|
|
||
Праздник Разбитых Зеркал
Борт межсистемного Эксплорер-5, 1 мая 2??? года. 19:00 по Гринвичу.
Алек Дайс ушёл хлопнув дверью.
Вернее, ничего подобного не было. Невозможно хлопнуть дверью, если она - автоматический шлюз, который открывается в тот момент, когда ты наступаешь на скрытый датчик, и бесшумно затворяется за тобой, смыкая зубы-защёлки, похожие на челюсти огромной акулы. Но сейчас было иначе. И собравшимся в комнате отдыха космонавтам - всем до одного - вдруг показалось, что всё было именно так.
Алек Дайс ушёл хлопнув дверью.
За ним остался эфемерный, никем не видимый след. Так бывает, когда человек исчезает из вида, но его присутствие - вернее, воспоминание о присутствии, - ощущается настолько живо, почти физически, что даже самые убеждённые материалисты начинают подозревать в себе несколько более глубокую, нежели просто материальную сущность. Присутствие... Молчание людей по эту сторону двери. Оборванный на полуслове разговор. Мысли, которые никак не могут оформиться и превратиться в звуки, словно им кто-то запретил. Неожиданная, резкая, давящая на уши тишина, в которой - лишь дыхание людей, осторожное и несмелое, и приглушённый рокот ракетных двигателей, которым всё равно: они безо всякого смущения пожирают топливо, расстояние и время. И, возможно, это было сущей ерундой, не заслуживающей внимания; возможно, где-то так и было бы, но только не здесь. Не за сотни миллионов миль от Земли. От дома. От таких простых предметов, как ужин с семьёй, как вечерняя прогулка, как тёплая постель или поездка за город в воскресенье. Как сотни миллионов подобных предметов - по одному на каждую милю их пути. Туда и обратно. В зияющую черноту звёзд, туманностей, астероидов, метеоритов, дыр...
Звёзды. Они кажутся такими приветливыми и манящими оттуда, с Земли, а здесь они - пустыня, которой не видно конца. Здесь они пробуждают ярость, и вместо света - приятного голубоватого света, который так привычно видеть там, дома, - источают холодный огонь одиночества. Флюиды буйного помешательства, от которых не спасает даже мощная обшивка корабля.
Долгая, долгая, долгая жизнь...
А они всё молчали. Шесть человек, понуро глядящие кто куда - друг на друга, в иллюминаторы, на гладкую поверхность стола. Их взгляды скользили. Медленно. Размеренно. Едва заметно. Мало движения, совсем нет силы, зато есть эмоции. Много-много эмоций, но не снаружи, а внутри. Как-то наступит этот день, когда они вырвутся на свободу, эти эмоции, все разом, по неписаному закону равновесия между внутри и снаружи. Как-то прорвёт эта плотина, и затопит их всех разом, в один миг, так что они не успеют опомниться прежде чем сделают последний вдох. Полные лёгкие дерьма, полные вены испепеляющей ярости. Своей собственной ярости. Своего собственного дерьма. Но не сейчас. Позже. Неизвестно когда, но значительно позже - может, об этом знает электронный календарь на стене? А сейчас всё спокойно, всё иначе и, можно сказать, хорошо - сию минуту, микроскопическое мгновение их натурального бытия...
...Они все сумасшедшие. Все до одного, это несомненно, и они это знают. Космос сделал их такими: по возвращении их всех ждёт комфортабельная палата в специализированном сумасшедшем доме, который почему-то называется Реабилитационный центр НКА. Там они проведут остаток своей жизни, потому что для нового рейса будут слишком стары, а вместе с остальными людьми им жить никак нельзя, потому что к тому времени они окончательно свихнутся и превратятся в самых настоящих классических параноиков и шизофреников. И об этом они тоже знают. Их всех ждут симпатичные дурдомовские комнатушки с клетчатыми окнами и телевизионной стеной с двумя каналами. По первому - русские мультфильмы, а по второму - Лебединое озеро. В перерывах по обоим каналам - Покайтесь господу с улыбающимся мальчиком лет сорока. Для каждого экипажа новый мальчик, но каждый мальчик - для таких же сумасшедших. Символично и мерзко, и кровь холодеет от безысходности. Целая философия мальчиков, вечная и необратимая, как ядерный распад. Хватает и этого. Ох, как хватает!
