стандартный визит к врачу или первое (ошибочное предупреждение. Декабрь 2005.
процедура:
страхование
Медицинское страхование
Начало
Переезды
УниШпиталь
Опухоли мозга. Глиосаркома.
***
После операции
***
***
Возвращение домой
***
Хочется думать, что и все остальные болезни будут так же ненавязчиво исчезать.
Лечение
***
***
***
Вот, пожалуй и все. Остался только кусочек про страхи, но я его сделал отдельным текстом:
Я уже писал, что,когда стареешь, становится трудно различать нормальные аозрастные измнгения функционирования вашего организма, но есть иаки 2 органа, которые надо постоянно держать под наблюдением, независимо от еукущей симптоматики:
1 это, конечно же, сердце, про которое мы уже говорили
и
2 глаза. Однажды мне прислали фотографию одного из моих друзей ( кстати один из лауреатов Нобелевской премии 2003 года, читающего лекцию,
Зрелище было жуткое - у нкго были привязаны к лицу, но не очки, а что-то вроде маленькиих биноклей.
Именно тогда я и решил пойти к окулисту - ведь есть немало болезгнй, которые легко вылечиваются, если лечение начато не слишком поздно.
Seiteninhalt bearbeiten
Dr. med. Franz Wüst
Здесь они называются не терапевтами, а общими врачами и их образование и квалификация шире, чем у наших терапевтов.
Их же реальные функции, наоборот, полностью совпадают.
Если вы почувствовали необходимость в медицинской помощи, вы идете к своему общему врачу, он вас осматривает и решает будет ли он лечить вас сам или вам необходима когсультация врача-специалиста.
Поскольку стоимость приема у врача-специалиста. много выше, чем у такого "терапевта, то очень рискованно идти к специалисту самостоятельно - скорее всего - страховая компания откажется оплачивать.
Ну, пошел я к своему и получил от него нправление к окулисту, кабинет которого был неподалеку.
Тот проверил все, что у них полоено проверять в таких случаях, а, в самом конце посадил перед машиной, где я смотрел одним глазом в окошко, нде бфло достаточно пестрое поле, на котором аремя от времени вспыхивалм более яркие точки, Если я замечал такую вспышку, я нажимал на специальную кнопку. Потом эту процедуру повторили для другого глаза. После этого коипьютер выдал детальную карту моего поля зрения.
Окцлист сказалл, что с глазами у меня все в порядке, но ему не нраыится мое поле зрения и мне необходимо пройти неврологическое обследование.
Если кто не понял, то эьо более, чем прозрачный намек на опухоль мозга.
Сейчас - продолжил окулист - вы пойдете к своему доктору, скажете ему, чтобы он мне позвонил и я все ему объяясню по телефону
Чтож я все так и сделал, но вместо простого телефонного звонка, они записали на прием в следующую пятницу
Кода я пришел в назначенное аремя, выяснилось, что за эту неделю они ничего не сделали и доктор стал звонить окулисту уже при мне, но это был вечер пятницы и на телефон ответил только автоответчик.
Это неважно - сказал мой доктор, я дозвонюсь позже и пришлю вам информацию по почте,
Идет неделя за неделей, но ничего не происходит. Я уже стал немного нервничать и написал своему врачу коротенькое письмецо с напоминанием, потом второе,
Наконец, это было уже в середине апреля, они мне звонят на мобильный и говоряи, что договорились о моем приеме с невропатологом Доктором Шиллером.
Еще через некоторое время мне звонят от Доктором Шиллера и назначают дату приема на самый конец апреля. Он провел кое-какие обследования и был еще более определенен - достал с полки пластиковую черпушку, вскрыл ее и ткнул пальцем в то место, где, по его мнению располагалась моя опухоль и, разумеется самым срочным образом направил меня на МРТ- скан, который мне сделали 2 мая 2007 года, считайте, через пол года после моего первого визииа к врачц
СУан оказался "чистым" - все необходимые мозги были в наличие и не было совершенно ничего лишнего.
