Филипьев Герман Борисович : другие произведения.

рассказы и заметки

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Какого цвета эта комната? Первое, что я сделал проснувшись - сплюнул кровью. В бок, на плечо. Эритроциты вперемешку со слюной, густой жижей свисали с угла пересохших губ. Я не чего не вижу. Слишком ярко, белый бьет в глаза. Опустил веки и попытался смочить горло влагой желез. Боль. Сразу начал кашлять сухим. Словно кадык сломал. Мышцы шеи ноют, как от плохо поставленного укола. Шейные позвонки трещат. Хочу ладонью закрыть глаза и вытереть слюну с лица. Но кисти не подвижны. Нужно встать, но не могу. Спина печет. Между лопатками словно лезвие ножа. Нужно открыть глаза для выяснения обстоятельств. Несколько секунд мигрени и я вижу, что привязан. Какого цвета эта комната?
  Это что палата? Черт! Не вышло. Поворот головы влево, поворот вправо и я в комнате с высокими потолками и стенами густо выкрашенными в белый. Бесспорно - это больничная палата. И факт - я зафиксирован к кушетке. Я привязан не ремнями, а постельным бельем. По одной простыне на каждую конечность и еще одна проходит через мою грудь. Очень старый и знакомый мне прием. Значит, что - то пошло не так. Я пытаюсь вспомнить последний эпизод. Но память дает не картинку, а чувство. Круговое жжение кожи шеи и боль в затылок. А теперь я здесь. Слюна уже присохла к щеке. О, дивный мир. На всю комнату одно огромное окно. Судя по раме, ее размерам и форме, толщины стен, ширине подоконника - я в здании середины двадцатого века постройки. Свет по ту сторону оконного стекла настолько яркий, что я не могу оценить вид из него. Дерево рамы, покрыто трещинными, сухой кожуры белой краски. Я делаю вдох. Хлор с пылью. Запах медицины. В огромной, высокой, белой палате с красной плиткой пола, я абсолютно один. Моя кровать стоит ровно по центру, я накрыт белой тканью, под ней голое тело, а вокруг - нечего. Абсолютная пустота. Ни какой мебели, ни каких предметов. Это изолятор. Отличное дизайнерское решение. Нужно вырваться. Напрягаю мышцы и сухожилия, выкручиваю запястья, стараясь выдернуть руки. Узлы петлей впиваются в плоть, передавившие сосуды. Пальцы немеют. Я раскачиваю свое тело со стороны в сторону, в надежде разорвать ткань или перевернуть кровать. Хоть что-нибудь, но не быть прикованным. Двигаться, быть свободным. Спина буквально жжет, кости ломит, я начинаю вспоминать и кричу.
  Черт! Кто нибудь! Крик переходит в кашель. Кашель извергает сгустки крови. В этот раз все стекает по подбородку. Что за ничтожное положение? Я кричу еще громче, когда двери за моей головой открываются и через пару шагов перед мной оказываются двое санитаров, слева и справа от меня и медицинская сестра, у моих ног.
  
  Мое первое утро в психушке началось с того, что я проснулся от чувства схожего с паранойей. А именно сквозь сон мне показалось, что на меня кто-то смотрит. И этот кто-то совсем рядом, у меня за спиной. Я открыл глаза. Лицом я был к стене. Я не двигался, а просто ждал когда это чувство пройдет. Но вместо этого ощущение только усиливалось и что самое главное подтверждалось моими органами чувств. Я впрямь кожей чуял тело рядом. Я собрал всю волю в кулак и резко обернулся. Признаюсь честно, я не ожидал такого увидел. Где-то в метре от меня стоял мужчина лет пятидесяти и мастурбировал глядя мне в лицо. Я спокойно встал и не обращая на него внимание пошел к умывальнику. Мужчина тем временем провожая меня взглядом продолжал дрочить. Я пытался найти раковину, которая как я был уверен находилось возле двери. Но не чего не было.
  
  - Что ищешь?
  
  Я обернулся. Этот вопрос прозвучал от онаниста.
  
  - Умывальник. Я хочу умыться и почистить зубы.
  
  - В палатах умывальников нету. - Сказал он продолжая на меня наяривать. - Утренняя гигиена в общей комнате. По расписанию через пол часа. - На этих словах он кончил, издав какой-то гортанный звук и нелепо скривив лицо. После вытер член об синею больничную пижаму, натянул штаны и как нечем не бывало, насвистывая вышел из комнаты. Я проводил его взглядом, но он так и не повернулся.
  
  Как понял, это типичная утренняя процедура. Мужчина удалился так и не посмотрев на меня. Даже как-то обидно, что ли. Не каких чувств. Ничего личного, просто онанирующий на тебя незнакомец. Этот случай возможно стал своеобразной точкой отчета.
  - Это Ваня-Два Конца. - Произнес сухой бас, с глубины комнаты. Я оторвался от удаляющегося силуэта спины извращенца и обернулся на голос. - Ваня-Два Конца, он всегда дрочит на новеньких. Говорит, что чувствует их запах. - Голос принадлежал толстому, лысому существу маленького роста, возраст и пол которого я определить попросту не смог. - Он вполне безобиден, просто любит дрочить, при каждом удобном и не очень случае.
  
  - Два Конца?
  
  - Да.
  
  - Почему Два Конца?
  
  Существо сидело в самом углу палаты, возле огромного окна. Такое же окно я видел в изоляторе, но только сейчас заметил, что за стеклом кованая решетка. Холодно, а грязь какает-то стерильная, как в реставрированных зданиях девятнадцатого века, что в центре города.
  
  - Потому, что он любит чтобы его трахали с двух концов. - Существо громко отхлебнуло жидкость с алюминиевой кружки, поперхнулось, вытерло слюни рукавом и добавило. - Особенно черномазые. - Оно поковырялось у себя в носу, достала козявку, внимательно изучило ее и съело. - Любит когда его трахают хачи. Постоянно об это говорит.
  
  - Педик, что ли?
  
  - А кто сейчас не педик?
  
  На этом философском отступлении я решил осмотреться. Для начала отметил, что в палате нас было двое. Я и Существо. Еще было четыре пустые койки, которые представляли из себя металлическую кровать, явно с годов пятидесятых, с ржавой сеткой вместо матраца. Люминесцентные лампы в тысячи метрах над головой. Деревянный пол выкрашен в черное. Керамика сосудов для утренних процедур не единственное что отсутствовало в этом помещении. Зеркала. Вот, что я заметил. Их отсутствие. Не какого источника увидеть свое лицо, кроме глаз собеседника, а их взгляд уж очень кривой. Также я не обнаружил прикроватной мебели. Ни тумбочек, ни табуретов, ни столов. Только стены, потолок, мигавший свет лампы, окно с решеткой и Существо с алюминиевой кружкой. Еще одна особая черта. Как только Существо закончило вопрос, оно отвернулось и погрузилось в свои мысли. Уже второй человек за пару минут потерял всякий интерес ко мне, как только закончил с моей оболочкой. Здесь каждый не то чтобы сам за себя. Здесь каждый попросту - сам.
  Онанист оказался прав. Утренние процедуры начались по расписанию. Через пол часа. Санитары вызвали всех постояльцев в коридор, выходя из палаты, а потом стоя у стены, я заметил, что в палатах нет дверей. Всего их было тринадцать. Тринадцать пещер, с деревянными арками входа из них. С этих дыр словно тараканы, выползали прямоходящие, убогие твари, смотрящие исключительно себе в ноги. Они синхронно появились в свете коридора и отрепетированным движением прислонились к стене. Среди этих людей был и я, такой же таракан. Глядя на то как люди стоят вдоль стен, опустив глаза, словно стыдясь своего существования, а по центру через весь коридор, как бригада СС, идет толстая медсестра в сопровождении двух огромных по комплекции санитаров. Мне вдруг пришла в голову абсолютно дикая мысль, что это на самом дели медицинское учреждение где лечат больных людей. Осознав этот факт, я невольно засмеялся вслух. Звук с моей глотки разразился эхом в пространстве. Не успел я осознать свою ошибку, как напротив меня возникла скорая медицинская помощь. Я забыл сказать, что толстая медсестра с лицом из сальной кожи вела перед собой стол на колесиках. На столе были маленькие пластиковые стаканчики с разноцветными пилюлями внутри, на стаканчиках были какие-то буквы и цифры, написанные черным маркером с тонким стержнем. Так же стоял кувшин с водой и прозрачный стаканчик, скорей всего для этой воды. К передней части стола был прикреплен лист утренних назначений с чередой фамилий и номеров палат. Медсестра и ее охрана уставились в мое тело. Я рефлекторно словно искал поддержку повернул голову в сторону Существа. Но оно стояло как и все, молча смотря в пол. Щелчок пальцев с плохим маникюром и запахом спирта от них, перед моим лицом. Я поворачиваю голову на звук. Давно я не чувствовал такую злость и отвращение взгляде по отношению к себе. Какое-то время все отделение стояло в полной тишине. Это позволило мне внимательно рассмотреть ее лицо. Оно удивительно стереотипно схоже с лицом поросенка. Тот же пятак вместо носа, теже розовые щечки, такие же заплывшие, маленькие глазки. Поросенок устал смотреть мне в глаза, видимо жирная шея затекла, опустил подбородок, а точнее подбородки вниз, уставившись в лист назначений.
  
  Поросенок произнес мою фамилию.
  
  Я кивнул.
  
  - Поступил вчера ночью? - Из ее рта пахнет жареным салом.
  
  - Возможно.
  
  - Возможно? - На этом вопросе санитары сделали один шаг в моем направлении. Я вдруг начал чувствовать. Чувствовать сожаление о том, что я жив.
  
  Поросенок протянул мне стаканчик с разноцветными пилюлями. Взял стакан я начал всматриваться во внутрь. Таблеток было три. Белая, желтая и красная.
  
  - Что это? - Спросил я у Поросенка.
  
  Санитары сделали еще один шаг в мою сторону. Теперь я чувствовал запах сигарет от их тел по обе стороны своих щек.
  
  - Лекарство. - Ответил Поросенок и протянула мне стакан с водой из кувшина. Молча я все выпил.- Открой рот и высунь язык. - Продолжила она.
  
  Я сделал. Санитары отступили. Интерес ко мне потерян. После достаточно долгого, поочередного приема таблеток мы все же оказались в санитарной комнате. Правда, правильней будет не "мы". Нас также заводили туда по два - три человека и под присмотром конвоиров, уже без Поросенка, она удалилась. В строго отведенный промежуток времени люди умывались, чистили зубы и справляли нужно. Именно тогда стоя в очереди, разглядывая пациентов я заметил, что среди нас есть девушка.
  
  Я не знаю как капельницы помогают от самоубийства, но мне их ставили. Поросенок говорила, что это для лучшего кровообращения мозга. Еще мне делали уколы в мышцу. По привкусу льда на кончике языка я сразу понял, что это сибазон. Классика жанра. Утром и в обед транквилизаторы и нейролептики, а перед сном два куба сибазона и пятьдесят грамм оксибутирата. В принципе все лечение, а точнее приход от него, было направлено на то чтобы избавить меня от тревоги, страха, агрессии. Для меня это означало попросту не думать. Не действовать. Не быть, а казаться. Существуй сам и дай существовать другим. И мне понравилось быть обдолбанным. Понравилось быть в тумане. Не чувствовать своего тела и не слышать своих мыслей. Я начал обращать внимание на бесполезные вещи и находить в них смысл. Я начал с нетерпением ждать приема лекарства от самого себя. Как же классно когда в голове пусто. Когда тебе не о чем думать. Я даже пришел к мысли, а не попробовать ли снова себя убить, чтобы мне повысили дозировку транквилизаторов. Но сейчас, если честно, лень.
  
  На четвертый день я решил с ней заговорить. Не мог найти повод. По этому скопил транквилизаторы. Принял двойную дозу и пошел знакомится. Это было время после обеда. Сквозь окна пробивался приятный белый луч, оголявший пылинки в воздухе. Она сидела на полу в позе лотоса и смотрела Тома и Джерри по телевизору, что был привинченный к стене. Нужно сказать, что телевизор находился в металлической раме под чугунным замком, с тонкой решетной перед экраном. Так, что мультипликационное насилие проходило по ту сторону метала.
  В этой комнате предназначенной для отдыха, было не много людей. Там было Существо, как всегда сидевшее в самом углу возле окна, погрузившись взглядом куда-то на метр перед собой. Был еще тридцати семилетний Даун, собирающий пазлы под столом для пинг-понга. Компанию ему составляла Ведьма - старый, худой педик с париком седых, взъерошенных волос. Более не кого. Я присел в пыльное кресло, в метрах пяти от девушки и стал ее изучать. Транквилизаторы здорово меня накрыли. Я смотрел ей в затылок, а она смотрела мультики. Со спины она выглядела как худой одиннадцатилетний мальчик. На ней как и на мне не было униформы. Это говорило о лимите времени нахождения здесь и психиатрической иерархии положения в отделении. Сверху она была обтянута черной водолазкой толстой вязки, со слишком длинными для нее рукавами. Ниже - короткие, красные шорты Nike, для бега. Белые носки в черных, домашних тапках. Рыжие волосы очень коротко подстрижены ножницами, не машинкой. Локоны торчат в разные стороны. Я заметил, что на водолазке сзади видна белая бирка. Решил, что это мой шанс. Поднявшись на ноги, я в полной мере почувствовал действие двойной дозы транквилизаторов. Да так, что какое-то время стоял на месте собираясь силами. В глазах поплыли контуры помещения и я обратно сел в кресло закрыв глаза. Моя голова вертолетный пропеллер. В ушах звон низкого артериального давления. Пальцы слились с деревом кресла. Сердце глухо бьется где-то в глубине живота. Чувствую как слюна вытекает изо рта. Открыв глаза, увидел, что девушка исчезла. На ее месте сидел Онанист. За решеткой Том одетый в форму моряка, выслушивал указания капитана лайнера. Веки опустились и я провалился в сон.
  Что-то меня начало трясти. Тьма рассеялась и перед моими глазами возникло лицо Дауна.
  
