Домовой Василий решился-таки на весьма серьезный шаг: обвенчаться с законной супругой. Шаг действительно был ОЧЕНЬ большой. Венчанных домовых по пальцам одной руки можно пересчитать. Доверяли им заведование величайших домов города. Правда, и обязанности налагали, коими пренебречь было нельзя! Ни в коем случае! Полная привязка к месту жительства и семейству. Круглосуточно-ежесекундно! Многие домовые так и не решились на рабское существование в золотой клетке. Перебивались с семьями в домишках попроще. Зато, могли перебраться в другой дом без ведома хозяина. А венчанные... Хозяйский каприз для них - закон! Но и доверие, оплата труда, связи, знаете ли...
Василий стоял у алтаря, переминаясь с ноги на ногу, изредка почесывал мясистый нос, в пол-уха слушая нудную речь священника, и вопрошал самого себя: "А мне это надо?"
"Надо, Вася, надо!" - ответствовали тихим шепотом совесть и ярко-блестящие глазки его детишек. Десяток домовят-девчонок. От семнадцати до пяти. Вынужденная мера.
Василий скосил глаза на округлый живот жены. Еще двойня. Домовой надеялся, что в этот раз повезет и родиться сын, но чутье подсказывало - будут девки. "Девки - так девки!" - привычно-обреченно кивнула в такт мыслям каштановая лохматая голова. "Попытаюсь еще. По фен-шую не помогло. Индийская камасутра опозорилась. По-итальянски, французски, американски..." - горестный вздох вылетел из груди домового. После второй двойни его прозвали "Ксероксом".
Ксерокс заело. А остановить процесс возможности не находилось... Пока. "Пока смерть не разлучит вас!" - услышались слова священнослужителя. "Верно!" - ехидненький голосок спровоцировал еще один тяжелый вздох. Второй способ существовал, и Василий в очередной раз надеялся на появление наследника. Пока не везло...
Рождение сына даровало домовому почет, уважение, посвящение в ранг "отца семейства" и давало жизнь без очередных пеленок, если того желали родители. Ха! Вон его семейство! Попробуй - прокорми! Дурацкий обычай! Старший из четырех братьев, он оказался в самом низу "иерархической лестницы". Братцы сначала подтрунивали, потом чистосердечно жалели. Ну, обидно немного... И что?! Девки-то вон какие! Кровь с молоком! К старшенькой уже сватов засылают! Отказать надо бы: рано ей. Вот годика через два-три. Может, к тому времени, и сынок родится.
Разоряться на приданое Василию не хотелось и не моглось. "Сваты несолидные, побогаче бы" - закралась в голову меркантильная мыслишка. Василий шмыгнул носом, получил в бок острым локотком жены. "Целуй!" - прошипела благоверная, привстала на носочки и, толкнувшись животом, чмокнула в губы. "Нервная она какая-то," - подумалось флегматично. "Роды близко," - нашелся сам собой ответ. "Близко - не то слово!" - вспомнились утренние подсчеты в совокупе с мгновенно зеленеющим лицом жены.
- Началось! - одними губами прошептала она.
- Быстрее! Быстрее! - веселой кавалькадой гости неслись за новобрачными к выходу. На крылечке и красиво оформленной площадке перед храмом присутствующие разделились. Молодожены поехали срочно рожать, остальные -праздновать венчание и рождение. Повод-то какой!
Василий ошибся на пятьдесят процентов. На свет появилась дочь и долгожданный сын. Почти семейному счастью не было предела. Василий вопрошал себя: "Зачем проводил обряд? Нашел бы домик побогаче и зажил бы там! Домовой - он и есть домовой! Не дворцовый или какой там, а домовой!"
Судьба подкинула Василию ещё один сюрприз. Домовому вверили старую, почти заброшенную усадьбу, особо ценную как памятник культуры. Обещали помочь, а по первости, устроили у молодого попа в малюсеньком домишке, находящемся по соседству. Официально батюшка, почти юношеского возраста, был хозяином усадьбы. То ли в документах описка вышла, то ли как, но факт остался фактом.
Глава первая. Сон и явь.
Ваня Милостлавский милостей от природы не ждал, ибо каждый ее сюрприз заставлял парня мелко подрагивать сначала от страха, затем от смеха, что опять ему довелось вляпаться в очередное приключение на пятую точку. Бабуля, которую, к слову, Ванюша даже не видел, в силу своего позднего рождения, именно ему, единственному внуку, оставила старую развалившуюся домину где-то среди полей, лесов и рек, а также болот и прочей деревенской прелести. По завещанию наследник должен был вступить в права, поселиться в усадьбе в день двадцатилетия, прожить там не менее года и далее поступить по собственному усмотрению. Предки завещание посмотрели, финансы посчитали и решили отправить добра молодца освоить часть жилплощади для дальнейшего годового проживания и продажи усадьбы какому-нибудь олигарху, для повышения статусности в роли мецената.
