Вихрев Федя
Дуболом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 4.01*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Все пишут попаданцев, и я напишу. Это будет лучшая книга о нашем современнике на Великой Отечественной! Мы можем все, и Гитлера прибьем, и Гудериана. Сталину тоже достанется. А нефиг было до Москвы отступать. Немножечко обновился. Добавил битву за военный городок и встречу героя с настоящими тетенкопфами.
  
  
  
  А того старого алкаша я прибью. Ей богу, прибью, только сам из этого ада вырвусь. Ненавижу!
  Времени на истерику нет. На месть времени тоже нет. И времени самого нет. Того самого, что мне принадлежало. Ток что если я вдруг встречусь с тем синяком, то с сильно помолодевшим. Ладно, не до того. Выживать надо. Замешкаюсь, и меня не будет.
  Осторожно выглядываю из-за кустов. Неплохо. Слишком быстро ставший привычным прифронтовой пейзаж. 'Эмка' на обочине. Один труп свесился с водительского сиденья. Второй лежит на дороге. Живых нет, и не надо. Слишком уж все вокруг озабочены переводом ближнего своего в разряд мертвечины. С покойниками проще, они не кусаются.
  Подхожу к машине. Наши. Были. Явно, напоролись на дозор. Переворачиваю парня на дороге. Молодой, светловолосый, лицо волевое. Новенькая командирская форма, лейтенантские кубари.
  Негромко матерюсь. Неприятно, но придется помародерить. Быстро раздеваю мертвеца. Нижним бельем брезгую. Переодеваюсь. Попутно оттираю кровь с гимнастерки. Свою джинсу связываю узлом. Спрячу чуть дальше.
  Лейтенантский ТТ бросаю в кобуру. Проверяю запасные обоймы. Пойдет. В карманах обнаруживаются документы на имя лейтенанта 88-й стрелковой дивизии Рихарда Шикльгрубера. Теперь это мое имя. Жаль, фамилия несвоевременная. Парень скорее всего из балтийцев или поволжцев.
  Водителя обыскиваю мельком. Ничего интересного. Ничего ценного. А вот на заднем сиденье обнаруживается СВТ-40, 'светка' в просторечии. Серьезная машинка. Меня она очень даже устраивает. Добро, три запасные обоймы при ней.
  Жаль, еды у наших покойников не нашлось. Им уже ни к чему, а мне бы пригодилось. Только полфляжки воды на поясе водилы. И то хлеб. Пока по лесу от немцев бегал упарился. Не люблю быть мишенью. Зато теперь у меня штурмовая винтовка! Посмотрим, кто в следующий раз будет дичью.
  Только собрался продолжить свой путь, как .... Умная мысля приходит опосля. Хлопаю себя по лбу. Бегом возвращаюсь к машине. Вытаскиваю на дорогу водителя. 'Извини братан'.
  Авто заводится с полпинка. И бензина почти полный бак. Мне это начинает нравиться. В лейтенантском планшете нахожу карты. Западная Белоруссия. На дворе 24 июня 41-го. Это мне тот урод сизоносый на прощание крикнул. Вернусь, прикопаю за огородами. Никогда пейнбол не любил. Хватило приключений по молодости. Пришлось на Кавказе поработать. А чё? Из армии старшим лейтенантом уволился, когда понял, что наша кремлядь нас черномазым сдает. До этого всякого повидал. Навоевался. Надеялся, что не придется больше комок одевать. Зря.
  Боженька надо мной смилостивился. Километров через сорок я выехал к своим. Потрепанный стрелковый взвод. Люди помятые, угрюмые, мораль ниже плинтуса. Из оружия только винтовки и два миномета. Даже пулеметов нет.
  Командовавший этой толпой старший сержант доложил, что рота (оказывается, это раньше было ротой) вторые сутки пробивается на восток. Связи нет. Командования нет. Провианта нет. Ничего нет, кроме усталости.
  Вглядываюсь в лица людей. Над ними буквально висит аура поражения. Серые лица, растрепанный внешний вид, оружие не в порядке. С такими много не навоюешь. Мне придется.
  - Равняйсь! Сми-ирна! Лейтенант Шикльгрубер командование ротой принял - так надо. Сходу довожу до людей, что теперь я их командир. Судя по глазам старшего сержанта Малышева, он этому только рад.
  - Товарищ лейтенант, разрешите доложить.
