Скальци Джон
"Разделение человечества" (Война стариков 5)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    После возвращения Джона Перри и его семьи на Землю с флотом Конклава планета приостанавливает жизненно важную для Союза звездных человеческих колоний постоянную эмиграцию колонистов и кандидатов в солдаты. В изменившихся условиях Союз пытается восстановить прежние отношения и одновременно укрепить взаимовыгодные мирные связи с другими инопланетными расами, где на первый план выходят умелые дипломаты и помогающие им силы обороны колоний. Этим усилиям противодействуют как воинственное крыло Конклава, так и таинственная сила, которая намеренно сталкивает Союз колоний с Конклавом и другими расами, используя управляемые порабощенными мозгами разумных существ похищенные и перевооруженные очевидными технологиями Союза и Конклава торговые корабли и перехватывая секретные данные. Эта сила не останавливается перед разрушением орбитальной земной станции и соединяющего ее с поверхностью космического лифта ради срыва решающих переговоров между правительствами Земли и Союза колоний. В приложение включены два рассказа: "После переворота" и "Хафте Сорвал ест чурро и общается с современными детьми".

Джон СКАЛЬЦИ

РАЗДЕЛЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

  
  
   После возвращения Джона Перри и его семьи на Землю с флотом Конклава планета приостанавливает жизненно важную для Союза звездных человеческих колоний постоянную эмиграцию колонистов и кандидатов в солдаты. В изменившихся условиях Союз пытается восстановить прежние отношения и одновременно укрепить взаимовыгодные мирные связи с другими инопланетными расами, где на первый план выходят умелые дипломаты и помогающие им силы обороны колоний. Этим усилиям противодействуют как воинственное крыло Конклава, так и таинственная сила, которая намеренно сталкивает Союз колоний с Конклавом и другими расами, используя управляемые порабощенными мозгами разумных существ похищенные и перевооруженные очевидными технологиями Союза и Конклава торговые корабли и перехватывая секретные данные. Эта сила не останавливается перед разрушением орбитальной земной станции и соединяющего ее с поверхностью космического лифта ради срыва решающих переговоров между правительствами Земли и Союза колоний. В приложение включены два рассказа: "После переворота" и "Хафте Сорвал ест чурро и общается с современными детьми".
  

Перевод: Н.П. Фурзиков

  
   ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ. КОМАНДА "Б"
  

Часть первая

I.

   Посол Сара Бэйр знала, что, когда капитан "Полка" пригласила ее на мостик, чтобы наблюдать переход в систему Данавар, протокол настоятельно рекомендовал ей отклонить приглашение. Капитан будет занята, посторонние будут ей мешать, и в любом случае смотреть будет не на что. Когда корабль прыгнет через десятки световых лет по местному рукаву галактики, единственный способ, которым человек заметит этот факт, - это то, что его вид на звезды слегка изменится. На мостике этот вид будет открываться через экраны дисплеев, а не через иллюминаторы. Капитан Баста сделала это приглашение чисто формально и была настолько уверена в том, что оно будет отклонено, что уже договорилась об устройстве послом и ее сотрудниками небольшого приема в честь перехода в крошечном и обычно не используемом наблюдательном пункте корабля, расположенном над грузовым трюмом.
   Посол Бэйр знала, что протокол требует, чтобы она отклонила приглашение, но ей было все равно. За двадцать пять лет работы в дипломатическом корпусе Колониального союза она ни разу не была на мостике звездолета, не знала, когда ее пригласят на него снова, и, невзирая на протокол, придерживалась мнения, что, раз приглашаешь кого-нибудь, будь готов к тому, что приглашение примут. Если бы ее переговоры с утче прошли успешно, а на данном этапе не было причин подозревать, что все пройдет иначе, никому и нигде не было бы дела до этого единственного нарушения условностей.
   Так что к черту все, она собралась прийти на мостик.
   Если капитан Баста и была раздосадована тем, что Бэйр приняла ее приглашение, она этого не показала. Лейтенант Эванс представил посла и ее помощника Брэда Робертса на мостике за пять минут до прыжка; капитан оторвалась от своих обязанностей и быстро, но вежливо поприветствовала их. Выполнив формальности, она вернулась к своим обязанностям перед прыжком. Лейтенант Эванс, поняв невысказанный намек, отвел Бэйр и Робертса в угол, откуда они могли наблюдать, не вмешиваясь.
   - Вы знаете, как совершается прыжок, посол? - спросил Эванс. На время миссии лейтенант Эванс стал офицером протокола корабля, выступая в качестве связующего звена между дипломатической миссией и экипажем.
   - Я понимаю это так, что мы находимся в одном месте в космосе, а затем включается прыжковый привод, и мы волшебным образом оказываемся в другом месте, - ответила Бэйр.
   Эванс улыбнулся. - Это не магия, это физика, мэм, - возразил он. - Хотя это высококлассная физика, которая со стороны выглядит как магия. Для релятивистской физики это то же самое, что релятивистская физика для ньютоновской. Она на два шага выходит за рамки повседневного человеческого опыта.
   - Таким образом, мы на самом деле не нарушаем законы физики, - заметил Робертс. - Потому что каждый раз, когда я думаю о космических кораблях, прыгающих по галактике, то представляю себе Альберта Эйнштейна в полицейской форме, выписывающего штраф.
   - Мы не нарушаем никаких законов. То, что мы делаем, в буквальном смысле использует лазейку, - пояснил Эванс, а затем пустился в пространное объяснение физики, лежащей в основе прыжка. Робертс кивнул, не сводя глаз с Эванса, но на его лице появилась легкая улыбка, которая, как знала Бэйр, предназначалась ей. Это означало, что Робертс осознавал, что выполняет одну из своих главных задач, которая заключалась в том, чтобы отвлечь внимание Бэйр от людей, которые хотели завести с ней бессмысленную светскую беседу, чтобы она могла сосредоточиться на том, что у нее хорошо получалось: на анализе того, что происходит вокруг.
   Обстановка, в которой она находилась, на самом деле была не такой уж впечатляющей. "Полк" был фрегатом - Бэйр была уверена, что Эванс знает, какого именно типа, но в данный момент она не хотела привлекать его внимание к себе, - и его мостик был скромным. Два ряда столов с мониторами, со слегка приподнятой платформой для капитана или вахтенного офицера, который наблюдает за операциями, и двумя большими дисплеями-мониторами в передней части для отображения информации и, при желании, внешнего обзора. В данный момент ни один из дисплеев не был включен; вместо этого экипаж мостика был сосредоточен на своих индивидуальных мониторах, а капитан Баста и ее старший помощник ходили среди них, что-то бормоча.
   Это было так же захватывающе, как наблюдать за сохнущей краской. Или, точнее, так же захватывающе, как наблюдать за командой высококвалифицированных специалистов, выполняющих без драмы или инцидентов действия, которые они проделывали сотни раз до этого. Бэйр, которая за годы работы в дипломатическом корпусе знала, что подготовленные профессионалы, занимающиеся своим делом, обычно не привлекают внимания зрителей, тем не менее, была слегка разочарована. Годы драматических развлечений подготовили ее к чему-то более динамичному. Она вздохнула, не осознавая этого.
   - Это не то, чего вы ожидали, мэм? - спросил Эванс, снова переключая свое внимание на посла.
   - Я не знала, чего ожидать, - сказала Бэйр, досадуя на себя за то, что вздохнула достаточно громко, чтобы ее услышали, но скрывая досаду. - На мостике гораздо тише, чем я могла предположить.
   - Команда на мостике долгое время работала вместе, - сказал Эванс. - И вы должны помнить, что они передают много информации между собой. - При этих словах Бэйр посмотрела на Эванса, приподняв бровь; Эванс улыбнулся и покрутил пальцем у виска.
   О, точно, - подумала Бэйр. - Капитан Баста и остальная команда на мостике были военнослужащими сил обороны колоний (СОК). Это означало, что помимо очевидных генетически модифицированных характеристик - зеленой кожи и моложавой внешности - у каждого из них в мозгу был компьютер под названием мозгодруг. Члены сил обороны колоний могли использовать своих мозгодрузей для общения или обмена данными друг с другом; им не нужно было использовать для этого рот. Бормотание указывало на то, что они все еще делали это, по крайней мере, часть времени. Когда-то члены СОК были обычными людьми, без зеленой кожи и компьютеров в голове. От старых привычек трудно избавиться.
   У Бэйр, родившейся на планете Эри и проведшей последние двадцать лет за пределами Феникса, родной планеты Колониального союза, не было ни зеленой кожи, ни компьютера в голове. Но во время своих дипломатических поездок она провела достаточно времени среди военнослужащих СОК, и они перестали казаться ей особенно заметными среди множества людей, с которыми она работала. Иногда она забывала, что они, по сути, были генетически модифицированной породой, отличающейся от остального человечества.
   - Осталась одна минута, - сказал старший помощник капитана. В голове Бэйр всплыло имя: Эверетт Роман. Если не считать того, что коммандер Роман указал время, больше ничего на мостике не изменилось; Бэйр подозревала, что это объявление было сделано для нее и Робертса. Взгляд Бэйр метнулся к большим мониторам в передней части комнаты. Они все еще были темными.
   - Коммандер Роман, - сказал Эванс, а затем кивнул в сторону мониторов, когда привлек внимание старпома. Старпом кивнул. Мониторы ожили, на одном появилось изображение звездного неба, на другом - простая схема корабля.
   - Спасибо, лейтенант Эванс, - тихо сказала Бэйр. Эванс улыбнулся.
   Коммандер Роман отсчитал последние десять секунд до прыжка. Бэйр перевела взгляд на монитор, показывающий звездное поле. Когда Роман досчитал до нуля, звезды на поле, казалось, произвольно сместились. Бэйр знала, что на самом деле звезды не сместились. Это были совершенно новые звезды. "Полк" без суеты и шума мгновенно преодолел световые годы.
   Бэйр недовольно моргнула. Если подумать о том, что только что произошло, с точки зрения физических достижений, это было ошеломляющее событие. Однако, как личный человеческий опыт...
   - И это все? - спросил Робертс, ни к кому конкретно не обращаясь.
   - Вот и все, - сказал Эванс.
   - Не очень захватывающе, - сказал Робертс.
   - Не захватывающе, значит, мы все сделали правильно, - сказал Эванс.
   - Ну и что в этом смешного? - пошутил Робертс.
   - Другие люди могут повеселиться, - сказал Эванс. - Мы действуем точно. Вовремя доставляем вас туда, куда нужно. В данном случае, заблаговременно. Нас попросили доставить вас сюда за три дня до прибытия утче. Мы доставили вас на три дня и шесть часов раньше. И вот вы здесь, с хорошим запасом времени.
   - Кстати, об этом, - сказала Бэйр. Эванс повернул голову к послу, чтобы уделить ей все свое внимание.
   Палуба мостика резко подскочила в сторону троицы.
   Голоса на мостике внезапно стали очень громкими, рассказывая о повреждениях корабля. Повреждения корпуса, потеря мощности, жертвы. Что-то пошло совсем не так после прыжка.
   Бэйр подняла взгляд от палубы и увидела, что изображение на мониторах изменилось. На схеме корабля теперь были показаны участки, подсвеченные красным. Звездное поле было заменено изображением "Полка" в трехмерном пространстве. Корабль находился в центре изображения. На периферии изображения был изображен объект, направлявшийся к "Полку".
   - Что это? - спросила Бэйр Эванса, который поднимался с палубы.
   Эванс посмотрел на экран и на секунду замолчал. Бэйр поняла, что он обращается к своему мозгодругу за дополнительной информацией. - Корабль, - сказал он.
   - Это утче? - спросил Робертс. - Мы можем подать им сигнал о помощи.
   Эванс покачал головой. - Они не утче.
   - Кто они? - спросила Бэйр.
   - Мы не знаем, - ответил Эванс.
   Мониторы зажужжали, а затем на экране появилось множество дополнительных объектов, быстро приближающихся к "Полку".
   - О боже, - сказала Бэйр и встала, когда команда на мостике доложила о подлетающих ракетах.
   Капитан Баста приказала выпустить антиракеты навстречу, а затем повернулась к Бэйр - или, точнее, к Эвансу. - Этих двоих, - сказала она. - В спасательную капсулу. Немедленно.
   - Подож... - начала Бэйр.
   - Нет времени, посол, - оборвала ее Баста. - Слишком много ракет. Следующие две минуты я потрачу на то, чтобы вывести вас с корабля живыми. Не тратьте их впустую. - Она повернулась к своей команде на мостике, приказав им подготовить черный ящик.
   Эванс схватил Бэйр. - Пошли, посол, - сказал он и потянул ее с мостика, Робертс последовал за ними.
   Сорок секунд спустя Эванс затолкал Бэйр и Робертса в тесную коробку с двумя маленькими сиденьями. - Пристегнитесь, - сказал Эванс, крича, чтобы его было слышно. Он указал под одно из сидений. - Там аварийные пайки и вода. - Он указал под другое. - Там утилизатор отходов. Воздуха у вас хватит на неделю. Все будет в порядке.
   - Остальная моя команда... - заговорила Бэйр.
   - Прямо сейчас их запихивают в спасательные капсулы, - сказал Эванс. - Капитан запустит беспилотный летательный аппарат, чтобы сообщить СОК о случившемся. Они держат спасательные суда на расстоянии прыжка именно для таких случаев. Не волнуйтесь. А теперь пристегнитесь. Такие штуки запускаются жестко. - Он вышел из капсулы.
   - Удачи, Эванс, - сказал Робертс. Эванс поморщился, когда капсула закрылась. Пять секунд спустя капсула оторвалась от "Полка". Бэйр почувствовала себя так, словно ее ударили по позвоночнику, а затем ощутила себя невесомой. Капсула была слишком мала для искусственной гравитации.
   - Что, черт возьми, там только что произошло? - спросил Робертс через минуту. - "Полк" атаковали в тот момент, когда он совершил прыжок.
   - Кто-то знал, что мы уже в пути, - ответила Бэйр.
   - Это задание было конфиденциальным, - заметил Робертс.
   - Пораскиньте мозгами, Брэд, - раздраженно сказала Бэйр. - С нашей стороны задание было конфиденциальным. Информация могла просочиться. Она могла просочиться и на стороне утче.
   - Думаете, утче нас подставили? - спросил Робертс.
   - Не знаю, - ответила Бэйр. - Они в такой же ситуации, как и мы. Им нужен этот союз так же сильно, как и нам. Для них нет никакого смысла водить за нос Союз колоний, только чтобы провернуть подобный глупый трюк. Нападение на "Полк" ничего им не даст. Уничтожение корабля СОК - это прямое действие противника.
   - "Полк", возможно, сможет выстоять, - сказал Робертс.
   - Вы слышали капитана Басту так же хорошо, как и я, - возразила Бэйр. - Слишком много ракет. И "Полк" уже поврежден.
   - Будем надеяться, что остальные наши люди добрались до своих спасательных капсул, - заметил Робертс.
   - Не думаю, что их отправили в другие спасательные капсулы, - ответила Бэйр.
   - Но Эванс сказал...
   - Эванс сказал то, что было нужно, чтобы заставить нас замолчать и покинуть корабль, - пояснила Бэйр.
   Робертс молчал.
   Через несколько минут он спросил: - Если "Полк" отправит беспилотный летательный аппарат, ему понадобится, сколько, день, чтобы достичь расстояния прыжка?
   - Что-то в этом роде, - ответила Бэйр.
   - День на то, чтобы появились новости, несколько часов на подготовку, еще несколько часов на то, чтобы нас нашли, - сказал Робертс. - Итак, два дня в этой консервной банке. В лучшем случае.
   - Конечно, - подтвердила Бэйр.
   - И тогда нас допросят, - сказал Робертс. - Мы не можем ничего сказать им о том, кто на нас напал и почему.
   - Когда нас будут искать, также будут искать черный ящик "Полка", - пояснила Бэйр. - В нем будут все данные с корабля вплоть до момента его уничтожения. Если они смогли идентифицировать атакующие корабли в какой-либо момент, это будет в нем.
   - Если он уцелел после уничтожения "Полка", - сказал Робертс.
   - Я слышала, как капитан Баста приказала своей команде на мостике подготовить ящик, - напомнила Бэйр. - Предполагаю, это означает, что у них было время сделать все необходимое, чтобы убедиться, что он уцелел на корабле.
   - Итак, вы, я и черный ящик - это все, кто выжил в "Полке", - сказал Робертс.
   - Думаю, что да. Да, - подтвердила Бэйр.
   - Господи Иисусе, - сказал Робертс. - С вами раньше случалось что-нибудь подобное?
   - У меня и раньше бывали неудачные миссии, - ответила Бэйр и огляделась в спасательной капсуле. - Но нет. Такое впервые.
   - Будем надеяться, что это наилучший вариант развития событий, - сказал Робертс. - Если это не так, то примерно через неделю ситуация ухудшится.
   - После четвертого дня будем дышать по очереди, - пошутила Бэйр.
   Робертс слабо рассмеялся и тут же оборвал себя. - Не хочу этого делать, - сказал он. - Пустая трата кислорода.
   Бэйр и сама начала смеяться, а затем удивилась, когда воздух из ее легких вырвался в другую сторону, прямо в космический вакуум, заполнивший спасательную капсулу, когда она развалилась на части. У Бэйр было мгновение, чтобы заметить выражение лица своего помощника, прежде чем осколки от взрыва, который разнес в клочья спасательную капсулу, попали и в них, убивая их. У нее не было никаких последних мыслей, кроме ощущения воздуха, скользящего мимо ее губ, и краткого, безболезненного толчка, который производили осколки, проходя сквозь нее, а затем выходя наружу. Было последнее, отдаленное ощущение холода, затем жара, а потом вообще ничего.
  

II.

   В шестидесяти двух световых годах от "Полка" лейтенант Гарри Уилсон неподвижно стоял на краю прибрежного обрыва на планете Фарнут вместе с несколькими другими членами экипажа дипломатического курьерского корабля "Кларк" Колониального союза. Стоял великолепный солнечный день, теплый, но не настолько жаркий, чтобы люди вспотели в своих официальных нарядах. Дипломаты Колониального союза выстроились в шеренгу; параллельно им выстроились фарнутийские дипломаты, на их конечностях сверкали официальные украшения. Каждый дипломат-человек держал в руках украшенный в стиле барокко кувшин, наполненный водой, специально привезенной с "Кларка". Во главе каждой шеренги на переговорах стояли главные дипломаты двух рас: Кар Кнутдин от фарнутийцев и Оде Абумве от Союза. Кнутдин в данный момент находился на подиуме и говорил на гортанном фарнутийском языке. Посол Абумве, стоявшая в стороне, казалось, внимательно слушала, время от времени кивая.
   - Что он говорит? - спросил как можно тише Харт Шмидт, стоявший рядом с Уилсоном.
   - Стандартный шаблон о дружбе между нациями и видами, - ответил Уилсон. Как единственный представитель сил обороны колоний в дипломатической миссии, он был единственным в шеренге, кто мог переводить фарнутийский на лету с помощью своего мозгодруга; остальным оставалось полагаться на переводчиков, предоставленных фарнутийцами. Единственный такой переводчик среди присутствующих на церемонии теперь стоял позади посла Абумве и что-то тихо шептал ей на ухо.
   - Похоже, он заканчивает? - спросил Шмидт.
   - А что, Харт? - Уилсон взглянул на своего друга. - Ты торопишься перейти к следующей части?
   Шмидт бросил взгляд на своего визави в фарнутийской шеренге и ничего не сказал.
   Как оказалось, Кнутдин действительно заканчивал. Он сделал руками и ногами жест, который на фарнутийском языке был эквивалентен поклону, и отступил с подиума. Посол Абумве поклонилась и подошла к подиуму, чтобы произнести речь. Переводчик, стоявший позади нее, переместился и встал за спиной Кнутдина.
   - Я хочу поблагодарить торгового представителя Кнутдина за его волнующие слова о растущей дружбе между нашими двумя великими народами, - начала Абумве, а затем пустилась в собственные рассуждения, произнося их с акцентом, который выдавал ее статус колониста в первом поколении. Ее родители эмигрировали из Нигерии на колониальную планету Новый Альбион, когда Абумве была еще младенцем; следы речи этой страны наложились на новоальбионский выговор, напомнивший Уилсону американский Средний Запад, на котором он вырос.
   Не так давно, пытаясь наладить отношения с послом, Уилсон заметил Абумве, что они двое были единственными членами экипажа "Кларка", родившимися на Земле, в то время как остальные члены экипажа всю свою жизнь прожили в колониях. Абумве прищурилась, спросила, на что он намекает, и сердито удалилась. Уилсон повернулся к своему другу Шмидту, который с ужасом наблюдал за происходящим, и спросил, что он сделал не так. Шмидт посоветовал ему зайти в новостную ленту.
   Именно так Уилсон узнал, что Земля и Союз колоний, по-видимому, проходят процедуру пробного разделения и, вероятно, готовятся к разводу. И узнал о том, кто их разлучает.
   Ну что ж, - подумал Уилсон, наблюдая, как Абумве завершает свою речь. Абумве никогда не питала к нему теплых чувств; он был почти уверен, что ее смутно возмущало присутствие СОК на ее корабле, даже в относительно безобидной форме консультанта по технологиям, каковой была роль Уилсона. Но, как любил подчеркивать Шмидт, в этом не было ничего личного. Судя по всему, Абумве никогда ни к кому не испытывала теплых чувств. Некоторые люди просто не любят людей.
   Не самый лучший темперамент для дипломата, - подумал Уилсон, - и не в первый раз.
   Абумве сошла с подиума, низко поклонилась Кару Кнутдину, а в конце поклона взяла свой кувшин и кивнула своим дипломатам. Кнутдин также подал знак своей шеренге.
   - Вот и все, - сказал Шмидт Уилсону, и затем они оба шагнули вперед, к фарнутийцам, как раз в тот момент, когда те скользнули к ним. Шеренги остановились примерно в полуметре друг от друга, оставаясь параллельными.
   Как единое целое, как они и практиковались, все дипломаты-люди, включая посла Абумве, выставили вперед свои кувшины. - Мы обмениваемся водой, - сказали они все и с церемониальной помпой перевернули свои кувшины, выплеснув воду на то, что считалось ногами фарнутийцев.
   Фарнутийцы ответили резким звуком, который мозгодруг Уилсона перевел как "Мы обмениваемся водой", а затем выплюнули изо рта морскую воду, которую они хранили в балластных пузырях своих тел, прямо в лица дипломатов-людей. Каждый дипломат-человек был облит соленой фарнутийской водой, соответствующей температуре тела.
   - Спасибо за это, - сказал Уилсон своему коллеге по фарнутийской шеренге. Но фарнутиец уже отвернулся, издав икающий звук при виде другого такого же существа, нарушившего строй. Мозгодруг Уилсона перевел его слова.
   - Слава богу, что это закончилось, - говорил он. - Когда мы пообедаем?
  

*   *   *

   - Ты необычно молчалив, - сказал Шмидт Уилсону по пути на шаттле обратно в "Кларк".
   - Я размышляю о своей жизни и карме, - ответил Уилсон. - И что я, должно быть, сделал в прошлой жизни, чтобы заслужить плевок со стороны инопланетного вида во время дипломатической церемонии.
   - Это потому, что культура фарнутийцев тесно связана с морем, - объяснил Шмидт. - Обмен водами их родины - символический способ сказать, что наши судьбы теперь связаны воедино.
   - Это также отличный способ распространения фарнутийского эквивалента оспы, - заметил Уилсон.
   - Вот почему мы сделали прививки, - сказал Шмидт.
   - Я бы, по крайней мере, хотел вылить эту бутылку кому-нибудь на голову, - заявил Уилсон.
   - Это было бы не очень дипломатично, - предупредил Шмидт.
   - А плевок нам в лицо - это как? - голос Уилсона слегка повысился.
   - Да, потому что именно так они скрепляют свои сделки, - пояснил Шмидт. - И они также знают, что когда люди плюют кому-то в лицо или льют воду на голову, это означает разные вещи. Поэтому мы придумали то, что, по общему мнению, было символически приемлемо. Нашей передовой группе потребовалось три недели, чтобы договориться об этом.
   - Они могли бы договориться о том, чтобы фарнутийцы научились пожимать друг другу руки, - отметил Уилсон.
   - Могли бы, - согласился Шмидт. - За исключением того небольшого факта, что мы нуждаемся в этом торговом альянсе гораздо больше, чем они, поэтому нам приходится играть по их правилам. Именно поэтому переговоры чуть не зашли в тупик. Вот почему посол Абумве согласилась на сделку, которая оказалась невыгодной в краткосрочной перспективе. Вот почему мы стояли там, когда в нас плевали, и говорили спасибо.
   Уилсон посмотрел в носовую часть шаттла, где сидела посол со своими главными помощниками. Шмидт не оценил степень вовлеченности, Уилсон, конечно, тоже. Они сидели сзади, на непрестижных местах. - Она заключила невыгодную сделку? - спросил он.
   - Ей приказали, чтобы мы заключили невыгодную сделку, - ответил Шмидт, также глядя на посла. - Это оборонительное оборудование, которому ты обучил их людей? Мы обменяли его на сельскохозяйственную продукцию. Обменяли его на фрукты. Нам не нужны их фрукты. Мы не можем есть их фрукты. Вероятно, в конечном итоге будем брать все, что они нам дают, и превращать это в этанол или что-то в этом роде.
   - Тогда почему мы заключили эту сделку? - спросил Уилсон.
   - Нам приказали думать об этом как о плановой продаже в убыток, - ответил Шмидт. - Что-то, что поможет войти в дверь к фарнутийцам, чтобы позже мы могли заключать более выгодные сделки.
   - Фантастика, - сказал Уилсон. - Я с нетерпением жду, когда в меня снова будут плеваться.
   - Нет, - возразил Шмидт и откинулся на спинку стула. - Это будем уже не мы.
   - О, точно, - сказал Уилсон. - Тебе достаются все дерьмовые дипломатические миссии, и как только ты справляешься с этой работой, кто-то другой приходит за славой.
   - Ты говоришь это так, будто настроен скептически, - заметил Шмидт Уилсону. - Да ладно, Гарри. Ты уже достаточно долго с нами. Видел, что с нами происходит. Задания, которые мы получаем, либо низкоуровневые, либо такие, в которых в случае провала будет достаточно легко обвинить нас, а не наши приказы.
   - Каким было это? - спросил Уилсон.
   - И тем, и другим, - ответил Шмидт. - И следующее тоже.
   - Это возвращает меня к моему вопросу о моей карме, - сказал Уилсон.
   - Ты, вероятно, поджигал котят в прежней жизни, - предположил Шмидт. - И остальные из нас, вероятно, были там с тобой, с шашлыками.
   - Когда я только присоединился к СОК, мы, вероятно, просто перестреляли бы фарнутийцев к чертовой матери, пока они не дали бы нам то, что мы хотели, - сказал Уилсон.
   - Ах, старые добрые времена, - саркастически заметил Шмидт, а затем пожал плечами. - То было тогда. Это сейчас. Мы потеряли Землю, Гарри. Теперь нам нужно научиться справляться с этим.
   - Этому будет чертовски трудно научиться, - сказал Уилсон через минуту.
   - Ты прав, - согласился Шмидт. - Радуйся, что тебе не придется быть учителем.
  

III.

  
   Мне нужно с тобой встретиться, - обратился полковник Эйбл Риньи к полковнику Лиз Иган, представителю СОК при госсекретаре. Он направлялся к ее кабинету на станции "Феникс".
   Я сейчас немного занята, - ответила Иган.
   Это важно, - прислал Риньи.
   То, чем я сейчас занимаюсь, тоже важно, - ответила Иган.
   Это важнее, - прислал Риньи.
   Ну, если так выразиться, - ответила Иган.
   Риньи улыбнулся. - Буду у тебя в офисе через две минуты, - послал он сообщение.
   Меня там нет, - вернулась Иган. - Отправляйся в конференц-комплекс госдепартамента. Я в седьмом зале.
   Что ты там делаешь? - отправил Риньи.
   Пугаю детей, - ответила Иган.
   Три минуты спустя Риньи проскользнул в заднюю часть седьмого зала. Зал был затемнен и заполнен представителями среднего звена дипломатического корпуса Колониального союза. Риньи занял место в одном из верхних рядов зала и посмотрел на лица людей, находившихся там. Они выглядели довольно мрачно. Внизу, на полу зала, стояла полковник Иган, за ее спиной был трехмерный экран, в данный момент неосвещенный.
   Я здесь, - отправил Риньи сообщение Иган.
   Значит, можешь видеть, что я работаю, - ответила она. - Заткнись и дай мне минутку.
   Иган слушал, как один из дипломатов среднего звена бубнит что-то в той слегка снисходительной манере, которую обычно проявляют дипломаты среднего звена, когда их знакомят с кем-то, кто, по их мнению, ниже их по положению. Риньи, который знал, что в прошлой жизни Иган была генеральным директором довольно крупной медиа-империи, устроился поудобнее, чтобы насладиться шоу.
   - Не могу не согласиться с тем, что новая реальность нашей ситуации является сложной, - говорил дипломат. - Но я не совсем уверен, что ситуация настолько неразрешима, как предполагает ваша оценка.
   - Это так, мистер Диново? - спросила Иган.
   - Да, я так думаю, - сказал дипломат по фамилии Диново. - Человечество здесь всегда было в меньшинстве. Но нам удалось сохранить свое место в системе вещей. Здесь изменились небольшие, хотя и важные детали, но фундаментальные вопросы в основном остались прежними.
   - Так ли это? - спросила Иган. На дисплее за ее спиной вспыхнуло изображение медленно вращающегося звездного поля, в котором Риньи распознал местное межзвездное пространство. Ряд звезд вспыхнул синим. - Итак, мы на месте. Все звездные системы, в которых есть населенные людьми планеты. Союз колоний. А вот и все звездные системы, в которых обитают другие разумные расы. - Звездное поле стало красным, когда пара тысяч звезд сменили цвет, чтобы показать свою принадлежность.
   - Это ничем не отличается от того, с чем нам всегда приходилось работать, - сказал дипломат Диново.
   - Неверно, - сказала Иган. - Эта звездная карта вводит в заблуждение, а вы, мистер Диново, похоже, этого не понимаете. Весь этот красный цвет раньше символизировал сотни отдельных рас, каждой из которых, как и человеческой расе, приходилось сражаться или вести переговоры с любой другой расой, с которой они сталкивались. Некоторые расы были сильнее других, но ни одна из них не обладала превосходящей мощью или тактическим преимуществом перед большинством других. Существовало слишком много цивилизаций, слишком близких к паритету, чтобы какая-либо из них могла добиться долгосрочного лидерства в борьбе за власть.
   - Это сработало для нас, потому что у нас было преимущество, которого не было у других рас, - продолжила Иган. Позади нее светилась ярче одна голубая звездная система, несколько изолированная от основной дуги человеческих систем. - У нас была Земля, которая снабжала Союз колоний двумя важнейшими вещами: колонистами, с помощью которых мы могли быстро заселять планеты, на которые претендовали, и солдатами, которых мы могли использовать для защиты этих планет и обеспечения безопасности дополнительных миров. Земля поставляла Колониальному союзу больше тех и других, чем он политически реально мог обеспечить за счет своих собственных миров. Это давало Союзу колоний как стратегическое, так и тактическое преимущество и позволило человечеству вплотную приблизиться к сдвигу существующего политического порядка в нашем регионе космоса.
   - Преимущества, которые мы все еще можем использовать, - начал Диново.
   - Опять не так, - сказала Иган. - Потому что теперь изменились две важные вещи. Во-первых, Конклав. - Две трети бывших красных звезд стали желтыми. - Конклав, сформированный из четырехсот инопланетных рас, которые раньше воевали между собой, но теперь действуют как единое политическое образование, способное проводить свою политику сообща. Конклав не позволит независимым расам участвовать в дальнейшей колонизации, но это не мешает этим расам совершать набеги друг на друга ради ресурсов, или в целях безопасности, или для сведения старых счетов. Таким образом, Колониальному союзу все еще приходится бороться с двумя сотнями инопланетных рас, нацелившихся на его миры и корабли.
   - Во-вторых, есть Земля. Из-за действий бывших руководителей колонии Роанок Джона Перри и Джейн Саган, Земля, по крайней мере, временно приостановила свои отношения с Союзом колоний. Ее жители теперь считают, что мы десятилетиями сдерживали политическое и технологическое развитие планеты, чтобы она поставляла колонистов и солдат. Реальность сложнее, но, как большинство людей, на Земле предпочитают простой ответ. Самый простой ответ - Союз колоний их обманывает. Они нам не доверяют. Не хотят иметь с нами ничего общего. Могут пройти годы, прежде чем они изменят свое мнение.
   - Хочу сказать, что даже без Земли у нас все еще есть преимущества, - произнес Диново. - Колониальный союз насчитывает миллиарды жителей на десятках планет, богатых ресурсами.
   - И вы верите, что колониальные миры могут заменить колонистов и солдат, которых Союз колоний до недавнего времени получал с Земли, - предположила Иган.
   - Я не говорю, что не будет недовольства, - сказал Диново. - Но да, они могли бы.
   - Полковник Риньи, - вызвала Иган, произнося имя своего коллеги, но не сводя глаз с Диново.
   - Да, - ответил Риньи, удивленный тем, что его окликнули. Все присутствующие повернули головы, чтобы посмотреть на него.
   - Мы с вами были в одном рекрутском наборе, - напомнила Иган.
   - Верно, - сказал Риньи. - Мы познакомились на "Америго Веспуччи". Это был корабль, который доставил нас с Земли на станцию "Феникс". Четырнадцать лет назад.
   - Вы помните, сколько новобранцев было на "Веспуччи"? - спросила Иган.
   - Помню, представитель СОК говорил нам, что нас было тысяча пятнадцать, - ответил Риньи.
   - Сколько из нас еще живы? - спросила Иган.
   - Всего восемьдесят девять, - ответил Риньи. - Я знаю это, потому что один из нас умер на прошлой неделе, и я получил уведомление. Майор Даррен Рейт.
   - Итак, уровень смертности за четырнадцать лет составил девяносто один процент, - подсчитала Иган.
   - Примерно так, - подтвердил Риньи. - Официальная статистика, которую СОК сообщают новобранцам, гласит, что за десять лет службы смертность составляет семьдесят пять процентов. По моему опыту, эта официальная статистика занижена. Через десять лет новобранцам разрешается уволиться со службы, но многие из нас остаются. - Потому что кому захочется снова начинать стареть, - подумал Риньи, но промолчал.
   - Мистер Диново, - сказала Иган, возвращая все свое внимание к дипломату, - Полагаю, вы родом из колонии Рус, это верно?
   - Это верно, - согласился Диново.
   - За всю свою более чем стодвадцатилетнюю историю Рус ни разу не просили предоставить Колониальному союзу солдат, - сказала Иган. - Я хочу, чтобы вы рассказали мне, как, по вашему мнению, отреагирует колония, когда Союз колоний сообщит ей, что он будет требовать - именно требовать, а не просить - чтобы сто тысяч ее граждан ежегодно вступали в силы обороны колоний, и что по истечении этих десяти лет семьдесят пять процентов ее граждан, служивших в силах обороны, будут мертвы. Я хочу, чтобы вы рассказали мне, как отреагируют граждане Руса, когда узнают, что частью их работы является подавление восстаний в колониях, что случается чаще, чем Союз колоний предпочитает признавать. Как новобранцы из Руса отнесутся к тому, что они будут стрелять в своих людей? Будут ли они это делать? Согласны ли вы, мистер Диново? Вам сейчас чуть за пятьдесят, сэр. Вы не так уж далеки от возраста призыва в вооруженные силы. Готовы ли вы сражаться и, скорее всего, умереть за Союз колоний? Потому что вы сами по себе являетесь тем преимуществом, которое, по вашим словам, есть у нас.
   Диново нечего было на это сказать.
   - Я уже месяц провожу эти презентации для дипломатического корпуса, - заявила Иган, отводя взгляд от замолчавшего Диново и осматривая зал. - На каждой моей презентации кто-нибудь вроде мистера Диново приводит довод о том, что ситуация, в которой мы находимся, не так уж плоха. Они, как и он, ошибаются. Силы обороны колоний ежегодно теряют ошеломляющее количество солдат, и это продолжается уже более двухсот лет. Наши развивающиеся колонии не могут быстро вырасти до размеров, достаточных для того, чтобы избежать вымирания, размножаясь сами по себе. Существование Конклава изменило математику выживания человечества так, как мы пока не можем себе представить. Союз колоний выжил и процветает, потому что использовал незаслуженный избыток людей с Земли. У нас больше нет этого избытка. И у нас нет времени создавать новые излишки за счет систем Колониального союза и их населения.
   - Насколько же все плохо? - услышал Риньи сам себя. Он был удивлен не меньше, чем кто-либо другой, услышав свой собственный голос.
   Иган взглянула на него, затем снова обратила внимание на толпу. - Если все будет продолжаться так, как сейчас, исходя из исторических показателей смертности в СОК, через три года у нас уже не будет достаточных сил, чтобы защитить наши колонии от хищничества и геноцидной агрессии со стороны других рас, - сказала она. - Исходя из этого, по нашим оценкам, Союз колоний как политическое образование распадется в течение пяти-восьми лет. Без всеобъемлющей защитной структуры Союза колоний все оставшиеся населенные планеты будут атакованы и уничтожены в течение двадцати лет. Что означает, леди и джентльмены, что с этого самого момента человечество находится в тридцати годах от вымирания.
   В зале воцарилась мертвая тишина.
   - Я говорю вам это не для того, чтобы вы побежали домой и обняли своих детей, - продолжила Иган. - Причина, по которой я говорю вам это, заключается в том, что более двухсот лет государственный департамент был бесполезным аппендиксом Колониального союза. Запоздалой мыслью при агрессивной обороне и экспансии прежней стратегии Союза. - Она пристально посмотрела на Диново. - Отличной синекурой для посредственностей, в которую можно их запихнуть, и где они не смогут причинить реального вреда. Что ж, теперь все меняется. Союз колоний больше не может позволить себе жить так, как мы жили раньше. У нас нет ни ресурсов, ни людей. Итак, с этого момента перед государственным департаментом стоят две задачи. Первая: вернуть Землю в наши ряды на благо нас всех. Вторая: по возможности избегать конфликтов с Конклавом и независимыми инопланетными расами. Дипломатия - лучший способ добиться этого.
   - Дамы и господа, это означает, что отныне государственный департамент Колониального союза действительно имеет значение. И вам, друзья мои, теперь всем придется зарабатывать на жизнь.
  

*   *   *

   - Ты всегда давишь на кого-то так же сильно, как давила на Диново? - спросил Риньи. Седьмой зал был пуст; дипломаты среднего звена вышли, ворча друг на друга. Теперь они с Иган стояли возле дисплея, который снова погас.
   - Обычно, - ответила Иган. - На самом деле Диново оказал мне услугу. На каждого, кто, как он, достаточно глуп, чтобы открыть рот, приходится около пятидесяти таких людей, которые держат язык за зубами и планируют проигнорировать то, что я хочу сказать. Таким образом, я смогу донести эту мысль до каждого из них. Таким образом, ко мне прислушается немного больше людей.
   - Значит, ты думаешь, что все они на самом деле посредственности, - предположил Риньи.
   - Не все, - сказала Иган. - Большинство из них. И уж точно те, с кем мне приходится иметь дело. - Она махнула рукой в сторону пустого зала. - Эти люди - винтики. Они работают здесь, проталкивая пресловутые документы. Если бы они были хоть немного хороши в своем деле, они были бы известны во вселенной. Те, кто там работает, - это команды "А". Черт возьми, там еще и команды "Б". А здесь команды от "В" до "К".
   - Тогда тебе это не понравится, - сказал Риньи. - Одна из ваших команд "А" пропала.
   Иган нахмурилась. - Которая из них? - спросила она.
   - Команда посла Бэйр, - ответил Риньи. - Вместе с, я должен добавить, одним из наших фрегатов, "Полком".
   Иган на мгновение замолчала, переваривая новость. - Когда это произошло? - наконец спросила она.
   - Прошло два дня с тех пор, как "Полк" отправил беспилотный летательный аппарат, - ответил Риньи.
   - И ты говоришь мне об этом только сейчас? - спросила Иган.
   - Я бы сказал раньше, но ты хотела, чтобы я увидел, как надо пугать детей, - ответил Риньи. - А два дня без связи беспилотниками - это наш стандартный интервал до тревоги. Особенно в таких миссиях, как эта, которые должны быть секретными. Я пришел, чтобы найти тебя, как только мы подтвердили, что два дня ничего не было слышно.
   - Что обнаружила ваша операция по спасению? - спросила Иган.
   - Никакой спасательной операции, - ответил Риньи и поймал взгляд Иган. - Нам пришлось изрядно потрудиться, чтобы договориться о военном фрегате для этой миссии. Если утче появятся и увидят в этом районе несколько военных кораблей, на борту которых нет дипломатов, все взлетит
   на воздух.
   - Тогда разведывательные дроны, - сказала Иган.
   - Конечно, - согласился Риньи. - Все это предварительные данные, потому что дроны только что прибыли, но они ничего не обнаружили.
   - Вы отправили дроны в правильную систему? - спросила Иган.
   - Да ладно, Лиз, - сказал Риньи.
   - Не помешает спросить, - признала Иган.
   - Мы отправили беспилотники в нужную систему, - ответил Риньи. - Мы отправили "Полк" в нужную систему. Система Данавар - это то место, где утче хотели встретиться.
   Иган кивнула. - Система, в которой нет ничего, кроме газовых гигантов и их безвоздушных спутников. Никому не придет в голову искать вас там. Идеально подходит для секретных переговоров.
   - Очевидно, в конце концов, не такие уж они и секретные, - заметил Риньи.
   - Ты предполагаешь, что "Полк" плохо кончил, - сказала Иган.
   - У наших фрегатов нет опыта случайного испарения, - возразил Риньи. - Но что бы или кто бы это ни сделал, его сейчас нет в системе Данавар. Там нет ничего, кроме планет, спутников и большой желтой звезды.
   - Мы сообщили об этом утче? - спросила Иган.
   - Мы никому об этом не говорили, - ответил Риньи. - За пределами командования ты первая, кто узнает об этом. Мы даже не сказали твоей начальнице, что ее команда пропала. Решили, что позволим тебе сделать это самостоятельно.
   - Спасибо, - криво усмехнулась Иган. - Но, конечно, утче уже заметили, что с ними никто не ведет переговоров о заключении договора.
   - "Полк" прибыл на три дня раньше, - сообщил Риньи.
   - Почему? - спросила Иган.
   - Якобы для того, чтобы дать команде Бэйр время подготовиться, не отвлекаясь на работу на станции "Феникс", - ответил Риньи.
   - А на самом деле? - спросила Иган.
   - На самом деле, чтобы убедиться, что мы готовы к немедленному отступлению в случае необходимости, - ответил Риньи.
   - Кажется, слишком радикально, - заметила Иган.
   - Ты, наверное, помнишь, что утче подставляли нас в трех из последних пяти военных столкновений, в которых мы с ними участвовали, - подсказал Риньи. - То, что они обратились к нам за помощью в этом альянсе, не означает, что мы полностью им доверяем.
   - И ты не думаешь, что утче, возможно, разобрались в проблемах с доверием Колониальному союзу, - предположила Иган.
   - Мы почти уверены, что они разобрались, - ответил Риньи. - Отчасти потому, что предупредили их, что прибудем пораньше. Твоя начальница одобрила эту легенду, но мы не считаем, что утче глупы. Их готовность предоставить нам тактическое преимущество была для нас знаком того, как сильно они хотят вступить в альянс.
   - Ты допускаешь возможность того, что утче сами уничтожили "Полк", - заметила Иган.
   - Очевидно, - признал Риньи. - Но они были так же прозрачны с нами, как и мы с ними, а там, где они не прозрачны, у нас есть шпионы. Это то, о чем мы должны были бы знать. И ничто из того, что они делают, не указывает на то, что они считают что-то необычным. Их дипломатическая миссия находится на корабле под названием "Калигм", и он в дне пути оттуда.
   Иган ничего не сказала на это, но вместо этого включила дисплей и повернулась к нему. На дисплее появилась станция "Феникс", а под ней - край планеты Феникс. На некотором расстоянии от станции "Феникс" проплыли корабли СОК и торговые корабли; их названия появились на табличках, висящих рядом с ними на дисплее. Изображение исчезло, и станция "Феникс" вместе с самим Фениксом превратились в одну точку, унося с собой тысячи космических кораблей, прибывающих в столицу Колониального союза или вылетающих из нее. Изображение растянулось еще больше и показало в виде точек десятки кораблей, каждый из которых двигался к достаточно удаленному участку пространства-времени, чтобы можно было совершить прыжок. Иган начала извлекать информацию из нескольких списков экипажей, которые появлялись на дисплее.
   - Ладно, я сдаюсь, - произнес Риньи после нескольких минут наблюдения. - Расскажи мне, что ты делаешь.
   - Посла Бэйр нет в нашем списке "А", - пояснила Иган, продолжая просматривать списки экипажей. - Она в нашем списке "А" с плюсом. Если ей поручили вести переговоры, то эта миссия действительно является приоритетной, а не просто сверхсекретной работой в дипломатическом кругу.
   - Хорошо, - согласился Риньи. - И что?
   - Ты не знаешь госсекретаря Галеано так, как я, - заявила Иган, назвав фамилию госсекретаря. - Если я войду в ее офис, скажу ей, что одна из ее лучших дипломатов и вся ее команда, вероятно, мертвы, а их миссия, следовательно, полностью провалена, и сделаю это без запасного плана, который уже разработан и готов к реализации, ситуация будет действительно очень мрачной. Я останусь без работы, ты, вероятно, останешься без работы из-за того, что был простым посыльным, а госсекретарь сделает все возможное, чтобы следующим назначением для нас обоих было такое место, где продолжительность нашей жизни будет измеряться с помощью таймера для варки яиц.
   - Она выглядит милой, - признался Риньи.
   - Она совершенно очаровательна, - согласилась Иган. - Пока ее не разозлить. - Дисплей, на котором отображались корабли и списки экипажей, внезапно остановился на одном корабле. - Вот.
   Риньи вгляделся в изображение. - Что это?
   - Это команда "Б", - ответила Иган.
   - "Кларк"? - переспросил Риньи. - Я не знаю этого корабля.
   - Он выполняет различные дипломатические миссии низкого уровня, - пояснила Иган. - Его старший дипломат - женщина по фамилии Абумве. - На экране появилось изображение смуглой и суровой на вид женщины. - Ее самые важные переговоры состоялись с корбанами несколько месяцев назад. Она произвела на них впечатление, заставив находившегося на корабле офицера СОК вступить в схватку с одним из их солдат и проиграть дипломатически значимым образом.
   - Это интересно, - заметил Риньи.
   - Да, но это не совсем ее рук дело, - сказала Иган и вывела на экран изображения двух мужчин, одним из которых был зеленокожий. - Схватку устроил помощник посла Харт Шмидт. Лейтенант Гарри Уилсон был тем, кто дрался.
   - Так почему же эти люди? - спросил Риньи. - Что делает их подходящими людьми для выполнения этой миссии?
   - По двум причинам, - ответила Иган. - Во-первых, Абумве работала в посольстве у утче три года назад. В то время из этого ничего не вышло, но у нее есть опыт общения с ними. Это означает, что ее можно быстро ввести в курс дела. Во-вторых, - она развернула изображение, чтобы показать "Кларк" в пространстве, - "Кларк" находится в восемнадцати часах лету до прыжка. Абумве и ее люди все еще могут добраться до системы Данавар раньше утче и принять участие в переговорах или, по крайней мере, позволить нам организовать новый раунд переговоров. Никакая другая дипломатическая миссия не сможет прибыть вовремя.
   - Мы привлекаем команду "Б", потому что это немного лучше, чем ничего, - сделал вывод Риньи.
   - Абумве и ее люди не являются некомпетентными, - заметила Иган. - Просто они не были бы первым выбором. Но сейчас у нас не так много вариантов.
   - Хорошо, - согласился Риньи. - Значит, ты действительно собираешься продать это своей начальнице.
   - Если только у тебя нет идеи получше, - намекнула Иган.
   - Не совсем, - сказал Риньи, затем на мгновение нахмурил брови. - Несмотря на то, что...
   - Несмотря на то, что... - подсказала Иган.
   - Снова выведи этого парня, который из СОК, - попросил Риньи.
   Иган вернула изображение лейтенанта Гарри Уилсона на дисплей. - Что с ним? - спросила она.
   - Он все еще на "Кларке"? - спросил Риньи.
   - Да, - ответила Иган. - Он технический консультант. В некоторых недавних миссиях "Кларка" в рамках переговоров использовались военная техника и оружие. Он у них под рукой, чтобы обучать людей работе с машинами, которые мы предлагаем. Почему?
   - Думаю, что, возможно, нашел способ подсластить план с вашей командой "Б" секретарю Галеано, - сказал Риньи. - И моим боссам тоже.
  

IV.

   Уилсон обратил внимание на выражение лица Шмидта, когда тот поднял глаза и увидел его стоящим у двери конференц-зала посла Абумве.
   - Тебе не обязательно выглядеть таким потрясенным, - сухо сказал Уилсон.
   - Извини, - сказал Шмидт. Он отошел, чтобы пропустить в помещение других членов дипломатического контингента "Кларка".
   Уилсон отмахнулся от него. - Обычно меня не включают в обсуждение в столь ранний период. Все в порядке.
   - Ты знаешь, о чем идет речь? - спросил Шмидт.
   - Позволь мне повторить: обычно меня не вовлекают в дискуссию так рано, - ответил Уилсон.
   - Понятно, - произнес Шмидт. - Ну что, приступим? - Они вдвоем вошли в помещение.
   Конференц-зал был тесным, как и все остальное на "Кларке". Стол на восемь мест был уже заполнен, и посол Абумве по-совиному посмотрела на Шмидта и Уилсона, когда они вошли. Они вдвоем заняли места у стены напротив нее.
   - Теперь, когда мы все в сборе, - сказала она, бросив выразительный взгляд на Уилсона и Шмидта, - давайте начнем. Государственный департамент, проявив мудрость, решил, что в нашем присутствии в Виннедорге больше нет необходимости.
   Из-за стола донесся стон. - Кому они на этот раз поручают нашу работу? - спросила Рэй Сарлес.
   - Никому, - ответила Абумве. - У нашего руководства, по-видимому, сложилось впечатление, что эти переговоры каким-то волшебным образом пройдут сами собой без присутствия Союза.
   - Это не имеет никакого смысла, - высказался Хью Фуччи.
   - Я ценю, что вы рассказали мне об этом, Хью, - сказала Абумве. - Не думаю, что сама бы до этого додумалась.
   - Извините, посол, - отступил Фуччи. - Я хочу сказать, что они заставляли нас работать над этими переговорами с винни уже больше года. Не понимаю, почему они хотят подорвать наши усилия, прерывая то, что мы делаем.
   - Именно поэтому мы и проводим наше сегодняшнее небольшое совещание, - сказала Абумве, а затем кивнула Хиллари Дролет, своей помощнице, которая нажала на экран своего компада. - Если вы зайдете в свои очереди рассылки, то найдете информацию о нашем новом задании.
   Все сидящие за столом, включая Шмидта, подключились к своим компадам; Уилсон подключился к своему мозгодругу, нашел документ в своей очереди и просмотрел данные в нижней четверти своего поля зрения.
   - В чем дело? - спросил Нелсон Квок через минуту. - Вел ли когда-нибудь Колониальный союз с ними переговоры раньше?
   - Я была в их миссии три года назад, до того, как заняла этот пост, - сказала Абумве. - В то время казалось, что из этого ничего не вышло. Но, по-видимому, мы вели с ними негласные переговоры в течение последнего года или около того.
   - Кто вел переговоры? - спросил Квок.
   - Сара Бэйр, - ответила Абумве.
   Уилсон отметил, что все посмотрели на посла, когда она это сказала. Кем бы ни была эта Сара Бэйр, она явно была звездой.
   - Почему она не участвует в переговорах? - спросила Сарлес.
   - Я не могу вам сказать, - сообщила Абумве. - Но она и ее люди не участвуют, и теперь этим занимаемся мы.
   - Жаль ее, - сказал Фуччи, и Уилсон увидел, что за столом заулыбались. Казалось, что их небрежная подстановка вместо Бэйр была предпочтительнее первоначальной миссии "Кларка". Уилсон в очередной раз задумался о том, какая судьба привела его на "Кларк" - присоединиться к банде не слишком привлекательных неудачников. Уилсон также не мог не заметить, что единственным человеком за столом, которому не улыбалась перспектива взяться за переговоры с утче, была сама Абумве.
   - В этом пакете содержится много информации, - заметил Шмидт. Он щелкал по экрану своего компада и просматривал текст. - Через сколько дней мы начнем переговоры?
   И именно в этот момент Абумве улыбнулась, хотя улыбка была заметно натянутой и лишенной юмора. - Через двадцать часов.
   Наступила мертвая тишина.
   - Вы шутите, - сказал Фуччи. Абумве бросила на него взгляд, который ясно показывал, что ее терпение на сегодня иссякло. Фуччи благоразумно промолчал.
   - К чему такая спешка? - спросил Уилсон. Он знал, что не нравится Абумве; ему не повредит задать вопрос, который все остальные хотели бы знать, но боялись задать.
   - Я не могу сказать, - спокойно ответила Абумве, коротко взглянув на него, а затем обратив свое внимание на своих сотрудников. - И даже если бы могла, причина не имела бы значения для того, что мы должны сделать сейчас. У нас есть шестнадцать часов до нашего прыжка, а затем еще четыре часа до прибытия утче. После этого мы приспосабливаемся к их расписанию. Они могут захотеть встретиться немедленно, а могут и через день. Будем исходить из того, что они сразу же захотят начать переговоры. Это означает, что у вас есть следующие двенадцать часов, чтобы войти в курс дела. После этого мы проведем установочные совещания до и после прыжка. Надеюсь, за последние два дня вы выспались как следует, потому что какое-то время вам больше не удастся высыпаться. Есть вопросы?
   Вопросов не было. - Хорошо, - сказала Абумве. - Не думаю, что должна говорить кому-либо из вас, что если эти переговоры пройдут хорошо, то это будет хорошо для нас. Для всех нас. Если они пройдут плохо, то это будет плохо и для всех нас. Но особенно плохо все сложится для тех из вас, кто не войдет полностью в курс дела и подведет остальную команду. Мне нужно, чтобы вы предельно ясно осознали это.
   Они осознали.
   - Лейтенант Уилсон, можно вас на пару слов, - обратилась Абумве, когда зал начал пустеть. - Вы тоже, Шмидт. - В зале остались только посол, Хиллари Дролет, Шмидт и Уилсон.
   - Почему вы спросили о причинах такой спешки? - спросила Абумве.
   Уилсон приложил такое сознательное усилие, чтобы не допустить мысли - и из-за этого меня вызывают на ковер? - что это отразилось на его лице. - Потому что все хотели знать, но больше никто не хотел спрашивать, мэм.
   - Потому что они знали лучше, - заметила Абумве.
   - За исключением, возможно, Фуччи, да, мэм, - сказал Уилсон.
   - Но вы не знаете, - предположила Абумве.
   - Да, тоже не знаю, - сказал Уилсон. - Но я все же подумал, что кто-то должен спросить.
   - Хммм, - произнесла Абумве. - Лейтенант, вам что-нибудь говорит то, что у нас всего двадцать часов на подготовку к этим переговорам?
   - Вы просите меня строить догадки, мэм? - спросил Уилсон.
   - Совершенно очевидно, что именно поэтому я и спрашиваю, - ответила Абумве. - Вы служите в силах обороны колоний. У вас, без сомнения, есть военный взгляд на это.
   - Прошли годы с тех пор, как я в последний раз участвовал в реальных боевых действиях, мэм, - признался Уилсон. - Я много лет проработал в отделе исследований и разработок СОК, еще до того, как они предоставили меня вам и "Кларку" в качестве технического консультанта.
   - Но вы по-прежнему служите в СОК, да? - утвердительно спросила Абумве. - У вас все еще зеленая кожа и компьютер в голове. Полагаю, если копнете глубже, у вас все еще может сохраниться способность смотреть на вещи с военной точки зрения.
   - Да, мэм, - подтвердил Уилсон.
   - Тогда дайте мне свой анализ, - попросила Абумве.
   - Кто-то залез в койку, - ответил Уилсон.
   - Извините? - удивилась Абумве. Уилсон заметил, что Шмидт внезапно стал выглядеть бледнее обычного.
   - Облажался, - повторил Уилсон. - Согрешил с дворняжкой. Наступили кранты. Придумайте свою собственную метафору, чтобы объяснить, как все пошло не так. Не обязательно иметь военный опыт, чтобы понять это; у каждого в этом зале была такая мысль. Что бы ни планировали сделать Сара Бэйр и ее команда, они все испортили, и по какой-то причине Союз колоний должен попытаться что-то исправить, так что вы и ваша команда - это замена в последнюю минуту, последний шанс.
   - И почему мы? - спросила Абумве.
   - Потому что вы хороши в своем деле, - предположил Уилсон.
   На лице Абумве снова появилась тонкая улыбка. - Если я захочу, чтобы у меня из задницы пошел дым из-за лести, лейтенант, я могла бы пригласить вашего друга, - сказала она, кивнув в сторону Шмидта.
   - Да, мэм, - ответил Уилсон. - В таком случае, я бы предположил, что, поскольку мы близки к прыжку, что позволяет нам легко изменить маршрут, у вас есть, по крайней мере, некоторый опыт работы с утче, и что если вы потерпите неудачу, а это, вероятно, произойдет, потому что вас известили в последнюю минуту, у вас достаточно низкий уровень возле дипломатического тотемного столба, который можно списать на вашу некомпетентность. - Уилсон посмотрел на Шмидта, который выглядел так, словно вот-вот взорвется. - Прекрати, Харт, - сказал он. - Она сама попросила.
   - Я действительно так и спросила, - подтвердила Абумве. - И вы правы, лейтенант. Но правы только наполовину. Другая причина, по которой они выбрали нас, - это вы.
   - Прошу прощения? - удивился Уилсон, теперь уже окончательно сбитый с толку.
   - Сара Бэйр не провалила свою задачу, она исчезла, - пояснила Абумве. - Вместе со всей своей дипломатической миссией и фрегатом СОК под названием "Полк". Он и все на нем исчезли. Бесследно.
   - Это нехорошо, - заметил Уилсон.
   - Вы снова утверждаете очевидное, - разочаровалась Абумве.
   - Какое я имею значение, мэм? - спросил Уилсон.
   - Они не думают, что "Полк" просто исчез, а думают, что он был уничтожен, - ответила Абумве. - И хотят, чтобы вы поискали черный ящик.
   - Черный ящик? - спросил Шмидт.
   - Регистратор данных, - пояснил Уилсон. - Если "Полк" был уничтожен, а черный ящик уцелел, то он мог бы рассказать нам, что случилось с кораблем и кто его уничтожил.
   - И мы не смогли бы найти его без тебя? - спросил Шмидт.
   Уилсон покачал головой. - Они маленькие и не работают как радиомаяк-указатель, если только на них не поступает зашифрованный сигнал, специфичный для этого корабля. Это шифр военного уровня. Для этого нужен очень высокий уровень допуска. Они не раздают его просто так, и не кому-либо за пределами СОК. - Он обратил свое внимание на Абумве. - Но они также не раздают их просто так случайным лейтенантам.
   - Тогда нам повезло, что вы не просто случайный лейтенант, - заметила Абумве. - Мне сказали, что в вашей биографии есть упоминание о том, что когда-то у вас был очень высокий уровень допуска к секретной информации.
   - Я был частью команды, проводившей исследования в области безопасности мозгодруга, - сообщил Уилсон. - Опять же, прошли годы. У меня больше нет такого уровня допуска.
   - У вас его не было, - сказала Абумве. Она кивнула своей помощнице, и та снова нажала на кнопку на своем компаде. Внутренним зрением Уилсон сразу же заметил сигнал, указывающий на его очередь рассылки. - Теперь он у вас есть.
   - Хорошо, - медленно произнес Уилсон и просмотрел данные о допуске к секретной информации. Через мгновение он заговорил снова. - Посол, думаю, вам следует знать, что этот допуск к секретной информации связан с уровнем исполнительной власти, который технически означает, что я могу отдавать приказы экипажу "Кларка" в целях выполнения моей миссии, - сказал он.
   - Я бы посоветовала вам не пытаться воспользоваться этой привилегией с капитаном Коломой, - предупредила Абумве. - Она никого не отправляла по ту сторону шлюза, но если вы отдадите ей приказ, может сделать для вас исключение.
   - Буду иметь это в виду, - сказал Уилсон.
   - Приступайте, - предложила Абумве. - Как вы, без сомнения, уже прочитали, вам приказано найти черный ящик, расшифровать его и выяснить, что случилось с "Полком".
   - Понял, мэм, - ответил Уилсон.
   - Мое собственное начальство дало мне понять, что обнаружение вами черного ящика имеет такое же или даже большее значение для успешного завершения переговоров с утче, - сообщила Абумве. - С этой целью я выделяю вам помощника на этот период. - Она кивнула Шмидту. - Он мне не нужен. Он ваш.
   - Спасибо, - поблагодарил Уилсон и отметил, что никогда не видел Харта более огорченным, чем сейчас, когда его босс сочла его несущественным. - Он будет полезен.
   - Лучше бы ему быть таким, - предупредила Абумве. - Потому что, лейтенант Уилсон, предупреждение, которое я сделала своим подчиненным, вдвойне касается вас. Если вы потерпите неудачу, эта миссия провалится, даже если моя часть пройдет успешно. А это значит, что я потерплю неудачу из-за вас. Может, я и стою низко на дипломатической лестнице, но достаточно высоко на ней, чтобы, если я вас столкну, вы погибли от падения. - Она посмотрела на Шмидта. - И когда он свалится, то и вы не уцелеете.
   - Понятно, мэм, - сказал Уилсон.
   - Хорошо, - сказала Абумве. - И еще кое-что, лейтенант. Постарайтесь найти этот черный ящик до прибытия утче. Если кто-то пытается убить нас всех, я хочу знать об этом до того, как появятся наши партнеры по переговорам.
   - Сделаю все, что в моих силах, - пообещал Уилсон.
   - Благодаря вашим стараниям вы оказались на "Кларке", - сказала Абумве. - Сделайте что-нибудь получше.

V.

   - Пожалуйста, прекрати, - сказал Уилсон Шмидту, когда они сидели в кают-компании "Кларка" и просматривали информацию по заданию.
   Шмидт оторвал взгляд от своего компада. - Я ничего не делаю, - ответил он.
   - У тебя учащенное дыхание, - заметил Уилсон. Он закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться на данных, которые передавал ему его мозгодруг.
   - Я дышу совершенно нормально, - ответил Шмидт.
   - Последние несколько минут ты дышал как измученный слон, - возразил Уилсон, все еще не открывая глаз. - Продолжай в том же духе, и тебе понадобится бумажный пакет для выдыхания.
   - Да, ладно, - сказал Шмидт. - Посмотрим, что почувствуешь ты, когда твой босс скажет тебе, что ты несущественен.
   - У нее не самые лучшие навыки общения с людьми, - согласился Уилсон. - Но ты это знал. И я действительно нуждаюсь в том, чтобы ты был полезен мне как мой помощник. Так что перестань думать о своей начальнице и больше думай о наших рекомендациях.
   - Извини, - сказал Шмидт. - Мне тоже не совсем нравится эта идея с помощником.
   - Обещаю не просить тебя носить мне кофе, - сказал Уилсон. - Совсем.
   - Спасибо, - криво усмехнулся Шмидт. Уилсон хмыкнул и вернулся к своим данным.
   - Этот черный ящик, - сказал Шмидт несколько минут спустя.
   - Что с ним? - спросил Уилсон.
   - Ты сможешь его найти? - в свою очередь спросил Шмидт.
   Уилсон открыл на это глаза. - Ответ на этот вопрос зависит от того, хочешь ли ты, чтобы я был оптимистом или правдивым, - ответил он.
   - Пожалуйста, будь правдивым, - попросил Шмидт.
   - Вероятно, нет, - ответил Уилсон.
   - Я солгал, - признался Шмидт. - Мне нужна оптимистичная версия.
   - Слишком поздно, - сказал Уилсон и вытянул руку, словно обхватывая воображаемый мяч. - Смотри, Харт. Черный ящик, о котором идет речь, представляет собой маленькую черную сферу размером с грейпфрут. Часть его - память устройства, размером с ноготь. Остальная часть состоит из передающего радиомаяка, генератора инерционного поля, который удерживает устройство от падения в гравитационный колодец, и аккумулятора, питающего оба этих устройства.
   - Хорошо, - заметил Шмидт. - И что?
   - Итак, во-первых, эта штука намеренно сделана маленькой и черной, чтобы ее было трудно найти кому-либо, кроме СОК, - сообщил Уилсон.
   - Верно, но ты не рассчитываешь на это, - сказал Шмидт. - Ты собираешься запросить его. Когда он получит правильный сигнал, то ответит.
   - Это произойдет, если у него будет энергия, - поправил Уилсон. - Но ее может и не остаться. Мы исходим из предположения, что "Полк" подвергся нападению. Если на него напали, то, вероятно, было сражение. Если там было сражение, то "Полк", вероятно, был разорван на части, и его обломки разлетелись во все стороны от переданной им энергии взрывов. Вероятно, черный ящик потратил всю свою энергию, пытаясь оставаться в основном на одном месте. В этом случае, когда мы подаем сигнал об этом, то не получим ответа.
   - В таком случае тебе придется искать его визуально, - понял Шмидт.
   - Правильно, - отметил Уилсон. - Итак, еще раз: маленький черный грейпфрут в зоне поиска, которая на данный момент представляет собой сферу диаметром в десятки тысяч километров. И твоя начальница хочет, чтобы я нашел его и изучил до прибытия утче. Так что, если мы не обнаружим его в течение первых получаса после прыжка, нам, вероятно, крышка. - Он откинулся на спинку кресла и снова закрыл глаза.
   - Похоже, тебя не беспокоит наш неминуемый провал, - предположил Шмидт.
   - Нет смысла учащать дыхание, - ответил Уилсон. - И в любом случае, я не говорил, что мы потерпим неудачу. Просто это более вероятно, чем наоборот. Моя работа заключается в том, чтобы увеличить наши шансы на успех, чем я и занимался до того, как твое затрудненное дыхание начало меня отвлекать.
   - Так в чем же заключается моя работа? - спросил Шмидт.
   - Твоя задача - пойти к капитану Коломе и сказать ей, что мне нужно. Список я только что отправил на твой компад, - сказал Уилсон. - И сделай это тактично, чтобы наша капитан чувствовала себя ценной частью процесса, а не так, как будто ею командует полевой техник СОК.
   - О, понимаю, - догадался Шмидт. - Мне досталась трудная часть.
   - Нет, тебе досталась дипломатическая часть, - возразил Уилсон, приоткрывая один глаз. - Ходят слухи, что дипломатия - это то, чему тебя учили. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я поговорил с ней, пока ты разрабатываешь протокол для поиска в нескольких миллионах кубических километров пространства объекта размером с детскую игрушку.
   - Тогда я просто пойду и поговорю с капитаном, - сказал Шмидт, доставая свой компад.
   - Какая замечательная идея, - одобрил Уилсон. - Полностью поддерживаю. - Шмидт улыбнулся и вышел из кают-компании.
   Уилсон снова закрыл глаза и сосредоточился на своей собственной проблеме.
   Он относился к ситуации спокойнее, чем Шмидт, но отчасти это было сделано для того, чтобы его друг мог быть полезен. Харт мог быть раздражительным, когда испытывал стресс.
   На самом деле, проблема беспокоила Уилсона больше, чем он показывал. Одним из сценариев, о котором он вообще не рассказал Харту, был тот, в котором черного ящика не существовало. Секретная информация, предоставленная Уилсону, включала предварительное сканирование участка пространства, в котором, как предполагалось, находился "Полк"; поля обломков почти не существовало, что означало, что либо корабль был атакован такой мощью, что он испарился, либо тому, кто атаковал "Полк", потребовалось дополнительное время, чтобы распылить обломки большого размера до менее, чем полметра в поперечнике. В любом случае, это выглядело не очень хорошо.
   Если бы черный ящик уцелел, Уилсону пришлось бы исходить из предположения, что его аккумулятор полностью разрядился и что он плавает в вакууме, тихий и черный. Если бы "Полк" находился ближе к одной из планет системы Данавар, у них был бы крошечный шанс визуально рассмотреть этот ящик на фоне сферы планеты, но местоположение фрегата в системе Данавар было достаточно удалено от любого из газовых гигантов этой системы, так что такой подход исключался.
   Итак, задача Уилсона состояла в том, чтобы найти темный, безмолвный объект, которого, возможно, не существует, в поле обломков, которых в большинстве случаев не существует, в космическом объеме, который больше, чем большинство планет земной группы.
   Это была довольно сложная задача.
   Уилсон не хотел признаваться, как сильно ему это нравилось. За две свои жизни он сменил множество профессий - от управления беспилотниками в корпоративной лаборатории до учителя физики в средней школе, солдата, военного ученого и до своей нынешней должности полевого технического инструктора, - но на каждой из них одним из его любимых занятий в конце концов было часами биться над практически неразрешимой задачей. За исключением того, что на этот раз у него было гораздо меньше часов на решение этой проблемы, чем ему хотелось бы, он был в своей стихии.
   Настоящая проблема здесь в самом черном ящике, - подумал Уилсон, просматривая всю имеющуюся у него информацию об объектах. Идея устройства записи данных о путешествиях существовала веками, и выражение "черный ящик" получило свое название благодаря наземным и воздушным перевозкам. По иронии судьбы, почти ни один из "черных ящиков" тех давно минувших дней на самом деле не был черным; обычно они были ярко раскрашены, чтобы их было легче найти. СОК хотели, чтобы их черные ящики были найдены, но только нужными людьми. Они постарались сделать их как можно более черными.
   - Черный ящик, черная дыра, черное тело, - сказал себе Уилсон.
   Привет.
   Уилсон открыл глаза и сел.
   Ему позвонил его мозгодруг, это был Шмидт. Уилсон включил соединение. - Как дела с дипломатией? - спросил он.
   - Э-э-э, - промычал Шмидт.
   - Сейчас буду, - пообещал Уилсон.
  

*   *   *

   Капитан София Колома выглядела такой, какой была на самом деле, и принадлежала к тому типу людей, которые пришли сюда не для того, чтобы мириться с вашим дерьмом. Она величественно стояла на своем мостике, не сводя глаз с люка, через который вошел Уилсон. Нева Балла, ее старшая помощница, стояла рядом с ней с таким же недовольным видом. По другую сторону от капитана находился Шмидт, чье старательно нейтральное выражение лица свидетельствовало о его дипломатической подготовке.
   - Капитан, - приветствовал Уилсон, отдавая честь.
   - Вам нужен шаттл, - сказала Колома, игнорируя приветствие. - Вам нужен шаттл, пилот и доступ к нашему сенсорному оборудованию.
   - Да, мэм, - подтвердил Уилсон.
   - Вы понимаете, что просите это, несмотря на то, что мы собираемся совершить прыжок в почти наверняка враждебную ситуацию и непосредственно перед важными переговорами с инопланетной расой, - наполовину спросила Колома.
   - Я согласен с этим, - сказал Уилсон.
   - Тогда вы можете объяснить мне, почему я должна ставить ваши потребности выше потребностей любого другого человека на этом корабле, - продолжила Колома. - Как только мы прыгнем, мне нужно будет просканировать окрестности в поисках любых противников. Мне нужно тщательно осмотреть все. Я не собираюсь выпускать единственный шаттл "Кларка" из своего отсека, пока не буду абсолютно уверена в этом и в том, что нас не собьют с неба.
   - Мистер Шмидт, я полагаю, объяснил вам мой нынешний уровень допуска, - поинтересовался Уилсон.
   - Он так и сделал, - отметила Колома. - Мне также сообщили, что посол Абумве уделяет вашим потребностям первостепенное внимание. Но это все еще мой корабль.
   - Мэм, вы хотите сказать, что пойдете против приказов своего начальства? - спросил Уилсон и заметил, как при этом Колома поджала губы. - Я говорю не о себе. Приказы исходят от гораздо более высокого начальства, чем мы оба.
   - Я твердо намерена выполнять приказы, - ответила Колома. - Я также намерена следовать им, когда это будет целесообразно. После того, как я удостоверюсь, что мы в безопасности, а посол и ее команда тоже в безопасности.
   - Что касается сканирования, то, что вам нужно сделать, и то, что нужно сделать мне, совпадают, - отметил Уилсон. - Поделитесь со мной данными и выполните еще пару необходимых сканирований, и все будет в порядке. Необходимые мне проверки добавят еще один уровень безопасности к вашим собственным.
   - Я проведу их после того, как выполню наши стандартные проверки, - согласилась Колома.
   - С этим все в порядке, - сказал Уилсон. - Теперь, что касается шаттла...
   - Ни шаттла, ни пилота, - заявила Колома. - Только после того, как я отправлю Абумве к утче.
   Уилсон покачал головой. - Мне нужен шаттл до этого, - заметил он. - Посол приказала мне найти черный ящик и получить к нему доступ, прежде чем она встретится с утче. Она хотела знать, есть ли опасность для них, а не только для нас.
   - У нее нет полномочий на этот счет, - возразила Колома.
   - Но у меня есть, мэм, и я согласен с ней, - сказал Уилсон. - Нам нужно знать все, что мы можем, до прибытия утче. Если кто-то из нас взорвется, это может помешать переговорам. Особенно если мы могли бы этого избежать. Мэм.
   Колома молчала.
   - Я хотел бы внести предложение, - сказал Шмидт через минуту.
   Колома посмотрела на Шмидта так, словно забыла о его присутствии. - В чем дело? - спросила она.
   - Шаттл нужен нам для того, чтобы достать черный ящик, - сказал Шмидт. - Мы не знаем, сможем ли найти этот ящик. Если мы его не найдем, шаттл нам не нужен. Если не найдем его в течение первого часа или около того, то, даже если мы его обнаружим потом, все равно не сможем забрать его до появления утче, и шаттл понадобится вам для команды посла Абумве. Итак, давайте предположим, что шаттл будет находиться в режиме ожидания в течение этого первого часа. Если мы найдем его к тому времени, как только вы убедитесь, что район безопасен, мы отправимся за черным ящиком. Если найдем его позже, то подождем, пока вы доставите команду посла к утче.
   - Я могу с этим смириться, - согласился Уилсон. - Если вы добавите мои сканирования в свою очередь.
   - А если я не буду уверена, что это безопасное место? - спросила Колома.
   - Мне все равно нужно будет пойти и забрать черный ящик, - пояснил Уилсон. - Но если я буду знать, где он находится, то смогу сам отправиться за ним с автопилотом и моим мозгодругом. Вам не придется рисковать своим пилотом.
   - Только шаттлом, - поправила Колома. - Потому что это не имеет никакого значения.
   - Извините, мэм, - сказал Уилсон и стал ждать.
   Колома взглянула на свою старшую помощницу. - Пусть мистер Шмидт передаст Неве вашу информацию. У нас есть четыре часа до прыжка. Где-то в течение следующих получаса будет удобно.
   - Да, капитан, - ответил Уилсон. - Спасибо, мэм. - Он снова отдал честь. На этот раз Колома отдала честь в ответ. Уилсон повернулся, чтобы уйти, и Шмидт поспешил за ним, чтобы догнать его.
   - Лейтенант, еще кое-что, - обратилась Колома.
   Уилсон повернулся к ней. - Мэм?
   - Просто, чтобы вы знали, что если выведете шаттл из строя, то любой ущерб, который нанесете ему, я повешу на вас.
   - Буду обращаться с ним так, как будто это моя собственная машина, - ответил Уилсон.
   - Ловлю вас на слове, - сказала Колома. Она отвернулась. Уилсон понял намек.
   - С машиной это был приятный штрих, - похвалил Шмидт, как только они вдвоем отошли с мостика.
   - Если ты не знаешь, что случилось с моей последней машиной, то да, - заметил Уилсон.
   Шмидт остановился.
   - Расслабься, Харт, - сказал Уилсон. - Это была шутка. Ну давай же. У нас много дел. - Он продолжал двигаться.
   Через минуту Шмидт последовал за ним.
  

Часть вторая

VI.

   - Это была старпом Балла, - сообщил Шмидт. Они с Уилсоном находились в неиспользуемом складском помещении, где Уилсон установил трехмерный монитор. Они дождались прыжка в пределы системы Данавар. - "Кларк" отправил запрос, используя зашифрованный сигнал "Полка". В ответ ничего не получил.
   - Конечно, мы не получили, - согласился Уилсон. - Почему вселенная должна облегчать нам задачу?
   - Что нам теперь делать? - спросил Шмидт.
   - Позволь мне ответить на этот вопрос вопросом, - сказал Уилсон. - Как искать черный ящик?
   - Ты серьезно? - спросил Шмидт через секунду. - У нас заканчивается время, а ты хочешь вести со мной сократовский диалог?
   - Вряд ли мы находимся на уровне Сократа, но да, я так думаю, - ответил Уилсон. - Во мне говорит бывший школьный учитель физики. Можешь называть меня сумасшедшим, но похоже, что ты действительно принесешь мне больше пользы, если я не буду относиться к тебе как к совершенно бесполезной обезьяне. Я собираюсь исходить из того, что у тебя, возможно, есть мозги.
   - Спасибо, - с иронией отозвался Шмидт.
   - Итак, как искать черный ящик? - спросил Уилсон. - В частности, черный ящик, который не хочет, чтобы его находили?
   - Усердной молитвой, - предположил Шмидт.
   - Ты даже не пытаешься, - с упреком сказал Уилсон.
   - Я новичок в этом, - сознался Шмидт. - Дай мне подсказку.
   - Хорошо, - согласился Уилсон. - Ты начинаешь с поиска того, к чему изначально был прикреплен черный ящик.
   - "Полк", - сказал Шмидт. - Или то, что от него осталось.
   - Очень хорошо, мой юный ученик, - похвалил Уилсон.
   Шмидт бросил на него взгляд, затем продолжил. - Но ты сказал мне, что предыдущее сканирование окрестностей с помощью автоматических дронов ничего не дало.
   - Верно, - снова согласился Уилсон. - Но это были поспешно выполненные предварительные сканы. У "Кларка" датчики лучше. - Он приглушил свет в кладовой и включил монитор, который, казалось, не показывал ничего, кроме маленькой точки в центре экрана.
   - Это не "Полк", не так ли? - спросил Шмидт.
   - Это "Кларк", - пояснил Уилсон. Появилась серия концентрических кругов, расположенных по трем осям. - А это область, которую интенсивно сканирует "Кларк", расстояние от которого отображается логарифмически. Расстояние до внешнего края составляет около световой минуты.
   - Если ты так считаешь, - сказал Шмидт.
   Уилсон не клюнул на приманку и вместо этого вызвал другую точку, расположенную рядом с точкой Кларка. - Именно здесь должен был появиться "Полк" после своего прыжка, - сказал он. - Давай предположим, что он взорвался, когда прибыл. Что мы ожидаем увидеть?
   - Остатки корабля, где-то недалеко от того места, где он должен был находиться, - ответил Шмидт. - Но, повторюсь, сканирование с помощью беспилотника ничего не выявило.
   - Хорошо, - сказал Уилсон. - Итак, теперь давай воспользуемся сенсорным сканированием "Кларка" и посмотрим, что мы получим. Это стандартная система активного лидарного, радио- и радарного сканирования "Кларка".
   Появилось несколько желтых сфер, в том числе одна рядом с точкой выхода "Полка".
   - Обломки, - заметил Шмидт и указал на сферу, ближайшую к "Полку".
   - Это не окончательно, - предупредил Уилсон.
   - Да ладно, - возразил Шмидт. - Корреляция довольно сильная, не так ли?
   Уилсон указал на другие сферы. - То, что улавливает "Кларк", - это скопления вещества, достаточно плотные, чтобы отражать его сигналы. Не все они могут быть обломками корабля. Возможно, и эта тоже не является таковой. Может быть, это просто то, что оторвалось от кометы, когда она пролетала мимо.
   - Мы можем рассмотреть поближе? - спросил Шмидт. - Я имею в виду, к тому месту, где находился "Полк".
   - Конечно, - ответил Уилсон и приблизил изображение. Желтая сфера обломка увеличилась, а затем исчезла, сменившись крошечными светящимися точками. - Это отдельные отражающие объекты, - пояснил Уилсон.
   - Их очень много, - заметил Шмидт. - Это наводит меня на мысль, что они были частью корабля.
   - Хорошо, - сказал Уилсон. - Но вот в чем дело. Данные свидетельствуют о том, что ни один из этих кусочков материи не намного больше твоей головы. Большая часть из них размером с гравий. Даже если сложить их все вместе, они и близко не сравняются по массе с целым фрегатом СОК.
   - Возможно, тот, кто сделал это с "Полком", не хотел оставлять улик, - предположил Шмидт.
   - Теперь ты становишься параноиком, - предупредил Уилсон.
   - Привет, - сказал Шмидт.
   - Нет, - Уилсон поднял руку. - Я расцениваю это как комплимент. И думаю, ты совершенно прав. Тот, кто это сделал, хотел помешать нам выяснить, что с ним случилось.
   - Если бы мы могли добраться до этого поля обломков, то могли бы взять образцы, - отметил Шмидт.
   - Нет времени, - сказал Уилсон. - И прямо сейчас поиск того, что случилось с "Полком", является средством достижения цели. Мы все еще должны быть уверены, что это то, что осталось от "Полка". Так как же нам это сделать?
   - Не имею ни малейшего представления, - сознался Шмидт.
   - Подумай, Харт, - сказал Уилсон. Он указал на изображение на мониторе. - Что случилось с большей частью "Полка"?
   - Вероятно, она испарилась, - предположил Шмидт.
   - Хорошо, - сказал Уилсон и подождал.
   - Хорошо, - согласился Шмидт. - И что?
   Уилсон вздохнул. - Тебя вырастило племя шимпанзе, не так ли, Харт? - спросил он.
   - Я не знал, что сегодня у меня будет контрольная по естественным наукам, Гарри, - раздраженно заявил Шмидт.
   - Ты уже говорил об этом, - напомнил Уилсон. - Корабль, вероятно, испарился. Тот, кто сделал это с "Полком", потратил время на то, чтобы разрезать большую его часть и разнести на молекулы. Но они, вероятно, разнесли не все.
   Глаза Шмидта расширились. - Большое облако испарившегося порошка, - сказал он.
   - Ты понял, - обрадовался Уилсон, и изображение на дисплее сменилось на большое бесформенное пятно, от которого отходили щупальца.
   - Это и есть корабль? - спросил Шмидт, глядя на пятно.
   - Я бы сказал, что да, - подтвердил Уилсон. - Одним из дополнительных сканирований, которые я поручил провести капитану Коломе, был спектрографический анализ окрестностей. Мы обычно не проводим такое сканирование.
   - Почему бы и нет? - спросил Шмидт.
   - Зачем нам это делать? - сказал Уилсон. - Поиск частиц размером с молекулу в вашем ближайшем окружении не входит в стандартный протокол. Спектрографический анализ обычно используется для научных миссий, когда кто-то берет пробы атмосферных газов. Самим космическим кораблям обычно не приходится сталкиваться с газами, если только мы не находимся рядом с планетой и нам не нужно выяснить, как далеко простирается атмосфера. А в системах, которые мы уже исследовали, вся эта информация уже есть в базе данных. Я предполагаю, что тот, кто это сделал, вероятно, знал все это. Они не беспокоились о том, что невидимое облако из атомов металла выдаст их.
   - Они не думали, что мы его увидим, - предположил Шмидт.
   - И обычно были бы правы, - сказал Уилсон и увеличил охват, чтобы запечатлеть все остальные поля обломков. - Ни в одном из других полей обломков нет такой плотности молекулярных частиц, а те частицы, которые там есть, - это не те металлы, которые мы используем при изготовлении наших кораблей. - Он снова включил изображение. - Так что это почти наверняка то, что осталось от "Полка", и почти наверняка он был преднамеренно атакован и методично уничтожен.
   - Это означает, что кто-то слил информацию, - заметил Шмидт. - Эта миссия должна была быть секретной.
   Уилсон кивнул. - Да, но в данный момент нам с тобой надо беспокоиться не об этом. Мы все еще ищем черный ящик. Хорошей новостью, если можно так выразиться, является то, что это значительно сужает объем пространства, необходимого для поиска.
   - Итак, мы возвращаемся к первому сканированию и начинаем перебирать оставшиеся фрагменты "Полка", - резюмировал Шмидт.
   - Мы могли бы это сделать, - сказал Уилсон. - Если бы у нас был месяц.
   - Вот тут ты снова выставляешь меня дураком, не так ли, - возмутился Шмидт.
   - Нет, на этот раз я пощажу тебя, потому что ответ не очевиден, - ответил Уилсон.
   - Это облегчение, - сказал Шмидт.
   - Возвращаясь к твоему предложению, даже если бы мы провели более раннее сканирование, то вряд ли смогли бы что-либо обнаружить, - заметил Уилсон. - Помни, что СОК хотят, чтобы черный ящик был найден только их собственными военнослужащими.
   - Вот почему черный ящик такой черный, - сказал Шмидт.
   - Не просто черный, но и агрессивно не отражающий свет, - подчеркнул Уилсон. - Покрыт фрактальным покрытием, которое поглощает большую часть попадающего на него излучения и рассеивает остальную его часть. Пройди по нему сенсорным сканированием, и ничто не отобразится напрямую. С точки зрения сенсорной системы, его не существует.
   - Хорошо, Гарри Уилсон, супергений, - иронизировал Шмидт. - Если его нельзя увидеть и нельзя обнаружить, то как ты его найдешь?
   - Я рад, что ты спросил, - ответил Уилсон. - Когда я думал о черном ящике, мне в голову пришла фраза "черное тело". Это идеализированный физический объект, который поглощает все излучение, попадающее на него.
   - Как ты и сказал, эта штука поглощает, - согласился Шмидт.
   - Вроде того, - подтвердил Уилсон. - Черный ящик - это не абсолютно черное тело, ничто таким не является. Но это напомнило мне, что любой объект в реальном мире, который поглощает все излучение, направленное на него, нагревается. И тут я вспомнил, что черный ящик оснащен аккумулятором для питания процессора и демпфера инерции. И что энергия не тратится со стопроцентной эффективностью.
   Шмидт непонимающе посмотрел на Уилсона.
   - Он теплый, Харт, - с воодушевлением сказал Уилсон. - У черного ящика был источник питания. Этот источник выделял тепло. Это тепло сохраняло его относительно теплым еще долгое время после того, как все остальное вокруг пришло в энтропийное равновесие.
   - Аккумулятор сел, - заметил Шмидт. - Даже если бы он был теплым, он бы уже остыл.
   - Это зависит от определения термина "теплый", - уточнил Уилсон. - Конструкция черного ящика означает, что внутри него есть несколько областей, действующих как изоляторы. Даже если аккумулятор сядет, черному ящику потребуется больше времени, чтобы достичь температурного равновесия с пространством, чем если бы он был цельным куском металла. Мне не нужно, чтобы в нем было тепло, как в этой комнате, Харт. Мне просто нужно, чтобы он был на долю градуса теплее, чем все остальное вокруг него.
   Экран дисплея замерцал, и призрачное пятно молекул "Полка" сменилось тепловой картой, которая была насыщенного сине-черного цвета. Уилсон внимательно посмотрел на тепловую карту.
   - Итак, ты ищешь что-то, что немного превышает абсолютный ноль, - предположил Шмидт.
   - На самом деле температура в космосе на пару градусов выше абсолютного нуля, - заметил Уилсон. - Особенно внутри планетной системы.
   - Это кажется несущественной деталью, - возразил Шмидт.
   - И ты называешь себя ученым, - упрекнул Уилсон.
   - Нет, я не считаю себя ученым, - снова возразил Шмидт.
   - Тогда это хорошо, - сказал Уилсон.
   - Так что же произойдет, если он поддастся энтропии? - спросил Шмидт. - Если температура будет такой же, как и у всего остального вокруг?
   - Что ж, тогда нам крышка, - признался Уилсон.
   - Мне не нравится твоя бодрящая честность, - сказал Шмидт.
   - Ха! - воскликнул Уилсон, и внезапно изображение на дисплее наклонилось внутрь, головокружительно падая на что-то невидимое почти до последней секунды, и даже тогда оно было лишь чуть светлее иссиня-черного, чем все вокруг.
   - Это все? - спросил Шмидт.
   - Позволь мне изменить шкалу ложной цветовой температуры, - сказал Уилсон. Сферический объект внезапно стал зеленым.
   - Это и есть черный ящик, - предположил Шмидт.
   - Он подходящего размера и формы, - отметил Уилсон. - Если это не черный ящик, то Вселенная играет с нами злую шутку. Есть и другие более теплые объекты, но они не подходят по размеру.
   - Какие же? - спросил Шмидт.
   Уилсон пожал плечами. - Возможно, обломки корабля с герметичными воздушными полостями внутри. В данный момент я не знаю, мне все равно. - Он указал на сферу. - Это то, за чем мы пришли.
   Шмидт внимательно вгляделся в изображение. - Насколько она теплее, чем все вокруг? - спросил он.
   - Ноль целых три десятых градуса по Кельвину, - ответил Уилсон. - Еще час или два, и мы бы никогда его не нашли.
   - Только не говори мне об этом, - сказал Шмидт. - Это заставляет меня нервничать задним числом.
   - Наука строится на крошечных отклонениях, мой друг, - заметил Уилсон.
   - И что теперь? - спросил Шмидт.
   - Теперь я могу сказать капитану Коломе, чтобы она раскочегарила шаттл, а ты можешь сказать своей начальнице, что если эта миссия провалится, то это будет из-за нее, а не из-за нас, - ответил Уилсон.
   - Наверное, я не буду так об этом говорить, - признался Шмидт.
   - Вот почему ты дипломат, - сказал Уилсон.
  

VII.

   Беседа с капитаном Коломой была не совсем приятной. Она потребовала краткого изложения протокола, использованного для определения местонахождения черного ящика, который Уилсон быстро предоставил, поглядывая на часы. Уилсон подозревал, что капитан не ожидала, что он обнаружит черный ящик за отведенное ему время, была озадачена, когда ему это удалось, и теперь пыталась придумать причину, чтобы не давать ему шаттл. В конце концов, она не смогла представить ни одной, хотя, по ее словам, из соображений безопасности не дала пилота шаттла. Уилсон подумал, что, если с шаттлом случится что-то плохое, пока он находится в его распоряжении, какая польза от того, что на борту "Кларка" останется пилот шаттла. Но в этом, как и во многих других вещах, он оставил все как есть, улыбнулся, отдал честь и поблагодарил капитана за сотрудничество.
   Шаттл был спроектирован скорее для транспортировки, чем для поиска, а это означало, что Уилсону пришлось бы немного импровизировать. Одна из импровизаций состояла в том, чтобы впустить во внутреннюю часть шаттла жесткий космический вакуум, что не привлекало Уилсона по нескольким причинам. Он внимательно изучил технические характеристики шаттла, чтобы понять, сможет ли эта штука справиться с таким событием; "Кларк" был скорее дипломатическим, чем военным кораблем, а это означало, что он и все, что на нем находилось, было построено на гражданских верфях и, возможно, по чертежам, отличным от военных кораблей и шаттлов, к которым привык Уилсон. К счастью, Уилсон обнаружил, что дипломатический шаттл, несмотря на то, что его интерьер был спроектирован с учетом гражданских потребностей, имеет то же шасси и конструкцию, что и его военные аналоги. Недолгое воздействие вакуума его не убьет.
   Чего нельзя было сказать о Уилсоне. Вакуум убил бы его, хотя и медленнее, чем кого-либо другого на "Кларке". Уилсон уже много лет не участвовал в боевых действиях, но он все еще служил в силах обороны колоний и по-прежнему обладал генетическими и другими улучшениями, присущими их солдатам, включая "умную кровь", искусственную кровь, которая содержала больше кислорода и позволяла его организму выживать значительно дольше без дыхания, чем немодифицированному человеку. Когда Уилсон впервые прибыл на "Кларк", один из его коронных трюков с дипломатическим персоналом заключался в том, что он задерживал дыхание, пока они засекали его по таймеру; обычно им становилось скучно, когда он достигал пятиминутной отметки.
   Как бы то ни было, была очевидная разница между задержкой дыхания в кают-компании "Кларка" и пребыванием в сознании, когда вас окружает безвоздушный холодный вакуум, а воздух из вашего тела пытается вырваться из легких в космос. Не помешала бы небольшая защита.
   Вот так, впервые более чем за дюжину лет, Уилсон оказался в своей стандартной боевой униформе сил обороны колоний.
   - Это новый образ, - с улыбкой сказал Шмидт, когда Уилсон направился к шаттлу.
   - С тебя довольно, - ответил Уилсон.
   - Не думаю, что я когда-либо видел тебя в чем-то подобном, - отметил Шмидт. - Я даже не знал, что у тебя такое есть.
   - Правила требуют, чтобы военнослужащие сил обороны колоний путешествовали с боевой униформой даже в небоевых командировках, - пояснил Уилсон. - Теоретически, это враждебная вселенная, и мы всегда должны быть готовы убить любого, кого встретим.
   - Это интересная философия, - удивился Шмидт. - Где твой пистолет?
   - У меня не пистолет, - ответил Уилсон. - У меня MЦ-35. И я оставил ее в своем шкафчике для хранения. На самом деле я не ожидаю, что придется стрелять в черный ящик.
   - Это рискованно, - заметил Шмидт.
   - Когда захочу получить от тебя оценку военной обстановки, Харт, то обязательно дам тебе знать.
   Шмидт снова улыбнулся и поднял то, что держал в руках. - Тогда, может быть, это тебе понравится, - предложил он. - Жесткий универсальный разъем СОК с аккумулятором.
   - Спасибо, - сказал Уилсон. Черный ящик был разряжен; его нужно было немного подзарядить, чтобы включить передатчик.
   - Ты готов к полету на этой штуке? - спросил Шмидт, кивнув в сторону шаттла.
   - Я уже проложил путь к черному ящику и ввел его в автопилот, - сказал Уилсон. - Также есть стандартная процедура отправки. Я привязал эту процедуру к заранее заданному пути. По дороге домой все в обратном порядке. До тех пор, пока от меня не потребуют по-настоящему попробовать себя в качестве пилота, со мной все будет в порядке.
  

*   *   *

   Какого черта? - задумался Уилсон. На переднем мониторе его шаттла, на котором он прибавил количество источников света, чтобы видеть звездный узор поверх бликов на приборной панели, появилась еще одна звезда. За последние тридцать секунд таких было две. На пути между ним и черным ящиком лежал какой-то предмет.
   Он нахмурился, перевел шаттл в режим неподвижности и просмотрел данные исследований, которые он провел на "Кларке".
   Он увидел объект на снимке - еще один из обломков, который был чуть теплее, чем окружающее пространство. Он был достаточно большим, чтобы шаттл столкнулся с ним и получил повреждения.
   Похоже, мне все-таки придется пилотировать, - подумал Уилсон. Он был недоволен собой из-за того, что не приложил данные своей разведки к графику полета шаттла; теперь ему приходилось тратить время на повторную прокладку курса.
   - Какие-то проблемы? - спросил Шмидт, голос которого доносился от приборной панели.
   - Все в порядке, - ответил Уилсон. - Просто что-то мне мешает. - Данные теплового обследования показали, что размер объекта составлял примерно три-четыре метра в поперечнике, что делало его значительно больше, чем все, что было зафиксировано стандартным сканированием, но не настолько большим, чтобы требовались серьезные изменения траектории. Уилсон задал новую траекторию, которая опускала шаттл на 250 метров ниже объекта и оттуда возобновляла движение к черному ящику, и ввел ее в навигационный маршрутизатор автопилота, который принял это изменение без возражений. Уилсон возобновил свое путешествие, наблюдая на мониторах за тем, как объект на его пути закрывает несколько других звезд по мере того, как шаттл движется относительно него.
   Шаттл прибыл к черному ящику несколько минут спустя. Уилсон не мог видеть его собственными глазами, но после того, как впервые обнаружил его, провел дополнительное сканирование, которое зафиксировало его местоположение с погрешностью примерно до десяти сантиметров, что было достаточно точно для того, что он собирался сделать. Он запустил последнюю навигационную последовательность, которая выполнила серию заключительных маневров. Это заняло еще минуту.
   - Поехали, - сказал Уилсон и приказал своей униформе обернуться вокруг лица, что та и сделала без промедления. Уилсону не понравилось ощущение маски на лице; казалось, что кто-то плотно заклеил всю его голову скотчем. В данном случае это было просто лучше, чем альтернатива. Глаза Уилсона были полностью закрыты маской; его мозгодруг компенсировал это, направив ему визуальный поток.
   После этого Уилсон приказал шаттлу откачать воздух из внутренних помещений. Заработали компрессоры шаттла, всасывая воздух обратно в баллоны. Через три минуты внутри шаттла было почти так же мало свободного воздуха, как и в окружающем пространстве.
   Уилсон отключил искусственную гравитацию шаттла, отстегнулся от кресла пилота шаттла и очень осторожно направился к двери шаттла, остановившись прямо перед ней и ухватившись за направляющую ручку сбоку, чтобы не дрейфовать. Он нажал на фиксатор, и дверь скользнула в стену шаттла. Раздался почти неуловимый шепот, когда несколько оставшихся свободных молекул необходимой для человека атмосферы устремились в открытый выход.
   Все еще держась за направляющую ручку, Уилсон протянул руку в пространство - осторожно! - и через секунду обхватил пальцами какой-то предмет. Он втянул его внутрь.
   Это был черный ящик.
   Отлично, - подумал Уилсон и отпустил направляющую ручку, чтобы нажать кнопку закрывания двери и снова герметизировать салон шаттла. Приказал шаттлу начать закачивать воздух обратно в кабину и снова включить искусственную гравитацию - и чуть не уронил черный ящик, когда сделал это. Ящик был тяжелее, чем казался на вид.
   Через минуту Уилсон снял маску и сделал большой глоток воздуха, который был физически не нужен, но принес психологическое удовлетворение. Он вернулся к креслу пилота, достал жесткий разъем и затем провел несколько минут, разглядывая непроницаемую поверхность ящика в поисках крошечного отверстия, в которое можно было бы вставить разъем. Наконец он нашел его, вставил в ящик разъем, почувствовал, как он со щелчком встал на место, и подождал тридцать секунд, пока энергии не набралось для получения команды и включения приемопередатчика черного ящика.
   С помощью своего мозгодруга он передал зашифрованный сигнал доступа к черному ящику. Последовала пауза, за которой поток информации хлынул в мозгодруга Уилсона с такой скоростью, что он почти физически ощутил это.
   Последние мгновения "Полка".
   Уилсон начал сканировать информацию с помощью своего мозгодруга так быстро, как только мог открывать данные.
   Менее чем за минуту подтвердилось то, о чем они и так сильно подозревали: "Полк" был атакован и уничтожен в ходе сражения.
   Через минуту после этого он узнал, что с борта "Полка" была запущена одна спасательная капсула, но, судя по всему, она была уничтожена менее чем за десять секунд до того, как был запущен сам черный ящик, и прекратила подачу собственных данных. Уилсон предположил, что в спасательной капсуле находился посол миссии или кто-то из ее сотрудников.
   Три минуты спустя он узнал кое-что еще.
   - Вот дерьмо, - произнес вслух Уилсон.
   - Я только что услышал "О, черт" или мне показалось? - поинтересовался Шмидт, стоя у своей приборной панели.
   - Харт, тебе нужно срочно связаться с Абумве и Коломой, - ответил Уилсон.
   - Посол сейчас на подготовительном брифинге, - возразил Шмидт. - Она не захочет, чтобы ее прерывали.
   - Она будет гораздо больше недовольна тобой, если ты не прервешь ее, - заверил Уилсон. - Поверь мне в этом.
  

*   *   *

   - Чем атаковали "Полк"? - спросила Абумве. Они с Коломой были подключены к видеоконференции, Колома - из своего кабинета, а Абумве - из запасного конференц-зала, куда Шмидту пришлось почти силой затащить ее.
   - По меньшей мере пятнадцатью ракетами "Мильеракс" седьмой серии "корабль-корабль", - ответил Уилсон, обращаясь к приборной панели пилота и небольшой камере на ней. - Могло быть и больше, потому что данные стали отрывочными после того, как отказало достаточно много систем. Но их было по меньшей мере пятнадцать.
   - Какая разница, какой тип ракет уничтожил "Полк"? - раздраженно спросила Абумве.
   Уилсон взглянул на изображение капитана Коломы, которая выглядела бледной как полотно. По крайней мере, она поняла. - Потому что, посол, ракеты "Мильеракс" серии семь "корабль-корабль" производятся Союзом колоний, - пояснил Уилсон. - "Полк" был атакован нашими собственными ракетами.
   - Это невозможно, - высказалась Абумве через минуту.
   - Данные говорят об обратном, - возразил Уилсон, решив не разглагольствовать о глупости фразы "это невозможно", потому что на данный момент это, вероятно, было бы контрпродуктивно.
   - Данные могут быть неверными, - усомнилась Абумве.
   - При всем уважении, посол, СОК очень хорошо научились разбираться в том, из чего в них стреляют, - заметил Уилсон. - Если "Полк" подтвердил, что ракеты относятся к типу "Мильеракс", это потому, что смог идентифицировать их по нескольким признакам, включая форму, размер, профиль сканирования, характеристики тяги и так далее. Вероятность того, что они не относятся к "Мильераксам" седьмой серии, невелика.
   - Что нам известно об этом корабле? - спросила Колома. - Том, что стрелял в "Полка".
   - Немного, - ответил Уилсон. - Он не идентифицировал себя, и, кроме обычного сканирования, "Полк" не тратил на него время. Он был примерно такого же размера, как и сам "Полк", мы можем видеть это по его обзорной сигнатуре. Кроме этого, нам не о чем говорить.
   - "Полк" открыл ответный огонь по кораблю? - спросила Колома.
   - Он выпустил по меньшей мере четыре ракеты, - сказал Уилсон. - Тоже "Мильеракс" седьмой серии. Нет данных о том, попали ли они в цель.
   - Я не понимаю, - недоумевала Абумве. - Зачем нам атаковать и уничтожать один из наших собственных кораблей?
   - Мы не знаем, был ли это один из наших собственных кораблей, - ответила Колома. - Только то, что это были наши собственные ракеты.
   - Верно, - подтвердил Уилсон и поднял палец в знак желания пояснить.
   - Возможно, мы продали ракеты другой расе, - предположила Колома. - Которая затем напала на нас.
   - Это возможно, но здесь следует учитывать две вещи, - сказал Уилсон. - Во-первых, большая часть нашего оружейного рынка ориентирована на более совершенные технологии. Любая раса, которая может создать космический корабль, может создать и ракету. Тип "Мильеракс" - это обычные ракеты. У любой другой расы есть такие же ракеты. Во-вторых, это якобы секретные переговоры. Чтобы нанести по нам удар, кто-то должен был знать, что мы здесь. - Колома открыла рот. - И, предвосхищая следующий вопрос, мы не продавали утче никаких ракет "Мильеракс", - добавил Уилсон. Колома закрыла рот и уставилась на него с каменным выражением лица.
   - Итак, у нас есть таинственный корабль, нацеливший на Союз колоний наши собственные ракеты, - предположила Абумве.
   - Да, - согласился Уилсон.
   - Тогда где он сейчас? - спросила Абумве. - Почему нас не атакуют?
   - Они не знали, что мы прилетим, - ответил Уилсон. - Нас направили на эту миссию в последнюю минуту. Обычно Союзу колоний требуется как минимум несколько дней, чтобы подготовить новую миссию. К тому времени эти конкретные переговоры были бы провалены, потому что нас тут не было бы.
   - Кто-то уничтожил целый корабль только для того, чтобы сорвать дипломатические переговоры? - спросила Колома. - Это ваше объяснение?
   - Это предположение, - ответил Уилсон. - Я не претендую на то, что знаю достаточно об этой ситуации, чтобы сделать верный вывод. Но думаю, что, несмотря ни на что, мы должны как можно скорее проинформировать Союз колоний о том, что здесь произошло. Капитан, я уже передал данные на компьютеры "Кларка". Настоятельно рекомендую немедленно отправить беспилотный летательный аппарат с этими данными и моим предварительным анализом обратно в "Феникс".
   - Согласна, - высказалась Абумве.
   - Выполню это, как только закончу разговор, - согласилась Колома. - А теперь, лейтенант, я хочу, чтобы вы и шаттл немедленно вернулись на "Кларк". При всем уважении к послу Абумве, я не совсем уверена, что угрозы больше нет. Возвращайтесь сюда. Мы приступим к работе, как только вы будете готовы.
   - Что? - удивилась Абумве. - У нас все еще есть миссия. У меня все еще есть задание. Мы здесь для переговоров с утче.
   - Посол, "Кларк" - дипломатическое судно, - сказала Колома. - У нас нет наступательного оружия и есть только минимальный оборонительный потенциал. Мы подтвердили, что "Полк" подвергся нападению. Возможно, тот, кто напал на "Полк", все еще где-то там. Мы отправляем эти данные на "Феникс". Они предупредят утче о сложившейся ситуации, а это значит, что те почти наверняка отзовут свой корабль. Никаких переговоров не будет.
   - Вы этого не знаете, - возразила Абумве. - "Фениксу" может потребоваться несколько часов, чтобы обработать информацию. У нас осталось меньше трех часов до того момента, когда должны прибыть утче. Даже если мы уйдем, то все равно будем в системе, когда они прибудут, а это значит, что первое, что они увидят, - это то, что мы убегаем.
   - Это не бегство, - резко сказала Колома. - И это не вам решать, посол. Я капитан корабля.
   - Дипломатического корабля, - уточнила Абумве. - На котором я старший дипломат.
   - Посол, капитан, - обратился Уилсон, - Нужно ли мне присутствовать при этой части разговора?
   Уилсон увидел, как они одновременно потянулись к своим экранам. Изображения на обоих экранах погасли.
   - Это было бы "нет", - сказал Уилсон самому себе.
  

VIII.

   Что-то не давало Уилсону покоя, когда он прокладывал обратный маршрут к "Кларку". В "Полк" выпустили по меньшей мере пятнадцать ракет "корабль-корабль", но прежде, чем хоть одна из них попала в цель, произошел взрыв, который потряс корабль. Но в данных не было зафиксировано никаких событий, предшествовавших взрыву; корабль совершил прыжок, произвел первоначальное сканирование близлежащих окрестностей, и затем все было совершенно нормально до первого взрыва. Как только это произошло, все быстро пошло прахом. Но до этого ничего не происходило. Ничто не указывало на то, что произошло что-то необычное.
   Навигационный маршрутизатор шаттла принял обратный курс и начал движение. Уилсон пристегнулся к своему креслу и расслабился. Он должен был вскоре вернуться на "Кларк", и к этому времени, как он предполагал, либо Колома, либо Абумве вышли бы победительницей из борьбы за власть. У Уилсона не было личных предпочтений в том, кто победит; он видел преимущества обеих спорщиц, и обе они, по-видимому, испытывали к нему одинаковую неприязнь, так что ни у кого из них не было преимущества в этом вопросе.
   Я сделал то, что должен был сделать, - подумал Уилсон и взглянул на черный ящик на пассажирском сиденье, похожий на темную, матовую, поглощающую свет дыру в кресле.
   Что-то щелкнуло у него в голове.
   - Срань господня, - произнес Уилсон и остановил шаттл.
   - Ты снова сказал "дерьмо", - услышал Уилсон слова Шмидта. - И теперь не двигаешься.
   - Мне только что пришла в голову очень интересная мысль, - признался Уилсон.
   - Твоя мысль не может подождать, пока ты возвращаешь шаттл? - спросил Шмидт. - Капитан Колома была очень категорична в отношении его возвращения.
   - Харт, я собираюсь поговорить с тобой немного позже, - ответил Уилсон.
   - Что ты собираешься делать? - спросил Шмидт.
   - Ты, наверное, не захочешь знать, - ответил Уилсон. - Лучше тебе этого не знать. Я хочу убедиться, что у тебя будут веские основания для отрицания.
   - Понятия не имею, о чем ты говоришь, - сказал Шмидт.
   - Вот именно, - подтвердил Уилсон и прервал связь со своим другом.
   Несколько минут спустя он в невесомости парил в кабине шаттла без откачанного воздуха с лицом, закрытым маской боевой униформы, держась за направляющую ручку рядом с дверью шаттла. Он нажал на кнопку открывания двери.
   И ничего не увидел снаружи.
   А это не так, как должно было быть; мозгодруг Уилсона должен был улавливать и усиливать звездный свет в пределах видимых длин волн. Он ничего не замечал.
   Уилсон протянул руку, отпустив направляющую ручку. Ничего. Он передвинулся, переместив свое тело в основном за дверь, и снова потянулся. На этот раз там что-то было.
   Что-то большое, черное и невидимое.
   Привет, - подумал Уилсон. - Кто ты, черт возьми, такой?
   Большое, черное, невидимое существо не ответило.
   Уилсон запросил у своего мозгодруга две вещи. Во-первых, он хотел узнать, сколько времени прошло с тех пор, как он надел маску; это было примерно две минуты. У него оставалось всего около пяти минут, прежде чем его тело начнет требовать воздуха. Второй заключался в том, чтобы настроить свойства наноботической ткани его боевой униформы таким образом, чтобы через его руки, подошвы и колени проходил слабый электрический ток, который питался за счет тепла его собственного тела и трения, возникающего при движении. Добившись этого, он снова потянулся к большому черному невидимому объекту.
   Его рука легко ухватилась за него. Да здравствует магнетизм, - подумал Уилсон.
   Двигаясь медленно, чтобы случайно и со смертельным исходом не улететь в космос, Уилсон покинул шаттл и отправился на разведку.
  

*   *   *

   - У нас проблема, - сказал Уилсон. Он вернулся к видеоконференции с Коломой и Абумве. Шмидт молча стоял позади Абумве.
   - Это у вас проблема, - заявила Колома. - Вам было приказано вернуть шаттл сорок минут назад.
   - У нас другая проблема, - сообщил Уилсон. - Я обнаружил здесь ракету. Она заряжена. Ждет утче. И это одна из наших ракет.
   - Извините? - спросила Колома через мгновение.
   - Это еще одна ракета "Мильеракс" седьмой серии, - пояснил Уилсон и поднял черный ящик. - Она находится в небольшом контейнере, покрытом таким же материалом, поглощающим волны, как и эта штука. При стандартном сканировании вы его не увидите. Мы с Хартом увидели это только потому, что провели высокочувствительное тепловизионное сканирование, когда искали черный ящик, но даже тогда не придали этому значения, потому что это было не то, что мы искали. Когда я просматривал данные о "Полке", там сначала произошел взрыв, который, казалось, пришел из ниоткуда, прежде чем "Полк" был атакован кораблем и ракетами, которые мы могли видеть. Мой мозг сложил два и два вместе. Я проходил мимо этой штуки по пути к черному ящику. На этот раз я остановился, чтобы рассмотреть ее поближе.
   - Вы сказали, что она ждет утче, - напомнила Абумве.
   - Да, - подтвердил Уилсон.
   - Откуда вы это знаете? - спросила Абумве.
   - Я взломал ракету, - ответил Уилсон. - Проник внутрь контейнера, вскрыл панель управления ракеты и затем воспользовался этим. - Он показал стандартный разъем СОК.
   - Ты выходил в открытый космос? - спросил Шмидт через плечо Абумве. - Совсем спятил?
   - Я вышел на три минуты, - сказал Уилсон, когда Абумве повернулась и уставилась на Шмидта. - Я был ограничен тем, как долго мог задерживать дыхание.
   - Вы взломали ракету, - напомнила Колома, возвращаясь к теме.
   - Верно, - подтвердил Уилсон. - Ракета взведена и ожидает сигнала с корабля утче.
   - Какого сигнала? - спросила Колома.
   - Думаю, это произойдет, когда корабль утче поприветствует нас, - ответил Уилсон. - Утче передают сообщения с корабля на корабль на определенных частотах, отличных от тех, которые обычно используем мы. Эта ракета запрограммирована на наведение на корабли, использующие эти частоты. Следовательно, она ждет сигнала.
   - С какой целью? - спросила Абумве.
   - Разве это не очевидно? - пояснил Уилсон. - Утче будут атакованы ракетой сил обороны колоний и повреждены или уничтожены. Первоначальная дипломатическая миссия Колониального союза путешествовала на фрегате СОК. Это выглядело бы так, как будто мы атаковали утче. Переговоры прерваны, дипломатия закончена, Союз колоний и утче снова вцепятся друг другу в глотки.
   - Но "Полк" был уничтожен, - возразила Колома.
   - Я думал об этом, - ответил Уилсон. - В информации, которую мне прислали СОК о миссии "Полка", говорилось, что он должен прибыть за семьдесят четыре часа до запланированного прибытия утче. В потоке данных черного ящика указано, что "Полк" прибыл за восемьдесят часов до запланированного прибытия утче.
   - Вы думаете, они прибыли раньше и поймали кого-то, кто устанавливал ловушку, - догадалась Колома.
   - Я не уверен насчет "поймали", - пояснил Уилсон. - Думаю, кто бы это ни был, он как раз готовил ловушку, а затем был застигнут врасплох прибытием "Полка".
   - Вы только что сказали, что эти ракеты нацеливались на утче, - сказала Абумве. - Но, похоже, что одна из них попала и в "Полк".
   - Если бы люди, устанавливающие ловушку, находились поблизости, было бы проще простого изменить программирование ракеты, - ответил Уилсон. - Она настроена на прием. И как только эта штука добралась до "Полка", он будет слишком занят, сосредоточившись на этом, чтобы обратить внимание на странный корабль, появившийся на его сенсорах. Пока не станет слишком поздно.
   - Раннее прибытие "Полка" нарушило их планы, - заметила Колома. - Почему эта штука все еще там?
   - Думаю, это изменило их планы, - высказался Уилсон. - Им пришлось сбить "Полк", когда он появился досрочно, и они должны были избавиться от как можно большей его части, чтобы не оставалось сомнений в том, что с ним случилось. Но пока среди обломков корабля утче достаточно обломков ракет СОК, их миссия выполнена. То, что "Полк" пропал, прекрасно с этим согласуется, поскольку выглядит так, будто СОК прячут корабль, а не представляют его в доказательство того, что ракеты были выпущены не с него.
   - Но мы знаем, что случилось с "Полком", - сказала Абумве.
   - Они этого не знают, - отметил Уилсон. - Кем бы они ни были. Мы - "джокер" в их колоде. И это не меняет того факта, что утче по-прежнему являются целью.
   - Вы обезвредили ракету? - спросила Колома.
   - Нет, - ответил Уилсон. - Я смог прочитать набор инструкций ракеты, но ничего не могу сделать, чтобы изменить его. Я не могу этого сделать. И у меня нет с собой никаких инструментов, которые могли бы отключить ее. Но даже если я отключу эту, есть и другие. На нашей с Хартом тепловой карте, кроме этого, указаны еще четыре таких устройства. У нас осталось меньше часа до прибытия утче. Физически отключить их вовремя невозможно.
   - Таким образом, мы бессильны остановить атаку, - сделала вывод Абумве.
   - Нет, подождите, - попросила Колома. - Вы сказали, что их невозможно отключить физически. У вас есть другой способ отключить их?
   - Я думаю, у меня есть способ их уничтожить, - сказал Уилсон.
   - Скажите нам, - попросила Колома.
   - Вам это не понравится, - предупредил Уилсон.
   - Понравится ли это мне больше, чем если мы будем стоять в стороне, пока нападают на утче, а потом подставляют нас? - спросила Колома.
   - Хотелось бы так думать, - ответил Уилсон.
   - Тогда расскажите нам, - предложила Колома.
   - Это связано с шаттлом, - пояснил Уилсон.
   Колома развела руками. - Конечно, это так, - не удивилась она.
  

