Аннотация: Джей отправляется извиняться, а Нрэн(ну сами уже догадались!) и тут являются Силы..
Глава 13. Суд(ь)боносный день
Джилл, милая прости, что я наставил на тебя пистолет
и обещал выбить тебе мозги.
к/ф 10 ярдов (The Whole Ten Yards)
Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире!
к/ф Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика.
Было часов десять утра, когда принц Джей ощутил свой переход из мира сновидений в реальность Лоуленда. Тогда же он понял, что сильнейший запах флоксов, буквально бьющий в нос, является одним из атрибутов действительности, а не продолжением кошмара, в котором он тщетно пытался найти дорогу из зарослей этих растений. Открыв глаза, бог обнаружил над собой высокий потолок спальни Рика.
Почему-то было очень тяжело думать. С трудом ворочая мозгами, принц опустил веки и попытался восстановить цепь событий, приведших его в покои брата. Логика подсказывала, что они, должно быть, крупно нажрались вчера с рыжим, отмечая победу на турнире. Потом? Потом, наверное, подцепили девочек посимпатичнее и двинули сюда. Может, какая из крошек и пролила в спальне свои духи. Но ничего такого принцу, как не напрягал он извилины, почему-то не вспоминалось. Зато вспоминалась обида на Элию, отказавшуюся с ним танцевать, лютая злоба на Данарис и жажда мести.
В конце концов, поняв, что самостоятельно эту головоломку не решить, Джей вновь открыл глаза и, покачиваясь, сел на постели. Сдернул с обнаженного тела плед-одеяло в зеленую полоску. Ни девочек, ни Рика рядом не было, но брат, листающий утреннюю газету, нашелся на диванчике рядом.
Заметив, что Джей бодрствует, маг хмуро осведомился:
- Проспался, приятель?
- Ага, - буркнул принц и, скривившись, спросил: - Слушай, чем это здесь так воняет?
- Тобой и воняет, - хмыкнул рыжий, отложив газету на услужливо подбежавший столик. - Не помнишь, что вчера учинил?
- Нет, - честно признался Джей, пожал плечами и насторожился, видя, что Рику далеко не весело.
- Как? Совсем? - внезапно севшим голосом осведомился перепуганный вор, вцепившись пальцами в одеяло с такой силой, будто интенсивность сжатия путем обратного магического эффекта могла воскресить сестру.
- Нет, но очень старался. Если б Итварт тебе вовремя по башке не дал, то сестрицу точно можно было бы хоронить вместе с моей леди-матерью, - зловеще констатировал Рик, скрестив руки на груди.
Джей обхватил буйну голову обеими руками, взлохматил светлую шевелюру и обреченно констатировал:
- Не помню. Вот Данарис, может, и душил, а Элию - не помню... О демоны-ы-ы!
В памяти принца неожиданно всплыло воспоминание о гневных звездах - глазах сестры. Джей обмер от ощущения непоправимой ошибки и прошептал, пытаясь убедить самого себя:
- Не мог же я их перепутать, не мог...
- Судя по всему, мог, - отрезал Рик, задумчиво теребя мочку уха и позванивающую серьгу из нескольких сплетенных колечек. - Особенно если учесть этот дивный аромат флоксов. Джей, какой-то доброжелатель напоил тебя на балу киором, что в сочетании с большой дозой спиртного окончательно свернуло тебе мозги.
- Убью скотину, - процедил вор, обращаясь к неведомому отравителю.
- Сначала сам выживи, - доброжелательно посоветовал приятелю Рик. Теперь, убедившись в том, что Джей на самом деле вовсе не хотел смерти сестры, принц сменил гнев на милость. - Элия на тебя и так зла была, а уж теперь и подавно.
- Ох, драные демоны, - вновь вздохнул Джей и, чувствуя настоятельную потребность облегчиться, которая была выше всех моральных терзаний, вылез из кровати и побрел в ванную. Там же заодно геройски постоял с десяток минут под прохладным душем, окончательно приходя в себя.
Завернувшись в большое оранжевое полотенце брата, Джей снова вернулся в спальню и, плюхнувшись на диван рядом с Риком, хмуро повторил вслух мучивший его вопрос:
- Какая же сволочь подлила мне киора?
- А кому ты в последнее время мог напакостить?
- Особо сильно только Нрэну, - мрачно усмехнулся Джей, и усмешка застыла на губах принца, когда он припомнил, что кузен действительно имел возможность добавить киора в его бокал.
- Такая добыча тебе не по зубам, - ответил Рик, безошибочно истолковав мимические гримасы брата.
- Что же мне теперь делать? - спросил Джей, нахохлившись.
Вор понимал, что месть Нрэна была вполне законна, ведь первым шутки с эльфийскими травками начал Джей. Драться на дуэли с кузеном принц не собирался, поскольку не желал, чтобы воитель сделал из него фарш. И вообще, убивать Нрэна, даже если бы вдруг нашелся подходящий способ, в любом случае было нельзя, в Стратеге нуждались семья и Лоуленд.
- Перед Элией извиняться, ясный пень, - отозвался рыжий.
- Так она меня и простит, как же, - простонал Джей, - извиняйся не извиняйся, все одно.
- А не попросишь прощения - обидится еще больше, - предостерег брата маг и посоветовал: - Поползай перед ней на брюхе, поклянчи, расскажи, какой ты дурак.
Порывшись в кармане камзола, Рик извлек оттуда отданную ему давеча Джеем браслетку и, протянув ее ему, продолжил:
- На вот, подари вещицу, может, и простит.
Джей принял совет и браслет, кивнул и телепортировался к себе, чтобы переодеться и занять наблюдательный пункт у апартаментов Элии в ожидании пробуждения сестры.
Он очнулся от блаженного забытья и в первый миг не мог понять, отчего такая сладостная истома наполняет тело, счастливо замирает сердце и жарко-радостно на душе. Потом вспомнил. Сон. Он видел самый прекрасный сон в своей жизни. Желая продлить столь редкие, а оттого еще более чудесные мгновения, бог позволил себе полежать несколько секунд, потом открыл глаза, и словно в ледяной ад бросили обнаженную душу воителя.
Он был в постели кузины, и она спала рядом, свернувшись под одеялом клубочком. Лицо богини закрывали волосы, и принц ночным зрением видел только припухшие губы и проступающие на нежной коже Элии синяки, следы своих страстных безудержных ласк.
