После двухмесячного рейса на юг Африки, в район Кейптауна, где мы снабжали водой и топливом наш промысловый флот, возвращение домой было омрачено портом назначения: вместо родного Калининграда нас направили в эстонский Таллин для довольно солидного трёхмесячного ремонта на заводе в Копли.
Но, если честно, то настроение сникло не у всего экипажа и даже - наоборот: у многих переадресовка вызвала прилив радости. Это, во-первых, - у холостяков: Таллин - та же заграница, а рестораны и полсотни кафе работают до трёх ночи! Это не то, что в родном Кёнинге, когда в полночь, в самый пик адреналина вымогатели в оркестре демонстративно медленно сворачивают свои причиндалы (А хочешь ещё? Тогда - плати!). А наглые официантки уже суют липовые счета: освобождайте зал! А, во-вторых, жёны семейных моряков посмотрят на цивильный мир, и почувствуют себя в заграничном отпуске, рядом с мужем!
В Таллине моряки сходу застолбили фешенебельный ресторан "Глория" на все ночи, а днём окопались в уютном и старинном подвале -"Мюнди-баре". Бармену Мадису подарили африканских резных, из красного дерева, божков и ритуальные маски, чем обеспечили себе литерный проход, минуя постоянную и терпеливую очередь. Элегантный красавец Мадис убивал наповал моряков своей "школой" обхождения с клиентом: едва бокал с коктейлем перед моряком показывал дно, холёная рука с белоснежным манжетом, из-за спины, мгновенно меняла бокал на наполненный тем самым напитком, а не иным. Артистизм и мастерство Мадиса, помноженное на собственное достоинство, внушало настоящее уважение к нему. Дошло до того, что на звонок Мадису по телефону: "Мадис, дорогой, нужны четыре места к 15 часам!", слышали его ответ: "Туля сиэ! Резерв!" (Приходите.Забронировано!).
Но, проходили дни и недели и деньги у моряков, как водится,...иссякли.
Описываемые события происходили ещё до внедрения "Щёкинского метода" - повального сокращения рабочих мест на всех предприятиях Страны при сохранении планов производства.
В России всегда находились отчаянные борцы вроде Александра Солженицына и Андрея Сахарова, но из щелей вылезали и омерзительные "попу-лизаторы" власти типа депутата Госдумы от станка Трапезникова или начальника цеха Уралвагонзавода, на пузе заслужившего себе кормушку "смотрящего"... Вот такие, "ссучившиеся" и предложили тогда сократить работяг. Номенклатура, конечно, не пострадала, совсем наоборот - им повысили оклады за счёт высвободившегося фонда заработной платы, их заслуженные 30 сребренников...
Так вот, наш довольно значительный экипаж на ремонте, когда все двигатели и системы разобраны, прямо скажем, - изнывал от безделья.
И тут мне позвонил мой старый знакомый, начальник коммерческого отдела Эстрыбпрома Юри Хансович Рястас. Он объяснил, что курирует огромное подсобное хозяйство Эстрыбпрома, типа совхоза в 21 километре от Таллина, по дороге в Пярну. Там - молочный скот, свиноферма, коптильный цех и овощеводство. Много техники и много женщин. Но почти нет мужчин и техника стоит. Работа на ферме не легче работы рыбака, но разница в зарплате - в разы. Вот все мужчины и подались на Джорджес-банку, к берегам Америки, ловить селёдку. Ведь все прибалты - прирождённые рыбаки и моряки.
-У тебя мужчины изнывают без работы и женщин, а у меня женщины изнывают от работы и отсутствия мужчин! Так отпусти своих мужчин на месяцок - другой к нам, на ферму. Оплата будет такая: 50% продукцией в ваш судовой общепит, а 50% - морякам деньгами, годится?- предложил Юри Хансович.
Я собрал собрание экипажа, на котором за поездку в "Совхоз Червонэ Дышло" (так, в шутку, окрестили ферму моряки-украинцы), при сохранении зарплаты по судну, проголосовали 95 % экипажа. Пять % воздержались - капитан и стармех - им нельзя было покидать судно даже ради помощи несчастным эстонским женщинам.
Юри Хансович подогнал служебный автобус и 24 человека под командованием второго помощника капитана и второго механика, как бы - две бригады: "рогатых" и "маслопупов", вырядившись во всё "супер-пупер" закордонное, с орущими "Бриз-буги" магнитофонами "Грюндиг", отвалили от причала завода "Копли" в новую жизнь...Для некоторых эти слова окажутся пророческими.
В 1964 году в совдепии не было не только мобильной связи, но не было даже телефонной связи совхоза с Таллинном. Была связь у Рястаса только по УКВ- рации.
Время-от времени я звонил Юри Хансовичу: "Ну, как там наши ребята работают, нет ли жалоб?" "Хорошо-о-о рабо-о-тают!, - отвечал Юри Хансович с присущей прибалтам певучестью. - Женщины о-о-чень хвалят ваших моряков! Сегодня к вам на судно придёт машина с овощами, копчёной рыбой и парной свининой. Не сто-о-ит беспокоиться! Я с фермой - на связи!"
Однако, наступил третий и последний месяц ремонта, когда на судне приступили к монтажу всего разобранного оборудования и систем. И тут уже нужен г "лаз да глаз" со стороны экипажа, особенно машинной команды. Я позвонил Юри Хансовичу и попросил вернуть моих "целинников", которые уже почти два месяца "поднимают целину"...
И тут случилось нечто невообразимое: автобус привёз только семерых "маслопупов" (механиков и мотористов, те понимали свою важную миссию в ремонте) и четверых пожилых палубников. А от остальных привёз пачку заявлений ...на предоставление послерейсовых отгульных дней. А двое молодых так те прислали вообще... заявления на увольнение!
Да, конечно, и отгулы и увольнение - всё это возможно, но - по Закону, через кадры и с заменой!
А второй помощник капитана передал записку капитану, что он не в силах далее командовать экипажем. Они слушают только своих "тёток", у которых сейчас, почти поголовно, и проживают. А детки уже называют их "папами"...
Я попал в пиковое положение! Работа "налево" с сохранением зарплаты по судну - это было чистейшей "партизанщиной", влекущей за собой статью Уголовного Кодекса РСФСР. Предоставлять отгулы, а, тем более, - увольнять - это была прерогатива отдела кадров и я не имел права сам это делать без специального распоряжения Руководства.
Пришлось брать у Юри Хансовича автобус и посылать "зондер-команду" из стармеха и старпома отлавливать дезертиров. При этом, Юри Хансович, огромный, под метр девяносто и невозмутимый, как памятник, мужик, так хохотал в трубку телефона, что её невозможно было поднести к уху: он был очень доволен ситуацией! Моряки не хотели покидать его подшефный совхоз под страхом наказаний!
Прибывшее начальство вытаскивало буквально из-под кроватей у пылавших справедливым гневом горячих эстонок, тружеников нивы и хлева.
Сцены, которые разыгрались у борта отъезжающего автобуса напоминали проводы солдат на войну: слёзы, объятья, обещания - "как только, так - сразу",...
Но с теми двумя парами собравшихся в ЗАГС, пришлось повозиться! Ведь в паспорта моряков, находящихся в сейфе у капитана не положено вносить никаких штампов, кроме иммиграционных, а это было - непреодолимое обстоятельство для сиюминутного брака. Брачевание отложили до времени.
По проверенным сведениям от Юри Хансовича, в совхозе Эстрыбпрома через год появились ребятишки с необычным для прибалтов цветом глаз и волос: черненькие с карими глазками. А ., значит, история не окончена...