Оглавление
1.Введение...................................................................................2
2.'Чудесность' нашей способности создавать идеи...............3
3.Истина бытия у Хайдеггера как смысл внове явленной
идеи...............................................................................................15
4.Обновление - фактор, избежать которого не может ни
одна открытая система................................................................31
5.В чем суть вопроса об истине, по Хайдеггеру?....................46
6.Каким образом человек должен быть подготовлен
к встрече с просветом бытiя?......................................................52
7.Что такое истина бытия?.........................................................55
8.Кому нужна истина бытия?.....................................................67
9.Что мы 'видим' в просвете бытiя?........................................72
10.По какой причине мы вдруг оказываемся в 'просвете
само-сокрытия'?..........................................................................75
11.Кто 'виноват' в возникновении истины бытия -
человек ли, или само бытiе?.......................................................79
12.Каким образом мы 'выбираемся' из просвета,
и что мы 'выносим' из этой сокровищницы?..........................86
13.Путь от бытiя к сущему-подручному средству и к
обновлению - только через истину...........................................90
14.Жизнь - затратное предприятие.........................................94
15.А что с бытiем?......................................................................96
16.Чего не хватает, как нам представляется,
в концепции бытiя Хайдеггера?.................................................144
17.Инвектива в адрес неправомерных претензий человека
на роль творца истории...............................................................155
18.Литература..............................................................................159
Введение
'Нам не дано предугадать ..."
Ф. И. Тютчев.
Данная статья касается того же вопроса, что был рассмотрен в ранее опубликованной нами статье 'Терминология Хайдеггера в текстах 'Черных тетрадей' 1931-1948'. (Другое название: 'Путешествие в страну намеков Мартина Хайдеггера'). А именно, она касается вопроса смысловой интерпретация используемых в ней терминов. Но здесь предметом нашего рассмотрения станет вторая по своей значимости (для Хайдеггера) после 'Бытия и времени' работа под названием 'К философии (О событии)'1. Причем, для краткости все ссылки по тексту на первую работу будут фигурировать как 'Терминология Черных тетрадей', или проще, как 'Терминология ЧТ'.
В предлагаемой нами статье будут рассмотрены следующие вопросы.
Во-первых, соотнесенность предложенного Хайдеггером понятия истины бытия с тем, что мы называем идеей. Это необходимо нам для однозначной определенности той Новизны, которая является не только содержанием истины бытия, но и служит главной своей задаче, задаче перманентного обновления тех или иных структур социума: социально-политических, научно-технических, морально-эстетических, религиозных и т. д.
Во-вторых, нами будет дано как всестороннее рассмотрение истины бытия, - необходимость ее возникновения, методология последнего, начиная с истока самой необходимости и кончая тем результатом, который получается из раскрытия смысла истины - так и детальное рассмотрение того, что происходит в нашем уме в ходе этого раскрытия.
Будет рассмотрен вопрос понимания истины как того, что служит обновлению тех или иных структур социума.
В-третьих, будет отмечено то, отсутствие чего в текстах Хайдеггера способствовало бы лучшему их пониманию.
В-четвертых, будет предложено понимание бытiя как Произвола, главенствующего над тем, что существует, и тем, что будет призвано к своему возникновению.
И в-пятых, будет изложена интерпретация некоторых терминов указанной работы.
Но начнем мы с того, что отметим ряд непостижимых нами особенностей, которыми характеризуется наша способность генерировать идеи. Сделаем мы это для того, чтобы можно было сопоставить наше понимание идеи с тем пониманием истины бытия (см. Раздел 3), которое предлагается Хайдеггером в работе 'К философии (О событии)' и в других произведениях около-'поворотного' периода его творчества.
2. 'Чудесность' нашей способности создавать идеи
В статье 'Терминология ЧТ', в Разделе 9. ''Чудо мышления': не решённые вопросы возникновения Новизны в виде идей', мы уже отметили некоторые особенности нашей способности создавать идеи. И одной из таковых является впечатление дарственности того, что внезапно приходит в наше сознание тогда, когда мы даже не думаем о том вопросе, который занимал наше мышление ранее. Так что предметом нашего рассмотрения станет чудесность нашей способности продуктивного мышления, того мышления, которое создает новые идеи. Вот эта чудесность будет представлена нами как дар самой Природы, наградившей нейроны нашего мозга способностью самоорганизовываться в такие 'комплексы', 'проявлением' которых на уровне сознания вдруг оказываются инсайтно-явленные смыслы совершенно новых идей.
4.Обновление - фактор, избежать которого не может ни одна открытая система
А). Обновление.
В приведенном выше тексте Раздела 3 мы уже не раз употребляли термин 'обновление', причиной необходимости введения которого стало само обновление, являющееся бытийственной Нуждой в привнесении Новизны в те или иные структуры социума. Без этого функционирование социума немыслимо. И не только социума, но и любой другой открытой системы, будь то Вселенная (Космос), живая Природа на Земле, нейронные сети нашего мозга, геном любого живого организма и т. д.. Мы даже представить себе не можем Мир, однажды застывший во всех своих проявлениях!
А потому, прежде чем перейти к всестороннему описанию (в Разделах 5-13) истины бытия у Хайдеггера, остановимся более подробно на раскрытии смысла этого нового для нас термина.
Как нам представляется, обновление - тот термин, который, наряду с другими терминами, должен быть поставлен во главу угла философии, а тем более, философии социальной. Потому что все то что происходит в социуме направлено
- либо на реализацию самого обновления,
- либо на поиск того, с помощью чего это обновление можно осуществить.
А последним, как мы уже знаем, является подручное средство, которое может быть получено одним-единственным способом - способом генерирования идеи-истины и раскрытия ее смысла. (Более подробно об этом далее в Разделе 13).
Так, положим, как мы уже указывали, создание таких подручных средств как рентгеновские аппараты и телескопы послужило обновлению таких регионов социальной действительности, как медицина и астрофизика. Как видим, обновление - оно и есть та Продукция, без которой не может обойтись ни одна открытая и функционирующая система.
Не будет обновления, то есть притока Новизны в систему - не будет и самой обновленной системы. А без обновления система стагнирует и, 'деградируя', прекращает свое существование, трансформируясь в нечто совсем другое. Природа щедра и изыскана в своих начинаниях - она не оставляет без 'присмотра' нечто отжившее, и всегда найдет ему достойное применение, в ней ничто не пропадает бесследно.
А потому, откажись живая и неживая Природа от своего пока еще функционирующего фундаментального свойства обновляться, и она 'в одночасье' развалится как карточный домик.
1.Вопрос всех вопросов.
Вот откуда у нас возникает первый фундаментальный вопрос: почему мирозданию присуще свойство само-обновляться? Какие 'законы' побуждают материю того или иного вида изменяться в своей сущности? По какой методологии осуществляется самообновление в виде самоорганизации материи? И таких вопросов - по мере продвижения нашего понимания вглубь процессов, происходящих во Вселенной, в живой Природе, в социуме, да и в любой открытой системе - великое множество. Получение ответа на какой-либо из них рождает все новые и новые вопросы. И это свойственно не только философии, но и всему естествознанию.
Так что жизнеспособность любой открытой системы - в ее способности самообновляться. Постоянное обновление есть тот плот, на котором зиждется функционирование любой живой или неживой открытой системы. Закончится приток Новизны, способствующей обновлению - закончится и функционирование, а вместе с ним и существование. Все не обновляемое канет в лету забвения.
А теперь в попытке подойти к ответу на вопрос, заданный выше, обратимся к тому, что для нас всего ближе. Спрашивается, благодаря чему эта Новизна возникает, положим, в социуме? Конечно же, благодаря только тому,
- что у человека когда-то в далекой древности возникла уникальная способность к продуктивной умственной деятельности,
- деятельности по созданию чего-либо нового,
- того нового, которое может возникнуть только через посредство создания новых идей, из смысла которых - и только из этих смыслов! - может быть получено сущее в любом его виде,
- но в виде, исполняющем свою подручную функцию как новое средство по изготовлению Продукции нового вида, а значит, и к обновлению той или иной структуры социума посредством притока этой Продукции.
Так, положим, письменность как подручное средство послужила 'изготовлению' такой Продукции, как распространение знания в массовом масштабе, на дальние расстояния и во времени, а формулы Ньютона и Эйнштейна - знанию о поведении крупномасштабных объектов Вселенной.
Бесчисленное количество когда-то созданных Природой живых видообразований застыло, а потому и 'застряло' в своем пространственно-временном существовании только потому, что у него не возникла способность самообновляться, то есть создавать идеи, и тем самым обновлять и совершенствовать те коллективные образования, в которых они оказывались, благодаря своим стадным инстинктам. Дальше руководства ими развитие их почему-то не пошло.
И не пошло, скорее всего, только потому, что инстинкт есть то, во владении чего находиться удобно. Не надо думать, - это слишком трудоемко и энергозатратно - надо только исполнять то, не так уж многое, что он, инстинкт, требует для своего удовлетворения. Именно поэтому он стал преобладающим в животном мире. В растительном мире еще проще: не надо заботиться ни о пропитании, ни о размножении - Природа уже поспособствовала тому, чтобы не было заботы об этом. Даже функция собственного передвижения была отнята Природой у живых существ растительного мира, не говоря уже о функции мышления.
А представим себе, что по планете разгуливали бы объединенные в сообщества живых видообразований, наделенных, как и человек сейчас, разумом существ: львов, тигров, или обезьян. Ведь ничто в принципе не запрещает любому живому видообразованию Природы обрести разум, способный к мышлению на высоком уровне сначала логического, а затем и иррационального мышления. Ведь случилось же это с точно таким же живым видообразованием, каковым некогда являлось человекоподобное существо.
И на этот вопрос должна была бы ответить антропология и смежные с ней дисциплины - почему только человекоподобное существо преодолело этот барьер, 'выпрыгнув' из животного существования в существование разумное? Как только мы, не дай Бог, утеряем нашу способность создавать идеи, мы окажемся снова там, откуда вышли - в животном стадном мире.
Р. S. А может быть это не так уж плохо по сравнению с тем, что нас ожидает в мире искусственного интеллекта? Кто знает? Не знает никто. Потому что нам не дано (по определению) знать, где мы окажемся после осуществления своих экспериментов над самими собой, а тем более, над своим мышлением. Ни одно живое существо в Природе до этого еще не 'докатилось'. Эксперименты осуществляет только сама Природа. Это ее прерогатива, и никого другого. Только она знает, что можно делать, а чего делать нельзя. Именно поэтому Природа пока еще жива, несмотря на тот разлад, который в нее вносит человек своей разумно-безумной деятельностью, все более и более приближающей ее к той точке бифуркации, возврата из которой уже не будет.
2.Смысл существования любой открытой системы.
Что касается угрозы, исходящей от неумолимо наступающего на нас искусственного интеллекта, то можно сказать, что самой Природой мы были предназначены осуществлять обновление такого живого коллективного видообразования, как социум, с чем мы и справлялись, худо-бедно, до настоящего времени. А вот будет ли на это способен искусственный интеллект? В этом есть большие сомнения. Да и будет ли сам социум коллективным живым видообразованием самой Природы, если в нем уже не будет фундаментального его элемента - человека разумного?
Это все равно что задаться вопросом, будет ли функционировать Вселенная без силы гравитации, или без протонов и электронов? Все эти вопросы становятся бессмысленными, если нет того, кто (что) вносит смысл существования. И недаром, видать, Хайдеггер одну из работ после-'поворотного' периода своего бытийно-исторического мышления посвятил постижению смысла существования, так и назвав ее 'Постижение смысла' (1938/1939).
Так что вторым фундаментальным вопросом на настоящее время является вопрос: что (или кто) вносит смысл существования в ту или иную открытую систему, и в чем именно заключается этот смысл? Постараемся быть последовательными при ответе на этот вопрос, потому что он должен бы вывести нас на необходимость существования такого феномена как бытiе.
Как мы уже понимаем из нашего собственного существования в такой открытой системе как социум, таковым объектом, объектом, способствующим осуществлению смысла существования, является тот, удаление которого 'разрушает' вся систему до основания, как, положим, удаление человека разумного разрушило бы соци-ум, 'Умом' которого является человек, способный время от времени генерировать те или иные новые идеи-истины, которые служат перманентному его обновлению. (Точно так же удаление гравитации разрушило бы Мироздание, а удаление видообразования живых существ разрушило бы живую Природу).
А поскольку таковое обновление осуществляется посредством самоорганизации нейронной материи человеческого мозга, - приводящей к образованию таких материальных (нейронных) 'комплексов', которые, будучи 'проявленными' на уровне сознания вдруг оказываются смыслами новых идей - то на основе этого вполне можно предположить, что тем объектом-явлением, которое 'задает' смысл существования всем открытым системам, является самоорганизация материи любого вида, будь то материя геномная, нейронная, органическая, неорганическая, Природная, социальная, космическая-физическая и т. д.
Вот этот посыл мы, вольно или невольно, должны 'держать в голове', когда речь у нас в дальнейшем будет идти о создании Новизны любого вида и об обновлении тех или иных систем. Самоорганизация материи - вот тот вопрос, который должен стать приоритетным как в философии, так и в естествознании.
Это та область, в которой вполне возможны прорывы в том или ином ранее неизвестном нам направлении.
И в первую очередь это прорывы в направлении обнаружения путей создания граничных условий для осуществления самоорганизации. А во вторую очередь это знание тех систем, которые могут быть подвергнуты самоорганизации с выходом на то подручное средство, которое может послужить цели обновления. Если нам это будет под силу, то открываются безграничные возможности для целенаправленного обновления того или иного региона действительности, а не только обновления спонтанно-случайного, как это происходило всегда.
Причем граничные условия - это та оригинальная совокупность условий, которая может подвести систему к акту ее самоорганизации-бифуркации, как, положим, это происходит при спонтанном возникновении:
- сверхтекучести жидкого гелия (Не-11) при снижении его температуры ниже 2,17К,
- сверхпроводимости некоторых металлов и сплавов при низких температурах,
- ячеек Бенара и 'химических часов',
- новых живых видообразований в Природе,
- новых 'идейных комплексов' в нейронных структурах нашего мозга,
- звезд и галактик в Космосе, и т. д.
Всё это явления одного порядка - порядка самоорганизации материи, изучение которой во всем ее многообразии могло бы вывести нас на обнаружение каких-либо ранее нам известных или неизвестных закономерностей.
Как видим, первый заданный нами фундаментальный вопрос: почему мирозданию присуще свойство само-обновляться? тесно связан со вторым фундаментальным вопросом смысла существования, который (смысл) заключен, скорее всего, в принципиальной способности материи любого вида в определенных граничных условиях ее существования спонтанно самоорганизовываться с образованием новых ее форм, тех форм, которые приводят к обновлению способа функционирования всей системы.
Но, как это ни странно, обновленная система со временем приходит в упадок, деградирует и может перестать функционировать. Вот для чего необходимо постоянное ее обновление. И побуждение к этому обновлению, как мы покажем далее в Разделе 15, осуществляется не чем иным, как тем, что было названо бытiем, которое является Произволом, случайностью, вероятностью, спонтанностью и т. д.
А вот отсюда уже возникает третий фундаментальный вопрос: по какой методологии осуществляется обновление тех или иных открытых систем. И, как мы уже понимаем, одним из главных элементов этой методологии является создание граничных условий для осуществления акта самоорганизации той материи, которая является необходимым элементом этой открытой системы. Другим же необходимым ее элементом является подводимая энергия, 'задача' которой вывести саму материю сначала на максимум ее хаотизации, а затем на сам акт бифуркации-самоорганизации этой материи. После которой система будет функционировать - при постоянно подводимой энергии - в уже обновленном состоянии, обновленном посредством того подручного средства, которое образовалось в ходе самоорганизации ее материи.
Иллюстрацией только что изложенного может послужить наша продуктивная деятельность в социуме. Сгенерованные им негативные факторы побуждают нас к мышлению и созданию идей-истин, возникаюших в результате самоорганизации нейронной материи нашего мозга. А эта самоорганизация-бифуркация возможна только как в граничных (уже созданных самой Природой) условиях функционирования самих нейронов, так и в условиях наших интенсивных (энергетических) умственных усилий, обеспечиваемых потребляемыми мозгом калориями. А далее, раскрытие смыслов идей-истин выводит нас на создание-изготовление нового вида подручных средств в материальном их виде. И обновление того или иного региона социальной действительности мы уже осуществляем посредством использования этого подручного средства.
Как видим, выведение системы в новое обновленное состояние обходится ей не задаром. Оно 'покупается', в первую очередь, как подводимой 'снаружи' энергией ('управляющим параметром', по Пригожину), так и созданием граничных условий для осуществления самоорганизации самой материи. А это последнее, как можно предположить, является самым трудным - отсюда редкость образования новых открытых систем, в которых бы проявлялась самоорганизация материи какого-либо вида.
Так что смысл существования любой открытой системы - в поддержании ее в постоянно обновляемом функциональном состоянии. И это обновление достигается одним-единственным способом - способом спонтанной самоорганизации ее материи как при вполне определенных граничных условиях существования системы, так и при подведении к этой системе потока энергии. Вопрос только в том, каким именно образом создаются эти условия, подводящие систему к акту самоорганизации-бифуркации ее материи.
Так, например, для того чтобы подвести систему к спонтанной самоорганизации жидкости в виде возникновения ячеек Бенара, нам нужно создать прибор, в котором жидкость находится между двумя горизонтально расположенными пластинами - это и есть создание граничных условий. И к нижней из них должна постепенно подводиться тепловая нагрузка, названная Пригожиным 'управляющим параметром'.
Только после этого мы можем увидеть, что при достижении определенного значения этой нагрузки в слое жидкости спонтанно возникают шестиугольные потоки, свидетельствующие о мгновенном изменении характера передачи тепла с режима теплопроводности на режим конвекции. Вот это и есть новый, обновленный способ функционирования системы. А подручным средством в данном случае вполне можно считать сами шестиугольные ячейки Бенара. Потому что это именно они обеспечивают переход процесса теплообмена с теплопроводности на вынужденную конвекцию.
Как мы теперь видим, для того чтобы 'отнять' смысл существования у любой открытой системы, достаточно всего лишь
- исключить возможность создания граничных условий для наступления спонтанной самоорганизации ее материи,
- в том числе исключить нарастающий подвод энергии ('управляющего параметра') к самой материи, которая имеет способность самоорганизовываться в точке бифуркации,
- а можно, просто-напросто, изъять из этой системы саму материю, способную к самоорганизации.
Ведь только последняя (самоорганизация) может поддерживать систему в постоянно обновляемом состоянии.
Так, постоянное подведение тепловой нагрузки к дну сосуда может обеспечить функционирование ячеек Бенара в виде конвективных потоков. Как только мы уберем источник тепла - исчезнут и ячейки. Точно так же, если мы перестанем снабжать социум притоком все новых и новых идей, - образование которых может быть осуществлено только за счет спонтанной самоорганизации нашей нейронной материи - то социум начнет деградировать с последующим исчезновение со сцены разумного существования на этой Планете.
Так что же получается из наших рассуждений? А получается то, что любая открытая система,
- деградируя во времени, то есть повышая свою энтропию в виде хаотизации-флуктуации заключенной в ней материи,
- может создать граничные условия для спонтанной самоорганизации этой материи,
- которая, являясь одним из компонентов этой системы,
- выходит на акт бифуркации с образованием подручного средства,
- изменяющего-обновляющего характер функционирования всей системы.
Но для того чтобы все это случилось, необходимо следующее:
- в открытой системе должна присутствовать материя, способная к самоорганизации,
- должны быть созданы граничные условия для наступления акта бифуркации этой материи
- и снаружи к открытой системе должен быть подведен (внешний) поток энергии ('управляющий параметр', по Пригожину).
Вот только тогда может быть осуществлено обновление этой открытой системы.
Так, в системе с образованием ячеек Бенара
- материей, способной к самоорганизации является слой жидкости, заключенный между двумя пластинами;
- граничные условия задаются конструкцией данного прибора, расположенного горизонтально (или перпендикулярно к действию силы гравитации);
- а 'управляющим параметром' является подводимая к нижней плоскости тепловая нагрузка.
Вот именно потоком подводимого тепла жидкость (посредством нарастающих флуктуаций) подводится к максимуму хаотизации, после которого становится возможной бифуркация с выходом на новый-обновленный режим функционирования: теплопроводность сменяется конвекцией в виде ячеек Бенара. Это и есть получение порядка через Хаос.
Если же мы берем систему социума, то
- материей, способной к самоорганизации, являются нейроны нашего мозга;
- граничные условия уже осуществлены (исторически сложившимся) расположением этих нейронов в структурах нашего мозга;
- а 'управляющим параметром' являются наши интеллектуальные усилия, обеспечиваемые потребляемыми нашим мозгом калориями.
При достаточно интенсивных размышлениях по какому-либо интересующему нас вопросу, после наступления скрытого от нашего сознания этапа инкубации, может произойти спонтанная самоорганизация нейронов нашего мозга в такой 'комплекс' ('диссипативная структура', по Пригожину, или 'замороженная структура', по Деану), проявление которого на уровне сознания вдруг оказывается смыслом идеи-истины.
И задачей нашего сознания (уже на этапе рефлексии-11) является раскрытие смысла этой истины и выявление и изготовление подручного средства в материальном его исполнении. А используя последнее, уже можно осуществлять обновление той или иной структуры функционирующего социума. Так, положим, телескоп или градусник, полученные путем раскрытия смыслов соответствующих идей, будут осуществлять обновление и астрономии и медицины.
Так что, если мы начнем последовательно отвечать на первые три нами выше заданных вопроса, то получим следующее ответы:
На первый вопрос, почему мирозданию присуще свойство само-обновляться? ответ самый простой: да потому, что оно не может не самообновляться.
Но почему оно не может не самообновляться? Да потому, что оно 'наполнено' материей, которая в определенных граничных условиях существования имеет свойство самоорганизовываться. И это свойство является смыслом существования этой материи. Иначе говоря, второй вопрос смысла существования заключен в самоорганизации материи.
А если мы зададимся третьим вопросом: по какой методологии осуществляется эта самоорганизация самой материи? то ответа не должно последовать, потому что мы не знаем этой методологии. Мы знаем лишь одно: для ее самоорганизации, во-первых, должны быть созданы уникальные, но вполне определенные начальные граничные условия ее осуществления, а во-вторых, к ней, к этой материи, должен быть осуществлен подвод потока энергии. Здесь безбрежное поле деятельности как в направлении объяснения того, каким образом произошла уже осуществленная (на всех уровнях: атомы, молекулы и т. д.) самоорганизация материи в неорганическом и органическом мире, так и в направлении (методологии) создания граничных условий для самоорганизации материи в новых видах нашей деятельности.
3.Время, как деградация, взывающая к обновлению, осуществляемому через бытiе, побуждающее к созданию истины бытия.
Итак, определившись со смыслом существования той или иной открытой системы, который (смысл) заключается в поддержании этой системы в постоянно обновляемом состоянии, - за счет способности материи (в определенных граничных условиях) самоорганизовываться - у нас возникает уже другой (четвертый по счету) фундаментальный вопрос: почему система деградирует ('устаревает') во времени, иначе говоря, отчего ей требуются все новые и новые (акты) ее обновления? Почему система сама по себе не 'хочет' оставаться в обновленном состоянии, а непременным образом скатывается по лестнице деградации-хаотизации, приводящей ее толи к разложению и уничтожению, толи к новому акту бифуркации-самоорганизации?
Потому что следует иметь ввиду, что деградация-хаотизация может привести к двум совершенно противоположно направленным результатам. Первый из них это скатывание системы к полному своему разложению-уничтожению, когда в системе уже не могут соблюдаться граничные условия, в которых возможно поддержание материи в самоорганизованном состоянии, и когда к этой материи не подводится (в достаточной степени интенсивности) энергия поддержания этой материи в новом самоорганизованном состоянии.
Второй же результат касается создания граничных условий для обеспечения возможности самоорганизации ее материи, - в том числе и обеспечение ее потоком подводимой энергии - способствующих нарастающим флуктуациям-хаотизациям, выводящим материю на акт бифуркации-самоорганизации. Вот этот второй вариант как раз и является тем результатом, который выводит систему на обновленный режим функционирования.
Вот где, как оказывается, возможно проявление фундаментальной роли самого времени в бытийственном процессе: оно, время, это 'время' деградации-повышения энтропии системы, время хаотизации, время ее 'устаревания', требующего ее обновления. Получается, деградация как возрастание энтропии, как рас-средоточение материи в виде стремления ее к Хаосу каким-то образом связано со временем? Но каким именно, никому не известно.
4.К вопросу о сущности человека
Хайдеггер часто задается вопросом сущности человека: в чем она заключается? И если речь идет о социуме, то у него самого по себе нет того ума, который бы создавал собственные подручные средства для нужд своего обновления. Вот где, оказывается, потребность-Необходимость-Нужда в человеке с его способностью создавать идеи-истины, из раскрытия смыслов которых можно получать подручные средства.
Но этот человек сам по себе не может создавать идеи - он должен быть побуждаемым чем-либо к таковой умственной деятельности. Вот где оказывается нужность самого социума с его способностью деградировать. А эта способность проявляется в его бытийственной способности генерировать негативные факторы, 'призванные' воздействовать на чувства и ум человека с той целью, чтобы он генерировал идеи, из раскрытия смысла которых можно получить то или иное подручное средство в материальном его виде.
Как видим, нужность социума не только в его природной способности деградировать во времени, но и в его потенциально возможном воздействии на чувства и ум человека, с целью побуждения его к созданию идей-истин, обновляющих функционирование социума в целом или отдельных его структур.
В системе социума таковое побуждение - в виде Произвола, который является самим бытiем (о чем в Разделе 15) - приводит к генерированию самим социумом негативных факторов, восприятие которых человеком способствует созданию все новых и новых идей-истин, из раскрытия смысла которых возникают (изготавливаются) подручные средства, с помощью которых обновление осуществляется.
Вот и получается, что человек нужен социуму как существо, обладающее Природной способностью - посредством своего бессознательного, 'скооперированного' с сознанием - самоорганизовывать нейроны своего мозга в такие 'комплексы', проявление которых на уровне сознания вдруг оказывается смыслами новых идей-истин. Раскрытие же последних дает нам в руки то подручное средство с помощью которого уже можно осуществлять обновление соответствующих регионов социальной действительности. И только в этом заключается бытийственная сущность человека, о которой так часто вопрошает Хайдеггер в своих работах.
В то время как социум нужен человеку для того, чтобы воздействовать на его чувства и ум с целью побуждать к созданию этих идей-истин. А это воздействие осуществляется теми негативными факторами, которые вырабатываются самим социумом.
Как видим, здесь все завязано в единый узел:
- и бытийственная Нужда (бытiе) социума с постоянно требуемым им обновлением своих структур посредством применения подручного средства,
- и способность самого социума генерировать свои собственные негативные факторы, призванные побуждать человека к собственной бытийственной-умственной деятельности,
- и способность человека продуктивно мыслить и тем самым, создавая идеи, получать из них именно то, что нужно социуму для собственного обновления, то есть получать подручные средства.
Вот этот взаимообразный обмен ценной информацией как раз и служит поддержанию социума в постоянно обновляемом состоянии. И даже не столько обмен, сколько усвоение каждым из них тех смыслов, которые они генерируют, исходя из своей Природной способности. Скорее всего, и другие открытые системы функционируют по аналогичному сценарию.
И конечно же, таковое функционирование не было бы возможным, если в системе
- не было бы материи, способной к самоорганизации;
- не было бы (создано) условий, побуждающих к самоорганизации; а таковыми являются и граничные условия и подвод энергии к системе, а значит и к материи;
- и не было бы изначального фактора Нужды-бытiя-побуждения к обновлению системы.
Правда, здесь закрадывается подозрение, не является ли столь редкое создание самих граничных условий тем фактором, который побуждает материю к самоорганизации; иначе говоря, не является ли создание этих условий самим изначальным бытiем как Произволом, проявляющим свое 'действие' случайным образом, неизвестно когда и неизвестно в каком направлении?
Б). Негативные факторы.
1.Бытийственный способ генерирования негативностей.
Далее отметим следующее: как мы уже отметили, обновление тесно связано с негативными факторами, генерируемыми самим социумом с той 'целью', чтобы человек, воспринимая их, смог их разрешать. А вот разрешение их, как оказалось, способствует так необходимому обновлению самого социума в каких-либо своих структурах. Обновление нам понятно: оно вносит Новизну в виде изменения функционирования какой-либо из структур социума. Как положим, открытие периодической системы элементов Менделеевым способствовало обновлению химии в части систематизации существующих химических элементов и открытию новых, еще неизвестных элементов.
Но что такое негативные факторы? Что они собой представляют и каким образом проявляется их 'действие'? Если попытаться дать, хотя бы в самом приближенном виде, определение негативным факторам, то, наверное, можно сказать, что они есть то, что складывается таким образом, что у человека возникает желание преодолеть уже нечто сложившееся (в социуме) путем его разрешения. Так, некогда сложившаяся в социуме Нужда в более эффективном способе общения, - помимо жестового обозначения предметов и действий над ними - побудила человека к 'изобретению' общения посредством такого подручного средства как голос. А Нужда в том, чтобы заглянуть 'за' пределы того, что мы видим посредством своего человеческого зрения, побудила к изобретению и микроскопа и телескопа.
А поскольку, по Хайдеггеру, Нужда есть само бытiе, то негативные факторы, генерируемые самим социумом, являются 'проявлением' этого бытiя. Именно отсюда у нас возникает затруднение (поскольку 'бытие неопределимо') в определении того, что такое негативные факторы, которые ранее даже не были замечены социологией, как они не были замечены и Хайдеггером, не принявшим во внимание их бытийственную роль в свершении того или иного обновления.
Так почему же эти факторы ранее не были замечены? Скорее всего потому, что они:
- не есть то социальное воздействие, которое отрицательно влияет на физическое, психическое или ментальное здоровье человека;
- и не есть то пагубное влияние, которое человеческая деятельность может оказать на социум.
Но они есть то, что вырабатывается самим социумом с той целью, чтобы человек, восприняв эти негативности, предпринял умственные и материальные действия в направлении изменения функциональной деятельности тех или иных (еще необновленных) структур социума, и тем самым разрешил их.
Так что образование-возникновение негативных факторов - это не человеческое 'предприятие', а 'предприятие' социальное, можно сказать, бытийственное, поскольку оно (как и в любой открытой системе) взывает к обновлению. Человеческим оно ('предприятие') становится в той части, когда эти негативности надо разрешать.
Как видим, каждая из негативностей 'поделена' на две части:
- возникновение ее находится во власти самого социума с его способностью самоорганизовывать свою собственную социальную материю;
- а разрешение ее, скажем так,- на 'совести' человека, призванного разрешать проблемы самого социума.
Спрашивается, откуда наша неосведомленность об этих негативных факторах? Все дело в том, что разного рода негативности в своей изначальности глубоко запрятаны в функциональной деятельности самого социума, того социума, в котором человек выступает наравне с другими вещами и явлениями. И из этой глубины эти негативности 'говорят' о том, что чего-то не вполне определенного нехватает. Бытiе же в 'унисон' им 'говорит' о своей Нужде, говорит о том, что что-то не вполне определенное должно быть. А это должно быть имеет причиной своего возникновения Необходимость в обновлении, без которого немыслимо функционирование ни одной открытой системы.
Вот этот тишайший 'разговор' на уровне 'намеков' (Хайдеггер) есть бытийственный 'разговор' на уровне 'умолчания' ('сигетики'). Однако, несмотря на всю таинственность, человек оказывается побуждаемым к тому, чтобы создать такой 'инструмент' (подручное средство), воздействуя которым можно было бы изменить функциональную деятельность социума в том или ином направлении, а именно в направлении обновления, без которого немыслимо существование ни одной системы.
Вот откуда проявление 'влечений' человека к тому, чтобы свершить обновление социума в направлении удовлетворения-разрешения того или иного неблагополучного обстоятельства-негативного фактора, сложившегося в социуме в целом или в какой-либо из его структур. (К вопросу сущности негативности, ввиду ее важности, мы будем время от времени возвращаться на протяжении всего последующего текста).
Ведь негативные факторы - это те, еще неразрешенные потребности социума, и еще не воплощенные желания человека, которые этот человек способен разрешать. В то время как социум способен воспринимать это, человеком воплощенное, и обращать в свою собственную, то есть общественную пользу. А польза социума в одном - в обновлении своих собственных структур; социально-правовых, общественно-политических, морально-эстетических, научно-технических, религиозных и т. д. (Как видим, критерий разделения общественной пользы от пользы, меркантильно направленной (эгоистической, корпоративной, коррупционной и т. д.) мог бы послужить водоразделом между идеями-истинами и лже-идеями, о которых мы уже упоминали ранее).
Так, как мы уже отметили, зародившаяся (в глубокой древности) негативность в общении посредством жестов, и возникшее в результате этого индивидуальное желание человека заговорить, - далее воплощенное-разрешенное в речь - было воспринято социумом и обращено им на собственную (общественную) пользу в виде нового и более эффективного способа коммуникации между людьми и возможности сообщения своих новых идей каждым из них, что было необходимым для перманентного обновления самого социума.
Это историческое Событие (по Хайдеггеру) и было обновлением социума в части усовершенствования коммуникации между членами данного сообщества, того усовершенствования, которое было затребовано самим социумом через некогда возникшие в нем негативные факторы, воспринятые чувствами и умом человека и разрешенные им.
Точно такими же негативностями (Нуждами) были:
- и потребность в том, чтобы человекоподобное существо заимело способность создавать идеи, - иначе не было бы такого живого разумного видообразования Природы как социум (а было бы 'неразумное' стадо);
- и потребность в искусстве, - иначе не было бы отражения действительности на уровне эстетического ее восприятия и выражения средствами искусства;
- и потребность в оседлом образе жизни, - иначе бы мы до сих пор кочевали по планете и питались кореньями, плодами и дикими животными;
- и потребность в индустриализации, - иначе бы мы до сих пор получали любую продукцию кустарным способом ее производства
- и т. д.
Вот почему в возникновении негативных факторов мы можем увидеть 'действие' самого бытiя, в данном случае бытiя социума. А 'действует' оно (бытiе) не само по себе в виде Произвола, а посредством своего 'проявления' в виде генерирования разного рода негативностей. Нематериальный Произвол лишь побуждает - само же действие осуществляет то, что реально-материально, как, положим, таковым является социум, генерирующий эти негативности. (И если мы уподобим Произвол всемирному Уму, побуждающему к действию обновления чего-то материально существующего, то точно также побуждают к материальному действию наши идеальные идеи-истины,). Ведь мы не можем отрицать того, что только от Произвола (бытiя) исходит постоянное, нескончаемое во времени возникновение Новизны во всем многообразии ее материальных и идеальных форм. (Более подробно об этом в Разделе 15 'А что с бытiем?').
2.Внебытийственный способ генерирования негативностей.
Но в изложенный выше неявный (малозаметный) бытийственный способ генерирования самим социумом своих собственных негативных факторов, мы должны внести достаточно существенное дополнение. И касается оно возникшего уже в Новейшие времена явного способа генерирования разного рода негативностей самим человеком. Поясним сказанное.
Если раньше негативности возникали только от Нужды, от лишенности в чем-то, - как, положим, от лишенности в пропитании, приведшей к овладению таким подручным средством как зерновые культуры и к оседлому образу жизни - то в Новейшие времена негативности разного рода стали исходить от избытка потребляемых человеком продуктов и услуг, приводящего (избытка) к малоподвижному образу жизни, ожирению, болезням и т. д.
То же самое происходит с избытком и переизбытком генерируемой и транслируемой информации, непрерывным потоком обрушивающейся на нас из разного рода устройств. Что не только не дает нам возможности сосредоточиться на чем-либо, но и постепенно нивелирует нашу собственную способность как понимать-запоминать-воспоминать информацию, так и генерировать собственные идеи, не говоря уже об их внедрении.
Вот это количественное накопление индивидуальных - опять же, социальных по своему происхождению - недугов приводит к качественному преобразованию их в негативности самого социума, требующие их либо разрешения, либо нивелирования их воздействия.
Так что, скорее всего, имеется обратная связь индивидуальных пагубных желаний людей с 'желанием' социума к так необходимому ему обновлению-оздоровлению. Ведь совсем даже не исключено, что количественное накопление пагубных индивидуальных желаний, в конце концов, перерастает в качество негативного фактора, сгенерированного самим социумом, затем обратно воздействующего на чувства и ум человека с целью побудить его к нивелированию пагубного их воздействия.
Так например, в настоящее время общество разделилось на тех, кто ратует за создание искусственного интеллекта в его 'совершенном' и завершенном виде, в виде, не допускающем (исключающем) мыслительной деятельности человека, и тех, кто за использование его, но только в части подсобного применения к мышлению человека в продуктивной его части, то есть в части создания самим человеком Новизны интеллектуального характера (идей-истин). Кто 'победит' в этом противостоянии, тот и будет определять дальнейшую судьбу социума.
Так что совсем даже не исключено, что данный ('внешний') 'способ' (накапливаемого) возникновения негативностей служит подспорьем к ранее нами указанному 'внутреннему', связанному с глубинными (бытийственными) процессами, происходящими в социуме).
А теперь от обозначившейся в Новейшие времена тенденции возникновения разного рода социальных недугов по причине избыточности потребления продуктов, товаров, услуг и информации переходим в нижеследующих Разделах 5-13 непосредственно к вопросу понимания Хайдеггером истины бытия.
Так почему у нас складывается такое впечатление? Изложим по пунктам.
А). Идея - то единственное, посредством чего создается Новизна
Первым делом нам надо обратиться к определению того, что такое Новизна, привносимая в социум и что такое обновление тех или иных его структур? Обновление заключается не в пространственной механической перестановке того, что является принадлежностью этого социума, и не во временном привнесение чего-то, заимствованного из прошлого и т. д. Обновление - это принципиальное изменение функциональной деятельности каких-либо структур социума. И это изменение, как показывает практика функционирования социума, в обязательном порядке должно производиться с помощью внове изготовленного подручного средства, того средства, которое было выявлено в результате раскрытия смысла спонтанно явленной инсайтной идеи.
(Примечание в качестве справки: все сведения об идее: структурно-функциональный ее состав, методология возникновения и раскрытия ее смысла, примеры идей из разных областей знания и т. д. - можно посмотреть в ранее опубликованных нами статьях, а в частности, в статьях 'Истоки возникновения новизны' и 'Идея и новизна - как они возникают?').
Идеи являются единственным образованием нашего ума, которое, будучи раскрытым и внедренным в практику, способно преобразовывать нашу социальную жизнь в направлении ее постоянного обновления посредством притока Новизны все новых и новых видов в те или иные структуры функциональной деятельности социума.
Так что вся наша материальная деятельность осуществляется с помощью подручных средств: приспособлений, приборов, механизмов, машин и т. д., изготовленных, благодаря тем изобретениям (идеям) и открытиям, которые некогда возникли в уме людей. Так, внове изобретенным печатным станком было осуществлено обновление социума в части массового пространственного и временного распространения знания в обществе.
Таковым же подручным средством являются и внове открытые явления, положим: и радиоактивность некоторых химических элементов, и сверхпроводимость металлов и сплавов при низких температурах, и внове открытые закономерности, зафиксированные такими подручными средствами как формулы (Ома, Ньютона, Эйнштейна), с помощью которых можно производить расчеты процессов, происходящих в Природе и Вселенной.
Никаким иным способом, кроме как генерированием идей, эти подручные средства возникнуть не могли. Не чудом ли это является?.
Б). Дарственный характер нашей способности создавать идеи
Способность генерировать идеи, действительно, дарована нам свыше. Потому что при создании идеи наблюдается два чуда, происходящие непосредственно в материальных нейронных структурах нашего мозга, то есть происходящие в нашем бессознательном, иначе говоря, без какой-либо непосредственной причастности к этому нашего сознания. А потому, остановимся вкратце на каждом них.
Что самое удивительное, так это то, что смысл идеи является в наше сознание - как 'Бог из машины' в античной трагедии - внезапно, и в своем целостном виде. (Кстати сказать, вовсе не исключено, что образ этой метафоры мог быть навеян античным трагикам, исходя из способа явления смысла идеи, разрешающей сложившуюся (на сцене) проблемную ситуацию).
Спрашивается тогда, какие именно объекты-исходные сущие мы должны подбирать (на этапе рефлексии-1), чтобы из этого комплекса мог возникнуть смысл идеи в своем целостном виде? Это, во-первых. Во-вторых, какие манипуляции в своем уме мы должны совершать, чтобы из этого комплекса мог получиться смысл идеи, готовый быть представленным в наше сознание в виде инсайтно явленного смысла? И в-третьих, каким образом, а главное, по какой методологии, мы должны взаимосвязывать эти столь разноплановые объекты между собой, чтобы получился именно смысл идеи, а не какой-то 'агрегат' бесполезного назначения?
Ведь нам ясно, что только из взаимосвязеи определенного количества объектов, - самого разного 'жанра' - соединенных оригинальным способом, может возникнуть смысл идеи.
Так, если мы возьмем самый простой пример изобретения кусочка мела, предназначенного для распространения знания в большой аудитории учеников, то мы увидим, что к самой идее этого изобретения причастны и письменность, и доска, и ученики вместе с учителем, и сам кусочек мела, сформированный по определенной технологии его изготовления. И все эти объекты были взаимосвязаны между собой в уме изобретателя вполне определенным образом.
2). Другое же чудо заключается в том, что при раскрытии смысла спонтанно явленной идеи мы каким-то неизвестным нам образом 'догадываемся' о том, что в комплексе, в цепочке взаимосвязанных объектов имеется лакуна, то есть имеется недостача еще одного, и притом самого главного объекта-сущего, того искомого сущего, идеальный вид которого мы должны сформировать в своем уме. Спрашивается, что именно побуждает нас обратить внимание не на что-то нам известное, а на 'наличие' недостающего звена, на наличие 'дырки от бублика', ведь она никоим образом материально не ощутима нами?
Отметив два этих чуда, попытаемся по пунктам обосновать сам факт дарения нам способности генерировать идеи.
1. У нас, как можно предположить, изначально, со времен глубокой древности, не было намеренного 'желания' обрести эту способность. Вероятнее всего, мы даже не знали о существовании таковой вплоть до времен Античности, по крайней мере.
2. Более того, мы и до сих пор даже не знаем, когда и почему мы обрели эту способность.
3. Не знаем, по какой причине она вдруг оказалась 'уловленной' в нейронных сетях нашего мозга.
4. Не знаем мы и того, каким образом она, эта способность, функционирует, то есть: по какой методологии осуществляется следующее:
- во-первых, таинственное зарождение истоков идеи сначала в нашем сознании на предварительном этапе рефлексии-1, который заканчивается тем, что наше бессознательное - в неизвестный нам момент и в неизвестной нам стадии готовности того, что потом станет идеей, то есть в начале инкубационной фазы созревания смысла идеи - берет под свою опеку 'материал', наработанный нашим логическим мышлением на этом этапе;
- во-вторых, формирование самого смысла идеи в нашем бессознательном на этапе инкубации, то есть на уровне материальных нейронов нашего мозга;
- в-третьих, казалось бы, беспричинное и спонтанное явление в наше сознание уже готового смысла идеи; причем, готового по своему смыслу, но еще не готового пока что в своем выраженном виде, иначе говоря, без своего культурно-знакового оформления, то есть, еще не оформленного, а значит и не раскрытого для понимания любого и каждого, но прекрасно понимаемого нами самими, его создавшими, а вернее, созданного нашим иррациональным бессознательным при непременной помощи рационального логического мышления;
- и в-четвертых, каким образом на этапе рефлексии-11 смысл новоявленной идеи 'ведет' нас к раскрытию самого себя (своего смысла), к обнаружению недостающего звена в виде отсутствующего искомого сущего, к выявлению вида (формы) последнего и к материализации этого вида в подручное средство.
Всего этого мы не знаем, но каким-то чудесным образом мы 'добираемся' и до создания смысла идеи, и до раскрытия-развертывания его содержания, и до изготовления того, что было 'предусмотрено' этим смыслом. А предусмотрено было изготовление подручного средства, с помощью которого можно было бы осуществлять обновление тех или иных структур социума.
В). Самостоятельность поведения бессознательного
Впечатление дарственности нам готового смысла идеи складывается от того, что идея-истина почему-то является в наше сознание из нашего же бессознательного, над которым не властно сознание. Мы даже не знаем, при каких условиях и по какой причине наше бессознательное берется - минуя сознание! - за разрешение интересующей нас задачи.
Странным и чудесным является то, что наше бессознательное 'знает', что из того, что мы осмыслили на этапе рефлексии-1, стоит брать под свою опеку на этап инкубации, а чего не стоит. Ведь подавляющее большинство наших мыслей по тому или иному вопросу так и остаются неразрешенными, то есть не заканчиваются инсайтным проникновением смысла идеи в наше сознание (из бессознательного), того смысла, который мы могли бы раскрыть и получить из него подручное средство. И лишь в очень редких случаях наше достаточно настойчивое размышление в течение довольно длительного времени может привести к удовлетворяющему нас результату, свидетельствующему своим инсайтным явлением об успешности проделанной мышлением работы.
Здесь самым загадочным является то, какая 'работа' осуществляется в нейронных сетях нашего мозга в то время (время инкубации), когда наше сознание непричастно к решению интересующего нас вопроса; наоборот, оно должно быть занято чем-либо другим. Складывается впечатление, что для того чтобы получить значимый для нас результат, сознание должно отпустить наше бессознательное в 'свободное плавание'. Видать, только в этом случае может быть осуществлена спонтанная самоорганизация (бифуркация) нейронной материи нашего мозга с образованием таких неизвестных нам структур, непременное 'проявление' которых на уровне сознания вдруг оказывается смыслом мгновенно явленной готовой идеи. Нам остается только раскрыть его и оформить (на этапе рефлексии-11) в адекватные этому смыслу культурные знаки, и получить сначала вид (эйдос) недостающего идеального искомого сущего, а затем, по образцу последнего и по определенной технологии изготовить подручное средство в материальном его виде.
Г). Идеи как 'клей' социализации
Непременным свойством как бы подаренной нам новоявленной идеи является целостность ее предоставления в наше сознание. Более того, целостный смысл идеи является в наше сознание без какого-либо культурного облачения, то есть, не выраженным в словах, знаках, метафорах и т. д.
Вот только это облачение смысла идеи в культурные знаки мы должны осуществлять сами на сознательном уровне (рефлексия-11). И, как оказывается, это облачение одновременно является выражением ее смысла в виде того 'одеяния', в которое мы его облачили. Более того, это одеяние в общепонимаемые культурные знаки позволяет приобщиться к смыслу идеи всем тем, кто заинтересован в понимании и во внедрении смысла идеи в практику жизни и использовании его результатов.
Вот где проявляется фундаментальная роль языка как споспешника внове рожденной мысли. Без этого 'одеяния' смысл идеи оказался бы достоянием только нашего сознания, сознания создателя идеи. И ни о каком коллективном внедрении-освоении этого смысла не могло бы быть и речи, потому что мы не могли бы поделиться этим смыслом со своими сородичами.
Более того, можно даже предположить, что не будь у нас языка, то есть наименования как окружающих нас предметов-объектов (существительных), так и действий над ними (глаголов), то не смогла бы возникнуть сама способность генерировать идеи, поскольку у нас не было бы того 'исходного материала' (обозначенных предметов и действий над ними), которым мы могли бы манипулировать в нашем уме на предварительном этапе нашего логического мышления (рефлексия-1).
Ведь мы прекрасно знаем, что при размышлении над чем-либо мы в своем уме осуществляем разного рода действия - подбираем, сравниваем, взаимосвязываем и т. д. - над теми объектами-сущими, для которых у нас, в нейронных сетях нашего мозга уже есть определенные нейронные комплексы, за которыми уже закреплены вполне определенные наименования-значения.
Таким образом получается, что при нашем мышлении эти нейронные комплексы каким-то неизвестным нам образом взаимосвязываются между собой на материальном уровне своего, таинственного для нас, 'взаимодействия'. Иначе говоря, на этапе рефлексии-1 мы задействуем не только (на уровне сознания) идеальные языковые наименования (положим, слова) предметов и действий над ними, но и материальные нейронные их 'эквиваленты-дубликаты-комплексы' на уровне бессознательного.
В таком случае, действительно, можно предположить, что эта подаренная нам способность генерировать идеи могла возникнуть только при достаточно развитой способности не только логически мыслить, но и говорить, задействуя в нейронных сетях нашего мозга все то, что связано с языком, с говорением. Не имея в своем сознании и в своей памяти наименований как образов, которые были ранее заложены в нейронных структурах мозга, у нас не было бы тех объектов, которыми мы свободно могли бы манипулировать на сознательном уровне. А ведь даже на предварительном этапе рефлексии-1 мы только тем и занимаемся, что подбираем и взаимосвязываем вполне определенный комплекс исходных сущих, надеясь получить из него нечто подобное идее.
Можно даже сказать, что наименования предметов и действий над ними конкретизируют ход нашего мышления. Оно, мышление, оказывается интенционально направленным на конкретные действия с конкретными объектами. Скорее всего, можно даже предположить: вот эта способность концентрирования-сосредоточения нашего ума позволяет нейронам нашего мозга 'сосредотачиваться'-возбуждаться на 'образах' определенных воображаемых действий, с последующим (таинственным для нас) выходом на инсайтный смысл идеи.
Иначе говоря, в своем воображении мы проделываем операцию взаимосвязывания как бы реальных объектов, тех объектов, взаимосвязывание которых в реальной действительности могло бы привести к самоорганизации материи с выходом на обновленный режим функционирования. Как, положим, самоорганизация материи может привести к новому режиму функционирования с возникновением ячеек Бенара, о чем достаточно подробно изложено в работах И. Пригожина.
Вот почему именно здесь, в возникновении языка заложена социальная, а не индивидуальная роль возникновения идей. Иначе говоря, благодаря созданию, внедрению и распространению идей, осуществляется объединение людей как причастных к их созданию, так и непричастных, то есть происходит социализация человеческого сообщества, в виде приобщения к общим ценностям и нормам. А как мы знаем, эти ценности и нормы вырабатываются на основе тех идей, которые ранее, опять же, были сгенерированы и внедрены в социуме.
