Обошли три заведения. В каждом пили много. Рудик вино и подобные спиртосодержащие напитки, способные свалить слона, в воду не превращал, зачем? Вот еще глупость... Было бы на что силы тратить. Всё достаточно просто: он не допивал. Ну, а предварительно делал разделение фракций. Пиво - четыре части на сто... Вино - десять частей на сто... Так, не допьёт треть , или четверть, и просит заменить на свежее. Тут важно что? Не перемешивать. Кто-то считает, что взбалтывать можно, но Рудик не рисковал, и не взбалтывал. А вот новоприобретённый друг Хозе... Ну, в одном кабаке - вино, потом пиво... В другом - пиво, ром, вино... В третьем... "Итого! Итого!!!" - Кричал Хозе хохоча, когда Рудик рассказал ему последний столичный анекдот про пиратов, который заканчивался фразой "Вот дурак, ему досталось больше всех, а он сдох".
В следующем кабаке повторилась та же сцена, что и в первых трёх:
- Ты знаешь, кто это?
На лице хозяина напряженно-выжидательное выражение.
- Это наш городской маг. Понял? И от имени города мы его с тобой сегодня угощаем.
Лицо хозяина вытягивается и грустнеет.
- И... И ! И он сейчас выбирает тот постоялый двор, где будет жить целый год.
Глазки владельца маслятся, кончики губ достигают ушей, двигаются дальше и завязываются узлом на затылке. Следует сложнопостроенный жест рукой и тут же появляется девушка с подносом на котором хрусталят резными стенками замысловатой формы рюмки. Тут придётся пить до дна. Иначе обидишь. Да и вку-у-у-сно...
А в это самое время Эженна, длинноногая длинноволосая брюнетка лет двадцати пяти, пилила мужа. Пилила, надо сказать исключительно артистично. А как же иначе, ведь за процессом наблюдали около двухсот зрителей. На арене цирка всё должно быть артистично. Суть действа заключалась не в грубом перевёртыше: обыкновенно фокусник пилит ящик с ассистенткой, а тут... Нет-нет. К старому трюку публика привыкла и знает, что девушка в коробке сворачивается калачиком и пила проходит сквозь пустоту. А этому борову куда деться? А пила вжик-вжик, вжик-вжик... И это всё под тешащие женскую аудиторию и вызывающие скупую мужскую зависть приговорки: "А ты, скотина безрогая, третьего дня служанку соседскую лапал! Вот сейчас получишь у меня! А кто позавчера наждался пива как свинья?! Пришел, как бревно упал на кровать: раздевайте его спящего... Вот тебе за это!!!". И всё в такт под вжик-вжик.
- Больше не буду! Остановись! Клянусь, не буду!!!
Но - тщетно.
- А!!!
Из под пилы с ящика потекла кровь. Голова и ноги толстого супруга, над которым и крышка ящика с трудом-то захлопнулась, конвульсивно задёргались...
Зрители ахнули и замерли. Замерли и те части тела, которые торчали наружу. А узкая пила продолжила свою зловещую песню.
Когда в тишине пилу вытащили, Эженна, обращаясь к залу, заявила:
- И так будет с каждым, кто изменяет жене или пропивает семейное добро!
После чего, вроде бы засомневалась, и обратилась к зрителям с вопросом:
- А может, зря я так с ним... Скотина, конечно, но в хозяйстве-то полезная, верно? Может, помиловать?
Аудитория в предвкушении чуда заорала:
- Помиловать!
Эженна тяжело вздохнула:
- Эх, не люблю воскрешать мертвяков... Но раз почтенная публика просит... Чего разлёгся, иди, работай!
И открыла ящик. И опрокинула его. И из раскрытого ящика на арену вывалился её муж Бен. Живой и невредимый. Вскочил, встал перед женой на колени и под радостные крики толпы вопросил:
- Что тебе угодно, дорогая и единственная?
- Угодно, чтоб ты деньги зарабатывал! На тебе шляпу, иди, собирай монеты.
Муж послушно схватил шляпу и бросился по рядам. Подавали охотно... Тем боле, что мужчина причитал:
- Ой, будьте любезны, так больно, когда на две части. Прям думал, всё, убила... Подайте, будьте добры, а то ведь следующий раз не воскресит...
