Трамвая долго не было. Остановка превратилась в муравейник, глаза жадно всматривались вдаль. Некоторые, потеряв надежду, пошли пешком. Погода морщилась, ветерок с Финского давал о себе знать, народ замерз и нервничал. Пашка расхаживал от одной урны к другой, все время наталкиваясь на людей. Кто-то случайно схватил такси и улетел в домашнее тепло. Пашка выкурил три сигареты, и от этого в голодном желудке засосало.
Людей становилось все больше и больше. Смена закончилась. Толпа рванулась домой. У всех дела! У всех заботы! "Наконец". "Маленький ― Не влезу!" ― подумал Пашка и попытался приблизитья к
дверям, но красный, обвешанный телами трамвай тихонько покатил. Некоторые цеплялись из последних сил, тут Пашка матерно выругался и закурил четвертую сигарету. Идти три остановки пешком, до метро, было уже глупо. Столько ждал! Час пик! Народ растянулся цепью и глазел по сторонам. "Кажется, двойной! Влезу!" ― подумал Пашка.
Спрессовали. Скомкали. Сжали. Кругом лица. У всех пахнет изо рта. Руки с талончиками тянутся через голову. Массивная женщина с авоськами пытается сесть на место. Мужики давят и работают локтями. Кто полегче, в зажатом состоянии, просто висели среди людей, не касаясь пола ногами. Пашку заперли в угол. Железяка уперлась в бок. Трамвай медленно пробирается к метро, еще остановка и толпа с ревом вылетит из дверей, и сметая все на своем пути, помчится под землю, что-бы на голубых поездах разъехаться по разным частям города, там пересесть на такие же трамваи или автобусы, забежать в не переполненный продуктами универсам, подняться пешком из-за неработающего лифта на 3- й,5-й,9-й, этаж, открыть входную дверь и оказаться после рабочего дня дома, где бегают дети, болеют матери, пьют мужья, стынет ужин, плачет ребенок, а в одной из детских ― сидит кукла
со стеклянными глазами и открытым ртом. За окном дует холодный осенний ветер, и дождь барабанит в закрытые окна.
... Дверь открыла сестра. Пашка неторопливо разделся и прошел в свою комнату, в которой, кроме него, жила маленькая племянница, а в углу ночевала бабка. Их семья в двухкомнатной квартире размещалась с трудом. Сестра с мужем стояли на очереди, но это на ближайшие два года ничего не меняло. Пашка уселся на свой диванчик. Осмотрелся. Игрушки племянницы занимали большую часть комнаты:
кубики мозаика, плюшевые медведи, детская посуда и горячо любимая, неплохого качества, кукла со стеклянными глазами и открытым ртом ― она сидела на привычном месте.
Бабка, кряхтя, повернулась на другой бок. От старости она редко вставала, и всерьез ее никто не воспринимал. Лежит, ну и пусть лежит. Прибежала племянница и стала приставать с играми, но на удачу начались мультфильмы и она унеслась в соседнюю комнату. "Пашка!"― кричала сестра с кухни ― "Сходи за хлебом, а то ужинать нечем!"
Пашка частенько ходит в магазин, иногда это ему нравится. Прогуляться, отвлечься от кричаще - бурлящего, дома. Он бредет по темной улице, черный хвост очереди торчит из дверей. Все после работы. Народу много. Молодая кассирша орет на старух, что они медленно двигаются. Пьяный мужик пытается влезть первым, мордатый общественник накаляет страсти. Хлеб черствый, булка тоже. Ноги устали. Смена длинная...
Осенью темнеет быстро, холодный воздух, надо идти домой. Пришел с работы муж сестры, немного пьян, разговорчив. Все сидят за столом в кухне. Орет телевизор в комнате.Ярко горит свет. Племянница таскает за ухо драного медведя. Бабка кряхтит и просит воды. Мать не пришла - она в вечернюю, последним трамваем добирается, но ее никто не ждет. Все заняты своими делами. Грохочет посуда, хлопает дверь в ванную, где постоянно что-то стирают. Муж сестры лежит на диване. И, полусонный смотрит телевизор. Диктор изображает благополучие. Антенна барахлит, поэтому видно плохо. Визжит ребенок ― это племянницу укладывают спать. Бабка просит воды. Уставший муж захрапел на диване.
