Этендю Дорис : другие произведения.

Москва. Чугунные ворота... Год Дракона

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Москва. 1988 год. Она учится в Академии. И, кажется, она влюбилась! Но можно ли безоглядно довериться своему избраннику? И, вдобавок, у неё есть ещё одна миссия. Ей нужно найти одного человека. Кого? Она не знает. Но в этом поиске у неё есть помощница...... Продолжение "Года Крысы" ..... Текст постоянно добавляется.

Москва, Чугунные Ворота...

Год Дракона

Глава 1

  
  Любаша резвым кошачьим галопом мчалась в фотолабораторию. Ту, что на Пионерском пруду, торопясь успеть до закрытия. По субботам она закрывалась рано, в 16 часов. Если опоздать, то придётся ждать до понедельника, а это будет невыносимо! Там же плёнки из Пушкинского музея, которые она снимала "из-под полы", несмотря на слежку всех бабушек-смотрительниц и вывешенные таблички "Фотографирование запрещено!"
  Пока Ленусик стояла на "стрёме", следя за передвижением очередной старушки, Любаша фотографировала. И старинные иконы, и огромные портреты царей на конях, и полотна Рубенса. Хотя, Рубенс, скорее всего, не получился! Окна были далеко, освещение слабое, а пользоваться вспышкой она не рискнула - сто процентов, их бы засекли.
  Куча разных других плёнок. Но все надо посмотреть срочно! Ещё одна плёнка была из музея коневодства, там не запрещали снимать и было достаточно светло. А на крыльце они всей группой решили сфотаться на память возле скульптуры лошади. С её любимым преподавателем Бобылёвым, да, да, тем самым, автором учебника "Коневодство". Плёнка у Любаши была для слайдов, поэтому пришлось сделать кучу кадров, по числу всех. Она нарежет слайды, вставит их в рамочки и раздаст. Работа долгая, кропотливая, как раз займёт окончание субботнего вечера.
  Неподалёку остановилась белая "Волга". Из неё вылезла дамочка, стройная, в бежевом пальто и юркнула перед ней в дверь. На голове белая шаль, концы свободно перекинуты назад, смотрится очень элегантно. Ольга Сёмина тоже так носила. Любаша печально вздохнула, вспомнив подругу. Потом задумалась о более насущном. Придётся стоять в очереди, а время уже без десяти. Хоть бы успеть! Если сидит та тётка, то она встанет и уйдёт ровно в четыре ноль-ноль. Хоть умоляй, хоть плачь, ничего не выйдет! Эти москвичи никого не жалеют, время вышло - "до свиданья!" Хоть бы не она...
  Ура! На выдаче сидела знакомая девчонка. Любашка познакомилась с ней ещё в сентябре, поболтала. Та тоже была любительницей слайдов. Звали её Наташа, обаятельная фигуристая пышечка. Наташа не поступила осенью в художественный институт, а домой, в Курган, решила не уезжать. Пока что, работала здесь и ходила на десятимесячные курсы. Рассчитывала в этом году всё-таки прорваться через конкурс. Любаша встала в хвост очереди из трёх человек. Перед ней стояла дамочка, заскочившая в дверь перед самым Любашкиным носом. Даже обидно! Она мчалась сломя голову, а эта, перед ней, просто вылезла из машины! Нечестно!
  Наталья заметила Любашу и улыбнулась. В это время крупный толстый мужчина, уже получивший плёнки и просматривавший их на специальном экранчике, неловко повернулся и свалил это приспособление на пол. Все оглянулись, Наташа выскочила из-за стойки и побежала поднимать аппарат. В спешке, протискиваясь мимо стеллажа с заказами, она его немножко задела. Каждый заказ лежал в отдельном лоточке, и, от движения стеллажа, некоторые верхние свалились на нижние, а какие-то, даже, посыпались на пол. Наташа подняла проектор и вернулась подбирать раскатившиеся рулончики.
  А время-то идёт! Хотя, Наташа вряд ли её прогонит. А вот дамочка занервничала, топнула ногой, тихо пробурчала что-то вроде: - "Коровы косорукие, понаехали!" и забарабанила холёными пальцами по стойке. Наконец, Наташа вернулась на место и стала выдавать заказ парню. Дальше - дамочке. Та получила кучку плёнок, завёрнутых в бумажки, к ним такую же кучку кассет. Любашка машинально отметила, что у дамочки только чёрно-белые плёнки. Дама сгребла всё в раскрытую сумочку и бегом вылетела на улицу. Покрасневшая и расстроенная Наташа взяла Любашкину квитанцию. Любаша сочувственно сказала:
  - Ой, да не расстраивайся! Всяко бывает! Примешь на проявку?
  - Давай!
  - Я постоянно чувствую себя изгоем. В магазин заходишь, бабульки в очереди тоже частенько шипят: - "Лимита!" Хотя, и сами - не всегда москвички. У нас, в Кузьминках, коренных москвичей мало.
  - Они нас любые ненавидят! - Наташа, тем временем выписала квитанцию и забрала кассеты на проявку.
  Теперь выкладывала рулончики уже проявленных плёнок на стойку. Одна из них скатилась на пол, подпрыгнула и резво ускакала под стеллаж. Любашка кинулась за ней, наклонилась и увидела в полумраке закатившуюся плёнку. Подняла:
  - Нашла!
  Не глядя, сунула в карман, потом сложила в пакет остальные, распрощалась и вышла. Часы показывали семь минут пятого. На пруду плавали лебеди. Гордые белоснежные птицы смотрелись очень красиво, в последних закатных лучах солнца, на чёрной воде, в обрамлении лежащих по берегам сугробов. Не удержавшись, Любаша вытащила из-за пазухи фотоаппарат и принялась снимать. Минут через пятнадцать прошла Наташа под руку с каким-то парнем, помахала ей рукой.
  Подошла старушка и, найдя в Любаше благодарного слушателя, стала рассказывать, что лебеди здесь зимуют много лет, и их специально подкармливает городская служба. Что раньше здесь было несколько прудов, потом часть объединили в один и переименовали. Остальные засыпали.
  - Пруды никогда не полностью замерзали, их питали тёплые ключи. Да и теперь тоже.
  - А как раньше они назывались? - Любаше было интересно, а бабулька, явно, была местным старожилом.
  - Патриаршими.
  - Те самые!? - она прекрасно помнила "Мастера и Маргариту".
  - Да, те самые, - старушка печально улыбнулась.
  - Зря их переименовали! Это же какая достопримечательность! А так, никто не знает. Жалко!
  - Кому интересно, все знают. Столько народу бывает, удивишься!
  Любашка с удовольствием поболтала бы ещё, но на улице заметно стемнело, зажглись фонари, и она заторопилась, у неё ещё были дела, но бабушке она сказала, ей пора что домой. Бабулька одобрила:
  - Конечно! Беги, уж поздно!
  Любаша не стала разуверять её, что ещё и пяти нет, и собралась попрощаться. Случайно взгляд упал на дверь лаборатории: там кто-то стоял. Любопытно вгляделась и узнала ту женщину, что меньше часа назад стояла в очереди перед ней. Дама дёргала ручку двери. Безрезультатно. Потом она стала читать расписание работы, пнула ногой дверь и пошла в сторону Любаши.
  Проходя мимо, мельком глянула на них с бабушкой. Любашку она, явно, не узнала, ведь она стояла впереди. А Любаша - сзади, поэтому хорошо запомнила её спину. По спине и признала. А теперь рассмотрела и лицо. Дамочка была очень красива. Шаль сползла с головы. Рыжеватые, в свете фонарей, волосы волнами рассыпаны по плечам. Дама была сильно расстроена. Любаша попрощалась со своей собеседницей и пошла следом. Не специально, а так получилось.
  В метро они сели в один поезд, но дамочка вышла раньше. Любаша поехала дальше. Ей ещё надо было к своему учителю по айкидо, в княжеский дом-музей, недалеко от Комсомольской площади. Музей закрывался в пять, сотрудники уходили в полшестого. Саша ждал её к шести. В общагу она собиралась вернуться до девяти - сегодня дежурила Цербер. Общаговское прозвище одной из вахтёрш, Таисии Игоревны. Свято блюдя порядок в общежитии, после девяти вечера всех входящих студентов она заставляла писать объяснительные. Хоть они и подружились с ней после известных событий, но рисковать, проверяя расположение вахтёрши, Любашке что-то не хотелось.
  
  Вернувшись вечером, она села просматривать плёнки. Не хватало одной, той, что с Ваганьковского кладбища. Она расстроилась, ведь там было реальное доказательство приключившейся с ней тогда, в начале октября, истории.
  Она знала, что на этом кладбище была могила Высоцкого, и недавно ему там был установлен памятник. Горячая поклонница знаменитого барда, она решила непременно посмотреть, сфотать и почтить память, естественно.
  Приехав туда, она зашла на территорию и стала разыскивать памятник. И... заблудилась! Ну, не то чтобы совсем заблудилась, у дорожек был небольшой уклон. Солнце, хоть и низко, но ещё виднелось, просвечивая сквозь полуоблетевшие деревья. Дорогу к воротам она бы нашла без проблем, а вот с могилой Высоцкого проблемы были. Она не находилась. Заметив служителя, невысокого мужичка в рабочей спецовке и с метлой, она решила, так сказать, "проконсультироваться у специалиста".
  - Здравствуйте! Пожалуйста, подскажите, где здесь памятник Высоцкому!
  - А! Добрый вечер, девушка! Могила Высоцкого? Вы её давно прошли, она недалеко от входа. Первый раз здесь?
  - Ага! Я, вообще, первый раз на кладбище! Здесь столько красивых памятников!
  - Да! Только это называется не памятники, а надгробия. Кладбище очень старое, здесь много ещё дореволюционных могил. А Вы знаете, здесь есть малоизвестная скульптура знаменитого Кони!
  - Нет! Я ничего не знаю! - Любашка хихикнула, - Я же говорю, на кладбищах я впервые!
  - О! Хотите я покажу. Об этой скульптуре мало кому известно! Она здесь, недалеко!
  Слово "Кони" произвело на Любашку магическое действие. Она даже не сообразила, что это фамилия и сначала думала, что ей покажут скульптуру лошади. Она пошла вслед за мужичком. Тот болтал, не переставая:
  - Этот скульптор очень знаменит, его работы стоили огромных денег. И вот, однажды, у его хорошей знакомой трагически погиб сын - десятиклассник. Он утонул, купаясь в реке. Мать очень горевала, а Кони её любил, по слухам. Он сделал ей бесплатно надгробие - скульптуру из мрамора. Символ скорби матери о погибшем сыне. Лебедь обнимает своего мёртвого лебедёнка. Где-то здесь. Я ещё помню, как она раньше приходила частенько, ухаживала за могилой. Сейчас уже нет, никто не приходит. Сюда! Вот она!
  Любаша остановилась, поражённая! Белая мраморная лебедь обнимала крылом своего маленького мёртвого лебедёнка. Его головка безвольно лежала на сгибе её крыла. Второе её крыло было полураскрыто и приподнято. Движения были переданы с изумительным реализмом. Казалось, в следующий миг лебедь продолжит взмах своего крыла, поднимет голову и закричит от горя! Это было так красиво, так трогательно! И, невероятно талантливо.
  Она немедленно схватилась за фотоаппарат... Потом он показал ей еще одну старинную могилу с Ангелом, уверяя, что это похоронена княгиня, и, даже, назвал фамилию, но княгини Любашу не особо интересовали, и она пропустила её мимо ушей. Вскоре они вышли обратно на аллею. Она горячо поблагодарила дядечку за интересную экскурсию и спросила разрешения рассказать об этом друзьям. Он с удовольствием позволил. Потом объяснил ей дорогу к Высоцкому, и они распрощались. Слайды в тот раз не получились, было слишком мало света. Эту историю она рассказала вечером в общаге и сблатовала Ленуську позже съездить посмотреть. Собрались они только через месяц.
  На этот раз слайды были сделаны днём, при хорошем освещении. И всё должно было отлично получиться! И, вот, теперь исчезла сама плёнка. Какое-то заколдованное место. "Ой! Вот беспамятная, она, наверняка, в кармане куртки!"
  Любашка кинулась в шкаф. "Есть! Оп-па! Это не её плёнка! Черно-белая! Негатив! Какие-то тексты. Блин! Значит, её пленка так и осталась валяться под стеллажом. Надо Наташе позвонить!" У Любашки вроде бы был телефон лаборатории, на квитанции. "Ага, точно! Чёрт! Только в понедельник. Увы!"
  Доделав слайды, она, немного расстроенная, завалилась спать. На завтра она распланировала кучу дел, но первым пунктом было "Выспаться!" В общаге она оставалась на выходные почти одна, никто её не отвлекал и уже в одиннадцать она "дрыхла без задних ног".
  
  Разбудило её глухое "бум!" в окно. На улице едва рассвело. Она лежала, раздумывая, не почудилось ли ей, вдруг удар в окно повторился! Любаша вскочила и подбежала посмотреть. Внизу, на газоне, в своей лётчицкой куртке и джинсах, стоял Дубровский и уже замахивался очередным снежком. Увидев её, он выкинул снежок и призывно покрутил рукой, вызывая на улицу. Любашка глянула на часы: - ещё восьми нет! Не спится же некоторым. Хотя, честно говоря, обрадовалась. Тогда, в Новогоднюю ночь Дубровского уже в полвторого утра вызвали срочно в отдел, и между ними осталось много недосказанного. В том числе, они не успели договориться о новой встрече. Не считать же - "На днях, как с работой разгребусь!" - за точную дату?
  За прошедшие дни Любаша много думала о нём и решила, что вряд ли стоит мечтать и строить какие-то планы. Он москвич, капитан милиции, красавец - блондин. Ясно же, что у таких, как он, поклонниц, как говорится, навалом и россыпью. А кто она? Обычная девушка, с точки зрения внешних данных. Конечно, не уродина. Симпатичная. Но, до королевы красоты ей, как до неба пешком! Студентка из Новосибирска.
  Ну да, Новосибирск - огромный город в Сибири, третий в стране по площади, "второй Чикаго" по стремительности роста, но для многих здешних жителей это - провинция. И какого размера её родной "провинциальный городишко", им, вообще, наплевать. Кое-кто из них искренне считает, что Новосибирск, вообще, находится на Новосибирских островах, почти на Северном полюсе. И все они думают, что мечта всей Любашкиной жизни - поселиться в Москве. Иначе, нафига она сюда приехала?! А она мечтает вернуться. В свой родной, любимый Новосибирск. И начать дело всей её жизни - создать конноспортивную школу. Вряд ли кто из этих москвичей её поймёт. И, уж точно, он ни за что не уедет с ней...
  И вот, сюрприз! Интересно, почему он не зашёл в общагу, они же с Цербером друзья... А, забыла, пересмена же в восемь! Точно, вахтёры меняются, а он, наверное, не хочет светиться. Да и рановато по гостям ходить! Любашка помахала рукой. Дубровский повернулся боком и ещё энергичнее повторил свой жест. Любаша показала ладонь с растопыренными пальцами, сжала её и вновь раскрыла - пусть подождёт десять минут, она же не на пожар спешит. Хотя, заставлять долго ждать такого парня будет бо-ольшой ошибкой! Любаша помчалась в умывалку. "Да, уж! На "Плане дня", по всей видимости, придётся поставить крест. На первом пункте, уж, точно!"
  
  Она уложилась в двенадцать минут. Понятно, без чая, и с минимальной "боевой раскраской" - помада и духи. Перед выходом глянула в окно - Борис маячил на противоположной стороне дороги. Запихнула под куртку фотик. Пулей пролетела лестницу и коридор и, не торопясь, вышла через вахту.
  Дубровский уже стоял возле дверей - догадался, что она вот-вот выйдет. Улыбнулся ей радостно. Любаша почувствовала, как тает её решимость, а сердце начинает биться сильнее. "Вот так он всех и охмуряет!" - подумалось и тут же забылось.
  - Привет! Ты, наверное, не позавтракала?
  - Привет! А, ерунда! Я всё равно, так рано никогда не ем! Если надо, могу, вообще, раз в день есть. Ты по делу или так просто?
  - Ты мне не рада?
  - Очень рада! Просто, не верю своим глазам!
  - Тогда я приглашаю тебя на экскурсию! В Оружейную палату. Согласна?
  - Ого! Ты ещё спрашиваешь! Конечно, согласна! Да туда простому смертному ни в жисть не попасть! Я с сентября пытаюсь записаться! Как тебе удалось?
  - У меня там блат.
  - Блат!?
  - Жена брата там работает. Попросился посмотреть, она не отказала.
  - Здорово! Но откуда ты знал, что я соглашусь? - Любаша лукаво улыбнулась, - А вдруг я там уже была?
  - Предположил, что не была. Я в курсе, что туда не просто попасть. Раз у меня там свои работают, верно? Или мы бы пошли в другой музей.
  - Да я и второй раз пошла бы! И, не только второй! Я и в Пушкинский музей несколько раз ходила, и в Третьяковку. Такие музеи за час-два не осмотришь.
  - Точно, я тоже несколько раз там был. Но, сначала - позавтракаем, а? Ты, конечно, можешь и раз в день есть, - он оглядел её, - А я так не могу. Тем более, я с работы и оч-чень голодный!
  Он взял её за руку и повёл к автобусной остановке. Любашку бросило в жар от его прикосновения. Всю дорогу он не выпускал её руку из своей. Уже в метро, на эскалаторе, когда ей пришлось пропускать идущих пассажиров, она на мгновение прижалась к его левому боку. И почувствовала что-то твёрдое. В толкучке поезда она незаметно провела пальчиком и определила - кобура. Вряд ли пустая! "Хм-хм! Он с оружием? Зачем?"
  Они поехали в центр и зашли в кафе, то самое, где уже были в прошлый раз. Любаше очень хотелось расспросить Бориса про брата и, вообще, про всю его семью, но она не стала мешать своими вопросами завтраку. Сама она выпила чашку чая, чтобы не смущать парня. Есть она не хотела, но, не сидеть же просто так.
  Экскурсия начиналась только в одиннадцать, они не спеша шли вдоль Кремля к главному входу. По дороге Дубровский строго-настрого запретил ей фотографировать. Она стала спорить, но он упёрся. И хотел отобрать фотоаппарат. Любашка вывернулась и отбежала с дорожки в снег:
  - У тебя же блат! Я могу незаметно!
  - Всё равно, нельзя! Иначе, нас выгонят! А мне не хочется человека подводить. Пообещай мне!
  - Ладно, ладно! Обещаю.
  - Мир? - он протянул ей руку.
  - Мир! - она взяла его за руку и вылезла из неглубокого сугроба на тротуар.
  Дубровский приобнял её и вдруг удивлённо наклонился к ней:
  - У тебя что это в кармане?
  - Нож, а что?
  - У тебя с собой нож?!
  - Да, и что? Он же перочинный! У меня он всегда с собой.
  - Зачем?
  - Мало ли, вдруг понадобится. Карандаш подточить, огурчик нарезать... - Любашка хихикнула, надеясь, что Борис оценит шутку.
  Но он остановился и внимательно заглянул ей в глаза:
  - Всегда?
  - Ну да.
  - Давно?
  - Очень давно.
  - Сколько?
  Любашу поразил этот серьёзный взгляд его серых глаз, ставших вдруг такими холодными. Она не понимала, почему? И это непонимание стало её сердить. Дубровский продолжал пристально смотреть прямо в глаза:
  - Сколько это - "давно"?
  - Мм... Ну, э-э... Лет семь, где-то...
  - С е м ь лет? - он удивлённо поднял бровь.
  Любаша честно задумалась, подсчитывая поточнее:
  - Может, восемь... Да, точно, восемь, уже чуть больше. Ещё с ипподрома привычка.
  Дубровский тряхнул головой, словно отгоняя муху:
  - Надо же! Ты не перестаёшь меня удивлять! Отправиться в музей с ножиком в кармане! Вместо сумочки с косметикой, она ходит с ножом! В с е г д а! - он взял её за руку и повёл дальше по дорожке.
  - Хм! А что такого?! - Любаша сердито сощурила глаза. - На себя посмотри! Ему, значит, с пистолетом в музей ходить можно, а мне, с маленьким перочинным ножиком - нельзя!
  Дубровский мгновенно развернул её к себе лицом и схватил за плечи:
  - Когда заметила?
  - Еще в метро.
  - Какая наблюдательная! И промолчала?
  - Ну, да. Может, ты на задании. А меня позвал для отвода глаз. Чтобы не привлекать внимания. Красивый парень, с девушкой, гуляют по музеям - совершенно обычная картина. Никто и не подумает, что это мент! Я же не против. Тем более что, попасть в Оружейную палату - моя давнишняя мечта. - Любаша пожала плечом, и Борис сразу же её отпустил. - Я бы и сейчас ничего не сказала, если б ты не привязался с этим ножом!
  Дубровский заметил прозвучавшее в её голосе лёгкое раздражение. Взял её руку и накрыл второй рукой.
  - Любаш! Прости! Мы же первый раз с тобой куда-то идём. Я просто подумал, что ты меня боишься и не доверяешь! - он погладил её руку и прижал к своей щеке. - Извини, пожалуйста!
  От его ласки, Любашу, словно током пронзило и опять бросило в жар! В смущении, она опустила голову и отвернулась к плечу. Кивнула, не в силах хоть что-то сказать. "Он извиняется! Зачем? Похоже, я и так пойду за ним хоть в музей, хоть на край света! Чёрт! Надо взять себя в руки! О, боже, как он мне нравится! Не-ет! Надо что-то делать, а то, так можно и голову потерять!"
  Она попыталась успокоиться и повернулась к Дубровскому. Он умоляюще смотрел на неё. Неужели, правда, она ему тоже нравится? "Ох, ничего хорошего из этого не выйдет. Зачем я согласилась? Ага! Откажешь такому, как же! А потом сиди весь день и думай - то ли локти кусать, то ли дурой себя обзывать!" Любаша улыбнулась и показала ему часы на запястье - правая рука была свободна:
  - Мы не опоздаем?
  Сколько было времени, она даже не заметила. Борис тут же вспомнил, куда и зачем они идут.
  Любаша тайком перевела дух. Такое с ней было впервые. Парни в институте пытались лапать, конечно, но их прикосновения вызывали лишь раздражение. Она даже заслужила прозвище "Недотрога". Мальчишки специально и обнять пытались, и поцеловать, но получали только заслуженные оплеухи. Конечно, ничего такого, все в рамках. Да и за руки брали, но ей было наплевать! И в любви признавались, один даже с цветами на ипподром приезжал. Ей было их искренне жаль, она им так и говорила - "Мне жаль, но..." Сейчас всё было по-другому. А, может это просто из-за тоски? Одна, без друзей, в чужом городе... Любаша опять незаметно вздохнула своим мыслям.
  Их встретила миловидная изящная женщина. Тепло поздоровалась с Борисом, потом с Любашей. Они познакомились. Ирина и была тем "блатом", благодаря которому они попали в самый закрытый музей Москвы - Оружейную палату. Ирина заметила, что Дубровский держит Любашку за руку, удивлённо вскинула брови и улыбнулась.
  В зале проходила экскурсия для иностранцев. Неразличимая среди группы, переводчица повторяла пояснения экскурсовода. Кажется, на английском. Но, уверенности не было, в школе и институте Любаша изучала немецкий. Они обошли толпу туристов, чтобы быть поближе к экскурсоводу.
  Теперь уже Любаша тянула за собой Бориса, он, не сопротивляясь, шёл за ней. Ей было всё интересно! Переводчица повернулась к ней лицом и Любаша её мгновенно узнала! Это она, дама, пинавшая дверь в лабораторию! Правду говорят - как тесен мир! Любаша поспешила склониться над витриной с царским оружием, кажется, эта дамочка не обратила на неё внимание.
  Экскурсовод пригласила всех в соседний зальчик. Слушатели, тихо топоча, пошли за ней. Любаша - тоже, но Дубровский её остановил. А переводчица обернулась и улыбнулась ей. "Узнала-таки! Вот зараза!" Любаша обернулась к Борису:
  - За кем следим?
  - Ни за кем! Успокойся. Мы пришли раньше, это ещё не наша экскурсия,- он улыбнулся.
  - А-а. Хорошо. А то, меня узнали. Спалила бы тебя.
  - Узнали?! Невероятно! Кто?
  - Да, переводчица эта... Даже улыбнулась.
  - Инга? Не ожидал, что вы знакомы.
  - Не, мы не знакомы, а вы с ней, похоже, да? Я её вчера видела. На Патриарших, - Любашка решила щегольнуть новыми знаниями о столице.
  - Да, я с ней знаком. Это подруга моей сестры. Вообще-то, она мне улыбалась. А ты как с ней пересеклась?
  - Случайно. Она плёнки передо мной получала.
  И Любашка вкратце рассказала о вчерашней встрече. И о чужой плёнке, найденной в кармане, вскользь упомянула. Мысли свои она, разумеется, не озвучивала. Только факты.
  - Я подумала, что она меня, всё же, вспомнила. Я-то её сразу узнала, по спине, по голосу, а потом и в лицо вспомнила. Я сегодня в той же одежде, вот и решила, что она меня по ней узнала. Что было бы очень удивительно. Обычно, меня не замечают и не запоминают.
  - Я тебя сразу заметил! И запомнил! - Дубровский поймал Любашу в кольцо рук и нежно смотрел на неё.
  Она упёрлась в него руками и хотела вывернуться, но на неё накатила какая-то слабость. И желание вырываться пропало. Даже, наоборот, захотелось прижаться к его груди и, чтобы он обнял и прижал к себе крепко-крепко. Она смотрела на него снизу вверх и чувствовала, как учащается её дыхание и сердце стучит быстро-быстро.
  Она видела только его глаза. Эти серые глаза. Всё ближе. Ближе. Положила ладошки ему на плечи, прошептала:
  - Тут кругом люди!Ты меня скомпрометируешь.
  Его шёпот:
  - Ерунда. Здесь никого нет...
  - Там же экскурсия...
  - Это иностранцы, они никому ничего не смогут сказать... - он наклонился к ней и чуть коснулся губами её губ.
  Любаша ощутила такой мгновенный огонь во всём теле, словно внутри у неё взорвался вулкан, и лава растеклась по всем её жилкам! Она даже не догадывалась, что с ней такое возможно. Она вздрогнула всем телом и тихо ахнула. Дубровский тут же отстранился. Любашины руки скользнули ему на грудь и она ощутила, как бешено колотится его сердце! Он тяжело дышал и вопросительно смотрел на неё. Любаша улыбнулась удивленно:
  - И всё?
  Он обнял её, прижав к груди. Крепко-крепко. Как ей и хотелось. Прошептал:
  - Да-а. Ты права... Всё! Надо остановиться.
  Любаша чувствовала всем телом, как бьётся его сердце. Она трепыхнулась, но Борис не отпустил. Она подняла голову и посмотрела на него. Он смотрел куда-то вдаль. До неё дошло, что Борис тоже не ожидал от себя такой реакции. В душе поднялось ликование! "Да! Я ему тоже нравлюсь! На самом деле!" Шепнула:
  - Что-то не так?
  - Ты сводишь меня с ума!
  - Я не специально!
  - Я надеюсь!
  - Ты первый начал! - она начала успокаиваться.
  Дубровский разомкнул руки и выпустил её из объятий. Опять взял её за руку.
  - Да, каюсь! - в его голосе совсем не слышалось раскаяния, скорее, наоборот, смешливость. - Ты ещё хочешь что-нибудь здесь осмотреть?
  - Ну... Что же делать... Придётся смотреть. Других вариантов, всё равно, нет? - она притворно вздохнула, Дубровский в ответ улыбнулся и хмыкнул.
  Хитро подмигнув, Любаша вернулась к витрине с царским оружием, ведя за собой Дубровского. Она уже почти успокоилась, и ей стало смешно. Пошли, называется, в музей на экскурсию! Вдалеке послышались уверенные твёрдые шаги. "Как мы вовремя..." - подумала, разглядывая великолепный кинжал, с украшенной рубинами и алмазами рукоятью. Женский голос был звучный и слегка насмешливый:
  - Здравствуй, Боря! Похоже, тебя не на шутку увлекла наша коллекция оружия! Смотрю, ты не один!
  - Здравствуй, - равнодушно и холодно прозвучал ответ Бориса.
  Любаша стремительно обернулась. К ним приближалась высокая, эффектная блондинка, в строгом зелёном костюме, цокая каблуками по музейному паркету. Красивая. И очень похожая на Дубровского. Выглядела она ему почти ровней, но покровительственный тон сразу выдал старшую. В руке у неё была коричневая кожаная папка.
  - Будь другом, познакомь нас! Здравствуйте! - она слегка обозначила поклон для Любаши.
  - Моя сестра, Алла Борисовна, заведующая этим музеем! - плавным жестом указал на неё Дубровский, повторил в сторону Любашки, так и не выпустив её руку:
  - Любовь Сергеевна! Мы оба не на шутку увлекаемся оружием! - она уловила едва заметный вызов в голосе Бориса.
  Смущённая Любаша почувствовала, как загорелись её щёки:
  - Здравствуйте, очень приятно, - она опустила глаза.
  - Вы работаете вместе с моим братом, Любовь Сергеевна? - в голосе сестры оставалась насмешка.
  Любашка понимала, что она не понравилась и догадывалась, почему. Как обычно, по одёжке встречают. Что ж, каков привет, таков ответ. Можно немного и подшутить, когда достают.
  - Я не работаю, я ещё учусь.
  Брови Аллы Борисовны слегка дёрнулись, на лице появилась понимающая гримаска, очень знакомая Любашке "Конечно, нищая студентка, так и знала, понаехали и вешаются на красивого братца, в надежде остаться в Москве!".
  - И где же?
  "Мог бы, между прочим, и защитить её от своих родственников - промелькнула мысль о Дубровском. - А то, молчит, как рыба!" Любаша слегка сощурила глаза. Придётся самой за себя постоять. Сестра или нет, но она не позволит к себе такого отношения.
  - В Скрябинке, э-э... ммм... в Академии имени Скрябина.
  Это было произнесено, словно бы, машинально, со случайной оговоркой. А, "Скрябинка" звучало почти как "Гнесинка", и навевало мысль о высокой музыкальной элите. В последнее время это была её любимая шутка. Испробованная неоднократно.
  Все знали знаменитого композитора Скрябина, но, мало кто знал его однофамильца, ветеринара. Она на секунду замолчала, готовясь, на всякий случай к пренебрежительному: - "А-а, ветеринар!", но не дождалась. И продолжила:
  - На факультете повышения квалификации. Первый курс, - она чуть присела в лёгком театральном полупоклоне. И руку грациозно к сердцу поднесла.
  Ещё в институте она репетировала этот жест, и он ей всегда удавался. Брови Аллы Борисовны ожидаемо поднялись. Любаша почувствовала себя отмщённой. Лишь бы Дубровский не испортил сюрпризец.
  - Замечательно! - голос выдал удивление. - Боренька, мама просила передать, что всех ждут сегодня к четырём!
  - Не обещаю, - голос Дубровского звучал безо всякого выражения, - Вряд ли. У нас были другие планы.
  - Нет, пообещай мне! Это обязательно! - Алла Борисовна вдруг заметно разволновалась, попыталась построжиться, но получилось, скорее, просительно. - Никаких отказов! Чтобы к четырём, как штык! Папа тоже просил!
  Видимо, просьба отца была чем-то необычным, потому что Дубровский слегка наклонился к сестре и ядовито спросил:
  - Откуда они узнали, что мы здесь?
  - Я сказала! - из голоса сестры совершенно исчезли командные нотки, она жалобно смотрела на брата.
  - Что вдруг за необходимость такая случилась - им звонить? А ты откуда? Инга доложила? Когда разболтать успела?! И, вообще, у неё же сегодня выходной? Чего это она припёрлась?
  Высокомерие Аллы Борисовны пропало, она стала выглядеть такой беззащитной, и Любашке даже стало её немного жалко.
  - Да, Инга! И совершенно правильно сделала! Не ругай её! Я попросила её сегодня выйти - у Кати Надюшка заболела. Любовь Сергеевна! - она перевела просящий взгляд на Любашу. - Мы вас ждём сегодня к нам. Пожалуйста, уговорите его не...
  - Нет! Не разговаривай с ней! - Дубровский чуть ли не бегом потащил Любашу к выходу. Она непонимающе оглянулась назад и успела заметить довольную улыбку Аллы.
  На улице ярко светило солнышко. Куранты пробили одиннадцать раз. Любашка глянула на часики - точно идут, надо же! Дубровский так и вёл её за руку. Шёл в задумчивом молчании, глядя перед собой. Любаше тоже было о чём подумать.
  Да, с одной стороны, поход в оружейную палату был неудачным. С точки зрения приобщения к культурному наследию. Всё-таки, придётся и дальше названивать в экскурсионное бюро. Как-то же простые смертные сюда попадают? А с другой стороны? Она познакомилась с его сестрой. Любаша не могла решить, понравилась ей Алла Борисовна или нет. И с Борисом они первый раз поцеловались. О! Вот это было здорово! Только, надо ли ей терять голову по этому поводу? Интересно, какие у него были планы на сегодня? О чём он говорил сестре? Мысли опять перескочили на его родственников. Ему, похоже, придётся пойти на это домашнее сборище. А она тогда последует своему вчерашнему плану. Точнее, тому, что от него осталось.
  Они шли обратно той же дорогой. Вдали показался вход в метро. Любашка погрустнела. Чёртова сестрица! Это надо же, так суметь испортить настроение. Она так радовалась, что попадёт в Оружейную палату, так мечтала. Какой дьявол вынес её к ним? Сидела бы у себя в кабинетике спокойненько. А теперь Любаша уже не уверена, захочется ли ей туда снова. Нет, его сестра, определённо, стерва. И настроение ей она испортила специально. Похоже, это Инга, подружка, её настропалила. Она, наверное, сама на Дубровского глаз положила, а сестрёнка играет на её стороне. А, может, и вся семья...
  Дубровский резко остановился. Повернулся к ней. Серьёзный, даже, скорее, мрачный.
  - Мне нужна та плёнка, которую ты нашла. Я хочу её посмотреть. Поехали к тебе!
  - Ладно. А, скажи... - Любаша замялась и заметила, как вдруг напрягся Дубровский. - Твоего брата как зовут?
  - Володя. Владимир.
  - Угу. Он тоже старший?
  - Почему - тоже? Просто старший.
  - А сестра? Младшая?
  - Нет, мы близнецы. Тридцать минут разницы. Она родилась первой, вот и корчит из себя старшую...
  - У неё хорошо получается. Ты выглядишь гораздо моложе. Здорово, что у вас такая большая семья. А я у родителей одна - одинёшенька! - Любаша печально вздохнула.
  Дубровский вдруг улыбнулся, а потом захохотал. Подхватил её на руки и закружил:
  - Любашка! Ты лучшая на свете! Удивительная! С тобой так легко!
  Она успела вовремя заметить этот порыв и быстренько обхватила его за шею. Он поставил её на землю и удивлённо спросил:
  - Ты сколько весишь?
  - Точно не знаю, килограмм сорок пять, примерно. А что?
  - Думаю, даже меньше. Опять меня провела! Глядя на тебя, я был уверен, что ты тяжелее! Ты специально так одеваешься?
  - Ну, да! - она довольно улыбнулась. - Это фактор неожиданности! Возможный противник не должен знать твой настоящий вес.
  - Да-да-да! Очередное секретное оружие. Ладно. Пошли! Сколько тебе надо времени, чтобы собраться?
  - Смотря куда.
  - В гости. Ко мне домой.
  - Куда нас твоя сестрица приглашала? Ты же не хотел?
  - Нет, я как раз хотел. Собирался пригласить тебя после музея, по всем правилам. Но Алка всё испортила. Я специально отказался, пусть помучается.
  - Хм... Не уверена, что это прокатило. Когда мы уходили, вид у неё был очень довольный.
  - Она как раз надеется, что мы не придём. Но, мы же не доставим ей эту радость?
  - Это из-за её подруги Инги? У вас с ней что-то есть?
  - Ничего у нас нет! Инге пора перестать маяться дурью. Такая эффектная девка в два счёта может найти себе мужика! Заморочила себе голову. Не обращай внимания! Поехали.
  Возле общаги Борис подождал, пока она вынесет ему плёнку. Он обещал вернуться через три часа. Сказал, что уверен, что этого времени вполне достаточно, чтобы собраться не только в гости к обычному менту, но и на приём к королю. Любаша была категорически несогласна, они даже поспорили. Но, Дубровский был непреклонен. Так же, как и в отношении визита в гости в принципе. Она пойдёт и точка! Или она хочет бросить его? Ей совсем его не жалко? Он так жалобно смотрел на неё, что она, вздохнув, согласилась. Совсем не уверенная, что поступает правильно. Состояние у неё было, как перед экзаменом.
  Первым делом, она решила поесть. Разогрев готовый обед из магазина, она села обедать прямо на кухне. Что ей нравилось в Москве, так это полки магазинов, забитые самыми разнообразными готовыми блюдами. Это освобождало массу времени, и было дешевле, чем ходить в столовку. В общаге было по-прежнему пусто. Народ начнёт собираться только к вечеру, а основной - утром, перед занятиями. Задумалась, что бы ей надеть. Одно утешало - она, действительно, собирается не к королю. А любой её наряд будет для родственников новым. Хотелось бы понравиться, но... С сестрицей Дубровского ей всё равно, не сравнится. "Ладно, - решила Любашка. - Если что, сделаю непроницаемое лицо, скажу, что опаздываю, и свалю!"
  У неё было зелёное шерстяное платье, с широким чёрным замшевым поясом на шнуровке, к нему она надела подаренную родителями на двадцатилетие золотую цепочку с кулоном в виде лошадки. Волосы она переплела, уложила сзади в узел и заколола. Краситься решила по минимуму. В "полной боевой раскраске" она выглядела почти на свой возраст, а так - максимум, недавно достигшей совершеннолетия. Глянула на часы. Успевает. Надела чёрные замшевые сапожки. На улице было не холодно, около нуля. В осеннем плаще, пожалуй, не замерзнет. Он у неё кожаный, чёрный. Да, решено.
  Она оделась и выглянула в окно. Пусто. "Ладно, подождём. А вдруг он передумал? Боже, как её трясёт. Это даже похуже экзамена!" В дверь тихонько постучали. Любаша рванула к двери и открыла. На пороге стоял Дубровский. В длинном чёрном пальто. Руки в карманах. В этой одежде он выглядел, как английский герцог. Или, по меньшей мере, граф. Она попятилась назад. Борис вошёл, не дожидаясь приглашения. Огляделся:
  - Вот где ты живёшь! Давно хотел зайти, посмотреть!
  - Обычная общага. Как ты узнал, где моё окно? Я ещё утром хотела спросить!
  - Бабушка сказала. А на вахте висит план вашей общаги. Ещё в прошлый раз посмотрел.
  - Бабушка?! Это кто? Таисия Игоревна?
  Дубровский прошёл к окну, выглянул. Покивал и прошел обратно. Потрясённая Любаша шла за ним хвостиком. Вытащил из кармана плёнку и протянул ей. Остановился перед её кроватью, где на стене были развешаны календари с лошадьми. Констатировал:
  - Твоя.
  Любаша осталась возле стола. Рассматривала этого самоуверенного красавчика. Даже не верится, что он пришёл сегодня к ней. Ей стало не так страшно. Может, она понравится и всё будет нормально. Она грустно улыбнулась своим мыслям. "Да, надежда умирает последней!" Дубровский развернулся к ней.
  - Я побывал у тебя первый, теперь твоя очередь. Пошли! - и протянул ей руку.
  