IX.

  
   - Вот, - Шмидт сунул Уилсону в руки небольшой контейнер и маску. - Дополнительный кислород. Нормальному человеку этого хватит примерно на двадцать минут. Не знаю, сколько это будет для тебя.
   - Около двух часов, - сказал Уилсон. - Времени более чем достаточно. А что еще?
   - Я понял, - сказал Шмидт и поднял другой предмет, размером не больше кислородного баллона. - Аккумулятор высокой емкости с большим током разряда. Прямо из машинного отделения. Кстати, это потребовало прямого вмешательства капитана Коломы. Главный инженер Баскес был недоволен тем, что этот предмет отняли у него.
   - Если все пойдет хорошо, он скоро получит его обратно, - заверил Уилсон.
   - А если не все пойдет хорошо? - усомнился Шмидт.
   - Тогда у всех нас будут проблемы посерьезнее, не так ли? - заметил Уилсон.
   Они оба посмотрели на шаттл, в который Уилсон собирался вернуться после короткой остановки в трюме "Кларка".
   - Ты действительно сумасшедший и знаешь это, - сказал Шмидт через минуту.
   - Всегда думаю, что забавно, когда люди узнают, кто они такие, от других людей, - ответил Уилсон. - Как будто они сами этого не знают.
   - Мы могли бы просто включить автопилот на шаттле, - предложил Шмидт. - Отправить его таким образом.
   - Могли бы, - прокомментировал Уилсон. - Если бы шаттл был похож на механическое транспортное средство, ты мог бы отправить его в путь, привязав кирпич к педали газа. Но это неверно. Он спроектирован так, чтобы за ним сидел человек. Даже с автопилотом.
   - Ты мог бы изменить программу на шаттле, - понадеялся Шмидт.
   - У нас есть примерно пятнадцать минут до прибытия утче, - заметил Уилсон. - Я ценю твое доверие к моим навыкам, но нет. У нас нет времени. И нам все равно нужно сделать что-то большее, чем просто послать шаттл.
   - Безумие, - повторил Шмидт.
   - Расслабься, Харт, - посоветовал Уилсон. - Ради меня. Ты меня нервируешь.
   - Извини, - сказал Шмидт.
   - Все в порядке, - успокоил Уилсон. - Теперь скажи мне, что собираешься делать после того, как я улечу.
   - Иду на мостик, - сказал Шмидт. - Если по какой-либо причине у тебя ничего не получится, я попрошу "Кларк" отправить сообщение на наших частотах, предупреждая утче о ловушке, не подтверждать сообщение и не транслировать что-либо на их родных диапазонах связи, а также попросить их убираться из пространства Данавара как можно быстрее. Я должен сообщить капитану о твоем уровне допуска к секретной информации, если возникнут какие-либо проблемы.
   - Очень хорошо, - одобрил Уилсон.
   - Спасибо тебе за виртуальное поглаживание по голове, - сказал Шмидт.
   - Я делаю это из любви, - заверил его Уилсон.
   - Хорошо, - сухо заявил Шмидт, а затем снова посмотрел на шаттл. - Как ты думаешь, это действительно сработает?
   - Я смотрю на это с другой стороны, - ответил Уилсон. - Даже если не сработает, у нас есть доказательства того, что мы сделали все возможное, чтобы остановить атаку на утче. Это чего-то да значит.
  

*   *   *

   Уилсон вошел в шаттл, включил программу запуска и, пока она выполнялась, взял аккумулятор высокой емкости и подключил его к черному ящику "Полка". Аккумулятор немедленно начал разряжаться на собственный накопитель энергии черного ящика.
   - Поехали, - сказал Уилсон во второй раз за этот день. Шаттл вышел из трюма "Кларка".
   Шмидт был прав: все это было бы намного проще, если бы шаттлом можно было управлять дистанционно. Физических препятствий для этого не было; люди веками использовали транспортные средства с дистанционным управлением. Но Союз колоний настаивал на пилоте-человеке для транспортных шаттлов примерно по той же причине, по какой силам обороны колоний требовался сигнал мозгодруга для стрельбы из винтовки МЦ-35: чтобы убедиться, что только нужные люди используют их для нужных целей. Внесение изменений в программное обеспечение шаттла, чтобы исключить присутствие человека, не только потребовало бы значительного количества времени, но и технически было бы квалифицировано как государственная измена.
   Уилсон предпочитал не участвовать в государственной измене, если мог этого избежать. И вот он здесь, в шаттле, и вот-вот совершит какую-нибудь глупость.
   На дисплее шаттла Уилсон вызвал тепловую карту, которую он создал ранее, и таймер. На тепловой карте были указаны все предполагаемые ракетные контейнеры; таймер отсчитывал время до запланированного прибытия утче, до которого оставалось менее десяти минут. Из данных миссии, переданных послу Абумве, Уилсон получил приблизительное представление о том, где утче планировали войти в пространство Данавара. Он направил шаттл совсем в другую сторону и прибавил скорость, чтобы увеличить дистанцию между собой и "Кларком", считая километры, пока не достиг того, что, по его оценкам, было хорошим, безопасным расстоянием.
   Теперь самое сложное, - подумал Уилсон и постучал по приборной панели, чтобы начать передачу сигнала на коммуникационных диапазонах утче.
   - Выходите, выходите, где бы вы ни были, - сказал Уилсон ракетам.
   Ракеты не услышали Уилсона. Вместо этого они услышали сигнал шаттла и выскочили из своих контейнеров, одна, две, три, четыре, пять. Уилсон увидел их дважды, сначала на мониторе шаттла, а затем с помощью сенсорных данных "Кларка", переданных его мозгодругу.
   - На тебя идут пять ракет, они зафиксированы и отслеживаются, - услышал Уилсон голос Шмидта через приборную панель.
   - Давай поиграем, - сказал Уилсон и разогнал шаттл так быстро, как только мог. Это было не так быстро, как могли лететь ракеты, но суть была не в этом. Суть была двоякой. Во-первых, нужно было увести ракеты как можно дальше от того места, где будут находиться утче. Во-вторых, нужно было расположить ракеты так, чтобы взрыв первой ракеты при ее попадании в шаттл уничтожил бы все остальные ракеты, которые двигались бы слишком быстро, чтобы увернуться от уничтожения.
   Чтобы справиться с этим, Уилсон передал свой сигнал с точки, максимально приближенной к равноудаленной от всех пяти контейнеров, но при этом находившейся на безопасном расстоянии от "Кларка". Если бы все сработало правильно, ракеты подлетели бы с разбросом не более секунды.
   Уилсон посмотрел на трассы ракет. Пока все шло хорошо. У него была примерно минута до попадания первой ракеты. Времени более чем достаточно.
   Уилсон отстегнулся от кресла пилота, взял кислородный баллон, прикрепил его к поясу своей боевой униформы и закрыл рот и нос маской. Приказал униформе плотно закрыть лицо, закрепив маску. Взял черный ящик и проверил его уровень заряда; он был на уровне 80 процентов, что, по мнению Уилсона, должно было быть достаточным показателем. Отсоединил его от внешнего аккумулятора и направился к двери шаттла, держа черный ящик в одной руке, а аккумулятор - в другой. Занял, как он надеялся, нужное положение, сделал очень глубокий вдох и вставил аккумулятор в цепь открывания двери. Попал точно в цель, и дверь открылась.
   Взрывная декомпрессия выбросила Уилсона за дверь на долю секунды раньше, чем он ожидал. Он едва не ударился головой о все еще открывающуюся дверь, промахнувшись на миллиметры.
   Уилсон вылетел в направлении, заданном разлетающимся воздухом, но не отставал от шаттла, следуя его поступательному движению, что является свидетельством фундаментальной ньютоновской физики. Это должно было стать плохой новостью примерно через сорок секунд, когда первая ракета поразит шаттл; даже без атмосферы, способной создать ударную волну, которая превратила бы его внутренности в желе, Уилсон все равно мог поджариться и стать мишенью для осколков.
   Он посмотрел на черный ящик "Полка", крепко прижатый к его животу, и послал ему сигнал, сообщающий, что его выбросили с космического корабля. Затем, несмотря на то, что визуальной информацией теперь управлял его мозгодруг, он закрыл глаза, чтобы побороть головокружение от беспорядочно вращающихся вокруг него звезд. Мозгодруг, правильно истолковав это, отключил внешнюю связь и вместо этого предоставил Уилсону тактический дисплей. Уилсон ждал.
   Делай свое дело, детка, - подумал он, обращаясь к черному ящику.
   Черный ящик получил сигнал. Уилсон почувствовал щелчок, когда инерционное поле черного ящика рассчитало его массу и сжалось вокруг него. На тактическом дисплее, поступающем от мозгодруга, Уилсон увидел изображение шаттла, удаляющегося от него с увеличивающейся скоростью, и увидел, как рядом с ним проносятся ракеты, их скорость растет по отношению к шаттлу, в то время как его собственная скорость уменьшается. Через несколько секунд он замедлился настолько, что ему больше не угрожала опасность непосредственного столкновения с шаттлом.
   В целом, его маленький план пока что удавался достаточно хорошо.
   Давай все-таки никогда больше не будем этого делать, - сказал себе Уилсон.
   Согласен, - ответил он сам себе.
   - Первое попадание через десять секунд, - услышал Уилсон слова Шмидта через своего мозгодруга. Уилсон попросил мозгодруга предоставить ему стабилизированное, улучшенное изображение внешнего пространства и наблюдал, как теперь невидимые ракеты устремились к несчастному, также невидимому шаттлу.
   Последовала серия коротких, резких световых вспышек, похожих на взрывы крошечных петард в двух улицах от него.
   - Попадание, - сказал Шмидт. Уилсон улыбнулся.
   - Черт, - сказал Шмидт. Уилсон перестал улыбаться и включил тактический дисплей своего мозгодруга.
   Шаттл и четыре ракеты были уничтожены. Одна ракета уцелела и разворачивалась в поисках цели.
   На периферии тактического дисплея появился новый объект. Это был "Калигм". Прибыли утче.
   - Немедленно отправь это сообщение утче, - сказал Уилсон Шмидту, и мозгодруг преобразовал его в разумное факсимиле собственного голоса Уилсона.
   - Капитан Колома отказывается, - сказал Шмидт минутой позже.
   - Что? - изумился Уилсон. - Скажи ей, что это приказ. Воспользуйся моим допуском к секретной информации. Сделай это сейчас.
   - Она говорит, чтобы я заткнулся, ты ее отвлекаешь, - ответил Шмидт.
   - Отвлекаю ее от чего? - спросил Уилсон.
   "Кларк" начал транслировать предупреждение утче, сообщая им о ракетном нападении, призывая их соблюдать радиотишину и покинуть пространство Данавара.
   На диапазонах вещания утче.
   Последняя ракета нацелилась и устремилась к "Кларку".
   О Боже, - подумал Уилсон, и его мозгодруг передал эту мысль Шмидту.
  
   - Тридцать секунд до попадания, - сказал Шмидт. - Двадцать секунд. Десять секунд. Вот и все, Гарри.
   Тишина.
  
   Уилсон прикинул, что у него осталось воздуха на пятнадцать минут, когда шаттл утче бочком приблизился к его позиции и открыл для него внешний воздушный шлюз. Человек в скафандре провел его внутрь, закрыл шлюз и, когда цикл подачи воздуха закончился, открыл внутренний люк в шаттл. Уилсон снял с головы кислородную маску, вдохнул, а затем подавил рвотный рефлекс. Запах утче не казался людям особенно приятным. Он поднял глаза и увидел, что несколько утче с любопытством смотрят на него.
   - Привет, - сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
   - Вы в порядке? - спросил один из них голосом, который звучал так, словно он произносил его на вдохе.
   - Я в порядке, - ответил Уилсон. - Как поживает "Кларк"?
   - Вы спрашиваете о своем корабле, - сказал другой таким же голосом на вдохе.
   - Да, - подтвердил Уилсон.
   - Он сильно поврежден, - сказал первый.
   - Есть погибшие? - спросил Уилсон. - Раненые?
   - Вы солдат, - сказал второй. - Можете понимать наш язык? Там было бы легче говорить.
   Уилсон кивнул и запустил программу перевода с английского, которую он получил вместе с новыми приказами "Кларка". - Говорите на своем родном языке, - предложил он. - Я отвечу на своем.
   - Я посол Суэл, - представился второй. Пока посол говорил, к нему присоединился второй голос, который заговорил по-английски. - Мы пока не знаем о степени повреждения вашего корабля или жертвах, потому что только сейчас восстановили связь, и то через аварийный передатчик на "Кларке". Когда восстановили связь, намеревались предложить помощь и доставить вашу команду на наш корабль. Но посол Абумве настояла, чтобы мы сначала забрали вас, прежде чем отправляться к "Кларку". Она была очень настойчива.
   - Поскольку у меня почти закончился кислород, я ценю ее настойчивость, - сказал Уилсон.
   - Я заместитель посла Дорб, - представился первый утче. - Не могли бы вы рассказать нам, как получилось, что вы оказались здесь, в космосе, без корабля рядом с вами?
   - У меня был корабль, - ответил Уилсон. - Он был уничтожен целой стаей ракет.
   - Боюсь, я не понимаю, что вы имеете в виду, - признался Дорб, бросив взгляд на своего (ее? его?) босса.
   - Буду рад объяснить, - согласился Уилсон. - Был бы совсем счастлив, объясняя это по дороге в "Кларк".
  

*   *   *

   Абумве, Колома и Шмидт, а также большая часть дипломатической миссии "Кларка" были на месте, когда дверь шаттла утче открылась и из него вышли посол Суэл и его заместитель Дорб, а сразу за ними Уилсон.
   - Посол Суэл, - сказала Абумве, и устройство, прикрепленное на шнурке, перевело ее слова. Она поклонилась. - Я посол Оде Абумве. Приношу извинения за отсутствие живого переводчика.
   - Посол Абумве, - ответил Суэл на своем родном языке и поклонился в ответ. - Не нужно извинений. Ваш лейтенант Уилсон очень быстро проинформировал нас о том, как получилось, что вы оказались здесь вместо посла Бэйр, и что вы и команда "Кларка" сделали от нашего имени. Конечно, нам придется самим подтвердить эти данные, но пока я хочу выразить вам нашу благодарность.
   - Мы ценим вашу благодарность, но не требуем ее, - ответила Абумве. - Мы сделали только то, что было необходимо. Что касается данных, - Абумве кивнула Шмидту, который вышел вперед и протянул Дорбу чип с данными, - на этом чипе вы найдете записи с черного ящика "Полка" и все данные, записанные нами с тех пор, как мы прибыли в пространство Данавара. Мы хотим быть открытыми и прямолинейными с вами и не оставлять никаких сомнений в наших намерениях или действиях во время этих переговоров.
   Уилсон удивленно заморгал; данные черного ящика и расшифрованные данные почти наверняка были секретными материалами. Абумве сильно рисковала, предлагая их утче до подписания договора. Он взглянул на Абумве, выражение лица которой было непроницаемым; кем бы она ни была, сейчас она была в полностью дипломатическом образе.
   - Спасибо, посол, - сказал Суэл. - Но я думаю, не следует ли нам на некоторое время приостановить эти переговоры. Ваш корабль поврежден, и у вас, несомненно, есть потери среди экипажа. Вам следует сосредоточиться на своих людях. Мы, конечно, готовы оказать помощь.
   Капитан Колома шагнула вперед и отдала честь Суэлу. - Капитан София Колома, - сказала она. - Добро пожаловать на "Кларк", посол.
   - Спасибо, капитан, - поблагодарил посол.
   - Посол, "Кларк" поврежден и нуждается в ремонте, но его системы жизнеобеспечения и энергоснабжения стабильны, - заверила Колома. - У нас было немного времени, чтобы смоделировать ракетный удар и подготовиться к нему, и благодаря этому мы смогли выдержать удар с минимальными потерями и без смертей. Хотя мы будем рады вашей помощи, особенно в том, что касается наших систем связи, на данный момент нам ничего не угрожает. Пожалуйста, не позволяйте нам мешать вашим переговорам.
   - Приятно это слышать, - заметил Суэл. - Даже если так...
   - Посол, если позволите, - перебила Абумве. - Экипаж "Кларка" рискнул всем, включая собственные жизни, чтобы вы и ваш экипаж были в безопасности и чтобы мы могли обеспечить соблюдение этой договоренности. Этот человек из моего штаба, - Абумве кивнула в сторону Уилсона, - вызвал на себя взрывы четырех ракет и избежал смерти, выбросившись из шаттла в холодный вакуум космоса. С нашей стороны было бы неуважением позволить, чтобы их усилия окупились отсрочкой нашей работы.
   Суэл и Дорб посмотрели на Уилсона, как будто хотели узнать его мнение по этому поводу. Уилсон взглянул на Абумве, лицо которой ничего не выражало.
   - Что ж, я чертовски уверен, что не хочу возвращаться туда снова, - сказал он Суэлу и Дорбу.
   Суэл и Дорб уставились на него на мгновение, а затем издали звук, который мозгодруг Уилсона перевел как смех.
  

*   *   *

   Двадцать минут спустя шаттл утче покинул "Кларк" с Абумве и ее дипломатической командой на борту. Из диспетчерской Колома, Уилсон и Шмидт наблюдали за его отправлением.
   - Слава Богу, это закончилось, - сказала Колома, когда шаттл вышел из трюма. Она повернулась, чтобы вернуться на мостик, не глядя ни на Уилсона, ни на Шмидта.
   - На корабле не очень безопасно, не так ли? - спросил Уилсон ей вдогонку.
   - Конечно, не безопасно, - ответила она, поворачиваясь обратно. - Единственное, что я сказала правдиво, это то, что у нас не было смертей, хотя, наверное, правильнее было бы сказать, что у нас пока нет смертей. Что касается остального, то наши системы жизнеобеспечения и энергоснабжения висят на волоске, большинство других систем отключены или выходят из строя, и будет чудом, если "Кларк" когда-нибудь сдвинется с этого места своим ходом. И в довершение всего какой-то идиот уничтожил наш шаттл.
   - Извините за это, - сказал Уилсон.
   - Хммм, - проворчала Колома. Она снова начала поворачиваться.
   - Это было очень здорово - рискнуть своим кораблем ради утче, - заверил Уилсон. - Я не просил вас этого делать. Это исходило от вас, капитан Колома. По-моему, это победа. Мэм.
   Колома помолчала секунду, а затем ушла, ничего не ответив.
   - Не думаю, что я ей сильно нравлюсь, - признался Уилсон Шмидту.
   - Твое обаяние лучше всего описать как своеобразное, - отметил Шмидт.
   - Так почему же я нравлюсь тебе? - спросил Уилсон.
   - Непохоже, что я когда-либо признавался, будто ты мне нравишься, - отрезал Шмидт.
   - Теперь, когда ты упомянул об этом, я думаю, ты, возможно, прав, - сказал Уилсон.
   - Ты не скучный, - заметил Шмидт.
   - И это то, что тебе нравится больше всего во мне, - предположил Уилсон.
   - Нет, скука - это хорошо, - ответил Шмидт и обвел рукой отсек для шаттлов. - Это то дерьмо, которое меня убьет.
  

XI.

   Полковник Эйбл Риньи и полковник Лиз Иган сидели в забегаловке на станции "Феникс" и ели чизбургеры.
   - Это фантастические чизбургеры, - заметил Риньи.
   - Они еще вкуснее, когда у тебя генетически модифицированное тело, которое никогда не растолстеет, - ответила Иган и откусила кусочек от своего бургера.
   - Верно, - согласился Риньи. - Может быть, я съем еще.
   - Давай, - сказала Иган. - Проверь свой метаболизм.
   - Итак, ты прочла отчет, - обратился Риньи к Иган, продолжая есть.
   - Все, что я делаю, - это читаю отчеты, - заявила Иган. - Читаю отчеты и пугаю бюрократов среднего звена. О каком отчете мы говорим?
   - О заключительном раунде переговоров с утче, - уточнил Риньи. - С "Кларком", послом Абумве и лейтенантом Уилсоном.
   - Да, - ответила Иган.
   - Каково окончательное решение по "Кларку"? - спросил Риньи.
   - Что выяснили об фрагментах этой ракеты? - ответила вопросом Иган.
   - Я первый спросил тебя, - сказал Риньи.
   - А я не учусь во втором классе, так что эта тактика со мной не работает, - сказала Иган и откусила еще кусочек.
   - Мы взяли обломок ракеты, который ваши докеры выловили из "Кларка", и нашли на нем номер детали. Номер привел к фрегату под названием "Брейнерд". Сообщалось, что именно эта ракета была запущена и уничтожена в ходе учений с боевой стрельбой восемнадцать месяцев назад. Все данные, которые я видел, подтверждают официальную версию, - ответил Риньи.
   - Итак, у нас есть ракеты-призраки, которые используются таинственными кораблями для срыва секретных дипломатических переговоров, - отметила Иган.
   - Примерно так, - согласился Риньи. Он отложил свой бургер.
   - Госсекретарь Галеано будет не очень довольна тем, что одна из наших собственных ракет была использована для серьезного повреждения одного из кораблей ее министерства, - сказала Иган.
   - Все в порядке, - заверил Риньи. - Моим боссам тоже не очень нравится, что "крот" в госдепартаменте сообщил тому, кто использовал наши собственные ракеты против вашего корабля, где будет находиться этот корабль и с кем он ведет переговоры.
   - У тебя есть доказательства этого? - спросила Иган.
   - Нет, - ответил Риньи. - Но у нас есть довольно веские доказательства того, что утечка произошла не на стороне утче. С этого момента применяется процедура засекречивания.
   - Я хотела бы ознакомиться с доказательствами, касающимися утче, - пожелала Иган.
   - Я хотел бы показать их тебе, - ответил Риньи. - Но у тебя проблема с "кротом".
   Иган пристально посмотрела на Риньи. - Тебе лучше улыбаться, когда ты говоришь это, Эйбл.
   - Чтобы внести ясность, - сказал Риньи, - я бы доверил тебе свою жизнь, и, как ты помнишь по нашим боевым дням, я доверял тебе ее. Я беспокоюсь не о тебе. Я беспокоюсь обо всех остальных в твоем отделе. Кто-то с достаточно высоким уровнем допуска, чтобы знать о переговорах с утче, занимается государственной изменой, Лиз. Продает нас нашим врагам. Каким врагам, мы не знаем. Но наши друзья не взрывают один из наших кораблей и не пытаются проделать то же самое с вторым.
   Иган ничего не сказала на это, решив вместо этого макать картошку фри в кетчуп.
   - Что возвращает нас к "Кларку", - продолжил Риньи. - Как ваш корабль?
   - Пытаемся решить, что обойдется дешевле: полностью отремонтировать судно или сдать его на слом и построить новое, - ответила Иган. - Если сдадим его на металлолом, то, по крайней мере, возместим стоимость утилизации.
   - Это плохо, - отметил Риньи.
   - СОК производят отличные ракеты класса "корабль-корабль", - сказала Иган. - Почему ты спрашиваешь?
   - Абумве и ее команда показали себя довольно впечатляюще для группы "Б", не так ли? - спросил Риньи.
   - Они все сделали правильно, - ответила Иган.
   - Действительно, - заметил Риньи и поднял руку, чтобы начать загибать пальцы. - Уилсон и Шмидт разрабатывают новый протокол для определения местонахождения "черных ящиков" СОК и получения данных, раскрывающих, что произошло с "Полком". Затем Уилсон совершает несколько выходов в открытый космос, одетый только в боевую униформу СОК, и обнаруживает план уничтожения дипломатической миссии утче нашими ракетами. Он уничтожает четыре из этих ракет, а затем капитан Колома жертвует своим кораблем, чтобы последняя ракета не попала в утче. Затем Колома откровенно лжет утче о состоянии своего корабля, чтобы добиться шанса на переговоры для Абумве, а Абумве, по сути, подталкивает утче - именно утче - к завершению переговоров. Что они и делают, потратив на подготовку всего один день.
   - Они все сделали правильно, - повторила Иган.
   - Что бы ты еще хотела от них? - спросил Риньи. - Чтобы они ходили по воде?
   - Для чего ты это говоришь, Эйбл? - переспросила Иган.
   - Ты сказала, что самыми заметными переговорами, которые эти люди вели до этого, была еще одна ситуация, когда они были вынуждены думать на ходу и импровизировать, - ответил Риньи. - А тебе не приходило в голову, что причина, по которой Абумве и ее люди попали в твой список "Б", не в том, что они плохи в своем деле, а в том, что ты ставишь их в неподходящие ситуации?
   - Мы не знали, что эти переговоры окажутся в "правильной" ситуации, - сказала Иган.
   - Да, но теперь знаешь, какие ситуации им подходят, - сказал Риньи. - Ситуации с высоким риском и высоким вознаграждением, когда путь к успеху не проложен, а его приходится прорубать мачете через джунгли, кишащие ядовитыми жабами.
   - Ядовитые жабы - отличная закуска, - заметила Иган, беря еще картошки фри.
   - Ты понимаешь, к чему я клоню, - сказал Риньи.
   - Я согласна, - ответила Иган. - Но не совсем уверена, что смогу убедить госсекретаря, будто команда "Б" - это те, кто нужен ей для выполнения заданий с высоким риском и высоким вознаграждением.
   - Не всех, - уточнил Риньи. - Только тех, где обычная дипломатическая чушь не сработает.
   - Почему тебя это волнует? - спросила Иган. - Кажется, ты ужасно увлечен группой людей, о существовании которых и понятия не имел еще неделю назад.
   - Ты сама говоришь это каждый раз, когда пугаешь своих менеджеров среднего звена в госдепартаменте, - пояснил Риньи. - У нас заканчивается время. У нас больше нет Земли, и нам нужно больше друзей, чем мы имеем сейчас, если хотим выжить. Частично это может быть чем-то вроде экипажа "Кларка", который уже есть - пожарная команда, которую мы сбрасываем на парашютах, когда больше ничего не помогает.
   - А когда они терпят неудачу? - спросила Иган.
   - Тогда они терпят ее в ситуации, когда неудача является ожидаемым результатом, - ответил Риньи. - Но если преуспевают, то нам становится намного лучше.
   - Если мы назначаем их "пожарной командой", как ты говоришь, то мы уже повышаем ожидания от того, что они будут делать, - заметила Иган.
   - Для этого есть простое решение, - сказал Риньи. - Не надо говорить им, что они пожарная команда.
   - Как ужасно жестоко, - пожаловалась Иган.
   Риньи пожал плечами. - Абумве и ее люди уже знают, что они садятся не за столы переговоров со взрослыми, - заметил он. - Как думаешь, почему она склоняет утче к переговорам? Она распознает возможность, когда видит ее. Хочет получить эти возможности, и она и ее команда собираются приложить все усилия, чтобы их получить.
   - И, очевидно, уничтожить свои корабли, чтобы получить новые, - сказала Иган. - Твоя идея с пожарной командой может быстро стать дорогостоящей.
   - Какие планы у экипажа "Кларка"? - спросил Риньи.
   - Это еще не решено, - ответила Иган. - Мы можем отправить Абумве и ее дипломатическую команду на другой корабль. Коломе придется столкнуться с расследованием о намеренном размещении ее корабля на пути ракеты. С нее снимут все обвинения, но это все еще процесс. Уилсона взяли на время в отдел исследований и разработок СОК. Предположительно, в какой-то момент они захотят его вернуть.
   - Как думаешь, можно ли отложить принятие каких-либо решений по экипажу "Кларка" на несколько недель? - спросил Риньи.
   - Похоже, ты в восторге от этих людей, - отметила Иган. - Но даже если бы я поставила их в тупик ради твоего собственного развлечения, нет никакой гарантии, что секретарь одобрит твою концепцию "пожарной команды".
   - Помогло бы СОК, если бы у них был список пожаров, которые они предпочли бы тушить дипломатическим путем, а не с помощью огнестрельного оружия? - спросил Риньи.
   - А, - сказала Иган. - Теперь мы переходим к делу. И я уже могу рассказать тебе, как эта идея будет реализована. Когда я впервые присоединилась к команде госсекретаря в качестве представителя СОК, ей потребовалось шесть недель, чтобы поговорить со мной более чем тремя словами, причем все односложные. Если я приду к ней со списком запросов от СОК и отобранной командой, она ответит мне ворчанием.
   - Тем больше причин использовать эту команду, - заметил Риньи. - В ней полно ничтожеств. Она подумает, что обманывает нас. Расскажи ей о запросе, а затем порекомендуй этих людей. Это сработает блестяще.
   - Хочешь, я попрошу ее не бросать тебя в заросли шиповника, пока буду там? - спросила Иган.
   - Если эта просьба только одна на данный момент, - сказал Риньи.
   Иган несколько мгновений молчала, ковыряясь в картошке фри. Риньи доел свой бургер и стал ждать.
   - Я попробую ее реакцию на это, - наконец вымолвила Иган. - Но на твоем месте я бы не питала особых надежд.
   - Никогда не питаю особых надежд, - успокоил Риньи. - Я так долго жил.
   - А пока постараюсь, чтобы экипаж "Кларка" не перевели в другое место, - пообещала Иган.
   - Спасибо, - поблагодарил Риньи.
   - Ты у меня в долгу, - заметила Иган.
   - Конечно, в долгу, - подтвердил Риньи.
   - А теперь мне пора идти, - сказала Иган, вставая из-за стола. - Еще больше детей, которых нужно напугать.
   - Тебе это доставляет удовольствие, - заметил Риньи.
   - Ты же знаешь, что это так, - улыбнулась Иган. Она повернулась, чтобы уйти.
   - Эй, Лиз, - позвал Риньи. - Та оценка, которую ты приводишь детям, о том, что у людей есть тридцать лет, прежде чем мы вымрем. Насколько много в этом преувеличения?
   - Хочешь знать правду? - спросила Иган.
   - Да, - сказал Риньи.
   - Почти ничего, - ответила Иган. - Если уж на то пошло, это вселяет оптимизм.
   Она ушла. Риньи уставился на остатки их ужина.
   - Ну и черт с ним, - сказал он. - Если мы обречены, может быть, я все-таки съем второй чизбургер.
  
   ЭПИЗОД ВТОРОЙ. ПРОЙТИ ПО ДОСКЕ
   [отсылка к способу казни на пиратских или мятежных кораблях, когда человека заставляли идти по выступающей за борт доске, пока он не упадет в море]
  
   [Начинается запись]
   ЧЕНЗИРА ЭЛЬ-МАСРИ: - Ладно, Аурел, мне не очень интересно, кто у тебя в медицинском отсеке. Сейчас я сосредоточен на поиске этих чертовых грузовых контейнеров. Если мы их не отследим, следующие несколько месяцев будут не очень счастливыми.
   АУРЕЛ СПЕРЛЕА: Если бы я не думал, что это как-то связано, то не стал бы тебя беспокоить, Чен. Ты записываешь это, Магда?
   МАГДА ГАНАС: Только что включила диктофон.
   СПЕРЛЕА: Чен, парень в медотсеке не местный.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Что ты имеешь в виду, говоря "не местный"? Мы - дикая колония. Не похоже, что здесь есть кто-то еще, кто может быть родом из этих мест.
   СПЕРЛЕА: Говорит, что он с "Эри Морнинг Стар".
   ЭЛЬ-МАСРИ: В этом нет никакого смысла. Предполагается, что "Эри Морнинг Стар" не будет никого высаживать. Предполагается, что контейнеры будут доставляться на автопилоте. Весь смысл этого способа в том, чтобы избавить людей от высадки.
   ГАНАС: Мы знаем это, Чен. Мы тоже были там, когда составлялись графики перевозок. Вот почему тебе нужно встретиться с этим парнем. Что бы там ни было, он не один из нас. Он откуда-то прибыл. И поскольку "Эри Морнинг Стар" должен был доставить груз два дня назад, а он здесь сегодня, можно предположить, что он говорит правду, когда говорит, что прибыл оттуда.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Итак, ты думаешь, что он упал в одном из контейнеров.
   ГАНАС: Это кажется вероятным.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Это была бы не самая приятная поездка.
   СПЕРЛЕА: Да, вот так. Чен, давай кое-что по-быстрому. Во-первых, он нездоров, и мы даем ему обезболивающие.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Я думал, что отдал приказы...
   СПЕРЛЕА: Прежде чем набросишься, скажу, что мы разбавили их, насколько смогли, и они все еще дают хоть какой-то эффект. Но поверь мне, этому парню они нужны. Во-вторых, у него гниль в ноге.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Насколько серьезно?
   СПЕРЛЕА: Очень серьезно. Я вычистил все, что смог, но велика вероятность, что гниль уже в крови, и ты знаешь, что это значит. Но он не местный и не понимает, что это значит, и в данный момент я не вижу смысла ему рассказывать. Моя цель - удержать его в сознании достаточно долго, чтобы ты мог с ним поговорить, а затем уберечь его от чрезмерной боли, пока мы решаем, что с ним делать после этого.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Господи, Аурел. Если у него гниль, думаю, ты знаешь, что с ним делать.
   СПЕРЛЕА: Я все еще жду результатов анализа крови. Если гнили там не будет, мы можем отнять ногу и спасти его.
   ЭЛЬ-МАСРИ: И что с ним потом делать? Оглянись вокруг, Аурел. Мы не можем содержать кого-то еще, тем более выздоравливающего инвалида с ампутированной конечностью, который не может выполнять какую-либо работу.
   ГАНАС: Может быть, тебе стоит сначала поговорить с ним, прежде чем решить, оставлять ли его на попечение колонии.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Я не могу не сочувствовать его положению, Магда. Но моя работа - думать обо всей колонии.
   ГАНАС: Что сейчас нужно всей колонии, так это чтобы ты услышал историю этого парня. Тогда у тебя будет лучшее представление о том, что думать.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Как зовут этого парня?
   СПЕРЛЕА: Малик Даманис.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Малик. Отлично.
   [Дверь открывается, приостанавливается.]
   ЭЛЬ-МАСРИ (тихо): Прекрасно.
   СПЕРЛЕА: Не зря мы называем это "гнилью".
   ЭЛЬ-МАСРИ: Да.
   [Дверь открывается полностью.]
   ЭЛЬ-МАСРИ: Малик, привет, Малик.
   МАЛИК ДАМАНИС: Да. Простите, я задремал.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Все в порядке.
   ДАМАНИС: Доктор Сперлеа здесь? Кажется, боль возвращается.
   СПЕРЛЕА: Я здесь. Дам вам еще одну дозу, Малик, но с ней придется подождать несколько минут. Мне нужно, чтобы вы сконцентрировались для разговора с главой нашей колонии.
   ДАМАНИС: Это вы?
   ЭЛЬ-МАСРИ: Это я. Меня зовут Чензира Эль-Масри.
   ДАМАНИС: Малик Даманис. Думаю, вы это знали.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Да. Малик, Аурел и Магда говорят мне, что вы с "Эри Морнинг Стар".
   ДАМАНИС: Так и есть.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Чем вы там занимаетесь?
   ДАМАНИС: Я обычный матрос. В основном занимаюсь погрузкой и разгрузкой грузов.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Вы выглядите довольно молодо. Это ваш первый корабль?
   ДАМАНИС: Мне девятнадцать стандартных лет, сэр. Нет, до этого я летал на другом корабле, на "Сияющей звезде". Я занимаюсь этим с тех пор, как мне исполнилось двадцать лет в Эри, что составляет около шестнадцати стандартных лет. Тем не менее, это мое первое путешествие на "Морнинг Стар". Или было.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Было, вы сказали.
   ДАМАНИС: Да, сэр. Он пропал, сэр.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Пропал, то есть улетел? Отправился к своему следующему пункту назначения?
   ДАМАНИС: Нет. "Пропал" означает "исчез", сэр. Его похитили. И я думаю, что все, кто был на нем, возможно, уже мертвы.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Малик, думаю, вам нужно объяснить мне это немного подробнее. С кораблем все было в порядке, когда вы прыгнули в нашу систему?
   ДАМАНИС: Насколько я знаю. Судно отправляется по расписанию Эри, и мы прыгнули в середине ночи. Капитан Газини предпочитает делать это таким образом, чтобы перевозить груз утром, когда мы будем свежими. По крайней мере, так он нам говорит. Поскольку груз, который мы приготовили для вас, был уже упакован, когда его доставили на борт, это не имело особого значения. Капитан делает то, что должен делать. Поэтому мы прибыли к вам посреди ночи.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Вы тогда работали?
   ДАМАНИС: Нет, сэр, я спал в кубрике, как и большинство остальных членов экипажа. В то время у нас была ночная вахта. Первое, что я узнал о происходящем, это то, что капитан объявил общую тревогу. Раздался взрыв, и все повскакали со своих коек. В тот момент мы не придали этому значения.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Вы ничего не подумали об общей тревоге? Разве это обычно не означает, что у вас чрезвычайная ситуация?
   ДАМАНИС: Да, но капитан Газини проводит много учений, сэр. Он говорит, что только потому, что мы торговое судно, не значит, что у нас не должно быть дисциплины. Так что через каждые три-четыре прыжка он проводит инструктаж, а поскольку капитан любит совершать прыжок посреди ночи, это означает, что нас будит множество общих предупреждений.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Хорошо.
   ДАМАНИС: Итак, мы встаем с коек, одеваемся и ждем объявления о том, что это за учения на этот раз. Это попадание микрометеорита, или какой-то системный сбой, или что это такое? И вот, наконец, старший офицер Хоса объявляет по громкой связи: "Нас берут на абордаж". И все переглядываются, потому что это что-то новенькое, мы никогда не практиковали ничего подобного. Понятия не имеем, что делать. Доктор, у меня действительно болит нога.
   СПЕРЛЕА: Я знаю, Малик. Я дам вам кое-что, как только вы закончите говорить.
   ДАМАНИС: Можно мне пока принести что-нибудь? Что угодно?
   ГАНАС: Я могу дать ему немного ибупрофена.
   СПЕРЛЕА: У нас он заканчивается, Магда.
   ГАНАС: Я достану его из своих запасов.
   СПЕРЛЕА: Хорошо.
   ГАНАС: Малик, я пойду принесу тебе ибупрофен. Это займет всего минуту.
   ДАМАНИС: Спасибо, доктор Ганас.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Вы сказали, что никогда не тренировались для высадки на борт. Но пираты были всегда.
   ДАМАНИС: Нас готовили к преследованию пиратами. Для этого большая часть экипажа остается на месте, пока команды защиты готовят контрмеры, а грузовая команда готовится к сбросу груза. Мы работаем в космосе. Пираты не могут перелезть через борт на веревках и захватить корабль. Они догоняют и угрожают, чтобы заставить отдать свой груз. Только после этого они поднимаются на борт корабля, забирают груз и уходят. Вот почему последним средством является сброс груза. Если его больше нет, у них нет причин продолжать преследование.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Значит, это были не пираты.
   ДАМАНИС: Мы не знали, что это такое. Сначала мы не знали, что там вообще кто-то есть. Мы все еще думали, что это учения. Шеф Хоса говорит нам, что нас берут на абордаж, и у нас есть две-три секунды, чтобы понять, что это значит, а затем он снова включает громкую связь и говорит: "Это не учения". Вот тогда-то мы и поняли, что что-то действительно происходит. Но мы не знали, что и думать. Нас этому не учили. Мы стояли и смотрели друг на друга. Затем в кубрик вошел боцман Заррани и сказал, что нас берут на абордаж и что мы должны оставаться в кубрике, пока он не свяжется с нами или капитан не скажет "все чисто". Затем он выбрал из нас семерых, чтобы те следовали за ним. Я был одним из тех, кого он выбрал.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Почему он выбрал вас?
   ДАМАНИС: Меня или всех нас?
   ЭЛЬ-МАСРИ: И то, и другое.
   ДАМАНИС: Он выбрал всех нас в качестве охраны. Думаю, он выбрал меня, потому что я был у него перед глазами. Я не знал, что он хотел, чтобы я был частью охраны, пока он не привел нас в свою каюту, не открыл сундук и не начал раздавать электрошокеры.
   СПЕРЛЕА: Электрошокеры? Почему у вас не было огнестрельного оружия?
   ДАМАНИС: Это космический корабль. Пулевое оружие - не лучшая идея на любом корабле, работающем в вакууме. И единственная причина, по которой на корабле вообще нужно держать оружие, - это справиться с кем-то, кто затеял драку или пьян и неуправляем. И для этого вам нужна электрошоковая дубинка. Вы бьете кого-то, он падает, и вы отправляете его на гауптвахту, пока он не протрезвеет и не успокоится. Итак, у нас есть электрошоковые дубинки. Заррани раздал их нам. Дубинок было шесть, а нас восемь, так что у нас с Тариком Мурвани ничего не было. Боцман Заррани сказал, что мы должны стать разведчиками, и велел нам переключить наши компады на общий канал, чтобы все знали, где находится враг. Для меня это не имело особого смысла. Я полагал, что мы знаем, откуда они могут появиться.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Через воздушные шлюзы.
   ДАМАНИС: Да, сэр. Они открывали их снаружи и проникали таким образом. Я думаю, что Заррани и капитан Газини подумали об одном и том же, потому что Заррани взял с собой двоих членов экипажа с электрошокерами к техническому шлюзу левого борта, в то время как остальные трое направились к техническому шлюзу правого борта. Но мы ошибались.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Как они проникли внутрь?
   ДАМАНИС: Они прорезали корпус в носовой и кормовой частях и высадили около дюжины солдат в каждом месте. Я увидел брешь в кормовой части и солдат, заглядывающих внутрь, и крикнул об этом в свой компад, а затем побежал, потому что у солдат были штурмовые винтовки.
   СПЕРЛЕА: Я думал, вы не хотите, чтобы на космическом корабле было метательное оружие.
   ДАМАНИС: Мы не хотим, доктор. Солдаты хотели. Их задачей было захватить корабль. И, может быть, они подумали, что раз уж они все равно проделали пару дырок в корпусе, то что значат несколько пулевых отверстий тут и там, верно?
   ГАНАС: Вот и лекарство. Три таблетки.
   ДАМАНИС: Спасибо.
   ГАНАС: Давайте я принесу вам воды.
   ДАМАНИС: Слишком поздно. Я уже проглотил их. Сколько времени потребуется, чтобы они начали действовать?
   ГАНАС: Это большая доза, так что совсем недолго.
   ДАМАНИС: Хорошо. У меня сильно болит нога. Думаю, становится хуже.
   СПЕРЛЕА: Дайте-ка я посмотрю.
   ДАМАНИС: Аааааа...
   СПЕРЛЕА: Извините.
   ДАМАНИС: Все в порядке, доктор. Но все так, как я вам говорил. Это очень больно.
   СПЕРЛЕА: Я посмотрю, что могу сделать, чтобы убрать это снова, после того, как мы закончим разговор.
   ДАМАНИС: Мне определенно понадобятся какие-нибудь настоящие обезболивающие. Когда вы делали это в последний раз, я думал, что у меня крыша поедет.
   СПЕРЛЕА: Я буду осторожен, насколько смогу.
   ДАМАНИС: Я знаю, вы делаете все, что в ваших силах, доктор Сперлеа.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Вы сказали, что это были солдаты. Были ли это силы обороны колоний?
   ДАМАНИС: Я так не думаю. На них не было униформы сил обороны. Они были более массивными и черными, а их головы закрывали шлемы. Мы не могли разглядеть их лиц или чего-либо еще. Я полагаю, это имеет смысл, поскольку они прилетели из космоса.
   ГАНАС: Если они прорезали корпус, разве переборки не закрылись бы, чтобы локализовать пробоину?
   ДАМАНИС: Я думаю, что так и должно быть, но автоматические системы чувствительны к потере давления. Эти ребята проходили через люк, не выпуская из него воздух. Я думаю, они, должно быть, сделали временный воздушный шлюз на внешней стороне корпуса, прежде чем прорваться.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Ваш капитан все еще мог поднять переборки, чтобы удержать их внутри.
   ДАМАНИС: Брешь в носовой части была прямо над мостиком. Насколько я могу судить, самое первое, что они сделали, это захватили мостик и капитана Газини. Как только они захватили мостик, то получили контроль над кораблем. Один из матросов на мостике сказал мне, что, когда они вошли, то приказали капитану сообщить им свои командные коды. Он отказался, и они выстрелили шефу Хосе в живот. Он лежал, крича, на палубе, и они сказали капитану, что выпотрошат и расстреляют каждого человека на мостике, если он не выдаст коды. Как только капитан это сделал, они выстрелили Хосе в голову, чтобы избавить его от страданий, а затем захватили корабль.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Что произошло потом?
   ДАМАНИС: Солдаты прошлись по кораблю, под дулом оружия собрали экипаж и отвели их в грузовой отсек. Я и другие сотрудники охраны пытались избегать встречи с солдатами, сколько могли, но в конце концов они нашли нас всех. Меня поймали возле столовой. Я вышел в коридор, и по обе стороны от меня было по солдату с винтовками, направленными мне в грудь и в голову. Я попытался вернуться на прежнее место, но когда повернулся, позади меня стоял еще один солдат с винтовкой наготове. Я поднял руки, и все. Меня, как и всех остальных, отвели в грузовой отсек.
   ЭЛЬ-МАСРИ: И за все это время ни один из солдат не сказал вам, чего они хотят.
   ДАМАНИС: Нет, сэр. Когда меня отвели в грузовой отсек, я увидел, что все остальные члены экипажа стоят на палубе на коленях, заложив руки за голову. Единственным, кто остался на ногах, был боцман Заррани, который цитировал одному из солдат закон о торговом судоходстве Колониального союза. Солдат, казалось, некоторое время не обращал на него внимания, затем вытащил пистолет. Он выстрелил боцману в лицо, после чего Заррани был мертв. И на этом вопросы кончились.
   СПЕРЛЕА: Итак, там был весь экипаж.
   ДАМАНИС: Все, кроме капитана и рулевого по фамилии Калат. И Хосы, но он был уже мертв.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Значит, вы все были в грузовом отсеке. Как вы добрались оттуда сюда, Малик?
   ДАМАНИС: На "Эри Морнинг Стар" было четыре контейнеровоза с автопилотами. Два из них были заполнены припасами для вашей колонии. Два других были пусты. Солдаты открыли эти два и приказали нам погрузиться, половину в один, половину в другой.
   ЭЛЬ-МАСРИ: И вы просто вошли внутрь?
   ДАМАНИС: Двое из нас оказали сопротивление. Они выстрелили им в головы. Они не стали тратить время на разговоры с нами или переговоры. Насколько я могу судить, они вообще не разговаривали ни с кем, за исключением тех, кто был на мостике и получал командные коды от капитана. В этом не было никакого смысла, и им не нужно было ничего говорить, чтобы заставить нас сделать то, что они хотели.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Что произошло дальше, после того как вы все собрались?
   ДАМАНИС: Они заперли нас в грузовых контейнерах. Все погрузилось в кромешную тьму, и люди начали кричать, а затем пара из нас включили свои компады, чтобы их экраны светились. Это, казалось, немного успокоило людей. После этого мы услышали звуки движения и разговоров людей - солдаты, по-видимому, разговаривали друг с другом, а не с нами, - но я не мог разобрать ничего достаточно четкого, чтобы понять, что они говорили или делали. А затем раздался еще один звук. Это был звук откачки грузового отсека. И тут люди снова начали кричать. Это означало, что дверь грузового отсека открылась и нас выбросило наружу.
   ГАНАС: Они выбрасывали экипаж за борт.
   ДАМАНИС: Да, доктор. Хотя один из членов экипажа в моем контейнере предположил нечто иное. Как только контейнер начал двигаться и стало ясно, что его сбросили с корабля, кто-то в контейнере начал кричать: "Мы идем по доске! Мы идем по доске! Мы идем по доске!" Он продолжал орать минуту или две, прежде чем я услышал глухой удар, и он заткнулся. Я думаю, кто-то ударил его, чтобы заставить замолчать.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Грузовые контейнеры не предназначены для перевозки людей.
   ДАМАНИС: Да, сэр. Они герметичны и изолированы, поэтому груз внутри не замерзнет в космосе и не перегреется при входе в атмосферу. Но в них нет искусственной гравитации и нет места, где можно было бы привязаться. Ближе всего к этому подходят ремни для поддонов на дне контейнера. Мы используем их для крепления грузовых поддонов, но от них мало толку, если вы не являетесь поддоном. Я все же схватил один ремень и привязал его к своей руке, как можно ближе к месту его прикрепления, чтобы, по крайней мере, не улететь. Я подумал, что это может помочь, когда мы войдем в атмосферу.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Получилось?
   ДАМАНИС: Не совсем. Мы погрузились в атмосферу, и все вокруг начало трястись и двигаться. Я держался за ремень от поддона, но даже тогда меня мотало взад-вперед, когда ремень вращался вокруг своего крепления. Меня швыряло на пол контейнера, я разворачивался по дуге и снова падал с другой стороны. Я свернулся калачиком, насколько мог, и обхватил голову руками, чтобы защитить ее, но этого было недостаточно; я пару раз терял сознание. Если бы я не обмотал ремень вокруг руки, меня бы швыряло в контейнере вместе с остальными.
   ГАНАС: А что случилось с остальными?
   ДАМАНИС: Люди начали ударяться о стены, пол и друг о друга, все сильнее и быстрее по мере того, как мы падали. Пару раз люди задевали меня, но я лежал почти на полу, так что в основном они ударялись друг о друга или о стены. Они кричали, когда летали, и время от времени раздавался шлепок, а затем чей-то крик либо становился громче, либо прекращался. После одного очень сильного рывка рядом со мной женщина ударилась об пол прямо головой, и я услышал, как сломалась ее шея. Она перестала кричать. В контейнере нас было по меньшей мере пятьдесят человек. Я бы предположил, что около десяти или пятнадцати человек погибли при входе в атмосферу, и, возможно, еще столько же сломали руки или ноги.
   СПЕРЛЕА: Хорошо, что вы держались за этот ремень.
   ДАМАНИС: [смеется] Посмотрите на мою ногу, док. Скажите мне еще раз, как мне повезло.
   ГАНАС: Ибупрофен уже помогает?
   ДАМАНИС: Немного. Можно мне сейчас немного воды, пожалуйста?
   ГАНАС: Да, конечно.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Как только вы прошли атмосферу, все наладилось?
   ДАМАНИС: Не очень. Включился автопилот и стабилизировал нас, но затем раскрылись парашюты, и всех, кто еще летал, швырнуло на пол контейнера. Сломанных костей стало еще больше, но, по крайней мере, все оказались на полу, потому что наконец-то установилась гравитация. Затем раздался треск, и всех снова разбросало. Мы пролетали сквозь деревья, или что там у вас называется деревьями. Затем раздался последний удар, контейнер упал на бок, дверцы распахнулись, и мы, наконец, оказались на земле.
   ГАНАС: Ваша вода.
   ДАМАНИС: Спасибо.
   СПЕРЛЕА: Каково было ваше физическое состояние на тот момент, Малик?
   ДАМАНИС: Я очень сильно пострадал. Уверен, что у меня было сотрясение мозга. Но я мог ходить, и у меня не было сломанных костей. Я отвязался от своего ремня и направился к двери, и когда вышел наружу, несколько человек из команды, которые вышли до меня, стояли на небольшой поляне, глядя вверх и указывая, поэтому я посмотрел туда, куда смотрели они.
   ЭЛЬ-МАСРИ: На что они указывали?
   ДАМАНИС: Это был другой грузовой контейнер. Он кувыркался и падал. Должно быть, автопилот был поврежден или что-то в этом роде, потому что он не стабилизировался и его парашюты не раскрылись. Мы наблюдали за его падением в течение двадцати-тридцати секунд, а затем его заслонили деревья, и мы больше не могли его видеть. Но через несколько секунд услышали треск ломающихся деревьев и громкий звук удара. Контейнер ударился о землю почти на полной скорости. Если кто-то и был жив в этом контейнере до столкновения, то после него он не выжил. По крайней мере, я не понимаю, как они могли выжить.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Вы видели, как падали еще какие-нибудь контейнеры?
   ДАМАНИС: После этого я перестал присматривать за ними.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Малик, прошу меня извинить, я отойду на минутку?
   ДАМАНИС: Да, сэр. Означает ли это, что мы закончили разговор? Могу я прямо сейчас получить укол?
   ЭЛЬ-МАСРИ: Подождите минутку, Малик. Я вернусь, чтобы задать вам еще несколько вопросов.
   ДАМАНИС: У меня на самом деле болит нога, сэр.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Это ненадолго. Аурел, Магда?
   [Дверь открывается, закрывается.]
   ЭЛЬ-МАСРИ: Зачем ты принесла сюда диктофон?
   ГАНАС: Малик ничего не скажет, если тебя не будет рядом.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Он сейчас выключен?
   ГАНАС: Да.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Откуда пришел Малик? Я имею в виду, в каком направлении?
   СПЕРЛЕА: Пара, которая нашла его, сказала, что видела, как он выходил из леса к востоку от колонии.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Есть ли у нас люди, которые ищут контейнеры в этом направлении?
   СПЕРЛЕА: Магда?
   ГАНАС: Мы отправили пять групп, и все они направились в разные стороны, так что, по крайней мере, одна из них направляется в восточном направлении.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Отзовите другие команды, и пусть они тоже отправляются на восток. Есть вероятность, что наши припасы находятся в том направлении.
   СПЕРЛЕА: Как думаешь, Чен, пираты собирались выбрасывать груз?
   ЭЛЬ-МАСРИ: Думаю, что тот, кто захватил "Эри Морнинг Стар", был заинтересован в судне, а не в грузе. Вот почему они оставили капитана и рулевого, а всех остальных заставили идти по доске. Вполне возможно, что они выбросили груз вместе с командой. Если это так, то нам нужно найти его. Нам нужны эти припасы.
   ГАНАС: Что с выжившими?
   ЭЛЬ-МАСРИ: Какими выжившими?
   ГАНАС: Малик сказал, что по крайней мере часть экипажа в его контейнере пережила посадку. Хочешь, чтобы наши люди искали и их тоже?
   ЭЛЬ-МАСРИ: Думаю, что нашей первоочередной задачей является поиск этих припасов, Магда.
   ГАНАС: Это довольно сурово, Чен. Эти люди буквально падают с неба и разбиваются о землю, а ты ни в малейшей степени не беспокоишься о них.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Послушай. Я не собираюсь извиняться за то, что, когда дело дойдет до драки, я поставлю жителей этой колонии выше всех остальных. Именно поэтому вы все наняли меня в качестве руководителя этой колонии, помнишь? Вам нужен был человек с опытом работы на передовой, который был бы знаком с трудными решениями, которые приходится принимать на переднем крае человеческой цивилизации. Это одно из таких решений, Магда. Уделяем ли мы первоочередное внимание поиску припасов для наших людей, которые здоровы, но проживут недолго, если мы не получим средства для обработки почвы, семена и продовольственные пайки на случай непредвиденных обстоятельств, которые были в грузе, доставленном "Эри Морнинг Стар", или уделяем первоочередное внимание группе людей, которых мы не знаем, большинство из которых оказались бы ранеными или умирающими - это не что иное, как истощение наших почти несуществующих ресурсов? Я лидер колонии. Я должен сделать выбор, и я выбираю нас. Может быть, вам это покажется бесчеловечным, но в данный момент спросите меня, не все ли мне равно. Здешняя почва убивает все, что мы в нее сажаем. Почти все, что здесь растет или обитает, мы не можем есть, или пытается убить нас, или и то, и другое. У нас осталось запасов на три недели, и то, если мы продержимся. Двести пятьдесят человек надеются, что я спасу их жизни. Это моя работа. Я делаю это, говоря нашим людям, чтобы они сначала искали эти грузовые контейнеры. Конец рассказа.
   СПЕРЛЕА: По крайней мере, ты должен попросить его попытаться описать, где он приземлился, чтобы мы могли сузить область поиска. Где бы это ни было, он смог дойти сюда в состоянии, лишь немногим лучшем, чем сейчас. Это значит, что это не так уж далеко. Чем больше мы будем знать, тем проще будет найти грузовые контейнеры, если они существуют.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Спроси у него.
   СПЕРЛЕА: Если я спрошу его, все, что он будет делать, - это продолжать выпрашивать обезболивающие. Таков был уговор: он поговорит с тобой, а когда закончит, я ему кое-что вколю. Так что тебе нужно это сделать.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Как скоро ты узнаешь о результатах анализа его крови? Не распространилась ли у него гниль по всему организму.
   СПЕРЛЕА: Я проверил на своем компаде, пока ты с ним разговаривала. Посевы все еще растут. Буду знать наверняка в ближайшие тридцать минут или около того.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Хорошо. Магда, пожалуйста, сообщи поисковым командам, чтобы они сосредоточились на востоке, и мы надеемся, что вскоре дадим им более подробную информацию о том, где искать. Скажи Дрю Тэлфорду, чтобы он распространил это по всей колонии. Это будет быстрее, чем пытаться собрать всех участников по очереди.
   ГАНАС: Что мы будем делать, если одна из поисковых групп случайно обнаружит выживших из "Эри Морнинг Стар"?
   ЭЛЬ-МАСРИ: Обратите внимание, где они находятся, но пока держитесь от них подальше. Если найдем грузовые контейнеры с нашими припасами, то сможем вернуться и разобраться с ними. Но пока оставим их в покое. У нас другие приоритеты.
   ГАНАС: Держи, Аурел. Обязательно запиши все, что скажет Малик.
   СПЕРЛЕА: Запишу.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Ладно, давай вернемся к делу.
   [Дверь открывается, закрывается.]
   ДАМАНИС: Я думал, вы забыли обо мне.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Мы не стали бы так делать, Малик.
   ДАМАНИС: Приятно это слышать. Извините, что отнимаю у вас так много времени. Вы, должно быть, заняты, как руководитель колонии.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Что ж, разговор с вами был полезен, и вы могли бы быть еще немного полезнее для меня, Малик.
   ДАМАНИС: Как я могу это сделать?
   ЭЛЬ-МАСРИ: Мне нужно, чтобы вы рассказали мне все, что сможете, о том, где вы приземлились и как сюда попали. Это поможет нам найти место, где вы приземлились, и, возможно, поможет нам найти остальных членов вашей команды.
   ДАМАНИС: Я расскажу вам, но не думаю, что вы найдете остальных членов моей команды. Я думаю, они все мертвы.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Вы сказали, что, по крайней мере, несколько ваших товарищей по команде были живы, когда вы приземлились. Вы до сих пор остаетесь живы. Так что есть основания полагать, что некоторые из них тоже могли выжить.
   ДАМАНИС: Да.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Почему вы качаете головой?
   СПЕРЛЕА: Малик, что-то еще случилось с вашей командой до того, как вы пришли сюда?
   ДАМАНИС: Да.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Расскажите нам об этом. Это может быть полезно для нас.
   ДАМАНИС: После того, как мы приземлились, те из нас, кто в основном не пострадал, начали помогать тем, кому было хуже. На тот момент нас было около десяти человек. Мы вернулись к контейнеру, чтобы посмотреть, кто жив, а кто мертв. Мертвых мы отодвинули в сторону от контейнера. Живых вынесли из контейнера, чтобы посмотреть, насколько серьезно они ранены. Примерно у половины были сломаны кости, но они все еще были в сознании или могли передвигаться. Остальные были либо без сознания, либо не могли двигаться, потому что были слишком ранены или испытывали слишком сильную боль. Мы вернулись в контейнер и сняли одежду с погибших, чтобы сделать стропы и фиксаторы, а также перевязать места, где у людей было кровотечение или открытые переломы.
   СПЕРЛЕА: Итак, десять человек относительно целы, около десяти или пятнадцати получили легкие ранения и столько же - тяжелые. Остальные мертвы.
   ДАМАНИС: Да. Можно мне еще воды?
   СПЕРЛЕА: Конечно.
   ДАМАНИС: Когда мы закончили с этим, те из нас, кто еще не пострадал, собрались вместе, чтобы обсудить, что делать дальше. Некоторые из нас хотели найти вашу колонию. Мы знали, что она здесь, внизу, потому что именно поэтому мы были над вашей планетой, и знали, что вы не могли быть слишком далеко. Но ни один из наших компадов не пережил падения, и мы не могли подать вам сигнал или использовать их, чтобы отслеживать, кто ушел. Большинство из нас хотели построить лагерь получше, привести себя в порядок, найти немного воды и еды, прежде чем делать что-то еще. Я сказал, что мы должны вынести мертвых из контейнера, а живых вернуть обратно, чтобы у них, по крайней мере, было укрытие. Один парень, Надим Дэви, начал говорить о том, что нам следует рассмотреть возможность использования мертвых в пищу. Мы спорили об этом так долго, что не заметили, что произошло с лесом.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Что случилось?
   ДАМАНИС: Наступила мертвая тишина. Так бывает, когда поблизости есть хищник, верно? Все, что может быть съедено, просто замолкает и прячется. Мы наконец заметили это, когда все замолчали. Наступила мертвая тишина, за исключением наших раненых. И затем...
   СПЕРЛЕА: А потом на вас набросилась стая животных.
   ДАМАНИС: Вы знаете об этих тварях?
   ЭЛЬ-МАСРИ: Мы называем их просто "стая". Не называем их иначе, потому что мы никогда не замечали их в одиночку. Вы их не видите, или же вы видите их десятками. Между этими крайностями ничего не бывает.
   ДАМАНИС: Я этого не знал. Я видел, как они выходили из леса, и они напомнили мне истории, которые моя бабушка рассказывала мне об африканских гиенах. Их было так много. По одному или по два на каждого из нас.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Мы потеряли четырнадцать человек из-за стаи в самом начале, прежде чем научились не забредать слишком далеко в лес в одиночку. Мы выходим группами по четыре-пять человек и всегда вооружены. Похоже, они научились распознавать винтовки. Мы видим их не так часто, как раньше.
   ДАМАНИС: Они наверстали упущенное на нас. Сначала набросились на раненых, занялись их шеями и открытыми ранами. Мы ничего не могли для них сделать. Некоторые из менее пострадавших пытались бежать или ползти, но стая добралась и до их ран. Как будто они знали, что это причинит им наибольшую боль и потянет их вниз, чтобы они могли их схватить. Затем, по крайней мере, пара десятков тварей сбились в кучку поменьше и направились к тем из нас, кто еще не пострадал. Некоторые из нас попытались убежать и не заметили, что нас окружила еще одна небольшая стая. Надим был одним из тех; он быстро упал, и на него набросились шестеро, прежде чем кто-либо из нас успел что-либо предпринять. Затем остальные бросились прямо на нас.
   СПЕРЛЕА: Как вам удалось сбежать?
   ДАМАНИС: Сначала я не понял. Одна из тварей стаи укусила меня за икру и откусила от нее кусок. Мне удалось оттолкнуть ее, а затем я побежал так быстро, как только мог, в противоположном направлении. К тому времени остальные члены экипажа уже были на земле, и, я думаю, стая решила, что с них более чем достаточно того, что они сделали. Им не нужно было преследовать меня. Я просто продолжал бежать, пока у меня не отказала нога.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Вы помните, в каком направлении вы в основном бежали? На север? На юг?
   ДАМАНИС: Не знаю. В основном на юг? Помню, что солнце было справа от меня, когда я мог его видеть, и я думаю, что здесь было утро, когда мы приземлились. Итак, на юг?
   ЭЛЬ-МАСРИ: Что произошло потом?
   ДАМАНИС: Я отдыхал, но не слишком долго, потому что моя нога уже начала болеть, и я не хотел, чтобы она затекла. Продолжал двигаться на юг и через некоторое время, минут через десять, набрел на ручей. Вспомнил, что когда-то читал, что если заблудишься в лесу, то должен найти ручей и затем идти вниз по течению, потому что рано или поздно найдешь цивилизацию. Итак, выпив немного воды и промыв рану, я просто пошел вниз по течению. Шел, потом пару минут отдыхал и снова пускался в путь. В конце концов, вышел из леса и увидел вашу колонию. Я увидел пару человек в поле.
   СПЕРЛЕА: Это, должно быть, Янги. Они нашли его там, где, как предполагалось, было их поле сорго.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Продолжайте, Малик.
   ДАМАНИС: Я пытался кричать им и махать руками, но не знал, слышат они меня или нет. Потом потерял сознание, а когда очнулся, был здесь, и доктор Сперлеа пытался вылечить мою ногу. Это меня разбудило.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Я в этом не сомневаюсь.
   ДАМАНИС: И это все, сэр. Это все, что я знаю.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Хорошо. Спасибо вам, Малик.
   ДАМАНИС: Не за что, сэр. Можно мне сейчас обезболивающее? Я действительно скоро начну плакать.
   СПЕРЛЕА: Конечно, Малик. Дайте мне минутку поговорить с Ченом, я сейчас вернусь и возьмусь за вас.
   [Дверь открывается, закрывается.]
   ЭЛЬ-МАСРИ: Ну, по крайней мере, теперь мы знаем, как он заразился. Укус стаи мог способствовать.
   СПЕРЛЕА: А если не укус, то промывание раны водой из ручья.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Нельзя винить его за то, что он не знал, что в ручье полно бактерий, вызывающих гниль.
   СПЕРЛЕА: Поверь мне, я это понимаю. Кстати, его анализ крови только что показал положительный результат.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Плохие новости?
   СПЕРЛЕА: Не делай вид, что тебя это волнует, Чен.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Просто скажи мне.
   СПЕРЛЕА: У него это в крови. У него есть около суток, прежде чем сепсис убьет его изнутри.
   ЭЛЬ-МАСРИ: У нас недостаточно обезболивающих, Аурел, чтобы ты мог позволить ему продержаться все это время. Вот почему мы оказались в такой ситуации с обезболивающими в первую очередь.
   СПЕРЛЕА: Я знаю.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Тогда ты позаботишься об этом.
   СПЕРЛЕА: Когда вернусь, я дам ему достаточно, чтобы он заснул. Дальше я сам обо всем позабочусь.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Мне жаль, что я вынужден так с тобой говорить.
   СПЕРЛЕА: Понимаю, Чен. И делаю. Я просто уверен, что когда умру и встречу Гиппократа, он будет сильно разочарован во мне.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Он все равно умрет, и умрет мучительно. Ты не окажешь ему никакой услуги.
   СПЕРЛЕА: Я собираюсь сменить тему, сказав: Смотри, вот идет Магда.
   ГАНАС: Команда "Восток" обнаружила контейнеры с экипажем "Эри Морнинг Стар".
   ЭЛЬ-МАСРИ: Каков отчет?
   ГАНАС: Все мертвы. Смерть от удара в одном месте. Похоже, что смерть от стаи - в другом. Они находятся менее чем в километре друг от друга, причем место, где произошла смерть от удара, находится севернее. Команда сделала снимки, так что, если ты хочешь, чтобы тебе сегодня ночью снились кошмары, можешь посмотреть.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Других контейнеров нет?
   ГАНАС: Если они там, то их еще не нашли.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Пусть продолжают поиски. Передайте координаты остальным поисковым командам и расходитесь в разные стороны.
   ГАНАС: Как Малик?
   СПЕРЛЕА: У него гниль в крови.
   ГАНАС: Господи.
   СПЕРЛЕА: Просто еще один прекрасный день здесь, в Нью-Сиэтле.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Посмотри на это с другой стороны. Вряд ли будет намного хуже.
   ГАНАС: Не сглазь.
   ЭЛЬ-МАСРИ: Спасибо вам, Аурел, Магда. Я дам вам знать, когда или если мы найдем эти припасы.
   СПЕРЛЕА: Спасибо, Чен.
   ГАНАС: Он настоящий ублюдок.
   СПЕРЛЕА: Мы знали, кем был он, когда нанимали его.
   ГАНАС: Знаю, но мне больно, когда об этом так часто напоминают.
   СПЕРЛЕА: Без него мы, возможно, были бы уже мертвы.
   ГАНАС: О чем тоже больно вспоминать так часто.
   СПЕРЛЕА: Да ладно. Мы должны дать Малику обезболивающее.
   ГАНАС: Это Чен приказал тебе прикончить его после того, как ты это сделаешь?
   СПЕРЛЕА: Он так и сказал.
   ГАНАС: Ты сделаешь это?
   СПЕРЛЕА: Не знаю.
   ГАНАС: Ты хороший и порядочный человек, Аурел. Ты действительно такой. Как ты оказался в дикой колонии, выше моего понимания.
   СПЕРЛЕА: Ты из тех, кто любит поговорить, Магда. Давай войдем.
   ГАНАС: Хорошо.
   СПЕРЛЕА: И выключи это. Что бы я ни делал, хочу, чтобы это осталось только на моей совести.
   [Запись заканчивается]
  
   ЭПИЗОД ТРЕТИЙ. НАМ НУЖНЫ ТОЛЬКО ГОЛОВЫ
  
   Когда посол Абумве позвонила Харту Шмидту, он отправился в ее временный офис на станции "Феникс", но ее там не оказалось. Шмидт знал, что отсутствие посла в ее кабинете не является достаточным оправданием для того, чтобы не явиться по первому приказу, поэтому он поспешно поискал ее через свой компад. Три минуты спустя он подошел к ней на смотровой площадке.
   - Посол, - приветствовал он.
   - Мистер Шмидт, - ответила посол, не поворачиваясь к нему. Шмидт проследил за ее взглядом, устремленным в иллюминатор смотровой площадки на сильно поврежденный корабль, зависший на небольшом расстоянии от станции.
   - "Кларк", - узнал Шмидт.
   - Очень хорошо, Шмидт, - сказала Абумве таким тоном, который дал ему понять, что, как и во многих других вещах, которые он говорил ей в качестве функционера в ее дипломатической команде, он не сказал ей ничего такого, чего бы она уже не знала.
   Шмидт непроизвольно, нервно прочистил горло в ответ. - Я видел Неву Баллу сегодня утром, - сказал он, назвав старшего офицера "Кларка". - Она сказала мне, что "Кларк" выглядит неважно. Повреждения, которые он получил во время нашей последней миссии, довольно обширны. Ремонт обойдется почти так же дорого, как постройка нового корабля. Она считает, что, скорее всего, они просто сдадут его на металлолом.
   - И что сделают с экипажем? - спросила Абумве.
   - Она не говорила об этом, - ответил Шмидт. - Сказала, что экипаж держится вместе, по крайней мере, на данный момент. Есть шанс, что Союз колоний может просто взять новый корабль и назначить на него команду "Кларка". Они могли бы даже назвать его "Кларк", если собираются сдать старый на слом. - Шмидт указал в направлении корабля.
   - Хммм, - промычала Абумве, а затем снова погрузилась в молчание, уставившись на "Кларк".
   Шмидт провел еще несколько неловких минут, прежде чем снова откашляться. - Вы звонили мне, посол? - спросил он, напоминая ей, что он здесь.
   - Говорите, что команда "Кларка" не переведена, - сказала Абумве, как будто в их предыдущем разговоре не было длительной паузы.
   - Пока нет, - сказал Шмидт.
   - И все же моя команда справилась, - промолвила Абумве, наконец-то взглянув на Шмидта. - По крайней мере, по большей части. Государственный департамент уверяет меня, что эти назначения носят временный характер - мои люди нужны им для заполнения вакансий в других миссиях, - но на данный момент у меня в команде осталось два человека. Они оставили мне Хиллари Дролет и вас. Я знаю, почему они оставили мне Хиллари. Она моя помощница. Не знаю, почему они решили забрать всех остальных членов моей команды, поручить им какое-то предположительно важное задание и оставить вас совсем без дела.
   - У меня нет на это достойного ответа, мэм, - это было единственное, что смог сказать Шмидт, что не поставило бы под угрозу всю его дипломатическую карьеру.
   - Хммм, - повторила Абумве и повернулась обратно к "Кларку".
   Шмидт решил, что ему пора уходить, и начал отступать со смотровой площадки, возможно, чтобы выпить чего-нибудь покрепче в ближайшем кафе, когда Абумве заговорила снова.
   - У вас компад с собой? - спросила она его.
   - Да, мэм, - ответил Шмидт.
   - Проверьте его сейчас, - сказала Абумве. - У нас новые приказы.
   Шмидт достал из кармана компад, включил его и прочитал новые приказы, появившиеся в очереди на рассылку. - Мы подключены к переговорам с була, - сказал он, прочитав приказы.
   - По-видимому, так, - согласилась Абумве. - У заместителя посла Залы произошел разрыв аппендикса, и она вынуждена уйти в отпуск. Обычно по протоколу ее помощник должен был бы взять на себя ее обязанности и продолжить переговоры, но переговоры, которые ведет Зала, официально еще не начались, и по протокольным соображениям для Союза колоний важно, чтобы эту часть процесса возглавлял кто-то достаточно высокопоставленный. Итак, мы здесь.
   - Какую часть переговоров мы берем на себя? - спросил Шмидт.
   - Есть причина, по которой я прошу вас ознакомиться с приказами, Шмидт, - заметила Абумве. К ней вернулся прежний тон. Она снова повернулась к нему лицом.
   - Извините, мэм, - поспешно сказал Шмидт и указал на свой компад. - Я еще не на месте.
   Абумве поморщилась, но оставила при себе все комментарии о Шмидте, которые вертелись у нее в голове. - Доступ к мирам була для торговли и туризма, - проговорила она вместо этого. - Сколько кораблей, насколько они велики, сколько людей одновременно находится на Булати и его колониальных мирах и так далее.
   - Мы уже делали это раньше, - сказал Шмидт. - Это не должно стать проблемой.
   - Есть оговорка, которой нет в ваших приказах, - поправила Абумве. Шмидт оторвал взгляд от своего компада. - Существует планета-колония була под названием Вантджи. Это была одна из последних планет, на которые претендовали була, прежде чем Конклав объявил независимым расам, что они больше не могут ее колонизировать. Они еще не посылали на нее никого из своих людей, потому что не знают, как Конклав отреагирует на это.
   - Что насчет нее? - спросил Шмидт.
   - Три дня назад в СОК прибыл беспилотный прыжковый летательный аппарат из Вантджи с экстренным сообщением о бедствии, - сообщила Абумве.
   С какой стати була с официально необитаемой планеты посылают силам обороны колоний сообщение о бедствии? Шмидт чуть было не спросил об этом, но не стал. Он понял, что это был именно тот вопрос, который заставил бы посла подумать, что он еще более глуп, чем она уже считала. Вместо этого он попытался разобраться в вопросе самостоятельно.
   Через несколько секунд до него дошло. - Дикая колония, - сказал он.
   - Да, - согласилась Абумве. - Дикая колония, о которой була, похоже, ничего не знают на данный момент.
   - Мы не говорим им, что она там есть? - спросил Шмидт.
   - Пока нет, - ответила Абумве. - Сначала СОК отправят корабль.
   - Мы отправляем военный корабль на территорию була, чтобы проверить человеческую колонию, которой там быть не должно? - слегка недоверчиво переспросил Шмидт. - Посол, это очень плохая идея...
   - Конечно, это плохая идея! - огрызнулась Абумве. - Прекратите сообщать мне очевидные вещи, Шмидт.
   - Извините, - сказал Шмидт.
   - Наша задача на переговорах состоит из двух частей, - сказал Абумве. - Мы ведем переговоры о правах на торговлю и туризм. Мы также ведем переговоры с ними достаточно медленно, чтобы "Тюбинген" смог добраться до Вантджи и убрать с планеты эту дикую колонию - или то, что от нее осталось.
   - Не сообщая об этом була, - предположил Шмидт. Он постарался как можно вежливее скрыть скептицизм в своем голосе.
   - Думаю, что если була не знают о ней сейчас, то нет смысла сообщать им об этом, - согласилась Абумве. - И даже если им станет известно, то нарушители будут устранены до того, как они вызовут настоящую дипломатическую проблему.
   - До тех пор, пока они не заметят, что корабль СОК пролетел над их планетой, - сказал Шмидт.
   - Предполагается, что "Тюбинген" будет далеко оттуда, прежде чем була узнают, что он там был, - указала Абумве.
   Шмидт воздержался от того, чтобы сказать, что это все равно плохая идея, и вместо этого выбрал что-то другое. - Вы сказали, что к этой колониальной планете направляется "Тюбинген", - напомнил он.
   - Да, - подтвердила Абумве. - Что насчет этого?
   Шмидт подключился к своему компаду и просмотрел очередь сообщений. - Гарри Уилсон был подключен к "Тюбингену" несколько дней назад, - сообщил он и повернул свой компад к послу, чтобы показать ей сообщение, которое Уилсон отправил ему. - Их взвод СОК потерял своего системщика на Бриндле. Гарри был назначен на их текущее задание. Которое должно было быть именно этим, не так ли?
   - Еще один мой член команды переведен, - заметила Абумве. - К чему вы клоните?
   - Я хочу сказать, что нам было бы полезно иметь кого-то, кто разбирался бы в этом вопросе, - сказал Шмидт. - Вы знаете, что у нас плохой расклад, мэм. По крайней мере, Гарри может сказать нам, насколько он на самом деле плохой.
   - Просить у своего друга из СОК информацию об активной военной миссии - это отличный способ получить пулю, Шмидт, - заметила Абумве.
   - Полагаю, что так оно и было бы, - согласился Шмидт.
   Абумве на мгновение замолчала. - Не думаю, что вам стоит рисковать и быть пойманным за чем-то подобным, - сказала она в конце концов.
   - Полностью понимаю вас, мэм, - ответил Шмидт. Он повернулся, чтобы уйти.
   - Шмидт, - обратилась Абумве.
   - Да, мэм, - отозвался Шмидт.
   - Вы понимаете, что ранее я намекала на то, что они оставили вас со мной, потому что вы были в основном бесполезны, - сказала Абумве.
   - Да, я это понял, - ответил Шмидт через минуту.
   - Уверена, что поняли, - заметила Абумве. - Теперь докажите, что я ошибаюсь. - Она перевела взгляд на "Кларк".
   О боже, Гарри, - подумал Шмидт, уходя. - Надеюсь, что тебе сейчас живется легче, чем мне.
  

*   *   *

   Шаттл "Тюбингена" врезался в атмосферу планеты, как камень в земляную плотину, выделяя тепло и сотрясая взвод солдат сил обороны колоний внутри, как будто они были пластиковыми шариками в детской игрушке-поппере.
   - Это мило, - заметил лейтенант Гарри Уилсон, ни к кому конкретно не обращаясь, а затем обратил свое внимание на свою коллегу, лейтенанта Хизер Ли, командира взвода. - Забавно, что что-то вроде воздуха может ощущаться таким неровным.
   Ли пожала плечами. - У нас есть ремни, - ответила она. - И это не светский визит.
   - Я знаю, - сказал Уилсон. Шаттл снова встряхнуло. - Но это всегда было моей самой нелюбимой частью миссии. Кроме, знаете ли, стрельбы, убийств и того, что в тебя стреляют и, возможно, съедают инопланетяне.
   Уилсон, похоже, не впечатлил Ли. - Давненько вы не высаживались, лейтенант?
   Уилсон кивнул. - Я отслужил свой боевой срок, а затем перешел на работу в исследовательский и технический отдел дипломатического корпуса. Для этого не нужно делать много высадок. И те, которые я делаю, заканчиваются легко.
   - Считайте, что это курс повышения квалификации, - посоветовала Ли. Шаттл снова задребезжал. Что-то тревожно скрипнуло.
   - Космос, - сказал Уилсон и снова опустился в свои ремни. - Это фантастика.
   - Фантастика, сэр, - согласился солдат рядом с Ли. Уилсон автоматически запросил у своего мозгодруга информацию о личности этого человека; в тот же миг у головы солдата появился текст, сообщающий Уилсону, что он разговаривает с рядовым Альбертом Джефферсоном. Уилсон взглянул на Ли, командира взвода, которая поймала этот взгляд и еще раз едва заметно пожала плечами, как бы говоря, что он новичок.
   - Я пытался пошутить, рядовой, - заметил Уилсон.
   - Я знаю это, сэр, - ответил Джефферсон. - Но я говорю серьезно. Космос - это фантастика. Все это. Это потрясающе.
   - Ну, если не считать холод, вакуум и невыносимую безмолвную смерть, - сказал Уилсон.
   - Смерть? - Джефферсон улыбнулся. - Прошу прощения, лейтенант, но смерть осталась дома, на Землю. Вы знаете, что я делал три месяца назад, сэр?
   - Наверное, были стариком, - сказал Уилсон.
   - Я был подключен к аппарату для диализа и молился, чтобы дожить до своего семьдесят пятого дня рождения, - сказал Джефферсон. - Мне уже сделали одну пересадку, и не хотели делать мне другую, потому что знали, что я все равно уйду. Дешевле было подключить меня к аппарату. Я едва справился. Но дожил до семидесяти пяти, записался, и через неделю - бум. Новое тело, новая жизнь, новая карьера. Космос - это круто.
   Шаттл попал в какую-то воздушную яму, и транспорт чуть не перевернулся, прежде чем пилот смог снова выровнять корабль. - Есть небольшая проблема, связанная с тем, что вам, возможно, придется кого-то убить, - заметил Уилсон Джефферсону. - Или погибнуть. Или упасть с неба. Теперь вы солдат. Таковы профессиональные риски.
   - Честная сделка, - сказал Джефферсон.
   - Так ли это? - спросил Уилсон. - Первая миссия?
   - Да, сэр, - ответил Джефферсон.
   - Мне было бы интересно узнать, останется ли ваш ответ на этот вопрос таким же через год, - предупредил Уилсон.
   Джефферсон ухмыльнулся. - Вы производите впечатление человека, у которого стакан наполовину пуст, сэр, - сказал он.
   - Вообще-то, я из тех, кто говорит, что "стакан наполовину наполнен ядом", - ответил ему Уилсон.
   - Да, сэр, - сказал Джефферсон.
   Ли внезапно кивнула, но не Уилсону или Джефферсону, а сообщению, которое она получила от своего мозгодруга. - Высадка через две минуты, - объявила она. - Огневыми командами. - Солдаты разделились на группы по четыре человека. - Уилсон. Вы со мной. - Уилсон кивнул.
   - Знаете, я был одним из последних, кто сошел с корабля, сэр, - сказал Джефферсон Уилсону минуту спустя, когда шаттл опускался на свою посадочную площадку.
   - С чего? - спросил Уилсон. Он был отвлечен; просматривал спецификации миссии на своем мозгодруге.
   - За пределами Земли, - сказал Джефферсон. - В тот день, когда я поднялся на "бобовый стебель Найроби", этот парень вывел флот пришельцев на околоземную орбиту. Мы все до смерти перепугались. Подумали, что на нас напали. Затем флот начал передавать всевозможные сообщения о Союзе колоний.
   - Вы имеете в виду, например, тот факт, что Земля веками подвергалась социальной инженерии, чтобы оставаться фермой для колонистов и солдат, - уточнил Уилсон.
   Джефферсон тихо фыркнул. - Это немного смахивает на паранойю, вам не кажется, сэр? Я думаю, этот парень...
   - Джон Перри, - подсказал Уилсон.
   - ...должен кое-что объяснить, как ему вообще удалось возглавить флот инопланетян. В любом случае, мой транспортный корабль одним из последних покинул земной док. Были еще один или два, но после этого, как мне сказали, Земля перестала посылать нам солдат и колонистов. Насколько я слышал, они хотят пересмотреть свои отношения с Союзом колоний.
   - Учитывая все обстоятельства, это не кажется необоснованным, - согласился Уилсон.
   Шаттл с приглушенным стуком опустился на землю, совершив посадку.
   - Все, что я знаю, сэр, это то, что я рад, что этот парень, Перри, дождался, пока я уйду, - поведал Джефферсон. - Иначе я до сих пор был бы старым, у меня не было бы почек, и, вероятно, я был бы при смерти. Что бы ни случилось здесь, это лучше, чем то, что у меня было там.
   Дверь шаттла распахнулась, и внутрь ворвался воздух, горячий и липкий, насыщенный запахом смерти и разложения. От взвода донеслось несколько стонов и звук, как будто по крайней мере один человек подавился. Затем взвод начал высадку огневых команд.
   Уилсон посмотрел на Джефферсона, на лице которого отразился весь эффект от запаха, исходящего от планеты. - Надеюсь, что вы правы, - заметил Уилсон. - Но, судя по запаху, мы, вероятно, тоже близки к смерти.
   Они вышли из шаттла и оказались в новом мире.
  

*   *   *

   Заместитель посла була была похожа на лемура, как и все була, и носила украшенный драгоценными камнями амулет, обозначавший ее положение в дипломатическом корпусе. У нее было труднопроизносимое имя, что, учитывая все обстоятельства, не было чем-то необычным, но она настояла, чтобы Абумве и ее сотрудники называли ее "заместитель посла Тинг". - Это достаточно близко для работы правительства, - сказала она через устройство-переводчик на своем шнурке, пожимая руку Абумве.
   - В таком случае добро пожаловать, заместитель посла Тинг, - ответила Абумве.
   - Благодарю вас, посол Абумве, - сказала Тинг и жестом пригласила ее, Дролет и Шмидта сесть напротив нее и двух ее сотрудников за столом в конференц-зале. - Мы рады, что такой человек, как вы, смог принять участие в этих переговорах в столь сжатые сроки. Жаль, что так получилось с Катериной Зала. Пожалуйста, передайте ей мои наилучшие пожелания.
   - Передам, - пообещала Абумве. Она села.
   - Что это за "аппендикс", который у нее разорвался? - спросила Тинг, садясь сама.
   - Это рудиментарный орган, прикрепленный к более крупной пищеварительной системе, - ответила Абумве. - Иногда он воспаляется. Разрыв может привести к сепсису и смерти, если его не лечить.
   - Это звучит ужасно, - отметила Тинг.
   - Он был обнаружен достаточно рано, чтобы заместителю посла Зале не угрожала реальная опасность, - пояснила Абумве. - Через несколько дней с ней все будет в порядке.
   - Приятно слышать, - порадовалась Тинг. - Интересно, как такая маленькая деталь может угрожать работоспособности всей системы.
   - Полагаю, что так оно и бывает, - заметила Абумве.
   Тинг некоторое время сидела в дружеском молчании, а затем, вздрогнув, схватила компад, который положил перед ней помощник. - Что ж, начнем, ладно? Мы же не хотим, чтобы наша дипломатическая система остановилась из-за нас.
  

*   *   *

   Надпись, сделанная вручную на краю колонии, гласила: Нью-Сиэтл. Насколько мог видеть Уилсон, это было единственное, что не сгорело в колонии.
   - Команды, доложите, - объявила Ли. Рядом с ней не было других команд, кроме ее собственной; ее голос передавался по каналу мозгодруга. Уилсон открыл общий канал в своей голове.
   - Команда номер один здесь, - доложил Блейн Гивенс, руководитель группы. - У меня нет ничего, кроме сожженных хижин и трупов.
   - Здесь вторая команда, - отрапортовал Мухаммад Ахмед. - У меня то же самое.
   - Третья команда, - сказала Джанет Малрей. - Примерно то же самое. Что бы здесь ни произошло, сейчас этого не происходит. - Три другие команды сообщили о том же.
   - Кто-нибудь нашел выживших? - спросила Ли. Пришли ответы: пока нет. - Продолжайте поиски, - сказала она.
   - Мне нужно попасть в штаб-квартиру колонии, - сказал Уилсон. - Вот почему я здесь.
   Ли кивнула и двинула свою команду вперед.
   - Я думал, мы больше не занимаемся колонизацией, - сказал Джефферсон Уилсону, когда они вошли в колонию. - Инопланетяне сказали нам, что они сотрут в порошок любую планету, которую мы колонизируем.
   - Не "инопланетяне", - ответил Уилсон. - Конклав. В этом есть разница.
   - В чем разница? - спросил Джефферсон.
   - Мы имеем дело примерно с шестьюстами различными инопланетными расами, - пояснил Уилсон. - Возможно, две трети из них входят в Конклав. Остальные, как и мы, не связаны с ним. - Он обошел мертвого колониста, который лежал, обугленный, на тропинке.
   - И что это значит, сэр? - спросил Джефферсон, обходя то же тело, но задерживая на нем взгляд.
   - Это значит, что они такие же, как мы, - ответил Уилсон. - Если они начнут колонизацию, Конклав и из них выбьет все дерьмо.
   - Но это колония, - сказал Джефферсон, снова переводя взгляд на Уилсона. - Наша колония.
   - Это дикая колония, - уточнил Уилсон. - Она не санкционирована Союзом колоний. И вообще, это чужая планета.
   - Конклава? - спросил Джефферсон.
   Уилсон покачал головой. - Нет, була. Совершенно другая раса инопланетян. - Он указал на сгоревшие хижины и сараи вокруг них. - Когда эти ребята направились сюда, они были предоставлены сами себе. Никакой поддержки со стороны Союза. И никакой защиты тоже.
   - Значит, это не наша колония, - заметил Джефферсон.
   - Да, - ответил Уилсон.
   - А инопланетяне так же на это посмотрят, сэр? - спросил Джефферсон. - Я имею в виду, любая группа.
   - Поскольку в противном случае нам в любом случае пришлось бы туго, будем надеяться, что это так, - обнадежил Уилсон. Он поднял глаза и увидел, что они с Джефферсоном отстали от Ли. - Давайте, Джефферсон. - Он побежал, чтобы догнать командира взвода.
   Две минуты спустя Уилсон и его команда оказались перед частично разрушенной хижиной типа квонсет. - Думаю, это она, - сказала Ли Уилсону. - Я имею в виду штаб-квартиру.
   - Почему вы так думаете? - спросил Уилсон.
   - Самое большое здание в колонии, - ответила Ли. - Должно же быть какое-то место для городских собраний.
   - Не могу спорить с этой логикой, - сказал Уилсон и посмотрел на хижину, обеспокоенный ее устойчивостью. Он посмотрел на Ли и ее отделение.
   - После вас, лейтенант, - указала Ли. Уилсон вздохнул и открыл дверь хижины.
   Внутри хижины были два тела и полный беспорядок.
   - Похоже, что с ними что-то случилось, - сказала Ли, постучав по одному из тел ногой. Уилсон увидел, что Джефферсон, смотревший на тело, стал еще более болезненно-зеленым, чем был до этого.
   - Как думаете, давно они мертвы? - спросил Уилсон.
   Ли пожала плечами. - С того момента, как они послали сигнал бедствия, и до нашего прибытия сюда? Не может быть, чтобы прошло меньше недели.
   - С каких это пор дикие колонии посылают сигналы? - спросил Уилсон.
   - Я просто иду туда, куда мне говорят, лейтенант, - ответила Ли. Она жестом подозвала Джефферсона и указала на одно из тел. - Проверьте это тело на наличие идентификационного чипа. Колонисты иногда устанавливают их, чтобы следить друг за другом.
   - Вы хотите, чтобы я осмотрел тело? - Джефферсон явно был в ужасе.
   - Отследите его, - нетерпеливо потребовала Ли. - Воспользуйтесь своим мозгодругом. Если там есть чип, он ответит.
   Уилсон отвернулся от по-настоящему захватывающей дискуссии Ли и Джефферсона и направился вглубь хижины. Тела лежали на открытой площадке, которая, как он подозревал, в соответствии с предположением Ли, использовалась для собраний колонии. Чуть дальше располагались помещения, которые раньше были кабинками, и небольшая закрытая комната.
   В кабинках царил беспорядок, но сама комната, по крайней мере снаружи, выглядела нетронутой. Уилсон надеялся, что компьютерное и коммуникационное оборудование колонии находится там.
   Дверь в комнату была заперта. Уилсон пару раз подергал дверную ручку, чтобы убедиться, затем осмотрел дверь со стороны петель. Достал свой универсальный инструмент, сложил его в лом и выдернул штифты из дверных петель. Отодвинул дверь в сторону и заглянул в комнату.
   Все оборудование было разгромлено.
   - Черт, - сказал себе Уилсон. Он все равно вошел в комнату, чтобы посмотреть, можно ли что-нибудь спасти.
   - Нашли что-нибудь? - спросила Ли несколько минут спустя, появляясь в дверях.
   - Если кому-то нравятся головоломки, они могли бы повеселиться с этим, - ответил Уилсон. Он встал и указал на остатки оборудования.
   - Значит, вам ничего не пригодится, - заметила Ли.
   - Да, - сказал Уилсон. Он наклонился, подобрал обломок и протянул его Ли, чтобы та взяла его. - Предполагается, что это ядро памяти. Оно стало непригодным для использования. Я все равно заберу его и попытаюсь что-нибудь из него извлечь, но не питаю особых надежд.
   - Может быть, в компьютерах и компадах колонистов что-нибудь найдется, - сказала Ли. - Я попрошу своих людей забрать их.
   - Это было бы неплохо, - согласился Уилсон. - Хотя, если все подключено к этому центральному серверу, возможно, все было стерто до того, как сервер был сломан.
   - Он был не просто уничтожен в ходе боевых действий, - заметила Ли.
   Уилсон покачал головой и указал на обломки. - Запертое помещение. Других повреждений в этой части хижины нет. И мне показалось, что разрушения здесь были методичными. Кто бы это ни сделал, он не хотел, чтобы то, что там хранилось, попало в другие руки.
   - Но вы сказали, что дверь была заперта, - напомнила Ли. - Тот, кто наехал на это место, не остановился, чтобы проверить компьютер.
   - Да, - подтвердил Уилсон, а затем посмотрел на Ли. - А как насчет вас? Удалось что-нибудь найти на телах?
   - Да, как только Джефферсон понял, что он делает, - сказал Ли. - Мартина и Василий Ивановичи. В отсутствие каких-либо других доказательств обратного, помечаю их как тех двоих, кто управлял здешними компьютерами. Я поручаю командам проверить и другие тела на наличие идентификационных чипов.
   - Что-нибудь еще, кроме их имен? - спросил Уилсон.
   - Обычные биометрические данные, - ответила Ли. - Я проверила по "Тюбингену", чтобы узнать, есть ли что-нибудь в его базах данных, но там ничего не было. Я не ожидала, что они там окажутся, если только они не были бывшими сотрудниками СОК.
   - Просто еще два идиота предприняли на редкость опрометчивую попытку колонизации, - заметил Уилсон.
   - С примерно ста пятьюдесятью другими идиотами, - в тон сказала Ли.
   - По сравнению с которыми Союз колоний намного умнее, - отметил Уилсон. Ли фыркнула.
   Недалеко послышался звук чьей-то рвоты. Ли вытянула шею, чтобы посмотреть. - О, смотрите, это Джефферсон, - указала она. - Он не выдержал.
   Уилсон встал, чтобы посмотреть. - Это заняло немного больше времени, чем я ожидал, - сказал он.
   - Он всех нас немного достал своим энтузиазмом, - сообщила Ли.
   - Он новенький, - ответил Уилсон.
   - Надеюсь, это пройдет, - сказала Ли, - прежде чем остальные убьют его.
   Уилсон улыбнулся этим словам, а затем направился обратно к Джефферсону.
   - Извините, сэр, - сказал тот. Он стоял на коленях возле тела покойного Василия Ивановича, рядом с ним была лужа рвоты. Двое других членов его огневой команды нашли себе другое место.
   - Вы находитесь рядом с двумя частично разложившимися, частично съеденными телами, - сообщил Уилсон. - Рвота - это вполне рациональная реакция.
   - Если вы так считаете, - ответил Джефферсон.
   - Я действительно так говорю, - сказал Уилсон. - На моем первом задании я чуть не обмочился. Рвота - это нормально.
   - Спасибо, сэр, - поблагодарил Джефферсон.
   Уилсон похлопал Джефферсона по спине и взглянул на Василия Ивановича. Мужчина был в ужасном состоянии, раздутый, и значительная часть его живота была обглодана падальщиками. Со своего наблюдательного пункта Уилсон мог разглядеть обглоданные остатки пищеварительной системы Ивановича.
   Внутри которых что-то поблескивало.
   Уилсон нахмурился. - Что это? - спросил он.
   - Что это значит, сэр? - спросил Джефферсон.
   Уилсон проигнорировал его и присмотрелся повнимательнее, а затем, спустя минуту, засунул свою перчатку в то, что осталось от желудка Ивановича.
   Джефферсон подавился, но больше ему блевать было нечем, поэтому вместо этого он открыто уставился на маленький блестящий предмет в покрытой запекшейся кровью руке Уилсона. Уилсон осторожно взял предмет другой рукой и поднес его к свету.
   - Что это? - спросил Джефферсон.
   - Это карточка памяти, - пояснил Уилсон.
   - Что она делала у него в животе? - спросил Джефферсон.
   - Понятия не имею, - ответил Уилсон и повернул голову. - Ли! - крикнул он.
   - Что? - Ли крикнула в ответ с другой стороны хижины.
   - Пусть ваши люди поищут работающий компад и немедленно принесут его мне, - сказал он. - Такой, который принимает данные с карточек.
   Вскоре после этого Уилсон вставил карту данных в компад и подключил к нему своего мозгодруга.
   - Зачем ему понадобилось глотать карту данных? - спросила Ли, наблюдая за Уилсоном.
   - Он не хотел, чтобы данные попали в руки врага, - ответил Уилсон. Одновременно он просматривал иерархию файлов на карточке данных.
   - Вот почему он уничтожил компьютер и коммуникационное оборудование, - предположила Ли.
   - У меня было бы больше ответов для вас, если бы вы позволили мне сосредоточиться на том, что я делаю, - указал Уилсон. Ли замолчала, слегка раздраженная. Уилсон проигнорировал это, закрыл глаза и сосредоточился на своих данных.
   Несколько минут спустя Уилсон открыл глаза и посмотрел на Ивановича с выражением, близким к изумлению.
   Ли заметила. - Что? - спросила она. - Что это?
   Уилсон непонимающе посмотрел на Ли, затем снова на Ивановича, а затем на тело Мартины Иванович.
   - Уилсон, - предупреждающе сказала Ли.
   - Думаю, нам лучше забрать эти тела, - предложил Уилсон.
   - А что? - спросила Ли, глядя на трупы.
   - Я не уверен, что могу вам сказать, - ответил Уилсон. - Не думаю, что у вас есть допуск.
   Ли раздраженно посмотрела на Уилсона.
   - Дело не в вас, - заверил ее Уилсон. - Я почти уверен, что у меня тоже нет допуска.
   Ли, явно недовольная, оглянулась на Ивановичей. - Итак, вы хотите, чтобы мы отнесли это в "Тюбинген".
   - Вам не обязательно брать все это с собой, - сказал Уилсон.
   - Вернетесь еще? - спросила Ли.
   - Не обязательно забирать их тела целиком, - поправился Уилсон. - Вполне подойдут одни их головы.
  

*   *   *

   - Вы тоже это чувствуете, не так ли? - спросила Абумве Шмидта во время перерыва в переговорах. Они сидели в коридоре перед конференц-залом и пили чай, который принес Шмидт.
   - Что вы чувствуете, мэм? - спросил Шмидт.
   Абумве вздохнула. - Шмидт, если вы не хотите, чтобы я продолжала считать, что вы совершенно бесполезны для меня, тогда вы должны быть действительно полезны мне, - сказала она.
   Шмидт кивнул. - Хорошо, - сказал он. - Что-то не так с заместителем посла Тинг.
   - Это верно, - сказала Абумве. - А теперь скажите мне, что это за "что-то не так"?
   - Я не знаю, - сказал Шмидт. Он увидел, как Абумве посмотрела на него, и повелительно поднял руку. Это удивило Абумве и заставило замолчать. - Извините, - поспешно сказал Шмидт. - Я говорю, что не знаю, потому что не уверен, в чем причина этого. Но я знаю, каков результат. Она слишком снисходительна к нам в переговорах. Мы получаем от нее слишком многое из того, чего хотим. У нас получается что-то вроде штамповки результатов.
   - Да, - подтвердила Абумве. - Я хотела бы знать, почему.
   - Возможно, она просто плохой переговорщик, - предположил Шмидт.
   - Була выделили эти части переговоров специально для более детального рассмотрения, - заметила Абумве. - Это говорит о том, что они не являются тривиальными для була. Була также не известны тем, что они уступают в переговорах. Не думаю, что они назначили бы плохого переговорщика ответственной за эту часть процесса.
   - Известно ли нам что-нибудь о Тинг? - спросил Шмидт.
   - Хиллари ничего не смогла найти, - ответила Абумве. - В файлах Колониального союза по дипломатическим миссиям основное внимание уделяется главным дипломатам, а не второстепенным. Я попросила ее поискать больше, но не ожидаю, что найду слишком много. А пока, какие у вас предложения?
   Шмидту потребовалось некоторое время, чтобы внутренне выразить удивление по поводу того, что Абумве действительно просит его о вариантах, а затем он сказал: - Продолжать делать то, что мы делаем. Мы получаем от нее то, что хотим. Единственное, о чем нам следует беспокоиться на данный момент, - это о том, что мы получим их слишком рано и закончим до того, как "Тюбинген" завершит свою миссию.
   - Я могу придумать какую-нибудь причину, чтобы приостановить переговоры до завтра, - сказала Абумве. - Могу попросить еще немного времени, чтобы изучить какой-нибудь конкретный момент. Это будет нетрудно сделать.
   - Хорошо, - согласился Шмидт.
   - Что касается "Тюбингена", есть какие-нибудь новости от вашего друга? - спросила Абумве.
   - Я отправил ему зашифрованную записку на следующем беспилотнике, который доставит ее на корабль, - сообщил Шмидт.
   - Вам не следует слишком доверять нашей шифровке, - предупредила Абумве.
   - Я и не доверяю, - заверил ее Шмидт. - Но думаю, что с моей стороны было бы подозрительно отправлять ему незашифрованную записку, учитывая задание. Сама по себе записка представляет собой безобидную болтовню, в которой есть строчка, в которой говорится: "Это было как в тот раз на станции "Феникс".
   - Что это значит? - спросила Абумве.
   - В основном это означает "Скажи мне, если произойдет что-то интересное", - ответил Шмидт. - Он поймет.
   - Не хотите объяснить мне, почему у вас двоих есть свой маленький секретный код? - спросила Абумве. - Вы придумали его вместе, когда вам было шесть лет?
   - Э-э, - сказал Шмидт, чувствуя себя неловко. - Это как-то само собой получилось.
   - Правду, - потребовала Абумве.
   - Гарри замечал, что вы злитесь на меня во время тех или иных переговоров, и придумал это, чтобы дать мне понять, что ему интересно узнать подробности позже, - быстро сказал Шмидт. Проговорив это, он отвел взгляд.
   - Вы действительно так боитесь меня, Шмидт? - спросила Абумве через секунду.
   - Я бы не сказал, что "боюсь", - ответил Шмидт. - Сказал бы, что испытываю здоровое уважение к вашим методам работы.
   - Что ж, хорошо, - заметила Абумве. - По крайней мере, на данный момент, ваше испуганное подобострастие не принесет мне пользы. Так что прекратите.
   - Я попробую, - пообещал Шмидт.
   - И дайте мне знать, если получите весточку от своего друга, - добавила Абумве. - Я тоже не знаю, что задумала заместитель посла Тинг. Мне от этого не по себе. Но я беспокоюсь, что каким-то образом в этом замешана дикая колония на Вантджи. Если это так, я хочу знать, как именно, раньше чем кто-либо другой.
  

*   *   *

   - Что вы хотите, чтобы я сделала? - спросила доктор Томек. В конце концов, они забрали тела Ивановичей целиком, и теперь оба тела были разложены на смотровых столах. Доктор Томек была слишком большим профессионалом, чтобы выразить недовольство видом и запахом разложившихся тел, но была не в восторге от лейтенанта Уилсона, который доставил их в ее медицинский отсек без предупреждения.
   - Просканируйте их мозг, - сказал Уилсон. - Я кое-что ищу.
   - Что вы ищете? - спросила Томек.
   - Скажу вам, если найду это, - ответил Уилсон.
   - Извините, я так не работаю, - сказала Томек. Она взглянула на лейтенанта Ли, которая осталась после того, как ее солдаты притащили Ивановичей в медицинский отсек. - Кто этот парень? - спросила она, указывая на Уилсона.
   - Он временно заменяет Митчуссона, - сказала Ли. - Мы взяли его на время из дипломатической миссии. И у него есть кое-что еще.
   - Что? - спросила Томек.
   Ли кивнула головой Уилсону, который воспринял это как намек.
   - У меня есть допуск к секретной информации высшего уровня, который позволяет мне приказывать любому на корабле делать то, что я хочу, - сказал Уилсон Томек. - Это осталось от моего последнего задания. У меня не было времени его отзывать.
   - Я уже жаловалась на это капитану Огастину, - сообщила Ли. - Он согласен, что это полная чушь, но прямо сейчас мы ничего не можем с этим поделать. Он отправит жалобу со следующим беспилотником. А до тех пор вы должны делать то, что он вам говорит.
   - Это все еще мой медицинский отсек, - уперлась Томек.
   - Именно поэтому я прошу вас выполнить сканирование, - сказал Уилсон и кивнул на сканер тел, установленный в нише в задней части медицинского отсека. - Я обслуживал их и обучался работе с ними. Я мог бы сделать сканирование сам. Но желательно, чтобы это сделали вы. Я не пытаюсь отгораживаться от вас, доктор. Но если того, что я ищу, на самом деле там нет, то для всех будет лучше, если мои параноидальные фантазии останутся при мне.
   - А если это там? - спросила Томек.
   - Тогда все становится по-настоящему сложным, - ответил Уилсон. - Так что будем надеяться, что мы это не найдем.
   Томек оглянулась на Ли, которая пожала плечами. Уилсон уловил суть этого пожатия. Потешьте этого идиота, говорилось в нем. Мы скоро от него избавимся. Что ж, это сработало.
   Томек подошла к шкафчику и достала сканер и отражающую пластину, затем вернулась к смотровому столу, на котором лежал Василий Иванович. Она надела перчатки, осторожно приподняла голову Ивановича и установила пластину за ней.
   - Который из экранов? - спросил Уилсон. Томек кивнула головой в сторону дисплея над смотровым столом; Уилсон включил его. - Как будете готовы, - сказал он. Томек установила сканер, активировала его и через пару секунд взглянула на дисплей.
   - Что за чертовщина? - спросила она через мгновение.
   - Прекрасно, - сказал Уилсон, глядя на дисплей. - И под "прекрасно" я подразумеваю "Вот дерьмо".
   - Что это? - спросила Ли, подходя поближе, чтобы получше разглядеть то, на что смотрели Уилсон и Томек.
   - Дам вам подсказку, - ответил Уилсон. - У каждого из нас есть что-то подобное в голове.
   - Это и есть мозгодруг? - спросила Ли, указывая на экран.
   - Он и есть, - ответил Уилсон и наклонился к дисплею. - Дизайн немного отличается от той версии, над которой я работал, когда служил в отделе исследований и разработок СОК. Но это не может быть ничем иным.
   - Этот парень - гражданский, - сказала Томек. - Какого черта он бегал с мозгодругом?
   - Возможны два объяснения, - ответил Уилсон. - Во-первых, это не мозгодруг, и мы имеем дело с опухолью, возникшей случайно. Во-вторых, наш друг Василий Иванович на самом деле не гражданское лицо. Одно из этих предположений более вероятно, чем другое.
   Томек взглянула на Мартину Иванович. - А с ней что? - спросила она.
   - Подозреваю, что они подходят друг другу, - предположил Уилсон. - Может, проверим?
   Они действительно подошли друг другу.
   - Вы знаете, что это значит, - заметила Томек, после того как выключила сканер.
   Уилсон кивнул. - Я говорил вам, что это будет сложно.
   Ли посмотрела на них двоих. - Я что-то не улавливаю.
   - У нас мозгодрузья в головах двух очевидных гражданских лиц, - сказал Уилсон. - Что означает, что они, вероятно, не гражданские лица. Что говорит о том, что эта дикая колония, возможно, не является независимой колонизационной организацией, как ее рекламировали. И теперь мы знаем, почему все компьютеры и записи были уничтожены колонистами.
   - За исключением чипа с данными, который вы нашли у этого парня, - напомнила Ли, указывая на Василия Ивановича.
   - Не думаю, что он проглотил его, чтобы спасти данные, - сказал Уилсон. - Наверняка он проглотил его, потому что на них напали, и у него не было времени уничтожить его каким-либо другим способом.
   - Что было на чипе? - спросила Томек.
   - Куча ежедневных отчетов о состоянии дел, - ответил Уилсон. Ли нахмурилась, явно не понимая, какое это имеет значение. - Важно было не то, какие данные были на чипе, - продолжил Уилсон. - Дело в том, что данные сохранялись в структуре памяти, которая используется только в мозгодруге. Сам факт ее наличия подразумевает, что кто-то использовал мозгодруга. Сам факт существования мозгодруга подразумевает, что это нечто большее, чем просто дикая колония.
   - Мы должны рассказать об этом капитану Огастину, - предложила Ли.
   - Он капитан, - сказала Томек. - Вероятно, он уже знает.
   - Если бы он уже знал, то, вероятно, не позволил бы мне приказать вам проверить этих двоих, - возразил Уилсон. - Независимо от того, какой у меня уровень допуска. Нет, я думаю, для него это будет таким же сюрпризом, как и для нас.
   - Итак, мы расскажем ему, - заметила Ли. - Мы же расскажем ему, верно?
   - Да, - согласился Уилсон. - Он отправит беспилотник с подробным описанием того, что мы нашли. И я ожидаю, что сразу после этого мы получим новые приказы, свидетельствующие о том, что это больше не просто работа по эвакуации колонии.
   - Что это будет теперь? - спросила Ли.
   - Заметание следов, - ответила Томек, и Уилсон кивнул. - Уничтожение всех доказательств того, что это было чем-то, кроме дикой колонии.
   - Мы в любом случае должны уничтожить все улики, - заявила Ли.
   - Не только там, - сказал Уилсон. Он указал на Ивановичей. - Я имею в виду, превратить этих двоих - и их мозгодрузей - в мелкий порошок. Не говоря уже об уничтожении любой информации о том, что мы только что выяснили, и о том чипе с данными, который мы нашли. И если эти двое действительно все еще служили в СОК, я подозреваю, что они будут посмертно понижены в должности за то, что не прострелили себе головы из дробовика.
   Ли пошла поговорить с капитаном Огастином, Томек убрала тела. Уилсон направился в офицерскую столовую, чтобы выпить чашечку кофе. Когда он это сделал, то проверил очередь сообщений своего мозгодруга и обнаружил, что там есть сообщение от Харта Шмидта. Уилсон улыбнулся и приготовился к восхитительной дозе особого сорта вялого невротизма Шмидта. Он перестал улыбаться, когда Харт заметил, что его назначили правой рукой посла Абумве на переговорах с була и что поведение заместителя посла Тинг было похожа на то, когда они с Уилсоном однажды встретились на станции "Феникс" с тем другим була.
   - Черт, - сказал Уилсон. Харт никак не мог вставить эту фразу в свое предложение случайно.
   Уилсон думал об этом несколько минут, прежде чем пробормотать "К черту", составить записку и зашифровать ее. Затем он со своим мозгодругом сфотографировал свой кофе, создал с его помощью стеганографическую картинку и зашифрованную записку, адресовал ее Харту и отправил в очередь данных для передачи со следующим беспилотным летательным аппаратом, который, учитывая ошеломляющую новость, которую Ли в данный момент сбрасывала на колени капитану Огастину, вероятно, был бы готов отправиться почти мгновенно.
   Уилсон не был уверен, что его ловкая попытка зашифровать сообщение в виде изображения кофе навсегда останется незамеченной. Он надеялся, что оно останется зашифрованным достаточно долго, чтобы Харт мог сделать с информацией все, что ему нужно, прежде чем она станет известна.
   - Надеюсь, это не займет слишком много времени, - сказал Уилсон, потягивая кофе. Его кофе ничего не говорил по этому поводу. Уилсон отхлебнул немного, а затем вызвал данные, которые он перенес с карточки Василия Ивановича в свой мозгодруг. Это действительно были обычные репортажи о жизни колонии, но Уилсон уже нашел там кое-что важное. Он не хотел пропустить ничего другого. Он подозревал, что у него осталось не так уж много времени, чтобы просмотреть данные, прежде чем ему прикажут удалить их все.
  