  - Тавай. Лемя кутить. - Он указал пальцем на свое запястье.
  
  - Чего? - Я отодвинул его от своего лица, одновременно протирая глаза.
  
  - Кватить пать. Пати по кутим.
  
  - Я не понимаю.
  
  - Кутить. - Он сложил два пальца у своих губ.
  
  - Курить? Время курить?
  
  - Да-да. Кутить. - Он обнажил десна беззубого рта.
  
  - Хорошо, хорошо. Спасибо, иди.- Я надавил на глазные яблоки ладонями. - Я сейчас буду.
  
  Здесь мы курим дважды в день. В 14:00 и в 20:00, в туалете, она же санитарная комната, она же курилка, она же общак. Почему "Общак", без понятия. Похрустев суставами пальцев и шеи, поднялся и вышел в коридор. В ногах еще чувствовалась пудовая тяжесть, от выхода лекарств. Короткими шагами передвигаясь по коридору всматривался в пустые палаты. Одинокая грязь. Схожая с скотобойней. Через десятки лет здесь ни чего не изменится. Уже как полвека здесь ни чего не менялось. Разве только становилось хуже. Сколько искалеченных человеческих душ остались в кирпичах этих стен навсегда? Это идеальное место чтобы сойти с ума. Мои плечи уперлись куда-то вниз. Попытался выпрямить спину, но не смог. Поднял глаза к потолку и так шел вперед, не думая о том, что ждет впереди. Здесь словно все соткано из пили. Все из праха. Какое-то пограничное состояние. Что-то абсолютно не мыслимое. Лампы так высоко, что свет всегда включен. На их стекле я вижу следы от разных букашек и мух. Интересно, я когда нибудь выберусь от сюда? А если выберусь, смогу ли я забыть все это? Выйдет ли у меня перевернуть страницу? Или дальше все будет только хуже? Возможно. Потому, что ответов как быть, у меня нет. Лампа сменяется лампой, образуя размытую полосу света. Прям как белая полоса на ночном шоссе. Шоссе, что у меня над головой. Меня грубо остановила чья-то рука, упершись в грудь. Я оторвался от шоссе и посмотрел перед собой. Санитар указал на дверь в уборной. Внутри было все отделение. Всех окутал сигаретный дым. Кто-то стоял в одиночестве, кто-то общался, а кто-то сидел на унитазе. Мне вручили сигарету. Четыре дня назад я не курил, но здесь начал. Мне подкурили и я сделал тягу. Наполнив дымом легкие, выпустил дым через ноздри. Стало как-то легче. Я увидел ее. Она стояла возле единственного окна, а точнее щели, которой оно из себя представляло, разумеется с решеткой. Рядом с ней стоял Димедрол. Но они не разговаривали, потому, что Димедрол не с кем не говорит, он только часто моргает и жует кончик своей бороды. Я направился к ней, когда перед мной возникло Существо.
  
  - Как ты думаешь, почему люди так часто ошибаются в котах? - С невероятным энтузиазмом спросило оно.
  
  - Слушай, мне некогда. - Я попытался отодвинуть его рукой, но оно стало перед мной как столп.
  
  - Нет. Нет. Ты только послушай это просто прекрасно. - Существо взяло меня за плечи и поставило к стене. Я отвернулся и посмотрел вправо, там еще стояла она, докуривая сигарету. - Коты, это ведь не по-настоящему. Понимаешь? - Оно провело рукой перед моим лицом чтобы привернуть мое внимание, сил сопротивляться у меня не оказалось. - Вот взять к примеру, этого большого кота из-за которого я сюда легла пожить. Он еще та сволочь, пускай и очень образованная, но сволочь.
  
  - Слушай. Давай поговорим в палате. Или через пару минут. Я понимаю, что тебя сейчас кроет, но поверь, мне сейчас не до этого.
  Я сейчас хочу поговорить с одним человеком. Поговорю и вернусь. Хорошо?
  
  - С человеком, каким человеком? - Указательным пальцем левой руки оно начало тереть свои десна. Правую руку оно положил мне на плече и прижало меня к стене еще сильнее. - А, поговорить? - Оно нелепо подмигнуло мне. Да так нелепо, что исказилось все лицо. - О, это хорошо. Очень хорошо. Она ведь тоже как кот. - Оно высунуло палец со рта. Прокашлялось и продолжило. - Как кот или кошка как тебе удобно. Она тоже не по-настоящему.
  
  Я обернулся к окну, но ее уже не было. Ушла. Бегло прошелся по комнате но так ее и не увидел.
  
  - Вот этот кот, это что-то. Представляешь? - Теперь я могу и послушать. Спешить некуда. - Чертово пушистое исчадие Ада. Вроде и ростом невелик. Всего метр с небольшим. Но сколько самомнения, столько уверенности. Постоянно крал у меня еду. Я говорю, ты консервы украл, а он все отрицает. Мол никаких консерв и в помине нет и усами своими все шевелит и шевелит. А еще он как-то соседей затопил. Нарочно включил воду в ванной ночью, когда я видела сны и ушел через форточку. Обзвонил всех соседей, а час та поздний, часа три ночи. Ну, представляешь. Соседи приходят, ругаются. А я им честно говорю, что это не я. Это все он. А они крутят пальцем у веска, кричат, матерятся. А я очень не люблю когда матерятся. Так меня знаете, воспитали. Ну так вот, однажды приезжают ко мне куча незнакомых людей, а сними участковый и врачи, медсестры, санитары. И как один говорят, что кот та не настоящий. Я им говорю как это не настоящий, если вот он, на кровати сидит водку пьет и шпротами закусывает. Или вы что хотите сказать, что это я своих соседей затопила? Но, нет знаете. Это слишком. А они все головешками своими кивают. Что-то записывают. Шепчутся. А кот тем временем водку допил, шпроты доел, усы вытер и ушел через дверь. Эти ведь ее за собой не закрыли. Я всегда дверь закрываю. А эти нет, оставили все на распашку. Понимаешь? Вот он обиделся и ушел. А я ведь переживаю. Мало ли, что. Он же пьяный. А когда выпьет совсем ведет себя как дурак. В драки лезет. Проституток домой приводит. Песни орет до утра. В карты на деньги играет. Может все просадить, до копейки, а потом у меня в займи просить. И вот сижу я здесь. Ночь уже. Ты спишь. Смотрю я значит в окно и думаю о нем. Как он там? Не голодает ли? И вот ложусь спать, как слышу стук в окно. Смотрю, а там он смотрит на меня и мурлычет. Глаза зеленые-зеленые и блестят так, сильно-сильно. Я открываю форточку, он пролазит во внутрь и садиться напротив, а ты все спишь и храпишь, кстати. Ну так вот, он сидит и говорит, хочешь, мол анекдот расскажу. Я киваю. Ну ведь хочу же. И он рассказывает про двух рыбок. Нет, не слышал? Так вот, плывут две рыбки. Это он уже начал мне рассказывать. Вот. Плывут две рыбки, а им на встречу рыбка постарше. И рыбка, что постарше говорит, такая: Привет, ребята. Как вам вода? И уплывает дальше по своим делам, не дождавшись ответа. Спустя какое-то время одна рыбка поворачивается к другой и спрашивает: Какая, еще на хрен вода? - Оно срывается в дикий смех. - Представляешь? Какая еще вода? Надо же. Вода, мол. Аха-ха. Что это еще за вода? И две рыбы. Короче посмеялись мы над этим. И достает он из шерсти карандаш. Знаешь такой обычный, хорошо заточенный, черный карандаш. А что это я? Вот же он. - Оно достает с кармана карандаш и показывает мне. - Вот, дает он мне этот карандаш и уходит. Обратно через форточку. А напоследок спрашивает: как вода? Представляешь? Смешно.
  
  На этом слове Существо, четыре раза ударило себя карандашом в шею и упало на пол. Из точечных ран, словно закишевший борщ, взялась пузырьками кровь. Из горла исходил клокочущий звук. Словно оно полоскало рот водой. Глаза были открыты, а тело забилось в судорогах. Я докурил сигарету и бросил ее на желтую плитку комнаты. Кажется транквилизаторы отпустили, окончательно.
  
  Это была наша первая кровь. Наше первое свидание. Наши первые зрачки и тихий звук пульса в их глубине. С этого момента счетчик стал отчитывать в конец.
  Уже как почти две неделе, я нахожусь вне стен психиатрического отделения. Принимаю все тоже медикаментозное лечении, что и в больнице, только без уколов и жидкостей. Иногда я повышаю себе дозировку. Принимаю двойные, а то и тройные дозы транквилизаторов и антидепрессантов. Мне это наверное помогает. Наверное. Жизнь кажется не такой конченой. Странно, но мне так нравится. Пытаюсь забыть, то что было, но не выходит. Хотя иногда мне кажется что это чей-то чужой сон, подсмотренный мной через бинокль. Я хожу дважды в неделю на сеансы к моему психиатру. Мне это не нужно. И если честно пользы от этого, так сказать лечения, никакого. Но я это делаю, для того чтобы мне выписывали рецепты на сильно действующие препараты. Из-за того, что я иногда принимаю двойные дозы, недавно у меня раньше срока закончились таблетки. Два дня я провел в полнейшей панике. Пришлось сильно напиться. Врачу я об этом не рассказал. Боюсь, что в таком случае он отменит препараты и назначит, что-то легкое. Мне кажется, что у меня началась развиваться зависимость. Но ни чего страшного, скоро я брошу это. Нужно только разобраться в себе. Через два дня у меня день рождения. Интересно где я буду через десять лет? Каким я буду? Живым или мертвым? Счастливым или как все? Странное чувство, как будто должно произойти что-то прекрасное. А возможно, это просто антидепрессанты.
  Я открыл глаза от крика отца. Горло пересохло, глотнул слюну. Размял мышцы шеи пальцами, огляделся. В моей комнате не кого. Дверь заперта. За окном сумерки. За дверью крики. Родители опять ссорятся, а сестра где-то там между ними, плачет. Взглянул в дисплей электронных часов, что на столе. Зеленым на черном они показывают 19:34. Я сел на край кровати, взялся руками за голову и стал массировать вески. Теперь к крикам отца присоединилась и мать. Каждый кричит о чем-то своем, не слыша другого. Я встал на ноги и включил настольною лампу. Начал одеваться. Буду сегодня весь в черном, а футболку одену белую. Люблю белые футболки. Протирая глаза, я вспомнил свой сон. Огромный паук с тонкими волосатыми лапами разрушает мегаполис. Застегивая ширинку и просовывая в брюки ремень, я стал вспоминать далее. Город сплошь состоял с небоскребов, между ними летали военные вертолеты. Внизу как стадо муравьев бегают перепуганные люди. Я протираю подмышки сухим дезодорантом и одеваю белую, пахнувшую лимонным кондиционером для белья, футболку. Далее, во сне вся панорама отодвигается куда-то в даль и я вижу все из далека. Одеваю тонкие, черные носки. Оказывается, что все это происходит на голове какого-то бородатого мужчины. На футболку одеваю черную олимпийку Fred Perry, с двумя белыми полосками на рукавах. То есть весь город с его детальной инфраструктурой, вертолеты, люди, небоскребы и гигантский паук разрушающий все это, на самом деле часть головы незнакомого мне мужчины. Интересно. Я причесываю коротко подстрижены волосы. На шее еще видна отметина от петли, но уже не так заметно. Капаю глазные капли, моргаю. Смотрю в зеркало. Вроде лучше. Капли ложу в карман олимпийки. Там же бумажник с наличными, ключи, зажигалка Zippo и сигареты Marlboro. На левое запястье натягиваю черные, электронные часы. Интересно, что мог бы значить этот сон? Открываю шкафчик, что под замком в столе. Там все лаконично. Армянский коньяк в полулитровой бутылке, фляга из нержавейки, антидепрессанты, транквилизаторы, презерватив, два коробка марихуаны, пипетка для ее курения и опасная бритва с каплями засохшей крови на лезвии. Наполняю флягу спиртным. За дверью уже бьется посуда. Скоро в ход пойдут кулаки. Я забираю все кроме бритвы и транквилизаторов. Подымаю глаза на книжную полку. Керуак, Берроуз, Кизи, Хантер Томпсон, Паланик, Достоевский, Ирвин Уэлш, Стивен и Дэнни Кинг, Буковски, Селин, Хемингуэй, Филип Дик, Пелевин, Мураками, норвежские детективы и медицинские учебники. Рука тянется к Сэлинджеру. Открываю "Над пропастью во ржи". Между страницами пару купюр по сто долларов. Беру одну и лажу в бумажник. Холдена Колфилда возвращаю к ребятам. В момент отрываю руку от книжной полки. Сэлинджер падает открывшись на середине. В двери стучат. Дверная ручка ходит взад-вперед. Ничего не выйдет, я заперт. Зеленые купюры рассыпались по полу. Отец кричит по ту сторону, взывая ко мне. Я смотрю на руку, которая стала причиной падения книги. Пальцы дрожат. Тремор. Сжимаю ладонь в кулак, но дрожь переходит на всю руку. Разжимаю кулак. Теперь тремор возвращается только к пальцам. Странно. Отец матерится и кричит. Хочет чтобы я открыл дверь. У меня раньше не было таких симптомов. Пытаюсь успокоить руку, но ничего не выходит. Да и черт с ним. Мне уже пора. Открываю с размаху дверь и сразу получаю с кулака в челюсть слева. Меня заносит вправо и я уже в центре зала. Мать кричит и машет руками сзади меня. Сестра с мокрыми глазами сидит на кресле, что-то причитает. Я выпрямляюсь, смотрю отцу в глаза, подняв брови. Он машет перед моим лицом трубкой для курения марихуаны, которую я уже неделю не могу найти. Мне не трудно заметить, что отец пьян. Чувствую перегар. Водка. Достаю флягу со спиртным. Он продолжает истереть. Глаза вот-вот вылезут из орбит. Лицо как помидор. Слюни во всю брюзжат из его рта , но до меня не долетают. Отвинчиваю рельефную крышку фляги. С правого кармана достаю две капсулы антидепрессантов и бросаю себе в рот. Запиваю тремя большими глотками коньяка. Глотаю и протягиваю флягу отцу. Будешь? Он замолкает, а вместе с ним мать и сестра. Полная тишина. Ну как хочешь. Завинчиваю флягу и прохожу мимо него. Он пилит меня взглядом в затылок. В прихожей я одеваю белые Canvers, шнурки прячу во внутрь. Выхожу из дома на улицу потирая зудящую челюсть и вспоминаю, что забыл мобильник, а доллары по прежнему лежат на полу. Ну и ладно. Все, что мне действительно нужно и так со мной. Назад я не вернусь.
  К девяти вечера я уже был на месте, а точнее подходил к нему. Ночной клуб "Кладовка". Ну, как ночной клуб? Так себе, скорее помещение. Сегодня здесь вечеринка caver-punk-party. Рок-звезды местного разлива, будут играть свои версии знаменитых хитов панк сцены прошлого. Такое себе караоке, только без права на вмешаться. Уже подходя к повороту вижу группки пьющих пиво неформалов. Прохожу мимо кто-то из них со мной здоровается. Я киваю в ответ, но человека не узнаю. Захожу в поворот и выхожу на финишную прямую. "Кладовка" вмонтирована во второй этаж здания, что справа от меня. Внешне украшена дурацким черно-желтым граффити. По направлению ближе к хип-хопу, чем к рок-н-роллу. Ко входу ведет двойная деревянная лестница. На улице где-то с полсотни человек, разбитых на мелкие группы. Все пьют, курят и смеются. Делают фото и целуются. Флиртуют и ссорятся. Обнимаются и дерутся. Пытаюсь вспомнить день и останавливаюсь на субботе. Что не сделаешь только чтобы не быть одному. Пробиваясь к входу через толпу, я ищу глазами ее. Чья-то потная рука хватает меня за шею и поворачивает к себе. Секунда и я уже в толпе людей из которых знаком только с обладателем потной руки. Я опираюсь задом об изгородь и лениво киваю присутствующим.
  - Чего трубу не берешь? - Спрашивает потная рука.
  
