Аннотация: Проба пера в жанре философской прозы, очень сильно отдающая сюрром
Она сидела на карнизе крыши, свесив ноги во тьму, что медленно, но верно поглощала город... И жить хотелось меньше всего. Ее подранные в клочья крылья распластались по серому камню. Она больше не взлетит. Никогда. И от этого становилось у Нее на душе - на том выжженном пепелище, что когда-то Ей было - даже хуже, чем от самого пережитого...
Что есть жизнь? Ответов на этот вопрос существует бесконечное множество. Биолог, например, скажет, что это 'открытые саморегулирующиеся и самовоспроизводящиеся системы, состоящие из биополимеров'. Фаталист - что кем-то предреченный путь. Но чаще всего в наше время можно услышать, что жизнь - это 'полное дерьмо'. От бомжа, выползшего из подворотни, от обманутого вкладчика, от покинутого мужа или жены, от человека, просадившего в казино все свое состояние... Да что и продолжать, если сии слова можно услышать даже от подростка, которому вроде бы и не положено так еще о жизни судить! И бесконечно долго можно спорить о том, кто из них прав. Она же считала, что жизнь - это тонкая нить, веретено которой крутят твои собственные руки и только они. Если нить вдруг запутается или оборвется, это будет только твоя вина. И если получилась не пряжа, а 'дерьмо', виноват в этом снова ты. Даже если и нашептал тебе это кто-то. Верить или нет - ведь это все равно был твой выбор.
...О Небо! Как же тяжело, когда твои мечты разбиваются об острые камни действительности! Когда на взлете тебя вдруг сдергивают наземь чьи-то руки. Когда понимаешь, сколь зыбки выстроенные тобой воздушные замки. Так тяжело обманываться в тех, кому только что поверил...
Она сидела и думала так. А ночь, между тем, почти полностью уже вступила в свои права, стирая с мира все краски, кроме черного и серого. Напрасно боролось с ней ядовитое свечение, исходящее от рекламных баннеров и магазинных вывесок. Потоки серой массы внизу стекались на это свечение, как мотыльки слетаются на огонь. И, так же, как огонь, этот свет лишал их жизни. Хоть медленнее, но зато гораздо вернее. Уродуя не только тела, но и души. Что еще там внизу?.. Машины... Их выхлопы наполняют твои легкие. А сами дома? Способны ли согреть кого-то эти серые глыбы?
Долго, уже очень долго Она жила среди людей, а они даже не догадывались, кто Она на самом деле. Крылья трудно прятать... Но у Нее это получалось довольно успешно. Тем более, что люди сейчас - да и только ли сейчас? - сами старательно завязывают себе глаза, лишь бы видеть истинной сути вещей. Конечно! Так ведь гораздо проще!.. В общем днем Она была такой же, как они все. Внешне, по крайней мере... О! Если бы кто-то смог заглянуть чуть поглубже! Он бы наверняка позорно бежал от того урагана, что бушевал внутри, бежал, спасая свое душевное спокойствие, которое большинство представителей расы человеческой ценят превыше всего... Она одевалась в ту же одежду, что и они, говорила о том же, о чем и они, делала то же, что и они... А ночью... ночью ненавистная личина слетала прочь, лицо Ее в противовес всему окружающему наливалось красками, за спиной расправлялись два больших мощных белых крыла. И Она летала. Летала над всем этим миром, столь жестоким, несправедливым и... прекрасным? Да-да, прекрасным. Где-то. Где его еще не извратил своим вмешательством человек. Где это место? Кто подскажет? И как туда добраться, если даже Она, способная взмыть над всей той затхлостью, что внизу, Она, рожденная вольным ветром и весенними грозами, не способна вырваться за городскую черту?
