Аннотация: Пополнение в коллекцию "страшных" сказок. Очередная старая сказка на новый лад.
Чудовище для красавицы
(серия "страшные" сказки)
Пышный дворцовый сад даже в сумерках был ярок и роскошен. Светились декоративные фонари на ветках древних деревьев, переливалась тысячами бриллиантов вода в подсвеченных фонтанах. Дурманили ароматом редкостные цветы, кокетливо склоняя головки к паре, прогуливающейся по дорожке, посыпанной мелким золотым песком.
Высокий блондин с узкой талией и широким разворотом плеч был царственно хорош. Изысканные черты лица, в которых мужественность смешалась с утонченностью, свойственной древней крови, тяжелые льняные кудри, яркая синева глаз. Даже бесценные фамильные украшения - наголовный обруч, тяжелая цепь и перстни работы древних мастеров - меркли в сравнении с его красотой.
Спутница была подстать. Нежная прелесть ее тонкого стана и округлых форм, дивных очертаний розовый рот, чуть приоткрытый, словно в легком изумлении, томный свет зеленых очей и вздернутый тонкий носик - все в девушке было исполнено неизъяснимого шарма.
Вот только на личике ее застыло выражение вежливой скуки, способной убить вернее выстрела из арбалета.
- Да, Рик? - любезно, но все с той же плохо скрываемой скукой, откликнулась девушка.
Спутник нежно приобнял ее, едва касаясь пальцами, провел по щеке. Красавица не вырывалась, не отстранялась, но скука.... Стерва-скука и не думала отступать.
- Что не так, Теа? - с болью спросил молодой принц. - Что изменилось? Почему ты так холодна со мной? Неужели ты, - голос почти сорвался, но юноша нашел в себе мужество закончить вопрос, - разлюбила? Ты, любовь которой сняла заклятье, вернула мне и моим приближенным человеческий облик?
Молчание, оставшееся после вопроса, пролегло пропастью между двумя, которые были прежде столь близки. Разбивая его, девушка заговорила.
- Прости, Эрик, я не знаю, совсем запуталась... - вздохнула Теа, никогда не умевшая обманывать. - Ты очень красивый, добрый, щедрый, умный, только...
- Только?
- Я скучаю по нему, - выпалила девушка и прежде, чем Рик начал бешено ревновать к неизвестному сопернику, закончила откровенно, как на исповеди, - по тому, каким ты был, и ничего не могу с собой поделать. По твоей-его силе, по тому, как ты рычал, когда мы были вместе, по запаху такому горячему и пряному, по золотой шерсти, которую я расчесывала частым гребнем, по кисточке на хвосте, которой ты щекотал меня....
- Скучаешь, - совершенно растерялся принц.
Одно дело реальный соперник, прошлый или настоящий - с ним можно бороться, вызвать на дуэль, услать из страны, предложить денег, чтобы он сам рассорился с любимой. Но как, как бороться с призраком памяти о самом себе? Рик не знал, и, что самое скверное, не знала и Теа. Она пыталась, честно, пыталась и проигрывала. С каждым днем молодой принц все сильнее чувствовал, как теряет свою единственную любовь, ту, что ему дороже самой жизни. Она утекала сквозь пальцы водой.
- Прости, - Теа покаянно вздохнула и повинно повесила голову, черные кудряшки, будто посмеиваясь над огорчением хозяйки, весело заплясали.
Дружеское расположение, которая девушка испытывала к принцу Эрику, ни в какое сравнение не шло с бурей чувств, пробуждавшихся при одном взгляде на Львенка. Именно так она шутливо называла возлюбленного за пушистую кисточку на хвосте до того прославляемого герольдами и менестрелями мига, когда спало проклятье рассерженной феи Исольды. Мига, когда Румалия обрела принца, о возвращении коего мечтала, а она, Теа, потеряла любимого.
- Я найду способ вернуть твою любовь, - поклялся принц, касаясь губами смоляных волос избранницы. - Чего бы мне это ни стоило!
Словно ставя печать-подтверждение на его словах, в небе взорвался первый малиновый цветок фейерверка. Запечатлев еще пару пылких поцелуев на тонких пальцах возлюбленной, Эрик отправился на розыски придворного мага королевства.
Старику Альбуру нравилось наблюдать за шумным весельем молодежи. В его возрасте все жители Румалии вплоть до древних старцев воспринимались именно так, а не иначе. Придворный маг сидел на ветке громадного дуба-великана - самого большого дерева в парке, кушал соленые орешки и улыбался, созерцая людскую суету, любуясь фейерверком. Поговаривали, этот дуб уже возвышался здесь, когда ни парка, ни дворца не было и в помине.
Мальчишкой Эрик любил сидеть рядом со стариком и болтать обо всем на свете, потому знал, где искать мага, по веревочным лестницам лазать тоже не разучится. Так что, спустя пять минут его высочество в парадно-бальном облачении опустился на ветку рядом со старым Альбуром в потрепанной мантии цвета яркой синевы. Сколько себя помнил Рик, мантия всегда была такой потертой, и ни одной новой дырки и заплатки на ней не прибавилось.
