- Чёрт! - выругался он вскакивая. Прыгая на одной ноге, Герд спешил на кухню одновременно натягивая джинсы. Неудачи преследовали его уже целый месяц.
- Прямо полоса неудач какая то, - бурчал он ставя кофе. Позавчера Герд забыл заплатить месячный налог за воздух и уже на следующий день вежливый полицейский выписал ему тридцать евро штрафа. Неделю назад его счет был заблокирован, поскольку регулярные поступления денег прекратились, а банк не благотворительная организация и бесплатно не обслуживает счет. Теперь все счета, штрафы и необходимые налоги ему приходилось оплачивать самому, за что банк не забывал снять с него свой процент. Иногда ситуация казалась настолько безвыходной, что Герд всерьез задумывался сколько будет стоить лицензия на самоубийство, хотя каждый раз отметал эту мысль, вначале с негодованием, а позже со вздохом, потому что денег на лицензию, добрых пятнадцать тысяч, все равно нет. Государство ведь хоронить за свой счет не будет и похороны, точнее расходы на кремирование брали либо с родственников усопшего, либо из предварительно оплаченной лицензии на самоубийство.
- Нет, - вздохнул Герд, - мне это не по карману.
Завязывая галстук, он услышал запах подгоревшего кофе. Метнувшись на кухню Герд выключил плиту и снял турку. Перелив кофе в чашку он достал из настенного шкафчика пластиковую упаковку с сахарином. Нажав на кнопку, сунул баночку назад прежде чем понял, что в чашку ничего не упало.
- Похоже придется пить без сахара, - усмехнулся он невесело. Хлебнув обжигающий напиток, Герд поморщился и выплюнул его в раковину.
- Дерьмо,- процедил он сквозь зубы, выливая туда же и из чашки. Ячменный кофезаменитель без сахара, да еще и подгоревший, и в самом деле был отвратительным на вкус. Платить налог на право покупать и пить настоящий кофе, да еще по цене в пятеро превышающей стоимость ячменного - такую роскошь Герд себе теперь позволить не мог. Налог на сладкое тоже был очень высок.
- Придется постепенно привыкать пить ячменный кофе без сахарина. Герд прикрыл глаза на секунду вызвав в памяти вкус вчерашнего еще настоящего кофе... Про настоящий сахар он даже думать боялся.
Включилось радио, заполнив каждый уголок квартиры каким-то рэпом-хитом последней недели. Герд автоматически взглянул на часы. Стрелки показывали семь.
- Сейчас начнется, - Он с ненавистью посмотрел на динамик скрытый стальной решеткой. Словно прочитав его мысли, веселый диктор-болтун радостно объявил минуту демократии.
- Я живу в демократическом мире, я живу в свободном мире, я свободная личность, я свободный человек, я счастлив.. - послушно повторял он вслед за диктором, избегая смотреть в камеры. Камеры слежения закрыли свои линзы металлическими лепестками и удовлетворенно задвинулись обратно в свои ниши.
Камеры время от времени включались, контролируя обстановку в квартирах. Это была предосторожность от вломов и краж. Как они определяли, когда в доме шумел хозяин, а когда воришка было не ясно, может быть камеры включались, реагируя на звуки, а может быть подчиняясь какому-то сложному алгоритму, но если во время ежедневной минуты демократии оператор замечал что-то на лице человека, то одна две камеры еще какое-то время продолжали наблюдения. Потом приходил штраф за попытку уклонения от демократии, а иногда и особая полиция, точнее отдел по благонадежности с предписанием в клинику. Редко кто возвращался, почему-то как правило это были уже довольно запущенные случаи и требовалось длительное врачебное вмешательство.
- Пронесло, - первый раз за утро улыбнулся Герд. - Сегодня налог за уклонение от принципов демократии платить не придется.
Схватив папку с документами, он выскочил из дома. После развода от машины пришлось отказаться, правда в правительстве сейчас активно обсуждался вопрос о повышении налога на велосипеды. Налог на двухколёсную машину решили уравнять с автомобилем, мотивируя это решение тем, что количество велосипедов на дорогах увеличилось в разы по сравнению с автомобилями, и они приводят к быстрому износу дорожного покрытия. К тому же нефтяные концерны требовали ввести еще и налог на право уклоняться от покупки бензина.
Сейчас Герд ожесточённо крутил педали, стараясь не думать о превратностях судьбы. Ему посчастливилось родиться и жить в счастливой объединенной Европе. Демократическое правительство, сформированное стоящей у власти христианской социал-демократической партией свободы, зорько следило за исполнением демократических прав и свобод каждого индивидуума. Взять к примеру свободу слова... Каждый дом, каждая квартира, каждая комната в обязательном порядке оборудовалась радиоточкой или стереотелевизором. Встроенные видео камеры следили за тем, чтобы каждый, в отведённое ему время, получал гарантированный законом глоток свободы. Когда-то в центр экрана встраивали камеру для удобства общения, но вскоре выяснилось, что эти камеры могут работать и при выключенном телевизоре в качестве камер наблюдения. Кто-то использовал их для охраны своего жилья, но по большей части их стала использовать полиция. Люди начали протестовать и перестали покупать телевизоры, тогда правительство ввело налог на уклонение от демократии, а когда люди немного попривыкли, был сделан следующий шаг и все дома стали в принудительном порядке оснащаться радиоточками и следящими камерами. Помимо абонентной платы за радиоузел приходилось платить еще за пользование динамиком. За право отключения динамика, в какое вздумается время, налог был вдвое выше, а за удаление радиоузла из жилья налог был более чем десятикратным, и это только в том случае если местное отделение давало на это разрешение, если же удаление производилось нелегально следовало немедленное наказание. О том, чтобы иметь дом без радиоточки Герд боялся даже подумать. Не каждый преуспевающий менеджер фирмы мог себе позволить такую роскошь. За попытку уклонения от ежедневных проявлений лояльности к принципам демократии следовал молниеносный налог...
Дорога шла вверх и Герд налег на педали. Тревожно запищал датчик частоты дыхания. До биржи труда оставалось ещё километра два когда, уже на въезде в город, его обогнал автомобиль. Переливаясь всеми цветами радуги, он остановился около велосипедной парковки, явно кого-то поджидая. Герд уже подсчитал, что налог за стоянку и налог на использование бегущих дорожек все еще будет меньше, чем налог на велосипед в городской черте. Он слез с велосипеда, выискивая взглядом свободное место. Заплатив у парковочного автомата налог на стоянку, и счастливый удачным началом дня, Герд подошел к кассовому аппарату за билетом на бегущую дорожку. Сунув в щель автомата кредитную карточку, набрал код и выбил билет на бегущую дорожку третьего класса. Удовлетворено хмыкнув, он отошёл, попутно отметив, что на этой пересадке сэкономил тридцать центов. Проходя мимо остановившегося автомобиля, он скосил взгляд, оценивая роскошные обводы гравилета и уже хотел пройти дальше, как его окликнули: - Эй! Дружище! Ты?
