"Вы меня еще не знаете!" - эхом прокатилось по подъезду... простучало по гулким ступенькам и затихло где-то внизу. Марина лежала у порога своей квартиры, и через нее только что перешагнула собственная дочь.
***
Вам давно дарили тюльпаны? Желтые, красные, разноцветные... И сколько же их было в букете? Пять? Девять? Пятнадцать? А Марине дарили миллион. А может, и больше.
Они стояли на вершине горы Богдо. Нет, гора - это, конечно, громко сказано... но для ровной, как доска, Заволжской степи этот холм - настоящая гора. "Там внутри -пещеры, - будто великую тайну, сообщил ей Нурлан. - Когда-то Стенька Разин со своими войском в них прятался". "Большое же было войско", - рассмеялась Марина. "Небольшое, - согласился Нурлан. - Легенда такая есть... Конечно, нашей Богдо далеко до настоящих гор, но посмотри - где еще увидишь столько тюльпанов?" Тюльпанов было море. Именно море: бескрайнее,разноцветное, волнующееся от ветерка... "Если бы мог - подарил тебе все, - серьёзно сказал Нурлан. - И то было бы мало..."
Год назад Марина с Наташей закончили мединститут. Марина осталась в Москве, а подруга уехала в небольшой город в Заволжской степи. "Ну, и загремела же я, - писала Наташа. - Работы, конечно, полно, и самостоятельно, и интересно... но через три года жди меня обратно!"
Ни через три года не вернулась она в Москву, ни через двадцать три. Там ее дом. Муж, дети - и больница. Приедет Наташа в отпуск - и тянет ее назад. "У вас, - говорит, - слишком шумно и душно". А Марина приезжала к ней только раз - в том далеком мае, когда познакомилась с Нурланом, и он подарил ей сказочно красивое море тюльпанов. Он и теперь, спустя двадцать три года, работает в одной больнице с Наташей. Двадцать три года... Сколько же в них вместилось, в эти года!
Марина похоронила родителей; защитила диссертацию; вышла замуж; родила Настю... похоронила мужа. Инфаркт в сорок лет. И вдова - в тридцать четыре.
Настю она поднимала одна. "Ты - сильная, - говорили ей на работе. - Не каждая умеет так держаться". Сильная... Это она-то - сильная? "Иногда не хочется жить, - писала она Наташе. - Если бы не дочка... не знаю, что бы я сделала..." "Держись! - отвечала подруга. - Ради Насти, ради меня, ради всех... Нурлан просил передать, что всегда готов приехать на помощь..."
Вскоре после того, как Марина вышла замуж, Нурлан женился на молоденькой казашке, которая приехала к ним на практику. Его Ильяс и Настя - ровесники, и он, как Марина, растил сына один: через три года после свадьбы его жену сбила машина.
Настя росла самостоятельной. А как же иначе, если у Марины - то ночное дежурство, то сложный пациент, от которого не отойдешь... а потом Марина перешла преподавать в институт, и хоть и больше времени проводила дома, но была занята: готовилась к лекциям. "Думай сама", - чаще всего отвечала она дочери на ее вопросы, и та редко задавала их второй раз. Только однажды Марину вызвали в школу: Настя надерзила учителю физкультуры. "Ты меня разочаровала, - сказала она дочери, придя домой. - Разочаровала". И не было худшего наказания.
"Как же мне с дочкой повезло, - писала Марина подруге. - И умница, и ласковая, и помощница... Хоть бы Судьба дала ей счастье - и за меня тоже. Я ей рассказывала, какая у вас там красота, и она загорелась: хочет тоже увидеть тюльпановое море..."
В мае Настя съездила в Заволжье и тоже поднималась на не то холм, не то гору Богдо; любовалась тюльпанами и Соленым озером, и даже ловила вместе с Ильясом и его отцом рыбу в Ахтубинской пойме... "Мама, - сказала она по возвращении, - меня так хорошо встретили! И тетя Наташа, и дядя Нурлан, и с Ильясом мы везде побывали... Там красиво, конечно... но жить я бы там не смогла".
Знала бы Марина, чем закончится эта поездка...
Весь десятый класс Настя и Ильяс переписывались, а потом решили поступать в один институт. Ильяс приехал в Москву и пришел к ним в гости. "Как же ты похож на отца! - ахнула Марина. - Поживешь у нас, а когда поступишь - перейдешь в общежитие".