'Нет мне прощения. Я чудовище, изнасиловал собственную сестру. Элия была так испугана вчера, нуждалась в утешении, а вместо этого я воспользовался ее беспомощностью и надругался над ней. Бедная женщина подчинилась грубой силе. Какой я мерзавец! - с глухой безнадежной тоской и ненавистью к собственному телу, причинившему страдания кузине, подумал Нрэн. - Может быть, пасть на меч прямо здесь, кровью искупив свое преступление? Нет, какой я эгоист. Нельзя оставлять ее и Лоуленд беззащитными перед врагами, особенно теперь. Скорее, надо уйти, пока она не проснулась! Уйти из замка, из города, подальше от нее! Не думать, не думать о ней, иначе можно сойти с ума!
Вскочив, принц мгновенно, как по тревоге, натянул брюки, схватил свой меч и, вылетев из покоев Элии, стремглав, не разбирая дороги, понесся по коридору в свои апартаменты, собирать вещи для бегства из Лоуленда.
Уже через семь минут великий Стратег начал личную инспекцию постов на дальних границах Лоуленда и крепостей на сопредельных территориях....
Джей, уже вылинявший от скуки и нервного напряжения после пяти часов пребывания в засаде на голодный желудок, с тоской следил, как стрелки его маленьких карманных часиков с сапфирами приближаются к трем часам пополудни. Пажи Элии периодически, за хорошую плату, разумеется, дипломатично сообщали принцу, что госпожа еще не встала и принять его не может, те же слова слышали и другие братья, желавшие лицезреть богиню. Так что Джей вздыхал и в очередной раз принимался гадать о том, какое 'сильнодействующее снотворное' пребывает сегодня в постели его сестры.
В три пятнадцать любопытство принца было удовлетворено. Дверь в покои принцессы распахнулась, и по коридору вихрем пронесся полуголый Нрэн с совершенно сумасшедшими глазами. Из всей одежды на кузене были только брюки и меч.
'Ого! - с восхищением и завистью подумал Джей, быстренько проанализировав состояние воителя. - Кажется, сегодня Элии все-таки удалось нарушить обет, и я выполню свой! Хвала Силам Удачи!'
Припухшие от бесчисленных страстных поцелуев губы чуть-чуть саднило. Богиня Любви коснулась их кончиками пальцев и улыбнулась, снова переживая мгновения торжества, потом лениво перекатилась на бок, чувствуя, как немного ломит все тело, и протянула руку, желая коснуться поверженного воителя. Но ладонь наткнулась лишь на скомканное одеяло. Нрэна не было!
Принцесса недовольно нахмурилась и села на ложе, чтобы оглядеть спальню. На ковре по-прежнему валялась брошенная вчера ночью одежда, но меч из кресла исчез.
'Сбежал-таки мерзавец, - недовольная гримаска исказила лицо богини. - Ну ничего, вернется, как миленький, или я ничего не понимаю в мужчинах и искусстве любви!'
Все еще испытывая легкую досаду, принцесса встала, мановением руки велела шторам впустить в спальню солнечный свет, накинула на обнаженное тело халат и направилась через будуар в ванную.
- Элия, милая, но я же знаю, что ты уже встала! - донесся до ее ушей молящий возглас, и, прорвавшийся сквозь живое заграждение из пажей, принц Джей предстал перед богиней. Он очень надеялся, что прекрасное расположение духа сестры, которое ей оставил перед своим стремительным бегством 'лишившийся невинности' Нрэн, поможет ему получить прощение за свои многочисленные прегрешения.
Но строгая, если не сказать, раздосадованная, физиономия богини разом разрушила замок его светлых ожиданий.
- Что ты такая сердитая, Элия? Ведь Нрэн все-таки попался в твои сети! Или он оказался дурным любовником? Так давай я его подменю? - с небрежной ласковостью поинтересовался Джей, в глубине души с ужасом понимая, что несет бред, и ему сейчас сильно не поздоровится, но остановиться почему-то не мог. Вдобавок его тело, реагируя на какие-то приказы подсознания, совершенно самостоятельно шагнуло вперед, и руки потянулись, чтобы обнять принцессу.
Развязное поведение брата окончательно переполнило чашу терпения Элии. Божественная ярость хлынула через край. Уже не рассуждая, принцесса подхватила с диванчика в будуаре тяжелую книжицу лирических стихов в ажурном костяном переплете и отвесила ею принцу грандиозную затрещину, прочерчивая глубокие борозды на щеках, с хрустом ломая нос.
Джей на секунду отшатнулся, переживая болевой шок, от которого зашумело в голове, разноцветные пятна закружились перед глазами, и полыхнула дикая злоба. Усмирив ее усилием воли, принц выдернул из кармана платок, прижал его к израненному, обильно кровоточащему лицу и ласково спросил:
- Ну теперь-то мы квиты, любовь моя? Моя кровь и боль - достаточная плата за оскорбления? Прости! Я принес тебе подарок, возьми.
Просительно глядя в глаза сестры, принц протянул браслет, перемазанной в собственной крови.
На секунду Элии стало стыдно за вспышку гнева и ее результат - искалеченного брата. Платок, который Джей прижимал к лицу, уже стал красным и очень мокрым, а кровь все не унималась, наполняла фигурные царапины на щеках, текла из рассеченного носа.
Но не раны, а взгляд принца смягчил сердце богини и осознание того, что даже заслуженная обида ослабляет семью, осознание, ставшее слишком отчетливым после покушения Серого Посланника, слов Связиста и Повелителя Межуровнья. Принцесса приняла браслет, и пальцы ее легко скользнули по израненному лицу, исцеляя только что нанесенные увечья, сращивая хрящи сломанного носа, так часто сующегося не в свое дело.
- Почему я - не мой воинственный кузен? - с горечью пробормотал Джей, наслаждаясь ласковыми прикосновениями богини, вместе с которыми уходила острая боль.
- Потому что ты - мой белобрысый невозможный брат, - чуть иронично, одними уголками губ усмехнулась принцесса.
- Ты его любишь, - печально констатировал принц, ловя губами пальчики красавицы.
- Тебя я тоже люблю, когда ты не доводишь меня своими глупыми выходками, - ответила богиня.
- Но в постель ты мечтаешь затащить его, - с грустью констатировал Джей, целуя ладонь Элии, пока та разрешала ее целовать.
- Джей, - предостерегла Элия принца от новых высказываний, кладя указательный пальчик поверх дерзких губ.