Старик закинул в рот очередной орешек из стоящей рядом мисочки с отколотым краем, почесал острый подбородок, вопреки обычаям магов не уснащенный красивой длинной бородой, и улыбнулся принцу. Ветерок ласково потрепал локоны Рика и вернулся к играм с коротким ежиком волос Альбура.
- Мне нужен совет, - выдержав пару минут молчания, выпалил наследник Румалии.
Левое ухо мага дернулось, показывая внимание к собеседнику.
- Альбур, ты может превратить меня назад в чудище? - выпалил Эрик.
- Во-первых, малыш, нет, трансфигурация живых и разумных созданий не мой конек, во-вторых, возникает вопрос - зачем и, в-третьих, если ты добьешься своего, взвесил ли ты все последствия?
- Теа, - вцепился в свои локоны принц с такой силой, будто решил, что он непременно обратиться в монстра, стоит только лично повыдергать все волосы с головы. - Она любит меня того, а не это тело.
- Странная девушка, - протянул старик, разжевав еще один горько-соленый орешек. - Каждый раз, сталкиваясь с непредсказуемостью женских поступков, радуюсь, что не женился.
- Мне нет жизни без нее, Альбур, - вздохнул принц и тут же, загоревшись идеей, спросил: - А иллюзию ты наложить можешь?
- Иллюзию могу, - степенно согласился маг и тут же разочаровал вознадеявшегося было на мгновенное и элементарное решение проблемы Рика, - только бесполезно. Твоя странная девушка любит, а любящий глаз видит сквозь иллюзии, наведенные на объект любви.
- И что мне делать? - в отчаянии возопил наследник престола, пристукнув кулаком по ветке.
- Его величество Корамир мне точно жалованье урежет, - поделился с пространством догадкой Альбур и, почесав черепушку под коротким ежиком белых волос, предложил юному безумцу вполне безумный выход.
Тот принял его с готовностью, так же, как и созданное магом окно телепорта в пункт назначения - самую чащу дикого древнего леса. Там, в окружении пышных, выше человеческого роста розовых кустов, стояла башня.
Что розовые кусты не только ароматны, но и весьма колючи, Эрик понял в первый же миг, будучи перенесен в гущу особого сорта с длинными в палец шипами и целыми гроздьями мелких бутонов оттенка спелого граната. Что ж, парадного оружия принц не носил отродясь, его меч в нарядных ножнах замечательно справился с ролью косы.
Громко матерясь сквозь зубы, будущий правитель Румалии прокладывал себе дорогу к подножию башни. Зеленых сок тек реками крови, головки цветов попадали на плаху. А Рик все рубил и рубил до тех пор, пока весь потный, в разодранных остатках праздничного наряда не добрался до стен башни из фиолетового камня. До стен! Дверей тут не было, окон, исключая одно на самом верху - тоже.
- Фея Исольда! - заорал молодой принц, запрокинув голову в вечерний сумрак неба, - Фея Исольда! Светлых дней и дивных ночей! Я прошу разговора! Это вопрос жизни и смерти!
Ответа не последовало, если не считать таковым крики вспугнутых птиц, успевших устроиться на ночлег. Рик орал еще с полчаса, сломал язык на высокопарно-вежливых оборотах, чуть не растянул мышцы шеи. Тщетно! За это время птицы перебазировались подальше от безумца, а розовые кусты, порубленные вандалом, вновь сомкнули ряды. Тогда принц перешел к следующей части плана. Испытывая странную смесь стыда, азарта и опаски, его высочество совершил ряд скверных поступков.
Растоптал несколько газонов с розами у подножия башни, помочился на стену, большую нужду справил у западной стороны и, усевшись на газон с подветренной от "трудов праведных" стороны, принялся горланить похабные частушки.
Главным действующим лицом в них была, разумеется, фея Исольда. И проделки ее, если верить исполнителю, не шли ни в какое сравнение с деяниями самых рисковых дам облегченного поведения Румалии. Голос у Эрика, хорошо поставленный баритон, был не слабым, на память и фантазию принц тоже не жаловался. Концерт продолжался часа два, до тех пор, пока фиолетовые камни за спиной вдохновенного артиста не обрели плотность воды и не втянули певца внутрь.
Выкинуло буяна на каменный пол в комнате на вершине башни. Там ярко полыхали бревна в камине, в уютном кресле рядом сидела женщина и курила трубку. Исольда - ровесница Альбура - все еще была чудо как хороша. В каштановых волосах не проблескивало ни единой седой прядки, морщины не легли на лицо, зеленые глаза сверкали по-кошачьи ярко. Ноздри тонкого с аристократической горбинкой носа раздувались. Фея изволила гневаться.
Она вообще не любила принимать посетителей в башне, и уж тем более не любила тех, кто громил ее обитель и нарушал тишину. Способы наказаний у Исольды отличались дивным разнообразием, еще более дивные о них ходили слухи. Впрочем, Эрик испытывал уже нрав феи на собственной шкуре.