Пришлось Ванечке оформить академический отпуск в местном университете, запастись учебной и не очень литературой, прочим необходимым и отправиться на освоение заброшенного родового гнезда, оказавшемся какой-то исторической достопримечательностью и до сей поры пребывающем на поруках канувшего в лету фонда, прихватизировавшего бабулины деньги.
Прибыв на место дальнейшего проживания, Ванятка припарковал лихого коня марки "Жигуль старый, отцовский" около покосившегося забора и, открыв скрипучую калитку, проник на территорию старой усадьбы. Парня встретил запущенный сад и дорожка из красного камня, ведущая к дому. Ванюшка дожевал пирожок, запил теплой минералкой, и засунув пластиковую бутылку в карман куртки, потопал бутсами к особняку.
Дорожка плавным изгибом обогнула заросший лопухами газон и привела хозяина к старому дому. Каменные ступени поднимались к широкой террасе, обрамленной белыми изящными перилами. Дверь кособоко висела на одной петле, пол передней отсутствовал. Ваня обошел дом, заглянул в частично целые окна, сделал заключение о полной непригодности здания к даже временному проживанию. Настроение наследника несколько понизилось.
Ставить палатку не хотелось. Ванюшка решил обследовать все строения усадьбы, маячивших в зоне видимости. Таковых оказалось два небольших домишка. Одно являло баньку, назначение другого выяснилось лишь после более пристального осмотра. Это оказался причтовый дом церковно- служителя. Сама церковь, как и многие другие постройки комплекса оказалась разрушена. Иван почесал затылок, напряг извилины мозга, неизменно выдававшего IQ более 150 и пришел к выводу, что палатку ставить надо! Хотя бы до завтра. А завтра он вызовет сюда бригаду строителей для возведения или ремонта жилья.
День неумолимо клонился к вечеру. Золотистым закатом догорало вечернее июньское небо. Тяжелые жуки пролетали мимо, плюхались куда-то в уже почти черную траву. Палатку Ванька так и не поставил. Природная лень пересилила доводы разума. Парень откинул сиденье "Жигуля", допил противную минералку, растянулся по мере возможности в недрах авто и погрузился в накатывающий волнами сон.
Ванюшеньке грезилась удивительное сновидение. Он опять инспектировал усадьбу, только теперича в сопровождении мужика в лаптях, рубахе с косым воротом и полосатых синих штанах. Густые каштановые волосы непослушно выбивались из-под кожаного ремешка, охватывающего лоб. Ему бы росточек по более, и вылитый Илья Муромец!
- Не Муромец я, и не Илья! Василием кличут. Домовой. - шаркнул габаритной ножкой мужичок и, почесав мясистый нос, завис на мгновение. - Прибраться тут надобно, батюшка.
- Не батюшка я! - опешил Иван.
- А кто? Послушник? Семинарист?
- С чего Вы взяли?
- Так как же? Давеча оставили вещички свои в причтовом домике, а в господский даже не зашли.
- Да полов там нет. Зайти-то как?
- Не чуди, барин! Удумал же! Пола нет! Пойдем! - мужик бодро зашагал к крыльцу.
Парень последовал за домовым, примечая изменение ландшафта. Дорожка под ногами пополнялась недостающими плитками. Газон сам собой пропалывался. Деревья приобретали ухоженный вид. Ступени дома теряли обшарпанность. Дверь нашла вторую петлю и плотно прикрывала вход. Домовой отворил ее. Перед Ваняткой стелился дубовый паркет. Восстанавливалась обивка стен. Интерьер преображался. На окнах появились легкие занавески.
- Чудеса! - Ванятка завороженно смотрел по сторонам.
- Проходить будете? - Василий нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Ванюша тормозил, рассматривая великолепие. Домовой торопился к семейству. Ночь на дворе, а его дома нет. Не порядок. И как приблудного этого бросить? А может не приблудный?
- Ой, барин! Барин али батюшка? - уточнил домовой.
- Не то и не другое.
- Поясни, мил человек.
- По завещанию я ... Ну, как бы владелец... - замялся Ваня.
- Так бы и сказали, барин, - успокоился домовой.
- Не... "барин" - это не про меня.
- А звать как?
- Иван Милостлавский.
Услышав лишнюю "т" домовой и ухом не повел.
- Иван - вдовий сын, дурак или царевич? А может как шампунь: три в одном? - с лукавым блеском зеленых глаз воспрошал Василий.
- Не... Папаня жив, аспирант - значит мозги в наличии, на царство не венчали.
- Значит, просто Иван,- констатировал домовой, потирая примечательный нос.
- Угу, так.
- Ну, пошли, Ваня-аспирант, - домовой бесцеремонно подтолкнул парня к двери. Осматривать дом закончили к утру. Усадьба сверкала чистотой, чувствовался добротный хозяйский ремонт, и даже на кухне витал запах свежевыпеченного хлеба. Семейство Василия обживало дом.
Проснулся Ванюша от деликатного покашливания. Парень разлепил очи, уставился на представительного мужика, топтавшегося около машины. От неудобной позы шея и спина затекли. Аспирант с удовольствием выбрался наружу, потянулся с суставным хрустом.
