Гаммельнер Максим : другие произведения.

В понедельник взойдёт солнце. Две джазовые новеллы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  Оглавление
  1. Я так не люблю тебя 1
  2. Я люблю тебя как-то не так 27
  
  1. Я так не люблю тебя
  
  - Доброго утра, Анютка! - прозвучал голос в телефонной трубке. Она прекрасно знала, что голос принадлежал её бывшему.
  - Доброго и тебе, Максим, - ответила она - чего ты хотел?
  - Да, собственно хотел узнать как твои дела.
  - Дела? - ответила она - Нормально. Даже замечательно. Вот собрались с молодым человеком ехать на дачу. Так что у меня всё замечательно.
  - Вот как - сказал голос в трубке - рад за тебя.
  - Не ври ты не рад, а наоборот - ответила она, но уточнять как это "наоборот" не стала.
  - Ах, да - сказал голос в трубке и была слышна шумная сигаретная затяжка - я чуть не забыл... Я хотел поздравить тебя с наступающим праздником - восьмым марта, пожелать тебе любви, света, тепла, весны.
  - Спасибо - сказала Аня, она машинально хотела сказать "и тебе того же", но удержалась - И тебе хорошо отпраздновать.
  - Спасибо - ответил голос в трубке.
  - Ну что ж, раз ты уже сказал то, что собирался - можем и прощаться - сказала она.
  - Может быть мы встретимся, отпразднуем? - спросил голос в трубке.
  - Ну ты же знаешь, что это невозможно - ответила она.
  - Жаль - сказал он - тогда спишемся в аське. Целую.
  И он положил трубку. Телефон пискнул. Аня положила телефон на стол.
  "Ну и зачем он позвонил?" - подумала она.
  Она взяла другой, лежавший рядом телефон и раскрыла его. Ни звонков, ни сообщений. Привыч-ными движениями пальцев она нашла в записной книжке телефона номер Лёши. Длинные гудки. "На-верное, он ещё спит" - подумала она, но повторила звонок. Механический голос ответил, что абонент находится вне зоны покрытия. Она, конечно, поняла, что Лёша отключил телефон, но повторила звонок. И снова вместо Лёши отвечал тот же механический голос. Она набрала другой Лёшин номер. Длинный гудок, а за ним последовали короткие. И этот номер он отключил. Оставался лишь городской номер. Впрочем, ничего срочного ей от него не было нужно, просто услышать его голос, а, значит, и звонить на него пока не следовало, ибо Лёша очень не любил, чтобы его набирали на городской номер, да и к тому же их разговор мог подслушать кто-то из родственников, а в таком случае они могли прицепиться к лю-бому её слову и "пятиминутка любви" рисковала перерасти в час.
  Только сейчас она поняла, что у неё после вчерашнего корпоратива болит голова и что она стоит голая и смотрит на своё отражение в зеркале серванта. Она включила стоявший на столе ноутбук, затем вынула из коробочки с раствором линзы и вставила их в глаза. Аня вернулась к ноуту, но тот загружался медленно, и она подошла к зеркалу и стала причёсываться. Под рыжими волосами было бледное устав-шее после вчерашнего корпоратива лицо. Она посмотрела на щёки, на едва образовавшиеся под веками мешочки и подумала, что несмотря ни на что, она будет сегодня самой счастливой женщиной в мире, а для всего остального есть косметика. Компьютер издал характерный звук включающейся аськи. Она резко рванула к нему, зацепившись ногой за стул. Не слишком больно, но опять получится синяк. На месте любого удара, даже очень слабого у неё оставались следы. Она присела на обидевший её стул и открыла аську. Нет, сообщений от Лёши не было. Пара подружек, уже появившихся в сети отправили поздравления. Ах, да, надо будет и их поздравить. Она, конечно, надеялась, хотя и знала, что вряд ли Лёша её что-то напишет - он тоже был после корпоратива, а, поскольку пил он редко, ему сегодня тяже-ло дойти до компьютера. Как всегда бывало, когда Лёша отсутствовал в аське, она привычно открыла свою страницу контакта, та грузилась вяло. В контактовской почте - обычная пурга: несколько пригла-шений на концерты, реклама новых товаров интернет-магазинов, пара ссылок на баянистые приколы от друзей, ах, да и эта вереница снежинок-поцелуйчиков от Максима. "Отправлено сегодня в 3:47" - стояло над его смайликами. "Это же надо - подумала Аня - в такое время он ещё не спал". Сама она, правда, в это время только вернулась с корпоратива.
  "Лёшенька, как головка? Бо-бо?" - написала она в асе и нажала Enter. Потом она подумала, что это слишком суровая шутка по отношению к человеку страдающему похмельем и отправила ему смайлик-поцелуй. Потом ещё один. И ещё через секунду: "жду с нетерпением нашей встречи. Твоё Солнышко".
  Вернувшись в окно контакта, она написала Лёше "С добрым утром, Лёшенька" и прибавила про-стой смайл. Надо было ещё, конечно, написать что-то язвительное Максиму, мол, что это ты в такую рань не спал, наверно, только вернулся со свидания, а мне посылаешь смайлики, но надо было собирать-ся на работу, ибо время медленно подбиралось к 10 утра, а она всё ещё сидела дома, на стуле, перед мо-нитором.
  - Ну, вот как к тебе будут на работе относиться - это в комнату вошла Анина бабушка - если уже начало одиннадцатого, а ты всё ещё дома и в таком виде. Вот выгонят, и ты останешься и без аспиран-туры и без работы. И будешь всю свою жизнь по мужикам побираться, мол, я вам всё сделаю, только не дайте с голоду помереть.
  Аня выключила монитор и, взяв халат, вышла из комнаты. Благо бабушка совершенно не разбира-лась в компьютерах, поэтому выключения монитора было достаточно, чтобы не закрывать переписку. С отцом подобные штуки не проходили. Но тот ушёл на работу рано утром.
  Подобные "пятиминутки любви" были привычным делом. Но ругаться не хотелось, тем более что ей ещё предстояло сообщить бабушке, что её как минимум одну ночь не будет дома, а, значит, и услы-шать в свой адрес много нелестного. Аня прошла по коридору из маминой комнаты доносился запах си-гарет и невнятное бормотание, из другой громкие звуки работающего телевизора - дедушка смотрел ка-кой-то старый фильм про войну.
  На кухне она налила стакан сока из стоявшего на столе пакета и залпом выпила его. Сушняк слег-ка угомонился, но голова всё ещё болела. Надо было бы, конечно, налить рассолу пока бабушка не ви-дит, иначе не оберёшься комментариев о вчерашней гулянке. Аня взяла со стола апельсин и стала чис-тить его, думая, что вот он-то точно снимет её сушняк, правда, кожура поддавалась плохо, и она лишь поднесла апельсин к носу и подышала им, предполагая, что хотя бы его резкий запах поправит её со-стояние. Затем она услышала, что бабушка шуршит в коридоре и быстро, чтоб не привлекать к себе внимания прошмыгнула в ванную. Сквозь звуки льющейся воды она услышала, как та за что-то ругает дедушку.
  Она встала под душ, задёрнула клеёнчатую занавеску и намылилась. Почему-то ей захотелось петь. Не что-то конкретное, а просто так. Что угодно, хоть "Гитлер зольдатен", хоть "Калинку-малинку". Впрочем ни того ни другого она дальше первой строчки не помнила. Она намылила шампунем волосы. Шампунь был приятным, головная боль утишилась, казалось тот, впитываясь в кожу, удаляет из головы частички боли. Аня переключила рычаг смесителя на душ. Струя воды фыркнула и полилась на голову. Стало тепло и приятно. Она водила головой, подставляя под струи то правый, то левый бок. Нет, реши-тельно она будет сегодня счастливее всех женщин на свете. Вода стекала по её плечам и неслась ниже, на грудь, спину, бёдра. Аня испытала такой прилив сил, что вдруг ей захотелось кончить. Прямо сейчас. Здесь. Она часто делала так, когда её партнёры (сколько же их у неё было!) не могли или, что бывало чаще, не хотели её удовлетворить. Она сняла душ с металлического держателя и смыла струёй воды мы-ло с плеч и груди. Она немного постояла в нерешительности, думая кончить ли сейчас или подождать вечера и тогда Лёша, если конечно он будет в хорошем настроении... Впрочем, пока она стояла в раз-мышлении струи душа играли с её сосками и те, напрягшись, решили за неё. "Лучше два раза, чем ни одного" - подумала она и привычным движением свинтила головку с душа. Струя снова фыркнула и полилась Ани на живот. Оперевшись спиной о стену ванной она раздвинула ноги и направила струю на бритый лобок. Клитор тут же откликнулся и стал прорастать сквозь губки. Она раздвинула их указа-тельным и средним пальцами и направила струю прямо на него. Этот мужчина, как она, шутя, называла свой клитор, был доволен, что его уважили и радостно увеличился. Аня слегка подмахивала бёдрами, а Анина рука чуть подрагивала, отчего струя то запрыгивала на лобок, то попадала на самое преддверие влагалища. Стало приятно. Наслаждение растекалось по ней вверх и вниз. Но этот мужчина, как и все её мужчины, оказался капризным, он ловил кайф, получал удовольствие от того, что им занимаются, но не собирался кончать и отпускать её на работу. Минута, другая, третья, пятая. Возможно сама мысль, что она уже существенно опаздывает, мешала клитору сосредоточиться. Аня решила помочь ему и стала те-реть его между пальцами. Да. Вот так. Она вскрикнула, надеясь, что струя воды заглушит её крик. Вот так. Вот он. Ещё раз вскрикнула. Приятная судорога прошла через тело. Она свела ноги, прижав хвост душа между бёдер, но струя воды билась о клитор, давая новые волны оргазма. Аня отдышалась. Снова захотелось петь, но она очень спешила. Она привинтила на место головку душа. Струя не хотела сми-ряться и отбросила головку, будто бы говоря ей: "я помогла тебе, я сделала тебе хорошо, зачем ты меня загоняешь обратно?", но Аня обуздала её и завинтила воду в головку. Затем она стала торопливо смы-вать с себя остатки мыльной пены и вытираться.
  Выйдя из ванны, она долго расчёсывала волосы, прислушиваясь к голосам, раздающимся из квар-тиры: нет её, кажется, ещё не хватились - бабушка о чём-то беседовала с мамой, а дедушка храпел под передачу новостей. Особым жидким мылом Аня умылась и надев тёплый халат - бабушка всегда гово-рила, что после ванной надо надевать тёплый халат, чтоб не простудиться и не получить менингит - вышла в коридор. Аня мышкой скользнула к холодильнику. Её самочувствие после ванной значительно улучшилось, но впереди ей предстоял трудный день, поэтому она подумала, что было бы неплохо вы-пить пару глотков рассолу, чтоб бодун не нагнал её посреди дня. Открыв початую банку с огурцами, она сделала пару глотков и вспомнила, что кто-то из её бывших называл опохмел рассолом длинным умным словом "регидротация" и то, что она гордилась тем, что отвечала на этот вопрос в кроссвордах, практи-чески не задумываясь. Ане показалось, что на булькающие звуки в кухню вошла бабушка (как же не-прилично пить рассол из банки - скажет она) и она быстро спрятала банку на место. Лишь затем она обернулась - нет, за спиной никого не было. Новости закончились и из соседней комнаты раздавались звуки какого-то ток-шоу для домохозяек. Аня перевела взгляд на часы и ужаснулась - было без десяти одиннадцать. "Куда время девалось?" - подумала она. А ведь нужно было ещё собрать вещи перед выез-дом на дачу. На завтрак не оставалось времени, и она поспешно собрала завтрак - два бутерброда с кот-летами и банку гречневой каши в кулёк, чтобы съесть в перерыв на работе. Она налила себе чашку чая, выпила её почти залпом и вернулась в свою комнату.
  Первым делом она подскочила к ноуту и включила монитор. Над лёшином окном в аське висел красный цветок оффлайна, а в самом окне одиноко маячили её сообщения. "Просыпайся, соня" - напи-сала она и добавила пару поцелуев. Вполне предсказуемо, что в контакте Лёша тоже не появился. Доба-вились лишь: письмо от подруги Юли с пожеланиями хорошо отпраздновать и два сообщения от Мак-сима "О, ты уже на работе!" и "Лови поздравление с 8 марта", заканчивавшееся ссылкой. Максим любил давать ссылки на странички с большим количеством фотографий, поэтому Аня решила, что откроет эту ссылку уже на работе. Да, кстати, о работе, пора собираться: Аня залезла в бельевой шкаф и начала вни-мательно перебирать бельё, для выезда. Придирчиво, но бегло пересмотрев вещи, она сложила в кулёк две пары чулков - чёрные и красные (Лёша любил оба цвета, но какие ему сегодня понравятся больше?), стринги без завязок, запасные трусики и лифчик. К этому она добавила пачку презервативов (ах, Лёша любил их использовать, но постоянно забывал их покупать, отчего очень сердился, а вдруг он их снова забудет или - Аня радостно улыбнулась при этой мысли - они используют весь его запас?) и вагиналь-ные шарики (Лёше почему-то очень нравилось погружать их в неё и доставать). Готово. Кажется, ничего не забыла. Она обернулась, не наблюдает за ней бабушка, бросила озабоченный взгляд на монитор - нет там всё по-прежнему - и спрятала приготовленный кулёк в сумку. Аня была предусмотрительной и лю-била большие сумки. Затем она озабоченно глянула в окно: внизу была не то последняя зимняя отте-пель, не то ранняя весна - снег местами подтаял, обнажив серые островки асфальта и бурые от старой травы островки земли. Под окнами прошла стайка студентов с баклажками пива, и Аня задумалась: опо-хмеляются ли они или только начали праздновать. Одеты они были легко - без шапок, а один из них шёл, понтовато расстегнув куртку. "Вроде тепло - подумала Аня - но как оно будет вечером на даче? Там ведь недалеко поля, они ещё занесены снегом".
  Раздался резкий звук, каким аська оповещает о новом сообщении. Аня опрометью бросилась к мо-нитору, едва не задев снова стул, но на сей раз разминулась со стулом в миллиметрах. Это, оказывается, её поздравлял с восьмым марта её приятель Стас. Тот, хотя и имел гуманитарное образование и посто-янно писал какие-то тексты, посылал совершенно сообщения совершенно безграмотные, поскольку был убеждён, что правописание, как и каратэ без особой надобности не применяют. "Спасибо - ответила ему Аня - поздравь Аню от моего имени". Когда-то они были со Стасом любовниками. Отчего они расста-лись, она помнила уже смутно, но её грела мысль о том, что нынешняя девушка Стаса - тоже Аня - по-хожа на неё не только именем, но и внешне. Она ещё раз глянула на окно чата с Лёшей, затем на часы на мониторе - без пяти одиннадцать. Давно уже она так не опаздывала. Впрочем, была надежда, что после вчерашнего корпоратива сотрудники придут поздно и оттого она сольётся с серой массой.
  Она надела трусы и лифчик - парадный набор, расшитый блёстками, один из двух, которые Лёша выбирал сам и она, каждый раз предполагая секс, надевала то один то другой. Она размышляла над тем, что же ей предпочесть - парадное платье или тёплые и удобные джинсы и, уже натянув колготки, реши-ла всё-таки остановиться на джинсах - мало ли какая погода будет, ведь мартовское тепло очень обман-чиво.