Что же Ее держало? Нет, это не видимые оковы, которые Она порвала бы с легкостью одним взмахом руки. Нет и нет. Это значительно сильнее. Ведь город, как трясина затягивает того, кто в него попал. Шикарные машины, дома со всеми удобствами, многочисленные сети ночных клубов, магазинов, казино, ресторанов... Все это порождает зависимость, которая держит гораздо крепче, чем любые сколько угодно прочные цепи. А те помои, что льются на тебя каждый день из экрана твоего телевизора? Хоть и горькие до жути на самом деле, очень скоро начинают казаться самой изысканной сладостью, пробованной тобой в жизни. И ты уже не можешь от всего этого отказаться. Во всяком случае, сделать это очень и очень трудно. Ты теряешь способность жить без всех этих 'благ цивилизации'. И если бы что-то произошло и все это разом исчезло, выжили бы наверняка очень немногие. Как думаешь, был бы ты в их числе? Эта трясина не щадит никого! Даже такие, как Она - увы! - подвержены этой зависимости. Долго. Слишком долго прожила Она уже среди людей. Презирала себя за это. Но что теперь поделать?
И вот много лет, а может десятилетий или веков - какая, в общем-то, разница? - Она жила по ночам, а днем прятала себя от людей под личиной столь же серой, как и их собственные лица. Ей было плевать на них. Они были для Нее всего лишь серой массой. И все живое в них казалось Ей ложным. Но однажды кто-то из толпы вдруг запрокинул голову и увидел, как Она летит. И так и остался стоять, восторженно следя за полетом. А на лицо его, между тем, медленно стали возвращаться краски. Но не те обманки, видимые при свете дня, а истинные краски настоящей жизни - правдивых чувств и мыслей. Это так Ее поразило, что Она спустилась вниз, к этому человеку. Неужели? Неужели это возможно? Неужели у людей тоже есть настоящая душа? И ее можно вытащить из-под всей той поверхностной гадости? Попробовать?.. Она взглянула в полные жизни глаза человека... и решилась. Да, можно и попробовать? Если людей действительно можно сделать другими, то почему бы не попытаться? Ведь это того стоит! Она поняла теперь, что люди по сути своей не тупое стадо. Каждый человек - это личность. Яркая или же чуть тронутая красками - это не суть важно. Главное, что каждый из них - ЛИЧНОСТЬ, особый индивид со своими чувствами и мыслями. Только прячут они их глубоко-глубоко, под множеством личин, в которых давно уже сами запутались, перестав различать, где личины, а где их собственные лица. И только что-то очень яркое, необычное способно сорвать с них повседневные серые оболочки!
А между тем, человек все рассматривал Ее, стараясь заглядывать за спину. Заметив его попытки, Она расправила крылья во всю длину, чтобы человек мог видеть их во всей красе. Глаза его светились каким-то детским восторгом и завистью... Зависть чувство конечно не из благородных, но порой и оно побуждает вас, людей на благие поступки.
Так они стояли долго. Она и он. Она внимательно изучала одного из тех, кого Ей предстояло изменить. А он с восхищением смотрел на Ту, которая вернула ему его собственное лицо, Ту, которая показала ему другую сторону жизни... в общем-то то, что на самом деле жизнью и является... А мимо безразлично плыли неизменные потоки серых личин, плыли, не обращая ни малейшего внимания на чудо, только что сотворившееся совсем рядом с ними.
Знаешь ли, вы, люди так слепы на самом деле! Причем, как правило, по своей собственной воле. Вы так часто заглядываете в какое-то не определившееся еще даже 'светлое будущее', но не видите проблем этого дня. Вы рассуждаете, о том, как одиноки, не видя любви в глазах того, кто рядом с вами. Вы постоянно ищете счастья в какой-то заоблачной дали, а ведь для этого порой достаточно просто посмотреть под ноги. Или ты скажешь, что это неправда?
...А где-то недосягаемо далеко, за городом, тем временем, начинал теплиться рассвет. Сможет ли он изгнать всю ту тьму, что властвует сейчас в городе? Или же разгонит лишь на время по вечно темным переулкам, кладовкам, под тумбочки и шифоньеры, где так не предусмотрительно ты забываешь выметать пыль?..
Она оторвалась от созерцания этого человека и окинула взглядом протекающую мимо толпу. Порой, когда ты стоишь... ну, допустим, по пояс в море, совсем близко от тебя могут плавать целые косяки мелкой рыбешки, ничуть не опасаясь и будто бы не замечая тебя. Но стоит зашевелиться, дернуть, например, в их сторону рукой, и рыбки вдруг кидаются врассыпную, руша столь стройный дотоле косяк... Получится ли так с людьми?