Именно этот факт уберег принца от немедленной суровой кары. Чем дольше живешь на свете, тем меньше стремишься к достижению благ материальных, особенно если в твоей власти получить все или практически все. Главным стимулом не существовать в серой пелене апатии, а именно жить - остается любопытство. Так вот, хам, оравший похабень под окнами и имевший наглость справить нужду у стен башни, заинтересовал Исольду. Вернее, заинтриговал вопрос мотива. Это каким же идиотом надо быть, чтобы пытаться рассердить ЕЕ - темную фею - во второй раз?
- Захотел снова в шкуру чудовища? - ледяной голос резал теплый воздух осколком стекла.
- Да! - честно и радостно брякнул Рик, приподнимаясь.
Об пол его приложило на совесть, но лежать плашмя перед женщиной, пусть даже ты обгадил ее жилье с самыми благородными целями - не позволяло воспитание. Принц в подранных розовыми кустами одеждах еще и отвесил даме придворный поклон.
Опешившая Исольда моргнула и подавилась ароматным дымом. Откашлявшись, фея аккуратно опустила трубку на поставку, и, думая, что трава от нового поставщика вышла уж больно забористая, чреватая слуховыми галлюцинациями, переспросила:
- Что?
- ДА! - рявкнул Эрик погромче, чтобы старая грымза услышала наверняка. В окнах жалобно звякнули стеклышки витража.
Теперь Исольда уставилась за принца почти с жалостью. Похоже, бедный парень рехнулся. Метаморфозы плоти и долгое пребывание в полузверином обличье не прошли бесследно для сознания.
- Мне очень надо, прошу, - взмолился Эрик и опустился перед феей на одно колено. - Фея Исольда, смилуйтесь! Или жизнь моя не имеет более смысла!
Женщина озадаченно хмыкнула, совершенно не понимая, какой глубинный смысл может обрести жизнь, если из симпатичного парня принц вновь превратится во внушающего ужас монстра.
Принц выложил темной фее все, как на духу, и уставился на могущественную волшебницу глазами, исполненными страстной надежды. Исольда, кусавшая губы все то время, пока Рик излагал ей суть горькой проблемы, таки не выдержала и расхохоталась. Давно, о как давно она не веселилась и не смеялась так, от всего сердца. Пять минут искреннего хохота, наверное, первые за последнюю сотню лет, стоили награды.
Все еще усмехаясь, фея махнула на принца рукой, проявились и сверкнули за спиной волшебницы серебристо-черные крылья. От их трепетания поднялся серо-черный вихрь, подхвативший и закруживший парня, выкручивая его наизнанку. Из башни странного фиолетового камня исчезал человек, а на ветку дуба-великана, раскинувшего лапы под звездным небом, приземлилось чудовище, в коем причудливым образом сплавлялись черты грифона, змеи и мантикоры. Ширина ветки не была рассчитана на эдакую громадину и если бы не крепкая рука старого мага, ухватившего принца за шкирку, лететь ему до земли.
- Получилось! - оскалил в восторженной улыбке клыки Рик, Раздвоенный язык мелькнул меж острых белых кинжалов.
Угнездившись на дубе, принц с хрустом потянулся, против воли радуясь позабытому ощущению мощи, тряхнул гривой, надежно обернул ветку сильным хвостом:
- Спасибо, Альбур.
- Исольду благодари, мальчик, - хмыкнул маг и добавил: - И Тею.
- И Тею, - вбирая ночной воздух, пробуя его на вкус чутким носом, различая тысячи позабытых ароматов, эхом откликнулся Эрик и признал: - Она права, моя девочка, куда больше права, чем я думал. Я уже не могу быть счастливым человеком, если был другим. Пытался, ради мамы с отцом и ради нее, а не могу. Я тоже тосковал по прежним временам проклятия. Мне удобнее в шкуре чудовища, и если Тея любит меня таким.... - Рик запрокинул массивную голову к ночному небу и издал ликующий рев. Вновь набрал полную грудь воздуха и снова заревел. В этом крике было торжество жизни, сознание собственной силы и гордость!
А к дубу, позабыв надеть туфельки, не позаботившись о подобающем платье и прическе, в одной рубашке бежала Теа. В глазах ее, о теперь-то Рик видел сквозь ночь без труда, плясало пламя надежды и искренней страсти. Она, услыхав голос любимого, неслась, не разбирая дорог.
Эрик радостно оскалился. В миг массивная, движущаяся с удивительной грацией, тень слетела с дуба. Плача и одновременно смеясь, лепеча "Ты, ты вернулся!" девушка повисла на шее своего любимого чудовища. Оно с удивительной нежностью приняло возлюбленную в объятия. Пушистый кончик хвоста игриво огладил спину невесты...
- А иллюзию я все-таки сделаю, - почесав подбородок, задумчиво сообщил ночному саду и двум счастливчикам под деревом Альбур, - государству все еще нужен наследник, а владыкам - сын. Такой, чтоб не страшно показать подданным и послам.