В Запорожье сегодня живут два пожилых человека, 90-летний Петр Игнатьевич Киндяков и 83-летний Анатолий Авксентьевич Король. Оба ветераны Великой Отечественной, в биографии каждого - знаменитое Качинское Краснознаменное военное училище летчиков-истребителей, которое в 30-е годы прошлого века базировалось в Крыму под Севастополем. В то время Петр Киндяков служил там техником по обслуживанию самолетов, а курсант Толя Король учился на этих самолетах летать. Желающих попасть в авиацию было много, одновременно в Каче училось человек 200. В декабре 1938-го приехала группа сыновей тогдашних партийных боссов: Сталина, Микояна, Фрунзе, Щербакова, Булганина и других.
Несмотря на преклонный возраст, память Киндякова и Короля сохранила много интересных подробностей о жизни училища, о пребывании в нем, а позже и на войне, "звездных", как бы сейчас сказали, детей.
- Спецгруппу новичков, самым важным в которой был сын Сталина Василий, распределили по эскадрильям, поселив со всеми курсантами в двухэтажной казарме. Василия же из соображений безопасности разместили в отдельной комнате при штабе, который постоянно был под охраной. На двери комнаты Сталина висела табличка: "Здесь жила и работала Полина Денисовна Осипенко, Герой Советского Союза", - вспоминает Петр Киндяков. - 18-летний Вася был рыжий, небольшого роста, средней комплекции. В дневное время охранник ходил за ним в открытую. В курсантской столовой Сталин почти не питался, завтрак ему приносили в комнату, второй завтрак доставляли на летное поле.
Каждая эскадрилья (их было три, потом стало пять) делилась на две группы. Летом, когда светлого времени много, один отряд летал утром, второй после обеда. Теоретической подготовкой в классах занимались, соответственно, после полетов, либо до них. Если на обычную летную группу из 8-10 человек полагался один самолет учебный, один переходной и один боевой, то столько же машин имел Василий Сталин. Если, допустим, летного времени на группу в день 5 часов, то Сталин один налетывал столько же. Он летал хорошо, потому что много летал. В конце дня курсанты под руководством техника заводили самолеты в ангары, вытирали масло, грязь и так далее. Василий этого не делал и сразу шел на учебу. Он представлял собой отдельную летную и учебную группу. Приходил в класс и ему персонально начальник цикла или старший преподаватель читал урок по программе. Рядовые преподаватели не читали.
- Какой техникой тогда пользовались, Петр Игнатьевич?-
- В качестве учебных самолетов использовали бипланы У-2 и По-2. Скорость их была 120-140 км в час. Переходным самолетом служил полутораплан И-5, у него нижние крылья короче верхних, скорость порядка 220 км. Боевым самолетом был И-15, дававший до 320-360 км в час. Я был воентехником второго ранга и обслуживал самолет обычной летной группы. А самолет Василия обслуживал старший техник-лейтенант, к тому же коммунист Семен Петрович Калиниченко.
Курсант Сталин был на виду, я хорошо помню такую сцену. В один из вечеров с женой и сыном пошли в летний кинотеатр. Зал полон, когда слышим, шумок: "Сталин, Сталин...", по проходу идет Василий. Подходит к передней скамейке, где сидит замначальника школы по летной подготовке майор Матвеев с женой, хлопает его по плечу, и отходит в сторону. Майор оборачивается, - никого нет сзади. Василий опять по плечу, и - в сторону. Потом третий раз. Все это на виду у всего училища. Матвеев заметил Василия, вскочил, предложил сесть между собой и женой. Василий сел, достал папиросы, угостил жену майора, предложил закурить майору... и начался фильм.
- Другие "звездные" курсанты позволяли себе подобные панибратские отношения с офицерами?
- Нет, конечно. Василий вел себя так потому, что перед ним пресмыкались. Через некоторое время я увидел его во второй эскадрилье и поинтересовался у коллеги, в чем дело? Тот ответил в том смысле, что слухи об особых условиях, созданных в Каче для Василия, дошли до его отца, который распорядился перевести сына в обычную эскадрилью. Но три самолета и отдельное летное поле за ним оставались до конца учебы. Причем, перед выпуском он, единственный из курсантов, получил двухместный истребитель, чтобы летать с инструктором и уверенней в воздухе себя чувствовать.
- Какими у него были отношения с курсантами?