Вдруг в разгар этой пасторальной идиллии откуда-то с верхнего яруса раздался крик:
-Колдовство!!!
На арену тут же выбежал шпрехшталмейстер:
- Уважаемая публика, обвинение слишком серьёзно, дабы его можно было игнорировать, просьба к обвинителю выйти сюда и представить доказательства.
Цирк катался по королевству не первый год, и владелец знал законы. А потому во избежание проблем (ну, да, даже акробаты не гнушались покупкой заклинаний от падения с высоты, жить всем хочется...) старались окучивать те городки и селения, в которых не имелось официально оформленных магов. Кстати сказать, патент мага стоил столько же, сколько патент лейтенанта королевских гвардейцев, а потому наткнуться на мага с патентом было столь же вероятно, как на человека в голубой накидке с вышитой на ней золотом звездой. И вдруг...
- А чо мне ходить? У нас в городе есть маг с патентом. За ним уже послали. Скоро придёт!
Действительно. В тот самый момент, когда Хозе и Рудик вошли в четвертую по счету таверну, где их встречала хозяйка, пятидесятилетняя вдова О'Килк с подносом и двумя(!) бокалами красного ликёра, сразу за ними в дверь шмыгнул чернявый паренёк лет семнадцати.
- Ваша милость! Там в колдовстве обвиняют! - крикнул он в спину героям, тяжело дыша от бега.
- Это знак судьбы! - торжественно сказал Рудик в пространство, и уже достаточно деловым тоном хозяйке:
- Я, пожалуй, сниму у вас комнату. Багаж прибудет днями. А вы, мой друг Хозе, простите меня. Как видите, слухи о прибытия мага распространяются тут гораздо быстрее, чем мне хотелось. Да и дела государственной службы вас ждут. Как мне кажется.
- Ты что, Рудик? Я просто обязан сопровождать тебя. Эй ты, чумазый! Что там случилось? А ну! Не бойся! Далеко идти? Нет? Ну, показывай тогда, куда, по пути расскажешь.
Секретарь мэра обладал административным талантом.
И они ушли втроём, оставив вдову О'Килк с глуповатым выражением лица и двумя нетронутыми бокалами сливянки на подносе.
В цирке представление не продолжали, но публика терпела. Еще бы, заплатили , грубо говоря, за послушать соловья, а им сейчас организуют бой быков. Расценки известны всем: маг берёт за работу не меньше золотой монеты весом в треть унции. И среди богатеев есть и такие (ну, правду скажем, среди дочерей и жен богатеев...), что готовы отдать денежку только ради того, чтоб маг с ними поговорил и составить себе личное впечатление о его таланте. А тут - за входной билет в цирк, за медный пятак - и полное удовольствие. А там, глядишь, скажет "да, ведьма", и её схватят, поволокут, а она будет упираться... И очень может быть, что сотворит какое-нибудь защитное заклятие, а маг... Ой, что тут может сейчас быть...
Шпрехшталмейстер и три артиста - муж, жена и её молчаливая помощница - старались выглядеть спокойно. Но вместо этого выглядели бледно. Наверно, их мысли мало отличались от мыслей публики. Но они гораздо предметнее представляли последствия.
Когда Рудик и Хозе вошли внутрь шапито, взоры всех присутствующих устремились на них. Но для молодого мага окружающее как бы перестало существовать. Его голова как будто разделилась на две части. Одна - продолжала непринужденный разговор со спутником, а другая профессионально оценивала происходившее совсем недавно на арене. Ситуация там здорово напоминала ту, с которой Хозе знакомил Рудика на третьем постоялом дворе, правда там речь шла о храпе. Но принципиально было то, что обе стороны одновременно и правы и не правы. Никакое из решений не удовлетворит обе стороны. Либо белое, либо черное. Самое же противное: переложить ответственность за принятие решения на магистрат не выйдет. Конечное слово - слово Рудика. Как же поступить? Публика, читай, население Клозетштадта, желает зрелища в виде крови. Циркачи уже не хотят ничего другого, как смотать шатёр и отправиться в более спокойное место, не обременённое магом на патенте.
И Рудик принял решение:
- Властью, данной мне королём Крементом Седьмым, я, Рудик фон Кьёв, объявляю, что в данной местности в последние три дня никакой волшебной силы не применялось.
