Ежова Евгения Сергеевна : другие произведения.

Пока часы двенадцать бьют

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Занесло аффтара перед новым годом на небольшой литературный конкурс. Требовалось устроить сюрприз и обязательно использовать выпавшие по жребию фишки. Достались такие: "забастовка домохозяек", "наложница в гареме", "котлетный бог", надувной плезиозавр" и "работаем с 24.00 до 00.00". К моему величайшему изумлению рассказик занял аж целое седьмое место. Ну, что получилось, то получилось - судите сами.
  Ежова Евгения
  
  "Пока часы двенадцать бъют..."
  
  С трудом вырвавшись из переполненного автобуса, Аннушка тяжело вздохнула, одёрнула перекрученную кофточку, ещё раз вздохнула и пошла к видневшемуся неподалёку уродливому серому зданию. Торопиться было особенно некуда. Из-за дурацкого расписания автобусов Аннушка вечно была вынуждена приезжать чуть не на полчаса раньше, если не хотела опоздать. Она глянула на часы и нахмурилась. Как же она дома ухитрилась не заметить?
  Стрелки отчего-то замерли на 12-ти, словно опровергая серенькое осеннее утро. Ещё и в мастерскую после работы забежать придётся!
  Анна брела, то и дело поправляя сползающий с плеча ремень сумочки, которую недоброжелатели частенько обзывали чемоданом. "Ну и что, зато всё помещается", - отбивалась она от непрошеных советчиков, с неодобрением разглядывая модные сумочки сотрудниц. "Это ж кошельки на верёвочке! Что туда положить можно?".
  В необъятную сумку Аннушки можно было положить ВСЁ. Когда на недавнем междусобойчике, гордо названном корпоративной вечеринкой, она, скромно потупившись, выудила из глубин не знающего сносу изделия отечественной промышленности трёхлитровую банку крепеньких ядрёных огурчиков собственного посола, никто даже не удивился.
  - Вы, Анна Васильевна, совсем себя запустили, - сказала тогда Лена, первая красавица офиса и по совместительству секретарша директора. Ловко пластая вклад Аннушки на тонюсенькие полупрозрачные кружочки, она поучала:
  - Разве так можно? Вы же интересная женщина, а во что превратились? Займитесь фитнесом или хоть на диете посидите. И выбросьте, наконец, свою торбу, да и лапсердак заодно.
  Непочтительно охаянная праздничная кофточка с люрексом верой и правдой служила уже пять лет, и привычные поучения были так же привычно пропущены мимо ушей. Свято блюдущая фигуру Лена, которая помыслить не могла о том, чтобы появиться на людях в немодной тряпке, и Аннушка, то и дело сердобольно подкармливающая вечно сидящую на диете девушку, говорили на разных языках. Девушка, кстати, возмущалась и даже ругалась, но отказаться от божественно благоухающих пирогов и фирменных Аннушкиных котлет просто не могла.
  Аннушка вообще была большой мастерицей по части сдобы и прочей снеди. Она обожала готовить, но ещё больше любила смотреть, с каким удовольствием поглощают её произведения муж и дети. Супруг Анны Васильевны поглощал её изделия кастрюлями, постанывая и причмокивая от удовольствия. Она мимолётно нахмурилась, вспомнив о муже, и тут же отмахнулась от непрошеных мыслей.
  Вернувшись в реальность, Аннушка приостановилась. Прямо у неё под ногами валялась почти не помятая пивная жестянка. Яркая краска бросалась в глаза и... Аня мимолётно ухмыльнулась, вспомнив, как отстояла трёхчасовую очередь, что бы осчастливить тогда ещё жениха невиданным сокровищем, аж двумя банками импортного пива.
  Не шибко торопящиеся в школу мальчишки, сидевшие на крыше трансформаторной будки, восхищённо присвистнули. Не каждый день такие солидные тётеньки пробивают гол в магазинную витрину.
  Неожиданно громкий удар и дребезжание отрезвили Аннушку, ни с того, ни с сего вздумавшую попинать ни в чём не повинную банку. С тревогой глянув на чуть не разбитое стекло, смущённая женщина уже собралась было убраться подальше, пока никто не застукал за столь предосудительным занятием.
  Она уже почти ушла, когда вырвавшийся из облачной хмари солнечный лучик вдруг словно уколол, заставив зажмуриться, смаргивая слёзы. Открыв глаза, женщина с удивлением обнаружила прилепившееся к витрине неровно оборванное объявление на пожелтевшей бумаге. Секунду назад никакой бумажки она не видела. Но в то же время объявление было настолько старым...
  Весь напечатанный текст разобрать было невозможно, словно его размыло дождём и только в самом конце чётко зеленел выведенный от руки хвостик надписи: "...аем с 24.00 до 00.00".
  Анна Васильевна недоумённо хмыкнула, привычно глянула на часики и тихонечко ругнулась. Те по-прежнему показывали ровно 12. Она покачала головой и, выбросив из неё всё лишнее, заторопилась на работу.
  