- В нелетные дни, когда все занимались спортом и играли в футбол отряд на отряд, Василий гонял мяч наравне с другими. Иногда начальник училища предоставлял транспорт, и Василий колесил по всему крымскому полуострову.
- В то время, когда Василий учился в Каче, по всей стране шли активные репрессии. Была ли в училище атмосфера страха и доносительства?
- Контроль, конечно, был за всем летным составом, но мы этого особо не ощущали, общались между собой свободно, отмечали дни рождения, правда, довольно скромно. На Каче спиртное не продавали, но купить его в татарских селах, или привезти из Севастополя можно было. Но на тех, кто позволял себе выпить даже пиво, командование смотрело косо.
- Чем запомнились дети других вождей?
- Это были замечательные парни. Тимур Фрунзе входил в обычную летную группу из 8-10 человек, был старшиной группы. Высокий, симпатичный, стройный. Однажды во время сильного дождя я дежурил по ангару. Вижу, через поле идет под дождем военный, Тимур. Когда подошел, говорю: "Курсант Фрунзе, вы почему здесь? Вам же в поле повезли машиной палатки". А он: "Это для маменькиных сынков. Мы с дядей не в таких переплетах бывали". "А кто же ваш дядя?", - спрашиваю. "Климент Ефремович Ворошилов". Потом я узнал, что после смерти Михаила Фрунзе в 1925 году, его сына забрал в свою семью Ворошилов.
Сын Емельяна Ярославского запомнился. Тоже большого роста, крепыш. К нему чуть ли не ежемесячно мама приезжала, а посылки приходили еженедельно. Вечно ходил с набитыми конфетами карманами. Весной 1940-го всех этих ребят выпустили из училища лейтенантами, с двумя "квадратами" в петлицах.
С началом войны училище перебазировали в Саратовскую область в город Красный Кут. Приехали, а жить, размещать личный состав негде. В это время как раз происходило выселение немцев Поволжья, обживавших эти места со времен Екатерины II. Людей на быках, повозках, верблюдах вывозили на станции, сажали в товарные вагоны и везли в Казахстан и Сибирь. А мы вселялись в их жилища. Меня поражало, что немцы, бросая дома, не разбили ни одного стекла в окнах, ничего не разрушили. В это время проходила уборка зерновых, так в комнатах на полах лежали горы зерна.
Время было тяжелое, курсантам не в чем было ходить на занятия. Так они лазили по чердакам, находили старую обувь, и пользовались одной парой на несколько человек. Утром можно было видеть, как курсант в галошах переносит через лужи тех, кто без хорошей обуви. Но к 8 утра все сидели в классе на занятии. Электричества не было, на столах стояли светильники из гильз. Бензина для самолетов не хватало. Курсанты после полетов ходили по полю, собирали топливо, приносили в столовую. На этом топливе готовили завтрак. Кто летал после обеда, искал топливо утром. Учили мы их по сокращенной программе, я был уже преподавателем учебно-летного отдела. Полгода - и на фронт, или в запасные полки.
Однажды приезжал Василий Сталин отбирать летчиков для фронта. Был он уже полковником, получил это звание в 21 год. Все "качинцы", к слову, побывавшие на войне, стали Героями Советского Союза. Всего за училищем "числится" до 300 Героев и порядка 12 дважды Героев. Что касается Василия Сталина, то я, будучи в 1978 году в Казани, побывал на его могиле. Помню надпись на камне: "Джугашвили Василий Иосифович. 24 марта 1921 года- 19 марта 1962 года".
У Анатолия Короля свои воспоминания о встречах с сыном Иосифа Сталина.
- Василий старше меня на полгода, мы вместе учились в Каче в 1939-1940 годах. Только Василий во второй эскадрилье на истребителях И-15, а я в четвертой на И-16. Общались, конечно, в футбол играли друг против друга. Он всегда в нападении, а я в нападении и полузащите. Вася был хорошим парнем, вспыльчивым, правда, но быстро отходчивым. Высокомерия с его стороны не замечал, но что был избалован, - точно. Жил в отдельной комнате до того, как с перерывами в 10-15 дней во время учебных полетов разбились три курсанта и полковник из политотдела школы.