Вздох пронёсся по рядам. И столько эмоций выплеснулось в окружающий мир вместе с выдыхаемым из людских лёгких воздуха! Разочарование в переплетении с облегчением и даже затаённый страх. Рудик продолжил:
- Тем не менее, я ощущаю старое колдовство, а потому после окончания представления проведу углублённый анализ.
И снова вздох. Вернее, выдох. Теперь астрал в пределах шапито заполнило злорадство и требование мести в купе с маленькой надеждой на кровавое зрелище. А с той стороны, где сидел общественный обвинитель Рудик учуял крупицу горделивости.
От Хозе же просто разило разочарованием.
-Прошу простить, дела магистрата зовут! Буду рад увидеться завтра.
По окончании представления (в некоторых диалектах королевства - "позорища"), Рудик отправился осмотреть кибитки циркачей. Запах магии стоял везде, но ничего криминального не обнаруживалось. Предстоял неприятный разговор с "распиленным" мужчиной, его женой и владельцем балагана, который и выступал в роли шпрехшталмейстера. Вечерело.
- Проходите, господин маг, проходите.
Кибитка хозяина мало отличалась от остальных, разве что казалась чуть просторнее, из-за того, что реквизита в ней оказалось сложено не так много.
- Если б вы знали, как я вам благодарен, что вы почтили своим присутствием наш скромный балаган и вынесли столь мудрый вердикт...
Рудик с улыбкой ответил:
- Положим, вердикт я еще не вынес. - Рудик пристально посмотрел на Эженну. - Как мне кажется, в вашем номере к вам колдовство не имеет никакого отношения, не так ли? Несколько лет назад заколдовали вот этого мужчину. Бен, я не ошибаюсь?
- Это для меня новость! - воскликнул хозяин, которому и представляться не надо было, поскольку на шапито красовался банер "Цирк господина Барбиторса".
"Врёт", - сразу понял Рудик, но это его совершенно не волновало. Все врут...
- Я вас, господин Барбиторс не в чем не подозреваю. Догадываюсь, - Рудик повернулся к Бену, - вы собирались стать солдатом, и купили охрану от ранений? А платить было нечем, и колдун забрал мужскую силу?
Повисла неловкая пауза. Потом Бен нехотя ответил:
- Не совсем так... Хозяйство мне отстрелили в первом же сражении. И я понял, что в следующий раз могут отстрелить голову. Нашёл я того колдуна... А тот и говорит, я же, мол, от ранения, а не от ампутации. Я и подумал, что если в следующий раз мне отстрелят голову, то мне её уж точно фельдшер не пришьёт.
Рудик знал это заклинание. Как и большинство простых, оно не нарушало принципы существования человека в мире. Всем, даже не магам, известно про то, что раны на теле заживают. Многие знают, что у некоторых людей появляются стигматы (открытые раны на теле). Кое-кто даже слышал про хилеров, которые голыми руками проникают внутрь организма и проводят там операции, после которых не остаётся шрамов, и о гипнозе, когда человеку про обычный камушек говорят, что это уголь, и на коже появляется волдырь. Тут нечто подобное: когда в тело упирается наконечник копья, то тело как бы расступается, и пропускает оружие сквозь себя. А после - восстанавливается. Старинное колдовство, известное задолго до того, как появилось огнестрельное оружие. И потому со скоростями пуль и ядер не справляющееся. А вот пила... Медленно, давая верхней части тела срастись, проходит сквозь. И никакого специально колдовства перед представлением не надо. просто и гениально.
- Да, - согласился Рудик с бывшим солдатом. - Не пришьёт. А придуман номер здорово. Я о таком не слышал. Так что, путешествуйте дальше. В Клозетштадте его показывать больше не надо. Хотя ваш балаган и за городской стеной, но...
- Как?! - изумился Барбиторс. - Вы предлагаете нам сниматься? Дайте хотя бы три дня! Эженна, Бен, оставьте нас. Мне надо переговорить с господином магом наедине.
Полный мужчина тут же вышел из фургона, а Эженна вначале наклонилась, изогнувшись своим гибким телом циркачки, к уху хозяина цирка и что-то прошептала. Тот отмахнулся, как от назойливой мухи, и дождавшись, когда они останутся вдвоём обратился к магу:
- Мне кажется, что тет-а-тет нам будет договориться легче.
