Аннотация: Однажды четыре девицы решили погадать...
Почётное 21-е место на конкурсе Рождественской прозы. Почётное, так как 8-е с конца. Все отчего-то уверены, что это детектив.
Суженый-ряженый!
В гроб положенный...
Невесте явись!
В упыря превратись...
- Ну что, Лёля? Видишь?
- Нет, Ксанка, никого. А вы, девчата?
- Нам не положено! Если мы его с тобой увидим, то уведём! Тебе горе, нам - позор. Зачем нам, Лёля?
- Верно, незачем. Но я его не вижу! Что же делать, Ксанка?
- Ещё раз попробуем. Если не получится, то и другие способы найдутся.
- Так и этот не первый!
- И что, Лёля? Зато если уж явится, точно женихом твоим окажется.
- Какая ты умная, Ксанка! Спасибо!
Суженый-ряженый!..
В маленькое, с две мужские ладони, окошко вставлены четыре стёклышка - богатый дом, - каждое изукрашено честным и работящим мастером-морозом. Словно волновались на ветру еловые лапки да папоротник ведовской и вдруг застыли да перенеслись на оконце - чудо. Только посередь правой верхней части прозрачный пока ещё, отвоёванный у льда девичьим дыханием пятачок. В него-то и пыталась подглядывать за происходящим внутри дома яркая любопытная звёздочка. Было на что посмотреть.
В эту студёную до прозрачности ночь, когда мёртвую тишину тревожило лишь изредка поскрипывающее на лютом морозе дерево, луна побоялась появиться на небосклоне, оставляя свою работу немногочисленным звёздам да отражающему их свет белому чистому снегу. Вот в такую ночь в указанном окошке танцевало неверное пламя свечей.
Четыре девицы, что зажгли огонь, собрались вместе в одной комнатке. Все на выданье. Четыре красавицы да умелицы, четыре самые завидные невесты на селе. Лёля Сирота, хозяйка дома. Вся её родня пятнадцать годов назад отравилась осетром - выжила лишь Лёля, молоком матери в то время потчуемая. Богатое приданое теперь за сироткой имелось, да и сама хозяйка талантами не обделённая оказалась.
Лучшая Лёлина подруга Ксанка Пряха - семнадцатая у родителей, да руки у девицы золотые. Шерсть Ксанка прядёт - нежнее да легче дорогого иноземного шёлка выходит. Варлама Белая, третья дочь вдового отца, выпечкой своей славная. Немало и денег за ней положено добрым отцом-мельником. Да, наконец Малю Узкоглазая. От кого матерью-знахаркой прижитая - неизвестно, но никто Малю сие в укор не поставит. Женихи и её пороги уж второй год обивают. Страшно оно с учёной женой жить, да зато болезней не знать, в уважении ходить и большое хозяйство знахарки вести.
Встретились же в ночи красавицы с одной целью. Лёле, на полгодика всех старшей, сельский староста намекнул, что и замуж пора, - девица не против, да вот незадача: выбор чрезмерно велик! Чтобы не ошибиться в муже, порешила Лёля прибегнуть к подсказке - погадать на суженого, для чего безлунная зимняя ночь в самый раз подходит.
Порешила - сделала, в долгий ящик откладывать не стала. Подруг собрала близких и к таинству великому приступила.
- А-а-а!!! - В третий раз уж над плошкой с водой Лёля склонилась и вдруг с криком страшным отбежала, в угол, за кровать с пуховой периной забилась.
- Что случилось? - бросилась Ксанка к подруге.
- Гроб, - с трудом прошептала любопытная сверх меры невеста. - Гроб!
- Нет, Ксанка, - побледнела Варлама. - И я краем глаза ящик в чёрном бархате заприметила!
- Странно всё это, - нахмурилась Малю. - В зеркале вместо суженого белые лилии траурные пригрезились. Башмачок в сторону древнего погоста улетел, хоть бросала Лёлька прицельно, прямо в окошко к Яру Кузнецу...
- Неправда! - тотчас вспыхнула невеста, позабыв все страхи. - Не бросала!
Девицы залились весёлым смехом.
- И верно - Яр, он здоровенный, - хмыкнула Ксанка и подмигнула подругам. - Она, наверное, к хижине Ладо Лесоруба кидала или вовсе к мельнице.
