- То есть, как это? - не поняла Епистима. - Как это скормим? Кому?
- Вот раскудахталась! - поморщилась Лукерья. - Сразу столько вопросов вывалила! Ты языком стала быстрее работать, чем головой, не заметила?
Епистима только устало махнула рукой.
- У тебя сегодня что, приступ воспитательского голода? Давно меня уму-разуму не учила? Надо же, такой талант пропадает! А давай я к тебе Крыську сошлю, а? Ей твои лекции только на пользу пойдут, а меня уж уволь.
- Дура ты, подруга! - наконец вынесла вердикт Лукерья, вставая из-за стола. - Ладно, пошла я, и так засиделась, как будто своих дел нет.
- Ты чего? - не поняла ведьма.
- Я-то ничего! А вот ты, дальше носа не видишь. Слепота куриная!
Лукерья пошла было к двери, но передумала.
- Крыська пусть своими делами занимается, нечего ей у тебя под ногами путаться. А как всё закончится, вот тогда пускай ко мне и приходит, дорогу уже знает.
Девочка, замаявшись наблюдать за происходящим сквозь узкую щель, толкнула дверь и вошла в комнату. Открыла рот, чтобы поздороваться с гостьей... и опять его закрыла. Епистима была одна, если не считать спящую возле тёплого печного бока, Милесту. Лукерьи нигде не было.
- А мне показалось, что у нас гости, - полуутвердительно сказала девочка.
- Гости, гости, - пробурчала тётка, убирая посуду со стола. - Ты чего так поздно?
- На речке была, потом в курятнике убралась, потом...
- Ладно-ладно. Ты вот, что... Завтра с утра, да, лучше с самого утра, давай-ка, сходи к Арукуну. Нечего откладывать.
- Завтра? - удивилась девочка.
- А чего тянуть? Можно бы и сегодня, но скоро стемнеет, чего тебе ночью по лесу куролесить?
- А чего так внезапно? Случилось что? И Лукерья приходила, и Пафнутича я мельком видела...
- Откуда ж вы такие глазастые берётесь? - внезапно вспыхнула ведьма. - Всё-то они замечают, всё-то они понимают, одна я, дура старая, ничего понять не могу!
Крыська пропустила мимо себя тёткино раздражение.
- Так что случилось?
Но ведьма только махнула рукой.
- Ничего не случилось, так, мелочишка всякая под ногами путается.
- И сильно путается? - не унималась Крыська.
Епистима поморщилась, словно у неё разом заныли все зубы.
- Так, себе. Терпимо.
Девочка поняла, что дальше приставать с расспросами не стоит, но на всякий случай поинтересовалась.
- Может я чем могу...
Епистима снисходительно усмехнулась.
- Можешь-можешь! Куда же я без тебя! Я вот как раз думала, а кого мне ещё на помощь позвать: Лиску с русалками, или Верку-утопленницу? А может Вавилу Силыча упросить-умолить? А то от меня самой, никчёмной, толку-то!
- Ну, чего ты? Я же как лучше! Я...
- В лес! - отрезала ведьма. - Лушка сказала в лес, так, что давай. В любом случае, от этого только польза будет.
Утро было на удивление тёплым и воздушным. И солнечным. Крыська спустилась во двор, немного потопталась на месте, выбирая направление, и коротко вздохнув, пошла в сторону леса.
А куда идти? Как узнать, в нужном ли направлении ты движешься, если сама цель туманна и зыбка, как дымок осеннего костра? Где искать этого Арукуна, и как узнать, что нашёл? Что он собой представляет, как выглядит? Как дерево? Как муравейник? Как лужа, как клочок шерсти на едва заметной звериной тропке?
Крыська опять вздохнула. Сумбур какой-то! Всё интересно, но непонятно. Как в сказках, которыми в детстве её потчевала Епистима. "Пойди туда, не знаю куда. Найди то, не знаю, что". Сказки... Крыська задумалась. А ведь тётка говорила, что это всё и не сказки вовсе, а уроки. Подготовка её, Крыськи, к будущей судьбе. Так может и про Арукуна ей в детстве рассказывали? Но как девочка не морщила лоб, как ни силилась вспомнить хоть что-то, подходящее под описание Арукуна, так ничего и не получилось. Она ещё раз вздохнула и пошла дальше, отрешившись от своей цели, и представив, что просто вышла прогуляться по осеннему лесу.