Рудик согласно покивал головой:
- Мне тоже так кажется. Думаю, при них вы вряд ли отдали бы мне навигатор.
И он мило улыбнулся хозяину цирка. На самом деле это был блеф. Присутствие этой занятной магической вещицы "последнего поколения" не ощущалось и к мысли, что путь от города к городу прокладывается караваном именно с помощью сей новомодной штучки, Рудика привело именно то, что не ощущалось наличие заговорённого компаса. Потому, методом исключения...
- У меня нет навигатора.
Сказано это было так искренне, так непосредственно, что Рудик возликовал.
- А не отдадите, то задержитесь в Клозетштадте гора-а-а-а-здо дольше, чем планировали. И навигатор, это еще не всё, что я у вас изымаю.
- Не всё? Да вы меня разорить хотите!
- Разорить? Не собирался. Но и это можно устроить, если будете упорствовать
Нет, совсем не такой разговор с глазу на глаз планировал вести господин Барбиторс. Надеялся он , что дело обойдётся десятком золотых.
- Это, господин маг, совсем не деловой разговор. Следы магии можно найти везде и во всём. Эдак вы весь цирк присвоите!
Рудик поморщился.
- Не надо всё доводить до крайностей. Если хотите, я могу дать вам расписку, что навигатор оставлен в Клозетштадте на ответственное хранение. Как только король издаст эдикт о возможности пользования навигаторами простых подданных, вам он будет возвращен.
- Так он не три гроша стоит!
Похоже, Барбиторс уже готов расстаться с магическим прибором. Понятно, что жалко. Всё же это не простой заговорённый компас, который чисто тупо показывает направление, где находится нужный хозяину город. Навигатор - штука умная. "Продолжайте двигаться прямо. Через полторы версты сверните на лево." И всё приятным женским голосом. И с картами заморачиваться не надо. Последнее слово магии. Еще даже не все воинские части оснащены. Но хозяина надо додавливать.
- Давайте подытожим. Я разрешаю вам находиться здесь еще три дня. Я принимаю на хранение навигатор. Я обеспечиваю вас заговорённым компасом. Я выдаю вам справку, что запрещенная в королевстве магия или волшебство, или иное чародейство в цирке не применяется. Вы: отдаёте мне навигатор. На хранение. И отдаёте мне тигра. Насовсем. Тигра я конфискую.
- Только не три, а пять дней. Как мы и собирались изначально. А вам, господин Рудик фон Кьёв, в качестве бонуса, ночь любви от нашей Эженны.
Рудик с изумлением уставился на господина Барбиторса: так он еще и сутенёр? Никогда раньше такого рода предложений молодому магу еще никто не делал. В свою очередь хозяин цирка пялился на собеседника с не меньшим изумлением. Так бывает, человек говорит какую-то заранее заготовленную фразу, и лишь потом до него доходит, что ему сказали перед этим.
- Тигра насовсем?! Конфискуете?! За что? В чем провинился Шопенгауэр?
- Было бы за что, на костре бы сжег, - пробормотал Рудик, чьи мысли были заняты (как понятно) совершенно другим. Перед глазами стояла гибкая фигурка, наклонившаяся к уху господина Барбадоса, а в теле возникло некоторое напряжение. Рудик сделал движение рукой, будто собрал паутину, висящую перед лицом, и отшвырнул прочь.
- По порядку. Секс для мага, это пустое расходование внутренней энергии. Так что не смотря на вольность нравов города Клозетштадт и некоторые проблемы Эженны в браке, я вынужден отказаться от столь лестного предложения. Увы, ведь она чертовски красива. Три дня. Второе. Шопенгауэр - это кличка зверя?
- Ну, да. Хотя обычно мы зовём его Шопен. Он у нас года четыре. Купили его у одного погоревшего балагана. Что с ним-то не так?
- Да всё так. Нормальный тигр. Только оборотень. А так - всё в порядке.
Барбиторс побледнел:
- Оборотень? Невероятно! Этого просто невероятно! За все четыре года ни разу... А кто он на самом деле?