  Итак, Аннушка шла на работу. Так уж получилось, что, появившись в сером здании скучной конторы молодой специалисткой, лёгкая смешливая девчонка осталась в нём навсегда, незаметно становясь степенной, консервативной Анной Васильевной. Саженец, небрежно воткнутый кем-то на субботнике разрастался в огромный тополь, менялись вывески на дверях, лица за соседними столами. Контора превратилась в блистающий глянцем офис филиала солидной фирмы, а Аннушка всё так же поднималась на третий этаж и садилась за стол у вечно сквозящего, невзирая ни на какие евроремонты, окна.
  Работу Аннушка не любила. Может быть, потому, что могла её делать с закрытыми глазами левой задней ногой. А может, ей просто следовало стать поваром, даже шеф-поваром. Ведь больше всего Аннушка любила стряпать и смотреть, как поглощают её произведения муж и дети. Нет, иногда её, конечно, подмывало устроить бунт домохозяек и стать например наложницей в гареме. А что? Кто, крутясь на кухне, втихаря не мечтал валяться на мягких подушках, кушая фрукты, лелеять свою красоту и ждать визита прекрасного султана? На этом месте Аннушке моментально представлялся лысенький пузатый коротышка в чалме, с пыхтением карабкающийся на высокое ложе, и мечты развеивались словно дым, послушно улетающий в открытую форточку.
  Но теперь дети выросли, разлетелись по другим городам и по вечерам оставалось только смотреть телевизор, стараясь не отвлекаться на разрастающиеся лысину и живот мужа. Ладный парень, в которого она когда-то была безумно влюблена, с годами всё больше походил на воображаемого султана. Впрочем, муж в последнее время бывал дома нечасто, приходя всё позже, да к тому же повадился ворчать по поводу и без, причём речи его были словно подслушаны у Лены.
  Аннушка снова вздохнула и постаралась отогнать неприятные мысли. Мысли разбежались, уступив место другим, ещё менее приятным. В офисе поговаривали, что у них опять сменится начальство и Аннушка привычно дрожала. Как бы она ни относилась к работе, но каждый раз, когда над дверью менялась вывеска или в кабинете директора появлялось новое лицо, её охватывала паника. Аннушка ждала, что её непременно уволят. Как ни странно, новые начальники разной степени грозности, вычищая ряды подчинённых припасённой метлой, ни разу не обращали свой взор на крохотный закуток статистического отдела, в котором год за годом тихо сидела Аннушка.
  С возрастом она расплылась, обабилась и давно махнула на себя рукой, стараясь пореже вглядываться в зеркало и пряча глаза каждый раз, когда очередная доброжелательная коллега подсовывала брошюрки о новейших диетах, чаи для похудения и прочий гербалайф. Впрочем, сосед с нижнего этажа при виде неё постоянно приговаривал: "Вах! Какая жэнщина!", но что взять с горячего кавказского парня.
  На самом деле Аннушка вовсе не была трусихой. В обычной жизни она вполне могла за себя постоять. Она могла вырвать с боем дефицит, осадить хама в очереди. Однажды даже забрала у вора свой кошелёк, треснув его по голове варварски разрезанной сумочкой. Но начальства боялась. Боялась шумных и гневливых начальников, боялась вежливых и тихих. Всех.
  Но пуще любого начальства она боялась вечно расхристанного долговязого парня, называющегося страшным словом сисадмин. С тех пор, как вместо привычной пишущей машинки на столе появился маленький телевизор, прицепленный к тихо жужжащему ящику, скучная, но вполне терпимая жизнь Аннушки превратилась в настоящий ад. Освоить простейшие процедуры, вроде включения компьютера, оказалось не сложно. Привыкнуть к тому, что стекающиеся отовсюду бумажки и справки теперь живут в компьютере, было потруднее, но путём гигантских усилий ей и этот подвиг вполне удался.
  И всё бы ничего, если б проклятущий компьютер не ломался с удручающим постоянством. Разумеется, в самый неподходящий момент. Прибегал сисадмин и ругался непонятными, совершенно неприлично звучавшими словами, молотя по кнопкам с такой быстротой, что клавиатура жалобно поскрипывала. На день или два, иногда даже на три компьютер переставал путать и терять файлы. Потом... нажатая кнопочка вызывала гроздь окошечек и снова прибегал сисадмин.
  