- День добрый! Василий Кондратьевич Домовой - смотритель усадьбы Милостлавских. Кем будете? Парковаться на территории памятника истории категорически запрещено!
Ванятка хлопал глазами. ДЕ ЖАВЮ!
- Иван Милостлавский, правнук Ульяны Петровны Милостлавской, лишняя "т" - ошибка в документах, в смысле кого-то из предков, возможно, неправильно записали. История умалчивает... Завещание при мне..., если что.
- История. - хмыкнул Василий. - История ничего не умалчивает. И связи с Милославскими нет никакой. Предков порасспрашивайте.
- Пытался, не помогло. Отца данная область не интересует, дед и бабуля с ним солидарны, прабабушка записей не оставила... Остались догадки, - Ваня скорбно вздохнул, спохватившись добавил, - и связать с боярским родом не очень получается. Из Сибири мы, к боярам отношения не имели.
Смотритель внимательно оглядел растрепанные волосы, мятую черную футболку, серые джинсы, бутсы сорок последнего размера, расшнурованные по причине сомнительного удобства. Закончив визуальный осмотр, смотритель хотел было перейти к официальной части, как Ванюшенька не удержался и спросил:
- А пол в доме есть?
Домовой укоризненно посмотрел на аспиранта, вздохнул, удержался от подкручивания пальцем у виска.
- Молодой человек, вы же вчера здесь все облазили, сами знаете.
Обладатель высокого IQ задумчиво почесал затылок. Трава не примята, пыли, снега нет, следы не оставил.
- А Вы во сне не являетесь? - Ванька пристально разглядывал смотрителя, похожего как две капли воды на того, из сна. Современные брюки заменить на портки, рубашку с короткими рукавами - косовороткой, и готов вчерашний домовой. Хм, этот тоже Домовой.
- А Вы ягодки с кустика не ели? - ответствовал Василий Кондратьевич, указывая на обычную жимолость, богато покрытую сизыми плодами.
- Не ел и на солнышке не перегрелся, - почуял неладное Ванятка.
- Странно, однако. Раньше прокатывало, - опять почесал нос Домовой.
- Слушай, мужик, что здесь происходит? - будущий кандидат наук не любил вождения за орган обоняния, уже нещадно чесавшийся от пыльцы, - Я... - Ванюшка не окончил фразу, зайдясь в частых и мощных почихушках.
- Аллергик? - посочувствовал смотритель.
- Нет, ап-чхи! Никогда такого не было! Чхи-чхи! - нос превращался в открытый кран.
- Платком прикройся, - Ваня воспользовался советом. - Пошли документы подписывать. Акт передачи. Продление договора смотрения, оберегания... Тьфу, сам поймешь, - бормотал Василий, таща Ивана к старенькой бордовой "Ниве".
Забравшись в авто, Домовой изъял из воздуха папочку с документами, чернильницу и перо, зафиксировал их на "торпеде". Обалдевший Ванька забыл чихать. А может аллергия прошла сама собой?
- Паспортные данные для договора подряда. Строителей вызывать будем? - сострадание Василия сменилось блеском зеленых глаз.
- Будем. Дом не потянем. Может тот, что поменьше... - 150 аспирантских ай-кьюшных баллов лихорадочно подсчитывали убытки. Нули щелкали с невероятной скоростью.
- Ты о деньгах не суетись. Прабабка твоя фонд оставила, оттуда и возьмем.
- А чего состояние такое? Почему не берегли? - незаметно по-хозяйски возмутился Иван.
Василий скосил глаза на аспиранта, хмыкнул, кивнув в сторону.
- Восстановим. Хаос воров не прельщает. А на охране давно бы разорились.
- Логично... А историческая важность?
- Сечет, мерзавец! - пробормотал Василий, пуская в любопытный нос новую порцию пыльцы. Кран открылся, платочек пришел в действие, документы подписались, лохотрон завершился.
Хитрый Домовой потыкал сосискообразным пальцем в допотопный кнопочный телефон. Тот ожил, заговорил женским голосом. Через десять минут переговоров, нещадного чихания и утирания соплей было решено ехать в ближайший захолустный город, закупать строительные материалы и провизию.
Первым решили отремонтировать причтовый домик. На время ремонта будущего научного деятеля определили в местную гостиницу, снабдив телефонами прораба, строительной компании, самого Василия и лучшего аллерголога провинциального городка, по чистой случайности носившую фамилию Домовая.
Аллергирующий Ванька первым делом решил наведаться к местному эскулапу, но...телефон порадовал лишь длинными гудками и просьбой перезвонить позже. Настроение парня понизилось, чувство справедливости обострилось, адреналин подпрыгнул, возмущение нарастало..., и Вано понял, что чих прошел. Недозревшее светило науки привело себя в боевой порядок и отправилось глушить голод в "Трапезную у Кондрата".
