Аннотация: Четвертое место по голосованию жюри БД-18
Издалека казалось, будто Джастин вышел повстречать гостя - да так и застыл возле шлюза, подняв руку в приветственном жесте. Страховочный трос, обмотанный вокруг талии, удерживал скафандр "рюкзаком" к станции. "Союз", облетая ее, ушел с линии взгляда, и теперь Джастин приветствовал пустоту. Или защищался от нее, кольнуло Савина. На плече Джастина темнело пятнышко, но рассмотреть как следует не удалось - солнечная панель заслонила погибшего.
То, что Корбан оставил труп снаружи, многим на Земле казалось бестактностью, но только не Савину. Морозильника на станции нет, а шлюзовая камера должна оставаться свободной. Потому Корбан и держал Джастина снаружи, по возможности укрыв от Солнца. А может, была и другая причина: кто захочет делить дом с мертвецом?
Сама станция не пострадала - магнит взорвался далеко от обитаемых модулей, поэтому осколки их не задели. Те часы, что Центр управления вел "Союз" к станции, Савин потратил на проверку теоретических моделей, пока там, внизу, Мэдокс повторял всем и каждому, что субсветовой объект, пронзивший Солнечную систему после взрыва в орбитальной лаборатории, с каждой секундой удаляется от Земли на триста тысяч километров, так что никакой опасности нет. То, что с каждой секундой растет и излучение объекта, знали немногие, и эту дыру Мэдокс старательно затыкал - просьбами, мольбами и угрозами. "У тебя сорок восемь часов, - сказал он Савину перед стартом. - Я хочу знать, чего нам ждать через неделю. И если ты поймешь, что Джастин угробил-таки планету, об этом я должен услышать первым. Сначала я, а потом твоя мама, девушка, или с кем ты там захочешь попрощаться".
"Союз" дрогнул; замки притянули корабль к станции. Монитор высветил сообщение об успешной стыковке. В шлемофоне раздались сдержанные аплодисменты. Савин мысленно к ним присоединился: наконец-то он мог заняться тем, ради чего прилетел на орбиту.
Центральный пост был единственным местом на станции, где двое могли работать, не толкаясь локтями. Экран, разделенный на окна, передавал изображение шести магнитов, соединенных тросами с жилым модулем - гигантская ловушка космических частиц сверхвысокой энергии. А детектором была вся планета.
Сейчас она вращалась впустую.
В записи было видно, как Джастин скользит вдоль троса, удаляясь от станции. Слышался голос Корбана, вызывающего Джастина. Тот молчал.
Изображение пропало.
- Одиннадцать часов, пятьдесят восемь минут и тридцать две секунды, - объявил Корбан. - В тридцать четыре наземные счетчики регистрируют вторичный ливень, а еще через минуту жители Калифорнии наслаждаются полярным сиянием. В Пентагоне, правда, зрелище не оценили. Ты ведь в курсе?
- Да, - подтвердил Савин, - НОРАД выдало предупреждение о ракетном нападении.
А еще, вспомнил он, Госдеп заявил, что эксперименты на российско-европейской станции - угроза национальной безопасности США со всеми вытекающими. Так что наша экспедиция, скорее всего, последняя. Но это не главное, да?
- Телеметрии нет, детекторы разнесло к чертям, - продолжил Корбан. - Если бы не трос, Джастин уже летел бы к Марсу.
- То есть мы не знаем, почему взорвался магнит, - подытожил Савин.
Корбан фыркнул.
- Взрыв магнита - то, чем Мэдокс кормит журналистов. Вот, посмотри... - он вывел на экран фотографии скафандра Джастина. - Отверстия идеальной формы, по краям оплавлены. Сомневаюсь, что это осколки магнита.
- Тогда что?
- Я думал, ты объяснишь, - Корбан развел руками, - а заодно расскажешь, почему полетела к чертям программа экспериментов, о чем Джастин секретничал с тобой с орбиты по два раза на дню, почему Мэдокс вас покрывал, и что это за светлячок несется сейчас к поясу Койпера.
рассматривал фотографии одна за другой. Самое крупное отверстие было в плечевом шарнире - то самое, что он заметил раньше. Савин вспомнил, как месяц назад Джастин показывал ему пластину, возвращенную с орбиты, с такой же дырой: 'Это рука Бога, Андрей! Событие с энергией больше, чем десять в двадцатой электрон-вольт! Взрыв сверхновой по сравнению с этим - новогодняя хлопушка.'