  Любаша шла под руку с Дубровским, глядя под ноги, и не сразу обнаружила, что они идут вовсе не к метро. Она крепче ухватилась за его руку и обогнала на шаг. Заглянула в лицо.
  - А мы куда?
  - Я живу не очень далеко, время ещё есть. Прогуляемся?
  - Я думала, нам придётся ехать.
  - Мне из дома сюда идти минут двадцать, а от бабушки ещё ближе. Она отдельно живёт.
  - Она чья мама?
  - Она двоюродная бабушка. Сестра матери отца.
  - Да? Расскажи мне про своих родственников!
  - Папа военврач, уже в отставке, преподаёт. Хирургию. Брат тоже хирург. Мама археолог, тоже преподаёт. Я уверен, они тебе понравятся.
  - Главное, чтобы я им понравилась.
   Любаше опять стало страшно, даже внизу живота заныло. И дыхание перехватило. Дубровский, похоже, заметил, что с ней творится.
   - Главное, что ты мне нравишься! Я буду всё время рядом. Не волнуйся!
  Они зашли в подъезд одной из высоток. Дубровский нажал кнопку самого верхнего этажа. Лифт шёл не до последнего этажа, а на один ниже. Они стали подниматься вверх по лестнице. На площадке между этажами Дубровский остановился. Любаша недоуменно посмотрела на него. Он притянул её к себе и заглянул в глаза. Прошептал:
  - Надеюсь, здесь нам никто не помешает!
  И поцеловал.
  Не как в тот раз, а сильнее и дольше! У Любаши опять вспыхнула вся кровь в жилах. Она прильнула к нему, обхватила руками, требуя, чтобы он крепче обнял её. Он понял это движение и ответил, сжав в своих объятьях. Она забыла обо всех своих страхах, забыла, вообще, обо всём, отдавшись незнакомым дотоле ощущениям! Она закрыла глаза и чуть слышно застонала от наслаждения. Он немного отстранился, не отпуская. Его сердце часто-часто стучало, Любаша чувствовала это биение всем телом. Он вновь поцеловал, и она ответила ему! В голове не было ни одной мысли. Время замерло.
  Лифт звонко клацнул, зажужжал и поехал вниз. Здесь, наверху, его звук был громким и отчетливым. Любаша вздрогнула и отпрянула от Бориса. Оба тяжело дышали. У Любаши сердце стучало, как сумасшедшее, словно она пробежала стометровку на время! Ей стало весело, все страхи отступили и казались смешными.
  Лифт поднялся и остановился, не доехав до них, где-то, пару этажей. Послышались голоса, хлопнула дверь. Дубровский с сожалением вздохнул и сказал вполголоса:
  - Пошли, не будем опаздывать, - и повел её вниз.
  - Так ты не здесь живёшь?
  - Здесь, только чуть ниже. Седьмой этаж.
  Они спустились и подошли к одной из дверей. Дубровский поднял руку, собираясь позвонить.
  - Стой! - шёпотом вскрикнула она и отпрыгнула от двери.
  Борис замер с поднятой рукой, вопросительно глядя на неё. Она чуть-чуть оттащила его от двери.
  - Ой! Извини! Я забыла спросить. А по какому поводу торжество? Это, случаем, не чей-то День Рождения?
  - Нет! - он ухмыльнулся и покачал головой. - Мы будем обмывать моё новое звание!
  - Тебя перевели в...э-э... Так, капитан, а следующее... Майор! Ты теперь майор? Ого! Здорово! А когда тебе его дали?
  - Приказ был подписан в пятницу, - и он нажал на звонок.
  Пока, проворачиваясь, щёлкал замок, Любаша спряталась за спину спутника. Дверь открыл высокий и широкоплечий мужчина лет сорока, темноволосый, с пронзительно-голубыми глазами. Настоящий донской казак, но семейное сходство сразу выдавало брата.
   - О, Борька! Здорово! Главный виновник торжества!
  Дубровский отступил в сторону, открывая ему свою спутницу. Владимир сделал удивлённые глаза:
  - Здравствуйте! Заходите, прошу Вас! - он шире распахнул дверь, отступая назад.
  - Познакомься - это Любаша! Любаша - это мой брат Володя! - Дубровский втолкнул её первой и зашёл следом, захлопнув дверь.
  - "Всё! Пути отступления отрезаны. Мосты сожжены" - мелькнула мысль. "Ладно, хватит дрожать! Ну, не съедят же меня!" Любаша собралась духом, улыбнулась и произнесла:
  - Здравствуйте! Очень рада с вами познакомиться!
  - Я тоже... рад... очень! То есть, очень рад познакомиться!
  Дубровский быстренько забрал у неё плащ и разделся сам, сгрузив всё в шкаф, пока Володя стоял столбом и её разглядывал. Любашка хотела разуться, но Дубровский отрицательно мотнул головой.
  - Кто у нас ещё, кроме тебя? - деловито осведомился Борис. - Алка пришла?
  - Нет, только мы с Ирой. Мама с папой. Слушай! Алка только что звонила и сказала, что ты не придёшь! Что у тебя какие-то другие планы! Мама расстроилась! Что у вас, опять поссорились?
  - Не знаю, что ей в голову взбрело! - голос Бориса звучал слегка раздраженно. - Пусть сама с мамой объясняется! Я её не просил никому звонить!
  Из глубины квартиры послышался мужской бас:
  - Кто там, Володя?
  - Это я, пап! - откликнулся Дубровский.
  -А, Борис! Главный виновник торжества! - это прозвучало с абсолютно такой же, как у Володи, интонацией. - Давай сюда! Что это ты мать расстраиваешь?
  - Сейчас, пап! Мы только руки помоем!
  - Пошли! - Борис взял Любашу за руку и повёл в ванную. Она посмотрелась в зеркало. Да, уж! Помада на губах почти стёрлась! Что ж, придётся без неё. Дубровский улыбнулся ободряюще, и они направились в зал.
  За накрытым столом сидело четверо. Ближе к выходу белокурая миниатюрная женщина, через место - уже знакомая Любаше Ирина. Во главе стола восседал настоящий былинный богатырь Илья Муромец! С усами, как у Будённого! С тёмными волосами, чуть тронутыми сединой. С яркими синими глазами. Любаша поняла, что это и есть глава семьи.
  Дубровский отличался от него только цветом волос, серыми, а не синими глазами, и был похудее. Володя уже сидел, между отцом и Ириной. Все смотрели на Любашу. Она поздоровалась первой. Родители ответили почти вместе.
  - Позвольте представить Любовь Сергеевну Понькину! - с долей торжественности сказал Дубровский. - Прошу любить и жаловать! Знакомьтесь, моя мама - Людмила Семёновна, мой папа - Борис Владимирович. С братом уже познакомил, с Ириной тоже!
  - Боренька! Проходите, садитесь! Садитесь сюда! - засуетилась Людмила Семёновна. - Аллочка только что позвонила, я уж было расстроилась!
   Дубровский повёл Любашу и усадил на средний стул, напротив Ирины. Сам сел рядом, между ней и отцом. Одно место с их стороны тоже оставалось свободным. Дождавшись, пока они усядутся, Дубровский-старший стал разливать по фужерам красное вино:
  - Позвольте ваш бокал, Любовь Сергеевна?
  - Можете называть меня Любаша! Мне чуть-чуть. Спасибо!
  Любаша чувствовала себя, как на сцене, но это было ей знакомо. В институте она пару раз выступала перед большой аудиторией, да и защита курсовых и диплома - тоже практика. Страх пропал. На смену ему пришёл какой-то бесшабашный азарт. "Пожалуй, пить не стоит. Я в таком состоянии, словно уже выпила!" Борис положил ей салат, несколько пластиков сервелата.
  - Хочу произнести тост! - Борис Владимирович поднялся с бокалом в руке. - Сегодня мы собрались, чтобы поздравить нашего Бориса с получением очередного звания! По правилам, надо бы обмыть его новые звёзды в стакане с водкой! Но, зная его отношение к этому напитку, ограничимся вином. Поздравляю тебя, сын!
  Все хором поддержали и чокнулись. Любаша лишь пригубила бокал и поставила обратно. Борис сделал то же самое. Она попробовала салат, он был очень вкусный, съела пластик колбасы. Остальные ели, не стесняясь. Борис Владимирович опять поднялся налить всем вина. Брат поднял бокал:
  - Борька! Поздравляю тебя и желаю дослужиться до генерала!
  - Это правильно! - прогудел Дубровский-старший.
  - И я рад, что ты теперь не один! - продолжил Володя. - Любаша! Берегите его! Вы не представляете, какой это замечательный человек!
  Бокалы опять зазвенели, соприкоснувшись. Любаша взглянула на Бориса. Он сидел красный, но вид у него был довольный. Она улыбнулась ему. Он ответил ей хитрой улыбкой. Любаша почувствовала на себе взгляд Бориса Владимировича. Взглянула на него. Он ей подмигнул и улыбнулся в свои усы. Борис положил ей другого салата:
  - Ешь, не стесняйся. Моя мама великолепно готовит!
  - Да! Всё очень вкусно! - она повернулась к Людмиле Семёновне. - Мне очень нравится!
  - Спасибо. Вот ещё, попробуйте "Гранатовый браслет" - она указала ей на салат в центре стола, посыпанный сверху гранатовыми зёрнышками. - Боренька, поухаживай за Любашей!
  Борис с готовностью вскочил и положил ей и этого салата. Салат был тоже изумительный, но Любаша от волнения не могла есть. Плюс, пришла сытая. Её же не предупредили, что это будет застолье. Она рассчитывала, максимум, на чай. Дубровский покосился на неё, но продолжил есть. Он уже привык к её аппетиту, вернее, к отсутствию такового. А, вот, мама его забеспокоилась:
  - Что же Вы ничего не едите?
  - Спасибо огромное. Всё очень вкусно, но я уже наелась. - Любаша извинительно улыбнулась.
  - Мам! Не переживай. Она, правда, очень мало ест. - поддержал её Дубровский.
  - Мало ем, много работаю! - пошутила Любашка, села прямо и сложила руки на коленях.
  - Ого! Вот это повезло Борису! - понял юмор Дубровский-старший.
  - А как же горячее? - Людмила Семёновна шутку не оценила.
  - Я буду горячее! - воскликнул Борис. - Я много ем! За двоих! Не уверен насчёт работы, наверное, мало. Но я компенсирую это едой.
  Все засмеялись и обстановка за столом стала свободней. Дубровский-старший подвёл итог, хлопнув ладонью по столу:
  - Давай, Люда, неси горячее. Не мори нас голодом!
  Людмила Семёновна шустро умчалась на кухню, захватив две тарелки с остатками салатов. Ирина тоже поднялась и забрала оставшиеся пустые тарелки. Любаша осталась одна в мужской компании. Сидела, опустив глаза.
  - Что-то наша Любаша загрустила! - пробасил глава семьи. - Может, поведаете нам о себе?
  - Конечно! - встрепенулась она. - Расскажу всё, что Вам будет интересно!
  Отец Дубровского удивлённо приподнял брови. Видимо, не ожидал от неё такой покладистости. Борис тоже заинтересованно взглянул.
  - Тогда скажите нам, откуда вы родом?
  - Из Новосибирска, - Любаша замолкла, ожидая вопросов о местоположении города.
  - Люда! - прогремел Борис Владимирович, - А она - твоя землячка!
  В дверях появилась Людмила Семёновна с огромным блюдом исходящих паром котлет. Володя вскочил ей навстречу и забрал его. Следом вошла Ирина с таким же блюдом отварной картошечки.
  - Из Новосибирска? - Людмила Семёновна разрывалась между желанием расспросить Любашу и долгом хозяйки принести ещё что-то из кухни.
  - Мам! Сядь, посиди. Я помогу! - Володя поставил тарелку на стол. - Что ещё принести?
  - Там тарелки чистые и вилки!
  Владимир направился на кухню. Его мама присела на своё место, заинтересовано глядя на Любашку:
  - Как там наш город? Растёт?
  - Да! Растет просто стремительно!
  - Я давно там не была. Лет десять. У меня же вся родня там осталась. Всё в гости зовут, да собраться никак не могу.
  - Десять лет!? - ахнула Любаша удивлённо. - Я бы столько не выдержала! Я четыре месяца не была, а уже тоска по нему... - она грустно вздохнула.
  - Ну, развели тут печаль! - бодрый бас Бориса Владимировича отвлек их от мрачных мыслей.
  Володя вернулся, неся стопку чистых тарелок и вилки. Уселся за стол. Борис Владимирович опять наполнил бокалы. Долил вина и им с Борисом. Встал с бокалом в руке:
  - Предлагаю выпить за нашу замечательную маму и мою жену, Людмилу Семёновну! Чтобы она не грустила, а была всегда весёлой и счастливой! За тебя, Людочка! Мы тебя очень любим!
  Тост был горячо поддержан всей семьёй и Любашей. Людмила Семёновна повеселела и заулыбалась.
  - Любовь Сергеевна! - спросила вдруг Ирина. - А какая у вас будет специальность? Вы же учитесь?
  Любаша чуть прищурила глаза, не понимая, на чьей же стороне Володина жена. Шпион отсутствующей Аллы Борисовны или это просто совпадение, и человеку самому интересно. Глядя в глаза Ирине, она четко и разборчиво произнесла:
  - На данный момент моя специальность называется зооинженер. А когда выучусь, буду, дополнительно, преподаватель биологии и зоотехнических дисциплин в техникумах и вузах. Где есть биологические факультеты.
  Реакция родственников была разнообразной. Глава семьи захохотал, словно она удачно пошутила. Ира выглядела потрясённой, Людмила Семёновна всплеснула руками:
  - А, как же Аллочка говорила, что Вы учитесь в музыкальной Академии?
  - Академия имени Скрябина! Да? - пробасил Дубровский-старший сквозь смех.
  - Так точно, Борис Владимирович! Факультет повышения квалификации, - Любаша стала кусать губы, чтобы тоже не рассмеяться.
  Дубровский схватил её за руку и уткнулся ей в плечо, сотрясаясь от смеха. Папа, видать, сразу просёк, наверное, когда они обсуждали её в семейном кругу. Ещё бы, он-то должен был знать, что Академия ветеринарная, но попридержал свои знания до лучших времён.
  Кроме отца и младшего сына, никто из остальной родни не понимал, что здесь смешного. Володя переводил удивлённый взгляд с одного на другого. Вероятно, до их прихода, он, вообще, не подозревал об её существовании. И кости ей перемывали без него. То-то он так удивился, когда они пришли.
  Отсмеявшись, Дубровский взял на себя труд объяснить. Уже все вместе посмеялись понятной теперь шутке.
  - Мам! А где, кстати, Аллочка? Как она пропустила такое мероприятие? - спросил Борис, когда все успокоились и застолье продолжилось.
  - Она же работает сегодня до четырёх! Предупредила, что опоздает! Должна вот-вот подойти.
  - Мда... Зачем спросил? Мог бы сам догадаться! - буркнул он и громко продолжил весёлым голосом. - С вами очень хорошо, но нам пора.
  Они встали из-за стола. Дубровский-старший нахмурил брови. Людмила Семёновна тоже вскочила:
  - Как это? Вот, Любаша еще ничего не поела! Куда ты её гонишь, голодную. Посидите, ещё совсем рано!
  - Мам! Извини! Но мы, правда, торопимся. Я ещё вернусь! Не волнуйся! - Борис наклонился и поцеловал её в висок. - Обещаю!
  Глава семейства молчал и всё хмурил брови. Любаше родители Бориса очень понравились. И брат. И его жена. Она поклонилась им своим театральным полуреверансом:
  - Огромная благодарность вам всем за тёплый приём! Я очень рада, что познакомилась с вами! - и пошла в коридор вслед за Борисом.
  Он помог ей надеть плащ и уже одевался сам, когда к ним вышел Дубровский-старший. В коридоре сразу стало тесно.
  - Вот, вышел проводить нашу Любашу! Мы тоже рады, что познакомились с ней. И будем рады продолжить знакомство. Надеюсь, она ещё не раз к нам заглянет? - он протянул ей свою богатырскую ладонь.
  Любаша с улыбкой кивнула, и смело вложила в неё свою руку. Он накрыл её второй ладонью и легонько потряс. Сзади подошёл Владимир, для него места в коридоре уже не было, ему пришлось выглядывать из-за плеча. Он, дурачась, попытался отодвинуть отца, но глава семьи стоял стеной.
  - Мал ещё, с отцом тягаться! - пробасил он, не пуская старшего сына.
  - Э-э-эй! Раздухарились, медведи! Человека задавите и не заметите! - Борис схватил Любашу за талию и практически вынес из квартиры. - Всё, мы пошли!
   - До свидания, Любаша! - хором сказали Дубровские, стоя в проёме двери.
  Самый младший Дубровский взял Любашу за руку и потащил вниз по лестнице. Закрывшаяся дверь щёлкнула замком. Спустившись до третьего этажа, Борис остановился и прислушался. Любаша замерла рядом. Она уже догадалась, что вся эта спешка связана с сестрой Аллой. Внизу хлопнула дверь подъезда, и послышались женские голоса. Один из голосов Любаша узнала - Алла!
  Зажужжал лифт, сначала спустившись, затем поднимаясь на седьмой этаж. Они стали спускаться вниз. "Вот это точность!" - поразилась она расчётам Дубровского. Вышли на улицу. Борис придержал входную дверь, не давая ей хлопнуть.
  Дубровский повёл Любашу в другую сторону, не в общагу. Она взяла его под руку, и они неспешно, прогулочным шагом шли вдоль Волгоградского проспекта. У Любаши сегодня выдался такой насыщенный день, она была рада спокойно, не торопясь прогуляться по улице. Они дошли до остановки и сели на "Вэ чёрный".
  
  Они вышли через две остановки. Предвосхищая её вопрос, Борис сказал:
  - Зайдём к бабушке. Я обещал ей.
  - А к какой? Я же знакома с одной. А это вторая?
  - Вторая живёт в твоём любимом Новосибирске. Я часто гостил у неё в детстве. Да и она к нам постоянно приезжает.
  Они прошли через двор и вошли в подъезд. Поднялись на третий этаж. Дверь открыла Таисия Игоревна.
  - А, Боря, Люба! Заходите. Давно жду!
  - Мы у родителей были, - сообщил Дубровский, вновь по-джентльменски помогая раздеться Любаше.
  Её опять оставили в сапогах. Для неё это было непривычным. У них, в Сибири, приходя в гости, всегда разувались.
  - Тогда, что-то быстро сбежали. С Аллой опять перегрызлись?
  - Нет, я не стал её дожидаться. Мне и утренней встречи хватило. Тем более что с ней, поди, Инга потащилась.
  - Бедная девочка, пригрела гадюку на шее. Теперь никак не отвяжется! Проходите в комнату. Раз вы от родителей, значит, сытые.
  - Я - да. А она, - Борис кивнул на Любашку. - Вряд ли. За весь вечер съела ложку салата, даже без хлеба.
  - У меня голубцы есть. Будешь? - она смотрела на Любашу.
  - Нет, спасибо! Я тоже сытая! Правда!
  - Но, чаю-то выпьете? С конфетами.
  - Выпьем! - объявил за обоих Дубровский.
  Они прошли в комнату, и Таисия Игоревна принесла чай и вазочку с шоколадными конфетами. Любаше нравился только "Мишка на севере", а его в вазочке не было. Она ограничилась глотком чая. Поставила локти на стол, оперлась виском на сцепленные руки. Молчала и слушала разговор, казавшийся ей жутко интересным.
  - Я решил вернуться в отдел. Пузырька в отставку выкинули. Мне ребята на той неделе звонили.
  - Молодец! Правильно! Я тебе сразу говорила, что здесь тебе не место. Не для тебя это - за всякой шушерой гоняться!
  - Всё равно, не жалею! Это - наработка, опыт!
  - Считаю, прекрасно бы без такого опыта обошёлся!
  - Не мог я там оставаться! Сама понимаешь!
  - А я и не предлагала! Надо было к Маковецкому идти - он тебя звал.
  - Разведка - не моё! Ладно, это уже в прошлом. В общем, Вадька сказал, что Петрович в том месяце ушёл на пенсию.
  - А-а, наконец-то! Он ещё в прошлом году собирался.
  - Сам собрался, или его "собрали", не знаю, а на его место пришёл молодой, говорят, из Ленинграда. И через две недели Пузырька попросили! Утром - зашёл, как обычно, а в обед выбежал из своего кабинета, заявление в канцелярию занёс и больше его никто не видел! А после Вадькиного звонка, где-то, через неделю, в четверг, меня пригласили туда на беседу. К новому. Пошёл. Нормальный мужик, обаятельный. Но жёсткий. Думаю, всех в кулак зажмёт. Хотя, наверное, так и надо. Давно уже следовало порядок навести...
  - И, что?
  - Спросил, что я думаю насчёт своего возвращения на прежнюю работу. Я не стал сразу ему на шею кидаться. Сказал - в принципе, препятствий нет, но можно, до понедельника подумаю? А он встал, руку мне пожал, говорит, мол, рад знакомству. И ещё сказал: "Когда человек говорит: - "Подумаю!" и он, в принципе, согласен, значит, кое-какие условия надо поменять! Верно?" И я сразу согласился, что абсолютно верно. А в пятницу был подписан приказ! Совпадение? Может, он об этом уже знал или, наоборот, подтолкнул подписать... Короче, всё равно, я решил согласиться.
  - Вот и умница! Я очень рада! А то, ты скоро совсем веру потеряешь... А звание ты честно заслужил, не думай.
  - Да знаю я... Так что, я домой вернусь, к родителям. Не обидишься?
  - С чего? Наоборот, всё правильно. Мать, наверное, на седьмом небе от счастья.
  - Она ещё не знает. Пока сказал, что ещё зайду.
  - Ой, хитёр! А ты, что пригорюнилась?
  Любаша встрепенулась, сообразив, что на неё обратили внимание:
  - Нет-нет! Вы разговаривайте! Я слушаю, мне очень интересно! Борис, ты хочешь уйти из милиции?
  - Ишь ты! Прямо в корень зрит!
  - Она у меня очень наблюдательная! Я даже боюсь! Вот кого в следователи надо. Я с ней всё время начеку! За сегодня уже два раза обвела меня вокруг пальца!
  - Ложь! Не слушайте его, Таисия Игоревна! На самом деле, это он сегодня, сплошь и рядом, использовал меня в своих целях. Просто ему не удалось сыграть со мной втёмную! - Любаша со смехом повернулась к Борису. - Или, всё-таки, удалось?
  Таисия Игоревна добродушно улыбалась, глядя на их шутливую перепалку.

  Вскоре, Дубровский опять засобирался. Любаша здесь чувствовала себя гораздо уверенней, поэтому взялась за чашки, чтобы унести на кухню. Но, Таисия Игоревна махнула на неё рукой:
  - Брось! Не надо! Я сама справлюсь. Ладно, Боренька, надеюсь, всё наладится! Ты меня очень порадовал. Про ленинградца я поузнаю, если что, сообщу.
  Дубровский обнял свою бабушку за плечи и потёрся щекой о её щёку.
  - Спасибо тебе! - прошептал ей на ухо, но Любашка, стоявшая рядом, расслышала.
  У Таисии Игоревны вдруг заблестели глаза. Она похлопала его по спине. Этот жест опять напомнил Любашке о лошадях. "Словно коня любимого похвалила!" - подумалось ей.
  Они шли по тёмной улице. К вечеру подморозило и ледок на тротуаре звонко похрустывал под ногами. Время приближалось к семи. Впереди показался торец Любашиной общаги. Светились только окна коридоров. На фасаде почти все окна тоже были тёмные. Жилая часть общаги начиналась со второго этажа, где жил их первый курс. Выше жили второкурсники и студенты с других факультетов.
   Они дошли до входной двери. Любашка вздохнула. Расставаться очень не хотелось. Но навязываться она не собиралась. Дубровский рассудил по-своему. Вошёл в фойе, ничего не спрашивая. Кивнул вахтёрше, Наталье Степановне и пошёл по коридору. Она шла за ним, надеясь и боясь одновременно. У двери комнаты остановился.
  - Я тебя отсюда забрал, сюда и возвращаю.
  У Любаши заныло сердце. Он просто исполнил долг вежливости! Все её сомнения опять взметнулись в голове и юркими зверьками забегали по кругу. Она отомкнула замок и стояла с ключом в руке, ожидая неизвестно чего. К её тайной радости, Дубровский медлил с уходом. Она решилась:
  - На самом деле, ты забрал меня не отсюда! - увидела, как он в удивлении поднял брови, и кивнула на дверь в комнату. - А оттуда!
  Его глаза прищурились от улыбки. Он распахнул дверь и приглашающе повёл рукой. Зашёл следом и закрыл дверь. Щёлкнул замком. Притянул её к себе за талию. У неё забилось сердце. Сжал в своих объятьях. Шепнул:
  - Как хитро ты заманила меня сюда!
  Он ловко расстегнул на ней плащ и снял его. Бросил на ближайшую кровать. Она только вздохнула. Он скинул своё пальто, продолжая держать Любашу одной рукой. Пальто полетело туда же. Она провела руками по его груди и ощутила, какие у него твёрдые мышцы. Он наклонился и поцеловал. Всю её вновь пронзил огонь, и она застонала от наслаждения. Он провёл рукой ей по спине и прижал к себе так, что она задохнулась! Но тут же отпустил. Она отпрянула, тяжело дыша. Он ласково взял её руку и легонько провёл губами по внутренней стороне запястья. Любаша почувствовала, что от этой непереносимой ласки она теряет сознание, и хотела вырвать руку! В голове у неё зашумело, а ноги стали ватными. Успела сказать:
  - Нет! Не надо...
  Поняла, что падает, и мир исчез...
  
  Сквозь закрытые веки давил свет. Она открыла глаза и сразу зажмурилась. Приоткрыла левый глаз и попыталась отвернуться от света. Его тут же заслонила тень. Глазам стало легче, и она увидела склонившегося над ней Дубровского. Она лежала на кровати, а он стоял перед ней на коленях. Одна его рука была у неё под головой, а второй он держал её за руку. Пальцы на пульсе. Понял, что она смотрит на него вполне осмыслено, встал и поднял её на руки.
  - Ты меня до смерти напугала! - он сел на кровать, и она очутилась у него на коленях.
  - Я хотела тебе сказать, что я сейчас отключусь, но не успела.
  - Предупреждать надо!
  - Когда!? Я сама поняла, только когда ты меня там стал целовать!
  - А раньше с тобой такое было? С другими?
  - У меня не было никаких других!
  - Что, даже ни с кем не целовалась!? - он был просто изумлён.
  - Целовалась несколько раз, но мне не понравилось.
  Борис тут же спросил, заглядывая в глаза:
  - А со мной - понравилось?
  - Да...
  - Правда? - он прижался щекой к её волосам.
  Любашка хмыкнула, улыбнулась - ну, прямо ребёнок! Обняла его рукой за шею и сильнее прижалась к груди.
  - Если мне что-то не нравится, я никогда больше этого не повторяю. В лучшем случае просто сбежала бы.
  - О-о! Есть ещё и худший?
  - Да! Это, когда я говорю: - "Мне очень жаль, но...".
  - И, как? Слушаются?
  - Могу и пощёчину влепить, если: - "Отвали, придурок!" - не достаточно. Есть и другие места для ударов...
  - Сурово! И часто приходится говорить?
  - Угу. Слава Богу, здесь почти все женатые. И то, Олег Ревенко, ну, который... Пары месяцев не прошло, как приехали. По шее, конечно, не схлопотал, слов хватило. Но этот гад потом слухи поддерживал, что у нас с ним, якобы, роман. Правда, девчонки быстро догадались, что врёт, а парни верили... С другой стороны, хорошо - никто не лез! А в институте, почти всем из группы пришлось, и кое-кому из соседних...
  - Я их понимаю...
  - Хотя, по-моему, они просто из спортивного интереса приставали. Или на спор.
  Он наклонился к ней, но замер. Спросил:
  - Можно, я тебя поцелую?
  - До этого ты не спрашивал!
  - Теперь я понял, что был не прав... Можно?
  - Ну, попробуй, - и она подняла голову и закрыла глаза.
  Он легко прикоснулся к ней губами, как тогда, в первый раз, в Оружейной палате. И опять Любашу, словно огнём охватило. Она вздрогнула и застонала. Борис сразу же отпрянул. Она открыла глаза, улыбнулась и притянула его за шею. Он поймал её руку, и сжал в ладонях и помотал головой:
  - Нет! Я за себя не ручаюсь! Ты сводишь меня с ума.
  - Ты шутишь?
  - На полном серьёзе!
  - Так не бывает!
  - Тоже так думал. Понял, что ошибался.
  - Ты первый начал.
  - Да, каюсь. Сколько времени?
  Она мягко высвободила руку и посмотрела на часы:
  - Почти восемь.
  - Мне надо идти... Ты завтра, после занятий, что делаешь?
  - Ммм... Ещё не знаю. - Любаша пожала плечами и вдруг вспомнила. - А! Чуть не забыла! Мне в лабораторию надо, плёнку забрать! А эту отдать!
  - Лаборатория до скольки?
  - Завтра - до семи.
  - Отлично! Можем встретиться в пять, в кафе у остановки. И вместе сходим! Согласна?
  - Да!
  - Тогда отпусти меня! Слезай!
  - Не-а! Сам прогони!
  - Не могу! Отпусти!
  - Не-ет! Никогда! - Любаша, смеясь, обняла его за шею.
  - Ах, так! - Дубровский подхватил её на руки, встал и закружил по комнате. Потом осторожно опустил на пол.
  - Ой! - Любаша обнаружила, что она босиком и поджала ноги. Борис опять поднял её и поставил на кровать. Она слезла и надела свои тапочки, в виде собачек. Смотрела, как он одевается, идет к двери. Борис остановился, вернулся, взял за руки:
  - Не смотри на меня так! Я завтра приду! Обещаю!
  - Да, - кивнула. - Завтра в пять.
  Он не разрешил его провожать. Она стояла в коридоре, прижавшись спиной к двери, и слушала его шаги по лестнице. По коридору. Хлопнула входная дверь. Она вернулась в комнату. Переоделась. Повесила платье на плечики в шкаф. Платье ещё хранило его запах. Она прижалась к нему щекой. "Ты тоже сводишь меня с ума!"
  
  

Глава 2

  
  Она бежала по чёрной перекопанной земле. За спиной слышался гул и рокот. Земля под ней содрогалась и при каждом толчке её ноги подгибались. Наконец, вспаханное поле кончилось, и она выскочила на твёрдую землю, покрытую влажной пожухлой травой. Оглянулась. Сзади до самого серого неба стеной поднимались чёрные клубы - не то дым, не то пыль. От увиденного стало страшно. Она полезла по крутому склону, заросшему той же жухлой травой и чёрным бурьяном. На вершине её внезапно подхватило ветром и сбросило вниз, в глубокое ущелье....
  
  Она сидела на спине летящего дракона. Не очень огромный дракон, от морды до кончика хвоста - метров шесть, не больше. Мелкая чешуя отливала тусклым золотом. По центру острыми зубцами возвышался зеленовато-коричневый гребень. Дракон слегка прогибался при каждом взмахе крыльев. Один из зубцов при этом впивался ей в низ живота. Она хотела сдвинуться назад и вдруг обнаружила, что сидит совершенно голая. Её это совершенно не смутило. Она наклонилась, протянула руку и провела по драконьей шкуре. К её удивлению, шкура была тёплая и шелковистая. Дракон на лету повернул к ней голову. Она посмотрела вниз. Под ними было море, словно из застывшего тускло-серого металла. И далеко-далеко впереди начиналось гористое побережье. Она заметила изящный замок, прилепившийся к скале. Дракон резко пошёл вниз, у неё внутри всё сжалось...
  
  Они стояли в огромном зале, далёкий потолок терялся во тьме. В высоченных оконных проёмах клубились грозовые тучи. На ней было какое-то невесомое бледно-жёлтое одеяние. Длинное, до пола. Дракон стоял напротив неё. Он опустил к ней голову и она погладила его лоб. Опять поразилась шелковистости и гладкости под пальцами. Притянула его голову к себе и прижалась щекой. Дракон был тёплый. Он высвободился, поднял голову и посмотрел ей в глаза. Её поразил этот взгляд - невероятно печальный, скорее даже жалобный...
   Дракон возвышался над ней и был так близко, что она слышала стук его сердца. Она обеими руками провела по его шкуре. Шелковистая! Горячая! Вдруг он схватил её за левую руку, перевернул ладошкой вверх и его коготь впился ей в ладонь. Боль была не острой, а какой-то ноющей. Она увидела, как с вершины когтя в ладонь скользнула причудливо извитая и светящаяся, словно раскалённая добела, проволочка. Она равнодушно смотрела, как проволочка тонет в основании большого пальца. Мгновение и там остался только изогнутый, светящийся шрам. Ладошку обожгло.
  
  Любаша проснулась. В комнате горел свет. Она лежала на животе, одетая, на заправленной кровати. Подняла голову от книжки. Она так отчетливо помнила дракона из сна, словно он всё ещё тут, перед ней. Руки ощущали его шелковистую атласную шкуру. Ладошку жгло. По-настоящему! Она села и посмотрела на ладонь. О, Господи! Шрам!!! Белый, как будто давнишний. Изогнутый. Точь-в-точь такой же, как она видела во сне. Но она точно знала, что ещё вчера у неё не было никакого шрама!
  Сердце вдруг забилось быстрее. Вот теперь ей стало страшно - что это было? Сон? Но откуда шрам? Не сон? А что? Но драконов не бывает! Она смотрела на свои руки, хранившие память о его шелковистой чешуе. Чушь! Не бывает чешуя шелковистой. Это скорее соответствует конской шкуре. Точно! Совсем недавно она была на конюшне и там гладила по шее Ахалтекинца! И масть у него была похожа: золотисто-буланая. Да, точно! Золотая шерсть этого коня, шелковистая, атласная на ощупь, трансформировалась во сне в золотистого дракона. Любаша немного успокоилась. Реальность, разбитая на кусочки сном-явью, собиралась обратно под неумолимым давлением фактов. И только ноющий шрам изогнутой трещинкой ставил под сомнение незыблемость её мира. Но она была почти уверена - если хорошо подумать, то и шраму найдется рациональное объяснение!
   Радио над дверью издало серию стуков и хрипов. Любаша аж подпрыгнула от внезапного испуга. Чёрт! Вот же она! Причина её кошмара! Она заснула над книгой, не выключила на ночь свет и радио, и вот - результат!
   Почти полностью успокоенная, она полезла в свою тумбочку. Там, в самом низу лежал "Сонник" Миллера. Купила ещё осенью, непонятно зачем. "Дракон" ага, есть! "Контролируйте себя, дабы избежать конфликтов в отношениях с людьми. Это сон - предостережение." "Бежать", так- так-так. "Если Вы убегаете от опасности, значит, Вам угрожают утраты..."
   Подсознание что-то заметило и пытается достучаться до своей хозяйки. Сон - предостережение! Всё правильно. Нельзя терять голову и вешаться на шею едва знакомому парню! Будут утраты... Но, он познакомил её с родителями... Нет! Опять она занялась ерундой. До чего дошла! Верить соннику! Любаша закинула книгу обратно в тумбочку. Глянула на часы. Пол второго. Пожалуй, надо ещё поспать. Спать не хотелось. Может, почитать? Ну, уж, нет! Хватит с неё книжек на ночь! Внезапно, у неё заныл низ живота. Мгновенно, отчётливо вспомнился полёт на драконе. Невероятно реальный! Снова стало не по себе, сердце застучало, дыхание сбилось. Она прошлась по комнате, стараясь успокоиться. Вот трусиха! Чего она боится? Что дракон сейчас влетит в окно и похитит её? "Дура! Драконов не бывает! Не бывает! Не бывает..." Живот опять заныл, её начало слегка подташнивать. "Э-э! А какое сегодня число? То-то и оно! Помнить надо свои физиологические циклы! И не сваливать с бестолковой головы на... подсознание!"
   Остаток ночи прошёл спокойно. Ей даже удалось ещё немного поспать. Но утром боль вернулась с удвоенной силой. Общага оживала. В комнату ворвалась Таня.
  - Шо таке? Ты такая бледная, просто зелёная? Заболела?
  - Красная Армия всех сильней! - страдальческим голосом произнесла Любаша
  - Бедняжка! Таблеточку выпей.
   При виде таблетки анальгина на неё накатила такая тошнота, что она сочла за лучшее перетерпеть.
  - Не могу. Тошнит. Не обращай внимания, у меня такое иногда бывает.
  - Отлежись, не ходи.
  - Лучше пойду. Сегодня психология, может, отвлекусь.
   Кое-как отсидев пары, Любаша вернулась в общагу. Свернулась калачиком на кровати. В комнате никого не было. Галя приходит не раньше семи - она всю неделю, как обычно, будет бегать по магазинам. Татьяна, заглянув на минутку и поохав над "бидной дивчинкой", тоже ушла. Любаша лежала и пыталась собраться силами и встать. Часы перед глазами отсчитывали секунды, минуты...
   Она проснулась от прикосновения к виску. Подняла голову. Перед кроватью на корточках сидел Дубровский. В своей куртке и джинсах. Скосила глаза на часики - пять часов. Проспала! Виновато посмотрела на улыбающегося, довольного Бориса. Не поняла, чему он радуется?
  - Поймал! Чем всю ночь занималась, соня?
  - Прости, не хотела опаздывать, ждала, пока время выйдет. Сама не понимаю, как заснула!
  - Ты всегда так спишь? Клубочком?
  - Иногда. - Любаша села, живот опять заныл, правда, не сильно.
  Борис вдруг понял, что ей плохо. Улыбка сползла с его лица. Он поднялся и сел рядом.
  - Что с тобой! Ты вся белая! Может, никуда не поедешь?
  - Ерунда. Не обращай внимания, - она встала, прислушалась к себе, вроде, терпимо. - Я через пять минут буду готова. Никуда не уходи!
  И выскользнула за дверь.
  
  Они шли по улице к лаборатории. Она взяла его под руку. От ходьбы ей стало намного легче, боль отпустила. К ней вернулось хорошее настроение. Борис тут же заметил перемены к лучшему.
  - Ожила?
  - Угу! А как ты узнал, что я проспала, ну, то есть, что я не приду?
  - Заглянул в кафе - тебя нет. Пошёл к общаге - окно не горит. Решил зайти, Постучал - тишина, дёрнул дверь - открыта, ты свернулась на кровати, как котёнок, и спишь. Скажи, что с тобой? Это из-за вчерашнего?
  Любаша засмеялась. Он волнуется? Это было приятно.
  - Нет, скорее, вчерашнее было из-за сегодняшнего! У меня, это... ну... - она вздохнула, не решаясь сказать, потом вспомнила, что она, всё-таки, дипломированный биолог и животновод, и решилась, - Ежемесячные женские дела!
  Он покивал и крепче прижал к себе её локоть. Накрыл другой рукой. Значит, в курсе. Слава Богу, объяснять не придётся!
  Перед дверями фотолаборатории Любаша вдруг оробела. Чёрт! Если там сегодня эта злая тётка, как она объяснит, что у неё чужая плёнка? Ещё и Наташу подставит... Эх! Надо бы что-то придумать... О! Сказать, что плёнку сама оставила, пусть тётка поищет, а чужую незаметно подбросить... Да, но врать-то нехорошо. А правду скажешь, опять Наташку подставлять. Или, чёрт с ней, потерпеть и прийти, когда Наташка будет... Она повернулась к Борису и выпалила:
  - У меня здесь знакомая работает! Я не хочу её подставлять. Если сегодня другая на выдаче сидит, давай завтра придём? Я могу и сама завтра? Это же я плёнки перепутала... А эта - докладную начальству напишет, у Наташки будут неприятности... Перед Наташей девчонку так и выгнали, по докладной!
  - Ерунда! Скажи, что сама плёнку уронила, когда просматривала. И не заметила. А дома обнаружила. Кстати, как вас тут учитывают? Кто - что сдаёт, как это фиксируется?
  - Там журнал заказов и выдачи, плюс, квитанцию выписывают.
  - А, если, потерял квитанцию?
  - Говоришь фамилию и дату сдачи, по журналу находят.
  - О! Отлично! Дай-ка плёнку. Покажу удостоверение, попрошу узнать, чья, пока человек будет со мной отвлекаться, ты поищешь свою плёнку. Или расскажешь печальную историю по потерю.
  - А, если, она не поверит? Я не умею врать, она меня сразу раскусит!
  - Ей, вообще, всё равно! Я уверен, никто тебя не заподозрит! Давай! - он протянул руку за плёнкой, - Я - первый, потом - ты!
   Она отдала плёнку и осталась ждать. Через несколько минут зашла внутрь. За стойкой никого не было. Дубровский махнул ей рукой. Она кинулась на пол и заглянула под стеллаж. Пусто! Отрицательно покачала головой. Он весело подмигнул и кивнул. Придётся врать в глаза. Упрашивать, льстить. Хотя, если не согласится поискать по-хорошему, лучше она придёт завтра. Любаша успокоилась и стала рядом с Дубровским. Тетка вышла из соседней комнаты и протянула Борису исписанную бумажку. Ласково улыбнулась.
  - Огромное Вам спасибо, Эльвира Леонидовна. Ваша помощь - неоценима! На всякий случай - вот телефон. Рабочий.
   Дубровский протянул ей белый прямоугольник, развернулся и вышел. Эльвира Степановна взглянула на Любашу. Спокойно выслушала её просьбу.
  - Плёнка в обёртке была?
  - В белой бумажке, - покивала Любаша, - а на ней номер...
  - Фамилия? Когда сдавали?
   Любаша ответила. Тётка опять ушла. Вернулась с номером на листке и стала рыться в большой коробке с плёнками, стоящей сбоку от стола. Любаша поразилась, сколько их там! То-то мадама так спокойно отнеслась к её истории. "Нас, таких, оказывается много!" - подумала с облегчением. Эльвира Леонидовна нашла рулончик и положила на стойку:
  - Вот. Проверьте, чтобы Ваша.
  - Да, да. Это моя! Спасибо! - она сразу узнала свой номер.
   Она быстро её развернула и просмотрела слайды. Да, всё прекрасно получилось.
   На улице никого не было. Она медленно пошла несколько шагов. Остановилась и огляделась. Куда он подевался? Живот опять противно заныл. Дубровский быстрым шагом вышел из-за здания лаборатории.
  - Удачно?
  Она кивнула и показала рулончик, зажатый в кулаке.
  - А что было на той плёнке?
  - Ничего интересного. Я просто хотел отвлечь внимание, чтобы ты поискала свою.
   Он с тревогой посмотрел ей в лицо.
  - Поехали-ка домой!
   В метро ей стало получше. Она стояла рядом, прижатая к нему толпой народа, с наслаждением вдыхая его запах. Ставший таким родным. "Что же это с ней? Похоже, она влюбилась? Так сразу? За один день? Ну, наверное, не за один день. Они же тогда до полуночи просидели на вахте. Пока ему не позвонили с работы. Или, это не считается? Он сказал, что она ему нравится. А вчера они уже целовались. И с родителями познакомил. Что-то быстро дело пошло. А, вдруг, это не надолго? Добьётся своего и... Адью-привет! "Зачем вы, девушки, красивых любите! Не постоянная у них любовь!" Народное предупреждение для таких, как она. И сон предупреждал... О, нет! И так голова кругом. Только мистики ей не хватало! А, насчёт всяких предупреждений - всё равно, это никого не спасало. Пушкина, вон, тоже, гадалка предупреждала, а что толку?"
   Они шли по улице к общаге. В кафе она заходить отказалась, даже при мысли об этом её мутило. Дубровский по её виду всё сразу понял. Она хотела отправить его домой, а самой походить в парке, рядом с общагой. Начала издалека:
  - Ты же голодный? С работы?
  - Нет. Слушай, пошли к моей бабушке. Она тебя полечит?
  - Она врач?
  - Не совсем. Но, зубную и головную боль снимать умеет. Она Алку лечила. Иру. Отец, правда, не верит, говорит, что аппендицит не поддаётся заговорам, только скальпелю. А бабушка ответила, что есть два пути лечения этой болезни - либо операция, либо вообще не заболеть. Папа согласился, мол, да, профилактика - лучшее лекарство.
  - Я в заговоры тоже не верю. Твой папа прав.
  - Наверное. Но факты - упрямая вещь. Мою головную боль она вылечила.
  - Неудобно врываться без предупреждения!
  - Я у неё сегодня был, она приглашала. Кстати, это она посоветовала мне, что лучше зайти за тобой в общагу.
  - Как она узнала? А, понятно! Вахтёрши, поди, звонят друг другу, сплетни сводят. Заметили мой видок. Проболтались твоей бабушке.
  - Пошли? Или, давай я тебя понесу? - он собрался подхватить её на руки.
  - Э-эй! Не надо! Я в состоянии сама ходить.
   Таисия Игоревна открыла им дверь со словами:
  - Наконец-то. Где вы бродите? Я уже волноваться начала.
   Они прошли в комнату и сели за стол, покрытый жёлто-коричневой бархатной скатертью. Таисия Игоревна принесла из кухни стакан воды. Поставила на стол. Села напротив. Попросила дать ей руку. Любаша протянула правую руку, с любопытством ожидая, что будет. Дубровский сидел с видом завсегдатая. Откинулся на спинку. Руки за голову, добродушно улыбается.
  Таисия Игоревна минуту смотрела на её ладонь, потом протянула стакан.
  - Возьми! И держи, не отпускай. Ничего не говори, - добавила она, заметив, что Любаша собралась что-то спросить.
   Любаша взяла стакан. Таисия Игоревна обхватила её руку вместе со стаканом обеими руками и замерла, глядя перед собой. Любаше показалось, что стакан мгновенно нагрелся и стал жечь ей руку. Она пискнула, попыталась отдёрнуть руку, но ей не позволили. Она с испугом повернулась к Борису. С того мигом слетело всё добродушие, он напрягся и привстал с места. Любаша протянула вторую руку, чтобы оттолкнуть, но Таисия Игоревна властно сказала:
  - Нет! Не двигайся! И ты не шевелись! - она глянула на Бориса и тот замер, схватившись за край стола.
   Через несколько секунд жжение прекратилось, и стакан опять стал холодный. На Любашу навалилась такая усталость, что она чуть не свалилась головой на стол. Но, пересилила себя и выпрямилась. Таисия Игоревна отпустила её руку.
  - Сильная девочка. Удержалась! Всё. Больше болеть не будешь!
   Боль, действительно, прошла. А вместе с ней - тошнота и слабость. Любаша вскочила. Дубровский тоже. Она была, не то чтобы напугана, скорей, изумлена.
  - Как Вы это сделали? - потом опомнилась, - Ой! Спасибо! Правда, всё прошло! Это навсегда?
   Борис сразу успокоился. Сел обратно. Таисия Игоревна улыбнулась. Кивнула. Потом встала, взяла стакан и пошла на кухню. Вернулась, но садиться не стала.
  - Боренька, вам пора. Проводи её и сразу сюда. Понял?
  - К тебе прийти?
  - Да. Здесь переночуешь. Всё. Жду.
   По дороге Борис сообщил, что он переходит работать в другое место. Как только придёт приказ о переводе. Любаша кивала, слушая в пол уха. Вспоминала свои ощущения, когда в её руке будто вскипела вода. Возле общаги Любаша опять почувствовала сильную усталость, просто резкий упадок сил. Поняла, почему его бабушка их так торопила. Он попрощался у двери.
  - Завтра, в кафе, в пять! Если не приду, не волнуйся.
  - Ладно. Если что, передай через Таисию Игоревну!
  - До встречи! - он на миг сжал её в своих объятьях и пошёл.
   Она подождала, пока он не скроется из виду, потом потащилась к себе. С трудом переоделась и упала в кровать. Спала всю ночь, как убитая. А утром чувствовала себя прекрасно.
  
