Он отпил вина, дурного и кислого, и отодвинул от себя тарелку. Посмотрел на девушку темно-синими глазами, которые так нравились женщинам.
Девушка была под стать вину, которое подавала - дурно одетая, ей было лет шестнадцать, но ее грудь в слишком большом вырезе заляпанного платья была не столь привлекательна, как могла бы. Да и весь ее вид навевал мысли о сладости, но на самом деле она была кислой. Он много видел таких девушек. Простая и неинтересная.
Она, стрельнув на него глазами, взяла стакан с вином и немного отпила, облизнувшись. Это было совсем не соблазнительно, но он улыбнулся.
- Мне нужно где-нибудь заночевать, - ответил он, откидываясь на спинку стула.
Она нахмурилась, провела два круга пальцем по краю кружки и тяжело вздохнула.
- К сожалению, у нас нет свободных комнат сейчас... - она снова облизнула губы и подняла на него кокетливый взгляд, - Но я могу приютить тебя в своей комнате, в качестве исключения...
И она практически легла на стол, придвинувшись к нему. Его взгляд снова соскользнул с ее лица на грудь и он мысленно сплюнул. Но, опять же, вопреки своим истинным мыслям, соблазнительно улыбнулся и, наклонившись к ней вплотную, чуть ли не коснувшись своим носом ее носа, прошептал:
- Кто-нибудь еще сдает комнаты?
И так не очень красивое лицо девушки побагровело, она прищурилась и, поджав оскорблено губы, резко встала, забирая тарелку и кружку.
- Больше никто! - фыркнула она и удалилась на кухню.
А по взгляду ее отца он понял, что в следующий раз его здесь отравят...
- Я слышала, тебе нужен уголок, где можно приткнуться...
Он отвернулся от яблок, высыпанных стариком прямо на землю, прикрытую лишь какой-то тряпкой, и с удивлением уставился на девушку.
- Все рыжие - ведьмы, - вырвалось у него немного удивленно.
А она дернула уголком рта и, наклонив голову, снова резко ее подняла.
Ее волосы действительно были рыжими - ярким, пылающим костром обрамляли круглое лицо и спускались ниже. Они не были заплетены в сложную косу, которую он видел у девушке в трактире, не были даже собраны под платок. Огненные волны кончиками касались запястий девушки, в руках которой была корзинка.
- Ну так что? - она улыбнулась, чуть наклонив голову. А у него в голове билась единственная мысль, что таких глаз не бывает. Зеленых, ярких, с темно-зеленым узором, словно лучиками солнца расходящимся он черного зрачка. И с черным ободком вокруг радужки, так, что глаза и правда казались не естественными.
Не дождавшись ответа, она обернулась к старику и кивнула ему, показав два пальца. Старик покряхтел и начал собирать яблоки, складывая в подставленную корзину. А девушка, найдя несколько монеток, опустила их в протянутую сморщенную ладонь.
И, встряхнув волосами, с легкостью подняла корзинку и пошла мимо застывшего странника.
А он, словно опомнившись, резко развернулся и окликнул ее:
- Эй, подожди! Ты сдаешь комнату?
Она обернулась, взметнув полы длинной темной юбки.
- Нет. Но уголок для бедного пса я смогу найти, - улыбнулась она и сделала пару шагов назад, все еще не отрывая взгляда от него и сжимая длинными пальцами корзинку.
- Я согласен, - кивнул он, улыбнувшись в ответ, подхватил свой полупустой рюкзак и поспешил за ней.
Ее дом находился у самого леса, достаточно далеко от деревни и дороги, а густо растущие кустарники скрывали его от посторонних глаз.
Подойдя к двери, она просто толкнула ее плечом и вошла, даже не обернувшись на него. А он еще раз поразился тому, что она даже не запирает ее.
Видимо, вопрос так явно читался на его лице, что она, взглянув на него, весело фыркнула.
- Они тоже считают меня ведьмой. И бояться. Но как только хворь какая - сразу ко мне, мол, только ты поможешь, - она пожала плечами, разбирая корзинку.
А он только и мог, что озираться по сторонам. В доме терпко пахло травами - они были везде - свежие цветы лежали на столе, полузасохшие стебельки, стянутые веревкой - на подоконнике, а пучки трав и вовсе закрывали собой стены.
- Значит, ты знахарка?
Она улыбнулась, налила в миску около входа молоко и только тогда ответила:
- Моя мама была. А до нее - бабушка. Мне просто передали знания, - подошла к столу, вылила оставшееся молоко в кружку и пододвинула к нему.