  В этот день всё шло как обычно. Аннушка осторожно щёлкала кнопками, подозрительно вглядываясь в нервно подёргивающийся экран и горестно думала, что сисадмин приходил только в пятницу и теперь опять придётся его вызывать. Она решила передохнуть и попить чайку в надежде, что компьютер одумается и всё-таки поработает ещё чуть-чуть. Начальница отдела уже два раза спрашивала про квартальный отчёт, а подлая машина угробила почти готовый, как раз в пятницу.
  Аннушка достала из сумки оставшийся от вчерашнего обеда кусок пирога и встала, чтобы заварить чаю.
  - Дай пирога!
  Требовательный голосок был тоньше комариного писка и Аннушка, закономерно решив, что у неё просто звенит в ушах от переутомления, отвернулась к чайнику.
  - Жадина-говядина! - обиделся голосок, звучащий откуда-то со стороны побитой жизнью и сисадмином клавиатуры.
  Аннушка медленно обернулась и вгляделась в источник звуков. Она выросла в стране, где не было секса, не верила ни в какую чертовщину и ни разу в жизни не была в церкви, но увиденное заставило её перекреститься. С непривычки слишком широко размахнувшись, она чувствительно саданулась рукой о неудобно стоящий шкафчик и тихо прошипела несколько не совсем цензурных высказываний. Воровато озирнувшись, проверяя, не видел ли кто, чем она занимается, и протерев глаза, Аннушка заставила себя ещё раз вглядеться в клавиатуру.
  На кнопке del по-прежнему сидел, закинув ногу на ногу и ядовито ухмыляясь, крохотный человечек ярко-зелёного цвета.
  Несчастная женщина, тихо застонав, без сил опустилась на стул. Жизнь была кончена. Теперь её ждут грубые санитары, смирительная рубашка и жалостливые лица родных, посещающих раз в неделю.
  - Ну чего расселась, клуша? - сварливо пропищала галлюцинация. - Дай пирога, не жадничай.
  Почти смирившаяся с диагнозом Аннушка дрожащей рукой отломила кусочек и протянула человечку.
  - Сдурела?! - завопил тот, уворачиваясь от надвигающейся глыбы, раза в три больше него.
  Чуть опомнившаяся Аннушка торопливо отщипнула малюсенькую крошку.
  - Ну вот, другое дело.
  Жадно вгрызающийся в пирог человечек неуловимо напомнил ей мужа в молодые годы. Нервно хихикнув, Аннушка подумала, что услышь её благоверный подобное сравнение - обиделся бы насмерть и... немного приободрилась. Правильно обращаться с мужем она умела.
  Проигнорировав льющийся по спине холодный пот, она протянула зелёненькому глюку клочок бумажного полотенца и сурово сказала:
  - Утритесь, молодой человек.
  Молодой человек поперхнулся.
  - Чего?
  - Вымазался, как свинтус - вот чего.
   Грязнуля свалился с клавиши.
  - Слышь, кошёлка, ты совсем...
  - Воспитанные люди сначала представляются! - отрезала Аннушка и пока глюк хватал воздух, подбирая достойный ответ, добила его окончательно.
  - Чаю хотите?
  - Э... да!
  Аннушка огляделась и, сняв декоративный колпачок с крепления окна, налила в него чаю. Крошка за крошкой, колпачок за колпачком человечек съел половину её завтрака. Не будь зелёненький галлюцинацией, Аннушка давно бы прекратила кормление, опасаясь за здоровье сотрапезника. А так она всего лишь потрясённо следила, как уничтожается кусок во много раз больше едока. "Куда ж в него лезет?!" изумлялась она, вкладывая очередную порцию в требовательно протянутую ручонку.
  - Простите, а Вы не лопнете? - наконец не выдержала она.
  - Ничего, ничего, - с набитым ртом пропищал человечек. - Это ты, как плезиозавр раздулась, а я должен поддерживать силы. Ты... - он запнулся, увидев лицо Аннушки, гуще позеленел, но упрямо продолжил, правда, чуть смягчив интонацию.
  - Ты ведь за компом никогда не ешь, как все нормальные люди. Я ж из-за тебя чуть с голоду не помер.
  - Но... сисадмин категорически запретил, - попыталась оправдаться Аннушка. - Он сказал, что от этого компьютер портится.
  - Сисадмин? - рассмеялся зелёненький. - Да у него в клаве залежи жратвы. Дюжину гремлинов прокормить можно.
  - Гремлинов?!
  - А ты, что так и не поняла, кто я?
  - Н-нет, - растерянно протянула Аннушка.
  - Ну ты деревня! В Интернет надо хоть иногда заглядывать! Мы, гремлины, во всякой технике живём. Помогаем ей работать. А иногда... - зелёненький пакостно осклабился - не помогаем.
  - Простите, - перебила его Аннушка, оставляя в стороне нехорошие подозрения. - Я не совсем поняла - Гремлин - это Ваше имя?
  Глюк растерялся.
  - Нет. У нас имён и нет вообще-то. Ну если не считать ими слова, которыми нас обзывают придурки, воображающие себя владельцами техники.
  - Бедненький! - чуть не разревелась Аннушка. - И так всю жизнь?
  - Ну... да, - пожал плечами малыш. - A что тут такого?
  - А хотите... хочешь, я тебе имя придумаю?
  - Зачем? Впрочем... придумай.
  Аннушка ушла в астрал.
  - Иннокентий! - внезапно воскликнула она. Гремлин подпрыгнул на кнопке, словно она внезапно превратилась в кактус.
  - Рехнулась?!
  - Не нравится? - жалобно прошептала Аннушка.
  - Нравится, не нравится, - пробормотал успокоившийся гремлин. - Орать-то так зачем?
  - Прости...те.
  - Да хватит уже выкать, - ухмыльнулся зелёненький. - А знаешь... что-то в этом есть. Буду Иннокентием.
  