   После пар она отправилась на почту. Там её ждал перевод. Пришла зарплата и командировочные. Домой звонить было ещё рано, надо было часок погулять. Лучший способ убить время - пройтись по всем ближайшим магазинам. Покупать она ничего не собиралась, поэтому, просто бродила и разглядывала. В отделе бижутерии она увидела браслет, жёлтый, под бронзу. Своим цветом он напомнил чешую дракона из сна. А по ободку вился геометрический узор, в точности повторяющий форму той проволочки, упавшей ей в ладонь.
   Сначала Любаша была шокирована таким совпадением! Но, рациональное в ней взяло вверх. Драконов НЕ БЫВАЕТ! Конечно, она видела этот браслет, только не обращала внимание! Она же не первый раз в этом магазине. Но браслет решила купить. Он притягивал взгляд, не разрешая просто уйти. Она подала деньги. Продавщица долго перебирала в коробке.
  - Он, наверное, один такой! Вчера коробку прислали. Вот, смотрите, они все разные, - и она высыпала на прилавок груду сверкающих браслетов, - Их кооператив какой-то делает. Под серебро, под золото и бронзу. Выбирайте.
   Она взяла тот, с витрины. Примерила. Подошел, как на неё сделан. Поблагодарила и пошла. Ходить по магазинам расхотелось. В некотором смятении чувств пошла в сторону общаги. Улица была заполнена студентами, закончившими учёбу. Вдруг впереди, у края тротуара она увидела знакомую фигуру Саши. Своего учителя по айкидо. Он стоял в полуоборот и разглядывал всех проходящих мимо людей. Скользнул взглядом по ней, отвернулся, продолжил выискивать кого-то. Любаша замедлила шаг. Её не удивило, что Саша её не заметил. Такое постоянно с ней случалось. Кого он ищет? Она говорила ему, что учится в МВА, но не говорила, ни на каком факультете, ни номер общаги. "А, может он не к ней? Ладно." Она решилась. Подошла.
  - Привет! Какими судьбами?
   Саша был удивлен. И обрадовался!
  - Привет. Уже не надеялся тебя увидеть! Два часа брожу, собирался всё бросить!
  - Так ты меня искал? Безнадёжное занятие! Пока я шла, ты три раза на меня посмотрел и не заметил.
  - Да!? Но всё равно, здорово, что встретил! Мне надо сказать тебе кое-что важное! Пошли куда-нибудь, надо поговорить.
   Любашу это заинтриговало. Что такое важное подвигло Сашу на её поиски? Что ж, попробуем совместить приятное с полезным. Вернее, полезное с полезным.
  - Тебе всё равно, где разговаривать?
   Он пожал плечами и кивнул.
  - Тогда пошли на почту. Там можно сесть. И тепло.
   Народу на почте чуть прибавилось. Но за столами почти никого не было. Они сели за самый дальний. Любаша для конспирации взяла бланк телеграммы и вытащила из сумки ручку. Они склонились над бланком и Саша стал говорить:
  - Ты же не была в воскресенье. Приходил Аркадий Степанович, с какой-то новой дамочкой. Наши тоже понабежали. Перед уходом он подошёл ко мне и стал спрашивать о тебе. Мол, у него важная новость, надо бы передать. Может, я знаю, где тебя найти. Я, конечно, дурачком прикинулся - не знаю, где-то учится. Это же, мол, ваша знакомая! А он так таинственно, шёпотом: - "Ты не понимаешь, вопрос жизни и смерти! Найди и передай, что мне надо встретиться! У меня важные сведения!" Такого туману напустил! Голову мне заморочил. Ну, я, дурак, и ляпнул сдуру, что ты, наверное, должна в субботу зайти.
   Он накрыл её руку своей. Ей это не понравилось. То, что он трогает её за руку. И какой-то червячок сомнения заворочался. А Саша продолжал:
  - А потом, сел, подумал и понял, что сглупил. Если и правда, что вопрос жизни и смерти, то, ладно. А, если он врёт? Я же помню, что ты в воскресенье из-за него не приходишь. И, получается, я тебя подставил! Полночи думал, и решил тебя сам найти и предупредить.
  - Вот дьявол! Интересно, что такое стало известно нашему тенору? Ты меня долго искал?
  - Вчера я днём работал. Смена в музее была не моя, поэтому я поздно освободился. А сегодня до обеда. И решил на удачу заскочить. Пришёл и понял, что зря. Где тебя искать, в этой толпе. Ни факультета, ни курса не знаю. Но, потом подумал, что удаче надо дать шанс. Решил, похожу до пяти, и поеду. А теперь у меня душа спокойна.
  - Тебе повезло! Ну, и мне тоже. Могли и не встретиться! Спасибо за предупреждение. Ты точно, не сказал ему, где я учусь?
  - Не сказал. Я и сам не сразу вспомнил. Слушай, и что делать будешь? Придёшь в субботу?
  - Нет. Не смогу. Если он сказал правду, и у него действительно важные новости для меня, то сделай так. Он придёт, скажи ему, что я приезжала к тебе сегодня вечером. Предупредила, что меня не будет эту неделю. Ты мне всё передал, я очень сокрушалась, просила написать и передать письмо через тебя.
   Саша кивал, пока она говорила.
  - А мне как с тобой связаться? Ты где живёшь?
   Любаша хотела сказать адрес, но что-то внутри её не позволило. Словно сирена завыла!
  - Лучше тебе всё же не знать.
   Она встала и положила бланк на место, в коробочку на столе. Саша сидел задумчивый. Потом кивнул. И тоже поднялся со скамьи.
  - Да, я понимаю. Ты мне не доверяешь. Прости, я не хотел... Но я же приехал, предупредил!
  - Ты молодец! Я не обижаюсь. И доверяю! Как я могу не доверять своему учителю? Просто, ты слишком честный, тебя легко можно обмануть.
  - Теперь - не легко. Я предупреждён. Послушай, ты сейчас свободна? Пошли, посидим где-нибудь?
  - Саша! У меня же есть парень!
  - Нет, нет. Просто, мне ещё до пяти надо как-то время убить!
  - А-а! Нет, не могу. Мне ещё надо позвонить. О! Кстати! Дай-ка телефон своего дома-музея! Я тебе позвоню в воскресенье!
   Саша выудил из заднего кармана чёрную записную книжку и нашёл там нужный телефон. Любаша записала его на автобусном билетике, для вида. У неё была прекрасная память на цифры.
  - Извини, в другой раз посидим! Меня ждут! Пока. Спасибо ещё раз. До воскресенья.
  - Это ты меня извини! Ладно, пойду, погуляю и на работу. Пока. Буду ждать звонка.
   Любаша проводила его взглядом до дверей и вошла в переговорную кабину. Трубку сразу же взяла мама. Обрадовалась. Спросила о здоровье. И сказала, что дядя Женя со вчерашнего вечера в Москве. Он в гостинице Академии наук. И должен зайти к ней. Собирается на какой-то симпозиум в Финляндию. Звонил и оставил адрес.
   Дядя Женя, мамин младший брат, был физик - ядерщик. В свои тридцать восемь он уже сделал несколько серьёзных открытий. Работал в Новосибирском Академгородке. Она решила сегодня же съездить, повидаться. Ничего не замечая, Любаша вышла с почты и помчалась в общагу. Было уже гораздо больше четырёх.
  Издалека увидела, как из дверей общаги вышла знакомая фигура. Побежала, стараясь догнать. Окликнула. Дядя обернулся, и она с радостным визгом повисла у него на шее.
  - Я оставил тебе записку в комнате! Думал, не увижу! - он наклонился, и она встала на ноги, отпустила шею, пошла рядом.
  - А я с почты! Только что маме звонила. Она мне сказала, что ты приехал! И адрес дала. Я собиралась вечером зайти.
  - Я так рад тебя видеть! Еду на неделю в Финляндию. Вернусь, зайду. По-моему, ты похудела?
  - Ерунда! Здесь я вольная птица! Хочу - ем, хочу - не ем. Только маме не говори. Как вы там?
  - Все было нормально. Ты же родителям всё время звонишь?
  - Ну, да. А вдруг они мне не говорят всего. Пошли в кафешку, посидим?
  - Уже не могу. Опаздываю. Долго тебя ждал. У меня ещё дела, а вечером самолёт.
  - А мама сказала, ты завтра улетаешь.
  - В пол первого ночи, получается, завтра.
  - Как жалко! Всего минутку виделись! Я здесь так скучаю! Обратно поедешь, заходи. Обязательно!
  - Ну, да. Кстати! Через месяц твой отец сюда в командировку собирался.
  Любаша проводила своего дядю до остановки. Постояла, глядя вслед автобусу. Развернулась. Сзади стоял Дубровский.
  - Привет!
  - Привет.
  - Давно стоишь?
  Глянула на часы - без десяти пять. Не опоздала. А то, обо всём забыла.
  - Не очень.
  - А я своего дядю провожала, - она вздохнула, - Он приехал, а я на почте была. Чуть не разминулись.
  - Это твой дядя был? Молодой! - он недоверчиво качнул головой.
  - Да? Ему тридцать восемь! Звала его посидеть в кафе, но он опаздывал. Хотела вас познакомить.
  - Он надолго в Москву?
  - Уже улетает. В Финляндию, на конференцию. Крупный учёный! Физик - ядерщик! - она с гордостью произнесла это, - По всему миру раскатывает. Месяца не прошло, как из Японии вернулся, и вот, опять.
  - Он у тебя, действительно, крупный учёный!
  - Красавчик! Вот и пихают везде! Лицо фундаментальной науки должно быть красивым! Шучу! Конечно, крупный учёный. Ладно, в следующий раз познакомлю.
  - Буду ждать, с нетерпением! Пошли? Или, тебе надо домой?
  - На секунду заскочу. Сумку кину и назад. А, может, зайдёшь? Чаю попить...
  - Приглашаешь?
  - Ну, да!
  Он приобнял её за талию и они пошли в общагу, практически, ничем не выделяясь среди обычных студенческих парочек. Дома была Таня. Она выпучила глаза, не скрывая своего удивления, когда они зашли в комнату. Конечно, она его тут же узнала. Любаша, всё равно, представила своего гостя. Усадив Дубровского за стол, она пошла на кухню, поставить чайник. Через минуту туда влетела Татьяна.
  - От же гарний хлопець! Молодчина, Любашка! Наша милиция нас бережёт! Кстати, к тебе ещё один красавчик заходил. Я его чаем поила. Не дождался. Записку написал. Они друг о друге в курсе?
  - Таня! Это мой дядя был! Я его встретила возле общаги.
  - Да? Красивый у тебя дядя. Он женат?
  - У него уже сын годовалый!
  - Та я просто так, запитала! - она игриво пожала плечами, - Иди, я послежу за чайником! Как вскипит, пойду в учебку. Заходить не буду. Сама заберёшь, поняла?
  - Поняла! Да мы - ненадолго.
  - Неважно! Будете уходить, мне стукнешь! Иди!
  Любаша вернулась в комнату. Борис сидел за столом, уронив голову на руки. Она так стремительно распахнула дверь, что успела это заметить. Улыбнулся. Любаша достала из тумбочки две чашки, сахар и вазочку с конфетами.
  - А где твоя подруга? Она не будет с нами чай?
  - На то они и подруги, чтобы вовремя уйти по своим делам! Чайник скоро вскипит. Сам понимаешь, кроме чая и конфет, у меня еды нет. Или, можем сходить поесть в кафе, если хочешь!
  Мотнул головой отрицательно. Она села напротив. Положила руки на стол. Он сразу же взял их в свои. До этого, они почти не смотрели друг на друга в спокойной обстановке. Любаша вгляделась в его лицо. Надо же, она никогда не думала, что человек, в которого она влюбится, будет так красив. И блондин! Она никогда не ставила красоту на первое место. И ей всегда нравились темноволосые. Во всяком случае, её любимый актёр, Гойко Митич, был именно такой. И Джо Дассен, и Дин Рид, и многие другие. Можно долго перечислять её любимчиков, но среди них не было ни одного блондина!
  Дубровский притянул её руки к губам, поцеловал. Она блаженно вздохнула и уронила голову на вытянутые руки. Борис увидел браслет. Внимательно вгляделся:
  - Откуда?
  - А! Пока ждала до четырёх, чтобы домой позвонить, прошлась по ближайшим магазинам. Увидела в витрине, не смогла удержаться! Как раз, зарплату получила...
  - Не замечал у тебя тягу к украшениям. У тебя даже уши не проколоты!
  - Уши - это другое! Обожаю всякие побрякушки на руки. Чем ярче, тем лучше. В институте носила сразу пять браслетов - два на одной, три на другой. Здесь оставила лишь два, часы тоже куда-то надо надеть. Недавно только выкинула - истёрлись до голого алюминия!
  - Какой странный узор. Такое впечатление, что раньше видел что-то подобное.
  У Любашки ёкнуло внутри. Но она не собиралась никому рассказывать свои сны. Просто согласно кивнула:
  - Мне тоже так показалось. Поэтому и купила. Хотела на обе руки, но был только один такой, - помолчала. - А можно спросить?
  Он сразу же насторожился, но кивнул, не отрывая от неё своего взгляда.
  - Как называется твоё новое место работы? Ты вчера забыл сказать. Или это секрет?
  - Для тебя - нет. КГБ, аналитический отдел. Я и раньше там работал, но, потом ушёл. А сейчас вернулся, - он довольно усмехнулся, видя её реакцию.
  Она сидела, не в силах выговорить не слова. Воздух словно потемнел, свет стал тусклым. Внезапно, она словно очутилась в замке из своего сна. "Драконов не бывает!" - заклинанием пронеслось в голове. Миг - и все прошло. Дубровский насмешливо улыбался, глядя на неё. "Довольный! Точно! Ждал, когда спрошу!" Сразу стало смешно. "Попалась, кошка любопытная! Точно, раз молчал, значит, так и было задумано!" Улыбнулась недобро, с прищуром:
  - Один - ноль, в твою пользу! Знала же, что-то не так! - села прямо, и вдруг, вспомнив. - Ой! Чайник! - вскочила и кинулась на кухню.
   Татьяны на кухне уже не было. Любаша забрала горячий чайник, понесла к себе. "Аналитический отдел, надо же. Куда мне с ним тягаться! Игра в сухую, в одни ворота. Факт!"
   Они, молча, пили чай. Любаша думала том, что, похоже, судьба втягивает её в какой-то водоворот интриг. "А, может, рассказать ему о сегодняшней встрече? Нет! Сама справится!" Она заметила его взгляд на остановке, когда проводила своего дядю. "Приревновал, точно. А тут молодой парень... Ну, почему сразу становиться так тоскливо, как подумается об этом?"
  - О чём задумалась? Что-то случилось?
   В его голосе прозвучало столько тревоги и участия, она чуть не выложила ему всё, как на духу! "Вот так и вызывают на откровенность! А потом используют в своих целях. А, может, рискнуть?" Подняла на него глаза:
  - Мне показалось, что ты был не рад, когда увидел нас на остановке?
  - Не то слово!
  - Приревновал! - в голосе Любаши проскользнули уверенность и удовольствие.
  - Меня можно понять! У тебя все родственники такие красивые?
  - Да, особенно, по материнской линии. Я хочу сразу тебя предупредить. Родители у меня очень молодые. Когда я родилась, маме было на два года меньше, чем мне сейчас, а папе лишь на три года больше. И ещё, у нас в семье почти все выглядят моложе своих лет. Так что, прежде чем ревновать, выясни, кто это был со мной. Обещаешь? - Любаша уже просекла, что это слово имеет для него особое значение.
  - Хитрюга! Хорошо. Обещаю. На самом деле, я могу держать себя в руках. И не делать скоропалительных выводов.
  - Ноблесс оближ? Сотрудник аналитического отдела такой серьёзной конторы обязан смотреть на всё трезво?
  - И это тоже.
   Он встал и потянул её к себе. Она подчинилась. Прижалась к нему, вдыхая такой любимый запах. Потом потащила его к двери и замкнула замок. Усадила на свою кровать и забралась к нему на колени. Обняла за шею.
  - А теперь, поговорим!
  - Ого! Какое интригующее начало.
  - Ты мне тоже очень нравишься. Но, я не так себя контролирую, как ты. Я очень вспыльчивая! И, запросто, могу наговорить всякой ерунды. А потом буду очень жалеть! Как с твоей сестрой.
  - С моей сестрой?
  - Да. Я её обидела. Но это так, для примера.
  - Обидела? Когда?
  - В музее. То есть потом, когда мы были у тебя дома и шутка раскрылась. Я была рассержена и думала только о себе. Если будет возможность, я извинюсь.
  - Она была с тобой не очень-то любезна! Сама виновата. Не понимаю. Ты была очень сдержанна.
  - Я воспользовалась её заблуждением. Тогда я считала, что это смешно. Сейчас понимаю, что это было жестоко и глупо. Она твоя сестра. Она действовала из любви к тебе. А я просто, тешила своё уязвлённое самолюбие.
  - Не уверен, что из любви.
  - Не важно. Я хотела тебе объяснить, что иногда сначала говорю, потом думаю. А язык у меня острый и злой!
  - Ты на себя наговариваешь! Ты сама доброта!
  - Ммм... Мне нравится, когда ты так говоришь! - она потёрлась носом о его щеку.
  И продолжила:
  - Слушай, давай пригласим твою сестру куда-нибудь? В кафе...
  - Ха! Она не пойдет в кафе.
  - А куда пойдёт?
  - Не знаю насчёт кафе, а в ресторан, может, и пойдёт...
  - Ну, попробуй! Попытка не пытка! Пригласи, вдруг она согласится. А я тебе тогда покажу, как меня не замечают и не запоминают!
  - Да? Я думал, ты просто в шутку пожаловалась.
  - Ага! Прибедняюсь, из скромности. Нет, это правда. Но надо, чтобы было много народу. Пусть она тоже возьмёт с собой кого-нибудь. У неё муж есть?
  - Нет.
  - Подругу...
  - Нет!! Никаких подруг!
  - Ладно, чёрт с ней, с подругой. Пусть с работы... Ой, тебе же и с её работы подруга не нравится. Ну, хоть кого-нибудь, тогда...
  - А втроём - не получиться? - он уже заинтересовался.
  - Шанс есть, может и получится. Но, гарантии не дам. Чем больше народу, тем лучше. Идеально, человек пять.
  - Ладно, завтра поговорю с ней. Какое число назначить?
  - Любое, кроме выходных. И, не раньше пяти.
  - Понял. А что в выходные? Ты занята?
  - Вечером в выходные в общаге никого нет! Почти...
  Дубровский сжал её в объятьях и склонился к её лицу. Потом резко остановился и прошептал:
  - Можно?
   Она кивнула и закрыла глаза. Блаженство...
  
  В голове мелькнула мысль о бедной Тане, сидящей в учебке. Она встрепенулась. За окнами заметно стемнело. "Вот дьявол! Велечко меня удавит! Я же обещала "ненадолго!" Вслух сказала:
  - Там Танюшка уже, наверное, замучилась в учебке, бедняга! Пошли, погуляем! А, то, ещё Галю дождёмся! Она и так, спит и видит, как бы мне насолить!
  - Пошли. Не будем мучить Таню и злить Галю.
  Любашка заглянула в учебку, но там было пусто. Она прошлась по комнатам. Таня сидела у Веры. Они играли в карты. Она покивала Тане, та понятливо кивнула в ответ.
  На улице опять потеплело. Шел лёгкий снежок. Сквозь пелену облаков просвечивала полная луна. Они шли по парку. Не там, где аллея выходит к общаге, а дальше, вглубь, к озеру. Одна она бы никогда сюда по темноте не сунулась. Но, не с Дубровским. Рядом с ним Любаша чувствовала себя в такой абсолютной безопасности, что просто диву давалась. Она ощущала себя такой хрупкой и слабой! И, впервые в жизни, это ей нравилось! Она какой-то частью подсознания вдруг поняла, что, несмотря на внешний лоск и изящные манеры, Дубровский очень опасен. Он может убить любого. Это, как идти рядом с тигром или львом, зная, что он опасен. Для всех, кроме тебя.
  Её охватил безумный восторг. Захотелось прыгать, кричать, бежать куда-нибудь. Это было просто неостановимо. Распирало изнутри!
  - Побежали наперегонки! - она еле сдерживалась, подскакивая на ходу.
  - Зачем? Я тебя всё равно догоню!
  В лунном свете было видно, как он насмешливо улыбался, да и по голосу хорошо угадывалось. Она потащила его за собой, потом вырвалась и помчалась по аллее. Он догнал её, схватил за куртку и поставил подножку. Но упасть не дал! Любаша, хохоча, попыталась тоже поставить ему подножку, но это было безнадёжное занятие! Он уворачивался, а она спотыкалась. Он всегда успевал её удержать. Тогда она начала наскакивать с разбега, чтобы столкнуть в сугроб. Сначала он стоял, как скала, а потом коварно отскочил в сторону. Любаша промахнулась и, точно бы, упала, но он успел догнать и удержать за шкирку, как котёнка. Заглянул в лицо:
  - Может, хватит с тебя?
  - Не-ет! Я тебя всё равно победю... побеждю... - она уже запыхалась, азарт начал остывать.
  Он схватил её в охапку и понёс к сугробу. Она забрыкалась и попыталась вырваться. Но это было невозможно!
  - Сдаёшься? Или я тебя отпущу? - он сделал вид, что сейчас уронит её в снег.
  - Нет! Партизаны не сдаются! - она пыталась вывернуться, но опять безуспешно.
  - Ты сама это выбрала! - и он бросил её в рыхлый снег, а сам выскочил на дорожку.
  - И он упал, бездыханный, но свободный! - выдала она, вставая из снега.
  Отряхнулась и кинулась следом:
  - Ну, всё! Похоже, тебе жить надоело! Я тебя сейчас убивать буду!
  Он, с хохотом побежал по аллее, постоянно оглядываясь. Она мчалась за ним. Он подпускал её к себе на пару шагов, и, дразнясь, говорил:
  - Ой! Не надо! Я больше не буду!
  Когда она совсем выдохлась, он отскочил в сторону и поставил ей подножку. Тут же поймал, поднял и понёс, держа одной рукой за талию. Поставил на ноги, отряхнул с неё снег:
  - Набегалась?
  - Нет! Ладно, живи пока! Чёрт, сколько времени? Мне в магазин надо бы, в холодильнике пусто!
  Дубровский посмотрел на часы:
  - Семь сорок. А где твои?
  - В общаге забыла. Сунула в карман, когда браслет мерила, потом оставила на тумбочке. Ещё успеваю.
  - Пошли, а то, правда, с голоду помрёшь.
  В магазине Любаша не задержалась. Дубровский проводил её до общаги и ушёл. Договорились встретиться завтра, в пять. Она пошла в комнату. Заперто. Пошарив по карманам, Любаша обнаружила, что оставила вместе с часами и ключ. Поскреблась в дверь, подождала. Безрезультатно. Вздохнув, пошла к Лене Дроздовой. Комната была тоже заперта. "Куда все подевались!?" Из-за соседней двери послышались голоса и смех. "Ага! Наверное, у Веры!" Любаша постучала. Услышала: - "Да!" из нескольких голосов и вошла.
  В комнате были её подружки и Таня. Вера сидела за столом и гадала на картах Ире.
  - Давай к нам! Вера нам гадает! Хочешь? - замахала ей Ленуська.
  - Не, я сама, кому хочешь, могу погадать. А про себя не гадаю.
  - О! Любаша! Погадай нам! - к ней присоединился хор остальных присутствующих.
  - Этими картами? Вы же ими недавно играли! Как ими гадать?
  В комнате стало тихо. Все смотрели на неё. Она сначала не поняла, а потом разобралась! Они смотрели с испугом!
  - Так ты, по-настоящему умеешь гадать? - Вера опомнилась первой.
  - Ну, да. А-а! Вы просто баловались? - Любаша хмыкнула. - Я не сообразила сразу. - Тань! У нас комната закрыта, а я ключ забыла...
  - Ой! Я специально закрыла. Гали ещё нет, а я здесь сижу. Пошли.
  Любаша переодевалась, думая о Дубровском. Как они гуляли в парке... В дверь постучали. В комнату заглянула Вера. Протиснулась бочком в приоткрытую дверь. Закрыла и щёлкнула замком.
  - Ты, правда, умеешь гадать по настоящему? - заговорщицким шёпотом спросила она.
  - Правда! Меня папина тётя двоюродная научила. Я в институте всем знакомым гадала. Хм! Пару раз даже парни просили...
  - Любашенька! Погадай, а?
  - Давай через полчасика.
  - Да-да! А девчонки спрашивали, им можно?
  - Можно! Только пойду, поем.
  Вера кивнула и так же просочилась обратно. Любаша закинула покупки в холодильник.
  - Лю-юб! А мне погадаешь? - Таня с детским восторгом смотрела на неё.
  - Ага. Только к Вере иди. А то Галя может явиться. Не хочу, чтобы она знала. Приду через полчаса.
  Поужинав, Любаша достала карты, привезённые из дома. В дверь уже скреблись. Она сунула в карман карты. Открыла. На пороге стояла Вера, в нетерпении притопывая ногой, как застоявшаяся лошадь. Любаша вышла, замкнула дверь. У Веры сидели всё те же лица.
  - Сразу предупреждаю: гадаю каждому не больше трёх раз! И то, если с первого раза будет что-то не ясно. Следующий раз, если захотите, только через неделю. Перед каждым раскладом, на стол нужно положить монетку. Любую. Лучше жёлтую. Кто первый?
  Девчонки порскнули по комнатам за деньгами. Вера села напротив неё за стол. Достала из кошелька пять копеек. Любаша перетасовала карты. Протянула колоду Вере.
  - Возьми любую. Покажи мне. Запомни. Положи обратно. Это будет знак. Где она выпадет, то событие будет решающее. Понятно?
  Вера кивнула. В комнату начали возвращаться девчата. Любаша разложила карты, поясняя.
  - Ты бубновая дама. Червонная дама не персона, это твоя любовь, то есть, чувства. Крестовая - старшие родственники. Пиковая - соперница или недоброжелатель. Бубновый король - тот, кто тебе важен. Король червей - его чувства. Крестовый - забытый или неизвестный друг. Пиковый король - интриги против тебя. Тузы - результаты твоих дел, известия для тебя. По раскладу будет видно.
  - Какие странные значения карт. У нас по-другому.
  Любаша нашла даму бубей. Остальные стасовала, подсунула одну карту под даму, одну сверху и разложила остальные на несколько кучек, рубашкой вверх. Потом стала открывать по очереди.
  - Значения не важны. Важна сила, которая разложит карты, как надо. И как я это прочту для тебя... Считай, что это такое особое сибирское гадание. Смотри. Что было? Неприятности, но ты сама в них виновата. Твои чувства принадлежат твоему королю. А его интересует твоя соперница. Что есть? Встреча. Но напрасно. Твои родственники против твоего короля. Что будет? Тобой заинтересуется кто-то, тебе пока неизвестный. И твой родственник заболеет. Это связано вместе. И важно для тебя. Видишь, карта, которую ты тогда вытащила, лежит здесь. Дело кончится - твоими сомнениями. Сердце успокоится - встречей с новым другом.
  - О, Боже! - Вера сидела, глядя на карты, и вытирала глаза. - Давай ещё раз.
  - Гадание хорошее. Крупных неприятностей не выпадает. Зачем второй расклад?
  - Хочу узнать, кто этот новый друг!
  - Тебе фамилию, имя, отчество? - ехидно спросила Любаша.
  - А ты можешь сказать? - она с затаённой надеждой посмотрела на Любашу.
  - Вера! Это же карты, а не справочное бюро! - Любаша развела руками в весёлом удивлении, вздохнула, покачала головой. - Могу разложить на встречу с этим человеком. Хочешь?
  - Да! Да! - Вера, не глядя, достала ещё монетку.
  - Смотри. Встреча через неделю - полторы. Видишь, десятка крестей. На масть не смотри, здесь важна стоимость карты. То есть, примерно, на следующей неделе. Точнее не скажу. В момент болезни родственника, потому что выпала пиковая девятка. Придётся куда-то с ним ехать, вот шестёрка крестей. Твои хлопоты будут об этой поездке - валет червей. Всё.
  - Ещё! Пожалуйста!
  - Последний. Говори вопрос. Только честно, от души. Вслух можешь не говорить, просто подумай. То, что очень важно.
  Вера, молча, кивнула, выкладывая монетку. Любаша вытащила одну за другой три карты.
  - Печальная поездка. Твои хлопоты будут напрасными. Твои потери не вернутся. Ой! Вера! - воскликнула Любаша, видя её слёзы. - Не плачь! Вот чёрт дёрнул меня за язык! Прости меня, пожалуйста!
  Любаша бросила карты на стол и присела перед Верой, заглядывая в глаза. Вера вытерла глаза.
  - Нет! Спасибо! Я, наоборот, от счастья плачу. Ты мне надежду подарила! - она обняла её за плечи.
  - Глядя на тебя, что-то слабо верится! Может, не будем больше судьбу спрашивать?
  - Нет-нет! Не обращайте внимания! Я просто не знаю, что со мной! Как камень с души... Девчонки, не отказывайтесь! Пойду, чай поставлю! - и она вышла.
  Остальные гадания прошли не так бурно. Девочки ахали, удивлялись, что всё так совпало. Что там совпало, Любаша не знала. Вопросы вслух не говорили. Вера принесла чайник. Лена сбегала к себе ещё за чашками, и они все стали пить чай. Около десяти часов Любаша ушла, сославшись на усталость. И сразу легла спать, даже свет не стала выключать. Просто накрылась с головой одеялом.
  
  Она сидела на плече у дракона. В ложбинке между крылом и спиной. Было очень уютно. Вокруг были скалы, заросшие какими-то тёмно-зелёными кустами. Она подняла левую руку, и из неё вырвался белый тоненький луч. Она навела этот луч на небольшой кустик, росший на склоне одной из скал. Он мгновенно приблизился к глазам. Можно было рассмотреть каждый листик, белые лохмотья паутины на ветке. Словно она находилась вплотную к растению. Миг и всё пропало.
  Она не понимала, как они разговаривают, но всё это она делала по просьбе дракона. Луч коснулся камушка на другой скале. Она рассматривала ползущего муравья. На травинке рядом сидела зелёная тля. Видно было даже белые прожилки на прозрачных крылышках. Она перевела взгляд вниз, и увидела драконью чешую и свои голые ноги. Она навела луч на себя и всё вокруг мгновенно затопила тьма. Она успела испугаться и...
  
  ...Проснулась. Сна не было ни в одном глазу. Сердце стучало, как бешеное. Рядом, в комнате слышалось мерное сопение Гали. Татьяна заворочалась в кровати. Любаша потихоньку встала, накинула халат и вышла в коридор. Сверху доносился смех. Открылась дверь, гомон зазвучал явственней. Второй курс что-то праздновал. Протопали шаги. Кто-то спускался по лестнице. Быстро пробежав мимо лестничной клетки, Любашка метнулась в женскую умывальную комнату. Там было довольно-таки прохладно. Озябнув, решила пойти на кухню. Часов у неё не было. Она так и забыла их надеть. Но ей казалось, что времени около двух. Чайники были холодными. Она налила себе в стакан кипячёной воды и села за стол.
  Щёлкнул дверной замок. По коридору кто-то шёл в сторону кухни. Любаша подняла голову. В кухню зашла Вера.
  - Ты что не спишь? Третий час. Детям надо спать! - она прошла и поставила неполный чайник на плиту. Включила. Стала ходить от плиты к столу и обратно.
  Любаша пожала плечами, наблюдая за её ходьбой по кухне.
  - Знаешь, - Вера села напротив неё. - Я рада, что ты здесь. Хочешь, расскажу, о чём спросила последний вопрос? Я знаю, ты никому не скажешь.
  Любаша кивнула. Скосила глаза на закипавший чайник. Вера, привстав со стула, повернула рычажок.
  - У меня есть любовник. Он женат. Говорит, что не любит жену, давно обещает с ней развестись. Я спросила, уйдёт он от жены ко мне или нет! Мы встречаемся в это воскресенье. Он должен будет дать мне ответ... Я всё равно поеду, но теперь я готова. Если он не ответит, я смогу уйти...
  Они помолчали. Вера сидела, опустив голову на сцепленные руки. В чашке дымился чай. Любаша почувствовала, что её опять клонит в сон. Пожелав спокойной ночи, она ушла, оставив Веру допивать свой чай в одиночестве. Она не собиралась лезть к ней с советами. И так чувствовала себя виноватой, что вылезла с этим гаданием...
  

Глава 3

  Она сидела на камне в знакомой скалистой лощине. Одна. Она подняла руку над головой, и из ладони вырвался тонкий лучик. Он пронзил тучи, и к ней мгновенно приблизилась голова дракона, часть шеи и крыла. Дракон посмотрел ей в глаза. Она увидела в его огромном тёмном зрачке, как в зеркале, себя. Стоявшую на вершине горы, обнажённую. Ветер относил волосы вбок и трепал их, словно гриву скачущей лошади. Миг, и все затопил жёлтый свет.
  
  Любаша проснулась уже утром. Все детали обоих снов помнились очень явственно. Она начала уже привыкать к их необычной яркости и натуральности.
  Все занятия она ходила сонная. Она уже заметила, что, когда ей снится дракон, она не высыпается! Пришла в комнату и завалилась спать. Но, предварительно, установила будильник на четыре часа. Проснулась, словно кто её в бок толкнул. На будильнике было без одной минуты четыре. Поняла, что выспалась. Поправила смятую кровать, привела себя в божеский вид. Присела за стол.
  
  Вчера она купила в магазине связку бананов. Продавщица предупредила, что они ещё недоспевшие. Тётка, стоявшая рядом, посоветовала подержать их в тепле пару дней. Мол, тогда они быстро дозреют. Любаша вечером повесила связку на батарею, а сейчас вспомнила. Бананы, из ярко-жёлтых, стали чёрно-коричневые. С некоторой опаской она вскрыла один. Да! Тётка оказалась права! Они дозрели. Если вчера они напоминали вкусом сырую картошку, то сегодня были сладкими и нежными. "Пора собираться!" - подумала. Тут в дверь тихонько постучали. Она узнала этот стук.
  Дубровский вошёл, лишь она открыла дверь. "Интересно, почему он никогда не ждёт меня в кафе?"
  - Привет!
  - Привет! Я смог договориться, но только на сегодня! - сообщил прямо с порога и, видя её непонимание, добавил. - Ресторан. С сестрой.
  - Во сколько? - она была слегка ошарашена такой оперативностью.
  - В семь. Столик уже заказан. Давай, одевайся!
  - А ты? - покосилась на его куртку. - И что за ресторан? "Прага"? - она вспомнила его записку.
  - Не совсем. "Славянский Базар". А я уже оделся. Не такое это заведение, чтобы являться туда во фраке.
  - Ладно. Ты так и собираешься здесь торчать?
  - А можно?
  - Нет! Вали отсюда! - она упёрлась в него руками и вытолкала обратно в дверь.
  - Жаль, жаль! - он окинул её взглядом. - Сколько тебе собираться?
  - Около часа.
  - Приду через час.
  Любаша закрыла за ним дверь и села укладывать волосы в причёску. Раз он одет просто, то и она не будет выпендриваться. Зелёное платье сойдёт. Вон, в прошлый раз они были в ресторане на Ярославском, там люди были одеты по обычному. Правда, это привокзальный ресторан. "Чёрт! Забыла спросить - брать туфли или нет?" Решила не брать ничего лишнего. Всё равно никто в ресторане её не запомнит. И встречаться с сестрой она не боялась. Главное помирить их. Ей казалось это очень важным. Она сама не знала, почему. "Погадать бы ему! Если придёт рано, попробую уговорить..."
  Борис пришёл через пятьдесят минут. "Отлично! Время есть!" Она закрыла дверь на замок. Он довольно улыбнулся. "Бедняжка! Не догадывается, что его ждёт!" Она взяла его за руку и повела к столу:
  - Хорошо, что ты пришёл пораньше! Нам надо договориться кое о чём. У тебя есть монетка? Дай мне.
  Дубровский достал из кармана горсть мелочи и протянул ей. Она указала пальцем на копейку, но не взяла.
  - Вот эту, жёлтенькую. Положи на стол. Сядь.
  Он посерьёзнел, положил монету и сел за стол. Любаша села напротив. Вложила ему в руку карты.
  - Вытащи карту. Покажи мне. Нам надо обсудить, как мы будем вести себя в ресторане.
  - А в чём дело? - он вытащил бубновую шестёрку.
  - Это же будет, по сути, эксперимент! Поэтому, мы не должны реагировать на внешние раздражители. Ты не должен ничего говорить, чтобы ни происходило, - забрала у него карты, нашла бубнового короля и положила перед собой.
  - Вообще, молчать? - он то и дело переводил взгляд с её рук на лицо.
  - Нет, конечно! Разговаривай с нами, ешь, веди себя так, словно ничего не происходит!
  - А что будет происходить?
  - Ты будешь наблюдать со стороны. Как учёный - за какой-нибудь реакцией в колбе. Обычно человек ничего не видит и не замечает. Ты будешь всё замечать. Тебя может возмутить чьё-то поведение. Тебе может показаться, что люди намеренно стараются тебя оскорбить или разозлить. Если ты поддашься своим эмоциям, ты станешь участником и ничего не увидишь. Попадёшь внутрь эксперимента, в колбу, - объяснила Любаша, пока перетасовывала карты и раскладывала кучками рубашкой вверх, и теперь смотрела на него со спокойной улыбкой.
  - Понимаю. Что ты делаешь? - он кивнул на разложенные карты.
  - Гадаю на тебя, - она начала переворачивать карты и с интересом вглядываться в расклад.
  - Зачем? - он тоже стал смотреть на карты.
  - Хочу всё знать! Смотри. Что было? Твои слёзы, разбитое сердце, твоя дорога в казённый дом. О! Это было очень важно для тебя. Видишь, карта, которую ты выбрал, выпала сюда. Что есть? Твои родственники волнуются о тебе, хорошее известие, новая встреча, покровитель или забытый друг? Кто-то старше тебя. Скорее, покровитель. Его интерес к тебе. Что будет? - она перевернула карты.
  - Нет! - он закрыл карты рукой. - Хватит, не смотри!
  - Увы, я уже всё увидела! Не думала, что ты веришь в эти глупости! - она улыбалась ему. - Не вмешивайся! Будь сторонним наблюдателем! Убери руку, дай, доскажу!
  Он убрал руку. Откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди. Она открыла карты короля:
  - Мне продолжать?
  - Как хочешь, - его голос был спокоен.
  - Будет несправедливо лишить тебя главной части информации. Смотри. Твоя избранница, её любовь и твой интерес к ней. Интриги соперницы против неё. Какой редкий расклад! Пиковые король и дама выпали рядом. Дело кончится... Хмм... - она нахмурилась, разглядывая выпавшие карты.
  - И чем же дело кончится? Договаривай! - он наклонился вперёд и насмешливо смотрел на неё.
  - Опасной поездкой. Сердце успокоится твоей любовью.
  - Ну, конечно же, как же без любви! - в его голосе звучал лёгкий сарказм. - И когда же произойдёт эта поездка?
  - Позолоти ручку, всю правду скажу! - произнесла она, подражая уличной цыганке, и протянула ему руку.
  Дубровский вытащил монетку и бросил ей в руку. Она смешала карты и вытащила десятку крестей, потом бубнового туза, пиковую шестёрку и последним выпал крестовый валет.
  - Опасная, карты опять предупреждают! По работе. Через пятнадцать дней. Может, чуть раньше. Твой покровитель хлопочет об этом.
  - Какая точность!
  - "Карты правду говорят!" - пропела она, собирая карты в колоду. - Ну, что? Сколько времени? Пошли?
  - Пошли, цыганка - гадалка! Ты, наверное, перед каждым экзаменом гадала, какой билет выпадет? - он помог ей надеть плащ.
  - Ужасно жалко, но на себя гадать нельзя! Так обидно! Приходилось учить всё по-честному!
  
