Упрёк Кэтрин был таким неожиданным, что Авдотья Андреевна поначалу растерялась. Но вскоре в Дунечке (как и много раз прежде в ситуациях, когда её внезапно и вероломно атаковали) активировались природные гордость и настырность. И она сама бросилась в атаку.
-Послушайте, Кэтрин! Вы явно разбираетесь в этих делах больше нас всех. Ну, так не темните же - расскажите, что вам известно! Что вообще произошло? И при чём тут мой сапфир? Он-то вам чем не угодил?!
Тон у Дотти стал таким таким сердитым и напористым, что в быстром взгляде Уэйна она заметила удивление. И - одобрение. Он даже пару раз кивнул. Хотя и не рискнул снова раздражать Кэтрин собственными вопросами.
Кэтрин внимательно выслушала Доттину тираду. И, похоже, совершенно не обиделась.
-Так вы ничего не знаете про этот сапфир?
-Как же, - очень даже знаю! Это подарок Колина... я хотела сказать: графа д`Орффа. Мой муж купил его в Албании, где он был в командировке.
-В Албании?! Теперь я, кажется, начинаю понимать... Скажите, а отец графа д`Орффа, - он что, никогда не видел этого камня?
-Нет. Его тогда уже у.. Я хочу сказать, он тогда уже уехал в Кейптаун. Как раз накануне возвращения моего мужа из Тираны.
-Поня-я-ятно... Бедняжка Дотти! Натерпелись же вы с ними! Теперь ясно, что вашей вины в возвращении Лорда Войны не было...
-Сорри, Кэтрин! - взвилась Авдотья Андреевна. - Я вовсе не просила вас меня жалеть! Если вы не хотите рассказывать - ваше право! Спасибо за чай! Приятного вам вечера!
-Сядьте, Дотти, - голос Кэтрин снова стал властным. Дженни за спиной матери усиленно закивала головой. И даже пригрозила Дотти кулаком, - в смысле, чтоб перестала хулиганить.
-Я расскажу вам, что мне об этом известно. К сожалению, это - по большей части - слухи. Про ваших д`Орффов вообще мало кто знает что-нибудь достоверное. Впрочем, вы, гугеноты разговорчивостью никогда не отличались.
Кэтрин помолчала, собираясь с мыслями.
-Дотти, вам известно имя Петробелли? Упоминал ли его когда-нибудь граф Юджин д`Орфф, батюшка вашего супруга?
-Н-нет, не припомню...
Кэтрин кивнула.
-Синьор Петробелли причинил довольно много, - как бы это сказать покорректнее... Ну, забот роду д`Орффов. И боюсь, что отнюдь не только ему. В середине 30-х годов синьор был известной в Европе личностью. И, разумеется, личным врагом Уинстона Чёрчилля. Впрочем, у Лорда Войны врагов всегда было более чем достаточно.
-Он что, итальянец?
-Да, конечно. Но родился он, насколько мне известно - в Албании. Я хочу сказать - в Северной Албании.
Так как особой реакции на это с нажимом сделанное уточнение на лице Авдотьи Андреевны не отразилось, Кэтрин пояснила:
-Это очень непростой ... э-э-э-э... регион. Северная Албания - это совсем не то, что Южная, которая сильно отуречена в самых разных отношениях. Северные албанцы и внешне не похоже на южных. К тому же на севере довольно много католиков. Это красивые, гордые люди. Но живут они часто по своим, особенным законам. И у них, как бы это сказать, особые отношения с Ватиканом. Когда Рим захватил страну в апреле 1939 года и Витторе-Эммануэле стал королем Албании, там... ну, в общем, странные дела творились.
Дунечка по-прежнему не демонстрировала ни особого понимания, ни интереса.
-Ох, не знаю, как бы вам это разъяснить покороче! В общем, понять действия синьора Петробелли без знания албанских обстоятельств нелегко. А они, с позволения сказать, - закоулки истории. И не только - истории. Да там и до сих пор много... страшного.
Однако албанские закоулки Дотти определенно не интересовали. Кэтрин это не удивило.
-Не торопитесь, Дотти. Вы же сами потребовали разъяснений! Ну, так вот... Синьор Петробелли сделал прекрасную карьеру. Сначала в Лечче и Бари, а потом и в Риме. Человек он был в высшей степени одаренный. Ну, и красив, как Воланд.
-Как - кто?!
-Как Воланд, Дотти, как Воланд. Как настоящий Воланд. Да его так и звали: дотторе Джовалино-Воландо Петробелли.
У Дотти по коже побежали мурашки... Начинается!
Так как Дотти ничего не сказала, Кэтрин продолжила.
-В 1937 году Муссолини направил дотторе Петробелли в лондонское посольство Италии. За какой такой надобностью - непонятно. Петробелли не был карьерным дипломатом, хотя и выполнял разные деликатные поручения, в том числе и для МИДа .....
