Когда начинается дорога? С первым шагом за дверь? А может, ещё раньше - в мечте о ней, дороге. Или - с понимания в родных глазах. О, да... с этого понимания вообще начинается всё.

   Дорога - не только движение по проложенной магистрали, и уж конечно, вовсе не одно лишь перемещение в пространстве. Это - состояние души. Потому что, какова бы ни была цель, путь к ней важен едва ли не более.

  Моя дорога в Брянск началась два года назад, вот с этих строк:

  Позвольте потерять подкову вам на счастье.

  Ну что, так по рукам? Ловите на лету.

  Поймала! Поймала, - в хозяйстве всё-о сгодится, - быстренько превратила в штурвал моего вездехода и отправилась в долгий и увлекательный путь по стране под названием Дружба. Конечно же, отправилась не одна, а в компании удивительного человека, который обитает на СИ под ником Егорыч. На самом деле, у него мелодичное имя - Володя, и я зову его так :)) Отзывчивый и веселый, требовательный и добрый, насмешливый и всегда готовый прийти на помощь - о том, что нет больше рыцарей на свете, сказал тот, кто не знаком с Володей. И хотя я человек сугубо мирный, спокойный и вообще, но не раз ловила себя на мысли, что с ним не страшно даже в бой.

  

  

  

  Чуть позже на этом пути присоединился к нам ещё один странствующий рыцарь, Володин земляк - Улисс, чей сетевой ник, в моём представлении, удивительно точно соответствует характеру своего владельца. Правда, и его я предпочитаю звать по имени - ну, вот нравится мне так почему-то. Почему - не скажу! :))

  У каждой дружбы - свои, неповторимые черты. Рядом с романтичным Толей всё преображается - и вот уже во весь опор несутся кони, в лицо бьёт соленый ветер, с лихим свистом рассекают воздух мощные крылья за спиной, и поёт, поёт, поёт гитара!

  

  

  

  

  ***

  

  Не согласна я с тем, кто считает ожидание праздника лучше самого праздника. Праздник ожидания праздника - вот что такое предвкушение! Главное - не расплескать в подрагивающих от волнения руках. Так и я - до последнего уводила мысли о поездке в сторонку, готовилась к ней тщательно, но так, будто для меня в порядке вещей оставить моих семерых по лавкам без своего чуткого и деспотичного руководства и уехать в гости к друзьям - да не на другой конец города, а за сотни километров от дома. И знаете, что? Мне-таки удалось провести свою развеселую судьбу, которая в самый последний момент любит выкидывать финты с такими ушами, что... но про это - другие истории, а пока - в путь, в путь!

  Подобно тому, как театралу не миновать очереди в гардероб, так и путешественнику не пройти мимо портала. Поэтому в ожидании поезда постоим немного, отдышимся после студёного воздуха, осмотримся - ведь Киевский вокзал, с которого через пятьдесят минут отправится мой поезд, ещё сто лет назад назывался Брянским.

  Ну то, что вокзалы зимние не похожи на вокзалы летние - это и так понятно: нет толп, кочующих в поисках солнца и отдыха. Зимние вокзалы деловиты - даже в праздничные дни. Возле людей, что дремлют в зале ожидания - сумки, коробки, баулы, один вид которых наводит на мысль о вещах, закупленных оптом на вьетнамском рынке. На осунувшихся, бледных, сонных лицах хозяев этого скарба - равнодушное спокойствие вьючных животных. Над телами, пойманными сном в неудобных позах, тяжелым холодным туманом висит усталость. Какая там р-рымантика дальних странствий, окститесь, гражданочка москвичка! Опускаю взгляд - что мне возразить на это?

  Почему-то стараясь ступать как можно тише, выхожу из зала ожидания, иду в буфет: согреться коричневым кипятком с громким названием "кофе". С тем же успехом его можно было бы обозвать "чай" - разницы никакой. Но я так продрогла, идя через туман чужой усталости, что мне уже всё равно: лишь бы согревало.

  За соседним столиком два дяденьки вполне цивильного вида ждут, когда остынет их коричневый кипяток. Один, низенький, юркий, говорливый, словно оседлал своего более габаритного спутника и полирует тому лысину своими размышлениями за украинско-российскую политику. Он говорит столь громко, что я невольно становлюсь слушательницей. Спустя пару глотков обжигающей жижи мне всё же удается выбраться из паутины его рассуждений и пересесть в свою. И тут до меня доходит, почему в прежние времена умные властители отправляли верных своих сподвижников в народную гущу: потереться меж людей, послушать разговоры... Наверное, соображающие люди во власти есть и сейчас?

  Но эту мысль я додумать не успеваю - объявляют посадку на мой поезд.