"Мама, - спросила как-то Настя, - а почему Ильясу говорят: "понаехали тут!"? А если я захочу поехать в Казахстан, мне там тоже будут так говорить?" "А кто говорит? - спросила Марина. - Подумай сама - скажет так действительно умный и порядочный человек? Правильно, нет. Так зачем обращать внимание на всякие глупости? Мальчик - умница, поступил в институт, учится... какая разница - русский он или казах?" "Как же я тебя люблю, мамочка!" - обняла ее Настя.
"Мама, а у души есть национальность?" - спросила однажды Настя. "Думай сама, - привычно ответила мать. - У меня завтра кафедра, я занята..." Но какая там кафедра! Выросла девочка, вон какие вопросы задаёт! Марина повернулась к дочери: "Ну, и что ты сама думаешь?" "Думаю, что нет, - сразу ответила Настя. - Объяснить, почему?" "Давай..." "Вот смотри, мама... Де жа вю бывает? Бывает. После комы на другом языке начинают говорить? Начинают, да так, будто говорили на нем всю жизнь. В гипнозе люди вспоминают то, чего не было с ними в жизни - и не просто вспоминают, а эти воспоминания потом доказываются... Вот я и думаю: как это можно объяснить? Чем? Только реинкарнацией... Мама! Ты меня слушаешь?" "Да-да, продолжай..." "Вот... Значит, получается, что душа - одна, а тел - много. В этой жизни я - русская, а в следующей, может, буду жить в Африке... или еще где-нибудь. У меня будет другая национальность, другой менталитет, культура, мышление... всё другое... а душа - та же самая. Значит, нет у души национальности! Согласна?" "Согласна, - улыбнулась Марина. - А теперь не мешай..."
Эх, задуматься бы Марине раньше - ведь неспроста задает ей дочка такие вопросы...
После первого курса Настя сказала, что они с Ильясом решили пожениться. "Что?" - ахнула мать.
"Пожениться. Мы любим друга и хотим пожениться". "Тебе сколько лет? - засмеялась Марина. - Девятнадцать? И думать не смей!" "Мама! Но почему?" "Почему? И ты еще спрашиваешь, почему? У тебя вся жизнь впереди,
успеешь!" "Мама!" "Что - мама? - от бессилия Марина не знала, что сказать. - Нет, и всё! Дружить - дружите, но не больше! И вообще, вы - не пара!" "Но почему?" "Настенька, - Марина старалась говорить спокойно. - Ты еще мало видела в жизни, многого не понимаешь... ведь у вас будут дети, разве ты хочешь, чтобы и им говорили - "Понаехали тут!?" - и осеклась.
"Ты меня разочаровала, мама, - не сразу ответила Настя. - Ра-зо-ча-ро-ва-ла".
***
Сегодня - день свадьбы. "Церемония - в час дня, - напомнила Настя утром. - В том же Дворце, что и у вас с папой". Марина молчала.
В одиннадцать Настя вышла из своей комнаты. В белом платье, с высокой прической... Красавица! "Мама, - сказала она, - ну, что с тобой? Ты же сама говорила, что нет у души национальности... А Ильяс такой хороший! Лучше всех! Он скоро приедет... Мамочка, неужели ты за меня на рада? Поедем во Дворец..." "Только через мой труп! - отчеканила Марина и неожиданно для себя легла у порога. - Только через мой труп... Ну, подождите... Вы меня еще не знаете..."
Настя приподняла подол длинного платья и вышла из квартиры.
***
"Вы меня еще не знаете..." - эхом прокатилось по подъезду... простучало по гулким ступенькам и затихло где-то внизу...
Вот и всё. Тишина. Пустота. И бессильные слёзы.
А где-то далеко - жизнь: невысокая гора над тюльпановым морем; счастливая Настя, нарядный Ильяс... Там Наташа, Нурлан, друзья... А она - мать - здесь, и одна. Ради чего? Чьи слова повторяла? Кому уподобилась?.. Что за затмение на нее нашло?..
"Ну, нет! - засмеялась Марина. - Вы еще меня не знаете! Совсем не знаете!"
***
"Невеста, чуть влево... - суетился фотограф. - Мужчина в синем костюме, смотрите в объектив... Так, теперь хорошо... Внимание! Улыбнулись! Женщина! Вы куда?.." "Это вы мне?" - повернулась к нему Марина. "Конечно! Вы кто?" "Как это - кто? - удивилась она. - Я - мать". "Чья?" "Невесты. - И, чуть помедлив, - и жениха..."