По телу пробежали судороги. Я вздрогнула и проснулась. Вытерла об одеяло мокрые ладони.
Опять этот кошмар.
Он снился мне не каждый день. Может быть, раз в две недели. Или раз в месяц.
Кролики умирали, когда я пела им колыбельную. Но я не могла не петь, потому что сходила с ума от их писка.
Я зашла в ванную и долго прыскала на лицо холодной водой.
Это немного привело меня в чувство.
На часах 5:30. В школу вставать не надо - самый разгар летних каникул. Еще полтора месяца - и наступит новый учебный год. Девятый класс.
Я подумала, что уснуть мне не удастся. Взяла какую-то книгу, вышла на балкон, не глядя открыла какой-то странице. Я прочитала уже пять страниц, и только потом поняла, что читаю шестую главу учебника по биологии. Размножение спорами. Хм. Чей это учебник? Свой я вроде бы сдала в библиотеку. Я закрыла книгу.
Долго ходила по комнате из угла в угол. Нервно теребила волосы, прядку за прядкой. Посмотрела в зеркало.
Карие глаза, темные ресницы. Взгляд уставший и какой-то потухший. Глаза - как у голодной собаки. К своей внешности я относилась с большой степенью недовольства. Глаза - чересчур маленькие, лоб - слишком высокий, губы - уж больно полные. Ноги коротковаты, грудь маловата, живот мягковат... Перечислять недостатки можно до бесконечности.
Мне было четырнадцать лет, но на лицо я выглядела младше. По глазам - старше. Прямые волосы до плеч. Цвет такой же, как в детстве. Цвет мокрой пыли. Только их длина не такая, как раньше. В детстве я носила короткое каре. Или стриглась под мальчика.
День обещал быть тяжелым. Я собиралась ехать к бабушке.
Мама с дядей Костей должны были уехать куда-то на выходные, и до бабушки мне предстояло добираться своим ходом. Я долго отказывалась, но бабушка уж очень просила меня приехать.
Все последние дни мою голову забивали неприятные мысли. Я пыталась прогнать их, но у меня не получалось. Мысли о том, что я могу случайно натолкнуться на Стаса, не покидали меня.
Полдня я шаталась по дому приведением. А потом стала собирать вещи. Я делала это медленно, пытаясь отсрочить момент отъезда как можно дольше. Но вещей было не так много - я уезжала всего на выходные. Вскоре рюкзак был собран. Я ехала на электричке. Натянула капюшон - я всегда так делала, когда хотела прислониться головой к стеклу в общественном транспорте. Чтобы не подцепить вшей. Но в этот раз я накинула капюшон и по другой причине. Мне казалось, что в этой электричке едут враги. И они могут узнать меня в любой момент.
Я сошла с электрички и пошла через лесопосадку - здесь обычно было меньше народу. Я подошла к дому бабушки с другой стороны. Со стороны леса, а не города.
Быстро открыла калитку и прошмыгнула внутрь. Задвинула засов. Прислонилась спиной к калитке. И только тогда смогла выдохнуть от облегчения. Я в безопасности.
Прошло столько времени... Почему мысли о том судном дне не покидают меня? Я разозлилась на себя. Я вела себя, как будто вокруг шла война. Может быть, тот мальчик из детства даже не помнит меня... Плохое забывается. Он должен был забыть о том страшном дне. И о моем предательстве. И было бы лучше, если бы он совсем забыл меня.
А я не могла забыть его. И тот день. И то, как я стыдливо сбежала, бросив его, и залезла под одеяло в тот момент, когда мучители били его палками. И я не могу забыть Умку. Я очень много думала об Умке. Не могла поверить, что Стас сделал это. Умка была не только моим другом. Она была его другом тоже.
Бабушка стояла на пороге, улыбаясь во всю свою вставную челюсть. Она очень любила, когда я приезжала, несмотря на то, что с ее работой скучать ей совсем не приходилось.
Выпечка тортов, пирожков, булочек для праздников - с такой работой не соскучишься.
- Томочка! - приветливо воскликнула бабушка. - Как ты поживаешь? Как мама с дядей Костей? Ты не приезжала ко мне так долго.