Посмотрев эти результаты, невкопатолог сказал:"Значит я ошибся и Ваша проблема не в опухоли, а в глазном нерве - те самые возрастгые изменения, с которыми ничегонельзя сделть. Нужно просто привыкать.
То, что нельзя исправить, не следует и оплакивать
Жизнь не перестает быть забавной, когда мы умираем, и не перестает быть серьезной, когда мы смеемся.
Кстати, страховая компания оплачивает только 90% расходов, 10% платишь сам. По всей видимости, для того, чтобы люди не ходили по врачам совсем уж без нужды. Только расходы по пребыванию в больнице оплачиваются на 100%. Другой важной и довольно хитрой особенностью швейцарской системы страхования является наличие так называемых "франшизов". Каждый календарный год первые больничные счета ты платишь из своего кармана и только после того, как будет выплачена сумма, соответствующая "франшизам", компания начнет оплачивать свои 90%.
Когда мы только застраховались, минимально возможные франшизы составляли 300 франков (200 с небольшим долларов по тем временам), а ежемесячный взнос был где-то франков 140. Надо сказать, что я практически не болел, а если и заходил к врачу, то по каким-нибудь пустячным поводам. Короче, мне так ни разу и не удалось выбрать франшизы и воспользоваться деньгами компании. Поэтому несколько лет назад я поменял свои франшизы на 2000 франков. Большие франшизы уменьшают, естественно, размер ежемесячного взноса. Впрочем, из-за подорожания медицинского обслуживания, несмотря на большие франшизы, я плачу заметно больше - мой ежемесячный взнос в 2010 году составляет 286.50. Страшно подумать, сколько бы мне пришлось платить, если бы у меня были минимальные франшизы, величина которых на сегодняшний день составляет уже не 300, а 600 франков (примерно 500 долларов по сегодняшнему курсу). Только дети могут быть застрахованы с нулевыми франшизами.
Предвестники болезни
Это текст мейла, который я послал одной своей знакомой 5 ноября 2009 года:
"Ни фига себе. Сейчас, кажется, со стула свалился. Сам не знаю, что произошло. Осознал себя уже сидящим ни полу, а двое парней, что со мной в одной комнате, cтоят около меня, поддерживая за плечи, и спрашивают, что случилось? А я понятия не имею :))" На самом деле, когда я расспросил этих ребят, дело оказалось не совсем так. Я сидел у своего стола, а потом уронил голову на клавиатуру компьютера. Они подошли ко мне, выяснить, что случилось и увидели, что я без сознания. Испугавшись, что я могу упасть, они пересадили меня на пол. В этот момент я и очнулся. Без сознания я был не больше пары минут. Спокойно встал на ноги, сказал, что мне ничего не надо, достал из ящика жетон для кофейной машины и пошел сделать себе кофе. Чувствовал себя совершенно нормально, если не считать некоторой усталости, которая не помешала мне доработать этот рабочий день.
Спустя примерно неделю в пятницу 13 ноября я многим своим знакомым послал одну и ту же строчку: "Что-то за последнюю пару недель я устал совершенно нереально", что полностью соответствовало действительности. Впрочем, эта усталость не показалась мне необычной - за эти две недели было 5 дней, когда я проводил на работе более 10 часов, а один день, это мой рекорд, я пробыл на работе 13:45.1) Если сюда добавить 3 часа 40 минут, которые уходят на дорогу, то понятно, что времени на сон оставалось недостаточно. Шло время, а ощущение усталости не проходило. Появилось, правда, и что-то новое. Я часто недосыпаю и ощущение усталости в такой ситуации довольно естественно. Теперь же, во второй половине ноября, я спал достаточно, но чувство усталости, тем не менее, не проходило. Кроме того, мне пару раз говорили, что я плохо выгляжу. Ну, думаю, самое время сходить к доктору. Позвонил, чтобы записаться, но мой доктор отсутствовал и меня записали где-то через две недели, на 9 декабря 2009 года. Что ж, подумал я, подожду.