*   *   *

   Шмидт не знал, за какие ниточки пришлось потянуть послу Абумве, чтобы добиться своего, но она за них потянула. Напротив нее и Шмидта за столом сидели Анисса Родабау, глава миссии по переговорам с була, полковник Лиз Иган, представитель сил обороны колоний в государственном департаменте, и полковник Эйбл Риньи, точное место службы которого Харту не было известно, но чье присутствие здесь, тем не менее, слегка тревожило. Все трое холодно посмотрели на Абумве, и она ответила им тем же. Никто не обращал внимания на Шмидта, и его это вполне устраивало.
   - Мы здесь, - сказала Иган Абумве. - У вас есть пять минут, прежде чем вам с послом Родабау придется вернуться к работе. Итак, расскажите нам, почему вам так срочно понадобилось встретиться со всеми нами.
   - Вы не были до конца откровенны со мной по поводу этой дикой колонии на Вантджи, - заявила Абумве. Шмидт отметил резкий тон, который звучал в голосе Абумве, когда она была особенно раздражена; интересно, заметил ли это кто-нибудь другой за столом.
   - В каком смысле? - спросила Иган.
   - В том смысле, что это вовсе не дикая колония, а скрытый форпост сил обороны колоний, - ответила Абумве.
   После этого последовало около десяти секунд молчания, при этом Родабау, Иган и Риньи старательно не смотрели друг на друга. - Я не совсем понимаю, почему вы так думаете, - сказала Иган.
   - Мы собираемся потратить следующие пять минут на подобную чушь, полковник? - спросила Абумве. - Или действительно собираемся обсудить, как это повлияет на наши переговоры?
   - Это никак не повлияет на переговоры, - сказала Родабау.
   - Правда? - прервала ее Абумве. Шмидт заметил огорчение на лице Родабау, но формально они с Абумве были одного дипломатического ранга, так что та мало что могла с этим поделать. - Потому что, Анисса, у меня есть заместитель посла була, с которой я разговаривала весь последний день, и я почти полностью уверена, что она знает об этой так называемой колонии больше, чем я. Думаю, в результате меня ведут по очень короткому пути. Думаю, что если мне откажут, то все переговоры пойдут прахом вместе со мной. Если я потерплю неудачу на переговорах из-за своих собственных неудач, то приму это. Если потерплю неудачу из-за того, что меня подставили наши же люди, я этого не допущу.
   Полковник Риньи, который до этого момента хранил молчание, повернулся к Шмидту. - Ваш друг Гарри Уилсон служит на "Тюбингене", - сказал он Шмидту. - Я только что проверил через своего мозгодруга. Это он снабжает вас информацией.
   Шмидт открыл было рот, но Абумве протянула руку и коснулась плеча Шмидта. Это, как и все остальное, повергло Шмидта в шок, заставив замолчать; он не мог припомнить, чтобы Абумве когда-либо дотрагивалась до него физически. - Если Харт или Гарри Уилсон что-то и сделали, то только по моему приказу, - заявила она.
   - Вы приказали ему и Уилсону, по сути, шпионить за миссией сил обороны колоний, - сказал Риньи.
   - Я напомнила им об их обязанности помогать мне в достижении наших целей как дипломатов, - сказала Абумве.
   - Шпионя за миссией сил обороны колоний, - повторил Риньи.
   - Ценю вашу попытку затянуть время, отвлекая меня на постороннюю дискуссию, полковник Риньи, но давайте не будем, - заявила Абумве. - Я повторяю: у нас военная миссия на планете була. Я почти уверена, что представители була, с которыми мы ведем переговоры, знают об этом.
   - Какие у вас доказательства этого? - спросила Родабау.
   - Ничего сложного, - ответила Абумве. - Но я знаю, когда люди ведут переговоры недобросовестно.
   - И это все? - удивилась Родабау. - У вас такое чувство? Ради Бога, вы имеете дело с инопланетным видом. У них совершенно иная психология.
   - И это совершенно не имеет значения, потому что на самом деле у нас незаконный военный аванпост на планете, где обитают инопланетяне, - подчеркнула Абумве. - Если я ошибаюсь, то мы ничего не теряем. Однако, если я права, то мы рискуем сорвать весь процесс.
   - Чего вы хотите от нас, посол? - спросила Иган Абумве.
   - Я хочу знать, что происходит на самом деле, - потребовала Абумве. - Достаточно плохо, что я пошла на переговоры, имея дело с возможностью того, что була обнаружит, что мы пробрались на их территорию на военном корабле, чтобы эвакуировать подвергшуюся нападению дикую колонию, но, по крайней мере, я могла бы провернуть это, если бы пришлось. Однако невозможно представить, чтобы корабль СОК прибыл на помощь секретному военному объекту.
   - Это не была секретная военная операция, - сказал Риньи, наклоняясь вперед.
   Это привлекло внимание Иган. - Вы действительно собираетесь сделать это, Эйбл? - спросила она, поворачиваясь к Риньи.
   - Она и так знает больше, чем следовало бы, Лиз, - ответил Риньи. - Я не думаю, что в данный момент имеет значение какой-либо контекст. - Он повернулся к Абумве. - Это действительно дикая колония, - сказал он.
   - Дикая колония с солдатами СОК, - подчеркнула Абумве. Скептицизм в ее голосе невозможно было не заметить.
   - Да, - сказал Риньи. - Поскольку Конклав запретил нам и другим не связанным с ним видам колонизировать планету, мы отправили нескольких членов СОК в дикие колонии. Остальные колонисты не знают. Мы модифицируем их тела, чтобы они выглядели и действовали как обычные человеческие, но сохранили при этом их мозг. Они записывают данные и время от времени отправляют их нам. Мы набираем членов СОК, имеющих опыт технической работы, поэтому они обычно контролируют коммуникационные системы своих колоний.
   - С какой целью? - спросила Абумве.
   - Мы хотим посмотреть, как Конклав отреагирует на дикие колонии, - сказал Риньи. - Независимо от того, воспринимает ли он их как угрозу, реагируют ли он на них так же, как на официальные колонии, и, в конечном счете, являются ли дикие колонии - или колонии, которые создают видимость того, что они являются дикими - способом, с помощью которого мы можем продолжать расширять наше присутствие, не вступая в конфликт с Конклавом.
   - И вы подумали, что колонизировать планету, на которую уже претендует другой вид, было разумным решением, - сказала Абумве.
   Риньи развел руками. - Мы не выбираем планеты, - сказал он. - Мы просто отправляем в колонии наших людей под прикрытием.
   - Сколько ваших людей было на Вантджи? - спросила Абумве.
   - Обычно мы нанимаем пару человек, - сказал Риньи. - Большинство диких колоний небольшие. Мы помещаем по одному на каждые пятьдесят колонистов или около того. - Он повернулся к Шмидту. - Скольких нашел ваш друг Уилсон?
   Шмидт взглянул на Абумве, которая кивнула. - Двоих, сэр, - сказал он.
   - Примерно так, - сказал Риньи. Он откинулся на спинку стула.
   - Что нам с этим делать? - спросила Абумве.
   - И под "мы" подразумеваете "вы", - уточнил Риньи.
   - Да, - подтвердила Абумве.
   - Мы ничего не делаем, - ответила Иган. - Була не сообщали нам об этом.
   - Мы не собираемся быть теми, кто расскажет им об этом, - сказала Родабау. - Если они спросят о дикой колонии, то скажем им, что, как только узнали об этом, то решили убрать их - так быстро, что сначала не спросили разрешения, так что извините. Мы уйдем оттуда раньше.
   - А если они узнают, что среди них есть члены СОК? - спросила Абумве.
   Риньи указал на Шмидта. - Они у нас в руках, - сказал он. - Они у нас оба. Точнее, у нас есть их головы, где находятся их мозгодрузья.
   Абумве уставилась на них троих. - Вы шутите, да? - спросила она. - Була не настолько глупы.
   - Никто не говорил, что они глупы, - сказал Риньи. - Но все наши разведданные свидетельствуют о том, что була не знают о существовании дикой колонии, и они не были теми, кто напал на нее. Мы собираемся продолжить переговоры в их нынешнем виде.
   - А если они спросят меня об этом напрямую? Вопреки всем ожиданиям, они могут это сделать, - заметила Абумве.
   - Значит, вы ничего об этом не знаете, - сказала Родабау.
   - Чтобы внести ясность, вы просите меня солгать була, - сказала Абумве Родабау.
   - Да, - подтвердила Родабау.
   - Понимаете, я считаю это плохой идеей, - сказала Абумве.
   Родабау выглядела раздраженной из-за Абумве, но вместо нее ответила Иган. - Распоряжение об этом исходит от всех нас, посол, - сказала она. - И никто из нас не может позволить себе роскошь спорить с этим.
   - Верно, - признала Абумве. Она встала и вышла из комнаты, не произнеся больше ни слова.
   Со своей стороны стола Родабау, Иган и Риньи посмотрели на Шмидта.
   - Спасибо, что пришли, - сказал он, попытался улыбнуться, но не смог.
  

*   *   *

   Гарри Уилсон поднялся на мостик "Тюбингена"; удивленный капитан Джек Огастин, его старшая помощница и другие члены экипажа подняли на него глаза. Он дал им пару секунд, чтобы их мозгодрузья зарегистрировали и обозначили его. Затем он сказал: - Думаю, у нас проблемы.
   Уилсон увидел, как капитан Огастин внутренне спорит, стоит ли ему наброситься на него за его нетрадиционное появление, а затем в течение полсекунды принимает решение. - Объясните, - потребовал он.
   - У нас в холодильнике прямо сейчас находится пара трупов военнослужащих СОК, - сказал Уилсон.
   - Да, - согласился Огастин. - И что с того?
   - Думаю, там должен быть еще один, - сказал Уилсон.
   - Извините? - спросил Огастин.
   - У нас двое погибших из СОК, - сказал Уилсон. - Думаю, что в колонии был еще один такой же. Я просматривал данные Василия Ивановича. Именно там я нашел информацию, сохраненную в формате, удобном для чтения с помощью мозгодруга. Но некоторые документы изначально принадлежат не Василию. Некоторые из них принадлежат Мартине Иванович, которая переслала их Василию, используя протокол обмена данными между мозгодрузьями. И некоторые из них от парня по имени Дрю Тэлфорд. Который также отправил их от мозгодруга к мозгодругу.
   - Сейчас наши люди на планете опознают погибших, - ответил Огастин. - Они найдут его.
   - Они нашли его, - сказал Уилсон. - Я бы не стал беспокоить вас этим, если бы уже не проверил.
   - Если они его нашли, то в чем проблема? - спросила Селена Юань, старшая помощница "Тюбингена".
   - Они нашли не все его тело, - ответил Уилсон. - У него нет головы.
   - Я бы предположил, что у многих колонистов не хватает конечностей и частей тела, - сказал Огастин. - На них напали. И с момента нападения прошла неделя, так что до них добрались падальщики.
   - Да, у многих из них отсутствуют части тела, - согласился Уилсон, а затем отправил Огастину и Юань изображение через своего мозгодруга. - Но ни у кого из них не отсутствует часть тела, которая была бы ровно отделена от остального тела.
   Некоторое время Огастин и Юань рассматривали фотографию. - Никто не нашел голову? - спросил Огастин через минуту.
   - Нет, - сказал Уилсон. - Я поручил им провести тщательные поиски в течение нескольких часов. У некоторых тел отсутствуют головы, но обычно их находят недалеко, или же они отделены неровно. Головы этого парня нет рядом с телом. Ее нигде нет.
   - Какое-нибудь животное могло унести ее, - предположила Юань.
   - Это возможно, - согласился Уилсон. - С другой стороны, когда голова солдата СОК была аккуратно отделена от тела, а самой этой головы нигде не было видно, я бы предположил, что неразумно предполагать, что какое-то животное собирается ею полакомиться.
   - Вы предполагаете, что ее забрал тот, кто напал на колонию, - сказал Огастин.
   - Да, - подтвердил Уилсон. - И раз уж я об этом заговорил, я думаю, что тот, кто сказал нам, что була не знали о существовании колонии, сильно ошибся. Думаю, что була не только знали, что она здесь, но и, как я предполагаю, именно они совершили налет. Если они не знали, что она здесь, то я готов поспорить, что тот, кто напал на нее, отнес эту голову в бюро расследований, потому что доказательства присутствия СОК на одной из их планет стоят больше, чем немного наличных.
   - Но они не могли знать о присутствии здесь СОК, - сказала Юань. - Мы не знали.
   - Думаю, что на данный момент неважно, знали ли они об этом раньше, - сказал Уилсон. - Я думаю, важно, что они знают сейчас. И если они это знают сейчас...
   - Значит, они знают, что мы уже здесь, - сказал Огастин.
   - Верно, - сказал Уилсон. - В таком случае, не колония является самой большой дипломатической проблемой Союза колоний на данный момент. Это мы.
   Огастин уже не обращал внимания на Уилсона, сосредоточившись на контакте со своими наземными войсками, чтобы вывести их с планеты.
   Они успели поднять в воздух только половину из них, прежде чем шесть военных кораблей була выпрыгнули над Вантджи и направили свое уже разогретое оружие на "Тюбинген".
  

*   *   *

   Переговоры Абумве с заместителем посла Тинг подходили к концу, когда Шмидт услышал приятный писк на компаде заместителя посла. Тинг на мгновение извинилась, взяла в руки устройство, сделала вид, что читает какое-то сообщение, и изобразила на лице була эквивалент улыбки.
   - Хорошие новости? - спросила Абумве.
   - Возможно, - ответила Тинг и отложила компад. Повернулась к своему помощнику, наклонилась и тихо прошептала ему на ухо. Помощник встал и вышел из комнаты.
   - Прошу прощения, но для завершения наших переговоров мне понадобятся некоторые вещи, а их у меня сейчас нет с собой, - сказала Тинг. - Надеюсь, вы не возражаете немного подождать, пока мой помощник доставит их.
   - Вовсе нет, - ответила Абумве.
   - Спасибо, - поблагодарила Тинг. - Думаю, у нас с вами установились хорошие отношения, посол Абумве. Я хотела бы, чтобы с каждым моим партнером по переговорам было так же приятно и легко работать.
   - Спасибо, - сказала Абумве. - У нас и так достаточно проблем, которые нужно решить, не добавляя ненужного конфликта к переговорам.
   - Я полностью согласна, - сказала Тинг. Дверь за ее спиной открылась, и ее помощник вернулся с чемоданчиком средних размеров, который он поставил на стол. - И я верю, что это общее убеждение сейчас поможет нам обеим.
   - Что это? - спросила Абумве, указывая на кейс.
   - Посол, вы помните вчерашний день, когда мы говорили об аппендиците у посла Залы? - в свою очередь спросила Тинг, игнорируя вопрос Абумве.
   - Да, конечно, - ответила Абумве.
   - Я уже говорила вам, как странно, что такая маленькая часть системы может угрожать здоровью всего организма в целом, - напомнила Тинг.
   - Да, - сказал Абумве, взглянув на чемоданчик.
   - Тогда вы поймете, когда я скажу, что то, что вы скажете мне сейчас, здесь, в нашей маленькой боковой комнате, вдали от более масштабных переговоров между Колониальным союзом и Була, окажет непосредственное влияние на весь процесс, - сказала Тинг. - Я попросила предоставить мне это право на том основании, что специфика наших переговоров - физическое перемещение наших людей между нашими планетами - подходила для решения этой конкретной задачи. Все, что мне нужно было сделать, это подождать, пока у нас не будет всей необходимой информации.
   Абумве улыбнулась. - Боюсь, я не совсем вас понимаю, заместитель посла Тинг.
   - Я совершенно уверена, что это неправда, посол Абумве, - сказала Тинг. - Пожалуйста, расскажите мне, что вам известно о присутствии сил обороны колоний на Вантджи.
   - Прошу прощения? - переспросила Абумве.
   - Пожалуйста, расскажите мне, что вам известно о присутствии колониальных сил обороны на Вантджи, - спокойно повторила Тинг.
   Шмидт взглянул на свою начальницу и задался вопросом, будет ли очевидно напряжение, которое он заметил в ее шее и позе, инопланетянке, не до конца знакомой с физиологическими особенностями человека. - Я не состою в силах обороны колоний, поэтому не уверена, что у меня хватит квалификации, чтобы ответить на вопрос о их присутствии на любой планете, - сказала Абумве. - Но я знаю людей в СОК, которые могли бы лучше ответить на ваш вопрос.
   - Посол, это была восхитительно искусная уловка, - сказала Тинг. - Я не смогла бы сделать это лучше, будь я на вашем месте. Но, боюсь, я действительно вынуждена настаивать, чтобы на этот раз вы дали мне прямой ответ. Пожалуйста, расскажите мне, что вы знаете о присутствии колониальных сил обороны на Вантджи.
   - Я ничего не могу рассказать вам об этом, - повторила Абумве, разводя руками в жесте "Я бы помогла вам, если бы могла".
   - Не могу - это стратегически двусмысленное слово при его использовании в данный момент, - сказала Тинг. - Не можете, потому что не знаете? Или не можете, потому что вам приказали молчать? Возможно, это моя вина, посол. Я была слишком неточна в том, как спрашивала. Позвольте мне попробовать еще раз. На этот вопрос вы можете ответить "да" или "нет". На самом деле, я должна настаивать на том, чтобы на него отвечали "да" или "нет". Посол Абумве, известно ли вам лично, что на Вантджи находились силы обороны колоний?
   - Заместитель посла Тинг, - начала Абумве.
   - Посол Абумве, - вежливо, но настойчиво произнесла Тинг, - если я не получу ответа "да" или "нет" на свой вопрос, боюсь, мне придется прервать наши переговоры. Если я прерву свои переговоры, то мое начальство прервет свои. Весь процесс потерпит неудачу, потому что вы не смогли дать простой ответ на прямой вопрос. Я полагаю, что выражаюсь предельно ясно. Итак, последний вопрос: знаете ли вы лично о присутствии колониальных сил обороны на Вантджи?
   - Нет, - ответила Абумве. - Я об этом не знаю.
   Тинг улыбнулась обычной улыбкой и развела руки в очень человеческом жесте, как бы говоря: "Вот, видите?" - Это все, что мне было нужно, посол, - сказала она. - Простой ответ на прямой вопрос. Спасибо. Я приношу извинения за то, что добавила этот конфликт к нашим переговорам, и особенно сожалею, что делаю это с вами. Как я уже сказала, считаю, что до сих пор у нас были отличные отношения.
   Шмидт увидел, как напряжение спало с шеи и плеч Абумве. - Спасибо за ваши извинения, но в этом нет необходимости. Я просто хотела бы закончить нашу работу.
   - О, да, - согласилась Тинг и встала. Абумве и Шмидт поспешно встали следом с ней. - Мы закончили в тот момент, когда вы солгали мне.
   - Когда я солгала вам? - повторила Абумве.
   - Да, только что, - ответила Тинг. - Имейте в виду, посол Абумве, я почти полностью уверена, что ваше начальство приказало вам солгать мне. Я вела переговоры с достаточным количеством людей, чтобы знать, как выглядит тот, кому приказывают солгать. Тем не менее, вы только что солгали мне, и это было проверкой, чтобы понять, солгали вы или нет. Вы солгали.
   - Заместитель посла Тинг, уверяю вас, что бы вы ни думали о моих знаниях, мои действия не должны повлиять на переговоры в целом, - сказала Абумве.
   Тинг подняла руку. - Обещаю вам, посол Абумве, что ваши и мои люди еще не закончили переговоры, - сказала она. - Однако то, о чем мы ведем переговоры, существенно изменилось. - Она указала на чемоданчик. - И теперь, наконец, мы подошли к этому.
   - Что в нем? - спросила Абумве.
   - Подарок, - ответила Тинг. - В некотором роде. Точнее было бы сказать, что мы возвращаем то, что раньше принадлежало силам обороны колоний. На самом деле это два предмета, один внутри другого. Мы хотели исключить второе из первого, но потом поняли, что вы - люди, а не вы лично - можете возразить, что первое не вытекает из второго. Поэтому сочли за лучшее оставить это на месте.
   - Вы выражаетесь туманно, - сказала Абумве.
   - Да, - признала Тинг. - Возможно, не хочу портить сюрприз. Вы можете открыть его, если хотите.
   - Думаю, будет лучше, если я этого не сделаю, - ответила Абумве.
   - Выбор за вами, - заметила Тинг. - Однако я была бы признательна, если бы вы передали своему начальству сообщение, которое я получила от своего начальства.
   - Какое же? - спросила Абумве.
   - Скажите им, что после того, как они откроют этот чемоданчик, то, когда мы соберемся вновь, предметом переговоров будет вознаграждение за незаконное присутствие сил обороны колоний Колониального союза на нашей территории, - ответила Тинг. - Не только за незаконное поселение на Вантджи, но и за военный корабль, который в настоящее время находится у нас под стражей. Кажется, он называется "Тюбинген".
   - Вы атаковали "Тюбинген"? - спросил Шмидт и тут же пожалел о своей оплошности.
   - Нет, - весело сказала Тинг, поворачиваясь к Шмидту. - Но мы также никуда его не денем. В конце концов, его экипаж будет возвращен вам. Полагаю, что в ходе нашего нового раунда переговоров будет определена цена за возвращение самого корабля. - Она повернулась к Абумве. - Вы можете сказать об этом своему начальству, посол Абумве.
   Абумве кивнула.
   Тинг улыбнулась и взяла свой компад. - Итак, прощайте, посол Абумве, мистер Шмидт. Возможно, следующие переговоры пройдут для вас успешнее. - Она вышла из комнаты, сопровождаемая своим помощником. Чемоданчик остался на столе.
   Абумве и Шмидт посмотрели на него. Ни один из них не пошевелился, чтобы открыть его.
  
   ЭПИЗОД ЧЕТВЕРТЫЙ. ГЛАС В ПУСТЫНЕ
  
   Альберт Бирнбаум, "Глас в пустыне" и некогда четвертый по популярности ведущий аудио-ток-шоу в Соединенных Штатах, попросил свою машину позвонить его продюсеру. - Цифры в порядке? - спросил он, когда она ответила, даже не потрудившись представиться, потому что, ну, если не считать идентификатора звонившего, она узнала бы его в ту же секунду, как он открыл рот.
   - Цифры указаны, - ответила Луиза Смарт Бирнбауму. Он представил ее за рабочим столом, в наушниках, в основном потому, что почти никогда не видел ее в другом контексте.
   - Как они? - спросил Бирнбаум. - Хороши? Лучше, чем в прошлом месяце? Скажите, они лучше, чем в прошлом месяце".
   - Вы уже садитесь? - спросила Смарт.
   - Я за рулем, Луиза, - ответил Бирнбаум. - Конечно, я сижу.
   - Вы не должны сами садиться за руль, - напомнила ему Смарт. - У вас отобрали водительские права с ручным управлением. Если вас остановят и проверят систему управления вашей машиной и увидят, что у вас отключен автоматический привод, вам придется плохо.
   - Вы мой продюсер, Луиза, - возразил Бирнбаум. - Не моя мама. А теперь перестаньте тянуть время и назовите мне цифры.
   Смарт вздохнула. - Вы потеряли двенадцать процентов по сравнению с прошлым месяцем.
   - Что? Чушь собачья, Луиза, - не поверил Бирнбаум.
   - Эл, какого черта я должна вам врать? - спросила Смарт. - Думаете, мне нравится слушать, как вы паникуете?
   - Это, должно быть, чушь собачья, - повторил Бирнбаум, проигнорировав комментарий Смарт. - Мы никак не можем потерять одного слушателя из восьми за один чертов месяц.
   - Я не выдумываю цифры, Эл, - сказала Смарт. - Я просто говорю вам, что это такое.
   Бирнбаум молчал несколько секунд. Затем он начал колотить по приборной панели, из-за чего его вынесло на дорогу. - Черт! - выругался он. - Черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт!
   - Иногда меня поражает, что вы зарабатываете на жизнь разговорами, - заметила Смарт.
   - У меня нет времени, - ответил Бирнбаум. - Мне позволено быть неразборчивым в выражениях в свободное время.
   - Эти цифры означают, что за год ваша аудитория сократилась на треть, - сказала Смарт. - Вы не оправдываете свои рекламные ожидания. Снова. Это означает, что нам придется принимать меры по компенсации. Еще раз.
   - Я знаю, как это работает, Луиза, - заверил Бирнбаум.
   - Это означает, что мы закончим квартал с минусом, - разъяснила Смарт. - Это два квартала из трех последних, в которых мы падаем. Вы знаете, что это значит.
   - Это не означает ничего, кроме того, что мы должны быть в плюсе в следующем квартале, - возразил Бирнбаум.
   - Опять неправда, - заметила Смарт. - Это означает, что Уолтер внес вас в свой список наблюдения. И когда Уолтер вносит вас в список наблюдения, вы находитесь в шаге от увольнения. Тогда ваш "Глас в пустыне" будет не просто умным притворством. Вы действительно окажетесь в безвыходном положении.
   - Уолтер не собирается меня увольнять, - не согласился Бирнбаум. - Я его любимый ведущий ток-шоу.
   - Вы помните Боба Эрроухеда? Парня, которого вы заменили? Он тоже был любимцем Уолтера, - напомнила Смарт. - А потом у него были три неудачных квартала подряд, и он остался без гроша в кармане. Уолтер не построил бы многомиллиардную медиа-империю, проявляя сентиментальность к своим любимцам. Он уволил бы свою бабушку, если бы у нее было три неудачных квартала подряд.
   - Я мог бы справиться с этим в одиночку, если бы пришлось, - заметил Бирнбаум. - Самостоятельно организовать экономное производство. Это вполне возможно.
   - Именно этим сейчас и занимается Боб Эрроухед, - пояснила Смарт. - Вам следует спросить его, как у него это получается. Если сможете его найти. Если сможете найти кого-нибудь, кто знает, как его найти.
   - Да, но у него нет вас, - сказал Бирнбаум. Он не гнушался низкопробной лести.
   И Смарт не преминула бросить это ему в лицо. - И если вас уволят из СильверДельта, то только вас одного. У меня контракт с компанией, а не с вами, Эл. Но большое вам спасибо за попытку погладить меня по головке. Кстати, где вы?
   - Я еду на футбольный матч к Бену, - ответил Бирнбаум.
   - Футбольный матч вашего ребенка начнется только в половине пятого, Эл, - сказала Смарт. - Вам нужно получше соврать той, у кого на экране есть ваш календарь. Вы едете на встречу с поклонницей, с которой познакомились на собрании Ассоциации телерадиовещателей, не так ли?
   - Не знаю, о ком вы говорите, - уперся Бирнбаум.
   Смарт вздохнула, а затем Бирнбаум услышал, как она тихо сосчитала до пяти. - Знаете что? Вы правы. Я не ваша мать, - сказала она. - Если вы снова хотите трахнуться с какой-нибудь фанаткой, я не против. Просто имейте в виду, что когда у вас два квартала в минусе, Уолтер по умолчанию не так свободно платит деньги, как это было, когда вы были его главным добытчиком. И помните, что у вас нет брачного контракта, а Джудит, в отличие от вашей второй жены, не глупа, но вы можете быть таким, и именно так она заставила вас отказаться от брачного контракта. Я надеюсь, что это стоит того, чтобы потешить ваше немолодое самолюбие и три минуты упражнений.
   - Я ценю эти звонки, Луиза, - сказал Бирнбаум. - Особенно ваши тонкие замечания по поводу моей сексуальной техники.
   - Проводите меньше времени, трахаясь с поклонницами, и больше времени уделяйте своему шоу, Эл, - посоветовала Смарт. - Вы сдуваетесь не потому, что ваша политика внезапно стала непопулярной. Вы сдуваетесь, потому что вам становится лень и скучно. Вы становитесь ленивым и скучающим в этом бизнесе, и знаете что? Вы вылетите из бизнеса. И тут фанатки иссякнут.
   - Спасибо за этот образ, - поблагодарил Бирнбаум.
   - Я не шучу, Эл, - сказала Смарт. - У вас есть квартал, чтобы все исправить. Вы это знаете, и я тоже. Вам лучше приступить к работе. - Она отключилась.
  

*   *   *

   Его догнали, когда он выходил из вестибюля отеля. - Мистер Бирнбаум, - обратился к нему молодой человек.
   Бирнбаум поднял руку и попытался продолжить путь. - Сейчас я не могу раздавать автографы, - ответил он. - Опаздываю на футбольный матч моего ребенка.
   - Я пришел не за автографом, - продолжил молодой человек. - У меня к вам деловое предложение.
   - Вы можете направить их моему менеджеру, - прокричал Бирнбаум в ответ молодому человеку, пока тот догонял его. - Именно за это я плачу Чаду: за разработку деловых предложений.
   - На двенадцать процентов меньше в этом месяце, мистер Бирнбаум? - окликнул его молодой человек, когда он направился к вращающейся двери.
   Бирнбаум обошел всю вращающуюся дверь по кругу и вернулся к молодому человеку. - Извините? - недоуменно спросил он.
   - Я спросил: "Упали на двенадцать процентов?" - сказал молодой человек.
   - Откуда вы знаете о моих показателях? - спросил Бирнбаум. - Это конфиденциальная информация.
   - Ведущему ток-шоу, который тратит столько времени, сколько вы, на ссылки на просочившиеся документы и видео, не стоит задавать подобный вопрос, - ответил молодой человек. - На самом деле, мистер Бирнбаум, не так уж важно, откуда я знаю ваши цифры. Важно то, как я могу помочь вам увеличить эти показатели.
   - Извините, я понятия не имею, кто вы, - заметил Бирнбаум. - Как следствие, понятия не имею, почему я должен заботиться о вас или слушать вас.
   - Меня зовут Майкл Вашингтон, - сказал молодой человек. - Сам по себе я не тот, о ком вам следует особенно заботиться. Возможно, вы захотите послушать людей, которых я представляю.
   - И кто же они? - спросил Бирнбаум.
   - Группа, которая понимает преимущества взаимовыгодных отношений, - сказал Вашингтон.
   Бирнбаум улыбнулся. - И это все? Вы серьезно? Темная, таинственная группа? Послушайте, Майкл, время от времени я могу увлекаться теориями заговора - они забавны, и слушатели их любят. Это не значит, что я думаю, будто они действительно существуют.
   - Они не темные и не таинственные, - возразил Вашингтон. - На данный момент они просто предпочитают сохранять анонимность.
   - Как это мило с их стороны, - с сарказмом высказался Бирнбаум. - Если они серьезно относятся к тому, чего хотят, и у них есть имена, они могут поговорить с Чадом. В противном случае вы напрасно тратите мое и ваше время.
   Вашингтон протянул Бирнбауму свою визитку. - Полностью понимаю вас, мистер Бирнбаум, и приношу извинения за то, что отнял у вас время. Однако, если вы передумаете, вот как вы можете связаться со мной после завтрашней встречи с Уолтером.
   Бирнбаум не взял карточку. - У меня на завтра не назначена встреча с Уолтером, - сказал он.
   - Если у вас ее нет в расписании, это не значит, что у вас ее не будет, - сказал Вашингтон. Он слегка помахал карточкой.
   Бирнбаум ушел, не взяв ее и не оглянувшись на Вашингтон.
   Он опоздал на футбольный матч Бена. Команда Бена проиграла.
  

*   *   *

   Бирнбаум закончил свое утреннее шоу и отправлял сообщение своей новой живой игрушке о возможности еще одной встречи в отеле, когда поднял глаза от своего комма и увидел Уолтера Кринга, ростом в шесть футов десять дюймов, стоящего прямо перед ним.
   - Уолтер, - сказал Бирнбаум, стараясь не потерять самообладания при виде своего босса.
   Кринг кивнул в сторону комма Бирнбаума. - Передаешь сообщение Джудит?
   - Почти, - сказал Бирнбаум.
   - Хорошо, - сказал Кринг. - Она замечательная женщина, Эл. Самое разумное, что ты когда-либо сделал, это женился на ней. Ты был бы идиотом, если бы упустил ее. Можешь передать ей, что я так и сказал.
   - Так и передам, - сказал Бирнбаум. - Что привело вас сегодня на соляные копи, Уолтер? - Студии звукозаписи СильверДельта располагались на первых двух этажах здания компании в Вашингтоне, округ Колумбия; офис Уолтера занимал весь четырнадцатый этаж, а на крышу можно было подняться на вертолете, которым он ежедневно пользовался для поездок на работу из Аннаполиса. В любой день генеральный директор СильверДельта редко опускался ниже десятого этажа.
   - Я кое-кого увольняю, - сказал Кринг.
   - Простите? - губы Бирнбаума скривились, как будто он проглотил кусок квасцов.
   - Элис Валенту, - сказал Кринг. - Мы только что подвели итоги квартала. Она слишком долго была в минусах и не собирается выходить в плюс. Пора двигаться дальше. И ты знаешь, как я отношусь к таким вещам, Эл. Увольнять людей - это не то, чем ты занимаешься на ферме. Ты должен уметь стрелять в собственную собаку, ты должен уметь увольнять своих людей. Это уважительно.
   - Полностью согласен, - сказал Бирнбаум.
   - Знаю, что ты согласен, - сказал Кринг. - Это лидерство 101 [отсылка к книге Джон Бальдони. "Золотая книга лидера. 101 способ и техники управления в любой ситуации"].
   Бирнбаум сглотнул и кивнул, внезапно почувствовав, что ему нечего сказать.
   - Я просто рад, что ты не заставил меня спуститься сюда ради тебя, Эл, - сказал Кринг, наклоняясь к нему так, как он, вероятно, не мог сделать, будучи двухметрового роста, но это заставило Бирнбаума отчетливо осознать, насколько он был бета-самцом в данной конкретной ситуации. Ему потребовалось настоящее усилие воли, чтобы не отвести взгляд. - Ты бы не вынудил меня, правда? - спросил Кринг.
   - Конечно, нет, Уолтер, - сказал Бирнбаум. Он даже включил свой сценический голос, чтобы произнести это, потому что, если бы он говорил своим обычным голосом, тот сломался бы.
   Кринг выпрямился и похлопал Бирнбаума по плечу. - Это то, что я хотел бы услышать. Мы должны как-нибудь пообедать вместе. Прошло слишком много времени.
   - Я бы с удовольствием, - солгал Бирнбаум.
   - Отлично, - сказал Кринг. - Я попрошу Джейсона все подготовить. Возможно, где-нибудь на следующей неделе.
   - Прекрасно, - сказал Бирнбаум.
   - А теперь, Эл, ты должен меня извинить, - сказал Кринг. - Не каждая встреча, которая состоится у меня сегодня, будет такой же приятной, как наша. - Бирнбаум кивнул в знак согласия, и Кринг, не сказав больше ни слова, направился по коридору в восьмую студию, которая вскоре станет бывшим рабочим местом Элис Валенты.
   Бирнбаум подождал, пока Кринг скроется из виду, и одновременно выдохнул и вздрогнул. Он полез в карман брюк, якобы за брелоком от автомобиля, но на самом деле, чтобы проверить, не обмочился ли.
   Комм Бирнбаума завибрировал, оповещая о поступившем сообщении. Там было написано: "Когда вы хотите встретиться?" Бирнбаум начал было писать в ответ, что, если подумать, на этой неделе не получится встретиться еще раз в отеле, когда понял, что сообщение пришло не от его живой игрушки. Он изменил текст.
   Кто это? написал он и отправил.
   Это Майкл Вашингтон, последовал ответ.
   Откуда вы знаете этот адрес? послал Бирнбаум. Это был его личный комм; у него сложилось впечатление, что адрес знали только Джудит, Бен, Луиза Смарт и новая игрушка.
   Точно так же, как я узнал, в каком отеле вы были с женщиной, которая не является вашей женой, говорилось в ответе. Вам следует меньше думать об этом и больше думать о том, как сохранить свою работу, мистер Бирнбаум. Хотите встретиться?
   Он хотел.
  

*   *   *

   Они встретились в "Боннер'з", баре с деревянными панелями, который использовали люди, снимающие развлекательные шоу, когда политики встречались с темными фигурами.
   - Прежде чем мы сделаем или скажем что-нибудь еще, мне нужно знать, откуда вы так много знаете обо мне, - заявил Бирнбаум, даже не утруждая себя любезностями, когда Вашингтон сел в его кабинку. - Вы в курсе моих личных и профессиональных дел так, как никто другой в мире не знает и не должен знать.
   - Луиза Смарт знает, - мягко ответил Вашингтон.
   - Значит, вы получаете информацию от нее? - с подозрением спросил Бирнбаум. - Вы платите моему продюсеру за то, чтобы она шпионила за мной? Не так ли?
   - Нет, мистер Бирнбаум, - сказал Вашингтон. - После десяти лет работы вам следовало бы лучше знать своего продюсера.
   - Тогда как вы это делаете? Вы работаете на правительство? Наше правительство? Чье-то еще? - Бирнбаум неосознанно перешел на параноидальную риторику, которая принесла ему большую известность в прежние годы. - Насколько обширна сеть слежки за мной? Вы следите за другими людьми, кроме меня? Как высоко это поднимается? Потому что, клянусь вам, я буду следить за этим, насколько это возможно. Рискуя собственной жизнью и свободой.
   - Вы действительно верите, что против вас существует правительственный заговор, мистер Бирнбаум? - спросил Вашингтон.
   - Скажите мне вы, - ответил Бирнбаум.
   Вашингтон вынул свой комм. - Ваш комм, - сказал он.
   - А что мой комм? - спросил Бирнбаум.
   - Дайте его мне на минутку, пожалуйста, - попросил Вашингтон.
   - Вы прослушивали мой комм? - воскликнул Бирнбаум. - Вы подключены к сети с самого начала!
   - Ваш комм, пожалуйста, - повторил Вашингтон, все еще протягивая руку. Бирнбаум с некоторым трепетом отдал ему устройство. Вашингтон взял его, несколько раз провел по экрану, нажал на него и вернул Бирнбауму. Тот в замешательстве посмотрел на него.
   - Вы показываете мне программу "Глас в пустыне", - сказал он.
   - Да, - подтвердил Вашингтон. - Это бесплатная программа, которую вы рассылаете, чтобы люди могли послушать ваше шоу, а затем отправлять текстовые или голосовые комментарии вместе с метками местоположения, чтобы вы знали, откуда берутся комментарии, когда читаете или проигрываете их в эфире. Это означает, что ваша программа может отправлять и получать аудио, а также отслеживать ваши перемещения. А поскольку она была создана по дешевке программистами с фиксированной ставкой, которые зарабатывают на быстром и неаккуратном создании таких программ, как ваша, взломать ее невероятно легко.
   - Подождите, - не понял Бирнбаум. - Вы использовали мою собственную программу против меня?
   - Да, - ответил Вашингтон. - С программистами вы получаете то, за что платите, мистер Бирнбаум.
   - А как же Уолтер? - спросил Бирнбаум. - Вы сказали, что я встречусь с ним, и я встретился. Откуда вы это знаете?
   - Ежемесячные показатели были не на высоте, - сказал Вашингтон. - Квартал подходил к концу. Были ведущие шоу, которые отставали. Кринг известен тем, что лично увольняет людей. Поэтому я высказал предположение. Рассчитайте шансы, мистер Бирнбаум, на то, что вы сможете увидеть Уолтера Кринга сегодня. И поскольку я внушил вам мысль о том, что у вас будет встреча, подойдет любая встреча, которая у вас могла быть. После этого требовалось просто следить за вашим коммом, чтобы поймать вас после того, как "встреча" состоялась.
   Бирнбаум убрал свой комм с неким выражением лица.
   Вашингтон уловил это. - Вы разочарованы, не так ли? - заметил он. - Я не из правительства. За вами не следит глобальный заговор.
   - Не будьте глупцом, - сказал Бирнбаум. - Я уже говорил вам, что лично не занимаюсь подобными вещами. - Выражение его лица не изменилось.
   - Приношу свои извинения, - ответил Вашингтон. - Мне жаль, что у меня нет более гнусных связей в темных уголках национальной и глобальной политики.
   - Тогда кто же вы? - спросил Бирнбаум.
   - Как я уже говорил вам ранее, представляю группу, которая хочет предложить вам решение ваших текущих проблем, - повторил Вашингтон.
   Бирнбаум чуть было не спросил: "Кто на самом деле ваши клиенты?", но его отвлекли слова Вашингтона. - И в чем, собственно, моя проблема?
   - А именно, что вы все быстрее теряете слушателей на своем пути к тому, чтобы стать второстепенным участником национальной политической дискуссии, - ответил Вашингтон.
   Бирнбаум подумал, не оспорить ли это утверждение, но понял, что на самом деле это не даст ему никаких ответов, поэтому решил промолчать. - И как ваши друзья предлагают это исправить? - спросил он вместо этого.
   - Предложив вам тему для обсуждения, - сказал Вашингтон.
   - Это взятка? - спросил Бирнбаум. - Плата за поддержку определенной точки зрения? Потому что я этого не делаю. - На самом деле он делал это один, или два, или десять, или больше раз, в сделках, которые на самом деле часто заключались в этом же баре "Боннер'з". Бирнбаум сопоставил это со своими моральными принципами, решив, что, как правило, он все равно сказал бы это, так что то, что он делал, было просто незаконным, а не неэтичным. Однако, всегда было важно быть неподкупным. Это давало тем, кто пытался подкупить, чувство выполненного долга.
   - Здесь нет денег, которыми можно было бы заплатить, - отметил Вашингтон.
   Бирнбаум снова скорчил гримасу. Вашингтон рассмеялся. - Мистер Бирнбаум, у вас более чем достаточно денег. По крайней мере, на данный момент. То, что предлагают мои клиенты, - это нечто гораздо более ценное: возможность не только вернуться к славе и личной власти, которые вы занимали не так давно, но и превзойти их. Когда-то вы были четвертым аудиоведущим в стране, хотя и не очень долго. Мои клиенты предлагают вам шанс занять первое место и оставаться там столько, сколько вы захотите.
   - И как они собираются это сделать? - хотел знать Бирнбаум.
   - Мистер Бирнбаум, полагаю, учитывая вашу профессию, вы знаете, кем был Уильям Рэндольф Херст, - сказал Вашингтон.
   - Он был газетным издателем, - сказал Бирнбаум. На этом его познания заканчивались; Бирнбаум был основательно знаком с американской историей, касающейся основания и последних пятидесяти лет, а все остальное оставляло желать лучшего.
   - Да, - ответил Вашингтон. - Издатель газеты. В конце 1800-х годов Соединенные Штаты и Испания готовились к войне из-за Кубы, и Херст отправил на Кубу иллюстратора, чтобы тот запечатлел это событие. Когда иллюстратор добрался туда, он отправил Херсту телеграмму, в которой сообщал, что, насколько он может судить, войны не предвидится и что он возвращается домой. Херст ответил, что тот должен остаться, и сказал: "Вы предоставите картины, а я расскажу о войне". Так он и сделал.
   Бирнбаум непонимающе посмотрел на Вашингтона.
   - Мистер Бирнбаум, моим клиентам нужен кто-то, кто, так сказать, предоставил бы фотографии, - сказал Вашингтон. - Кто-то, кто мог бы начать обсуждение. Как только начнется обсуждение, мои клиенты могут позаботиться об остальном. Но это должно начаться, и должно начаться кем-то еще, а не от моих клиентов.
   - Я предоставляю фотографии, а они будут предоставлять войну, - сказал Бирнбаум. - Что это за война?
   - Она ненастоящая, - уточнил Вашингтон. - И на самом деле, то, что вы скажете, может предотвратить настоящую войну.
   Бирнбаум задумался над этим. - Хотя денег нет, - сказал он.
   Вашингтон улыбнулся. - Нет, - заверил он. - Только аудитория, слава и власть. Однако деньги часто следуют за ними.
   - И вы можете гарантировать первые три, - предположил Бирнбаум.
   - Предоставьте фотографии, мистер Бирнбаум, - ответил Вашингтон, - и начнется война. И, я бы добавил, чертовски быстро.
  

*   *   *

   Возможность предоставить фотографии Бирнбауму представилась буквально на следующий день.
   - Можем ли мы поговорить о мировом правительстве? - обратился к Бирнбауму Джейсон из Канога-Парка. Джейсон из Канога-Парка был одним из самых надежных слушателей Бирнбаума в том, что рано или поздно все возвращается к мировому правительству, к страху перед мировым правительством и к тому, что любая тема, которая была предметом обсуждения, в конечном итоге приведет к мировому правительству. Вы могли бы установить часы мирового правительства по Джейсону из Канога-Парка.
   - Я люблю говорить о мировом правительстве, Джейсон, вы это знаете, - ответил Бирнбаум, более или менее автоматически. - Как продвигается дело на этот раз?
   - Ну, это очевидно, не так ли? - сказал Джейсон. - Сейчас идет большая дискуссия о том, должны ли мы возобновить дипломатические отношения с Союзом колоний. Обратите внимание на 'мы', Эл. Это не "мы", как в "мы, Соединенные Штаты", не так ли? Нет, это не так. Это "мы", как в "мы, люди Земли". Что просто означает "мы, мировое правительство Земли, которое создается тайно, прямо у вас под носом". Каждый день, когда мы говорим об отношениях с Колониальным союзом, каждый день, когда мы обсуждаем, отправлять ли дипломатов в Колониальный союз, щупальца мирового правительства все сильнее сжимают горло индивидуальной свободы, Эл.
   - Это убедительный довод, Джейсон, - сказал Бирнбаум, используя фразу, которая, по его мнению, означала, что ты полон дерьма, но спорить с тобой было бы бессмысленно, поэтому я собираюсь сменить тему, - и вы затронули тему, которая в последнее время часто занимает мои мысли, и это Колониальный союз. Вы следите за официальной информацией о Союзе, Джейсон?
   - Это связано с мировым правительством? - спросил Джейсон.
   - Конечно, - сказал Бирнбаум, - и с любой другой темой тоже. Официальная версия, которую выдвигает правительство, а все остальные правительства поддерживают, сколько? двести лет? - что Союз колоний сдерживал народ Земли. Он не давал нам покинуть планету иначе, как на своих собственных условиях, используя нас для взращивания солдат и колонистов и подавляя нас, не делясь своими технологиями и пониманием нашего места во Вселенной. И знаете что, Джейсон? Несмотря на все ошибки, допущенные данной администрацией в Вашингтоне за последние шесть лет, а их было много, это справедливо. Это справедливые замечания.
   - Но это также и неправильные точки зрения. Это близорукие точки зрения. Стоит ли нам это говорить? осмелимся ли мы это сказать? давайте продолжим и скажем это - это политически выгодные точки зрения для этой администрации. Взгляните на факты. Каков был экономический рост в США за последние три или четыре года? Да ладно вам, люди, он был в мусорном баке. Вы это знаете. Я это знаю. Все это знают. И почему он оказался в мусорном баке? Из-за экономической политики этой администрации сотни миллионов порядочных американцев, тех, кто просыпается каждое утро, идет на работу и делает то, что они должны делать, делает то, о чем мы их просим, - таких людей, как вы и я, Джейсон, - мы страдаем, не так ли? Мы. Каждый день в году.
   - Теперь мы подошли к тому моменту, когда наш любимый лидер, резидент Белого дома, больше не может прятаться от слухов о так называемом глобальном экономическом спаде и должен открыто заявить американскому народу о своей политике. И затем, словно чудо с небес, появляется Джон Перри и флот Конклава, говоря нам, что Союз колоний, а не президент, не политика администрации, не так называемая глобальная рецессия, являются корнем наших бед. Как удобно для нашего любимого лидера, вам не кажется, Джейсон?
   К этому времени Луиза Смарт уже стучала по стеклу в контрольной комнатке. Бирнбаум оглянулся. Какого черта? Смарт беззвучно разинула рот. Бирнбаум примирительно поднял руки, как бы говоря: "Не волнуйся, я справлюсь".
   - Я не уверен, какое отношение это имеет к мировому правительству, - с сомнением произнес Джейсон.
   - Ну, это имеет прямое отношение к мировому правительству, не так ли, Джейсон? - сказал Бирнбаум. - В течение последних нескольких месяцев мы не говорили ни о чем, кроме Колониального союза, и о том, что мы должны делать в отношении этого союза, и что мы должны делать с ним, и можно ли ему доверять. Каждый день, когда мы говорим о Колониальном союзе, мы не говорим о наших собственных потребностях, наших собственных проблемах и недостатках нашего собственного правительства и нынешней администрации. Я считаю, что пришло время изменить тему обсуждения. Считаю, что пришло время изменить официальную версию событий. Что пришло время докопаться до истины, а не придумывать что-то новое.
   - И вот вам правда. Я собираюсь рассказать ее вам сейчас. И она не будет популярна, потому что, возможно, будет немного противоречить официальной версии, а мы знаем, как администрация и ее меньшие помощники в средствах массовой информации защищают официальную версию, не так ли? Но вот правда, и просто, знаете ли, примерьте ее по размеру и посмотрите, как она вам подходит.
   - Колониальный союз? Это лучшее, что когда-либо случалось с планетой Земля. Однозначно, без каких-либо сомнений, без серебра, без бронзы. Да, он держал Землю в собственном защитном пузыре. Но вы видели отчеты? В нашем районе космоса есть, сколько? Шестьсот разумных инопланетных рас, которые почти все так или иначе нападали на людей, включая священный Конклав Джона Перри, который уничтожил бы целую планетную колонию, если бы Союз колоний их не остановил? Если вы думаете, что они уничтожили бы колонию, то почему думаете, что кто-то из них пощадил бы Землю, если бы считал нас важными?
   - И вы говорите: Что ж, прекрасно, Союз колоний обеспечивал нашу безопасность, но он также скрывал космос от нас, землян, до тех пор, пока мы не станем солдатами или колонистами. Но подумайте о том, что это означает - это означает, что каждый человек, отправившийся в космос с Земли, выполнил свою роль, призвание защитить человечество там, среди звезд, или занять место человечества среди звезд. Вы знаете, что я ни перед кем не отступаю в своей похвале и почтении к тем, кто служит этой стране в военной форме. Почему я должен делать меньше для тех, кто служит в военной форме, защищающей все человечество, включая тех, кто живет здесь, на Земле? Дамы и господа, наш народ - земляне - это те, к кому обращается Союз колоний, когда приходит время поддерживать нашу жизнь. Официальная версия называет это рабством. Я называю это долгом. Когда мне исполнится семьдесят пять, захочу ли я сидеть здесь, на Земле, в кресле-качалке и дремать до самого своего конца? Черт возьми, нет! Покрасьте меня в зеленый цвет и отправьте в космос! Эта администрация не защищает меня от Союза колоний, не позволяя мне или кому-либо другому вступить в силы обороны колоний. Она угрожает выживанию всех нас, оставляя на голодном пайке единственную организацию, созданную для обеспечения нашей общей безопасности!
   - И я знаю, что некоторые из вас все еще цепляются за официальную версию событий, говоря мне: "Что ж, он сдерживал нас в технологическом и социальном плане, не так ли?" Я спрашиваю вас, так ли это было? Так ли это было на самом деле? Или это привело к тому, что мы, из всех людей, где бы то ни было, являемся единственными, кто полностью технологически самодостаточен? У нас нет возможности наблюдать за тем, как работают другие инопланетные расы. Если мы чего-то хотим, то должны создать это сами. У нас есть база знаний, с которой ни один другой вид не может сравниться, потому что они тратят все свое время на то, чтобы выманивать технологии у всех остальных! И вместо того, чтобы контролировать нас, Союз колоний оставил нас здесь, на Земле, одних, чтобы мы могли решать наши собственные политические и национальные судьбы. Джейсон, как вы думаете, если бы Союз колоний не прикрывал нас все это время, мы могли бы избежать создания мирового правительства? Что люди не стали бы требовать создания мирового правительства перед лицом почти неизбежного порабощения инопланетной расой?
   - Э-э... - начал Джейсон.
   - Вы знаете, что они так бы и поступили, - продолжил Бирнбаум. - И, возможно, некоторые люди хотят, чтобы здесь было такое же правительство, как в Пекине, Нью-Дели, Каире и Париже, но я этого не хочу. Неужели мы настолько наивны, что верим, что наше мировое правительство будет таким же, как здесь, в Америке? Черт возьми, эта администрация и так была занята тем, что пыталась попрать наши права, чтобы сделать нас похожими на всех остальных!
   - Поэтому я говорю, отбросьте официальную версию, люди. Давайте говорить правду. Правда в том, что Союз колоний не подавлял нас. Он делал нас свободными. Чем дольше мы обманываем себя, заставляя думать иначе, тем ближе мы к гибели как вид. И, возможно, у меня нет ответов на все вопросы - в конце концов, я всего лишь участник шоу, - но я точно знаю, что, в конце концов, человечеству нужно бороться, чтобы выжить во Вселенной. Я хочу быть на стороне борцов. На чьей вы стороне, люди? Вот вопрос, о котором я хочу поговорить, когда мы вернемся после рекламной паузы. Джейсон из Канога-Парка, спасибо, что позвонили.
   - У меня есть еще одно замечание...
   Бирнбаум прервал связь и отключил Джейсона, а затем переключился на Луизу Смарт для рекламы.
   - Ладно, серьезно, что, черт возьми, это было? - спросила Смарт в наушниках. - С каких это пор у вас в заднице засела проблема с Союзом колоний?
   - Вы сказали, что хотите, чтобы я больше времени думал о том, как изменить ход событий в шоу, - ответил Бирнбаум.
   - Думаете, что защита группы, которая уже двести лет плюет на Землю, - это выигрышная стратегия для этого? - не поверила Смарт. - Я сомневаюсь в ваших суждениях больше, чем обычно.
   - Поверьте мне, Луиза, - парировал Бирнбаум. - Это сработает.
   - Вы же на самом деле не верите в то, что только что сказали, не так ли? - сказала Смарт.
   - Если цифры будут расти, я поверю каждому чертову слову, - ответил Бирнбаум. - И ради вашей работы, Луиза, вы должны сделать то же самое.
   - У меня есть работа, независимо от того, здесь вы или нет, - напомнила ему Смарт. - Так что я, пожалуй, оставлю свое мнение при себе, если вам все равно, - она посмотрела на свой монитор и поморщилась.
   - Что это? - спросил Бирнбаум.
   - Похоже, вы кого-то зацепили, - ответила Смарт. - У меня тут звонок из Фогги Боттом [район Вашингтона, столицы США, по соседству с Белым домом]. Не каждый день нам звонит кто-то из госдепартамента, это точно.
   - Мы уверены, что это из госдепартамента? - спросил Бирнбаум.
   - Я сейчас проверяю имя, - ответила Смарт. - Да. Это помощник заместителя министра по космическим вопросам. Мелкая сошка в общем-то.
   - Не имеет значения, - сказал Бирнбаум. - Подключите его, когда вернемся. Я собираюсь вытащить его на свет.
   - Ее, - поправила Смарт.
   - Как скажете, - сказал Бирнбаум и приготовился к бою.
  

*   *   *

   Предоставив фотографии, Бирнбаум вполне ожидал, что клиенты Вашингтона предоставят войну. Чего он не ожидал, так это молниеносной войны.
   Показатели популярности Бирнбаума в тот день были на самом деле примерно на 1 процент ниже среднего; менее миллиона человек услышали его речь в прямом эфире, транслируемую на выбранные ими устройства для прослушивания. Однако уже через десять минут после выступления начала набирать слушателей его архивная версия. Сначала количество просмотров этой версии росло относительно медленно, по мере того как на нее переходило все больше политических сайтов. Через два часа архивная версия набрала еще миллион человек. Через три часа их стало два миллиона. Через четыре - четыре миллиона. Количество просмотров архива шоу росло примерно в арифметической прогрессии в течение нескольких часов после этого. За одну ночь "Голос в пустыне" был скачан семь миллионов раз. На шоу следующего дня, которое, как и несколько последующих, было полностью посвящено Колониальному союзу, аудитория в прямом эфире составила 5,2 миллиона человек. К концу недели количество прямых трансляций шоу достигло двадцати миллионов.
   Подобно трещине в прорванной плотине, речь Бирнбаума в защиту Колониального союза вызвала быстрый резонанс при вежливом молчании различных политических кругов, за которым последовал бурный поток согласия с бранью Бирнбаума в адрес нынешней администрации, которая держит Союз колоний на расстоянии. Бирнбаум занимал почетное место в медийном дискурсе - не настолько влиятельный, чтобы иметь возможности продвигать потенциально непопулярную (и, возможно, безумную) позицию, но и не настолько малоизвестный, чтобы от него можно было просто отмахнуться как от чудака. Слишком многие вашингтонские инсайдеры, политики и журналисты знали его слишком хорошо для этого.
   Администрация, совершенно не готовая к цунами противоположных мнений по этой конкретной теме, не отреагировала незамедлительно на действия Бирнбаума и его последователей, начав с, к сожалению, невежественной помощницы заместителя министра по космическим вопросам, которая пришла на шоу Бирнбаума, и Бирнбаум так тщательно разнес ее, что три дня спустя она подала в отставку и отправилась в свой родной штат Монтана, где со временем стала учительницей истории в средней школе.
   По крайней мере, она была в безопасности. Реакция правительства была настолько некачественной, что в течение нескольких дней его неудачные действия грозили затмить обсуждение самого Союза колоний.
   Угрожали, но не затмевали, отчасти потому, что Бирнбаум, который умел распознавать хороший прорыв, когда его видел, просто не допустил бы этого. Со своей новой выгодной позиции Бирнбаум высказывал свое мнение, собирал полезную информацию от инсайдеров, которые две недели назад не уделили бы ему и толику времени, и задавал ежедневную повестку дня при обсуждении темы Колониального союза.
   Другие, конечно, пытались перехватить у него инициативу. Ведущие конкурирующих ток-шоу, ошеломленные его внезапным возвышением, заявили, что тема Колониального союза является их собственной, но не смогли угнаться за ним; даже более влиятельные (ранее) ведущие шоу выглядели как новички в этом вопросе. В конце концов, все, кроме самых невнимательных из них, уступили ему первенство в этой теме и сосредоточились на других темах. Политики пытались сменить тему; Бирнбаум либо приглашал их на шоу, чтобы они служили его целям, либо разглагольствовал перед ними, когда они не заходили в его студию.
   В любом случае, тема была его, и он старался изо всех сил, тщательно корректируя свое послание для достижения эффекта государственного деятеля. "Нет, конечно, Союз колоний нельзя извинять за то, что он держал нас в неведении", - говорил он, - "Но мы должны понимать контекст, в котором было принято это решение". "Нет, мы никогда не должны быть подчинены Союзу колоний или быть просто еще одной колонией в их союзе", - говорил он в другое время, - "но в союзе равных партнеров есть неоспоримые преимущества". "Конечно, мы должны учитывать позицию Конклава и видеть, какие преимущества дает нам общение с ним", - говорил он в других случаях. - "Но должны ли мы также забывать, что мы люди? Кому, в конце концов, мы действительно обязаны своей верностью, если не нашему собственному виду?"
   Время от времени Луиза Смарт спрашивала его, действительно ли он верит в то, что говорит своей новой, значительно расширившейся аудитории. Бирнбаум отсылал ее к своему первоначальному ответу на этот вопрос. В конце концов Смарт перестала задавать вопросы.
   Появились итоги нового месяца. Аудитория шоу в прямом эфире выросла на 2500 процентов. В архиве столько же. Сорок миллионов скачиваний программы "Голос в пустыне". Бирнбаум позвонил своему агенту и попросил ее пересмотреть условия его последнего контракта с СильверДельта. Она согласилась, несмотря на то, что переговоры об этом были закончены менее двух лет назад. Уолтер Кринг, возможно, и был альфа-самцом ростом шесть футов десять дюймов до мозга костей, но он испытывал странный страх перед Моникой Блауштейн, настойчивой еврейской бабушкой из Нью-Йорка, ростом в пять футов, в своих туфлях на плоской подошве. Он также умел читать рейтинговые таблицы и, увидев их, понял, что нашел золотую жилу.
   Жизнь Бирнбаума превратилась в шоу и сон. Его подружка на стороне, обиженная невниманием, бросила его. Его отношения с Джудит, его третьей женой, умной женщиной, которая вывела его из брачного контракта, стали намного лучше почти во всех отношениях. Футбольная команда его сына Бена на самом деле выиграла футбольный матч. Бирнбаум не считал, что может поставить себе в заслугу последнее достижение.
   - Это ненадолго, - сказала ему Смарт через два месяца после начала гонки.
   - Что с вами такое? - спросил ее Бирнбаум. - Вы зануда.
   - Это называется быть реалисткой, Эл, - сказала она. - Я рада, что в данный момент у вас все складывается наилучшим образом. Но сейчас вы - шоу, посвященное одной теме. И, несмотря ни на что, факт в том, что эта проблема так или иначе будет решена в недалеком будущем. А где тогда будете вы? Станете модным явлением прошлого месяца. Я знаю, что у вас новый блестящий контракт и все такое, но Кринг все равно надерет вам задницу, если вы проведете три неудачных квартала подряд. И теперь, к лучшему это или к худшему, вам очень, очень далеко падать.
   - Мне нравится, что вы думаете, будто я этого не знаю, - ответил Бирнбаум. - К счастью для нас обоих, я предпринимаю шаги, чтобы справиться с этим.
   - Расскажите, - попросила Смарт.
   - Митинг, - сказал Бирнбаум, стараясь, чтобы в его голосе отчетливо прозвучала заглавная буква "М".
   - А, митинг, - вспомнила Смарт, опустив заглавную. - Это митинг в торговом центре в поддержку Колониального союза, который вы запланировали две недели назад.
   - Да, тот самый, - сказал Бирнбаум.
   - Обратите внимание, что тема митинга - Колониальный союз, - указала Смарт. - То есть это единственная проблема, от которой вы не отходите.
   - Дело не в том, ради чего проводится митинг, - ответил Бирнбаум. - Дело в том, кто будет там со мной. Со мной на сцене будут лидер большинства в сенате и лидер меньшинства в палате представителей. Я налаживал с ними отношения в течение последних шести недель, Луиза. Они снабжали меня всевозможной информацией, потому что у них приближаются промежуточные выборы. Они хотят вернуть Белый дом, и я собираюсь стать тем, кто его для них добудет. Итак, после митинга мы начинаем отход от Колониального союза и возвращаемся к более насущным вопросам. Мы, конечно, будем поддерживать Колониальный союз так долго, как сможем. Но таким образом, когда эта лошадь ускачет на закате, я все еще буду в состоянии влиять на политический курс страны.
   - Если только вы не против быть мальчиком на побегушках у политической партии, - заметила Смарт.
   - Лично я предпочитаю "неофициально определять повестку дня", - сказал Бирнбаум. - И если выступлю на этих выборах, то, думаю, смогу называть себя как-нибудь по-другому. Это все плюс.
   - Это та часть, где я стою рядом с вами, когда вы с триумфом въезжаете в Рим, и шепчу вам на ухо "Помните, что вы смертны"? - спросила Смарт.
   - Я не совсем понимаю, о чем идет речь, - сознался Бирнбаум. Его знания по всемирной истории были немного хуже, чем по истории Соединенных Штатов.
   Смарт закатила глаза. - Конечно, не понимаете, - сказала она. - Все равно запомните это, Эл. Когда-нибудь это может пригодиться.
   Бирнбаум сделал пометку запомнить это, но забыл, потому что был занят своим шоу, митингом и всем, что должно было последовать за ним. Это ненадолго вернулось к нему в день митинга, когда после волнующих пятнадцатиминутных речей лидера меньшинства в палате представителей и лидера большинства в сенате Бирнбаум поднялся на трибуну и встал за трибуну на сцене митинга, глядя на море из семидесяти тысяч лиц (менее ста тысяч лиц, на которые они надеялись, но этого было более чем достаточно, и в любом случае они бы округлили, потому что в любом случае это были приблизительные цифры). Лица, в основном мужские, в основном среднего возраста, смотрели на него с восхищением, пылом и осознанием того, что они были частью чего-то большего, чего-то, что начал он, Альберт Бирнбаум.
   "Помните, что вы смертны", - услышал Бирнбаум в своей голове слова Луизы Смарт. Он улыбнулся этим словам; Луизы не было на митинге из-за свадьбы. Он поговорит с ней об этом позже. Бирнбаум вывел свои заметки на монитор трибуны и открыл рот, чтобы заговорить, но затем упал лицом вниз на трибуну, задыхаясь, как рыба, и чувствуя себя липким от крови, хлещущей из того, что осталось от его плеча. Его уши уловили треск, как будто отдаленный гром наконец-то догнал молнию, затем он услышал крики и шум семидесяти тысяч охваченных паникой людей, пытающихся убежать, а затем потерял сознание.
  

*   *   *

   Бирнбаум поднял глаза и увидел, что на него сверху вниз смотрит Майкл Вашингтон.
   - Как вы сюда попали? - спросил Бирнбаум, после того как ему потребовалась пара минут, чтобы вспомнить, кто он такой (Альберт Бирнбаум), где он находится (Вашингтонская католическая больница Святого Сердца), который час (2:47 ночи) и почему он был там (в него стреляли).
   Вашингтон указал рукой в перчатке на значок у себя на груди, и Бирнбаум понял, что Вашингтон был в полицейской форме. - Это ненастоящее, - запротестовал Бирнбаум.
   - На самом деле это так и есть, - ответил Вашингтон. - Обычно я работаю в штатском, но в данный момент это было полезно.
   - Я думал, вы что-то вроде посредника, - заметил Бирнбаум. - У вас есть клиенты.
   - Я и есть посредник, - сказал Вашингтон. - Некоторые копы, как правило, подрабатывают на стороне. Это то, чем я занимаюсь.
   - Вы шутите, - не поверил Бирнбаум.
   - Это вполне возможно, - сказал Вашингтон.
   - Почему вы сейчас здесь? - спросил Бирнбаум.
   - Потому что у нас есть незаконченное дело, - ответил Вашингтон.
   - Не понимаю, о чем вы говорите, - признался Бирнбаум. - Вы просили меня рассказать о Колониальном союзе. Я сделал это.
   - И отлично справились с этим, - сказал Вашингтон. - Хотя в конце ситуация начала ухудшаться. На вашем митинге было меньше людей, чем вы ожидали.
   - У нас было сто тысяч, - слабым голосом вымолвил Бирнбаум.
   - Нет, - ответил Вашингтон. - Но я ценю, что вы приложили усилия.
   Мысли Бирнбаума начали блуждать, но он снова сосредоточился на Вашингтоне. - Итак, какие у нас остались незаконченные дела?
   - Вы умираете, - ответил Вашингтон. - Предполагалось, что вас убьют на митинге, но наш стрелок не смог точно попасть. Он списал это на порыв ветра, оказавшийся между ним и целью. Так что это выпало на мою долю.
   Бирнбаум был сбит с толку. - Почему вы хотите моей смерти? Я сделал то, о чем вы просили.
   - И снова скажу, что вы проделали прекрасную работу, - ответил Вашингтон. - Но теперь обсуждение нужно перевести на другой уровень. Это сделает превращение вас в мученика за правое дело. Ничто так не привносит эту тему в национальное сознание, как публичное убийство.
   - Не понимаю, - признался Бирнбаум, все больше теряясь.
   - Знаю, - сказал Вашингтон. - Но вы так и не поняли, мистер Бирнбаум. Я думаю, вы не очень-то и хотели это понимать. Вам было даже все равно, на кого я работаю. Все, что вас интересовало, - это то, чем я размахивал перед вами. Вы не сводили с этого глаз.
   - На кого вы работаете? - прохрипел Бирнбаум.
   - Я, конечно, работаю на Союз колоний, - сказал Вашингтон. - Им нужен был какой-то способ сменить тему разговора. Или, поочередно, я работаю на русских и бразильцев, которые недовольны тем, что Соединенные Штаты берут на себя ведущую роль в международных дискуссиях о Колониальном союзе, и хотят подорвать их динамику. Нет, я работаю не в Белом доме, а на политическую партию, которая хотела изменить ход выборов. На самом деле, все это было ложью: я работаю на заговорщиков, которые хотят сформировать мировое правительство.
   Бирнбаум выпучил глаза, не веря своим ушам.
   - Время требовать ответ было до того, как вы взялись за эту работу, мистер Бирнбаум, - пояснил Вашингтон. - Теперь вы этого никогда не узнаете. - Он поднял шприц. - Вы проснулись, потому что я ввел вам это. Пока мы разговариваем, ваша нервная система отключается. Это намеренно очевидно. Мы хотим, чтобы всем было ясно, что на вас было совершено покушение. В разных местах разбросано достаточно улик для веселой погони. Теперь вы станете еще более знаменитым. А вместе со славой придет и влияние. Конечно, вы не сможете этим воспользоваться. Но другие смогут, и этого будет достаточно. Слава, власть и аудитория, мистер Бирнбаум. Это то, что вам обещали. Это то, что вам дали.
   Бирнбаум ничего не сказал на это; он умер в середине монолога. Вашингтон улыбнулся, положил шприц в постель Бирнбаума и вышел из палаты.
  

*   *   *

   - У них есть видеозапись убийцы, - сказал Джейсон из Канога-Парка Луизе Смарт, которая временно взяла на себя проведение шоу памяти Бирнбаума. - У них есть видеозапись, как ему делают инъекцию и разговаривают с ним перед смертью. Именно тогда это и произошло. Когда он раскрыл заговор мирового правительства.
   - Мы не можем этого знать, - ответила Смарт и в миллионный раз задалась вопросом, как Бирнбауму удавалось беседовать со своими слушателями, не испытывая желания добраться до них и придушить. - Видео с низким разрешением и без звука. Мы никогда не узнаем, что они хотели сказать друг другу.
   - Что еще это могло быть? - спросил Джейсон. - Кто еще мог это сделать?
   - Это убедительный довод, Джейсон, - сказала Смарт, готовясь переключиться на следующего абонента с очередным безумным объяснением.
   - Я буду скучать по Элу, - заявил Джейсон, прежде чем она успела отключить его. - Он называл себя Гласом в пустыне. Но если так, то мы все были в пустыне вместе с ним. Кто теперь будет этим голосом? Кто воззовет к нам? И что они скажут?
   У Смарт не нашлось достойного ответа на этот вопрос. Вместо этого она просто обратилась к следующему абоненту.
  
   ЭПИЗОД ПЯТЫЙ. ИСТОРИИ "КЛАРКА"
  
   - Итак, капитан Колома, - сказал заместитель госсекретаря Джейми Мачеевски. - Не каждый капитан звездолета намеренно выводит свой корабль на траекторию несущейся ракеты.
   Капитан София Колома стиснула зубы и изо всех сил старалась не хрустнуть при этом коренными зубами. Она ожидала разных вариантов прохождения этого последнего расследования ее действий в системе Данавар. Однако подобное вступительное заявление не входило в их число.
   В голове Коломы прокрутился полный список ответов, большинство которых никак не подходили для продвижения ее карьеры. Через несколько секунд она нашла тот, который мог бы ей пригодиться. - У вас есть мой полный отчет по этому вопросу, сэр, - сказала она.
   - Да, конечно, - сказал Мачеевски, а затем указал рукой на командующего флотом госдепартамента Лэнса Броуда и представляющей СОК Элизабет Иган, которые вместе с Мачеевски составляли финальную комиссию по расследованию. - У нас есть ваш полный отчет. У нас также есть отчеты вашей старшей помощницы, коммандера Баллы, посла Абумве и Гарри Уилсона, консультанта сил обороны колоний на "Кларке" на момент инцидента.
   - У нас также есть отчет капитана Голлок, - сказал Броуд. - В нем описывается ущерб, нанесенный ракетой "Кларку". Хочу, чтобы вы знали, что вы произвели на нее большое впечатление. Она говорит мне, что тот факт, что вам вообще удалось вернуть "Кларк" на станцию "Феникс", - это маленькое чудо; по всем правилам, корабль должен был треснуть пополам от нагрузок на конструкцию во время ускорения на дистанции до прыжка.
   - Она также говорит, что повреждения "Кларка" настолько велики, что ремонт займет больше времени, чем потребовалось бы нам, чтобы построить целый новый дипломатический корабль класса Робертсон, - сказал Мачеевски. - Возможно, ремонт обойдется даже дороже.
   - И еще есть вопрос о жизнях, которые вы подвергали риску, - сказала Иган. - Жизни вашей команды. Жизни дипломатической миссии утче. Всего более трехсот человек.
   - Я минимизировала риск настолько, насколько это было возможно, - сказала Колома. Примерно за тридцать секунд, которые у меня были, чтобы составить план, - подумала она, но не сказала.
   - Да, - сказала Иган. - Я прочитала ваш отчет. И в результате ваших действий никто не погиб. Однако, были травмы, несколько серьезных и угрожающих жизни.
   Чего вы от меня хотите? - захотелось Коломе рявкнуть на комиссию по расследованию. Изначально предполагалось, что "Кларк" не должен был находиться в системе Данавар; дипломатическая команда на нем была выбрана в последнюю минуту, чтобы заменить дипломатическую миссию к утче, которая пропала без вести и считалась погибшей. Когда прибыл "Кларк", они обнаружили, что для утче были расставлены ловушки с использованием украденных ракет Колониального союза, которые должны были создать впечатление, что люди напали на своих инопланетных собратьев. Гарри Уилсон - Коломе пришлось придержать некоторые суждения, просто думая об этом типе, - уничтожил все ракеты, кроме одной, используя шаттл "Кларка" в качестве приманки, пожертвовав шаттлом и едва не убив себя в процессе. Затем прибыли утче, и у Коломы не было иного выбора, кроме как приманить последнюю ракету на "Кларк", вместо того чтобы она нацелилась на корабль утче, нанесла бы по нему удар и начала войну, которую Союз колоний в данный момент не мог себе позволить.
   Чего вы от меня хотите? - снова мысленно спросила Колома. Она не стала задавать этот вопрос; не могла позволить себе дать комиссии по расследованию такую возможность. Не сомневалась, что они скажут ей, и что это будет нечто иное, чем то, что она сделала.
   Поэтому вместо этого она сказала: - Да, были травмы.
   - Их можно было избежать, - заметила Иган.
   - Да, - согласилась Колома. - Я могла бы полностью избежать их, если бы позволила ракете "Мильеракс" седьмой серии Колониального союза поразить корабль утче, который был совсем не готов к атаке. Это попадание, скорее всего, вывело бы корабль из строя, если не уничтожило бы его полностью, и привело бы к значительным потерям, включая, возможно, десятки смертей. Это казалось менее целесообразным вариантом действий.
   - Никто не оспаривает, что ваши действия позволили избежать значительного ущерба кораблю утче, а Колониальному союзу - неприятного дипломатического инцидента, - сказал Мачеевски.
   - Но остается вопрос с кораблем, - напомнил Броуд.
   - Я хорошо осведомлена о ситуации с "Кларком", - ответила Колома. - Это мой корабль
   - Уже нет, - заявил Броуд.
   - Простите? - переспросила Колома. Она впилась ногтями в ладони, удерживаясь от того, чтобы броситься через всю комнату и схватить Броуда за шиворот.
   - Вы отстранены от командования "Кларком", - сказал Броуд. - Принято решение о списании корабля. Командование передано портовой бригаде, которая разберет его. Это стандартная практика для списанных судов, капитан. Это никак не отражается на вашей службе.
   - Да, сэр, - ответила Колома, хотя и усомнилась в этом. - Какой будет моя следующая команда? И каково положение моего штаба и экипажа?
   - Отчасти в этом и заключается суть этого расследования, капитан Колома, - вступила Иган и холодно взглянула на Броуда. - Прискорбно, что вам пришлось узнать о состоянии вашего корабля таким образом, на этой комиссии. Но теперь, когда вы знаете, вам следует также знать, что мы собираемся решить не то, что мы думаем о том, что вы сделали, а то, что, по нашему мнению, вам следует предпринять дальше. Понимаете разницу?
   - Приношу свои извинения, мэм, но я не совсем уверена, что понимаю, - призналась Колома. Все ее тело покрылось холодным потом, когда она осознала, что теперь она капитан без корабля, а это в буквальном смысле означало, что она больше не капитан вообще. Ее тело хотело задрожать, стряхнуть с себя липкость, которую она чувствовала. Она не осмелилась.
   - Тогда поймите, что лучшее, что вы можете сейчас сделать, - это помочь нам понять, как вы мыслили на каждом этапе своих действий, - пояснила Иган. - У нас есть ваш отчет. Мы знаем, что вы сделали. Мы хотим лучше понять, почему.
   - Вы знаете, почему, - ответила Колома, не успев остановиться, и почти сразу пожалела об этом. - Я сделала это, чтобы остановить войну.
   - Мы все согласны с тем, что вы остановили войну, - подтвердил Мачеевски. - Мы должны решить, оправдывает ли то, как вы это сделали, предоставление вам другой команды.
   - Понимаю, - сказала Колома. В ее голосе не было ни капли уступки.
   - Очень хорошо, - сказал Мачеевски. - Тогда давайте начнем с решения позволить ракете поразить ваш корабль. Давайте разберем это по секундам, хорошо?
  

*   *   *

   "Кларк", как и другие крупные корабли, не пришвартовывался непосредственно к станции "Феникс". Он был расположен на небольшом расстоянии, в секции станции, предназначенной для ремонта. Колома стояла на краю ремонтного транспортного отсека, наблюдая, как экипажи загружаются в рабочие шаттлы, которые доставят их на "Кларк", чтобы снять с корабля все ценное и подлежащее восстановлению, прежде чем разрезать сам корпус на удобные пластины, которые будут использованы для изготовления чего-то совершенно другого - другого корабля, конструктивных элементов нового корабля, космической станции, оружия или, возможно, фольги, в которую можно завернуть остатки еды. Колома криво усмехнулась при мысли о том, что в кожуру "Кларка" можно завернуть остатки стейка, и тут же перестала улыбаться.
   Ей пришлось признать, что за последние пару недель у нее очень хорошо получалось доводить себя до депрессии.
   Боковым зрением Колома увидела, что кто-то приближается к ней. Даже не оборачиваясь, она поняла, что это Нева Балла, ее старшая помощница. У Баллы была запинка в походке, как она утверждала, из-за травмы, полученной в юности во время занятий конным спортом. Практическим результатом этого стало то, что не было никаких сомнений в том, кто она такая, когда она подходила к вам. У Баллы мог быть мешок на голове, и Колома узнала бы, что это она.
   - Хотите в последний раз взглянуть на "Кларк"? - спросила Балла у Коломы, когда подошла к ней.
   - Нет, - сказала Колома; Балла вопросительно посмотрела на нее. - Он больше не "Кларк". Когда его списали, у него не стало названия. Теперь он просто CUDS-RC-1181. На все время, сколько бы его ни потребовалось, чтобы разобрать на части.
   - Что будет с названием? - спросила Балла.
   - Они вернут его в оборот, - ответила Колома. - В конце концов, его получит какой-нибудь другой корабль. Если, конечно, они не решат списать его за то, что оно слишком позорное.
   Балла кивнула, но затем указала на корабль. - "Кларк" или нет, это все равно был ваш корабль.
   - Да, - сказала Колома. - Да, он был таким.
   Некоторое время они стояли молча, наблюдая, как шаттлы приближаются к тому, что раньше было их кораблем.
   - Итак, что вы выяснили? - спросила Колома Баллу через мгновение.
   - Мы все еще ждем, - ответила Балла. - Все мы. Вы, я, старший персонал "Кларка". Часть экипажа была переведена, чтобы заполнить вакансии в других корабельных списках, но офицеров почти не затронули и никого из тех, кто в звании выше младшего лейтенанта.
   Колома кивнула. Обычно переназначение ее команды происходило через нее, но технически они больше не были ее командой, а она больше не была их капитаном. У Баллы были друзья в высших эшелонах власти госдепартамента, или, точнее, у нее были друзья, которые были помощниками в высших эшелонах власти в департаменте. С точки зрения информации, получилось то же самое. - У нас есть какие-нибудь идеи, почему никто из важных сотрудников не был переведен?
   - Они все еще проводят расследование инцидента в Данаваре, - проинформировала Балла.
   - Да, но в нашей команде это касается только вас, меня и Маркоса Баскеса, - указала Колома, назвав главного инженера "Кларка". - И в отношении Маркоса не ведется расследование, как в отношении нас двоих.
   - По-прежнему легче, когда мы рядом, - сказала Балла. - Но есть и другая проблема.
   - Какая? - спросила Колома.
   - Дипломатическая команда "Кларка" также официально не переведена, - ответила Балла. - Некоторые из них были присоединены к существующим миссиям или переговорам на временной основе, но никто не на постоянной.
   - От кого вы это слышали? - спросила Колома.
   - От Харта Шмидта, - сказала Балла. - Он и посол Абумве участвовали в переговорах с була на прошлой неделе.
   Колома поморщилась, услышав это. Переговоры с була прошли неудачно, отчасти из-за того, что силы обороны колоний создали тайную базу на незаселенной планете-колонии була и были застигнуты с поличным при попытке эвакуировать ее; во всяком случае, ходили такие слухи. Если Абумве и Шмидт будут иметь к этому какое-либо отношение, это будет выглядеть нехорошо для них.
   - Итак, мы все в подвешенном состоянии, - подытожила Колома.
   - Похоже на то, - согласилась Балла. - По крайней мере, вас не выделяют, мэм.
   Колома посмеялась над этим. - Не выделили, но наказали, это точно.
   - Не знаю, за что нас должны были наказать, - сказала Балла. - В последнюю минуту нас втянули в дипломатический процесс, мы обнаружили ловушку и не дали ей захлопнуться. И все это без единой смерти. И вдобавок переговоры с утче были успешно завершены. Людей награждают медалями и за меньшее.
   Колома указала на то, что раньше было "Кларком". - Возможно, они просто были очень привязаны к кораблю.
   Балла улыбнулась. - Это кажется маловероятным.
   - Почему нет? - возразила Колома. - Я, например, была.
   - Вы поступили правильно, капитан, - заметила Балла, становясь серьезной. - Я так и сказала на расследовании. То же самое сделали посол Абумве и лейтенант Уилсон. Если они этого не понимают, черт с ними.
   - Спасибо, Нева, - поблагодарила Колома. - Спасибо, что вы так говорите. Помните об этом, когда нас назначат на буксирную баржу.
   - Бывают задания и похуже, - сказала Балла.
   Колома уже собиралась ответить, когда запищал ее компад. Она перешла в очередь сообщений и прочитала почту там. Затем выключила экран, убрала компад и вернула взгляд к тому, что раньше было "Кларком".
   Балла некоторое время наблюдала за своим капитаном. - Вы меня просто убиваете, - наконец произнесла она.
   - Помните, вы говорили, что есть задания и похуже, чем буксирная баржа? - обратилась Колома к своей старшей помощнице.
   - Учитывая, что это предпоследнее, что я сказала, да, - ответила Балла. - А что?
   - Потому что мы, возможно, только что получили одно из таких заданий, - сказала Колома.
  

*   *   *

   - Этот корабль назывался "Порчестер", - сказал полковник Эйбл Риньи. - По крайней мере, в течение первых тридцати лет службы, когда он был корветом класса Хэмпшир в составе СОК. Затем он был передан государственному департаменту и переименован в "Баллантайн", в честь бывшего секретаря департамента. Это было еще двадцать лет службы в качестве курьерского судна и судна снабжения. В прошлом году его списали.
   Колома стояла на мостике вместе с Риньи и Баллой и смотрела на тихие ряды мониторов. Атмосфера на корабле была разреженной и холодной, как и подобает кораблю, у которого больше нет экипажа и цели. - Были какие-либо неотложные причины для вывода из эксплуатации? - спросила она.
   - Кроме возраста? Нет, - ответил Риньи. - Он отлично бегал. Отлично, в чем вы убедитесь, когда узнаете, как он бегает. Он просто старый. Этот корабль прошел много километров, и в конце концов пребывание на нем стало казаться трудным заданием.
   - Хм, - сказала Колома.
   - Но все это вопрос перспективы, не так ли, - быстро сказал Риньи, пропуская мимо ушей подразумеваемое, но непреднамеренное оскорбление, которое он только что нанес Коломе. - Если вы новичок в космических путешествиях и у вас нет собственного флота кораблей, тогда то, что мы с вами считаем старым и пережившим свой расцвет, будет выглядеть блестящим и новым. Люди с Земли, которым мы предлагаем продать этот корабль, будут смотреть на это детище как на свой первый шаг в более широкую Вселенную. Это верно в отношении их скорости.
   - В этом и заключается моя работа, - заметила Колома. - Возьмите что-нибудь из подручных средств и убедите деревенщин, что они получают что-то по высшему разряду.
   - Я бы не стал так говорить, капитан, - возразил Риньи. - Мы не пытаемся обмануть людей с Земли. Они знают, что мы не предлагаем им новейшие технологии. Но они также знают, что не обучены и не готовы управлять нашими новейшими кораблями. Единственная реальная космическая техника, которая у них была на данный момент, - это шаттлы, работающие на космической станции над их планетой. До сих пор со всем остальным справлялись мы.
   - Поэтому мы даем им корабль с тренировочными колесами, - сказала Колома.
   - Мы предпочитаем думать об этом как о том, что предлагаем им классическую технологию, на основе которой можно учиться и строить, - поправил Риньи. - Вы знаете, что земляне сейчас недовольны Союзом колоний.
   Колома кивнула; это было общеизвестно. И она не могла их винить. Если бы она была с Земли и узнала, что Союз колоний использовал всю планету в качестве фермы для солдат и колонистов, она бы тоже разозлилась на это.
   - Чего вы, вероятно, не знаете, так это того, что земляне не просто разговаривают с нами, - сказал Риньи. - Конклав тоже очень настойчиво обхаживал их. Для Союза колоний было бы очень плохо, если бы Земля решила присоединиться к Конклаву, и не только потому, что у нас закончились бы колонисты и СОК. Этот корабль - один из способов вернуть их доброе расположение.
   - Тогда почему вы продаете это им, сэр? - спросила Балла. - Почему бы просто не отдать это им?
   - Мы уже дарим людям Земли множество других технологий, - ответил Риньи. - Мы не хотим, чтобы это выглядело так, будто предлагаем возмещение ущерба. И в любом случае, правительства Земли относятся к нам с подозрением. Они обеспокоены тем, что мы предлагаем им троянских коней. Если мы заставим их заплатить за этот корабль, они, скорее всего, будут нам доверять. Не спрашивайте меня о психологии. Я просто передаю вам то, что они говорят мне. Мы по-прежнему предоставляем им его по резко сниженной цене и в основном в порядке бартера. Я думаю, мы продаем его в основном из-за кукурузы на полях.
   - Мы продаем это людям с Земли, чтобы они могли войти в нашу жизнь, - догадалась Колома.
   Риньи махнул рукой в ее сторону. - Вот именно, - сказал он. - И поэтому мы обращаемся к вам и вашей команде. Вполне разумно, что вы рассматриваете временное назначение на списанный корабль как наказание за то, что произошло на Данаваре. Но на самом деле, капитан Колома, коммандер Балла, то, о чем мы просим вас, - это задача огромной важности для Союза колоний. Ваша задача - привлечь внимание к кораблю, заставить землян почувствовать, что он принесет им пользу, ответить на все их вопросы и дать им положительный опыт общения с Колониальным союзом. Если у вас все получится, вы окажете Колониальному союзу услугу. Очень важную услугу. Это означает, что впоследствии вы сможете сами выписать свой билет.
   - Вы можете поручиться за это, полковник? - спросила Колома.
   - Нет, - ответил Риньи. - Но это моя точка зрения. Продайте этот корабль, и мои слова вам не понадобятся.
   - Понятно, - заметила Колома.
   - Хорошо, - сказал Риньи. - Теперь осмотрите корабль, проверьте системы, скажите мне, что вам нужно, и вы это получите. Но делайте это быстро. У вас есть две недели, начиная с сегодняшнего дня, до прибытия делегации Земли, чтобы посмотреть, на что способен этот корабль. Будьте готовы к встрече с ними. Будьте готовы к встрече с нами.
  

*   *   *

   - Вот в чем проблема, - сказал Маркос Баскес, указывая на ряд труб в машинном отделении корабля. Он перекрикивал шум своей команды, занятой обновлениями и ремонтом.
   - Я вижу трубы, Маркос, - сказала Колома.
   - Вы видите силовые кабели, - поправил Баскес.
   - И что? - спросила Колома.
   - У нас на космическом корабле есть два типа двигателей, - ответил Баскес. - У нас есть обычные двигатели, которые перемещают нас в обычном пространстве, и приводной двигатель, который пробивает дыры в пространстве-времени. Оба они питаются от одного источника, понятно? В наши дни, поскольку мы знаем, что делаем, то можем разместить двигатели и приводной механизм в одном и том же месте. Пятьдесят лет назад, когда собиралась эта куча дерьма, их пришлось разделить. - Он указал на силовые кабели. - Это трубопроводы, по которым энергия от источника подается на прыжковый привод.
   - Хорошо, - сказала Колома. - И что с того?
   - За это время они пришли в негодность и нуждаются в замене, - сообщил Баскес.
   - Так замените их, - предложила Колома.
   Баскес покачал головой. - Если бы это было так просто, я не стал бы вам об этом рассказывать. Этому двигателю полвека. Это судно было последним в своем роде, которое находилось в эксплуатации. В мире нет другого судна с таким двигателем. Запасные части для этого двигателя не производятся более десяти лет.
   - Вы не можете заменить трубопроводы, потому что запасных трубопроводов не существует, - догадалась Колома.
   - Верно, - сказал Баскес.
   - Силовые кабели пока еще изготавливаются, - заметила Колома. - Они были у нас по всему "Кларку".
   - Верно, но они не рассчитаны на такую мощность, - сказал Баскес. - Пытаться использовать существующий стандартный трубопровод здесь - все равно что запихивать немецкого дога в свитер чихуахуа.
   Коломе пришлось на мгновение остановиться, чтобы оценить визуальный ряд, который только что предложил Баскес. Затем она спросила: - Хватит ли этих труб на всю нашу миссию? Мы только прыгнем к системе Рус и обратно.
   - Есть два способа ответить на этот вопрос, - сказал Баскес. - Первый - это сказать, что эти трубопроводы, вероятно, не перегрузятся и не разорвутся, или не разрушат эту секцию корабля, или не повредят корпус, или не убьют всех на борту, включая важных гостей с Земли. Во-вторых, если вы решите не заменять их, я надеюсь, не будете возражать, если буду работать удаленно, например, со станции "Феникс".
   - Что вы предлагаете? - спросила Колома.
   - Сколько у нас есть времени до того, как мы отправимся в путь? - в свою очередь спросил Баскес.
   - Двенадцать дней, - ответила Колома.
   - У нас есть два варианта, - сказал Баскес. - Мы прочесываем военные и гражданские верфи в поисках трубопроводов такого размера и надеемся, что они не настолько изношены, как эти, или заказываем на верфях сделать с нуля что-то подобное, на основе этой спецификации, и надеемся, что они прибудут вовремя.
   - Сделайте и то, и другое, - посоветовала Колома.
   - Ремень и подтяжки для подстраховки - это очень разумно, - сказал Баскес. - Это та часть, где вы посылаете записку этому парню Риньи, в которой просите его орать на людей, чтобы они доставили эти детали вовремя, верно? Я хочу провести с ними пару дней, чтобы убедиться, что у них есть все необходимые возможности.
   - Сделаю это по пути на следующую встречу, - сообщила Колома.
   - Вот почему мне нравится работать с вами, капитан, - сказал Баскес, а затем переключил свое внимание на одного из своих инженеров, на которого, очевидно, нужно было накричать.
   Риньи пообещал привлечь к работе специалистов по прокладке трубопроводов с верфей СОК на станции "Феникс" и сказал Коломе, чтобы Баскес отправил спецификации непосредственно ему. Колома улыбнулась и прервала разговор с Риньи. Гражданские капитаны и корабли почти всегда уступали в приоритете перед кораблями сил обороны колоний, когда приходило время распределять материалы и опыт; было приятно хоть раз оказаться в первых рядах.
   Следующая встреча Коломы в одном из крошечных конференц-залов корабля состоялась с лейтенантом Гарри Уилсоном.
   - Капитан, - сказал Уилсон, когда она подошла к нему. Он отдал честь.
   - Зачем вы это делаете? - спросила его Колома. Она села за стол в конференц-зале.
   - Мэм? - не понял Уилсон, опуская руку.
   - Почему вы отдаете мне честь? - спросила Колома. - Вы из сил обороны колоний, а я нет. Вы не обязаны отдавать честь гражданским капитанам.
   - Вы все равно старше меня по званию, - ответил Уилсон.
   - Это не то, что вы говорили мне в Данаваре, когда показали мне свой допуск и приказали отдать вам мой шаттл, - указала Колома. - Который затем уничтожили.
   - Извините за это, мэм, - признал Уилсон. - В то время это было необходимо.
   - У вас все еще есть допуск к секретной информации? - спросила Колома.
   - Да, - подтвердил Уилсон. - Думаю, они забыли, что дали его мне. Я с ним обращаюсь довольно безобидно. Использую его в основном для того, чтобы проверять результаты бейсбольных матчей на Земле.
   - Я так понимаю, вы только что вернулись из плена, где были заложником, - сказала Колома.
   - Да, мэм, - согласился Уилсон. - Неприятный инцидент с була. В итоге мы столкнулись с шестью их кораблями, которые планировали сбить нас с неба. Посол Абумве была частью дипломатической команды, которая добилась нашего освобождения. Полагаю, они все еще уточняют детали выкупа. Наше досрочное освобождение было знаком доброй воли. У них есть и другие претензии к нам.
   - Вы, безусловно, оказываетесь в центре ряда интересных происшествий, - указала Колома.
   - Я бы не возражал, если бы у меня не было такого таланта, - заметил Уилсон.
   - У меня есть для вас работа, - предложила Колома. - Я готовлю этот корабль к показу, а затем к продаже группе представителей с Земли. Мне нужен кто-то, кто будет их гидом и связующим звеном, пока они будут здесь, на корабле. Я хочу, чтобы вы занялись этим.
   - Мне кажется, у вас есть целый дипломатический корпус, к которому вы можете обратиться для выполнения этой работы, - сказал Уилсон. - Я технический специалист СОК.
   - Вы с Земли, - ответила Колома. - Все дипломаты, которых я могла бы использовать, - из Союза колоний. Моя работа заключается в том, чтобы сделать так, чтобы этим людям было комфортно на корабле и с нами. Я думаю, было бы полезно иметь здесь кого-то, кто говорит на их языке.
   - Возможно, я не говорю на их языке, - возразил Уилсон. - На Земле их насчитывается пара сотен.
   - Это такое выражение, - раздраженно сказала Колома и достала свой компад. - Я имела в виду кого-то, у кого с ними общая история и кто может убедительно рассказать им о преимуществах Союза колоний. Ваше техническое образование пригодится, потому что это означает, что вы сможете объяснить им детали корабля, чего не смог бы сделать ни один обычный дипломат. Кроме того, в досье, которые у меня есть на этих представителей, говорится, что все они либо из Соединенных Штатов, либо из Канады. Я думаю, вы сможете прекрасно говорить на их языке. - Она провела пальцами по клавиатуре своего компада. - Вот. Я отправила вам информацию о них.
   - Спасибо, - поблагодарил Уилсон. - Если я вам нужен, то рад исполнять эту роль для вас. Я просто удивлен, что вы меня выбрали. Почти наверняка я числюсь в вашем списке проблем, капитан.
   - Вы правы, - признала Колома. - Так и есть. Но помогите мне с этим, и вы перестанете быть проблемой.
   - Да, мэм, - сказал Уилсон.
   - Хорошо. Тогда мы закончили, - сказала Колома. - Вы свободны.
   - Конечно, - ответил Уилсон, а затем снова отдал честь Коломе.
   - Я уже говорила вам, что в этом не было необходимости, - напомнила Колома Уилсону.
   - Вы поставили свой корабль на пути ракеты, предназначенной для уничтожения представителей инопланетной расы, и уберегли Союз колоний от необходимости сражаться в битве, которую мы проиграли бы, - сказал Уилсон. - Это заслуживает приветствия, мэм.
   Колома ответила на приветствие. Уилсон ушел.
  

*   *   *

   Баскес получил свои силовые кабели за день до вылета и был этому совсем не рад. - У нас едва хватает времени на их установку, не говоря уже о том, чтобы протестировать, - сказал Баскес через компад. - И у меня не было времени обновить инженерные системы здесь, внизу. Мы все еще работаем на станциях пятидесятилетней давности. Вам нужно попросить вашего менеджера об отсрочке.
   - Я уже сделала это, и он уже сказал "нет", - ответила Колома. Она была в диспетчерской шаттлов вместе с Баллой и Уилсоном, ожидая прибытия земных дипломатов. - У этих людей плотный график.
   - Его драгоценный график будет нарушен, если мы взорвем все к чертовой матери, - заметил Баскес.
   - Это действительно будет проблемой? - спросила Колома.
   На другом конце линии связи повисла пауза. - Нет, - признался Баскес. - Я предварительно проверил их работоспособность, когда распаковывал их. Они должны выдержать.
   - Нам потребуется три дня, чтобы пройти дистанцию, - сказала Колома. - Этого времени должно быть более чем достаточно для проведения ваших тестов.
   - Было бы лучше провести тесты здесь, в доке, - заметил Баскес.
   - Я не спорю с вами, Маркос, - указала Колома. - Но это зависит не от нас.
   - Верно, - согласился Баскес. - Я установлю этих ублюдков примерно через шесть часов и проведу еще несколько тестов на инженерных станциях. Если смогу, завтра обновлю станции новым программным обеспечением. Возможно, это даст нам более точные показания.
   - Отлично, - заявила Колома. - Дайте мне знать. - Она закончила дискуссию.
   - Проблемы? - спросила ее Балла.
   - Если не считать того, что Баскес параноик, то нет, - ответила Колома.
   - Для инженера нет ничего плохого в паранойе, - заметила Балла.
   - Я тоже предпочитаю, чтобы они были такими, - сказала Колома. - Но только не тогда, когда я занята другими делами.
   - Шаттл в двадцати километрах от нас и замедляет ход, - сообщил Уилсон. - Собираюсь удалить воздух и открыть двери.
   - Выполняйте, - разрешила Колома. Уилсон кивнул и напрямую связался с системами отсека шаттлов с помощью компьютера-мозгодруга в своей голове. Раздался пыхтящий звук, когда регенераторы отсека втянули воздух и сохранили его для повторного использования. Когда в отсеке стало достаточно разреженно, Уилсон открыл двери отсека. Шаттл бесшумно завис снаружи.
   - А вот и земляне, - заметил Уилсон.
   Шаттл вошел в отсек. Уилсон закрыл двери и восстановил атмосферу; когда она вернулась, они втроем вышли и стали ждать, когда откроется дверь шаттла и из него выйдут пассажиры.
   На взгляд Коломы, они не производили особого впечатления: трое мужчин и две женщины, все среднего возраста и однородные по внешности и поведению. Она представилась, за ней Балла и Уилсон; лидер земного контингента представился как Марлон Тиг, а также представил свою команду, запинаясь в именах двоих из них. - Извините, - сказал он. - У нас было долгое путешествие.
   - Конечно, - согласилась Колома. - Лейтенант Уилсон будет вашим связным, пока вы здесь; он будет более чем счастлив показать вам ваши апартаменты. На этом корабле мы живем по стандартному всемирному времени, и отправление со станции "Феникс" запланировано на 05:30 завтрашнего утра; до тех пор, пожалуйста, отдохните и расслабьтесь. Если вам что-нибудь понадобится, Уилсон все устроит.
   - Я к вашим услугам, - сказал Уилсон, а затем улыбнулся. - В моих файлах указано, что вы из Чикаго, мистер Тиг.
   - Верно, - подтвердил Тиг.
   - "Кабс" или "Уайт Сокс"? - спросил Уилсон [Кабс и Уайт-Сокс - сокращенные названия двух базирующихся в Чикаго бейсбольных команд].
   - Вам обязательно знать? - удивился Тиг. - "Кабс".
   - Тогда считаю своим долгом сообщить вам, что я фанат Кардс [Сент-Луис Кардиналс - известная бейсбольная команда], - сказал Уилсон. - Надеюсь, это не вызовет дипломатического инцидента.
   Тиг улыбнулся. - Думаю, в данном случае я готов оставить все как есть.
   - Мы говорим о бейсболе, - пояснил Уилсон Коломе, заметив на ее лице выражение, в котором смешались недоумение и раздражение. - Это популярный командный вид спорта в Соединенных Штатах. Его любимая команда и моя любимая команда играют в одном дивизионе, а это значит, что они соперники и часто играют друг против друга.
   - А, - сказала Колома.
   - У них здесь нет бейсбола? - спросил Тиг Уилсона.
   - В основном, нет, - сказал Уилсон. - Колонисты из разных уголков мира. Ближе всего к этому колонии, играющие в крикет.
   - Это безумие, - заявил Тиг.
   - Расскажите мне об этом, - попросил Уилсон, а затем махнул рукой, направляя миссию землян из отсека для шаттлов, в то время как Тиг болтал о "Кабс".
   - Что только что произошло? - спросила Колома Баллу через минуту.
   - Вы сказали, что вам нужен кто-то, кто говорил бы на их языке, - напомнила ей Балла.
   - Я ожидала, что смогу немного говорить на их языке, - пожаловалась Колома.
   - Тогда разузнайте побольше о медвежатах [cubs - детеныши, щенята, молокососы (англ.)], - предложила Балла.
  

*   *   *

   В первый день путешествия Уилсон провел для посетителей экскурсию по кораблю. Колома не была в восторге, когда на ее мостике появился контингент с Земли, но весь смысл поездки заключался в том, чтобы продать им корабль, поэтому она постаралась произвести впечатление вежливого, заинтересованного капитана, которому нечем было заняться, кроме как отвечать на бессмысленные вопросы о своем корабле. Занимаясь этим, она время от времени поглядывала на Уилсона, который казался озабоченным.
   - Что с вами? - спросила его Колома, когда Балла подвела земной контингент к дисплеям жизнеобеспечения и управления энергией.
   - Что именно? - переспросил Уилсон.
   - Вас что-то беспокоит, - сказала Колома.
   - Ничего страшного, - ответил Уилсон. Затем: - Расскажу вам об этом позже, мэм.
   Колома подумала, не надавить ли на него по этому поводу, но затем Тиг и его команда вернулись к Уилсону, который отвел их в следующее место. Колома сделала пометку продолжить разговор с Уилсоном, а затем погрузилась в повседневное управление кораблем.
   Он был таким, каким его рекламировал Риньи: старым, но исправным. Его системы работали хорошо, за исключением случайных сбоев, вызванных тем, что ей и всем остальным членам экипажа приходилось изучать устаревшее оборудование. Некоторые системы, например, в машинном отделении, никогда не обновлялись, потому что оборудование, к которому они были привязаны, тоже никогда не обновлялось. Другие системы были модернизированы, когда корабль перешел от военного к гражданскому использованию, а некоторые - например, системы вооружения - были почти полностью сняты. Несмотря на это, ни одна из систем не была новее пятнадцати лет, то есть на два года дольше, чем сама Колома проработала на службе флота госдепартамента. К счастью, ни СОК, ни государственный департамент не относились к тем организациям, которые радикально меняют интерфейс своих командных систем. Даже инженерные консоли пятидесятилетней давности были достаточно просты в управлении, если сделать несколько уступок древности.
   Это неплохой корабль, - сказала себе Колома. Земляне не получили чего-то нового, но и облома тоже не получили. Однако она не решилась бы назвать его классическим.
   Некоторое время спустя на компаде Коломы раздался писк, это был Баскес. - Думаю, у нас проблема, - сообщил он.
   - Что за проблема? - спросила Колома.
   - Думаю, что вы, возможно, захотите спуститься и попросить меня объяснить вам это лично, - сказал Баскес.
  

*   *   *

   - Я пытался обновить программное обеспечение на инженерных консолях, но это не сработало, потому что консолям уже пятьдесят лет, и аппаратное обеспечение не справляется с новым программным обеспечением, - сказал Баскес, передавая свой компад Коломе. - Поэтому я пошел в противоположном направлении. Взял программное обеспечение с консолей, перенес его на свой компад и создал виртуальную среду для его запуска. Затем я обновил его внутри этой среды, чтобы повысить его чувствительность. И вот тут я увидел это. - Он указал на раздел компада, на котором было изображено нечто похожее на светящуюся трубку.
   Колома прищурилась. - Что я увидела? - спросила она. - На что я смотрю?
   - Вы смотрите на поток энергии через участок трубопровода, который мы только что установили, - ответил Баскес. - А это, - он снова указал на экран на компаде, постукивая по нему для наглядности, - излом в потоке.
   - Что это значит? - спросила Колома.
   - Сейчас это ничего не значит, - сказал Баскес. - Мы пропускаем по трубопроводу только десять процентов мощности, чтобы подготовить и протестировать прыжковый привод. Это разрыв, возможно, одной десятитысячной части общего потока. Настолько маленький, что, если бы я не обновил программное обеспечение, то пропустил бы его. Дело в том, что есть причина, по которой мы стараемся поддерживать как можно более плавный поток энергии - сбои приводят к хаосу, а хаос может привести к сбоям в работе. Если мы запустим по трубопроводу больше мощности, нет никакой гарантии, что сбой не вырастет с геометрической или логарифмической скоростью, и тогда...
   - И тогда у нас был бы разрыв, и тогда мы оказались бы в безвыходном положении, - поняла Колома.
   - Риск очень мал, но Союз колоний советует вам, чтобы все прошло без сучка и задоринки, - напомнил Баскес. - Итак, это загвоздка. Потенциальная загвоздка.
   - Что вы хотите с этим сделать? - спросила Колома.
   - Я хочу снять этот кусок трубы и провести по нему несколько сканирований, - сказал Баскес. - Выяснить, в чем причина проблемы. Если это дефект в физическом трубопроводе или внутренней оболочке, это то, что мы можем исправить здесь. Если это что-то другое, что ж, я понятия не имею, чем еще это может быть, кроме физического несовершенства, но если это что-то другое, мы должны выяснить, что это такое и что можем с этим сделать.
   - Это отклоняет нас от намеченного графика? - спросила Колома.
   - Возможно, но этого не должно быть, - сказал Баскес. - Я на 99,99 процента уверен, что мы сможем с этим справиться здесь. Моим людям потребуется около девяноста минут, чтобы снять этот кусок, еще шестьдесят - чтобы отсканировать его так, как он должен быть отсканирован, около десяти минут, чтобы устранить все обнаруженные дефекты, и еще девяносто минут, чтобы переустановить кусок и провести несколько тестов. Если все будет в порядке, мы сможем увеличить мощность по графику. Вы не пропустите свой прыжок.
   - Тогда перестаньте говорить мне об этом и сделайте это, - предложила Колома.
   - Да, мэм, - сказал Баскес. - Я дам вам знать, когда все будет улажено.
   - Хорошо, - сказала Колома. Она отвернулась от Баскеса и увидела, что к ней подходит Уилсон. - Вы потеряли свою паству, - сказала она ему.
   - Я их не терял, а оставил в офицерской комнате отдыха, чтобы они посмотрели видео, - сказал он. - Потом я пошел на мостик, чтобы найти вас, и Балла сказала, что вы здесь.
   - В чем дело? - спросила Колома.
   - В наших землянах, - сказал Уилсон. - Я почти уверен, что на самом деле они не с Земли. Во всяком случае, не в последнее время.
  

*   *   *

   - Вы основываете свои подозрения на бейсбольной команде? - недоверчиво спросила Нева Балла. Колома отнесла свой отчет в конференц-зал, где находились они с Уилсоном, и попросила Уилсона повторить то, что он сказал ей.
   - Это не просто бейсбольная команда, это "Кабс", - сказал Уилсон и развел руками в беспомощном жесте. - Послушайте, вы должны кое-что понять. За всю историю профессионального спорта "Кабс" стали символом полного провала. Чемпионат по бейсболу называется Мировой серией, и "Кабс" так давно не выигрывали его, что никто из ныне живущих не может вспомнить, когда они выигрывали его в последний раз. Это так давно, что никто из ныне живущих не знал никого, кто был жив, когда они выиграли его. Мы говорим о столетиях ужасных неудач.
   - И что с того? - спросила Балла.
   - Итак, "Кабс" выиграли Мировую серию два года назад, - сказал Уилсон. Он кивнул Коломе. - Я пошутил в разговоре с капитаном Коломой, что использую тот допуск, который у меня есть, чтобы проверять результаты на бейсбольном поле. Что ж, это не ложь, это так. Мне нравится, что у меня есть связь с домом. Вчера, когда Тиг упомянул, что он фанат "Кабс", я отправил запрос на сезонную статистику "Кабс", начиная с того момента, когда я покинул Землю. Как фанат "Кардс", я хотел показать ему, что его команда продолжает терпеть неудачи. Но тут я узнал, что "Кабс" прервали свою серию поражений.
   Балла непонимающе посмотрела на Уилсона.
   - Два года назад "Кабс" выиграли сто одну игру, - продолжил Уилсон. - Это наибольшее количество выигранных ими игр за более чем столетие. За всю серию плей-офф они проиграли только одну игру и выиграли у "Кардс" - моей команды - в серии с ними. В четвертой игре Мировой серии какой-то парень по имени Хорхе Аламазар показал первую идеальную игру в Мировой серии с двадцатого века.
   Балла посмотрела на своего капитана. - Это не мой вид спорта, - сказала она. - Я не понимаю, что все это значит.
   - Это означает, - пояснил Уилсон, - что ни один фанат "Кабс", побывавший на Земле в любое время за последние два года, не мог не сообщить любому бейсбольному болельщику, что "Кабс" выиграли Серию. И когда я назвал себя фанатом "Кардс", первой реакцией Тига должно было стать желание ткнуть меня носом в победу "Кабс". Иначе просто невозможно.
   - Возможно, он не такой уж большой фанат, - указала Балла.
   - Если он из Чикаго, то это не то, что он мог бы пропустить, - сказал Уилсон. - Вчера вечером мы достаточно подробно поговорили о бейсболе, и я уверен, что он не просто случайный зритель этого вида спорта. Но я допускаю, что вы можете быть правы, и он либо недостаточно фанатичен, либо слишком вежлив, чтобы упомянуть о том, что "Кабс" положили конец многовековой засухе. Поэтому я проверил.
   - Как вам это удалось? - спросила Балла.
   - Я говорил о том, что "Кабс" являются главным символом бесполезности профессионального спорта, - объяснил Уилсон. - Я подкалывал Тига по этому поводу целых десять минут. Он согласился и признал, что я прав. Он не знает, что "Кабс" выиграли Серию. Он не знает, потому что Союз колоний по-прежнему не сообщает новости с Земли. Не знает, потому что либо он родился и вырос в колонии, либо раньше служил в силах обороны колоний, а потом ушел в отставку и стал колонистом.
   - А как насчет других людей из его команды? - спросила Балла.
   - Я поговорил с ними со всеми и как бы невзначай задал несколько вопросов о жизни на Земле, - ответил Уилсон. - Они все очень приятные люди, как и Тиг, но если кто-то из них и знал что-то о Земле с тех пор, как прошло около десяти лет, я этого не заметил. Никто из них, похоже, не смог назвать то, что должен знать любой житель Соединенных Штатов или Канады, например, имена действующих президентов или премьер-министров, деятелей популярной музыки или индустрии развлечений, или что-нибудь о громких событиях прошлого года. В прошлом году ураган обрушился на Южную Каролину и сравнял с землей большую часть Чарльстона. Одна из женщин, Келле Лафлин, говорит, что она из Чарльстона, но, похоже, совершенно не помнит, что там был ураган.
   - Тогда что же происходит? - спросила Балла.
   - Мы задаем тот же вопрос, - сказала Колома. - У нас здесь команда с Земли, которая хочет купить этот корабль у Союза колоний. Но если они не с Земли, то откуда они? И что они собираются делать с кораблем?
   Балла повернулась к Уилсону. - Вам не следовало оставлять их одних.
   - У меня есть член команды, который следит за дверью, - сообщил Уилсон. - Он даст мне знать, если один или несколько из них попытаются ускользнуть. Я также отслеживаю их персональные данные, согласно которым они, похоже, не разделяются, по крайней мере, пока. До сих пор никто из них не проявляет ни малейшего желания улизнуть.
   - Сейчас мы пытаемся выяснить, что об этом знает полковник Риньи, - сказала Колома. - Именно с ним мы имели дело в ходе этой миссии. Мне кажется невероятным, что он не стоит за этой шарадой.
   - Не будьте слишком уверены, - заметил Уилсон. - Силы обороны колоний имеют долгую историю врожденной скрытности. Это одна из причин, из-за которой у нас возникли проблемы с Землей. Вполне возможно, что кто-то, кто стоит выше Риньи, тоже его подставляет.
   - Но это все равно не имеет никакого смысла, - недоумевала Балла. - Независимо от того, кто забросил сюда фальшивых земных дипломатов, мы все равно не собираемся продавать этот корабль кому-либо на Земле. В этой шараде что-то не сходится.
   - Мы чего-то не понимаем, - сделал вывод Уилсон. - Возможно, у нас нет всей необходимой информации.
   - Скажите мне, где мы можем получить дополнительную информацию, - попросила Колома. - Я готова выслушать предложения.
   На компаде Коломы раздался звуковой сигнал. Это был Баскес. - У нас проблема, - сообщил он.
   - Это еще одна проблема типа "я думаю, у нас есть потенциальный поток энергии"? - спросила его Колома.
   - Нет, это проблема типа "срань господня, мы все определенно умрем ужасной смертью в холодной бесконечной тьме космоса", - ответил Баскес.
   - Мы сейчас спустимся, - сказала Колома.
  

