(эпизод из романа ГАРАНТ)

Он был единственный, кого я пленил в той операции. И сделал я это открыто. Виетка без опознавательных знаков стояла прямо у палатки. Квод, одетый в цивильное, сидел рядышком в тени - играл в карты - и как только он вышел, подхватили под белы ручки, усадили в машину, и отбыли в неизвестном направлении. Но самое интересное случилось позже, когда тамошний президент объявил о вознаграждении за любую информацию о пропавшем командарме. В момент пленения по лагерю болтались тысячи дезертиров, плюс моих спасателей чуть ли не батальон - тоже не без глаз - но ни кто не позарился на тот гонорар. Я два года ждал - только потом передал информацию о судьбе того военачальника - с этими вот комментариями, чтобы понял…

Собственно, командарма взял я зря - тот же дезертир, отработанный материал. Впоследствии он сменил имя, обзавёлся семьёй, на арендованной земле построил дом и разбил сад. Имеет пару кустов панацеи, так что свою землю может выкупить в любой момент. Образцовый дехканин и уважаемый в кишлаке человек.

Стратегию он избрал Наполеоновскую: собрать побольше сил и завязать бой - а дальше видно будет. Кстати, он всерьёз рассчитывал на помощь международных сил в тот момент, когда мировому сообществу стало бы ясно, что своя армия обескровлена, и уже не представляет угрозы для соседних государств. Главная проблема была в том, чтобы втянуть в авантюру остальных богатуров. Лозунг: "Ни пяди родной земли чужакам!" - патриотичен. Но, чудо, если под него удалось выжать хотя бы по батальону с каждого. Однако тот факт, что на модгене находится огромнейшая плантация панацеи - при чём данную информацию каждый из ботгауров добывал сам, круша преграды, теряя деньги и людей - заставлял тех подсуетиться, чтобы поспеть к дележу пирога. А принцип раздела прост: кус пропорционален размеру кулака. И раз сам командарм все свои батальоны в модген бросает - тут только поспевай, не зевай.

Сейчас понимаем, что та затея была просто глупостью, но шутка об огнетушителе и вулкане появилась позже, а в то время и мы в Совете вынашивали аналогичные планы. И установка на Хантагенском модгене вычислителя на галактической схеме рассматривалась как вспомогательная операция. Так что местным мы не мешали. Тем более, что Павел с Карлом помалкивали, хотя информацию по текущим событиям я им предоставлял полную и своевременно.

Командарм шёл ва-банк. Все его "тени" уже шныряли по модгену, когда на перевал поднялись тяжёлые батареи залпового огня. И "тени" - ценой своей жизни - и пять спутников с орбиты, обязаны были корректировать работу батарей.

Модген молчал.

Выдержав паузу, на внутреннюю дамбу высадился первый десант - штаб командарма с вспомогательными службами. Следом в ущелье вплыли дирижабли загруженные напалмом.

Модген молчал.

Вплыли фантомы. "Тени" поднялись по склонам ущелья - нижний ярус выше дамбы. Дирижабли чуть подвсплыли - не мешать фантомам. Началась самая опасная часть операции - сканирование модгена.

Модген молчал.

Командарм с группой офицеров только что поднялись на дамбу со дна ущелья. И его дед, и его отец выращивали панацею, так что то, что он увидел - произвело впечатление.

Конечно же молва преувеличивала - кустарник произрастал отнюдь не от края до края. Но будет чудо, если во всём мире наберётся тех кустиков хотя бы сотая часть от здешнего. При чём каждый экземпляр плотненький, пышный. Плодоносные ветви покрыты мелкими голубыми цветочками ровно, без залысин. И самое главное - технологичность: в размещении посадок угадывается геометрический узор. Сам сад над кустарником явно не входил в симбиоз с панацеей. Самое сложное в выращивание этого своеобразного гриба, именно, правильно подобрать партнёра. А в том  саду произрастали все виды ягодных и фруктовых деревьев и выполняли утилитарную роль зонтика и приманки для опылителей. Те порхали огромным роем, всевозможных видов и окраса, в лучах восходящего весеннего солнца создавая радужную феерию.