  В ресторане было полно народу. Они прошли за столик в сопровождении какого-то солидного мужчины. Они пришли первыми, Аллы ещё не было.
   - Может, пока закажем? - Борис кивнул на направлявшегося к ним молодого парня-официанта.
  - Нет! Дождёмся твою сестру. Она с кем-то будет?
  - Одна. Я предупредил, что мне надо с ней лично поговорить. Вроде бы, заинтересовал.
  - Хорошо. Разговаривать с официантом будешь ты. Я буду говорить с официантом, только когда он у меня что-нибудь спросит. Веди себя, как ни в чём ни бывало.
  - Я все понял. Мне не обязательно повторять несколько раз. Мы закажем чуть позже, - он повернулся к подошедшему официанту.- К нам еще должны подойти друзья.
  Официант кивнул и отошёл.
  - Извини, я волнуюсь, - она открыла меню. - Салат будешь заказывать? - он кивнул. - Тогда вот этот, "Оливье". Я его тоже закажу. И морс. Лучше сделать одинаковый заказ, раз нас будет всего трое. Я буду говорить с тобой, лишь когда ты обратишься ко мне. Если что, привлеку внимание чем-нибудь. Если ты отвлечёшься.
  - Хорошо. Ещё что-то можно заказывать?
  - Всё, что хочешь, но это - обязательно. И, главное, не трогай меня! Сядь подальше. Иначе эксперимент, точно, не удастся! Смотри, твоя сестра пришла.
  К ним, в сопровождении того же дядечки подошла Алла. Поздоровалась. Дубровский вскочил и отодвинул ей стул. Любашу всё время поражало, насколько естественно у него получаются эти великосветские манеры. Он сел на место и взмахом руки подозвал официанта:
  - Пусть дамы сначала закажут.
  Официант кивнул и подошёл к Алле. Она выбрала себе салат и какое-то горячее. Официант что-то черкал в своём блокнотике. Любаша села прямо, сложила руки на коленях. Представила себе цветущий розовый куст, одновременно следя за действиями участников "эксперимента". Она случайно обнаружила эту свою способность, когда они в институте ходили в кафешки на праздники. Потом, заметила, что её не замечают контролёры в транспорте. Дальше - больше. Её перестали замечать даже в общаге, если она не хотела.
  Тем временем, официант перешёл к Дубровскому. Тот вежливо напомнил:
  - Сначала - у девушки, - и показал в сторону Любаши.
  - Прошу прощения! - парень угодливо склонился к ней.
  Алла с удивлением покосилась на него, но ничего не сказала. "Чёрт! Надо её отвлечь!" Любаша быстро заказала салат и стакан морса. Официант перешёл к Дубровскому.
  - Пожалуйста, "оливье", шашлык. И морс.
  - Вино? Коньяк? Водка?
  - Пока нет.
  - Один момент! - официант удалился.
  Борис передвинул свой стул поближе к Алле и развернулся к сестре, улыбнулся и взял её за руку. Она, молча, с ожиданием смотрела то на него, то на Любашу.
  - Сестрёна! Я знаю, что мы с тобой на самом деле любим друг друга. Ведь мы - одна семья. Но, почему-то всё время ссоримся. Может, перестанем? Если я тебя чем-то обидел, то прошу прощения!
  - Что случилось вдруг? - Алла заподозрила какой-то подвох.
  - Просто до меня кое-что дошло. Мы теряем время в ссорах, а могли бы проводить его вместе! Как ты считаешь?
  - Не знаю... Боря! Я тебя не узнаю.
  - Все нормально! Просто, я хочу помириться, раз и навсегда!
  - Я с тобой не ссорилась! Это касается твоего...
  Дубровский сжал её руку в своих, не дав договорить:
  - Мы с тобой брат и сестра. Остальные нас не касаются. Это только наши дела! Помнишь?
  У Аллы стал вдруг такой жалобный вид, теперь она смотрела только на брата. Он ласково улыбался. Любаша увидела приближающегося к ним официанта. Она замерла, даже дышать перестала. Как она и ожидала, официант принес только два заказа. Расставил перед Аллой и Борисом блюда и стаканы. Собрался уходить. Любаша легонько постучала пальцами по столу. Дубровский взглянул на неё, потом на стол. Мгновенно оценил ситуацию.
  - Девушку тоже обслужите, пожалуйста!
  - Конечно! - парень склонился к Любаше. - Слушаю! Что будем заказывать?
  - Пожалуйста, "Оливье" и морс!
   У Аллы расширились от удивления глаза, она собралась что-то сказать официанту. Похоже, резкость. Но это не входило в Любашины планы. Официанта нельзя было пугать! Она быстро вмешалась:
  - Алла Борисовна! - она наклонилась вперёд, привлекая внимание сестры к себе. - Разрешите мне тоже попросить у вас прощения. Если что-то сделала не так. У вас, в Москве, совсем другие порядки! Я же ничего не знаю. Могу, запросто, и глупость какую-нибудь совершить! Знаете, я у родителей одна. Они целыми днями на работе. Мною совершенно некому было заниматься. Росла, как трава. Меня ещё школить и школить! - проводила взглядом уходящего официанта и опять села прямо.
   Алла удивлённо переводила взгляд с Любаши на Бориса:
  - Это что за спектакль? Вы меня разыгрываете?
  Дубровский погладил её по руке, улыбнулся ласково:
  - Это не спектакль. Все по-настоящему. Не обращай внимания на мелочи!
  Через пару столиков от них подошла и усаживалась компания из трёх мужчин и женщины. Любаша пригляделась и недовольно сморщила носик. Переводчица! Как там её... Инга? С ней двое пожилых дядечек и один молодой парень. Похоже, иностранцы. Одеты не по-нашему. Улыбаются непрерывно.
  Инга лениво окинула взглядом зал и заметила их. Грациозно встала, что-то сказала удивлённо воззрившимся на неё спутникам. И направилась прямиком к их столику! С другой стороны на горизонте появился официант. Любаша покосилась на Дубровского, тот смотрел на сестру. Кашлянула. Борис тут же взглянул на неё:
  - Что?
  - К нам идут гости. Инга, кажется. Да?
  - Какого чёрта! Откуда она узнала? - Дубровский мельком оглянулся, и, похоже, разозлился.
  - Пусть идёт! Только парня не напугайте! Иначе всё насмарку! Я останусь голодной напрасно! Всё по твоей милости! - зашипела ему Любаша и мило улыбнулась Алле. - Чем больше народу, тем лучше!
  Борис посмотрел на неё и вдруг тихо рассмеялся. В это время Инга подошла сзади и уверенно, по-хозяйски, положила руку ему на плечо. Дубровский слегка дёрнул плечом. Вид у него стал абсолютно равнодушный.
  - Здравствуй, Боренька, любимый! Аллочка! Уже виделись. Надо же, не ожидала вас тут увидеть!
  - Да, виделись, - Алла явно смутилась.
  - Здравствуй, Инга, - холодно произнёс Дубровский.
  - Что-то ты мне не рад!
  - Ты вроде бы не одна? Не приставай, видишь, мы разговариваем!
  - Я здесь по работе. Представь меня своей очередной подружке! - она обошла стол и села на свободный стул между Любашей и Аллой.
  - Не хочу!
  - Так-то ты обращаешься со своей невестой! - нарочито укоризненно сказала Инга.
  - Нет никакой невесты! Хватит уже дурью маяться, - голос Дубровского был спокоен, но Любаша почувствовала нарастающее напряжение.
  И видела, что он еле сдерживается. А официант был всё ближе. Надо было срочно что-то делать! Она громко, скучным голосом сказала, подражая ассистенту режиссёра на съёмке:
  - Внимание! Явление Христа народу. Дубль третий!
  Инга уставилась на неё со злым недоумением. Дубровский взял себя в руки. Алла давно уже, молча, смотрела на них. "Вот кто отличный сторонний наблюдатель!" Официант поставил перед Борисом шашлык, а перед Аллой её горячее.
  - Обслужите, пожалуйста, девушку! - третий раз произнеся эту фразу, Борис уткнулся Алле в плечо и затрясся от беззвучного хохота. Любаша тоже кусала губы, пытаясь удержаться от смеха. Это окончательно разрядило обстановку.
  Официант вежливо повернулся к Инге. Она вскочила, не понимая, что происходит. Похоже, она не ожидала такой реакции от Дубровского и решила, что смеются над ней. Возможно, эти слова имели для неё несколько иной смысл. Она покраснела, возмущённо воззрилась на Аллу и воскликнула трагическим тоном:
  - Как ты могла так поступить! - развернулась и выбежала из зала.
  - Инга, постой! - Алла с опозданием привстала со стула.
  Дубровский, успев отсмеяться, махнул рукой официанту, немного отошедшему назад:
  - Салат "оливье" и морс!
  Официант уже не улыбался. У него вдруг стал потерянный вид. Он попытался что-то вспомнить, но не смог и ушёл. Любаша посмотрела ему вслед и повернулась к Борису:
  - Я уже умираю с голоду! У тебя есть шашлык. Дай мне салат!
  - Что происходит? - Алла сидела, так и не притронувшись к еде.
  - Не обращай внимания! Давайте, поедим! - Борис поставил тарелку с салатом перед Любашей.
  Появившийся официант поставил перед Борисом салат и морс. Любаша взяла морс. Отпила. Поела салата. Так себе. В ресторане на Ярославском был намного вкуснее. Алла тоже вяло ковырялась в своей тарелке. "Надо что-то делать, не то она сейчас свалит. От него никакого толку. Ничего не замечает. Как его взяли в аналитики?" Она легонько постучала вилкой по столу. Дубровский оторвался от еды:
  - Ммм?
  - Попроси счёт!
  - Вы уже наелись?
  - Нет! После салатов твоей мамы - это, - она показала вилкой на свою тарелку. - несъедобно!
  - Хочешь шашлыка? - из трёх коротких шампуров с нанизанными кусочками мяса, один ещё оставался нетронутым.
  - Если ты дашь мне еды со своей тарелки, я узнаю твои мысли! - Аллу надо было чем-то отвлечь от её невесёлых дум.
  Дубровский замер на секунду, потом протянул ей тарелку. Она осторожно вилкой сняла с деревянной палочки крайний кусочек. Съела, смотря ему в глаза. Позабавилась в душе, глядя на сидящих рядышком брата и сестру. Оба с одинаковым выражением ожидания смотрели на неё. "Теперь, помирятся. Точно!" Почему-то вспомнился старик из мультика по сказке Пушкина, держащий в руке золотую рыбку. Приняла задумчивый вид и, подражая интонации Золотой Рыбки, процитировала:
  - Не печалься, ступай себе, с Богом, будет тебе новое корыто!
  Алла ожидаемо улыбнулась. Реакция Дубровского была странной. Он отпрянул с испугом. Видно было, что ему не по себе. Он повернулся к сестре:
  - Наши сегодня собирались в магазин, за новой стиралкой...
  - Не узнаю тебя, братиша! Ты стал думать о простых вещах?
  - Мне надо было как-то отвлечься от всего этого! - он обвёл рукой стол. - Это первое, что пришло на ум.
  - Отвлёкся? Проси счёт! - Любаша села прямо и сложила руки на коленях.
  Дубровский взмахом руки подозвал официанта:
  - Счёт, пожалуйста!
  В ожидании официанта, Любаша кидала взгляды на Ингину компанию. Инга уже вернулась и сидела спиной к ним. Официант, наконец, принёс счёт в папочке. Отошёл и встал неподалёку. Дубровский открыл, прочитал и передал Алле. Она удивлённо вскинула брови. Этот жест у них был абсолютно одинаковый. Весело улыбнулась Любаше:
  - После сегодняшнего обслуживания, я приятно удивлена! Своей забывчивостью он сам себя наказал! Это даже примирило меня с этим кабаком.
  - Деньги надо заплатить полностью. Это не его вина, - Любаша извиняюще пожала плечами, глядя на Аллу. - Спасибо, Вам, Алла Борисовна! Работать с Вами - одно удовольствие! - она встала из-за стола и коротко поклонилась.
  Дубровский рассчитался. Тоже встал, подал руку сестре.
  
  Они шли втроём от метро. Дубровский посередине. В ресторане, пока одевались, Любаша успела шепнуть, чтобы он уговорил сестру переночевать у родителей. Он всё понял, без подробных объяснений. Алла отнекивалась, но было видно, что ей самой хочется с ними.
  - Борь! Что это было, в ресторане? Розыгрыш?
  - Я сам не знаю. Меня, так же как и тебя, просто пригласили сторонним наблюдателем! Поучаствовать в эксперименте. Любаш! Как ты это делаешь? Этому же должно быть какое-то рациональное объяснение?
  - Исследование данного необъяснимого явления пока находится в стадии сбора информации! Возможно, в будущем, этому будет дано научное объяснение. Человек, ведь, так до конца и не изучен... - Любаша вздохнула с деланной печалью.
  - Что за эксперимент? Звучит как-то подозрительно!
  - Эксперимент есть практическое доказательство теории существования необъяснимого! - Дубровскому было весело.
  - Очень понятно! - Алла, вроде бы тоже перестала хмуриться.
  - Давайте, сначала к нам, потом я провожу Любашу и вернусь. Согласны? - к остановке подходил "В-чёрный".
  Алла кивнула. Любаша тоже.
  
  Дверь открыл Володя. Удивился, увидев брата с сестрой и Любашей. Они поздоровались и зашли. В коридоре стояла ещё не распакованная "Вятка-Автомат". Из кухни вышел глава семьи, и сразу стало тесно, как в метро в час пик.
  - Люда! Смотри, какие гости к нам пришли! Доча! - он обнял Аллу, так что она потерялась в его могучей фигуре. - Любаша!
  Протянул ей руку и, как в прошлый раз, накрыл её ладошку второй рукой и потряс.
  - А мы как раз чай пьём! Давайте с нами! Боря, поухаживай за дамами, а мы пока в зал всё перенесём!
  Чаепитием это назвать было сложно. На столе было полно всякой еды. И, в центре, огромное блюдо с пирогами. Тоже - огромными. Любаше одного такого хватило бы на пару дней. За стол сели почти так же, как тогда. Только Алла сидела рядом с отцом, а потом уже Борис и она.
  Было так хорошо сидеть в дружном кругу семьи Дубровских, что Любаша совсем забыла о времени. Вспомнив, пальчиком отвела рукав рубашки Бориса и глянула на часы. Ого! Десятый час! Да ещё полчаса идти. Пора прощаться, а то, общагу закроют. Вздохнула. Дубровский всё сразу понял. Они встали почти одновременно.
  Вся семья в коридоре не поместилась, но Аллу папа пропустил. Она стояла, прислонившись к нему и склонив голову ему на плечо. Он приобнял её за плечи. "Неудивительно, что она до сих пор не замужем! Поди-ка найди второго такого богатыря!" Любаша улыбнулась, видя такую привязанность между отцом и дочерью.
  
  Любаша, задумавшись, шла под руку с Дубровским. Что-то ей совсем, как говорится, снесло крышу этой любовью. Забыла даже о своих лошадях. А это плохо. В субботу надо бы, "кровь из носу", смотаться на конюшню. Конечно, её там не заругают, если она не придёт. Но, она обещала приезжать помогать. В обычные дни - как получится, а по субботам обязательно. И её ждут. Надеются. За предыдущие три месяца она их ни разу не подводила. И Эль-Коррад скучает, наверное.
  Золотисто-буланый ахалтекинец. Любимец всех, кто там бывает. Но, вредина и упрямец. Эль-Коррад, или Элик, как его переименовали для удобства, прекрасно катал детей и взрослых, если водить его за повод. Но категорически отказывался делать это самостоятельно. Только Света, которая его и купила в своё время, могла справиться с ним. Его частенько подсовывали всяким личностям, утверждающим, что они умеют отлично ездить. Когда Любаша первый раз пришла, ей тоже его дали. О! Она была на седьмом небе от счастья. Её любимая порода! Древнейшая в мире! Живая легенда! После первых пяти минут езды её восторг заметно поубавился. Она усидела. Но с трудом. У неё потом болели все мышцы!
  По субботам, когда был большой наплыв посетителей с детьми, Эль-Коррад был нарасхват. А она помогала чистить денники, седлала лошадей. То есть, фактически, выполняла работу конюхов. Зато, в будние дни, ей с удовольствием давали его проезжать. Теперь она частенько приходила на конюшню, седлала Эль-Коррада, и ездила. Бесплатно. Они давно нашли с ним общий язык. А на этой неделе ни разу не была.
  Да, точно. Надо завтра наведаться. Она споткнулась о поребрик и чуть не упала. Хорошо, Дубровский поддержал. Очнулась от своих мыслей и заметила, что место незнакомое. Резко остановилась. Посмотрела на Бориса. Он хитро улыбался.
  - Что-то я не узнаю местность, где мы идём?
  - По соседней улице. Смотрю, даже дорогу не замечаешь, так задумалась. О чём, если не секрет?
  - Не секрет. О лошадях. Я совсем их забросила. Мне срочно надо на конюшню.
  - Срочно? Сейчас?
  - Нет. Завтра поеду, сразу после пар. И в субботу, обязательно. Ты до скольки на работе?
  - Я в отпуске. Эту неделю.
  - А-а-а, классно! А завтра что будешь делать?
  - Пока планов не было.
  - Поехали со мной? У нас завтра всего две пары. Можем в час выйти? В шесть уже вернёмся...
  - Хорошо, встречаемся в час.
  - Только не приходи в общагу! Галя будет ещё там! Не хочу, чтобы она тебя видела.
  - Ладно. Буду в кафе.
  

Глава 4

  Дракон лежал в позе сфинкса, опустив раскрытые крылья до земли. Она шла по его спине босыми ногами и старалась найти различия в ощущениях от его шкуры. Её уже не удивляла гладкость и шелковистость. Она ходила по нему зигзагами, постоянно перешагивая через гребень. Дракон под ногами становился то теплее, то холоднее. На очередном повороте она поскользнулась, упала на бок и стала съезжать вниз. Чтобы удержаться, она схватилась за ближайший зубец. Он оказался острым, как бритва и разрезал ей руку. Было не больно. Она подтянулась, села и увидела кровь на ладони. Кровь капала на чешую и та становилась ярче. Она провела рукой по шкуре. Та засияла начищенным золотом. Опять посмотрела на руку - ладошка была целая...
  
  Любаша проснулась, в комнате было темно. Она вскочила с кровати, накинула халат и вышла в коридор, где горел свет. Вгляделась в ладошку, порезанную во сне. Ничего. И, даже не болит. Она стояли и думала. Её кровь во сне, что бы это значило? Посмотреть сонник? Но сон был такой явный, что вряд ли подходит для толкования. Опять этот дракон. Что ему от неё надо? Может, хотел объяснить, что нельзя быть такой беспечной рядом с ним? Что он, сам того не желая, поранил её. А потом сам же и вылечил. Вернее, она поранилась сама, схватившись за него! Чёрт, к чему же этот сон? Не хватайтесь за драконов, они опасные?
  Она вернулась в комнату, глянула на часы в свете, попадавшем из коридора. Три часа. Надо ещё поспать, а то опять будет весь день сонная.
  
  Она опять сидела на плече у дракона. В ложбинке между крылом и спиной. В той же знакомой лощине. Она подняла руку и направила луч вдоль, между скал. К ней приблизился огромный пузырь, заполненный клубами пыли, мельканием золотых и серебристых силуэтов. Она с напряжением всматривалась, пытаясь понять что это. Драконы! Это дрались драконы. Золотистые, такие же, как её. И серебристые. Она насчитала по пять, тех и тех. Ближе к ней были золотистые.
  Разобравшись, из-за чего поднята пыль, она перевела взгляд вдаль. Там возвышался ещё один дракон. Огромный, сияющий серебром. Он спокойно сидел, нависая горой над этой свалкой. Сначала ей показалось, что он отечески наблюдает за весёлой вознёй молодняка. Но, нет! Драка была серьёзная. На шкурах алела кровь, острые зубы по-настоящему впивались в лапы и крылья.
  Она перевела взгляд на огромного дракона. Его голова и шея резко приблизились. Дракон был не один! У него на плече сидела женщина! В том же месте, что и она на своём драконе. Женщина была красивая. С короной на голове, в серебристом плаще, под цвет дракона. Её лицо приблизилось. Немного тяжеловата нижняя челюсть, но мужикам такие очень нравятся. Драконам, по-видимому, тоже. Незнакомка поискала взглядом кого-то. Смотрела правее, не на неё. Серебристый дракон опустил голову к своей женщине. Его голова заслонила её, глаз занял всё видимое пространство. Любаше показалось, что он на неё смотрит. Дракон под ней резко встрепенулся и она начала соскальзывать назад. Пытаясь удержаться, схватилась рукой за гребень.
  Миг, и она снова сидела на плече и рассматривала разрезанную гребнем ладонь. Уже со знанием дела потёрла её о драконью шкуру. Чешуйки засияли начищенным золотом. Вокруг них всё осветилось белым светом. Она подняла голову. Сполохи сияния змеились над ними и скатывались вниз метрах в двадцати от них. Они были словно под куполом света. Ощущение чужого взгляда исчезло.
  
  Она открыла глаза. За окном уже светало. Спать не хотелось. В общаге слышались топот ног и голоса. Кто же такой этот дракон? Зачем она ему понадобилась? Хотя, с ним интересно. Он не один такой, оказывается! А тот, серебристый - какой огромный! Эта женщина на нем почти незаметна. Никогда не видела её лицо. Жаль, что полученные знания нельзя применить в реальной жизни. А классно было бы пролететь на драконе над Москвой! Или домой слетать... Не, домой слишком долго. Любаша вздохнула. Нельзя сюда бедному дракону. Начни только летать без разрешения, мигом: - "Истребители подняты по тревоге!" Или ракетами собьют. Хотя, они опасные. Вон как дрались! Интересно почему? Что не поделили?
  
  
  Они вошли в полумрак конюшни. Любаша сразу же кинулась проведать Эль-Коррада. Он тихонько заржал, заметив её. Она выложила ему яблоки и порезанную четвертинку хлеба. "Рижского". Её любимого "Украинского" она так и не смогла найти. Видимо, в Москве его не было. А "Рижский" был похож на него только цветом. Текинец с удовольствием умял угощение.
  Оставив Дубровского любоваться лошадьми, она пошла в каптёрку. Дежурили Яна и Катя.
  - Я клиента вам привела. Познакомилась с парнем, хочу покатать. Сама с ним инструктором поеду. На Элике. Прогуляю, заодно. А где Света?
  - Куда-то уехала. Попозже должна вернуться. Кого тебе подседлать?
  - Подседлайте кого-нибудь поспокойнее.
  - Элик только с Орешком более-менее нормально ходит. Твой парень ездить умеет?
  - Понятия не имею! Орешек подойдёт. Если что - шагом покатаемся. Вот - за час. Надо будет, потом добавлю.
  - Какое седло?
  - Давай спортивное.
  Любаша внимательно наблюдала, как Борис садится в седло. Сразу же поняла, что этот раз для Дубровского далеко не первый. Он правильно держал повод, ноги в стременах были под нужным наклоном. "Отлично! Можно будет и побыстрее побегать!" Она взлетела в седло.
  - Я специально попросила для тебя спокойного коня. Чтобы ты меня случайно не обогнал. Теке не любят, когда их обгоняют.
  - Теке?
  - Так называют Ахалтекинцев у них на родине, в Туркмении.
  - Откуда ты знаешь?
  - Писала курсовую по этой породе. Собрала всё, что можно было узнать. А живьём увидела только здесь. Готов?
  - Да.
  - На шагу можем ехать рядом. Если захочешь быстрее - скажи.
  Зима продолжала радовать тёплой погодой. Снежная дорожка мягко хрупала под копытами. Лошади спокойно шли рядом. Борис сидел уверенно, без лишнего напряжения.
  - Тебя бабушка, Таисия Игоревна, учила ездить?
  - Почему ты так решила?
  - Что за еврейская привычка - отвечать вопросом на вопрос?
  - Меня много кто учил.
  - Какой-нибудь разряд есть?
  - По конному спорту - нет.
  - Давай рысью?
  - Поехали.
  Медленная рысь совершенно не устраивала Эль-Коррада и он начал горячиться. Прижимал уши, рвал повод из рук. Любаша перевела его на шаг. Успокоила, похлопывая по шее.
  - Ты сможешь галопом?
  - Смогу.
  - Только близко не подъезжай. А то, нахватаешь в лицо снежков из-под копыт. Я буду оглядываться, если что, махнёшь рукой. Вперёд! - и она пустила коня вскачь.
  Они мчались, как ветер. Любаше казалось, они слились в одно целое, в какого-то мифического кентавра. Как будто, у них был один восторг на двоих. Она оглянулась назад, снизу из-под локтя. Орешек честно старался, но мало кому по силам догнать вихрь по имени Эль-Коррад!
  Они возвращались шагом. Надо было, чтобы лошади успокоились и высохли от пота.
  - Тебе понравилось? - Любаша чувствовала себя абсолютно счастливой.
  - Да. Но, наверное, не так как тебе. У тебя такой довольный вид.
  - Ага. С тех пор, как пал мой любимый конь, я ни кого так не любила. Мы с Эль-Коррадом словно одно целое. Мне кажется, он читает мои мысли. А я понимаю его.
  - У тебя был свой конь?
  - Не свой. Лошади для обучения детей, на ипподроме. Каждый из нас любил какого-нибудь коня. Обычно это тот, на ком поездил в первый раз.
  - А что с ним случилось?
  - Он умер у меня на руках. Ну, в смысле, я сидела рядом. Колики. Очень сильные. Спасти не смогли. Конечно, он был уже старый, двадцать два года. Но всё равно. Жалко до безумия.
  - Сочувствую.
  - Прошло уже шесть лет. Но, всё равно, до сих пор не могу спокойно слышать, когда произносят его имя.
  - А как его звали?
  - Лучше не надо, не спрашивай, - Любаша сникла.
  - Прости! Я не хотел!
  Борис наклонился, пытаясь взять её за руку, но Орешек, видимо, решив, что его всадник хочет дать ему что-то вкусное, резко тормознул и повернул к нему голову. Дубровский, не ожидая такого подвоха, чуть рыбкой не нырнул вперёд. В последнюю секунду успел схватиться за гриву и упереться в шею. Любаша хмыкнула. В это время Эль-Коррад громко заржал, приветствуя родную конюшню. Получилось очень забавно.
  - Смеётесь надо мной?
  - Только он! - она похлопала золотого текинца по шее.
  Они уложились в час. Пообещав завтра прийти помогать, Любаша простилась с девчонками. Отдала Эль-Корраду последнее яблоко и оставшийся хлеб. Орешку тоже перепал кусочек. Дубровский ждал её у входа.
  - Завтра опять сюда поедешь?
  - Ага! Надо будет помочь с уборкой. И народ набежит. Но, я рано вернусь. Мы опять учимся до двенадцати. Так, что в пять уже буду дома. Ты торопишься?
  - Нет. А ты?
  - Давай зайдём в лабораторию? А то завтра могу не успеть за плёнкой. Мы всё равно по этой ветке едем.
  Он согласно кивнул.
  
  Они подходили к Патриаршим прудам, когда из переулка перед ними выскочила тёмная "Волга", остановилась и начала разворачиваться. Им пришлось резко затормозить. Борис буркнул, что-то похожее на ругательство. Любаша хотела тоже чертыхнуться, но кое-что увиденное заставило её замолчать. Дальше, впереди, к дверям лаборатории подъезжала та самая белая машина, что в прошлый раз подвезла Ингу. "Волга" перед ними освободила проезд, Дубровский пошёл вперёд, но Любаша его не пустила.
  - Стой! Смотри! Та же машина! - зашептала она.
  - Та же?
  - Ну да! Помнишь, я тебе говорила! Твоя Инга на ней ездит!
  - Может, похожая?
  - Номер тот же. Не хочу, чтобы она нас видела. Мне она не нравиться!
  - Мне тоже! И она - не моя!
  - Подождём, пусть уйдёт. Чёрт! Торчим тут, как... - она огляделась в поисках укромного уголка, - Пошли туда!
  Она потащила Дубровского по переулку вправо, в небольшой скверик. То и дело оглядываясь. Они ушли в тень и встали за деревом. Из машины никто не выходил.
  - Сделай вид, что меня целуешь! Так мы будем меньше бросаться в глаза.
  Он обнял сзади, наклонился к ней:
  - Я могу и по-настоящему! Не пойму, зачем нам скрываться?
  - Не знаю. Она мне уже четвёртый раз дорогу переходит. А сейчас был знак. Туда нельзя! - она не отрываясь, смотрела в сторону входа.
  - Знак? Какой? То, что машина перед нами проехала? Ерунда. Они здесь постоянно ездят.
  - Она заставила нас остановиться! О! Смотри! Выходит! Это не она... - Любаша замолчала, потому что узнала того, кто вышел.
  Любаша отпрянула назад, но упёрлась в Дубровского. Она не могла отвести взгляд, а в голове бился один вопрос: - "Почему он?" Её учитель! Саша.
  Парень остановился перед дверью и оглянулся. Любаше показалось, что он смотрит прямо на неё. Ей захотелось срочно сбежать, скрыться от этого взгляда. Она напряглась, готовая сорваться с места. Вдруг её развернули сильные руки. Борис заглянул ей в лицо. Она уткнулась к нему в грудь. От шарфа успокаивающе пахло конюшней. Такой любимый, привычный запах. Она вдохнула несколько раз. Ощущение чужого взгляда исчезло.
  - Не волнуйся, ему нас не видно. Он под фонарём, а мы в темноте.
  Она покивала, всё ещё уткнувшись в него.
  - Тебе что-нибудь говорит фамилия Нечунаев?
  - Нет. А должна?
  - В ту субботу Инга получала плёнки по квитанции, выписанной на Нечунаева.
  - Откуда... А, понятно. Я думала, тебя заинтересовала плёнка.
  - На плёнке не было ничего интересного. Я тебе сразу сказал.
  - Я ужасно невнимательна.
  - Может, просто мне не поверила?
  - Ладно. Видимо, придётся тебе сказать.
  - Давно пора.
  - Не понимаю? Ты о чём?
  - Я об этом человеке, которого ты узнала. Не ожидала его здесь увидеть?
  - Да, уж! Это Саша. Мой учитель по айкидо.
  - Сторож в доме - музее. Так почему же ты его испугалась?
  - Он искал меня во вторник. Мы случайно встретились около почты. Он рассказал, что мне, возможно, грозят какие-то неприятности. Приехал меня предупредить. И хотел узнать мой адрес. Не знаю, почему, но я не сказала. С тех пор всё время думаю об этом. И мне становится всё тревожнее. А сейчас, видать, совсем нервы сдали...
  - Может, и не сдали. Он следил за тобой во вторник. Фотографировал, когда ты со своим дядей встретилась.
  - Фотографировал?! А ты откуда знаешь?
  - Я из дома шёл. К тебе. Увидел тебя, когда ты побежала за своим дядей. И заметил, что вас фотографирует какой-то тип. Опознал этого Сашу. Потом он ушёл через парк. А вы пошли на остановку.
  - Опознал... А как ты... Ага! Я, кажется, говорила, откуда шла, когда нашла Олю...
  - Говорила.
  - Ах, вот почему ты тогда спросил про него, в Новый Год! Мне и в голову не пришло задуматься, откуда такая осведомлённость! А должно было! Тогда ты знаешь, что у него пояс... э-э, не помню, какого цвета. И седьмой дан, кажется...
  Дубровский хмыкнул. Посмотрел поверх её головы в сторону дверей лаборатории.
  - Он вышел и сел в машину. Сейчас уедет, зайдём.
  - Нечунаев - это Сашина фамилия?
  - Да.
  - Не знала. Хорошо быть ментом! Раз! И полное досье на человека.
  - Пошли. Машина ушла.
  - Может, я одна схожу? Что-то мне не хочется идти туда вдвоём... Я быстро.
  - Хорошо. Я буду здесь.
  Любаша обошла подальше скверик, где они стояли, вышла на дорогу и помчалась бегом к двери. На выдаче была Наташа. Но Любашка не стала задерживаться. Сказала, что опаздывает, забрала плёнки и выскочила на улицу. Опять бегом, по тому же маршруту в обратную сторону. Борис стоял там же, где они расстались.
  - Ну, что? - не успев отдышаться, спросила она.
  - Ничего. Всё нормально. Домой?
  Она кивнула.
  В метро она совсем успокоилась. Может, зря она так разволновалась? Ну, сфотал её Саша, подумаешь! Вдруг, она ему нравится. Захотел сделать фотку на память! Но, как он связан с Ингой? Вот ломай теперь голову - звонить ему в воскресенье или нет? Хоть монетку бросай! Посоветоваться, что ли, со знакомым аналитиком? Нет, уж! Эта его полная осведомлённость так расслабляет. Скоро сама вообще думать разучится. Столько сил потратила, становясь самостоятельной, и теперь всё - коту под хвост? Обойдёмся без аналитиков! Наверное, всё-таки, звонить. Тем более, у неё теперь есть козырь. И что он ей сделает по телефону? Решено!
  Автобус подошёл к её остановке. Они вышли. Время подходило к семи. Впереди показалась общага. Борис спросил:
  - Интересно, почему ты запомнила номер той машины?
  - Я всегда запоминаю всякие номера.
  - Зачем?
  - Память тренирую. Вместо стихов. Прочла в каком-то рассказе. Ещё в школе.
  - Такое впечатление, что ты готовилась стать шпионкой!
  - Не шпионкой, а скаутом!
  - Мечтала работать в разведке?
  - Фу-у! - Любаша сморщила носик, - Как тебе только такое в голову пришло? Мечтала стать индейцем!
  - Начиталась Фенимора Купера?
  - Насмотрелась Гойко Митича!
  - Кто это?
  - Э-э? Ты не знаешь!?
  - Первый раз слышу это имя. Какой-то актёр?
  - Какой-то!? - Любаша была возмущена до глубины души, - Фильм про Виннету, он там с Дином Ридом снимался. Потом играл Чингачгука! Ульзану! В позапрошлом году его новый фильм вышел! Сказали, что последний. Мы все были в трансе, такая трагедия! ДЕФО не будет больше снимать про индейцев.
  - А, он из ГДР... А кто это - вы?
  - Он из Югославии! Что, думаешь, я одна по нему сохла? Нас, таких, почти вся ипподромовская группа была. Весной и осенью, по выходным мы ездили в ближайший лес. Играли в индейцев. Жгли костры, строили шалаши. Учились бесшумно красться. Из луков стреляли. Ножи кидали в цель...
  - Ах, вот откуда эта привычка носить с собой нож! Теперь понимаю. А летом и зимой что вы делали?
  - Летом меня почти не было в городе. А зимой с ипподрома не вылезали. Конечно, когда в институт поступила, реже встречались. Мы выросли, разошлись по разным техникумам, институтам. Я джигитовкой увлеклась.
  - Это как в цирке?
  - Не совсем. Я уже в институтской группе занималась. У нас парень был, с пятого курса, он до института в кавалерии служил. Их учили разным трюкам, они же постоянно в кино снимались. Вот он и нас учил: - поднять предмет с земли на галопе, пролезть под животом лошади. Мы по команде всей сменой поднимали предмет. Пролаз под живот, конечно, не делали. Для этого надо специальное снаряжение. И лошадь обученную. У нас только одна лошадь позволяла такое. Он нам один раз показал, чтобы принцип понять. Но, страшно! Мы только двое повторить смогли. На шагу. На галопе никто не рискнул.
  - Тебе надо было родиться мальчишкой! - он смотрел на неё с неподдельным удивлением.
  - С моим ростом? Не-е! У меня есть такие друзья. У них та-а-акие комплексы на этой почве... Мне и так хорошо. Хотя, конечно, все, кроме родителей, постоянно ругали: - "Ты же - девочка! Ты должна быть женственной!"
  - Ты очень женственная, не думай!
  - Это меня в театре выдрессировали. В институтском. Я годик там отзанималась. Потом ушла.
  - А почему ушла?
  - А! Я терпеть не могу выступать на публику. Когда стали давать роли, мне сразу же там разонравилось, одно мучение. Мой тренер, как раз, предложила поработать ночным конюхом, я тут же свалила.
  - Мне кажется, зря ушла. У тебя есть талант.
  - Ну и что? Кроме таланта должна быть тяга к этому делу. А у меня её нет. Скорее, наоборот. Да и талант - так себе, крохотный.
  - Ты себя недооцениваешь!
  - Я трезво смотрю на это. У меня было с кем сравнить.
  Они подошли к общаге. Окно её комнаты светилось. Любаша вздохнула. Расставаться ей совершенно не хотелось. Но время поджимало. Общага живёт по своим законам. Кастелянша работает сегодня до семи. Душ до восьми. А завтра с двух до пяти. Считай, полдня терять, если сейчас опоздаешь. Она прижалась к Борису. Он обнял и наклонился к ней:
  - Завтра меня с собой не зовёшь?
  - Девкам много чести будет! Вообще им не доверяю. Видела, как они на мужиков вешаются. Те, что сегодня были, ещё ничего. А завтра... да и обстановочка там ещё та. Все матерятся, как сапожники.
  - А ты?
  - Я всё это мимо ушей пропускаю. Им нельзя показывать слабину. Пока они думают, что я делаю для них одолжение, что проезжаю им коня, всё нормально. А стоит им почуять, что мне это важно, пиши - пропало. Сразу же начнётся шантаж. А, если мы опять придём вместе, они могут догадаться.
  - А после сегодняшнего?
  - Не знаю. Светы не было, может, пронесёт... Но, второй раз - стопроцентный провал.
  - Понятно. Не собираюсь тебя "спалить"! - он засмеялся и добавил, - Помню, как ты выразилась тогда!
  - Думаю, они скоро и так догадаются. Я больше ни на ком не езжу. Каждый раз прихожу и жду какой-нибудь подлянки. Из-под тишка.
  - Ну, у вас, лошадников, и нравы!
  - Это не лошадники. Лошадники, как раз нормальные люди. Обычные любители и специалисты. А это - покатушницы. Мнят о себе неизвестно что, а сами, в большинстве своём, неучи, о лошадях думают только, как об источнике прибыли. И давят на жалость: - "Бедные лошадки! Им кушать нечего, вот и зарабатывают себе на овёс!" Я впервые с таким столкнулась здесь, в Москве. На этой конюшне. Может, и в других местах тоже самое, но здесь я долго отираюсь, успела узнать их поближе. Ну их к чёрту! Завтра побуду до четырёх и уеду. В пять буду дома. Придёшь?
  - Куда я от тебя денусь! - поцеловал и прижал к себе.
  
  Ночью ей опять приснился дракон. Они летали вместе. Она спрыгивала с летящего дракона вниз, словно ныряла в воду с обрыва. Набирала скорость, аж дух захватывало! А он догонял её, заходил снизу и ловил на крыло. Гасил скорость и начинал парить в воздухе. Она шла по крылу до его плеча. Он набирал высоту. И всё повторялось!
  
  Проснулась посреди ночи в диком восторге. Как только до неё дошло, что это был всего лишь сон, чуть не разревелась. Пошла в учебку и кружила по комнате, не зажигая света. Минут пятнадцать, пока успокоилась. Села за стол. Что с ней происходит? Она, определённо, чему-то учится! Может, он научит, потом превратит её в дракона, и они улетят далеко - далеко. Фантазия у неё была богатая, и она представила, как они летают вместе с драконом из сна. Хорошо, что она начала замерзать, а то неизвестно, куда бы её занесло в своих мечтах. Она повздыхала и вернулась в комнату. Кое-как согрелась и задремала. В семь встала и пошла на кухню, ставить чайник.
  
  На второй паре был зачёт. Она сдала его первой и освободилась на час раньше. Поэтому явилась на конюшню рано. Почистила денник у Эль-Коррада и пошла к девчонкам в каптёрку.
  Светы опять не было. Яна и Марина пили чай. Налили и ей. Яна, вроде как, невзначай, спросила с деланным равнодушием:
  - Чё за парень с тобой был вчера?
  - А! Познакомилась на выставке. Разговорились, сказал, что любит лошадей. Привезла покататься - она ответила так же равнодушно.
  - Москвич?
  Она не собиралась говорить ни слова правды. "Куда бы его услать подальше, чтобы уже наверняка..." Подпустила в голос толику сожаления:
  - Не-а. Не москвич. Из Норильска. В командировку приехал, в головной трест. Так, поболтали, в ресторан сходили... Вчера вечером улетел.
  - Клёвый мальчик. Неженатый?
  - Кольца не было, но, по-моему, просто снял. Такие не бывают неженатыми.
  - Эт точно! Ты до скольки?
  - Как обычно. Что-то народу сегодня нет.
  - Дак погода-то какая! Нормальный хозяин собаку на улицу не выгонит. До марта так и будет. Девки завтра катать собрались, в город. Хочешь?
  - Не-е! Я лучше дома, на диванчике. Ладно. С вами хорошо, но... Раз никого нет, у Кипра отобью и пойду. Мне ещё надо съездить в одно место. - она встала и пошла к двери, - А где Света? Второй день не вижу?
  - Какие-то проблемы у ней. Всю неделю мотается где-то. - Марина подала голос.
  - Вроде бы, она собирается долю выкупить у второго владельца. Деньги собирает. Хотела конями отдать, а он не согласен. Катька говорила...
  - А-а. Хорошее дело. Больше доля, больше прибыль.
  - А ты не хочешь коня? Купила бы себе Элика. Он всё равно, кроме тебя никого не садит.
  - На фиг он мне сдался! Это же Светин конь! Езжу только из уважения к ней. Ей же некогда, а коня работать надо. Пока проката нет. Кстати! Меня на рысачью конюшню звали. Сезон начнётся, пойду рысаков тренировать.
  - Везёт же тебе! А мы в этой дыре сиди, как проклятые! - Марина опять поддержала разговор.
  - Нормальная конюшня! У рысаков так не посидишь за чаем. Там пахать надо, от и до! Так что, радуйтесь!
  - Эт да!
  
