В детстве ему снились сны, которые он вспоминал вот так, до расширенных зрачков, до цвета пламени, до капель пота на лбу.
- Радуйся, Равви.
Хриплый и необычно низкий голос друга. Почему он здесь? Со сна плохо понимается. И после праздничного стола тоже...
Кто эти люди, что схватили Учителя? Почему двенадцатый их привел? И почему - почему Он не сопротивляется?!
- Ведите Его осторожно!
Отчаянный крик до сих пор звучит в ушах.
Нафанаил подошёл к потоку Кедрон и мутным взглядом посмотрел на бегущую воду. Затем медленно опустился на землю, скрестив ноги и прикрыв глаза, остававшиеся сухими.
Он не мог плакать. Ох, лучше бы он рыдал в голос, как Пётр, или лил слёзы в кукав Марии, как Иоанн...
Но он не мог плакать. Внутри всё ныло и болело, а благодатный елей слёз не залечивал раны.
Нафанаил не знал, сколько он просидел возле потока Кедрон. Он не помнил, о чем молился, беззвучно шевеля губами.
Перед глазами стоял высокий крест под палящим солнцем, налетевшая в шестом часутьма. Ураганный ветер принёс из пустыни колючий мелкий песок, который летел в глаза, не давая увидеть самого страшного. Но сквозь боль, сквозь завесу песка, сквозь ужас почёрневшего солнца мальчик смотрел туда, где был Ставший дороже всего на свете.
Тьма, павшая на город, длилась ужасно долго. Нафанаил помнил, как где-то рядом потрескавшимися непослушными губами шептала молитву Мария, Его мама. Ветер трепал ей волосы, выдирая их из-под накидки, сушил слёзы. Помнил, как Он обратился с еле слышными словами утешения к рыдающему Иоанну и тихой всхлипывающей Марии, помнил Его последние слова...
Нафанаил открыл глаза. Заходящее солнце играло на бегущей воде, отражаясь алыми бликами.
- Нафанаииил! - прозвучал где-то недалеко голос Филиппа, ищущего друга. Солнце садилось. скоро суббота. Надо идти с Филиппом.
Вот подлинно Израильтянин, в котором не лукавства.
Его слова всплыли сами собой - вместе с Его лицом, таким добрым, любящим и улыбающимся неповторимой Его улыбкой.
Нафанаил закрыл лицо от восторженно-безразличного солнца и заплакал.
***
Он сидел, подперев лицо кулачком и не обращая внимания, что рыжеватая прядь упала на глаза. Где-то рядом в доме ходили друзья, витал запах ужина: пекли рыбу.
Мальчик невидящим взглядом глядел перед собой. Слухи, которые носились по городу с самого утра, требовали размышлений. Мария Магдалина, без устали твердившая такую невероятную весть, что её почти никто не хотел слушать: боялись поверить, - умчалась куда-то ещё пару часов назад. Двое, пришедшие из Эммауса только что, говорили те же вещи, что и Мария. Пётр, кажется, уже весь дом исходил столько раз, что скоро протопчет полы до земли. Уже несколько раз приходил, смотрел на Нафанаила безумным взглядом, стоял в дверном проёме и уходил дальше.
Мальчик поднялся и пошёл на запах рыбы. У огня колдовал сохраняющий относительное спокойствие Андрей.
- Ты вовремя. Помоги мне немного, и можем звать всех ужинать.
Перед столом возлежали молча, боясь выговорить хотя бы слово надежды. В какой-то момент у дверей послышался легкий шорох, и Иаков спросил у Филиппа, запер ли тот дверь. На что получил утвердительный ответ.
Мгновение спустя в дверном проёме показалась Человеческая фигура в белых одеждах.
- Мир вам.
Нафанаил вскочил с места, опрокинув свою кружку с водой. Он не слышал ничего, кроме этого спокойного и уверенного Мир вам, он ничего больше не видел - только это улыбающееся ему доброе и любящее лицо.
- Господи... этого не может быть... Ты призрак?..
Улыбка не исчезла, но стала только шире.
- Я мало похожу на призрака, ведь у них нет костей и плоти. А у Меня есть: смотрите сами!
Он протянул им руки. Нафанаил дёрнулся к Нему, но, боясь, как бы это не оказалось сном, остановился.
Иисус взглянул на израильтянина, в котором нет лукавства, и, слегка наклонив влево голову, сказал:
- Зачем смущатесь и допускаете такие мысли? Еда у вас есть?
Андрей, не сводя с Иисуса глаз, протянул Ему печёной рыбы, а Филипп - соты с мёдом. Нафанаил чувствовал, как взгляды всех прикованы к Тому, кто взял и, благословив, вкусил.
Какие-то доли секунд в комнате стояла звенящая светлая тишина. Затем Иисус обратился к Андрею, сказав:
- Благодарю. Рыба, как и всегда, очень вкусная.
Трудно представить, что началось после этого.
Апостолы кинулись к Нему, кто-то рухнул в ноги, кто-то обнимал, кто-то теребил за одежду.
Нафанаил сел у Его ног и не мог оторвать взгляда от Его улыбающегося лица. Он шутил и смеялся, отвечал сразу всем, каждого коснулся, Он просто светился счастьем - зажигая счастьем их.
В какой-то момент Иисус взглянул прямо в глаза Нафанаила и сказал:
- Прежде, нежели позвал тебя Филипп, я видел тебя под смоковницей. У потока Кедрон.
Сказав это, Иисус подмигнул мальчику, по-отцовски взъерошив его волосы.