Евгений ФЕДОРОВ

УДАВКА

Повесть

Евгений Александрович Фёдоров-родился- в 1935 году в рудничном поселке Бурое Донецкой области. В годы войны - беспризорник, затем детдомовец. Закончил мореходное училище, позже - институт, работал на Балтике, с 1974 года - на Дальнем Востоке. Капитан дальнего плавания.

Рассказы и очерки публиковались в газетах Москвы, Калининграда, Мурманска, Магадана, Владивостока.

1

О

0,1

О

ВЫБОР

Вспыхнув красными огнями, "жигуленок" резко притормозил и осторожно съехал с опустевшей к ночи автострады на едва приметную боковую дорогу. Он плавно закачался на ухабах бездорожья, углубляясь в лесную чащобу, из-за чего лучи его фар беспорядочно заметались по кронам деревьев, словно пьяные, сполохами отмечая путь машины во мраке заброшенного лесного массива, поглотившего старое

кладбище.

Сергей, увлеченный рассказом о своих злоключениях, за дорогой особо не следил, места эти он знал по "выездам на природу" и поездкам в аэропорт. Но, когда в свете фар замелькали покосившиеся могильные ограды и надгробия, он осекся на полуслове и запинаясь

спросил:

- Зач-чем мы сюда?

Его охватил страх. Страх перед новыми, подозрительными знакомыми, перед этой глухоманью, где под покровом травы и буйного лес-няка лежит несметное множество людей. А сверху - тишина и мрак, как будто всех их, при жизни шумных и всегда недовольных, никогда и не было на поверхности земли. Сергей с детства из-за этих мыслей так боялся кладбищ, что обходил их стороной даже днем. Ночью же, если случалось проходить мимо, провожая девчонку после танцев, он, проклиная на чем свет стоит и ее, и себя, не мог скрыть мистического ужаса, отчего, напряженный, путался в разговоре, отвечал невпопад, готовый потерять рассудок при любом шорохе за спиной.

- Успокойтесь. Здесь проходит дорога к дому Яна. - Иван Иванович мягко положил руку на плечо Сергея. - И здесь удобно поговорить без свидетелей, - продолжал он насмешливо, - покойнички - они, в основном, - молчуны-с... которые мемуаров не пишут. Хе-хе-хе... Машина тем временем уверенно петляла в лабиринте заброшенных захоронений, едва различимых в диком лесняке и кустарнике.

Ян вдруг круто заворотил и нажал на тормоз. Прямо перед капотом лучи фар выхватили из темноты черные провалы свежевырытых могил, гулко зияющие на припорошенной снегом земле. Фары погасли, двигатель заглох. От сомкнувшейся темноты и внезапно наступившей тишины Сергей непроизвольно задержал дыхание...

- Выходи, Костя, - услышал он словно издалека свое вымышленное имя, которым назвался при знакомстве с "купцами", и не сразу сообразил, что обратились к нему. Он продолжал сидеть в оцепенении,

не в силах шевельнуться.

" тшт - Ты чего? Испугался, дура-

С

ВпеРВЫе "~\ чок выйди на минутку, облег-

В ЖУРН&Л& ) чимся после бара, а заодно и о деле

28

у потолкуем. - Ян наклонился над

открытой задней дверцей и тянул Сергею руку.

Сергей, сконфуженный, очнулся и, неуверенно выставив ногу из машины, подался вперед, намереваясь выйти, и тут стеганул его резкий удар в шею!

Ослепленный, с парализованным дыханием повалился он головой вперед и гулко ударился лбом о застывшую землю...

...Голос Яна, приглушенный, но назойливый, становился все громче и яснее, и наконец слова его обрели какой-то смысл.

- Да, кажется, очухался он. Костя, отзовись! Слышь? - Ян те
ребил Сергея за плечо и хлопал здоровенной ладонью по щеке.

Иван Иванович молча стоял напротив, в двух шагах.

- Что вы делаете?.. Отпустите... - прохрипел Сергей, пытаясь
рвануться, но ощутил за спиной ствол дерева, к которому, до ломоты
в суставах был привязан за запястья. Мутил сознание туго затя
нутый на шее шнур удавки. Притянутый им к дереву Сергей дышал
так, как будто взбирался на высокую гору...

"Читал, когда-то бандеровцы вот так же... Докрутился - обогатился... Прикончат тут сейчас, и никто не узнает, куда делся". - Сергею припомнились объявления в краевой газете под рубриками "Ушел и не вернулся" и "Следователь просит помочь", где сообщалось о странных для обывательского понятия случаях - пропаже не вещей, а живых, взрослых людей.

- Приоткрой ему кислород, - услышал он такой спокойный го
лос Ивана Ивановича, как будто задушить человека для него вроде
обычной работы в третью смену, только-то и неудобств, что в ночную,
а так - ничего чрезвычайного. Обидно до слез было еще и оттого,
что Сергей уже доверился этому человеку, его словам и доброму оба
ятельному голосу. Он ошибся и на этот раз, поверив в участие и дру
жеское расположение. И вот его хладнокровно душат за несколько
золотых побрякушек...

- Сейчас, Костя, или как там тебя .. делай выбор: жить с нами
в мире и дружбе, и тогда будет тебе, всеми гонимому, исстрадавше
муся в одиночестве, наша поддержка и забота. Тут тебе придется че
стно отдавать половинку доли с каждого... ну, назовем его так, -
Мероприятия. Кому отдавать? Отвечу. Это у нас вроде кассы взаимо
помощи. Ну, знаешь, как в дамских коллективах у совслужей собирают
с каждой зарплаты на "черную кассу"? А зачем? Отвечу: например,
откинулся черт от "хозяина" - надо его поставить на крыло. Чтоб не
сесть - надо "давать", а кто залетел - тоже помочь надо, на "зоне"
без денег - одна уха хозяйская. Вот и получается, тебе на одного по
ловинка, а им, бедолагам, столько же, но на всю шатию. Что ж тут
несправедливого? Вот и тебя надо прилатать как лорда и отправить
на твою Украину на собственных колесах! Верно, Ян?

29

Прямо над ухом, за спиной угукнул Ян, будто стукнули по пустой бочке. Ему уже надоел "базар-вокзал" Хоря, то бишь Ивана.

"И чего он заходит с севера? Прижать маненько, рыжуху - на бочку, и спина об спину - кто дальше! Никуда этот фраерок жалкий не денется, с каждого дела - в зубах принесет. Сразу видно: из козлов, говорит же, что сержантом был..."

- Но если откажешься работать с половинки, - продолжал Иван Иванович, - Ян затянет удавку, и ты тихо, без звука отойдешь... А через пару минут мы сбросим труп в эту могилу. Редкий случай: видеть свою могилу, а? Она чуток глубже, чем все. Притопчем землицей, и ты - исчез! Потому что завтра в эту могилу спустят гроб с нормальным покойником. И поставят памятник тому, кто сверху. А от тебя ничего не останется на земле... И тебя никогда не найдут. Кому придет в голову потрошить кладбище? Здесь не Сицилия, у нас мафии нет! Ну так что? А?

Иван Иванович ждал ответа, но в тишине были различимы только

всхлипывания и хрипы.

- Ну что скажешь? - не выдержал молчанку Ян.

- Отпустите... - взглотнул слезами и завыл, не разжимая губ,
по-бабьи, Сергей. - Заберите даром золото... Я вас не знаю, вы меня...
Отпустите, зачем вы так...

Придя в сознание, он не мог поверить в реальность происходящего. Что вот так, запросто, эти, с виду нормальные и вроде даже интеллигентные, люди без суеты и эмоций лишат его жизни. Ни за что ни про что, ведь он их и знает-то всего лишь час. И нет на них управы ИИ от бога, ни от милиции. В бога они не верят, а милиции в темных закоулках нет. Да какая ему защита от милиции, если он и на светлых-то улицах при встрече с милиционером переходил на другую сторону...

Как в страшном, душном сне, он жаждал одного - поскорее избавиться от этого кошмара, но отупляющая боль в суставах рук возвращала его к действительности...

- Отпустите...

- Этот "скачошник"1 ничего не понял, Иваныч! Или косит под
дурака, или "челюскинцем" работать хочет - "один на льдине", без

никого! - разозлился Ян.

- Ну тогда кончай его. Милиция нам только спасибо скажет за
активную борьбу с преступниками, - услышал Сергей спокойный при
говор, и тотчас перед глазами у него пошли круги - удавка врезалась
в сонные артерии, и сознание, ярко вспыхнув двумя-тремя картинами,

покинуло его...

В эти последние доли секунды он представил, как его посеревшее тело шмякается в холодный провал в земле, а эти двое делают спокойно то, для чего его выманили из машины, - облегчаются тут же, садятся в машину, не помыв рук, и уезжают, как будто в мире ничего не произошло... Он еще успел увидеть всегда выбеленную до боли в глазах родную саманную хатку, утопающую в бело-розовом облаке цветущих вишен-склянок... Увидел себя бравым сержантом - вся грудь в значках - и маманю, провожавшую его до самого шляха, на попутку, в далекую дорогу, на Дальний Восток. Она то машет белой хусткой, то ею же смахивает слезы с впалых, коричневых щек, словно чует материнское сердце: не встретиться им больше... И, наконец, увидел Ленку, прилипшую к нему скользким, в синтетике, телом в полумраке гадючника-ресторана "Утес"... С нее, кажется, все и началось...

и кэ - вор, совершающий кражи в квартирах без подготовки

(угарг.). 30

НА БИЧЕ

Сергей Колесов вышел в то утро из Ленкиного подъезда так рано, что прохожих еще не было. Пустынная улица лишь обострила чувство одиночества и жалости к себе.

Так вот сразу оказался бездомным... Когда лишился работы, была Ленка, была опора, дом, тыл. А тут - пустота на душе. Что-то враз сломалось, а он к этому не был готов. Как под лед провалился.

В кармане уже несколько дней ни копейки. Курить хочется, да и не ел со вчерашнего. А что ел - стыдно сказать, ибо кухня у Ленки, как у той стрекозы, что лето красное пропела. Жевал сухие кисельные брикеты да остатки сморщенной картошки сварил в мундирах. Ссох-шийся хлеб размочил в воде. Зато недавно были тысячи в кармане, червонцы вместо рублей кидал пиявкам-таксистам. Со дня опоздания к отходу в рейс Ленка враз переменилась и методично выживала его. А когда у него иссякли деньги, она вообще перестала с ним церемо-питься: днем отсыпалась, вечером демонстративно уходила "к подру-ге", возвращалась утром... Ходила надутой, как будто Сергей ей круп-но задолжал, не разговаривала. Питалась она на стороне, домой ни-чего не приносила.

Вначале Сергей растерялся, пытался вызвать ее на откровенный разговор, но Ленка увиливала, отвечала односложно, ссылалась на плохое настроение.

По простоте своей и в надежде на далеко идущие совместные планы - пожениться после рейса - он все терпел. Он считал, что это у Лен-ки - обычные "черные" дни, биологический спад, временная депрессия или что-то в этом роде, чему точного определения он не знал, но интуитивно допускал такое состояние, когда никого видеть не хочется, а есть одно-единственное желание - забиться поглубже в норку и побыть наедине с самой собой. В такие минуты женщины, говорят, могут даже поплакать из жалости к самой себе...

А что он мог о ней знать? Ну, познакомились в прошлую стоянку, повеселились по ресторанам. Ну, провожала в рейс, обещала ждать. Тогда же сделал ей предложение выйти за него замуж. Обещала подумать, но от денежного аттестата не отказалась - у нее были затруднения с устройством на работу. А теперь провели вместе, можно сказать, "медовый" месяц, заявление не подали лишь потому, что у Елены не было развода с первым мужем...

И вдруг она изменилась...

Однако на трезвую голову и пустой желудок стали приходить и трезвые мысли. И все стало занимать свои места. Сергей пришел к малоприятному выводу, что рыдания в постели, на его груди, скорбящей о семейном счастье Ленки - это была не более, чем тонкая работа по системе Станиславского. Он клюнул на посулы и содержал Ленку как невесту, потратив на нее весь свой заработок. Она же и не пыталась избавиться от штампа в паспорте, дающего ей право легального и безбедного существования в статусе рыбацкой жены.

Во время ночных бдений, когда Ленка в очередной раз ночевала у "подружки", он вспоминал разговоры в море о портовых шлюхах, ловцах рыбацких алиментов. В идеале - с двоих, а то и троих рыбаков. Пожизненная рента! Не нужна жалкая зарплата. Формальное право не работать!

Но до сегодняшнего утра он находил извиняющие Ленку моменты отчасти потому, что она крепко запала ему в душу и он сам себя в этом убедил в долгом рейсе. Отчасти и потому, что с самонадеянностью большинства мужчин считал свое решение "расписаться" с Ленкой великим для нее благом, редким подарком судьбы.

И вот тебе на! Оказалось, что ей глубоко наплевать на длинные ги таких благодетелей. Она - метеорит! Она - в безоглядном

31

полете, а он... - бич, бич, в расхожем понимании этого слова, в отличие от тех гордых морских бичкомеров, которые испытывают затруднения в ожидании родного парохода, сильно поиздержавшись где-нибудь в приморских "Сочах" - в Шмаковке или на Шаморе. А ведь это с Ленкой он ухнул все свои денежки за семимесячный рейс! Только на каракулевую шубку ушла половина. А что в ней красивого? Одна стоимость. Из-за Ленки, если разобраться, и тридцать третью статью схлопотал: выходил на вахту после ресторана, а стоило ей прила скать, то и вообще прогуливал под разными предлогами, было такое. Хорошо, что на стоянке суматоха, друзья покрывали, вахты отстаивали. Но, вот когда на отход не явился, лопнуло терпение - "штивану-ли", тут кореша смолчали, не заступились. А комсорг, говорят, больше всех глотку драл: "Таким не место в комсомольско-молодежном экипаже!" Молодой чинодрал! Да на судне комсомольцев-то... раз-два и - обчелся, да и те вспоминают об этом лишь тогда, когда у них силком

выколачивают взносы.

Да - море по колено, когда рядом была Ленка! Лежа в тепленькой постельке, после ванной, он рисовал ей жизненные планы, как они поженятся после рейса, когда Ленка оформит развод, и поедут в глухую деревню, на Украину, в саманный домик, к мамане его, вместе с отгулами месяцев этак на шесть!

Да... Но не тут-то было! Неизвестно какая муха ее укусила, но за все, что делал ради нее, - ею осмеян, осужден и изгнан. Пакостным способом, через унижение... И как только сдержался, руки чесались..,

- Вставай и уходи. Совсем уходи! - разбудила его Ленка в то
утро ни свет ни заря. - Я жду одного человека. Они ночью пришвар
товались, утром он придет ко мне. - Она сидела на пуфе перед зер
калом, по-прежнему бесстыдно полураздетая, но уже чужая.

- А я кто, по-твоему? Нечеловек? Отработанный пар, да? Так
вот почему ты пропадаешь! Сменить лошадку решила... А я, дурак,
уже матери написал про свадьбу... - начал было Сергей, но заметил
брезгливую гримаску на ее лице и, устыдившись своей слабости, за
молчал. Ленка и ее нагие прелести враз стали ему предательски омер
зительны: она, не считаясь с его присутствием, открыто готовила для
чужих объятий все свои округлости и впадинки, придирчиво огляды
вая себя в зеркале, как торговец прихорашивает товар на базарном

прилавке.

Ленка не хотела назвать вещи своими именами и заученно ломала

комедию:

- Я не могу быть с таким, как ты. Ты - несерьезный. Ты мне предложение сделал всего через неделю после, знакомства, еще и фамилию не знал. А мне нужен надежный человек, который меня любит не на словах, а на деле... - здесь она сделала многозначительную паузу и с укоризной посмотрела на Сергея очаровательными глазками, уже подкрашенными "фирмовой", с блестками, тенью.

Очевидно, под словами "на деле" она подразумевала очередную мечту, превосходящую по стоимости уже удовлетворенный интерес

к шубке.

Манипулируя со своим кукольным личиком, она, как мартышка, строила себе в зеркале, сама того не замечая, невообразимые гримаски, отчего коверкала слова, почти не придавая им значения: .

- И мне пора иметь детей. Не от тебя же! -г Тут она, язвительной
усмехнувшись, повернула к нему красивую, остриженную под маль- :
чишку головку и смерила Сергея взглядом, как бы приглашая его са
мому убедиться в несостоятельности такой затеи. - Быстро уходи. Он
может прийти с минуты на минуту. Я не хочу ему объяснять, кто ты..
Хоть я и не боюсь: он меня очень любит!

- Он любит! А ты? Ты кого любишь? Или тебе это ни к чему?
Ах ты, вербота вчерашняя! Небось в застиранном платьице сюда при-
32 I

- везли, за казенный кошт А тут ты приклеилась-прислюнилась к рыбачкам и сама нигде не работаешь. На какие деньги живешь, а? Рыбина ты гнилая! Проститутка портовая! - распалился Сергей.

- Уходи, не оскорбляй! - взвизгнула Ленка. - Не то вызову

- милицию! Ты сейчас - бродяга, нигде не прописан! За шубу мой же

- них с тобой рассчитается, если ты на нее намекаешь. Если не ценишь

- того, что ты... спал со мной! - добавила она обидчиво.

- Я подарки назад не забираю. Будем считать, что мы с тобой
в расчете, раз... спал... - Сергей спешно оделся, не глядя на Ленку,
и вышел в прихожую. Обуваясь, он заметил под зеркалом пару пер
чаток в броском целлофане - последняя его покупка в "Альбатросе",
на последние чеки. Со злостью сунул их в наплечную сумку и хлопнул
дверью. - Хватит! Пусть очередной покупает, - шипел он, спускаясь
вниз по лестничным маршам.

Сзади похоронным звоном щелкнул дверной замок, как бы поставив этим точку на их планах.

...Сергей оглянулся по сторонам и поднял с тротуара незатоптан-ный в ночном безлюдье свежий "бычок". Первый встречный - небритый мужчина в кепке на глаза - привычно дышал в сторону и дал Сергею прикурить, лишь опершись мизинцем в его пальцы, - его колотил тремор. Если говорят, что встреча с мужчиной в новом деле - к счастью, то эта встреча никаких просветов в жизни не сулила, скорее всего, это был намек судьбы на предстоящий декофт - лютое безденежье.

- Куда же пойти? - пробормотал он, мысленно возвращаясь к разговору с Ленкой и подбирая для нее самые оскорбительные слова. Он не мог сейчас сознаться себе в том, что, позови его Ленка назад, наври ему с три короба, он вернулся бы не раздумывая, и любил бы ее еще больше, и шептал бы ей совсем другие слова... Более того, он втайне желал, чтобы все случилось именно так, и даже надеялся, что так оно и будет, когда он снова окажется на белом коне, возвратясь из заграничного рейса, разодетый в пух и прах, запакованный деньгами... А почему бы и нет?

"Пойти на морвокзал? - раздумывал он. - А что там высиживать? Дядей в фуражках, чтоб увезли на Эгершельд, в спецприемник? А друзья... Те - в морях, а эти - "безлошадные", такие же, как и я. Живут на судах в опостылевших до смертной тоски каютах, под гласным и негласным надзором судового начальства, с чувством голого среди одетых. Но даже к ним попасть, чтобы излить душу да занять денег наконец, - не получится. Пропуск в порт изъяли при увольнении..."

Оставалось последнее: изловить кого-нибудь в Управлении или у кассы. Кого-нибудь из тех, кто еще не знает о его окончательном прогаре и кто не разменял солидарность к старому корабельному товарищу на сберкнижку, дачу, машину. Все меньше остается их, старых корабельных, все больше так... Веревки!

Обозначив себе хоть какую-то призрачную цель, Сергей переправился с первым паромом через бухту и медленно сошел вместе с редким ручейком воскресных пассажиров на западной стороне, у судоремонтного завода.

Почти все его попутчики мышками прошмыгнули через проходную завода. Сергей замедлил шаг/соображая.

"А здесь, наверное, можно "залечь" на время, а? - раздумывал он, читая одно за другим названия знакомых судов, ошвартованных У стенки завода. - Только бы проскочить через вертушку, а кореша-то найдутся!" И он стал прохаживаться в сторонке, зорко наблюдая за входящими и выходящими с завода.

33

3 Дальний Восток, N" 8

Так! Этих ветеранов труда за километр видно - пропуск не предъявили... Их наверняка и так знают... Этот, с тяготами земными на руководящем челе, аж смотреть ему в глаза боязно: сразу найдет кучу недостатков - скорее всего начальник средней руки. Ему, конечно: "Будьте любезны, Сан Саныч!.." Пацан в спецухе вышел! Видно же - работяга, куда ж его, в рабочее время-то, выпустили, гонцом, что ли?.. Постой! Так никто же вообще не проверяет! Вот тебе раз! А такая капитальная проходная-проездная выстроена, от вида оторопь берет. Странно. Да, но с чем в гости? Денег-то... забыл шелест. А для затравки надо чего-то в руце держать..."

И, сразу вспомнив о перчатках, он стремглав бросился наверх, по виадуку, в ближайший гастроном, не раз выручавший в безденежье. Дело знакомое!

В родном гастрономе он шепнул продавщице сквозь зубы, зыркнув по сторонам для особого интима:

- С последним заходом в Сингапур... - и выложил ей за прила
вок пакет с иероглифами.

- Сколько? - спросила продавщица, зашелестев упаковкой с
чудными буквами.

- Два пузыря и пачка сигарет.

- Белой?

- А ты хочешь предложить мне желтую: коньяк?

- Остряк! Хватило бы и одной, - хмыкнула она, но, заметив,
что напарницы по прилавку навострили уши, исчезла, а через минуту
вручила ему пакет.

Набрав скорость и сделав озабоченное лицо, Сергей пулькой пролетел через ладно сработанную вертушку проходной.

Боковым зрением он успел схватить просторное, как вокзал, помещение, в дальнем углу которого толстая тетя в форменном пальто сидела за чайной церемонией. Она не обращала ни малейшего внимания, как того требовал чайный этикет, на суету у вертушки в обоих направлениях.

"Ну и порядочки! - задело даже лазутчика Сергея. - Самому в ВОХР податься, что ли?"

Однако он подался не в охрану. Первым судном на его пути махиной вздыбились "Горы", и он решительно направился к трапу.

"Лучше гор могут быть только "Горы"..." - невесело скаламбурил он словами поэта, распаляя в себе охотничий азарт: сейчас требовалась импровизация!

- Новикова позови, - обратился Сергей к насупленному вахтен
ному у трапа, утопавшему в измызганном брезентовом дождевике до
пят. Этого Новикова Сергей никогда в глаза не видел, но его фамилия
красовалась на доске "Вахтенная служба" за спиной у стража, причем
дата красовалась - вчерашняя!

- Нету. Уже домой слинял. Через пару дней придешь, - вахтен
ный был не в духе, смотрел мимо.

-Ј Ну, а с этим чего делать? Носить через вертушку туда-сюда, пока вохровцы отнимут? - Сергей дернул замок "аляски" до того места, где на животе, как две сестрички, грелись две белые головки.

Матрос сменил выражение лица. Он увидел то, что в воскресный день почитается за чудо. Как раз, будучи ярым реалистом, он был так хмур с утра, но чудеса, как оказалось, бывают! Из дремотного миража и прямо - в явь, с доставкой на дом!

"А еще, базарят, нет на свете бога!" - успел подумать страж, распахивая объятия, чтобы гость ненароком не сбежал, передумав.

"Кажись, попал в жилу. В становую!" - успел подумать Сергей, позволяя увлечь себя в каюту.

- Ты посиди чуток у меня, я счас корешу скажу, подменит, - излучал гостеприимство страж по пути в каюту. - Тебя как звать-то?

34

- Сергей.

- А меня - Толян. - Он открыл каюту-двухместку и пропустил
в нее Сергея. - Сиди, я чего-нибудь загрызть схвачу у девчат на
камбузе. Хвост краснюка в заначке есть, будешь? - То обстоятельст
во, что угощение предназначалось для Новикова, у Толяна не зафикси
ровалось.

Оставшись один, Сергей ощутил волнение и дрожь, совпадающую с живой дрожью громадного корпуса от работающих в его глубоком чреве механизмов. Волнение от неистребимого каютного запаха, or иллюминаторного глаза, видавшего и льды, и тропики, и порты мира. Как страстно он желал сейчас оказаться в море, хозяином этой каюты, в море, вдали от таких мерзких понятий, как прописка, трудовая книж-ка, тридцать третья статья, виза - этих остатков крепостного права!

Вернулся Толян с сонным парнем. Тому плеснули половину круж-ки и спровадили на вахту. После того как, оставшись вдвоем, прикон-чили вторую бутылку, Сергей нашел то, в чем сегодня очень нуждал-ся: участие.

- Плюнь ты на эту бл... -ик! - блудливую свою Ленку. И не. пе-
реживай. - Толян обнял Сергея за плечи. - Слышь, Серый! Эт-то
даже хорошо. Ты ее расшифр-о-в-а-л. До алиментов! Мне - хуже.
Я - после. Так их и надо проверять. Безденежь-е-м! Во!

- Если утрясу свои дела в кадрах, попрошусь только на ваш
"рысак"! И, знаешь, почему? Из-за тебя, ей-богу, Толян! - Сергей
говорил вполне искренне, позабыв в тепле приятных иллюзий о закры
том, и, наверное, надолго, пути в море. - Слушай, а как же начальст
во твое, не прихватят меня?

- Плюнь! Считай, что они - сами по себе, а мы - сами. Они

1 у нас все сейчас приблудные. Проходной двор на ремонте, не знаешь, что ли? Наши-то все в отгулах и отпусках, а эти нас и в лицо не знают. Я за себя на ночь бича на вахту ставил, так его старпом заставил воду принимать и еще злился, что тот ни бум-бум. Повязка есть на руке, и ладно, значит, свой. Я ж здесь электриком, а за дружка вахту стоял у трапа, тот втихую к родителям махнул, в пригород. Может, и ты мне чего поможешь, а?

- Толян, какой разговор? Да хоть месяц за тебя постою, ей-бо
гу, - забожился Сергей с чувством.

Два космонавта, за которыми следил мир, уже дважды или трижды пролетели над лужицей Японского моря, где в червячке бухты Золотой Рог притулилась железная козявка - "Горы", в самом чреве которой, в тесной, поменее, чем в космическом аппарате, каюте сидели два маленьких, безразличных миру человечка. Они изливали друг другу душу, мечтая начать новую, интересную жизнь, где все будет честно и справедливо...

ИСКУШЕНИЕ

Наступил сырой, промозглый, ветреный ноябрь. Северняк дул с Амурского залива, не затихая, как в трубу.

В такие дни выходить из дома без дела не хочется.

"И что за место выбрал прапорщик Комаров в 1860 году! Полуостров. Сквозит со всех сторон. Не знаю, как там в Сочи или в Марселе, находящихся с нами на одной широте, но во Владике ходить по конторам в ноябре - явно не климатит..." - думал Сергей, зябко поеживаясь в очереди на прием к кадровику в подворотне Дальморе-продукта.

Все чаще он отлеживался в каюте у "безлошадного" Толяна и все с меньшей надеждой посещал работодателей морских контор в лице суровых и неприступных, как сам КЗОТ, кадровиков. В суете конторских коридоров, в очередях к вратам кабинетов Сергей стал ощу-

* 35

шатъ неведомую ранее унизительную робость. Как будто он входил не к человеку, заглядывающему прежде всего в трудовую книжку, а

к прокурору.

Сергей был не робкого десятка, силушкой тоже бог не обидел, но в их кабинетах он... нет, не робел, он терялся. Терялся от высокомерия, от подчеркнутого неудовольствия его визиту. Оттого, что отнимает у Мефистофеля кадровых дел, согбенного под бременем таинственного и засекреченного труда - попутно отсеивать потенциальных перебежчиков валютчиков, контрабандистов, - драгоценное время, смея заходить в кабинет со своей клейменой трудовой книжкой!

На "Горах" тем временем, перед выходом в рейс, прошла вторая волна кадровой чехарды: возвращались постоянные, списывали временных. Почти всегда это были либо больные, либо наказанные, либо хитрованы, но почти всегда к судовым делам безразличные, им на этом судне не плавать. А вот вернутся свои, тем лучше на глаза не попадаться. От долгого бездействия их распирают командирский зуд и желание все переиначить, хоть с ног на голову, лишь бы по-своему. На нынешних судах, где начальства всех мастей и рангов чуть не вдвое больше, чем подчиненных, перечить не моги. Потому что все твои поиски правды и справедливости ограничены простором палубы.

Сергей точно уловил момент, когда отсиживаться дальше у гостеприимного Толяна стало опасно для обоих. По совету Толяна он решил еще разок испытать своей тридцать третьей статьей очередного кадровика. На этот раз - там, где совершенно задыхаются без народа, в находкинской конторе. Там, говорят, ловят рыбу даже "химики". По этому поводу Толян снял с книжки деньги для Сергея. Для пропитания на период оформления ну и... на проводы. Встретиться, по их подсчетам и теории вероятности, они могли бы, в самом благоприятном случае, в чужом порту или в океане. Именно так зачастую бывает у моряков, если даже они живут в одном подъезде.

И Сергей отбыл.

Сердце у него забилось радостно, когда в Находке, у входа в Управление морского рыболовства он увидел громадный щит с надписью "Требуются", выполненный чуть ли не в бронзе и в мраморе. А на первом плане шли его профессии - матрос во всех своих ипостасях: лебедчик, обработчик, добытчик. И все-то у Сережи есть за пазухой, и все-то он умеет!

"Ну, братцы, вы тут без Колесова, смотрю, совсем зашились", - настроился Сергей не продешевить и ни за что не подписаться на старую посудину. И вдруг...

- Не требуется! - оборвал его объяснения о причинах опоздания
к отходу - брачную ситуацию-кадровик, едва открыв трудовую книж
ку на злосчастной странице. Между прочим, Сергей остался уверен,
что, не опоздай он к отходу, брак у них с Ленкой обязательно бы со
стоялся, так же, как и то, что опоздал он из-за нее, что соответствова
ло действительности.

- Как так не требуется? На щите у вас написано: "требуются!" -
возразил Сергей, вываливая на стол документы. - Вот посмотрите,
это свидетельства и удостоверения!

- Убери. Прогульщики не требуются, - без интонации, спокойно
ответил кадровик и блеснул очками, напомнив того, самого первого,
поставившего дьявольское клеймо в этот идиотский документ!

Это был конец! Больше идти некуда. "Одна шайка!" - заколотило Сергея.

- У вас когда день рождения? Я вам томик Маяковского пода
рю! - зашипел Сергей, еле сдерживаясь, и перегнулся через стол так,
что оказался глаза в глаза с этими неестественно увеличенными, стар-

36

ческими, бледно-водянистыми органами зрения.

- Не требуется, - отпрянул кадровик, привычно потянув носом:
трезв? §- Поэтов не читаем. - Кадровик уже крутил диск телефона,
вызывая на подмогу своих инспекторов, он уже был битым...

- А что ты читаешь? Одни трудовые книжки? Книголюб-ориги
нал! Вот если бы Владимира Владимировича ты почитал, как он ваше
черное племя бюрократов и перестраховщиков разделывал! Окопался,
паук! - Сергей перешел на крик, терять уже больше было нечего.

- А вот я тебе сейчас сделаю за "бюрократа", я тебя сейчас сдам
в спецприемник, бродяга! - Кадровика трясло. Он уже привык к тому,
что люди в его кабинете ведут себя, как во храме! А этот...

§- Это тебя, гада, сажать нужно за то, что бичей плодишь и все тебе до фени! Что там - курорт в океане, на рыбе год сидеть, что ты не пускаешь меня туда? Я куда прошусь? Гулять? Да ты мне руку должен пожать и до трапа проводить за то, что я добровольно лишаю себя земных радостей, иду в вашу сучью систему, где все нельзя, где импотентом и придурком стать можно из-за таких вот ублюдков, как ты! Понял? - Сергей вышел из кабинета и так хлопнул дверью, что очередь, трусовато расступившись, сочувственно посмотрела ему вслед.

В привокзальном буфете Сергей перекусил, жидкий чай выплеснул вон, стакан сунул в карман. За пазухой, прижатая полой куртки, ждала своего часа большая бутылка портвейна. Ему хотелось успокоиться и уйти от назойливой и мрачной картины будущего, накарканной кадровиком. "Козел! Сам катись на стройку! Я - матрос первого класса..." - продолжал он мысленно спор с кадровиком.

Сергей сел в ночной поезд на Владивосток. Найдя полупустой вагон, он забился в угол, ожидая отправления, чтобы начать "успокоительное". Выглянул в окно. На перроне, кутаясь от пронизывающего ветра с моря, прощались редкие пассажиры. Его внимание привлекли трое парней, они были явно навеселе. По всему, двое провожают третьего своего приятеля, усатого, бородатого, с хорошим русским лицом Добрыни Никитича.

Через минуту после отправления Добрыня закачался напротив его купе и "обнюхал" Сергея взглядом: "Свой?" Он еще не остыл от проводов и нуждался в обществе.

- Пар-роходский? §- спросил он, с трудом выговаривая букву
"р". Не дожидая ответа, он сделал вывод и бросил на сиденье дипло
мат. Затем стянул с себя кожаное пальто, повесил на крючок и тя
жело плюхнулся к столику.

- Пах-хородский? - не унимался он, путая буквы в столь труд
ном слове.

- Свои... - буркнул Сергей без особой радости: ни врать, ни тем
более говорить правду человеку, витающему сейчас вдали от грешной
земли, ему не хотелось. - Не желаешь? - Сергей вытащил из-за спн-
ны уже раскупоренную бутылку и стакан.