Бабушка укоризненно качала головой. Я вошла в дом и повесила куртку на крючок. Крючки были смешные, в виде собачьих попок. Сейчас подобные крючки продаются повсюду, разноцветные пластмассовые крючки - попки можно видеть в каждом хозяйственном магазине. Но эти сделаны из дерева и металла, их вырезал еще дедушка много лет назад, и для всех это было диковинкой. Все, приходя в дом, смеялись до колик в животе, и просили дедушку вырезать такие же. Дедушка дарил такие крючки многим, и - кто знает? - может, кто-то и слизал дедушкину идею и всерьез занялся производством таких крючков.
Я разувалась и в процессе развязывания шнурков рассказывала бабушке новости. Собственно говоря, рассказывать нечего. Все как обычно. В школе - пара новых оценок и только-то. О родителях и подавно сказать нечего. Так что я исчерпала весь запас новостей, пока занималась первым ботинком. Второй я развязывала в полном молчании. Рассказывала уже бабушка. Бабушку понесло в разговоры о клиентах.
У бабушки было много постоянных заказчиков. Кто заказал торт на день рожденья, тот и частенько что-то заказывал на другие мероприятия. Цены у бабушки были очень демократичными, а качество на высшем уровне, поэтому недостатка в клиентах она не испытывала. Цены поднимать она не хотела - на жизнь хватает, а работа приносит ей удовольствие.
Я слушала ее вполуха. Мне не было дело до чужих праздников, чужих жизней и сплетен.
Я вошла на кухню. Весь дом оборудован очень просто, но кухня - кухня была шикарная. Просторное помещение оборудовано всеми современными технологическими новинками, и сама кухонная мебель очень красивая - глянцевая, нежно-розовая. Столовая выведена отдельной комнатой, и по красоте она не уступала кухне. Здесь бабушка обычно принимала заказчиков. Обычно на столе у нее лежало много всего - коржи, баночки с разноцветными сахарными сердечками, звездочками, кружочками, вазочки с марципановыми цветочками. Но сейчас тол был пустой. Видно, у бабушки сегодня выходной.
Какое-то время мне пришлось сидеть на кухне и слушать бабушкины истории. Но меня спас счастливый случай, ей кто-то позвонил по телефону, и, воспользовавшись этим, я быстро ускользнула в свою комнату. Разобрала сумку, переоделась в домашнюю одежду. Собрала волосы в хвост.
Снова прошла на кухню, открыла холодильник - чего бы перекусить?
- Тома, я сейчас котлетки пожарю! - раздался голос бабушки. Она больше не разговаривала по телефону. Я улыбнулась. Обожаю бабушку. С ней самой не приходится делать абсолютно ничего - она сама все сготовит, положит в рот. Разве только жевать приходится самой. Дома ситуация другая. Родные постоянно пропадают на работе, и готовить приходится мне на всех троих.
Вскоре передо мной стояли две тарелки. Одна с аппетитно пахнущими пухлыми котлетками, и вторая - с салатом из огурцов. Я запивала все это томатным соком.
- Расскажи мне что-нибудь! - попросила бабушка, - как ты там живешь? С кем дружишь?
Я застонала про себя - я же все рассказала, пока шнурки развязывала.
- Ну, у меня там есть друзья, - сказала я. Хотя назвать их друзьями тяжело. - Мы ходим вместе в парк, в кино... На роликах катаемся. - На роликах с одноклассниками мы катались всего один раз. И в кино ходили один раз. И то из-за того, что отменили три урока в середине учебного дня, нужно было чем-то себя занять. А в парк мы не ходили ни разу.
- Это хорошо, что есть друзья, - кивнула бабушка, - друзья - самое главное в жизни. Чем больше проходит времени, тем тяжелее найти друзей. В школе легче всего заводить знакомства.
Ну, я бы так не сказала...
- А я тут вчера видела мальчика, ну, помнишь, ты играла с ним в детстве, - вилка выпала у меня из рук. Я полезла под стол доставать ее.
Подошла к раковине и стала мыть ее. Вилка снова выскользнула из рук - на этот раз она упала в раковину.
- И что? - тихо спросила я. Раньше бабушка никогда не заводила разговор о Стасе. - Как он?
