Аннотация: Перевод пятого эссе К.С,Льюиса из сборника "Fern-seeds&Elephants"
C.S.Lewis
RELIGION AND ROCKETRY
К.С.Льюис
БОГ И ИНОПЛАНЕТНЫЙ РАЗУМ
перевод В.Фоканова, Великий пост 2025г
На протяжении моей жизни христианство опровергали научными доводами дважды, причём взаимно исключающими способами. Когда я был молод, говорили, что законы Вселенной не только не объясняют возможности зарождения органической жизни, но чуть ли не блокируют эту возможность. На нашей планете жизнь смогла появиться только в результате невообразимо редкого сбоя в целом безупречно отлаженной системы защиты. Предположение, что блокировка могла дать сбой ещё где-то, казалось несерьёзным. Жизнь на Земле следовало признавать исключительной аномалией. Мы существовали в одиночестве в бесконечной пустоте. И это доказывало абсурдность христианской веры в то, что у Вселенной есть Создатель, которого интересуют живые существа.
Затем явился профессор Ф. Б. Хойл, кембриджский космолог, и примерно за две недели Вселенная заполнилась пригодными для обитания планетами, переполненными бесчисленными формами органической жизни. Все, кого я знал, переключились и стали верить теперь в это. И это тоже явственно доказывало абсурдность христианской веры - на этот раз в уникальную важность для Бога рода человеческого.
Из этого видно, чего следует ожидать, если когда-нибудь будет обнаружена животная или растительная жизнь на другой планете. Каждое новое открытие, каждая новая гипотеза в науке поначалу объявляется имеющей самые фатальные последствия для христианства. Противники используют её как повод для очередной атаки на христиан; а верующие, что ещё более странно, пытаются использовать как новое средство обороны.
Но когда шумиха стихает и новость поступает на рассмотрение настоящих богословов, настоящих учёных и настоящих философов, выясняется, что всё осталось примерно там же, где было. Так произошло с коперниканской астрономией, с дарвинизмом, с библейской критикой, с психоанализом. Трудно сомневаться, что так будет и с открытием "жизни на других планетах" - если такое открытие когда-нибудь будет сделано.
Остриё угрозы, как правило, направлено против доктрины Воплощения, против веры в то, что Бог "нас ради, и нашего ради спасения сошёл с небес и вочеловечился". Почему Он сделал это именно ради нас, людей, а не ради каких-то других существ в Космосе? Если мы - лишь одна из миллиардов рас, рассеянных по миллиардам галактик, какое необъяснимое высокомерие подталкивает нас считать себя такими исключительными? Я признаю, что это серьёзный вопрос. На самом деле, он может стать даже очень грозным, если и когда мы узнаем ответ на пять других вопросов.
1. Есть ли во Вселенной жизнь где-нибудь, кроме нашей планеты? Мы не знаем. И не знаем, станет ли это нам когда-нибудь известно.
2. Предположим, какие-то живые существа иного типа обладают тем, что мы называем "разумной душой". Под этим я подразумеваю не только способности к абстрактному мышлению и вычислениям, но и этическое сознание, способность понимать под "хорошим" нечто большее, чем "хорошее для меня" или "хорошее для моего вида". Я полагаю, кроме вопроса "разумны ли эти существа?" следует задаваться ещё и вопросом "одухотворены ли они?". При отрицательном ответе на оба вопроса, конечно, не будет ничего странного в том, что своему виду мы будем отдавать предпочтение.
Нет смысла предлагать существу, каким бы умным или дружелюбным оно ни было, подарок, который оно по своей природе не способно ни принять, ни хотя бы пожелать. Мы учим читать детей, но не собак. Собакам важнее кости. Однако пока нам не стало известно, существует ли вообще какая-то внеземная жизнь, мы остаёмся далеки от проблемы распознавания в непохожих на нас существах "разумности" и "духовности".