- Ну ты и молодец! - восхитился Добрыня. - А я сейчас взял
в ресторации коньяк на дорожку, да вон друзья отняли, понимаешь.
"Хватит тебе, говорят, ты уже и так по летнюю грузовую марку си
дишь!"

- Пей, не держи посуду. - Сергей подал ему наполненный до
краев стакан.

- Так ты же не сказал, как тебя зовут?! - Добрыня просительно
смотрел на Сергея, не смея прикоснуться к чужому вину, не познако
мившись с благодетелем. - Меня Виктор зови, Пилькин, второй по
мощник, ревизор, значит. А ты где?

- Толян меня зовут, понял? Анатолий, - нехотя, не отдавая себе
отчета зачем, солгал Сергей. На фоне собственных неурядиц его

37

раздражали лучистое благополучие и довольство этим прекрасным миром, исходившие от добродушной физиономии Виктора.

- Угу, - успокоился Виктор и зацедил из стакана, проливая под
качку вино себе на майку с надписью через грудь по-английски: "Син
гапур",

Допили вино. Виктор сник на глазах. Его убаюкали ритмически равномерное качание вагона и однообразный перестук колес, напоминающий обрывок какой-то повторяющейся фразы.

- Будь другом, - вскинулся он, - сходи к проводнице, попроси
постель. А то я уже - тяжелый. И себе - заодно. - Он вытащил из
внутреннего кармана пальто едва распечатанную пачку пятирублевок,
с трудом выловил из нее одну купюру и подал ее Сергею.

Поколебавшись, Сергей взял деньги и вышел из купе.

"Пятерку кинул. Добрый. А кому это он "на чай" бросил: мне или ей? Или нам с ней, на двоих?> - Сергей вышел в тамбур и закурил. В другое бы время ничего страшного: попросил человек уважить, не идти же ему на четвереньках... Ну, дал деньги, какие попались. Можно сдачу принести... Но сейчас, когда он был в отчаянии, всякий жест бил DO самолюбию и унижал...

Раздражали и присутствие этого, со всех сторон благополучного, | Виктора Пилькина, и его кураж с дружками, и купеческий вид, и жест

с мятым пятериком...

"Уйти от него в другой вагон? Подумает - пятерик хотел зажать. Пятьсот я бы еще зажал на время, с отдачей..." И тут он почувствовал, что у него зреет одно решение. Оно зародилось непроизвольно, '

само...

"А что если... занять у него пару сотен. Без спросу. Когда уснет. | Добром-то он не даст первому встречному. И сойти с поезда. А потом выслать ему деньги прямо на судно: прости, мол, были критические обстоятельства. Благодарю. Ведь шиковал он сейчас поди в ресторане. Официантке небось дал себя обсчитать за то, что позволила мацнуть за крутое бедро. Коньяк, говорит, дружкам оставил. И всех при этом . еще благодарил... Потому что для него деньги - тьфу! Нет сегодня - будут завтра. У него есть главное: работа и дом, где его ждут. А мне нужно только на билет да гостинец матери купить. Не с пустыми же руками на порог явиться после того, как еще недавно были в кармане такие тысячи, что этому пароходскому гусю столько на весь экипаж не выдавали! Рискну! Иначе зачем тогда назвался чужим именем? Судьба два раза подряд не улыбается>.

Кто сыграл роль Лукавого - кадровик? Ленка? деньги? слу
чай? - он не понял, но искушение оказаться дома через пару деньков
было так велико, что избавиться от него оставался лишь один путь -
поддавшись ему!

Что он и сделал!

НАЧАЛО КОНЦА

Сергей вернулся в свое купе, когда поезд стал тормозить, подъ-езжая к станции. Виктор булькал горлом в тяжелом сне, лежа на спи-не, в неестественной позе, не дождавшись постели.

Сергей привалился плечом на чужое пальто, где лежали деньги... I Не в силах запустить руку в карман, он не отрывал взгляда от сомкну-тых век Виктора. Его легонько колотило: он представил, как в послед- ний момент Виктор откроет глаза и скажет:

- Положи на место, шкура!

Вдруг воцарилась тишина- поезд стоял. Послышались голоса лю-| дей, входящих в вагон, шумные и нетерпеливые. "Сейчас сюда войдут: и тогда - все... Скорее! Скорее! Или послезавтра я - дома, или спец-' приемник, привезут с позором..." - не думая об этом заранее, он схва-

тил пальто с деньгами. От прилива азартной храбрости схватил еше и "дипломат" и выскочил из купе.

А через минуту он шагал по темному полустанку и неотрывно смотрел вслед удаляющейся цепочке огней поезда.

- Дело сделано, и его уже не переделаешь, как говорили турки,
посадив на кол не того, кого следовало, - потешил он себя в нервной
веселости.

- Откуда пальтуган такой? - изумился Толян, когда мрачный
и усталый Сергей ввалился утром в каюту.

- Хранил у одной подружки в Находке, вроде брошенного якоря,
чтобы пускала за своего. Да теперь надежды ни на кого нет, - отве
тил Сергей, не оборачиваясь: от слов своих же он стал противен само
му себе за ночные дела.

- На поезде приехал? - крутил Толян вокруг да около, не реша
ясь спросить о деле.

- Опоздал на поезд. На попутке добирался, - ответил Сергей и
подробно рассказал Толяну о беседе с кадровиком, оставляя при этом
персоне кадровика всего три буквы из русского алфавита.

Во Владивосток он и впрямь вернулся на попутном контейнеровозе. Шоферу, подобравшему его на переезде полустанка, он рассказал свою историю с Ленкой, все правдиво, как было на самом деле. Тот так расчувствовался, что накормил Сергея и уложил спать на свое личное место, позади сидений. Этим он растрогал и Сергея: есть же добрые люди на земле, а он, выходит, уже не с ними...

В кармане "пальтугана" он обнаружил около четырех сотен, а в дипломате,' среди никчемных отчетов и бланков, в маленьком кармашке лежала коробочка, а в ней - золотой медальон на цепочке. "Вот и подарок матушке! - решил он. - Можно ехать!"

Бумаги снес в береговую бадью, медальон запрятал в каюте, как, бывало, из рейса прятал - календари да ручки с девицами.

Ј "Ну, кажись - все! Концы в воду и на этом разе - баста! Больше в такие дела - ни даже под расстрелом! Как будто в вонючем жиру вымазался... Сколько ни мойся, а в мозгах запах стоит..."

А через день они оказались в ресторане. Из благодарности за приют и помощь Сергей организовал Толяну "отходную". Ремонт у них закончился, назавтра они уходили в порт под погрузку тары, куда Сереже вход "ферботен".

Жилье уплывало, потому-то Толян и придумал кое-что для Сергея. Он пригласил в ресторан двух знакомых продавщиц из гастронома, с одной из которых был дружен, но без ведения общего хозяйства - этого коварного юридического признака грехопадения! Вторую, разведенку, предполагалось, не скупясь на рубли и вежливость, очаровать Сергею: Ирина жила в собственной квартире с четырехлетней дочерью.

- Ты скажи девчатам, что я - второй помощник капитана, лад-
но? - попросил Сергей. - Я, вообще-то, в Дальрыбвтузе учусь заочно
на судоводительском. Вроде как правда получается, а? - соврал он
другу, представляя себе Виктора Пилькина, как эталон благополучия.

- Ладно, скажу, - обиделся все понявший Толян. - По виду ТЫ
тянешь на второго. А за "мастера" прохлять не желаешь? А? - под"
дел он Сергея. Мастером величают в обиходе капитана, на английский

манер.

Ирина, по-видимому, была старше Сергея, но оделась и подкрасилась так тщательно, что могла сойти и за ровесницу, что, впрочем, не имело для Сергея ни малейшего значения. После удара, нанесенного Ленкой под самый "дых", женщины в его глазах понесли серьезный урон. Сейчас его волновало только одно: до отъезда обрести над головой крышу, чтобы не сцапали, как бродягу: город-то приморский!

За столом между тем разговаривали одни женщины. Разговор, как

возле пупа земли, вращался у них вокруг гастронома и его обитателей. Пока они, начав с уборщиц, доползали до среднего звена, Сергей с То-ляном смутно улавливали суть их сутяжных дел. Но, когда они взялись за особ, приближенных к дирекции торга, ребята взбунтовались:

- Если вы не прикончите трепать про ваш шалман, мы с Серегой
начнем про пароход и будет, как на грузинской свадьбе: все говорят,
а слушать некому! Только мы не канадские лесорубы, которые в лесу
говорят о женщинах, а с женщинами - о дровах, - горячился Толян.

Заиграла музыка, уже было выпито по паре рюмок коньяка, и Сергей решил, что пора настала начинать спектакль. Он выбрал танец поспокойнее, для душевного разговора желательно держать Ирину в руках, а не гонять за ней по кругу, как туземец, в конвульсиях ритма, и, как только смог вежливо, этим никогда не переборщишь, пригласил Ирину на танец.

§- Что-то вы не весели сегодня, компания не по вас? - кокетливо спросила Ирина, и Сергей понял: Толян сделал свое дело.

- Ну что вы, Ирочка! Компания - хай-класс. В рейс гонят. Не
охота уходить сейчас... Вот и с вами познакомился. Да еще домой
слетать мечтал...

- Возьмите отпуск.

- Не дают уже третий год. Толян советует спрятаться до отхода,
а потом принести справку о болезни. Но где спрячешься? У меня нет
знакомых в городе, я жил на судне...

Ирина сменила тему, но по ее глазам он понял: "Попал". После ресторана поехали к Ирине на чашку кофе, еще часок посидели на кухне. А когда Толян со своей толстухой покидали квартиру, Сергей

шепнул Ирине на ухо:

- Я попозже уйду, можно? Капитан следит, чтобы на судно не
приходили пьяными. - Ирина, не оборачиваясь, молча кивнула, про
должая одевать гостей.

...Ночью, целуя Ирину, он почувствовал, что она поймала зубками I золотой медальон, не без умысла повешенный накануне им себе на | шею. Тот самый медальон, из дипломата Виктора.

- Раз поймала, он - твой, - прошептал Сергей, позабыв свое
недавнее, совсем другое намерение распорядиться богатой вещью.

- Как это понимать? - растерялась Ирина.

- Презент! Подарок, значит, - перевел Сергей со своего штур-
манского на язык, понятный и в совторговле.

- Я не могу принять от тебя такой подарок... Мне таких даже
муж не дарил. Правда, он был матрос... - наивно добавила она.

- Значит, я - первый. - Сергея покоробило упоминание о муже-
матросе. Сладость благодеяния померкла, но он сам надел ей цепочку
на шею. И отомстил за "матроса": - Считай, что это плата за приют.!
Я побуду у тебя денек-другой, до отлета?

- Живи, Котик, сколько захочешь. Только... дочке не понравится,|
если увидит тебя в маминой постели. Она перебегает ко мне в шесть!
утра. Точно, без будильника встает. И говорит: "Я твоя будилка!" Ты!
перейдешь на диван? Пока она тебя еще не знает... - Похоже, Ирина,
оставляла ему шанс "породниться". - У меня после мужа не было ни]
одного мужчины, - вздохнула она вполне серьезно.

"Не то дура, не то душа нараспашку... - разозлился Сергей. - Ленка бы такое не брякнула". А вслух сказал:

- Давно заметил: ни черта мужики не понимают в женщинах
Как альпинисты. Обязательно найдут даже на пологой горе такую Tpo
пу, где наверняка ломают себе шеи. - И он перешел спать на диван
со смутным чувством возникающей уверенности в себе. В этом доме
витал дух мира и спокойствия.

Он понял. Это чувство пришло от присутствия четырехлетнего человечка, обилия детских вещей вокруг... Здесь не должно быть места для лжи.

УДАЧНЫЙ ДЕБЮТ

Денег Сергею хватило ненадолго. Приходилось создавать видимость их изобилия, покупать, скрепя сердце, подарки ребенку и матери. Благо продукты Ирина доставляла из вверенного ей отдела в избытке, и они были далеко не похожи на те, что сохли на витрине.

Сейчас он уже не смог бы объяснить, почему не побежал за билетом на самолет или на поезд, завладев деньгами... Почему еще тянул? Что здесь? Успокоение, привнесенное свалившимся благополучием? Магическая сила денег? Надежда на еще один заход? Или его усыпило наивное доверие Ирины?

Однако по печальному уроку, преподанному Ленкой, Сергей сделал вывод: покидать невест нужно вовремя. Не доводить дело до ядов и веревок, но и не дожидаться, пока укажут перстом на дверь!

Хуже всего было то, что он реально осознал: в море его не пустят, а потому ходить по конторам бесполезно. Ясность внес, сам того не желая, тот кадровик в Находке.

"Оно, конечно, если пойти в комиссию при исполкоме... Сунут на стройку каменщиком второго разряда, на восемьдесят рублей за побегушки туда-сюда, чтоб другие заработали. За этим, что ли, я ехал на восток? Строек хватает и на Украине... Сейчас и на стройке не встречают с оркестром, если у тебя статья на лбу..."

А раз так, то как ни крути, а выходило одно: добыть денег на дорогу и уехать восвояси.

Но кто ему сейчас даст денег? Никто. Выходит, что это самое "добыть" для Сергея вытекает в одно: снова украсть...

"Ждать больше нечего... Сидеть на иждивении у Ирины?.. Нет! Рискну и уеду... Вот они, деньги, лежат за любой дверью! Только набраться храбрости - зайти на пять минут. И - ищи ветра в поле! Ведь повезло же там, в поезде! Что обворовывают, слышал часто, а вот чтоб судили кого... - не слыхал. Может, не всех ловят? Город-то как перевалочный пункт. Вербованных везут. На север сами едут, как мухи на мед льнут. Сезонных на рыбе и на золоте - тьма! И все - через город. Попробуй найди..." - Так вызревал у Сергея новый замысел. Когда не работаешь и нет ни гроша, одно дело остается - думать...

"Домой..." При мысли о доме становилось теплее на душе. Перед глазами сразу летняя кухня, и маманя возится с зеленью... Милые, знакомые тропиночки к окруженному молодыми дубками ставку, где с первым солнцем шум и гам от детворы, да и старшие заскакивают окунуться, все больше на рабочей технике. Маманя прямо к воде принесет редиску, лучок, огурчик прямо с грядки: "Что ж обедать не идешь, сыну?" А вечером на весь поселок гремят динамики с танцплощадки, - самодеятельный ВИА с такими двумя солистками, что не хуже столичных1 На всех языках поют. Содержание, конечно, никто не знает, но получается - сказка!

Два последних дня Сергей был сам не свой. У кассы кинотеатра раскрылось, что у него нет денег. Пришлось взять протянутый Ириной рубль... Это было все. Его время вышло...

Но едва ему удалось убедить самого себя, что это так просто - зашел, взял и вышел, - как тут же на него навалились видения, запомнившиеся по фильмам, книгам, а то и просто плод фантазии...

Два дня мельтешили перед глазами то милиция, то зал судебных 41

заседаний, где и был-то зевакой, один раз... То виделось, как в "воронок" подсаживают парнишку (ну прямо - вылитый Сергей!), а он бросает печальный взгляд на скорбно стоящую в стороне мамашу (ну прямо - вылитая маманя!), вытирающую слезы: не в армию провожает - под конвоем увозит его спецмашина без окон...

А вот что с парнишкой дальше-то, Сергей представить себе не мог. Что там, в колонии? Б книгах об этом не пишут, в кино - не показывают. Эстетики там мало, конечно... А вот говорят об этих островах иной жизни разное. Одни - ужасы плетут, когда во времена лагерные кипели страсти скотного двора: "беспредельные люды" и "порядочные", "мужики" и "махновцы", "дери-бери" и многие другие - поручики, Макары, потсы - укорачивали себе жизнь ради иллюзии протеста.

Другие говорят, что там - сплошное бренчание на гитарах и пересказы захватывающих дух историй.

Откуда таким, как Сергей, знать, что колония в массе своей - сообщество людей, от которых общество сочло необходимым избавиться на определенное время, людей, которых невежество или низкая культура привели в столкновение с моралью и нравственными принципами общества.

Да, в колонии, бывает, бренчат на гитарах. Но в свободное от работы время и в определенном месте, в клубе. А так - ежедневный монотонный труд чаще всего не по специальности, что само по себе уже наказание. В обществе, где о чувстве товарищества - понятие смутное... Двойное наказание! И заборы, заборы, заборы... А за ними, на свободе, люди живут! Влюбляются! Возятся с детишками. Работа-Ют, там тоже есть товарищи. Есть и увлечения, хобби. И, наконец, можно съесть сегодня жаркое, а завтра целый день сидеть на зелени! И жизнь кипит, и что-то происходит, и это такое чудо из чудес - Жизнь1

В колонии же, если что и происходит, то все не к радости... Даже если кент выходит на волю, оставшиеся не спят две ночи, а то и ревут втихаря... Колония - это отсрочка жизни, вычеркнутые годы. А жизнь одна. Нельзя одну просидеть, а вторую прожить, потому что у каждого не две жизни! Одна. И одна в ней молодость. А в молодости, как Говорят французы, - вся жизнь! Нет! Не существует таких причид, таких материальных благ, ради которых стоило бы пойти на годы за колючую проволоку...

Ничего этого Сергей не знал, и, может быть, поэтому на третий день он все-таки решился и полез в свою сумку...

Эту связку ключей он обнаружил в каюте у Толяна, в одном из нижних ящиков, когда искал курево. Они принадлежали находившемуся в отпуске судовому плотнику, хозяину всех судовых дверей. На Связке были два ключа-вездехода. "Мастер" - называют такой ключ на судне, а владеют такими отмычками лишь два доверенных лица - старпом и плотник.

- Ну и дела! С "мастером" я теперь здесь как мастер, - обрадовался Сергей, имея в виду капитана. - Могу теперь "ходить в гости" зз чтивом и куревом в любую каюту!

Что он и делал по ночам, отоспавшись, как сова, днем.

Оба "мастера" он ненароком унес с собой. И, как ружье, которое в последнем акте пьесы должно выстрелить, эти отмычки должны были сработать в руках владельца...

Рядом с автобусной остановкой - пятиэтажка. Он зашел с обратной стороны, со двора, и сразу - в первый же подъезд...

Сердце колотилось так, что, казалось, его удары слышны на весь дом... <А они ведь подумают, что грабитель был чистый живодер. Знали бы, как я сейчас дрожу, прямо-таки ноги не держат", - думал он, не в силах сосредоточиться.

Остановился на втором этаже. На клумбу сигануть можно, и то

спокойнее... "Спрошу Иванова, если откроют, - решил он, но тут же испугался: - Не-а, Иванов - не годится. Ивановых в России - каждый третий. Ну не Кобзона же спрашивать! Спрошу Колесова, так уж не запутаюсь", - а палец жал уже кнопку звонка...

Тихо...

И тогда Сергей не дыша достал "мастер"...

Первый ключ, патентованный "мастер", в русский замок не вхо-дил. С перепугу Сергей чуть было не оставил эту опасную затею до лучших времен, но перед взором его мелькнули оба Иришкиных замка, со звоном отлетевшие на тренировке...

От второго ключа дверь бесшумно подалась, и он скользнул в квартиру и прислушался, готовый бежать назад.

На кухне бодро разговаривали двое, смеялись. Заиграла музыка, и он, едва не потеряв сознание, с облегчением вздохнул: радио-репро-дуктор. Обошел квартиру. Никого! Раздражал запах чужого жилья, в спешке брошенные интимные вещи, а особенно - бодрый голос дик-тора, ненужный, словно свидетель.

Он прошел на кухню и зло рванул штепсель из розетки. Стало так тихо, что слышно было тиканье часов на стене.

Он стал вспоминать: что и где хранила Ленка?

Открыл дверцу серванта в стенке: "Ну надо же! Бабы совсем без фантазии!" На таком же примерно месте стояла такая же пример-но деревянная шкатулка, а в ней - добрая пригоршня женских украшений светилась разноцветными камнями! "Все!... Больше мне ничего не надо. Здесь хватит на небольшой ювелирный магазинчик. - восхитился обрадованный удачей Сергей, запихивая спешно колючие сокровища в карман. - Это кто же, интересно, здесь живет? Наверное, не меньше, чем директор овощебазы, а?" - Окинув стены быстрым взглядом, он обнаружил панцирь лангуста, китовый ус в серванте, снимки загарпуненных китов и портрет бородача в форменной морской фуражке.

- И как я раньше не заметил этого маремана? Ладно. Не его, а вот эту жлобиху пощипал маленько. Побрякушки ее только портят. У-у, туземка, - процедил он в лицо портрету на стене с изображением очень недовольной, полной женщины. Хотел уже уходить, но вспомнил: в стопке чистых простыней Ленка хранила деньги. Пошарал - точно, есть! Считать некогда, потом. Метнулся к двери, послушал: тихо... Что-то тянуло назад, в комнату. Обернулся с порога - ваза с дорогими конфетами! "Ах ты, мать честная! От конфет я еще ни разу в жизни не отказался! - Сергей схватил в коридоре спортивную сумку, вытряхнул из нее какую-то обувь... На глаза попались кеды детского размера, кроссовки. - Так. Что же получается? Берем конфеты, кроссовки и... вот этого красавца, - он мигом засунул в сумку кассетный магнитофон, - и, да простят мне малолетки грех: спишут, скорее всего, за их счет..."

Выскользнул из квартиры. Поставил сумку в уголок, под лестничный пролет, выглянул на улицу: на противоположном углу дома играли дета несмышленого возраста. "Беспечный народ, россияне, хоть грузовик подгоняй! А я в хате-то дрожал". - Он вернулся, непонятно зачем запер дверь и, сдерживая себя, чтобы не идти слишком быстро, неспешно завернул за угол и сел в подошедший автобус...

УДАВКА

А вечером он повел Ирину в ресторан. Хотелось сбросить напряжение трудного дня, мысли все еще держали его в подробностях "того" визита. Денег там он взял мало, около сотни, и на дорогу их все равно не хватало. Значит, надо было найти покупателя на такое золото,

43а где его искать и каким образом, он не знал.

В скупку, конечно, идти нельзя: в каждом кинофильме перво-наперво показывают, как трясут скупку. Старые моряцкие приемы все нести на "забой" в гастрономы и кабаки вызывали опасение, но посмотреть, "понюхать воздух> не мешало...

Не слушая Ирину, вертевшую головой в радостном возбуждении, он думал о своем и только поддакивал ей. Потом, извинившись, он вышел покурить.

Он прошел, медленно ощупывая глазами затемненный зал, стремясь угадать среди сидящих за столиками официанток и всех встречных-поперечных жаждущих озолотиться. Но он не обнаружил даже намека, отвечающего его заботам.

Заметив пустующую банкетку у стойки бара, Сергей направился туда. Вокруг стойки бара сидели несколько пар, потягивая через пластиковую "соломинку" неохваченные прейскурантом, непритязательные смеси. Он сел, наблюдая из мрака за нервными, освещенными багровым светом руками бармена, и тут у него забрезжила надежда: такие руки прямо созданы считать большие деньги!

- Что желаете? §- вытирая стойку и не глядя на Сергея, спро
сил бармен.

- Коктейль какой-нибудь... И сказать два слова.

Бармен посмотрел на него изучающе-недовольно. Он любил свою работу, а потому избегал тайн, влекущих непредсказуемые последствия. Однако, покосившись на клиентов, он удостоил Сергея небольшим наклоном в его сторону.

- Понимаешь, с женой разбежались... Чтоб не делить кооператив, откупилась золотыми побрякушками. Не возьмешь оптом?

Бармен долго смотрел на него большими, темными глазами, не мигая. Сергею показалось даже, что бармен его не понял. Но тот вдруг ощерился:

- Вот что, Гена1: вали отсюда, чтоб я тя больше не видел! По
делу взять хочешь? Ничего не покупаю и не продаю. Передай! -
резко и неожиданно громко отрезал он.

Сергей растерялся и пошел прочь. И, обернувшись, со злостью решил: "Никуда ты от меня не денешься, химик-аналитик! Честняк! Да у тебя на лбу написано, кто ты есть! Вот буду торчать под носом каждый вечер, сам позовешь, козлина!"

Он вернулся к Ирине повеселевшим от своей затеи: найден верный ход. Этот индюк уже кумекает, наверное!

Сергей объявил бармену осадное положение: каждый вечер он садился за столик неподалеку от стойки, в секторе обзора Вячека. Он уже, по примеру завсегдатаев, здоровался с барменом, панибратски величая его Вячеком, от полного - Вячеслав.

Вячек бесстрастно отвечал на его приветствия, но дальше не шел. Сергей стал тревожиться. Ходить по вечерам в бар без Ирины и приходить поздно с запахом - игра с огнем, в пламени которого сгорел

ее муж!

Однажды, просидев недолго за знакомым столом, он поднялся, намереваясь уйти, но услышал за спиной:

- Вы, что? Уже уходите? Сядьте!

Внутри у Сергея полыхнуло жаром. В ногах появилась слабость:

"Милиция!"

Озираясь, он безвольно опустился на стул. "Доигрался с барменом. Заложил..." - пришла паническая мысль.

С обеих сторон к нему за стол подсели двое мужчин в штатском,

трезвые...

1 Гена - внештатный сотрудник УВД (жарг.).

Сергей опустил голову, ожидая приказаний, а услышал:

44

- Так что у вас есть такое, чтоб купить, как говорят в паршивой Одессе? Да не пугайтесь, мы - не милиция Мы честные люди. Поймите, милиция бы с вами беседовала в другом месте, - сказал тот, что помоложе, высокий, крепкий мужчина, со шрамом через весь лоб. Его спутник, пожилой представительный мужчина, молча рассматривал Сергея из-под густых бровей.

Сергей ждал и даже мысленно готовился к такой встрече, но от неожиданности испугался;

- Чего вам надо? Я вас не знаю!

- Ну что вы так волнуетесь? - вступил в разговор пожилой. Он
обернулся к своему товарищу: - Пойди, Ян, принеси нам чего-ни
будь. Что будете?.. Не знаю, как вас величать. Коньяк?

- Костя, - представился Сергей нехотя. Он еще не решил для
себя, что сейчас нужно срочно предпринять. Убегать? Если они из ми
лиции, то далеко не убежишь. А если это купцы по наводке бармена -
тогда зачем же убегать, сам их искал. Деньги нужны, а не цацки!

- Я вам что хочу сказать, - спокойно-неторопливо начал пожи
лой, когда они остались вдвоем, - если один хочет продать, а второй
купить, то продавец должен показать товар. В противном случае он
мошенник, верно?

- Но не здесь же. - Сергей постепенно преодолевал волнение,
мешавшее ему сосредоточиться, - к этому располагали манеры по
жилого. - У меня с собой-то всего нет, - проговорился Сергей.

- Вы правы. Здесь не место. На улице стоит наша машина. Пой
демте, там поговорим, без посторонних, - пожилой все время неесте
ственно улыбался. Беспричинно, на восточный манер, желая, по-види
мому, за улыбкой скрыть суть разговора от окружающих.

К столу возвратился тот, которого назвали Яном. Растопыренными пальцами он неловко нес три бокала и хмурился, словно ему предстояло выпить яд.

- Пошли! - Сергей залпом проглотил коньяк и перевел взгляд
на новых знакомых, как бы предлагая им хоть таким способом под
твердить, что перед ним - свои. Однако те, вскользь переглянувшись,
встали и пошли к выходу. Не прикоснувшись к бокалам...

Через заполненное оживленными людьми фойе они вышли на улицу. Вечер сверкал огнями и свежевыпавшим снежком, как на Новый год. Изнутри звучала музыка, а у входа в ресторан кружили, собираясь в стайки, молодые пары. Женщины были так нарядны и возбужденно красивы, как будто им сию минуту предстояло выйти на сцену, а не сесть за столик Сергей с завистью уловил на их лицах беззаботную радость жизни. Так выглядят люди, уверенные в себе.

А позавидовал им потому, что даже в лучшие времена, когда с приходом из рейса у него водились приличные деньги, он не мог вот так, как они, без тревоги, беззаботно радоваться жизни. Давила необходимость идти на ночлег в свою каюту, что само по себе, после сверкающего общества молодых девушек, одежд, музыки, казалось ему унизительно гадким. Давило положение без вины виноватого - нетрезвый на судне! - когда каждая скотина лезет тебя воспитывать и учит жить... В другом же разе, если удавалось найти подружку, это почти всегда кончалось неприятностями. Или мордобоем от ее прежних дружков, претендующих на уже "готовую", после ресторана, подружку. Или обчищенными к утру карманами, если, ослепленный с вечера ее преданностью, поленился запрятать деньги под ковер, в носок, под матрац. Или милицией, если хата подружки была "под колпаком". Или нехорошей болезнью, или... мало ли еще чем, если у человека нет тыла и несет его, словно перекати-поле...

Ян сел за руль нахально стоявшего под самым знаком зеленого "жигуленка", Сергей с пожилым расположились сзади, и машина тут же рванула с места.

45

- Куда мы едем? - забеспокоился Сергей.

- Называй меня Иван Иванычем, а это - Ян, - представился
пожилой, не торопясь с ответом. - Так что же случилось, Костя, что
воровать пришлось? - вдруг огорошил вопросом Иван Иванович, за
метно изменив тон общения. Он продолжал еще слегка улыбаться, но
глаза его с необычайно темными зрачками стали жесткими.

Сергей вздрогнул от слова "воровать" и, отстранившись, уставился на пожилого.

- Да куда мы едем? - повторил он обеспокоенно.

Ј- Да ты не паникуй. Мы едем к Яну. Нет при себе денег, - объяснил Иван Иванович и дружески похлопал Сергея по плечу. - Новичок! Макарушка1

- Я из машины не выйду. Давайте здесь, как договорились, -

заартачился Сергей.

- Ну и хорошо. Покажи здесь, - согласился Иван Иванович.

Ян лихо вел машину, и седоков время от времени на поворотах бросало друг на друга. Это, как ни странно, незаметно снимало напряженность ситуации.

"Ладно, - подумал Сергей, нащупывая в кармане сережку поменьше, - деваться теперь некуда... Может, они так и торгуют золотом, на летящих машинах? Черт их знает, спекулянтов этих! Не на барахолку же возят золото в авоськах. Ох и гонит же этот амбал, ровно таксист без плана!"

- Вот! - разжал ладонь Сергей.

Иван Иванович осторожно взял сережку, поднес к глазам, включив свет в салоне, повертел. Возвращая, сказал:

- Если камни подлинные - семьсот. Но ты получишь - поло
вину. Серьги - темные. Риск. Согласен?

- Какие такие - темные? Золотые они! - решил поторговаться

Сергей, не дать себя обмануть.

- Краденые. В розыске они, - спокойно объяснил Иван Ива
нович.

- Да что, на них написано, что они краденые? - взвился Сер
гей. - С женой я разошелся, понял? Сама отдала, чтобы кооператив
не делить... - заученно начал он легенду.

- Заглохни, мужик! - раздраженно перебил его Ян с переднего
сиденья и даже, оборотившись назад на полном ходу, вскинул руку,
как для удара. - Фуфло прогонишь ментам, на допросе! На нас свой
хомут захотел повесить? За кого держишь? Отдала, гутаришь? Плохо

ты баб знаешь, фраерок!

- Мне все равно, Костя, где ты это взял. Успокойся, - перебил
Яна Иван Иванович. - Заберу все с половинки. Ты сам понимаешь,
почему... Ты лучше расскажи теперь, чего разошлись-то? Пил небось,
гулял? - Иван Иванович был заметно вежливее Яна и располагал

к откровению.

- Чего рассказывать... - Но Сергею вдруг захотелось выгово
риться. То ли начал действовать выпитый коньяк, то ли участие, про
явленное Иваном Ивановичем, то ли совершаемая сделка растормози
ла Сергея, и он стал правдиво рассказывать всю историю, все как
есть, без прикрас. И о кражах - тоже.

- Ян, ты слышишь? Чего делают эти козлы противные, кадрови
ки! - искренне возмущался "на публику" Иван Иванович, професси
онально ощупывая мускулы у Сергея. - Не берут на работу парня,
бывшего десантника, с мускулами самбиста!

- Да ну их! Знавал я одного такого коновала - Петра Прокопь-
евича. Душегуб! - включился Ян и, пригнувшись, обменялся через
зеркальце многозначительным взглядом с Иваном Ивановичем.

А Иван Иванович продолжал, обняв Сергея за плечи и заглядывая лицо.

46

§- У них, у начальства твоего, ты все только "должен" да собя-зан", а как твоя личная жизнь складывается - им дела нет! И у комсомольцев твоих - то же самое, холуйское подражание дядям в дорогих шапках... Разрешается только одно: перевыполнять норму, остальное - все запрещается. Поэтому-то дураки и хитрованы, которые не высовываются, ничего не делают, зато ничего не нарушают - они наверху оказываются, в больших людях! Разве у тебя на судне не так было, а?

'- Ну, конечно, так! - Сергея распирало от жалости к себе. - Ну представь. Четыреста девчонок вербованных привезли в море на наш плавзавод, подмену, все с Хохляндии. И вот целый год вместе, а зайти к ней в каюту, потарахтеть по-своему - нельзя! Замполит си-дит на хвосте: "Не положено!" Да какой же это изверг "не положил"? Говорят, на берегу будете общаться! Так на берегу у нас, опять же, те же каюты. И у нее, и у меня! А мы поженились бы и вдвоем по-плавали, на флоте затормозились оба, по береговым очкурам не бе-гали, - спешил выложить Сергей наболевшее.

