Аннотация: Призрачной белой ночью серы не только кошки
В БЕЛЫЕ НОЧИ
Мы со Светкой пошли погулять. Взяли баллон пива и направились под ручку по Тропе Ощущений. Шли весело. Под ноги попадались обломки железобетонных конструкций и осколки стекла.
- Какой лёгкий вечер, - сказал я.
- Какой тёплый и тихий, - добавила Света.
С нею я встречался шестой раз. Это было забавно - наблюдать продолжительность наших встреч: сначала полдня, потом ночь, затем сутки, трое, пятеро. С интервалами в неделю - по пятницам у меня была получка. Тенденция предполагала, что через три месяца мы сойдёмся навсегда. Или поженимся.
Место, где жила Светка, было в годы застоя роскошным спальным районом, с приходом разрухи обратившимся в руины. Гулять здесь было небезопасно - из подворотен в любой момент могла появиться ватага малолетней шпаны, а то и похуже. Это было бы неприятно, и мы пошли на стадион спортивной школы. Он тоже пребывал в запустении, на футбольном поле выросла трава, а гаревые дорожки затянулись курчавым вьюнком. На ржавой шведской стенке висел привязанный проволокой скелет мента в истлевшей форме. Остатки высохшей плоти облепили кости. Из пустой глазницы торчал окурок.
- Курить хочется, - обронила Светка, поглядев на мумию, и мы пошли дальше.
До ближайшего ларька с сигаретами было метров пятьсот. Светка предложила завернуть в кусты. Я отказался. По заросшим одуванчиком истёртым ступеням мы поднялись ко дворцу школьного спорткомплекса, заброшенному и обветшалому, в сумерках напоминающему о заколдованных замках с драконами.
Мы ушли, а школа осталась, и мент остался на стадионе. Висеть, как он делал уже год. Стадион, козырёк которого рухнул на зрительские трибуны во время собачьей выставки, умер вместе со спорткомплексом. Но школа ещё жила: как говорят. И мы со Светкой жили тоже, и я надеялся, что будем жить регулярно.
Вынырнув на улицу из зелёной пучины, я огляделся. Отсюда, с дороги, чаша спорткомплекса казалась неким водоёмом, местами затянутым водорослями, в центре которого отливало уютное дно стадиона. Это был обособленный мирок со своей призрачной жизнью. В него хотелось погрузиться и уйти с головой в забвение.
Сумрак белой ночи накинул на город волшебную пелену, сделав невозможное реальным и вполне допустимым. В оцепенелом молчании мы дошли до табачного киоска. Там крутилась затянутая в кожу троица молодых людей, которая мне сразу же не понравилась. Они тянули коктейль и поглядывали на меня с интересом натуралиста, собравшегося изучить содержимое желудка добытой птички. Стоя поодаль, троица наблюдала, как я покупаю сигареты, весело обмениваясь неразборчивыми репликами. Стараясь не зыркать в их сторону, краем глаза я следил за источником возможной угрозы. Чтобы пристойно себя вести, они были слишком вызывающе одеты: кожаные штаны, футболки с сатанинской символикой и разнообразнейшие цепи, на которых висели богомерзкие знаки, искусно выкованные из адского чугуна, что может светиться во мраке под воздействием сокрытой колдовской силы. Это были никак не гопники, но дети обеспеченных родителей, новое поколение "золотой молодёжи", воспитанное на гримуарах искусными колдунами злых сект. Они были куда опаснее агрессивной дворовой шпаны с их инфантильными выкидными ножами и самодельными финками.
Дождавшись, когда я закончу свои дела, сатанисты небрежно переглянулись. Тот, что стоял посерёдке, вытянул руку в мою сторону, описал указательным пальцем круг и ткнул через его центр прямо мне в душу.