  

  ***

  

  Гулкий перрон, ледяной аромат шпал и дымка титановых котлов, запылённые бока зелёного дракона - поезда. Высокое-высокое, словно подёрнутое инеем, небо - в Москве минус двадцать. Скорее, проводник, впусти меня!

  В купе уже сидела симпатичная девушка Марина, которая, как выяснилось позже, ехала в Брянск к родителям и везла огромный - размером с хороший комод - чемодан подарков родне. Ещё бы - сама-то работает в столице! Нам очень хочется поговорить ещё, но недавние бессонные праздники и мерное покачивание вагона делают своё дело - нас обеих смаривает, и до Калуги в нашем купе царит тишина. После - всё меняется: из Калуги в Брянск с нами ехал молодой бизнесмен Сергей.

  Вообще, признаюсь как на духу, мужчины мне очень нравятся, даже юные. Но, только если они не чрезмерно говорливы. Сергей оказался разговорчивее нас с Мариной вместе взятых. Зато я узнала: цены на съёмное жилье в Брянске, транспортную обстановку в городе, стоимость ёлки, поставленной мэрией города, и ещё много чего, в том числе и полезного. Сам Сергей - из Москвы, а в Брянск его забросила судьба коммерсанта: он открывал в городе два новых магазина. Адресов я спросить не успела: после Сухиничей они с Мариной ушли в коридор и стояли там, высматривая в окне приметы приближающегося Брянска. Ну, понятно, дело молодое, думала я, прилипнув носом к оконному стеклу в купе.

  За двадцать минут до прибытия я уже потеряла даже подобие покоя. В не помню какой уже раз проверила сумку и ощупала рюкзак. Сняла и опять повесила на вешалку пальто. Накрасила губы и снова стёрла помаду. Десять минут до прибытия... Всё! Пойду в тамбур.

   Мой расчет оказался верным - из вагона я выпала в числе первых, как раз за Мариной и Сергеем. Прямо в широко раскрытые объятия Володи и Толи. Как я умудрилась обнять сразу обоих и при этом не задеть никого рюкзаком и сумкой - не знаю. Наверное, в минуты особой радости само время восхищённо задерживает дыхание.

  

  ***

  

  Впрочем, меня тут же освободили от груза, с обеих сторон подхватили под белы рученьки и повлекли к зданию вокзала: в Брянске было не теплее, чем в первопрестольной.

   Нет, ну до чего же здорово свидеться снова! Мне срочно нужно, чтобы меня кто-нибудь ущипнул, дабы убедиться, что всё это вполне реальная реальность :))))) Пока Володя договаривается с таксистом, протягиваю Толе ладонь и прошу его об этой маленькой услуге. Он выполняет - с такой деликатностью и галантностью, что я тут же понимаю: нет, это всё-таки сон!

   Замечали, наверное, - новый путь кажется длиннее, чем обратный? Так оно и было - время, что мы ехали от вокзала до Володиного дома, показалось мне больше, чем на следующий день, когда ребята меня провожали.

  В машине едва успеваю вертеть головой. Володя указывает в левое окно, где сквозь ветви деревьев видна замершая подо льдом Десна и раскинувшееся на высоком холме Городище - то самое, о котором Володя с гордостью говорит: "Городищенские мы!" А Толя указывает направо - там вдоль дороги тянется череда заводов, которыми издавна славится Брянск. Попутно узнаю, куда окрестные жители ходят летом купаться, и что едем мы из Володарки в сторону Бежицы.

  И тут мне думается, что любое поселение - это, прежде всего, люди. И лишь потом - всё остальное.

  Когда-то люди выбрали это живописное место, чтобы жить здесь. До чего же тут прекрасно - и даже скупое январское солнце не может утаить красоты пейзажа!

   Благодаря маме - учительнице географии, мне известно, что Брянск, как и большинство русских городов, возник на водном узле: на севере города в Десну впадает Болва, на востоке - Снежеть. Реки, реки, а значит - и холмы, равнины, овраги да леса, леса, леса...

   Не буду оригинальной, сказав, что мы плоть и душа мест, где родились, живем и где найдем себе вечное упокоение. Иной раз идешь где-нибудь и чувствуешь источаемые землёй или стенами тревогу, страсть, печаль, усталость, тихое счастье, тепло... Это - следы тех, кто здесь был прежде. Когда-нибудь кто-то пойдёт и по нашим следам. И, надеюсь, уловит блеск той радости, которую довелось нам пережить за короткие часы брянской встречи.