Пока шло сканирование модгена командарм бродил по станции в любую минуту ожидая, что под ногами разверзнется земля, а сверху хлынут потоки горящего напалма. Но перспектива собственной гибели - лишь острая приправа к пресной жвачке по имени "жизнь". Тем более, что само его присутствие здесь в столь ответственный момент снимало нервозность с подчинённых, что есть гарантия хорошей работы.

О том, что станция покинута, командарму доложили "тени", чему он ни сколько не удивился. Прежнее посещение модгена представителями местной власти, наверняка до сих пор снится аборигенам в кошмарах. Калеку оператора выбросили из инвалидной коляски. Беременную девицу - она была за старшего - до смерти запугали. Всё мало-мальски ценное, выгребли - что не смогли забрать, испоганили. Обычный бандитский налёт. И тот факт, что Совет очень круто расправился с главным обидчиком, для аборигенов ничего не менял. Вот и смылись заблаговременно. Другой вопрос - как? Уже месяц, как ущелье плотно перекрыто войсками - даже пешему не пройти. Тем более калеке и женщине с грудным ребёнком нужен транспорт. А станция покинута не ранее, чем неделю назад.

Впрочем, насилия к персоналу станции ни кто применять не собирался. "Теням" было приказано: в случае попытки сопротивления вступить в переговоры и предложить немедленную эвакуацию с модгена - дирижабли с напалмом - уж куда весомее аргумент. Но, как бы там ни было, командарм первым долгом прошёл в кабинет начальника станции, и выложил на стол три паспорта с бессрочным гражданством и метрику на младенца - ответ на прошение в совет старейшин и основа для последующих переговоров.

На входе бросилась в глаза новая инвалидная коляска - старую разбили в предыдущее посещение и она валялась на складе. Рядом с инвалидной стояла детская коляска. В жилом комплексе простенькая мебель, рабочая одежда, спальные принадлежности - ни чего личного - люди сюда возвращаться не собирались.

В производственном секторе всё оставлено открыто. В сейфе информативные кристаллы и рабочие журналы - вся документация по модгену, явно подготовленная к приходу новых хозяев. Видно, что войсковые операторы с документами уже работали, но всё положено аккуратно на место.

Командарм покинул помещение, и обошёл станцию снаружи. Да, на модгене деревья растут, как грибы. Всего год прошёл как Павел Глогит с молодёжью поселились здесь, а посадки той весны, как и в нижнем саду, уже крупные цветущие растения. И прежнее зловонное болото - пепел от пожара жизни бушевавшего здесь - с одной стороны дамбы сошло на нет, с другой обратилось в небольшое озеро.

Невольно в груди качнулось сожаление: мужики сделали огромное дело - усмирили модген - и за это, в прямом смысле, получили по физиономии.

Мало того, что человечество, выкачав из Земли нефть - тем самым лишив модгены их мягкой постели - разбудили их - так опять покою не дают. Даже если бы не было панацеи, всё равно люди будут рваться сюда, на этот праздник жизни. И, пожалуй, именно панацея - хоть какая-то гарантия, что сильные мира сего защитят и сам модген, и его укротителей, от людского варварства.

Командарм пожал плечами: личному гению дозволялось многое - даже рисковать собственной шкурой, если своей рискует хозяин. И командарм отдал приказ своим войскам перебазироваться в ущелье. Следом, аналогичные приказы отдали и остальные богатуры.

Модген молчал.

Ночь прошла спокойно. Даже тот факт, что войска Альянса приведены в боевую готовность, и спешно усиливаются ударными установками международных вооружённых сил, не вызывал недоумения. Армия собрана в кулак - в какую сторону из Хантагенского ущелья она ударит? - соседи нервничают.

