Леонид не торопился на экзамен, специально выбрав дорогу длиннее, чтобы проветриться и взбодриться. У него не получилось отдохнуть и выспаться в эту ночь. Вечером зашёл в клуб, и пошло поехало. Утром проснулся с Настей. Настя была очаровательна. В клубе и познакомились. Он давно её заприметил. Наконец представился случай познакомиться ближе. Весь вечер танцевали, шепча друг другу приятности. Настя прижималась, растворяясь в его объятиях, и смотрела не моргая. Какой отдых? Какой экзамен? Если бы не эта встреча, может, так всё и получилось бы, как он планировал. А тут ещё у Насти родители уехали на неделю. В общем, закрутило Леонида черноморским вихрем!
Настя по хозяйски приготовила завтрак и, напутствуя, проводила на экзамен, заботливо сунув зачётку в карман.
Леонид брёл в институт от вокзала и размышлял, что же делать? С Настей договорились встретиться вечером. Ещё улавливался её запах. На губах оставался её вкус! Какой экзамен, когда Настя в голове? "Зачем я только полез в этот институт? - снова засвирбил где-то в сознании вопрос, периодически мучающий последние две недели".
К третьему экзамену многие отсеялись. Поэтому Леонида не удивила тишина в коридорах института. У аудитории двести два собрались немногочисленные знакомые лица.
- Лёня привет. Приём экзамена задержали на пол часа, - подбежала полненькая Лена, от неё пахнуло утренней прохладой. - Я тоже только что пришла. Хотела опоздать, чтобы первой не идти. Ты готов?
Леонид неопределённо пожал плечами. Его глаза искали в окне простора. Лена же говорила без остановки:
- Все уже собрались. Преподы в аудитории. Сказали, что через десять минут будут приглашать первую пятёрку. Говорят, лучше сдавать молодой. Как её...- она запнулась на мгновение и быстро пробежала глазами свои записи: - Вот. Емельянова. Она ещё вчерашняя выпускница. Ну, просто круглая дура! - Лена на секунду замолчала, всматриваясь в лицо Леонида. Она только сейчас заметила, что собеседник не в духе: - С тобой всё в порядке?
- Да, да, - Леонид рассеяно улыбнулся, но Лена продолжала смотреть с недоверием, и чтобы рассеять сомнения он, как мог, весело спросил: - Чего она дура?
Лена удивлённо округлила глаза:
- Кто же умную возьмёт сразу в преподаватели? Только по протекции, а такие только дураки! - она опять сделала пауза, давая понять, что поучения закончены и продолжала говорить о предстоящем экзамене: - Я во второй - пойду, а ты в какой?
- А я в первой, - тихо поддержал разговор Леонид, только чтобы больше не задавали ему вопросов по поводу его настроения.
- Девочки! Шмагин в первой идёт, - быстро прокричала Лена составляющим списки. - Всё! Ты включён, - торжественно продекламировала она, весело глядя на Леонида.
- Тихо, тихо, - опомнился Леонид, - я не пойду в первой пятёрке. Я не готов.
- Поздно, - пропел, проходящий мимо, Николай, - уже включили тебя. И меня, кстати, тоже. Ты не тушуйся. Кому-то же надо идти первым.
Но Леонид уже не слушал его. Какая разница, каким идти? Всё равно не готов и настроения нет. Химия - его слабое место.
Дверь в аудиторию открылась. Абитуриенты мгновенно притихли. Десятки, вдруг наполнившихся тревогой, пар глаз устремились на появившуюся в дверях пожилую экзаменаторшу, в зелёном вязаном жакете.
- Это та, что старая, - заговорщицки зашептала Лена, дёргая Леонида за борт пиджака. - Как её? - она быстро заглянула в блокнот: - Ага! Профессорша Иванова.
Профессорша прокуренным голосом протянула:
- Первая пятёрка, заходите, - и, сипло кашлянув, скрылась, оставив дверь открытой.
Хватали всё, что попадало под руку. Шпаргалки тут же рассовывали по карманам, носкам, прятали, кто где придумал и подскакивали к двери, чтобы в миг упорядочиться и войти с иголочки. Войдя, абитуриент здоровался и растягивал рот в перекошенной улыбке. Волновались не на шутку.
Леонид сохранял равнодушное спокойствие. В голове ещё гуляла лёгкая хмель. Ему нечего было искать, прятать, и он направился прямо в аудиторию, замыкая пятёрку.