- А что? - поддержала Варлама. - Батюшка жених видный. Почему бы и нет? С радостью тебя матушкой назову! - И отвесила поклон. Лёля рыкнула в ответ, стянула домашний лапоть да швырнула в шутницу, та с лёгкостью увернулась. - Точно, Ксанка! Мы правы! Это у неё просто с меткостью плохо!
Лёля скорчила обиженную гримаску, но и сама долго не смогла сдержать "гнева" да с подругами захихикала. А потом удручённо вздохнула.
- Но что же мне делать? Суженого-то не видать!
- Не страшно, - отмахнулась Ксанка. - Не у всех получается. К тому же, есть последний способ - самый верный. Ложись спать, а под подушку свой гребень положи. Кто приснится, тот и есть твой суженый!
На том свои гадания девицы и закончили. А наутро выяснилось, что явилось Лёле во сне кладбище заброшенное, могилка разворошенная да рука оттуда тянущаяся...
Разнеслась молва страшная по селу. Женихи к порогу богатой сироты более не приходили, не кланялись, на дом её с опаской оглядывались...
* * *
По зиме да в большом селе праздники часто случаются - вот и в этом году традиции менять не стали, ведь какой повод объявить, кто весною обручится, кому сватов дожидаться, а уж после и к свадебкам готовиться!
В такие дни хозяйки пекут пироги с рыбой, выставляют лучшую квашеную капусту с морковью да клюквой, достают из закромов соленья разные. А какую кашу варят! Чтобы только отведать этакой каши, несмотря на мороз, люд из соседних деревень да сёл прибывает, а заодно товарец свой привозит, себе покупки приглядывает. Какой же праздник без весёлой да разноликой ярмарки?
Дети в эти дни более всех веселятся. На салазках с горок всей гурьбой катаются, кренделя сахарные да петушков на палочке в подарок получают, сушёные абрикосы под шумок таскают... Однако, самое интересное - это странствующие сказители, которые обязательно Зимнюю Ярмарку посетят, новостями попотчуют, истории порассказывают, небылиц наплетут.
- ...а за мной, - таинственным шёпотом вещал молодец в разноцветном плаще кучке ребятни, что собралась рядом нетерпеливым кругом, - ведовики телегу-клеть везут, в ней упырь. Говорят, за дальней рекой поймали аккурат, когда из могилы разорённой вылезал! Правда, дело было на старинном погосте, что в лесу расположен. Чего туда ведовики потащились, никто не знает! Они и сами толком объяснить не могут - мол, кто-то донёс. А кто - скрывают. Я-то думаю, что нечисть лесная, леший-хозяин и донёс, измотанный ужасами упыриными. Вот так-то!
Мальчишки да девчонки слажено охнули, только один хулиган недоверчиво фыркнул.
- Подумаешь, упырь! Эка невидаль! У нас и своя упыриха имеется! Во-он, в том доме проживает! - И указал пальцем на избу Лёли Сироты, а теперь Лёльки Мертвячей невесты.
Минуло ни много, ни мало, а целый год да две седмицы с недоброго гадания, и уютный ладный домик Лёли превратился в неухоженную лачугу. Подруги не навещали, работники разбежались, а одной девице в шестнадцать-то годков со всем хозяйством не справиться - вот и разваливалось да в упадок шло оно потихоньку, чему и природа подсобила.
Первую зиму Лёля чуть ли не с песнями дожила. Весенние паводки до неё не дотянулись, а грозы маетные да дожди осенние не испугали и почти ничего не попортили. Жара летняя тоже волноваться не заставила, но приход второй зимы припомнил, что даже маленькие трещинки способны превратиться в скальные, бездонные пропасти. После лютого мороза оттепель неожиданная приключилась, а за ней вновь холода ударили - не выдержал ни хлев, ни птичник. Озимые посевы наверняка все погибли... И некому помочь проклятой...
- Упыриха, говоришь, - хмыкнул молодой сказитель и внимательно посмотрел на одинокий, хоть и стоящий посередь села, печальный, тихий домик.
* * *
Лёля мела пол в горнице, когда раздался стук во входную дверь. Проклятия проклятиями, а девица привыкла держать дом в порядке и делала всё, что могла, - сейчас, к примеру, прибиралась, не замечая того, что помещения уж сияют. Чище, наверное, даже в княжеском тереме не бывает!.. К счастью, никак нежданный гость отвлёк хозяйку от протирания дырок в половицах.