- Прости, прости, так трудно быть братом Богини Любви, и быть только братом просто невозможно, - горячечно зашептал бог, обнимая Элию.
- Знаю, прощаю, - согласилась принцесса, давно уже уяснившая для себя, что влияние зова ее сути настолько сильно, что противостоять ему бесконечно может только существо с абсолютно атрофировавшимися плотскими инстинктами, а братья Элии никогда таковыми не были.
- Можно маленькое доказательство прощения? - с почти прежней хитрой усмешкой попросил Джей и, уловив тень согласия в глазах принцессы, потянулся к ее губам за настоящим дозволенным сладким поцелуем. Было сложно оторваться от Элии, еще хранящей тепло постели, пахнущей самой любовью...
- Нрэн - несусветный дурак, если смог уйти от тебя после таких поцелуев, - шепнул Джей на ушко сестре. - Меня из твоей постели вышвырнули бы только силой, - и, видя, как начинает вновь хмуриться принцесса, поспешно оборвал мечты вслух, добавив: - Уже молчу, молчу.
- Ну и трепач же ты, дорогой, - усмехнулась Элия, ласково взъерошив волосы брата.
- Это у меня все от голода, обычно я говорю меньше, чем Рик и твой разлюбезный Рэт. Я так беспокоился насчет нашей ссоры и этой дурацкой истории с удавкой, что аппетит начисто пропал, кусок в горло не лез, а сейчас вновь очень хочется пожрать, и сил на то, чтобы обдумывать слова, не остается, - выкрутился принц, виновато пожимая плечами.
- Тогда иди и срочно поешь, пока снова не сболтнул лишнего, - сурово велела богиня. - А я собираюсь в ванную.
- А можно я подожду, пока ты свершишь омовение, и мы позавтракаем вместе? - попросил Джей, молитвенно складывая руки.
- Что ж, если хочешь, жди, - великодушно дала свое разрешение богиня и, включив заклинание контроля, исчезла из будуара.
Оставшись один, принц украдкой мстительно скинул с диванчика на пол тяжелую книжицу, которой Элия починила ему физиономию, и плюхнулся на место ее пребывания, невинно сложив руки на коленях в точности так же, как няня учила малышку Бэль.
Через полчаса принцесса, тоже, кстати, изрядно оголодавшая, но не по причине моральных переживаний, а в связи с крайней занятостью сексуальной стороной личной жизни, вернулась в будуар уже освежившаяся и облаченная в дневное серебристо-бирюзовое платье. По приказу госпожи пажи внесли подносы с завтраком и обедом одновременно, сервировали низкий стол у дивана и удалились. Оглядев содержимое тарелок, принц удовлетворенно вздохнул: при составлении меню Элия учла его вкус. Принцесса прекрасно разбиралась в причудливых гастрономических пристрастиях брата и, если хотела сделать ему приятное, заказывая пищу, применяла свои знания на практике.
'Ничто так не сближает людей, да и богов, как совместное поглощение вкусной еды', - мысленно вывел аксиому принц и был по-своему прав, поскольку ничего не знал о ночных сборах жемчуга на ковре.
- Ты не пойдешь на турнир менестрелей? - завел светскую беседу с сестрой Джей, цепляя вилкой фиолетовые полоски салата в соусе уль.
- Зачем? Обязательное присутствие на мероприятии - привилегия только наших музыкантов, Кэлера и Ноута. К тому же, начало я все равно пропустила, - пожав плечами, ответила принцесса, накалывая на вилку кусочек куриной грудки, фаршированной черносливом и миндалем.
- А к кому же будут обращать свои голоса, полные возвышенного томления, менестрели, о жестокая? Ведь ты - неиссякаемый источник их вдохновения, - с улыбкой укорил принц сестру.
- Раз они творили свои произведения, руководствуясь моим воображаемым образом, значит, и исполнить смогут без меня, - рассудила Элия, переключившись на выбор салатов.
- Преклоняюсь перед вашей безупречной логикой, светлая богиня, - кивнул принцессе Джей. - Что ж, одной принцессы на турнире будет вполне достаточно.
Элия недоуменно выгнула бровь.
- Бэль упросила Лейма взять ее с собой, я их видел сегодня в коридоре, они искали Нрэна, чтобы испросить его разрешения, но не нашли и отправились на свой страх и риск, без высочайшего дозволения.
- Пусть малышка порадуется, - решила богиня. - Все равно больше часа не выдержит, надоест притворяться взрослой леди, начнет елозить на месте и смотреть на Лейма умоляющими глазами. Так что, и одной принцессы турнир быстро лишится.
- А серебряную розу госпоже своих струн победитель сможет вручить и потом, насчет этого в кодексе турнира ничего не сказано, не Нрэн составлял, - дипломатично заметил Джей, льстя сестре своей уверенностью в том, что госпожой струн любой победитель пожелает видеть лишь ее.
Элия промолчала, не оспаривая очевидное, и принц ехидно добавил:
- Что же касается сохранения на турнире общественного порядка, в связи с отсутствием Нрэна, всем остается только молиться Творцу, чтобы герцог Лиенский, пресытившись музыкой на празднике Лозы, туда не явился.
- Герцога, душку, не трогай, - Элия с деланной строгостью помахала перед носом у брата рукой с булочкой.
- Я? Герцога? Да ни в жисть не обижу, я ж его обожаю, больше меня его только Энтиор любит, да и то не больше, а по-другому, можно сказать, с другой стороны, - начал с таким жаром распинаться Джей, что едва не подавился бутербродом гигантских размеров и эксклюзивной конструкции.
Принцесса улыбнулась двусмысленной шутке брата.
- А..., - собрался было еще что-то добавить принц.
Что 'А...', Элия так и не узнала, поскольку пламенная речь-признание Джея в неземной любви к герцогу Элегору Ленскому была прервана мощнейшим всплеском силы, отозвавшимся в телах богов горячей волной энергии. Сила мгновенно заполнила будуар принцессы, и бесплотный голос, не унизившись до обычных спецэффектов, свойственных Источникам Узла и Миров, торжественно провозгласил:
- Семья богов Хранителя Мира Узла Лоуленд, вы вызываетесь в Суд Абсолюта для оглашения окончательного вердикта по вашему иску и жалобе 'На колдовское вмешательство с верхнего Уровня с целью причинения физического вреда магическими средствами' номер тридцать пять тысяч шестьсот сорок девять, направленной в Суд Сил и переданной в Суд Абсолюта под грифом 'сверхсрочно'. В качестве приглашенных на Суд дозволено явиться Силе-Посланнику, именуемому Связист, и Повелителю Межуровнья.