  Снова резкий звук аськи и снова Аня подлетает к ноуту. "Аня тебя тоже поздравляет" - это снова писал Стас. Сообщение заканчивалось тремя скобками, какими тот обычно заменял обычный смайл. Она ответила такими же тремя скобками.
  Только сейчас она поняла, что забыла почистить зубы, что она обычно делала после завтрака, и ей пришлось вернуться в ванную, чтобы проделать эту процедуру. Там, работая зубной щёткой, ей вспом-нился последний оргазм и она снова подумала: зачем ей этот оргазм, если ей предстоит ночь любви. И если Лёша будет в настроении... Впрочем, если будет. Последний месяц, а то и больше, он был не в ду-хе. То есть он конечно регулярно, примерно разок-другой в неделю трахал её, быстро кончал, а вот до того чтобы сделать приятно ей - хоть членом, хоть как-то иначе - для этого он был не в духе. Она попы-талась вспомнить, когда последний раз она кончала с ним, а не с душем или со своими пальцами, вве-дёнными по шейку матки. Аня выплюнула в раковину белую пену зубной пасты, так будто это было чем-то ядовитым или заразным. И вспомнила. В точности. Это было под Новый год: или незадолго до или сразу после. Тогда они ездили в гости к его друзьям, а потом она осталась у него ночевать. Приеха-ли поздно, он не хотел её, но поскольку она приревновала его там к какой-то давней знакомой, он изо-бразил большую страсть, но только долго не мог кончить и, оттого, кончить удалось ей. "Неужели с тех пор прошло два месяца?" - подумала она. Впрочем, она была слишком умной и взрослой девочкой, чтоб не обращать на такие вещи внимания и чтоб собственноручно справляться с собственными проблемами. Но сам срок её удивил. "Ну и что тут такого - сказала она себе - и с другими такое бывало". Ей вспом-нилось, как однажды в самом начале отношений с Максимом она дома, готовясь к встрече с ним, тоже захотела его и тоже кончила пальцами. Но тогда было иначе, Максим всегда делал так, чтобы она кон-чила столько же раз, сколько и он, а возможно даже больше. Тогда она представляла себе его. А сейчас она кончила. Кончила, и больше ничего.
  Она вернулась в комнату. Не смотря на то, что монитор был отключен, бабушка бросила какую-то фразу про не выключенный ноут и перерасход электроэнергии. Аня включила монитор, затем взяла фен, чтоб подсушить всё ещё влажные волосы и дальнейший бабушкин монолог потонул в шуме воздуха. При этом Аня смотрела на бабушку внимательно, делая вид, что слушает и кивает, а сама поглядывала на монитор - над лёшиным окном был всё тот же красный цветок. В какой-то момент она поймала себя на мысли, что она, наверно, пересушивает волосы, чтоб не слышать монолога, но в этот момент бабушка завершила свою тираду и удовлетворённая собой вышла из комнаты. Наконец Аня смогла спрятать фен в коробку. Она надела синий свитер - удачная покупка, ибо он был и нарядным и тёплым одновременно, он должен согреть, если к вечеру внезапно похолодает или придётся долго ждать Лёшу на вокзале. Она подошла к зеркалу. Пудра. Туш для век. Помада. С каждым движением она нравилась себе всё больше. Теперь она самая счастливая из всех женщин на свете. Аня собрала косметичку, засунула её и кулёк с завтраком в сумку и вернулась к зеркалу. "Хороша зараза!" - подумала она, слегка покрутившись перед зеркалом. Затем она выключила ноут, выйдя предварительно из контакта и аськи.
  Теперь ей предстояла самая тяжёлая процедура: нужно было сообщить бабушке информацию о том, что она собирается уехать с Лёшей на дачу. Надо заметить, что наша Аня вовсе не девочка, а впол-не дееспособная женщина двадцати шести лет от роду. Однако, причина для подобных странностей бы-ла: её мать уже лет пятнадцать болела шизофренией, и потому у неё был чёткий уговор с родственника-ми, что она в любом случае ночует дома, кроме ну очень исключительных случаев. И хотя кроме неё в доме было трое взрослых людей, каждая её отлучка приводила к долгим бабушкиным нотациям о том, что она, Аня, предаёт собственную мать с какими-то мужиками. Тем более в марте, ведь каждый раз мартовская оттепель приводила к обострениям.
  Аня надела сапоги и шапку и накручивала вокруг шеи шарф. Из кухни вышла бабушка.
  - Аня, ты уже уходишь? - удивлённо спросила та.
  - Да - Аня просовывала руку в рукав куртки.
  - Ты же смотри - недолго. Ты же знаешь, какое у нас осадное положение - бабушка любила цвета-стые выражения времён своей молодости - да и когда будешь возвращаться - купи маме сигарет, при-мерно пачек пять.
  - Ой, я не смогу - ответила Аня, застёгивая змейку - попроси лучше папу.
  - Как это не смогу - опешила та.
  - Я уезжаю с Лёшей, к нему на дачу и буду только завтра днём.
  - Ну, конечно же, тебя домашние дела не интересуют! Ты только и знаешь, как бегать по мужикам от одного к другому! - она уже обратила свой гнев на деда - А ты, Петрович, чего спишь, твою дочь обижают, а ты лежишь как истукан, хоть бы вступился бы за неё бедную и несчастную.
  Дед и вправду спал (он страдал бессонницей и караулил свою дочь по ночам во время её обостре-ний) и потому издал нечленораздельный звук пробуждающегося человека. Видя, что от того проку мало, бабушка вернулась к Ане.
  - А что отец скажет? - строго спросила она.
  - Я ему говорила - Аня поправила шапку и шарф.
  - Значит, вы там с отцом сговорились, а меня в грош ни ставите? Ну, погоди, я ему устрою за весь этот ваш сговор.
  - Бабушка, я тебя люблю - Аня поцеловала её в щёку и выскочила в заранее отпертую дверь.
  - La France! Ta quitté se mourrir... - услышала она уже в дверях голос из маминой комнаты.
  Это давало надежду на то, что кризис прошел, и мама скоро придёт в относительный порядок. По-сле обострения она начинала понимать, что с ней творилось что-то неладное и, чтоб привести свой мозг в порядок, она начинала вспоминать стихи на иностранных языках, которые учила в школьные и сту-денческие годы. Аня знала этот монолог Марии Стюарт, покидавшей Францию после смерти её супруга Франциска Второго, и думала, что когда начнёт сходить с ума, она, конечно же, тоже будет читать те же строки.
  Уже в лифте, спускавшем её вниз, она проверила не забыла ли она все свои три мобильника и убе-дилась, что ей никто не звонил. Её радовало, что её не кинулось разыскивать начальство, но и Лёша то-же ведь не звонил. "Ну и где же он запропастился?" - подумала Аня. Она даже взяла телефон и собра-лась позвонить ему, но тут лифт остановился на первом этаже и она, поздоровавшись с соседкой-консьержкой - та бросила свой пост ехала домой за какой-то мелкой надобностью - вышла из подъезда. Завернув за угол своего дома, Аня набрала один из лёшиных номеров и, услышав после щелчка механи-ческий голос, положила трубку, набрала другой - и снова механический голос. Она шла дорожкой меж-ду домами, а вокруг неё летали вòроны. Она вспомнила, как один её приятель, считавший себя не то ук-раинским, не то чеченским националистом всякий раз допившись до состояния-не-стояния напевал "чёрного вòрона".
  Она шагала бодрой уверенной походкой и была вполне довольна собою, и это не было игрой или позёрством, она действительна жила предвкушением сегодняшнего вечера. От этого ей было тепло и она удивлялась, когда видела, как прохожие прятали свои заледеневшие руки в перчатки и карманы. Она вышла к табачному киоску и обнаружила неприятную вещь - короткую дорогу к метро перерыли. В их городе, как и в других городах трубы отопления не выдерживали собственной ветхости и регулярно рва-лись. Пришлось обходить дальней дорогой мимо райисполкома. Аня посмотрела на часы - полдень. Без одной минуты. "Ну что ж - подумала она - подождут ещё минут десять". Дорога вела её к месту её по-ловой славы, к месту, где она впервые кончила с Максимом. Она и сама удивлялась, как так получалось, что за пару месяцев их отношений в их городе оказалось много мест, которые бы напоминали об этих отношениях. Даже слишком много. Или вернее, они попадались ей на глаза слишком часто, потому как были расположены возле её дома или в тех местах, где она частенько бывала сама, с Лёшей или с подру-гами.
  Они познакомились с Максимом года два назад, на дне рождения их общей подруги, которую все называли собачьей кличкой Пуня и после того почти всё это время вяло переписывались в контакте. А прошлой осенью, как раз в бабье лето, которое имеет свойство подшучивать над людьми и творить чу-деса, и вот, в прошлое бабье лето, Аня решила попить пива с Пуней и та, вызвонила Максима. Тот поя-вился с запозданием, но зато с бутылкой коньяка в кармане и они общались втроём. Ане казалось, а, мо-жет, так было и на самом деле, что Максим говоря что-то Пуне, на самом деле рассказывал о себе ей, о разводе с бывшей женой, о других женщинах и о том, что он в данный момент совершенно свободен. Потом за Пуней зашёл её муж и они с Максимом остались одни и говорили уже без посредства Пуни. У Ани в тот момент был догорающий роман со свадебным фотографом, главным недостатком которого было то, что он работал по выходным. Аня сказала, что не против дружеского секса и они допив ту бу-тылку коньяка пошли в сторону анниного дома искать следующую. Взяв вторую ёмкость они сидели во дворике за столом, говорили о чём-то пока начавшийся дождь не загнал их под ярко освещённый навес магазина. К тому времени уже было около двух часов ночи и они совершенно пьяные стояли и обнима-лись там, его руки совсем осмелели и забрались к ней в джинсы и ласкали её, а она неожиданно и очень приятно кончила. Сам же Максим, уже не был способен на что-либо и они разошлись по домам под этим осенним дождём. И всякий раз проходя мимо витрины этого магазина, даже когда они уже расстались, она вспоминала этот эпизод. А вот сейчас, Аня по воле коммунальщиков, разрывших траншею на более коротком пути к метро, снова проходила мимо витрины этого магазина и снова вспоминала о нём. "По-чему?" - спросила она себя, уже выходя на широкий проспект, и тут же подсознание подсказало, что это, скорее всего потому, что Максим напомнил о себе в аське. Просто воспоминание и больше ничего. Как хорошо, что подсознание знает всё о нас даже лучше нас самих.
  Но подходя к метро, спускаясь по его ступенькам, заходя в стеклянные двери, пополняя счёт на метрополитеновской карточке, проходя через турникет, ожидая поезд, садясь в него и переходя по длинному коридору на другую линию, она снова вспоминала, как они с Максимом честно условились, что они не влюбляются друг в друга, а лишь вместе приятно проводят время, и надо же было такому случиться, что он взял да и нарушил их уговор; как через пару дней после приключения у витрины, она снова встретилась с Максимом и они поехали в Привокзалье, в дом где он жил в детстве, в дом в кото-ром из всех удобств было лишь электричество, туалет во дворе, а вода - через дорогу; как он смеясь на-звал эти края, да и сам этот дом Перевёртутым Миром; как они много раз перелезали через забор, пото-му как соседка не даёт ключ от ворот; как он открывал двери дома ключом из арматурной стали, ключом больше похожим на стилет; как они пили в этом Перевёрнутом Мире ром и самбуку, коньяк и водку, потому как дом не отапливался вообще никак и это было единственным средством для согревания; как они любили там друг друга; как природа сотворила чудо и почти всё время их отношений стояла удиви-тельно тёплая погода, и даже в начале ноября было плюс восемнадцать градусов; как однажды, где-то на второй неделе их поездок в Перевёрнутый Мир он сказал ей, что кажется влюбился в неё, а она ответи-ла, что не стоит этого делать, а он сказал, что это произошло само собой, ибо он ловит себя на том, что копирует её мимику и жесты; как он купил в этот дом ветродуйку - как же это называется-то правильно? - конвектор? тепловентилятор? - и они смеясь называли её первым совместно нажитым имуществом. Конечно, она помнила и другое: и то что она до Максима, то есть ещё встречаясь со свадебным фото-графом положила глаз на Лёшу (и ведь правильный же выбор сделала! - подумала она), и пометила фо-тографию в контактовском альбоме, где Лёша танцевал с какой-то девушкой фразой "И я так хочу!", да, конечно, это было предложением себя, но ведь подействовало же и началась их с Лёшей переписка в контакте, а потом и смсками; и то что она под разными предлогами исчезала и от Максима и от Лёши, благо они бывали заняты делами и оттягивалась вволю со своими старыми и новыми приятелями, исче-зала от Максима, чтоб доказать себе, что оргазм всего лишь результат механического трения органов друг о друга, а от Лёши потому что он уже пару месяцев как перестал удовлетворять её; и то, что...
  Из воспоминаний её вырвал прогноз погоды на огромном световом табло на станции. Прогноз был неутешительным: синоптики обещали на ближайшую ночь похолодание до восьми, да, до минус восьми градусов и сильные снегопады. Это было очень дурным известием. Но она тепло оделась, взяла с собой всё нужное на даче и была готова к любым неприятностям. Так, в размышлении о том, что никакие кап-ризы погоды, а точнее - непогоды не испортят её счастья, Аня стояла и ожидала поезд, который должен был довести её на работу. В вагоне почти не было людей, но она не стала садиться, ибо ей следовало выйти на следующей станции, и она остановилась разглядывая счастливые лица на рекламных плакатах, эти лица были так созвучны её настроению. И те же радостные улыбки она видела и на плакатах разве-шенных вдоль эскалатора.
  Она вышла из метро не через ближайший к её работе выход, а на другую сторону к круглосуточ-ному магазину, потому как на лёшиной даче плохо с водой и она хотела купить влажные салфетки. Аня поднялась по ступенькам на поверхность и тут увидела свою подругу Юлю. Ничего удивительного в самой встрече не было - Юля жила, здесь в самом центре города, в двух кварталах от аниной работы, удивительно было то, что Юля, женщина чуть выше ста шестидесяти сантиметров и потому не носив-шая как правило тяжестей, сейчас несла в руках два огромных кулька, сквозь стенки которых просвечи-вались этикетки пивных баклажек.
  - Что это ты с грузом? - спросила её Аня и добавила: - С праздником тебя.
  - О, привет! И тебя. - Юля была слегка смущена неожиданно встречей с подругой. - Да мы тут с любимым вчера отмечали и вот он слегка перебрал и я вышла купить чего-то, потому как всё закончи-лось.
  - У тебя появился новый молодой чемодан? - удивилась Аня - Проведёшь меня до работы? А за-одно и расскажешь как он?
  Встретив подругу она конечно же не забыла о салфетках, но решила, что купит их позже.
  - Да-а-а - довольно протянула Юля, когда они медленно шли по улице - Такой милый, ласковый, щедрый, а главное, ты не поверишь, наконец-то я нашла ебливого! Мы с ним вчера всю ночь кувырка-лись и пили, пили и кувыркались. А сегодня мы едем продолжать праздновать к нему на дачу. Пред-ставляешь как здорово!