- Кто там? - встрепенулась девица.
- Это я! Ксанка! Открой, Лёля! Надо поговорить!
- Не о чем нам разговаривать! - отрезала хозяйка и поклонилась брошенному венику.
- Зачем ты со мной так? - донесся из-за двери всхлип.
- Как заслужила! - сглатывая слёзы, крикнула в ответ Лёля. - Ведь всё из-за тебя! Ты надоумила на гадание с гребнем, а потом всему Свету рассказала, что мне сон явил! Я же просила сохранить его в тайне. Но нет! Тебя зависть задушила - у меня всё, а у тебя ничего... Ну, так радуйся!.. Эх, знала бы ты, что на твоё "ничего" я своё "всё" без раздумий поменяла бы!
И не обращая внимания на что-то бормочущую подругу, Лёля с новой силой набросилась за невидимую грязь.
Очередной, куда более требовательный стук застал девицу за оттиранием котла - несколько лет тот коптился, а теперь блестел зеркалом да раза в два полегчал.
- Убирайся вон!
- Как ты разговариваешь со старостой?! - рявкнули снаружи. - Девка неблагодарная! А ну! Выходи!
Охнув, Лёля бросила щётку и, как была в грязном переднике да старом шерстяном платке, так и выскочила наружу. И тотчас попала в цепкие лапы ведовиков - они сразу узнавались, ибо только у них и мечи за спиной, и мешочки с порошками волшебными на поясе, и обереги силы великой на шее.
- А к тебе жених приехал! - крикнул кто-то из толпы, окружавшей дом. Знакомый голос, да Лёле не до того стало.
Подтолкнули к девице молодца. Красивый, высокий, статный... наверное - за слоем грязи и крови из многочисленных царапин толком незнакомца не удавалось разглядеть. Зато нелюдская сущность без труда угадывалась: из-под верхней губы торчало два острых белоснежных клыка. Упырь!
- Ну что... - вздохнул толстый староста. - Объявляю тебя, могильник, и тебя, Лёля, мужем и женой! Все присутствующие свидетели законности брака. Кто-нибудь против?
- Нет, - буркнул ближайший ведовик. - А теперь обоих на костёр! Избавим мир от погани!
- Куда спешишь, защитник? - ухмыльнулся заезжий сказитель, теребя пёстрый плащ. - Мы же люди, не звери! По законам людским живём. Эти законы говорят, что муж и жена вместе должны ночь провести... Завтра, поутру и сожжём!
Хоть ведовики и пытались выказать недовольство, но сельский люд порешил, что молодой гость верные слова говорит, потому затолкали новоиспечённых супругов внутрь дома да дверь входную брёвнышком тяжёлым подперли.
Очнувшись, Лёля кинулась прочь от ужасного мужа. "Упырь! - стучало в голове. - Костёр!!!" И она бежала-бежала, пока не оказалась в спальне. Оттуда деваться некуда. Тогда бедняжка повернулась - муж тут как тут - и попыталась закричать, но чья-то ладонь не позволила, закрыла рот. Мелькнул край пёстрого плаща.
- Не будешь кричать? - спокойно спросил упырь.
Лёля покорно покачала головой, вряд ли серьёзно собираясь сдерживать не данное вслух обещание.
- Он человек, - шепнул на ухо сказитель, предусмотрительно не убирая руку. - Не веришь?.. А ты - упыриха? Ведь нет. И он не упырь.
- А зубы? - промычала сквозь "кляп" девица.
- Они не настоящие, - буркнул "законный супруг". - Сама посмотри!
И действительно изо рта молодца торчали игрушечные клыки, как у скоморохов-шутников.
- Зачем тебе такая страхотень? - разумно подивилась освобождённая наконец Лёля.
- Ведовики налепили, денька через два, вроде бы, нацепки отвалятся, - пояснил бедолага и продолжил, видя недоверие в глазах "жёнушки". - Дело в том, что опростоволосились они со мной. Я королевич. Ехал к дочери вашего князя свататься...
- Без охраны, дурень! - рявкнул сказитель, Лёля аж подскочила на полголовы от неожиданности. С кухни донёсся звон рухнувших котла и мисок. - С подарками дорогими!