Если бы мы их всё же встретили, нам было бы, конечно, не просто определить это с полной уверенностью. Мне кажется, вполне можно предположить, что какие-то существа могут обладать разумом и даже речью, с богословской точки зрения оставаясь при этом всего лишь животными - то есть существами, способными преследовать только биологические цели и наслаждаться только биологическими удовольствиями. Расчётливые и очерствелые обитатели наших мегаполисов и сейчас внешне кажутся такими существами. Но как христиане, мы должны верить, что это лишь видимость, что где-то под оболочкой у них скрыта, пусть усохшая и съёженная, но человеческая душа. Но в других мирах могут встретиться существа, которые и на самом деле будут являться тем, чем кажутся внешне. И наоборот, могут встретиться существа по-настоящему духовные, но настолько неспособные к мышлению техническому и абстрактному, что мы примем их за простых животных. Боже, защити их от нас!
3. Если существуют абсолютно отличные от нас виды разумных живых существ, то встаёт вопрос: прошли ли они, подобно нам, через грехопадение - все или хотя бы некоторые? Об этом вопросе нехристиане, как правило, забывают. Они, похоже, считают, что Вочеловечение Бога христиане придумали, чтобы оправдать привилегии рода человеческого перед всеми прочими существами. Но, конечно же, Воплощение подразумевает прямо противоположное: нашу особую вину и порочность. Создания, заслуживающие Искупления, не потребовалось бы искупать. Здоровые не нуждаются во врачах. Христос умер за людей не потому, что мы стоили этого; Он умер,чтобы сделать нас достойными этого. Обратите внимание, в какие бездны совершенно абстрактных гипотез пришлось нам погрузиться, чтобы дать ответ критикам христианства. Мы сейчас гипотетически обсуждаем гипотетическое грехопадение разумных существ, само существование которых гипотетично!
4. Если все эти виды живых существ (что, конечно, маловероятно) или хотя бы какие-то из них прошли через грехопадение, было ли им отказано в том Искуплении, которое принесли нам Воплощение и Страдание Христово? Идея того, что извечный Сын Божий мог воплощаться в других мирах, спасать иные существа, совсем не подобные нам, не является новой. Элис Мейнелл в стихотворении "Христос во Вселенной" уже сказала об этом:
... Лишь в вечности услышим мы, быть может
Про миллиард Священных Провозвестий,
Уведаем, каким Христа узрели
Стрелец, Центавр, Кит, Кассиопея...
Я бы не стал категорически настаивать, что это невозможно. Быть может, из всех космических рас мы единственная падшая раса. Быть может, человек - единственная заблудшая овца, и только за нами Пастырю пришлось лезть в пропасть. А возможно.... но это подводит нас к следующему предположению.... Оно будет самым невообразимым и перевернёт нас совершенно вниз головой, но я, знаете ли, люблю барахтаться в прибое.
5. Если бы мы знали (а мы, напомню, не знаем) ответы на вопросы 1, 2 и 3 - и, кроме того, если бы мы знали, что неким нуждающимся в помощи созданиям было отказано в Искуплении через Воплощение и Распятие - можно ли было бы с уверенностью утверждать, что их Искупление не могло бы совершиться каким-то иным образом? Здесь, конечно, мы спрашиваем уже не просто о неизвестном, а о непостижимом, о том, что можно знать, только если сам Бог откроет нам это. Возможно, что чем больше мы будем вглядываться в Его замысел, тем яснее будем понимать, что только так, а не иначе, через вифлеемское рождение, голгофский крест и опустевшую гробницу, могут быть спасены какие бы то ни было виды разумных созданий. Возможно, в этом есть некая непреодолимая необходимость, заложенная в самой природе Бога или в самой природе греха. Но мы не знаем этого. Во всяком случае, я не знаю. Духовные и физические условия в разных мирах могут сильно различаться. Повреждение от грехопадения может быть различным по характеру и степени. Нам разумно предполагать, что изобилие исцеляющих средств у Бога так же безмерно, как Его милосердие. Для исцеления разных болезней или даже разных пациентов с одной и той же болезнью Великий Врач мог применять совершенно непохожие друг на друга средства; иногда такие, что мы не признали бы в них лекарств, даже если бы их нам показали.