Из машины выглянул молодой преуспевающий бизнесмен. Оглянувшись Герд замер на месте, а затем бросился к автомобилю.
- Йошка! - Он схватил протянутую руку, - Сто лет не виделись. Где ты? Как ты?
- А я смотрю ты на велосипеде катаешься, ты, думаю, не ты..? Решил вот тебя подождать здесь. - Йошка вышел из машины.
- У меня все нормально, на "Вест ресурс корпорейшэн" работаю, главным менеджером в отделе распределения. Вот вчера только новый гравилет, служебный, выделили. - Он с гордостью похлопал по капоту летающего монстра. - Мощность восемьсот киловатт, на высоте семьсот метров до тысячи двухсот километров развивает. Как тебе, а? Хочешь попробовать? Как у тебя то дела, так все еще в своей лаборатории и работаешь?
- Я, - Герд замялся и заметно сник. - У меня,... - он растерянно поглядывал на часы, - да сам видишь, - выдохнул он наконец.
- Постой, постой,- подозрительно прищурился школьный товарищ. - Так ты сейчас не спортом занимался?
- Нет, - тяжело вздохнул Герд, я на биржу труда. Мы с Хельгой разошлись, а её мать, ну ты ведь помнишь, наверное, мать Хельги - Сабину..., ну она на следующий же день моему шефу позвонила и меня как морально неустойчивого сократили. Нам ведь по тридцать три уже..., сам понимаешь, при восьмидесяти миллионах безработицы шансов почти никаких, хотя моя квалификация конечно на дороге не валяется, но все же... проблематично работу найти, да и деньги позарез нужны. За каждое свидание с сыном по десять евро налог вынь и полож. Мальчишка велосипед трёх колёсный хочет, а платить за две машины,... я сейчас не потяну. Придется этот сдать и на роликовые коньки пересаживаться, ты же понимаешь, если просто бегать, на кислородный налог никаких денег не хватит. Скучаю я по Алексу, но нет у меня столько денег, за каждое свидание платить. С роликами, может, на несколько дополнительных свиданий хватит.
- Почему Алекс? - переспросил Йошка, ты же сына вроде назвал Иво?
- Это жена с тёщей его назвали Иво, а я его все равно зову Алексом...
- Да дружище, - протянул Йошка, - попал ты однако. Да не расстраивайся ты сильно, - оживился он через секунду. - Я посмотрю, что можно сделать. Может уборщиком или мойщиком окон к себе в отдел возьму, а через годик другой, глядишь и получше местечко отыщется... У нас в отделе сорокалетних навалом, кого-нибудь уволю. - Он слегка понизил голос, - надо только случая подходящего дождаться...
- А у вас, что и собственные уборщики имеются? - не понял Герд. - Или ты сможешь меня в какую нибудь техноуборочную фирму пристроить, что вас обслуживает?
- Эх ты, - снисходительно улыбнулся Йошка. - Ты в каком веке живёшь? Наша фирма снабжает сырьём пол Европы и разумеется платит налоги для того, чтобы иметь право на собственный персонал, в том числе и уборщиков. Мало того, фирма платит за своих работников кислородный налог и пока я в здании, например, мне за воздух платить не надо. Понял? Я ведь даже спортом за счет фирмы заниматься могу.
- Ух ты, - у Герда захватило дух, - Богатая фирма. Я конечно слышал про вашу корпорацию, но все же...
- А то. - довольно усмехнулся Йошка. - Я сейчас на встречу еду, с представителями восточного блока. Ну ты знаешь, эти сырьевые придатки Европы... Сорок лет назад, с тех пор как упрямые русские отказались следовать демократическим принципам развития общества, к ним присоединились тупые арабы, да своенравные китайцы и нам пришлось снова "железный занавес" опускать, чтоб оградить наших граждан от тлетворного влияния их диктатур и авторитарных режимов. Хорошо еще, что мы не одни, ... с нами Америка .. Так вот, я тебе по секрету скажу, - он перешел на шепот: - Чтобы их люди совсем не пропали, мы иногда закупаем у них нефть, металл, руду, лес, люди то ведь не причем им жить надо как то... - Ну да ладно, - Йошка снова перешёл на свой обычный тон. - Садись. - Он сделал барский жест рукой, приглашая школьного товарища садиться за руль. - Садись, оплачено!
Герд нерешительно топтался на месте.
- Да садись же ты, - Йошка начал терять терпение. - Ездить еще не разучился?
- А мы, что по городу поедем? - изумился Герд, - это ж какие налоги.
- Да говорю же тебе, все оплачено. - Йошка, усевшись на сиденье рядом с водителем, прижал свой большой палец к замку зажигания. Мотор послушно заурчал. - Поехали!
Герд сел за руль и, набрав полную грудь воздуха, нажал на педаль газа, попутно отметив, к своему удивлению, что кислородный датчик на запястье не среагировал и не заморгал тревожно, красной лампочкой.
- Пока ты в машине, можешь дышать как угодно часто. Фирма платит за кислород. - Великодушно пояснил Йошка. - Прибавь-ка газу.
Гравилет набрал скорость. Серые громады бетонных коробок замелькали по сторонам.
- Эх, - с тоской подумал Герд, - зря билет на ползущую дорожку брал, мог бы сэкономить.
- Дай-ка я немного кислорода добавлю, - Йошка открыл компьютерную панель на разделительной консоли и пробежался пальцами по кнопкам. - Как тебе двадцать пять процентов окислителя?
II
От уже слегка подзабытого чувства скорости Герд в буквальном смысле слова опьянел. Он уже снова чувствовал себя уверенным в себе, преуспевающим менеджером.
- Йошка, друг, как здорово, что я его встретил, сначала перекантуюсь у него, а там глядишь и снова в лабораторию попаду, - мысли роем теснились в голове.
Неожиданно, что-то мелькнуло перед гравилётом и машину сильно тряхнуло. Автоматика тут же отключила мотор и остановила машину, одновременно послав сигнал тревоги в ближайший полицейский участок.
