Ржавые листы железа, которыми был крыт мясной павильон, скрипели при каждом порыве ветра. Грязные окна под потолком пропускали совсем мало света. Неуютно... И продавцов за прилавками стояло немного. О покупателях и говорить нечего - почитай, не было покупателей. Только женщина, закутанная с головы до ног в черное, с дробовиком на плече, приценивалась к требухе.
- А вот кому мясца свежего, с кровинкой! - не смущаясь отсутствием покупателей, пропитый баритон надрывался пьяно, простужено и устало.
Джексон подошел к продавцу, оглядел невзрачные бледные куски в лужице протухшей, дурно пахнущей крови.
- Тебя самого на мясо пора, - хмыкнул Джексон. - Выглядишь плохо, Плюгавый.
- Не надо грязи, господин полицай! У меня документы в порядке!
Плюгавый вытер руки, которыми мацал неаппетитное мясо, о серую скомканную тряпку, порылся за пазухой, вынул смятые бумажки.
- Идентификационный номер, справка о здоровье, разрешение на охоту, - ткнул он бумаги едва не в нос Джексону. - Все, как полагается.
Полицай надел резиновую перчатку, взял в руку лежащее в груде обрезков дряблое предплечье с синей печатью мясного инспектора на белой коже.
- За взятку Лысый печать шлепнул?
- За ногу, - хохотнул Плюгавый. - Уж он ее исследовал-исследовал. И на котлеты...
Джексон поморщился.
- Мясцо-то откуда?
- Бомжа в переходе завалил. За речкой, в развалинах. Он там пригрелся, расслабился. Город рядом, керосин подворовывал со станции. Тем и жил. Так что двойная польза - мясо горожанам, безопасность складам.
Джексон сплюнул на бетонный пол.
- Откуда ты умных слов набрался, Плюгавый? Всей этой дешевой философии?
- Дык, господин полицай... Я ж не всегда мясником работал. В консерватории преподавал, детишкам.
- Да ну? Врешь, небось, - хмыкнул Джексон. - Что преподавал - верю. Но только про консерваторию заливаешь. На гуманитария ты похож, пролетария умственного труда. Или на журналюгу... Повадки у тебя паскудные.
- У меня диплом дома лежит, - насупился Плюгавый.
- Мне твой диплом без надобности, - Джексон яростно стянул резиновую перчатку и швырнул на бетонный пол. - Я сюда не для того приставлен... Почем сегодня бомжатина?
- За фунт - пять копеек серебром, семь - медью.
- Негусто... И Лысый из твоей бомжатины котлеты валяет? Для дома, для семьи? Не лепи мне горбатого...
- В ресторан сдает, - заговорщицки подмигнул Плюгавый. - Только я этого не говорил...
- Разберемся, - буркнул Джексон и пошел дальше, к девчонке в темном углу.
Та словно стеснялась, что вынуждена продавать мясо. Обычное дело. Профессионалов-продавцов, типа Плюгавого, на рынке немного. Перекупщикам с мелкими партиями связываться смысла нет. А в ресторан дорого мясо не сдашь. Так что случайные люди то и дело выходили на свободный рынок.
- Документы, - коротко бросил Джескон, подойдя к девчонке.
Та с готовностью протянула ему несколько бумажек, заискивающе улыбнулась беззубым ртом.
- Кого продаем?
- Бабулю, - ответила девчонка. - Вот, свидетельство о достижении предельного возраста имеется...
Джексон внимательно прочел свидетельство.
- Оно уже два года, как выдано. Бабуля, небось, сама калоши в угол поставила. А вы ее на рынок!
- Сами забили бабулю, - девочка нервно облизнула потрескавшиеся губы. - У нас и справка есть от Лысого.
Джексон не поверил, но как докажешь? Да и торговать дохлятиной, в общем-то, не запрещено - если только не выдавать ее за свеженину. А тут рынок, не ресторан и не супермаркет. Смотришь, щупаешь, нюхаешь. Хочешь - берешь, хочешь - мимо проходишь.
- Почем продаешь?
- Три копейки серебром фунт. Бабуля жилистая, но если отварить хорошо - во рту тает!