  Пошло. Все само идет по накатанной. Часть то кадровая, парни не первый месяц в армии. Прохожу вдоль строя. Делаю короткие замечания. В основном касается оружия и снаряжения.
  - Товарищи солдаты, враг подло, без объявления войны напал на наши рубежи! Вы уже видели, что враг силен и безжалостен! Но мы сильнее!!! И Мы, советский народ, вооруженный передовой идеологией Ленина и Сталина.... - меня понесло, минут на пять идеологически выдержанной пятиминутки ненависти.
  Час отдыха. Познакомиться с младшими командирами. Дать людям почистить оружие. Перемотать портянки. Подтянуть ремни. Привести себя в порядок. Мы выступаем. И первым делом высылаю передовое охранение и фланговые дозоры. Сейчас западнее Барановичей каша, слоеный пирог. В любой момент можно если не на немцев, так на наших напороться. А хорошие солдаты сначала стреляют, потом смотрят куда. Я хочу, чтоб мои люди выжили и стали хорошими солдатами.
  Во время марша приглядываюсь к людям. Вижу, что Дмитрий Малышев держится в хвосте колонны, подгоняет, подбадривает отстающих. Младший сержант Кулькин наоборот, бежит первым, постоянно озирается по сторонам. Видно, что ему страшно. Надо взять на заметку, не спускать с него глаз.
  Ночуем в лесу. А на утро дозорные приносят весть - навстречу движется маршевая колонна фашистов. Всего около роты. Но нам и этого много. Отступать некуда. Справа глубокий овраг. Слева чаща. Мы на узкой извилистой лесной дорожке. За спиной наши следы.
  Приказываю остановиться и занять позиции. Минометы оттягиваю назад. Как раз там подходящая полянка. Ребята еле успевают отрыть ячейки для стрельбы лежа, как из-за изгиба дороги показывается наш дозор.
  - Идут.
  - Рота, приготовиться к бою. Стрелять по команде.
  Эх, почти ничего не успел. Только оттянул одно подразделение в лес для флангового удара. Этого мало. Если немцы успеют развернуться, нас сомнут.
  Как всегда, враг выходит на нас неожиданно. Прут плотной колонной. Не стесняются. Охранения нет. Они уже видят себя победителями.
  Бьем кучно в упор. Немцы опешены. Первые валом падают в траву и пыль. Сплошной ружейный треск, вопли, отрывистые команды. Немчура пытается растянуться цепью. Залегают. Бьют в ответ. И тут прямо на дорогу обрушиваются наши минометы. Хорошо. Дебют мы выиграли.
  - Короткими перебежками! - сам поднимаюсь, машу рукой и падаю за бревно в десяти шагах от нашей линии. Выстреливаю три последних патрона. Меняю магазин.
  Парни потихоньку идут вперед. Не высовываемся. Аккуратно. Нефиг под пули подставляться. Перебежка. Упасть. Открыть огонь. Прикрыть товарища. И так шаг за шагом.
  Мы уже дошли до первых немецких трупов, и тут по нам открывает огонь пулемет. Длинные злые очереди. Пули свистят, режут ветки, шинкуют воздух над головой. Немцы осмелели. Поднимают головы. Кое-кто пытается атаковать.
  - Суки! - откатываюсь в сторону. Последней очередью меня чуть не пришило. Еще немного, и нам конец.
  Приподнимаюсь на локте. А вот и пулемет. Метров сто до него. В упор бьет. Навожу 'светку'. Две пули пулеметчику, две подающему, последнюю подвернувшемуся под руку мудаку в фельдграу. Перезаряжаюсь. И продолжаем потеху.
  Тем временем, второй пулемет нащупали минометчики. Немцам стало грустно. Мы их прижимаем и давим. И вот, тот самый неуловимый миг - враг отступает. Огрызаются огнем, организованно, без паники, но отходят. Из моих кое кто порывается прыгнуть в атаку. Не повезло парню. Два шага и пуля в грудь.
  - Стоять! - срываю голос - Стоять!
  - Короткими! Огонь!
  Послушались.
  Немцев мы отбили. Выставляю охранение. Собираю сержантов. Первым делом санитарная и похоронная команда. Потом требую доложить потери. Напоследок, собираем трофеи.
  Бой мы выдержали. Потери есть. Было у меня утром полсотни бойцов, осталось три десятка. Дюжину на месте похоронили. Еще десять человек ранены, двое из них тяжело. Вот так разом и сократили штаты. Но зато разжились пулеметом.
