Аннотация: Нити песка пересыпаются из одной чаши в другую. Жизненные нити такими линейными не бывают.
Она не жалела о сделанном.
Тонкие нити песка перетекали из верхней колбы в нижнюю. В приглушённом оранжевом свете ночника песчинки казались водой.
Она сидела, положив руки на стол и опираясь на них подбородком. На ней было короткое платье вишнёвого бархата и нитка жемчуга. Чёрные сапоги на шпильках лежали рядом, небрежно сброшенные. Лицо её застыло, и всё, происходящее внутри, было бы загадкой для наблюдателя. Лишь холод пробежал бы по его спине, едва заметно для него самого.
Песок утекал, а вместе с ним утекало отмщённое.
- Анджела, знакомься: это Константин.
Подруга шально подмигнула. Мужчина улыбнулся, чуть поклонившись. Импозантный. Высокий, немного склонный к полноте, с элегантной стрижкой и каменным взглядом. Глаза не менялись при улыбке, их вообще не затрагивала мимика. Тем лучше.
В буфете Метрополя кроме их компании сейчас никого не было. Официант только принёс серебряный чайник на свечке и заварку. Ненавязчиво подвинув стул с витыми позолоченными подлокотниками, Анджела оказалась ровно напротив нового знакомого. Подруга заметила это изменение, уголки её губ дрогнули. Это она пригласила Анджелу на чайную церемонию четвёртой: их семейная пара, коллега мужа - и Анджела.
Под живой аккомпанемент рояля выяснилось, что у Константина прекрасное чувство юмора и высокооплачиваемая должность в банке. Красной икрой, которую подали к блинам вместе со сметаной, мёдом, вареньем и клюквой в сахаре, его было не удивить. Утаскивая с трёхъярустной конфектуры к себе на тарелку канапе с креветкой, Анджела пристально разглядывала собеседника. Почему бы и нет, в конце концов? Арина с Говардом её простят, они ведь друзья.
Смеясь над историями Константина о работе, компания неспешно разбирала лакомства: канапе с бужениной и сёмгой, панна-котта и крем брюле, макаруни и трюфели. Аромат чабреца в чае добавлял в беседу уюта, и Анджела почти не чувствовала, как в солнечном сплетении сжимается горечью.
На морозный воздух выходили разгорячённые, не удержавшись и попробовав фирменных коктейлей с можжевельником и ледяной вишней.
- Ну что же мы? Поедем? На лишний билетик?
Лукаво поправляя рыжеватые кудри, Анджела глянула в неподвижные глаза Константина. Тот с ответной улыбкой охотно кивнул:
- Поедем!
Такси стояли у парадного входа, только их компанию и дожидаясь. На заднем сидении рядом с Константином, быстро нашедшим место своей руке, было тепло и бессмысленно.
Свободные места в зале нашлись, но пришлось разделиться. Говард и Арина ушли на последний ряд, отсчитывая по красным спинкам кресел номера, указанные в красивых, с узорами, билетов из местной кассы. Анджела, поправив вишнёвый бархат платья, чтобы были видны колени, села рядом с Константином почти у самой сцены.
Она прекрасно знала, на какой минуте его поцеловать.
- Анджела!
Запыхавшийся и раскрасневшийся, Олег выбежал в фойе. Выше неё на голову, тоньше Константина вдвое. Почти успел переодеться, от роли главного героя только грим и рукава.
- Здравствуй, - кивнула она ему, беря под руку нового знакомого. - Ты приглашал - вот я и пришла. А это Константин, познакомься.
Видя, как спешка на лице Олега уступает место растерянности, как расширяются его глаза, а дыхание перехватывает уже не от бега, Анджела так сильно сжала кулак, спрятанный в карман шубки, что отдалось в плече. Губы скривились. Мальчишка. Он не виноват, конечно. Но хотя бы ему, хотя бы так, раз нельзя иначе. У неё сдавило грудь, но она напоказ облизала губы и сказала:
- Ты бы шёл в гримёрку, здесь морозно. А спектакль у вас неплохой для местячкового театра. Только добираться к вам из центра уж очень далеко.
И, подойдя, погладила пальцем по щеке, наблюдая, как Олег задрожал всем телом. Закончив издеваться, Анджела не то улыбнулась, не то оскалилась и пошла к выходу, не оглядываясь ни на безответно влюблённого в неё мальчика, ни на попавшегося под руку равнодушного соучастника.
Консьержка на шлагбауме и в подъезде послушно пропустила Анджелу в дом с мраморными лестницами. Она поднялась на свой этаж, отперла обе двери. Прошла в гостиную, скинула шубку и сапоги. Взгляд упал на комод. Рывком выдвинув нижний ящик, Анджела нажала на уголок и отодвинула второе дно.
Там, внизу, лежали купленные ещё в далёком студенчестве песочные часы величиной с ладонь. Просто две соединённые колбы из тонкого стекла, без всякой оправы, и золотой песок в них.
В тот день они долго гуляли, выскребали мелочь из карманов на шаурму, а потом оказались на пёстрой барахолке, где в каждом закутке раскрывались целые сокровищницы. Она увидела песочные часы и вцепилась в них.
- Хочешь, я тебе их подарю?
- Дорого, ты что!
- У нас сегодня годовщина. Ровно месяц, как я тебя встретил.
Когда она съезжала от Игоря полгода спустя, спешно бросая в сумку всё своё, до чего могла дотянуться, песочные часы оказались среди других вещей. Он орал и бросал в неё предметы со стола, она уворачивалась и заталкивала слёзы и ненависть поглубже, глубже сердца, куда-нибудь в живот. В его заплёванной однушке теперь хозяйничала белобрысая Ольга, наваривая ему кастрюли с индюшачьими костями и горохом. Она с язвительной усмешкой демонстративно молчала в присутствии Анджелы. Она была старше лет на десять. Анджела лихорадочно шарила по полкам в поисках остатков своих вещей и дала себе зарок: через десять лет не опуститься до 'гороха'. А когда Игорь не вышел даже проводить, почувствовала, что вся её боль свернулась и запечаталась. Больше никогда. Никогда больше.
В оранжевом свете ночника Анджела перевернула часы уже в который раз. Она смотрела пристально-пристально, словно надеясь разглядеть между песчинками саму себя. Ей вспомнился Метрополь. Горячие руки Константина и его бесстрастный взгляд. Заснеженные дорожки к театру и распахнутые от боли глаза Олега. Той самой боли, которую она сама носила все эти годы. Той самой, которой не было и не могло быть выхода.
Взмах - часы впечатались в стену, и осколки вмеремешку с песком рассыпались по полу. На ребре левой ладони остался едва заметный след.