-В том числе?
-Да. Потому что главным занятием дотторе была медиевистика и археология. О, по ряду вопросов он был несомненно лучшим экспертом Европы! Даже Ватикан у него консультировался. И ваша Патриархия, кстати говоря - тоже.
(......)
Новая пауза. Дотти пыталась разобраться с услышанным. Все эти квази-албанские закоулки и напыщенные намёки её решительно раздражали всё больше и больше. Ну, при чем тут Италия? Какое им сейчас дело до 1937-го года? И зачем сюда еще и Ватикан втягивать?!
-У вас есть вопросы, Дотти?
-Да! Давайте вернемся в Англию! При чем тут Чёрчилль?
-Этого я вам не могу в двух словах объяснить. Да и знаю я далеко не всё. Такие вещи всегда держат в тайне. Даже и Лондон до сих пор не рассекретил документы по этим вопросам. Не говоря уже об архивах Ватикана. С достоверностью мне известно лишь то, что будущего Лорда Войны в тридцатые годы по крайней мере два раза пытались убить. Один раз, - в Нью-Йорке, - Чёрчилля спасло чудо. Второй раз - в Вудстоке - дедушка вашего супруга....
-Но при чем тут - д` Орффы?!
-У вашего клана в Вудстоке - фамильное гнездо.
-Да, я знаю.
-В Хинтчли-Парке, не правда ли?
-Да.
-В пяти милях от Блайндхайм-Паласа, принадлежащего Спенсер-Чёрчиллям, не так ли?
-Боюсь, что вы правы. Но только... он как-то не так назывался...
Дотти вспомнила те жуткие места - и содрогнулась.
-Простите, Дотти! Это я по старой памяти, увлеклась немного. Вы правы. Англичане зачастую произносят имя шикарной резиденции Чёрчиллей как Бленим-Пэлэс.
-Да! Да! Именно так.
-Но истинное имя этого дворца - Блиндгейм. Так называлась швабская деревушка, под которой в 1704 году состоялась очень важная битва. Английскими войсками командовал Джон Чёрчилл, они действовали в альянсе с армией принца Юджина. На континенте это сражение более известно под именем сражения под Гохштадтом. Французы и баварцы были разгромлены. Кайзер и Папа пожаловали Черчиллу за эту викторию, среди прочего, титул фюрста Священного Римского Рейха, а также - Миндельгейм, в княжескую собственность. А королева Англии Анна одарила Чёрчилла (который в 1702 году получил титул герцога Мальборо) полмиллионом фунтов стерлингов, а также этим великолепным земельным участком под Вудстоком, в 15 тысяч акров.
Дотти чуть заметно пожала плечами: ну, и что с того?
-Неужели граф д` Орфф не рассказывал вам о своем предке, легендарном ёрле W.?
-Н-не припомню... А! Это тот молодой красавец-граф, современник Шекспира? Который вернулся из Италии и стал называть себя доктор Бенд?
-Почти. А если точнее - дотторе Аль-Бенда. Что довольно существенно.
-Да, да! Мы еще ходили с графом Юджином в ту маленькую церковь в деревушке неподалёку. Как её? Селсбери? - не помню точно,... и он показывал нам склеп ёрла и говорил, что гроб и тайник были кем-то вскрыты...
(.....)
-Вот именно. Но не торопитесь, Дотти! Вы немного перепутали. Вы говорите о небезызвестном в некоторых кругах писателе-сатирике Джоне X. , не правда ли? Я же рассказываю вам о его отце - Джонатане W. (.....) Никогда о нем не слышали?
-Н-н-нет, кажется...
-О! Мистер W. был весьма героической личностью, - за что и получил графский титул. В молодости он изрядно попутешествовал по Европе, в том числе и по Италии. В 1637 году будущий ёрл сталкивается с дотторе Петробелли. Тот везет его в албанские горы, в свою тайную резиденцию...
-Ох, ну что это за бред опять пошел?! - застонала Дотти. -Ну, что это ещё за новый Петробелли? Или это - старый? Он, что же - бессмертен у вас, так что ли?
-Да, конечно.
Кэтрин произнесла это с такой спокойной уверенностью, что комсомолка Варфоломеева не сразу нашлась с ответом. Весь её атеистический пафос куда-то улетучился. Но гордая Дотти мобилизовала все силы - хотя бы для презрительного фырканья.
-Простите за нескромный вопрос, Дотти. Вы христианка?
Дотти замялась, но всё же ответила:
-Во всяком случае, меня крестили.
-Вы слышали легенду о воскрешении Лазаря?
-Да.
-Как вы думаете, кем был этот человек? То есть: к какому миру он принадлежал, когда восстал из склепа? И еще: мог ли он после этого - просто умереть?