- Прости... Так вот, ехал по лесу, один. На меня напали разбойники - ограбили да по голове стукнули. Решили, что убили, на погост заброшенный свезли, где и прикопали. Да по морозцу могилка неглубокая вышла, а потом, в ту же ночь, когда меня схоронили, сильная оттепель случилась. Земля раскисла - я выкапываться стал, а тут ещё и Словен, - "упырь" кивнул на сказителя, - меня отыскал. Увидел, что я голый, велел в грязи сидеть, чтобы не замёрзнуть, а сам в ближайшее селение за одёжей направился. Видать, на тех же разбойников и напоролся. Сообразительные душегубцы оказались! Тотчас отряду ведовиков на упыря донесли.
- Ведовики же его схватили, - продолжил за другом Словен. - Всем предъявили, а уж потом разобрались, что ни в чём не повинного человека нечистью обозвали, да в ошибках признаваться стыдно - вот и порешили они королевича моего в каком-нибудь селе, подальше от своих хором сжечь. Все концы в воду... в смысле - в огонь.
- Ничего, - улыбнулась девица. - Я знаю, каково это - оказаться оговоренной облыжно, и... Ведь вы наверняка что-то хорошее и умное придумали! Что мне делать? Как вам помочь?
* * *
Ведовики окружили хижину Лёли редкой цепью охраны, сельский люд тоже не расходился, чего-то ожидая. Все замерли, затаили дыхание, прислушиваясь, и дождались. Из глубины дома раздался отчаянный девичий визг. Главный ведовик, который собирался новоявленных супругов самолично на костёр тащить, ухмыльнулся, однако крик и не думал умолкать. Местные заволновались: мужики озадаченно хмурились, бабы прижимали руки к щекам, детишки помладше разом в рёв ударились. Первым не выдержал староста.
Несмотря на толщину да неповоротливость, был он мужиком смелым и решительным. Глянув напоследок на односельчан, староста отшвырнул подпирающее дверь полено и ухватился за ещё не украденную железную ручку.
- Куда?! - взвыл главный ведовик.
- Надо посмотреть, что же девка так надрывается! Неправильное там что-то происходит, не супружеское.
И верно - отыскали Лёлю в спаленке, одну. Сидит девка прямо на полу, тычет куда-то пальчиком и орёт, не переставая. Никого не замечает, ничего не слышит. Чтобы в чувство привести, пришлось девку так тряхануть - голова лишь чудом не отвалилась да колобком далече не покатилась!
- Где упырь?!
- Не знаа-а-аю! Сги-ии-инул! - проклацала, подвывая Лёля, да опять закричала с новой силой - присутствующие аж уши заткнули, искренне боясь оглохнуть. На сей раз пришлось девке оплеуху отрезвляющую закатить - чуток помогло. Замолчала Лёля да не успокоилась, а оцепенела.
- А ну-ка, посмотри мне в глаза! - Главный ведовик ухватил несчастную за подбородок и вперил в неё страшный взор. - Нет, не сгинул - просто шутиху дуре под ноги бросил. Значит, недалеко убёг - найдём! А девку к нам в клеть посадим!
- Э, нет! - возразил сердито староста, вырывая Лёлю из ведовичных рук. - Наша девка - нам с ней и разбираться. А вы упыря своего ловите, да и о нашем не позабудьте.
Надобно сказать, что за последний год в селе многое переменилось. Начать, пожалуй, следует с того, что сваты по весне к немногим пожаловали да свадеб по осени мало сыграли, а те, что состоялись, хорошими не оказались.
Лёлю как упыриную невесту все позабыли, Малю мать по каким-то своим колдовским помыслам велела две зимы ждать. Ксанке вдруг женихи немилыми стали, да и шерсть из её рук неожиданно грубее конопляной верёвки получаться стала. Из четырёх закадычных подружек лишь Варлама замуж вышла за Ладо Лесоруба, но не обрёл их дом счастье.
Обманул односельчан мельник - почти все денежки на приданое старшим дочерям отдал, а младшей мельницу свою оставить собирался. Да по сильным осенним заморозкам развалилась старая. Не выдержало такого удара сердце вдовца - как осознал свой разор, так и помер, слова вымолвить не успел. И некому дочь его защитить - осерчал Ладо, поколачивать жену молодую принялся, работой тяжкой, мужицкой загружать стал и совестью не мучился. Хотел было староста за дуру вступиться, но тут его другая беда отвлекла.