  - Дома забыл. - Я достаю пипетку и коробок с травой. - Реально. Без шуток. Вспомнил как сюда ехал. - Протягиваю пипетку и марихуану потной руке. - Держи. Забей, если не трудно конечно.
  
  Потная рука улыбается.
  
  - Что касается травки, здесь я на редкость трудолюбив. - Он забирает необходимое и сосредотачивается на деле. - Тебя к стати Федотова искала.
  
  - Да? - Уже открыв флягу, я сделал глоток. - А я шарил ее взглядом.
  
  - И что нашарил?
  
  - Не успел. Первым меня нашарил ты.
  
  - Ну и правильно. - Он уже забил пипетку и положил коробок мне в карман. Огляделся по сторонам и протянул забитое стекло мне.
  
  - Не. Ты первый. - Потная рука поджигает спичку, но я ее тушу и улаживаю ему Zippo. Я продолжаю. - И да. В смысле?
  
  - Что в смысле? - Он разогревает до красна стекло огнем зажигалки и делает первые короткие тяги.
  
  - В смысле "Ну и правильно"?. - Аккуратно передает горячею пипетку мне, держа дым внутри своего рта. Глотает и выпускает две струи через ноздри.
  
  - А посмотри туда. - Немного покашляв он указывает пальцем куда то в даль. Я смотрю и вижу Федотову в компании каких-то незнакомых мне парней. Они распевают водку прям из рюмок. Закусывают лимоном или лаймом. Не могу разобрать. Федотова смеется и постоянно трогает и обнимает одного из них. Я подкуриваю стекло. Несколько глубоких затяжек. Глотаю дым и выпускаю его через рот кольцами, продолжая смотреть в их сторону. Федотова хватает парня за член и лезет языком в его рот. Я передаю пипетку и огонь потной руке. - Прикольно. Да? - Немного посмеявшись он вернулся к делу и добавил. - Вот, что бывает когда забываешь мобилу дома. - На этих словах все наши люди хором засмеялась.
  Осушив флягу и проглотив еще капсулу антидепрессанта, я пошел на звуки музыки. Поднимаясь по лестнице немного повздорил с каким-то парнем, которого задел плечом. Предложил ему покурить. Мы дунули и я вошел во внутрь. На входе всунул деньги на вид тридцатилетней крашеной блондинке, с татуировкой на лице и большими туннелями в ушах. Она одела мне зеленый браслет на одну руку, и поставила синею печать на другую. В лицо ударили гитарные рифы. В уши бочка барабанов. По коленям драм-машина. В глаза красный, зеленый, синий, желтый лазер танцзала. В плече очередной мудило, мы переглянулись и я решил вручить ему свой средний палец, продолжая двигаться вперед к сцене. Он, что-то крикнул мне. Но я не услышал. Давая ему об этом понять указывая на свои уши. Оглядевшись я пришел к выводу, что помещение перевыполнено потными тушами, среди которых нужно найти желательно несколько тушь мне знакомых. Пятьдесят процентов тел пляшет у сцены, рядом с которой забитая людьми барная стойка. Территория на которой я, схожа со скоплением людей на улице. Та же структура, теже приоритеты. Вдалеке, почти возле сцены, на красных диванах вижу знакомые мне лица. Две девушки. Одна высокая крашеная брюнетка с коротко подстриженными волосами и в черной майке, другая на первый взгляд натуральная блондинка, низкого роста и с лишним весом. У первой пирсинг в левой брови, у второй под нижней губой. На возраст лет семнадцать. Делаю первые шаги в их направлении, когда меня обхватывает чья-то огромная рука. Чувствую свою голову на уровне его подмышки, от которой несет потом. Его зубы кусают меня за ухо сверху, а щетина режет мне висок. Отталкиваю огромное тело от себя и подымаю взгляд вверх.
  
  - Дружище. - Он вскидывает свои длинные, худые руки в стороны предлагая мне объятия.
  
  - Какого хрена, Костыль? - Я тру ладонью свое, только, что укушенное ухо.
  
  - Как тебе это дерьмо? - Он протягивает мне предплечье. Мы здороваемся.
  
  - Пока, что нормально. - Я смотрю в сторону девушек, что на красном диване, но их уже нету. - Это, что Immigrant Song Led Zeppelin? - Указываю в сторону сцены и вижу там танцующих в толпе брюнетку и блондинку. - Что за черт. Это punk party или как?
  
  - Панки. Все эти вонючие, грязные куски биомассы, позорившие белую расу. - Он проводит ладонью по своей бритой голове. - Отбросы западной цивилизации. - Костыль, что-то ищет по своим карман. Достает сигарету вставляет в зубы. Жестом просит у меня подкурить. Я открываю Zippo. Запах бензина и сигарета зажглась. - Кстати, Федотову видел. - Он выпустил дым в потолок и продолжил. - Бухую. С жидом каким-то.
  
  - Я знаю. Сам видел. - Я провел ладонью по шее вспоминая шершавые волокна петли. - Дунуть хочешь?
  
  - Не. На хрен это цыганское дерьмо.
  
  В этот момент к нам подошел высокий тучный парень в черной футболке и надписью "охрана" и обратился к Костылю.
  
  - Извините, но здесь нельзя курить. - Басом прокричал охранник.
  
  Костыль сделал две тяги и выпустил дым ему в лицо. Докуривший сигарету он бросил окурок ему в грудь. В сторону полетели искры.
  
  - Слышишь... - Он посмотрел на карточку с именем, что приклеена к груди охранника. - Валера? - Сделал шаг ему на встречу и продолжил смотря на него сверху вниз. - Пошел в жопу.
  
  Охранник сначала посмотрел на меня, потом на Костыля. Затушил ногой окурок, развернулся и ушел. Мы проводили его взглядом.
  
  - А давай по водочке? - Предложил он. - Я угощаю.
  
  Мы двинулись к барной стойке. Я шел за двухметровым телом Костыля, который расталкивал людей как ледокол пробивая нам дорогу к бармену. Мимо прошли брюнетка с блондинкой. Я прошелся по ним взглядом, оценивая перспективы. Они вошли в уборную. Перспективы не очень, но водка все исправит.
  Костыль добрался к самой стойке расталкивая локтями людей.
  
  - Эй. Здесь очередь. - Отозвался парень с дредами.
  
  - Инвалидам без очереди. - Кинул, даже не посмотрев в его сторону Костыль и обратился к бармену. - Братишка. Белой, два по сто и лимончика нарежь.
  
  Бармен с рыжей бородой, бритой головой и руками в густых черных волосах исполнил наш заказ. Костыль поднял рюмку и обратился ко мне.
  
  - Ну, что... - И выпил залпом, стукнул стеклом дна об дерево стола.
  
  Я последовал его примеру и как раз поспели лимоны.
  
  - Еще два по сто.
  
  Бармен повторил. Мы выпили.
  
  - Значит слушай - Начал Костыль. - Значит, вышел я сегодня с мусарни. Не. Даже не спрашивай. Ща сам все расскажу. Короче вышел я, сегодня утром. Просидел я там две недели и один день. Все в время в замкнутой камере. Не прогулок. Не хера. Короче. Эй, братишка еще два по сто. - Я достал капсулу антидепрессанта и кинул себе в рот. Оглянулся чем запить. Взял бокал пива у девушки, что была с парнем с дредами. Сделал глоток и вернул на место, подмигнув ей. - Значит бухаем мы с Летучей Мышью, а он мне говорит, что ему не хватает экстрима. Понимаешь. - Бармен наливает полные рюмки. Мы на них бросаем короткий взгляд но не трогаем. Костыль возвращается к рассказу. - Скучно мол ему. Говорит, что нужно заниматься серьезными делами. Спасать белую расу и все такое. Короче, нажрались мы. Летучая Мышь сделал еще сверху две плотных цыганских баночки и мы погнали искать, чтобы такое серьезное сделать. - Он подымает указательный палец вверх. - Чтобы Адольф гордился. Понимаешь? Идем мы значит по проспекту. Пусто. Не души. Уже за полночь. Как ни как. И тут вот тебе на. Тучи разверзлись. Ангельское пение воспело в наши уши. Луч Господнего света, спустился с неба указывая нам путь. Вот мол ребята, о чем молились то и получили. И знаешь, на, что нам указал луч Господень? - Он берется за рюмку выпивает ее не закусывая. Я делаю тоже. - Коммунисты. Представляешь. Глаз Саурона из башни Мордора, указал нам на здание штаба коммунистов в нашем районе. А там все как надо: бюст Ленина в белом, флаг СССР в красном. Все как надо. Понимаешь. Братишка еще два по сто. - Он достает сигарету, я протягиваю ему зажигалку. - Братик и пепельницу, пожалуйста. - Бармен озадачено посмотрел в его сторону, но спорить не решился. Вместо пепельницы ставит стакан. - Короче от слов к делу. Пытаемся мы значит разгатить Ленина. Бьем его, бьем. Короче упал он. Этот бюст его. И голова отвалилась покатилась к чертям. Мы ржем. Летучая Мышь прыгает к флагу хочет достать но ничего не выходит. Ростом не вышел. Короче. Я пытаюсь сорвать флаг, а Мышь приспичило отлить. И угадай на что отлить. Я срываю флаг и начинаю топтать его ногами, а Летучий мочится на голову Ленина. И в этот момент мимо проезжает патрульная машина набитая мусорами. Понимаешь? - Я киваю, и начинаю забивать пипетку прямо не отходя от стойки. - Короче. Дали мы деру. Но нас вычислили. Еще бы. Я - двухметровый, лысый тип с красной свастикой на руке и Летучая Мышь - постоянный клиент наших правоохранительных органов. Так сказать карманный террорист. Прихожу я значит на следующий день домой с универа, а там они. Погоны блестят. Кокарды сдвинуты на затылок. Глазами пилят. Мать причитает. Вспоминает батю покойного. Короче браслеты на руки и поехал я на пятнадцать суток. И вот сейчас здесь с тобой водку пью. Братан, две по сто.
  