- И после всего этого ты еще сам рвешься на эти галеры? -
изумился Иван Иванович так искренне, что Ян, не выдержав, просто-
душно брякнул:

- Ну и дура-ак же!

- Да ты знаешь, Костя, что во мрачные времена на такую рабо-
ту отправляли насильно, только за тяжкие преступления? Ты слепой!
Ты только посмотри вокруг: вечер, снежок, девушки, музыка, ресто
раны! И вот среди всего этого - ты! Молодой, красивый, сильный!
Жить надо сейчас, пока ты молод, ничего не откладывая на "потом".
Потом ты уже не будешь такой... беспечный! Ты только посмотри, как
прекрасен город! Особенно, если... не работаешь. Он - совсем другой,
сказочный, полный всякой всячины. Работая, этого всего не замеча
ешь, разве не правда? Вспомни, как мы, разинув рот, ходим гостями
в чужом городе и как бегут, словно ошалелые, ни на чем не задержи
вая взгляда, его жители! Да как же тут не погулять, когда ты с моря
пришел, где ты словно срок отсидел? И не разрешают, и еще с работы
выгоняют? - Иван Иванович говорил вдохновенно, любуясь собой.
Ян поддакивал восклицаниями: "Правильно, Иваныч! Точно!"

Сергею стало хорошо и легко на душе от его слов и захотелось одного - не расставаться с такими душевными людьми, но ради правды он все же возразил:

- Вот тут только вы не правы: когда не работаешь - город чу
жой, люди за богодула принимают, шарахаются, как от заразного...
На душе от унижения кошки скребут, хоть вешайся. Работа и семья
человеку нужны. Семья и работа. Я так думаю.

- Да ты еще не знаешь, Костя, кого ты встретил. Я тебе скажу:
в нашем лице ты найдешь защиту, вроде профсоюза. Ничего, Костя!
Скоро ты, как победитель, будешь плевать на твоих вчерашних мучи
телей и будешь сам себе и кадровик, и начальник! Я тебя устрою мат
росом-спасателем на санаторный пляж. Выходит, что ты - начальник
пляжа и кадровик: твои кадры - все красавицы, лежащие томно на
горячем песочке. Скольких ты спасешь там от скуки - столько раз
отомстишь своей Ленке! Все: работа по специальности и отдых- ря
дом, пойдет? И поедешь ты на свою Украину на собственных колесах
и одетый как лорд! Скажи-ка, Ян, сколько я тебе одалживал на ма
шину год назад?

- Пять штук. Вот она, моя. "пчелка" трудовая. - Ян легонько
хлопнул ладонями по рулевому колесу, развеселившись.

- А сколько ты мне сейчас остался должен? - демонстрировал
Иван Иванович Сергею свои возможности.

- Уже рассчитались. Кроме, конечно, чувства благодарности, -
добавил Ян и, обернувшись, изобразил подобающую маску.

47.

- Так вот, Костя, - Ивана Ивановича потянуло на философские
обобщения, - однажды познав любовь и дружбу, жить без них уже
нельзя. А тебя отправили в пустыню, в одиночку. Но ты уже не можешь
быть один, тебе нужна крепкая дружеская рука! Я прав, Константин,

не так ли?

- Вы правы! Конечно! Я рад, что встретил вас... Меня-то, вооб
ще, Сергеем зовут... Не знал, кто вы... - Тут он заметил, что городские
кварталы остались позади, а по обеим сторонам дороги мельтешит при
порошенный пушистыми охапками снега лес, с редкими островками
забитых досками дач. - Но куда мы так далеко едем? Мне же домой
нужно! Меня и эта выгонит!

- Успокойся, Костя! Эка ты суетливый... К Яну поедешь, пожи
вешь у него. Беда за тобой ходит, у них - точная бухгалтерия. А ты
уже нас знаешь, "портным" тебя могут заделать. Стоит им подойти
к старушкам, сидящим у подъезда, где ты сейчас притулился, как те
все выложат: "Серега-вор живет в такой-то квартире, ест то-то, пьет
то-то, спит с гражданкой такой-то, на таком-то боку". И через час ты
исчезнешь на много лет, клейменный не статейкой КЗОТа, а статьей
уголовного кодекса! Понял? У нас останешься - Костей. А чем пло
хо - Кот!

Машина тем временем свернула с опустевшей автострады и закачалась на ухабах бездорожья. В свете фар замелькали кладбищенские ограды и надгробия...

- Зач-чем мы сюда?.. - запнувшись спросил Сергей...

...Очнулся он от боли в суставах рук. Ян растирал его лицо пригоршней снега, и теплые струйки стекали за ворот и капали с подбородка.

- Р-развяжите... сейчас закричу... рукам больно... не могу больше
терпеть... - хрипел Сергей. Шнур на горле мешал говорить.

- Не закричишь. Не успеешь. Задушим. - Иван Иванович при
близился вплотную и зло процедил: - Тебе, падла, выбор дан! А ты
незнайку корчишь: больно ему! Если согласен отдавать половину, ты -Ј
свободен, а не согласен - в яму, что ж неясно?

- Согласен, на все согласен. Развяжите скорее!..

- Развяжи его, Ян. Он запомнит. А не запомнит - на Украине, в колонии, на дне моря, где угодно достанем! Сам в петлю залезет,

если ссучится!

"Попался! Шайка бандитов... Такие шутить не станут. Удавка! Сам себе накинул... Теперь пропал... - Истерзанный, он привалился в угол заднего сиденья, а мысль лихорадочно стучала: - Пропал, пропал..."

родной домик на Украине сразу отдалился на космическое расстояние, не измеряемое теперь ни рублями, ни километрами. Он остался в другом, светлом мире. И, как всегда в беде, заныло сердце в тоске по матери, единственной защите, которую он теперь, скорее всего, никогда не увидит... Помощи ждать неоткуда, в милицию не побежишь..

Ян уверенно гнал машину по темным безлюдным улицам пригородного поселка

- Меня забудь. Никогда не видел и не слышал, понял? Все - через Яна, - сказал Сергею Иван Иванович после долгого молчания; выходя из машины где-то в темном переулке. - Не обижайся за строгую проверку... Расплата у всех у нас одна - жизнь... А человек гово-рит правду только перед смертью! А ты - молодец! Были тут... При-ходилось стелить под них клеенку после строгого разговора. Ян, заберешь у парня "шахиню" и рассчитаешься. И там... Помягче. Дай, парню "ивана разыграть" - в люди выйти... 46

ТАКСИСТ-НАДОМНИК

Два дня Сергей отлеживался у Яна после "крещения", а на третий - появился в магазине у Ирины.

Вид у него был унылый, и она сразу решила, что это верный приз
нак вины. .

§- Где гулял, Котик? По крышам? А кошечки там были? - Она заметила на его шее бинт. - Старый способ! Сама в замужестве при- меняла... - Она смотрела в сторону, не скрывая отчуждения и обиды. - Дура я, дура. Мало меня один научил... А я все верю...

Сергею стало унизительно стыдно, словно Ирина была свидетелем
его жалкого падения там, на "участке номер три", как условно Ян ве-
лел величать кладбище. И это чувство возникло оттого, что Ирина на-
звала его "Котик"... Те тоже окрестили его Котом! Как сговорились!
Однако ему стало жаль Ирину: вера к нему пошатнулась, а тут еще
надо покинуть ее... Не по своей воле. И это не подлежит никакому об-
суждению... Надо хоть объяснить как-то полегче... - На, посмотри, - вяло оттянул Сергей бинт. Там, вокруг гор-
ла, синела пугающая полоса. - Батюшки! Ты что - вешался? - Ирина была потрясена. - На проволоку налетели на мотоцикле, - не заботясь о досто- ч
к нему на дачу, а там кто-то проволокой тропку перегородил. Товарищ
пригнуться успел, а меня под горло стегануло, думал: загнусь. Отле
жался вот, перед полетом, у него.

- Я тебе верю, Котик. Да-а... Вот ключ, забери с собой. Ты его
забыл? А когда летишь-то?

"Она такая же дурочка, как я. Уже забыла обиду. Не разглядела ложь..." - грустно подытожил Сергей и ответил:

- Я сейчас прямо в аэропорт. Чемодан у тебя найдется?

- Так мы не попрощаемся... дома?

- Я скоро вернусь... - сказал Сергей и тяжело вздохнул...

- Так возьми же гостинцы! Зайди. Я быстро приготовлю здесь!
Чемодан возьми на антресолях, хоть насовсем. - Ирина выскочила
к нему, в зал. - Ключ опять забыл! - Она повисла у него на руке
и пошла на виду у всех с ним к выходу.

- Я себе сделал дубликат, - промямлил Сергей, отстраняя ключ
н стараясь не глядеть на Ирину.

- Значит, полетел... - растерянно остановилась Ирина у дверей.

- Да, полетел...

"Полетел. Только вниз и ни обо что не ударяясь..." - добавил он обреченно, не вслух и пошел, не оборачиваясь.

Возвратился он на "дачу" - так Ян нарек свою избушку, построенную ровно век назад, - вовремя: Ян уже злился, сидя один за накрытым столом.

- Все хвосты убрал? Ничего не оставил? - сверлил он Сергея
темными цыганскими глазами.

- Ничего. - Сергей смолчал об оставленных у Ирины магнито
фоне и сумке. - Побоялся он идти с ними по городу: еще раз дро
жать! Магнитофон - не примета, таких сейчас - тысячи, а сумка...

- Садись, Кот. Разговор есть. - Ян достал из холодильника хру
стальную розетку с нарезанным лимоном, из старинного резного сер
ванта - замысловатый коньяк. Плеснул в один бокал и поставил его
перед Сергеем: - Давай! Очистим твою совесть причастием - ха!
ха! - к святому делу.

- А себе что не налил? - удивился Сергей.

- Я вообще не пью. И за руль мне с самого ранья. Как товарищи
прокуроры говорят: "От водки до тюрьмы - один шаг!" А нам тюрьма
ни к чему, пускай там наши клиенты сидят... Вот об этих бесах я тебе

49

- Так вот, Костя, - Ивана Ивановича потянуло на философские
обобщения, - однажды познав любовь и дружбу, жить без них уже
нельзя. А тебя отправили в пустыню, в одиночку. Но ты уже не можешь
быть один, тебе нужна крепкая дружеская рука! Я прав, Константин,

не так ли?

- Вы правы! Конечно! Я рад, что встретил вас... Меня-то, вооб
ще, Сергеем зовут... Не знал, кто вы... - Тут он заметил, что городские
кварталы остались позади, а по обеим сторонам дороги мельтешит при
порошенный пушистыми охапками снега лес, с редкими островками
забитых досками дач. - Но куда мы так далеко едем? Мне же домой
нужно! Меня и эта выгонит!

- Успокойся, Костя! Эка ты суетливый... К Яну поедешь, пожи
вешь у него. Беда за тобой ходит, у них - точная бухгалтерия. А ты
уже нас знаешь, "портным" тебя могут заделать. Стоит им подойти
к старушкам, сидящим у подъезда, где ты сейчас притулился, как те
все выложат: "Серега-вор живет в такой-то квартире, ест то-то, пьет
то-то, спит с гражданкой такой-то, на таком-то боку". И через час ты
исчезнешь на много лет, клейменный не статейкой КЗОТа, а статьей
уголовного кодекса! Понял? У нас останешься - Костей. А чем пло
хо - Кот!

Машина тем временем свернула с опустевшей автострады и закачалась на ухабах бездорожья. В свете фар замелькали кладбищенские ограды и надгробия...

- Зач-чем мы сюда?.. - запнувшись спросил Сергей...

...Очнулся он от боли в суставах рук. Ян растирал его лицо пригоршней снега, и теплые струйки стекали за ворот и капали с подбородка.

- Р-развяжите... сейчас закричу... рукам больно... не могу больше
терпеть... - хрипел Сергей. Шнур на горле мешал говорить.

- Не закричишь. Не успеешь. Задушим. - Иван Иванович при
близился вплотную и зло процедил: - Тебе, падла, выбор дан! А ты
незнайку корчишь: больно ему! Если согласен отдавать половину, ты -Ј
свободен, а не согласен - в яму, что ж неясно?

- Согласен, на все согласен. Развяжите скорее!..

- Развяжи его, Ян. Он запомнит. А не запомнит - на Украине,
в колонии, на дне моря, где угодно достанем! Сам в петлю залезет, I

если ссучится!

"Попался! Шайка бандитов... Такие шутить не станут. Удавка! Сам себе накинул... Теперь пропал... - Истерзанный, он привалился в угол заднего сиденья, а мысль лихорадочно стучала: - Пропал, пропал..."

И родной домик на Украине сразу отдалился на космическое расстояние, не измеряемое теперь ни рублями, ни километрами. Он остался в другом, светлом мире. И, как всегда в беде, заныло сердце в тоске по матери, единственной защите, которую он теперь, скорее всего, никогда не увидит... Помощи ждать неоткуда, в милицию не по*

бежишь...

Ян уверенно гнал машину по темным безлюдным улицам при

городного поселка.

- Меня забудь. Никогда не видел и не слышал, понял? Все -
через Яна, - сказал Сергею Иван Иванович после долгого молчания
выходя из машины где-то в темном переулке. - Не обижайся за стро-
гую проверку... Расплата у всех у нас одна - жизнь... А человек гово-
рит правду только перед смертью! А ты - молодец! Были тут... При-
ходилось стелить под них клеенку после строгого разговора. Ян, за-
берешь у парня "шахиню" и рассчитаешься. И там... Помягче. Дай
парню "ивана разыграть" - в люди выйти...

ТАКСИСТ-НАДОМНИК

Два дня Сергей отлеживался у Яна после "крещения", а на третий - появился в магазине у Ирины.

Вид у него был унылый, и она сразу решила, что это верный приз
нак вины. ј

"- Где гулял, Котик? По крышам? А кошечки там были? - Она ^

заметила на его шее бинт. - Старый способ! Сама в замужестве при- g
меняла... - Она смотрела в сторону, не скрывая отчуждения и оби
ды. - Дура я, дура. Мало меня один научил... А я все верю...

Сергею стало унизительно стыдно, словно Ирина была свидетелем аэ

его жалкого падения там, на "участке номер три", как условно Ян ве- №

лел величать кладбище. И это чувство возникло оттого, что Ирина на- ^

звала его "Котик"... Те тоже окрестили его Котом! Как сговорились! с^

Однако ему стало жаль Ирину: вера к нему пошатнулась, а тут еще ^

надо покинуть ее... Не по своей воле. И это не подлежит никакому об- ^

суждению... Надо хоть объяснить как-то полегче... ^

- На, посмотри, - вяло оттянул Сергей бинт. Там, вокруг гор- ^
ла, синела пугающая полоса. ^

- Батюшки! Ты что - вешался? - Ирина была потрясена. ^

- На проволоку налетели на мотоцикле, - не заботясь о досто-
верности, щадя Ирину, на ходу сочинял Сергей. - Ездили с приятелем ^
к нему на дачу, а там кто-то проволокой тропку перегородил. Товарищ
пригнуться успел, а меня под горло стегануло, думал: загнусь. Отле
жался вот, перед полетом, у него.

- Я тебе верю, Котик. Да-а... Вот ключ, забери с собой. Ты его
забыл? А когда летишь-то?

"Она такая же дурочка, как я. Уже забыла обиду. Не разглядела ложь..." Ј- грустно подытожил Сергей и ответил:

- Я сейчас прямо в аэропорт. Чемодан у тебя найдется?

- Так мы не попрощаемся... дома?

- Я скоро вернусь... - сказал Сергей и тяжело вздохнул...

- Так возьми же гостинцы! Зайди. Я быстро приготовлю здесь!
Чемодан возьми на антресолях, хоть насовсем. - Ирина выскочила
к нему, в зал. - Ключ опять забыл!- Она повисла у него на руке
и пошла на виду у всех с ним к выходу.

- Я себе сделал дубликат, - промямлил Сергей, отстраняя ключ
и стараясь не глядеть на Ирину.

- Значит, полетел.., -Ј растерянно остановилась Ирина у дверей.

- Да, полетел...

"Полетел. Только вниз и ни обо что не ударяясь..." - добавил он обреченно, не вслух и пошел, не оборачиваясь.

Возвратился он на "дачу" - так Ян нарек свою избушку, построенную ровно век назад, - вовремя: Ян уже злился, сидя один за накрытым столом.

- Все хвосты убрал? Ничего не оставил? - сверлил он Сергея
темными цыганскими глазами.

- Ничего. - Сергей смолчал об оставленных у Ирины магнито
фоне и сумке. -Ј Побоялся он идти с ними по городу: еще раз дро
жать! Магнитофон - не примета, таких сейчас - тысячи, а сумка...

- Садись, Кот. Разговор есть. - Ян достал из холодильника хру
стальную розетку с нарезанным лимоном, из старинного резного сер
ванта - замысловатый коньяк. Плеснул в один бокал и поставил его
перед Сергеем: - Давай! Очистим твою совесть причастием - ха!
ха! - к святому делу.

- А себе что не налил? - удивился Сергей.

- Я вообще не пью. И за руль мне с самого ранья. Как товарищи
прокуроры говорят: "От водки до тюрьмы - один шаг!" А нам тюрьма
ни к чему, пускай там наши клиенты сидят... Вот об этих бесах я тебе

49

*. Љ 8

и хотел рассказать... Да ты выпей, мужик, не смотри на меня, - он дружески похлопал Сергея по плечу и слегка обнял его. - Слушай внимательно: развелось много хапуг и жуликов, которые имеют так называемые нетрудовые доходы. Они вступили в опаснейший конфликт с государством и накопили громадные деньги. За эти страшные дела им грозят статьи вплоть до вышки и никакой скошухи, только - звонок! Так вот: зачем самим воровать, когда можно с ними поделиться? Наказать этих котов - благое дело! Ну понятно, что сами они не принесут. И никакие угрозы на них не действуют - они закалились, играя с Законом, и обложились, как мешками с песком, круговой порукой! Приходится давить эту моль удавкой на краю могилы, топтать их живьем в яме, подвешивать мордой вниз... Только перед неминуемой смертью они раскошеливаются. И остается у них одно - платить за свою поганую жизнь. Ни вперед, ни назад! Впереди - тюрьма, позади - удавка, смерть. Смерть безвестная, позорная, потому что компаньоны спишут за счет "беглеца" все грехи... - Ян прервал себя, наливая сваренный на "машине" кофе.

- Зачем мне все это? - подавленный услышанным, взмолился
Сергей, воспользовавшись паузой. - Отпусти меня, Ян... Прошу как
человека! Не давай денег, только отпусти! Я не тот человек, который
тебе нужен. Я чуть сознание не потерял, когда был в чужой хате...
Я боюсь...

- Дак я тебе зачем столько объяснял? Чтобы ты понял, что с За
коном мы дел не имеем. И вроде даже наоборот, хапуг щекочем ве
ревкой, выходит - Закону помогаем. Менты долго разговоры разгова
ривают, доказательства собирают, а там, глядишь, и на тормозах спу
стили... А у нас: где взял, как взял - не колышет. Нахапал - дай
людям, пока не конфисковали! Конец-то раньше-позже все равно един:
тюрьма и конфискация! - Ян воодушевился, говорил складно, с чув
ством обличителя порока. Сергей же, напротив, сидел, озабоченный, ис
пуганный, весь в себе: откровения Яна лишали надежды на освобожде
ние из страшной компании...

- А если они пожалуются? Что ж, им нет никакой защиты: режь
их, убивай? - спросил Сергей, чтобы только возразить,

- Закон, конечно, защищает и их, и нас с тобой, и всех граждан.
Но им это невдомек. Они сами себя отринули от Закона. А потому
жаловаться им некому. Мы их предупреждаем, что если они пойдут
на сознанку и выберут тюрьму, то и там им сделают "духоту". Знаешь,
как делают духоту? Страшное дело! На работе не запишут норму, в сто
ловке плюнут в миску. На койке под одеялом окажется нагажено, у со
седа обчистят тумбочку - целый хор очевидцев объявит его крысят-
ником. А самое страшное - пустят по колонии слух, что он - "голу
бой"! И так каждый день - пытка, а впереди - годы... Такое не вы
держит никто! И тогда "подшефный" берет в руки веревку... И поделом
ему, если вспомнить, как он на воле раздувался как индюк от своего
"умения жить"! Как он, паразит, плодил вокруг себя паразитов... Ну
теперь смекаешь? - Ян был доволен собой. Более кратко и ясно по
святить в.дело нового человека невозможно.

- Смекать-то я смекаю. Но я боюсь... Честно. А если повяжут? -
Как же Сергею не хотелось влезать в эти дела! - Что вы ко мне при
вязались? Мало других, что ли? - Он был в Отчаянии.

§- Понимаешь... Наши парнишки все меченые. И не по одному заходу... Если раскрутят, то всех сразу. А ты нигде не числишься! Вроде как и нет тебя вообще! В случае пожара - не сгоришь, сармак увезешь. Там и встретимся, если что, на Украине, понял? Но если возьмут, гони на меня: я тебя вез, ты мне пожаловался: без работы и жилья. Я тебя взял на квартиру, обещал устроить в парк, но... затянул такой-сякой. И больше - палец в рот! Хоть откуси! Никакой музыки! Все запомнил? Так что - скоро будешь дома, как козырной! Да, вот

50

еще что: Ивана забудь начисто! Он - голова! Дорого бы дал ОБХСС за его картотеку! Ну, чего, пей! - Он налил Сергею коньяк. - Ты давай хорошо отдохни, завтра из дому никуда! Я поставлю в сарай таксомотор, а на моей мотанем на одну хату!

- А план твой как же? - вырвалось у Сергея машинально. Он
знал только спешащих таксистов.

- Ха, ха! Ну ты, Костя, даешь! Да у нас завтра будет сто планов
в карманах! Уж один-то мы бросим парку! Может, я - таксист-надом-
ник? Дома план делаю! В третью смену!

У ЯНА

о

о.

Около месяца прожил Сергей у Яна, в старой хибаре, на окраине JB
города. Дом, мебель и вся, до мелочей, утварь - все было старинным, щ
старым. Так что Сергею стало казаться, будто на дворе сегодня восем- љ
надцатый век и нету таких признаков цивилизации, как прописка, учет ^
в психиатричке и у венеролога - отметку в судовой роли заполучить s:
перед каждым рейсом! - трудовая "книжка, вызов-пропуск-разрешение аз
чего-то и строгое запрещение - того-то... Нету плавзаводов, кадрови- щ
ков и милиции... щ

Тоска. Как в больнице: ходить можно, а за ворота - не моги! <ч

Нет, уходить из дому впрямую Ян не запрещал. Сам он, тем более, отсутствовал только по работе. Но как только Сергей шел в магазин за сигаретами ну и... само собой, пузырь от тоски прихватить, Ян выходил из своей комнаты и цедил ему в спину, нахмурившись:

- Куда пан намылился? Цо пан волыть?

- Да вот, за куревом сходить надо...

- Иди. Но, если подойдут к тебе менты с дудками - по двое хо
дят, срочные, самые лютые и дурные, - ко мне не приведи их!

Уходить сразу пропадала охота.

- Домой хочу, - однажды заявил решительно Сергей. - Ян,
тебе сказал Иваныч рассчитаться со мной. Дай денег, я поеду домой...

- Ну чего кипишуешь, Серый? - Ян впервые назвал Сергея по
имени и сказал просительно-мягко: - Ну чуток подожди. Неделю-две,
и уедем вместе. Собрать нужно тут кое-чего до кучи и - рвать. И зна
ешь правило: товар - это еще не деньги. Пока он не превращен в жи
вые деньги, он - улика, он - морока, он - вещдоки, он - ключ от
камеры, а то и на тот свет! - Ян бросил кочергу, которой мешал угли,
включил свет и подошел к зеркалу в оправе из черного дерева. Он про
вел пальцами по шраму на лбу и покрутил головой из стороны в сто
рону, рассматривая свое симпатичное мужественное лицо с множест
вом боевых отметин. Уцелел лишь прямой, правильный нос, да корот
кая, в два пальца, стрижка укрывала его наверняка подпорченный
скальп.

- Вот чего стоит реализация, видал? - произнес Ян, с большой
жалостью к самому себе.

- Ян, ты падаешь в моих глазах, - расхохотался Сергей, - пря
мо не верится, что тебя, самбиста, боксера кто-то сделал, как пос
леднего!

- А что - боксер? Одно дело - по мешку стучать, а другое дело -
по живому человеку, да не на ринге, да без правил, когда тебя ниже
пряжки норовят садануть ногой, да еще хором, да еще ломом... Или
трубами, как меня, какая разница?

- Расскажи, как же это случилось? - тянул из Яна Сергей, ему
очень хотелось убедиться, что и Ян не всемогущ.

- Они нас вырубили каким-то пойлом и били, как под наркозом,
хотя в кармане у меня лежала пушка! Во садисты! Так что в жизни,
как в арифметике, не всегда умножить или прибавить. Бывает, прихо-

4* 51

дится делить, а еще хуже - минусовать! Все четыре действия, других не помню, в школе был с математикой в жутких отношениях! Дело было так...

РАССКАЗ ЯНА

о человеческой подлости и неблагодарности, имеющий значение, как оказалось, для дальнейшей судьбы Сергея

- В последнюю ходку скентовался с двумя парнишками из соседнего края. Ну, трали-вали, за что взяли, обнюхались - свои. Делил с ними последний шмат, последнюю коробушку чайковского...

Как рядовые "кучеры"1, соседские парнишки ушли на поселенку, отсидев всего лишь полсрока, а "разбойнику" Яну, сидевшему звонком, оставили заветный адресок и заверения в братской, до гроба, дружбе.

Используя свой немалый авторитет среди мелкой шушеры, Ян ловко уходил от серьезной работы и вышел из колонии таким же, каким вошел в нее, - без профессии. Он освободился уже зрелым мужчиной, которому положено что-то уметь и что-то иметь, чтобы прокор-мить себя и семью, ежели таковая на него свалится.

А что он умел вообще?

После школы он держался на поверхности около спорта: состоял, ездил, выступал. Он числился и пользовался. Числился фрезеровщиком высокого разряда и пользовался зарплатой, вниманием, подпитками и поблажками как фрезеровщик высокого разряда за то, что бог дал силушки поболе, чем другим.

Когда его время истекло и все это рухнуло в одночасье, оставалось или спуститься с Олимпа в подмастерья, или, если придется загреметь, то в звании! Ян выбрал второе и начал с фарцовки.

Ян заплатил темным продавцам только один раз. Второй - решил, что хватит за глаза и половины. А когда, отобрав товар, те выбросили продавца на полном ходу из машины под ноги милиционерам, - вышла ему чистая сто сорок шестая статья...

Вдобавок ко всем несчастьям при обыске у Яна обнаружили заготовленные для продажи паки2 травы: а это уже прицепом - двести двадцать четвертая!

И вот Ян вышел из колонии: ни профессии, ни желания работать I не появилось, а жить было надо.

Ян нашел старого дружка по кличке Бульдозер, и тот взял его в долю по старой памяти. У Бульдозера был старенький ноль первый "жигуленок", и он честно и потихоньку крутился на нем между моряками загранплавания и толкучками.

Ян привнес в их дело свой размах и проверенные методы. За месяц, почти не вылезая из машины, они раскрутили при минимальных затратах стольких моряков и фарцовщиков, что через месяц уже выехали из края, имея в багажнике сотни траузеров-джинсов, сингапурских часов, очков-фильтров "Колор" и тысячи заклепок.

А выехали они по тому самому адресочку к парнишкам-соседям, потому что о сбыте такого количества товара в родном краю ими, мечеными, не могло быть и речи.

Под залог за один кусок Бульдозер взял у хороших людей в дорогу пушку, хотя Ян и гарантировал братание с парнишками на одной глотушке.

И они отправились "навести края" - сбыть весь товар оптом ->

1 Кучер - вор (жарг.).

2 Пак - упаковка чего-нибудь с обманом (жарг.).

52

в соседний край в добром здравий и отличном настроении!

Соседи обрадовались встрече, увезли на дачу, приняли по-царски. Когда узнали в темном уголке о цели визита, переглянулись:

- Помыли маремана? Ладно, давайте товар. Фиалки нюхать (деньги получать) будете - завтра.

До сих пор Ян не мог понять, каким образом соседям удалось выключить их из сознания. Каким зельем? Спиртного они не брали в рот ни капли, и соседей это заметно раздражало. Ну что-то они, конечно, ели-пили из того, что стояло на столе...

Очнулись дорогие гости у придорожного столба, надпись на коем извещала, что приграничный Бикин остался позади и они уже на своей территории...

Дома-то дома, но в каком они были виде! Так избиты железными трубами, что ни идти, ни тем более ехать - "жигуленок" догорал в придорожном кювете - они не могли.

Поганое настроение "гостей", кроме побоев и полыхающего синим полымем "жигуленка", усугубилось и тем, что, придя в себя, они перво-наперво обнаружили, что стоящие над ними дяди облачены в милицейскую форму. Их вызвали, как и "скорую", сердобольные автозеваки.

И это был единственный в жизни Яна случай, вызвавший у него неподдельную радость от исчезновения товара, денег и... страшно подумать - пушки.

Правда, эти фрайера сунули в карман Яну записку, но милиции она ни о чем не говорила. Там было накарябано: "Библия. Заповедь десятая. Не пожелай дома ближняго твоего, ни села его, ни раба его, ни осла его..." И так далее, всякая галиматья, но Ян понял, что допустил большую оплошность. Парнишки были "в законе", а он предложил им сработать за "шестерок"... Спасибо им, волчарам, за подлянку, еще встретимся...

Ближе к полуночи к дому подъехала машина, и в дверь постучали. Стучать на половину Яна мог или свой человек, или милиция - иногда его проверял участковый, третьего не дано. Ян пошел открывать и как всегда спросил: "Кто?"

Сергей, возбужденный откровенным рассказом Яна, ворочался на продавленной, как люлька, панцирной сетке, не в силах уснуть. Заслышав стук, он напрягся, вслушиваясь.

- Кто? - спросил Ян.

- Свои! - тихо ответили за дверью.

- Подпишись! - потребовал Ян.

- Да Бес я. И Капа в тачке, - ответили нетерпеливо за дверью.
Ян открыл, разом шикнув пришельцу, что не один, мол, чтобы тот

не базарил в коридоре о делах. Не зажигая света, он повел гостя в свою комнату. Сергей приник к двери и слушал их разговор, для него совсем не понятный. Однако концовка его насторожила - похоже на то, что речь пошла о нем:

- Зачем этот фраерок? Делом повязать? - спросил Бес.

- Ни в коем разе. Он - для понта, на случай завала: если на
вилы сядет - пометет пургу, что весь балаган - соседский, сечешь
масть? А потому при нем пишитесь- чужими кликухами, менты эти кли
кухи хорошо знают, - наставлял Ян.

- Вы чего тут с Хряком, совсем ссучились? -'Бес не верил сво
им ушам. Он знал, что за такие дела можно "выпрыгнуть" - попасть
в разряд особо презираемых.

Понизив голос, Ян долго увещевал Беса, а закончил разговор словами:

- Подляна на подляну... И учти: не будешь думать, будешь -
дурак, но -Ј живой дурак. И - не зэк. Значит, ты - "Москвич", а

53

Капа будет "Ким", и поезжайте. Волчата у Кота имеются занятные!

- Ладно. Буди своего отмазчика. - Они задвигали стульями,
направляясь к Сергею.

Сергей отскочил от двери и тихонько, чтобы не скрипнула сетка, прилег с краю. В голове у него - сумятица! "Вот оно! Берут на дело! А вдруг там - кровь... убийство! Что делать?.. Убежать? А куда? Они уже и адрес матери знают... Да! Только бежать!.. А может, в милицию пойти... Уж лучше сейчас - в тюрьму, пока еще ничего страшного не натворил... Паразиты!"

Вспыхнул свет в коридоре, и дверь в его комнату приоткрыли:

- Костя, выйди на минутку, - непривычно вежливо стелил Ян.

Сергей вышел, мельком взглянул на пришельца, молодого чернявого парня, напомнившего какого-то итальянского певца или киноактера. Он крутил на пальце ключи зажигания и насмешливо-весело смотрел на Сергея. Второй парень, с борцовской шеей и короткой стрижкой, недобро смотрел из-за спины Яна.

- Привет, - кивнул Сергей пришельцам, делая вид сонного.

- Тут такое дело, Костя. Москвич и Ким, - Ян показал глазами
на "борца", а затем на "итальянца", - едут получить долг у одного
нехорошего человека. Ну тут, сам понимаешь, нужны два свидетеля.
Без свидетелей может заартачиться. А соседей тоже не позовешь, вре
мя-то позднее. Поприсутствуй там только для счета, и вся недолга, а?

- Ладно, - буркнул Сергей. "Вон как повернул - долг. А я ну
жен им как свидетель, чтобы потом "мести пургу" - пустить следст
вие по ложному пути... Завтра же убегу!" - твердо решил он, ощу
щая гадливость к самому себе...

- Волчата твои целы? Отмычки? Возьми на всякий случай, -
"вспомнил" Ян.

ШАХМАТИСТ БЕЗ КОРОЛЕВЫ

- Альфонс низкого пошиба! - завизжала, срывая голос, Веро
ника Аркадьевна и, приближая "наплывом", как говорят киношники,
перекошенное гневом лицо, больно ударила Юрова в бок электрова-
фельницей.