Как снежок первый выпал, в птичниках куры с перегрызенным горлом появились. На лиса голодного или хорька сначала подумали, но отчего хищник вредный птицу не съел, а лишь кровушку всю выпил? А затем хуже пошло: скотина из хлевов пропадала, а потом... находилась... сырой наполовину съеденная. Тут уж односельчане забеспокоились - запираться стали крепко на ночь, детей по вечерам одних гулять не пускали, но всё равно недавно одного путника мимохожего не досчитались.
Горе страшное! Потому отряд ведовиков на селе приняли с искренней радостью и почётом... Впрочем, праздники зимние решили не отменять, тем более что о пропаже староста умолчал - окружающие полагали, что местный упырь только скот да птицу режет. Собственно, это и спасало Лёлю от скорой расправы.
* * *
Ведовики поругались, поорали на старосту - тот в долгу не остался - и отправились нечисть поганую отлавливать. Лёля с облегчением было вздохнула, но вдруг прибежала мать Малю, завизжала.
- Куда?! Куда дочь мою дела, убивица?!
И не дожидаясь ответа от поражённой девицы, заклятье своё какое-то сочинила. Мощное - все силы потратила, а эффекта никакого. Жива Лёля, здорова. Откуда ведунье знать, что перед тем, как план свой хитроумный осуществлять, Словен и королевич переглянулись, нахмурились.
"Нехорошо девку невинную без защиты оставлять! - заявил сказитель. - Может, местные её не тронут, а ведовики ведь к себе забрать пожелают. Не упыриха, понимают, зато красавица - на забаву сгодится!"
Кивнул понятливо королевич и вытащил из-за пазухи ладанку, оттуда колечко тёмного серебра достал.
"Бери, надень! Жена всё-таки, - ухмыльнулся "упырь", но затем серьёзно добавил. - Волшебное оно, невесте своей хотел подарить. Радости оно не приносит, зато от несчастья бережёт!"
"А отчего себе не оставишь?"
"Девичье оно..."
Лёля вспыхнула маком алым, но от подарка не отказалась - не дура же, всё-таки!..
- Ах! Ты ещё и чёрному колдовству обучилась?!! Ну, ничего! Найду на тебя управу!
Мужики посмелее в дом ослабевшую знахарку отнесли да выведали, что приключилось. Пропала Малю Узкоглазая, а на дворе сумерки сгущаются, на небосклоне первые звёзды зажигаются. Ночь пришла и два упыря на свободе - вот знахарка и перепугалась не на шутку, разум её на миг помрачился. От страха сразу на Лёлю несчастную подумала...
* * *
Ночь воцарилась, власть упрочила - местные да гости спать улеглись. Лишь ведовики где-то по лесу бродят, упырей ищут, знахарка обессиленная в хижине своей стонет да Лёля сквозь слёзы то на колечко дарёное, то в чёрные небеса за оконцем посматривает. И шепчет чуть слышно:
- Звёздочка зимняя, ты ведь желания сокровенные выполняешь, я знаю! Пусть у Словена и королевича всё будет хорошо! Пусть они счастье заслуженное обретут! Горе не изведают более!.. - И усмехается в зеркальце печально. - Ну что, деревенская дурочка, стала королевной? Нравится?
Отражение вслед за хозяйкой плечиками пожало. Лёля тяжело вздохнула, косу распустила, вновь заплела и спать отправилась. И лишь улеглась да поудобней на подушках устроилась, раздался стук - не стук, а царапанье собачье.
- Кто там? - подивилась Лёля. За сегодняшний день в её проклятый домик что-то часто гости принялись захаживать.
- Варлама! - раздался с той стороны приглушённый и, как показалось девице, испуганный шёпот. - Впусти меня, подруженька!
Нет, не пригрезилось! Отчаянье и боль резали слух, сердце и душу. Подхватилась хозяйка дома и отворила дверь. На пороге и впрямь дочка мельника, бледная, дрожащая. Из одеяния - лишь простой сарафан да шаль, молью траченная, и более ничего. В такой-то холод!
В руках хнычущий свёрток.
- Заходи, Варлама! Не стой! Замёрзнешь, глупая! - позвала Лёля. - Что случилось?