Сердце пронзило как иглой. В глазах потемнело. Я застонал и шатнулся, схватившись за решётку ларька. Когда немного отпустило, я услышал довольный смех. Детки экспериментировали, осваивая силовую магию. Гады, так ведь и убить можно! Развлечения проклятой молодёжи зашли чересчур далеко и не должны были продолжаться, ибо следующий их опыт мог стать для меня последним.
- Отвечай, ты живой? - теребила меня за плечо Светка.
- Живой, - прохрипел я, запуская руку в карман, где лежал предмет силы.
Отдышавшись, я выпрямился, с ненавистью глядя на сатанистов, вдохновенно обсуждавших что-то понятное только им, да ещё их окаянным учителям. Редкие прохожие огибали киоск, стараясь скрыть страх напускным безразличием. Увидев, что я оправился, троица посерьёзнела, собираясь отработать другой приём.
Не дожидаясь, пока меня добьют, я топнул, отталкиваясь, и метнул со всей мочи в грудь изготовившемуся к атаке подонку кристалл кварца, испустив прошибающий вопль. Я почувствовал, как сила земли, понукаемая моим криком, толкнула пятку, прошла через бок, руку и, увлекаемая кристаллом, понеслась к врагу.
Со стороны это выглядело безобидно: один человек кинул в другого камешком, тот щёлкнул по куртке и отлетел. Но этот, другой почему-то упал - не спасли и дьявольские обереги. Его приятели опешили. Не зная, на какие подлости способен разъярившийся противник, они по молодости лет растерялись и замерли.
И хотя мой кулак был пуст, да я уже ничего и не мог сделать, испуганные деточки подхватили полумёртвого товарища и спешно потащили к припаркованной "Чайке".
- Бог вам судья, - негромко пробормотал я и добавил: - Господь воздаст!
Машина рванулась с места, стремительно набрала скорость и быстро исчезла за поворотом. Вдалеке послышался гудок, истошный визг тормозных колодок и смачный удар прилетевших навстречу друг другу двух металлических тел.
Я понял, что с меня на сегодня достаточно. Хотелось прилечь и отдохнуть. Ещё очень хотелось пить. Я присосался к объёмистому баттлу так, что пластик захрустел. Светка нервно курила одну за другой. Случившееся не шокировало её, но и радости не доставило.
- Ты здоров? - деловито спросила она.
- Вполне, - откликнулся я, - только устал очень.
- Чем это ты его?
- Камнем силы.
Мы прошли мимо кристалла кварца, сделавшего своё дело и теперь превратившегося в обыкновенный минерал. Сила, которую я копил в нём на протяжении года, вылетела при ударе о грудь сатаниста, пронзив его омрачённую ядовитым учением ауру. Наповал я его не убил, но вместо взросления подонок будет необратимо стареть и тяжко болеть.
После всего случившегося мне тоже было не по себе. В этом суровом бою я был один-одинёшенек, и никто не мог меня поддержать. Воистину, плохо человеку, когда он один. Трудно одному: один не воин. Каждый пьяный ему господин, и даже трезвые, если двое. А теперь я оказался ещё и безоружен. Отправляясь на романтическую прогулку, я захватил всего один камень силы:
Больше не рискуя спускаться в низину спортивного комплекса, где поджидал скелет распятого мента, возможно, принесённого в жертву сатанистами, мы со Светкой направились к дому. Пришлось сделать крюк, дабы избежать глухих дворов с неизменной для этих мест шпаной. Уж сегодня-то мне точно было не до неё. Последний раз я чувствовал себя столь погано лишь в тот день, когда вступил в схватку с чудовищным догом. Тропа Ощущений вела нас по незабываемому пути. Из тенистых аллей и затхлых сквериков доносилось бренчание гитар. Гнусавые голоса фальшиво тянули на разные лады близкие сердцу исполнителей песни "ДДТ", "Машины времени" и "Гражданской обороны". Огибая источник заразы, мы со Светкой дошли до общаги Педиатрического института. Несмотря на поздний час, там было весьма оживлённо. Из открытых окон тянула суфийская музыка, по двору шныряли представители всех рас и братских народов. Парочка арабов со второго этажа выбралась на козырёк входной двери и резалась в шахматы, корейцы играли в бадминтон, негры толпились у теннисного стола. Очевидно, все, кто не уехал на каникулы в родные джунгли, предавались веселью в экзотические белые ночи.