  - Ну наконец-то и у тебя всё наладилось. - тепло сказала Аня - Знаешь, я с моим тоже на дачу со-бралась, мы с тобой словно синхронным плаванием занимаемся.
  - Ага - ухмыльнулась Юля - плаванием.
  - Скорее греблей - Аня поддержала её шутку - А может мы с тобой возьмём наших и скоопериру-емся, шашлычки и всякое под них, а?
  - Не знаю даже получится ли. - Юля задумалась - Он не любит больших и шумных компаний, на-оборот, хочет быть либо один, либо со мною.
  - Прям как мой - сказала Аня. Она конечно вспомнила тутже о вчерашнем лёшином корпоративе, но ведь такое нечасто бывает - Мы с тобой обязательно что-нибудь придумаем. Ведь там кроме нас ни-кого не будет, а комнат на две пары хватит. И вы и мы сможем уединиться как только пожелаем.
  - Кстати - Юля остановилась и поставила сумки на асфальт - Видишь эти серьги? - довольная словно кошка, она показала на свои уши - Это он меня поздравил с восьмым марта.
  - Красивые - сказала Аня, стараясь скрыть зависть и размышления какой подарок ей преподнесёт Лёша - и очень тебе идут. - они зашагали дальше - Бирюза это твой камень. А серебро снимает с чело-века негативную энергетику.
  - А ты-то как? - спросила Юля недовольная тем, что анины восторги были скудны.
  - Может тебе помочь? - вопросом ответила Аня.
  - Нет, что ты - сказала Юля - ты и сама-то гружённая.
  - А у меня всё по-прежнему - Аня отвечала на юлин вопрос - и всё очень здорово.
  Они шли и Аня взахлёб рассказывала Юле какой хороший Лёша и всё что она рассказывала о нём безусловно было правдой, но только всё это относилось к раннему периоду их общения; Юля говорила что-то о своём, тоже восторженно, но что именно Аня конечно же пропускала мимо ушей и вот они уже остановились у дверей особняка, на котором висела вывеска государственной конторы с длинным и труднопроизносимым названием, в котором Аня работала пресс-секретарём. Подружки ещё раз поздра-вили друг-друга с женским днём, поцеловались на прощанье и пообещав созвониться после праздника и вытащить свои половинки на совместное мероприятие разошлись.
  Аня вошла в здание и взяла у вахтёра ключ от своего кабинета. Тот сказал, что её разыскивал шеф и Аня идя по коридору размышляла о том какими именно словами начальник будет ругать её за опозда-ние, ведь было (она специально посмотрела на часы висевшие над вахтёром) почти час дня. Ключ щёлк-нул в замке и вот она уже в своём кабинете. Впрочем кабинет это слишком громкое название для камор-ки три на три метра напротив туалета: стол с ноутбуком, шкаф заваленный бумагами и газетами, зеркало на двери и вешалка на стене - вот и всё, что помещалось в этой комнате. Раздеваясь, Аня думала сразу ли идти к начальнику на суд и казнь или же подождать пока он сам спустится к ней и сделать невинную рожу, мол я была где-то здесь, просто выходила на пять минут, но она решила вначале зайти в аську и контакт. Пока она переобувалась двойной пронзительный вскрик аськи заставил её подлететь к ноуту как стояла - в сапоге на левой ноге и тапке на правой, но это были две ссылки на поздравления от Стаса и Максима, а Лёша всё ещё находился в оффлайне. В контакте его тоже не было. Нервно вздохнув, Аня продолжила раззуваться, а затем вернулась к своему компу. Процентов на восемдесят её работа заклю-чалась в составлении разного рода пресс-релизов и прочих текстов, публикуемых от имени конторы и в высиживании жопочасов. В силу предпраздничной атмосферы витавшей в конторе уже пару дней рабо-ты не было и Аня вошла во фленту своего ЖЖ.
  И в этот момент к ней в кабинет зашёл Иван Андреевич, директор этой конторы.
  - Вот Вы уже пришли на работу! - сказал он.
  - Я только на минутку отходила - сказала Аня, сворачивая окно интернета.
  - Да знаю я Вашу минутку - отмахнулся он - Пойдёмте!
  И Аня пошла за ним, сначала по коридору, потом по лестнице на второй этаж, предполагая, что её конечно же уволят за столь значительное опоздание и думала как лучше повести себя в этой ситуации, то ли сделать невинное лицо, то ли наоборот встать в позу активной обороны, мол, хватит пить мою кровь, я выхожу замуж и имела я ввиду вас всем и Вас в частности. Но, зайдя с нею в свой кабинет, Иван Андреевич не стал ругать Аню за опоздание, наоборот, вытащил из корзины с цветами самый красивый букет роз вручил их ей.
  - Вы так вчера здорово плясали на столе! - говорил он, обнимая её и целуя.
  Аня же в тот момент вспоминала как именно она плясала, но по её воспоминаниям получалось, что до стриптиза дело не дошло, а всё ограничилось канканом. Потом Иван Андреевич предложил вы-пить коньяку и вытащил из сейфа Реми Мартэн - настоящий! - подчеркнул он, протягивая Ане тарелку с порезанным лимоном. Она пыталась отказываться, но только для виду, потому как налив по стопочке шеф возвратил бутылку в сейф и закрыл его на ключ. И пока они пили, а Иван Андреевич рассыпался Ане в комплиментах, какой она незаменимый сотрудник, какая она обаятельная и привлекательная, она думала, что если Лёша забудет подарить ей цветы, то она явившись на свидание с букетом от шефа по-ставит Лёшу в неудобное положение. Коньяк был допит и шеф вытащил ключ от сейфа чтобы налить по второй, но тут вошла секретарша и сказала, что дамы уже собрались в зале и Иван Андреевич недоволь-но ворча спрятал ключи в карман.
  Они спустились в просторный зал, где уже был накрыт большой фуршетный стол, Аня несла свой букет, а Иван Андреевич волочил за собой огромную корзину с цветами для других дам конторы. Войдя она торжествующе продефилировала по залу под обстрелом косых взглядов дамочек-сотрудниц, кото-рые были хорошо старше её и отправилась к себе, поставить цветы в вазу. Уже в дверях своего кабинета Аня услышала мелодию своего телефона и метнулась к нему. Но это был не Лёша. Это звонил Серёжа, знакомый, из другого города - зануда, чмопиздрокл и жлоб - он жарко поздравил её и сказал, что он в городе и что хочет встретиться с ней в перерыв, чтобы поздравить лично. "Хорошо, я выйду через по-лчаса и мы встретимся в пиццерии" - сказала она и сбросила звонок.
  "Чмопиздрокл - какое красивое слово - подумала она - оно напоминает звук издаваемый пробкой, вылетающей из шампанского, чтобы упасть на голову кого-то из собутыльников". Аня уже и не помнила сама ли она придумала такое слово или подцепила его у кого-то из знакомых, как цепляют герпес при поцелуе. Так она называла большинство своих бывших - хотя далеко не все, кого она так называла были с нею и наоборот не все её мужчины были автоматически разжалованы в чмопиздроклы - тут была осо-бая метафизическая грань, которую она не могла объяснить даже самой себе, но безобидный Серёжа, появлявшийся в её городе раз в пару недель по загадочным, одному ему известным поводам безусловно относился к категории чмопиздроклов.
  Бегом к компу. Но аська и контакт предательски молчали. Она набрала воды в вазу, поставила в неё букет и с вазой она вернулась в зал.
  Там все собравшиеся праздновали, её цветы конечно же заметили, но не обратили внимания ибо пьянствование шло полным ходом, коньяк (конечно не настоящий, а местный) перетекал из бутылок в рюмки и стаканы, а Аня всё думала, брать ей с собою цветы или же оставить их в своём кабинете, пото-му как эти самые цветы напоминали ей о её последнем дне рождения, когда Максим, да тогда с нею был он, а не какой-нибудь чмопиздокл, сказал, что цветы слишком банально, а вот лучше... Да конечно, то что было потом, на её день рождения, было лучше - и ночной клуб, и прекрасная музыка и книга, кото-рую она долго выбирала в магазине вместо книги которую он сам написал, но которой почему-то не ока-залось в продаже в то время, и прогулка домой по засыпающему под снегом парку. Но всё же цветы, ко-торые тогда Максим счёл слишком банальными и которые она тогда взяла с собой от начальника и ко-торые как она говорила должны поднимать его, Максима, статус. Она взяла те цветы с собою. Они давно сглили на какой-то мусорке под городом, а сейчас наверное Лёше будет неприятно, если она возьмёт этот букет. Тем не менее по мере того как она наполнялась коньяком, мир становился розовым и счаст-ливым. Ах, цветы - думала она - какая глупость - почему бы мне и не взять их с собой.
  Вот так, за коньяком и за размышлеииями о цветах и прошло полчаса, потом ещё полчаса и нако-нец она вспомнила о том, что она должна была выйти к Сергею, чмопиздроклу, конечно же, но ведь обещала же и вот Аня исчезнув с пьянки с цветами, занесёнными прежде в кабинет вышла к Сергею.
  Она пришла в пиццерию с опозданием минут на пятнадцать. Серёжа к тому времени уже доедал кусок пиццы.
  - Я уже думал ты не придёшь - сказал он, поздоровавшись - и потому почти доел пиццу.
  Серёжа был страшным жлобом, отчего все его поползновения даже к слабым на передок женщи-нам, насколько это было известно Ане, заканчивались едва начавшись.
  - Не беспокойся, у нас на работе второй день корпоратива. Я уже на еду смотреть не могу. Я луч-ше возьму себе кофе - сказала Аня и отошла к стойке.
  Она взяла эспрессо и вернулась к Серёже. Тот подарил ей открытку со смешным медведем тащу-щим охапку цветов, ростом больше него самого и завёл долгую занудную беседу о том, что поскольку наступает женский день, то он конечно должен был её чем-то угостить и, выезжая из дому так и соби-рался, но вот поиздержался в дороге, да и возникли непредвиденные расходы, так что денег осталось ровным счётом на обратный билет и пирожок в дорогу поэтому он дико извиняется, но может быть в следующий раз. Поскольку Серёжа произносил нечто подобное уже в пятьсот семнадцатый раз (она ко-нечно не считала, но порядок примерно совпадал с реальностью) Аня не обращая внимания на его трёп, разглядывала открытку и попивала кофе. Серёжа был смешон и забавен, он был словно рождён для тэга "забавное" её ЖЖ. Его копеечные подарки были милы, но на всё остальное у неё как говорится не стоя-ло.
  - Кстати - внезапно Сергей решил сменить тему разговора - как там поживает Максим?
  - Не знаю - Аня пожала плечами - Он звонил мне сегодня, поздравлял, но я его уже давно не ви-дела.
  - А я всё никак не могу передать ему подарок. Может передашь как-нибудь? - Сергей уже выта-щил из кулька несколько открыток и вертел их в руках.
  - Ну не знаю даже - Аня попыталась отказаться.
  - Может через Лену передашь или ещё как-то? - Серёжа протянул ей открытки.
  - Врядли - сказала она, но изображённое на открытках её заинтересовало.
  Она смотрела на дома в незнакомом городе и думала, что было бы неплохо уехать куда-то прочь отсюда, прочь от всей этой беготни и суеты.
  - А что это? - спросила она.
  Серёжа с готовностью стал объяснять ей, что это квартал в центре его родного города, построен-ный лет сто пятьдесят назад архитектором Достоевским, родным братом того самого Фёдора Михайло-вича.
  - Красивый у вас город - сказала Аня. Серёжа расплылся в блаженной улыбке. И в этот момент за-звонил телефон и Аня стала рыться в сумке. Звонила подруга Зоя.
  - Привет! - сказала она - с наступающим тебя праздником! Любви! Тепла! Хороших мужчин!
  - И тебе, Зоечка - ответила Аня - чтоб все мужчины которые тебе попадались были бы добрыми, ласковыми и заботливыми.
  Серёжа посмотрел на часы и стал озабоченно собирать вещи.
  - До поезда всего два часа осталось - сказал он - я побегу, а то мне нужно ещё вещи забрать у квартирной хозяйки.
  И, помахав Ане рукой, он скрылся в дверях. Открытки для Максима остались лежать на столе пе-ред Аней.
  - Ну как твоя жизнь половая? - спросила Зоя, с привычным медицинским цинизмом.
  - Спасибо, великолепно! - затараторила Аня - вот сегодня собираемся к Лёшеньке на дачу. А твоя как?
  - Ой, по-всякому - ответила Зоя - Скажи, подруга, ты сейчас можешь говорить?
  - Могу, но недолго. Может встретимся скажем завтра, попьём пивка?
  - Даже не знаю. - голос Зои стал напряжённым и задумчивым - Вот скажи мне как тебе удаётся одновременно встречаться с несколькими мужчинами, так чтобы они не ревновали тебя?
  - Я давно уже не встречаюсь с несколькими. - возразила ей Аня, собирая вещи в сумку. Она по-крутила в руках открытки и положила их в сумку - У меня теперь есть Лёша. Зачем мне другие.
  - Понимаешь, Ань - начала Зоя - тут у меня вот что получилось...
  У Зои постоянно что-то приключалось и всякий раз после того что приключилось ей нужно было выговорится. Аня встала из-за столика и вышла на улицу. Зоя работала врачом в районной поликлинике и использовала своё положение для поиска богатеньких буратин, которых она раскручивала на дорогие подарки, развлечения и кабаки. Причём одновременно у неё могло быть несколько мужчин, благораспо-ложение которых она принимала по гибкому графику. А ещё она очень любила хвастать перед каждым новым мужчиной подарками предыдущих, не мало не стестняясь тем, что они (эх, мал наш городок, мал) могут знать друг друга. Таким образом она пыталась сделать своего нынешнего, или, как сказали бы американки, текущего мужчину более щедрым, провоцируя его на такой своеобразный потлач. Правда случались и проколы, такие как в этот раз: Зоя накануне восьмого марта рассказала своему нынешнему, что золотые серьги, которые она так любит носить были подарены её бывшим, расчитывая на то, что этот нынешний (Аня уже запуталась в их именах и потому мысленно обозначала зоиных как нынешние и предыдущие) постарается перебить цену подарка предыдущего, но видимо не расчитала силы напора и теперь он окуклился и сказал, что будет очень занят на праздники, так как у него накопилось много ра-боты. Аня отвечала Зое общими фразами, мол мужчины они зверушки пугливые и на них не стоит да-вить, мол сами подойдут и предложат.
  - Ну, хорошо, - не унималась Зоя - а как тебе удавалось, чтоб они не ревновали к подаркам. Вот смотри, например, как твой как Саня...
  - Лёша - поправила её Аня.
  - Ой, Лёша, так вот как Лёша реагировал на подарки Максима?
  - Да я просто не говорила ему о них - Аня удивилась, что Зоя забыла имя её нынешнего, но поче-му-то запомнила Максима. Она перешла на другую сторону дороги и шла медленно разглядывая окру-жающих женщин и пытаясь представить в чём будут ходить нынешней весной. В трубке послышался звук звонка другого телефона.
  - Ой, прости, это мой любимый звонит, я тебя позже наберу - и Зоя поспешно положила трубку.
