Впервые Мадлен Дюпон заговорила с Жервезой Тома о своём девере на ярмарке. Соседки столкнулись у прилавка с лечебными снадобьями: мать Жервезы - почтенная вдова мучилась то болями в боку, то изжогой, то головокружением.
По мнению Мадлен, мамаша Тома больше хитрила, чем страдала на самом деле, не желая утруждать себя работой. Впрочем, денежки в этой семье водились. Тома владели небольшой фермой и просторным каменным домом с садом на берегу Сены. К тому же крепкая и ловкая Жервеза славилась умением ловить рыбу, и весь околоток ходил к ней покупать свежевыловленных окуней и карпов.
- Послушай, Жервеза, - Мадлен решила воспользоваться случаем и поговорить с девушкой по душам. - Мой деверь - прекрасный парень: работящий, умный. К тому же, сумел в люди выбиться. Да и собой хорош: нос, руки, ноги - всё на месте. С какой стороны ни посмотри, лучше мужа тебе не найти. Может, он заглянет к вам как-нибудь вечерком: прогуляетесь, поговорите?
Хорошенькая зеленоглазая Жервеза слегка покраснела.
- Матушка считает, что рано мне ещё о мужчинах думать.
- У меня в твоем возрасте уже старший сын родился. И где ты лучше жениха найдешь в наших-то краях?
- Оноре никогда не обращал на меня внимания, - нахмурилась Жервеза. - Чуть кивнёт при встрече, а то и проедет на своём шарабане мимо, даже не заметив.
- Ну, может, задумался или отвлекся на что-то. Но мы-то знаем, что ты ему нравишься. Оноре несколько раз в моем присутствии хвалил и твою красоту, и трудолюбие. Он умный, попусту языком болтать не станет.
Не надо удивляться настойчивости, с которой Мадлен нахваливала своего деверя. Черноглазой пухленькой женщине очень хотелось его женить и, выпроводив из дома, наконец-то стать полноправной хозяйкой на ферме Дюпонов.
Когда пять лет назад она вышла замуж за нелюдимого ворчуна Жака Дюпона, ещё были живы свёкор и свекровь. Семья Дюпонов считалась зажиточной. На ферме помахивало хвостами тридцать коров, стада овец паслись на лугах, да ещё семья владела мельницей. Но никто из подруг не позавидовал Мадлен. Дюпоны отличались редкостной жадностью, и норовили управляться даже в столь большом хозяйстве только своими силами: у стариков было четверо сыновей и три дочери.
Быть снохой в таком доме - не знать и минуты покоя. От рассвета до заката приходилось работать и в поле, и на ферме. Да и домашние дела юные золовки также норовили при любом удобном случае спихнуть на "молодую хозяйку". Но что поделаешь? Приданого в дом она не принесла - Мадлен была из многодетной семьи, рано потеряла мать, а от мачехи слова доброго не дождешься, не то что лишней юбки в сундуке. Вот и приходилось терпеть и издевки, и попреки бедной "брачной корзиной".
Целых три года выбивалась из сил молодая женщина, но потом словно кто-то наверху сжалился над ней. Золовки одна за другой вышли замуж, а старики Дюпоны с двумя сыновьями поехали на ярмарку, но на переправе через Сену сорвавшийся паром разбило о камни мелководья, и все погибли.
Мадлен и Жаку достались и дом, и ферма, и мельница. Наняли работников, служанку и зажили бы припеваючи, если бы не Оноре.
Старики Дюпоны особо любили младшего сына и, преодолев скупость, отправили его учиться. Теперь смышленый парень работал секретарем у местного нотариуса. Его руки отвыкли от тяжелой работы, и он подчеркнуто сторонился деревенских развлечений.
Рубашки и сюртучная пара от портного, белые воротнички и манжеты чересчур привередливого деверя здорово раздражали вынужденную их чистить Мадлен - вот ещё морока! К тому же на службу долговязый жилистый Оноре отправлялся на двухколесном шарабане, а лошадь так нужна была в хозяйстве.
- Мог бы и пешком прогуляться. До города не больше часа ходьбы, - часто высказывала жена Жаку. - Свечи по вечерам жжёт. А только заикнёшься, что ночью приличные люди спят, а не книжки читают - сразу же нос задирает. Ты - старший, вот и скажи, что если Оноре в нашем доме живет, то должен меня слушаться и уважать. И вообще, пусть платит за стол и стирку, раз с фермой управляться не помогает.
