Из III части "ТриПсиха".

Эпизод из Пентадрамы, акт 4. Воспитание смертью: Иллюзия предназначения.

...А представление, меж тем, только начиналось...

Окно кладбищенской сторожки пошло волнами, стекло помутнело. Посередине комнаты появился росток. Черный.

Повеяло ледяным сквозняком бесконечного отчаяния и страха. Росток вытянулся в корявое дерево, извиваясь и танцуя смерчем, пробил крышу. А на ветвях, словно шишки на елках, выросли черепа с горящими глазницами.

Одни, созревая, отрывались и падали на пол. Некоторые мыльными пузырями взлетали и, группируясь, кружили хороводом вокруг головы сторожа. Из спелых черепов, раскатившихся по полу, полезли крохотные черепята и, бодро клацая маленькими челюстями, поползли, хихикая, под ноги...

Психика кладбищенского сторожа не выдержала. Он отключился и упал навзничь, громко стукнувшись затылком о пол сторожки.

Черепушки, взлетев под потолок, равномерно распределились в кольцо и замерли. Глазницы их вспыхнули фонариками, высветив круг на полу. В центре этого круга, как на арене цирка, лежало без чувств главное действующее тело дальнейших событий.

На сцену стремительно развивающегося безобразия вышли два новых персонажа.

Явление первого было странным и пугающим. Он зловеще выполз откуда-то из тьмы дальнего угла. Приближаясь к границе освещенного пятна вел себя, как учебное пособие по теории эволюции человека: сначала полз, извиваясь червем, потом поднялся на четвереньки, встал на полусогнутые ноги, на последних шагах, наконец-то, выпрямился. И замер безмолвной статуей на границе тьмы и света. Раздался неприятный треск ломающихся костей, и сквозь потолок, тормозя огромными хлопающими крыльями за спиной, неспешно спустился второй, в белых одеждах.

- Ангел! - тихо ахнул Бригадир. - Я умер? Когда успел и не заметил? Или... Ангел - живой, во плоти явился... - Колени его затрепетали. Лицезреть в натуре Ангела...

Спустившись, Ангел тоже занял место на границе света и тьмы - напротив выползня. Скрестил руки на груди и крылья за спиной. Лик его был печален и светел. Крылья - уже во тьме, за чертой круга - контурно флюоресцировали болезненным мертвым свечением.

Внезапное явление Ангела отвлекло Бригадира от первого пришельца. Только сейчас он рассмотрел внимательнее выползшего чуть раньше из темного угла.

- Вот он какой, Готен Морген, - содрогнулся Бригадир.

Зловещая фигура выползня симпатии не вызывала. Был мелок ростом, тщедушен, и, судя по неопрятному виду, давно и безоговорочно мертв. Одет - в грязный, неоднократо штопаный медицинский халат, заляпанный застарелыми пятнами крови. Из нагрудного кармана халата торчал ржавый скальпель. На голове - шапочка хирурга. Лица не было. Вместо него - жуткая маска смерти. Еще не череп, но уже не лицо. Частично отпавшая от костей плоть, на том, что осталось от лица, напоминала о застарелом сифилисе в последней стадии разложения. Глаз у Готен Моргена тоже не было. Зато присутствовали круглые очки в тонкой оправе. Паутина вместо стекол, пауки-крестовики вместо глаз в центре каждой глазницы. Кресты на круглых спинках пауков были красные, в белых кругах - как на древних каретах "скорой помощи".

Ангел и Готен Морген синхронно кивнули друг другу.

- Гутен морген, Готен Морген.

- Шутить изволите-с... господин хороший Ангел? - ощерился мёртвый доктор и натужно вычихнул облако праха. - Вызывали? Мне больно. Зачем на Свет Божий вытащил, изверг?

- Работенка есть. Как раз по тебе... Тело человека видишь?

- А ты как всегда - с чистыми руками и безупречно белый.

- Не в этом дело. Ты - лучший, Очкарик. И сделаешь всё быстро, качественно и... необратимо. Не бери вины на себя, за тобой и так слишком много числится. А мне ведь тоже придется руки испачкать. И не только руки... Ну что, начнем с сердца? Ибо сказано было в Генезисе...

Готен Морген, не дослушав, молча кивнул и вошел в круг света.

Дальнейшее Бригадиру лучше было бы не видеть. Но он зачем-то стоял и смотрел.

Готен Морген протянул к сторожу руки, ладонями вниз. Тело сторожа плавно поднялось горизонтально в воздух, до высоты операционного стола. Кольцо черепушек под потолком засияло ярче. В круге света стало светло - как в операционной.

Бывший врач достал из кармана ржавый скальпель, высунул почерневший распухший язык и на себе опробовал остроту лезвия, неуловимо быстрым и точным движением профессионала рассекая кончик языка. Крови не было - из раздвоившегося языка брызнул густой гной. Готен Морген удовлетворенно кивнул, облизнул объеденные червями губы и принялся за дело.

В какие-то секунды у сторожа была рассечена грудная клетка. Готен Морген засунул руку в разрез почти по локоть, поковырялся внутри и, вдруг резко рванув, вытащил наружу судорожно трепыхающееся волосатое сердце с обрывками вен и артерий. Держа мохнатый комок на ладони начал скальпелем соскабливать волосы. Периодически Готен Морген вытирал инструмент о свой халат, удаляя с лезвия налипшие, мокрые от крови клочья шерсти.

- Бреет что-ли? Зачем? - пытался осознать происходящее Бригадир.