Она застыла в сомнении, но, опять взглянув на стоящего рядом человека, столь живого и чувствующего в этот момент, шагнула в ближайший серый поток и, помогая себе руками и крыльями, стала проталкиваться в самую его середину. Серые люди возмущались, ругались, толкались в ответ, но главного Она добилась. Ее заметили. И очень скоро она оказалась в центе абсолютно пустого участка земли метра в два диаметром. посреди нескончаемой толпы. Огляделась. О, Небо! Что вокруг творилось! Толпа бушевала. От первых рядов расходились отлично видимые Ей волны беспокойства, колыхались и затухали где-то вдали. Совершенно уже искаженными. Что Ей очень и очень не нравилось. Повсюду в толпе полыхали разноцветные сполохи, гасли и снова вспыхивали. Лица и личины сменялись с невероятной быстротой, борясь друг с другом. И все чаще лица одерживали победу в этой борьбе. Все реже мелькали личины. Все более пестрела разными цветами толпа. Она улыбнулась, расправила крылья, взмыла в воздух, но , оглядевшись сверху, ужаснулась. Среди всей этой разномастной толпы так выделялись теперь разбросанные тут и там серые пятна! И в центре каждого стоял точно такой же человек, как и все прочие. Но он вытягивал из тех, кто его окружал, всю краску, нагнетая ее в себе непроницаемо-черным цветом. И все больше разрастались эти серые пятна, грозя затопить опять всех только что скинувших свои вечные маски. Неужели все напрасно?! Она закричала...
Это действие имело поистине грандиозный эффект. Толпа всколыхнулась, расходясь от первых рядов сильнейшей разрушительно-белой волной, которая затапливала все и вся, смывала всю грязь, что даже без личин оставалась на людях... Но чем больше грязи было смыто, тем мутнее становилась волна, все более чернела, и, дойдя до края толпы, отхлынула назад густой, беспросветной тьмой. Она обессилено рухнула с высоты на асфальт. Все напрасно... Оглядела затуманенным взором застывших в первых рядах людей и вдруг увидела среди них его, того самого первого человека, который увидел Ее полет и тоже захотел в небо... А всепоглощающая чернота неумолимо приближалась. И вот она уже окутала всех, кроме него. Он остался последним, не тронутым тьмой. И в Ней затеплилась как будто надежда, но не один десяток рук схватил его и уволок вглубь всей этой жуткой массы. И что Ей было с сожаления, промелькнувшего перед этим на его лице?! Она упала на колени и закрыла голову руками. В Бездну все! Будь, что будет!!!
И толпа сомкнулась, хладнокровно топча распластанные по асфальту крылья, пиная, избивая за что-то Ее безответное тело. Жутко больно. Но Она даже не кричала. Ей было уже на все плевать. И Она надеялась найти здесь свой конец. И так слишком надолго задержалась в этом столь негостеприимном мире! Но конца не предвиделось. Боль не убивала, только мучила. Люди - хотя можно ли их сейчас так назвать? - сотнями, тысячами ног проходились по молча стенающему существу. О, Небо! Сколько же это продлится? Когда закончится? Она вопрошала молча, чтобы ни в коем случае не услышали они все. За что?! Ну за что?! А толпа и не думала иссякать...
Она поняла, что, если ничего не делать, это все не закончится никогда. И собрав все оставшиеся у Нее пока еще силы, стала подниматься с колен. Как же трудно это делать, когда ноги подкашиваются от слабости, а крылья втаптывает в асфальт множество чужих ног! Но Она встала. И тут же чуть снова не рухнула, сбитая каким-то прохожим. Но все-таки устояла. И начала проталкиваться сквозь всю эту серую массу туда к краю толпы, волоча за собой изувеченные крылья...