В приемном покое меня положили на кровать и на ней повезли в палату. Кровать (они все с колесиками) не только место, где лежат, но и основное средство передвижения. На ней тебя возят везде. Через некоторое время ко мне зашла девушка врач и сказала, что мне сейчас сделают компьютерную томографию. По-русски она называется КТ и основана она на рентгеновских изображениях, в отличие от МРТ, где изображения формируются на базе ядерного магнитного резонанса. Качество изображений КТ хуже, чем МРТ, но сама процедура быстрее и намного дешевле, а высокое качество требуется не всегда. Через некоторое время ко мне опять заходит эта девушка и говорит, что они что-то нашли у меня в мозгу, но не очень понятно что. Чтобы уточнить, им таки пришлось сделать мне МРТ.
Уже на следующий день, в четверг, приходит ко мне мужчина, говорит, что он нейрохирург и сообщает, что у меня в мозгу (мы с ним говорили по-французски) bulle. По-русски это переводится, как шарик или пузырек. На самом деле любой круглый предмет, но у меня это воспринялось именно, как пузырек, что-то незначительное. Еще он сказал, что надо будет вскрыть череп и взять биопсию. Что ж, подумал я, надо, так надо. Но, когда соберутся делать, я, пожалуй, попрошу, чтобы удалили весь пузырек. Впрочем, одна из знакомых, которой я рассказал это по телефону, сказала: "Не лезь ты со своими советами. Они лучше тебя знают, что и как надо делать". Не дура, однако, подумал я.
Время идет, а меня не кормят. Если будут делать операцию, те ее надо делать натощак. Что ж, лежу голодный, но особенно не грущу. Зашел какой-то человек в белом халате, посмотрел на меня и сказал: "Только Вы не думайте, что с Вами все в порядке. С Вами совсем не все в порядке". Не знаю, кто он был, но его слова меня позабавили.
Потом меня покормили, объяснив, что моя страховка покрывает лечение в больнице только в кантоне проживания. Поэтому меня в пятницу переведут (временно) в ВайдШпиталь города Цюриха. Эта новость, которая меня сначала слегка расстроила, оказалась, в действительности очень хорошей. По-видимому, мне очень повезло. В результате меня оперировали в УниШпитале (UniSpital университетская больница Цюриха, которая считается лучшей в Швейцарии по лечению таких опухолей.
![[]](/img/g/garik/aillness/unisps.jpg)
Из бернского ИнцельШпиталя в цюрихский ВайдШпиталь меня отправили со всеми удобствами на скорой помощи. Довезли до приемного покоя на кровати и переложили на носилки скорой помощи. Через час с небольшим были уже в Цюрихе. В приемном покое ВайдШпиталя все было в обратном порядке - с носилок на кровать и на кровати в палату. При этом не надо забывать, что я чувствовал себя вполне здоровым и прекрасно мог бы дойти и сам, но не положено.
В ВайдШпитале мне ничего не делали (там вообще не было нейрохирургического отделения). Я там просто дождался понедельника, когда меня отправили в УниШпиталь. Отправили уже на обычном такси. Таксист довез меня до главного входа и высадил там. Войдя, я дождался очереди и подошел к одной из справочных девушек. Она нашла меня в своем компе и сказала, что меня ждут в отделении нейрохирургии, добавив краткое объяснение, как туда дойти. Я пошел, но очень быстро потерялся среди многочисленных коридоров. Бродил я около получаса и, если честно, никогда бы сам дороги не нашел. Меня спас какой-то молодой человек, который ничего не объяснял, а просто довел меня до места.