  - Нет. Я пас. - Сказал я, разогревая стекло пипетки.
  
  - Тогда одну по сто. - Он затушил сигарету в стакан. - Хотя нет. Два по сто. Я ведь угощаю.
  
  Я раскурил траву тремя тягами. Подержал дым в легких и выпустил в пол. Бармен принес две рюмки которые Костыль выпил подряд. Я протянул пипетку бармену, он сделал две затяжки и вернул мне.
  
  - А что Летучая Мышь?
  
  - Деру дал. У него ведь судимость. Он ведь когда в универе учился двух негров избил. Его исключили и условное дали. А тут если и это пришьют... Тогда просто посадят. - Он снова полез за сигаретой, я ему подкурил. - Короче в армию Летучая Мышь ушел.
  
  - Серьезно? - Докурив я поперхнулся дымом и закашлял.
  
  - Ага. Чтобы не сесть в тюрьму, пошел в армию. А когда я спр...
  
  Костыль прервался и уставился куда-то за мою спину. Широко улыбнулся и послал кому-то воздушный поцелуй. Я оглянулся. Предметом его внимания была группа девушек, разной степени привлекательности. Они синхронно помахали ему в ответ.
  
  - Я сейчас. - Он поднялся и направился в их сторону. - Посиди тут. Я сейчас. - Сказал он и удалился. Я подкурил сигарету. Подойдя к девушкам, обнял сразу четырех и направился к выходу. Я отвернулся и стал смотреть на сцену. Выступала другая группа. У этих вокалисткой была девушка, которая громко, низко кричала на припеве. Во мне была водка, марихуана и антидепрессанты. Возможно это послужило причиной по которой я столь внимательно стал изучать ее орущий рот. Который на удивление большой. С этими белыми зубами в черной помаде. Гортанный, животный крик прямиком из недр желудка. Худое лицо обтянуто смуглой кожей. Большие, монгольские скулы. Волосы выкрашены в синий. Пряди прилипают ко лбу. Время от времени она убирает их пальцами с длинными острыми ногтями с черным лаком. На правом ухе сразу несколько серьг. Я насчитал восемь маленьких, золотых колец. Левое я попросту не вижу. По шее стекает пот. Я провожаю капли от подбородка к груди. Которой нет. Я присматриваюсь но не вижу даже малейших выпуклостей. Заметил только торчащие сквозь блузку острые соски. Спускаясь ниже, вижу упругие бедра всунутые в обтягивающие черные джинсы. Ниже к обуви, а там босые ноги. Я удивлен. Такая мелочь почему-то вызвала у меня уважения. Странна вещь все это. Сгусток маленького некому не нужного искусства в среде перегара и сигаретного дыма. Меня окликнул бармен и прокричал в ухо счет за выпивку. Хотя это не искусство, это просто творчество. Я посмотрел ему в глаза и ткнул себя пальцем в грудь, задавая этим беззвучный вопрос. Он кивнул. Я встал ища Костыля, он он уже ушел прочь. Я достал бумажник и рассчитался. Сигарету в зубы и направился к выходу. Спускаюсь по лестнице не могу разминуться с пьяной парочкой.
  
  - Разрешите. - Говорю продвигаясь по стене.
  
  - Чего места мало? - Отозвался в мою спину высокий рыжий парень, прижимая к себе свою девушку - голубоглазою, натуральною блондинку с волосами в косичках. Я не обращая на него внимания, продолжил свой спуск.
  
  - Эй, ты! Клоун. - Продолжен он кричать мне вслед.
  
  Я остановился. Молча и спокойно осмотрел обеих. В особенности его лучшую половину. Достал с кармана коробок и забил пол пипетки. В этот момент с клуба вышла брюнетка у которой серьга в брови, в сопровождении с каким-то подвыпившим парнем.
  
  - Куда мы идем? - Спросила у него брюнетка. Наши глаза встретились и мы поздоровались кивнув друг другу.
  
  - Возьмем пару баночек Revo. - Ответил парень. Проходя мимо меня обративший внимание на забивающийся косяк.
  
  Закрыл коробок. Достал Zippo. Подкурил стекло. Вдох-выдох. Провел взглядом зад брюнетки. Как жиле на пружинах. Не плохо. Покуривая, уже черт знает какой раз травку, вернулся к блондинке с косичками, улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй. Ее щеки покраснели, а глазами она мелькнула в сторону своего парня. Не думая о последствиях я продолжил свою одиссею. Цель номер один - найти пьяного Костыля и его шесть подруг. Но его нет. Это точно, такое тело трудно не заметить, даже среди этой кучи людей. Я решил зайти за угол здания, в надежде обнаружить его там. Сразу же в подворотне при свете фонаря, я увидел блюющею на тротуар Федотову, волосы которой, заботливо держал ее сегодняшний ухажер. Какое-то время стоял и просто смотрел на эту картину, докуривая пипетку. Все всматривался в ее лицо. В длинные, желтые сопли висящие из носа, в красные глаза с уголков которых стекали слезы, в рот из которого струей вырывалось содержимое желудка, на грудь к которой прилипли куски еды, вспомнил ее соски, на руки которые уперлись в колени. Я докурил и спрятал все в карман. Хотел улыбнуться, но что-то не смешно. Потер рукой шею, вспоминая тот день и те осушения и обернулся вокруг, чтобы увидеть где Костыль. Когда сразу же получил кастетом в челюсть. В этот раз справа. Хруст сустава и яркая вспышка в глаза. Я на коленях. Подымаю голову. Это парень блондинки, что с косичками. Она кстати стоит рядом и молча смотрит. Я попытался, что-то произнести когда он что есть силы ударил меня с ноги в лицо. Я упал на спину. Перед глазами прекрасное звездное небо. По лицу хлынула теплая кровь. Я открыл рот, чтобы попробовать ее на вкус. Боковым зрением я увидел как парень с девушкой уходят. В ушах моих комариный писк и звук рвоты Федотовой, что сзади. Я полежал минуту вторую. Встал на ноги и зашел в клуб минуя десятки безразличных людей. Начал ходить по кругу высматривая выпивку на столиках. Увидел бутылку виски, схватил ее и не замеченным направился в уборною. Зайдя во внутрь, сразу увидел как Костыль, возле умывальника, что перед большим настенным зеркалом, трахает раком какую-то девчонку. Я открыл ближайшую туалетную кабинку и жестом пригласил их во внутрь. Костыль посмотрел на мое разбитое лицо и бутылку виски в руке, все понял. Понимающе кивнул мне и затащил свою подругу в помещение с унитазом. Я закрыл за ними дверь. Поставил виски на раковину. Включил воду. Трижды умылся стерев кровь. Лицо вытер своей белой футболкой, которая теперь в алых пятнах. Открыл бутылку, сделал три больших глотка и уставился в свое отражение. В человека напротив. Что с тобой не так? Что с тобой, блядь, не так? Что за человек перед мной? Что это за существо? Чего ему не хватает? Я всмотрелся в отражение. Голубые глаза, под ними синяки. На переносице широкая рваная рана, в которой блестит кровь. Под раной бледные ноздри. Высокий лоб, над которым короткие светлые волосы. Уши оттопырены. Лицо худое и белое. Губы пухлые. Нижняя лопнула. Открываю ему рот. Зубы вроде на месте. Из кабинки доносятся девичьи стоны. Делаю еще три глотка виски и выливаю содержимое в раковину. Облизываю остатки спиртного с горлышка. Сжимаю ее в руке и выхожу вон. В помещении клуба во всю играет The Pixies - Where Is My Mind? Я ищу его взглядом. Парень и блондинка сидят возле стеклянного столика. Они целуются, он трогает ее грудь, она его член. Сжимаю крепко бутылку в руках и быстрым шагом направляюсь в их сторону. Подойдя вплотную сразу разбиваю бутылку из толстого стекла об его голову. Он теряет сознание и захрипев сползает по дивану на пол. Девушка вскакивает на ноги, в испуге подымает руки выпучив на меня глаза. В моей руке осколок стекла, он режет мне ладонь. Кровь капает на стеклянный столик. Выкидываю осколок в сторону, смотрю в блондинку. Она глубоко дышит. Хватаю ее лицо обеими руками и крепко целую в губы. Отрываюсь от нее. На ее щеке моя кровь. Ее руки по прежнему подняты, а глаза испуганы. Я смотрю на ее парня. Он все там же. Со сцены во всю выкрикивается припев. Смотрю на людей, что вокруг. Ни какой реакции. Если бы захотел, мог бы убить их и не кто не заметил бы.
  Через пол часа, я уже стоял возле центрального стадиона, в ожидании ночного автобуса. Хочу спать. Поднял глаза к небу. Звезд не видно. Прозвучала гроза. Молния осветила ночное пространство. Перед мной остановился автобус и открылась дверь. Вхожу во внутрь. За спиной начинается ливень. Уселся на сиденья, что в конце. Пол завибрировал, мотор заревел, колеса закрутились. Механизм двинулся в перед. Осмотрел салон. Пусто. Закрыл глаза вслушиваясь в пульсирующую боль внутри моего черепа. Во тьме своего сознания, насчитал шесть ударов артерии и один щелчок костяшек пальцев справа. Открыл глаза, повернулся на раздражитель и опешил. Мое сердце с начало остановилось, оказавшись где-то в пятках, а потом забилось со скоростью и силой отбойного молотка. Рядом со мной сидела она. Наши лица были всего лишь в паре сантиметрах друг от друга. Впервые в такой вблизи, я рассмотрел ее зеленые глаза. Мелкие веснушки на коже, цвета обезжиренного молока. Смотрю сквозь ее лицо, не вижу косметики. Чистое, живое. Совсем иное, чем тогда в психушке. Я вижу в ее глазах надежду. Ярко-рыжие волосы немного отрасли. Маленькие, аккуратные мочки ух без сережек. На которых, я неприлично долго, заострил свое внимание.
  
  - Ну, привет.- Сказала она.
  
  - Ну, привет.- Сказал я.
  
  - Я как вижу... - Она назвала мое имя. - У тебя все просто превосходно.
  
  Она смочила палец слюной и вытерла что-то с моей щеки.
  
  - Кровь. - Сказала она показав мне палец. Легко улыбнулась, засунула его себе в рот и облизала, смотря мне в глаза.
  
  - И как на вкус?
  
  - Соленый.
  
  На ее теле платье бледно-голубого в белую ромашку. Ткань кончается за пять сантиметров до колен.
  
  Я посмотрел в дисплей часов.
  
  - И куда мы едим в столь поздний час? - Непроизвольно кончиком пальца дотронулся до ее левого колена.
  
  - Мы едем прямо. - Она на мгновение бросила взгляд на мое прикосновение и вернулась к моим глазам. - Это для нас и так большое достижение. Не правда ли?
  
  На ногах белые кеды Nike. Носков под ними я не увидел.
  
  - Что это у тебя? - Она указала пальцем на мою футболку.
  
  - То, что ты засунула себе в рот. Только впитанное в белую ткань моей одежды.
  
  - Моей одежды... - Она механично повторила за мной.
  
  На ее плече была маленькая сумочка из черной кожи. На коленях огромная синяя книга, занимающая половину ее бедер.
  
  - А это, что? - Я кивнул в сторону книги.
  
  - Infinite Jest.
  
  - И что это значит?
  
  - Это значит... - Она на секунду задумалась и продолжила. - "Увы, бедный Йорик! Я знал его, Горацио; человек бесконечно остроумный, чудеснейший выдумщик; он тысячу раз носил меня на спине; а теперь - как отвратительно мне это себе представить!". Но в оригинале лучше. "Alas? Poor Yorick! I knew him? Horatio: a fallow of infinite jest? Of most excellent fancy... Или как-то так.
  
  Направился ближе к ее шее. Хочу учуять ее запах, но ничего не слышу. Ни духов, ни тела. Перевел взгляд в книгу, а потом в ее лицо.
  
  - Шекспир что ли?
  
  - Бесконечная шутка. Дэвид Фостер Уоллес. Но рядом.
  
  - В оригинале? Знакома с английским? - Я отодвинулся на пару сантиметров назад. Вернувшись в исходное положение.
  
  - Да. И достаточно не плохо. Знаешь, как бы это сказать мне языки хорошо даются.
  
  Еще раз кинул взгляд на книгу. Автобус остановился. Двери зашипели. Открылись. Шум ливня хлынул в пустой салон. Белая вспышка молнии осветила залитый водой тротуар. Двери закрылись. Мы по прежнему одни, едим далее. В ее книге много разноцветных закладок и надписи на английском черным гелем ручки с тонким стержнем. Она смотрела в большое стекло мокрого окна, когда громко клацнула языком и резко повернулась ко мне телом, закинув ногу на ногу, а руки скрестила на "Бесконечной шутке".
  
  - Вспомнила. - Воскликнула она, обнажив белые, ровные зубы с заметно острыми клыками. - Я тогда спросила тебя: почему ты не хочешь узнать мое имя? Ты сказал, что если суждено, мы обязательно встретимся еще раз. И вот тогда ты и задашь мне этот вопрос. - Она очертила взглядом круг и сфокусировалась на мне не моргая. - Надо же?
  