Не будь идей, человеческим сообществам незачем было бы объединяться - каждый бы исполнял только ту функцию, которая предназначена ему этим близким ему сообществом: вождь племени, собиратель, охотник, защитник от зверей, строитель жилища и т. д. А так идея, возникшая в одном сообществе, привлекала внимание (ввиду своей полезности) людей других сообществ. И совсем даже не исключено, что внедренные идеи были тем незримым 'обменным фондом', который позволял одним сообществам не только контактировать с другими сообществами, но и 'кооперироваться' с ними в том или ином направлении развития.
Так что можно сказать, что идеи, кроме всего прочего, отмеченного нами выше, это подаренный нам 'клей' социализации, благодаря которому отдельные сообщества 'прилепляются' друг к другу. А делают они это только потому, что внедрение идей приносит пользу-выгоду и каждому человеку в отдельности и всему сообществу в целом, обновляя те или иные функционирующие его структуры.
Более того, постоянное 'накопление' идей расширяет тот плацдарм, то основание, на котором возможно создание новых идей самого разного назначения. Потому что возникновение идей, как правило, имеет цепной характер - возникновение одних стимулирует возникновение других.
Д). Эмоциональное сопровождение акта явления смысла идеи
Впечатление дарственности возникает у нас еще и потому, что внезапное явление идеи в наше сознание сопровождается целым комплексом интеллектуальных ощущений: удовольствия от понимания смысла идеи, удивления от внезапности его явления и уверенности в истинности, надежности и единственности этого смысла.
Можно сказать, что нам не только подарили готовый смысл идеи в своем целостном виде, но и обозначили сам факт дарения целым комплексом дополняющих друг друга позитивных интеллектуальных ощущений.
И это, конечно же, обусловлено единственной целью - как можно быстрее побудить нас к раскрытию этого смысла, его оформлению, а значит, и к выражению, которое запечатлевает его во времени. Причиной же необходимости немедленного запечатления является то, что этот смысл имеет ту присущую ему особенность, что при малейшем отвлечении от него нашего сознания он ускользает из нашей краткосрочной памяти, то есть забывается, и восстановление его, порой, бывает связано с большими затратами нашей умственной энергии.
А отвлечение от этого смысла неизбежно в те моменты, когда мы пытаемся подыскать в нашей долговременной памяти те культурные знаки, которые могли бы наиболее адекватным образом выразить этот смысл. Как только мы 'застреваем' с нашим подбором слов, этот смысл ускользает из нашей (краткосрочной) памяти, и у нас возникают большие трудности с воспоминанием его первоначального содержания.
Можно сказать, что в продуктивном мышлении, как и в кузнечном деле - куй пока горячо. Иначе говоря, как только мысль явилась пред очи нашего сознания, желательно, после немедленного и всестороннего обдумывания ее, сразу же приступить к изложению и оформлению ее содержания в максимально понятном нам самим изложении.
И вообще, создается впечатление, что сознание, решая какую-то свою задачу, постоянно, не обозначая этого, апеллирует к бессознательному. Ведь оно, сознание, действует логикой, которая в принципе не может, в силу своих ограниченных возможностей, выйти на смысл новой идеи, поскольку она манипулирует только тем, что уже известно нашему сознанию, и она, по определению, не может 'заглянуть' в область того, что ей неизвестно.
А потому, опять же, создается впечатление, что бессознательное постоянно 'присматривает' за сознанием с той целью, чтобы не упустить тот момент, когда логика (сознание) выйдет на какой-то достаточно высокий, но неизвестный нам уровень решения своей задачи, чтобы вовремя подхватить от нее эстафету, донести ее до финиша, а затем внезапно выдать смысл уже готовой идеи в сознание, как будто бы неизвестно откуда взявшийся.
Причем бессознательное не настаивает на своем приоритете, а, наоборот, позволяет сознанию думать, что это оно 'разрулило' проблемную ситуацию. Иначе, сознание не было бы столь настойчивым в своих притязаниях на эффективность работы (на предварительном этапе рефлексии-1) такого своего 'органа' как логика.
Логика, она постоянно нуждается в стимулировании. И тот 'предел', к которому она стремится (конец рефлексии-1), это выход на инкубационный этап дозревания смысла идеи в нашем бессознательном, - то есть на уровне взаимодействия нейронов нашего мозга - о чем сознанию даже не бывает доложено. Оно узнает только результат довершения бессознательным работы сознания. И то только в том редком случае, если наша логика достаточно интенсивно и продуктивно потрудилась над озадачившей нас проблемой на этапе рефлексии-1.
И этот результат - готовый смысл идеи, явленный в акте инсайта - есть плод совместной работы сознания с бессознательным, плод, проникновение которого в наше сознание бывает ознаменовано возникновением в нашей психике эскорта указанных выше позитивных интеллектуальных ощущений, назначение которых сразу же, не медля, побудить нас обратиться к раскрытию и оформлению смысла новоявленной идеи - иначе, он канет в лету забвения, то есть туда, откуда он явился - из без-дны бытiя, как сказал бы Хайдеггер.
Е). Предназначенность смысла идеи к тому, чего еще нет
Факт дарственности смысла идеи нашему сознанию можно усмотреть еще и в следующем: каким-то странным, если не сказать, опять же, чудесным образом, смысл идеи - созданный, исходя из воспринятого нами весьма неопределенного негативного фактора - вдруг оказывается 'точь-в-точь' сопряженным с исполнением той задачи, которая была нами, скорее, не поставлена, а всего лишь только намечена задолго до того (этап рефлексии-1), как мы ее разрешили (конец этапа рефлексии-11) созданием подручного средства, с помощью которого в социуме уже может осуществляться новый род деятельности по изготовлению Продукции совершенно нового вида. (Причем причастие (слово) 'сопряженным' указывает не столько на точное совпадение, сколько на 'совпадение' в вероятностном смысле).
Спрашивается, откуда наше сознание и бессознательное 'знают' о том, какую идею нам надо создать для того, чтобы раскрытие ее смысла привело нас к созданию такого подручного средства, которое бы своей причастностью разрешало тот или иной негативный фактор? Здесь мы, скорее всего, находимся в поле предоставленных нам вероятностных возможностей, но тех возможностей, которые каким-то странным образом направлены в сторону (векторно) ранее неопределенно поставленной цели: мы свободны в своих размышлениях, но наша свобода направлена не прямо к цели, а через некоторый сектор-веер возможностей.
Ж). Смысл идеи как 'поводырь' на пути раскрытия своего же собственного содержания
Дарственностью, конечно же, является еще и то, что нам не надо выдумывать, каким образом необходимо раскрывать смысл внове явленной идеи (на этапе рефлексии-11) и получать из него то, что является его содержанием. Потому что в самом смысле идеи уже заложена 'предписанность' наших дальнейших умственных действий (то есть заложена методология), начиная с раскрытия смысла идеи и обнаружения недостающего идеального звена-искомого сущего, и кончая изготовлением по образцу последнего подручного средства в материальном его виде. И мы от этой методологии ни в коем случае не можем отклониться - она нам предписана самой Природой нашего продуктивного мышления, самосогласованного с тем инсайтно явленным смыслом, который может проникнуть в наше сознание (из бессознательного). И в этом одна из многих черт чудесности нашей способности генерировать идеи.
З). Чудо из чудес - как это получается?
Как это получается, что созданное в воображении - соединение-взаимосвязывание (на этапе рефлексии-1) столь разнородных объектов - вдруг (скачкообразно) оказывается в нашем уме уже готовым смыслом идеи? А из раскрытия этого смысла 'вдруг' получается идеальное искомое сущее, далее преобразуемое нами (по определенной технологии) в подручное средство в материальном его виде?
Мы можем понять, что вид (эйдос) искомого сущего формируется в нашем уме (на этапе рефлексии-11), исходя из свойств 'рядом расположенных' исходных сущих, которыми мы манипулировали на предварительном этапе рефлексии-1. Эти свойства (того и другого) должны быть согласованы между собой и ни в коем случае не противоречить друг другу. Как, положим, могут противоречить (в идее мела) белый цвет кусочка мела и белый цвет поверхности классной доски.
Можем мы понять и то, как по идеальному виду искомого сущего и по определенной технологии нам удается изготовить подручное средство. Надо всего лишь попеременно обращаться своим умом то к виду (образцу) идеального искомого сущего, то к тем материальным предметам, из которых это подручное средство может быть 'составлено' в своем уже материальном виде.
Но как нам понять то, каким образом манипуляции в нашем уме над воображаемыми предметами и воображаемыми действиями над ними приводят к созданию идеи? К созданию того, раскрытие смысла чего дает нам в руки то, чего мы не могли даже помыслить в своем воображении в конце предварительного этапа рефлексии-1.
Что касается ('стратегического') направления нашего мышления, то оно определяется, в основном, уже на этом предварительном этапе рефлексии-1. И определяется оно тем комплексом исходных сущих, которыми мы будем манипулировать на этом этапе. Именно состав этих сущих будет определять, в каком направлении у нас может сложиться (на этапе инкубации) само содержание нашей уже инсайтной идеи-истины-мысли, явленной как начало рефлексии-11. Так что получается: чем озабочено наше мышление, манипулированием какого состава исходных сущих оно занимается, в том направлении и будет содержание нашей идеи.
Так, если мы будем размышлять о том, как нам измерить температуру собственного тела, то мы будем озабочены и свойствами той жидкости, коэффициент температурного расширения которой должен обладать прямой пропорциональной зависимостью в диапазоне изменения температуры тела, и тем капилляром, в котором эта жидкость должна быть заключена, и той шкалой, по которой фиксируется значение температуры, и т. д. И результатом может оказаться идея градусника, но никак не идея какой-либо формулы (Ома или Эйнштейна), или даже не идея шариковой ручки. Проще говоря, по пословице: на ветвях осинки не вырастут апельсинки.
А потому, не лишним было бы хотя бы попытаться разработать методологию возникновения Новизны в каком-либо вполне определенном направлении в зависимости от состава тех объектов-сущих, которыми нам надо манипулировать в своем уме на этапе рефлексии-1 для того, чтобы выйти (уже на этапе рефлексии-11) на то подручное средство, с помощью которого можно было бы осуществлять обновление в ранее 'запланированном' нами регионе социальной действительности.
И возможность нашей деятельности в данном направлении допускается тем фактом, что, чем более мы настойчивы в оперировании вполне определенным комплексом объектов, тем больше вероятность создания Новизны такого вида, к возникновению которого были бы причастны те объекты, которыми мы ранее манипулировали в нашем уме. Нейронам нашего мозга для того чтобы выйти на создание идеи, не важно, каким комплексов сущих оперировать; важно, чтобы эти объекты, 'зацепившись' между собой своими свойствами, смогли образовать вполне определенный 'идейный' комплекс. Это, во-первых, а во-вторых, нам должны быть известны те свойства, посредством которых эти объекты могут войти во взаимосвязь. Не зная этого, наши нейроны не найдут ту цепочку, которая бы смогла их соединить.
И конечно же, весь опыт продуктивного мышления направляет нас в русло манипулирования (только) теми объектами, которые имеют непосредственное отношение к теме нашего мышления. Это во-первых. А во-вторых, как оказывается, создание идеи осуществляется в два этапа:
1. Сначала в нейронных материальных структурах нашего мозга в виде таинственного для нас самоорганизованного 'комплекса'. Правда, этому должна предшествовать достаточно интенсивная проработка интересующего нас вопроса на (сознательном) этапе рефлексии-1 с последующей доработкой его в нашем бессознательном на этапе инкубации.
2. А затем этот 'комплекс', опять же, таинственным для нас образом, 'проявляется' неизвестно каким образом в инсайтно явленный смысл идеи, который пока что не имеет своего одеяния-выражения в общеизвестные культурные знаки. Поэтому требуется раскрытие (в виде оформления) этого смысла на этапе рефлексии-11.
Так вот, вряд ли скоро мы узнаем о тех таинственных процессах, которые осуществляются в нейронных структурах нашего мозга при образовании 'идейного комплекса' и спонтанно-инсайтной выдачи его в наше сознание. Да и стоит ли нам знать, каким образом эти процессы осуществляются? Не получится ли снова так, что это знание окажется обременительным для нас, если мы еще не доросли до пользования этим знанием, а именно, до знания того, в каком случае оно окажется для нас благом, а в каком - злом. Как это уже случилось (всего лишь) с предполагаемым искусственным интеллектом.
Не забудем и того, что, несмотря на мирное применение атома, над нами дамокловым мечом нависает угроза уничтожения всего живого на Земле от применения атомного оружия. Создается вполне устойчивое впечатление, что цивилизация, начиная с Новейших времен, ускоренными темпами движется к открытию тех процессов, которые требуют от нас все более и более веских нравственных оценок в направлении необходимости возможного внедрения этих процессов в практику социальной жизни.
Настало время, когда научно-техническое развитие общества непременным образом должно сообразовываться с нравственным развитием отдельных его членов и общества в целом. Если первое будет превалировать над вторым, то сразу же возникает опасность использования плодов прогресса во зло всему социуму. Здесь, как в сообщающихся сосудах, - уровень нравственного развития должен соответствовать уровню научно-технического развития.
К сожалению, возникновение научно-технических новшеств не имеет нравственной 'окраски'. А потому на человеке обязанность давать всему возникающему оценку с точки зрения введенного со времен Античности, но так и не расшифрованного, критерия блага, смысл которого мы устремились понимать как польза, а в последние времена как выгода для самих себя.
Так что развитие нравственно настроенного интеллекта человека должно, если не опережать научно-техническое развитие цивилизации, то хотя бы соответствовать ему. Но пока что такого соответствия не наблюдается. Наоборот, угасание нравственного облика цивилизации, одурманенной погоней за так называемыми 'мирскими' благами, не оставляет никаких надежд на возрождение того, что еще ранее, до наступления Новых времен, едва лишь теплилось в нашей душе. И самое печальное заключается в том, что эта погоня стала триггером, ускорившим как общее обескультуривание человеческих масс, так и забвение ранее наработанных моральных принципов поведения. Оба фактора, 'сливаясь в экстазе' противостояния как культуре, так и соблюдению нравственных норм, усиливают негативное влияние друг на друга.
Но, наверное, пока что в наших силах попытаться разобраться в том, каким комплексом исходных сущих нам надо манипулировать в своем уме на этапе рефлексии-1, чтобы получилось то, что мы называем идеей, то есть тем комплексом объектов-сущих, из раскрытия смысла которого можно получить подручное средство в материальном его виде, в том виде, посредством которого можно было бы осуществлять обновление той или иной интересующей нас структуры социума.
В этом и есть наша задача, если мы хотим хотя бы 'оптимизировать' процесс создания идей, необходимых для успешного функционирования самого социума как живого видообразования Природы. Вот это и было бы чудом из чудес, которым мы могли бы удовлетвориться на данное время, не заглядывая в далекое будущее. Сначала нам надо обработать то 'поле', которое нам по силам освоить, а уж только потом браться за нечто иное, более трудное, требующее разрешения.
И в заключение: обозревая вышеизложенное, можно, наверное, обнаружить не только выше отмеченные 'чудесности' нашей природной, то есть дарованной нам способности столь замысловатым и в то же время единственно возможным способом создавать самое ценное для социума, - то, без чего его функционирование, а вместе с тем и существование, немыслимо - но можно обнаружить и другие особенности нашего продуктивного мышления. Но, думаю, отмеченного выше вполне достаточно для того, чтобы мы в этом смогли убедиться.
3. Истина бытия у Хайдеггера как смысл внове явленной идеи
А). Эквивалентность смысла идеи и смысла истины бытия
Следующим этапом, после того как мы убедились как в 'чудесности' возникновения у нас способности генерировать идеи, так и в 'дарственности' самого смысла идеи, нам необходимо, хотя бы на каких-либо примерах из текстов Хайдеггера, убедиться еще и в том, что трактуемая им истина бытия выступает в виде инсайтно (спонтанно) явленного из бессознательного в наше сознание смысла идеи, об особенностях возникновения которого речь у нас шла в предыдущем Разделе.
И это мы сделаем на примере цитат из трех его работ, написанных в разное время: 'Преодоление метафизики и сущность нигилизма' (1938-1939), 'Событие' (1941-1942) и 'Положение об основании' (1955-1956).
Первым наиболее наглядным примером может стать отрывок текста из работы, опубликованной в те же годы, что и 'К философии (О событии)' (1936-1938), а именно, из работы 'Преодоление метафизики и сущность нигилизма'2 (1938/1939), написанной, можно сказать, 'вдогонку' за первой.
Но сначала в качестве необходимого пояснения отметим следующее. Ключевым в далее приводимом нами тексте является его название: 'Просвет пра-бытия'. И таким 'просветом пра-бытия', по Хайдеггеру, является истина бытия. Потому что только в этом просвете на мгновение ока нам может показаться смысл истины в своем целостном виде.
иже этого заголовка автором приводятся характерные особенности того смысла, который внезапно кажет себя в нашем сознании. Так что 'Просветом пра-бытия' Хайдеггером назван момент спонтанно явленного в наше сознание (из бессознательного) смысла истины, который, как мы полагаем, является не чем иным, как смыслом идеи. А потому в дальнейшем понятия смысла идеи и смысла истины бытия мы будем использовать на равных основаниях как понятия эквивалентные друг другу.
Причем Хайдеггером нигде не указывается на то, что истиной бытия является именно внове явленный смысл идеи. И причина такого 'небрежения' к названию 'идея', скорее всего, кроется в том, что автору, хотя и было прекрасно известно понятие идеи, и был знаком характер явления ее смысла как озарения, но ему была неизвестна методология раскрытия этого смысла, и того, что именно из этого получается в результате.
Вот почему, как нам кажется, Хайдеггер не пошёл дальше словесного обозначения всего лишь феномена возникновения истины бытия, который на самом деле является феноменом спонтанного (инсайтного) явления смысла идеи, того смысла, который может быть раскрыт, и из которого может быть выявлен сначала вид недостающего идеального искомого сущего, а уже затем по его образцу и по определенной технологии может быть изготовлено подручное средство в материальном его виде.
Так что при внимательном чтении текстов Хайдеггера мы видим, что у него есть только 'реперные точки': истины бытия и сущего-подручного средства - но нет всего того, что осуществляется между ними, то есть нет раскрытия сущности-содержания самой истины бытия, результатом которого (раскрытия) как раз и является появление сущего-подручного средства.
Но до этого подручного средства, как мы знаем, не 'рукой подать', а необходимо пройти через терра инкогнита, где нас поджидает (после акта инсайта в самом начале рефлексии-11) совсем для нас неожиданное (в процессе раскрытия смысла истины), а именно:
- необходимость обнаружения лакуны в цепочке сущих, то есть того звена, - идеального искомого сущего (в цепочке исходных сущих, которыми мы оперировали на этапе рефлексии-1) - вид которого мы должны (уже на этапе рефлексии-11) сначала сформировать в своем уме,
- а уже затем по его идеальному образцу и определенной технологии изготовить это самое подручное средство (в материальном его исполнении), пригодное для осуществления обновления каких-либо структур социума.
Так что от явившегося нам 'просвета'-истины до того момента, как мы увидим действенную роль истины - в виде причастности (полученного из ее смысла) подручного средства к делу обновления какой-либо из структур социума - достаточно далеко. Это весь этап рефлексии-11 вместе с внове полученным по определенной технологии подручным средством в материальном его виде.
Именно отсюда, по большей части, возникает загадочность изложения Хайдеггером того смысла, который заключается в самом понятии истины бытия, и тех факторов, которые сопряжены
- и с возникновением самой этой истины бытия в виде ее смысла,
- и с тем результатом, который извлекается-раскрывается из этого смысла, и оформляется уже в виде подручного средства.
Но этот феномен, феномен явления истины бытия в наше сознание, он охарактеризовал в этом тексте на интуитивном уровне достаточно подробно и верно, то есть близко к той оценке, которую можно дать тому, что происходит в нашем уме в момент этого явления, и что возникает в его результате. Причем описал он его с совершенно разных сторон, о чем речь ниже.
Итак, приводим этот текст ниже. В книге 'Преодоление метафизики и сущность нигилизма' он расположен на странице 45.
33.'Просвет пра-бытия
1.его единственность-уникальность-не общность и заурядность.
2.его исходность - а не привнесенность задним числом.
3.его нераскрытость - не само собой понятность.
4.его полнота - не Пустота.
5.его 'Близь' (ближе, чем всякое Близкое) - не Отвлеченное - Дальнее.
6.его редкость - не расхожесть, не затертость.
7.его отчужденность - вовсе не обыкновенность-заурядность'.
Вот те семь признаков, которыми характеризуется то, что названо Хайдеггером 'просветом пра-бытия'. Единственно чего здесь, на наш взгляд, не хватает, так это фактора внезапности (спонтанности) его проникновения в наше сознание. Но эту внезапность мы можем 'увидеть' и в каждом из этих пунктов, и во всей их совокупности.
Как видим, все эти характеристики напрямую, без каких-либо поправок, вполне можно соотнести с инсайтным явлением в наше сознание нового смысла идеи, сгенерированного в бессознательном и спонтанно явленного в наше сознание.
(И об этом инсайтном явлении смысла идеи мы можем ознакомиться в многочисленной литературе по данному вопросу, в частности:
Пуанкаре Анри. О науке. Пер. С франц. - М.: Наука. Главная редакция физико-математической литературы, 1983. Стр. 309-320;
Адамар Ж. Исследование психологии процесса изобретения в области математики. Советское радио, 1970;
Кармин А. С. Интуиция: Философские концепции и научное исследование. - СПб.: Наука, 2011;
Лапшин И. И. Философия изобретения и изобретение в философии: Введение в историю философии. - М.: Республика, 1999).
Здесь присутствует:
- и 'единственность-уникальность' как противоположность заурядности;
- и 'исходность' как не привнесенность чего-то ранее известного, а наоборот, как внове созданного совершенно нового;
- и 'нераскрытость' как то, что для того, чтобы быть понятным должно быть раскрыто, то есть облачено в одежду известных нам культурных знаков;
- и в то же время это 'непонятное' обладает свойством полноты, поскольку внове явленный смысл содержит в себе каким-то чудесным образом все то парадоксально 'понятное-непонятное', что позволяет нам раскрыть его во всем его содержании, и выявить из него самое главное: и вид идеального искомого сущего, и созданную по его образцу материальную форму подручного средства, с помощью которого в социуме можно наладить изготовление Продукции совершенно нового вида;
- и 'Близь' как то, что является для нас самым близким, поскольку оно рождено не где-то вне нашего тела, а в том, что всего ближе нам - в нейронных сетях нашего собственного мозга, (а что может быть еще ближе?);
- и 'редкость', характеризующая уникальность того, что явлено нашему сознанию;
- и 'отчужденность': а что может быть отчужденнее того, что является внезапно, нас не 'спрашивая'; что удивляет нас и своей внезапностью и новизной своего смысла; что не оставляет никаких сомнений в своей истинности, надежности и единственности?
Таким образом, мы убеждаемся в том, что истина бытия Хайдеггера является не чем иным, как спонтанно (инсайтно) явленным смыслом идеи, а само пра-бытие (бытiе - другое название (перевод) у автора) - самим процессом (и актом) такого явления, тем процессом, который осуществляется нами (вот-бытием, по Хайдеггеру) в нейронных структурах нашего мозга и в материальном его виде и в виде идеальном, когда мы (на логическом уровне) раскрываем этот смысл. Так, по крайней мере, можно понять Хайдеггера из текстов, им написанных после так называемого 'поворота', и предназначенных к опубликованию в будущем.
Напомним для ясности, что вот-бытие - как вот-тут бытие и как вот-тут пра-бытие - соотносится у Хайдеггера с человеком, способным в нужное время и в нужном месте оказываться в просвете бытия, то есть быть восприемником инсайтно ему дарованных истин. И это несмотря на то, что автор всячески пытается избежать указания на субъективность человека, 'позволив' ему стать вот-бытием, причастным к объективно происходящему процессу бытийствования.
Причем, опять же для ясности, отметим разницу у автора между вот-тут-бытием и вот-тут-пра-бытием. А заключается она в том, что первый термин соотносится автором с 'настоятельным вниканием' в новоявленный (в просвете) смысл истины с целью как можно дольше 'видеть' его и постараться запечатлеть в памяти этот смысл, постоянно ускользающий из сознания. В то время как второй термин соотносится с 'сущением событования', то есть, как можно предположить, с осуществлением человеческого бытия совместно с бытiем самого пра-бытия, внезапно 'подкинувшего' истину бытия в наше сознание с целью предоставить вот-бытию возможность раскрыть смысл этой истины. (Об этом в п. 224 работы 'Событие', на стр. 206).
Но поскольку бытие у Хайдеггера двухсложно - как бытiе и как вот-бытие - то бытiе, как мы полагаем, соотносится уже не с человеком, а с тем (не указанным автором) соци-Умом, в котором он живет. А бытийная, продуктивная, ('умственная') его (соци-Ума) деятельность, по нашему же мнению, заключается в генерировании им самим все новых и новых негативных факторов, являющихся той 'эстафетой', которая передается от соци-Ума, от его бытiя, к бытию человека, как вот-бытию, способному разрешать 'предложенные' ему соци-Умом негативные факторы.
Так что, по нашему мнению, отсутствующие у Хайдеггера негативные факторы являются связующим звеном между бытiем (пра-бытием) и вот-бытием. В противном случае, непонятна взаимосвязь бытiя с вот-бытием: или они должны находиться в какой-либо причинно-следственной связи, или должно быть лишь одно какое-либо бытие, каковым было (до Хайдеггера) 'присутствие' всего существующего.
А так эта связь не беспричинна - она осуществляется через генерируемые соци-Умом негативные факторы (бытiе, пра-бытие), вполне естественно воспринимаемые чувствами и умом человека (вот-бытием), способного их обнаруживать, воспринимать и разрешать. (Обо всем этом смотри далее в Разделе 16, а также в статье 'Терминология ЧТ', Разделы 4 и 5).
А теперь, в дополнение к цитате из 'Преодоление метафизики и сущность нигилизма', приведем еще две цитаты из уже упомянутой нами работы Хайдеггера 'Событие'3. Первая из них под номером 94 выглядит следующим образом:
'Сокрытая перво-начальная без-языкость
событуется в познании того, что есть пра-бытие. Событийное Так, Что высвечивает себя поначалу как αληθεια. В чистом 'Так, Что' есть изначальное событие. Познать это означает - без поддержки суще-бытующего и не цепляясь за суще-бытующее - вынести-вытерпеть бытие, которое высвечивает себя - Так, Что сущит просвет - причем вынести-вытерпеть в его без-дно-основополагающей отделенности-отрешенности и без сказывания.'. (Там же, стр. 82).
Каким образом мы можем прокомментировать данный достаточно смыслонасыщенный текст?
Во-первых, в нем отражены основные моменты лицезрения нами внове явленного смысла идеи, который характеризуется автором и как 'пра-бытие', и как алетейя, - как несокрытость, как то, что вышло из сокрытости - и как 'просвет', в 'проеме' которого мы видим сам смысл идеи. Кроме того, сам автор вводит еще один термин 'Так, Что', сразу же поясняя его тем, что он означает осуществление ('сущит') самого просвета, который 'высвечивает себя'.
Во-вторых, автор исключает причастность к этому Событию какого-либо сущего ('суще-бытующего'). И ведь действительно, никакое сущее не выводит нас на сам просвет - он высвечивает(ся) внезапно, предъявляя нашему сознанию только сам смысл, даже без того 'одеяния' в культурные знаки (слова, наименования), которые могли бы его выразить-раскрыть, то есть оформить.
В-третьих, автор отмечает, что познание, заключенное в этом просвете мы должны 'вынести-вытерпеть в его без-дно-основополагающей отделенности-отрешенности и без сказывания'. Спрашивается, что это означает? Скорее всего, то, что мы должны 'прислушаться' и вникнуть в то, что мы увидели своим умственным зрением в просвете бытия. Более того, мы должны запечатлеть в памяти своего сознания сам смысл в новоявленном его виде.
В противном случае этот смысл, смысл, еще не облаченный в культурное 'одеяние', имеет свойство забываться, то есть исчезать из поля нашего 'зрения' в том случае, если мы вдруг отвлеклись на что-либо постороннее, и еще не приступили к раскрытию его содержания в виде оформления в общеизвестные культурные знаки. Вот отсюда та 'отделенность-отрешенность' от всего того, что может отвлечь нас от самого смысла идеи.
Что же касается хайдеггеровского познания 'без сказывания', то есть без, положим, словесного выражения содержания смысла - то это, по нашему мнению, всего лишь благое пожелание, связанное с риском безвозвратной утери (забвения) самого смысла, на мгновение ока явленного нам в просвете. Потому что только 'сказывание' способно не упустить ускользающий смысл истины. 'Без сказывания' этот смысл может бесследно 'улетучится' из сознания при малейшем отвлечении от его содержания.
И в-четвертых, автор полагает, что смысл, явленный нам в просвете, событийно изначален, то есть его возникновению ничто не предшествовало - он явился как бы ниоткуда, а вернее, явился он из самого 'пра-бытия'. Но на самом деле это совсем не так. Поясним это следующим далее текстом.
Наше продуктивное мышление устроено так, что состоит из двух 'частей'. Первая из них - это наши размышления (логического характера) над интересующим нас вопросом на этапе предварительной рефлексии-1. Вторая же часть (в виде рефлексии-11) может осуществиться только в том случае,
- если эти размышления были достаточно интенсивными, и наше бессознательное, взяв их результат под свою опеку (на этап инкубации),
- доработало его,
- и далее, опять же, выдало в сознание в акте инсайта уже в готовом виде смысла идеи. И этот смысл раскрывается-оформляется нами на этапе рефлексии-11.
Но все 'коварство' нашего продуктивного мышления заключается в том, что между этими двумя этапами имеется достаточно длительный промежуток времени, на протяжении которого нами в какой-то степени забывается то, о чем мы размышляли на предварительном этапе рефлексии-1. Но об этом не было забыто нашим бессознательным, которое взяло этот смысл на доработку (не в сознание, а) непосредственно в нейронных структурах нашего мозга! Иначе говоря, наше сознание не было осведомлено:
- ни о том, что этот смысл был взят на доработку нашим бессознательным на этапе инкубации;
- ни о том, в каком виде эта доработка осуществлялась;
- ни о том, почему наше бессознательное решило выдать готовый смысл идеи в наше сознание;
- ни о том, почему оно выдало этот смысл в акте инсайта, который наше сознание воспринимает как просвет, как озарение;
- ни о том, в каких случаях взятый нашим бессознательным 'материал' 'забраковывается' - если таковое случается - и ни в каком виде не возвращается в сознание.
А потому, внезапно явленный в наше сознание инсайтный ('просветный') смысл идеи мы воспринимаем как будто бы пришедший ниоткуда, явленный из Ничто. Вот откуда наше довольно стойкое заблуждение воспринимать инсайтный смысл идеи как беспричинно явленный и нам дарованный.
И нам важно понять следующее. У Хайдеггера сплошь и рядом речь идет о том, что именно уже явилось в сознание в виде просвета, в виде истины бытия. Но у него совсем мало говорится о том, что способствовало тому, чтобы этот просвет возник, то есть мало говорится о подготовительном этапе рефлексии-1. По крайней мере, на этом внимание автора не заостряется.
Но на самом деле он только о том и размышлял, чтобы (на этом предварительном этапе) подготовить (не ставя перед собой такой цели) сам акт инсайтного возникновения просвета. Проще говоря, его мысли были не в 'махинативном' направлении, и не в направлении меркантильном, а в направлении бытийно-историческом, когда мышление озабочено поиском истоков развития цивилизационных процессов, тех истоков, которые, как он полагал, были заложены в Античности, но и в той же Античности, начиная с Платона, произошло забвение самих этих истоков и изменение направления философствования в сферу метафизики, субъективизации, то есть в сферу главенствующей роли человека, а не самого пра-бытия.
Человек стал создателем-законодателем истин и судьей всему сущему, вместо того, чтобы оставаться на равных со всем сущим и всеми явлениями, происходящими в социуме. Образно выражаясь, субъективизация, сразу же вступив в эру метафизики, отряхнула прах объективизации со своих ног, и шагнула как в страну 'я мыслю' (Декарт) и все определяю своим мышлением, так и далее к Ницше с его 'Бог умер': а потому Я-субъект займусь переоценкой всех прежних ценностей, тех ценностей, которые ранее были объективными.
Далее приведем другую, совсем короткую, но достаточно смыслоемкую цитату из той же работы 'Событие', цитату, характеризующую алетейю (как несокрытость-истинность) со стороны 'идейного', инсайтного характера ее проявления в начальный момент проникновения ее в наше сознание на этап рефлексии-11:
'αληθεια - в нем раскручивание-развитие как рас-кровение. Как пока νοειν (νοοζ): в-нимающее внимание-прислушивание (поглощенность). ....
αληθεια есть уже само раскручивание-развитие из основы бытия и истины, которое еще сокрыто'. (Там же, стр. 44).
Как видим, здесь дано все то, что мы как испытываем на психологическом уровне, так и фиксируем на уровне ментальном в момент прихода смысла истины-идеи в наше сознание, то есть в момент озарения.
Во-первых, само проникновение этого смысла из бессознательного в наше сознание является для нас откровением ('рас-кровение', у Хайдеггера как снятие покровов).
Во-вторых, смысл этой истины раскрывается ('раскручивание-развитие') в своем содержании (на этапе рефлексии-11) нашим умом. Ведь что происходит в процессе развертывания мгновенно явленного нам смысла? А происходит попеременно как 'светрывание' (то есть забвение) этого смысла, так и нахождение тех знаков, которые могли бы его выразить. И этот процесс повторяется до тех пор, пока мы не раскроем содержание внове явленного смысла и не оформим его в какие-либо общеизвестные нам культурные знаки.
И в-третьих, такое раскрытие, с одновременным оформлением, воспринимается нами, как 'прислушивание' к смыслу того, что явлено в наше сознание. А явлен, как мы уже знаем, может быть 'обнаженный' смысл идеи, то есть смысл идеи без своего культурно-знакового оформления. И это 'внимание-прислушивание' - как мы, опять же, знаем из опыта собственного продуктивного мышления - возможно только при нашей полной 'поглощенности' процессом раскрытия и оформления этого смысла. Потому что малейшее отвлечение нашего внимания грозит потерей-забвением как самого этого смысла, так и тех знаков, которыми мы уже успели его выразить-оформить, хотя бы частично.
При этом, что знаменательно, Хайдеггером признается тот факт, что на момент написания данного текста раскрытие бытийного смысла истины было 'еще сокрыто', то есть не была еще известна, осуществляемая в нашем уме, методология перехода от внове явленного смысла идеи-истины к:
- нахождению недостающего звена (лакуны) в цепочке того комплекса исходных сущих, который 'претендует' на звание идеи-истины;
- формированию в нашем уме вида этого идеального сущего - искомого сущего, исходя из тех взаимосвязей, в которых оно находится с остальными объектами-сущими (исходными сущими);
- и изготовлению по образцу этого искомого сущего, и по определенной технологии, подручного средства в материальном его виде.
Вот это отсутствие представления о том, каким образом идеальный смысл внове явленной истины трансформируется в материальное сущее-подручное средство, как раз и послужило камнем преткновения в понимании изложенных Хайдеггером текстов, касающихся истины бытия.
Отсюда же столь редкое упоминание автором в работах данного периода роли подручного средства. А его роль может быть прослежена только с учетом того, что,
- во-первых, истоки истины - в тех негативных факторах, которые формируются в самом социуме;
- во-вторых, только раскрытие смысла истины может привести к созданию подручного средства;
- и в-третьих, создание этого средства не самоцель бытия социума и нашего человеческого бытия (вот-бытия) - цель в том, чтобы обновлять те или иные структуры социума с помощью этого подручного средства, производя ту Продукцию, которая была 'заказана' ранее этим социумом в процессе генерирования им негативных факторов, 'намекающих' на необходимость подобного обновления.
Ведь любое обновление в социуме не беспричинно - в нем всегда есть потребность (Нужда, по Хайдеггеру) самого социума. А удовлетворять эту потребность может лишь одно существо, - человек, продуктивно мыслящий - побуждаемое к мышлению сгенерированными социумом негативными факторами, воздействующими на его чувства и ум. Вот таким образом замыкается 'кольцо' взаимодействия социума с человеком: через генерируемые социумом негативные факторы, и создаваемые человеком идеи-истины, разрешающие эти негативности.
Но все дело в том, что ни в одном из известных нам текстов Хайдеггера не просматривается ни методология возникновения истины бытия, ни методология раскрытия-оформления смысла этой истины. И об этом свидетельствует следующий текст из той же работы 'Событие', где автор - в форме скрытого восклицания, смешанного с сожалением - пишет следующее:
'Если бы однажды захотеть попытаться помыслить простое, что мыслится здесь - истину бытия, или также только лишь путь к этому мышлению.
Если бы однажды быть столь осмотрительным и осторожным, что удовольствоваться предварительностью этого мышления - вместо того, чтобы сверх всякой меры возносить-воздымать его до притязаний, которых оно не выдвигает и не может выдвигать.
Если бы однажды на миг отпустить себя раствориться в сущности той основы, которая мыслится здесь'. (Там же, стр. 123).
Ясно то, что речь идет здесь о самом 'простом' - об истине бытия и о том 'пути', который, как мы можем предположить, ведет
- с одной стороны, к этой истине, к ее возникновению,
- а с другой стороны, от этой истины, то есть к раскрытию ее смысла.
Но поскольку автору неизвестна последовательность нашего мышления как над одним, так и над другим, то он заканчивает тем, что призывает всего лишь довольствоваться 'предварительностью этого мышления' в виде, скорее всего, лицезрения смысла внове явленной истины бытия. И это 'вместо того, чтобы сверх всякой меры возносить-воздымать его до притязаний, которых оно не выдвигает и не может выдвигать'. Что означает следующее: 'вместо того', чтобы пытаться раскрыть (неизвестную ему) саму сущность того, что заключено в этой истине бытия.
Но здесь автор, скорее всего, ошибался, потому что сам смысл внове явленной идеи-истины бытия, в буквальном смысле, взывает к раскрытию своего смысла и получению того содержания, которое в нем заключено.
А как мы знаем, заключено в нем, в его содержании, самое главное: а именно то, что раскрытие смысла этой истины приводит к обнаружению и формированию в нашем уме идеального вида искомого сущего, материализация которого по определенной технологии дает нам в руки подручное средство. А ценнее последнего ничего быть не может, потому что только с его помощью в социуме может производиться бытийственная 'операция' обновления тех или иных его структур. В этом и заключается призвание истины бытия. В противном случае не было бы понятно возникновение этой истины - не без-цельно же оно? Истина бытия на то и создается, чтобы был раскрыт ее смысл и найдено практическое применение того материального объекта, которое может быть получено из этого смысла. Так раскрытие смысла идеи-истины реактивного движения позволило создать подручные средства-двигатели, способные вывести аппараты на околоземные орбиты.
И заканчивает он свой текст всего лишь тем, что надо 'отпустить себя раствориться' в самой сущности этой истины. Но он не дает нам 'рецепта', каким образом можно 'раствориться' в самой бытийствующей истине бытия. Но, как мы понимаем, выход из этой (затруднительной для автора ситуации) только в одном направлении - раскрытие смысла истины и нахождение того подручного средства, с помощью которого можно осуществлять обновление.
Далее остановимся еще на одном моменте - на терминах, используемых Хайдеггером. Исходя из приведенных текстов, возникает вопрос непонятности и изощренности авторской терминологии, особенно в произведениях, предназначенных для публикации в будущем. И это, конечно же, не от 'хорошей жизни'. Причиной данного (свойственного текстам Хайдеггера) феномена - изложение того, что 'понято', а вернее, всего лишь уловлено автором на интуитивном уровне, а не на уровне логически осмысленного понимания.
Интуиция оперирует тем, для выражения чего у автора еще нет устоявшегося определения, нет тех слов, которые могли бы оформить не совсем понятное автору. (Так смутно видимые нами очертания предмета мы затрудняемся описать как нечто четко нами видимое). Поэтому он прибегает к уже известному со времен Античности способу - рассмотрение предмета мышления с совершенно разных сторон. А этот способ позволяет 'окружить' этот предмет и как бы сфокусироваться на том, что видится в неясном свете.
К этому же способу прибегал уже Плотин, характеризуя свое Единое, правда, посредством апофатических определений. Вот и Хайдеггер, владея мощной интуицией, фокусирует наше понимание, то на истине бытия, то на самом бытiи, то на историчности, то на махинативности и т. д., рассматривая их с разных сторон, и прибегая к изобретенной им терминологии, полагая, что с ее помощью можно лучше понять интуитивно понятое им самим содержание главных положений внове созданной им сферы бытийно-исторического мышления.
Так, например, внове явленный просвет самосокрытия он характеризует:
- и как 'То же самое', то есть то, что является в наше сознание в одном и том же виде;
- и как 'Туда сюда', то есть то, раскрывая смысл чего мы обращаемся то к смыслу идеи-истины, то к словам, выражающим этот смысл;
- и как 'Удобный случай', то есть то, хотя и случайное, но удобное для своего обозрения;
- и как 'памятование', то есть то, что необходимо удерживать в своей памяти для того, чтобы время от времени подыскивать слова для выражения именно того, что является (на данный момент) содержимым этой памяти;
- и т. д.
(Более подробно об этом в 'Терминология ЧТ', Разделы 1 и 18).
В то же время в книге 'Событие' Хайдеггер характеризует этот же просвет самосокрытия: и как 'просвет пра-бытия', и как 'слово', и как 'голос', и как 'безъязыкость', и как 'собственность-подлинность'. Вот что он пишет:
'Слово есть сокровище, которое скрывает в себе начало. Лишь временами пра-бытие высвечивает себя. Тогда идет поиск этого начального богатства через всю историю человечества; ведь в слове пра-бытие событийно в собственности-подлинности своей истины. ... Сущность слова покоится в событийном начале. ... Слово в его событийной сущности без-звучно. Слово однако и изначально не есть какой-то 'вид' смысла, поскольку оно как присваивающий себя просвет пра-бытия только и становится основой для последующего формирования 'значений слов' и 'звучания слов'. И то, и другое возникает сразу же и всякий раз тогда, когда раздается звук слова. (Там же, стр. 174).
'Однако, мы и понятия не имеем о том, что такое безъязыкость сама по себе в ее событийной сущности. То, что выглядит как отставание-запаздывание языка и, то есть запаздывание слов и того слова, изначально и существенно помыслено только как чистое событие слова как задающее настроение-настрой слово голоса пра-бытия, которое при-сваивает нас в просвет бытия, так, что мы в какие-то миги познаем само суще-бытующее, то есть это то, что есть.' (Там же, стр. 175).
'... мышление в словах языка всякий раз слышит слово и, исходя из этого слова делает попытку собственного сказывания. ... Со-бытие есть пра-бытие как изначальный голос, задающий настрой. (Там же, стр. 176).
'... слово пра-бытия со-гласует поведение с настоятельным вниканием в сохранение-обеспечение просвета пра-бытия'. (Там же, стр. 178).
Попытаемся хотя бы вкратце прокомментировать приведенные цитаты.
Во-первых, термин 'Слово' обозначает у Хайдеггера то, что только что 'вмиг' мелькнуло в просвете пра-бытия. А это случается в 'начале' самой внезапности явления смысла истины (из бессознательного) в наше сознание. Это и есть 'высвечивание' пра-бытия, сразу же после которого начинается 'поиск ... начального богатства' в виде раскрытия и оформления самого смысла внове явленной истины.
Во-вторых, спрашивается, почему 'Слово в его событийной сущности без-звучно'? Да только потому, что оно является в наше сознание в виде 'обнаженного' смысла, того смысла, который еще не имеет словесного 'одеяния', то есть, еще не оформлен, а значит, не выражен в каких-либо наименованиях. Но, как заявляет автор, оно, это 'слово', 'становится основой для последующего формирования' уже выраженного смысла истины бытия. Причем, явление этого 'слова' ('звука слова') 'сразу же' побуждает нас к раскрытию и оформлению его содержания, потому что малейшее промедление грозит тем, что мы забудем сам смысл только что явленной истины.
В третьих, 'безъязыкость сама по себе в ее событийной сущности' относится к все тому же смыслу истины, еще не раскрытому, а значит, еще не оформленному в культурное одеяние. А то, что оно 'выглядит как отставание-запаздывание языка', вполне объяснимо тем, что мы сначала 'видим' это ('безъязыковое') 'слово', и лишь затем, с некоторым запаздыванием начинаем выражать его смысл. Причем само 'слово', то есть сам смысл истины автор называет как 'чистое бытие', как 'слово голоса пра-бытия'. И примечательной особенностью этого момента является то, что само пра-бытие 'при-сваивает нас в просвет бытия'. Вот где, по мысли автора, меркантильно-махинационно настроенный субъект-человек 'преобразуется' в настроенный самим пра-бытием объект, названный вот-тут пра-бытием.
И в-четвертых, автор отмечает, что 'попытка собственного сказывания' всегда должна быть ориентирована на 'изначальный голос, задающий настрой', то есть на 'слово голоса пра-бытия', каковым, конечно же, является смысл истины бытия. И ведь действительно, раскрывая-оформляя содержание смысла истины, мы только тем и занимаемся, что попеременно то вспоминаем сам смысл истины как 'голос слова пра-бытия', то 'забываем' его в те моменты, когда пытаемся найти те слова, которые могли бы наиболее адекватным образом выразить смысл истины. Причем этот процесс, как отмечает автор, должен сопровождаться 'настоятельным вниканием' в тщательность согласования смысла с теми словами, которые его выражают, потому что именно этим достигается 'сохранение-обеспечение просвета пра-бытия', иначе говоря, достигается точность выражения самого смысла внезапно явленной бытийственной истины.
Из приведенного нами комментария мы видим, что все изложенное автором направлено на то, чтобы раскрыть сущность того, что нам бывает явлено как смысл идеи, названый 'просветом пра-бытия', в котором нам 'видится' смысл самой истины, но 'видится' он как сам смысл ('чистое событие', по Хайдеггеру), еще не облаченный в словесное 'одеяние'.
Итак, закончив с трудностями понимания терминологии Хайдеггера, отметим еще одно, ранее уже упомянутое затруднение, вызванное фактом отсутствия в его текстах так необходимого промежуточного звена между бытiем (пра-бытием, Seyn и т. д.) социума и бытием человека (вот-бытием). А таковым звеном являются генерируемые самим социумом и воспринимаемые человеком негативные факторы. Без них непонятна связь обоих видов бытия. Непонятна причина бытийствования социума и причина бытийствования человека в том или ином направлении его умственной (бытийственной) деятельности. Но об этом более подробно нами будет изложено в Разделе 16.
И еще одним текстом, подтверждающим инсайтно-идейный характер возникновения и содержания истины бытия, мы можем привести цитату из работы 'Положение об основании'4, написанной Хайдеггером на основе лекционного курса, прочитанного им в 1955-1956 годах:
'Прыжок мышления не оставляет то, от чего он отталкивается, позади себя, а присваивает его себе неким бо лее изначальным способом. В соответствии с этим отноше нием мышление в прыжке становится воспоминанием, но воспоминанием не о том, что прошло (an Vergangenes), а о том, что было (das Gewesene). Под этим мы подразумеваем собрание того, что как раз не проходит, а бытийствует, т.е. того, что продлевается (währt), предоставляя (gewährt) воспоминанию новые горизонты. Во всем, что было, скры вается некое предоставление (ein Gewähren), хранящее в себе сокровища, которые часто в течение долгого времени ос таются невостребованными, и, однако, эти сокровища сно ва и снова представляют в распоряжение воспоминания некий неисчерпаемый источник'. (Там же, стр. 109).
Что мы видим из приведенной цитаты? В ней представлен более развернутый взгляд на то, что происходит в нашем уме сразу же после явления истины бытия в наше сознание?
Во-первых, видим мы то, что прыжок мышления в само основание, в саму без-дну, в сам смысл истины каким-то непонятным нам образом сохраняет за собой ту 'почву', от которой он отталкивается. А такой 'почвой', как можно предположить, являются те объекты-сущие, которые способствовали возникновению этого прыжка. А таковыми, конечно же, являются те исходные сущие, которыми мы оперировали в своем уме на предварительном этапе рефлексии-1. Ведь только благодаря взаимосвязыванию этих идеальных сущих мог быть получен сам смысл истины, в мгновение ока явленный в просвете бытия в акте инсайта.
Во-вторых, автором напрямую указывается на причастность воспоминания к тому процессу, в результате которого возникло то, что является самой истиной бытия. Причем Хайдеггер акцентирует наше внимание на том, что воспоминание относится не к тому, что ранее мы помнили, а к тому, что внезапно (только что) мелькнуло в просвете бытия и исчезло из нашего сознания, если мы сразу же не зафиксировали на нем свое внимание. То есть оно относится к тому, что только что бытийствовало ('что было'). А бытийствовал, конечно же, инсайтно-явленный смысл идеи-истины. Ведь раскрывая его содержание, мы попеременно то вспоминаем этот смысл, - вызывая его из бессознательного в сознание - то, отвлекаясь от него, пытаемся подыскать те слова, которые могли бы наиболее адекватным образом его выразить, то есть раскрыть путем оформления в культурные знаки.
Именно поэтому, как заявляет Хайдеггер, этот процесс 'не проходит, а бытийствует, ... предоставляя (...) воспоминанию новые горизонты'. Вот эти 'новые горизонты' как раз и являются не чем иным, как постепенно открывающимся нашему сознанию смыслом истины бытия, запечатлеваемым в уже найденных нами культурных знаках, то есть раскрываемым и оформляемым, вплоть до изготовления нового подручного средства.
И в заключение, автор констатирует: 'Во всем, что было', - а именно, что бывает явлено нашему сознанию в актах этих 'прыжков мышления'-инсайтов, - хранятся часто нами невостребываемые 'сокровища' в виде, конечно же, истин бытия. Здесь автор, как нам хотелось бы предположить, намекает на то безбрежное количество сочетаний определенного количества тех исходных сущих, на базе которых можно создать бесконечное число истин, назначением каждой из которых будет внесение своей уникальной лепты в обновление того или иного региона социальной материальной действительности.
Со своей же стороны, по поводу акцентирования Хайдеггером нашего внимания на бытийственном характере воспоминания, отметим следующее.
Самым, конечно же, странным является то, что, однажды явленный в наше сознание инсайтный смысл идеи, - тот смысл, который пока что не имеет никакого выражения в культурных знаках - мы, в лице нашего сознания, способны многажды раз вспоминать, чтобы выразить его путем облечения в одеяние культурных знаков. Но за один раз сделать этого нам не удается, как за один раз не удается художнику запечатлеть на своем полотне простирающийся перед ним пейзаж - он снова и снова должен своим взглядом к нему возвращаться, чтобы свое впечатление-воспоминание о нем в очередной раз 'донести' до полотна.