  Аня спрятала телефон в карман куртки, расчитывая набрать Лёшу в подворотне возле работы, где собиралась покурить. И тут её кто-то обнял за плечо. Она испугалась, предположив, что это был Максим - позднее ей это покажется странным, что ожидая звонка от Лёши она подумает сейчас о Максиме - но это был не Максим и даже не Лёша, а Стас. Он прогуливался по улице со своей Аней и давно уже за-приметил нашу Аню. Оставив другую он незаметно подошёл к этой и приобнял.
  - С праздником! - сказал он чмокнул в щёчку.
  - Как ты меня испугал! - закричала Аня - ты мог оставить меня заикой. А какой же из заики пресс-секретарь?
  Стоявшая поодаль другая Аня помахала ей рукой, а затем и подошла к ним. Стас рассказывал о своих делах. Жизнь у него кипела как никогда. У него были влиятельные связи и он уже который год пытался раскрутить в их областном центре киностудию. Выгода, как он говорил была очевидна, ибо снимать кино здесь намного дешевле чем в Москве или Киеве Минске или Питере. Каждый раз он но-сился с каким-то гениальным, по его мнению, сценарием, но всякий раз проекты за которые он брался почему-то накрывались. Он, конечно, пенял на кризис, конкурентов и прочие объективные трудности и всякий раз с увлечением брался за новый проект. И хотя ему уже было хорошо за сорок, он до сих пор ходил в молодых и перспективных и, конечно же видел себя новым Кустурицей или Тарантино, идущим к славе по красной дорожке в Каннах. Вот и сейчас он раскручивал новый проект. Минут пятнадцать Стас с видимым наслаждением рассказывал о своём новом фильме, даже не спросив для приличия как её дела, вероятно предполагая, что его фильм - самая большая и значимая новость во всём мире, новость более важная чем революция в Ливии или землетрясение в Новой Зеландии. Заметив, что Аня нервнича-ет и посматривает на часы Стас сказал, что надо было бы зайти куда-то посидеть, но он сейчас очень спешит, потому как они идут выбирать подарок своей подруге, а она и сама ещё не знает чего именно хочет. Он чмокнул Аню на прощанье и сказал:
  - Я совершенно забыл, что хотел у тебя что-то спросить. - Стас был тугодум и потому недостаток сообразительности компенсировал артистизмом, с которым он изображал работу мысли. - Куда это твой приятель запропастился?
  - Какой? - удивлённо спросила Аня.
  - Ну этот... - Стас по-прежнему артистично почёсывал затылок - на Эм. Миша? ...
  Аня попыталась понять какого Мишу тот имел ввиду и предположила, весьма удивившись, что Стас вспомнил Мишу, актёра, с которым она рассталась пару лет назад. Она тогда нашла этого Мишу в качестве замены самому Стасу, пока у того был творческий кризис.
  - Нет, не Миша. Ну помнишь, он мне ещё летом присылал свои сюжеты для фильмов. Максим - поправился Стас - Я тут на днях общался с одним продюсером, и показал его сюжеты, он сказал, что они вполне съедобны. Ты случайно не знаешь где он?
  - Нет, не знаю - Аня разозлилась. В течении получаса трое человек так или иначе спросили у неё о Максиме. Она посмотрела на часы на экране мобильника - Он мне звонил, но я его давно не видела. У тебя есть его номер?
  - Да, записан - Стас наконец-то догадался, что Аня спешит. - Я его наберу, но позже, после празд-ников. А ты, если увидишь его, или он звонить будет - скажи, что его сюжетами интересовались боль-шие люди.
  Стас с видимым удовольствием протянул последнее "о", затем снова чмокнул одну Аню в щёчку и подхватив под руку другую быстро удалился. Наша Аня ещё раз посмотрела на экран мобильника. Нет, Лёша так и не звонил. Она подумала набрать ли его сейчас, но её мысли путались и она решила сначала покурить, собраться с мыслями, а уж потом звонить. И она, перейдя дорогу пошла к дому в котором ра-ботала.
  Издалека Ане показалось, что ей почудилось, что прямо у дверей её работы стоял Лёша, её Лё-шенька. "Нет, это наверное человек просто на него похожий - подумала она - просто я сильно соскучи-лась по нему и вот теперь я вижу его в каждом прохожем". Но нет, этот человек был одет в те же вещи, что обычно носит Лёша и с характерными лёшиными жестами курил его "Кэптэн Блэк", а, значит, ей не могло показаться. Когда она поняла, что это он, а не просто прохожий, она ускорила шаг и перешла на бег. Это было приятным сюрпризом: никогда ещё он не заходил за ней на работу. Он обернулся и уви-дел её. На бегу она подумала, что она наверное выглядит совершенно неважно, но к тому времени она уже влетела прямо в его раскрытые объятья. Их губы встретились в поцелуе. Поцелуй был жарким, хотя она и натыкалась губами, щеками и ноздрями на его небритость, а в его дыхании к благородному запаху "Кэптэна Блэка" примешивался запах перегара и пива. От поцелуя она увлажнилась и подумала даже, что сейчас же, только на секунду забежав на работу чтобы сдать ключи на вахту поедет с ним.
  - Анечка - сказал он, когда их губы расстались - я так соскучился по тебе.
  Она стояла и от счастья не могла сказать что-то связное.
  - Я долго думал, что тебе подарить в честь этого праздника - сказал он, доставая из своей сумки какой-то пёстрый свёрток - чтобы этот подарок запомнился тебе на всю жизнь. Я долго искал что-то что было бы стильным и красивым и практичным одновременно - он протянул свёрток - ты уж прости, что упаковка с аляповатым рисунком.
  - Ну, что ты Лёшенька - сказала Аня, взяв свёрток в руки и поглаживая подарок. Она пыталась угадать что находится внутри. Розовые сердечки на упаковке казались ей милыми. Да и разве упаковка главное - Да что ж ты не позвонил мне? Мне так неудобно, что я заставила тебя ждать.
  - Я хотел сделать тебе приятный сюрприз. Ждать мне почти не пришлось. Видишь - он показал на сигарету - я не скурил и половины.
  - Да, конечно - засуетилась она - я сейчас, я мигом, только сдам ключи и сразу же вернусь...
  - Погоди, - сказал он - не торопись. В связи с этим корпоративом у меня на работе возник жуткий аврал, вчера весь день только то и делали, что готовились к празднованию и теперь возникли проблемы. Я сейчас должен срочно ехать на работу. И буду занят до вечера. А потом, как освобожусь, позвоню и мы с тобой поедем на дачу, как и договаривались.
  Она замерла и её нижняя челюсть непроизвольно опустилась на рыжую шерсть шарфа. Он обнял и поцеловал её. Она отвечала на поцелуй как-то не так и он скоро отстранился, сказав:
  - Солнышко, у нас всё будет хорошо, просто сейчас я слегка занят. А вечером мы обязательно увидимся.
  - Да, да конечно - сказала она растерянно - ты позвони, когда освободишься. Я буду ждать твоего звонка.
  И она не оборачиваясь вошла в здание своей конторы. В принципе она привыкла к лёшиным за-держкам, это было обычным делом, что он звонил и извиняясь говорил, что занят по какому-то важному делу. К тому же этот лёшин вечер и следующая за ним ночь всё-равно принадлежали ей. Правда, её не-приятно удивил лёшин утренний опохмел, но разве это могло помешать ей чувствовать себя счастли-вой? Наоборот, это означало, что она может выпить и сама, не опасаясь нарваться на его морализаторст-во по поводу здорового образа жизни.
  Аня хотела быстро прошмыгнуть по коридору в свою каморку, чтобы посмотреть на лёшин пода-рок. Верно говорят, что любопытство - мощный стимул и она шла в предвкушении чуда. Интересно, что же было в этом свёртке, который она несла в руке? Может быть колечко, стильная обновка или милая безделушка. Но ей не удалось дойти до своей каморки - в коридоре стояли и шумно общались коллеги. Они чуть ли не силой затащили её в кабинет, где празднование продолжалось. Завотделом, мужичок лет пятидесяти налил ей штрафную - большую рюмку коньяка и объяснил, что нехорошо отказываться от общения с коллегами. Он проявлял ей всяческие знаки внимания, видимо оттого что у него в подчине-нии находилось несколько дам очень среднего возраста и ухаживая за нею он поддевал их. Она улизнула от коллег где-то через полчаса, когда мужская часть обсуждала недавние матчи еврокубков, а женщины стали жаловаться на своих родственников. Но выйдя из кабинета, она поняла, что забыла свёрток на столе. Она зашла к себе в кабинет, убедилась, что ни в аське ни в контакте нет ничего важного, оставила сумку и зайдя в туалет вернулась за свёртком. Её пропажу, как ни странно, обнаружили и болельщики стали рассыпаться ей в комплиментах. Она хотела снова улизнуть, взяв свёрток, но у неё спросили куда это она собралась, и ей пришлось остаться. Поскольку всё внимание мужской части компании переклю-чилось на неё, Аня решила этим воспользоваться и продолжить красоваться перед дамочками, тем бо-лее, что как минимум две из присутствовавших когда-то долго доставали её какими-то мелочами.
  - А давайте посмотрим, что мне сегодня подарил мой! - весело воскликнула она.
  К этому времени в Ане уже плескалось значительное количество коньяка и она была готова стать душой компании. Мужчины, принявшие значительно больше радостно поддержали её. С замиранием сердца она вскрывала свёрток. Коллеги высказывали предположения, что там и сходились на том, что там наверняка лежит обручальное кольцо или серьги с брильянтами. Под бумагой оказалась картонная коробочка. Аня открыла крышку. Она даже не сразу поняла, что там внутри. Это казалось ещё одной, на сей раз матерчатой упаковкой. Аня вытащила эту упаковку, но в ней ничего не было. Это был бархатный чехол для мобильника. Чёрный, вполне стильный. С вышитым на нём вензелем. Она много раз видела такие в киосках в метро. Стоимостью примерно в полтора доллара по курсу нацбанка. Наблюдавшие за аниными манипуляциями коллеги недоверчиво смотрели на разрекламированный подарок. Один из них даже покрутил его в руках, расстегнул змейку и убедившись, что там ничего нет разочарованно вернул подарок владелице.
  - А где же серьги с брульянтом? - спросил он.
  - А серьги будут при личной встрече - парировала Аня и загадочно улыбнулась.
  - И при неприличной - пошутил тот же коллега.
  - А при неприличной - Аня ещё раз загадочно улыбнулась - тем более!
  Всё-таки коньяк не зря считается напитком божественным, эпический облом с подарком не вызвал у Ани никаких сильных чувств, она и без этого знала, что Лёша жлоб, прикрывающий своё жлобство рассуждениями о стильности и изысканности. Плохо то, что она выставила себя в дурацком положении перед дамами предклимактерического возраста, но что тут поделаешь, она сама виновата, не надо было настолько раскатывать губу и красоваться перед ними. Меж тем, беседа оживилась и коллеги стали рас-сказывать истории про эпические подарки, начав безусловно с бородатой истории про то, что Сталин задабривал Чёрчилля ящиками армянского коньяка, и что именно за ящик коньяка Чёрчилль закрыл гла-за на советизацию Чехословакии и Польши; потом вспомнили подарки самому Сталину, затем Брежне-ву. О чём говорили дальше, Аня уже не слышала - наконец-то ей удалось уйти незамеченной.
  В своём кабинете, она вытащила из сумки все три телефона и убедилась в том, что ни Лёша ни кто другой ей не звонил. Было около пяти часов вечера. Аня предполагала, что в ожидании свидания с Лё-шей ей предстоит убить пару часов. Это было обычным делом, а пить, в предвкушении празднования на даче она уже не хотела, и она вошла в контактовскую игру. В ней следовало убивать монстров, за что давали деньги и опыт. Лихо расправившись с ними (видать создатели игры уменьшили силу монстров в честь праздника) она вошла в другую игру. В ней нужно было бродить по загадочному дому и искать разные спрятанные в нём вещи. Но вскоре и это занятие наскучило Ане. За стеной, в кабинете, который она недавно покинула послышался шум, перекинувшийся в коридор - это её коллеги покидали своё ра-бочее место. Она подумала, что сейчас её обнаружат и будут уговаривать пойти с ними, продолжить празднование в каком-то соседнем кабаке, но, о ней забыли и шум скоро стих. Аня снова открыла ЖЖ. Флента была полна приятными, но однообразными поздравлениями. Скучно. Вскрикнула аська и тут же ещё раз - это Максим прислал ей пару ссылок. В первой была подборка советских поздравительных от-крыток, на другой современные открытки. Это было мило. "Спасибо" написала Аня и вспомнив про по-дарок Сергея, написала Максиму: "Я встретилась с Серёжей и он передал тебе открытки". Enter. И тут же, опасаясь, что у Максима появится повод для встречи с ней: "Я на днях передам их Пуне, а ты забе-рёшь их у неё". От Максима пришла новая ссылка - какой-то длинный и очевидно смешной текст. Там было много букв, и читать их было лень. Потом от него пришло: "ОК, договорились. Я как раз собирал-ся с ней созвониться где-то к концу недели".
  Аня вытащила открытки из сумки и разложила их на столе. Вот - купеческий квартал позапрош-лого века. Вот - длинное серое здание обкома на центральной площади. Вот - набережная реки весной. Вот - какое-то зелёное поле, перерытое какими-то рвами, Аня вспомнила, что Сергей рассказывал ей, что это местная достопримечательность, остатки крепости восемнадцатого века. Что было изображено на других, она поняла лишь прочитав надписи на обороте. Она смотрела на эти открытки и думала, что никогда не увидит этот город: с Максимом это невозможно, а Лёша никогда не поедет в такую дыру. Но от этих фотографий веяло покоем и неизвестно откуда взявшимся теплом.
  От этих размышлений её оторвал звонок. Да, это был Лёша. "Наконец-то!" - подумала Аня.
  - Да, Лёшенька - сказала она.
  - Анечка, солнышко - его голос казался озабоченным - тут у нас такая запарка. Тут...
  - У тебя что-то случилось? - встревоженно спросила она.
  - Нет, ничего конкретно плохого - отвечал он слегка успокоившись - просто... Ну вобщем долго рассказывать. Но мы не сможем сегодня с тобой встретиться. Приехал шеф и давай вставлять всем. На-деюсь ты меня понимаешь.
  - Да, Лёшенька, конечно-конечно.
  - Солнышко, я тебя люблю, я без тебя жить не могу, но ты понимаешь, такой аврал. Я тебе пере-звоню.
  И он положил трубку.
  Она разозлилась: ну как же так, ведь я потратила уйму усилий, чтоб собраться на этот чёртов вы-езд и вот так. Всё вот так. На глазах выступили слёзы. "Нет, так же нельзя - сказала она себе - могут зайти сотрудники" - и она стала вытирать глаза салфеткой, отчего тушь размазалась ещё больше. Она отказалась от тучи предложений праздновать восьмое марта только ради того, чтобы быть с Лёшей, а оказалось... Вдруг Аня поняла, что до сих пор сидит с трубкой возле уха в одной руке и размазывает слёзы салфеткой другой. Она положила телефон на стол и мысленно приказала себе перестать плакать: ведь это всего-навсего лишняя рюмка коньяка, завтра будет новый день и она конечно же встретится с Лёшей. Затем она другой салфеткой вытерла глаза и привела в порядок ресницы. Руки почти не дрожа-ли. Почти. Во всяком случае виденным в зеркальце результатом их усилий она осталась довольна. Аня даже улыбнулась и подмигнула сама себе: мол, девочка, не впервой.