Её Жак обычно отмалчивался в ответ на воркотню второй половины, но тут не выдержал и с досадой заметил:
- В нашем свадебном контракте моя доля хозяйства оговорена особо: десять коров, тридцать баранов и луг за фермой. О доме, остальной земле и мельнице речи не шло.
Мадлен оторопело посмотрела на мужа.
- Понятно, ведь тогда ещё свекры, Гильом и Жан живы были. А теперь ты как старший сын всё унаследовал.
Жак раздраженно фыркнул:
- С чего бы? Или ты думаешь, Оноре такой дурак, что всё нам отдаст? Он у своего нотариуса ума-то нахватался и заставит имущество поделить. И как ещё всё обернется? Из-за лошади с братом скандалишь, миской похлебки попрекаешь, а ведь если он захочет, с десятком коров можем остаться.
- Да парень палец о палец не ударил на ферме, как стал работать на мэтра Бижо. Брезгует крестьянской работой.
- Не для того он столько лет учился, чтобы навоз чистить. И пойми, дурёха, если даже Оноре не потребует свою долю наследства, то рано или поздно приведет к нам жену. Вот тогда посмотрю, как вы делить горшки будете.
- Но это несправедливо - мы спину гнём, а он только и знает, что форсить в белом воротничке, да бумажками шуршать в конторе мэтра Бижо.
- Такова жизнь: далеко не всё в ней устроено, как нам хочется. Так что учти, лучше не будить спящего кота.
Мадлен так переживала из-за этого разговора, что не спала всю ночь. Ещё одна хозяйка в доме, который она уже привыкла считать своим?
Рано утром, провожая коров на луг, женщина крепко задумалась, рассеянно глядя на медлительные воды Сены у подножья холма, на котором раскинулась ферма Дюпонов.
И тут ей на глаза попалась лодка Жервезы - девушка проверяла вентеря.
"Да вот же подходящая невеста для Оноре. У них с матерью собственный дом и хозяйство. К чему Жервезе всё это бросать, чтобы тесниться с нами под одной крышей? По слухам, у неё хорошее приданое, да и потом девушка унаследует всё имущество после смерти мамаши. Придётся молодожёнам, конечно, что-то выделить из хозяйства Дюпонов, но ведь не ферму же целиком отдавать". Женщина не сомневалась, что самому Оноре придется по душе её сватовство: "Не дурак же он, чтобы от такого лакомого куска нос воротить: и лицом приятная, и работящая, и в сундуках много чего имеется".
Мадлен даже заулыбалась, представив, как деверь уходит из дома, прихватив лишь связку книг. И тут кое-что омрачило её благостные мечты - к согнувшейся над снастями Жервезе подплыла лодка. Сидящий за вёслами мужчина приветственно приподнял шляпу и заговорил с рыбачкой.
Приглядевшись, женщина опознала в собеседнике Жервезы Мартина Леру - дерзкого двадцатипятилетнего сына местного плотника, И хотя парень тоже был заядлым рыбаком, Мадлен сразу же догадалась, что он охотится за приданым девчонки Тома.
- Зря крутишься. Не быть тебе хозяином в доме вдовы, - пробормотала она и решительно взялась за дело.
Начала Мадлен с того, что стала нахваливать своего деверя мамаше Тома, но вдова почему-то предпочитала делать вид, что не понимает её намеков. Тогда-то она и решилась напрямую заговорить с девушкой, и была немало удивлена, что Жервеза также отнеслась к её предложению без должного интереса.
Но вскоре Мадлен стала ясна причина такой сдержанной реакции. Стоило им только разойтись, как возле Жервезы замаячила дюжая фигура Мартина Леру. Молодые люди заулыбались друг другу, и не нужно было особого ума, чтобы сообразить: девушка и думать забыла о сватовстве Дюпонов.
- Ну, это ты, голубушка, зря! Дюпоны - не чета оборванцам Леру, - рассердилась Мадлен.
Немного подумав, она послала работника за одним из своих младших братьев.
Семья Мадлен жила в отдаленной деревне вверх по реке, чему был несказанно рад Жак, который терпеть не мог родственников жены, но особую нелюбовь он испытывал к шкодливому десятилетнему Пьеру. Тот был сущим наказанием для всей семьи, поэтому его с радостью отпустили погостить к старшей сестре.