  Идти дальше по дороге я не рискнул. Скомандовал переваливать через овраг и дальше лесом. Если я правильно привязался к карте, то скоро мы должны выйти к жилым местам. Будем осторожнее. Без провизии нам много не пройти. А как я помню, сейчас немцы со смаком и хрустом перемалывают наши армии в Белоруссии, берут Минск и рвутся к Смоленску. До Смоленска нам наших не догнать.
  Эх, транспортом бы разжиться. Раненых хотя бы вывезти. Наша санитарка Таня Универсальная вьется над страдальцами горлицей, но она не врач, оперировать не умеет. Перевязала, раны зашила, и все.
  Скорость марша замедлилась. А километров через десять мы наткнулись на потеряшек. Точнее говоря, это они драпали лесом и вылетели прямо на наш фланговый дозор. Два десятка пехтуры. Командиров нет. Половина оружие порастеряла. Вид у людей препохабнейший. Говорят, что из 14-й дивизии. Приняли бой. Немцы прорвались. Наши отступают. Эти гаврики ночью отстали от батальона. Сейчас догоняют своих. Врут, конечно. Решили в кустах пересидеть, пока война не кончится.
  Своей властью включаю пополнение в состав роты. Делаю внушение и требую от сержантов, в случае чего, бросать беглецов в бой первыми.
  Еще два часа по лесным тропам, и опять находим наших. На этот раз почти полноценный взвод под командованием младшего лейтенанта. Люди усталые, потрепанные, но держатся хорошо. Глаза у ребят злые. Подчиняю их себе. Младлея Гаврилова ставлю своим заместителем.
  Командир Женя Гаврилов неплохой. Люди у него не расслабляются и по кустам не расползаются. Часть он сохранил.
  К вечеру выбираемся к покинутому военному городку. Место хорошее. Лесной массив. Ближайшая деревня в полутора десятках километров. К части ведут две дороги. Грунтовки, но приличные. По периметру окопы отрыты. Судя по следам, здесь успели повоевать. Значит, и нам придется.
  Военный городок мне понравился, неделю мы здесь перекантуемся. Самое главное - склады нашлись. Не богато, но жить можно. Крупы, картошка, тушенка даже есть. В оружейке винтовки и патроны были. Гранат на целый полк.
  Большая драгоценность. Даже две ценности. В парке стоят четыре гаубицы, снарядные ящики полные. И что еще ценнее, целых двадцать грузовиков и легковушка нашлись. Да, наши здесь явно после короткого боя драпанули как зайцы. А немцы задерживаться не стали.
  Все найденное оприходовали. Старшему сержанту Малышеву пришлось взять на себя обязанности квартирмейстера. Люди должны жить в человеческих условиях.
  С утра я разослал по окрестностям поисковые отряды с приказом тащить все ценное. Трофеев по окрестным лесам должно быть немерянно. Однако первый трофей нас сам нашел. В ворота влетела 'эмка'. Из машины вывалился натуральный политрук и потрясая пистолетом бросился искать командира части, то есть меня.
  - Товарищ политрук, командир сводной роты лейтенант Шикльгрубер.
  - Где ваш полк, лейтенант? Почему люди не по форме одеты и с оружием ходят? Под трибунал захотел?!
  - Товарищ политрук, простите, не расслышал имя - я начинаю звереть. Откуда взялся этот комиссар в пыльных пейсах?
  - Старший политрук Лейнер. Марик Лейнер - собеседник успокаивается.
  - Мы только сегодня ночью вышли из окружения. Обстановку не знаем. Где противник, не знаю. Приказов нет. Связи нет.
  - Поднять людей и наступать!!! - брызжет слюной политрук. - Враг вероломно и подло! Гнать его, громить! Наступать на запад! - пистолет утыкается мне в нос.
  - Товарищ старший политрук, у Вас есть связь со штабом?
  - Наступать! Под трибунал пойдешь, сука фашистская!!!
  Коротко бью урода под дых. Добавляю локтем по спине. Не он мне кубари давал и командиром назначал, чтоб снимать. Эх, зря я так. Люди видят. Не положено прилюдно бить старшего по званию, особенно политработника.
  Приходится этого Марика Лернера мочить в сортире. В буквальном смысле слова. В очко он нырнул еще живым. Народу я объясняю, что это был разоблачен и казнен предатель, саботажник и враг народа.