вернул фотографию
- Элементарные частицы, - сказал он, - с невероятной энергией. Вот почему края такие ровные.
Корбан хмыкнул.
- Молодец, быстро сообразил. У меня вот пару часов ушло. Но, видишь ли, это невозможно.
- Почему?
- Я проверил по трекам. Угадай, что получилось?
- Частицы вылетели из тела Джастина, - предположил Савин. - Угадал?
Лицо Корбана застыло.
- И тебя это не смущает? - спросил он, наконец. - Вероятность рождения электро-позитронных пар именно в теле Джастина ничтожно мала.
- Согласен.
- Тогда откуда они взялись?
Савин задумчиво перебирал фотографии.
- Есть пара идей. Собственно, я здесь, чтобы их проверить.
- А больше ничего не скажешь?
- Пока нет.
Корбан недовольно скривился.
- Вот что значит настоящий ученый, - пробормотал он. - Пришел, увидел, напустил тумана. Теперь понимаю, почему Мэдокс тебя покрывает - он такой же, как ты...
Модуль "Купол", где Джастин обустроил берлогу, достался лаборатории от международной космической станции: не хотелось терять панорамный вид на Землю. В глаза бросилась мятая распечатка, торчащая из кармана. На полях в звездном небе парил человечек, закрывающийся от стрел, летящих со всех сторон. Текст рядом с рисунком Савин знал наизусть - как и Джастин.
"...В классической физике считается, что воздействие наблюдателя на эксперимент мало. Напротив, в микромире сам акт наблюдения влияет на состояние физической системы. Логично предположить, что в первые мгновения существования Вселенной, когда макромир еще не сформировался, роль гипотетического наблюдателя была бы определяющей. В 2023 Ли Фэн разработал формализм обобщенного наблюдателя, способного не просто открывать физические законы, но создавать их в ключевых экспериментах, имитирующих начало эволюции Вселенной..."
Хлебная крошка, оставленная мне, подумал Савин, первая на тропинке. С этого все и началось: логическая конструкция, выросшая из парадокса с котом Шредингера, забава для ума, не имеющая практических приложений. Джастин, однако, считал иначе.
" - Создать физический закон? - переспрашивает Савин. - Поставить эксперимент, в котором закон будет создан?
- Не верится, да? - ухмыляется Джастин. - Но в микромире это возможно. Скажи, электрон существует?
- Ты это серьезно? Разумеется, существует!
- Правда? Ты его видел, щупал, держал в руках? Саша, электрон - это модель, придуманная для объяснения экспериментальных данных, с чем она успешно справляется. В каком смысле электрон существует? Может, лучше сказать, что он создан?
- Софистика какая-то, - бормочет Савин.
- То же говорили и о квантовой механике, - парирует Джастин, - а сейчас говорят о "наблюдателе". Уверен, это скоро изменится..."
Стабилизация свободных кварков в экспериментах на адронном коллайдере возносит Джастина на вершину славы, хотя в формулировке Нобелевского комитета вместо "открытие" он предпочел бы прочитать "создание". На волне успеха Джастин обещает коллегам-теоретикам революционные подходы к Великому объединению, а остальным - новые технологии, о которых до сих пор лишь мечтали. Но для этого Джастину нужен космос - высокоэнергетические частицы в окружении реликтового излучения. Ускоритель больше не устраивает Джастина: "Какую воду вы предпочтете - из трубы или родниковую? Я хочу попробовать Вселенную на вкус!" Джастин выступает на конференциях и семинарах, расстилается перед чиновниками европейского научного фонда, дискутирует с парламентариями, читает публичные лекции в залах, набитых битком. И, в конце концов, добивается своего: соглашение о строительстве орбитальной лаборатории подписано, европейское оборудование и российские ракеты обеспечат успех.
И всюду за Джастином - Савин, вечно в тени гениального друга, помощник, облекающий идеи в формулы. Скорее Лифшиц при Ландау, чем Санчо Панса при Дон Кихоте. Но понимает ли Савин - или, если брать шире - хоть кто-то на планете, что именно задумал Джастин? Что скрывается за громкими словами о грядущем Великом объединении, о чем он умалчивает, потому что стоит сказать это вслух, как его сочтут сумасшедшим?