Как только началась экзекуция, Ангел достал из складок своего одеяния ветхую старинную книгу, открыл на закладке и принялся монотонно нараспев читать, то ли комментируя, то ли направляя творимое хирургом бесчинство:

- И вынули ему черствое, заросшее, не ведающие боли ближнего сердце из груди. И было сердце его маленьким. И стало оно большим, беззащитным и кровоточащим. И познал он боль, видя деяния чужие себе подобных. И стал он жить с этой непрекращающейся болью в груди...

Тем временем, Готен Морген доскоблил вырванное из человека сердце. Держа на ладони, внимательно оглядел со всех сторон. Сердце стало заметно крупнее - раздувалось от боли, пульсируя и кровоточа всё сильнее и сильнее. Готен Морген вопросительно глянул на Ангела.

- Пойдёт. Возвращай на место. Теперь - голову. Глаз у него в мешочке на груди... - Ангел перелистнул страницу в книге, поискал глазами по тексту и продолжил так же распевно-заунывно:

- И был ему знак свыше. И было сначала видение, потом - прозрение. И открылся в нем крест тяжкий - третий глаз. И узрил он невидимое другими...

Готен Морген тоже продолжил. Своим, похоже универсальным, скальпелем сделал надрез вокруг головы сторожа и аккуратно снял с черепа скальп, повертел головой - куда бы положить... Не нашел и напялил человеческие волосы себе поверх шапочки словно парик.

- И открылось ему тайное, скрытое, неведомое под ногами его и вокруг него. И... Ну ты прям индеец Джо! И узрил...

Готен Морген, не обращая внимания на подначки Ангела, нащупал безымянными пальцами на висках две потайные кнопочки, нажал с заметным усилием. Верхняя часть черепа, тихо щелкнув, открылась, как крышка ларчика.

Вскрыв голову, хирург вытер окровавленные руки о свой многострадальный халат. Двумя пальцами, не развязывая, залез в кожаный мешочек, висевший на груди человека. Извлек оттуда стеклянный глаз.

Узнав всевидящее око, Бригадир побледнел. Сразу понял: память воды закинула его в чужое прошлое. А растерзанный Готен Моргеном человек, лежащий на невидимом операционном столе - то, кем был раньше слепой червь, пожиратель чужого дерьма. Вот как ему высокий чин траншейного ангела-дерьморойки присвоили. Конструкцию подло подменили, пока хозяин тела в отключке валялся. Запланированы, значит, пути рабам твоим, Небесный Смотрящий...

Готен Морген, держа глаз, рылся свободной рукой в обнаженных мозгах пациента. Ангел продолжал читать вслух...

И тут Бригадир заметил, что за книга в руках Ангела. Это же тот самый "ТриПсих"! Значит... Чужие сны, видения, память воды, слова вывертка - всё правда?

Стало страшно. Зачем-то ведь ему сейчас ЭТО показывают. К чему готовят? Со сторожем вон, что творят. А какая ему, Бригадиру, отведена роль во всей этой темной истории?

Готен Морген раздвинул извилины и сделал короткий, но глубокий разрез в затылочной части мозга. Прищурился, соображая, каким боком запихивать глаз...

- Стоп! Чуть не забыл. Дальнозоркость ясновидения затупи ему до... Ноль семь, пожалуй. Даже - ноль шесть шесть шесть достаточно будет.

- Что так мало? Жадничаешь, Ангел?

- Нет. Нельзя больше. Соразмерно коэффициенту его интеллекта. Перепрозреет - свихнется Меченая Шкурка...

- Понятно. Сделано. Зарывать?

Ангел тяжело вздохнул:

- Нет. Как это ни прискорбно, но теперь предстоит сделать самое неприятное. Для полной комплектации, в соответствии с запланированным предназначением, этому человеку необходимо внедрить еще и Червя Сомнения. Категория - Г, согласно межведомственному артикулу. Размер и рост - третий.

И тут Готен Морген неожиданно взбесился:

- Да вы что, совсем там охренели! Вы за кого меня держите? Этого я делать не буду. Вызывайте Иоську Менгеля! Этому после Освенцима без разницы, дай только попрактиковаться лишний раз...

Ангел помрачнел ликом, добавил стали в голос и профессионально пресек бунт на корню:

- Сделаешь, убийца-чистоплюй. Сделаешь, Очкарик. И еще не раз, и не два, а ровно столько, сколько тебе прикажут. А иначе... Напомнить или самому уже всё понятно?

- Не надо. Сделаю... - прошелестел еле слышно ходячий труп Готен Морген мертвым голосом.

Он смахнул паутину с левого глаза, щелчком отогнал недовольного паука и выловил из глубины глазницы извивающегося белого червя. Брезгливо держа отвратительную тварь двумя пальцами, закинул в распахнутые настежь мозги человека. И быстро захлопнул черепную коробку. Нахлобучил снятый скальп обратно на голову сторожа. Глянул презрительно на Ангела:

- В чувство бедолагу сам приведешь. Я своё сделал.

Помолчав, прирожденный врач-убийца Готен Морген нехотя добавил:

- Ну и методы в вашей Небесной Концелярии. Куда нам, простым мясникам...

И не дожидаясь ответа, пятясь задом, скорчиваясь и опускаясь на четвереньки, уполз во тьму угла. Словно кинопленку назад кто-то прокрутил.

Под потолком, угасая, таяли черепушки освещения. А вместе с нечистью таял круг чистого света, словно его засасывала во тьму нечистая сила...