Аннотация: Автор ручается за полную историческую... недостоверность описываемых событий.
Над Кералой(1) стояла тяжелая облачная ночь. Бригантина "Стремительный" укрывалась в незаметной с моря бухте от непогоды и британских кораблей, уже четыре месяца гонявших ее вдоль юго-западного побережья. Такелаж "Стремительного", пострадавший в последнем столкновении, накануне был полностью выправлен, и бригантина готовилась вскоре выйти в воды Аравийского моря и вальсировать с кораблями заносчивых британцев. Ночная вахта спокойно несла службу на палубе судна, отсчитывая утекающие склянки. В кают-компании капитан и старший помощник изучали лоцию западного побережья Хиндустана с обозначенными на ней фортами.
- Да, дорогой Андрэ, это вам не в дом терпимости прогуляться. Англичане, надо отдать им должное, на море чувствуют себя очень комфортно. А оттого и наглеют. Хотя стукнуть по носу им никогда не помешает. Согласны?
Андрэ кивнул.
- И я так думаю. А потому предлагаю флотилию этого несносного крикуна Хадсона выманить поближе к Гоа и попытаться натравить там на него напыщенного индюка да Нету. Как вам такая мысль?
Андрэ неуверенно пожал плечами:
- Вы думаете, Гектор так просто возьмет и ввяжется в бой с англичанами?
- Друг мой, вы, наверное, плохо знаете португальцев, - усмехнулся капитан. - И лично капитана да Нету. Между прочим, этот пройдоха никогда не скрывал, что англичане хороши только в качестве рыбьего корма. К тому же у него сейчас под флагом собрано девять судов - а с такой флотилией и Хадсон не потягается.
- А как он относится к французам? Просто вдруг он и нас решит отправить к рыбам? Ведь если у англичан, столь усердно зовущих нас в объятия, при пяти кораблях шансы справиться с ним весьма невелики, то у нас они в любом случае ничтожны?
- Вот тут нам весьма пригодится скорость этой бригантины, - капитан ласково погладил стену кают-компании. - У португальцев, как и у преследующих нас британцев, нет таких быстроходных судов, какой есть у нас. Авантюра? Ах, Андрэ, вам ли не знать что жизнь на море - сама по себе авантюра? Но хватит об этом, - вдруг оборвал свою речь капитан, когда на палубе отзвенели четыре склянки. - Предлагаю немного отдохнуть. Вам, наверное, любопытно, что за особа поднялась сегодня на борт? О, это прелестная варварская богиня! Вы бы видели, друг мой, как она танцует! А ее формы...
Старпом равнодушно пожал плечами в ответ на наглядное изображение капитаном этих самых форм. Андрэ, как и любой француз, безусловно, был ценителем женской красоты. Но бюст такого размера не доставлял ему никакого эстетического наслаждения. Тем более он считал нехорошим знаком появление женщины на судне. Словно в ответ на эти мысли открылась дверь - и в кают-компанию грациозно вошла женщина в бело-золотом наряде. Сложив руки ладонями друг другу и слегка улыбаясь, она приветственно склонила голову. Следом вошли два индуса в коротких штанах-юбках: один с барабаном, другой со странным подобием флейты. Индусы уселись на корточки и начали играть. "Варварская богиня" начала свой ритмичный танец. Влево-вправо, влево-вправо... Слова какой-то странной песни... Замысловатые движения рук, обворожительная улыбка... В руке танцовщицы появился темно-синий платок, скрученный в жгут... Андрэ побледнел. Он понял, что это за танцовщица.
- Пхасингар!(2)
В следующее мгновение неуловимо-текучим движением "богиня", как назвал ее капитан, переместилась за спину старпома и свернула ему шею. Капитан вскочил с кресла, хватаясь за висящий на стене каюты тяжелый палаш, но от неожиданно сильного удара в грудь рухнул обратно. В следующее мгновение он был задушен под непрекращающуюся музыку.