А тут ещё и Алек Дайс ушёл хлопнув дверью...
Как будто ему что-то должны!..
- Что он себе вообразил?! - воскликнул М. М. Гоббс, возмущённо разводя жирными ладонями. (Соевые оладьи на обед. Его противное, улыбающееся лицо и третья порция добавки. Пластилин.) - Младший сержант! Навигатор третьего класса! Космический техникум, медь его ёрш! С какой, спрашивается, стати ему должны что-то рассказывать?!
- В самом деле! - поддержал его Миддельсон. - Кока-кола на губах не обсохла, а туда же... - и чуть осёкшись. - Я, может, тоже не всё знаю. И не лезу... куда не следует. Ведь так я говорю, капитан?
Капитан был самым сумасшедшим из них. Должно быть, потому что знал о цели их путешествия. Он молчал. Медленно. Размеренно. Ящерица после зимней спячки. Тусклое холодное солнце пробудило её, но ещё недостаточно хорошо для того чтобы оживить хладнокровное тело. Медленно и размеренно. Его глаза переползают с одного предмета на другой, и между этими предметами нет никакой связи. Капитан молчит, греет хвост на солнце, греет окоченевшее тело. Взгляд наркомана между дозами, тусклый, скупой и безжизненный. Но на корабле нет наркотиков - только бесконечные разговоры и раздоры, пожизненные малосмысленные междоусобицы на предмет надлежащей стороны разбиваемого яйца.
Моуди, непонятно почему, вдруг встал на сторону Дайса. Из чувства отрицания, должно быть: ведь должен же кто-то быть и по ту сторону баррикад.
- А что плохого? - спокойно возразил он. - Алек - член команды, и по-моему он имеет право знать хоть что-то. Мы здесь один коллектив, так почему кто-то должен знать меньше других? В конце концов, мы рискуем своими задницами ради этого!
М. М. Гоббс и Миддельсон заняли оборону.
- Да он щенок ещё! Зачем ему это нужно?
- Планка упадёт, ещё вытворит чего-нибудь!
- Как ты можешь его защищать?
- Корчит из себя принцессу, медь его ёрш! Ушёл, видите ли...
Кампанелла, доныне молчавший, тоже решил не отставать и вставить словцо.
- Они правы, Моуди. Ему это ни к чему, - сказал он. - А если это ни к чему, значит это и вовсе не нужно, вот так я считаю.
Последнее умозаключение Кампанеллы показалось обвинителям настолько значительным и исполненным философского смысла, что они на некоторое время умолкли, ограничившись одобрительным квохтанием. Их лица были довольными и не в меру улыбчивыми. Капитан осмотрел их всех удивлённым взглядом - очень медленно - пожал плечами и, поджав губы, принялся рассматривать ногти на пальцах рук.
- А что это ты, Моуди, так резво бросился на защиту нашего общего друга? - продолжал атаковать М. М. Гоббс. - Уж не уговорил ли ты его лечь к себе в постель? А?
По ряду прокатился непонятный ропот. Первые пару лет полёта он состоял из компонентов гражданского омерзения и осуждающих гиков, но теперь в нём была только ничем не прикрытая зависть. Зависть, скрытая под притворным осуждением - и ничего больше.
- Что за глупости ты городишь?! - возмутился Моуди, хотя и не настолько решительно, как того требовала ситуация. - И вовсе я не бросился на защиту. Просто он имеет право знать. Так ведь, капитан?