- Черт! - Герд, обернувшись широко раскрытыми глазами, смотрел на распластанное на асфальте тело. - Почему это должно было произойти обязательно со мной.
Полицию долго ждать не пришлось. Три тяжелых гравилета, ощетинившись пулеметами, словно коршуны спикировали вниз. Двое полицейских, поигрывая наручниками, подошли к машине, а третий осмотрел труп пожилой женщины.
- Налог на самоубийство не уплачен,- сообщил он, заглянув в компьютер.
- Прекрасно! - оживились двое полицейских, стоящих у машины. - Выходите из машины, вы задержаны, - они направили оружие на молодых людей. - Живо!
- Вы обвиняетесь в умышленном убийстве, на основании параграфов "тридцать один, пункт а", и "двести одиннадцать, пункт с" уголовного кодекса объединенной Европы. - третий полицейский защелкнул наручники на запястьях Герда и Йошки.
- Герд, - шепнул Йошка, - не дергайся, в участке скажешь, был опьянен кислородом и ничего не помнишь, понял?
- Стоп! - насторожился стоящий рядом полицейский. - Преступный сговор,- он довольно потирал руки,- вы обвиняетесь в сговоре, в содействии в укрытии преступления, в попытке избежать наказания, а также в обучении преступника в целях уклонения от наказания, на основании параграфа "шестьдесят восемь пункт три а" уголовного кодекса объединенной Европы.
Герд понуро опустил голову. Мысленно он уже попрощался со своими мечтами, распрощался с настоящим ароматным кофе, с сигаретой по воскресеньям, со вздохом полной грудью,... на ближайшие пятнадцать лет. Он знал, что заключенных держат в специальных помещениях с пониженным содержанием кислорода. Полицейский обшарил его карманы и бегло просмотрев документы в папке присвистнул.
- Безработный в такой машине! Пробей его по компу. Мы похоже, жирную птичку поймали, машина наверняка в угоне, - он заглянул Герду в глаза. - Ну, что? Отбегался?
- Постойте, ребята, - второй полицейский разглядывал документы Йошки. - Тут что то не то. Он с сомнением вытащил из полицейской машины сканер. Сканер пискнул, считывая информацию. Полицейский посмотрел на дисплей прибора, затем торопливо набрал номер телефона и куда то позвонил. Пока он звонил из машины Герд слышал только обрывки фраз. " задержали двоих", "убийство", "возможно поддельные...". В конце концов полицейский перестал говорить и только слушал, глядя куда то в невидимую точку.
- Да сэр! Слушаюсь, сэр. Есть принести извинения сэр. - Полицейский побледнел, глядя на спутника Герда.
Выскочив из машины, он молча отцепил от пояса ключ и снял наручники с молодых людей.
- Прошу прощения, за недоразумение, господин Грэф, служба, .. вы же понимаете.
- Понимаю! - Сухо кивнул Йошка, - Оформляйте протокол и поживее. Нам некогда сидеть тут из-за разных самоубийц. Машина застрахована и кремирование будет оплачено.
Полицейский пулей слетал к машине и вернулся с электронным блокнотом.
- Так, как вы говорите было дело? - вежливо обратился он к Герду.
- Я, - замялся Герд. - Я..
- Он в шоке и говорить за него буду я, как его адвокат, - бесцеремонно вмешался Йошка. - Его имя Герд Шванхальц. Оказавшись в машине после сегодняшних занятий велосипедным спортом, он слегка опьянел от переизбытка кислорода и потому ничего не помнит, автопилот был отключен, так как мы торопимся на встречу, поэтому к нашему глубочайшему сожалению мой подопечный не сумел вовремя взлететь, чтобы избежать столкновения с самоубийцей. Квитанцию на стоянку велосипедов вы нашли, как я вижу.
Мой подопечный искренне раскаивается в содеянном и надеется, что в будущем такого не повторится. Все? Записали?
- Простите,- робко спросил полицейский, а как отметить, в протоколе, что ваш подопечный не работает?
- С сегодняшнего дня господин Шванхальц работает у нас, не мог же он работать на двух работах, - спокойно возразил Йошка,- разумеется, он уволился с прежней работы, а для правильности ведения своего трудового стажа должен был зарегистрироваться на бирже. Он законопослушный гражданин объединенной Европы. Записали? - Йошка заглянул в протокол через плечо полицейского.
- Так, все правильно. Герд прижми сюда свой палец. Молодец. Господа, теперь когда происшествие улажено, угощайтесь, - обратился он к полицейским, доставая из машины пачку сигарет.
У Герда округлились глаза. "Марльборо".
- Угощайтесь, господа. Налог за эту пачку, за курение сигарет из этой пачки в общественном месте уплачен.- Йошка повернулся к стоящим в нерешительности полицейским.
Один из полицейских протянул руку и вытащил сигарету.
- Бери ещё, - великодушно предложил Йошка.
Полицейский, уже смелее взял еще одну. Вслед за ним потянулись и остальные.
- Герд! Угощайся, - Адвокат чинно повернулся к другу детства.
Герд затянулся сигаретой и закашлялся. Он уже несколько недель видел сигареты только во сне. А на яву, он иногда мечтал о временах, когда сможет позволить себе сигарету каждое воскресенье, как в былые времена, когда у него еще была работа. Браслет контролирующий дыхание, тревожно заморгал красной лампочкой. Герд, зеленея от усилий, попытался нормализовать дыхание. Полицейские наблюдали за ним со снисходительными усмешками, молча смакуя свои сигареты.
- Герд! Садись в машину, - скомандовал Йошка, - да нет, не туда. Я сам поведу.
- О, простите! Один из полицейских метнулся к своей машине, снимая электронную блокировку зажигания. - Счастливого пути! - помахал он вслед отъезжающей машине.
- Ты чё? С дуба рухнул? Очнись старина... - Йошка в недоумении повернулся к школьному товарищу. - Зови меня как прежде. Мы ведь как прежде друзья ... помнишь как мы яблоки из оранжереи таскали?
- Йошка. - Сделав усилие, Герд заговорил снова.
- Как это произошло. Я чего-то не понимаю. Мы ведь сейчас в тюрьме должны были быть. Лет пятнадцать, да еще с отягчающими, я имею в виду твои советы, - пояснил он, - нам и через двадцать пять не выйти... Ты, что, в самом деле адвокат? Ты же сказал работаешь менеджером.
- А, не обращай внимания, - отмахнулся Йошка. - Мне можно такие советы давать.
- То есть как? - не понял Герд.
- Вон, в дипломат загляни, - Йошка взглядом указал на небольшой чемоданчик на заднем сиденье. - Открывай, открывай - кивнул он видя нерешительность попутчика.