  В общагу вернулась в начале пятого. Дежурила Таисия Игоревна. Она сидела с кастеляншей, поэтому Любашка прошла мимо, не поднимая глаз. Она ещё успевала в душ. Возвращаясь из душа, встретила кастеляншу, которая шла закрывать душевые. "Вовремя! А то наслушалась бы..."
  Зайдя в комнату, глянула на часы - без пятнадцати пять! "Что-то рановато она закрывает. Вот так приди чуть позже и только двери поцелуешь!" Она неудачно закрутила волосы, коса развязалась и намокла. Пришлось расплетать и сушить полотенцем. Потом расчёсывать. За этим занятием и застал её Дубровский. Постучал, она кинулась открывать, как есть, с рассыпанными по плечам волосами. Он даже попятился назад. Хмыкнула про себя: - "А то всё заходит, не дожидаясь приглашения!"
  - Привет! Заходи. Ещё минутку и буду готова!
  - Привет.
  Он прошёл, снял куртку и сел к столу. Она закрыла дверь и продолжила расчёсываться. Волосы уже почти высохли. Можно было заплетать. Она присела к зеркальцу на столе.
  - Удивительно, как тебе хватает терпения носить такие длинные волосы. Очень красиво! Но, так редко встречается. Это же, сколько времени и труда! Молодец!
  - Это кажется! - она заметила его непонимание и пояснила, - Что много времени. На самом деле, я от лени ношу длинные волосы.
  - Ты опять меня разыгрываешь!
  - Не-ет! Длинные волосы чем хороши? Утром заплёл и спи, отдыхай! До вечера они в порядке. А короткие? Весь день расчёсывай, поправляй причёску. Каждое утро завивай, раз в месяц ходи в парикмахерскую! Вот где постоянная маета.
  - А сейчас? - Это я в душ ходила, случайно намочила, пришлось сушить. Пятнадцать минут и порядок! А, если бы короткие намочила, пришлось бы сушить, завивать, укладывать... Кошмар! Без плойки никуда не уехать. Не! - она передёрнула плечами, - Ни за что не подстригусь! Столько лишней возни!
  - Всегда считал наоборот! - Эх! Зачем я раскрыла такой секрет! Надо было загадочно улыбаться и кивать! Думал бы, что я такая работящая, мучаюсь, жертвую собой ради красоты! - она закрутила косу и заколола, чтобы шишка держалась, - Всё! Готово!
  - А почему ты не оставляешь просто косу? Тоже очень красиво.
  - Со школы привычка. Вам, мальчишкам, только оставь косу, сразу начинаете дёргать. Ну, и когда что-нибудь делаешь, коса вперёд падает, мешается.
  - Всё-таки, работящая! - Хм! Хорошо тебе - и брат старший есть, и сестра! Половину работы можно на них скинуть. А я - одна. Всё - одна! Тяжело-о-о!
  Он захохотал. Встал, подал ей руку, поднял со стула, обнял. Она смотрела в его смеющиеся серые глаза, и ей хотелось видеть их вечно. Всегда рядом. Она зажмурилась, иначе можно совсем разум потерять. Борис наклонился и прошептал:
  - Пошли ко мне? - и поцеловал её около ушка.
  У неё по коже побежали мурашки. Она кивнула и уткнулась ему в грудь. "Что я творю? А вдруг это только игра? Или, как в омут с головой? А там - будь, что будет! Плакать буду потом..."
  Он сжал её в объятиях. Отпустил.
  Любаша метнулась по комнате, убирая всё по местам. Быстренько обулась. Вытащила куртку. Дубровский тут же её отобрал. Подержал, помог надеть. Она всё никак не могла привыкнуть к этому. Огляделась, выясняя, всё ли убрано. "Так, расчёска, помада... В карман. Полные карманы, как у бурундука..." Пропуская Бориса, переложила нож из куртки в джинсы. Замкнула дверь. Они пошли через вахту, Борис помахал Таисии Игоревне. Та улыбнулась и кивнула. Любаша тоже улыбнулась. Дубровский открыл перед ней дверь.
  На улице уже были сумерки. В общаге до третьего этажа не светилось ни одного окна. Борис повёл её по направлению к бабушкиной квартире. "Ах, вот куда! А, всё равно. Только, надо было пожрать. Чёрт!"
  
  На этот раз она разулась. Ей так было привычнее. Борис оставил её в зале и ушёл на кухню. В прошлые разы ей было не до интерьера. Сейчас она ходила и с любопытством всё рассматривала. По виду квартира была двухкомнатная, но из зала вели две двери. Она заглянула в первую - там была спальня. Во второй комнате окна не было. Она не стала включать свет, но и так рассмотрела, что там тоже стоит кровать. И какой-то шкаф. Дубровский звякал чем-то на кухне. Она не выдержала и направилась к нему.
  Он собирался жарить мясо. Она села на стул, поджав ногу.
  - Как дела на конюшне?
  - Нормально. Ха! Тебя заметили и оценили! Извини, но пришлось сказать, что ты из Норильска.
  - Далековато живу.
  - Чтобы не завидовали.
  - А как я здесь очутился?
  - В командировке, обычное дело.
  - Надолго?
  - Увы! Ты уже улетел, но обещал вернуться!
  - А-а...
  - Тебе помочь?
  - Нет. Сиди и жди.
  - Ладно. А что это будет?
  - Увидишь.
  - Скорей бы. Я голодная, как волк.
  - Скоро всё будет готово.
  - У-у-у! - она привстала на коленку, заглядывая ему через плечо. - Режь потоньше, быстрее сжарится! - заметила луковицу в раковине.- Давай лук почищу?
  - Сиди спокойно. Готовить мясо - мужское занятие. Будешь мешать, выгоню в зал.
  - Где-то я уже такое слышала... Со мной в группе учился парень из Грузии, он тоже сначала так говорил. Недолго, правда.
  - Сколько - недолго?
  - Минут десять. Потом передумал.
  - Что же заставило его передумать?
  - А! Когда я спросила: - "Посуду мыть сам будешь? Она скоро закончится". Сразу и передумал. Он же на всю группу готовил, двадцать человек. Махом запустил меня на кухню. Даже стал учить всему, что умел. Любое блюдо.
  - А где вы были?
  - Мы всей группой несколько раз у меня дома гуляли. Сами всегда готовили. Потом в общаге стали гулять. Когда он готовил, я всегда была на подхвате. Я потом несколько раз своим это готовила. Им нравилось.
  - А что вы готовили?
  - Тоже мясо. По его рецептам. Он всякие травы, вино привозил из дома. Но, всё равно, приходилось кое-что заменять. Он фыркал, а нам вкусно было. Мы же оригинал не пробовали.
  - Ты, действительно, специалист. Тебе можно доверить... мыть посуду!
  - Ага! На тебя это тоже действует!
  - Никто не любит мыть посуду, - он выложил еду на тарелки. - Готово!
  Поставил на стол. Она принюхалась, закрыв глаза. Потом попробовала кусочек:
  - Ммм! Вкусно!
  
  После ужина Любаша взялась мыть посуду. Теперь Борис вместо неё сидел на стуле и наблюдал, как она возится на кухне. Наконец, всё было убрано, вытерто и сложено на место. Любаша сняла фартук. Дубровский подошёл сзади, забрал его и повесил на крючок. Потом подхватил её на руки и шагнул в коридорчик, ведущий в зал.
  И тут на Любашку накатило! Перед глазами так явно и ярко встало воспоминание, как на одном сборище их группы, её, вот так же, схватил на руки пьяный Лёшка Щенников и тут же, сам упал и её уронил. Она пыталась вывернуться, но, всё равно, ударилась головой об угол стола. Пришлось вызывать Скорую. Вечеринка была испорчена.
  Она вцепилась в Бориса и поджала ноги. А голову пригнула. Сгруппировалась на случай падения. Всё машинально. Сердце сразу скакнуло в груди и бешено застучало. На втором шаге до Бориса дошло, что с ней что-то не так! Он приостановился на миг, но потом пошёл дальше. Донёс её до дивана, усадил и сел рядом. Любаша начала немного успокаиваться.
  - Испугалась? - он заглядывал ей в глаза.
  Она покивала. Дыхание пока ещё не успокоилось, и сердце продолжало стучать.
  - Чего ты боишься? - он смотрел на неё печально, вздохнул, откинулся на спинку, заложил руки за голову.
  - У некоторых наших мальчиков, в группе, была дурацкая привычка подходить сзади и хватать девчонок, то за талию, то на руки. Как подвыпьют. Пока один из них не уронил меня, и я не рассекла себе голову о край стола. Пришлось даже Скорую вызывать.
  Она повернулась, взглянула на него. Забралась к нему на колени. Он обнял её.
  - Сильно тогда разбилась?
  - Четыре шва наложили. Повезло. Только шкура пострадала. А шрама не видно.
  - А родители что сказали, когда увидели?
  - Ты что! - она округлила в удивлении глаза, - Родителям я даже не говорила! Они до сих пор не знают.
  - Их не было дома?
  - Нет, конечно. Мы одни гуляли. Было Восьмое марта. Они ушли в гости, до одиннадцати. А это часов в семь произошло. После этого все пошли в общагу, девчонки остались, всё убрали, пока наш староста со мной ездил.
  - Как они потом не заметили?
  - Это на твоей голове ничего не скрыть, а я причёску поменяла, никто даже не заподозрил! Я же тогда из больницы тоже в общагу ушла. Там мы всё и сделали. Волосы отмыли, одежду...
  - Больно было?
  Любаша покивала. Хмыкнула весело. Потом засмеялась. Борис вопросительно посмотрел на неё.
  - Когда нас Скорая привезла в больницу, хирург решил, что мы муж и жена. Прочёл нашему старосте целую лекцию, стыдил его. Сказал, что он, имея такую жену, должен быть с холодной головой и горячим сердцем, а не наоборот. Я пыталась объяснить, что это случайность, но у старосты был такой виноватый вид, что врач не поверил ни одному моему слову. А на следующий день староста собрал всех наших парней у себя в комнате и сказал, что если, хоть кто тронет девчонок из группы, без их согласия, хоть пальцем, будет иметь дело с ним! А он у нас был, примерно, комплекции твоего папы. Чемпион округа по гиревому спорту. И самбо занимался.
  А перед этим, буквально за пару недель, на двадцать третье февраля был случай. Мы после занятий сидели в общаге, собирались мальчишек с праздником поздравлять. Вдруг в коридоре топот, крики: - "Атас!! Колю бьют! Солдаты Колю около общаги бьют!" Мы к окну! У нас напротив общаги военный городок. Смотрим, стоит староста нашей группы посреди улицы, озирается, на правой руке четыре солдатских ремня намотано, только пряжки болтаются. А вокруг него, звездой, лежат четыре солдата. Тут из дверей общаги вываливается человек двадцать наших, видят эту же картину, резко останавливаются и так, медленно - медленно, подходят. Коля постоял ещё чуть-чуть, ремни с руки на живот одному из солдат скинул и пошёл в общагу.
  Так что, представляешь, как его слова восприняли. Причём, все твёрдо были уверены, что эти угрозы реальны только в отношении меня. Наши девки мне всё сразу же доложили, и давай пытать, что у нас с Колей произошло. Я сказала правду, что, мол, ничего. Но мне, естественно, не поверили. Девчонки за мной месяц следили, думали, что у нас со старостой что-то есть.
  - Он тебе нравился?
  - Просто нормальный парень, - она пожала плечами. - Я даже не задумывалась ни о чём таком. Зато мне очень нравилось, что меня все стали обходить десятой дорогой.
  - А ты ему нравилась?
  - Понятия не имею. Тоже, нет, наверное. Пропуски мои всегда отмечал, бесполезно было уговаривать.
  - Ты пропускала занятия?
  - Угу! Утром люблю поспать. Если дома ночевала, почти всегда опаздывала на первую пару.
  - Далеко институт от дома был?
  - Ближе, чем от этого дома до моей общаги.
  - Соня! Маленькая сонька.
  - Да! Я и сейчас спать хочу. Если ты ничего не предпримешь, я засну прямо здесь. У тебя на руках. Тебе придётся опять нести меня.
  - Ты же боишься?
  - Ну и что? Просто меня надо чаще носить на руках, чтобы я привыкла. Тренировать!
  - Думаешь, это поможет?
  - Да. Я точно знаю! Это как прыгать с парашютом. Всю жизнь учишься группироваться, когда падаешь. А там - наоборот, надо раскрыться и руки в стороны! - она развела руки и выгнула спину, показывая, как надо парить в воздухе. - Сразу не у всех получается. Но, потом... В процессе тренировки...
  - Ты прыгала с парашютом?!
  - Нет! - вздохнула. - Меня не пустили. Мало вешу. Там от сорока пяти, а я тогда даже сорок не дотягивала. Но теорию прошла! Меня подруга водила в клуб. У неё парень там инструктором работал.
  - А ты хотела прыгнуть?
  - Не знаю. Наверное. Всё решает первый прыжок. А ты прыгал?
  - Да.
  - Везёт! А сколько раз?
  - Много. Ну, что? Начинаем тебя тренировать? - он подхватил её и наклонился вперёд, чтобы встать.
  - Стой! Подожди! - Любаша упёрлась руками ему в грудь, отталкивая, - Мне надо подготовиться! Морально!
  Борис откинулся назад, на спинку дивана. Она спрыгнула с колен, села рядом, потом забралась на диван с ногами.
  - Только, пожалуйста, не отпускай меня, даже в шутку или чтобы попугать! Пока я не натренируюсь! Договорились? - она повернулась к нему.
  - Договорились. Просто доверься мне.
  - Тогда ты тоже, - она смотрела ему в глаза серьёзно и загадочно.
  - Хорошо.
  - Мы должны поклясться друг другу! Дай мне свою руку!
  Он протянул ей правую руку. Она вытащила из кармана нож. Открыла. Прикоснулась лезвием к его запястью у основания ладони. Его рука даже не дрогнула.
  - Теперь твоя очередь, - протянула ему нож, подставила раскрытую ладошку.
  Он, так же серьёзно глядя на неё, взял нож, легонько провёл пальцем по лезвию. Его глаза изумлённо расширились. Он взглянул на лезвие.
  - Он же тупой!!
  - Ну-у... Да. Чтобы случайно не порезаться! - Любаша отвернулась к плечу и кусала губы, чтобы не рассмеяться.
  Нож был не просто тупой. Лезвие было тщательно закруглено и отличалось от тыльной стороны только меньшей толщиной. Порезаться им, даже при большом желании, было невозможно.
  - Какой смысл носить с собой тупой нож?!
  - Элементарно, Ватсон! Если я кому-то буду им угрожать, никто же не будет выяснять, тупой он или нет. Никому даже и в голову это не придёт. А, если, ну-у... Мало ли... Отберут, и будут угрожать мне, то я точно знаю, что нож тупой и смогу вырваться. Маловероятно, что кто-то будет проверять остроту отнятого ножа.
  - Зачем, вообще, носить с собой нож, если ожидать, что его могут отобрать?
  - Для красоты! - ехидство в её голосе било через край. - Я же не бегаю с ним напоказ! Никто, кроме тебя, не знает. Это фактор неожиданности.
  - Я помню! Карандаш подточить! Огурчик нарезать!
  Он захохотал, откинувшись на спинку дивана. Движением пальцев закрыл нож и бросил его рядом.
  - Ну, огурчик-то можно... - она озорно улыбалась.
  - Ну, держись! - он схватил её на руки, - Я так понял, что ты уже подготовилась, морально? Приступим к тренировкам!
  Он понёс её по комнате. Она обхватила его за шею двумя руками и сцепила их в замок.
  - Не-ет, хитрюга. Не выйдет! Отпусти руки. Буду носить, пока не отпустишь.
  - А, может, мне нравится! И я хочу, чтобы ты подольше носил меня на руках! Это такой хитрый приём.
  - Даже не удивлюсь, если это была очередная лисья уловка! - он сделал круг по комнате и пошёл в спальню. Ту, что с окном. Закрыл ногой дверь, и там стало почти темно. Лишь тонкий лучик света пробивался через оставшуюся щель. Он остановился и стал её целовать. Прошептал:
  - Отпусти руки, я же поклялся...
  Она слегка ослабила захват. Потом совсем отпустила руку. Как и раньше, от его поцелуев её охватило словно пламенем. Он положил её на кровать и лёг рядом. Одной рукой он приподнял ей голову, второй расстегнул заколку и раскрутил косу. Провёл пальцами по животу. Он целовал её и раздевал, она почти не замечала его действий, вся отдавшись новым для неё ощущениям. Он отпустил её, буквально, на несколько секунд, снимая рубашку. Потом опять обнял. Приподнял и вытащил покрывало, швырнув его позади на пол. Потом откинул одеяло к стене. Взял её руку и положил к себе на плечи. Она погладила его по спине, ниже, ниже... Обнаружила, что он полностью раздет. На мгновение ей стало немножко страшно, но она мысленно махнула на всё рукой. Она, ведь, уже большая, в смысле, взрослая... Хватит мучить человека. Тем более, пока всё это очень приятно.
  Он уже расстегнул лифчик и снимал его. Поцеловал грудь, прижал губами сосок. Её словно током пронзило до самых пальцев ног. Она выгнулась, желая прижаться к его коже, продлить ласку. Внизу живота вдруг всё сжалось, стало жарко. Её дыхание участилось. Он провёл рукой по животу, ниже... Содрогнулась всем телом, и эти ощущения резко усилились. Она осознала, что лежит полностью обнажённая и тут же забыла об этом. Не замечая, что шепчет:
  - Да... да...
  Он ласково провёл губами по её животу, вернулся к груди. Она выгибалась и стонала. Нежно раздвинул ей ноги. Она подчинилась, почти не отдавая себе отчёта, что происходит. Замечая только волны наслаждения, расходившиеся от его пальцев там, внизу. Он навис над ней, опираясь на руку. Она достигла наивысшей точки удовольствия и попыталась остановить его руку...
  И он вошёл в неё. Теперь они оба тяжело дышали. Его толчки усилились. Вдруг он остановился и отодвинулся. Вскоре продолжил, через несколько секунд ей стало больно, она попыталась вывернуться, но он удержал её под собой. Прошептал:
  - Нет-нет, малыш, только не сейчас! Ещё чуть-чуть! - задрожал и содрогнулся всем телом, застонал сквозь зубы.
  От его дрожи на неё опять накатило возбуждение, она выгнулась и тоже застонала. Его толчки стали чаще и короче, он навалился на секунду всем весом и тут же лёг рядом. Она мгновенно повернулась к нему. Он вздрогнул всем телом, прижал её к себе, не позволяя двинуться. Его сердце билось так, что она чувствовала его всем телом. Минуту спустя он отпустил её и стал нежно целовать губы, висок, потёрся ласково, прижал её голову к своей груди. Лег на спину. Её возбуждение тоже стало ослабевать. Она поёжилась. Он тут же перегнулся через неё, расправил одеяло и укрыл. Отвернулся ненадолго и опять обнял поверх одеяла.
  Через несколько минут она совсем успокоилась.
  - Мне надо в душ.
  - Тебя отнести?
  - Нет. Сама, - она встала на коленки и перелезла через него.
  Подобрала с пола покрывало, завернулась в него, как в мантию, и открыла дверь. Глаза отвыкли от света, она сощурилась. Её немножко качало. Она постояла в дверях и направилась в ванную. Включила свет, закрыла задвижку, открыла воду, регулируя температуру. Глянула в зеркало. Пригладила выбившиеся из косы волосы, заплела распустившийся кончик. Закрутила в узел, чтобы не намочить. Залезла в ванну. Комната была отделана кафелем цвета морской волны. Задёрнула шторку в тон стенам, с силуэтами дельфинов. Посмотрела вниз. На внутренней стороне бёдер были бурые разводы. Она не чувствовала по этому никаких эмоций. Смыла всё водой. Ей захотелось спать. Она выключила душ, оглянулась в поисках полотенца. Нашла, вытерлась. Заметила на ткани бурую полоску. Пришлось опять включать воду и застирывать. Пока этим занималась, замёрзла. Её начала бить дрожь. Завернулась в покрывало и отодвинула шпингалет.
  Борис, одетый в синий махровый халат, стоял на входе в зал, прислонившись к косяку. Тревожно вгляделся, присел, обнял. Она вздохнула, прижалась. В этот момент её опять пронзила крупная дрожь. Он заглянул ей в глаза. Она попыталась улыбнуться, но вышло несколько криво:
  - З-за-ам-мёрз-з-ла! - высвободилась и пошла в спальню.
  Он пошел за ней в комнату. Потом вернулся, выключил везде свет. Залез под одеяло, обнял, прижал к себе спиной, согревая. Шепнул:
  - Ледышка! Сейчас согрею.
  Через несколько минут она согрелась, и ей стало жарко. Его рука потяжелела. Она шевельнулась, он опять прижал её к себе. Она опять замерла, боясь разбудить. От каждого его движения её словно пронзал слабый электрический разряд. Она лежала, не в силах заснуть. Несколько раз она пыталась выползти из-под его руки, но каждый раз он притягивал её обратно к себе. В последний раз, вообще, застонал и сказал что-то вроде: - "Где вертолёты..." - дальше она не разобрала. После этого она оставила попытки высвободиться.
  За окном посерело. "Наверное, восьмой час. Хорошо, что воскресенье. Ладно, вечером пораньше лягу..." Дыхание Бориса стало бесшумным. Он прижал её к себе.
  - Не спишь?
  - Нет.
  - Давно?
  - Угу, - она потянулась и легла на спину.
  Он приподнялся на руке, смотря ей в глаза.
  - А говорила - утром любишь поспать!
  - Что-то не спится.
  - Кофе будешь?
  - Я чёрный не пью. Только с молоком. Или чай.
  - Молока, точно, нет. Только сгущёнка.
  - Сойдёт!
  - Пойду, сделаю. Может, ты и растворимый пьёшь?
  - О! Тогда, лучше растворимый. Со сгущёнкой.
  Он вылез из-под одеяла, поднял с пола халат, накинул и вышел из комнаты. Любаша полежала чуть-чуть, тоже оделась и пошла на кухню. Там никого не было. Чайник ещё не закипел. В ванной шумела вода. Через минуту всё стихло. Борис вошёл в кухню.
  - Встала? А я хотел тебе кофе в постель принести...
  - Эх! Такой шанс упустила! - Любаша встала, собираясь пойти в ванную.
  - У тебя ещё будет возможность поймать его! - он стоял в дверях, опершись рукой о косяк, - Если останешься...
  - Какое заманчивое предложение!
  Любаша пролезла в оставленный им узкий проходик и пошла по коридору. Оглянулась:
  - Пойду, всё-таки, сначала умоюсь.
  - На полочке новая зубная щётка.
  Кивнула. В ванной она обнаружила, что если не закрыть задвижку, то дверь тут же открывалась настежь сама собой. После третьей попытки заставить дверь оставаться закрытой просто так, она мысленно махнула рукой и задвинула шпингалет.
  
  Они сидели на кухне, и пили кофе. Оказалось, Борис тоже предпочитал растворимый и со сгущёнкой. Любаша глянула на часы, висевшие на стене.
  - А когда твоя бабушка приходит?
  - Сегодня её не будет. Собиралась к подруге. Наверное, сразу с дежурства поедет.
  Любаша задумалась о таком совпадении. Хотя, какое, к чертям, совпадение! Сама же в начале недели намекнула о пустой общаге. Может, она и не думала о подобном, но... Среди них двоих, есть, кому додумывать намёки. Все они, мужики, одинаковые! Думают только об одном! Конечно, против правды не попрёшь, занятие это, действительно, приятное.
  После кофе она взбодрилась. Спать расхотелось. Пожалуй, до вечера она выдержит. А за ночь выспится! "Ой! Ещё надо будет позвонить! В квартире, конечно, есть телефон, но к нему прилагается пара аналитических ушей. Нет, уж! Надо с почты, или ещё откуда-нибудь. Значит, надо спланировать погулять..."
  - О чём задумалась?
  - Планирую свою жизнь на сегодняшний день.
  - И как?
  - До обеда распланировала.
  - И что первым пунктом?
  - Первого пока нет. Только последний, и перед ним.
  - Как это?
  - Ну, последний - лечь спать! Перед ним - пообедать.
  - А между?
  - Всё! Я никогда не планирую подробно. Только самое основное.
  - Отличный план!
  - Главное, легко выполнимый! Осталось только начало...
  - А завтрак у тебя в плане будет?
  - Такие незначительные подробности план не учитывает. Можешь пока позавтракать.
  - А ты?
  - Не-а. Я уже кофе напилась. Всё. До обеда с едой покончено! Завтракай, и пойдём гулять.
  - Так рано? Ещё восьми нет!
  - Ты не хочешь так рано есть, или гулять?
  - Гулять. Я видел, на Кузнецком Мосту открылась выставка. Можно сходить.
  - Отлично! Это и будет первым пунктом плана. Пошли! - она вскочила со стула.
  - Эй-эй! Не спеши. Она с десяти. А зачем тебе в плане столько пунктов? Тогда уж оставь один, ещё удобнее и выполнимее. Например, вечером лечь спать!
  Она села обратно на стул. "Что, решил довести мою идею с планом до абсурда? Ну-ну! Попробуй!" Любаша сделала вид, что всерьёз задумалась. Покачала отрицательно головой.
  - Нельзя! Тогда это будет уже не план, а лозунг. Как у Ленина, помнишь? "Учиться, учиться и ещё раз учиться..."
  - Ах, вот у кого ты училась составлять планы...
  - В учителя надо выбирать не кого попало. Ты завтракать собираешься? Нам ещё в общагу заходить! - Любаша встала и направилась в ванну, - Я пошла красоту наводить.
  - Ты и так красивая!
  - Это я пока нечёсаная, а представляешь, расчешусь, заплетусь... Буду вообще, неотразима!
  
  Выставка на Кузнецком мосту называлась "Гюнтер Юккер. Гвозди"
  - Откуда ты узнал, что тут выставка?
  - Я раньше здесь рядом работал. И недавно был. Увидел, когда мимо шёл.
  Они зашли в павильон. По нескольким телевизорам одновременно показывался фильм. Немолодой мужчина забивал гвозди. Вокруг стоял неумолчный стук молотка. Любаша такого не ожидала. Картины, скульптуры из гвоздей. Особенно её поразила одна - на столике стоял старинный телевизор, наверное, из первых выпусков. С торчащими гвоздями с одной стороны. Гвозди так же спускались на ножку столика. Издали это напоминало мох. Любаша долго стояла и рассматривала её, под ставший уже привычным, стук молотка.
  Покружила ещё по залу. Фотографировать, кстати, здесь было можно, и она извела почти пол плёнки. Не то чтобы ей так понравились всё эти гвоздичные панно и картины, издали напоминающие застывшие вихри. Она снимала, чтобы показать потом девчонкам. А заодно пыталась поймать в кадр Дубровского. Пару раз ей удалось сфотографировать его со спины, стоящим у картины. Но лишь он замечал направленный на него объектив, сразу же выходил из кадра. Она улыбалась и кивала, словно этого и хотела. Говорить под этот стук было невозможно.
  Потом отдала фотик ему и встала возле телевизора, ощетинившегося железным мхом. Он щелкнул затвором, неслышным в этом шуме. Кивнула и показала пальцем на своё место. Борис отрицательно покачал головой. Пожала плечами, словно ей было всё равно. "Не прокатило... Ладно, ещё не вечер! Узнать бы у Лео, может и спина сойдёт?"
  - Ну, как? Понравилось? - спросил Борис, когда они вышли на улицу.
  - Очень необычно! Никогда бы не подумала, что гвозди можно использовать, как материал для скульптур. Я привыкла к более практическому,- она хихикнула и процитировала разными голосами, имитируя мужской и детский, - "Какой гвоздь мы здесь видим? - Мы видим большой гвоздь? - Неправильно! - Толстый гвоздь? - Нет! Мы видим наполовину вбитый гвоздь!"
  Борис улыбнулся.
  - Сама сочинила?
  - Не-е! Я такое не умею. Вспомнила один капустник в театре. Сценку из жизни школы. Парень у нас был. Это он сочинил. Очень талантливый! И юморист от бога. На любые темы шутил так, что мы потом по полгода над его шутками ржали...
  - А сейчас он где?
  - Работает преподавателем.
  - В твоём институте?
  Любаша отрицательно помотала головой:
  - Там же, где и я. В нашем техникуме. Кстати, это он про меня директору рассказал. Чтобы меня туда взяли. И в Москву меня погнали по его рекомендации.
  - Оригинальное определение поездки в Москву. "Погнали!" Первый раз вижу человека, которого погнали... в Москву!
  - Да если бы меня бабушка не уговорила, я добровольно никогда бы не согласилась!
  - Молодец твоя бабушка!
  - Наверное. Сказала, такой шанс тебе больше может не выпасть. Посмотреть Москву. Приказала ехать. Я не посмела отказаться. Я её очень люблю.
  - Это же Москва! Все сюда стремятся.
  - Не спорю. Я в девятом классе ездила в Москву на экскурсию, на денёк. Вполне достаточно. Больше я сюда не хотела.
  - Ни разу не встречал людей, которые не хотели бы в Москву.
  - Потому что сюда как раз и едут только те, кто хотел. Им-то, конечно, здесь нравиться. А такие, как я остаются дома! Вот тебе они и не встречаются! У меня подруга, вообще, мечтала уехать в глухую деревню. Теперь живёт там спокойненько и горя не знает!
  - А ты о чём мечтаешь?
  - Уехать в Новосибирск! - буркнула она, отвернувшись к плечу.
  Как всегда, когда она подумала о доме, настроение упало до нуля. Ей совершенно не хотелось портить их прогулку, но некоторое время она ничего не могла с собой поделать. И окружающая действительность только усиливала её тоску. "Хоть бы ёлочка какая-нибудь встретилась! Чтобы отвлечься..."
  Они шли по улице, и вокруг была старинная Москва. На углу перекрёстка высилось огромное современное здание. Дубровский остановился на противоположной стороне от него.
  - Вот здесь я когда-то работал.
  Вся Любашина грусть-тоска мгновенно улетучилась. Она рассматривала громадный куб из стекла и бетона, потом перевела взгляд на Бориса. Он смотрел на неё. Она шёпотом сказала:
  - Ого! Какое огромное! И, что? Всем известно, что это такое? Или это большой-большой секрет?
  - Почему секрет? У входа есть табличка, можем подойти, почитаешь, - он тоже понизил голос.
  - Давай! - ей было одновременно и страшно, и любопытно.
  Они перешли дорогу и прогулочным шагом прошли мимо входа. Золотые буквы на красном фоне. Любашу охватило какое-то странное чувство. Словно идёшь мимо спящего льва и понимаешь вдруг, что он вовсе не спит. Просто закрыл глаза. И может их открыть в любую секунду. Ей жутко захотелось умчаться, не оглядываясь. "Я слишком много читаю всякой детективной фигни! Вот и придумываю себе что попало!"
  Зато её мрачное настроение развеялось без следа. Они прошли мимо. Никто не выскочил из монументальных дверей. "Д'Артаньян оглянулся и весело посмотрел на Бастилию!" Она тоже оглянулась. Ей стало весело. Редкие прохожие шли мимо, словно это был самый обычный дом.
  Они вышли на площадь. Она увидела магазин "Детский Мир". Оказывается, она здесь уже была. Узнала памятник в центре. Борис сказал задумчиво, с двусмысленной интонацией:
  - Была раньше на Лубянке?
  Любаша ответила так же:
  - Один раз была,- она показала на магазин и добавила, хитро глядя на него. - Вон там. С папой!
  - В девятом классе?
  - Пару месяцев назад.
  - К тебе папа приезжал?
  - Не совсем ко мне. В командировку, на неделю. Все выходные бегали по магазинам. Было весело.
  - Сейчас туда не хочешь? Можем зайти.
  - Я в магазины не хожу просто так, без цели.
  - Интересно, какая должна быть цель? Это и есть цель - ходить по магазинам.
  - Ходить по магазинам просто так, то же самое, что пить водку, чтобы напиться.
  - Да половина людей ходит по магазинам просто так!
  - Не просто так! Они ищут нужные вещи. Мы тогда искали Кубик Рубика. А тебе надо в "Детский мир"? - он покачал отрицательно головой, - И мне не надо. Пошли дальше.
  Впереди показалась Кремлёвская стена. Любаша узнала местность. Они шли к Арбату. Время давно перевалило за полдень. "Наверняка, идём в его любимое кафе. Если уже мне есть охота..." Но, к удивлению Любаши, они прошли мимо. Она проводила взглядом знакомую дверь. Вздохнула.
  - Уже рядом, потерпи, - он словно мысли её читал.
  - А куда мы идём?
  - Здесь, рядом, ресторан "Русская кухня". Я там был несколько раз, мне понравилось. Там очень хорошо готовят.
  - Проверим. Пока, лучшая кухня в Москве мне встретилась только в "Ярославском".
  - Привокзальный кабак?
  - Ну и что? В тот раз там было нормально.
  - Хорошо. В следующий раз пойдём туда.
  - Да нет! Я просто так! Похвасталась.
  Они подошли к ресторанчику. Внутри всё было оформлено "под старину". Народ был, но немного. Она почитала меню. Рыбу она заказывать не рискнула, чёрт его знает, сколько эта рыба путешествовала, пока попала в ресторан. Мясо? Названия блюд ей ничего не говорили. Кроме пельменей.
  - Давай, советуй, эксперт! Что здесь самое вкусное? А лучше сам закажи. Только первое не надо. Салат и второе. И попить что-нибудь.
  - Доверяешь? - посмотрел на неё, она кивнула. - Медовуху будешь?
  - Это та же бражка! Не-е! От неё потом ноги не идут. Лучше морс.
  - Ничем тебя не удивить!
  - Забыл, в каком институте я училась? Наши постоянно в общагу привозили. И медовуху, и бражку... Там же деревенские, в основном, учатся. И пасеки собственные у многих. И самогон гонят...
  В принципе, еда Любаше понравилась. Всё, что ей принесли. После ресторана они гуляли по Арбату, Любаша разглядывала картины, расставленные прямо на тротуаре. Пейзажи, космические виды неведомых планет, черти и дьяволы среди языков пламени. Даже были лошади, кошки и собаки. Ей нравилось всё, что было талантливо нарисовано. Кое-что она уже видела, и давно тайно сфотографировала. Многие художники не разрешали снимать, опасаясь, видимо, плагиата. Один дедушка узнал её и поздоровался. Она как-то, в ноябре, долго разговаривала с ним о его картинах. Восхищалась ими. Они раскланялись. Борис как-то странно на неё покосился.
  Часа в три Любаша вспомнила, что ей надо позвонить. Телефонов ей на глаза не попадалось. "Пора двигать к дому. Там почта. Заодно домой звякну".
  - Ты не устал? - начала она, по привычке, издалека.
  - Нагулялась?
  - Да! Мне надо бы ещё на почту зайти, домой позвонить. До четырёх.
  - Домой, так домой. Поехали.
  
  От метро они доехали на автобусе сразу до почты. Дома никто не брал трубку. "Наверно, ушли куда-нибудь. Ладно, завтра позвоню!" Она перешла из кабинки к городскому телефону. У Саши в музее тоже телефон не отвечал. Вышла, не зная, что и думать. Борис понял, что она не дозвонилась.
  - Может, позже попробуешь? Позвонишь с моего телефона.
  Любаша помотала головой.
  - Ерунда, завтра позвоню, - она вздохнула, больше переживая, что Саша не взял трубку.
  Они проходили мимо овощного магазинчика. Ей вдруг захотелось яблок. Здесь, в Москве, в магазинах постоянно продавались всякие фрукты. Апельсины, бананы, яблоки. Даже свежие помидоры. Среди зимы!
  - У тебя дома яблоки есть?
  - Нет.
  - Давай, купим!
  - Давай, - он пожал плечами и свернул к магазину, открыл перед ней дверь, - Ты любишь яблоки?
  - Люблю. Я все фрукты люблю.
  Они зашли, и она стала рассматривать витрину. Глаза разбегались! Яблоки лежали грудами на подносах - и зелёные, и желтые, и красные!
  - Два килограмма вот этих яблок, пожалуйста! - выбрала красные, протянула деньги продавщице.
  Они вышли на улицу. Дубровский забрал у неё пакет с яблоками и взял её под руку. Она высвободилась и сама взяла его под руку. Они, молча, шли по улице. Вокруг высились обычные пятиэтажки, такие же, как в Новосибирске и Любаше представилось, что она идёт по родному городу. Миг, и наваждение рассеялось.
  Она незаметно вздохнула. "Нет, он не согласится. А я не смогу остаться здесь. Что я творю... У нас нет будущего... О чём я думала, когда сказала, что он мне нравиться? Ни о чём! Вообще, башкой не думала!" Она тряхнула головой, отгоняя мрачную перспективу. "Вот и дальше продолжай в том же духе! Хватит заранее вешаться!" Улыбнулась своим мыслям. Подняла взгляд. Они подходили к подъезду.
  Когда они поднимались по лестнице, ей пришла в голову мысль. "А что о нас думает он? Неизвестно! Спрашивать мне страшно. Но можно взглянуть со стороны, как наблюдатель. Оценивать только поступки, как будто я не понимаю язык. Словно, я учёный с другой планеты и наблюдаю за жизнью землян..." Она не успела додумать. Они зашли в квартиру. Сразу появилась куча дел, и она отвлеклась от своих печалей.
  