Странным является и то, что смысл 'забывается' сознанием, но он, при очередном воспоминании, оказывается сохраненным в своем изначальном виде. Нам понятно, что культурные знаки мы отыскиваем в долговременной памяти нашего сознания. Но непонятно то, куда прячется-'забывается' сам смысл нашей истины в те промежутки времени, когда мы подыскиваем слова для его выражения - забывается ли он сознанием, или на какой-то краткий промежуток времени опять уходит в бессознательное, в нейронные структуры нашего мозга?
Тогда последнее предполагает наличие краткосрочной памяти у бессознательного?! Но в каком виде она осуществляется? Если это действительно так, то, скорее всего, смысл нашей идеи сохраняется в виде 'следа', ранее уже бывшего запечатленным в нейронных структурах нашего мозга в виде полноценного смысла идеи-истины.
Тогда получается, что то воспоминание, о котором пишет Хайдеггер в приведенном нами отрывке, относится к тому 'следу', который оставил первоначально явленный нам (инсайтный) смысл истины. Ведь это его 'вид' мы снова и снова вызываем в свое сознание (из бессознательного), чтобы опять 'взглянуть' на него и попытаться запечатлеть уже в словах, его описывающих.
Иначе говоря, раскрывая смысл идеи, мы на сознательном уровне 'дублируем', во-первых, то, что 'увидели' в просвете бытия, а во-вторых, то, нами невидимое, что еще ранее образовалось ('комплекс' нейронов) в нейронных структурах мозга перед тем как в акте инсайта явиться в наше сознание, но уже в виде готового (обнаженного) смысла идеи, только лишь без культурного одеяния.
И в решении этого вопроса ближе всего подошли эксперименты С. Деана, описанные им в книге 'Сознание и мозг. Как мозг кодирует мысли'5, и работы, приведенные в Примечаниях и Библиографии этой книги. Эти, названные нами 'следы', Деан характеризует как 'замороженные' структуры, обнаруженные электроэнцефалографическим (ЭЭГ) исследованием мозга. И эти структуры фиксировались как мгновенное (в течении миллисекунд) лавинообразное нарастание активности мозга в момент внезапного (спонтанного) осознания того смысла, которого ранее не было в нашем сознании. (Глава 4, стр. 169-172 указанной книги).
Итак, анализ текстов из трех работ Хайдеггера позволил нам убедиться в том, что истина бытия является не чем иным, как смыслом внове явленной из бессознательного в наше сознание идеи. Вот из этого мы и будем исходить, когда речь у нас пойдет о не совсем поначалу понятной нам (у Хайдеггера) связи истины бытия с сущим, выступающим, конечно же, в виде подручного средства, являющегося, если можно так сказать, 'целью' бытiя, поскольку только с его помощью в социуме может осуществляться перманентное обновление каких-либо его структур. Так, открытие рентгеновского излучения и последующее за этим создание таких подручных средств как рентгеновские аппараты и телескопы способствовало обновлению и медицины и астрофизики.
Б). Побочный вывод из вышеизложенного: могут ли идеи быть лже-идеями?
Но тогда возникает, хотя и побочный, но довольно-таки коварный вопрос: можем ли мы назвать идеей то, что нами создается, но не способствует обновлению, а наоборот, препятствует ему? Может быть, это следует тогда именовать лже-идеей? И не получится ли тогда то, что современная цивилизация (в лице ее разного рода социумов) становится переполненной лже-идеями, то есть теми идеями, которые препятствуют ее природному функционированию, приближая ее к той точке бифуркации-невозврата, после которой никакой Бог уже не сможет 'нас спасти' (Хайдеггер).
Потому что мы уже сейчас воочию убеждаемся в том, что угрозы самоуничтожения обступают нас со всех сторон. Это:
- и угроза массового применения атомного оружия,
- и угроза уже нависшей над нами экологической катастрофы; неизвестно только, в каком виде и когда она проявится;
- и угроза лавинообразно нарастающего избыточного потребления продуктов, товаров и услуг, то есть всего того, что для нас вовсе не является необходимым;
- и угроза, исходящая от с таким рвением внедряемого искусственного интеллекта, 'овладение' которым сразу же сделает вовсе ненужным наше собственное продуктивное мышление, после чего ненужным станет и наше собственное, человеческое, существование;
- и много других угроз.
Итак, в выше изложенном тексте мы убедились в эквивалентности понятий истины бытия у Хайдеггера и идеи в том виде, в котором она представлена в наших работах. А потому, еще раз напомним: в дальнейшем эти понятия и термины, их представляющие, будут фигурировать у нас на равных основаниях или просто как идеи-истины .
И в заключение, в дополнение к изложенному, направим читателя в конец Раздела 15 'А что с бытiем?', где в подпункте Л). 'Неразрешимая коллизия с идеей Платона и истиной бытия Хайдеггера' нами будет рассмотрен вопрос приоритета толи идеи, толи истины бытия на обозначение того, что возникает-создается внове для осуществления обновления той или иной структуры социума.
4.Обновление - фактор, избежать которого не может ни одна открытая система
А). Обновление.
В приведенном выше тексте Раздела 3 мы уже не раз употребляли термин 'обновление', причиной необходимости введения которого стало само обновление, являющееся бытийственной Нуждой в привнесении Новизны в те или иные структуры социума. Без этого функционирование социума немыслимо. И не только социума, но и любой другой открытой системы, будь то Вселенная (Космос), живая Природа на Земле, нейронные сети нашего мозга, геном любого живого организма и т. д.. Мы даже представить себе не можем Мир, однажды застывший во всех своих проявлениях!
А потому, прежде чем перейти к всестороннему описанию (в Разделах 5-13) истины бытия у Хайдеггера, остановимся более подробно на раскрытии смысла этого нового для нас термина.
Как нам представляется, обновление - тот термин, который, наряду с другими терминами, должен быть поставлен во главу угла философии, а тем более, философии социальной. Потому что все то что происходит в социуме направлено
- либо на реализацию самого обновления,
- либо на поиск того, с помощью чего это обновление можно осуществить.
А последним, как мы уже знаем, является подручное средство, которое может быть получено одним-единственным способом - способом генерирования идеи-истины и раскрытия ее смысла. (Более подробно об этом далее в Разделе 13).
Так, положим, как мы уже указывали, создание таких подручных средств как рентгеновские аппараты и телескопы послужило обновлению таких регионов социальной действительности, как медицина и астрофизика. Как видим, обновление - оно и есть та Продукция, без которой не может обойтись ни одна открытая и функционирующая система.
Не будет обновления, то есть притока Новизны в систему - не будет и самой обновленной системы. А без обновления система стагнирует и, 'деградируя', прекращает свое существование, трансформируясь в нечто совсем другое. Природа щедра и изыскана в своих начинаниях - она не оставляет без 'присмотра' нечто отжившее, и всегда найдет ему достойное применение, в ней ничто не пропадает бесследно.
А потому, откажись живая и неживая Природа от своего пока еще функционирующего фундаментального свойства обновляться, и она 'в одночасье' развалится как карточный домик.
1.Вопрос всех вопросов.
Вот откуда у нас возникает первый фундаментальный вопрос: почему мирозданию присуще свойство само-обновляться? Какие 'законы' побуждают материю того или иного вида изменяться в своей сущности? По какой методологии осуществляется самообновление в виде самоорганизации материи? И таких вопросов - по мере продвижения нашего понимания вглубь процессов, происходящих во Вселенной, в живой Природе, в социуме, да и в любой открытой системе - великое множество. Получение ответа на какой-либо из них рождает все новые и новые вопросы. И это свойственно не только философии, но и всему естествознанию.
Так что жизнеспособность любой открытой системы - в ее способности самообновляться. Постоянное обновление есть тот плот, на котором зиждется функционирование любой живой или неживой открытой системы. Закончится приток Новизны, способствующей обновлению - закончится и функционирование, а вместе с ним и существование. Все не обновляемое канет в лету забвения.
А теперь в попытке подойти к ответу на вопрос, заданный выше, обратимся к тому, что для нас всего ближе. Спрашивается, благодаря чему эта Новизна возникает, положим, в социуме? Конечно же, благодаря только тому,
- что у человека когда-то в далекой древности возникла уникальная способность к продуктивной умственной деятельности,
- деятельности по созданию чего-либо нового,
- того нового, которое может возникнуть только через посредство создания новых идей, из смысла которых - и только из этих смыслов! - может быть получено сущее в любом его виде,
- но в виде, исполняющем свою подручную функцию как новое средство по изготовлению Продукции нового вида, а значит, и к обновлению той или иной структуры социума посредством притока этой Продукции.
Так, положим, письменность как подручное средство послужила 'изготовлению' такой Продукции, как распространение знания в массовом масштабе, на дальние расстояния и во времени, а формулы Ньютона и Эйнштейна - знанию о поведении крупномасштабных объектов Вселенной.
Бесчисленное количество когда-то созданных Природой живых видообразований застыло, а потому и 'застряло' в своем пространственно-временном существовании только потому, что у него не возникла способность самообновляться, то есть создавать идеи, и тем самым обновлять и совершенствовать те коллективные образования, в которых они оказывались, благодаря своим стадным инстинктам. Дальше руководства ими развитие их почему-то не пошло.
И не пошло, скорее всего, только потому, что инстинкт есть то, во владении чего находиться удобно. Не надо думать, - это слишком трудоемко и энергозатратно - надо только исполнять то, не так уж многое, что он, инстинкт, требует для своего удовлетворения. Именно поэтому он стал преобладающим в животном мире. В растительном мире еще проще: не надо заботиться ни о пропитании, ни о размножении - Природа уже поспособствовала тому, чтобы не было заботы об этом. Даже функция собственного передвижения была отнята Природой у живых существ растительного мира, не говоря уже о функции мышления.
А представим себе, что по планете разгуливали бы объединенные в сообщества живых видообразований, наделенных, как и человек сейчас, разумом существ: львов, тигров, или обезьян. Ведь ничто в принципе не запрещает любому живому видообразованию Природы обрести разум, способный к мышлению на высоком уровне сначала логического, а затем и иррационального мышления. Ведь случилось же это с точно таким же живым видообразованием, каковым некогда являлось человекоподобное существо.
И на этот вопрос должна была бы ответить антропология и смежные с ней дисциплины - почему только человекоподобное существо преодолело этот барьер, 'выпрыгнув' из животного существования в существование разумное? Как только мы, не дай Бог, утеряем нашу способность создавать идеи, мы окажемся снова там, откуда вышли - в животном стадном мире.
Р. S. А может быть это не так уж плохо по сравнению с тем, что нас ожидает в мире искусственного интеллекта? Кто знает? Не знает никто. Потому что нам не дано (по определению) знать, где мы окажемся после осуществления своих экспериментов над самими собой, а тем более, над своим мышлением. Ни одно живое существо в Природе до этого еще не 'докатилось'. Эксперименты осуществляет только сама Природа. Это ее прерогатива, и никого другого. Только она знает, что можно делать, а чего делать нельзя. Именно поэтому Природа пока еще жива, несмотря на тот разлад, который в нее вносит человек своей разумно-безумной деятельностью, все более и более приближающей ее к той точке бифуркации, возврата из которой уже не будет.
2.Смысл существования любой открытой системы.
Что касается угрозы, исходящей от неумолимо наступающего на нас искусственного интеллекта, то можно сказать, что самой Природой мы были предназначены осуществлять обновление такого живого коллективного видообразования, как социум, с чем мы и справлялись, худо-бедно, до настоящего времени. А вот будет ли на это способен искусственный интеллект? В этом есть большие сомнения. Да и будет ли сам социум коллективным живым видообразованием самой Природы, если в нем уже не будет фундаментального его элемента - человека разумного?
Это все равно что задаться вопросом, будет ли функционировать Вселенная без силы гравитации, или без протонов и электронов? Все эти вопросы становятся бессмысленными, если нет того, кто (что) вносит смысл существования. И недаром, видать, Хайдеггер одну из работ после-'поворотного' периода своего бытийно-исторического мышления посвятил постижению смысла существования, так и назвав ее 'Постижение смысла' (1938/1939).
Так что вторым фундаментальным вопросом на настоящее время является вопрос: что (или кто) вносит смысл существования в ту или иную открытую систему, и в чем именно заключается этот смысл? Постараемся быть последовательными при ответе на этот вопрос, потому что он должен бы вывести нас на необходимость существования такого феномена как бытiе.
Как мы уже понимаем из нашего собственного существования в такой открытой системе как социум, таковым объектом, объектом, способствующим осуществлению смысла существования, является тот, удаление которого 'разрушает' вся систему до основания, как, положим, удаление человека разумного разрушило бы соци-ум, 'Умом' которого является человек, способный время от времени генерировать те или иные новые идеи-истины, которые служат перманентному его обновлению. (Точно так же удаление гравитации разрушило бы Мироздание, а удаление видообразования живых существ разрушило бы живую Природу).
А поскольку таковое обновление осуществляется посредством самоорганизации нейронной материи человеческого мозга, - приводящей к образованию таких материальных (нейронных) 'комплексов', которые, будучи 'проявленными' на уровне сознания вдруг оказываются смыслами новых идей - то на основе этого вполне можно предположить, что тем объектом-явлением, которое 'задает' смысл существования всем открытым системам, является самоорганизация материи любого вида, будь то материя геномная, нейронная, органическая, неорганическая, Природная, социальная, космическая-физическая и т. д.
Вот этот посыл мы, вольно или невольно, должны 'держать в голове', когда речь у нас в дальнейшем будет идти о создании Новизны любого вида и об обновлении тех или иных систем. Самоорганизация материи - вот тот вопрос, который должен стать приоритетным как в философии, так и в естествознании. Это та область, в которой вполне возможны прорывы в том или ином ранее неизвестном нам направлении.
И в первую очередь это прорывы в направлении обнаружения путей создания граничных условий для осуществления самоорганизации. А во вторую очередь это знание тех систем, которые могут быть подвергнуты самоорганизации с выходом на то подручное средство, которое может послужить цели обновления. Если нам это будет под силу, то открываются безграничные возможности для целенаправленного обновления того или иного региона действительности, а не только обновления спонтанно-случайного, как это происходило всегда.
Причем граничные условия - это та оригинальная совокупность условий, которая может подвести систему к акту ее самоорганизации-бифуркации, как, положим, это происходит при спонтанном возникновении:
- сверхтекучести жидкого гелия (Не-11) при снижении его температуры ниже 2,17К,
- сверхпроводимости некоторых металлов и сплавов при низких температурах,
- ячеек Бенара и 'химических часов',
- новых живых видообразований в Природе,
- новых 'идейных комплексов' в нейронных структурах нашего мозга,
- звезд и галактик в Космосе, и т. д.
Всё это явления одного порядка - порядка самоорганизации материи, изучение которой во всем ее многообразии могло бы вывести нас на обнаружение каких-либо ранее нам известных или неизвестных закономерностей.
Как видим, первый заданный нами фундаментальный вопрос: почему мирозданию присуще свойство само-обновляться? тесно связан со вторым фундаментальным вопросом смысла существования, который (смысл) заключен, скорее всего, в принципиальной способности материи любого вида в определенных граничных условиях ее существования спонтанно самоорганизовываться с образованием новых ее форм, тех форм, которые приводят к обновлению способа функционирования всей системы.
Но, как это ни странно, обновленная система со временем приходит в упадок, деградирует и может перестать функционировать. Вот для чего необходимо постоянное ее обновление. И побуждение к этому обновлению, как мы покажем далее в Разделе 15, осуществляется не чем иным, как тем, что было названо бытiем, которое является Произволом, случайностью, вероятностью, спонтанностью и т. д.
А вот отсюда уже возникает третий фундаментальный вопрос: по какой методологии осуществляется обновление тех или иных открытых систем. И, как мы уже понимаем, одним из главных элементов этой методологии является создание граничных условий для осуществления акта самоорганизации той материи, которая является необходимым элементом этой открытой системы. Другим же необходимым ее элементом является подводимая энергия, 'задача' которой вывести саму материю сначала на максимум ее хаотизации, а затем на сам акт бифуркации-самоорганизации этой материи. После которой система будет функционировать - при постоянно подводимой энергии - в уже обновленном состоянии, обновленном посредством того подручного средства, которое образовалось в ходе самоорганизации ее материи.
Иллюстрацией только что изложенного может послужить наша продуктивная деятельность в социуме. Сгенерованные им негативные факторы побуждают нас к мышлению и созданию идей-истин, возникаюших в результате самоорганизации нейронной материи нашего мозга. А эта самоорганизация-бифуркация возможна только как в граничных (уже созданных самой Природой) условиях функционирования самих нейронов, так и в условиях наших интенсивных (энергетических) умственных усилий, обеспечиваемых потребляемыми мозгом калориями. А далее, раскрытие смыслов идей-истин выводит нас на создание-изготовление нового вида подручных средств в материальном их виде. И обновление того или иного региона социальной действительности мы уже осуществляем посредством использования этого подручного средства.
Как видим, выведение системы в новое обновленное состояние обходится ей не задаром. Оно 'покупается', в первую очередь, как подводимой 'снаружи' энергией ('управляющим параметром', по Пригожину), так и созданием граничных условий для осуществления самоорганизации самой материи. А это последнее, как можно предположить, является самым трудным - отсюда редкость образования новых открытых систем, в которых бы проявлялась самоорганизация материи какого-либо вида.
Так что смысл существования любой открытой системы - в поддержании ее в постоянно обновляемом функциональном состоянии. И это обновление достигается одним-единственным способом - способом спонтанной самоорганизации ее материи как при вполне определенных граничных условиях существования системы, так и при подведениии к этой системе потока энергии. Вопрос только в том, каким именно образом создаются эти условия, подводящие систему к акту самоорганизации-бифуркации ее материи.
Так, например, для того чтобы подвести систему к спонтанной самоорганизации жидкости в виде возникновения ячеек Бенара, нам нужно создать прибор, в котором жидкость находится между двумя горизонтально расположенными пластинами - это и есть создание граничных условий. И к нижней из них должна постепенно подводиться тепловая нагрузка, названная Пригожиным 'управляющим параметром'.
Только после этого мы можем увидеть, что при достижении определенного значения этой нагрузки в слое жидкости спонтанно возникают шестиугольные потоки, свидетельствующие о мгновенном изменении характера передачи тепла с режима теплопроводности на режим конвекции. Вот это и есть новый, обновленный способ функционирования системы. А подручным средством в данном случае вполне можно считать сами шестиугольные ячейки Бенара. Потому что это именно они обеспечивают переход процесса теплообмена с теплопроводности на вынужденную конвекцию.
Как мы теперь видим, для того чтобы 'отнять' смысл существования у любой открытой системы, достаточно всего лишь
- исключить возможность создания граничных условий для наступления спонтанной самоорганизации ее материи,
- в том числе исключить нарастающий подвод энергии ('управляющего параметра') к самой материи, которая имеет способность самоорганизовываться в точке бифуркации,
- а можно, просто-напросто, изъять из этой системы саму материю, способную к самоорганизации.
Ведь только последняя (самоорганизация) может поддерживать систему в постоянно обновляемом состоянии.
Так, постоянное подведение тепловой нагрузки к дну сосуда может обеспечить функционирование ячеек Бенара в виде конвективных потоков. Как только мы уберем источник тепла - исчезнут и ячейки. Точно так же, если мы перестанем снабжать социум притоком все новых и новых идей, - образование которых может быть осуществлено только за счет спонтанной самоорганизации нашей нейронной материи - то социум начнет деградировать с последующим исчезновение со сцены разумного существования на этой Планете.
Так что же получается из наших рассуждений? А получается то, что любая открытая система,
- деградируя во времени, то есть повышая свою энтропию в виде хаотизации-флуктуации заключенной в ней материи,
- может создать граничные условия для спонтанной самоорганизации этой материи,
- которая, являясь одним из компонентов этой системы,
- выходит на акт бифуркации с образованием подручного средства,
- изменяющего-обновляющего характер функционирования всей системы.
Но для того чтобы все это случилось, необходимо следующее:
- в открытой системе должна присутствовать материя, способная к самоорганизации,
- должны быть созданы граничные условия для наступления акта бифуркации этой материи
- и снаружи к открытой системе должен быть подведен (внешний) поток энергии ('управляющий параметр', по Пригожину).
Вот только тогда может быть осуществлено обновление этой открытой системы.
Так, в системе с образованием ячеек Бенара
- материей, способной к самоорганизации является слой жидкости, заключенный между двумя пластинами;
- граничные условия задаются конструкцией данного прибора, расположенного горизонтально (или перпендикулярно к действию силы гравитации);
- а 'управляющим параметром' является подводимая к нижней плоскости тепловая нагрузка.
Вот именно потоком подводимого тепла жидкость (посредством нарастающих флуктуаций) подводится к максимуму хаотизации, после которого становится возможной бифуркация с выходом на новый-обновленный режим функционирования: теплопроводность сменяется конвекцией в виде ячеек Бенара. Это и есть получение порядка через Хаос.
Если же мы берем систему социума, то
- материей, способной к самоорганизации, являются нейроны нашего мозга;
- граничные условия уже осуществлены (исторически сложившимся) расположением этих нейронов в структурах нашего мозга;
- а 'управляющим параметром' являются наши интеллектуальные усилия, обеспечиваемые потребляемыми нашим мозгом калориями.
При достаточно интенсивных размышлениях по какому-либо интересующему нас вопросу, после наступления скрытого от нашего сознания этапа инкубации, может произойти спонтанная самоорганизация нейронов нашего мозга в такой 'комплекс' ('диссипативная структура', по Пригожину, или 'замороженная структура', по Деану), проявление которого на уровне сознания вдруг оказывается смыслом идеи-истины.
И задачей нашего сознания (уже на этапе рефлексии-11) является раскрытие смысла этой истины и выявление и изготовление подручного средства в материальном его исполнении. А используя последнее, уже можно осуществлять обновление той или иной структуры функционирующего социума. Так, положим, телескоп или градусник, полученные путем раскрытия смыслов соответствующих идей, будут осуществлять обновление и астрономии и медицины.
Так что, если мы начнем последовательно отвечать на первые три нами выше заданных вопроса, то получим следующее ответы:
На первый вопрос, почему мирозданию присуще свойство само-обновляться? ответ самый простой: да потому, что оно не может не самоообновляться.
Но почему оно не может не самообновляться? Да потому, что оно 'наполнено' материей, которая в определенных граничных условиях существования имеет свойство самоорганизовываться. И это свойство является смыслом существования этой материи. Иначе говоря, второй вопрос смысла существования заключен в самоорганизации материи.
А если мы зададимся третьим вопросом: по какой методологии осуществляется эта самоорганизация самой материи? то ответа не должно последовать, потому что мы не знаем этой методологии. Мы знаем лишь одно: для ее самоорганизации, во-первых, должны быть созданы уникальные, но вполне определенные начальные граничные условия ее осуществления, а во-вторых, к ней, к этой материи, должен быть осуществлен подвод потока энергии. Здесь безбрежное поле деятельности как в направлении объяснения того, каким образом произошла уже осуществленная (на всех уровнях: атомы, молекулы и т. д.) самоорганизация материи в неорганическом и органическом мире, так и в направлении (методологии) создания граничных условий для самоорганизации материи в новых видах нашей деятельности.
3.Время, как деградация, взывающая к обновлению, осуществляемому через бытiе, побуждающее к созданию истины бытия.
Итак, определившись со смыслом существования той или иной открытой системы, который (смысл) заключается в поддержании этой системы в постоянно обновляемом состоянии, - за счет способности материи (в определенных граничных условиях) самоорганизовываться - у нас возникает уже другой (четвертый по счету) фундаментальный вопрос: почему система деградирует ('устаревает') во времени, иначе говоря, отчего ей требуются все новые и новые (акты) ее обновления? Почему система сама по себе не 'хочет' оставаться в обновленном состоянии, а непременным образом скатывается по лестнице деградации-хаотизации, приводящей ее толи к разложению и уничтожению, толи к новому акту бифуркации-самоорганизации?
Потому что следует иметь ввиду, что деградация-хаотизация может привести к двум совершенно противоположно направленным результатам. Первый из них это скатывание системы к полному своему разложению-уничтожению, когда в системе уже не могут соблюдаться граничные условия, в которых возможно поддержание материи в самоорганизованном состоянии, и когда к этой материи не подводится (в достаточной степени интенсивности) энергия поддержания этой материи в новом самоорганизованном состоянии.
Второй же результат касается создания граничных условий для обеспечения возможности самоорганизации ее материи, - в том числе и обеспечение ее потоком подводимой энергии - способствующих нарастающим флуктуациям-хаотизациям, выводящим материю на акт бифуркации-самоорганизации. Вот этот второй вариант как раз и является тем результатом, который выводит систему на обновленный режим функционирования.
Вот где, как оказывается, возможно проявлекние фундаментальной роли самого времени в бытийственном процессе: оно, время, это 'время' деградации-повышения энтропии системы, время хаотизации, время ее 'устаревания', требующего ее обновления. Получается, деградация как возрастание энтропии, как рас-средоточение материи в виде стремления ее к Хаосу каким-то образом связано со временем? Но каким именно, никому не известно.
4.К вопросу о сущности человека
Хайдеггер часто задается вопросом сущности человека: в чем она заключается? И если речь идет о социуме, то у него самого по себе нет того ума, который бы создавал собственные подручные средства для нужд своего обновления. Вот где, оказывается, потребность-Необходимость-Нужда в человеке с его способностью создавать идеи-истины, из раскрытия смыслов которых можно получать подручные средства.
Но этот человек сам по себе не может создавать идеи - он должен быть побуждаемым чем-либо к таковой умственной деятельности. Вот где оказывается нужность самого социума с его способностью деградировать. А эта способность проявляется в его бытийственной способности генерировать негативные факторы, 'призванные' воздействовать на чувства и ум человека с той целью, чтобы он генерировал идеи, из раскрытия смысла которых можно получить то или иное подручное средство в материальном его виде.
Как видим, нужность социума не только в его природной способности деградировать во времени, но и в его потенциально возможном воздействии на чувства и ум человека, с целью побуждения его к созданию идей-истин, обновляющих функционирование социума в целом или отдельных его структур.
В системе социума таковое побуждение - в виде Произвола, который является самим бытiем (о чем в Разделе 15) - приводит к генерированию самим социумом негативных факторов, восприятие которых человеком способствует созданию все новых и новых идей-истин, из раскрытия смысла которых возникают (изготавливаются) подручные средства, с помощью которых обновление осуществляется.
Вот и получается, что человек нужен социуму как существо, обладающее Природной способностью - посредством своего бессознательного, 'скооперированного' с сознанием - самоорганизовывать нейроны своего мозга в такие 'комплексы', проявление которых на уровне сознания вдруг оказывается смыслами новых идей-истин. Раскрытие же последних дает нам в руки то подручное средство с помощью которого уже можно осуществлять обновление соответствующих регионов социальной действительности. И только в этом заключается бытийственная сущность человека, о которой так часто вопрошает Хайдеггер в своих работах.
В то время как социум нужен человеку для того, чтобы воздействовать на его чувства и ум с целью побуждать к созданию этих идей-истин. А это воздействие осуществляется теми негативными факторами, которые вырабатываются самим социумом.
Как видим, здесь все завязано в единый узел:
- и бытийственная Нужда (бытiе) социума с постоянно требуемым им обновлением своих структур посредством применения подручного средства,
- и способность самого социума генерировать свои собственные негативные факторы, призванные побуждать человека к собственной бытийственной-умственной деятельности,
- и способность человека продуктивно мыслить и тем самым, создавая идеи, получать из них именно то, что нужно социуму для собственного обновления, то есть получать подручные средства.
Вот этот взаимообразный обмен ценной информацией как раз и служит поддержанию социума в постоянно обновляемом состоянии. И даже не столько обмен, сколько усвоение каждым из них тех смыслов, которые они генерируют, исходя из своей Природной способности. Скорее всего, и другие открытые системы функционируют по аналогичному сценарию.
И конечно же, таковое функционирование не было бы возможным, если в системе
- не было бы материи, способной к самоорганизации;
- не было бы (создано) условий, побуждающих к самоорганизации; а таковыми являются и граничные условия и подвод энергии к системе, а значит и к материи;
- и не было бы изначального фактора Нужды-бытiя-побуждения к обновлению системы.
Правда, здесь закрадывается подозрение, не является ли столь редкое создание самих граничных условий тем фактором, который побуждает материю к самоорганизации; иначе говоря, не является ли создание этих условий самим изначальным бытiем как Произволом, проявляющим свое 'действие' случайным образом, неизвестно когда и неизвестно в каком направлении?
Б). Негативные факторы.
1.Бытийственный способ генерирования негативностей.
Далее отметим следующее: как мы уже отметили, обновление тесно связано с негативными факторами, генерируемыми самим социумом с той 'целью', чтобы человек, воспринимая их, смог их разрешать. А вот разрешение их, как оказалось, способствует так необходимому обновлению самого социума в каких-либо своих структурах. Обновление нам понятно: оно вносит Новизну в виде изменения функционирования какой-либо из структур социума. Как положим, открытие периодической системы элементов Менделеевым способствовало обновлению химии в части систематизации существующих химических элементов и открытию новых, еще неизвестных элементов.
Но что такое негативные факторы? Что они собой представляют и каким образом проявляется их 'действие'? Если попытаться дать, хотя бы в самом приближенном виде, определение негативным факторам, то, наверное, можно сказать, что они есть то, что складывается таким образом, что у человека возникает желание преодолеть уже нечто сложившееся (в социуме) путем его разрешения. Так, некогда сложившаяся в социуме Нужда в более эффективном способе общения, - помимо жестового обозначения предметов и действий над ними - побудила человека к 'изобретению' общения посредством такого подручного средства как голос. А Нужда в том, чтобы заглянуть 'за' пределы того, что мы видим посредством своего человеческого зрения, побудила к изобретению и микроскопа и телескопа.
А поскольку, по Хайдеггеру, Нужда есть само бытiе, то негативные факторы, генерируемые самим социумом, являются 'проявлением' этого бытiя. Именно отсюда у нас возникает затруднение (поскольку 'бытие неопределимо') в определении того, что такое негативные факторы, которые ранее даже не были замечены социологией, как они не были замечены и Хайдеггером, не принявшим во внимание их бытийственную роль в свершении того или иного обновления.
Так почему же эти факторы ранее не были замечены? Скорее всего потому, что они:
- не есть то социальное воздействие, которое отрицательно влияет на физическое, психическое или ментальное здоровье человека;
- и не есть то пагубное влияние, которое человеческая деятельность может оказать на социум.
Но они есть то, что вырабатывается самим социумом с той целью, чтобы человек, восприняв эти негативности, предпринял умственные и материальные действия в направлении изменения функциональной деятельности тех или иных (еще необновленных) структур социума, и тем самым разрешил их.
Так что образование-возникновение негативных факторов - это не человеческое 'предприятие', а 'предприятие' социальное, можно сказать, бытийственное, поскольку оно (как и в любой открытой системе) взывает к обновлению. Человеческим оно ('предприятие') становится в той части, когда эти негативности надо разрешать.
Как видим, каждая из негативностей 'поделена' на две части:
- возникновение ее находится во власти самого социума с его способностью самоорганизовывать свою собственную социальную материю;
- а разрешение ее, скажем так,- на 'совести' человека, призванного разрешать проблемы самого социума.
Спрашивается, откуда наша неосведомленность об этих негативных факторах? Все дело в том, что разного рода негативности в своей изначальности глубоко запрятаны в функциональной деятельности самого социума, того социума, в котором человек выступает наравне с другими вещами и явлениями. И из этой глубины эти негативности 'говорят' о том, что чего-то не вполне определенного нехватает. Бытiе же в 'унисон' им 'говорит' о своей Нужде, говорит о том, что что-то не вполне определенное должно быть. А это должно быть имеет причиной своего возникновения Необходимость в обновлении, без которого немыслимо функционирование ни одной открытой системы.
Вот этот тишайший 'разговор' на уровне 'намеков' (Хайдеггер) есть бытийственный 'разговор' на уровне 'умолчания' ('сигетики'). Однако, несмотря на всю таинственность, человек оказывается побуждаемым к тому, чтобы создать такой 'инструмент' (подручное средство), воздействуя которым можно было бы изменить функциональную деятельность социума в том или ином направлении, а именно в направлении обновления, без которого немыслимо существование ни одной системы.
Вот откуда проявление 'влечений' человека к тому, чтобы свершить обновление социума в направлении удовлетворения-разрешения того или иного неблагополучного обстоятельства-негативного фактора, сложившегося в социуме в целом или в какой-либо из его структур. (К вопросу сущности негативности, ввиду ее важности, мы будем время от времени возвращаться на протяжении всего последующего текста).
Ведь негативные факторы - это те, еще неразрешенные потребности социума, и еще не воплощенные желания человека, которые этот человек способен разрешать. В то время как социум способен воспринимать это, человеком воплощенное, и обращать в свою собственную, то есть общественную пользу. А польза социума в одном - в обновлении своих собственных структур; социально-правовых, общественно-политических, морально-эстетических, научно-технических, религиозных и т. д. (Как видим, критерий разделения общественной пользы от пользы, меркантильно направленной (эгоистической, корпоративной, коррупционной и т. д.) мог бы послужить водоразделом между идеями-истинами и лже-идеями, о которых мы уже упоминали ранее).
Так, как мы уже отметили, зародившаяся (в глубокой древности) негативность в общении посредством жестов, и возникшее в результате этого индивидуальное желание человека заговорить, - далее воплощенное-разрешенное в речь - было воспринято социумом и обращено им на собственную (общественную) пользу в виде нового и более эффективного способа коммуникации между людьми и возможности сообщения своих новых идей каждым из них, что было необходимым для перманентного обновления самого социума.
Это историческое Событие (по Хайдеггеру) и было обновлением социума в части усовершенствования коммуникации между членами данного сообщества, того усовершенствования, которое было затребовано самим социумом через некогда возникшие в нем негативные факторы, воспринятые чувствами и умом человека и разрешенные им.
Точно такими же негативностями (Нуждами) были:
- и потребность в том, чтобы человекоподобное существо заимело способность создавать идеи, - иначе не было бы такого живого разумного видообразования Природы как социум (а было бы 'неразумное' стадо);
- и потребность в искусстве, - иначе не было бы отражения действительности на уровне эстетического ее восприятия и выражения средствами искусства;
- и потребность в оседлом образе жизни, - иначе бы мы до сих пор кочевали по планете и питались кореньями, плодами и дикими животными;
- и потребность в индустриализации, - иначе бы мы до сих пор получали любую продукцию кустарным способом ее производства
- и т. д.
Вот почему в возникновении негативных факторов мы можем увидеть 'действие' самого бытiя, в данном случае бытiя социума. А 'действует' оно (бытiе) не само по себе в виде Произвола, а посредством своего 'проявления' в виде генерирования разного рода негативностей. Нематериальный Произвол лишь побуждает - само же действие осуществляет то, что реально-материально, как, положим, таковым является социум, генерирующий эти негативности. (И если мы уподобим Произвол всемирному Уму, побуждающему к действию обновления чего-то материально существующего, то точно также побуждают к материальному действию наши идеальные идеи-истины,). Ведь мы не можем отрицать того, что только от Произвола (бытiя) исходит постоянное, нескончаемое во времени возникновение Новизны во всем многообразии ее материальных и идеальных форм. (Более подробно об этом в Разделе 15 'А что с бытiем?').
2.Внебытийственный способ генерирования негативностей.
Но в изложенный выше неявный (малозаметный) бытийственный способ генерирования самим социумом своих собственных негативных факторов, мы должны внести достаточно существенное дополнение. И касается оно возникшего уже в Новейшие времена явного способа генерирования разного рода негативностей самим человеком. Поясним сказанное.
Если раньше негативности возникали только от Нужды, от лишенности в чем-то, - как, положим, от лишенности в пропитании, приведшей к овладению таким подручным средством как зерновые культуры и к оседлому образу жизни - то в Новейшие времена негативности разного рода стали исходить от избытка потребляемых человеком продуктов и услуг, приводящего (избытка) к малоподвижному образу жизни, ожирению, болезням и т. д.
То же самое происходит с избытком и переизбытком генерируемой и транслируемой информации, непрерывным потоком обрушивающейся на нас из разного рода устройств. Что не только не дает нам возможности сосредоточиться на чем-либо, но и постепенно нивелирует нашу собственную способность как понимать-запоминать-воспоминать информацию, так и генерировать собственные идеи, не говоря уже об их внедрении.
Вот это количественное накопление индивидуальных - опять же, социальных по своему происхождению - недугов приводит к качественному преобразованию их в негативности самого социума, требующие их либо разрешения, либо нивелирования их воздействия.
Так что, скорее всего, имеется обратная связь индивидуальных пагубных желаний людей с 'желанием' социума к так необходимому ему обновлению-оздоровлению. Ведь совсем даже не исключено, что количественное накопление пагубных индивидуальных желаний, в конце концов, перерастает в качество негативного фактора, сгенерированного самим социумом, затем обратно воздействующего на чувства и ум человека с целью побудить его к нивелированию пагубного их воздействия.
Так например, в настоящее время общество разделилось на тех, кто ратует за создание искусственного интеллекта в его 'совершенном' и завершенном виде, в виде, не допускающем (исключающем) мыслительной деятельности человека, и тех, кто за использование его, но только в части подсобного применения к мышлению человека в продуктивной его части, то есть в части создания самим человеком Новизны интеллектуального характера (идей-истин). Кто 'победит' в этом противостоянии, тот и будет определять дальнейшую судьбу социума.
Так что совсем даже не исключено, что данный ('внешний') 'способ' (накапливаемого) возникновения негативностей служит подспорьем к ранее нами указанному 'внутреннему', связанному с глубинными (бытийственными) процессами, происходящими в социуме).
А теперь от обозначившейся в Новейшие времена тенденции возникновения разного рода социальных недугов по причине избыточности потребления продуктов, товаров, услуг и информации переходим в нижеследующих Разделах 5-13 непосредственно к вопросу понимания Хайдеггером истины бытия.
5.В чем суть вопроса об истине, по Хайдеггеру?
Сначала попытаемся разобраться в том, в чем заключается вопрос об истине, являющийся, наряду с вопросом о бытiи, основным вопросом бытийно-исторического мышления Хайдеггера.
И об этом, о своем же интересе, сам автор свидетельствует в приводимом ниже (под номером 213 (стр. 421)) отрывке из книги 'К философии (О событии)'.
'О чем идет речь в вопросе об истине
1. Не просто об изменении понятия,
2. не о более исходном прозрении в истину,
3. а о прыжке в сутствие истины.
4. И вследствие этого о превращении человеческого бытия в смысле с-двига его позиции в сущем.
5. И поэтому в первую очередь о более исходной оценке и наделении полномочиями самого бытiя как события.
6. И отсюда прежде всего об основывании человеческого бытия в вот-бытии как основании его истины, основании, вы-нужденном самим бытiем'.
Попытаемся разобраться в вопросе о том, как и вследствие чего возникает истина, какие трансформации при этом происходят с человеком и какую роль при всем этом играет само бытiе?
Во-первых, как оказывается, в самой сердцевине истины мы можем очутиться только в результате 'прыжка' в 'сутствие истины', то есть в момент ее осуществления. А этот 'прыжок', конечно же, есть не что иное, как посетившее нас озарение, свидетельствующее своим спонтанным явлением в наше сознание о том, что вопрос, над которым мы, скорее всего, долго, настойчиво и интенсивно размышляли (на этапе рефлексии-1), наконец-то, разрешен нашим бессознательным, взявшим его на доработку в ходе скрытой от сознания инкубации. А потому, доработав его, оно сочло нужным выдать результат - в виде готового смысла идеи-истины - в наше сознание.
И этот момент, момент инсайта, Хайдеггер называет прыжком в сутствие истины, то есть в сам смысл истины, вдруг в мгновение ока явившийся в своем уже готовом и целостном виде, но, как мы полагаем, без какого-либо оформления-'одеяния' в культурные знаки (слова, символы и т. д.). Правда, о последнем, то есть о том, в каком виде в наше сознание проникает истина бытия, автором не говорится ни в этой работе, ни в остальных.
Иначе говоря, им не раскрывается процедура-методология раскрытия смысла-содержания истины и оформления его в культурные знаки, которое (оформление) как раз и является раскрытием этого смысла. Мало того, им не раскрывается и то, каким образом в наше сознание вдруг проникает сам смысл истины в целостном виде - мы остаемся в неведении того, что нами было свершено для того, чтобы этот смысл образовался.
Здесь, конечно, сразу же, возникает вопрос, почему смысл истины является в наше сознание в своем 'обнаженном' виде, то есть без какого-либо знакового оформления? И эта 'обнаженность' смысла как раз и является причиной того, что внове явленная истина бытия обладает уникальным свойством само-скрываться. А это свойство проявляется тогда, когда мы начинаем раскрывать смысл истины и оформлять его в какие-либо культурные знаки. Потому что только по этим знакам мы можем 'разгадать' смысл самой истины.
Все дело в том, что в мгновение ока - а именно таким образом 'высвечивается' смысл - в нашем сознании не может появиться нечто многосложное, то есть, положим, уже оформленная в культурные знаки мысль. А потому в мгновение (времени) сознание может воспринять только 'голый' смысл идеи-истины, смысл сам по себе, безо всякого 'довеска' в виде словесно-знакового оформления.
Поскольку в мгновение не может 'уместиться' что-то многосложное. Для этого сознанию потребовалось бы разбираться с этим многосложным на уровне осмысления его в ряде логически проделанных шагов. А для этого нужно не мгновение, а определенный отрезок длительности этого времени.
Мы же сразу понимаем этот 'безо-формленный' смысл. Так устроено наше сознание: либо, как правило, оно понимает нечто в своем пошаговом (логическом) продвижении, либо в очень редких случаях оно способно сразу же понять 'обнаженный' смысл, внезапно подброшенный ему бессознательным в акте озарения. Но лишь только в том случае, если этот смысл проник-протиснулся в наше сознание, не будучи облаченным в какие-либо культурные знаки (слова, символы, метафоры и т. д.).
Вот это последнее как раз и является у Хайдеггера бытiем, дарующим нам и событие, и истину бытия, да к тому же настраивающем наше человеческое бытие на 'с-двиг' его в вот-бытие. А это вот-бытие как раз и способно раскрыть и оформить 'содержание' явленного ему просвета, который имеет присущую ему способность само-сокрытия.
Причем сразу же следует разъяснить следующее. Само-сокрытие - это не какая-то 'прихоть' истины, стремящейся кануть в лету забвения, то есть забыться. Наоборот, само-сокрытие принадлежит самой процедуре явления смысла истины и сразу же следующего за ним раскрытия этого смысла в процессе оформления его в культурные знаки, делающие этот смысл доступным пониманию не только нас самих, создателей этого смысла, но и любого, кто заинтересован не только в знании смысла истины, но и внедрении его в практику жизни. Иначе, ни для чего другого истина нам не нужна.
Далее, в приведенном тексте речь уже заходит о том 'превращении человеческого бытия', которое человек претерпевает, оказавшись в самом средоточии истины. Что же с ним происходит, согласно Хайдеггеру? Оказывается, изменяется его 'позиция в сущем'. Как можно предположить, если раньше он был существом рационально мыслящим (animal rationale), мыслящем посредством своей способности логического мышления, то теперь он занимает более 'исходную' позицию своего бытийственного существования.
Иначе говоря, ему становится подвластной более изначальная способность мыслить иррационально, то есть, опираясь на спонтанную (можно сказать, божественную) способность своего мозга вдруг оказываться в самом средоточии уже 'заготовленной' ему (бытiем) истины. Как видим из приведенного отрывка, Хайдеггером выстраивается бытийственная цепочка: человеческое бытие, вынуждаемое самим бытiем, 'сдвигается' в вот-бытие, которое оказывается способным лицезреть саму истину бытия.
А эта 'изначальность' существа человека, как можно предположить, была дарена ему еще тогда, когда у него появилась способность творить идеи-истины. Но он давно 'забыл' об этом подарке. Лишь в Античности ему было напомнено алетейей как несокрытостью о даре того, что именно из сокрытости является в не-сокрытость, и там пребывает присутствующим. Но и этот намек он не принял во внимание, а наоборот, превратил истину в правильность, достоверность, согласованность и т. д.
И лишь Хайдеггер решил дать ход как давно забытому дару (человеку) в виде генерирования иррациональным способом создаваемых идей-истин (истин, рождаемых 'путем' инсайта), так и бытiю, использующему человека как вот-бытие для целей создания истин.
Но спрашивается, почему, как мы указали чуть выше, человек как вот-бытие вдруг оказывается (в просвете бытия) при 'уже заготовленной' ему истине, и кем (или чем) 'заготовленной'?
Во-первых, идея-истина является в наше сознание в уже готовом виде, в том виде, в формировании которого мы, казалось бы, не приложили каких-либо сознательных умственных усилий. Но на самом деле мы эти усилия уже приложили, пытаясь решить нашу задачу на предварительном этапе рефлексии-1. Но это было давно, и мы уже успели забыть - совсем, по Фрейду - о нашей неудавшейся попытке ее разрешить посредством своих логических размышлений.
Но к нашей вящей радости, об этом не 'забыло' наше собственное бессознательное, которое ранее, в конце рефлексии-1 подхватило у сознания еще не решенную им задачу и, разрешив ее (в ходе инкубации) на материальном уровне нейронов нашего мозга, совсем неожиданным образом подбросило ее опять же сознанию, но уже в готовом и разрешенном виде.
А во-вторых, как полагает Хайдеггер, решение этой задачи ему подбросило само бытiе, к тому же настроившее вот-бытие на восприятие этой истины.
Так что как хотите, так и понимайте: инсайтно явленная истина - подарок ли это божественного бытiя, или это награда за наш интенсивно настроенный умственный труд (на этапе рефлексии-1) по разрешению заинтересовавшей нас проблемы?
Но далее, после спонтанного явления смысла истины, начинается (не обозначенная Хайдеггером) процедура раскрытия смысла-содержания этой истины посредством попеременного созерцания нашим сознанием самого смысла с последующим оформлением-'одеянием' его в культурные знаки. И цель этой операции в том, чтобы, во-первых, выявить из этого смысла сущее-подручное средство, а во-вторых, чтобы эта истина стала всеобщим достоянием, а не только знанием одного лишь ее создателя.
И что характерно для Хайдеггера, так это то, что он, как правило, не употребляет словосочетание 'истина бытия' в связке с ее смыслом или содержанием. В противном случае необходимо было бы раскрытие этого смысла по какой-то методологии. А такового в текстах автора мы не обнаруживаем. Почему? Либо ему была неведома эта методология, либо под истиной бытия им имелось в виду нечто, нами не предполагаемое.
И чтобы попытаться ответить на только что заданный вопрос, приведем еще один текст, но уже из работы 'Постижение смысла'. В ней он изложен на страницах 115-116 под номером 42:
'Истина
Ее сущность заключается не в правильности и не в передаче суще-бытующего, заключается не в очевидности и не в уверенности в суще-бытующем, заключается не в обязательном-значимом-надежно устанолвленном как 'суще-бытующем', заключается не в безусловности мышления - ее сущность заключается в просвете бытия как без-дно-основной острой потребности в со-бытийно-событующемся осново-полагательстве и божественности. Открытость суще-бытующего только как просвет пра-бытия.
Итак, от нас требуется совершенно иное отношение к истине. И какое же существенное последствие имеет это требование? Настоятельное вникание в В-Между-Тем'.
Как видим, в этом тексте Хайдеггер решительно, с первых строк исключает какую-либо соотнесенность всех прежних определений истины с тем пониманием ее, которое предлагается им самим. Это, во-первых.
Во-вторых, он видит сущность истины в том 'просвете бытия', раскрытие смысла которого, как мы можем предположить, дает нам то потребное и основополагающее содержание, которое исходит от самого 'пра-бытия', изначальнее которого быть ничего не может, в силу 'божественности' его происхождения.
В-третьих, он еще раз подчеркивает, что 'от нас требуется совершенно иное отношение к истине'. Тем самым он окончательно отмежевывается от прежде сложившихся в философии представлений об истине.
И в-четвертых, Хайдеггер задается вопросом, какое 'существенное последствие' возникает от совершенно иного отношения к истине, и сам же отвечает на свой вопрос. Оказывается, таковым является 'Настоятельное вникание в В-Между-Тем'.
Вот здесь-то и возникает вопрос, что он имел в виду под 'настоятельным вниканием', и вниканием во что именно? Сам он ответа на этот вопрос не дает. И не дает только потому, что ему самому не была известна методология раскрытия смысла того, что возникает в 'просвете бытия'. Ясно то, что в этом 'просвете' являет себя сама истина - это ни для кого не является секретом. Но остается непонятным, каким образом раскрывается само содержание, сам смысл этой истины, 'расположение' которого (смысла) Хайдеггер определяет то как 'В-Между-Тем' в данной работе, то как 'междупространствие' в других его работах?
А как нам известно из прежде изложенного, это 'междупространствие' у автора 'занимает' сама истина, 'расположенная', если можно так выразиться, между молотом и наковальней, то есть в процессе раскрытия ее смысла. А это раскрытие заключается в том, что мы попеременно то 'смотрим' на внове явленный смысл обнаженной истины, то, на какое-то время 'забыв' его, пытаемся найти в своей долговременной памяти те слова-знаки, которые могли бы наиболее адекватным образом его выразить-оформить.
Вот и получается, что 'настоятельное вникание' может быть только настойчивым проникновением в тот смысл внове явленной истины, который постоянно ускользает из нашей памяти в те моменты, когда мы подыскиваем слова, его оформляющие, а значит и раскрывающие. Потому что только облекая этот смысл в 'одежду' общеизвестных культурных знаков, мы его раскрываем, то есть делаем доступным пониманию любого и каждого, а значит и доступным, чтобы быть внедренным в практику социальной жизни.
Ведь не напрасно же эти идеи-истины испокон веков приходят нам на ум с той целью, чтобы мы с их помощью обновляли и совершенствовали функционирование тех или иных структур социума. Потому что иного способа обновления Природа не придумала. А таковым способом является самоорганизация материи, каковой - если мы говорим о нас самих и нашей роли в социуме - является самоорганизация нейронной материи нашего мозга, которая осуществляется в акте, причастно инсайтном явлении смысла идеи-истины в наше сознание.