Герд, обернувшись, дотянулся до дипломата. Положив кейс себе на колени, он уже хотел открыть его, но отдернул руку, увидев электронные замки самообороны.
- Открывай, открывай не бойся, - Йошка даже не повернул головы. - Замки деактивированы.
Герд, на всякий случай, прищурив глаза, открыл крышку. Ничего не произошло. Он открыл глаза и посмотрел вниз. В дипломате лежал кусок черной материи - кусок черной шелковой ткани.
- Что это? - поинтересовался Герд разглядывая материю.
- Я на самом деле не просто менеджер из отдела распределения, точнее не только менеджер, но еще и адвокат фирмы. Это необходимое условие для такого поста. А сейчас нам надо поторопиться. Мы и так потеряли много времени. - Он вдавил педаль газа до упора. Борткомпьютер мигнул лампочкой ограничения скорости и жалобно пискнул, но тут же смолк, когда Йошка небрежно чиркнул своим перстнем с магнитным кодом по датчику допуска.
Десять минут они неслись по городу со скоростью более двухсот километров в час. Заложив такой крутой вираж, что шины протестующе завизжали, а автоматика тут же среагировала, оторвав машину от земли и включив реактивную тягу, они наконец остановились и плавно опустились на стоянку пятидесятиэтажного дома. Герд даже зажмурился, увидев какие машины стоят рядом. На небольшом пятачке стояла группа людей в черных мантиях.
- Ты посиди тут, я часа на два отлучусь, - Йошка торопливо накинул мантию на плечи и, схватив дипломат, направился к своим коллегам. Что то вспомнив на полпути он вернулся к машине.
- Ты не стесняйся, самообслуживайся, - сказал Йошка, наклонившись к окну. - Вон там бар, сигареты, ну и что нибудь перекусить найдешь. Пока. - Он повернулся и торопливой походкой направился к поджидающим его сослуживцам.
Герд проводил Йошку взглядом: - Во как! Если бы не "черная мантия", то его не только за убийство посадили бы, но еще и добавили бы за советы, как за попытку сокрытия и уклонения от наказания. Да и Йошку самого бы могли, как соучастника в тюрьму отправить. А так, глядишь и выкрутились...
Герд посмотрел по сторонам, выискивая петляющую между небоскребами ползущую дорожку. Билет в кармане не давал покоя.
- Пропали деньги, - с тоской подумал он, уставившись на движущийся тротуар с людьми.
Дорожка третьего класса была самой нижней и не имела перил. К тому же она проходила у самого края проезжей части.
- Ничего удивительного, что эта старушка на дорогу брякнулась, угодив под машину. Может она и не самоубийца была вовсе... Вспомнился эпизод детства, когда они вчетвером, под предводительством Йошки, полезли за яблоками в оранжерею... Тогда все кончилось плохо. Разбив стекло они уже почти пролезли внутрь когда сработавшая сигнализация пустила усыпляющий газ. Двое товарищей отравились слишком большой дозой, как потом говорили, хотя родители Кевина настаивали на том, что мальчишки, якобы со слов одного из врачей, умерли от удара током... На суде им не поверили. Самого Герда поймали у самой оранжереи, убежал только Йошка. Отец Йошки был не из бедных и уговорил Герда взять вину на себя и не упоминать о роли его сына в этой истории. Он свое слово сдержал. Родителей Герда только оштрафовали, хотя могли бы посадить, а его самого отец Йошки отмазал и ему дали год в колонии для малолетних... Кстати именно эта история всплыла после развода и Герд потерял работу.
- Да что я все о старом, - Герд открыл бар. Сейчас то все хорошо складывается, еще сегодня он снова получит работу, снова откроет счет в банке и жизнь снова начнет приобретать яркие краски. - Ого! - Невольно вырвалось у него, при виде целого ряда бутылок.
- Красное предикат 1989-го года,- он вытащил пробку, сковырнув корочку сургуча, и благоговейно понюхал напиток. Поискав глазами в баре бокал, отхлебнул прямо из горлышка, и только потом сообразил, что те должны стоять за другой дверкой, где они и оказались.
- Настоящее, - Герд плеснул в бокал и слегка взболтнув вино, сделал еще один глоток, смакуя напиток. Вытерев губы тыльной стороной ладони, он заглянул в соседний шкафчик. Выудив отуда пакет чипсов и плитку шоколада, единственное, что он узнал из целого набора различных пакетов, Герд достал сигарету из пачки и затянулся в свое удовольствие, приоткрыв окно и выпуская дым наружу. Вздохнув полной грудью, он с удовлетворением взглянул на браслет кислородного контроля. Красный диод не светился. На лобовое стекло упала тень.
Заинтересовавшись, Герд высунулся наружу и задрал голову. Увидев направленный в лоб ствол крупнокалиберного пулемёта, юркнул назад, испуганно втянув голову в плечи.
На свободное место стоянки, соблюдая порядок и равномерное расстояние между собой, сели пять полицейских гравилетов, образовав аккуратный пятиугольник. Еще чез пару секунд на охраняемую площадку опустился громадный, черный, правительственный гравилет. Еще три полицейских машины зависли наверху, медленно поворачиваясь вокруг своей оси и нервно, туда сюда, водя пулемётами. Из здания высыпала целая делегация и выстроилась почетным караулом на каменных ступенях. Йошка сбежал вниз, в своей развевающейся шелковой мантии, торопясь навстречу прибывшему лимузину.
Герд, затаив дыхание, смотрел как из чёрного автомобиля один за другим, вышли пять мужчин в темных костюмах и две миниатюрные девушки.
Двое мужчин, пониже ростом, имели явно азиатские черты, третий - высокий и худой был очень смуглым и имел черные густые усы, да и белая накидка на голове выдавала в нем араба. Ещё двое были крупными светловолосыми мужчинами.
- Эти двое русские, - определил для себя Герд.
Перекинувшись парой фраз, они неторопливо двинулись навстречу униженно кланяющемуся Йошке.
Герд презрительно скривил губы.
- Так вот они какие, эти упрямые и надменные люди восточного блока. Люди сырьевых придатков Европы, придатков развитого мира. Люди не знающие, что такое демократия,- мелькнуло у него в голове.
Герд попробовал представить себя гражданином этого загадочного мира и с содроганием отбросил противную мысль.