- Сдала б ты ее в шаурменную, - посоветовал Джексон. - Черноглазый по две копейки за фунт возьмет. Скажешь, что от меня.
- Не распродам к вечеру - отнесу, - пообещала девчонка.
- Вечером будет по полторы копейки... Дорого мясцо к обеду.
Раздраженный тем, что от него уходят законные двадцать пять процентов комиссионных - с шаурменной у полицая был негласный договор - Джексон направился к следующему прилавку. Свежее мясо - большие, сочные куски - лежали на проржавевшем цинковом прилавке, а вот хозяина рядом не было.
Поначалу Джексон мысленно потер руки. Мясо без хозяина подлежит конфискации. Хозяина нет потому, что не в порядке документы. Или охотничьей лицензии не имеется, или забили не того... Скорее всего, не того. Уж больно мясцо аппетитное. Не иначе, завалили какого-то крутыша, разделали, а теперь его же товарищам на котлеты продают. Но потом полицай вгляделся в мясо внимательнее... Елки палки!
- Корова! - прокричал Джексон. - Это корова!
- Где? - взвизгнул Плюгавый.
- Куда продавец побежал?! - вновь проорал Джексон. - За мясо голову оторву! Сторожить!
- Он вон в ту дверку юркнул, - тихо сказала девочка, показывая на черный ход павильона.
Джексон бросился к дверце, едва не сорвал ее с петель, прыгнул в зловонную лужу, которую только что кто-то взбаламутил.
- Врешь, не уйдешь! Стой, стрелять буду!
За угол сворачивал мальчишка небольшого роста, по виду - лет пятнадцати, закутанный в коричневое тряпье.
В сторону испугано шарахнулись продавец кислоты и свершено обдолбанный торчок. Джексона на ходу отметил, что приводить мясо на рынок своим ходом - хорошая идея. Тем более, разделочная при павильоне работает уже года два...
Пацан бежал бодро. Но Джексон ежедневно тренировался, хорошо питался, и у него был револьвер.
Выстрел прогрохотал резко, всепобеждающе. По узким переулком испуганно пронеслось эхо.
Снова грохот! Гаденыш отстреливался! Или бросил бомбу? Судя по вспышке - так. Но бросил неумело, у себя за спиной. Чуть сам не подорвался. Однако, нужно быть осторожнее. Похоже, пареньку терять нечего. Кроме своих костей, конечно.
Джексон выбежал на прямой участок улицы, остановился, чтобы оглядеться и прицелиться... И рухнул в грязь. Сверху на него рухнуло холодное серое небо с горячими прожилками.
***
В отключке Джексон провалялся недолго. Шинель не успела пропитаться водой из лужи основательно. Поднялся рывком, вытер кровь, бегущую из носа, нашарил в грязи револьвер. Добить полицая и обшарить карманы гаденыш побоялся вернуться. Смылся куда-то. Ничего, еще встретимся...
Бомба была безоболочная. Только оглушила. Ничего... Теперь разобраться с мясцом. С говядиной... Говядина! Как звучит...
В павильоне стало еще меньше людей, чем несколько минут назад. Куда-то исчезла девчонка, продававшая бабулю. И женщина в черном с потрохами. И продавец, что продал ей эти потроха. Только стоял в углу Затейник, которого Джексон не успел проверить, и Плюгавый. Плюгавый явно примеривался, как бы отчекрыжить кусок говядины себе. Но воплотить замысел в жизнь еще не успел.
- Почему свидетели разошлись? - прохрипел Джексон. Язык после контузии слушался с трудом.
- Так ты за мясцом приглядывать велел, начальник, - угрюмо буркнул Плюгавый. - Девку сторожить команды не было. К тому же, я не полицай и даже не охранец.
- Разговоры, сволочь, - процедил Джексон. - Что за пацан? Откуда? Говори!
- Первый раз вижу, - обиделся Плюгавый. - И мясо его паршивое не нюхал. Не видел. Не знаю...
Джексон оглянулся на Затейника. Тот исчез. Они с Плюгавым остались в павильоне одни. Полицай полез под прилавок, на котором лежала говядина. Там обнаружилось несколько кусков шейного мяса. Фунтов десять... Да на прилавке три. Но еще банка! Банка с чем-то жемчужно-белым...