Не дожидаясь словесной реакции богов на это заявление, плотный кокон силы обхватил тела Элии и Джея и унес их из мира и вообще с Уровня. 'А если б я сейчас была в ванной?' - успела задать самой себе риторический вопрос принцесса прежде, чем оказалась в странном пространстве вне тьмы и света, материальных предметов и привычных глазу зрительных ориентиров. Единственными вещественными предметами в этом пространстве были фигуры богов, пребывающие в этом средоточии чистой силы. Принцесса видела, что в суд вызваны все родичи, за исключение малышки Бэль. Видно, даже далекие от человеческой логики создания понимали, что детям здесь не место. Хорошо, что девочка так и не узнала об этом, а то вновь начала бы возмущаться несправедливым устройством Вселенных. Смутно, среди мощной концентрации странных энергий, Элия уловила знакомые контуры Лоулендского Источника.
- Ваше дело расследовано и рассмотрено. Виновные найдены. Принято решение, - провозгласил голос еще более бесплотный и бесстрастный, чем тот, что так экстравагантно и вежливо передал богам повестку в Суд. - Воля Абсолюта такова: магистр Ордена Созерцающих и Плетущих тысяча шестьдесят четвертого Уровня, именуемый Талеминохс, обвиняется в покушении на жизнь богини Мира Узла Лоуленда - Элии, посредством наложения демоном Серым Посланником проклятия 'смерть от руки родичей'. Он признается виновным и приговаривается к понижению коэффициента силы в тридцать раз, ссылке на нижние Уровни и очистительным испытаниям десятой ступени в новой оболочке.
Младший подмастерье Ордена Созерцающих и Плетущих тысяча шестьдесят четвертого Уровня, именуемый Джонк Вассард, обвиняется в покушении на богиню Элию с использованием в качестве орудия преступления богини Джанети, посредством насильственного магического внедрения чуждых идей и намерений, а также обвиняется в убийстве богини Джанети посредством вложенного приказа-заклятия. Он признается виновным в нарушении Законов Равновесия и приговаривается к понижению коэффициента силы в двадцать пять раз, ссылке на нижние Уровни и очистительным испытаниям седьмой ступени в новой оболочке.
Орден Созерцающих и Плетущих тысяча шестьдесят четвертого Уровня волею Абсолюта признается виновным в неоднократном нарушении Законов Равновесия, противодействии и искажении Воли Сил и Великого Творца и объявляется распущенным, последнее предупреждение вынесено отделениям Ордена всех Уровней.
По вашему дополнительному заявлению о материальном возмещении вреда сообщаем: Имущество Ордена тысяча шестьдесят четвертого Уровня будет продано Силами Источников через посредников-Хранителей, и королевская семья Лоуленда, согласно выдвинутому иску, получит компенсацию за причиненные моральные и физические страдания, а также ей будут оплачены все расходы, связанные с дополнительными мерами по усилению безопасности государства. Принцессе Элии более ничего не угрожает со стороны обвиняемых, и охранная Завеса Сил с вашего мира снимается.
Абсолют благодарит Повелителя Межуровнья и Силу-Посланника за помощь в расследовании дела, а так же возвращает богине Элии предмет, в котором был доставлен на Суд обвиняемый Джонк Вассард.
На ладонь принцессы приземлился перстень с изумрудом.
И вновь, прежде чем кто-либо из телесно присутствующих успел вставить хоть слово, пусть даже слово благодарности, их вернули назад в Лоуленд, но не на те места, из которых забирали, а в грот Источника.
- Поздравляем вас, королевская семья Лоуленда, с успешным завершением дела, - тут же заявил Источник, интенсивно мерцая от радостного удовлетворения розовато-зеленым.
- Да уж, повезло, - громогласно поддержал нового приятеля Связист. - На сей раз эти бюрократы быстренько управились, видать, Плетущие их совсем достали, да еще почуяли, что вас с тайной наедине оставлять опасно.
- Это еще почему? - удивился Кэлер.
- А помедли они семидневку-другую, Элия нашла бы себе еще парочку опасных приятелей и сама бы все дело раскрутила, попутно сунув нос в десяток других тайн, - заявил Рик, хитро подмигнув сестре.
Элия подмигнула ему в ответ, заговорщицки кивнула Злату и покосилась на Нрэна, так старательно изучающего устройство собственной обуви, словно всерьез вознамерился сменить профессию и начать тачать сапоги.
- Ну да, все так и есть, - получив ментальный удар по мозгам сверху замял тему Связист.
- Если Силы сказали правду, а они никогда не лгут, то ты, - Кэлберт пронзил Повелителя Межуровнья бешеным взглядом, - нам солгал о проклятии, наложенном на сестру. Оно было!
Принц до сих пор не мог забыть собственный кинжал, вонзившийся в дверной косяк у самого лица сестры, и теперь нашелся кто-то, на кого можно было переложить часть вины за случившееся.
- Так было надо, - небрежно пожал плечами Злат, с легкой иронией взирая на разгневанного принца.
Теперь уже все родичи, за исключением Рика и Элии, обратили свои настороженные лица к Повелителю Межуровнья.
- Он прав. Так было надо, - разряжая обстановку, ответила богиня. - Чтобы ваш страх не преобразовал остатки не развеянного Златом заклятия в по-настоящему могущественные чары, которые могли бы отправить меня в следующую инкарнацию.
- Больше ни слова о делах, хватит, - фыркнул Рик, начинающий подозревать, что планируемая пирушка вот-вот обратится в военный совет или скандал на почве маниакально-ревнивой подозрительности. Его суть бога тут же начала бурно протестовать против такого извращенного отношения к развлечениям. - Давайте лучше выпьем за то, что наша обожаемая сестра - тире кузина, для тебя, папа, персонально единственная дочь - сидит рядом с нами живая, целая и невредимая. За то, что угроза для нее с верхнего Уровня миновала! За благополучный исход! За то, чтобы все другие проблемы в этом году разрешались еще более быстро и удачно, чем эта!
Подхватив налету удачную мысль Рикардо, Источник, вдоволь наобщавшийся со Связистом за семидневки Новогодья, моментально организовал в своем гроте приличный инвентарь для застолья. Магу даже не пришлось колдовать.