*   *   *

   - Что ж, это интересно, - сказал Уилсон, глядя на предмет размером с булавочную головку на кончике своего пальца. Он, Колома, Балла и Баскес находились в инженерном отделе, рядом с куском трубопровода и набором инструментов, которые Баскес использовал для осмотра трубопровода. Баскес отогнал остальных членов своей команды, которые теперь стояли на некотором расстоянии, пытаясь подслушать.
   - Это бомба, не так ли? - спросил Баскес.
   - Да, я думаю, что это так, - сказал Уилсон.
   - Какой ущерб может нанести бомба такого размера? - спросила Колома. - Я ее почти не вижу.
   - Если внутри есть антивещество, оно может сделать многое, - ответил Уилсон. - Чтобы устроить большой беспорядок, много его не нужно.
   Колома снова всмотрелась в крошечный предмет. - Если бы это была антиматерия, она бы уже аннигилировала с окружением.
   - Не обязательно, - сказал Уилсон, все еще глядя на булавочную головку. - Когда я служил в отделе исследований и разработок СОК, там была команда, работавшая над установками для удержания антивещества в виде гранул. Вы создаете удерживающее энергетическое поле и заворачиваете его в состав, который действует как аккумулятор и питает энергетическое поле внутри. Когда энергия иссякает, энергетическое поле разрушается, и антивещество соединяется с оболочкой. Каблам [название американского юмористического мультсериала, в данном случае, по-видимому, употреблено как синоним чудовищного взрыва].
   - Они заставили это работать? - спросил Баскес.
   - Когда я был там? Нет, - ответил Уилсон, взглянув на Баскеса. - Но они были очень умными ребятами. И мы расшифровывали некоторые из новейших технологий, украденных у консу, которые по крайней мере на пару тысячелетий опередили нас в этих вещах. И я был там пару лет назад. - Его взгляд вернулся к булавочной головке. - Так что, конечно, у них могло быть время усовершенствовать это маленькое детище.
   - С его помощью вы не смогли бы разрушить весь корабль, - сказала Балла. - Антивещество это или нет.
   Уилсон открыл было рот, но Баскес опередил его. - Вам и не нужно было бы делать это, - сказал он. - Все, что вам нужно сделать, это разорвать канал, и энергия, находящаяся внутри, сделает все остальное. Черт возьми, вам даже не нужно было бы его разрывать. Если бы это достаточно сильно повредило внутреннюю часть трубопровода, достаточно было бы нарушить поток энергии, чтобы трубопровод разорвался на части.
   - И у этого есть дополнительное преимущество - это выглядит как взрыв, вызванный повреждением материала, а не как настоящий подрыв, - заметил Уилсон.
   - Да, - согласился Баскес. - Если бы черный ящик уцелел, он показал бы только разрыв, а не взрыв бомбы.
   - А если рассчитать время срабатывания этой штуки так, чтобы она сработала непосредственно перед прыжком, когда вы подаете энергию на прыжковый привод, - сказал Уилсон, - то никто бы ничего не узнал.
   - Риньи сказал, что нам нужно придерживаться графика, - напомнил Баскес Коломе.
   - Подождите, вы же не думаете, что мы заложили эту бомбу, не так ли? - спросила Балла.
   Колома, Уилсон и Баскес молчали.
   - Это не имеет никакого смысла, - решительно заявила Балла. - Союзу колоний вообще нет смысла взрывать свой собственный корабль.
   - Союзу колоний также не имеет смысла сажать на корабль поддельных землян, - отметил Уилсон. - И все же они здесь.
   - Подождите, что? - удивился Баскес. - Эти дипломаты не с Земли? Что за чертовщина?
   - Позже, Маркос, - отрезала Колома. Баскес замолчал, сердито взирая на этот последний поворот событий. Колома повернулась к Уилсону. - Я открыта для предложений, лейтенант.
   - У меня нет ответов, которые я мог бы вам дать, - сказал Уилсон. - Не думаю, что у кого-либо из нас есть какие-либо ответы на данный момент. Поэтому я бы предложил нам попробовать найти альтернативные способы получения ответов.
   Колома на мгновение задумалась. Затем она сказала: - Я знаю, как мы можем это сделать.
  

*   *   *

   - Все готово, - сообщила Колома Уилсону через свой компад. Ее слова передавались в его мозг, так что он был единственным, кто мог их услышать. Уилсон, сидевший на полу ангара для шаттлов с поддельными землянами, бросил взгляд в сторону диспетчерской ангара и коротко кивнул ей. Затем он обратил свое внимание на землян.
   - Знаешь, Гарри, мы уже видели отсек для шаттлов, - упрекнул Марлон Тиг Уилсону. - Уже дважды.
   - Я собираюсь показать вам это совершенно по-новому, Марлон, обещаю, - ответил Уилсон.
   - Звучит захватывающе, - улыбнулся Тиг.
   - Подождите немного, - пообещал Уилсон. - Но сначала вопрос к вам.
   - Вот это да, - сказал Тиг.
   - Вы уже знаете, что мне нравится рассказывать вам всякую чушь о "Кабс", - напомнил Уилсон.
   - Если вы этого не сделаете, вас выгонят из фан-клуба "Кардс", - сказал Тиг.
   - Да, они так бы и сделали, - заметил Уилсон. - Мне интересно, что бы вы сделали, если бы "Кабс" на самом деле выиграли в Серии.
   - Вы имеете в виду, до или после моего сердечного приступа? - спросил Тиг. - Я бы, наверное, поцеловал каждую женщину, которую увидел. И большинство мужчин тоже.
   - "Кабс" выиграли серию два года назад, Марлон, - сообщил Уилсон.
   - Что? - не поверил Тиг.
   - Они обыграли "Янкиз" в четырех играх [Нью-Йорк Янкиз - одна из ведущих бейсбольных команд США]. В финальной игре серии питчер "Кабс" показал отличную игру. "Кабс" выиграли сто одну игру на пути к плей-офф. Они - чемпионы Мировой серии, Марлон. Просто подумал, что вам следует знать.
   Колома наблюдала за лицом Марлона Тига и заметила, что физиономия этого человека не очень-то приспособлена для выражения двух эмоций одновременно: безмерной радости от новостей о "Кабс" и полного разочарования из-за того, что его уличили во лжи. Однако она не могла сказать, что ей не понравилось зрелище того, как на лице мужчины отразилось и то, и другое одновременно.
   - Откуда вы, Марлон? - спросил Уилсон.
   - Я из Чикаго, - сказал Тиг, вновь обретая самообладание.
   - Откуда вы с недавних пор? - уточнил Уилсон.
   - Гарри, перестаньте, - сказал Тиг. - Это безумие.
   Уилсон проигнорировал его и повернулся к одной из женщин, Келле Лафлин. - В прошлом году ураган обрушился прямо на Чарльстон, - сказал он и увидел, как она побледнела. - Вы должны помнить.
   Она молча кивнула.
   - Отлично, - сказал Уилсон. - Какое название они дали урагану?
   Колома заметила, что на лице Лафлин уже отразилось смятение.
   Уилсон повернулся к Тигу. - Вот в чем дело, Марлон. - Он указал на диспетчерскую. Тиг проследил за направлением и увидел капитана Колому, сидящую там за пультом. - Когда я подам капитану сигнал, она начнет откачивать воздух из этого отсека для шаттлов. Этот цикл займет минуту. За меня не беспокойтесь, я служу в силах обороны колоний, а это значит, что могу задержать дыхание на добрых десять минут, если понадобится, и, кроме того, сейчас на мне под одеждой боевая униформа. Так что со мной все будет в порядке. Однако вы и ваши друзья, скорее всего, умрете довольно мучительной смертью, поскольку ваши легкие разорвутся и вас вырвет кровью в вакуум.
   - Вы не можете этого сделать, - возразил Тиг. - Мы - дипломатическая миссия.
   - Да, но от кого? - сказал Уилсон. - Потому что вы не с Земли, Марлон.
   - Вы уверены в этом? - спросил Тиг. - Потому что, если вы ошибаетесь, подумайте о том, что произойдет, когда Земля узнает, что вы убили нас.
   - Да, хорошо, - сказал Уилсон и выудил маленький пластиковый футляр, в котором на ватном шарике лежала бомба "булавочная головка". - Вы все равно были бы мертвы после того, как эта бомба взорвалась бы, и мы вместе с вами. Таким образом, у нас остальных все еще будет шанс выжить. Последний шанс вам, Марлон.
   - Гарри, я не могу... - начал Тиг, но Уилсон поднял руку.
   - Будь по-вашему, - сказал он и кивнул Коломе. Она запустила цикл откачки. Отсек для шаттлов наполнился звуком всасываемого в резервуары воздуха.
   - Подождите! - крикнул Тиг. Уилсон подал Коломе условленный сигнал и отправил сообщение "стоп" на ее компад через своего мозгодруга. Колома прервала цикл откачки и стала ждать.
   Марлон Тиг на мгновение застыл на месте, обливаясь потом. Затем он печально улыбнулся и повернулся к Уилсону.
   - Я из Чикаго, а сейчас живу на Эри. Я собираюсь рассказать вам все, что знаю об этой миссии, и даю вам слово, - сказал он Уилсону. - Но сначала вы должны сказать мне одну вещь, Гарри.
   - Какую? - спросил Уилсон.
   - Что вы не просто издевались надо мной из-за "Кабс", - сказал Тиг.
  

*   *   *

   - Вы хотите объяснений, - сказал полковник Эйбл Риньи Коломе из-за своего стола на станции "Феникс". Полковник Лиз Иган сидела на стуле перед столом, наблюдая за Коломой.
   - Что я хочу, так это выбросить вас из шлюза, - обратилась Колома к Риньи. Она посмотрела на Иган, сидевшую на стуле. - И, возможно, вас после него. - Она снова перевела взгляд на Риньи. - Но на данный момент достаточно объяснений.
   Риньи слегка улыбнулся. - Вы, конечно, помните Данавар, - заметил он. - Фрегат СОК под названием "Полк" уничтожен, корабль утче стал мишенью, а ваш собственный корабль смертельно поврежден.
   - Да, - ответила Колома.
   - И вы знаете о недавнем инциденте с була, - сказала Иган. - Дикая колония людей на одном из их миров подверглась нападению, и было обнаружено, что среди них были трое модифицированных, работающих под прикрытием военнослужащих СОК. Когда мы попытались вернуть то, что осталось от колонии, була окружили корабль, и нам пришлось выкупать у них и его, и его экипаж.
   - Я кое-что узнала об этом от Уилсона и людей посла Абумве, - созналась Колома.
   - Я в этом не сомневаюсь, - сказал Риньи. - Наша проблема в том, что мы подозреваем, что тот, кто устроил засаду на "Полк" и ваш корабль в Данаваре, получил информацию о миссии "Полка" от нас. То же самое и с дикой колонией на территории була.
   - Получили информацию от СОК? - спросила Колома.
   - Или от государственного департамента, - добавила Иган. - Или от обоих.
   - У вас есть шпион, - предположила Колома.
   - Скорее всего, шпионы, - сказала Иган. - Обе эти миссии - это слишком большой объем работ для одного человека.
   - Нам нужен был способ точно определить, откуда произошла утечка и как много они знали. Поэтому мы решили закинуть наживку, - сказал Риньи. - У нас был списанный космический корабль, а после ваших действий с "Кларком" у нас остался экипаж космического корабля без корабля. Это показалось мне подходящим моментом, чтобы подвести итоги и посмотреть, что у нас получилось.
   - То, что вы придумали, было бомбой, которая уничтожила бы мой корабль и убила бы всех на нем, включая вашу фальшивую миссию с Земли, - заметила Колома.
   - Да, - согласилась Иган. - И посмотрите, что мы обнаружили. Мы обнаружили, что тот, кто пытался нанести вам вред, имел доступ к конфиденциальным исследованиям сил обороны колоний. Обнаружили, что, кто бы это ни был, он может получать доступ к коммуникациям по каналам СОК. Что у них есть доступ к верфям и производственным площадкам СОК. У нас есть огромное количество информации, которую мы можем просмотреть, чтобы найти человека или людей, которые нас продают, и предотвратить повторение подобного. Чтобы никто больше не погиб.
   - Прекрасное чувство, - заметила Колома. - Это умалчивает о том, что я, моя команда и все ваши люди погибли бы.
   - Нам пришлось пойти на риск, - признался Риньи. - Мы не могли сообщить вам, потому что не знали, откуда произошла утечка информации. Мы также не сказали об этом нашим сотрудникам. Все они - отставники СОК и люди, которые иногда работают на нас, когда кто-то из "зеленокожих" слишком бросается в глаза. Они знают, что это может привести к летальному исходу.
   - Мы этого не знали, - сказала Колома.
   - Нам нужно было знать, не собирается ли кто-нибудь попытаться сорвать эту миссию, - сказал Риньи. - Теперь мы знаем, и знаем больше, чем когда-либо прежде, о том, как работают эти люди. Я не буду извиняться за наши действия, капитан. Могу сказать, что сожалею о том, что эти действия были необходимы. И могу сказать, что я очень рад, что вы не погибли.
   Колома на мгновение задумалась. - Что теперь будет? - спросила она наконец.
   - Что вы имеете в виду? - переспросила Иган.
   - У меня нет командования, - заявила Колома. - У меня нет корабля. Я и моя команда находимся в подвешенном состоянии. - Она указала на Иган. - Я не знаю, что решило ваше окончательное расследование относительно моего будущего. - Она снова посмотрела на Риньи. - Вы сказали мне, что если я успешно выполню это задание, то смогу сама выписать себе назначение. Я не могу сказать, была ли эта миссия успешной, а если и была, то более ли правдиво ваше обещание, чем все остальное, что вы мне говорили.
   Риньи и Иган посмотрели друг на друга; Иган кивнула. - С нашей точки зрения, капитан Колома, это была успешная миссия, - сказал Риньи.
   - Что касается окончательного расследования, то было решено, что ваши действия в Данаваре соответствовали лучшим традициям командования и дипломатии, - добавила Иган. - Вы получили благодарность, которая уже занесена в ваше личное дело. Поздравляю.
   - Спасибо, - немного растерянно произнесла Колома.
   - Что касается вашего корабля, - сказал Риньи. - Мне кажется, он у вас есть. Он немного староват, и служба на нем считается нелегкой. Но, с другой стороны, трудная должность лучше, чем ее полное отсутствие.
   - К настоящему времени ваша команда уже привыкла к этому кораблю, - заметила Иган. - И нам на самом деле нужен еще один дипломатический корабль в составе флота. У посла Абумве и ее сотрудников есть список заданий, и нет возможности добраться до них. Если вам нужен корабль, он ваш. Если вам не нужен корабль, он все равно ваш. Поздравляю.
   - Спасибо, - снова произнесла Колома, на этот раз совершенно ошеломленно.
   - Не за что, - сказала Иган. - Вы свободны, капитан.
   - Да, мэм, - согласилась Колома.
   - И еще, капитан Колома, - обратился Риньи.
   - Да, сэр, - сказал Колома.
   - Дайте ему хорошее имя. - Он снова повернулся к Иган, и они разговорились. Колома сама вышла за дверь.
   Балла и Уилсон ждали ее у входа в офис Риньи. - Ну и что? - спросила Балла.
   - Я получила благодарность, - ответила Колома. - Мне предоставили корабль. Команда остается вместе. Команда Абумве вернется на борт.
   - Какой корабль мы получим? - спросил Уилсон.
   - Тот, на котором мы были, - сказала Колома.
   - Это старая развалюха, - заметил Уилсон.
   - Осторожнее, лейтенант, - возразила Колома. - Это мой корабль. И у него есть название. Это "Кларк".
  
   ЭПИЗОД ШЕСТОЙ. КАНАЛ СВЯЗИ
  
   - Генерал, давайте вернемся к вопросу о людях, - сказал Унли Хадо.
   Хафте Сорвал вздохнула как можно тише со своего места на подиуме позади генерала Тарсема Гау, лидера Конклава. Когда Конклав был официально учрежден и была создана Великая ассамблея, на которой представители каждого участника разрабатывали законы и традиции вновь возникающего политического образования, включающего более четырехсот отдельных рас, генерал Гау пообещал, что каждые сорок стандартных дней он и те, кто следовал за ним в качестве исполнительного органа, будут стоять в центре собрания и отвечать на вопросы представителей. Это был его способ убедить членов Конклава в том, что руководство всегда может быть привлечено к ответственности.
   Хафте Сорвал сказала ему тогда, что, как его доверенная советница, она считает, что это был бы способ привлечь внимание жадных и амбициозных членов ассамблеи, а в остальном это была бы пустая трата его времени. Генерал Гау поблагодарил ее за откровенность в этом, как и во всем остальном, а затем все равно пошел дальше и стал устраивать такие встречи.
   Сорвал пришла к выводу, что именно поэтому на этих сеансах вопросов и ответов он всегда сажал ее позади себя. Таким образом, ему не пришлось бы видеть выражение "я же тебе говорила" на ее лице. Сейчас у нее был один из таких моментов, когда она слушала нудного Хадо, представителя элпри, который в очередной раз донимал Гау расспросами о людях.
   - Вернемся к этому вопросу, представитель Хадо? - беспечно переспросил Гау. - Судя по этим заседаниям, вы никогда не оставляете этот вопрос в покое. - Это вызвало различные возгласы удивления со стороны сидящих представителей, но Сорвал заметила, что лица и выражения лиц в толпе не отличались легкомыслием. Хадо был вредным и придерживался точки зрения меньшинства, но это не означало, что меньшинство, к которому он принадлежал, было совсем незначительным.
   Стоя на своем рабочем месте, Хадо придал лицу выражение, которое, как знала Сорвал, выражало неудовольствие. - Вы шутите, генерал, - предположил он.
   - Я не шучу, представитель Хадо, - так же беспечно ответил Гау. - Я просто хорошо осведомлен о вашей заботе об этой конкретной расе.
   - Если вы хорошо осведомлены об этом, то, возможно, могли бы рассказать мне - рассказать собранию, - какие у вас есть планы по их сдерживанию, - сказал Хадо.
   - Кто именно 'они'? - уточнил Гау. - Вам известно, представитель, что в настоящее время человечество разделено на два лагеря - Союз колоний и Землю. Земля никоим образом не представляет для нас угрозы. У нее нет кораблей и нет выхода в космос, кроме того, что позволяет Союз колоний, от которого она сейчас отдалилась. Союз колоний полагался на Землю в плане солдат и колонистов. Теперь это снабжение прекращено. Союз колоний знает, что он не сможет заменить тех солдат и колонистов, которых теряет сейчас. Это заставляет его быть осторожным и консервативным в расходах на то и другое. Действительно, мне сказали, что Союз колоний теперь на самом деле регулярно прибегает к дипломатии! - Это вызвало еще больше смешков. - Если люди действительно пытаются ладить с другими расами, мой дорогой представитель, это свидетельствует о том, насколько они осторожны на данный момент.
   - Вы полагаете, генерал, что, поскольку они играют в дипломатию, то больше не представляют угрозы, - сказал Хадо.
   - Вовсе нет, - ответил Гау. - Я полагаю, что, поскольку они не могут угрожать, как раньше, они теперь пытаются прибегнуть к дипломатии.
   - Я не вижу разницы между этими двумя понятиями, генерал, - заявил Хадо.
   - Я хорошо осведомлен об этом факте, представитель Хадо, - сказал Гау. - Тем не менее, различие существует. Более того, в настоящий момент основное внимание Союза колоний сосредоточено на сближении с Землей. Поскольку вы спрашиваете, что я планирую делать, чтобы сдержать людей, я отмечу вам то, что вы уже должны знать, а именно, что с тех пор, как торговый флот Конклава с майором Джоном Перри на борту появился над Землей, мы сохраняем активное дипломатическое присутствие на Земле. У нас есть посланники в пяти из их главных национальных столиц, и мы дали понять правительствам и народу Земли, что, если они решат не мириться с Колониальным союзом, у Земли всегда есть возможность присоединиться к Конклаву.
   Это вызвало переполох среди ассамблеи, и не без причины. Союз колоний уничтожил военный флот Конклава над колонией Роанок, флот, состоящий из кораблей каждой расы - участника. В Конклаве не было ни одной расы, которая не пострадала бы от людей, или которая не осознавала бы, насколько опасно был близок к краху Конклав сразу после этого конкретного фиаско.
   Представитель Хадо казался особенно разгневанным. - Вы допустили бы в Конклав ту самую расу, которая пыталась его уничтожить, - сказал он.
   Гау не стал отвечать на вопрос напрямую. Вместо этого он повернулся и обратился к другому представителю. - Представитель Плора, - сказал он. - Не могли бы вы встать, пожалуйста.
   Представитель Плора, представляющая овспа, поднялась на своих тонких ногах.
   - Если мне не изменяет память, представитель Хадо, в не столь отдаленном прошлом элпри и овспа пролили значительное количество своей крови и потратили богатства, пытаясь стереть друг друга из космоса и истории, - напомнил Гау. - Сколько миллионов ваших сограждан погибло из-за ненависти между вашими расами? И все же вы оба присутствуете здесь, на этом величественном собрании, настроенные миролюбиво, как и в ваших мирах сейчас.
   - Мы нападали друг на друга, а не на Конклав, - возразил Хадо.
   - Я полагаю, что этот принцип все еще применим, - сказал Гау таким тоном, который позволял предположить, что ему с трудом верится в то, что Хадо пытался выдвинуть этот аргумент. - И в любом случае, на Конклав напал Союз колоний, а не Земля. Обвинять Землю или людей, живущих на ней, в действиях Союза колоний - значит неправильно понимать, как он использовал саму Землю. И, к вашему сведению, представитель, чем дольше мы сможем с помощью дипломатии удерживать Землю от объединения с Союзом колоний - или от прямого присоединения к Союзу колоний - тем дольше будем удерживать людей от совершения каких-либо злодеяний у наших дверей. Разве это не то, о чем вы просите?
   Сорвал наблюдала, как Хадо ерзает на месте. Конечно, это было совсем не то, о чем он просил. Он хотел, чтобы Конклав изгнал человечество из каждой щели, за которую оно цеплялось. Но в тот момент все выглядело так, как будто Гау загнал его в угол. Что, как предположила Сорвал, было одной из причин, по которой он вообще проводил эти нелепые встречи в форме вопросов и ответов. У него очень хорошо получалось загонять своих оппонентов в углы.
   - Что насчет исчезающих кораблей? - раздался другой голос, и все, включая Сорвал, повернулись к представителю Плоре, которая осталась стоять после того, как к ней обратились. Плора, внезапно осознав, что находится в центре внимания, отпрянула, но не села. - Поступали сообщения о более чем дюжине кораблей, исчезнувших из систем, где территория Конклава граничит с территорией людей. Разве это не дело их рук?
   - И если это так, то почему мы не отреагировали на это? - выбрался из своего угла Хадо.
   В этот момент генерал Гау оглянулся на Сорвал. Она удержалась от того, чтобы не сказать ему "я же вам говорила".
   - Да, за последние несколько недель мы потеряли несколько кораблей, - сказал генерал Гау. - В основном это были торговые суда. Однако в этих системах пиратство не совсем неизвестно. Прежде чем мы перейдем к предположению, что за этим стоят люди, нам следует изучить более вероятное объяснение, согласно которому причиной являются рейдеры - по-видимому, граждане Конклава.
   - Как мы можем знать наверняка? - спросил Хадо. - Вы сделали это первоочередной задачей, генерал? Или готовы недооценивать людей во второй раз?
   Это заставило собравшихся замолчать. Гау взял на себя ответственность за катастрофу в Роаноке и никогда не притворялся, что не несет ее. Но только дурак стал бы настаивать на этом, и, похоже, таким дураком был Унли Хадо.
   - Наше правительство всегда считало приоритетом установление тех наших граждан, которых мы потеряли, - сказал Гау. - Мы найдем их и найдем тех, кто стоит за их исчезновением - кем бы они ни были. Чего мы не будем делать, представитель Хадо, так это использовать исчезновение этих кораблей для начала борьбы с людьми, которые показали, насколько они преданы делу уничтожения нас, когда чувствуют, что загнаны в угол и у них не остается другого выбора, кроме как сражаться. Вы спрашиваете меня, готов ли я недооценивать людей. Уверяю вас, что нет. Что меня интересует, представитель, так это почему вы так решительно настроены на это.
  

*   *   *

   Позже Сорвал посетила генерала Гау в его личном кабинете. Здесь было тесно, даже если человек не был лаланцем, принадлежавшим к рослому виду, а Хафте Сорвал была высокой даже для своего вида.
   - Все в порядке, - сказал Гау из-за своего стола, когда она нырнула в дверь. - Вы можете это сказать.
   - Что сказать? - спросила Сорвал.
   - Каждый раз, когда вы, пригнувшись, проходите через дверь этого кабинета, вы входите, выпрямляетесь и оглядываетесь по сторонам, - пояснил Гау. - Каждый раз у вас на лице появляется выражение, как будто вы откусили что-то немного неприятное. Так что давайте, признайтесь: в моем кабинете тесно.
   - Я сказала бы, что здесь уютно, - заметила Сорвал.
   Гау рассмеялся в своей манере. - Конечно, вы так и сказали бы.
   - Другие отмечали, насколько мал этот офис, учитывая вашу должность, - напомнила Сорвал.
   - У меня есть большой офис для встреч и, конечно, для того, чтобы производить впечатление на людей, когда это необходимо, - сказал Гау. - Я не слеп к силе впечатляющих пространств. Но я провел большую часть своей жизни на космических кораблях, даже после того, как начал строить Конклав. К небольшому пространству привыкаешь. Мне здесь удобнее. И никто не может сказать, что я уделяю себе больше внимания, чем представителям любой из наших рас. И в этом тоже есть свои преимущества.
   - Понимаю вашу точку зрения, - согласилась Сорвал.
   - Хорошо, - сказал Гау и указал на стул, который он явно принес специально для нее, потому что тот соответствовал ее физиологии. - Пожалуйста, садитесь.
   Сорвал села и стала ждать. Гау попытался перемолчать ее, но перемолчать лаланку - плохая примета для хорошего дня. - Хорошо, скажите, о чем еще вы думаете, - предложил Гау.
   - Унли Хадо, - проговорила Сорвал.
   - Один из тех чрезвычайно амбициозных типов, о которых вы меня предупреждали, - сказал Гау.
   - Он не собирается уходить, - заметила Сорвал. - И при этом у него не совсем нет союзников.
   - Их очень мало, - сказал Гау.
   - Но становится больше, - возразила Сорвал. - На этих сеансах я сижу с вами, чтобы считать по головам. Я считаю их. С каждым сеансом все больше тех, кто либо находится на его орбите, либо приближается к нему. Вам не придется беспокоиться о нем ни в этот раз, ни в следующий, ни, возможно, в течение нескольких последующих сеансов. Но если так пойдет и дальше, со временем перед вами будет фракция, и эта фракция будет ратовать за уничтожение людей. Всех людей.
   - Одной из причин, по которой мы создали Конклав, было желание избавиться от идеи, что целый народ может или должен быть уничтожен, - напомнил Гау.
   - Я знаю об этом, - заметила Сорвал. - Это была одна из причин, по которой мой народ выразил вам и Конклаву свою преданность. Я также осознаю, что идеалы трудно претворять в жизнь, особенно когда они новы. И знаю также, что в Конклаве нет ни одной расы, который не находил бы людей... ну, ... раздражающими - это, вероятно, самое вежливое слово для этого.
   - Да, они такие, - согласился Гау.
   - Вы действительно верите, что их будет так трудно убить? - спросила Сорвал.
   Гау посмотрел на Сорвал с необычным выражением лица. - Необычный и неожиданный вопрос, исходящий именно от вас, - сказал он.
   - Лично я не желаю им смерти, - признала Сорвал. - По крайней мере, не активно. Правительство Лалана также не поддержало бы политику геноцида. Но вы сказали Хадо, что они были бы грозным противником. Мне интересно, верите ли вы в это.
   - Способны ли люди противостоять нам, корабль к кораблю, солдат к солдату? Нет, конечно, нет, - ответил Гау. - Даже наше поражение при Роаноке, когда было уничтожено более четырехсот кораблей, не стало существенным ударом по нашей мощи. Это было по одному кораблю из десятков или сотен, которые были в распоряжении каждого из наших участников.
   - Значит, вы в это не верите, - предположила Сорвал.
   - Я этого не говорил, - возразил Гау. - Я сказал, что они не смогут противостоять нам один на один. Но если люди вступят с нами в войну, это будет не война между кораблями. Сколько человеческих кораблей выступило против нас в Роаноке? Ни один. И все же мы потерпели поражение - и это был огромный удар. Конклав едва не пал, Хафте, не потому, что наша материальная мощь была подорвана, а потому, что это была наша психологическая сила. Эти корабли были не тем, к чему стремились люди. Целью было наше единство. Люди почти уничтожили нас.
   - И вы верите, что они могли бы сделать это снова, - сказала Сорвал.
   - Если бы мы надавили на них? А почему бы им этого не сделать? - спросил Гау. - Оптимальный результат для людей - снова втянуть участников Конклава в войну друг с другом. Это позволило бы нам всем быть занятыми, пока они восстанавливают свои силы и позиции. Реальный вопрос не в том, смогут ли люди - Союз колоний - напасть на Конклав и, возможно, уничтожить его, если их прижмет. Реальный вопрос в том, почему они не пытались сделать это после Роанока.
   - Как вы и сказали, они были заняты попытками вернуть Землю в свои ряды, - заметила Сорвал.
   - Будем надеяться, что это займет у них много времени, - сказал Гау.
   - Или, возможно, они начали войну с Конклавом, - предположила Сорвал.
   - Вы говорите о пропавших кораблях, - уточнил Гау.
   - Да, - подтвердила Сорвал. - Каким бы утомительным ни был представитель Хадо, исчезновение стольких кораблей вблизи человеческой части космоса не следует сбрасывать со счетов.
   - Я не отрицаю этого, - сказал Гау. - Главный представитель флота поручил нашим следователям прочесать места происшествия и близлежащие населенные миры в поисках информации. Пока у нас ничего нет.
   - Корабли редко исчезают так внезапно, - заметила Сорвал. - Если нет никаких следов, это само по себе о чем-то говорит.
   - Однако здесь не сказано, кто несет ответственность, - сказал Гау, а затем поднял руку, когда Сорвал начала комментировать. - Это не значит, что наша разведывательная сеть в Колониальном союзе не работает сверхурочно, пытаясь найти связь между людьми и исчезновениями. Мы работаем. Однако, если мы найдем это, то разберемся с этим осторожно и без открытой войны, которой так хотят Хадо и его друзья в ассамблее.
   - Ваше стремление к утонченности расстроит их, - указала Сорвал.
   - Соглашусь с их расстройством, - ответил Гау. - Это небольшая цена за то, чтобы сохранить Конклав в целости и сохранности. Однако, Хафте, я пригласил вас сюда не из-за обсуждения исчезающих кораблей.
   - Я к вашим услугам, генерал, - проговорила Сорвал.
   Гау взял со своего стола лист с текстом и протянул ей.
   Она с любопытством посмотрела на него, когда брала его. - Печатная копия, - протянула она. Ее задания от него обычно поступали на ее компьютер.
   - Это не копия, - возразил Гау. - Этот лист, который вы держите, - единственное место во всем Конклаве, где записана эта информация.
   - Что это? - спросила она.
   - Это список новых человеческих колоний, - ответил Гау.
   Сорвал посмотрела на Гау, искренне потрясенная. Конклав запретил любым независимым расам колонизировать новые планеты. Если бы они попытались, новые колонии были бы эвакуированы или уничтожены, если бы колонисты не захотели уехать. - Они действительно не могут быть настолько глупы, - высказалась она.
   - Они не глупы, - разуверил ее Гау. - Или, по крайней мере, официально Союз колоний таковым не является. - Он указал на лист. - Это то, что люди называют "дикими колониями". Это означает, что Союз колоний не санкционирует и не поддерживает их. Большинство таких колоний погибает примерно через год.
   - Так что мы не можем обратиться в Союз колоний, - предположила Сорвал.
   - Да, - ответил Гау. - За одним исключением: у нас есть слухи, что була обнаружили людей, пытавшихся основать дикую колонию на одном из их миров, и что, по крайней мере, несколько колонистов принадлежали к силам обороны колоний. Союз колоний попытался вывезти колонию, и була застукали их за этим занятием. Им пришлось заплатить значительный выкуп, чтобы вернуть своих граждан и купить молчание була.
   - Значит, эти дикие колонии на самом деле вовсе не являются неофициальными, - сделала вывод Сорвал. - И мы возвращаемся к вопросу о том, действительно ли они настолько глупы.
   - Это хороший вопрос, но он не имеет отношения к моей настоящей проблеме, - сказал Гау.
   Сорвал помахала листком в руке. - Вы беспокоитесь, что Хадо и его друзья узнают об этом.
   - Вот именно, - подтвердил Гау и снова указал на лист. - Это единственный письменный документ, и он составлен только в одном экземпляре, чтобы его нельзя было легко разнести по вселенной. Но я не дурак и не верю, что мои разведчики общаются только со мной. Хадо и его соотечественники узнают. И если они узнают, и если в этих колониях действительно есть военнослужащие сил обороны колоний, то у нас не будет другого выбора, кроме как убрать колонии. Если колонии не будут перемещены, нам придется их уничтожить.
   - А если мы их уничтожим, то окажемся в состоянии войны с Союзом колоний, - заметила Сорвал.
   - Или в чем-то близком к войне, - согласился Гау. - Люди знают, что они в плохом положении, Хафте. Они и в лучшие дни остаются опасными животными. Если прямо сейчас приставать к ним, всем будет плохо. Я хочу, чтобы эта проблема была решена частным образом, прежде чем она станет публичной.
   Сорвал улыбнулась. - Полагаю, тут-то и пригожусь я.
   - Я открыл неофициальный канал связи с Союзом колоний, - признал Гау.
   - И как вам это удалось? - спросила Сорвал.
   - Я связался с нашим посланником в Вашингтоне, округ Колумбия, - сказал Гау. - Тот - с Джоном Перри. Джон Перри - со своим другом в спецназе СОК. И так далее по цепочке командования и обратно.
   Сорвал дала знак согласия. - И моя работа заключается в том, чтобы встретиться с неофициальным контактом.
   - Да, - подтвердил Гау. - В данном случае это будет кое-кто рангом пониже вас - прошу прощения за это, люди очень нервные. - Сорвал подняла руку, что означало согласие и отсутствие беспокойства. - Это полковник Эйбл Риньи. У него не особенно высокий ранг, но он очень хорошо справляется с поставленными задачами.
   - Вы хотите, чтобы я показала ему этот список и дала понять, что мы знаем о солдатах СОК, - предположила Сорвал.
   - Я хочу, чтобы вы напугали его, - сказал Гау. - По-своему.
   - Как можно, генерал, - ужаснулась Сорвал и снова сделала вид, что шокирована. - Я понятия не имею, что вы имеете в виду.
   Генерал Гау улыбнулся, услышав это.
  

*   *   *

   - Ну, он определенно был высоким парнем, не так ли? - спросила Сорвал, глядя на статую в мемориале Линкольна.
   - Да, высоким для человека, - согласился полковник Риньи. - И особенно высоким для своего времени. Авраам Линкольн был президентом Соединенных Штатов задолго до того, как люди вышли во Вселенную. Не все тогда хорошо питались. Люди, как правило, были ниже ростом. Так что он выделялся. Но среди вашего народа, советница Сорвал, он считался бы чем-то вроде коротышки.
   - А, - сказала Сорвал. - Ну, мы, как правило, считаемся высокими среди большинства известных нам разумных рас. Но наверняка могут быть люди ростом с лаланца.
   - У нас есть баскетболисты, - признал Риньи. - Они очень высокие для людей. Самый высокий из них может быть такого же роста, как и самый низкорослый из вас.
   - Интересно, - заметила Сорвал, продолжая смотреть на Линкольна.
   - Есть ли какое-нибудь место, куда вы хотели бы пойти, чтобы поговорить, советница? - спросил Риньи, дав Сорвал время на размышления.
   Сорвал повернулась к человеку и улыбнулась ему. - Приношу свои извинения, полковник. Понимаю, что вы делаете мне одолжение, встречаясь со мной здесь, на туристическом аттракционе.
   - Вовсе нет, - ответил Риньи. - На самом деле, я рад, что вы это сделали. До того, как покинуть Землю, я жил в этом районе. Вы даете мне повод посетить старые места.
   - Как чудесно, - высказалась Сорвал. - Вы виделись с кем-нибудь из своей семьи и друзей, пока были здесь?
   Риньи покачал головой. - Моя жена скончалась до того, как я покинул Землю, и у нас никогда не было детей, - ответил он. - Всем моим друзьям сейчас было бы за восемьдесят или за девяносто, что для людей слишком много, так что они в основном мертвы, и я не думаю, что те, кто еще жив, были бы слишком рады видеть, как я врываюсь сюда, выглядя так, будто мне двадцать три года.
   - Понимаю, что это может стать проблемой, - согласилась Сорвал.
   Риньи указал на Линкольна. - Он выглядит так же, как и тогда, когда я улетал.
   - Я бы на это надеялась! - подчеркнула Сорвал. - Полковник, не можем ли мы прогуляться, пока разговариваем? Я шла по торговому центру, прежде чем попасть сюда, и встретила человека, который продавал что-то под названием "чурро". Думаю, мне хотелось бы поэкспериментировать с человеческой кухней.
   - О, чурро, - сказал Риньи. - Хороший выбор. Непременно, советница.
   Они спустились по ступенькам памятника Линкольну и направились к торговому центру. Сорвал шла медленно, чтобы Риньи не пришлось бежать трусцой, не отставая. Она заметила, что другие люди с любопытством смотрят на нее; инопланетяне на Земле все еще были редкостью, хотя в Вашингтоне, округ Колумбия, они уже не были такой редкостью, чтобы люди не пытались вести себя безразлично. Отметила, что с таким же любопытством смотрят на зеленого человека рядом с ней.
   - Спасибо, что встретились со мной, - поблагодарила Сорвал Риньи.
   - Я был очень рад, - ответил Риньи. - Вы дали мне повод снова посетить Землю. Это редкость для члена СОК.
   - Удобно, что Земля стала нейтральной территорией для обоих наших правительств, - заметила Сорвал.
   Риньи поморщился от этого. - Да, - сказал он. - Официально мне не позволено радоваться такому развитию событий.
   - Я все понимаю, - сказала Сорвал. - А теперь, полковник, перейдем к делу. - Она сунула руку в складки своего платья, извлекла лист с текстом и протянула его Риньи.
   Он взял лист и с любопытством посмотрел на него. - Боюсь, я не могу это прочесть, - сказал он через мгновение.
   - Ну-ну, полковник, - не поверила Сорвал. - Я прекрасно знаю, что у вас в голове есть один из этих компьютеров, как и у любого другого военнослужащего сил обороны колоний. Что за нелепое название вы им даете?
   - Мозгодруг, - ответил Риньи.
   - Вот-вот, - заметила Сорвал. - Итак, я уверена, что вы не только уже переписали все содержание этого документа в компьютер, но и перевели его.
   - Хорошо, - сказал Риньи.
   - Мы ничего не добьемся, полковник, если вы будете спорить со мной даже по самым простым вопросам, - подчеркнула Сорвал. - Мы бы не открыли этот неофициальный канал, если бы это не было абсолютно необходимо. Пожалуйста, окажите мне любезность и предположите, что я выполняю не первую дипломатическую миссию.
   - Приношу свои извинения, советница, - сказал Риньи и вернул документ. - У меня привычка не раскрывать всего. Скажем так, сработали мои автоматические рефлексы.
   - Очень хорошо, - ответила Сорвал, взяла лист и спрятала его обратно в складки своего платья. - Теперь, когда у вас, несомненно, было время просмотреть перевод, вы можете рассказать мне, что было написано в документе.
   - Это был список необитаемых планет, - предположил Риньи.
   - Сомневаюсь в вашем определении, полковник, - заметила Сорвал.
   - Официально говоря, я понятия не имею, о чем вы говорите, - сказал Риньи. - Неофициально мне было бы очень интересно узнать, как вы составили этот список.
   - Боюсь, я должна сохранить это в тайне, - пояснила Сорвал. - И не только потому, что мне никогда не говорили. Но полагаю, что теперь мы можем обойтись без вежливой фикции, что десяти человеческих колоний нет там, где их быть не должно.
   - Это не санкционированные колонии, - ответил Риньи. - Это дикие колонии. Мы не можем запретить людям платить капитанам космических кораблей за то, чтобы они доставляли их на планету и высаживали там без нашего разрешения.
   - Уверена, что могли бы, - заверила Сорвал. - Но в данный момент проблема не в этом.
   - Обвиняет ли Конклав Союз колоний в существовании этих диких колоний? - спросил Риньи.
   - Мы сомневаемся, что это вообще дикие колонии, полковник, - проинформировала Сорвал. - Поскольку в таких колониях, как правило, среди колонистов нет солдат сил обороны колоний.
   Риньи ничего на это не ответил. Сорвал подождала немного, чтобы понять, будет ли ответ, а затем продолжила. - Полковник Риньи, вы, конечно, понимаете, что если бы мы хотели уничтожить эти колонии, то уже сделали бы это, - сказала она.
   - На самом деле, я не понимаю, - признался Риньи. - Так же, как не понимаю, в чем суть этого разговора.
   - Суть, как вы выразились, в том, что у меня есть личное послание и предложение для Союза колоний от генерала Гау, - ответила Сорвал. - То есть, это исходит от генерала Гау лично, а не от генерала Гау, лидера Конклава, федерации четырехсот рас, чья объединенная мощь может раздавить вас, как надоедливого вредителя.
   На лице полковника Риньи промелькнуло раздражение от такой оценки Союза колоний, но он быстро подавил его. - Я готов выслушать сообщение, - сказал он.
   - Суть в том, что он просто знает, что ваши дикие колонии таковыми не являются, и что при других обстоятельствах вы бы получили уведомление об этом, когда флот появился бы у их порога, а затем последовали бы другие ответные меры, призванные решительно отговорить вас от дальнейших попыток колонизации, - разъяснила Сорвал.
   - При всем уважении, советница, - заметил Риньи, - в последний раз, когда ваш флот появился у нас на пороге, это закончилось не очень хорошо для вашего флота.
   - Это был предпоследний раз, - уточнила Сорвал. - В последний раз, когда наш флот появился у вашего порога, вы потеряли Землю. Кроме того, я думаю, мы оба знаем, что у вас не будет шанса повторить свои подвиги в Роаноке.
   - Таким образом, генерал хочет напомнить нам, что в обычных условиях он уничтожил бы эти колонии, - предположил Риньи.
   - Он хочет напомнить вам об этом, чтобы подчеркнуть, что в настоящее время он не заинтересован в этом, - пояснила Сорвал.
   - Почему же? - спросил Риньи.
   - Потому что, - ответила Сорвал.
   - Действительно? - спросил Риньи, останавливаясь. - "Потому что" - это причина?
   - Причина не важна, - сказала Сорвал. - Достаточно сказать, что генерал в данный момент не хочет воевать за эти колонии, и можно предположить, что вы тоже этого не хотите. Но в Конклаве есть те, кто был бы рад подраться из-за них. Этого не хотите ни вы, ни генерал, хотя почти наверняка по разным причинам. И хотя прямо сейчас в политической верхушке Конклава о существовании этого списка знают только генерал и я, не сомневаюсь, что вы достаточно разбираетесь в политике, чтобы понимать, что секреты недолго остаются секретами. У нас очень мало времени, прежде чем содержание этого списка станет известным тем участникам Конклава, которые были бы рады передать военный привет вашим колониям и Союзу колоний. - Сорвал снова двинулась дальше.
   Через мгновение Риньи последовал за ней. - Вы говорите, у нас очень мало времени, - заметил он. - Уточните, что значит "очень мало".
   - У вас есть время до следующего раза, когда генералу Гау потребуется ответить на вопросы Великой ассамблеи, - ответила Сорвал. - К тому времени милитаристы в ассамблее почти наверняка узнают о существовании, по крайней мере, некоторых колоний и о том, что там находятся солдаты СОК. Они потребуют, чтобы Конклав принял меры, и у генерала не будет иного выбора, кроме как сделать это. Это произойдет через тридцать наших стандартных дней. По вашему календарю Союза колоний это примерно тридцать шесть дней.
   - Вот и все, что я хотел узнать, - сказал Риньи. - В чем заключается сделка?
   - Тоже просто, - ответила Сорвал. - Заставьте колонии исчезнуть, и Конклав не нападет.
   - Это легче сказать, чем сделать, - заметил Риньи.
   - Это не наша забота, - возразила Сорвал.
   - Предположим, что в этих колониях были солдаты сил обороны колоний, - сказал Риньи, - разве не было бы достаточно просто убрать их?
   Сорвал посмотрела на Риньи, как на слабоумного ребенка. Риньи понял смысл этого взгляда и поднял руки. - Извините, - сказал он. - Я не подумал как следует, прежде чем это сорвалось у меня с языка.
   - Эти колонии не должны были существовать, - пояснила Сорвал. - Мы могли бы не обращать на них внимания, если бы они действительно были дикими колониями, по крайней мере, до тех пор, пока они не станут слишком большими, чтобы их нельзя было игнорировать. Но известно, что в них есть солдаты СОК. Они никогда не перестанут быть мишенями для Конклава. Они должны исчезнуть до того, как мы официально обратим на них внимание. Вы знаете, каковы будут в противном случае последствия для обоих наших правительств.
   Риньи снова на минуту замолчал. - Это не чушь собачья, советница?
   Сорвал не знала слов "чушь собачья", но догадалась по контексту. - Никакой чуши, полковник, - ответила она.
   - Девять из десяти этих колоний будет нетрудно эвакуировать, - сказал Риньи. - Их колонисты - обычные недовольные граждане Колониального союза, которые лелеют смутные представления о свободе от тирании своих собратьев или о чем-то подобном, или просто не настолько любят других людей, чтобы захотеть общаться с более чем двумя сотнями себе подобных. Шесть из этих колоний в любом случае находятся на грани голода и, вероятно, были бы счастливы сбежать. Я бы на их месте поступил так.
   - Но есть и другая колония, - заметила Сорвал.
   - Да, есть и другая колония, - признал Риньи. - Есть ли среди вашего народа расисты? Люди, которые считают, что они по своей природе превосходят все остальные типы разумных людей?
   - У нас есть такие, - согласилась Сорвал. - По общему мнению, они идиоты.
   - Верно, - сказал Риньи. - Ну, эта другая колония почти полностью состоит из расистов. Они не только против других разумных рас - я содрогаюсь при мысли о том, что они могли бы подумать о вас, - но и против других людей, у которых другой фенотип.
   - Это звучит прекрасно, - иронизировала Сорвал.
   - Они мерзавцы, - сказал Риньи. - Однако они также хорошо вооружены, хорошо организованы, хорошо финансируются, и эта конкретная колония процветает. Они улетели, потому что им не нравилось быть частью Колониального союза полукровок, и они ненавидят нас настолько, что, вероятно, были бы в восторге от мысли, что, погибнув в огне, отправят в ад и нас. Их эвакуация была бы грязной.
   - Это действительно проблема для СОК? - спросила Сорвал. - Не хочу быть слишком прямолинейной, но СОК не славятся тем, что глубоко заботятся о тех, кого они подавляют.
   - Не совсем, - ответил Риньи. - И в конце концов мы бы их убрали, потому что альтернатива была бы ужасной. Но в дополнение к тому, что они хорошо вооружены, хорошо организованы и хорошо финансируются, у них хорошие связи. Их лидер - сын одной из высокопоставленных чиновниц в правительстве Союза. Они отдалились друг от друга - она огорчена тем, что ее сын оказался расистским засранцем, - но он все равно ее сын.
   - Понятно, - сказала Сорвал.
   - Как я и сказал, непорядок, - признал Риньи.
   Они подошли к прилавку с чурро. Продавец чурро удивленно посмотрел на Сорвал. Риньи сделал заказ за них, и они продолжили прогулку после того, как получили свои порции.
   - Восхитительно! - воскликнула Сорвал после первого же кусочка.
   - Рад, что вы так считаете, - заметил Риньи.
   - Полковник Риньи, вы обеспокоены тем, что единственный способ справиться с этими расистскими, несговорчивыми мерзавцами-колонистами - это кровопролитие, - предположила Сорвал, откусив еще кусочек.
   - Да, - сказал Риньи. - Мы пойдем на это, чтобы избежать войны, но нам не помешал бы другой вариант.
   - Что ж, - сказала Сорвал, уплетая чурро, - поскольку я прошу вас сделать это, с моей стороны было бы неправильно не предложить вам возможное решение.
   - Я весь внимание, - навострил уши Риньи.
   - Поймите, то, что я собираюсь предложить, будет одной из тех вещей, которых никогда не было, - пояснила Сорвал.
   - Поскольку этого разговора вообще нет, все в порядке, - заверил Риньи.
   - Я также должна попросить вас сначала сделать для меня еще кое-что, - высказала Сорвал.
   - И что же это такое? - поинтересовался Риньи.
   - Купите мне еще чурро, - ответила Сорвал.
  

*   *   *

   - Сделаешь еще шаг, зиг, и я разнесу тебе башку, - сказал колонист, стоявший прямо перед Сорвал. Он целился ей в грудь из дробовика.
   Сорвал остановилась и спокойно стояла на границе колонии Избавление. Она шла к ней уже несколько минут, посадив свой шаттл в дальнем конце широкого луга, на котором располагалась колония. Ее платье развевалось, когда она двигалась, а ожерелье, которое она носила, было украшено аудио- и видеоустройствами, передающими информацию на ее корабль. Она шла медленно, чтобы дать колонии достаточно времени для организации приветственной встречи, а также для другой цели. Теперь перед ней стояли пятеро вооруженных до зубов мужчин с поднятым оружием. Еще двое, которых она могла видеть, лежали на крышах колонии, нацелившись на нее из дальнобойных винтовок. Сорвал предположила, что есть и другие, которых она не видит, но в данный момент они ее не волновали. Она узнает о них достаточно скоро.
   - Доброе утро, джентльмены, - поздоровалась она и указала на отметины на их коже. - Это красиво. Они очень угловатые.
   - Заткнись, зиг, - рявкнул колонист. - Заткнись, развернись, садись обратно в свой шаттл и улетай, как послушный жучок.
   - Меня зовут Хафте Сорвал, - любезно сказала она. - Это не 'Зиг'.
   - Зиг - это то, кто ты есть, - пояснил колонист. - И мне насрать, как ты себя называешь. Ты уходишь.
   - Ну что ж, - сказала впечатленная Сорвал,. - Разве ты не жесток?
   - Пошла ты к черту, зиг, - послал колонист.
   - Однако, это немного повторяется, - заметила Сорвал.
   Колонист поднял дробовик так, что теперь он был направлен ей в голову. - Сейчас ты уйдешь, - сказал он.
   - Вообще-то, я не уйду, - возразила Сорвал. - И если ты или кто-нибудь другой из твоей веселой компании попытаетесь застрелить меня, то умрешь прежде, чем успеешь нажать на курок. Видишь ли, друг мой, пока я шла к твоему поселению, мой космический корабль, находящийся на орбите над этим местом, был занят отслеживанием и маркировкой тепловых сигнатур каждого живого существа в вашей колонии весом больше десяти ваших килограммов. Теперь вы все занесены в базу данных корабельного оружия, и около дюжины пучков частиц активно отслеживают по двадцать-тридцать целей каждый. Если кто-нибудь из вас попытается убить меня, то умрет ужасной смертью, и затем последуют все остальные в колонии, пока каждый отдельный пучок будет перемещаться по списку целей. Каждый из вас - и ваш домашний скот, и ваши крупные домашние питомцы - будут мертвы примерно через одну вашу секунду. Я буду в ужасном виде, потому что многое из того, что сейчас у тебя в голове, скорее всего, попадет и на меня, но останусь жива. И у меня в шаттле есть свежая смена одежды.
   Колонист и его друзья непонимающе уставились на Сорвал.
   - Что ж, давайте покончим с этим, - предложила Сорвал. - Либо попытайтесь убить меня, либо позвольте мне сделать то, ради чего я сюда пришла. Сегодня прекрасное утро, и я бы не хотела тратить его впустую.
   - Чего ты хочешь? - спросил другой колонист.
   - Я хочу поговорить с вашим лидером, - ответила Сорвал. - Полагаю, его зовут Джако Смирт.
   - Он не будет с тобой разговаривать, - сказал первый колонист.
   - Почему бы и нет? - спросила Сорвал.
   - Потому что ты зиг, - сказал он так, словно это было самой очевидной вещью в мире.
   - Это действительно прискорбно, - заметила Сорвал. - Потому что, видите ли, если я не поговорю с мистером Смиртом в течение десяти ваших минут, то пучки частиц, о которых я вам говорила, пройдут через свои цели, и вы все снова будете мертвы. Но, если мистер Смирт, как я полагаю, предпочел бы, чтобы вы все умерли, то мне все равно. Возможно, вы захотите провести эти минуты со своими семьями, джентльмены.
   - Я тебе не верю, - возразил третий колонист.
   - Понятно, - сказала Сорвал и указала на небольшой загон. - Как вы называете этих животных?
   - Это козы, - назвал третий колонист.
   - И они очаровательны, - сказала Сорвал. - Сколько их вы можете выделить?
   - Мы не можем выделить ни одной, - сказал второй колонист.
   Сорвал раздраженно вздохнула. - Как, по-вашему, я могу продемонстрировать вам это, если вы не можете выделить ни одной козы? - спросила она.
   - Одну, - ответил первый колонист.
   - Вы можете выделить одну, правильно? - спросила Сорвал.
   - Да, - сказал первый колонист, и одно из животных взорвалось еще до того, как он успел договорить. Остальные козы, встревоженные и покрытые запекшейся кровью, бросились в самый дальний угол загона.
   Четыре минуты двадцать две секунды спустя Джако Смирт стоял перед Сорвал.
   - Приятно познакомиться с вами, - сказала она ему. - Я вижу, вы тоже занимаетесь угловатой разметкой лица.
   - Чего ты хочешь, зиг? - спросил Смирт.
   - Опять это "зиг", - сказала Сорвал. - Я не знаю, что это значит, но могу сказать, что вы не очень хорошо это понимаете.
   - Чего ты хочешь? - процедил Смирт сквозь стиснутые зубы.
   - Это не то, чего хочу я, это то, чего хотите вы, - пояснила Сорвал. - А вы хотите покинуть эту планету.
   - Что ты только что сказала? - спросил Смирт.
   - Полагаю, что выразилась предельно ясно, - ответила Сорвал. - Но позвольте мне привести дополнительный контекст. Я представляю Конклав. Как вы, возможно, знаете, мы запретили дальнейшую колонизацию планет людьми и другими существами. Вы, по крайней мере, в некотором приближении, человек. Вас не должно быть здесь. Поэтому я устроила так, что вы и вся ваша колония можете улетать. Сегодня.
   - Черта с два мы улетим, - взорвался Смирт. - Я не подчиняюсь Союзу колоний, не подчиняюсь Конклаву, и чертовски уверен, что не подчиняюсь тебе, зиг.
   - Конечно, не подчиняетесь, - согласилась Сорвал. - Но все равно позвольте мне попытаться урезонить вас. Если вы уйдете, то останетесь жить. Если вы не уйдете, вас убьют, и между Конклавом и Союзом колоний начнется война, которая, скорее всего, закончится очень плохо для Союза колоний. Несомненно, это имеет для вас значение.
   - Не могу придумать лучшего способа умереть, чем стать мучеником за свою расу и свой образ жизни, - похвалился Смирт. - И если Союз колоний умрет вместе с нами, то я буду приветствовать его немногочисленное население в качестве нашего почетного караула в аду.
   - Вдохновляющее высказывание, - заметила Сорвал. - Мне говорили, что вы верите в расовую чистоту и тому подобное.
   - Существует только одна раса, и это человеческая раса, - напыщенно объяснил Смирт. - Ее необходимо сохранить и очистить. Но лучше, чтобы все человечество пало, чем оставаться таким извращенным, каким оно является сегодня.
   - Чудесно, - сказала Сорвал. - Я должна прочитать вашу литературу.
   - Ни один зиг никогда не прочтет наши священные книги, - возразил Смирт.
   - Это почти трогательно, насколько вы преданы своему расовому идеалу, - заметила Сорвал.
   - Я умру за это, - сказал Смирт.
   - Да, и все вас полюбят, - согласилась Сорвал. - Потому что дело вот в чем. Если вы не покинете эту колонию сегодня, то умрете - и я понимаю, что вас это вполне устраивает, - но после того, как вы умрете, я изучу каждого в этой вашей чистой колонии, чтобы убедиться, что понимаю вашу сущность. Тогда Конклав обратится к Союзу колоний и выдвинет ультиматум: либо умрут все представители вашей чистой расы людей, либо умрут все люди. И, ну, вы же знаете, как мыслят полукровки, мистер Смирт. Они не ценят совершенство чистоты.
   - Вы не можете этого сделать, - не поверил Смирт.
   - Конечно, можем, - ответила Сорвал. - Конклав превосходит Союз колоний численностью во всех возможных отношениях. Вопрос в том, сделаем мы это или нет. И сможем ли мы это сделать, зависит от вас, мистер Смирт. Улетайте сейчас или навсегда оставьте человечество на растерзание полукровкам. Даю вам десять минут на обдумывание.
  

*   *   *

   - Вы использовали отвратительную тактику, - сказал Гау, когда Сорвал рассказала о своей встрече с колонистами Избавления.
   - Ну, конечно, так оно и было, - согласилась Сорвал. - Когда имеешь дело с отвратительными людьми, приходится говорить на их языке.
   - И это сработало? - спросил Гау.
   - Да, сработало, - подтвердила Сорвал. - Этот нелепый человек был счастлив позволить погибнуть всему человечеству, но когда это коснулось только его крошечного фенотипического фрагмента, он потерял самообладание. И он был убежден, что мы бы так и поступили.
   - Полагаю, вы заверили других людей, что мы этого не сделаем, - предположил Гау.
   - Полковник Риньи, с которым я имела дело, не нуждался в заверениях, - сказала Сорвал. - Он с самого начала понял, что я задумала. И как только я уговорила этого негодяя согласиться улететь, он и его команда погрузили их на шаттлы и вывезли с планеты. Все это закончилось к местному закату.
   - Тогда вы молодчина, - заметил Гау.
   - Я всего-то сделала, как вы просили, - ответила Сорвал. - Хотя мне действительно жаль того козла.
   - Я бы хотел, чтобы вы оставили этот канал связи с Риньи открытым, - сказал Гау. - Если вы с ним хорошо поработаете, возможно, мы сможем не мешать друг другу.
   - Ваше отношение к людям станет камнем преткновения, генерал, - предупредила Сорвал. - И хотя эта встреча прошла хорошо, я думаю, что рано или поздно две наши цивилизации снова столкнутся. Никакие каналы связи этого не изменят. Люди слишком амбициозны. И вы тоже.
   - Тогда давайте постараемся сделать это позже, а не раньше, - предложил Гау.
   - В таком случае, вам понадобится это, - сказала Сорвал, достала из кармана одежды лист со списком и отдала его генералу Гау. - Пусть информация об этом - вся целиком - попадет к представителю Хадо. Пусть он представит ее вам на Большой ассамблее. И когда он это сделает, объявите, что вы тоже ознакомились со списком, и что наши военные побывали на каждой из планет и не нашли никаких свидетельств присутствия людей - и не найдут, потому что Союз колоний тщательно замел их следы. Затем можете обвинить Хадо в разжигании войны и, возможно, в фальсификации этого документа. Вы сломаете его или, по крайней мере, навредите ему на достаточно долгое время, чтобы он перестал быть важным фактором.
   Гау взял документ. - Вот что я имею в виду, когда говорю, что вы по-своему пугающий человек, Хафте, - заметил он.
   - Генерал, - ответила Сорвал, - я не понимаю, о чем вы говорите.
  
   ЭПИЗОД СЕДЬМОЙ. КОРОЛЬ-ПЕС
  
   - Не наступи на это, - сказал Гарри Уилсон помощнику посла Харту Шмидту, когда тот подошел к ремонтируемому шаттлу. На рабочем столе было разложено множество деталей и инструментов; Шмидт встал у его края. Сам Уилсон засунул руку глубоко во внешний отсек шаттла. Изнутри отсека слышались удары и царапанье.
   - Что ты делаешь? - спросил Шмидт.
   - Ты видишь инструменты, детали и мою руку, засунутую внутрь маленького космического корабля, и тебе действительно нужно спросить, что я делаю? - раздраженно сказал Уилсон.
   - Я понимаю, что ты делаешь, - уточнил Шмидт. - Просто сомневаюсь в твоей способности это выполнить. Знаю, что в миссии ты специалист по технике, но не знал, что твой опыт используется в шаттлах.
   Уилсон пожал плечами, насколько это было возможно, поскольку его рука была зажата внутри шаттла. - Капитану Коломе понадобилась помощь, - ответил он. - Этот ее "новый" корабль сейчас является старейшим действующим кораблем флота, и она поручила остальной команде изучить все его системы под микроскопом. У нее не было никого, кто мог бы осмотреть шаттл. Мне больше нечего было делать, и я вызвался добровольцем.
   Шмидт отступил на шаг и оглядел шаттл. - Не узнаю эту конструкцию, - признался он через минуту.
   - Вероятно, потому, что ты еще не родился, когда эта штука была впервые введена в эксплуатацию, - заметил Уилсон. - Этот шаттл даже старше "Кларка". Думаю, они хотели убедиться, что мы сохранили винтажную тематику.
   - А ты знаешь, как именно это исправить? - спросил Шмидт.
   Уилсон постучал себя по голове свободной рукой. - Это называется мозгодруг, Харт, - сказал он. - Когда у тебя в голове есть компьютер, ты можешь мгновенно стать экспертом в чем угодно.
   - Напомни мне, чтобы я не заходил в шаттл, пока над ним не поработает кто-нибудь действительно квалифицированный, - сказал Шмидт.
   - Трус, - сказал Уилсон, а затем торжествующе улыбнулся. - Нашел, - сказал он, вытаскивая руку из отсека шаттла. В его руке был маленький почерневший предмет.
   Шмидт наклонился вперед, чтобы посмотреть. - Что это?
   - Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что это птичье гнездо, - предположил Уилсон. - Но, учитывая, что на самом деле в "Фениксе" нет местных птиц, это, вероятно, гнездо кого-то другого.
   - Плохой знак, когда на шаттле есть гнезда животных, - заметил Шмидт.
   - Это не плохой знак, - возразил Уилсон. - Плохой знак в том, что это третье гнездо, которое я нашел. Думаю, что они, возможно, буквально вытащили этот шаттл со свалки, чтобы отдать его нам.
   - Прекрасно, - сказал Шмидт.
   - В дипломатическом корпусе Колониального союза никогда не бывает скучно, - подбодрил Уилсон. Он положил гнездо и потянулся за полотенцем, чтобы вытереть грязь с рук.
   - И это подводит нас к причине, по которой я пришел к тебе, - заявил Шмидт. - Мы только что получили новое задание.
   - Серьезно, - сказал Уилсон. - Это связано с тем, что меня будут держать в заложниках? Или, возможно, с тем, что меня взорвут, чтобы найти "крота" в государственном департаменте? Потому что я уже испытал это.
   - Я первый, кто признает, что последние две миссии, которые мы провели, закончились не на традиционно высоких нотах, - ответил Шмидт. Уилсон ухмыльнулся. - Но думаю, что эта может вернуть нас на победный путь. Ты знаешь об ичело?
   - Никогда о них не слышал, - признался Уилсон.
   - Милые люди, - заметил Шмидт. - Немного похожи на медведя, спаривающегося с клещом, но не все мы можем быть красивыми. На их планете уже пару сотен лет то и дело вспыхивает гражданская война, с тех пор как король исчез из своего дворца, и одна часть его народа обвинила другую.
   - Это была их вина? - спросил Уилсон.
   - Они говорят "нет", - ответил Шмидт. - Но иначе они бы договорились, не так ли? В любом случае, король не оставил наследника, его священная корона пропала, и, очевидно, из-за этих двух обстоятельств ни одна фракция не могла законно претендовать на трон, что привело к двум столетиям гражданской войны.
   - Видишь, вот почему я не могу поддержать монархию как систему правления, - указал Уилсон. Он наклонился, чтобы начать собирать разобранную часть шаттла.
   - Хорошая новость заключается в том, что все устали от этого и ищут способ покончить с конфликтом, сохранив лицо, - сказал Шмидт. - Плохая новость заключается в том, что одна из причин, по которой они пытаются положить конец конфликту, заключается в том, что они думают о присоединении к Конклаву, а Конклав не примет их в качестве членов, пока не будет единого правительства для всей планеты. И вот тут вступаем мы.
   - Мы собираемся помочь им закончить гражданскую войну, чтобы они присоединились к Конклаву? - спросил Уилсон. - Это противоречит нашим собственным планам.
   - Да, мы вызвались выступить посредниками между фракциями, - сказал Шмидт. - Надеемся, что, сделав это, добьемся достаточной доброй воли, чтобы ичело выбрали союз с нами, а не с Конклавом. Это, в свою очередь, поможет нам создавать альянсы с другими расами, чтобы создать противовес Конклаву.
   - Мы уже пытались это сделать, - заметил Уилсон, потянувшись за гаечным ключом. - Когда этот парень, генерал Гау, собирал Конклав, Союз колоний попытался создать альтернативу. Контрконклав.
   Шмидт протянул ему ключ. -Тогда речь шла не о создании реальных альянсов, - сказал он. - Речь шла о том, чтобы сорвать работу Конклава, чтобы он вообще не смог сформироваться.
   Уилсон ухмыльнулся. - И мы удивляемся, почему ни одна другая разумная раса не доверяет Союзу колоний больше, чем они могут нам доверить, - сыронизировал он и принялся орудовать гаечным ключом.
   - Именно поэтому эти переговоры так важны, - сказал Шмидт. - Союз колоний завоевал большое доверие благодаря переговорам на Данаваре. Тот факт, что мы поставили один из наших кораблей на пути ракеты, показал многим инопланетным расам, что мы серьезно относимся к поиску дипломатических решений. Если нас будут рассматривать как добросовестных переговорщиков и посредников с ичело, то в будущем мы окажемся в гораздо лучшем положении.
   - Хорошо, - сказал Уилсон. Он поставил на место внешнюю панель шаттла и начал герметизировать ее. - Тебе не обязательно уговаривать меня участвовать в миссии, Харт. Я все равно поеду. Тебе просто нужно сказать мне, что я должен делать.
   - Ну, чтобы ты знал, этим посредничеством будет руководить не посол Абумве, - пояснил Шмидт. - Посол и все мы остальные будем поддерживать посла Филиппу Уэйверли, у которой есть опыт общения с ичело и которая дружит с претором Гунцтаром, выступающим в качестве посредника между фракциями в совете по переговорам.
   - Логично, - сказал Уилсон.
   - Посол Уэйверли путешествует не одна, - предупредил Шмидт. - Она немного странная.
   - Хорошо, - медленно произнес Уилсон. Теперь отсек шаттла был полностью герметизирован.
   - И здесь важно помнить, что в дипломатической миссии не бывает мелких заданий, и что каждое задание важно по-своему, - заметил Шмидт.
   - Подожди, - сказал Уилсон, а затем повернулся лицом к Шмидту. - Ладно, выкладывай, - предложил он. - Потому что с таким вступлением, какую бы идиотскую штуку ты ни попросил меня выполнить, она обязана быть хорошей.
  

*   *   *

   - И, конечно, претор Гунцтар, вы помните Таффи, - сказала посол Филиппа Уэйверли, указывая на своего лхасского апсо, который, высунув язык, победоносно посмотрел на дипломата ичело. Уилсон держал поводок, прикрепленный к ошейнику собаки. Он также улыбнулся претору Гунцтару, но этого никто не заметил.
   - Конечно, помню, - воскликнул претор Гунцтар, издав стрекочущий звук, должным образом переведенный устройством на его шнурке, и наклонился к собаке, которая радостно запрыгала на месте. - Как я мог забыть о вашем постоянном спутнике? Я беспокоился, что вы не сможете провести его через карантин.
   - Ему пришлось пройти тот же процесс дезинфекции, что и всем нам, - ответила Уэйверли, кивая в сторону остальной дипломатической миссии людей, в которую входили Абумве и ее сотрудники. Все они были официально представлены своим коллегам ичело, за исключением Уилсона, который явно был помощником собаки. - Он был очень недоволен этим, но я знала, что он не хотел бы пропустить встречу с вами.
   Таффи, лхасский апсо, взлаял, как бы подтверждая, что его возбуждение от близости к претору Гунцтару довело его до такого уровня радости, что у него чуть не опорожнился мочевой пузырь.
   Поверх поводка Уилсон взглянул на Шмидта, который старательно не смотрел в его сторону. Две группы, люди и ичело, принимали участие в официальной церемонии представления в королевском дворце, в том самом частном саду, где в последний раз видели давно пропавшего короля перед таинственным исчезновением, которое ввергло его планету в гражданскую войну. Эти группы встретились на центральной площади, окруженной невысокими круглыми вазонами, в которых была представлена флора со всей планеты. В каждом вазоне была веточка королевского цветка, восхитительно сладко пахнущего местного цветка, который по закону мог выращивать только сам король; во всех остальных частях планеты ему разрешалось расти только в диком виде.
   Уилсон смутно помнил, что королевский цветок, как и осина на земле, на самом деле был колониальным растением, а все цветки были клонами друг друга, связанными обширной корневой системой, которая могла простираться на километры. Он знал это, потому что в рамках своей работы по уходу за собаками ему нужно было выяснить, какие растения в этом частном саду могут выдержать мочу Таффи. Он был почти уверен, что королевский цветок окажется достаточно выносливым, если до этого дойдет, и так оно почти наверняка и будет. Таффи был единственной собакой на планете. Перед ним была большая территория, которую нужно было пометить.
   - Теперь, когда мы все представлены друг другу, полагаю, пришло время продолжить нашу первую встречу, - сказал претор Гунцтар, отвлекаясь от лхасского апсо и снова обращаясь к послу Уэйверли. - Я подумал, что сегодня мы займемся чисто процедурными вопросами, такими как утверждение повестки дня и официальные заявления.
   - Это, конечно, было бы прекрасно, - ответила Уэйверли.
   - Отлично, - согласился Гунцтар. - Одна из причин, по которой у нас сегодня такой короткий график, заключается в том, что я хотел бы оказать вам и вашим сотрудникам особое внимание. Возможно, вы не знаете, что королевский дворец расположен над одной из самых обширных пещерных систем на планете, которая в конечном счете уходит вглубь планеты почти на два километра и впадает в обширную подземную реку. Пещеры использовались дворцом как крепость, как убежище и даже как катакомбы для королевской семьи. Я хотел бы предложить вам экскурсию по этим пещерам, в которых никто, кроме ичело, раньше не бывал. Это знак нашей признательности Союзу колоний за готовность выступить посредником в этих, возможно, затяжных переговорах.
   - Какая честь для нас, - заметила Уэйверли. - И, конечно, мы согласны. Пещеры действительно уходят так глубоко вглубь планеты?
   - Да, хотя мы не будем спускаться далеко, - указал Гунцтар. - Они перекрыты из соображений безопасности. Но то, что вы увидите, достаточно объемно. Система пещер настолько обширна, что даже сейчас она еще не исследована полностью.
   - Как увлекательно, - сказала Уэйверли. - По крайней мере, это придаст нам стимул справиться с делами как можно быстрее.
   - И это тоже, - подтвердил Гунцтар, и все рассмеялись, в свойственной каждому виду манере. Затем всю толпу, людей и ичело, погнали во дворец, в анфиладу комнат, отведенных для самих переговоров.
   Когда они двинулись, Уэйверли взглянула на Абумве, которая, в свою очередь, взглянула на Шмидта, который держался в стороне вместе с Уилсоном. Уилсон стоял, держа руку на поводке и удерживая маленькую собачку, которая начинала беспокоиться, видя, что ее хозяйка уходит без нее.
   - Итак, сегодня у нас будет всего пара часов, - сказал Шмидт. - Повестка дня уже согласована обеими сторонами, так что все, что мы делаем, - это выполняем формальности. Все, что тебе нужно сделать, это занять Таффи до нашего перерыва. С сегодняшнего дня вы с Таффи будете находиться в нашем посольстве все время.
   - Я понял, Харт, - ответил Уилсон. - Это не совсем ракетостроение.
   - У тебя все с собой? - спросил Шмидт.
   Уилсон указал на карман пиджака. - Сухой корм здесь. - Он указал на карман брюк. - Пакеты для какашек здесь. Мочу собирать не буду.
   - Вполне справедливо, - сказал Шмидт.
   - Ичело знают, что он будет справлять свою нужду, верно? - спросил Уилсон. - Это не вызовет серьезного дипломатического инцидента, если кто-то из персонала парка увидит малыша Таффи с какашками, верно? Потому что я не готов иметь дело с подобными разборками.
   - Это одна из причин, по которой ты остаешься здесь, - сказал Шмидт. - Это частный сад. Ему разрешили делать это. Нас только попросили не разрешать ему копать землю.
   - Если он начнет копать, я могу просто забрать его, - предложил Уилсон.
   - Знаю, что говорил это раньше, но извини за это, Гарри, - сказал Шмидт. - Присмотр за собакой не входит в твои должностные обязанности.
   - Ничего страшного, - ответил Уилсон, но затем перефразировал, увидев озадаченное выражение лица Шмидта. - Ничего страшного, Харт, - повторил он. - Это как работать с шаттлом. Кто-то же должен это делать, а у всех остальных есть более полезные занятия. Да, я слишком квалифицирован, чтобы присматривать за собакой. Это просто означает, что тебе не о чем беспокоиться. И что после этого ты должен мне выпивку.
   - Хорошо, - согласился Шмидт, улыбаясь. - Но если что-то случится, мой компад настроен на то, чтобы принять твой звонок.
   - Не мог бы ты, пожалуйста, убраться отсюда и быть полезным кому-нибудь, - предложил Уилсон. - Пока я не попросил Таффи помериться силами с твоим ботинком.
   Таффи посмотрел на Шмидта, по-видимому, с надеждой. Шмидт поспешно ушел. Таффи посмотрел на Уилсона.
   - Приятель, оставь мои ботинки в покое, - предупредил Уилсон.
  

*   *   *

   У меня проблема, - написал Уилсон Шмидту примерно час спустя.
   Что такое? - Шмидт спросил в ответ, используя функцию отправки текстовых сообщений на своем компаде, чтобы не мешать переговорам.
   Лучше всего было бы объяснить лично, - прислал Уилсон.
   Это из-за собаки? - прислал Шмидт.
   Вроде как, - прислал Уилсон.
   Вроде того? - прислал Шмидт. - С собакой все в порядке?
   Ну что ж, она жива, - прислал Уилсон.
   Шмидт встал как можно быстрее и тише и направился в сад.
   - Мы дали тебе одно задание, - сказал Шмидт, подходя к Уилсону. - Только одно. Погулять с этой чертовой собакой. Ты сказал, что мне не о чем беспокоиться.
   Уилсон поднял руки. - Это не моя вина, - ответил он. - Клянусь Богом.
   Шмидт огляделся. - Где пес?
   - Он здесь, - заверил Уилсон. - Вроде того.
   - Что это вообще значит? - спросил Шмидт.
   Откуда-то донесся приглушенный лай.
   Шмидт огляделся. - Слышу собаку, - сказал он. - Но не вижу ее.
   Лай повторился, за ним еще несколько раз. Шмидт пошел на звук и в конце концов оказался у края клумбы с королевскими цветами.
   Шмидт посмотрел на Уилсона. - Ладно, я сдаюсь. Где он?
   Еще один лай. Изнутри клумбы.
   Из-под клумбы.
   Шмидт в замешательстве посмотрел на Уилсона.
   - Цветы съели собаку, - сказал Уилсон.
   - Что? - переспросил Шмидт.
   - Клянусь Богом, - заявил Уилсон. - В одну секунду Таффи стоял на клумбе и мочился на цветы. В следующую почва под ним разверзлась, и что-то потянуло его вниз.
   - Что его туда затянуло? - спросил Шмидт.
   - Откуда мне знать, Харт? - раздраженно сказал Уилсон. - Я не ботаник. Когда я подошел и посмотрел, из-под земли что-то виднелось. Из этого прорастают цветы. Они являются частью этого.
   Шмидт наклонился над клумбой, чтобы посмотреть. Грязь в клумбе была разбросана, и под ней он увидел большую волокнистую выпуклость, по верхней поверхности которой шел метровый шов.
   Снова лай. Изнутри выпуклости.
   - Вот черт, - сказал Шмидт.
   - Я знаю, - подтвердил Уилсон.
   - Это похоже на венерину мухоловку или что-то в этом роде, - пояснил Шмидт.
   - Что не очень хорошо для собаки, - отметил Уилсон.
   - Что нам делать? - спросил Шмидт, глядя на Уилсона.
   - Не знаю, - ответил Уилсон. - Именно поэтому я вообще и позвал тебя, Харт.
   Собака снова залаяла.
   - Мы не можем просто оставить его там, - заявил Шмидт.
   - Согласен, - сказал Уилсон. - Я открыт для предложений.
   Шмидт на мгновение задумался, а затем резко направился в сторону входа в сад. Уилсон в замешательстве смотрел ему вслед.
   Шмидт появился пару минут спустя с ичело в запыленной и загрязненной одежде.
   - Это садовник, - сказал Шмидт. - Поговори с ним.
   - Тебе придется переводить для меня, - предупредил Уилсон. - Мой мозгодруг может переводить то, что он говорит, но я не могу говорить на его языке.
   - Подожди, - сказал Шмидт. Он достал свой компад и включил программу-переводчик, затем передал его Уилсону. - Просто говори. Об остальном он позаботится.
   - Привет, - сказал Уилсон садовнику. Компад пропищал что-то на языке ичело.
   - Привет, - сказал садовник, а затем посмотрел на клумбу, которая проглотила собаку. - Что вы сделали с моей клумбой?
   - Ну, видите ли, в чем дело, - стал объяснять Уилсон. - Я ничего не сделал клумбе. Клумба, с другой стороны, съела мою собаку.
   - Вы говорите о том маленьком шумном существе, которое привезла с собой посол людей? - спросил садовник.
   - Да, это оно, - сказал Уилсон. - Оно забралось в клумбу, чтобы справить нужду, и следующее, что я помню, это то, что его проглотили целиком.
   - Ну, конечно, так оно и было, - согласился садовник. - А чего вы ожидали?
   - Я ничего не ожидал, - сказал Уилсон. - Никто не говорил мне, что здесь, в саду, есть растение, питающееся собаками.
   Садовник посмотрел на Уилсона, затем на Шмидта. - Вам никто не рассказывал о королевском цветке?
   - Единственное, что я знаю о нем, это то, что это растение-колония, - ответил Уилсон. - Большая часть находится под землей, а цветы - это видимая часть. То, что оно плотоядное, для меня в новинку.
   - Цветы - это приманка, - сказал садовник. - В дикой природе цветы привлекают лесное существо, и, когда оно пасется, его затягивает вниз.
   - Ага, - понял Уилсон. - Вот что случилось с собакой.
   - Под цветами есть камера для переваривания, - сказал садовник. - Она достаточно большая, чтобы крупное животное не смогло выбраться наружу. В конце концов происходит одно из двух. Либо существо умирает от голода, либо задыхается. Затем растение переваривает его, и питательные вещества идут на пользу всей колонии.
   - Сколько времени это занимает? - спросил Шмидт.
   - Три или четыре наших дня, - сказал садовник, а затем указал на клумбу. - Этот королевский цветок растет в этом саду еще до исчезновения короля. Обычно мы подкармливаем его кхарном раз в десять дней или около того. Завтра день кормления, так что он немного проголодался. Вот почему съел ваше существо.
   - Жаль, что кто-нибудь не сказал мне об этом раньше, - заметил Уилсон.
   Садовник пожал плечами, как это принято у ичело. - Мы думали, вы знаете. Мне было интересно, почему вы позволили своей, как вы это называете, собаке? - Уилсон кивнул. - Почему позволили своей собаке бродить по королевским цветам? Нас предупредили заранее, чтобы мы позволили этому существу свободно разгуливать по саду. Поэтому я решил, что это не моя проблема.
   - Хотя вы знали, что собаку могут съесть, - сказал Уилсон.
   - Может быть, вы хотели, чтобы собаку съели, - предположил садовник. - Вполне возможно, что вы привезли собаку в качестве угощения для королевского цветка как дипломатический жест. Я не знаю. Я всего лишь ухаживаю за растениями.
   - Ну, если предположить, что мы не хотели, чтобы собаку съели, как нам ее вернуть? - спросил Уилсон.
   - Понятия не имею, - ответил садовник. - Никто никогда раньше не задавал этого вопроса.
   Уилсон взглянул на Шмидта, который развел руками в беспомощном жесте.
   - Позвольте мне сформулировать это так, - сказал Уилсон. - Вы не возражаете, если я попытаюсь вернуть собаку?
   - Как вы собираетесь это сделать? - поинтересовался садовник.
   - Пойти тем же путем, что и собака, - пояснил Уилсон. - И, надеюсь, возвратиться тем же путем.
   - Интересно, - сказал садовник. - Я схожу за веревкой.
  

*   *   *

   - Вам, наверное, стоит немного потереться о цветы, - сказал садовник, указывая на королевский цветок. - Ваша собака не особенно крупная. Королевский цветок, вероятно, все еще голоден.
   Уилсон с сомнением посмотрел на садовника, но все же потрогал цветы ногами. - Кажется, это ничего не дает, - сказал он, пнув растение.
   - Подождите, - сказал садовник.
   - Как долго я должен... - начал Уилсон, но тут полетела грязь, и волокнистые щупальца обвились вокруг его ног, сжимая их.
   - О, это нехорошо, - сказал Шмидт.
   - Ты не помогаешь, - сказал Уилсон Шмидту.
   - Извини, - ответил Шмидт.
   - Не пугайтесь, когда растение начнет перекрывать кровообращение в ваших конечностях, - сказал садовник. - Это совершенно нормальная часть процесса.
   - Вам легко говорить, - возразил Уилсон. - Вы не теряете чувствительность в ногах.
   - Помните, что растение хочет вас съесть, - сказал садовник. - Оно не позволит вам уйти. Не сопротивляйтесь ему. Дайте себя съесть.
   - Не поймите меня неправильно, но я нахожу, что ваш совет полезен не на все сто процентов, - сказал Уилсон садовнику. Теперь растение начало его затягивать вниз.
   - Извините, - сказал садовник. - Обычно кхарны, которых мы скармливаем королевскому цветку, уже мертвы. Я никогда не видел, чтобы цветам давали что-то живое. Для меня это захватывающе.
   Уилсон с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. - Рад, что вам понравилось представление, - сказал он. - Не подадите ли вы мне эту веревку сейчас, пожалуйста?
   - Что? - спросил садовник, затем вспомнил, что у него в руках. - Верно. Извините. - Он передал один конец веревки Уилсону, который быстро обвязался ею, как альпинист. Шмидт взял другой конец у садовника.
   - Не ослабляй хватку, - сказал Уилсон. Теперь он был по пояс в земле. - Я не хочу, чтобы меня полностью переварили.
   - У тебя все будет хорошо, - подбодрил Шмидт.
   - В следующий раз твоя очередь, - предупредил Уилсон.
   - Я пас, - сказал Шмидт.
   Появилось еще больше щупалец, которые обвились вокруг плеча и головы Уилсона. - Ладно, мне это совсем не нравится, - сказал он.
   - Это больно? - спросил садовник. - Я спрашиваю ради науки.
   - Не возражаете, если мы отложим вопросы на потом? - спросил Уилсон. - Я сейчас немного занят.
   - Да, извините, - сказал садовник. - Я просто взволнован. Черт возьми! - Ичело начал похлопывать себя по одежде. - Я должен был это записать.
   Уилсон взглянул на Шмидта, стараясь выглядеть настолько раздраженным, насколько это было возможно в данных обстоятельствах. Шмидт пожал плечами. Это был странный день.
   - Вот и все, - сказал Уилсон. Теперь над поверхностью была только его голова. Из-за сжимающих и утягивающих его вниз щупалец и пульсирующего перистальтического движения королевского цветка, засасывающего его в землю, он был вполне уверен, что посттравматические воспоминания будут мучить его еще несколько месяцев.
   - Задержите дыхание! - сказал садовник.
   - А что? - поинтересовался Уилсон.
   - Это не повредит! - сказал садовник. Уилсон собирался язвительно ответить на это, но потом понял, что это действительно не повредит. Он глубоко вздохнул.
   Растение полностью поглотило его.
   - Это самый лучший день в моей жизни, - сказал садовник Шмидту.
  

*   *   *

   Уилсон на минуту или две почувствовал удушающую близость растения, когда оно заталкивало его в свой пищеварительный мешок. Затем он резко упал, провалившись из горла растения в его внутренности. Падение смягчила губчатая влажная масса на дне - пищеварительный тракт растения.
   - Ты внутри? - спросил Шмидт Уилсона через его мозгодруга.
   - А где еще, по-твоему, я могу быть? - вслух переспросил Уилсон. Его мозгодруг передаст этот голос Шмидту.
   - Ты видишь Таффи? - спросил Шмидт.
   - Дай мне минуту, - ответил Уилсон. - Здесь темно. Мне нужно дать глазам время привыкнуть.
   - Не торопись, - сказал Шмидт.
   - Спасибо, - с сарказмом произнес Уилсон.
   Тридцать секунд спустя генетически модифицированные глаза Уилсона привыкли к очень тусклому свету, падавшему сверху, и он смог разглядеть окружающую обстановку: сырую органическую капсулу в форме чашки, в которой едва можно было встать и вытянуть руки.
   Уилсон огляделся и сказал: - Э-э-э.
   - Э-э-э? - повторил Шмидт. - Обычно это звучит не очень хорошо.
   - Спроси садовника, сколько времени требуется этой штуке, чтобы что-то переварить, - сказал Уилсон.
   - Садовник говорит, что обычно на это уходит несколько дней, - сказал Шмидт. - А что?
   - У нас проблема, - сообщил Уилсон.
   - Таффи уже мертв? - спросил Шмидт с тревогой в голосе.
   - Не знаю, - сказал Уилсон. - Этого чертова пса здесь нет.
   - Куда он делся? - спросил Шмидт.
   - Если бы я это знал, Харт, я бы сейчас не говорил "э-э-э", не так ли? - раздраженно сказал Уилсон. - Дай мне минутку. - Он пристально вгляделся в полумрак. Через минуту опустился на четвереньки и двинулся к небольшой тени у основания капсулы. - Здесь есть разрыв, - сказал Уилсон, осмотрев тень. - За разрывом, похоже, есть небольшой туннель или что-то в этом роде.
   - Садовник говорит, что скальный слой под дворцом пронизан трещинами и туннелями, - сказал Шмидт после короткой паузы. - Это часть системы пещер, которая находится под дворцом.
   - Туннели и трещины ведут куда-нибудь? - спросил Уилсон.
   - Он говорит "возможно", - ответил Шмидт. - Они никогда не наносили на карту всю систему.
   Из глубины черного туннеля Уилсон услышал очень тихий, отдающийся эхом лай.
   - Вот хорошие новости, - сказал Уилсон. - Собака все еще жива. Плохие новости: собака находится где-то в глубине очень узкого темного туннеля.
   - Можешь спуститься по туннелю? - спросил Шмидт.
   Уилсон осмотрел, а затем ощупал стенку капсулы. - Как наш друг-садовник относится к тому, что я немного поковырялся в растительной стенке? - спросил он.
   - Он говорит, что в природе этим растениям приходится постоянно сталкиваться с дикими животными, которые пинают и рвут их внутренности, так что ты не причинишь им слишком большого вреда, - передал Шмидт. - Только не рви их больше, чем необходимо.
   - Понял, - сказал Уилсон. - Харт, сделай одолжение, дай мне, пожалуйста, фонарик.
   - У меня есть только фонарик на моем компаде, - ответил Шмидт.
   - Возьми у садовника, - предложил Уилсон.
   До туннеля донесся внезапный удивленный возглас.
   - Пожалуйста, попроси его поторопиться, - сказал Уилсон.
   Через пару минут вход в полость приоткрылся, и в капсулу упал небольшой предмет. Уилсон взял фонарь, включил его, приподнял крышку и направил луч света вниз по туннелю, осматривая его, чтобы получить представление о его размерах. Он решил, что если будет ползти, то едва-едва сможет пробраться по туннелю. Сам туннель был достаточно длинным, и свет не проникал далеко в темноту.
   - Мне придется отвязать веревку, - сообщил Уилсон. - Этот туннель слишком длинный, и веревки не хватит до конца.
   - Не думаю, что это хорошая идея, - сказал Шмидт.
   - Быть проглоченным плотоядным растением - вообще не самая лучшая идея, - ответил Уилсон, отвязывая веревку. - По сравнению с этим отпустить веревку - сущий пустяк.
   - А что, если ты там заблудишься? - спросил Шмидт.
   - Мой мозгодруг сообщит тебе, где я нахожусь, и я дам тебе знать, если застряну, - сказал Уилсон. - Ты поймешь это по панике в моем голосе.
   - Хорошо, - согласился Шмидт. - Кроме того, не знаю, пригодится ли тебе эта информация прямо сейчас, но я только что получил сообщение от помощника посла Уэйверли. Она говорит, что переговоры должны завершиться через час, а затем посол захочет, чтобы, клянусь Богом, это цитата, "немного посидеть в обнимку" с Таффи.
   - Замечательно, - сказал Уилсон. - Что ж, по крайней мере, теперь мы знаем, сколько у нас времени.
   - Один час, - подтвердил Шмидт. - Счастливого спелеологического путешествия. Постарайся не умереть.
   - Хорошо, - ответил Уилсон. Он опустился на колени у отверстия, разорвал его ровно настолько, чтобы протиснуться, зажал фонарь в зубах, встал на четвереньки и пополз.
   Первые сто метров были самой легкой частью пути; туннель был узким и невысоким, но сухим и относительно прямым, поскольку спускался сквозь скалу. Уилсон прикинул, что если бы ему пришлось гадать, то он бы предположил, что когда-то это была лавовая труба, но в данный момент все, чего он действительно хотел, - это чтобы эта штука не обрушилась на него. Обычно он не страдал клаустрофобией, но и никогда не спускался на десятки метров по трубе в скале. Он думал, что ему позволено испытывать чувство неловкости.
   Примерно через сто метров труба стала немного шире и выше, но в то же время более неровной и извилистой, а угол спуска стал значительно круче. Уилсон надеялся, что где-нибудь по пути туннель станет достаточно широким, чтобы он мог развернуться; ему не нравилась мысль о том, что придется пятиться задницей вперед и вверх, волоча за собой собаку.
   - Как дела? - спросил его Шмидт.
   - Спустись сюда и узнай, - ответил Уилсон, не зажигая света. Шмидт промолчал.
   Примерно через каждые двадцать метров Уилсон окликал Таффи, который иногда лаял, но не каждый раз. После почти часа ползком, лай, наконец, стал звучать так, словно он стал ближе. Примерно через час Уилсон услышал две вещи: Шмидт снаружи начал покрываться потом, и скребущие звуки, издаваемые каким-то существом, находящимся на некотором расстоянии впереди.
   Туннель внезапно расширился, а затем исчез в темноте. Уилсон осторожно приблизился к тому месту, которое теперь было краем туннеля, вынул фонарик изо рта и посветил им вокруг.
   Открывшаяся пещера была около десяти метров в длину, четырех-пяти метров в ширину и примерно пяти метров в высоту. Сбоку от выхода из туннеля было нагромождение щебня, которое образовывало крутой склон, ведущий ко дну пещеры; непосредственно у выхода, однако, был прямой обрыв. Луч фонаря Уилсона заиграл на каменистой осыпи и выхватил пыльные следы лап; Таффи удалось избежать падения.
   Уилсон направил луч на дно пещеры, окликнув при этом собаку. Собака не залаяла, но Уилсон услышал стук когтей по полу. Внезапно Таффи оказался в световом конусе, его зеленые глаза смотрели на Уилсона.
   - Вот ты где, маленькая заноза в заднице, - сказал Уилсон. Пес был весь в пыли, но в остальном, казалось, не пострадал от своего маленького приключения. У него что-то было в пасти; Уилсон присмотрелся повнимательнее. Это было похоже на какую-то кость. Очевидно, Таффи был не первым живым существом, которого засосал королевский цветок; кто-то еще упал туда и спустился по туннелю за разрывом, чтобы умереть в этой тупиковой пещере.
   Таффи надоело смотреть на свет, и он повернулся, чтобы уйти. Когда он это делал, Уилсон заметил что-то блестящее, прикрепленное к собаке; он направил луч фонарика на животное, когда оно двигалось, и сфокусировался на блестящем кусочке. Что бы это ни было, оно каким-то образом прилипло к Таффи, обхватив одно из плеч пса и повиснув на его лапе.
   - Что это, черт возьми, такое? - сказал себе Уилсон. Он все еще вел лучом фонаря за Таффи, и именно поэтому в конце концов увидел скелет существа, у которого собака взяла свою игрушку для жевания. Скелет был примерно полтора метра в длину и в основном цел; у него не хватало чего-то похожего на ребро - именно его Таффи сейчас обгладывал с довольным видом - и головы. Уилсон слегка повел фонариком и уловил белую вспышку чего-то круглого. Ага, - подумал Уилсон. - Значит, есть голова.
   Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что то, на что он смотрит, - скелет взрослого ичело.
   Прошло еще несколько секунд, пока Таффи, сверкая, блуждал по световому конусу, прежде чем Уилсон понял, скелетом какого ичело он, вероятно, был.
   - О, черт, - сказал Уилсон вслух.
   - Гарри? - внезапно вмешался Шмидт. - Просто, чтобы ты знал, я больше не один с этим вопросом. И у нас тут небольшая проблема.
   - С этой стороны у нас тоже есть небольшая проблема, Харт, - сообщил Уилсон.
   - Полагаю, твоя проблема не в том, что посол Уэйверли ищет свою собаку, - сказал Шмидт.
   - Нет, - ответил Уилсон. - Она, о, намного больше.
   На другом конце линии связи раздался возмущенный возглас; Уилсон представил, как Шмидт закрывает рукой микрофон на компаде, чтобы Уилсон не услышал, как посол изливает душу. - Это Таффи? С Таффи все в порядке? - Снова крики. - Таффи жив?
   - Таффи в порядке, Таффи жив, Таффи в полном порядке, - заверил Уилсон. - Но я нашел здесь кое-что совсем не то.
   - Что ты имеешь в виду? - спросил Шмидт.
   - Харт, - ответил Уилсон, - я почти уверен, что только что нашел пропавшего короля.
  

*   *   *

   - Слышите это? - сказала посол Уэйверли, указывая в окно одной из многочисленных гостиных королевского дворца. Окно было открыто, и издалека доносился ритмичный стрекот, напомнивший Уилсону о цикадах, которые наполняли ночи Среднего Запада своим белым шумом. Это были не цикады.
   - Это протестующие, - сказала Уэйверли. - Тысячи реакционеров ичело, которые собрались здесь, чтобы потребовать возвращения королевской власти. - Она указала на Уилсона. - Вы сделали это. Более года подготовительной работы, убеждения и уговоров, чтобы получить место за столом переговоров, более года, чтобы правильно расставить все фигуры и позиционировать эти переговоры как первый шаг к законному противодействию Конклаву, - и вы проваливаете все это за два часа. Поздравляю, лейтенант Уилсон.
   - Уилсон не собирался искать потерявшегося короля, Филиппа, - сказала посол Абумве своей коллеге. Она была в комнате с Уилсоном и Уэйверли. Шмидт тоже был там, его привлекли, потому что он, как выразилась Уэйверли, был "соучастником" махинаций Уилсона. Таффи тоже присутствовал, грызя игрушечный мяч, подаренный персоналом дворца. Уилсон осторожно отделил Таффи от королевских костей задолго до того, как они оба выбрались из пещеры. Корона осталась у собаки; она каким-то образом прикрепилась к собаке и отказывалась сниматься. Все пятеро ожидали возвращения претора Гунцтара, которого вызвали на экстренное совещание.
   - Не имеет значения, что он намеревался сделать, - парировала Уэйверли. - Важно то, что он сделал. И то, что он сделал в одиночку, нарушило длительный дипломатический процесс. Теперь ичело снова на грани гражданской войны, и виноваты в этом мы.
   - Все не обязательно должно быть так плохо, - сказала Абумве. - По крайней мере, мы раскрыли исчезновение короля, которое стало причиной гражданской войны. Война началась из-за того, что одна группировка обвинила другую в его похищении и убийстве. Теперь мы знаем, что этого никогда не было.
   - И это просто не имеет значения, - парировала Уэйверли. - Вы не хуже меня знаете, что исчезновение короля было всего лишь вежливой выдумкой, необходимой группировкам, чтобы начать охоту друг на друга с оружием и ножами. Если бы король не пропал, они нашли бы какую-нибудь другую причину вцепиться друг другу в глотки. Сейчас важно то, что они хотели положить конец этой ссоре. - Уэйверли снова указала на Уилсона. - Но теперь он вытащил этого чертова короля, дав сторонникам жесткой линии с обеих сторон новый бессмысленный повод преследовать друг друга.
   - Мы не знаем, каков будет результат, - сказала Абумве. - Раньше вы были уверены в этом процессе. В конце концов, ичело по-прежнему хотят мира.
   - Но захотят ли они этого вместе с нами? - спросила Уэйверли, оглядываясь. - Теперь, когда мы без необходимости нарушили их мирный процесс и добавили ему осложнений? Вот в чем вопрос. Надеюсь, вы правы, Оде. Надеюсь. Но у меня есть сомнения. - Она снова перевела взгляд на Уилсона. - А у вас есть какие-нибудь соображения на этот счет, лейтенант Уилсон?
   Уилсон взглянул на Абумве, лицо которой оставалось нейтральным, и на Шмидта, который заметно побледнел. - Простите, что я без необходимости нарушил ваш процесс, посол, - сказал он. - Приношу свои извинения. - Боковым зрением Уилсон заметил, как расширились глаза Шмидта. Харт явно не ожидал почтения от своего друга.
   - Вы извиняетесь, - сказала Уэйверли, подходя к нему. - Вам жаль. Это все, что вы можете сказать.
   - Да, я так думаю, мэм, - ответил Уилсон. - Если только вы не считаете, что я должен добавить что-то еще.
   - Думаю, что была бы уместна ваша отставка, - сказала Уэйверли.
   Уилсон улыбнулся на это. - Силы обороны колоний, как правило, не в восторге от отставок, посол Уэйверли.
   - И это ваш последний комментарий по данному вопросу? - настаивала Уэйверли.
   Претор Гунцтар открыл дверь в комнату прежде, чем у Уэйверли появился шанс наброситься на Уилсона. Вместо этого она резко повернулась к Гунцтару с такой внезапной яростью, что даже претор, который не слишком хорошо разбирался в человеческих эмоциях, не смог этого не заметить. - Все в порядке? - спросил он.
   - Конечно, претор Гунцтар, - натянуто ответила Уэйверли.
   - Очень хорошо, - сказал Гунцтар, проскакивая мимо, прежде чем Уэйверли успела продолжить. - У меня есть новости. Что-то из этого хорошо. Что-то не очень.
   - Хорошо, - сказала Уэйверли.
   - Хорошая новость - великая новость - заключается в том, что лидеры обеих фракций согласны с тем, что никто не несет ответственности за смерть короля, кроме самого короля, - сказал Гунцтар. - Было хорошо известно, что король был заядлым пьяницей и часто прогуливался по ночам в своем личном саду. Наиболее очевидным объяснением является то, что король был пьян, упал в клумбу с королевскими цветами, и растение затянуло его под землю. Проснувшись, он попытался сбежать и пошел по туннелю навстречу своей смерти. Сад был частью его частной резиденции, и он был холостяком; никто не искал его, пока его сотрудники не пришли будить его утром.
   - Неужели никому в то время не пришло в голову заглянуть внутрь растения? - спросила Абумве.
   - Они, конечно, заглянули, - сказал Гунцтар. - Но это произошло гораздо позже, когда были обысканы более очевидные места. И к тому времени не было обнаружено никаких следов короля. Похоже, что к тому времени он, возможно, уже уполз по туннелю и был либо мертв, либо слишком пострадал при падении в пещеру, чтобы позвать на помощь. Судя по костям, его позвоночник был раздроблен в нескольких местах, что свидетельствует о падении.
   Уилсон, который помнил, что Таффи обгладывал, по крайней мере, еще пару костей, кроме ребра, промолчал.
   - Это хорошая новость, потому что одним из постоянных разногласий между группировками был поиск какого-то способа скрыть исчезновение короля, - сказал Гунцтар. - Вопрос о вине и ответственности по-прежнему является больной темой. Или являлся. Теперь это уже не так. Во время наших обсуждений глава фракции сторонников короля предварительно извинился за то, что обвинил агитаторов в убийстве короля. Глава фракции агитаторов предварительно выразил сожаление в связи со смертью короля. Пока это сохраняется, работа здесь становится значительно проще.
   - Ничего себе, - удивился Уилсон. - А я-то думал, что исчезновение короля было всего лишь удобным предлогом, который враждующие группировки использовали, чтобы преследовать друг друга.
   - Конечно, нет, - возразил Гунцтар, поворачиваясь к Уилсону и, таким образом, не замечая румянца, который залил шею и лицо Уэйверли. - Безусловно, фракции были готовы к борьбе. Но наша гражданская война не продолжалась бы так долго и не была бы такой кровопролитной, если бы одна сторона не обвинила другую в цареубийстве. И поэтому ичело в особом долгу перед вами, лейтенант Уилсон, за то, что вы сделали для нас сегодня.
   - Если вам кого-то и следует благодарить, то только посла Уэйверли, претор Гунцтар, - сказал Уилсон. - Без нее я бы никогда не нашел вашего потерянного короля. В конце концов, именно она привезла Таффи.
   - Да, конечно, - согласился Гунцтар, кланяясь послу Уэйверли в манере ичело. Она молча кивнула, все еще злясь на Уилсона и в то же время понимая, что он только что приписал ей заслуги. - И это, боюсь, подводит нас к плохим новостям.
   - А какие у нас плохие новости? - спросила Уэйверли.
   - Речь идет о Таффи, - ответил Гунцтар. - Корона принадлежит ему.
   - Да, - сказала Уэйверли. - Она запуталась у него в шерсти. Мы ее вытащим. Если понадобится, подстрижем ему шерсть.
   - Это не так просто, - возразил Гунцтар. - Вы не можете снять ее с него только потому, что она запуталась в его шерсти. Вы не можете снять ее с него, потому что микроскопические волокна короны физически прикрепились к нему, привязывая корону к его физическому телу.
   - Что? - спросила Уэйверли.
   - Корона постоянно прикреплена к Таффи, - сказал Гунцтар. - Это видно по результатам сканирования, которое сделали наши ученые-медики, когда его подняли на поверхность.
   - Как такое могло произойти? - спросила Абумве.
   - Корона - очень важный королевский символ, - ответил Гунцтар. - Предполагалось, что ее никогда не снимут, однажды надев ее. - Он указал на гребни на своей голове. - Корона предназначена для того, чтобы сидеть на голове короля таким образом, что ее никогда не нужно снимать. Чтобы гарантировать, что это никогда не произойдет, она изготовлена с нанобиотическими нитями на внутренней поверхности, которые адаптированы к генетической сигнатуре короля. Корона также чувствительна к электрическим сигналам, подаваемым при жизни. Она отключается только после смерти, когда вся деятельность мозга и тела прекращается.
   - Как она привязалась к Таффи? - спросила Уэйверли. - Очевидно, он не имеет генетического отношения к вашему королю.
   - Для нас это такая же загадка, как и для вас, - ответил Гунцтар.
   - Хммм, - вмешался Уилсон.
   - В чем дело, Уилсон? - спросила Абумве.
   - Сколько этого генетического материала должно быть в наличии, чтобы корона зарегистрировала его? - спросил Уилсон.
   - Вам нужно спросить наших ученых, - ответил Гунцтар. - А что?
   Уилсон указал на задремавшего Таффи. - Когда я нашел его, он грыз одну из костей короля, - сказал он. - Он пробыл внутри скелета и около него не менее часа. Времени более чем достаточно, чтобы заполучить часть генетического материала короля. Если корона была плохо запрограммирована, она могла бы зарегистрировать генетический материал, электрические сигналы живого Таффи и решить: - Ну, достаточно близко.
   - Итак, мы искупаем Таффи, смоем с него всю королевскую пыль, и корона снимется, - сказал Шмидт. - Так?
   Уилсон посмотрел на Гунцтара, который сделал отрицательный жест. - Нет. Только смерть заставит корону отступить, - сказал он. Он повернулся к послу Уэйверли. - И, боюсь, совет непреклонен в том, что корона должна быть снята.
   Уэйверли тупо смотрела на Гунцтара в течение примерно десяти секунд, пока до нее доходили слова претора. Уилсон взглянул на Шмидта и Абумве, как бы говоря: "Вот оно что".
   - Вы хотите убить мою собаку?! - воскликнула Уэйверли, обращаясь к Гунцтару.
   Гунцтар тут же всплеснул руками. - Мы не хотим убивать Таффи, - быстро сказал он. - Но вы должен понять, мой друг. Корона - предмет поистине огромной исторической, политической и социальной ценности. Не будет преувеличением сказать, что это один из самых знаковых и значимых объектов, которые у нас есть. Ее не было несколько поколений. Ее важность для нас неизмерима. И она надета на вашу собаку.
   - Это не его вина, - сказала Уэйверли.
   - Я, конечно, согласен, - ответил Гунцтар. - Но, в конечном счете, это не имеет значения. Совет единодушен в том, что корона не должна оставаться на вашей собаке. - Он указал в окно, на галдящую толпу, собравшуюся перед дворцом. - Реакционеры, которые стоят у наших ворот, не представляют наш народ в целом, но их достаточно, чтобы вызвать проблемы. Если бы они узнали, что корону исчезнувшего короля носит домашнее животное, беспорядки продолжались бы несколько дней. И я бы солгал вам, если бы сказал, что в совете не было никого, кто не счел бы тот факт, что Таффи носит корону, глубоко оскорбительным. Один из них даже начал называть его "Королем-псом". И не в ласковом смысле.
   - Вы хотите сказать, что Таффи в короне ставит под угрозу нашу дипломатическую миссию, - сказала Абумве.
   - Пока нет, - ответил Гунцтар. - На данный момент тот факт, что вы нашли исчезнувшего короля, намного перевешивает проблему короны. Но чем больше времени уйдет на то, чтобы вернуть ее нам, тем больше вопросов по этому поводу возникнет у совета по переговорам. Не сомневайтесь, что в конечном итоге это поставит под угрозу вашу миссию и ваше положение. И положение Союза колоний.
   - Филиппа, - обратилась Абумве к Уэйверли.
   Уэйверли ничего не сказала, посмотрела на них всех и затем подошла к Таффи, который к этому времени лежал на спине, очаровательно задрав лапы кверху, и слегка похрапывал. Уэйверли села рядом со своим псом, взяла его на руки, разбудив при этом, и начала всхлипывать, уткнувшись ему в спину. Пес запрокинул голову и героически попытался лизнуть голову своей хозяйки, но вместо этого попал языком только в воздух.
   - О, да ладно вам, - сказал Уилсон примерно через тридцать секунд неловкого молчания, в течение которого все присутствующие в комнате, за исключением посла Уэйверли, продолжали всхлипывать. - Я чувствую себя так, словно мне двенадцать лет и меня заставляют перечитывать последние пару глав "Старины Крикуна".
   - Лейтенант Уилсон, возможно, было бы целесообразно дать послу Уэйверли возможность пообщаться с Таффи, - сказал претор Гунцтар. - Тяжело прощаться с другом.
   - Итак, мы все согласны с тем, что нам придется убить собаку, - сказал Уилсон.
   - Уилсон, - резко сказала Абумве.
   Уилсон поднял руку. - Я спрашиваю не для того, чтобы просто показаться мудаком, - заверил он Абумве. - Я спрашиваю, потому что, если мы все согласимся, что это то, что должно произойти, тогда никто не будет смотреть на меня как на сумасшедшего, предлагающего совершенно безумное потенциальное решение.
   - Какое решение? - спросила Абумве.
   Уилсон подошел и встал рядом с Уэйверли и Таффи. Таффи показал Уилсону язык; Уэйверли посмотрела на него снизу вверх с глубоким подозрением.
   - Плохо разработанная технология привела нас к этой проблеме, - сказал Уилсон, глядя на Таффи и Уэйверли сверху вниз. - Возможно, более совершенная технология поможет нам выпутаться из этого.
  