  А между тем, мне приходится решать - сколько времени держаться на этой временной базе? Долго здесь не просидеть. Рано или поздно немцы нас найдут и вынесут. На счет боеспособности своей роты я не обольщался. Надо пробиваться к своим. Может, по дороге еще окруженцев встретим. Хорошо бы, сколотить хотя бы батальон. Решаю - 2-3 дня, и выходим.
  Ошибся. Реальность оказалась круче. Уже на следующий день над нами завис авиакорректировщик. Бойцы как один открывают огонь. 'Хенкель' висит низко, кружит, высматривает. Сам высаживаю по самолету две обоймы. Вдруг, машина дергается, из-под капота тянется дымок. Провожаемый радостными криками, немец уходит со снижением.
  - Рота! В ружье!
  Сейчас нас будут выковыривать. За вчерашний день нам удалось выкопать новые окопы, соединить их траншеей. Пулеметные ячейки вынесены на фланги. Гаубичная батарея встала прямо в артиллерийском парке. В передовой линии наблюдатели и корректировщики. Надеюсь продержаться до вечера, а ночью пойдем на прорыв.
  Немцы подходят с восточного направления. Четыре танка и батальон пехоты. На наши позиции обрушивается огонь минометов. Дорогу у меня перекрывает второй взвод. Первый на западном направлении, а третий в резерве. Будем драться.
  Ребята без суеты заняли позиции. Гляжу, старый пидарас Кулькин и красноармеец Артур Вилкас уединились в одном окопе. Что-то там шебуршатся, попискивают. Пусть. Я слышал, что гомосеки бывают хорошими бойцами. Особенно если у пидора любовника убить, он тогда звереет. Настоящий берсерк получается. Надеюсь, в результате боя у меня будет боевой пидарас.
  Вражеский обстрел нам не вредит. Мины рвутся за окопами и между казармами. Немцы разворачиваются и немедля прут в атаку. Отстреливаемся. Среди вражеских цепей встают гаубичные разрывы. Немцы идут вперед. В работу включаются пулеметы, затем и бойцы открывают частый ружейный огонь.
  Один танк останавливается. Из него резво прыскает экипаж. Затем второму достается от близкого разрыва снаряда. Явно бортовая броня не выдержала встречи с грубой реальностью осколков 122-мм фугаса. Оставшиеся две 'двоечки' обгоняют свою пехоту, налетают на окопы.... Один остановился. Граната на моторное отделение это не шутка. Последний идет вдоль окопа
  
  Последний танк идет вдоль окопа. Поливает, гад, огнем. Прижимает людей. Сам со злости бью по танку из винтовки. Дистанция метров пятьдесят. Бортовая броня у 'двоечки' тонкая. Есть шанс, что пробьет.
  Вражеская пехота приближается к окопам. Еще немного, и они добегут. И танк людей давит. Плохо. Все очень плохо. Подзываю курьера и командую вывести на позиции третий взвод. Надеюсь, удержим.
  А ситуация на поле боя меняется. Вражеский танк застрял гусеницей в траншее. Открываются люки, и экипаж прыскает из машины. Не далеко. Ребята у меня злые, и бегущих мимо немцев в черной форме не пропускают. Чисто по-русски, кулаком в торец. На немцах это срабатывает.
  Мои артиллеристы четко сопровождают немецкую пехоту огнем. Довели почти до наших окопов. Плотно бьют. Гаубичный снаряд это не шутка. Это четверть центнера каленого чугуна с тротилом. Это воронка в полтора метра и кучки мяса вокруг. Да еще мои стрелки веселья добавляют. СВТ в хороших руках прекрасная штука. А хорошими руки будут, если красноармейца постоянно сношать и за небрежение к оружию регулярно натягивать по самые гланды.
  В последний момент немцы не выдерживают. Начинают откатываться. И третий взвод подоспел, добавили огоньку. Противник усиливает минометный обстрел и отходит под огневым прикрытием.
  Пришло время считать потери. Я не мешкая приказываю отвести третий взвод в резерв, первый взвод перебрасываю на западный участок, на их место ставлю свежий второй взвод. Потери у меня большие. Но и успех велик. Не просто так, а настоящих суперменов из СС расчихвостили. Да, на нас наступал батальон 'Тоттенкопфа'. Несгибаемые герои с 'адамовой головой' на кокардах. А я их отбил обычной сводной стрелковой ротой. Да я крут! Я суперкрут.