Над скрытой от любопытных глаз бухтой Кералы плыли рвущиеся, облегчавшие за ночь облака. На бригантине еще не отзвенело и семи склянок с полуночи. В кают-компании звучала, не прерываясь ни на миг, ритмичная завораживающая музыка. К бригантине довольно быстро плыла большая змея - одна из тех ужасных разноцветных гадин, которыми славятся джунгли Хиндустана. Следом за ней плыл какой-то человек. Со стороны могло показаться, что он гонится за змеей. Но их никто не видел. Подплыв к судну, рептилия зацепилась за якорную цепь - и поползла по ней вверх.
Гурукал(3) Уннийарча, спихнув с кресла старого капитана, заняла его место. А этот его помощник уже встречался с тхугами. Интересно, при каких обстоятельствах? Уже неважно. Главное, что его возгласа не услышали - или же не поняли.
- Нарайана, долго нам еще ждать твоего брата?
- Скоро, гурукал, - склонил голову игравший на барабане индус. - Они уже должны подниматься на палубу.
Глава местной касты тхугов-пхасингар молча кивнула. После того, как властям Кералы удалось выследить адептов великой разрушительницы Кали, здесь оставаться было уже нельзя. И пусть предатель задушен, а ищейки раджи потеряли след - их в Керале теперь всех знают.
Тем временем Кхаа и Нариндра забрались на палубу. Нариндра неслышно подобрался к вахтенному - и придушил его, едва последний отбил седьмую склянку. Кхаа же направился в трюмы, где стал душить спящих матросов. К тому времени, когда должна была прозвучать восьмая склянка, и надлежало перевернуть большие часы, с борта бригантины уже падали в воду безмолвные трупы. Гурукал вышла на палубу.
- Темно... Нариндра, скажи своему другу, чтобы отправлялся за братьями и сестрами.
- Да, гурукал.
Индус присел на корточки перед удавом, достал короткую палочку и отбил некий ритм. Кхаа послушно перевалился за борт - и поплыл к берегу.
Небо над маленькой бухтой прояснилось и посветлело. У леерного ограждения бригантины стояла женщина в бело-золотом наряде - новый капитан судна, гурукал Уннийарча. С берега прибывали лодки с остатками местной секты пхасингар, глядящих на полотнище флага, трепещущего на фок-мачте. На флаге была изображена Кали, чье темно-синего цвета тело символизировало бесконечное время. На бушприте, свившись изумрудными кольцами, возлежал Кхаа, ощупывая воздух своим раздвоенным языком.
Дождавшись, когда последние члены секты поднимутся на борт корабля, предводительница приказала Нариндре и Нарайане распределить людей по местам. Многим мужчинам из нового экипажа уже приходилось ходить под парусами на португальских и французских кораблях. Некоторым не самым удачливым выпало поработать гребцами на галерах моголов, арабов и тех же португальцев. Так что была возможность уйти от преследователей морем. Куда-нибудь на Ланку, к устью Ганга или еще дальше.
- Проверьте оснастку и пушки. После полудня надо отсюда уходить.
Нариндра ушел к орудиям, Нарайана отправил бывших матросов на мачты. Кхаа так и лежал на бушприте, размышляя о том, кем он был в прошлой жизни. Почему-то ему казалось - мышью. Маленькой, пугливой серой мышью, которую сожрал облезлый кот. А иначе почему он, Кхаа, так ненавидит котов? Значит, есть за что? И когда какой-то тхуг, желая проверить, надежно ли закреплены леера на бушприте, тронул удава, последний разозлился. Ударил душителя головой по рукам - раз, другой. Тот плюхнулся в воду под хохот видевших это все матросов. А раздосадованный змей уполз на камбуз, где уже вовсю хозяйничал толстый Палаат, готовя варево для новой команды корабля.
После полудня на бригантине убрали якорь. Были поставлены фок, кливер и грота-трисель. "Стремительный" медленно и величаво выходил из потайной бухты.
Побережье Кералы ярко освещалось безжалостным солнцем. Словно факир, появилось из густых джунглей двухмачтовое судно. Отойдя от берега, бригантина распустила свои крылья-паруса - и, накренившись, направила бушприт на таинственную Шри-Ланку. Корабль уходил в противоположную от предложенного его предыдущим капитаном курса сторону.