- Ты зачем своего придурковатого братца пригласила? - взревел Дюпон, едва завидев рыжеволосого мальчишку. - Он же жрёт в три глотки, а помощи от него по хозяйству никакой. Вред один. В прошлый раз свиней из загона выпустил, а гусей загнал на соседское поле. Да ещё стог сена поджог.
- Это не Пьер.
- Кто же возле сена с трубкой мог ещё баловаться? А за потраву поля мне пришлось заплатить папаше Крюшо кругленькую сумму.
- Да тут такое дело... меня попросила мачеха, - заюлила Мадлен. - Пьер недолго у нас пробудет.
- Ну-ну, дай-то Бог, чтобы мы живыми остались, когда дьяволёнок уберется восвояси.
Мадлен брата и сама не жаловала: часто подзатыльники давала, и прутом "угощала", когда чересчур доставал. Но сейчас только Пьер мог ей помочь разлучить Жервезу с плотником.
- Каждый вечер Леру ставит вентеря, а утром приплывает проверять, - пояснила она братцу. - Твоя задача - с вечера проследить, где он их устанавливает, а потом, дождавшись темноты, найти и порезать снасти у остальных рыбаков. И так дня три подряд. Пусть люди убедятся, что только у Леру рыба ловится. Дам тебе за это...
Мадлен сначала хотела дать десять сантимов, но в последний момент передумала: "И одной монетки достаточно за такую-то малость".
- ... су!
Хоть Жак и называл юного деверя "придурком", кое-какие мозги у мальчишки всё же имелись.
- Прибьют за такое-то баловство. Вентеря тяжело и плести, и чинить.
- А ты думал задаром су получить? Не попадайся. Дождись, пока все уснут.
Утром следующего дня Мадлен управилась с делами пораньше, чтобы вдоволь насладиться руганью оставшихся без улова рыбаков. Но её больше интересовали Жервеза и Леру. Девушка как раз вытаскивала очередной пустой вентерь, когда к ней подплыл парень. Конечно, женщина не слышала, о чем они разговаривали, но вряд ли Жервезе понравилось, что у Мартина полна лодка рыбы, когда все остальные рыбаки остались без улова.
Довольно улыбаясь, Мадлен вернулась к своим делам.
Всё утро Пьер где-то проболтался, а после обеда пробрался в кладовую и, давясь от жадности, проглотил огромный кусок творога и кварту сливок, приготовленные для продажи на рынке. Заставшая воришку за этим занятием, сестра хотела дать ему затрещину, но лишь пригрозила кулаком.
- Вот утроба ненасытная! Нормальному человеку от такой жирной пищи дня три животом мучиться.
Пьер был ещё нужен Мадлен, и наглый мальчишка это прекрасно осознавал, поэтому дерзко ухмыльнулся и отправился отсыпаться на сеновал.
Гром грянул, когда дело уже шло к ужину. В дом ворвался невменяемый от бешенства муж.
- Где это отродье дьявола?
Женщина побледнела от нехороших предчувствий.
- Что он опять натворил?
- Ты слышала, что у рыбаков кто-то улов украл?
Мадлен неопределенно пожала плечами.
- А знаешь, кто сегодня на городском рынке рыбу продавал? Твой братец! У меня уже несколько человек поинтересовалось: откуда мой шурин взял рыбу? Чтобы духу Пьера здесь не было! Придушу, если ещё раз мне на глаза попадется!
Братец сладко спал на сеновале, когда разгневанная сестра дернула его за ногу.
- Что было сказано? Порезать вентеря! Зачем воровать рыбу принялся? Я тебе разве за это су заплатила?
Пьер вырвался и прытко, словно кот, отскочил от сестры на безопасное расстояние.
- Очень мне нужно твоё су, когда я втрое больше на продаже рыбы заработал, - огрызнулся он. - Ты просила, чтобы все кроме Мартина без улова остались, я так и сделал. А портить вентеря - это последнее дело. Знаешь, как их плести тяжело?
Угрозами со стороны Жака мальчишка пренебрегать не стал, поэтому на приличной скорости покинул ферму Дюпонов.
Мадлен не могла сообразить - добилась она своей цели или нет?
Женщина неплохо знала своих соседей. Как бы ни изощрялись люди в злословии, доказательств, что именно Пьер украл рыбу, у них не было. Ну, продал парень на рынке несколько карпов, и что? Мало ли откуда он их взял - может, сам поймал.
