Аннотация: Для игры в Чепуху. Тема: попаданец в Древний Мир. Ключевые слова: Крапива, Молчать, Пещерный. P.S. Глубокого смысла нет, художественной ценности не представляет, чисто стеб. P. P. S. Особое гранд-мерси Диме Волку, вовремя пнувшем в нужном направлении, что расску пошло только на пользу.
Что там за шум снаружи? Кого принесло? И ступает тихо, как будто крадется, но уверенно... Знает, куда идти. Не зверь, значит. Тот бы уже давно угодил в какую-нибудь из ловушек, о которых так любит хвастаться сам... э, вождь всей этой шоблы зеленомордых, патлатых, ушастых и рогатых детин. Кто-то из них пожаловал, что ли? Помолиться не терпится, так нагрешить уже успел?
О! Картина маслом "Кому не спится в ночь глухую, или вы не ждали, а я приперся"! Какая честь! Сам сынок вождя пожаловал! Ну-ну. С чем пришел, малыш? Да ближе, ближе подойди! Вот дурное животное - бухнулся на колени у входа в пещеру и воет что-то с набитым ртом! Ближе, я сказал! Еще, еще! Да не ползи, крокодил-переросток, ногами иди! Тьфу, ну ползи, что уж теперь. А теперь излагай свою требу. Только кашу сперва выплюнь, а то ничего непонятно, а лингвистов тут нет - йок целых фиг сотых. А, это не каша, а ты от волнения запинаешься? Ой, беда, беда, "Персен" кончился. Ну хоть еще ближе подойди, может, так понятней станет.
Опять воет, вы только поглядите! Ну что с ним делать? Плюнуть в него, что ли? Э, нет, убежит тогда.
Да хватит лбом о землю колотиться! Лоб-то у тебя крепкий, да почва, боюсь, просядет. Упаду же.
Жалуется. Молится. Хнычет. Снова жалуется. Что? Отец и братья плохие? На охоту не берут? Деточка ты моя ушастая, ты на себя в зеркало-то смотрел, какая охота? Ах, да, нет же у вас зеркал, темные вы еще, непросвещенные, только-только научились на двух ногах ходить... Ну хоть в таз какой погляделся бы, в воду на озере... Да хотя бы головой своей пустой подумал, ну куда тебе на охоту проситься? Тем более, на тех... как тех хищников здесь кличут-то? Да хрен с ними, неважно! У тебя, балбеса, одна нога короче другой, ты ж как утка недобитая чикиляешь! Зверье на тебя охотиться будет, а не наоборот! Сиди-ка ты ровно и дыши...
Еще чем недоволен? Что? В ученики к шаману определили? И чего воешь сиреной автомобильной? Ах, не хочешь? Хватит голосить, а так уже всех летучих мышей в пещере потревожил, вон как мечутся! Плохо разве быть шаманом? Станешь большой и важный, обвешаешься всякими фенечками из черепов мелкого зверья, вид научишься делать грозный и наглый, ходить будешь, побрякивая и свысока глядя на остальной зеленокожий сброд, то есть, сородичей. Респект тебе будет, натурально, и уважуха, чувак. Точно тебе говорю! Как у нас - все по понятиям!
Ой, ой, ну хватит вопить! Как будто защемили тебе... что-то важное. Быть тебе шаманом, быть! Потому что ни на что другое ты не способен. Выделывать и шить шкуры не приучен, с металлами работать - тоже, скот разводить не хочешь, про охоту и говорить не стоит.
Опять воет... Он так на меня камни со свода обрушит, ишь, голосище какой! Был бы у нас - на стадионе без микрофона выступал бы. Жаль, тут только женщинам петь дозволено...
Как бы его заткнуть? Побурчу-ка погромче. Таааак... Гррбрруу!
О! Сразу притих. Упал на колени, смотрит перепуганно всеми шестью глазами, шепчет что-то... Понять бы что, да губы трясутся... Ась? Просишь не гневаться и не убивать? Да не убью, я сегодня добрый! То есть, сытый... Давай, малец, шагай отсель, отдохнуть мне пора. И так ваши сегодня цельный день бегали, лбами об пол хряпались, выли на разные голоса, просили удачи на большой охоте. Устал я. Кыш, кому говорю! Брысь! Пшел вон!
Ну, все, сам напросился.