А сама огонь в очаге разводит, чугунок с водой ставит, травки успокоительные в своих оскудевших запасах ищет.
- Муж мой, - всхлипнула гостья, без сопротивления шаль мокрую отдавая да платок шерстяной от хозяйки принимая. Только дитя Лёле не доверила, к себе крепче прижала - мать. - Ладо вовсе взбесился! Теперь утверждает, что сынок-то не его! Грозится нас обоих порешить!
- Ох ты! Ужас какой! - Лёля прижала ладошки к побледневшим щекам. - Правильно ты сделала, что ко мне прибежала - здесь он вас искать не догадается! А мой дом - твой дом! - Поколебавшись, сняла она с безымянного пальца кольцо, подруге протянула - ей нужнее. - Держи. Оно волшебное, от напастей сохраняет. Меня от гнева великого матушки Малю упасло!..
* * *
Тихо-тихо в спящем одиноком доме, оттого шорох на чердаке громом кажется. Проснулась вдруг Лёля, в потолок вгляделась. Мыши! Не любила она мышей!
- Васька, рыжий стервец! Совсем обленился! - шикнула сквозь зубы девица и осеклась, кабы Варламу с сыном не разбудить. Обернулась осторожно, а гостей-то рядом и нет. Дверь входная скрипнула. - Куда же ты, дурочка?! Убьёт он тебя!
Бросилась за подругой и оцепенела в страхе. На пороге Ладо лапищей своей лебединую шею Варламы сжимает.
- Отпусти её, гад! - очнулась Лёля.
- С удовольствием, - отшвырнув ослабевшую жену, ухмыльнулся Лесоруб. Хозяйка посерела - во рту мужчины сияли в свете лампадки два ряда остро заточенных зубов.
- Упырь! - выдохнула Лёля. - Нет тебе ходу в мой дом! Я не позволяю!
- Зато Варлама мне позволила, - ещё шире улыбнулся Ладо. - Она ведь мне жена во всём послушная! - Он шагнул вперёд. - А теперь иди ко мне! Я голодный! Да и сынишку пора к тёплой девичьей крови приучать!
Прыгнул упырь на Лёлю, но та не слабого десятка оказалась - не зря в босоногое детство с Яром Кузнецом почти на равных дралась. Это теперь, когда он вырос да молотом несколько лет стучал, никто уж с парнем не сладит...
Схватила девица лавку, что в сенях стояла, размахнулась да по голове Ладо приложила - лишь щепа полетела, а упырю ничего. Взвизгнув, попятилась к дверям Лёля - с этакой силой и Яру, пожалуй, не справиться... Приготовилась бедная погибать, но тут помощь нежданная пришла: вбежали с улицы в дом две девицы да с писком на плечи упырю бросились - не остановили, но чуток удержали. Скинул их с себя Ладо, что медведь-шатун щенков-однолеток, по углам сеней разбросал, да пока отвлекался, Лёля цапнула лампадку и в лоб нечистому запустила.
Хорошо вышло - упал Лесоруб, а тут уж Яр-сосед со своим топором на шум подоспел, головы поганца лишил да в ноги упырю положил.
- Спасибо вам! - поклонилась в ноги спасителям Лёля. - Простите меня, подруженьки верные. Прости меня, Ксанка! Прости, Малю! Как же я могла о вас так плохо думать?! - И осеклась вдруг. - А где Варлама? Куда она в мороз с дитём убежала? Или в доме?
Сиганула девица во внутренние комнаты проверить и внимания не обратила на крики за спиной. В спальне пусто, в кладовке ни шороха, в кухне - лишь сковородки, котелки да тарелки с прочей утварью. Неужели убежала со страху, бедняжка? Нет! Из бывшей родительской опочивальни донёсся тихий плач. Спряталась!
Вбежала Лёля в комнату - на кровати кулёк с надрывающимся младенцем.
- А где же мамка твоя? - изумилась девица.
- Здесь, - прошипело-крикнуло сзади - также днём голос кричал про "женишка".
Обернулась, уже догадываясь, что происходит, Лёля и увидела рядом с собой лицо Варламы и улыбку её зловещую, в двойные ряды зубов.
- Так это ты была? - растерялась хозяйка и чуть жизни своей не лишилась, да вновь случай помог.
