− Киса, соберите малину! − голос Эллы звучал вкрадчиво, но воспринимался как приказ. Властный голос и умение подчинять себе людей достались ей от бабушки Шейлы. Бабушка назвала любимую внучку в честь своей дочери Элеоноры, талантливой пианистки, скоропостижно умершей в двадцать лет от рассеянного склероза.
Алексей Владимирович, муж Эллы, покорно шел со стеклянной баночкой, обвязанной веревкой, в заросли колючих кустов. На дачу Гольденбергов приехал сын Виталий с женой Лялей и дочерью Кристиной, а это означало, что претендентов на свежий сосновый воздух, воду из колодца и урожай малины стало больше на три человека. Впрочем, за людей семью сына, как и зятя, супруги Матвей и Флорина Гольденберги не считали.
Флорина не хотела второго ребенка. Она узнала о беременности во время войны, в эвакуации в небольшом городке на Волге. Семья голодала, и длительная задержка не удивила Флорину, а новость о беременности стала неприятной неожиданностью. Следующая новость была еще хуже - у нее родился мальчик.
'Кусок мяса, и люби его теперь', - подумала Флорина. Молока у нее не было, и для сына, которого назвали Виталием, взяли козу. Все внимание семьи по-прежнему было вокруг первого ребенка, девочки Эллы.
Муж Эллы, Алексей Владимирович, происходил из древнего княжеского рода, и обладал изысканными манерами очень воспитанного человека. Князя привлекало все необычное, его манили дальние странствия и красивые притягательные женщины.
Гляциолог по профессии, три года провел он в Антарктиде, где успешно занимался научными исследованиями. В первый раз князь женился на женщине интеллигентной и уравновешенной, но встреча с Эллой изменила его жизнь. Особенный шарм Эллы свел его с ума, и в пятьдесят три года он ушел из семьи, женившись во второй раз.
Элла была на четырнадцать лет младше его, она была легкой, она как будто парила над поверхностью земли, не подчиняясь людским законам, а живя по иным правилам.
Алексей Владимирович пробирался сквозь колючую малину, и его белая рубашка покрывалась желтыми пятнами от пыльцы, а разум был помутнен острыми приступами вожделения. Он потянулся за крупной ягодой, и не заметил, как наступил на мертвую ворону. Труп птицы долго лежал в кустах, но Алексей Владимирович не был брезгливым. Он стремился в заросли малины, к гроздьям спелых ягод, чтобы скорее выполнить просьбу жены.
Элла была чертовски красива, и мужчины оборачивались ей вслед. Женственность служила шлейфом к ее томной походке, льстивым речам и загадочным улыбкам.
Вокруг Эллы царил хаос. Ее родители Флорина и Матвей потратили немало сил, чтобы образумить рассеянную девочку. В школе она не успевала просмотреть газету 'Пионерская правда', которую они выписывали для нее, и складывала ее в стопки, чтобы прочесть на летних каникулах. Прочитанные страницы Элла зачеркивала, чтобы не забыть, с какого места продолжить чтение. Выйти вовремя из дома, чтобы не опоздать, было для нее непосильной задачей, и заботливый отец вызывал для нее лифт.
Ее поступление в институт оказалось на грани срыва, потому что на последний экзамен она забыла документ, который ей выдали в приемной комиссии. Звонок растерянной Эллы застал ее мать в халате и бигуди, за генеральной уборкой. Флорина догадалась, что нужный документ вместе с учебниками по предыдущему экзамену попал на антресоль. Наспех накинув на халат плащ, а на бигуди платок, она на такси отправилась спасать дочь. Мать успела вовремя, и Элла поступила в институт.
Ручной труд давался Элле еще хуже, чем умственный. В детстве отец не только готовил для нее бутерброд, мазал на хлеб масло, а сверху клал сыр, колбасу или рыбу, но и резал на мелкие кусочки, чтобы девочке оставалось только отправить их в рот.
Когда Элла начинала делать что-либо, например, готовить свой любимый торт из готовых коржей, прослоенный вареной сгущенкой, все вокруг нее оказывалось заполненным в беспорядке разложенными мисками, ложками и тарелками. Предметы не подчинялись ей, а восставали против нее, как у Федоры в сказке Чуковского. Аккуратность и любовь к порядку Флорины мистическим образом проросли в Элле катастрофической способностью превращать в хаос все, к чему она прикасалась. В ее комнате книги, тетради, обувь, одежда не могли найти своих мест и размещались совсем неподходящим образом.