- Ох, какой красивый мальчик стал... Такой красивый, не описать словами... Жалко, что хулиганит много. Но все они в этом возрасте такие.
- Хулиганит? - переспросила я.
- Да, встретила его маму. Говорит, сил с ним нету никаких. В школе жалуются на него, все время родителей вызывают. Говорят, обижает других ребят.
Я вздохнула. Дашка писала тоже самое.
- А он поздоровался с тобой? - спросила я. Мне было интересно... Здоровается ли он с моей бабушкой? Если да, то значит, что он помнит меня... Я прикусила губу. Я вспомнила Умку.
- Поздоровался, а как же? Он всегда здоровается. Улыбается мне. Ох, какой же красивый парень... Вчера идет, рубашка расстегнута... Какие плечи, какая фигура...
Бабушка замечталась.
- Эх... Была бы я лет на шестьдесят моложе...
Она кокетливо засмеялась.
- Эх, Тамарка, уведут парня... Я вижу, что он то с одной девочкой ходит, то с другой. У тебя преимущество есть - вы все-таки вместе столько лет дружили... И чего разошлись? Гуляли бы сейчас вместе под ручку да под березкой бы на лавочке сидели.
Вместе? Нет! Ни за что! Мне даже представить такое стыдно и противно. Он никогда не простит мне того, что я сделала. А я никогда не прощу ему смерть Умки. Только дьявол способен на такое.
Бабушка подкинула мне ценную информацию - раз она здоровается с ним, значит, они пересекаются. Мне нужно быть осторожней, когда я буду уезжать.
После ужина я помыла посуду, потом мы с бабушкой вместе посмотрели какую-то передачу, и я ушла к себе в комнату.
Я открыла окно и вылезла на крышу терраски. Крыша была мокрая - недавно шел дождь. Мои тканевые тапочки мигом промокли. Было довольно зябко - на дворе поздний вечер, солнце уже давно скрылось.
От холода по телу пробежала дрожь. Обхватив себя руками, я долго смотрела на звездное небо - оно было удивительно ясным, значит, завтра будет хорошая погода. Я старалась ни о чем не думать. Просто не пускала в голову мысли, которым там не место.
Когда зубы стали отбивать барабанную дробь, а ладони превратились в две ледышки, я перелезла через окно обратно в комнату.
Я осталась у бабушки на три дня. Первые два дня прошли спокойно. Мне не нужно было выходить из дома. Мне хотелось увидеться с Дашкой - но подруга укатила на море с родителями.
На третий день случилась неприятность. Бабушка заставила меня выйти из дома.
- Томочка, сходишь на почту? Мне нужно посылку отправить тете Маше, здесь кое-какие из вещей ее, ей они очень нужны, а сама она не может приехать... Вот, решили мы с ней почтой отправить. А я вся в делах... Тут недалеко, на соседней улице...Ну, ты наверное помнишь...
Я схватилась руками за прядку волос и стала завязывать ее в узел. Прямо напротив почты располагался тот самый магазин, где мы со Стасом в детстве покупали разные вкусняшки...
- Хорошо, я схожу, - вздохнула я.
Я натянула джинсы и серую толстовку. Погода в середине лета выдалась довольно прохладной. Я натянула капюшон низко на голову и вышла за калитку.
Чтобы уменьшить вероятность встречи с врагами, я пошла через пустырь, и вышла к зданию почты с другой стороны.
Я хотела уже толкнуть дверь, но тут вдруг увидела объявление на двери. Почта закрыта на ремонт. И даны адреса ближайших почтовых отделений. Я застонала - они все были так далеко.
Но делать нечего, придется идти. Я шла по самому краю дороги, пробираясь чуть ли не по кустам, чтобы сделаться более незаметной. Через двадцать минут я дошла до почты.
Я быстро открыла дверь и вошла внутрь. И выдохнула от облегчения. Я немного боялась открытых пространств, где я вся была на виду. Куда легче находиться в четырех стенах.
Я провела на почте полдня. Сначала отстояла огромную очередь, затем долго заполняла бланк - переписывала его несколько раз из-за ошибок - а потом мою посылку оформляли целую вечность.
Наконец, я вышла из здания. Снова почувствовала себя неуютно. Я пошла другой дорогой - в обход. Эта дорога была менее людной.