- Уж если здесь не сахар, то каково им там, среди полицейской тирании и чиновничьего произвола, в мире никогда не имеющем возможности почувствовать вкус свободы и настоящей демократии, - Герд со смущением поймал себя на мысли, что цитирует основные тезисы превосходства западного мира, так часто слышимые им, хотя увиденное совершенно не вязалось с заученным, ещё в школьные годы, образом забитых, затравленных и запуганных людей, не изведавших демократических свобод.
Прилетевшие на переговоры представители русских, китайцев и арабов, шли, гордо задрав подбородки и надменно поглядывая на согнувшихся в угодливом поклоне людей в чёрных мантиях.
Окруженные людьми в чёрном шёлке, гости скрылись за стеклянными дверями холла, и через несколько минут огромная стеклянная кабина наружного лифта, набитая людьми, скользнула вверх, плавно набирая скорость.
Дождавшись, когда прилетевшие полицейские автомобили и черный правительственный гравилет исчезнут, растворившись в сером небе, Герд вышел наружу, хлопнув дверцей. Автоматика, не заметившая поблизости хозяина, услужливо заперла двери.
- Чёрт! - выругался Герд спохватившись, он дернул ручку на себя, пытаясь открыть дверь. Из головы не шла фраза Йошки о том, что Демократическая Объединенная Европа делает большое одолжение восточным странам, покупая у них сырье. Что-то не очень похож он был на человека делающего одолжение, да и гости на просителей не смахивали.
Герд еще раз дернул ручку, злясь на собственную тупость. Автоматическая охрана прыснула ему в лицо слезоточивым газом. Герд закашлялся и в сердцах пнул машину ногой. За лобовым стеклом гравилета загорелась красная лампочка попытки несанкционированного проникновения. Машина сообщала полиции о попытке угона.
Опешивший Герд тяжело засопел. Что-то нервно запищало на запястье. Опустив взгляд, он вспомнил о кислородном браслете. Красный диод уже не моргал, он горел постоянно, сообщая об опасном перерасходе кислорода. Его звуковой сигнализатор уже вовсю, весело попискивал.
Выпитое вино более, чем девяностодвухлетней выдержки ударило в голову. Сорвав ненавистный браслет, Герд, вздохнул полной грудью и раздавил каблуком маленький прибор. Задрав голову, он громко рассмеялся. Два, оказавшихся неподалеку полицейских гравилета, круто спикировали вниз....
III
Герд лежал на боку, засыпанный прелой листвой и старался не дышать. Где-то рядом кружили поисковые машины. Его воспоминания оборвались. Сколько он ни пытался, дальнейшие события восстановить он не мог. Воспоминания снова возобновлялись лишь с того места, где человек в белом халате, проверяя показания приборов подключенных к его голове, позвал охранников и велел им перевести заключенного в блок "А", так как мозг последнего обладает слишком высокой резистентностью, и всё ещё способен вновь восстановить события стертые специальной тюремной аппаратурой.
- Это ваш клиент, - доктор улыбнулся двум ухмыляющимся охранникам, отключая провода аппаратуры. - Сейчас я ему успокаивающее вколю...
Потом в памяти был еще один провал... Очнулся Герд в небольшой комнатке, в компании еще двух бедолаг. Немного придя в себя, он с удивлением обнаружил, вшитый под кожу правого бока, прибор размером с грецкий орех.
- Тише, парень, тише, - осадил его сосед, заметив, как Герд ощупывает своё новое приобретение в области печени. - Это теперь твоя жизнь, понял? - пояснил он. - Тебе уже зачитали инструкцию? Если температура тела опустится ниже тридцати пяти градусов, он взорвется, оставив от твоей печени только жалкие воспоминания. Сдавишь его слишком сильно, результат будет таким же. И запомни: Волноваться, часто дышать, бегать с этой штукой здесь нельзя. Когда окажемся под куполом, будет безопасней, а пока не дергайся.
- Чего ты ему разжевываешь, - подал голос второй сокамерник. Он же все равно ничего не сможет вспомнить после лоботомии.
- Лоботомии? - Герд не узнал свой собственный голос.
- А, что ты хотел, у тебя мозги набекрень парень, воспоминания восстанавливаются слишком быстро. Тебе уже дважды промывание мозгов делали, да похоже без толку, а значит под купол тебя отправят не раньше чем сделают лоботомию. Так то.
- А чего нас сразу под купол не отправили? - все еще недоумевая, спросил Герд, убрав руку с "опухоли". Он уже понял, что "купол" и есть то самое место, где люди дышат обеднённой кислородом атмосферой, чтобы не отнимать драгоценный окислитель у добросовестных налогоплательщиков.
- Ишь ты, быстрый какой, - усмехнулся усатый седоволосый сосед. - Пока тебе чип слежения не имплантируют вот сюда, - он указал пальцем на небольшую припухлость не правом виске, - тебя из блока "А" никуда не выпустят. Я уже третий месяц здесь, - добавил он, глядя на недоумевающего Герда.
- Завтра мой чип активируют и я под куполом, а тебе еще три месяца здесь париться и свое яйцо беречь, - он легонько ткнул собеседника пальцем, - хотя с лоботомией может быть ты там намного раньше окажешься, тебе тогда чип наверное ни к чему будет...
Герд похолодел, осознав положение в котором оказался. Он, в недавнем прошлом, молодой начинающий, подающий надежды химик, работающий в отделе перспективных разработок, сейчас сидел здесь, в блоке "А" и ждал, когда ему сделают лоботомию, превратив его мозг серое месиво зомби. Он это хорошо знал, потому, что когда пришёл в отдел, там завершали разработку химических рецепторов автоматического питания для чипов слежения. Соседний отдел настаивал на разработке химических реагентов для безхирургической лоботомии, утверждая, что тогда отпадет необходимость в чипах слежения.
Тогда ему и в голову не могло придти, что речь идет о людях, так не похожих на жестоких убийц или террористов. "С преступниками демократии надо обходиться жёстко...." Он сам в тот раз предложил некоторое новшество... Сосед рядом, не мог знать, почему ни один заключенный не пытался сбежать из под купола, после внедрения этого чипа в производство. Там ведь и охраны то не было, только на двух пропускных пунктах. Благодаря, его Герда улучшению, завтра этому человеку активируют чип и, новоиспеченного зомби отправят под купол. Герд поежился. Государство заботилось о своих гражданах. Смертный приговор не выносился принципиально, дабы не нарушать незыблемых принципов демократии. Заключенному просто вшивали под кожу, поближе к печени, тридцать грамм пластита с температурным детонатором, предоставляя заключенным возможность самому выбирать. Налог на самоубийство заключенного, правительство великодушно перенимало на себя.