- Молоко, - выдохнул Джексон. - Плюгавый, тут молоко!
Плюгавый шумно сглотнул.
Джексон схватил банку, открыл крышку, понюхал, глотнул... Какое блаженство!
- Вещдок? - хмыкнул Джексон. - Я экспертизу провожу. А ты нахалявку хочешь свежего молочка попить? Сбегай за Лысым.
- А что за мной бежать? - скрипучий голос звучал издевательски. - Ты, Джексон, попался на незаконном проведении экспертизы, хищении вещественных доказательств, нарушении процедур и прочая, прочая, прочая... Что ты должен был делать, обнаружив мясо коровы? Незамедлительно вызвать меня и задержать продавца. А ты что сделал? Всех упустил. И теперь стоишь, драгоценное молоко лакаешь. Как на это посмотрит шериф? Мэр? Городской совет? Сквитались мы с тобой, паскуда! И свидетели у меня есть, не отвертишься. Конец тебе.
Джексон понял: кругом прав, лысая скотина. Отстранение - минимум, что ему грозит. По максимуму - трибунал и расстрел. Не потому, что виноват очень. Потому, что Лысый с дружками дело так повернет, что глоток молока у него поперек горла станет, а сам он пойдет как соучастник упущенного мальчишки. Суд подмазать недолго. И по законам военного времени...
Размышлял Джексон недолго. Положил револьвер на прилавок - Лысый довольно осклабился и расслабился - сунул руку в карман шинели и выстрелил в живот Лысому прямо через карман.
- Сам ты гнида, - заявил он хрипящему Лысому и добил контрольным в голову.
- Мясо, - кивнул на тело Плюгавому. - Берешь? Даром. Только чтобы разделать без шума и пыли.
Плюгавый покачал головой.
- Не, начальник... И у стен есть уши. Народу тут много было. А ты разорался - корова, корова... Всплывет правда. Всех нас на крюк да в разделочную. Лысый - при исполнении. За него голову отвернут.
- А я что, не при исполнении, а хрен собачий? - мрачно поинтересовался Джексон.
- Получается, так, - осторожно ответил Плюгавый. - Только не надо меня стрелять, лады? Все равно тебе край. И пушка у меня под прилавком. Может, успею раньше.
- Хрен с тобой, - кивнул Джексон. - Не буду стрелять. Только ты мне вслед не шмальни.
- Зачем же? Тогда всех собак на меня повесят, - ответил Плюгавый. - Я-то не при исполнении... А Лысого жаль.
- Лысого жаль? - изумился Джексон.
- Жаль, разделать нельзя, - осклабился Плюгавый. - В доход казны пойдет. Я мечтал, что когда-то у него лицензию отнимут да в разряд дичи переведут... Не сложилось.
Джексон взял банку с молоком, взглянул на мясо... Нет, не унести. Да и зачем? Пусть остается. И корова, и Лысый... И Плюгавый, пусть даже он пока и живой.
***
Из павильона Джексон вышел, крадучись. Сколько у него времени? Плюгавый уже стучит шерифу. Через десять минут шериф будет в павильоне. Осмотрит Лысого, отдаст приказ сунуть его в холодильник, соберет команду охотников... На это уйдет минут пятнадцать. И они начнут искать его. Потому что приговор он себе подписал, когда замочил Лысого. Но не замочить Лысого он не мог.
Рвать когти из города? Конечно. Но сначала надо найти молодого гаденыша. И тогда... Может быть... Бывают ведь чудеса? Нет, не бывают. Но все равно, найти - надо!
Сначала - в шаурменную, к Черноглазому. Пока тот ничего не знает, забрать у него долю, взять лепешек в дорогу. Купить палатку, купить патронов. Забрать из схрона деньги. И ходу! В лес, в чащу, в дебри.
Улица Портных, улица Слесарная, переулок Самогонщиков. Вот и лавочка Черноглазого. Большая вывеска: "Шаурма на вынос".
Черноглазый звериным чутьем угадал, что с Джексоном что-то не так. Посмотрел настороженно, даже принюхался...