- Лёнечка, - запричитала, семенящая рядом Лена, - ты только не волнуйся. Мы за тебя будем кулаки держать!
- Лучше фиги, - буркнул он.
- Чего, чего? - не расслышала Лена.
- Спасибо тебе, - зыркнул Леонид на незадачливую помощницу, и отмахнулся рукой, освобождая пиджак из её цепких ручонок.
Абитуриенты, по очереди, робко подходили к столу, за которым сидели экзаменаторы - две женщины. Одна пожилая - профессор Иванова, а другая, с длинными, прямыми чёрными, распущенными волосами - молодая - преподаватель Емельянова. Стол был аккуратно выстелен разложенными билетами. Абитуриенты сдавали зачётные книжки, выбирали билет и называли его номер. Профессорша Иванова записывала номер билета перед фамилией абитуриента и коротко напутствовала:
- Готовьтесь.
. Абитуриент брал приготовленный лист бумаги, напоследок стараясь что-то еще высмотреть на столе преподавателей, и занимал отдельный стол, напротив экзаменаторов.
- Здравствуйте, - громко поздоровался последним Леонид и замер.
- Здравствуйте, - автоматически ответила молодая преподавательница, продолжая раздавать бумагу: - Смелее. Проходите, - она обернулась на вошедшего абитуриента, и щёки её залились ровным румянцем.
Они засмотрелись друг на друга, и как бы опомнившись, скоро отрывая взгляд, потупились, перебирая листки. Собственно ничего не произошло. Мир не изменился вдруг. Просто сердце стало что-то весить. Кровь запульсировала согревая. Важность дыхания ощутилась. Захотелось вдохнуть глубже, сокращая разделяющее их расстояние. Как быть? И что же делать?
- Что же вы не проходите? - голос молодой преподавательницы звучал с придыханием, и было видно, что с каждым словом ей не хватает воздуха. Она боролась с волнением, потому что так надо было.
- Да, да, - Леонида поднял глаза, а взгляд его горел и говорил, что его обладатель не собирается справляться с нахлынувшими чувствами и тем более их скрывать.
Он, не отводя взгляда, подошёл к столу и остановился.
- Номер? - тихо спросила она.
Леонид взял первый попавшийся под руку билет и вместе с зачеткой положил на стол перед экзаменаторами.
- Екатерина Сергеевна, какой там номер? - пробасила профессорша, записывающая фамилии абитуриентов в ведомости.
"Значит зовут тебя Катерина, - закрутилось в голове у Леонида.
- С вами всё в порядке? - оторвавшись от писанины, спросила Екатерину Сергеевну профессорша.
- Да, Татьяна Павловна, - твёрдо произнесла Емельянова и прямо посмотрела на коллегу. Ей удалось справиться с эмоциями, но румянец обжигал лицо, придавая ему особенную привлекательность: - Двадцать седьмой. Абитуриент Шмагин Леонид.
- Да у вас жар! - изучающе вглядывалась в лицо коллеги профессорша.
- Нет, нет, - быстро отвернувшись возразила Екатерина Сергеевна. - Всё в порядке, - второй раз она не смогла бы так же смотреть.
- Какие инициалы? - не расслышала профессорша.
- Л.К. - повторила Екатерина Сергеевна и опустила голову в свои записи, чтобы окончательно справиться с эмоциями.
Леонид занял свободное место, прочитал вопросы и отложил билет в сторону. Он не знал ответа ни на один вопрос. Но билет и так, не занимал больше его мыслей. Сознание теребил образ молодой экзаменаторши Екатерины Сергеевны. Или как он уже, про себя, называл её - Катерины.
Он пристально смотрел на Екатерину Сергеевну, ловя каждый её взгляд, она как мельком бросала, на взволновавшего её молодого человека, взгляд, с такой же скоростью и отводила его поскорее, заливаясь румянцем.
В застывшей тишине экзаменующейся аудитории, неожиданно возникло движение, это встала Татьяна Павловна. Что-то шепнув молодой коллеге, заговорщицки улыбнувшись, она тихо вышла. Леонид только успел расслышать: "...я, милочка, минут на десять...". Он не стал тянуть. Представился удобный случай. Леонид встал и со своими бумагами подошёл к столу экзаменаторов.
- Вы уже готовы? - Екатерина Сергеевна, не отрываясь от ведомости, задала вопрос, и сама прислушалась, не тихо ли спросила.