  Нельзя показывать людям слабость. Командир должен быть уверен в себе, жесток и оптимистичен. Иду вдоль развороченных окопов. Останавливаюсь у ячейки красноармейца Вилката. Да, не повезло мне. Не удалось вывести боевого пидараса. Земля им пухом.
  Одна из первых немецких мин вошла прямо в окоп. Пробила обоих, и Кулькина, и Вилката. Чудо, что не взорвалась. Но мужикам и этого хватило. Оба лежат в окопе. Кулькин сверху, как будто закрывает собой Артура. В носу щиплет, на глаза наворачиваются слезы. Эх, душу от такой идиллии рвет.
  Приказываю закопать обоих прямо в окопе. Земля им пухом. Будет будущим поисковикам загадка. Двое в одном окопе. Оба с винтовками и без штанов. Поисковая романтика. Пусть ребята гадают. Авось, меньше по лесам шастать будут.
  В десяти шагах от окопа глубокая воронка. На дне что-то ворочается. Подхожу поглядеть. В воронке засыпанный грунтом боец. Поднимает голову, озирается, встает на ноги, отряхивается. Невзрачный такой интеллигентик в очках. Но мосинку не потерял, сразу выверенным движением забрасывает винтовку за плечо.
  - Красноармеец Ивакин - представляется боец, глядя снизу вверх.
  - Живой? Какого взвода?
  - Пока не знаю, товарищ лейтенант. Вы же меня в воронке нашли.
  - В третий взвод. Бегом!
  Немцы от нас просто так не отстанут. Будут атаковать и бомбить, пока на растопчут. Людей у меня нет, артиллерии нет, танков тоже нет. Хотя ребята копошатся вокруг последней 'двойки'. Трактор пригнали, выдергивают танк из траншеи. Хорошо, если оживят машинку.
  Меня осеняет. Хватаю первого попавшегося бойца и отправляю на склад ГСМ, вдогонку ему стрелковое отделение. Приказ - собрать все бочки, наполнить горючкой и раскидать перед окопами, метрах в ста. затем сержантам распоряжение разжиться зажигательными патронами и когда немцы дойдут до бочек.... Люблю я шашлыки.
  Старший сержант Малышев зовет меня на допрос пленного танкиста. Любопытно, позырим на немчуру. Пленный оказывается здоровенным бритым на лысо громилой с характерным носом горбинкой, чувственными негритянскими губами и черными как смоль бровями. Татуирован как заслуженный зека. Тут тебе и 'Не забуду мутер родную' на груди. 'Хайль Гитлер!' на спине. Пауки, сердечки, церковные колокольни. Полный набор.
  Приступаем к допросу. Эсесман кочевряжится, но я ему быстро развязываю язык. Тиски на пальцы и китайские прижигания любого разговорят. Есть у меня такой опыт. Вот в прошлом году пришлось одно лицо криминальной национальности на добровольную сдачу банковских счетов склонять. Склонил. Даже не пришлось при нем же его отродье на шампур насаживать.
  Танкиста звали Акива Курашас, кликуха - Агнез. Типичный уголовник из еврейского союза. Промышлял рэкетом и наркоторговлей в Мюнхене, пока его нацики за помидоры не взяли. Затем концлагерь. На зоне Агнез быковал в натуре, держал мазу. В прошлом году по концлагерям началась вербовка в черную дивизию 'Тоттенкопф'. Наш Агнез одним из первых записался, посчитал, что из лагеря живым не выйдет, а так гарантия списания грехов и возвращение гражданства.
  Да, у нас проблемы. Атаковавший нас батальон возглавлял маршевую колонну пехотного полка дивизии СС. Их бросили на зачистку военной базы, по сигналу с воздушного разведчика. Первая атака не удалась, значит, сейчас в бой бросят подкрепления.
  - Что будем с пленными делать? - интересуется Малышев.
  - Пленные? Он не один?
  - Есть второй танкист и два стрелка. Но те плохие очень.
  - Давай тащи второго панцермана, а этого - морщусь от идущего от Агнеза запаха горелого мяса. - Этого головой в сортир. Говно к говну.
  - Есть, товарищ лейтенант - приказ явно приходится Малышеву по душе.
  Второй танкист оказался обычным немцем. Дитер Болен его звали. От Агнеза отличался тем, что до армии не сидел, а охранял уголовников. Ничего нового он не рассказал, на предложение спеть, попытался затянуть 'Хорст Вессель'. Пришлось и его в сортир определить. В награду за чистосердечное признание, с пулей в голове.
Оценка: 4.01*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"