  Я улыбнулся левым уголком рта.
  
  - Хорошо. - Большим пальцем правой руки на мгновения коснулся кончика своего носа. Возвращая руку на место, ладонью прошелся по ее запястью. - Так, какое твое имя?
  
  Она пошевелила плечами влево-вправо.
  
  - Не скажу. - Засмеялась.
  
  Я улыбнулся.
  
  - Почему же?
  
  - А я еще не придумала.
  
  - Не придумала, что? Себе имя?
  
  - Именно. Вот когда придумаю тогда и скажу.
  
  - О чем эта книга?
  
  - Прочла я пока только половину. Но, как я поняла, она о тех вещах, странных мыслях и страхах которыми кишат наши головы.
  
  - Не плохо. А в переводе есть?
  
  - Я искала. Но нет. Только в оригинале. Мой репетитор с английского посоветовала "Над пропастью во ржи", но я сочла ее слишком простой. Поговорила с отцом, он предложил мне выбор между "Уиллисом" Джойса и "Бесконечной шуткой" Уоллеса. Я собрала про обеих информацию и остановилась на последнем.
  
  - Почему?
  
  - Потому, что он повесился.
  
  Мы замолчали. Отвернулись друг от друга и какое то время смотрели перед собой вдоль пустого салона автобуса. Помещение остановилось, двери открылись. Запахло водой и электричество. Молния прочертила черное небо. Двери закрылись. За стеклом раздался гром. Мы поехали дальше.
  
  - А "Уиллиса" ты читал? - Произнесла она, куда-то перед собой.
  
  Я посмотрел на нее и стало как-то жутко. Рядом со мной сидела уже не та девочка, что окликнула меня пару минут назад. Это уже было лицо той самой, что носила наизнанку черную олимпийку, в отделение для душевно больных членов общества.
  
  - Нет. Не читал, но слышал. А ты читала или только интересовалась?
  
  Лицо как при кататоническом синдроме. Взгляд безучастный. Зрачок покрыт туманом. Все черты тела, стали в разы острее, а свет вокруг тусклее.
  
  - Читала. В переводе. Там просто слог сложный и стили письма в каждой главе разные. Отец говорит, что после этой книги в литературе западного мира начался период постмодернизма, а эта книга является мол вершиной модернизма. Дальше просто не куда. - Она закрыла глаза и нажала на веки ладонями обеих рук. Помассировав глазные яблоки продолжила, уже смотря на мигающую лампу потолка. - "Дальше просто не куда" - странное сочетание слов. Правда? Как по мне ни чего особенного в этой книге нету. Ой, нет. Я хотела сказать, сложного. - Она улыбнулась. Лампа перестала мигать. - Сложного. Ни чего сложного в ней нету. В каждой главе, что-то происходит. Все они написаны словно разными писателями, у каждого из которых свой стиль и все это упаковано в хронологию одного дня. Идеально.
  На этом слове она повернулась ко мне и резко и коротко дернулась к моему лицу, но быстро остановилась и вернулась обратно.
  
  - Извини. Со мной бывает. Так себе. Дальше просто не куда. - Она поправила юбку словно пытаясь дотянуть ее до колен. - Хотя моему отцу виднее. Это ведь он у меня профессор литературы. Кстати очень инфантильный тип.
  
  - А мать?
  
  - Тоже профессор. Только лингвист. Очень деспотичный тип. Ты где выходишь?
  
  - За кольцом.
  
  - Угу... - Пробурчала она, пробарабанила пальцами об книгу. - Ты тоже все это делаешь? Я имею виду собрания, лекарства, программы и прочее.
  
  - Да, только у меня не собрания, а сеансы. Я...
  
  - Ты отказался от собраний в пользу сеансов. А я вод наоборот. Считаю, что мне полезно находиться в обществе людей.
  
  - У меня, как видишь, это не очень получается.
  
  - Ты просто дурак и общаешься с дураками. Наверное еще и антидепрессанты жрешь горстями, а судя по запаху от тебя и алкоголем не брезгуешь. Когда знаешь, что это строго запрещено. Могут быть серьезные последствия. Вплоть до галлюцинаций. У меня как-то такое было. Мне казалось, что у меня из десен. Вот здесь. - Она оскалила зубы. - Течет темная кровь. Ой, нет. - Коротко засмеялась. - Это ведь было до таблеток. Ну, да ладно...
  
  Я промолчал.
  
  - Ни какой ты не больной. Ты просто дурачок.
  
  Остановка. Двери открылись. Ливень прекратился, но молния все рвало небо на куски. Не закрывая двери мы поехали далее.
  
  - Проведешь меня домой. - Произнесла она глядя в окно.
  
  Я чуть не поперхнулся от удивления, но не выдал себя.
  
  - Только если назовешь свое имя.
  
  Она повертела головой явно пытаясь, что-то вспомнить или придумать.
  
  - А знаешь, что? - Улыбаясь повернулась ко мне. - Называй меня Медведь.
  
  Автобус свернул за кольцо и остановился. Она тут же выскочила на улицу и обернулась ко мне, жестом приглашая присоединится. Я вышел . Пустой транспорт исчез в темноте.
  
  - Это ведь моя остановка.
  
  - А я живу рядом. Представляешь? - Иронично она добавила. - Какое совпадение.
  
  Было достаточно холодно, после ливня. Так, что накинул на Медведя свою олимпийку, которая была ей явно не по размеру, но смотрелось это очень мило. Путь нам освещали молнии, на которые мы то и дело поднимали глаза. Слова наши глушил гром. Но все это было не важно. Важно было то, что когда мы молчали, мы слышали намного большое. Я не успел осмотреться как уже шел по улице - Фонтанная, что в двадцати минутах от места где я живу.
  
  - Мне сюда.
  
  Она остановилась возле огромного трехэтажного дома из красного кирпича, больше схожего на замок, чем на место жительство профессоров.
  
  - Не плохо, как для интеллигенции. И с чего это тебе вздумалось в этих прекрасных стенах резать себе вены?
  
  Засмеялись.
  
  - Ну, я пошла. Спасибо, что провел.
  
  - Всегда пожалуйста... Медведь.
  
  Смотрел пока она не открыла калитку и зашла во внутрь, закрыв ее за собой. Развернулся и направился в сторону своего дома, когда услышал свое имя и обернулся.
  
  - Погоди. - Она впрямь бежала ко мне. - Кое, что забыла.
  
  Подошла ко мне вплотную. Ростом была по плечо.
  
  - Нагнись. - Сказала. Я сделал и тогда она аккуратно поцеловала в нижнею губу. Посмотрела в глаза и сказала. - У тебя губа лопнула. Нужно полечить.
  
  - Спасибо за помощь.
  
  Медведь шла к своему дому спиной, не отрываясь от меня, пока не исчезла за воротами. Ждал пока в каком-то из окон загорится свет но этого не произошло. Для себя решил, что отсутствие запаха, это чистый лист бумаги.
  Сколько ему лет? Какой возраст этой биомассы? Потасканные органы завернуты в кожаный футляр. Эктоплазма материализовалась в существо плотно уставившиеся в свой чертов исписанный синим блокнот на спирали. Острый стержень ручки в его толстых пальцах царапает круги, точки, линии в клетках бумаги. Говорят по почерку можно определить характер. Если это так, тогда со мной что-то не так. А что такое характер? Комбинация привычек? Совокупность сложившихся ритуалов ставших потребностью. Побуждения к действиям, поступкам, что необходимы для равновесия нахождения в среде людей. То как четыре пальца его правой руки сжимают кончик ручки. То как мизинец с криво обстриженным ногтем царапает тонкую бумагу во время письма. Его неуместные прикосновения к мочки уха во время рассуждений о психических расстройствах. Легкое, едва заметное, но бесспорно ощутимое для него колкое прикусывание нижней губы пожелтевшими зубами в моменты сомнения, что касаются собственных суждений. Короткое облизывание верхней, тонкой губы когда ждешь ответ на свой вопрос. Сугубо женская черта закатывания глаз, в момент не согласия с мнением собеседника. Прикосновение кожей пальцев к колючей щетине, явно доставляющей ему приятные ощущения. Прокручивание бляшки ремня для освобождения пространства между брюками и брюхом. Короткий вздох и чешет рубашку в том месте где должен быть пупок. Явный алгоритм в размещение цвета колпачков ручек в нагрудном кармане. Синий - сейчас задействован его рукой, черный, красный, зеленый и остро заточенный карандаш с серым графитом. Все считается справа налево и ни как иначе. Тонко выщипанные брови с прорастающей по краем едва заметной щетиной. Странная черта для взрослого на первый взгляд гетеросексуального мужчины. Но осуждение не мой конек. Каждый ноготь сострижен не ровно до корня. Кутикулы наросли на пластину. Кудри черных волос на костяшках пальцев. Желтые белки глаз - свидетельство ежедневного употребления алкоголя и не только. Может он просто болен? Возможно, что-то медленно убивает его изнутри. В любом случае мы умираем от того, что любим в жизни больше всего. Белоснежный, выглаженный, накрахмаленный до скрипучести халат, как и чистый, убранный, стильный кабинет в котором мы. Явно не его привычек заслуга. Скорей всего все, что связано с порядком и аккуратностью он перелаживает на других. Но следит за исполнением поставленных им задач ответственно. Единственное за, что он отвечает в своем гардеробе рубашка и брюки не гладились с момента покупки. Новый интерьер - старый ты. Усвоение того, что стало автоматическим совершенно без усилий, должно вызывать приятный эмоциональный фон. Неоднократное выполнение приятных действий: мочка уха, зубы и язык к губам, глаза скрывшиеся за веками, колючая щетина, пространство ремня и живота, порядок цветов ручек в кармане, выщипывание бровей когда это необходимо, не внимание к опрятности ногтей и одежды, любовь к спиртному и бутиратам, внимание к показному и безразличность к настоящему. Внешнее мнение важнее за внутреннею честность. Все это должно было сложится из удовольствия. Из комфорта. В этом нет не познавательных не волевых трудностей выполнения. Идет речь о привыкании. Снижение остроты реакции на продолжительный алгоритм манипуляций и его положительным составляющим в период реализации. Обстоятельства мешающие выполнению действий раздражительны и не допустимы. Стресс не нужен, он разрушает комфорт. Говорят, что одна привычка должна быть заменена другой, но нужно ли это ему. Даже если он утратил необходимость ее выполнения. Возможно это просто устойчивые нервные связи, мышечная память? Психологические стереотипы составляющие наш портрет. Комплекс действий за которыми стоит эмоциональная реакция. Это и есть фундамент того, что я перед собой вижу. Способность за которой скрывается его карьера психиатра. Умение - совокупность знаний и навыков для реализации способности. Навык - доведенное до автоматизма действие. Читать, запоминать, делать. Вредные привычки - твой способ сойти с поезда в не положенном месте. О чем говорит его мимика? Его жесты? По факту это и есть проявление чувств. Искренние и бессознательное. То, что ты не способен скрыть. Но он контролирует это так как только возможно. Ни чего лишнего. Вот тебе пальцы в замок. Негодование проскакивает через едва заметный оскал. Симпатия сказанному в дрожащих уголках губ. Если это способ донести эмоцию до меня. Тогда я заключаю, что ему сказать не чего. Также я не могу исключать, что его эмоциональный арсенал на столько мал и слаб, что он просто не способен выразится. Не в состоянии донести до меня свое чувство. И не мне его в этом судить. Ведь я не способен и на это. Мы здесь не актеры. Мы не животные. Мы просто не можем сказать правду. Способность делать выбор. Совершать действия. Только разница в этом интересна. Когда ты делаешь действия в сторону положительного это называют силой воли. Когда в сторону отрицательно. Про это говорят - выбор. Сознательное управление своими эмоциями и поступками, звучит прям как сверхспособность. Супер сила для избранных. Не мой случай. Мой выбор в предпочтениях. Как и у человека в белом халате напротив. Его предпочтения не уловимы как крошки на столике рядом с кофеваркой и белыми бумажными стаканчиками, могут лишь сказать о кофеине в его крови и белом хлебе в его желудке. К одежде он явно относиться с пренебрежением. Отдавая должное удобству, а не лоску. Аккуратность присутствует только в униформе, что предназначена для обезличения. Отсутствие идентификации и есть хорошая причина того самого удобного положения в одежде. Музыка - величайшая из искусств бесспорно безразлична ему. Из техники для воспроизведения звуков только старый радиоприемник. Выделяющейся из всего интерьера толстым слоем пыли. Уверен, что его стрелка настроена на волну политической болтовни. Книги на его полке говорят про отсутствующий интерес к художественной прозе. Все, что в твердой обложке явно направлено на научную сферу его работы и вызов впечатления со стороны ребят, что сидели в этом кресле до меня. Жены явно нет, как и его обручального кольца, что должно было хотя бы след оставить на отекшем безымянном пальце. Может он и вовсе не любит женщин? Я отталкиваюсь от его бровей. Не знаю. Но уверен, что предпочтения в сексе у него консервативные. Во всем кубе понимания этого слова. Вместо одеколона запах тела. Пот, грязь в порах, мокрые круги на одежде. Он разрешил мне курить, но сам не стал. Он не курит? Может так он проверяет силу своей воли? Возможно и то, что ему просто все равно. Это способ сблизиться. Помочь. Задобрить. Внимание, одобрение, уважение к одному из нескольких вариантов, желание выбрать один из нескольких вариантов. И конечная ошибка. Не внимание к деталям. Разве правда в искренности. Отсутствие буфера между реальными чувствами и намерениями в отношении меня. Я с этим не согласен. Я верю, что ориентироваться стоит на лицемерие. Ведь именно оно скрывает правду.
  