Начался дождь. Колючий, холодный. Дождь становился все сильней и сильней. Моя толстовка вскоре промокла.
Я шла по дороге, черпая кроссовками лужи.
Вдруг за спиной послышался шум мотора. Мимо, обдав меня сырым ветром, на квадроцикле пронесся парень.
По телу пробежала волна электричества. Ноги подкосились. Я не видела лица парня, но каждой клеточкой своего тела почувствовала рядом Его присутствие.
Стас. Он не видел меня.
Я не помню, как добралась до дома.
Дома меня распирало от любопытства. Несмотря на то, что Дашка была в роуминге, я написала ей. Спросила: есть ли у Стаса квадроцикл? Она ответила, что есть. Отец подарил ему квадроцикл, чтобы хоть чем-то его заинтересовать и отвлечь от его жутких увлечений.
Этим же вечером, к большому огорчению бабушки, я уехала обратно. В такую далекую и безопасную Москву.
На станции я забилась в самый дальний угол. Когда подошла электричка, я быстро открыла дверь и вошла внутрь. И выдохнула от облегчения.
Дома меня встретили хмурые мама с дядей Костей. Я испугалась - неужели я что-то натворила? Стала напряженно думать, но так и не вспомнила ничего, чем я могла бы вызвать их недовольство.
- Томочка, - смущенно сказала мама. - Нам с дядей Костей надо с тобой серьезно поговорить.
Ох, как я не любила подобное начало разговора... По их смущенным улыбкам и бегающему взгляду я поняла, что в этот раз накосячили они, а не я. Они что-то натворили и не знали, как мне об этом сказать.
Мы сели за кухонный стол.
- Тома, - начала мама свой странный разговор, - ты же знаешь, в нашей семье последнее время трудновато с деньгами.
Я кивнула.
- Дядя Костя хорошо получает, только работая по контрактам...
Я снова кивнула. Он часто уезжал в командировки. Обычно командировки частые и недолгие - он уезжал на несколько дней. Я не понимала, к чему мама клонит.
- Дочка, ты же знаешь, я устроилась на новую работу... Работа аудитора - это вечные проверки, вечные командировки... Порой меня не бывает дома по семь дней в неделю.
Я насторожилась. Мне казалось, что я стала улавливать, к чему она клонит.
- Ты находишься дома совсем одна, а это не годится. Я вся на нервах на работе - как ты там одна?
- Но я уже не маленькая! - стала спорить я. - Мне четырнадцать! Я сама могу о себе позаботиться!
Но мама только качала головой. И продолжила:
- И мы с Костей решили, что тебе будет лучше снова переехать к бабушке и вернуться в свою старую школу.
Внутри у меня все похолодело. Вернуться в школу? В мою старую школу?
В той школе учился человек, который желал мне смерти.
- Нет! Я не перееду туда! - горячо кричала я, нервно ходя по кухне. - Я уже взрослая! Я могу сама за собой присмотреть! Мне не нужна бабушкина забота!
- С бабушкой тебе будет лучше, - настаивала мама. - За тобой должен присматривать кто-то из взрослых, я не допущу, чтобы ты жила одна круглые сутки.
- Но что? Что я сделаю? - отчаянно спросила я. - Подожгу квартиру? Напущу полный дом наркоманов?
- Конечно, нет, - поспешно ответила мама, - мы так не думаем. Но все равно. Ты должна быть под присмотром. Это не обсуждается.
Я тяжело опустилась на стул. Я была послушной девочкой. Я не умела спорить с мамой.
Что же они делали со мной?
Разрушали мою жизнь, вот что.
Я уступила. Но дальше возник спор по поводу школы. Я категорически отказывалась возвращаться в свою старую школу, и несколько недель мы с мамой обходили другие школы в городе. Возникла большая беда - в округе всего три школы, и в двух из них девятые классы переполнены. Были места в школе в соседнем городе - но там классы простые, а не гимназические. Я была согласна на это, но маме шепнул кто-то из учителей, что простой класс в той школе равняется классу коррекции, и мама впала в ужас.
У меня не было выхода.
Мне пришлось возвращаться в свою прошлую жизнь.