Но не прошло и часа, как раздался крик вахтенного:
- Парус сзади-слева!
Уннийарча посмотрела в указанном направлении. Вдоль берега шел корабль.
- Парус сзади-справа! Парус справа! Парус сзади-справа! - продолжал выкрикивать вахтенный, отмечая невесть откуда появившиеся суда. Пять кораблей шли, подняв все свои паруса. Даже не разбирающиеся в морском деле люди понимали, что эти корабли гнались за их бригантиной. Вскоре на самом крупном из кораблей преследователей был поднят флаг Британской империи.
Нариндра направился к пушкам. Тхуги приготовили порох, банники и ядра, открыли батарейные люки. Те, кто не был занят у пушек, проверяли собственное оружие. Гурукал приказала поднять флаг с изображением вечной богини. "О, великая Кали! Порази врагов твоих молнией! Накажи их, не боящихся твоего гнева! Мы принесем тебе обильную жертву! Услышь детей своих, о великая!"
И Кали услышала. В грот-мачту поднявшего флаг корабля англичан ударила молния из безоблачного неба. Мачта, обрывая леера и ломая реи, рухнула на палубу. В неприятельской флотилии возникло легкое замешательство, позволившее "Стремительному" оторваться от преследователей. Душители, кинжальщики и отравители запели гимны в честь бессмертной супруги Шивы. Даже Кхаа благодарно задрал голову к небу. Воздав богине почести, удав опять отправился на камбуз. Палаат обещал приготовить вкусного мяса. К тому же удаву нравилось наблюдать, как этот калека работает на кухне. Вкусы еды, тепло печи и котлов, мелькающая с огромной скоростью рука толстого повара, на которой вместо плоти были то деревянные, то костяные, то металлические предметы - все это успокаивало его, Кхаа, уставший разум. Можно сказать, приводило к просветлению. "Можно сказать, - подумал змей, - если бы я говорить умел".
"Наверное, черпалку прицепил, - подумал змей. - И чего он вечно рот раскрывает? Не может понятно объяснить? Палкой бы постучал"...
В конце концов, по-своему удав был прав. Он же не слышал, что ему говорили. А Нариндра всегда обращался к старому другу, стуча палкой по какой-нибудь деревяшке. По голове хотя бы.
Повар-кок отцепил от стыка на правой культе деревянную лопатку, закрепил большую двузубую вилку. Выхватил вилкой из котла приличный кусок мяса. Придерживая мясо ложкой в правой руке, аккуратно пронес его над змеем, положил в заранее заготовленную миску. Удав попробовал аромат языком. Если бы он мог зажмуриться от удовольствия - непременно так бы и поступил...
Солнце, багровея, тонуло в свинцово-серых облаках. Ветер стих. На одинокой бригантине постепенно, один за другим, убирались паруса. Как только был убран фок, пришел первый, пробный рывок ветра. Такелаж напрягся, загудел. Матросы найтовали к палубе все, что могло быть смыто за борт. "Стремительный" нахмурился, готовясь бороться со стихией. Его изящные, стремительные обводы напоминали теперь сжатое пружиной тело яростной пантеры. Грозовые тучи, которые еще каких-то полчаса назад были далеко на закате, нависли над бригантиной. Блеснула в поисках жертвы первая молния. Ветер, медленным и тяжелым жерновом начавший свое движение, набирал силу. Возмущенное море в ответ начало вздыбливать свои воды, пытаясь в извечном споре доказать свою силу. Молнии засияли чаще, вонзая свои клинки в буйствующие воды. Сверху на корабль обрушилось море пресной воды, снизу - соленой. На палубе, перекрикивая разыгравшийся шторм, командовала капитан корабля и глава бежавших от правосудия пхасингар, безжалостная душительница и обольстительная танцовщица Уннийарча...