- Бей, но только не по голове! Я шахматист! Ты меня дураком
сделаешь! И я потеряю половую функцию, - лепетал он, силясь вско
чить на ноги и закрыть руками лицо, которое холил и лелеял, как скри
пач свой инструмент. Но на сей раз руки и ноги одеревенели и не по
виновались ему, а Вероника совсем озверела:

- Аферист ты, а не шахматист! Сутенер! Бичара! Это я всю
жизнь дрожала за прилавком, чтобы ты пропил с девками все, что
я накопила себе на черный день? - И вдруг мужским голосом:
- Бабки давай! - И снова удар в бок вафельницей.

Юров застонал, соображая, что он там оставил на столе, когда с молоденькой гостьей они вечером громили запасы Вероникиного коньяка, которых хватило бы на две колонии ЛТП.

- Я же тебе в колонию "дачки" делаю, "бросы" устраиваю, а это
тройных денег стоит... Добро твое стерегу. И жду тебя... - добавил он
вяло. Ему было все равно, поверит она или нет, ибо разгорожены они
надежно забором, колючкой, путанкой, черноволосыми солдатиками и
девятью оставшимися годами срока. Последнее - самое утешительное.

И Юров проснулся от очередного удара в бок.

Пробуждение избавило его от кошмара предстать перед расправой далеко упрятанной за хищения госимущества в особо крупных размерах Вероники Аркадьевны. Но оно же и повергло его в ужас: двое нахмуренных, озабоченных мужчин, склонившись над роскошным импортным ложем - два метра на два метра, - будили его легкими 54

апперкотами по печени, приговаривая: "Бабки давай!" А третий сидел за столиком и потягивал тот самый коньяк.

Юров переводил похмельный взгляд с одного мучителя на другого, не издавая ни звука. Он силился решить далеко не шахматную задачу: кто они и как сюда попали? Кто сейчас - король, а кто - пешка? "Милиция или жулье?" - тупо соображал Юров, и в тех, и в других он видел равную опасность. Милиция даже предпочтитель-нее, они не будут бить, а другие методы у него не проходили. "Жу-лье!" - решил он, окончательно придя в себя.

- Какие бабки, ребята? Я не помню уже, в каком году послед-
нюю зарплату получал! - взмолился он, искусно вызывая искренние
слезы.

- Те бабки, которые тебе оставила твоя сожительница! Она тебе
больше не доверяет и велела нам забрать у тебя башли на сохране-
ние, понял? Выкладывай! - сказал насупленный Москвич.

- Не пью, не курю... - начал Юров жалостливо, но Москвич
нанес сильный удар в солнечное сплетение, и Юров поперхнулся, судо-
рожно хватая воздух золотыми челюстями (подарок В. А.!).

- Ким, волоки мокрое полотенце, будем душить эту падлу! -
распорядился Москвич.

К утру, после жестоких побоев с последующим отмачиванием в хо- лодной ванне и вливанием дозы коньяка, его предупредили: "Просто так отсюда не уйдем. Или с деньгами, или задушим!"

Если бы Юров не был поклонником шахмат, то и тогда бы он избрал единственный ход - ход конем: "Придется отдать четвертинку, наверное... Таких не проведешь, убьют и не перекрестятся", - заколебался он.

Сожительница Вероника Аркадьевна отбывала только первый год из десяти, провозглашенных приговором. Она предпочла доверить все свои сберкнижки "на предъявителя" своему ненадежному сожителю Юрову, чем подвергнуться конфискации. Она поверила его истовым клятвам с порывами надрезать вены, хлебать уксус, ждать ее хоть десять, хоть даже сто лет. Юров же не ставил себе такой сверхзадачи - ждать Веронику десять лет, зато проживать по два инженерских оклада в месяц он мог позволить себе все эти десять лет, даже выделяя себе на представительские цели вроде премиальных, для охмуре-ния очередной жертвы.

Тщеславие погубило многих лучших людей человечества, что уж тут говорить о рядовом солдате совторговли Веронике Аркадьевне, которая, теряя чувство самосохранения, стала понемногу хвастать перед сокамерницей, как она любима и как он на себя едва не наложил руки, когда ее отняли у него.

Понемногу она выложила все: кто есть он и кто была она. Распаляясь во гневе, она честила его, называя своими именами: бич, батрак, сутенер, аферист. Впадая в лирическое настроение, Вероника Аркадьевна обмолвилась, что он обещал ждать и, самое важное, - слать! А откуда бичу иметь, чтобы слать? Да еще все десять лет!

Сокамерница не держала в руках колоды из сберкнижек, как это удалось Веронике Аркадьевне, она больше имела дело с колодой обыкновенных карт. Но она как мошенница обрела быстрый ум и знание людской психологии. Она сделала выводы, и по обратной связи на волю ушел сигнал.

Сигнал материализовался в двух громил (Сергей не в счет), явившихся ночью пред похмельные очи блаженствующего в чужой квартире и постели Юрова...

- Москвич, давай отправим его в космос, и все дела, - переговаривались, как на работе, липовые Ким с Москвичом, не обращая внимания на утробные стоны Юрова, его рот был завязан мокрым полотенцем.

55Сергей молча наблюдал жуткую картину. Он видел уже себя на месте этого несчастного... "У человека нет денег, но они ему не верят и, наверное, убьют... А свидетелей всегда убирают. Значит, на очереди у них буду я..." - приходил к выводу Сергей.

Отправку Юрова в "космос" организовали быстро, поменяв местами с люстрой. Люстру сняли с крюка и положили на кровать, а Юрова повесили на этот самый крюк вниз головой. Устав от трудов, Бес и Капа сели к Сергею за стол. Остальное должно было доделать время.

Если бы Юров не выпил вечером целую бутылку... Если бы он за всю свою беспутную жизнь не выпил ни единого грамма вообще, а это был бы уже не Юров, то и тогда, с его нервной и впечатлительной натурой и в его возрасте, разве мог он выдержать такое - висеть вниз головой, хотя бы и за значительную сумму? Юрову казалось, что сегодня он умирал и воскресал не менее десятка раз и что чернее сегодняшнего дня в его жизни не было, и он может себе позволить отдать извергам одну книжку, что составляло четвертинку Вероникиного, а теперь и его запаса на черный день.

- Отпустите, - прохрипел он, став багрово-лиловым, - я отдам
вам сберкнижку...

- Не спустим, пока не скажешь. А ты подумай: зачем тебе бабки

мертвому?

- Бона, на стуле висит пиджак. Дак - в кармане... Режь верев
ку... Скорее... Не могу... Сердце...

Ким взял пиджак, пошарил по карманам и извлек новенькую серенькую обложку. Он раскрыл сберкнижку и тихо ахнул...

- Слушай... Этот карась1 в кармашке для трамвайной мелочи но
сит двенадцать кусков! Вот, смотри, Костя, любуйся: кто здесь пара
зит, а кто честный и справедливый человек! Его всю ночь на рога
ставят, он плачет и клянется матерью, подыхает, но денег не отдает!
Во жлобина, а? И ведь наверняка не последние отдал? Ну были б свои,
кровные, а то - в постели заработал, тьфу, свейкой... И за что его
бабы любят? А? Москвич?

- А ты спроси его самого, пусть поделится секретом. Да кто его
любит, ты глянь на портрет... Присудили бы с такой лечь - подал бы
на кассацию. - Они спустили на ковер поникшего, без признаков жиз
ни Юрова.

А я... в голодный год, в пустыне, за мешок колючек не лег бы, - захохотал Капа-Ким.

Москвич ударил легонько Юрова носком ботинка пониже спины, и тот сразу сжался в комок, как еж, и распахнул веки, опушенные женскими ресницами.

- Значит, капусту закажешь с утра в кассе, там сразу такую сум
му могут не дать. Паси! А как получишь - отдашь этому парню, -
Москвич-Бес кивнул головой на Сергея, - он человек посторонний, на
нем зло не сорвешь! И он к тебе не прикасался! Не вздумай прыгнуть
в кусты - умрешь нехорошей смертью... А оно тебе надо - за чужие
бабки подохнуть хуже собаки?..

В тот же день, вручив Сергею снятые со счета деньги, Юров перешел на нелегалку. Прихватив с собой оставшиеся сберкнижки с суммой вклада около сорока тысяч рублей, он ночевал на морвокзале и спешно давал поручения в сберкассы по переводу вкладов в разные города России. ПОзабыв ночь истязаний, он ликовал оттого, что эти желторотики удовлетворились жалкой толикой и выпустили его из когтей. Пешки! Против него - короля!

На вторую ночь его разбудили в самом уголке громадного, шумного зала ожидания. '

1 Карась - жертва, тот, кто платит за выпивку, еду и т. п. (жарг.).

- Куда едете? Предъявите документы. - Над ним стояли два мо
лоденьких милиционера с рациями через плечо.

- Как куда? - Секундное замешательство - Юров еще не вы
брал, какой город удостоится чести его первого визита, - стоило ему
сорока тысяч рублей...

- Пройдемте, - услышал он и не поверил своим ушам: спрохо-
дить" никак было невозможно, потому что его сердце в этот момент
облучал пакет из книжек! Милиционеры ждали...

И тогда, по-бычьи наклонив голову, с криком: "Пусти-и!" - он пошел на таран, промеж них...

Несмотря на поздний час, пассажиры с удивлением и улыбками провожали глазами троицу, средний из которых - упитанный коро-тышка - с трудом переставлял негнущиеся ноги и вопил на весь зал: "Клянусь! По всему Союзу - одиннадцать деток... клянусь, по всему Союзу..."

Ни очерствевшие в колониях Бес и Капа, ни закаленный в бучах Юров не пережили в ту ночь того, что прочувствовал в качестве зрите-ля Сергей. Покорно он нес им деньги Юрова, отложив до времени мысль о побеге...

сыщик

Андрей пришел в милицию не от некуда деваться, как некоторые. Его привела, если громко выражаться, мечта.

Еще в восьмом он отважился раскрыться, когда написал в сочинении на тему "Кем ты хочешь быть?": милиционером!

Не следователем, не работником угрозыска - постоянными героями обоих экранов, - а просто милиционером, и это значило многое. Во всяком случае он поразил одноклассников и Даже учителей. Над ним долго подшучивали.

Однако, когда он подтвердил свое намерение и после окончания школы, дирекция и педсовет отнеслись с уважением к его столь устойчивому жизненному выбору и дали отличную характеристику для поступления в милицейский вуз.

В Омскую высшую школу милиции он не прошел по конкурсу. Предпочтение там отдавали либо отслужившим в армии, либо послужившим в милиции. Огорчился, конечно, до слез, но духом не пал. До армии работал слесарем на Дальзаводе, зато в актив будущей профессии вошла секция самбо.

Отслужил в армии на дальней точке, демобилизовался старшиной. Предложили поступить в высшее военное училище связи.

Андрей ответил: "Нет, я пойду в милицию".

При нынешнем увлечении среди юношей электроникой, отказаться от техники завтрашнего дня - новейшей в данном ведомстве, чтобы стремиться попасть туда, где идет борьба с язвами и накипью вчерашнего дня, пороками общества, мог человек только настойчивый. Ибо соблазн был слишком велик - поступление было гарантировано.

Едва проведав родных в Приморье, вновь отправился в Омск, документы отправил ранее. На руках - рекомендации из части, личные документы, деньги на проезд.

В аэропорту Андрей зашел умыться в туалетную, комнату. Он разделся и положил китель с регалиями (на него тоже возлагалась большая надежда!) сзади, на портфель. Умылся. А когда стал надевать китель, почувствовал легкость во внутреннем кармане... Сунул руку в карман - пусто...

Только что он видел отраженных в зеркале, сзади себя, неопрятных парней с обсосками сигарет на цвиркающих слюной губах и стрелявших в него глазами из-под неухоженных волос!

5 ^

Андрей бросился прыжками через три ступени наверх, шепча:

- Ну, держитесь, гады! Сейчас я вам буду ломать кости!
И, может быть, даже хорошо, что он их не нашел...

- Вот теперь - только в милицию! - сказал он себе утром и
отправился на попутке в краевое УВД.

Наверное, было в нем что-то такое, что бросилось в глаза: его приняли сразу, после небольшой проверки утраченных документов, и не куда-нибудь, а в уголовный розыск!

Правда, пока стажером младшего оперуполномоченного. Вскоре он проявил смелость и находчивость при раскрытии преступления с кражами автопокрышек, и товарищи по работе, еще до появления приказа, позабыли о приставке "стажер"!

Омскую школу милиции, да-да, вот эту заколдованную школу, он все равно закончил. Только заочно. Звания и должности пошли своим чередом.

А личные дела - попозже о них, когда будет время. Сейчас, еще затемно, Андрей Полещук (звание - старший лейтенант!) уходил из дому на суточное дежурство. Он уже подошел к двери, но вспомнил: "Дежурю. Надо предупредить. Что бы она тут думала, если бы забыл?"

Тихо, чтобы не разбудить спящих в соседней комнате родителей жены, прокрался в спальню к Ларисе. Слегка прижавшись щекой, шепнул ей на ухо:

- Сегодня не жди, дежурю...

Она поежилась от щекотания его усов, сонно провела рукой по его волнистым волосам, что означало: "Скорее возвращайся! И будь осторожен!"

Андрей всмотрелся в полумраке ночника в личико четырехлетней дочери Анютки, раскинувшей во сне ручки, как будто она хотела обнять весь мир. И так же на цыпочках бросился к двери. Он успел вскочить в автобус и кивком поприветствовал попутчиков, ставших знакомыми от ежедневного утреннего общения. Ему случалось ездить в форме, поэтому о нем знали больше, чем он полагал, и круг незнакомых знакомых расширялся.

"С врачами тоже на улице раскланиваются прохожие. Наверное, это подсознательно, на случай беды", - нашел объяснение Андрей своей автобусной популярности.

Мысли переключились на служебные дела. Сейчас на оперативке у начальника угро придется просить помощь для разработки версий по краже на Амурской. А что делать? Никакой пока зацепки, а начальник теребит: "Ищите, здесь опытные, не гастролеры. Где-то себя проявят!" Гущин, следователь, тоже каждый день выдает новые идеи и версии. А проверять их кому? Естественно, Андрею!

Свидетеля нашли лишь одного. Да что это за свидетель! Почтальон, пенсионерка. Говорит, "особым вниманием не удостоила, но как будто бы стояла в это время вроде бы зеленая машина. Из нее каких-то двое мужчин выносили телевизор... Опознать? С моей сумкой я света белого не вижу, а мужчинами я давно не интересуюсь, даже без сумки!.."

И всего проку-то от такого свидетеля: "Как будто бы, вроде и какие-то!" Разве что зеленая машина легковая, так и она - вроде бы зеленая. А значит, на деле может вполне оказаться синей.

Время доставки телевизора, а это скорее всего была инсценировка с пустым ящиком - тарой для выноса краденого, совпадало со временем кражи, установленным путем опроса потерпевших и соседей. Однако было сразу же установлено, что телевизор никому в этом подъезде не доставлялся. Это вызывало большие подозрения к машине зеленого цвета. Весьма настораживали - и это была основная загадка - "запросы" преступников: они взяли дорогостоящую импортную

5S

стереосистему, золотые женские ювелирные изделия и золоченый кофейный сервиз стоимостью свыше тысячи рублей! Оказывается, бывают и такие кофейнички! Но это же надо знать-понимать! Не всякий обратит внимание на сервиз, они перестали быть объектом для посягательств... Ну, система, золото, тут все ясно. Однако рядом находились меха, шуба, дубленка, модные мужские и женские вещи - хо-зяин был моряк загранплавания, - но воры ничего больше не взяли! При этом спешки никакой не обнаружено, в квартиру входили, как к себе домой, - экспертиза установила исключительно квалифицированный подбор ключа: в механизме замка ни малейшего постороннего штришка, ни задоринки.

Это что ж за воры такие? Загадки загадывают... Такие, ясное дело, в комиссионку не понесут и в скупку - тоже. И вот обидно что:! искать там - дело пустое, а проверять, для отрицательного результа-та, все равно придется! Столько сил и времени! Для этого дела и ре-шил Андрей просить подмогу.

Было морозно и ветрено, но от быстрой ходьбы в гору он согрелся и вбежал по ступеням нового здания отдела милиции в бодром на-строении. В дежурной части он носом к носу столкнулся со следовате-лем Гущиным. Анатолий Иванович был на десяток лет старше Андрея, но внешне - стройный, худощавый, улыбчивый - казался моложе своих лет и держал себя с Андреем на равных. Он сразу взял Андрея под локоть:

- Привет, Андрей! Как дома? Пойдем, пойдем сразу ко мне. По
кумекаем по Амурской. Чему улыбаешься, сыщик? Веселятся пока что
они! В "Челюскине" сидят небось за углом от нас с тобой и посмеива
ются над нами... Дежурим вместе сегодня?

- Тому и улыбаюсь, что всю дорогу сейчас думал о том же! -
ответил Андрей, ожидая, что выдумал за ночь еще Гущин, какой новый
ход по этому почти безнадежному делу.

- Я вот о чем думаю. Не на спинах же они тащили эту систему?
Она немало весит, да и громоздкая с динамиками, а? - Гущин сел за
свой стол, снял очки со слегка затемненными линзами и близоруко
смотрел на Андрея с немым укором.

- Так ты предлагаешь мне армянскую загадку: найти машину по
одному лишь, весьма приблизительно установленному цвету? - спро
сил Андрей, ожидая в этом вопросе скрытый нюанс.

- Вот именно! В нашем районе преступники теперь вряд ли по
явятся. Значит, надо переключить внимание на другие районы, чтобы
нас информировали, где высветится примерно зеленая машина на по
добных делах: кража, сбыт... Ну а сам с ребятами поработай по "быв
шим": алиби, образ жизни. Может, кто из них "развязал"? Сам ви
дишь, из какой когорты были в квартире? Это, если идти методом ис
ключения, кто мог быть? Наркоманы? Алкаши? Малолетки? Гастроле
ры? Домушники?

Андрей отрицательно качал головой.

- Любой из перечисленных тобой прежде всего напялил бы на
себя дубленку или кожпальто. Это совсем другой класс... Надо поду
мать, посоветоваться... Со Стецько, что ли?.. Хоть и занудный мужик,
но старый кадр, воровскую шпану изучил "от" и "до", в колониях ра
ботал, - ответил Андрей задумчиво.

- В этом-то и все дело! Определить, из какой когорты, если мож
но так выразиться, преступники - значит, найти верный путь к поис-
ку._- Гущин встал, подошел к окну, из которого был виден заполнен.-)
ный народом участок центральной улицы. - У нас так: если что слу-
чилось, мы ищем везде, веером. А надо, мне думается, действовать
более целенаправленно. Что ходить две недели по городу, если пре
ступник через день уже - на Чукотке, Курилах, промыслах Тихого
океана или на приисках Восточной Сибири? Или, наоборот, уехал от-

59

туда в центральные районы страны - ЦРС как сейчас сокращенно называют их северяне и дальневосточники!

- Да, сто- пятьдесят тысяч ежедневно убывает-прибывает, и все
проходят через наш район, вокзалы-то оба у нас: и морской, и же
лезнодорожный, - подхватил Андрей.

- Те, которые едут оттуда с деньгами, как правило, сезонники,
они спешат домой, здесь у нас не оседают. Но среди этой массы лю
дей есть часть неблагоустроенных, С которыми расторгли договор либо
не приняли иа работу. В общем, не имеющих законных средств на
жизнь и обратную дорогу, это ведь десять тысяч километров! Уму не
поддающаяся цифра! Только у нас, в России, наверное, запросто мож
но поехать на заработки за десять тысяч километров! И вот те, кто
у нас застрял, переливаются, как медуза, в границах края и являют
собой потенциально опасную среду. А на что им жить? И создают не
малые трудности в розыске и пресечении... Так что тут здорово поду
мать надо, прежде чем, как по схеме, в скупки бежать, - правильно
я говорю? Так что ты думаешь об этих меломанах с Амурской, кто они?

- Так пока и обозначим их - "меломаны"... Не за чайником же
они шли?

- Кофейничком. В тысячу рублей.

- Это они прихватили походя. Уверен, не знали его цены.
День утомлял Андрея своей суетой так, что, казалось, на ночное

дежурство не останется никаких сил. Но организм выработал уже свой стереотип - к вечеру появлялось "второе дыхание", захватывал возрастающий накал работы, и бесследно уходило желание расслабиться, поесть, вздремнуть.

Вот из коридорного динамика раздался голос дежурного: оперативную группу вызывают на выезд, квартирная кража на улице Си-пягина! Все ясно. Самое время, когда люди возвращаются с работы и вот, бывает, обнаруживают такое...

Он бегом спустился в дежурную часть и заглянул через плечо начальника уголовного розыска, склонившегося над журналом происшествий. Стахов поднял голову и, увидев Андрея, сказал:

- Андрей Владимирович, сейчас звонил участковый. Кажется,
тебе "повезло": опять квартира моряка. Участковый говорит: стран
ная кража! А что? А вдруг это твои знакомые, с Амурской? Ты там
сравни. Позвони мне домой, интересно. Проводника с собакой и экспер
та я уже вызвал, езжайте.

Следователь Гущин был уже в машине. "Поехали!" - скомандовал он водителю, а сам обернулся к Андрею:

- Ну как, Андрей, дочка твоя растет? - Он всегда, хитрец, вел
на выезде отвлекающие разговоры... Сегодня виделись, говорили мно
го, о дочке он не спрашивал. Тут же, когда надо сосредоточиться, он
затевает неслужебные темы! Неспроста... Делает хороший настрой!

- Пишут, что растет, - погрустнел Андрей.

- Ты чего? Отправил их куда? - удивился Гущин.

- Ухожу - она еще спит, прихожу - уже спит... Я ее вижу
а она меня - нет! Вот они и рисуют с мамой письма мне... Представ-
ляешь, в отгул как-то она просыпается, увидела меня и кричит: "Папа
приехал!" Лариска - в слезы. Лучше, говорит, грузчиком в порту pa-j
ботал бы... А то - как любовник, крадучись, ночью пришел, а с рас
светом - след простыл. Ну и там... риск, мол. Стреляют там у вас на
каждом шагу.

- Терпи, казак, атаманом будешь! Думаешь, у меня лучше? Толь
ко в грузчики меня не прочат, я против тебя не смотрюсь. Мне отво
дят роли чиновные: адвек'ат, юрисконсульт... Но уже реже. Привык
ли. У тебя-отпуск когда?. - Пенсия еще далеко, а разговор об отпу-
ске был самой излюбленной темой у них.

- В августе.

60

- Бepу тебя с собой! Поедем дикарями с палатками к таежной речке! Я очно место знаю, где можно жить без городских продуктов. дикоросы, грибы, ягода, рыба, птица! Возьмем с собой только соль. И жен с детками И - без обратного адреса, чтоб не отозвали! Езжай на красный, - повернулся он к водителю.

Напротив высшего морского училища, на пешеходном переходе, группа курсантов с девушками, направляясь на вечер танцев, развлекались, нажимая кнопку ручной регулировки светофора.

- Милицая, а нарушает! - погрозили курсанты вслед проско
чившей на красный свет милицейской машине.

- Район людный, давай подмогу запросим, а то не успеешь подъ
езд отработать до десяти часов

- Да пока не стоит, - возразил Андрей. - Возьму участкового,
и Саша поможет, - кивнул он на водителя. Тот согласно наклонил
голову: "Иду!"

Машина эксперта-криминалиста и кинолога, проводника собаки, уже стояла у подъезда.

Участковый Лукичев, поднимаясь с ними по лестнице, вводил в курс дела:

- Дверь была заперта, как обычно, и хозяйка обнаружила кра
жу не сразу. Она успела сделать уборку, полы мыла с порошком, и
собака след не взяла...

- Счет открыли преступники, один - ноль в их пользу! - ска-
вал Гущин, входя в квартиру.

Они поздоровались, представились.

К Гущину бросилась ярко одетая полная женщина. Она не выглядела растерянной или взволнованной, она была рассержена.

- Я вот их просила присмотреть за квартирой. - Она бесцере
монно указала пальцем на понятых, молодую пару из соседней квар
тиры, глядя на них недобро, как на виновников происшествия Те топ
тались у двери растерянные, смущенные. Видимо, они уже получили
нахлобучку от хозяйки.

Мужчина вышел вперед:

- Да. Она нас просила..? Но мы не выходили из своей квартиры и ничего не видели. И не слышали, - спохватился он. I - Гражданка Попова, да? - обратился Гущин к хозяйке. - Вы квартиру под охрану милиции не сдавали? Соседи сторожить ваше имущество не обязаны. Давайте займемся делом. Что похищено?

Перечень похищенного был невелик: видеомагнитофон марки "Шарп", привезенный из загранкомандировки, десяток кассет к нему, облигации трехпроцентного займа на сумму пять тысяч рублей и ювелирные изделия из драгоценных металлов и камней на сумму примерно десять тысяч рублей.

- Да... - протянул Гущин, встретившись взглядом с Андреем. -
Тебе все ясно, Андрей Владимирович? Тогда можешь идти, мы тут с
экспертом займемся протоколом. Встретимся в отделе.

- Так вы найдете мои вещи и ценности? - Попова зло смотрела
на Гущина страшными от размазанной синевы глазами. Вместе со сле
зами она размазывала по щекам и тушь.

Гущин отвернулся, чтобы подавить улыбку, и деланно строго

сказал:

- Преступников мы найдем обязательно Будем искать и вещи. Если у преступников не окажется похищенного, они, по гражданскому иску, выплатят вам стоимость похищенного. У осужденных высчитывают принудительно из заработка и пересылают истцу. Теперь расскажите все по порядку. Кто проживает в этой квартире?..

- Стахов у себя? - спросил Гущин дежурного по райотделу.

- Ждет тебя. Уже справлялся.

- Я - к нему.

61

В кабинете начальника угрозыска кроме самого хозяина сидел еще замначальника РОВДа Стецько. Гущин сел, доложил обстановку.

- Пока никаких зацепок... Есть совпадения с Амурской: берут то
же самое, а в квартире много дорогих вещей, - закончил он.

- Похоже, заказ имеют, стало быть, есть наводка. А это - уже
версия. Вторую дадут свидетели. Не может так быть, чтобы не было
свидетелей. Как любит говорить наш начальник: "Даже луна, и та -
свидетель!" - оживился Стахов.

- То-то вы на луну ссылаетесь, что ее не допросишь... Если у вас
и здесь окажется в свидетелях одна луна, то как бы вам не завыть на
этого свидетеля, - вставил Стецько-вещун.

- Ну, а чья квартира? - спросил Стахов, пропустив мимо ушей
реплику Стецько, любившего поворчать.

- Хозяин проработал три года в загранкомандировке, - отвечал
Гущин. - Был там вместе с женой. Сын - Игорь Попов - жил в
квартире с бабкой, матерью отца. Занятно, что после их возвращения
он ушел жить к ней, к бабушке. Дескать, ближе к институту, как объ
яснила мать, он студент. Думаю с ним встретиться, что-то за этим

кроется...

- Тут просто грешно подумать, что преступники напоролись на
эту квартиру случайно, - раздумывал вслух Стахов.

- Вызвать этого сынка сюда да нажать на него как следует
Если он - не прямой участник, так навел, наверное. Трепался не
бось, хвастал, какую чуду-юду его батя припер, - оживился Стецько

- А что, сын с родителями не в ладах? - спросил Стахов.

- Я задавал Поповой такой вопрос. Она раздражена его "вы
ходкой", как она выразилась. Говорит, в их отсутствие сын npneej
в дом "какую-то тварь" и жил с ней, а бабка им покровительствовала
Они учатся вместе, на одном курсе. Мать девушку выгнала. Тогда ош
ушли жить к бабке. Надо думать, отношения с родителями у них сей
час не самые лучшие.

Стецько встал, а это означало, что он будет долго говорить.

- Значит, ничего существенного на выезде вы не установили. Что
выявлено? Круг интересов, след перчаток и способ проникновения I
квартиру... Правда, вы привезли предположение, что были "те". Но
мы не знаем ни тех, ни этих, потому что вы занимаетесь только фик
сацией явных фактов. А фиксировать готовое может и секретарша
сидя в кабинете. Ваша задача - поиск фактов и доказательств. А что
бы их найти, надо умом дойти, где их найти! - Стецько, похоже, на
слаждался ритмикой своих высказываний. Он говорил нудным, на
ставительным тоном, и слушать его было тошно. Еще и потому, что
вероятно, в его словах был здравый смысл. Он был самый старший
по возрасту в РОВДе и имел большой опыт розыскной работы и фе
номенальную память. В его времена это обстоятельство вполне заме-
няло ЭВМ. - Если по-фронтовому, вы - разведка, а какие развел
данные вы привезли? Пшик! - вот ваши успехи! - К счастью Стахс
ва и Гущина, в кабинет вошел Полещук.

- Разрешите? - Он тяжело опустился на ближайший стул.
Все присутствующие уставились на Андрея.

- Спать люди легли. Завтра продолжу, - он заученным движе-
нием смахнул со лба светлые волосы. I

- Опять, значит, ничего? - нахмурился Стецько.

- Не тяни! - Игорь Михайлович знал повадки Андрея.

- Первоклашка, девочка семи лет, Аня, придя из школы, в
полагаемое время прогуливала своего кота. Так вот она видела двух
бабушек, как она выразилась, напротив интересующего нас подъезд!
Более того, Аня видела в окно, что бабуси сидели на скамье долго
она видела их, как удалось установить, и час спустя. Одна примета
по бабусям: полиэтиленовый пакет с изображением

Кремля и надписью "Москва" красным цветом. Это просто чудо, что пакет оказался вполне доступен интеллекту первоклашки; наши бабушки носят пакеты и с другими надписями, вроде "Лав ми" -"Полюби меня", фирмо-вые, так сказать...

- Брось пакеты, давай гражданок. - Стецько вытянул в сторону

Андрея худосочную шею. - Установил?

- Ни гражданок, ни транспорта - зеленого либо синего автомо-
биля - пока не установил. Время посещения граждан милицией ис
текло... Когда идешь с просьбой, мол, что видели, что слышали? -
тут особая деликатность требуется...

- Словесные портреты гражданок запротоколировал? - не уни-
мался Стецько.

Андрей недоверчиво посмотрел на него, не понимая: шутит он или и впрямь надо было выуживать из ребенка абрис профиля каждой из старушек?

- Мать укладывала девочку спать и неохотно задала несколько
вопросов Ане по моей просьбе... И потом... Ребенку семь лет...

Стецько, не посмотрев даже в сторону Андрея, перебил его:

- Бабушки все видят и все знают! Завтра с утра работать по
этим гражданкам. Дам помощь. Район разбейте на сектора, а вече-
ром всем доложить письменно. Надо спешить: два раза в одну кор-
мушку лазят либо гастролеры, либо свои - на подрыве! Не успеете -
два дела повиснут. - Стецько вышел из кабинета, не простившись,
давая понять, что дело взято им на контроль и расстаются они не
надолго.

Гущин и Андрей вышли из кабинета Стахова.

- Пойдем, прочтешь протокол. И еще запомни деталь: Попова,
уходя из дому, оставляла в двери записку для своей родственницы
с таким текстом: "Дома буду в 7, подожди". Записка исчезла. При мне
Попова звонила родственнице, она не приходила. Полежать бы немно
го, если будет тихо, а? - добавил Гущин, улыбнувшись.

- Полежишь в августе, в палатке, у таежной речки. Пойду состав
лю план на завтра для наших ребят.

Прошло уже двое суток, но бабушки словно в воду канули. Весь прилегающий район разбили по секторам и обходили квартиру за квартирой, расширяя поиск по спирали, от центра к периферии. Дело осложнялось тем, что дни выдались рабочие и многих жителей с утра до вечера не было дома. Но, с другой стороны, бабушки бывают - непоседы! Поэтому обход квартир приходилось делать по нескольку раз, вычеркивая из списка проверенные...

"А может быть, они такие же бабушки, как я снизу, взглядом этой Ани, - дедушка? - раздумывал Андрей перед очередной квартирой. - Во всяком случае - все относительно, начнем с сорокалетних, есть на свете и такие, нетерпеливые в поколении мамы и дочери!" Он не сомневался в том, что этих свидетельниц они найдут, это вопрос времени, и тут все ясно. Его мучили сомнения: имеют ли они отношение к делу, если даже и посидели у того подъезда час-другой? Не тратятся ли впустую время и силы, как это часто бывает, и от этого никуда не денешься, ибо ложных версий много, а истинная одна? Но другого пути нет, проверять их надо все. Это он прекрасно знал, поэтому действовал со всей энергией, не падая духом.

И вдруг Андрея осенило: рядом детская молочная кухня! Там он еще не был, а ведь старушки могли ждать ее открытия... Как она работает? Быстрее туда!

У раздаточного окошка споро распоряжалась пожилая женщина. Едва бросив взгляд на посетителя, даже не выслушав названный но-

63

<ч

О сыне не надо. Номер машины не запомнили?

- Что вы! Я и нашей-то машины сразу номер не помню,
уверены, что это были жулики? Такие порядочные люд]
машины...

- Сколько их было? Что они делали? - Андрей воспрянул ду
хом: здесь могла быть удача.

- Двое. Телевизор привозили. И тут же уехали. Мы уже на кух
ню шли, минут пять четвертого было, так они мимо нас промчались.

- А теперь давайте все, что вы мне рассказали, подробненько
запишем. Все сначала. - Андрей легко вздохнул и повеселел. На
угад еще спросил." - Назад они вернулись без вещей?

- Кажется, они пустую коробку из-под телевизора погрузили.
Может, ее в ателье ремонта дают на прокат?

,- Скоро мы у них об этом спросим! Адресок родственницы дайте, пожалуйста!

- Так я вас провожу к ней. Она и работает рядом!

- Не стоит беспокоиться! Я поговорю с ней сам вначале...