  Слово за слово и раздухарившаяся Аннушка не на шутку заболталась с Иннокентием, оказавшимся удивительно приятным и образованным собеседником. На робкое " и откуда ты только всё это знаешь" гремлин снисходительно ухмыльнулся и пообещал показать собеседнице всё самое интересное в Интернете.
  Занимательную беседу прервал телефонный звонок.
  - Анна Васильевна, вы, наконец, доделали отчёт?
  Грозный голос шефини вернул Аннушку на землю.
  - Простите, - залепетала она, мне совсем чуть-чуть осталось...
  - Жду вас через полчаса! - выплюнула начальница и бросила трубку.
  Аннушка схватилась за сердце.
  - Уволит она меня, точно уволит.
  - Ты чего? - удивился гремлин.
  - Отчёт, - простонала Аннушка. - Его же заново делать надо! Он в пятницу в конце дня слетел, а сегодня... - она обречённо глянула на экран. - Точно уволит!
  - Ладно, - проворчал гремлин. - Не в моих правилах, но...
  Не договорив и ничего не объясняя, он резво запрыгал по клавишам. Аннушка просто глазам своим не поверила, когда на мониторе возник целёхонький отчёт, похороненный и оплаканный ещё в пятницу.
  - Иннокентий, ты... Ты самый лучший гремлин в мире!
  Аннушка чуть не кинулась целовать нежданного спасителя, но вовремя остановилась. Смахнув счастливую слезу, под гордо-снисходительным взглядом зелёненького, она быстренько забила оставшиеся цифры и, выхватив из принтера ещё тёплые листы, помчалась к начальству.
  Аннушка летела по коридору, прижимая к сердцу папку, и чуть не пела. Галлюцинация, как же! Потрясающий, чудесный, невероятный Иннокентий! Самый лучший в мире мужчина. И плевать, что в нём сантиметр росту!
  