Она сидела не карнизе крыши, свесив ноги во тьму, что медленно, но верно поглощала город... И жить хотелось меньше всего. Ее подранные в клочья крылья распластались по серому камню. Она больше не взлетит. Никогда... И, главное, сама же виновата во всем этом. И в том, что поверила восторженным глазам того человека. И в том, что переоценила свои силы, решив, будто способна изменить людей всех и разом. В том, что позволила отчаянию повалить себя наземь, под ноги слепой толпе... Слезы дрожали в глазах... Что мешало Ей тогда плюнуть на них всех и улететь? Ее глупость? Она думала так... Ну что Ей до них, в самом деле? Кто они для Нее? Но самое главное, что делать теперь? Без крыльев? Стать такой же, как они? Примкнуть к толпе? И забыть себя! Обидно, конечно, не хочется, но... Но! Так ведь будет куда как проще выжить. Почему бы нет? Да потому, что это будет уже не жизнь, а именно - выживание: без искренних надежд, желаний, в постоянной борьбе за ложные идеалы, которые никогда на самом деле твоими не станут. Изменить себе? Нет. Она не могла так... Из груди все-таки вырвались рыдания, которые Она так старательно в себе давила... Ну за что? За что? Почему именно Она? Вопросы это были бессмысленные и ни к кому конкретному не обращенные. Просто Она не могла уже справиться с болью разочарования, отчаяньем и жуткой обидой на все и вся, которые норовили сейчас окончательно растоптать то, что отсталость от ее и без того многострадальной души. О, Небо, ну зачем, зачем Она выжила там, внизу? Ведь тогда бы все это сразу закончилось! И плевать, что там, за Чертой!..
Рыдания неожиданно стихли... А что? Если толпа не смогла Ее убить, почему бы Ей самой не закончить ими начатое?.. Превозмогая боль во всем теле, Она поднялась на ноги и посмотрела вниз. Асфальт далеко-далеко, его тускло освещает неоновый свет фонаря... Один всего лишь шаг, и все. Ее не смогут спасти уже изувеченные крылья. Все будет кончено. Ей не придется больше страдать... И Она шагнула.
Ветер загудел в ушах. Изломанные, подранные крылья, будто тряпки, извивались за спиной. Мысли лихорадочно и бессвязно крутились в голове. А асфальт приближался с невероятной скоростью. Вот здесь Она испугалась, но менять что-то было уже поздно... И вот - удар. Боль. Адская боль. В тысячу раз хуже, чем там, в толпе. В глазах стремительно темнеет. Мир уходит куда-то в небытие... Или это не мир, а Она?..
Скорчившись на грязном асфальте, Она умирала под безучастным неоновым светом фонаря. Неподалеку тек куда-то один из бесчисленных серых потоков, естественно не обращая на Нее ни малейшего внимания. И это стало последним, что Она видела перед тем, как окончательно погрузиться во тьму.
Вдруг от всего остального потока отделился один человек и направился к существу, без движения лежащему под фонарем в стороне. Он шел быстро, а, подойдя, буквально упал рядом с Ней на колени и торопливо припал ухом к груди. Сердце еще билось. Едва-едва, но все-таки билось. Человек облегченно вздохнул. Жива! Он осторожно поднял на руки окровавленное тело, столь драгоценное, и, ступая как можно мягче, понес прочь от этого места. Он спасет Ее, и Она будет жить. Плевать, чего это будет ему стоить! Она не умрет!!! Он нес Ее, постоянно поглядывая обеспокоено на бледное лицо с закрытыми глазами - дышит ли?
Он давно Ее знал. И ту, за кого Она себя старательно выдавала, и Ту, кем была на самом деле. Она только почему-то никак не могла понять, что кто-то увидел Ее настоящую. А ведь сама так осуждала людей за то, что они не видят ничего, что под носом! Она сама не заметила, как заразила его небом. Не знала, что каждую ночь в то же время, когда Она летала, он выходил на балкон, смотрел в бездонную глубину неба, на темные силуэты облаков, едва-едва, но все же различимые на нем, на бесконечно далекие звезды... и мечтал о крыльях. Иногда он видел Ее, парящую над всем этим серым городом, и тогда заворожено следил за Ее полетом. Но в душе ему становилось очень больно. Потому что в такие моменты он думал о том, чего у него нет, и особо остро ощущал свою беспомощность и одиночество. Ему была чужда та жизнь, что его окружала, но у него не было, как у Нее, крыльев, чтобы взять и улететь от всего этого. И Она казалась ему такой сильной, свободной, уверенной в себе... Столько раз он хотел подойти к ней, но так и не решился, опасаясь, что Она прогонит. Каким же он был тогда дураком! Каким слепцом! Может, Она и сильная, но даже Ей не под силу одной вынести на плечах весь мир. Ни на кого не опираясь... Он стремительно шагал вперед, почти не чувствуя веса тела, которое нес на руках... А ведь он мог бы стать этой опорой. Может, тогда бы все сложилось иначе? Или нет?