  Пронзительно вскрикнула аська. Alt-tab. "Я ухожу в оффлайн" - писал Максим. "Ну и пошёл ты" - со злостью подумала Аня. Alt-tab. Она снова открыла игру с монстрами. Снова вскрик аськи. Alt-tab. "Ещё раз с праздником!" - опять сообщение от Максима. "Сукин сын" - подумала она и ей захотелось запустить своим флаем в монитор казённого ноута, но потом, снова нажав Alt-tab она подумала, что Максим не виноват в том, что её Лёша настолько занятой человек. Она сидела и тупо глазела на нарисо-ванную на мониторе карту игрового мира. "А может? - подумала она - может действительно отметить праздник с Максимом?" Alt-tab и она уже пишет ему: "Ты ещё не решил с кем будешь праздновать?" Нажав на Enter она тут же пожалела что это сделала, ведь он её любит или во всяком случае любил ещё недавно, а она с ним просто играет, как тогда. Просто сегодня ей отказал любимый человек. И тут же с секундным запозданием она видит как перед её сообщением выскакивает сообщение Максима: "До встречи" и над ним загорается красный огонёк оффлайна. "Куда же ты делся?" - пишет Аня и снова на-чинает сожалеть о написанном после того как отправила сообщение. До неё доходит, что Максим не ус-пел прочитать его, когда она его отправила он уже выключился, а оно шло по просторам интернета. "Ну чтож, так даже лучше" - подумала она. Когда он увидит это всегда можно будет сказать, что это была пьяная шутка, которую мы учинили с Лёшей, прости, пожалуйста, это была глупая выходка, но ты сде-лал совершенно правильно, что отключился. Она набрала Лёшу, вместо его рингтона звучали короткие гудки. "Если он такой занятой, то какого чёрта он трепется по мобиле" - подумала она. Она сбросила звонок и набрала номер Максима. Впервые с тех пор как они расстались. "Абонент недоступен, он нахо-дится вне зоны покрытия" - ответил механический голос. Она перенабрала. И тот же ответ от механиче-ского голоса. "Что за глупости" - подумала она, но поняла, что она впервые за всё это время хочет ви-деть Максима и что именно в этот самый момент он недоступен. Зазвонил телефон. "Максим?!" - поду-мала она. Нет, это был Лёша. "Ну что за день такой сегодня" - подумала она.
  - Алло - сказала она совершенно не понимая, то ли набросится на него то ли просто аккуратно и меланхолично послать куда-нибудь, например, на работу.
  - Алло, солнышко, я тут вот что подумал - в трубке послышался его голос - я постараюсь на рабо-те управиться до восьми, так что ты после восьми заходи, можем отметить. Или даже лучше, поедем на дачу на последней электричке. Как тебе предложение?
  - Отлично - выдохнула она и замерла, потому как в этот момент счастье снова вернулось к ней.
  - Ну вот и ладненько - сказал лёшин голос - Солнышко, я жду тебя после восьми.
  - Лёшенька, я тебя лю... - сказала Аня и поняла, что он уже разъединился и она собирается гово-рить сама с собой.
  Перезванивать она не стала, потому как Лёша не любил когда его отвлекают если он занят. "Фух!" - выдохнула она. Теперь оставалось лишь послать Максима, когда он увидит её звонки. Впрочем, теперь когда всё устаканилось можно было с лёгким сердцем сказать, что телефон сам набрал номер от тряски в сумке. Это конечно было ложью, ведь её флай блокировался автоматически, но разве мог Максим пом-нить такую подробность её телефона. Но всё-таки ей было не по себе, ведь она в очередной раз могла поступить с ним нехорошо. А так - всё очень просто и легко, как легко вылетает газ из газировки. Она подошла к шкафу с бумагами и выудила из-под старых газет заныканную початую бутылку коньяка. От-винтив пробку она поколебалась стоит ли налить в чашку, но потом подумала, что ради одного глотка мыть лень и отпила. Выдохнула. Посмотрела на себя в висевшее на входной двери зеркало. "Кажется жизнь налаживается - подумала она - я таки получу сегодня то чего хочу". И подмигнула себе той, ко-торая находилась в зеркале.
  И снова звонок. Она замешкалась, подумав, что если это опять Лёша и он опять скажет, что не сможет сегодня встретится она просто пошлёт его. Но это был не Лёша. Звонил отец.
  - Привет! - радостно выдохнула она.
  - Привет - сказал он - Как ты?
  - Нормально, вот сейчас собираюсь уже выходить с работы - Аня собрала со стола открытки и по-ложила в сумку. - Как там мама?
  - Я им звонил недавно, вроде всё в порядке, контактна, как говорится. - В трубке послышался дет-ский смех.
  - Я уезжаю к Лёше - сказала Аня - там бабушка просила купить маме сигарет.
  - Да, я знаю - голос отца стал напряжённым - она мне уже говорила. Ты когда будешь дома?
  - Завтра к обеду.
  - Договорились. Целую. Пока.
  - И я тебя целую.
  После болезни матери её отец завёл вторую жену, которая родила ему двоих детей. День, если это позволяла работа и вечер он проводил у неё, а под ночь возвращался домой к аниной матери и её родст-венникам. Так он и жил на два дома, на две семьи. Он познакомил Аню со второй женой и те, возможно благодаря тому, что меж ними было двенадцать лет разницы, сдружились и Аня почти каждые выход-ные навещала вторую маму и братьев.
  Аня навела парадный марафет на лице. Она смотрела на себя в зеркале и улыбалась сама себе. "Да, я сегодня самая счастливая женщина на свете" - думала она, надевая шарф. Она решила идти без шапки, потому как за окном люди ходили даже нараспашку. Ей не верилось, ведь синоптики обещали снег и похолодание. Аня оделась, выключила ноутбук и свет. Но тут она поняла, что забыла взять с собой фо-тоаппарат. Фотоаппарат был казённым, он полагался пресс-секретарю по штату, но она часто брала его с собой на разного рода развлечения - концерты, встречи с друзьями и прочие мероприятия - и вот сейчас она хотела взять его с собой если Лёше придёт в голову пофотографировать её. Фотоаппарат был спря-тан в шкафу среди старых газет и он почему-то долго не находился. Аня уже стала нервничать, что он мог куда-то пропасть. Но вот из-за толстой подшивки показался его длинный ремень. Аня спрятала его в сумку и заперев дверь покинула свою каморку.
  Вахтёр уже принявший свою норму мирно храпел прямо на вахте. Аня постучала и он осоловело посмотрел на неё.
  - А я уже думал, что все ушли - сказал он, нехотя шагая к двери.
  - Теперь точно все - весело ответила ему Аня.
  - А что ж это такая красавица задерживается допоздна - пробурчал он - неужели никто не ждёт?
  - Ждёт, ещё как ждёт - уверила она - просто дела были неотложные.
  - Это ж надо! - бурчал он запирая за ней засов - какие могут быть дела в такой день...
  На улице действительно значительно потеплело, снег уже весь стаял. Было пять минут седьмого. Аня решила пройтись по магазинам, которые попадутся ей по пути к метро. Она зашла в ближайший магазин, в нём девушка лет двадцати меряла блузки с глубоким вырезом, на незнакомке был такой же лифчик как и на Ане. Она конечно знала, что всё бельё выпускается крупными партиями и потому встреча с носительницей такого же лифчика как её неизбежна, но ей всё-равно стало неприятно, ведь этот Аня покупала для того, чтобы быть единственной для своего Лёши и она перевела взгляд на витри-ну, она смотрела на неубранные с Нового года шары висевшие там и ей почему-то вспомнилась история, которую ей рассказывал Максим. Дурацкая история, даже не история, а так, зарисовка о том, что когда-то ещё в застойные годы в центре Привокзальной площади стоял огромный металлический каркас-шар, в который были мозаично встроены разноцветные стёкла, а каждый раз под Новый год вместо шара ста-вили громадную ёлку, а потом в один из годов (Максим несколько раз рассказывал эту историю и каж-дый раз добавлял в этом месте: "должно быть в 84-м, как раз когда ты родилась"), ёлку убрали, а шар на место не вернулся. А недавно, на площади, возможно даже в том же самом месте поставили другой ме-таллический каркас-шар, но только без мозаики. В сумке зазвонил телефон. Она резко рванула змейку, та подалась и из сумки выпал кулёк предназначенный для выезда на дачу.
  - Привет, Лл... - она хотела сказать "Привет, Лёшенька", но вовремя осеклась, увидев краем глаза, что это звонил Максим.
  - И тебе приветик! - Максим скорее всего именно так услышал сказанное - Анютка, ты мне зво-нила?
  Она пыталась понять по голосу Максима его настроение, ведь через секунду ей придётся послать его на, к и в, причём одновременно, но в магазине было шумно и она не смогла понять это.
  - Ой, прости, пожалуйста - она постаралась быть как можно более ласковой - наверное это я слу-чайно, вернее не я, телефон случайно набрал.
  - Вот как - в его голосе было слышно разочарование - жалкаааа...
  - Ты прости, что так получилось. Наверное телефон прижался к чему-то и сам тебя вызвал. - ска-зала она -Я сейчас в магазине и не могу говорить. Давай созвонимся на днях и пообщаемся. Можем ещё Лену взять третьей.
  - Договорились! - Максим почему-то воспрянул, хотя подобные обещания она давала неоднократ-но - Ещё раз тебя с праздником! Целую.
  Она положила трубку и подумала, что она будет говорить когда он обнаружит у себя в аське её сообщения. Чтож, придётся лепить ту отмазку про неудачную шутку. Она даже передумала что-то поку-пать в магазине, а поспешно вышла на улицу. Ну почему у неё всегда так получается, что когда ей встречается что-то приличное она натыкается на острые хуи. "То есть как это Лёша - неприличное?!" - спросила вторая часть её сознания. "Просто всегда так получается - сказала первая её часть - что ты не любишь когда любят тебя и любишь, когда тебя не любят". "Как это не любят? - спросила вторая часть - ради того чтобы со мной встретиться даже согласился пожертвовать авралом на работе". И она вспом-нила как однажды в пятницу они с Максимом поехали в Перевёрнутый мир. Там было замечательно, но вот позвонил Жора, тот самый парень, предшествовавший в долгом списке Максиму и пригласил попить пивка в кабаке в центре и она сорвалась и побежала на встречу, а Максим за нею и они бежали так до-вольно долго и она кричала: "Уйди, я не люблю тебя", хотя, конечно, уже не любила и предыдущего.
  Да, ей конечно долго не везло в любви, она находила не тех парней, но теперь-то у неё есть Лёша. Эта мысль подействовала на неё ободряюще и умиротворяюще. Аня и сама не заметила как за этими воспоминаниями дошла до метро. Она глянула на часы - ровно семь. За час она успеет получить посыл-ку и как раз к восьми будет у Лёши на работе.
  Аня спустилась по ступенькам. Её обдало тёплым но спёртым воздухом подземки. Длинная вере-ница киосков пробежала перед её глазами. Уже перед самым входом она вспомнила, что она хотела ку-пить влажные салфетки и вернулась к ближайшему киоску. На какое мгновение ей даже показалось, что она видит Лёшу проходящего мимо неё, она навела резкость, но нет, на сей раз наверное показалось. Аня купила салфетки и вошла в стеклянные двери. Шумная очередь клубилась перед автоматами про-дающими жетоны. Аня подошла к турникету и поднесла карточку. Зажёгся зелёный свет. Ещё пару се-кунд и вот она уже ехала на эскалаторе. Мимо неё проплывали фонари и пассажиры едущие ей навстре-чу, а она смотрела на них расфокусировано, не замечая их. Внизу на платформе пришёл поезд и Аня пы-талась угадать долго ли ей придётся ждать следующего. Толпа охватившая её не пропускала её. Но вот и платформа. Она свернула налево и зашла за колонну. Прямо перед ней стоял Лёша. Она сразу узнала его. А под мышкой у Лёши была её подруга Юля.
  - О, привет! - сказал Лёша. Каменное лицо. Ни улыбки ни смущения. Всё было очевидно.
  - Привет - машинально ответила Аня.
  Подруга Юля лишь улыбалась и виновато и счастливо одновременно.
  - Я же говорил тебе, что у меня есть неотложные дела - сказал Лёша также спокойно - и просил тебя не надоедать мне на этих праздниках.
  Подошёл поезд и толпа на платформе засуетилась. Аня отошла к колонне. А Лёша и Юля исчезли в вагоне. Аня облокотилась спиной о мраморную поверхность колонны. Было трудно дышать. Она при-села на корточки, как будто она получила удар в солнечное сплетение. Поезд уехал. Слёз не было. Она просто сидела и смотрела на узор на соседней колонне. К ней подошла женщина средних лет.
  - Девушка, вам плохо? - участливо спросила та.
  - Нет-нет, всё в порядке - ответила Аня и попыталась встать, она приподнялась, распрямилась, но опрокинулась спиной на колонну и держась за неё руками дошла до скамейки.
  - Ну что за люди - сказала та же женщина, обращаясь то ли к своей знакомой, то ли к случайной попутчице стоявшей рядом - вроде как девушка прилично одетая, а уже пьяная.
  Отвечать не хотелось. Слова застряли где-то в глотке. Аня вспомнила о висевшей на плече сумке и расстегнув змейку стала искать не пропал ли её кошелёк. Как на зло попадались вещи, напоминавшие ей о несостоявшейся поездке - презервативы, кулёк со стрингами и чулками, прокладки. Следующий поезд уже раскрыл двери, когда Аня наконец-то нащупала кошелёк и резко застегнув молнию она встала со скамейки. Двери вагона с шумом закрылись за её спиной, едва не прищемив сумку. Механический голос прочитал название следующей станции. Поезд дёрнулся. Аня села на свободное место возле дверей.
  Аня представила себе сколько циничных комментариев отпустят её родственники (Как говорил Максим? - Уродственники. - Да грубо, но он ведь прав) когда узнают, что её романтический праздник накрылся. Мимо прошла черноволосая девушка с гитарой. Она пела старинную балладу:
  - Делился ли с кем ты обедом, мой сын,
  Иль всё съел один ты, о мой господин?
  - Дал соколу с гончей остатки угрей.
  Мать, сил моих нет, постели мне скорей.
  "Мельница" - машинально отметила Аня и залезла в рукой в сумку, но ей опять вместо кошелька попадались вещи предназначенные для вылазки. Она даже подумала отдать их певице, ведь они ей, Ане, уже врядли понадобятся.
  - И где они оба, лорд Рэндал, мой сын,
  Где сокол и гончая, мой господин?
  - Они околели. Дрожу до костей.
  Мать, сил моих нет, постели мне скорей.