Тот встрепенулся, посмотрел на Моуди, словно собираясь что-то сказать, потом как будто забыл и снова принялся меланхолично созерцать свои ногти. Его лицо не выражало никакой солидарности со внешним миром.
- Так ведь я говорю? - обращаясь, должно быть, к доныне молчавшему Бенкеру. Тот утвердительно кивнул Моуди в ответ.
- Пункт 68.2.12 Космического Кодекса гласит: Каждый член экипажа космического судна, независимо от звания и выполняемых функций, имеет право доступа к информации о цели полёта, маршруте судна и другим данным любого рода, не отнесённым к группам секретности, к которым это лицо не имеет доступа соответствующей группы секретности. У нас на судне нет ничего секретного, так что я не вижу никакого спора. Нужно всё ему рассказать.
- Да и сами мы не всё знаем, - снова включился Моуди. - Если не сказать, что мы вообще ничего не знаем.
- Но и не лезем куда нас не просят, - возразил Миддельсон, размахивая нонадэкаэдром Рубика.
- Разве в этом дело, что он имеет или не имеет право? Он ведь ведёт себя по-свински! Принцесса, медь его ёрш!..
- Да! - вставил Кампанелла. - Требует от нас чего-то... Как будто мы ему что-то должны!..
- Давайте голосовать! Голосовать! - кричал раззадоренный Миддельсон. - Демократия!
- Нет! - так же живо кричал ему М. М. Гоббс. - Драться на кислородных подушках! Кто победит, тот и прав!
- Тянуть жребий! - выкрикивал Кампанелла.
- Читать закон! - негодовал Бенкер.
- Открывать архив без разговора! - настаивал Моуди.
И кто знает, сколько мог бы продолжаться этот бедлам и к чему он мог бы привести, если бы не капитан.
Его кулак яростно громыхнул по столу.
Все замолчали и расселись по прежним местам, виновато повесив головы. Снова тишина. Кажется, слышен шорох мечущихся за иллюминатором звёзд. А может, это двигатель? Он шумит так тихо, он хочет оставаться незамеченным. Лепечет, шепчет что-то своё. Он там, снаружи. В другом мире. Да и нет до него никому никакого дела, просто эта тишина...
- Завтра, - сказал капитан. - Завтра в шесть у меня в рубке. Собирайтесь все. Я вам всё расскажу.
Рассмотрев их озабоченные лица, он добавил.
- И Алек Дайс тоже.
Капитан встал, расправил свой мундир и величаво проследовал к выходу. Уже за дверью шлюза он остановился и обернулся, подозрительно вглядываясь в их лица.
- Эй, вы! Никто не видел мой пинг-понг?
Все одновременно покачали головами в знак отрицания.
- Странно...
Он нахмурился и ушёл. Дверь за ним беззвучно закрылась.
Они решили сыграть в шашки.
Пятая планета Беты Южного Креста, 2 мая 2??? года. 5:32 по Гринвичу.
Только что наступило утро. Но когда первый архон поднялся в небо, отбросив на поверхность огромную размытую тень, Пента, казалось, снова погрузилась во мрак.
Тысячами своих зорких глаз архон сверлил рдеющее небо над собой. Сотнями могучих крыльев он поднимал своё огромное, похожее на внезапно ожившую скалу тело всё выше и выше, снова и снова всматриваясь в постепенно светлеющую высь.
Он искал ракету. Он ждал её, так же, как её ждали остальные. Но ракеты не было; по крайней мере, её не было в пределах Размиса, это точно. И архон, покружив некоторое время над поверхностью Пенты, опустился на поверхность и скрылся в пещере, для того чтобы ждать.
Архон умел ждать.
Дневник капитана межсистемного Эксплорер-5 Дино Сполдера.
Второе мая 2??? года, 19:24 по Гринвичу, если верить электронному календарю. А я ему не верю. на этом корабле вообще никому нельзя верить, тем более электронным календарям: их сделали на Земле, специально для нас, а значит они врут - они просто не могут не врать, если сделаны специально для нас.
