Аннотация: Поскольку все что могли, мы уже сделали, мы сели пить чай и ожидать последствий.
Помимо прочих обязанностей на Объекте была у меня еще одна, не обременительная, но ежедневная. Должен я был мерить температуру в помещении, а результаты, соответственно, рисовать в виде графика, что висел на стенке. Вроде бы несложно. Любой пятиклассник справится.
Справлялся и я, примерно первые полчаса. Потом случилась маленькая, но досадная неприятность. Даже и не неприятность, а так недоразумение... Поганец Михалыч положил градусник слишком близко к краю стола, а я как раз проходил мимо.
... Бамс. И одной обязанностью у меня стало меньше, потому что, согласитесь довольно затруднительно измерять температуру, не имея измерительного прибора, а врать я не люблю.
Вот и висел этот несчастный листик на стенке, не привлекая ничьего внимания, долго висел, месяца три. Уже пережили мы несколько комиссий, пережили и ночевку с прогоном аппаратуры, где кстати эту самую температуру тоже надо было бы мерить, но как-то все обошлось.
... В этот день делать нам было особо нечего. Полы мы помыли, кроссворд кончился, а до обеда еще оставался час с небольшим. В общем, все как всегда. Мы сидели за нашим длинным столом и тупо смотрели друг на друга. Напряжение нарастало...
Я ужасно не люблю таких ситуаций. Может в другой компании это и кончается банальной пьянкой, или какой-нибудь заурядной дракой с мордобоем, но, во-первых - мы были тогда непьющие, а во-вторых - с Михалычем этот номер не проходит. Стоит мне пять минут посмотреть в его чистые, не замутненные никаким интеллектом глаза и ситуация стремительно начинает выходить из под контроля. И вот мы уже либо на крыше, отпиливаем антенну, либо идем пешком в город за хлебом, либо …
Все, надо что-то делать или я за себя не отвечаю. Я встал и прошелся.
Внезапно мой взгляд остановился на графике, который скромно висел себе на стенке и старательно делал вид, что он тут не при чем. За три месяца на нем не появилось ни одной новой линии. «Ага» - мстительно подумал я и рука сама потянулась за карандашом.
Вот когда я смог выплеснуть все, что накопилось за эти месяцы. Нет, я в общем-то, всегда мечтал стать художником. И даже пытался поступать. Почему меня не взяли - это отдельная история, скажу только, что экзамены я тогда в принципе сдал. Так что рисовал я со знанием дела и надо сказать, получилось похоже. Не думаю, что я угадал с пропорциями, но сомнения в том, что именно было изображено на листе, могли возникнуть только у слепого. Как видно у Михалыча подобных сомнений не возникло, потому что еще задолго до окончания рисунка он уже сполз под стол и тихонько повизгивал оттуда, зайдясь в приступе истерического смеха.
Чрезвычайно довольный собой, я вернулся к столу и усевшись напротив графика, стал его рассматривать критическим взором, размышляя, а не добавить ли мне пару новых линий или подпись, чтобы, так сказать, логически завершить создание произведения искусства...
- А это наша гермозона. - раздался у меня за спиной уверенный голос Полковника.
Из под стола, стоя на четвереньках, на меня смотрел застывший в агонии Михалыч, отчаянно семафоря мне глазами.
Я медленно обернулся.
В наш зал... В наш уютный и скромный зальчик с такими родными и почти отмытыми дисководами, вплывала процессия….
Впереди шел полковник, полный уверенности в полном порядке у него на объекте. За ним пару военных рангом помельче и собственно комиссия. Комиссия состояла из баб, то есть женщин женского полу и соответствующего возраста. Скорее всего наша уютная гермозона была не первым местом, которое они посетили, поэтому на скучающих лицах высокой комиссии не было заметно не только сколько-нибудь волнения, но и вообще каких-нибудь эмоций, кроме желания хакончить все это побыстрее. И желательно без супризов.
Поскольку между мной и комиссией был здоровенный дубовый стол, а график висел на стенке с их стороны, я понял, что исправить что либо я уже не успеваю и обреченно застыл по стойке смирно, приложив левую руку к уху. Михалыч под столом моргнул.
- Обратите внимание, помещение содержится в полном порядке, накопители отмыты и почти все работают. Ээээ кроме тех, кто на профилактике. - вдохновенно продолжал вещать полковник.
Тут я немного удивился. Накопителей мы за месяц отмыли один, а работали 2. Из 48-ми. - Ну, ему виднее, - подумал я и не стал спорить. Вместо этого я опустил левую руку и отдал честь правой. Михалыч под столом моргнул.
Измерения температуры производятся в соответствии с графиком, а вот собственно и он.. Полковник театрально повернулся и указал толстым пальцем на стену. Я моргнул.
Комиссия с интересом уставилась на график. Полковник уставился на график. Я смотреть не стал, поскольку я его уже видел.
***
Никому и никогда нас не победить. Ни за что. Ибо нет ни в одной армии мира, а может и вселенной военных, которые могут принимать решения и действовать с такой скоростью в критических ситуациях.
Не успел я выморгнуть, а Михалыч вылезти из-под стола, как комиссии в помещении уже не было. Только слышно было, как в коридоре хлопнула дверь и маленький ураган сдул со стола бумаги…
Вдалеке был слышен затихающий речитатив полковника, что-то невозмутимо втирающего высокой комиссии…
Листка с графиком на стене не было...
… - сказал Михалыч.
- Нет. - сказал я. - Это не …, это - …
- Да. - сказал Михалыч. - так точнее будет...
Поскольку все что могли, мы уже сделали, мы сели пить чай и ожидать последствий. Гадкий Михалыч многозначительно булькал чаем и делал вид, что не смеется. Я же мучительно думал, успел я поставить свою подпись под рисунком или нет…
Здоровенная длань полковника припечатала к столу какой-то документ… Мы зажмурились… Это провал - подумал Штирлиц…
Через минуту, почувствовав, что нас пока не бьют, мы боязливо открыли глаза.
На столе лежал наш график, расчерченный цветными карандашами… Никаких дополнительных рисунков на нем не было…
В полном обалдении смотрели мы с Михалычем на это чудо народного творчества, не понимая, как за такое короткое время можно было сотворить подобную красоту. Гениальность автора потрясала..