  Но вот кошелёк нашёлся и Аня, выгребла жменю мелочи и кинула её в кулёк, висевший на гитар-ном грифе. Певица пошла дальше и её голос слился со стуком колёс. Поезд остановился. Аня хотела выйти из вагона, чтобы перейти на свою линию метро и ехать домой, но вставать было тяжело, да и к тому же нужно было ехать на вокзал, чтобы забрать посылку. Да. На вокзал. По следам Лёши, который в это время едет на дачу с её подругой. А что потом? - Двери вагона закрылись и поезд снова набрал ход. - А потом нужно было возвращаться домой. Её ждал привычный путь домой, привычный путь после очередного облома. За окном мельтешили железобетонные своды туннеля. Чтобы отвлечься Аня стала разглядывать попутчиков. Мужчина средних лет увлечённо читал спортивный журнал - то ли про фут-бол то ли про бокс - фотография на обложке была знакомой, но Аня не собиралась вспоминать кто это. Если бы читатель не был столь увлечён, ему можно было бы улыбнуться, а затем и оприходовать, но он был занят, а на то, чтобы понравиться ему у Ани не было сил. Слева от него ехала молодая мама с верт-лявой дочкой лет пяти, а справа - дурачились школьники. Поезд подходил к конечной станции и меха-нический голос советовал пассажирам не оставлять свои вещи в вагоне. Аня заметила, что она до сих пор сжимает в правой руке кошелёк и она опустила его в расстёгнутую сумку. Попутчики готовились к выходу: школьники скопились у дверей, словно соревнуясь в том, кто первый ступит на станцию, моло-дая мама ссадила девочку на пол, а меланхоличный читатель встал на ноги по-прежнему не отрывая глаз от журнала.
  Она вышла из вагона и пошла к каменным ступеньках перехода. Только бы Лёша уехал раньше. Если она снова встретит его, она с громким криком вцепится в его рыжую шевелюру, которую она так любила ворошить лёжа под ним. Нет, лучше пусть она ещё раз встретится с ним и тогда это будет... Ступеньки подняли Аню над платформой. Она уже не знала что для неё лучше в этот момент - видеть Лёшу с Юлей или нет. Она остановилась на самой вершине перехода, откуда была хорошо видна плат-форма, на которую должен был прибыть её (с Лёшей) поезд. Но поезд только что ушёл и внизу было пусто, лишь милиционер с безразличным видом прошагал в сторону широкого коридора станции. Мимо неё пробежало несколько пассажиров, спешивших на пересадку. Аня спустилась вниз.
  Ей почему-то вспомнилось, как она расставалась с Максимом. Эта была другая станция, другой переход между линиями метро. Она тогда бежала к Лёше, и очень боялась, что Максим увяжется за нею. "Отстань от меня, я не люблю тебя - кричала она стоя на ступеньках - я люблю другого". А он сказал: "Пусть он любит тебя также как ты меня" и ушёл. И вот сейчас Лёша... И пока она стояла так посреди платформы снова набежала толпа народу и закружилась вокруг неё водоворотом. Вагон подошедшего поезда был полон. Вокруг неё стояли люди с мешками, сумками и чемоданами и Аню зажало между пассажирами у дальней двери. Вагонная тряска утрамбовала пассажиров и ей стало чуть свободнее, хотя её рука немыслимо изогнувшись держалась за поручень, а другой она пыталась отслониться от изрядно перебравшего в честь международного женского дня мужичка, в котором по лицу и одежде легко опо-знавался житель пригорода. Через пять минут её путь закончится и она выйдет на поверхность. Минуты дороги прошли в разглядывании рекламных объявлений и вот уже толпа вынесла её на платформу.
  Она хотела броситься на вокзал, догнать Лёшу, впрыгнуть в едущую на его дачу электричку и ес-ли не получить желаемое, то хотя бы отвести душу в истерическом порыве. Её взгляд упал на будку у эскалаторов и она почему-то вспомнила как они с Максимом ездили в Перевёрнутый Мир. Вспомнила его ключ-стилет, вспомнила как их пытались дважды обсчитать в привокзальных магазинчиках. Эти воспоминания отвлекали её от мыслей о том как она отомстит Лёше. Эскалатор закончился. Стеклянные двери. Поворот направо. Газетный лоток. Снова стеклянные двери. Ещё один поворот направо. Сту-пеньки. Она чуть не подскользнулась на последней из них. Безликий голос вокзальной дикторши объяв-лял о посадке на очередной поезд. Она не вслушивалась. Возможно, голос говорил о лёшиной электрич-ке. Захотелось курить. Аня остановилась на секунду. Подумала, что стоит наверное остановиться и по-курить, но потом поняла, что если остановится, то развернётся и вместо того, чтобы пойти на почтамт, она побежит за той электричкой. Помедлила. Достала сигарету, подкурила её и зашагала к почтамту. Она вспомнила, что Максим, бывший заядлым курильщиком, всякий раз говорил ей, что курить на ходу очень вредно. Проходя мимо аптечного киоска ей подумалось, что стоит наверное купить что-то успо-коительное, но конечно не здесь - ведь в привокзалье всё дорого - а где-то возле дома. Следующий за аптечным был хлебный киоск, он окутал Аню тёплыми запахами сдобного теста и ей захотелось есть. Но она не остановилась и здесь и вот уже она, выбросив сигарету в урну поднялась в здание почтамта.
  Пройдя через стеклянные двери - о сколько их было за сегодня! - она бросила короткий взгляд вправо. Там стояла уборщица с длинной шваброй "Здесь когда-то был газетный киоск" - подумала Аня и лишь пройдя уже в зал она сообразила, что она никогда не видела этого киоска, а знает о нём лишь по воспоминаниям Максима.
  В зале громко скрипел матричный принтер. Нужное окошко в зале оказалось свободным. Аня про-тянула сидевшей за стеклом женщине паспорт с зараннее вложенными в него деньгами и квитанцией. Женщина пересчитала деньги, сверила фамилию (странно - подумала Аня - раньше они неочень-то за-глядывали в документы), записала её в толстую, почти исписанную книгу и ушла в подсобку. Вернув-шись с тяжёлой упакованной в картон посылкой, женщина сверила фамилии на картоне и на квитанции, протянула подписать какую-то бумажку и, наконец, выдала посылку. Привычными жестами Аня рас-крыла посылку и стала перекладывать коробочки и баночки из тары в свою сумку. Её священнодействие прервало похлопывание по плечу. Оказывается, она и сама не заметила, как за ней выстроилась очередь из нескольких пенсионеров.
  - Девушка, ну чтож это Вы задерживаете очередь - не то спросил, не то сказал бойкий дедок сто-явший за ней и как бы невзначай, оставил руку на её спине.
  Аня извинилась и отошла к стоявшему посреди зала длинному столу. По пути она обернулась, глянула на дедка и едва заметно улыбнулась: "Суровый старый пень, а как подержаться за меня так ведь аж бегом". Улыбнулась впервые после встречи с Лёшей. Перед ней за тем же столом сидела женщина рассылавшая целую кипу писем и эта кипа напоминала ей про письма счастья, что были так популярны в её детстве. За другим столом сидел какой-то мужичок из пригорода, решивший скоротать время до своей электрички в тепле почтового отделения. Утрамбовав в сумку полученные в посылке ёмкости Аня выбросила коробку в большой мусорный бак и вышла из зала. А дедок, который получал посылку он своих не то детей не то внуков из дальнего зарубежья шумно матерился потому как полученный им в посылке ценный прибор оказался побитым при транспортировке. Ане подумалось, что именно она воз-будила в дедке силы для борьбы за свои права и она снова улыбнулась. Ступени вывели её в холл поч-тамта. Она снова взглянула в тот угол, где стоял газетный киоск, потом на дверь соседнего зала, где был интернет. Она подумала, что наверное стоит заглянуть вконтакт, чтобы написать... Ах, да - вспохвати-лась она - писать-то уже некому. Лёша был на Юле. Вернее, он ехал на дачу для того чтобы быть на Юле. И Аня вышла из почтамта. Она достала сигарету и стала искать в карманах зажигалку.
  И замерла.
  По привокзальной площади шёл Максим. Аня не хотела чтобы он видел её сейчас. Такой. В этот момент она отдала бы всё на свете за обладание шапкой-невидимкой. Дьявол, если он конечно сущест-вует, наверняка бы заполучил бы её душу, но у того похоже были дела по-важнее чем анина душа и Максим увидел её.
  - Привет - сказал он и подошёл к ней.
  - Привет - ответила она как можно более равнодушно.
  - Я рад тебя видеть - сказал Максим и попытался обнять её за плечи.
  Она не отстранилась, но наоборот, слегка склонила голову к нему. Потом одёрнулась.
  - А что ты здесь делаешь? - спросила она.
  - Вот ходил в Перевёрнутый Мир - он достал из кармана зажигалку, чиркнул кремнем и протянул ей горящий огонёк.
  - С девушкой? - спросила она стараясь быть спокойной.
  - Да нет - сказал он двусмысленно - Там от морозов пошла трещина в стене. - Огонёк зажигалки плясал на ветру. - А ты как здесь оказалась?
  - Посылку получала. - Аня подкурила сигарету.
  - Получила? - Максим тоже подкурил.
  Она кивнула.
  - А что сейчас собираешься делать? - он выдохнул и они оба погрузились в облако табачного ды-ма. Она вспомнила запах его сигарет.
  - Ещё не знаю.
  - А понимаю - он затянулся - тебе должны позвонить как освободятся...
  - Нет - сказала она.
  - О как - меланхолично сказал Максим - большое чудо случилось здесь.
  - Нет - повторила она и тут же через секунду она резко выдохнула - забери меня отсюда.
  - Куда? - Максим опешил.
  - Куда угодно...
  - А куда ты хочешь? - Максим наверное всё ещё думал, что Аня шутит.
  - Куда ты хочешь - она сделала акцент на слове "ты" - в Перевёрнутый Мир, в другой город, в Португалию, в любые ебеня - тараторила она дальше.
  - Хорошо - он выбросил сигарету, обнял её и провёл рукой по её волосам - мы пойдём куда ты за-хочешь.
  - Не бросай меня - сказала она - мне было очень холодно без тебя.
  - Я знаю - сказал он.
  Она издала неопределённое мычание.
  - Мы пойдём праздновать восьмое марта - сказал он весело, ибо боялся, что Аня разревётся прямо здесь, посреди Привокзальной площади. - А ещё мы должны выпить за все пропущенные праздники.
  Она кивнула. И они пошли. В большом магазине напротив вокзала они купили бутылку самбуки и кулёк всяких вкусных вещей - грибочков и колбасы, мандарин и сыра и пошли в Перевёрнутый Мир. По дороге Аня рассказывала о Лёше и других мужчинах, о всём том, что с ней происходило в эти пару ме-сяцев, пока они не виделись и Максим всякий раз, узнавая новую забавную подробность о её похожде-ниях, прибавлял "внезапно!", и звучало это словно "ну, ты же сама этого хотела" но в том не было ни вызова, ни злорадства, ибо не умел Максим ревновать к прошлому, просто должен же он был сказать хоть что-то иначе это выглядело бы как безразличие. Рассказывала она не по порядку, как излагал бы историк или хронист, но скорее с конца к началу, перескакивая с одного эпизода на другой, так что встреча с Юлей вышедшей за пивом для Лёши стала первой из этих историй, а их встреча в метро - вто-рой. Среди прочего, Аня сказала, что Лёша был вобщем-то не слишком горяч, особенно в последнее время, так что ей даже странно, чего это его потянуло на Юлю, а Максим возразил, мол, даже вполне сытый человек не откажется попробовать новое блюдо.
  Термометр на китайском ресторанчике показывал семь градусов тепла и Максим сказал:
  - Я же тебе говорил, что как только мы с тобой встретимся сразу же потеплеет.
  - Но обещали-то снегопад - возразила Аня.
  - Обещать ещё не значит - жениться. - ответил Максим - Знаешь есть такая пословица: врёт как синоптик.
  И Аня продолжила свой рассказ. Максим перебивал, уточняя даты и вспоминал, что же он сам де-лал тогда и получалось, что они ходили по соседним улицам и много раз они разминулись за это время, пока наконец не встретились там, на Привокзальной площади. У одного из домов, а это был офис в ко-тором работал Лёша, Аня остановилась.
  - Света нет - сказала она.
  - Что? - удивился Максим, вглядываясь в чёрные окна двухэтажного здания и совершенно не по-нимая, что именно удивило её.
  - Я подумала, что может быть они здесь - нерешительно сказала Аня.
  - Ты хотела бы их здесь увидеть? - снова удивился Максим.
  - Уже нет - ответила Аня.
  - Врядли ты увидела бы что-то принципиально новое - сказал Максим и закурил, а потом добавил - Со времени изобретения "Кама-сутры" ничего в мире не изменилось.
  И они пошли далее. И Аня продолжила рассказ. Когда они шли через скверик, что у самых трам-вайных путей послышались голоса туземцев и Максим переложив кулёк с продуктами в левую руку правой взялся за рукоять ключа - ему нравился этот ключ-стилет и он снова, с удовольствием взялся за него - но нет, туземцы, стоявшие возле киоска их не заметили, они обсуждали какие-то местные разбор-ки. Аня поняла Максима, вспомнила этот жест, вспомнила, что при приближении возможной опасности он опускал руку на ключ и другое его плечо едва заметно напрягалось. Широкая улица с трамвайной колеёй посредине была пуста и Максим и Аня пересекли её наискосок, а затем свернули в переулок. Там было темно, но нестрашно, даже скорее уютно. От реки, что неподалёку было холодно, кое-где даже ле-жали островки льда. Перед Аней мелькали огоньки едущих по Новому Мосту машин, они напоминали светлячков, но в отличие от тех двигались прямолинейно и исчезнув однажды не появлялись вновь из-за деревьев. Ей даже показалось что она была здесь с Максимом и вчера и позавчера, а истории с Лёшей просто не было. У кафе, что соседствовало со двором Максима стояло штук семь крутых иномарок. Держали то кафе кавказцы - не то грузины, не то армяне - и теперь они вместе с многочисленными род-ственниками и соотечественниками шумно праздновали. У дверей несколько человек курило и до Ани долетали отдельные слоги той беседы. Поскольку ворота двора как обычно были заперты Максим и Аня зашли во двор кафе и подошли к забору. Курильщики внимательно смотрели на них, но в те уверенно прошли под их взглядами, а, значит, решили те, они имеют на это право. Лаз был перекрыт досками, и Максим, отодвинув их с удовольствием отметил, что ничего с осени не изменилось. Отдав кулёк Ане, Максим сел на забор верхом, спрыгнул на землю и осмотрелся. В темноте он нашёл полуразвалившийся табурет, который подставил под забор, чтобы Ане было на что поставить ногу. Он забрал у неё сумку и она полезла. Всякий раз, когда она преодолевала эту преграду она становилась ногой не на ту доску и пару раз падала и Максим едва успевал её поддержать, вот и в этот раз она зацепилась каблуком за ко-варную подвижную доску, но не оперлась о неё, а переступила и встала на табурет, а уже с него спрыг-нула на землю.
  Они подошли к веранде и Максим отпер засов. Он отдал Ане сумки и извлёк ключ-стилет из кар-мана, его крестообразная нарезка вошла в пазы замка, щелчок и дверь открыта.
  - Вот мы и дома - сказал Максим включая свет в коридоре - С возвращением, Анютка.