Обеденный зал, стилизованный под бревенчатую избу, официантки в кокошниках, стрельцы-секьюрити на входе-выходе, казначей на кассе умиляли. Атмосфера Древней Руси растаяла при изучении меню. Карпаччо из курицы и плов не соответствовали имиджу, тушеная цветная капуста - эстетике. Ванька выбрал блины с начинками. Единственное блюдо в славянском стиле оказалось вкусным, порадовав бывшего студиоза.
Отужинав, Иванко решил связаться с прорабом и проконтролировать реставрацию родового гнезда. Телефон глубокомысленно помолчал и выдал инфу о несуществовании абонента. Повторение фокуса со строительной компанией опустило настроение ниже плинтуса. Взревел мотор "Жучки", Иван покатил карать хозяйским гневом нерадивого смотрителя.
Авто устало подъехало к усадьбе. Мотор затих, фары перестали разгонять июньские сумерки. Иван чувствовал себя дураком. До него только что дошло: рабочий день давно окончен, праведный гнев не обоснован, звонить в первую очередь надо Василию, как представителю аборигенов. Возвернуться на ночь глядя по бездорожью, по утру опять отмахать двести км - так на бензин не напасёшься! Привычным жестом простимулировав мозг, Ванятка откинул сиденье "Жигуля" и устроился на ночлег.
Тени Морфея приобрели намек на материальность. Ванюшенька опять шел по каменной дорожке к дому.
На веранде второго этажа легким облаком колыхались занавески. Доносился девичий смех, низкий мужской говор. Хлопнула дверь. На ступенях появились разодетые сваты. Пошептавшись меж собой, они поклонились Василию, женщине с младенцем на руках, бойкой девчонке лет семнадцати. Старший молвил: "Так тому и быть!", развернулся и пошел в сторону Ивана. Остальные потянулись за ним, поравнявшись с парнем, поклонились в пояс, поприветствовали: "Доброго времечка, барин!", вышли за калитку, мягко скрипнувшую, закрываясь, в темноте сада.
- Марфа, глянь, просто Ваня-аспирант приехал, - в голосе домового сквозило холодком ехидство. Дескать, чего приперся незваным.
- Чего стоишь? Принимай хозяина! - Марфа передала белый сверток с розовой ленточкой дочери.
- Ужинать будете? - из-за двери появились две одинаковые девицы годом-двумя младше. Ванька замотал головой.
- Чайку? - спросила Марфа.
- Пойдем, чё столбом стоять! - констатировал Василий тоном, не терпящим возражений, поправил брючный ремень и весь такой элегантный бесцеремонно подтолкнул Ивана в нужном направлении.
На вечернем небе зажигались звезды. Сумерки поглотили сад. Свежий ветерок играл белыми занавесками. На круглом столе возвышался блестящий самовар. Ароматный чай темным янтарем наполнял изящные фарфоровые чашки. Обилие вкуснейших сладостей со всего света манило, глаза разбегались, выделялась слюна. Короче, Ванька захотел есть.
Для незваного гостя-хозяина принесли чайную пару, придвинули венский стул и стали знакомить с семейством.
- С Марфой Петровной знаком уже - жена это моя. - Василий с легкой неприязнью посмотрел на маленькую стройную даму. "Зачем чаевничать звала? Ночь уже: спать пора!"
Жена многозначительно-наплевательски не отвела глаза: "Отоспишься после. Он все равно раньше обеда не встанет," - взгляд остановился на Иване.
- Сказал через два года! - добавил отец, пресекая зарождающийся спор.
Далее следовали две пары близнецов. Ярко-рыжих и каштановых. Затем голубоглазая тройня курносых херувимов восьми лет. Следом погодки шести и пяти в забавных розовых костюмчиках поросят. Последними были представлены новорожденные брат и сестра. Василий блестел от гордости не хуже самовара. Ошалелые глаза Ивана говорили сами за себя. В них плескались: недоумение, восхищение, уважение и желание назвать Домового ксероксом. Девчонки отчаянно походили на друг друга, различаясь цветом волос и глаз.
Отойдя от шока, допив чай и отведав вкусностей, Ванятка засобирался восвояси, пожелал всех благ семейству и был остановлен вопроса Марфы.
- Дом принимать будете?
- Ты что, рано же!
- Как рано, Вась? Со всеми познакомил, иллюзий для него не существует.
- Так он во сне их и видит.
- Ой ли? Он видит то, что сам хочет. Для большинства тут вовсе болота да чахлый лес.
Василий засопел, нехотя соглашаясь с женой.
- Будить будешь?
- Нет! - домовой уперся из ревнивой вредности, хлопнул в ладоши, и Ваньку вынесло из сна.
Пробуждение омрачилось появлением смотрителя усадьбы. Кондратьич нервно, но деликатно стучал в окно "Жучки".
- Просыпаемся! Как же так! Оставил Вас в гостинице, ищу, телефон молчит. А вы здесь! Машинку поставили, дорогу перегородили. Не порядок! Строителям мешаете.
Ванька увидел грузовик со стройматериалами. Бодрые рабочие живо выскакивали из минифургона. Ваньку привлекло наличие двух пар близнецов и странное поведение прораба, проводившего подробный инструктаж подчиненных.