Следующая встреча едва не стала для меня последней. Высокий тёмно-коричневый негр отделился от соплеменников и заступил нам дорогу.
- Привет, - сказал он Светке, спокойно и дружелюбно, как старой подруге. - Гуляешь?
- Гуляю, - кивнула Светка и глянула на меня. - Познакомься, это Мвамбо.
- Нгуен Ван Гог, - в свою очередь представился я.
Мвамбо улыбнулся и протянул руку, но пожимать её я не торопился. Ладонь повисла в воздухе.
- Недолюбливаю чёрных, - бросил я Светке, демонстрируя, что мне противны её сомнительные друзья.
Лицо негра налилось кровью. Из коричневого оно стало цвета чёрного дерева.
- Как ты меня назвал? - акцент у него отсутствовал.
- Блэйк!
Это оскорбило Мвамбо до глубины души. Он не ждал встретиться с расизмом на демократическом Северо-западе.
- Повтори! - в голосе негра прозвучал рокот грома.
- Ниггер, дерьмо! - в отличие от терпеливых русских, меня бесили представители иных народов и религий.
Я был измотан и оттого пропустил удар. Перед глазами внезапно блеснула вспышка, рот наполнился солёной кровью и горячими осколками зубов. Опомнившись, я собрал слюну на язык и провёл им по ладони. На красной полосе густо лежало белое крошево эмали.
- Мвамбо, ты что? - крикнула Светка.
- Чтобы больше так не говорил, - гордо сказал негр.
Я медленно вытер ладонь о штаны и сплюнул на асфальт, зверея.
Хлёсткий удар в пах Мвамбо поймать не успел. Пропустил он и длинный прямой в морду. Испустив рычанье льва, я серией молниеносных ударов размазал по щекам его толстые африканские губы. Кулаки окрасились кровью.
- Стой! - кинулась ко мне Светка, выронив пивной баттл.
Она попыталась схватить меня за руки, но я отскочил. В то же мгновение Мвамбо достал меня с левой. Было не больно, оплеуха вышла скользящей.
- Держите их! - завопил кто-то.
Я рванулся к негру как торпеда, сцапал за рубашку и, упершись в бугристые грудные мышцы, отбросил к недалёкой кирпичной стене. Мвамбо на секунду замешкался. В прыжке я врезал ему коленом по печени и хотел добавить, но тут меня рванули за плечо. Обернувшись, я увидел черномазых, вознамерившихся нас разнять.
- Руки прочь! - заорал я.
- В милицию хочешь? - задыхаясь от волнения, спросил один.
- Видал я твою милицию:
Негры меня не поняли и, наверное, отпустили бы, но тут очухавшийся Мвамбо ударил так, что с моей головы слетела кипа. Его соотечественники повисли на мне, как бульдоги, не давая врезать в ответ.
Мвамбо успокоила Светка.
Переполошив общажный дворик, мы скорым шагом возвращались домой. Не то, чтобы я помирился со Светкой, просто не осталось сил даже злиться.
- Мвамбо мой брат, сводный, - призналась Светка.
- Не знал, что брательник у тебя ниггер, - стараясь не касаться языком передних зубов, ответил я.
- Он отдельно живёт, а отчим с мамой сейчас на даче.
- На плантации?
- В отпуске, - сухо отрезала Светка. - Он детский врач. Я вас как-нибудь познакомлю.
- А я познакомлю тебя со моим дедушкой. Он лечил самого Хо Ши Мина.
- Очень буду рада. А с Мвамбо вы помиритесь.
- Там будет видно, - осмотрительно сказал я.
Через три месяца мы со Светкой поженились.