Этот налог, да еще налог на адвоката, оба налога были практически единственными, из демократических свобод, что можно было платить, или не платить на собственное усмотрение.
- Эх, если бы у меня страховка была да налог на адвоката уплачен, - вздохнул Герд, - наверняка отделался бы штрафом, года за два-три расплатился бы... - а так...., сэкономить хотел, сэкономил. - За что вас сюда? - Поинтересовался он у седого сокамерника.
- А он радиоприёмник из гнезда выпотрошил и в окно выбросил. - Нервно хохотнул толстяк. - Музыка ему, видите ли не понравилась, а сам ведь наверняка от демократических свобод уклониться пытался... - Я ведь тебя насквозь вижу....
- А сам то, - парировал старик. - В магазине со склада курицу синтетическую стащил, налог не заплатил, да подавился, так его на месте преступления с курицей в зубах и взяли. Как только таких в магазин на работу берут, ведь сразу видно, что он жрет больше чем зарабатывает...
- А тебе уже встроили чип? - поинтересовался Герд у толстяка, прерывая наметившуюся было ссору.
- Нет, мне только завтра его вставлять будут. - Оживился толстяк, попавшись на удочку. - А ты с завтрашнего дня радио слушать будешь, нравится тебе или не нравится, - повернулся он к старику. Ссора разгорелась с новой силой и уже грозила перерасти в потасовку, когда её прервал охранник. Постукивая по высокому шнурованному ботинку электродубинкой, он зашёл в камеру и, осмотрев заключенных, резко рявкнул на притихших мужчин.
- Имя? - спросил он с жестким прибалтийским акцентом, ткнув палкой в грудь старика. - Номер?
- Эй, ты же меня уже знаешь, - возмутился старик, но тут же упал, скрученный судорогой от электрического разряда.
- Встать! - Охранник пнул, кашляющего старика. - Встать, я сказал, - рявкнул он снова.
Старик молча повиновался. Он пошатывался, но старался держаться на подгибающихся ногах.
- Имя, номер? - снова спросил охранник, поигрывая палкой в опасной близости от вшитой под кожу старика взрывчатки.
- Томас Риттер, - старик не рискнул артачиться, - номер тридцать восемь, восемьдесят пять, шестьдесят семь "с" .
- То-то, - охранник повернулся к толстяку. - Имя, номер?
- Жером Адам, номер сорок восемь, девяносто семь, пятьдесят два "к" - запинаясь промямлил тот с опаской поглядывая на электрическую дубинку.
- Имя, номер? - охранник в упор разглядывал Герда.
- Герд Шванхальц, - ответил Герд не опуская взгляда.
- Ну! - ожидающе с угрозой в голосе произнес охранник, - я жду номер.
- Я не знаю номера - дерзко ответил Герд.
Палка опустилась на плечо так резко, что падая, Герд не понял, что было больнее, удар палкой или разряд тока.. Разевая рот и хватая воздух как выброшенная на берег рыба, он скрючился на полу от мощного разряда.
- Если до завтра не выучишь свой номер, будет больно, очень больно, - охранник пнул кованым носком ботинка в солнечное сплетение и, не глядя перешагнув синеющего Герда, вышел из камеры.
- Ах, да! - Он снова заглянул в камеру, слегка приоткрыв дверь, - Я собираюсь немного поспать, и если вы снова начнёте шуметь, я очень расстроюсь и не смогу уснуть, а вы ведь не хотите чтобы я расстраивался, верно?
Толстяк со стариком дружно закивали головами.
Когда дверь закрылась, старик, не обращая внимания на толстяка забившегося на верхнюю полку, наклонился ко, все еще лежащему на полу Герду.
- Вставай парень. Давай я тебе помогу. Дышать то уже можешь?
- Он сейчас нам хорошо кислород сэкономил, - смешком подал голос толстяк со своей полки, но, увидев кулак старика перед носом, смолк и отвернулся. Тщедушного старика он не боялся, но на шум наверняка придет обозленный охранник, а знакомиться с электропалкой этого садиста без особой надобности у него не было никакого желания.
Старик помог Герду подняться и усадил его на нижнюю полку.
- Твой личный номер теперь не на пластиковой карточке, а здесь, - он показал на сгиб локтя левой руки. - Заучи его наизусть. "Толстогуб" в общем-то не злой охранник, по сравнению с остальными, но сегодня не в духе видать,.. а может денег на налог на секс не хватило, - он ухмыльнулся.
- Обычно "ушастый" всех новичков за незнание номера избивает, мне два ребра сломал, я тогда три недели вздохнуть не мог..., где только они извергов таких сюда набирают.
- В Литве, да в Латвии, - подал голос толстяк, - я слышал, оттуда самые злые охранники будут, наши местные по сравнению с ними так фигня...
- Слышал он, - буркнул старик себе под нос и с ненавистью посмотрел на дверь. - А ты вообще, я смотрю, сообразительный вроде. Сам то сюда как попал? - он снова посмотрел на новичка.
- Браслет кислородного контроля растоптал, - ответил Герд, морщась от боли.
- Случайно раздавил, что ли? - не понял старик, - так за это только трехмесячный штраф только, - или ты темнишь чего то....
- Да нет, вполне осмысленно растоптал, - пояснил Герд, - я до этого уже три недели как безработным был. Друга встретил, он меня в машине посидеть попросил, а я дурак вышел, машина возьми и закройся. Я туда сюда, короче полиция меня за "попытку взлома и угона собственности корпорации" взяла, да с растоптанным браслетом, Йошка сразу в отказ... Вот теперь здесь как общественно опасный.... - Герд вздохнул, - да я его не виню, это я дров наломал, а ему то зачем работой и карьерой своей рисковать..
- Ну тогда тебе только под купол дорога, - вздохнул старик, - ибо опасен ты для демократии, но ничего и под куполом люди живут...
- Знал бы ты КТО живет под куполом, - подумал Герд, молча разглядывая вытатуированный номер на локте.
- Семьдесят восемь, восемьдесят девять, девяносто три "и", - прочитал он вслух. - Легко запомнить. - Слушай Томас! А тебе сколько лет?
- Мне то? - старик сверкнул глазами. - Мне двенадцать было всего, когда социал-"дерьмократы" партии свободы к власти пришли. А они уже, без малого, пятьдесят восемь лет у руля...
- Так значит, ты еще другую жизнь видел, без демократии? - шепотом спросил Герд.
- Да нет, демократия в Европе давно уже, только она немного другая была....
- 18,700 евро, - ответил Герд, все еще не понимая, куда клонит старик.