Взошло солнце. Солдаты завтракали, когда командарм решил отдохнуть. Отдав приказ, при каких обстоятельствах его будить, он, не раздеваясь, прилёг на нагретое за ночь личным гением ложе.

Скорее всего, именно в этот момент я отдал приказ своим спасателям: "По машинам!".

Нет, сверял я часы не по командарму - сверял я часу по Павлу Глогит. Он как раз в эти минуты положил на стол председателя совета старейшин, ультиматум: "… в случае угрозы применения против Хантагенского модгена ядерного оружия… страна будет оккупирована международными вооружёнными силами, и власть совета старейшин низложена"

Когда мы были уже в воздухе, пришёл знак - разом ослепли все спутники наблюдавшие за модгеном.

Интерполовским чистильщикам я приказал схоронов не уничтожать и выгребать из них только оружие. Кроме оперативной информации, они имели и подробнейшую карту: конфигурация схоронов, входы-выходы, охрана. Пока местные вояки сканировали модген, я со своих спутников просканировал всю территорию их страны.

Конечно, в схоронах оружия было относительно немного - гражданская война почти завершена и основная масса вооружения в арсеналах регулярной армии - но вполне достаточно для раскручивания нового витка братоубийственной бойни.

Приказать-то я приказал, и мужики сделали - с нашей стороны потерь не было. Но позже всерьёз рассматривал вариант накрыть те схороны штурмовиками.

Те, кто первыми вышли с модгена, именно, отступили, но не сдались. Конечно, себя они считали дезертирами.

Они до утра оставались на вершине перевала. Безоружные, для ночного горного холода практически раздетые - но на наши предложения помощи и приглашения спуститься в лагерь следовала гробовая тишина. Лишь к утру, когда прибыл их большой начальник из столицы, построились и прошествовали к эвакуационным платформам. Шли хоть и понуро, но взгляды, которыми нас одаривали, были красноречивы: "Мы сюда ещё вернёмся!" Однако вышло их совсем немного - чуть больше двух батальонов.

Естественно, что и местное начальство расценило их как дезертиров - благо сразу не расстреляли. Загнали в казармы - офицеров отдельно - и на допросы. Кстати, тогда и Павлу перепало - допрашивали как шпиона. Мне пришлось предъявить ультиматум совету старейшин: "В случае гибели представителя Совета, виновные будут расстреляны без суда!" Что свою угрозу я выполню там знали и Глогита особо не лупцевали. Больше для показухи, мол, плевали мы на твои ультиматумы. Ведь именно тот факт, что вышли эти первые, давал им уверенность, что командарм выведет с модгена всю армию.

Впрочем, происходящее не совпадало и с нашим сценарием, так что и я понервничал - отсюда и идея бомбёжки схоронов. Благо заранее договорились с Глогитом не предпринимать ни каких мер усиления до конца операции.

Модген молчал. Даже туман не вытекал из ущелья.

О том, чтобы заглянуть внутрь, не могло быть и речи. В свой отряд я специально подобрал мужиков, которые своими глазами видели тех, в кого попала стрела эльфа. Так что за экраны мы не высовывались. И на периметре, вокруг модгена, та же техника безопасности. Плюс усиление дозоров спасательными роботами.

После выхода батальонов сутки я ничего не предпринимал. Потом пожертвовал парой спутников поплоше - глянуть, что там внутри. Много рассмотреть не успели, но выяснили главное: люди в долине, и они живы.

К вечеру третьего дня они пошли. Все через перевал. Друг за дружкой, но по одиночке. Дезертиры.

Побеседовав с некоторыми человекоподобными из числа первых я собственноручно отключил всю регистрирующую аппаратуру, и своим мужикам приказал, чтобы не вели ни каких записей.

При соответствующей организации процесса сама реабилитация хлопот с нашим контингентом не доставляла.