Буууульк! Бур-бур-бур! Вссс-ссуу-всууу-сссссуууу!
Как порскнул, а? Чисто заяц, только хвост мелькнул. Привередливый какой, а? Шаманом он быть не хочет! Будешь, куда ты денешься. Во-первых, калека ты. Во-вторых, хорошо за мной ухаживал все это время. Мягкими тряпочками каждый день протирал, мыл аккуратно, споласкивал воду по пять раз, шкуры разные вокруг меня укладывал да украшения. Это ведь он отца надоумил соорудить мне что-то вроде храма. Сам пещеру поуютнее выбрал, указывал, чтобы отчистили ее от пауков и всякой живности, по стенам и полу шкуры развесили, а на них побрякушки разные набросали. И что богу такого великого племени надо приносить богатые дары. А иначе я разгневаюсь, нашлю всякие пакости, напущу глад, мор и комарьё оголодавшее, жучки вредные урожай пожрут... Умный малец, его выдрессировать немного, с рук же есть будет! Пасти порвет, моргалы выколет! Ух, да тогда мы все соседские кланы завоюем, земли их к рукам приберем, богатства. Золотом награбленным прикажу стены пещеры вымостить. А то и храм выстроить мне громадный, самоцветами украшенный! И будут ко мне толпы народу ходить поклоняться! Молитвы бормотать, на карачках ползать, бояться и трипищать! А я буду царить над всеми - Я, венец мироздания! Ух, да мы тогда так заживем!
И чего я так переживал в первые дни? Боялся даже. Да я здесь так развернусь, что всем дурно станет!
Не удержавшись, от охватившего меня предвкушения больших свершений пронзительно свистнул и утробно забулькал смехом. Осторожно заглянувшие в пещеру зеленорожие тут же сбледнули, пали на колени и уткнулись мордами в пол. Тьфу.
И ведь не скажешь, что раньше плохо жилось! Наоборот! Не жизнь была, а малина с орехом фрутолино! Все еще помню, как появился на свет. Меня вручную собирали улыбчивые темноглазые итальянцы, что-то лопоча на своем, бережно прилаживали детали, расписывали меня золотом, настоящим золотом! Стразами блескучими украшали! И везли меня потом в далекую холодную Россию, где и поставили в громадном зале посередине, среди моих собратьев, но не так богато выглядевших. Как рядом прогуливались разряженные люди, придирчиво осматривавшие нас. Помнится, был уверен, что меня, как самого лучшего, купят в числе первых, но... жестоко был разочарован. Люди первым делом сразу же кидались ко мне, внимательно разглядывали, ощупывали, едва ли не обнюхивали... а покупали других, кто пострашнее был. А я стоял в центре... и был никому не нужен!
До тех пор, пока не появилась она! Моя хозяйка. Я узнал ее сразу. Она была одета ярче всех, вся переливалась и блестела. А когда она подошла поближе, все ахнули и хором стали отмечать, как изумительно мы смотримся вместе, как органично! Потому что только такая мадонна могла стать моей хозяйкой! Мы были созданы друг для друга - ведь на ней было столько же золота и блескучих камней, как и на мне! И когда она увидела меня, ее глаза засияли столь же ярко, как и все те побрякушки, ворохом висевшие на ней. Когда подошла ближе, люди сразу поняли, что мы должны быть вместе.
И дом ее тоже был мне под стать. Все яркое, блестящее, ух! Мне выделили огромную комнату. Венецианские зеркала в золотых рамах, французский кафель, расписанный вручную, витражные окна, краны из золота! И посреди этого великолепия я, венец творения! Огромный, белый, сияющий.
И надо сказать, мне не было одиноко. И слуги мыли меня до зеркального блеска, обрызгивая пахучими жидкостями, и хозяева навещали меня. Я всегда старался быть вежливым с ними. Видя благоговение, с каким подходят ко мне, старался, не обрызгать, не помешать - упаси бог! - шумом воды их думам в уединении.
О, какие то были разговоры! Хозяин подолгу бывал у меня. Неторопливо усаживался, клал на мраморный столик папки с документами, ноутбук и часами говорил по телефонам. Властно и царственно, а ему почтительно внимали.
Хозяйка не упускала случая показать меня гостям. Те ахали и завидовали. И дети приводили своих друзей и часто коротали здесь время за разговорами и играми.