  Телефон в коридоре не давал ей покоя. Он всё время напоминал, что она не дозвонилась. Она выключила свет в кухне, подошла к окну и стала смотреть на улицу. Все окна квартиры выходили на одну сторону, на фасад. Подъезды были с другой стороны дома. Уже стемнело. На небе были видны редкие звёздочки. Вспомнила о своём решении быть инопланетянкой. "Наблюдать за нами надо очень внимательно. Иначе получится, как в той притче про ангела. А объяснить-то некому будет!" (Это была байка про то, как ангел снизошёл к простому человеку, и они вместе отправились в путешествие. Попросились в один богатый дом на ночлег. Хозяин отнесся к ним не очень радушно. Дал чёрствого хлеба и отправил спать в каморку около кухни. Утром ангел встал, провёл рукой и заделал дырку в стене комнатки. Когда они уже отошли от дома, его спутник спросил, зачем он сотворил чудо. Ведь к ним так плохо отнеслись. "В стене был клад с золотом, спрятанный его дедом. Я укрепил стену, чтобы хозяин случайно его не обнаружил." Ангелы тоже любят пошутить.)
  Борис, не дождавшись её в комнате, вошёл и встал сзади. Обнял.
  - Что хмуришься? Пошли в комнату.
  Она кивнула, развернулась и пошла. Борис пошел рядом, обняв за плечи. Возле телефона он остановил её.
  - Звони!
  - Да, ладно! Завтра, - она попробовала свернуть в зал.
  - Я могу выйти в коридор, покурить.
  - Ты же не куришь.
  - Схожу, почту посмотрю. Звони и хватит уже вздыхать.
  - Я не вздыхаю, - она вздохнула и сама заметила это, - Вот это да! Я даже не замечала!
  - Просто вселенская грусть! Пяти минут хватит? - он развернулся на выход.
  - Эй-эй! Стой! Я и так, при тебе могу позвонить! Я не из-за тебя не звоню! - она поймала его за рукав, он затормозил. - Просто, это межгород!
  - Я в курсе, что Новосибирск это межгород! Звони! Я всё равно хотел сходить ящик проверить, - и он вышел в коридор, затем хлопнула входная дверь.
  Любаша набрала номер Саши. Постояла и бросила трубку на четвёртом гудке. "Пока дойдёт, пока возьмёт... И придётся говорить, когда как раз он вернётся! К чёрту! Завтра. Перед занятиями..." И она набрала код Новосибирска.
  Трубку взяла мама.
  - Привет! Вы где бродите! Я уже на тут уже ушах стою!
  - Да мы давно дома!
  - Я в восемь звонила, вас не было!
  - Мы как раз дверь открывали, чуть-чуть не успели! Мы у родителей были, у них кран потёк, папа ремонтировал. У деда инструментов же нет. Я думала, ты перезвонишь.
  - Я и так четыре раза подряд набирала.
  - Надо было в ту квартиру позвонить!
  - Мам! Ты что? Я не буду просто так бабушке звонить! Я ей никогда не звоню. Ещё напугается! Зачем волновать!
  - А, ну да! Правильно.
  - Ладно, у меня всё нормально. Пока. До четверга.
  - Пока. Ты в воскресенье лучше попозже звони!
  - Хорошо. В одиннадцать устроит?
  - Да можно и в десять...
  - Хорошо, после десяти и до одиннадцати. Пока, папе привет.
  - Ладно, передам, пока.
  Она положила трубку. Дубровского всё ещё не было. Она выглянула в коридор. В подъезде играла музыка, был слышен смех и голоса. Она прислушалась. Различила голос Бориса и ещё несколько незнакомых. Один женский. "Кто кого водит за нос? "Звони, бедняжка! Я пойду почту проверю!" Ну, надо тебе сходить куда-то, скажи! И кто из нас хитрюга? Хитрый лис!" Она тихо закрыла дверь. Протянула руку к телефону. Подержала ладонь над трубкой. "Нет! Завтра!" Сжала в кулак и пошла в зал.
  Побродила по комнате. Заметила отсутствие телевизора. Зато, в его спальне обнаружила японский магнитофон "Шарп". И кучу катушек с музыкой. "Высоцкий", "АББА", "Бони-М"... Дальше рыться не стала. Ещё походила по квартире. Залезла с ногами на диван. "А где книги? Телевизор не смотрим, книжки не читаем... Что нам говорит инопланетный разум? Либо - некогда, либо
  - неинтересно. Третьего не дано... Ах, простите! Либо, я не нашла!"
  Через пять минут дверь хлопнула, щёлкнув замком. Борис быстрым шагом вошёл в комнату.
  - Не скучала? Дозвонилась?
  Она кивнула.
  - И что? - он сел рядом.
  - Всё нормально. Они в гости ходили, чуть-чуть к тому звонку опоздали.
  Борис взял её за руку, притянул к себе. Поцеловал. Она перебралась к нему на колени. Он потянулся куда-то через неё, к этажерке. Сел обратно.
  - У меня есть для тебя подарок.
  Он надел ей на руку жёлтый браслет. Змейка, вся покрытая мелкой чешуёй, делала вокруг руки два оборота. Зелёный камушек в глазке. Любаша влюбилась в неё с первого взгляда. Погладила, провела пальчиком по изгибам шейки. Повела рукой, любуясь. Браслет показался странно тяжёлым. Покачала рукой, проверяя первое впечатление. Удивлённо прошептала:
  - Он что, золотой?
  - Угадала.
  - Бешеные деньги! Мне страшно его носить. А вдруг потеряю, я такая растяпа!
  - До этого же не теряла? Значит, и этот не потеряешь.
  - Мне их было не жалко, даже если и потеряю. Я даже не думала об этом! А теперь буду думать, бояться! Надо было купить простой...
  - Нет уж! Этот, зато не сотрётся "до голого алюминия"! - он передразнил её, наблюдая, как она рассматривает браслет. - Нравится?
  - Очень! Спасибо! - она обвила руками его шею.
  В этот момент прозвучал звонок в дверь. Кто-то звонил, не отпуская палец с кнопки. Любаша испуганно посмотрела в сторону двери и отпустила его. Села рядом. Борис встал, сокрушённо покачал головой и пошёл в коридор. Женский голос был громкий и жалобный:
  - Боречка! Ты ушёл и меня бросил! Ты же знаешь, как я тебя люблю! Я всё бросила ради тебя, поругалась со своим! Послала его... Пусть уматывает. У меня одна любовь - ты!
  - Светка! Сколько можно... - Борис вышел за дверь, и слов стало не разобрать.
  Вернулся почти сразу. Вошел в комнату. Улыбнулся виновато. Любаша ожидающе смотрела на него. Пожал плечами.
  - Соседка снизу. Светлана. У неё сегодня праздник. Они там гуляют. Не обращай внимания. Выпила лишнего. Она всегда такая, как выпьет.
  Любаша покивала. Удивительно, что их так мало, всего второй случай. В дверь опять позвонили. Дубровский даже не посмотрел в сторону двери.
  - Ты не откроешь?
  - Нет. Надоело. Не спускать же её с лестницы. Разговаривать с ней бесполезно, всё равно забудет через минуту. Сейчас за ней Витька придёт.
  Звонить в дверь перестали. Любаша смотрела в сторону прихожей. "Жёстко! И, самое удивительное, мне её совсем не жалко!" Вдруг поняла, что боится. Сама толком не понимая, чего. То ли чувства своей зависимости от него, то ли знания, что она в его власти. И, главное! Она точно поняла, что боится услышать такие же слова в свой адрес. "Но я, как эта Света, вести себя не буду! Не дождётесь!"
  - Со мной тебе не придётся так поступать. Я не буду тебе надоедать.
  - Да что с тобой? Ты сама себя накручиваешь целый день! Что мне ещё сделать? Я же сказал, что она пьяная всегда так себя ведёт! Мы знакомы с момента, как я сюда переехал! В трезвом виде она хороший, добрый человечек, но как выпьет, туши свет! На каждого вешается. У них с мужем вечно скандалы по этому поводу. Ей, вообще, пить нельзя.
  - Зачем он тогда ей разрешает?
  - Ха! Такой, как она, попробуй, не разреши! В следующий раз она и спрашивать не будет! Напьётся где-нибудь в другом месте, найдёт себе приключений на свою ж... голову. Они давно уже пришли к консенсусу, что она это делает только дома. В принципе, не так часто это бывает, раза четыре в год. А сегодня у неё День Рождения.
  - Да, повод. А я не люблю пить. Я бы с удовольствием никогда не пила, но надо было.
  - Зачем?
  - Проверяла кое-что. Алкоголь же это яд. Приучала организм нейтрализовать его. Сохранять ясную голову.
  - Первый раз встречаюсь с таким отношением к выпивке.
  - Странно! Я читала, что это секретная методика подготовки спецагентов. Думала, что уж тебе-то это известно.
  - О Боже! Чем у тебя забита голова! - он ласково смотрел на неё, шутливо провёл пальцем по носу, она улыбнулась. - И как, приучила?
  - Не-а! Организм констатировал, что не всему написанному можно верить и предпочёл избавляться от яда стандартным способом. А потом идти спать. И никакой тебе ясной головы!
  Он тихо рассмеялся. Встал, выключил свет в зале. Вернулся, шепнул:
  - Пошли в комнату, - легко поднял её с дивана.
  Она обхватила его за шею, прижалась к груди. В спальне он поставил её на кровать. Потом включил настенный светильник. Она сощурилась от света:
  - Выключи!
  Он, улыбаясь, отрицательно покачал головой. Медленно снял с неё блузку, джинсы. Оглядел, любуясь результатом. Скинул с себя одежду, бросив на стул поверх её вещей. Она попыталась сбежать под одеяло, но он не отпустил. Расстегнул заколку, позволив косе свободно упасть вдоль спины. Провёл рукой вдоль изгиба её тела. Такое внимание было непривычно, но приятно. Она стояла, отвернувшись к плечу и опустив в смущении глаза. Изредка бросала взгляды на его широкие мускулистые плечи, сильные руки. Внутри, где-то около солнечного сплетения, словно вихрь закрутился. Всё шире, быстрее.
  Он взял её руку и поцеловал пальцы. Она смутилась ещё больше и попыталась вырвать руку. Он удержал, ей пришлось упереться второй рукой ему в грудь. Он отпустил руку и поймал её в объятия, прижал к себе, стал целовать. Ей мгновенно стало жарко, сердце застучало чаще. Она закрыла глаза, сосредоточившись на своих ощущениях. Вихрь дошёл уже до сердца, а внизу - до лона. Он погладил по спине и её, словно пронзило горячим потоком, снизу вверх, в груди разлился жар. Она выгнулась и застонала.
  Он целовал её грудь, а она даже не заметила, когда он снял с неё лифчик. Она обняла его за шею, провела руками по плечам, спине. Он приподнял её одной рукой за талию, сдёрнул с кровати покрывало, швырнул на пол, положил её на кровать и склонился над ней. Поцеловал. Внизу живота сладко заныло. Он провёл рукой по животу... Ниже... Ниже... Она почувствовала, что он снимает с неё последнюю одежду. Облегчённо вздохнула, поняв, что удовольствию теперь ничто не мешает...
  Прошептала:
  - Выключи свет! Пожалуйста...
  Светильник погас. Под его лаской выгнулась, каждое движение его рук дарило новое наслаждение, всё сильнее и сильнее... Все её страхи исчезли без следа. Она забыла обо всём. Важно было только здесь и сейчас.
  В темноте она стала смелее. Обняла его, прижалась. Миг и её накрыло с головой. Она застонала, не замечая ничего! Он вошел в неё, убыстряя и усиливая толчки раз за разом. Она сжала руками его плечи и обвила ногами поясницу. Он мгновенно перевернулся, и она оказалась сверху. Он держал её руками за талию, продолжая равномерное движение, она упёрлась руками ему в грудь. Поймала ритм. Они одновременно достигли высшей точки, и он удержал её, не позволяя двигаться вверх. Она поёрзала из стороны в сторону, он издал рычание. Прижал к себе и сдавил так, что она пискнула. Тут же ослабил хватку, но не отпустил.
  - Ммм... Не шевелись...
  - Почему? - она тут же опять пошевелилась, и он вздрогнул всем телом.
  - Потому... Просто полежи... Ладно?
  Она чувствовала всем телом, как мощно билось его сердце. Почувствовала, как давление внизу ослабевает. Она сжала мышцы внутри лона, и он опять вздрогнул всем телом.
  - Не балуйся! - он поцеловал её и снова вздрогнул.
  - Почему нет? Мне понравилось! - потянулась к нему тоже поцеловать.
  Он опрокинул её на спину и придавил своим весом.
  - Лежи смирно! - полежал секунду, отодвинулся и сел.
  Она приподнялась следом:
  - Ты куда?
  - Никуда. Я здесь, - наклонился и легонько поцеловал.
  Откинулась обратно на подушку. Вытянулась во весь рост. Он лёг рядом. Возбуждение постепенно покидало её. Борис обнял её, прижал к себе. Ей стало жарко. Она высвободилась и отползла к стенке. Непреодолимо захотелось спать. Машинально подтянула подушку, свернулась клубочком. Уже сквозь сон она почувствовала, как её накрыли одеялом...
  

Глава 5

  Она проснулась и увидела над собой знакомый потолок. Опустила взгляд - встроенный шкаф, выкрашенный в нежный салатовый цвет. Она лежала на заправленной кровати, в своей комнате своей родной квартиры. В окно светило солнце, хотя она точно знала, что ещё нет и шести утра. Взглянула на себя, абсолютно голую. Встала, огляделась. Подошла к окну - заснеженный пейзаж знакомого двора. "Дома!? Но, как?"
  Радость от возвращения домой сменила нарастающая паника. Сердце забилось испуганной птицей. Нет! Она должна быть в Москве! У неё занятия! Как теперь попасть обратно? В самолёт без паспорта не пустят! Она легла на кровать. Как, вообще, такое получилось? Надо успокоиться, расслабиться. Взять себя в руки. Свернулась клубочком, закрыла глаза. На неё вдруг накатило какое-то странное безразличие. Миг, и она провалилась в сон.
  
  Очнулась, словно её толкнули. Открыла глаза. В комнате было не совсем темно. Уличный фонарь давал достаточно света, чтобы она поняла, где находится. Над ней был высокий потолок московской общаги. Впервые, со дня приезда в Москву, Любаша обрадовалась этому. "Сколько времени?" Она глянула на часики, так и лежавшие на тумбочке. Они стояли. "Кто бы их ещё завёл..." Но по её ощущениям было около шести. Вдруг вспомнила, что заснула-то она не в общаге. "О, чёрт! А, если, он уже проснулся? Что он подумает? Боже! Где браслет? Надеюсь, моя одежда осталась там. А, то, вообще, хана! Срочно! Надо туда! А какой сегодня день? Скорее всего, понедельник, но какой? Сколько всё это продолжалось? Или у меня что-то с головой!?"
  Она одевалась, подгоняемая ужасом неизвестности. Куртки не было. Кроссовок у двери тоже. Обулась в сапоги, захлопнула дверь, плащ одевала уже на ходу. "Спрашивать на вахте, какой сегодня день, будет верхом глупости. А время - можно!"
  Наталья Степановна не спала и охотно, хоть и удивлённо, ответила. Без десяти шесть. Любаша, чтобы развеять подозрения, наврала, что спешит встретить родственника, а часы остановились. Дверь была закрыта изнутри на засов. "Значит, с утра никто не ещё входил и не выходил". Вышла на улицу и помчалась домой к Борису. "Какой же сегодня день? Всё-таки, понедельник? В комнате-то никого не было..."
  Взлетела по лестнице и остановилась перед знакомой дверью. "А, вдруг, сегодня не тот понедельник, его нет, а дома только Таисия Игоревна? И я разбужу человека, напугаю..." Она отдёрнула руку от звонка. Приложила ухо к двери, как будто это могло помочь ей узнать, кто там дома. Кроме своего частого дыхания ничего не услышала. Прислонилась к стене, не зная, на что решиться. Потом тихонько поскреблась в дверь.
  Он открыл сразу. В халате, в руке чашка. В квартире стоял запах кофе. Включил в коридоре свет. Она увидела возле шкафа свои кроссовки и ноги у неё стали ватными. Она сползла по стеночке и села на корточки возле двери, даже не в силах сделать шаг внутрь. Он поставил чашку на полочку у зеркала, сделал шаг к ней, поднял на ноги и почти занёс в коридор. Закрыл дверь. Остановился напротив неё. Глаза смотрели холодно и жёстко. Любаше стало ещё тоскливее. "Не поверит? Боже, за что мне такое? Зато теперь знаю, что ещё понедельник. Наверное..."
  - Передумала?
  - Нет!
  - Нет?
  - Какой сегодня день? - и опять сползла по стенке, ноги всё ещё не держали. - Вот она, моя одежда, нашлась...
  Борис перевёл взгляд вниз, к шкафу, и брови его полезли вверх. Он шагнул и открыл шкаф. Закрыл. Вернулся к ней, опять поднял её на ноги. Расстегнул и снял плащ, увидел, что она в другой одежде. Поднял её на руки и понёс. У неё не было сил даже обхватить его за шею. Уткнулась лицом ему в грудь. Напряжение последнего часа начало отпускать. Судорожно вздохнула и почувствовала, что сейчас разревётся. Он прошёл в зал, сел на диван. Усадил её к себе на колени.
  - Что с тобой? Рассказывай! Что случилось? - от его холодной жёсткости не осталось и следа.
  Это стало последней каплей. Из глаз Любаши покатились слёзы. Она вытянула вперёд руку:
  - Я потеряла твой браслет! И свой, заодно... - и снова уткнулась ему в грудь.
  Борис прижал её к себе. Полез в карман халата и вытащил оттуда браслет-змейку. Надел ей на руку. Снова обнял. Она трепыхнулась, скидывая сапоги. Залезла с ногами и прерывисто вздохнула, начиная успокаиваться.
  - Где он был? - она подняла голову.
  - Лежал на подушке, - он рукавом халата вытер слёзы с её щеки.
  - А где второй?
  - Не видел.
  - А ты искал? Может, он тоже там? - она рванулась, но он не отпустил.
  - Не искал, - встал с ней на руках и пошёл в спальню.
  Отпустил её на пол, сдёрнул одеяло. Поднял подушку. Там лежал её второй браслет, с драконьим узором. Борис огляделся, поднял со стула свою рубашку. Под ней была вся остальная её одежда...
  Дубровский опустился на кровать, она села рядом.
  - Я - дурак! А ещё считал, что могу не делать скоропалительных выводов... - он повернулся к ней и взял её руки в свои, - Прости! Я прошу у тебя прощения за то, что сомневался в тебе!
  К Любаше мгновенно вернулось хорошее настроение. Она притворно нахмурила брови:
  - Ты сомневался во мне? Такое оскорбление смывается только кровью!
  Потом улыбнулась. Толкнула его в грудь, он лёг на кровать. Она села на него верхом. Он протянул ей свою правую руку:
  - Сходить за ножом?
  - Вот я, будь я на твоём месте, - произнесла она назидательным тоном и сделала секундную паузу. - Подумала бы то же самое. А потом ещё такого бы себе напридумывала... Сколько меня не было?
  - Сорок две минуты, с момента как я проснулся и до того, как ты пришла.
  - О! Вполне достаточно времени... - она потянулась за лежавшим на кровати браслетом, надела на руку.
  Сползла и легла рядом. Он сразу же повернулся к ней:
  - Что с тобой произошло? Расскажешь?
  - Сама не понимаю, - она пожала плечами. - Заснула здесь, а глаза открываю - я дома, в своей комнате. Напугалась, запаниковала...
  - Я проснулся, мне показалось, что дверь хлопнула. Может, это лунатизм?
  - Ты не понял! - она приподнялась на руке, глядя ему в глаза. - Дома, в Новосибирске!
  - Может, тебе это приснилось? А как ты попала обратно? - в его голосе слышалась неуверенность.
  - Заснула опять и проснулась в общаге, - она легла обратно и вздохнула. - Я до сих пор не могу разобраться, что сон, а что явь!
  - Я - не сон! Поверь мне!
  - Это ты так говоришь! А, если, и это мне сейчас снится? Что тогда? Ты даже не представляешь, какие сны мне иногда снятся!
  Он обнял её, прижал голову к груди. Отпустил, ласково провёл пальцем по носу. Заглянул в глаза. Она вздохнула, помолчала.
  - В детстве, когда меня будили утром, я вставала, умывалась, чистила зубы, одевалась, иногда даже успевала выйти на улицу... Как вдруг - оп-па! Оказывается, это был сон! И никакого отличия не было! Поначалу я аж плакала от обиды, что опять надо делать всё, то же самое! Родители никак не могли понять, почему я по утрам реву. Потом, конечно, привыкла.
  - Невероятно! Но, уверяю тебя, сейчас это не сон! - он опять притянул её к себе.
  - Тебе не понять. Сны такие реальные. Никакого отличия... Иногда я даже ем во сне.
  - Как это?
  - Ну, мне снится, что я подхожу к накрытому столу, съедаю что-нибудь. После этого просыпаюсь, а во рту вкус того, что ела.
  - Может, ела в сомнамбулическом состоянии, поэтому...
  - В каком ещё состоянии!? Да у меня, в общаге, шаром покати! Ни в каком состоянии еды не найти!
  - А есть тебе, потом хочется?
  - Нет! Мне утром никогда не хочется есть. И даже не надейся, что я пойду к каким-нибудь врачам! Даже и не думай!
  - Да я и не думал!
  - Думал-думал! Я по голосу слышу!
  - Что ты там слышишь?
  - Твои мысли!
  - Не сочиняй!
  - Забыл? Сейчас пойду, отопью из твоей чашки, что стоит около зеркала в коридоре, и узнаю точно, о чём ты думал!
  - Я тогда не об этом думал! - Борис попытался вскочить, но она поймала его за халат и остановила.
  - Ага! Испугался? Ладно, успокойся. Я пошутила!
  - Ты меня совсем запугала! - он сел обратно.
  - Хм! Разве это запугала? Что бы ты сказал, если бы узнал, как я в институте запугала старосту соседней группы!
  - Ну-ка, ну-ка! Мне это очень интересно!
  - В той группе училась моя лучшая подруга Таня. Их староста, Серёга Сорокин, был городской. В общаге не он жил, поэтому слухи до него не всегда доходили. Наглый, как танк! Танька мне на него давно жаловалась. То подойдёт, обнимет, то ущипнёт, то по спине погладит... Девчонки всё время с ним лаялись. Помнишь, я тебе рассказывала про Колю?
  - Вашего старосту?
  Любаша кивнула.
  - В общем, где-то, через полтора месяца после той истории, с моей головой, у нас были занятия на одном этаже. На каждой перемене мы с Танькой торчали в фойе. Мы обе лошадницы, сам понимаешь, у нас было о чём поговорить.
  Вот, стоим мы у окна, спиной к коридору, болтаем. Вдруг кто-то хватает меня за талию! Двумя руками. Я, не оборачиваясь, лягаю ногой назад. Куда-то попадаю и, видать, больно, потому, что он отскочил с руганью. Оглядываюсь, стоит их староста, согнулся, трёт ногу. И начинает на меня наезжать. Мол, шуток не понимаешь! Дура! И всё в том же духе. Я, само-собой, тоже, не смолчала. Не фиг лезть, говорю, а то придётся ещё разок добавить, поприцельнее. А Танька руки в бока упёрла и добавила, что он матершинник и бабник, и правильно ему досталось. Так, мол, ему и надо!
  Слово за слово, сцепились. Мы очень быстро довели его до белого каления, и он сказал, что с удовольствием нас обеих удавил бы. И руки тянет. А я отскочила и говорю, мол, прежде чем нас давить, спроси разрешения у старосты моей группы. Сейчас пойду и скажу ему, что ты интересуешься его мнением по этому вопросу. Посмотрим, кто кого удавит. И мы сбежали, а он нам вслед ещё крикнул, что мы подлые и трусливые девки, прячемся за чужой спиной. Погрубее, конечно, чем я рассказываю, но неважно...
  Идём по коридору, а навстречу нам Коля. И к Танюхе, мол, передай своему старосте, что ему надо срочно в деканат. Танька зло так отвечает, что ничего передавать ему не будет, она с этим козлом не разговаривает! И в туалет заскочила. Я плечами пожала, руками развела, и следом за ней. Вскоре звонок на пару, мы разбежались по аудиториям. Наш староста уже после звонка пришёл.
  Ну, пара закончилась, я сижу, вещи в сумку скидываю. Тут ко мне подходит Коля и надо мной так нависает. Я в парту слегка вжалась, снизу вверх на него смотрю, а он мне тихо говорит: - "Понькина! Ты что Сорокину про меня наговорила?" "Ничего," - говорю. А он ухмыляется: - "Вряд ли, ничего. От "ничего" так не щемятся. Он аж в другой конец коридора сбежал, побледнел весь. Кричал: - "Коля! Не верь ей, она всё наврала! Я не собирался её даже и пальцем тронуть!" Я сначала не понял, а потом вспомнил, что вас перед этим встретил. Ну? Ничего не хочешь мне рассказать? Мне, просто, интересно?" Да, так, говорю, ерунда, свои разборки, не думала, что он такой трус!" Коля засмеялся и пошёл.
  А Танька мне потом рассказала, как всё было. Группа-то видела, как мы цапались, все ж на перемене были. Мы только сбежали, а ему девчонки сразу же сказали, что Коля всех предупредил насчёт меня. И тут является Коля, собственной персоной, и говорит, мол, Сорокин, ты-то мне и нужен, иди-ка сюда...
  Думаю, Коле тоже, потом всё доложили. Потому что, после этого, он иногда соглашался на мои просьбы, ну, насчёт, не ставить пропуски.
  - А тот, другой староста? - Борис, наконец, отсмеялся.
  - Обходил нас десятой дорогой. Понял, что прокололся. Потом он извинился, и мы с ним помирились. Я, конечно, только ради Таньки. Ей же с ним ещё учиться...
  Она вздохнула. "Комнату не закрыла, Велечко меня удавит! Надо идти обратно. Не хочу!" Борис прижал её к себе:
  - Что загрустила?
  - В общагу надо. У меня ключа-то не было. Девчонки приедут - меня нет, комната открытая... - она тоже обняла его, опять вздохнула.
  - Я тебя провожу, закроешь комнату и вернёмся.
  - Ты ещё в отпуске?
  Он кивнул.
  - Сегодня буду дома, должны до десяти позвонить.
  - Мне всё равно надо на занятия. У тебя сумка есть? Вещи донести.
  - Зачем? Ты разве не остаёшься у меня? - он сжал её ещё крепче.
  - А в следующий раз мне босиком прикажешь бежать сюда? И ключ надо ещё один от общаги сделать, на всякий случай.
  - Думаешь, такое будет ещё раз?
  - Знаешь, мне почему-то кажется, это только начало. Если это мне не снится, то мне просто страшно...
  - Но вчера же ночью всё было нормально? Ты тоже здесь спала.
  - Я не спала.
  - Всю ночь?
  - Да.
  - Прости, я не заметил, сам заснул. Надо было меня разбудить!
  - Ерунда. Мне жалко было тебя будить. Я собиралась потом выспаться.
  - Понятно, почему у тебя в плане стояло лечь спать. Сегодня опять не выспалась?
  Любаша покивала. Спать хотелось жутко, но страх, что всё повторится, был сильнее. "Вряд ли мне может сниться, что я хочу спать. Хотя, снится же, что я ем..."
  - Кофе будешь?
  - Не знаю. Может, это всё от кофе? - она хмыкнула.
  Она всё-таки выпила кофе, спать почти сразу расхотелось.
  
  Она успела в общагу до прихода девчонок. Борис проводил её до дверей. Дальше она его не пустила, вахтёры еще не поменялись.
  Занятий сегодня не было. Они ехали на экскурсию в Подмосковье, на Ковровый Комбинат. В город Котельники. Перед отъездом она позвонила Саше. Но трубку опять никто не взял.
  Всю дорогу она боролась со сном. Очень помогали громко ругавшиеся через проход, Юра и Галя. Дело чуть не дошло до крайности. Хорошо, что они приехали на место.
  На комбинате было интересно, хоть и очень шумно. Они ходили по цехам, изучая весь технологический процесс. Потом их привели в зал, где хранились образцы всех ковров, начиная со дня основания предприятия и до настоящего времени. Любаша впервые узнала, что тот красивый узор, что на ковре у них дома, называется персидский. И он до сих пор самый популярный.
  На обратном пути Любаша специально села рядом с Юрой. Подальше от Гали. Под шум мотора она начала его воспитывать:
  - Юра! Ты доиграешься, что эта дура напишет на тебя кляузу! И тебя выгонят. Отстань от неё!
  - Не могу! Я её ненавижу! Она специально цепляется ко мне.
  - Будь умнее! Не обращай внимания!
  - Любаша! Ты всё говоришь правильно. Я каждое утро сам себе говорю то же самое, но как её увижу, внутри поднимается такая злость...
  - Да что с тобой такое? Может, ты влюбился в неё?
  - Нет! С ума сошла? Я только в выходные душой отдыхаю. Я, наверное, брошу эту учёбу к чёртовой матери! Уже через силу хожу на занятия.
  - Хорошо! Тогда послушай меня. Я научу тебя, как отвязаться от Гали. Согласен?
  - Это всё бесполезно. Я не дурак, сам понимаю, что вдвоём нам не ужиться...
  - Раз ты всё равно решил бросить, сделай, как скажу.
  - Что сделать?
  - Сделай, как я скажу, и она от тебя отстанет! Только дай мне слово, что сделаешь всё, что я скажу!
  - А что сделать?
  - Дай слово! Тебе же нечего терять?
  Юра, молча, смотрел вперёд. У Любаши сложилось впечатление, что он решил, что она подбивает его на преступление. Наконец, он с печальной улыбкой взглянул на неё и сказал:
  - Даю слово! Что делать?
  - Повторяй за мной: - "Галя! Почему ты меня не любишь?"
  - Нет! Ни за что!
  - Что такого сложного в этой фразе?
  - Я никогда не скажу такого! Я её ненавижу! Говорить ей о любви?
  - Ещё раз, Юра! Внимательно! Где здесь хоть слово о твоей любви? Повтори, ты же обещал мне.
  - Ладно. "Галя! Почему ты меня не любишь!"
  - Плохо! Надо более эмоционально! Давай ещё разок!
  С третьего раза у Юры начало получаться практически, как надо. Ему вдруг стало смешно. Плечи расправились, он откинулся на спинку сиденья. Он повторял эту фразу на разные лады, с разной интонацией. Любаша мстительно скосила глаза на Галю.
  - А теперь самое главное! - весело сказала Юре, - Ты пойдёшь к ней и тихо скажешь ей какую-нибудь гадость! Она ответит громко. А ты скажешь... Ну? Говори!
  - Галя, почему ты меня не любишь!
  - И все подумают, что у тебя любовь, а она, сволочь этакая, мучает бедного парня. И только вы двое будете знать, что это не так. Но, все симпатии окружающих будут на твоей стороне! Понимаешь?
  - Понимаю... Любаша! Ты гений! Я говорю ей гадости тихо, она громко... Ха-ха-ха! Ловко! Спасибо!
  - Отлично! Вперёд! Иди и достань эту стерву!
  И он пошёл. Вся группа равнодушно наблюдала начало новой перепалки. Но вдруг, после Юриного ответа, сначала Галя замолчала, поперхнувшись очередным ругательством. Затем и остальные удивлённо встрепенулись. Первый раз Юра произнёс слова несколько неуверенно, но это заметила только Любаша. Остальные заметили совершенно другое - Юра любит Галю и признался ей в этом. А она ответила руганью!
  Остаток пути прошёл гораздо веселее. Для всех, кроме Гали, естественно.
  
  Они вернулись в пятом часу. Толпой вошли в общагу. Галя в общагу не пошла. На кухне началось столпотворение. Любаша кинула сумку с тетрадями и помчалась к Дубровскому, как они договаривались.
  Он сразу открыл дверь, словно стоял в коридоре. Помог раздеться. В доме вкусно пахло.
  - Что-то вы заучились! Я думал, ты раньше освободишься.
  - А! Ездили, смотрели, как делают ковры. Тебе звонили?
  Он кивнул. Любаша обняла его, прижалась. Потом пошла умыться. Борис ушёл на кухню. Она явилась следом.
  - Есть будешь?
  - Спрашиваешь! С утра маковой росинки во рту не было!
  Он взял тарелку. Она следила, как он накладывает еду:
  - Мне - в два раза меньше, чем тебе!
  - Так это и было тебе!
  - Да? Я столько не съем, пусть это будет для тебя.
  - Кошка и то, больше ест, - произнёс со вздохом, ставя перед ней порцию поменьше.
  - Можно подумать, ты знаешь, сколько едят кошки. У тебя же не было кошки?
  - Предположил, исходя из размера. А ты знаешь?
  - Я специалист по кормлению животных. Кошек в том числе. Ммм! Вкусно!
  - Нравится? Посуду тебе мыть.
  - За такое и посуду помыть в радость!
  - Как ты умеешь льстить, просто лиса!
  - Это не лесть, правда, вкусно. А где Таисия Игоревна?
  - Звонила, она всё ещё у подруги. Будет только завтра.
  - А что у тебя с работой?
  - Завтра еду с утра.
  
  Они сидели в комнате на диване. Любаша прижалась к его боку, чувствуя, что её клонит в сон. "Ну, почему у него нет телевизора! Посмотрели бы какое-нибудь кино. То есть, он бы посмотрел, а я поспала... Согласна даже под хоккей спать!" Решила издалека разведать обстановку:
  - У тебя когда-нибудь был телевизор?
  - Был. Сломался.
  - Может, купить новый?
  - Может. Я хочу купить одну штуку, мне должны привезти её через месяц. Потерпи, ладно?
  - Какую штуку?
  - Видеомагнитофон.
  - Ого! Такой же, как в этих... в видеосалонах?
  - Даже лучше. Ходишь по видюшникам?
  - Ага! Я недавно там смотрела "Звёздные войны". Классная вещь! Оби Ван! Берегись! Ву-уу! Ву-уу! - она взмахнула воображаемым световым мечом. - Если бы в детстве посмотрела, сто процентов, стала бы джедаем. Двигала бы всё силой воли.
  Борис рассмеялся. Обнял, наклонился к ней:
  - Захотелось славы мастера Йоды?
  - О-о? Ты тоже смотрел? А я хотела тебя позвать посмотреть! Люблю фантастику. Говорят, через месяц привезут продолжение. Давай сходим? Тут рядом.
  - Сходим, обязательно.
  - Можно ещё что-нибудь посмотреть, там расписание висит. Не обязательно ждать месяц, - она закрыла глаза, положила голову к нему на плечо. - Всё равно, телевизор дома - это вещь! Хочешь - смотришь, не хочешь - спишь на диване. Удобно.
  - Ты что, засыпаешь уже?
  - Мур-р-р...
  - Не спи!
  - Почему? - она приоткрыла один глаз.
  - Потому. Выспишься сейчас, что ночью будешь делать?
  - У меня не бывает таких проблем. Я могу спать хоть сколько! - она сползла вниз и попыталась свернуться калачиком у него под боком.
  - Тогда пошли в спальню, - он отодвинулся и потормошил её легонько.
  - Пошли, - пробормотала, не шевелясь и не открывая глаз.
  - Тебя отнести?
  - Как хочешь. Можешь оставить здесь. Мне всё равно, где спать... - она уже почти провалилась в сон.
  Он встал. Она услышала, как он прошёл по комнате, щёлкнул выключателем. И... ушёл! Мгновенно проснулась! "Оп-па! А меня? Вот это фокус? Ну и ладно! Могу и здесь. Но, каково?! Так ошибиться! Хоть бы одеялком каким накрыл!" Вытянулась во весь рост, потом опять свернулась, поудобнее. "Плевать! Сама виновата, надо было сказать: - "Отнести!" Теперь уже точно, не пойду. Буду спать здесь. Взялся за гуж, не обижайся, что тебя не поняли!" Успокоилась и снова стала засыпать.
  Послышались шаги, он возвращался. Замерла в тайной надежде. Мимо. В ванной зашумела вода. Дальше она уже не слышала. Сон накрыл её словно тёплым пухом.
  
  Сквозь сон она ощутила поцелуй. Потом, что её подняли на руки и несут. Блаженно вздохнула, улыбнулась. "Вернулся! Не оставил!" Почувствовала, что её раздевают. Выгнулась, помогая снять джинсы, подняла руки, позволяя снять свитер и футболку. Поцелуи будили её, но полностью проснуться она не могла. То, ей казалось, что он раздваивается! То, что у него не две руки, а четыре, и они ласкают одновременно везде. Она провела рукой по его телу, пытаясь выяснить, сколько рук на самом деле, и вновь отключилась где-то на середине движения.
  Но, постепенно, его настойчивые ласки и поцелуи достигли её сознания. Хотя, она всё ещё находилась на грани сна и яви. Остановись он, и она мгновенно заснёт! Почувствовала, как он взял её руку и провёл себе по животу. И ниже. Ощутила под пальцами что-то горячее и твёрдое. Плоть под её пальцами шевельнулась в ответ на прикосновение. Её пронзило словно током. От этого сон окончательно слетел, словно пушинки от ветра. Попыталась отдёрнуть руку, но он её удержал. И даже прижал сильнее. Сжал своей рукой её пальцы вокруг этого твёрдого и подвигал вместе с ней вверх - вниз. Её сердце забилось быстро-быстро и дыхание участилось. Она открыла глаза. Вокруг стояла почти полная темнота. Но, видимо, он почувствовал её состояние. Жарко зашептал ей в шею:
  - Не останавливайся... Мне это очень приятно...
  Она послушно сжала руку и продолжила уже сама. Он чуть слышно застонал от удовольствия. Её возбуждение усилилось. Он провёл рукой ей по спине и с силой прижал к себе. Она высвободила руку и тоже погладила его по спине. Он потёрся об неё внизу и у неё пульс застучал там, внизу! С каждым его движением её возбуждение нарастало. Она закинула ногу ему на поясницу и сама прижалась навстречу. Он сдвинулся чуть ниже и легко вошел в неё. Сделал несколько движений и вышел, прижал член чуть выше. Это вызвало такую бурю наслаждения, что она опять с силой прижалась к нему, чувствуя, как всё сжимается там, доставляя наивысшее наслаждение. Она застонала и замерла. Он опять вошел в неё и стал медленно двигаться. О-о! Это было прекрасно. Она стонала и шептала:
  - Да! Да! Да-а...
  Он замер, потом отодвинулся на несколько мгновений, приподнялся над ней. Нежно вошёл и стал убыстрять движения. Она только шумно вздыхала от удовольствия. Его толчки убыстрились и усилились. Она вздрогнула, не то, чтобы от боли, но уже близко. Дёрнулась, отталкивая его руками.
  - Сожми ноги! - прошептал он, чуть сбавив темп. Она сжала бёдра. Стало опять приятно. Она выгибалась навстречу его движениям, вдруг он застонал и резко замедлился. Прижал её всем телом, потом резко перевернулся, и она очутилась сверху. Села верхом. Он продолжил, приподнимая её над собой, держа обеими руками за талию. Она упёрлась руками ему в грудь. Он вздрогнул и удержал её на месте. Она опять, как в прошлый раз сжала внутри мышцы. Он вздрогнул, приподнял её над собой и с силой опустил. Провёл рукой до лопаток и прижал к себе. Она замерла, ощущая всем телом, как бьётся его сердце. Давление внизу начало резко ослабевать. Он нежно уложил её рядом и поцеловал. Обнял и прижал к себе. Прошептал:
  - Проснулась? - и опять поцеловал, чуть касаясь губами.
  - Да... Но это не надолго! - хмыкнула весело.
  Он лёг на спину рядом. Она потянулась, потом нащупала одеяло и накрылась. Попыталась накрыть и его, но он удержал её руку:
  - Не надо. Жарко, - повернулся к ней и обнял поверх одеяла. - Будешь дальше спать?
  - Угу. А ты?
  - И я. Тогда спи.
  
  Она проснулась и поняла, что она снова дома, в Новосибирске. Здесь тоже была ночь. Встала, выглянула в окно. Идёт снег. Родной заснеженный двор, освещённый фонарями. Теперь ей было почти не страшно. Она открыла дверь и вышла в коридор. Навстречу ей кинулась Рика. Она еле-еле отбилась от обрадованной собаки. Овчарка всё же умудрилась разок лизнуть её в нос и задела лапой по лодыжке. Она вернулась в комнату и закрыла дверь поплотнее. Рика осталась снаружи. Легла и уткнула нос в щёлку внизу. Сопела и поскуливала. "Сдаст, как пить дать! Надо будет вечером позвонить, узнать..."
  Легла на кровать. Глаза привыкли к полумраку, света от фонаря над подъездом вполне хватало. "Неохота опять тащиться из общаги. Как бы научиться возвращаться, откуда ушла?" Попыталась представить себе спальню Дубровского. Не получилось. Мысли метались в голове, не давая сосредоточиться на определённом образе. Царапины на ноге защипало. Посмотрела, потрогала их рукой, заметила отсутствие браслета - змейки. Вот его представить получилось очень легко! Золотая чешуя, изгибы змеиного тела, обвивающие запястье, зелёный переливающийся камешек в глазке... Даже не заметила, как провалилась в сон.
  Очнулась, сама не понимая, где. Под спиной что-то мешало лежать. Отодвинулась, провела рукой. Браслеты! Оба, рядом. Вскочила на четвереньки. Из-за неплотно прикрытой двери пробивалась полоска света. Она с радостью узнала комнату Бориса. Почувствовала, что её пронзает дрожь. "Ура! Получилось! Только замёрзла, как цуцик. Издержки путешествий в пространстве?" Захотелось немедленно залезть в горячую ванну.
  Она надела браслеты, встала, подняла с пола покрывало и завернулась в него. Открыла дверь. Свет горел только в кухне. До неё донёсся запах кофе, но показался ей неприятным. Пошла в ванную. Он догнал в коридоре, схватил в охапку. Присел перед ней на корточки, поставил перед собой. Она куталась в покрывало и начинала дрожать. Улыбнулась. Вытащила руку с браслетом, покрутила перед ним. Вздохнула и её опять пронзила дрожь. Он взял её руку и прижал к губам. Нахмурился:
  - Руки ледяные! Замёрзла?
  Кивнула. Он закутал её в покрывало плотнее, прижал к себе. Она помотала головой.
  - Пойду в ванне погреюсь. Пусти... - высвободилась и направилась в ванную.
  Включила воду, дождалась, пока пойдет горячая. Добавила холодной. Оглянулась, прежде чем скинуть покрывало. Борис стоял в дверях.
  - Холодно, закрой!
  Он вышел, притворив дверь. Она пожала плечами и задвинула шпингалет. Ванна быстро наполнялась. Потрогала воду - терпимо. Сложила покрывало на стиралку. Завязала волосы узлом, повыше. Залезла в воду. Замёрзшие ноги обожгло. Ногу защипало, опустила глаза и заметила на лодыжке четыре красные царапины от когтей. Через минуту привыкла к температуре и села. Вода быстро её согрела.
  Ванна постепенно наполнялась. Завернула кран. Устроилась поудобнее, расслабилась. "Главное, волосы не намочить!" В горячей воде ей всегда хотелось спать. Дома, даже высыпаясь ночами, она не могла устоять. А сейчас спала чуть-чуть. И предыдущую ночь не выспалась.
  Пристроила голову на край. "Ванна! Горячая! Кайф! Пять минут! Надо бы ещё горяченькой добавить. Лень... А, ладно, быстрее остынет - быстрее заставит выйти..."
  
  Она почувствовала, как её кто-то держит, и открыла глаза. Борис вытаскивал её из остывшей воды. Она улыбнулась:
  - Тебя в детстве не учили стучать, прежде чем войти? - увидела его изумление и тут же вспомнила, что закрывала дверь на задвижку. - А как ты вошёл?
  Он, молча, поставил её на пол, закутал в полотенце, поднял на руки и понёс в спальню. Везде, и в комнатах, и в кухне, горел свет. Она закрыла глаза и пробормотала:
  - Надо поставить магнит, у нас дома стоит, очень удобно.
  - Завтра же куплю и поставлю! Мне просто жалко твоих родителей! Им памятник надо поставить! Как они это выдерживали... - прошёлся по квартире, по дороге щёлкая выключателями.
  - Наоборот, им все друзья завидовали. С рождения сплю, как убитая. Никаких тебе бессонных ночей... Мама даже академ не брала, спокойно доучилась.
  Он уложил её, словно ребёнка, накрыл одеялом. Бросил полотенце на стул.
  - Не верю, что им завидовали, - выключил свет и лёг рядом.
  - У тебя просто ещё не было своих детей, - она свернулась клубочком у него под боком.
  - Как будто, у тебя были!
  - У двух подружек уже есть, так что в курсе! Знаем, что это такое, плавали... - зевнула в подушку. - Надеюсь, моим детям крепкий сон передастся с генами...
  И через минуту уже спала.
  
  Она проснулась от поцелуя. Открыла глаза. В комнате было темно.
  - Просыпайся! - он включил настенный светильник.
  - Ммм... - она зажмурилась и попыталась зарыться в подушку. - Сколько времени?
  - Седьмой час.
  - О, нет! Так рано! Я ещё сплю в это время!
  - Хорошо, досыпай. Я оставлю ключ.
  - А у тебя второй есть?
  - Нет. Но ты всё равно раньше придёшь. Вчера мастерская не работала. Сегодня зайду, сделаю второй.
  - Ладно... Только свет выключи!
  Борис встал, накинул халат, выключил свет и вышел. Вместо того чтобы заснуть дальше, Любаша проснулась окончательно. Села на кровати. Через приоткрытую дверь долетал свет из кухни. Покрывала нигде не было. Вспомнила, что оно осталось в ванной. Взяла со стула его рубашку, надела. Рукава пришлось подвернуть чуть ли не до половины. Вышла из спальни.
  Дверь в ванную оказалась открыта, там шумела вода. Шпингалет печально висел на одном нижнем шурупчике. Любаша прислонилась к стенке и вздохнула. Постояла и пошла на кухню, села за стол и привычно оперлась виском на сцепленные пальцы. "Что подумает Таисия Игоревна, когда придёт... Стоило отлучиться на минутку к подруге, а здесь уже чёрти - что творится! Вот что она подумает!"
  На кухню вошел Борис, вытирая полотенцем голову. Вынырнул из него, удивлённо глянул, не ожидая её здесь увидеть:
  - Ты же, вроде, дальше спать собиралась?
  - Передумала. Знаешь, пусть ключ останется у тебя. Пока второй не сделаешь. А то, мало ли...
  - Мало ли - что? Договаривай!
  - Ну-у... Мало ли, вдруг я случайно засну, пока тебя нет... - она вздохнула. - На входную дверь магнит же не поставишь... Как-то раз родителям пришлось снимать дверь с петель, когда я закрылась на "собачку". А второй раз, когда они пошли вечером в кино и забыли дома ключи...
  - Ты шутишь! Хотя, да. Я уже начинаю верить, что ты можешь не проснуться, хоть дверь вынеси!
  - Наши потом, когда вспоминали, всегда над этим смеялись. Сейчас меня проще разбудить. Но, иногда бывает... Хмм... Когда не высплюсь или просто, случайно засну и не слышу...
  - Если бы сам, своими глазами не видел, ни за что бы не поверил! Пять минут бился в дверь, чего я только не передумал!
  - У тебя же окошко над дверью? Заглянул бы и не волновался, - с улыбкой пожала плечами.
  - Я и заглянул, понял, что стучать бесполезно, и просто взломал фомкой дверь!
  - Ничего не слышала...
  Она вспомнила, как пожурила его за то, что вошёл без стука, вспомнила его лицо в тот момент... Опустила голову и закрыла лицо ладонями, с трудом проговорила сквозь смех:
  - Извини, пожалуйста! Со мной у тебя сплошные проблемы, одна, за одной...
  - Мне, честно говоря, было не до смеха, - Борис смотрел на неё печально, даже, скорее, с укором.
  Любаша посерьезнела. Да. Смешно. С одной стороны. А неподготовленному человеку, действительно, сплошной напряг. Она задумчиво произнесла:
  - До меня только сейчас дошло... Родители частенько рассказывали эту историю, как весёлый анекдот из жизни. Я, конечно, это помню смутно. В детстве, когда мы летали куда-нибудь, я всегда спала в самолёте. Только он начинал гудеть, я засыпала, а просыпалась, уже, когда самолёт приземлялся и выключал двигатели. И, однажды, я случайно узнала, что в полёте пассажиров кормят. Перед взлётом я устроила просто допрос, что дают, когда, и как. И строго-настрого велела родителям меня разбудить, когда будут кормить. Двигатели ещё не работали и люди вокруг всё слышали. Я же громко говорила. Дальше всё произошло, как обычно. Я заснула перед взлётом и проснулась, когда сели.
  И вот, я открываю глаза и узнаю, что мы уже прилетели! Представь, такая картина! Я начинаю реветь на весь самолёт, я же обижена, что родители мне обещали и не разбудили! И я всё проспала! А ближайшие к нам пассажиры меня утешают и клянутся, что родители меня честно старались разбудить. И одна женщина по соседству, так серьёзно говорит мне: - "Детка! Не плачь! Они тебя, правда, будили! Я им не поверила, когда они сказали, что пока ты сама не проснёшься, тебя невозможно разбудить! Они тебя так трясли! И по щекам хлопали, и нос затыкали! Ужас! И ещё всех уверяли, что это обычное дело, ты всегда так спишь! Я, после, всю оставшуюся дорогу переживала, что с тобой что-то случилось! Думала, какие беспечные у тебя отец и мать! Только сейчас успокоилась!"
  Я всегда считала, что это смешно. До этой минуты... Но, глядя на твою реакцию, я сейчас понимаю, что к этому можно относиться и по-другому. Видимо, это и есть реальное воплощение теории относительности!
  Борис покачал головой недоверчиво и улыбнулся. Закинул полотенце на плечи, потянулся включить чайник. Хмыкнул уже почти весело:
  - Да, действительно, всё относительно. Придётся и мне привыкнуть. Буду тоже смеяться над твоей способностью "спать, как убитая".
  - Значит, ключ пока у тебя. Тем более, я вспомнила, что мне сегодня надо на конюшню. Так что, я поздно вернусь. Давай, я из общаги позвоню, чтобы ты дома был, и приду. И ты спешить не будешь...
  