- Что с шинелью, дарагой? Упал?
- Упал. За бандитом гнался.
- Убежал бандит?
- Тебе какое дело? - грозно спросил Джексон. - Мне деньги нужны, Черноглазый! Срочно!
- Совсем нет денег! - простонал продавец шаурмы. - Копеек пятнадцать, может, медью...
- Ты поиздеваться надо мной решил? Сколько ты мне должен? Три рубля?
- Три рубля десять копеек. Девчонка бабку свою сегодня сдала по твоей наводке. Все деньги ей отдал, на твой счет десять копеек записал. Муку купил. Брату в долг дал. Нет наличных. Да ты не переживай, завтра-послезавтра отдам, Джексон!
На улице загрохотало. Джексон обернулся посмотреть, что, а Черноглазый в это время протянул руку под прилавок, где лежал дробовик. Краем глаза Джексон заметил его движение. Выстрелил рефлекторно, не задумываясь. Черноглазый тонко завыл.
- Куда девчонка с бабкой пошла? Откуда она? - проорал в лицо раненому Джексон.
- Из Заречья... Она из Заречья. Ткацкий двор. И раньше шаурму покупала. Не стреляй, дорогой. Все возьми...
- Где деньги?
- Под прилавком. Смотри. Ямка под листом фанеры. Только не стреляй!
Джексон нашел тайник почти сразу. Две золотых монеты, горсть серебра. Не так плохо шел бизнес на шаурме.
- Обмануть хотел, собака? - поинтересовался он у Черноглазого. - Почуял?
- Что, что почуял?..
Джексон выстрелил продавцу шаурмы в глаз. Контрольный. Незачем оставлять следы. Торговал шаурмой - на шаурму и пойдешь. Кажется, был братец у Черноглазого. Тот, правда, свеклой и картошкой промышлял, что на лесных фермах выменивал. Но шаурма-то всяко выгоднее...
Разряженный двуствольный пистолет полицай бросил на пол. Патроны закончились. Жаль, полезная была игрушка. Но таскать лишних два фунта железа сейчас ни к чему. Да и служебный револьвер, к которому патроны имелись, остался.
***
В Ткацкий двор - большой барак бывшей швейной фабрики - Джексон ворвался с высоко поднятым жетоном полицая над головой. Револьвер плясал в руке. Рюкзак с хлебом, забранным из шаурменной, давил на плечи.
- Девчонку, что бабку продавала! Быстро! - проорал он.
Седобородый дед вывел девчонку.
- Что случилось, господин полицай? Документы у нас в порядке...
- В порядке, - эхом отозвалась девчонка.
- Расскажи про пацана, который продавал корову. И тебе ничего не будет, - пообещал Джексон.
- Расскажи, - приказал дед.
- Он живет на заброшенном складе в порту. Пришел туда с заимки. Всю семью партизаны перебили. А он ушел. Корову пас. Я видела корову. Добрая... Она умерла...
- Дура, - выдохнул дед.
- И молоко я пробовала, - прошептала девчонка. - Он угощал. А потом корова умерла. И он пошел ее продавать. Чтобы уйти дальше. Не нравится ему наш город... А коровы больше нет. Он уже ушел...
- Дура, - бросил Джексон. - Из дому не выходите. Обо мне никому не говорите. Ясно?
- Так ты полицай, не полицай? - настороженно спросил дед.
И как они быстро соображают! Нюхом чуют.
- Полицай! Секретное задание мэра. В город сегодня не ходить! На вопросы не отвечать!
На мгновение Джексон задумался над тем, чтобы пристрелить деда и девчонку. Но патронов не так много. И в доме они не одни. А всех не перебьешь. И у кого-то наверняка есть ружье. Приходилось рисковать, оставляя свидетелей.
***
Серые блоки портового склада нагоняли тоску. Джексон разглядывал их, размышляя: который? Не первый от дороги. Не самый ближний к реке - слишком на виду. Выходит, или второй, или третий, или четвертый... Скорее - четвертый.