Все тропинки с перевала из гранатомётов обозначили светящейся краской и слили их в единую дорогу ведущую в ворота защитного экрана. Так что дезертиры топали по обозначенному пути - ни один не свернул. Плюс по лагерю той же дорогой - по технологическим причинам - полста метров. Там вход в столовую.

За тепловым барьером питьевые фонтаны. Там же громкоговорители, объясняющие на трёх языках порядок прохождения реабилитирующих процедур.

В столовой жарко - пятьдесят градусов по Цельсию. Напился - пожалуй к столу: порция каши и ещё питьё - пайка. Наелся, не наелся - в свободную кабину туалета. Там сбрасывай оставшиеся лохмотья и садись на унитаз: можешь даже не тужиться - всё сделают автоматы.

После такой вот санитарной обработки - ещё сытное питьё - уже по индивидуальным показателям. Фляжка так устроена, что выпивается за три-четыре захода. Одевай приготовленный комбинезон, цепляй фляжку на пояс и топай в лагерь - ищи свободное место. Ложись и отсыпайся.

Данного комплекса достаточно что бы дезертиры сориентировались в пространстве и во времени и у них мало-мальски заработали мозги.

Отоспался - иди болтайся по лагерю. Здесь уже нормальные пункты питания, нормальные санузлы. В забегаловках меню не богатое, но выбор есть. Звучит лёгкая музыка. В перерывах объявление на трёх языках: "Граждане отдыхающие, просим обратиться к рабочему персоналу, по вопросу уточнения вашего дальнейшего маршрута". Здесь возникали проблемы.

Очень многие из дезертиров воевали десятилетиями - ни кола, ни двора. В мирной жизни ничего не имели, и ничего не умели. Опять воевать? - они уже не возьмутся за оружие даже для самообороны. Но, мало того, ведь были и такие - и тоже очень много - которые находились, как в региональном, так и в федеральном розыске. Руки не то, что по локоть - по плечи в крови. Но мы спасатели, а не судьи. Раз высадка армии на модген не получила статуса преступления против человечества, то мы имеем право только спасать. И, в рамках нашей операции, обязаны обеспечить безопасность подведомственного контингента. Так что разоружённые чистильщиками схороны в какой-то мере решали проблему - по крайней мере для нас, спасателей.

Для военных преступников, кого изловили позже и судили, наказание модгена не принималось во внимание.

Если человеку было, куда податься, то по заявкам формировали маршруты и в трёхчасовой срок отправляли. Обычно нас просили высадить поближе к дому.

В данном регионе гибель армии имела стратегическое значение.

Как только я обнародовал средний психофизиологический показатель выходцев с модгена, председатель совета старейшин своими гвардейцами освободил арестованных вояк, привёл к присяге и вооружил. Имея подавляющее преимущество в живой силе подчинил себе местные силы правопорядка, а сохранившиеся технические части сами сдались на милость победителя. Крови при этом пролилось немного - аборигенам явно надоело воевать.

Павла тоже освободили. Синяки залечили, и будущий президент общался с ним по принципу: "Чего изволите?"

Альянс соседних государств, сколоченный Советом едва ли не под дулами ударных установок, с уходом международных вооружённых сил моментально развалился. И до сегодняшнего дня в тех краях относительно спокойно.

Однако, в ходе самой спасательной операции, всё было далеко не так мирно. Если базу у перевала местные не трогали, понимая, что мы и сами за себя постоять можем, а в случае большой заварушки страна будет атакована войсками Альянса - то периметр вокруг модгена прощупывали, случалось, что со стрельбой. В одном месте была произведена попытка прорыва к модгену силами роты горных егерей.

И для подтверждения своих мирных намерений дал залп из базук. Не на поражение, но впечатляюще. И, что бы совсем всё было понятно, выставил на обозрение своего робота-спасателя.