Особенно не загадывая о направлении, в котором нужно идти, Крыська перешла через Холодный ручей, и углубилась в лес. Думать ни о чём не хотелось, поэтому девочка просто рассеянно осматривалась вокруг, гадая, куда же приведут её непоседливые ноги.
Ноги шли неторопливо, давая возможность Крыське любоваться открывающимися видами, а любоваться было чем. Настала пора Бабьего лета, пора безвременья, робкого, шаткого равновесия, пора Зыбких истин, как их называла Епистима. Каждый год, она с Крыськой устраивала утренние чаепития на деревянной веранде, водрузив на середину огромного стола, массивный, начищенный до нестерпимого блеска, самовар. "Смотри", - говорила ведьма, держа в руках дымящуюся чашку, устремив цепкий взгляд вдоль тропинки, бегущей, к едва виднеющейся впереди, Лещихе, - "и запоминай. Это - время Зыбких истин. Чувствуй, как оно течёт внутри тебя".
Это теперь, девочка хорошо усвоила, что некоторые вещи не должны становиться явными, осознанными и разложенными на невидимые полочки. У них совсем другая судьба и иное предназначение. Они всегда должны оставаться едва тлеющими, где-то на окраине сознания, готовыми в любой момент, по известному только им сигналу или вспыхнуть ярким угольком, или растаять навсегда, покрывшись серым пеплом.
"Они ещё не закостенели, они растут, развиваются, они могут принять совсем неожиданную форму. Это очень тонкая материя! Касаться её нужно осторожно, потому, как повредить очень просто. Стоит лишь облечь в слова такую истину, и она тут же замрёт навсегда. Поэтому ведьма должная уметь ждать, и не торопить события. Если что-то не складывается сейчас, значит, не пришло время. Если нечто лишь промелькнуло в твоём сознании, лишь показало свой юркий хвост, то не стоит бросаться вдогонку. Не спеши. Пусть подрастёт".
Поначалу Крыська спорила с тёткой. Не давалась ей эта, ленивая на первый взгляд, созерцательная позиция. Но Епистима только посмеивалась, и протягивала девочке очередную чашку травяного чая. "Это в тебе энергии слишком много. Погоди, научишься управлять ею, перестанет она отвлекать твои мысли, поймёшь, что тётка всё-таки права".
Крыська фыркала, хохлилась, ершилась, но ведьму это никак не трогало. Утренние завтраки на веранде продолжались.
"Они твоя сила, вернее часть твоей силы. Это твои тайные лазейки, тузы в рукаве, ключи к нужным дверям. Это твоя возможность меняться, твоё искусство быть всегда разной. А для ведьмы это очень важно! Поэтому, чем больше Зыбких истин ты к себе пристегнёшь, тем лучше".
И однажды она поняла. Ранним солнечным осенним утром, грея кончик носа в дымке ежевичного чая, наблюдая, как терпеливо переждавший утреннюю зарю речной ветер, принялся азартно тормошить поросший камышом берег Лещихи. Как под его дыханием прогибается, словно ласковая кошка, дорожная трава, как ворчливо шелестят пожелтевшие листья могучих деревьев...
Крыська округлила глаза, открыла было рот, чтобы сказать Епистиме, что ей кажется, что она вроде ...
"Не нужно. Ничего не говори, слова здесь не нужны, даже мысли. Просто теперь ты знаешь".
Глубоко задумавшись, Крыська забрела в неведомую часть леса и теперь удивлённо оглядывалась. Странно, она считала, что знает каждый кустик, каждую тропку в округе, но то, что открылось перед ней, было совершенно не знакомо.
Лес расступился. Совершенно внезапно, словно утратил власть над небольшим участком пространства внутри себя. Перед изумлённой Крыськой лежала залитая осенним солнцем поляна, ослепительно яркая после сумрака лесной чащи.