Чтобы вы не подумали, что мои мозги уже всерьез пострадали, я нашел план этого места. Меня привезли туда, где написана цифра "1". Там еще синенький треугольничек. А моя нейрохирургия обохначена цифрой "14". Надо было выйти на улицу, пройти метров 30 вдоль здания, свернуть направо на Шмельцбергштрассе и прйти около 300 метров, где на улице Женских Клиник и находится здание, которое называется "Nord-1". Беда в том, что о такой простой возможности мне никто не сказал. Все, у кого я спрашивал дорогу, норовили меня туда направить не по улице, а через больничные коридоры, по которым надо было пройти более четверти километра.
Оказавшись в нужном здании, я быстро добрался до своей палаты и с удовольствием поселился на кровати, на которой уже висела табличка с моим именем.
![[]](/img/g/garik/aillness/top.jpg)
... ![[]](/img/g/garik/aillness/back.jpg)
Два портрета моей опухоли. Так сказать, анфас и профиль. Левое изображение соответствует виду сверху, а правое - со стороны затылка. Опухоль - это темная фигня, окруженная светлой каемочкой. Все остальное - нормальные мозги, такие, какие они и должны быть. Впрочем, не только мозги. На правой картинке еще и уши виднеются. Имейте в виду, что изображения зеркальные. Моя опухоль располагалась с правой стороны.
Врач показал нам примерно то, что показано на левой картинке. Мне представлялось что-то незначительное диаметром, скажем миллиметров 5. Действительность оказалась совсем другой. Эта дура была почти 5 сантиметров в диаметре, но, действительно, как и положено "бюлю", аккуратной круглой формы. Ни о какой биопсии речи уже не было. Доктор сказал, что удалит опухоль и некоторое количество тканей вокруг, которые повреждены давлением опухоли. Сказал, что будет смотреть по ходу дела, сколько надо будет удалить. "Когда пойдут нормальные, неповрежденные ткани" - сказал доктор - "я их, разумеется, трогать не буду". Сказал, что операция начнется в 9 утра и будет длиться 3-4 часа. Сказал, что риск при операции невелик - 2-3%. Сказал и про риск неврологических осложнений, отметив, что этот риск тоже невелик.
Немного позже ко мне зашла молодая женщина и, представившись анестезиологом, сказала, что моя операция будет проходить под общим наркозом. Про саму операцию, вернее, про то, как я ее прозевал, можно причитать в этом тексте (кликнув на поддчеркнутые слова). На следующий день после операции ко мне зашел не хирург, а мой палатный врач и сказал, что моя опухоль состояла из мозговых клеток.
- А это хорошо или плохо? - спросил я его.
- Придется делать облучение. - Недвусмысленно ответил врач.
Впрочем, я и не питал особых иллюзий по поводу своей опухоли. Она мне еще на томограмме не понравилась.
Через несколько дней, когда пришли результаты гистологии, ко мне зашел оперировший меня хирург и, отводя глаза, сказал: "Мне очень жаль, но это была глиосаркома". Тогда мне это слово ничего не сказало, но теперь я знаю гораздо больше и чуть ниже поделюсь с вами тем, что мне удалось узнать об опухолях мозга вообще и о глиосаркоме в частности. Немного позже ко мне зашла приятная женщина и, представившись онколог-невролог, спросила, не буду ли я возражать, если мою опухоль пошлют на дополнительный анализ в центральную лабораторию, которая находится в Голландии. Я, разумеется, не возражал и подписал соответствующую бумагу.
Тем не менее, моя дочь нашла статью в медицинском журнале, где описана женщина, которая прожила 22 года после удаления глиосаркомы и умерла, когда ей было 83. Если это не было ошибкой диагностики, то получается, что и от глиосаркомы можно выздороветь. Должен, правда, сказать, что, если такое и бывает, то бывает исключительно редко. Ниже я перечислю несколько других результатов, опубликованных в различных медицинских журналах:
![[]](/img/g/garik/aillness/gsm_gbm.jpg)
... ![[]](/img/g/garik/aillness/gbm.jpg)
На следующий день меня вернули в мою родную палату и жизнь пошла размеренной чередой часов и дней. В этот же день ко мне прилетела моя дочь. У нее оставлось два дня швейцарской визы, на них она и прилетела. Очень много общалась с врачами, выспрашивая все детали моего состояния. С большим удовольствием рассказала мне, что мое выздоровление после операции проходит быстрее, чем они рассчитывали. Мое состояние, действительно, очень быстро улучшалось и, если самые первые дни мне было трудно удерживать равновесие на одной ноге или идти с закрытыми глазами, то к концу первой недели все стало более или менее нормально. А разными упражнениями со мной занималась одна сестричка, называя эти занятия физотерапией.