...Людмила Григорьевна оказалась человеком наблюдательным, с цепкой памятью врача. Она запомнила очень важные детали: машина была "Жигули" зеленого цвета, телевизор выносили с задней части кузова. Она также подробно описала внешность и одежду каждого из мужчин. Номер машины забыла, но точно помнила, что на стеклах кабины белели квадраты с транзитным номером!

- А знаете, на заднем сиденье у них в машине лежала красная подушечка с нарисованными на ней глазами! Да, да! Будто бы кошачьими! Я такую подушечку видела впервые... - закончила рассказ Анд-рулайтис.

...Через час весь город был оповещен телетайпограммой: "Всем РОВД. По подозрению в совершении квартирных краж разыскиваются двое высоких мужчин, одетых в дубленку коричневого цвета и куртку импортную типа "аляска" синего цвета, на автомашине "Жигули" зе-

из

да вы не волнуй-

тесьь, я зашел просить вашей помощи - Андрей заметил, что Нови! леного цвета типа "седан" Пп1 автомашине "Жигули" зе-

кова при упоминании о милиции неестественно засуетилась, скрыва! Душка рисунком кошачьи* ™, н НЭ заднем сиДенье красная по-

ипа "седан". Примета: на заднем сиденье красная подушка рисунком кошачьих глаз. Номер транзитный, возможно - фальшивый. Материал находится следователя Гущина. Ст. л-т Полещук".

Трое суток розыскные меры не приносили успеха. И вдруг звонок по телефону из вестибюля ресторана "Челюскин" в десять вечера! Звонил милиционер из патрульно-постовой службы. Он стал докладывать, что обнаружил предположительно разыскиваемую автомашину марки "Жигули-2102" с красной подушкой на заднем сиденье. Номер машины он ЯЯПИ.-ЯТТ и """-

Вот мы и пошли с моей родственницей, Андрулайтис ее фамилия
бы успеть до перерыва в магазин... Да. да, мы Долго сидели Г'
меике, ждали открытия молочной кухни... Да, л ^

мер, она тут же доставала нужную карточку. Это обрадовало Андрея, значит, она помнит своих постоянных клиентов!

- Номер? Вас я что-то не припоминаю. - Она выжидательно
смотрела на него сквозь очки.

- Понимаете. - Андрей оглянулся назад - сзади нетерпеливо
наседали две мамы с пустой посудой в полиэтиленовых пакетах. "Ага,
вот где они, пакеты!" - В гастрономе, два дня назад, был кем-то за
быт полиэтиленовый пакет с детским питанием, а как вернуть хозяй
ке... Не знаю адреса... На пакете красным Кремль нарисован и над
пись под ним - "Москва". Не встречался такой?

§- Да, да. Девяносто девятый номер ходит к нам с таким пакетом! - без малейших затруднений решила двухсуточную проблему раздатчица молока. - Спасибо вам. Да стоило ли беспокоиться? Вот, пройдите в эту дверь к нашему кассиру Лилии Николаевне, у нее картотека всех наших детей, она найдет адрес по номеру, - указала жен щина на соседнюю дверь.

Андрей поблагодарил, очередь проводила его разными по смыслу взглядами: с облегчением, с удивлением (ну и чудак!), с высокомерием (придурок!).

Молочная кухня, как оказалось, обслуживала детей всего района, от маяка аж до Первой Речки! Долго бы пришлось Андрею и его ребятам раскручивать свою спираль, не выдай ему Лилия Николаев на первого адреса - гражданки Новиковой.

- Спасибо, Лилечка! - просиял Андрей, позволив себе фамиль
ярность: кассиру едва перевалило за двадцать. - Я вам так благо-
дарен! - Андрей бросился в двери, вспоминая на ходу: где-то тут oi
видел телефон? Через отдел надо было дать отбой ребятам, продол
жавшим раскручивать спираль, а если попросту - обивать пороп
чужих квартир, к вящему неудовольствию их хозяев. Не только вели
кому, но и малоскрываемому.

- Кино! - сделала заключение так ничего и не понявшая Лили
Николаевна.

Через час Андрей через невысокий забор частного дома по улиц Чернышевского окликнул женщину с модной прической, хлопотавшую в клубничных грядах:

- Не вы ли будете Новикова Лидия Сергеевна? - Бабушкой е
можно было назвать с большой натяжкой.

- Да, я... А что вы хотели? Подойдите к калитке, - ответила та.
-Я - из милиции, старший лейтенант Полещук Вот мое удо-

кова при упоминании о милиции неестественно засуетилась, скрыва испуг. Эту реакцию пожилых людей Андрей всегда старался предупр дить успокоительным словом, однако он замечал, что годами выраб тайная ассоциация "милиция - несчастье" брала верх над общим без конкретного смысла, словами...

- Как из милиции?.. Ну, заходите в дом... А что случилось?

- У вас ничего не случилось, а у нас случается каждый дек
Иначе мы без работы останемся, и нас ликвидируют, за ненадобн
стью, - рассуждал Андрей по дороге в дом.

У порога их встретил пожилой мужчина с венчиком седых вол

ГО TTrM^f* ill! ТТОГ^ \ts* О тт 00 птгггшт

стоверение, - представился Андрей у калитки - Да вы не волнуй-

" ч^ша ил ви1Рс.ил иижмии мужчина с венчиком седых воло "У марки "Жигули-2102" г и.™"г г.-^-""№"<='"j"" автомаши
на голове. Он держал за ручку крохотную девочку. "Ну вот и по' меР машины он записал и еппяишияпДуШКОИ. на заднем сиденье. Но-
ребитель молока!" - подумал Андрей. ему самому задержать малЛкпяП п№Д№идут ли сотрудники, или

- Митя, к нам из милиции! - произнесла Новикова, и нема ™ трубку, о том, что двоеТажпян™*0 ТуТ Ж6 №Н сообщил' не *ла-
сцена повторилась... ну... Он видит их через стеклЫ высокого Роста садятся в маши-

Лишь после того, как Андрей посвятил Новикову в суть дела, hi Постовой получил команду ЧЯпрп*я^

чего от нее не скрывая, они оба успокоились, и Новикова стала ра< лог№м проверки документов mL™P "3 "ЯТЬ МИНуТ' ПОД пРед"

сказывать: у ки уже бегут к машине! пРеДполагаемых преступников, розыскни-

- С двух часов закрывается гастроном, а с трех выдают молок| Он бросил трубку телефона и выскочил

Љ

Дальни* Восток. М 8

5

О

о.

мер, она тут же доставала нужную карточку. Это обрадовало Андрея, значит, она помнит своих постоянных клиентов!

- Номер? Вас я что-то не припоминаю. - Она выжидательно
смотрела на него сквозь очки.

- Понимаете. - Андрей оглянулся назад - сзади нетерпеливо
наседали две мамы с пустой посудой в полиэтиленовых пакетах. "Ага,
вот где они, пакеты!" - В гастрономе, два дня назад, был кем-то за
быт полиэтиленовый пакет с детским питанием, а как вернуть хозяй
ке... Не знаю адреса... На пакете красным Кремль нарисован и над
пись под ним - "Москва". Не встречался такой?

- Да, да. Девяносто девятый номер ходит к нам с таким паке
том! - без малейших затруднений решила двухсуточную проблему
раздатчица молока. - Спасибо вам. Да стоило ли беспокоиться? Вот,
пройдите в эту дверь к нашему кассиру Лилии Николаевне, у нее кар
тотека всех наших детей, она найдет адрес по номеру, - указала жен
щина на соседнюю дверь.

Андрей поблагодарил, очередь проводила его разными по смыслу взглядами: с облегчением, с удивлением (ну и чудак!), с высокомерием (придурок!).

Молочная кухня, как оказалось, обслуживала детей всего рай она, от маяка аж до Первой Речки! Долго бы пришлось Андрею и его ребятам раскручивать свою спираль, не выдай ему Лилия Николаевна первого адреса - гражданки Новиковой.

- Спасибо, Лилечка! - просиял Андрей, позволив себе фамиль-
ярность: кассиру едва перевалило за двадцать. - Я вам так бла-
дарен! - Андрей бросился в двери, вспоминая на ходу: где-то тут он
видел телефон? Через отдел надо было дать отбой ребятам, продол
жавшим раскручивать спираль, а если попросту - обивать пороги
чужих квартир, к вящему неудовольствию их хозяев. Не только вели
кому, но и малоскрываемому.

- Кино! - сделала заключение так ничего и не понявшая Лилия Николаевна.

Через час Андрей через невысокий забор частного дома по улиц Чернышевского окликнул женщину с модной прической, хлопотавшук в клубничных грядах:

- Не вы ли будете Новикова Лидия Сергеевна? - Бабушкой е
можно было назвать с большой натяжкой.

- Да, я... А что вы хотели? Подойдите к калитке, - ответила та

- Я - из милиции, старший лейтенант Полещук. Вот мое удо-
стоверение, - представился Андрей у калитки. - Да вы не волнуй
тесь, я зашел просить вашей помощи. - Андрей заметил, что Нови-
кова при упоминании о милиции неестественно засуетилась, скрывая
испуг. Эту реакцию пожилых людей Андрей всегда старался предупре-
дить успокоительным словом, однако он замечал, что годами вырабо!
тайная ассоциация "милиция - несчастье" брала верх над общими
без конкретного смысла, словами...

- Как из милиции?.. Ну, заходите в дом... А что случилось?

- У вас ничего не случилось, а у нас случается каждый день
Иначе мы без работы останемся, и нас ликвидируют, за ненадобно!
стью, - рассуждал Андрей по дороге в дом.

У порога их встретил пожилой мужчина с венчиком седых воло на голове. Он держал за ручку крохотную девочку. "Ну вот и пот-ребитель молока!" - подумал Андрей.

- Митя, к нам из милиции! - произнесла Новикова, и немая

сцена повторилась...

Лишь после того, как Андрей посвятил Новикову в суть дела, ад чего от нее не скрывая, они оба успокоились, и Новикова стала рас-сказывать:

- С двух часов закрывается гастроном, а с трех выдают молоко.

64

Вот мы и пошли с моей родственницей, Андрулайтис ее фамилия, что
бы успеть до перерыва в магазин... Да, да, мы долго сидели на ска
мейке, ждали открытия молочной кухни... Да, видели, подъезжала
к подъезду легковая машина... Какого цвета? Сейчас вспомню... Нет, ,ч
не помню... Надо Людмилу Григорьевну спросить. Может, она пом
нит? Она часто со мной ходит, у нее сын Дмитрий никак не женится... 5
Андрей перебил Лидию Сергеевну: Jg

- О сыне не надо. Номер машины не запомнили? g

- Что вы! Я и нашей-то машины сразу номер не помню. А вы
уверены, что это были жулики? Такие порядочные люди вышли из Ј
машины... №з

- Сколько их было? Что они делали? - Андрей воспрянул ду- №
хом: здесь могла быть удача. ^

- Двое. Телевизор привозили. И тут же уехали. Мы уже на кух- ^
ню шли, минут пять четвертого было, так они мимо нас промчались. ы

А теперь давайте все, что вы мне рассказали, подробненько ^

запишем. Все сначала. - Андрей легко вздохнул и повеселел. На- "s;

угад еще спросил: - Назад они вернулись без вещей? ^

- Кажется, они пустую коробку из-под телевизора погрузили. j*j
Может, ее в ателье ремонта дают на прокат? ^

- Скоро мы у них об этом спросим! Адресок родственницы дай- №q
те, пожалуйста! ^

- Так я вас провожу к ней. Она и работает рядом!

"- Не стоит беспокоиться! Я поговорю с ней сам вначале...

...Людмила Григорьевна оказалась человеком наблюдательным, с цепкой памятью врача. Она запомнила очень важные детали: машина была "Жигули" зеленого цвета, телевизор выносили с задней части кузова. Она также подробно описала внешность и одежду каждого из мужчин. Номер машины забыла, но точно помнила, что на стеклах кабины белели квадраты с транзитным номером!

- А знаете, на заднем сиденье у них в машине лежала красная
подушечка с нарисованными на ней глазами! Да, да! Будто бы кошачь
ими! Я такую подушечку видела впервые... - закончила рассказ Анд
рулайтис.

...Через час весь город был оповещен телетайпограммой: "Всем РОВД. По подозрению в совершении квартирных краж разыскиваются двое высоких мужчин, одетых в дубленку коричневого цвета и куртку импортную типа "аляска" синего цвета, на автомашине "Жигули" зеленого цвета типа "седан". Примета: на заднем сиденье красная подушка рисунком кошачьих глаз. Номер транзитный, возможно - фальшивый. Материал находится следователя Гущина. Ст. л-т По-лещук".

Трое суток розыскные меры не приносили успеха. И вдруг звонок по телефону из вестибюля ресторана "Челюскин" в десять вечера! Звонил милиционер из патрульно-постовой службы. Он стал докладывать, что обнаружил предположительно разыскиваемую автомашину марки "Жигули-2102" с красной подушкой на заднем сиденье. Номер машины он записал и спрашивал, подойдут ли сотрудники, или ему самому задержать владельца. Однако тут же он сообщил, не кладя трубку, о том, что двое граждан высокого роста садятся в машину... Он видит их через стекло!

Постовой получил команду задержать на пять минут, под предлогом проверки документов, предполагаемых преступников, розыскники уже бегут к машине!

Он бросил трубку телефона и выскочил на улицу. Но, пока пере-

6 Дальний Восток, Љ 8 65

вечером, бывает, посидят часок. Говорит, никогда не шику^- спиРт-
ное не заказывают себе, а только своим гостям. К ним подходят Днем*
солидные дяди, решают производственные дела Ну как ты Дума
ешь, полезут такие в чужую квартиру? Да я слышал что они там, на
золоте, огромные деньги зарабатывают! Что-то не туда у нас Дело по
шло, а? - сник Клыков под тяжестью собственных выводов и выжи- 5
дательно уставился на Андрея, прятавшего усмешку под пшеничными *
усами. ј

- Ю, что ты узнал, тем более интересно, что оно не яяжется с ^
моими данными! Держи снимок! Владелец машины - гражданин Ј
Яновский Станислав Филиппович, 1953 года рождения, води'ель, вто- cq
рой таксопарк, проживает по улице Ленинской, куда я сейчас и на* о
правляюсь. А ты - дуй к бабулям на опознание по фотоснимку, но *Ј
сделай по всем правилам, с протоколом. Связь через Гущина. За- ^
едешь в таксопарк: алиби, образ жизни, связи! Через час бу;<ет ответ ^
на наш запрос в УВД, имел ли судимость этот Яновский Действуй *
быстро, звони чаще, слышал, что сказал Анатолий Иванович? є

- А что он сказал? ^

- Он сказал, что вечером желает получить интервью v владель- а:
ца "Жигулей"! г j ц,

Они вместе вышли из кабинета и спустились вниз. Сл/Жебных є машин, как всегда, на месте не оказалось, предстояло добираться го- ^ родским транспортом.

- Вот почему милиции предоставлен бесплатный проезд - У них
нет служебных машин в достатке! - злился Клыков Но oif нашел
выход: поймал водителя-штрафника, отбывающего наказание в каче>
стве извозчика. Андрей от транспорта отказался, поехал

бегал улицу, машина резко взяла с места и ушла в сторону набе-режной...

Прибывшие на место розыскники из "команды" Полещука с по-мощью постового, гардеробщика и администратора в невероятной су-толоке, шуме и гаме центрального ресторана, перед закрытием, нашли все-таки официантку, которая обслуживала уехавших. Оказалось, она знает их в течение года как постоянных клиентов! И только с положи-тельной стороны! Ей тут же выписали повестку на утро.

Утром, придя на работу, Андрей узнал о звонке постового и не-удавшейся попытке проверить владельца автомашины. Об этом ему доложили в дежурной части. Он сидел в кабинете и раздумывал, с] чего начать. "Что за странное совпадение: постовой звонит нам, а они именно в эту минуту уезжают... Совпадение или предупреждение? Зна-чит, так: марка машины, цвет, подушка, рост обоих, одежда (Ее они несли в руках. Почему? Спешили?), спешный отъезд - это все совпа-дения... Многовато! Но, с другой стороны, все может оказаться чистым совпадением, и даже спешный отъезд! Значит, надо осторожно со-брать все данные на владельца и искать доказательства!"

Вместе со стуком в кабинет влетел Василий Клыков, старший оперуполномоченный угро, подключенный в помощь Андрею самим Стецько. Это он вчера нашел официантку, и он был уверен, что вы шел на преступников.

Вчера вечером Ян покинул ресторан "Челюскин" так спешно не случайно. К столику подошел человек и, нагнувшись к уху Ян.1 сзади,

- Давай я сам допрошу ее? - горячился Клыков.

- Допроси. А я сейчас поеду в ГАИ установить владельца
его снимок заполучить из дела на выдачу прав, если имеется. Еще
заеду в УВД, дам запрос по части судимостей владельца. Ты будешь
здесь, на связи. Имей в виду: официантка наверняка с ними в при-
ятельских отношениях и через десять минут после твоего разгово-
ра, - Андрей нажал на слове разговор, - они будут знать, что ими
интересуется угро! Побеседуй без протокола пока, а?

- Я дам понять, что владелец подозревается в наезде...

В кабинет вошел Гущин. Ему доложили подробности и план дей-

Я сказал негромко*
ствий. I - Ян, наружник обнюхал твою машину

- Сейчас добудем снимок владельца и предъявим его в числе - Hv и что? Гтпатга оапп1 таши"УЈ"

номер и звонит сейчас из

- Молодец. Держи монеты, рассчитайся со Светкой. Кост#" бери
шмотки и быстро в машину, я завожу...

Перед носом у милиционера патрульной службы Ян дал гав3У-

- Здесь запрещена стоянка. Мент вызвал гаишников, а сейчас
не до них... Неохота связываться! - оправдался Ян перед С'-Ргеем>
а сам подумал: "Номер, конечно, записал... А что ему надо? Н<;Ужели
наследил? Ну да ладно! Теперь уже все до фени. Глаз1 - в ажУРе"
техника - в багажке, башли ушли посылками на "дикий запад^-. №се-

других при понятых Новиковой и Андрулайтис. Тогда у нас: буде! фом. - ответил Ян, "Г^оГрачиваГгГовы ГГвооивше^^ ^ ""^
основание наведаться в дом и проверить машину, - рассуждал Андрей! §- Не то Ян Пи ооттттД,п "," " DD1 * сворившему.
глядя прямо в лицо Гущину. 1нака...Днк?стпоксивё™ твои номе? и зв<"""-сейчас

паук насосался. Завтра перекрещу Джека2 и исчезну вглуху'о!" -
незко впашая пул*, Ян finnan и.т^н " ",". __ __,wn™n

ресторана. Но ничего другого ему не оставалось, ибо встреча с мили

ЦИСИ R ГГПР ТТ О ТТТТ ТУ ТТ 1-ь s-ь ** .гч-^ -* * -

гой Ппип ГДНИИ В6Чер Равн01*енна Дурному сну перед дальней той. пришлось расслабиться перед пацаном... Ладно! Завтра он возьмет в машину Ивана Ивановича3, который снова станет ИгнаДием ским, и они вдвоем будут гнать машину до ближайшей от У3" станции глубокой речки. Машину утопят и... - врозь... в разные кт на пару лет! До закрытия дел в угро и сдачи их в л

- Не стоит обольщаться. Может оказаться, что и машина эт*
подъезжала к дому, и женщины подтвердят... А владелец и не дума,
скрываться! Он скажет нам: да, приезжал к знакомой, да адрес е
поднапутал. Коробка? Да вон она, в багажнике лежит. Я в ней Н|
природу закуску вожу! И - все! "Невиновным следует считать вся
кого, чья вина не доказана железной цепью улик!" Презумпция неви
новности. В законе не закрепленная, но признаваемая советским пра
вом в виде бремени обвинения. Считается изначально, что подозревг
емый не виновен, а бремя доказывания вины лежит на правосуди)
Все, что сомнительно, все, что в пользу обвиняемого, считается недоказа]
ным! - заключил Гущин, рассмеявшись. - Так что, осторожно, f
наломайте дров! Но и не спугните, если вышли на преступников, ой
не новички! Я надеюсь, что до вечера получу интервью у владельи
машины, а?

- Гарантирую! - заверил его Андрей, выходя из кабинета.

' **- Ну, что узнал? - спросил Андрей у Клыкова, вернувшись.

2 о Л а 3 ~" паспоРт (жарг.].

8 Ивав~гИл1яЯп'?^еКаТ7ВЗЯТЬ чужие ДокУменты и биографию (жарг ) пван - главарь, Иван Иванович - прокурор (жарг ).

- По ее рассказу выходит так, что мы ошиблись, - разочар!
ванно заявил Клыков. - Старатели они! Моют золото. Вчера сид#
главный инженер с каким-то молодым, новым. А вообще, она говорг
они с председателем артели, с пожилым таким, днем часто обедак1

- Не стоит обольщаться. Может оказаться, что и машина эт;
подъезжала к дому, и женщины подтвердят... А владелец и не дума,
скрываться! Он скажет нам: да, приезжал к знакомой, да адрес е
поднапутал. Коробка? Да вон она, в багажнике лежит. Я в ней н
природу закуску вожу! И - все! "Невиновным следует считать вс*
кого, чья вина не доказана железной цепью улик!" Презумпция нев*
новности. В законе не закрепленная, но признаваемая советским прг
вом в виде бремени обвинения. Считается изначально, что подозревг
емый не виновен, а бремя доказывания вины лежит на правосуди
Все что сомнительно, все, что в пользу обвиняемого, считается недоказа!
ным! - заключил Гущин, рассмеявшись. - Так что, осторожно, i
наломайте дров! Но и не спугните, если вышли на преступников, ой

не новички! Я надеюсь, что до вечера получу интервью у владелыЯресторана. Но ничего другого ему не оставалось, ибо встреча с мили-
машины, а? § С!лИт? последний вечеР равноценна дурному сну перед дальней доро-
Гарантирую! - заверил его Андрей, выходя из кабинета. јгой. Пришлось расслабиться перед пацаном... Ладно! Завтра он возь-

§мет в машину Ивана Ивановича3, который снова станет Игнацием J/№ . ьским' и они вдвоем будут гнать машину до ближайшей от уз-Ј - Ну, что узнал? - спросил Андрей у Клыкова, вернувшись, вдовой станции глубокой речки. Машину утопят и... - врозь , в разные

- По ее рассказу выходит так, что мы ошиблись, - разочарястороны... на пару лет! До закрытия дел в угро и сдачи их в архив
ванно заявил Клыков. - Старатели они! Моют золото. Вчера сид| -Гг^Т- паспорт (жарг!

главный инженер С каким-ТО МОЛОДЫМ, НОВЫМ. А вообще, Она rOBOpJ ^ Окрестить Tie Л Гвзять чужие документы и биографию Гжаог)
они с председателем артели, с пожилым таким, днем часто обедак| 8 И в а н - главарь, Иван Иванович™ (жарг)

бегал улицу, машина резко взяла с места и ушла в сторону набережной...

Прибывшие на место розыскники из "команды" Полещука с помощью постового, гардеробщика и администратора в невероятной сутолоке, шуме и гаме центрального ресторана, перед закрытием, нашли все-таки официантку, которая обслуживала уехавших. Оказалось, она знает их в течение года как постоянных клиентов! И только с положительной стороны! Ей тут же выписали повестку на утро.

Утром, придя на работу, Андрей узнал о звонке постового и не
удавшейся попытке проверить владельца автомашины. Об этом ему]
доложили в дежурной части. Он сидел в кабинете и раздумывал, с]
Ч де постовой звонит нам а они^

чего начать. "Что за странное совпадение: постовой звонит нам, а они; именно в эту минуту уезжают... Совпадение или предупреждение? Зна* чит, так: марка машины, цвет, подушка, рост обоих, одежда (Ее они| несли в руках. Почему? Спешили?), спешный отъезд - это все совпав Дения... Многовато! Но, с другой стороны, все может оказаться чистым совпадением, и даже спешный отъезд! Значит, надо осторожно со брать все данные на владельца и искать доказательства!"

Вместе со стуком в кабинет влетел Василий Клыков, старший! оперуполномоченный угро, подключенный в помощь Андрею самим Стецько. Это он вчера нашел официантку, и он был уверен, что вьн шел на преступников.

- Давай я сам допрошу ее? - горячился Клыков.

- Допроси. А я сейчас поеду в ГАИ установить владельца
его снимок заполучить из дела на выдачу прав, если имеется. Ещ<
заеду в УВД, дам запрос по части судимостей владельца. Ты будецд
здесь, на связи. Имей в виду: официантка наверняка с ними в при
ятельСких отношениях и через десять минут после твоего разговО'
ра, - Андрей нажал на слове разговор, - они будут знать, что им!
интересуется угро! Побеседуй без протокола пока, а?

- Я дам понять, что владелец подозревается в наезде..

В кабинет вошел Гущин. Ему доложили подробности и план дей

ствий.

числе будеј

Сейчас добудем снимок владельца и предъявим его в

других при понятых Новиковой и Андрулайтис. Тогда у нас буде* основание наведаться в дом и проверить машину, - рассуждал Андрей глядя прямо в лицо Гущину.

вечером бывает, посидят часок Говорит, никогда не шикуют, спиртное не заказывают себе, а только своим гостям К ним подходят днем4 солидные дяди, решают производственные дела... Ну, как ты думаешь, полезут такие в чужую квартиру? Да я слышал, что они там, на золоте, огромные деньги зарабатывают! Что-то не туда у нас дело пошло, а? - сник Клыков под тяжестью собственных выводов и выжидательно уставился на Андрея, прятавшего усмешку под пшеничными усами.

О

- То, что ты узнал, тем более интересно, что оно не вяжется с
моими данными! Держи снимок! Владелец машины - гражданин
Яновский Станислав Филиппович, 1953 года рождения, водитель, вто
рой таксопарк, проживает по улице Ленинской, куда я сейчас и на
правляюсь. А ты - дуй к бабулям на опознание по фотоснимку, но
сделай по всем правилам, с протоколом. Связь через Гущина. За- 2
едешь в таксопарк: алиби, образ жизни, связи! Через час будет ответ щ
на наш запрос в УВД, имел ли судимость этот Яновский. Действуй ЈљЈ
быстро, звони чаще, слышал, что сказал Анатолий Иванович? ^

- А что он сказал? ^

- Он сказал, что вечером желает получать интервью у владель- ^
ца "Жигулей"! є

Они вместе вышли из кабинета и спустились вниз. Служебных оэ машин, как всегда, на месте не оказалось, предстояло добираться го- §<> родским транспортом.

- Вот почему милиции предоставлен бесплатный проезд - у них
нет служебных машин в достатке! - злился Клыков Но он нашел
выход: поймал водителя-штрафника, отбывающего наказание в каче*
стве извозчика. Андрей от транспорта отказался, поехал трамваем.

Вчера вечером Ян покинул ресторан "Челюскин" так спешно не случайно. К столику подошел человек и, нагнувшись к уху Яна сзади, сказал негромко:

- Ян, наружник обнюхал твою машину...

- Ну и что? Стоянка запрещена Пойди забашляй его штра
фом, - ответил Ян, не поворачивая головы к говорившему.

Ј- Не то, Ян. Он записал твой номер и звонит сейчас из предбанника... Диктует по ксиве...

Перед носом у милиционера патрульной службы Ян дал газу...

- Здесь запрещена стоянка. Мент вызвал гаишников, а сейчас до них... Неохота связываться! - оправдался Ян перед Сергеем, а сам подумал: "Номер, конечно, записал... А что ему надо? Неужели наследил? Ну да ладно! Теперь уже все до фени. Глаз1 - в ажуре, техника - в багажке, башли ушли посылками на "дикий запад"! Все. Паук насосался. Завтра перекрещу Джека2 и исчезну вглухую!" - Резко вращая руль, Ян бросал машину в темень окольных проулков старой "миллионки", опасно мчал, не включая фар, на подфарниках. Он злился на себя за суету и трусливый отъезд, похожий на побег, из

67

- Молодец. Держи монеты, рассчитайся со Светкой. Костя, бери
шмотки и быстро в машину, я завожу...

ную f на

Сергей раскинулся в углу, на заднем сиденье н настороженно всматривался в темноту. Он облегченно вздохнул, когда они выско* чили из темноты на освещенную улицу, хотя их и занесло на скольз* кой дороге.

- Вот, Ян, ты испугался постового? А я вот так все время дрожу!
Не могу я жить так, чтобы на меня, как на зверя, люди охотились.
Я завтра уеду, и катитесь вы к... матери! Я - работяга, а не зверь..,

- Что ты понимаешь, пацан? Книжек начитался? Где писаки
навыдумывали слюнтяев и тряпок, которых за их честность сама Спра
ведливость выносит на гребень! У них там так: завернулся голенький
в простынку из белоснежной честности и бай-бай! Начальство тебя
заметит и вознесет, женщина придет и бросится на твою куриную
шейку со слезами, а враг-супостат сам сдохнет от раскаяния и нена*
висти к самому себе... Концовочка-мамочка у них везде одна: добро
побеждает зло! Кабинетные сказки! Опиум для народа! А в жизни?
Когда оно, добро, побеждает? Задним числом! Слезки на могилке...
Драка - жизнь, драка! Мягкий ты человек, Серега, всю жизнь бу-;
дешь на подхвате... А по мне, так лучше мягкий шанкр мужчине иметь,
чем мягкий характер... Я им в руки живым не дамся... Я ничего
умею ни на воле, ни в тюрьме. Потому что меня в молодости... обо-;
крали. Втянули в спорт, нагнали розового туману, а потом выкинули
в одночасье. Вначале переживал так, что волосы даже из шапки повы
лазили. Потом угомонился: лес рубят - щепки летят, как говорил
один лесоруб после повальной рубки...

- У тебя сейчас хорошая работа, чего тебе еще надо? - смяг
чился Сергей, сочувствуя Яну.

- Да разве это работа? Двенадцать часов гонять по городу и
торговаться с каждым лимонадником за медяки... Спать лягу - в гла
зах мельтешит дорога и наползает на меня самосвал! Да еще, не дай
бог, сядут фраера сопливые и начнут тягло... Разве сдержишься? Не
давно вот сели три бугая и давай измываться: "Шеф, на природу, воз
духом дышать, да пошустрее!" Я им: "Сейчас, ворюги, я вас шустрень-j
ко свалю, вы у меня на всю жизнь надышитесь!" Я в тот день злой]
был. Они: "Чего бормочешь? Хочешь туда - на колесах, назад - н
рогах?" Я им: "Ничего, ничего, все будет по уму, пейте, дорогие го
сти!" Те открыли бутылку, достали бутерброды, а я гоню за город, н
Горностай, в бухту, на городскую свалку. Завез к обрыву в океан
в дым и в вонь: "Приехали, здесь вы у меня сейчас дышать буде^"
очень глубоко!" И давай по одному вырывать из салона и делать

на десять метров по дерьму... Сразу вспомнили милицию и забыл блатную музыку! "Что ж, - говорю, - раз вы собираетесь заяви в милицию, придется убрать свидетелей, спустить вас с обрыва в ок ан!" И поволок к обрыву самого заядлого... В общем, простил я их, н коленях просили. Бросил там и уехал. Наверное, бумагу все ж напи сали, свиньи... Чего-то мент в гараже крутился, ребята дунули мн в кабаке... Ладно, Серый. Завтра я уеду. Ты тут понюхай воздух пар) деньков и кати домой. Лучше сядь на поезд в. Уссурийске или еще где А в Хабаровске можешь пересесть на самолет, понял? Только с утр сходи отправь посылку. Не почтой - багажом, так вернее, не вскрою ют, не украдут и вес не ограничен. - Ян умолк, они остановились у щ ма. Сергей накинул куртку - ветер больно сек мелкой крупой ~j и пошел открывать ворота. Но Ян остановил его: - Не надо. Я ещ< съезжу. Приеду поздно. Если к утру не вернусь, отдашь Светке мо! дипломат. У меня под подушкой лежит. Она обещала прийти к десж ти. Пока, арап! - Ян завел двигатель и открыл окошко, разворачиваясь Сергей нагнулся к окошку:

- Денег дашь на дорогу?

- Деньги у нас не дают. Их берут. Сходишь от моего имени к о,
ному карасю, скажешь: "Ян работает в третью смену". И он тебе в!

68

ложит кусок, понял? Мало? Могу подкинуть еще двоих-троих!
Он дал газу, крикнув напоследок:
Докажешь, что у тебя не арапская философия!

Участковый соседнего РОВДа, молоденький лейтенант, ничего о Яновском сказать не мог - он только приступил к работе на участке. Он, правда, выразил готовность сейчас же двинуться по адресу, но Андрей отверг такое предложение: лейтенант мог спугнуть преступника. Андрей решил походить "вокруг него" сам, не раскрывая себя раньше времени.

Войдя в подъезд нужного дома, он постоял, обдумывая легенду, походил по этажам, потом решительно позвонил в квартиру, которая была этажом ниже той, где проживал Яновский.

"Те, которые ниже, страдают от тех, которые над ними, а поэтому больше о них знают", - вывел Андрей коммунальный тезис. Дверь открыла девушка в джинсах и туго облегающем свитере.

по-

"Постарше бы. Этим ни до чего нет дела..." - разочарованно думал Андрей.

- Я из таксопарка. Водитель заболел, послали за Станиславом
Яновским. Он дома? - спросил он, вежливо поздоровавшись.

- Здравствуйте. Но такой здесь не живет, - ответила она ша
ловливо, нараспев.

- А где же он живет? Я, наверное, чего-то напутал? - изобразил
удивление Андрей, любуясь собеседницей так, чтобы она это заме
тила.