Дотти была ошеломлена.
-А ведь Иисус... ну, скажем, так.. нарушил приваси не только Лазаря. Были еще и другие... эээ... воскрешенные. Впрочем, сейчас не об этом разговор, - внезапно оборвала сама себя Кэтрин.
-Вернемся в 17-й век. Не стану вдаваться в детали (они ведь вас не интересуют, не правда ли?) В общем, дотторе Воландо склоняет W. продать свою душу. Тот соглашается. Для подтверждения сделки Петробелли дарит W. сапфир. Поначалу у Джонатана всё идет как по маслу. Он делает головокружительную военную карьеру, богатеет, становится графом и так далее. И, помимо прочего, - соблазняет Элизабет - матушку будущего герцога Марлборо, в 1649 году. Другими словами: наш обожаемый национальный герой и вечный пример для подражания Лорда Войны - на самом-то деле! - сын W.
Наступила тишина. Негромко тикали часы в углу. Кэтрин, Уэйн и Дженни ждали, что скажет Дотти. Уэйн уткнулся взглядом в стол и машинально рисовал пальцем какие-то завитушки на скатерти. Лицо Дженни выражало искреннее сочувствие. Кэтрин пристально смотрела на Дотти.
-К-к-кажется, я начинаю понимать...
-Ну, вот вы и догадались, Дотти! Ваш сапфир принадлежал W. И был после его смерти выкран из тайника в склепе: его истинным сыном, Джоном Чёрчиллем. Он же - будущий герцог Марлборо, любимый и особопочитаемый народный герой Англии,.. - (Кэтрин и не думала скрывать сарказма)...
-Да, я припоминаю, - закивала Дотти. - В той книге, у Колина, было много об этом герцоге. Чёрчилль даже толстенный труд о нем написал!
-...а на самом деле - невероятный подлец и негодяй, - невозмутимо завершила фразу Кэтрин. - Впрочем, все известные мне Чёрчилли были или негодяями, или бесноватыми. А иногда - и теми, и другими сразу.
-Но, послушайте, Кэтрин! (Подобная характеристика её неожиданных и сенсационных фамильных родственников Дотти не слишком-то понравилась!)
- Вам-то откуда всё это известно?!
Кэтрин вздохнула и на некоторое время задумалась. Видимо, она подыскивала правильные слова, - чтобы одновременно и объяснить, и не сказать слишком много. Дотти с удивлением заметила, что лицо Дженни перестало излучать безмятежную приветливость. А наоборот, стало жестким и мрачным. А Уэйн вдруг явно занервничал. Лицо его странно скривилось, и Дотти заметила, как мелко задрожали его руки, которые он попытался спрятать.
Наконец, Кэтрин нарушила молчание. Тоном, характерным для ненавязчивого, светского смолл-тока она произнесла:
-Видите ли, Дотти... Моя мать родилась в 1938 году, в Вудстоке. Её звали Дженнифер-Джовалина. В девичестве - Петробелли (.......)
Дотти стало очень, очень страшно.
-Я продолжу, с вашего разрешения? Ну, так вот. В 1937-м году сапфир был востребован у Уинстона Чёрчилля - обратно. Доктором Воландом. Который перед этим отрезал голову графу Колину д`Орффу, - дедушке вашего супруга.
Дотти, теперь вы понимаете, в какой вы - лично вы - находитесь опасности?
(.......)
* * *
На следующее утро Дотти опоздала на работу. Автобус явился почти на полчаса позже расписанного ему времени. Молоденький водитель чувствовал себя неловко, несколько раз извинялся в микрофон перед пассажирами: полиция перекрыла дорогу, а объезд оказался долгим и трудным.
- Да что случилось-то? -- поинтересовалась пожилая, корректно одетая миссис. Явно - не местная. Потому как на лицах туземных, привычных пассажиров воцарилась специфически норчестерская смесь стоицизма и мизантропии. С легкой симпатией к вендетте.
-Говорят, ночью сатанисты с фашистами подрались. Есть жертвы. Полиция перекрыла дорогу и оцепила весь квартал.
О, Господи! - перепугалась Дотти. - Этого еще не хватало! Лишь бы с Дженни ничего не случилось! (Дженни доставила Дотти ночью на своем фиатике прямо к дверям дома, - а возвращаться назад собиралась как раз через тот поселок, который назвал шофер.)
Но когда Дотти влетела в поуструм, там не было - Уэйна.
А Дженни хлопотала вовсю. И определенно - уже успела пораниться.