Видимо в каком-то специальном месте было помечено, что я говорю только по-английски и по-французски. Во всяком случае все обращались ко мне на этих двух языках, не пытаясь говорить со мной по-немецки. Дочь потом восхищалась: 'Ни фига себе. Тут каждая санитарка говорит как минимум на трех языках'.
Неслабые ощущения мне довелось испытать на второй день после операции, когда меня повезли на послеоперационную МРТ-томографию. Как я уже говорил, здесь повсюду возят на собственной кровати, а МРТ-установка находилась на несколько этажей под землей. Сначала мы спустились на лифте, но потом поехали по довольно крутому пандусу. Тот 'водитель кровати', что мне достался, видимо, в душе был автогонщиком. Во всяком случае, никакие горные лыжи не сравнятся по остроте ощущений с этим скоростным спуском. Несешься ты на кровати прямо на бетонную стену и понимаешь, что никакая сила уже не сможет ее остановить, но ее никто и не останавливал, мы просто сворачивали. Похожие по силе ощущения я испытывал только на американских горках в Диснейленде.
Дня через 4 после операции ко мне зашла самая хорошенькая из медсестер и сказала, что мне уже можно в душ. 'Вы сами справитесь или Вам нужна помощь?' - спросила она. Я сказал, что справлюсь сам. Сказал, потому что это была правда. Но, когда она ушла, я подумал, что лучше бы я соврал. Рассказал я об этом случае одной знакомой, поведав и о своих сожалениях. Она рассмеялась в трубку: 'Размечтался! Они бы тебе негра санитара' прислали. Наверняка ведь права. Во всяком случае я не могу себе представить, что сестричка сбросила бы халатик и, оставшись в лифчике и стрингах, помогала бы мне мыться. Такие замечательные вещи в реальной жизни, увы, практически не встречаются.
Вот, пожалуй, и все о моем пребывании в больнице. Ровно через неделю после операции, во вторник, 15 декабря меня уже выписали.
Когда, через 2-3 дня после операции я начал пользоваться своим компом, то зашел на интернетную страничку УниШпиталя (там был свободный wi-fi) и выяснил забавную вещь. Фамилия моего хирурга Крайенбюль, а оказалось, что Нейрохирургическая клиника УниШпиталя была основана в 1937 году профессором Крайенбюлем. Если прикинуть годы и возрасты, получается, что то был дед моего хирурга. Такая вот медицинская династия.
После операции у меня появилась дежурная шутка: 'Надеюсь, они вырезали не самую умную часть моих мозгов'. Я ее говорил всем подряд, а некоторым писал в мейлах. Писал и тем, кто был уже в курсе операции, и сообщая о том, что случилось
Вот один из ответов:
19.12.09 Ты не написал никаких подробностей, но по твоему тону я поняла, что опухоль не опасная.
А это обмен письмами с одной старинной знакомой, с которой мы уже полгода не переписывались и много лет не виделись:
Гарик: 20.12.10 Было бы очень здорово. Только извини, Наташ. Я сейчас не очень в форме. 8 декабря мне приличных размеров опухоль из головы вырезали. Очень надеюсь, что это была не самая умная часть моих мозгов.
Наташа: 20.12.10 У тебя мозгов всегда было с избытком и все твои проблемы были исключительно от ума. И с тобой все будет супер. Я это точно знаю. У меня интуиция.
Ты классный!!! Был, есть, и всегда будешь!