- Господин Барбиторс, я жду от вас навигатор. Должен заметить, что уже вечер, а я даже толком не обосновался в городе. Кстати, я остановился на постоялом дворе "Вдова О'Килк". Подойдите завтра в это время, или пришлите кого-то, получите расписку, компас и свидетельство. А сейчас - навигатор и тигр. А в кого он превращается, я пока не знаю, скажу честно. Но я разъясню этот вопрос. А то, что ваш Шопен-Гауэр (видно, не истинное имя), за четыре года не замечен ни в чем предосудительном, еще ничего не означает.
Барбиторс заёрзал.
- Да, есть одна странность. Но скорее положительного свойства, - и перешёл на шепот. - Он очень мало ест.
- Вот. Так что не будем тянуть каучук.
Рудик требовательно протянул руку. Со вздохом Барбиторс полез за отворот камзола и выудил предмет, похожий на порт для папирос. Латунный. Коробочка тут же перекочевала в карман мага.
- А теперь пройдёмте в зверинец.
Шопенгауэр делал вид, что спал. Его клетка стояла под открытом небом, так же, как медведя и льва. Другие цирковые животные, как то: ученая коза, двугорбый верблюд, лошади и две дрессированные коровы, обходились простой привязью. Рудик попросил хозяина отойти подальше, позаимствовал у одной кобылы торбу и встал около прутьев клетки.
Что происходило дальше, господин Барбиторс не видел. Клетку маг не открывал... Наклонился с тор бой к земле, поднялся, завязал горло торбы и вернулся. Тигра в клетке не было.
- Кто там? - тихо спросил циркач, указывая на мешок, в котором явно находилось что-то не большое, живое и тяжёлое.
- Поверьте, - проникновенно произнёс Рудик. - Вам это лучше не знать.
Когда маг на патенте заявился с мешком на постоянный двор, почти стемнело.
- Вот и вы, господин фон Кьёв! - явно с облегчением воскликнула владелица заведения. - Что-то вы припозднились. Ужинать будете?
- Увы, мадам. Необычайно насыщенный событиями день. Прошу, покажите комнату и принесите ужин туда. Кстати, что у вас на ужин?
- Баранина с капустой и пиво. А вот тот герр ждёт вас больше часа.
Как-то не ловко вышло. Сидит посетитель, а Рудик с мешком... Шел - радовался, что темно, и вот тебе на. И в комнату надо, и этот ждёт.
- Тогда я поужинаю здесь, - сказал Рудик к хозяйке, и подошел к столу, за которым устроился маленький и худой, будто мальчик, мужчина. Чтоб его не путали с мальчиком мужчина обзавёлся большой разлапистой бородой, сделавшись похож на лесного гнома, как их изображают в бессентариях.
- Прошу простить меня. Мне сказали, что вы меня долго ждёте? Я лишь на минутку отлучусь в комнату и спущусь к вам.
Бородющий ничего не ответил, лишь сделал неопределённый жест, мол, нет вопросов. Но глаза его Рудику не понравились. А сил, после ментальной борьбы с тигром-оборотнем почти не осталось для магического просмотра... Вдова тем временем уже поднималась из зала по лестнице на второй этаж, где размещались комнаты, и Рудик поспешил за ней.
- Город у нас не большой, - делилась с ним сведениями мадам. - Посчитай, так не больше трёх тысяч жителей. Но вот попить-поесть любят. Целых четыре постоялых двора. А вещей у вас, господин маг, только это?
- Багаж должен прибыть завтра.
Комнатка оказалось уютной. Да иначе и быть не могло. Понятное дело, что какая хозяйка, такая и комната. Не будет эта ухоженная полненькая невысокая женщина в опрятной одежде содержать помещения в непрезентабельном виде. Со вкусом обставленный зал на первом этаже тому порукой. Рудик подумал, куда деть мешок (в шкаф или под кровать), положил на пол и небрежно задвинул ногой; получил от хозяйки ключ и они вместе вышли.
- Такса за квартиру и еду у меня обычная. Если что-то надо из пищи специальной, или товар какой, говорите мне, господин фон Кьёв. Городок у нас маленький, а потому на постоялых дворах торгуют всякой всячиной. Не найдётся у меня, пошлю служанок поискать.
- Спасибо огромное, мадам О'Килк. И к чему эти церемонии? Зовите меня просто "фон Кьёв". А как удобно обращаться к вам?
- Сильвия, - ответила вдова и покраснела.
Рудик на прощание коснулся её пухлой руки выше запястья и почувствовал, как запахло фиалками.