  Перед началом занятий она позвонила Саше. Трубку опять не взяли. Она начала волноваться. "Да что такое с телефоном? Или он с номером ошибся?"
  На перемене к ней подошла Вера.
  - Любаш! Погадай мне сегодня вечером?
  - Во сколько?
  - Во сколько сможешь...
  - Ну... Давай сразу после занятий? Зайдёшь ко мне.
  - Девчонки тоже просили. Давай попозже.
  - Я не знаю, во сколько приду. А чем тебя после пар не устраивает?
  - Я с последней пары отпросилась, в больницу еду, к маме. Вернусь после восьми. Поэтому, вечером хоть во сколько. Я всё равно до часу не сплю.
  Любаша задумалась. Она чувствовала, что Вере это гадание оказалось очень нужно. Отказывать не хотелось. Но и сегодня вечером не получается! Её просто не будет в общаге после восьми.
  - Я постараюсь. Но, если что, то завтра.
  
  Возвращаясь с конюшни, она позвонила из автомата возле метро. Решила, что, если и сейчас не дозвонится, значит, все эти разговоры про Аркадия Степановича были пустым трёпом. И сразу же Саша взял трубку:
  - Привет. Наконец-то! Я уже переживал, не случилось ли чего!
  - Я сама волновалась! Постоянно тебе звоню, никто не брал трубку! Думала, может, что-то с телефоном?
  - Не слышал, наверное, выходил куда... Я думал, ты придёшь. Вчера ждал тебя. Что не зашла? Ты же обычно в понедельник приходила.
  - Я бы зашла. В понедельник мы ездили в Котельники, на экскурсию. Поздно приехали. А в другие дни я не знаю, во сколько ты бываешь. Вдруг, приду, а тебя нет?
  - Я всегда после семи здесь. Ты когда придёшь?
  - Не знаю ещё. Аркадий Степанович был?
  - Да.
  - Написал?
  - Написал, - он произнёс это со вздохом.
  - Прочитай мне!
  - Не могу! Письмо запечатано, и на конверте указано "Лично в руки!"
  - Можешь вскрыть. Я же разрешаю!
  - Пожалуйста, не уговаривай! Я не могу читать чужие письма!
  - Там, скорее всего, ничего секретного.
  - Я дал ему слово. Не могу нарушить. Пообещал передать письмо тебе в руки.
  Такая принципиальность очень понравилась Любаше. Хоть ей и придётся тащиться за письмом. А как не хочется! Пересилив себя, она решилась:
  - Ладно, сейчас приеду, через полчаса.
  
   - Станция "Таганская!"
  Двери открылись. Она торопилась, почти бежала сквозь толпу к выходу. "Время поджимает. И так, сколько времени потеряю. Ещё девки ждут. Придётся, наверное, завтра гадать!" Любаша быстрым шагом шла по дороге. Знакомый поворот. Роскошные двери княжеских хором. Постучала. Дверь почти сразу открылась. На пороге стоял Саша:
  - Заходи. Как раз чайник вскипел!
  - Я на пять минут. Мне в девять надо уже быть в общаге. Сам знаешь, Цербер не дремлет!
  - Заниматься не будем? Я тебя ждал...
  - Сегодня зачёт сдавала. И ещё куча дел. Я дома потренируюсь! Давай письмо.
  - Пошли в комнату, - он обнял рукой её за плечи.
  Ей никогда не нравилась его привычка виснуть на ней. Она передёрнула плечами. Высвободилась. Вдруг ей стало не по себе. Улыбка у него была не такая, как обычно. Он смотрел на неё с каким-то радостным и жадным интересом. Куда делось всё его добродушие! Она внимательно взглянула ему в глаза. И почувствовала его внутреннюю сущность, но ей не с кем было сравнить! Она никогда не встречала никого похожего. И опасного! Не только для всех, но и для неё тоже. Вдруг поняла, что сделала очень большую ошибку, доверяя Саше. Внутренне приготовилась. Сказала с деланным весельем, чтобы не вызвать подозрения:
  - Фигнёй не занимайся! У тебя своя девушка есть! С ней и обнимайся!
  - Нет у меня никакой девушки. И не было никогда. Специально так говорил, чтобы ты не боялась приходить.
  - Врать не хорошо! - Любаша резко отскочила в сторону. - Ты же сенсей, чему ты меня учил? Айкидо требует абсолютного доверия!
  Подняла палец и процитировала с улыбкой:
  - "Здесь царит уважение и дух товарищества, и нет места недоверию..." так завещал О Сенсей Морихей Уэсиба!" Верно? А ты обманул меня, как тебе доверять после этого?
  - Люба! Айкидо только начало. Ты понимаешь, что не ты такая, как все? Необычная. Необыкновенная. Никогда такой не встречал. Я сразу понял, что мы с тобой должны быть вместе. У нас с тобой очень много общего...
  - Увы, не могу с тобой согласиться. Мне кажется, я не давала повода думать, что у нас может быть что-то общее, кроме айкидо?
  - Тебе кажется? Да уже то, что ты приходишь сюда - повод! Ты сама ещё не осознала, а я понял сразу, как только тебя увидел. Это судьба!
  - Про судьбу потом! Сначала - письмо. Оно ведь тоже про мою судьбу?
  - Прости, это был предлог, чтобы ты пришла...
  - Значит, нет никакого письма? - она нахмурилась, разговор ей совсем не нравился.
  - Аркадий действительно беспокоился. Он всё мне рассказал. Я тебе всё передам.
  - Зачем было говорить, что письмо запечатано и прочую ерунду?
  - Ты перестала приходить, и я понял, что могу потерять тебя. Но судьба нас вновь свела. Я тебя теперь не отпущу.
  - А ты не задумывался, что у меня кто-то может быть? Я же тебе говорила!
  - Я предполагал. Это не важно. Мы живём не в вакууме. У каждого из нас кто-то был.
  - Не был, а есть! Знаешь, мне не нравится то, что ты говоришь. Если тебя бросила твоя очередная девчонка, это не значит, что надо кидаться на меня, - она отступила к дверям.
  Саша взял её за руку, она её вырвала и демонстративно сунула руки в карманы. Нож удобно лёг в ладонь. Она пальцами переправила его в рукав. "Он учил меня отбиваться от противника, вооруженного ножом. Какая ирония!" Она отступила ещё и упёрлась в стену. Саша мягко и плавно переместился и перекрыл ей дорогу к выходу. "Котёнок против волка... Усыпить бдительность и свалить в удобный момент. Как? Испугаться и заплакать? Засмеяться и превратить всё в шутку? Решай, черт возьми! Только не ошибись, Дикая!" Вытащила руки. Улыбнулась. Скользящим шагом ушла вбок, к центру холла. Встала в стойку:
  - Ты нападаешь?
  Брови Саши взлетели вверх. Он отрицательно покачал головой.
  - Не глупи! У тебя нет ни одного шанса.
  - Ты хочешь драться со мной? - она сделала ударение на "драться" и поманила к себе пальцем.
  - Нет. Перестань... - он поморщился. - Нам надо поговорить!
  - Говори. Сначала расскажи, что тебе сказал Аркадий Степанович.
  - Потом. Выслушай меня спокойно. Пошли, сядем, я всё тебе расскажу, - он сделал к ней шаг, она отскочила так, как он её учил.
  - Я тебя прекрасно слышу и стоя! - она шагнула ещё раз и стояла теперь напротив входа.
  - Пожалуйста, не уходи! Ты в большой опасности! Останься! Я смогу защитить тебя. Я дам тебе всё!
  - Всё? Это только слова. Что может дать человек, у которого нет денег даже, чтобы снять комнату? - она попыталась выглядеть циничной, думающей только о своей выгоде.
  - Через несколько дней у меня будет своя квартира. Выходи за меня! - он сделал шаг к ней и встал на колено, протянул руку.
  Если бы она верила ему, это было бы так романтично! Но она увидела, что это просто стойка айкидо. Он опять незаметно перекрыл ей дорогу к выходу. "Не прокатило, чёрт! Раскусил!" Опустила руки, придержала пальцами нож, чтобы не выпал, и пошла в сторону комнаты сторожей, обходя его подальше. Саша вскочил и пошёл за ней. И тогда она метнулась к дверям. Но не успела. Одну секунду! Он схватил её за плечи возле самой двери, она была готова и нырнула резко вниз, на колено. Но и Саша среагировал и не позволил ей вырваться. Резко прижал к стене. От этого заколка на голове расстегнулась, но зацепилась и осталась в волосах, а коса раскрутилась и упала на плечо. Он встал и помог встать ей, крепко держа за плечо. Второй рукой расправил косу. Она спустилась ниже пояса. Любаша отвернулась. Теперь ей стало по-настоящему страшно! "Всё равно, буду биться до последнего!"
  - Не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого! - он приподнял косу и позволил ей проскользить у него по ладони. Удержал кончик, обмотал вокруг пальцев. Она постаралась спрятать страх, взглянула на него насмешливо:
  - Я так и подумала! Но, понимаешь, такое дело... У меня-то есть парень! И если я приму твоё предложение, это будет предательством. С моей стороны.
  - Он первый предал тебя! У него есть другая! - он отпустил её руку, оперся о стену возле её головы, второй рукой продолжал играть кончиком косы.
  - С чего ты взял? - улыбнулась вызывающе.
  "Давай, дружок, колись, что следил за мной! Прид-дурок!" Дёрнула косу к себе, но он не отпустил.
  - Знаю. Видел тебя с ним тогда, во вторник. Так получилось, мы ехали с ним в одном автобусе и в метро. Вышли на одной станции. Его ждала женщина. Красивая. Старше тебя. Что он тебе сказал? Что торопится? - он увидел расширяющиеся в удивлении её глаза. - Да? Он не обманул!
  - Врёшь! Не может этого быть! Он не такой! - она была потрясена и не скрывала этого.
  Он был доволен произведённым эффектом, только не догадывался, что это был не её парень. Она не собиралась его разубеждать. "Но, каков донжуан! Завёл в Москве любовницу? Правду говорят, всё тайное становится явным. Ладно, фиг с ним, не моё собачье дело!" Любаша опустила глаза, чтобы не выдать свои мысли. "Надо отвлечь внимание! Валить отсюда надо срочно. Но как?" Саша тем временем продолжал:
  - Понимаешь теперь, что он тебя не стоит! А ты скачешь вокруг него, как щенок.
  Она вдруг вспомнила анекдот про женскую логику. Сделала вид, что обиделась и произнесла капризно:
  - Как тебе не стыдно! Зачем ты меня обматерил?
  - Что? Когда? - он был озадачен, ей, наконец-то, удалось его сбить с толку.
  - Только что! Как ты меня обозвал? Щенок?
  - Это же не матерок!
  - Как это? Щенок значит собака, собака значит сука, сука значит... Ну? Обматерил?
  - Женская логика! - он усмехнулся. - Я слышал этот анекдот.
  - Это не анекдот, это оскорбление! - она сделала сердитое выражение лица и вновь дёрнула косу, опять безуспешно.
  - Я прошу прощения! - он, улыбаясь, отступил назад и потянул её за собой за косу.
  - Такое оскорбление смывается только кровью! - она опустила руку, нож скользнул из рукава, она открыла его второй рукой.
  - Ты ничего не сможешь мне сделать! - он встал в стойку и продолжал весело улыбаться. - Даже если у меня одна рука занята!
  Издевательски помахал кончиком косы. Его свободная рука была готова защитить его от ножа. Но у Любаши были другие планы. Он ждал, что она кинется на него, а она отпрянула назад. В отличие от ножа, с которым она пришла к Дубровскому, этот был заточен до бритвенной остроты! Резким взмахом полоснула по натянутой косе. Одним движением перерезала волосы и метнулась к дверям.
  Вылетела на улицу, оглянулась. Заколка упала ей под ноги. "Догонит... Побудем Золушкой!" Пнула заколку в сторону метро, а сама рванула в противоположную сторону, за угол. На бегу сложила нож. Услышала хлопок двери. Остановилась, накинула капюшон, сунула нож в карман. Пошла спокойным шагом, представляя розовые кусты перед собой.
  - Люба! - донёсся Сашин голос.
  Она даже не оглянулась, слыша его шаги. Остановился. "Заколочка сработала, молодец! Идите, неудавшийся принц, ищите хозяйку в той стороне. Змеёныш!" Дернула плечом, вспомнив его руку на нём. Спрятала косу под куртку и прибавила шаг.
  До общаги доехала без приключений. Зашла в комнату. Там никого не было. Разделась. Пошла в умывалку, постояла перед зеркалом, печально взирая на обрезанную косу. "Сантиметров пятнадцать отчикала, не меньше. Вот скотина! Козёл!" Вздохнула. "Ещё пара подобных свиданий и стану, как Василиса Микулишна!" Потом повеселела. Ухмыльнулась. "Котёнок ушёл от волка! Отделавшись лёгким испугом!"
  Девчонки помогли подравнять волосы. Пришлось выдумать, что надоело носить длинные, но совсем обрезать рука не поднялась. Поверили. Заколка у неё была ещё одна. А как объяснять изменение причёски Борису, она не придумала. "Ему просто так по ушам не проедешь! К чёрту! Будет докапываться, скажу, что это мои волосы, что хочу, то и делаю!" Хотя, в глубине души она понимала, что никогда так не скажет. Но и правды тоже. Хоть пытай он её.
  Веры ещё не было. Погадала девчонкам. После гадания спустилась позвонить к телефону-автомату, в холле рядом с вахтёрами. Трубку никто не брал. "Мне фатально не везёт! Через полтора часа - комендантский час. А, может, и к лучшему!"
  Вера зашла в общагу, когда Любаша опять набирала номер. Было полдесятого. Кивнула Вере. Трубку опять не взяли. Оглянулась, Вера маячила в конце коридора, дожидаясь её. "Придётся остаться здесь! Но, каково! Я с утра должна была понять, что сегодня буду ночевать в общаге, но не хотела видеть очевидное!"
  Вера взяла её под руку и сразу повела к себе в комнату. Вся компания сидела у неё и обсуждала Галю и Юру. Вера, не переодеваясь, присела к столу. Любаша достала из кармана колоду. Дала Вере, чтобы она выбрала карту. Выпала дама бубей.
  - Ого! - Любаша улыбнулась, - Оказывается, за тобой ухлёстывают несколько ухажёров!
  - Как ты узнала? - Вера даже забыла положить на стол приготовленную монетку, так и замерла с ней в руке.
  - Когда выпадает бубновая дама, значит, ты не смогла сделать выбор между претендентами.
  - И что? На кого выпадет эта дама, тот и есть?
  - Нет, сердцу не прикажешь! Просто ты не знаешь ещё, кто тебе важнее. В принципе, гадание закончено. Ты ещё не выбрала. Или тебе всё равно? Так сказать, на кого Бог пошлёт?
  - Я, правда, не знаю... Там двое обратили на меня внимание. Который из них - тот, о ком ты говорила в прошлый раз?
  - Я не могу сказать, кто этот король! На нём же не было написано имя! Сначала выбери, на кого гадаем, а я скажу. А, лучше, подождём. Я ещё днём тебе сказала, что может не получиться. Помнишь?
  - Да. Может, всё же погадаешь?
  Любаша задумалась. Ей не очень хотелось раскладывать. Она сказала:
  - Положи монетку. Я выкину карту. Чёрная - не гадаем. Красная - разложу. Согласна?
  Вера кивнула. Любаша стала перетасовывать карты, одна из них вдруг выскользнула из колоды и упала на стол. Валет пикей.
  - Пустые хлопоты! Этим всё сказано. Подождём пару дней? - она вложила карту обратно в колоду.
  Вера кивнула, кусая губы. Встала.
  - Давайте, чай попьём!
  Девчонки сразу зашевелились, и Любаша вдруг поняла, что пока она раскладывала Вере, в комнате стояла абсолютная тишина.
  
  Она дозвонилась только в одиннадцатом часу.
  - Привет! Потеряла?
  - Привет! Что-то ты припозднился! - она понизила голос, заметив, что вахтёрша смотрит на неё.
  - Извини, раньше не мог!
  - Ерунда! Только меня уже не выпустят из общаги. Давай, я здесь переночую! А завтра буду звонить с шести вечера.
  - Договорились! Постараюсь завтра пораньше.
  - Хорошо! Я около вахты разговариваю, поэтому... У тебя что-то случилось?
  - Ничего не случилось. Просто задержался сегодня. Первый день, много дел.
  - Ну, ладно, тогда. До завтра.
  - Да, не скучай!
  - Мне некогда! - Любаша засмеялась, - Я спать буду.
  

Глава 6

  Ночь прошла на удивление спокойно. Никто ей не снился. Она выспалась.
  На занятиях Юра всё успешнее следовал её совету. Народ удивлённо косился на них с Галей. Любаша даже разок, на перемене прошипела ему в ухо, чтобы он не увлекался и не переигрывал.
  По дороге из Академии зашла в магазин и купила новую заколку. Точную копию той. Подходя к общаге, увидела Сашу, стоявшего, напротив, у входа в парк. Прошла мимо, затесавшись в толпу каких-то студентов. Он её не заметил, смотрел в сторону почты. В общаге не стала заходить к себе, сразу прошла в учебку и издали выглянула в окно. Саша не отрываясь, смотрел на двери общаги. "Ну, вот что неймётся человеку? Русским же языком сказала! Отвали!" Постояла, раздумывая. Сказать ещё раз? Вроде день, вокруг народ. "Э-э, нет! Нетушки! Приближаться к нему нельзя, ни под каким видом. Одно движение и всё! Знаем мы это айкидо! Плавали..."
  Ей надо всё обдумать, приготовить надёжную защиту. Внезапную. Непробиваемую. Чтобы он себе лоб расшиб, когда бросится. "Думай, думай, чёрт возьми! Иначе будешь месяц бегать, как заяц от волка!" Любаша покачала головой, вспоминая, что Саша три месяца выжидал. Приручал, усыплял её бдительность. Прикармливал. Бабушки так искренне его хвалили! "Этот гад может долго лежать в засаде, выждет и нападёт! Надо бить, пока он не залёг, пока обида свежая. По больному. Чтобы раз и навсегда!"
  Любаша попыталась проанализировать эту перемену в Саше. Уже давно надо было заподозрить. Но, как?! Он-то её сразу раскусил! Читал, как открытую книгу, змей. Всё правильно делал. Она ему доверяла, не боялась! Ни одного неверного движения. Даже взглядом не выдал своего интереса! Он ей даже нравился... чуть-чуть. И, ведь, если бы не Дубровский, у него могло бы...? Нет! Он ей не настолько нравился. Не в этом смысле.
  Он специально не брал трубку, надеялся, что она прибежит. Скорее всего, всё планировалось на то воскресенье. Или понедельник. А она не пришла... У него нервы сдали первыми. Это радует. Значит, в её книжке есть закрытые от него главы...
  Нет. Добровольно она бы не сдалась. Никогда! А он это не понял. "А насчёт баб - всё враньё! Что нет, и не было. Есть и будут! Факт! Но, я-то ему зачем!?"
  Она переоделась, поела, взяла книжку и вернулась в учебку. Сидела и читала, иногда отрываясь, чтобы взглянуть в окно. Когда стемнело, не стала включать свет, просто смотрела в окно и наблюдала за Сашей. Такая настойчивость ей очень не понравилась. Она перебрала всех парней со своего курса, но никого, подходящего на роль надёжного заслона не нашла. "Славку можно было бы попросить, но он неопасен. Саша его раскусит вмиг и даже всерьёз не примет. Ещё и подставлю парня под удар... Остальные ещё старше, он просто не поверит..."
  Оставалась ещё одна кандидатура, но она не собиралась ничего ему говорить. "Чёрт! Придётся побегать. Зато стало интересно жить!" Она спустилась в фойе позвонить. Набрала номер. Без ответа... "Позвонить попозже Саше и назначить встречу на Красной площади? А потом: - "Пидманула, пидвэла!" Зато полдня свободны! Ха-ха-ха!" Любаша улыбнулась своим мыслям. "А где Вы были? Я у аптеки! А я в кино искала Вас! Так значит, завтра, на том же месте, в тот же час!"
  Проходя мимо стойки почтовыми ячейками, заметила почтовое извещение. На её имя пришла ценная бандероль из Новосибирска. Она вернулась в комнату, раздумывая, сейчас пойти получить или завтра, после занятий. И, заодно, позвонить домой... Значит, завтра!
  И в девять у Дубровского опять не отвечал телефон. "Да где ж его черти носят! Похоже, все вечера мне придётся проводить одной! Поэтому у хороших ментов нет жён. Они просто сбегают! Ну, кто такое выдержит? Хотя, я бы смогла... Сидела бы, читала детективы. Тьфу! Он же не мент! А! Разница не очень большая!"
  В полдесятого, прежде чем спустится вниз, она проскользнула в учебку. Там горел свет, но никого не было. Она выключила свет и подошла к окну. У входа в парк маячила знакомая фигура, целых полдня мозолившая ей глаза. "Сторожит?!" Сердце обдало холодом! "Он не волк! Зря я оскорбила благородное животное!" Она, едва дыша, смотрела на человека, которому ещё неделю назад полностью доверяла! Мысли, подгоняемые страхом, метались в голове со сверхсветовой скоростью.
  "А, как же работа? Уволился, что ли? А где жить? Так про квартиру не враньё?" Вопросов было больше чем ответов. "Почему караулит дверь? Неужели, узнал, где живу... Но, тогда бы просто зашёл, сказал, что ищет меня и прошёл... Успокойся! Возьми себя в руки. Думай!" Она немного успокоилась, но всё равно, не чувствовала себя в безопасности. Стояла у окна и смотрела.
  Вдруг её осенило! "О, Боже! Он думает, что здесь живёт мой парень! Он караулит его! Он же видел, как Женя выходил из этой общаги! Решил, что сможет у него узнать обо мне!! Гадёныш! Гад!" Страх прошёл, появилась злость.
  "А, может, надеется, что мы поссорились. Я же теперь знаю, что, якобы, мой парень мне изменяет. Ну, да. Будь это, и правда, мой парень, я бы стала выяснять отношения. Тут он не ошибся! Он, как ядовитая змея, укусил и ждёт, пока яд подействует. Всё равно отравленная жертва никуда не денется! А он будет утешать, жалеть, под шумок обовьётся вокруг и задушит! В объятиях! Ядовитый удав, вот он кто!"
  По спине пробежал холодок, она почувствовала, как волоски вдоль позвоночника встают дыбом. Не зря вчера её всё задерживало в общаге! А она злилась и психовала, глупая! Пришла, окрылённая победой, такая гордая от своей ловкости и хитрости! "А он гораздо опаснее, чем я думала. Это что же получается? Он, поди, и вчера стоял? А я не заметила? Я промчалась, ничего не замечая вокруг! Даже в голову не пришло... Интересно, Вера шла вечером, могла она его заметить? Как бы спросить? Чтобы она не заподозрила ничего... Не-ет, ребяты - демократы! Я сегодня тоже ночую здесь! У меня, оказывается, уйма дел!"
  Она решила позвонить попозже, в одиннадцатом часу, чтобы у неё была уважительная причина остаться здесь. Заодно, посмотрит, до скольки этот С-с-са-ш-ш-ша будет возле общаги ошиваться!
  
  Длинные гудки. Один, второй. Щелчок снятой трубки.
  - Слушаю.
  - Привет!
  - Привет!Бежал, торопился, думал, ты пораньше позвонишь!
  - Я уже шла, но меня остановили. У тебя как с работой? Ты теперь будешь каждый день допоздна?
  - Нет. Завтра точно, рано приду.
  - Я завтра в четыре на почту, потом могу погулять, и встретимся где-нибудь там.
  - Хорошо, договорились. Я в шесть буду ждать около почты.
  - Ага! Ладно. Таисии Игоревне передавай привет!
  - Если увижу. Её опять нет.
  - Она у тебя появляется, как ясно солнышко зимой.
  - Она всегда так. Я уже привык. Как на работу пошла, чаще стала появляться. А раньше я её, хорошо, если раз в месяц видел.
  - Да? Я думала, она из-за меня по подругам гуляет.
  - Нет, не из-за тебя, не переживай.
  - Ладно, я пойду, а то вахтёрша на меня уже косится! До завтра!
  - До завтра! - ей послышался вздох.
  
  Время позволяло, и она зашла к Вере. Но, проходить в комнату не стала, а позвала её в коридор. Потом завела в учебку, не включая свет. Решила прощупать почву издалека.
  - Ве-ер! Ты своим новым знакомым не говорила, где живёшь в Москве?
  Вера сразу всполошилась:
  - Нет! А что случилось?
  - Просто, выгляни в окно. Видишь, напротив общаги кто-то стоит? Ты его не знаешь?
  - Нет! Первый раз вижу. - Вера вгляделась в тёмный силуэт, - Почему ты решила, что это мой знакомый?
  - Не знаю, просто подумала. Он сегодня целый день маячит возле входа в парк и смотрит на двери общаги.
  - А ты откуда знаешь?!
  - Сидела здесь, книжку читала, случайно заметила. Подумала, что надо бы тебе сказать. На всякий случай! Ведь только у тебя новые знакомые, насколько мне известно...
  - Ужас! Ты меня напугала! А вдруг это тот маньяк, про которого говорили, когда Олю... Надо в милицию позвонить!
  - Думаешь? - с сомнением в голосе произнесла Любаша и подумала: - "А это идея!", - А вдруг парень просто влюблён? Или с девушкой поссорился? А мы его в милицию!
  - Если просто - объяснит и пойдёт. А вдруг нет? - Вера была настроена решительно.
  - Да ну! Вряд ли маньяк будет так открыто стоять у общаги. Всё же, это какой-то влюблённый!
  Любаша не собиралась сильно пугать Веру. Ей, наоборот, надо было её заинтересовать. Она надеялась, что Вера, когда успокоится, вспомнит, стоял вчера вечером у парка кто-нибудь или нет! Она знала, что Вера среди них самая наблюдательная. И рассчитывала на неё. Если кто-то был, Вера вспомнит! Надо только подождать. Она взяла Веру под руку.
  - Ладно. Значит, это не твой знакомый. До завтра подождём, а там посмотрим. Будет завтра опять стоять, сдадим ментам! Пошли...
  
  Она летела в голубом пространстве. Вернее, не летела, а скользила животом, словно по водяной струе. Как с крутой горки, только двигалась почему-то горизонтально. И против течения. Она обхватывала руками эту невидимую для неё струю, словно это был очень толстый канат. И, одновременно, раскинув руки в стороны, махала ими, как крыльями. Как у неё так получалось, она не задумывалась. Отпустила невидимый канат, взмахнула руками ещё раз, поднялась выше, нашла новую струю. Потом решила повернуть в сторону. Струи заскользили по животу поперёк. Стало щекотно, она опять повернула под прямым углом. Теперь течение напирало на неё сзади. Ей это не понравилось, показалось, что она сейчас перевернётся вниз головой. Попыталась развернуться, но кувыркнулась, её опрокинуло на спину, и она стала падать. Снизу её мягко подхватило крыло дракона. Подкинуло вверх. Она перевернулась животом вниз и опять легла на струю. "Дракончик! Ты всегда рядом, спасаешь меня! Какой молодец!"
  
  Проснулась и с тоской поняла, что опять в общаге, на бренной земле! Лежала в темноте и слёзы катились из глаз. "Хочу остаться там навсегда!" Спустя несколько минут она успокоилась. Это просто сны... Вспомнила, что и здесь у неё есть много хорошего. Того, что ей дорого. Друзья, родители, лошади... Дубровский... Настроение стремительно пошло вверх. "Тигр, притворяющийся котёнком с белыми лапками! Старается, бедненький. Думает, я не разгляжу!"
  
  Возвращаясь после занятий в общагу, была уже готова. Незамеченная, зашла с толпой. Поела. Переоделась и выложила из сумки всё лишнее. Из учебки хорошо был виден Сса-ш-ша. "На посту, змейка? Не устал? Ладно, отдохни сегодня в ментовке!" Дождалась возле вахты выходящих студентов. Вышла с ними и рванула на почту.
  Народу там было много. Пришлось постоять в очереди. Получив бандероль, Любаша пошла к междугородним телефонным кабинам. Дозвонилась домой, узнала, что всё нормально. Рика её не сдала. Правда, последние дни, по утрам она рвалась в её комнату, но никто ничего не заподозрил. После разговора, перед тем как уйти с почты, вскрыла упаковку. Внутри лежал "Манифест Коммунистической партии".
  Задумалась, где бы полистать "Манифест". В общагу возвращаться не хотелось. Вышла на улицу. Огляделась. Кругом ходил народ. "Кажется, я знаю, где мне уединится. Библиотека!" Она направилась к Академии. В библиотеке было тихо и почти пусто. Она прошла в читальный зал и взяла несколько книг потолще, какие-то справочники. Села подальше, положила их перед собой стопкой, чтобы никто не видел, чем она занята.
  Достала нож и занялась изучением "Манифеста". Осмотрела его снаружи. Брошюрка была изрядно потрёпана, словно её читали, не переставая, несколько лет! С корявой надписью карандашом поперёк обложки: - "Собственность Фридриха!" Сзади даже был полустёртый отпечаток подошвы. Половина страниц были склеены между собой чем-то, вроде сиропа или варенья. Она развеселилась. "Че Пэ молодец! Хорошая маскировка! Надо будет тоже что-то подобное выслать. Книжечку какую-нибудь. А я голову ломаю, как слайд переправить! Вот же оно! Думаю, можно. Вряд ли кто догадается... Пошлю ему "Конституцию СССР", пусть читает долгими зимними вечерами! А что? Удобная упаковка для слайда. Ха-ха-ха! И ключ сменим, заодно!"
  В середину 'Манифеста...' была вложена самодельная закладка, криво сшитая из старых открыток и привязанная ленточкой к брошюрке. "С закладкой разберёмся потом. Сначала письмо!"
  Заметила торчащий бумажный уголок между обложкой и первой страницей. Аккуратно потянула. Вытащила клочок бумаги со штампом "Упаковщица 23". Открыла "Манифест...". Осторожно раздвинула слипшиеся края края второго и третьего листов. "Есть!"
  'Привет, Длиннохвостый и Пушистый Брат!
  Пользуюсь оказией и пишу открытым текстом. Сообщаю последние новости, по телефону тоже такое не скажешь.
  Самое важное. С. Р. (Сильва Рамейская) на следующей неделе намылилась в твою сторону. Она поймала своего Зайчика и уже доедает. Ходит теперь вся позолоченная, на днях заполучила ещё одно колечко на лапку. Зайчик собирается везти её за границу. В Болгарию. Во всяком случае, вчера она три часа капала Твоему Брату на мозги, рассказывая, КАКИЕ берёт с собой наряды. У него уже скулы сводило от желания зевнуть. Или укусить. Не разобрался! Это НАМНОГО хуже, чем обсуждать свадебное платье. Как обычно, глаза горят, шерсть дыбом! Зрелище ещё то! Теперь при слове 'София' меня начинает выворачивать. Очень полезное приобретение. Если отравлюсь, верное средство вызвать рвоту! Ха-ха!
  (Заметь, все рвотные слова начинаются на С - свадьба, София)
  Перед Болгарией она собирается навестить тебя! Если твой Котёнок действительно так красив, как ты его малюешь, прячь его подальше! Наша хищница жрёт любую дичь, лишь бы пожирнее.
  Второе. Ползучее - Летучее вчера звонило. Этому привидению накануне было ВИДЕНИЕ, как оно это называет. Обещало написать тебе тоже. Но, особо не надейся. Оно не любит "...излагать свои полусны на бумаге. Это слишком личное!" Хорошо, хоть сподобилось позвонить, а то в прошлый раз даже не оторвало свою жирную тушку от дивана. А потом заявляет, что 'ОНА давно ЗНАЛА, что так и будет!' Поэтому пользуюсь случаем и передам разговор в точности. Тон и голос добавишь сам, это непередаваемое!
  'Над Д. П. нависла клубящаяся туча. Это опасность. Пусть не доверяет тому, кому доверяла всегда. В открытую драку вступать нельзя! Пусть ищет защиту, она рядом!' (Имена полностью не пишу даже здесь, помню совет К.О. Или меняю, догадывайся сам.)
  Если тебе о чём-то это говорит, то ты в лучшем положении. Потому что для меня это просто БРЕД (пусть рыженький ТАМ не обижается, его это не касается). Но, зная, как ты всегда прислушивался к подобной фигне, тоже начинаю волноваться. Сообщи мне обязательно, что с тобой было и помогло ли тебе ЭТО!
  Да, ещё! Оно уверяет нас, что ты встречался с хозяином! Настаивает, чтобы ты вспомнил, всех, кого ты встретил 30 ноября. Вечером, после шести, то есть, после двух по Москве. Не знаю, откуда такие сведения? Просто велит передать, без всякого объяснения. После известных событий я начинаю сомневаться в здравости его ума и трезвости памяти. Хотя, когда это призраки были нормальными? Но, началось это всё у него, действительно, где-то в начале декабря. Аккурат, на мой День Рождения
  Третье. В воскресенье приходила любительница лягушачьих лапок со своим братцем Дэном. Какой-то идиот, чтобы не сказать больше, научил его делать серебряные цепочки. Он добыл где-то проволоку и все свободные вечера сидит и крутит их на таком маленьком станочке. А потом плющит полученный результат молотком. Бледная Цыпочка жаловалась, что дома по вечерам невозможно жить! Принесли одну на показ. Тебе бы она понравилась. Знаю, что ты любишь всё блестящее. Жаль, не могу её тебе переслать в письме. Малыш Дэн просил передать тебе привет. Не скучай! Внимательно прочти "Манифест" от корки до корки! Надеюсь, это поможет развеять твою тоску.
  Напиши, помог ли Юре твой совет? Жду письмо, как обычно. Когда встретишь нашу Софийскую Резвушку, напиши, как выглядит Зайчик. Я от свадьбы отвертелся, а просто так Зайчика мне не показали. Видимо, опасаются, что могу привести его в чувство, и он сбежит, поняв в чьи когти попал!
  А серьёзно - Команда Кошек передаёт тебе привет. Мы все за тебя переживаем. Возвращайся, нас ждут великие дела!
  Твой, Чудесно Поющий от тоски, Брат!"
  Любаша сложила письмо и вернула в "Манифест". "Возвращайся! Как будто, она не хочет вернуться! Что душу-то травить!" Вздохнула. Посмотрела на Манифест. "Сто процентов, цепочка в закладке!" Она разрезала нитки с одной стороны и раскрыла закладку. Цепочка была прикреплена внутри несколькими полосками папиросной бумаги. Действительно, блестящая, словно из льдинок. Любаша сразу же нацепила её себе на шею. "Что-то она не очень похожа на серебряную, какой-то не такой оттенок. Что за проволоку он добыл? И, главное, где? Где у нас в Новосибе залежи подобной проволоки? Интересно, что это Дэн попёрся к Пантере. И не первый раз, между прочим! Влюбился, что ли? Ну, младший братец даёт!"
  Убрала всё остальное в сумку. Взяла из стопки верхний том и открыла. "Да, уж! Написать о Прячущемся Леопарде, который выше их на голову и выглядит, как тростинка, - "жирная тушка", может только Че Пэ. Так и не простил за то, что он промолчал в прошлый раз! Что там Лео мерещится, если стесняется рассказывать даже нам! Стремительная Рысь собирается сюда... Опять!? А дата?" Она глянула опять в письмо. Датировано прошлым вторником. Звонок с предупреждением был, получается, в понедельник. А видение было... в ночь с воскресенья на понедельник! О боже! Им одновременно снятся необычные сны! Только кое-кто, не будем показывать пальцем в зеркало, совсем не умеет их расшифровывать! Получается, ищи того, кто во сне представился драконом? Да ну... Нет! Драконов не бывает! Защита это что-то другое!"
  Она невидяще смотрела в книгу. "Вот это Лео даёт! Вспомни всех, кого видел тридцатого! Ну, почему Прячущийся Леопард мне никогда не пишет?! Письмо идёт быстро, в отличие от бандероли! Мне уже всё было бы известно неделю назад! А, может, и правильно. И что не написал про встречу, что предупреждение пришло так поздно. Иначе, можно чёрти что себе напридумывать и ошибиться... Теперь-то я знаю точно, кому не доверять! Но, остаётся второй вопрос! Кто - защита... Ненавижу пророчества и видения!" Она захлопнула книгу.
  Любаша сдала книги и отправилась обратно к почте. По дороге прошла поблизости от общаги. Заметила С-с-саш-шу. Со вчерашнего дня его имя звучало для неё только так! Зашла в телефонную будку рядом с почтой, ради прикола набрала Сашин рабочий номер. Трубку сняли после первого гудка. "Одна из бабушек!" - определила Любаша по голосу. "Оперативно! Неужели это всё ради меня? Ну, да! Вдруг меня надо будет утешать! Разумно!" Решила чуть-чуть побаловаться и сказала печальным голосом:
  - Извините, ошиблась номером!
  Тут же услышала:
  - Девушка, девушка, подождите! Вам Сашу? Он скоро будет! Перезвоните чуть позже! - бабулька была на высоте!
  Любаша повесила трубку, удивлённая и слегка напуганная результатом своей шутки. "Вот это да! Дрессировка - высший класс!" Вышла, не зная, что и думать. Опустив голову, пошла в сторону ближайшей остановки. "Как я смогла так наступить ему на хвост? С чего вдруг такой ажиотаж вокруг меня? Не-ет! Срочно! По носу! Пока он никого не нашёл! Что там пишет Че Пэ? Ищи защиту, она рядом? Кто?! Ну почему у этих видений такое расплывчатое описание! Хоть бы, знак какой! Защита! Ау-у! Ты где?"
  Подняла глаза. И тут же увидела идущего навстречу Бориса. Он уже заметил её, улыбнулся. Махнула ему рукой. "Надеюсь, это ответ на мои вопли?" Она прибавила шаг, еле сдерживаясь, чтобы не кинуться ему на шею! Он подошёл, взял её руки в свои. Заглянул в глаза.
  - Привет! Ты какая-то невесёлая шла! Что-то случилось?
  - Всё хорошо, прекрасная маркиза! - она счастливо улыбнулась, - Просто задумалась. Я всегда в таком виде гуляю!
  - Гуляешь? А я понадеялся, что меня встречаешь.
  - Я же не знаю, когда ты придёшь. Вчера речь шла о шести часах. А сейчас?
  - Пол шестого, - он даже не посмотрел на часы.
  - Ну, вот! Шла наудачу. И удача мне улыбнулась!
  - Тогда пошли домой?
  - У тебя какая-нибудь еда дома есть?
  - Нет, - он покачал головой, - Кроме яблок, ничего.
  - Надо придумать и купить! - Любаша за руку повела его в сторону "Гастронома", - Тогда, сначала в магазин.
  - Придумать и купить?
  В его интерпретации фраза прозвучала так смешно, что она расхохоталась. Проговорила сквозь смех:
  - Извини! Я всегда так говорю! Надо придумать, что будем готовить и купить всё необходимое!
  - Тебя кто-нибудь с первого раза понимает? - он весело хмыкнул.
  - Все мои друзья! У нас обычно мысли сходятся. А если не совпали, то это лишний повод для веселья. Я что-то расслабилась. Забываю, что ты ко мне не привык!
  Они уже подходили к магазину, когда она заметила выходящего с почты Сашу. Он был далеко, но вдруг оглянулся и резко остановился. Любаша поняла, что обнаружена. Тоже остановилась. Прошипела сквозь зубы:
  - Вот невезуха! Спалилась!
  Взяла Бориса под руку, развернула и не спеша повела обратно, в сторону остановки.
  - Тут такое дело... - начала она, увидев его недоумение, - Мне нужна твоя помощь. Поможешь?
  - Конечно. Что надо сделать?
  - Побудь немного сторонним наблюдателем.
  - Когда?
  - Прямо сейчас. Меня преследует один тип, мне надо будет его отшить.
  - Что за тип? Я его знаю?
  - Хм. Не то чтобы знаешь... Видел как-то. Приготовься, он идёт.
  - Хорошо. Что мне надо делать?
  - Ничего не надо делать! Это моя личная драка. Просто стой с непроницаемым видом. Главное - молчи. Договорились?
  - Договорились.
  - Делай вид, что тебе всё равно! Не обращай внимания на наши слова. Хорошо?
  - Хорошо.
  - Люба, постой! - сзади их догонял Саша. - Люба! Подожди!
  Поравнялся, тронул Любашу за плечо. Они остановились, обернулись. Саша встал перед ними. Ростом он был чуть выше Дубровского. Плечи по ширине такие же. Он стоял, слегка наклонившись, словно приготовился нападать.
  - О! Сенсей! - Любаша улыбнулась, изображая радость, - Как хорошо, что мы с Вами встретились! Я как раз собиралась заглянуть к Вам сегодня! Сказать... Что решила закончить своё обучение у Вас!
  Она, не отпуская Бориса, сложила руки вместе и изобразила поклон по-японски. Саша стоял, переводя взгляд с неё на Дубровского. Любаша сделала шаг назад. Саша спохватился.
  - Подожди, мне надо с тобой поговорить!
  - Говори! Я тебя внимательно слушаю! - она продолжала улыбаться.
  - Это лично тебе и секретно!
  Любаша прислонила голову к плечу Бориса.
  - У меня нет секретов от мужа.
  Саша отшатнулся от неё, как будто его ударили. Сжал руки в кулаки, потом сунул их в карманы. Выпрямился. Разница в росте стала ещё заметнее.
  - А тот, второй, знает об этом?
  - О ком ты говоришь? - сделала вид, что испугалась, отрицательно качнула головой, как бы прося замолчать.
  После секундного замешательства, Саша недобро улыбнулся. Она взглянула на него, надеясь, что это выглядит умоляюще. "Собираешься сделать мне больно? Сейчас ещё раз получишь по носу!" Саша победно посмотрел на неё сверху вниз.
  - Тот, с кем ты обнималась неделю назад? Здесь же!
  - А-а! Это был брат... - она не закончила фразу, как будто случайно.
  Заметила, что он не обратил внимания и насмешливо улыбнулась.
  - А ты что подумал, когда шпионил за мной?
  - Не верю. Ты меня обманываешь. На братьев так не вешаются! - но неуверенность в голосе выдавала сомнения.
  - Я! Всегда! Говорю! Только! Правду! - она выделила голосом каждое слово, сделала секундную паузу и добавила, - В отличие от тебя. Ну, что? Наговорился?
  - Нет! - Саша всё ещё был на взводе, и не понимал, что она с ним играет, - Ты оставила у меня свою заколку.
  Он вытащил из кармана её заколку, которую она тогда кинула на дороге. Протянул ей. Она сделала вид, что заинтересованно её разглядывает. Пробормотала:
  - Подбираешь где-то всякий хлам на дороге... - фыркнула и чуть сморщила нос. - Попробуй узнать у своих девушек, может, кто и опознает... Всё? Или у тебя есть ещё, что мне сказать?
  - Есть! Я хотел предупредить тебя, хоть ты и поступаешь со мной так... подло!
  - Надеюсь, ты понимаешь, что никакой благодарности тебе от меня не будет? - она никак не среагировала на его обвинения.
  - Выслушай и решишь. Аркадий сказал, что за тобой охотится какая-то контора. Ты понимаешь, о чём я говорю?
  - Нет, даже не догадываюсь. Что за контора? Хотя, какая разница. Наплевать! Не верю ни единому его слову! Я его давно раскусила. Всё пытается меня завлечь. Не мытьём, так катаньем?
  У неё засосало под ложечкой, сердце забилось от страха, но она подняла голову и скривила губы в презрительной улыбке. Всем своим видом показывая, как ей не интересно. Саша уже успокоился, но не смирился с поражением. Борис молчал и вёл себя, как договаривались. Ничем не выдавая своё отношение к разговору. Идеальный наблюдатель.
  - Аркадий Степанович просил передать тебе, быть очень осторожной. Не знакомиться ни с кем! Он очень волнуется за тебя!
  - Волнуется, что я не обращаю на него внимания? Ревнует, что ли?
  - Нет, не про это! Он прибежал в ту субботу вечером, весь испуганный, его просто трясло. Его пригласил к себе какой-то человек, я так понял, попеть романсы, но не понял, куда. Ты же знаешь, что ты ему очень нравишься, он просто бредит тобой. И вот этот мужик, оказывается, тоже интересуется тобой, начал расспрашивать его о тебе. Напугал старикана до полусмерти. Он примчался тогда, стонал, что тебя надо спасать. Я налил ему коньяка. Его развезло, и он сказал, что эта контора собирается использовать тебя для каких-то своих целей.
  - Старичок что-то напутал. И кто знал-то, что мы знакомы? Ерунда! У дедушки старческий маразм. Усугублённый хроническим алкоголизмом.
  - Я тоже сначала решил, что он перепутал. Но он просто рыдал. С коньяка, понятно, расчувствовался. Почти пол бутыля вылакал. Он всё время повторял, что увидел у этого человека твою фотографию в полный рост! На стене, в кабинете. И вякнул, что тебя знает! Тут же попал под полный допрос. Причём, они оба уже были пьяные, когда хозяин потащил его показывать свои апартаменты. Это, вроде бы, дача была или загородный дом. Аркаша сказал, что сразу протрезвел. Теперь боится и за себя, и за тебя. Но, похоже, за себя - больше.
  - Так ты по пьяни меня ему тогда сдал... Ясненько. Понятненько.
  - Коньяк хорошо развязывает язык... - Саша опустил взгляд и виновато склонил голову.
  - Да вы просто оба напились до Белой Горячки! Аркадий Степанович с Белочкой уже, видать, давно свёл близкое знакомство. И тебя споил. Не волнуйся, это у него были глюки! Не верь алкоголику, спи спокойно.
  - Я ему верю. Старикан молодец. Да не такой он и старый. Всего пятьдесят с небольшим. Пойми, я за тебя очень боюсь. Извини меня за всё. Знай, что никто не будет любить тебя так сильно, как я. Пойми, я смог бы защитить тебя!
  - Что хоть за контора охотоведческая? От кого ты собирался меня защищать? - протянула скучным голосом, даже демонстративно зевнула, прикрыв рот рукой.
  - Степаныч сказал, вроде КГБ. Тот дядька ему долго хвастался, какой он могущественный, Аркаша был сильно пьяный, но это он помнит.
  - У-у! Точно, фигня! Ну, кому в КГБ есть до меня дело? Аркадий Степанович что-то напутал. Пятьдесят лет, а ума нет. Вряд ли во всей Москве найдётся больше пяти человек, которые вообще, знают о том, что я существую в природе. В смысле, москвичей, - она скрывала свой ужас за презрительным выражением лица.
  - Когда ты сама убедишься, что я был прав, вспомнишь ещё меня, пожалеешь, что ушла...
  "Вот, упрямый! Всё надеешься нас поссорить? Ещё не достаточно нос болит, что ли? Мазохист!" Страх отступил, Любаше стало смешно. "А, может, он и про КГБ наврал? Как про всё остальное..." Состроила сочувствующую мину:
  - Увы, такова судьба всех учителей. Ученики всегда уходят, когда обучение закончено.
  Саша зло сжал челюсть, так что желваки заходили под кожей. Любаша удовлетворённо заметила, что удар достиг цели. "Наконец-то, почувствовал!" Проговорила, будто бы печально:
  - Я не собираюсь тебя забывать...
  Она хотела добавить: - "Я очень злопамятна!", но заметила, как заблестели его глаза и передумала. "Лучше пусть плачет, чем злится!"
  - Я не верю, что вы женаты, - он посмотрел на Дубровского, - Скорее, это твой брат, а не тот.
  - Не судите опрометчиво, говорит Евангелие... и господин кардинал! - почувствовала, как Дубровский чуть прижал её руку к себе.
  - Хотя бы познакомь нас. - Саша тоже сменил тон на печальный, словно, наконец-то, смирился с поражением.
  - Зачем? - она пожала плечами, - Вряд ли вы друг другу понравитесь.
  - Хотя бы буду знать, с кого спросить, в случае чего...
  Борис погладил её по руке. Она взглянула на него. Он смотрел на Сашу жёстко, прищурив глаза. Произнёс:
  - Если с этой точки зрения, то... Борис. Дубровский.
  Он протянул руку Саше, тот сразу же пожал её в ответ.
  - Александр Нечунаев. Будем знакомы. Тебе повезло, что она выбрала тебя. Она лучшая в мире. Береги её.
  - Обязательно. Обещаю.
  Саша повернулся и пошёл в сторону автобусной остановки. Любаша облегчённо вздохнула. Но в сердце засела заноза, брошенная Сашиными словами. Она снова взглянула на Бориса. Он продолжал, прищурившись, смотреть вслед Нечунаеву. Она вполголоса произнесла:
  - Зря ты ему руку подал. Этот человек может ударить в спину.
  - Наверное, ты права. Но он же был твоим учителем?
  - Да уж! Я изучила ещё один тип людей. С таким я впервые встретилась. Никогда его не забуду. Я очень злопамятна!
  - Ах, вот как ты к нему относишься!
  - Зря ты влез. Ты был идеальный щит. Пусть бы думал, что ты мой брат. А теперь он понял, что я говорю правду...
  - Правду?
  Она согласно покивала, глядя вслед Саше:
  - Правду, только правду и ничего, кроме правды.
  Дубровский пожал плечами и добавил:
  - Разве ты не этого хотела? Отшить его? По-моему, у тебя прекрасно получилось.
  - Да, только он втянул тебя в разговор и понял, что ты за человек.
  - Почему ты так решила?
  - Потому что, я сама так умею. А он это делает намного лучше. Он создал у тебя ложное впечатление, выиграл последний ход, - она помолчала, вздохнула, - Ладно, что есть, то есть. Мой недочёт... Зато, проигрывая, мы, получаем больше опыта, чем побеждая.
  - Считаешь это проигрышем? А что тогда было бы выигрышем?
  - Если бы он убежал, обливаясь слезами и боясь даже думать обо мне, я считала бы, что это полная победа! Ха-ха-ха! Шучу! - она засмеялась, увидев удивление в глазах Бориса, - Но, согласись, в институте у меня лучше получалось отшивать парней! У них, ведь, исчезало желание даже думать обо мне?
  - Мне далеко до вашего старосты. Увы, - он вздохнул.
  - Ему тоже далеко до тебя! Почти три с половиной тысячи километров, - она хихикнула, - Пошли, нам ещё придумывать, что мы будем готовить на ужин.
  
