Старый деревянный стол по всем деревенским стандартам был еще тем ветераном. Доски от сырости и морозов вздулись и почти насквозь прогнили, пара ножек бесследно исчезла, отчего опорой который год служили горой составленные ящики. Одного возраста со столом. Такие же разваливающиеся и хилые. Двуногий косой калека на гнилых костылях. С краев откровенно не хватало огромных щеп, углы давно чем-то сбиты, а выщерблинам и трещинам нет счету. В щели то и дело проваливались вилки-ложки, а иногда и бесценные папиросы с мундштуком. Несмотря на пожилой возраст, стол стоял, и заваливаться совсем не собирался. Стоял у виноградника, между бахчой и малиной, аккурат под навесом. Это тебе и кабинет личный, и мастерская со столярной, и потрошильный стол вкупе с обеденным. Баба на нем не одну пернатую душу на тот свет определила. Да и домино с соседями - вещь нужная и без стола - бесполезная.
Слегка опершись на раскидистое вишневое дерево, он уверенно выдерживал литровую бутылку самогонки, пару советских граненых стаканов, тарелку наспех рубленого мыльного сала, добрую кучу лука-порея и двух интересных собеседников.
- Ты чего смотришь на нее? Пей, - старый трухлявый дед с необыкновенно живыми и по-юношески яркими глазами, жадно облизывая жиденькие серебряные усы, поднес стакан к губам, - если смотреть будешь, она-то сама в рот не запрыгнет.
- Скажу, запрыгнет, - собутыльник откровенно сомневался, вращая полный до краев стакан перед глазами, - на чем ты, говоришь, гнал?
- Да, как всегда, варенье из погреба скисшее, закваски чуть для браги и мука. Пару жменей. Ну, сахар - само собой. Натурпродукт.
- Почти не пахнет.
- Так ты и не нюхай. Ты пей. Залпом, мягко пойдет. И не смотри, что мутная малость. Мутная - она самая полезная.
- Твоими бы устами, дед. По стакану и идем, мне таких, как ты, еще двадцать человек. За день бы управиться, никого здоровья не хватит.
- Ну, тогда за здоровье, - опрокинув махом в себя и поморщившись усами, дед буркнул что-то нечленораздельное и закинул несколько кусков сала в беззубый рот. Те на солнце успели поплыть и слипнуться, но закусить - дело святое, - Оно сейчас как, в магазин за дрожжами уже не набегаешься, ноги не те, да и привозить стали редко, - прожевал, смачно облизнувшись, - а вот пить - всегда пили. Вон, - он махнул рукой в сторону огорода, где две пятнистые толстобокие козы наглым образом обносили соседские кусты смородины, - прижмет, и на козлином дерьме выгоним! Выпьем, захмелеем, протрезвеем и снова выгоним! И не хуже этой будет, гарантирую.
- Даже не сомневаюсь, - собеседник хрюкнул и наконец-то проглотил. Зажмурился на мгновение и тут же быстро - быстро, словно земля под ногами раскалилась докрасна, застучал маленькими черными копытцами, выбивая густое облако пыли.
- Ну, как тебе, чертяга? Хорош первачок? Дернуло внутри, зачесались потроха, да? - дедуля явно выпрашивал похвалу своему продукту, успевая разливать по второй, - ты закусывай - закусывай, а то пять минут и в крыжовник загремишь. По себе знаю. Меня бабка пару раз там находила, потом рассказывала, что спал аки младенец в люльке. Так со двора сперва гусей покрали, пять штук, а потом и топор с лопатой утянули, ироды проклятые. До сих пор не нашел. Пусть им пусто будет. Три двора и два вора...
- Господи, что это за жидкость!? Откуда святая вода в ней?! - черт натурально прослезился, вскочил со стула и схватился волосатыми корявыми руками за горло. Маленькие черные глаза-пуговки в одночасье стали похожи на два огромных блестящих медяка, черный бархатный пятак раздулся, смахивая на спелую фиолетовую сливу, - ты чем меня опоил, старый пень? Отвечай!! - голос у лукавого изменился, захрипел, засвистел, захрюкал, тугой кашель вырвался из его грудной клетки вместе со стонами и мольбой! Хвост с маленькой пушистой кисточкой на конце стрелой взмыл вверх, а рога, прятавшиеся доселе в копне черных кучерявых волос, в одно мгновение выросли и загорелись ярким синим пламенем.
- Воды!! Дай воды! - через минуту черт уже истерично верещал, мотыляя головой из стороны в сторону, хлопая козлиными ушами по щекам, будто собрался силой выбить из себя выпитое, - дай воды, проклятый! Помру же сейчас!
- Ты? Помрешь? Да помирай, ради Бога, - старик довольно резво опрокинул еще стакан, не закусывая, - я еще поживу, рано ты за мной пришел, черт, рано.
Взметнувшись юлой и блеснув яркой молнией, черт растворился в воздухе, оставив после себя тяжелый сладковатый запах гари и темно-зеленое мутное облако. Следующий же порыв ветра разнес остатки внеземной сущности по окрестным огородам. Почуяв недобрый дух, козы встрепенулись, огляделись и тихо заблеяли.
- Прав оказался отец Афанасий. И верно же, "чем черт не шутит", хех, - старик ухмыльнулся, закупоривая спасительный сосуд небольшой щепой, - самогонка на его святых сапогах действительно чудесная вышла, надо бы выгнать еще.