  Аня прошла внутрь, в узкую тёмную кухню, а Максим остался в коридоре, запереть дверь. Она ос-тановилась в темноте и вспомнила всё то прошлое которое связывало её с эти домом, и ей казалось, что она может пройти здесь в темноте или с закрытыми глазами: направо - выключатель и дверь в малень-кую комнату, слева - закрытое ставнями окно, прямо, пройдя мимо узкой печки - большая комната. Звякнул металл, это Максим вставил металлический прут в пазы так, чтобы дверь открыть снаружи бы-ло невозможно. Аня включила свет и прошла в большую комнату. На термометре было восемь градусов. Ей показалось странным, что здесь так тепло, ей подумалось, что наверняка Максим бывал здесь с кем-то, возможно даже - пару часов назад и она всматриваясь в предметы обстановки пыталась найти под-тверждение тому, но потом ей стало смешно, что она вздумала ревновать его. Нет, вещи вроде бы стояли на тех же самых местах или почти тех же самых - стол, кровать с панцирной сеткой, шкаф с узким и вы-соким зеркалом посередине, пианино с двумя стаканами на нём, стул, который как рассказывал Максим, он в детстве положив плашмя, водил полу представляя, что водит трамвай. Она стояла и вспоминала, она даже забыла поставить кулёк и сумку на пол. Максим вытащил из шкафа ветродуйку и включил её.
  - Я рад, что ты вернулась - сказал он.
  - А с чего ты взял, что я вернулась - весело спросила она и поставила на пол кулёк и сумку - мо-жет быть мне просто захотелось выпить самбуки.
  - Я знаю, что ты вернулась - ответил ей Максим.
  Он обнял её и поцеловал. Они так и стояли и целовались посреди комнаты и долго их губы и язы-ки, соскучившиеся друг по другу не могли расстаться хотя бы на миг, а их тела хотели друг друга, но для чего-то иного было ещё достаточно холодно. Резкий щелчок и погас свет. Такое уже бывало неодно-кратно ибо ветродуйка выбивала пробки. Стало темно. Их тела наконец расцепились и Аня замерла в этой темноте, рукой она нащупала спинку кресла и опустилась а него, вслушиваясь в шаги Максима и представляя как он идёт в кухню включить пробку - два шага вправа до стены, шаг, звук открывающей-ся двери, три шага по кухне, шорохи у стены, щелчок пробки на счётчике и наконец fiant lux.
  - Кстати, а не выпить ли нам самбуки - сказала Аня, когда Максим вернулся.
  Максим снова включил ветродуйку, потом посмотрел на термометр - было уже десять градусов. Они сняли куртки и повесили их в шкаф. Максим открыл грибочки и самбуку, Аня нарезала колбасу и сыр и протёрла стаканы салфеткой - вот оказывается для чего она купила её в переходе метро. Гурман забраковал бы такой набор закуски для самбуки, но кому бы они стали показывать его? Да и сама идея пить её не выжегши лишний спирт из бокала показалась бы гурману и снобу бредовой. Глядя на колбасу и сыр Аня хотела сказать, что вот я опять нарезала их слишком толсто, а Максим то ли заметив этот взгляд, то ли прочитав её мысли подумал про себя: "Неужели это имеет значение?" и она поняла его мысль. Бульк! - самбука льётся в один стакан - бульк! - теперь во второй. "С возвращением, Анютка!". Дзынь! Анисовая сладость разливается во рту, проходит в глотку. Становится тепло и приятно. "Нако-нец-то этот дурацкий день заканчивается - подумала Аня - и к тому заканчивается весьма приятно".
  И снова они говорили о том, что с ними происходило за эти несколько месяцев и снова они удив-лялись сколько раз они могли бы пересечься, но не встречались почти никогда кроме как два раза мель-ком в реале и два раза во сне, причём Аня рассказала Максиму, что в те дни, когда она ему снилась, ей действительно было очень плохо, но из гордости она говорила ему, что у неё всё в порядке, и что она удивлялась тому, что даже расставшись с нею он продолжал её чувствовать. Вторым тостом они выпили за все прошедшие праздники, а потом, после беседы и каких-то историй о прошлом, Максим освежил стаканы и они выпили за праздник текущий. Аня села к нему на колени и они допивали лаская друг дру-га и целуясь, потом перебрались на кровать, та смешно скрипела под ними, но скорее добавляла ощуще-ний, наверное со стороны они казались бы смешными и потными, их руки и губы скользили по всему телу другого, а одежды их образовали живописную горку на кресле, переплетаясь друг с другом как и их хозяева. Она кончала и клитором и точкой Джи и даже маткой, есть и такое волшебное ощущение, кото-рое описать нельзя. Но вот и он тоже кончил и ещё не разъединился с нею как зазвонил телефон, тот са-мый рабочий флай.
  - Внезапно! - сказал Максим.
  Он встал, подкурил сигарету и вышел в кухню, где стояло помойное ведро. Аня рылась в сумке в поисках телефона. "Я кажется опять наступаю на те же грабли" - подумал Максим, целясь струёй в вед-ро, потом его мысли побежали в другую сторону и он подумал, что если бы этот эпизод описывал Борис Виан, то у него получилось бы нечто подобное: "Золотая струя ударилась о дно ведра и серебряным пе-резвоном отозвалась в нём". Наконец телефон нашёлся. Аня с удивлением увидела, что звонит Лёша.
  - Это он - Аня пыталась перекричать мелодию.
  К тому времени Максим уже стоял в дверях. Он посмотрел на часы: было начало одиннадцатого. "Интересно, что же такого могло произойти там, чтобы он позвонил?" - подумал он, а вслух спросил:
  - Мне выйти?
  - Не надо - Аня полулежала на кровати, свесивший к сумке. - Наоборот, иди сюда.
  Максим подумал, что стоило конечно взять трубку и спросить нечто ехидное, например, про то, что это Лёше одной подружки мало, но желание язвить появившись тут же почему-то пропало. Он про-сто сел на кровать рядом с Аней. Та сняла трубку. Но это был не Лёша, а Юля звонила с его телефона. Она ревела и говорила что-то невнятное, казалось, что она сильно пьяна. Аня строго попросила её по-звать Лёшу и даже собиралась отругать его за то, что даёт свой телефон своим... ну вобщем девушкам.
  - А Лёши нету - ответила Юля.
  - Как нету?! - спросила Аня - позови его. Ну что за глупые шутки. Хочешь его - ебись, но мне за-чем звонить-то?
  - Совсем нет - ответила Юля и снова что-то заголосила.
  Аня замерла, как тогда на вокзале и оперлась на Максима, тот взял трубку из её руки.
  - Алло, Юль - сказал он - это Максим. Ты меня не знаешь, но это и неважно сейчас. Ты можешь объяснить толково, что у вас случилось.
  Толкового объяснения у Юли и на этот раз не получилось, но из её сбивчивого рассказа он узнал, что Лёше стало плохо прямо на Юле. Они доехали до дачи, немного выпили, забрались в постель и ко-гда он кончил, он сильно сжал её и потерял сознание. Юля еле выбралась из-под него и никак не может привести его в чувства. Она звонила в скорую, но там ответили, что не обслуживают пригород, она бе-гала к соседям, но те или отсутствуют или не открывают. Максим спросил у Юли может ли она попро-бовать есть ли пульсация в каротидах, тьфу ты чёрт, откуда ей такие слова знать, в сонной артерии, там под нижней челюстью, по обе стороны от кадыка - Юля ответила, что пробовала уже, нет нету. Он по-просил её поднести к лёшиному носу зеркало, мол есть ли дыхание, ещё и сам удивился, зачем это если нет сердцебиения, но может быть девочка не нашла или не ощутила пульсации с перепугу - но и зеркало ничего не дало. Потом он спросил может ли та сделать искусственное дыхание или массаж сердца, но Юля отвечала, что Лёша стал столь тяжёл, что она даже не может его перевернуть, и что она сама еле выбралась из под него и он так и лежит ягодицами кверху. Максим спросил у Ани знает ли та где у них районная больница, она отвечала, что где-то в районе станции и этот вопрос должен был наверное успо-коить Аню, мол, всё не настолько серьёзно, раз нужна больница, хотя и понимал он что кажется Лёше болььница уже не понадобится. Максим сказал Юле, что больница на станции, если ты можешь дойти туда, но она сказала что уже бегала туда, но там говорят, что врачи по вызовам не ходят, а если что-то срочное, то стоит вызвать скорую. Тогда вызови милицию, те уж точно сделают хоть что-то - посовето-вал ей Максим, но Юля отвечала, что не знает адреса; Аня слышавшая их разговор продиктовала адрес, вернее она говорила, а Максим повторял вслед за ней, в результате чего Юля записывая несколько раз сбивалась. Улица Красных Партизан, на которой находилась лёшина дача вызвала у Максима смешок, нет ну не мог Лёша умереть скажем на улице Ленина, такая есть в каждом городе и каждом селе, так нет же занесло его на улицу Красных Партизан. И наконец Юля повторила адрес правильно и Максим по-обещав, что они с Аней скоро приедут, положил трубку.
  Они оделись быстро. Аня, ещё не очень понимала, что собственно произошло и одевалась расте-рянно, Максим поправлял на ней одежду - лифчик, колготки, свитер. Потом он налил себе самбуки и выпил. Нужно было как-то добраться до Лёшиной дачи. Они понимали, конечно, что врядли это могло бы помочь, но и сидеть здесь пока он там с беспомощной Юлей тоже было нельзя. Но как добираться - последняя электричка ушла с час назад, а такси врядли согласиться ехать в такую даль. И тут Максим вспомнил, что у него есть мажордом Олег Степанович, человек, которого родственники Максима оста-вили присматривать за домом. У него была машина и если он был ещё трезв (а чем ещё человеку живу-щему в этом окраинном районе заниматься в такое-то время?) он мог согласиться отвезти их туда.
  Максим долго не мог найти в мобильнике номер мажордома, потому как записывал его второпях, наконец нашёл, длинные гудки звучали как казалось очень долго, но вот мажордом снял трубку, его го-лос был вполне бодр. Представившись, Максим задал три вопроса - дома ли тот, трезв ли и на ходу ли его машина - и (вот удача-то!) получив на все три положительные ответы, попросил отвезти их в приго-род. Объяснить зачем, толково не получилось, но по сбивчивому рассказу мажордом понял, что случи-лось что-то важное и отказать в неожиданной просьбе не смог, сказав, чтоб они подошли к нему минут через двадцать. В этом рассказе, Максим впервые в жизни назвал Лёшу другом, это правда очень удоб-ная форма, ведь как в двух словах объяснить вобщем-то постороннему человеку кто это такой. Впрочем, подумал Максим, теперь-то он точно не враг.
  Максим выключил и спрятал в шкаф ветродуйку. Аня налила в рюмки самбуки.
  - Скажи, что всё обойдётся - попросила она.
  И это звучало как "соври" и он соврал, он погладил её по волосам, пообещал ей, что всё будет хо-рошо и они чокнувшись выпили. Аня собрала мусор и спрятала недоеденное и недопитое в тумбу стола, эти мелкие действия помогали ей снять напряжение. Собрали вещи, потушили свет, вышли в коридор. Максим отпер дверь и выпустил Аню на веранду, но ему пришлось вернуться, за ключом-стилетом за-бытым на столе и вот уже этот ключ щёлкает в засове.
  - Спасибо этому дому, пошли к другому - сказала Аня когда Максим запирал дверь на другой за-мок.
  Максим улыбнулся и произнёс что-то типа "да, именно так". Когда они с Аней ездили в Перевёр-нутый мир, эту фразу он всегда говорил выходя из дому после их встречи, значит, Аня не забыла её.
  Во дворе стояла резкая после электрического света темнота. Максим присмотрелся, ворота двора кафе были закрыты и теперь для того, чтобы выбраться на улицу нужно было перелазить через другой забор - соседка из соседней квартиры запирала ворота от их двора и то ли из вредности, то ли по какой-то иной причине всё никак не давала Максиму ключ от ворот, чтоб тот мог сделать дубликат. Этот дом, разделённый между пятью хозяевами - четыре четверти общей мазанки и одна кирпичная пристройка - вытянулся вдоль переулка, с одного его края было закрытое ныне кафе, а с другой над ним нависал со-седний двухэтажный дом и чтобы выбраться из двора было необходимо перелезть в соседний двор. Поч-ти в самом конце забора между туалетом и сараем был лаз, знакомый Максиму лет с пяти, так он ходил в гости к друзьям-соседям. И они, взявшись за руки, чтоб не поскользуться, ибо снег только что стаял и земля была ещё сыра, пошли к лазу. Лаз представлял собой секцию забора чуть ниже был соседних и был покрыт хмелем и Максим, перебираясь через него запутывался в его гибких стеблях, но спрыгнул на землю. Затем он взял у Ани сумку и поддерживал её, направляя его ноги и всё тело на нужные доски и отбрасывая ветви хмеля.
  - Здесь штырь - сказал он вспохватившись, когда одна её нога уже встала на землю почти рядом с торчавшим из-под земли металлическим прутом.
  - Я знаю - ответила она и обняла его - как видишь ничего на сей раз не случилось.
  В один из прошлых разов, они также засиделись до поздна, когда кафе уже закрыли и перелезая через забор Аня зацепилась за этот прут и поранилась, и Максиму показалось, что его земля не приняла её. Но вот сейчас всё было по-другому.
  Они обогнули дом и вышли к воротам. Ворота этого двора отпирались и они оказались в переулке. Там было темно, лишь улица вдалеке была ярко освещена, а над ними, хотя и на удалении по Новому Мосту проносились светлячки-машины и их неясный шум ветер доносил до переулка. Максим и Аня поднялись на улицу и яркий свет брызнул в глаза. Улица была безлюдна и перейдя трамвайные пути они углубились в длинный и тёмный проходной двор. Максим держал в кармане ключ-стилет на изготовке, поигрывая пальцами, его крестообразной рукоятью. Аня почему-то не боялась обступившей её темноты, она доверяла Максиму и его чувству опасности, да и думала она о том, как она встретится с Юлей, что она ей скажет и что та ответит. Остатки спиленного зимою тополя, который Аня видела ещё растущим, длинный ряд одноэтажных домов, забор, странное в темноте почти квадратное строение, ещё забор, ещё одно строение столь же странное, ещё забор. Только сейчас Максим понял, что он пошёл к мажордому не так, нужно было идти через двор школы, что находилась в двадцати метрах от них, нет конечно и так можно, но теперь их путь лежал через грязь и темноту. Потом Максим сообразит, что пошёл сюда пото-му что именно так он вёл Аню в Перевёрнутый Мир в первый раз. Двигаясь вдоль длинного школьного забора Максим громко рассказывал Ане как он, сбежав с одноклассником с уроков, курил здесь, впер-вые в жизни. Забор кончился и они вышли на небольшую площадку перед двухэтажным домом. В по-лутьме резко вспыхнули фары стоявшей у дома машины - как они сразу её не заметили! - одна рука Максима сжала ручку ключа, другая же анину руку. "Если что, за домом - проход" - шепнул он ей, Аня кивнула. Неизвестный посигналил им - они замерли в нерешительности пытаясь почувствовать затыл-ком есть ли кто сзади - и водитель вышел к ним.
  - Испугались? - это был голос мажордома.
  Максим с облегчением выматерился. Долго и многоэтажно. Цензурными были лишь слова указы-вавшие на то, что из-за таких шуточек он может поседеть или получить инфаркт.
  - Ну и что у вас там приключилось? - спросил он когда Максим и Аня уже сели на заднее сиденье.