Но об этом, о 'настоятельном вникании', о методологии раскрытия смысла истины, далее будет изложено в Разделе 9 'Что мы 'видим' в просвете бытия?'. Нам же в следующем разделе надо определиться с ролью человека в бытийственном процессе.
6.Каким образом человек должен быть подготовлен к встрече с просветом бытiя?
Начнем с того, что процитируем то место в работе 'К философии (О событии)' (стр. 78-79), где Хайдеггер в наиболее 'раскрытом' виде - конечно же, в манере его 'загадочного' философствования - предоставил нам информацию о следующем:
Каким образом человек должен быть подготовлен к встрече с истиной бытия? (Настоящий Раздел).
Что ожидает человека и что он должен делать в том случае, если он оказался наедине (один на один, лицом к лицу) с самой истиной, явленной ему в 'просвете бытия'? (Об этом в Разделе 9).
И что должно быть получено в результате означенной встречи? (Об этом в Разделе 12).
'Только тот, кто понимает, что человек должен исторично основывать свою сущность через основывание вот-бытия, что настойчивость вы-несения (Ausstehens) вот-бытия есть не что иное, как соседство в пространстве-времени с тем свершением (Geschehnis), которое о-сваивается (sich ereignet) как бегство богов, только тот, кто в акте созидания возвращает пораженность и восторженность событием (Ereignis) в сдержанность как основное настроение, сможет предугадать существо бытия и в таком осмыслении подготовить истину для истинного, которое будет в будущем'. (Там же, стр. 78-79).
Попытаемся разобраться в терминологии и в смысле приведенного нами отрывка, характеризующего ход мысли Хайдеггера, начиная, можно сказать, с постановки вопроса об истине бытия, и кончая тем, в каком виде может и должен быть разрешен этот вопрос.
Причем сразу же заявляем, что наша интерпретация смысла данного текста будет сопровождаться теми включениями, которые мы считаем необходимыми для более полного понимания того, что было изложено автором данной цитаты.
Начнем с того, что человек должен понимать свою историческую предназначенность к разрешению вопросов, выдвигаемых самим социумом в виде, как мы полагаем, тех негативных факторов, которые генерируются (в неисчислимом их количестве и качестве) этим социумом, и которые способны воздействовать на чувства и ум человека, способного их воспринимать и разрешать посредством создания тех или иных истин.
Причем 'сущность' человека, как мы, опять же, полагаем, заключается не в обыденном ('бездумном', Das Man, по Хайдеггеру) его существовании, а в его Подручной функции, то есть функции быть Подручным средством не столько у самого себя, - со своими эгоистическими, корпоративными, коррупционными и прочими меркантильными интересами - сколько у самого социума, постоянно нуждающегося в обновлении тех или иных своих функционирующих структур: социально-политических, нравственно-эстетических, научно-технических, религиозных и т. д.
Обновление есть то, без чего не может обойтись ни одна открытая система. Для этого и была 'задумана' Природой Нужда (в обновлении), проявлением которой на уровне социума являются генерируемые им негативные факторы. Их роль в том, чтобы заявлять о себе человеку, и тем самым побуждать его - выдвинув в вот-бытие - как к вопрошанию истин бытия, так и разрешению их.
Итак, подготовленность человека к встрече с истиной бытия заключается в том, что он должен понимать свою предназначенность, - в качестве Подручного средства у самого социума - в первую очередь, к уловлению тех негативных факторов, которые, в силу Природы самого социума, постоянно генерируются в нем.
Но генерирование этих факторов не самоцель социума. Их возникновение является не только одним из аспектов своего собственного (социального) существования, но и способом заявления человеку о своих Нуждах и потребностях, поскольку у него, у социума, нет другого 'голоса' заявлять о себе, кроме как воздействием на человека этими негативностями, единственно которые могут побуждать его к размышлениям по поводу их разрешения. Поскольку у человека есть чувства и ум, как те резонаторы, которые предназначены не только к удовлетворению своих собственных личностных потребностей, но и тех (исторических, по Хайдеггеру) Нужд, которые возникают в тех или иных структурах самого социума.
Ведь человек существо не только животное, но и социальное, призванное заботиться о социуме в целом - ведь это он вывел его на стезю разумного существования не только самого себя, но и социума в целом как нового живого видообразования Природы. И разумность существования и функционирования соци-Ума, как мы уже заметили ранее, заключается в том, что он, как и человек, постоянно выдвигает из своих недр Новизну, но не в интеллектуальном ее виде, а в виде разного рода негативностей, побуждающих человека разрешать их.
Наша же разумность есть 'плата' за то, что мы можем жить в более комфортных условиях социального существования. Не будь этой платы, мы продолжали бы жить в нише, выделенной нам самой Природой, как и все живые существа. А потому наша 'забота', наша обязанность в том, чтобы разрешать Нужды социума в обновлении - ведь никто кроме нас не способен улавливать негативности и разрешать их посредством создания идей-истин, из раскрытия смысла которых мы можем получить новое подручное средство в материальном его виде, и с помощью него обновлять те или иные структуры социума.
Так еще в глубокой древности с помощью разработки такого подручного средства как артикулярный аппарат нашего голоса стала возможной как более эффективная коммуникация в социуме, так и массовое распространение знания среди наших сородичей.
Следуем далее по тексту цитаты. Спрашивается, с чем сталкивается вот-бытие, оказавшись наедине с явившимся непонятно откуда просветом бытия, который, как это ни странно, способен само-скрываться. Причем, на первый взгляд, непонятна сама причина этого само-сокрытия.
Это довольно-таки незавидное положение вот-бытия, - Хайдеггер описывает в виде его настойчивости - оказавшегося в том пространстве-времени, где свершается самое главное: 'о-сваивается' то, что является самой истиной бытия. Причем это освоение происходит 'в акте созидания', характерной чертой которого, как мы знаем из других работ автора, является само-сокрытие, двойственность которого в данном тексте выступает 'как пораженность и восторженность событием', то есть выступает в виде с 'восторгом' нами встреченного явления смысла истины в наше сознание, и последующего за ним ускользания ('пораженность') этого смысла.
Иначе говоря, внове явленный в просвете бытия смысл истины (идеи) - явленный в своем 'обнаженном' виде, то есть пока что без своего оформления в культурные знаки (слова, символы) - имеет неумолимую тенденцию ускользать из сознания (в бессознательное, откуда он мгновение назад проник в наше сознание) при малейшем нашем отвлечении от этого смысла.
А это отвлечение является необходимым элементом как процесса раскрытия смысла внове явленной в наше сознание истины, так и процесса само-сокрытия, когда нам надо найти-подыскать те слова (символы), которые бы адекватным образом могли выразить внове явленный смысл истины. И это выражение-оформление этого смысла продолжается в процессе 'возвращения' то самого смысла истины в наше сознание, то тех слов, которыми мы могли бы его, этот смысл, выразить.
Причём вот это попеременное имение в виду (в нашем сознании) и смысла истины, и слов, его выражающих, требует от нас и настойчивости, не раз упоминаемой Хайдеггером в других текстах, и 'сдержанности' как 'основного настроения' вот-бытия в этом наиважнейшем процессе нашего 'созидания' исторических истин бытiя. В противном случае, возможно забывание нами как самого смысла внове явленной истины, так и тех слов, которыми мы этот смысл выражали-оформляли.
И последнее. Каков результат того, что мы (как вот-бытие) проделываем в процессе своего 'стояния' в просвете бытия, которое является в то же время 'обосновыванием' своего собственного вот-бытия?
Как оказывается, результатом всего этого является 'подготовка истины'. Но спрашивается, для чего нам нужна сама истина? Как заявляет Хайдеггер, она нам нужна для получения 'истинного, которое будет в будущем'.
К сожалению, автор не раскрывает нам, каким образом из 'подготовленной' истины мы можем получить 'истинное', которое будет необходимо 'в будущем'. То есть он не раскрывает саму методологию 'трансформации' смысла истины в подручное средство, которое он называет просто 'истинным', пригодным для чего-то 'в будущем'.
А мы-то уже знаем, для чего оно нам нужно. Оно нам нужно для свершения обновления тех или иных структур социума. Потому что такое обновление может быть осуществлено только с помощью внове полученного в материальном своем виде подручного средства. А это средство, в свою очередь, может быть получено одним-единственным способом: через создание истины, через раскрытие ее смысла и через выявление из этого смысла сначала того недостающего идеального искомого сущего, а затем и того материального подручного средства, изготовленного по идеальному образцу (и по определенной, нами созданной технологии) этого, сформированного в нашем уме искомого сущего.
7.Что такое истина бытия?
А). Безответные вопросы Хайдеггера к истине и к истинному
Из нами изложенного выше мы уже понимаем, что истина бытия имеет прямое отношение к сущему (подручному средству), а это сущее, в свою очередь, имеет прямое отношение к обновлению тех или иных структур социума.
Правда, мы не обнаружили у Хайдеггера, каким образом из истины можно получить вещь, 'суще-бытующее' или, как он называет, 'истинное', 'которое будет в будущем'. Так например, в работе 'Постижение смысла' он, вопрошая на разные лады, пытается подойти к вопросу о том, в каких взаимоотношениях находятся истина с вещью, с сущим. Зная эти отношения, можно было бы определиться с тем, каким образом из истины получается вещь, сущее, а скорее всего, подручное средство. Потому что любая вещь для чего-либо да предназначена - нет вещей, ни для чего не предназначенных.
Но их происхождение-возникновение, как правило, за давностью времени, нами не осмысляется, а потому и не учитывается в нашем познании того, по какой причине и по какой методологии они возникли. А эта методология напрямую связана с возникновением-созданием идеи-истины.
Приведем текст авторского вопрошания об 'истинном' из указанной работы (стр. 116). При этом наперед будем иметь в виду, что то 'истинное', 'которое будет в будущем' (см. текст выше) есть не что иное, как подручное средство, выявленное из истины бытия и предназначенное для того, чтобы с помощью него можно было 'в будущем' осуществлять обновление какой-либо из функционирующих структур в социуме.
Истина и истинное
'Снимается ли только истинное с вещей и с суще-бытующего - так же как сливки снимаются с молока?
Истинное и то, что есть нечто - бытийствует как нечто - не при-мысливается и не при-говаривается-при-суждается ли оно к суще-бытующему как предмет посредством человеческого мнения-при-писывания видимого?
Есть ли истинное - нечто, снятое с объекта, или нечто, добавленное субъектом, или отчасти объективное, а отчасти субъективное, или - ни то, ни другое? Движется ли сущность истинного вообще в отношении между субъектом и объектом?
Откуда мы берем сущность истины? Что гарантирует обретение-нахождение истины? Откуда проистекает необходимость постижения смысла такой сущности?
Почему мы именно в определении истины истинного - что соответствует нашему образу действий при определении границ бытия суще-бытующего - адресуемся непосредственно к тому, что понятно каждому и подразумевается каждым? И почему - к действительному?'6.
Судя по тому, что ответа на эти вопросы так и не последовало в тексте данной книги, - да и в других тоже - можно предположить, что автору не была известна методология конвертации истины в сущее, каковым может быть только подручное средство.
Но мы знаем, как получить это средство из идеи. Тогда вполне можно положить, - в силу установленной нами эквивалентности идеи и истины - что и из истины подручное средство получается так же, как оно получается из идеи.
А теперь попытаемся понять, о чем так настоятельно вопрошает Хайдеггер в вышеприведенном тексте?
Начнем с того, что он 'предлагает' нам уподобить истину сливкам, снимаемым с молока, то есть самому ценному, что может принадлежать вещи как 'суще-бытующему'. При этом он, опять же, ничего нам не говорит, о том, в каких взаимоотношениях находятся истина с вещью, и с какой именно вещью. Конечно, можно предположить, что такими сливками с суще-бытующего является его истинность. Но нам не докладывается о том, в чем именно может быть заключена истинность той или иной вещи.
Далее автор задается вопросом, не приписываем ли мы искусственным образом суще-бытующему то, что ему не принадлежит, но, по нашему мнению, является 'свойством' последнего.
Далее автор задается все тем же вопросом принадлежности истинного предмету или неприсущности его ему, а всего лишь только приписываемого ему (предмету) нами. Но этот вопрос задается уже с точки зрения объективности или субъективности возникновения 'сущности истинного'.
И последнее, что нам интересно отметить в этом тексте, так это то, что автор задается вопросом, откуда, вообще, берется сущность истины, чем гарантировано 'обретение-нахождение истины', и в чем заключается 'необходимость постижения смысла такой сущности?'.
Вот круг тех вопросов, на которые он так и не дает, хотя бы более или менее удовлетворительного ответа.
А потому, попытаемся, исходя из ранее изложенного нами знания, ответить на вопросы, заданные Хайдеггером в приведенном нами тексте, но так и оставшиеся безответными.
Но сначала напомним, из какого знания мы исходим, или, о чем мы в той или иной степени осведомлены.
Во-первых, о том, что социум есть живое видообразование Природы, требующее постоянного притока Новизны в те или иные свои структуры.
Во-вторых, о том, что между Бытием социума и вот-бытием человека присутствуют постоянно генерируемые социумом негативные факторы, способные быть воспринятыми чувствами и умом продуктивно мыслящего человека.
В-третьих, о том, что этот человек (как вот-бытие, по Хайдеггеру) способен, исходя из этих факторов, создать идею-истину, раскрыть ее смысл, сформировать в своем уме вид недостающего (в комплексе сущих идеи) идеального искомого сущего, и по его образцу и по определенной технологии изготовить подручное средство в материальном его виде.
И в-четвертых, мы осведомлены о том, что с помощью этого средства в социуме может начаться новый род деятельности по изготовлению Продукции нового вида, того вида, которого ранее не было, и которое является фактором обновления соответствующих структур социума, того обновления, которое было затребовано социумом еще тогда, когда в нем формировались те или иные негативные факторы.
А теперь, исходя из только что изложенного, нам не так уже трудно ответить на вопросы, заданные Хайдеггером в приведенном нами тексте.
Б). Так что же такое есть истина?
Итак, нам все же интересным было бы снова вернуться к вопросу: 'Снимается ли только истинное с вещей и с суще-бытующего - так же как сливки снимаются с молока?'
Здесь нужно различать: 'истинное' принадлежит чему-то единичному, а 'истина' - тому, что из чего-либо составлено.
Во-первых, истинное не есть то, что будто бы 'снимается' с суще-бытующего. Оно, истинное, а вместе с ним и истина, принадлежит совсем к другой категории. Если истинное предмета это нечто единичное, то тогда истина принадлежит к чему-то целостному, тому, что составлено из комплекса взаимосвязанных сущих, как например, идея, состоящая из комплекса, оригинальным образом связанных между собой объектов.???
Следуем далее.
Любая истина - если мы не видим в ней идущего непрерывным шлейфом со времен Античности соответствия (правильности) наших представлений о том или ином объекте самому объекту - в обязательном порядке должна обладать своим содержанием, отличающим ее от содержания других истин.
А что может быть таким содержанием, как не содержание идеи, взаимосвязывающей в единый узел ('комплекс') определенное число разнородных объектов с той целью, чтобы эти связи произвели на свет нашего обозрения новое сущее-подручное средство, которое бы не противоречило своими свойствами свойствам тех объектов, которые его породили.
И ведь недаром Хайдеггер из работы в работу настаивает на том, что 'Истина никогда не 'есть', а сутствует'. Она не есть нечто найденное правильное и согласованное с нашим умом, да к тому же еще и оформленное для лицезрения кого-либо постороннего.
Совсем наоборот, по нашему мнению, истина в виде ее возникновения-'сутствия' - это многоходовая операция, начинающаяся с вопрошания о ней и продолжающаяся:
- поиском конкретного разрешения (рефлексия-1) того, о чем спрошено,
- подключением нашего бессознательного (на этапе инкубационного созревания смысла идеи) к окончательному формированию самого смысла,
- 'наброском' (по Хайдеггеру) ее смысла, явленного в 'просвете бытия' (в акте озарения) нашему уму (вот-бытию),
- раскрытием и оформлением этого смысла (рефлексия-11),
- нахождением идеального вид недостающего (в комплексе исходных сущих идеи-истины) сущего-искомого сущего,
- изготовлением по образцу последнего (и по индивидуальной технологии) материализованного подручного средства,
- обновлением какой-либо из структур социума посредством использования подручного средства, как, положим, с изобретением парового двигателя (подручного средства) началось изготовление такой Продукции, как передвижение грузов на дальние расстояния.
Все это и есть истина в ее 'сутствии', в ее осуществлении. И ни один из этих этапов не может быть ни пропущен, ни удален - в таком случае обессмысливается само 'сутствие', и никакого обновления мы не получим. А оно, обновление, как раз и есть 'цель' 'сутствия' истины. И нет какого-либо другого средства обновления социума, кроме как притока Новизны в те или иные его 'устаревающие' структуры.
Странным образом оказалось, что мы долгое время, создавая идеи-истины и живя среди внедренных их смыслов, не знали этого. А за истины принимали ничего не значащие достоверности (неизвестно как определяемые), согласованности (неизвестно с чем), полезности (неизвестно кому) и т. д. В то время как уже в Античности нам было указано на то, что истиной является то, что выходит их сокрытости (леты) в не-сокрытость (а-летейю). А значит указано и на то, что истина - это явление Новизны в виде обновления того 'устаревшего' способа функционирования открытой системы (структуры), который на данное время требует замены на нечто новое и действующее более эффективным образом, в соответствии с уровнем развития самого социума на сегодняшний день.
Развитие социума самого по себе - вот что диктует нам (своими негативными факторами), какие изменения-Новшества (поправки) мы должны ввести в его структуры: социально-правовые, научно-технические, нравственно-эстетические, религиозные и т. д. Точно также Природа как более высшая инстанция диктует любому живому существу, каким образом оно должно действовать в нише своего обитания. Так пчела предназначена для опыления цветков каких-либо растений.
И мы не замечали всего этого вплоть до Новейших времен. А всего лишь надо было:
- соединить Платоновское 'воспоминание-припоминание' - воспоминание смысла спонтанно-инсайтно явленной идеи
- с тем, что нами было обнаружено в раскрытом содержании ее смысла - а был обнаружен и сформирован вид нового подручного средства,
- и далее соединить использование этого средства с обновлением тех или иных структур социума, в котором мы живем, создаем идеи и применяем эти средства в повседневной жизни.
Так, например, использование некогда возникшего языка как подручного средства общения с сородичами является прямым доказательством последнего. И это обновление будет функционировать до тех пор, пока мы будем пользоваться этим средством.
Но заметим кстати, есть опасность, что с переложением функции голосового общения на разного рода интернетовские гаджеты, со временем отомрет наша способность говорить, то есть пользоваться словами, за которыми закреплены определенные смыслы. Забвение же слов и смыслов грозит тем, что у нас исчезнет навык владения всем этим, а вслед за этим и владения способностью манипулирования этими объектами в нашем уме, что равносильно будет отмиранию самой способности логически мыслить. А без этой способности не может быть и речи о каком-либо продуктивном мышлении. Ведь оно, последнее, базируется на достаточно развитой способности нашего мышления оперировать понятиями, скрывающимися за разного рода наименованиями существительных и глаголов.
Так вот, всего этого мы не замечали по причине того, что мы не слишком внимательны к тому, что происходит в нашем собственном уме в процессе нашего продуктивного мышления. Мы даже не соединили подаренное нам Платоном понятие 'воспоминание' со смыслом нами создаваемой идеи, а тем более не соединили это воспоминание с раскрытием этого смысла и с получением-изготовлением (в результате этого раскрытия) подручного средства. Подручное средство оказалось 'оторванным' и от 'воспоминания', и от смысла инсайтно явленной идеи-истины, и от процесса раскрытия и оформления этой истины. И прав был Хайдеггер, когда утверждал, что самое близкое нам является для нас самым далеким ('Гераклит').
И надо признать, что нам чрезвычайно повезло в том, что продуктивно мыслит материя нейронов нашего мозга. Но мыслит она посредством собственной самоорганизации. Именно это уже давно должно было натолкнуть нас на то, что таким же образом - посредством самоорганизации - мыслит и неживая материя, материя физическая, Природная. Спонтанная ее самоорганизация есть акт ее продуктивного мышления. Но почему мышления продуктивного? Да потому что результатом этого является возникновение Новизны, возникновение обновления.
Вот мы и пришли к непосредственной взаимосвязи вопроса об идеальной истине с вопросом о самоорганизации, осуществляемой (только) на материальном уровне. И это не случайно. Потому что единственным путем создания чего-либо истинного, то есть нового, обновленного является самоорганизация материи в физическом, материальном ее виде. Материя, какой она ни будь - живой или неживой - мыслит. И мыслит она посредством собственной самоорганизации, но под воздействием каких-либо сил, (названных Пригожиным 'управляющим параметром'): тепла в виде подводимых калорий, гравитации, электричества, слабых и сильных взаимодействий и т. д.
Но материю надо подвести к тому состоянию, в котором бы проявились ее творческие (эмерджентные) способности в виде спонтанной самоорганизации с образованием подручного средства, с помощью которого только и может осуществляться обновление тех или иных структур системы. Так овладение в древности таким подручным средством как зерновые культуры способствовало обновлению социума в части оседлости его проживания и обеспечения питанием все увеличивающегося числа населения, затребованного самим социумом, сгенерировавшим негативности проживания в условиях недостатка продуктов питания.
Так что теми критериями, которыми характеризуется истина являются:
- обновление той структуры, куда внедрен смысл этой истины;
- это обновление осуществляется с помощью подручного средства;
- это средство получается путем раскрытия смысла-содержания истины;
- сам же смысл истины является результатом спонтанно (инсайтно) явленой из бессознательного в сознание идеи;
- что же касается самого побуждения к созданию смысла истины, то он возникает по 'высшему повелению' самого бытiя как Нужды в обновлении.
Так что истина - не констатация какого-то факта, в 'правильности' которого мы должны убедиться. Истина, ее возникновение - это сотворение нового факта-События, удостоверение в истинности которого обеспечивается инсайтной спонтанностью явления нового смысла из бессознательного в наше сознание. Спонтанность явления этого смысла уже есть свидетельство (паспорт) его истинности. Потому что спонтанность возникновения чего-либо нового всегда единственна, всегда неповторима и всегда 'природна', поскольку обеспечена естественно протекающими в Природе процессами и актами, а истиннее последних ничего быть не может
И всего этого мы долго не могли постигнуть. А потому создается впечатление, что всевышний творец создал все существующее, но он не оставил нам того батискафа, опускаясь в котором в пучину познания, мы могли бы проследить весь процесс созидания. И самыми темными для нас оказались наиболее глубинно расположеннные начала и основы, которые были заложены в фундамент этого процесса.
Вот где величайшая заслуга Хайдеггера - она в обращении к этим началам и основам. А таковыми являются как незнаемое нами бытiе, － 'проявлением' которого (через генерируемые социумом негативные факторы) является спонтанно возникающая истина бытия －так и сама спонтанность самоорганизации материи любого вида, в том числе и в виде нейронной материи нашего мозга.
И сейчас не столь важно, насколько глубоко (не будем гадать) мы можем проникнуть в нашем познании - важно то, что нам предоставлена уникальная возможность задаваться вопросами в том направлении, которое ранее было даже не обозначено. А не обозначено оно было только потому, что будто бы далее следует тупик, из которого нет пути. Но как показывает развитие естествознания, достижение какого-то предела всегда оказывается началом нового направления развития.
Дай Бог, чтобы это случилось и с философией в части предложенного Хайдеггером бытийно-исторического мышления, такого мышления, история осуществления которого будет историей 'проявления' бытiя посредством создания истин бытия, направленных на обновление тех или иных структур системы социума. По крайней мере, можно предположить, что именно на это надеялся Хайдеггер, когда призывал обратиться к изначальности нашего мышления
В). Можно ли дать 'точечное' определение истины?
Если мы не принимаем во внимание идущие со времен Античности до Новых времен 'точечные' определения истины:
- как соответствия мысли предмету,
- как согласованности суждений о чем-либо,
- как полезности чего-либо, и т. д.,
то тогда мы можем сказать, что на самом деле истина не имеет 'точечного' определения, потому что ее возникновение есть распределенная во времени последовательность наших умственных действий, начиная с инсайтного явления смысла истины в наше сознание, - и даже раньше, начиная с рефлексии-1 - и кончая внове полученным подручным средством, полученным только благодаря раскрытию смысла этой истины и выявлению из него недостающего идеального искомого сущего, далее материализуемого в это средство.
А 'точечного' определения истины мы не можем дать, потому что тогда нам пришлось бы описать в подробностях весь ход наших умственных рассуждений в обозначенном нами временном интервале. И даже в этом случае мы можем обозначить только 'цель' нашей истины в виде полученного подручного средства, 'назначением' которого является обновление тех или иных структур функционирующего социума.
Обновление - это то, (ради) для чего 'задумана' сама истина. А началом этой 'задуманности' являются нами воспринятые от социума негативные факторы, переросшие в размышления (на этапе рефлексии-1) по разрешению проблем, возникших в этом социуме. Для этой цели и предназначен человек, продуктивно мыслящий. Ведь это он, согласно самой идее социума, является Подручным средством последнего, призванным снабжать его притоком все новых и новых порций Новизны, чем и осуществляется обновление.
Будь у самого социума способность генерировать эту Новизну, человек продуктивно мыслящий не понадобился бы социуму. А так, для того чтобы эту Новизну получать, он, социум, вынужден ее получать окольным путем, через продуктивное мышление человека: путем генерирования негативных факторов, способных побуждать человека к размышлениям во вполне определенном направлении, в том направлении, в котором его побуждает мыслить Нужда самого социума, Нужда в обновлении процесса функционирования каких-либо его структур.
А это размышление должно приводить к рождению истин, раскрытие смысла которых заканчивается созданием подручного средства, с помощью которого осуществляется это обновление, ранее 'заказанное' разного рода негативностями, сгенерировынными в самом социуме.
Так что нельзя сказать, что истина это что-то конкретное, 'точечное'. Истина это то, что случается, но случается только в момент озарения, за которым следует растянутое во времени раскрытие и оформление (того) содержания, - которое на мгновение ока мы увидели в 'просвете бытия'. И это содержание раскрывается вплоть до изготовления подручного средства и использования его с целью обновления некоторого региона нас окружающей действительности.
В таком случае, если мы вдруг согласимся на краткое определение истины, то оно будет выглядеть следующим образом: истина это то, что не только организует, но и осуществляет обновление тех или иных структур социума. А организует она самим явлением своего смысла, далее раскрываемого в своем содержании. В то время как осуществляет она это обновление с помощью участия раскрытого из этого содержания подручного средства. (Еще более краткое определение истины: истина - это то, посредством чего осуществляется обновление тех или иных структур социума).
Но, исходя из того, что мы все-таки всегда затрудняемся дать точечное определение истины, можно сказать, что у нее нет собственного 'лица', зато от нее всегда исходит действие обновления, как от источника света всегда исходит видение того, что он освещает. Как и у бытiя нет 'лица', но от него 'исходит' действие истины бытия, с одной стороны, проявляющей незримое воздействие бытiя, а с другой стороны, создающей возможность изготовления подручного средства, с помощью которого можно осуществлять обновление какой-либо из структур социума.
Причем, как мы видим, обновление имеет принципиально иной характер по сравнению с обновлением посредством механической перестановки каких-либо сущих в пространстве и во времени. Потому что оно связано с возникновением совершенно нового сущего-подручного средства, непременным образом получаемого посредством раскрытия смысла инсайтно явленной истины.
Любая истина находит место своего воплощения в жизни. И таковым воплощением является обновление чего-либо уже существующего. Ни для чего другого она не нужна. Истина не игрушка нашего ума, а самая необходимая 'вещь' в обустройстве социальной жизни, и, скорее всего, не только ее, но и живой Природы, и Вселенной в целом. Просто в Природе и во Вселенной истина осуществляется без участия человека в этом процессе обновления их открытых систем.
Так что истиной не является констатация какого-либо факта или События. Но ею является то, что привело к возникновению этого факта-События, к возникновению того, чего ранее не было. Так, человек имеет язык как средство общения и изложения своих мыслей, но это констатация факта, это суждение, соответствующее действительности, а не истина. Истиной в глубокой древности было то, что человек заговорил. И это было, по Хайдеггеру, историческим Событием. А заговорил он только потому, что какому-то гению пришла в голову идея-истина-мысль голосового обозначения, находящихся в его распоряжении предметов и действий над ними.
Но прежде надо было испытать Необходимость - Нужду, по Хайдеггеру, которая и является бытiем - в том, чтобы заговорить, то есть захотеть заговорить. А желание предполагает мышление в направлении разрешения этого желания. Так что заговорил он не сам по себе, вдруг неожиданно, а потому, что кому-то первому пришла в голову идея обозначения предметов и действий над ними посредством голосового их наименования. Это была, конечно же, индивидуальная инициатива, а не общественная. Общество (социум) не создает идеи - оно инициирует их появление путем генерирования разного рода негативностей.
Иначе говоря, потребность в таковом обозначении возникла не потому, что человеку так захотелось, а потому, что в самом человеческом сообществе (социуме) возникла негативность недостаточности жестового способа межличностного общения. И эта негативность недостаточности являлась 'проявленным' бытiем как Нуждой в обновлении способа взаимосвязывания-взаимодействия между людьми.
Но, скорее всего, эта недостаточность возникла еще и потому, что у человека на каком-то этапе развития его логического мышления вдруг возникла, помимо логического мышления, способность генерировать идеи. А вот потребность - как, опять же, негативность - общаться со своими сородичами по поводу смысла этих идей и их внедрения в практику не такой уж легкой жизни, потребовала развития такого языка, который обозначал бы не только предметы (существительные), но и находящиеся с ними в смысловой связи действия (глаголы) над ними.
И прав был Н. Хомски, когда связал возникновение речи не столько с потребностью в общении, сколько с потребностью изложения сородичам своих мыслей. Но, скорее всего, не столько тех мыслей, которые рождаются в результате логического, причинно-следственного мышления (рефлексия-1), сколько мышления иррационального, разъясняющего смысл инсайтно явленной в наше сознание идеи (рефлексия-11). То есть разъясняющего связи (между объектами) не обыденные, а не-очевидные, каковые присущи объектам, входящим в комплекс той или иной идеи, явившейся в наше сознание в уже готовом виде в акте инсайта, прозрения.
Истина это то, что проявляется, что прорастает, как прорастает стебель из семени, ранее не видимого в почве, что кажет себя в не-сокрытости (а-летейя). То есть, прорастает из того, что нами незнаемо. А незнаемым является само бытiе - будь оно знаемым-'проявленным', оно стало бы истиной. А тем более, будь оно осуществленным, оно стало бы уже, по Хайдеггеру, историческим Событием.
Истина - это 'проявленное' бытiе, а бытие - это то, что может быть 'проявлено' по 'инициативе', исходящей от того или иного негативного фактора, сгенерированного самим социумом и воспринятого человеком.
Бытiе это постоянно удаляющийся от нас горизонт того, чего мы не знаем, горизонт еще неосуществленных возможностей. Бытие истины - это то истинное, что пока что еще за горизонтом возможностей. Истина бытия это то, что уже проявлено само по себе и раскрыто.
Истины прорастают из бытiя, а поскольку бытiе это без-дна, это кладезь возможностей вероятностного характера, то мы никогда не знаем, когда и в каком виде из него прорастет та или иная истина, а вместе с тем не знаем, свидетелями какого События мы вдруг окажемся.
Можно лишь сказать, что характер истины проистекает от того, из какой почвы она прорастает. Если это почва живой Природы, то истины будут проявлены в виде новых живых видообразований Природы. Если это почва социума, то эти истины будут в виде того, что разрешает генерируемые социумом негативные факторы. А таковым, как мы знаем, являются выявленные из истин бытия подручные средства, с помощью которых осуществляется обновление социума.
Итак, имея в виду эквивалентность идеи и истины бытия, можно сказать, что нет иной истины, кроме истины, заключенной в идее. Наше мышление еще не 'придумало' чего-либо отличного от идеи, что было бы истинным. Потому что ИДЕЯ идеи была нам подарена самой Природой в виде способности нейронов нашего мозга самопроизвольно (спонтанно) самоорганизовываться в такие 'комплексы', проявлением которых на уровне нашего сознания оказываются - каким-то чудесным образом! - смыслы уже готовых к исполнению своей функциональной роли и совершенно новых идей.
И все же, исходя из вышеизложенного, снова и снова, с маниакальной настойчивостью возникает все тот же вопрос: так что же такое есть истина?
Скорее всего, с большой долей вероятности, можно предположить, что истина есть то, что спонтанно 'связалось' в нейронных (материальных) сетях-структурах нашего мозга, - то есть в бессознательном - и выступило в сознание в виде комплекса объектов-сущих, то есть в виде смысла идеи.
Вот в чем неразгаданная таинственность возникновения истины - она в оригинальной способности нашего мозга составлять такой 'букет' связанных объектов, который, действительно, является нежданным даром-подарком нашему сознанию. (Именно поэтому мы начали Раздел 2 с констатации чудесности того, что может возникнуть в результате нашего продуктивного мышления).
Правда, следует заметить, что такой подарок самим себе мы можем сделать только в том случае, если наша логика изрядно потрудится на этапе рефлексии-1, производя сначала подбор и сравнение самых разных сущих, а затем, компануя-зацепляя их посредством прилаживания их свойств друг к другу.
А вот результатом таким образом осуществившейся истины - оригинальное соединение объектов в 'комплекс' идеи - является то, что уже далее, на уровне нашего сознания, может быть раскрыто-оформлено, исходя из самого смысла идеи.
Так что возвращаясь к заданному Хайдеггером вопросу об истинности и истине, можно сказать, что истинное это не 'сливки', снятые с 'суще-бытующего', а наоборот, 'суще-бытующее' - если мы возьмем его в виде внове полученного сущего-подручного средства, с помощью которого осуществляется обновление - это 'сливки', снятые со смысла истины-идеи как комплекса связанных сущих. Потому что только из смысла идеи-истины мы можем получить то, что необходимо и нам и социуму, а именно, получить обновление с помощью подручного средства.
И в заключение все же попытаемся дать определение понятию истины. Истина - это то, что служит изменению функционирования тех или иных структур системы (социума) в направлении обновленного их действования. Причем непременным критерием того, что обновление имеет место быть, является использование подручного средства, созданного в результате раскрытия смысла спонтанно явленной инсайтной идеи. Но почему спонтанно явленной? Да потому что только самоорганизация нейронной материи нашего мозга способна продуктивно мыслить, то есть создавать Новизну в виде единственного и оригинального готового смысла идеи. Можно даже сказать проще: 'документом', удостоверяющим появление истины в системе, является обновление каких-либо ее структур, производимое с помощью подручного средства, полученного в результате раскрытия смысла инсайтно явленной истины.
И вообще, попытка представить, что такое истина, сродни попытке представить, что такое время. Как писал Августин в своей 'Исповеди'7:
'Что же это - время? Кто может объяснить это доходчиво и кратко? Кто может помыслить, чтобы затем объяснить? И, однако же, о чем так часто и так обыденно вспоминаем мы в беседах, как не о времени? И когда говорим о нем, то понимаем, о чем говорим, и когда о нем говорит кто-либо другой, то и тут понимаем, что он имеет в виду. Так что же такое время? Если никто меня о нем не спрашивает, то я знаю - что, но как объяснить вопрошающему - не знаю'.
Вот точно так же, не думая об истине, она нам кажется понятной. Но как только мы погружаемся в суть самой проблемы, то получается, что ни одно из наших представлений, что называется, не влезает ни в какие 'ворота'.
Кстати сказать, Хайдеггер подобное погружение в суть проблемы называл 'Путем в дебри', тем путем, которым уже никто не ходит, который внезапно обрывается, то есть заканчивается полной неопределенностью, иначе говоря, тупиком. (См. 'Событие', стр. 250).
8.Кому нужна истина бытия?
Определившись с пониманием истины бытия у Хайдеггера, не лишним было бы задаться вопросом, кому нужна истина? От его решения зависит многое, если не все:
- и почему она ему нужна, по какой такой причине;
- и кто может создать именно эту истину,
- и в каком направлении, и посредством чего должна 'действовать' эта истина;
- и что именно должно быть результатом ее воздействия?
Так вот, следуем далее. Нужна ли истина человеку? Скорее всего, она ему может быть нужна только в том случае, если у него возникнет потребность в ней. А она, эта потребность, может возникнуть у него только тогда, когда что-либо ему еще неизвестное начнет воздействовать на его чувства и ум.
Спрашивается тогда, что именно может воздействовать на него, и каким образом? Вот где нам оказались необходимыми негативные факторы, постоянно генерируемые самим социумом как живым видообразованием Природы.
А если социум есть живое видообразование, то оно нуждается в питании, как и любое живое видообразование, нуждающееся в питании вполне определенного вида, в том питании, которое способно поддерживать функционирование его организма, а следовательно, и его существование.
Но все дело в том, что соци-Ум есть такое живое видообразование, 'продуктом питания' которого является приток Новизны, то есть обеспечение его тем, что вновь и вновь обновляет его организм. Как вновь и вновь происходит обновление любого живого организма посредством потребления пищи.
Можно сказать, что 'Ум' социума питается не калориями, наподобие ума человека, а Новизной. Ведь и ум человека 'питается', наряду с калориями, той новой информацией, которая каждую секунду непрерывным потоком поступает в нейронную сеть мозга. Не будь такого потока, никакие калории не заставят эту сеть функционировать в качестве мышления.
Но в то же время, если социум есть живое видообразование Природы, то оно должно каким-либо образом заявлять о себе и о своих потребностях. И таким способом 'заявления', как мы уже отметили ранее, является генерирование разного рода негативных факторов (на этапе События-1).
А кому может быть направлена его 'заявка'? Естественно предположить, что она может быть направлена только тому, кто способен эту 'заявку' удовлетворить - то есть человеку продуктивно мыслящему, другими словами, способному генерировать идеи-истины, удовлетворяющие запросы-негативности самого социума.
Вот здесь-то как раз и заступает на вахту создания самой идеи-истины этот, уже воспринявший своими чувствами и умом те или иные негативные факторы, человек как вот-бытие, по Хайдеггеру. Ведь только он обладает методологией 'конвертации' полученного запроса от социума в сущее-подручное средство, с помощью которого можно снова и снова производить обновление той или иной структуры этого социума.
А эта методология, как мы уже знаем, состоит из следующих этапов (Событие-11):
- в соответствии с воспринятыми нами теми или иными негативностями, мы, на этапе рефлексии-1 начинаем размышлять над данной проблемой;
- затем, в случае плодотворности наших логических шагов, наше бессознательное, не доводя до сознания сей факт, может принять под свою опеку то, что нами наработано;
- и на инкубационной стадии созревания идеи-истины завершить свою миссию выдачей готового смысла идеи в наше сознание в акте инсайта.
И далее, уже на сознательном уровне рефлексии-11 (Событие-11), начинается известное нам: раскрытие и оформление смысла идеи, нахождение неизвестного нам идеального искомого сущего и изготовление по его образцу подручного средства в материальном его виде. Вот только с помощью этого уже изготовленного средства в социуме (уже на этапе События-111) может начаться наша обыденная человеческая деятельность по обновлению того или иного региона социальной действительности.
Как, положим, в древности, с помощью освоения зерновых культур (подручных средств) начался переход от кочевого образа жизни к оседлому (Продукция), обеспечивающему более надежное пропитание, увеличившегося количества людей.
Как видим, задавшись ранее двумя наводящими вопросами,
- кому нужна истина,
- и нужна ли она человеку,
мы уже понимаем, что истина нужна не человеку - она нужна социуму для целей обновления тех или иных своих 'устаревших' структур.
Человек же, продуктивно мыслящий, является 'подсобным' средством (а именно, Подручным средством), которое способно создавать истины для социума, поскольку социум сам по себе может создавать только негативные факторы. Иначе говоря, креативная роль самого социума - в его способности создавать Новизну в виде тех или иных негативных факторов.
Как видим, креативные функции социума и человека поделены между ними в соответствии со способностями каждого из них: как все новые и новые негативности, так и все новые и новые идеи-истины.
Что же касается человека, не производящего никаких плодотворных идей, то он, наряду с другими объектами и явлениями, функционирующими в данном социуме, является той 'бездумной' вещью, благодаря которой в этом социуме генерируется Новизна совсем другого вида, а именно, все новые и новые негативные факторы в непрерывном их потоке, те факторы, которые указуют, в каком направлении должно (желательно) было бы совершать обновление в то или иное время его функционирования-существования.
Так что получается, что все люди причастны к созданию истин. Но только одни из них - продуктивно мыслящие - причастны к созданию самих истин, в то время как остальные - всего лишь к созданию (своим безучастным 'участием') самих негативных факторов. Можно даже, наверное, сказать, что первые призваны к тому, чтобы 'гасить' эти негативности. Ведь нет никого более, кто бы смог исполнять эту функцию.
Ее не надо было бы исполнять, если бы социум не генерировал в постоянном режиме негативности самого разного характера. Но, увы, он без этого функционировать не может, как не может без этого любой живой организм, потребляющий поддерживающие его деятельность продукты и выделяющий продукты своей жизнедеятельности.
И если Новизна это продукт питания социума, а негативности это тот продукт, который 'выделяется' социумом, то вполне оправданным является наше сопоставление социума с новым живым видообразованием самой Природы, каковым является любое ее живое видообразование. Но негативные факторы это не продукт, подлежащий утилизации, а наоборот, то, что побуждает к поиску путей избавления от этих негативностей, путей разрешения того, к чему они взывают. А взывают они к очередному витку обновления. Такова закольцованность функционирования социума.
Как видим, в социуме, как и в Природе совершается круговорот: создаваемая человеком и потребляемая социумом Новизна оборачивается возникновением негативных факторов, которые, будучи воспринятыми, опять же, человеком, трансформируются им в Новизну уже другого характера, потребляемую все тем же социумом. Человек, продуктивно мыслящий, оказывается в роли насоса (компрессора), перекачивающего отработанные негативности с уровня обыденного существования социума на уровень его функционирования в обновленном режиме.
Вот этот круговорот как раз в наибольшей степени свидетельствует в пользу социума как живого видообразования Природы.
Но, справедливости ради, следует сказать, что есть еще одна, и достаточно обширная категория людей, - скорее всего, зародившаяся уже в Новые и Новейшие времена - способных генерировать идеи, но не на пользу самого социума, а в угоду своих меркантильных интересов.
Вот она-то как раз и создает большие проблемы в социуме, поскольку пренебрегает его интересами, руководствуясь своими собственными, эгоистическими, идущими вразрез с интересами самого социума, 'руководствующегося' своими собственными, выработанными в нем самом негативными факторами. Именно на этом фронте борьбы за собственный меркантилизм вырабатываются указанные нами в Разделе 3 лже-идеи.
Так что и человек, меркантильно настроенный, руководствуется негативными факторами, но теми факторами, которые выработаны не социумом, а им самим в своих интересах, или в интересах тех корпораций (конфессий), которые использует его способность продуктивно мыслить в своих собственных (в том числе и коррупционных, местечковых) интересах.
Ведь способность генерировать идеи, можно сказать, 'космополитична'. Был бы интерес оперировать в своем уме тем или иным комплексом исходных сущих. А направленность нашего мышления будет зависеть от того, каким именно комплексом объектов мы будем оперировать на предварительном этапе рефлексии-1. (Более подробно об этом в 'Терминология ЧТ', Раздел 8. 'Загадочная будущность (по Хайдеггеру, через 300 лет) раскрытия сущности Бытия').
Следует отметить, что интересы самого социума, с точки зрения вырабатываемых им негативных факторов, всегда объективны. Потому что к их возникновению, по определению, (на этапе События-1) непричастны какие-либо субъективные интересы человека. Ведь человек с какими-либо интересами не вхож в таинственную лабораторию генерирования негативных факторов.
Потому и истины-События, имеющие свои корни в негативностях, всегда историчны, по Хайдеггеру - их возникновение вне 'политики' историографических Событий, Событий, исходящих из уже произошедших, а потому имеющих 'расчитывающий', 'махинационный' характер, а не объективный характер Событий, возникших, можно сказать, с нуля, то есть явившихся по 'инициативе' просвета бытiя, просвета само-сокрытия, изначальнее которого ничего не может быть. Так, по крайней мере, мы можем понять Хайдеггера.
Так что истина, ее 'создание' - не самоцель мышления. Целью же является получение подручного средства. Потому что только с его помощью можно обновлять тот или иной регион социальной действительности.
И в заключение данного Раздела вполне уместно было бы привести достаточно вольную аналогию развития семиотики с развитием социума. Если, согласно шутливому определению семиотики, она есть сплошная цепь семинаров, съездов, конгрессов, конференций, в повестке дня которых всегда один и тот же вопрос: 'Разное', то эволюция социума во времени есть сплошная цепь создания одного и того же, а именно, подручного средства в виде бесконечного числа его вариантов. А абсолютное различие этих вариантов определяется тем, что их возникновение осуществляется через спонтанную самоорганизацию нейронной материи нашего мозга, которая никогда не повторяется в создании той или иной неповторимой идеи-истины, из раскрытия смысла которой всегда получается оригинальное подручное средство.
И ведь действительно, любое, с древнейших времен созданное человеком подручное средство - начиная с языка, каменного топора, копья, рычага и т. д. и кончая письменностью, паровозом, формулой Эйнштейна и Интернетом - служит только одному, а именно, обновлению и развитию того, что ранне было, а со временем, условно говоря, 'устарело'. Вот, оказывается, откуда представление великих мыслителей: Гераклита, Бергсона, Пригожина, Хайдеггера и др. о созидательной роли времени. Время, его течение, никоим образом не может обойтись без создания Новизны. Как бытiе находится в одной упряжке с обновлением, так и течение Времени находится в одной упряжке с возникновением Новизны. А отсюда прямая дорога к сопряженности бытiя со Временем в Событии, что и было заявлено Хайдеггером в статье 'Время и бытие'8
9.Что мы 'видим' в просвете бытия?
Хайдеггер был бы более нам понятен, если бы мы узнали от него более содержательные ответы на следующие четыре вопроса.
А. Что мы видим в просвете бытия?
Б. Каким образом, а вернее, по какой причине мы вдруг оказываемся в этом просвете само-сокрытия?
В. Что мы там, в этом просвете 'делаем', а вернее, как мы из него 'выбираемся', поскольку оказываемся мы в нем внезапно и не по нашей воле?
Г. Что именно мы 'выносим' из этой сокровищницы'?
Но, к сожалению, Хайдеггер насколько он щедр на всестороннее описание самого просвета с разных точек его видения, настолько же скуп на раскрытие того, что предшествует этому просвету и что следует за ним. Поэтому мы постараемся, как нам представляется, в более содержательном плане ответить на поставленные выше вопросы. (В 'более содержательном плане' мы имеем в виду: в плане более подробного и более последовательного изложения (шаг за шагом) наших умственных 'действий' и восприятия последних).
Конечно же, путь к тому, что именно мы видим в просвете бытия, начинается задолго до того, как он, этот просвет, в акте инсайта явится в наше сознание. Но мы решили начать с описания того содержания, которое мы обнаруживаем в самом просвете. Это позволит нам лучше понять тот путь, которым мы следовали для того, чтобы оказаться в этом просвете бытия.
Итак, что же мы видим в просвете бытия, в том просвете, который вдруг (спонтанно) возникает в нашем сознании, будучи препровожден туда, как мы полагаем, из нашего же бессознательного?
Во-первых, мы 'видим' сам просвет, как ту внезапно явленную неожиданность, которая со времен Античности воспринималась с 'удивлением', зафиксированным уже у Платона и Аристотеля. И этот 'просвет' в дальнейшем был поименован и озарением, и инсайтом, и прозрением.
Но возникает сначала вопрос нашего эмоционально-душевного восприятия этого спонтанно явленного просвета.
И конечно же, это,
- во-первых, уже указанное удивление, вызванное как внезапностью его явления, так и новизной того, что было нам явлено на уровень нашего сознания;
- во-вторых, интеллектуальное удовольствие от понимания самого внове явленного смысла, открывшегося нам в этом просвете;
- и в-третьих, это неизвестно откуда появившаяся у нас уверенность в истинности, надежности и единственности этого смысла.
Это мы отметили эмоциональную составляющую акта явления в наше сознание самого смысла истины, пока еще без культурного своего одеяния-выражения-оформления.
А теперь зададимся вопросом: что мы видим в содержательном плане этого просвета? Иначе говоря, что 'наполняет' этот просвет, кроме его сияния, вызвавшего столь бурную эмоционально-душевную реакцию нашей психики?
И как оказывается, мы видим смысл идеи-истины в своем мгновенно-явленном виде,
- то есть в виде самого смысла в 'концентрированном' его виде,
- то есть в 'обнаженном' виде, в виде, еще не облаченном в какие-либо культурные знаки (слова, символы, метафоры и т. д.),
- а значит, в виде, еще не раскрытом и не оформленном,
- а потому понятном только нам самим, его создавшим,
- а вернее, созданном нашим бессознательным, откуда он и проник в наше сознание в акте инсайта.
Так что этот смысл является достоянием только нашего сознания, и передан кому-либо другому он может быть только в том случае, если мы его раскроем и оформим в указанные нами культурные знаки. Только посредством 'одеяния' этого смысла в эти знаки, этот смысл может быть 'узнан' кем-либо другим и понятен ему.
Но здесь возможно возникновение довольно-таки каверзного вопроса: с какой это стати мы вдруг решили, что то, что мы увидели в просвете бытия является смыслом идеи-истины. Причем смыслом в уже готовом и целостном его виде, в том виде, который не потребует от нас какой-либо доработки, кроме разве что 'одеяния'-оформления его в культурные знаки? Но, как можно предположить, последняя операция в существенном плане нисколько не касается самого содержания смысла идеи.
Так вот, мы потому считаем, что в явленном нам просвете нами видится смысл идеи-истины, что, раскрывая и оформляя его (этот смысл), мы каждый раз возвращаемся к нему, чтобы еще раз вспомнить его, то есть снова 'увидеть' его своим умом, чтобы потом подыскать (найти) в нашей долговременной памяти те слова, которые могли бы его выразить наиболее адекватным образом.
Но заметим, кстати: наше воспоминание заключается в том, что мы каждый раз 'вызываем' в свое сознание (предположительно, из бессознательного) первозданно явленный нам (инсайтный) смысл истины с той целью, чтобы, 'глядя' на него 'глазами' нашего сознания, постараться как можно точнее запечатлеть его в подбираемых нами культурных знаках.