Дружный звон бокалов и согласные крики сопроводили последние слова рыжего брата. Почему-то все решили, что устранение Джонком Вассардом леди-матери Джанети не выходит за рамки понятия 'благополучный исход', но уж такова была странная логика принцев. Любовь богов может быть по-настоящему сильной, не знающей границ времени и пространства, сметающей все преграды, но эгоистичны и черствы они к тем, кто не затронул струн их сердец.
- Спасибо, Рик, - ответила принцесса, искренне улыбнувшись брату. - Но тогда нам нужно поднять бокалы и за тех, благодаря кому я сегодня сижу здесь, а не пребываю в состоянии чистой энергии в ожидании следующей инкарнации!
- Согласен! - воскликнул принц, тряхнув рыжей шевелюрой, и вынул пробку из бутылки с 'Алым закатом'. - За здоровье Повелителя Межуровнья лорда Злата, воителя Итварта и Сил Суда Абсолюта, если у них есть что-нибудь, похожее на понятие здоровья!
Отдавая долг чести спасителям принцессы, по древней традиции все сидящие за столом, невзирая на личные симпатии и антипатии, торжественно осушили свои бокалы до дна.
Повелитель Межуровнья на секунду замер от изумления, прислушиваясь к необыкновенным, совершенно непривычным ощущениям, наполнившим его тело и душу. Злату показалось, что все его существо охватил странный серебряный огонь, совсем не жгучий, наоборот, животворный и согревающий. Энергия богов Мира Узла - Лоуленда, благословляющих Повелителя Темной Бездны, ярким потоком хлынула по жилам Злата, разлилась, напитала самые глубины его сути. Впервые за многие тысячелетия Повелителю что-то преподносили в дар не из страха, безумной фанатичной преданности или добиваясь своих корыстных целей, а с бескорыстной щедростью и по доброй воле.
Такого прежде не бывало никогда и никогда прежде не случалось того, что случилось теперь. Повелитель Межуровнья медленно склонил голову и глухо молвил:
- Благодарю вас, боги! Будьте благословенны и вы! - и осушил свой бокал до дна, делая щедрый ответный дар, делясь с существами Уровня малой толикой своей странной, удивительной силы, той толикой, которую боги могли воспринять.
- О, Злат! - прозвучал восхищенный шепот принцессы, и ее улыбка стала наградой Повелителю за экстравагантный импульсивный поступок.
Злат улыбнулся не без грусти, с удивлением думая о том, что любопытная семейка лоулендских богов уже успела отхватить немалый кусок в его старом, слишком свободном и холодном сердце. А все из-за удивительной женщины, ради которой, вроде бы по собственной прихоти, он покинул тьму Межуровнья. А теперь Новогодье заканчивалось, и он снова должен будет вернуться туда, в вечное одиночество, вернуться к прежнему образу жизни, но не к прежнему холодному покою, его он потерял навсегда, но, пожалуй, ничуть не жалел об этом. Ведь он всегда сможет наблюдать за ними, и это его развлечет.
С новым чувством взглянули боги на Повелителя Межуровнья, и он ощутил их молчаливое уважение, так отличное от откровенного ужаса многих и от их собственной обычной настороженности и глубоко скрытого страха. Ревность к нему, чужаку, отнимающему внимание сестры, никуда не исчезла, но приобрела более человечную окраску, у всех принцев, даже у мага Рикардо с демонической кровью.
- А за меня, дорогого, научившего ваш Источник таким клевым штучкам, никто выпить не хочет? - с наигранной обидой громко поинтересовался Связист, стукнув себя мощным кулаком в грудь. Источник тихонько прыснул в ладонь.
- За тебя - хоть целую бутылку! - сердечно отозвался Кэлер, и его с готовностью поддержали.
Атмосфера возвышенных переживаний исчезла, уступая место обычному божественному веселью с шутками, взаимными приколами, пустой трепотней. Видя, что Джей уже помирился с Элией, братья начали интересоваться характером предпринятых им маневров по завоеванию благосклонности сестры. Принц секрета не утаил, но почему-то никто из родственников, исключая Энтиора, взять рецепт на заметку не пожелал.
Среди общего веселья, словно неприступный утес в бурном океане, сидел принц Нрэн, мрачно уставившись в кубок с вином. Душу воителя и плоть снедала жажда, которую нельзя было утолить. Среди родичей, даже не видя их разудалой беспечной компании, принц чувствовал присутствие принцессы, и безумная ревность пополам с желанием снедала его душу. Отпусти хоть немного вожжи упрямая воля, и, бог, сметя все со стола, схватил бы Элию и взял ее прямо здесь.
Нрэн ненавидел себя за эти безумные мысли, но не в силах был изгнать их прочь. Всё, на что он был способен, это лишь удерживать себя от воплощения грез, что не давали ему покоя все долгие, безумно долгие дни на границах. Вдали от кузины. Он пытался забыть нежную кожу, совершенное тело, небывалое блаженство. Он до отказа загружал сознание работой, гонял себя без пощады, но каждую ночь прекрасная Элия являлась ему во снах, и принц просыпался, томимый неутоленным желанием, сгорая в пламени, потушить которое могла лишь одна женщина во Вселенных. Нрэн измучил себя, но добился только того, что жажда увидеть принцессу стала совсем нестерпимой.
'Увидеть ее, - эта мысль полностью завладела сознанием бога. - Только увидеть, а там будь, что будет. Пусть ненавидит, пусть презирает, пусть проклянет за то, что совершил, но позволит смотреть на себя...'
И вот по воле Суда Абсолюта Нрэн, вырванный с границ, но не из своих терзаний, вновь оказался в Лоуленде, в котором с момента его бегства не прошло и суток, и сидел сейчас на глупой пирушке. И Элия болтала с братьями, а его не удостоила даже презрительным взглядом.
'Что же делать? Как мне испросить у нее прощения? И разве за такое можно простить? Я не дурень Джей, сболтнувший сгоряча лишнего и оскорбивший ее на балу. Что делать?' - по замкнутому кругу в голове принца бродили одни и те же тяжкие мысли, сердце терзала боль, он горел безумной лихорадкой и перед глазами был лишь один образ - обнаженное тело на атласных простынях. Ее серебристый смех касался ушей принца, и дрожь сотрясала Нрэна, он искал и не находил выхода из бездонного колодца собственных желаний, куда сбросила его одна-единственная ночь с любимой женщиной, ночь, в которую он понял, что греза может обрести плоть, и не мог больше жить лишь грезой. Минуты текли, а Нрэн сидел, не замечая ничего и никого вокруг, кроме Элии.