А вот Мартин Леру должен будет как-то объяснить, почему воришка не тронул только его снасти. Такие ситуации всегда порождают недоверие, и теперь Жервеза должна была задуматься - стоит ли выходить замуж за столь подозрительного типа?
Оноре в тот день опоздал к ужину.
- Срочная работа, - буркнул молодой человек, присаживаясь к столу, - а потом ещё пришлось мамашу Тома с дочкой подвезти. Они меня угостили стаканчиком вина, немного поговорили... Жервеза на редкость приятная и умная девица.
Наверное, его озадачила бы радостная улыбка, промелькнувшая на губах невестки, но он даже головы не поднял, опустошая миску. У Оноре действительно был напряженный день, и ему хотелось быстрее поужинать и лечь спать.
На следующее утро Мадлен подкараулила Жервезу у лодочного причала.
От Сены тянуло сыростью и прохладой, и молодая женщина продрогла, когда раздался скрип уключин, и из стелящегося над водой тумана выплыла лодка юной соседки.
- За рыбой пришли? - дружелюбно спросила Жервеза, вытаскивая на берег и рыбу, и рыболовные снасти. - Кое-что есть. Я помню, ваш муж окуней предпочитает.
- Да, Жак вчера сказал, что хочет рыбы на обед.
Мадлен хотела уже заговорить о девере, но девушка её опередила:
- Хорошо, что вы сегодня пришли. Накануне кто-то всю рыбу из вентерей вытащил. А у меня ведь есть и постоянные покупатели. Сами знаете, каково это: день рыбы нет, второй. Люди уйдут к другим продавцам, и поминай, как звали. Какое счастье, что этот вор снасти Леру не заметил. У него поплавки неприметные. Мартин мне весь свой улов отдал. Да вам, наверное, про наши дела известно?
- Какие дела? - насторожилась Мадлен.
- А разве деверь ничего не рассказал?
Ну, наконец-то! Мадлен расцвела улыбкой.
- Сказал, что ты - на редкость приятная и умная девица, и лучше невесты не найти.
Жервеза рассмеялась.
- Господин Дюпон такой любезный и учтивый. Матушка сказала, что после того как он станет компаньоном мэтра Бижо, у них отбоя от клиентов не будет.
- Компаньоном? - ошеломленно развела руки Мадлен.
Девушка заметно смутилась.
- Я помню, что господин Дюпон просил пока об этом молчать. Шутка ли - жениться на племяннице мэтра Бижо. Такая удача! Нотариус уже стар и бездетен. В его конторе об этом только и судачат. Вот мы с матушкой и узнали о ваших делах.
Племянница нотариуса? Хорошо, что Жервеза занялась рыбой и не видела, как исказилось лицо соседки.
- Вот только не пойму, - девушка недоуменно покосилась на оцепеневшую женщину, - тогда на ярмарке вы мне сказали...
Но Мадлен уже пришла в себя.
- Если бы ты согласилась с ним встретиться, Оноре забыл бы про племянницу нотариуса, - твёрдо заверила она Жервезу.
Столько головной боли, столько усилий, и ради чего?
Понятно, что племянница нотариуса - Аделаида Роше никогда не согласится жить на ферме. Но на этом и заканчивались хорошие стороны предполагаемого союза: заносчивая, высокомерная девица вряд ли будет считаться с родственниками мужа. Но каков Оноре! Ни слова родным, а перед Тома вдруг разболтался. Хотя...
- А что вы делали в конторе мэтра Бижо?
Жервеза просияла радостью.
- Когда эта заваруха приключилась, Мартин не только помог мне с рыбой. Выяснилось, что он долго не решался признаться в любви, а тут этот вор... Я была расстроена, ну, Мартин и отважился открыть своё сердце. Он - славный парень. Мы с матушкой обсудили это дело и поехали к нотариусу посоветоваться. Свадебный контракт - дело нешуточное.
Мадлен с тоской посмотрела на её счастливое лицо: "Мне ведь ещё с Жаком объясняться, куда делась кварта сливок и творог. Если добавить отданное Пьеру су, я почти на франк себя наказала, и всё потому, что хотела всем добра. А в результате помогла бездельнику Леру окончательно вскружить голову Жервезе. Прав мой Жак... такова жизнь, и разве её поймёшь?"