Делать что-либо было для нее настолько трудным и изматывающим, что если Элла решалась на это, родители ходили вокруг на цыпочках и говорили шепотом, боясь потревожить дочь.
Благодарности от дочери Гольденберги так и не дождались. С годами Элеонора все больше ненавидела их, борясь с отцом и матерью за право на самостоятельность. Особенно презирала она отца. Приезжая на дачу, она устраивала Матвею истерики, и от ее криков очень страдали соседи.
С возрастом она становилась все более брезгливой. Она никогда не пила из чашки, если из нее пил другой человек, даже ее мать или отец. Всю посуду в доме после мытья обдавали кипятком.
Элла панически боялась грязи и заразных болезней. За ручки дверей она бралась, пользуясь носовым платком.
Алексей Владимирович не придавал значения странностям в поведении жены. Они казались ему милыми причудами взбалмошной красивой женщины.
Алексей Владимирович быстро и ловко собрал банку малины, и занял свое место рядом с женой за обеденным столом на террасе.
− Киса, у меня для вас очень важная новость, − объявила Элла томным голосам, − я беременна.
− Но это невозможно, − встревоженно возразил Алексей Владимирович. − В детстве я переболел свинкой, и врачи мне сказали, что у меня не может быть детей.
Элла посмотрела на мужа как хозяин на собаку, которая посмела на него залаять. Потом она перевела взгляд на отца.
− Да как вы смеете! − возмутился Матвей. − Да как вы можете подозревать Эллу! Моя дочь образец чистоты и добродетели, и мы с женой воспитывали ее в строгости.
Алексей Владимирович собрал вещи и уехал в Москву. Через несколько дней Элла, пока он был на работе, забрала из его квартиры в переулке около Старого Арбата свои вещи, прихватив картины известных художников, которые князь коллекционировал.
Развод с Эллой был утомительным и долгим. Алексей Владимирович подозревал, что отцом ребенка является ее начальник, и жена начальника подтвердила его подозрения. Обманутая женщина приходила к Флорине и Матвею, но Гольденберги не стали слушать ее и выставили за дверь.
Алексей Владимирович подал в суд, желая получить украденные Эллой картины. На суде он называл жену кладбищенской воровкой. Алексей Владимирович заявил, что Элла очаровывала пожилых мужчин, иногда даже смертельно больных, чтобы получить наследство после их смерти.
Элла тоже выступала в суде, но правды никогда не говорила. Она и ее родители выдвигали то одну, то другую версию произошедшего, и окончательно запутали судью. Одинокая немолодая женщина с ребенком на руках вызывала жалость, и суд вынес решение в ее пользу. Сын Эллы носил фамилию князя, и его тоже назвали Алексеем. По документам он был ребенком Алексея Владимировича, а свои картины князь никогда больше не увидел.
Семейные неурядицы расшатали нервы Алексея Владимировича, который отличался резкой сменой настроений. Он все чаще конфликтовал с начальством своего научно-исследовательского института, в котором он заведовал лабораторией и руководил работами по изучению свойств льда.
В советский период Алексей Владимирович скрывал свое дворянское происхождение, но когда времена изменились, он стал активно участвовать в деятельности российского дворянского общества. Эта деятельность казалась ему более важной и соответствующей его яркой натуре, чем гляциология. Вскоре его уволили из института.
Он женился в третий раз на женщине намного моложе его, с ребенком, научной сотруднице Маргарите. Новая жена окружила его заботой и вниманием, и они вместе воспитывали ее единственного сына. Жили они в квартире князя, а однокомнатное жилье жены в новом доме сдавали.
Алексей Владимирович, посещая дворянское общество, увлекся монархическими идеями. Он мечтал о восстановлении монархии в России. Маргарите не нравились утопические проекты мужа, и супруги стали часто ссориться. Алексей Владимирович увлекся молоденькой провинциалкой Ниной, которая вместе с маленькой дочкой Лейлой снимала квартиру его жены.
Нина показалась ему очень мягкой, нежной, необычной, порой стеснительной девушкой, робеющей перед столичным светским львом и покорителем женских сердец высокого происхождения.