  

  ***

  

  По дороге к Володе домой, где уже вовсю в ожидании гостей хлопотали его жена Татьяна, дочь Маша и чудесная внучка Настенька, мы заходим за гитарой к Толе, который живёт в соседнем дворе. Главный папин помощник - кареглазый Малышок - выходит встретить нас у дверей. Улыбается приветливо и чуть застенчиво, - ну совсем как сам Толя. Между тем сам хозяин дома гордо подводит меня к знаменитым стеллажам, и... Замираю от восторга. Одно дело - видеть чью-то библиотеку на фотографии, и совсем другое - иметь возможность притронуться к этим книгам. Ну и что, что у меня дома почти те же издания? Книги же тоже хранят на себе отсвет личности своего владельца! Взять в руки чью-либо книгу - значит, коснуться его души, не так ли? Как жаль, что времени в обрез! Но я же ещё когда-нибудь здесь буду?

  Хорошую работу видно всегда, даже если ты и не специалист. Стеллаж сделан Толей так, что вписался в комнату, как влитой. Такое впечатление, что он всегда тут стоял и представляет с книгами единое целое - и в этом, как и в Толиных стихах, проявляются его вкус и мастерство: вещь сама по себе, конечно, имеет значение, но раскрывается лишь во взаимосвязи с окружающим миром.

   И конечно, не могу не похвастаться, что своими глазами видела тот самый кинжал, которым открывали ту самую бутылку коньяка!!!

  Толя берёт гитару, и мы уже почти бегом бежим к Володе, где нас уже ждут, ждут!

  Интересно видеть тех, кого ты знаешь по творчеству и виртуальному общению, в домашней обстановке. Пусть даже вокруг гости, но сам-то человек - дома! Чуть позже, когда улеглись первые возгласы и прошли первые тосты, мы разговорились с Машей, и она спросила меня, насколько, по моему мнению, совпадает виртуальное представление о человеке с реальным? Сильно совпадает, в большинстве случаев, очень сильно. Остаётся, конечно, много незнакомого: мимика, характерные жесты, акцент, звук голоса, но... Но даже это настолько ощущается при обмене комментариями и письмами, что при личной встрече, в момент совмещения двух планов реальности, монитор растворяется легко и непринужденно. Слово абсолютно материально и энергией обладает просто термоядрёной. В который уже раз в этом убеждаюсь.

  

  ***

  

  Дома Володя такой же, как и в виртуале - чуть едкий, заботливый и веселый. Можно, конечно, сказать, что и гости в немалой степени способствовали его искрящемуся настроению.

  Удивительная Нина Федоровна, давняя Володина сотрудница и жительница Самиздата, увлеченно, наперебой с хозяином дома, говорила о родном городе.

  Улисс, который иной песней задавал настроение ходу беседы, - то мы от "Кавалергарда век недолог" млели, то заворожено внимали "Было время, я шёл тридцать восемь узлов, и всё сверкало - от мачты до реи!", то дружно подпевали чайфовской "А не спеши ты нас хоронить, а у нас ещё здесь дела..."

  Ну, и я, грешная, что разрывалась между стремлением воздать должное изумительному кулинарному таланту Татьяны и желанием слушать и смотреть, смотреть и слушать.

  

  

  

  Да, от гостей зависит многое. Но ведь это хозяева приглашают гостей, правда?

  Приглашают в свой уют, в своё тепло... в доме у Татьяны и Володи фантастически спокойно и хорошо. Это не просто дом - Дом. И в глубине души очень горжусь, что мне дозволено было коснуться этого чуда жизни.

  

  

  

  Когда, уже на грани полуночи, мы с Володей и Толей пошли провожать Нину Федоровну до остановки, я всё оглядывалась на светившееся под самой крышей окно этого гостеприимного Дома и думала, что в моём мире стало одним окном больше. Впредь, идя бесконечными улицами моего заповедного города, стану находить взглядом и этого Окна свет.

  А потом мы пошли провожать меня - на квартиру Маши, которая в тот вечер уезжала с Настенькой к друзьям в Москву. Идти недалеко - минут десять, прогулочным шагом - пятнадцать. Мы, несмотря на мороз, не спешили. Что ещё нужно друзьям после хорошего застолья и душевной беседы? Правильно - похулиганить. Вспоминаем детство: покрепче подхватив Володю и Толю под локти, повисаю на руках, изображая из себя качели. А они в течение десяти шагов изображают из себя опоры этих качелей. Снова вставая на ноги, думаю мимолетно: хорошо, что улицы уже пустынны.

   То, что над Брянском изумительно чётко видно звездное небо, одна знакомая вам жительница мегаполиса приметила ещё по дороге к Володе. Но тогда не было времени всмотреться. А сейчас, перебивая друг друга - ну чисто дети - мы кружим посреди какого-то двора и радостно восклицаем:

  - Мицар!

  - Полярная!

  - Кассиопея!

  - Марс!

  - Пояс Ориона!

  Далее мужчины несколько минут обсуждают, какой у Ориона меч, а я смотрю на них и вижу двух задорных мальчишек, которые зачем-то надели одежду с взрослого плеча.