Теперь Савин думает, что да. Возможно, он знал это всегда, с того самого разговора. В конце концов, Джастин все сказал прямым текстом, и если ты ему не поверил, чья в том вина?
Савин наклеил на стены стикеры со свежими данными с радиотелескопов - то, что должно быть перед глазами. Объект вошел в облако Оорта, интенсивность излучения растет, а эволюция спектра не укладывается ни в одну из теорий. Последнее - еще один аргумент в разговоре с Мэдоксом.
И - самое важное - записи Джастина: рисунки, графики, обрывки формул, смахивающие на пиктограммы, понятные лишь посвященным. Если он сложил мозаику, я тоже смогу, подбодрил себя Савин. Давай-ка подберем все крошки одну за другой. Уж в этом ты мастер...
Будто смотришь увлекательный фильм, видя лишь часть экрана, думал Савин. Радиотелескопы были его глазами, записи Джастина - подсказками, разбросанными по хаосу допланковской эпохи. Спустя двое суток Савин знал лишь одно - Солнечная система цела лишь потому, что из-за релятивистского замедления времени расширение 'светлячка' пока не началось. Но будущее скрывалось в тумане, рассеять который на кончике пера Савин не мог.
Надо идти по тропике, покрытой крошками.
На эксперимент Мэдокс согласился неожиданно легко. Возможно, подумал Савин, он не понял, о чем идет речь. Или не захотел понять. Возможно, события последних недель казались ему страшным сном, ужасный конец которого лучше ужаса без конца.
Почти все необходимое уже было на станции. Как-никак, пять из шести магнитов уцелели. А всякие мелочи доставит "Прогресс", Мэдокс за этим проследит.
Савин скользил вдоль троса. Карабин, прикрепленный к скафандру - все, что связывало Савина с Землей.
Он остановился рядом с магнитом - ровно там, где и Джастин неделю назад, если Корбан не ошибся в расчетах.
Было тихо. Савин слышал только свое дыхание. Такого неба он не видел еще никогда. Тропинка, которую протоптал Джастин, подошла к концу. Дальше - сам, если ты не хочешь свалиться в ту же дыру.
- Готов? - голос Корбана прозвучал, как из другого мира. Логично, хмыкнул про себя Савин, ты ведь одной ногой в другой Вселенной. В той самой, которую задумал Джастин.
- Запускай.
Шаг за шагом, одно наблюдение за другим. Но, если ты ошибся, флуктуация поля убьет тебя так же, как и Джастина.
Спустя секунду Савин уже не думал об этом.
- Я прочитал твой отчет, видишь - даже распечатал. Думал, так пойму. - Мэдокс кинул на стол пачку листов и вздохнул. - Если я публично скажу это, меня уволят еще до конца доклада.
- Скажите то, что можете. Скажите, что прямой угрозы Земле нет. Да, объект излучает все сильнее, но его скорость такова, что интенсивность на орбите Земли падает.
- Ладно, задам тебе прямой вопрос, - Мэдокс посмотрел в упор. - Ты правда считаешь, что этот объект - новая Вселенная?
- Так считал Джастин.
- А что с Большим взрывом?
Савин досадливо поморщился. Как всегда, начальство читает по диагонали.
- В отчете все есть. Здесь века, там мгновения, понимаете? Специальная теория относительности. Вселенная Джастина пока не успела расшириться. Я прикинул, первые атомы водорода сформируются там, когда объект покинет нашу галактику.
- Изложи этот момент подробнее, - распорядился Мэдокс. - Предупреждаю: если что, я все буду валить на тебя.
- Пожалуйста,- легко согласился Савин.
- И последнее, - Мэдокс вновь поймал его взгляд. - Кто может это повторить?
Савин усмехнулся.
- Повторить? - Он вспомнил, как висел у магнита, двигаясь вслед за Джастином, мысленно ощупывая созданный им мир, угадывая его законы по чуть слышным подсказкам, не смея спросить открыто, чтобы не разбудить Вселенную, убившую своего творца. - Вряд ли это возможно. Но, думаю, есть те, кто смогут понять.
- Набросай список. - Мэдокс откинулся в кресле, - только никому не показывай. Надо будет крепко поговорить с каждым...