Ответа не последовало. Она заливаясь румянцем, всё-таки подняла глаза. Он стоял и смотрел прямо на неё. Глаза его излучали дерзость и решимость. Этот нахал не отвечал и она не знала что говорить.
Леонид сел на стоящий рядом со столом стул. Стул тихо скрипнул. Екатерина Сергеевна взяла его листки - билет и ответы. Лист с ответами был чистым. Она удивлённо подняла на него глаза.
- Вы ничего не написали? - прекрасным испугом удивилась Екатерина Сергеевна и тихо добавила, отодвигая листы: - Идите готовьтесь.
- Я ничего не знаю.
Она не знала, что сказать на такое и совсем разволновалась. Руки не находили себе места. Автоматически схватив зачётку Екатерина Сергеевна принялась листать её. На первой странице красовались две пятёрки, за предыдущие экзамены. Большая редкость для вступительных экзаменов. "Умненький, - похвалила она про себя нахала. - На вступительных - оценку не выпросишь, и не натянут. Что делать? Как поступить?" Она, которой доверили, впервые, участвовать в приёме вступительных экзаменов, не знала как поступить в подобной ситуации. Сейчас вспоминались только несправедливые моменты из собственного опыта. Когда, так хотелось чтобы преподаватель, протянул руку помощи! Задал наводящий вопрос! Ведь она знает! Только надо подтолкнуть! "Но как подтолкнуть его? Сидит и бесстыже разглядывает меня!" Она быстро схватила ручку и начала писать, а он, сидел и молчал.
- Вот, - закончив писать, сказала она тихо, пододвигая к нему лист, - расставьте коэффициенты, - немного помедлив, решаясь, может ли она так поступить или нет, и не сильно ли длинное уравнение написала, оно заняло почти всю страницу вдоль, Екатерина Сергеевна добавила шепотом: - и я вам поставлю тройку. С таким баллом вы поступите.
- Поужинайте со мною.
- Что? - Екатерине Сергеевне показалось, что она ослышалась. Но он смотрел на неё тем самым дерзким взглядом, каким смотрят перед тем как сказать хамство.
- Составьте мне компанию поужинать.
У Екатерины Сергеевны перехватило дыхание. Внутри что-то до боли натянулось, сверху чем-то придавали. Она быстро окинула взглядом аудиторию. Ей показалось, он так громко это сказал, что услышали все присутствующие. Но абитуриенты мирно думали и писали.
- Вы с ума сошли, - зашипела она сквозь плотно сжатые губы, - да я вам сейчас влеплю пару.
Она собрала всю свою волю в кулак и прямо посмотрела на него. Он так же дерзко смотрел и улыбался. Глаза его светились и излучали тепло. Всё что хотелось наговорить тут же забылось, и Екатерина Сергеевна поймала себя на желании утонуть в этом взгляде. А он смотрел и улыбался. Взял ручку и мельком заглядывая в листок, быстро начал писать. Затем резко встал, бросил ручку на стол и ушёл, в дверях столкнувшись с входящей Татьяной Павловной.
- У нас что, первый ответивший?
Екатерина Сергеевна ничего не ответила, продолжая сидеть растерянная. "Ушёл. Вот так запросто, встал и ушёл". Она посмотрела автоматически в лист и несколько раз пробежалась по формуле. Все коэффициенты расставлены правильно. "Но как? - изумилась она и в туже секунду чуть не ахнула". Под формулой, твёрдым почерком гласило:
"Я буду ждать вас ровно в двадцать ноль-ноль у Исаакиевского собора. Я хочу вас! Леонид".
Текст жег, проникая в самое сердце. Екатерина Сергеевна быстро сложила лист и спрятала в карман.
Татьяна Павловна устроилась на своём месте и зашептала:
- Какая у нас первая оценка? Как ответил?
- На тройку, - Екатерина Сергеевна быстро взяла зачётку и проставила тройку, подтвердив цифру прописью.
- Милочка, мы же договорились, что вы ассистируете. Оценки ставить это мои обязанности.
- Извините, - тихо сказала Екатерина Сергеевна и пододвинула открытую зачётку к Ивановой, боковым зрением наблюдая за действиями профессорши.
Татьяна Павловна с начальственным видом взяла зачётку, полистала, многозначительным "О!" прокомментировала пятёрки и спросила:
- Так. У нас что же, на пятёрку не получилось? Где его ответы?