Поняв, что заслон сходу не сбить и уже идёт подкрепление, егеря заняли круговую оборону. Но для поддержания воинского духа и, чтобы показать кто на этой земле хозяин, изредка постреливали - в основном по роботу - бронебойными.

Когда мои мужики егерей капитально обложили, те стрельбу прекратили и занялись тем, за чем, собственно, сюда пришли.

К модгену двинулся специальный взвод в антиэльфийских латах вооружённых бластерами. Наверняка они видели себя эдакими витязями идущими в битву с нечистью поработившую их землю - что соответствовало реальным обстоятельствам. Егеря и были-то здесь, чтобы испытать эту амуницию в полевых условиях. И от спасателей пытались избавиться, чтобы сохранить секреты нового оружия.

Завалить эльфа - это не пальба на полигоне по шаровым молниям. Попасть в эльфа практически невозможно. Но, в данном случае, латники явно кого-то подстрелили.

Эльфы со взводом расправились жестоко…

Трагедия произошла средь бела дня, и всё было видно без вспомогательных гляделок. Над полем казни осталась какая-то странная марь, и я приказал своим не вытаскивать трупы. Егеря тоже не решились сунуться, и, когда через перевал пошли дезертиры, ушли. Следом сменили диспозицию и мои мужики - что бы не видеть этого ужаса.

Позже те тела кто-то укрыл курганом.

С латниками расправились эльфы - это однозначно. Модген к тем смертям отношения не имеет. На этот раз он выказал свою мощь не убивая.

Проявление гуманизма? Возможно, но сделано это весьма своеобразно. Своим пленникам он внушил отвращение к оружию, что, конечно, повлияло на психику солдат. Через перевал шли интеллектуальные зомбе - люди, которые остались жить лишь потому, что так им приказали.

Но любое правило подтверждается своим исключением. Так и с дезертирами. Был всё-таки один, кто прошёл все круги модгеновского ада и остался личностью.

Для личного гения командарма у меня исключение было запланировано сразу. Парнишка молодой, так что в чужой крови сильно замараться не успел, но, вращаясь в кругах верхнего эшелона власти страны, знал там всю подноготную. Так что, после поражения армии на модгене, он оставался самым неудобным свидетелем для тамошних бонз.

В принципе, я не собирался использовать паренька для политических игр. Просто, светлая голова, и мне его было искренне жаль. Однако он не вышел с модгена в первой партии, хотя технарей из его команды там было много. Так что, когда пошли дезертиры, я отменил своё распоряжение об особом статусе - ещё одна рабочая скотина для меня не представляла интереса.

Луна ещё не взошла, так что только яркие звёзды и свет от дороги вырисовывали контуры объектов. Из соображения безопасности дополнительная осветительная аппаратура на передовой линии обороны отсутствовала.

Пока они меня не видели я сделал первый вывод: мозги у паренька на месте и он реалистично оценивает ситуацию.

Он сидел в позе покорности, чуть в стороне от дороги. И принял эту позу сам, сразу, как прошёл ворота защитного экрана. Этим поступком он умышленно выделял себя из общей массы бредущих в сторону столовой полулюдей. Это был вызов: либо военнопленный, либо интернированный - в зависимости от ситуации - но ни как не дезертир. Возле него лежала фляжка с водой, но, если бы парнишка брал её в руки, она бы лежала немного иначе. Рядом стоял спасатель в позе стороннего наблюдателя - что-либо объяснять этому упрямцу, ему надоело.

- Вот наш командир.

Я критически оглядел его с ног до головы. Ночи в горах холодные, но на пацане нет ничего, кроме лохмотьев прикрывающих срам. Да и те он, явно, подобрал спускаясь с перевала к лагерю. По модгену он разгуливал нагишом, что весьма разумно. Тело не побито, и по бодрости духа мой спасатель смотрелся потухлее: всё-таки пять суток на передовой, и хоть эльфы вели себя корректно, но само их присутствие не давало расслабиться.