- Возьми, солнышко, досочку и аккуратненько положи ее на травку.
Иван сильно зажмурился, помотал головой. Грузовичок с фургончиком подернулись легкой рябью. Рабочих и прораба окутало зыбкой дымкой. Постепенно рябь и дымка развеялись, и Ваня увидел веселое семейство домовых, резво выгружающих коробки с пожитками на землю и на зеленую травку газона.
Круглые глаза оквадратились, челюсть отвисла, тело замерло в ступоре.
Ваню перебазировали, усадили в кресло-качалку. Осторожно вложили в пятерню кружку с ромашковым чаем и оставили наблюдать возню домовушек.
Гора коробок и коробочек, шляпных картонок, горшков с цветами и прочей всячины испарилась усилиями старательных девчушек.
- Я, я с ума схожу, - свербила неприятная мысль, - Или до сих пор сплю. Ванька ущипнул себя за руку.
-Н-не сплю. Схожу с ума. Галлюцинации! - пятилетняя галлюцинация нагло забралась на колени, нахлобучила на аспирантскую голову панаму.
- Напесет! - голубой слоненок сполз с колен, потопал, бормоча под нос, -Соныско высоко, головуску напесет. Больсой, а не знает! - слоненок потешно вздохнул и побежал дальше помогать сестрам.
Иван осматривал пространство вокруг себя, коснулся пальцем мраморных перил, перевел взгляд на открытую резную дубовую дверь. Нос защекотало от запахов мясного рагу, в животе заурчало.
- Мама, он есть хосет! - детская непосредственность смутила Ваню.
- Ведите его сюда! - Марфа отдавала приказания дочерям, как генерал солдатам во время сражения, - Соль добавить, яйца взбить, коржи пропитать! На кухне крутились парные близняшки в одинаковых по цвету передниках и высоких белых колпаках.
Троица херувимов присматривала за мирно спящими младенцами и непоседливыми слонятами голубого и зеленого цвета. Как оказалось, они дружно нянчили Ивана, по очереди неся службу около его кресла-качалки, ненавязчиво появляясь в пределах видимости-слышимости.
- Кушать подано, Иван Андреевич! - вредная Лизка стрельнула зелеными глазами, - А Вам лет сколько? Когда аспирантом стали, молодой такой? домовушка отвлекая внимание на дела насущные, вела Иванушку к столу.
- Школу закончил быстро: за год два класса. Потом вуз, аспирантуры год остался.
- Кем будете? В каком направлении науку толкаете?
- Помесь енота с бегемотом.
- Ик?
- Изучаю связь анамально-физических явлений и психологии в историческом прошлом и настоящем.
- Доступнее.
- Объясняю сказочные артефакты с научной точки зрения.
- Это к нам! - Лизка аж подпрыгнула, - Мы как в наш, ой, в Ваш, дом поселились, так столько разностей нашли! Папаня даже не знает, будут ли работать некоторые. Шапку, давеча, примеряла, не поняла принцип действия. Опять же - сапоги-скороходы: реактивный эффект или антиграв? Потрошить вещь нельзя, а я бы в лаборатории протестировала... - Лизка даже зажмурилась от удовольствия.
Иван опять обалдел:
- Антиграв? Ты, где его видела?
- У папани стоит. Пойдем, покажу.
- Елизавета Васильевна, а немного ли Вы болтайте лишнего? - отец сурово посмотрел на старшенькую.
- Ну, па-а-ап! Он же все равно узнает!
- За стол! Лаборатория никуда не денется, а обед остынет! - материн голос вернул с облаков на землю.
Через полтора часа, воздав должное кулинарным изыскам повара и поварят, отобедавшие разбрелись осваивать новые территории.
Глава вторая. Милостлавские.
Почти два века назад.
Консервация усадьбы оказалась неудачной. Летний ураган повалил вековые деревья, разрушил церквушку и часть хозяйственных построек, сломав полог иллюзии. Смотрителя усадьбы бешенным временным потоком утянуло куда-то в будущее или прошлое, практически не оставляя шансов на выживание. Временной всплеск стянуло двойной замкнутой спиралью, скрыв направление выброса. Друзья прекратили поиски, поняв их тщетность, семьи у домового не было. Энергетически восстановить всю защиту в короткие сроки не получилось. Не хватало ни сил, ни кадров. Иллюзию невидимости навели на уцелевшее, территорию оставили зарастать, развалины - медленно уничтожаться под действием атмосферных осадков, а документы - пылиться на полках. Вредное это занятие принесло заведомо отрицательные плоды. Об усадьбе забыли.
Память возвращалась медленно. Ему сказали, что повезло. Упасть с такой высоты и остаться живым не каждому дано. Он сильно ударился головой, потерял память. Ответить на вопросы кто он и откуда не мог. Назвался Петром. Шутили: голова тверже камня. Старушка в больнице все вздыхала: "Милостью славен, жив остался!" Фамилию дали Милостславский, да вторую "с" пропустили при заполнении документов.
