Мягкое кружение снежных хлопьев продолжалось час, другой, третий. Стемнело, а в свете фонарей белый искристый снег все кружил и кружил, набрасывая свое покрывало на мокрый асфальт, желтые куртины травы, деревья.
Мало-помалу в этом бесконечном кружении стала угадываться мелодия старинного вальса. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три... Едва мелодия танца зазвучала увереннее, не ровном слое снега появился первый отпечаток тонкого каблучка, и раз-два-три, второй отпечаток, а за ним третий. Взвилась в воздух снежная шаль и опала, оставляя полупрозрачный силуэт. Явилась прекрасная женщина в длинной, летящей поземкой шубе, с белоснежными волосами и умиротворенным лицом.
Снежная дева оглянулась по сторонам и уверенно зашагала с пятачка между домами к ближайшему жилью. Нет, не в подъезд. Приблизившись к стене, незнакомка как по ступеням двинулась по воздуху к первому же окну. Заглянула.
Малышка лет трех с парой забавно топорщившихся пушистых хвостиков дергала за поясок халатика молодую женщину. При этом кроха жалобно дула губенки и, тараща черешни глаз, канючила:
- Таня, я весь день на ногах, работа, магазины, кухня, дай я хоть полчасика телевизор посмотрю, - в голосе матери отчетливо послышалось раздражение, равнодушно-усталый взгляд скользнул по малышке.
Губы снежной девы за окном сложились в трубочку, и она потянула на себя нечто незримое. Сделала глоток и чуть заметно улыбнулась. Женщина в комнате вздрогнула, будто очнулась, наклонилась к дочке и чмокнула ее в нос, забирая лошадку:
- Давай играть, сердечко мое!
Ответом ей стал заливистый детский смех.
А снежная гостья уже заглядывала в другое окно. На кухне чистил картошку скрюченный годами дед. Пошарив в стоящей рядом сумке, он закряхтел:
- Эх, почти кончилась, на пюре не хватит, - и позвал:
- Сема, я хотел к Анечкиному приходу пюре поставить, а картошки не хватает. Сходи в подвал?
- Дед! - лениво отозвался валяющийся со смартфоном на диване парень. - Давай макароны сварим! И тебе с чисткой не возиться и мне на улицу не тащиться, а мамке вечером все равно, что хавать.
У старика дрогнули от обиды губы. Ледяная дева снова вытянула уста трубочкой и глотнула. Парень тряхнул головой, бросил смартфон на стол, равнодушно-ленивое выражение сменилось живым участием. Он словно заново увидел собственного деда и вскочил:
- Давай авоську, дедуль, сгоняю в подвал. Картоха - это ты здорово придумал! Может, еще огурчиков банку прихватить или грибков?
А загадочное порождение метели уже скользило дальше. Несколько темных и светлых окон не удостоились ее внимания, лишь приподнявшись на уровень третьего этажа, сверхъестественное создание заглянуло в очередную квартиру.
На кухне сидели двое: мужчина и женщина средних лет. Он лениво читал электронную книгу, она щелкала по каналам, нигде особенно не задерживаясь. На столе остывала миска с пельменями. Почти не глядя, мужчина подцепил вилкой один политый маслом пельмень, отправил в рот и скривился.
- Верка, ты воду-то солила?!
- Хрен, горчица и васаби в холодильнике, Юр. Намажь, или набери на ложку, сунь в рот и полей всю миску слезами, - равнодушно огрызнулась женщина, машинально пережевывая пищу.
Снежная наблюдательница кивнула своим мыслям и привычно вытянула губы трубочкой. Довольно причмокнула, и сцена на кухне получила неожиданную развязку. Мужчина, отбросив несоленый пельмень, расхохотался. Вскочил из-за стола и, подойдя к жене, шепнул ей на ушко:
- Знаешь, Вер, а я уж и забыл, какая ты шутница и хохотушка! И... - губы Юрия коснулись ушка жены, нежно прикусили, - как боишься щекотки!
Пальцы прошлись по бокам неумелой стряпухи, она хихикнула неуверенно раз, другой, третий, а потом уже заливисто засмеялась. Мужчина продолжал ее безжалостно щекотать, приговаривая:
- Будешь пельмени солить? Будешь?
- Юрка, отпусти, отпусти, черт кудрявый, - отпихивалась раскрасневшаяся и веселая женщина, в этот момент очень похожая не на усталую тетку, а на молодую девчонку. - А не то я тебе теперь все с сахаром готовить будут! Даже мясо и борщ!
- Зачем нам сахар, когда ты и так сладкая! - Сверкнул глазами, когда-то буйно-кудрявый, а теперь наполовину лысый мужчина. Он перестал щекотать жену и начал ее целовать.
- Ой, Юра-а-а, - томно протянула хохотушка, обмякая в объятиях мужа. Книга, телевизор и пельмени были забыты...
Загадочная ледяная дева, сотворенная из света луны, звезд и первого снега, облизнула бледные губы и продолжила путь. Мимоходом оставляя причудливые узоры на стеклах, она задумчиво шептала в воротник снежной шубы:
- Сколько равнодушных людей, сколько холода. Я напьюсь им вдосталь. Долгой будет зима. А вот хватит ли у них сил сохранить душевное тепло, чтобы пробудить весну, когда придет срок? Поглядим...