  - Принятие и самое главное овладение тобой норм, правил, знаний и навыков позволит успешно и продуктивно функционировать в обществе. Или если быть точнее в окружающем тебя пространстве. - Он оторвался от блокнота и стал говорить уставшим вымотанным голосом. - Это называться интеграцией. Вхождением в социальную среду.
  
  - Звучит угнетающе. И зачем мне это нужно? - Я подкурил одну из трех оставшихся сигарет.
  
  - В первую очередь для преодоление конфликта.
  
  - Разве конфликт стоит преодолевать? Я считал, что его нужно решать.
  
  - Все верно. Это одно и тоже. Решать путем нахождения ответов на поставленные вопросы.
  
  - Поставленные кем? Мной?
  
  - Поставленные людьми, что вокруг. Обществом в котором необходимо жить.
  
  - Это не эгоистично с их стороны?
  
  - Это как раз эгоистично со стороны тебя.
  
  - Пускай. Что дальше?
  
  - Социализация это сложный, многоуровневый процесс. Не хочу вдаваться в тавтологию, но этот процесс социальный в самом широком смысле и понимании этого слова. Упустим из виду первоначальное вхождения в общество так называемое взросление, воспитание.
  
  - Потому, что я это просрал?
  
  - Именно. В твоем случае важно иное. Так называемая ресоциализация или как ее еще называют вторичная социализация. Это устранение сложившихся у тебя моделей поведения. Твоих навыков и рефлексов. Привычек, способа мышления и действия на разного рода раздражитель. И здесь главное приобретение нового. Нового всего, что в итоге должно стать постоянным.
  
  - Привычным.
  
  - И нормальным. Норма в нормальности. Ну, ты понял?
  
  - Возможно.
  
  - Процесс приобретения нового, положительного опыта в причине своей очень болезненный. Стоит это осознать.
  
  - И принять?
  
  - Ну, это неизбежный фактор успеха. Принятие. Ты будешь переживать резкий разрыв со своим прошлым. Чувство необходимости изучать и подвергать сомнению ценностей, что совсем не давно для тебя ничего не значили. Все это будет радикально отличатся от приоритетов сложившихся у тебя до этого. Думаю мне стоит сказать, что изменения, что будут происходить с тобой в этот период не так эпохальные и страшны как может показаться тебе на первый взгляд.
  
  - И как много времени это займет?
  
  - Ресоциализация происходит в течении всей жизни человека.
  
  - Оу.
  
  - Тебе словно новорожденному нужно пройти через все ее этапы, что красной нитью протянуться через всю твою жизнь. Через людей, что ты встретишь в своей жизни. Через чувства, что ударят тебя. Через обстоятельства и события, что станут частью твоей жизни. Социализация внутри конкретной группы, что будет представлять скорей всего из себя окружение твоих ровесников. Усвоение и установление навыков необходимых как для мужчины так и для женщины.
  
  - Проще говоря мальчики учатся быть мальчиками, а ...
  
  - А девочки учатся быть девочками. Нужно быть мужчиной в широком понимании этого слова. Также нужно научиться выполнять свою организационную роль. Проще говоря это выбранная тобой робота. Твой способ обеспечить свое существование. Ее особенности, ценности, нормы поведения, жаргон, общение с коллегами и прочее необходимое, что нужно знать работая с людьми. Также имеет место быть репетиция социальных отношений.
  
  - Например.
  
  - Например, молодая пара решает жить вместе, чтобы представить какой будет их супружеская жизнь. Главное, что тебе в этом стоит усвоить... Или даже не так... Я хочу сказать что ты должен знать к чему двигаться в этом этапе адаптации. Существуют главные основные столпы человеческой жизни в которых ты должен преуспеть. Разобраться, внедрится и самое главное это должно быть частью твоей жизни. Именно из этого и строится человек. Это и делает нас людьми.
  
  - И что же делает нас людьми?
  
  - Семья. Группа сверстников по интересам, вас должно объединять одинаковый предмет удовольствия. Образование. Экономическая система - она же деньги в твоих карманах. Язык - его различные формы и проявления. Грамотность и целостность владения им. Религия. Не важно какое у тебя отношение к этому, но свое категоричное и обусловленное мнения по этому вопросу у тебя должно быть однозначно. Средства массовой информации. Нужно быть проинформированным. Система прав и обязательств в государстве в котором ты живешь. Ты должен придерживаться законов, знать конституцию. Также ты должен знать, что будет если ты нарушишь законы прописанные в обществе и на бумаги конституции.
  
  - В общем...
  
  - В общем три этапа процесса социализации. Первый - освоение социальных ценностей и норм, в результате чего ты учишься соответствовать всему обществу. Второй - стремление тебя к собственной персонализации, самоактуализации и определенном воздействии на других членов общества. И третье - интеграция тебя в определенную социальную группу, где ты раскрываешь собственные свойства и возможности. Только в такой подследственности ты сможешь...
  
  - Спастись?
  
  - Выжить. В твоем случае именно так. Выжить. И это не просто, поверь это не так. Придется через много пройти, что бы в итоге обернуться и понять что самое ужасное позади.
  
  - Звучит обнадеживающе. Обнадежившие как известие о том, что жизнь конечна.
  
  - Тебе также не стоит забывать об самом главном. О человеческих отношениях и их фундаментальном значении. Язык взаимодействия между людьми. Все это основано на связях между разными членами общества благодаря видам общения. Невербальному или визуальному. Включающему в себя внешний вид, телодвижение и жесты. Лингвистическое. Устная речь, аффективное взаимодействие, язык во всем своем многообразии. Все это является развитием обществ экономических, политических и прочие.
  
  - Разве отношения не чреваты межличностным конфликтом? Я всегда считал, что это и является причиной всех страданий и несчастий.
  
  - В этом плане ты прав, но не до конца. Дело в том, что на этом этапе твоей жизни тебе опасно входить в личные доверенные отношения. Твое состояние в данный момент сродни состоянию оголенного нерва. Люди твоего типа легко ломаются в данный период. И причина этому всегда одна. Любовь. Не в коем случае не влюбляйся пока не разберешься со своей жизнью. Пока не адаптирующийся к среде и станешь нормальным. Ты привык быть одиноким и несчастным и как только ты увидишь симпатию с чей либо сторону, ты бросишься туда с омутом. Ни чего личного, это просто мой врачебный опыт. Все горят на этом. Как следствие осознание приходит спустя и с опозданием. Тогда когда уже ни чего невозможно изменить, а боль не утихает. Все это движение к страху, боли, разочарованию, слабости и отчаянию. Я прошу тебя искренне, пожалуйста не влюбляйся и не подпускай ни кого к себе внутрь. Доверься мне я знаю о чем говорю. Лучше быть жестоким и сказать: нет. Чем висеть в петле. Знакомства, приятельские отношения, товарищество, дружба, официальные и личные стили поведения, но только не любовь. В любом случае дружище.
  
  - Дружище. - Механично повторил следом.
  
  - Все в твоих руках. Это испытание. Безусловно. Но мало куму предоставляется шанс построить все с начала. Начать жизнь с нуля трудно, но это возможно.
  
  
  Ведь в его жизни также есть история. Его судьбе присуща хронология событий. Все дело в случайности, выборе и соотношении между ними. Вот это и есть летопись дней. Биография без права редакции. Палата в которой он родился. Количество и интенсивность схваток позволивших ему открыть глаза. Дом в котором он рос. Формировался, преобразовался. Делал первые шаги, произносил первые звуки становившимися словами. Запах молока от груди матери. Мякоть ее сосков. Шепот из ее уст. Наставление отца. Щетина на его лице. Сильные руки, шершавые ладони. Они были хорошими родителями или плохими. Семья была счастлива или несчастна. Это был отчим или мачеха. Папа или мама. Братья и сестры. Младшие и старшие. Или их отсутствие. Они были близки или не очень. Ты был хорошим, славным мальчиком или плохим и не послушным. Стоял ли в углу на коленях. Может избалован родительской любовью и подарками. Сначала ясли, садик, школа. Ты подросток. Комната в постерах рок-групп. Вещи разбросаны по всей комнате. На голове бардак. Ты был в субкультуре. Не такой как все. Тебя увлекал спорт, музыка или шахматы. Девушки и мастурбация. Свидания и первая любовь. Болезненный разрыв и первые страницы дневника спрятанного под кроватью. Первый косяк, первая рюмка, первая рвота, первый презерватив. И вот ты поступил в университет. Ты хочешь стать врачом. Но почему? Талант. Престиж. Родители. Не важно. Но халат белый. Он тебе нравиться. Ты его чистишь. Стираешь. Гладишь. Отличная причина стать врачом - белый халат. На третьем курсе стоишь пред выбором. Каким врачом стать? Хорошим. Плохим. Психиатром. Пожалуй последнее. Первые серьезные отношения. Теперь все по настоящему. Вы живете вместе. Как взрослые. Деньги на двоих. Походы в магазин. Регулярный секс. Ее друзья. Первые ссоры. Первая ответственность. Планы на будущее. Развод. На пальце даже не осталось следа от обручального кольца. Может его и не было. Одиночество. Алкоголь. Натрий Оксибутират. Утро. Душ. Мастурбация. Завтрак. Кофе. В машине приходиться выстаивать часовые пробки. Может лучше в метро? Тогда зачем я покупал машину? Пятиминутка с врачами. Ты главный. Ты заведующий отделения. Слушайте меня. Выполняйте указания. Обход палат. Череда сумасшедших. Сними просто. Они глупы. Как малые дети. Ответственность не велика. Последствия минимальны. Алкоголь и бутират. В кабинете чисто, аккуратно и стильно. Новая обстановка в старых стенах. Приходят люди садятся напротив и говорят. Ты их слушаешь. Это родители со своими больными детьми. Не важно сколько им 18 или 88. Они всегда не одни. Они всегда здесь не добровольно. Отбросы цивилизации. Больные элементы общества. Ты санитар леса. Доктор Ай Болит. И вот он. Привезли сегодня ночью. Повесился. 19 лет. Очередной нытик теряющий сознание в истерике. Любитель пофилософствовать о том что жизнь говно. Сколько раз ты подобное слышал? Десятки. Сотни. Может тысячи раз. Пришел в себя. Выписался. Ходит на сеансы. Ты обязан с ним говорить. Ты должен отвечать. Объяснять. Указывать. Разжевывать. Опять. В очередной раз. Снова и снова. И все для того, чтобы рано или поздно он это сделал. Сделать то что сделали все до него. Рассказываешь про адаптацию. О социализации. А он все курит. Курит и кривится. Ему не нравиться. Он все для себя решил и ты это знаешь. Ты знаешь этот взгляд. Эту мимику и жесты. Ты знаешь что будет дальше. Но ты спокоен. Ты профессионал. Ты просто делаешь свое дело и делаешь это хорошо. Смертники всегда были. Они всегда настаивали на своем. Они всегда знали чего хотят. Им нужна просто возможность первая, но не последняя. Ты должен выполнить алгоритм. Делать назначения. Выполнять обязанности. Ты только посмотри на него. Обречен. Как и все. Как и ты. Что тогда делать? Врать? Слушать? Ты устал. Он тоже. Скоро конец. Ты сверился с часами. Ну, что пора заканчивать. Ты знаешь как это будет. Последнее слово должно быть за ним. По всем канонам жанра. Сейчас он откроет рот и прозвучит разочарования. Слова протеста. Отрицание. Упреки в неэффективности всего, что только возможно. Он расскажет тебе о том, что он не верит. Не верит во все, что ты сказал. На каждое - да, он ответит - нет. Ну что. Закончим с этим. Откинемся в кресло и послушаем нытье, упреки, порицание, обреченность и зло. Ну, что доводи начатое до конца. Заканчивай сцену.
  