Гадать толку не было, но чутье часто помогало полицаю. Осторожно обойдя по едва заметной в бурьянах тропинке первый склад, Джексон быстрой перебежкой миновал широкую площадку перед вторым, крадучись прошел вдоль стены и по хрустящему гравию между вторым и третьим, едва не наступил в медвежий капкан, прикрытый пожухлой травой... Выходит, близко люди!
Вот и четвертый барак, гостеприимно открывшая зев дыра в стене, пробитая гранатометом. Сюда, под самострел, сунется только дурак. Где настоящий вход, которым пользуются обитатели? Не полуоткрытые трехметровые ворота - это ясно. Не оконца в двух метрах над землей... Хотя, почему не оконца? Рядом с одним из окон словно невзначай завалился на стену электрический столб. Пожалуй, здесь будет безопасно.
Джексон вскарабкался по столбу, заглянул в темноту склада. Ничего. Вроде бы, ничего. Спрыгнул вниз, шагнул. Ноги подсек стальной канат, и Джексона рвануло вверх, к потолку. Вдали зазвенел колокольчик. Бывший полицай попал в ловушку.
***
Шаги скрипели по гравию неспешно. Хрусть-хрусть, хрусть-хрусть...
- Эй! Не дурить! Полицайская облава! - натужным голосом проговорил Джексон. Поза не располагала приказывать очень уверенно.
- Не гони, - кашлянул чей-то хриплый голос. - Один ты здесь. И помощи тебе не будет...
Глаза привыкли к полумраку, и Джексон увидел пацана с рынка в коричневом тряпье. Только пацана ли? Лицо было морщинистым, ноги короткими, а руки едва ли не доставали до пола. Карлик. Может быть, мутант, или просто калека...
Джексон вспомнил партизанскую ориентировку. В лесу уничтожена заимка нелюдей, которые ели своих жертв по частям и охотились на детей из города. Двум лесным жителям удалось уйти. Один из них предположительно невысокого роста, злобный силач...
- Плохо делал свою работу, Джексон! - усмехнулся карлик. - Меня за пацана принял. Хорошо, не догнал. Я бы тебя пополам разорвал. За одну ногу взял, за другую - и пополам...
- Размаха рук не хватило бы, - ответил полицай.
Карлик захохотал.
- Верно! Но ничего, я бы вторую ногу в тиски зажал. Теперь я тебя есть буду, полицай. Долго... Мне тебя, почитай, на месяц хватит. Аппетит у меня уже не тот, что в лесу. А если девчонку считать - так я могу два месяца со склада не выходить.
- Какую девчонку?
Карлик хихикнул и не ответил. Подошел к тонкому стальному тросу, привязанному к противовесу, ухватился за скобу в земле и без видимых усилий поднял Джексона к самому потолку. И правда, силен...
- У фермеров отняли. Далеко отсюда. Думали, пригодится. Но издохла корова, - вздохнул карлик. - Но ничего. Все проходит, и это пройдет.
Снаружи раздал стук металла о металл.
- Вот и девчонка, - усмехнулся карлик. - С дружком пришла пообщаться. Хватит, пожалуй. Пора и ее на крючок. Как думаешь?
На этот раз не ответил Джексон. Убивать детей для еды запрещено законом. А он, хоть после убийства лысого и не мог уже считаться полицаем, закон уважал. Только незыблемые моральные нормы спасают цивилизованное общество от мрака и дикости, царящих на лесных заимках, в логовах нелюдей, для которых нет ничего святого.
***
Девчонка вошла на склад через запаянную дверь. То есть, конечно, дверь только показалось Джексону запаянной, когда он оглядывал склад. На деле это и был основной вход. Запертый изнутри, конечно.
- Лютик, что с тобой? - девочка испуганно вглядывалась в лицо карлика.
- Заболел, Маша, - проскрипел тот. - Что, не узнаешь старого друга?
- Узнаю... Только откуда у тебя морщины?
- Клей заканчиваться стал. Ладно, без болтовни, Машка. Поможешь мне полицая свежевать? Левая рука мне особенно по душе. И на суп хватит, и на жаркое останется.
- Он завоняется. А в шаурменной погром, - тихо сказала Маша. - Мясо не сдашь.
- Мы ему руку перевяжем. И он будет нашей живой консервой. Как думаешь?
- Так нельзя, - тихо сказала Маша.