Петр постепенно обживался на новом месте. Обладая легким, уступчивым характером и светлой головой, наладил отношения с деревенскими жителями, нашедшими его где-то в лесу под горой. Рукастый черноглазый парень импонировал местным красавицам. Вскоре Петр обзавелся семьей. Жизнь, насыщенная политическими изменениями и экономическими скачками, внесла свои коррективы. Оставив молодую жену и дочь Ульяну, Петр ушел защищать справедливость с оружием в руках. В маленькую деревеньку полетели письма. Странные письма. Петр часто описывал сны, называл их сказками для Ульянки. Малограмотная жена понимала не многое, письма берегла и молилась о возвращении мужа. Судьба оказалась не справедлива к ней. Последним письмом оказалась похоронка.
Ульянка не винила мать, понимая, что красивой молодой женщине с ребенком на руках в городе сложно построить семью. Ульяна росла у деда в деревне. После его смерти, мать благословила и отравила учиться на медсестру.
Военный госпиталь связал две молодые судьбы. Родился Тимофей, ставший через пол века дедом маленького Ванятки. Ульяна Петровна, занятая работой и воспитанием сына, приезжала к матери редко. При последней встрече та передала ей отцовские письма.
Сказки для Ульянки, написанные ровным красивым почерком перечитывались не раз, вызывая непонимание, удивление и неизменное: "Внучек подрастет - авось поймет". Внучек Андрюша, врач по профессии, далекий от сантиментов, письма прочитал, плечами пожал, в архив сходил и получил информацию о владении территории в 1 га. Причем, территория - сплошь и рядом болото с елочками-задохликами без намеков на полезные ископаемые, то есть бесполезная вовсе. Принадлежал сей участок двести лет назад купцу Ивану Полынному. Завещал купец землей владеть сыну своему, а ежели не будет такового - внуку или правнуку и далее по линии при доставлении доказательных документов. Документы оказались в руках Андрея Тимофеевича, то есть письма его прадеда. От такого наследства в пору было отказываться в пользу бабули, что и было сделано с превеликой радостью, дабы не платить чего-там за непонятно что, чего, собственно, с пенсионеров не брали. На том о непонятном наследстве забыли..., почти.
Ульяна Петровна, дама крепкая во всех отношениях, на внука не осерчала и взяла инициативу в свои руки. В архиве бабуля побывала, пыль с папочки сдула и обнаружила на своих сотках усадьбу, а в придачу к ней счет с некоторым количеством нулей и организаций секьюрити, лелеявших её собственность и ожидавших владельца. Осознав, что внуку усадьбой заняться недосуг, продать он ее не сможет, а счет привязан к земле, дому и особи мужеского полу, приехала она на болотистый участок, посмотрела, походила и составила завещание на правнука и далее по мужской линии, что как стукнет двадцать годков, должен наследник прожить в родовом гнезде год. А там как Бог пошлет.
Глава третья. Сватовство.
Настоящее. Усадьба.
- Иван Андреич! - Лизка опять возмущалась тугоумию аспиранта.
- Лиза-а-а! Давай на "ты" и по имени! Не успеваю я! Технология не "наша"! Не умеют у нас работать со временем, полем и подсознанием, - взмыленный аспирант плюхнулся на крутящийся стул, блаженно откинулся на спинку, вытянул ноги в белых тапочках. Он вообще был весь в белом, в смысле в лабораторном костюме, выданном при входе в святая святых Василия. Домовушка тоже присела на соседний стул, стянула защитные перчатки, поправила прядь каштаново-рыжих волос, сверкнула зелеными глазищами:
- Есть хочешь?
- Хочу, - Ванька приоткрыл один глаз, - а что дают?
- Обжора, вкусностей захотел?
- У меня организм растущий. Мозг, вынесенный тобой и вашими артефактами. Требую повышенного питания! - Вано хитро прищурил глаз, повернув голову на бок.
Лизка засопела, набирая код выхода из лаборатории.
- Слушай, а почему ты здесь со мной возишься, а сестрицы на кухне?
- Я школу домоводства тоже быстро закончила, способностей не имея. Из меня домашняя хозяйка, как из тебя балерина.
- Я танцевать умею, - обиделся Ванька.
- Балериной не станешь без... - Лизка пальцами сымитировала движение ножниц.
Густая краска залила лицо аспиранта, в который раз проявившего недогадливость.
- Готовить я все ж умею. Мама говорит, даже вкусно. А желание заниматься этим делом отсутствует. Но ты не болтай лишнего, иначе замуж меня не возьмут, - домовушка как-то странно вздохнула, приподняла брови, отвечая не озвученным мыслям.
- А ты замуж и не хочешь! - догадался Ванька.
- Тс-с! - округлились Лизкины глаза, лучась от еле сдерживаемого смеха. - Не век же мне с родителями жить!
- А независимость, самостоятельность? - допытывался аспирант.
- Строго у нас с этим. До-мо-строй! Мало нас. Обязаны пополнить популяцию. Мальчишек совсем мало рождается. Они наследники всего.