  - Я вот вспомнил. - Достал сигарету. В пачке осталась последняя. - Всегда хотел забыть свой день рождения. Понимаете? Не так, чтобы полностью, а так чтобы просто не вспомнить. Тогда я еще в детский садик ходил. Занятия закончились. Всех ребят забрали родители, а мои почему-то не пришли. Прошел час, другой, а их все не было. Мне было велено находиться в помещении вмести с воспитателем и ждать когда они явятся. В общем все равно вышел. Решил прийти домой самостоятельно. Я был обижен. Зол. Разумеется я заблудился. И солнце уже село. Меня подобрала незнакомая женщина и привела к себе домой. Она жила сама. Была очень вежливая, добрая. Накормила меня помыла, она не обижала меня не трогала и не чего подобного. Но найти моих родителей или позвонить в милицию она не стала. Я провел там почти два дня. Было не плохо. Я ел мороженое. Шоколад. Сладости с молоком. Смотрел мультики. У нее было хорошо. Уютно. И вот на второй день к обеду приезжают мои родители с нарядом милиции. Мама плачет. Меня сажают в машину и увозят. С начало в участок потом домой. И дома от мамы я узнаю, что у меня вчера было день рождение. А я об этом даже не знал. Вот так прожил день так и не поняв, что стал на год старше. Прекрасное чувство, которое повторить я так и не сумел. Возможно и не когда не сумею. Грустно как-то от этого. Когда не можешь забыть то, что очень хочется.
  После приступа пришел в себя, к вечеру второго дня прибывания здесь. Меня разбудило Существо которое, что-то бормотало и посмеивалось себе под нос глядя в окно. На какую-то секунду показалось, что все это просто дурной сон. Но, нет. Странное стечение обстоятельств в этом тлене. Холодно от того, что я влажный. Сдираю с себя впитавшею мой пот простыть и вскакиваю с кровати. Ноги на мгновение подкашиваются. Стены идут против часовой стрелки. Закрываю глаза в желании вернуть все в исходную точку. Тело в ознобе, сердца словно нет. Открываю глаза. Мне снился кошмар. Повернулся к Существу. Оно смеется. В этом кошмаре были женщины, девушки и совсем маленькие девочки. Существо дрожащей рукой потянуло к губам свою железную кружку. Отхлебнуло жидкость подавившись, выплюнуло все на пол. Причиной этому послужил не услышанный мной его внутренний монолог, результатом которого стал истеричный смех. Во сне, в угнетающе, душной темноте женщины окружали меня. Их лица были словно подсвечены фонариком снизу. Они открывали рот говоря что-то. Но я не слышал. Их головы стали предельно близко к моему лицу. Открываю рот в крике, но он беззвучен. Что-то твердое и рельефное, словно хвост какого-то животного, обвивает мою шею. Сжимается в плотное непроницаемое кольцо. Сонная артерия набухает и лопает. Струя крови заливает лица женщин. Я хочу умереть, но это продолжается. Они лижут меня языками. Слизывают кровь, я не умираю. Кожа, что в липком поте стала ощутимо сохнуть. Чувствую это. Сквозь стекло огромного и единственного окна, что за решеткой, слышу пение птиц. Только второй день, а уже бесконечность. Трусы промокли так, словно всю ночь бегал. Ступни сжимают холод черного, деревянного пола. Существо заткнулось и уставилось в стену. Соски твердые, волосы на руках торчат. Я содрогнутся от звука лопнувшей артерии и пришел в себя. Живу далее. Как-то слышал, что сложнее всего родиться, а все остальное ерунда. Выкрашенная в белое поверхность перед лицом, статична. И это хорошо. Ударив себя по лицу, прихожу в чувство. Одеваюсь и выхожу в коридор. Пусто. Абсолютно. Пальцы левой руки сжала чья-то мягкая кожа. Резко выдернув руку, обернулся. Рядом стояла молодая медсестра с черными кругами в глазах и треснутой кожей в губах. Внимательно всмотрелся в ее лицо и предположил, что это пациентка переодетая в медицинскую форму и подосланная мне, кем-то опасным и неизвестным. Она открыла рот, я учуял сладкий, запах клубники. Медсестра кивнула в сторону высокой двойной двери в конце коридора. Взялась за кончики моих пальцев. Я пошел за ней. Мы у двери. Она открыла ее пригласила во внутрь. Сделал шаг в помещение. Со скрипом, двери наглухо закрылись за спиной. Перед моими глазами большая, высокая комната. Сопоставима по масштабам со спортзалом. Темно. В центре потолка включена только одна лампа. Ее свет падает на цепь стульев, что стоят в круг. На стульях сидят пять спин. Одновременно они поворачиваю ко мне лица и молчат. Тихо. Очень тихо. Я делаю шаг в сторону. Скрип доски раздается эхом, вызывая мурашки на теле. Спина, что по центру назвало мое имя. Я сглотнул. Спина рукой указало на стула напротив, предлагая присоединится. Машинально оглянулся на закрытую дверь у меня за спиной. Пару раз дернул за ручку. Закрыто. Деваться не куда. В двадцать шагов был в кругу. Сел напротив людей. С этого ракурса все иначе. Я громко вздохнул и даже расслабился. В центре сидела женщина лет пятидесяти, без косметики с плохо ухоженными волосами до плеч. К ее груди справа прикреплено имя. На коленях папка с документами. Она явно здесь главная. В ее улыбке, я заметил контроль. По обе стороны от нее сидело по паре людей. Справа - толстый мужчина с залысинами, желтой футболку, с пятнами пота на груди и в подмышках. Тощая молодая женщина. Глаза в черной туше. Нижняя губа прикушена. Колени сомкнуты, пальцы рук дрожат. Слева - парень, на вид школьник, что-то рассматривает у себя в ногтях. Всех этих людей я вижу впервые, кроме той, что крайняя слева. Это девушка которую я видел ранее. На ней черная водолазка, кончики рукавов она сжимает ладонями. Синяя юбка покрывает колени. Ноги скрещены. Рукой она проводит по своим коротким рыжим волосам.
  
  - Сегодня мы будем знакомится. - Сказала главная. - Но, это совсем не означает, что ты обязан говорить. Обычно в первый день новенькие просто слушают. Для начало этого достаточно. Но если захочешь высказать мнение. Пожалуйста. Не кто тебя не остановит. Ну, что покажем как все работает?
  
  В ответ тишина.
  
  - Хорошо. - Продолжила главная. - Тогда кто хочет начать? И главное не забывайте представится и кратко рассказать о себе. Ну, что?
  
  Ни какой реакции.
  
  - Тогда может, ты? - Главная указала на тощею женщину.
  
  Она прокашлялась и стала говорить.
  
  - Всем кто меня не знает, здравствуйте. - Голос высокий, а ужимки тела прям, как у ребенка. - Меня зовут Света. Последние полгода все было хорошо. Вроде. Я закончила курсы. Нашла работу. Трудно конечно было адаптироваться. К людям. Я имею ввиду трудно было приспособится к общению и контактам. Разговорам и все такое. Начальник, по привычке мне казался смертельно опасным. Но со временем. Кстати благодаря этой группе, мне удалось выработать ритм или попросту график жизни с правилами. Я их...
  
  - Света, извини. - Ее перебила главная. - Могла бы ты для новеньких, рассказать свою историю. Так сказать первопричину всего, что с тобой сейчас происходит. Хорошо? - И добавила. - Пожалуйста, это важно.
  
  Пальцы Светы задрожали еще сильнее. Глаза быстро заморгали, а губу укусила так сильно, что мне показалось, что она прогрызет в ней дыру. Она прокашлялась, сглотнула и глядя в пол продолжила.
  
  - Я помню песок и дети рядом. Такие как я. Маленькие. Я вроде с лопаткой играла или что-то с таким. Потом было темно. Я ехала в машине. С мешком на голове. Плакала. Мне тогда четыре годика было. Неизвестный мужчина похитил меня средь бела дня. Куда-то привез и запер в крохотном повешении с заколоченным толстыми досками окном. Так, что свет пробивался только сквозь щели, а по этому в этой так сказать, комнате было два состояния, сумерки и тьма. Больше ни какого света. Вместо туалета было ведро. Кормил он меня только черствым, черным хлебом и водой. На ночь закрывал в клетке, что стояла в углу, цеплял на шею цепь. По размерам комната была слишком низка, чтобы встать в полный рост. По этому, я всегда сидела или ползала на четвереньках. В клетке спала сидя. Что еще? Вроде все. Ах, ну да. Самое главное. В этой комнате он продержал меня 24 года. - Света потрогала себя за ключицу. - За все это время я не разу не покинула помещение и он не разу со мной не заговорил. Вышла я оттуда пять лет назад. - Она замолчала. Мне как-то стало не по себе. - Когда меня нашли было много проблем. По развитию я так и осталась на уровне пяти лет. Ходила я с трудом. Говорить толком не умела. Словарный запас слов 20 не более. Но реабилитация и добрые люди помогли. Сейчас как видите все в порядке. Короче, это долгая история. Теперь я социальная единица. Не много своеобразная, но единица. Друзей у меня нет, но я много читаю. Еще я много думаю. Обо всем этом. Ну вы поняли. И мне становится страшно. Мои ладони. - Она вытянула дрожащие руки перед собой. - Покрываются потом. Мое сердце сжимают, чьи-то пальцы. Я не могу дышать. Мне больно. Понимаете? Мне очень больно, тут внутри. - Света указала на свою грудь. - Ночами, я забиваюсь в угол, к стене и сижу так, как сидела в той комнате все эти 24 года. Только так я могу спать. Я больше так... - В ее глазах собралась влага. - Не могу. За что? - Слезы хлынули по щекам. - Я хочу умереть. Хочу убить себя. - Она закрыла лицо руками. - И рано или поздно я это сделаю. - Всхлипывая она добавила. - Я боюсь. Я очень сильно боюсь.
  
  В этот момент подросток, что сидел слева от главной, сорвался с места и побежал к двери. Света продолжает плакать, закрыв ладонями лицо. Ее маленькие, дрожащие плечи заботливо сжимал, мужчина, что сидел рядом. Подросток начал дергать ручку двери, но ничего не вышло.
  
  - Артур, сядь на место. - Обратилась к нему главная. - Пожалуйста.
  
  Опустив голову и волоча за собой ноги Артур сел обратно.
  
  - И так. Кто-то хочет, что-то добавить или высказать свое мнение по этому вопросу? - Поинтересовалась главная.
  
  - Я скажу. - Это был мужчина в желтой футболке. - Хочу обратится к Свете. Света. - Он наклонился к ней. - Все самое худшее позади. Оставь все, что было. Сейчас главное настоящие. Понимаешь? Просто разреши быть себе счастливой и радуйся мелочам. Хорошо? - Света промолчала. - Меня зовут Антон. Мне 56. Я работаю водителем грузовика. В общем... У меня все проще. Я раньше много пил. Почему, я толком не знаю. Но специалисты говорят, что это из-за одиночества. Говорят, что... Как же это? Забыл. - Он почесал лоб. - А, вот. Говорят, что все алкоголики это одинокие люди. Они всегда и везде чувствуют себя одни. Может по этому, я и выбрал себе эту работу. Днями на пролет за рулем. Один. Каждая моя пьянка заканчивалась суицидом. Но серьезных намерень у меня не было. Так вошло в привычку, просто. Я бросил пить. Уже как восемь лет я трезв. Но год назад у меня началась сильная депрессия. Причины? Не знаю. Закончилось это тем, что я бросился под поезд. Стоял, я на перроне и вдруг решил, что все. Больше не могу и прыгнул. - Он подымает штанины, показывая два металлических протеза. - После ампутации, я подумал ну теперь точно все. У меня появился повод. Понимаете? Но врачи и в особенности Вы. - Он обратился к главной. - И эта группа мне очень помогли. Спасибо вам всем огромное. Жизнь прекрасна. - Посмотрел на меня. - И я очень рад знакомству.
  
  Я кивнул ему в ответ и повернулся к рыжей девушке. Жду ее историю. Антон закончил на позитивной ноте, но воздух стал тяжелее на тон десять. Главная посмотрела на Артура, тот дернулся, задрожал и начал плакать, мотая головой. К плачу Артура присоединилась Света. Ее стал успокаивать Антон. Рыжая была в каком-то ступоре. Взгляд уходит в некуда. Положение тела - статично. Она как восковая фигура. Не вижу даже движение грудной клетки. Может она и вовсе не дышит. Смотрю на ее голень. Кожа гладко выбрита. Это странно. Мне ясно дали понять, что здесь строго запрещено пользоваться всем, что может тебя убить. Бритвы, ручки, зеркала, карандаши и прочее. Все это протащить сюда не возможно. Даже посуда и та из метала. Главная уставилась в папку, бормотала, что-то себе под нос, перебирая страницы. Значит перед тем как попасть сюда она успела побрить ноги. То что я не вижу щетину на коже, означает, что она здесь недавно. Странно, ни когда не думал, что буду это делать. Всматриваться в эпиляцию девичьих ног со столь серьезными мыслями. Безусловно с ней что-то не так. Но, что? Стоп. Эти двое точно суицидально настроены. Я, так же. Артур скорее всего. Что тогда с рыжей? Уверен, тоже самое. Ну давай малыш, расскажи свою историю. Я не свожу с нее глаз. За это время она только моргнула пару раз.
  
  - Может теперь ты? - Спросила главная.
  
  Удобно откинулся в спинку стула, скрестил руки и приготовился слушать. Когда услышал свое имя. Повернул шею на голос.
  
  - Это я тебе. - Главная смотрит в мою сторону. - Может теперь ты расскажешь нам о себе? Мы как ты уже наверное заметил, совсем не дураки послушать. - Она приятно улыбнулась. Все перестали плакать и направили взор в меня.
  
  Озадаченно кинул взгляд на рыжую. Не чего не изменилось. Вернулся к присутствующим. Тишина. Глотнул слюну.
  
  - Что? - Все, что я выдавил из себя.
  
  - "Что?" - это хороший вопрос. - Сказала главная. - Вот тебе пример. - Посмотрела вверх, потом снова на меня. - Что произошло вчера? К примеру. Начнем с этого. Хорошо?
  
  - Давай приятель, здесь нет ничего страшного. - Улыбаясь произнес Антон.
  
  - Мы ждем. - В дружеской улыбке добавила главная.
  
  - И с чего мне начать?
  
