Пожалуй, все из нас (тех, кто сейчас учится на 2-4 курсах) помнят то 1-ое сентября 2008 года. На улице было тепло, солнце светило как-то по-матерински ласково, птички нагло прыгали по земле то тут то там в надежде на то, что, если им сегодня не скормят по булке хлеба на каждую, то хотя бы по полбуханки дадут - в общем, все говорило об обычном "летнем" по астраханским меркам дне. Но это был далеко не самый обычный день. Это было 1-ое сентября. День Знаний (не смотря на то, что учиться мы начали несколько позже).
Веселые, с улыбками на лицах и обещаниями таки начать учиться в этом году в наших головах, мы последовали туда, где нас ожидали - в аудиторию 416А. Об этой аудитории можно писать целые романы только по тем надписям, что добросовестно пара за парой выгравировались не кем либо, а нашими сокурсниками или даже самими "дедушками" в лице людей, уже покинувших сие великое слово из трех букв. Нет, это не то, что вы могли подумать. Это наш АИСИ, просто буква "И" в нем повторяется дважды.
Кажется, я отвлекся. Вы заметили, насколько правдивы слова о 416 аудитории? Надеюсь, заметили, а сейчас вернемся непосредственно к событиям 1-го сентября.
Второй, третий, четвертый - 3 курса попытались уместиться в самой большой аудитории института, который выпускает в мир высочайше-квалифицированных специалистов в области строительства. Надо отдать должное этим людям: будущие специалисты таки сумели уместиться внутри лекционной аудитории.
Также надо упомянуть добрым словом человека, проектировавшего здание нашего АИСИ. Все было так хорошо рассчитано, что студентам даже не понадобились люстры, на которых можно было бы повиснуть и так, находясь в состоянии "невесомости", выслушать те заветные несколько слов, ради которых мы и пришли в тот день. Люстры не понадобились, и именно поэтому их больше 15 лет назад не включили в план при строительстве института. Согласитесь, зачем нам люстры, когда мы может у окошек постоять? Для такого дела и обычные лампы дневного света сойдут.
Опять я отвлекаюсь. Только мы все кое-как уместились в аудитории, как нашему взору предстал парад планет. Звезды попадали с небес, и на арене появились наши уважаемые и глубоко... то есть горячо любимые преподаватели. Тут были все, ну или почти все за редким исключением.
Мы были приятно удивлены таким почтением и в свою очередь ждали выступлений и наставленческих речей, хотя, к слову сказать, кислорода в переполненной аудитории становилось все меньше и меньше. Окна внушительных размеров открытые внутрь могли помочь против этой проблемы, но только тем, кто ради глотка свежего воздуха был готов высунуть свою голову наружу на ровно 1 метр 54 сантиметра. Насколько я помню, желающих повторить этот, как оказалось смертельный, трюк не оказалось.
И вот, когда народ уже был готов впасть в бешенство и совершить отчаянную попытку прорваться наружу к живительным молекулам двухатомного кислорода, нам предстал наш главный ректор, Дмитрий Петрович Ануфриев.
Если у кого и были более преданные поклонники, то только у президента Российской Федерации. Мы же приветствовали Дмитрия Петровича так, как только могли. Аплодисменты звучали со всех сторон, люди приветствовали ректора, стоя; где-то свистели, улюлюкали или даже просто орали - все, чтобы у главы института осталось хорошее впечатление о своих учениках. Единственное, что огорчало - мы не успели приготовить плакаты. Но это уже просчет не с нашей стороны. Это к учебной части. Предупреждать надо студентов о встречах с такими важными лицами.
Плакатов не было, зато где-то позади визжали и пищали девушки:
- Дмитрий Петрович, я хочу от Вас ребенка! - кричала одна из студенток.
- Я тоже, - раздался едва слышимый мужской голос неподалеку.
Авторов обоих высказываний лично я не видел, а Дмитрий Петрович, наверное, просто их не услышал. Он спокойно дождался конца нашего приветствия и, улыбаясь, произнес:
- Судя по аплодисментам, вы все еще не знаете, какой сюрприз мы вам приготовили.
Вот тут уж настала наша очередь смеяться. Ведь мы прекрасно знали о том, что нам предстояло в ближайшем будущем.