Всего в десятке метров от ближайших деревьев, на этой обширной лесной проплешине рос холм. Его крутые каменистые склоны, сплошь заросли цепкой кустарниковой порослью, то ли вереском, то ли ежевикой, расстояние не позволяло определить точнее. Подножие холма было усыпано кусками желтого известняка, разного размера и формы, видимо бывшими когда-то частью склона. Вершина же просматривалась плохо, но не из-за высоты, а скорее по вине обильной растительности, скрадывающей контуры.
Крыська с интересом оглядывала поляну, пытаясь сориентироваться и определить своё местоположение. Выйдя из дома, она перешла через Холодный ручей по старому бревёнчатому мостику, сложенному Инсаром ещё задолго до её рождения, и углубилась в лес. Это она помнила точно. Потом повернула налево, и какое-то время шла вдоль ручья, вверх по течению. Это тоже правильно. А вот куда потом?
Девочка потопталась на месте, походила вдоль основания холма, даже попробовала подняться по склону. Не получилось. Жёлтый камень крошился под ногами, лишая опоры, цепкие ветки крепко держали за одежду. Вздохнув, Крыська оставила бесплодные попытки и решила обойти холм вокруг.
Рядом была вода. Обострившееся обоняние чётко разложило смесь тонких осенних запахов, выделив самые сильные - грибной запах сырости и высокий, чистый тон текущей воды. Крыська сосредоточилась на нём, закрыла глаза и пошла на запах, доверившись своему носу. Вскоре, она услышала вполне отчётливое журчание воды и остановилась.
Место, откуда выбегал ручеёк, было неразличимо из-за сплошной стены всё той же жёсткой колючей растительности. Зато чуть ниже, он вливался в миниатюрное озерцо-запруду, настолько маленькое, насколько и живописное. Глубиной не больше метра, с чистыми каменистыми бережками, усыпанными тем же жёлтым камнем, и кристальной чистоты водой.
Понемногу Крыська стала соображать. Видимо, это то место, куда она не могла попасть с детства - исток Холодного ручья. Чтобы проверить свою догадку, Крыська машинально пробормотала древнее имя, желая попасть в слой Нижних гармоний, но ничего не произошло. Кончик языка вдруг стал неповоротливым и непослушным. Она попробовала ещё, потом ещё... Язык онемел, не желая сложиться должным образом, тонкие ледяные иголочки перешли с него на весь рот, затем на лицо и опустились в горло. Непроизнесённые взбунтовавшимся языком слова скопились в лёгких, сплелись в копошащийся тугой клубок и, наконец, нашли выход.
- МОРТИМЕРА!
Нечеловеческий крик разорвал застывшую тишину, сворачивая пространство в чёрный ночной лоскут. Крыська в испуге зажала уши руками и только спустя несколько мгновений поняла, что кричала она сама. Широко открыв удивленные глаза, девочка осмотрелась вокруг.
Вместо ожидаемого сплетения цветных ручейков и струй она увидела только темноту, среди которой более светлым пятном выделялся холм, разрезанный снизу доверху рваной, янтарной линией. Снизу, потому что у основания, яркость свечения была более яркой, сам раскол более толстым, а на самом верху, в недосягаемой вышине, всё становилось уже размытым и терялось среди общего серого фона.
Ошеломлённая Крыська молча стояла перед открывшейся ей громадой, не имея сил сдвинуться с места, очень остро ощущая двойственность всего происходящего. Всё существо её вошло в тяжёлый ступор: она стояла здесь, она видела всё вокруг, но этого не должно было быть! Постепенно, сквозь вату подавленного сознания, откуда-то издалека, до неё стал доходить едва различимый аромат ежевичного чая, она ухватилась за него как за соломинку, потянулась, попыталась собрать воедино скачущие мысли, унять дикое головокружение. Главное - сделать первое движение, выйти из этого оцепенения. Она с усилием отвела взгляд от разлома и посмотрела в сторону озерца. На удивление, в нём были растворены и другие цвета, а не только чёрно-серый и янтарный. Свой оттенок привнёс Скрулла, вливающийся в него, и ещё несколько едва заметных струек клубились возле выхода Холодного ручья на поверхность. От этого вся вода в озерце имела едва заметный голубоватый оттенок, а отдельные жёлтые точки на дне, делали его похожим на рассветное звёздное небо.
