У меня в голове есть одна замечательная коробочка. Незаметная для окружающих, она ведет меня по моей жизни. Обычно эта коробочка не создает больших проблем и мы с ней дружно уживаемся. "Мой приборчик" -- ласково называю я ее. Я не помню, как давно она завелась в моей голове, ведь в тот самый миг я словно заново открыл для себя весь мир. Эта коробочка не делает ничего особенного. Всё что она умеет -- это тикать: то тихо, то громко. Удивительно в ней то, что она тикает всегда и ничто не может заставить ее приостановиться или вовсе сбиться со счета. Она очень надежная, эта моя коробочка!
Но иногда мой приборчик начинает словно заигрывать со мной. Это случается, например, тогда, когда мне обещают принести почитать книжку и забывают об этом или когда что-то новое, что я вот-вот схвачу, грозится улизнуть с места нашей вероятной встречи, не дождавшись меня. Тогда я злюсь, оттого что не могу ничего поделать со временем, а с моей коробочкой начинают твориться странные вещи: она будто закипает от негодования и начинает пульсировать у меня в голове все яростней, все сильней, и если в обычном состоянии ее ход подобен слабому шороху песочных часов, то на сей раз она заходится мощным боем старинного маятника, а я захлебываюсь ее нарастающим крещендо.
И тогда мной овладевает амок. Каждая минута, отделяющая меня от цели, растягивается на час и запечатлевается в мозгу с мучительной отчетливостью. Лихорадочная дрожь охватывает всего меня целиком. Я становлюсь больным, когда я только думаю о той малости, что заслоняет мне цель.
Теперь уже не я преследую цель, а цель сама выбирает меня и начинает притягивать к себе. Я превращаюсь в зомби. Мне словно пускают луч прожектора в лоб и тащат этим столпом к себе, и, ослепленный его яркостью, я ничего вокруг не вижу, но упорно иду-бреду на свет.
Лишь когда загнанная цель трепыхается в моих руках, счетчик утихомиривается, и расслабляются тиски, сжимающие мою голову, а я перевожу дух. Иногда я сам давно успокоился бы и перестал бы терзаться сомнительными стремлениями, но мой приборчик не дает мне покоя, он бередит нервы и гонит, гонит меня без устали.
Не то чтобы он мешал мне, этот мой счетчик, совсем нет, но вот иногда, когда я беззаботно веселюсь в компании друзей, мне вдруг ни с того ни с сего перестает хотеться смеяться. Первый щипок странного, непонятного страха слегка задевает сердце. Это мой неразлучный спутник напоминает о себе. И тогда я внезапно обрываю смех, умолкаю и только дивлюсь: неужели это я так бесстрашно смеялся всего несколько мгновений назад? И постепенно вокруг меня опускается тишина, но эта тишина -- для меня одного, словно вода закладывает уши, и только БОМ..БОМ.. раздается в моем опаленном мозгу. Это жаркое едкое дыхание времени пожирает меня...
С некоторых пор я стал различать и других людей со счетчиками. Их отличительная черта -- они ненавидят часы. Я наблюдал за ними: как бы задорны, веселы они ни были, стоит им лишь взглянуть чуть дольше обычного на часы -- и всё, пиши пропало, улыбка сползает с их лиц; она, как сонный майский жук, глухо шлепается на пол, а они задумчиво провожают ее стеклянными глазами.
Счетчики коварны. Они захватывают людей врасплох, тогда, когда те особенно беззащитны, когда каждый день, каждый час обещают им больше, чем у них уже есть, когда, раскрывшись, они парят по жизни на своих грезах. Но как только включается счетчик, они начинают стремительно падать, безуспешно цепляясь за ускользающую жизнь, и каждая следующая ступенька, рассыпающаяся в прах под их ногами, злобно хохочет над ними. Чей же счетчик включится рано -- тем не испытать восторга воспарения, но тем острее для них будут ощущения настоящего. Они буквально изопьют ускользающую жизнь по капельке, но какой горький вкус будет у этого вина!
А сопротивляться счетчику бесполезно. Однажды я вступил с ним в схватку, изо всех сил пытаясь не поддаваться разрушительному действию амока, но оказался слишком слаб и проиграл. И теперь счетчик полностью завладел моим организмом и контролирует мои действия, мои слова, мои мысли. Но я еще не уничтожен. " Что за отвратительный паразит проник в мою черепную коробку!" -- думаю я порой. Его жирные белые корни высасывают, иссушают мой мозг и опустошают меня. Но счетчик рано торжествует. У меня еще есть выход, есть последнее неиспробованное средство: маленькая черная штучка с серебристым дулом, которая положит конец этому тикающему тирану. И теперь я спокоен и только жду следующего приступа амока, и чувствую я, что ждать мне придется недолго, и я уже предвкушаю свой последний, но выигрышный ход. -- Боже, с каким же удовольствием я вышибу эту маленькую дрянь из своей зараженной головы! -- мечтаю я и расплываюсь в блаженной улыбке.