*   *   *

   - Вот, пожалуйста, - сказал Шмидт, протягивая Уилсону маленькую палочку с кнопкой-поршнем наверху, а затем кивком головы указал на двух нервно выглядящих техников ичело. - Нажмите кнопку, все отключится. Нажмите кнопку еще раз, надеюсь, все снова заработает.
   - Понял, - сказал Уилсон. Он наблюдал, как другая специалистка ичело внесла Таффи и положила его на стол из нержавеющей стали, а под пса подложила небольшое полотенце, чтобы лапы собаки не слишком мерзли.
   - Технические специалисты также хотели, чтобы я поблагодарил тебя за то, что ты согласился нажать на кнопку, - сказал Шмидт.
   - Конечно, - согласился Уилсон. - Посол Уэйверли уже ненавидит меня всей душой. И если это не сработает, то лучше, чтобы это был кто-то с нашей стороны, чем кто-то из ичело.
   - Они думают именно так, - признал Шмидт.
   - Кстати, как поживает посол Уэйверли? - спросил Уилсон. Он не видел ее несколько часов.
   - Сейчас с ней Абумве, - ответил Шмидт. - Думаю, план состоит в том, чтобы продолжать накачивать ее алкоголем.
   - Это неплохой план, - сказал Уилсон.
   Шмидт посмотрел на своего друга. - Как ты себя чувствуешь?
   - Я чувствую себя прекрасно, Харт, - сказал Уилсон. - Тем не менее, я хотел бы покончить с этим.
   - Могу я предложить тебе сока или чего-нибудь еще? - спросил Шмидт.
   - Что ты можешь сделать, так это помочь той ичело с Таффи, - ответил Уилсон, кивая на специалистку ичело, держащую извивающуюся собаку. - Он, похоже, вот-вот вырвется. - Шмидт поспешил забрать собаку и уложил ее на стол. Специалистка быстро отошла, очевидно, испытывая облегчение от того, что избавилась от своей ноши. Двое других техников также тихо удалились.
   - Ты хочешь, чтобы я ушел? - спросил Шмидт, поглаживая Таффи, чтобы тот не дергался.
   - Нет, мне нужна твоя помощь, - возразил Уилсон. - Возможно, ты все же захочешь пошевелить руками.
   - О, да, - сказал Шмидт и отошел на шаг от собаки.
   Таффи двинулся было за ним, но Уилсон сказал: - Таффи! - и одновременно щелкнул пальцами, привлекая к себе внимание маленькой собачки.
   - Хороший пес, - сказал Уилсон Таффи, который одарил его счастливой собачьей улыбкой и завилял своим пушистым хвостиком.
   Уилсон подключился к своему мозгодругу и получил информацию с двух маленьких мониторов, которые были прикреплены к телу собаки: один на макушке, а другой на груди, рядом с сердцем. Два монитора показывали электрическую активность мозга и сердца Таффи. На его теле было что-то еще, на задней части шеи, недалеко от того места, где спинной мозг соединяется с головным. У Уилсона не было монитора для этого.
   - Таффи! Сидеть! - сказал Уилсон.
   Пес сел, послушавшись.
   - Молодец! - сказал Уилсон. - Притворись мертвым! - Он нажал на кнопку устройства, которое держал в руке.
   Мозговые и сердечные мониторы Таффи мгновенно отключились. Лхасский апсо тихонько пискнул и обмяк, как мягкая игрушка, сброшенная порывом ветра.
   - Притвориться мертвым? - спросил Шмидт десять секунд спустя, осмотрев собаку. - Это просто жестоко.
   - Если это не сработает, у меня будут проблемы посерьезнее, чем безвкусная шутка, - ответил Уилсон. - А теперь помолчи пару минут, Харт. Ты заставляешь меня нервничать.
   - Извини, - сказал Шмидт. Уилсон кивнул и подошел к собаке на столе.
   Таффи был мертв.
   Уилсон ткнул в тело пальцем. Никакой реакции.
   - В любое время, - ответил Уилсон. Ичело заверили его, что их биологические системы достаточно схожи с системами земных позвоночных, и Уилсон был готов пойти на риск со своим маленьким экспериментом. Тем не менее, он хотел, чтобы корона как можно скорее осознала, что ее владелец мертв.
   Прошла минута. Две.
   - Гарри? - позвал Шмидт.
   - Тихо, - сказал Уилсон, глядя на корону, все еще лежащую на теле собаки.
   Прошло еще две минуты. Три.
   - Что мы будем делать, если это не сработает? - спросил Шмидт.
   - Тебя интересует, есть ли план "Б"? - спросил Уилсон.
   - Да, - подтвердил Шмидт.
   - К сожалению, нет, - ответил Уилсон.
   - Почему ты рассказываешь мне об этом сейчас? - спросил Шмидт.
   - А почему ты не спросил раньше? - ответил вопросом Уилсон.
   Еще минута.
   - Там, - сказал Уилсон, указывая.
   - Что? - спросил Шмидт.
   - Корона сдвинулась, - сказал Уилсон.
   - Я ничего не видел, - признался Шмидт.
   - Помнишь ту часть, где мои генно-инженерные глаза примерно в десять раз лучше твоих, верно, Харт? - спросил Уилсон.
   - Ах, это, - сказал Шмидт.
   - Сними, пожалуйста, корону, - предложил Уилсон.
   Шмидт протянул руку к собаке и осторожно взялся за корону. Она легко снялась.
   - Понял, - сказал Шмидт.
   - Спасибо, - поблагодарил Уилсон. - А теперь отойди. - Шмидт отошел от стола.
   - Хорошо, Таффи, - сказал Уилсон, посмотрел на собаку и поднял волшебную палочку. - Пора научиться новому трюку.
   Он нажал на кнопку во второй раз.
   Пес дернулся, описался и с яростным лаем вскочил со стола.
   - Ух ты, он разозлился, - с улыбкой сказал Шмидт.
   - Это верно во многих отношениях, и это совершенно адекватный ответ, - сказал Уилсон, улыбаясь сам.
   Ичело ворвались обратно в комнату, один из них нес пакет, полный красной жидкости: настоящей крови Таффи.
   - Подождите, - остановил их Уилсон и понял, что ичело понятия не имеет, что он говорит. Он объяснил это жестами, а затем повернулся к Шмидту. - Скажи одному из них, пожалуйста, чтобы он привел посла Уэйверли, - сказал он. - Я хочу, чтобы она убедилась, что с ее собакой все в порядке, прежде чем мы снова сделаем переливание крови бедняге.
   Шмидт кивнул и поговорил с ичело через свой компад. Один из них поспешно удалился.
   Второй ичело указал на собаку и посмотрел на Уилсона. - Как получилось, что вы могли дать этому животному свою кровь? - Компад Уилсона перевел щебет ичело как вопрос. - Вы даже не принадлежите к одному виду.
   Уилсон протянул руку и взял у Шмидта компад. - Это называется "умная кровь", - сказал он, кладя компад перед собой. - Это полностью неорганическое вещество, поэтому организм собаки не будет его отторгать. Кроме того, она в несколько раз лучше переносит кислород, поэтому мы могли остановить процессы в организме на более длительный период времени и сохранить жизнеспособность тканей. - Уилсон протянул руку и поднял все еще мокрую собаку, которая к этому времени перестала лаять. - И вот что мы сделали. Заменили кровь этого маленького парня моей кровью, затем остановили его сердце и мозг на время, достаточное для того, чтобы корона решила, что он мертв. Затем снова завели его.
   - Это кажется рискованным, - сказал ичело.
   - Это было рискованно, - подтвердил Уилсон. - Но альтернатива была еще хуже.
   - Вы имеете в виду, что мы разрываем наши дипломатические отношения с вами, - сказал другой ичело.
   - Ну, вообще-то я думал о мертвой собаке, - поправил Уилсон. - Но да, и об этом тоже.
   В дверях появилась посол Уэйверли, за ней Абумве и претор Гунцтар. Таффи увидел свою хозяйку и радостно залаял. Уилсон опустил собаку на пол; когти Таффи очаровательно зацокали по полу, когда он подбежал к Уэйверли.
   Все растеклись лужицами восторга.
   - Это почти идеальный финал, не так ли? - тихо сказал Шмидт Уилсону.
   - Почти, - согласился Уилсон.
   - И я полагаю, нам следует заключить соглашение никогда больше не говорить об этом, - предложил Шмидт.
   - Думаю, что это самый мудрый выход, - согласился Уилсон.
   - Да, - сказал Шмидт. - Более того, я предлагаю сейчас же выпить по этому поводу.
   - Согласен, - сказал Уилсон. - Кажется, припоминаю, что ты обещал мне выпивку в конце всего этого.
   - Хочешь, чтобы мы влили обратно ту пинту "умной крови", которую ты дал Таффи, прежде чем мы это сделаем? - спросил Шмидт.
   - Знаешь, я думаю, что прекрасно обойдусь без этого, - сказал Уилсон.
   Они наблюдали, как Уэйверли и Таффи ушли вместе, а за ними следовал какой-то очень обеспокоенный ичело, который нес пакет с кровью Таффи.
  
   ЭПИЗОД ВОСЬМОЙ. ЗВУКИ ВОССТАНИЯ
  
   Хизер Ли услышала звук приближающейся пощечины еще до того, как почувствовала ее, - удар, предназначенный для того, чтобы привести ее в сознание. От удара она резко вздохнула и попыталась сориентироваться.
   Быстро осознала три вещи. Во-первых, она была голой под грубым одеялом, которым было укрыто ее тело, и сидела на каком-то стуле.
   Во-вторых, она была связана, ее запястья, лодыжки, шея и талия были привязаны путами к креслу.
   В-третьих, она была ослеплена, и что-то плотно охватывало и закрывало ее голову и лицо.
   По мнению Ли, ни одно из этих событий не было положительным.
   - Вы проснулись, - произнес голос со странными модуляциями. Он менял высоту и тембр.
   Это заинтересовало Ли. - Что происходит с вашим голосом? - спросила она.
   Последовала короткая пауза, прежде чем последовал ответ. - Это не первый вопрос, который мы получили от ваших соотечественников, - ответил голос. - Их больше интересовало, где они находятся и почему их удерживают.
   - Извините, - сказала Ли. - Я не знала, что существует протокол.
   Это вызвало смешки. - Мой голос модулируется, потому что мы знаем, что у вас в голове есть один из этих компьютеров, - сказал голос. - И мы знаем, что если вы еще не записываете меня, то в какой-то момент это произойдет, и вы могли бы использовать это, чтобы записать и идентифицировать меня. Я бы предпочел, чтобы этого не происходило. По той же причине мы завязали вам глаза, чтобы вы не могли записывать какие-либо визуальные события, которые могли бы нас выдать. И, конечно, мы также связали вас, чтобы вы пока оставались на месте. Мы забрали вашу боевую униформу, потому что знаем, что она дает вам преимущества в силе и защите, а мы не хотим, чтобы у вас оно было. Приношу свои извинения за это.
   - Да, - сказала Ли так сухо, как только могла в данных обстоятельствах.
   - Да, - ответил голос. - Хотя в данный момент у вас нет причин мне верить, вы должны понимать, что мы не заинтересованы в том, чтобы подвергать вас физическому или сексуальному насилию. Снятие с вас боевой униформы было защитной процедурой, не более того.
   - Я бы поверила вам больше, если бы вы не разбудили меня пощечиной, - заметила Ли.
   - Вы на удивление сопротивлялись пробуждению, - произнес голос. - Как вы себя чувствуете?
   - У меня болит голова, - сказала Ли. - Болят мышцы. Я умираю от жажды. Мне нужно в туалет. Я скована. Я слепа. А как у вас дела?
   - Признаю, что лучше, чем у вас, - произнес голос. - Шестая, воды.
   Что? Ли задумалась, а потом почувствовала что-то у своих губ, твердый пластиковый сосок. Из него потекла жидкость; Ли выпила ее. Насколько она могла судить, это была вода.
   - Спасибо, - сказала она через минуту. - Почему вы сказали "шестая"?
   - Человека, находящегося с вами в комнате, зовут Шестая, - произнес голос. - Номер не имеет значения, он выбирается случайным образом. Мы меняем его для каждой миссии.
   - Какой у вас номер? - спросила Ли.
   - На этот раз Второй, - ответил голос.
   - И вы не в одной комнате со мной, - заметила Ли.
   - Я рядом, - сказал Второй. - Но я не заинтересован в том, чтобы мой собственный голос звучал так, чтобы вы могли его выделить. Поэтому я слушаю и смотрю, а Шестая заботится обо всем остальном.
   - Мне все еще нужно в туалет, - сказала Ли.
   - Шестая, - сказал Второй. Ли услышала, как Шестая пошевелилась, а затем внезапно часть твердого сиденья ее кресла исчезла. - Справляйте вашу нужду, - сказал Второй.
   - Вы шутите, - возмутилась Ли.
   - Боюсь, что нет, - ответил Второй. - Еще раз приношу свои извинения. Но вы же не можете искренне ожидать, что я вас развяжу. Даже голый и слепой солдат сил обороны колоний - грозный противник. Под вашим креслом есть поддон, в который будут собираться ваши отходы. Шестая потом разберется с ними.
   - Чувствую, что должна извиниться перед Шестой, - сказала Ли. - Особенно потому, что в конечном итоге мне придется заняться чем-то посерьезнее, а не только мочиться.
   - Шестая делает это не в первый раз, - заметил Второй. - Мы все здесь профессионалы.
   - Как обнадеживающе, - сказала Ли. Затем она мысленно пожала плечами и облегчилась. После того, как она закончила, послышался скрежет, когда убирали поддон, и еще один скрежет, когда ставили на место часть сиденья кресла. Послышались шаги, затем открылась и закрылась дверь.
   - Ваши соотечественники сказали мне, что вы лейтенант Хизер Ли с корабля "Тюбинген" сил обороны колоний, - сказал Второй.
   - Верно, - подтвердила Ли.
   - Что ж, тогда, лейтенант Ли, позвольте мне рассказать вам, как это будет работать, - сказал Второй. - Вас захватили, и вы моя пленница. Я буду задавать вам вопросы, а вы будете отвечать на них правдиво и так полно, как только сможете. Если вы сделаете это, то, когда мы закончим, я добьюсь вашего освобождения, очевидно, что это будет очень далеко от того, где мы сейчас находимся, но все равно вас отпустят. Если вы этого не сделаете или если я хоть раз поймаю вас на лжи, то убью вас. Я не буду пытать вас, или издеваться над вами, или подвергать вас насилию, или еще какой-нибудь подобной чепухе. Просто прикажу приставить дробовик к вашей голове, чтобы убить вас и уничтожить компьютер в вашем черепе. Это старомодно, но очень эффективно. С сожалением вынужден сообщить, что один из ваших соотечественников, рядовой Джефферсон, уже проверял меня на этот счет и, к своему несчастью, понял, что я не шучу. Боюсь, этот урок не пошел ему на пользу. Но я надеюсь, что его пример может оказаться полезным для вас.
   Ли ничего не ответила на это, думая о Джефферсоне, который всегда был слишком восторженным для своего же блага.
   Дверь открылась; предположительно, Шестая возвращалась в комнату. - Шестая сейчас накормит и обмоет вас, если пожелаете, а затем уйдет. У меня есть другие дела, которыми нужно заняться в ближайшие несколько часов. За это время, если пожелаете, можете обдумать то, что я вам только что сказал. Сделайте то, о чем мы просим, и вам не причинят вреда. Сделайте что-нибудь, кроме того, о чем мы просим, и вы будете мертвы. Это простой бинарный выбор. Надеюсь, вы сделаете его мудро.
  

*   *   *

   Предоставленная самой себе, Ли проанализировала свою ситуацию.
   Во-первых, она знала, кто она такая. Хизер Ли, родом из округа Робсон, Северная Каролина. Мать Сара Оксендайн, отец Джозеф Ли, сестра Элли, братья Джозеф-младший и Ричард. В прошлой жизни она была музыкантом: гитаристкой или виолончелисткой, в зависимости от необходимости. Шесть лет назад она присоединилась к СОК, последние два года и шесть месяцев служила на "Тюбингене". Все это было важно. Если вы плохо представляли, кто вы такая, в вашей базе знаний были бы другие критические пробелы, и вы не знали бы, в чем они заключаются.
   Во-вторых, она знала, где находится, в общем, и почему она здесь. Она была на Чжун Го. Ее и ее взвод отправили с "Тюбингена" подавлять сепаратистский мятеж в столице провинции Чжоушань. Повстанцы захватили штаб-квартиру местной администрации и средства массовой информации, заполучив при этом заложников, и начали транслировать ролики, в которых Чжун Го провозглашала независимость от Колониального союза и стремилась к новому союзу с Землей, "родным и истинным домом человечества", как они это называли. Местная полиция вмешалась, чтобы усмирить их, и была удивлена, когда у повстанцев оказалось больше огневой мощи, чем у нее; повстанцы убили два десятка полицейских и взяли еще нескольких в заложники, пополнив свой запас живых щитов.
   Успех повстанцев вызвал серию протестов "За власть Земли" в других городах, включая Лючжау, Каргар и Чифенг, в последнем из которых был нанесен серьезный материальный ущерб, когда бунтовщики прошли маршем по центральному деловому району, сжигая магазины и здания, по-видимому, без разбора. К этому времени администрация столицы планеты, Нью-Харбина решила, что с нее хватит, и потребовала вмешательства СОК.
   Ли и ее взвод совершили стандартное ночное десантирование с большой высоты в маскировочных костюмах; они оказались внутри административных зданий и телерадиокомпании еще до того, как повстанцы узнали, что они приземлились на крышу. Бой был коротким и неравным; у повстанцев было всего несколько хороших бойцов, которых они выставили вперед, когда на них набросилась местная полиция. Остальные повстанцы были набраны из числа легковозбудимой молодежи, и у них было скорее больше энтузиазма, чем навыков. По-настоящему опытные бойцы повстанцев вступили в бой с СОК и были быстро подавлены или убиты, поскольку не могли сравниться с обученными колониальными солдатами, обладавшими превосходными физическими и тактическими навыками; остальные сдались без особого сопротивления.
   Два автомобиля повстанцев, стоявшие у административных зданий, открыли огонь по ним и были превращены в груды раскаленного шлака ракетами "Тюбингена", который обстрелял их с орбиты. Заложники, которых держали в крыле на цокольном этаже, где находились конференц-залы, были грязными и уставшими, но в целом невредимыми. Все мероприятие заняло менее тридцати минут, без потерь со стороны СОК.
   Выполнив свою работу, солдаты СОК попросили об увольнении на берег и получили его в Чжоушане, где местные жители встретили их с энтузиазмом, по крайней мере, так им показалось, хотя, возможно, это было также связано с тем, что Союз колоний, как известно, оплачивал расходы сил обороны на увольнение на берег, поощряя солдат тратить глупо, а местные магазины и продавцов - брать непомерную плату. Если среди горожан Чжоушаня и были сочувствующие повстанцам, они держали рот на замке и брали деньги СОК.
   Последнее, что запомнила Ли перед тем, как очнуться в комнате, в которой она сейчас находилась, - это то, что она, Джефферсон и рядовой Киана Хьюз ужинали в "хофбройхаусе" (в Чжун Го, несмотря на китайское название, в основном проживали европейцы со средней и южной частей континента, ирония в том, что Ли, у которой китайские корни по отцовской линии, нашла это несколько забавным [Хофбройхаус - исторический пивной ресторан в Мюнхене, Германия]). Она вспомнила, как они втроем изрядно выпили, что, оглядываясь назад, должно было послужить предупреждением, поскольку благодаря генетически модифицированной физиологии солдат СОК для них было практически невозможно по-настоящему напиться. В то время, однако, это казалось просто приятным времяпрепровождением. Она вспомнила, как очень поздно по местному времени вышла из "хофбройхауса", направилась к отелю, в котором у них были забронированы номера, и больше ничего.
   Ли с сожалением пересмотрела свою оценку энтузиазма местных жителей по поводу работы СОК. Очевидно, что не все были довольны.
   К ней вернулась память, и Ли обратила внимание на то, где она может быть сейчас. Внутренний хронометр ее мозгодруга сообщил ей, что она была без сознания около шести часов. Учитывая этот промежуток времени, было возможно, что она, очевидно, покойный Джефферсон и (как она довольно сильно подозревала) Хьюз сейчас находились на другом конце планеты от Чжоушаня. Однако она сомневалась в этом. Второму и Шестой потребовалось бы по крайней мере некоторое время, чтобы раздеть ее, привязать к креслу и подготовить к тому, что они планировали с ней сделать. Второй также упомянул, что у него (у нее? Ли решила пока оставить в памяти "он") уже было достаточно времени, чтобы поговорить с Джефферсоном и Хьюз и убить Джефферсона, когда тот отказался сотрудничать. По этим причинам Ли подозревала, что она все еще находится где-то в Чжоушане.
   Она также подозревала, поскольку фактически все еще находилась в руках Второго и Шестой и еще не была спасена своим взводом, что, где бы она ни находилась, у тех были средства изоляции, которые не позволяли ее мозгодругу сообщить о ее местонахождении. Она проверила это, попытавшись связаться с Хьюз, а затем с несколькими другими солдатами взвода: ничего. Она попробовала отправить запрос на "Тюбинген": тоже ничего. Либо в этой комнате специально был установлен блокиратор сигналов, либо она находилась в таком месте, которое было спроектировано с возможностью блокировать сигналы (или имело такие возможности). Если бы это было последнее, то количество возможных зданий в Чжоушане сократилось бы.
   Ли еще раз, более глубоко, задумалась о своей ситуации и поняла, что у нее есть ключ к разгадке. Она сидела в каком-то специальном кресле - более того, в кресле, предназначенном для сидения в течение длительного периода времени, учитывая, что в его сиденье был выдвижной люк, через который можно было выпускать отходы. Ли не считала себя знатоком удерживающих систем, но, поскольку ей шел девятый десяток лет, она кое-что повидала. По ее опыту, удерживающие кресла можно было встретить в трех местах: больницах, тюрьмах и особо специализированных публичных домах.
   Из всех трех вариантов Ли первым отвергла идею о борделе. Это было возможно, но бордели были местом бизнеса и не особенно безопасным. В них жили и работали люди, и (если бордель вообще был успешным) в любое время суток приходили и уходили самые разные клиенты. Публичные дома обеспечивали бы некоторую приватность, но, вероятно, не настолько, чтобы не был замечен выстрел из ружья, не говоря уже о том, что из помещения вытаскивали один-два трупа.
   В больнице труп не стал бы проблемой, но выстрелы из дробовика, вероятно, стали бы. Заброшенная больница могла бы решить эту проблему, но больницы, как правило, не защищались от передачи сигналов - в электронном виде передавалось слишком много медицинской информации, чтобы это было осуществимо.
   Таким образом, наиболее вероятным местом, по-видимому, была тюрьма: кресла, конструкция, блокирующая сигнал, и от трупов легко избавиться, поскольку в тюрьме, скорее всего, есть свой собственный морг. Это также означало, что тот, кто удерживал ее и Хьюз, также имел возможность незаметно доставлять людей в тюрьму и выводить их оттуда: кто-то из местной полиции или, по крайней мере, из местного правительства.
   Ли получила карту Чжоушаня как часть инструктажа перед миссией; она вызвала ее через своего мозгодруга и слегка поморщилась, когда этот компьютер в ее голове активировал зрительную кору головного мозга. Из-за того, что она не видела в течение нескольких часов, даже иллюзия света вызывала легкую боль. Она дала своему мозгу привыкнуть к визуальным эффектам, а затем начала просматривать их.
   Насколько она могла видеть (выражение, в котором на данный момент звучала некоторая ирония), в Чжоушане было два здания, в которых она, вероятно, должна была находиться: муниципальная тюрьма, которая находилась в центре Чжоушаня и менее чем в километре от хофбройхауса, где они задержались, и провинциальная тюрьма, которая находилась в десяти километрах от центра города. У Ли не было подробных карт ни того, ни другого здания - схемы были только для административных зданий и зданий вещания, - но в любом случае ее успокаивала хотя бы мысль о том, что она знает, где может находиться. Это могло пригодиться.
   Теперь она обратила внимание на свою собственную ситуацию, которую по-прежнему считала не особенно позитивной. Нагота не беспокоила ее на личном уровне, поскольку она никогда особенно не стеснялась своего тела, но ее беспокоило то, что она была без униформы. Второй был прав в том, что униформа СОК давала ее владельцу определенную защиту и преимущества, хотя ее сильные стороны в этом отношении были скорее пассивными, чем активными. Униформа не делала Ли сильнее, она просто делала ее жестче. Без нее она была более уязвима к физическому воздействию, которое, как она подозревала, могло произойти, несмотря на заверения. Не говоря уже о том, что она была уязвима для выстрелов из дробовика.
   Итак, она была безоружна и не защищена униформой. Это была проблема, но она уделила ей мало времени. Не было смысла желать, чтобы у нее было оружие, если у нее его не было.
   Тот способ, каким она была связана, тоже вызывал у нее беспокойство. Как можно осторожнее она попыталась освободиться от пут. По ощущениям они были мягкими, скользкими и податливыми, а не твердыми и жесткими, что подсказало ей, что они сделаны из какого-то плетеного материала, а не были обычными металлическими манжетами или наручниками. Она напрягла левый подлокотник, чтобы проверить, не поддается ли он, но ничего не произошло. Остальные путы были такими же. У нее была вся генетически модифицированная суперсила солдата СОК, но не было рычагов, чтобы применить ее. Если бы на путах был хоть малейший разрыв, она могла бы с ними справиться, но, насколько могла судить, путы были в отличном состоянии.
   Наконец, Ли подвела свои активы, которые на данный момент состояли из ее мозга и не более того: ни глаз, ни физической силы, и без возможности общаться с кем-либо, кроме, возможно Второго, который не сделал ей ничего хорошего, и Шестой, которая также не дает ей слишком много. И как бы Ли ни считала, что у нее достаточно хороший мозг во всех отношениях, он мог сделать лишь то немногое, что было заключено в ее голове.
   - Вот дерьмо, - сказала она вслух, слушая, как звук ее голоса разносится по комнате. Комната была достаточно большой, а стены были сделаны из материала, который делал ее акустически упругой, вероятно, из камня или бетона.
   Привет, - сказал ее мозг.
   Следующие полчаса она провела в одиночестве, время от времени напевая себе под нос. Если бы Второй наблюдал за ней, это могло бы его немного смутить.
   В конце концов, дверь в комнату открылась, и Шестая (как предположила Ли) вернулась.
   - Лейтенант Ли, - произнес голос Второго, - вы готовы начать?
   - Я готова выслушать вас до конца, - сказала Ли.
  

*   *   *

   В течение следующих двух часов Ли подробно рассказывала о любой теме, о которой хотел знать Второй, включая текущую численность и дислокацию войск СОК, сообщения СОК и Колониального союза о разрыве с Землей, о том, что делают две организации, чтобы компенсировать потерю человеческих ресурсов с Земли, о состоянии восстания в различных колониях, как из личного опыта Ли, так и из рассказов других солдат и сотрудников Колониального союза, а также подробности особой миссии Ли на Чжун Го.
   Ли отвечала фактами, когда могла, обоснованными догадками и оценками, когда не могла, и дикими предположениями, когда была вынуждена, следя за тем, чтобы оба понимали, что есть что и почему, чтобы между ними не было места недопониманию.
   - Вы, безусловно, откровенны, - заметил в какой-то момент Второй.
   - Не хочу, чтобы мне выстрелили в лицо, - сказала Ли.
   - Я имею в виду, что вы предлагаете гораздо больше, чем ваша оставшаяся в живых соотечественница, - сказал Второй.
   - Я лейтенант, - указала Ли. - Моя работа - знать больше, чем подчиненные мне солдаты. Если я предлагаю вам больше, чем рядовая Хьюз, то это потому, что знаю больше, а не потому, что она что-то от вас скрывает.
   - Действительно, - сказал Второй. - Тогда это хорошая новость для рядовой Хьюз.
   Ли улыбнулась, зная теперь, что Хьюз была еще одним задержанным солдатом и что пока, по крайней мере, она все еще жива. - Что еще вам нужно знать? - спросила она.
   - На данный момент ничего, - ответил Второй. - Но я вернусь с новыми вопросами позже. А пока Шестая позаботится о вас. Спасибо, лейтенант Ли, за сотрудничество.
   - Очень рада, - сказала Ли. И после этого, как она предположила, Второй отошел от своего микрофона, чтобы заняться тем же, что он делал раньше, вероятно, поговорить с другими заговорщиками (которых, как предположила Ли, было по меньшей мере пятеро).
   Она услышала, как Шестая передвигается по комнате. - Вы не возражаете, если я поговорю? - спросила Ли. - Я знаю, что вы не можете ответить. Но я должна признать, что весь этот инцидент заставляет меня нервничать. - Она начала рассказывать, в основном о своем детстве, в то время как Шестая кормила ее и поила, а затем справлялась с физическими нуждами. Через двадцать минут Шестая ушла, и Ли заткнулась.
   Эту идею ей подсказала акустика помещения. Ли много лет выступала и записывалась как музыкант, и частью ее работы было следить за тем, чтобы помещение, в каком бы месте она ни находилась, не мешало работе ее инструмента или ее группы. Она достаточно часто играла в подвалах с каменными и бетонными стенами, чтобы знать, насколько сильно звук, отражающийся от стен, влияет на качество исполнения, а также какие материалы создают тот или иной звуковой отклик. Она могла закрыть глаза, взять какую-нибудь ноту в комнате и примерно рассказать вам, насколько большой была комната, из каких материалов она была построена и были ли в комнате предметы, которые отражали звук. Увы, она не была настолько хороша в этом, чтобы составить таким образом полную карту комнаты.
   Но ее мозгодруг справился.
   В течение двух с половиной часов Ли говорила почти непрерывно, изо всех сил поворачивая голову, рискуя натереть шею ремнем безопасности. Пока она говорила, ее мозгодруг собирал данные с ее голоса (и с голоса Второго) и использовал их, чтобы нарисовать картину комнаты, отмечая каждую поверхность, от которой отражается звук, измеряя задержку между ушами, чтобы определить местоположение таких поверхностей в комнате, и добавляя каждый дополнительный кусочек информации, чтобы дать представление о том, как она выглядит, создать полный звуковой портрет комнаты, Шестой и всего, что находится в пределах слышимости.
   Что узнала Ли:
   Во-первых, этот Второй говорил (или, точнее, разговаривал с ней) через портативный компьютер, установленный на столе в полутора метрах от нее, прямо перед ней. Это был тот самый стол, на котором Шестая держала бутылочки, из которых она кормила Ли супом и поила водой.
   Во-вторых, Шестая была женщиной ростом около 165 сантиметров и весом около пятидесяти пяти килограммов. Когда Ли говорила прямо ей в лицо, она довольно хорошо "разглядела" Шестую; предположила, что той примерно сорок-пятьдесят лет, если считать, что она никогда не служила в СОК.
   В-третьих, сбоку от ее кресла, менее чем в метре, стоял еще один стол, на котором лежало ружье и различные хирургические режущие инструменты. Для Ли это подтвердило, что Второй был полон дерьма по поводу гарантий неприменения пыток и что она вряд ли выйдет из комнаты живой, как и Хьюз - из своей.
   Что Ли и подозревала: Шестая в какой-то момент вернется, Второй с сожалением заявит, что им придется еще раз пройтись по ответам, на этот раз с дополнительным стимулом в виде боли, а затем, в конце концов, ей скормят дробовик, в то время как Второй и его друзья проанализируют любые расхождения в ее ответах и тем, что они узнают от Хьюз. Это означало, что у Ли было неопределенное, но короткое время, чтобы выбраться из кресла, спасти Хьюз и сбежать отсюда, где бы они ни находились.
   Она понятия не имела, как собирается это сделать.
   - Давай же, - сказала она себе и изо всех сил ударилась затылком о подголовник, сколько позволял удерживающий ремень на ее шее. Это было не так уж много, но достаточно, чтобы она клацнула челюстью, вонзив левые резцы в край языка. Почувствовался легкий укол боли, а затем странный, совсем не медный привкус "умной крови", сочащейся из раны.
   Ли поморщилась. Она так и не смогла привыкнуть к вкусу этой "умной крови". Это вещество СОК использовали для замены человеческой крови у своих солдат из-за его превосходной переносимости кислорода; нанобиотические машины могли удерживать в несколько раз больше кислорода, чем эритроциты. Это означало, что солдат СОК мог продержаться без дыхания гораздо дольше, чем обычный человек. Это также означало, что "умная кровь" могла стать настолько насыщенной кислородом, что любимым приемом солдат СОК на вечеринках было заставлять наноботов в "умной крови", которых можно было запрограммировать с помощью мозгодруга, мгновенно сжигать себя. Это был на удивление отличный способ избавиться от кровососущих насекомых: дать им полакомиться вашей плотью, а затем, когда они улетят, разжечь в их телах "умную кровь".
   Если бы только Шестая была вампиром, - подумала Ли. - Я бы ей показала. Она сплюнула скопившуюся у нее во рту "умную кровь" и сделала это не лучшим образом, забрызгав свое правое запястье и ремень на нем.
   Привет, - снова сказал ее мозг.
   Как только это произошло, дверь открылась. Ли открыла окно с визуальным представлением комнаты и начала отслеживать на схеме новые звуки и их отражения. Через несколько секунд в поле "зрения" появилась Шестая, расположившаяся между креслом, к которому была привязана Ли, и столом, на котором лежали дробовик и хирургические инструменты. Ли "наблюдала", как Шестая почти исчезла, когда она перестала двигаться, и ее звуки прекратились, за исключением дыхания, а затем снова стала видна в виде силуэта, когда Второй заговорил с компада.
   - Боюсь, у меня очень плохие новости, лейтенант Ли, - сказал Второй. - Я передал информацию, которую вы мне предоставили, моим коллегам, и, как бы они ни были впечатлены вашей готовностью поделиться ею, эта готовность вызвала у них подозрения. Они считают, что солдат СОК никогда добровольно не поделится информацией, которой вы располагаете, или тем количеством информации, которым вы располагаете. Они подозревают, что, хотя вы и говорите часть правды, вы, возможно, говорите не всю правду.
   - Я рассказала вам все, что знаю, - недоумевала Ли с нотками паники в голосе.
   - Я знаю, - сказал Второй. - И я, например, верю вам. Именно поэтому вы все еще живы, лейтенант. Но мои коллеги настроены скептически. Я спросил их, что нужно сделать, чтобы избавить их от этого скептицизма. Они предложили нам повторить вопросы, но на этот раз с некоторой дополнительной настойчивостью.
   - Мне не нравится, как это звучит, - забеспокоилась Ли.
   - Приношу свои извинения, - сказал Второй. - Я сказал вам, что мы не будем вас пытать. В то время я думал, что это правда. Я сожалею, что это больше не так.
   Ли ничего не ответила на это. Она знала, что по всем внешним признакам это будет выглядеть так, будто она пытается сдержать слезы.
   - Шестая - довольно известный врач, - сказал Второй. - Могу обещать, что вам будет причинено ровно столько боли, сколько необходимо, и ни на йоту больше. Шестая, можете начинать.
   Ли слегка приоткрыла рот, чтобы издать то, что, как она надеялась, должно было прозвучать как испуганный, пронзительный вопль.
   Шестая потянулась к столу, взяла скальпель и поднесла его к безымянному пальцу правой руки Ли, подсунув самый его кончик под ноготь.
   Ли, которая на несколько секунд сильно прикусила язык, выплюнула в Шестую сгусток крови, прямо на ее руку и кисть, державшую скальпель. В отражении звука плевка она увидела, как подбородок Шестой резко дернулся, как будто она повернула голову, чтобы вопросительно посмотреть на Ли.
   - Сейчас ты немного пошумишь, Шестая, - сказала Ли и приказала всей "умной крови", которую она выплюнула, разгореться так яростно, как только возможно.
   Шестая превратилась в яркое пятно шума, когда она с воплем отпрянула, ее рука горела огнем. Она дернулась назад, столкнувшись со столом, на котором лежал компад Второго. Тот сдвинулся со своего места и упал вперед, оставив Второго в неведении относительно того, что произошло дальше.
   Ли взвыла сама, когда капля "умной крови", попавшая ей на запястье, обожгла кожу. Затем она стиснула зубы и изо всех сил начала дергать за ремень на правом запястье, который в данный момент был ослаблен из-за того, что "умная кровь" впиталась в его волокна.
   Один рывок, два, три, четыре. Раздался треск, и правая рука Ли освободилась. Не потрудившись вытянуть запястье или открыть глаза, она потянулась к столу, схватила ножницы и как можно быстрее начала перерезать другие путы: левое запястье, шею, талию и лодыжки.
   Только когда она добралась до лодыжек, Шестая вскрикнула от боли; Ли догадалась, что Шестая, наконец, поняла, что задумала Ли, и бросилась к столу, на котором лежал дробовик. Ли справилась с последними ремнями и прыгнула к столу, но было слишком поздно: дробовик уже был у Шестой.
   Ли закричала, схватила скальпель, который выронила Шестая, прыгнула мимо ствола дробовика и вогнала скальпель в живот Шестой. Шестая издала удивленный вздох от острой, режущей боли, выронила дробовик и сползла на пол.
   Ли, наконец, сняла повязку с глаз, выключила звуковую карту и, моргнув, посмотрела на Шестую, которая глядела на нее с чем-то похожим на удивление. Ли заметила, что та была вся в крови.
   - Как ты это сделала? - прошептала Шестая, тяжело дыша от боли.
   - У меня хороший слух, - сказала Ли.
   Шестой нечего было сказать ни на это, ни на что другое.
   Ли схватила дробовик, проверила, заряжен ли он, а затем быстро подошла к двери. Менее чем через двадцать секунд дверь распахнулась, и в комнату вошел мужчина с оружием наготове. Ли уложила его выстрелом в живот, а затем повернулась, чтобы выстрелить второму мужчине, уже стоявшему в дверном проеме, прямо в грудь. Бросила разряженный дробовик, подобрала оружие мужчины, проверила обойму и вышла через дверь.
   Пятью метрами дальше был коридор с другой дверью. Ли схватила второго мертвеца, протащила его перед собой по коридору, пинком распахнула дверь и бросила труп через проем. Дождалась выстрела из второго дробовика, а затем выстрелила в мужчину, который все еще держал этот дробовик. Тот упал. Ли прицелилась в компад, лежащий на столе, и разнесла его вдребезги. Она вошла в комнату и, взглянув на кресло, обнаружила Хьюз, обнаженную, скованную и по понятным причинам встревоженную.
   - Рядовая Хьюз, - сказала она. - Как дела?
   - Готова к тому, чтобы свалить к чертовой матери с этого кресла, лейтенант, - ответила Хьюз.
   Ли потянулась к столу, на котором лежали хирургические инструменты, и разрезала путы Хьюз. Хьюз стянула повязку с глаз и, моргая, посмотрела на свою обнаженную командиршу.
   - Это было не то, что я вообще ожидала увидеть, - сказала Хьюз Ли.
   - Прекратите, - сказала Ли и указала на труп мужчины, которого она швырнула через дверь. - Проверьте, нет ли у него оружия, и давайте убираться отсюда.
   - Да, мэм, - сказала Хьюз и подошла к трупу.
   - Как этот человек назвал себя? - спросила Ли, указывая на мужчину, у которого был дробовик.
   - Первый, - ответила Хьюз. - Но он никогда не называл себя так. Я даже не знала, что это "он", до этого момента. Кто-то, называющий себя Вторым, назвал его так. - Она нашла пистолет и проверила, заряжен ли он.
   - Верно, - сказала Ли. - Я убила еще троих, включая женщину по имени Шестая, плюс этого человека. Итак, четверо погибли и по крайней мере двое еще живы.
   - Мы что, так и будем ждать встречи с ними? - спросила Хьюз. - Потому что я бы предпочла не ждать.
   - Согласна, - сказала Ли. - Пошли. - Они двинулись к двери; Хьюз шла впереди. Они вдвоем направились обратно по коридору туда, откуда пришла Ли. Еще одна дверь находилась в пяти метрах от двери ее комнаты; они открыли ее и обнаружили, что там пусто, если не считать кресла и брызг серого вещества и жидкости на полу помещения.
   - Джефферсон, - сказала Ли. Хьюз недовольно кивнула, и они продолжили путь.
   Последняя дверь находилась рядом с лестничной клеткой. Они вдвоем ввалились внутрь и обнаружили небольшой кабинет с компадом на столе и почти пустой в остальном.
   - Это была комната Второго, - сказала Ли.
   - Куда запропастился этот сукин сын? - спросила Хьюз
   - Думаю, я спугнула его, когда подожгла его подругу, - сказала Ли. Она подняла компад. - Следи за дверью, - сказала она Хьюз.
   На компаде была серия видеофайлов Ли, Хьюз и Джефферсон, а также другие документы, на которые Ли не обращала внимания. Она просмотрела их все, чтобы найти конкретную программу в файловой системе компада. - Вот она, - сказала она и нажала кнопку, появившуюся на экране.
   Мозгодруг Ли внезапно ожил, получив длинную очередь все более срочных сообщений от своего сержанта, капитана и "Тюбингена".
   Хьюз, которая, очевидно, получила такую же очередь срочных сообщений, улыбнулась. - Приятно осознавать, что по нам скучали.
   - Убедитесь, что они знают, где мы, - сказала Ли. - И что если я скажу им, они сравняют это место с землей.
   - Вас поняла, мэм, - ответила Хьюз.
   Они вдвоем вышли из кабинета и поднялись по лестнице, Ли захватила с собой компад и сунула его под мышку. Лестница привела к еще одному короткому коридору, который выглядел как в крыле отеля. Двое солдат осторожно прошли по нему, повернули и оказались перед закрытой дверью. Ли кивнула Хьюз, которая открыла дверь и протиснулась в проем.
   Они прошли через вестибюль, заполненный неуклюжими пожилыми людьми в обычной одежде и очень привлекательными молодыми людьми, на которых почти ничего не было надето.
   - Где мы, черт возьми, находимся? - спросила Хьюз.
   Ли рассмеялась. - Срань господня, - сказала она. - Это был бордель!
   В вестибюле воцарилась тишина, когда работники борделя и их потенциальные клиенты посмотрели на Ли и Хьюз.
   - Что? - наконец спросила Хьюз, не опуская оружия. - Вы все ведете себя так, будто никогда раньше не видели голых женщин.
  

*   *   *

   - Не думаю, что смогу рассказать эту историю еще раз иначе, чем я уже рассказывала ее предыдущие три раза, мэм, - сказала Ли полковнику Лиз Иган. Иган, как она поняла, была своего рода связной государственного департамента, которая проявила значительный интерес к ее похищению и побегу.
   - Мне просто нужно знать, можете ли вы сообщить мне какие-либо дополнительные подробности о личности этого Второго, - заметила Иган.
   - Нет, мэм, - ответила Ли. - Я никогда не видела и не слышала его, за исключением того, что слышала его голос на том компаде. У вас есть все файлы, которые я создала, и все файлы на компаде, который я взяла. Я действительно больше ничего не могу вам рассказать о нем.
   - О ней, - поправила Иган.
   - Прошу прощения, мэм? - спросила Ли.
   - Она, - сказала Иган. - Мы почти уверены, что Второй была Элиссия Горэм, менеджер "Цветка лотоса", того борделя, в котором вы оказались. Офис, в котором вы нашли компад, принадлежал ей, и она могла никого не пускать на цокольный этаж, где вы находились. Комнаты, в которых поместили вас троих, были частными залами для приемов, предназначенными для клиентов, которые либо предпочитали более грубые развлечения, либо хотели иметь специальные помещения для проведения мероприятий, которые можно было бы быстро устроить и прекратить. Это также объясняет блокировку сигнала. Люди, которые снимали бы такие комнаты, хотели бы быть уверенными в неприкосновенности своей частной жизни. В общем, это было идеальное место, чтобы спрятать вас троих.
   - Мы знаем, кто прежде всего накачал нас наркотиками? - спросила Ли.
   - Мы вышли на бармена в "хофбройхаусе", - ответила Иган. - Он сказал, что ему предложили месячную зарплату за то, чтобы он подсыпал наркотики в ваши напитки. Очевидно, ему нужны были деньги. Хорошо, что они у него есть, так как теперь его уволили.
   - Не думала, что нас могут накачать наркотиками, - призналась Ли. - Предполагается, что это одно из преимуществ "умной крови".
   - Вас нельзя накачать чем-либо биологическим, - уточнила Иган. - Чем бы вас ни накачали, оно было разработано с учетом "умной крови". Это то, на что нам нужно обратить внимание в будущем. Об этом уже сообщили в отдел исследований и разработок СОК.
   - Хорошо, - заметила Ли.
   - Что касается "умной крови", то с вашей стороны это была хорошая мысль - вывести из строя вашу похитительницу, - сказала Иган. - Идея создать звуковую карту вашего окружения - это еще и четкое мышление. Вас рекомендовали к награждению за оба действия. К сожалению, повышения не будет.
   - Спасибо, но меня на самом деле не волнует благодарность или повышение по службе, - ответила Ли. - Я хочу побольше узнать о людях, которые убили Джефферсона. Когда они допрашивали меня, то задавали мне много вопросов о том, что мне известно о сепаратистских движениях и группах, желающих присоединить свои колонии к Земле, а не к Союзу колоний. Я ничего об этом не знаю, но из-за этого погиб один из моих людей. Я хочу знать больше.
   - На самом деле мне нечего сказать, - призналась Иган. - Сейчас странные времена для Союза колоний. Мы заняты тем, что пытаемся вернуть Землю в наши ряды, а тем временем наши колонии пытаются справиться с событиями как можно лучше. Здесь нет организованного сепаратистского движения, и Земля не пытается активно вербовать какие-либо колонии. Насколько мы можем судить, все это дело рук изолированных группировок. Та, что здесь, на Чжун Го, была просто немного более организованной.
   - Ах, - сказала Ли. Она знала, когда ей лгут, но также знала, когда лучше промолчать об этом.
   Иган встала, и Ли поднялась, чтобы последовать за ней. - В любом случае, лейтенант, я не хочу, чтобы прямо сейчас вы беспокоились о чем-то. К вашей благодарности прилагается двухнедельный отпуск на берег. Могу я предложить вам провести его где-нибудь еще, кроме Чжун Го? И чтобы вы пока держались подальше от хофбройхаусов.
   - Да, мэм, - сказала Ли. - Хороший совет. - Она отдала честь и проводила Иган взглядом. Затем закрыла глаза и прислушалась к звукам корабля вокруг себя.
  
   ЭПИЗОД ДЕВЯТЫЙ. НАБЛЮДАТЕЛИ
  
   - Лейтенант Уилсон, - сказала посол Оде Абумве. - Входите. Садитесь, пожалуйста.
   Гарри Уилсон вошел в каюту Абумве на "новом Кларке", которая была еще меньше и менее комфортабельна, чем на их предыдущем космическом корабле. - Здесь уютно, - заметил он, усаживаясь.
   - Если под "уютным" вы подразумеваете "почти оскорбительно тесное", то да, именно так оно и есть, - возразила Абумве. - Если же вы действительно имели в виду "уютное", то вам лучше иметь более высокие стандарты личного комфорта.
   - На самом деле я имел в виду первое из них, - заверил ее Уилсон.
   - Да, хорошо, - согласилась Абумве. - Когда у тебя из-под носа выбивают твой космический корабль, а новый, полувековой давности, собирают из проволоки и резинки, приходится довольствоваться тем, что есть. - Она указала на свои стены. - Капитан Колома сказала мне, что на самом деле это одна из самых просторных личных кают на корабле. Даже больше, чем у нее. Я не знаю, правда ли это.
   - У меня офицерская каюта, - сказал Уилсон. - Думаю, она примерно в треть от размера вашей. Я могу повернуться в ней, но не могу вытянуть обе руки в противоположные стороны. Каюта Харта еще меньше, и у него есть сосед. Они либо убьют друг друга, либо начнут спать вместе просто в качестве защитного маневра.
   - Хорошо, что мистер Шмидт использует свой отпуск, - заметила Абумве.
   - Так и есть, - согласился Уилсон. - Он сказал мне, что для разнообразия планировал провести это время в гостиничном номере, в одиночестве.
   - Романтика дипломатической жизни, лейтенант Уилсон, - иронизировала Абумве.
   - Мы воплощаем мечту в жизнь, мэм, - согласился Уилсон.
   Абумве на мгновение уставилась на Уилсона, словно не веря, что они вдвоем только что обменялись сочувственными шутками. Уилсон не стал бы винить ее, если бы это было не так. Они оба по-настоящему не ладили почти все то время, что он был назначен в группу ее миссии. Она была резкой и неприступной, он - саркастичным и раздражающим, и оба они понимали, что, по большому счету, находятся на нижней ступеньке дипломатической лестницы. Но последние несколько недель были странными для всех. Если их двоих все еще нельзя было назвать друзьями, то, по крайней мере, они понимали, что обстоятельства поставили их обоих по одну сторону баррикад, против большей части остальной вселенной.
   - Скажите мне, Уилсон, вы не забыли тот раз, когда напомнили мне, что у нас есть кое-что общее? - спросила Абумве лейтенанта.
   Уилсон нахмурился, пытаясь вспомнить. - Конечно, - сказал он через минуту. - Мы оба с Земли.
   Абумве кивнула. - Верно. Вы прожили там семьдесят пять лет, прежде чем вступить в силы обороны колоний. Я эмигрировала, когда была ребенком.
   - Кажется, припоминаю, что вы были не особенно довольны, когда я напомнил вам об этой связи, - сказал Уилсон.
   Абумве пожала плечами. - Вы правильно указали на связь, поскольку Земля и Союз колоний поссорились. Я думала, вы что-то подразумеваете.
   - Я не пытался вас завербовать, клянусь, - сказал Уилсон, рискнув немного пошутить.
   - У меня не сложилось такого впечатления, как у вас, - ответила Абумве. - Я просто подумала, что вы дурно пошутили.
   - А, - понял Уилсон. - Дошло.
   - Но, как оказалось, эта общая связь дала нам необычное задание, - заметила Абумве. Она взяла свой компад, активировала его и нажала на экран. Мгновение спустя мозгодруг Уилсона издал звуковой сигнал, и в поле его зрения появилась заметка: Абумве отправила ему файл.
   Уилсон распаковал его и быстро просмотрел, закрыв глаза, чтобы сосредоточиться. Через минуту он улыбнулся. - Земляне приближаются, - сказал он.
   - Это верно, - подтвердила Абумве. - Союз колоний обеспокоен тем, что Земля все еще не уверена в прозрачности наших отношений с ней. Они обеспокоены тем, что Земля в конечном итоге решит действовать в одиночку или, что еще хуже, начнет переговоры с Конклавом о вступлении в его ряды. Поэтому в качестве жеста доброй воли они собираются предоставить группе наблюдателей беспрепятственный доступ к одним из своих текущих дипломатических переговоров. Они выбрали наши предстоящие торговые переговоры с Берфинором. Мне сказали, что сама госсекретарь верит, что моя личная связь с Землей - и связь моих сотрудников, то есть вас, - окажет существенное положительное влияние на отношения между Союзом колоний и Землей.
   - И вы верите в это? - спросил Уилсон, открывая глаза.
   - Конечно, нет, - ответила Абумве. - Нас выбрали, потому что наши переговоры с Берфинором не имеют значения. Это выглядит привлекательно, потому что мы покупаем биомедицинскую технологию Берфинора, которая будет впечатляющей, если вы никогда раньше не видели ничего подобного, а земляне этого не видели. Но это не то, что является особенно деликатным. Так что не имеет значения, смотрят ли земляне на то, что мы делаем. То, что у нас с вами есть история с Землей, - это просто показуха.
   - Мы знаем, действительно ли эти люди с Земли? - спросил Уилсон. - Не так давно мы с капитаном Коломой столкнулись с поддельными землянами. СОК выдавали бывших солдат за представителей Земли, чтобы найти шпиона. Нас уже разыгрывали раньше, мэм. Нам нужно знать, разыгрывают ли нас снова, и если да, то зачем.
   Абумве улыбнулась, что было достаточно редким явлением, и Уилсон обратил на это особое внимание. - Мы с вами подумали об одном и том же, вот почему я рассказала об этом своим людям на станции "Феникс", - сказала она. - Все, что я могу сказать об этих людях, подтверждается. Но, опять же, я не так хорошо знакома с Землей, как вы, поэтому, возможно, чего-то не понимаю. У вас есть полное досье на всех пятерых членов миссии наблюдателей. Просмотрите его и дайте мне знать, если что-то вас заинтересует.
   - Понял, - ответил Уилсон. - Возможно, моя личная история действительно поможет нам.
   - Да, - добавила Абумве. - И еще кое-что, Уилсон. Вы покинули Землю всего десять лет назад. Вы все еще достаточно близки к тому, как люди на Земле думают и что делают, и можете дать нам представление об их отношении к Союзу колоний и к нам.
   - Ну, это зависит от обстоятельств, - заметил Уилсон. - Я из Соединенных Штатов. Если наблюдатели будут из других стран, от меня будет не больше пользы, чем от кого-либо другого.
   - Думаю, что один из них оттуда, - сказала Абумве. - Это есть в файлах. Продолжайте и посмотрите. Если возможно, то подружитесь с этим человеком.
   - Хорошо, - ответил Уилсон. - Это та часть, где я официально сообщаю вам, что в этой миссии я должен выполнять для вас другую работу, в частности, проверять оборудование, которое нам предоставляет Берфинор.
   - Конечно, - слегка раздраженно подтвердила Абумве. - Выполняйте свою подлинную работу и делайте это. На самом деле, объедините эти две задачи и пригласите одного из наблюдателей помочь вам в проведении тестов. За это мы получим дополнительные баллы прозрачности. Все это время вы будете многому у них учиться.
   - Шпионить за ними, - уточнил Уилсон.
   - Я предпочитаю термин "наблюдение", - сказала Абумве. - В конце концов, они будут наблюдать за нами. Нет причин не ответить взаимностью.
  

*   *   *

   Люди с Земли составили тщательно отобранную группу, члены которой представляли всю планету, а не только один континент, политическую группу или интересы. Из Европы был Франц Мейер, экономист и писатель. Из Южной Америки - Луиза Карвалью, юрист и дипломат. От Африки - Тьерри Бурку, инженер. Северная Америка предложила кандидатуру Даниэль Лоуэн, врача. Азия представила Лю Конга, дипломата, который возглавлял миссию наблюдателей.
   Посол Абумве тепло поприветствовала их на борту "Кларка", представила капитана Колому и старшую помощницу Неву Баллу, а также представила своих сотрудников. Уилсон был представлен последним, как связной между миссией наблюдателей и Абумве. - Что бы вы ни захотели или какие бы вопросы у вас ни возникли, Уилсон всегда к вашим услугам, - сказала Абумве.
   Уилсон кивнул, пожал руку Лю и, как и договаривалась Абумве, обратился к нему на стандартном китайском. - Добро пожаловать на наш корабль, и я с нетерпением жду возможности помочь вам, чем смогу, - сказал он дипломату.
   Лю улыбнулся, взглянул на Абумве и затем снова обратил свое внимание на Уилсона. - Спасибо, лейтенант, - сказал он. - Я не был осведомлен о том, что вы говорите на каком-либо другом языке, кроме английского.
   Уилсон подождал, пока его мозгодруг переведет, а затем придумал ответ; его мозгодруг перевел его и дал ему произношение, которое он затем и опробовал. - Я не говорю, - признался он. - Но компьютер в моей голове способен переводить то, что вы говорите, и предлагает мне ответ на том же языке. Так что вы можете говорить со мной на любом языке, который вам нравится. Однако я прошу вас позволить мне отвечать на английском, потому что уверен, что сейчас коверкаю ваш язык.
   Лю рассмеялся. - Это действительно так, - сказал он по-английски без акцента. - У вас ужасное произношение. Но я ценю ваши усилия. Не могли бы вы проделать тот же трюк с моими коллегами?
   Уилсон мог и сделал это, коротко переговорив на бразильском португальском, арабском и немецком, прежде чем обратить свое внимание на Лоуэн.
   - Не думаю, что мне нужно заниматься с вами переводом, - заметил он ей.
   - Повторите, пожалуйста, - попросила Лоуэн по-французски.
   - Э-э-э, - сказал Уилсон и поспешил ответить на том же языке.
   - Нет, нет, я просто прикалываюсь над вами, - быстро возразила Лоуэн. - Я из Колорадо.
   - Мы знаем друг друга всего тридцать секунд, а я уже могу сказать, что с вами трудно, мисс Лоуэн, - ответил Уилсон, проверяя.
   - Предпочитаю думать об этом как о вызове, лейтенант Уилсон, - заметила Лоуэн. - Я предполагала, что вы сможете с этим справиться.
   - Не возражаю, - заверил ее Уилсон.
   - Мне кажется, вы говорите как уроженец Среднего Запада, - сказала Лоуэн. - Может быть, Огайо?
   - Индиана, - признался Уилсон.
   - Вы слышали о "Кабс"? - спросила Лоуэн.
   Уилсон улыбнулся. - Да, что-то слышал.
   - Они наконец-то выиграли Мировую серию, и конца света не случилось, - сообщила Лоуэн. - Все эти пророчества полетели к чертям.
   - Действительно, разочаровывает, - согласился Уилсон.
   - Только не для меня, - сказала Лоуэн. - Земля - это место, где я храню все свои вещи.
   - Кажется, вы с лейтенантом Уилсоном поладили, доктор Лоуэн, - сказал Лю, наблюдая за перепалкой между ними.
   - Да, мы, кажется, говорим на одном языке, - согласилась Лоуэн.
   - Возможно, вы не возражали бы быть нашим непосредственным представителем при лейтенанте, - предложил Лю. - Было бы проще направлять все наши запросы к нему через одного человека.
   - Если хотите, посол Лю, - ответила Лоуэн и повернулась к Уилсону. - Вас это устраивает, лейтенант?
   - Вы будете отправлять все свои запросы на французском? - спросил Уилсон.
   - Если у вас действительно есть желание еще раз познакомиться с моим по-настоящему ужасным школьным французским, то, конечно, - ответила Лоуэн.
   - Тогда договорились, - сказал Уилсон.
   - Замечательно, - сказала Лоуэн, опять на французском.
   Уилсон взглянул на Абумве, выражение лица которой выражало что-то среднее между весельем и раздражением. Ну, вы же хотели, чтобы я подружился с американкой, - подумал Уилсон.
  

*   *   *

   Переговоры с Берфинором прошли неудачно.
   - Мы с сожалением сообщаем вам, что наш министр, отвечающий за торговлю, сказал, что первоначальные условия для наших переговоров, по ее мнению, слишком неблагоприятны для нас, - сказал Блблллблблб Дудудо, чье первое имя люди произносят наиболее точно, быстро проводя пальцем по губам взад и вперед, а затем напевая вторую половину.
   - Это действительно достойно сожаления, - сказала Абумве. Уилсон, сидевший в задней части конференц-зала и готовый выступить с докладом, который, как он теперь подозревал, он так и не сделает, мог видеть, как напряглась челюсть Абумве, что свидетельствовало о ее раздражении из-за этого неожиданного "лежачего полицейского", но он не предполагал, что это было заметно кому-либо, кто не был с ней рядом какое-то время. По крайней мере, никто из наблюдателей с Земли, казалось, этого не заметил. Они, казалось, были гораздо больше увлечены своими делами. Уилсон напомнил себе, что землянам все еще непривычно проводить время в компании представителей инопланетных рас; берфинорцы, возможно, были первыми разумными существами-чужаками, которых кто-либо из них когда-либо видел лично. - Не могли бы вы привести какой-нибудь дополнительный контекст, чтобы объяснить это изменение во мнении? - спросила Абумве.
   - Нет сомнений в том, что Союз колоний выиграет от биомедицинских сканеров, которые мы вам предложили, - сказал Дудудо.
   - Уилсон? - спросила Абумве, не глядя на него.
   - Я провел предварительную диагностику на аппарате, который нам предоставили для ознакомления, - сказал Уилсон. - Он работал так, как рекламировалось, по крайней мере, в течение того времени, пока я с ним работал, что означает, что его диагностические возможности на порядок выше, чем у наших собственных биосканеров. Я бы хотел уделить ему больше времени, но еще не добрался до других позиций, по которым мы ведем переговоры. Но в целом сканер делает то, что заявлено, если говорить по-простому.
   - Именно так, - сказал Дудудо. - Они представляют огромную ценность для ваших колоний.
   - Как и наши космические корабли для ваших, - заметила Абумве. Союз колоний надеялся продать Берфинору пять недавно списанных фрегатов в обмен на несколько сотен сканеров.
   - Но существует фундаментальное несоответствие в технологиях, не так ли? - сказал Дудудо. - Технология, которую мы вам предлагаем, является передовым достижением биомедицины; то, что вы предлагаете нам, отстает от ваших новейших кораблей на поколение или более.
   - Технология надежна, - настаивала Абумве. - Я хотела бы напомнить вам, что мы прибыли сюда на корабле, который на несколько поколений старше тех кораблей, которые мы вам предлагаем. Он по-прежнему пригоден для полетов и находится в отличном состоянии.
   - Да, конечно, - сказал Дудудо. - Мы прекрасно понимаем, что "Кларк" намеревались использовать как рекламу при продаже нам устаревших товаров. Тем не менее, министр считает, что дисбаланс слишком велик. Мы добиваемся пересмотра условий.
   - Но это те исходные условия, которых изначально добивался ваш министр, - возразила Абумве. - Вносить изменения сейчас крайне необычно.
   Дудудо осторожно потянул себя за основание глазных стебельков. - Полагаю, министр считает, что обстоятельства изменились. - Один из глаз Дудудо, возможно, неосознанно, повернулся, чтобы взглянуть на наблюдателей-землян.
   Абумве не преминула уловить подтекст, но в тот момент ничего не могла с этим поделать. Вместо этого она продолжила настаивать, надеясь, что Дудудо вернется к своему боссу с просьбой пересмотреть ее позицию в переговорах. Дудудо был чрезвычайно любезен и сочувствовал своей человеческой коллеге, но ничего не обещал.
   Во время всего этого Лю и его земные коллеги не произнесли ни слова и ничем не выдали своих мыслей. Уилсон попытался поймать взгляд Лоуэн, чтобы узнать, о чем она думает, но она сосредоточилась на Дудудо.
   Вскоре после этого переговоры, продолжавшиеся весь день, закончились, и разочарованные люди молча отправились на шаттле обратно в "Кларк" и так же тихо покинули ангар для шаттлов. Уилсон смотрел, как удаляется Абумве, а за ней ее помощница. Остальные сотрудники Абумве, находившиеся на шаттле, некоторое время неуверенно топтались на месте, прежде чем отправиться на выход. В углу ангара земляне на мгновение сбились в кучу, разговаривая; в какой-то момент Лоуэн подняла голову и посмотрела в сторону Уилсона. Уилсон старался не придавать этому значения.
   В конце концов, группа землян разделилась, и Лю и Лоуэн направились прямо к Уилсону.
   - Приветствую вас, земляне, - сказал Уилсон.
   Лю выглядел вежливо озадаченным; Лоуэн улыбнулась. - Как долго вы ждали, чтобы воспользоваться этим? - спросила она.
   - По крайней мере, в течение дюжины лет, - ответил Уилсон.
   - Было ли все так, как вы хотели? - продолжила расспросы Лоуэн.
   - Это действительно было так, - сказал Уилсон.
   - У вас сегодня была интересная торговая сессия, - дипломатично заметил Лю.
   - Да, можно сказать и так, - согласился Уилсон.
   - Так что же там произошло? - спросила Лоуэн.
   - Вы имеете в виду, почему обычное торговое соглашение сорвалось, поставив Союз колоний в неловкое положение перед наблюдателями, на которых он хотел произвести впечатление своей дипломатической остротой ума? - уточнил Уилсон. Он отметил, как слегка изменилось выражение лица Лю при этом подведении итогов дня.
   - Да, это было бы именно то событие, о котором я говорила, - сказала Лоуэн.
   - Ответ скрыт в самом вопросе, - сказал Уилсон. - Вы были там. Берфинорцам кое-что известно о затруднительных отношениях Союза колоний с Землей. Полагаю, они считали, что у нас будет мотивация заключить хоть какую-нибудь сделку, лишь бы не опозориться перед вами.
   - Это не сработало, - сказала Лоуэн.
   - Да, верно, - согласился Уилсон. - Берфинор не очень хорошо знает посла Абумве. Она настойчива и не любит сюрпризов.
   - Что теперь будет? - спросил Лю.
   - Я ожидаю, что посол Абумве вернется завтра, проинформирует Дудудо о том, что любые новые условия абсолютно неприемлемы, и как можно вежливее пригрозит выйти из переговоров, - предположил Уилсон. - И в этот момент наш друг с Берфинора, скорее всего, откажется от предложения новых условий, потому что, хотя Союзу колоний было бы неплохо заполучить в свои руки несколько замечательных новых биомедицинских сканеров, у Берфинора идет вялотекущая пограничная война с Ироджем, и ему не хватает кораблей. Поэтому они нуждаются в этом торговом соглашении больше, чем мы, и если оно провалится, потеряют больше.
   - Интересно, - повторил Лю.
   - Мы не хотели, чтобы вам было скучно, - заметил Уилсон.
   - Вы также не хотели, чтобы мы стали свидетелями дипломатических переговоров, в ходе которых Союз колоний оказался бы в невыгодном положении, - сказала Лоуэн, глядя прямо на Уилсона.
   - И вы удивлены этим? - спросил Уилсон, глядя на Лю и Лоуэн в равной степени.
   - Нет, - ответил Лю. - Хотя, признаюсь, я слегка удивлен, что вы это признаете.
   Уилсон пожал плечами. - Я больше специалист по технической поддержке, а не опытный дипломат, - сказал он. - Мне позволено говорить очевидные вещи.
   - Вашему боссу, возможно, не понравится, что вы говорите нам "очевидные вещи", - заметила Лоуэн.
   Лю открыл рот раньше Уилсона. - Напротив, я думаю, посол Абумве точно знала, что делает, когда назначала лейтенанта Уилсона нашим связным, - сказал он.
   - Она совсем не глупая, - согласился Уилсон.
   - Так что я учусь, - сказал Лю и зевнул. - Извините, - сказал он. - Космические путешествия все еще в новинку для меня, и я обнаружил, что они меня утомляют. Думаю, мне нужно немного отдохнуть.
   - Как вам ваше жилище? - спросил Уилсон.
   - Там уютно, - ответил Лю.
   - Какой дипломатичный способ выразить суть, - заметил Уилсон.
   Лю рассмеялся. - Да, хорошо. Это моя работа, - сказал он. Он извинился и вышел.
   - Хороший парень, - сказал Уилсон вслед ему.
   - Отличный парень, - возразила Лоуэн. - Один из лучших дипломатов в мире и один из самых приятных людей, с которыми вы хотели бы познакомиться. Он даже уступил Францу свою отдельную койку и поселился в одной комнате с Тьерри. У Франца началась легкая клаустрофобия. Он сказал, что видел тюремные камеры и побольше.
   - Вероятно, это правда, - предположил Уилсон.
   - Ирония в том, что больше всего из-за этого пострадает Тьерри, - сказала Лоуэн. - Лю блестящий и замечательный человек, но он еще и храпит, как товарный поезд. Теперь Тьерри приходится из-за этого страдать. Не удивляйтесь, если в течение следующих нескольких дней вы увидите, что он выглядит очень, очень усталым.
   - Вы могли бы прописать ему что-нибудь, чтобы он спал, - предложил Уилсон. - В конце концов, вы же врач.
   - Не думаю, что мои права на выписку рецептов распространяются дальше Нептуна, - сказала Лоуэн. - И вообще, Франц путешествует с генератором белого шума, который помогает ему заснуть. Он уже отдал его Тьерри на время. С ним все должно быть в порядке. Так и должно быть.
   - Хорошо, - сказал Уилсон. - А у вас? Как ваши апартаменты?
   - Они отстойные, - сообщила Лоуэн. - И Луиза уже заняла нижнюю койку.
   - У вас тяжелая жизнь, - посочувствовал Уилсон.
   - Если бы люди только знали, - согласилась Лоуэн. - Кстати, кого я должна убить, чтобы раздобыть здесь выпивку?
   - К счастью, никого, - разуверил Уилсон. - Тремя палубами ниже есть офицерская кают-компания. Там представлен достойный сожаления выбор ужасного светлого пива и некачественных спиртных напитков.
   - Могу это исправить, - заявила Лоуэн. - Я путешествую с бутылкой восемнадцатилетнего "Лафройга" в чемодане [Laphroaig - известная марка шотландского односолодового виски].
   - Он не обязательно полезен для здоровья, - предупредил Уилсон.
   - Расслабьтесь, - сказала Лоуэн. - Если бы я действительно была алкоголичкой, то взяла бы с собой что-нибудь подешевле. Я привезла его на всякий случай, чтобы умаслить кого-нибудь из вас, ребята, притвориться дружелюбной и все такое.
   - Слава богу, вам не пришлось этого делать, - заметил Уилсон.
   - Прежде чем мы прибыли, я подумала, что могла бы спросить посла Абумве, не хочет ли она чего-нибудь выпить, - призналась Лоуэн. - Но у меня действительно нет ощущения, что она из тех, кто ценит, когда к ней хорошо относятся.
   - Думаю, вы правильно оценили посла, - согласился Уилсон.
   - С другой стороны, вы, - сказала Лоуэн, указывая на Уилсона.
   - Я за то, чтобы умаслить вас, доктор Лоуэн, - заверил ее Уилсон.
   - Замечательно, - обрадовалась Лоуэн. - Первая остановка - помещение на этом корабле, которое вы, ребята, в шутку называете офицерской каютой. Вторая остановка - офицерская кают-компания. Надеюсь, она больше.
  

*   *   *

   Офицерская кают-компания была больше, но ненамного.
   - Союз колоний имеет что-то против личного пространства? - спросила Лоуэн, ставя бутылку Лафройга на очень маленький стол. В офицерской кают-компании не было никого, кроме Лоуэн, Уилсона и бутылки.
   - Это старый корабль, - объяснил Уилсон, выбирая пару бокалов из буфета в гостиной. - В старые времена люди были меньше ростом и ценили возможность хорошо прижаться друг к другу.
   - Сомневаюсь в правдивости вашего заявления, - сказала Лоуэн.
   - Наверное, это разумно, - одобрил Уилсон. Он подошел к столу и поставил бокалы. Когда они соприкоснулись со столом, раздался щелчок.
   Лоуэн, озадаченная, потянулась за одним из бокалов. - Магнитный, - сказала она, поднимая бокал.
   - Да, - подтвердил Уилсон. - Искусственная гравитация отключается нечасто, но когда это происходит, приятно, что бокалы не плавают как попало.
   - А что насчет их содержимого? - спросила Лоуэн. - Что с ним происходит?
   - Его стараются выпить как можно быстрее, как безумные, - ответил Уилсон, поднимая свой бокал и размахивая им перед Лоуэн. Лоуэн сардонически посмотрела на Уилсона, открыла "Лафройг", налила ему себе на полтора пальца и столько же себе. - За искусственную гравитацию, - произнесла она тост.
   - За искусственную гравитацию, - согласился Уилсон.
   Они выпили.
  

*   *   *

   Через несколько минут выпили по второй порции:
   - Итак, это легко? - спросила Лоуэн.
   - Что легко? - спросил Уилсон.
   Лоуэн указала на тело Уилсона. - Быть зеленым.
   - Не могу поверить, что вы только что спросили об этом, - сказал Уилсон.
   - Знаю, - ответила Лоуэн. - Джим Хенсон и несколько поколений его потомков сейчас переворачиваются в своих могилах за много десятков световых лет отсюда [Джим Хенсон больше всего прославился придуманными им зелеными маппет-куклами, включая лягушонка Кермита].
   - Это забавная шутка, - заметил Уилсон. - Или, по крайней мере, была такой в первые шестьсот раз, когда я ее слышал.
   - Тем не менее, это серьезный вопрос! - возразила Лоуэн. - Я спрашиваю из медицинского любопытства, знаете ли. Хочу понять, действительно ли все эти так называемые улучшения, которые дают солдатам сил обороны колоний, - все это нужно?
   - Ну, начнем с этого, - сказал Уилсон. - На сколько лет я, по-вашему, выгляжу?
   Лоуэн посмотрела. - Не знаю, может, двадцать два? Максимум двадцать пять? То, что вы зеленый, мешает мне оценить ваш возраст. Вы намного моложе меня, хотя мне тридцать пять. Но вы ведь не моложе меня, не так ли?
   - Мне девяносто, - огорошил Уилсон.
   - Не может быть, - не поверила Лоуэн.
   - Более или менее, - сказал Уилсон. - Когда находишься здесь достаточно долго, то в конце концов теряешь ориентиры, если не проверяешь. Это потому, что, пока ты в СОК, то на самом деле не стареешь.
   - Как это вообще возможно? - спросила Лоуэн. - Энтропия здесь все еще действует, верно? Физика ведь не полностью отменена?
   Уилсон протянул руку. - Вы впадаете в жалкое заблуждение, - сказал он. - То, что я выгляжу как человек, еще не означает, что я им являюсь. В этом теле больше генетического материала, который не является строго человеческим, чем того, который остался человеческим. И в нем также тесно интегрированы машины. Моя кровь на самом деле представляет собой скопление наноботов в жидкости. Я и все остальные солдаты СОК - генетически модифицированные киборги.
   - Но вы все еще остаетесь собой, верно? - спросила Лоуэн. - Вы все тот же человек, каким были, когда покинули Землю. Сознание все то же.
   - Этот вопрос вызывает некоторые разногласия среди нас, солдат, - ответил Уилсон, опуская руку обратно. - Когда вы перемещаетесь в новое тело, машина, которая выполняет перемещение, создает впечатление, что вы находитесь в двух телах одновременно, по крайней мере, на мгновение. Такое ощущение, что вы как личность совершаете переход. Но я думаю, что в равной степени возможно и то, что воспоминания передаются в мозг, специально подготовленный для них, он просыпается, и между двумя отдельными мозгами происходит достаточное взаимодействие, чтобы создать иллюзию передачи, прежде чем старый мозг отключится.
   - В таком случае, вы на самом деле мертвы, - заметила Лоуэн. - Настоящий вы. А этот вы - подделка.
   - Правильно. - Уилсон сделал еще глоток из своего бокала. - Имейте в виду, СОК могли бы показать вам графики и диаграммки, которые показывают, что на самом деле происходит передача сознания. Но я думаю, что это одна из тех вещей, которые невозможно смоделировать со стороны. Я должен признать возможность того, что могу быть поддельным Гарри Уилсоном.
   - И это вас не беспокоит? - поинтересовалась Лоуэн.
   - В метафизическом смысле, да, - ответил Уилсон. - Но в повседневном смысле я не слишком задумываюсь об этом. Внутри меня такое ощущение, что я живу на свете уже девяносто лет, и, в конечном счете, этой моей версии нравится быть живой. Вот так.
   - Ух ты, этот разговор зашел так далеко, как я и не ожидала, - призналась Лоуэн.
   - Если вам это кажется странным, подождите, пока я не расскажу вам, что благодаря механике прыжкового привода вы окажетесь в совершенно другой вселенной и никогда больше не увидите своих друзей и семью, - сказал Уилсон.
   - Подождите, что? - не поняла Лоуэн.
   Уилсон указал на бутылку "Лафройга". - Лучше налейте себе еще, - сказал он.
  

*   *   *

   Выпив по четыре бокала, немного погодя:
   - Вы знаете, в чем проблема Союза колоний, не так ли? - спросила Лоуэн.
   - Только одна проблема? - переспросил Уилсон.
   - Это высокомерие! - высказалась Лоуэн, проигнорировав вопрос Уилсона. - Что это за правительство, которое решает, что разумнее всего, благоразумнее всего, мудрее всего держать целую планету в состоянии остановки развития только для того, чтобы использовать ее для выращивания колонистов и солдат?
   - Если вы ожидаете, что я выступлю в защиту действий Союза колонистов, то это будут очень короткие дебаты, - сказал Уилсон.
   - И не просто какую-то планету, - продолжила Лоуэн, снова игнорируя Уилсона. Уилсон улыбнулся; очевидно, Лоуэн уже была навеселе и заводила себя сама. - А Землю! Я серьезно, вы что, издеваетесь надо мной? Колыбель человеческой жизни во Вселенной, место, откуда все мы родом, нашу родную планету, черт возьми. А пару сотен лет назад некоторые придурки на Фениксе подумали: "Да пошли они все к черту". Скажите честно, что, по-вашему, должно было случиться, когда мы узнали, как сильно вы над нами издевались? И как долго?
   - Повторяю свое замечание, что если вы ожидаете, что я буду защищать Союз колоний, то будете сильно разочарованы, - сказал Уилсон.
   - Но вы один из них! - заметила Лоуэн. - По крайней мере, знаете, как они думают, не так ли? Так о чем же они думали?
   - Думаю, они считали, что им никогда не придется иметь дело с тем, что Земля что-то узнает, - пояснил Уилсон. - И, чтобы быть точным, Союз колоний проделал очень хорошую работу, держа Землю в неведении в течение пары столетий. Если бы он не попытался убить моего друга и всю его семью, а также его колонию ради политической целесообразности, им, вероятно, все еще сходило бы с рук.
   - Подождите, - сказала Лоуэн. - Вы знаете Джона Перри?
   - Мы покинули Землю на одном корабле, - ответил Уилсон. - Были частью одной компании друзей. Называли себя "Старые пердуны". Тогда нас было семеро. Сейчас осталось трое. Я, Джон и Джесси Гонзалес.
   - Где она? - спросила Лоуэн.
   - Она в колонии Эри, - ответил Уилсон. - Мы с ней какое-то время были вместе, но в конце концов она захотела уйти из СОК, а я - нет. Вышла замуж за парня с Эри, и теперь у нее есть дочери-близнецы. Она счастлива.
   - Но все остальные мертвы, - заметила Лоуэн.
   - Когда мы поступали на службу, нам сказали, что три четверти из нас погибнут через десять лет, - вспомнил Уилсон. Он на мгновение задумался, затем посмотрел на Лоуэн и улыбнулся. - Так что, строго говоря, в процентном отношении, старые пердуны перебрали свои шансы. - Он выпил.
   - Простите, что навеваю воспоминания, - сказала Лоуэн через минуту.
   - Мы разговариваем и пьем, доктор Лоуэн, - заметил Уилсон. - Воспоминания всплывают сами собой.
   - Знаете, вы можете называть меня Даниэль, - предложила Лоуэн. - Или Дэни. Подойдет и то, и другое. Я думаю, раз мы выпили столько скотча вместе, нам следует обращаться друг к другу по имени.
   - Не могу с этим спорить, - согласился Уилсон. - Тогда зовите меня Гарри.
   - Привет, Гарри.
   - Привет, Дэни.
   Они чокнулись бокалами.
   - Они переименовывают мою среднюю школу в честь вашего друга, - сообщила Лоуэн. - Это была школа имени Хикенлупера. Теперь это будет школа имени Перри.
   - Нет более высокой чести, чем быть удостоенным ее, - заметил Уилсон.
   - На самом деле меня это немного раздражает, - призналась Лоуэн. - Сейчас я получаю письмо, в котором говорится: "Приветствуем вас, выпускники школы имени Перри", а я говорю: "Что? Я туда не ходила".
   - Насколько я знаю Джона, он был бы слегка смущен, узнав, что из-за него изменилось название вашей средней школы, - сообщил Уилсон.
   - Что ж, справедливости ради, этот человек освободил всю мою планету от систематической и многовековой кампании репрессий и социальной инженерии, проводимой Колониальным союзом, - сказала Лоуэн. - Так что, думаю, мне не стоит завидовать его средней школе.
   - Возможно, и нет, - согласился Уилсон.
   - Но это просто возвращает нас к первоначальному вопросу: о чем, черт возьми, думал Союз колоний? - спросила Лоуэн.
   - Вы хотите услышать серьезный ответ? - спросил Уилсон.
   - Конечно, если это не слишком сложно, - сказала Лоуэн. - Я немного пьяна.
   - Буду говорить простыми словами, - пообещал Уилсон. - Я был бы готов поспорить, что вначале Союз колоний оправдывал это тем, что думал, что он защищает Землю, перенося внимание с нее на миры Союза колоний, а затем также помогает человечеству в целом, используя Землю, чтобы помочь нашим колониям расти так быстро, как они только могли с помощью новых иммигрантов и солдат.
   - Итак, это сначала, - сказала Лоуэн. - А что было потом?
   - Позже? Привычка, - ответил Уилсон.
   Лоуэн моргнула. - Привычка? И это все? Это все, что у вас есть?
   Уилсон пожал плечами. - Я не говорил, что это был хороший ответ. Просто серьезный.
   - Хорошо, что я дипломат, - сказала Лоуэн. - Иначе высказала бы вам, что на самом деле думаю об этом.
   - Могу догадаться, - признал Уилсон.
   - А что думаете вы, Гарри? - спросила Лоуэн. - Как думаете, Земле и Союзу колоний следует заключить союз? После всего, что произошло?
   - Не уверен, что я самый квалифицированный специалист, чтобы ответить на этот вопрос, - признался Уилсон.
   - О, да ладно вам, - сказала Лоуэн и махнула рукой в сторону офицерской кают-компании, где по-прежнему находились только они двое и Лафройг. - Здесь только вы и я.
   - Я думаю, что это страшная вселенная, - ответил Уилсон. - В ней не так много людей.
   - А как же Конклав? - спросила Лоуэн. - Четыреста инопланетных рас теперь не убивают друг друга. Разве это не делает ситуацию менее пугающей?
   - Для этих четырехсот рас? Конечно, - согласился Уилсон. - Пока это продолжается. Для всех остальных? Все еще страшно.
   - Вы веселый, - заметила Лоуэн.
   - Предпочитаю "реалиста", - поправил Уилсон.
  

*   *   *

   Позже, после шести порций:
   - Вы везде зеленый? - спросила Лоуэн.
   - Извините? - спросил Уилсон.
   - Спрашиваю исключительно из научных соображений, - уточнила Лоуэн.
   - Спасибо, - сухо сказал Уилсон. - Так будет намного лучше.
   - Имею в виду, если только вы не предпочитаете ненаучные причины для моего вопроса, - сказала Лоуэн.
   - Почему, доктор Лоуэн? - Уилсон изобразил шок. - Я не такой мальчик.
   - И снова я настроена скептически, - усомнилась Лоуэн.
   - Вот что я вам скажу, - сказал Уилсон. - Задайте мне этот вопрос как-нибудь, когда не выпьете за один присест хорошую часть бутылки отличного односолодового шотландского виски. Если захотите это сделать, то, возможно, получите от меня другой ответ.
   - Прекрасно, - кисло ответила Лоуэн, а затем посмотрела на Уилсона так, как это сделала бы сова. - Ты не пьян.
   - Да, - согласился Уилсон.
   - Ты выпил столько же, сколько и я, а я пьяна в стельку, - заметила она. - Даже учитывая массу тела, ты тоже должен быть под кайфом.
   - Польза от нового тела, - пояснил Уилсон. - Гораздо более высокая переносимость алкоголя. Все гораздо сложнее, но уже поздно, и вы пьяны, так что, может быть, отложим это на завтра. Кстати говоря, вам пора отправляться в свою каюту, если вы хотите завтра прийти на переговоры без похмелья. - Он встал и протянул Лоуэн руку.
   Она пожала ее, лишь слегка покачнувшись. - Ух ты, - сказала она. - Кто-то что-то сделал с искусственной гравитацией.
   - Да, - поддакнул Уилсон. - Именно так. Пошли. - Он провел ее по коридорам и палубам к каютам, которые капитан Колома выделила для наблюдателей.
   - Почти на месте, - сказал Уилсон Лоуэн.
   - Как раз вовремя, - заметила Лоуэн. - Думаю, вы выбрали живописный маршрут. Живописный маршрут, который немного петляет.
   - Может быть, принести вам воды, - предложил Уилсон. - И немного крекеров.
   - Это отличная идея, - согласилась Лоуэн, а затем слегка подпрыгнула, услышав, как дверь одной из кают распахнулась и ударилась о переборку.
   Уилсон обернулся на шум и увидел Тьерри Бурку, который выглядел испуганным. - Все в порядке, мистер Бурку? - спросил он.
   Бурку повернулся к Уилсону, увидел Лоуэн под руку с ним и бросился к ним. - Дэни, Дэни, иди скорее, - воскликнул он. - Это Конг.
   - Что с Конгом? - спросила Лоуэн уже не таким усталым и невнятным голосом, как несколько минут назад. Уилсон видел панику на лице ее коллеги, и его встревоженный тон заставил ее забыть о опьянении. - Что такое?
   - Он не дышит, - сказал Бурку. - Посинел и не дышит. - Он схватил Лоуэн за руку и потащил ее по коридору к своей каюте. - Он не дышит, и я думаю, что он, возможно, мертв.
  

*   *   *

   - Когда он лег, с ним все было в порядке, - сказал Бурку. - Мы оба чувствовали усталость, поэтому одновременно решили вздремнуть. Затем он начал храпеть, и я включил аппарат с белым шумом. Затем я заснул. Когда проснулся, сказал ему, что пойду принесу чаю, и спросил, не хочет ли он. Он не ответил, и я пошел его встряхнуть. И тут я увидел, что у него посинели губы.
   Все наблюдатели находились в медицинском отсеке "Кларка" вместе с Уилсоном, Абумве, капитаном Коломой и доктором Инге Стоун, главным врачом "Кларка". Лю тоже был там, на носилках.
   - Он говорил что-нибудь, кроме того, что устал? - спросила Стоун Бурку. - Жаловался ли на какие-либо другие боли или недомогания?
   Бурку покачал головой. - Я знаю Конга десять лет, - сказал он. - Он всегда был здоров. Самое худшее, что с ним когда-либо случалось, это перелом ноги, когда его сбил мотоцикл при переходе через улицу.
   - Что с ним случилось? - спросил Франц Мейер. После Лю он был самым высокопоставленным дипломатом среди наблюдателей.
   - Трудно сказать, - ответила Стоун. - Это почти похоже на отравление угарным газом, но это не имеет смысла. Присутствующий здесь мистер Бурку не пострадал, чего не произошло бы, если бы это был угарный газ, и в любом случае рядом с этими койками нет ничего, что могло бы его генерировать.
   - А как насчет генератора белого шума? - спросила Лоуэн. Теперь она была трезва, благодаря сочетанию кофеина, ибупрофена и нервозности. - Это как-то могло привести к такому?
   - Конечно, нет, - сказал Мейер почти презрительно. - У него нет движущихся частей, кроме динамиков. Он не выдает ничего, кроме белого шума.
   - А как насчет аллергии или повышенной чувствительности? - спросила Стоун.
   На этот раз Мейер покачал головой. - У него была непереносимость лактозы, но это не привело бы к такому результату. И, кроме этого, у него ни на что не было аллергии. Все так, как сказал Тьерри. Он здоровый человек. Был здоровым.
   - Не упускаем ли мы чего-нибудь из виду? - спросила Луиза Карвалью. Все посмотрели на нее; это был первый раз, когда она заговорила с тех пор, как группа собралась в медицинском отсеке.
   - Упускаем из виду что? - спросила в свою очередь Колома.
   - Есть вероятность, что это не естественная смерть, - предположила Карвалью. - Конг был здоровым человеком, у него ранее не было проблем со здоровьем.
   - При всем моем уважении, мисс Карвалью, это, вероятно, больше, чем нам нужно для объяснения, - ответила Стоун. - Скорее всего, мистер Лю стал жертвой ранее недиагностированного заболевания. Это не редкость, особенно для людей, которые были внешне здоровы. Отсутствие у них явных проблем со здоровьем означает, что они обращаются к врачу не так часто, как другие. Это позволяет не столь очевидным проблемам незаметно подкрасться к ним.
   - Понимаю, что самое простое объяснение обычно является правильным, - сказала Карвалью. - Конечно. Но я также знаю, что на моей родине, в Бразилии, вернулись убийства путем отравления. В прошлом году сенатор от штата Мату-Гросу был отравлен мышьяком.
   - Политическое убийство? - спросила Абумве.
   - Нет, - призналась Карвалью. - Его отравила жена за то, что он переспал с одной из своих помощниц в законодательном собрании.
   - Не будет ли нескромно предположить, что здесь такой ситуации нет? - спросила Абумве.
   Мейер оглядел своих коллег. - Можно с уверенностью сказать, что никто из нас не спал с Конгом, - ответил он Абумве. - Также можно с уверенностью сказать, что ни у кого из нас не было профессиональных причин желать ему смерти. За исключением Тьерри, никто из нас не был знаком с ним до этой миссии. Критерии отбора на миссию были в той же степени политическими, что и все остальные. У нас дома мы все представляем разные политические интересы, поэтому не было прямой конкуренции или профессиональной зависти.
   - Все ли ваши фракции ладят друг с другом? - спросил Уилсон.
   - По большей части, - сказал Мейер, а затем указал на Лоуэн. - Доктор Лоуэн представляет здесь интересы Америки, и Соединенные Штаты, хорошо это или плохо, все еще занимают ведущую, хотя и оспариваемую позицию в мировой политике, особенно после возвращения Перри. Другие политические круги стремились свести к минимуму их влияние на эту миссию, вот почему Лю Конг был выбран главой миссии, несмотря на возражения США, и почему представитель США - приношу свои извинения, Дэни - является самым младшим в миссии. Но ничего из этого не доходило до уровня надувательства.
   - В любом случае, я провела здесь с лейтенантом Уилсоном несколько часов, - сказала Лоуэн. Это вызвало удивление как у Мейера, так и у Абумве. - Конг попросил меня поближе познакомиться с нашим представителем по связям с Колониальным союзом, чтобы мы могли лучше понять положение дел в нем. Что я и сделала. - Она повернулась к Уилсону. - Без обид, - сказала она.
   - Я не обиделся, - весело ответил Уилсон.
   - Таким образом, похоже, что вопрос об отравлении или убийстве не рассматривается, - сказала Стоун.
   - Если только это не был кто-то со стороны Союза колоний, - предположила Карвалью.
   Абумве, Уилсон и Колома обменялись взглядами.
   Это не осталось незамеченным. - Хорошо, что это было? - спросила Лоуэн.
   - Вы имеете в виду внезапные многозначительные взгляды? - сказал Уилсон, прежде чем Абумве или Колома успели что-либо сказать.
   - Да, именно об этом я и говорю, - подтвердила Лоуэн.
   - У нас недавно было несколько случаев диверсий, - сказала Абумве, бросив раздраженный взгляд на Уилсона.
   - На этом корабле? - спросил Мейер.
   - Нет, не на этом, - сказала Колома. - Но это может повлиять на корабль.
   - И вы думаете, что это может быть еще одним из таких случаев? - предположил Мейер.
   - Сомневаюсь, что это так, - сказала Абумве.
   - Но вы не можете быть уверены на сто процентов, - настаивал Мейер.
   - Да, не можем, - согласилась Абумве.
   - Что я здесь упускаю? - спросила Стоун, обращаясь к Абумве и Коломе.
   - Позже, Инге, - сказала Колома. Стоун недовольно закрыла рот.
   - Думаю, у нас здесь может возникнуть потенциальная проблема, - заметил Мейер.
   - Что вы предлагаете нам предпринять в связи с этим? - спросила Абумве.
   - Думаю, нам нужно провести вскрытие, - предложил Мейер. - Чем скорее, тем лучше.
   - Доктор Стоун, безусловно, может это сделать, - сказала Колома. Мейер покачал головой; Колома нахмурился. - Разве это неприемлемо?
   - Не в одиночку, - сказал Мейер. - Не хочу обидеть доктора Стоун, но это событие стало политически чувствительным. Если кто-то из членов Союза колоний саботирует ваши усилия, то под подозрение попадает весь аппарат Союза колоний. Я нисколько не сомневаюсь, что доктор Стоун прекрасно справится со вскрытием. Я также нисколько не сомневаюсь, что на Земле найдутся политики, которые посмотрят на то, как врач из Союза колоний снимет с этого Союза подозрение в смерти земного дипломата, и будут использовать это в своих собственных целях, какими бы они ни были.
   - Тогда возникает проблема, - сказала Стоун. - Потому что все мои сотрудники тоже из Колониального союза.
   Мейер посмотрел на Лоуэн, которая кивнула. - Я проведу вскрытие вместе с вами, - сказала она Стоун.
   Стоун моргнула. - Вы врач по образованию? - спросила она.
   Лоуэн кивнула. - Пенсильванский университет, - сказала она. - Специализировалась в гематологии и нефрологии. Практиковалась по специальности около трех месяцев, прежде чем перейти на работу в государственный департамент в качестве советника.
   - Доктор Лоуэн умалчивает о том факте, что ее отец - государственный секретарь Соединенных Штатов Сол Лоуэн, - сказал Мейер, улыбаясь. - И что она была более или менее назначена на эту должность по воле своего отца. Что ни в коей мере не умаляет ее собственных талантов.
   - В любом случае, - сказала Лоуэн, слегка смущенная комментарием Мейера. - У меня есть ученая степень и опыт. Мы вдвоем можем сделать так, чтобы никто не жаловался на результаты вскрытия.
   Стоун посмотрела на Колому, которая перевела взгляд на Абумве. Абумве кивнула. Колома сделала то же самое. - Хорошо, - сказала она. - Когда вы хотите начать?
   - Мне нужно немного поспать, - ответила Лоуэн. - Я думаю, нам всем не помешало бы немного выспаться. Завтра у всех нас напряженный день. - Стоун кивнула в знак согласия; наблюдатели с Земли извинились и направились к своим каютам.
   - О чем, черт возьми, вы думали? - спросила Колома Уилсона после того, как они ушли.
   - Вы имеете в виду, что мы не должны сообщать им о диверсиях, - уточнил Уилсон. Колома кивнула. - Послушайте. Они уже заметили нашу реакцию. Они знали, что что-то происходит. Мы могли бы либо неумело солгать и вызвать у них недоверие, либо рассказать им правду и завоевать немного доверия. Руководитель их миссии умер, и мы не знаем почему. Мы можем использовать все доверие, которое сможем получить.
   - В следующий раз, когда у вас возникнет желание принимать дипломатические решения, сначала обратитесь ко мне, - предупредила Абумве. - Вы делали это раньше, поэтому я знаю, что вы можете сделать это сейчас. Это не ваша миссия, и не вам решать, что мы им говорим, а что нет.
   - Да, посол, - ответил Уилсон. - Я не пытался намеренно усложнить вашу работу.
   - Лейтенант, мне наплевать на ваши намерения, - сказала Абумве. - Я думала, вы уже знаете об этом.
   - Знаю, - сказал Уилсон. - Простите.
   - Вы свободны, Уилсон, - проговорила Абумве. - Взрослым нужно поговорить наедине. - Она повернулась к Коломе и Стоун. Уилсон понял намек и ушел.
   Лоуэн ждала его в коридоре.
   - Предполагалось, что вы спите, - удивился Уилсон.
   - Я хотела извиниться перед вами, - сказала Лоуэн. - Уверена, что то, что я сказала о том, чтобы провести с вами время, прозвучало неправильно.
   - Та часть, где вы сказали, что проводите время со мной по приказу Лю, - догадался Уилсон.
   - Да, это так, - подтвердила Лоуэн.
   - Вам стало бы легче, если бы вы узнали, что мой босс велела мне провести время с вами? - спросил Уилсон.
   - Не совсем, - ответила Лоуэн.
   - Тогда я не буду признаваться вам в этом, - сказал Уилсон. - По крайней мере, пока у вас не будет время прийти в себя.
   - Спасибо, - сухо ответила Лоуэн.
   Уилсон протянул руку и сочувственно коснулся руки Лоуэн. - Ладно, серьезно, - сказал он. - Как дела?
   - О, вы знаете, - сказала Лоуэн. - Мой босс мертв, а он был действительно хорошим человеком, и завтра я должна буду вскрывать его, чтобы узнать, не убил ли его кто-нибудь. У меня все отлично.
   - Пойдем, - предложил Уилсон и обнял ее за плечи. - Я провожу вас до вашей койки.
   - Это ваш босс велела вам так поступить? - в шутку спросила Лоуэн.
   - Нет, - серьезно ответил Уилсон. - Это за мой счет.
  

*   *   *

   Крайнее раздражение Абумве, вызванное сначала исходом торговых переговоров в конце первого дня, а затем смертью Лю Конга и возможными последствиями этого, стало очевидным на второй день переговоров. Абумве начала с того, что разорвала Дудудо на куски, продемонстрировав самую блестящую демонстрацию ядовитой вежливости, какую Уилсон когда-либо видел в своей жизни. Дудудо и его коллеги-переговорщики действительно начали съеживаться в манере Берфинора, что, по мнению Уилсона, было больше похоже на сокращение мошонки, чем на что-либо еще.
   Наблюдая за тем, как посол выполняет свою работу и делает это с чувством, близким к мстительной радости, Уилсон понял, что его давнее желание, чтобы Абумве время от времени действительно расслаблялась, было явно ошибочным. Это была женщина, которая действовала лучше всего и наиболее эффективно, когда была по-настоящему зла; желать, чтобы она смягчилась, было все равно что желать, чтобы альфа-хищник перешел на зерновые. Упускать суть.
   Мозгодруг Уилсона звякнул о поступившем сигнале, незаметном для других участников переговоров. Это была Лоуэн. - Вы можете говорить? - гласило сообщение.
   Нет, но вы можете, - отправил Уилсон. - Вы общаетесь с моим мозгодругом. Больше никого это не побеспокоит.
   Подождите, переключусь на голос, - отправила Лоуэн и затем заговорила. - Думаю, у нас большая проблема, - сказала она.
   Определите "проблему", - прислал Уилсон.
   Мы закончили вскрытие, - ответила Лоуэн. - Физически с Конгом все было в порядке. Все выглядело здоровым и настолько близким к совершенству, насколько это возможно для человека его возраста. Нет ни разрывов, ни аневризм, ни повреждений органов, ни рубцов. Ничего. Нет причин, по которым он должен быть мертв.
   По-вашему, это указывает на нечестную игру? - прислал Уилсон.
   Да, - подтвердила Лоуэн. - И есть еще кое-что, из-за чего я с вами разговариваю. Я взяла у него немного крови на анализ и обнаружила в ней множество аномалий. В ней концентрация посторонних частиц, которых я раньше не видела.
   Ядовитые соединения? - спросил Уилсон.
   Я так не думаю, - ответила Лоуэн.
   Вы показывали это Стоун? - спросил Уилсон.
   Пока нет, - ответила Лоуэн. - Я подумала, что вы могли бы оказать большую помощь в этом вопросе. Вы можете получать изображения?
   Конечно, - отправил сообщение Уилсон.
   Хорошо, сейчас отправляю, - сообщила Лоуэн. Перед боковым зрением Уилсона промелькнуло уведомление о полученном изображении; он развернул его.
   Уилсон послал сообщение, что это клетки крови.
   Это не просто клетки крови, - ответила Лоуэн.
   Уилсон присмотрелся повнимательнее и увидел пятнышки среди клеток. Он увеличил изображение. Пятнышки подросли в размере и детализации. Уилсон нахмурился, вызвал отдельное изображение и сравнил их.
   Они похожи на наноботов умной крови, - наконец послал Уилсон.
   Я так и думала, что это могут быть они, - сообщила Лоуэн. - И это плохо. Потому что их там не должно было быть. Точно так же, как Конг не должен был умереть. Если у вас есть человек, который, как предполагается, не умер, и нет физических причин, по которым он должен был умереть, и у вас также высокая концентрация инородного вещества в его крови, нетрудно сделать вывод, что одно связано с другим.
   Итак, вы думаете, что это сделал Союз колоний, - послал Уилсон.
   Я понятия не имею, кто это сделал, - сказала Лоуэн. - Я просто знаю, как это выглядит.
   Уилсону нечего было на это сказать.
   Я собираюсь рассказать Стоун о том, что я нашла, а затем мне придется рассказать Францу, - сказала Лоуэн. - Уверена, что Стоун расскажет Коломе и Абумве. Я думаю, у нас есть около часа, прежде чем все станет плохо.
   Хорошо, - прислал Уилсон.
   Если вы сможете придумать что-нибудь, что не даст этому катиться к чертям собачьим, я бы не возражала, - сказала Лоуэн.
   Я посмотрю, что можно сделать, - написал Уилсон.
   Извините, Гарри, - сказала Лоуэн и отключилась.
   Уилсон некоторое время сидел молча, наблюдая, как Абумве и Дудудо исполняют свой дипломатический танец о том, каков правильный баланс в торговле между космическими кораблями и биомедицинскими сканерами. Затем он отправил приоритетное сообщение на компад Абумве.
   Сделайте десятиминутный перерыв, - говорилось в нем. - Доверьтесь мне.
   Абумве несколько минут не отвечала на приоритетное сообщение; она была слишком занята, выбивая пыль из Дудудо. Когда представителю Берфинора наконец удалось вставить хоть слово, она посмотрела на свой компад, а затем перевела взгляд на Уилсона с почти незаметным выражением, которое никто другой не воспринял бы иначе как "Ты, должно быть, издеваешься надо мной". Уилсон признал это с таким же едва заметным выражением, которое, как он надеялся, должно было означать: "Я, черт возьми, не шучу". Абумве еще секунду пристально смотрела на него, затем прервала Дудудо, попросив сделать небольшой перерыв. Дудудо, взволнованный, потому что чувствовал себя как под катком, согласился. Абумве жестом пригласила Уилсона присоединиться к ней в холле.
   - Похоже, вы забыли нашу вчерашнюю дискуссию, - заявила Абумве.
   - Лоуэн обнаружила в крови Лю что-то похожее на нанороботов умной крови, - сказал Уилсон, проигнорировав заявление Абумве. - Если Стоун еще не сообщила вам об этом, то скоро получите сообщение. Как и Мейер и остальные наблюдатели.
   - И что? - спросила Абумве. - Не то чтобы мне было все равно, но Лю мертв, а эти переговоры - нет, и вам не нужно было прерывать их, чтобы сообщить мне последние новости, которые я бы все равно получила.
   - Я прервал вас не из-за этого, - ответил Уилсон. - Я прервал вас, потому что мне нужно, чтобы вы вернули мне этот пробный сканер обратно. Немедленно.
   - Почему? - спросила Абумве.
   - Потому что я думаю, что есть что-то очень подозрительное в том, что в крови Лю были обнаружены наноботы "умной крови", и я хочу рассмотреть их получше, - сказал Уилсон. - Оборудование медицинского отсека вошло в стандартную комплектацию "Кларка", когда он сошел с конвейера пятьдесят лет назад. Нам нужны инструменты получше.
   - А зачем вам это нужно сейчас? - спросила Абумве.
   - Потому что, когда сегодняшние переговоры завершатся, все это дерьмо выплеснется наружу, - ответил Уилсон. - Посол, дипломат с Земли мертв, и, похоже, это сделал Союз колоний. Когда Мейер и остальные наблюдатели вернутся на "Кларк", они отправят беспилотник обратно на станцию "Феникс" и в земную миссию там. Их отзовут, и мы будем обязаны немедленно отвезти их обратно. Таким образом, вы провалите эти переговоры, между Землей и Союзом колоний возникнет еще более глубокий раскол, и вся вина ляжет на нас. Снова.
   - Если только вы не разберетесь с этим за это время, - предположила Абумве.
   - Да, - согласился Уилсон. - "Умная кровь" - это технология, посол. Технология - это то, чем я занимаюсь. И я уже знаю, как обращаться с этими сканерами, потому что я работал с ними, когда оценивал их. Но мне нужна такая машина сейчас. И вам нужно купить ее для меня.
   - Думаете, это сработает? - спросила Абумве.
   Уилсон развел руками в жесте "может быть?". - Я знаю, что если мы не попробуем, то нам конец. Если это попытка наугад, то это все равно попытка.
   Абумве достала свой компад и набрала адрес Хиллари Дролет, своей помощницы. - Сообщите Дудудо, что мне нужно встретиться с ним в холле. Сейчас же. - Она отключила связь и повернулась к Уилсону. - Вам еще что-нибудь нужно? Пока я принимаю заявки.
   - Мне нужно одолжить шаттл, чтобы вернуться на "Кларк", - попросил Уилсон. - Я хочу, чтобы Лоуэн и Стоун наблюдали за мной, чтобы не было сомнений в том, что я найду.
   - Хорошо, - согласилась Абумве.
   - Я бы также хотел, чтобы вы сегодня как можно дольше затягивали переговоры, - сказал Уилсон.
   - Не думаю, что это будет проблемой, - ответила Абумве.
   Дудудо появился в коридоре, виновато поводя глазными яблоками.
   - И, если это вообще возможно, вы хотели бы заключить эту сделку сегодня, - предложил Уилсон, глядя на Дудудо. - На всякий случай.
   - Лейтенант Уилсон, в этом вопросе я уже намного опередила вас, - сообщила Абумве.
  

*   *   *

   - Кто-то в этой комнате - убийца! - заявил Уилсон.
   - Пожалуйста, не говорите этого, когда они действительно появятся, - сказала Лоуэн.
   - Вот почему я говорю это сейчас, - пояснил Уилсон.
   Уилсон, Лоуэн и Стоун находились в медицинском отсеке, ожидая Абумве, Мейера, Бурку и Колому. Колома направлялась с мостика; остальные выходили из шаттла, который только что пришвартовался.
   - Они уже в пути, - сказала Лоуэн, взглянув на свой компад. - Франц сказал мне, что сегодня они завершили переговоры. По-видимому, вы заключили отличную сделку на сканеры.
   - Хорошо, - заметил Уилсон и похлопал по сканеру, который он использовал. - Может быть, это означает, что я могу оставить вот этот. Эта штука очень хороша.
   Прибыла Колома; Абумве, Мейер и Бурку последовали за ней через минуту.
   - Теперь, когда мы все в сборе, давайте начнем, - предложил Уилсон. - Если вы проверите свои компады, то увидите несколько фотографий, которые я вам прислал. - Все присутствующие, кроме Уилсона, Стоун и Лоуэн, потянулись за своими компадами. - То, что вы видите, - это образец крови Лю Конга. В нем вы увидите красные и белые кровяные тельца, тромбоциты и что-то еще. Это что-то еще похоже на нанороботов "умной крови". Для тех из вас, кто с Земли, "умная кровь" - это неорганическое вещество, которое заменяет кровь у солдат сил обороны колоний. Оно обладает превосходными свойствами по переносу кислорода и другими преимуществами.
   - Как это попало в его кровь? - спросил Мейер.
   - Это интересный вопрос, - отметил Уилсон. - Почти такой же интересный, как и другой вопрос, который у меня есть: когда это попало в его кровь.
   - Если это продукт Колониального союза, то, похоже, он должен был попасть в его организм здесь, - сказал Бурку.
   - Я бы тоже так подумал, - признал Уилсон. - Но потом я поближе рассмотрел наноботов. Продолжайте и посмотрите на второе изображение, которое я вам прислал.
   Они повернулись, чтобы посмотреть на вторую фотографию, на которой были изображены два похожих объекта, расположенных один рядом с другим.
   - Первый объект - это крупный план того, что мы нашли в крови Лю, - пояснил Уилсон. - На втором - крупный план настоящего нанобота "умной крови", которую забрали у меня пару часов назад. - Он поднял большой палец, чтобы показать булавочный укол.
   - На мой взгляд, они выглядят одинаково, - сказал Мейер.
   - Да, и я подозреваю, что так и должно быть, - согласился Уилсон. - Пока вы не заглянете в них со всех сторон, во всех подробностях, вы не заметите особых различий. Если бы у нас было только оборудование "Кларка", мы бы не смогли увидеть различия. Даже с самым современным оборудованием Колониального союза это заняло бы некоторое время. К счастью, у нас есть несколько новых игрушек. Так что переходите к следующему изображению.
   Все перешли к третьему изображению.
   - Я не ожидаю, что кто-то из вас поймет, на что вы смотрите, но те, у кого есть некоторый технический опыт работы с "умной кровью", заметят два основных отличия во внутренней структуре, - разъяснил Уилсон. - Первое связано с тем, как наноботы справляются с поглощением кислорода. Второе связано с радиоприемниками в "роботах".
   - Что означают эти различия? - спросила Абумве.
   - Что касается поглощения кислорода, это означает, что "роботы" способны удерживать значительно больше молекул кислорода, - ответил Уилсон. - Однако эти ничего с ним не делают. "Умная кровь" разработана для облегчения доставки кислорода к тканям организма. Но вещество, содержащееся в крови Лю, этого не делает. Оно просто удерживает кислород. Оно движется, захватывает кислород в легких и не отпускает его. Красные кровяные тельца переносят меньше кислорода, а ткани организма усваивают его меньше.
   - Конг задохнулся от этого вещества, - предположила Лоуэн.
   - Верно, - согласился Уилсон. - Что касается радиоприемника, то "умная кровь" получает указания от мозгодруга своего владельца по зашифрованному каналу и по умолчанию возвращается к своей основной функции - транспортировке кислорода. - Он указал на компад Абумве. - Это устройство также обменивается зашифрованным сигналом. Однако по умолчанию он отключен. Он работает только тогда, когда получает сигнал. Однако его сигнал поступает не от мозгодруга.
   - Откуда он берется? - спросил Мейер.
   Лоуэн подняла какой-то предмет. Это был генератор белого шума Мейера.
   - Этого не может быть, - сказал Мейер.
   - Возможно, - согласился Уилсон. - Но это так, потому что мы это проверили. Как, по-вашему, мы можем описать действие этого вещества? Вот почему я сказал, что интересный вопрос заключается в том, когда это вещество попало в кровь Лю. Потому что вот это, - Уилсон указал на генератор белого шума, который Лоуэн поставила на стол, - убедительно свидетельствует о том, что это произошло до того, как вы, ребята, покинули Землю.
   - Как вы его нашли? - спросила Абумве.
   - Мы пересмотрели смерть Лю, - ответила Стоун. - Мы знали, когда он умер, и знали, что этим роботам нужен передатчик, и мистер Бурку сказал, что он включил генератор белого шума, чтобы заглушить храп Лю.
   - Вы не можете думать, что это сделал я, - запротестовал Бурку.
   - Вы включили эту штуку в той же комнате, - сказал Уилсон.
   - Она даже не моя, - заметил Бурку. - Мне ее одолжил Франц. Она принадлежит ему.
   - Это правда, - сказал Уилсон, поворачиваясь к Мейеру.
   Мейер выглядел потрясенным. - Я не убивал Конга! И в любом случае это не имеет логического смысла. Конг должен был находиться в отдельном помещении. Эта вещь не должна была находиться в одной каюте с ним.
   - Очень хорошая мысль, - согласился Уилсон. - Именно поэтому я проверил эффективный радиус передачи роботизированного передатчика генератора. Он составляет около двадцати метров. Ваша койка находится прямо за соседней дверью, а спальные места достаточно узкие, чтобы койка Лю находилась в пределах радиуса действия, даже учитывая ослабление сигнала из-за общей переборки.
   - Мы путешествовали больше недели, прежде чем прибыли сюда, - возразил Мейер. - До этого у нас были отдельные каюты, но мы все равно жили достаточно близко, чтобы эта штука работала. Я пользовался ею каждую ночь. С Конгом ничего не случилось.
   - Интересно, что в генераторе белого шума есть два передатчика, - сказал Уилсон. - Один из них воздействует на роботов. Второй воздействует на первый передатчик. Он включает или выключает его.
   - Так что это ничего бы не дало, пока вы не пришли сюда, - сказала Лоуэн.
   - Это безумие, - заявил Мейер. - У меня нет пульта дистанционного управления для этой штуки! Идите на мою койку! Проверьте сами!
   Уилсон посмотрел на капитана Колому. - Я попрошу команду осмотреть его каюту, - сказала она.
   - Вы недавно выбрасывали мусор? - спросил Уилсон.
   - Нет, - ответила Колома. - Обычно мы не выбрасываем мусор, пока не вернемся на станцию "Феникс", и не делаем этого в системах других людей. Это невежливо.
   - Тогда я бы предложил нам порыться в мусоре, - сказал Уилсон. - Я могу дать вам частоту передачи, если это поможет. - Колома кивнула.
   - Зачем вы это сделали? - спросил Бурку Мейера.
   - Я этого не делал! - закричал Мейер. - Вы могли сделать это так же, как и я, Тьерри. Генератор был в вашем распоряжении. Именно вы убедили Конга уступить мне свое место. Я его не просил.
   - Вы жаловались на клаустрофобию, - напомнил Бурку.
   - Я пошутил насчет клаустрофобии, придурок, - сказал Мейер.
   - И не я ему это предложил, - сказал Бурку. - Это была Луиза. Так что не надо сваливать это на меня.
   На лице Мейера появилось странное выражение. Уилсон заметил это. Абумве тоже. - Что это значит? - спросила она Мейера.
   Мейер обвел взглядом группу, словно раздумывая, стоит ли что-то говорить, затем вздохнул. - Я спал с Луизой Карвалью последние три месяца. Во время процесса отбора на эту миссию и после этого. Это не отношения, это скорее использование общей возможности. Я не думал, что это будет иметь значение, поскольку ни один из нас не был в состоянии выбрать другого для этой миссии.
   - Хорошо, - сказала Абумве. - И что?
   - Луиза всегда жаловалась, что я плохо сплю, - сказал Мейер и указал на генератор белого шума. - Две недели назад, когда мы узнали, кто участвует в миссии, она купила мне это. Сказала, что это поможет мне уснуть.
   - Именно Луиза предложила Мейеру одолжить мне генератор, - сказал Бурку. - Чтобы заглушить храп Конга.
   - Где мисс Карвалью? - спросила Стоун.
   - Она сказала, что идет в свою каюту, - сказала Абумве. - Лейтенант Уилсон не просил ее быть здесь, поэтому я не просила ее приходить.
   - Наверное, нам следует послать кого-нибудь за ней, - сказал Уилсон, но Колома уже достала свой компад, приказывая кому-нибудь позвать ее.
   Почти сразу после этого на компаде Коломы раздался сигнал тревоги; это была Нева Балла. Колома включила громкую связь со своей старшей помощницей, чтобы все в комнате могли слышать. - У нас проблема, - сказала Балла. - В техническом шлюзе по левому борту кто-то есть. Похоже, это один из землян.
   - Пришлите мне изображение, - попросила Колома. Когда она получила его, то разослала на компады всех остальных присутствующих в комнате.
   Это была Луиза Карвалью.
   - Что она делает? - спросила Лоуэн.
   - Закройте шлюз, - приказала Колома.
   - Слишком поздно, - ответила Балла. - Она уже запустила цикл откачки.
   - Должно быть, она каким-то образом подслушивала, - сделала вывод Абумве.
   - Как, черт возьми, она туда попала? - сердито спросила Колома.
   - Точно так же, как заставила Мейера и Бурку помочь ей убить Лю, - ответил Уилсон.
   - Но почему она это сделала? - спросил Мейер. - С кем она работает? На кого она работает?
   - Мы не собираемся получать ответы на эти вопросы, - заметил Уилсон.
   - Ну, по крайней мере, мы знаем одно, - сказала Лоуэн.
   - Что именно? - спросил Уилсон.
   - Кто бы ни саботировал вас здесь, наверху, похоже, что они работают там, на Земле, - сказала Лоуэн.
   - Это также почти сошло им с рук, - признал Уилсон. - Если бы у нас не было этого сканера, все выглядело бы так, будто его убил Союз колоний. К тому времени, когда все прояснилось, было бы уже слишком поздно что-либо исправлять.
   На это никто ничего не сказал.
   На видеомониторе было видно, как Карвалью посмотрела вверх, туда, где находилась камера, как будто рассматривая группу людей в медицинском отсеке.
   Она помахала рукой.
   Воздух вышел из шлюза. Карвалью выдохнула и продолжала выдыхать достаточно долго, чтобы оставаться в сознании, пока не открылся шлюз корпуса.
   Она вышла из шлюза.
   - Дэни, - позвал Уилсон.
   - Да, Гарри, - отозвалась Лоуэн.
   - У вас все еще остался Лафройг? - спросил Уилсон.
   - Да, - ответила Лоуэн.
   - Хорошо, - сказал Уилсон. - Потому что прямо сейчас, я думаю, нам всем нужно выпить.
  