Вот по долгу службы покинули грот Кэлер и Ноут, отправившись на финал турнира, к ним присоединился Лейм. Незаметно, как всегда, исчезли тихоня Тэодер и его друг Ментор. А праздничная пирушка по поводу избавления от проблем сверху постепенно все более и более начала походить на развеселую пьянку, не хватало только игривых девочек для услад плоти с улицы Грез.
Поняла это и принцесса. Рассудив, что настала пора удалиться, она улыбнулась родичам и заявила:
- Развлекайтесь, мальчики, а я, пожалуй, пойду! Поздно уже.
- Куда же ты, дорогая, сейчас только самое интересное и начнется! - с насмешкой укорил сестру Джей.
- Потому я и предпочитаю уйти, чтобы не смущать вас своим присутствием, - отшутилась богиня.
- Твое присутствие, скорее, фактор вдохновляющий, чем смущающий, - с жаром возразил принц.
- Ну не все же такие вуаеристы как ты, дорогой, - усмехнулась Элия. - Пойдем, Нрэн, проводи меня.
- Понял, понял, умолкаю, - тихонько оценил выдающиеся тактические способности сестры Джей и, прежде чем она успела щелкнуть его по носу, уткнулся в свой бокал.
Воитель вздрогнул всем телом, встал словно зомби, педантично задвинул собственный стул и на негнущихся ногах последовал за кузиной. 'Вот он, настал час расплаты, я услышу грозные, жалящие саму душу слова, пойму, как ей ненавистен. Просто Элия не хотела показывать этого при всех', - пронеслось в голове у бога, и Нрэн совсем не заметил понимающих и чуточку завистливых ухмылок братьев, которыми те проводили его.
Воитель ждал обличающих, гневных слов, но принцесса взяла его под руку и спокойно сказала:
- Я хочу немного пройтись по Садам. Целители говорят, прогулки перед сном на природе очень полезны.
Совершенно ничего не понимающий воитель, изнывая от страсти, безумного желания и тяжкого чувства вины, шел рядом с принцессой, ожидая своего приговора. А Элия прятала в уголках губ улыбку, с наслаждением купаясь в буйных эмоциях неприступного кузена, так льстивших ее самолюбию, и молчала, желая продлить удовольствие.
Уже стемнело, выткались на темном небесном покрывале алмазные огоньки звезд, рог полумесяца своим светом сотворил им сестер на земле, посеребрив песок тропинки, по которой ступали принцесса и ее спутник. Искры играли и в воде маленьких ручейков, через которые по мосткам переходили боги.
В сумерках жизнь Лоулендских Садов не умирала, просто становилась более скрытной и тихой. Шебаршились в кустах у тропы мелкие зверьки, изредка сонно вскрикивали птицы, порхали большие ночные бабочки, очнувшиеся после краткой осенней дремы, перешептывались деревья, еле слышно шуршал под ногами песок. Пахло весенней свежестью.
Но принц не замечал красот природы, вся жизнь для него сосредоточилась сейчас в женщине, неторопливо идущей рядом, прелестной ручке, что лежала на его локте. И эта простая близость Элии восторгала бога, заставляя учащенно биться сердце. Вот принцесса передернула плечами под порывом прохладного ветерка, и Нрэн тут же поспешно сдернул с себя камзол, чтобы заботливо накинуть на плечи любимой. Элия завернулась в него словно в плащ, поблагодарив кузена царственным кивком головы, и продолжила прогулку. Вот впереди слева замаячил белым призраком контур беседки для чтения.
- Ой, вот где я забыла вчера свой веер из кости шагралта, - неожиданно, так, что принц вздрогнул, воскликнула богиня. - Пойдем, заберем, а то я снова про него позабуду, и он окончательно затеряется. Сам знаешь, какова женская беспечность!
Воитель не знал, но, поверив кузине на слово, безропотно последовал за ней. Впрочем, скажи Элия, что случайно во время прогулки уронила любимое колечко в Мэсслендскую трясину, принц покорно полез бы и туда.
Величайший из всех воителей Уровня, а, быть может, и Вселенной, он бесстрашно встречал любую опасность, мог мгновенно просчитать варианты и найти выход из сложнейшей тактической ситуации, выиграть практически безнадежное сражение, выйти один против целой армии и победить, не получив ни царапины. Но что делать со своею любовью к прекрасной кузине он не знал и безнадежно, словно желторотый юнец, запутался в собственных противоречивых чувствах и поступках.
Принцесса открыла дверь в беседку с цветным витражом в виде жар-птицы и вошла внутрь. Кузен шагнул следом. Дверь мягко закрылась, под потолком вполсилы зажглись магические шары, освещая пространство. В их свете Элия оглядела пару глубоких кресел, обитых велюром цвета заварного крема, широкую софу, журнальный столик светлого дерева с письменными принадлежностями и парой забытых кем-то здоровенных книг по поэзии знаменитого профессора Креимпла. Но веера в беседке не было. Наверное потому, что она его здесь не оставляла ни вчера, ни вообще когда-либо в своей жизни, во всяком случае, в этой инкарнации.
- Куда же он мог подеваться?- вслух возмутилась богиня, топнув с досады ножкой и, скинув туфельки, полезла на софу, чтобы заглянуть, не завалилась ли потеря за ложе.
Сознание принца помутилось окончательно, в воспаленном страстью мозгу смешались и наложились друг на друга образы: Элия, обнаженное тело на простынях, Элия, изящный изгиб тела, раскинувшегося на софе. И все нравственные терзания и проблемы смел всепоглощающий зов плоти. Нрэн метнулся к богине, сжал ее в объятиях, приник к устам, новое платье словно само порвалось под руками. Наверное, попались гнилые нитки. Водоворот страсти захватил бога, ненасытно ласкающего возлюбленную...