А с этой знакомой мы уже несколько лет не переписывались и, когда в начале этого года мы пересеклись на СамИздате, она мне написала, спросив и о здоровье. Я не стал ничего объяснять, а отправил ссылку на медицинский форум, на котором моя дочка задавала вопросы о моей болезни, а врачи очень откровенно и достаточно подробно ей отвечали. На следующий день я получил это письмо:
28.03.10 Мамадорогая... Насколько хорошо все? Тема, смотрю, уже довольно старая - ты вроде живехонек - ты как?... Я аж расстроилась... черт... Вообще,
конечно, в твоем преклонном возрасте положено чем-то болеть, но почему
ты не мог выбрать что-нибудь менее экзотическое? Ты не мог
удовольствоваться геморроем и, к примеру, легким артритом? Зараза!!!
08.07.10
Единичный индивид -
удивительный на вид.
И недуг его другой -
не какой-то геморрой!
Дина Британ
Скажу еще, что очень многие пытались поддержать меня своими словами, убедить, что все будет хорошо. Что называется, поднимали мне мораль. Ничего не могу сказать, мне было приятно и я их искренне благодарил. Благодарил и объяснял, что моя мораль столь высока, что ни в каком дальнейшем поднятии не нуждается. Здесь не было ни кокетства, ни выпендривания. Это просто было правдой. Я не боялся тогда и не боюсь сейчас. Не боюсь, прекрасно понимая все существующие здесь обстоятельства. Наоборот, я всячески пытался поднять мораль моих близких друзей, некоторые из которых в этом реально нуждались. Я еще обязательно поговорю на тему страхов, но не сейчас, а немного позже.
Вот и наступил вторник 15 декабря, когда мне надо было идти домой. Сестричка, та, самая хорошенькая, предложила остаться до обеда, чтобы не думать о еде дома. Я так и сделал.
Моя Ленка собиралась прилететь на новый год, но, когда я попал в больницу, она поставила на уши все Швейцарское Консульство в Питере, чтобы получить визу, как можно быстрее. В результате, хотя она специально и не подгадывала, но прилетела в день моей выписки и появилась на пороге буквально через пару часов после того, как мы вернулись из аптеки. Она приехала и взяла на себя всю заботу о моей персоне, хотя моя персона в особой заботе и не нуждалась. А дочка руководила мной из Москвы. Она всерьез изучила все, что касается моей болезни и ее лечения. В результате я знал все детали еще до того, как врачи их мне сообщили. Потом я каждый раз с гордостью обнаруживал, что она говорила все совершенно правильно. Очень следила, чтобы я не засиживался дома и требовала, чтобы я при любой возможности ходил пешком, а не ездил на автобусе.
После выписки из больницы, врачи общались и общаются до сих пор по почте. Я время от времени получаю письма с указаниями, когда и куда я должен придти. Это очень удобно. Первый раз я пошел в больницу к своему онкологу-неврологу еще до Рождества. Ленка, естественно, пошла со мной. Когда мы вошли в кабинет, она глянула в свой компьютер и пожаловалась, что результаты того анализа, на который посылали в Голландию, еще не пришли, хотя и должны были. Пока суд да дело, она рассказала, что со мной будет происходить дальше. Про регулярные МРТ-сканы с 3-месячными интервалами я уже знал. Знал я немного и про лечение - дочка рассказывала.
Скажу сразу, что лечение опухолей такого рода совершенно одинаково по всему миру. В России и Индии, в США и Японии, в Китае и в Швейцарии. Повсюду их лечат одинаково. Первым делом идет 6-недельный курс облучение в параллель с химиотерапией (Темодал). Моя врачиха рассказала мне, что Темодал в большинстве случаев переносится хорошо и не вызывает выпадения волос. Впрочем, потом она меня успокоила, сказав, что волосы выпадут от облучения. После этого курса мне дается месяц отдыха, а потом курсы химиотерапии повторяются регулярными 28-дневными циклами (совсем как у любимых мною женщин). 5 дней таблетки, 23 дня перерыв. Очень забавно, что дозировка Темодала определяется не по весу пациента. Он дозируется на квадратный метр поверхности тела. Пока Темодал идет в параллель с облучением, его дозировка 70 мг/м2), первый 5-дневный цикл - 150 мг/м2), а последующие 200 мг/м2). Все лечение, она сказала, займет примерно 3/4 года.