Крыську потянуло к воде, добраться до берега, до свежей голубизны, окунуть разгорячённое лицо в едва журчащую прохладу, стало её самым заветным желанием. Собравшись, она заставила непослушное тело подчиниться её воле и пойти туда, куда так мучительно хотелось. Шаг за шагом, на подкашивающихся непослушных ногах, она добралась до озера и рухнула в воду. Едва вода коснулась тела, как в голове начало проясняться, туман улетучился и девочка начала жадно пить воду, лакая как кошка, чувствуя, как языку возвращается прежняя подвижность. Напившись, она погрузила голову в воду, смывая последние остатки слабости. Отряхнув мокрые волосы, она облегчённо вздохнула, и поднялась, машинально прихватив со дна, лежащий у самых ног, один из этих жёлтых огоньков.
Едва её ладонь сомкнулась на этом "светлячке", как мир опять свернулся, вспыхнул и возвратился в обычное состояние: в осень, лес, поляну, залитую холодным солнцем.
Крыська облегчённо вздохнула и раскрыла ладонь. На ней лежал кусочек янтаря в форме капельки, с небольшой аккуратной дырочкой возле узкого края. "Как будто нарочно для того, чтобы нитку продеть" - подумала девочка. Она повертела янтаринку в руках, посмотрела на свет, и с удивлением обнаружила, что внутри находится крошечный паучок! Он был тёмно-серый, но с чёрной спинкой и кончиками лапок. Девочка ещё покрутила находку. Интересно, если мысленно продолжить нижнюю часть янтаря, то получался идеальный шар, на котором и разместился древний мизгирь.
Крыське находка понравилась. Янтаринка была тёплой и красивой, а ещё её не хотелось отпускать от себя. Девочка вывернула подол платья, нашла выбившуюся из ткани нитку и потянула. Вскоре в руках оказалась достаточно длинная и прочная нитка, которую она ловко продела в дырочку в янтаре и повесила на шею.
Настроение снова стало прекрасным. Шок, прожитый всего несколько минут назад был почти забыт, к чему помнить то, что уже прошло? Девочка повернулась и пошла к тому месту, откуда вышла на поляну, но напротив холма остановилась, зажав висящий на шее янтарный подвесок, глубоко задумалась.
Она знала абсолютно точно, что сегодня попала туда, где ей быть ещё не положено, она пришла не в свой час и не так, как было нужно. Поэтому её не пустили. Но то, что она пережила, было очень важным. Крыська чувствовала, что если сейчас захочет, то поймёт всё. Кто она, зачем в этом мире, почему всё происходит именно так, как происходит, что её ждёт дальше... Она может понять ВСЁ! Стоит только посидеть немного в тишине, собраться, сосредоточиться, глядя на тот же холм, или на озерцо, или хоть на свою янтарную висюльку!
Но сидеть она не стала, а подошла к подножию холма и начала потихоньку карабкаться вверх, пытаясь подняться хотя бы до того места, куда уже поднималась. Безрезультатно. Те же выскальзывающие из-под ног мелкие камушки, те же ветки, цепляющиеся за платье, те же колючие занозы на руках. Окончательно потеряв равновесие, Крыська скатилась вниз.
"Всё верно, так и должно быть, но проверить не мешало". Девочка отряхнула платье, вытащила из ладоней несколько колючек, стёрла с лодыжки сочное ежевичное пятно. Ежевика! Крыська усмехнулась, тёткины уроки не прошли даром: искусство видеть знаки во всём, что тебя окружает - основа основ! Только здесь всё слишком уж явно! Ведь запах именно ежевичного чая вывел её из ступора, помог вернуться в свой мир. Или тётка предвидела, что она может попасть в такую ситуацию? А значит, это не просто так, значит не нужно сейчас об этом думать? Значит это одна из "зыбких истин", время которой ещё не настало?
Крыська улыбнулась, поправила саднящей поцарапанной рукой амулет, и вошла в сумрак осеннего леса.
(С) Фролов Вячеслав Владимирович aka Fmaster ноябрь 2007 г.