- Вот, а мой отец тогда только 1800 получал, и то не каждый месяц, иногда и по 1400-1500 выходило всего.
- Да, вам тогда тяжело было, как же вы могли прожить то? - удивился Герд.
- Как? - переспросил старик. - А на востоке, там за Польшей, за занавесом короче, он неопределенно махнул рукой, - они там по сто, двести, триста евро получали и ведь хватало на жизнь.
- Это же не возможно физически просто, удивился Герд. - Я пока все налоги выплачу, мне на жизнь только пятьсот остается. Я все специально подсчитывал.
- Вот то-то и оно, согласился старик. - У нас после выплат тоже всего 500-600 оставалось и ведь на всю семью хватало.
- Подожди, подожди, - остановил его Герд, - у меня в налоги 18 200 уходит, а у вас только 1200,... а остальные семнадцать тысяч вы где брали?
- Да нигде не брали, - пояснил старик, - платили мы меньше, - Тогда налогов меньше было. Отец даже личную машину имел, за которую налог платил раз в году.
- Врет небось, - подал голос сверху толстяк.
- Вот те крест, - живо обернулся старик, - а они там, на востоке, из своих ста евро, только половину в налоги отдавали...
- Во дает, - не унимался толстяк, - тебе бы сказки писать, - придурок.
- А жить то как? Вам же и кушать надо было? - Не унимался Герд.
- Так тогда и цены другие были, и еда не столько стоила, - Томас закатил глаза к потолку, что то вспоминая.
- Курица к примеру, всего три евро стоила, а не триста как сейчас. Настоящая, заметь, не синтетическая, и вкус у нее был не пластиковый...
- Ага, гурман выискался, - снова встрял толстяк, - можно подумать ты настоящую когда нибудь пробовал...тебе и синтетической то в жизни не видать...
- Зато ты пластика нажрался, вон разнесло то как, - огрызнулся старик, смотри не лопни... Сигареты тогда тоже дешевые были.., - продолжил он, обернувшись к Герду, - вот ты какие любишь?
- Марльборо, - нагло соврал Герд. На самом деле такие дорогие сигареты он никогда себе позволить не мог, но он сейчас решил, что это его любимые сигареты, - любимые Марльборо.
- Марльборо тогда семь евро стоили...
- Так тебе же двенадцать было, - толстяк снова свесился с нар. - Или тебе в детстве курить разрешали мама с па...
Договорить он не успел, получив кулаком в нос.
- А ты, падла, - он зажал ладонью нос, - убью гада, - толстяк шмыгнул носом, размазывая кровь по щеке.
- Рискни только слезть, - распетушился старик.
Толстяк молча взглянул на дверь и отвернулся, - я тебя под куполом найду. - С угрозой в голосе буркнул он.
- Марльборо, и сейчас не намного дороже, - вернулся Герд к старой теме, - восемь евро сигарета да два евро налог на курение.
- Ага, - согласился старик, - сейчас сигарета, а тогда целая пачка стоила и никакого отдельного налога за курение. Девятнадцать штук в пачке.
Герд не ответил. Он сидел подавленный. В памяти снова и снова, словно в трехмерном кино, перед глазами возникали образы " бедные", " забитые", "неуверенные", "не знающие настоящей демократии" люди из за железного занавеса. Люди, которых ему случайно довелось увидеть в тот злосчастный день.
- Знаешь! - Зашептал ему на ухо старик. - Мне теперь все равно..., да и тебе тоже дорога одна, под купол... Я тебе скажу, что думаю. У нас уже давно не демократия... Даже когда я ребенком был, мой отец открыто мог сказать, что демократия уже не та, и ему за это ничего не было. Он мне рассказывал, что люди на самом деле свободными были раньше..., еще до объединенной Европы. Он говорил, тогда люди не только думать могли, что хотели, но и делать, а потом началась борьба за "настоящую" демократию и восточники не захотели идти путем демократического выбора...
- С тех пор, - он дохнул, обдав Герда горячим дыханием, - с тех пор "железный занавес" отделяет прогрессивную Европу и весь свободный мир от сырьевых придатков. Отец говорил, тогда восточники даже святая святых, гомосексуализм у себя запретили... А по мне так пусть бы такие педики как этот, - он кивнул в сторону толстяка, - по мне так пусть бы они все сдохли. У нас тогда совсем правительства не останется,... - старик хихикнул довольный удачной шуткой.
- Давай спать. Завтра тебя в лабораторию потащат, потрошить. Твой генетический код считывать будут для чипа, - он легонько стукнул пальцем по виску. - Встретить бы этого гада, который придумал дрянь эту... Мне завтра уже под купол... Наверное, не увидимся больше, здесь,... может под куполом только...
Герд отвернулся к стене. Его била крупная дрожь.
IV
Свет в камере зажегся внезапно. Из динамиков спрятанных где-то под потолком, полилась бодрая музыка.
- Сейчас начнется, - с ненавистью подумал Герд. - Я самый счастливый, я самый, ... дерьмо собачье...
- Встать! - Заорал охранник, появляясь в проеме распахнутой двери.
Герд вскочил с постели. Дюжий охранник, с маленькими топорщившимися ушами, шагнул в камеру.
- Ты! - Палка уперлась концом в солнечное сплетение Герда. - Имя, номер, живо!
- Герд Шванхальц, номер 788993 "и", отрапортовал Герд, чувствуя, как внутри все сжалось и похолодело.
- Ты! - охранник повернулся к толстяку... Выслушав всех троих, громила повернулся к старику. - Ты со мной. - Не глядя, он резким взмахом нанес удар, и довольный заржал, глядя на визжащего, скорченного толстяка.
- Прощайте! - Старик обернулся, - может под куполом где свидимся...
От сильного толчка в спину, он пулей вылетел в коридор и, с хрустом ударившись головой о стену, начал медленно оседать вниз. Из носа старика тонкой струйкой бежала кровь.
Охранник, поигрывая палкой, склонился над стариком.
- Не ушибся? - слегка растягивая слова с типичным прибалтийским акцентом, с издевкой спросил он. - Встать! - Заорал он вдруг, и с силой пнул старика, - Встать.- Увидев, что заключенный не шевелится, охранник положил палец на сонную артерию старика.
- Сдох, чтоб тебя... - садист с перекошенным лицом захлопнул дверь камеры.
Слышно было как тело волоком поволокли куда то.
Герд смотрел на дверь с такой ненавистью, будто хотел прожечь её взглядом и добраться до латыша.