Но дело не в этом. Сегодня - только что - рассказал экипажу о цели нашего полёта, как и обещал. Они мне не поверили. Решили, что я тоже вру. Интересно, что ещё они могли подумать, если сами всё время врут? Поэтому, наверное, и не поверили. Как будто мне больше нечем заняться кроме того, чтобы выдумывать и рассказывать им дурацкие истории о драконах, или архонах, или как их там бишь...
(...Несколько строк записаны неразборчиво... )
...Они так и норовят вытворить какую-нибудь гадость. Украли и спрятали мой пинг-понг - наверняка этот пройдоха Миддельсон со своим дурацким нонадэкаэдром. Ходят за мной и смотрят, где я потеряю бдительность и дам слабинку, чтобы воспользоваться этим.
Бенкер наверняка что-то задумал. Он всё время молчит, говорит очень редко, как будто обдумывает какой-то план. И Кампанелла тоже с ним заодно, хоть они и ссорятся всё время, но это только для отвода глаз, чтобы я ни о чём не догадался. Но не так всё просто как им кажется! Возможно, они попытаются отравить меня. Я просчитал и эту возможность: всю еду незаметно выбрасываю в мусор; ем только то, что сам беру на камбузе. То, что запечатано и что невозможно отравить. Сбросил несколько фунтов, но это не беда. Лучше быть худым, чем мёртвым...
29 сентября 2??? года. А может, уже давно четвёртое тысячелетие? Вот уже несколько месяцев я не выхожу из своей каюты, чтобы не попадаться им на глаза. У меня здесь всё есть - мультипликатор, довольно большие запасы провизии и холодильник. Сегодня они избили Дайса: я слышал через дверь. Наверное, за то, что из-за него они узнали о цели полёта. Они наверняка убьют меня, если, конечно, достанут. Но не так уж это просто: я подвёл напряжение к двери. Пусть только попробуют!..
Дневник М. М. Гоббса.
30 сентября 2??? года. Вчера мы избили Алека Дайса. Не знаю за что - теперь мне даже странно вспоминать об этом. Не понимаю что происходит с нами всеми, но мне кажется, что это ненормально. А иногда так не кажется...
8 декабря 2??? года, или что-то около того - давно не смотрел на календарь. Этот полёт никогда не закончится. Капитан свихнулся; не выходит из каюты с мая месяца, бормочет что-то как полоумный. Я случайно нашёл его пинг-понг: он был в сортире, под кучей старых тряпок. Наверняка он сам спрятал его там, а потом решил, что мы его украли.
Мы попытались вернуть его, но капитан только орал на нас через дверь и всё угрожал чем-то. Кампанелла попытался открыть дверь, но его так звиздонуло током, что теперь он несколько дней проведёт в лазарете...
31 декабря 2??? года, 23:55. Новый Год. Боюсь оставаться в темноте: за мной постоянно кто-то следит. Может, кто-то из наших, но скорее всего нет. Всё равно, на всякий случай я стараюсь избегать их компании. Сейчас они в комнате отдыха, отмечают праздник и ржут как сумасшедшие. Всё говорят о чём-то; возможно, обо мне.
Нужно последовать примеру капитана, но у меня нет мультипликатора, а без него много провизии не унесёшь...
Дневник Генри Моуди.
Март или апрель 2??? года, не знаю точно. Может быть уже май, хотя вряд ли. Они пытались спуститься ко мне сквозь потолок, но я не позволил. В прошлый раз им это удалось: они едва не убили меня, но я успел спрятаться под кроватью. Просто повезло - не заметили. Забрали телевизор и ушли так же бесшумно как и появились. Кампанелла сказал что у меня не было никакого телевизора, и что в космосе вообще не бывает никаких телевизоров, но он просто не в себе. Всё твердит про какой-то космос: ему кажется, что мы - космонавты. Совсем сошёл с ума, бедный малый...