Кхаа обился вокруг грот-мачты, где была меньше оснастка, а значит и опасность быть придавленным какой-нибудь палкой. Удав был раздражен. Он не любил море - особенно сейчас. "Да... - думал змей. - Если бы эти ищейки не раскрыли гнездо, жили бы мы себе спокойно. Да и что, спрашивается, чужих людей жалеть? Местных ведь мы все равно не приносили в жертву. Нам дома проблем не надо. Людей? Людей! Раскрыли-то людей! А я здесь при чем? Вот же дурак неговорящий! Прикинулся бы червяком и не наводил на себя подозрения! Так и жрал бы до сих пор птиц да обезьян!" Мысли змея отвлекло что-то тяжелое, катившееся в сторону мачты. Кхаа быстро перетек на мостик. Мимо мачты вместе со своим лафетом прокувыркалась пушка. Сбив какого-то матроса, орудие прыгнуло вместе с ним за борт. Удав пополз обратно к мачте. Все-таки толстое крепкое бревно казалось надежнее изящных ограждений мостика.
Нариндра, поминая последними словами предателей, раджей, мусульман, французов, англичан и демонов, бегал по леерам от одного борта к другому, проверяя надежность крепления орудий. Палаат ни на миг не покидал камбуза. К правому предплечью был привинчен абордажный крюк, которым он держался за плиту. Кто, как не кок знает, что после столь тяжелых испытаний сильно разыгрывается аппетит? Повар усмехнулся. А змей-то струсил! Как пролетела над его головой здоровенная чугунная сковорода - стрелой вылетел на палубу. Не разбирая дороги. Мешок с сухарями опрокинул. Нарайана, командовавший защитой такелажа, был сметен за борт сорвавшимся гиком. Последний, оборвав державшие его тросы, переложился к правому борту - и троих матросов с их боцманом пожертвовал морю. Обезумевший от таких маневров змей переместился ближе к носу, обвившись вокруг фок-мачты. Корабль стонал под натиском пытавшихся смять его стихий. Но бригантина оказалась довольно устойчива к долгой и упорной работе моря и небес.
Уже и ночь прошла, и новый день перевалил за полдень, когда море, потеряв всякий интерес к бригантине, перестало бушевать. Дождь стал спокойным и редким, облака - светлыми и беззубыми. Волны из тяжелых молотов превратились в мягкие подушки, на которых чуть покачивало судно. Осоловевшие тхуги выглядывали из различных укрытий, еще не очень веря воцарившемуся покою.
Удивленный удав обнаружил себя закрепившемся на нижней рее фок-мачты. Грот-мачта была оторвана почти у самого основания, почти все леера - оборваны. Когда-то горделивый "Стремительный" ныне представлял собой жалкое зрелище. И только румяный, отвратительно бодрый кашевар, выйдя на палубу, помахал прикрученной к культе большой деревянной ложкой, крича, что пора бы уже и пожрать.
- Нариндра, найди того, кто мог бы заменить твоего брата. И того, кто скажет нам, куда же занесло это корыто.
Бригантина возмущенно накренилась. Еще бы! За четыре года хождения по морям еще никто так ее не называл! Не ее вина, что экипаж оказался целиком из криворуких и твердолобых!
- Хорошо, гурукал. Я найду таких людей.
Кхаа сполз на палубу, твердо решив для себя, что сбежит на сушу при первой же возможности. "Чтобы я, уважающий себя змей, еще хоть раз полез на корабль? Да не дождетесь! Уйду в густые джунгли - и никто не достанет! Буду жрать там бандерлогов в собственное удовольствие! И никто мне не указ!"
- Парус слева! - раздался пронзительный крик с вахты. Хмурые люди высыпали на палубу. Все понимали, что теперь от англичан не уйти. Но на расстоянии пушечного выстрела был не европейский парусник. Развернув бамбуковые паруса-циновки, к ним шла одинокая джонка. Вскоре на ней появился белый флаг с изображенным на ней красным полукругом - восходящим солнцем.
- Вокоу(4), - уверенно сказал Санджив, которому приходилось плавать на арабских галерах и встречаться с этими островными разбойниками.