Пока она это все рассказывала, компьютер пискнул и, заглянув в него, она сказала, что это пришли результаты моего анализа. В ответ на мой вопрос она ответила, что анализ отрицательный. Согласитесь, такое приятно услышать. Но на всякий я спросил хорошо это или плохо. Состроенная ей гримаска ясно показала, что в этом случае нужно было бы радоваться анализу положительному, но у меня его не было. Объяснив, что дочка очень интересуется всем, что со мной происходит, я попросил ее написать, что это за анализ. Ох уж этот 'медицинский почерк' - вот скан того, что она написала:
![[]](/img/g/garik/aillness/hofer.jpg)
Ленка провела у меня 3 недели, потеряв из-за этого свою питерскую работу. Время прошло неплохо, хотя я и был несколько вял и слишком много времени просиживал в кресле у компа. Она улетела 5 января, а 7 я уже пошел на работу. Ходил почти каждый день, хотя и делеко не всегда на полный рабочий день. Больничный, который мне выдали в больнице был до 15 января, а потом моя онколог-радиолог выдала мне следующий.
Через пару недель после Ленкиного отъезда, ко мне еще раз прилетела дочка, но только на выходные. На этот раз было классно. Я уже не был привязан к больничной койке и мы с ней много гуляли по городу. Съездили даже в Люцерн и присмотрели Энгельберг для лыжного катания.
Незадолго до начала облучения меня вызвали на процедуру, которая называется 'симуляция'. Я разделся до пояса и лег на кушетку, пристроив затылок в специальном подголовнике. Две сестрички принесли квадратный лист синего пластика (примерно 1х1 м) с дыркой посередине. Этот лист пластика они опустили мне на физиономию так, что нос торчал из этой единственной дырки. Пластик был горячий и, как оказалось, очень мягкий. Сестрички, став с двух сторон начали его приглаживать. В результате получилась синяя маска, которая плотно облегала мою голову, лицо, шею, плечи и верхнюю часть груди. Подождав, когда пластик остынет и затвердеет, они пристегнули мою маску к кушетке специальными замками. Я, таким образом, оказался напрочь зафиксирован. В этом положении они сделали мне КТ-скан, который потом использовался для программирования облучательного аппарата. Как я уже писал, эту терапию проводили в течение 6 недель, но только в рабочие дни. Таким образом мне предстояло 30 сеансов облучения. На мои 6 недель пришелся единственный день в году, когда они не проводят облучений, а занимаются профилактикой аппарата. Именно поэтому мой последний сеанс облучения был не в пятницу 26 февраля, а в понедельник 1 марта.
Химиотерапию же я должен был принимать все дни, пока идет облучение, но без перерыва на выходные. Тут есть один трюк. Если бы аппарат не закрывали на профилактику, у меня было бы 40 дней химиотерапии, а с этой задержкой получилось 43. Я был совсем не против - кашу маслом не испортишь. Химиотерапия (Темодал) - это порошок, расфасованный в желатиновые капсулы. 1 такую капсулу мне надо было проглотить натощак за 1 час до облучения, которое у меня начиналось в 9:30 утра. После приема Темодала первую еду можно есть только через час, но у меня, из-за облучения, получалось немного больше. Облучение, включая раздевание и одевание, занимало минут 15 и я обычно успевал на бернский поезд 10:00. Сев в поезд, я вытаскивал свой бутерброд с ветчиной или салями и приступал к завтраку.