- Не получилось, - едва смогла выговорить Екатерина Сергеевна. - Я их порвала, - тут же соврала она.
- А вот этого делать не стоило, - наставительно зашептала Татьяна Павловна. - Вдруг абитуриент решит опротестовать оценку?
Татьяна Павловна покряхтев недовольно, всё-таки поставила свою размашистую подпись рядом с тройкой и отложила зачётку в сторону.
- Этот наш студент, - уже спокойно заключила профессорша, - жаловаться не пойдёт.
Они встретились у Исаакиевского собора ровно в двадцать ноль-ноль, как и хотели. Им ещё нечего было сказать друг другу. Всё говорили глаза, крепко взявшиеся руки, звёзды ночного неба и звон бубенцов. Ошеломительный, торжественный звон невидимых бубенцов вокруг. Сознание уже пьянил, вдруг ставший родным запах друг друга. Они вдруг поняли, что это самый дорогой человек на свете. Это тот человек, которого даёт судьба один раз в жизни! Даёт, чтобы вскорости забарать.
Разговорились, рассказывая на перебой о себе, они только поздно ночью. Сначала Катерина тоненько нарезала бутерброды, и они, проголодавшиеся, измученные ели, закутавшись в одном покрывале. Потом просто ломали колбасу и хлеб кусочками и кормили друг друга.
- Надо же, после этого так есть хочется, - счастливо улыбаясь, краснела Катерина, - даже не предполагала.
- После чего этого? - не понял Леонид.
- Ну, после этого... - Катерина совсем залилась румянцем и уткнулась ему в грудь, кутаясь в объятиях.
Потом они долго нежились в ванной, полной душистой пены.
- Знаешь, когда лежишь в ванной, нельзя чтобы вода давила на сердце, - рассказывала Катерина разгоняя пену.
- Как этого можно избежать? - удивился Леонид.
- Надо чтобы грудь находилась над водой.
- Как это? Покажи.
Катерина села, выпрямляясь в талии, а Леонид посерьёзнел и рассматривал её сдвинув серьёзно брови.
- Правильно говорят, - заключил он разглядывая округлые литые груди. - Здоровая рекомендация для женщин, когда сидите перед мужчинами.
- Бесстыжий! - завирищала Катерина и в Леонида полетели пенные брызги.
Они долго брызгались, намочив весь пол. Смеялись от переполняющего счастья. Потом опять ели. Она набирала пальцем плавленый сырок и просто облизывала его. Он улыбался, а она жмурилась пристыженная. Набирала опять и так же с пальца кормила его. Они ели и не спали. Они были одни на всём белом свете!
- Значит надо полежать с закрытыми глазами, - заключила Катерина и, закутавшись одеялом, свернулась калачиком под его рукой. Они лежали счастливые с закрытыми глазами.
- Ты спишь? - не выдержала первая Катерина.
- Нет.
- А что делаешь?
- Думаю.
- О чём?
- О тебе.
- А я о тебе, - тихо проговорила Катерина. - Всё. Спи, - и заулыбалась.
- Чему улыбаешься?
- Откуда знаешь, что я улыбаюсь?
- Чувствую. Я тебя чувствую всеми клеточками.
- Я всё равно тебя чувствую сильнее, - с грустью сказала Катерина. - Ты счастлив?
- Да. А ты?
- И я, - сказала тихо, даже трагично и прижалась крепко-крепко, желая слиться воедино.
Леонид обнимал её крепко, вдыхал аромат волос и не хотел открывать глаза. Катерина крепко прижимала его руку к груди и улыбалась.
- Как хочется, чтобы время остановилось.
- Зачем? - удивился он.
- Так хочется побыть с тобой подольше. Чтобы никто не мешал. Чтобы никуда не надо было спешить.
Вдруг в прихожей пробили часы.
- Подъём! - выпрямляясь как пружина крикнула Катерина. Она выскочила из под одеяла и закрылась в ванной.
Леонид посмотрел на часы. Стрелки растянулись вертикально, и он опять закрыл глаза.
- Вставай, вставай, - командовала Катерина носясь в сборах по квартире.
- Куда ты так рано собралась? - Леонид, подперев голову рукой, следил за метанием Катерины.
- Во-первых, тебе пора уходить.
- Почему так рано? - удивился Леонид.