- Если ты голоден, то при въезде в деревню есть...
- Я там уже был, - перебил он ее, отпивая прохладного молока, терпко отдающего какой-то травой. Он нахмурился, смотря в кружку, а рыжеволосая тихонько засмеялась, пряча душистую булку на полку и высыпая румяные яблоки прямо на стол.
- Не бойся, не отравишься, - и, мурлыкая себе под нос, поставила над огнем котелок с водой, неслышно порхая по дому, срывала какие-то листочки с пучков трав, кружила над маленькой тарелкой, перетирала свежие цветы ярко сиреневого цвета. На ее голос откуда-то показался черный кот, вальяжно прошелся до нее, обтерся о ноги, мельком понюхал его рюкзак и потрусил к блюдцу около входа.
А он сидел за столом, обхватив кружку с молоком руками, и наблюдая за ее легкими движениями, тонкими ловкими пальцами, рыжими волосами и тонкими бледными губами, которые незаметно двигались, напевая песню на незнакомом языке.
Угол ему действительно выделили - справа от входа. Туда она щедро накидала набитых перьями подушек и одеял, так что спал он в тепле и комфорте. Если не считать воя.
Волки завыли примерно через несколько часов после заката. Сначала одиночно, коротко, далеко и не страшно. А затем появился целый хор - с десяток волков, и они приближались.
Он проснулся, когда особенно тонкоголосый волк, кажется, завыл прямо у его уха. Дернувшись и резко сев, он оглянулся. Темнота окутывала дом, на печи, свесив руку, спала хозяйка дома, где-то копошились мыши и далеко, в деревне, заливалась лаем собака. Вой неожиданно прекратился. Он хмыкнул, проверил ножи и уже собирался лечь спать, как кто-то поскребся в дверь. Сначала неуверенно, а потом все громче. Кот на столе мурлыкнул, потянулся и перевернулся на спину, выгнувшись дугой.
Он сглотнул, кинул взгляд на печь, но она не пошевелись, ее ровное глубокое дыхание показывало, что она спит. Или ловко притворяется.
Помедлив, он неслышно вытащил нож и, ловко поднявшись, прокрался к дверь. Было тихо. Только собака все не успокаивалась.
Протерев лицо ладонью, он вздохнул и, развернувшись, пошел к своему углу. В следующую секунду дверь за его спиной резко распахнулась и на него сзади прыгнуло что-то тяжелое, повалив на пол. Со звоном откатился нож, а его ухо опалило жаром, в лунном свете тускло блеснули желтые клыки. Дом наполнился звуками - стуком когтей по деревянному полу, шумным дыханием и ворчанием. Он резко зажмурился, чувствуя, как в его пятку тычится холодный мокрый нос, а волк, что прижимал его к полу, глухо зарычал.
- Пошли вон! - послышался звонкий недовольный голос и она, в одной длинной сорочке, неслышно спрыгнула с печи. Прорычав какое-то короткое лающее слово, бесцеремонно пихнула волка, стоящего на нем, в бок, и тот, недовольно ворча, отошел к стене, наклонив голову и поджав хвост. Она, озираясь, что-то выговаривала мягким голосом, незнакомые слова легко складывались, напоминая песню.
Он поднялся, забыв даже про нож, и, не отрываясь, смотрел на нее. А она фыркнула, налила в ту же миску около двери тот отвар, который готовила днем, и присев на корточки, внимательно наблюдала, как светло-серая волчица старательно пила коричневатую жидкость.
Волки, заполнившие дом, тихо сидели, смотря на нее с какой-то собачьей преданность. А черный кот, проснувшись от шума, лежал на краю стола и лениво цеплял когтистой лапой ухо волка, который только дергал им, но не пытался ни зарычать, ни цапнуть наглое животное.
Она мотнула головой, так, что кончики ее волос взметнулись над полом, и посмотрела вдруг на него.
А он на миг перестал дышать, потому что ее зеленые глаза тускло светились в темноте, на скулы падали длинные тени от ресниц. Она что-то проговорила на незнакомом языке и улыбнулась. Затем потрепала волчицу по шее, огладила голову и махнула в сторону двери, коротко пролаяв несколько слов. Все волки тут же сорвались с места и исчезли в темноте.
Она потянулась, встав на носочки, закрыла дверь и направилась к печи.
- Ты действительно ведьма? - его вопрос заставил ее остановиться. Она неопределенно дернула плечами и, повернув голову, посмотрела на него.
- Какой ответ ты хочешь услышать? - улыбнулась она, прикрыв глаза. Когда она снова их открыла, они светились мягким зеленоватым светом.