- Над нами живет его мать. Он к ней приезжает иногда. Внизу
такси стоит по целому часу. Когда отчима нет дома...

Намек на семейные неурядицы сейчас не волновал Андрея, и он перебил:

- Так где же его найти? На работе ждут...

- Так у матери его и спросите, - осенило девушку очень про
стое решение.

- Верно! И как это я сам не догадался! - упавшим голосом
поддержал ее мысль Андрей. "В таком случае придется идти на
верх", - решил он. - Извините, побеспокоил зря. Благодарю вас, до
свиданья!

- Ничего, ничего страшного. Какие вы, таксисты, оказывается,
вежливые, когда не за рулем. В машине таксист - барин! - свела
она счеты с живым таксистом на своей территории и, победно улыба
ясь, закрыла дверь.

теле.

Андрей поднялся этажом выше и позвонил. Дверь открыл рослый мужчина в майке, расползающейся на его мощном Андрей повторил ту же причину и добавил:

прошлом году он подвозил меня к своему дому, да ночью было дело, я запамятовал, где это. Понимаете, машина его стоит, а ключей нет... - И еще что-то говорил Андрей убедительное, лишь бы

Rrr/лттттл г,^~~-

услышать адрес. Вполне возможно, редко кто его знает, а второй заход к родителям вызовет подозрения. Да и сынок может заглянуть, тогда и вовсе поздно будет!

пекте

рода. Татьяна!

ную Стае Гтребуют011 ""Т" У НИХ> ТУТ товарищ пришел, "а сверхуроч-

В копнлоп ~~ ПРИСОЧИНИЛ №н. обернувшись назад,
влекательности. НЗРЯДНаЯ ЖеНЩИНа" Не ™>атавша,

утратившая следов при-

у моей мамы. Но на "сверхуроч-он вряд ли выйдет! Зря стараетесь! Он и через силу выходит. Потому что он на деньги нежад-

69

- Зайдите, холодно так стоять. Станислав живет у бабки на прос-е Красного знамени, где-то там, в частном секторе, на краю го-

ный. Он сдачу всю до копейки отдает, не то что ваши... Одному клиенту трешку на лоб прилепил, когда тот ему "на чай" мелочь оставил. Клиент - драться. Но Стасик - чемпион по самбо...

- А своя машина на ходу у Стасика? - перебил Андрей, отме
тив важное обстоятельство: "Яновский опытный самбист!"

- Да бог его знает! Там она у него стоит, у бабушки во дворе га
раж поставил. - И тут она назвала адрес...

Андрей вернулся в отдел и сразу прошел в кабинет к Гущину. Гущин поднял голову, оторвался от бумаг, выскочил навстречу:

- Слушай! Пришла телетайпограмма: у него три судимости! По-|
следняя за разбой! Как съездил? - выпалил он и, усадив Андрея,

сел рядом.

Андрей рассказал о посещении Яновской и в свою очередь спросил:

- Клыков не звонил?

- Звонил. Снимок он нашел, а на фотоснимке тот -§ с короткой
стрижкой, вскоре после освобождения. Трудно, конечно, опознать по
старому снимку, да еще такому, не с курорта он прибыл. Но Андру-
лайтис его опознала, правда, с оговоркой, что у водителя машины бы
ли длинные волосы, ниспадающие из-под шапки, и усы. Опознание
провел он, как положено, с понятыми. Новикова опознать не смогла
Дальше: в гараже ни с кем не дружит. Ничего плохого о нем не го
ворят. Правда, и хорошего тоже. Третий день Яновский на бюллетене
на линии - напарник, с ним поговорить не удалось. На тот день )
Яновского полное алиби, он работал до восемнадцати часов!

- Если не учитывать, что он мог сменить машину, как раз рас
считывая на алиби, обеспеченное рабочим временем, а?

- Мог. А как установить? По спидометру, по таксометру? Нуже]

его напарник!

- Вы чего расселись? Полещук, где Яновский? - Без стука, ка
обычно, вошел Стецько. - Почему он до сих пор не здесь?

- Думаем вот, как проверить его алиби, - ответил Гущин вм<

сто Андрея.

- Пока вы тут думаете, он уже давно все обдумал. Если уже н

удрал. Езжайте за ним. Адрес узнали?

- Узнали. Прокурор не даст санкции, мало доказательств.

- Конечно, не даст, сейчас время такое, нас везде только руп
ют. Особенно писаки стараются. Недавно у нас тут один шарахалс;
так я его на порог кабинета не пустил. Да. Так поезжайте! Мы Яно;
ского не арестуем, а задержим в порядке статьи 122 УПК по подозр'
нию в краже. Имеем законное право задержать на трое суток, по и<
течении которых предъявим обвинение и получим санкцию на арес
Или извинимся! Действуйте. Если представит алиби, действуйте napaj
лельно с обыском. Алиби должно быть надежное, дружки его не
счет! Кто поедет на задержание?

- А мне одного Клыкова дали в помощь. Водитель поможе
Тройной перевес, все в норме, - сказал Андрей. - Сейчас приед<
Клыков, и отправимся. Запросим соседний РОВД, пусть срочно под
едет их участковый. Будем держать связь. Если потребуется, вызове

оперативную группу.

- Ну, ладно. Держите меня в курсе по рации, - сказал Стець

и вышел.

ПОШЛИ ПО ШЕРСТЬ...

Участкового на месте не оказалось, дежурный соседнего РОВ; пообещал его разыскать и выйти на связь, но ждать времени не oci валось, быстро темнело, поэтому выехали втроем на милицейски уазике, имея на связи соседний РОВД.

Северный ветер мел поземку по гладкой, как стекло, дороге.

рудем __- сержант Иванов, постоянный спутник выездов Андрея, он же # помощник в трудную минуту, рядом с ним - Василий Клыков. Тихо спорили о том, как подъехать к интересующему их дому в хаосе строек и снесенных, но еще не разнесенных по бревнышку дачниками старых, безглазых домов. Андрей молча сидел сзади.

Иванов осторожно объезжал бросающихся в конус света укуган.г 5
ных по самые глаза людей, "голосующих" всем подряд, без разбора, ^
в неистовом желании поскорее добраться до тепла и уюта. g

- Ну и погодка! Надо бы участкового с собой взять, - загово
рил Андрей, ни к кому не обращаясь, - он должен знать здесь все
ходы-выходы... Да и неудобно как-то без него хозяйничать... "а

Какая нам от него помощь? Ты же сказал, что он новоиспечен- №

ный. Давай сами начнем, а там и он подъедет. Да, может, он уже на ^
месте? - отозвался Клыков. сз

- А если Яновский бежать надумает? ш

- А мы своей машиной ему сейчас ворота перекроем, - предло- $
жид Иванов. сг

Подъезжая, стали всматриваться в номера домов, кое-где осве- ^ щенные гордыми домовладельцами, не дрогнувшими перед ножом J бульдозера. И, наконец, высчитали: вон тот старый, приземистый, во ^ глубине двора, наполовину скрытый заснеженными кустами, должен cq быть он самый: во дворе - подобие гаража, отброшенный снег у ^ въезда в ворота, старая колея не занесена снегом. Двор спускался уклоном в пустынный овраг с заросшим кустами и необжитым противоположным скатом. Освещения никакого, все - во мраке, лишь кое-где светятся глазницы низких окон, как в захолустной деревне.

Вышли из машины, осмотрелись, прикинули. Еще раз справились по рации об участковом: на происшествии... Но он уже оповещен.

§- Да.., Место, прямо скажем, не идеальное для задержания граждан, имевших сто сорок шестую статью... И погода тоже против нас... - вздохнул Андрей. - Ты, Саша, бери фонарик и обойди дом: будешь страховать со стороны оврага. Свети ему в окошко, чтобы он туда не сунулся, а мы - в гости, - распорядился Андрей, делая все с едва заметной замедлинкой... Он еще ждал участкового, авось подскочит в последнюю минуту... Не нравился Андрею этот дом, столь подходящий для блатхаты...

Расчищена от снега была лишь дорога к гаражу, а к двери пристроенной веранды вела протоптанная в один след тропинка.

Андрей постучал в дверь и прислушался. За дверью явственно, слушался шорох, но - без ответа. Андрей с Клыковым переглянулись, постучали еще, громче.

Тишина.

- Надо голос подать, - шепнул Клыков, - они по голосу узна^
ют, кому открывать, кому - нет!.. Мы к Станиславу, откройте, -
сказал он громко.

- А кто такие' будете? - ответила дверь старушечьим голосом.

- Откройте, мы из милиции! - вступил в разговор Андрей, же-?
стом предупредив попытку Клыкова разыграть спектакль под друзей,

- А я почем знаю, что вы из милиции... Он чего натворил? *т
Внутри дома послышался стук в стену, и приглушенный старушечий
голос кому-то несколько раз повторил: "...из милиции... из милиции!..*
И снова тишина.

- Вы открывать будете? Подойдите к окну, я предъявлю цац
удостоверение. - Андрей злился: "Умышленная затяжка или остр-
рожность?"

Ј*-* Зайдите слева. У него свой вход. Отгородился от старухи. От* но себе сделал... - ответили за дверью. ж* Стой здесь, я за угол! - Андрей повел лучом фонаря по стене и в двух метрах от угла обнаружил второй вход, наглухо вделанный

П

в стену, даже без дверной ручки. Он громко постучал в дверь и прислушался... Теперь, когда старуха сообщила Яновскому, кто к нему пришел, притворяться отсутствующим - глупо!

Внутри дома послышались приглушенная возня и мужской голос: сСтарая узда, язык вырву!" На снегу померкли отблески света от окон, выходящих в сад, с половины Яновского.

"Погасил свет! Дело будет!" - успел подумать Андрей, перекладывая пистолет из-под мышки в боковой карман пальто. И тут раздался звон стекол, за которым последовали глухой удар высаженной рамы, топот ног за углом дома и крик Иванова:

- Стой! Стрелять буду!

- Держи оба входа, Василий! - крикнул Андрей Клыкову и в
три прыжка оказался за домом, со стороны оврага. Он скорее по шуму,
чем визуально, определил направление, куда неуверенно, ломая кусты,

бежал человек.

Андрей рванул наперерез и, налетев на неизвестного сбоку, поймал его за одежду, сильно дернул вниз. Неизвестный сделал еще по инерции два спотыкающихся шага и завалился в занесенную снегом яму и колючие кусты крыжовника, увлекая за собой Андрея. Барахтаясь в чужой одежде, снегу и колючках, Андрей нащупал руку убегав-' шего и заломил ее за спину...

- Иванов, ко мне! - крикнул он, и в это время у входа в дом

грохнул выстрел...

Андрея обдало жаром волнения: случилось что-то незапланированное, чрезвычайное, иначе бы Клыков не стрелял!

- Веди задержанного в дом! Як Василию! - Выхватив оружие,
Андрей метнулся ко входу в дом, оставив лежащего на снегу человека
на попечение подбежавшего Иванова.

- Что случилось? Зачем стрелял? Яновского мы взяли! - выпа
лил Андрей, налетев на Клыкова.

Тот привалился в неестественно согбенной позе к стене веранды и освещал фонариком вход в половину Яновского, распахнутый настежь.

- Он стрелял... И ушел... Ранил меня... - неузнаваемым голосом

ответил Клыков.

- Так ты ранен? Стоять можешь? Продержись две секунды!^
Я проверю дом! Вызвать по рации "скорую" и опергруппу!

Клыкова ввели в дом, положили на диван. Из машины принесли аптечку и заложили марлевые тампоны на плечо, под пропитавшийся кровью пиджак. Василий был серьезен и бледен, но сознания не потерял, лишь смотрел в потолок затуманенными, как у пьяного, глазами

- Кто такой? - Андрей сел на стул верхом напротив задержан
ного. Тот молчал, уставившись в стену лихорадочным взглядот^
- Быстро отвечать! - повысил голос Андрей. - Кто стрелял й
сотрудника? Где Яновский? Оружие есть?

Задержанный, прищелкнутый наручниками к железной спинк^ кровати,- высокий, худощавый парень, примерно двадцати пяти лет,-! бессмысленно смотрел перед собой крупными, женоподобными глаза] ми и молчал. Похоже, он был в психическом шоке. Личный обыск за] держанного ничего не дал, если бы не та самая записка в карман* куртки с наспех черканутой фразой: "Дома буду в 7, подожди".

- Слушай, герой! Ты что, потерял дар речи? - с нескрываемо!
злостью сказал Андрей. - Не тяни - этим помогаешь преступник;
скрыться! Даешь время для побега! Будешь молчать, так и запише^
в протокол: помогал сообщнику! Учти!

- Я у него на квартире... У Яна... Колесов - моя фамилия, Ceр-
гей Федорович... Он жив, милиционер? - вдруг торопясь, сбивчив;
заговорил задержанный, как будто он разом осознал предупреждение
Андрея. - Документы мои в шкафу, в чемодане, в кармашке...

72

Прибыли оперативная группа и "скорая", которая увезла Васю Клыкова. Позже он рассказал, что произошло...

...В тот момент, когда Андрей бросился за угол дома на шум вышибленного окна, входная дверь в половину Яновского тихо отворилась вовнутрь. Клыков уловил это движение и, включив фонарик, двинулся к двери.

- Назад! - приказал он прятавшемуся от луча фонарика за
дверью.

- Уйди с дороги, гад! Шмаляю! - Из-за двери полыхнуло пла
менем и резко хлопнул выстрел.

От неожиданности Клыков сделал нырок в сторону и уронил фо-нарь. Мимо него, ослепленного выстрелом, шумно метнулась в кусты крупная тень, обдав его запахом выстрела и домашнего тепла. Клы-ков сделал два шага в сторону убегавшего, но стал терять ощущение вертикали, и его завалило вбок, в колючки крыжовника... Стал выби-раться на тропинку, где уронил фонарь, хотел протянуть руку, но рука не подчинялась, деревянно саднила... Ослепление не прошло, в гла-зах - каруселью снег, и - тошнит, тошнит... Здоровой рукой Клыков нащупал фонарик, зажал его включенным меж коленей, полез за пи-столетом: в доме могли быть преступники...

А в это время - взволнованный голос Андрея рядом:

шт Что случалось? Зачем стрелял?..

Гущин допрашивал задержанного Колесова, прибывшие сотрудники делали обыск в присутствии понятых - супружеской пары стариков из соседнего дома.

- С мая месяца не работаешь. На что живешь?

~- У меня тридцать третья статья в трудовой и нет прописки. На работу не берут... Продавал вещи... - вяло отвечал Колесов. Наручники сняли, и он, заметно волнуясь, тер ладонями колени.

- Зачем убегал в окно, если ты - квартирант?

- Ян пригрозил пистолетом: "Ломись в окно! Милиция!"
*- Что знаешь о преступной деятельности Яновского?

- Ничего не знаю. Таксист - и все...

- А о себе?

*- Ничего преступного не делал... Ян взял на квартиру... оабушке помогал... Обещал устроить на работу в таксопарк...

- Кто такой Ян?

- Вообще-то, его Стасом зовут. Станиславом. Ян - это его про
звище, а фамилия - Яновский.

- Чужие вещи есть в доме?

- Не знаю, я здесь квартирант, - быстро ответил Колесов.

Ј* А теперь, квартирант, давай сделаем отпечатки твоих пальцев. - Гущин дал знак сотруднику, и тот подошел с чемоданчиком.

- Зачем отпечатки? - заволновался Колесов. - Я же ничего не
сделал! Что я - преступник, чтоб - отпечатки?!

- Чтобы убедиться, что "ничего не сделал", тоже нужны отпе
чатки! Куда подался сейчас Яновский? Подруга есть у него? Только
не говори, что ты ничего не видел и не слышал: вы жили под одной
крышей, дверь в дверь!

- Да я и месяца еще не прожил у него... К нему никто не хо
дил. - Колесов держался настороже, замкнувшись на статусе кварти
ранта, и пока ничего существенного не показал.

К утру обыск и осмотр машины закончились. В сарае, рядом с гаражом, была обнаружена и изъята упаковочная коробка от телевизора. На стеклах машины имелись следы липучей ленты - рулон такой ленты^"скотч", японского производства, был найден в отсеке на приборной панели. В месте проклейки имелись два пригодных для иден-

73

тификации отпечатка пальцев правой руки, которые были зафиксированы и изъяты.

Однако ни вещей, объявленных в розыске, ни тайника обнару* жить не удалось при всем тщании.

Андрей, кажется, везде сегодня успевал, но выглядел рассеянным, отвечал машинально, был бледнее обычного. Гущин остановил его и сказал вполголоса:

- Перестань терзаться, Андрей Владимирович. Ты здесь ни при
чем... Здесь все сложнее, чем квартирная кража... Что-то еще... Мо
жет быть, сбыт наркотиков?.. И он себя раскрыл тем, что стрелял...
Возьмешь ты его! Сам возьмешь. За Клыкова.

- Нужен его фотоснимок! Я тут изъял пару снимков. Поехал
в управление, сделаю двести копий. Оповещение я уже дал...

- Ну тогда с утра - опознание Колесова, записка Поповой,
"пальцы"... Чувствуется, он у них - подставка. Значит, утром заго
ворит.

- А это уже сегодня. Съезди к жене Василия, а?

"- Съезжу. - Гущин взял Андрея за локоть, проводил до двери. Они оба не отрывали взгляда от пола, обходя капельки ссохшейся крови, почерневшей на деревянном полу... - Удач тебе! Жду в кабинете. Выше нос!

- Да какой там нос! Когда мы пошли по шерсть, а вернулись
стрижеными...

ШАНС

"Зачем он стрелял в милиционера, сволочь? Зачем? Может, испугался, как в ресторане?.. Он же говорил: "Живым не дамся!" Подвёл меня под вышку, гад, а сам ломанулся кустами... Это - конец!" - с такими мыслями, один на один, остался Сергей Колесов в камере изолятора, когда за ним проскрежетал металлом замок в массивной, но уменьшенной в габаритах двери - в нее входили и выходили только по одному.

Он долго стоял, опершись лбом о верхний ярус нар, потом, не замечая своих действий, стал топтаться у зарешеченного, закрытого снаружи деревянным ящиком окна, задрав голову к темным полоскам неба, просматриваемым сквозь жалюзи. Он потерял ощущение времени, в голове - сумятица мыслей, событий, обрывков чужих и своих фраз... Жалость к себе и злость на себя за слабость характера, доверчивость... "Когда же я соскользнул? - старался вспомнить он момент в своей жизни, отмеченный явной несправедливостью к нему. - Наверное, в то утро, когда выгнала Ленка?.."

Да... Это было как будто вчера. Недавно. Даже день он помнил: суббота, десятого октября! А сколько он успел натворить за эти четыре месяца! Кто бы мог подумать тогда, что он уже через пару месяцев окажется в компании таких злодеев, как Ян, который способен задушить удавкой, закопать живьем в могилу, стрелять в милицию!.. А велел сказочку заучить: "Гони все на меня, ты - в стороне!" "На своих колесах приедешь на Украину, одетый как лорд..." - пел Иван Иванович... "Прикатишь теперь в вагоне с решетками куда-нибудь за Полярный круг, и то, при самом удачном раскладе, если милиционер выживет... А если умрет парень?.. Ужас... Тогда обеспечена мне однокомнатная секция - вперед ногами... А Ян в это время будет гужевать по кабакам где-то в Прибалтике. Ему без разницы, что два человека из-за него гибнут - милиционер и я... А если... в сознанку? Пусть их ловят... Да... Но если милиция их проворонит? А они узнают, что я их выдал?.. Удавят..."

Уже совсем тихо в длинном коридоре, за окнами прекратили перекличку соседи по камерам. В черноте морозного неба засветились

74

звезды. Он понял: глубокая ночь, и стало ему еще более жутко от одиночества, и казалось, что эта камера - на всю оставшуюся жизнь, и не хотелось завтрашнего дня, ибо ничего радостного он сулить не мог, и придется привыкать не обращать внимания на череду серых, безрадостных дней... Жаль, что еще даже не жил... В армии ожидал... В море ожидал... А теперь и ожидать нечего... Остался теперь какой-то перевернутый кверху ногами мир, где все - наоборот...

Он даже обрадовался человеческому голосу, когда дежурный, старшина внутренней службы, помельтешив "глазком", открыл дверную форточку и сказал незлобиво:

- Хватит беситься. Ложись. Руки - поверх одеяла!

- А, пошел ты... - прошипел Сергей, услышав не те слова.

- Как фамилия? Наказания захотел? - не сдавался старшина.

- Ну вы только посмотрите, человеку вышка грозит, жить не
хочется, а этот идиот наказать собирается!.. Давай лучше поговорим,
тошно мне одному... - Сергей нагнулся к окошку.

- Набеседуешься со следователем! - Старшина, никак не отре
агировав на "идиота", тихонько прикрыл форточку. Он хорошо знал
все стадии поведения подследственных в камере и, как врач у постели
больного, определил: "У этого еще не кризис, но совесть есть, раз му
чается!" Поэтому и не обиделся.

Сергей все же послушался его и лег. Лицом к стене, подальше в тень от света постоянно горящей, в желтых опалинах тусклой лампочки.

Вызов к следователю Сергей воспринял с облегчением. Томила неизвестность, а более всего вопрос: жив ли милиционер? Что касается Яна, о том он решил пока молчать, а про свои художества придется, пожалуй, рассказать... Будь что будет!

-Ј Мы вызвали тебя, чтобы объяснить: Яновский - опасный вооруженный преступник. И он уже воспользовался твоей помощью - совершил побег при попытке задержания, отвлек сотрудников на тебя... Сокрытие информации о нем отягчит твою вину. Зачем тебе отвечать за его дела? Понимаешь? - начал неторопливо объяснять Гущин, едва Сергея ввели в кабинет для допросов. Здесь же сидел, листая бумаги, Андрей Полещук.

- Милиционер живой? - перебил Гущина Сергей.

- Мы вот с Андреем Владимировичем Полещуком - вы с ним
знакомы по задержанию - пришли к выводу, что ты в этом деле еще
не погряз, и решили дать тебе шанс для смягчения вины! Ты в недав
нем прошлом честный солдат, потом - трудяга-рыбак, исколесивший
Тихий океан, - что у тебя общего с отпетым, закоренелым преступни
ком Яновским? Он скорее всего тебя пригрел у себя, чтобы держать
за "шестерку", как они выражаются. Или использовать как прикры
тие, что и произошло в данном случае. Ты это понимаешь? - Отло
жив бумаги, Гущин и Полещук смотрели в упор на Сергея.

*- Чего же вы не поймали Яна на первом соскоке, когда он еще не был "отпетым и закоренелым"? Вы мне не ответили, жив ли этот парень?

- Жив милиционер! - вступил в разговор Андрей. - Но вину
со стрелявшего и его сообщников это не снимает. И скоро ты увидишь
Яновского вот здесь, через стол, на очной ставке. Но тогда твое поло
жение будет сложнее! Не будет твоего чистосердечного признания.
А самое главное - могут выясниться обстоятельства, скрытые тобой
из страха, но которые могли бы помочь в задержании преступников
и пресечении их деятельности. Ты уже видел, на что способен Янов
ский. Сокрытие такого, как он, сам понимаешь, будет расценено су
дом как отягчающее обстоятельство! -

76

- Ну и ловите его, пока он - снова чего не сотворил! Я-то при
чем? Я за себя в ответе, Ян - за себя. Не я же вам ловить его буду"
я в камере сижу, хотя еще не знаю, в чем меня обвиняют! - Узнав
о судьбе милиционера, Сергей приободрился - вышки не будет!

Гущин вышел из-за стола, подошел к Сергею, положил руку ему на плечо и стал диктовать, как в школе:

- Тебе дают шанс сознаться самому в своих преступлениях и ока
зать помощь следствию в задержании опасного преступника. Чисто
сердечное раскаяние зачтется на суде как смягчающее вину обстоя
тельство. Иди и сейчас же все напиши. Учти, что у нас уже есть дока
зательства твоего участия в квартирной краже на улице Сипягина,
и не только этой! Какие? Хозяйка опознала свою записку, а эксперти
за подтвердила ее почерк. Записка найдена в кармане твоей "аляски".
Отпечатки твоих пальцев на стеклах "Жигулей" остались в то время,
когда ты старательно клеил фальшивый транзитный номер, отправля
ясь с Яновским на "дело"-. Коробка-тара для выноса видеосистемы
тебе знакома? Заявление гражданина Пилькина, с которым вы ехали
из Находки, - вон его подробное заявление лежит на столе, а изъятое
у тебя кожаное пальто он уже опознал как свое и предварительно на
звал все приметы, которые совпали. Но все это, слышишь - все, ты
изложишь сам, ничего не утаивая... Ибо если ты что-нибудь скроешь
и оно не войдет в обвинительное заключение, тогда после обнаруже
ния новых обстоятельств тебя вновь будут судить... Задаю решающий
для твоей судьбы вопрос: как зовут подругу Яновского и где она про
живает? Вы с Яновским к ней ездили?

- А что же вы сами ее не разыщите, если все знаете! Зачем меня
впрягать в ваши дела? Вот вы мне предъявляете кражу на Сипягина,
маремана этого пьяного обокрал... Правильно. Было! Подбирайте
мне статьи и давайте бумагу - все подпишу! Но зачем мне еще такое
хотите повесить на душу, чтобы я ночей не спал? Разве это порядоч
но - сами все знаете, а меня хотите сделать козлом отпущения! -
разозлился Колесов.

- Вызывай конвоира, Анатолий Иванович! - не выдержал Анд
рей. - Я ее найду через час. Это официантка, которую допрашивал
Клыков. И Колесов ее прекрасно знает. Но если Яновский пальнет
еще в одного сотрудника, будем привлекать Колесова за укрыватель
ство. - Андрей снял с вешалки пальто и стал быстро одеваться.

- Подождите! Вернитесь! - крикнул Колесов. - Правильно.
Светка. Официантка. На Хабаровской она живет, фамилию не знаю.
Приходила в тот день, когда меня вы арестовали, за дипломатом. Но
встречаются они у подруги, у Валентины, та незамужняя, живет одна.
Фамилию? Не знаю. Внешность? Высокая, светлая. А может, краше
ная. А больше ничего о ней не знаю, один раз видел...

- Вот что, Сергей. Попроси бумагу и напиши все, что знаешь. За
кончишь, проси встречу со мной, охрану я предупрежу. И вообще, ты
же солдат, чего бандита испугался? Он ведь тоже боится, боится всех
и каждого, и тебя в том числе, - сказал Гущин, провожая Сергея до
дверей, где стоял и смотрел в угол скучными глазами конвоир в воз
расте Сергея. Он пришел во внутреннюю службу только что, после
армии, чтобы получить квартиру. И теперь ему было гадко и неловко
водить по коридорам, на прогулку или чтобы "оправиться", своих
сверстников, вчерашних солдат... Ну и служба...

- Если вы все знаете, даже кто кого боится, тогда скажите: по
чему хапуги и хищники вас не боятся, живут в открытую? А перед
Яном они стоят на коленях и дрожат! Кстати, Ян сказал, что он ничего
не боится, кроме нужды и безденежья!

- Это что-то новое в твоих речах! Ну вот и об этом тоже обяза
тельно напиши. Сегодня мы с тобой еще встретимся. - Гущин закрыл
дверь и обернулся к Андрею: - Ты слышал?

76

-^Похоже, что Яновский поработал нал ним. пытаясь обратить в свою веру.

- Во всяком случае, сообщение о том, что хапуги дрожат перед
Яновским, требует особого внимания и подключения ОБХСС. Так ты
знал об официантке? Что ж мы время-то теряем с Колесовым?

-- Я проверил свою догадку: она прямо от нас побежала к Янов ј скому и забрала его дипломат. И потом машина Яновского была при ^ готовлена для дальней дороги - в багажнике было четыре канистра g с бензином. Значит, он был кем-то предупрежден! Кем?

- Андрей, продумай все! Хватит с нас Клыкова!

- Теперь-то мы знаем, к кому едем... qq

о

ДВУЛИКИЙ ЯН

Светланы дома не оказалось, дверь открыла ее мать.

- У подружки днюет и ночует. Говорит, с ребятенком ее сидит,
пока та на работе. Они в разные смены работают. А что случилось?
Кто вы будете? - спохватилась мать Светланы.

- Адрес подружки знаете? Поедемте с нами, по дороге погово
рим, - как можно спокойнее стал объяснять Андрей, - мы из мили
ции, но нас интересует не ваша дочь, а ее друг, знакомый. Он нару
шил паспортный режим, живет в одном месте, а прописан в другом
А это - непорядок. Да вы его, наверное, знаете, он водитель такси...

- Матушки, вот делов-то! Что ж, что не там прописан, он же не
богодул какой! Он не пьющий, не курящий... Таких мужиков, как Ста
нислав, сейчас не густо! Я б рада его в зятья, да с дитем моя верти
хвостка, зачем она ему? Так как же поехать с вами, а дите со школы
придет?

- Попросите соседку посидеть, а через час привезем вас назад.
Когда спустились вниз и сели в машину, Людмила Петровна обер
нулась к Андрею и сказала:

- И вы уже хотите мне, старой женщине, сказать, что у Стасика
нету прописки, так вы приехали аж на двух машинах, в цивильном,
чтобы проверить у него прописку? Что уж он там натворил, может,
и моя Светка с ним заодно? Дите у нее...

"- Людмила Петровна, прошу вас, сделайте так, как я вам объяснил. Сейчас не время для подробностей, потом узнаете. - Андрей и другие сотрудники старались успокоить Людмилу Петровну.

- Так и что я должна сделать? Вот этот дом.
Пришлось объяснить по третьему разу:

- Нам могут не открыть дверь. Вы позвоните и требуйте под
каким-нибудь предлогом вашу дсчь. Как бы вам ни отказывали, стой
те на своем, угрожайте милицией! Если скажут, что ее там нет, проси
тесь в дом проверить, скандальте, шумите, все, что угодно, только бы
открыли дверь. Но! Как только дверь откроют, вы быстренько спускай
тесь с нашим сотрудником в машину, он вас отвезет домой. Вам по
нятно?

- Да чего уж понятнее! Одно слово - страх божий, да куда

деться...

После того как были приняты меры предосторожности, незаметно оцеплен дом и взят "в замок" этаж, к двери подвели Людмилу Петровну и шепнули ей: "Звоните..."

- Кто? - спросили из-за двери женским голосом без промедле
ния, будто этого звонка давно ждали.

- Светка у тебя? Зови скорее ее, окаянную, меня опять ложуть

в больницу!..

За дверью послышалось: "Света, иди, мать пришла!" "- и щелкнул замок.

Людмила Петровна так вошла в роль, 4то намеревалась ринуться в квартиру, но настойчивые руки с обеих сторон увлекли ее вниз по лестничному маршу. "Мать в больницу ложуть, а тебя, чертовки, не-ту...> - продолжала она бубнить, не в силах остановиться...

Оттеснив удивленную хозяйку квартиры, метнулись в комнаты Андрей с Уфимцевым, за ними следом - еще двое...

В большой, стандартно обставленной комнате - стенка, стол, диван, - за хорошо сервированным столом сидели двое мужчин и темноволосая женщина. Несколько секунд они молча, но вопросительно-возмущенно смотрели на вошедших, словно ожидая конца розыгрыша...

- Здравствуйте, проверка паспортного режима! Мы из милиции
Прошу предъявить документы... - машинально говорил Андрей, зани
мая удобную позицию. За эти секунды он успел оценить обстановку
и пришел к огорчительному выводу: операция провалилась, его здесь
нет! О чем и дал знак кивком головы Уфимцеву... Тот понял, развел
руками.

-- Валя, кого ты впустила! У нас мужчин хватает, - хохотнула темноволосая, - а документов мы с собой в гости не носим!

"Придется чисто формально смотреть документы, терять с ними время на разговоры... А Уфимцев - молодец, перекрыл,обоих с другой стороны..." - подумал Андрей, следя краем глаза за действиями сидевшего слева крупного бритоголового мужчины. Блестящий, све-жевыбритый шар его головы притягивал взгляд, мешал думать. Бритоголовый не отрывал глаз от стола, хмурился. Второй мужчина, си* девший спиной к входу, наоборот, счастливо улыбаясь, картинно откинул назад курчавую голову и подал Уфимцеву удостоверение мастера спорта СССР со словами:

- Капустин Игорь Михайлович. Не слыхали? Могу дать авто
граф!

В этот момент бритоголовый скользнул рукой во внутренний карман куртки (Андрей напрягся: очень не нравился ему этот бритоголовый!) и молча выбросил на стол паспорт.

Андрей раскрыл паспорт, прочел вслух: "Кузнецов Олег Иванович". Полистал. С фотоснимка на него смотрел...' Яновский! Тот самый, чья фотография лежала у него в кармане...

Бросив паспорт на стол, он сделал шаг к бритоголовому и дал знак Уфимцеву: "Он! Берем!"

- А ваши документы? -- обратился Андрей к женщине - отвле
кающий момент! Ответа ее он уже не слышал, Уфимцев сделал удив
ленные глаза, но кольцо замкнул - шаг с другой стороны! Все пра
вильно! Один обыскивает, второй - страхует!

- Мужчинам - руки на стол! Уфимцев, обыскать!
Бритоголового словно ударило током!

Как бык, целясь головой в живот Андрею, он ринулся, выбросив руку вперед, к дипломату, лежавшему сзади, за спиной Андрея на диване. Андрей увернулся и, успев поймать голову нападавшего локтевым захватом, упал с ним вместе на диван.