- Во-вторых, мне к восьми надо быть в Пушкине. В восемь в институте планёрка - подведение итогов вступительных экзаменов.
- А без тебя итоги не могут подвести? - не унимался Леонид.
- Вставай, вставай, - улыбнулась Катерина.
- Когда ты вернёшься?
- Никаких вернёшься. Вставай.
- Катя?
- А в-третьих, к восьми папа и мама приедут с дачи.
- Может, они опоздают.
- Не опоздают.
- Ты почём знаешь?
- У папы в девять конференция начинается. В восемь тридцать за ним приедет машина. До этого, мама должна его успеть покормить. Ясно, почему не опоздают?
- Ты мёртвого поднимешь, - согласился Леонид.
Собирались и ели быстро. Катерина отрывала веточки зелени и по одной всовывала в рот себе и ему.
Ещё быстрее шли к метро. Прощались просто - долгий, горячий поцелуй и всё говорящие руки. Она прижалась, затрепетала всем телом и оттолкнулась, как бы отрываясь.
- Когда освободишься?
- А что? - какая-то тревога мелькнула в глазах Катерины.
- Когда мы увидимся?
- Мы не увидимся, - после паузы, глядя в сторону, тихо произнесла Катерина и ей самой стало жутко от сказанного.
- Как не увидимся? - оторопел Леонид.
- Вот так! Не увидимся, - Катерина смотрела смертельными глазами. Щёки как-то странно впали и побелели.
- Что с тобой? Что-то случилось?
- Ничего, - едва переведя дыхание смогла выдавить она. - Просто не увидимся и всё!
Леонид не находил себе места. Всё вдруг рухнуло. День только начинался, а всё уже рухнуло. Ещё секунду назад было всё стройно и вот перепуталось в одно мгновение.
- Да, конечное, ты не с неба свалилась и у тебя была своя жизнь, - Леонид нервничал. - Стоп, что-то не так. У тебя кто-то есть?
- Нет. У меня никого нет.
- Я тебе не подхожу?
- Есть ни есть. Подхожу не подхожу, - в голосе Катерины засквозили холодные нотки. - Лёня, понимаешь, всё не так просто как тебе кажется. Наши отношения надо прервать.
- Но они так начались...
- Именно поэтому их надо прервать.
- Но почему?
- Потому что мы возненавидим друг друга.
- Что за бред!?
- Вот посмотри, - Катерина заговорила бархатным, просящим тембром: - За эту короткую встречу, мы прожили полноценную, счастливую жизнь. От знакомства, создания семьи, до смерти! И были счастливы. Такое бывает раз, ну два раза в жизни. Нам повезло. С нами это случилось! И надо благодарить судьбу, - она замолчала переводя дыхание и вдруг спросила: - Ты был счастлив со мною? - Катерина спросила с такой страстью и смотрела таким горячим взглядом, что Леонид не выдержал и сгрёб её в свои объятия, крепко сжимая и целуя. Она не сопротивлялась и отвечала такими же горячими поцелуями. - Вот видишь! Такое нельзя терять! Такое можно сохранить только умерев! Нам надо расстаться! - она резко оттолкнула Леонида и быстро пошла, переходя на бег, крикнув на ходу: - Прощай!
Электричка ужаснее автобуса. Стукни хоть по задней двери автобуса, водитель услышит, остановится и ты в пути. По электричке стучи не стучи, умчится как ошпаренная. Электричка уносила его любовь, его душу и он не мог её догнать, запрыгнуть в последний вагон, ухватиться за хвост. Интересно... с поезда прыгнуть на ходу!
Леонид как очумелый бродил по городу. Он так мечтал, так рвался в этот город, но оказался не готовым, вот так сразу испить сполна чашу горечи. Одиночество предательски подкараулило и разлилось в самый не подходящий момент. Он нет-нет подходил к телефонной будке, чтобы набрать её номер и услышать длинные гудки. И опять тягостное мотание по улицам, мелькание чужих лиц, знакомый дом с колоннами, подъезд из которого они утром вышли, тёмные окна и свинцовое сердце.
В трубке ответили, когда сухие стрелки вокзальных часов показывали девять, а ночь окутала город.
- Лену пригласите к телефону, - упавшим голосом попросил Леонид.
В трубке крикнули:
- Лена! Тебя. Возьми у себя трубку, а я положу.
- Алло.
- Здравствуй. Это я.