Вот это попеременное воспоминание ранее сокрытого смысла и последующее забывание его в те моменты, когда мы подыскиваем нужные нам слова - это и есть раскрытие смысла идеи и оформление его в те знаки, которые мы всегда можем вспомнить, и по ним 'вспомнить' сам смысл идеи, который каждый раз ускользает из нашего сознания (забывается).
Здесь была бы вполне уместна аналогия с живописцем, попеременно взирающим то на открывшийся перед ним пейзаж, то на полотно своего мольберта, где он запечатлевает мгновением назад увиденный им пейзаж. Точно таким же образом запечатлевает свою идею, положим, стихотворец, композитор и т. д. Творчество в любом виде искусства это изыскание средств выражения той идеи-истины, которая в какой-то момент была увидена им, творцом, в наиболее ярком (желательно, инсайтном, а на худой конец, хотя бы в интуитивном) виде.
Итак, мы видим в просвете бытия смысл той истины (идеи), которая, казалось бы, неизвестно откуда, и неизвестно каким образом вдруг явилась буквально на краткое мгновение в наше сознание. Причем явилась в сопровождении целого эскорта указанных нами интеллектуальных ощущений, назначение которых, как оказывается, только в том, чтобы сразу же побудить нас к раскрытию содержания, явленного нам в просвете истины бытия, и к оформлению этого содержания в культурные знаки, адекватным образом его выражающие.
Что же касается текстов Хайдеггера, то в них, не уделяя какого-либо внимания эмоциональной части нашего восприятия самого акта видения этого смысла, рассмотрен вопрос характеризации самого просвета с различных точек зрения, каковыми являются:
- и наша 'настойчивость' в достижении этого просвета и раскрытии его смысла, - и 'сдержанность' в раскрытии его содержания,
- и 'способность' этого просвета к 'само-сокрытию',
- и много чего другого.
Но к нашему сожалению, автором не раскрываются два вопроса:
- по какой причине мы (как вот-бытие) вдруг оказываемся в этом просвете бытия; а вернее было бы задаться вопросом, что нас приводит в этот просвет: бытiе ли нас 'помещает' в него, или мы там оказываемся по своей 'воле-вине';
- и каким образом, и с каким 'багажом' мы выходим из этого просвета - ведь недаром же нам иногда выпадает редкое счастье в нем оказываться?
Вот на этих вопросах мы далее остановимся.
10.По какой причине мы вдруг оказываемся в 'просвете само-сокрытия'?
Начнем с того, что нашу бытийно-мыслительную деятельность можно разделить на два принципиально различных этапа:
- до внезапного проникновения (в акте инсайта) просвета бытия в наше сознание,
- и после этого акта, когда мы оказываемся наедине, 'лицом к лицу', с этим просветом и с теми эмоциями, которые сопровождают его появление.
Так вот, что приводит нас к акту инсайта, в просвете которого нам видится смысл идеи-истины? Ведь должна же быть причина столь знаменательного события?
Да к тому же, почему в просвете бытия вдруг оказывается не что иное, как сам смысл идеи-истины? Когда и по какой причине он образовался? Ведь мы знаем, что любой смысл, а тем более смысл идеи, есть достаточно сложное образование, состоящее из комплекса объектов-сущих самого разного характера, да к тому же вполне определенным образом между собой связанных.
Задаваясь этими вопросами, нам приходит на ум тот исток, из которого изливается поток любой нашей деятельности, имей она личностный характер или характер социальный, разделить которые не всегда представляется возможным. И таким истоком, как нам представляется, является не раз уже нами указанная Нужда в обновлении, 'проявлением' которой на уровне социума являются постоянно генерируемые самим социумом негативные факторы того или иного содержания.
Так:
- негативность всего лишь жестового общения побудила человека в глубокой древности к развитию речи, то есть своего голосового аппарата;
- негативность в отсутствии средств запечатления действительности в ее идейном содержании побудила к созданию искусства и фотографии;
- негативность в отсутствии пропитания увеличивающегося населения побудила к переходу от кочевого образа жизни к оседлому, позволившему выращивать и осваивать зерновые культуры в достаточном количестве;
- негативность ограниченного распространения знания путем личного общения побудила к созданию письменности, расширившей как пространственный, так и временной ареал массового распространения знания, позволившего к тому же сохранять и накоплять уже познанное,
- и т. д. и т. п.
Как видим, все эти Нужды-негативности, все эти назревшие необходимости в обновлении, зарожденные в самом социуме, были подхвачены неизвестными нам творцами и разрешены ими путем как создания соответствующих идей-истин, так и массового внедрения смыслов последних в практику повседневной жизни.
А потому вполне обоснованным было бы сказать, что зарождение какой-либо необходимости в привнесении Новизны того или иного вида в те или иные структуры социума происходит в процессе коллективного действования социума. И это коллективное действо есть та самая спонтанная самоорганизация социальной материи, о которой мы не раз уже упоминали ранее. Более того, мы упоминали и о том, что человек на сознательно-волевом уровне непричастен к зарождению этих негативностей, потому что он невхож в 'мыслительную' деятельность самого социума, создающего Новизну такого вида как негативный фактор.
И вообще, можно предположить, что всякая спонтанная самоорганизация материи - а тем более, нашей собственной нейронной материи - не может быть усмотрена и прослежена (воочию) нашим сознанием. Здесь кроется тайна самой Природы. И мы можем только постфактум попытаться 'восстановить' картину того, что произошло в акте самоорганизации, но уже в 'обратном' порядке, как мы это делаем на этапе рефлексии-11, когда поэтапно раскрываем смысл инсайтно явленной идеи:
- оформляем этот смысл в культурные знаки,
- обнаруживаем лакуну в цепочке идейного комплекса (исходных) сущих,
- создаем вид (эйдос) недостающего искомого сущего,
- и по образцу последнего и по определенной технологии изготавливаем подручное средство в материальном виде.
(Напомним еще раз: самоорганизация материи любого вида может быть представлена нами как умственная деятельность этой материи. А самоорганизация нейронной материи нашего мозга (в актах инсайта, прозрения) является прямым тому подтверждением. Более подробно об этом в Статье 'Терминология Хайдеггера, используемая им в 'Черных тетрадях' 1931-1948. Или под другим названием 'Путешествие в страну намеков Мартина Хайдеггера'. (По материалам 'Чёрных тетрадей' 1931-1948). Раздел 10. 'Акт спонтанной самоорганизации материи любого вида как акт 'умственной деятельности' этой материи'. Кроме того, данный вопрос изложен в наших Статьях 'Что такое идея и как она работает?' и 'Где прячется бытие и возможна ли термодинамика процесса бытия?').
И если человек непричастен к созданию негативностей, то он становится причастным к действу создания Новизны тогда, когда эти негативности уже начинают воздействовать на него, а затем и восприниматься его чувствами и умом. Вот то место, где происходит 'стыковка' 'Ума' соци-ума и ума человека, способного продуктивно мыслить и разрешать проблемы самого социума. Как видим, создание негативностей - 'мероприятие' коллективное, в то время как разрешение их - мероприятие индивидуальное.
И от этого мы никуда не можем уйти: ведь в каком-то месте проблемы должны возникать, а в каком-то они должны разрешаться - иначе, не будет никакого развития. Дело в том, что коллективное существование почему-то всегда чревато возникновением разного рода проблем. Это неотъемлемая Природная его черта. Негативные факторы - это выражение этой чреватости, они есть 'плата'. за коллективность 'проживания'. И видом оплаты за это является разрешение возникших в социуме 'коллективных' проблем, каковым (разрешением) является создание истин, раскрытие смысла которых приводит к изготовлению в материальном (вещьном-предметном) виде разного рода подручных средств, с помощью которых осуществляется деятельность по обновлению той или иной структуры социума. Как, положим, необходимость-негативность в снабжении электроэнергией отдельных энергоемких отраслей промышленности привела к созданию таких подручных средств как гидроэлектростанции и атомные электростанции.
Интуиция, навеянная чтением предыдущего текста.
Здесь можно было бы задаться как философским, так и естественно-научным вопросом: почему коллективность 'проживания' объектов (материи) Вселенной, Природы, социума, нейронов нашего мозга и т. д. всегда как плодотворна в создании Новизны того или иного вида, так и чревата какими-либо негативностями, требующими разрешения, то есть взывающими к обновлению? Но выйти к ответу на этот вопрос мы не можем без указания на то, что все объекты - каждый в отдельности, или входящий в комплексе с другими объектами - находятся в какой-либо взаимосвязи как между собой, так и с тем, что их окружает.
Скорее всего, эти коллективные образования представляют собой открытые системы, взаимосвязанных между собой объектов, Природа которых (систем) в том, чтобы, самоорганизуясь в каких-то граничных условиях, производить из своих недр то или иное подручное средство, с помощью которого осуществляется обновление всей системы или отдельных ее структур. Но это, внове полученное и обновленное, не будучи изолированным, снова оказывается во взаимосвязи с чем-либо уже существующим, 'старым'. А эти взаимосвязи обновленного с 'рядом существующим', еще не обновленным, взывают к новому виду обновления между первым и вторым. Как видим, возникновение одного какого-либо обновления 'провоцирует' к возникновению других обновлений. И так без конца.
А потому, можно предположить - всему 'виной' взаимосвязи между определенным комплексом объектов этой системы. Это они, эти предметы-объекты, оказавшись во взаимосвязи с другими объектами, провоцируют всю систему к новому изменению. Так что взаимосвязи - невидимые нами 'серые кардиналы', которые 'руководят' всеми изменениями, приводящими к созданию Новизны того или иного вида, в зависимости от той системы, в которой они проявляются в своей сущности. Они вносят (в новую систему) диссонанс, который заставляет перенастраивать комплексное 'проживание' объектов в новой системе взаимосвязей, чем и побуждают к новому изменению-обновлению.
Изложив нашу интуицию, подчеркнем еще раз: путь к просвету бытия начинается с восприятия умом и чувствами человека тех или иных негативностей, с последующими достаточно настойчивыми и интенсивными размышлениями на предварительном этапе рефлексии-1.
Далее этот путь, в достаточно редких случаях, может быть продолжен, но только в том случае, если наши размышления на уровне нашей логики были продуктивными, и если наше бессознательное 'сочтет нужным' взять наработанный нами 'материал' под свою опеку - на этап инкубационного созревания смысла идеи - и завершить его созревание (до уровня смысла идеи) уже не на уровне сознания, а на уровне бессознательном, то есть в самих материальных нейронных структурах нашего мозга.
При успешном завершении последней операции смысл идеи выдается в акте инсайта, опять же, в сознание в своем уже готовом виде, но без какого-либо оформления его в культурные знаки. Задача же сознания, уже на этапе рефлексии-11, будет только в том, чтобы оформить этот смысл в эти знаки и тем самым, во-первых, раскрыть его, а во-вторых, сделать доступным пониманию любого, кто заинтересован в знании данной истины.
При этом нам недоступно знание того, в какой момент нами (нашей логикой) не-до-работанный на этапе рефлексии-1 смысл берется из сознания в бессознательное, и в какой момент смысл идеи может быть представлен нашему сознанию в готовом и целостном виде. Все это свершается за дверями нашего сознания, а значит, в бессознательном.
Можно подумать, что наше бессознательное не слишком-то доверяет сознанию в части продуктивной деятельности логического мышления, а потому, самую ответственную операцию создания самого смысла идеи и инсайтной выдачи его в сознание оно берет на себя. За логикой же остается как задача предварительной подготовки материала на этапе рефлексии-1 (Событие-1), так и раскрытие и оформление уже готового смысла идеи-истины на этапе рефлексии-11, вплоть до изготовления (по определенной технологии) материального вида внове полученного подручного средства (Событие-11). А вот использование этого средства для целей обновления какой-либо структуры социума осуществляется, как правило, совместными усилиями членов этого социума. Как, положим, все изобретенные и открытые в эпоху индустриализации подручные средства сначала изготавливались, а затем уже находились в коллективном пользовании в виде осуществления обновления этих структур.
Как видим, на инсайтном явлении смысла идеи, заканчивается путь к явлению смысла истины в виде просвета бытия в наше сознание. Далее начинается путь от этого просвета к тому сущему, которое может быть получено посредством раскрытия смысла внове явленной истины. К нему, к этому пути мы и должны перейти в Разделе 12.
Но здесь следует сказать, что в текстах у Хайдеггера этот путь не раскрыт: не показано, как раскрывается и оформляется смысл истины, и каким образом из этого идеального образования нашего ума получается сущее-подручное средство в материальном его виде. Ведь только с помощью материального сущего можно производить в социуме то или иное обновление. Так только с помощью изготовленного в материальном виде телескопа можно осуществлять наблюдение за ранее недоступными нашему зрению удаленными объектами Вселенной.
Что касается того пути, которым мы следуем после того как узрели смысл истины в просвете бытия, то Хайдеггером указывается лишь на 'укрытие истины в сущее', что означает, как можно предположить, то, что раскрытие смысла истины приводит к появлению нового сущего. Но сама методология этого умственного процесса Хайдеггером не излагается ни в одной из известных нам его работ, что, конечно же затрудняет понимание текстов автора, связанных как с истиной бытия, так и с самим бытiем, 'проявляемым' посредством этих истин.
Но прежде чем в Разделе 12 рассмотреть, каким образом - по нашему разумению - раскрывается смысл истины и что при этом получается, зададимся вопросом: откуда, а вернее, по какой причине возникает просвет истины бытия, в котором нам бывает представлен сам смысл истины? К нему мы и переходим.
1.Кто 'виноват' в возникновении истины бытия - человек ли, или само бытi1е?
А. Начнем с обозначенного Хайдеггером назначения времени в бытийственном процессе. Вот что он пишет на стр. 301 работы 'К философии (О событии)'.
'.... 'время' здесь ... имеет значение ... основывания открытого места мгновенности (...) для исторического бытия человека'.
Получается: время определяет момент возникновения Необходимости в Новизне, в самом Событии, являющимся 'лицом' обновления. А вместе с этим оно, время, востребует и человека как вот-бытие, человека способствующего созданию истины бытия и получению из нее сущего-подручного средства.
Как видим, пристрастие автора к связыванию бытiя со временем (и наоборот) исходит из спонтанности явления истины бытия - будто бы истина является в просвете само-сокрытия по собственному соизволению, то есть по велению самого бытiя, (а не человека), по его 'произволу', в момент какого-то неизвестного нам времени проявления этого 'произвола'. Вот что пишет Хайдеггер по этому поводу в этой же работе:
'Наступления и отсутствия прибытия и бегства богов, события, нельзя добиться силой через мышление, но зато в мышлении можно заранее подготовить открытость, которая как пространство-времени (место мгновения) делает в вот-бытии доступным и устойчивым раскол бытiя. Это только кажется, что событие совершается человеком, на самом деле человеческое бытие как историческое происходит благодаря о-своению (Er-eigung), так или иначе требующему вот-бытие'. (Там же, стр. 302-303).
Что можно сказать по поводу этой цитаты? Разберем по пунктам.
Во-первых, фраза: 'Наступления и отсутствия прибытия и бегства богов ...' обозначает промежуток времени в ходе которого осуществляется раскрытие-оформление смысла внове явленной истины бытия, когда мы обращаемся то к смыслу ускользающей из нашего сознания истины, то к подыскиванию тех слов, которые могли бы адекватным образом выразить-запечатлеть этот смысл. 'Прибытие' и 'бегство' это, соответственно, явление самого смысла и ускользание последнего. Так что, как можно предположить, 'раскол бытiя', по мысли Хайдеггера, заключается в обозначении самого смысла внове явленной истины и последующего за этим раскрытия ее содержания путем оформления в культурные знаки. Причем вторая операция автором не раскрыта. То есть им не дана методология того, как из истины бытия получается сущее-подручное средство. Иначе говоря, из текстов автора неясно, каким образом происходит 'укрытие истины в сущее'.
Во-вторых, фраза: '... события, нельзя добиться силой через мышление, но зато в мышлении можно заранее подготовить открытость' означает, что наступления момента исторического события нельзя добиться посредством одного лишь логического мышления, которое осуществляется, как мы уже знаем, на этапе рефлексии-1. Но именно этим мышлением можно подготовить наступление 'открытости', в зазоре которой нам явится сам смысл истины.
Как видим, автор вовсе не отрицает того, что наступление просвета бытия не беспричинно. Согласно ему, мысля на уровне логики, нельзя непосредственно выйти на 'встречу' с самим событием, но можно эту 'встречу' подготовить, то есть подготовить саму открытость ('Вот', по Хайдеггеру), в которой нам блеснет сам просвет в виде смысла истины.
Так вот, как нам представляется, подготовка к этой 'встрече' как раз и осуществляется на этапе указанной нами рефлексии-1, в ходе которой в нашем мышлении (на уровне логики) осуществляется манипулирование определенным комплексом исходных сущих, нами предполагаемых к составлению идеи-истины.
Но у Хайдеггера вот эта подготовка к открытости никоим образом не раскрывается. А ведь только эта 'подготовка' является необходимым и достаточным условием наступления самой 'открытости'. Без нее наше бессознательное не может перехватить эстафету от сознания, и продолжить дело, начатое последним уже на этапе инкубации, то есть в самом бессознательном на уровне взаимодействия материальных нейронов.
Так что упущение данного момента 'заставило' Хайдеггера предположить, что истина бытия является как будто бы ниоткуда, а именно, по повелению самого бытiя, по его 'произволу'.
В-третьих, 'место мгновения' есть пространственно-временной зазор той 'открытости', где нам видится этот смысл, взывающий к тому, чтобы мы его оформили в одеяние подходящих ему культурных знаков, и тем самым раскрыли его содержание.
В-четвертых, как мы уже указывали выше в п. 1, 'раскол бытiя' это тот момент, когда мы 'видим' бытiе уже в двойственном его представлении: и в виде самого смысла истины, пока что без своего словесного оформления, и в виде тех культурных знаков, посредством которых мы могли бы его раскрыть. Ведь язык для того только и служит, чтобы мы раскрыли смысл нашей истины путем оформления его в общеизвестные и всеми понимаемые знаки, и тем самым за-печатлели его в долговременной памяти нашего сознания.
И в-пятых, из текста последнего предложения приведенной цитаты мы видим, что Хайдеггер все же склоняется к 'самостоятельности' проявления бытiя, которая (самостоятельность) видится ему в спонтанности и мгновенности появления просвета само-сокрытия, вместе с явленным в нем смыслом самой истины.
На самом же деле возникновение этого просвета было уже подготовлено ранее человеком на предыдущем этапе рефлексии-1. Но человек об этом уже забыл, поскольку логика на уровне сознания не привела его к какому-то значимому результату. Да к тому же это забвение обусловлено еще и достаточно длительным промежутком времени между концом рефлексии-1 и самим актом инсайта, выводящим наше мышление на этап рефлексии-11, где нам необходимо раскрыть-оформить смысл нашей истины.
А как мы знаем, в этот промежуток времени, на этапе инкубации, происходит самое таинственное - созревание (или до-зревание) смысла идеи в самих материальных нейронных структурах нашего мозга, то есть в бессознательном. Именно поэтому внове явленный, инсайтный смысл идеи оказывается неожиданным для нашего сознания, как бы явленным ниоткуда, да к тому же явленным в целостном своем виде, в том виде, который не требует какой-либо содержательной доработки, кроме разве что оформления в культурные знаки. (Здесь вполне уместна была бы аналогия инсайтного явления готового смысла истины с явлением Афины-Паллады из головы Зевса, но без своего боевого облачения).
Вот откуда, как нам представляется, у Хайдеггера сложилось впечатление, что событие совершается не человеком - человек будто бы используется как вот-бытие самим бытiем.
Как видим,
- во-первых, незнание преемственности между этапом рефлексии-1 и этапом рефлексии-11;
- а во-вторых, неучет того, что в нейронных сетях нашего мозга возможна самоорганизация (в акте инсайта), приводящая к возникновению целостного смысла идеи-истины,
способствовало (у Хайдеггера) 'отстранению' человека от самого акта творения истины, и признанию того, что автором этого акта является само бытiе (скорее всего, в виде вот-бытия), действующее по своему 'усмотрению-произволу'.
А потому, ввиду важности упущенного философией момента причастности бессознательного к творению Новизны, подчеркнем еще раз следующее. Создание идеи-истины какого-либо вполне определенного характера может быть осуществлено только при наличии двух, разнесенных во времени факторов.
Во-первых, наших предварительных размышлений по данному вопросу на этапе рефлексии-1, которые (размышления), как правило, ничем существенным не заканчиваются. Но в отдельных, крайне редких случаях, наше достаточно интенсивное мышление может привести к тому, что наработанный нами результат может незаметным нам образом перейти в ведение нашего бессознательного, то есть на этап инкубационного созревания самого смысла идеи непосредственно в материальных, нейронных сетях нашего мозга.
А во-вторых, вот здесь-то, после инкубации, как раз и возможна спонтанная самоорганизация какого-то неизвестного нам 'комплекса' нейронов, 'проявление' которого на уровне сознания вдруг оказывается внове явленным (инсайтным) смыслом идеи-истины.
Причем разнесенность во времени этапа рефлексии-1 и инсайтного акта самоорганизации 'позволяет' нам забыть причастность этого этапа к акту явления самого смысла истины, что и способствует возникновению у нас впечатления, что явление этого смысла как бы беспричинно, как бы ниоткуда, как бы из какой-то без-донной без-дны, а проще говоря, как бы не обусловлено каким-либо существенным размышлением над интересующей нас проблемой.
Здесь главным является понять, что ничто не является беспричинным. Это, во-первых. А во-вторых, сама непонятность обусловлена характером нашего продуктивного мышления: оно должно быть достаточно интенсивно подготовлено логикой на этапе рефлексии-1, когда мы в нашем уме манипулируем самым разным комплексом исходных сущих. А затем, результат его в обязательном порядке должен быть подхвачен нашим бессознательным с целью до-работки его и выдачи уже в готовом виде (смысла идеи) на уровень сознания в акте инсайта, озарения, прозрения.
У сознания (логики) нет способности создавать 'цельный' смысл идеи из объектов-сущих, принадлежащих самым разнородным регионам действительности, как, положим, в идее кусочка мела соединяются и человек, и письменность, и доска, и мел. Но, как оказывается, этой способностью каким-то чудесным образом обладает наше бессознательное, зоной действия которого являются сами материальные нейронные образования нашего мозга. Вот они-то в каких-то неизвестных нам граничных условиях способны на самоорганизацию своей собственной нейронной материи, проявление которой на уровне сознания вдруг оказывается смыслом новой идеи.
Так что самым таинственным является то, каким образом в нашем бессознательном, то есть на уровне взаимодействия материальных нейронов нашего мозга, осуществляется образование самого смысла идеи-истины. Ведь на инкубационном этапе решения нашей задачи и логика и сознание непричастны к этому процессу. Мы можем узнать об этом только в том случае, если готовый результат выдается в наше сознание в акте инсайта. И мы никогда не бываем извещены о том, что тот или иной результат нашего логического мышления не выдержал 'экзамена' у нашего бессознательного и, будучи забракованным, так и остался в нейронных сетях нашего мозга.
Вот и получается, мы только потому 'пристегиваем' бытiе к возникновению истины бытия, что не знаем, каким образом в нашем бессознательном творится сам смысл истины в его целостном виде; не знаем, как осуществляется самоорганизация нейронной материи нашего мозга в момент, предшествующий инсайтному явлению этого смысла в наше сознание. А то, что эта самоорганизация действительно имеет место быть, достаточно убедительно показали нейрофизиологические эксперименты, описанные в указанной нами книге С. Деана 'Сознание и мозг. Как мозг кодирует мысли', Разделы 4 и 5; стр. 169-172.
Б. А вот еще два места из той же работы 'К философии (О событии)', где говорится о том, что человек является всего лишь привлеченным (к бытiю) существом, привлеченным для того, чтобы быть 'хранителем места мгновения', в то время как самому бытiю отводится главенствующая роль в создании истины бытiя.
'О-своение (Er-eignung) назначает человека собственностью (Eigentum) бытiя ... а это само о-своение есть бытiе'. (Там же, стр. 335).
'Бытiе и сутствие его истины есть присущее человеку, поскольку он становится настойчивым как вот-бытие. Но это в то же самое время означает: бытiе сутствует не по милости человека, и не из-за того, чтобы он только бы существовал.
Бытiе 'присуще' ('ist') человеку, но таким образом, что он через само бытiе становится задействованным как хранитель места мгновения бегства и пришествия богов'. (Там же, стр. 336).
Судя по этим отрывкам, получается, что человек является назначенным, а лучше сказать, присвоенным самим бытiем, в силу того, что может быть 'настойчивым как вот-бытие'. Правда, автором не раскрывается, в чем заключается его настойчивость, а именно, каким образом она проявляется.
А если данный момент не раскрывается, то возникает вопрос, 'хранителем' чего является человек? 'Хранителем' какого 'места мгновения' он является? И почему он является всего лишь 'хранителем' этого места, а не его создателем и раскрывателем его содержания?
Ведь это он, человек, на предварительном этапе рефлексии-1 подготавливает это 'место', и это он, благодаря своей 'настойчивости', раскрывает содержание этого 'места мгновения', где ему является сам смысл истины. А так, по Хайдеггеру, получается, что творческая миссия отводится самому бытiю, а человеку - поскольку 'бытiе сутствует не по милости человека'! - достается роль подсобного средства, быть 'настойчивым' неизвестно в чем, и быть 'хранителем' неизвестно чего.
На самом же деле, необходимо было бы четкое разделение того, что принадлежит сфере бытiя, а что именно осуществляется человеком. Хотя разделить это не так-то просто. Как например, куда мы можем отнести способность нейронов человеческого мозга самоорганизовываться в определенных граничных условиях его существования: бытийственный ли это акт или человеческий? Этот же вопрос мы можем задать и относительно возникновения негативных факторов в самом социуме: ведь они возникают по 'инициативе' социума, а не человека, но человек непосредственно причастен к их разрешению.
В. И в заключение данного пункта, ввиду важности вопроса об 'авторства' бытiя, обратимся еще к одному отрывку из этой же его книги ('К философии (О событии)'), по сути дела, повторяющему ранее приведенные цитаты. Для нас странным является то, что:
'Бытiе - это никоим образом не 'человеческое', как его создание, и тем не менее сутствие бытiя нуждается в вот-бытии и, таким образом, в настойчивости человека'. (Там же, стр. 338).
Но тогда спрашивается, что именно подвело человека к его 'вот-бытию' и к его 'настойчивости'? Настойчивости в чем? Ведь что-то должно быть предметом этой настойчивости?
Скорее всего можно предположить, что предметом его, человеческого, вот-бытийного мышления, по Хайдеггеру, является не то, что он создал сам, - поскольку 'Бытiе - это никоим образом не 'человеческое' ... создание' - а то, что ему предоставило само бытiе. Но о том, как это могло случиться, у Хайдеггера не говорится ни слова. Не могло же оно нежданно свалиться на голову человека ниоткуда.
Вот здесь-то как раз и проглядывает упущенная автором причина того, в связи с чем человек должен проявлять свою настойчивость в раскрытии смысла того, что вдруг предстало пред 'очи' его сознания. А предстал, как мы уже догадываемся, инсайтный результат того, о чем человек долго и настойчиво размышлял (на предварительном этапе рефлексии-1) о том вопросе, который когда-то его заинтересовал и время от времени 'прокручивался' в его сознании и бессознательном.
Но затем этот вопрос, не будучи разрешенным, был оставлен и как бы забыт, забыт нашим сознанием. Но он не был забыт нашим бессознательным, взявшим (незаметным нам образом на этап инкубации) его на свое 'попечение', доработавшим его до готового смысла истины и выдавшим его (смысл) в акте инсайта в наше сознание.
Во здесь-то как раз и понадобилось наше вот-бытийствование на этапе рефлексии-11 и наша настойчивость - кроме настойчивости на предварительном этапе, на этапе рефлексии-1 - в раскрытии смысла внове явленной истины и оформлении его в культурные знаки с той целью, чтобы мы могли поделиться своей истиной с остальными членами нашего сообщества. Потому что внедрение этой истины, как правило, это дело всего сообщества, поскольку оно касается обновления какой-то сферы нашей общей деятельности, будь то обновление сферы астрофизики посредством использования изобретенных телескопов, функционирующих в рентгеновском диапазоне излучения или обновление математики посредством использования неэвклидовой или фрактальной геометрии.
12.Каким образом мы 'выбираемся' из просвета, и что мы 'выносим' из этой сокровищницы?
А теперь возвращаемся к оставленному нами в конце Раздела 10 тексту о том, как нами раскрывается смысл истины. Иначе говоря, мы попытаемся узнать, каким образом, по слову Хайдеггера, 'истина укрывается в сущее', то есть, как из этой истины возникает подручное средство.
Итак, как мы заявили уже ранее, внове явленный просвет побуждает нас к раскрытию того, что может быть в нем увидено. Ведь если это просвет, то он должен освещать то, что появилось в его свете. И как мы уже указали, в этом просвете нами, нашим сознанием, было 'увидено' его содержание в виде смысла истины.
Но этот смысл показался нашему сознанию в виде мгновенно явленной вспышки. А мгновенно явленным может быть только смысл идеи в своем, можно сказать, концентрированном виде, то есть в виде самого смысла, но без какого-либо даже самого минимального сопровождения его культурными знаками. В противном случае культурно-знаковое его оформление не позволило бы ему явиться в сознание в мгновенный акт времени, в акте инсайта. Для этого потребовался бы некоторый отрезок времени, чтобы наше сознание смогло в пошаговом режиме понять его. А так мы понимаем его мгновенно и в целостном виде.
Так вот, на долю нашего сознания (на этапе рефлексии-11) досталась функция оформить этот еще 'обнаженный' смысл идеи в культурные знаки, и тем самым раскрыть его содержание. Потому что по 'одеянию' в эти знаки мы уже можем 'догадаться' о том, что скрывается под ним. И тогда этот ранее скрытый смысл станет доступным пониманию каждого. Вот почему перед нашим сознанием встает непростая задача подыскать в нашей долговременной памяти те слова (выражения, метафоры, символы), которые бы наиболее адекватным образом могли выразить этот смысл идеи, не исказив его.
Тем более что этому способствует сам характер явления этого смысла и раскрытия его содержания. Он, смысл, на мгновение является в наше сознание, - чтобы только мы его увидели оком своего сознания - но как только мы переключаемся на поиск тех слов, которые могли бы его выразить, он исчезает из сознания. Иначе говоря, он забывается. Такова уникальная особенность того, что в своем единственном и уникальном виде спонтанно (инсайтно) является в этот мир, чтобы в последующем послужить для цели обновления какого-либо региона действительности.
И нам требуется достаточно интенсивное умственное усилие, чтобы вернуть его снова в сознание, снова взглянуть на него с той целью, чтобы продолжить раскрытие и оформление этого смысла. И это хождение нашего ума то к смыслу идеи, то к словам, способным его выразить, продолжается до тех пор, пока мы не закончим раскрытие и оформление этого смысла, и пока нам не станет ясен этот смысл в своем целостном содержании.
А цель этого смысла в том, чтобы мы в своем уме, во-первых, сформировали идеальный вид (эйдос) недостающего (в идейном комплексе) искомого сущего, а во-вторых, по его образцу и по определенной технологии изготовили подручное средство в материальном его виде. Ведь только с помощью последнего мы сможем осуществлять обновление какой-либо уже устаревшей структуры социума. Так устаревший способ распространения знания посредством изготовления рукописных копий был обновлен после изобретения такого подручного средства как печатный станок.
Кстати сказать, Хайдеггер этот процесс неназываемого им раскрытия смысла истины никоим образом даже не связывает с тем, что истина проникает в наше сознание в виде смысла, являющегося ее содержанием. Ни словом он не обмолвливается и о том, что это содержание нуждается в оформлении и выражении посредством адекватных этому содержанию культурных знаков. Единственно с чем он связывает то, что явилось в виде истины бытия, так это с само-сокрытием, не объясняя причины последнего: почему смысл внове явленной истины вынужден скрывается и почему он скрывается 'само-произвольно'.
Но тогда спрашивается, для чего именно нам нужен этот смысл в своем целостном виде? И, как оказывается, по большому счету, нам нужен не сам смысл идеи-истины, - он не является самоцелью нашего продуктивного мышления. Скорее всего, он является сопутствующим, 'побочным продуктом' - а нам нужно полученное из него то идеальное искомое сущее, по образцу которого (и по определенной технологии) мы могли бы изготовить новое подручное средство в материальном его виде.
Вот оно-то как раз и является тем сущим, - в которое, по Хайдеггеру, 'укрывается истина' - для возникновения которого потребовалось осуществление всех операций по созданию идеи-истины, раскрытию ее смысла и нахождению вида этого средства в материальном его исполнении.
Подручное средство есть тот 'багаж', который мы приобрели в своих бытийственных странствиях, и с которым мы вышли из 'игры' в Бытiе и вот-бытие. Потому что приобретя его, мы уже можем, используя его, обновлять те или иные структуры социума. Так, приобретя такое подручное средство как письменность, мы смогли обновлять социум в части пространственно-временного распространения знания в массовом масштабе. А открыв рентгеновские лучи и создав такие подручные средства как рентгеновские аппараты и телескопы, мы смогли использовать их и в медицине и в астрофизике, в чем и заключалось обновление последних.
Но здесь, возвращаясь к предыдущему тексту, конечно же, возникает самый загадочный вопрос: как это мы, еще не зная, что именно нам нужно, вдруг находим (своим умом) вид идеального искомого сущего, по образцу которого (и по определенной технологии) далее изготавливаем подручное средство в материальном его виде?
А находим мы его, скорее всего, по той лакуне в цепочке исходных сущих, которыми мы оперировали в своем уме на этапе рефлексии-1, а затем после инсайта, уже на этапе рефлексии-11, 'увидели' окончательно составленный бессознательным 'идейный' комплекс сущих вместе с теми взаимосвязями, которые возникли между ними. Так что недостающее звено мы формируем, исходя из свойств сущих и взаимосвязей между ними - оно, это искомое сущее, во-первых, не должно входить в противоречие с остальными сущими, комплектующими 'идеальный' состав идеи, а во-вторых, должно как 'замком' замыкать (ранее) 'разорванную' цепочку сущих.
Так, например, что касается непротиворечивости свойств сущих, входящих в комплектацию идеи, то цвет такого подручного средства как кусочек мела (идея мела) должен контрастировать с цветом поверхности классной доски, а коэффициент температурного расширения жидкости в капилляре градусника (идея градусника) должен иметь прямую пропорциональную зависимость от изменения температуры.
Итак, суммируя изложенное выше, можно сказать следующее. Что касается вопроса создания-возникновения идеи-истины, то, по нашему представлению, есть два фактора, без осуществления которых никакая истина не могла бы возникнуть.
Во-первых, это наши достаточно интенсивные и настойчивые умственные усилия - на предварительном этапе рефлексии-1 - по разрешению какой-либо заинтересовавшей нас ('заинтересовавшей' своей негативностью) проблемы. И конечно же, эти усилия в достаточно редких случаях могут вывести (незаметным образом) наше мышление на бессознательный, инкубационный этап доработки - может быть, не до конца еще созревшей (на уровне логики) мысли - в самих материальных нейронных структурах нашего мозга, с последующей внезапной выдачей уже готового смысла в наше сознание.
А во-вторых, это подаренная нам самой Природой способность тех же нейронов нашего мозга - при неопределенных, неизвестных нам обстоятельствах - спонтанно самоорганизовываться в такие, опять же, таинственные для нас 'комплексы', проявлением которых уже на уровне сознания, являются смыслы совершенно новых идей-истин. И нам остается только раскрытие этих смыслов на этапе рефлексии-11 с последующим получением из них новых подручных средств.
И эти два фактора, как нам представляется, 'работают' в одной 'упряжке'. Не будь осуществлен на достаточно высоком уровне первый фактор, не будет приведен в действие и второй фактор. (Как не заработает паровой двигатель паровоза, так и не стронется с места железнодорожный состав за ним).
И этот вывод мы сделали на основе как опубликованных данных по данному вопросу, так и экспериментальных исследований, изложенных в уже указанной нами книге С. Деана 'Сознание и мозг. Как мозг кодирует мысли'.
Именно на основе этого мы сделали вывод, что спонтанная самоорганизация материи любого вида есть акт 'умственной деятельности' этой материи. Почему 'умственной'? Да потому, что результатом самоорганизации подобного рода является возникновение того, чего не было ранее, то есть возникновение Новизны. Получается, инсайтная самоорганизация нашей собственной нейронной материи послужила всего лишь 'подсказкой' к нами сделанному выводу.
Иначе говоря, материя в любом ее виде и в определенных граничных условиях ее существования обладает творческим потенциалом, как и нейронная материя нашего мозга способна на инсайтное создание смысла идеи. Правда, условием последнего может стать только наши интенсивные и настойчивые размышления в данном вопросе на предварительном этапе рефлексии-1. Но и самоорганизации не ментальной, а 'предметной' материи должно предшествовать создание граничных условий ее наступления. Примером здесь могло бы послужить создание граничных условий для возникновения ячеек Бенара: прибор определенного вида, горизонтальное расположение, нагревание содержимого между пластинами и т. д.
Вот та область знания, которая могла бы послужить как разгадке того, каким образом возникает самоорганизация материи, так и перспектив в направлении создания искусственных условий ее наступления и практического применения.
Так что как хотите, так и понимайте:
- идея-истина, подарок ли это божественного бытiя, как иногда можно понять из текстов Хайдеггера,
- или это награда за наш интенсивно настроенный труд по разрешению 'подброшенной' нам социумом проблемы, возникшей в нем самом в виде воспринятого нами негативного фактора?
Ведь недаром же мы, согласно самой идее социума, являемся его (социума) Подручным средством, призванным разрешать постоянно возникающие в нем проблемы, связанные с его Нуждой (бытiем) в обновлении, с той Нуждой, которая свойственна любой открытой системе в нашей Вселенной.
13.Путь от бытiя к сущему-подручному средству и к обновлению - только через истину
Чтобы у нас не было какого-либо предвзятого отношения к любому сущему, то есть к любому объекту-предмету, как к чему-то давно примелькавшемуся и незначительному, обратим наше внимание на саму его суть.
Дело в том, что мы привыкли воспринимать сущее как нечто само собой разумеющееся, как от века нам задаром данное. Но ведь на самом деле любое сущее когда-то и почему-то возникло, и возникло по какой-то необходимости, по какой-то Нужде. А потому наш взгляд на сущее, сконцентрированный ('затертый', 'замыленный') на повседневном их использовании, не позволяет нам увидеть в нем историю его происхождения, а за этой историей и истину и бытiе этого сущего, некогда возникшего без какого-либо нашего личного участия.
Так, положим, когда-то у кого-то в далекие времена мелькнула в голове мысль 'исправить' несовершенство своего зрения установкой между глазом и обозреваемым предметом линзы, корректирующей направление луча света. Вот вам очки как подручное средство, выявленное из раскрытия смысла идеи-истины очков.
Точно таким же образом некогда появились и каменный топор, и лук, и стрелы, и копье, и капкан, и земледелие с его зерновыми культурами и оседлым образом жизни, и паровой двигатель, и двигатель внутреннего сгорания. По такой же методологии возникли и формулы Ньютона, Ома и Эйнштейна, и таблица Менделеева, и радиоактивность, и великое множество других изобретений и открытий, которые привнесли Новизну в нашу жизнь. Так и с любым сущим, историю возникновения которого мы бы ни взяли.
А потому мы твердо должны усвоить одну мысль: говоря о сущем, мы должны иметь в виду, что только посредством этого некогда возникшего сущего, в любой открытой системе осуществляется обновление того или иного региона действительности. И социум с различными его структурами здесь не исключение, а наоборот, на первом месте, поскольку он всего ближе к нам, использующим любое сущее-подручное средство для поддержания тех или иных его структур в постоянно обновляемом состоянии. Так для написания текстов в Античности использовалось стило, далее его заменил кусочек мела, а сейчас применяется тактильное соприкосновение с экраном. А далее становится уже возможным мысленное воздействие нейронов нашего мозга на то, что способно воспринять сигналы от него.
Что касается живой Природы, то любое ею созданное новое живое видообразование, является тем сущим-подручным средством, посредством которого осуществляется поддержание ниши своего обитания - умвельт (Umvelt), по Икскюлю - в обновленном состоянии.
А потому любое живое видообразование только тем и занимается, что поддерживает среду своего обитания в надлежащем состоянии, можно сказать, занимаясь постоянным ее 'латанием', не дающем ей возможности 'состариться'. Да и человек, продуктивно мыслящий, не является исключением. Это он, являясь, согласно самой идее социума, Подручным средством социума, осуществляет постоянный приток Новизны в его структуры, чем и поддерживает их в обновленном функциональном состоянии до тех пор, пока не появится возможность выйти на новый уровень обновления.
Так что судьба любого сущего заключается в том, чтобы однажды явившийся (в просвете бытiя) своему творцу смысл истины был преобразован в сущее-подручное средство, единственное предназначение которого только в том, чтобы быть тем предметом, с помощью которого осуществляется обновление той или иной сферы действительности. Так, положим, с изобретением письменности как подручного средства стало возможным и распространение знания во времени и пространстве и долговременное сохранение его в поколениях.
Что касается указанного выше 'преобразования', то оно является не чем иным, как,
- во-первых, раскрытием смысла истины, во время которого нами обнаруживается лакуна в цепочке тех исходных сущих, которыми мы оперировали в своем уме на предварительном этапе рефлексии-1;
- во-вторых, нахождением (посредством нашего ума) вида этого недостающего идеального искомого сущего;
- и в-третьих, изготовлением по идеальному образцу последнего - и по определенной, нами созданной технологии - подручного средства в материальном его виде.
Возвращаясь к заглавию нашего Раздела, мы видим, что сущее в виде подручного средства возникает из смысла-содержания идеи-истины, раскрываемого нами в процессе оформления этого смысла в культурные знаки.
В то время как возникновение самого смысла истины имеет следующую историю:
Самим социумом генерируются разного рода негативные факторы, свидетельствующие о каких-либо его Нуждах в обновлении; в этом и заключается его бытiе, можно сказать, настраивающее человека, по Хайдеггеру, на вот-бытие.
Эти негативности способны воздействовать на чувства и ум человека, способного продуктивно мыслить.
Восприняв эти негативности, человек на предварительном этапе логического мышления, на этапе рефлексии-1, пытается разрешить воспринятые им негативности.
Далее, при достаточной настойчивости и продуктивности нашего мышления может наступить инкубационная фаза, когда наработанный нашей логикой материал поступает в ведение нашего бессознательного, - то есть в нейронные структуры нашего мозга, - которые, скорее всего, как можно предположить, дорабатывают этот материал, 'компонуют'-самоорганизуют его в смысл истины, и выдают уже в готовом виде в наше сознание в акте, именуемом в литературе инсайтом, озарением, прозрением и т. д.
Хайдеггер же называет этот акт просветом бытiя или просветом само-сокрытия, поскольку раскрытие смысла истины сопровождается попеременным явлением этого смысла в наше сознание и последующим его сокрытием в те моменты времени, когда мы пытаемся найти слова, адекватным образом отражающие содержание этого смысла.
Правда, Хайдеггер, оставляя момент само-сокрытия истины бытия, не объясняет ни причины его возникновения, ни той методологии, по которой происходит раскрытие и оформление содержания самой истины. Именно поэтому его истина бытия, если можно так выразиться, оказалась 'бесхозной':
- нет ни пути к ней (через негативные факторы, рефлексию-1, инкубацию и инсайт),
- ни пути от нее (от инсайта к рефлексии-11, к сущему-подручному средству и к обновлению каких-либо структур социума).
Теперь нам понятно, откуда появилась формула: 'Путь от бытия к сущему-подручному средству и к обновлению - только через истину'. Потому что ни одно сущее не может быть получено,
- во-первых, вне создания самого смысла истины по запросу (по требованию) бытiя, каковым является (взывающее к обновлению) генерирование негативных факторов социумом,
- а во-вторых, вне создания человеком смысла истины и раскрытия его содержания, вплоть до формирования вида идеального искомого сущего, по образцу которого и по определенной технологии будет изготовлено подручное средство.
Отступление. Здесь, отвлекаясь от методологии, следовало бы заметить следующее: на этом пути от бытiя к сущему самым загадочным для нас является то, что наработанный нашим логическим мышлением (на этапе рефлексии-1) материал незаметным для нас образом может быть передан бессознательному на инкубационное созревание смысла идеи. И это происходит в крайне редких случаях, когда наше мышление на этапе рефлексии-1 было, как можно предположить, достаточно настойчивым и плодотворным, но так и не завершившим свою задачу создания готового смысла. Спрашивается, почему он туда (на инкубацию) передается в обязательном порядке?
Можно заподозрить, что у нашего логического мышления не хватает 'мощи', чтобы создать такое оригинальное образование как смысл идеи. Но почему задача образования этого смысла возлагается на плечи бессознательного? Скорее всего, потому, что наше бессознательное может быть представлено 'работой' самих материальных нейронных структур нашего мозга. Тогда возникает другой вопрос: но ведь и логическая работа нашего сознания осуществляется нейронными структурами - так почему создание самой идеи не может быть осуществлено на сознательном уровне нашего логического мышления?
Ответ здесь может быть только один: на бессознательном уровне, то есть тогда, когда сознание не подключено к разрешению нашей задачи, и когда оно не может каким-либо образом 'помешать' своим участием, вот тогда в нейронных структурах становится возможной спонтанная самоорганизация нейронной материи нашего мозга в 'направлении' создания смысла идеи и выдачи последнего в сознание в готовом и целостном его виде. И действительно, возможность подобной самоорганизации (в виде 'фазового перехода' и 'замороженной' структуры) обнаружена в экспериментах, описанных в книге С. Деана 'Сознание и мозг. Как мозг кодирует мысли'. Разделы 4 и 5. Стр. 169-172).
Так что спонтанная самоорганизация возможна только на материальном уровне, и она невозможна на уровне идеальном, сознательном. Идеальные образы, которыми мы манипулируем на сознательном уровне, в принципе, не могут быть нами 'подведены' к акту самоорганизации. Именно поэтому сознание (логика) не может создать Новизны - она может только подготовить ее появление, но опять же, подготовить через бессознательное, то есть через материальную самоорганизацию нейронов мозга.
И о неучастии нашего сознания в этом финальном процессе говорит тот общеизвестный факт, что созданию идеи благоприятствует отключение работы нашего логического мышления на этапе инкубации. О чем достаточно подробно изложено в указанной нами книге А. Пуанкаре и в работах других авторов: Адамар Ж. Исследование психологии процесса изобретения в области математики. Советское радио, 1970.; Кармин А. С. Интуиция: Философские концепции и научное исследование. - СПб.: Наука, 2011; Лапшин И. И. Философия изобретения и изобретение в философии: Введение в историю философии. - М.: Республика, 1999; и др.
Видать, как в физике есть принцип неопределенности, не позволяющий определять одновременно и импульс частицы и ее положение, так и в сетях нашего мозга невозможно совмещение сознательной (на уровне идеальных образов) и бессознательной (на уровне нейронных материальных 'комплексов') его работы.
Отметив в нашем отступлении загадочность того, что происходит в бессознательном и в акте инсайта, обратим внимание еще и на то, что наша формула - 'Путь от бытiя к сущему-подручному средству и к обновлению - только через истину' - в наглядном виде демонстрирует то, что Хайдеггер назвал онтологическим различением: бытiе никоим образом не опирается на сущее, а сущее никоим образом не возникает из бытiя.
Бытiе: оно - само по себе, оно есть нечто, 'проявленное' самоорганизованными негативными факторами, представленными Нуждой в обновлении, той Нуждой, которая никогда не кончается - потому и названа она Хайдеггером 'без-дной'.
Что касается сущего, то оно, имеющее весьма опосредованное отношение к бытiю, является результатом не самой истины, а того, что раскрывается из ее содержания. А раскрывается то, что в ней содержится в виде вполне определенного комплекса взаимосвязанных сущих. И одним из элементов этого содержания, состоящего, как правило, из исходных сущих, является новое нами создаваемое идеальное искомое сущее, вид которого мы формируем в своем уме (на этапе рефлексии-11), исходя из непротиворечивости его свойств со свойствами 'рядом расположенных' исходных сущих.
И только по образцу этого искомого сущего мы уже можем изготовить подручное средство в материальном своем виде. Вот оно-то и является 'целью' и бытiя, и вот-бытия, и истины бытия, не оказываясь с ними в причинно-следственной связи. Ведь только с его помощью мы можем осуществлять в социуме деятельность по его обновлению, затребованному самим бытiем в виде сгенерированных самим социумом негативных факторов, 'нацеленных' на то, чтобы своим негативным воздействием побудить человека (как вот-бытие) создать истину соответствующего вида, и тем самым из раскрытия ее содержания выявить это сущее, а именно, подручное средство.
14.Жизнь - затратное предприятие
Вот и получается в конечном счете: жизнь любой открытой системы происходит от Нужды, и никогда от какого-либо избытка. И даже если этот избыток вдруг появляется, то пользование им всегда оборачивается своей противоположностью. Таков парадокс жизни всего живого.
Так избыточное обеспечение питанием обернулось ожирением, малоподвижным образом жизни и вытекающими от этого болезнями. А избыточное обеспечение информацией, получаемой посредством разного рода гаджетов, то есть без каких-либо затрат своей собственной умственной энергии - размышления, анализ, выбор, воспоминания и т. д. - уже привело и приводит к снижению интеллектуальных способностей, к трудностям в восприятии разного рода произведений искусства и т. д. И это только начало нашего общения с тем, из чего должен возникнуть искусственный интеллект. А что нам следует ожидать в будущем, и тем более, в поколениях? Трудно себе даже представить.
Ясно одно - манны небесной ожидать не следует. Жизнь в своей изначальной основе - это затратное предприятие. И выскользнуть из нее, из той Нужды, на рельсах которой (для всех живых существ в один конец) она, эта жизнь, основана, можно только ценой своей смерти. Так что любые поползновения в направлении облегчения своего 'несчастного' существования тщетны. Мы - в железных объятьях бытiя, и избавиться от них нам не суждено, по определению. (Об этом более подробно в следующем Разделе 15 'А что с бытiем?', пункт А).