Яновский успел рвануть к себе дипломат, но тот, раскрывшись, отлетел под стол, разметав пачки денег и грохнув пистолетом об пол.

Звон разбиваемой посуды с опрокинутого ногами стола, визг Светланы, матерщина и рычание на секунду взорвали тишину и так же внезапно смолкли! Уфимцев увернулся от вздыбленного стола, одним прыжком насел сзади на Яновского и заломил ему руку назад...

Свели руки вместе, надели наручники, усадили разъяренного Яновского на диван. Все! Из коридора ввели Капустина. В суматохе борьбы мастер спорта по самбо предпочел удрать, но... угодил к угро прямо в руки.

- Зовите понятых! - Андрей сел за стол и положил перед собой
снимок Яновского. Сам Яновский сидел тяжело дыша, отвернувшись

7Ь

к 0КНу. ~ Ну, повернись сюда, покажи, как ты себя обезобразил! Шкуру сменил, имя сменил, а брыкаешься по-прежнему, как Яновский! Не настрелялся еще?

- Я тебя, козлина, в упор не вижу! Прокурора давай1 -Ј> ответил
Яновский со злобой, не повернув головы.

- Правильно мыслишь, Кузнецов-Яновский! Твое дело у проку-
рора, с ним и будешь разговаривать. Дипломат твой, или на дороге
нашел? Понятые на месте? .

Разложили на столе содержимое дипломата и стали описывать: аккредитивы на сумму сорок тысяч рублей, деньги на сумму двенадцать тысяч рублей, ...пачек, ...купюрами, женские украшения - юве-лирные изделия из желтого металла, похожего на золото, - восем-надцать предметов, пистолет системы Макарова с шестью патронами в магазине и... паспорт на имя Яновского Станислава Филипповича, 1953 года рождения!

- Задержанный! Ваше настоящее имя и фамилия? Для протокола.

- Я с тобой, паразит, буду разговаривать только на улице, ког-
да с тебя сорвут погоны, понял? Ты у меня тогда на пальце завертишь-
ся_ _ процедил Яновский, бросив короткий взгляд на Андрея. Он
бесился от злости, и его задвинули столом в угол дивана, для безопас-

ности.

- Задержанный Капустин, ваше место жительства и работы.''
Крепкий мужчина среднего роста, с внешностью итальянского ки
ногероя и веселым, неунывающим видом, обвел взглядом окружаю
щих так, словно был удивлен их неведением по части его жизненных
перипетий. Он, пожав плечами, заговорил на жаргоне, вместившем
одесский юмор, спортивный сленг и тюремную феню:

- Так после "хозяина", как откинулся, я же отдыхал! Туда, в^ са
рай, тренировать пацанов мне теперь вход - ферботен. Так я сейчас
там, в спорткомплексе, в сарае по-нашему, ночного уборщика изобра
жаю. То есть пашу, значит. Ну вроде как работаю, - с трудом нашел
определение своей рабочей функции Капустин.

-- Какая статья была? Где живете?

Сто сорок шестая - грабеж, но пострадал безвинно, оклеве
тали. Как: где живу? Так у бывшей жены. Как угловой жилец. Фран
цузский вариант! - Он простодушно смотрел всем в глаза, избегая
озлобленного взгляда Яновского, который остерегал его: "Не крути
хвостом, заглохни!"

- Игоря Попова знаете?

- Ходит к нам такой пацан. Слабак.

Их вывели из квартиры по одному и посадили в разные машины.

ЗАДУШЕВНЫЙ ДОПРОС

Следователь завел разговор о матери, когда в конце длинного.коридора послышались шаги группы людей: на допрос в соседний кабинет вели арестованного.

- Видишь ли, Сергей, если похищенное не будет найдено, я буду
вынужден сделать обыск у твоей матери на Украине... Не хотелось бы
травмировать ее, но я просто обязан это-сделать по закону. Ты пони
маешь теперь, что лучше будет, если мы найдем похищенное? Вспо
минай, куда он ездил, с кем говорил, о ком? - Гущин прервался и
повернул голову в сторону открытой двери.

В ужасе от слов Гущина Сергей машинально, не думая, тоже гля^-нул в сторону двери и - глаза в глаза - встретил пристальный, злой взгляд, означавший только одно: "Помни!"

Сергея будто молотком по голове! Мимо провели... Яна! Руки в наручниках, как у особо опасного, впереди и сзади по конвоиру!

79

Сергей знал, что он должен помнить: удавку на шее и подсвеченное фарами черное нутро могилы... Такое не забудешь! Вот и думай!

"Яна поймали... Что Ян? Щупальце осьминога... Голова-то, Иван Иванович, где-нибудь из тени наблюдает... Осьминог жив, пока голова жива, потеряй он хоть все восемь щупальцев... А Гущин думает: дело в шляпе! Ой, что делать, что делать?.."

- Кури! И давай сначала: как ты к ним попал? - Гущин по
двинул к Сергею пачку сигарет.

Сергей сидел, опершись лбом о пальцы руки, прикрыв ими глаза. Он сдерживал ком в горле, чтобы не прорваться слезами.

- Вы ничего не поймете, - глубоко вздохнул несколько раз под
ряд, подавляя предательский ком, и потянулся за сигаретой. - Да и
рассказывать долго, - произнес он прерывающимся полушепотом.

- А ты покороче. Я пойму.

- А покороче - мало хороших людей встречал, - после долго
го молчания продолжил Сергей, медленно подбирая слова и делая
нервные затяжки. - Если умный, то - равнодушный, если дурак,
то - трус и бюрократ. И так - через одного. А вместе они - стена.
Я - с добром, ко мне - со злом, потому что добро у них подозрение
вызывает: тут что-то не то, дескать, что-то ловит парень! Вот и с судна
списали, как негодный трос, а я четыре рейса в передовиках ходил...
На собраниях меня в пример ставили, а на другой день в упор не
видели... В чем тут дело? А в том, что всем все было до лампочки.
А тут еще я с Ленкой встретился. Она меня давай трясти, как гру
шу, - по магазинам, по ресторанам... Стал приходить на вахту с за
пашком. Люди добрые старпому сразу доложили... А когда на отход
опоздал, без разговора составили на меня бумагу - в тюрьму не при
мут! В кадрах говорят: "На, читай, какой ты есть!" И тридцать тре
тью статью в зубы - гуляй, свободен! Само собой, лишили пропи
ски... Ленка тут же меня выгнала. Она ждала следующего... Вот и сел
на мель... Никаких средств...

*- А потом - кража, вторая, и встретил "хороших людей", так?

- Так они сами меня нашли. Чуть не задавили... Я же вам все
описал, что знал. Вот еще что: мне кажется, Ивана Ивановича на
кладбище должны знать, чего они его облюбовали? Проболтались они,
что многих туда возили. А спецмогилки, что на полметра глубже, -
кто им копает такие, не сами же они с ломами возятся? Если, конечно,
это не бред, для устрашения?

- Вот видишь, тебе надо было идти в уголовный розыск. Значит,
похищенное Яновский домой не завозил?

- Нет. Он меня высадил, а сам куда-то повез "куклу" - ящик
с ручками, на который сверху надевалась упаковочная коробка теле
визора, для маскировки.

- Ладно. Если еще что-нибудь вспомнишь, вызывай. Хочу тебе
сказать, мы с тобой скоро расстанемся, дело передаем в прокуратуру.
Ты там веди себя... честно. Там тоже зла тебе никто не желает. Но
за грехи надо платить. Вот ты говоришь - списали, наказали. Если
разобраться, за дело тебя наказали, ты - не ребенок, чтобы с тобой
нянчиться... Ну, пожалуй, хватит об этом... - Гущин помолчал, а по
том, понизив голос, сказал: - Мне пришлось побывать у Ирины по
поводу... изъятия магнитофона. Так вот.., она была убита горем. По
нимаешь? По-настоящему, если я что-нибудь понимаю в лицах. Ска
зала, что будет тебя ждать. Умоляла дать свидание с тобой, чтобы
самой тебе об этом сказать. Что скажешь?

Сергей смотрел на Гущина, погруженный в свои мысли, и, казалось, не понимал: "О чем это он?" Но потом, усмехнувшись, дернул подбородком:

- Надо же! Неужели в моем теперешнем положении еще кто-то,
кроме потерпевших и милиции, желает со мной иметь дело? Тут от

80

1

любопытства сдохнуть можно! И ждать, говорите, собирается? Да меня с морей с деньгами никто не ждал... И сколько же ей придется ждать, если не секрет? Интересуюсь. Мне ведь тоже придется ждать, по другую сторону барьера.

- Сам знаешь, не с луны свалился. Фактический срок твоего
отсутствия будет зависеть от твоего поведения на следствии, на суде
и в колонии. Еще есть амнистия, помилование, условно-досрочное ос
вобождение и направление на стройки народного хозяйства. Жизнь
твоя не кончается. Я бы сказал так: она трудно начинается. Вот если
бы мы не вмешались, ты бы кончил плохо, это уж точно...

- Вам бы замполитом, Анатолий Иванович, к нам на судно!

- Я подумаю, когда выйду на пенсию. Не ждали, говоришь, те
бя даже с деньгами, - не унимался Гущин. - Значит, ненадежный
ты был человек, а женщины хотят видеть в мужчине опору, каменную
стену. Знаешь поговорку: "Как за каменной стеной?" Не верили они
в тебя, как в личность, а сиюминутные деньги - не гарантия! Мне
пора, на сегодня хватит!

РЭКЕТ

За окном уже стемнело, а совещание у заместителя начальника РОВД Стецько только началось. Говорил Стецько:

- Чепэ с ранением Клыкова обсудим позже, когда дадут оценку
нашей работе в управлении. Со своей стороны, чтобы снять с некото
рых ненужное самобичевание, - он посмотрел на сидящего в углу
Андрея, - скажу, что я лично нарушений УПК и Устава в действиях
наших сотрудников не усматриваю. По тем данным, которыми мы рас
полагали, применения огнестрельного оружия никто, естественно, ожи
дать не мог! - Стецько сменил тон с официального на обыденный и
продолжал, прибегая к лексике, в значительной степени пополненной
благодаря многолетнему общению со своей клиентурой.

Закончил он выступление неожиданным вопросом:

- Все слышали о таком виде преступления на Западе, как рэ
кет? Это - вымогательство платы за покровительство, в котором
жертва не нуждается. В нашей практике нечто подобное - случай
исключительный, небывалый. Однако этот выстрел и показания Ко
лесова, Юрова и другие сигналы наводят на мысль о существовании
преступной группы вымогателей примерно такого типа. Чем эти вы
могатели отличаются от обыкновенных? А тем, что их жертвы, как
правило, имеют нетрудовые доходы. Это расхитители социалистиче
ской собственности в первую голову, всякие там спекулянты, махина
торы, контрабандисты, фарцовщики и даже квартирные воры. Вся
сложность - в отсутствии информации. Выходит почти по Марксу:
лица, имеющие нетрудовые доходы, сами породили своих притесни
телей! И что самое смешное, эти хищники вынуждены оберегать своих
мучителей от внимания милиции пуще глаза своего! Потому, что они
все вместе составляют одну цепочку. Значит, нам сейчас нужно через
рэкетиров выходить на хищников и сажать всю компанию. А как это
сделать, будем думать вместе, вот тут, у меня, каждый вечер! Начнем
с Гущина. Что говорит стрелок?

Все повернулись в сторону, где сидели Гущин и Полещук.

- Ну, во-первых, Григорий Геннадьевич меня удивил, применив
иностранный термин "рэкет", отсутствующий в нашем праве. Если го
ворить неофициально, не для протокола, то я согласен с таким опре
делением, ибо группа Яновского применяла насилие, сопряженное
с особой жестокостью. Например, удушение шнуром, подвешивание
вниз головой, изуверские побои - били по тем местам, где располо
жены жизненно важные органы, не оставляя следов... И нам еще при
дется поднять дела о нераскрытых убийствах, самоубийствах и без

6 Дальний Восток, Љ 8 . 81

1

вести пропавших, чтобы разобраться в них теперь, в свете обнаружения этих... рэкетиров. Второе. Дело мы передаем прокурору, но и с нас не снимается задача расследования их деятельности, поиска похищенного, пострадавших и, возможно, - жертв. Да, да, не улыбайтесь, здесь и потерпевших придется вначале разыскивать, а потом привлекать, поэтому в "Вестнике" объявление не дашь: "Следователь просит помочь". Теперь о Яновском. Мы собираемся предъявить ему обвинение пока по шести статьям: 1912 - посягательство на жизнь работника милиции, 146 - разбой (Мажуков, Колесов), 144 - кража с проникновением в жилище (улицы Амурская, Сипягина), ну и вымогательство, хранение оружия (и незаконное приобретение), подделка документов... Что Яновский говорит? Отвечать отказывается, требует прокурора. И есть в таком его поведении какой-то скрытый смысл... Пока еще не разобрался. От выстрела ему не отпереться, и тут он выдвинул такую версию: оружие сбыл ему случайный клиент ночью и он его не рассмотрел. Все! Сам же выстрел объяснил так: стрелял с перепугу, не знал, что перед ним милиция.

- Ну а зачем оружие приобрел? Не на охоту же ходить с пи
столетом? - спросил кто-то из сидящих в кабинете оперативников.

- Объяснил. Утверждает, что купил для самообороны, был на
пуган нападением на таксиста. Кстати, нападение действительно име
ло место, но в то время Яновский напугаться не мог: он находился
в колонии. Однако Колесов слышал, как бабка Яновского сообщила,
кто к нему пришел, после чего Яновский приказал Колесову: "Ломись
в окно! Милиция!" - что и было зафиксировано в протоколе прямо
на месте. При задержании Яновского у него были изъяты ювелирные из
делия, опознанные владельцами из четырех квартир. Одна квартира
в этом списке падает на Колесова, Яновский только отнял у него "до
бычу". Остальные кражи будем доказывать. По всей линии железной
дороги посланы, запросы о розыске и изъятии багажа и посылок, от
правленных самим Яновским и с помощью Колесова.

- Ну, все это более или менее ясные вещи. А на что вы нас наце
ливаете? - спросил Уфимцев.

- На розыск пресловутого Ивана Ивановича и Беса. Но об этом
доложит Полещук. Давай, Андрей Владимирович! - Гущин сел.

- Сейчас мы обсуждаем общую картину для того, чтобы не упу
стить какого-то момента, имеющего значение для дела. Конкретные
задания будут определены Гущиным и Полещуком, - перебил Стець-
ко, - и я говорю это потому, что здесь просматривается причинно-
следственная связь: гиены-вымогатели питались, как падалью, резуль
татами деятельности расхитителей, выражаясь образно! Совершенно
ясно, что они не могли вымогать аванс у рабочего или ту трешку, что
из зарплаты он заначил от жены! Поскольку гардеробщик Мажуков
и цветочник Потапов говорят о такой назначенной им квоте, как ты
сяча рублей в месяц, надо искать тех, кто мог себе позволить платить
тысячи за спокойствие. Теперь объясню, почему я назвал означенных
вымогателей чужеземным термином "рэкетиры", а их промысел -
рэкет. Здесь смыкаются две статьи уголовного кодекса - вымогатель
ство и разбой, поскольку "требование передачи личного имущества
граждан" соединяется "с насилием, опасным для жизни и здоровья
потерпевших". Слушаем Андрея Владимировича!

- Установлено, что в спортобществе, где до колонии работал
Яновский, подвизался по совместительству тренером некий Игнат Сте
панович, а по документам - Игнаций Штефанович Ковальский,
1935 года рождения, украинец из западных областей. Из окружения
Яновского он наиболее подходит по словесному портрету к разыскива
емому Ивану Ивановичу. Этот Ковальский еще в 1980 году выписан
в связи с выездом на постоянное место жительства в Читинскую об-

ласть. Однако сейчас удалось установить, что он туда не прибыл. Он объявлялся в курортной зоне края, где работал по подложным справкам-разрешениям на совместительство, где его пропиской, к сожалению, никто не поинтересовался. Уволился более двух лет назад. По словам сослуживцев, он проживал на частной квартире в курортной зоне... Вы знаете, на сколько десятков километров протянулась курзона в Приморье... Фотографию свою сей совместитель нигде не оставил. Ищут в архивах спорткомитета, но пока с большой долей уверенности можно предположить, что и тренер Игнат Степанович, и физрук Игна-ций Штефанович, и председатель старательской артели по добыче золота Иван Иванович - одно лицо. Ищем. Считаю, что уже сейчас не-обходимо подключить наш ОБХСС, пускай проследят след наших "re-роев" по своим делам завершенным, текущим и будущим. У меня по-ка все...

- Вы не сказали ничего по Бесу, Что имеете? - напомнил

Стецько.

- Имеем сообщника Капустина, пострадавшего Юрова и свиде-
теля Колесова. Юров и Колесов дали его словесный портрет. Ищем.
А вот Капустин... играет роль "безвинно оклеветанного", как он себя
окрестил, и на очных ставках здорово изображает такового. Артист,
да и только! - ответил Гущин.

- Что ж! Давайте уточним планы на завтра. Задержание Коваль-
ского, как мне кажется - теневого лидера, будем считать задачей
номер один. Кстати, "Иван" в уголовном мире означает - главарь,
а "Иван Иванович", как это ни странно, применительно к данному
случаю, - прокурор! Что он хотел своей кличкой сказать?..

СТАРАТЕЛИ

Игнацию было десять лет, когда немцев прогнали, а его отец, Штефан Ковальский, не смог расстаться с половиной мешка оккупационных и рейхсмарок и сбежал вместе с немцами, твердо пообещав семье вернуться, когда сможет обратить ставшие туалетной бумагой марки в муку и сало.

Дурея в классе от непонятной цифири, Игнаций чувствовал, как сила распирает его плечи потомственного кузнеца. Известно, в какие географические широты приводит столь опасное сочетание крепких мышц и слабого ума, и можно представить, чем бы закончились ночные налеты на чужие скрыни с великовозрастной безродной и бездомной шпаной, да повезло Игнацию. Его заприметил учитель-фронтовик и стал нагружать развитого мальчишку тренировками по системе.

Кое-как Игнаций окончил семь классов, со слезами. Но плакал, конечно, не он, ему было это трын-трава... Плакала мать, настоящими слезами обливались учительницы. Разве что двое мужчин-учителей не плакали - Игнаций их боготворил как тренеров и наставников в спорте. И надо сказать, самоявленные тренеры в нем не ошиблись, более того, Игнаций превзошел их ожидания и в седьмом класе как дискобол тянул на взрослого кандидата в мастера, да и в других видах "королевы" наступал на пятки взрослякам не только в районе, но и в области!

После школы пошло-поехало, и забрали Игнация в район, где-стал он мастером спорта, - звание, столь же редкое в ту пору, как в Героя.

И, может, светили Игнацию Ковальскому и дальнейшая учеба, и спортивная карьера, и, как водится, - тренерская работа, да только ухнула, как снег на голову, посылка из Канады!..

Вызвали их с матерью в сельраду, где вручили им распотрошен*' ную посылку от беглого папаши... Посылки пошли регулярно, одча

S3

в два-четыре месяца, со сказочно дефицитными в послевоенные годы мануфактурой, мылом и даже женским бельем. Со множеством ярких баночек и коробочек с безвкусной едой. И даже присылал штампованные наручные часы!

Мать и Игнаций радовались свалившемуся счастью, ожидая домой теперь уже самого Штефана, живого и невредимого, однако... Иг-нация вызвали в спорткомитет, где один забуревший чинодрал объявил ему, что его жизнь в спорте кончилась, что он - бандеровское отродье и его место - на севере...

Оглушенный горем, Игнаций месяц не выходил из дому, стесняясь смотреть в глаза сельчанам.

Ковальский съездил в дальнее село Ворона, где пол сел а получало посылки и даже денежные переводы от сбежавших, далеко не таких голубей, как папаша Штефан. То, что он узнал, заставило его думать о севере, как о месте под солнцем, всерьез и с надеждой.

Добравшись до областного центра, он завербовался на Дальний Восток. Хоть и не север, зато - Дальний. Чем дальше от села, тем спокойнее!

На Дальнем Востоке, в краю широких возможностей, где везде есть применение рабочим рукам и энергичным людям, Игнация Ковальского заметили. А узнав о его заслугах в спорте, послали в райцентр возглавить секции. Однако дело у него шло плохо, и он сменил множество райцентров. Его амбиции экс-чемпиона и мужчины в расцвете сил не находили удовлетворения в скудной жизни тренерской во имя своих питомцев.

Он хотел жить сам, а для этого не хватало денег. Вначале он брал подарки, потом стал понуждать своих подопечных и их родителей к щедрым подношениям и наконец установил персональную таксу.

Продолжалось это долго, а когда за непедагогические проступки его изгнали из спортивного клана, то опешил.

Идти куда-то на работу было не по нему, к любому организованному труду он питал отвращение. Работать грузчиком в продмагах в компании алкашей было непрестижно, а годы шли, ощутимо приближая необеспеченную старость...

Он подался ближе к краевому центру и стал подвизаться физоргом на санаторных и курортных площадках. Пришлось, смирив гордыню, временами изображать затейника, экскурсовода и даже массажиста, лишь бы жить на готовом котле и с приезжей отдыхающей публикой.

Незаметно для себя он научился жить на сухие деньги и чувствовать себя вечно отдыхающим. Он старался, из кожи вон, модно одеваться и отработал манеры интеллигента, что не осталось без внимания у приезжих дам.

Но зависть к имеющим деньги и бездумно их тратящим распаляла его воображение, злила его, мешала ему жить, напоминая о собственном ничтожестве.

Однажды в компании он услышал шутливый рассказ о том, как некто, выдававший себя за горняка, соривший в ресторанах большими деньгами, на деле, оказалось, работал землекопом на кладбище!

Ковальский заболел идеей. Через некоторое время, с большими усилиями и не бесплатно, он влился в бригаду землекопов на одном из старых загородных кладбищ...

Однако даже закаленный жизненными передрягами рассудок Ковальского отказывался принять жуткую фантасмагорию этой городской преисподней, отдаленной от благонравия и порядка условным полуразрушенным забором... Это был остров опрокинутых понятий, остров глумления и цинизма, остров чистогана...

Штатных землекопов представляли люди с обросшими щетиной лицами и похмельной тоской в глазах. Но были и не состоящие в штате "вольные каменщики", кто приезжал на работу в ночь, на собственных

машинах, доставал из багажника свљй инструмент, например,- лопату с балансиром. Среди последних можно было встретить инженера-экономиста и геолога, студента и начальника .планового отдела солидного предприятия, врача "скорой помощи" и работника ВОХРа...

И те, и другие получали клиента через бригадира (бугра), или завклада (заведующего кладбищем). Механизм по выкачиванию денег был предельно прост и безотказен: "Людей нет, рыть некому, ждите очередь, нет сейчас места..." и т. д. А сзади двое с лопатами: "Мы - могем, без очереди, есть место... Но без квитанции. Сколько? Полторы сотни и два пузыря. Хотите готовую, прямо счас - две сотни и четыре пузыря: не наша, тут товарищ ночью рыл..." .. .

Для штатников оплата с выработки, пятерка-десятка с могилы,
и то по усмотрению бугра. ......

Вольные - расчет с каждым особенный, дифференцированный:
один "наверх" отдает всю выручку за каждую третью могилу, дру
гой - за четвертую, лица, допущенные к карточному столу, - только
за пятую... . .

Утаить хотя бы один рубль означало уйти с этой мрачной терри
тории калекой... . . :

Ковальскому казалось, что он живьем попал в ад. После вальяжной жизни при санаториях эта чудовищно тяжелая работа - выколупать в скале два куба в смраде, в грязи, в непогоду, в дождь - изнуряла даже непьющего. Работа мерзкая, отвратительная до блевотины - из ям приходилось выгребать и выносить в мешках человечьи кости, чтобы перезахоронить их на отшибе, в канаве-промоине...

Однако уйти отсюда просто так он не мог. Он видел, какими деньгами сорят кладбищенские главари,: как ночь напролет идет картежная игра с тысячными ставками и рекой течет спиртное.

Попасть в элиту было сложно, но первый шаг был сделан - он получил должность кладбищенского сторожа. Тут ему кое-что перепадало при уйме свободного времени, ибо покойников, слава богу, никто не крал. К концу погребения он подходил к скорбящим родственникам и предлагал им поухаживать за могилой до установки памятника. Те трясущимися руками протягивали ему кто десять, кто тридцать, а кто и сто рублей! Последних он стал "брать на карандаш"...

На новом поприще Ковальский, хоть и не был силен в психологии, постиг одну человеческую странность: отказывая живым, люди несуразно щедры к покойнику, беспечно приоткрывая завесу над тем, что тщательно скрыто в миру... Например, скромный служащий советской торговли ставит многотысячный памятник! Проявив наблюдательность, Ковальский по пышности похорон и стоимости, памятников составил себе "черный список" людей с предположительно левым доходом. Он выписал из регистрационных книг их адреса и стал вымогать у них деньги "на ремонт могилки", на прополку травки и просто на помин души...

Унизительная процедура больших доходов не сулила, была сродни нищенству и в конце концов надоела... Возникла вначале как ересь, а затем утвердилась как аксиома новая идея: не просить, а требовать! Но это дело, как все новое, требовало и нового подхода... Вот в это кризисное время Ковальский встретил в ресторане, где он ежедневно просиживал пару часов на персональном месте за неспешным обедом, только что вылупившегося из колючего гнезда Яновского Стаса, или "Яна". Когда-то они работали оба в спортобществе, где Ян тренировал малолеток. Потом Ян исчез - ясно куда, но неясно было - на сколько. И вот он объявился!

Обед из поздних затянулся до глубокого ужина и даже ночевать уехали к Яну, как его величала вся спортивная, а затем и уголовная шелупонь.

Яна уговаривать долго не пришлось. Идею он принял с лета од-

85

иако внес существенные коррективы: наплевать на могилки, на родственные чувства, а "давить их чем попало, абы у них было, чего из них выдавливать, левое или правое, без разницы!" На том и порешили, избрав местом экзекуций родное кладбище, как место наиболее безопасное и не охваченное никакими органами, кроме ночного сторожа Ковальского.

Вскоре из тактических соображений устроили Яна в таксопарк, чтобы имелось личное средство доставки клиентов на место экзекуции и обратно. Если останутся живы-здоровы...

Но госмашина - дело опасное, поэтому поставили себе ближайшую задачу: купить Яну машину из подержанных.

Эту задачу вскорости реализовали, ради чего Яну пришлось пойти на унижение - в одиночку "поставить накоцанную хату", после чего "гоп-стопники" обычно не подают руки своему.

Жили скромно, позволяя себе только ежедневные обеды в старинном, в стиле ретро, "Челюскине". Сидели и вечерами, но без капли спиртного - по этой части, как по многим другим идейным соображениям, у них было полное единодушие.

Для респектабельности был "запущен шар", что Иван Иванович --председатель старательской артели мойщиков золота, а Ян - его главный инженер.

Им накрывали стол в укромном уголке, обслуживали быстро, но без бьющей в глаза суеты, и приносили необозначенные в меню блюда. К их столу подходили почтенные люди и решали какие-то служебные дела. Почтительно прощались и тут же уходили...

"КАРАСИ"

Первая операция с "карасем", как окрестил клиента Ян, прошла удивительно легко - тот безоговорочно подписался выдавать тысячу в месяц, не вдаваясь в подробности: за что, кому, зачем?

Однако со вторым произошла трагическая осечка...

"Карась" - тучный старик, директор крупной базы - заартачил* ся... Пришлось изловить его на улице и отвезти на "участок номер три", что означает в уголовном мире кладбище. Директор оказался с комплексом нажитых в теплом кресле болячек и стрессовой ситуации не выдержал. Поставленный к могиле и придавленный удавкой для острастки, он почил в бозе, издав нехороший хрип, от сердечного приступа..,

Иван Иванович и Ян слегка растерялись...

- Отвезем в город и подкинем в его подъезд... - неуверенно пред
ложил Ян. - Может, он еще отойдет? Попробуй тут, разберись в по
темках - живой или нет.

- Везти нельзя. Следы... В этой могилке мы его и закопаем...
Пониже чуток... Могилка-то - чужая. Принесу инструмент. Работать
сейчас будем. - Иван Иванович был рассудительнее Яна.

Хоть и блестящий выход нашел Ковальский, но тяжкий: полночи долбили мерзлую скалу, углубляя могилу, куда и затолкали гордеца, притоптав землей. Опыт Ковальского как землекопа тут пригодился вполне, но еще большую службу сослужило его официальное положение. Он вырвал у хозяев могилы право на захоронение, вручив им сразу ожидаемый "сармак".

Могилка была сдаточная, с утра они с Яном стерегли ее, а в двенадцать, как положено, закопали в нее покойника хозяина,

И ушли с похорон последними, со вздохом облегчения: : - Концы в землю...

Этот случай сблизил их еще больше и подсказал им еще одну идею. Во всем городе не найти лучшего места для тайника, чем это бес-

Ъь

прязорное место. Испегльзуя отсутствие плана захоронений й учета
древнего фонда, они реставрировали старый "беехоз" под могилу, бе
режно сохраняемую родственниками, ухоженную, с обновленным над*
гробием, вымышленными надписями и даже фотографией под плексом
(Ян пожертвовал снимок одной своей здравствующей заочницы по пе
реписке из колонии!). Надгробие было с секретом, оно отодвигалось, ^
открывая вход в нишу-тайник. Там предполагалось хранить пару че- <з
моданов, подготовленных к отбытию... 5

Число "карасей" росло, и Ян регулярно собирал "налог с оборо- *
та". Но "караси" с деньгами по-доброму расставались не всегда. И за Ј
это их приходилось наказывать... оз

Тот взбунтовался, отдавать не хочет, а другой ищет чужую спи- о
ну - прикрыться за небольшую толику. Нанимает телохранителя, го- Q-
ру из мускулов, с одной извилиной в мозгу - от фуражки! Эти под- ^
ставляют пузо за чужие деньги, а простить их нельзя... Зло берет, при- uj
ходится пачкаться не по делу... Одного такого - ДУРУ с бицепсами- -9-
трицепсами и стилетом в лапе - пришлось закопать на зольнике элект- ^
ростанции, как фараона... Ничего с ним нельзя было поделать: за день- 5:
ги пер буром! а:

Но то был чужой, наймит. А Пашка-фарцовщик, так себе, бычок ^ на веревочке, но незаметно своим стал. От хорошей жизни вначале оэ стал попивать, потом закурил травку, а вскоре и с "кобылой" - со ^ шприцем, значит - подружился. Пашку предупреждали. Дошло дело до опасной черты, когда под кайфом несло Пашку, хвастал, не помня, что говорит, особенно перед корпусом девиц, что на набережной кучкуются...

Терпение лопнуло, когда Пашка купил себе машину, вопреки категорическому запрету, он нигде не работал всю истекшую пятилетку, не считая того, что где-то периодически мел и где-то сторожил, - ради хороших отношений с милицией...

Он бы и сам кончил под забором или на больничной койке...

Пашку напоили в ресторане на берегу Амурского залива, благо он этим делом не брезговал. Его выволокли ив машины на пустом пляже, аккуратно раздели и утопили, как котенка...

Мол, решил человек искупаться, по пьяному делу освежиться ночью, да сил не рассчитал. Сошло.

Однажды бармен Вячек, тоже из "карасей", указал Яну парня, предлагавшего золото, и по всей видимости - ворованное... Вячеку этот парень начинал действовать на нервы. Он приходил в бар, садился в угол и ждал в открытую, словно "ночная бабочка", клиента.

Сделав свое черное дело, Вячек заволновался: наводчик есть соучастник, а Иван со своим громилой Яном способен на все!

Вячек нашел оригинальный выход: он сообщил о появлении на горизонте золота и зашедшему в бар оперативнику из угро.

Однако случилось так, что Иван Иванович с Яном оказались оперативнее оперативника. Не мудрствуя лукаво, они проверили продавца сразу на участке номер три.

Еще в машине, выслушав историю Сергея Колесова, Иван Иванович решил, что такой парень, как Сергей, очень может пригодиться. Он еще не мечен судимостями, как вся остальная спортивная шатия Яна, неоднократно побывавшая в узилище... У него подлинные документы, но он уже не значится в городе. Здесь пресловутая прописка сыграла с УВД злую шутку: фактически Сергей есть, а по данным УВД его уже нет! Попробуй найди!

Такой "чистый" мужик нужен был в любом раскладе. Как запасной аэродром - где шланги1 оставить, чтоб не таскать с собой по Союзу, где самому притулиться, чуть пересидеть, залечь... А в другом

1 Шланги - краденые вещи, в основном - носильные (жарг.1).

разе, коли рвать когти придется - надо кого:то бросить "под танк" правосудия. Такое правило, иначе не отстанут, им тоже жить^ надо, работать надо. С него, пацана, они много не возьмут, но соседей возьмут, и пусть их, туда им и дорога. Яна они здорово обидели...

Через зеркальце заднего вида Иван Иванович обменялся с Яном условным знаком - судьба Сергея была решена. Предстояло, лишь провести испытание удавкой...

К тому времени Ковальский давно отошел от кладбищенских дел. Для прикрытия он еще числился там сторожем, препоручив свои бесхлопотные обязанности за пару сотен е харчами и выпивкой некоему Кузнецову.

Ему трудно было удержаться от того, чтобы не передавить поодиночке кладбищенских щипачей1. И Ян горячо поддерживал эту идею. Но благоразумие удержало их от нарушения правил.

- Правокачка2 - ментам на радость. Им - мертвые, а нам - живые, - смирился ИванИванович.

Он поселился у Кузнецова еще в тяжелые времена.