Пашка сидит на кухне и смотрит на улицу. Машины мелькают под окнами, в небе показались огни самолета. Прохожих мало. Одинокие собачники вывели погулять своих любимцев, собаки радуются и бегают как сумасшедшие, наслаждаясь свободой и холодным ночным ветром. "Счастливые!" ― вслух проговорил Пашка. "Ты это о ком?"― спрашивает неожиданно появившаяся на кухне сестра. "О собаках"―отвечает Пашка и идет в свою комнату. Племянница уже улеглась - настало его время. Он приносит бабке воды, тихонько ложится. Ему видеться осеннее море, пустынный пляж. Ветер рвет брезент с зонтиков для загара. Пустота поражает. Волны бушуют, брызги достают до лица. Сон не приходит, но надо спать, завтра на смену. Все успокоились и равномерно посапывали, только кукла со стеклянными глазами и открытым ртом сидела на своем месте ...
Черная масса несется в метро. Трамваи, автобусы, троллейбусы из своего яркого чрева выкидывают людишек, и они на автомате несутся под землю, где голубые поезда развезут их по разным концам города, на большие заводы и маленькие фабрики. В проходных их уже поджидают непроснувшиеся охранники, мимо которых протекает, как река, огромная людская масса. Она займет цеха, кабинеты, каптерки, склады, буфеты, будет что-то передвигать, точить, сверлить, писать, считать, громко ругаться и курить по углам, только неплохого качества импортная кукла будет сидеть на своем месте ― со стеклянными глазами и открытым ртом...
Пашка пулей разделся и побежал в цех. Вокруг все гудело и свистело, бегали озабоченные мастера с засаленными чертежами. В курилке рассказывался последний анекдот. Компания неопахмелившихся пролетариев бросала морского ― кому идти в магазин. Особо старательные,кривлялись перед начальством, начальство делало умный вид,
и проявляло заботу.
Пашка точил круглую деталь, которая в соседнем цехе превращалась в квадратную, потом с ней еще чего-то делали, гнули, упаковывали и отправляли в другой город. Говорят, нужная вещь, но что это ― никто не знал. Все пришло в движение все крутилось, штамповалось, отливалось. Пашка вспомнил мать. Дома сейчас тихо, племянница в садике, а мать опять копошится по хозяйству, бабка кряхтит и просит воды. Он представил маленький трамвай, облепленный людьми, длинную очередь, долгую дорогу домой, такую однообразную и порядком надоевшую. И вдруг, ему так захотелось осеннего моря, серого, с белой пеной волн и брызгами, достающими до лица, тишины пустынного пляжа, резкого ветра, с загадочным запахом. Он видел дом почти у самой воды. Он представлял, где это находится, так четко, как - будто смотрел фильм, мелькавший у него перед глазами. Рука остановила станок. Ноги поднялись к начальнику цеха. Голова соврала причину. Другая голова поверила. Увольнительная в кармане. Быстро переодевшись и проскочив охрану, которая долго изучала причину, почему так рано отпустили с работы, Пашка уже сидел в маленьком трамвайчике. Состояние неожиданной свободы радовало. День был по - настоящему осенний. Серое небо, холодный ветер. Трамвайчик по тихоньку тронулся и Пашка с удовольствием смотрел в окно. Он не сомневался, куда ему ехать. Конечно, на вокзал, там на электричку и через сорок минут он будет на берегу Финского залива, на пустынном пляже, где ветер рвет брезент с зонтиков для загара, где фантастическая тишина, серые волны, мокрый песок и в удалении стоит небольшой домик, такой невзрачный на вид. Пашка знал это место, когда отдыхал там летом. Домик всегда был пустой и служил неплохим убежищем для тех, кого застала непогода в пути. Электричка набирала скорость. Осенний лес стоял черной стеной. Пашка сидел в углу полупустого вагона, вспоминал мать, собирающуюся на работу, свою комнату, веселый смех племянницы и куклу со стеклянными глазами и открытым ртом...
