Аннотация: Разряд, как молния, толчок... Полное бесчувствие Вначале я увидел кадр: асфальт, капот тёмно-синей машины и тень человека, стоявшего за кадром.
Разряд, как молния, толчок... Полное бесчувствие
Вначале я увидел кадр: асфальт, капот тёмно-синей машины и тень человека, стоявшего за кадром. От капота, как от стартовой площадки вверх и вниз летели хлопья - вниз, напоминающие пепел, вверх, напоминающие снег. Два узких, нескончаемых потока. В кадре не было погоды и не было времени года. Капот был капотом машины моего единственного друга. И я подумал, что возможно, сознанию всех уходящих предлагают образ стартовой площадки, который, при всей своей нелогичности, служит психологическим мостиком между реальностями и смягчающей зацепкой для души, навсегда покидающей тело... Я ощутил себя лёгким и тонким, но точно знал, что не порвусь. Здесь не было ветра, а сила, затянувшая в поток, существовала для того, чтобы обращаться со мной бережно. Я летел внутри потока. Хлопья, обрели черты людей, я чувствовал их переживания. Я выглядел так, как они и совсем не так, как я вплоть до того момента, пока операция в лучшей из лондонских клиник не стала пропуском на тот свет.
Когда-то я был художником. Но однажды стал бизнесменом. Есть такая известная песня - "Женщина в любви". А я был человеком в бизнесе, причём в бизнесе настолько цветущем, насколько любовь в исполнении Барбары Стрейзанд взаимна. И единственной заповедью приемлемой для нашего мира была "Выживает сильнейший" - квинтэссенция всех жизней, безо всяких там моральных реверансов. Победителей не судят и не жалеют, а призом становится бренд. Но, к сожалению, все мы смертны и никакой бренд не убережёт вас от инфаркта, заработанного по дороге к короне. Я летел к престолу Всевышнего с библией бизнесмена - библией крупной акулы не брезговавшей ничем. Я не убивал людей напрямую, но не могу сказать наверняка, что никто из моих разорившихся конкурентов не свёл счёты с жизнью. А значит разговор со Всевышнем будет не долгим. Даже сейчас вибрируя плоской мошкой, у которой оторвали крылышки, для того, чтобы она могла летать, я слишком примитивно размышлял, а ведь став оголённой душой, я должен потерять способность к бытовой логике и позабыв названия вещей, постигнуть вечность бога и бесконечность вселенной. Я чувствовал себя как пациент, на которого не действует наркоз, но операция вот-вот должна начаться... Толчок и вспышка света. Хлопья вздрогнули и разлетелись с шелестом "оторванных" крылышек
Теперь темно. Темнота наполнена тенями. Ото всюду смех и мяуканье. Я попал в загробный мир котов? Или в предбанник ада с котами, чёрными, как сажа с костров католической инквизиции. Это было похоже на игру в жмурки с мяуканьем вместо хлопков. Постепенно новые глаза привыкли к новому мраку и я увидел сумрачный тоннель в конце которого, что-то тускло поблёскивало. Я почти не сомневался, что в чертоги господа этот тоннель не ведёт. Смятый стенами полумрак и мяуканье на самой низкой ноте последней октавы настраивало на визит в дантисту или в детскую комнату страха, но никак не в сад с библейскими праотцами... Мне казалось, что я сижу на полу, поэтому я попытался встать на ноги и пойти, и я действительно пошёл мягко взлетая над полом, наверняка напоминая отражение из комнаты смеха. Я абсолютно не знал, как я выгляжу, но сознание глухо ворчало, что должно быть по-идиотски. Перед последним прыжком совершенно уверенный в том, что меня встретят черти с гнилушками в лапах, я вылетел наружу. И первое что услышал " Отправьте факс по этому номеру".
Я попал в неимоверной красоты панораму где на одном лугу паслись ослы и тигры не истекавшие слюной и страхом. Ко мне бежали длинноногие девушки светящиеся изнутри, словно новогодние игрушки из венецианского стекла. " Добро пожаловать, Олег Германович, Ваша пещера с краю поляны". Пещерой они назвали миниатюрный замок над озером с водоплавающими павлинами. Чуть позже я заметил, что диковинных зверей в этой местности не было, но все знакомые мне звери занимались несколько "не своими делами". Например, было очень не просто привыкнуть к воющим на луну оленям или бурым медведям, носящимся со скоростью зайцев и путающим в азарте следы. Пока я осматривал замок, девушки исчезли, и мне показалось, что я услышал звон игрушек на елочных лапах. В воздухе периодически раздавалось потрескивание, словно всё это место было некой радиоволной транслируемой с небольшими помехами.
Прошло несколько дней... Дни проходили довольно занятно. Ночь опускалась, как падающий занавес, и небо надо мной слегка качалось. Я был внутри неба, но по привычке смотрел вверх. Днём я наблюдал за животными, удивляясь тому, что мой способ мышления не меняется. В замке не было зеркал, я видел свои руки, ноги, живот, но каждый раз, когда пытался увидеть своё отражение в озере, на воде появлялась белая накипь... Я был совершенно один, как диснеевская лесная принцесса. Я наслаждался безмятежностью, но ждал когда придёт ответ на факс, явно связанный с моим распределением и услышанный мною как "факс" в силу того, что ничего другого я бы наверное не воспринял. И, знаете, он пришёл.