Маленький, сморщенный, испитой старичонка Кузнецов на свою скромную пенсию по инвалидности не мог удовлетворять свою ежедневную потребность в спиртном, но тут, на кладбище, он впервые в своей непутевой жизни познал земное блаженство и полное счастье. Кроме пансиона, назначенного Ковальским, к нему потекли хабары от посетителей, клиентов, родственников, а также опитки со стола играющих по-крупному всю ночь напролет картежников.

Он так прижился в кладбищенской сторожке, что мир за чертой кладбища для него теперь как бы не существовал, равно как и собственный дом, к которому он позабыл дорогу. Впрочем, он в том мире уже и не значился, потому что отдал свой паспорт Яну "насовсем", с уговором, что об утрате заявит только с его разрешения.

ПЕРСТ ЮРОДИВОГО

Пасмурно, как на рассвете... Вороны накаркивают снег. Низкие облака давят на сопки, покрытые оголенными деревьями и грязным, еще декабрьским снегом.

Через скрипучую дверь Ковальский вышел во двор, ударившись, как обычно, головой о косяк, но даже не чертыхнулся. Не до того.

Он постоял, озираясь на взгорки и плешины среди деревьев вокруг
подворья, стоящего особняком. Подходы просматривались далеко, и
это было и хорошо, и плохо: плохо уходить, если нагрянут, а что ско
ро нагрянут, сомнений не было. х

Эти отпущенные ему уголовным розыском часы, считай, - подарок Судьбы, а эту даму дразнить опасно. Наверное, там не набрали на него столько, чтоб явиться по его душу грешную...

Прождав два обусловленных дня Яна на подрыве, он почувствовал себя, как на иголках, и сходил на станцию, позвонил. Кое-кому...

Ему намеками сообщили такое: "Был выстрел. Один ранен, трое больных..."

Он был не из тех, кто паниковал при виде форменной фуражки, но не был он и благодушным страусом. Дескать, Ян не выдаст, авось пронесет!

"Нет. Не пронесет, - раздумывал он, - а потому - продумать все хорошенько и отъезжать. Не бежать вслепую, а без спешки, но прямо сейчас - отъезжать и - навсегда! Улика одна - чемодан с деньгами и золотишком... Попасться с сотней тысяч в чемодане... Но оста-

1 Щипач - карманный вор. Здесь - вымогатели "наградных:", "чаевых" (жарвк).

2 Правокачка - воровской самосуд (жарг.).

i

вить чемодан в тайнике - тоже опасно. Могут найти. Конец света! Да за этот чемодан - кто в могиле, кто загремел под фанфары, а кто ходит по лезвию ножа. Да с этим чемоданом не только в колонии (тьфу, не приведи бог), в Африке король! Значит, надо рисковать, брать его с собой. Хорошо еще, что догадался отправить половину посылкой в забайкальскую глухомань. Если накроют, так не все сразу... Кое-что на старость останется. А коли так, как стемнеет, надо хватать из моги-лы чемодан и рвать на попутных до какой-нибудь узловой. Из Владика нельзя - засекут. А там Ј- на первый проходящий транссибирский и - "в дикие леса Забайкалья, где золото роют в горах..." Залягу на год-другой. А потом? На Черноморский берег по "совинтуру"! Будьте любезны, Игнаций Стефанович! Пожалуйста, Игнаций Стефанович!"

Ковальский зашел в сарай, взял, заранее приготовленную канист-ру с керосином, понес в дом. Его подмывало запалить эту опротивев-шую до тошноты хибару, из которой не вылезал два года, имея воз-можность жить во дворце, есть на золоте и разъезжать в лимузинах... Ну и страна: украдешь - и не воспользуешься...

Оставив себе одежду на дорогу поскромнее, он сел перед чугун-ной топкой, величиной с паровозную, и стал бросать в огонь все свои вещи, злорадно смачивая их в тазу с керосином.

"Как в холеру, - думал он, - чтоб ни клочка не попало им в вещдоки, ни клочка, ни бумажонки! Вроде как не жил здесь. Даже дух - и тот сжечь!"

А дом запалить нельзя. Всполошишь ищеек раньше времени, уйти далеко не дадут!

Когда дело было сделано и собран в дорогу невзрачный баульчик, в руках у Ковальского осталась лишь тетрадочка. Тоненькая такая, ученическая, артикул пятьдесят ноль один, ценой две копейки за штуку.

Поразительное дело! Один листочек в этой тетради стоил тридцать шесть жизней! Тридцать шесть, живущих взаймы, помечены в ней! Сегодня они еще хапают - завтра будут отдавать... Если им еще оставят их поганые жизни. Азартные игроки, поставившие на кон жизнь при пустом прикупе!

"Сжечь?.. Нет. Листок жечь нельзя... Есть тут кроме хапуг еще
кое-кто, кто выручить обязан, ежели что... Ну те, что по чину своему
знали много, а видели мало... Не то чтобы они. ослепли, нет! Но они
понимали дело так: "Чего нельзя за деньги - можно за большие
деньги!" ...... Л"

Цепочка, как у клещей: самец старается отыскать пьющую кровь самку и присосаться к ней. В тело этого клеща впивается другой. В него, в свою очередь - третий. И целая цепочка жрущих друг друга паразитов не распадается до тех пор, пока все они не напьются крови досыта...

"Пусть я клещ. Но они-то - тоже клещи на моем теле... А цепочка не должна распасться... Ох, как они будут выручать, чтобы с собой не потянул на дно!" - Он аккуратно вырезал листок, вложил в полиэтиленовый пакет и, отстегнув меховую подкладку куртки, приклеил дорогую индульгенцию изнутри. Теперь пора!

У него поднялось настроение, и легче задышалось, когда, пройдя километр лесной тропой через пади и взгорки, он вышел к автостраде.

"Неужто без крови оторвался от ищеек? Кажись, прямо в затылок дышат эти двое молодых оперов, сели на хвост... Как их там? Полещук с Клыковым, Деньги большие через добрых людей им предлагали - не клюют... Грозили им деток ихних в разобранном виде в чемоданах подкинуть - они еще злее... Правдолюбцы попались, на чужих костях..."

Стало совсем сумрачно, вот-вот стемнеет, снег повалил хлопьями -
не зря воронье каркало, пропади оно пропадом... Как на погибель...
Тьфу! § ; . ;.;..

89

Машины шли ощупью, с зажженными фарами.

Стоя на обочине, Ковальский до слез в глазах вглядывался в тьму, выискивая свободную машину, "голосовал". Он старался переключить мысли на радости спокойной, обеспеченной жизни на новом месте, забегал вперед, в будущее, но стремительно развернувшиеся события возвращали его назад, держали в напряжении. Помимо воли он мысленно раскладывал факты по полочкам: улики и алиби, за и против... Что у них на него может быть? К чему быть готовым?

"Ян - тяжелый... На нем столько, что ему за благо молчать. Да, его на хапок не возьмут. Одна его ошибка - стрелок! Дурак набитый- За мента ему выдадут... Не верю, что шмалял под "кумаром". Для невест "дурь" всегда имел, сам-то вроде не пользовал, ученый. А невест угощал, чтоб ручными были. Вот если начнет колоться, тогда ему кроме мента предъявят пару могилок и - потолок! А в ожидании вышки, в войлочной одиночке, он ради помиловки родную мать с отцом заложит, не то что Ивана Иваныча, друга ситного...

Дальше... Капа? Этот после двух ходок знает, как себя вести. Этот, чудик, ученый. А Кот, Колесов? О, этот расколется от дуновения ветра! Вчерашний солдат - это чужой человек. Хоть на колени он упади, хоть на все четыре мосла, закваска "комсомольца-добровольца" у него наружу полезет, стоит только к брустверу его поставить. Они, чохом охваченные, никому до поры не нужные, они не то, что были раньше. Сколько с ними работал, никогда их не понимал. Особенно эту около-спортивную шпану. Пока ждут от них результатов, развращают помаленьку подпитками-поблажками, а то и всепрощением. И все за то, что бог дал силушки поболе, умишка поменее. В спорте они мелькнут кометой, надежд не оправдали, а к станку, который за ними заочно числился, их уже не тянет. Амбиции и мускулов много, а профессии и желания работать не только нет, но даже не предвидится! Потому, что им спускаться с Олимпа хуже, чем загреметь в тюрьмы, но в прежнем звании. Как отвалился спорт, так и пошло-поехало, ходка за ходкой! Баламуты! И Ян из таких же! Если не успел Кота сделать "громоотводом" да натравить его на тех петухов, из соседнего края, идти ему самому "паровозом", главным подельником, а ему такую телегу не вытянуть, тут не сила нужна, а чердак в порядке! Однако меня топить им смысла нет. Кто я? Ну есть в уголовном кодексе статья для меня - соучастие в форме пособничества... Но я - не исполнитель! А по закону строго - каждому свое! Я же их надежда, а надежду нужно иметь при любом раскладе..."

И тут Ковальский оборвал мысль на удачно найденной точке и подсел в остановившуюся черную "Волгу", ухоженную, по-видимому -**§ служебную, что было весьма кстати - такую не остановят.

Он устал от тяжких мыслей аналитика, чем грешат многие на закате третьей молодости, и обрадовался быстрой езде, как бы удирая от тяжких раздумий, оставшихся позади, на обочине.

- Пошел-таки снег, - бросил затравку водитель с разговора
о погоде.

- В Артем ездили? - начал разведку Ковальский встречным воп
росом, думая о своем.

- Жену начальника в аэропорт отвез, сам занят, - пояснил во
дитель.

- Так... А не отвезете меня в Уссурийск? Пару часов и - там?
Вот только могилку родительницы проведать заскочу. Без меня похо
ронили, в отъезде был... На душе темно... Не хочу электропоездом...
Заплачу за оба конца. И на поминки подкину на коньяк, договоримся?

- Ой, что вы со мной делаете, - заломался, сдерживая восторг,
водитель. Он помедлил, для приличия. - Ну да ладно. Помочь челове
ку в такую минуту - святое дело, - нашел он себе оправдание. --
До утра еще уйма времени. Только у меня бензин на исходе, -. вспом-
Щ

нил он, что можно куснуть еще малость "на шару". ,

- Держите на бензин. - Ковальский протянул полусотенную бу
мажку. - Вы меня высадите на повороте, поезжайте заправьтесь, а че
рез часок здесь встретимся, идет?

- Буду как штык! - отрапортовал прирученный начальством во
дитель. 5

Ковальский вышел на повороте и сошел с дороги в сторону тро- Sј пинки, что вела в заброшенный угол кладбища, к заветной могилке, g

"С транспортом подвезло! Теперь скорее забрать чемоданы... Янов
тоже прихвачу, он ему теперь не нужен, а грабануть могилку - могут.
А то и шлепнуть могут Яна, напаскудил много... Ну, считай, - выпорх- cq
нул! Вот к чужой могиле спешу, рвусь каждую ночь, о.ней думаю, а на ^
могилке мамаши ни разу не был... Даже не знаю, где она. Вот выбе- о
русь из вулкана, придет время - поставлю своей родимой белокамен- ^
ный памятник..." - бормотал он, прибавляя шагу. ^

Быстро стемнело. Он углубился в самый лес, выросший в этом за- ^
брошенном богом и людьми углу кладбища. Он крутил головой, ца- &;
пряженно всматриваясь в темноту просек, и хотя, как и надеялся, лю- ^
дей или их следов он не обнаружил, необъяснимая тревога росла... ^

И вот на белом поле обозначилось надгробие. Тяжело дыша, он ^ бросился к нему, но чуть не упал, споткнувшись о вывороченные из <ч могилы комья земли, уже припорошенные ровно падающим снегом! ^ Кто-то неумело пытался проникнуть в могилу!

Ноги его ослабли, изнутри полыхнуло под сердце жаром! . "Кто посмел?!,"

Свалил в сторону надгробие, упал на землю и, свесившись в узкую щель, зашарил дрожащими руками! Щель была пуста!

Мысли завихрились, мешая сосредоточиться, злость душила, реа-лась наружу... Он тяжело поднялся и, как ищейка, закружил вокруг могилы, пытаясь найти разгадку...

"Ян? Он бы не посмел... И он не ковырял бы землю... Выследил этот юродивый, Кузнецов? Кто ж еще? Ведь сюда даже собаки не забегают... Неужели он?" - И вдруг наткнулся на припорошенную снегом лопату! Схватил, рщупал, поднеся к глазам. Это была грабарка q валиком на конце черенка - лопата Кузнецова!

- Ах ты, мразь! - в полный голос завыл Ковальский. - На лен
ты порежу дефективного! Деньги богодулу потребны! Который счастлив
от мешка пустых бутылок! - кричал он, натыкаясь на могилы и кусты
на пути в сторожку.."

Страшный от гнева, тяжело дыша от быстрого бега, рванул он дверь сторожки и вырвал с корнем крючок,

Кузнецов обернулся на шум и встретился взглядом с Ковальским. Глаза его горели безумием, как всегда, когда старик от тошнотворных нежностей переходил к следующей стадии - агрессивной, и хамил и дерзил напропалую. Это состояние Ковальский из высших соображений терпел несколько лет, даже не попрекал по утрам испитого старика, когда тот лебезил и угодничал, не ведая, как хамил вечером...

Кузнецов сидел за верстаком, стоящим посреди сторожки (он служил погребальным столом для бездомных, приезжих и тех каменно-пещерных родственников, что не хотят покойника забирать домой перед погребением), перед початой бутылкой плохого вина... Он еще экономил! ПовскЗду валялись пустые бутылки с такой же наклейкой, игральные карты. Похоже, сильно разбогатев, Кузнецов щедро угощал кладбищенскую рвань своей бормотухой... Это было еще одним доказательством страшного преступления, ибо до этого Кузнецов никогда и никого не угостил даже своей "Астмой"...

- Слушай меня внимательно, гнида... - Ковальский остановил
ся, чтобы перевести дух, но тряся перед собой лопатой. - Ты высле
дил помешанного на радиосистемах Яна. Ты забрал наши чемоданы.

Евгений Дмитриевич Лебков родился е 1928 году в деревне Нечаево под Рославлем. Закончив в 1951 году Брянский лесной институт, выбрал местом работы Сахалин. Заслуженным лесоводом РСФСР Е. Д. Лебковым издано несколько книг стихов и расска-зов.

Член Союза писателей СССР.

Поэту исполняется шестьдесят лет. Редакция желает ему доброго здоровья и дальнейших творческих успехов.

Но как ты "смёл?"Как смелтТыТ я"тебя 'спрашиваю, даже посмотреть в ту сторону, где лежат мои вещи? Быстро выкладывай чемоданы, и тогда я накажу тебя слегка. За глупость и жадность!

- А ты! А ты хто здесь таков, штоб меня наказывать? Я здеся
хозяин! - Старик сел на любимого конька - изображать хозяина -
и смотрел петухом, дурными, без мысли, глазами. - Меня сам зав-
кладом оформил на работу вместо тебя, понял? - Кузнецов изловил
бутылку и переполз, как за китайскую стену, на противоположный край
верстака, подальше от Ковальского. Он отвернулся, давая понять, что
сильно занят, "при исполнении" и разговаривать ему недосуг.

Оба были в таком состоянии, что напоминали двух сумасшедших. Наконец до Ковальского дошло, что старик не в себе, а в таком состоянии он или упрям, или просто не вспомнит, куда запрятал чемоданы!

Вот-вот должна прибыть машина!

Ковальский стал спешно шарить по заваленной лесом, столярным хламом, инвентарем сторожке и кладовкам, не соображая толком, что дальше делать со стариком! Старик мог по пьянке выдать кладбищенским рвачам и тайну, и сами чемоданы!

Пока он рылся, Кузнецов за его спиной выкрикивал оскорбления и вздор. И вдруг Ковальский услышал слова, ошеломившие его:

- Я нашел - я хозяин. Яна чемоданы - с Яном и поделимся.
А ты проваливай отсель! Ишь! Примазаться к нам с Яшей захотел.
Он теперича тоже Кузнецов, сынок, стало быть, мой. Так и сказал!

Ковальский, оглушенный признанием, замер.

Он достал сувенирный ножичек с костяной ручкой чукотской работы, открыл лезвие и наклонился через верстак к Кузнецову:

- Чемоданы ты мне сейчас на коленях притащишь, в зубах! А не
притащишь - придется тебя обезвредить, как свидетеля! Но убивать
я тебя не буду! Ковальский сам не убивает. И потом - смерть это
слишком мало за твой грех. Я тебе выколю глаза и отрежу язык!
Тогда ты ничего никому не скажешь и не покажешь... Давай чемодан!

- Я буду кричать! - завизжал фальцетом старик и, с трудом
удерживая равновесие, бросился к двери.

Ковальский легким движением отбросил его назад и, пригнувшись, стал внимательно рассматривать окна напротив, в конторе: сегодня не играли, там было, темно и тихо. Бездомные землекопы, по-видимому, отсыпались после кузнецовского угощения и тяжелого дня.

Ковальский хотел запереть дверь на крючок, но обнаружил его вырванным. Тогда он нагнулся под верстак за железным шкворнем, которым запирался иногда на ночь, от греха подальше, опасаясь личных счетов с подозрительными обитателями "участка номер три"...

Он нашарил шкворень и уже поднимался, когда сзади на его голову, чуть повыше уха, ребром обрушилась им принесенная лопата...

Не издав ни звука, Ковальский мешком свалился на грязный, заплеванный пол...

Кузнецов и не думал скрываться.

Оперативная группа обнаружила его в собственном доме мертвецки пьяным. Он валялся на полу среди разбросанных пачек денег и золотых ювелирных изделий - женских украшений, в которых ничего не смыслил даже в лучшие времена своей жизни...

При осмотре места происшествия, трупа и одежды убитого был обнаружен и приобщен к делу листок из тетради с записями, представляющими особый интерес для следствия.

По данным, обнаруженным в записях убитого гражданина Ковальского, возбуждено уголовное дело, выделенное в отдельное производство.

Расследование продолжается.

Евгений ЛЕБКОВ

ПЕСНЯ СТАРОГО КЕДРА

* * *

В Приморье, особенно в окружающих населенные пункты лесах, а наше время редко-редко встретишь кедр, славную "корову тайги", как прозвали это дерево лесоводы-подвижники.

Уцелел я просто чудом, Мало нас теперь в тайге. Весь как есть стою

здесь вчуже, В дубняке.

Одиночество - нахаба: Чуть поддайся и -

ослаб!

Рядом - ну сосна хотя бы, Можжевельничек хотя б. Кто-нибудь, Да лишь бы - хвоя! Как-никак, а все ж -

родня!

Но стою изгой изгоем, Сам себя во всем виня. Хоть и знаю-понимаю: Никакой на мне вины! Разве то, что не линяю С наступлением зимы? Одиночество -

расплата

За былую ипостась, За породу, что порато Кормным деревом звалась. А теперь не то, что раньше, А теперь -

увы и ах!

Даже дятел-барабанщик Редкий гость в моих ветвях. Суровы, как парусина, Облака моей тоски... Ну а все же я - Лесина, А не прутик средь тайги.

93

полете, а он... - бич, бич, в расхожем понимании этого слова, в отличие от тех гордых морских бичкомеров, которые испытывают за-труднения в ожидании родного парохода, сильно поиздержавшись где-нибудь в приморских "Сочах" - в Шмаковке или на Шаморе. А ведь это с Ленкой он ухнул все свои денежки за семимесячный рейс! Только на каракулевую шубку ушла половина. А что в ней красивого? Одна стоимость. Из-за Ленки, если разобраться, и тридцать третью статью схлопотал: выходил на вахту после ресторана, а стоило ей прила екать, то и вообще прогуливал под разными предлогами, было такое. Хорошо, что на стоянке суматоха, друзья покрывали, вахты отстаивали. Но, вот когда на отход не явился, лопнуло терпение - "штиванули", тут кореша смолчали, не заступились. А комсорг, говорят, больше всех глотку драл: "Таким не место в комсомольсш>молодежном экипаже!" Молодой чинодрал! Да на судне комсомольцев-то... раз-два и --обчелся, да и те вспоминают об этом лишь тогда, когда у них силком

выколачивают взносы.

Да - море по колено, когда рядом была Ленка! Лежа в тепленькой постельке, после ванной, он рисовал ей жизненные планы, как они поженятся после рейса, когда Ленка оформит развод, и поедут в глухую деревню, на Украину, в саманный домик, к мамане его, вместе с отгулами месяцев этак на шесть!

Да... Но не тут-то было! Неизвестно какая муха ее укусила, но за все, что делал ради нее, - ею осмеян, осужден и изгнан. Пакостным способом, через унижение... И как только сдержался, руки чесались...

- Вставай и уходи. Совсем уходи! - разбудила его Ленка в то
утро ни свет ни заря. - Я жду одного человека. Они ночью пришвар
товались, утром он придет ко мне. - Она сидела на пуфе перед зер
калом, по-прежнему бесстыдно полураздетая, но уже чужая.

- А я кто, по-твоему? Нечеловек? Отработанный пар, да? Так
вот почему ты пропадаешь! Сменить лошадку решила... А я, дурак,
уже матери написал про свадьбу... - начал было Сергей, но заметил
брезгливую гримаску на ее лице и, устыдившись своей слабости, за
молчал. Ленка и ее нагие прелести враз стали ему предательски омер-
Јятелыш: она, не считаясь с его присутствием, открыто готовила для
чужих объятий все свои округлости и впадинки, придирчиво огляды
вая себя в зеркале, как торговец прихорашивает товар на базарном

прилавке.

Ленка не хотела назвать вещи своими именами и заученно ломала

комедию:

- Я не могу быть с таким, как ты. Ты - несерьезный. Ты мне

предложение сделал всего через неделю после, знакомства, еще и фамилию не знал. А мне нужен надежный человек, который меня любит не на словах, а на деле... - здесь она сделала многозначительную паузу и с укоризной посмотрела на Сергея очаровательными глазками, уже подкрашенными "фирмовой", с блестками, тенью.

Очевидно, под словами "на деле" она подразумевала очередную мечту, превосходящую по стоимости уже удовлетворенный интерео

к шубке.

Манипулируя со своим кукольным личиком, она, как мартышка, строила себе в зеркале, сама того не замечая, невообразимые гримаски, отчего коверкала слова, почти не придавая им значения: .

- И мне пора иметь детей. Не от тебя же! -г Тут она, язвительной
усмехнувшись, повернула к нему красивую, остриженную под маль
чишку головку и смерила Сергея взглядом, как бы приглашая его са
мому убедиться в несостоятельности такой затеи. - Быстро уходи. Он
может прийти с минуты на минуту. Я не хочу ему объяснять, кто ты.
Хоть я и не боюсь: он меня очень любит!

- Он любит! А ты? Ты кого любишь? Или тебе это ни к чему?
Ах ты, вербота вчерашняя! Небось в застиранном платьице сюда при-

32

i

везли, за казенный кошт А тут ты приклеилась-прислюнилась к рыбачкам и сама нигде не работаешь. На какие деньги живешь, а? Рыбина ты гнилая! Проститутка портовая! - распалился Сергей.

- Уходи, не оскорбляй! - взвизгнула Ленка. - Не то вызову
милицию! Ты сейчас - бродяга, нигде не прописан! За шубу мой же
них с тобой рассчитается, если ты на нее намекаешь. Если не ценишь 5
того, что ты... спал со мной! - добавила она обидчиво. ^

- Я подарки назад не забираю. Будем считать, что мы с тобой g
в расчете, раз... спал... - Сергей спешно оделся, не глядя на Ленку,

и вышел в прихожую. Обуваясь, он заметил под зеркалом пару пер
чаток в броском целлофане - последняя его покупка в "Альбатросе", "з
на последние чеки. Со злостью сунул их в наплечную сумку и хлопнул №
дверью. - Хватит! Пусть очередной покупает, - шипел он, спускаясь ^
вниз по лестничным маршам. t^

Сзади похоронным звоном щелкнул дверной замок, как бы по- <ч
ставив этим точку на их планах. §љ§

...Сергей оглянулся по сторонам и поднял с тротуара незатоптан- ^ ный в ночном безлюдье свежий "бычок". Первый встречный - небри- ^ тый мужчина в кепке на глаза - привычно дышал в сторону и дал "* Сергею прикурить, лишь опершись мизинцем в его пальцы, - его ко- ^ лотил тремор. Если говорят, что встреча с мужчиной в новом деле - к счастью, то эта встреча никаких просветов в жизни не сулила, скорее всего, это был намек судьбы на предстоящий декофт - лютое безденежье.

- Куда же пойти? - пробормотал он, мысленно возвращаясь к
разговору с Ленкой и подбирая для нее самые оскорбительные слова.
Он не мог сейчас сознаться себе в том, что, позови его Ленка назад,
наври ему с три короба, он вернулся бы не раздумывая, и любил бы
ее еще больше, и шептал бы ей совсем другие слова... Более того, он
втайне желал, чтобы все случилось именно так, и даже надеялся, что
так оно и будет, когда он снова окажется на белом коне, возвратясь
из заграничного рейса, разодетый в пух и прах, запакованный деньга
ми... А почему бы и нет?

"Пойти на морвокзал? - раздумывал он. - А что там высиживать? Дядей в фуражках, чтоб увезли на Эгершельд, в спецприемник? А друзья... Те - в морях, а эти - "безлошадные", такие же, как и я. Живут на судах в опостылевших до смертной тоски каютах, под гласным и негласным надзором судового начальства, с чувством голого среди одетых. Но даже к ним попасть, чтобы излить душу да занять денег наконец, - не получится. Пропуск в порт изъяли при увольнении..."

Оставалось последнее: изловить кого-нибудь в Управлении или у кассы. Кого-нибудь из тех, кто еще не знает о его окончательном прогаре и кто не разменял солидарность к старому корабельному товарищу на сберкнижку, дачу, машину. Все меньше остается их, старых корабельных, все больше так... Веревки!

Обозначив себе хоть какую-то призрачную цель, Сергей переправился с первым паромом через бухту и медленно сошел вместе с редким ручейком воскресных пассажиров на западной стороне, у судоремонтного завода.

Почти все его попутчики мышками прошмыгнули через проходную завода. Сергей замедлил шаг, соображая.

"А здесь, наверное, можно "залечь" на время, а? - раздумывал он, читая одно за другим названия знакомых судов, ошвартованных у стенки завода. - Только бы проскочить через вертушку, а кореша-то найдутся!" И он стал прохаживаться в сторонке, зорко наблюдая за входящими и выходящими с завода.

3 Дальний Восток, Љ 8 33

раздражали лучистое благополучие и довольство этим прекрасным миром, исходившие от добродушной физиономии Виктора.

- Угу, - успокоился Виктор и зацедил из стакана, проливая под
качку вино себе на майку с надписью через грудь по-английски: "Син
гапур".

Допили вино. Виктор сник на глазах. Его убаюкали ритмически равномерное качание вагона и однообразный перестук колес, напоминающий обрывок какой-то повторяющейся фразы.

- Будь другом, - вскинулся он, - сходи к проводнице, попроси
постель. А то я уже - тяжелый. И себе - заодно. - Он вытащил из
внутреннего кармана пальто едва распечатанную пачку пятирублевок,
с трудом выловил из нее одну купюру и подал ее Сергею.

Поколебавшись, Сергей взял деньги и вышел из купе.

"Пятерку кинул. Добрый. А кому это он "на чай" бросил: мне или ей? Или нам с ней, на двоих?" - Сергей вышел в тамбур и закурил. В другое бы время ничего страшного: попросил человек уважить, не идти же ему на четвереньках... Ну, дал деньги, какие попались. Можно сдачу принести... Но сейчас, когда он был в отчаянии, всякий жест бил по самолюбию и унижал...

Раздражали и присутствие этого, со всех сторон благополучного, Виктора Пилькина, и его кураж с дружками, и купеческий вид, и жест

с мятым пятериком...

"Уйти от него в другой вагон? Подумает -* пятерик хотел зажать. Пятьсот я бы еще зажал на время, с отдачей..." И тут он почувствовал, что у него зреет одно решение. Оно зародилось непроизвольно,

само...

"А что если... занять у него пару сотен. Без спросу. Когда уснет. Добром-то он не даст первому встречному. И сойти с поезда. А потом выслать ему деньги прямо на судно: прости, мол, были критические обстоятельства. Благодарю. Ведь шиковал он сейчас поди в ресторане. Официантке небось дал себя обсчитать за то, что позволила мацнуть за крутое бедро. Коньяк, говорит, дружкам оставил. И всех при этом еще благодарил... Потому что для него деньги - тьфу! Нет сегодня - будут завтра. У него есть главное: работа и дом, где его ждут. А мне нужно только на билет да гостинец матери купить. Не с пустыми же руками на порог явиться после того, как еще недавно были в кармане такие тысячи, что этому пароходскому гусю столько на весь экипаж не выдавали! Рискну! Иначе зачем тогда назвался чужим именем? Судьба два раза подряд не улыбается".

Кто сыграл роль Лукавого - кадровик? Ленка? деньги? слу
чай? - он не понял, но искушение оказаться дома через пару деньков
было так велико, что избавиться от него оставался лишь один путь -
поддавшись ему1 ^
Что он и сделал!

НАЧАЛО КОНЦА

Сергей вернулся в свое купе, когда поезд стал тормозить, подъезжая к станции. Виктор булькал горлом в тяжелом сне, лежа на спи- I не, в неестественной позе, не дождавшись постели.

Сергей привалился плечом на чужое пальто, где лежали деньги... I Не в силах запустить руку в карман, он не отрывал взгляда от сомкну-1 тых век Виктора. Его легонько колотило: он представил, как в послед-1 ний момент Виктор откроет глаза и скажет:

- Положи на место, шкура!

Вдруг воцарилась тишина- поезд стоял. Послышались голоса лю-' дей, входящих в вагон, шумные и нетерпеливые. "Сейчас сюда войдут и тогда - все... Скорее1 Скорее!-Или послезавтра я - дома, или спецприемник, привезут с позором..." - не думая об этом заранее, он схва-

тил пальто с деньгами. От прилива азартной храбрости схватил еще и "дипломат" и выскочил из купе.

А через минуту он шагал по темному полустанку и неотрывно смот" рел вслед удаляющейся цепочке огней поезда.

- Дело сделано, и его уже не переделаешь, как говорили турки,
посадив на кол не того, кого следовало, - потешил он себя в нервной
веселости.

- Откуда пальтуган такой? - изумился Толян, когда мрачный
и усталый Сергей ввалился утром в каюту.

- Хранил у одной подружки в Находке, вроде брошенного якоря,
чтобы пускала за своего. Да теперь надежды ни на кого нет, - отве
тил Сергей, не оборачиваясь: от слов своих же он стал противен само
му себе за ночные дела.

- На поезде приехал? §- крутил Толян вокруг да около, не реша
ясь спросить о деле.

- Опоздал на поезд. На попутке добирался, - ответил Сергей и
подробно рассказал Толяну о беседе с кадровиком, оставляя при этом
персоне кадровика всего три буквы из русского алфавита.

Во Владивосток он и впрямь вернулся на попутном контейнеровозе. Шоферу, подобравшему его на переезде полустанка, он рассказал свою историю с Ленкой, все правдиво, как было на самом деле. Тот так расчувствовался, что накормил Сергея и уложил спать на свое личное место, позади сидений. Этим он растрогал и Сергея: есть же добрые люди на земле, а он, выходит, уже не с ними...

В кармане "пальтугана" он обнаружил около четырех сотен, а в дипломате,' среди никчемных отчетов и бланков, з маленьком кармашке лежала коробочка, а в ней - золотой медальон на цепочке. "Вот и подарок матушке! - решил он. - Можно ехать!"

Бумаги снес в береговую бадью, медальон запрятал в каюте, как, бывало, из рейса прятал - календари да ручки с девицами.

"Ну, кажись - все! Концы в воду и на этом разе - баста! Больше в такие дела - ни даже под расстрелом! Как будто в вонючем жиру вымазался... Сколько ни мойся, а в мозгах запах стоит..."

А через день они оказались в ресторане. Из благодарности за приют и помощь Сергей организовал Толяну "отходную". Ремонт у них закончился, назавтра они уходили в порт под погрузку тары, куда Сереже вход "ферботен".

Жилье уплывало, потому-то Толян и придумал кое-что для Сергея. Он пригласил в ресторан двух знакомых продавщиц из гастронома, с одной из которых был дружен, но без ведения общего хозяйства - этого коварного юридического признака грехопадения! Вторую, разведенку, предполагалось, не скупясь на рубли и вежливость, очаровать Сергею: Ирина жила в собственной квартире с четырехлетней дочерью.

- Ты скажи девчатам, что я - второй помощник капитана, лаД*
но? - попросил Сергей. - Я, вообще-то, в Дальрыбвтузе учусь Заочно
на судоводительском. Вроде как правда получается, а? - соврал ой
Другу, представляя себе Виктора Пилькина, как эталон благополучия*

- Ладно, скажу, - обиделся все понявший Толян. - По виду fЫ
тянешь на второго. А за "мастера" прохлять не желаешь? А? *~ ПОД*
дел он Сергея. Мастером величают в обиходе капитана, на англййсмййЙ
манер.

Ирина, по-видимому, была старше Сергея, но оделась и подкрасилась так тщательно, что могла сойти и за ровесницу, что, впрочем* не имело для Сергея ни малейшего значения. После удара, нанесенного Ленкой под самый "дых", женщины в его глазах понесли серьезный Урон. Сейчас его волновало только одно: до отъезда обрести над головой крышу, чтобы не сцапали, как бродягу: город-то приморский!

За столом между тем разговаривали одни женщины. Разговор, как