Может оказаться, что искупление других видов отличается от нашего тем, что должно произойти как раз таки именно через нас, с нашей помощью. Тень намёков на что-то подобное можно усмотреть у ап. Павла (Рим 8:19-23), когда он говорит, что всё творение страдает и жаждет избавления ("ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих") и что избавление это произойдёт только тогда, когда мы, христиане, полностью войдём в наше богосыновство и будем сиять "свободой славы" ("...тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих").
В строгом смысле слова, конечно же, Апостол, говоря о "твари", говорил только о нашей планете: об окружающих нас формах животной и растительной жизни, которые "обновятся" и "прославятся" благодаря прославлению во Христе человеческой природы. Но, быть может, словам Апостола можно придать и расширительный, космический смысл. Возможно, что Искупление, начавшись с нас, далее будет действовать нами и через нас.
Это, без сомнения, дало бы роду людскому некое ключевое положение в мироздании. Но заметьте - это не подразумевает какого-либо нашего превосходства перед иными расами Космоса и никак не ставит нас в положение Божиих любимцев. Генерал, решая, откуда начать наступление, не выбирает самый красивый пейзаж, самое плодородное поле или самую привлекательную деревню. Христос родился в хлеву не потому, что хлев является наиболее удобным или почётным местом для рождения.
Имей мы такое Божие поручение, контакт между нами и прочими расами во Вселенной, конечно, не стал бы для них катастрофой. И если бы мы не пали, всё тоже могло бы быть по-другому.
Какая мечта - обмениваться мыслями с существами, чьё мышление имеет иную органическую основу (другие чувства, другие потребности), не завидовать интеллекту, который, возможно, превосходит наш (но с терпением и любовью снисходит до нашего уровня); самим снизойти с пониманием и любовью, если доведётся встретить невинных существ, похожих на детей, которые никогда не смогут стать такими же сильными и умными, как мы; привязываться к обитателям других миров той особенно острой и глубокой привязанностью, которая так легко возникает именно между непохожими друг на друга созданиями - какая прекрасная мечта!... Но не обманывайтесь. Это сон, мираж, грёза. Мы - падшие.
Мы отлично знаем, как род человеческий поступает с чужаками. Человек уничтожает или порабощает всё, что встречает на своём пути. Более цивилизованные народы убивают, порабощают, обманывают и развращают дикие народы. Неодушевлённую природу человек превращает в отходы и прах. Конечно, есть люди, которые этого не делают. Но это не те, кто, скорее всего, станет нашими первопроходцами в космосе. Нашими посланниками в новых мирах станут завистливый и жадный искатель приключений и безжалостный технический эксперт. Они будут поступать так, как всегда поступали наши сородичи. Что будет, если они встретят существ, которые слабее их, могут рассказать наши чернокожие и краснокожие братья. Если же они встретят существ, которые будут сильнее - будем откровенны, этим существам придётся их уничтожить.
Интересно, как бы всё сложилось, если бы мы встретили непорочную расу. Поначалу, конечно, мы бы отлично провели время, глумясь, обманывая и эксплуатируя её невинность, но я сомневаюсь, что наша полуживотная хитрость смогда бы долго противостоять божественной мудрости, самоотверженной доблести и полному единодушию.
Словом, если нам суждено когда-нибудь встретить разумные существа иной природы, я больше ожидаю практических, а не теоретических проблем. Конечно же, при малейшей возможности мы совершим против них все преступления, какие только сможем, какие уже совершили против своих собратьев, отличающихся чертами лица и цветом кожи; и тогда само звёздное небо станет для мучительным, невыносимым зрелищем, на которое мы уже не сможем взирать без чувства невыносимой вины, мучительной жалости и жгучего стыда.