Помню, начальник школы комбриг Иванов собрал всех и начал делать разбор ошибок. Он был настоящий артист, и сказал примерно такое: "Товарищи курсанты, вы учитесь на летчиков. Говорят, что авиация опасна для жизни. Но если бы она была опасна, то товарищ Сталин Иосиф Виссарионович никогда бы не разрешил своему сыну учиться в нашей школе". Но об этих ЧП, как и о том, что его сын находится в привилегированном положении, стало, очевидно, известно самому Сталину. Во всяком случае, Иванов назначил Васю старшиной второй эскадрильи и переселил в общую казарму. Правда, вскоре, как старшину, перевел в комнату на четверых человек.
Школу Василий окончил на "отлично", получив звание лейтенанта. А я стал младшим лейтенантом. К местам назначения, - я в Оршу, он в Люберцы, - ехали в одном вагоне. На станции Пришиб Запорожской области я сошел, чтоб заскочить к себе в родную Михайловку. Прощаясь, Сталин сказал: "Ну, Король, не забывай, что я в 16-м полку. Будешь в Москве, заезжай". У нас сложились очень хорошие отношения. Правда, до войны увидеться больше не удалось. А во время и после раз пять встречались.
- Расскажите, пожалуйста, об этих встречах поподробнее.
- В 42-ом во время вынужденной посадки в лесу меня выбросило из кабины самолета, и я о деревья изуродовал лицо и руку. Долечивался в Москве, где у меня украли все документы. Знакомый по Каче посоветовал обратиться к Василию, он был тогда главным инспектором ВВС. Звоню в главный штаб, представляюсь, слышу: "А, Король! Давно не виделись, приезжай". Васин адъютант провел меня к полковнику Сталину, он меня обнял, спросил:
- Время у тебя есть?
- Сколько хочешь.
- Тогда поехали на Центральный аэродром.
Сели в машину, Вася сам за рулем. Приезжаем на аэродром, там стоит его красный истребитель "Як". Я остался в машине, а он пошел к самолету. Погода была пасмурная, нелетная. Но Вася любил пилотировать, был хулиган в этом смысле. Полетел в сторону сталинской дачи, где в облаках были разрывы, и начал там "закручивать" восходящие "бочки". Но минут через тридцать вернулся. Оказалось, конструктор Яковлев увидел в небе красный самолет, понял, кто в нем сидит, и передал по радио: "Батя на даче! Вася, тикай!". Вася отца боялся и без разговоров вернулся. Но Сталин тогда его не заметил. Мы вернулись в штаб, где он распорядился, чтоб мне выдали документы о назначении в 12 гвардейский полк на Центральном аэродроме на должность командира звена.
Где-то через месяц пришли в этот полк Степан и Алексей Микояны, сыновья члена Политбюро Анастаса Микояна и племянники авиаконструктора Артема Микояна. Я тогда, как и Алексей, был старшим лейтенантом, Степан Микоян - капитаном. Еще со мной служили старший лейтенант Александр Щербаков, сын первого секретаря Московского горкома партии; старший лейтенант Булганин, сын заместителя председателя Совнаркома; старший лейтенант Иванов, воспитанник Климента Ворошилова, зампредседателя Совнаркома СССР. У Микоянов был фотоаппарат, большая по тем временам редкость, и братья при каждом удобном случае всех фотографировали. Все дети больших вождей были хорошие люди и летчики, много летали.
В июле 43-го, будучи в Москве, встретился с Василием Сталиным в ресторане "Арагви", хорошо посидели, это был любимый ресторан летчиков. "Завтра улетаю на фронт, - прощаясь, сказал Вася. - Я ж теперь снова командир полка". Это один из его друзей уговорил бросить штабную работу и вернуться в войска. В октябре я прилетел в Москву на замену двигателя, и на несколько дней меня отправили в дом отдыха. Там же был Вася со своими "летунами", человек 8, тоже на краткосрочном отдыхе.
- Налейте ему коньяка, - сказал Вася, когда увидел меня. А я коньяк терпеть не могу, стал отказываться.
- Братцы, тогда налейте ему полный стакан, - Вася кого хочешь мог заставить. Пришлось выпить. Утром он со своими товарищами снова уехал на фронт.
А в последний раз мы встретились в 47-м, когда его назначили заместителем командующего ВВС Московского военного округа. Истребительная авиационная дивизия, которой командовал полковник Василий Сталин, участвовала во взятии Берлина и была отмечена в приказе Главкома Иосифа Сталина от 2 мая 1945 года. Став командующим ВВС, Василий Сталин провел 18 парадов над Красной площадью и лично выводил самолеты. Я горжусь, что мне, сыну колхозника, довелось учиться и общаться с таким человеком, - говорит полковник запаса Анатолий Король.