- А если их в семье несколько?
- Тогда наследство поровну! Все справедливо!
- А девчонки?
- Домовушки? Наши способности в полной мере открываются только после замужества, если брак с домовым.
- А если...
- Тогда мы ОЧЕНЬ хорошие жены, хозяйки. Полностью лишенные, (как сказать?), магического дара!
- Стоп! Так ты замуж хочешь или нет?
- Больше "нет", чем "да"!
- А способности!
- Их папаня и так еле сдерживает, если честно. Матушка спорит с ним. Экспериментатор она. Способности наши раскрывает по мере проявления. Мои только сдерживаются, - Лизка обиженно засопела носом, потом повела им и лукаво взглянула на собеседника.
- Ты как к узбекской кухне относишься?
- Всеядно, - не понял ничего не чувствующий аспирант.
- Сегодня плов плюс кто-то из гостей. Опять свататься будут. Пойду переоденусь, - Лизок с сожалением посмотрела на белое облачение. В отцовской лаборатории она была счастлива. А муж... Кто его знает? Запретит опыты-исследования, и пойдут пеленки-распашонки. Ей такого добра и дома хватает. Как мать справляется?
Марфа столкнулась с молодыми людьми в коридоре. Она спешила привести себя в должный вид после занятий с одним из "херувимчиков" в художественной мастерской. Широкий балахон, заляпанный краской, стоило сменить на платье с рюшами, более подходящее многодетной матроне и приему гостей.
- Лизок, поспеши... - мать критично оглядела девушку, - надень что-нибудь по..., - щелчок пальцами в воздухе, - смелее и непрезентабельнее для востока. Они этого не любят.
- Джинсы-дудочки с топом?
- Ага, шпильки у меня возьми. - хихикнула Марфа в кулачек, выпрямилась, напустив на себя вид строгой матроны, добавила. - Не осрамись перед гостями! - и уже шепотом, - Волосы распусти, взлохмать, чуть-чуть... И губы черным.
- Экстримальненько, однако, - присвистнул Ивашка вслед убегающей домовушке.
- Восток - дело тонкое, и не интересное для Елизаветы. Свободы нет и не будет. С ее характером. Вдовой становиться ей рано. Она и джинна прибьет, если что не по ней! Только она об этом не знает. - заговорщицки подмигнув парню, Марфа с гордостью проводила взглядом дочь.
- И Вам пора, молодой человек. Сваты ждать не будут. Через четверть часа в гостиной! - женщина направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. По настоянию Ивана семейство переселилось в барские хоромы, переделав причтовый домик под лабораторию, где они с Лизкой проводили почти все свободное время.
- Гордость наша, Елизавета! - сваты устремили раскосый взор на модняво разодетую Лизку. Узкие глаза расширились, языки неодобрительно зацокали. Невинный взгляд Марфы Петровны излучал искреннее недоумение:
- Доченька, ты не переоделась! Опять гостей не почувствовала. - трагизм в голосе матери неподдельно вызывал у слушателей сочувствие. - Пойди, милая, приведи себя в порядок. Не торопись. - спроваженная домовушка вышла из гостиной.
- Засиделись деточка с хозяином нашим в библиотеке. - Марфа МНОГОЗНАЧИТЕЛЬНО посмотрела на Ивана. Тот принял важный вид кота, объевшегося сливок. - Он человек ученый, аспирант. - подобострастный взгляд в адрес будущему академику и гордо-хвастливый в сторону сватов.
- Лизонька весьма начитана, образована. - внес свою лепту Кондратьич, подыгрывая жене.
- Плов хорош, она делала? -сваты пытались найти в невесте хоть что-то хорошее.
Марфа Петровна горестно сложила руки:
- Рис выбирала, сестрицам помогала. Она у нас больше по финансовой части... - добила Домовая потенциальных родственников.
Горячий восток быстро остывал, прикидывая как уйти, не вызвав неудовольствие гостеприимных хозяев. Переглянувшись, сваты все же поднялись со своих мест. Старейший вынес вердикт:
- Хороша дочь Ваша, но подрасти ей надо, а жених наш торопится. Да прибудут с Вами блага всякие! - сваты перевели дух, найдя благовидный предлог поискать невесту в другом месте.
- Через год, надеюсь увидеть вас в наших местах, - вежливо прощался Василий, пододвигая сватов к выходу.
- Все возможно, в мире этом. Но жених торопится, - сваты прытко отступали, осознав ошибку соединить браком столь разные культуры. Хотя..., приданое невесты в виде солидного счета не давало им покоя. Опять же, если девица шустрит с финансами семьи, то облапошить ее вряд ли удастся. И магией хлещет от нее. Как это малахольный аспирант еще не свихнулся. А что будет после полного раскрытия силы? Сваты ускорились, срочно припоминая менее опасных девиц на выданье для своего хозяина.
На востоке, в кармане подпространства.