   ЭПИЗОД ДЕСЯТЫЙ. ЭТО, ДОЛЖНО БЫТЬ, ТО САМОЕ МЕСТО
  
   Харт Шмидт долетел на шаттле от "Кларка" до станции "Феникс", добрался внутренним трамваем до главного транспортного узла станции, а затем сел на один из паромов, которые прибывали на станцию "Феникс" и отправлялись с нее каждые пятнадцать минут. Паром направился к выделенному станции "Феникс" терминалу-космопорту в городском узле Феникс-Сити, который объединял большую часть гражданского общественного транспорта, обслуживающего старейший и наиболее густонаселенный город старейшей и наиболее населенной планеты-межзвездной колонии людей.
   Сойдя с парома, Харт прошел через выход C космопорта и сел в челночный трамвай, следующий до главного терминала узла. Три минуты спустя Харт вышел из трамвая, спустился с платформы на невероятно длинный эскалатор и оказался в главном терминале. Это было одно из самых больших зданий, когда-либо построенных людьми, огромное куполообразное сооружение, в котором размещались магазины, конторы, гостиницы и квартиры для тех, кто работал в узле, школы для их детей, больницы и даже тюрьма, хотя у Харта не было личного опыта взаимодействия с последними двумя.
   Харт улыбнулся, войдя в главный зал и ступив на площадку перед терминалом. В своем воображении, как всегда, он представил, как толпа людей, снующих туда-сюда, внезапно хватает за руки людей, стоящих рядом с ними, и танцует вальс в унисон. Он был уверен, что когда-то видел подобную сцену в кино, либо здесь, в главном терминале, либо в космопорте или на станции, похожей на эту. Этого, конечно, никогда не происходило. Но и не означало, что Харт не мечтал об этом.
   Его первой остановкой был отель Кэмпбелл главного терминала узла. Харт поселился в номере, который был на одну ступеньку выше стандартного, бросил свою сумку в изножье кровати королевских размеров и после нескольких месяцев совместного проживания с другим дипломатом в "офицерской каюте" "Кларка" размером с чулан для швабр сразу же возрадовался отсутствию других людей в его жилом помещении площадью почти сорок квадратных метров.
   Харт удовлетворенно вздохнул и тут же задремал. Три часа спустя он проснулся, принял душ, который был неприлично горячим и продолжался неприлично долго, и заказал еду в номер, не отказавшись от горячего мороженого с помадкой. Он дал непомерные чаевые разносчику еды, наелся до отвала, переключил развлекательный канал на канал классических фильмов и стал смотреть истории столетней давности о ранних колониальных драмах и приключениях с давно умершими актерами в главных ролях, пока его глаза не закрылись, казалось, сами по себе. Он проспал без сновидений с включенным дисплеем почти десять часов.
   Поздним утром следующего дня Харт вышел из отеля Кэмпбелл, сел на межтерминальный трамвай до железнодорожного терминала А и там пересел на поезд 311, который следовал в Катаулу, Лафурш, Фелисиану и Терребон. Шмидт оставался в поезде до самого Терребона, а затем ему пришлось бежать, чтобы пересесть на Тангипахопский экспресс, на который он успел, когда двери уже закрывались. В Тангипахопе он сел в местный автобус Ибериа и вышел на третьей остановке, Кроули. Там его ждала машина. Он улыбнулся, узнав Бруссарда Куэльцо, водителя.
   - Брус! - сказал он, обнимая мужчину. - Счастливого урожая.
   - Давно не виделись, Харт, - ответил Брус. - И тебя с урожаем.
   - Как дела? - спросил Харт.
   - Как всегда, - ответил он. - Работаю на твоего отца, таскаю его задницу с места на место. Продолжая семейную традицию Куэльцо, мы сохраняем власть, стоящую за семейным троном Шмидтов.
   - Да ладно, - сказал Харт. - Мы не так уж беспомощны.
   - Это нормально, что ты так думаешь, - сказал Брус. - Но должен сказать тебе, что однажды в прошлом месяце мне пришлось отвезти маму в больницу на обследование, когда твоя мама была на одном из собраний своей организации. Твой папа позвонил на компад моей мамы и спросил, как пользоваться кофеваркой. У нее берут кровь на анализ, и она показывает ему, как нажимать кнопки. Твой отец - один из самых влиятельных людей в Фениксе, Харт, но он бы умер с голоду через день, если бы остался один.
   - Вполне справедливо, - сказал Харт. - Как поживает твоя мать? - Магда Куэльцо могла быть, а могла и не быть реальной силой, стоящей за троном Шмидтов, но, несомненно, большая часть семьи ее очень любила.
   - Намного лучше, - сказал Брус. - На самом деле, она занята приготовлением ужина, который ты будешь запихивать себе в глотку всего через несколько часов, так что нам лучше поторопиться. - Он взял сумку Харта и забросил ее на заднее сиденье машины. Двое мужчин запрыгнули на переднее сиденье; Брус ввел пункт назначения, и машина поехала сама.
   - Это не очень сложная работа, - рискнул заметить Харт, когда машина отъехала от станции.
   - В этом-то все и дело, - сказал Брус. - В свободное время я работаю над поэзией, которая, кстати, продвигается очень хорошо, спасибо, что спросил. В той мере, в какой поэзия продвигается хорошо, что, как ты понимаешь, является весьма относительной вещью, как и было на протяжении веков. Сейчас я признанный поэт и почти ничего не зарабатываю на этом.
   - Извини за это, - сказал Харт.
   Брус пожал плечами. - Все не так уж и плохо. Твой отец щедр в этом отношении. Ты же знаешь, какой он. Вечно твердит, что люди должны сами пробиваться в этом мире и ценить честный дневной труд. Он скорее умрет, чем даст грант. Зато дает мне до смешного легкую работу и платит мне достаточно хорошо, чтобы я мог поработать над своими словами.
   - Ему нравится быть покровителем, - признал Харт.
   - Верно, - сказал Брус. - В прошлом году я получил поэтическую медаль "Нова Акадия" за свою книгу, и он гордился этим больше, чем я. Я позволил ему повесить медаль у себя в кабинете.
   - Это папа, - отметил Харт.
   Брус кивнул. - Он сделал то же самое с Лизой, - сказал он, упомянув свою сестру. - В течение года она чистила туалеты в доме, а затем он заплатил ей за это достаточно, чтобы она смогла закончить аспирантуру по вирусологии. Отправился на церемонию вручения докторской. Настоял на том, чтобы его сфотографировали. Фото у него на столе.
   - Это здорово, - одобрил Харт.
   - Знаю, что ты с ним несколько раз обсуждал разные вопросы, - отважился сказать Брус.
   - Он все еще раздражен тем, что я пошел на дипломатическую службу в Колониальный союз, а не в политику Феникса, - признал Харт.
   - В конце концов, он это переживет, - предположил Брус.
   - Как долго собираешься оставаться на этой работе? - спросил Харт, меняя тему.
   - Забавно, что ты спрашиваешь, - сказал Брус, уловив попытку и поддержав ее. - Медаль помогла мне получить должность преподавателя в университете Метейри. Предполагалось, что занятия начнутся в начале осени, но я попросил перенести их на семестр, чтобы можно было помочь твоему отцу пережить сезон выборов.
   - Как все прошло? - спросил Харт.
   - О, боже, - удивился Брус. - Ты совсем не следил за ними?
   - Я был в космосе, - ответил Харт.
   - Это было жестоко, - сказал Брус. - Не для твоего отца, конечно. Никто даже не пытался противостоять ему здесь. Когда придет время, его придется выкатывать из офиса. Но остальная часть партии "Родина" пострадала. Потеряли шестьдесят мест в региональном парламенте. И девяносто пять в глобальном. "Новые зеленые" сформировали коалицию с юнионистами и назначили нового премьер-министра и глав департаментов.
   - Как это произошло? - спросил Харт. - Меня не было какое-то время, но не так долго, чтобы Феникс вдруг стал мягкотелым. Я говорю это как человек мягкотелый, пойми.
   - Понятно, - сказал Брус. - Я сам голосовал за "Новых зеленых" на региональных выборах. Только не говори своему отцу.
   - Это большой секрет, - пообещал Харт.
   - Партия "Родина" обленилась, - сказал Брус. - Она так долго была у власти, что забыла, что за нее могут не проголосовать. Несколько плохих людей на ключевых постах, пара глупых скандалов и харизматичный глава партии "Новых зеленых". Если сложить все это воедино, то получается, что люди рискнули найти кого-то нового. Думаю, это ненадолго; "Новые зеленые" и профсоюзные активисты уже спорят, а "Родина" проведет небольшую генеральную уборку. Но тем временем твой отец в плохом настроении из-за этого. Тем более, что он был одним из архитекторов глобальной партийной стратегии. Крах выставляет его в невыгодном свете, по крайней мере, он так считает.
   - О, боже, - заметил Харт. - Это сделает День сбора урожая веселым.
   - Да, он был в плохом настроении, - подтвердил Брус. - Твоя мать держала его в узде, но в этот урожай у вас дома будет вся семья, и ты знаешь, как он ладит со всем кланом. Особенно с приходом Брандта в юнионистскую партию.
   - Братья Шмидт, - сказал Харт. - Брандт - предатель, Харт - неуспевающий, а Уэс... ну что ж, он Уэс.
   Брус улыбнулся. - Не забывай свою сестру, - напомнил он.
   - Никто не забывает Кэтрин, Брус, - сказал Харт. - Кэтрин незабываема.
   - Они все уже там, ты знаешь, - заметил Брус. - В доме. Приехали прошлой ночью. Все они, все их супруги и дети. Не собираюсь лгать тебе, Харт. Одна из причин, по которой приехал за тобой, заключалась в том, что я хотел несколько минут побыть в тишине.
   Харт усмехнулся, услышав это.
   Вскоре в поле зрения появилось поместье семьи Шмидт, занимающее все 120 акров, с главным домом, расположенным на холме, возвышающемся над фруктовыми садами, полями и лужайками. Дом.
   - Я помню, когда мне было шесть лет, и мама пришла сюда работать, - сказал Брус. - Помню, как подъезжал к этому месту и думал, что одна семья ни за что не смогла бы жить на таком большом пространстве.
   - Ну, после того, как вы приехали, это была уже не просто одна семья, - указал Харт.
   - Это правда, - признал Брус. - Расскажу тебе еще одну историю, которая тебя позабавит. Когда я учился в колледже, то привел свою девушку в "каретный сарай", и она была поражена, что у нас там так много места. После этого я боялся вести ее в главный дом. Я подумал, что она перестанет испытывать ко мне симпатию.
   - Неужели? - спросил Харт.
   - Нет, - сказал Брус. - Я не произвел на нее впечатления совсем по другим причинам. - Он переключил машину на ручное управление, проехал остаток подъездной дорожки и остановился у входной двери. - Вот и ты, Харт. Вся семья уже внутри и ждет тебя.
   - Сколько тебе будет стоить отвезти меня обратно? - пошутил Харт.
   - Через пару дней я сделаю это бесплатно, - сказал Брус. - А до тех пор, мой друг, ты застрял.
  

*   *   *

   - А, блудный космонавт возвращается, - сказал Брандт Шмидт. Он, как и остальные братья и сестры Шмидт, отдыхал во внутреннем дворе главного дома, наблюдая за детьми и супругами, расположившимися на лужайке перед домом. Брандт подошел к Харту, чтобы обнять его, за ним последовали Кэтрин и Уэс. Брандт протянул Харту коктейль, который держал в руке. - Я еще не начинал его, - сказал он. - Приготовлю другой.
   - А где мама с папой? - спросил Харт, потягивая напиток. Он нахмурился. Это был джин с тоником, в котором было слишком много джина.
   - Мама дома с Магдой, хлопочут из-за ужина, - сказал Брандт, направляясь к бару во внутреннем дворе, чтобы налить себе еще виски с содовой. - Она скоро вернется. Папа в своем кабинете, орет на какого-то партийного функционера. Это займет некоторое время.
   - А, - сказал Харт. Лучше пропустить это.
   - Ты слышал о последних выборах? - спросил Брандт.
   - Немного, - ответил Харт.
   - Тогда поймешь, почему он немного не в духе, - заметил Брандт.
   - То, что ты продолжаешь подкалывать его по этому поводу, не помогает, - сказала Кэтрин Брандту.
   - Я не придираюсь к нему по этому поводу, - ответил Брандт. - Просто не позволяю ему безнаказанно пересматривать историю недавних выборов.
   - Это в значительной степени соответствует определению "раздражать", - лаконично заметил Уэс, сидя в шезлонге, который был почти полностью откинут назад. Его глаза были закрыты, а стакан с чем-то коричневым стоял рядом на земле, чтобы его можно было достать рукой.
   - Понимаю, что говорю ему то, чего он не хочет слышать прямо сейчас, - признал Брандт.
   - Подкалываешь, - одновременно произнесли Кэтрин и Уэс. Они были близнецами и могли время от времени это делать. Харт улыбнулся.
   - Ладно, я его подкалываю, - сказал Брандт, сделал глоток джина с тоником, нахмурился и вернулся к бару, чтобы добавить еще тоника. - Но после стольких лет, когда я слушал его рассказы об историческом значении каждых выборов и роли его партии в них, думаю, что было бы неплохо немного изменить ситуацию.
   - Это именно то, что нужно в этот День сбора урожая, - сказала Кэтрин. - Еще один превосходный ужин от Магды остынет, потому что вы с папой снова не садитесь за стол.
   - Говори за себя, - возразил Уэс. - Они никогда не мешали мне есть.
   - Что ж, Уэс, у тебя всегда был особый талант отключаться, - сказала Кэтрин. - Это отбивает аппетит у остальных.
   - Не извиняюсь за то, что я единственный из нас, кто вообще интересуется политикой, - заявил Брандт.
   - Никто не хочет, чтобы ты извинялся, - сказала Кэтрин. - И ты знаешь, что мы все интересуемся политикой.
   - Я не интересуюсь, - возразил Уэс.
   - Мы все интересуемся политикой, за исключением Уэса, - поправилась Кэтрин, - который просто рад воспользоваться преимуществами того, что у семьи хорошее политическое имя. Так что, Брандт, обсуждай политику с папой сколько хочешь. Просто подождите, пока мы не перейдем к пирогу, прежде чем начнете шпынять друг друга.
   - Политика и пирог, - сказал Уэс. - Ммммм. - Он начал шарить в поисках своего напитка, взял его и поднес к губам, все еще не открывая глаз.
   Брандт повернулся к Харту. - Помоги мне, - попросил он.
   Харт покачал головой. - Я бы не возражал провести весь день сбора урожая без того, чтобы вы с папой не кидались друг в друга словесными шпильками, - сказал он. - Я здесь не для того, чтобы обсуждать политику. Я здесь, чтобы провести время со своей семьей.
   Брандт закатил глаза, глядя на своего младшего брата. - Разве ты не знаешь нашу семью, Харт?
   - О, не приставай к Харту с расспросами о политике на планете, - заявила Кэтрин. - Это первый раз, когда он проводит время дома, Бог знает за сколько времени.
   - С предпоследнего Дня урожая, - уточнил Харт.
   - Ты же не можешь искренне ожидать, что он будет заниматься относительно тривиальной политикой Феникса, когда борется с кризисами в Колониальном союзе, - заметила Кэтрин Брандту, а затем повернула голову к Харту. - Каким был твой последний межзвездный дипломатический триумф, Харт?
   - Я помог казнить собаку электрическим током, чтобы спасти мирные переговоры, - сказал Харт.
   - Что? - спросила Кэтрин, на мгновение растерявшись.
   Уэс приоткрыл один глаз и посмотрел на Харта. - Это что, похоже на принесение курицы в жертву богам?
   - Это сложнее, чем кажется, - ответил Харт. - И я бы отметил, что собака выжила.
   - Что ж, слава богу, что так оно и есть, - сказал Брандт и повернулся к своей сестре. - Я согласен с тобой, прекрасная Кэтрин. У Харта на уме явно есть вещи поважнее, чем простая политика.
   Прежде чем Кэтрин успела возразить, вниз спустилась Изабель Шмидт и обняла своего младшего сына. - О, Харт, - произнесла она и чмокнула его в щеку. - Я так рада тебя видеть, сынок. Не могу поверить, что прошел еще целый год. - Она отступила на шаг. - Ты выглядишь почти так же, как прежде.
   - Он почти не изменился, - сказал Брандт. - Он еще недостаточно взрослый, чтобы стареть быстро.
   - О, Брандт, заткнись, - беззлобно сказала Изабель. - Ему тридцать. Это достаточный возраст, чтобы начать быстро стареть. Ты начал в двадцать семь.
   - Ой, мама, - сказал Брандт.
   - Ты сам заговорил об этом, дорогой, - напомнила Изабель, а затем снова переключила свое внимание на Харта. - Тебе все еще нравится дипломатическая служба в Колониальном союзе? - спросила она. - Тебе это не надоедает?
   - Это не скучно, - признался Харт.
   - Ты все еще работаешь с... как там ее зовут? - спросила Изабель. - Оттумва?
   - Абумве, - поправил ее Харт.
   - Это та самая? - спросила Изабель. - Прости. Ты же знаешь, я плохо запоминаю имена.
   - Все в порядке, - ответил Харт. - И да, я все еще работаю с ней.
   - Она по-прежнему задница? - спросила Кэтрин. - Когда ты в последний раз был дома, из твоих рассказов о ней следовало, что она настоящая стерва.
   - А какие истории рассказывают о тебе твои помощники? - спросил Брандт свою сестру.
   - Если они рассказывают истории, то не остаются моими помощниками, - отрезала Кэтрин.
   - Она кажется лучше, - ответил Харт. - Или, по крайней мере, я думаю, что понимаю ее лучше.
   - Приятно это слышать, - сказала Изабель.
   - Спроси его о собаке, - протянул Уэс со своего места в гостиной.
   - Собаке? - спросила Изабель, переводя взгляд с Уэса на Харта. - А что насчет собаки?
   - Знаешь что, я, пожалуй, расскажу тебе об этом позже, мам, - сказал Харт. - Может быть, после ужина.
   - Это плохо кончится для собаки? - спросила Изабель.
   - Плохо? Нет, - ответил Харт. - Для собаки все закончится хорошо. А вот для нее не очень.
   - Дипломатия - это круто, - заметил Уэс.
   - Мы думали, ты приедешь вчера, - сказала Изабель, меняя тему.
   - Я задержался в хабе, - ответил Харт, вспоминая свой номер в отеле. - Было проще уехать первым поездом утром.
   - Хорошо, но ты остаешься на неделю, верно? - спросила Изабель.
   - Да, на пять дней, - подтвердил Харт. Он зарезервировал еще одну ночь в отеле Кэмпбелл, прежде чем отправиться обратно в "Кларк". Он намеревался воспользоваться этим.
   - Ладно, хорошо, - сказала Изабель. - Если у тебя есть время, я бы хотела тебя кое с кем познакомить.
   - О, мам, - закатила глаза Кэтрин. - Ты правда собираешься попробовать это еще раз?
   - Нет ничего плохого в том, чтобы познакомить Харта с некоторыми вариантами, - сказала Изабель.
   - У этого варианта есть имя? - спросил Харт.
   - Лиззи Чао, - ответила Изабель.
   - Это та самая Лиззи Чао, с которой я ходил в среднюю школу? - спросил Харт.
   - Думаю, да, - ответила Изабель.
   - Она замужем, - сказал Харт.
   - Она живет отдельно, - уточнила Изабель.
   - Это означает, что она замужем с возможностью развода, - пояснила Кэтрин.
   - Мама, я помню Лиззи, - ответил Харт. - Она на самом деле не в моем вкусе.
   - У нее есть брат, - подсказал Уэс из своей гостиной.
   - Он тоже не в моем вкусе, - сказал Харт.
   - А кто в твоем вкусе в наши дни, Харт? - спросила Изабель.
   - Сейчас у меня нет выбора, - сказал Харт. - Мама, я круглый год работаю на космическом корабле. Живу в помещении, которое меньше, чем наша кухонная кладовая. Провожу дни, пытаясь убедить инопланетян, что мы больше не хотим их взрывать. Это работа на весь день. Учитывая мои обстоятельства, было бы глупо пытаться завязать какие-либо отношения. Это было бы нечестно по отношению к другому человеку или ко мне, если уж на то пошло.
   - Харт, ты же знаешь, я ненавижу выглядеть стереотипной матерью, - заявила Изабель. - Но ты единственный из моих детей, кто не состоит в отношениях и не заводит детей. Даже Уэсу это удалось.
   - Спасибо, мам, - сказал Уэс, лениво помахав рукой.
   - Не хочу, чтобы ты в конечном итоге почувствовал, что все хорошее в жизни проходит мимо тебя, - сказала Изабель Харту.
   - Я так не считаю, - указал Харт.
   - Не сейчас, - ответила Изабель. - Но, дорогой, тебе тридцать, а ты все еще занимаешь должность помощника посла. Если тебя не повысят в ближайшие год или два, значит, этого не случится никогда. И где ты тогда будешь? Я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив. Но тебе пора начать трезво оценивать эти вещи и понимать, действительно ли дипломатическая служба в Колониальном союзе - лучшее применение твоих талантов и твоей жизни.
   Харт наклонился и чмокнул мать в щеку. - Я собираюсь подняться наверх и распаковать вещи, а потом проведать папу, - сказал он. Он допил остатки своего напитка и направился в дом.
   - Деликатность все еще кое-что значит, мама, - услышал Харт слова Кэтрин, когда входил в дом. Если мать и ответила, то Харт ничего не понял.
  

*   *   *

   Харт нашел своего отца, Аластера Шмидта, в его домашнем кабинете, расположенном в родительском крыле на третьем этаже, которое включало в себя их спальню, главную ванную комнату, смежные и отдельные гардеробные, отдельные кабинеты, библиотеку и гостиную. Детское крыло дома было обставлено не менее роскошно, но по-другому.
   Аластер Шмидт стоял за своим столом и слушал доклад одного из своих подчиненных политиков через громкоговоритель. Подчиненный, без сомнения, находился в офисе партии "Родина" в Фениксе, отчаянно пытаясь выбраться оттуда, чтобы отпраздновать День урожая со своей семьей, но был прикован к рабочему столу недобрым вниманием Шмидта, одного из старейшин партии и глобальной политики Феникса в целом.
   Харт просунул голову в открытую дверь и помахал отцу, давая понять, что он дома; отец бесцеремонно пригласил его в комнату, а затем снова переключил внимание на своего незадачливого аппаратчика. - Я не спрашивал, почему данные было трудно найти, Клаус, - сказал он. - Я спрашивал, почему у нас, похоже, их вообще нет. "Трудно найти" и "их нет в нашем распоряжении" - это две совершенно разные вещи.
   - Понимаю это, министр Шмидт, - говорил аппаратчик Клаус. - Я хочу сказать, что нам мешают праздничные дни. Большинство людей не работают. Запросы, которые мы подали, приняты и будут удовлетворены, но нам придется подождать, пока люди не вернутся.
   - Ну, вы же работаете, не так ли? - спросил Аластер.
   - Да, - сказал Клаус, и Харт уловил легкую нотку страдания в его голосе. - Но...
   - И на самом деле все правительство не закрывается полностью даже по большим мировым праздникам, - сказал Аластер, обрывая Клауса прежде, чем тот успел выдвинуть еще одно возражение. - Итак, ваша задача прямо сейчас - найти людей, которые все еще работают сегодня, как и вы, собрать эти данные и прогнозы и положить их в зашифрованном виде на мой стол перед тем, как я лягу спать сегодня вечером. И должен сказать вам, Клаус, что в День урожая я обычно рано ложусь спать. Это все из-за пирога.
   - Да, министр Шмидт, - с несчастным видом ответил Клаус.
   - Хорошо, - сказал Аластер. - Счастливого урожая, Клаус.
   - Счаст... - Клаус замолчал, когда Аластер прервал связь.
   - Его урожай не порадует, потому что ты заставляешь его работать в День урожая, - заметил Харт.
   - Если бы он предоставил мне эти данные вчера, как я просил и как он обещал, он был бы дома и жевал куриную ножку, - сказал Аластер. - Но он этого не сделал, так что это его вина.
   - Я заметил, что он все еще называет тебя министром, - напомнил Харт.
   - А, так ты знаешь о выборах, - сказал Аластер. - Брандт злорадствует, не так ли?
   - Я слышал это из других источников, - ответил Харт.
   - Официально правительство Союза зеленых протягивает оливковую ветвь "Родине", прося меня остаться на посту министра торговли и транспорта, - сообщил Аластер. - Неофициально коалиция заявила, что у них нет никого, кто был бы достаточно компетентен, чтобы руководить министерством, и что если они собираются испортить какое-то одно министерство, то не хотят портить то, которое обеспечивает доставку продуктов питания туда, куда им положено, и чтобы люди были в безопасности.
   - Это вполне обоснованная точка зрения, - согласился Харт.
   - Лично я считаю, что чем скорее эта коалиция зеленых и юнионистов развалится, тем счастливее буду, и подумывал о том, чтобы отказаться от нее, просто чтобы понаблюдать за последующим крушением поезда, - заметил Аластер. - Но потом понял, что, вероятно, будут настоящие железнодорожные катастрофы, и это то, что заставит задуматься всех, а не только членов коалиции.
   Харт улыбнулся. - Это знаменитое сострадание Аластера Шмидта, - сказал он.
   - Не начинай, - предупредил Аластер. - Я достаточно наслушался этого от Брандта. Не то чтобы мне было все равно. Я работаю. Но я также все еще зол из-за результатов выборов. - Он указал на стул перед столом, предлагая Харту сесть; Харт занял его. Аластер сел на свое место, глядя на сына.
   - Как жизнь в дипломатическом корпусе Колониального союза? - спросил Аластер. - Я представляю, как это, должно быть, волнующе, учитывая разрыв отношений между Землей и Союзом колоний.
   - Да, мы живем в интересные времена, - ответил Харт.
   - А ваша посол Абумве, похоже, в последнее время находится в гуще событий, - сказал Аластер. - Мечется между заданиями по всему известному космосу.
   - Да, ей не давали покоя, - сказал Харт.
   - А ты тоже был занят? - спросил Аластер.
   - В основном, - ответил Харт. - Я много работаю с лейтенантом Гарри Уилсоном, техником СКО, который выполняет для нас различные задания.
   - Я знаю, - сказал Аластер. - У меня есть друг, который работает в государственном департаменте. Держит меня в курсе дипломатических сообщений от "Кларка".
   - Это так? - спросил Харт.
   - У пыток собак электрическим током не так уж много будущего, Харт, - сказал Аластер.
   - Вот так, - сказал Харт.
   - Я не прав? - спросил Аластер.
   - Ты действительно читаешь отчеты, которые получаешь, папа? - ответил вопросом Харт. - Если ты читал отчет о собаке, то знаешь, что в итоге мы спасли мирные переговоры и помогли Колониальному союзу заключить союз с расой, которая склонялась к тому, чтобы присоединиться к Конклаву.
   - Конечно, после того, как неосторожно отдали собаку на съедение плотоядному растению, обнаружив место гибели короля, чье исчезновение положило начало гражданской войне в расе и обнаружение которого поставило под угрозу мирный процесс, которому, по всем признакам, раньше ничто не угрожало, - сказал Аластер. - Вы не заслуживаете похвалы за тушение пожаров, которые сами же и устроили, Харт.
   - В официальном отчете говорится иначе, чем в твоей интерпретации, папа, - возразил Харт.
   - Конечно, это так, - сказал Аластер. - Если бы я был твоим начальником, тоже написал бы так. Но я не твой начальник и умею читать между строк лучше, чем многие другие.
   - Ты чего-то добиваешься этим, папа? - спросил Харт.
   - Думаю, тебе пора возвращаться в Феникс, - сказал Аластер. - Ты отдал Колониальному союзу свой лучший шанс, а они злоупотребили твоим талантом. Они приставили тебя к дипломатической команде, которая годами выполняла безнадежные миссии, а в ней - к технику СОК, который использует тебя для выполнения черной работы. Ты слишком покладист, чтобы жаловаться, и, возможно, тебе даже весело, но ты никуда не двигаешься, Харт. И, может быть, это и было бы хорошо в начале твоей карьеры, но ты уже не в ее начале. Ты зашел в тупик. Все кончено.
   - Не то чтобы я был с тобой согласен, - ответил Харт, - но почему тебя это волнует, папа? Ты всегда говорил нам, что мы должны сами прокладывать свой путь, и говорил, что нам придется самим тонуть или выплывать. Ты - настоящий кладезь метафор о жестокой любви на эту тему. Если ты думаешь, что я тону, то должен быть готов позволить мне утонуть.
   - Потому что дело не только в тебе, Харт, - сказал Аластер. Он указал на динамик, через который кричал на Клауса. - Ради Бога, мне семьдесят два года. Неужели ты думаешь, что я хочу тратить свое время на то, чтобы мешать какому-нибудь бедолаге наслаждаться днем урожая? Нет, я хотел бы сказать "Родине", чтобы они справлялись без меня, а я проводил бы больше времени с моими внуками.
   Харт непонимающе уставился на отца. Никогда в прошлом его отец не проявлял к своим внукам ничего, кроме самого поверхностного интереса. Возможно, это потому, что они еще не представляют интереса, говорила какая-то часть мозга Харта, и он понимал, в чем дело. Чем старше становились его дети, тем больше внимания уделял им отец. И он мог проявить свою мягкость; взгляд Харта метнулся к висевшей на стене витрине с медалями, в которой хранилась награда Бруса "Нова Акадия".
   - Я не могу этого сделать, потому что за мной не следуют нужные люди, - продолжил Аластер. - Брандт злорадствует, потому что юнионистские деятели имеют свою долю власти, но дело в том, что причина, по которой это произошло, в том, что "Родина" не вырастила новые таланты, и теперь это кусает нас за задницу.
   - Подожди, - возразил Харт. - Папа, ты хочешь, чтобы я присоединился к "Родине"? Потому что я должен сказать тебе, что этого на самом деле не произойдет.
   - Ты меня не понял, - сказал Аластер. - У "Pодины" не появились новые таланты, но и у зеленых, и у профсоюзных активистов тоже. Я все еще на этой работе, потому что все новое поколение способных политиков на Фениксе, за редким исключением, являются полными профанами. - Он указал в сторону внутреннего двора, где собрались остальные члены семьи. - Брандт думает, что я злюсь на него, потому что он заодно с профсоюзными деятелями. А я злюсь на него, потому что он недостаточно быстро продвигается в руководстве профсоюза.
   - Брандт любит политику, - заметил Харт. - Я нет.
   - Брандту нравится все, что связано с политикой, - сказал Аластер. - Пока что ему наплевать на политику как таковую. Это еще впереди. Это коснется и Кэтрин. Она занята укреплением своей власти в мире благотворительности, склоняя людей на свою сторону и заставляя их благодарить ее за это, поддерживая ее работу. Когда она, наконец, перейдет в политику, то прямиком отправится на пост премьер-министра.
   - А что насчет Уэса? - спросил Харт.
   - Уэс есть Уэс, - ответил Аластер. - Такой есть в каждой семье. Я люблю его, но считаю саркастичным домашним животным.
   - Не думаю, что на твоем месте я бы говорил Уэсу об этом, - сказал Харт.
   - Он давно это понял, - сказал Аластер. - Я думаю, он смирился с этим, тем более что от него ничего не требуется. Как я уже сказал. По одному в каждой семье. Мы не можем позволить себе двоих.
   - Итак, ты хочешь, чтобы я вернулся домой, - сказал Харт. - И что мне тогда делать? Просто занять какую-нибудь политическую должность, которую ты для меня выбрал? Потому что никто не увидит в этом явного кумовства, папа.
   - Отдай мне должное за тонкость, - ответил Аластер. - Ты действительно думаешь, что Брандт находится там, где он есть, с профсоюзными деятелями, в полном одиночестве? Нет. Они увидели ценность бренда Шмидтов, и мы пришли к соглашению о том, что они получат в обмен на его продвижение по службе в организации.
   - На твоем месте я бы определенно не стал говорить Брандту об этом, - заметил Харт.
   - Конечно, нет, - не согласился Аластер. - Но я говорю тебе это для того, чтобы ты понял, как все это работает.
   - Это все еще кумовство, - указал Харт.
   - Я предпочитаю думать об этом как о продвижении людей, которые являются известной величиной, - возразил Аластер. - А разве ты не известная величина, Харт? Разве у тебя нет навыков, отточенных за время твоей дипломатической карьеры, которые могли бы найти немедленное применение на высоком уровне? Ты действительно хотел бы начать с самого низа? Ты уже немного староват для этого.
   - Ты только что признал, что дипломатический корпус Колониального союза научил меня навыкам, - сказал Харт.
   - Я никогда не говорил, что у тебя их нет, - сказал Аластер. - Я сказал, что они пропадают зря. Ты хочешь использовать их так, как они должны использоваться? Это то самое место, Харт. Пришло время позволить Колониальному союзу самому позаботиться о Колониальном союзе. Возвращайся в Феникс, Харт. Ты мне нужен. Ты нам нужен.
   - Я нужен Лиззи Чао, - печально произнес Харт.
   - О, нет, держись от нее подальше, - предупредил Аластер. - О ней плохие новости. Трахается с моим представителем здесь, в Кроули.
   - Папа! - удивился Харт.
   - Не говори своей маме, - предупредил Аластер. - Она думает, что Лиззи хорошая девушка. И, возможно, действительно хорошая. Просто без особого здравого смысла.
   - Нам бы этого не хотелось, - сказал Харт.
   - В твоей жизни и так было достаточно плохих суждений, Харт, - сказал Аластер. - Пора начать принимать более взвешенные решения.
  

*   *   *

   - Не ожидал так скоро снова увидеть тебя, - сказал Брус Куэльцо. Он стоял, прислонившись к машине, и читал сообщение на своем компаде. Харт спустился в каретный сарай.
   - Мне нужно было ненадолго отойти от семьи, - объяснил Харт.
   - Уже достали, да? - спросил Брус.
   - Да, - подтвердил Харт.
   - И у тебя еще четыре дня, пока не уедешь, - сказал Брус. - Я буду молиться за тебя.
   - Брус, можно задать тебе вопрос? - поинтересовался Харт.
   - Конечно, - удивился Брус.
   - Ты когда-нибудь обижался на нас? - спросил Харт. - Когда-нибудь обижался на меня?
   - Имеешь в виду, за то, что ты был неприлично богат, обладал титулом и принадлежал к одной из самых влиятельных семей на всей планете, не прилагая к этому абсолютно никаких усилий, и за то, что все, чего ты когда-либо хотел, подавалось тебе на блюдечке с голубой каемочкой, не имея ни малейшего представления о том, как тяжело это дается нам остальным? - сказал Брус.
   - Э-э, да, - ответил Харт, слегка опешив. - Да. Это.
   - Да, был период, когда я так поступал, - сказал Брус. - Я имею в виду, чего ты ожидал? Обида - это примерно шестьдесят процентов того, что значит быть подростком. И все вы - ты, Кэтрин, Уэс, Брандт - не имели ни малейшего представления о разреженном воздухе, в котором жили. Здесь, в квартирах, над гаражом? Да, здесь было какое-то недовольство.
   - Ты обижаешься на нас сейчас? - спросил Харт.
   - Нет, - сказал Брус. - Во-первых, когда я привел свою студенческую подружку в каретный сарай, то понял, что, учитывая все обстоятельства, у меня все было просто отлично. Я учился в тех же школах, что и ты, и твоя семья поддерживала меня и заботилась обо мне, моей сестре и маме, и не просто из чувства благородства, а как друзья. Черт возьми, Харт. Я пишу стихи, понимаешь? Я получил эту возможность благодаря вам, ребята.
   - Хорошо, - согласился Харт.
   - Я имею в виду, что у вас у всех все еще бывают моменты классовой неосведомленности, поверь мне на слово, и вы все подкалываете друг друга довольно неприятными способами, - сказал Брус. - Но я думаю, что даже если бы у вас не было денег, Брандт стремился бы к статусу, Кэтрин управляла бы всеми, Уэс плыл бы по течению, а ты бы занимался своим делом, а именно наблюдал и помогал. Вы все были бы сами собой. Все остальное зависит от обстоятельств.
   - Приятно знать, что ты так думаешь, - заметил Харт.
   - Я согласен, - сказал Брус. - Не пойми меня неправильно. Если хочешь отказаться от своей доли в семейном трастовом фонде и отдать ее мне, я приму ее. Я разрешу тебе спать над гаражом, когда понадобится.
   - Спасибо, - сухо поблагодарил Харт.
   - Что вызвало этот вопрос, если ты не возражаешь против моего интереса? - спросил Брус.
   - О, ты знаешь, - ответил Харт. - Папа давит на меня, чтобы я оставил дипломатический корпус и присоединился к семейному бизнесу, который, по-видимому, управляет всей планетой.
   - Ах, это, - сказал Брус.
   - Да, это, - подтвердил Харт.
   - Это еще одна причина, по которой я на вас не в обиде, ребята, - сказал Брус. - Вся эта ерунда с "рожденными править" уже порядком поднадоела. Все, что мне нужно делать, это возить твоего отца и связывать слова воедино.
   - А что, если я не хочу править? - спросил Харт.
   - Не правь, - ответил Брус. - Не совсем понимаю, почему ты об этом спрашиваешь, Харт. До сих пор ты неплохо справлялся с тем, чтобы не править.
   - Что ты имеешь в виду? - спросил Харт.
   - Вас четверо, - ответил Брус. - Двое из вас готовы заняться семейным бизнесом: Брандт, потому что ему нравятся привилегии, и Кэтрин, потому что у нее это действительно хорошо получается. Двое из вас не хотят иметь с этим ничего общего: Уэс, который быстро понял, что один из вас может облажаться, так что это вполне можете быть он и ты. Уэс уже занял место облажавшегося, поэтому ты сделал единственную логичную вещь, которая остается третьим сыновьям благородной семьи, - отправился искать счастья в другом месте.
   - Ого, ты действительно много думал об этом, - заметил Харт.
   Брус пожал плечами. - Я писатель, - сказал он. - И у меня было много времени понаблюдать за вами, ребята.
   - Ты мог бы рассказать мне все это раньше, - упрекнул Харт.
   - Ты не спрашивал, - ответил Брус.
   - Ага, - сказал Харт.
   - Кроме того, я могу ошибаться, - заметил Брус. - Со временем я понял, что полон такого же дерьма, как и все остальные.
   - Нет, я так не думаю, - не согласился Харт. - Я имею в виду, что это неправильно. Я сохраняю нейтралитет по поводу "полного дерьма".
   - Это справедливо, - сказал Брус. - Харт, если не возражаешь, я скажу, что у тебя сейчас экзистенциальный кризис.
   - Возможно, так оно и есть, - сказал Харт. - Я пытаюсь решить, кем хочу стать, когда вырасту. Приятно задуматься о том, когда тебе тридцать.
   - Не думаю, что имеет значение, сколько тебе лет, когда ты это поймешь, - сказал Брус. - Я думаю, что важно разобраться в этом до того, как кто-то другой скажет тебе, кем ты хочешь быть, и поймет это неправильно.
  

*   *   *

   - Кто в этом году произносит тост? - спросила Изабель. Все они сидели за столом: Аластер и Изабель, Харт, Кэтрин, Уэс и Брандт с супругами. Дети уединились в соседней комнате, за низкими столиками, и были заняты тем, что бросали друг в друга горохом и булочками, в то время как няни тщетно пытались удержать их под контролем.
   - Я произнесу тост, - предложил Аластер.
   - Ты произносишь тосты каждый год, - ответила Изабель. - И твои тосты скучные, дорогой. Слишком длинные и в них слишком много политики.
   - Это семейный бизнес, - сказал Аластер. - Это семейный ужин. О чем еще нам следует поговорить?
   - И, кроме того, ты все еще недоволен выборами, а я не хочу слышать об этом сегодня вечером, - сказала Изабель. - Так что никакого тоста от тебя не будет.
   - Я произнесу тост, - сказал Брандт.
   - О, черт возьми, нет, - сказал Аластер.
   - Аластер, - предостерегла Изабель.
   - Ты думала, что мое выступление будет долгим, скучным и полным политики, - сказал Аластер. - Главный злорадствующий здесь определенно превзойдет все твои ожидания относительно меня.
   - Папа прав, - согласилась Кэтрин.
   - Тогда скажи это сама, дорогая, - обратилась к ней Изабель.
   - Действительно, - сказал Брандт, явно немного обиженный тем, что его предложение о тосте было отвергнуто. - Расскажи нам истории о людях, с которыми познакомилась и которых покорила за последний год.
   - К черту все это, - сказал Уэс и потянулся за картофельным пюре.
   - Уэс, - сказала Изабель.
   - Что? - спросил Уэс, накладывая ложкой картофель. - К тому времени, как вы разберетесь, кто что будет жарить, все уже будет сухим и холодным. Для этого я слишком уважаю работу Маджи.
   - Я произнесу тост, - сказал Харт.
   - Хо! - воскликнул Брандт. - Это впервые.
   - Тише, Брандт, - шикнула Изабель и переключила внимание на своего младшего сына. - Давай, дорогой.
   Харт встал, взял свой бокал с вином и оглядел сидящих за столом.
   - Каждый год тот, кто произносит тост, рассказывает о событиях в своей жизни за последний год, - сказал Харт. - Что ж, я должен сказать, что этот год был богат на события. Инопланетяне плюнули в меня во время дипломатических переговоров. Мой корабль был атакован ракетой и чуть не взорвался рядом со мной. Инопланетянка передала мне человеческую голову в рамках других, совершенно разных переговоров. И, как вы все недавно узнали, я помог привести собаку в бессознательное состояние в рамках третьих переговоров. И все это время я изо дня в день живу на корабле, который является самым старым из действующих, сплю на койке, ширины которой едва хватает для меня, живу в одной комнате с парнем, который большую часть ночи либо храпит, либо пускает газы.
   - Если вдуматься, то это нелепый образ жизни. Это действительно так. И, как мне также недавно указали, у меня, похоже, нет большого будущего на этом пути, поскольку я назначен помощником посла низкого ранга, которой приходится с боем пробиваться к такого рода миссиям, от которых более высокопоставленные дипломаты отказались бы как от пустой траты их талантов и способностей. Это заставляет задуматься, зачем я это делаю. Почему я это сделал.
   - И тут я вспоминаю, почему делаю это. Потому что, каким бы странным, изматывающим, обессиливающим и, да, даже унизительным это ни было, в конце дня, когда все идет как надо, это самая захватывающая вещь, которую я когда-либо делал. Когда-либо. Я стою там и не могу поверить, что был частью группы, которая встречалась с людьми, которые не были людьми, но все еще могли рассуждать, и что мы рассуждали вместе, и по этой причине согласились жить вместе, не убивая друг друга и не требуя друг от друга большего, чем каждому из нас нужно что-то от другого.
   - И это происходит в то время в нашей истории, которое никогда не было более критичным для человечества. Мы здесь, все мы, без той защиты и тех факторов роста, которые Земля всегда предоставляла нам раньше. И поэтому все переговоры, все соглашения, все действия, которые мы предпринимаем - даже те из нас, кто находится на нижней ступени дипломатической службы, - имеют значение для будущего человечества. Для будущего этой планеты и всех подобных ей планет. Для будущего всех, кто сидит за этим столом.
   - Я люблю вас всех. Папа, мне нравится твоя преданность Фениксу и твое желание поддерживать его в рабочем состоянии. Мама, мне нравится, что ты заботишься о каждом из нас, даже когда немного насмехаешься над нами. Брандт, мне нравятся твои амбиции и напористость. Кэтрин, мне нравится, что однажды ты будешь править всеми нами. Уэс, мне нравится, что ты - семейный шут, который поддерживает в нас честность. Я люблю вас, ваших жен, мужей и детей. Я люблю Магду, Бруса и Лизу, которые прожили с нами всю свою жизнь.
   - Недавно кто-то сказал мне, что если я хочу что-то изменить, то это должно быть то самое место. Здесь, в Фениксе. С любовью и уважением, я не согласен. Папа, Брандт и Кэтрин позаботятся о Фениксе вместо нас. Моя работа - позаботиться обо всем остальном. Это то, чем я занимаюсь. Это то, чем собираюсь заниматься и дальше. Вот почему то, что я делаю, имеет значение.
   - Итак, тост за каждого из вас, моя семья. Берегите Феникс ради меня. Я поработаю над всем остальным. Когда я вернусь на День урожая в следующем году, то дам вам знать, как идут дела. Обещаю. Спасибо.
   Харт выпил. Выпили все, кроме Аластера, который подождал, пока не встретился взглядом с сыном. Затем он поднял свой бокал во второй раз и выпил.
   - Ради этого стоило воздержаться от картофеля, - сказал Уэс. - А теперь, пожалуйста, передайте мне соус.
  
   ЭПИЗОД ОДИННАДЦАТЫЙ. ПРОБЛЕМА ПРОПОРЦИЙ
  
   Первой мыслью капитана Софии Колома, когда она увидела ракету, приближающуюся к "Кларку", было - снова это! Второй мыслью было крикнуть рулевому Кэботу, чтобы он принял меры для уклонения. Кэбот отреагировал превосходно, переведя корабль в режим уклонения и запустив корабельные контрмеры. "Кларк" застонал от внезапной смены вектора; искусственная гравитация на мгновение вызвала ощущение, что поле вот-вот лопнет, и каждый незакрепленный предмет на "Кларке" полетит к верхним переборкам со скоростью пары сотен километров в час.
   Гравитация сохранялась, корабль нырнул в трехмерном пространстве, и из-за контрмер ракета промахнулась. Она пролетела мимо "Кларка" и сразу же начала поиск своей цели.
   - Ракета производства аке, - сказал Кэбот, считывая данные на своей консоли. - Их передатчик есть в памяти "Кларка". Если они его не изменили, мы можем сбить ее со следа.
   - Еще две ракеты запущены и наводятся на цель, - сообщила старшая помощница Нева Балла. - Столкновение через шестьдесят три секунды.
   - Той же марки, - сказал Кэбот. - Ставлю им помехи.
   - Какой корабль стреляет по нам? - спросила Колома.
   - Тот, что поменьше, - ответила Балла.
   - Что делает другой? - спросила Колома.
   - Стреляет по первому кораблю, - ответила Балла.
   Колома вывела тактическое изображение на свой пульт. Корабль поменьше, длинная игла с выпуклым моторным отсеком далеко в кормовой части и еще более узким в носовой части, оставался загадкой для компьютера "Кларка". Более крупный корабль, однако, был обозначен как "Нуримал", фрегат лаланского производства.
   Другими словами, военный корабль Конклава.
   Черт возьми, - подумала Колома. - Мы попали прямо в ловушку.
   - Эти новые ракеты не реагируют на помехи, - сказал Кэбот.
   - Уклоняйся, - приказала Колома.
   - Они отслеживают наши перемещения, - сказал Кэбот. - Собираются нанести удар.
   - Этот фрегат разворачивает свои лучевые орудия левого борта, - заметила Колома. - Они поворачиваются в нашу сторону.
   Конклав решил, что другой корабль - это мы, - подумала Колома. - Открыли по нему огонь, тот открыл ответный огонь. Когда мы появились, он открыл по нам огонь в целях самообороны.
   Теперь "Нуримал" знал, кто настоящий враг, и не тратил времени на борьбу с ним.
   Вот и вся дипломатия, - подумала Колома. - В следующей жизни у меня будет корабль с пушками.
   "Нуримал" запустил свое лучевое оружие. Сфокусированные высокоэнергетические лучи устремились вперед и достигли своих целей.
   Ракеты, направлявшиеся к "Кларку", взорвались в нескольких километрах от корабля. Первая ракета, которая теперь бесцельно блуждала почти в сотне километров от "Кларка", испарилась всего через несколько секунд после этого.
   - Это было не то, чего я ожидала, - призналась Балла.
   "Нуримал" перенацелил лучевое оружие, направив его на третий корабль, пробив двигательный отсек этого корабля. Двигатели корабля разлетелись вдребезги, отделившись от самого корабля. Передняя часть корабля потемнела, пропала подача энергии, и он начал вращаться с угловой скоростью, приобретенной в результате взрыва в двигательном отсеке.
   - Он мертв? - спросила Колома.
   - По крайней мере, больше не стреляет в нас, - ответил Кэбот.
   - Это понятно, - сказала Колома.
   - "Кларк" опознал другой корабль, - заявила Балла.
   - Это "Нуримал", - сказала Колома. - Я знаю.
   - Не этот, мэм, - возразила Балла. - Тот, который только что разбили. Это "Урсе Дамэй". Это корвет исо, который был передан дипломатической службе Конклава.
   - Какого черта он стрелял по нам? - спросил Кэбот.
   - И почему "Нуримал" ведет по нему огонь? - спросила Колома.
   - Капитан, - спросила Орапан Джунтаса, офицер связи и сигнализации. - Нас вызывает "Нуримал". Человек, который нас вызывает, заявил, что она капитан. - Джунтаса на мгновение замолчала, прислушиваясь. Ее глаза расширились.
   - Что такое? - спросила Колома.
   - Они говорят, что хотят сдаться нам, - сказала Джунтаса. - Вам.
   Колома на минуту замолчала от удивления.
   - Мэм? - спросила Джунтаса. - Что мне ответить "Нурималу"?
   - Скажите им, что мы получили их сообщение и просим подождать, - сказала Колома. Она повернулась к Балле. - Вызовите сюда посла Абумве прямо сейчас. Мы здесь в первую очередь из-за нее. И приведите лейтенанта Уилсона. Он настоящий военный. Не знаю, смогу ли я принять капитуляцию. Я почти уверена, что он сможет.
  

*   *   *

   Хафте Сорвал была высокой даже для лаланки, и поэтому ей было бы трудно ориентироваться в коротких и узких коридорах "Кларка". В знак уважения к ней переговоры о сдаче "Нуримала" проводились в ангаре для шаттлов "Кларка". Сорвал сопровождали Пуслан Фотью, капитан "Нуримала", которая, казалось, была совсем не рада оказаться на "Кларке", и Мухтал Ворл, помощник Сорвал. Со стороны людей были Колома, Абумве, Уилсон и Харт Шмидт, за которого попросил Уилсон, и Абумве согласилась. Их усадили за стол, наспех позаимствованный в офицерской столовой. Для всех были приготовлены стулья; Уилсон предположил, что они могут оказаться несколько менее полезными для лаланцев, учитывая их физиологию.
   - Перед нами интересная ситуация, - обратилась Хафте Сорвал к людям. Ее слова были переведены маленькой машиной, которую она носила в качестве броши. - Одна из вас - капитан этого корабля. Одна из вас - глава дипломатической миссии этого корабля. Один из вас, - она кивнула в сторону Уилсона, - служит в вооруженных силах Союза колоний. Кому должна сдаться мой капитан?
   Колома и Абумве посмотрели на Уилсона, который кивнул. - Я лейтенант Уилсон сил обороны колоний, - сказал он. - Капитан Колома и посол Абумве относятся к гражданскому персоналу Союза колоний, как и присутствующий здесь мистер Шмидт. - Он кивнул своему другу. - "Нуримал" - военный корабль Конклава, поэтому мы решили, что в соответствии с протоколом я буду тем человеком, которому будет уместно принять капитуляцию.
   - Всего лишь лейтенант? - спросила Сорвал. Уилсон, не будучи экспертом в физиологии лаланцев, тем не менее заподозрил, что на ее лице застыло насмешливое выражение. - Боюсь, моему капитану будет немного неловко сдаваться человеку вашего ранга.
   - Сочувствую, - ответил Уилсон, а затем пошел не по сценарию. - И, если позволите, посол Сорвал...
   - Советница Сорвал было бы более точно, лейтенант, - заметила Сорвал.
   - Если позволите, советница Сорвал, - поправился Уилсон, - я бы спросил, почему ваш капитан вообще стремится сдаться. "Нуримал" явно превосходит "Кларк" в военном отношении. Если бы вы захотели, то могли бы уничтожить нас прямо сейчас.
   - Именно поэтому я приказала капитану Фотью сдать вам свое судно, - сказала Сорвал. - Чтобы заверить вас, что мы не представляем для вас ни малейшей угрозы.
   Уилсон взглянула на капитана Фотью, застывшую в своей официальности. Тот факт, что ей было приказано сдаться, многое объяснял, как в отношении Фотью, так и в отношениях между Фотью и Сорвал. Уилсон не мог себе представить, чтобы капитан Колома приняла приказ посла Абумве сдать свой корабль; после такой просьбы на полу могла остаться кровь. - Вы могли бы подчеркнуть этот момент гораздо яснее, если бы не разместили свою дипломатическую миссию к нам на военном корабле, - отметил Уилсон.
   - Ах, но если бы мы это сделали, вы были бы мертвы, - сказала Сорвал.
   Справедливое замечание, подумал Уилсон. - "Урсе Дамэй" - корабль Конклава, - сказал он.
   - Так оно и было, - сказала Сорвал. - Технически, полагаю, это все еще может быть так. Тем не менее, когда он атаковал ваш корабль, а также "Нуримал", он не находился под командованием ни Конклава, ни его вооруженных сил, и в его экипаже не было граждан Конклава.
   - Какие доказательства вы можете привести в подтверждение этого утверждения? - спросил Уилсон.
   - На данный момент - никаких, - ответила Сорвал. - Поскольку мне нечего предложить. Это может произойти в будущем, по мере продвижения этих обсуждений. А пока даю вам слово, чего бы оно ни стоило для вас на данный момент.
   Уилсон взглянул на Абумве, которая слегка кивнула ему. Он повернулся к капитану Фотью. - При всем моем уважении, капитан, я не могу принять вашу капитуляцию, - сказал он. - Союз колоний и Конклав не находятся в состоянии войны, и ваши вооруженные действия, насколько я могу судить, ни в коей мере не были направлены против "Кларка" конкретно или против Союза колоний в целом. На самом деле, ваши действия и действия вашей команды спасли "Кларк" и жизни его экипажа и пассажиров. И хотя я отвергаю вашу капитуляцию, но выражаю вам свою благодарность.
   Фотью на мгновение замерла, моргая. - Спасибо, лейтенант, - сказала она, наконец. - Я принимаю вашу благодарность и передам ее своей команде.
   - Очень хорошая работа, - сказала Сорвал Уилсону. Она повернулась к Абумве. - Для военного офицера он неплохой дипломат.
   - У него бывают такие моменты, советница, - согласилась Абумве.
   - Если позволите, что нам делать с "Урсе Дамэй"? - спросила Колома. - Он поврежден, но не совсем мертв, и по-прежнему представляет угрозу для обоих наших кораблей.
   Сорвал кивнула Фотью, которая обратилась к Коломе. - На "Урсе Дамэй" были прикреплены ракетные установки с девятью ракетами, - сказала она. - Три из них были направлены на вас. Три других были направлены на нас. На оставшиеся три нацелено наше оружие. Если бы по нам был произведен выстрел, они были бы уничтожены до того, как выйдут из своих контейнеров. Это в том случае, если у "Урсе Дамэй" было бы достаточно мощности, чтобы поразить любой из наших кораблей или вообще запустить ракеты.
   - Вы установили контакт с кораблем? - спросила Колома.
   - Мы приказали ему сдаться и предложили спасти его экипаж, - ответила Фотью. - Мы ничего не слышали от него с момента нашего сражения.
   - Если бы лейтенант Уилсон принял нашу капитуляцию, то именно вам пришлось бы координировать спасательную операцию, - заметила Сорвал.
   - Если бы на том корабле был кто-то еще живой, они бы уже подали нам сигнал, - сказала Фотью. - Нам или вам. "Урсе Дамэй" мертв, капитан.
   Колома недовольно замолчала.
   - Как вы объясните этот инцидент? - спросила Абумве у Сорвал.
   - Что вы имеете в виду? - переспросила Сорвал.
   - Я имею в виду, что каждое из наших правительств согласилось с тем, что это наше обсуждение на самом деле не проводится, - пояснила Абумве. - Если не будет даже обсуждения, я бы предположила, что будет трудно объяснить фактическое военное сражение.
   - Военное сражение будет несложно урегулировать политически, - сказала Сорвал. - Капитуляцию, однако, было бы трудно объяснить. Еще одна причина, по которой мы должны быть благодарны вашему лейтенанту Уилсону за его политический выбор.
   - Если вы так благодарны, то, возможно, сможете дать нам ответ, за которым мы пришли сюда, - сказала Абумве.
   - И что же это за вопрос? - поинтересовалась Сорвал.
   - Почему Конклав выбирает в качестве мишени корабли Колониального союза и нападает на них? - спросила Абумве.
   - Это очень интересно, - сказала Сорвал. - Потому что у нас к вам тот же вопрос о наших кораблях.
  

*   *   *

   - За последний год пропало шестнадцать кораблей, - объяснил полковник Эйбл Риньи Абумве. Он и Абумве находились в кабинете полковника Лиз Иган, которая сидела с ними за столом для совещаний в своем кабинете. - Десять из них за последние четыре месяца.
   - Что вы подразумеваете под "пропавшими"? - спросила Абумве. - Уничтоженные?
   - Нет, просто исчезнувшие, - ответил Риньи. - То есть, как только они скрылись, о них больше ничего не было слышно. Ни черных ящиков, ни беспилотных летательных аппаратов, никакой связи.
   - И никаких обломков? - спросила Абумве.
   - Ни одного, который мы смогли бы найти, и ни одного газового облака с сильно испаренными кораблями тоже, - ответила Иган. - Ничего, кроме космоса.
   Абумве снова обратила свое внимание на Риньи. - Это были корабли сил обороны колоний?
   - Нет, - ответил Риньи. - Или, точнее, уже нет. Все исчезнувшие корабли были списанными бывшими кораблями СОК, перепрофилированными для гражданского использования. Как и "Кларк", ваш корабль, который ранее был корветом СОК. Как только корабль перестает быть полезным СОК, мы продаем его отдельным колониям для местных правительственных служб или коммерческим концернам, специализирующимся на межколониальных перевозках.
   - Тот факт, что они были невоенными, является причиной, по которой мы изначально этого не заметили, - сообщила Иган. - Гражданские и коммерческие суда иногда пропадают просто так, как само собой разумеющееся. Прыжок выполняется неудачно, или они становятся добычей рейдеров или пиратов, или их нанимают для перевозки дикой колонии туда, где их быть не должно, и там их расстреливают. Союз колоний отслеживает все законные перевозки и путешествия в пространстве колоний, поэтому мы отмечаем, когда корабль уничтожается или пропадает без вести. Но мы не обязательно указываем, что это за корабль, или, в данном случае, каким он был.
   - Мы обратили на это внимание, только когда какой-то умник, занимающийся регистрацией судов, заметил, что пропал корабль определенного типа, - сказал Риньи. - И, конечно же, он был прав. Все корабли в этом списке - списанные фрегаты или корветы. Все они были выведены из эксплуатации за последние пять лет. Большинство из них исчезло в системах, расположенных вблизи территории Конклава.
   Абумве нахмурилась. - Это не похоже на то, как Конклав ведет дела. Они больше не позволяют нам проводить колонизацию, но в последнее время не проявляли открытой враждебности по отношению к Союзу колоний. В этом нет необходимости.
   - Мы согласны, - сказала Иган. - Но у Конклава есть причины желать нападения на Союз колоний. Они намного крупнее нас, хотя не так давно нам все равно почти удалось уничтожить их флот.
   Абумве кивнула. Она вспомнила, как СОК уничтожили флот Конклава над колонией Роанок и как это поставило весь Союз колоний на грань войны с гораздо более крупной и грозной инопланетной конфедерацией.
   По иронии судьбы, Союз колоний спас тот факт, что лидеру и основателю Конклава, генералу Тарсему Гау, удалось подавить начавшееся восстание и сохранить Конклав в неприкосновенности - немалая ирония, учитывая, что целью СОК было свержение Гау.
   - У Конклава, безусловно, есть причины желать, чтобы Союз колоний был ликвидирован, - сказала Абумве. - Я не уверена, что исчезновение нескольких бывших военных кораблей, выведенных из эксплуатации, поможет добиться этого.
   - Мы и сами не уверены в этом, - ответил Риньи. - Эти суда теперь бесполезны как военные корабли; мы убрали все вооружение и системы обороны. Корабли нельзя спутать с кораблями СОК, которые все еще находятся в строю. Их исчезновение никак не повлияет на наш военный потенциал.
   - Есть и другая возможность, - заметила Иган. - Лично я считаю ее более вероятной. И она заключается в том, что Конклав вообще не стоит за исчезновениями. Это кто-то другой, и он пытается представить все так, будто это Конклав, в надежде подтолкнуть их и нас к новому конфликту.
   - Хорошо, - сказала Абумве. - Объясните, какое отношение это имеет ко мне.
   - Нам нужно установить неофициальный канал связи с Конклавом по этому поводу, - объяснил Риньи. - Если за этим стоят они, нам нужно сказать им, что мы этого не потерпим, но так, чтобы другие наши враги не узнали, где могут быть сосредоточены наши военные ресурсы. Если за этим стоят не они, то в наших общих интересах выяснить, кто за этим стоит, - опять же, как можно тише.
   - Вы получаете эту работу, потому что, откровенно говоря, вы уже знаете, что кто-то или какая-то группа пытается саботировать отношения Союза колоний с другими расами и правительствами, - сказала Иган. - Нам не нужно вас убеждать, и мы знаем, что вы и ваши люди умеете держать язык за зубами.
   Абумве криво улыбнулась. - Ценю вашу искренность.
   - Вы также хороши в своем деле, - продолжила Иган. - Чтобы внести ясность. Но в данном случае особое значение имеет осторожность.
   - Понимаю, - сказала Абумве. - Как вы хотите, чтобы я подошла к выполнению задания? У меня нет прямых контактов с Конклавом, но я знаю кое-кого, кто мог бы дать их.
   - Ваш лейтенант Уилсон? - спросила Иган.
   Абумве кивнула. - Он лично знаком с Джоном Перри, - сказала она, назвав бывшего майора СОК, который укрылся в Конклаве после событий в колонии Роанок, а затем доставил инопланетный торговый флот на Землю и сообщил этой планете о своих неоднозначных отношениях с Союзом колоний. - Это не та связь, которую я хотела бы использовать, но могу задействовать в случае необходимости.
   - В этом нет необходимости, - сказал Риньи. - У нас есть прямая связь с одной из приближенных генерала Гау. Советницей по фамилии Сорвал.
   - Откуда мы знаем Сорвал? - спросила Абумве.
   - После неприятностей, связанных с появлением майора Перри над Землей с торговым флотом Конклава, генерал Гау решил, что было бы полезно иметь санкционированный неофициальный способ общения с его ближайшим окружением, - сказала Иган. - Чтобы избежать любого непреднамеренного раздражения.
   - Если мы скажем ей, куда прийти, она будет там, - сказал Риньи. - Нам просто нужно доставить вас туда.
   - И убедитесь, что никто больше не знает о вашем прибытии, - добавила Иган.
  

*   *   *

   - Мы не нападаем ни на один из ваших кораблей, - сказала Абумве Сорвал.
   - Любопытно, - заметила Сорвал. - Потому что за последние несколько ваших месяцев у нас объявилось и исчезло двадцать кораблей.
   - Военных кораблей Конклава? - спросила Абумве.
   - Нет, - ответила Сорвал. - В основном торговые суда и несколько переоборудованных кораблей.
   - Продолжайте, - предложила Абумве.
   - Больше нечего сказать, - заявила Сорвал. - Все они были потеряны на территории, граничащей с пространством Колониального союза. Все они исчезли без следа. Корабли пропали. Экипажи пропали. Грузы пропали. Слишком мало кораблей, чтобы это можно было назвать действием, заслуживающим ответа. Слишком много, чтобы списать это на случайность или судьбу.
   - И ни один из этих кораблей у вас больше не появлялся? - спросила Абумве.
   - Только один, - ответила Сорвал. - Это "Урсе Дамэй".
   - Вы шутите, - сказал Уилсон.
   - Нет, лейтенант Уилсон, - возразила Сорвал, поворачиваясь к нему. - "Урсе Дамэй" был одним из первых в списке, и именно он доставил нам наибольшее беспокойство. Это дипломатический корабль, или был им, и его исчезновение, по нашему мнению, было возможным актом войны. Но мы не получили об этом никаких сообщений по нашим обычным каналам, а в случае чего-то подобного такие сообщения были бы.
   - И все же вы все еще думаете, что за этим стоим мы, - сказала Абумве.
   - Если бы мы были уверены, то вы бы уже получили известие от нас, и не по дипломатическому неофициальному каналу, - заверила Сорвал. - У нас есть свои подозрения, но мы также не заинтересованы в том, чтобы начинать войну с Союзом колоний из-за подозрений. Так же, как, очевидно, у вас нет желания начинать войну с нами из-за ваших подозрений.
   - Присутствие здесь "Урсе Дамэй" должно убедить вас, что это не мы его похитили, - заметила Колома. - Он стрелял в нас.
   - Он выстрелил по обоим нашим кораблям, - сказала капитан Фотью. - И по нашему в первую очередь. Мы прибыли сюда как раз перед вами. Он уже был здесь, когда мы прибыли.
   - Если бы мы прибыли первыми, то признали бы в нем дипломатический корабль Конклава, - сказала Колома. - Очевидно, что он предназначался для того, чтобы заманить "Кларк", а затем напасть на нас.
   - Это один из способов взглянуть на это, - ответила Сорвал. - Другой способ - заставить захваченный и контролируемый вами корабль Конклава инсценировать нападение на невооруженный дипломатический корабль и использовать это как инструмент пропаганды. Союз колоний не прочь пожертвовать кораблем или колонией, чтобы вызвать праведный гнев.
   Услышав это, Колома напряглась; Абумве подошла и взяла ее за руку, чтобы успокоить и предостеречь. - Вы же не предполагаете, что в данном случае все обстоит именно так.
   - Нет, - согласилась Сорвал. - Я хочу отметить, что на данный момент у нас обоих больше вопросов, чем ответов. Наш корабль пропал без вести. Он появился здесь. Он атаковал оба наших корабля. На данный момент, вопрос о том, кто был намеченной мишенью, является тривиальным, потому что мы оба оказались мишенями. Вопрос, который мы должны задать, заключается в том, кто нацелился на нас обоих? Как они узнали, что мы будем здесь? И не те же ли это люди, из-за которых исчезли ваши корабли?
   Уилсон повернулся к Фотью. - Вы говорите, что "Урсе Дамэй" мертв.
   - Как минимум, выведен из строя, - ответила Фотью. - И в любом случае не представляет угрозы.
   - Тогда у меня есть предложение, - сказал Уилсон.
   - Пожалуйста, говорите, - попросила Сорвал.
   - Думаю, пришло время для совместной экскурсии, - предложил Уилсон.
  

*   *   *

   - Не делай ничего необычного, - сказал Харт Шмидт Уилсону. Они вдвоем были в ангаре для шаттлов "Кларка". Шаттл "Нуримала" с пилотом и двумя военными Конклава на борту ждал Уилсона. - Оглянись вокруг, посмотри, что можешь узнать, и убирайся оттуда.
   - Я хочу знать, когда это ты стал моей мамой, - заметил Уилсон.
   - Ты продолжаешь совершать безумные поступки, - ответил Шмидт. - А потом втягиваешь меня в них.
   - Кто-нибудь другой может следить за мной, если хочешь, - предложил Уилсон.
   - Не будь дураком, Гарри, - сказал Шмидт. Он проверил боевую униформу Уилсона во второй раз. - Ты проверил подачу кислорода?
   - Мой мозгодруг постоянно следит за этим, - ответил Уилсон. - К тому же боевая униформа настроена на работу в вакууме. Плюс я могу задерживать дыхание на десять минут. Пожалуйста, Харт. Ты мой друг, но мне хочется прибить тебя.
   - Хорошо. Извини, - сказал Шмидт. - Буду следить за тобой с мостика. Не отключай аудио- и видеосвязь. Колома и Абумве тоже будут там, если у тебя возникнут какие-либо вопросы к ним, и наоборот.
   - Именно те, кого я хочу видеть в своей голове, - заметил Уилсон.
   Один из солдат Конклава, лаланец, высунул голову из шаттла и махнул Уилсону. - Это моя машина, - сказал он.
   Шмидт пристально посмотрел на солдата. - Берегись этих парней, - предупредил он.
   - Они не собираются убивать меня, Харт, - заверил Уилсон. - Это выглядело бы плохо.
   - Однажды ты ошибешься в этих делах, - сказал Шмидт.
   - Когда я буду там, надейся, что буду очень далеко от тебя, - сказал Уилсон. Шмидт ухмыльнулся и направился обратно в диспетчерскую шаттлов.
   Уилсон вошел в шаттл. Пилотом и одним из солдат были лаланцы, как Сорвал и капитан Фотью. Третьим был фликт, приземистый волосатый тип. Он жестом пригласил Уилсона присесть. Уилсон сел и положил свою МР-35 себе под ноги.
   - В наши скафандры встроены схемы перевода, - сказал фликт на своем родном языке, в то время как перевод шел через динамик на его поясе. - Можете говорить на своем языке, и мы получим перевод через нашу аудиопередачу.
   - Взаимно, - сказал Уилсон и указал на динамик. - Можете выключить его, если хотите. Я все равно смогу вас прекрасно понимать.
   - Хорошо, - сказал фликт и выключил динамик. - Ненавижу, когда эта штука произносит мои слова. - Он поднял руку и дважды сжал конечности в знак приветствия. - Я лейтенант Нэвилл Верд. - Он указал на лаланцев. - Пилот Ургрн Хауэл, капрал Лесл Карн.
   - Лейтенант Гарри Уилсон, - представился Уилсон.
   - Вы раньше бывали в вакууме? - спросил Верд.
   - Один или два раза, - ответил Уилсон.
   - Хорошо, - одобрил Верд. - А теперь послушайте. Это совместная миссия, но кто-то должен быть ответственным, и я собираюсь предложить, чтобы это был я, поскольку я уже должен отвечать за этих двоих, и, кроме того, это мой шаттл. Есть возражения?
   Уилсон ухмыльнулся. - Нет, сэр.
   - Пол неверный, - сказал Верд. - Но ваше "мэм" тоже не совсем подходит, так что можете продолжать называть меня "сэр". Не нужно ничего усложнять.
   - Да, сэр, - ответил Уилсон.
   - Хорошо, давайте начнем, - сказал Верд, затем повернулся, чтобы кивнуть своему пилоту. Пилот загерметизировал шаттл и просигналил "Кларку", что они готовы к вылету; "Кларк" запустил цикл откачки ангара. Капрал Карн опустился в кресло второго пилота.
   - Я впервые работаю с человеком, - сказал Верд Уилсону.
   - И как продвигается дело? - спросил Уилсон.
   - Неплохо, - признал Верд. - Хотя вы, пожалуй, уродливы.
   - Я часто это слышу, - сказал Уилсон.
   - Готов поспорить, что да, - сказал Верд. - Я не виню вас.
   - Спасибо, - поблагодарил Уилсон.
   - Но если будете плохо пахнуть, вышвырну вас из шлюза, - предупредил Верд.
   - Понял, - ответил Уилсон.
   - Рад, что мы пришли к взаимопониманию, - сказал Верд.
   - Лейтенант такой со всеми, - заметил капрал Карн, оглядываясь на Уилсона. - Дело не только в вас.
   - Я не виноват, что на всех остальных страшно смотреть, - сказал Верд. - Вы не можете быть такими же великолепными, как я.
   - Как вы вообще умудряетесь весь день быть таким великолепным, сэр? - спросил Уилсон.
   - На самом деле не знаю, - ответил Верд. - Наверное, просто являюсь маяком надежды и привлекательно выгляжу.
   - Понимаете, о чем я предупредил, - сказал Карн.
   - Он просто ревнивый, - сказал Верд. - И уродливый.
   - Вы, ребята, просто умнички, - сказал Уилсон. - А мой друг Харт подумал, что вы можете попытаться убить меня.
   - Конечно, нет, - сказал Верд. - Мы прибережем это для второй миссии.
   Шаттл вышел из ангара и направился к "Урсе Дамэй".
  

*   *   *

   - Хорошо, кто хочет рассказать мне, что странного в этом корабле? - спросил Верд, ни к кому конкретно не обращаясь. Голос лейтенанта донесся через мозгодруга Уилсона; он, Верд и Карн находились в разных частях корабля.
   - Тот факт, что на нем нет ни единого живого существа? - спросил Карн.
   - Близко, но не то, - сказал Верд.
   - Это не странно? - спросил Карн. - Если это не странно, лейтенант, то что же тогда странно?
   - Тот факт, что нет никаких свидетельств того, что на нем когда-либо было хоть одно живое существо, - сказал Уилсон.
   - Человек понимает это, - сказал Верд. - Это самая странная вещь, которую я когда-либо видел.
   Трое солдат осторожно подобрались к кувыркавшейся передней части "Урсе Дамэй". Пилот шаттла согласовал движение шаттла с вращением фрагмента корабля, и все трое пересекли промежуток между шаттлом и фрагментом с помощью троса, прикрепленного к магнитному гарпуну. Как только они оказались на корабле, шаттл отступил на менее опасное расстояние, продолжая при этом плавно вращаться.
   Внутри вращение казалось таким сильным, что Уилсона, Верда и Карна прижало к переборкам под невероятными углами, не соответствующими внутренней планировке корабля. Им троим приходилось быть осторожными при ходьбе; открытый канал связи время от времени прерывался ругательствами очень высокого капрала Карна, когда он на что-то натыкался.
   Передняя часть "Урсе Дамэй" была отключена от основного источника питания, но от местных аккумуляторов по-прежнему поступало аварийное питание; аварийное освещение заливало коридоры тусклым, но исправным светом. Это свечение не указывало на то, что кто-то ходил по коридорам в недавнем прошлом. Уилсон распахнул двери в жилые помещения, конференц-залы и помещение, похожее на столовую, судя по скамейкам и местам для приготовления пищи.
   Все они были пусты и стерильны.
   - Этот корабль запрограммирован? - спросил Карн. - Как беспилотный летательный аппарат?
   - Я видел видеоповтор их сражения с "Нурималом", - сказал Верд. - "Урсе Дамэй" использовал тактику, которая предполагает нечто большее, чем просто программирование, по крайней мере, для меня.
   - Согласен с этим, - сказал Уилсон. - Было похоже, что здесь кто-то был.
   - Возможно, он управляется дистанционно, - предположил Карн.
   - Мы прочесали окрестности, - заметил Уилсон. - Не нашли никаких беспилотников или кораблей поменьше. Я уверен, что у капитана Фотью на "Нуримале" было то же самое.
   - Тогда как же этот корабль сражался, если на нем никого не было? - спросил Карн.
   - Как мы относимся к призракам? - спросил Верд.
   - Предпочитаю, чтобы мои мертвые оставались мертвыми, - ответил Уилсон.
   - Человек снова все понял правильно, - сказал Верд. - Итак, мы продолжаем искать что-нибудь живое на корабле.
   Через несколько минут Карн объявился на открытом канале. Он издал какой-то звук; через секунду мозгодруг Уилсона перевел его как "ух".
   - Что такое? - спросил Верд.
   - Кажется, я что-то нашел, - сказал Карн.
   - Оно живое? - спросил Уилсон.
   - Может быть, - ответил Карн.
   - Карн, ты должен быть более конкретным, - сказал Верд. Даже несмотря на перевод, Уилсон услышал раздражение в его голосе.
   - Я на мостике, - сказал Карн. - Здесь никого нет. Но тут включен экран.
   - Хорошо, - сказал Верд. - И что с того?
   - Итак, когда я проходил мимо экрана, на нем появились слова, - сказал Карн.
   - Что они значили? - спросил Уилсон.
   - Вернись, - ответил Карн.
   - Я думал, ты сказал, что на мостике с тобой никого нет, - сказал Верд.
   - Это не так, - возразил Карн. - Подожди, на экране появилось что-то новое. Еще слова.
   - Что там написано на этот раз? - спросил Верд.
   - Помоги мне, - сказал Карн.
  

*   *   *

   - Вы говорили, что разбираетесь в технологиях, - обратился Верд к Уилсону и указал на экран мостика, висевший над ними под странным углом. - Заставьте эту штуку работать.
   Уилсон поморщился и посмотрел на экран. Слова на экране были на лаланском языке; визуальное отображение от его мозгодруга перевело сообщение. Уилсон не мог видеть ни клавиатуры, ни какого-либо другого инструмента управления. Он протянул руку и постучал по экрану; ничего. - Как вы обычно управляетесь со своими экранами? - спросил Уилсон у Верда. - Есть ли у Конклава какой-нибудь стандартный интерфейс доступа?
   - Я командую людьми и стреляю по объектам, - сказал Верд. - Интерфейсы доступа - это не мое.
   - У нас есть стандартный диапазон передачи данных, - сказал Карн. - Не для передачи голоса, а для других целей.
   - Харт? - спросил Уилсон.
   - Сейчас подскажу, - произнес Шмидт через мозгодруга.
   - Смотрите, - сказал Карн, указывая на экран. - Новые слова.
   Вам не нужен диапазон передачи данных, слова написаны на лаланском. Я слышу вас в аудиодиапазоне. Но понимаю только лаланский. Мой модуль перевода поврежден.
   - На каком языке вы говорите? - спросил Уилсон и приказал своему мозгодругу перевести на лаланский.
   Исо, - гласили слова.
   Уилсон запросил своего мозгодруга, у которого был соответствующий язык, и начал его распаковывать. - Так лучше? - спросил он.
   Да, спасибо, - гласили слова.
   - Кто вы? - спросил Уилсон.
   Меня зовут Рэйт Эблант.
   - Вы капитан "Урсе Дамэй"? - спросил Уилсон.
   В некотором смысле, да.
   - Почему вы напали на "Кларк" и "Нуримал"? - спросил Уилсон.
   У меня не было выбора в этом вопросе.
   - Где все? - спросил Верд, у которого, очевидно, язык исо был включен в базу данных автопереводчика.
   Вы имеете в виду, где моя команда.
   - Да, - ответил Верд.
   У меня никого нет. Это только я.
   - Где вы? - спросил Уилсон.
   Это интересный вопрос, - гласили слова.
   - Вы на корабле? - спросил Уилсон.
   Корабль - это я.
   - Я правильно расслышал, да? - спросил Карн через минуту. - Я ведь не просто получил плохой перевод, не так ли?
   - Мы здесь задаем тот же вопрос, - сказал Шмидт Уилсону, хотя тот был единственным на "Урсе Дамэй", кто мог его слышать.
   - Вы - корабль, - повторил Уилсон.
   Да.
   - Это невозможно, - сказал Верд.
   Жаль, что вы не правы.
   - Лейтенант Верд прав, - сказал Уилсон. - Никто из нас не смог создать по-настоящему интеллектуальные машины.
   Я никогда не говорил, что я машина.
   - Этот парень меня раздражает, - сказал Верд Уилсону. - Он говорит загадками.
   - И он может слышать тебя, - сказал Уилсон, делая резкий жест: "Верд, заткнись". - Рэйт Эблант, вам нужно объясниться для нас поточнее. Не думаю, что кто-то из нас понимает, что вы говорите.
   Проще показать вам.
   - Хорошо, - сказал Уилсон. - Покажите мне.
   Оглянитесь назад.
   Уилсон так и сделал. Позади него был ряд дисплеев и большой черный шкаф. Он повернулся обратно к дисплею.
   Откройте шкаф. Осторожно.
   Уилсон так и сделал.
   Здравствуйте.
   - О, черт меня побери, - сказал Уилсон.
  

*   *   *

   - Он - мозг в коробке, - сказал Уилсон. - Буквально мозг в коробке. Я открыл шкаф и обнаружил там контейнер с мозгом и нервной системой исо, которые были размещены и подключены к неорганическим информационным волокнам. Мозг окружен какой-то жидкостью, которая, как я подозреваю, обеспечивает его кислородом и питанием. Есть отводящая трубка, которая соединяется с чем-то вроде фильтрующего механизма, а с другого конца выходит еще одна трубка. Все это перерабатывается. Это довольно впечатляюще, если не забывать, что там в ловушке находится настоящее разумное существо.
   Уилсон снова сидел в ангаре шаттлов "Кларка" вместе с Абумве, Сорвал, Мухталом Ворлом и Хартом Шмидтом. Капитаны Колома и Фотью вернулись на свои посты. Абумве и Колома увидели Рэйта Эбланта глазами Уилсона в передаче его мозгодруга, но Сорвал тоже хотела получить отчет. Уилсон предложил ей передачу своего мозгодруга, но она отказалась, предпочтя, как выразилась, "прямой эфир".
   - Кем был этот Эблант? - спросила Сорвал. - У него была жизнь до этого.
   - Он был пилотом на "Урсе Дамэй", по крайней мере, так он говорит, - сказал Уилсон. - Вы могли бы проверить это лучше, чем я, советница.
   Сорвал кивнула Ворлу, который сделал пометку в своем планшетном компьютере. - Он был частью команды, - сказала Сорвал. - На "Урсе Дамэй" была основная команда из пятидесяти человек и группа дипломатической миссии из дюжины человек. Что с ними случилось?
   - Он говорит, что не знает, - сказал Уилсон. - Говорит, что спал, когда "Урсе Дамэй" был впервые взят на абордаж, и что во время вторжения потерял сознание. Когда очнулся, то уже был в таком состоянии. Люди, которые сделали это с ним, ничего не сказали ему об остальных членах его команды.
   - И кто они, те люди, которые сделали это с ним? - спросила Сорвал.
   - Он говорит, что и этого не знает, - ответил Уилсон. - Говорит, что даже формально никогда с ними не общался. Они общаются с ним посредством сообщений. Когда он пришел в себя, ему объяснили, что его задача - научиться самостоятельно управлять "Урсе Дамэй" и что, когда он станет достаточно опытным, ему дадут задание. Это и было то самое задание.
   - Вы верите, что он не знает, кто эти люди? - спросила Сорвал Уилсона.
   - Простите за мой французский, советница, но у этого парня, блядь, нет тела, - ответил Уилсон. - Не похоже, что у него есть какие-либо наблюдательные способности, кроме тех, что ему дали. Он говорит, что они даже не давали ему внешних данных до тех пор, пока корабль не совершил прыжок. Первую половину своей миссии он летел вслепую. Вполне возможно, что он ничего не знает об этих людях, кроме того, что ему говорят, а это почти ничего.
   - Вы доверяете ему, - сказала Сорвал.
   - Мне жаль его, - сказал Уилсон. - Но я также думаю, что он заслуживает доверия. Если бы он был добровольным участником этого, им не нужно было бы запихивать его мозг в коробку, чтобы заставить его делать то, что они от него хотят.
   - Скажите советнице, сколько, как ему сказали, ему заплатят за эту миссию, - попросила Абумве Уилсона.
   - Они сказали ему, что, если он выполнит это задание, то вернут его мозг обратно в тело и отправят его домой, - сказал Уилсон. - Его платой будет то, что он снова станет самим собой.
   Сорвал на мгновение замолчала, размышляя. Затем она переместила вес своего тела и обратилась к Абумве. - Я бы попросила вашего снисхождения на минуту, пока говорю кое-что ужасно грубое.
   - Пожалуйста, - ответила Абумве.
   - Ни для кого не секрет, что Союз колоний постоянно занимается подобными вещами, - сказала Сорвал. Она указала на Уилсона. - Ваш лейтенант - это результат того, что сознание, предположительно, было перенесено из одного генетически модифицированного тела в другое. У него в мозгу есть компьютер, который подключается к нему с помощью неорганических соединений, которые, по крайней мере, функционально похожи на то, что подключено к этому бедному существу. Ваши солдаты спецназа еще более модифицированы, чем он. Мы знаем, что у вас есть солдаты спецназа, которые лишь отдаленно напоминают людей. И мы знаем, что одно из наказаний, которое ваши силы обороны колоний предусмотрели для своих солдат-нарушителей, - это помещение их мозгов на некоторое время в контейнер.
   Абумве кивнула и сказала: - Ваша точка зрения понятна, советница.
   - Я хочу сказать, посол, что, кто бы ни сделал это с Рэйтом Эблантом, их методы работы ближе к методам Союза колоний, чем к методам Конклава, - добавила Сорвал.
   Абумве снова кивнула Уилсону. - Передайте ей приказ Рэйта Эбланта, - попросила она.
   - Он говорит, что ему было приказано уничтожать все корабли, которые появятся после того, как он прыгнет, - сказал Уилсон. - Со стороны его хозяев не было никакой дискриминации. Они просто направили его на обе наши стороны и надеялись на лучшее.
   - С какой целью? - спросила Сорвал.
   - А это имеет значение? - спросила Абумве. - Если бы уничтожили нас, Союз колоний обвинил бы вас в засаде. Если бы уничтожили вас, Конклав поступил бы с нами так же. Если бы были уничтожены оба корабля, два наших правительства, возможно, уже находились бы в состоянии войны. Все так, как вы сказали ранее, советница. На данный момент "почему" почти тривиально, если мы не знаем "кто".
   - Если ваш лейтенант Уилсон прав, и этот Рэйт Эблант не может знать, на кого он работает, то у нас нет возможности узнать, кто, - сказала Сорвал. - Все, что у нас есть, - это методы, а они ближе к вашим, чем к нашим.
   - Рэйт Эблант не знает, на кого он работает, но он - не все, что у нас есть, - заметил Уилсон.
   - Объясните, - попросила Сорвал.
   - Он - мозг в коробке, - повторил Уилсон. - И коробка может рассказать нам о многом. Например, о том, по чьей технологии она сделана. Если в этой штуке есть что-то оригинальное, то это наводит на размышления. Даже если все сделано на заказ, мы можем провести реинжиниринг и, возможно, выяснить, к чему это ближе всего. Это лучше, чем то, что у нас есть сейчас, а это ничто.
   - Что для этого потребуется? - спросила Сорвал.
   - Ну, во-первых, я хочу снять Рэйта Эбланта с "Урсе Дамэй", - ответил Уилсон. - Чем скорее, тем лучше. У нас здесь тикают часы.
   - Не понимаю, - призналась Сорвал.
   - Одной из первых вещей, которые Рэйт Эблант сказал нам, было "помогите мне", - объяснил Уилсон. - Он сказал это, потому что его система жизнеобеспечения работает от аварийных аккумуляторов. У него осталось около восьми часов, прежде чем он исчерпает запас энергии.
   - И вы хотите доставить его сюда, - сказала Сорвал, указывая на "Кларк".
   Уилсон покачал головой. - Он на корабле Конклава, - сказал он. - Откуда бы ни был доставлен контейнер, он подключен к сети электропитания Конклава. Ваши энергетические системы на "Нуримале" в большей степени соответствуют энергетическим системам "Урсе Дамэй", чем наши, - улыбнулся Уилсон. - И, кроме того, у вас есть оружие.
   Сорвал улыбнулась в ответ. - Мы так и сделаем, лейтенант, - сказала она. - Но я не могу представить, что ваш босс будет рада, если Конклав завладеет этой технологией.
   - Если вы позволите лейтенанту Уилсону внимательно изучить технологию, я не буду возражать, - сказала Абумве. - Технология - это его работа. Я верю, что он научится тому, что ему нужно знать.
   - Возможно, вашему начальству это не понравится, посол Абумве, - предупредила Сорвал.
   - Возможно, это так, - сказал Абумве. - Но это будет моя проблема, а не ваша.
   - Когда вы сможете приступить к работе? - спросила Сорвал у Уилсона.
   - Как только вы попросите Верда и Карна снова помочь мне, - сказал Уилсон. - К счастью, контейнер с мозгом не слишком велик, но обстановка внутри затрудняет передвижение. И, очевидно, нужен шаттл для транспортировки.
   Сорвал кивнула своему помощнику, который снова потянулся к планшетному компьютеру. - Что-нибудь еще? - спросила она.
   - У меня есть одна просьба, - сказал Уилсон.
   - Назовите ее, - попросила Сорвал.
   - Я хотел бы, чтобы вы пообещали мне, что как только Рэйт Эблант окажется на вашем корабле, вы подключите его к своей сети, - сказал Уилсон.
   - И какова причина вашей просьбы? - спросила Сорвал.
   - Этот бедный ублюдок провел бог знает сколько времени, управляя работой космического корабля. Все его друзья мертвы, и он ни с кем не общался, кроме тех сукиных сынов, которые посадили его в этот контейнер, - объяснил Уилсон. - Думаю, он, вероятно, одинок.
  

*   *   *

   Не возражаете, если я задам вам вопрос? - обратился Рэйт Эблант к Уилсону. Уилсон открыл канал передачи данных, чтобы Рэйт Эблант мог обращаться к нему напрямую через его мозгодруга, а не через дисплей. Однако он сохранил текстовый интерфейс, потому что это казалось правильным.
   - Валяйте, - сказал Уилсон. Он был занят извлечением аккумуляторов из-под настила мостика "Урсе Дамэй" и начал потеть в своей защищающей от вакуума боевой униформе.
   Я хотел бы знать, почему вы пытаетесь мне помочь.
   - Вы просили о помощи, - сказал Уилсон.
   Я также пытался взорвать ваш корабль вместе с вами.
   - Это было до того, как вы узнали меня, - сказал Уилсон.
   Я сожалею об этом.
   - Я не собираюсь убеждать вас не извиняться, - сказал Уилсон, - но могу понять желание вернуть ваше тело.
   Сейчас этого не произойдет.
   - Не из-за тех придурков, которые сделали это с вами, нет, - сказал Уилсон. - Это не значит, что это не может случиться в один прекрасный день.
   Это кажется маловероятным.
   - Вы говорите это парню, который находится в своем втором теле, - сказал Уилсон. - Я немного более оптимистичен в отношении вашего положения, чем вы сами. - Он вытащил аккумулятор и положил его рядом с несколькими другими, которые он извлек. Верд и Карн были где-то в "Урсе Дамэй" и тоже доставали аккумуляторы. Последние должны были служить источником питания для контейнера с мозгом Рэйта Эбланта, пока все они не окажутся в безопасности на "Нуримале". Перелет от "Урсе Дамэй" до "Нуримала" занял бы пару минут, но Уилсон был большим сторонником излишеств, когда недостатком была чья-то смерть.
   Спасибо вам за это.
   - Спасибо вам за то, что были ужасным стрелком, - поблагодарил Уилсон. Он вернулся к своему занятию.
   Вы знаете, что у людей плохая репутация. Среди всех нас.
   - Да, я слышал, - сказал Уилсон.
   Что вы обманщики. Что идете наперекор своим контрактам и соглашениям. Что боитесь всех нас, и ваш способ решения этой проблемы - попытка уничтожить нас всех.
   - Но, с другой стороны, у всех нас прекрасные певческие голоса, - заметил Уилсон.
   Я говорю вам это, потому что не вижу в вас ничего подобного.
   Люди похожи на остальных, - сказал Уилсон. - Разве каждый исо хороший человек? Всегда ли ваше правительство принимало наилучшие решения до Конклава? Всегда ли Конклав принимает наилучшие решения сейчас?
   Мне жаль. Я не хотел начинать политическую дискуссию.
   - Вы этого не сделали, - сказал Уилсон. - Я говорю о природе живых существ повсюду. У каждого из нас есть целый спектр внутренних возможностей. Лично я не ожидаю многого от других людей. Но сам я, по возможности, стараюсь не быть полным придурком.
   И это включает в себя спасение мозгов в коробках.
   - Ну, это включает в себя спасение человека, - сказал Уилсон. - Который в данный момент является мозгом в коробке. - Он вытащил еще один аккумулятор.
   Лейтенант Верд поднялся на мостик, неся свой собственный запас аккумуляторов, и поставил их рядом с аккумуляторами Уилсона. Те столкнулись при небольшой псевдогравитации, создаваемой вращением корабля. - Как вы думаете, сколько еще таких аккумуляторов вам нужно? - он спросил Уилсона. - Демонтаж целого космического корабля не входил в мои должностные обязанности.
   Уилсон улыбнулся и пересчитал аккумуляторы. - Думаю, у нас их достаточно, - сказал он. - Этот шкаф не так надежно прикреплен к палубе, так что мы сможем вытащить его достаточно легко. Подъем предметов входит в ваши должностные обязанности, верно?
   - Да, - сказал Верд. - Но за то, чтобы все разложить по полочкам, придется заплатить дополнительно.
   - Что ж, тогда, - сказал Уилсон, - что нам нужно сделать сейчас, так это убедиться, что не будет значительных перебоев в подаче энергии на блок, когда мы отсоединим его от системы "Урсе Дамэй" и подсоединим к аккумуляторам. - Он указал на внешние розетки в шкафу и провода, которые тянулись от них к корабельной энергосистеме. - Вероятно, в самом шкафу есть буферный блок. Мне нужно посмотреть, сколько энергии он запасает.
   - Как скажете, лейтенант Уилсон, - сказал Верд. - На этот раз вы за главного.
   - Спасибо, Верд, - сказал Уилсон и открыл дверцу шкафа, опять же осторожно, чтобы не вытряхнуть ничего из содержимого. - Вы, я и Карн, вместе являемся той самой моделью сотрудничества, которая предполагает, что все наши народы еще могут жить в мире и гармонии.
   - Сарказм присущ не только людям, - сказал Верд, - но я признаю, что у вас это хорошо получается.
   Уилсон ничего не сказал на это. Вместо этого он пристально вгляделся внутрь шкафа.
   - Что это? - спросил Верд. Уилсон сделал знак головой, чтобы Верд подошел ближе. Тот так и сделал.
   Уилсон отделил толстый клубок проводов, которые были подключены к контейнеру с мозгом и нервной системой Рэйта Эбланта, чтобы посмотреть, где провода питания входят в шкаф. Там, куда они входили, действительно было что-то похожее на энергетический буфер, предназначенный для запаса энергии на минуту или около того, чтобы обеспечить упорядоченное отключение системы в случае выключения питания.
   К буферу питания было подключено еще кое-что.
   - А, - сказал Верд. Уилсон кивнул. - Карн, - сказал Верд в свой коммуникационный канал.
   - Да, лейтенант, - ответил Карн.
   - Мы с лейтенантом Уилсоном поняли, что забыли кое-какие инструменты, и нам нужно, чтобы вы помогли нам с ними, - сказал Верд. - Возвращайтесь к шаттлу. Мы встретимся с вами там.
   - Сэр? - Карн слегка смутился.
   - Подтверждаю приказ, капрал, - сказал Верд.
   - Приказ принят, - сказал Карн. - Уже иду.
   Все в порядке?
   - Все в порядке, - сказал Уилсон Рэйту Эбланту. - Я только что понял, что с некоторыми моментами в вашей внутренней структуре будет сложнее справиться, чем с другими. Мне нужны другие инструменты. Нам нужно вернуться к "Нурималу" за ними. Мы скоро вернемся.
   Для меня это имеет смысл. Не уходите слишком надолго. Корабль уже начинает отключаться.
   - Я вернусь, как только смогу, - сказал Уилсон. - Обещаю.
   Рэйт Эблант ничего не сказал. Уилсон и Верд молча направились к месту встречи с шаттлом; они с Карном вернулись к шаттлу, не сказав больше ни слова.
   Когда шаттл был в пути, Уилсон открыл канал связи с "Кларком". - Харт, - сказал он Шмидту, - тебе нужно доставить Абумве в "Нуримал". Будьте там как можно скорее. У нас проблема. Чертовски серьезная проблема. - Он отключил связь прежде, чем Шмидт успел ответить, и повернулся к Верду. - Мне нужно, чтобы вы попросили своих людей достать мне схему энергосистем "Урсе Дамэй". Есть вещи, которые мне нужно знать. Прямо сейчас.
   - Возможно, у нас их нет, - сказал Верд. - "Урсе Дамэй" не входит в состав военного флота Конклава.
   - Тогда мне нужен один из ваших инженеров, чтобы объяснить, как работают энергетические системы Конклава. По крайней мере, это мы можем сделать, верно?
   - Я этим занимаюсь, - сказал Верд и открыл канал связи с "Нурималом".
   Карн посмотрел на них обоих, увидел выражение их лиц. - Что случилось? - спросил он.
   - Мы имеем дело с полными придурками, - сказал Уилсон.
   - Я думал, мы это знаем, - сказал Карн.
   - Нет, это что-то новенькое, - сказал Уилсон. - К блоку питания в этом шкафу подключена бомба. Там, где находится Рэйт Эблант. Похоже, она сработает, если что-нибудь случится с питанием, поступающим в контейнер. Если мы переместим Рэйта Эбланта, он умрет.
   - Если мы его не переместим, он тоже умрет, - сказал Карн. - У него заканчивается энергия.
   - И теперь вы знаете, почему я сказал, что мы имеем дело с полными придурками, - сказал Уилсон. Остаток пути до "Нуримала" он молчал.
  

*   *   *

   На этот раз здесь только вы.
   - Да, - сказал Уилсон Рэйту Эбланту.
   По-моему, это нехороший знак.
   - Я же говорил вам, что вернусь, - сказал Уилсон.
   Вы же не собираетесь мне врать, не так ли?
   - Вы сказали, что вам понравилось, что я не похож на людей, о которых вы слышали, - сказал Уилсон. - Так что я не собираюсь вам врать. Но вы должны знать, что правду будет тяжело услышать.
   Я - мозг в коробке. Правду уже трудно услышать.
   Уилсон улыбнулся. - Это очень философский взгляд на вещи.
   Когда ты - мозг в коробке, философия - это все, что у тебя есть.
   - В вашем шкафу бомба, - сказал Уилсон. - Она подключена к источнику питания. Насколько я могу судить, у нее есть монитор, который отслеживает потребляемую мощность. Система электроснабжения "Урсе Дамэй" интегрирована с системами аварийного электроснабжения, так что, когда первая выходит из строя, вторая уже работает, и нет перебоев в подаче электроэнергии на критически важные системы, включая ваш блок питания. Но если мы полностью удалим ваш контейнер из системы, монитор это зафиксирует, и бомба сработает.
   Это убьет меня.
   - Да, - сказал Уилсон. - Поскольку вы просили меня не лгать, скажу вам, что, по-видимому, подлинная цель бомбы - гарантировать, что технология, используемая в контейнере, в котором вы находитесь, не будет изъята и исследована. Ваша смерть - побочный результат этого.
   Если подумать, может быть, вы сможете немного соврать мне.
   - Извините, - сказал Уилсон.
   Есть ли какой-нибудь способ удалить меня из контейнера?
   - Насколько понимаю, нет, - ответил Уилсон. - По крайней мере, не в том смысле, чтобы сохранить вам жизнь. Контейнер, если можно так выразиться, является впечатляющим произведением инженерного искусства. Если бы у меня было больше времени, я мог бы переделать эту штуку и рассказать вам, как она работает. У меня нет этого времени. Я мог бы достать вас из контейнера - ту часть, которая на самом деле является вами, - но не мог бы просто взять эту часть и подключить ее к аккумулятору. Контейнер - это интегрированная система. Без него вам не выжить.
   В нем я тоже долго не протяну.
   - Я могу установить аккумуляторы, которые мы извлекли из системы, - предложил Уилсон. - Это поможет нам выиграть еще немного времени.
   Нам?
   - Я здесь, - напомнил Уилсон. - Могу продолжать работать над этим. Возможно, я что-то упустил.
   Если вы будете возиться с бомбой, то есть шанс, что вы ее приведете в действие.
   - Да, - подтвердил Уилсон.
   И когда отключится электричество, бомба все равно взорвется.
   - Да, полагаю, что бомба будет использовать энергию, находящуюся в буфере, для срабатывания, - согласился Уилсон.
   Вы регулярно разбираете бомбы? Это ваша специальность?
   - Я занимаюсь исследованиями и разработками в области технологий. Это по моей части, - сказал Уилсон.
   Я думаю, что вы мне немного лжете.
   - Думаю, я мог бы вас спасти, - предположил Уилсон.
   Почему вы хотите спасти меня?
   - Вы не заслуживаете такой смерти, - сказал Уилсон. - Как запоздалая мысль. Как мозг в коробке. Как неполноценный человек.
   Вы сами сказали, что этот контейнер - впечатляющий образец технологии. Похоже, тот, кто это сделал, приложил определенные усилия, чтобы меня было невозможно спасти. Не хочу вас обидеть, но, учитывая, что у вас было совсем немного времени с этим контейнером, вы действительно думаете, что найдете какой-нибудь способ перехитрить его и спасти меня?
   - Я хорош в своем деле, - сказал Уилсон.
   Если бы вы были настолько хороши, вас бы здесь не было. Без обид.
   - Я бы хотел попробовать, - сказал Уилсон.
   Я бы хотел, чтобы вы попробовали, если это не означает, что вы, возможно, погибнете. На данный момент смерть одного из нас кажется неизбежной. Кажется, что можно избежать смерти обоих.
   - Вы просили нас помочь вам, - напомнил Уилсон Рэйту Эбланту.
   Вы помогли. Пытались. И даже сейчас, если бы вы хотели продолжать попытки, ясно, что я не смог бы вас остановить. Но когда я попросил вас помочь, вы помогли. Теперь я прошу вас остановиться.
   - Хорошо, - сказал Уилсон через минуту.
   Спасибо.
   - Что еще я могу для вас сделать? - спросил Уилсон. - У вас есть друзья или родственники, с которыми вы хотели бы, чтобы мы связались? Есть ли у вас сообщения для кого-нибудь, кому я мог бы их отправить?
   У меня нет настоящей семьи. Большинство моих друзей были на "Урсе Дамэй". Большинство людей, которых я знал, уже умерли. У меня не осталось друзей.
   - Это не совсем так, - сказал Уилсон.
   Вы сами доброволец?
   - Я был бы рад, если бы вы считали меня своим другом, - сказал Уилсон.
   Я действительно пытался убить вас.
   - Это было до того, как вы узнали меня, - повторил Уилсон. - А теперь, когда вы узнали, вы ясно дали понять, что не дадите мне умереть, если сможете. Я думаю, это компенсирует вашу прежнюю неосмотрительность.
   Если вы мой друг, то у меня есть просьба.
   - Назовите ее, - предложил Уилсон.
   Вы солдат. Вы убивали раньше.
   - Это не повод для гордости, - сказал Уилсон. - Но да.
   Я умру, потому что люди, которым на меня наплевать, использовали меня, а потом выбросили. Я бы предпочел умереть на своих условиях.
   - Вы хотите, чтобы я помог вам умереть, - сказал Уилсон.
   Если сможете. Я не прошу вас делать это самостоятельно. Если этот контейнер такой чувствительный, как вы говорите, то, если я умру, бомба может взорваться. Я не хочу, чтобы вы были поблизости, когда это произойдет. Но, думаю, вы могли бы найти другой способ.
   - Думаю, мог бы, - сказал Уилсон. - Или, по крайней мере, мог бы попытаться.
   За ваше беспокойство позвольте мне предложить вам вот что.
   В мозгодруге Уилсона обнаружился зашифрованный файл в формате, с которым он не был знаком.
   Если бы я выполнил свою миссию - уничтожил ваш корабль и корабль Конклава - я должен был ввести это в систему наведения корабля. Это координаты для моего обратного рейса. Возможно, вы найдете там того, кто стоит за этим.
   - Спасибо, - поблагодарил Уилсон. - Это невероятно полезно.
   Если вы их найдете, немного вздуйте их за меня.
   Уилсон ухмыльнулся. - Вас понял.
   Осталось совсем немного времени до того, как аварийное питание будет полностью израсходовано.
   - Я вынужден вас покинуть, - предупредил Уилсон. - Это значит, что, что бы ни случилось, я не вернусь.
   Я бы не хотел, чтобы вы оставались здесь, что бы ни случилось. Вы будете поддерживать со мной связь?
   - Да, конечно, - сказал Уилсон.
   Тогда вам лучше уйти сейчас. И поторопитесь, потому что времени осталось не так много.
  

*   *   *

   - Вряд ли это будет популярное мнение, но он все равно умрет, - сказала капитан Фотью. - Нам не обязательно прилагать усилия.
   - Разве у вас внезапно появились проблемы с бюджетом, капитан? - спросил Уилсон. - Неужели Конклав больше не может позволить себе ракету или пучок частиц? - Они были на мостике "Нуримала" вместе с Абумве и Сорвал.
   - Я сказала, что это не будет популярным мнением, - уточнила Фотью. - Но, по крайней мере, кто-то должен обратить на это внимание.
   - Рэйт Эблант предоставил нам важную информацию о местонахождении людей, которые им руководили, - заметил Уилсон и указал на пульт связи и исследований на мостике, где офицер по науке уже деловито пыталась взломать шифровку файла. - Он сотрудничал с нами с тех пор, как мы захватили его корабль.
   - Не то чтобы у него был большой выбор в этом отношении, - сказала Фотью.
   - Конечно, у него был выбор, - возразил Уилсон. - Если бы он не подал сигнал капралу Карну, мы бы не узнали, что он был там. Не узнали бы, что какая-то организация забирает пропавшие корабли Конклава и превращает их в хорошо вооруженные дроны. Мы бы не знали, что, кем бы ни была эта группа, они представляют угрозу как для Конклава, так и для Союза колоний в равной степени. И мы бы не знали, что ни одно из наших правительств не ведет скрытую войну друг с другом.
   - Мы все еще не знаем последнего, лейтенант Уилсон, - вмешалась Сорвал. - Потому что мы все еще не знаем, кто именно. Мы все еще не знаем игроков в этой игре.
   - Пока нет, - сказал Уилсон, указывая на научный пульт. - Но в зависимости от того, насколько хороша ваша программист, это может быть временной проблемой. И, по крайней мере, на данный момент наши правительства обмениваются информацией, поскольку вы получили эту информацию от меня.
   - Но это проблема пропорций, не так ли? - заметила Сорвал. - Будет ли то, чему мы научимся у вас, стоить всего, что мы потратили, чтобы этому научиться? Неужели мы теряем, предав Рэйта Эбланта смерти, больше, чем выигрываем, например, от того, что останется от его контейнера после взрыва? Мы еще многое могли бы узнать из обломков.
   Уилсон умоляюще посмотрел на Абумве. - Советница, - сказала Абумве, - не так давно вы приняли решение сдать нам свое судно. Лейтенант Уилсон отказался от вашей капитуляции. Тогда вы похвалили его за то, как он поступил. Обдумайте его мысли сейчас.
   - Прислушаться к его мнению? - спросила Сорвал у Абумве. - Или дать ему решение авансом, учитывая предполагаемый долг перед ним?
   - Я бы предпочла первое, - ответила Абумве. - Но и второе годится.
   Сорвал улыбнулась, посмотрела на Уилсона, а затем на Фотью. - Капитан?
   - Я думаю, это пустая трата времени, - заметила Фотью. - Но решать вам, советница.
   - Приготовьте ракету, - сказала Сорвал. Капитан Фотью повернулась, чтобы выполнить ее приказ; Сорвал снова обратила внимание на Уилсона. - Вы использовали свой кредит доверия ко мне, лейтенант, - сказала она. - Будем надеяться, что в будущем у вас не возникнет повода пожалеть о том, что вы не потратили его на что-то другое.
   Уилсон кивнул и открыл канал связи с "Урсе Дамэй". - Рэйт Эблант, - позвал он.
   Я здесь, - пришло ответное сообщение.
   - Я принес вам то, что вы хотели, - сказал Уилсон.
   Как раз вовремя. У меня остались последние 2 процента энергии.
   - Ракета подготовлена и готова к запуску, - сказала капитан Фотью Сорвал. Сорвал кивнула Уилсону.
   - Просто скажите мне, когда захотите, - сказал Уилсон.
   Сейчас самое время.
   Уилсон кивнул Фотью. - Огонь, - сказала она своей оружейной команде.
   - Уже в пути, - передал Уилсон.
   Спасибо вам за все, лейтенант Уилсон.
   - Не за что, - сказал Уилсон.
   Я буду скучать по вам.
   - Взаимно, - заверил Уилсон.
   Ответа не последовало.
   - Мы расшифровали файл, - сказала офицер по науке.
   - Расскажите нам, - потребовала Сорвал.
   Офицер по науке посмотрела на людей на мостике, а затем на капитана Фотью. - Мэм? - сказала она.
   - У вас есть файл, - сказала Фотью.
   - Координаты обратного полета "Урсе Дамэй" находятся в этой системе, - сказала офицер по науке. - Они находятся под поверхностью местной звезды. Если бы он вышел там, то был бы мгновенно уничтожен.
   - Ваш друг так и не вернулся бы домой, лейтенант Уилсон, - сказала Сорвал.
   - Ракета достигла "Урсе Дамэй", - сообщила Фотью, глядя на дисплей своего мостика. - Прямое попадание.
   - Мне хотелось бы думать, что он просто добрался туда сам, советница, - сказал Уилсон.
   Он спустился с мостика "Нуримала" и в одиночестве направился к причалу для шаттлов.
  
   ЭПИЗОД ДВЕНАДЦАТЫЙ. ТОНКОЕ ИСКУССТВО РАСКАЛЫВАТЬ ГОЛОВЫ
  
   - У вас очень интересная теория о заговоре, - сказал Густаво Винисиус, заместитель секретаря по административным вопросам бразильского консульства в Нью-Йорке.
   Даниэль Лоуэн нахмурилась. Предполагалось, что у нее будет встреча с генеральным консулом, но когда она прибыла в консульство, вместо этого ее направили к Винисиусу. Заместитель секретаря был очень красив, очень самоуверен и, как подозревала Лоуэн, не слишком умен. Он был очень похож на человека, от которого исходила атмосфера законного кумовства, вероятно, на бесполезного племянника бразильского сенатора или посла, назначенного куда-нибудь, где его личные недостатки были бы защищены дипломатическим иммунитетом.
   Лоуэн только и могла, что возмущаться семейственностью. В конце концов, ее отец был государственным секретарем Соединенных Штатов. Но добродушная, привлекательная глупость этого парня, Винисиуса, действовала ей на нервы.
   - Вы предполагаете, что Луиза Карвалью действовала в одиночку? - спросила она. - Что профессиональный политик, не имевшая никаких свидетельств о преступной или незаконной деятельности, не говоря уже о каких-либо заметных политических связях, внезапно решила убить Лю Конга, другого дипломата? Способом, направленным на подрыв отношений между Землей и Союзом колоний?
   - В этом нет ничего невозможного, - сказал Винисиус. - Люди видят заговоры, потому что верят, что один человек не смог бы причинить столько вреда. Здесь, в Соединенных Штатах, все еще убеждены, что люди, застрелившие президентов Кеннеди и Стивенсона, были участниками заговора, хотя все улики указывали на изолированных людей, действовавших в одиночку.
   - Однако в обоих случаях были представлены доказательства, - поправила его Лоуэн. - Именно поэтому я сейчас здесь. Ваше правительство, мистер Винисиус, обратилось к государственному департаменту с просьбой использовать этот секретный канал связи, чтобы решить эту проблему, а не обращаться через ваше посольство в Вашингтоне. Мы с радостью это сделаем. Но только не в том случае, если вы собираетесь обходить нас стороной.
   - Я не буду отговаривать вас, обещаю, - ответил Винисиус.
   - Тогда почему я встречаюсь с вами, а не с консулом Насименто? - спросила Лоуэн. - Это должна была быть конфиденциальная встреча на высоком уровне. Вчера я специально прилетела из Вашингтона, чтобы принять участие в этой встрече.
   - Консул Насименто была в Организации Объединенных Наций весь день, - ответил Винисиус. - Там проходили экстренные совещания. Она выражает свои сожаления.
   - Я тоже была в Организации Объединенных Наций до того, как прибыла сюда, - заметила Лоуэн.
   - Это большое учреждение, - сказал Винисиус. - Вполне возможно, что ваши пути не пересеклись.
   - Меня заверили, что мне предоставят информацию, касающуюся действий мисс Карвалью, - сказала Лоуэн.
   - К сожалению, на данный момент мне нечего вам сообщить, - сказал Винисиус. - Возможно, мы неправильно поняли друг друга в наших предыдущих сообщениях.
   - Правда, мистер Винисиус? - поинтересовалась Лоуэн. - Наши министерства, которые поддерживали постоянный контакт с тех пор, как ваша страна впервые открыла посольство в Вашингтоне в 1824 году, внезапно столкнулись с трудностями в общении?
   - В этом нет ничего невозможного, - повторил Винисиус во второй раз за время их разговора. - Всегда есть тонкости, которые могут быть истолкованы неправильно.
   - Уверена, что в данный момент все происходит неправильно, мистер Винисиус, - сказала Лоуэн. - Я не знаю, насколько хитро.
   - И, если позволите, мисс Лоуэн, в случае с этим конкретным происшествием, об этом событии распространяется так много дезинформации, - сказал Винисиус. - Самые разные истории о том, что произошло на этом корабле, где случились события.
   - Это так, - признала Лоуэн.
   - Да, - сказал Винисиус. - Свидетельства очевидцев не вызывают особого доверия.
   Лоуэн улыбнулась Винисиусу. - Это ваше личное мнение, мистер Винисиус, или мнение министерства иностранных дел Бразилии?
   Винисиус улыбнулся в ответ и слегка махнул рукой, как бы давая понять, что в ответ можно услышать и то, и другое.
   - То есть вы хотите сказать, что я не заслуживающий доверия свидетель, - поинтересовалась Лоуэн.
   Улыбка Винисиуса исчезла. - Извините? - переспросил он.
   - Вы говорите, что я не заслуживающий доверия свидетель, - повторила Лоуэн. - Потому что я была частью той дипломатической миссии, мистер Винисиус. На самом деле, я не только была там, но и провела вскрытие, которое установило, что смерть Лю Конга была преднамеренным убийством, а также помогло установить, как было совершено это убийство. Когда вы говорите, что показания очевидцев не заслуживают доверия, вы говорите обо мне, конкретно и напрямую. Если то, что вы говорите, действительно отражает мнение министерства иностранных дел, то у нас проблема. Очень большая проблема.
   - Мисс Лоуэн, я... - начал Винисиус.
   - Мистер Винисиус, очевидно, что мы начали не с того, с чего должны были начать, потому что меня заверили, что мне будет предоставлена актуальная информация, и потому что вы явно неподготовленный идиот, - заявила Лоуэн, вставая. Винисиус тоже поспешил встать. - Итак, я предлагаю начать сначала. Вот как мы это сделаем. Я собираюсь спуститься вниз и перейти улицу, чтобы выпить чашечку кофе и, возможно, съесть рогалик. Я не буду торопиться, наслаждаясь им. Скажем, полчаса. Когда вернусь через полчаса, генеральный консул Насименто будет здесь, чтобы провести для меня полный и конфиденциальный брифинг обо всем, что бразильскому правительству известно о Луизе Карвалью, о чем я затем сообщу государственному секретарю, который, на всякий случай, если вы не знали, поскольку очевидно, что вы почти ничего не знаю, является моим отцом, что, по крайней мере, гарантирует, что он ответит на мой звонок. Если к моему возвращению консул Насименто будет здесь, а вас нигде поблизости не будет, я, возможно, не предложу уволить вас к концу дня. Если к моему возвращению ее там не будет, и я снова увижу вашу самодовольную физиономию, тогда я посоветовала бы вам взять большой перерыв на обед, чтобы забронировать билет обратно в Бразилию, потому что завтра к этому времени вы уже будете там. Мы разобрались с этими деталями?
   - Э-э-э, - сказал Винисиус.
   - Хорошо, - сказала Лоуэн. - В таком случае я ожидаю встречи с консулом Насименто через полчаса. - Она вышла из кабинета Винисиуса и оказалась у лифта консульства прежде, чем Винисиус успел моргнуть.
   Через дорогу, в кондитерской, Лоуэн достала свой комм и позвонила в офис своего отца Джеймсу Прескотту, руководителю его аппарата. - Как все прошло? - без предисловий спросил Прескотт, открывая соединение.
   - В значительной степени именно так, как мы и ожидали, - сказала Лоуэн. - Насименто там не было, и меня направили к одному на редкость глупому подчиненному.
   - Дайте-ка угадаю, - сказал Прескотт. - Парню по фамилии Винисиус.
   - Бинго, - удивилась Лоуэн.
   - У него репутация тупицы, - сообщил Прескотт. - Его мать - министр образования.
   - Я так и знала, - сказала Лоуэн. - Маменькин сынок сделал особенно глупое замечание, и это позволило мне сказать ему, чтобы он притащил Насименто, иначе я устрою крупный дипломатический скандал.
   - Ах, это тонкое искусство раскалывать головы, - заметил Прескотт.
   - Хитрость с этим парнем не сработала бы, - сказала Лоуэн, и тут окна кондитерской разлетелись вдребезги от ударной волны, вызванной взрывом в здании напротив.
   Лоуэн и все остальные в кондитерской пригнулись и закричали, а затем снаружи, по всей Шестой авеню, раздался звон стекла и падающих обломков. Она осторожно открыла глаза и увидела, что хотя стекла в витринах кондитерской и разбились вдребезги, рамы остались на своих местах, и что, по крайней мере, все в кондитерской живы и невредимы.
   Прескотт что-то кричал в динамик ее комма; она снова приложила его к уху. - Я в порядке, в порядке, - сказала она. - Все в порядке.
   - Что только что произошло? - спросил Прескотт.
   - Что-то только что случилось со зданием на другой стороне улицы, - ответила Лоуэн. Она протиснулась между все еще сидящими на корточках посетителями кондитерской и, подойдя к двери, осторожно открыла ее, чтобы не задеть разбитое стекло. Она подняла глаза.
   - Думаю, что у меня не получится встретиться с Насименто, - сказала она Прескотту.
   - Почему? - не понял Прескотт.
   - Бразильского консульства там больше нет, - пояснила Лоуэн. Она отключила связь на комме, с его помощью сфотографировала обломки на Шестой авеню и над ней, а затем, как врач, начала оказывать помощь пострадавшим на улице.
  