2??? год, 5 мая. Бенкер не пустил меня на улицу. Что он себе вообразил, этот кретин?! Разбил мне бровь, сволочь...
Мне так не хватает свежего воздуха. А они уже научились проходить сквозь стены. Я не хочу больше здесь находиться: это опасно. Скоро от них вообще негде будет спрятаться. Хочется свежего воздуха. Я заткнул отдушину тряпкой и заколотил досками, чтобы они больше ничего не могли с собой унести. А двери плотно закрыл. И, наверное, больше не выйду отсюда: буду сидеть и смиренно ждать своего часа...
Дневник Абрахама Бенкера.
25 июня 2??? года. У нас несчастье. Моуди умер у себя в каюте. Задохнулся. Он целый месяц никого к себе не пускал, болтал о каких-то призраках. Мы не думали - никто из нас не думал, что всё может так закончиться, но вскоре Моуди перестал обращать внимания на наши воззвания к его здравому смыслу. Через неделю это стало казаться странным, и мы с Кампанеллой вырезали дверь автогеном. В каюте оказалась забитой отдушина. Моуди задохнулся, в этом нет никаких сомнений: он весь синий...
26 июня 2??? года. 13:00. Мы похоронили Моуди в гидропоническом саду. Рассказали об этом капитану, но его это, кажется, мало волнует. Он отказался выходить. Кампанелла говорит, что видел как капитан несколько раз впускал к себе Дайса. К чему бы это?..
28 октября 2??? года. Капитан, наконец, вышел из своей каюты. На нём лица нет...
Бортовой журнал Эксплорер-5.
29 октября 2??? года, 7:11 по Гринвичу. Вход в систему Беты Южного Креста. Принял: навигатор первого класса, старший помощник капитана Абрахам Бенкер. Бортинженер Арк Миддельсон, навигатор второго класса Томас Кампанелла, навигатор третьего класса Алек Дайс. Проложен курс к объекту 5 Беты Южного Креста...
Пятая планета Беты Южного Креста, 29 октября 2??? года. 7:12 по Гринвичу.
Архон заметил космическое тело на границе Размиса. Это была долгожданная ракета: он не мог ошибаться. Он не имел права на ошибку. И громкий до умопомрачения, душераздирающий клич вырвался из его мощной, покрытой массивным панцирем груди.
Архоны расправили свои могучие крылья и разом взмыли в воздух, и уже не думали опускаться вниз, пока ракета не приземлится. Пока они не получат того, что так долго ждали. Немыслимо долго, неизмеримо долго - всю свою жизнь...
Несмотря на знойный полдень, на Пенту опустилась беспроглядная тьма. Архоны полностью преградили путь свету своими телами. Немыслимые многотонные громады, архоны исполняли свой танец на границе неба и пустоты, и было в этом танце что-то странное, если бы кто-то из людей мог видеть его со стороны. Это был танец, в котором рождалась - скоро должна была родиться - новая жизнь. Потому что приближалось время их истинного предназначения. Приближался Праздник Разбитых Зеркал...
Пятая планета Беты Южного Креста, 30 октября 2??? года. 0:53 по Гринвичу.
На этой планете светило очень странное бордово-красное солнце. В остальном вс было нормально, даже воздух.
- Что они делают, капитан? - спросил Алек. - Вы что-нибудь понимаете?
- Ты сам увидишь... - мрачно ответил Сполдер. И секунду спустя добавил. - Что-нибудь понимаю. Но не забывай, что я здесь тоже впервые... Давай разгружай. Кампанелла, твою мать, ты что в гостях?! Давай тащи мультипликатор.
Алек Дайс бессмысленно хлопал глазами; они сверлили Сполдера словно рентгенаппарат, но безрезультатно. Капитан молчал. И делал это по прежнему очень мрачно. Похоже, он не собирался больше ничего говорить.
- Так они что, действительно?.. Капитан... - Алек выглядел не то чтобы удивлнным - просто обалдевшим. - Сэр... Что мы им привезли?..