  Аня облокотилась на Максима и обняла его, тот стал рассказывать, снова довольно сбивчиво, чтоб не дать Ане понять, что Лёша скорее всего мёртв, что их друг поехал с подружкой - со своей подруж-кой, уточнил Максим - на дачу и там ему стало плохо и что ни соседи ни скорая ни районная больница помочь не хотят и что теперь его нужно спасать. Максим дал мажордому на бензин и конечно же сверх того, хоть тот и говорил, что наверное многовато будет.
  Машина, а это был довольно старый "Жигуль" долго, потряхивая на ухабах выезжал по кривым улицам ведшим к вокзалу. Аня спросила у Максима не взял ли он чего с собой, он кивнул и вытащил из кармана куртки початую фляжку-чекушку, что оставалась от их последнего визита в Перевёрнутый Мир. "Когда же он успел её взять?" - подумала Аня и отвинтив крышку сделала большой глоток. Резкий запах ударил в ноздри, жидкость обжигала пищевод, но становилось теплее и спокойнее, даже тряска казалось смягчилась. Она отдала фляжку Максиму, тот тоже отпил и спрятал ёмкость в карман.
  - Скажи, что всё обойдётся - снова попросила она и положила голову ему на грудь, сложив руки ему колени.
  - Да, Анютка, конечно, - сказал он и он погладил её по голове одной рукой, а другой сжал её руки.
  Они выехали к вокзалу и мажордом повёл машину тем самым путём, которым Максим и Аня шли в Перевёрнутый мир, но за перекрёстком свернул на Новый Мост. Мажордом пытался выяснить жив ли их друг, Максим отвечал уклончиво, что мол они надеятся на это, и Олег Степанович поняв его пра-вильно стал балагурить, пытаясь как-то развеселить их. Пока машина буквально летела по Новому Мос-ту Аня не слушала мажордома, а вспоминала, как незадолго до их расставания они с Максимом стояли на том Новом Мосту и она рассказала ему историю про то как её знакомая увела у неё парня, и спросила если справедливо утверждение, что нельзя построить своё счастье на чужом горе, то почему же некото-рым, вот как этой её знакомой, это удаётся; вспомнила Аня и то, что он тогда ей ответил, что на всё есть судьба, она и только она определяет кому это удасться, а кому нет; а потом она ушла и вернулась, а сей-час они едут к тому самому Лёше, которого уже, собственно, нет в живых. За мостом машина свернула направо, на север, на широкую улицу. Аня немного похрюкивала носом и Максим не знал точно, то ли плачет она, то ли подпростыла в Перевёрнутом Мире, но сказал ей: "поспи, нам ещё долго ехать" и она закивала и примостила голову у него на коленях. Мимо проплывал Анин дом, вернее не сам дом, тот был скрыт домами, а начинавшийся от дороги холм, на которому стоял её микрорайон. Мажордом умолк и они ехали так и всякий раз когда навстречу пролетали машины Максиму думалось, что было бы крайне нелепо врезаться сейчас во встречную, но нет, это конечно нервы и пустые страхи. Улица по ко-торой они ехали была застроена неравномерно, кварталы частных домов полосами перемежались с мно-гоэтажной застройкой, отчего сама улица казалась пятнистой из-за приближавшихся к ним огней высо-ток.
  Но вот город внезапно закончился, по обе стороны от трассы (или всё ещё улицы?) поплыли чёр-ные в безлунной ночи сады, вскоре закончились и те и теперь трасса окончательно стала трассой, разре-завшей поля и окаймлённой деревьями. Стало светлее, видимо здесь, снег ещё лежал. Аня задремала и теперь посапывала у Максима на коленях, да и сам он почти спал, его мысли путались он вспоминал свои поездки, как однажды, автобус на котором он ехал в один южный город поломался ранним утром посреди степи, а поскольку день был воскресный ремонтники уехали на запасном автобусе на охоту и он с несколькими пересадками попал по назначению. Потом мысли его уплыли куда-то.
  Из полудрёмы его вывел голос мажордома:
  - Мы уже подъезжаем. Куда дальше-то?
  Максим встрепенулся и навёл резкость. Они уже ехали по посёлку. Ехавшая навстречу какая-то машина прямо перед ними свернула им на перерез и скрылась в боковой улице. Мажордом едва успел затормозить. Максим подумал, что Аня может проснуться от этого, но нет, она спала, уткнувшись носом между его коленями.
  - Улица Красных Партизан... - сказал он, вглядываясь в черноту проезжавших мимо него домов, словно пытался понять какой из них и есть та самая лёшина дача - лучше на станцию, оттуда проще до-бираться.
  Трасса, снова ставшая улицей вывела "Жигуль" к станции. Здесь, на привокзальной площади, сре-доточии общественной жизни посёлка стояли больница и бурый от времени кирпич райкома, школа и собственно здание вокзала, но не было ни одной живой души, которая могла бы подсказать где же нахо-дится эта чёртова улица Красных Партизан. Максим огляделся по сторонам. Захотелось курить. Но очень не хотелось тревожить Аню, пусть она ещё несколько минут побудет в сладком покое и столь же сладком неведении. Он оглянулся направо. Здание немного позади машины напоминало больницу. Мысль родилась у него внезапно: не так уж много машин в этом посёлке ездят по ночам.
  - Поворачиваем - сказал он мажордому - я вспомнил дорогу. Только бы нам поворот не перепу-тать.
  Тот развернул "жигуля" медленно поехал прочь от вокзала. Максим вглядывался в боковые улицы. Нужную они не пропустили: огни той самой машины горели невдалеке от поворота, лёшин дом оказался четвёртым или пятым от поворота. "Жигули" мажордома подъехали как тогда когда два санитара выно-сили лёшино тело покрытое простынёй. Максиму даже показалось, что он видит его рыжие волосы, вы-бивающиеся из-под неё. Водитель рафика-труповозки грозно посигналил сиреной и фарами, мол не ме-шай проезду, и вправду улочка была узкой для двух машин. Мажордом вышел из машины и громко ска-зал тому: "Ну чего ты сигналишь? Сейчас отъеду" и вернулся в машину.
  Аня проснулась и встрепенулась.
  - Мы уже приехали - сказал ей Максим, глядя, что санитары уже занесли Лёшу в заднюю дверь.
  - А где мы? - спросила Аня.
  - Здесь - ответил Максим.
  Ничего другого ему не пришло в голову. Воспоминания вернулись к Ане не сразу, она щурилась на резкий свет фар, не понимала, что она делает в этой машине. Когда задняя дверца труповозки захлоп-нулась и санитары запрыгнули в неё мажордом отвел свою машину в правый бок, пропуская рафик. Тронувшись с места тот посигналил. То ли на этот звук, то ли по случайному совпадению из ворот лё-шиной дачи вышли двое в форме и подошли к машине. И вот в этот момент, глядя на этих двоих Аня вспомнила всё, что было с ней в этот день и поняла, что произошло.
  - Неееееет! - закричала она и впилась ногтями в куртку Максима.
  - Увы - сказал он, гладя её сжатые кулаки.
  И она уткнулась ему в шею и плакала, а двое в погонах стояли и смотрели на них, милиционерам конечно хотелось спать, но их ночь теперь уже точно пропала, потому как появились эти новые люди и теперь нужно опрашивать их, а что их опрашивать если одна ревёт, другой подавлен, а третий судя по всему просто таксист. Из ворот вышел третий, спросил: "Что у вас там, Михалыч?" и вывел из оцепене-ния всех. Отозвавшийся на Михалыча постучал в окно заднего сиденья.
  - Пойдём - сказал Ане Максим.
  - Да-да, конечно - ответила она.
  Они вышли из машины. Вышел и мажордом. Троица в форме представилась, поинтересовалась кто они приехавшие. И во второй раз за последнюю пару часов Максим назвал Лёшу другом и сказал, что вот наша общая подруга позвонила нам и сказала, что Лёше стало плохо.
  - А что с ним? - Аня перебила Максима.
  - Вскрытие покажет - отозвался тот самый третий, судя по погонам майор, а следовательно стар-ший из них.
  Он был явно недоволен новоприбывшими. Но он не добил Аню.
  - Ах, да - Она нашла в сумке влажные салфетки и стала вытирать выступившие слёзы, ведь перед ней стояло трое мужчин, пусть даже и мужчин-при-исполнении.
  - Зайдёте? - у майора почему-то появилась вопросительная интонация.
  Максим и Аня кивнули, мажордом же сказал, что посидит в машине, а когда майор сказал "А вдруг ты сбежишь?", тот спокойно ответил, что вы можете переписать номера. "Ладно, мы тебя и так запомним" - ответил ему майор и пятеро вошли во двор. Максим, который был тут впервые старался идти так будто бывал тут не раз - и вправду, зачем пересказывать этим незнакомым людям всю историю их взаимоотношений - впрочем, все частные дворы и дома устроены примерно по одинаковому плану и ничего необычного на лёшиной даче не было. Они вошли в дом, первой как ни странно зашла Аня. Ко-ридор. Кухня. За ней большая комната из которой открываются двери в две маленькие комнаты. Посре-ди большой комнаты на широком кресле, закутавшись в одетую почти на голое тело шубу сидела Юля. Несколько часов назад Аня хотела вцепиться Юле в волосы, выдрать глаза и расцарапать губы, что це-ловали её Лёшу; но войдя сейчас она бросилась к Юле: "Как ты?", та подвинулась давая ей место и вы-дохнула "Вот так" и Аня присела на край и на часть низкого подлокотника; и тут же смутившись Юля спросила: "А ты-то как?", а Аня обняла её и видя, что та вот-вот расплачется сказала с наигранной теат-ральностью: "Мы же сильные женщины, мы не должны плакать". И они обнялись и Юля шептала ей: "Прости меня, я же не знала, что такое..." и заревела, а Аня вытирала ей глаза влажной салфеткой и при-говаривала: "и я не знала, но что уж тут поделаешь".
  Майор и Максим вышли в маленькую комнату, с кроватью и тумбочкой с большими зеркалами - должно быть Лёша любил наблюдать за процессом, глядя на него с разных сторон и, что вполне вероят-но, любуясь собой. Стулья в этой комнате были заняты вещами, которые в любовном порыве снимали с себя Юля и Лёша и теперь майор и Максим топтались посредине комнаты. Майор, которому теперь бы-ло необходимо проверить новоприбывших детально описывал в какой позе было обнаружено тело, со всяческими уловками. Вспомнив, слышанную от уехавшей в Германию тёти мудрость о том, что правда выдумки хитрей, Максим решил не врать без особой надобности и сказал, что знал покойного неочень хорошо, в основном через свою подругу (Подруга? - уточнил майор - я думал: это Ваша жена), мы праздновали, а тут позвонила её подруга и сказала, что Лёше плохо и мы приехали, рассказывал в под-робностях, майор часто переспрашивал, но скорее из обиды, что это дежурство было испорчено обстоя-тельствами. Двое других милиционеров оставили их и опрашивали мажордома, но тот отвечал одно-сложно и ничего не мог добавить к общей картине, ибо действительно ничего не знал. Аня тем временем уговорила Юлю поспать и та действительно заснула, свернувшись в том же кресле. Пока майор беседо-вал с Максимом за зеркалом, что висело в комнате отклеилась початая упаковка виагры и упала на пол, майор поднял её, прочитал этикетку и отшатнулся, будто то была какая-то ядовитая гадость, но потом приложил её к папке и продолжил беседу. Время шло и протоколы показаний Иванова Максима Марко-вича и Парамоновой Анны Сергеевны были составлены, и милиционеры собрались уезжать, и уехали, попрощавшись с оставшимися, но пообещали сообщить о результатах вскрытия. А Максим, Аня, во-шедший к ним мажордом и Юля, всё ещё спящая на кресле остались в комнате. Они боялись нарушить её покой. Но тут Юля зашевелилась. Она проснулась, ещё не совсем понимая где она. Аня метнулась к ней, мол, всё в порядке, но та, вспомнив происшедшее, не сказала: "нет, ничего нормального уже быть не может", но сказала: "Я проголодалась".
  А за окном забрежжило утро. Светало.
  Аня вытащила из сумки банку с кашей и котлетами, и протянула её Юле. Та что-то проговорила очень быстро, взяла из нижнего ящика стола несколько тарелок и стала насыпать всем присутствующим, те было, отказывались, но потом стали есть. Аня подошла к тумбочке и вытащила из неё кипятильник и кулёк со своими вещами. В кипятильнике она заварила чай, тоже вытащенный из того же ящика стола. Молча, а что тут было говорить все доели и попили чай. Аня спрятала кипятильник в сумку, поглубже, в кулёк с вещами, которые она брала на выезд к Лёше.
  Потом они вышли из дома. Юля, поддерживая Аней, мажордом и Максим, который шёл за ними и выключал свет в доме, куда они больше не вернутся. Так же молча они сели в машину. Улицы были пусты. Мажордом выехал на шоссе и набрав скорость возвращался в город. Юля и Аня спали покатом, оперевшись друг о друга и о Максима. Тот дремал и думал, что им, живым наверное лучше Лёши, кото-рый сейчас уже спал вечным сном где-то в морге районной больницы. Машина въехала в город когда стало совсем светло. Первой завезли Аню, она попрощалась с Максимом с долгим поцелуем и взятым с того обещанием доставить Юлю домой, хотя лишним было то обещание, Олег Степанович покатил дальше, Максим сказал ему адрес Юли и они уехали в утреннем тумане.
  Аня помахала им и пыталась открыть входную дверь дома. Руки слегка дрожали и магнитный за-мок не хотел срабатывать. Проснувшаяся консьержка открыла ей дверь. Они обменялись "добрыми ут-рами" и Аня подумала, что никакое это утро не доброе и что завтра консъержка растрезвонит всем со-седкам, что Аня вернулась домой под утро. И пока она так думала лифт нёс её на её предпоследний пят-надцатый этаж. Полумрак коридора, видимо лампочка снова перегорела, ключ в двери тамбура более послушен чем новый магнитный. Аня пытается открыть замок внутренней двери тихо, и это ей почти удаётся, вернее дверь открылась тихо, но прямо на пороге сумка выскользнула из рук и с грохотом рас-сыпала своё содержимое. На шум вышел дед.
  - Тихонько пробирайся в кровать, пока не разбудила бабушку - сказал он.
  - Как мама? - спросила Аня, собирая выпавшие вещи и пытаясь затолкать в сумку кулёк с ваги-нальными шариками.
  - Уже лучше. - ответил дед - Почти всю ночь проспала.
  - Ну слава Богу - сказала Аня и относилось это не только к состоянию мамы но и к близорукости деда, не обратившего внимания на кулёк в её руках.
  Она быстро разделась и прошмыгнула в комнату. Ей показалось, что в окно заглядывают собачьи морды, но тут же видение исчезло. На кровати посапывала бабушка. Спрятав сумку под стол, Аня легла рядом. Засыпая, она вспомнила, что в суматохе этого вечера она забыла передать Максиму его подарок, впрочем и цветы она тоже забыла. Но на исправление этого у неё есть сегодня и цветы дождутся её на работе и даже не подвянут за ночь и она заберёт их следующим вечером и встретившись с Максимом она отдаст ему подарок. А через день они все - Максим, Аня, Юля встретятся снова - на похоронах Лё-ши. И снова им будет неудобно, но жизнь ничего не может изменить.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"