Электричка подкатила к перрону. В автобусе народу мало, не тот сезон. Он не спеша ползет, он знает свой маршрут. Пашка с интересом смотрит на людей, таких не обычных в это некурортное время. Городок затаился, дачники уехали, местные на работе, пенсионеры дома"Ветер с залива" ― думает Пашка и продвигается к выходу, через несколько минут его остановка. Немного лесом, немного пустынной дорожкой и он на берегу. Ветер раздувает волны, брызги достают до лица, мокрый песок, трудно идти. Брезент на зонтиках для загара уже окончательно истрепался. Пашка сидит на одинокой скамеечке, смотрит на серую и пенистую воду. Холодный ветер обжигает лицо. Фантастическая тишина и море, а за морем живут люди, они тоже ходят на работу, у них болеют дети, пьют мужья, стынет ужин, постоянно что - то стирается, не спит ребенок и в далекой детской комнате сидит неплохого качества кукла - со стеклянными глазами и открытым ртом...
Ноги не хотели домой. В голове зудело: "Надо". Но оставался домик, маленький домик, в котором он не побывал. Пашка с грустью посмотрел в сторону залива и двинулся в лес, где в километре от моря находился маленький домик, такой невзрачный на вид. Толкнул дверь
рукой ― она подалась. Мягкий свет озарил коридор, такой опрятный и уютный. Через несколько шагов еще дверь. В комнате сидит молодой мужчина в мягком кресле, читает книгу". "Здравствуйте!" ― говорит Пашка. " Здравствуй!" ― отвечает мужчина, несколько не удивившись " Как тебя зовут?" Пашка чувствует неловкость, ведь домик был всегда
пустой и маленький. Он представился. "Проходи. Садись" ― говорит бородатый хозяин. "Не бойся. Хочешь поесть?"
"Кофе! Будешь Паша?" Пашка удивляется, но соглашается, так как позавтракал только в семь утра "Я Аркадий", ― представляется борадатый. Приятный свет, спокойная обстановка располагают к беседе. Паш-ка, не зная, почему рассказывает бородатому о своей жизни, о работе, о трудностях, таких смешных и серьезных. Аркадий внимательно слу-шает. В комнате полно книг, все стенки заняты ими. Не громко работает телевизор, где показывают какой - то чудной фильм. Пашка с аппетитом кушает и греется у камина. Через некоторое время приходит женщина - жена Аркадия, элегантная и симпатичная.
"Это Павлик" ― представляет его Аркадий. "Таня" ― говорит в ответхозяйка и присаживается рядом. "Что, Паша с работы?" Он удивляется ее вопросу и утвердительно качает головой. Тишина и спокойствие, уют и размеренность, ― все гармонично присутствует в этой комнате. Пашка собирается домой, но его уговаривают остаться, посидеть еще немного. Приходит девочка, лет десяти - спокойная и опрятная. "Вера! Иди к себе. Не мешай у нас гости!" Вера молча уходит, не проронив ни слова. Пашка удивляется, откуда в таком маленьком домике еще и детская. Как - будто подслушивая его мысли, Таня предлагает пройтись с ней по дому. Они выходят в коридор, длинный и широкий. Таня очень обаятельная и добрая. Пашке легко с ней, хоть она его и старше лет на десять. В одной из комнат он видит спальню, уютную и не пошлую. Рядом детская, где что - то рисует сосредоточенная Вера. Дальше комната с теннисным кортом, не понятно, как помещается в маленьком домике, комната - зимний сад. Наверху негромко играет музыка. Таня говорит, что там ее старшая дочь с компанией веселится в баре. Они тихонько поднимаются. Перед глазами открывается целый зал со стойкой, интимным светом. Молодые пары двигаются в такт музыке. Девчонки все приветливые и хорошо одетые. Несколько ребят стоят в углу, о чем - то спорят. Окна занавешены, но почему-то кажется, что за ними теплая ночь. Таня завет Пашку в очередную комнату - там бассейн. "Хочешь искупаться?" ― "Нет!" ― наотрез отказывается Пашка. "Плавок нет у меня" ― "Тогда пойдем к нам в низ поиграем в карты, в лото". " Я не знаю, кто вы" - честно говорит Пашка. "Я, извините, не могу понять, как в таком маленьком заброшенном домике все это помещается. Да и я вам никто. Почему вы должны со мной заниматься? Я вас боюсь, если честно" ― " Я понимаю тебя, Павлик, и не держу, если хочешь, иди домой, Тебе, наверное, еще до города добираться. А домик этот мы с мужем купили на свои деньги, потому что работали, Ничего здесь странного нет Походи, посмотри, как мы устроились ..." Пашка еще час бродил по дому заходил в маленькие барчики , с игральными автоматами , прошелся по теннисному корту , покормил уток в маленьком пруду , кругом было тихо и спокойно .