- А мне только через неделю вживлять будут, - всхлипывая и поскуливая, сообщил толстяк, - мой чип готов, наверное, уже. Потом еще месяц здесь посижу, пока все не заживет и под купол. Это ведь ничего, что кислорода меньше, люди и там живут, зато охранников почти нет... На той неделе здесь в соседней камере девка была какая то, так охрана утром добренькая была, а сейчас совсем озверели сволочи, ну за что он меня, а? - продолжал скулить он. - И кормят под куполом два раза в день, я слышал.
- Ага! - кивнул головой Герд, чувствуя приступ тошноты. За зомби присматривать много охраны не надо, - подумал он.
****
Герд чувствовал, что онемевший от холода бок, начинает колоть.
- Лишь бы орех не остыл, - он, поплотнее прижал вшитую в бок взрывчатку локтем.
- Когда нибудь полицейские все же уберутся отсюда ... лишь бы собак не привезли. Он еще ни разу в жизни не видел живую собаку, но читал однажды, как они ищут беглецов. Герд снова закрыл глаза, пытаясь расслабиться.
****
В тот день ему поесть так и не удалось. Минут через десять его увели в лабораторию. Добродушный молодой человек лет двадцати восьми не больше, усадил Герда в кресло и взял кровь на анализ.
- Ты не расстраивайся, - приговаривал он, вытаскивая иглу шприца, завтра повторный анализ сделаем и спинномозговую жидкость возьмём, чтобы твой чип слежения вырастить, а под куполом тебе попроще будет, там ни охраны, ни полиции, ни кислородных браслетов нет, не жизнь, - сказка. - он отвернулся, убрать пробу.
Этого Герду было достаточно. Он скомкал бумажную салфетку, которой прижимал вену после укола и бросил её в мусорное ведро. Кусок пластиковой пленки он зажал в кулаке. В голове забрезжила мысль, которая всю ночь не давала уснуть. Мысль о побеге, вдруг начала приобретать более или менее ясные очертания. Для чего ему понадобился этот кусок полиэтилена, он еще не знал, но полагался на интуицию.
Когда он вернулся в камеру, довольный толстяк уже вылизал обе тарелки, сожрав и свою порцию, и порцию желе для Герда.
- Ну, чего уставился? - Он показал сокамернику кулак, - Вот видал? Сиди и не дергайся... Решив сейчас не устраивать скандал, чтобы на шум не сбежались охранники, Герд молча лег на свою лежанку и попытался расслабиться. Так прошел весь день. Вечером получив миску баланды Герд наскоро её проглотил и лег спать, чувствуя как сосет под ложечкой. Следующее утро он встретил со спазмами в голодном желудке.
- Если ты попробуешь съесть мою порцию сегодня, - сказал он толстяку с угрозой в голосе, перед своим уходом в лабораторию, - я устрою так, чтобы охранники выбили из тебя все, что ты сожрал, обратно.
В лаборатории у него еще раз взяли кровь, а затем, усадив на стул, взяли пробу спинномозговой жидкости из позвоночника.
Герд стиснул зубы. Несмотря на местную анестезию, в глазах потемнело от боли. Его предшественника, из соседней камеры, унесли в чёрном мешке.
- Он не выдержал пустякового укола и заорал во всю глотку. Датчик на детонаторе взрывчатки сработал исправно, - с ухмылкой пояснил тюремный врач. - Каждый десятый орет, - сокрушенно вздохнул садист в белом халате.
Герд представил себе, как человека с развороченным взрывом боком, сбросило на пол, как он еще секунд пятнадцать дергался в агонии, прежде чем его запаковали в пластиковый мешок.
Брызги крови все ещё были на полу, а белый халат врача больше походил на фартук мясника.
- Нет, чтобы вшить ему после чипа свой орех, - ворчал он, - делать мне больше нечего, затирай тут.
- Я затру, если позволите, - Герд едва перевел дух, когда иглу вытащили.
- А это идея, - похвалил его лаборант. - Возьми вон там ведро и тряпку парень, ты начинаешь мне нравиться...
Герда качало, когда он встал, но, стиснув зубы, опустившись на колени, он начал орудовать тряпкой. Вытирая кровь со стеллажа со склянками, Герд зажал в кулаке пузырек с уксуснокислым натрием. Лаборант отвернулся, что-то заполняя в журнале, и не видел, как пузырёк с химикатом перекочевал в штаны Герда. Карманов на тюремной робе не было и ему пришлось сунуть склянку в штаны. Добравшись до стола он "нечаянно" смахнул пробирку со своей пробой на пол и пока лаборант, наконец понял, что произошло и разразился ругательствами глядя на осколки стекла, сунул в штаны бинт.
На шум прибежал охранник и уже через секунду Герд корчился на полу от разряда электрошокера.
- Хватит с него, - одернул лаборант прибалта. - Приведешь его завтра ещё раз, он сам себя наказал....
Охранник втолкнул Герда в камеру с такой силой, что тот налетел на противоположенную стену. Герд успел выставить руки и, ободрав локоть смягчил удар, больно ткнувшись носом в собственные кости.
На тарелке Герда лежала только половина порции, а толстяк, видя состояние сокамерника, пожалел, что вообще оставил для него что-то. Герд через силу проглотил остатки своей порции, а потом забился в свой угол, мечтая, чтобы длинный день поскорее закончился. Для себя он решил точно: чтобы не случилось, под купол он не пойдет. Уж лучше умереть здесь как тот старик...
V
Утром следующего дня он снова очутился в лаборатории. Довольный лаборант убрал пробирку и повернулся к заключённому. В этот момент Герд наотмашь ударил его массивной пепельницей, целя в висок. Лаборант рухнул на пол, не издав ни звука. Одним прыжком Герд оказался у двери. Когда на шум, в лабораторию ввалился охранник, опустил на его голову металлический табурет.
Заперев на всякий случай дверь, он снял с бесчувственного тела лаборанта халат и накинул его на плечи. Уже дойдя до двери, он вернулся назад и взял со стола сигарету и зажигалку. Поискав на столе глазами скальпель и не найдя его, забрал личную карточку-ключ охранника и его дубинку. Захлопнув дверь и заблокировав замок, он пошёл по коридору, открывая все подряд двери камер. Завернув за угол, Герд размазал по лбу кровь, которой он запачкал руки, обыскивая охранника, и зажав электродубинку под мышкой, дернул дверь дежурки на себя.
- Там, там, - он махнул рукой в сторону коридора, - заключённый напал на охранника, - Герд прислонился к стене, изображая слабость, что впрочем было недалеко от истины.