- Я узнала. Здравствуй.
- Кто это взял трубку?
- Мама.
- Как ты?
- Хорошо.
- Как прошло совещание?
- Планёрка.
- Ну, да, планёрка.
- Хорошо. Устала очень.
- Вы, что весь день заседали?
- Нет. Я же потом работала.
- А.
- ....
- Мы увидимся?
- Лёня, не начинай. Мы обо всём уже поговорили.
- Но почему?
- Я уже объясняла.
- Это не убедительно.
- Значит, тебе надо подрасти.
- Давай встретимся и поговорим.
- Нет.
- Но почему?
- Я боюсь.
- Меня?
- Себя.
- Что ещё за ерунда?
- Это не ерунда. Увижу тебя и не смогу сдержаться.
- Но зачем сдерживаться? Мы же любим друг друга!
- Я уже говорила тебе, всё, что страстью начинается, заканчивается трагично. Мы возненавидим друг друга. И будем ненавидеть потом всю жизнь. Я этого не хочу.
- Это ты сама придумала!
- Не я, а жизнь. Всё Лёня. Прощай.
- Подожди. Хорошо. Когда ни будь увидимся?
- Когда ни будь может.
- Когда?
- Я не знаю.
- Я люблю тебя.
- Я тебя сильнее люблю.
- Но почему нам надо расставаться?
- Не начинай всё заново.
- Лена.
- Я не хочу больше говорить. Клади трубку.
- Ты положи первая.
- Хорошо. Прощай.
- Подожди!
- ...
Пи-пи-пи-пи.
Леонид нервно тыкал пальцем в цифру за цифрой, помогая вращаться диску в обратную сторону, но в трубке раздавались короткие гудки. Он не мог определить сколько времени он так вращал ненавистный диск, пока, наконец, потянулся зуммер вызова. Ответила опять Ленина мама:
- Лену пригласите.
- Она уже спит. Звоните завтра.
- Во сколько она уходит на работу?
- Часов в семь. Попробуйте утром позвонить.
В пять утра ещё не проедет первый троллейбус. Остывшие такси, окутанные утренней промозглостью, картинно застыли, пристроившись друг за другом. Одинокие машины, как ночные комары, будоражат сознание.
Леонид шёл к заветному дому с колоннами. Он специально удлинял путь, обходя кварталы по кругу, чтобы прийти ближе к семи часам, но не получилось. До семи оставался целый час. В доме уже светились редкие окна. Леонид выбрал лавочку напротив её окон. Словно почувствовав его приход, зажглось и её окно. Леонид аж встал, но только и всего-то.
Время нарочито тянулось. Он смотрел на часы, а они отмеривали каждую минуту. Без времени выходили только собачники. Четвероногие твари устремлялись в круг по двору и обязательно подбегали обнюхать незнакомца. Наиболее смелые тут же мочились под столбиком лавки. Собачников поддержали выносящие мусор. В основном это были мужчины кто в чём. Один даже в трусах и майке. Они обязательно плевали и сморкались у мусорного бака. Выкуривали сигарету и возвращались домой завтракать. Ближе к семи стали хлопать парадные двери выпуская расходящихся по сменам первых трудовых ласточек.
Появилась Катерина. Она словно выпорхнула. За нею дверь хлопнула так же как и за другими. Леонид даже удивился. Всё в доме стоит бездвижно. Двигаются только люди и двери, но одни из них бездушны!
Увидев Леонида Катерина замедлила шаг и подходя протянула руки. Он ткнулся в них лицом и не мог надышаться.
- Я так ждал тебя.
- Не надо было тебе приходить.
- Я провожу тебя.
- Проводи до метро.
- Можно в Пушкин?
- Нет.
- Давай поговорим.
- О чём?
- О нас.
- Нет предмета.
- Почему?
- Есть ты и я. Нас больше нет.
- Что с тобой? - Леонид только теперь рассмотрел её лицо. - Ты плакала?
- Нет.
- Почему глаза опухшие?
- Я ненавижу тебя! Оставь меня в покое, - вырвав руку Катерина ускорила шаг и побежала.
- Катя!
Леонид вбежал в станцию метро, ища знакомый силуэт. Его подхватил людской поток и понёс. Вот уже эскалатор. Знакомый запах графитовых тормозов. Куда ехать? Нигде нет Катерины. И опять надо ждать вечера, чтобы позвонить.