Проломился старый потолок, а оттуда, как божества с небес, спустились Словен с королевичем. Не стало Варламы, а за ней без родительских сил и приплод её упыриный дух испустил. Лёля жалобно всхлипнула, но малышу несчастному так лучше будет.
- Вы в лес не ушли?
- Нет, у тебя остались - ведовики уж больно прыткие оказались, - признался Словен.
- Это, значит, вы наверху шумели, меня предупреждали?
- Предупреждали... - хмыкнул королевич да от стыда покраснел. - Нет, сон нас вдруг сморил странный: как стояли, так и упали. Наверное, грохот-то тебя и разбудил, красавица. А очнулись лишь мгновение назад... Повезло тебе, что доски гнилые над комнатой оказались - иначе не успели бы мы тебе помочь. Рубить тогда и тебе голову пришлось бы!
- А как же кольцо? Почему оно Варламе не помогло?
- Оно же для девиц невинных, а не для упырих нечистых, - улыбнулся ласково молодец.
Лёля кивнула да вдруг разревелась в голос, носом в грудь Словену уткнулась. Тот поражённый не знал, что и делать, - нежно по волосам девицу поглаживал и тихо приговаривал.
- Ну что же ты, девочка! С упырями дралась, а теперь плачешь?
А королевич за спиной и подоспевшие подруги с Кузнецом прятали понятливые ухмылки... Вот так их и застали ведовики. Хотели было всех повязать, но ввалившийся в дом староста не позволил - колья осиновые в упырей воткнул да быстро разобрался, кто здесь нечисть, а кто человек невинный. Ведовиков с позором вон из села выгнать повелел.
* * *
- ...а как же вы догадались, что именно Ладо упырь? - вопросила Лёля.
Участники битвы собрались в хижине матушки Малю. Знахарка, как разобралась в делах, так тотчас и прощения просить у сиротки обиженной принялась, и дочери лещей от души надавала да всех к очагу пригласила. Чаю смородинового заварила, фиников заморских достала - хоть и колдунья, но очень добрая и отзывчивая.
- Не скажем, что просто, - ответила Ксанка, с тайным удовольствием отмечая, что Яр Кузнец осторожно к ней ближе подсаживается. - Всё началось с того, что мы с Малю встретились и чуть друг дружке патлы все не повыдёргивали. Малю на меня думала, потому как ты мне все секреты доверяла, да и для зависти чёрной у меня более всего причин. Я ж сама на Малю грешила - мол, колдунья. Мало ли, что ей на ум взбредёт!
- А не лучше ли было сначала по душам поговорить? - подивился королевич и тотчас смутился, уразумев, что глупость сморозил.
- Конечно, лучше! - кивнула Малю. - Но мы не сразу сообразили - расцарапали друг дружку в кровь, синяков наставили, а потом и сил драться не осталось. Вот тогда и принялись говорить да друг друга уверять, что горя Лёле не желали... Слово за слово, принялись разбираться, вечерок тот злосчастный вспоминать.
- И вдруг нас как молнией поразило! - подхватила Ксанка. - Упырь тебе не в лицо являлся, а всё цветы да могилки грезились. И не тебе одной!
- Варлама! - охнула Лёля. - Она же в воде гроб после меня увидала!
- Именно! - подтвердила подруга. - А, значит, кого бы ты ни углядела, всё равно его Варлама увести должна... Хотели мы тебе об этом рассказать, но ты и слушать нас не желала. И тогда решили мы доказательства её вины отыскать и тебе предъявить!
- Но зачем ей?
- Обида и зависть, - объяснила Ксанка. - Зависть к богатству да успеху твоему. Кто, как не дочь при родителе, должна была знать, что отец её разорён? Что деньги потрачены или пропиты, что мельница стара и долго не протянет - обо всём ведала. А к богатому житью привыкла - позором бедность свою считала и думала, что замуж не возьмут.
- И очень ей хотелось за Ладо, а тот, бабник, и к тебе, и к ней посвататься умудрился, - удручённо покачала головой Малю. - Прознала про то Варлама и обиделась жутко!
- Могу её понять! - воскликнула Лёля.
- Ты можешь, а я - нет! - отрезала знахаркина дочь. - В общем, и Ладо ей нужен оказался, и обручение требовалось поскромнее отметить, чтобы никто не догадался о нищете мельника, что, конечно, невозможно было сотворить, если бы ты раньше о женихе своём объявила. Одно к одному - решилась Варлама на подлость, колдовство учинить!