- Так можно, - строго сказал карлик и ударил девочку по лицу - она отлетела метра на полтора.
Джексон помалкивал. Кричать Маше, чтобы она спасалась, толку мало. Да и оснований нет. Маша спасется. А он-то останется висеть. Только, насколько он успел познакомиться с девчонкой, в сообразительности и уме ей не откажешь. Из павильона мгновенно свалила - инстинкт самосохранения работает. Зачем только сюда приперлась? Подвел инстинкт...
Может, когда она раскусила карлика минуту назад, хватило ума приготовиться к схватке? Хотя какая схватка между четырнадцатилетней девчонкой и этим монстром? Да и как она подготовится за минуту?
- За что? - простонала Маша, вытирая кровь из разбитой губы.
- Слушаться, - коротко приказал карлик. - Бери мачете. Я его опущу, ты отделишь руку. Ясно?
Джексон понял - провоцирует. Хочет, чтобы она кинулась с мачете на него - показать, что и с мачете никакая девчонка ему не страшна. Запугает, забьет... Они съедят его. Потом он съест ее. Все ясно...
Девочка не торопилась выполнять команду. Карлик, мелко семеня, резво подбежал, ударил ее ногой.
- Быстро! Шевелись!
Девчонка поднялась. Покорно заковыляла к мачете. Взяла его в левую руку.
Карлик был готов к тому, что девчонка попытается его ударить. На это опытному Джексону указывала поза, внимательный взгляд, по-особому согнутая рука - наверное, с клинком под рукавом. Понимает ли Маша? Должна понимать. Но если она его не ударит - все. Начнут резать Джексона.
Маша не двигалась с места. Замерла в оцепенении.
- Что стоишь? Вперед! - заорал карлик.
- Не пойду, - упрямо сказала девчонка. - Полицай хороший. Не тронул нас с дедушкой.
- Ты еще скажи - с бабушкой! Быстро сюда, тварь!
Девочка еле заметно покачала головой. Мачете в безвольно опущенной руке. Хоть бы вперед выставила, дура!
Карлик шагнул вперед, поднял руку. И тут девочка выстрелила в него почти в упор, через куртку. Отдача свалила ее на землю. Но девочка почти сразу вскочила и добила скребущего пальцами гравий карлика контрольным в голову.
Джексон узнал свой двухзарядный потайной пистолет, который бросил в шаурменной. Ну и пройдоха девчонка! Если бы еще уговорить ее освободить его из ловушки!
***
Джексон сидел перед костерком, над которым булькал котелок, жевал лепешку. Такую же ела Маша.
- Где патроны нашла? - поинтересовался полицай.
- У дедушки были. Украла, - ответила девчонка.
- Почему из шаурменной побежала домой? Услышала ведь, что я тебя ищу.
- Ты мне был нужен, - сказала Маша. - Я давно поняла, что с Лютиком что-то не так. Он то добрый был, то злой. А когда корова умерла, просто с ума сошел...
- С ума он давно сошел. Или таким родился. Дикий рецидивист, - сказал Джексон. - Как он тебя сразу не грохнул...
- Ему приманка нужна была, - пояснила Маша. - Мы вместе работали. Думаешь, я и правда бабулю продавала? Бабулю еще прошлой зимой съели. Лютика добычу на рынке толкали... Я жертву изображала. Он плохих людей душил. Всем хорошо.
- Корову он зачем продать решил? - поинтересовался Джексон.
- Я ему говорила, что нехорошо корову есть. Надо похоронить. Но он только хохотал. Сам шашлык жарил, жрал. Мне предлагал. Я понимаю, это он с горя.
- А на рынок зачем мясо потащил? И молоко?
- Не знаю. Думал, никто не поймет. Кто в мясе разбирается, кроме Лысого? А с Лысым он договорился, тот вообще к нашему мясу не подходил.
- Сволочь Лысая, - выдохнул Джексон. - Вывести бы его на чистую воду!
- Нет! - испуганно воскликнула девочка. - Мы с тобой в лес уйдем, Джексон!
- Со мной? С чего вдруг?
- А я покажу... Пойдем!