*   *   *

   - Амазонские сепаратисты, - заявил Прескотт. Он прилетел на шаттле из Вашингтона через час после взрыва. - Вот на кого они все сваливают.
   - Вы, должно быть, шутите, - не поверила Лоуэн. Они с Прескоттом сидели в комнате отдыха для персонала управления иностранных представительств госдепартамента. Она уже дала свои показания в полицейском управлении Нью-Йорка и ФБР и раздала копии своих фотографий обеим организациям. Теперь она решила сделать перерыв, прежде чем снова обратиться в госдепартамент.
   - Я не ожидал, что вы в это поверите, - сказал Прескотт. - Я просто передаю вам то, что говорят бразильцы. Они утверждают, что кто-то из группы позвонил и взял на себя ответственность. Думаю, мы не должны упускать из виду, что конкретная группа, на которую они это вешают, ни разу не совершала актов насилия, не говоря уже о том, чтобы отправиться в другую страну и установить бомбу в сильно охраняемом месте.
   - Они хитрые, эти амазонские сепаратисты, - иронизировала Лоуэн.
   - Вы должны признать, что это перебор, - сказал Прескотт. - Взорвали свое консульство, чтобы избежать разговора с вами.
   - Знаю, вы шутите, но я все равно скажу это, просто чтобы услышать свои собственные слова: бразильцы не взрывали свое собственное консульство, - сказала Лоуэн. - Это сделал тот, кто контролировал нашу подругу Луизу Карвалью.
   - Да, - согласился Прескотт. - Все равно это перебор. Особенно учитывая, что посол Бразилии сейчас находится в Фогги Боттом и рассказывает вашему отцу все, что они знают о жизни и связях Карвалью. Если их план состоял в том, чтобы запугать бразильское правительство и заставить его замолчать, то все пошло наперекосяк.
   - Предполагаю, что это не входило в их планы, - заметила Лоуэн.
   - Если у вас есть какие-либо идеи о плане, я буду рад их услышать, - сказал Прескотт. - Мне нужно вернуться сегодня вечером, чтобы встретиться с Лоуэном-старшим.
   - Понятия не имею о планах, Джим, - призналась Лоуэн. - Я врач, а не частный детектив.
   - Безудержная фантазия была бы кстати, - предложил Прескотт.
   - Может быть, это отвлекающий маневр? - высказалась Лоуэн. - Если вы взорвете бразильское консульство на американской земле, то сосредоточите внимание двух правительств на одной вещи: на взрыве консульства. Нам придется разбираться с этим в течение нескольких месяцев. Тем временем, что бы еще ни делали эти люди - например, какой план стоял за убийством Карвалью Лю Конга - все это откладывается в долгий ящик.
   - Мы все еще получаем информацию о Карвалью, - напомнил Прескотт.
   - Да, но что мы собираемся с ней делать? - спросила Лоуэн. - Вы - правительство США. У вас есть выбор: либо сосредоточиться на деле об убийстве иностранным гражданином другого иностранного гражданина на корабле Колониального союза, в отношении которого у вас нет никакой юрисдикции и к которому вы имеете лишь косвенное отношение, либо можете сосредоточить свое время и энергию на том, кто только что убил тридцать два человека на Шестой авеню в Нью-Йорке. Что бы вы выбрали?
   - Это могут быть одни и те же люди, - заметил Прескотт.
   - Возможно, так оно и есть, - сказала Лоуэн. - Но я предполагаю, что если это так, то они держатся достаточно далеко от событий, чтобы прямая связь указывала бы на кого-то другого. И вы знаете, как это бывает. Если у нас есть очевидный подозреваемый с очевидным мотивом, мы идем туда.
   - Как амазонские сепаратисты, - лукаво заметил Прескотт.
   - Точно, - подтвердила Лоуэн.
   - Время все еще слишком подходящее, - сказал Прескотт. - Вы вышли, а консульство взлетело
   на воздух.
   - Думаю, это было совпадение, - предположила Лоуэн. - Если бы они рассчитывали время, то подождали бы, пока Насименто вернется в офис.
   - Что означало бы, что вы тоже погибли бы, - указал Прескотт.
   - Что еще больше соответствовало бы их целям отвлечения внимания, - сказала Лоуэн. - Гибель дочери госсекретаря, безусловно, привлекла бы внимание Соединенных Штатов. Еще одна причина предполагать, что бомба была установлена давным-давно.
   - Когда я представлю вашу теорию госсекретарю, то опущу последнюю часть, - сказал Прескотт. Он достал свой комм, чтобы сделать заметки. - Я уверен, вы поймете почему.
   - Это совершенно нормально, - согласилась Лоуэн.
   - Ага, - сказал Прескотт, глядя на свой комм.
   - Что? - спросила Лоуэн.
   - Отправляю вам ссылку на новость, которую мне только что переслали, - ответил Прескотт.
   Лоуэн достала свой комм и открыла ссылку; это была новость о том, как она оказывала помощь пострадавшим на Шестой авеню после взрыва. Было опубликовано видео, на котором она стоит на коленях над лежащей женщиной.
   - Да ладно, - сказала Лоуэн. - Она даже не пострадала. Просто испугалась и потеряла сознание, когда взорвалась бомба.
   - Проверьте очередь сообщений, - предложил Прескотт.
   Лоуэн так и сделала. Поступило несколько десятков запросов от СМИ на интервью. - Ого, - сказала она, бросая свой комм на стол, подальше от себя. - Я стала частью отвлекающего маневра.
   - Я так понимаю, это означает, что госдепартамент должен сообщить, что в данный момент вы недоступны для интервью, - предположил Прескотт.
   - Если вообще буду когда-либо, - сказала Лоуэн. Она пошла выпить кофе, чтобы заняться самолечением от быстро нарастающей головной боли.
  

*   *   *

   В итоге Лоуэн дала шесть интервью: одно для "Нью-Йорк таймс", одно для "Вашингтон пост", в два утренних выпуска новостей и в две аудиопрограммы. В каждом из них она улыбалась и объясняла, что просто выполняет свою работу, что было не совсем правдой, поскольку она бросила повседневную медицинскую практику, чтобы работать в государственном департаменте США, и в любом случае ее специальностью была гематология. Но никто не обратился к ней с этим вопросом, потому что история о дочери госсекретаря, прибывшей подобно ангелу-целителю на место террористического акта, была слишком приятной, чтобы ее не посмаковать.
   Лоуэн ежилась, когда ее фотография появлялась на экранах по всей планете в течение целых двух циклов новостей. Второй новостной цикл запустил звонок президента, который выразил ей благодарность за службу нации. Лоуэн поблагодарила президента за звонок и сделала пометку накричать на своего отца, несомненно, организовавшего пресс-конференцию для своего босса, которому приходилось бороться с промежуточными выборами и который мог бы использовать позитивные связи с общественностью.
   Лоуэн не хотела больше слушать ни интервью, ни поздравительные звонки, ни сообщения, ни даже предложение министерства туризма Бразилии приехать с визитом. На самом деле она хотела заполучить досье на Луизу Карвалью. Она донимала и Прескотта, и своего отца, пока оно не обнаружилось, а также курьера госдепартамента, в чьи обязанности входило не выпускать папку из виду. Лоуэн угостила ее газировкой и позволила посидеть с ней за кухонным столом, пока она читала.
   Через несколько минут она посмотрела на курьера госдепартамента. - Серьезно, это все? - спросила она.
   - Я не читала досье, мэм, - сказала курьер.
   В досье не было ничего примечательного о Луизе Карвалью. Она родилась в Белу-Оризонти; ее родители были врачами; братьев и сестер у нее не было. Она училась в федеральном университете Минас-Жерайса, получив дипломы по экономике и праву, прежде чем поступить на службу в бразильский дипломатический корпус. Работала во Вьетнаме, Сибирских государствах, Эквадоре и Мексике до того, как ее перевели в бразильскую миссию Организации Объединенных Наций, где она прослужила шесть лет, прежде чем попала в миссию "Кларка", где убила Лю Конга.
   Как и всех сотрудников бразильской дипломатической службы, начальство ежегодно допрашивало Карвалью о ее связях и деятельности, а также давало согласие на случайную "проверку" (то есть слежку и прослушивание) бразильскими спецслужбами, чтобы убедиться, что она не делает ничего предосудительного. Если не считать нескольких сомнительных сексуальных связей - "сомнительных" с точки зрения вкуса партнеров, а не с точки зрения национальной безопасности, - в них не было ничего необычного.
   У Карвалью не было знакомых или друзей за пределами дипломатического корпуса. Единственными поездками, которые она совершала, были рождественские поездки в Белу-Оризонти, чтобы провести каникулы со своими родителями. Она почти не брала отпусков, за исключением двух лет до своей смерти, когда ее госпитализировали с вирусным менингитом; она провела в больнице четыре дня, а затем еще две недели выздоравливала дома. А потом вернулась к работе.
   Домашних животных у нее не было.
   - Эта женщина скучная, - сказала Лоуэн вслух, но для себя. Курьер уклончиво кашлянула.
   Час спустя курьер ушла с папкой в руках, а Лоуэн осталась ни с чем, кроме чувства неудовлетворенного раздражения. Она подумала, что, возможно, выпивка могла бы это исправить, но, заглянув в холодильник, обнаружила, что в нем нашлись только остатки холодного чая, о котором не помнила, когда заваривала. Лоуэн поморщилась из-за того, что не смогла ответить на вопрос о том, когда она заварила чай, затем схватила кувшин и вылила его содержимое в раковину. Затем вышла из своей квартиры в Александрии и прошла два квартала до ближайшего хорошо освещенного тематического ресторана пригородной сети, села в центральном баре и заказала что-то большое и фруктовое только для того, чтобы перебить привкус скуки, который Луиза Карвалью оставила у нее во рту.
   - Это большой коктейль, - сказал кто-то ей несколько минут спустя. Она подняла глаза от своего бокала и увидела в нескольких шагах от себя у стойки бара довольно симпатичного мужчину.
   - Ирония в том, что это небольшой размер, - сказала Лоуэн. - Большая "маргарита" здесь подается в бокале размером с джакузи. Она для тех случаев, когда вы решили, что отравление алкоголем - это образ жизни.
   В ответ на это привлекательный мужчина улыбнулся и склонил голову набок. - Вы кажетесь мне знакомой.
   - Скажите мне, что у вас есть более интересные способы познакомиться, - ответила Лоуэн.
   - Да, - ответил мужчина, - но я не пытался вас подцепить. Вы просто кажетесь знакомой. - Он посмотрел на нее более внимательно, а затем щелкнул пальцами. - Вот что, - сказал он. - Вы похожи на ту докторшу с места взрыва в бразильском консульстве.
   - Я часто это слышу, - заметила Лоуэн.
   - Уверен, что слышите, - сказал мужчина. - Но это не могли быть вы, не так ли? Вы здесь, в Вашингтоне, а консульство было в Нью-Йорке.
   - Здравая логика, - согласилась Лоуэн.
   - У вас есть сестра-однояйцевый близнец? - спросил мужчина, а затем указал на барный стул рядом с Лоуэн. - Не возражаете?
   Лоуэн пожала плечами и сделала неопределенное движение рукой. Мужчина сел. - У меня нет однояйцевой близняшки, - сказала она. - И других сестер тоже нет. У меня есть только брат. Молю Бога, чтобы мы не выглядели одинаково.
   - Тогда вы могли бы стать профессиональным дублером этой женщины, - сказал мужчина. - Могли бы наниматься на вечеринки.
   - Я не думаю, что она настолько знаменита, - заметила Лоуэн.
   - Эй, ей позвонил президент, - напомнил мужчина. - Когда с вами в последний раз такое случалось?
   - Вы бы удивились, - сказала Лоуэн.
   - "Куба либре", - обратился мужчина к барменше, когда та подошла. Он посмотрел на Лоуэн. - Я бы предложил угостить вас выпивкой, но...
   - О Боже, нет, - сказала Лоуэн. - Мне придется нанять такси, чтобы добраться домой после этого мероприятия, а я живу всего в паре кварталов отсюда.
   - Куба либре, - повторил мужчина, а затем снова обратил свое внимание на Лоуэн. Он протянул руку. - Джон Бергер, - представился он.
   Лоуэн пожала ее. - Даниэль Лоуэн, - ответила она.
   Бергер на мгновение растерялся, а затем улыбнулся. - Вы та самая врач у бразильского консульства, - догадался он. - И работаете в государственном департаменте. Вот как вы могли оказаться здесь и быть в Нью-Йорке вчера. Извините, позвольте представиться еще раз. - Бергер снова протянул руку. - Здравствуйте, я идиот.
   Лоуэн рассмеялась и во второй раз взяла его за руку. - Привет, - поздоровалась она. - Не расстраивайтесь. Я была не совсем откровенна.
   - Что ж, после всего того внимания, которое вы привлекли за последние пару дней, я понимаю, почему, возможно, хотите залечь на дно, - заметил Бергер. Он указал на напиток Лоуэн. - Так вот для чего нужна "маргарита"?
   - Что? Нет, - сказала Лоуэн и скорчила гримасу. - Ну, может быть. Не совсем.
   - Напиток помогает, - предположил Бергер.
   - Дело не в отвлечении внимания, хотя это, безусловно, могло заставить меня выпить, - сказала Лоуэн. - Речь идет о чем-то другом, связанном с моей работой.
   - И что же это такое, если вы не возражаете против моего вопроса? - спросил Бергер.
   - Чем вы занимаетесь, мистер Бергер? - задала встречный вопрос Лоуэн.
   - Джон, - сказал Бергер. Принесли его "Куба либре". Он улыбнулся в знак благодарности барменше и сделал глоток. Затем настала его очередь поморщиться. - Это не лучшее "Куба либре", которое я пробовал.
   Лоуэн постучала пальцем по краю своего бокала с "маргаритой". - В следующий раз возьмите одну из этих баночек, - посоветовала она.
   - Может быть, так и сделаю, - сказал Бергер, сделал еще глоток "Куба либре" и поставил бокал на стол. - Я продавец, - сказал он. - Фармацевтика.
   - Помню вас, ребята, - сказала Лоуэн.
   - Не сомневаюсь, что так оно и есть, - заметил Бергер.
   - Теперь понятно, - сказала Лоуэн. - Приятный собеседник, в меру привлекательный, не слишком чудаковатый, ищет выгодную сделку.
   - Вы меня раскусили, - признался Бергер.
   - У вас не получится, - сказала Лоуэн. - Я имею в виду, не обижайтесь. Но я планирую уйти отсюда сегодня вечером одна.
   - Это верно, - сказал Бергер. - В любом случае, моей единственной целью была хорошая беседа.
   - В самом деле, - сказала Лоуэн и отпила еще немного своей "маргариты". - Хорошо, Джон, у меня к вам вопрос. Как сделать из скучного человека убийцу?
   Бергер на минуту замолчал. - Теперь я вдруг очень рад, что не продаю, - выговорил он.
   - Я серьезно, - сказала Лоуэн. - Гипотетически, у вас есть этот человек. Она нормальный человек, верно? У нее нормальные родители, нормальное детство, она ходит в нормальную школу, получает нормальные дипломы, а затем находит нормальную работу. И вот однажды, без всякой видимой причины, идет и убивает какого-то парня. И не обычным способом - я имею в виду, не с помощью пистолета, ножа или биты. Нет, она делает это сложным способом. Как это происходит?
   - Этот парень - ее бывший любовник? - спросил Бергер. - Гипотетически, я имею в виду.
   - Гипотетически, нет, - ответила Лоуэн. - Гипотетически, лучшим способом описать их отношения было бы назвать коллегами по работе, но не особенно близкими.
   - И она не шпионка, не секретный агент и не ведет двойную жизнь в качестве коварного убийцы, - предположил Бергер.
   - Она совершенно нормальная и совершенно скучная, - добавила Лоуэн. - У нее даже нет домашних животных. Гипотетически.
   Бергер отхлебнул из бокала "Куба либре". - Тогда я собираюсь рассказать то, что знаю, - сказал он. - Психическое расстройство, вызванное пристрастием к фармацевтическим препаратам.
   - Существуют ли наркотики, которые могут превратить вас из скучного человека в методичного убийцу, в отличие от тех, кто в ярости убивает все в доме, включая рыбу? - спросила Лоуэн. - Я не помню, чтобы мне их рекламировали, когда я работала врачом.
   - Ну, нет, нет ничего, что могло бы сделать что-то настолько особенное, - ответил Бергер. - Но вы не хуже меня знаете, что, во-первых, иногда взаимодействие с наркотиками приводит к забавным вещам...
   - Превращает кого-то в методичного убийцу? - недоверчиво переспросила Лоуэн.
   - ...и, во-вторых, существует множество нашей продукции, которая съест ваш мозг, если вы будете ею злоупотреблять, а если она съест ваш мозг, то вы начнете совершать нехарактерные для вас поступки. Например, станете методичным убийцей.
   - Разумная гипотеза, - одобрила Лоуэн. - Но, гипотетически, этот человек не принимал регулярно ни легальные, ни нелегальные лекарственные препараты. Дальше.
   - Хорошо, - сказал Бергер и сделал вид, что быстро соображает. - Опухоль.
   - Опухоль, - повторила Лоуэн.
   - Конечно, опухоль, - сказал Бергер. - Гипотетически, опухоль головного мозга начинает расти и давить на ту часть мозга, которая отвечает за такие процессы, как понимание того, какое поведение является социально приемлемым. По мере роста опухоли наш скучный человек начинает задумываться об убийстве.
   - Интересно, - сказала Лоуэн. Она снова отхлебнула из своего бокала.
   - Я читал истории о таких вещах, и не только потому, что моя компания продает фармацевтические препараты для прекращения кровоснабжения опухолевых образований в организме, - сказал Бергер.
   - Читать полезно для отдыха, - заметила Лоуэн.
   - Я тоже так думаю, - согласился Бергер.
   - И каким бы привлекательным на первый взгляд ни было это предположение, этот гипотетический человек получил справку о состоянии здоровья перед своим последним назначением, - сообщила Лоуэн. - Гипотетически, это была работа, которая требовала большого количества поездок, поэтому тщательный медицинский осмотр был частью трудового протокола.
   - Этот гипотетический человек становится очень конкретным, - сказал Бергер.
   - Не я устанавливаю правила, - возразила Лоуэн.
   - Нет, устанавливаете, - сказал Бергер. - Вот почему это гипотетично.
   - Еще один шанс, мистер Бергер, запятая, Джон, - сказала Лоуэн. - Так что постарайтесь.
   - Вау, прямо сейчас, - сказал Бергер. - Ладно. Дистанционное управление.
   - Что? - спросила Лоуэн. - Теперь серьезно.
   - Выслушайте меня, - сказал Бергер. - Если бы вы хотели кого-то убить, чтобы никто не узнал, и полностью замести следы, как бы вы это сделали? Вы бы наняли кого-то, от кого никто никогда не ожидал бы этого. Но как заставить его это сделать? Опытные убийцы могут хорошо выглядеть как обычные люди, но лучшими убийцами будут обычные люди. Итак, вы находите нормального человека. И помещаете в его мозг пульт дистанционного управления.
   - Вы прочитали слишком много научно-фантастических триллеров, - недоверчиво сказала Лоуэн.
   - Это не пульт дистанционного управления, который дает вам полный контроль над телом, когда все в нем дергается, - пояснил Бергер. - Нет, вам нужно нечто такое, что воздействовало бы на лобные доли, а затем незаметно и медленно, с течением времени, склоняло бы человека к совершению невыразимому. Сделайте это так, чтобы человек даже не заметил, как меняется его личность, или не усомнился в необходимости кого-то убить. Они просто идут вперед, планируют это и выполняют так, как будто подают налоги или составляют отчет.
   - Думаю, что люди заметили бы пульт дистанционного управления в чьей-то голове, - сказала Лоуэн. - Не говоря уже о том, что гипотетический человек вспомнил бы, как кто-то вскрывал его череп, чтобы проникнуть внутрь.
   - Ну, если бы вы были из тех людей, которые создают подобные пульты дистанционного управления, то сделали бы так, чтобы их было бы нелегко их найти, - заметил Бергер. - И вы бы не сделали очевидным их внедрение. Вы бы нашли какой-нибудь способ внедрить это в их организм, когда они этого не ожидали. - Он указал на напиток Лоуэн. - Возможно, через наноботы в вашем напитке. Вам понадобится всего несколько штук, а затем вы сможете запрограммировать их на размножение в организме, пока у вас не будет достаточно. Единственная проблема, с которой вы можете столкнуться, - это если организм начнет пытаться бороться с "ботами", и тогда человек заболеет. Это было бы похоже, скажем, на какой-нибудь менингит.
   Лоуэн перестала потягивать свой напиток и посмотрела на Бергера. - Что вы только что сказали? - спросила она.
   - Менингит, - повторил Бергер. - Это когда происходит отек мозга.
   - Я знаю, что такое менингит, - нетерпеливо сказала Лоуэн.
   - Итак, это похоже на менингит, - пояснил Бергер. - По крайней мере, до тех пор, пока люди, установившие "ботов", не настроят их так, чтобы они не вызывали иммунного ответа. А затем, после этого, они остаются в мозге, в основном пассивными и в основном необнаруживаемыми, пока их не включат и они не начнут медленное перепрограммирование.
   Бергер сделал еще глоток из своего бокала. - После этого, это всего лишь вопрос времени, - сказал он. - Вы размещаете человека с пультом дистанционного управления в нужных местах, позволяете ему использовать свои собственные мозги, чтобы извлечь выгоду из ситуации, и даете ему достаточно инструкций и мотивации, чтобы он делал то, что вы от него хотите, более или менее тогда, когда вы этого хотите, и он думает, что это его собственная идея. Их собственная тихая, тайная идея, о которой они не чувствуют необходимости рассказывать кому-либо еще. Если им это удается, то пульт дистанционного управления отключается и выводится из организма в течение нескольких дней, и никто ничего не узнает, и меньше всего тот, кем управляли дистанционно.
   - А если они терпят неудачу? - спросила Лоуэн почти шепотом.
   - Тогда человек, которым управляют дистанционно, находит способ избавиться от себя, чтобы никто не мог узнать о дистанционном управлении в его мозгу. Конечно, он не знает, почему он это делает. В этом смысл дистанционного управления. В любом случае, вы никогда не узнаете о существовании пульта дистанционного управления. У вас нет возможности узнать. На самом деле, единственный способ узнать об этом - это, скажем, если кто-то, кто знает об этих вещах, расскажет вам о них, возможно, потому, что его тошнит от подобного дерьма и он больше не заботится о последствиях.
   Бергер допил остатки "Куба либре" и поставил бокал на стойку.
   - Гипотетически, - сказал он.
   - Кто вы? - повторила свой вопрос Лоуэн.
   - Я же говорил вам, продавец лекарств, - сказал Бергер. Он сунул руку в задний карман, достал бумажник и вынул пару купюр. - Продавец лекарств, который хотел поговорить с кем-нибудь интересующимся. С меня хватит, я выпил и теперь собираюсь пойти домой. Однако, доктор Лоуэн, вам я не советую делать это. По крайней мере, не сегодня. - Он бросил банкноты на стойку. - Ну вот, этого должно хватить на нас обоих. - Он снова протянул руку. - Спокойной ночи, Даниэль.
   Лоуэн молча пожала ему руку, а затем проводила взглядом, как он выходит из ресторана.
   Подошла барменша, взяла деньги и потянулась к бокалу Бергера. - Нет, - решительно заявила Лоуэн. Барменша странно посмотрела на нее. - Извините, - сказала Лоуэн. - Только не трогайте этот бокал, хорошо? На самом деле, я хочу купить у вас его. Запишите на мой счет. И принесите, пожалуйста, кофе. Черного.
   Барменша закатила глаза, глядя на Лоуэн, но отошла, чтобы записать бокал. Лоуэн придвинула его к себе, придерживая салфеткой для коктейля, а затем достала свой комм. Она позвонила Джеймсу Прескотту.
   - Привет, Джим, - сказала она. - Не говорите папе, но, по-моему, у меня только что были большие неприятности. Мне нужно, чтобы вы приехали за мной. Возможно, захватите с собой ФБР. Скажите им, чтобы принесли набор для сбора улик. Поторопитесь, пожалуйста. Я не хочу оставаться на виду дольше, чем это необходимо.
  

*   *   *

   - В последнее время у вас сложились интересные отношения с неприятностями, - сказал ей Прескотт некоторое время спустя, когда они оба благополучно устроились в офисе Прескотта в Фогги Боттом.
   - Вы думаете, мне это нравится, не так ли? - спросила Лоуэн. Она еще глубже вжалась в диван Прескотта.
   - Не думаю, что "нравится" имеет к этому какое-то отношение, - сказал Прескотт. - Однако это не меняет значимости моего заявления.
   - Вы понимаете, почему у меня началась паранойя, верно? - обратилась Лоуэн к Прескотту.
   - Вы имеете в виду, что случайный человек заходит, рассказывает вам историю, которая, какой бы нелепой она ни была, прекрасно объясняет проблему убийства Луизой Карвалью Лю Конга, платит за ваш напиток, а затем советует вам не возвращаться домой? - сказал Прескотт. - Нет, я понятия не имею, почему вы чувствуете у себя паранойю.
   - У вас ведь есть бункер под этим зданием, верно? - спросила Лоуэн. - Думаю, я хочу пойти туда.
   - Это Белый дом, - ответил Прескотт. - И расслабьтесь. Здесь вы в безопасности.
   - Правильно, потому что в последнее время рядом со мной не взрывались здания, заполненные дипломатами, - заметила Лоуэн.
   - Не делайте из меня параноика, Даниэль, - сказал Прескотт.
   Дверь в кабинет Прескотта открылась, и в нее просунул голову помощник Прескотта. - ФБР только что прислало вам предварительный отчет, - сказал он.
   - Спасибо, Тони, - поблагодарил Прескотт и потянулся за своим коммом. - Принесите мне, пожалуйста, кофе.
   - Да, сэр, - сказал тот. Он повернулся к Лоуэн. - А вам, доктор Лоуэн?
   - Спасибо, мне не хочется нервничать еще больше, - отказалась Лоуэн. Тони закрыл дверь.
   - Сначала о главном, - сказал Прескотт, прочитав предварительный отчет. - Джона Бергера, или, по крайней мере, того, с кем вы встречались, не существует. Они сверили это имя с налоговой базой данных. В столичном округе Колумбия проживает десять Джонов Бергеров, но ни один из них не живет в Александрии и ни у кого из них нет профессии продавца лекарств. Этот факт, я полагаю, вас не удивляет.
   - На самом деле, нет.
   - ДНК, которую взяли с бокала, сейчас обрабатывается, и, возможно, позже у них будет что-то для нас, - сообщил Прескотт. - Они проверили отпечатки пальцев на федеральном и местном уровнях и ничего не нашли. Сейчас проверяют международные базы данных. Они также взяли пленку с камер видеонаблюдения в баре и использовали ее для распознавания лиц. Там тоже пока никаких результатов.
   - Так что в данном случае я не параноик, - сказала Лоуэн.
   - Нет, вы на самом деле параноик, - возразил Прескотт, откладывая свой комм. - У вас просто паранойя, и на то есть веские причины.
   - История, которую он мне рассказал, по-прежнему безумна, - сказала Лоуэн.
   - Это определенно так, - сказал Прескотт. - Единственная реальная проблема в том, что это не совсем возможно. Карвалью убила Лю с помощью переносимых кровью наноботов, специально предназначенных для его удушения. Нет ничего безумного в том, чтобы поверить, что кто-то может создать роботов, которые будут воздействовать на мозг так, как предложил ваш друг. Мозгодрузья Колониального союза запускают работу некоторых частей мозга своих владельцев. В деталях все это не ново. Что-то новенькое в том, как оно используется. Гипотетически.
   Лоуэн поежилась. - Знаете что, пожалуйста, не употребляйте это слово при мне в данный момент.
   - Хорошо, - согласился Прескотт немного настороженно. - Настоящая проблема, с которой мы сталкиваемся, заключается в том, что у нас нет никакого способа проверить это. Союз колоний позволил Карвалью отправиться в космос. У нас есть хорошая история, но одних хороших историй недостаточно.
   - Вы в это верите, - сказала Лоуэн.
   - Я верю, что это возможно, - ответил Прескотт. - Верю, что это возможно настолько, что собираюсь порекомендовать вашему отцу разработать протокол для случаев заражения нанобиотиками и их уничтожения, если и когда мы их обнаружим. Самое приятное в этой истории то, что, даже если она совершенно безумна и если мы извлекаем из нее пользу, то этот конкретный способ диверсий закрывается. Если его не существует, то его закрывают до того, как он может стать проблемой.
   - Троекратное ура паранойе, - вздохнула Лоуэн.
   - Что, конечно, действительно помогло бы, так это если бы мы смогли найти этого вашего друга, - сказал Прескотт. - Теории заговора, связанные с дистанционным управлением мозгом, более правдоподобны, когда у вас есть люди, которые могут точно описать их.
   - Не думаю, что вы справитесь с этим, - усомнилась Лоуэн.
   - Никогда не говори никогда, - возразил Прескотт. Дверь открылась, и вошел Тони с кофе в руках. - Ваш кофе, - сказал он. - Кроме того, ФБР запрашивает прием видеозаписи.
   - Хорошо, - сказал Прескотт, отставил свой кофе и снова взял в руки комм, ненадолго прервавшись, чтобы также подключить наушники. - Это Прескотт, - сказал он, заглядывая в комм.
   Лоуэн наблюдала, как он прислушивается к разговору на комме, переводит взгляд на нее, а затем снова переводит взгляд на устройство. - Понял, - ответил он через минуту. - Я отключу звук на секунду. - Он нажал на экран и посмотрел на Лоуэн. - Они думают, что нашли вашего друга, - сказал он. - По крайней мере, судя по снимку, который они получили с камеры наблюдения. Они хотят, чтобы вы взглянули и подтвердили.
   - Хорошо, - согласилась Лоуэн и потянулась за коммом.
   - Э-э-э, - сказал Прескотт. - Он немного не в себе.
   - Хотите сказать, что он мертв, - предположила Лоуэн.
   - Да, - сказал Прескотт. - Вы, кажется, не удивлены.
   - Покажите это мне, - сказала Лоуэн.
   Прескотт передал комм вместе с наушником. - Это Даниэль Лоуэн, - сказала она, надев наушник и включив звук на комме. - Покажите мне.
   Изображение на экране крутилось в течение минуты, а затем сменилось изображением тела, лежащего в неприметном переулке. Голова тела была залита кровью; когда камера приблизилась, Лоуэн смогла разглядеть глубокую впадину над правым виском. Кто-то сильно размозжил ему голову.
   Несмотря на все это, лицо все еще было мягко-красивым, с легкой натянутой улыбкой.
   - Это он, - сказала Лоуэн. - Конечно, это он.
  
   ЭПИЗОД ТРИНАДЦАТЫЙ. ЗЕМЛЯ ВНИЗУ, НЕБО ВВЕРХУ
  

Часть первая

I.

   - Не собираюсь лгать тебе, Гарри, - сказал Харт Шмидт. - Я немного обеспокоен тем, что ты отвел меня к техническому шлюзу.
   - Я не собираюсь выбрасывать тебя в открытый космос, Харт, - заверил Уилсон. Он постучал по внешнему порталу шлюза, который, помимо всего прочего, имел небольшой иллюминатор, сделанный из толстого прозрачного сплава. - Просто воздушные шлюзы - одно из немногих мест на всем этом богом забытом корыте, где можно найти настоящий иллюминатор.
   - Смотри, чтобы капитан Колома не застукала тебя за тем, что ты называешь "Кларк" корытом, - предупредил Шмидт.
   - Она знает, что это корыто, - ответил Уилсон.
   - Да, но она не хотела бы, чтобы ты это говорил, - сказал Шмидт. - Она запустила бы цикл продувки в этом воздушном шлюзе.
   - Капитан на мостике, - заметил Уилсон. - И в любом случае, у нее масса причин отправить меня в космос, куда более веских, чем мои насмешки по поводу ее корабля.
   Шмидт уставился в иллюминатор. - Обзор будет не очень хороший.
   - Этого будет достаточно, - сказал Уилсон.
   - На корабле много мониторов, которые позволят тебе лучше рассмотреть, - заметил Шмидт.
   - Это не одно и то же, - сказал Уилсон.
   - Разрешение дисплеев выше, чем могут видеть твои глаза, - пояснил Шмидт. - Для твоих глаз это будет выглядеть точно так же. Даже лучше, поскольку ты сможешь видеть больше.
   - Дело не в глазах, - возразил Уилсон. - Дело в мозге. И мой мозг знал бы об этом.
   Шмидт ничего не сказал на это.
   - Ты должен понять, Харт, - сказал Уилсон. - Когда ты уходишь, тебе говорят, что ты никогда не сможешь вернуться. Это не пустая угроза. Они забирают у тебя все, прежде чем ты уйдешь. Юридически тебя объявляют мертвым. Все, что у тебя есть, распределяется по частям в соответствии с завещанием, если оно у тебя есть. Когда ты говоришь 'прощайте' людям, это действительно в последний раз. Ты их больше не увидишь. Больше никогда не увидишь их. Больше никогда не узнаешь, что с ними случилось. Это действительно похоже на то, что ты умер. Затем ты садишься в кабину, поднимаешься по "бобовому стеблю" и переходишь на корабль. Корабль уносит тебя прочь. Они никогда не позволят тебе вернуться снова.
   - Ты никогда не думал о том, что однажды можешь вернуться? - спросил Шмидт.
   Уилсон покачал головой. - Никто никогда не думал. Никто. Ближе всего к этому подошли ребята с транспортных кораблей, которые стоят перед помещением, полным новобранцев, и говорят им, что через десять лет большинство из них будут мертвы, - сказал он. - Но на самом деле даже они никогда не возвращаются. Они не покидают корабли, по крайней мере, до тех пор, пока не вернутся на станцию "Феникс". Когда ты уходишь, то уходишь навсегда. Навсегда.
   Уилсон выглянул в иллюминатор. - Это чертовски круто, Харт, - сказал он. - В то время это могло показаться неплохой сделкой. Когда тебя забирают в Колониальный союз, тебе семьдесят пять лет, у тебя, вероятно, была серьезная проблема со здоровьем и несколько менее значительных, возможно, болели колени и шалило зрение, и, возможно, ты какое-то время затруднялся встать. Если ты не улетишь, то умрешь. А это значит, что ты все равно будешь мертвым. Лучше уйти и жить.
   - Это кажется разумным, - сказал Шмидт.
   - Да, - согласился Уилсон. - Но тогда ты делаешь это. И ты живешь. И чем дольше ты живешь - чем дольше живешь в этой вселенной - тем больше скучаешь по ней. Тем больше скучаешь по местам, где ты жил, и по людям, которых знал. Чем больше осознаешь, что заключил трудную сделку. Тем больше осознаешь, что, возможно, совершил ошибку, уйдя сюда.
   - Ты никогда ничего не говорил об этом раньше, - изумился Шмидт.
   - Что тут можно сказать? - спросил Уилсон, оглядываясь на своего друга. - Мой дедушка рассказывал мне, что его дедушка рассказывал ему историю о своем дедушке, который иммигрировал в Соединенные Штаты из какой-то другой страны. Из какой другой страны, он не сказал; по словам дедушки, он никогда никому не рассказывал о старой родине, даже своей жене. Когда его спросили, почему, он ответил, что оставил ее по какой-то причине, и неважно, была ли эта причина хорошей или плохой, этого было достаточно.
   - А его жену не беспокоило, что она не знает, откуда он родом? - спросил Шмидт.
   - Это просто история, - ответил Уилсон. - Уверен, что дедушка придумал эту часть. Но суть в том, что прошлое есть прошлое, и ты позволяешь всему идти своим чередом, потому что все равно ничего не можешь изменить. Мой дедушка не часто рассказывал о том, откуда он родом, потому что он никогда не собирался возвращаться. Хорошо это или плохо, но с этой частью его жизни было покончено. Для меня это было то же самое. С этой частью моей жизни было покончено. Что еще я мог сказать?
   - До сих пор, - подсказал Шмидт.
   - До сих пор, - согласился Уилсон и проверил своего мозгодруга. - Буквально сейчас. Прыгаем через десять секунд. - Он снова уставился в иллюминатор, молча отсчитывая секунды.
   Прыжок был таким же, как все прыжки: тихим, невыразительным, разочаровывающим. Яркого света ламп в воздушном шлюзе было достаточно, чтобы размыть небо по другую сторону иллюминатора, но генетически модифицированные глаза Уилсона были достаточно хороши, чтобы он мог разглядеть несколько звезд.
   - Мне кажется, я вижу Орион, - сказал он.
   - Что такое Орион? - спросил Шмидт. Уилсон проигнорировал его.
   Экран развернулся, и в поле зрения появилась планета.
   Земля.
   - Привет, красавица, - сказал Уилсон через иллюминатор. - Я скучал по тебе.
   - Каково это - быть дома? - спросил Шмидт.
   - Как будто я никуда и не уезжал, - ответил Уилсон и погрузился в молчание.
   Шмидт подождал несколько секунд, а затем похлопал по плечу. - Ладно, моя очередь, - сказал он.
   - Иди посмотри на дисплее, - предложил Уилсон.
   Шмидт улыбнулся. - Ну давай, Гарри, - сказал он. - Ты же знаешь, что это не одно и то же.
  

II.

   - Это плохая идея, - заявил полковник Эйбл Риньи полковнику Лиз Иган за макаронами.
   - Согласна, - сказала Иган. - Я хотела тайские.
   - Во-первых, ты знаешь, что была моя очередь выбирать, - ответил Риньи. - Во-вторых, ты знаешь, что я говорю не об этом.
   - Мы снова говорим о встрече на высшем уровне между нами и землянами на Земной станции, - предположила Иган.
   - Да, - сказал Риньи.
   - Это официально? - спросила Иган. - Вы, полковник Риньи, передаете мне, представителю сил обороны колоний при государственном департаменте, заявление от вашего начальства, которое я буду обязана передать госсекретарю?
   - Не будь такой, Лиз, - упрекнул Риньи.
   - Итак, нет, - сказала Иган. - Это не официальное сообщение, и ты просто пользуешься нашим обеденным перерывом, чтобы снова задать мне вопросы.
   - Мне не нравится твоя оценка ситуации, - ответил Риньи. - Но, в принципе, это так.
   - Ты против саммита? - спросила Иган, накручивая пасту на вилку. - Присоединился ли ты к рядам тех в СОК, кто считает, что нам нужно отправиться на Землю с оружием в руках и попытаться захватить это место? Потому что, должна тебе сказать, это будет настоящее приключение.
   - Думаю, что саммит, скорее всего, будет пустой тратой времени, - признал Риньи. - На Земле все еще слишком много людей недовольны СОК. Кроме того, есть люди, которые злятся на земные правительства за то, что они не позволяют им эмигрировать или завербоваться в армию перед смертью. Кроме того, на этой планете все еще существует пара сотен суверенных государств, ни одно из которых не хочет соглашаться ни с кем другим, кроме как в том, что они недовольны нами. Все это закончится криками и возмущениями и пустой тратой времени, которого на самом деле нет ни у нас, ни у Земли. Так что, да, пустая трата времени.
   - Если бы саммит прошел так, как планировалось изначально, я бы согласилась, - заметила Иган. - Хотя альтернатива - никакого саммита, Земля отворачивается от Союза колоний, Конклав ждет своего часа, чтобы принять ее в члены - значительно хуже. Вовлеченность имеет ключевое значение, даже если ничего не будет сделано, а последнего не произойдет.
   - На самом деле меня это не касается, - сказал Риньи. - Если наши дипломаты и другие хотят разговаривать до посинения, то я желаю им радости. У меня проблемы с местом.
   - Ты имеешь в виду, что это будет на Земной станции, - уточнила Иган.
   - Верно, - сказал Риньи. - Было бы лучше, если бы саммит был здесь, на станции "Феникс".
   - Потому что нет среды, которая показалась бы землянам менее пугающей, чем самый большой объект, когда-либо построенный человечеством, - сказала Иган. - Что, кстати, также послужит им напоминанием о том, как тщательно мы сдерживали их в течение последних двухсот лет или около того. - Она отправила в рот макароны.
   - Возможно, ты права, - согласился Риньи после короткого раздумья.
   - Возможно, - ответила Иган, уплетая макароны и глотая их. - Мы не можем провести саммит здесь по причинам, которые я только что перечислила. Мы не можем провести саммит на Земле, потому что на планете нет другого места, кроме станции Амундсена-Скотта на Южном полюсе, где не было бы беспорядков, будь то со стороны людей, которые ненавидят Союз колоний, или со стороны людей, которые хотят, чтобы мы сняли их с этой скалы. Конклав, и никто другой, предложил провести саммит в качестве нейтральной третьей стороны, цитирую без кавычек, на своей собственной административной базе, которая, напомню, на порядок или два больше, чем станция "Феникс". Мы определенно не хотим, чтобы земляне делали какие-либо выводы из этого. Итак, с чем мы остаемся?
   - Земная станция, - признал Риньи.
   - Действительно, Земная станция, - сказала Иган. - Которая принадлежит нам, хотя и находится над Землей. И она, по сути, станет предметом переговоров.
   Риньи нахмурился. - Что ты имеешь в виду? - спросил он.
   - Мы предлагаем ее в аренду, - ответила Иган. - На самом деле, стратегия аренды была утверждена сегодня утром.
   - Мне никто об этом не говорил, - сказал Риньи.
   - Не обижайся, Эйбл, но зачем кому-то говорить тебе? - возразила Иган. - Ты полковник, а не генерал.
   Риньи потянул себя за воротник униформы. - Почему бы тебе не ударить меня еще раз, Лиз? - спросил он.
   - Я не это имела в виду, - ответила Иган. - Я бы тоже не знала об этом, если бы не то, что я являюсь связующим звеном, и госдепартаменту было нужно, чтобы СОК подписали это соглашение. Оно намного превосходит наши уровни допуска. Но, если подумать, это действительно мастерский ход.
   - То, что мы потеряем наш единственный аванпост над Землей, - это мастерский ход? - удивился Риньи.
   - Мы не собираемся его терять, - ответила Иган. - Он по-прежнему будет принадлежать нам, и права на швартовку будут частью любой сделки. Это мастерский ход, потому что он меняет суть игры. Прямо сейчас у Земли нет выхода в космос. Мы заперли планету так надолго, что на ней нет инфраструктуры для космических путешествий. У них нет станций. У них нет космопортов. Ради бога, у них почти нет космических кораблей. Им потребуются годы и объемы, в несколько раз превышающие их годовой мировой объем производства. Сейчас мы предлагаем единственный способ выхода в космос, который уже существует. Тот, кто контролирует его, будет контролировать торговлю, контролировать космические путешествия и судьбу Земли, по крайней мере, до тех пор, пока все остальные жители планеты не возьмут себя в руки. И ты знаешь, что это значит.
   - Это означает, что мы делаем мишенью кого-то другого и отводим огонь от себя, - сказал Риньи.
   - Для начала, - согласилась Иган. - И в ближайшее время это также разрушит любой их объединенный фронт, который, возможно, существовал. Ты сам это сказал, Эйбл. Народы Земли не могут договориться ни о чем, кроме как о том, чтобы злиться на нас. Одним махом мы выглядим извиняющимися и разумными, они начинают ссориться между собой и стремиться к заключению союзов и сделок.
   - И мы можем выбирать игроков, натравливать их друг на друга и заключать сделки в свою пользу, - закончил Риньи.
   - Именно так, - подтвердила Иган. - Это меняет всю динамику саммита.
   - Если только они все не решат отложить в сторону свои мелкие разногласия и сосредоточиться на нас, - предположил Риньи.
   - Кажется маловероятным, - заметила Иган. - Знаю, мы с тобой покинули Землю пятнадцать лет назад, но не думаю, что за это время международные отношения на Земле достигли стадии "возьмемся за руки и будем петь песни", не так ли?
   - Думаю, правильный ответ здесь таков: "Будем надеяться, что нет", - сказал Риньи.
   Иган кивнула. - Итак, теперь ты понимаешь, почему Земная станция на самом деле является лучшим местом для проведения саммита, - сказала она. - Мы не только обсудим проблемы Земли и Союза колоний, но и пройдемся по выставочному залу с демонстрационной моделью.
   - Знают ли ваши дипломаты, что их перевели в отдел продаж? - спросил Риньи.
   - Я думаю, они как раз сейчас узнают об этом, - ответила Иган. Она подцепила еще немного макарон.
  

*   *   *

   - Им это не понравится, - сказала Рэй Сарлес на спешно созванном совещании дипломатического персонала на "Кларке". - Предполагалось, что мы будем здесь, чтобы откровенно обсудить совершенно другие вопросы, и меняем повестку дня буквально за несколько часов до того, как должны были начать. Так это не должно делаться.
   Уилсон, стоявший в конце зала, взглянул на Абумве и подумал, как посол могла бы настучать по голове этой непонятливой подчиненной.
   - Понятно, - сказала Абумве. - И вы поделитесь этим замечанием с самой госсекретарем? Или с руководством сил обороны колоний, которые подписали этот план? Или с главами всех других департаментов Союза колоний, участвующих в этом изменении политики?
   - Нет, мэм, - начала Сарлес.
   - Нет, - перебила Абумве. - Что ж, тогда я бы посоветовала вам не тратить лишнее время на то, как все должно быть сделано, а уделить немного больше времени тому, что мы должны сделать сейчас. Представители различных правительств Земли, возможно, будут удивлены, узнав, что мы готовы предоставить Земную станцию в аренду. Но наша задача, мисс Сарлес, заключается в том, чтобы порадовать их таким поворотом событий. Я верю, что вы сможете с этим справиться.
   - Да, посол, - сказала Сарлес.
   Уилсон улыбнулся. Одна голова разбита, - подумал он.
   - Помимо этого, по сути, наша роль не изменилась, - продолжила Абумве. - Нам поручили провести серию обсуждений с небольшими и неприсоединившимися странами на Земле. Это третьестепенные страны с точки зрения власти и влияния на Земле, но Союз колоний не в том положении, чтобы игнорировать или сбрасывать со счетов ни одну из них, и у нас есть потенциал для получения значительных преимуществ. - Абумве взяла свой компад, чтобы разослать своим подчиненным обновленные задания. Каждый из них взял в руки свои компады, как будто они были в церкви, следуя примеру своего пастора.
   Полчаса спустя в помещении не осталось подчиненных, остались Абумве и Уилсон. - У меня есть для вас особое задание, - сказала Абумве.
   - Я встречусь с Микронезией? - спросил Уилсон.
   - Нет, это сделаю я, - ответила Абумве. - Так получилось, что я должна поговорить с ними о возможности создания базы на Капингамаранги. Это переговоры первостепенной важности, по крайней мере, в этом меня заверила сама госсекретарь. Так что, если вы закончили снисходительно относиться ко мне и моей команде в отношении наших заданий, давайте продолжим.
   - Извините, - сказал Уилсон.
   - После инцидента с Перри Земля потребовала, чтобы военные корабли или персонал сил обороны Союза колоний не прибывали на Земную станцию или на планету и не размещались на ней, - продолжила Абумве. - За исключением одного-двух высокопоставленных лиц. Союз колоний удовлетворил эту просьбу.
   - О, боже, - воскликнул Уилсон. - Вот где вы говорите мне, что мое задание - охранять заклепки "Кларка", не так ли?
   - Продолжите перебивать меня, и так и будет, - пригрозила Абумве.
   - Извините, - повторил Уилсон.
   - И нет, - сказала Абумве. - Оставляя в стороне все остальное, было бы жестоко доставлять вас так близко к Земле и держать взаперти на корабле. И кроме того, вы продолжаете доказывать свою полезность.
   - Спасибо вам, посол, - поблагодарил Уилсон.
   - Вы все еще заноза в моей заднице, - предупредила Абумве.
   - Понятно, - сказал Уилсон.
   - СОК по-прежнему не играют никакой официальной роли в этих переговорах, - заметила Абумве. - Однако они также рассматривают ваше присутствие как возможность установить контакт с военными организациями на Земле. В частности, мы знаем, что на саммите будет присутствовать небольшое военное подразделение Соединенных Штатов. Мы предупредили их о вашем присутствии, и они готовы встретиться с вами. Итак, ваше задание состоит из двух частей. Первая часть заключается в том, чтобы просто сделать вас доступным для них.
   - Каким образом можно быть доступным? - спросил Уилсон.
   - Так, как они захотят, - ответила Абумве. - Если захотят, чтобы вы рассказали им о жизни в СОК, сделайте это. Если хотят поговорить о военной мощи и тактике СОК, вы тоже можете это сделать, при условии, что не разглашаете никакой секретной информации. Если хотят выпить пива и заняться армрестлингом, делайте это.
   - И пока я это делаю, тоже вытягиваю из них информацию? - спросил Уилсон.
   - Если сможете, - сказала Абумве. - У вас достаточно низкий ранг, чтобы военнослужащие этого подразделения чувствовали себя комфортно с вами как с личностью. Воспользуйтесь этим.
   - Какова вторая часть задания? - спросил Уилсон.
   Абумве улыбнулась. - СОК хотят, чтобы вы прыгнули с орбиты.
   - Чтобы долететь до Земли? - спросил Уилсон.
   - До военного руководства США дошли слухи, что СОК иногда высаживают солдат на планету с низкой орбиты, - сообщила Абумве. - Они хотят увидеть, как это происходит.
   - Отлично, - сказал Уилсон.
   - Вы уже делали это раньше, - сказала Абумве. - По крайней мере, когда я получала задание для вас, там было указано, что вы уже делали это раньше.
   Уилсон кивнул. - Я сделал это однажды, - сказал он. - Это не значит, что мне понравилось. Падать в атмосферу на сверхзвуковой скорости и надеяться, что тонкий, текучий слой нанороботов убережет тебя от превращения в покрывающий полнеба размазанный черный ожог от трения, - это не мое представление о веселом времяпрепровождении.
   - Сочувствую, - сказала Абумве. - Но поскольку это действительно приказ, не думаю, что у вас есть большой выбор.
   - Есть небольшая проблема в том, что, хотя у меня есть стандартная боевая униформа СОК, у меня нет подходящего снаряжения для десантирования с неба, - заметил Уилсон.
   - СОК отправляют грузовой беспилотник с двумя комплектами, - сказала Абумве. - Один для вас, а другой для того, кто прыгнет с вами.
   - Кто-то прыгает со мной? - спросил Уилсон.
   - Очевидно, один из военных, участвующих в саммите, имеет опыт десантирования с воздуха и хочет попробовать что-то более экзотическое, - предположила Абумве.
   - Они понимают, что десантное снаряжение управляется мозгодругом, верно? - сказал Уилсон. - Чего не будет у этого парня. Сначала он задохнется, потом сгорит, а потом его крошечные частички в конце концов упадут на землю в виде ядер дождевых капель. Это не самый лучший план.
   - Вы будете контролировать использование обоих комплектов, - ответила Абумве.
   - Так что, если он погибнет во время прыжка, это будет моя вина, - сказал Уилсон.
   - Если он погибнет во время прыжка, я бы посоветовала вам последовать за ним, - предупредила Абумве.
   - Мне больше нравилось это задание, когда все, что от меня требовалось, - это пить пиво и заниматься армрестлингом, - сказал Уилсон.
   - Есть тот факт, что после завершения прыжка с неба вы снова окажетесь на Земле, - отметила Абумве. - Вам говорили, что этого никогда не произойдет.
   - Это так, - признал Уилсон. - Не могу сказать, что я не жду этого с нетерпением. С другой стороны, Земная станция соединена с планетой космическим лифтом. Я бы предпочел спуститься этим путем. Гораздо менее драматично, но и гораздо безопаснее.
   Абумве улыбнулась. - Хорошая новость в том, что вы действительно покатаетесь на "бобовом стебле", - сказала она, имея в виду космический лифт с его менее официальным названием. - Плохая новость заключается в том, что вы вернетесь на нем с Земли почти сразу же после приземления.
   - Постараюсь до тех пор наслаждаться пребыванием, - ответил Уилсон. - А как насчет вас, посол? Вы родом с Земли. Есть ли у вас интерес спуститься на поверхность?
   Абумве покачала головой. - Я почти ничего не помню о Земле, - сказала она. - Моя семья уехала из-за гражданской войны в Нигерии. Она продолжалась на протяжении всей жизни моих родителей на Земле. Воспоминания моих матери и отца об этой планете не из приятных. Нам повезло, что мы уехали, и повезло, что было куда уехать. Повезло, что существовал Союз колоний.
   - Эти переговоры важны для вас, - сказал Уилсон.
   - Да, - сказала Абумве. - Они все равно были бы важны. Это моя работа. Но я помню рассказы моей матери и шрамы моего отца. Помню, что, несмотря на все грехи Союза колоний - и это правда, лейтенант Уилсон, - на Земле всегда были войны и беженцы, и Союз колоний держал свои двери открытыми для них. Дал им жизнь, в которой им, по крайней мере, не нужно было бояться своих соседей. Я думаю о войнах и беженцах на Земле прямо сейчас. Думаю о том, сколько из тех беженцев, которые погибли, могли бы выжить, если бы Союз колоний смог их принять.
   - Я не уверен, что у Союза колоний те же приоритеты, что и у вас, посол, - сказал Уилсон.
   Абумве одарила Уилсона горькой улыбкой. - Я знаю, что главная цель Союза колоний в восстановлении отношений с Землей - возобновить поставки солдат, - сказала она. - И понимаю, что мы больше не можем заниматься колонизацией из-за того, что Конклав угрожает уничтожить любые новые поселения, которые мы создадим. Но на наших планетах все еще есть место, и они все еще нуждаются в людях. Так что мои приоритеты по-прежнему будут соблюдаться. Пока мы все выполняем свою работу. Включая вас.
   - Спрыгну для вас с неба наилучшим образом, - пообещал Уилсон.
   - Постарайтесь, - сказала Абумве. Она взяла свой компад, чтобы заняться другими делами. - Кстати, я приставила к вам Харта Шмидта, на случай, если вам понадобится помощник для чего-нибудь. Вы, кажется, хорошо сработались. Можете сказать ему, что я приставила его к вам не потому, что он незначительный человек, а потому, что ваше назначение является приоритетным для Союза колоний.
   - Так и скажу, - согласился Уилсон. - Это действительно так?
   - Это будет зависеть от вас, лейтенант, - сказала Абумве. Она была полностью поглощена своим компадом.
   Уилсон открыл дверь и обнаружил за ней Харта Шмидта.
   - Преследователь, - попенял ему Уилсон.
   - Прекрати, Гарри, - сказал Шмидт. - Я единственный в команде, у кого нет задания, а у тебя только что была десятиминутная беседа с Абумве один на один. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, кто будет твоим помощником в этой поездке.
  

III.

  
   - Не похоже, что она так уж велика, не правда ли? - сказала Нева Балла капитану Софии Коломе.
   - Вы имеете в виду Земную станцию, - сказала Колома своей старшей помощнице.
   - Да, мэм, - ответила Балла. Они вдвоем находились на мостике "Кларка", на безопасном расстоянии от Земной станции, в то время как шаттл "Кларка" перевозил дипломатов туда и обратно.
   - Вы выросли на Фениксе, - подчеркнула Колома Балле. - Привыкли смотреть вверх и видеть станцию "Феникс", висящую в небе над вами. По сравнению с ней любая другая станция кажется маленькой.
   - Я выросла на другой стороне планеты, - сказала Балла. - Я не видела станцию "Феникс" собственными глазами, пока не стала подростком.
   - Я хочу сказать, что станция "Феникс" - это ваша точка отсчета, - заметила Колома. - Земная станция поменьше ее, но она не меньше станций в большинстве колоний.
   - Космический лифт - это интересно, - сказала Балла, слегка меняя тему. - Интересно, почему его нигде больше не используют.
   - Это в основном политический проект, - сказала Колома и указала на бобовый стебель на дисплее. - Согласно общепринятой физике, физика бобового стебля совершенно неверна. Он должен просто упасть с неба. Тот факт, что этого не происходит, служит напоминанием людям Земли о том, насколько мы технологически развиты, поэтому они избегают попыток обсуждать его с нами.
   Балла фыркнула. - Похоже, это не очень хорошо работает, - заметила она.
   - Теперь они понимают его физику, - сказала Колома. - Инцидент с Перри решил эту проблему. Теперь у них встала проблема с финансированием и организацией. Они не могут позволить себе построить еще один "бобовый стебель" или достаточно большую космическую станцию, и если бы какая-то одна нация попыталась, остальные подняли бы грандиозный шум.
   - Это полный бардак, - сказала Балла.
   Колома уже собиралась согласиться, когда раздался сигнал ее компада. Она взглянула на него; мигающий красно-зеленый флажок указывал на конфиденциальное приоритетное сообщение для нее. Колома отступила, чтобы прочитать сообщение. Балла, заметив действия своего капитана, сосредоточилась на других задачах.
   Колома прочитала сообщение, ввела свой личный код, чтобы подтвердить его получение, а затем повернулась к своему старшему офицеру. - Мне нужно, чтобы вы очистили ангар для шаттлов, - сказала она Балле. - Всему экипажу выйти, никто не возвращается, пока я не разрешу.
   Балла удивленно подняла брови, но не стала оспаривать приказ. - Шаттл должен вернуться через двадцать пять минут, - сказала она.
   - Если я не закончу до этого, пусть он задержится на расстоянии десяти километров, пока не разрешу стыковку, - сказала Колома.
   - Да, мэм, - ответила Балла.
   - Мостик в вашем распоряжении, - сказала Колома и вышла.
   Несколько минут спустя Колома опустилась в кресло перед панелью управления в диспетчерской ангара для шаттлов и запустила цикл продувки отсека. Воздух в отсеке начал поступать в хранилище сжатого воздуха; двери отсека бесшумно открылись в вакуум.
   В ангар проскользнул автоматический грузовой беспилотник размером с небольшой личный автомобиль и опустился на палубу. Колома закрыла двери и восстановила давление в отсеке, затем вышла из диспетчерской и направилась к грузовому беспилотнику.
   Для разблокировки дрону потребовалась идентификация. Колома прижала правую руку к замку и подождала, пока он отсканирует ее отпечатки пальцев и конфигурацию кровеносных сосудов. Через несколько секунд замок открылся.
   Первое, что увидела Колома, была посылка для лейтенанта Гарри Уилсона, в которой были пара скафандров и канистры с ботами для предстоящего прыжка, для которого, как кисло отметила Колома, ему снова понадобится ее шаттл. Она не одобряла того, что случалось с ее шаттлами, когда был задействован Уилсон.
   Колома отбросила эту мысль и отодвинула посылку Уилсона в сторону. На самом деле ее интересовала не она.
   Она пришла за другой посылкой, которая лежала рядом с посылкой Уилсона. Той, на которой было написана ее фамилия.
  

*   *   *

   - Предполагалось, что я буду помогать тебе, - заметил Шмидт Уилсону.
   - Ты помогаешь мне, - сказал Уилсон. - Тем, что приносишь мне пиво.
   - Что, кстати, больше не повторится, - сказал Шмидт, протягивая Уилсону пиво, которое он купил в баре. - Я твой помощник, а не разносчик пива.
   - Спасибо, - сказал Уилсон, беря пиво. Он оглядел помещение. - В последний раз, когда я был здесь, в этой столовой, и, думаю, за этим самым столом, я впервые увидел инопланетянина. Это был гехаар. То был знаменательный день для меня.
   - Ты вряд ли увидишь здесь еще одного гехаара, - сказал Шмидт. - Они являются действительными членами Конклава.
   - Жаль, - сказал Уилсон. - Они показались мне приятными людьми. Едят неряшливо. Но приятные. - Он отхлебнул из своего бокала с пивом. - Оно превосходно. В Колониальном союзе не найти хорошего IPA [сорт сброженного пива с выраженным ароматом и вкусом хмеля]. Понятия не имею, почему.
   - Принести тебе крендельки, о мой хозяин? - спросил Шмидт.
   - Не с таким отношением, - ответил Уилсон. - Лучше расскажи мне, что ты узнал о состоянии саммита.
   - Это, конечно, безумие, - сказал Шмидт. - Они едва успели закончить приветственную встречу, как в итоге отказались от повестки дня всего саммита. Тот факт, что Союз колоний пытается предложить эту станцию в аренду, сорвал все еще до того, как переговоры успели начаться.
   - Это именно то, чего хочет Союз колоний, - заметил Уилсон. - Никто больше не говорит о возмещении ущерба Земле за то, что она так долго удерживала его на плаву.
   - Они все еще говорят об этом, но на самом деле это никого не волнует, - сказал Шмидт.
   - Итак, кто же первые претенденты? - спросил Уилсон. Он сделал еще глоток пива.
   - Соединенные Штаты, что совсем не удивительно, - сказал Шмидт. - Хотя, чтобы замести следы своих односторонних действий, они поговаривают о том, чтобы заручиться поддержкой Канады, Японии и Австралии для создания коалиции. Европейцы, а также Китай и Сибирские государства пытаются объединить свои усилия. На данный момент Индия выступает в одиночку. Дальше все перемешались. У дверей посла Абумве побывало большинство стран Африки и Юго-Восточной Азии, пытаясь договориться с ней о встрече группами по три-четыре человека.
   - Итак, у нас будет на это четыре или пять дней, после чего мы предложим земным дипломатам вернуться в свои родные страны, оформить свои предложения и представить их на новом раунде переговоров, - сделал вывод Уилсон. - Пройдет первый раунд отсева, который приведет к смене альянсов и предложений, каждое из которых будет все более выгодным для Союза колоний, пока в конце концов мы не заставим большую часть планеты делать то, что мы хотим, то есть поставлять нам солдат и случайных колонистов.
   - Похоже, таков и есть план, - предположил Шмидт.
   - Отличная работа, Колониальный союз, - заметил Уилсон. - Я имею в виду реальную политику.
   - Я понял, - сказал Шмидт. - А как насчет тебя?
   - Я? Я был здесь, - указал Уилсон, обводя рукой бар.
   - Я думал, ты должен был встретиться с американскими военными, - сказал Шмидт.
   - Я уже встречался с ними здесь, - ответил Уилсон. - За исключением того, кто будет прыгать со мной с неба. По-видимому, он задержался и встретится со мной позже.
   - Как все прошло? - спросил Шмидт.
   - Это была компания солдат, которые пили и рассказывали военные истории, - ответил Уилсон. - Скучно, но комфортно и легко ориентироваться. Потом они ушли, а я остался и теперь слушаю, как все, кто пришел сюда, рассказывают о событиях дня.
   - Для этого они говорят немного тихо, - сказал Шмидт.
   - Ах, но у тебя же не сверхчеловеческие, генетически модифицированные уши, не так ли, - заметил Уилсон. - И нет компьютера в твоей голове, который может отфильтровать все, на чем ты не хочешь сосредотачиваться.
   Шмидт улыбнулся. - Тогда ладно, - сказал он. - Что ты сейчас слышишь?
   - Помимо того, что ты жалуешься на то, что тебе приходится носить мне пиво, - сказал Уилсон, - за моей спиной стоят голландский и французский дипломаты, которые задаются вопросом, должны ли европейцы позволить русским участвовать в их заявке на станцию, или же русские забудут о прошлом и присоединятся к Сибирским государствам и Китаю. Также позади меня и слева американский дипломат последние двадцать минут пристает к индонезийскому дипломату и, похоже, совершенно не понимает, что сегодня вечером ему ничего не светит, потому что он законченный придурок. А прямо напротив меня четверо солдат из Союза Южноафриканских государств пили в течение часа и последние десять минут размышляли, как бы затеять со мной драку, чтобы все выглядело так, будто я ее начал.
   - Подожди, что? - не понял Шмидт.
   - Это правда, - сказал Уилсон. - Честно говоря, потому что я зеленокожий. Выделяюсь в толпе. Очевидно, эти ребята слышали, что солдаты сил обороны колоний считаются невероятно крутыми, но они смотрят на меня и не видят этого. Нет, Харт, они этого совсем не понимают. Поэтому хотят затеять со мной драку и посмотреть, какой я на самом деле крутой. Уверен, исключительно ради любопытства.
   - Что ты собираешься делать с ними? - спросил Шмидт, глядя на солдат, о которых говорил Уилсон.
   - Собираюсь сидеть здесь, пить пиво и продолжать слушать разговоры, - ответил Уилсон. - Я не волнуюсь, Харт.
   - Их четверо, - сказал Шмидт. - И они не похожи на приятных людей.
   - Они достаточно безвредны, - сказал Уилсон. Он проглотил большую порцию своего IPA и поставил бокал на стол, затем, казалось, с минуту прислушивался к чему-то. - О, хорошо. Они только что решили это сделать. Вот и они.
   - Отлично, - сказал Шмидт, наблюдая, как четверо мужчин встают из-за стола.
   - Расслабься, Харт, - сказал Уилсон. - Они хотят побить не тебя.
   - Я все еще могу стать сопутствующим ущербом, - заметил Шмидт.
   - Не волнуйся, я тебя защищу, - заверил Уилсон.
   - Мой герой, - саркастически заметил Шмидт.
   - Привет, - сказал Уилсону один из солдат. - Вы один из тех солдат сил обороны колоний?
   - Нет, мне просто нравится зеленый цвет, - ответил Уилсон. Он допил остатки пива и с сожалением посмотрел на пустой бокал.
   - Это справедливый вопрос, - сказал солдат.
   - Вы Крюгер, верно? - спросил Уилсон, ставя бокал на стол.
   - Что? - переспросил солдат, на мгновение смутившись.
   - Конечно, это вы, - сказал Уилсон. - Я узнаю этот голос. - Он указал на другого человека. - Я думаю, это Гусен. Вы, вероятно, Мотуди, - он указал на другого, а затем на последнего, - и тогда вы Пандит. Я правильно все понял?
   - Как вы это узнали? - спросил Крюгер.
   - Я подслушивал ваш разговор, - ответил Уилсон, вставая. - Знаете, тот, в котором вы пытались придумать, как сделать так, чтобы все выглядело так, будто я первый начал на вас нападать, чтобы вы все могли попытаться выбить из меня все дерьмо.
   - Мы никогда этого не говорили, - сказал Пандит.
   - Конечно, ты говорил, - сказал Уилсон. Он повернулся и протянул Шмидту свой бокал. - Не принесешь ли мне еще? - спросил он.
   - Хорошо, - сказал Шмидт, беря бокал, но не сводя глаз с четырех солдат.
   Уилсон снова повернулся к солдатам. - Ребята, вы что-нибудь хотите? Я угощаю.
   - Я сказал, мы этого не говорили, - повторил Пандит.
   - На самом деле, ты это сделал, - сказал Уилсон.
   - Ты называешь меня лжецом? - взволнованно спросил Пандит.
   - Теперь совершенно ясно, что я лжец, не так ли? - сказал Уилсон. - Итак, выпьем? Кто-нибудь хочет? Нет? - Он повернулся к Шмидту. - Тогда только я. Но, знаешь, возьми что-нибудь для себя.
   - Я не буду торопиться, - сказал Шмидт.
   - Да, - согласился Уилсон. - Это не займет много времени.
   Пандит схватил Уилсона за плечо, и Уилсон позволил ему развернуть себя. - Мне не нравится, когда меня называют лжецом в присутствии моих друзей, - сказал Пандит. Он убрал руку с плеча Уилсона.
   - Тогда не лги перед своими друзьями, - посоветовал Уилсон. - На самом деле, это довольно просто.
   - Думаю, ты должен извиниться перед Пандитом, - предложил Крюгер.
   - За что? - спросил Уилсон. - За точное воспроизведение того, что он сказал? Я так не думаю.
   - Приятель, в твоих же интересах извиниться, - сказал Гусен.
   - Этого не произойдет, - сказал Уилсон.
   - Тогда, я думаю, у нас возникнут проблемы, - сказал Гусен.
   - Хочешь сказать, что теперь попытаешься выбить из меня все дерьмо? - спросил Уилсон. - Я в шоке. Если бы вы просто признали это сразу, мы бы уже закончили.
   - Мы не собираемся ничего пробовать, - сказал Мотуди.
   - Конечно, нет, - сказал Уилсон. Он сжал переносицу, как будто был раздражен. - Джентльмены. Я хочу, чтобы вы обратили внимание, что вас четверо и я один. Я также хочу, чтобы вы заметили, что меня ни капельки не беспокоит, что четверка явно опытных военных головорезов, таких как вы, планирует попытаться превратить меня в фарш. Итак, что это значит? Во-первых, это может означать, что я несу абсолютный бред. Во-вторых, это может означать, что вы на самом деле не имеете ни малейшего представления, во что ввязываетесь. Что это? Вам решать.
   Четверо солдат переглянулись и ухмыльнулись. - Мы собираемся согласиться с "абсолютным бредом", - сказал Крюгер.
   - Отлично, - сказал Уилсон. Он вышел в широкий общий коридор прямо напротив бара. Четверо солдат в замешательстве смотрели ему вслед. Уилсон повернулся, чтобы посмотреть на них. - Ну, не стойте же там, как идиоты, - сказал он. - Идите сюда.
   Они вчетвером подошли к нему, колеблясь. Уилсон махнул им рукой, чтобы они подошли поближе. - Давайте, ребята, - сказал он. - Не делайте вид, что вы этого не хотели. Соберитесь вокруг.
   - Что мы делаем? - неуверенно спросил Гусен.
   - Вы, ребята, хотите меня ударить, - сказал Уилсон. - Итак, вот в чем дело. Рассредоточьтесь, как вам нравится. Затем один из вас попытается ударить меня. Если сможете ударить меня так, чтобы я вам не помешал, то можете ударить меня еще раз. Но если я заблокирую вас, тогда настанет моя очередь. Я должен ударить всех четверых так, чтобы никто из вас не заблокировал меня. Если кто-нибудь из вас заблокирует меня, снова ваша очередь. Понятно?
   - Почему мы делаем это таким образом? - спросил Мотуди.
   - Потому что так все выглядит, как будто мы безобидно веселимся, а не как вы четверо пытаетесь развязать войну между Землей и Союзом колоний, случайно напав на солдата СОК, - объяснил Уилсон. - Думаю, это разумно, не так ли? Итак, давайте, располагайтесь.
   Четверо солдат встали полукругом перед Уилсоном.
   - В любое время, - сказал Уилсон.
   - Гарри Уилсон? - произнес женский голос.
   Уилсон повернулся, чтобы посмотреть. Крюгер бросился на него, подняв руки. Уилсон преградил Крюгеру путь и повалил его на спину. Крюгер удивленно выдохнул.
   - Атаковал, пока меня отвлекли, - заметил Уилсон. - Мило. Бесполезно, но мило. - Он поднял Крюгера и вернул его в прежнее положение. Затем он снова обратил свое внимание на женщину, которая обратилась к нему.
   - Даниэль Лоуэн, - сказал он. - Какой приятный сюрприз.
   - Ладно, я сдаюсь, - сказала Лоуэн. Она стояла с мужчиной в форме. - Что именно вы делаете?
   - Ставлю в неловкое положение этих четверых хулиганов, - ответил Уилсон.
   - Вам нужна помощь? - спросил мужчина, стоявший рядом с Лоуэн.
   - Нет, я в порядке, - сказал Уилсон, и Мотуди бросился на него. Вскоре после этого Мотуди оказался на полу. - Ты вышел без очереди, - мягко сказал ему Уилсон. Он освободил шею Мотуди и позволил ему вернуться на прежнее место. Затем он снова повернулся к Лоуэн. - Куда это вы двое собрались? - спросил он.
   - Вообще-то, мы искали вас, - сказала Лоуэн и кивнула мужчине, стоявшему рядом с ней. - Это капитан Дэвид Хирш, военно-воздушные силы Соединенных Штатов. А также мой двоюродный брат.
   - Вы тот, кто прыгает со мной с высоты, - предположил Уилсон.
   - Совершенно верно, - подтвердил Хирш.
   - Приятно познакомиться, - сказал Уилсон.
   - Привет, - напомнил Крюгер. - Мы что, деремся здесь или как?
   - Извини, - сказал ему Уилсон и повернулся к Хиршу и Лоуэн. - Извините, я отойду на минутку.
   - Не торопитесь, - сказал Хирш.
   - Это не займет много времени, - сказал Уилсон. Он снова повернулся к четырем солдатам. - Три раунда, - сказал он.
   - Что? - спросил Крюгер.
   - Три раунда, - повторил Уилсон. - Например, я ударю каждого из вас по три раза, и мы закончим. Мне нужно встретиться с людьми, а вам, вероятно, нужно попрактиковаться дышать ртом или что-то в этом роде. Итак, три раунда. Хорошо?
   - Как скажешь, - согласился Крюгер.
   - Хорошо, - сказал Уилсон и сильно ударил каждого из них по лицу, прежде чем они поняли, что их ударило. Они стояли, держась за щеки, ошеломленные.
   - Это первый, - сказал Уилсон. - Начинается второй раунд.
   - Подож... - начал Крюгер, и окончание слова потонуло в многочисленных чмокающих звуках.
   - Ладно, это второй, - сказал Уилсон. - Готовы к третьему?
   - К черту все это, - выкрикнул Гусен, и все четверо мужчин одновременно бросились на Уилсона.
   - А-а-а, это третий, - сказал Уилсон четверым, которые лежали на полу, хватаясь за шеи и задыхаясь. - Не волнуйтесь, ребята, у вас всего лишь ушибы на трахеях. Через день вы будете в порядке. Ну, через два дня. Не торопитесь. Итак, мы закончили, ребята?
   Крюгера вырвало на пол.
   - Буду считать, что это означает "да", - сказал Уилсон. Он наклонился и потрепал Крюгера по затылку. - Спасибо за тренировку, ребята. Было весело. Не волнуйтесь, я справлюсь сам. - Он выпрямился и подошел к Лоуэн и Хиршу.
   - Это было впечатляюще, - сказал Хирш.
   - Что вас действительно встревожит, так это то, что я совершенно не в форме для сил обороны колоний, - сказал Уилсон. - Последние несколько лет я работал ботаником в лаборатории.
   - Это правда, - подтвердила Лоуэн. - Когда я видела его в последний раз, он вообще почти не двигался.
   - На самом деле напоил вас допьяна, - напомнил ей Уилсон.
   - И проигнорировали мой выпад в вашу сторону, - сказала Лоуэн.
   - Я не такой парень, - ответил Уилсон.
   - Не уверен, что хочу присутствовать при этом разговоре, - засомневался Хирш.
   - Это просто шутка, - заверил его Уилсон.
   - Трус, - сказала Лоуэн, улыбаясь.
   - Кстати говоря, мой друг Харт вернулся в бар и покупает мне пиво, - сказал Уилсон. - Не хотите присоединиться к нам? - Он ткнул большим пальцем в сторону четырех солдат, все еще распростертых на полу. - Я пытался угостить их пивом, но они отказались. А теперь взгляните на них.
   - Думаю, мы присоединимся к вам, - сказал Хирш. - Хотя бы в целях самообороны.
   - Разумно, - одобрил Уилсон. - Очень разумно.
  

IV.

  
   - Вы хотели меня видеть? - спросила Абумве Колому.
   - Да, - сказала Колома. - Извините, что отвлекаю вас от ваших обязательств.
   - Вы не отвлекаете, - сказала Абумве. - У меня был запланирован час, чтобы поесть и отдохнуть. Сейчас он идет. И после того, как в течение сорока минут делегат из Кении объяснял мне, как этой стране следует предоставить Земную станцию, поскольку космический лифт базируется в Найроби, все, что вы скажете мне, по сравнению с этим покажется потоком чистой рациональности.
   - Меня призвали, - известила Колома.
   - Я отказываюсь от своего предыдущего заявления, - сказала Абумве. - Что значит "призвали"?
   Колома показала Абумве свой компад, открытый для получения приказа СОК. - Силы обороны колоний, с разрешения государственного департамента, по крайней мере временно классифицировали "Кларк" как корабль СОК и, по крайней мере, временно призвали меня на службу. В том же звании, хотя в то же время я остаюсь капитаном гражданской службы Союза колоний, так что никто из моей команды не должен быть призван в армию, чтобы выполнять мои приказы. Мне также было приказано держать мой призыв и новое назначение "Кларка" в строжайшей тайне.
   - Но вы сообщаете мне, - заметила Абумве.
   - Конечно, не сообщаю, - заверила Колома.
   - Понятно, - сказала Абумве.
   - Что бы это ни было, это касается вас и ваших людей, - сказала Колома. - Приказы это или нет, вы должны знать.
   - Как вы думаете, почему СОК сделали это? - спросила Абумве.
   - Потому что, как я думаю, они чего-то ожидают, - предположила Колома. - В Данаваре мы пожертвовали "Кларком" - бывшим "Кларком" - когда кто-то устроил ловушку для утче. Мы не знаем, кто именно. Этот корабль использовался СОК для безуспешной попытки обнаружить шпиона в своих рядах. Когда на этот же корабль прибыла земная делегация, одна из них убила другого члена делегации в попытке обвинить нас самих в убийстве по причинам, которые нам так и не были разъяснены. А потом появился "Урсе Дамэй", который открыл по нам огонь, когда мы встречались с Конклавом, и которым управляли неизвестные силы.
   - Мы не виноваты ни в чем таком, - сказала Абумве. - Это было не о нас.
   - Да, конечно, не виноваты, - согласилась Колома. - Мы оказались не в том месте и не в то время. Но в каждом случае какая-то посторонняя, неизвестная группа манипулировала событиями в своих собственных целях. Одна и та же группа? Отдельные группы? Если отдельные, то работают сообща или порознь? И с какой целью? И вот мы здесь, встречаемся с представителями Земли. Знаем, что в СОК все еще есть шпион. Знаем, что на Земле кто-то тоже дергает за ниточки.
   - И если кто-то из них собирается сделать заявление или предпринять какие-либо действия, то это самое подходящее время и место, - заключила Абумве.
   Колома кивнула. - Тем более что у сил обороны колоний нет кораблей на Земной станции и нет персонала, кроме лейтенанта Уилсона.
   - А теперь и вас, - сказала Абумве.
   - Хорошо, - согласилась Колома. - Мой основной приказ - уделять пристальное внимание любым прибывающим кораблям. Мне предоставили расписание каждого корабля, из Союза колоний или откуда-либо еще, который ожидается на Земной станции в ближайшие девяносто шесть часов. Мне также предоставили доступ к системам управления полетом Земной станции, так что я могу отслеживать связь с кораблями. Если что-то покажется подозрительным, я должна предупредить Земную станцию и отправить сигнал размещенному на расстоянии прыжка беспилотнику, который немедленно отправится обратно на станцию "Феникс".
   - Существует вероятность того, что угроза может исходить с Земли, а не из-за ее пределов, - заметила Абумве. - Линия "бобовый стебель - Земля" уже подвергалась бомбардировке. На Земле сейчас происходят беспорядки из-за этого саммита и СОК. Все это может быть прикрытием для какого-то события.
   - Это возможно, но я не думаю, что это главная задача СОК. Думаю, кто бы ни моделировал это, он считает, что атака с корабля - это вероятный сценарий, - сказала Колома.
   - Почему вы так уверены? - спросила Абумве.
   - Потому что СОК дали мне кое-что еще, кроме приказов, - ответила Колома.
  

*   *   *

   - Так что же, черт возьми, на самом деле задумал Колониальный союз? - спросила Лоуэн Уилсона. Они двое, Шмидт и Хирш, сидели в баре уже по третьему кругу.
   Уилсон улыбнулся и откинулся на спинку стула. - Это то место, где я должен изобразить удивление и воскликнуть, что Союз колоний действует только из самых лучших и чистых побуждений, верно?
   - Умница, - сказала Лоуэн.
   Уилсон поднял свой бокал в ее честь. - Вы так хорошо меня знаете, - сказал он.
   - Однако, это серьезный вопрос, - заметила Лоуэн.
   - Знаю, - ответил Уилсон. - И мой серьезный ответ заключается в том, что вы знаете об этом столько же, сколько и я. - Он указал на Шмидта. - Как и любой из нас.
   - Мы получили новые инструкции примерно за час до того, как ступили на эту станцию, - сказал Шмидт. - Мы были так же удивлены этим, как и вы, ребята.
   - Почему вы поступили именно так? - спросил Хирш. - Я не дипломат, так что, возможно, упускаю из виду некоторые шахматные ходы на глубоком уровне, но, похоже, вы, ребята, летите на пределе своих возможностей.
   - Именно так это и должно было выглядеть, - ответила Лоуэн. - Подбросьте здесь делегациям с Земли идею арендовать станцию, чтобы сорвать их планы действовать сообща по решению законных претензий, накопившихся у них к Союзу колоний. Обрушьте это на участвующих дипломатов из Союза колоний, чтобы у них не было никаких реальных полномочий делать что-либо, кроме как слушать, как земные делегации пресмыкаются перед возможностью получить право на аренду станции. Переведите разговор на другую тему и измените отношение Земли к Союзу колоний. Нет, Дэвид, это должно выглядеть как замешательство. Но я готова поспорить, что Союз колоний давно планировал эту маленькую стратегию. И на данный момент она работает именно так, как они хотели. - Она отпила из своего бокала с пивом.
   - Извините, - сказал Уилсон.
   - Я вас не виню, - ответила Лоуэн. - Вы такой же инструмент, как и все мы. Хотя, похоже, вам сейчас веселее, чем большинству.
   - Он пил пиво и избивал людей, - сказал Шмидт. - Что тут может не понравиться?
   - Это говорит человек, который прятался в баре, пока я дрался с четырьмя парнями сразу, - заметил Уилсон.
   - Ты приказал мне идти за пивом, - напомнил Шмидт. - Я просто выполнял приказ.
   - И в любом случае, завтра у нас с капитаном Хиршем будут очень важные дела, - сказал Уилсон.
   - Это верно, - согласился Хирш. - Через тысячу четыреста часов мы с лейтенантом Уилсоном совершим прыжок с совершенно исправной космической станции.
   - Это первый шаг, который вас ждет, - сказал Уилсон.
   - Я не беспокоюсь о прыжке, - признался Хирш. - Я немного обеспокоен посадкой.
   - Ну, предоставьте это мне, - успокоил его Уилсон.
   - Я должен предоставить это вам, - заметил Хирш. - Это у вас компьютер в голове.
   - Что это значит? - спросила Лоуэн.
   - Скафандры, в которых мы будем находиться, управляются мозгодругом, - сказал Уилсон, постукивая себя по виску. - К сожалению, у вашего кузена его нет, и, похоже, он вряд ли получит его до прыжка. Так что я буду контролировать управление обоими скафандрами.
   Лоуэн посмотрела на своего кузена, а затем снова на Уилсона. - Это безопасно?.
   - Мы приземляемся на Землю из темноты космоса, - заметил Уилсон. - А как насчет того, что это безопасно?
   Хирш прочистил горло, громко и отчетливо.
   - Я хотел сказать, что, конечно, это безопасно, - сказал Уилсон. - Безопаснее и быть не может. Безопаснее, чем ходить в туалет. Многие люди умирают, когда какают. Это случается каждый день.
   Лоуэн прищурилась, глядя на Уилсона. - Я не должна была этого говорить, но Дэвид - мой любимый кузен, - сказала она.
   - Я расскажу Рейчел, - поддразнил Хирш.
   - Твоя сестра должна мне денег, - сказала Лоуэн. - А теперь заткнись. Я поугрожаю Гарри. - Хирш ухмыльнулся и заткнулся. - Как я уже говорила, Дэвид - мой любимый кузен. Если с ним что-то случится, мне придется прийти за вами, Гарри. И я не буду так снисходительна к вам, как вы к тем четырем солдатам. Обещаю, что надеру вам задницу.
   - Ты когда-нибудь надирала кому-нибудь задницу? - спросил Хирш. - Когда-нибудь? Ты всегда была паинькой.
   Лоуэн ударила Хирша по руке. - Я приберегала свою крутизну для особого случая, - ответила она. - Возможно, это то, что нужно. Ты должен чувствовать себя польщенным.
   - О, я действительно польщен, - согласился Хирш.
   - Если тебе оказана такая честь, то можешь купить пиво к следующему раунду, - предложила Лоуэн.
   - Не уверен, что заслуживаю такую честь, - сказал Хирш.
   Лоуэн выглядела шокированной. - Из-за тебя я угрожаю солдату сил обороны колоний, а ты даже не хочешь угостить меня пивом? Вот и все, у тебя больше нет официального статуса любимого кузена. Рейчел снова впереди.
   - Я думал, она должна тебе денег, - заметил Хирш.
   - Да, но ты угостишь меня пивом, - сказала Лоуэн.
   - Семья, - обратился Хирш к Уилсону и Шмидту и встал. - Что-нибудь для вас двоих?
   - Я принесу для Гарри, - сказал Шмидт, вставая. - Пойдем, Дэвид. Провожу тебя до бара. - Они вдвоем пробрались сквозь толпу к пивным кранам.
   - Он кажется хорошим парнем, - сказал Уилсон Лоуэн.
   - Так и есть, - согласилась Лоуэн. - И я серьезно, Гарри. Не допустите, чтобы с ним что-нибудь случилось.
   Уилсон поднял руку, словно давая обещание. - Клянусь, я не допущу, чтобы с вашим кузеном что-нибудь случилось. Или, по крайней мере, если с ним что-то случится, это случится и со мной, - сказал он.
   - Последняя часть не внушает мне уверенности, - признала Лоуэн.
   - Все будет хорошо, я обещаю, - сказал Уилсон. - В последний раз, когда я спускался, в меня стреляли. На миллиметр ближе, и мне оторвало бы ногу. По сравнению с этим, завтра нас ждет легкая прогулка.
   - Мне все равно это не нравится, - сказала Лоуэн.
   - Целиком вам сочувствую, - согласился Уилсон. - Знаете, это была не совсем моя идея. Но послушайте. Нам с Дэвидом все равно придется встретиться завтра перед прыжком, чтобы обсудить правила входа в атмосферу и рассказать ему о том, что мы будем делать. Если у вас будет достаточно свободного времени, почему бы вам не присоединиться к нему? Клянусь, я создам впечатление, что знаю, о чем говорю.
   Лоуэн достала свой комм и просмотрела расписание. - Вы сможете прийти в одиннадцать? - спросила она. - Тогда у меня в расписании есть пятнадцать минут свободного времени. Я собиралась воспользоваться этим, чтобы пописать, но вместо этого могу сделать вот это.
   - Я не отвечаю за ваш мочевой пузырь, - пошутил Уилсон.
   - Буду иметь это в виду, - сказала Лоуэн. Она убрала свой комм. - По крайней мере, у меня есть время пописать. У некоторых моих знакомых сейчас так много встреч, что они рискуют заболеть перитонитом.
   - Плотный график, - заметил Уилсон.
   - Да, так и есть, - согласилась Лоуэн. - Вот что происходит, Гарри, когда одна из сторон нарушает расписание всех участников и превращает то, что должно было стать упорядоченным саммитом, в чертов бардак.
   - Извините, - снова сказал Уилсон.
   - Это восходит к вопросу о высокомерии, - сказала Лоуэн. - Вы помните, мы с вами говорили об этом раньше. Самой большой проблемой Союза колоний является его высокомерие. Это прекрасный пример. Вместо того, чтобы сесть за стол переговоров со всеми народами Земли и обсудить последствия того, что они держали нас взаперти в течение столетий, они пытаются использовать ловкость рук, отвлекая нас арендой станции.
   - Я помню, как также говорил вам, что если вы хотели, чтобы кто-то защищал действия Союза колоний, то обратились не по адресу, - ответил Уилсон. - Хотя, строго говоря, отмечу, что план Союза, похоже, работает идеально.
   - Сейчас он работает, - согласилась Лоуэн. - Я готова признать, что это разумное краткосрочное решение. Но как долгосрочное решение, это сопряжено с проблемами.
   - Например, - сказал Уилсон.
   - Например, что собирается делать Союз колоний, когда Соединенные Штаты, Китай и Европа заявят, что в качестве компенсации Союз колоний должен отдать нам Земную станцию? - предположила Лоуэн. - Забудьте всю эту чушь с арендой. Стоимость одной космической станции - это всего лишь часть прибыли, полученной за два столетия практически бесплатного труда и гарантий для Союза колоний. Вы бы дешево отделались.
   - Не уверен, что Союз колоний согласится с этим, - сказал Уилсон.
   - Нам не нужно, чтобы вы соглашались, - ответила Лоуэн. - Все, что нам действительно нужно сделать, это подождать. Союз колоний нежизнеспособен без новых колонистов и солдат. Уверена, что ваши экономисты и военные планировщики уже поняли это. Вы нуждаетесь в нас больше, чем мы в вас.
   - Я бы предположил, что естественным ответом на это было бы то, что вам не понравится то, что произойдет с Землей, если Союз колоний распадется, - сказал Уилсон.
   - Если бы дело касалось только Земли, вы были бы правы, - согласилась Лоуэн. - Но есть вариант "Б".
   - Вы имеете в виду вступление в Конклав, - предположил Уилсон.
   - Да, - ответила Лоуэн.
   - Земле пришлось бы стать намного более организованной, чем сейчас, - заметил Уилсон. - Конклаву не нравится иметь дело с частями планеты.
   - Думаю, мы могли бы быть достаточно мотивированы, - сказала Лоуэн. - Если бы пришлось выбирать между вынужденным союзом с бывшими угнетателями и сопутствующим ущербом, когда этот бывший угнетатель падет.
   - Но тогда человечество разделится, - сказал Уилсон. - Это ни к чему хорошему не приведет.
   - Для кого? - возразила Лоуэн. - Для человечества? Или для Союза колоний? Это, знаете ли, не одно и то же. Если человечество разделится, то, в конце концов, кто будет в этом виноват? Не мы, Гарри. Не Земля.
   - Вам не обязательно убеждать меня, Дэни, - сказал Уилсон. - Итак, как продвигается обсуждение с делегацией США?
   Лоуэн нахмурилась.
   - Ах, - воскликнул Уилсон.
   - Вы могли бы подумать, что семейственность поможет мне в этом, - сказала Лоуэн. - У дочери госсекретаря США должны быть свои преимущества, особенно когда я права. Но есть небольшая проблема: у папы есть приказ передать нам, чтобы мы постарались заключить сделку до конца саммита. Он говорит, что мои замечания станут отличным "запасным планом", если мы сразу не сможем договориться об аренде.
   - Он это серьезно? - спросил Уилсон.
   Лоуэн снова нахмурилась.
   - А, - снова сказал Уилсон.
   - О, отлично, наши напитки здесь, - заметила Лоуэн, указывая на Хирша и Шмидта, которые возвращались с пивом в руках. - Как раз вовремя, чтобы заглушить мои печали.
   - Мы что-нибудь упустили? - спросил Хирш, протягивая своей кузине пиво.
   - Я только что говорила о том, как трудно быть всегда правой, - сказала Лоуэн.
   - Вы говорили об этом с правильным парнем, - сказал Шмидт, садясь. - У Гарри та же проблема. Просто спросите его.
   - Ну что ж, - сказала Лоуэн и подняла свой бокал. - Я предлагаю тост. За то, чтобы всегда быть правыми. Да простят нас Бог и история.
   За это все чокнулись бокалами.
  

Часть вторая

V.

  
   - Капитан Колома, - сказал энсин Лемюэл, - из прыжка вышел еще один корабль.
   Колома пробормотала слова благодарности Лемюэлу и проверила свой компад. Она отдала постоянный приказ своей команде на мостике предупреждать ее, когда корабли прибывают на Земную станцию или покидают ее, не вдаваясь в дальнейшие объяснения. Команда не подвергла сомнению этот приказ; отследить другие корабли было проще простого. Приказ действовал уже почти целый день. Было позднее утро второго дня саммита.
   Дисплей Коломы зафиксировал появление нового корабля, небольшого грузового судна. Это был один из одиннадцати кораблей, плававших за пределами Земной станции, остальные десять были размещены на стоянках. Там находились четыре дипломатических корабля Колониального союза, "Кларк", "Аберфорт", "Чжоу" и "Шульц", на борту каждого из которых находились дипломаты, ведущие переговоры с делегациями с Земли, которые прибывали на станцию через "бобовый стебель". Три корабля - "Робин Мейснер", "Прыгающий дельфин" и "Рус Арго" - были грузовыми судами Союза колоний, ведущими ограниченную торговлю с Землей. Два оставшихся корабля были будековскими грузовозами; будеки вели переговоры о присоединении к Конклаву, но в то же время были поклонниками земных цитрусовых.
   В наушнике Коломы было слышно, как диспетчер Земной станции просит новый корабль идентифицировать себя: первый красный флажок. Грузовые корабли Колониального союза имели зашифрованные транспондеры, которые станция зарегистрирует, как только корабль окажется в ее пространстве. Тот факт, что диспетчерская запрашивала идентификацию, означал, что у него либо не было транспондера, либо он был отключен. Это также означало, что судно прибыло незапланированно. Если бы оно было запланированным, но не имело транспондера, диспетчерская вызвала бы его под ожидаемым названием.
   Колома попросила "Кларк" отсканировать новый корабль и сопоставила данные со специальной базой данных кораблей, предоставленной ей СОК. Чтобы найти совпадение, потребовалось меньше секунды. Это был гражданский транспортно-грузовой корабль "Эри Морнинг Стар", пропавший несколько месяцев назад. "Эри Морнинг Стар" более семидесяти лет назад начал свою жизнь как крейсер СОК; для гражданского использования он был выпотрошен и переоборудован для перевозки грузов.
   Это не означало, что его нельзя было снова использовать в боевых условиях.
   Земная станция уже в третий раз вызывала "Эри Морнинг Стар", но ответа не последовало, и это убедило Колому в том, что корабль теперь официально является "подозрительным".
   - Капитан, прибыл новый корабль, - сказал Лемюэл.
   - Еще один? - спросила Колома.
   - Да, мэм, - ответил Лемюэл. - И еще один, даже два, мэм, у меня куча кораблей, выходящих из прыжка практически одновременно.
   Колома посмотрела на свой дисплей. Там было восемь новых контактов. Пока она смотрела, загорелись два новых контакта, а затем еще два.
   В наушнике Коломы слышались ругательства диспетчеров Земной станции. В голосах слышались нотки паники.
   Теперь к "Эри Морнинг Стар" добавилось пятнадцать новых контактов.
   В базе данных Коломы из СОК было шестнадцать кораблей.
   Она не потрудилась проверить остальные пятнадцать.
   - Где наш шаттл? - спросила Колома.
   - Он только что пристыковался к Земной станции и готовится к возвращению, - ответил Лемюэл.
   - Скажите ему, чтобы он задержался и приготовился вернуть наших людей, - приказала Колома.
   - Сколько их забирать? - спросил Лемюэл.
   - Всех, - ответила Колома, объявила чрезвычайную тревогу на "Кларке" и отправила срочное сообщение послу Абумве.
  

*   *   *

   Посол Абумве слушала, как представитель Туниса обсуждает планы своей страны в отношении Земной станции, когда ее компад издал три коротких сигнала, за которыми последовал один длинный. Абумве взяла в руки компад и открыла его, чтобы прочитать сообщение от капитана Коломы.
   Большие неприятности, - говорилось в нем. - Шестнадцать кораблей. Немедленно выводите своих людей. Шаттл у седьмого выхода. Он отправляется через десять минут. Все, кто останется после этого, останутся там.
   - Возвращайтесь к "бобовому стеблю", - сказала Абумве, глядя на представителя Туниса.
   - Извините? - сказал представитель.
   - Я сказала, возвращайтесь к "бобовому стеблю", - повторила Абумве и встала. - Садитесь в первый же спускающийся лифт. Не останавливайтесь. Не ждите.
   - Что происходит? - спросил представитель Туниса, но Абумве уже вышла за дверь, отправляя всеобщее сообщение своей команде.
  

VI.

   - Вы выглядите так, словно на вас комбинезон, - сказала Даниэль Лоуэн Гарри Уилсону, указывая на его одежду, когда он и Харт Шмидт подошли к ней и Дэвиду Хиршу. Они вчетвером собрались в пустом грузовом отсеке Земной станции.
   - Любопытная причина этого в том, что я на самом деле в комбинезоне, - сказал Уилсон. Он остановился перед ней и опустил большую холщовую сумку, которую нес. - Это наша боевая униформа. В действительности это сверхпрочный боевой скафандр, предназначенный еще и для работы в вакууме.
   - Участвуете ли вы в танцевальных баттлах? - спросила Лоуэн. - Потому что, если бы участвовали, думаю, это было бы потрясающе.
   - К сожалению, нет, - ответил Уилсон. - И от этого мы все теряем.
   - Так что мне придется надеть что-нибудь такое, - сказал Хирш, указывая на боевую униформу.
   - Только если вы хотите выжить, - предупредил Уилсон. - В противном случае это необязательно.
   - Думаю, что выберу жизнь, - высказался Хирш.
   - Возможно, это правильный выбор, - согласился Уилсон. Он полез в свою сумку, и протянул Хиршу лежавшую в ней униформу. - Это ваша.
   - Она немного маловата, - сказал Хирш, беря изделие и с сомнением разглядывая его.
   - Она сама изменит размер, - успокоил Уилсон. - Она подойдет вам, или Харту, или Дэни. Один размер на самом деле подходит всем. В ней также есть капюшон, который, когда я его активирую, полностью закроет ваше лицо. Постарайтесь не волноваться, когда это произойдет.
   - Понял, - ответил Хирш.
   - Хорошо, - сказал Уилсон. - Не хотите надеть ее сейчас?
   - Я, пожалуй, подожду, - сказал Хирш и вернул униформу.
   - Испугался, - сказал Уилсон, убирая ее обратно в сумку и вытаскивая другой предмет.
   - Это похоже на парашют, - заметил Хирш.
   - Функционально вы правы, - сказал Уилсон. - В буквальном смысле - нет. Это ваш запас наноботов. Когда вы попадаете в атмосферу, они высвобождаются и образуют вокруг вас теплозащитный экран, который не дает вам сгореть. Как только вы окажетесь в тропосфере, они сложатся в виде парашюта, и вы плавно опуститесь вниз. Мы приземлимся на футбольном поле за пределами Найроби. Я так понимаю, у кого-то из ваших друзей будет наготове вертолет, который доставит меня обратно в "бобовый стебель".
   - Да, - подтвердил Хирш. - К сожалению, это ненадолго.
   - Все равно будет здорово вернуться на родную землю, - сказал Уилсон. Он отложил сумку и потянулся за еще одним предметом. - Дополнительный кислород, - сказал он. - Потому что путь вниз долог.
   - Спасибо, что подумали об этом, - поблагодарил Хирш.
   - Не за что, - ответил Уилсон.
   - Не похоже, что здесь много кислорода, - сказала Лоуэн, посмотрев на баллон.
   - Это не так, - сказал Уилсон. - Когда боевая униформа закрывает лицо, она выводит углекислый газ и обеспечивает рециркуляцию кислорода. Его не понадобится так много.
   - Это удобная форма, - похвалила Лоуэн. - Жаль, что она выглядит так глупо.
   - Знаешь, она права, - сказал Шмидт.
   - Не начинай, Харт, - сказал Уилсон, и затем и его мозгодруг, и компад Шмидта сработали в тревоге. Уилсон получил свое сообщение от посла Абумве.
   Вокруг Земной станции появились шестнадцать неопознанных кораблей, - говорилось в нем. - Прекратите свои дела и направляйтесь к седьмому выходу. Шаттл отправляется через десять минут. Не ждите. Не поднимайте панику. Просто уходите. Немедленно.
   Уилсон посмотрел на Шмидта, который только что закончил читать свое сообщение. Шмидт встревоженно оглянулся. Уилсон быстро сложил все обратно в свою холщовую сумку.
   Лоуэн уловила выражение их лиц. - Что случилось? - спросила она.
   - У нас могут быть неприятности, - ответил Уилсон, поднимая сумку.
   - Какие именно? - спросил Хирш.
   - Шестнадцать таинственных кораблей, внезапно появляющихся за окном, - это уже проблема, - сказал Уилсон.
   Зазвонили коммы Лоуэн и Хирша. Они оба потянулись за ними. - Почитайте их на ходу, - предложил Уилсон. - Пошли. - Они вчетвером вышли из грузового отсека и направились в главный коридор станции.
   - Мне приказано направиться к лифтам "бобового стебля", - сказала Лоуэн.
   - Мне тоже, - сказал Хирш. - Мы эвакуируем станцию.
   Они вчетвером прошли через служебную дверь в главный коридор и окунулись в хаос. Слухи распространились быстро. Поток граждан Земли, на лицах которых было написано от беспокойства до паники, начал проталкиваться ко входу в лифт на "бобовый стебель".
   - Это выглядит не очень хорошо, - сказал Уилсон и целенаправленно зашагал прочь от общей толпы. - Пошли. Мы направляемся к нашему шаттлу у седьмого выхода. Пойдемте с нами. Посадим вас на наш шаттл.
   - Я не могу, - сказал Хирш, останавливаясь. Остальные остановились вместе с ним. - Моей команде приказано помочь в эвакуации. Я должен отправиться к "бобовому стеблю".
   - Я пойду с тобой, - сказала Лоуэн.
   - Нет, - сказал Хирш. - Гарри прав, здесь беспорядок, и будет становиться все хуже. Иди с ним и Хартом. - Он наклонился, чтобы обнять свою кузину, и быстро чмокнул ее в щеку. - Скоро увидимся, Дэни. - Он посмотрел на Уилсона. - Уведите ее отсюда, - попросил он.
   - Мы так и сделаем, - сказал Уилсон. Хирш кивнул и направился по коридору к лифтам на "бобовый стебель".
   - До седьмого выхода еще четверть пути вокруг станции, - сказал Шмидт. - Нам нужно бежать.
   - Давайте побежим, - согласился Уилсон. Шмидт бросился прочь, пробираясь сквозь толпу. Уилсон последовал за ним, опережая Лоуэн и освобождая ей дорогу.
   - У вас найдется место для меня? - спросила Лоуэн.
   - Мы потеснимся, - сказал Уилсон.
  

*   *   *

   - Они ничего не предпринимают, - сказала Балла Коломе, глядя на шестнадцать кораблей. - Почему они ничего не предпринимают?
   - Ждут, - ответила Колома.
   - Чего ждут? - спросила Балла.
   - Пока не знаю, - ответил Колома.
   - Вы знали об этом, не так ли? - спросила Балла. - Вы просили нас считать корабли по мере их прибытия. Вы искали это.
   Колома покачала головой. - СОК сообщили мне, что нужно искать корабль, - сказала она. - Их разведка предположила, что один корабль может атаковать или сорвать саммит, как один корабль пытался сорвать нашу встречу с Конклавом. Одного корабля было бы достаточно, так что они подготовили меня именно к этому. Это, - Колома указал на дисплей, на котором молча парили шестнадцать кораблей, - не то, чего я ожидала.
   - Вы отправили прыжковый беспилотник, - заметила Балла. - Он доставит кавалерию.
   - Я отправила данные на беспилотник, - сказал Колома. - Беспилотник находится на расстоянии для прыжка. Потребуется два часа, чтобы данные дошли до беспилотника, и еще как минимум столько же времени у них уйдет на то, чтобы принять решение об отправке каких-либо кораблей. Что бы здесь ни происходило, к тому времени все закончится. Мы сами по себе.
   - Что мы собираемся делать? - спросила Балла.
   - Будем ждать, - ответила Колома. - Мне нужен отчет с нашего шаттла.
   - Он заполняется, - сказала Балла через минуту. - Не хватает двух или трех человек. Мы приближаемся к назначенному сроку. Что вы хотите сделать?
   - Задержите шаттл как можно дольше, - приказала Колома.
   - Да, мэм, - ответила Балла.
   - Сообщите Абумве, что мы ждем ее отставших, но если станет жарко, нам придется закрыть двери и вылетать, - приказала Колома.
   - Да, капитан, - ответила Балла, а затем указала на дисплей, который был сфокусирован на самой станции. В ее нижней части наблюдалось движение. Кабина лифта спускалась по бобовому стеблю. - Похоже, они эвакуируют людей через лифт.
   Колома некоторое время молча наблюдала за опускающейся кабиной лифта, а затем почувствовала, как в ее голову с такой ослепительной уверенностью пришла мысль, что это было похоже на физический удар. - Скажите пилоту шаттла, чтобы они немедленно закрылись и улетали, - сказала она.
   - Мэм? - переспросила Балла.
   - Сейчас, Нева! - приказала Колома. - Сейчас! Немедленно!
   - Капитан, пуск ракет! - доложил офицер отдела вооружения Лао. - Шесть ракет направлены на станцию.
   - Не на станцию, - сказала Колома. - Пока нет.
  

*   *   *

   - Грузите их, - сказал Дэвид Хирш сержанту Белинде Томпсон. - Набивайте их так, словно это токийское метро.
   Им двоим было поручено следить за порядком в кабинах лифтов, которые были "кабинами" только в самом строгом смысле этого слова. Каждая из кабин была больше похожа на большой конференц-зал, имеющий форму тора, опоясывающего трос. В кабине с комфортом могло поместиться человек сто или около того; Хирш планировал втиснуть вдвое больше пассажиров. Они с Томпсон не слишком аккуратно заталкивали людей внутрь и кричали им, чтобы они проходили в заднюю часть кабины.
   Гулкая вибрация в подошвах подсказала Хиршу, что одна из кабин лифта наконец-то пришла в движение и заскользила по тросу вниз, в Найроби, в безопасное место. На двести человек меньше поводов для беспокойства, - подумал он и улыбнулся. Это был не тот день, на который он рассчитывал.
   - Чему вы улыбаетесь? - поинтересовалась Томпсон, запихивая внутрь еще одного дипломата.
   - Жизнь полна маленьких сюрпризов, - сказал Хирш, а затем его унесло в космос, когда шесть ракет, нацеленных на удаляющуюся кабину лифта, врезались в саму кабину, разрушив ее, а также перекосив трос "бобового стебля" и послав волну вверх по тросу в зону посадки в следующую кабину. Волна разнесла палубу, отправив Хирша и еще нескольких человек кувыркаться в вакууме, и вдребезги разбив кабину, которую загружали Хирш и Томпсон, о корпус посадочной площадки. Воздух вырвался из образовавшейся дыры, выбросив нескольких несчастных в пространство под станцией.
   Автоматические системы станции взяли управление на себя, заблокировав зону посадки в лифт, обрекая всех находившихся в ней - триста или четыреста представителей дипломатического корпуса Земли - на смерть от удушья.
   В других частях Земной станции были установлены герметичные переборки, изолирующие секции станции и находящихся в них людей, в надежде ограничить потерю атмосферы только несколькими областями и защитить остальных людей, все еще находящихся внутри, от жесткого вакуума внешнего космоса.
   Вопрос был в том, как долго это продлится.
  

VII.

   Уилсон скорее почувствовал, чем увидел, как перед ним открылась аварийная перегородка, и увидел Харта Шмидта по другую ее сторону. Уилсон схватил Лоуэн и попытался протолкаться сквозь толпу, которая теперь была в полной панике, но толпа оттеснила его и Лоуэн назад, в свой поток. Уилсону хватило времени, чтобы увидеть потрясение на лице Шмидта, когда нижняя и верхняя переборки захлопнулись, разделив их двоих. Уилсон крикнул Шмидту, чтобы тот шел к шаттлу. Шмидт не расслышал этого из-за шума.
   Крики людей, находившихся рядом с Уилсоном, достигли апогея, когда они поняли, что перегородки изолировали их. Они оказались в ловушке в этой секции Земной станции.
   Уилсон посмотрел на Лоуэн, которая побледнела как полотно. Она поняла то же, что и все остальные.
   Он огляделся и понял, что они находятся у пятого выхода шаттлов.
   Здесь нет шаттла, - подумал Уилсон. Затем он подумал о чем-то другом.
   - Пошли, - сказал он Лоуэн, снова схватив ее за руку. Он направился перпендикулярно толпе к выходу для шаттлов. Лоуэн безвольно последовала за ним. Уилсон проверил дверной проем у выхода для шаттлов и обнаружил, что тот не заперт. Он распахнул дверь, втолкнул Лоуэн внутрь и закрыл, как он надеялся, до того, как кто-нибудь из толпы сможет его увидеть.
   На площадке для шаттлов было холодно и пусто. Уилсон поставил сумку, которую нес, и начал в ней рыться. - Дэни, - сказал он, а затем, не получив ответа, поднял глаза. - Дэни! - повторил он более настойчиво. Она посмотрела на него с потерянным выражением в глазах. - Мне нужно, чтобы вы разделись, - сказал он.
   Это вывело ее из состояния шока. - Простите? - сказала она.
   Уилсон улыбнулся; его неуместное замечание вызвало тот отклик, на который он надеялся. -Мне нужно, чтобы вы разделись и надели вот это, - сказал он, показывая боевую униформу СОК.
   - Почему? - спросила Лоуэн, и секунду спустя ее глаза расширились. - Нет, - начала она.
   - Да, - с нажимом произнес Уилсон. - На станцию совершено нападение, Дэни. Мы изолированы. Тот, кто это делает, способен содрать кожуру с этой станции, как с апельсина. Мы пропустили нашу поездку. Если собираемся сойти с этой штуки, есть только один способ это сделать. Мы спрыгиваем.
   - Я не знаю как, - сказала Лоуэн.
   - Вам не обязательно знать, как это делается, потому что я знаю, - ответил Уилсон и поднял скафандр. - Все, что вам нужно сделать, это надеть это. И поторопитесь, потому что я не думаю, что у нас много времени.
   Лоуэн кивнула, взяла униформу и начала расстегивать блузку. Уилсон отвернулся.
   - Гарри, - сказала Лоуэн.
   Уилсон слегка повернул голову назад. - Да?
   - Между прочим, я не планировала раздеваться перед вами таким образом, - сказала Лоуэн.
   - Правда, - сказал Уилсон. - Потому что я планировал это с самого начала.
   Лоуэн рассмеялась дрожащим, измученным смехом. Уилсон отвернулся, чтобы Лоуэн могла сохранить свою скромность и не видеть выражения его лица, пока он пытался связаться с Хартом Шмидтом.
  