Меня позвали на работу, объяснив, что скука превращает любой цветущий сад в преисподнюю. То есть вот так и позвали - в тучах, накрывших куполом мир, раздался звук, какой бывает, когда с большой высоты разворачивается рулон огромной бумаги. Приклеенный к небу свиток развернулся прямо на земле, на свитке было написано, что через несколько минут меня призовут на работу. Через несколько минут всё началось. На поляне появились два ангела и вежливо, не размыкая уст, попросили меня отправиться следом за ними. Я кивнул и оглянулся на замок над озером. Видимо ангелы уловили в моём взгляде сожаление, потому что когда перемещение закончилось, замок был на новом месте. Только теперь он оказался частным владением в теле потустороннего мегаполиса. Боже ты мой! Вся современная столица, как она есть парила в воздухе, подобно владениям Фаты Моргана, я не понял ещё, есть ли в городе люди, я смотрел на дома, которые висят в воздухе, подобно мыльным пузырям и совершенно точно знал, - так теперь выглядит мир - эфирный двойник покинутой мною планеты. Выставки и театры, музеи, вокзалы, киоски с газетами, заколками и жвачкой, институты, рестораны, школы теннисные корты, всё, кроме моргов и больниц. Стоя на одном месте внутренним или новым зрением я видел город сразу и насквозь. Он казался мне беспомощным и нежным. В нём не было агрессии большого города. Я расправил плечи.
"Я вижу, вам здесь комфортно", - прозвучал важный голос, так мог бы заговорить Санта Клаус, заболевший манией величия. "Добро пожаловать, Олег". Я обернулся. Рядом со мной стоял невероятной высоты старец с посохом и бородой до колен, скрытых льняным балахоном, какие в книжках надевают на патриархов ветхого завета. Я читал в эзотерической статье, что рост библейских людей был намного больше, роста пришибленных экологией современников. Интуитивно чувствуя, что несу чушь, я ответил: "Здравствуйте", - и спросил: "А Вы - Бог?!". (В первой версии моих мыслей я хотел воскликнуть, что Санта Клаус всё таки существует, что у меня клёвый наркоз и я попал в его царство! Но - сдержался...). "Нет, я не Бог. Бога здесь нет. Но в тоже время он везде и ваше пребывание в этом месте - часть его божественного соизволение. Нам всегда казалось, что достойные служители своей идее достойны получать после смерти то, что они заслуживают. Вы заслужили Бизнес Рай. А сейчас вы можете погулять по городу, осмотреться и познакомиться с местными жителями. Августин", - представился старец, стукнул посохом "о землю" и исчез, взметнув фонтанчик райской пыли. Бизнес-рай... Я здесь надолго? Навсегда? Вместо счастья и мыслей о вечном блаженстве я почему-то почувствовал панику: "Какой к чёрту бизнес в раю?". Нет, панику вызывало что-то другое. Я огляделся. Дома, деревья, не души. "Пообщайтесь с местными жителями", - повторил загробный добрый голос и в тот же момент, улицы наполнились людьми, которых, как мне показалось, до этого я просто не увидел, - "Обычно люди общаются в барах".
Я увидел вывеску "Коктейли". В баре было не многолюдно. Набор посетителей состоял из одинокого бармена протирающего фужеры. Я подсел к барной стойке "Дайте мне... а что у вас дают?" "Только райские напитки. Вы новенький? Не волнуйтесь. Местные жители будут к вечеру". "Три часа в баре и передвижной зоопарк для местных жителей обеспечен...". "Никто не пьянеет от райских коктейлей, они проясняют ум, снимают стресс, а для всех новоприбывших - информационные коктейли. Не много новостей, общих идей, план города, лица людей, количество и взаимосвязи работающих офисов и капля божественных планов. Добавлять эту каплю нельзя, но бог всё равно видит всё, и претензий пока что не предъявляет. Да нет, какие деньги. Вы - в раю".
Я пил коктейль, и почти ничего не боялся. В конце концов, я старая акула, а в бизнес-раю условия для бизнеса не могут быть адскими. Жёлтый коктейль с привкусом минеолы становился то горячим то прохладным - контрастный душ для вышибленного из мозгов разума.
На первом глотке, я почувствовал себя моложе лет на двадцать...Абсолютно атрофированное чувство единства с миром, далёким от качелей курса акций вернулось ко мне на втором. На третьем я вспомнил, о чём мечтал ещё должно быть до того, как в меню Адама появились яблоки... Я пил коктейль и я был счастлив, но когда подумал о том, что в бар вот-вот придут люди, чтобы почувствовать то же самое, мне захотелось засмеяться и выпить за здоровье бога. Здесь не нужно прятать в себе ребёнка, душить художника - я в раю!!! Я с благодарностью взглянул на бармена. Он мило улыбнулся. "Вы не знаете, здесь можно достать холст и масляные краски?". "Можно, но вам их дадут, только если при вашей жизни живопись была вашим бизнесом"...