Провинциалка приехала в столицу из далекого Новосибирска, и стареющему сердцееду представлялось трогательным, что она не знала, как одеться, как причесаться и что приготовить на обед.
Ее волосы с сиреневым отливом казались Алексею Владимировичу умилительными, а черный бюстгальтер под прозрачной белой блузкой вызывал снисходительную улыбку.
Нина была профессиональной спортсменкой, и вся жизнь ее прошла на сборах и соревнованиях. Участливый Алексей Владимирович и его жена объясняли этим незнание Ниной правил этикета, и ее некоторую, как им казалось, не включенность в реальный мир. Жалостливая Маргарита учила Нину простым, но полезным семейным рецептам, давала советы, как сочетать в одежде различные цвета и стили. Они беседовали о литературе, потому что маленькая Лейла любила стихи. Сердобольная Маргарита настояла, чтобы Алексей Владимирович усыновил Лейлу, ведь без московской прописки девочка не могла пойти в школу.
Одним весенним вечером Алексей Владимирович пришел к Нине, чтобы принести котлеты и пирожки, которые приготовила Маргарита.
Нина была дома одна, Лейла ушла с подругой матери, Катей, на тренировку. Девушка предложила выпить чаю с шоколадными конфетами. 'Мишки', 'белочки', 'столичные' пришлись по вкусу стареющему ловеласу, он как будто снова вернулся в свою юность. Неожиданно принцесса с волосами сиреневого оттенка взяла его за руку. Ее пальцы, такие тонкие, казались ему словно прозрачными.
− Не надо, − прошептал он.
− Но вы же ничего не знаете обо мне. Я не такая, какой вы меня считаете. Хотите я расскажу вам свою историю?
− Хорошо, рассказывайте.
− Мои первые детские воспоминания начинаются со встречи с отцом.
− Я не знал, что вы так привязаны к отцу.
− Я ненавижу его. Это из-за него у меня жизнь под откос пошла. Он был одним из самых крутых авторитетов в районе, но его посадили, десять лет сидел. Когда с зоны вернулся, мне четыре года было.
− То есть вас как бы... не должно было быть? − тактично спросил Алексей Владимирович.
− Да, нагуляла меня мать, пока муж на зоне был.
Волна жалости поднялась в душе Алексея Владимировича, ведь история жизни Нины так пересекалась с его историей. Он сжал руку молодой женщины.
− Продолжайте, отец, наверное, жестоко поступил с вашей матерью? − спросил он.
− Нет, он не стал ее убивать. У него был другой план наказания. К его возвращению мать накрыла для него стол, собрала все, что смогла. Курицу жареную приготовила. Отец поманил меня жирным пальцем: 'Крылышко хошь?' и положил его на холодильник. А потом потешался, когда я пыталась достать его с табуретки. Он дал мне поварешку, чтобы ею я смогла достать лакомство, и сказал: 'Никогда от своего не отступай'. Потом был мандарин на шкафу и многое другое. Мы с отцом стали как будто в сговоре против матери. Он научил меня особым словам и требовал полного подчинения перед его силой. Все в семье были расставлены по местам. Отец − хозяин, я при нем, и мамка в услужении. Года через четыре он снова исчез и больше уже не появлялся. Жизнь вдвоем с матерью была совсем серой и нищей, и я подалась в спорт.
− Да, тяжело вам пришлось, − Алексей Владимирович ласково погладил Нину по волосам.
− Скоро я смогла одеться, форму выдавали бесплатно, и поесть досыта по талонам. Я занималась греблей и плаванием, в байдарке всегда было немного воды и ноги промокали, но я не обращала внимание на боль и простуду. Когда сил больше не было, я двигалась вперед на силе воли. Научилась никогда не сдаваться. Потом тренер, почти на тридцать лет старше, соблазнил меня, мы стали с ним жить. Он в Москву подался, и я за ним. Он обещал жениться, но вскоре бросил. Я осталась одна в чужом городе, и пропала бы, если бы не встретила чеченца Аслана. Аслан был красивый и сильный, но часто бил меня. Он снял для меня квартиру, но ночевал редко. Я родила ему Лейлу. Но началась чеченская война, он уехал на родину воевать и пропал.
− Да, у вас была несладкая жизнь, − вздохнул пожилой мужчина.