- Как, не сосватали! - джинн багровел на глазах. - Кого вы наняли сватами! Идиотов! Мне нужна энергия, чистая, незамутненная энергия древнего мира! - Повелитель, мы не могли открыть Вашу тайну! Были даны традиционные установки: богатая, покладистая, домовитая, молодая, хороша собой, не без магии, местная. Кандидатура одна, и то оказалась с изъянами.
- Да какая мне разница, что с изъяном! Мне нужен портал в тот мир! Кстати, что за изъян? - любитель идеального подышал паром на блестящие когти, привычно отполировав их о сукно стола.
- Н-н-не покладистая, готовить н-не умеет, - джинн начал успокаиваться, перфекционизм брал свое, обостряясь по мере перечисления изъянов, - сует нос в финансы, - клочкастые брови нахмурились, блеющий голос слуги окреп, - запас неуправляемой магии огромен, - до слуги дошло, что надо было молчать.
- Что!!! И вы ее забраковали, остолопы! Да пусть она хоть все себе заберет, лишь бы портал открыла! А с такой силищей ей цены нет! Там же не лазейка, там проход, ... там порталище!!! Да я прямо отсюда энергию черпать смогу! - языки бушующего пламени сокрушали обстановку кабинета. Слуга успел отскочить и спрятаться за каменным выступом, пережидая гнев ифрита и нащупывая пальцами неприметный выступ на каменной кладке, надавив на который, открывался тайный ход.
Ход у обитателей замка давно тайным не был. Пользовались им исправно, ибо вспышки гнева у неуравновешенного джинна происходили регулярно. Последняя, произошедшая намедни и спровоцированная обнаружением фолианта, утерянного лет двести назад самим же ифритом. Пострадавшее самомнение восстановилось, джинн успокоился и засел изучать заклинания.
Недельное спокойствие нарушилось. Ифрит нашел способ выбраться из тысячелетнего заточения. Требовался пустяк: открыть портал в соседнее пространство и воспользоваться энергией мира, отданной по доброй воле. Мозговой штурм породил мысль о женитьбе. По замыслу джинна невеста должна впустить его в свой мир, а через неё он постепенно выпьет и высосет до капли все, наполнится энергией и завоюет следующее пространство, благо многоженство у джиннов дело обычное.
Ещё три дня прошли в поисках подходящей местности и кандидатуры. В смысле, место силы должно располагаться подальше от глаз туристов и эзотериков. Невеста, в понимании ифрита, узнав о сватовстве засветится от счастья стать избранной, лишится мозгов и захочет ублажать его прихотям. Она обязана блистать красотой, молодостью, а также, богатством. И еще один пунктик: обладать хоть толикой энергии для создания портала.
Получить инфу по всем достоинствам невест в короткий срок возможности не представлялось. Пришлось действовать по обстоятельствам, то есть заслать сватов, предоставив скудные указания, дабы не раскрыть истинной причины женитьбы. Сваты старательно собирали данные, отправляли отчеты и, наконец, получили разрешение на посещение потенциальной невесты. Все шло просто замечательно. Невеста не дурна, из семейства домовых, априори, обладает необходимыми качествами. Кто же знал о "профнепригодности" будущей суженой ифрита. Сваты "отрапортовались" о неудаче, успокоились, готовясь к переезду и новому поиску, а тут НАЧАЛОСЬ!
Невеста оказалась "востребована". Сваты почесали бы затылочную часть головы, не только своей, но и соседской, лишь бы заполучить согласие на брачную церемонию. Но как? Глава семейства "готов" их принять лишь через год. Ифрит ждать не будет. Решили невесту выкрасть.
Конкуренция - вещь опасная, особенно в среде подхолимистых пройдох, стремящихся выслужится перед сильными мира. Хотя бы маленького подпространства. Каждый из сватов решил сорвать куш. Все четверо.
Глава четвертая. Похищение.
Вечер. Усадьба Милостлавских.
- Вась! Девочки приехали?
- Нет. Ну чего ты! Большие уже. Покатаются и приедут. Квадроциклы освоены давно и надежно.
- Тревожно, Вась.
- Брось, молоко пропадет! Поеду, потороплю.
Следы от квадроциклов ясно отпечатались на влажной почве, странным образом обрываясь где-то на середине пути к дому. Сначала исчезли следы Алексы, потом других девочек. С дурными вестями Василий поспешил домой.
- Вася-я! Они где-то далеко, их похитили! - Марфа плакала на плече мужа. - Сами послание отпра-а-авили, просили не волноваться. Сказали им там нра-а-вится, им там ве-се-е-л-о-о! - до Марфы дошла абсурдность ситуации.
Из воздуха материлизовался листок. Мягко опустился в руки Домовому.
Пробежав глазами заковыристые строчки, Василий уставился в точку. Марфа села на стул, зажала рот руками.
- Пишут, чтобы мы не совались. На связь выйдут минут через двадцать, тарелку им найти надо.
Через треть часа зеркальное блюдо, украшавшее буфет, задрожало, пошло мелкой рябью. Внутри сформировалось изображение. Четыре почти одинаковые мордочки довольных домовушек маячили на фоне средневековой кухни. Заговорили враз: