Рыдаева Анастасия : другие произведения.

Одержимая (пролог)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ""Любая история - тест Роршаха", как сказал один умный человек. Как многие люди угадывают в одном и том же чернильном пятне очертания воздушного шара или летучей мыши, так и вы можете увидеть здесь... а что вы можете увидеть? Повесть о невозможной любви? Историю о живом человеке в умирающем мире? Может быть, семейную драму? Или же вовсе - роман о вечно потерянной девочке, заблудившейся в потемках собственной души? Выбор за вами. Переверните страницу... " Кхм, а теперь от автора. Заранее прошу прощения за "сентиментализм эпохи романтизма"(с), также прочие "измы". Текст - сплошной ангст, флафф, рефлексия и нечто, отдаленно схожее с психологией; сюжет продвигается со скоростью первого паравоза. Это я так, на всякий случай предупреждаю. Да, и еще! Пожалуйста, не надо тратить буквы, чтобы доказать порочность любых парочек ж/ж, души героини, современного общества или мышления автора. Автор это знает. Нарекания, не упомянутые в предупреждении - принимаются :) Поехали. Пролог...
Англия, Ист-Лэнгдон, 1890 год.
  Я помню первый день, когда встретила ее.
  Помню ярко и отчетливо, хоть неумолимое время и глушит, размывая и стирая, все лица и образы, заставляя выцветать картины прошлого и чернеть, облетая, лепестки самой нежной розы из шкатулки воспоминаний. Но та минута врезалась в мою память с бесконечной яркостью солнечной вспышки.
  Я помню и по сей день, как немилосердно кололся воротник новой формы, какими угрюмыми и неприветливыми казались стены пансиона святой Маргариты, как тяготил мою руку увесистый саквояж, который я отчего-то не хотела пока оставлять в мрачной и пустующей общей спальне.
  Однако я помню и другое.
  ... Школьный садик был залит мягким янтарным светом, заставлявшим старые липы казаться волшебными деревьями из таинственных легенд, и падающим на наши руки загустевшим предзакатным теплом. Хмурые туманы и дожди - старые гости здешних мест с октябрьской поры и до самой поздней весны - пока не наползли болезненным дыханием с серых заливов, но сырая и промозглая прохлада уже начинала потихоньку вкрадываться в осенний воздух - точно фальшивая нота в любимую колыбельную.
  Она сидела в маленьком уголке сада - слегка укрытом от глаз полузаброшенном розарии - и читала, жадно вглядываясь в строки (судя по тому, как она испуганно прижала к себе увесистую книгу, едва завидев меня, это был определенно не Новый Завет). Должно быть, это странно, однако обыкновенная форма - кофейно-коричневое платье, строгий высокий воротник и непременный фартучек - казавшаяся мне такой уродливой, едва я натыкалась на зеркало, на ней выглядела необъяснимо очаровательной, и не лишенной некоторого скромного обаяния. И напротив, выбившиеся из принятой здесь аккуратной прически пряди, за которые любая ученица при невезении могла бы легко получить выговор, придавали моей новой однокашнице вид вовсе не неряшливый, а скорее трогательный.
  Солнечный свет проходил сквозь ее волосы, делая их похожими на горящие золотые нити. Воздух был напоен безудержным ароматом увядающих цветов, точно пытающихся в последние дни жизни выместить всю свою сладость.
  О, как бы я желала порой, всем своим сердцем желала, чтобы время можно было повернуть вспять! Я бы бросилась тогда, со всех ног бросилась прочь из этого укромного уголка, наполненного гибельным и сладким запахом отцветающих, темнеющих роз, теплым дыханием уходящего лета, неизъяснимой и отчаянной радостью, охватившей меня от понимания того, что я все-таки не одна в этом незнакомом и новом мире.
  И я никогда бы, возможно, не увидела мучительного сияния завитков на неправдоподобно-белой шее...
  - Здравствуй. Я раньше не видела тебя. Ты, должно быть, новенькая? - по-птичьи наклонила голову она, легко спорхнув со скамейки и положив роман титульной обложкой вниз.
  - Я приехала только сейчас. - как странна была дрожь в моем голосе - точно я представлялась некой сиятельной особе, стоящей на недосягаемом пьедестале, а не будущей подружке из маленькой школы - Я... меня зовут Эффи.
  На самом деле, конечно, это было не совсем так - вернее, даже совсем не так. Но мне не хотелось называться этой светлой, хрустально-тонкой девочке Элизабет Вирджинией. Я не питала большой любви ни к первому своему имени, ни ко второму, не говоря уже об их ужасающе неповоротливом и длинном сочетании. Мне было неуютно в нем, точно в тяжелом пышном платье. А Эффи - первое пришедшее мне на ум сокращение, всплывшее из смутных воспоминаний о полузабытой нравоучительной книжке, чьи наставления давно были мною забыты, но затейливые рисунки оказались ярко отпечатанными в моей памяти - было совсем не таким. Так могли бы звать юркую, легконогую девочку со сказочной обложки; так могли бы звать весеннюю пташку...
  - Эффи... - она ласково улыбнулась, и, положив руки мне на плечи - от неожиданности я резко вдохнула - проговорила безо всякого перехода - Эффи, у тебя такие длинные волосы! Я тебе бы непременно позавидовала, находись мы дома. Но здесь тебе лучше заплетать их в косу. Хочешь, я помогу тебе с этим прямо сейчас? Повернись вот так... Эффи, какое милое имя! Будто из книжки... Бедная, отчего ты так дрожишь? Неужели у меня настолько холодные руки?
  Нет, ее руки вовсе не были холодны. Напротив - они были странно горячи для человека, много времени проведшего на улице в осенний день.
  - Уж не больна ли ты? Как пылают твои щеки... верно, у тебя и вправду жар!
  Я ничего не ответила. Ее пальцы скользили по моим волосам легко и бережно, успокаивая и напоминая о предшествующей этому дню беспокойной, бессонной ночи - однако я усилием воли заставила себя не впасть в дрему, не желая упустить ни секунды этих странно приятных прикосновений.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"