Конечно, пресытившись развратом и эксплуатацией, мы предпримем запоздалую попытку что-то исправить. Возможно, мы пошлём им миссионеров. Но можно ли доверять даже нашим миссионерам? "Револьвер и Евангелие" нередко отлично сочетались друг с другом. Святое желание миссионера спасать души не всегда отличалось от высокомерного назойливого зуда "цивилизовать туземцев" (как мы их называем). Смогли бы наши миссионеры хотя бы распознать непорочную расу, если бы встретили её? Не принялись бы навязывать созданиям, не нуждающемся в спасении, план спасения, предназначенный Богом для нас? Не принялись бы осуждать как грехи те отличия в поведении, которые вытекают из духовной и биологической сущности непонятных для нас созданий, которых благословил сам Бог? Не попытаются ли они учить тех, у кого самим следовало бы учиться? Ох, не знаю, не знаю...
Что я точно знаю, так это то, что здесь и сейчас, в качестве единственной возможной практической подготовки к такой встрече, мы с вами должны твёрдо противостоять любой разновидности теологического империализма. Это будет нелегко. Нас назовут предателями собственного биологического вида. Нас будут ненавидеть почти все люди, и даже некоторые верующие. Но мы не должны отступать ни на дюйм. Возможно, мы потерпим неудачу - но давайте погибнем, сражаясь за правое дело. Наша верность должна быть отдана не нашему биологическому виду, а нашему Богу. Те, кто являются или могут стать Его детьми - и есть наши настоящие братья, даже если у них чешуя, панцири и бивни. Значение имеет не биологическое, а духовное родство.
Так что давайте поблагодарим Бога за то, что мы ещё очень далеки от возможности экспансии в другие миры.
Я и раньше задавался вопросом, не являются ли огромные астрономические расстояния некоей предусмотренной Богом карантинной мерой. Может быть, они предотвращают распространение духовной инфекции, исходящей от нашего падшего вида. Но пока что мы очень далеки от предполагаемых богословских проблем, которые может вызвать контакт с иными видами разумных существ. Эти виды, скорее всего, не существуют в природе. В настоящее время нет ни единого доказательства, что они существуют. Все наши рассуждения - не что иное, как то, что логики назвали бы аргументами от "условной вероятности" - аргументами, которые начинаются со слов "Вполне естественно предположить", "Эта аналогия наводит на мысль" или "Будет слишком самонадеянно исключить..." Всё это хорошо выглядит на письме и красиво звучит. Но кто, кроме окончательно чокнувшегося игромана, рискнул бы в обычной жизни поставить хотя бы пять долларов на событие столько исчезающе малой вероятности?
Однако, как мы только что показали, проблему создаёт не само по себе существование этих созданий. Ведь нам сначала нужно будет удостовериться, что это виды падшие; затем, что они не были или не будут искуплены известным нам способом; и наконец, что никакой другой способ искупления тоже для них невозможен - и только тогда богословские вопросы встанут перед нами в полный рост. Хорошо бы наша вера никогда не сталкивалась с более серьёзными трудностями, чем эти все эти предполагаемые фантомы.
Если я правильно помню, святой Августин в своё время задавался вопросом о выработке богословской позиции в отношении сатиров, антиподов и других мифических полулюдей. Он решил, что с ответом можно подождать, пока мы не удостоверимся, существуют ли такие создания вообще. То же самое можно сказать и о космических расах.
"Но давайте представим, - скажете вы. - Давайте представим, что все эти неудобные для вас предположения окажутся правдой". Я могу лишь заявить, что убеждён в обратном, и с годами это убеждение стало для меня непреодолимым. И христиане и их противники снова и снова ожидают, что какое-нибудь очередное научное открытие либо превратит нашу веру в научное знание, либо окончательно докажет её абсурдность. Открытий позади уже много, ни ничего подобного опровержению христианства до сих пор так и не произошло.
То, во что мы веруем, всегда остаётся теоретически возможным, но никогда не становится окончательно доказанным или отвергнутым. У меня есть подозрение, что, когда это перестанет быть так, наступит конец света. Мы предупреждены о том, что совершенно неопровержимые доказательства ложности христианской веры, доказательства, которые смогут ввести в соблазн (насколько возможно) даже избранных, будут даны только с приходом Антихриста.
Но после этого другая сторона предъявит свои совершенно неопровержимые доказательства.