Нариндра приказал заряжать пушки. Прицелившись на глазок, запалил фитиль на первом из оставшихся пяти орудий левого борта. Одно за другим окутались дымом остальные. Два ядра ушли в сторону, остальные плюхнулись в воду, преодолев лишь половину пути к джонке. Оттуда раздался дружный хохот, посыпались выкрики на незнакомом языке. Вокоу сделали лишь один выстрел, которым перебили верхушку фок-мачты. Уннийарча отчетливо скрипнула зубами. Канониры лихорадочно заряжали пушки. На одном из орудий под хохот японцев с джонки не опытный в артиллерийском деле пхасингар закатил в дуло ядро, а следом запихал туда и картуз с порохом. Нариндра успел сделать еще один выстрел, прежде чем судно противника подошло к "Стремительному" вплотную.
- Кали!
В сторону джонки полетели тросы с крючьями, ее борт загребли себе абордажные багры. Тхуги, размахивая джамдхарами(5), кистенями, шестами и саблями, полезли на вражеское судно.
- Банзай!
В обратную сторону по перекинутым абордажным мосткам и закрепившимся на теле бригантины баграм хлынул поток живой массы, размахивая всевозможными железками и деревяшками.
Завертелся вдруг людской круговорот посреди морских просторов! Вздымались руки с зажатыми в них клинками и дубинками, мелькали яростно-радостные лица вступающих в схватку, ожесточенные - рубящих врага, удивленные - погибающих... Напряженно двигались спины, натужно хрипели легкие... Злобно заскрипела бригантина, перетирая фальшборт у хлипкой джонки. Заверещало бамбуковое судно, царапая просмоленные доски парусника...
Вокоу были в морских баталиях гораздо опытнее новоявленных моряков-пхасингар. Не прошло и часа с начала стычки, как островитяне уже оттеснили душителей к мостику. Но и сами японцы потеряли уже более двух третей своего экипажа. На мостике гордо стояла капитан этого ненавистного корабля. Женщина - какое кощунство! - в бело-золотом наряде стояла, повелевая своими рабами без единого возгласа. А у ног ее извивался, перетекая из одной формы в другую, ярко-изумрудный змей. Еще один, последний рывок - и сопротивление сломлено, последний индус ("Нариндра!" - вспыхнуло в мозгу Кхаа) упали на ступени, истекая кровью... Но тут поднял свою голову удав. Вывалился за леерное ограждение первый вокоу, получивший удар змеиной головой в лицо. Захрипел следующий: Кхаа сжал ему челюстями кадык. Взвыл от боли в разом треснувших костях третий разбойник. Четвертый распластал змея вместе со своим товарищем одним ударом тяжелой тупой секиры. Вожачка стаи за это время даже не пошевелилась.
Японцы, недвусмысленно ухмыляясь, взяли гурукал Уннийарчу в полукольцо. Она обворожительно улыбнулась нападавшим. Руки женщины нажали на застежку пояса, заставив его развернуться в уруми(6) длиной почти в человеческий рост...
Усталое солнце уходило за край земли. В его последних лучах было видно, как плывут рядом бригантина и джонка, мирно беседуя о чем-то своем. Иногда раздавался скрип их бортов - свидетельство незлобного спора кораблей. Ни на палубах кораблей, ни в подпалубных помещениях не было ни одного живого мягкотелого существа - разумеется, за исключением вездесущих хитрых крыс. Корабли же без флагов и прочих опознавательных элементов мирно шли к Шри-Ланке. Шли, словно старые друзья, не видевшиеся несколько лет...
***
(1)Керала (малаял. "Земля кокосовых орехов") - область на юго-западе п-ова Индостан.
(2)пхасингар (тхуги, туги) - последователи богини Кали, которым для благоприятного последующего воплощения предписывалось убить определенным образом определенное количество человек.
(3)гурукал - здесь этим словом обозначается глава секты.
(4)вокоу (вако) - японские пираты и контрабандисты, чаще всего совершавшие набеги на побережья Китая и Кореи.
(5)джамдхар (хинд. "язык бога смерти") - индийский кинжал тычкового типа, больше известный под названием "катар".
(6)уруми (малаял. "скрученное лезвие") - индийский гибкий меч (меч-пояс) длиной до полутора метров, распространенный в Керале.