Кампанелла приволок мультипликатор и включил его. Через несколько секунд на равнине образовалось нагромождение из упакованных тюков.
Капитан повернулся к остальным.
- Вы не могли мне поверить, когда я вам сказал? Смотрите! Можете пойти убедиться!
Он сел на чрно-синюю траву и замолчал.
Команда смотрела на него глазами, полными странного, беспричинного, по сути, ужаса. И непонимания.
- Сэр, это что, действительно зеркала?!... - тихо спросил Бенкер.
Капитан молчал.
- Но почему?! - взорвался Дайс. - Зачем?! Мы угробили свою жизнь на то, чтобы привезти этим долбанутым драконам полтора миллиона тонн зеркал?! Мы проделали этот путь в сотни миллионов световых лет только для того, чтобы этим крылатым тварям было удобнее бриться?!...
Дайс плакал. Бессильно плакал. Никто не пытался его успокоить или помочь ему - хотя бы попытаться помочь хоть как-то: какой в этом смысл? Каждый из них чувствовал то же самое. Они с самого начала знали, что у них нет жизни, но то, что она потрачена таким бредовым образом... Это хуже смерти. Гораздо хуже.
Молчание, разбавленное тихой истерикой Дайса, длилось около получаса. Затем воцарилась полная тишина - только ветер шелестел в зарослях черно-синей травы под ногами.
Первым нашелся капитан.
- Нам нужно будет приземлиться на другом материке и забрать груз радия... - он грустно ухмыльнулся. - А насчет зеркал... Смотрите.
Капитан указал на небо. И все удивленно подняли головы, щурясь от красного солнечного света.
Архон, исполненный гордости и счастья, медленно опускался вниз, купаясь в восходящих потоках теплого воздуха. Так случилось, что именно на него пал Жребий Двенадцати Кад, и он получил право первым из всех выполнить Предназначение. И он был горд. И был счастлив. И медленно и величаво спускался вниз, чтобы исполнить волю судьбы. За ним будут миллионы архонов, но он - первый из них...
Он протянул свои мощные поды, взял Зеркало и взмыл в воздух.
Каждый архон знает что нужно делать с Зеркалом когда приходит Праздник Разбитых Зеркал. Нужно взлететь как можно выше - там, где трудно дышать, а огромные горы Пенты превращаются в маленькие полосы. Там легче всего познать любовь... И вот он разрывает пленку своими могучими подами, и перед ним - Зеркало. Архон видит себя в нем! Он красив. Бог мой, он невероятно красив, и он безнадежно, беспамятно влюбляется в себя с первого взгляда! Так и должно быть: это и есть Предназначение. Архон умеет любить так, как никто во Вселенной - с полной самоотдачей, так, что сам перестает существовать, отдавая и свое тело, и Суть Размиса - основу жизни - предмету своей любви. А поскольку это он и есть, он счастлив, невероятно счастлив: Архоны умеют быть счастливыми; они существуют для того, чтобы одну-единственную секунду из пятидесяти миллионов лет жизни быть счастливыми, но зато как! И в следующую секунду его огромное влюбленное сердце разрывается, не выдерживая этого невероятного чувства - Архон умирает мгновенно, Архоны умеют умирать так, как этого не умеет никто во Вселенной. Он камнем падает вниз, на скалы Пенты, и разбивается в тщет, в ничто, в миллиард красно-черных брызг. Его кровь некоторое время блестит в лучах красного солнца Размиса, вместе с осколками разбитого зеркала, и вдруг Пента погружается во мрак, когда миллионы Архонов взмывают в воздух, чтобы сжать в своих подах желанные Зеркала и выполнить Предназначение...
Земля, Реабилитационный Центр НКА. 16:00 по Гринвичу. 1 марта 3??? года.