Рудик, закрывшись и сделав огонёк поярче ( с помощью специальной проволочки, некоторые называют её "катализатор"), вытащил из-под кровати холщовую торбу, которую применил как мешок в цирке.
- Вылазь.
Из торбы вылез здоровенный, шерстяной, серый с черными полосками по шкуре кот. Кроме размеров, особо примечательными в зверюге были круглая плоская морда, и маленькие ушки.
"Что, же утро?" Примерно так можно перевести эмоции кота, которые тот отправил магу. Как и положено любому животному, говорить оборотень не умел, зато всё, что говорили люди, прекрасно понимал. Да, это и был так называемый Шопенгауэр. Почему-то большинство искренне верят, что оборотни - это такие же люди, только в полнолуние превращающиеся в зверей. Иногда допускается, что это зверь, в полнолуние превращающийся в человека. И никто (кроме магов) не спрашивает: чем вызван такой шовинизм? Почему в волка не может превратиться собака, а мышка - в слона? Вот, Шопенгауэр превращался в тигра. И не только в полнолуние, а по своему собственному желанию. Дело это, конечно, предосудительное, поскольку из-за упоминавшегося человеческого шовинизма котов за этакие штучки наказывают. Что позволено человеку - нельзя котам! Правда, и обратная сентенция имеет право на существование.
- Поговорить надо.
От кота пошла волна любопытства, которое можно перевести в слова как "И о чем мы будем говорить?"
- Если ты , без моего разрешения, превратишься в тигра, тебя ждут большие неприятности.
"Шутишь?"
- Не шучу. Я пока не знаю твоего истинного имени, но это дело времени.
"Ой-ой-ой. Пятьдесят лет его никому узнать не довесь, а ты, что, самый умный?"
- Нет, ты что, хочешь серебряный ошейник?
"А чего сразу пугать ошейником? Очень мне надо в тигра перекидываться... Нет, а что было делать, милостыню просить или мышей ловить? Сам, вот, тоже не молотом машешь, верно?"
- Как я понял, мы договорились. За мной: кормёжка, за тобой...
"Ага. А за мной всё остальное. Ой. С вами, магами, как свяжешься, жизни не рад будешь."
- Тут соглашусь. Ты влип, Шопен. Всеми четырьмя лапами и одним хвостом. Крепко влип. Видно, судьба...
"Молодец, хозяин! Сам схватил за шкирку, а сваливает на судьбу."
- Не умничай! Отношения у нас будут дружеские.
В дверь раздался стук.
- Давай, лезь в шкаф.
"И стоило меня будить? Какого валерьянового корня, "говорить", когда и так всё было понятно?" - возмущался котяра, втискиваясь на нижнюю полку и сворачиваясь клубком.
Рудик удалил проволоку из светильника и открыл дверь, впустив в комнату Сильвию. Та придирчиво осмотрела помещение, не преминув заглянуть под кровать.
- Мне показалось, что вы с кем-то разговаривали...
- Не может быть, чтобы тут звучал чей-то другой голос, кроме моего.
Сильвия смутилась:
- Я не подслушивала! Я просто подошла узнать, не надо ли прислать служанку. Чтоб она разобрала вам постель...
Рудик медленно набрал воздуха в грудь и еще медленней выдохнул. Второй раз за вечер ему предлагают подсунуть в постель девицу. Наверно, это судьба, от которой не спрятаться... Он сделал шаг на встречу и оказался совсем рядом с Сильвией. Положил правую руку туда, где у женщины должна быть талия:
- Думаю, не стоит никого беспокоить...
Хозяйка всё поняла правильно, прикрыла глаза и чуть запрокинула голову, подставив губы для поцелуя.
Рудик не лукавил, когда сказал Барбиторсу, что секс для мага - пустое расходование энергии. Но, как говорится, "правду, правду, только правду, но не всю". Секс - это еще и обмен энергией, а бывает что и получение энергии. Сильвия - это не Эженна. Мужчины у вдовы О"Килк не было давно. И энергии накопилось столько, что даже подержав её за руку несколько мгновений, Рудик подзарядился преизрядно; а она, сбросив часть своих нерастраченных чувств, в это же самое время стала ощущать себя намного лучше. Именно таким женщинам есть смысл посещать церкви типа правжской, которая вся выстроена из костей мучеников: лишняя энергия уходит в потусторонний мир.