И все то, что направлено на облегчение нашего как физического, так и интеллектуального существования, должно нас сразу же настораживать - не скрывается ли за этим то, что могло бы привести, поначалу, к негативностям того или иного рода, негативностям не столько самого социума, сколько нашего собственного существования.
Но ведь оказывается, что негативности, 'культивируемые' человеком, будучи им освоенными в массовом масштабе, становятся негативными факторами самого социума, сигнализирующими о каких-либо угрозах существаванию самого социума. Иначе говоря, получается, что количественное накопление негативностей индивидуального характера переходит в качество негативности существования самого социума. Вот откуда появляется задекларированная нами ранее спонтанная самоорганизация так называемой социальной 'материи'.
Исходя из этого, можно вполне определенно сказать, что жизнь это скольжение по узкой грани, опасность скатиться с которой как по одну, так и по другую сторону всегда нас подстерегает. И эта опасность никогда не дремлет, она всегда в режиме ожидания, всегда настороже, ей бы только подловить момент.
А скатиться можно
- и к недостаточности, того, что могло бы осуществить так необходимое нам (в первую очередь социуму) обновление;
- и к избыточности тех новшеств, которые могли бы соблазнить нас и легкостью их осуществления, и обещаемыми ими благами, 'внутри' которых, будь они осуществленными, всегда зарождаются и созревают плоды тех или иных негативностей для нас самих.
И оба этих свойства знакомы нам из практики своего и социального (застой, омассовление культуры и т. д.) и индивидуального существования (обездвижение, обескультуривание и т. д.).
Во всем нужна мера, а вот это чувство меры мы, ослепленные прогрессом и соблазненные обещанным им 'процветанием', к сожалению, уже утратили. Как видим на практике, 'процветание' оборачивается все новыми и новыми проблемами, разрешать которые мы оказываемся не всегда готовыми.
И мы не должны даже сметь надеяться на то, что нам выйдет какое-то облегчение нашего существования. Эту иллюзию мы должны в корне изжить. Рассчитывать надо только на реалии. А они таковы, что, как сказал умный и неравнодушный человек, Василий Макарович Шукшин (в нашем вольном изложении): не жили мы хорошо, и начинать не стоит. И это вполне можно отнести не только к какому-то частному эпизоду нашего исторического социального существования, но и ко всей жизни как таковой во всем ее многообразии.
(Более подробно об избыточности потребления в Статье 'Терминология ЧТ', Раздел 13 'К вопросу о роли личности в истории', пункты 6-10).
15.А что с бытiем?
'Бытiе - кто же заботится о бытiи? Все охотятся за сущим'.
Хайдеггер. 'К философии (О событии)'. (Стр. 543).
1. Введение
Сразу же заметим: бытiе не есть досужее усмотрение нашего праздного ума. Оно - вполне 'реальная', но неопределимая нашим умом 'вещь', о которой мы мало чего знаем, потому что со времен Античности мы, едва вступив на верный путь, были сбиты с него и ориентированы на то, что нам всего ближе было понять, а именно, на присутственный его характер, вместо того, чтобы увидеть в бытiи то, без чего невозможно существование того, что уже имеется и в нашем распоряжении и в нашем окружении. А имеется бесконечное количество того, что некогда возникло и продолжает возникать.
Иначе говоря, за всем тем, что присутствует мы не увидели его возникновения, а тем более, не увидели того, что в обязательном порядке предшествует этому возникновению, а вернее, что 'побуждает' к нему. Проще говоря, не увидели того, каким образом осуществляется все то, что создается нами самими, живой Природой и Вселенной. И нам не пришло даже в голову, что у всего возникающего может быть, как можно предположить, одна единая методология возникновения, но приложимая к разным по своему характеру явлениям: нейронным, социальным, Природным, а возможно и космическим.
И не знаем мы всего этого только потому, что не знаем, что управляет нашим функционированием, Природой и Вселенной в целом. Главное, мы не знаем законов развития, и не знаем не только того, как они появились, но и того, долго ли они еще будут властвовать над всем существующим; не наступит ли то время, когда они перестанут функционировать, а вслед за этим сделается невозможным и наше существование, о чем было заявлено в книге Кв. Мейясу 'После конечности':
'Иначе говоря, если бы законы действительно были контингентными, мы бы знали об этом - и нас, скорее всего, не было бы, чтобы знать об этом, потому что беспорядок, наступивший бы от подобной контингентности, распылил бы в ничто любое сознание, как и мир, данный ему. Факт стабильности законов природы кажется нам достаточным, чтобы отвергнуть идею, что, возможно, они являются контингентными. Только исключительная случайность, повторимся, позволяла нам до сего дня жить среди безукоризненно стабильных констант - это вероятностное чудо, которое по праву должно нас восхищать, но и внушать страх, что оно прекратится - быть может, завтра, быть может, через минуту.
Мы всерьез отстаиваем высказывание о реальной контингентности физических законов. Но не будем тем не менее благословлять небеса за каждое мгновение жизни в стабильном мире. Потому что мы придерживаемся того, что законы природы могут действительно изменяться без основания - и тем не менее, как и все, мы не будем ожидать, что они будут беспрестанно меняться. Иначе говоря, мы утверждаем, что можно искренне допустить, что объекты действительно и без всякого основания способны на самое капризное поведение, и тем не менее не изменить свое обычное повседневное отношение к вещам. Именно это нам нужно теперь доказать'9.
Не об одном ли и том же здесь говорится, о чем настаивал и Хайдеггер - об отсутствии основания ('без-дно-основности') у того, что может случиться, то есть о без-дне возможных изменений, о 'без-дне' бытiя?
А потому было бы довольно-таки странным, если бы мы, уделив так много внимания истине бытия, не попытались разобраться в том, что такое само бытiе, бытiе как таковое. Ведь это бытiе, как можно предположить, главенствует и над истиной бытия, и над вот-бытием, и над сущим. Это по его мановению жизнь может пойти то в одном направлении, то в другом. Это оно, если можно так выразиться, определяет 'стиль' нашей человеческой жизни и жизни социума в целом.
Правда, справедливости ради следует заметить для случая бытийствования социума следующее: бытiе само по себе, будучи главенствующим, не может быть осуществлено ни без отклика на него истины бытия, ни без причастности человека-вот-бытия к созданию этой истины и раскрытию ее смысла-содержания, ни без сущего-подручного средства, с помощью которого только и можно производить обновление. Так что триада бытiя, вот-бытия и подручного средства может взаимодействовать только совместно, последовательно передавая эстафету от одного к другому - бездействие любого из них ни к какому обновлению привести не может. А обновление - это и есть 'цель' бытiя, если не само бытiе.
А теперь переходим непосредственно к самому бытiю.
Чтобы понять изначальность бытiя, а именно, его предшествование самому возникновению чего-либо, предложим сначала достаточно простой мысленный эксперимент, из которого станет понятной наша точка зрения на бытiе. Но, справедливости ради, следует сказать, что нечто подобное уже было высказано Ницше в его книге 'Человеческое, слишком человеческое', и высказано в виде достаточно емкого афоризма, из которого можно заключить: ранее уже назначенное распоряжение нами, скорее всего, может быть принято за бытiе.
'Наше назначение распоряжается нами, даже когда мы еще не знаем его; будущее управляет нашим сегодняшним днем'10.
Мы же попытаемся представить нашу точку зрения, во-первых, с 'привязкой' к бытiю, а во-вторых, в более развернутом и более наглядном виде, для чего и прибегнем к мысленному эксперименту (пункт 2, подпункт А). И только после этого (в пункте 3) обратимся к текстам Хайдеггера и его трактовке бытiя.
2. Наше представление о том, что такое бытiе?
(Бытiе как Произвол)
А). Мысленный эксперимент
Так вот, суть предлагаемого достаточно гротескного эксперимента в следующем: представим себе разумное (смертное) человекоподобное существо (наподобие нашего), вдруг появившееся до зарождения жизни на Земле и всего того, что на ней осуществилось вплоть до настоящего времени. Спрашивается, что для него было бы бытiем?
Скорее всего, таковым было бы не присутствование всего при нем присутствующего, а зарождение живой (клеточной) жизни, появление растений и животных во всем их разнообразии, глобальные вымирания последних в определенные эпохи, появление человека разумного с его способностью генерировать идеи и говорить, возникновение социума, искусства, земледелия, письменности, книгопечатания и т. д. и т. п.
И все эти Новшества, еще не осуществленные для предполагаемого нами разумного существа, были бы бытiем, тем неизбежным, что должно было бы быть, а именно, тем, что ожидало бы его в далекой перспективе, в той перспективе, если бы он дожил до осуществленных в ней, нами указанных Событий. Но век любого живого существа недолог - зато долгой (если не сказать, вечной) является та бытийственная перспектива, в продолжение которой может случится все, что угодно, и случиться само-произвольно. Так что бытiе это то, что должно быть, должно быть в своем неизбежно-вероятностном варианте.
И мы, сегодняшние, никак не можем отрешиться от того, принципиально нам неизвестного, что дамокловым мечем постоянно, день за днем, из века в век и т. д. нависает над нашим существованием.
И это, нам еще неизвестное, может настигнуть нас в любой момент, в тот момент, о котором мы не имеем никакого представления: ни что именно нас настигнет, ни когда настигнет, ни каковы будут последствия этого События как для нас, так и для всего нашего окружения.
Как видим, для нашего воображаемого ('экспериментального') 'зрителя' все последующее и еще неосуществленное при его жизни будет неизбежным, будет бытiем. Вот точно таким же неизбежным является и то, что когда-нибудь случится с нами, а случится то, что уже наготове случиться, то, о чем мы не имеем никакого представления.
Иначе говоря, нельзя избежать неизбежного. А неизбежно бытiе, то есть проявление тех неизвестных нам сил, от которых нельзя ни отвернуться, будто бы их нет, ни увернуться, будто бы мы можем предугадать их проявление, и каким-либо способом исключить их воздействие на нас.
И, как оказывается, с этой неизбежностью изменения каким-то странным образом самосогласуется потребность (Нужда, по Хайдеггеру) в обновлении тех или иных структур открытой системы, будь таковой Вселенная, Земля и живая Природа на ней, социум, мы сами и т. д. Будто бы они, бытiе и Нужда (в обновлении), находятся в одной упряжке. Именно поэтому Хайдеггер поставил знак равенства между ними. (Об этом в предыдущей статье 'Терминология ЧТ').
Так что можно сказать, что неиссякаемая потребность-Нужда в обновлении есть само бытiе. И эта Нужда в чем-либо всегда обозначает ту форму, в которой оно, обновление, может проявиться.
Во Вселенной эта потребность проявляется способностью неживой звездной материи самоорганизовываться и тем самым находить уже обновленные формы существования - положим, новые звезды и галактики в Космосе. Здесь мы непричастны к бытийственным процессам, наоборот, находимся под их влиянием.
В живой Природе эта самоорганизация проявляется, скорее всего, на геномном уровне, но под влиянием изменения Природного существования: изменение климатических условий, нарушение пищевых цепочек, межвидовая и внутривидовая борьба за существование и т. д. (И это не считая катастроф глобального характера: падение астероидов, извержение вулканов и т. д.). И не факт, что это обновление может произойти только в каком-либо позитивном плане. Известна не одна волна вымирания живых существ на нашей планете.
В социуме - самоорганизация социальной 'материи', то есть бытiе социума, 'проявляется' возникновением негативных факторов, призванных воздействовать на человека с целью разрешения потребностей социума в обновлении путем создания идей-истин и получения из них подручных средств, с помощью которых может быть осуществлено это обновление, 'заказанное' тем или иным социальным негативным фактором.
На уровне человеческого существования эта самоорганизация проявляется в нейронных сетях мозга путем формирования таких 'комплексов', - 'замороженных' структур, по Деану, 'диссипативных структур', по Пригожину11 - проявление которых на уровне сознания оказывается идеями-истинами, из которых нами 'вычленяются' подручные средства, с помощью которых осуществляется обновления самого разного характера. Как, положим, с изобретением дифференциального и интегрального исчисления произошло, в первую очередь, обновление самой математики, а с помощью Интернета произошло обновление социума в части ускоренного создания и распространения информации.
Из всего этого напрашивается вполне очевидный вывод: бытiем является все то нам неизвестное, что может случится (со всем уже существующим) с разной степенью вероятности. И это неизвестно-неизбежное может изойти:
- и из Космоса с его кометами, астероидами, космическим излучением и т. д.;
- и из нашей земной Природы с ее вулканами, землетрясениями, очередным массовым вымиранием живых существ и т. д.;
- и от нашего социума с его, ожидающими нас экологическими катастрофами, глобальным потеплением и теми генерируемыми им негативными факторами, которыми он возвещает нас о необходимости тех или иных обновлений в функционировании своих структур, и т. д.;
- и от нас самих, пытающихся экспериментировать и с Природой, и с нашим геномом, и с нейронной сетью нашего мозга.
Тогда спрашивается, что может быть важнее и загадочнее того, - нам неизвестного, а тем более, неизбежного - что нас ожидает в будущем? Потому что нет ничего важнее того, что направляет и определяет ход жизни, что осуществляет само настоящее и будущее. (Правда, зачастую, мы закрываем на это глаза. Но от этого оно, нас ожидающее, никуда не уходит - оно поджидает нас). А что может быть одновременно загадочнее, интереснее и страшнее того неизвестного, что нас поджидает?
Вот где пристанище и обиталище наших человеческих Богов. Оно в 'стране' недоступных нашему пониманию Природных свершений-Событий, ни наступления, ни последствия которых мы не можем ни предугадать, ни, тем более, предотвратить. Это во-первых. А во-вторых, вот оказывается откуда мудрость народа почерпнула представление о Богах, которые могут и проявить милость к человеку и наказать его.
Как видим, народ, социум, мудрее отдельного человека, он глубже видит сущность всего происходящего. Именно отсюда может исходить наше доверие к истинности генерируемых этим социумом - и не ориентированных на отдельного человека - негативных факторов. Они, по определению, не могут вводить нас в заблуждение, не могут нам 'врать', потому что исходят из Природы социума самого по себе, который является коллективным живым видообразованием самой Природы, как и любое другое ее видообразование естественного происхождения.
Из этого мы можем даже предположить, что негативные факторы являются 'истинами' самого социума, хотя бы только потому, что они исходят из спонтанной самоорганизации социальной 'материи', той самоорганизации, к возникновению которой непричастно сознательно-волевое участие человека, способного вторгнуться в функционирование самого социума со своими меркантильными интересами. Именно поэтому самим бытiем полагается участие человека только тогда, когда необходимо создание истины, уже затребованное самим социумом через генерируемые им негативные факторы, а не тогда, когда эти факторы еще только формируются, возникают.
Б). Всеобщий критерий бытiя
Так вот, это неизвестное, то есть находящееся за непроницаемым для нашего взора горизонтом, - но в любой момент способное объявиться по эту (нашу) сторону горизонта - как можно предположить, как раз и есть бытiе. А именно, то бытiе, которое имеет свойство в какой-то момент спонтанно осуществляться, а вернее, предъявлять не само себя, а свой Произвол ('сутствовать' или 'сущить', по Хайдеггеру) через возникновение истины бытия, далее раскрываемой, вплоть до нахождения вида недостающего идеального искомого сущего, в последующем материализуемого в пригодное для целей обновления (социума) подручное средство.
Неучет философией этого, можно сказать, главного 'момента' - по сути дела определяющего все наше существование! - как-то в достаточно сильной степени снижает градус ценности самой философии. И этот 'момент' выпадает из поля нашего зрения только потому, что мы не властны над ним, наоборот, он всецело владеет нами. Не потому ли мы 'обходим стороной' этот вопрос, что в разрешении его мы можем наткнуться на нечто нам грозящее? И не отсюда ли часто звучащий у Хайдеггера призыв к 'отваге' (стр. 30, 50, 293, 520, 528, 556, 581. 621) в деле вопрошания в 'другом начале'?
Так все же, не вправе ли мы хотя бы попытаться разобраться в этом вопросе? Правда, на этом пути довольно-таки опрометчивым было бы нечто нами еще не схваченное и не совсем правильно сформулированное принять за что-то значительное, истинное и таинственное. Иначе говоря, присутствует опасность - переиначивая строки поэта - принять свои пораженья за победы.
Предел нами непознанного должен иметь достаточно четкие очертания. Иначе, здесь будет лазейка для проникновения мистики, которая вовсе не имеет отношения к философии. Так что тактика 'наводить тень на плетень' не должна здесь иметь места. В таком наиважнейшем для нас вопросе как бытiе все должно быть определимо. Слишком большая цена лежит на ложно определенном - оно может в очередной раз направить нас на ложный путь, как это уже случилось, когда за бытiе было принято как присутствие всего присутствующего, так и нечто общее, присущее сущему; а за истину было принято: и достоверность, и правильность, и соответствие, и полезность, и ценность, то есть все то, что не имеет никакого отношения ни к бытiю, ни к тому, что должно 'проявлять' воздействие последнего, то есть к истине бытия.
Но, спрашивается тогда, чем отличается, положим, присутственный характер бытия от характера существования всего того, что существует? Скорее всего, ничем. Вот тогда-то и возникает вопрос сущности определения того, что мы называем бытiем. И нам остается идти только в одном из двух направлений.
1). Либо принять за бытие возникновение-становление всего существующего,
2). Либо наделить статусом бытийствования все то неизбежно-возможное, которое в будущем может с нами случиться, иначе говоря, может нас настигнуть, и не только нас, но и все существующее.
Что касается первого направления, то у нас большие сомнения в том, что его можно принять за бытiе. Почему? Скорее всего потому, что к становлению причастна наша, человеческая способность создавать Новизну в виде генерируемых нами идей, и этой способностью мы были наделены самой Природой. Получается, будто бы 'предметом' бытiя является только человек (как это оказалось у Хайдеггера, о чем речь в пункте 3).
В то время как мы полагаем, имея в виду второе направление, за бытiе должно быть принято только то, что 'властвует' над всем существующим: и над человеком, и над социумом, и над Природой, и над Вселенной. А таковым может быть, как мы уже указали, то неизбежное, что может случиться со всем существующим. Тем более, что всему существующему, всем его системам присуща Необходимость в обновлении, без которой ни одна из них существовать не может. А это обновление осуществляется посредством самоорганизации материи этих систем: материи физической (Космос), природной (живая Природа), социальной (социум), нейронной (нейроны нашего мозга), и т. д.
Так что за всеобъемлющий критерий бытiя должно быть принято то, что 'управляет' всем существующим, не испрашивая 'дозволения' у последнего. Иначе говоря, за бытiе должен быть принят Произвол, случайность, вероятность, возможность, то есть все то, что неизбежно должно случиться в то или иное, неизвестное ни нам ни кому-либо, время. И неопровержимым и наглядным свидетельством этого является вся история того, что произошло в процессе эволюции Вселенной, живой Природы, социальных образований и самого человека.
В). Критерий бытiя социума
Спрашивается тогда, какое отношение ко всему этому имеет человек? Оказывается, самое прямое, если мы имеем в виду наше бытийствование в рамках не столько нашего природного существования, сколько существования социального, с которым мы находимся в непосредственном контакте.
Ведь бытiем самого социума являются постоянно генерируемые им негативные факторы, к возникновению которых - на сознательно-волевом уровне - не имеет отношения никто из нас. И тем не менее, каждый из нас предназначен лишь для того, чтобы воспринимать эти, уже сформировавшиеся факторы - в качестве Подручного средства самого социума (согласно самой идее социума) - и разрешать их путем генерирования соответствующих идей, раскрытие смысла которых в конечном счете приводит к изготовлению (в материальном его виде) подручного средства, с помощью которого в социуме уже может осуществляться деятельность по обновлению тех или иных его структур.
Как, положим, с изобретением парового котла (подручного средства) стала возможной деятельность по передвижению паровозов и пароходов на большие расстояния. А это передвижение было затребовано отсутствием (негативностью) способов перемещения грузов на большие расстояния. Иначе говоря, эта потребность спровоцировала в социуме те негативные факторы, которые, будучи восприняты человеком, способствовали разрешению последних в том или ином направлении. Так что негативности - это спонтанно назревшие необходимости в привнесении Новизны в ту или иную структуру открытой системы, что предполагает усовершенствование функционирования последней (структуры).
Иначе говоря, критерием бытiя, как мы уже установили (в предыдущем пункте), может быть только то неизбежное, которое является всеобщим для всего существующего: материального, природного, социального, ментального, геномного. Тогда более понятной станет и истина бытия, как то, что служит делу неизбежного социального обновления, то есть бытiя социума, того обновления, которое осуществляется созданием идей-истин бытия.
(Отступление. По ходу нашего изложения возникает вопрос: а есть ли истина бытия не только в системе социума, но и, положим, в открытых системах живой Природы и Вселенной (Космоса)? Ведь, если в социуме к созданию истины бытия причастен человек, который путем раскрытия содержания истины получает подручное средство, с помощью которого уже может осуществляться обновление тех или иных структур социума, то что есть то, за счет чего происходит обновление открытых систем Природы и Вселенной, постоянно изменяющихся?
И как мы полагаем, в живой Природе за счет ее спонтаной самоорганизации возникают новые живые видообразования, которые являются подручными средствами, с помощью которых осуществляется обновление той ниши обитания, в которой эти видообразования зародились и возникли. Иначе говоря, как мы ранее уже заявили, сама самоорганизация природной материи создает те формы (подручные средства), которые служат делу обновления. Здесь подручное средство возникает непосредственно, минуя инстанцию истины.
Но, подчеркнем еще раз, эта инстанция оказалась необходимой только для случая бытийствования социума, в котором есть тот, кто способен осуществить самоорганизацию, задействуя нейронные структуры своего мозга для создания идеи-истины и последующего вычленения из нее подручного средства.
Скорее всего, и во Вселенной обновление осуществляется посредством возникновения тех физических форм, которые являются результатом самоорганизации звездной материи и всего того, что ей сопутствует: гравитация, темная материя, темная энергия и т. д.
Наглядным примером здесь может послужить самоорганизация, опять же, физических частиц жидкости, результатом которой является спонтанное возникновение ячеек Бенара или 'химических часов'. Но возникает вопрос, где мы можем увидеть подручное средство и осуществленное им обновление, положим, в системе образования ячеек Бенара? Скорее всего, сами спонтанно организованные ячейки являются подручным средством, с помощью которого осуществляется обновление в виде как спонтанного перехода от теплопроводности к вынужденной конвекции частиц жидкости, так и снижения градиента температуры между верхней и нижней теплопередающими поверхностями-пластинами.
А теперь, возвращаясь от физических систем к системе социальной 'материи', скажем следующее: как можно себе представить, связь бытiя социума с истиной должна обладать характером преемственности:
- в бытiи социума затребывается неминуемо-неизбежное обновление, дающее о себе знать теми или иными, сгенерированными самим социумом негативными факторами, предназначенными быть воспринятыми чувствами и умом человека, способного продуктивно мыслить, то есть создавать истины;
- в истине, созданной человеком, эта негативность разрешается посредством раскрытия смысла-содержания самой истины;
- а результатом раскрытия этого смысла является 'обнаружение' того подручного средства, с помощью которого уже непосредственно осуществляется 'цель' бытiя - обновление путем участия этого средства в функционировании той или иной открытой системы социума, как, положим, многочисленные изобретения и открытия - и полученные благодаря им подручные средства (предметы, машины, механизмы, формулы, технологии и т. д.) - послужили обновлению общества в виде его индустриализации.
Так что шествие по колее бытiя - это, выражаясь языком уважаемых нами классиков, езда 'на перекладных':
- от бытiя самого по себе как неизбежной Нужды в обновлении,
- к истине, ее созданию, раскрытию ее смысла,
- затем, к получению из него подручного средства,
- и далее, к самому обновлению с помощью этого средства.
А само бытiе - это то, что в своей потенции еще не осуществлено, что 'дожидается' часа своего осуществления, то, в чем есть постоянная (настоятельная) Нужда, и чего мы никогда не замечаем, поскольку оно далеко за периферией нашего обыденного и интеллектуального существования. Оно за горизонтом того, что мы могли бы предсказать. Оно непредсказуемо, потому что спонтанно-случайно, иначе говоря, оно является только по своему собственному Произволу. Вот почему оно - 'без-дна' (Хайдеггер) неисчислимого количества возможностей того, что может случиться со всем тем, что уже существует, и не только с нами самими.
И, если мы имеем в виду социум, то единственно чем этот Произвол бытiя выдает себя, так это теми негативными факторами, которые вырабатываются самим социумом, и которые могут воздействовать на чувства и ум человека, способного продуктивно мыслить и разрешать бытийственные проблемы социума созданием идеи-истины, далее раскрываемых и оформляемых, вплоть до получения сначала идеального искомого сущего, далее материализуемого в подручное средство, с помощью которого уже можно осуществлять обновление тех или иных функционирующих его систем.
Г). А что более всего интересует нас в самом вопросе бытiя социума?
Во-первых, интересным было бы знать, как зарождаются все эти негативности, и как они развиваются вплоть до того момента, когда кто-либо обратит на них внимание и 'отважится' (Хайдеггер) приложить свои умственные усилия к их разрешению. Ведь не сам же человек их 'производит' ради собственного 'удовольствия', или ради удовольствия проявить свои творческие способности по их разрешению. Он в принципе не может знать о той неизвестной ему Новизне, которая может зародиться в 'кулуарах' (в социальных 'тканях') самого социума как живого видообразования Природы. И это несмотря на то, что мы все время находимся в непосредственном контакте с социумом. Однако знать того таинственного, что зарождается в нем самом, нам не дано. Для нас дверь туда наглухо заперта.
Это все равно как если бы мы захотели узнать, какая идея зародилась в голове нашего соседа до того момента, как он изложит нам свою мысль. Вот и в случае с социумом мы можем узнать, что именно в нем зародилось только после того как эти уже сформировавшиеся негативные факторы проявят себя своим воздействием на чувства и ум человека. А самим фактом их проявления будет то, что человек воспринял их в виде проблемы, требующей разрешения. Только после этого, оценив свои собственные познания в данной области, он может начать (на предварительном этапе рефлексии-1) размышлять в направлении ее разрешения.
И, скорее всего, вокруг нас бродит великое множество тех негативных факторов, которые либо еще не созрели до того, чтобы быть проявленными, либо созрели, но еще не нашелся тот человек, - и неизвестно, найдется ли он? - который способен был бы их воспринять и разрешить. Вот где проглядывает лицо вероятностных проявлений бытийственных Событий, а по Хайдеггеру, Событий 'подлинно исторической (geschichliche) сущности' (см. 'К философии', стр. 543).
А во-вторых, нас интересует не столько обеспокоивший Хайдеггера вопрос отсутствующей причинно-следственной взаимосвязи бытiя с сущим, сколько вопрос связи бытiя с истиной бытия. Ведь мы теперь знаем, что связь бытiя с сущим происходит только через истину (см. выше Раздел 13), раскрытие содержания которой приводит к созданию сущего-подручного средства.
А вот то, как само бытiе связано с истиной бытия - которая призвана к тому, чтобы 'проявлять' воздействие бытiя на социум - для нас это является загадкой. Ведь истина сама собой не появляется, не возникает. Потому что возникнуть она может только в том случае, если на того, кто может стать 'владельцем' истины будет оказано определенного характера воздействие. И если мы берем социум, то таковым воздействующим фактором являются негативные факторы.
Но, опять же, возникает вопрос, откуда берутся эти факторы - ведь не мы же, люди, их создаем своим сознательно-волевым усилием? Тогда получается, что создает их сам социум в процессе спонтанной самоорганизации своей собственной социальной 'материи'. Но об этой самоорганизации у нас нет никакого представления, как и о самоорганизации материи других видов: геномной, нейронной, Природной, космической, физической, химической и т. д.
Так, даже в самом простейшем случае образования ячеек Бенара, мы не знаем, почему усиливающиеся (от подводимой тепловой нагрузки) турбулентные флуктуации в жидкости в какой-то момент приводят к бифуркации и спонтанному возникновению упорядоченных ячеек.
Правда, в последнем случае мы хотя бы (в самом приближенном виде) знаем, какого вида материя подвергается самоорганизации. Но у нас нет никакого представления ни о том, в каком виде может быть представлена социальная 'материя', ни, тем более, о том, каким образом она может быть самоорганизована. И единственное что мы можем здесь подозревать, так это то, что самоорганизация социальной 'материи' осуществляется через нейронную материю человеческого мозга. Ведь именно через самоорганизацию последней происходит создание идей, последствием внедрения которых является обновление тех или иных социальных структур. Здесь Необходимость (Нужда) в обновлении социума в целом проявляется через 'обратность' воздействия (на социум) человека, являющегося 'носителем' разного рода негативностей.
Так что всему причиной, помимо изначально воздействующего Произвола - самоорганизация, какого бы вида она не была. И моментом ее проявления, положим, в социуме является возникновение 'истинного' (Хайдеггер), то есть того (подручного средства), что служит внесению Новизны, а именно, служит обновлению тех или иных открытых систем или отдельных их структур.
Вот почему наша задача, 'задача' нашего человеческого вот-бытия, заключается в том, чтобы разгадывать и предугадывать те импульсы, те 'намеки', те негативные факторы, которыми социум сам по себе сигнализирует нам о необходимости обновления тех или иных своих структур, или о предотвращении тех обновлений, которые назревают в социуме. Как, положим, (как можно предполагать) наша катастрофическая перспектива жить в мире искусственного интеллекта, нивелирующего не только нашу собственную способность продуктивно мыслить, но и способность жить полнокровной интеллектуально-душевно-духовной жизнью в этом постоянно обновляемом мире.
Ведь у социума самого по себе нет какого-либо другого образования, кроме продуктивно чувствующего и мыслящего человека, который был бы способен посодействовать ему в деле так необходимого ему обновления, без которого его жизнь немыслима, а потому и невозможна. Достаточно хотя бы того, что сам социум, проявляя свою творческую способность, генерирует все новые и новые негативности, чтобы побуждать нас адекватным образом разрешать их, и тем самым сохранять жизнь социума и самих себя.
И вовсе не странным является то, что Хайдеггер своими текстами намекает то на близость бытiя к богам, то на божественность самого бытiя.
Мы во власти неизбежного, которое называется бытiем, во власти того, чего не можем ни предвидеть, ни, тем более, предотвратить. Оно, неизбежное, как невидимая нами и нависшая над нами грозовая туча, неизвестно чем готовая разразиться - смертельным ли ураганом, сметающим все на своем пути, или благодатным дождем, оживляющим иссохшую под зноем почву.
Здесь можно было бы задаться вопросом: что означает знаменитое хайдеггеровское:
'Только Бог еще может нас спасти. Нам остается единственная возможность: в мышлении и в поэзии подготовить готовность к явлению Бога или же к отсутствию Бога и гибели; к тому, чтобы перед лицом отсутствующего Бога мы погибли'12.
Скорее всего, означает оно то, что спасти нас может только случайность. Та случайность, результатом которой стало, и все еще продолжается, наше существование.
Ведь наша жизнь зародилась и протекает среди множества вероятностных Событий, способных смести нас с лица Земли. Так что, действительно, удивительным является то, что мы все еще благоденствуем на ней, 'благополучно' забыв о том, что было уже немало волн вымирания большинства живых существ на ней. И одним из них было вымирание, результатом которого стало возможным зарождение плацентарных животных, эволюция которых привела к появлению человекоподобных существ, сумевших обрести разум и способность генерировать идеи.
Так что состояние тревоги (алармизм) должно было бы стать естественным нашим состоянием. Может быть, только тогда мы могли бы более пристально вглядываться - и разгадывать-предугадывать - в то негативное, что в наших силах можно было бы не столько предотвратить, сколько попытаться в той или иной степени хотя бы предугадать и принять какие-то меры.
Но что означают в приведенной цитате (из интервью журналу 'Шпигель') слова Хайдеггера: 'подготовить готовность к явлению Бога'? Как можно подготовить эту готовность к тому нам еще неизвестному, которое должно с нами случиться? И в чем должно заключаться 'явление Бога'? Ведь это явление божественного - призванного нас спасти - должно быть нами воспринято для того чтобы мы на него каким-либо образом могли отреагировать, а скорее всего, отреагировать каким-то своим решением. Но возникает, можно сказать, самый загадочный вопрос: от чего мы должны быть спасены, в чем может быть заключено наше спасение? Знаем ли мы путь к нашему спасению?
Конечно, 'махинативный' (Хайдеггер) характер нашей деятельности внушает многие опасения, в том числе и опасения военного и экологического характера, но и без него мы не можем обойтись, а тем более избавиться от него. Но где найти тот критерий, который позволил бы нам разделить, что нам можно делать, а чего делать нельзя?
Если, по Хайдеггеру, бытiе это возможность осуществления без-дны неизвестных нам Событий, то тогда получается, что мы должны:
- либо предугадывать случайность наступления последних и каким-то образом оценивать их, - 'нужны' ли они нам?
- либо мы сами должны научиться 'создавать' те События, в которых есть (или может быть) Нужда у социума, то есть те События, которые служат так необходимому перманентному обновлению тех или иных его структур.
Но пока что ни на то, ни на другое мы не способны. И будем ли когда-либо способны, неизвестно.
Остается одно: если мы не способны повлиять на спонтанно-случайно-возможное возникновение бытийственных Событий, исходящих из окружающей нас действительности, то не стоит ли задуматься над тем, как преобразовать самих себя, чтобы минимизировать риски от всего случайно возможного? (И примеры такой минимизации от угроз атомной и экологической катастрофы нам уже известны). На этом же настаивает и Хайдеггер, постоянно намекая нам на наше собственное преобразование 'под' 'другое начало' бытийствования.
Д). Возможно ли действие на опережение?
Мы должны уже действовать на опережение, то есть на 'подступах' к тому, что может с нами случиться. Вот для чего необходим наш настрой на предугадывание, проявлению которого способствовало бы так уважаемое Хайдеггером вопрошание. Ведь это оно 'заставляет' нас мыслить в каком-то вполне определенном направлении, в том направлении, которое 'случайным образом' могло бы нас вывести на инкубационный этап созревания, возможно зародившейся в нашем сознании идеи-истины.
И наглядным примером здесь является сам же Хайдеггер, вопрошания которого позволили ему выйти на гениальную идею бытийно-исторического мышления о самом бытiи и его истине, а не только о сущем и его бытии, как это было предложено во времена Античности. Именно эта идея более чем достойна какой-либо существующей на данное время престижной премии. Потому что выход на такой (высокий) уровень понимания проблемы изначальности бытiя со временем может открыть совершенно новый взгляд на то, что может быть увидено за горизонтом сегодняшнего понимания бытiя и его истории. Вот только найдутся ли те из 'Немногих' и 'Редких' (Хайдеггер), кто будет способен осилить эту проблему, хотя бы сначала в развернутой постановке самого вопроса.
Так что именно отсюда, из вглядывания в то, что нас может ожидать, у нас только и может возникнуть вопрошание, о необходимости которого так настаивал Хайдеггер. Как вглядываясь своим взором в нечто, смутно нами видимое, мы пытаемся разгадать, что именно мы видим, так и вопрошая своим мышлением, мы взыскуем к тому, что можно предугадать в том, о чем мы вопрошаем.
Вот это вопрошающее блуждание в неизвестном, как полагал Хайдеггер, является самым плодотворным в нашем мышлении. Здесь, на неизвестность того или иного неизбежного События, которое может с нами произойти, может случайно набрести наше вопрошающее мышление.
А вот что может тогда произойти, никому неизвестно. У нас полное отсутствие опыта таких встреч, встреч с Богом. Может быть на это, скорее всего, намекал нам Хайдеггер, когда такими загадочными текстами касался нашей 'встречи' с Богом, проходящим где-то мимо, стороной.
Е). Тенденция в обозрении ними разных 'систем' бытiя
Обозревая наше бытийствование в социуме и бытiе самого социума в виде генерируемых им самим негативных факторов, можно заметить следующую тенденцию: чем ближе к нам та открытая система, в которой проявляется ее бытiе, тем заметнее нам становятся проявления ее бытiя. Поясним нашу мысль.
Так Космос и Вселенная, 'далеко' от нас расположенные, оказывают на нас малое влияние. Они не нуждаются в человеке, и в своем бытiи свершают все то, что им 'положено', нисколько не ориентируясь на человека. И мы, к сожалению, совсем не осведомлены о том, что 'положено', поскольку мы не знаем методологии самоорганизации космической материи, а именно, что и как движет развитием последней во времени.
Живая Природа, ближе к нам расположенная, оказывает на нас уже большее влияние, хотя бы тем, что мы из нее произошли и существуем за счет тех ресурсов, которые она нам предоставляет. В своем бытiи мы напрямую зависим от ее бытiя, но повлиять на нее, кроме своего негативного воздействия, не можем.
Социум, в котором мы живем сами, уже оказывает свое бытийственное влияние на нас тем, что в постоянном режиме генерирует - не оповещая наше сознание об этом - свои собственные негативные факторы, которые мы должны воспринимать и разрешать, создавая идеи-истины и получая из них те подручные средства, с помощью которых можем осуществлять обновление тех или иных его структур. Здесь мы находимся в обратной (кольцевой) связи; социум влияет на нас, и мы влияем на социум - и так без конца: закончится это взаимовлияние, закончится и то, что называется социумом.
И чем эффективнее этот процесс будет осуществляться, тем продуктивнее будет существование и функционирование самого социума. В противном случае, если мы этого делать не будем, то сгинем с лица Земли вместе с социумом, как существа, не исполняющие своего бытийственного 'долга'.
Здесь наше бытие непосредственно 'зацеплено' за бытiе социума. Ведь недаром же, согласно идее социума, человек продуктивно мыслящий является его Подручным средством, призванным улавливать и разрешать возникающие в нем проблемы. И эти проблемы всегда связаны с необходимостью обновления тех или иных функционирующих в нем структур. А это обновление всегда предполагает приток Новизны в виде генерируемых нами идей.
И, наконец, мы с нашим существованием за счет бытийствования тех нейронных структур нашего мозга, которые способны в определенных граничных условиях генерировать идеи-истины, которые своим спонтанным, инсайтным явлением буквально будоражат наше сознание и наши эмоции целым комплексом интеллектуального своего проявления: удивления от внезапности и новизны внове явленного смысла, удовольствия от понимания этой новизны, и уверенности в надежности, единственности и истинности самого смысла. В данном случае наше, человеческое бытие осуществляется в нас самих, и не заметить этого мы никак не можем, хотя и не удосуживались ранее каким-то образом выразить-сформулировать данный факт. И это помимо того, что соци-умное бытiе воздействует на нас своими негативными факторами с той целью, чтобы мы не 'забывали' о социуме, и занимались его обновлением, генерируя все новые и новые идеи-истиы.
Вот таким образом наше бытие оказывается связанным с указанными выше открытыми системами и с их бытiем.
Ж). Сопоставление разных подходов к пониманию бытiя
Выше мы уже отметили, что нам не подходит ни присутственный, ни становленческий (возникновенческий) характер понимания бытiя. А потому совсем кратко остановимся на сопоставлении бытiя, нами предложенного в п. А). Мысленный эксперимент, и тем пониманием бытiя, которое нам предлагает Хайдеггер в работах времен написания им 'К философии (О событии)'.
Как видим, в нами изложенном представлении бытiе связано со всем существующим: и со Вселенной, и с Природой, и с социумом, и с человеком и т. д. И оно связано посредством своего Произвола, проявлением которого является спонтанная самоорганизация материи соответствующих видов. Что же касается связи бытiя с человеком, то эта связь не непосредственная, а через инстанцию социума, продуцирующего (в своем бытiи) негативные факторы. И только через их восприятие человек может проявить свою творческую, созидательную способность создавать идеи-истины.
В то время как у Хайдеггера бытiе связано непосредственно с человеком, - правда, 'преображенным' каким-то таинственным образом в вот-бытие (или Вот-Тут-бытие) - побуждаемым к разрешению, по сути дела, неизвестно откуда взявшихся истин бытия. Потому что неизвестно ни то, как возникают эти истины, ни то, как и для чего раскрывается их смысл. А если не известно 'как', то возникает подозрение в сомнительности самого феномена бытiя.
Но мы можем понять, что в бытийно-историческом мышлении Хайдеггера термин 'вот-бытие' появился, что называется, не от хорошей жизни. Автору нужно было освободить человека от выпячивания самого себя, от наделения себя 'уникальным' свойством диктовать и навязывать всему выдуманные им ценности, иначе говоря, освободить его от субъективности, зафиксированной в 'я мыслю' Декарта, и продолжившейся в 'Бог умер' Ницше, - а потому все высшие ценности отрицаются и на сцену выходит сверхчеловек со своей полностью осуществившейся субьективностью в виде демонстрируемой им волей к силе-власти.
Правда, мы не можем отрицать того, что бытiе у Хайдеггера трактуется как сила, не имеющая своего носителя, и 'воздействующая' на все существующее. Но связь данного подхода к бытiю с тем бытiем, которое причастно к созданию человеком истин бытия, так и осталась для нас непонятной. Скорее всего, можно предположить, что все-таки генерирование истин вторично по отношению к тому бытiю, которое, по своей сути, из-начально, являясь Произволом или силой, не имеющей своего носителя. Ведь наше создание истин инициируется не изначальным Произволом, а тем воздействием, которое он оказывает на генерирование социумом своих негативных факторов. Можно сказать, что истины являются побочным продуктом этих факторов, поскольку в отсутствии оных не было бы и самих истин.
Так что в нашем варианте бытiе как Произвол 'завязано' с бытием человека - через бытiе социума с его негативными факторами - на нахождение того пути, через который может быть осуществлено обновление тех или иных структур социума. И этот путь ищется нами через вероятностную интерпретацию генерируемых социумом негативностей. А вот эта интерпретация направляет наше мышление на разрешение уже более или менее конкретной задачи - какую именно идею-истину мы должны создать для того, чтобы свершить то обновление, которое было 'затребовано' тем или иным негативным фактором.
Так, положим, зародившаяся в глубокой древности негативность ограниченного (в пространстве и во времени) распространения знания только с помощью такого подручного средства как речь (голос), побудила человека к созданию таких идей-истин, раскрытием смысла которых стало изобретение таких подручных средств как письменность, а затем и книгопечатание. Результатом чего стало и сохранение знания во времени, и распространение его в пространстве-времени, и массовость овладения им. Вот это и было той Продукцией, которая послужила обновлению социума в части более качественного обеспечения его знанием.
З). Заключение по тексту, изложенному выше
Это мы изложили собственную точку зрения на вопрос, что такое бытiе? Правда, при этом мы, во-первых, воспользовались идеей Ницше о том, что 'будущее управляет нашим сегодняшним днем', а во-вторых, использовали некоторые термины Хайдеггера и его понятие бытiя, как нам представляется, не искажая их смысла, или, по крайней мере, не слишком запутывая ход изложения нашей собственной мысли.
А теперь, на манер того, как мы пытались в Разделе 7, пункт Б) подступиться к определению истины бытия, задавшись вопросом 'Так что же такое есть истина?', попытаемся подступиться к определению бытiя, задавшись аналогичным вопросом 'Так что же такое есть бытiе?'. Именно, подступиться, а не дать какое-либо определение. Потому что нельзя дать определение тому, что неизвестно, тому, что находится за гранью нашего понимания.
И). Так что же такое есть бытiе?
Итак, бытiе, как можно понять из предыдущего, - это то неизбежное осуществление чего-то нам неизвестного, которое должно быть в неизвестно каком будущем. Как видим, не слишком много информации о понятии, которое играет ключевую роль в возникновении и существовании всего существующего. Но трудность 'определения' бытiя еще и в том, что мы знаем на опыте собственного существования, что оно в обязательном порядке должно быть, то есть должно осуществиться, но мы никогда не знаем, в каком виде и в какое время оно может быть 'проявлено'. В этом и заключается неопределимость бытiя, на чем постоянно настаивал Хайдеггер.
Но почему он на этом настаивал? Потому ли, что сам он не мог его определить, или потому, что бытiе неопределимо в принципе, как неопределимо все то, чего в принципе мы не можем представить в своем сознании? А не можем мы представить всего того обилия, которое может 'объявиться' из без-дны бытiя. Ведь это потенциально-возможное-необъятное, как в его целостности, так и в отдельности, нам незнакомо, а потому и непредставимо. (Мы даже нам знакомое реально существующее необъятное не можем определить - оно не позволяет сосредоточится на чем-то конкретном, как косяк рыбы не позволяет морскому льву сосредоточиться на отдельной особи рыбы).
И это несмотря на то, что бытiе 'происходит' постоянно, оно не имеет ни 'пробелов', ни 'простоев'. Оно неостановимо в своем свершении, как и время. Отсюда у Хайдеггера звучит постоянное сближение бытiя и времени. Но Хайдеггер сближает бытiе не только со временем, но и с Ничто, потому что нам неизвестно, в каком 'виде' может быть представлено бытiе до того момента, как оно будет 'проявлено' то ли каким-либо негативным фактором, то ли той или иной истиной бытия, 'трансформируемой' далее в сущее-подручное средство. Но даже это уже 'проявленное' ничего определенного не может нам сказать о том 'предмете', который был 'проявлен', потому что нет никакой причинно-следственной связи между вторым и первым.
Но откуда у Хайдеггера сближение бытiя не только со временем, но и с Ничто? Скорее всего, можно предположить: 'исток' и времени и Ничто из одного и того же места - из родника истечения всего сущего, у которого (родника), как казалось бы, нет иного наименования, кроме как самоорганизация. Но все дело в том, что самоорганизация есть то, что осуществляется на реальном материальном уровне. А для этого необходимо какое-либо побуждение. Материя сама по себе инертна, и для приведения ее в действие необходимо воздействие на нее. Так вот, таковым побуждением, скорее всего, является неугомонное, постоянно 'действующее' Бытiе, названное нами угрожающе звучащим термином - Произвол.
Негативность звучания этого термина в том, что у нас почему-то не возникает ощущения того, что нас ожидает что-то позитивное; наоборот, как правило, нас поджидающее в нашем представлении всегда негативно. Вот в чем, как можно себе представить, заключается хайдеггеровский ужас, воспринявший в 'другом начале' эстафету удивления, взявшую 'старт' в 'первом начале' у корифеев Античности, Платона и Аристотеля. Этот ужас - в неизвестной нам неизбежности того, что может нас нежданно настигнуть.
Бытiе - побуждение к чему-то неизвестному, то есть к привнесению Новизны в ту или иную структуру системы, иначе говоря, к обновлению. Ни одно обновление не может произойти без побуждения к нему. Что касается бытiя социума, то побуждение не может быть 'организовано' самим социумом, но оно может возникнуть только 'изнутри', после мысленного проникновения в глубину той или иной проблемы. Только из этой глубины нам может открыться новый взгляд на то, что нами было оставлено позади. Точно так же, поднимаясь на горную вершину, нам открывается новый взгляд на представшую нашему обозрению картину того, что мы уже преодолели.
Кстати сказать, как мы уже отмечали выше, в одной из работ данного периода творчества Хайдеггер отождествляет бытiе c силой, не имеющей своего носителя. Вот что он пишет в 'Истории пра-бытия' (1938-1940):
'Сила не нуждается ни в каких носителях, потому что бытие никогда не опиралось на суще-бытующее, но в высшей из степеней суще-бытующее, наоборот, к себе подтягивалось посредством бытия, то есть пропитывалось силой. Прежде всего, еще не понято - и, тем более, не воплощено в научных понятиях, - почему сила, чтобы стать бытием, не нуждается в носителе. ...
Сила не нуждается в каких-то носителях и вообще не может иметь таковые, поскольку никогда не является суще-бытующим, которое было констатируемо и представимо здесь и там. Она есть то там, то здесь по-различному само раскрываемое бытие, в котором каждое суще-бытующее (в зависимости от рода действенного) - прослеживаемое или нет - качается и вибрирует. Бытие как сила высвобождает суще-бытующее, отпуская его в простую действенность (силу, насилие и т.п.) - и именно в данном отпущении сила предстает безусловной силой. Бытие никогда не может 'нестись' суще-бытующим так, что бытие покоилось бы, опираясь на суще-бытующее и его милости-блага. Скорее, сила как бытие сущит в себе самой и подтверждается суще-бытующим в действенности, исчезая в ней и неудержимо возобновляясь. Сила не может быть постигнута (обретена в собственность), ведь мы лишь обладаем ей, тогда как она есть безусловная субъективность (...)'13. (Там же, стр. 68).
Вот здесь, как мы можем предположить, Хайдеггер подходит к самой основе, а вернее, к самой изначальности ('без-дно-основности') бытия (бытiя). Изначальнее этого, скорее всего, быть ничего не может. Поскольку бытие отождествлено с силой, не имеющей своего 'носителя', каковым, казалось бы, могло быть 'суще-бытующее', наиболее близко 'расположенное' к бытию. Но и оно, по Хайдеггеру, согласно приведенному тексту, не может взять на себя роль носителя силы, поскольку принципиальным образом - согласно онтологическому различению - отделено от бытiя, а значит, и от силы.
Но тогда спрашивается, что это за сила, которая осуществляется без того объекта-нисителя, который оказывает силовое воздействие на что-либо? Скорее всего, - как нами и было предложено выше в пункте Б). 'Всеобщий критерий бытiя' - такой силой может быть представлен Произвол своим 'воздействием':
- неизвестно на что,
- неизвестно когда
- и неизвестно в каком виде он будет осуществлен.
Если бы у силы был носитель, то тогда появилась бы возможность конкретизировать направление воздействия этой силы. Но само определение бытiя как Произвола не позволяет нам сделать этого.
Вот эта полнейшая неопределенность в своей совокупности есть главнейшая характеристика бытiя. И величайшая заслуга Хайдеггера не только в том, что он наиболее близко подошел к 'определению' неопределимости бытiя, но и в том, что он наиболее точно выразил эту близость, отождествив бытiе с силой, не имеющей своего носителя.
Так что проблема определения бытiя еще и в том, что мы не можем выразить то, чего не можем представить. А представить мы не можем того, чего нет, но что должно быть, что неизбежно в своем наступлении - оно и есть бытiе. Получается, онтологическая проблема невозможности определения, что такое бытiе, становится одновременно и проблемой лингвистической, проблемой выражения того, чего мы не можем себе представить. Здесь онтология в своем истоке 'сливается' с лингвистикой в месте невозможности их, соответственно, как определения, так и выражения.