Поразительная вещь: при всей своей недюжинной технической смекалке мисс Джоунз была - ходячий несчастный случай. Могла сидеть спокойно - и вдруг попасть себе пальцем в глаз. Или распороть руку ножницами, которые ни с того, ни с сего к ней попали. Однажды она так смеялась, что с размаху ударилась лбом об стол и до крови расшибла нос. Другой раз - сунула руку в кипящую воду кофейника, и перевернула его на себя. В результате - ожог второй степени, неделю провалялась на больничном. Она, как магнит, притягивала к себе большие и мелкие беды. Как-то Дженни лежала дома в постели, и ей на голову свалился потолок. Вернее, громадный пласт штукатурки. Чудом уцелела.
Но нередко её болезни носили криптический характер. Каким-то непонятным образом Дженни удавалось совмещать лёгкие увечья и высокую температуру - с приёмами гостей и походами в дискотеку.
Выходы на работу после очередного сик лиива (этим подозрительным словом англичане именуют больничный бюллетень) нередко сопровождались у Дженни мечтательным ступором и склонностью к абстрактному философствованию. Или - как сегодня - удвоенной ожесточённостью по отношению к поуструмным будням. В такие дни её приводили в бешенство равнодушие и фанаберия, а то и враждебность, с которыми на фирме относились к "поустиз".
И она отыгрывалась за это своими способами. За секретаршей, которая постоянно сваливала на Дженни вину за собственные оплошности, стараниями мисс Джоунз на фирме намертво закрепилась кличка "ангел смерти".
Вечные придирки со стороны одной из адвокатш доводили Дженни чуть не до истерики. Однажды, после очередного незаслуженного выговора, она вбежала в поуструм и, размазывая злые слёзы по щекам, предложила Уэйну и Дотти:
-А давайте ро-га-ни-зу-ем, чтобы у Джоанны Николз было по семи пальцев на ногах и вырос бы хвост?!
-Отставить! - неожиданно резко рявкнул Уэйн. - Чтоб я больше этого не слышал!
-Не переживай, - принялась успокаивать девушку Дотти, - я слышала, что миссис Николз уходит, а на её место придёт другая...
-Ведьма, - встрял Уэйн. И заржал.
-Ну, с ведьмой-то я разберусь... - протянула Дженни. - Лишь бы не сам Сатана!
И в Дженниных карих глазах запрыгали бесенята:
-Дот, а что бы ты сделала, если бы узнала, что ты ле-та-тель-но больна?
- Э-э-э.. не знаю, - растерялась Дотти.
- А я бы... (Дженни блаженно улыбнулась)... взяла бы автомат и прошлась бы по этажам этого билдинга. И - всех подряд: ты-ды-ды-ды-ды-ды!
- Что - прямо вот всех до единого?
-Нет, конечно! Тебя бы - оставила. Ну, и Уэйна - тоже. Наверно.
* * *
Увидев запыхавшуюся Дотти, Дженни велела ей тут же отправляться за какой-то срочной канцелярской надобностью в город. А сама занялась телефонными переговорами с разными этажами власти (по телефонной виртуозности Дженни опережала не то что Дотти, но и Уэйна.)
Через часок Дотти возвращалась обратно. Уже поднимаясь по лестнице, она услышала громкий и сердитый голос Дженни. Дотти поспешила в поуструм.
Дженни вопила:
-А ну, отдай письмо, сволочь! (Мисс Джоунс употребила более крепкий нустеровский эпитет). Я кому сказала?! Не имеешь права хапать чужие письма! А мне всё равно, кто ты такой!
Перед стоящей в дверях Дотти открылась поразительная картина.
Дженни яростно наскакивала на Биг Босса фирмы - инвалида Тони. Тот отбивался от нее левой рукой, - а в правой зажимал какую-то бумажку.
Увидев Дотти, Дженни взревела:
-Нет, ты только посмотри на этого фа-ра-зи-та! Только я вышла на минутку, - смотрю, а он же по столу шарится. И - твоё письмо в руках! Я же за него только пять минут назад расписалась! А этот его уже вскрыл и читает!!!
Воспользовавшись тем, что Дженни отвлеклась, Тони сунул в рот бумажный листок - и зажевал, пытаясь проглотить побыстрее.
-Ах, ты, *****! - ринулась на инвалида Дженни. Но Тони поразительно ловко увернулся, - и хлестнул Дженни по носу левой рукой. Брызнула кровь.
Дженни пришла в совершенную ярость. Она поразительно ловко ткнула правым кулаком в лицо Тони (тот еле успел защититься), а левой рукой - вырвала у него из рук конверт. Тони буркнул что-то непонятное - и его массивная коляска ринулась в атаку. Девушка отскочила в сторону - и схватила большие ножницы, лежавшие на столе.
-Ну, давай... Ну, иди сюда, Тони-бой, - зашипела Дженни. - Давно хотела с тобой поговорить по душам...
Голос у неё был такой зловещий, а лицо так перекошено от бешенства, что напугалась не только Дотти.