Впрочем, само разглядывание парнишки дало мне время оправиться от изумления. То, что я командую международными вооружёнными силами, наслышаны многие. Но то, что к этому приложено ещё какое-то воинское звание, знают единицы. И среди посвящённых этот пацан?

Здесь он, безусловно, прав. Любая информация, будь она где-либо зафиксирована, может быть скопирована и предоставлена заинтересованной стороне. В условиях гражданской войны учёт людских ресурсов аховый: известны лидеры - все остальные, безликая масса - и без специального реестра собрать их вновь вместе, весьма проблематично. И к гуманизму парень не зря взывал, ибо выходцы с модгена ещё долго не будут способны защитить себя - если, вообще, когда-нибудь этому научатся. Так что в конкретной спасательной операции, идеально вообще ни каких списков не составлять, тем самым избавить власть имущих от соблазна как-либо использовать этих людей.

Краем глаза я отметил, как паренёк нагнулся за фляжкой и жадно припал к ней губами. Что ж, одиссея по вздыбившемуся модгену и для него не была увеселительной прогулкой.

Весть о том, что некто выбрался из зоны тлеющего взрыва с мозгами на прежнем месте, вызвала в определённых кругах фурор. Но на базу, глянуть на феномен, я допустил только самых-самых.

Каюсь, пока парнишка проходил санобработку, я собственноручно прицепил к его комбинезону жучка. Из простеньких, обозначающих лишь местонахождение объекта - не стал дёргать спасателей противоречивыми командами - и на парня чтобы поменьше пялились. Для той же цели мои теоретики, на основании имеющегося феномена, разработали достаточно простой алгоритм выживания в зоне тлеющего взрыва. На основании теоретической модели была составлена краткая инструкция и распространена среди моих мужиков для ознакомления: мол, ничего особенного, выполняй некие простейшие правила и будешь жив и здоров. Будет ли на практике так же гладко, как на бумаге - сомнительно. Но главное я добился - сбил среди наших фурор, и за пацаном не ходили табунами.

О прибытии больших начальников спасатели знали заранее, но после небрежно брошенной мною фразы: "Тоже хотят отметиться в зоне противостояния с эльфами" - обошлось без суеты. "Да, сэр. Есть, сэр" - что хотели увидеть - показали, что хотели услышать - рассказали.

После обеда мы сошлись в штабной палатке. Если у боссов и были ко мне претензии, то придержали языки за зубами - пока обошлось без крупных ЧП, и, главное, без потерь со стороны международных сил. Тем более, обстановка не подходящая: лаяться пришлось бы по крупному, а у палатки откинут полог, что бы ветерком обдувало. Так что сочли за благо сесть расписать пульку, оставив утряску взаимных претензий на иное время и место - и, главное, без свидетелей. И психологически верный ход: раз боссы режутся в карты, значит всё под контролем.

Отоспавшись, модгеновский феномен отметился в лагерных заведениях, и не спеша двигался в сторону штаба - оценивал обстановку на свежую голову.

Я был в хорошем выигрыше, так что когда паренёк соизволил явиться к нам, свернул игру.

Пятое место было приготовлено заранее.

Наконец-то до того дошло, что ни арестовывать, ни допрашивать, здесь его ни кто не собирается.

Я демонстративно пожал плечами. С гибелью армии о том, что произойдёт в стране, я и сам знаю, а о модгене мне расскажут куда более информированные люди - и Павел Глогит, и Мерход-младший.

Чтобы удовлетворить своё любопытство парень готов рисковать шкурой, так что делиться делиться с ним своими маленькими секретами я не собираюсь. О том, что происходило и происходит на модгене, я знаю. Но, о том, что происходило и происходит здесь, он не знает. Так что, чем раньше я его выпровожу, тем мне же спокойней.

ФЁДОРЫЧ