  - Начни с конца. - Она почесала у себя за ухом. - Расскажи для начало о том, что было до того как ты проснулся сегодня. Потом перейти к тому как ты сюда попал, дальше...
  
  - А если я не хочу говорить.- Оборвал ее я. - Вот как она. - Указал в сторону рыжей. - Почему она молчит, а я должен говорить?
  
  Главная озадачено посмотрела по сторонам. Вернулась ко мне и вопросе подняла брови.
  
  - Ты просто начни. Что ты теряешь? - Сказала она.
  
  Я закрыл глаза. Сжал зубы. Пальцами обхватил свою шею и сделал себе больно. Вспомнил хвост незнакомой мне твари, что душила меня ночью. Откинув голову назад, отпустил себя. Уставился в потолок, где лампа. В этой тишине слышал треск электричества в ее стекле. Не могу отделаться от чувства кошмара. Господи когда же это все закончится? Где конец? К лампе прилипли мухи. Три штуки. Две из них трахаются. Почему мне не весело? В чем причина? Чувство, что что-то давит. Словно я под стеклянным колпаком с которого высосали весь воздух. Думаете, что со мной, что-то не так. Да. Согласен. Когда я улыбался? Может когда петлю на шею одевал? Может. Вот бы увидеть себя со стороны. Страшная, тяжелая, отвратительная, не кому не нужная история. История неудачника. Человека способного не на что. Поднялся с места и стал бесцельно бродить по комнате. Или это лучше назвать залом? То исчезая в темноте, то появляясь в свете лампы. В некоторых, а это в большинстве случаях я злоупотребляю алкоголем и психотропными веществами. Зачем? Это просто логика. Связь между пространством и временем. Остановился и схватился за голову. Кому, я на хрен, нужен? Прав я был вчера или когда это было. Прав во всем, что тогда сказал психиатру. Подписываюсь под каждым словом. Дважды. Кровью. Отвратительный, грязный мир, с которым я не знаю, что делать. Черт возьми, как же здесь не хватает воздуха. Вот бы заткнуть этот поток бессмысленных слов внутри головы. Я ушел во тьму. Дошел до стены и сел на пол, прижав к себе ноги. Мда, самоубийство явно не выход. Толку в этом мало. Да и смысл какой? К тому же я теперь почти уверен, что там еще хуже. Что же мне делать? Пальцами я стал массировать лицо. Как быть? Может притворятся? Быть собой уже нет сил. Нет сил говорить правду. Нет сил не врать. От этого только проблемы у всего окружения. От этого проблемы и у меня. Я слышу голос главной, спрашивает как я. Говорю, что феерично. Нужно выживать. Пускай живут другие. Я в эту чушь не верю. Мне же точно нужно просто выжить. Принять правила и играть. Надеть бронежилет. Спрятаться в танке и кричать в рупор, что все хорошо. Какая все-таки отвратительная история. Теперь я буду интересоваться всей этой бессмысленной чушью. Которая нравится людям. Буду поддерживать и радоваться за других. Только не лести ко мне. Не заходите во внутрь. Оставьте мой череп в покое. Буду, как сказала Света, отличной единичкой общества. Примерная ячейка. Все будут говорить, смотрите какой он славный малый. Вот у него все в порядке. Всегда поддержит и выслушает. Он в теме. Он молодец. Говорите, что хотите. Я ведь знаю правду о себе. Знаю кто я. Я всех вас обману спрячусь внутри и закрою дверь. Думаете, что знаете меня, пожалуйста. Вы услышите от меня, то что хотите услышать. Но, запомните, я не с вами. Я один.
  
  Ко мне подошла главная и усадила меня на стул.
  
  - Ты как, в порядке?
  
  - Да. Просто, собирался мыслями.
  
  - Готов поделится?
  
  - Конечно.
  
  - Тогда нач...
  
  - Здравствуйте, я думаю не важно как мое имя. Важно, то что у меня вчера был срыв. Насколько я помню конечно. Я очень занервничал и наговорил уйму всякой гадости. Просто отвратительные вещи. Конечно, я так не считаю. Даже более мое настоящее мнение прямо противоположно, тому, что я наговорил своему прекрасному врачу. Я не верю во все это. На самом деле я другой. Я такой каким вы хотите, чтобы я был. И я таков и есть. Поверьте. - Я широко улыбнулся. Мне улыбнулись в ответ. - Сколько всего прекрасного в этом мире. И какую же дурацкую ошибку я совершил, когда решил повесится. Я думаю во всем виновато телевидение и кино, все это насилие и ужас, что мы видим с экрана каждый день. Еще видео игры и конечно же интернет. Но теперь я понимаю. Теперь, благодаря этому прекрасному лечению, что я получаю здесь, я все понял и сделал выводы. Мне здесь помогают. Я прям чувствую как становлюсь лучше. И я хочу вам всем сказать. Каждому. - Я внимательно заглянул в их глаза. - Жизнь прекрасна. И стоит ее прожить счастливо и с высоко поднятой головой. Вы все большие молодцы и у вас все получиться.
  
  Синхронно, обнажив зубы в улыбке все захлопали в ладоши. Улыбаясь я одобрительно кивнул присутствующим. Все оживились излучая позитив, радость и заряд решительности. Все, кроме рыжей. Она по прежнему сидела не подвижно, только теперь не моргая смотрела мне в глаза. Ее рот немного приоткрыт. И когда все обнимались и поздравляли друг друга, рыжая сказала.
  
  - Что за, блядь, херню ты несешь?
  
  Я пожал плечами. Улыбнулся. И пошел обниматься к остальным.
  
  
  ___
  
  Я уже вторую неделю просыпаюсь ровно в шесть утра. Без будильника.
  Потому, что вместо будильника Ваня - Два Конца, который наяривает на на меня каждое утро. Я падаю с кровати на пол и делаю двадцать отжимании. К этому моменту Два Конца обычно уже заканчивает. После я одеваюсь, беру зубную щетку, пасту, полотенце, мыло и выхожу в коридор. Там где-то полчаса разговариваю с Ваней, на разные житейские вопросы. Иногда к нам присоединится Ведьма. Он кстати очень грустит по Существу. Потом прием таблеток. Во время которого я делаю комплименты медсестрам, также интересуюсь их самочувствием и даю различные советы по семейным вопросам. Санитарам я обычно рассказываю какой-то анекдот. Но без мата. А потом интересуюсь, о последних футбольных или боксерских матчах. Когда они не отвечают или не смеются. Я не обижаюсь. Далее процедуры в санитарной комнате. Я тщательно чищу зубы. Резцы, боковые и задние все вычищено и блестит. Полощу и сплёвываю. Полощу и сплёвываю. И так еще три раза. Потом умываю холодной водой свое лицо, на котором появилась борода. Которая мне даже идет. И об этом мне говорят все . В особенности медсестры. Хорошенько намыливаю кожу и смываю мило тремя взмахами. Вытираюсь своим прекрасным полотенцем. Улыбаясь прохожу по палатам. Уделяя каждому пациенту минуту, две. Рассказываю им шутки. Говорю, что они большие молодцы и что все будет хорошо. Я часто их обнимаю и придерживая за плече, очень заинтересованно всматриваюсь в их глаза. Выслушиваю абсолютно все, что они говорят. И только когда я подхожу к рыжей, она говорит: Иди на хрен. Я отвечаю ей словами: Ты большая молодец и у тебя все получится. Искренне улыбаюсь и иду далее выполнять свою миссию. К обеду у нас собрание общей группы. Где присутствует все отделение. Заведующий сделал меня главным и вовремя собрания, я помогаю медсестрам и дежурному врачу. Меня часто хвалят и ставят в пример. Каждый раз когда я что-то говорю все улыбаются и внимательно слушают. Когда я заканчиваю, все усиленно хлопаю. Только рыжая машет головой и что-то бормочет себе под нос. В обед я помогаю в столовой. Это моя инициатива, которую с удовольствием поддержал персонал. До, я расставляю приборы и посуду, после, все собираю и помогаю мыть посуду. Когда я мою посуду, я всегда щучу и рассказываю веселые истории, которые придумываю на ходу, выдавая за реальные. За это я получаю двойную добавку, натуральный кофе со свежими сливками и разные сладости. Меня все любят. Я всем нравлюсь. Славный малый, говорят они. А я скромно улыбаюсь и машу рукой. Мол, что вы. После обеда, мы в комнате отдыха. Я создал несколько групп с образовательными играми по интересам, разумеется. Во главе каждой группы я поставил самого способного ученика. Все работает как часики. Загляденье. Сам я стал во главе кружка с настольного тенниса. Каждый день у нас тренировки и пробные матчи, а на выходных настоящие соревнования. С рейтингом, турнирной таблицей и очками, с полуфиналом и финалом. Ребята даже смастерили кубок чемпиона недели с картона и разноцветной бумаги. Для этих целей нам даже выделили ножницы и клей. Одна медсестра сказала, что ничего подобного она не видела за все 11 лет, что она здесь работает. А я скромно улыбаюсь и машу рукой. Мол, что вы. На наши соревнование по вечерам собирается все отделение включая врачей, санитаров, медсестер и заведующего. Однажды даже пришел главный врач больницы с какой-то комиссией и с людьми с камерами и микрофонами. Он всех похвалил. Сказал что мы примерное и безусловно самое лучшее отделение в больнице для душевно больных. Напоследок он сказал, что мы все большие молодцы и что у нас все получить. У меня даже хотели взять интервью, но я отказался. Потому, что я очень скромный. Медсестра снова сказала, что не чего подобного здесь не когда не происходила, главного врача она с роду здесь не видела. Она даже как-то назвала меня святим. А я скромно улыбаюсь и машу рукой. Мол, что вы. Вечером у нас собрание для людей переживших суицид. Я и здесь помогаю. Делаю чай раздаю печенье. Собираю деньги на нужды группы, которые отдаю главной. Она очень рада. Я всегда начинаю собрание своим свидетельством и заканчиваю поучительной притчей из Библии, которую я нашел под матрацем у Существа. Я внимательно слушаю каждого и все внимательно слушают мне. Все любят меня, а я люблю всех. Я славный малый. Я хороший парень. И только рыжая говорит: Какого хрена? Во время ужина я делаю тоже, что и в обет. Только после мытья посуды, Вместе с персоналом отделения выпиваю по стаканчику красного вина за игрой в карты. Обычно они сплетничают, обсуждая коллег и говорят о политике. Я в этих сомнительных разговорах не участвую, но улыбаюсь одобрительно кивая и смеясь. Я поддерживаю доверие ко мне. Я надежные уши. Я умею хранить секреты. Я молодец. После я на напоследок прохожу по палатам. Коротко выслушивая, как и у кого прошел день. Желаю всем спокойной ночи и вместе с санитарами слежу за тем, чтобы все легли спать. Именно я, предложил медсестрам давать всем пациентам на ночь двойную дозу оксибутирата. Чтобы ночью их не кто не беспокоил. За это мне разрешают перед сном мыться в душе с теплой водой и даже дают шампунь. Когда я ложусь спать в свою идеальную и чистую постель, на моем лице улыбка. Еще один прекрасный день позади. Я большой молодец и у меня все получается.
  В очередной прекрасный день я собирал грязную посуду после обеда. Когда рыжая схватила меня за руку и потащила к себе в палату.
  
  - Я все знаю о тебе. Мудак. - Она ткнула пальцем мне в грудь. На ней белая футболка и длинная черная юбка. Предплечья от запястья до локтя плотно перевязаны бинтом. - Я тебя раскусила. Слышишь? Раскусила. - Она оглянулась. Посмотрела не заметили нас кто-то.
  
  - Наверное, там большие раны. - Кивнул я в сторону бинтов.
  
  - По больше твоих, придурок. - Указала пальцем на свою шею.
  
  - А где водолазка?
  
  - Ты серьезно?
  
  - Вполне. Почему она задом на перед?
  
  Она сделала шаг назад и осмотрела меня сверху вниз и обратно.
  
  - Чтобы понять где зад, а где перед. - Сказала она.
  
  - Тогда почему бирка наружу?
  
  Рыжая закатила глаза.
  
  - Потому, что она царапается.
  
  - Тогда почему не срежешь?
  
  Мы секунд пять смотрели друг на друга.
  
  - Как твое имя? - Спросила она.
  
  Я назвался.
  
  - Я сейчас уйду. Покину это отделение. Ты понял?
  
  - Угу.
  
  - Я это говорю за тем, чтобы ты не вздумал меня искать. Понял?
  
  - Хорошо.
  
  - Ну, все. Я ухожу.
  
  - Ладно.
  
  Она развернулась и пошла к выходу.
  
  - И больше меня ты не когда не увидишь. - Сказала она через плече.
  
  - Я понял.
  
  Она вышла за дверь и пропала из виду. Я немного осмотрелся и решил вернутся к делам. Когда она снова возникла в дверном проеме.
  
  - Что, даже имени моего не спросишь?
  
  Я улыбнулся смотря в ее зеленые глаза.
  
  - Если суждено, мы обязательно встретимся и тогда я и спрошу твое прекрасное и сладкое пахнущее имя.
  
  Она смотрела на меня не моргая, немного приоткрыв рот.
  
  - Мудак. - Сказала она и ушла.
  
  Я вышел следом, почти сразу. Но ее так и не увидел. Испарилась. Как воздух. Как вода.
  Черт. Точно.
  Как вода?
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"