Многие, наверное, слышали, что химиотерапия часто вызывает рвоту. Темодал, который используется при опухолях мозга, не столь тяжел и вызывает это неприятное осложнение только у незначительного процента пациентов. Тем не менее, на два первых дня мне выписали сильное противорвотно средство Навобан. Но только на два дня. Я, хотя и был на больничном, ходил на работу. Первые два дня, пока был Навобан, все было очень хорошо, а в среду, когда я пришел на работу, ко мне подошел с вопросами (по физике) молодой коллега. Я спокойно ему отвечал и в этот момент меня схватило. Схватило сильно - очень боялся не добежать до туалета. Но бежал я быстро и успел. Более того, зайдя в кабинку, я умедрился удержаться от рвоты, а через некоторое время мне полегчало. В четверг я на работу, естественно, не пошел и очень правильно сделал - удержаться от рвоты мне не удалось. Должен сказать, что я порядком расстроился. Я обычно хорошо перношу любые лекарства и у меня еще никогда не было ни от чего никаких побочных эффектов. А тут, получается, попал в те 10%, у которых рвота от Темодала. В пятницу я тоже остался дома, но ни рвоты, ни даже тошноты у меня не было. Все было нормально и в выходние. В понедельник пошел на работу и тоже все было нормально. За все последующие 39 дней химиотерапии у меня не было ни единого приступа тошноты. Я, честно говоря, думаю, что рвота у меня была не от Темодала. Просто мой организм, за два первых дня привыкший к Навобану, таким образом выражал свое неудовольствие его отменой. Но, как привык, так, к моему счастью, и отвык.
Потом у меня был 4-недельный перерыв, а затем начались регулярные 28-дневные циклы химиотерапии - 5 дней лекарство, 23 дня перерыв. Только дозировка была уже другой. Если во время облучения я принимал по 140 мг Темодала, то для первой пятидневки это было уже 300 мг, а для последующих 400 (4 капсулы по 100 мг). Выписывая мне Темодал, моя онколог-невролог выписала и противорвотный Навобан на каждый день приема. Не только выписала, но и настоятельно рекомендовала его не забывать. Вот я и не забываю. Сейчас прошло уже 4 из 6 курсов химиотерапии. Лекарство я переношу хорошо. Скажу еще, что стоимость Темодала, ушедшего на первый цикл лечения, составляет 11500 франков (11000 долларов), из которых страховка оплачивает 90%.
![[]](/img/g/garik/aillness/lys.jpg)
.....![[]](/img/g/garik/aillness/garik.jpg)
Вот так выглядела моя лысина. Впрочем, мне ее не было видно - я же не вижу себя сзади. А спереди, как видите, я выглядел более или менее обычно. Скажу уж, что волосы на облысевших местах начали расти только в начале июня, через 3 с лишним месяца после окончания радиационной терапии.
Последний МРТ-скан мне делали 28 апреля и там все было хорошо. Никакая гадость не росла. Если прибавить 3 месяца, то следующий скан должен быть в самом конце июля, но назначение еще не приходило. Буду дописывать сюда новости по мере того, как они будут появляться.
21 июля. Прислали (по почте) назначение на следующий МРТ-скан. 17:00 16 августа.
Добавлю еще, что, в отличие от поликлиник, в больнице томограмму не расшифровывают сразу. Т.е., результаты я узнаю через несколько дней после томографии на приеме у врача. Прошлый раз мне, правда, позвонили по телефону и сказали, что все в порядке. Посмотрим, как оно будет этот раз.
"Как не бояться болезни"
1)На работе я заполняю листок (на компе), где указаны все мои приходы и уходы. Там я сейчас и посмотрел.
2)Шпиталь (Spital) - это больница, но не по-немецки, а на швейцарском диалекте. На настоящем немецком больница - Krankenhaus от немецкого Krank - больной.
3)Как я заметил, это утверждение теории вероятности очень сложно для понимания неспециалистами. Какое-то время тому назад я даже написал специальный текст на эту тему:
"Вероятности и совпадения"