− Вы совсем другой человек, вы интеллигентный, тонкий, образованный. Вы никогда не будете обманывать или бить женщину. Я недостойна даже говорить с вами. Я так несчастна, и только рядом с вами мне становится хорошо.
Алексей Владимирович гладил Нину по руке и по волосам и таял от счастья. С Маргаритой он жил давно, и жена часто повышала на него голос, ругая за лень или за беспорядок. Она не говорила с ним таким ласковым голосом, не смотрела на него так нежно и с восхищением. Нина, казалось ему, принимала его таким, какой он есть, и подчинялась ему полностью.
Алексей Владимирович стал часто приходить к Нине, и ей, а не жене, рассказывал обо всем, что происходило в его душе. Нина слушала его внимательно, но как будто постоянно ускользала, и давала понять, что ей недостает чего-то для того, чтобы была полная близость между ними.
Многое не говорила Нинка Алексею Владимировичу. Да и не понял бы изнеженный москвич, что пришлось ей испытать. Не рассказала она, как, когда ждала Аслана в "девятке" перед рынком, увидела двух веселых молодых баб. Они заперли свою машину, и, держась за руки, отправились за покупками. "Вот ведь, мужики им не нужны, мне бы так", − подумала со вздохом Нинка. Вспомнила она об этом случае, когда в ее жизнь ворвалась форвард хоккейной команды Катюха. Она была вся из железных мышц, они были даже там, где полагалось иметь бюст. 'Бычок', − так ласково называли Катюху в команде. У Катюхи с Нинкой завязался бурный роман, и в однушке, которую Нина с дочкой снимала у Маргариты, их было уже трое. Нинка просила подругу пойти погулять с дочкой, когда звонил Алексей Владимирович, и говорил, что придет.
Нинка давала ему понять, что все могло быть иначе, если бы они стали мужем и женой. Тогда она могла бы принадлежать ему полностью, и он стал бы настоящим, а не фиктивным отцом для ее ласковой Лейлы.
Вскоре Маргарита при странных обстоятельствах скоропостижно умерла. Родственники и соседи недоумевали, ведь не старая еще женщина была полна сил и здоровья.
Нинка и вдовец поженились, и теперь и Нинка вслед за дочкой стала москвичкой. Она уже давно работала продавцом в торговом центре и начала разбираться в модной одежде. Ей не хватало последнего толчка, чтобы начать собственный бизнес. Алексей Владимирович продал украшения Маргариты, и Нинка в первый раз поехала на распродажу в Милан. Азарт и чутье снова не подвели ее. Вернувшись в Москву, она отдала купленные вещи на реализацию, получила прибыль и поехала в Италию снова. Вскоре у них с Катюхой появился свой душный закуток в торговом центре, с примерочной кабинкой и нанятым продавцом. Девушки получили возможность поднять головы и посмотреть по сторонам.
Сын Маргариты, пасынок Алексея Владимировича, стал претендовать на однокомнатную квартиру матери, в которой жили Нинка с Катюхой и Лейла. Он стал угрожать девушке, требовал освободить жилье.
Алексей Владимирович продолжал жить в своей квартире и вмешиваться не стал. Нинка смогла разыскать Аслана, и пасынка так припугнули, что он быстро согласился на Нинкины условия.
Алексей Владимирович не понимал, почему теперь, когда он дал Нине все, что она хотела, девушка стала стремительно отдаляться от него. Она много времени проводила с подругой Катей, с которой они вместе занимались воспитанием Лейлы, и перестала разговаривать с ним по вечерам. Она приглашала мужа только на детские праздники, которые устраивала для Лейлы и ее друзей, но называла его при детях 'дедушкой'.
Алексей Владимирович продолжал посещать собрания дворянского общества и познакомился с молодой женщиной, которая выдавала себя за наследницу престола. Она уговорила престарелого аристократа сопровождать ее в поездку на празднование столетия основания Гагр, его родного города.
В Гаграх ему предложил работать гувернером новый русский. Князь стал воспитывать его детей, за хорошую зарплату. Но вскоре Алексей Владимирович заболел тяжелым заболеванием костей, и остался без работы. Умер он в Гаграх, в нищете и одиночестве, и на его похороны пришли всего пять человек, среди которых был и представитель российского дворянского общества.