Вежливо скрипнула дверь, предупреждая о первых посетителях. Бар заполнялся людьми. На вид это были обычные люди, в чём-то похожие в чём-то другие. Можно сказать, что у них на всех было одно выражение лица - какое может быть у человека, полностью удовлетворённого своей жизнью и чувствующего абсолютную безнаказанность. Я вслушался в их разговоры - они крутились возле денег. Кто-то дал вчера концерт, дороже чем позавчера, кто-то раскручивал новую песню на модном радиоформате, кто-то транслировал вдохновение своему земному родственнику и родственник бойко пачкал холсты, перманентно модными вещами. Тучные люди в скучных дорогих костюмах обсуждали котировки валют и инвестиции, вложенных в строительство. Я слушал их довольно долго, не отходя от стойки бара. "Ну что же вы?", - сказал бармен, - "Вливайтесь. Время деньги, а впереди у вас вечность", - и он улыбнулся мне, как ростовщик улыбается ростовщику.
Я переходил от группы к группе и через очень недолгое время, совершенно напрасно отнятое у бизнес вечности, вызвал раздражение у всех. Но мне это жутко нравилось. Бессловесная враждебность, постепенно вытесняющая воздух, обрела свой первый голос в лице престарелого очкарика совсем не давно прибывшего в рай благодаря инфаркту, сожравшему его после самоубийства единственной дочери. Я знал очкарика при жизни. Старикан был главой крупнейшей компании по торговле медицинским оборудованием, а его бестолковую дочь угораздило влюбиться в сапожника. Дочь увезли за границу, где она не нашла ничего лучше, как отыскать дорогу в ад в коктейле из воды и собственной крови на дне джакузи. А страдающий отец самоубийцы в свой бизнес рай. Не нужно включать интуицию, чтобы понять - инфаркт случился в результате потери единственной наследницы многомиллиардного состояния. У бессердечника не выдержало сердце. Судьба шутит по-чёрному.
"Вы што?", - спросил морщинистый магнат, - "Вам што здесь собственно не нравиться? Вы што бунтовать против бога решили?". Слова были подобраны настолько грамотно, что злость покойников сменилась чистым гневом. Все развернулись ко мне. Души с плоскими и сухими, как пепел лицами, с глазами тёплыми, как снег...
"Я не бунтую против никого но я хоть убейте ( десятки металлических улыбок) не вижу, не чувствую, не осязаю ни капли того, что должно быть, как мёд и литься рекою там, где не ад... Или я ошибаюсь? Я, грешник, в аду, не избавленный от собственных иллюзий несчастный считаю, что я в раю, где мне ужасно не комфортно, но деваться не куда, это рай и в этом настоящее наказание?
"Вы не несчастный и вы не в аду", - сказал бармен, - "Оставьте его он же новенький. Иди те домой отдохните. Бар почти закрыт".
"Нет постойте, погодите это не может быть раем".
"Нет? Почему?".
"Потому что здесь нет не капли божественного милосердия".
"Вас что тут дубинами бьют".
"Здесь духовности нет".
"Вы помните чего это такое? Бог абсолютно милостив. В ад вас отправлять не за что, а имеете вы то, что заслужили, то за что боролись столько лет, чего вам собственно не хватает? Вы вышли в свою дверь. Да архангелы здесь не поют, и вас не окружают матери Терезы и исцелённые ими люди, не окружают нимбоносные святые, но вы то ведь их никогда не искали...".
"Я могу побороть заслужить, забодать... Я же могу пережить...реинкорнацию".
На меня удивлённо смотрели десятки невидящих глаз.
"А зачем вам всё это, вы ведь и так уже в раю?..".
"Это не рай", - орал я.
"Но ведь при жизни Вас всё устраивало" -, сказал якут-метис с грузинским носом, - "Ты даже хотел утащить с собой всё это", - он ткнул пальцем в окно, - где то далеко на горизонте замаячил швейцарский банк с львиною долей моих капиталов, - "Вот утащил. Чего тебе надо?".
"Да не того, что на земле. Там... мы просто вынуждены так...".
"Ну не все и ты был счастлив".
"Не был я счастлив, я выживал. Но я хочу, не так, не хочу, я думал, что дальше не может быть так".
" А надеялся на сказочный авось".
"На то, что весь естественный отбор - простейшая программа по выживанию, это принцип всей природы, а я... её царь... Ну да, мы все разобщены, мы взрослые усталые перекорёженные люди и мы всё время зачем-то играем. Но Бог же это понимает?!".
"Понимает".
"А здесь я думал не так, здесь, я думал, как ребёнок... Я не хочу бизнес рай, не хочу, я никого не убивал, я хочу в это как его в царствие небесное".
Я сидел не земле, растирая слёзы невидимыми руками.
"Все хотят в царствие небесное... Ты что, не добавил божественных планов?", - спросил у бармена якут
"Бог", - тихонько позвал я.
"Бога здесь нет". Разряд. "Но он есть везде". Пульс.