*   *   *

   Земная станция содрогнулась, завыли сирены, и этого было достаточно для Джастин Гет, пилота шаттла "Кларка". - А теперь застегиваемся, - сказала она и закрыла дверь шаттла.
   - У меня осталось два человека, - сказала Абумве. - Мы ждем их.
   - Мы уходим, - сказала Гет.
   - Не думаю, что вы меня услышали, - сказала Абумве, используя свой самый холодный тон "Не шути со мной".
   - Я вас услышала, - сказала Гет, пока отрабатывала последовательность действий при вылете. - Хотите подождать? Я открою перед вами дверь на пять секунд, чтобы вы могли выйти. Но я улетаю, посол. Это место взрывается вокруг нас. Я не планирую оставаться здесь, когда все развалится. А теперь выходите или заткнитесь. Можете вздернуть меня позже, но сейчас это мой корабль. Сядьте и дайте мне поработать.
   Абумве несколько секунд смотрела на Гет с холодной яростью, которую та проигнорировала. Затем она повернулась, взглядом заставила одного из своих сотрудников подняться с сиденья и села.
   Гет включила опцию "Аварийная продувка" на своей панели управления, которая отменила стандартный цикл откачки отсека. Раздался хлопок, когда внешний портал отсека шаттлов открылся, и атмосфера отсека, все еще находящаяся внутри, вылетела наружу через расширяющуюся дверь. Гет не стала дожидаться, пока та откроется полностью. Она протолкнула челнок наружу, повредив при этом дверь. В тот момент она не думала, что это будет иметь значение.
  

*   *   *

   Шмидт увидел, как поднялись переборки, увидел, как Гарри крикнул ему что-то, чего он не расслышал, а затем снова бросился бежать к седьмому выходу, который он видел в дальнем конце секции. В этот момент Шмидт понял, что его время, скорее всего, истекло, но ему все равно нужно было добраться туда, чтобы убедиться в этом самому.
   Именно так Шмидт увидел отправление шаттла - через широкое окно в зоне отдыха, как раз когда он подходил к выходу.
   - Так близко, - прошептал Шмидт и едва смог разобрать слова из-за криков тех, кто был заперт в секции вместе с ним. Они все должны были умереть здесь вместе.
   Он хотел бы, чтобы они не поднимали из-за этого такой шум.
   Шмидт оглядел зону отдыха, пожал плечами и рухнул на одну из скамеек, уставившись в потолок зоны выхода на посадку. Он опоздал на свою поездку всего на несколько секунд. По его мнению, это было вполне уместно. В конце концов, он всегда отставал на полшага.
   Где-то в глубине зала он услышал, как кто-то громко всхлипывает, напуганный происходящим. Шмидт заметил это, но сам не почувствовал эмоций. Если это и был конец, то не самый худший, какой он мог себе представить. Он не испугался этого. Он просто хотел, чтобы это произошло не так скоро.
   У Шмидта сработал компад; судя по тону, это был Уилсон. Счастливый ублюдок, - подумал Шмидт. Он не сомневался, что даже сейчас Гарри пытается найти какой-нибудь выход из положения. Шмидт любил своего друга Гарри, восхищался им и даже по-своему равнялся на него. Но прямо сейчас, когда, казалось, его дни подходили к концу, он понял, что меньше всего на свете хочет разговаривать с ним.
  

*   *   *

   - Запущены две новые ракеты, - доложил Лао. - Они направляются к нашему шаттлу.
   - Конечно, это так, - ответила Колома. Тот, кто это делал, хотел что-то показать людям, покидающим Земную станцию.
   К счастью, с этим Колома могла управиться.
   Она подошла к своему персональному дисплею, пометила ракеты, направляющиеся к шаттлу, и корабль, который их выпустил. Открыла панель управления на своем дисплее и нажала кнопку.
   Ракеты испарились, а корабль, который их запустил, превратился в пламя.
   - Что это было? - спросила Балла.
   - Нева, скажите пилоту шаттла, чтобы он летел на Землю, - приказала Колома. - Эти корабли запускают ракеты "Мильеракс". Они не рассчитаны на работу в атмосфере и сгорят там. Пусть шаттл опустится как можно глубже в атмосферу и как можно быстрее.
   Балла передала приказ, а затем оглянулась на своего капитана.
   - Я говорила вам, что СОК ожидали один корабль. Поэтому они подарили мне одну из своих новых игрушек: беспилотник, который выпускает пучок частиц антивещества. Он плавает рядом с "Кларком" со вчерашнего дня. Думаю, они хотели провести полевые испытания.
   - Похоже, это работает, - сказала Балла.
   - Проблема в том, что в нем около шести зарядов, - сказала Колома. - Я направила по одному на каждую из ракет и три пучка на этот корабль. Если повезет, у меня остался еще один заряд. Если бы там был только один корабль, это не было бы проблемой. Но есть еще пятнадцать других. И я только что выставила "Кларк" мишенью.
   - Что вы хотите делать? - спросила Балла.
   - Я хочу, чтобы вы отвели экипаж к спасательным капсулам, - сказала Колома. - Сейчас они не стреляют в нас, потому что все еще пытаются понять, что только что произошло. Это ненадолго. Выведите всех с корабля, пока это еще можно.
   - И что вы собираетесь делать? - спросила Балла.
   - Собираюсь пойти ко дну вместе с кораблем, - ответила Колома. - И если повезет, заберу кого-нибудь из них с собой.
  
   Первый залп ракет, нацеленных на Земную станцию, всего шесть, разрушил кабину лифта и непоправимо повредил сам трос "бобового стебля". Второй залп ракет, в пять раз превосходящий по количеству первый, резко оторвал земную станцию от троса, разорвав его чуть ниже места присоединения.
   Станция и "бобовый стебель" ранее находились в плену впечатляющей физики высокого порядка, которая удерживала их там, где они должны были находиться, на высоте, на которой они, возможно, не должны были находиться, построенные таким образом, которого не должно было быть достаточно. Этот физический трюк питался в буквальном смысле от самой Земли, из глубокого источника геотермальной энергии, пробитого под поверхностью планеты, добраться до которого из Найроби, расположенного более чем в миле над уровнем моря, было непросто.
   Без этого почти неисчерпаемого источника энергии станция вернулась к существованию в соответствии с обычными физическими законами. Это означало гибель для нее и для "бобового стебля", через который она питалась, гибель, которая была спроектирована так же тщательно и целенаправленно, как и сама станция.
   Эта гибель имела перед собой две цели. Во-первых, защиту планеты под ней (и, в зависимости от этого, космоса над ней) от падения обломков самой космической станции диаметром 1,8 километра, а также нескольких сотен километров "бобового стебля". Во-вторых, сохранение секретов технологии от попадания в руки землян. Эти две цели слились в едином решении.
   "Бобовый стебель" не упал. Он был спроектирован так, чтобы не падать. Энергия, ранее направленная на поддержание его целостности и конструктивной прочности, была быстро и безвозвратно направлена на выполнение совершенно другой задачи: его разрушение. В сотнях километров над поверхностью планеты нити "бобового стебля" начали разматываться на молекулярном уровне, превращаясь в мельчайшие частицы металлической пыли. При выделении избыточного тепла выделялись расширяющиеся газы, которые поднимали пыль в верхние слои атмосферы. Воздушные потоки и турбулентность в нижних слоях атмосферы выполняли ту же задачу, что и внизу. Жители Найроби, подняв глаза, увидели, как "бобовый стебель" размазывается по небу, подгоняемый господствующими ветрами, словно угли, растертые неистовым художником.
   На испарение "бобового стебля" ушло шесть часов. Из-за содержащихся в нем частиц Восточная Африка в течение недели наслаждалась великолепными закатами, а во всем мире в течение года температура была на одну сотую градуса ниже, чем в противном случае.
   Земная станция, поврежденная и отрезанная от своего источника питания, начала процесс самоуничтожения организованным образом, прежде чем энергия ее вращения смогла сделать это хаотично. Смирившись с собственной гибелью, станция включила аварийные источники энергии, которые должны были поддерживать тепло и пригодность для дыхания в изолированных сегментах станции в течение примерно двух часов, что было более чем достаточно для того, чтобы доставить оставшихся на станции людей к спасательным капсулам, которые теперь стали видны благодаря указывающему освещению и автоматизированной голосовой системе, направляющей к ним попавших в ловушку и отчаявшихся. Снаружи станции оторвались панели, обнажив корпуса спасательных капсул, что облегчало их запуск после заполнения.
   Как только все спасательные капсулы будут запущены, станция сама себя демонтирует, но не методом "бобового стебля", который требовал огромной направленной энергии, которой станция больше не обладала и не могла использовать, а более простым и менее элегантным решением: взорвать себя с помощью должным образом размещенных мощных взрывчатых веществ. Не останется ничего крупнее тридцати кубических сантиметров, а то, что останется, либо сгорит в атмосфере, либо будет выброшено в космос.
   Это был хороший план, который не учитывал, как активно атакующие силы могут повлиять на упорядоченное самоуничтожение.
  

*   *   *

   Поскольку Харт Шмидт был одним из немногих людей в своей секции станции, которые не кричали и не плакали, он был одним из первых, кто услышал автоматический голос, информирующий людей, оказавшихся в ловушке, о том, что теперь на палубе шаттлов у каждого выхода доступны спасательные капсулы. Он моргнул, прислушался еще раз, чтобы убедиться, что услышал то, что, как ему показалось, услышал, а затем дал себе минуту подумать: "Кто, черт возьми, говорит людям, что есть спасательные капсулы, когда они уже в ловушке и думают, что скоро умрут?" Затем поднялся и направился к седьмому выходу.
   Который был заблокирован, или, по крайней мере, казался заблокированным; попытки Шмидта открыть его были похожи на попытки ребенка распахнуть дверь, которую держал закрытой профессиональный спортсмен. Шмидт выругался и пнул дверь ногой. После того, как нога Шмидта перестала болеть от удара по двери, его осенила мысль: дверь была такой холодной, что Шмидт почувствовал, как тепло уходит из его ботинка даже при легком ударе. Он положил руку на саму дверь, поближе к косяку; она была как лед. А еще казалось, что она засасывает его кончики пальцев.
   Шмидт приложил голову к двери и сквозь шум и вопли людей услышал совсем другой звук: высокий, настойчивый свист.
   - Вы собираетесь открыть эту дверь? - спросил кто-то Шмидта.
   Он повернулся, отходя от двери, и потер ухо. Он оглянулся.
   Это были Крюгер и трое его приятелей.
   - Это вы, - узнал Крюгер. Его шея была фиолетовой.
   - Привет, - сказал Шмидт.
   - Откройте эту дверь, - сказал Крюгер. К этому времени небольшая группа людей, услышавших автоматическое сообщение, с тревогой стояла за спиной Крюгера.
   - Это на самом деле плохая идея, - ответил Шмидт.
   - Ты, блядь, издеваешься надо мной? - спросил Крюгер. - Станция вокруг нас взрывается, по ту сторону этой двери есть спасательные капсулы, и ты говоришь мне, что открывать ее - плохая идея? Он схватил Шмидта, прежде чем тот успел ответить, и отшвырнул его в сторону, прямо на скамейку. Затем схватился за дверной косяк и потянул. - Ублюдок застрял, - сказал он через секунду и приготовился сильно дернуть.
   - Там вакуум... - начал Шмидт.
   Крюгер действительно сильно дернул, распахнув дверь ровно настолько, чтобы он мог проскользнуть внутрь, и его затянуло внутрь так быстро, что, когда дверь захлопнулась за ним, от него остались лишь кончики трех примерзших пальцев.
   Впервые с начала кризиса у седьмых ворот воцарилась мертвая тишина.
   - Что, черт возьми, только что произошло? - проревел Мотуди, нарушая тишину.
   - По ту сторону этой двери вакуум, - сказал Шмидт, а затем увидел отсутствующее выражение на лице Мотуди. - Там нет воздуха. Если попытаетесь войти туда, то не сможете дышать. Умрете прежде, чем спуститесь по пандусу к спасательным капсулам.
   - Крюгер мертв? - спросил другой солдат, которого звали Гусен.
   Конечно, если только у него нет собственного запаса кислорода, - подумал Шмидт, но промолчал. Он сказал только: - Да, Крюгер мертв.
   - К черту все это, - сказал третий солдат, которого звали Пандит. - Я иду к шестому выходу. - Он бросился к воротам в конце секции, где люди стояли в очереди к спасательным капсулам. Мотуди и Гусен присоединились к нему секундой позже, а за ними последовала орущая толпа людей у седьмых ворот, до которых, наконец, дошло, что в спасательных капсулах может не хватить мест для всех. Начался бунт.
   Шмидт знал, что для того, чтобы выжить, ему следует вступить в бой у шестого выхода, но не мог заставить себя сделать это. Он решил, что лучше умрет как порядочный человек, чем будет жить как мудак, который вырвет кому-нибудь печень, чтобы только попасть в спасательную капсулу.
   Эта мысль принесла ему душевный покой, примерно на пять секунд. Затем мысль о том, что он вот-вот умрет, снова всколыхнулась и напугала его до смерти. Он откинул голову на спинку скамьи, на которую его швырнул Крюгер, и закрыл глаза. Затем снова открыл их и посмотрел вперед. На заднюю стенку стойки дежурного у ворот. В которую, среди прочего, была встроена большая аптечка для оказания первой помощи.
   Шмидт на секунду задержал взгляд на кончиках пальцев Крюгера, хмыкнул и потянулся к коробке с аптечкой. Вытащил ее и открыл.
   Внутри, среди множества других вещей, были фольгированное одеяло и очень маленький кислородный баллон с маской.
   Эй, смотри, это твой собственный запас кислорода, - сказал ему собственный мозг.
   - Да, только не слишком радуйся, - сказал он вслух своему мозгу. - Ты все равно не сможешь открыть эту дверь, не потеряв руку.
   Шестые ворота взорвались.
   Сразу после этого Шмидт не мог сказать, был ли он оглушен взрывной волной, разорвавшей его барабанные перепонки, или же весь воздух в секции, где находились шестые и седьмые ворота, был высосан в космос вместе с Гусеном, Пандитом и Мотуди и всеми остальными, кто бушевал у шестых ворот. Затем он почувствовал, как воздух из его легких выходит через губы и нос, и решил, что это просто не имеет значения. Он схватил одеяло из аптечки, одной рукой как можно плотнее завернулся в него, а другой прикрыл лицо и рот кислородной маской из комплекта.
   Маска сразу же запотела. Шмидт быстро глотнул кислорода и постарался не поддаваться панике.
   Еще через минуту в секции воцарилась полная тишина, и Шмидт почувствовал, что начинает замерзать. Он встал со скамейки, на которой сидел, скорчившись, и подошел к двери седьмого выхода. Она открылась без малейшего сопротивления.
   По другую сторону двери был Крюгер: синюшный, без пальцев, замерзший и выглядевший после смерти необычайно злым. Шмидт обошел тело Крюгера и побежал так быстро, как только мог, вниз по пандусу, сжимая посиневшими пальцами одеяло и кислородный баллончик.
   На палубе шаттлов у седьмого выхода появилось нечто похожее на несколько дверей, ведущих в утопленные вниз ниши - спасательные капсулы. Шмидт выбрал ближайшую и дрожащими руками закрыл двери. Герметизированная спасательная капсула ощутила вакуум и ледяной холод и выпустила внутрь кислород и тепло. Шмидт плакал и дрожал.
   - Запуск капсулы через пятнадцать секунд, - произнес компьютерный голос. - Пристегнитесь, пожалуйста.
   Шмидт, все еще сильно дрожа, протянул руку и опустил мягкое сиденье, пока спасательная капсула отсчитывала секунды. Он потерял сознание еще до того, как счет дошел до трех, и полностью пропустил свой запуск.
  

*   *   *

   Лоуэн вскрикнула от облегчения, когда сработало автоматическое оповещение о спасательных капсулах, а затем бросилась к одной из них, когда открылись их выходы на палубу. Уилсон протянул руку и удержал ее.
   - Что вы делаете? - закричала она на него, вцепившись в его руку.
   - У нас есть выход с этой станции, - сказал ей Уилсон. - У других людей его нет.
   Лоуэн указала на спасательные капсулы, открывающиеся вокруг нее. - Я бы предпочла пойти этим путем, - сказала она. - Чтобы меня что-то окружало, когда я отправлюсь в космос.
   - Дэни, - сказал Уилсон, - все будет хорошо. Поверьте мне.
   Лоуэн перестала искать спасательные капсулы, но выглядела недовольной этим.
   - Когда они начнут запускать эти штуки, то, вероятно, начнут выпускать воздух из отсеков, - сказал Уилсон. - Давайте пойдем дальше и прикроем себя. - Он прикрепил свой кислородный аппарат, а затем накрыл голову капюшоном.
   - Как вы видите? - спросила Лоуэн, глядя на пустую поверхность капюшона.
   - Наноботы униформы светочувствительны и посылают сигнал моему мозгодругу, что позволяет мне видеть, - сказал Уилсон. Он протянул руку, чтобы помочь ей с подачей кислорода и застегнуть капюшон.
   - Отлично, - сказала Лоуэн. - Как я буду смотреть?
   Уилсон остановился. - Э-э-э, - протянул он.
   - Э-э-э? - передразнила Лоуэн. - Вы что, издеваетесь надо мной, Гарри?
   - Вот, - сказал Уилсон и отправил инструкции от своего мозгодруга в униформу Лоуэн. Униформа закрывала все, кроме глаз. - Все должно быть в порядке, пока мы не отправимся, - сказал он.
   - Когда это будет? - спросила Лоуэн.
   - Я собирался провести экстренную эвакуацию с палубы, - сказал Уилсон. - Но теперь подожду, пока не улетят капсулы, прежде чем мы это сделаем.
   - И тогда я буду слепа, - заметила Лоуэн.
   - Извините, - сказал Уилсон.
   - Просто поговорите со мной по дороге, хорошо? - попросила Лоуэн.
   - Э-э-э, - пробормотал Уилсон.
   - Еще раз "э-э-э"? - удивилась Лоуэн.
   - Нет, подождите, - сказал Уилсон. - У вас ведь есть комм, верно?
   - Я положила его в нижнее белье, так как вы настояли, чтобы я разделась, - ответила Лоуэн.
   - Сделайте звук как можно громче. Тогда я смогу с вами поговорить, - сказал Уилсон.
   Откуда-то сверху, с палубы шаттлов, они услышали панические вопли, а также топот людей, сбегающих по пандусу на эту палубу.
   - Боже мой, Гарри, - сказала Лоуэн, указывая на толпу. - Посмотрите на это.
   Гарри обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть вспышку, дыру в корпусе там, где раньше был низ пандуса, и людей, подброшенных и засосанных в дыру. Лоуэн закричала и повернулась, потеряв равновесие и сильно ударившись о палубу, что на мгновение оглушило ее. Всасывающее отверстие отправило ее беззвучно кувыркаться в пространстве.
   Гарри лихорадочно послал команду ее униформе прикрыть глаза, а затем прыгнул в космос вслед за ней.
  

IX.

   Капитан Колома следила за Шмидтом и Уилсоном, заблудшими овцами "Кларка", через компад и мозгодруга, соответственно. Уилсон двигался около пятого выхода шаттла, но, казалось, был в порядке; Шмидт находился у седьмого выхода, только что опоздав на шаттл, и был практически неподвижен до объявления о спасательных капсулах. Затем корабли, атаковавшие Земную станцию, начали запускать ракеты в ворота шаттлов, намеренно нацеливаясь на палубы, где люди направлялись к спасательным капсулам.
   - Вы, сукины дети, - сказала Колома.
   Она была одна на "Кларке". Спасательные капсулы с корабля, казалось, не привлекли внимания. По крайней мере, в их сторону не было выпущено ни одной ракеты. Не все члены экипажа были рады эвакуации; ей пришлось пригрозить Неве Балле обвинением в нарушении субординации, чтобы посадить ее в капсулу. Колома мрачно улыбнулась при этом воспоминании. Из Баллы получился бы отличный капитан.
   Корабли нацелились на те отсеки, где находились Уилсон и Шмидт, и поразили их. Колома увеличила изображение и увидела обломки и тела, которые вываливались из отверстий в корпусе Земной станции. Примечательно, что данные слежения Коломы показали, что Уилсон и Шмидт живы и двигаются. - Давайте, ребята, - сказала Колома.
   Данные Уилсона указывали на то, что его выбросило из пятого выхода. Колома поморщилась, но затем продолжила просмотр данных его мозгодруга. Он был жив и в полном порядке, если не считать легкого учащенного дыхания. Колома недоумевала, как ему удается этот трюк, пока не вспомнила, что позже на сегодня у него был запланирован прыжок с американским военным. Похоже, он сделал это раньше, чем ожидал. Колома еще несколько секунд смотрела на его данные, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, затем переключила свое внимание на Шмидта.
   Ее данные о Шмидте были менее точными, потому что его компад не отслеживал статистику жизнедеятельности, в отличие от мозгодруга. Все, что Колома могла сказать, это то, что Шмидт был в движении. Он спустился по пандусу седьмого выхода, который повредила пилот шаттла "Кларка", что означало, что он был в вакууме. Несмотря на это, Шмидт сел в спасательную капсулу. Коломе стало любопытно, как ему это удалось, и она пожалела, что на данный момент вряд ли когда-нибудь узнает.
   Спасательная капсула стартовала и погрузилась в атмосферу.
   "Эри Морнинг Стар" запустил ракету прямо в нее.
   Колома улыбнулась. Она подошла к своему дисплею, проследила за ракетой и уничтожила ее последним ударом луча античастиц. - Никто не стреляет в моих людей, придурки, - сказала она.
   И, наконец, она сама и "Кларк" привлекли внимание вторгнувшихся кораблей. "Эри Морнинг Стар" выпустил две ракеты в их направлении. Колома подождала, пока они не оказались почти над ней, прежде чем принять контрмеры. Ракеты взорвались красиво, в стороне от "Кларка", который теперь разворачивался, когда Колома взяла курс на "Эри Морнинг Стар".
   "Эри Морнинг Стар" ответил еще двумя ракетами; Колома снова ждала до последней минуты, прежде чем принять контрмеры. На этот раз ей повезло меньше. Ракета правого борта попала в обшивку "Кларка", повредив передние отсеки. Если бы там кто-то был, он был бы мертв. Колома свирепо ухмыльнулась.
   Вдалеке три корабля выпустили по "Кларку" по две ракеты каждый. Колома посмотрела на свой дисплей, чтобы прикинуть, сколько времени пройдет до столкновения. Она поморщилась, увидев цифры, и включила двигатели "Кларка" на полную мощность.
   "Эри Морнинг Стар" теперь четко осознавал, что задумал "Кларк", и пытался маневрировать уклонением. Колома произвела компенсацию и перерасчет и осталась довольна своими результатами. Не было никакой возможности, чтобы "Эри Морнинг Стар" мог увернуться от "Кларка".
   Первая из новых ракет попала в "Кларк", за ней последовала вторая, а затем третья и четвертая в быстрой последовательности. На "Кларке" наступила темнота. Это не имело значения; на стороне "Кларка" была инерция.
   "Кларк" врезался в "Эри Морнинг Стар", когда в него попали пятая и шестая ракеты, разрушая оба корабля.
   Колома улыбнулась. Силы обороны колоний отдали ей приказ: в случае столкновения с вражеским кораблем, который атаковал ее или Земную станцию, вывести корабль из строя, если это возможно, и уничтожить его только в случае необходимости. Они хотели узнать, кто находился на корабле, чтобы выяснить, кто стоит за всем, с чем сталкивается Союз колоний.
   Этот корабль определенно поврежден, - подумала Колома. - Он уничтожен? Если так, то он заслужил это. Он напал на моих людей.
   Сидя в темноте, Колома протянула руку и ласково погладила "Кларк".
   - Ты хороший корабль, - сказала она. - Я рада, что ты был моим.
   Седьмая ракета попала в мостик.
  

*   *   *

   Уилсон не мог видеть Лоуэн, но мог проследить за ней. Его мозгодруг показал ее в виде кувыркающейся феи в двадцати километрах к востоку. Что ж, вполне справедливо. Он тоже кувыркался из-за своего поспешного бегства с Земной станции; его мозгодруг дал ему искусственно стабилизированную картину. Уилсона меньше беспокоило ее падение и больше - ее полное молчание. Даже крик был бы лучше, потому что это означало бы, что она в сознании и жива. Но от нее ничего не было слышно.
   Уилсон изо всех сил старался выбросить это из головы. Прямо сейчас он ничего не мог с этим поделать. Как только они войдут в атмосферу, он сможет подлететь к ней и посмотреть, как у нее дела. На данный момент все, что ему нужно было сделать, это провести ее через горячую часть возвращения.
   Вместо того, чтобы думать о Лоуэн, Уилсон заставил своего мозгодруга обратить визуальное внимание на Земную станцию, которая парила в темноте над ним, если не считать редких вспышек, когда ракеты попадали в другую часть станции. Уилсон проверил статус дипломатических кораблей Колониального союза на Земной станции. "Аберфорт", "Чжоу" и "Шульц" стремительно покидали Земную станцию, как со своими дипломатическими контингентами, так и без них. Их капитаны, вероятно, уже знали, что, так или иначе, Земная станция вспыхнет, как римская свеча.
   "Кларк" пропал без вести или не отвечал. Это было совсем нехорошо. Если бы его там не было, то не имело бы значения, вывез шаттл всех или нет; они бы встретили свою судьбу на корабле. Уилсон старался не думать об этом.
   Особенно он старался не думать о Харте.
   С Земной станции лился ослепительный свет. Уилсон снова сосредоточил на нем свое внимание.
   Она взорвалась. Не случайно, как при атаке; нет, это было спланированное и целенаправленное действие, серия ярких вспышек, предназначенных для того, чтобы разнести всю космическую станцию на куски размером не больше ладони. Что бы ни начали атакующие корабли, протоколы детонации Колониального союза сейчас заканчивали.
   В голове Уилсона мелькнула мысль: "Некоторые из этих обломков движутся в этом направлении и намного быстрее, чем ты".
   Вторая мысль мелькнула в голове Уилсона: "Вот чертовщина".
   Мозгодруг Уилсона предупредил его, что Лоуэн начинает входить в атмосферу Земли. Секундой позже сообщил, что с ним происходит то же самое. Уилсон приказал выпустить наноботов и сразу же оказался заключенным в матово-черную сферу. С другой стороны, он знал, что при входе в атмосферу температура достигнет нескольких тысяч градусов, от которой его будут защищать наноботы, забирая часть тепла при входе в атмосферу, чтобы укрепить щит, пока он падает.
   Сейчас не самое подходящее время для пробуждения Дэни, - подумал Уилсон, представляя себе сплошную тьму кругом. Затем он вспомнил, что она все равно будет в темноте, потому что у нее нет мозгодруга.
   Со мной определенно не весело на первом свидании, - подумал Уилсон.
   Он падал и падал еще, стараясь не думать ни о Лоуэн, ни о Харте, ни о "Кларке", ни о том факте, что мимо него наверняка со сверхзвуковой скоростью проносятся скрежещущие осколки Земной станции и могут превратить его в крошку, если попадут в него.
   Это не оставляло много поводов для размышлений.
   Раздался внезапный хлопающий звук, и наноботы сорвались с места. Уилсон заморгал от яркого полуденного солнца. Он с удивлением вспомнил, что по времени Найроби было еще только за полдень; все, что произошло, произошло всего за час.
   Уилсон не думал, что выдержит еще много таких часов.
   Поступил сигнал от Лоуэн. Теперь она была менее чем в пяти километрах от него и километром выше, все еще кувыркаясь, но уже в атмосфере. Уилсон осторожно подобрался к ней, стабилизировал ее состояние и, насколько мог, проверил ее жизненные показатели. По крайней мере, она все еще дышала. Это было уже что-то.
   И все же, когда дело дошло бы до приземления, потеря сознания не сулила ничего хорошего.
   Уилсон на мгновение задумался, но только на мгновение, потому что земля должна была стать проблемой в самом ближайшем будущем. Затем он проверил, сколько наноботов у него осталось, прикинул, какой вес они смогут выдержать, а затем прижался к Лоуэн лицом к лицу. Они собирались действовать в паре.
   После этого Уилсон, наконец, огляделся, чтобы понять, где он находится. На близком расстоянии все еще виднелся "бобовый стебель", покачиваясь на ветру. Уилсон понятия не имел, к чему это приведет, но это означало, что он оказался где-то недалеко от Найроби. Он посмотрел вниз, сравнил местность с тем, что сохранилось в его памяти, и понял, что сможет добраться до футбольного поля, на котором они с Хиршем изначально планировали приземлиться.
   Лоуэн очнулась на высоте около трех тысяч метров и начала кричать и метаться. Уилсон заговорил прямо ей в ухо. - Я здесь, - успокоил он. - Без паники.
   - Где мы? - спросила Лоуэн.
   - Десять тысяч футов над Кенией, - ответил Уилсон.
   - О Боже, - сказала Лоуэн.
   - Я держу вас, - заметил Уилсон. - Мы в тандеме.
   - Как вам это удалось? - спросила Лоуэн, успокаиваясь.
   - Это показалось мне лучшей идеей, чем если бы вы падали одна, будучи без сознания, - сказал Уилсон.
   - В точку, - ответила Лоуэн через секунду.
   - Примерно через пять секунд раскрою парашют, - сказал Уилсон. - Вы готовы?
   Лоуэн крепче обняла Уилсона. - Давайте больше никогда так не будем, - сказала она.
   - Обещаю, - сказал он. - Поехали. - Он развернул их ранцы с ботами так, чтобы они оба сформировали один парашют. Раздался резкий рывок, и они оказались под куполом.
   - Мы достаточно близко к земле и движемся достаточно медленно, чтобы вы могли при желании использовать свои глаза, - сказал Уилсон через несколько мгновений. Лоуэн кивнула. Уилсон откинул капюшон.
   Лоуэн посмотрела вниз, а затем резко подняла голову, закрыв глаза. - Ну, это была на редкость плохая идея, - сказала она.
   - Мы опустимся через минуту, - пообещал Уилсон.
   - А этот парашют на двоих нас не подведет? - спросила Лоуэн.
   - Нет, - ответил Уилсон. - Он умнее, чем настоящий парашют.
   - Пожалуйста, не говорите, что это ненастоящий парашют, - попросила Лоуэн.
   - Он умнее, чем другие парашюты, - поправился Уилсон. - Он компенсирует воздействие ветра и других факторов с тех пор, как мы его раскрыли.
   - Отлично, - сказала Лоуэн. - Просто скажите мне, когда мы приземлимся.
   Они упали через полторы минуты, наноботы рассеялись по ветру, как только их ноги коснулись земли. Лоуэн отстранилась от Уилсона, схватилась за голову, отвернулась в сторону, и ее вырвало.
   - Извините, - сказал Уилсон.
   - Клянусь, это не из-за вас, - ответила Лоуэн, сплевывая, чтобы прочистить рот. - Это все остальное.
   - Понимаю, - сказал Уилсон. - Я тоже сожалею об этом.
   Он поднял глаза к небу и увидел, как остатки Земной станции падают, как блестящие осколки.
  

X.

   - Говорил я тебе, что это была плохая идея, - сказал Риньи в адрес Иган.
   - Я заметила, что ты по-прежнему не проявляешь энтузиазма, - ответила Иган. - Не то чтобы в данный момент это принесло нам какую-то пользу.
   Они вдвоем сидели на скамейке в Эйвери-парке, небольшом парке на окраине Феникса, и кормили уток.
   - Это мило, - заметил Риньи, бросая хлеб уткам.
   - Да, - согласилась Иган.
   - Мирно, - сказал Риньи.
   - Так и есть, - подтвердила Иган, бросая свой хлеб в крякающих птиц.
   - Если бы мне приходилось делать это чаще, чем раз в год, я бы, возможно, что-то пропустил, - сказал Риньи.
   - Это так, - признала Иган. - Но ты сказал, что хочешь наверстать упущенное. Я предположила, что ты имел в виду действительно наверстать упущенное, а не просто обсуждать спортивные результаты. И сейчас не время выяснять что-либо о самой станции "Феникс".
   - Это я уже и так знал, - заметил Риньи.
   - Так что ты хочешь узнать? - спросила Иган.
   - Я хочу знать, насколько все плохо, - сказал Риньи. - С твоей стороны, я имею в виду. Я знаю, насколько плохо с моей стороны.
   - И насколько плохо у тебя? - спросила Иган.
   - Настоящая паника, - сообщил Риньи. - Я мог бы рассказать подробности, но ты могла бы убежать с криком. А у тебя?
   Иган на мгновение замолчала, бросая птицам еще хлеба. - Помнишь, как пришел на мою презентацию для бюрократов среднего звена и услышал, как я говорю им, что Колониальному союзу осталось тридцать лет до полного краха? - спросила она.
   - Да, помню, - сказал Риньи.
   - Ну, насчет этого мы ошибались, - признала Иган. - Это ближе к двадцати.
   - Это не может быть только из-за того, что произошло на Земной станции, - предположил Риньи.
   - Почему бы и нет? - спросила Иган. - Они думают, что это сделали мы, Эйбл. Они думают, что мы заманили несколько сотен их лучших дипломатических и политических умов в тир, а затем заставили фальшивую группу террористов взорвать это место. Они не стреляли сразу, чтобы уничтожить космическую станцию. Они напали на кабину лифта и подождали, пока люди отправятся в спасательные капсулы, чтобы проделать отверстия в отсеках шаттлов. Они напали на землян.
   - Они также стреляли по "Кларку" и его шаттлу, - отметил Риньи.
   - Шаттл улетел, - заметила Иган. - Как и единственная спасательная капсула, которая смогла покинуть Земную станцию. Что касается "Кларка", то трудно ли доказать, что это была приманка, чтобы сбить их со следа, особенно учитывая, что выжили все, кроме капитана? И особенно учитывая, что четырнадцать кораблей, атаковавших Земную станцию, похоже, исчезли в той же черной дыре, из которой они появились. Похоже, отличный заговор.
   - Это уже перебор, - сказал Риньи.
   - Это было бы так, если бы мы имели дело с рациональными событиями, - поправила его Иган. - Но взгляни на это с точки зрения Земли. Теперь у них вообще нет серьезного выхода в космос, их политические круги ослаблены и страдают паранойей, и им напоминают, что в данный момент их судьба не зависит от них самих. Самый простой и лучший козел отпущения, который у них есть, - это мы. Они никогда этого не забудут. Никогда этого не простят. И независимо от того, какие по этому поводу обнаружатся доказательства, оправдывающие нас, они просто никогда в это не поверят.
   - Итак, Земля исключается, - сделал вывод Риньи.
   - Это так же далеко от истины, что она находится за углом планеты, - сказала Иган. - Мы потеряли Землю. На этот раз по-настоящему. Теперь единственное, на что мы можем надеяться, это на то, что она останется нейтральной и неприсоединившейся. Это может означать, что через семьдесят лет у нас, возможно, появится шанс снова встретиться с ними. Если они присоединятся к Конклаву, все будет кончено.
   - И каковы, по мнению госдепартамента, шансы на это? - спросил Риньи. - Они присоединятся к Конклаву?
   - В данный момент? Это лучше, чем если бы они вернулись к нам, - ответила Иган.
   - В СОК единодушны во мнении, что за всем этим стоит Конклав, - сказал Риньи. - За всем, начиная с Данавара. У них есть способы внедрять шпионов в СОК и в государственный департамент. У них есть ресурсы, чтобы перехватить наши корабли в небе, превратить их снова в военные корабли и высадить рядом с Земной станцией. Все шестнадцать исчезнувших кораблей появились именно там. И есть еще кое-что, о чем мы пока не сообщили госдепартаменту.
   - Что же это? - спросила Иган.
   - Капитан корабля Колома разбила "Кларк" вдребезги. Об "Эри Морнинг Стар". На нем не было экипажа. Им управлял мозг в коробке.
   - Как на "Урсе Дамэй", - сказала Иган. - Конечно, Конклав утверждает, что "Урсе Дамэй" также был захвачен у них. Вместе с несколькими другими кораблями.
   - Наша разведка не подтвердила эти версии, - сообщил Риньи. - Возможно, они пытаются сбить нас со следа.
   - Кроме того, существует проблема, связанная с тем, что кто-то активно саботирует наши отношения с Землей, - сказала Иган. - И тот факт, что растет число жителей колоний, которые хотят заменить Союз колоний совершенно новым союзом с Землей в центре. Это, безусловно, возникло внезапно.
   - Еще одна вещь, на которую у Конклава есть ресурсы, - отметил Риньи.
   - Возможно, - сказала Иган. - Или, может быть, есть третья сторона, которая дурачит нас, Землю и Конклав в целях, которые мы еще не выяснили.
   Риньи покачал головой. - Самое простое объяснение обычно и есть правильное.
   - Я согласна, - сказала Иган. - С чем я не согласна, так это с тем, что делать из Конклава плохого парня - это самое простое объяснение. Я думаю, ясно, что кто-то хочет гибели и уничтожения Союза колоний, и Земля является рычагом для этого. Я также думаю, что, возможно, тот же самый кто-то копается в Конклаве, пытаясь найти рычаг, который уничтожит и их тоже. Однажды мы почти нашли такой.
   - Не думаю, что СОК довольны таким уровнем конспирации, Лиз, - сказал Риньи. - Они предпочитают что-то, по чему можно ударить палкой.
   - Сначала найди это, Эйбл, - предложила Иган. - Потом можешь делать все, что захочешь.
   Они сидели молча, бросая хлеб в уток.
   - По крайней мере, в одном ты прав, - сказала Иган.
   - В чем? - спросил Риньи.
   - Твоя пожарная команда, - сказала Иган. - Посол Абумве и ее люди. Мы продолжаем поручать ей невыполнимые задания, и она всегда что-то получает от них. Иногда не то, что мы хотим. Но всегда что-то.
   - Она сорвала переговоры с була, - заметил Риньи.
   - Мы вели переговоры с була, - напомнила ему Иган. - Мы приказали ей солгать, и она сделала именно то, что мы ей приказали, и нас поймали с поличным, когда она это сделала.
   - Вполне справедливо, - согласился Риньи. - Что ты теперь собираешься делать с Абумве?
   - Ты имеешь в виду, что теперь, когда она и ее команда - единственные, кто уцелел после нападения на Земную станцию, а ее капитан посмертно стала героиней как за спасение всей своей дипломатической команды, так и за уничтожение двух атакующих кораблей, и единственным светлым пятном для Союза колоний во всей этой печальной истории стало спасение лейтенантом Уилсоном дочери госсекретаря Соединенных Штатов, когда он прыгнул с взорвавшейся космической станции вместе с ней на буксире? - спросила Иган.
   - Да, это, - сказал Риньи.
   - Думаю, мы начнем с повышения, - сказала Иган. - Она и ее люди больше не являются командой "Б", и у нас больше нет времени, чтобы тратить его впустую. Все уже никогда не вернется к тому, что было, Эйбл. Нам нужно строить будущее как можно быстрее. Пока оно не рухнуло прямо на нас. Абумве поможет нам достичь этого. Она и ее команда. Все они. Во всяком случае, все те, кто остался.
  

*   *   *

   Уилсон и Лоуэн стояли на территории того, что осталось от станции "бобовый стебель - Земля" в Найроби, ожидая его шаттла, который медленно заходил на посадку.
   - Итак, на что это похоже? - хотела знать Лоуэн.
   - Что это? - спросил Уилсон.
   - Покидать Землю во второй раз, - пояснила Лоуэн.
   - Во многом то же самое, - сказал Уилсон. - Я рад отправиться туда, посмотреть, что там, во Вселенной. Но я также знаю, что вряд ли когда-нибудь вернусь. И снова я оставляю позади людей, которые мне небезразличны.
   Лоуэн улыбнулась и чмокнула Уилсона в щеку. - Вам не обязательно улетать, - предложила она. - Вы всегда можете дезертировать.
   - Заманчиво, - сказал он. - Но, как бы я ни любил Землю, должен кое-что признать.
   - И что же это такое? - спросила Лоуэн.
   - Я просто больше не местный, - сказал Уилсон
   Шаттл приземлился.
   - Что ж, - сказала Лоуэн, - если когда-нибудь передумаете, то знаете, где мы находимся.
   - Знаю, - подтвердил Уилсон. - Вы тоже знаете, где я нахожусь. Приезжайте ко мне.
   - Теперь, учитывая все обстоятельства, это будет немного сложнее, - сказала Лоуэн.
   - Знаю, - повторил Уилсон. - Предложение остается в силе.
   - Когда-нибудь я воспользуюсь им, - пообещала Лоуэн.
   - Хорошо, - сказал Уилсон. - Жизнь всегда интересна, когда вы рядом.
   Дверь шаттла открылась. Уилсон взял свою сумку, собираясь уходить.
   - Эй, Гарри, - сказала Лоуэн.
   - Да? - спросил Уилсон.
   - Спасибо, что спасли мне жизнь, - сказала она.
   Уилсон улыбнулся и помахал на прощание.
   Харт Шмидт и посол Оде Абумве ждали внутри.
   Уилсон улыбнулся и тепло пожал руку послу. - Вы не представляете, как я рад снова видеть вас, мэм, - сказал он ей.
   Абумве улыбнулась так же тепло. - Я тоже, лейтенант.
   Уилсон повернулся к Шмидту. - Что касается тебя, - сказал он. - Больше так не делай. Вся эта история с почти смертельным исходом.
   - Ничего не обещаю, - сказал Шмидт.
   Уилсон обнял своего друга, затем сел и пристегнулся.
   - Хорошо провел время на Земле? - спросил Шмидт.
   - Неплохо, - ответил Уилсон. - А теперь поехали домой.
   Абумве кивнула пилоту шаттла. Они оставили Землю под собой и поднялись в небо.
  

ДОПОЛНЕНИЯ

  

ПОСЛЕ ПЕРЕВОРОТА

  
   Примечание автора: "После переворота" - это оригинальный рассказ с участием трех главных героев "Разделения человечества", написанный для дебюта Tor.com в 2008 году. События этого рассказа происходят за несколько месяцев до событий "Разделения человечества". Наслаждайтесь.
  
   - Насколько хорошо ты умеешь держать удар? - спросил помощник посла Шмидт.
   Лейтенант Гарри Уилсон моргнул и отставил свой бокал. - Знаешь, после такого вопроса разговор может пойти по-разному, - сказал он. - Но все пути нехорошие.
   - Я не это имел в виду, - сказал Шмидт. Он побарабанил пальцами по бокалу со своим напитком. Гарри заметил, что Харт Шмидт нервно постукивает по нему, что было его любимым признаком. Это делало игру в покер с ним увлекательной. - У меня есть очень веская причина спросить тебя.
   - Я бы очень на это надеялся, - сказал Гарри. - Потому что, если говорить о разговорных дебютах, этот не входит в десятку лучших.
   Шмидт оглядел офицерскую кают-компанию "Кларка". - Возможно, это не лучшее место для разговора об этом, - сказал он.
   Гарри оглядел помещение. Обстановка была на редкость непривлекательной: несколько намагниченных складных стульев и не менее намагниченных карточных столиков и единственный иллюминатор, из которого тускло светился желтовато-зеленый край Корба-Ати. Напитки, которые они заказывали, доставались из ряда торговых автоматов, встроенных в стену. Кроме них, в зале была только лейтенант Грант, квартирмейстер "Кларка"; она смотрела в свой компад и слушала через наушники.
   - Все в порядке, Харт, - сказал Гарри. - Хватит разыгрывать мелодраму. Давай выкладывай.
   - Отлично, - сказал Шмидт и еще немного побарабанил по бокалу. Гарри ждал. - Послушай, эта миссия не слишком удачна, - наконец произнес он.
   - Правда, - сухо ответил Гарри.
   - Что ты хочешь этим сказать? - спросил Шмидт.
   - Не оправдывайся, Харт, - ответил Гарри. - Я тебя не виню.
   - Я просто хочу знать, как ты пришел к такому выводу, - сказал Шмидт.
   - Ты имеешь в виду, как я пришел к такому выводу, несмотря на то, что я главный герой этой миссии, - сказал Гарри.
   Шмидт нахмурился. - Не понимаю, что это значит.
   - Это значит, что ты держишь меня в неведении и кормишь дерьмом, - заявил Гарри.
   - А, - сказал Шмидт. - Прости.
   - Все в порядке, - сказал Гарри. - Это дипломатическая миссия Союза колоний, а я из сил обороны колоний, и ты не хочешь, чтобы корбаны видели меня, потому что не хочешь, чтобы мое присутствие было истолковано как провокация. Так что, пока все остальные отправляются на планету, чтобы подышать настоящим воздухом и увидеть настоящий солнечный свет, я остаюсь здесь, на этом сраном космическом корабле, обучая ваших техников пользоваться генератором поля и совершенствуя свои навыки чтения. Кстати, все идет хорошо. Я только что закончил "Анну Каренину".
   - Как тебе понравилось? - спросил Шмидт.
   - Неплохо, - ответил Гарри. - Мораль такова: держись подальше от поездов. Суть в том, что я знаю, почему меня держат в неведении. Отлично. Справедливо. Но я не глуп, Харт. Даже если никто из вас ничего не расскажет мне о миссии, могу сказать, что все идет не очень хорошо. Все вы, помощники посла и заместители, возвращаетесь в "Кларк" с таким видом, словно из вас весь день выбивали дурь. Это тонкий намек. - Он взял свой бокал и отпил немного из него.
   - Хм. В любом случае, да, - сказал Шмидт. - Миссия проходит не очень успешно. Корбаны оказались не так восприимчивы к нашим аргументам, как мы думали. Мы хотим попробовать что-то новое. Новое направление. Новую дипломатическую тактику.
   - Новую тактику, которая каким-то образом направлена на то, чтобы меня ударили, - сказал Гарри, ставя свой бокал обратно.
   - Возможно, - предположил Шмидт.
   - Один раз или несколько? - спросил Гарри.
   - Я думаю, это зависит от твоего определения, - сказал Шмидт.
   - Что значит 'один раз'? - спросил Гарри.
   - Вообще-то, 'удар кулаком', - ответил Шмидт.
   - У меня уже есть очень серьезные сомнения по поводу этого плана, - сказал Гарри.
   - Что ж, позволь мне изложить тебе некоторые обстоятельства, - сказал Шмидт.
   - Пожалуйста, сделай это, - сказал Гарри.
   Шмидт достал свой компад и начал протягивать его Гарри, но остановился на полпути. - Ты знаешь, что все, что я собираюсь рассказать тебе, засекречено.
   - Боже мой, Харт, - сказал Гарри. - Я единственный человек на "Кларке", который не знает, что происходит. - Гарри протянул руку и взял компад. На экране было изображение какого-то боевого крейсера, плывущего рядом с небоскребом. Или, точнее, тем, что осталось от небоскреба; он был сильно разрушен, вероятно, этим боевым крейсером. На переднем плане снимка от разрушенного небоскреба, казалось, разлетались маленькие пятна, отдаленно напоминающие человеческие тела. - Хорошая картинка, - сказал Гарри.
   - Как думаешь, что ты там видишь? - спросил Шмидт.
   - Веский довод в пользу того, чтобы не позволять стажерам водить боевой крейсер, - ответил Гарри.
   - Это снимок, сделанный во время недавнего переворота на Корбе, - сказал Шмидт. - Между военным главой и гражданским руководством Корбы возникли разногласия. Этот небоскреб является - точнее, был - штаб-квартирой администрации Корбы.
   - Итак, гражданские проиграли этот конкретный спор, - подытожил Гарри.
   - В значительной степени, - согласился Шмидт.
   - При чем тут мы? - спросил Гарри, возвращая компад. - Мы пытаемся восстановить гражданское правительство? Потому что, честно говоря, это не похоже на то, что могло бы волновать Колониальный союз.
   - Мы не знаем, - сказал Шмидт, забирая компад. - До переворота корбаны вообще едва ли попадали в поле нашего зрения. Они придерживались политики отказа от экспансии. У них было несколько собственных миров, и они столетиями охраняли их. У нас не было с ними конфликтов, поэтому они нас не волновали. После переворота корбаны снова очень заинтересованы в экспансии.
   - Это нас беспокоит, - догадался Гарри.
   - Нет, если мы сможем направить их на экспансию в направлении некоторых из наших врагов, - сказал Шмидт. - В этом районе есть несколько рас, которые нападают на нас. Если бы им приходилось беспокоиться о ком-то другом, у них было бы меньше ресурсов, чтобы нанести нам удар.
   - Видишь ли, я знаю этот Колониальный союз, - сказал Гарри. - Всегда рады ткнуть ножом в лицо кому-нибудь другому. Но все это не имеет никакого отношения к тому, чтобы я получил по лицу.
   - На самом деле, имеет, - сказал Шмидт. - Мы допустили тактическую ошибку. Эта миссия дипломатическая, но новые лидеры Корбы - военные. Им интересны наши вооруженные силы, и особенно им интересны солдаты СОК, с которыми они никогда не сталкивались, потому что наши расы никогда не воевали. Мы гражданские лица; у нас нет под рукой никого из наших военных, и мало что можно показать им в плане военного потенциала. Мы привезли им генератор поля, которому ты обучал наших техников, но это оборонительная технология. Их гораздо больше интересуют наши наступательные возможности. И они особенно заинтересованы в том, чтобы увидеть наших солдат в действии. Переговоры до этого момента шли плохо, потому что мы не были готовы дать им то, что они хотят. Но потом мы проговорились, что у нас есть военнослужащий СОК на "Кларке".
   - Допустили промах, - понял Гарри.
   - Ну, вообще-то, я допустил промах, - сказал Шмидт. - Да ладно, Гарри, не смотри на меня так. Эта миссия провалена. Некоторым из нас нужна эта миссия, чтобы добиться успеха. Моя карьера, знаешь ли, не в самом лучшем состоянии. Если это задание провалится, меня переведут в архивный подвал.
   - Я бы отнесся к этому с большим пониманием, если бы для спасения твоей карьеры мне не пришлось получать травмы тупым предметом, - сказал Гарри.
   Шмидт кивнул, а затем слегка наклонил голову, что Гарри воспринял как нечто похожее на извинение. - Когда мы рассказали им о тебе, они пришли в восторг, и новый лидер корбанов - по прямой просьбе главы государства, Гарри - спросил нас, готовы ли мы выставить тебя против одного из их солдат в состязании по мастерству, - сказал Шмидт. - Было ясно, что это действительно изменит ход переговоров.
   - Итак, конечно, вы сказали "да", - предположил Гарри.
   - Позволь мне напомнить тебе о той части, где я сказал, что миссия катится в тартарары, - заметил Шмидт.
   - В этом плане есть небольшой изъян, - сказал Гарри. - Я имею в виду, помимо той части, где из меня выбивают все дерьмо. Харт, я из СОК, но я не солдат, а техник. Последние несколько лет я проработал в военно-научном отделе СОК. Ради бога, именно поэтому я здесь. Я обучаю ваших людей пользоваться разработанными нами технологиями. Я не учу их драться, а учу их крутить ручки.
   - У тебя все еще есть генетическая инженерия СОК, - возразил Шмидт и указал на сидячее положение Гарри. - Твое тело по-прежнему в отличной физической форме, независимо от того, пользуешься ты им или нет. Твои рефлексы по-прежнему быстры, как всегда. Ты по-прежнему силен, как всегда. Посмотри на себя, Гарри. В тебе нет ничего дряблого или вялого. Ты в такой же хорошей форме, как и любой солдат на передовой.
   - Это ничего не значит, - сказал Гарри.
   - Разве? - спросил Шмидт. - Скажи мне, Гарри. Все остальные участники этой миссии - обычные люди. Есть ли среди нас кто-нибудь, с кем ты не смог бы справиться в рукопашном бою?
   - Ну, нет. Но вы все такие мягкотелые, - ответил Гарри.
   - Спасибо за это, - сказал Шмидт. Он сделал глоток из своего бокала.
   - Я хочу сказать, что независимо от того, создан для боя или нет, я уже очень давно не был солдатом, - пояснил Гарри. - Сражаться - это не то же самое, что ездить на велосипеде, Харт. Ты не можешь научиться этому без практики. Если этим ребятам так хочется увидеть СОК в действии, отправьте беспилотник обратно в Феникс и запросите отряд. Они могут быть здесь через пару дней, если вы сделаете это приоритетным запросом.
   - У нас нет времени, Гарри, - сказал Шмидт. - Корбаны хотят устроить показательную схватку сегодня вечером. На самом деле, - Шмидт сверился с хронометром на своем компаде, - примерно через четыре с половиной часа.
   - Да ладно, - не поверил Гарри.
   - Они сделали запрос сегодня утром, Гарри, - сказал Шмидт. - Не то чтобы я скрывал это от тебя. Мы рассказали им о тебе, они сделали запрос, и через десять минут меня уже отправляли на шаттле обратно в "Кларк", чтобы я рассказал тебе. И вот мы здесь.
   - Что это за "состязание в мастерстве", которое они хотят мне устроить? - спросил Гарри.
   - Это ритуализированное единоборство, - ответил Шмидт. - Оно физическое, но проводится как вид спорта. Как каратэ, фехтование или борьба. В нем три раунда. Соперникам начисляют очки. Есть судьи. Насколько понимаю, это в основном безвредно. Тебе не грозит никакая реальная опасность.
   - За исключением того, что меня ударят, - возразил Гарри.
   - Ты перенесешь, - заверил Шмидт. - И в любом случае, можешь дать сдачи.
   - Думаю, что не смогу, - сказал Гарри.
   - Конечно, не сможешь, - сказал Шмидт. - А потом, когда миссия провалится и все участники будут переведены на дерьмовую работу, а корбаны вступят в союз с нашими врагами и начнут присматриваться к человеческим колониям, которые они могут захватить, ты сможешь наслаждаться сознанием того, что, по крайней мере, вышел из всего этого невредимым.
   Гарри вздохнул и осушил свой бокал. - Ты обязан мне, Харт, - сказал он. - Не Союз колоний. Ты.
   - Это я переживу, - согласился Шмидт.
   - Отлично, - сказал Гарри. - Итак, план состоит в том, чтобы пойти туда, подраться с одним из их парней, немного побить друг друга, и все уйдут счастливыми.
   - В основном, - ответил Шмидт.
   - В основном, - хмыкнул Гарри.
   - У меня к тебе две просьбы от посла Абумве, - сказал Шмидт. - И она попросила меня передать, что под "просьбой" она имеет в виду, что, если ты не выполнишь и то, и другое, она найдет способ превратить остаток твоего естественного существования в сплошное горе и нищету.
   - Правда, - оценил Гарри.
   - Она была очень точна в выборе слов, - подтвердил Шмидт.
   - Прелестно, - с иронией сказал Гарри. - Какие у нее пожелания?
   - Во-первых, ты должен внимательно следить за ходом состязания, - сказал Шмидт. - Мы должны с самого начала показать корбанам, что репутация СОК не является незаслуженной.
   - Я не знаю, каковы правила состязания, как оно проводится и способен ли я физически справиться с ним, но, конечно, почему бы и нет, я буду держать это в уме, - сказал Гарри. - А что еще за вторая просьба?
   - Чтобы ты проиграл, - сказал Шмидт.
  

*   *   *

   - Правила просты, - сказал Шмидт, переводя слова корбана, который стоял перед ними. Обычно Гарри использовал бы своего мозгодруга - компьютер в своей голове - для перевода, но без доступа к сети "Кларка" это было невозможно. - Есть три раунда: один раунд с бонгкой - это что-то вроде посоха, Гарри, - один раунд рукопашного боя и один раунд водного боя. Ни для одного раунда не существует установленного времени; они продолжаются до тех пор, пока все три судьи не выберут победителя или пока один из бойцов не потеряет сознание. Главный судья здесь хочет убедиться, что ты это понимаешь.
   - Я понимаю, - сказал Гарри, глядя на корбана, который был ему примерно по пояс. Корбаны были приземистыми, симметричными с обеих сторон, явно мускулистыми и покрытыми, казалось, бесконечным количеством накладывающихся друг на друга пластин и чешуек. То немногое, что Гарри удалось узнать о физиологии корбан, наводило на мысль, что они относятся к какому-то виду земноводных и что часть своей жизни они проводят в воде. Это, по крайней мере, объясняет "водный бой". Однако в зале собраний, где они находились, не было очевидных источников воды. Гарри подумал, не было ли что-то упущено при переводе.
   Корбан снова заговорил, и когда он говорил и дышал, пластины на его шее и груди двигались, что было необъяснимо странно и тревожно; казалось, что они не совсем вернулись на то же место, с которого начали. Гарри невольно почувствовал, что они гипнотизируют.
   - Гарри, - сказал Шмидт.
   - Да? - спросил Гарри.
   - Тебя не смущает нагота? - спросил Шмидт.
   - Да, - сказал Гарри. - Подожди. Что?
   Шмидт вздохнул. - Обрати внимание, Гарри, - сказал он. - Состязание проводится в обнаженном виде, так как это просто проверка мастерства, никаких трюков. Тебя это устраивает?
   Гарри оглядел помещение, похожее на спортивный зал, в котором они находились, заполняющееся зрителями-корбанами, дипломатами-людьми и членами экипажа "Кларка", находящимися в отпуске на планете. Среди людей он заметил посла Абумве, которая бросила на него взгляд, подтвердивший ее недавнюю угрозу бесконечных страданий. - Значит, все смогут увидеть мои причиндалы, - сказал Гарри.
   - Боюсь, что так, - сказал Шмидт. - Тогда все в порядке?
   - У меня есть выбор? - спросил Гарри.
   - Не совсем, - ответил Шмидт.
   - Тогда, думаю, я не против, - сказал Гарри. - Посмотрим, сможешь ли ты заставить их включить термостат.
   - Я займусь этим. - Шмидт что-то сказал корбану, который долго отвечал. Гарри сомневался, что они на самом деле говорили о термостате. Корбан повернулся и издал на удивление громкий звук, при этом его шейные и грудные пластины торчали наружу. Гарри внезапно вспомнил рогатую жабу, жившую на Земле.
   С другого конца комнаты подошел другой корбан, держа в руках посох длиной чуть менее двух метров, концы которого были покрыты чем-то похожим на красную краску. Корбан протянул его Гарри, который взял его. - Спасибо, - сказал он. Корбан убежал.
   Судья начал говорить. - Он говорит, что они извиняются за то, что не могут предложить тебе более привлекательную бонгку, - перевел Шмидт, - но из-за твоего роста им пришлось изготовить ее специально для тебя, и у них не было времени передать ее мастеру. Однако он хочет, чтобы ты знал, что она полностью функциональна и ты не должен оказаться в невыгодном положении. Он говорит, что ты можешь наносить удары бонгкой своему противнику по желанию и в любую часть тела, но только кончиками; использование немаркированной части бонгки для нанесения ударов твоему противнику приведет к потере очков. Однако блокировать можно и немаркированной частью.
   - Понял, - сказал Гарри. - Я могу ударить куда угодно? Они не беспокоятся, что кто-то может потерять глаз?
   Шмидт перевел вопрос и выслушал ответ. - Он говорит, что если тебе удастся попасть в глаз, то это засчитывается. Считаются каждый удар или атака концом бонгки. - Шмидт на мгновение замолчал, пока судья продолжал говорить. - Очевидно, в конечном счете корбаны могут восстанавливать утраченные конечности и некоторые органы. Они не считают потерю одного из них большой проблемой.
   - Я думал, ты говорил, что есть правила, Харт, - заметил Гарри.
   - Я ошибся, - сказал Шмидт.
   - Мы с тобой поговорим после того, как все это будет сделано, - сказал Гарри.
   Шмидт не ответил на это, потому что судья снова заговорил. - Судья хочет знать, есть ли у тебя секундант. Если у тебя его нет, он будет рад предоставить его тебе.
   - У меня есть секундант? - спросил Гарри.
   - Я не знал, что он тебе нужен, - сказал Шмидт.
   - Харт, пожалуйста, постарайся быть мне полезным, - попросил Гарри.
   - Ну, я же перевожу, - сказал Шмидт.
   - У меня есть только твои слова, - сказал Гарри. - Скажи судье, что ты мой секундант.
   - Что? Гарри, я не могу, - сказал Шмидт. - Я должен сидеть с послом.
   - А еще я должен лежать на койке в "Кларке" и читать первую часть "Братьев Карамазовых", - сказал Гарри. - Очевидно, что это разочаровывающий день для нас обоих. Смирись с этим, Харт. Скажи ему.
   Шмидт сказал ему; судья начал что-то пространно говорить Шмидту, при этом его нагрудные и шейные пластины двигались. Гарри оглянулся на зону, где сидели дипломаты Колониального союза и члены экипажа "Кларка", которые переминались со своего места на место. Трибуны были слишком малы для людей; они сидели, подтянув колени к груди, как родители на дне открытых дверей в детском саду. Им было совсем неуютно.
   Хорошо, - подумал Гарри.
   Судья замолчал, повернулся к Гарри и что-то сделал со своими чешуйками, отчего по его голове пробежала волнообразная рябь. Гарри невольно вздрогнул; судья, похоже, воспринял это как ответ. Он ушел.
   - Мы начнем через минуту, - сказал Шмидт. - Сейчас, наверное, самое время раздеться.
   Гарри приставил к столу свою бонгку и снял куртку. - Не думаю, что ты собираешься раздеваться, - сказал он. - Будешь моим секундантом и все такое.
   - Судья ничего не сказал об этом в инструктаже, - сказал Шмидт. Он взял куртку у Гарри.
   - В чем заключается твой инструктаж? - спросил Гарри.
   - Предполагается, что я изучу твоего противника и дам тебе советы, как его победить, - сказал Шмидт.
   - Что ты знаешь о моем противнике? - спросил Гарри. На нем не было рубашки, и он снимал брюки.
   - Думаю, что он будет невысокого роста, - сказал Шмидт.
   - Как мне его победить? - спросил Гарри. Он сбросил ботинки и попробовал пальцами ног упругий пол.
   - Ты не должен его бить, - ответил Шмидт. - Ты должен сыграть вничью, а затем упасть.
   Гарри хмыкнул и протянул Шмидту свои брюки, куртку, носки и ботинки. - Я прав, если предполагаю, что есть несколько видов бобовых, которые лучше справились бы со своей ролью секунданта, чем ты, Харт?
   - Извини, Гарри, - сказал Шмидт. - Я тут и так почти выпрыгиваю из своих штанов.
   - И моих штанов, - добавил Гарри.
   - Думаю, это правда, - согласился Шмидт. Он посмотрел на обнаженного Гарри и подсчитал количество одежды, которую держал в руках. - Где твое нижнее белье? - спросил он.
   - Сегодня был день стирки, - ответил Гарри.
   - Ты в таком виде отправился на дипломатическую церемонию? - спросил Шмидт. В его голосе безошибочно угадывался ужас.
   - Да, Харт, я спецназовец на дипломатической службе, - сказал Гарри, а затем указал на свое тело. - А теперь, как ты можешь видеть, я веду себя по-спартански, так что карлик может ударить меня палкой. - Он наклонился и поднял свою бонгку. - Честно, Харт. Помоги мне. Сосредоточься немного.
   - Хорошо, - сказал Харт и взглянул на стопку одежды, которую держал в руках. - Дай-ка я это куда-нибудь положу. - Он направился к местам, где сидели люди.
   Пока Харт это делал, к Гарри подошли трое корбанов. Один из них был судьей, с которым он встречался ранее. Другой корбан, противник Гарри, нес свою собственную бонгку, пропорциональную его росту. Третий был на шаг позади противника Гарри; Гарри предположил, что это был секундант.
   Трое корбанов остановились прямо перед Гарри. Тот, что держал бонгку, передал ее секунданту, посмотрел на Гарри, а затем вытянул руки ладонями вперед, издав при этом хрюкающий звук. Гарри не имел ни малейшего представления, что с этим делать. Поэтому он протянул свою бонгку Шмидту, который только что подбежал, вытянул вперед руки и повторил движение. - Джазовые руки, - сказал Гарри.
   Корбан, казалось, остался доволен, забрал свою бонгку и направился в другой конец зала. Судья заговорил и что-то поднял в руке. - Говорит, что они готовы начать, - перевел Шмидт. - Он подаст сигнал к началу раунда своим рогом и снова воспользуется им в конце раунда. Когда раунд закончится, у них будет несколько минут, чтобы подготовиться к следующему раунду. Ты можешь использовать это время для отдыха и переговоров со своим секундантом. Понятно?
   - Да, прекрасно, - сказал Гарри. - Давайте уже приступать к делу.
   Шмидт перевел, и судья удалился. Гарри начал работать с бонгкой, проверяя ее балансировку и деформацию. Казалось, что она сделана из какого-то твердого дерева; он подумал, не расколется ли она или не сломается ли.
   - Гарри, - сказал Шмидт и указал на то место, где стоял судья с высоко поднятым рогом. - Мы начинаем.
   Гарри держал бонгку обеими руками, высоко над грудью, горизонтально земле. - Есть последний совет? - спросил он.
   - Целься ниже, - посоветовал Шмидт и поднялся с пола.
   - Отлично, - сказал Гарри. Судья просигналил и отошел в сторону от зала. Гарри выступил вперед со своей бонгкой, не сводя глаз со своего противника.
   Его противник поднял бонгку, угрожающе выпятил грудь и шею, издал оглушительный звук, нечто среднее между рыганьем и ревом, и бросился на Гарри так быстро, как только могли нести его короткие ножки. Корбаны на трибунах, окружавших спортзал, за исключением небольшой секции для людей, громко аплодировали, точно так же раздувая грудь и рыгая.
   Три секунды спустя Гарри столкнулся с тем фактом, что он абсолютно не понимал, что делать. Корбан атаковал его с помощью резких, головокружительных маневров бонгкой; Гарри блокировал примерно треть из них и уклонялся от остальных, отступая назад, когда корбан использовал свое преимущество. Корбан крутил бонгкой, как лопастью несущего винта. Гарри понял, что более длинная бонгка в данном случае не имела преимущества; на замах, блокировку и атаку уходило больше времени. Маленький корбан, так сказать, одерживал верх.
   Корбан бросился на Гарри и, казалось, перегнулся; Гарри замахнулся бонгкой над головой, пытаясь ударить его по заднице. В этот момент корбан извернулся под дугой атаки Гарри; Гарри понял, что его разыграли, как раз в тот момент, когда корбан злобно ударил его по обеим лодыжкам. Гарри упал; корбан отскочил назад ровно настолько, чтобы начать с энтузиазмом наносить удары по животу Гарри, пока тот лежал. Гарри перекатился и вслепую ткнул бонгкой в корбана; каким-то невероятным образом она попала в цель, ткнув того в лицо. Удар заставил корбана прекратить атаку и отступить на шаг. Гарри отодвинул его еще на пару шагов, а затем встал, проверяя свои лодыжки. Они жаловались, но держали.
   - Продолжай тыкать в него! - крикнул Шмидт. Гарри оглянулся, чтобы что-то сказать в ответ, давая корбану шанс. Тот воспользовался им, сильно ударив Гарри по голове, а затем снова навалился на лодыжки Гарри. Гарри споткнулся, но устоял на ногах и, как пьяный, зашатался к центру зала. Корбан последовал за ним, весело нанося удары по уже ушибленным лодыжкам Гарри. У Гарри возникло отчетливое ощущение, что с ним играют.
   К черту все это, - подумал Гарри, остановился, крепко уперся ногами в гимнастический мат и подтянулся на бонгке. Секундой позже он уже делал стойку на руках, балансируя на вершине, благодаря своему тонко выверенному, хотя и не используемому двигательному контролю, дару генной инженерии сил обороны колоний.
   Корбан, явно не ожидавший такой тактики, остановился и откровенно вытаращил глаза.
   - Правильно, - сказал Гарри. - А ну-ка, ударь меня по лодыжкам, маленький засранец.
   Гарри продолжал гордиться своим планом до того момента, пока корбан не присел и не взмыл в воздух, оттолкнувшись своими мощными ногами. Он не дотянулся до лодыжек Гарри. Однако оказался на одном уровне с лицом Гарри.
   О, черт, - подумал Гарри, прежде чем оглушительный удар бонгки пришелся ему по переносице и лишил его возможности реагировать, комментировать или думать. Все эти мысли вернулись к нему вместе с ослепляющей болью, когда позвоночник Гарри вжался в гимнастический мат при его падении. После этого было несколько мгновений странно отдаленного ощущения, когда бонгка корбана вонзалась в различные части его тела, а затем раздался еще более отдаленный звук рога. Первый раунд закончился. Корбан гордо удалился под бурные аплодисменты; Гарри приподнялся со своего места и, пошатываясь, подошел к Шмидту, который нашел для него бутылку с водой.
   - Ты в порядке? - спросил Шмидт.
   - Ты что, тупой? - удивился Гарри. Он взял бутылку с водой и побрызгал себе на лицо.
   - Мне даже интересно, о чем ты думал, когда делал эту стойку на руках, - сказал Шмидт.
   - Я думал о том, что если ничего не сделаю, мои лодыжки превратятся в мелкий порошок, - ответил Гарри.
   - Что ты собирался делать потом? - спросил Шмидт.
   - Не знаю, - ответил Гарри. - Я спешил, Харт. Придумывал это по ходу дела.
   - Не думаю, что это сработало так, как ты хотел, - сказал Шмидт.
   - Ну, может быть, если бы у меня был секундант, который сказал бы мне, что эти маленькие ублюдки могут прыгать на два метра вверх из приседа, я бы попробовал что-нибудь другое, - возразил Гарри.
   - Справедливое замечание, - сказал Шмидт.
   - В любом случае, ты хочешь, чтобы я проиграл, помнишь? - сказал Гарри.
   - Да, но мы хотим, чтобы ты проиграл совсем чуть-чуть, - сказал Шмидт. - Тебе нужно быть осторожнее. Посол Абумве прямо сейчас прожигает взглядом дыру в твоем затылке. Нет, не смотри.
   - Харт, если бы я мог набрать побольше очков, то сделал бы это, - сказал Гарри. Он выпил немного воды и потянулся, пытаясь найти место на теле, где не было бы больно. Подъем его левой ноги казался наиболее подходящим кандидатом. Гарри посмотрел вниз и порадовался, что корбан, похоже, не знал, что человеческие яички особенно болезненны при ударе; ему удалось избежать травмы.
   - Похоже, они готовы ко второму раунду, - сказал Шмидт и указал на судью, который стоял со своим рогом. На другом конце зала корбан переминался с ноги на ногу, готовясь к рукопашному бою.
   - Отлично, - сказал Гарри и вернул бутылку с водой Шмидту. - Что скажешь об этом раунде?
   - Береги лодыжки, - посоветовал Шмидт.
   - Ты очень помогаешь, - сказал Гарри. Прозвучал сигнал, и он вернулся на площадку зала.
   Корбан, не теряя времени, перешел в наступление и бросился на Гарри, как только тот вышел на пол. В нескольких метрах от него корбан толкнулся ногой и взмыл в воздух, выпустив когти; он целился Гарри в голову.
   Не в этот раз, сукин ты сын, - подумал Гарри и откинулся назад, к полу спортзала. Корбан скользнул прямо над головой Гарри, пытаясь нанести при этом рубящий удар; Гарри в ответ поднял ногу и нанес по заду пролетающего соперника поистине великолепный удар с поворотом. От внезапного ускорения корбан полетел головой вперед на трибуны, крепко врезавшись в нескольких своих соотечественников, чьи напитки разлетелись в разные стороны. Гарри выгнул голову из положения лежа, чтобы увидеть побоище, затем взглянул на Шмидта, который восторженно поднял вверх большой палец. Гарри ухмыльнулся и поднялся с пола.
   Корбан выскочил с трибун, разъяренный и облитый освежающими напитками, и снова неосторожно бросился на Гарри. То, что его внезапно и унизительно выбросили на трибуны, очевидно, упростило стратегию атаки корбана до желания разорвать человека на части. Гарри не возражал.
   Корбан приблизился и развернулся, чтобы нанести мощный удар либо в живот Гарри, либо в область гениталий, в зависимости от того, что было ближе. Гарри в ответ держался неподвижно до последней секунды, а затем выбросил руку. Движение корбана вперед резко остановилось, когда левая ладонь Гарри коснулась лба невысокого инопланетянина. Это было все равно что остановить особенно агрессивного восьмилетнего ребенка. Гарри ухмыльнулся.
   Корбана не позабавило то, что он воспринял как снисходительный оборонительный маневр со стороны Гарри; он рыгнул от ярости и приготовился разорвать на части предплечье Гарри. Гарри отвел назад правую руку, якобы чтобы ударить корбана, отвлекая его, а затем быстро убрал левую ладонь, сжал кулак и ударил корбана в лицо. Корбан встревоженно фыркнул; Гарри воспользовался этим моментом, чтобы нанести правый хук прямо в лицо противника.
   Чешуя и пластины на лице корбана вздулись, как будто голова инопланетянина стала распустившимся цветком, который получил удар; они расслабились, когда корбан рухнул на пол. Гарри удерживал его на полу, яростно пиная каждый раз, когда тот поднимал пластины. В конце концов судье это наскучило, и он протрубил в свой рог. Гарри поднялся с площадки; секундант корбана подошел и оттащил его.
   - Думаю, ты, возможно, перестарался с пинками, - сказал Шмидт, протягивая Гарри наполненную бутылку с водой.
   - Это не твои почки превратились в пюре в первом раунде, - сказал Гарри. - Я просто давал ему то же, что и он мне. В конце раунда он все еще дышал. С ним все в порядке. И теперь я набрал очки, чего ты и добивался. - Он отпил воды.
   На стороне зала открылась дверь, и внутрь въехало приспособление, похожее на автопогрузчик, с чем-то похожим на большой детский бассейн, наполненный водой. Бассейн установили рядом с Гарри; затем погрузчик удалился, чтобы через минуту появиться снова с другим бассейном, который он установил рядом с соперником Гарри - корбаном.
   Гарри посмотрел на Шмидта, который пожал плечами. - Для раунда водного боя? - рискнул он.
   - Что мы будем делать, обрызгивать друг друга? - спросил Гарри.
   - Смотри, - сказал Шмидт и указал пальцем. Соперник Гарри уже немного пришел в себя и зашел в свой бассейн. Судья, снова встав посреди зала, жестом пригласил Гарри зайти в его бассейн. Гарри посмотрел на Шмидта, который снова пожал плечами. - Не спрашивай меня, - сказал он.
   Гарри вздохнул и шагнул в свой собственный бассейн; вода, очень теплая, доходила ему до середины бедра. Гарри поборол искушение присесть и хорошенько отмокнуть. Он снова посмотрел на Шмидта. - Что мне теперь делать? - спросил он.
   Шмидт не ответил. Гарри помахал рукой перед Шмидтом. - Харт. Привет? - сказал он.
   Шмидт посмотрел на Гарри. - Тебе, наверное, захочется обернуться, Гарри, - сказал он.
   Гарри обернулся и посмотрел на своего соперника, который внезапно стал примерно на голову выше, чем был, и продолжал расти.
   Какого черта? - задумался Гарри. И тут он увидел это. Уровень воды в бассейне корбана медленно понижался; по мере того, как это происходило, чешуя и пластины на корбане сдвигались, наталкиваясь друг на друга и отделяясь. Гарри наблюдал, как чешуйки на животе корбана, казалось, раздвинулись, а затем соединились, когда пластины, которые раньше были снизу, соединились с пластинами, которые раньше были сверху, расширяясь под воздействием воды, хлынувшей в тело корбана из бассейна. Взгляд Гарри переместился с торса корбана на его руки, где его пальцы увеличивались в размерах, вращая перекрывающиеся чешуйки, соединяя их в ранее неизвестном танце последовательностей Фибоначчи.
   Гарри подумал о нескольких вещах одновременно.
   Во-первых, он поразился совершенно потрясающей физиологии корбана, представленной здесь; чешуя и пластины, покрывающие их тела, были не просто покровными, но и структурными, сохраняя форму тела корбана в обоих состояниях; Гарри сомневался, что у него был внутренний скелет, по крайней мере, в том виде, в каком его понимали в человеческом теле, а более раннее пыхтение и раздувание предполагали, что структурная система корбана использовала как воздух, так и воду для выполнения определенных и специфических действий; этот вид, несомненно, был анатомической находкой десятилетия.
   Во-вторых, он содрогнулся при мысли о том, какое эволюционное давление заставило корбана - или его далеких амфибийных предков - выработать столь впечатляющий защитный механизм. Что бы ни обитало в ранних морях этой планеты, оно, должно быть, было чертовски пугающим.
   В-третьих, по мере того, как корбан втягивал воду в свое тело, увеличиваясь до размеров, сравнимых с размерами Гарри в квадрате - и в каком-то устрашающем кубе по массе, - он понял, что вот-вот получит по заднице.
   Гарри повернулся к Шмидту. - Ты не можешь сказать мне, что не знал об этом, - сказал он.
   - Клянусь тебе, Гарри, - признался Шмидт. - Это что-то новенькое для меня.
   - Как ты мог пропустить такое? - возразил Гарри. - Чем, черт возьми, вы, люди, занимаетесь весь день?
   - Мы дипломаты, Гарри, а не ксенобиологи, - ответил Шмидт. - Думаешь, я бы тебе не сказал?
   Прозвучал сигнал судьи. Высокий корбан с громким стуком вышел из бассейна.
   - Вот дерьмо, - сказал Гарри. Он брызгался, пытаясь выбраться из собственного бассейна.
   - У меня нет для тебя совета, - сказал Шмидт.
   - Без шуток, - сказал Гарри.
   - О Боже, вот и он, - сказал Шмидт и поднялся с пола. Гарри поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как огромный кулак из плоти, воды и гидродинамики врезается ему в живот и отправляет его в полет через все помещение. Какая-то часть мозга Гарри отметила массу и ускорение, необходимые для того, чтобы поднять его таким образом, в то время как другая часть мозга Гарри отметила, что этот удар только что сломал ему по крайней мере пару ребер.
   Толпа одобрительно взревела.
   Гарри с трудом осмотрелся вокруг как раз в тот момент, когда корбан подошел, поднял свою огромную ногу и опустил ее прямо на грудь Гарри, вызвав у него ощущение непроизвольной дефибрилляции. Гарри наблюдал, как нога снова поднялась, и заметил в ней два больших шестиугольных углубления. Та часть его мозга, которая ранее восхищалась физиологией корбана, распознала в этих отверстиях места, через которые организм впитывает воду; они должны были быть как минимум такого размера, чтобы тело росло так быстро, как это происходило.
   Остальная часть мозга Гарри приказала этой части заткнуться к чертовой матери и двигаться, потому что нога снова опускалась. Гарри застонал, перекатился и слегка подпрыгнул, когда удар ноги о пол, на котором только что стоял Гарри, заставил все вокруг завибрировать. Гарри отполз в сторону, а затем с трудом поднялся на ноги, едва избежав удара, который отправил бы его в стену.
   Корбан тяжело двинулся за Гарри, замахиваясь на него под одобрительные крики толпы. Инопланетянин был быстр, потому что его размеры позволяли ему быстро преодолевать расстояние, но когда он замахивался на Гарри, тот понял, что его атаки стали медленнее, чем раньше. Здесь было слишком много инерции, чтобы корбан мог развернуться и нанести быстрый удар. Гарри подозревал, что когда два корбана сражались в этом раунде, они, по сути, стояли посреди зала и избивали друг друга до полусмерти, пока один из них не падал. Здесь эта стратегия не сработала бы. Гарри вспомнил первый раунд, где преимущество было у корбана, который был меньше ростом, и тот факт, что он знал, как вести себя с бонгкой. Теперь ситуация поменялась местами: меньший рост Гарри мог сыграть ему на руку, а корбан при таких габаритах не знал бы, как бороться с чем-то меньшим.
   Давай проверим это, - подумал Гарри и внезапно бросился на корбана. Тот сильно замахнулся на Гарри; Гарри увернулся, подошел ближе и ударил корбана локтем в живот. После чего, к своему ужасу, он обнаружил, что из-за набухания бить по пластинам корбана было все равно что бить по бетону.
   Ой, - подумал Гарри, а затем закричал, когда корбан схватил его за волосы и приподнял. Гарри ухватился за руку, поднимавшую его, чтобы сохранить свой скальп. Корбан начал бить его по ребрам, которые еще несколько раз треснули. Превозмогая боль, Гарри оперся на руку корбана и ударил ногой вверх, впечатав большой палец ноги в лицо корбана; очевидно, это была единственная часть тела противника, с которой Гарри сегодня везло. Корбан взвыл и выпустил Гарри; тот шлепнулся на спину и с глухим стуком ударился об пол. Прежде чем он успел откатиться, корбан надавил ему на грудь, как поршень, раз, другой, третий.
   Гарри почувствовал тошнотворный укол. Он был уверен, что у него пробито легкое. Корбан снова надавил, и изо рта Гарри потекла жидкость. Определенно, пробито легкое, - подумал он.
   Корбан снова поднял ногу и на этот раз прицелился Гарри в голову, немного замедлившись, чтобы опустить ее поточнее.
   Гарри протянул руку и схватил корбана за ступню левой рукой; пальцы правой он сложил в виде острия и изо всех сил вдавил их в одно из шестиугольных углублений. Когда он это сделал, Гарри почувствовал, как что-то порвалось: мягкий клапан, который закрывался, чтобы вода не вытекала из тела корбана. Он порвался, и струя теплой воды вырвалась из ноги корбана и окатила Гарри.
   Корбан издал невыразимо ужасный крик, когда неожиданная боль лишила его возможности сосредоточиться на чем-либо другом, и попытался стряхнуть Гарри. Гарри повис на нем, еще сильнее вцепившись пальцами в клапан. Он обхватил левой рукой голень корбана и сжал, обдав себя жидкостью. Вода брызнула и на пол. Корбан подпрыгнул, отчаянно пытаясь сбросить Гарри, и поскользнулся на извергаемой жидкости. Он упал назад, отчего задрожал весь пол. Гарри сменил положение и теперь начал давить на ногу снизу, выталкивая из нее еще больше воды; он прямо-таки видел, как у корбана уменьшается нога. Корбан взвыл и забился в конвульсиях; было ясно, что он никуда не денется. Гарри подумал, что, если у судей есть хоть капля мозгов, они должны объявить конец раунда в любую секунду.
   Гарри посмотрел на Шмидта. Шмидт посмотрел на него с выражением, близким к неприкрытому ужасу на лице. Гарри потребовалась минута, чтобы понять, почему.
   О, да, - подумал Гарри про себя. - Предполагалось, что я проиграю.
   Гарри вздохнул и перестал выжимать сок из корбана, отпустив ногу. Корбан, все еще испытывая боль, в конце концов сел и посмотрел на Гарри с выражением, которое, как Гарри мог представить, было полным замешательства. Гарри подошел и опустился на колени перед лицом корбана.
   - Ты не представляешь, как мне тяжело это делать, - сказал Гарри, протянул руку к лицу корбана и сделал движение, чтобы схватить его. Затем он оттопырил большой палец, зажатый между указательным и средним пальцами, и показал его корбану. Корбан уставился на него, не понимая.
   - Смотри, - сказал Гарри. - Я возьму тебя за нос.
   Корбан сильно ударил Гарри прямо в висок, и свет погас.
  

*   *   *

   - Мы на самом деле не ожидали, что ты так поступишь, - сказал Шмидт.
   Гарри, лежа на своей койке, изо всех сил старался не поморщиться. Лицо всюду болело. - Ты просил меня держать себя в руках и просил меня проиграть, - сказал он, стараясь двигать челюстью как можно меньше.
   - Да, - признал Шмидт. - Но мы не думали, что ты сделаешь это настолько очевидным.
   - Сюрприз, - сказал Гарри.
   - Хорошая новость в том, что для нас это действительно сработало, - сказал Шмидт. - Лидер корбанов - которого, кстати, ты заставил облиться фруктовым соком, когда пинком отправил своего соперника на трибуны - хотел знать, почему ты позволил своему сопернику победить. Нам пришлось признать, что мы приказали тебе проиграть. Он был рад это услышать.
   - Он ставил на другого парня, - предположил Гарри.
   - Нет, - ответил Шмидт. - Ну, возможно, но дело не в этом. Он сказал, что твоя готовность подчиняться приказам, даже когда победа была в твоих руках, показывала, что ты способен на краткосрочные жертвы ради долгосрочных целей. Он воспринял твою почти победу как доказательство силы СОК, а затем поражение - как доказательство ценности дисциплины. И поскольку он, казалось, был весьма впечатлен и тем, и другим, мы решили, что это именно те аргументы, которые мы хотели донести.
   - Значит, у вас все-таки есть мозги, - заметил Гарри.
   - Мы внесли изменения, - сказал Шмидт. - И, похоже, в конце концов, придем к соглашению. Ты спас переговоры, Гарри. Спасибо тебе.
   - Не за что, - ответил Гарри. - И я выставлю тебе счет.
   - У меня для тебя сообщение от посла Абумве, - известил Шмидт.
   - Не могу дождаться, - сказал Гарри.
   - Она благодарит тебя за твою работу и хочет, чтобы ты знал, что она рекомендовала тебя к награждению. Она также говорит, что больше никогда не хочет тебя видеть. На этот раз твой трюк сработал, но мог легко обернуться против тебя. Учитывая все обстоятельства, ты не стоишь таких хлопот.
   - Ну и пожалуйста, - заметил Гарри.
   - Ничего личного, - сказал Шмидт.
   - Конечно, нет, - согласился Гарри. - Но мне нравится идея, что я до такой степени отрепетировал, как меня пинают. Чувствую себя гением, знаешь ли.
   - Как ты себя чувствуешь? - переспросил Шмидт. - Ты в порядке?
   - Ты продолжаешь задавать один и тот же глупый вопрос, - ответил Гарри. - Пожалуйста, перестань его задавать.
   - Извини, - сказал Шмидт. Он повернулся, чтобы уйти, но остановился. - Мне пришло в голову, что мы знаем ответ на другой вопрос.
   - На какой? - спросил Гарри.
   - Как хорошо ты умеешь держать удар, - ответил Шмидт.
   Гарри улыбнулся, а затем поморщился. - Боже, Харт, не заставляй меня улыбаться, - сказал он.
   - Извини, - повторил Шмидт.
   - А насколько хорошо ты держишь удар, Харт? - спросил Гарри.
   - Если это все, что нужно для выяснения, Гарри, - сказал Шмидт, - я не хочу знать.
   - Видишь, - сказал Гарри. - Я же говорил тебе, что ты мягкотелый.
   Шмидт ухмыльнулся и ушел.
  

ХАФТЕ СОРВАЛ ЕСТ ЧУРРО И ОБЩАЕТСЯ С СОВРЕМЕННЫМИ ДЕТЬМИ

  
   Хафте Сорвал, инопланетянка, прогуливалась по торговому центру в Вашингтоне, округ Колумбия, направляясь к Антонио Моралесу, владельцу небольшого киоска "Чурро Тони", расположенного недалеко от памятника Линкольну. Она закончила свои утренние встречи, у нее оставалась пара часов до назначенных на день дел, и, как обычно, когда она была в Вашингтоне, ей захотелось горячей мексиканской выпечки.
   К тому времени, как Сорвал подошла к прилавку Тони, ее стандартный заказ - полдюжины чурро с корицей - был готов. Он с улыбкой вручил ей их в пакетике. - Вы знали, что я приду, - сказала Сорвал Тони, когда брала пакет.
   - В вас десять футов роста, сеньора, - напомнил Тони, используя испанское почетное обращение, потому что знал, что Сорвал оно понравилось; Моралес всю свою жизнь прожил в округе Колумбия и с трудом учил испанский в старших классах. - Трудно не заметить, что вы придете.
   - Полагаю, это правда, - признала Сорвал, расплачиваясь за выпечку. - А как у вас дела, Тони?
   - Бизнес - это хорошо, - сказал Тони. - Но ведь бизнес всегда хорош. Люди любят чурро. Вы счастливы? Съешьте чурро. Депрессия? Съешьте чурро. Собираетесь сесть в тюрьму за растрату? Съешьте чурро перед уходом. Только что вышел из тюрьмы? Пора готовить чурро.
   - Поистине, это чудо-еда, - заметила Сорвал.
   - Вы приходите за ними каждый раз, когда бываете в городе, - сказал Тони. - Скажите мне, что я не прав.
   - Вы не ошибаетесь, - ответила Сорвал. - Хотя разумное существо не может питаться одними чурро.
   - Не будьте так уверены, - сказал Тони. - В Уругвае готовят чурро с начинкой из сыра. Это и есть наш обед. Я могу поэкспериментировать с этим. Вы можете стать моей испытуемой, когда приедете в следующий раз.
   - Думаю, я откажусь, - сказала Сорвал. - Мне нравится то, что понравилось раньше. Я человек привычки.
   - Ваша потеря, - сказал Тони. - А как у вас дела, сеньора? Как дела в дипломатической сфере?
   Сорвал состроила гримасу в своем стиле. Дела вообще шли не очень хорошо; с момента уничтожения Земной станции все было в полном беспорядке. Хотя Конклав, который она представляла, не имел никакого отношения к ее уничтожению, потеря станции привела всю планету в состояние паранойи и гнева на любого, кто на самом деле не был человеком с Земли. Следовательно, ее встречи с дипломатами и официальными лицами-людьми в Пекине, Москве, Париже и Гааге были не столько дискуссиями, сколько сеансами психотерапии, на которых ее коллеги-люди изливали душу, пока она сидела в тесноте их крошечных кабинетов (при росте почти в десять футов все человеческие кабинеты крошечные), отрабатывая то, что, как она надеялась, вовлеченные в это люди воспримут как выражение сочувствия.
   - Могло быть и лучше, - признала Сорвал.
   - Это плохо, - сказал Тони. Он уже привык к изучению физиологии Сорвал и правильно догадался, что в данный момент Сорвал предпочла о многом умолчать.
   - Мы живем в сложном мире, Тони, - заметила Сорвал.
   - Вы живете в сложном мире, - возразил Тони. - Я готовлю чурро.
   - И это несложно? - спросила Сорвал. - По-своему?
   Тони пожал плечами. - Знаете, на самом деле это моя вторая работа, - признался он. - Я учился на факультете бизнеса, получил степень магистра делового администрирования и десять лет был одним из тех финансовых придурков, которые делают всех остальных несчастными. Сначала мне было очень весело, но потом, ближе к концу, я каждый день чувствовал, что мне нужно либо напиться, либо затеять с кем-нибудь драку. Так я упростил свою жизнь. И вот я здесь, у прилавка с чурро. И теперь счастлив большую часть времени. Потому что никто не чувствует себя несчастным, когда видит человека, готовящего чурро.
   - Вы никогда не разбогатеете, будучи человеком, готовящим чурро, - сказала Сорвал.
   Тони улыбнулся и широко раскрыл объятия. - Я был специалистом по финансам! Я уже богат! И в любом случае, как я уже сказал, бизнес идет хорошо. На самом деле, к нам приходят новые клиенты. - Тони указал в глубь торгового центра, где стайка восьмилеток, которых подгоняла пара измотанных взрослых, беспорядочно направлялась к киоску чурро.
   Сорвал проследила за рукой Тони и посмотрела на детей. - Надеюсь, не все они принадлежат этим взрослым, - сказала она.
   - Думаю, что нет, - сказал Тони. - Больше похоже на школьную экскурсию с осмотром памятников.
   - Может, мне отойти? - спросила Сорвал. Не каждому человеку было комфортно рядом с десятифутовой инопланетянкой. Она не хотела вмешиваться в дела Тони.
   - Да, пожалуйста, - сказал Тони. - Если бы все они были взрослыми, я бы посоветовал им взять себя в руки, но это дети, и никогда не знаешь, как они отреагируют.
   Сорвал кивнула и отошла немного в сторону, к скамейке возле трибуны. При ее фигуре и росте ей было бы неудобно сидеть, но по какой-то причине ей было не так неудобно разворачиваться и садиться на землю возле скамейки - специально отведенного места для отдыха, - как где-либо еще. Сорвал была уверена, что если бы она хорошенько подумала, то смогла бы понять, откуда у нее эта особенность, но дело в том, что это интересовало ее гораздо меньше, чем остывающие чурро. Она принялась за них, в то время как прилавок Тони окружили кричащие крошечные человечки, которым не терпелось запихнуть в рот жареное тесто. Большую часть времени она смотрела в другую сторону.
   После нескольких минут спокойного созерцания своих чурро Сорвал повернулась и увидела, что неподалеку от нее одна из человеческих детей серьезно смотрит на нее. Сорвал перестала жевать чурро, проглотила и обратилась непосредственно к ребенку. - Привет, - сказала она.
   Девочка оглянулась, словно ожидая, что Сорвал разговаривает с кем-то другим, затем повернулась к ней, когда стало ясно, что это не так. - Привет, - сказала девочка.
   - Нравится твое чурро? - спросила Сорвал, указывая на чурро в руке девочки. Девочка молча кивнула. - Хорошо, - сказала Сорвал и вернулась к своей тарелке.
   - Ты монстр? - внезапно спросила девочка.
   Сорвал склонила голову набок и задумалась над вопросом. - Я так не думаю, - сказала Сорвал. - Но, возможно, это зависит от того, кем ты считаешь монстра.
   - Монстр сражается и крушит все вокруг, - сказала маленькая девочка.
   - Ну, я стараюсь этого не делать, - заверила Сорвал. - Так что, возможно, я все-таки не монстр.
   - Но ты выглядишь как монстр, - сказала девочка.
   - На Земле я, возможно, и выгляжу как монстр, - сказала Сорвал. - Дома, на своей планете, я выгляжу вполне нормально, уверяю тебя. Может быть, немного выше большинства, но в остальном такая же, как все. На моей планете ты была бы единственной, кто выглядел бы странно. Что ты об этом думаешь?
   - Что такое планета? - спросила девочка.
   - О боже, - удивилась Сорвал. - Чему вас учат в вашей школе?
   - Сегодня мы узнали об Аврааме Линкольне, - ответила девочка. - Он тоже был высоким.
   - Да, он был таким, - согласилась Сорвал. - Ты знаешь, что такое Земля?
   Девочка кивнула. - Это то место, где мы находимся.
   - Верно, - сказала Сорвал. - Это планета. Большое круглое место, где живет твой народ. У моего народа тоже есть такое место. Но вместо того, чтобы называть его Землей, мы называем его Лала.
   - Ханна! - Один из взрослых людей понял, что девочка отошла от своей группы и разговаривает с большим, устрашающего вида инопланетянином, сидящим на скамейке. Взрослая женщина-человек - подбежала, чтобы забрать свою подопечную. - Извините, - обратилась женщина к Сорвал. - Мы не хотели вас беспокоить.
   - Она меня совсем не беспокоит, - любезно сказала Сорвал. - На самом деле, мы рассматривали основные астрономические факты, например, то, что Земля - это планета.
   - Ханна, ты должна была это знать, - заметила женщина.
   - Мы узнали об этом в начале года, - пожала плечами Ханна.
   Женщина посмотрела на Сорвал. - Мы действительно изучали солнечную систему в начале этого года. Это входит в учебную программу.
   - Я верю вам, - сказала Сорвал.
   - Она говорит, что с планеты под названием ЛА-ЛА, - заявила Ханна, подчеркивая название и поднимая глаза на свою учительницу. - Она тоже находится в Солнечной системе.
   - Ну, это в моей солнечной системе, - согласилась Сорвал. - И я такая же женщина, как и ты.
   - Ты не похожа на женщину, - возразила Ханна.
   - Я выгляжу как женщина там, откуда я родом, - пояснила Сорвал. - Мы выглядим по-другому, вот и все.
   - Вы очень хорошо ладите с детьми, - похвалила женщина, обратив внимание на реакцию Сорвал и ее тон.
   - Я целыми днями имею дело с дипломатами-людьми, - ответила Сорвал. - Дети и дипломаты могут быть удивительно похожи.
   - Вы не возражаете? - сказала женщина, указывая на свою основную группу детей. - Знаю, что некоторые другие дети хотели бы познакомиться с инопланетянкой - это нормально, что я называю вас инопланетянкой?
   - Это я и есть, - согласилась Сорвал. - С вашей точки зрения.
   - Я просто никогда не знаю, оскорбление это или что-то в этом роде, - заметила женщина.
   - Это не так, или, по крайней мере, я так думаю, - ответила Сорвал. - И да, можете привести других детей, если хотите. Я счастлива стать для них опытом в образовании.
   - О, хорошо, отлично, - обрадовалась женщина, а затем схватила Ханну за плечи. - Оставайся здесь, дорогая. Я скоро вернусь. - Она побежала за другими детьми.
   - Она кажется милой, - сказала Сорвал Ханне.
   - Это миссис Эверстон, - ответила Ханна. - Я чихаю от ее духов.
   - Правда? - удивилась Сорвал.
   - От нее пахнет, как от моей бабушки, - сказала Ханна.
   - А тебе нравится, как пахнет твоя бабушка? - спросила Сорвал.
   - Не совсем, - призналась Ханна.
   - Хорошо, - сказала Сорвал. - Я обещаю не рассказывать ни твоей бабушке, ни миссис Эверстон.
   - Спасибо, - серьезно поблагодарила Ханна.
   Вскоре Сорвал обнаружила, что ее окружила стайка маленьких детей, которые выжидательно смотрели на нее. Сорвал взглянула на миссис Эверстон, которая тоже выжидательно смотрела на нее. Очевидно, теперь все зависело от Сорвал. Она подавила внутренний вздох и улыбнулась детям.
   Некоторые из них ахнули.
   - Это была улыбка, - быстро сказала Сорвал.
   - Я так не думаю, - возразил один из детей.
   - Заверяю вас, что так оно и было, - сказала Сорвал. - Здравствуйте, дети. Я Хафте Сорвал. Кто-нибудь из вас когда-нибудь раньше разговаривал с инопланетянином? - Все вокруг покачали головами, что означало "нет". - Что ж, тогда у вас есть шанс, - заметила Сорвал. - Спрашивайте меня о чем хотите.
   - Кто ты? - спросил один из детей, мальчик.
   - Я лаланка, - сказал Сорвал. - С планеты под названием Лала.
   - Нет, я имею в виду, ты похожа на ящерицу или амфибию? - спросил мальчик.
   - Может быть, для тебя я могу показаться немного похожей на рептилию, - ответила Сорвал. - Но на самом деле я совсем на нее не похожа. Больше похожа на вас, чем на ящерицу, но, признаюсь, в основном не похожа ни на то, ни на другое. Лучше думай обо мне как о чем-то своем, как о лаланке.
   - Ты ешь людей? - спросил другой мальчик.
   - Я ем чурро, - ответила Сорвал, поднимая свое теперь уже забытое лакомство. - Так что, если только чурро не сделаны из людей, то нет.
   - Нельзя есть чурро все время, - заметил этот новенький.
   - На самом деле, если бы я захотела, то смогла бы, - возразила Сорвал, занимая позицию, противоположную ее предыдущему замечанию Тони. - Это одно из преимуществ того, что я взрослая.
   Дети, казалось, сделали паузу, чтобы обдумать это.
   - Однако я этого не делаю, - сказала Сорвал. - Когда я на Земле, то обычно ем ваши фрукты и овощи. Особенно мне нравятся сладкий картофель и мандарины. Я редко ем ваше мясо. Люди со мной не согласны. И я не ем людей, потому что не хотела бы, чтобы люди ели меня.
   - Ты замужем? - спросил другой ребенок.
   - Мой народ не женится, - ответила Сорвал.
   - Ты живешь во грехе? - спросил тот же ребенок. - Моя мама говорит, что моя тетя Линда такая, как ты?
   - Я ничего не знаю о твоей матери или тете Линде, - ответила Сорвал. - И не уверена, что здесь значит "жить во грехе". Мои люди не вступают в брак, потому что у нас так не принято. Лучший способ описать это так: у нас много друзей, и иногда, будучи друзьями, мы заводим общих детей.
   - Как моя тетя Линда, - сказал ребенок.
   - Может быть, - сказала Сорвал как можно дипломатичнее.
   - Ты сейчас беременна? - спросил другой ребенок.
   - Я уже слишком стара для этого, - созналась Сорвал. - И мы все равно не беременеем. Мы откладываем яйца.
   - Ты же курица! - сказал первый мальчик, и все засмеялись.
   - Наверное, я не курица, - сказала Сорвал. - Но да, мы, как и ваши птицы, откладываем яйца. Обычно мы делаем это все одновременно, и тогда сообщество заботится обо всех сразу.
   - Сколько яиц ты снесла? - спросил последний ребенок.
   - На этот вопрос трудно ответить, - сказала Сорвал, предположив, что миссис Эверстон, вероятно, не хотела бы, чтобы она вдавалась в подробности о репродуктивных вопросах лаланцев; известно, что люди болезненно реагируют на такие вещи. - Наверное, лучше всего будет сказать, что у меня было четверо детей, которые дожили до совершеннолетия, и двое из них уже завели собственных детей.
   - Как вы говорите на нашем языке? - спросила девочка, стоявшая неподалеку от Сорвал.
   - Я практикуюсь в нем, - ответила Сорвал. - Как и все остальные. Я хорошо разбираюсь в языках и каждый вечер изучаю ваш. А когда еду в другие страны, то пользуюсь этим. - Она показала свой компад. - Он переводит для меня, чтобы я могла разговаривать с другими людьми, а они - со мной.
   - Ты играешь в баскетбол? - спросил другой ребенок.
   - Не думаю, что это было бы большой проблемой для человека моего роста, - ответила Сорвал.
   - Как ты попадаешь в комнаты? - спросил другой ребенок.
   - Очень осторожно, - призналась Сорвал.
   - Ты встречалась с президентом? - спросила другая маленькая девочка.
   - Да, однажды, - ответила Сорвал, вспоминая это событие. - Мне понравилось бывать в гостях у президента, потому что я могу легко стоять в Овальном кабинете. У него высокие потолки.
   - Ты какаешь? - спросил мальчик.
   - Брайан Уинтерс, - строго сказала миссис Эверстон.
   - Это правильный вопрос! - запротестовал мальчик. Очевидно, он был из тех восьмилетних мальчиков, для которых имеет смысл иметь в своем репертуаре фразу "это правильный вопрос". Миссис Эверстон сказала Брайану что-то еще, пока Сорвал быстро просматривала определение "какать" на своем компаде.
   - Я приношу свои извинения за это, - сказала миссис Эверстон.
   - Не за что, - спокойно ответила Сорвал. - Это не самый худший вопрос, который мне когда-либо задавали. И, отвечая на твой вопрос, Брайан, нет, я не какаю. По крайней мере, не так, как ты. Время от времени я действительно испражняюсь, и когда я это делаю, это очень похоже на то, что тебе нужно сходить в туалет. Следующий вопрос.
   - Вы знаете еще каких-нибудь инопланетян? - спросила другая девочка.
   - Целые миры, - ответила Сорвал. - Я лично встречалась с представителями четырехсот различных рас разумных существ. Некоторые из них такие же маленькие, как эта, - она указала на белку, бешено бегущую к дереву, - а некоторые такие большие, что рядом с ними я кажусь крошечной.
   - А они какают?
   - Брайан Уинтерс, - сурово заметила Сорвал. - Это неуместный вопрос. - Брайан Уинтерс, не привыкший выслушивать выговоры от десятифутовой инопланетянки, заткнулся.
   - Сюда прилетят еще инопланетяне? - спросил еще какой-то мальчик.
   - Я не знаю, - ответила Сорвал. - В последнее время их прилетает все больше, потому что мое правительство, известное как Конклав, ведет переговоры с правительствами здесь, на Земле. Но я думаю, что еще многое должно произойти, прежде чем они станут настолько распространенными, что вы перестанете замечать их, прогуливаясь по торговому центру.
   - У нас будет война? - спросила Ханна.
   Сорвал повернула голову и посмотрела Ханне прямо в глаза. - Почему ты спрашиваешь, Ханна? - спросила она через минуту.
   - Мой папа сказал моей маме, что, по его мнению, будет война, - сказала Ханна. - Он сказал, что люди будут сражаться против всех остальных, и что все остальные хотят войны, чтобы избавиться от всех нас. Вы будете сражаться с нами, а потом, когда мы умрем, вы будете жить там, где живем мы, и никто не узнает, что мы были здесь.
   - Монстр сражается и все разрушает, - напомнила Сорвал. Она посмотрела на детей и увидела, что они притихли, ожидая ее ответа, двое взрослых тоже стояли молча и терпеливо.
   - Я не могу сказать, что войны никогда не будет, - сказала она. - Мы не можем давать подобных обещаний. Что могу сказать, так это то, что я дипломат. Что я делаю, так это разговариваю с людьми, чтобы нам не пришлось воевать с ними. Вот почему я здесь. Чтобы поговорить, выслушать и найти способ, как мы все сможем жить вместе, чтобы не ссориться и не бояться друг друга. - Она протянула руку и нежно коснулась щеки Ханны. - Моя работа - следить за тем, чтобы никто из нас не видел в другом монстра. Ты понимаешь, что я имею в виду, Ханна?
   Ханна кивнула.
   - Хорошо, - заметила Сорвал. - Тогда можешь передать своему отцу от меня, что я тоже не хочу войны.
   - Хорошо, - произнесла Ханна.
   - Хорошо, дети, - сказала миссис Эверстон, хлопая в ладоши. - Пора попрощаться с миссис Сорвал. Нам еще нужно дойти до памятника Вашингтону.
   - Сфотографируйтесь! - сказал один из детей. - Никто нам не поверит, если вы не сделаете этого.
   Миссис Эверстон оглянулась. - Все в порядке? Я знаю, что мы сегодня слишком много на вас взвалили.
   - Нет, это не так, - ответила Сорвал. - И да, это так.
   Через пять минут съемки были закончены, дети выстроились в ряд, насколько это вообще возможно для группы восьмилетних детей, и вся съемочная группа направилась к монументу Вашингтона. Сорвал смотрела им вслед. Когда они шли, Ханна повернулась и посмотрела на Сорвал. Сорвал помахала рукой. Ханна улыбнулась и повернулась к своей группе. Сорвал посмотрела на остывшие остатки своих чурро, выбросила их в ближайшую мусорную корзину и пошла за свежей выпечкой.
   Тони ждал ее с уже собранным пакетом чурро.
   - Вы молодец, - сказала Сорвал, беря новые чурро. Она потянулась за кошельком с деньгами.
   Тони отмахнулся от нее. - За счет заведения, - сказал он. - Вы заслужили это сегодня, сеньора.
   - Спасибо, Тони, - поблагодарила Сорвал и вытащила чурро из пакетика. - Думаю, мне это понравилось. - Она улыбнулась ему и откусила кусочек.
  

БЛАГОДАРНОСТИ

   Написание этой конкретной части вселенной "Войны стариков" сопряжено со своим уникальным набором задач, и не в последнюю очередь с написанием тринадцати отдельных эпизодов, которые должны были стать самостоятельными историями и в то же время функционировать как роман, когда они были собраны вместе. Это было чертовски весело, но в то же время и чертовски много работы.
   В этой связи я хотел бы прежде всего поблагодарить моего редактора Патрика Нилсена Хейдена, чье доверие к книге с того дня, как я впервые предложил ее, и до конца работы над ней значительно помогло мне, особенно в те дни, когда я сидел и гадал, во что же вляпался. Его способность не паниковать удивительно обнадеживает, и я глубоко благодарен ему за это.
   Кроме того, спасибо Айрин Галло за руководство художественной частью проекта, которая в этом проекте (особенно в электронной версии) была гораздо более интенсивной, чем обычно. Айрин - лучший арт-директор в области научной фантастики и, возможно, во всем издательском деле, и я всегда в долгу перед ней за ее работу от моего имени.
   Вклад художника по оформлению обложек Джона Харриса в "Разделение человечества" настолько значителен, что я посвятил ему всю книгу, но хочу еще раз отметить его впечатляющую работу над книгой и отдельными эпизодами. Было приятно впервые увидеть все эти произведения искусства и еще больше - показать их вам. Книга не была бы такой, если бы не его усилия.
   Корректура этой конкретной книги была по-своему грандиозным мероприятием, и за это я благодарен Соне Фогель. Спасибо, что исправила мои многочисленные ошибки. Также спасибо Хизер Сондерс за дизайн книги, Алексису Саареле и Патти Гарсия, а также всем сотрудникам отдела рекламы Tor за то, что помогли мне выступить перед публикой.
   "Разделение человечества" было выпущено не только в печатном виде, но и в электронном виде, по эпизодам. Это была новая территория для Tor и для Macmillan, которые рискнули попробовать новый способ донести истории до читателей. За то, что я решился на это, я в долгу перед Томом Доэрти, Линдой Куинтон, Фрицем Фоем, Дэном Шварцем и Брайаном Нейпаком.
   В Tor всегда есть люди, которых я должен поблагодарить, по которым я скучаю. Надеюсь, что они примут мои извинения и поймут, что я рад, что они выполняют ту работу, которую выполняют для меня и других авторов.
   В Audible, которая занималась изданием аудиокниги "Разделение человечества", огромная благодарность Стиву Фелдбергу и Уильяму Дюфрису.
   Как всегда, я благодарен Итану Элленбергу и Эвану Грегори, моим литературным агентам, и желаю им удачных попыток продать книгу за рубежом. Кроме того, сейчас самое время поблагодарить моего кино- и телеагента Джоэла Готлера, а также людей, задействованных в проекте Old Man's War movie: Вольфганга Петерсена, Скотта Стубера, Алексу Фейген, Дэвида Селфа и Криса Боала. Подбадриваю вас, ребята.
   Электронное издание "Разделения человечества" содержало посвящения к каждому отдельному эпизоду. Людьми, которым были посвящены эти отдельные эпизоды, были (в порядке посвящения эпизодов) Брэд Робертс и Карл Риньи; Алекс Серопян, Тим Харрис, Харди Лебел и Майк Чой; Алексис Саарела, Пэтти Гарсия и Тор Паблишити; Пол Сабурин и Грег Дикостанцо; Гленн Рейнольдс; Джонатан Коултон; Совет директоров SFWA 2012-13; Диана Шерман; Джаред Клауд и Джоанна Бью; Выпускники калифорнийской школы Уэбба 1987 года; Рена Уотсон Хокинс; Меган Тотусек и Джеси Першинг.
   Пока я писал "Разделение человечества", я также гастролировал в поддержку "Краснорубашечников" (моего предыдущего романа) и совершил ошеломляющее количество поездок. Попытка сосредоточиться на романе и в то же время заниматься всем остальным, что я делал, было, мягко говоря, головокружительным опытом. В число друзей, которые помогли мне не сойти с ума во время всего этого, входят (в произвольном порядке) Карен Мейснер, Девен Десаи, Мэри Робинетт Коуэл, Джо Хилл, Кайл Кэссиди, Досел Янг, Уил Уитон, Билл Шейфер, Кейт Бейкер, Пэт Ротфусс, Наташа Кордус, Роберт Лоуренс, Дженни Лоусон, Памела Рибон, Лоррейн Гарланд, Нил Гейман, Паоло Бачигалупи, Хиро Сасаки, Дэйв Клеча, Янни Кузния, Карен Хили, Жюстин Ларбалестье, Адам Лисберг и Дэниел Майнц. Спасибо вам всем за то, что терпели меня, пока я был в безвыходном положении. Я забываю о людях. Мне жаль. Мой мозг все еще восстанавливается. Простите меня.
   Спасибо также совету писателей-фантастов и фэнтези Америки за то, что терпели меня, по сути, в течение октября, пока я заканчивал роман, - Джиму Фискусу, Мэттью Джонсону, Энн Леки, Ли Мартиндейлу, Баду Спархоку, Кэт Валенте и Шону Уильямсу, - за то, что они терпели, когда я, по сути, проваливался в бездну. Извините, ребята. Пока я президент, этого больше не повторится. Я обещаю.
   И, конечно, я всегда благодарю Кристину и Афину Скальци, которых я люблю больше, чем это возможно, и меня это вполне устраивает.
   Наконец-то, спасибо вам. Ребята, вы уже давно просили меня вернуться во вселенную "Войны стариков"; я хотел убедиться, что, если я это сделаю, вам будет полезно потратить на это время. Надеюсь, вам понравилось. Мне понравилось писать это для вас. Спасибо, что сделали это возможным.
   - Джон Скальци
       27 октября 2012 г.
  
  
  
  
  
   Copyright Н.П. Фурзиков. Перевод, аннотация. 2025.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"