Вот откуда неопределимость и бытiя, и времени, и Ничто. Все упирается в возможность и способность представления, то есть в способность вызывать в свое сознание то, что мы ранее видели. Вот эта способность, скорее всего, сыграла решающую роль в возникновении как способности мышления (в том числе и мышления продуктивного), так и языка. Ведь 'видение' в своем сознании чего-то нами представимого предоставляет нам возможность манипулировать им: выбирать, сравнивать, взаимосвязывать и т. д., то есть логически мыслить. А отсюда уже открывается дорога к мышлению иррациональному, одним из элементов которого является мышление инсайтное, на помощь которому приходит наше бессознательное, 'организующее' самоорганизацию самой нейронной материи нашего мозга.
Так что в вопросе определения и выражения бытiя мы достигли предела понимания, за которым скрывается нами непредставимое, а именно: что такое Произвол, который мы отождествили с самим бытiем, и 'проявлением' которого, как мы понимаем, является вездесущая в своей изначальности само-организация физической матери любого вида, законов осуществления которой, по сути дела, мы не знаем, а тем более, не знаем 'законов' осуществления Произвола.
Скорее всего, существует какая-то, нам неведомая связь Произвола с 'само-организацией' материи. Ведь понятие этой организация материи (на разных уровнях ее существования) имеет приставку 'само-' только потому, что мы не знаем, что 'вынуждает' эту материю организовываться. А потому приписываем самой материи способность спонтанно организовываться. Иначе говоря, мы приравниваем это 'само-' к Произволу. Но имеет ли
- сама материя 'внутри себя' эту способность организовываться
- или есть нечто 'внешнее', что осуществляет эту организацию?
- для нас это тайна за семью печатями.
Но проблема усложняется еще и тем, что организация материи уже произошла на всех микроуровнях ее существования: это и протоны с их зарядами, и протоны с нейтронами и с электронами, и молекулы со всем тем, из чего они состоят, и нейроны во взаимосвязи с тем, что их окружает, и т. д. и т. п. Почему это уже осуществилось, и под воздействием каких сил? И есть ли какая-либо связь самоорганизации на микроуровне с самоорганизацией на макроуровне? Возникает подозрение, что разгадка 'законов' самоорганизации на уровне микроматерии позволит нам узнать, каким образом осуществляется самоорганизация на уровне макроматерии.
Так можем ли мы каким-либо образом подступиться к этому Произволу? Иначе говоря, можем ли мы хотя бы приблизиться к тому, что ожидает нас в будущем? Мы можем всего лишь попытаться дать кажущееся шутливым определение бытiя в следующем виде: 'Бытiе - это Произвол, 'запланированный' на свершение непредсказуемого События в неизвестно каком будущем'. Но на самом деле здесь нет ни доли шутки. Потому что нам неизвестно ни то, что может произойти, ни в каком виде оно будет 'проявлено', ни когда это произойдет. Мы в полном неведении того, что может случиться в бытийственном плане. (Вот оказывается откуда тщетность наших человеческих претензий на ведущую роль в бытийственной истории! Об этом в Разделе 17).
Конечно, мы с большей долей вероятности можем предсказать, что произойдет в ближайшем будущем. Но чем более мы будем отдаляться в будущее, тем менее достоверными (в вероятностном плане) окажутся наши предсказания. И вот, достигнув некоторого временного горизонта Событий, окажется, что мы вовсе не сможем сделать никакого, даже мало-мальского достоверного предсказания. Это и будет тем горизонтом, за которым 'начинается' бытiе, то бытiе, которое, по слову Ницше, является нашим 'назначением', о котором мы ничего не знаем, и которое, будучи будущим, будет 'распоряжаться' 'нашим сегодняшним днем'. (См. 1. 'Введение' данного Раздела).
Далее, в следующем пункте 3 попытаемся, вникнув в некоторые тексты Хайдеггера, определиться с тем, какой смысл он вкладывал в понятие бытiя, кроме ранее изложенного нами представления бытiя как силы, не имеющей своего носителя.
Понимпние бытiя, 'извлеченное' нами из текстов Хайдеггера
А). Взгляд Хайдеггера на сущность человека
Начать бы нам следовало с того, чтобы понять и выразить то, что понял Хайдеггер, но не выразил в той степени, чтобы и мы сразу же поняли его главную мысль как свою собственную, рожденную нами самими.
И, как нам представляется, одна из главных его мыслей касается сущности человека и его роли как в бытийствовании, так и в обыденном существовании. Причем бытийственная его роль, по Хайдеггеру, в том, чтобы через него - как через вот-бытие - осуществлялось бытiе как возникновение События, выявленного из раскрытия смысла истины бытия и полученного подручного средства, с помощью которого только и может быть осуществлено это Событие в виде обновления тех или иных структур социума.
А потому сущностью человека не может быть его способность манипулирования сущим ('суще-бытующим') вне затребованности бытiем, то есть без Нужды в обновлении. Ведь это манипулирование есть обыденное существование, не привносящее в социум какой-либо Новизны, а значит и не обновляющее функционирование каких-либо его структур. Иначе говоря, подобное манипулирование не причастно к исполнению бытийственной функции обновления, которую мы приняли за то, что является 'целью' бытiя. Так, сколько бы мы не перемещали уже известное нам сущее в пространстве и времени, мы не получим какого-либо обновления.
Обновление - это функция внедрения Новизны. И это внедренное должно изменять принципиальным образом функционирование соответствующей структуры социума. Так внедрение такого открытия-подручного средства как излучение в рентгеновском диапазоне изменило функционирование как медицины в части диагностирования болезней внутренних органов, так и астрофизики в части наблюдения удаленных объектов Вселенной.
Иначе говоря, перед человеком открываются два пути - сущностной и обыденный:
Либо овладение сущим - внове изготовленным подручным средством - по запросу, по Нужде самого бытiя. А запрос этот осуществляется путем 'проявления' незнаемого нами бытiя через истину бытия, раскрытие смысла которой приводит нас к изготовлению нового подручного средства, с помощью которого мы уже можем осуществлять 'заказанное' бытiем обновление.
Либо манипулирование уже существующим сущим ('суще-бытующим') на логическом уровне мышления, то есть без создания чего-либо нового, а только, положим, путем компоновки или систематизации старого с целью его унификации.
Остановимся сначала на первом пункте как наиболее важном.
Хайдеггер не питал каких-либо иллюзий по поводу раскрытия сущности самого бытiя, бытiя как такового. Он честно признавался в том, что бытiе неопределимо, и что оно есть загадка. И это несмотря на то, что он сам был открывателем феномена бытiя, что с очевидностью следует из текста, приведенного в 'Сущности нигилизма'14 (1946-1948):
'Что означает суще-бытующее как таковое, то есть что означает само бытие; но этот простой вопрос, который выражен в этом 'то есть', есть решительное Другое, чего никогда не вопрошал ни Платон, ни метафизика со времен Платона, ни мышление до него'. (Там же, стр. 213).
Как видим, Хайдеггер был первым, кто открыл феномен бытiя ('само бытие'), независимого ни от какого сущего. До него бытие рассматривалось только в 'комплектации' с сущим ('суще-бытующим'), то есть бытие рассматривалось как бытие сущего, оно было 'привязано' к сущему как 'свойство', непременным образом ему присущее и его сопровождающее.
Что касается загадочности бытия (бытiя), то он следующим образом характеризует ее:
'Само бытие есть загадка. Если дело доходит до такого сравнения, это не означает, что бытие есть Иррациональное, отражающее напрочь все Рациональное, чтобы попасть в тенета невозможностей для мышления. Скорее, бытие - это то, что есть для размышления, а именно - то, что ныне стоит на повестке мышления, но также то единственное, которое, исходя из себя, притязает на уважительный подход к себе, чтобы стать достойным размышления, стать достойным первоочередного внимания. Перед лицом самого бытия недостойная игра в прятки, ... между Иррациональным и Рациональным, должна стушеваться в своей бедности мыслей' (Там же, стр. 190).
Давая столь привлекательную характеристику бытию, Хайдеггер на что-то рассчитывал. Но на что он рассчитывал? Скорее всего, как мы можем предположить, он рассчитывал не столько на 'уважительный подход' к бытию, - это само собой разумеется - сколько на то, что 'первоочередное внимание' к бытию будет для нас побудительным мотивом к тому, чтобы мы были внимательны к 'проявлениям' бытия.
А таковыми являются, как мы уже установили, те негативные факторы,
- которые спонтанно генерируются в самом социуме,
- которые способны воздействовать на наши чувства и ум,
- и которые мы должны улавливать и разрешать, в первую очередь, созданием идей-истин.
Потому что только через генерирование идей мы можем - путем раскрытия их смыслов - выйти на изготовление тех подручных средств, с помощью которых станет возможным обновление соответствующих структур социума. А это и есть 'цель' незримого нашим умом бытiя. Но в этом же заключается проявление нашей человеческой сущности: улавливать и разрешать те импульсы, те негативные факторы, которые (вне нашей волевой причастности) возникают в социуме.
Социум вне генерирования разного рода негативностей - существо немыслимое. В продуцировании последних заключается его Природа, как и сущностная Природа человека - о которой так часто вопрошает Хайдеггер - заключена в том, чтобы, генерируя разного рода идеи-истины, быть Подручным средством у социума, согласно самой идее социума. Они, и социум и человек, скреплены между собой нерасторжимыми узами генерирования как негативных факторов, так и идей-истин, разрешающих эти негативности. Как только человек утратит способность продуктивно мыслить, социум развалится как карточный домик и исчезнет с лица Земли. Вот откуда выглядывает на нас - как на свою жертву - зловещая морда искусственного интеллекта!
Теперь же обратимся ко второму пункту, не менее важному, чем первый.
Спрашивается, чем может обернуться для человека путь обыденного его существования в виде существования 'махинационного' (Хайдеггер), никоим образом не ориентированного на уловление импульсов самого бытiя в адрес социума (способного генерировать разного рода негативности), а наоборот, направленных всего лишь на манипулирование ранее полученным сущим, находящимся у него 'под рукой'? Вот что он пишет на стр. 195 той же 'Сущности нигилизма':
'... нигилистические явления приходят благодаря высвобождению бытия от разумного контроля, они отдаются под приоритет самого суще-бытующего и занимаются отречением от предопределения-руководства суще-бытующего самим бытием. Человек сам в этом состоянии высвобождения от разумного контроля самого бытия заброшен в этот хаос и беспорядочность суще-бытующего из ускользающей истины бытия. Ему остается только - представляя бытие как суще-бытующее - ориентироваться на суще-бытующее, чтобы, идя от суще-бытующего, впадая в него, построить себя самого из суще-бытующего, представляя и производя, заставляя суще-бытующее делать предметное. Человек - исходя из себя, из своей сущности - нацеливает ее на надежность прямо посреди суще-бытующего - против него и ради него. Найти надежность в суще-бытующем он пытается через посредство полного упорядочения всего суще-бытующего, предполагая обеспечить безусловную планомерность, с которой должно происходить полное вхождение в Правильность Надежного'.
Первое и наиболее важное что хотелось бы сразу отметить, так это то, что Хайдеггер отдает бытiю пальму первенства в 'разумном контроле' над всем происходящем, в том числе и над тем, что совершается человеком. Иначе говоря, только руководствуясь теми негативными импульсами-факторами, которые вырабатываются самим социумом (под воздействием незримого бытiя), человек может выйти на создание соответствующей этому импульсу истины бытия. А это значит, что он может выйти и на изготовление нового вида подручного средства, с помощью которого уже может осуществляться обновление какой-либо струкутуры социума, то обновление, которое было 'заказано-затребовано' самим бытiем.
В противном же случае, не ориентируясь на эти импульсы, человек погрязает в наступающем на него и обступающим его со всех сторон 'суще-бытующим'. А таковое тотальное погружение в повседневно действующее на него предметное сущее, отнимает у человека не только возможность продуктивного мышления, но и (со временем) саму способность генерировать идеи. Просто-напросто он 'забывает' об этой способности.
А это и есть забвение бытiя в своем изначальном смысле, то есть забвение (бытийственной) предназначенности к исполнению своей сущностной функции быть обновителем той или иной структуры социума. Ведь никто кроме него этой функции исполнить не может. Вот откуда социальная ответственность человека перед обществом - он ни в коем случае не должен забывать об этом.
И нам понятно желание Хайдеггера избавить человека от его субъективности, придав ему статус 'вот-бытия' ('Вот-тут-бытия'), отрешенного от какого-либо подчинения последней. Иначе говоря, направить его в когда-то ранее покинутое им русло объективного существования, включенного в бытийственно-Событийный ход истории.
Так что, исходя из смысла приведенного текста, вполне можно предположить, что человек, всецело оказавшись в 'когтях' 'суще-бытующего', забывает о своем сущностном предназначении улавливать едва заметные импульсы негативных факторов, которые являются 'проявлением' 'воздействия' самого бытия на социум. Иначе говоря, забыв о бытии (бытiи), он становится озабоченным только 'опредмеченным' сущим, манипуляции над которым могут производиться только на уровне логического мышления, того мышления, которое - без содействия мышления иррационально-инсайтного - в принципе, не может привести к созданию какой-либо Событийной Новизны.
Но он, человек, как оказалось в Новые и Новейшие времена, может пойти и по пути генерирования идей, смыслы которых направлены на удовлетворение своих меркантильных интересов эгоистического, корпоративного или коррупционного характера, ни в коем случае не направленных на разрешение возникающих в социуме негативностей, а наоборот, препятствующих этому..
Так что эта, указанная нами выше его озабоченность является проявлением забвения бытiя, из которого нет пути к какому-либо обновлению социума. А если этого нет, то под угрозой находится существование самого социума, жизнь которого немыслима без притока Новизны, как немыслима жизнь живого организма без притока свежей крови в его органы. Ведь недаром же мы посчитали социум еще одним живым видообразованием самой Природы, 'продуктом питания' которого является Новизна.
Более того, забыв о бытiи и оказавшись в забвении бытiя, человек со временем, скорее всего, может утратить свою органическую способность продуктивного мышления, то есть генерирования новых идей-истин. А без нее ожидать какого-либо развития-обновления не приходится. Впереди - стадное существование, из которого мы вышли около одного-двух миллионов лет назад, обретя способность создавать идеи, в результате внедрения которых появились и орудия охоты, и орудия труда, и много чего другого - всего не перечислишь.
Итак, ознакомившись с двойственным пониманием Хайдеггером человека как сущностно причастного к бытiю, так и от него отстраненного своей субъективно-меркантильной и 'махинативной' деятельностью, рассмотрим далее некоторые другие аспекты взгляда Хайдеггера на бытiе.
Б). Бытие у Платона
Но начнем мы издалека: а именно, с того, что бытие у Платона, представленное в виде идей, созерцаемых нашей душой в потустороннем мире, очень похоже на то, что было нами дано в выше изложенном тексте. Но мы не специально стремились к этому. Оно так вышло потому, что идеи Платона имеют кровное родство с представлением об идеях, сложившимся уже в Новые и Новейшие времена, времена вполне осмысленных открытий и изобретений.
Все дело в том, что идеи Платона, вплоть до Новых времен, не были раскрыты в своем содержании. Об их содержании - как комплексе взаимосвязанных сущих, из смысла которого (комплекса) можно получить подручное средство - мы могли бы судить (у Платона) по тем 'следам', которые они (идеи) оставляют при своем столь знаменательном, инсайтном, проникновении из бессознательного в наше сознание.
(Не будь такового, спонтанного их явления, нам долго пришлось бы гадать о том, чем отличается смысл внезапно явленной иррациональной идеи от любой мысли, созданной нашим рациональным причинно-следственным мышлением. Ведь результату последнего, как правило, мы не удивляемся, не испытываем удовольствия от его понимания, и у нас не возникает уверенности в истинности, единственности и надежности того, что нами получено).
А эти 'следы' разбросаны Платоном по разным текстам его диалогов. И таковыми 'следами' являются:
- и 'изумление' от внезапно явленного в наше сознание смысла идеи, то изумление, которое 'есть начало философии' ('Теэтет', стр. 243);
- и уподобление этих смыслов ('истинных мнений') дедаловым статуям, способным незаметным образом удаляться с того места, где они были поставлены ('Менон', стр. 406-408); вот точно также незаметно нами забываются ('улетучиваются из души', по Платону) смыслы спонтанно явленных в наше сознание (из бессознательного) идей в те моменты, когда мы пытаемся подобрать те культурные знаки, которые могли бы наиболее адекватным образом выразить смысл идеи;
- и надежность полученного из этих смыслов знания ('Менон');
- и тот восторг и удовольствие, которые мы испытываем в момент инсайта - об этом в речи мантинеянки Диотимы из диалога 'Пир' (стр. 130-143).
(Примечание: Ссылки на цитаты из диалогов Платона даны по изданию: Платон. Сочинения. В 3-х т. М., Мысль, 1968-1972).
Все это могло быть соединено в едином акте спонтанного явления идей не в 'занебесной области' ('Федр', стр. 183) царства идей, а в уме человека, наделенного способностью рационально-иррационального мышления, то есть способностью создавать идеи способом инсайтного их явления в наше сознание, правда, при предварительной основательной проработке вопроса на уровне мышления логического (этап рефлексии-1).
Так что соединение этих разных рассуждений-положений Платона уже дает нам представление об акте явления идеи в наше сознание. А отсюда уже недалеко и до 'бытия истины' как самом Бытии, и до 'истины бытия' как самой Истины.
Здесь вполне уместна была бы аналогия с рассуждением Агафьи Тихоновны об идеальном женихе, - из гоголевской 'Женитьбы' - в котором соединялись бы черты совсем разных по своему облику претендентов на руку героини.
И в заключение, следует заметить, что вот эти 'следы' возникновения идей мы можем обнаружить задолго до Платона, уже во фрагментах (в переводе Хайдеггера) Гераклита. (Об этом более подробно в нашей статье 'Возникновение у человека способности создавать идеи как фундаментальное событие бытия', Раздел 3 'Подсказки Гераклита в 'первом начале': где надо искать 'другое начало' (Хайдеггер)', подразделы 3.1, 3.4 'Гераклит - родоначальник понятия идеи').
Так что вот этот инсайтно-идейный характер возникновкния нового знания был известен уже досократикам, а может быть и ранее - просто не сохранилось письменных свидетельств об этом.
В). Когда началась метафизика?
Рассмотренное нами выше бытие у Платона, скорее всего, натолкнуло Хайдеггера на идею трансформации философии в метафизику. Он полагал, что метафизика началась уже с Платона, когда истина стала достоверностью знания.
В то время как у досократиков истиной была а-летейя как не-сокрытость, то есть то, что вышло из сокрытости (леты - реки забвения). Но здесь надо понимать, что летой-забвением можно считать:
Либо то, чего ранее вовсе не было.
Либо то, что ранее было, но затем было забыто, оставив возможность воспоминания о нем.
Тогда в первом случае истиной, действительно, можно считать то, что возникло внове-заново, что вышло как бы из сокрытости, из забвения. И тогда вполне обоснованным было (бы) считать лету самим бытiем, тем 'местом', из которого 'истекает' все то, что должно быть, а алетейей то, что может быть проявлено из этого забвения.
В то время как во втором случае ни о каком бытiи речи не может быть. Потому что истина как несокрытость оказалась (у Платона) всего лишь воспоминанием об 'истинном знании' ('Менон'), будто бы ранее созерцаемым нашей душой в занебесном царстве идей. Она, истина оказалась тем, как бы ранее известном, но потом забытом.
Вот в этом 'месте' 'инверсии' истины, связанной с древнегреческим бытiем в истину, связанную с достоверностью знания, произошла утеря знания о самом бытiи и переход к знанию всего лишь о бытии сущего, то есть переход к метафизике, о котором так сокрушался Хайдеггер. Вот таким малозаметным и, казалось бы, несущественным образом возможна подмена одних понятий другими, та подмена, которая существенным образом изменяет не только направление развития философии, но и ход возможного развития цивилизации. И нам не дано знать, в каком бы направлении пошло ее развитие, окажись у руля философии само бытiе в своей изначальности, а не метафизика, обеспокоенная манипулированием одним только сущим ('суще-бытующим', по Хайдеггеру).
Г). Бытiе у Хайдеггера в его связи с человеком как вот-бытием
А теперь, чтобы попытаться выйти к ответу на вопрос, что такое бытiе у Хайдеггера, сначала приведем две цитаты из его работы 'К философии (О событии)':
'Сутствие бытiя как событие
(отношение вот-бытия и бытiя)
заключает в себе о-своение вот-бытия ....
Отношение вот-бытия к бытiю принадлежит сутствию самого бытiя, что может быть также высказано так: бытiе нуждается в вот-бытии, (оно) вовсе не сутствует без этого о-своения'. (Там же, стр. 324-325).
'Бытiе нуждается в человеке, чтобы оно сутствовало, а человек принадлежит бытiю, для того, чтобы он осуществил свое предельное определение как вот-бытия'. (Там же, стр. 321).
В первой из них констатируется связь бытiя с вот-бытием через 'о-своение' второго первым. Причем не указывается, в чем именно должно заключаться это 'о-своение'. Указывается лишь на то, что 'бытiе нуждается в вот-бытии', а почему оно нуждается в нем, нам так и остается неизвестным. А неизвестным оно остается только потому, что автором не сообщается, какие манипуляции (в своем уме) проделывает вот-бытие для того, чтобы свершилось 'сутствие самого бытiя'. Но нам ведь известно, что таковое свершение может быть осуществлено при оформлении и раскрытии самого смысла истины бытия, результатом которого должно стать формирование идеального вида искомого сущего, по образцу которого уже может быть изготовлено сущее-подручное средство.
Что касается второй цитаты, то, опять же, нам так и остается неясным, каким образом человек, имеющий связь с бытiем должен осуществлять 'свое предельное определение как вот-бытия'?
Иначе говоря, возникает вопрос, что связывает человека с бытiем? И вопрос, еще ближе наводящий на ответ: реагируя на что человек может выполнить 'требование' бытiя и тем самым исполнить свое 'предельное определение'?
Как можно вспомнить из ранее нами изложенного, 'предельное определение' человека в социуме заключается в том, чтобы быть, согласно самой идее социума, Подручным средством у него, то есть служить цели обновления тех или иных его структур. Но посредством чего социум может взывать к своему обновлению?
И как мы уже установили-предложили, единственным средством взывания социума являются постоянно генерируемые им негативные факторы. Тем более, что они могут тем или иным образом воздействовать на чувства и ум человека, способного их не только воспринимать, но и разрешать посредством генерирования идей соответствующего характера.
Негативные факторы - это те факторы, которые взывают к обновлению каких-либо структур социума. Обусловлены они Нуждой в изменении характера функционирования системы, то есть Нуждой в обновлении.
Так Нужда в поражении (на расстоянии) опасного зверя привела к изобретению копья. А Нужда в более эффективном общении и сообщении своих мыслей сородичам привела к возникновению языка. В то время как Нужда в обеспечении пропитанием все увеличивающегося количества населения привела к освоению зерновых культур и оседлому образу жизни. Вот примеры тех Событий, которые можно считать историческими, а не историографическими, по Хайдеггеру. И не будем забывать, что реализация любой Нужды не может обойтись без создания идей-истин.
Так что негативные факторы - это та почва, единственно на которой человек может взрастить свои 'собственные' идеи-истины. Но не надо думать, что человек будто бы сам, по собственному желанию выдумывает эти идеи. К этому его побуждает бытiе социума. И если импульс к обновлению - в виде генерируемых (им) негативных факторов - поступает от социума, то и характер этих идей будет отвечать этому импульсу, то есть импульсу разрешения проблем, возникших в самом социуме.
Но как мы уже знаем, результатом раскрытия смысла любой идеи, в конечном счете, является изготовление такого (материального) сущего, как подручное средство, с помощью которого в социуме можно осуществлять обновление.
Вот и получается, что путь от бытiя к сущему в обязательном порядке пролегает через истину, что и было нами раскрыто в Разделе 13. Потому что только из истины мы можем получить сущее-подручное средство в материальном его виде. А оно, последнее, может возникнуть только по 'запросу' бытiя социума.
Так что бытiе нуждается в вот-бытии потому, что только человек может разрешать проблемы, возникающие в самом социуме. А эти проблемы есть не что иное, как само бытiе этого социума. И это бытiе заявляет о себе генерированием тех или иных негативных факторов, разрешение которых может произойти только с помощью создания истин бытия.
Что же касается роли человека как вот-бытия, то она только в том, чтобы, как и полагал Хайдеггер, находиться на страже у бытiя, то есть улавливать те импульсы, которые исходят от Нужд социума, - в виде генерируемых им негативных факторов - а не из своих собственных меркантильных интересов и интересов тех сообществ (корпораций, конфессий и т. д.), которые используют его способность продуктивно мыслить для целей получения выгоды.
И в дополнение к изложенному, приведем еще одну цитату, но уже из работы 'Со-бытие', написанной в 1941-1942 г. г., где Хайдеггер характеризует взаимосвязь События с человеком, с истиной и с бытiем (пра-бытием):
'Событие и начало.
Событие и человек.
Здесь, в сущении событования, должна быть познана единственность-уникальность выделенности-отличительности человека.
В этом познании возникает знание о Вот-Тут-пра-бытии. (Вот-Тут-бытие есть сущность просвета, событование изначальной истины, в ведение которой переходит, переосваиваясь (...), человек.)
Событие и поворот-обращение. Поворот-обращение сущит в событии.
Сам поворот-обращение есть сущность 'пра-бытия''. (Там же, стр. 181).
Вот здесь автором изложены все атрибуты нахождения человека при акте явления в его сознание (из бессознательного) инсайтного смысла истины.
Во-первых, это видение 'просвета', в котором мы в мгновение ока созерцаем смысл внове явленной 'изначальной истины'. Причем Хайдеггер вовсе не доводит до нашего сведения, каким образом вдруг появляется эта истина, истина 'изначальная', то есть та истина, которой ранее не было ни в обиходе нашего мышления, ни в виде, ранее зафиксированном культурой.
Но, как мы знаем, идеи-истины не сваливаются на наши головы как дар Божий - они могут возникнуть только в результате наших интенсивных и настойчивых размышлений над каким-либо вопросом на предварительном этапе рефлексии-1.
Впечатление дарственности возникает у нас только от того, что этот этап отделен от акта инсайта достаточно длительным промежутком времени, на протяжении которого был еще и этап инкубации, когда наработанный нами смысловой материал поступает в ведение нашего бессознательного, которое вне сознания дорабатывает нашу мысль (в самих нейронных структурах нашего мозга) до готового смысла идеи-истины, и выдает его (смысл) в акте инсайта в наше сознание.
Причем, как мы уже неоднократно отмечали, наше бессознательное выдает этот смысл в обнаженном виде, то есть в виде, еще не оформленном в культурные знаки, а значит, еще не раскрытом, понятном только нам самим. Сообщить этот смысл кому-либо другому мы сможем только после того как оформим его в общеизвестные культурные всем понятные знаки: слова, выражения, метафоры, символы и т. д.
Во-вторых, по Хайдеггеру, в этот момент происходит 'переосваивание' человека в 'Вот-Тут-бытие', то есть происходит 'сдвиг' человека под владычество 'пра-бытия' с его истиной. И этот 'сдвиг' заключается в том, что мы вдруг оказываемся - отринув все ранее занимавшее наш ум - наедине, лицом к лицу с самим смыслом идеи-истины.
В-третьих, автором отмечается 'единственность-уникальность выделенности-отличительности человека'. И, как мы уже неоднократно отмечали, эта 'уникальность' является следствием всего лишь того, что идея-истина есть результатом спонтанной самоорганизации нейронной материи нашего мозга, которая (самоорганизация) никогда не повторяется, и проявление которой на уровне сознания вдруг оказывается смыслом внове явленной идеи-истины.
В-четвертых, Хайдеггером зафиксирован - но не раскрыт - процесс оформления смысла истины, которое (оформление), по нашему мнению, заключается в том, что мы то 'обращаемся' к смыслу истины, то 'поворачиваемся' к поиску тех слов, которые могли бы его выразить. Кстати сказать, вот этот 'поворот-обращение' Хайдеггер в разных работах обозначает по-разному: это и 'само-сокрытие', и 'Туда-сюда', и 'Одно и то же', и 'трепет', и 'колеблящийся отказ' и т. д.
И в-пятых, Хайдеггер полагает, что вот это явление 'изначальной истины', вместе с процессом раскрытия и оформления ('поворот-обращение') ее смысла, 'есть сущность 'пра-бытия''. Иначе говоря, вот таким именно образом проявляется само бытiе (пра-бытие), Причем, проявление последнего осуществляется, согласно автору, только через посредство человека как Вот-Тут-бытия.
Итак, имея в виду побуждающую роль самого социума в бытийственном процессе собственного обновления под воздействием генерируемых им же самим негативных факторов, мы приходим (в очередной раз) к ответу на вопрос, кому нужна истина? Она нужна не человеку, а социуму. И потому она ему необходима, что самим социумом 'руководит' бытiе в виде Нужды, той Нужды, которая взывает к 'неукоснительному' обновлению тех или иных структур социума. То же самое случается с любой открытой системой, будь то живая Природа или Вселенная.
Что же касается человеческого бытия, то оно исполняет подсобную роль в осуществлении бытiя социума как более позднего и более совершенного живого видообразования Природы. И исполняет оно эту роль только потому, что у соци-ума нет того ума, который бы генерировал интеллектуальную Новизну в виде идей-истин, через которые можно получать подручные средства для целей обновления своих собственных структур.
Но зато у социума есть свой собственный 'Ум' для того, чтобы создавать Новизну в виде спонтанно генерируемых негативных факторов. Ведь мы уже ранее пришли к тому выводу, что Новизна любого вида есть результат действия 'Ума' в виде самоорганизации материи, будь она нейронной, органической, социальной или физической. Вот где социуму понадобился человеческий нейронный мозг с его способностью спонтанно самоорганизовываться в такие 'комплексы', проявление которых на уровне сознания вдруг оказывается смыслами новых идей-истин. Но эта самоорганизация может проявиться только в определенных (нам неизвестных) граничных условиях существования нейронной материи, тех условиях, которые подводят эту материю к акту бифуркации-самоорганизации.
Д). В чем заключается ('социальная') 'нужда бытийной оставленности'?
Хайдеггер во многих своих произведениях на все лады напоминает нам о нашей бытийной оставленности, иначе говоря, о том, что мы настолько отдалились от бытiя, что никоим образом не принимаем во внимание сам феномен бытiя - он как будто бы для нас уже не существует. Так что налицо Нужда в осознании нашей бытийной оставленности, и принятии соответствующих мер по данному вопросу.
Причем, напомним, под вопросом о бытiи он имеет в виду не вопрос присутствия всего существующего, и не вопрос о чем-то общем для всего присутствующего, и даже не вопрос о бытии сущего ('ведущий вопрос'), а вопрос ('основной вопрос') о самом бытiи, о том, как оно, по слову Хайдеггера, 'сутствует', то есть, как оно осуществляется?
Вот что он пишет о бытийной оставленности в одном из отрывков работы 'К философии (О событии)':
'И эта нужда бытийной оставленности. Эта нужда прежде всего не нуждается в помощи, а должна прежде сама стать помогающей. Но эта нужда должна быть еще узнана. А если человек по отношению к ней ожесточен и, как кажется, до такой степени, какой не было никогда раньше? В таком случае должны прийти пробуждающие, которые наконец скажут, что они открыли нужду, потому что они знают, что они страдают от нужды. (Там же, стр. 47).
Что интересного для себя мы видим в этом отрывке?
Во-первых, скорее всего то, что эта 'нужда должна быть еще узнана'. Но узнанным может быть только то, что каким-либо образом себя проявляет. А таким, себя проявляющим, для нас, непосредственно живущих в этом социуме, является не что иное, как негативные факторы, генерируемые самим социумом, те факторы, которые обладают свойством воздействовать на наши чувства и наш ум. А цель такого воздействия, побудить нас к мышлению, разрешающему ту проблемную ситуацию, которая 'зависла' над социумом, и тем самым заявила о себе тем или иным фактором.
(Кстати сказать, в предыдущей нашей статье под названием 'Терминология ЧТ' негативным факторам был посвящен Раздел 5 'Где 'место расположения' негативных факторов'? Здесь более подробно можно ознакомится с примерами Необходимости их возникновения).
Во-вторых, мы видим, что 'Эта нужда прежде всего не нуждается в помощи, а должна прежде сама стать помогающей'. Что это означает? Скорее всего то, что само же бытiе социума, представленное-'проявленное' через негативные факторы, это оно заправляет существованием социума - потому оно и 'не нуждается в помощи', поскольку человек на сознательном и творческом уровне непричастен к формированию этих факторов, они возникают самопроизвольно, - 'по Природе', как сказали бы в Античности - ни у кого не испрашивая никакого соизволения в своем появлении.
Человек способен лишь воспринять их в готовом и целостном виде, и то, готов не всегда - лишь тогда, когда у него есть интерес к разрешению того или иного фактора, и когда у него есть соответствующее этому познание в данном вопросе. Так, неэвклидова геометрия вряд ли была бы открыта кем-либо, кроме Лобачевского, Больяи и Гаусса, а теория естественного отбора - кем-либо, кроме Дарвина и Уоллеса..
А 'помогающей' эта нужда может стать потому, что каждый из ('проявленных' этой нуждой) негативных факторов помогает нам ориентироваться в своем мышлении, поскольку они имеют свою вполне определенную смысловую направленность. Так, положим, нужда (как негативность) в пропитании увеличивающегося населения Земли, побудила человека (в древности) к освоению зерновых культур и к оседлому образу жизни - чем это не историческое Событие?
И в-третьих, как оказывается, наше обнаружение постоянно генерируемых соци-Умом все новых и новых негативных факторов, способных воздействовать на наши чувства и наш ум, может послужить, если можно так выразиться, социальному 'пробуждению' (по Хайдеггеру) в виде указания, на что именно нам надо (преимущественно) ориентироваться в нашем бытийно-историческом мышлении.
А ориентироваться нам надо на уловление-'предугадывание' тех негативных факторов, которыми социум сигнализирует человеку как вот-бытию о своих нуждах-потребностях в обновлении. Ведь мы, люди, в основном, ориентированы на удовлетворение своих собственных меркантильных интересов или интересов тех корпораций, которые эксплуатируют в своих (коррупционных) целях нашу способность продуктивно мыслить. Об интересах социума мы вспоминаем только тогда, когда нам грозит какая-либо социальная катастрофа: массовое применение атомного оружия, загрязнение окружающей среды, перенаселение в виде неконтролируемой миграции больших групп населения, пандемия, агрессивное и бездумное внедрение искусственного интеллекта, и т. д.
И мы не должны забывать, что социум это живое видообразование Природы, и оно нуждается в 'пропитании', единственно каковым является снабжение его все новыми и новыми порциями Новизны, осуществляющими обновление тех или иных его структур: государственно-правовых, морально-эстетических, научно-технических, религиозных и т. д.
Е). Может ли бытiе быть 'извлечено' из сущего?
Конечно же, одним из главных вопросов, который занимает бытийно-историческое мышление Хайдеггера, это вопрос взаимоотношения бытiя с сущим. Автор из работы в работу категорично настаивает на том, что ни бытiе не может быть получено из сущего, ни сущее не может быть причиной бытiя. Это, так называемое онтологическое различение. Оно － главное его открытие: независимость бытия ни от какого сущего и несводимость его ни к какому сущему. Бытiе есть нечто противопоставленное последнему, но в то же время неопределимое в своей сущности.
Попытаемся разобраться, действительно ли бытiе не имеет кровных связей с сущим, как это представлено у автора. А для этого приведем наиболее характерный текст из работы Хайдеггера 'Постижение смысла', написанной им в 1938/1939 г. г. Хайдеггер пишет:
'Решающее открытие-прозрение: то, что бытие в своей истине никогда не может быть извлечено из суще-бытующего: Что есть следствие этого? Необходимость отважиться на в-прыжок в его сущность из первого просвета самого пра-бытия'. (Там же, стр. 138).
Можем ли мы с этим согласиться? Скорее всего, и да, и нет. Да, потому, что можно согласиться и с 'прыжком' в сам 'просвет', и с самим 'просветом'. Поскольку при акте инсайта мы вдруг оказываемся в том 'просвете', где нам становится видимым в наиболее ярком 'освещении' сам смысл идеи-истины, правда, еще не облаченный в 'одеяние' каких-либо культурных знаков.
Но почему мы не можем согласиться с автором в том, что 'бытие в своей истине никогда не может быть извлечено из суще-бытующего'? Да потому что 'в-прыгнуть' в сущность бытия 'из первого просвета самого пра-бытия' мы можем только в том случае, если мы уже 'подведены' к этому 'просвету', и если у нас под ногами есть почва, от которой мы могли бы оттолкнуться.
А подведены к нему мы можем только в том случае, если нами уже осуществлена в полном объеме (на этапе рефлексии-1) проработка определенного комплекса 'суще-бытующих', предназначенных, как мы полагаем, к ('идейному') разрешению интересующего нас вопроса: выбор их количества, качественная их согласованность (по свойствам) друг с другом, взаимосвязывание в определенный (предположительно 'идейный') комплекс.
И смысл внове явленной идеи-истины может быть только результатом осуществленной нами - а вернее, нашим сознанием и бессознательным - взаимосвязи этих суще-бытующих. Так, положим, во внове созданном смысле идеи кусочка мела, ранее, на этапе рефлексии-1, уже были заложены умственные манипуляции изобретателя с такими суще-бытующими, как человек-учитель, ученик, письменность, доска, предмет, оставляющий след на доске, и т. д.
Так что не может быть даже и речи о том, что будто бы 'бытие в своей истине никогда не может быть извлечено из суще-бытующего'. Оно, 'бытие в своей истине', только из него и может быть извлечено; вернее, извлечено из взаимосвязей определенного комплекса этих 'суще-бытующих', составленных для образования истины; а еще вернее было бы сказать, извлечено из смысла этого комплекса. Если образовался-состоялся этот комплекс, а значит и смысл, - о чем свидетельствует акт инсайта - значит состоялся сам прыжок в просвет 'самого пра-бытия', который (просвет) есть, по слову самого Хайдеггера, 'бытие в своей истине'.
Так что одной 'необходимости' всего лишь только 'отважиться на в-прыжок' недостаточно. Этот 'прыжок', как и любой прыжок должен быть подготовлен, хотя бы разбегом и отталкиванием. Вот и прыжок такого рода должен быть подготовлен нашими размышлениями над определенным комплексом связанных (нами) между собой исходных сущих на этапе рефлексии-1.
Тогда естественно возникает вопрос: почему Хайдеггер столь категорично исключил суще-бытующее из его причастности к возникновению истины в 'просвете само-сокрытия' (бытiя)?
Во-первых, скорее всего, потому, что он опасался связывать бытiе с сущим в силу онтологического различения между ними. Но ведь в данном случае бытiе и сущее соединены не непосредственно, а разделены несколькими этапами возникновения истины:
- рефлексия-1 в виде манипулирования комплексом исходных сущих на сознательном уровне,
- инкубационный этап созревания смысла идеи в нашем бессознательном
- и акт инсайта, то есть возникновения 'просвета само-сокрытия'.
Так что требование онтологического различения здесь соблюдается: ни сущее напрямую не является причиной бытiя, ни бытiе не является причиной возникновения сущего.
На самом же деле, 'причиной' бытiя является самоорганизация нейронной материи нашего мозга в такой комплекс, проявление которого на уровне сознания будет 'просветом само-сокрытия'. И только раскрытие смысла этого 'просвета' дает нам возможность выйти на суще-бытующее в виде подручного средства.
Ведь это она, спонтанная самоорганизация (на бессознательном уровне) из разрозненного комплекса исходных сущих формирует такой целостный смысл, который не 'хочет' оставаться сокрытым в нашем бессознательном, а 'стремится' быть представленным в сознание, где у него есть возможность быть раскрытым и оформленным в своем содержании, а не оставаться только ничего не значащим 'просветом', известным только его автору.
Вот и получается: не только при 'создании' 'просвета' нам необходимо сущее, но и при раскрытии и оформлении содержания того, что возникло в 'просвете', нам необходимо сущее - без его привлечения мы не можем раскрыть смысл истины.
А во-вторых, можно предположить, что Хайдеггер был буквально обольщен своим 'открытием-прозрением' в сущность самого акта прозрения, того прозрения, которое возникает как будто бы ниоткуда, из той без-донной основы-пропасти, где не может быть никакого 'суще-бытующего'.
Правда, мы всегда забываем, что спонтанное (инсайтное) возникновение 'просвета само-сокрытия' всегда отделено достаточно длительным промежутком времени от того, предшествующего ему ('просвету') этапа нашей рефлексии-1, на протяжении которого мы размышляли над данным вопросом, а затем, не добившись успеха, бросили его и забыли об этом.
Но, как оказывается, об этом иногда не забывает наше бессознательное: если оно считает, что мы на уровне логики достаточно далеко продвинулись в разрешении данного вопроса, то оно может подхватить не-до-решенный на уровне логики-сознания вопрос и каким-то таинственным для нас образом до-решить его в самих материальных нейронных сетях и выдать, в готовом уже виде (в акте инсайта) в наше сознание, сопроводив это внезапное действо ранее указанным нами эскортом интеллектуальных ощущений: удивления, удовольствия и т. д.
Справедливости ради, все же следует заметить, что задолго до Хайдеггера об этом прозрении-озарении и об этом временном промежутке писал уже А. Пуанкаре15 - (но у него не было речи о связи бытия с сущим) - в книге 'Наука и метод' (Глава 111. Математическое творчество), опубликованной в 1908 г), и писал об этом не он один.
Правда, это ничего не говорит о том, что, будто бы, Хайдеггер не знал, что только из истины бытiя может быть получено сущее. Все это он прекрасно знал. Вот что он пишет:
'Человек таким образом вытеснен предметно-махинационным, так что от него ускользает уже сущее; и еще больше бытiе и его истина, в котором лишь всякое сущее должно заново возникать и удивлять, с тем чтобы созидание получило свои великие толчки (Anstöße), а именно к творению (Schöpfen)'. ('К философии (О событии)'. Стр. 150).
Как видим, не приводя методологию возникновения сущего из истины (через раскрытие смысла истины), и не называя, в каком виде должно быть получено сущее (подручное средство в материальном его виде), автор отмечает две примечательные особенности.
Во-первых, это то, что 'сущее должно заново возникать и удивлять'. И ведь действительно, внове полученное подручное средство возникает 'заново' и удивляет нас своей изначальной новизной, своей неповторимостью и истинностью, которая им воспринята от самой истинности и оригинальности истины бытiя.
А во-вторых, полученное подручное средство служит делу 'созидания', поскольку только с его помощью может быть осуществлено обновление той или иной структуры социума. А это обновление, в свою очередь, может послужить 'толчком' к 'творению' новых сущих через создание новых истин бытiя. И так, без конца. Как, положим, передача информация со временем осуществлялась жестом, голосом, письменностью, книгопечатанием, Интернетом.
Так что на наше усмотрение остается вопрос, может ли бытiе быть 'извлечено из суще-бытующего'. Можно с этим и согласиться и не согласиться в зависимости от того, как оценивать бытiе и сущее в их пространственно-временной взаимосвязи в процессе и 'создания' самого 'просвета' и раскрытия его смысла.
Ж). Трудность в понимании у Хайдеггера двух видов мышления
Так вот, в связи с возникновением просвета встает вопрос тех путей, посредством которых он может быть достигнут. А достигнут он может быть, согласно одному из текстов работы 'Событие', посредством двух видов мышления, скажем так, мышления 'метафизического' и мышления 'бытийно-исторического'. Первое он называет мышлением 'над бытием', а второе мышлением 'самого бытия'. Спрашивается, в чем их разница?
Остановимся сначала на первом виде мышления, названном нами 'метафизическим'. Вот что он пишет в пункте 286, на странице 252 этой работы:
'Мышление над бытием держит себя в памятовании суще-бытующего в отношении его сущностности. ... Но сущение самого просвета остается неопределенным и в этом направлении вопрошания также неопределенно. Истина подразумевает тогда суще-бытное как таковое, которое со-бытует просвет, но, правда, так, что со-бытие само отказывается являться достаточно долго, как будто оно не сущит'.
Зададимся вопросом, что это нам напоминает? Скорее всего, то, что это обычный процесс нашего продуктивного мышления, когда мы, опираясь на объекты-сущие, - которые находим в нашей памяти, - манипулируем ими на этапе рефлексии-1. Это и будет нашим вопрошанием в не совсем определенном направлении. Но если это вопрошание будет достаточно интенсивным, то наше бессознательное может вывести само мышление на акт инсайтного явления просвета. Причем промежуток между концом рефлексии-1 и явлением самого просвета может быть, как указывает автор, достаточно долгим, как будто 'со-бытие', явленное в просвете, 'отказывается являться'. И это действительно так. Мы даже, порой, забываем о нашем предварительном мышлении и принимаем внове явленный в просвете смысл истины как бы пришедшим ниоткуда, нам подаренным с небес.
А теперь обратимся к цитате о втором виде мышления, поименованном нами как 'бытийно-историческое'. Эта цитата расположена в пунктах 285 и 286 на странице 252 работы 'Событие':
'Из начинания начала со-бытует себя просвет, в котором со-бытие само как со-бытование вот-тут-бытия раскрывает себя, прикрывая - к начинанию и так только и дает помыслить отношения человеческой сущности к бытию.
Только в начинательном мышлении возникает знание, что оно - позволяет высказать себя в словах обычного языка, поскольку сама сага-сказ как событие начала берет на себя слово. ...
Мышление самого бытия мыслит в истине пра-бытия. ... Мышление в истине пра-бытия мыслит со-бытие. ... Изначальное мышление есть только тогда, когда оно есть изначально. Оно не получается в качестве результата устроенного преобразования-видоизменения метафизического образа мышления в какую-то иную 'форму мышления. ...
Изначальное мышление мысляще более изначально, то есть более мысляще, чем мышление метафизики'
Что мы можем понять из приведенных текстов?
Во-первых, то, что автор всячески пытается отмежевать бытийно-историческое мышление от мышления метафизического.
Во-вторых, то, что 'изначальное мышление' непременным образом сопряжено непосредственно с самим 'вот-тут-бытием', с самим 'пра-бытием', с самой 'истиной пра-бытия' и с самим 'со-бытием' как внове явленным смыслом самой истины. И к тому же оно связано с только что пришедшим в наше сознание инсайтным смыслом истины, без какой-либо оглядки на то предварительное мышление (на этапе рефлексии-1), которое автор связывает с метафизическим 'образом мышления'.
Более того, по мысли автора, в этом виде мышления просматриваются 'отношения человеческой сущности к бытию'. Что означает, скорее всего, то, что человеческая сущность только в том и заключается, чтобы быть на страже уловления и сохранения тех смыслов истин бытия, которые внезапно являются в наше сознание непосредственно из самого пра-бытия как нежданный подарок.
И в-третьих, мы можем увидеть разницу между двумя этими видами мышления в том, что в первом виде ('метафизического') мышления человек добивается (через этап рефлексии-1) того, чтобы этот просвет наступил, иначе говоря, мы сами движемся к нему, добиваемся его. В то время как во втором виде мышления, мышления бытийно-исторического, этот просвет 'настигает' нас своим нежданным явлением в наше сознание.
Но ведь мы знаем, любой вид продуктивного мышления никоим образом не может обойтись без достаточно настойчивого и интенсивного предвариттельного размышления над заинтересовавшим нас вопросом. Поэтому нам совсем непонятна предложенная автором в этом тексте разница между двумя этими видами мышления.
Единственно что мы можем здесь предложить и предположить со своей стороны, так это то, что для того чтобы наше мышление могло выйти на 'метафизический образ мышления', нам надо на предварительном этапе рефлексии-1 манипулировать в своем уме тем комплексом исходных сущих, который, скажем так, относится к 'меркантильно-махинативно-метафизической' тематике, к тематике, исключающей получение такой истины, которая вела бы к разрешению бытийственных проблем.
В то время как для выхода на бытийно-исторический 'образ' мышления, нам надо на том же предварительном этапе рефлексии-1 научиться манипулировать в своем уме таким комплексом исходных сущих, который бы смог вывести нас на саму истину бытия, ту истину, которая разрешала бы исторические, (а не историографические, по Хайдеггеру) бытийственные проблемы, проблемы, связанные, как мы уже установили ранее, с необходимостью (Нуждой) обновления каких-либо структур-регионов социальной действительности, тех структур, обновление которых является необходимым в силу их 'изношенности', 'устаревания' и т. д. Ведь социум - это такая открытая система, которая, как и всякая другая, не мыслима в своем существовании без обновления тех или иных своих структур.
И ярким примером второго вида мышления является мышление самого же автора, предложившего бытийно-исторический 'способ' мышления. Но в известных нам текстах Хайдеггера нет речи о том, что результат мышления, - будь он метафизическим или бытийно-историческим - зависит только от того, что занимает наше вопрошающее мышление на предварительном этапе мышления, то есть от того состава объктов-сущих, которым мы манипулируем на этом этапе. Вот это так и осталось нам непонятным у Хайдеггера.
А теперь снова обратимся к текстам Хайдеггера.
З). Бытiе и язык
И конечно же, Хайдеггер прав в том, что 'язык возникает из бытiя':
'Язык возникает из бытiя и принадлежит поэтому ему'. ('К философии (О событии)'. Стр. 612).
А как же иначе: если бытiе есть 'возможность' (стр. 582-583) (осуществления обновления), то она однажды должна быть проявлена в одной из своих вероятностей. А способом проявления является возникновение смысла в виде просвета бытия истины как просвета само-сокрытия.
Но для того чтобы 'вскрыть' содержание этого просвета, необходимо оформить его в какие-либо общепонимаемые культурные знаки: слова, выражения, символы, метафоры, формулы, таблицы и т. д.
Вот здесь-то уже в глубокой древности и понадобился язык. Поскольку он есть 'проявитель' смысла внове явленной истины бытия. Он как лакмусовая бумажка, накладываемая на тот 'участок' нашей мысли, который нам надо оформить в культурные знаки и закрепить уже в долговременной памяти нашего сознания.
Ведь как мы это делаем? Мы вспоминаем первоначально явленный нам смысл истины в его целостном виде, и тут же пытаемся подобрать ему адекватные, его выражающие слова, за которыми уже ранее были закреплены в нашем сознании вполне определенные сущие-объекты.
Но, как правило, за один раз нам не удается раскрыть и оформить этот смысл. Вот почему нам приходится много раз возвращаться к ускользающему смыслу, вспоминая его, и каждый раз находить слова для выражения все новых и новых 'порций'-фрагментов нашей целостной мысли.