- ...И тогда я понял, - сказал Дайс. И замолчал. Седой старик. Длинная седая борода, сморщенное лицо. Он посмотрел на десяток пар уставившихся на него детских глаз и улыбнулся. Экскурсия... Возможно, здесь есть будущие космонавты - как знать?..
- Что вы поняли, сэр? - нерешительно спросила девочка в светящемся антроликитовом платьице.
- Ах, да, - всполошился Дайс. - Я понял...
Где-то минуту он молчал, напряженно вспоминая что-то. Дети терпеливо ждали.
- Ах, да, конечно... Я понял... - он напряженно засопел и взялся за голову. - Тебя как зовут, золотце?
- Тэя, - ответила девочка.
- Тэя, у тебя есть зеркальце?
- Да, конечно.
- Дай его мне, пожалуйста.
Она порылась в своем апространственном кумуляторе, извлекла оттуда маленькое зеркальце и протянула его Дайсу.
Некоторое время он просто молчал, вертел его в руках.
- Знаете, на самом деле я понял это гораздо позже. Уже здесь, в НКА, - сказал, наконец, он. - На самом деле мы чем-то похожи на этих Архонов...
- Я думал, они похожи на драконов... - задумчиво сказал один мальчик. - Так что, они похожи на нас?
- Да, очень похожи, - ответил Дайс. - Но внешне они, конечно, больше похожи на драконов. А суть у нас одна и та же. Суть Размиса... Их Судьба, одна на всех, похожа на каждую из наших судеб. Просто наши судьбы не кажутся нам такими дикими и нелепыми. Мы просто никогда не думали о Предназначении - вот и все. Возможно нам не хватает для этого нескольких десятков миллионов лет... А может быть у меня просто был шанс посмотреть на нашу собственную жизнь со стороны, увидеть в этой абстракции ее страшную суть... Для чего мы живем, Тэя?
- Чтобы жить, - не задумываясь ответила девочка.
- Вот именно, Тэя. Молодец, лучше и не скажешь: чтобы жить. И Архоны живут, чтобы жить. Разве мы не похожи? Живут чтобы жить, а умирают - чтобы умирать. И их жизнь, и наша... - Дайс запнулся и удрученно покачал головой. - Ох, дети... Просто Архоны придумали себе Предназначение, отличное от нашего. Только и всего... - он задумчиво погладил свою бороду. - Ты позволишь мне оставить у себя зеркальце, Тея?
- Да, сэр, конечно. Мне будет очень приятно знать, что у вас остался мой подарок. Вы - настоящая легенда, Герой Космоса... Вот только я ничего не поняла из того, что вы говорили о какой-то сути...
Он привлек ее к себе и обнял за плечи.
- Ох, деточка, я день и ночь буду молить всех живых и мертвых богов о том, чтобы ты никогда - слышишь? - никогда не узнала об этом.
Дети окончательно перестали что-либо понимать.
- Ну что же, вам, наверное, уже пора на занятия, а я вас тут держу... - сказал Дайс.
- Нет, что вы, у нас свободный день! - хором закричали дети. Их пронзительные звонкие голоса почему-то подействовали на старого Дайса как бальзам.
- Расскажите нам еще что-нибудь, - попросил один из мальчиков.
- А Архоны умеют говорить? - спросила Тэя.
Дайс широко улыбнулся.
- Умеют ли Архоны говорить? Это хороший вопрос, девочка. Очень хороший вопрос...
Дайс, наконец, нашел в себе силы и взглянул в зеркальце.
Некоторое время он просто сидел и смотрел в него, улыбаясь. И на его старом сморщенном лице какими-то странными и никому не понятными переливами играло счастье. Да, он был счастлив, этот причудливый старик. Кажется, нормальное живое существо просто не может быть таким счастливым - ни одно во Вселенной. И в следующую секунду - спустя всего лишь одно короткое мгновение, - он рухнул на стол.
- Боже, он умер, - тихо сказал мальчик, пощупав его пульс. - Он мертв. Кто-нибудь, позовите санитаров...
Июнь 2001 г.
|