После пятнадцати минут необычных движений Рудик еще пять минут лёжа в кровати выслушивал, какой он классный. Что делать? О том, что он не самый впечатляющий любовник Рудик знал давно. Ласковый - да. А в остальном... Можно было бы, применив заклинание изменить "ошибки природы", увеличив то, что, не смотря на все заверения женщин, для них остаётся главным. Но зачем? Энергию он и так забирал, а сам процесс его не особенно радовал: когда маг достигает определённого уровня, простые человеческие радости отходят на второй план, становятся просто не нужны.
Наконец Сильвия его оставила. Можно и отдохнуть, если сон можно назвать отдыхом... Для магов ночь - время странное. Сознание отделяется от тела и не скованное волей хозяина отправляется в путешествия по эфирному миру, переживая там такие интереснейшие приключения, которые в обычной жизни и не встретишь. Иногда события во сне бывают весёлые, а иногда - трагические.
Проснувшись, Рудик понял: ночь прошла в битве. Имелось стойкое ощущение, что костяшки пальцев правой руки полностью разбиты. "Ладно, - подумал маг. - Всё равно собирался нанести визит местному врачу... пальцы-то хоть шевелятся?" Однако, ситуация оказалась не так плоха, как казалось изначально. Боль была фантомной. Вот и славно!
- Шопен, ты как там?
Заскрипела дверца, под серый рассветный свет из убежища выполз кот. Потянулся, взмахнул хвостом, уселся тут же, принялся умываться.
"А что я? Вроде выспался."
- Ну, что ночью было?
"Где завтрак?" - вопросом на вопрос ответил Шопен. - "И где удобства?"
Рудик ничего не ответил, вздохнул и принялся одеваться.
В зале попросил выдать ему в пользование большую плоскую миску, речной песок и тарелку с сырой рыбой. Попросил отнести к себе в комнату:
- Обзавёлся домашним животным, - ответил он заинтригованным служанкам.
- Кошка?
- Почти угадали. Кот.
Сам принялся за овсяную кашу. Наверно, томилась овсянка всю ночь, все зерна хорошо разварились и каша мало чем уступала крему. На крик и звон разбившейся на втором этаже посуды даже не отвлёкся. А кого надо было бежать спасать?
Спустилась служанка, бледна как полотно.
- Что, милая, тигра там встретила?
- Да какой же это кот? Это же почти целая рысь!
Ну и славненько... Значит, не перекидывался.
- Да, крупненький он у меня.
Служанка вновь пошла в комнату Рудика: с новым блюдом под туалет кошаку, с веником и совком, собирать рассыпанный песок.
Сильвия не появлялась.
- Эй, милая! Как тебя звать?
Девица обернулась.
- Нила.
- Нила, ты моему любимцу песочек меняй почаще, хорошо? А я тебя не обижу.
Нила фыркнула. "Да, нескладная фраза получилась. Мол, а если часто не будешь менять, обижу так, что мало не покажется."
- Буду тебе давать медную крону в неделю.
Сказать, что девица бросилась галопом по лестнице - явное преувеличение, но она старательно изобразила служебное рвение.
Доев вкусную кашку и запив топлёным молоком, Рудик вернулся в свои скромные апартаменты. Кровать оккупировал Шопенгауэр, вытянувшись во всю длину. Внушительно. Метра полтора, если с хвостом.
- Как рыбка?
"Рыбка как рыбка... И вкусней едали."
- Так что тут ночью творилось?
"Махалово знатное шло. Шерсть клочьями летела. А крика-то, крика..."
- Поконкретней можешь думать?
Всё же очень удачно, что Рудик зацепил себе кота-тигра. И ведь фактически бесплатно! Скорее можно сказать, "приобретён на взаимовыгодных условиях". Барбиторс имел некую специфическую проблему... Ему нельзя было со своим цирком соваться в крупные города. Но после того, как он получит разрешительный документ от Рудика, перед ним открыты все дороги в королевстве. Все дороги! И это не фигуральное выражение. А Шопенгауэр... Этот зверюга мог то, что не давалось Рудику: видеть астральные тела также хорошо, как физические. И сейчас Шопен усердно телепатировал новому хозяину образы ночных врагов.