|
|
||
Фотография
Маленькая комнатка под самой крышей. Если высунуться из окна, то можно руками потрогать звезды. Ты ведь помнишь. Я знаю. Я верю. Старый диван так и стоит у окна. Шкаф - мой ровесник. Он тоже не забывает тепло твоих рук и жалостливо поскрипывает дверцами на сквозняке. Низенький столик, который я купил на Рождество, подпирает стену, он до сих пор боится, что стена упадет. На столике, в старинном бронзовом подсвечнике горит свеча. Очередная ночь. Одна из многих. И я, как обычно, лежу на диване и смотрю на твою фотографию. По стене ползет одинокий таракан, краешек обоев отклеился и отогнулся. Таракан заполз за него и затих. А я лежу... и смотрю на тебя. Твое лицо, твои губы, брови...
Смех. Всегда смех. И никогда печаль. Такое ощущение, что ты просто не умеешь грустить. В легком шелковом платье ты сидела на подоконнике. Дружище ветерок забежал в распахнутое окно и взъерошил твои волосы. А я сидел рядом и читал тебе стихи. Ты очень любила стихи.
Весна пела для тебя блюз, и твой звонкий смех подпевал ей. Если у меня что-то не получалось, то одного взмаха твоих ресниц, одного твоего прикосновения, было достаточно, все делалось, как бы само собой. В такие минуты я чувствовал себя Богом. Я был им. Однажды ты разбила мою любимую кружку, и я рассердился. Я подбирал осколки, а ты стояла и молчала. А когда я поднял глаза, и увидел твое выражение лица... В тот момент ты была похожа на маленького испуганного совенка, что я не выдержал и... рассмеялся. Ты сперва удивленно посмотрела на меня, а потом мы смеялись уже вместе. От души смеялись. На тебя невозможно было сердиться.
А потом... потом была та ночь. Та самая ночь. Я вернулся домой поздно, но в окнах не было света. Я поднялся в квартиру, она была пуста. Я спустился вниз, прогулялся по улице, хотел встретить тебя, но ты все не шла.
А потом был звонок. Я помню, как предчувствие чего-то страшного обожгло мою душу. До слез, до хрипоты. А когда поднял трубку, я уже знал...
Ты лежала на нашем стареньком диванчике и спала. Только чуть-чуть побледнела, словно бы устала. Наивные, красиво очерченные губы, сомкнуты, глаза закрыты. Ты лежала и молчала. Боже, как страшно ты молчала...
Я помню, долгую осень, когда я лежал на нашем диване дни напролет и смотрел в потолок. Я изучил его до малейших трещин, неровностей, шероховатостей.
С тех пор, как ты ушла... ты ушла, а я остался прошло много времени. Но каждую ночь, я ложусь на диван и смотрю на твою фотографию. Мы болтаем с тобой. Ты сидишь на подоконнике, а я читаю тебе стихи. Ведь ты всегда любила стихи.
Пронырливый солнечный лучик пробежал по моим глазам, и я проснулся. На кухне играло радио, а на стене висела твоя фотография. Она плакала...
|