Это мы затронули вопрос необходимости языка при возникновении просвета бытия, смысл которого нам надо оформить в культурные знаки с той целью, чтобы раскрыть его содержание и закрепить.
Но возникает более 'древний' вопрос: когда у человека появилась сама способность генерировать эти просветы, иначе говоря, способность генерировать идеи-истины? Скорее всего, она могла возникнуть только на базе достаточно развитой у человека способности логически мыслить.
Ведь, во-первых, только логическое мышление на этапе рефлексии-1 может нас вывести на инкубационный этап бессознательного формирования самого смысла идеи; а во-вторых, только посредством логического мышления на этапе рефлексии-11 - но уже мышления о мышлении - мы можем оформить и раскрыть смысл внове явленной инсайтной идеи. (Кстати сказать, Хайдеггер в статье 'Тезис Канта о бытии' называет это мышление о мышлении как 'рефлексия рефлексии'. (См. 'Время и бытие'. Изд. 2007 г., стр. 525 )).
И этот последний этап мы вправе характеризовать как мышление о мышлении. Потому что на этапе рефлексии-11 наше мышление раскрывает то, что уже было помыслено (в окончательном виде) в нашем бессознательном, и в акте инсайта предоставлено в сознание уже в целостном виде.
Так что только развитое логическое мышление могло подвигнуть нейронные сети нашего мозга на более высокий уровень их функционирования - на спонтанную их самоорганизацию в такой 'комплекс', инсайтное проявление которого на уровне сознания вдруг оказывается смыслом идеи-истины. Нам остается только раскрыть его, то есть оформить в культурные, всеми понимаемые знаки.
И). Бытiе как единственнейшее.
Во всех своих текстах автор подчеркивает единственность, а значит, оригинальность бытiя, не объясняя причины возникновения данного неповторимого феномена. Вот что он пишет, положим, в следующем тексте в 'К философии (О событии)'. (Стр. 107):
'Разумеется, сутствие самого бытiя и вместе с тем бытiе в его единственнейшей единственности нельзя произвольно и непосредственно познавать, как сущее, а оно открывается лишь в мгновенности прыжка-вперед (in der Augenblicklichkeit des Vorsprungs) в событие'.
Спрашивается, в чем причина столь категорично заявленной единственности-оригинальности того, что исходит от бытiя в его 'сутствии'? Конечно же, причиной является то, что истина бытия, 'проявляющая' само бытiе, всегда неповторима. А неповторима она только потому, что ее происхождение определяется спонтанной самоорганизацией нейронной материи нашего мозга, которая (в нашем бессознательном) генерирует такой оригинальный 'ансамбль' нейронов, проявление которого (после акта инсайта) на уровне сознания вдруг оказывается смыслом-содержанием внове явленной истины.
И эта спонтанность подчеркивается автором актом 'мгновенности прыжка-вперед ... в событие'. Мгновенность и спонтанность являются главными характеристиками истины бытия как возникновения Новизны в ее естественных условиях. Конечно, мы можем (на экспериментальной установке) искусственно воспроизвести спонтанное возникновение ячеек Бенара или 'химических часов', но в естественных бытийственных условиях какого-либо повторения в принципе быть не может, за исключением редчайших случаев: возникновение идеи неэвклидовой геометрии (Лобачевский, Больяи, Гаусс) и возникновение идеи естественного отбора (Дарвин, Уоллес). (Правда, мы до тонкостей не знаем, при каких условиях этим авторам приходили в голову одни и те же идеи).
Кстати заметим: если с лингвистической точки зрения 'все вещи мира созданы для того, чтобы быть названными'16, то с точки зрения онтологической все вещи созданы только для того, чтобы исполнять свою функцию, заключающуюся в том, чтобы своим непосредственным участием способствовать обновлению той или иной сферы действительности. А многократное обновление одной и той же системы функционирования просто немыслимо - отсюда единственность бытiя. Это обновление возможно только на другом уровне и посредством другого внове полученного подручного средства. Так обновление системы распространения знания посредством написания текста на доске кусочком мела сменилось на тактильное прикосновение к экрану, расположенному перед аудиторией учеников.
Они, эти вещи, и были названы только для того, чтобы можно было различать их функциональное назначение от назначения других вещей. Названия вторичны к их созданию в своей назначенности.
Как видим, оригинальность и единственность сущего может быть обеспечена его происхождением из развернутой внове явленной истины бытия. Потому что эта оригинальность есть результат спонтанной самоорганизации нейронов нашего мозга. А эта спонтанность и то, что она приносит вместе с собой, никогда не повторяется.
Более того, Хайдеггер на стр. 298 той же работы 'К философии (О событии)' заявляет:
'Сущее мы никоим образом не можем схватить через объяснение и выведение из другого сущего. Его следует лишь знать из его основывания в истине бытiя'.
Но здесь можно было бы поспорить с Хайдеггером по поводу невозможности выведения сущего из другого сущего. Почему, спрашивается? Да потому, что вот это оригинальное сущее, выводимое 'из его основывания в истине бытiя', как раз и выводится из комплекса тех исходных сущих, которыми мы оперировали в своем уме на этапе рефлексии-1, то есть задолго до появления самой истины бытiя в акте инсайта в самом начале этапа рефлексии-11..
Но все дело в том, что мы оперировали не только сущими, но и взаимосвязями между ними, сочетая эти сущие самым разным образом. Так что оригинальность и единственность нами полученного из истины бытия сущего-подручного средства определяется взаимосвязями сущих через их свойства. То есть в данном процессе участвуют не только сущие, но и взаимосвязи между ними и те свойства, которыми обладают эти сущие. Сущее - всего лишь носитель своих свойств и взаимосвязей с другими сущими.
Да к тому же вся подготовка к созданию этого сущего уже была проведена на предварительном этапе рефлексии-1. А вот об этом Хайдеггер почему-то всегда 'забывает'. Вот почему у него получается, что сущее (подручное средство) возникает (непосредственно) из 'основывания в истине бытiя', которому будто бы ничто не предшествует, а явление самой истины происходит всего лишь по 'воле' самого бытiя.
Что касается 'выведения' сущего 'из другого сущего', то оно может быть получено только путем логического следования по какому-то нам уже известному пути. Но одна только логика не может нас вывести на нечто нам еще неизвестное. Ведь она ходит только путями, уже проторенными ранее. Для получения чего-то оригинального и 'единственнейшего' необходимо подключение иррационального мышления, задействующего спонтанную самоорганизацию нейронов нашего мозга, осуществление которой приводит к инсайту и явлению готового смысла идеи-истины из бессознательного в наше сознание.
К). Бытiе и прыжок
Наше умственное 'попадание' в бытiе, по Хайдеггеру, это всегда прыжок. Вот что об этом пишет автор 'К философии (О событии)' на стр. 112:
'О самом бытiи, именно тогда, когда бытiе находится в прыжке, мы никоим образом не можем говорить непосредственно. Ибо всякое сказывание приходит из бытiя и говорит из его истины. Всякое слово и вместе с тем всякая логика находятся под властью бытiя'.
Почему о бытiи невозможно какое-либо сказывание? Да потому, что в результате прыжка-инсайта мы сразу, мгновенно, оказываемся в 'просвете' самого смысла истины в его (смысла) уже готовом виде. И нам не приходит на ум какое-либо рассуждение о самом бытiи, кроме разве что о мгновенности и спонтанности лицезрения самого смысла внезапно явленной истины.
Но мы в обязательном порядке должны сразу же приступить к раскрытию-оформлению этого смысла. Потому что не будучи оформленным в культурные знаки, этот смысл имеет неумолимую тенденцию исчезать из нашего сознания, а в худшем случае и вовсе забываться. Так что, если 'непосредственно' мы не можем говорить 'о самом бытiи', то получается, что 'сказывание' о нем возможно только опосредованно, то есть тогда, когда оно уже свершилось-'проявилось' в виде истины, раскрытие смысла которой будет тем минимумом, из которого мы можем что-то почерпнуть о бытiи - ведь оно не высказываемо.
Причем, оформляя смысл истины (на этапе рефлексии-11) в слова-знаки, мы каким-то чудесным образом следуем самой 'логике' этого смысла (находящейся 'под властью бытiя'), которая 'подсказывает-диктует' нам методологию его раскрытия. И мы никоим образом не можем от нее отклониться, вплоть до изготовления материального подручного средства по идеальному образцу искомого сущего, полученного нами в процессе раскрытия смысла истины.
Из всего нами представленного в данном тексте (3), мы в очередной раз убеждаемся в том, что истиной бытия у Хайдеггера является не что иное как смысл спонтанно явленой в наше сознание инсайтной идеи. А по другому и быть не могло, потому что единственным путем возникновения Новизны является путь рождения идеи, раскрытие смысла которой непременным образом приводит нас к созданию-изготовлению подручного средства в материальном его виде. И только с помощью последнего становится возможной наша материальная деятельность по обновлению соответствующей (этому средству) структуры самого социума.
По сути дела, вся материальная деятельность людей в социуме, начиная с древнейших времен, только тем и была озабочена, чтобы создавать (и открывать) подручные средства, начиная с каменного топора и копья, и кончая телескопом и компьютером. Но создание последних (средств) было возможным, в свою очередь, единственным путем - путем генерирования бесконечного числа идей. И эта бесконечность неповторяющихся смыслов идей обусловлена только одним - спонтанной самоорганизацией нейронной материи нашего мозга. А природа спонтанности предполагает неповторимость.
Именно отсюда бесконечное много-и-разнообразие как окружающего нас соци-умного мира с его бесконечным количеством внедренных идей, так и мира живых видообразований (подручных средств) самой Природы, которые являются ее воплощенными 'идеями', как и таковыми являются любые подручные средства, созданное человеком.
Л). Неразрешимая коллизия с идеей Платона и истиной бытия Хайдеггера
И в заключение хотелось бы отметить возникшую, можно сказать, пока что неразрешимую коллизию с термином, обозначающим то, что внове возникает в нашем уме, и служит обновлению социума в каком-либо регионе его функционирования, а именно, коллизию с термином 'идея', который, как мы установили, оказывается, эквивалентен термину 'истина бытия'. Возникает вопрос, кому отдать, если не приоритет, то хотя бы предпочтение в обозначении того, что внове возникает в своем неповторимом виде - Платону или Хайдеггеру?
Все дело в том, что Платон, по сути дела, обозначил все проявления нашего восприятия внове явленного смысла идеи: и новизна с тем удовольствием, с которым мы ее воспринимаем; и внезапность явления с вызываемым ею 'удивлением'; и 'непоседливость' ее смысла, склонного к побегу, как и статуи Дедала и т. д. Но он не дал нам методологии раскрытия ее смысла. В связи с чем, эта методология стала проявляться сама собой только с наступлением Новых и Новейших времен с их открытиями и изобретениями, в которых наиболее заметна - потому что прослеживается нашим умом - методология их возникновения и внедрения в практику.
Хайдеггер же, сохранив действенную Природу идеи Платона в виде внове явленного смысла, и не дав, как и Платон, методологии возникновения этого смысла и раскрытия его содержания, назвал содержание этого смысла истиной бытия. А это название тяготеет, по крайней мере, в философии Хайдеггера, скорее всего, к тому фактору, который служит обновлению - как нежданное возникновение нового ('исторического', по Хайдеггеру) События - каких-либо структур социума.
Но при этом, можно сказать, 'обнуляются', а лучше сказать, ставятся под вопрос смыслы прежде созданных понятий истины: как достоверности, согласованности, ценности и т. д.
Так вот, куда нам девать эти (последние) понятия, которые не являются ни идеями, ни истинами бытия? Поскольку раскрывая их смыслы, мы не можем получить того сущего-подручного средства, с помощью которого можно было бы внести в социум какую-либо Новизну, и тем самым обновить ту или иную его структуру: морально-этическую, научно-техническую или социально-политическую.
Ведь и достоверность нашего знания, и согласованность наших представлений о чем-либо, и полезность-ценность чего-либо уже могут быть заключены под вполне надежный 'зонтик' идеи или истины бытия, в то же время не являясь таковыми. Так есть ли смысл относить их к философии, а тем более, к бытийно-историческому мышлению? По крайней мере, можно предположить, что Хайдеггер с его неприятием метафизики, не принимающей во внимание само бытiе, скорее всего, весьма скептически отнесся бы к этой затее. Тем более, что он считал истину как достоверность повинной в сворачивании философии на рельсы метафизики.
16.Чего не хватает, как нам представляется, в концепции бытiя Хайдеггера?
А). Исключенность социума из бытийственного процесса
Странным является, конечно же, то, что Хайдеггер не принимает во внимание участие социума в бытийственном процессе. А ведь это социум, по сути дела, заправляет бытием человека, названном автором вот-бытием, 'выше' которого есть только пра-бытие (Seyn, бытiе и т. д.). И это ради социума, ради его обновления Природой 'задумано' само бытiе. Да к тому же создание истин бытия человеком как вот-бытием может быть осуществлено только на основе социальной (а не личностной) деятельности человека.
А потому, как нам представляется, с позиции активной вовлеченности социума в бытийственный процесс в виде генерирования им самим не раз уже нами упомянутых негативных факторов, было бы более оправданным наличие двух видов бытия под предложенными Хайдеггером названиями, - бытiя (пра-бытия) и вот-бытия - но с несколько иным 'назначением' каждого из них. Рассмотрим более подробно этот вопрос.
Первое из них, а именно бытiе (пра-бытие) относится у Хайдеггера, как можно предположить, непосредственно к бытию самого социума, генерирующего в постоянном режиме свои собственные негативные факторы, которые он (Хайдеггер) никаким образом не обозначает, а значит и не принимает во внимание. Но, спрашивается, какую функцию они исполняют в бытийственном процессе самого социума?
Во-первых, они свидетельствуют о каких-то нам еще неизвестных неблагополучиях в нем, а значит, и о тех или иных Нуждах в обновлении каких-либо его социальных структур. (Более подробно о негативностях можно посмотреть в Статье 'Терминология ЧТ.'), Раздел 5. 'Где 'место расположения' негативных факторов?').
А во-вторых, они взывают к тому, кто мог бы воспринимать и разрешать эти негативности-Нужды. И конечно же, таковым является человек, по Хайдеггеру, 'выдвигаемый' самим пра-бытием в вот-бытие. Причем способом разрешения является генерирование идей-истин, адекватных по своему 'содержанию' (по своей разрешающей способности) этим негативностям.
И за примерами здесь ходить недолго: любая потребность в чем-либо, как на уровне личных интересов человека, так и Нужд самого социума в каком-либо обновлении, сразу же взывает, - причем взывает в безадресном (то есть вероятностном) режиме - к тому, кто бы мог разрешить его проблемы. (Другое дело, замечает ли тот или иной человек эти потребности, и воспринимает ли он их как свои собственные?) Ведь нет никого другого, кто бы мог посодействовать социуму в этом деле.
Вот это взывание социума как бытiя к человеку как вот-бытию как раз и является тем, не всегда заметным 'мотивом', который, по слову Хайдеггера, 'сдвигает' человека в вот-бытие и делает его причастным к делу бытiя, то есть к свершению События.
Но причастным к этому делу он становится не по собственной инициативе, а по 'запросу' самого социума, предлагающего ему на выбор уйму сгенерированных им негативных факторов. Инициативой же человека является выбор того из них, разрешить который ему по силам.
И путь к этому выбору, по сути дела, как правило, является путем 'всей' его жизни. Потому что только будучи подготовленным к этому выбору, человек может взять на себя ответственность разрешить какую-либо из предложенных ему самим социумом негативностей. А каждая из них взывает к обновлению 'стиля' функционирования тех или иных структур социума.
Вот только после такого выбора он может (на предварительном этапе рефлексии-1) приступить к конкретному разрешению поставленной (социумом) перед ним задачи. Так что конкретизация самой задачи входит одним из этапов бытийственного процесса продвижения к истине бытия, начавшегося с восприятия какого-либо из негативных факторов, и закончившегося явлением самого просвета само-сокрытия из бессознательного в наше сознание.
Но на этом ни бытiе ни вот-бытие не заканчивается - оно, и то и другое, продолжается раскрытием содержания истины бытия, в процессе которого, в конечном счете, нами, вот-бытием, находится то подручное средство, с помощью которого можно начать обновление вполне определенной структуры социума. Так с открытием структуры атома стало возможным использование атомной энергии в деле вооружения и энергоснабжения, а с изобретением Интернета стало возможным глобальное распространение знания в пространстве и во времени.
Как видим, инициатором возникновения этих идей-истин, создаваемых человеком-вот-бытием, является не человек, а социум, потому что это ему, социуму, необходимо обновление, затребованное им в виде тех или иных негативностей, сформированных в нем самом без какого-либо целенаправленного и творческого участия человека в этом.
А так, если мы не учитываем весьма существенных позывов со стороны негативных факторов, создается впечатление, что и бытiе (или пра-бытие - другое название бытiя у Хайдеггера) и вот-бытие причастны к одному и тому же, а именно, к человеку с его способностью создавать идеи-истины. Иначе говоря, оба вида бытия находятся в 'услужении' у человека, не принимая во внимание Нужды самого социума в обновлении своих структур.
На самом же деле, социум, как одно из последних живых видообразований Природы, есть более важная инстанция в иерархии 'социум и человек'. Это благодаря ему человек вынужден был стать разумным существом, пригодным, согласно самой идее социума, быть в услужении у него в качестве Подручного средства. А мы-то полагаем, что это мы создали социум своим количественно-качественным наполнением его. А в действительности, это мы понадобились ему своим качественным свойством обеспечивать его притоком Новизны в виде генерируемых нами идей-истин.
Тогда получается, что это социум 'наделил' нас свойством создавать идеи для собственного, социального, обновления, а не наоборот: будто бы сам человек развил свою способность продуктивного мышления для того чтобы не быть выдворенным из социума тогда, когда он был выделен в качестве животного существа из живой Природы и остался, можно сказать, 'без места'. (Как видим, неимение 'места' побудило человека определиться со своим, более 'выгодным' положением в социуме в качестве Подручного средства у него, того средства, которое способно генерировать идеи, и тем самым служить делу обновления самого социума. В Природе всегда так: нет худа без добра).
Так что это не социум был нужен нам, чтобы мы выжили; наоборот, мы были нужны социуму, чтобы он выживал. Вот мы-то как животные существа можем обеспечить себе пропитание и выжить, в то время как социум не может, поскольку 'продуктом питания' его самого является приток Новизны в свои структуры. А обеспечивать себя самого этой Новизной он не способен. Поскольку у него нет ума для создания интеллектуальной Новизны, но у него есть 'Ум' для постоянного генерирования Новизны такого вида, как всё новые и новые негативные факторы.
Вот оказывается откуда социуму понадобился человек с его способностью создавать идеи и тем самым поддерживать на плаву постоянное функционирование социума, в целом, и его отдельных структур, в частности.
И вот оттуда же самому социуму 'понадобилась' его спонтанная 'способность' постоянного генерирования все новых и новых негативных факторов, как промежуточной инстанции между социумом (пра-бытием) и человеком (вот-бытием). Ведь с помощью этих факторов он в любой момент может, воздействуя на чувства и ум человека, побуждать его к тому, чтобы он генерировал все новые и новые идеи, и тем самым обеспечивал социум притоком так необходимой ему Новизны.
Вот таким образом закольцована взаимосвязь социума (пра-бытия) с человеком (вот-бытием). Именно поэтому мы никак не можем исключить социум из бытийственного процесса, как это выглядит у Хайдеггера, не нашедшего места социуму - в 'лице' генерируемых им негативных факторов) - в этом процессе.
На самом же деле и социум и человек оба занимаются творческой деятельностью: только один генерирует все новые и новые, никем не прогнозируемые, спонтанно возникающие негативности, а другой - все новые и новые идеи-истины, единственные и оригинальные в своем исполнении, в том исполнении, которое обеспечивается, в конечном счете, спонтанной самоорганизацией нейронной материи нашего мозга. А оригинальнее этого способа ничего быть не может. Природа ничего другого не 'придумала'. Именно поэтому она миллионолетиями пользуется этим способом на всех уровнях самоорганизации своей неживой и живой материи.
Кстати сказать, в 'Черных тетрадях' мы находим текст, свидетельствующий о том, что автор знал о том пробеле, который имеет место между бытiем и вот-бытием. Вот что он пишет в тексте под номером 264 'Размышления 1V':
'Кому под силу ... постигать изначальные и невысказанные связи - между сущностью Бытия и ее основанием в Da-sein, - тот выйдет на путь к тому, на что направлены мои поиски в дальнейшем.'17
Но, к сожалению, мы так и не нашли в текстах Хайдеггера результатов его 'поисков' изначальных и невысказанных связей 'между сущностью Бытия и ее основанием в Da-sein'.
А потому и предложили свой вариант промежуточного звена, - в виде постоянно генерируемых социумом негативных факторов - соединяющего бытийствующий социум ('Бытие', бытiе, пра-бытие) с бытием человека ('Da-sein') как вот-бытием.
Тем более, что существование этих факторов вполне оправдано как функционированием самого социума, постоянно нуждающегося в обновлении тех или иных своих структур, так и призванием продуктивно мыслящего человека быть (как Подручное средство) в услужении у социума в деле снабжения его Новизной, обновляющей его структуры.
В противном случае непонятна функциональная связь между ними. Ведь существование их друг без друга просто немыслимо.
Б). Загадочность того, по какой причине мы вдруг оказываемся в просвете бытия и каким образом мы из него выбираемся
Итак, в Разделах, относящихся к истине бытия, мы уже указывали на то, что Хайдеггером не обозначен путь к возникновению истины бытия, то есть, каким образом мы оказываемся в просвете бытия. Но теперь-то мы знаем, что путь к просвету, в котором нам видится сам смысл истины, начинается с того Произвола, 'проявлением' которого является возникновение в социуме разного рода негативных факторов, способных воздействовать на чувства и ум человека, побуждая его тем самым к размышлениям (на этапе рефлексии-1) над затронувшим его вопросом.
А как мы знаем, размышления подобного рода заключаются в том, что мы манипулируем в своем уме разного вида сущими, подбирая и сопоставляя их, взаимосвязывая их между собой и т. д. И все это только для того, чтобы приблизиться путем логического мышления к созданию чего-то подобного идее. Но на этом пути рационального мышления мы не можем создать идею - можем только подготовить почву к ее явлению, и то только при достаточно упорном, интенсивном, длительном и продуктивном размышлении над заинтересовавшим нас вопросом.
(Как видим, когда мы говорим о продуктивности нашего мышления, то мы имеем в виду продуктивность нашего рационального логического мышления, которое, как это ни странно, не приводит к созданию самой идеи, а всего лишь готовит плодотворную почву для ее возникновения на бессознательном этапе инкубационного ее до-зревания в самих нейронных структурах нашего мозга. Плодотворность же создания уже готового смысла идеи относится к способности нейронов нашего мозга самоорганизовываться в такой 'комплекс', проявление которого на уровне сознания (после акта инсайта) вдруг оказывается смыслом нами 'замысленной' идеи).
Так что только если нам повезет, содержание нами наработанного смысла может быть направлено (в неизвестный нам момент) из сознания в бессознательное и принято им для окончательной до-работке с последующей, опять же внезапной выдаче уже готового смысла идеи в сознание в акте инсайта, то есть в акте осенившего нас просвета. Вот только таким замысловатым образом мы можем оказаться в просвете. И нет какого-либо 'чудесного' обхождения обозначенного нами выше пути к явлению смысла идеи-истины. Только пройдя все эти этапы, истина может показать свое лицо нашему сознанию.
Но показать свое лицо это всего лишь пол-дела. Нам надо знать, что скрывается за его содержанием? А вот раскрытия смысла-содержания истины у Хайдеггера в его текстах также не наблюдается. То есть нет того, как мы выбираемся из этого просвета, с каким 'багажом' мы выходим из этой сокровищницы, одарившей нас истиной, и что мы из нее выносим. Иначе говоря, неясен вопрос, каким образом из этой истины получается то сущее, - по нашим представлениям это подручное средство - которое является 'целью' и бытiя (пра-бытия) и самой истины бытия, само-скрывающейся в просвете.
Хайдеггер лишь многократно указывает на то, что истина бытия 'укрывается в сущее'. Но она, скорее всего, укрывается не в прямом смысле, а в переносном. А в последнем случае она (истина) каким-то образом 'трансформируется' в это сущее. И не каким-то чудесным образом, а вполне реальным, уже известным нам способом, способом:
- во-первых, раскрытия смысла истины и оформления его в культурные знаки;
- во-вторых, нахождения недостающего в комплектации (смысла) идеи (исходя из его взаимосвязей с остальными исходными сущими) вида идеального искомого сущего;
- и в-третьих, изготовления по идеальному образцу последнего и по определенной технологии сущего-подручного средства в материальном его виде.
Вот тот путь (смысла) истины, прежде чем она оказывается 'укрытой' в сущее, каковым оказывается не что иное как подручное средство. Потому что только с его помощью в социуме может начаться осуществление такого исторического События как обновление какой-либо из его структур. Так, положим, изобретение увеличительного стекла послужило обновлению таких структур как наблюдение и микроскопических объектов, и объектов Вселенной, удаленных от нас на большие расстояния.
Так что мы не будем снова в деталях расписывать все ходы нашего мышления по раскрытию и оформлению смысла полученной нами истины. Тем более что в следующем пункте о сокрытии и само-сокрытии нам все равно придется более подробно остановиться на этом феномене. К нему мы и переходим.
В). Отсутствие объяснения причины сокрытия и само-сокрытия истины бытия
Как мы уже поняли из ранее изложенного, автором не раскрыта (не изложена) причина того, почему смысл истины имеет неумолимую тенденцию скрываться, и что происходит в эти моменты само-сокрытия? И это сокрытие является таинственным для нас еще и потому, что наше сознание непричастно к самому акту инсайтного явления смысла - можно сказать, что он осуществляется 'автоматически'. В то время как раскрытие и оформление смысла того, что спонтанно явлено в сознание из бессознательного осуществляется принудительно, исходя из необходимости (Нужды) выявления того подручного средства, с помощью которого может быть произведено обновление той или иной структуры социума.
Вот почему нам бы хотелось в очередной раз (пускай и с некоторыми повторениями) обратиться к столь загадочному поведению внове явленного (в акте инсайта) смысла идеи-истины в наше сознание, явленного из бессознательного.
Из чтения текстов мы видим, что Хайдеггер постоянно использует понятие 'сокрытия' или 'само-сокрытия', но он нигде не определяет, что это такое, почему оно возникает, как разрешается и каким образом оно связано,
- с одной стороны, с истиной,
- а с другой стороны, с таким сущим как подручное средство, в характеристике которого он также крайне немногословен.
Вот эта неопределеннось затрудняет наше понимание самой сердцевины предлагаемого автором видения бытийственного процесса.
Но мы-то понимаем, что эти понятия связаны с характером проникновения инсайтно явленной идеи-истины в наше сознание из нашего же бессознательного. Из того бессознательного, которое втайне от нашего сознания до-работало (на этапе инкубации) созданный нами на этапе рефлексии-1 смысл 'предполагаемой' идеи и выдало его опять же (в начале рефлексии-11, в акте инсайта) в сознание в готовом и целостном виде, но без оформления в какие-либо культурные знаки. То есть, можно сказать, выдало в 'обнаженном' виде.
Но почему в таком виде? Оказывается потому, что целостный смысл истины может быть воспринят сознанием только как смысл, мгновенно явленный - таков способ возникновения всего нового, того нового, которое образовалось в результате спонтанной самоорганизации нейронной материи нашего мозга. В этом же 'самоорганизованном' виде, в виде 'обнаженного' смысла он и появляется в нашем сознании в акте инсайта.
Будь он оформлен уже в бессознательном, положим, в какие-либо слова, выражения или метафоры, он не смог бы 'протиснуться' в сознание. Можно сказать что для готового смысла инсайтной идеи путь из бессознательного в сознание только через 'бутылочное горлышко', их соединяющее. И как можно предположить, через него может проникнуть только тот минимум информации, который заключен в самом смысле истины, еще не 'обремененном' сопровождающими его и его оформляющими культурными знаками.
Вот почему нашему сознанию на этапе рефлексии-11 приходится оформлять этот мгновенно явленный 'обнаженный' смысл идеи в слова, символы, метафоры, и тем самым раскрывать его содержание для того, чтобы,
- во-первых, обнаружить лакуну в виде недостающего искомого сущего,
- во-вторых, сформировать идеальный вид последнего,
- и, в-третьих, по его образцу и по определенной технологии изготовить подручное средство в материальном его виде.
Вот таким образом было получено все то, нас окружающее сущее-подручное средство, которым мы пользовались и пользуемся, начиная с древнейших времен (каменный топор, копье и лук со стрелами), и кончая сегодняшним днем (письменность, машины и технологии, Интернет и смартфон). Нет какого-либо иного способы получения чего-либо нового, нацеленного на обновление функционирования тех или иных структур социума. А без обновления существование любой открытой системы просто немыслимо.
Итак, выяснив, в каком виде в наше сознание проникает инсайтно явленный смысл идеи-истины, покажем далее, почему он 'скрывается' или 'само-скрывается'. Этот процесс вполне объясним, исходя из того, что этот 'обнаженный' и мгновенно явленный смысл должен быть нами раскрыт. А раскрытие его заключается в том, что нам надо оформить его в знакомые и понятные всем культурные знаки: слова, метафоры, знаки (в формуле) и т. д. Тогда он станет доступным пониманию любого, кто пожелает узнать его содержание.
Но процесс такого оформления заключается в том, что мы попеременно:
- то 'забываем' сам смысл в тот краткий период времени, когда подыскиваем в нашей долговременной памяти слова, которые могли бы его выразить,
- то снова 'вспоминаем' его - то есть вызываем из бессознательного - для того чтобы еще раз взглянуть на него взором своего сознания.
И так продолжается до тех пор, пока мы не оформим этот смысл окончательно. Как видим, само-сокрытие - необходимый элемент нашего умственного процесса раскрытия и оформления смысла идеи в знаки культуры.
Это мы выяснили связь само-сокрытия со смыслом самой истины, являющейся в сознание (из бессознательного) без своего культурно-знакового 'одеяния'. Теперь же нам надо обозначить, в каких отношениях находится это само-сокрытие с сущим, и с каким именно сущим:
- с тем ли, которое должно стать результатом раскрытия смысла идеи, то есть стать подручным средством,
- или с тем, которое участвует в оформлении этого смысла в виде тех культурных знаков, за каждым из которых предполагается наличие того или иного поименованного сущего?
У Хайдеггера лишь в одном месте мы нашли текст, где он пытается обозначить 'сокрытие' в его связи с 'суще-бытующим', то есть с сущим. Приводим этот текст из работы 'История пра-бытия' (1938-1940):
'131. Сокрытие
Откуда проистекает сокрытие?
Что сущит сокрытие?
Что есть сокрытость-заслоненность?
Она есть само пра-бытие, которое, светясь как просвет, загораживается присутствующим (суще-бытующим), которое препятствует его видению
и притягательности. Итак, все зависит именно от просвета - от того, как он со-бытуется, от того, что в со-бытии сначала возникает 'Что-то' (То, что есть пра-бытие), присущее ему самому - и все же чуждое всему прочему, что может показываться в просвете' (Там же, стр. 135-136).
Как видим, автор сначала задается вопросами, откуда возникает сокрытие, как оно проявляется и что оно обозначает. Затем он отождествляет процесс (акт) сокрытия с самим пра-бытием, то есть с тем, что предъявляет свои 'права' на истину бытия, появившуюся в просвете (само-сокрытия). Далее он пишет о том, что будто бы этот просвет 'загораживается присутствующим (суще-бытующим), которое препятствует его видению и притягательности'.
На самом же деле 'сокрытость-заслоненность' - это не какой-то 'дефект' процесса раскрытия смысла истины, показавшегося в просвете, а наоборот: это нормальный процесс раскрытия и оформления самого смысла истины. А этот процесс, как мы уже неоднократно указывали, заключается в том, что мы попеременно то 'забываем' ('загораживаем') смысл истины тогда, когда пытаемся найти слова, его выражающие, то снова его 'вспоминаем', когда нам нужно 'освежить' в своем сознании этот смысл, то есть 'посмотреть' на него, чтобы снова, увидев его, продолжить далее подыскивание тех слов, которые бы адекватным образом смогли его выразить.
И это продолжается до тех пор, пока мы не оформим наш смысл окончательно. То есть до тех пор, пока не 'увидим' то недостающее звено (лакуну) в цепочке сущих, вид которого нам надо будет сформировать в своем уме до вида идеального искомого сущего. Ведь только по образцу последнего мы сможем изготовить нового вида подручное средство, с помощью которого можно будет осуществлять обновление функциональной деятельности какой-либо структуры социума.
Так что мы теперь можем ответить на вопрос, к чему относится понятие 'сокрытия' у Хайдеггера. Оно относится к процессу раскрытия и оформления смысла инсайтно явленной из бессознательного в сознание истины, поскольку, явившись в сознание, она оказывается без своего культурного-знакового 'одеяния', каковым являются слова, символы, и т. д. А нахождение последних в нашей долговременной памяти 'вынуждает' нас, наше сознание, 'забыть'-сокрыть то 'окно', через которое мы можем увидеть сам смысл нашей истины.
Но здесь следует отметить еще один момент, способный ввести нас в заблуждение. Дело в том, что 'суще-бытующим' у Хайдеггера является любое сущее, в том числе и подручное средство, являющееся конечным результатом раскрытия смысла истины. Так вот, это сущее, являясь результатом, в то же время является, до поры до времени, 'сокрытым'. Почему, спрашивается? Да только потому, что оно получено путем материализации идеального искомого сущего.
А вид последнего заново формируется (на этапе рефлексии-11) в нашем уме, исходя из непротиворечивости свойств тех исходных сущих, которые находятся в одной ('идейной') цепочке рядом с ним. Поэтому это внове сформированное идеальное искомое сущее, можно сказать, действительно, было сокрыто (иначе говоря, его, просто-напросто, не было), и появилось оно как бы из ничего. Вот к нему-то в наибольшей степени и может быть отнесено древнегреческое понятие истины как не-сокрытости (а-летейи), той не-сокрытости, которая, будучи ранее сокрытой (лета), вдруг объявляется в своей не-сокрытости (а-летейя).
Вот всего этого, нами вышеизложенного по поводу сокрытия и само-сокрытия нет в текстах Хайдеггера. Нет и всего того, что должно сопровождать как возникновение истины бытия, так и раскрытия-оформления ее смысла, вплоть до изготовления подручного средства, с помощью которого может осуществляться 'цель' самого бытiя, а именно, обновление тех или иных структур такой открытой системы как социум.
Г). Заключение.
Так что же мы можем сказать в заключение?
Да, Хайдеггер не учел бытийственной роли социума в создании истины бытия. Более того, он, во-первых, не раскрыл методологии создания истины и развертывания ее смысла, вплоть до получения подручного средства, а во-вторых, не объяснил так часто им используемых терминов 'сокрытие' и 'само-сокрытие'.
Но мы должны быть ему благодарны за то, что он перенаправил наши прежние представления об истине (как достоверность, согласованность, полезность-ценность и т. д.) в единое русло истины как того, что 'проявляет' незнаемое нами бытiе в создаваемую нами же (вот-бытием) истину бытия, результатом раскрытия смысла которой является внове возникшее историческое Событие (Хайдеггер), обновляющее функционирование какой-либо из структур социума на какой-то период дальнейшего ее существования.
Иначе говоря, он дал нам возможность 'встроить' истину - чего нельзя было сделать с прежними понятиями истины - в единый процесс бытийственного функционирования социума, 'целью' которого (функционирования) является обновление тех или иных структур самого социума. Прежде существовавшие концепции истины не могут похвастаться своей 'встроенностью' в единый объективно протекающий бытийственный процесс обновления социума. Они отражают лишь отдельные субъективные и, порой, весьма спорные отношения человека к тем или иным аспектам нашего знания.
Разве осуществление таких исторических истин как создание языка, искусства, оседлости проживания, письменности, формул Ньютона и Эйнштейна, Интернета и т. д. и т. п. не являлось теми обновляющими историческими Событиями в функционировании определенных структур социума? Этого отрицать мы никак не можем. Здесь нам не надо забывать только об одном: любым историческим (geschichliche) Событием является инсайтно рожденная идея-истина, раскрытие смысла которой дает нам в руки (в прямом и переносном смысле) подручное средство, с помощью которого в дальнейшем осуществляется само Событие в виде обновления функциональной деятельности каких-либо структур социума.
А субъективность восприятия, по мысли Хайдеггера, должна быть изгнана из объективного бытийно-исторического мышления. Потому что она искажает естественно протекающий ход истории, перенаправляя его в русло 'махинативности' с его преобладающей ориентацией на удовлетворение меркантильных интересов человека, входящих в противоречие с процессами, объективно происходящими в самом социуме как живом видообразовании самой Природы.
И если в фундаменте любой истины лежит необходимость (Нужда как бытiе, по Хайдеггеру) практического ее применения, то в основу самой истины могут быть положены, ранее нами уже обозначенные, следующие четыре критерия, ее определяющие:
Истина предназначена для материально-духовного обновления какой-либо из структур социума.
Это обновление осуществляется с помощью внове изготовленного подручного средства в материальном его исполнении.
Это подручное средство может быть получено путем раскрытия смысла инсайтно явленной из бессознательного в наше сознание истины.
Сам же смысл истины есть 'проявление' бытiя, незримо воздействующего на социум и побуждающего его генерировать негативные факторы, которые, в свою очередь, 'вынуждают' человека создавать сами идеи-истины в процессе продуктивного мышления.
Так например, возникновение языка:
1. Послужило обновлению человеческих сообществ в части распространения информации и изложения каждым из членов этих сообществ своих мыслей-идей-истин;
2. Это стало возможным путем овладения таким подручным средством как голос: голосовые связки и модуляции ими;
3. Само же голосовое обозначение предметов (существительных) и действий (глаголов) над ними, скорее всего, возникло как первоначально пришедшая кому-то идея-истина; ее внедрение происходило сначала в узком круге соплеменников; далее, осознав эффективность результатов голосового обозначения, такой способ коммуникации стал распространяться по всему ареалу проживания человеческих сообществ.
4. А возникновение этой идеи-истины было следствием того, что в человеко-подобном сообществе стала ощутимой - как на уровне чувств, так и на уровне ума - негативность сообщения какой-либо информации только посредством жестов, телодвижений и гортанных возгласов, как это происходит у приматов.
Возникновение голоса сразу же отделило-выделило человекоподобное существо от приматов еще и потому, что благодаря речи стало возможным более эффективное накопление знания, а вслед за этим и распространение и внедрение в практику смыслов приходящих нам на ум идей-истин. Потому что расширился ареал наименований (предметов и действий), которыми мы могли манипулировать в своем уме, что привело к более эффективному продуктивному мышлению. Можно сказать, что возникновение языка стало той точкой бифуркации, после которой скачкообразно изменилось как распространение известного знания, так и накопление нового знания.
17.Инвектива в адрес неправомерных претензий человека
на роль творца истории.
'... еще никогда обезображивающее и разрушительное насилие шумного возвещания и громкого болтливого обсуждения, рекламного восхваления и шумихи, страсти к расчленению и разрушению душ не было столь большим, столь лишенным тормозов и столь осознанным, как сегодня'.
Хайдеггер 'Постижение смысла'. (1938/39 г).
Итак, сразу же подчеркнем еще раз: социум заказывает истину - он же потребляет результаты ее возникновения для собственного обновления. А мы-то еще осмеливаемся говорить о какой-то роли личности в истории.
Так и хочется сказать: уймись, человек! Пока не поздно. Знай свое место в бытийственной истории. Пойми: не было бы социума с его собственными проблемами, им же самим и генерируемыми - не было бы и тебя. Ты - всего лишь объект, вызванный социумом к существованию в качестве разумного существа и его (социума) споспешествователя, то есть в качестве Подручного средства, согласно самой идее социума. Не пора ли тебе это понять?
Будь ты семи пядей во лбу, но куда тебя поведет эта история, туда ты и пойдешь как миленький. А сама эта история творится бытiем, то есть теми негативными факторами, которые без какого-либо твоего творческого и сознательного участия формируются в самом социуме.
Служи социуму, а не самому себе. И только тогда ты будешь на своем месте. На том месте, которое тебе уготовила Природа, наградив, как единственное живое существо, даром генерирования новых идей-истин. Неужели тебе этого мало?
К сожалению, с некоторых пор мы только и можем, что портить любое дело, за которое беремся, ожидая выгоду только для самих себя.
А тут еще искусственный интеллект тебе зачем-то понадобился. Неужели тебе своего собственного не хватает? Воистину, что имеем - не храним, потерявши - плачем.
В жажде обрести лишнее мы утрачиваем необходимое.
'Заботься не о том, чем не владеешь, А от того, что есть, свободным стать'. (О. Хайям). Как говорят в народе: 'Не буди лихо, пока тихо'.
Мало того, что прогресс обездвижил нас в плане физического передвижения в пространстве (ремесло, работы в огороде, в поле и т. д.), но у нас еще появился, во всю силу уже удовлетворяемый, соблазн 'обездвиживания' своих интеллектуальных действий.
Ведь нам уже сейчас ясно: стремясь заполучить средства облегчения своей умственной деятельности, мы теряем свою собственную способность мыслить.
Это все равно, как если бы мы, всячески оберегая себя от физических упражнений, полагали, что тем самым мы становимся более сильными и выносливыми. Лежа на диване, силу не нарастишь. Точно так же, облегчая свое умственное существование, мы час за часом теряем свою собственную способность мышления.
Развитие нашей логики и рационального мышления можно уподобить развитию силы наших мышц, а вот мышление иррациональное, продуктивное, интуитивно-инсайтное, это уже приспособление наших нейронов к выносливости. Марафонцем делает не сила его мышц, а их выносливость. Вот точно также, только тренируя нашу логику и память на 'длинные дистанции', мы можем сохранять свою способность иррационального мышления, мышления, 'работающего' на будущее, мышления, создающего подручные средства, обновляющие функциональную деятельность каких-либо структур социума.
Развитие способности логического мышления и накопление в нашей памяти всего того, чем может оперировать логика - вот что вывело человекоподобное существо на стезю разумного интеллекта, способного в актах спонтанной самоорганизации нейронной материи нашего мозга выдавать в наше сознание инсайтные смыслы уже готовых идей.
А потому, вполне обоснованным было бы сказать, что тотальное увлечение разного рода гаджетами, - выдающими сразу же ответы на вопросы, над которыми мы даже не задумываемся - не только угнетает нашу способность сохранения и расширения сферы памяти и процесса воспоминания, но и вырывает из-под наших ног почву как самого обыденного мышления, так и, тем более, мышления продуктивного, того мышления, которое требует поиска в нашей памяти и воспоминания самых необычных фактов нашей прошлой умственной деятельности.
Так что если в историческом филогенезе логика и память вывели нас на путь иррационально-инсайтного мышления, то вовсе не исключено, что угнетение этих двух способностей в онтогенезе, в конце концов, а тем более в поколениях, приведет к утере самой способности генерировать идеи. Как мы 'внезапно' приобрели эту способность, так и внезапно можем ее потерять. Вот в чем опасность.
И вряд ли мы успеем осознать это, потому что за этим последует наша деградация в направлении звероподобного существования, где уже не будет ни искусства, еще удерживающего нас на плоту культурного существования, ни морали, утраченной в борьбе за выживание в условиях неспособности продуктивно мыслить и тем самым обеспечивать свое выживание.
В таком случае прилагательное 'искусственный' в словосочетании 'искусственный интеллект' надо было бы вести не от существительного 'искусство', а от слова 'искус', то есть соблазн сначала переложить (а затем и вовсе отменить) свою достаточно трудоемкую, но благо-родную способность генерировать идеи на плечи разного рода напичканных проводами и чипами железяк. (Ох, и учудили же мы в своем желании ничего не делать! Да, к чему-либо хорошему привести это не может).
Конечно же, наш далекий предок додуматься до чего-либо подобного не смог бы - он был намного умнее нас, потому что у него не было возможности при каждой неблагоприятности заглядывать в гаджеты. Все, что ему было нужно для выживания, он держал у себя в голове. Потому наш вид Sapiens и выжил. Он выжил в силу Нужды в выживании.
А у нас этой Нужды уже нет - потому мы и ринулись к своей пропасти. Неспроста, видать, Хайдеггер считал состояние 'без-нуждности' самым опасным состоянием человечества. Вот откуда, хотя бы отчасти, у него возникла Необходимость-Нужда в бытийно-историческом мышлении, мышлении о самих истоках и основах нашего существования, того существования, которое бы вписывалось в объективный ход исторического развития, а не развития, омраченного меркантильно-субъективными поползновениями человека, направленными на силовое подчинение всего того, с чем он соприкасается, и овладение им.
Но, видите ли, мы замахнулись еще и на искусственный интеллект. А нужен ли он нам? Скорее всего, это тот уникальный случай, когда средства создания чего-либо более совершенного могут оказаться надгробным камнем на могиле нашего собственного усопшего интеллекта.
От применения атомного оружия мы как-то еще воздерживаемся, но хватит ли у нас мудрости отказаться от создания искусственного интеллекта, который отбросит нас как мыслящих существ - за ненадобностью в нашем уме! - далеко за уровень нашего доисторического существования, а значит и на уровень нашей полнейшей умственной деградации.
В конце концов, человек! - не будь тем шимпанзе, который слишком много о себе возомнил18. Даже в животном мире все живые существа ведут себя в соответствии со своим статусом. Тебе же вдруг вздумалось почивать на лаврах, которые ты не заслужил. Ведь это Природа одарила нейронную сеть твоего мозга спонтанной способностью генерировать идеи, и только за счет этой способности ты так возвысился над остальными живыми существами. Но тебе взбрело в голову еще и похваляться этим, выпячивая свою субъективность в виде выделенности среди других живых существ.
В связи с этим вспоминается зарисовка диагноста нашего времени, М. Сиорана: 'В зоопарке. Все животные ведут себя пристойно. Кроме обезъян. Сразу видно, что это без пяти минут уже люди'. Из чего следует: непристойность нашего поведения как в Природе, так и в социуме - камень преткновения нашего дальнейшего существования.
Мы впервые вышли на столь несвойственное нашему уму предприятие, каковым является исключение его самого (ума) из его фундаментальной причастности к созданию чего-либо нового, той причастности, которая была ему свойственна со времен обретения им разумности. И вышли мы на это, не зная ни того, каким путем мы вышли на продуктивность нашего мышления, ни того, как нейронная сеть нашего мозга функционирует, создавая Новизну, то есть то, что она делала тысячелетиями, начиная с возникновения данной способности и вплоть до настоящего времени.
Так что появление искусственного интеллекта может свидетельствовать только о незрелости нашего собственного ума, как проявления нашего инфантилизма в виде подросткового экстремизма социума. Удастся ли нам преодолеть столь опасный для нас 'возраст'? Если нет, то следует ожидать только худшего, того, что нас ожидает за очередным неизвестным нам поворотом нашей истории, предугадать чего не в наших силах.
18.Литература
1.Хайдеггер М. К философии (О событии). Пер. с нем. Э. Сагетдинова. - М.: Изд-во Института Гайдара, 2020.
2.Хайдеггер М. Преодоление метафизики и сущность нигилизма.
Пер. с нем. А. В. Перцева, О. А. Матвейчева. СПб.: Алетейя, 2024.
3.Хайдеггер М. Событие. Пер. с нем. А. В. Перцева, О. А. Матвейчева. СПб.: Алетейя, 2023. Стр. 44.
4.Хайдеггер М. Положение об основании. Статьи и фрагменты. Пер. с нем. О. А. Коваль, предисловие Сиверцева Е. Ю. - СПб: Лаборатория метафизических исследований философского факультета СПбГУ, 1999, СПб: Алетейя, 1999. Стр. 109.
5.Деан С. Сознание и мозг. Как мозг кодирует мысли. Пер с англ. И. Ющенко. - М.: Карьера Пресс. Главы 4 и 5. 2018.
6.Хайдеггер М. Постижение смысла. Пер. с нем. А. В. Перцева, О. А. Матвейчева. СПб.: Алетейя, 2022., 2-е изд.., доп. Стр. 116.
7.Блаженный Августин. Исповедь. СПб.: Наука, Пер. М. Е. Сергеенко. 2013. Стр. 183.
8.Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления. Пер. С нем. В. В. Бибихина. - СПб.: 2007.
9.Мейясу К. После конечности. Эссе о необходимости контингентности / пер. Л. Медведевой - Екатеринбург; Москва: Кабинетный ученый, 2015. Стр. 122-123.
10.Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Т. 1. Человеческое, слишком человеческое. Пер. С. Л. Франка. Издательство 'Мысль'. 1990. Стр. 237.
11.Пригожин Илья, Стенгерс Изабелла. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М.: Едиториал УРСС, 2014. Стр. 127-137.; Пригожин И. Р. Определено ли будущее? Москва-Ижевск: Институт компьютерных исследований, 2005. С. 161.
12.Философия Мартина Хайдеггера и современность. М.: Наука. 1991. Беседа сотрудников журнала 'Шпигель' Р. Аугштайна и Г. Вольфа с М. Хайдеггером 23 сентября 1966 г. Пер. И. Д. Рожанского. Стр. 243.
13.Хайдеггер М. История пра-бытия. Пер с нем. А. В. Перцева; под ред. В. А. Ткаченко-Гильдебрандта. - СПб.: Алетейя, 2025.
14.Хайдеггер. Преодоление метафизики и сущность нигилизма. Пер. С нем. А. В. Перцев, О. А. Матвейчев. - СПб.: Алетейя, 2024.
15.Пуанкаре Анри. О науке. Пер. С франц.. - М.: Наука. Главная редакция физико-математической литературы, 1983. Стр. 309-320.
16.Жан Полан. Тарбские цветы или террор изящной словесности. Пер. С фр. А. Шестакова. Изд. Наука. 2000 г. Приложения и документы. Стр. 285.
17.Хайдеггер, М. Размышления 11-У1 (Черные тетради 1931-1938. Пер. с нем. А. Б. Григорьева; науч. ред. перевода М. Маяцкий.- М.: Изд-во Института Гайдара, 2016. Стр. 315.
18.Свааб Дик. Мы - это наш мозг. От матки до Альцгеймера / Пер. с нидерл. Д. В. Сильвестрова. - СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2018. (См. на стр. 341 эпиграф к главе Х1V.5 Чему нас учит природа для более совершенного устройства общества).