Аркадий сидел в своей комнате - кабинете и что - то мастерил из дерева. Пашка тихонько зашел и осторожно проговорил: " Извините! Я домой пойду". Аркадий оторвался от своего занятия:"Приходи еще, Паша, адрес знаешь, мы тебе всегда рады. Возьми червонец взаймы, ведь ехать, как я понимаю, тебе далеко. Потом отдашь, ты же работаешь". Таня сидела в углу комнаты и вязала. "Приходи Пашка! Пока! Счастливо тебе добраться" ― проговорила она не вставая, как старая и добрая знакомая. Пашка выскочил на улицу, червонец хрустел в кармане, он побежал по тропинке не оглядываясь. Сильный осенний ветер дул с залива. Море нагоняло волны. Черный лес пугал своей пустотой ...
В электричке мало народу, день приближался к концу. Пашку не покидали мысли о домике, но хрустящий в кармане червонец, говорил сам за себя. "Домик был! Зачем взял деньги?"― мучился Пашка. ― "Так бы доехал. Надо отдать Я, все - таки работаю!" Пашку преследовало чувство, что все это он видел и знал раньше Аркадия и Татьяну, бывал у них, но это "не правда, не правда" стучало в голове.
А поезд несся, через темный осенний лес в город. Скоро он подойдт к перрону и масса людей устремится под землю, чтобы сесть в голубые поезда и разъехаться по разным концам города.
Дверь открыла сестра. "Что - то ты поздно сегодня? Не раздевайся, сходи за хлебом!" ― почти прокричала она. Пашка поплелся в булочную, голодный и усталый. Серый хвост маячил на своем месте. Завтра выходной, поэтому народу много, всем булка нужна. Ярко горит свет, они сидят на кухне, подвыпивший муж, рассказывает, как он служил в армии, все это знают, и никто не слушает. Бабка кряхтит в комнате и просит воды. Надрывается телевизор. Антенна не работает, поэтому телевизор барахлит. В ванне льется вода, что - то стирают. Племянница бегает по комнатам, играя в какую-то игру, и кричит: "Чик - трак я в домике! Чик - трак! Я в домике!"
"В домике, домике"― думает Пашка и идет к себе в комнату. Бабка лежит в той же позе и просит воды, игрушки валяются по всем углам. Пашка ложится на диванчик и отворачивается к стене. " Я в домике! Я в домике!" ― надрывается племянница. Слышно, как захрапел муж. Бабка разбила чашку. Сестра моет посуду. Мать на работе. Пашка закрывает глаза, ему видится серое море, холодный ветер срывает брезент с зонтиков для загара. Брызги достают до лица. Мокрый песок и одинокий домик с загадочным огоньком и не закрывающейся дверью. "Надо отдать червонец и подарить что-нибудь Вере", ― думает Паш-ка, и смотрит на импортную куклу со стеклянными глазами и открытым ртом ...
Утром он тихонько собрался. Тщательно все проверил. Посмотрел на спящую мать, надел сапоги и выскочил в темноту осеннего ненастья. Через два часа Пашка сидел в углу маленького, заброшенного, пустого домика, примерно в километре от моря. Ему было хорошо слышно, как шумели волны, мелкий дождь стучал по крыше, а ветер через незакрывающуюся дверь пронизывал насквозь. Пашка сжался в комочек и дрожал от холода, а из темного угла на него смотрела неплохого качества импортная кукла со стеклянными глазами и открытым ртом ... Слезы хлынули из Пашкиных глаз. Он вспомнил мать, сестру, маленькую племянницу, вечно просящую пить бабку и ...с силой пнул глазастую куклу, которая с грохотом разбилась о стену. Пашка выскочил на улицу, где бушевала утренняя хмарь, и пошел в обратную сторону, по направлению к дому. Вдруг, что - то заставило его обернуться. Пашка увидел мягкий свет из окон домика, такой манящий и теплый, а утренний ветер, как будто доносил до него слова Аркадия ...
... "Ибо всякий просящий получает и ищущий находит и стучащему отворят".
Днем светило яркое солнце, а очередь за хлебом была короткой и не такой страшной ...