Было еще темно, когда Элия аккуратно высвободилась из крепкого кольца обнимающих ее рук Нрэна и, навеяв на дремлющего кузена заклинание крепкого сна, встала с софы, где они предавались любви. Немного постояла рядом, с задумчивой нежностью скользя взглядом по худощавому, но сильному телу с тугими жгутами мускулов под золотистой кожей без шрамов и ран, ибо уже очень, очень давно не встречал воитель равного себе или превосходящего по мастерству и уровню силы противника, который смог бы пометить его. Повелитель Межуровнья не в счет. Женщина всмотрелась в суровое лицо бога, еще хранящее отсвет страсти и чуть разгладившееся в спокойном сне, и подавила желание поправить мягкие пряди светлых волос, разметавшиеся по лицу Нрэна, вновь провести пальцами по изгибу губ, упрямому подбородку.
'Что ж, мой суровый старший кузен, все-таки тебе пришлось обратить внимание на маленькую кузину!' - лукаво подумала богиня.
Потом Элия подобрала с пола безнадежно испорченную темпераментным любовником одежду и туфельки, ликвидируя самые заметные следы своего пребывания в беседке, и телепортировалась в замок.
Принцесса не без оснований полагала, что пятый день второй семидневки Праздников Новогодья прошел не зря. Ведь Суд Сил категории Абсолюта, наконец, разобрался с проблемой Ордена Плутующих, как как-то метко назвал его Злат, и, самое главное, снова удалось соблазнить кузена, несмотря на всю дурь, которой он, конечно же, основательно успел забить себе голову за время своих скитаний на границе. Расчет прелестной богини оказался верен: после первого 'грехопадения' все сомнения Нрэна и терзания совести отступили перед зовом любви. И пусть кузен будет периодически опять впадать в целомудренный маразм, удержаться в этом состоянии он больше не сможет!
На память спящему, для поддержания его активности, богиня оставила маленькие кружевные трусики на журнальном столике, прямо поверх толстого тома 'Критического анализа лирики менестрелей и трубадуров западных земель' профессора Креимпла. Теперь, пробудившись, великий воитель имел полное право подумать: 'Ну вот, я, подлец, опять изнасиловал сестру!'
А вновь 'изнасилованная' и очень довольная этим принцесса отправилась в ванную. Основательно понежившись в любимой персиковой пене, Элия накинула пушистый халат, позволила звездочкам расчесать волосы и собралась отправиться спать. Но, выйдя из ванной, остановилась, привлеченная нарушающим тишину полутемных покоев громким шепотом, доносящимся из гостиной. О чем-то ожесточенно спорили два мальчишеских голоса.
- Нет, не стоит говорить госпоже о таких пустяках, - возмущенно настаивал один паж ломким тенорком.
- Почем ты знаешь, что это пустяк? Вдруг важно? - сердито шипел второй. - Мы должны доложить, а она уже пусть решает сама.
- В чем дело? - властно осведомилась богиня, прекращая своим появлением напряженный спор.
Оба пажа, склонившихся друг к другу, сжавши кулаки, как два маленьких сердитых петушка, в мгновение ока выпрямились. Сверкнули глазами на прекрасную принцессу, и тут же в смущении потупились.
- У ваших дверей, госпожа, сидит какой-то мужчина с гитарой, по виду типичный менестрель, кажется, он уже спит у порога, - поведал один из мальчиков, тот самый, что отстаивал необходимость доклада.
- Вы спрашивали, что ему нужно? - поинтересовалась Элия.
- Он сказал, что ему необходимо 'преклонить перед вами колени', - фыркнув, процитировал второй мальчик-скептик. - Но мы не пустили его в ваши покои, поскольку вы не назначали ему встречи. Мало ли тут их таких коленопреклонителей ходит, если всех пускать ногу поставить негде будет!...
Элия слегка улыбнулась, забавляясь настроением своих маленьких слуг, до невозможности ответственно относившихся к работе и оставшихся на своем посту сверх положенного времени, чтобы не допустить проникновения какого-то подозрительного менестреля в покои великой богини.
- Что ж, пока я не легла, разбудите этого парня, прикорнувшего у моих дверей, и пригласите в гостиную, выясним, зачем ему так приспичило 'преклонить тут колени', - милостиво разрешила Элия, настраиваясь немного поразвлечься перед сном.
Прыснув, пажи понеслись выполнять распоряжение хозяйки. И через минуту перед Элией, восседающей в кресле, несмотря на халат, заменяющий парадное платье, с величием истинной королевы, предстал немного заспанный и растрепанный ночной посетитель с гитарой наперевес и отчаянным румянцем смущения на щеках.
- Прекрасный вечер, Ликиан, - припомнила принцесса мелодичное имя гостя, бывшее, скорее всего, лишь псевдонимом. Это был тот самый менестрель, который пел на Празднике Лозы старинную балладу лирико-ботанического характера о происхождении винограда и получил за это в награду высочайшее дозволение богини принять участие в сегодняшнем Малом турнире.
- Прекрасный вечер, о дивная принцесса, самая прекрасная из роз Лоуленда, - в глубоком поклоне склонился перед Элией восхищенный мужчина, глаза которого против воли устремились к месту на груди, где распахивался халат. - Безмерно мое счастье оттого, что я имею честь лицезреть Ваш дивный лик. Простите, что осмелился потревожить Ваш покой.
- Удачным ли было твое выступление на турнире? - вежливо поинтересовалась богиня, подозревая, что именно из-за этого Ликиан и нес вахту у дверей, ожидая ее явления почти до рассвета.
- Я получил в награду Серебряную Лиру - высший знак, - вспыхнув от удовольствия, гордо ответил менестрель, а пальцы его в невольной ласке прошлись по струнам любимого инструмента. - Ваше благословение, великая богиня, принесло мне удачу!
- Никакая удача и благословение не помогут тому, у кого нет таланта, - возразила Элия, гадая про себя, куда же ее визитер приколол брошь победителя. Редко, когда среди менестрелей находился скромник, не выставляющий своих успехов на показ.
- Я пел сегодня для Вас, несравненная принцесса, и пусть вас не было в королевской ложе, но в сердце моем ярче живительного солнца сиял ваш дивный лик, даря вдохновение душе, силу голосу и искусность пальцам, - возвышенно сказал Ликиан и перенес свое пристальное внимание на нижние границы ткани халатика Элии. - Образ этот принес мне победу. Великая богиня, молю, прости дерзость недостойного даже целовать пыль у твоих ног, окажи великую милость страннику, прими это в знак моего поклонения! Никто иной не станет госпожой моих струн!
Менестрель опустился на колени и дрожащей рукой вытащил из-за пазухи небольшую серебряную розу, выкованную из металла с таким совершенством, что она казалась настоящей. Мельком увидела Элия и брошь победителя, лиру, приколотую к изнанке поношенной куртки. Ликиан с робкой надеждой в бархатных глазах протянул розу богине.
