|
|
||
Выбор
Окопы. Окопы. Сплошные окопы... Смерть, холодными руками она забрала уже не один десяток моих жизней. Их голубые глаза до сих пор преследуют меня по ночам. Дети в зелёных беретах, распятые на крестах, с выколотыми глазами и содранной кожей... Крики и стоны стоят в ушах и ничем их не заглушить, потому, что они внутри. Как хочется стереть память и никогда больше не выходить на улицу. Свист... Это налёт. Опять грохот взрывов. Окровавленные куски тел придавили мою душу. Я ничего не вижу... Пальцы нащупали ручку. Поворот. Щелчок. Конфорка с хлопком погасла. Сколько раз можно говорить, что я ненавижу этот чайник. Вода на полу, свисток в форточку, чайник снова наполнить и на плиту. Я спокоен, я совершенно спокоен. Опять глаза. Большие голубые глаза на потолке. Они мой сон, моё проклятье, мой страх. Я боюсь себя. Боюсь людей. Я просто боюсь. Боже, не смотри на меня. Да, я убивал. Но убивал только тех, кто хотел убить меня. Не смотри... Не надо! Клянусь! Я убивал мужчин, но не женщин и детей! Глаза растворяются в сером бетоне потолка, и страх проходит. Зачем? Ради чего всё это? Мои мысли похожи на густой бабушкин кисель, медленные и вязкие. С ненавистью смотрю на шприц. Мутная жёлтая жидкость похожа на мои мысли. Не хочу, но надо. Укол. Мягкое тепло растекается с головы до ног. Глаза закрываются. Я силюсь приподнять разом отяжелевшие веки, но не могу. Счастье назойливо кружится вокруг меня. Яркий свет. Мысли уже не ползут, но взлетают в необъятную высь осознания свободы. Душа сливается со звёздным небом и превращается в Луну. Как жаль, что нельзя убрать границы времени этого состояния. Время... Оно неумолимо бежит куда-то, но мне всё равно. Я не собираюсь жить вечно. Прошло несколько часов, три, если быть точным, и я снова тянусь за шприцем. Укол. Привет Серёга! донеслось из ущелья. Голос знакомый, но не могу вспомнить, чей он... Эх, ты, грустно возникло в мозгу. Ванька! наконец, вспомнив, радостно кричу я, но вдруг замираю и хватаюсь за голову. Из-за обвалившегося куска скалы вышел молодой парень. Такой же, как тогда, на поле, когда он шёл впереди меня и насвистывал какую-то популярную песенку. Последнее, что я помню это то, как, он обернулся и... когда дым рассеялся его уже не было. Я подбежал и увидел... Тогда, завернув в свой бушлат обрывки его тела, я блевал и рыдал. Но теперь он стоял живой и весёлый, радостно насвистывая ту же самую песенку, а за его спиной, громыхая винтами, медленно садился вертолёт. Пойдём с нами, предложил мне Ванька, Пойдём, а! Пойдём с нами! неслось со всех сторон. Это ребята выпрыгивали из вертолёта и бежали ко мне. Серёга из первого полка, погиб, когда брали китайское посольство. Братья Литвиновы, их тела мы нашли среди двух десятков трупов моджахедов разбросанных по ущелью. Братья погибли стоя спина к спине, даже после смерти защищая друг друга. Васька Егоров из разведки. Он три дня провисел на кресте, прежде чем нам удалось найти его. И множество других ребят которых я не знал. Но все они были ТАМ. Они окружили меня плотным кольцом, хлопали по плечам и смеялись. Мы вспоминали прошлые годы и были счастливы, что вновь увидели друг друга. Ну, что ж, пора..., грустно прошептал Ванька. Вокруг все замолкли и выжидающе посмотрели на меня. Тоска накатила разом, да так, что стало трудно дышать. Пошли, наконец выдавил я из себя, и сразу стало легче. Мы погрузились в вертолёт и полетели. Полетели в горы. Навстречу солнцу и вновь обретённой свободе.
А на Земле жизнь шла своим чередом.
|