  Еле заметное движение звёзд напоминает нам о времени. Улисс решительно жмёт нам руки, мы с ним прикладываемся друг к другу влажными от мороза и горячего дыхания носами, и Странник спешит домой: завтра ещё один насыщенный день, надо отдохнуть.

  А Володя провожает меня до Машиной квартиры, строго следит за тем, чтобы я согрела себе молока на ночь, и лишь убедившись в том, что оно с удовольствием выпито, тоже отправляется домой. А я... А я достаю блокнот, ручку и полночи записываю впечатления прошедшего дня: нельзя потерять ни капли!

  

  ***

  

  Следующий день подарил мне... Нет, это Володя подарил. И Александр Самойлович Брон. Они подарили мне ещё одну незабываемую встречу.

  Александр Самойлович - журналист, литератор, первый Володин редактор и его учитель. Долгое время Володя работал под началом Александра Самойловича. А специфика работы в газете такова, что сделать что-то настоящее можно, лишь отдавая делу самое лучшее - огонь своего сердца. А тот, с кем бок о бок здесь трудишься, и становится твоим другом. В творчестве всегда так: при совместной работе над образом открываются такие корни души соратника, что прикоснувшись к ним, уже не можешь не срастись - своими корнями. Когда видишь Володю и Александра Самойловича вместе, их родство очень заметно.

  Случаются в жизни минуты, когда, даже будучи человеком с состоявшейся, внятной и совершенно адекватной судьбой, остро сожалеешь о том, чего в твоей жизни не было и уже никогда не будет. Знакомство и короткие часы общения с Володиным учителем и другом вызвали у меня именно это - чувство горечи по несбывшемуся: работать в одной команде с таким мастером - это не только профессиональное, но и обыкновенное человеческое счастье.

  Утешаю себя тем, что мне просто выпала эта радость - пообщаться с Александром Самойловичем и надеяться, всей душой надеяться на новые встречи!

  

  ***

  

  Ходжа Насреддин говорил, что три четверти печали от разлуки остаются провожающему? Как бы не так! С другом мы хлеба горбушку - и ту пополам! Короче, расставаться не хотелось. Но уже гремел где-то колесами одесский поезд, что должен увезти меня домой, где меня ждут, очень ждут, всегда ждут! Есть зов, которому невозможно противостоять даже в самой интересной дороге - это зов родного дома.

  Последний час перед отъездом пролетел стремительно. Начинали говорить - и умолкали почти тут же. Начинали смеяться - и тут же затихали, как нашкодившие школьники. Потому что нас уже подгоняло время - этот беспечный и лихой ездок...

  Вагон встретил нас влажным теплом и неповторимым одесским говорком. Посадку производили впритык к отправлению, поэтому мы лишь успели прильнуть щеками, ребята чмокнули меня в лучших голливудских традициях - одновременно с двух сторон в щёчки - и поспешили на перрон. Не то, чтоб нам не хотелось дружной нашей компанией учинить ещё какое-нибудь путешествие, но зов родного дома - он всегда сильнее...

  Мы встретимся, мы обязательно встретимся снова и снова. И в Брянске. И в Москве. И в Киеве. И ещё там, куда позовут.

  Кладу ладонь на стекло, Толя и Володя по очереди прикасаются к стеклу с той стороны. Получается вроде как рукопожатие - но уже виртуальное.

  Перрон с ними отплывает, я остаюсь в поезде, который несёт меня в Москву.

  

  ***

  

  В какой момент возвращения грусть разлуки плавно сменяется предвкушением встречи? У каждого, наверное, это по-своему. Меня немного отпустило на подъезде к Калуге. До Москвы оставалось около трёх часов. Я возвращалась домой, к родным своим человекам. В дом, двери которого всегда открыты для друзей.

   Отпустило... Плеера у меня нет, но в мобилке - радио. Надеваю наушники, ищу радиостанции. Прорезается "Наше": "Напои меня водой своей любви!" - кличет Сукачев. Приём, поначалу сильный, постепенно сходит на нет - то ли поезд экранирует, то ли сигнал слабоват? Ищу снова... поёт "Дискотека Авария": "Помаши мне рукой, мы на другой планете!" И вдруг - гитарный перебор и одна из самых любимых песен: "А не считай победы по дням! Если нам сегодня с тобой не прожить, то кто же завтра полюбит тебя?" Звук всё чётче, всё ярче, и вот уже слышно, как звенят под пальцами чуткие струны, и несколько знакомых голосов чуть вразнобой поют: "А у нас еще здесь дела, у нас дома детей мал-мала, да и просто - хотелось пожить..."

   Да, люди мои дорогие, конечно! До новых встреч!