- Какое колдовство? - не выдержала Лёля. - Ты же о дочке мельника говоришь, а не о ведунье какой!
- Верно, - согласилась Малю. - Мы потому на Варламу, несмотря на наши догадки, всё равно почти не думали. Ну, повод и желание имелись, но как же она дело могла бы сделать - не понимали! И тут нам Яр помог...
- Просто хвастался, - покраснел молодой кузнец, вслед за ним и Ксанка зарделась. Сразу стало ясно - перед кем.
- Ну и пусть, что хвастался! Помог же! - Малю старательно отвела внимание от смущённой подруги. - Яр нам волшебство показал, а затем признался, что все кузнецы и мельники чародейством немного владеют. Но если кузнецы светлым, для людей, то мельники - тёмным. Ведь не секрет, что мельницы иногда по ночам работают - это они грехи людские перемалывают, а мельники от "муки" нас и охраняют. Тут без тёмного волшебства не обойтись... Папа Варламы на добро его тратил, а она решила для себя. Вот так-то!
- Но из настоящего зла ничего хорошего не получается, - вздохнула Ксанка, она Варламу тоже искренне жалела. - Наколдовала она тебе упыря да сама не заметила, как его увела и в упыриху превратилась. Да и мы не углядели. Ладо знал, как прятаться, и за женой присматривал... но когда она понесла, сдержать её уже не сумел - тогда и стала Варлама птицу грызть да скот резать.
- Что же вы ко мне не пришли, дурёхи? - охнул староста. - А кабы Ладо прознал, что вы за ним догляд ведёте?! Съел и не поперхнулся бы!
- А ты нам, староста, без доказательств поверил бы? - обиделась в ответ Малю. - Да и как к тебе на поклон идти, если ты Лёлю ни за что затравить позволил!
- Ведал я, что она не упыриха! И, кстати, про упыря тоже - пытался вызнать.
- Это ты его на Лёлю как на живца приманивал?! - взревел огромной южной кошкой Словен. - Хорош защитник сельский! А когда за королевича моего замуж выдавал, тоже об ошибке ведовичной ведал?
- Или о том, что я королевич?
- Королевич... - повинился староста, впрочем, хитрый лис нисколько не стыдился содеянного. - Сиротку захотелось у хороших людей пристроить...
- Мастак...
Что-нибудь ещё добавить молодец не успел - Лёля вдруг поднялась и колечко "муженьку" протянула.
- Спасибо. Помогло оно мне, - тихо прошелестел её голос. - Но не у меня ему быть, а у невесты твоей, королевич. Держи - отныне мы не муж и жена!
- Хорошо ли ты подумала, красавица? - фыркнул Словен, но что-то чувствовалось особенное в его смехе. - Могла же ведь королевной стать! Он же жизнью тебе обязан!
- Но счастьем своим платить за это не стоит! - отрезала Лёля.
Королевич в ответ благодарно поклонился, скрывая насмешливую улыбку от друга.
- А теперь нам пора, хозяева!
- На ночь глядя? - ужаснулась знахарка.
- Солнце скоро встанет! - молодец указал на мутное оконце. - Нам спешить надобно, иначе обидится князь, а что хуже - княжна... Спасибо тебе, Лёля, за спасение и понимание! Благодарствую всем за помощь! Я вас не забуду!
Гости иноземные вновь поклонились да к дверям направились. Лишь на самом пороге Словен обернулся.
- Лёля, а чем ты теперь займёшься?
- Займусь? - девица переглянулась с подругами. - Мы с Ксанкой решили к матушке Малю ученицами пойти. Сами станем ведовицами! Настоящими! Будем упырей всамделешных ловить, а не выдуманных!.. Думаешь, у нас не получится?
- Получится, - вздохнул Словен. - А долго вам учиться придётся?
- Уж не менее трёх лет! - многозначительно хмыкнула знахарка.
- Это хорошо, - кивнул молодец и исчез за дверью.
В дом спустилась тишина: девицы в обнимку заснули на кровати Малю, кузнеца отправили восвояси. И лишь чуть слышно потрескивали в очаге сосновые поленья, да затихал скрип под копытами двух лошадей. Староста и знахарка внимательно смотрели друг на друга...