Аннотация: По роману О.Уайльда "Портрет Дориана Грея"
Автор: Lady Garet
Фэндом: О.Уайльд "Портрет Дориана Грея"
Персонажи: Бэзил, Алан, упоминается Дориан
Рейтинг: G
Аннотация: "Поодиночке каждый из них мёртв. Но вместе? Может, даже если не удастся всё забыть, есть надежда вернуться к жизни, когда рядом будет друг, переживший то же, что и ты?.."
________________________
Бэзил Холлуорд открыл глаза. Молодой черноволосый человек, преследовавший его в кошмарных видениях последнего времени, оказался реальностью. Он сидел у стола, заставленного странной посудой, и, вероятно, проводил какой-то научный опыт: без конца заглядывая в книгу, что-то растирал, смешивал и заливал жидкостью, имевшей резкий, едкий запах, который-то и заставил художника проснуться.
Ощутив на себе пристальный взгляд, молодой человек вздрогнул. Его полупрофиль, освещённый непривычно ярким солнцем, проникавшим в комнату даже сквозь занавески, казался выточенным из слоновой кости: нервное лицо с обозначившимися скулами, напряжённый изгиб шеи, на которой нелепым пятном выделялся небрежно повязанный галстук. Наконец, преодолев странное замешательство или справившись с волнением, учёный повернулся к Бэзилу.
- Что ж, мистер Холлуорд, - негромко сказал он, снимая перчатки, - раз вы проснулись, мне нет больше надобности давать вам опий.
Художник попробовал встать, но даже не смог повернуть головы: казалось, она была наглухо привинчена к туловищу. Говорить тоже получалось с трудом.
- Кто вы?
Услышав неразборчивое бормотание, молодой человек побледнел ещё больше, хотя это казалось уже невозможным, и в безотчётном жесте, обращённом к нему, Бэзил угадал искреннюю заботу.
- Алан Кэмпбел... был когда-то Аланом Кэмпбелом. Тоже жертва Дориана Грея. Вы, конечно, должны всё помнить, и мне нет смысла скрываться.
Бэзил помнил. Туманный вечер накануне отъезда в Париж, разговор с Дорианом, портрет... потом внезапную боль и странные видения, преследовавшие его с тех пор. Только он не мог разобрать, что в этих видениях было правдой, а что - ужасным порождением его больной фантазии. Вскинув руку в предупреждающем жесте, молодой человек заговорил снова.
- Молчите, мистер Холлуорд! Не нужно сейчас говорить... и волноваться не нужно: вашей жизни уже ничто не угрожает.
Жизни?! ...жуткий, ухмыляющийся портрет, с рук нарисованного Дориана капает кровь, которую (он точно помнит!) он не рисовал.
- Грей едва не убил вас, - продолжал тот, кто назвал себя Аланом Кэмпбелом, - вы потеряли много крови, и неудивительно было принять впавшего в анабиоз человека за мертвеца. Он позвал меня уничтожить ваш труп. Грязный шантаж... а я всё ещё верил ему! До последней минуты верил!
Учёный говорил сбивчиво, в его тихом, прерывающемся голосе Бэзил угадал трагедию человека, сломленного обстоятельствами. Впрочем, если смотреть правде в глаза, сам он выглядел не лучше, и так же, как Алан, до последней минуты верил чудовищу.
- Я подписал себе приговор, согласившись на этот опыт. Купить его молчание такой ценой... надолго ли? Жить в вечном страхе, увязнув в этой мерзкой паутине... Только оказалось, что Грей ошибся, и вас ещё можно спасти! Попытаться стоило, а для меня уже всё равно всё было кончено. Видите ли, мистер Холлуорд, я химик и врач. У меня есть доступ к таким лекарствам и реактивам, о которых многие даже не слышали. Самым сложным было вынести вас из его дома, но, к счастью, этот мерзавец отпустил слугу, а сам пребывал в такой растерянности... Признаться, я не ожидал, что окажусь настолько изобретательным!
Алан покачал головой, на его бескровных губах мелькнуло подобие улыбки. Художник чувствовал, как симпатия к своему спасителю всё больше проникает в сердце по мере того, как возвращается осознание реальности. Но то, что Дориан пытался убить его, просто не укладывалось в голове. Этот прекрасный ангел не мог! Невозможно поверить! И портрет... то, что он видел ночью, в свете свечи, всего лишь плесень! Конечно плесень! Во всём виноват опий, смешавший в его сознании реальность и вымысел...
- Портрет?
При звуках голоса Бэзила учёный снова вздрогнул. Казалось, он всё ещё не может поверить, что перед ним живой человек - не тень и не призрак, - и что он сам спас ему жизнь. Этот факт сейчас представлялся Алану более фантастичным, чем все пороки его злого гения, оставшегося далеко позади - в Лондоне, в другой жизни.
- Портрет? - удивлённо переспросил он. - Если вы говорите о картине, которая стояла в той комнате, то я не знаю, что на ней. Когда я вошёл, Грей как раз завешивал её тканью, а позже стало не до того.
Бэзил попытался кивнуть, но затылок снова отозвался острой болью. Придётся поверить... Ах, Дориан!..
- Сейчас мы в Париже, в той гостинице, номер в которой вы забронировали перед отъездом. Здесь ваши вещи - всё, что нужно для работы.
Сделав несколько порывистых шагов к постели больного, - ещё одна попытка перебороть самого себя и вернуться, наконец, к реальности, - Алан вдруг остановился.
- Знаете, мистер Холлуорд, - сказал он доверительным шёпотом, - мы с вами оба умерли: когда я увозил вас из Лондона, в свете только и разговоров было, что о вашем исчезновении и моём самоубийстве. Поэтому, едва вам станет лучше, мы уедем и отсюда... В Италию, в Испанию, в Турцию - куда скажете. Я вас не оставлю! Они совсем забудут о нас... Он - забудет... Мёртвых всегда забывают рано или поздно.
Траурно-зелёный галстук учёного оживлял солнечный блик, пробравшийся из-под неплотно прикрытой шторы. Взгляд Бэзила скользнул ниже, задержавшись на светлом пятне рук, ясно выделявшихся на фоне чёрного халата, - нервные, напряжённые пальцы... И тут он вдруг вспомнил, где слышал это имя - Алан Кэмпбелл! В свете говорили о нём, как о человеке, влюблённом в музыку, вечно восторженном, витающим в облаках, прекрасно играющем на скрипке и на рояле. Ему пророчили в музыке большое будущее, даже несмотря на явную склонность молодого человека к естественным наукам. В Лондоне им так и не довелось познакомиться. Художник вздохнул:
- Для вас, мой друг, просто Бэзил... Здесь должно быть пианино... Сыграете?
Алан поклонился серьёзно, без улыбки. За этим бледным лицом с горящими чёрными глазами была такая же пропасть небытия, той же зияющей пустотой внутри поблёскивали осколки разбитой жизни. Поодиночке каждый из них мёртв. Но вместе? Может, даже если не удастся всё забыть, есть надежда вернуться к жизни, когда рядом будет друг, переживший то же, что и ты? Бэзил хотел в это верить. И когда он услышал первые звуки ноктюрна Шопена - музыки, которую так любил Дориан, - художник понял, что Алан сейчас думает о том же самом.