  С тех пор Аннушка на работу не ходила, а бегала. И уходила самой последней, только когда уборщица начинала недовольно погромыхивать шваброй. Аннушка и Иннокентий часами болтали обо всём на свете, а работа между тем делалась, словно сама собой. Хозяйственная Аннушка сумела соорудить гремлину довольно удобный костюм и теперь он выглядел куда представительней. А уж как любил её стряпню! И не толстел!
  Уже через неделю вся контора была уверена, что у Аннушки бурный роман.
  "Ишь, как похорошела", шептались за её спиной одни. "И похудела" вторили другие. Роман, шелестело по коридорам, роман. Но с кем же?
  А Аннушка только улыбалась, не обращая ни малейшего внимания на шипение "подруг".
  Через месяц заглянул недоумевающий сисадмин, покопался в великолепно работающем компьютере, пожал плечами и исчез. Аннушка надеялась, что навсегда.
  Через полгода её повысили. Действительно сменившийся шеф Аннушку оценил и продвигал. А она всех удивила, забрав в новый кабинет свой старенький компьютер, безжалостно выставив за дверь новейшую аппаратуру.
  Ещё через пару месяцев она подала на развод. Муж, у которого внезапно открылись глаза, попытался было возразить, но его безапелляционно отправили к собственной секретарше, хорошенькой юной блондинке. Именно эта девица не давала Аннушке покоя совсем недавно. Вернее втюрившийся на старости лет муж. Теперь он был волен развлекаться, как ему захочется. Предприимчивая девушка решила, что её усилия наконец-то принесли плоды, и радостно заарканила освободившегося начальника.
  Через год...
  В один не очень прекрасный день, примчавшись на работу, Аннушка включила компьютер, но Иннокентий не появился. Сначала она звала, потом, преодолев страх перед техникой, пилочкой для ногтей отвинтила всё, что отвинтилось и отковыряла всё, что отковырялось. Увы, гремлин так и не нашёлся.
  Потом... Аннушка просто разревелась.
  Шеф, примчавшийся на слух, что его лучший специалист сошёл с ума и в истерике громит всё вокруг, оглядел раскуроченный компьютер и рыдающую Аннушку, вынес диагноз "заработались" и отправил её в отпуск.
  
  Аня возвращалась домой, ничего не видя из-за слёз. Очнувшись у самого дома, она недоумённо обнаружила в собственных руках тяжёлые пакеты. Как, когда, а главное зачем, она накупила всю эту гору продуктов, Аннушка абсолютно не помнила.
  Жизнь была кончена, так зачем ей, чёрт побери, подсолнечное масло?
  С трудом поборов желание грохнуть пакетом об железную дверь, Аннушка в последний раз всхлипнула, покосилась на принявших охотничью стойку бабулек, оккупировавших соседнюю скамейку. И вошла в дом, не заметив криво приклеенное к двери объявление.
  Нашаривая в полумраке замочную скважину, Аннушка с удивлением услышала за дверью квартиры чьё-то пение. Не выключила телевизор?
  Секунду поколебавшись, Аннушка решительно провернула ключ в замке. Телевизор ли, радио - всё равно. А если это и впрямь вор, да ещё настолько наглый, что распевает арии, грабя квартиру, то может он сделает одолжение и даст ей по голове.
  На кухне что-то аппетитно шкворчало, приятный мужской голос мурлыкал задорную мелодию. Аннушке вдруг захотелось проверить, не ошиблась ли она дверью.
  Часы, доставшиеся Аннушке от родителей, пробили двенадцать.
  Открылась дверь кухни и вместе с дивными ароматами в коридорчик вышел мужчина. И не какой-нибудь там мужчина. Ростом под метр восемьдесят и всего лишь чуточку зеленоватый, это без всяких сомнений был Иннокентий.
  - Дорогая. Ты не забыла купить масло?
  Аннушка сползла по стене.
  
  - И клеють, всякую пакость, и клеють...
  Спешащая к началу любимого сериала пенсионерка отодрала от двери подъезда объявление и бросила его на землю. Ветерок тут же подхватил бумажку и понёс её прочь, вертя из стороны в сторону, не давая разглядеть, что же там написано. А зря. "Фирма исполнения заветных желаний" гласили печатные буквы. А чуть ниже от руки было добавлено зелёными чернилами: "работаем с 24.00 до 00.00".
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"