Впереди показались кованные парковые ворота. Человек прибавил шагу и скоро оставил их позади вместе с ненавистным серым городом, оказавшись вдруг посреди своеобразного оазиса. Деревьев было не очень много, трава была пыльная, в пруду вместе с малочисленными рыбками плавал дырявый башмак и банка из-под 'Coca-Cola', но это был именно оазис, место, где среди окружающего ее асфальта пыталась пробиваться жизнь. Человек подошел к ближайшей скамейке, аккуратно опустил на нее драгоценное тело, снял с плеча сумку и достал бутылочку с чистой водой... Глупая! Неужели Она действительно думала вправить мозги сразу всему миру? Ведь толпа подобна примитивному животному, не способному внимать доводам разума. Животному, которое знает только страх, жестокость и не понимает значение слова 'наказание'... Он оборвал низ своей футболки, смочил водой из бутылочки и начал осторожно промывать Ее раны... Каким бы особенным кто себя ни считал, очень трудно на самом деле противиться воле толпы, когда ты являешься ее частью. Любой из этих людей вполне мог оказаться умным и добрым человеком, если сорвать с него маску, но попадая в толпу, он становился лишь ее безликой частью - с маской или без нее. И бесполезно пытаться убедить человека в чем-то, если он один из толпы, пока он в ней находится. Но ведь есть другие способы! И он поможет Ей их отыскать! Пусть только откроет глаза!!!
Человек закончил промывать раны и осмотрел неподвижное существо перед собой. Единственное, чем оно подавало признаки жизни - это слабо вздымающаяся грудь. Раны на Ее теле были страшными, но они заживут, он за этим проследит. Однако взглянув внимательно на крылья, человек впал в отчаянье. Там в буквальном смысле слова нечему было заживать. Два прекрасных некогда белых крыла, напоминали сейчас скорее изодранные грязные тряпки. Единственное, что он мог сделать, это избавить Ее от них. Но как же она сможет жить без крыл? Она, рожденная для неба! Однако другого выхода он не видел... Поэтому, достав из кармана небольшой, но острый нож и аккуратно приподняв бессознательное тело, он двумя резкими движениями обрубил остатки крыльев. Она застонала, почувствовав боль, видимо, даже сквозь забытье. На скамейку хлынула кровь... Человек совсем разорвал футболку и поспешно перевязал новые и наверно самые ужасные для Нее раны. Он вытащил из сумки свою куртку и бережно накрыл уже бескрылое существо, ради которого мог бы отдать все, что угодно, если бы это хоть что-то поменяло. Но - увы! - прошлого менять нельзя...
А на востоке снова начинал брезжить рассвет. Точно такой же, как и сутки назад, когда все только еще начиналось... Почти такой... Человек сидел на коленях рядом со скамейкой и не смел отвести взгляд от Ее лица. Ну же, открой глаза! Открой!!! Ему больше ничего не надо. Только, чтобы жила, чтобы видела этот мир... мир, прекрасный, не смотря ни на что! Пусть даже Она возненавидит его за обрезанные крылья, но зато живет! Он будет рядом, он научит Ее ХОДИТЬ по земле. Но нельзя, чтобы Она совсем забыла Небо и себя как его часть. Она станет кусочком Неба на земле и будет нести его людям! А он поможет Ей найти способ, как это сделать... И тогда этот мир станет лучше. Это займет много времени и отнимет много сил, но ведь это стоит того! У Нее нет теперь крыльев, и Она не парит в облаках, так что Ей труднее будет обратить на себя внимание. Но зато если все-таки удастся , это будет гораздо надежнее, чем было там, в толпе... Ведь теперь Она такая же, как они, с тем только отличием, что Ее лицо не скрыто масками.
...Прошло много времени. Солнце уже давно снова скрылось за горизонтом, а Она лежала все так же неподвижно. И человек уже начал терять надежду, когда Ее ресницы задрожали, и Она все-таки открыла глаза. И это было самым важным для него сейчас, больше ничего не имело значения. Потому что теперь все будет хорошо. Потому что у него появился в жизни новый смысл: Ее жизнь, которую Ей по сути предстоит прожить заново, которая началась с этого момента... и за которую он готов отдать свою.