Нежной ручкой она ухватила полицая за пальцы и потащила куда-то вглубь склада. Джексон не сопротивлялся. Если бы Маша хотела его убить, просто оставила бы висеть под потолком.
Большая железная дверь запиралась на замок. Маша вынула из кармана ключ, который прежде сняла с тела убитого карлика, повернула его в замочной скважине. Открыла дверь.
Пахнуло сеном. Большой стог возвышался прямо за дверью.
Джексон слегка опешил. Маленькая пройдоха в него влюбилась и хочет соблазнить?
Но девочка потянула его мимо стога в угол, загороженный досками. В углу что-то шевелилось.
Джексон замер, не веря своим глазам. Огромными наивными глазами на него смотрел теленок. Потянулся, ткнулся мягкими теплыми губами в руку Джексона, слабо замычал.
- Сейчас мамочка тебя покормит, - пообещала теленку Маша. - Отдавай молоко, Джексон. Сухое с собой возьмем.
Джексон покорно достал из-за пазухи пластиковую фягу с молоком, сунул в морду теленку. Тот засопел, причмокивая. Рублей на десять сейчас молока высосет, проглот. Но Джексону было ничуть не жаль. Ведь это теленок! Настоящий! Мягкий, живой, пахнущий молоком и навозом...
Сухого молока лежало в углу штук пятьдесят килограммовых пачек. И пара бутылей с сосками. Видно, карлик основательно подготовился к гибели коровы. Чуял, что теленка ей не выкормить.
- Сколько теленку? - спросил Джексон.
- Недавно родился. Два месяца назад, - объяснила девочка. - Представляешь?
- Представляю, - кивнул Джексон. - И ты хочешь отдать его мне? В городе теленка держать нельзя - отберут. Как ни прячь, найдут и отнимут.
- Я хочу оставить его нам, - подчеркнула последнее слово Маша. - Это телочка. А на заимке в двух днях пути по реке живет бычок. Сечешь?
- Секу, - кивнул Джексон. - Уходить надо. И телочку уводить. Облава будет, здесь нас найдут. Я вне закона.
- Потому и тороплюсь, - серьезно заявила Маша. - Тачка есть. Молоко погрузим. Лепешки. Лютика будешь разделывать? Он, хоть и маленький, массивный. Чистой мякоти килограмм двадцать будет.
- Я вегетарианец, - объявил Джексон. - И так слишком много вожусь с мясом. Ем только хлеб и овощи. Ну, концентраты, если попадаются.
- И я тоже мяса не ем, - широко улыбнулась Маша. - Здорово, правда? Мы с тобой. И никакого мяса. Только наша телочка. И, может быть, молочная ферма лет через десять. Я тогда подрасту.
- Подрастешь, - улыбнулся Джексон. - А ферма откроется раньше. Гораздо раньше.
- Здорово.
- Через четверть часа нужно выйти, - деловито заявил Джексон, стирая с лица улыбку. - Знаю я одну заимку в сорока километрах отсюда. За день не дойдем, но к следующему вечеру - непременно. Показывай свою тачку.
***
Мужчина, девочка и теленок брели по узкой лесной тропке. Мужчина толкал тачку с поклажей, девочка тащила за веревку теленка. Временами тот упирался и скорбно мычал. На большой прогалине теленок забастовал окончательно. Лег на брюхо и отказался подняться.
- Дать бы тебе по морде, скотина! - в отчаянии восклицала девочка. - Нас всех из-за тебя убьют! И съедят!
- Ты что? Как можно? - изумился Джексон. - Не кричи на него. Он же детеныш! Детеныш коровы. Наша надежда... Не мясо! Зверек... Животное...
- Извини. Я разозлилась, - покраснев, произнесла Маша.
- Ты меня тоже извини. Я еще не привык. Такое чудо!
Теленок ткнулся в руку мужчины, лизнул.
- Сможешь толкать тачку? - спросил Джексон.
- Постараюсь...
Джексон нагнулся, с трудом оторвал теленка от земли и взвалил его на плечи. Они вновь зашагали сквозь лес - подальше от города с его жестокими обычаями, в чащу, где царило неведомое. Может быть, еще более страшное, но не кроваво-обыденное.