Какая у меня была жизнь раньше! Райская... И всего лишился в одночасье. И все по вине той мелкой поганки, бедной родственницы моей божественной хозяйки. Взяли шантрапу в дом, пожалели, чтобы с голоду не померла. А она! Черной неблагодарностью отплатила! Деньги за безделье получала. Велят ей вымыть меня, так она тряпочкой махнет пару раз и сидит себе читает! Колдует что-то, рисует! Это она сделала так, что я тут очутился. Пришла, когда хозяев не было дома, книжку достала, свечки вокруг расставила, начала выть дурным голосом, руками махать. Глаза закатила, хрипит... А потом вдруг... Бум! БАМ! Тресь! Вспыхнуло что-то, громыхнуло, дым клубами повалил, завертелось все...
И бац! Чувствую, что лечу куда-то. И со всего маху меня зашвыривает в крапивные заросли! Хоть и не больно, да по статусу не положено мне, элите и истинному сокровищу, среди такого находиться! Огляделся я и... Что такое? Где мой дом? Где моя зала с лепниной, статуями и голубым кафелем? Где витражи и шелковые полотенца? Деревья, кусты, трава... Грязнющие! Птицы орут дикими визгами, животные рычат... Не успел ужаснуться беде, как из кустов вдали высунулась самая мерзкая рожа, что я когда-либо видел. Зеленая, как крапива, в которой сижу, с шестью глазами на лбу, уши торчком, жвала щелкают. Страх-то какой! И еще одна рожа, и еще... Вылезают уроды на полянку, с палками в лапах, лопочут что-то и ко мне подбираются. И один посмелее протягивает лапу и тычет палкой меня прямо в бок! Меня! Элиту! Единственного и неповторимого! И тыкает палкой! Со всей силы! И остальные напасть готовятся. И так мне вдруг обидно стало. За себя и жизнь свою несложившуюся. Ну не пожил же совсем! Только народился, только семью обрел, дом, где меня любили и холили! И все разом потерял.
И сейчас меня те зеленорожие убивать будут...
И решил я тогда если пропадать, так хоть не зазря. А с музыкой.
И как забурчал я гулко, водой забулькал, засвистел пронзительно "вссссууссс-ссс-сссс!", крышкой со стразами захлопал, а потом прицельно плюнул прямо в глаза остолбеневшим врагам - "мы умираем, но не сдаемся!"
Ух, как они бежали! Любой рысак обзавидовался бы. Семь просек в разные стороны и два дерева поваленных. Горд бы я, да. Что не посрамил чести династии нашей.
А наутро, едва рассвело, снова кусты затрещали. Глянул я... Мамочки! Идут! Всей ордой! И вид у всех такой... у меня внутри аж что-то захолонуло. Подошли и бух на колени. Мордами в землю уткнулись, лапы ко мне тянут и воют что-то вразнобой. А потом подползают ко мне вчерашние обидчики и кладут рядом здоровенную крысу дохлую. Я прямо не понял - они что, мне жертвы приносят? Но на всякий случай утробно побурчал, пустил пузыри. Чтоб не забывались. Они завыли еще громче и притащили мне еще четыре звериных трупа. Как потом узнал, те субчики, убегая, спугнули какое-то животное, выгнали его к поселению, где его всем табором и забили. И всю ночь его и доедали. А когда рассказали, что да как, вождь посчитал, что это я им удачу принес. Вот и стали они меня задабривать всякими подношениями, а потом перенесли в эту пещеру, постоянно шляются, просят помощи, хвалы возносят, подарками заваливают, а то и просто благоговейно молчат, поедая меня глазами.
Так что я собой горжусь. С полным на то основанием. Вот кем я был раньше? Простым унитазом. Пусть и дорогим, и элитного фарфора, и украшенный камнями и золотом, существующий в единственном экземпляре, но все же... Мне постоянно норовили нагадить в мою нежную, ранимую душу! Зато сейчас я - царь и бог! Пока что для этого племени, но в дальнейшем, глядишь, и вся вселенная склонится перед мощью моей и величием!
А что, ведь звучит, а? Его Императорское Величество и Высшее Божество Унитаз I Фарфоровый! Или нет, вот так лучше - Творец Всея Вселенной Унитаз I Великолепный!