- Благодарю, - кивнула Элия, принимая дар сердца коленопреклоненного менестреля, который вздохнул со счастливой умиротворенностью. - Но такой щедрый дар не может быть безответным. Какой награды ты желаешь?
В смятении мужчина долго смотрел на принцессу, не в силах вымолвить ни слова, утратив от восторга обычное красноречие. Богиня терпеливо ждала, позволяя себе быть великодушной. Наконец Ликиан вымолвил:
- Больше всего на свете я жажду стать твоим менестрелем, чтобы славить тебя, великая богиня, во всех мирах. Возможно, теперь, я достоин этого.
Принцесса выслушала его просьбу и ненадолго задумалась, открывая себя Вселенной, впитывая знание о Ликиане, менестреле из Калиона, изучая его биографию, в которой столь часто мелькали посещения ее храмов, проникая в самую сокровенную суть его мыслей и чувств, в самые светлые и самые темные помыслы, потаенные желания.
Наконец Элия промолвила:
- Ты прекрасный менестрель, Ликиан, и истинное твое призвание - музыка дорог, но моим избранным ты стать не сможешь, прости.
'Почему?' - зажегся вопрос в серо-синих глазах мужчины, а губы обречено шепнули:
- Значит, недостоин.
- Твой талант велик, и Серебряная Лира - тому доказательство, редко ее получает неизвестный прежде музыкант. Причина моего отказа в твоем восприятии мира. Принцесса Элия для тебя - прежде всего прекрасная женщина, которой нужно восхищаться, которую нельзя не любить, о которой нельзя не мечтать. Ты бывал в моих храмах, видел мой лик, но, взирая на него, ты видел свою мечту о прекрасной даме сердца, а не Богиню Любви. Для моих менестрелей я прежде всего госпожа, олицетворяющая собой величайшую из Сил, правящих Вселенной, физическое воплощение Любви и Эроса из Двадцати и Одной. И именно эту весть они несут по мирам, весть о великой, всепобеждающей силе любви. Ты же - романтик, жаждущий любить, будешь петь хвалу лишь прекрасной женщине, а не богине. Жизнь-служение не для тебя. И ты не сможешь принять посвящение из моих рук, так же как не мог быть избран для этой миссии в моем храме.
- Разве любить и служить любви - не одно и тоже? - хрипло поинтересовался Ликиан.
- Что изберешь ты: кольцо ласковых рук возлюбленной или дорогу в ее славу? - ответила вопросом на вопрос богиня.
- Я понял, - медленно кивнул менестрель. - Спасибо за это объяснение, прекрасная госпожа, по крайней мере, теперь я буду знать, что ты отвергала меня не из-за недостатка таланта. Надеюсь, глядя на розу, ты хоть изредка будешь вспоминать обо мне. Прощай!
- До встречи, - ответила богиня.
Ликиан встал с колен и вышел, обнимая свою гитару, как единственную ценность, что теперь осталась для него в этом мире.
- Ох уж эти неисправимые романтики, - покачала головой принцесса, с ироничной улыбкой вертя в руках розу госпожи струн. - Стоит лишить их одной единственной глупой иллюзии, и они начинают всерьез полагать, что их жизнь кончена. Придется немного подкорректировать его действия.
По долгу профессии Элия прекрасно знала о своеобразии мышления людей творческих, стремившихся сделать свою жизнь литературным произведением, поэтому богине не составило труда сделать определенные выводы.
И выводы эти, подтвержденные анализом души ночного гостя, гласили: Ликиан собирается повторить судьбу девушки из баллады. Но, поскольку принцесса совершенно точно знала, что виноградной лозы из менестреля не получится, ведь времена явных чудес Творца давно прошли, то собиралась вмешаться. Следовало изменить трагическую концовку сюжета на менее романтичную с точки зрения поклонников драматической литературы.
Элии не слишком хотелось сейчас работать, но выслушивать насмешки братьев на тему очередного безнадежно влюбленного менестреля, кинувшегося с замковой башни вниз и последовавшего за этим затруднительного процесса соскребания оного с плит двора хотелось еще меньше.
Через пространство потянулась богиня к разноцветным нитям судьбы, связующим души, отыскала подвластные ее дару и изменила их переплетение своей силой.
Потом Элия сосредоточилась на мире вещественном и нашла Ликиана, печально плетущегося по коридору замка. Легким мысленным прикосновением она внушила ему неодолимое желание опуститься на мягкий диванчик в ближайшей укромной нише и поспать. Менестрель, повинуясь приказу богини, добрался до ниши, прислонил к стене рядом драгоценную гитару и тут же крепко уснул, по-детски положив кулак под щеку.
В вещем сне, навеянном богиней, он видел прекрасную девушку-сказительницу, странствующую по дорогам с отцом и молящуюся в храмах богини о вечной любви. Он видел целомудренную душу, юное невинное личико, с чистыми, как голубые озера, глазами под тонкими дугами бровей, льняные кудряшки, тонкую фигурку, полную непринужденной грации. Сердце Ликиана сильно забилось, устремляясь к прекрасной незнакомке, той единственной, которую он ждал всю жизнь. Менестрель крикнул, безумно желая, чтобы она услыхала его: 'Где ты? Я клянусь, что отыщу тебя, любимая!' И, кажется, она, в самом деле, услышала его, тонкий теплый лучик, указующий дорогу, протянулся от сердца к сердцу.
Теперь Ликиан знал, куда он отправится нынче утром, и верил, что обязательно найдет ту, что видел во сне, знал, что она будет ждать только его. А в пути, он поклялся себе, непременно молиться в церкви великой богини, даровавшей ему счастье увидеть любимую и возможность пуститься на ее поиски, знал он и то, что отныне струны его гитары и голос будут звучать, прославляя великую Силу Любви.
Элия удовлетворенно улыбнулась: очередной полет с башни без заклинания левитации откладывался на неопределенный срок. У Ликиана появилась гораздо более важная цель, чем романтическое завершение жизни в трагических тонах - поиск половинки. А значит, богиня, выполнив свой профессиональный долг, могла спокойно отправляться на ложе, чтобы завтра на похоронах сонную принцессу ненароком не спутали с покойной леди-матерью. К тому же утром обещал зайти Повелитель Межуровнья.