  Придумывать долго не пришлось. Они сошлись на картошке с мясом. Тут же купили всё необходимое и через полчаса уже были дома. С этой стороны Москва Любаше очень нравилась! Никаких проблем с продуктами москвичи не знали. В любом магазине всегда были любые продукты. Дома она надела фартук и занялась ужином. Борис послонялся по квартире и явился на кухню. Сел и стал наблюдать. Она сказала:
  - Я не буду прогонять тебя. Просто, загружу работой, если не исчезнешь!
  - Какой?
  - Во-первых, иди, включи магнитофон, пусть играет!
  - Что включить?
  - Мне всё подойдёт!
  - А во-вторых?
  - Если быстро вернёшься, будешь чистить картошку!
  - Всё понял, пошёл работать.
  
  Любаша выключила в кухне свет и пошла в зал. Борис сидел на диване, заложив руки за голову. Магнитофон что-то тихо мурлыкал, создавая уютный фон. Она села рядом. Он обнял её одной рукой, второй протянул ей ключ.
  - Держи!
  - Ты сделал! Здорово! - она повертела в руках. - О! Буду, как Шико, назло всем королевским слугам, носить его на шее!
  Расстегнула цепочку и повесила на неё ключ. Тоже неудобно, но немножко пусть повисит. Борис сразу заинтересовался:
  - Какое странное плетение. Ни разу не видел. Откуда она у тебя?
  - Это подарок.
  - Чей? - он нахмурился. - Кто это тебе дарит такие подарки?
  Любаша улыбнулась. "Приревновал! Что? Только Вам, молодой человек, можно дарить мне подарки? Ладно, ладно, спокойствие, только спокойствие!"
  - У подруги брат сам делает. Он всем нашим такие надарил. Подружка уже воет от его трудолюбия!
  - Сам делает платиновые цепочки и всем дарит?
  - Платиновые? Меня уверили, что это серебро! Я тоже подумала, что для серебра она как-то не так блестит.
  - Они к тебе в гости приходили?
  - Почтой выслали. Сегодня получила. А что, она дорогая?
  - Дороже, чем такая же из золота. И в магазине не продаётся. Откуда у него платина?
  Любаша выругала себя за длинный язык и хвастовство. "Вот чёрт! Как-то надо выкручиваться!"
  - Я не знаю. Слушай, пусть это будет серебряная цепочка, ладно? Я её спрячу и никому больше не покажу! - она сняла цепочку с ключом с шеи.
  - Да, пожалуй, так будет лучше. И остальных предупреди, пусть поосторожнее, - он взял у неё цепочку, протянул по руке, полюбовался льдистым блеском, отцепил ключ. - Забавно! Принять платину за серебро.
  Она встала, протянула руку за цепочкой с ключом, хмыкнула, кое-что вспомнив.
  - Подумаешь, кто-то принял платину за серебро. Разве это забавно? Вот в одной из лабораторий, в нашем Академгородке, был, действительно, забавный случай. Когда платину приняли за... Полиэтилен!
  - Как? Это невозможно!
  - У нас всё возможно, - она пренебрежительно махнула рукой, села обратно на диван. - Платина же используется, как катализатор в некоторых реакциях. Для этого она делается в виде тонкой сетки. Понятно, в лабораториях строгий контроль и всё такое. Но, контроль-то раз в год. В конце декабря!
  И, вот, в двадцатых числах декабря, начальник одной из лабораторий отчитывается по платине. И выясняется, что не хватает около двухсот граммов. Поднимается паника, охрану трясут, весь отдел на ушах! Это же подсудное дело! Уголовка светит! Ужас, кошмар! Всё обыскали, нигде нет. Все сотрудники клянутся со слезами на глазах, что не брали. Начальнику плохо. Он заходит в лабораторию, пьёт валидол, ему не хватает воздуха. Он распахивает окно и-и... Вот она! Платиновая сетка!
  И тут он сразу же вспоминает, что летом, когда стояла жара, и окна были открыты настежь, они, вдвоём с замом, временно приспособили платиновую сетку вместо сетки от мух! А потом благополучно забыли. И она, с той поры, так и стояла себе спокойненько в окне! А весь остальной народ считал, что это обычная полиэтиленовая сетка! Вот это я понимаю, забавно!
  Борис согласно улыбнулся. Любаша отобрала цепочку и опять надела на шею. "Ну, уж нет! Фигу я её буду прятать! Это подарок!" С вызовом посмотрела на него:
  - На самом деле, это не платина. И даже не серебро. Это алюминий. С помойки, то есть, со свалки. Ты вообще не разбираешься в металлах! Принять алюминий за платину! Ха! - встала и пошла в коридор, собираясь положить ключ в сумку.
  Возвращаясь, заметила новую магнитную защёлку на двери в ванную. Остановилась, пощёлкала дверью, опробуя. "Оперативно!" Вернулась в комнату, выставила большой палец, подмигнула. Борис подмигнул в ответ с довольной улыбкой. Села рядом. "Не-ет, что ни говори, а телевизор - вещь! Сейчас смотрели бы какую-нибудь передачу или кино обсуждали бы... Обменивались впечатлениями... Да, уж! Искусство беседы без ящика ныне утрачено. Мною, во всяком случае! Но что-то обсудить надо. Не молчать же весь вечер. Как не вовремя я выспалась!" Набрала в грудь побольше воздуха и решилась:
  - Как дела на работе?
  - Нормально.
  - А кем ты там работаешь?
  - Сотрудником в отделе.
  Опять повисла пауза. "Не хочет рассказывать? Ну-ну!"
  - Обычным сотрудником? Разве ты не начальник отдела?
  - Нет, не начальник отдела. С чего ты решила, что я начальник?
  - Так, подумалось... Смысл был менять шило на мыло? В своей милиции ты был начальник, тебе звание новое дали. Я и решила, что ты перешёл с повышением.
  - Пока я заместитель. А начальника у нас в отделе нет. Есть ио.
  - Кто-о? - Любаша нахмурила лоб, не понимая.
  - Исполняющий обязанности.
  - А это разве не начальник?
  - Он временно начальник. Пока не подберут на это место подходящего.
  - А почему этот не стал начальником?
  - Много причин. И, первое, это его нежелание. Второе - возраст. Он на пенсии давно.
  - Вы же раньше идёте на пенсию?
  - Всё равно, это не приветствуется.
  - Короче, я оказалась права? Ты самый первый кандидат? Да?
  - Не обязательно, самый первый. Но, шанс высок.
  - А ты хочешь быть начальником?
  - Ответственности больше. Но и возможности выше. Наверное, всё же хочу.
  - И когда станет известно, кого назначили?
  - Через месяц.
  - Всё через месяц! Какой-то "День Икс" нас ожидает! И продолжение "Звёздных войн", и тебе видик привезут, и начальника назначат!
  - Вряд ли всё произойдёт в один день!
  - Надеюсь. Хотя... Я бы не против, чтобы в один день происходило много важных событий. Проще запоминать. Одну дату на всех.
  - Для этого существует ежедневник. Чтобы записывать важные события.
  - Да, - она вздохнула. - Существует. Конечно. Как же без него... Только иногда неизвестно, какое событие станет важным. Сегодня это случайная встреча с незнакомцем, где-нибудь в метро, и никому даже в голову не придёт это записывать. А через месяц или два, вдруг выясняется, что это было важнейшее событие в твоей жизни! Эх, найти бы гипнотизёра, чтобы он помог всё вспомнить!
  - Зачем тебе всё вспоминать? Опять начиталась о каких-то спецтренировках?
  - Да нет. Вспомнила, что как-то в детстве читала книгу про гипноз. Что, якобы, человеческий мозг обладает абсолютной памятью, но сознание не имеет доступа к ней. А под гипнозом можно вспомнить всё!
  - Я тоже читал про возможности гипноза. Хочешь, загипнотизирую тебя?
  - Ты умеешь гипнотизировать!?
  - Теорию знаю. Правда, умение не очень нужное. Не все люди поддаются гипнозу.
  - Да, я тоже читала об этом. Я-то нормально поддаюсь.
  - Как ты определила? Тебя гипнотизировали?
  - Да. Частично.
  - Как это? - он приподнял одну бровь.
  - Ну, загипнотизировали только одну руку. Я не могла её опустить без команды, - она подняла левую руку вверх и покачала ей, показывая, как не могла опустить. - Прикольно было!
  - И зачем ты позволила проводить над собой такие эксперименты?
  - Чтобы знать. Поддаюсь я гипнозу или нет!
  - Непомерное любопытство! И удивительная беспечность!
  - Да, ладно! Это же было неопасно! Ребята были знакомые, друзья моего одногруппника. Да и я, тоже, там не одна была. Так что, всё под контролем! Зато, знаешь, как это весело!
  - И когда это вы так веселились?
  - В прошлом году. Вернее, в позапрошлом уже. В ноябре, на праздники.
  - На самом деле, это не был не классический гипноз.
  - Да, ребята нам объяснили, это называется "ЭнЭлПи", новейшая технология враждебного Запада.
  - Технология по промыванию мозгов.
  - Да-да, я знаю. Мы с ними три дня встречались. Они нам провели что-то вроде краткого курса. Типа семинаров, по использованию этих методов в повседневной жизни. Они рассказывали, что эта методика давно практикуется там, за границей. И не только психологами, но и всякими торговцами, дельцами и во время выборов. Манипуляция сознанием человека, толпы, общества. Ну, и всякое такое прочее. Опасная вещь, на самом деле, - она покивала, соглашаясь с ним.
  - Я изумлён! У вас проходят семинары по НЛП для всех желающих? - он посмотрел на неё, в ответ Любаша опять кивнула. - А где учились ваши друзья?
  - В Америке, естественно! Это же их технологии.
  - Невероятно!
  - Новосибирск - самый передовой город. В смысле науки и технологий.
  - Не самый, конечно, но...
  - В том то и дело, что самый. Уровень науки у нас не ниже, чем в Москве и Ленинграде. А всяких запретов и подобострастия на порядок меньше, чем здесь. У нас нет такого преклонения перед начальством. Про Ленинград не скажу, не была. А Москва просто задавлена этим. Мне от этого даже дышать иногда трудно становится. Словно, реально воздуха не хватает!
  - Это давние патриархальные традиции, остались с царских времён.
  - С царских времён... - проворчала недовольно. - Двадцатый век на дворе! Заканчивается уже, кстати. А у вас всё ещё традиции... "Времён Очакова и покоренья Крыма!"
  Он хмыкнул. Развёл руками и добавил с гордостью:
  - Да! Вот такая она, Москва Златоглавая! Древняя, первопрестольная и сильная традициями.
  - Да, уж! Здесь от пословицы "Бог высоко, а царь далеко" применима только первая половина. Вот и боятся все, по старинке.
  - Почему сразу боятся? Просто, принято проявлять субординацию. Традиция!
  - У нас, в Сибири другие традиции. Либертэ, Эгалитэ, Фратернитэ. У нас правит Свобода, Равенство и Братство!
  - В тебе ещё кипит студенческая вольница. Вот, поработаешь, привыкнешь...
  - Э-э, нет! Я уже работала, на практике. Там, у нас, начальники не очень-то командуют. Им и в голову не приходит требовать проявления субординации. Наоборот, разговаривают ласково, вежливо. Чтобы лишний раз не занозить!
  - С чего это такая забота?
  - У нас, в Сибири, так мало работников, что они на вес золота! Народ трезвый на работу вышел и этому рады!
  - Тяжело там, у вас, быть начальником...
  - Да, но мне это не грозит.
  - Почему?
  - Не собираюсь в начальники.
  - Что так сразу? Станешь хорошим начальником, тебя будут уважать, будут любить, будут бояться... огорчить.
  - Хорошим стать не смогу, а плохим быть не хочу.
  - Почему не сможешь стать хорошим?
  - Сама не люблю приказывать и другим не позволяю командовать мною! Я птица вольная, предпочитаю свободу.
  Он привлёк её к себе, посадил верхом на колени, лицом себе:
  - Какая из тебя птица? - провёл пальцем её по носу. - Воробей ты взъерошенный, вот и вся птица!
  - Пусть! Зато воробей самая бесстрашная птица на свете!
  - С чего это? - он откинулся на спинку дивана, глядя на неё в весёлом удивлении.
  - Ты не знаешь? Ну и ну! Он же съел таракана, который держал всех в страхе. "Слава, слава воробью - победителю!" - она с надменным выражением лица подняла вверх указательный палец. - Я тоже никого не боюсь!
  - Так уж и никого?
  - Да. Ни-ко-го! Ни тараканов, ни клопов, ни пауков! Мышей тоже не боюсь, можешь даже не проверять!
  - Даже мышей? Ладно, так уж и быть, проверять не будем. А так хочется!
  - Хм! Ну, проверь! Только зря время потеряешь. У моей подружки, кстати, мышь ручная дома есть. Я ей из зоопарка принесла. Их там на корм змеям всяким выращивают. Так что я их совершенно не боюсь.
  - Верю, верю, - он притянул её к себе и поцеловал. - Передо мной самая бесстрашная Любовь на свете.
  - - Мне нравится, когда ты так говоришь! - тихим мурлыкающим голосом произнесла она, и, закрыв глаза, прижалась к нему сильнее.
  Поёрзала, устраиваясь по удобнее. Вдруг заметила, что его дыхание стало чаще. Он провёл рукой ей по спине вниз и резко прижал её к себе. Она почувствовала, как его плоть твердеет и прижимается к ней там, внизу. Свободной рукой он приподнял её подбородок и поцеловал. Но не так как всегда, а властно приник и раздвинул её губы языком. Она попыталась отпрянуть, но он перехватил ладонью её затылок и не позволил отодвинуться. Она открыла глаза, увидела, что его глаза закрыты. Упёрлась руками ему в грудь, оттолкнула. Он открыл глаза, улыбнулся:
  - Не смог удержаться!- залез рукой под одежду и провёл по спине, опять прижимая её к себе. - Ты сводишь меня с ума!
  Вторая рука так и удерживала её затылок. Он закрыл глаза и снова потянулся к её губам. Она почувствовала, как внизу живота потяжелело. Задышала часто-часто. Его страстность подействовала на неё опьяняюще. Она перестала вырываться и сама прикоснулась языком к его губам. Он застонал и прижал её к себе ещё сильнее. Провела рукой ему по груди. Расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке. Он тут же расстегнул остальные, в два рывка избавился от неё. Не переставая целовать и не отпуская её затылка.
  На миг прервав поцелуй, он одним движением снял с неё свитер и футболку. Она лишь успела поднять руки. Обнаружила, что лифчика тоже нет. Отстранённо удивилась, что даже не заметила, когда он успел его расстегнуть. Тут же забыла об этом. Положила руки ему на плечи. Провела по спине вниз. Он резко опрокинул её на диван, расстегнул и стащил джинсы. И всё это не прерывая поцелуя! Она опять удивилась такой напористости. 'Словно другой человек!' Хотя, это и чуть-чуть пугало, но, одновременно, и возбуждало!
  Пока она задумывалась над такой переменой, произошедшей с ним, он снял с себя остальную одежду и теперь прижимался к ней полностью обнажённый! А на ней оставались лишь трусики!
  Он вдруг отпустил её и открыл глаза. Его зрачки были расширены и серые глаза казались почти чёрными. Взгляд был словно затуманен. Она улыбнулась, слегка приподняла бёдра и качнула ими вправо, влево. Он раздвинул ей ноги и резко толкнулся в неё, но ткань не позволила ему проникнуть внутрь. Его рука скользнула вниз, отодвигая тонкую ткань. Она сразу же попыталась вывернуться, но не смогла. Замерла, чувствуя полную беспомощность. Сжалась. Он тут же остановился и лёг рядом. Рывком перевернулся, удерживая её, и она очутилась сверху.Усадил верхом, притянул к себе и замер.
   Она почувствовала всем телом, как мощно и быстро бьётся его сердце. Через минуту стук сердца стал чуть реже. Он приподнял её и поцеловал с прежней нежностью, ласково провёл руками вдоль изгибов её тела. Она вздохнула свободнее. Погладила его рукой по груди, с опаской наблюдая за ним. Он спокойно смотрел на неё. Неукротимый тигр исчез. Перед ней опять был ласковый и нежный котёнок с белыми лапками.
  Она чуть отодвинулась назад и поёрзала. Вправо, влево, ещё раз. Ага, есть эффект! Улыбнулась, прикусив нижнюю губу. Настроение у неё стало игривое. Томно посмотрела на него. Вспомнила "Эммануэль". Высунула кончик языка и облизнулась. Его руки опять с силой притянули её бёдра. Он хрипло произнёс:
  - Добалуешься!
  - И что будет? - она наклонилась и лизнула его в ухо.
  - Хочешь выяснить? - его рука прошлась по спине, вторая погладила чуть ниже.
  - Ммм... - она изобразила страстный стон. - Я подумаю...
  Он чуть приподнял её и прижал, и опять только ткань не позволила ему войти. Она чуть куснула мочку уха, провоцируя его. Он легко крутнулся, придавив её своим телом к спинке дивана так, что она не могла шевельнуться. Она начала извиваться и страстно стонать, смотря ему в глаза. Он провёл рукой, пытаясь снять с неё оставшуюся деталь одежды, но она обхватила его ногами, не позволяя это сделать. Сжала колени. Он хмыкнул удивлённо:
  - Сильная! Только они могут порваться, если мы продолжим в том же духе. Хочешь?
  - Нет! Всё, всё! Э-эй! Остановись. Я больше не буду!
  - Поздно! Я тебя предупреждал! Просто, не сопротивляйся, - он зацепил пальцами тонкую ткань и потянул вниз.
  - Нет! Подожди! - она замерла, опустила голову. - Отпусти. Я сама!
  Он тут же отодвинулся и выпустил её из объятий. Она медленно перелезла через него, скромно потупив глазки, отворачиваясь и закусив нижнюю губу. Но стоило ей коснуться пола, как она с хохотом бросилась бежать в спальню, захватив с пола джинсы.
  - Ах, ты! - он вскочил и кинулся следом.
  Она успела закрыть дверь перед ним и навалилась всем весом. Это его, конечно, почти не задержало. Она отпрянула от двери и одним прыжком взлетела на кровать. Дверь тут же распахнулась. Она уже заматывалась в покрывало, когда он схватил её в охапку.
  - Попалась!
  Не-ет! Это ты попался! - она хихикнула и обняла его за талию. - Как я тебя сюда заманила!
  Мягко толкнула его на кровать. Он подчинился и сел, не выпуская её. Лёг и притянул к себе на грудь. Поцеловал нежно. Она обняла его за шею. В полумраке комнаты она чувствовала себя намного уверенней, чем в ярко освещённом зале. Он провёл рукой по спине, потом ниже, снимая с неё всё, что осталось. Она вздохнула и потянулась сама к его губам. Потом, погладила рукой по груди, животу. Рука скользнула ниже. Он чуть отодвинулся, чтобы ей было удобнее. Набралась решимости и посмотрела туда, где была её рука. Увиденное впечатляло. Закрыла глаза. Он прошептал ей в ухо:
  - Смелее! Мне очень нравится, когда ты трогаешь его.
  Она поёжилась от щекотки и продолжила. Уже с открытыми глазами. С интересом замечая, как его плоть увеличивается в размерах. И встаёт. Дыхание почему-то перехватило на мгновение, затем оно вдруг участилось. Снизу вверх прошла волна жара, схлынула, снова прокатилась уже в обе стороны, достигнув кончиков пальцев на ногах. Его дыхание тоже участилось. Она отпустила его, и, подражая ему, погладила спину, скользнула рукой ниже. Он вдруг прижался к ней, потёрся об неё и легко вошёл. Замер, потом стал плавно и медленно двигаться в ней. Вышел и прижался чуть выше.
  От наслаждения у неё сократились мышцы живота. От каждого движения она содрогалась всё сильнее, пока не достигла наивысшего пика. Вот теперь его толчки и внутри неё вызывали такое же удовольствие. Ей захотелось усилить его, и она стала двигаться навстречу. Всё сильнее, резче! Он тут же понял её желание и тоже задвигался сильнее и быстрее. Вдруг он замер. Она недовольно застонала. Шевельнулась сама. Он прошептал:
  - Сейчас, подожди... - Приподнялся над ней, и она увидела, как он достаёт из-под подушки маленький квадратный пакетик. 'Презерватив? Вот я безголовая! Точно! Хоть он помнит!'
  Он опять прижался к ней и продолжил. Как ни прислушивалась она к своим ощущениям, никакой разницы она не заметила. Он двигался всё быстрее, вдруг он тоже содрогнулся и застонал. До неё дошло, что и он достиг своей наивысшей точки. Эта мысль вдруг резко усилила её возбуждение, и она опять почувствовала, как там, внизу всё сжимается! Всё окружающее перестало существовать. Она ощущала только себя и вновь не замечала, что шепчет:
  - Да, да! Ещё! Да-а-а! - замерла, прижавшись к нему всем телом.
   Напряжение стало спадать. Она опять смогла воспринимать окружающую действительность. Её всю заполонила приятная истома. Он поцеловал её и резко вздрогнул. Она поёрзала на нём. Он опять вздрогнул. Осторожно уложил её рядом, приподнялся над ней и сел. Она потянулась, закинув руки за голову, наблюдала, что он делает, уже ни о чём не спрашивая. Он вытащил одеяло из-под неё и накрыл. Лёг рядом, прижав к себе. Она удовлетворённо вздохнула. Покрутилась, устраиваясь поудобнее. Через несколько минут ей стало жарко. Она отодвинулась и вылезла из-под одеяла. Он опять притянул её к себе, вместе с одеялом. Она опять вывернулась и отползла к стеночке. Легла на живот. Потом перевернулась на спину. Спать не хотелось. Повернулась к нему, провела пальцем по плечу. Спросила:
  - А когда у тебя День Рождения?
  - Седьмого ноября.
  - На праздник? Ты не шутишь?
  - Нет.
  - Вот не повезло!
  - Почему? Очень повезло! Всегда выходной.
  - Ну-у, да. Точно. Я как-то про это не подумала. Я про школу вспомнила. Если у кого День Рождения на праздник выпадал или на лето, то всегда забывали поздравить. Так обидно было.
  - Меня это никогда не волновало. Друзья всегда поздравят, а на остальных внимания не обращал.
  - Хм. Друзья, конечно, само собой, это в первую очередь. Но я люблю, когда меня много народу поздравляет. И праздники люблю. У нас дома всегда много гостей на праздники.
  - Как-то это плохо сочетается с твоей профессией, не находишь? И твоей нелюбовью к публике?
  - Ну, не знаю... Я вообще-то, об этом не задумывалась, - она вытянулась на спине, заложив руки за голову, помолчала, - Если мыслить логически, то нет никакого противоречия. Люблю быть в толпе, но чтобы на меня не обращали внимание! Вот! Как-то так, наверное...
  - Забавно слушать твои рассуждения. Логические. Подгонка своих рассуждений под готовый результат не есть логика.
  - У женщин своя логика.
  - Логика бывает только одна. И у женщин её нет.
  - Мы все равны. Нельзя отказывать человеку в логике, только на том основании, что он женщина!
  - Мы не равны. И думаем мы по разному. У женщин вместо логических рассуждений одни эмоции.
  - Да ты просто домостроевец какой-то! Мужчины и женщины равны!
  - Мы не можем быть равны. Это невозможно. Даже физически женщины не такие, как мужчины.
  - И мужчины, и женщины - это люди.
  - Заметь, даже народная мудрость гласит - все люди - братья! Речь идёт только о мужчинах.
  - Все люди сёстры! - заявила она пафосно и добавила шутливо. - Все бабы - жабы! Чтобы не обидно! - она захихикала. - Это я недавно одну песню услышала. В общаге. А про братьев, это не народная мудрость. А церковная пропаганда. Которая поддерживала в народе веру в исключительность мужчин, а женщин держала в бесправии. Ведь, Христос - мужской бог. Отсюда и вера в превосходство мужчин.
  - Женщина никогда не сможет сравняться с мужчиной. Они не равны.
  - У нас даже в Конституции записано, что все люди равны!
  - В правах. Но не в остальном. Женщины предназначены для одного, мужчины для другого. И когда пытаются это изменить, ничего хорошего не получается! Есть вещи, которые женщина делать не может. Есть и те, которые может, но не должна.
  - Ага! Должна то, не должна это! Это на ваш мужской взгляд, не должна! Я читала, что раньше женщинам даже не разрешали ездить верхом по мужски! Самодуры! Им, видите ли, примерещилось, что это неприлично! Женщине это будет слишком приятно. Грех, ай-яй-яй!
  - Да? И, что? Это правда? - он с интересом повернулся к ней. - Вы получаете от этого оргазм?
  - Фу-у! Пошляк! У вас, мужиков все мысли об одном! - она отвернулась к стенке.
  - Не все! Только половина! - он притянул её к себе. - Но предназначение женщины давать жизнь, растить детей, поддерживать уют.
  - Да, да, да! Кюхе, киндер, кирхе! Не дождётесь! Если мне и суждены три 'Ка', то это будут кони, конюшня и... - она задумалась, подбирая третье слово. - Ладно, так уж и быть, киндер. Против детей я ничего не имею. Не сейчас, конечно. Может, лет через пять.
  - А пирожки? - он дурачился, дуя ей в ухо. - Ты разве не будешь печь пирожки?
  - Печь пирожки мужское занятие! - она решила отплатить ему той же монетой, ёжась от щекотки и пытаясь вывернуться из захвата, но не сильно усердствуя. - Повар, пекарь, кондитер это всё слова мужского рода. Значит мужская профессия. Вот и пеките сами, раз вы такие умные. А мы посуду помоем, уют поддержим, так уж и быть!
  - В принципе, меня устраивает такая постановка вопроса. То есть, ты согласна, что есть мужские и женские профессии. Это уже прогресс.
  - Я согласна, что есть разница между мужчиной и женщиной. Но если женщина хочет заниматься мужским делом, нельзя ей это запрещать!
  - Иногда это жалкое зрелище.
  - Знаешь, иногда женщины с удовольствием занимались бы исключительно своим женским делом, но мужчины попадаются всякие. Вот бедняжки и пашут, как кони, пытаясь вытянуть семью. И за себя работают, и "за того парня!"
  - Здесь без вопросов. Я бы "тех парней" сам бы удавил за такое поведение. Я говорил о других случаях. О молодых глупых девчонках, начитавшихся романов и лезущих в мужские дела!
  - Ясно, в чей огород камень! Оставь девчонок в покое. Получат по носу и сами решат, что им надо. Мы живём в свободной стране. И можем заниматься тем, что нравиться! Выбрать любую профессию! Хорошо, что не все мужчины думают, как ты! А то, вы так бы и держали женщин в кабале, не разрешая даже учиться! От страха, что они опять заберут власть в свои руки.
  - Опять? Когда это у женщин была власть?
  - До того, как стал патриархат, был матриархат! Историю в школе учил?
  - А кто-то помнится, начальником быть не хотел. Говорил, что не любит командовать? А? А выясняется-то, что мечтает о власти!
  - Да не мечтаю я о власти! Просто ненавижу, когда кто-то пытается ограничить мою свободу!
  - Это всё от твоего неправильного воспитания. Женщина, по своей сути, хранительница домашнего очага, - он не успел договорить, как она перебила:
  - Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала! У самого сестра самостоятельная, директор музея, а не очаг хранит, а он о моём воспитании печётся! То, что я тогда сказала, что меня надо школить, ещё ничего не значит! Это не для твоих ушей было!
  - Да? А я воспринял твои слова, как руководство к действию!
  - Ах, ты! - она развернулась к нему, возмущённая. - Даже и не надейся.
  Он тут же стиснул её и начал целовать. Она упёрлась в него руками и отвернула лицо, слегка обиженная. Он прошептал ей в шею:
  - Но, может, всё-таки, ты подаришь мне надежду? Мой голенький философ!
  - Нет! Никакой надежды! Не собираюсь переделывать себя в угоду кому либо!
  - Не собираешься переделывать? А поцеловать? Соберёшься? - он опять держал ладонью её затылок, а второй прижимал её к себе за поясницу.
  Она вдруг захихикала. Перестала его отталкивать. Скользнула руками по груди, обняла за шею. Он чуть отпустил её:
  - Что?
  - Анекдот вспомнила. Рассказать?
  - Рассказывай.
  - Он, правда, зоотехнический. Приехал зоотехник в стадо. Стал осеменять коров. Осеменил, а коровы так и стоят вокруг. Он им: - "Что встали! А, ну, пошли!". Коровы стоят. Он на них рукой замахнулся, а одна корова гру-у-устно так говорит: - "А поцеловать?"
  Он хмыкнул. Вздохнул:
  - Да... Никакой надежды. Тебя уже не переделать!
  - Зато меня можно поцеловать! - и потянулась сама к его губам.
  
  Она открыла глаза, обозрела знакомый потолок своей комнаты. Судя по освещению, в Новосибирске было часов девять утра, не меньше. Она встала, прошлась по комнате. В закрытую дверь поскреблись со знакомым поскуливанием. Впустила обрадованную собаку, кое-как утихомирила скакавшую, в восторге от встречи, Рику. Сняла покрывало с кровати, завернулась в него. Сделав ещё круг по комнате, решилась. Подошла к телефону и набрала номер, надеясь, что абонент ещё дома:
  - Привет! Я в Новосибирске! - произнесла она в трубку, едва услышав знакомое 'Алло!'.
  - Ого! Ты когда прибыл? Почему не предупредил!
  - Не мог! Долгая история, и не телефонная, вдобавок. Сможешь резвым галопом ко мне домой?
  - Сейчас?
  - Да! Я тебя долго не задержу.
  - Уже рву когти об асфальт! Жди.
  - Постараюсь дождаться.
  Минут через десять она уже открывала дверь изрядно запыхавшейся Чёрной Пантере, в миру Татьяне Шалиной. Посторонилась, пропуская в квартиру, не обращая внимания на её изумлённый взгляд.
  - Ну и видок у тебя!
  - Да, уж! Приходится. Сейчас объясню. Но, самое первое! Если что-то произойдёт, то уходя, захлопни дверь. И Рику желательно выставить в коридор, а кровать заправить. Пошли, сейчас всё расскажу...
  Через пятнадцать минут подробного рассказа Пантера стала понимать, что произошло. Недоумение и удивление сменились на откровенный восторг:
  - Надо разобраться, как у тебя это получается и пользоваться!
  - Ха! Ещё бы разобраться сначала! Я пока могу только сюда попадать. Без одежды причём!
  - Ложишься в одежде, а здесь просыпаешься без?
  - Ну... Э-э... Не то чтобы, в одежде, - она слегка смутилась, потом улыбнулась. - Но два браслета на руках надеты. И цепочка Дэна тоже. А одежды, в общем-то, и не было ни разу.
  - Поня-а-атно... Как у тебя с Котёнком?
  - Пока отлично. Уговаривает остаться жить у него.
  - А ты?
  - Собираюсь согласиться, наверное.
  - Лео ждёт его фотку. Чем раньше сделаешь, тем раньше узнаем, кто он.
  - Да мне уже всё равно не вырваться... - Любаша вздохнула. - Добровольно не смогу.
  - Сочувствую!
  - Да, нет, всё нормально! Пока не жалуюсь! Наоборот, можешь завидовать, хи-хи-хи! А фотка есть только со спины. На днях получу плёнку, вышлю, пусть любуется!- улыбнулась. - А ты почему сегодня дома? Я на удачу звонил.
  - Проспал, решил на первую пару не ходить, лекция, препод никого не отмечает. Он наш куратор.
  - Уж не знаю, что и думать! Совпадение или Сила работает?
  - Фиг его знает... А если тебе думать не о своём доме, а о моём? Попробуй завтра? Или, если получится в другой день, а меня не будет, то оставь записку. Я бумагу и ручку всегда на столе держать буду.
  - Ладно. Но в прошлый раз это произошло ночью. Сейчас опять утром. Пока никакой системы. Попробую представлять твою комнату. Слушай, а вышли-ка мне фотку своей комнаты! Я буду перед сном смотреть на неё. И не вздумай перед этим наводить там порядок! А то я не узнаю местность!
  - Да мне бы такое даже и в голову не пришло бы! - Пантера рассмеялась.
  Любашка вдруг почувствовала дикую усталость и желание прилечь. Она встрепенулась и встала:
  - Тебе пора. Давай, не будем рисковать. Эта штука ещё не изучена мной. И всё равно пиши! - пошла к дверям. - До скорого! Мне что-то нехорошо.
  Подруга встревожено вгляделась в её лицо и, кивнув, пошла следом. Обняла за плечи:
  - Блин! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! Кстати, Рысь уже в Москве. Сегодня вечером жду звонка. Может, обрадовать рассказом о твоих новых способностях?
  - Нет. Пока никому не говори. Только вы двое знаете. Сам понимаешь, от Котёнка это скрыть не удалось. Всё, кажется, моё время здесь истекло.
  - Понял. Если сможешь, позвони мне, - она вышла и направилась к лестнице.
  Любаша закрыла дверь, скомандовала собаке лежать и подошла к кровати. Скинула покрывало. Но набросить его на кровать не успела. Почувствовала, что падает...
  Очнулась на кровати в спальне Дубровского. Одна. Свет был включён, но Бориса не было. Она встала и привычно завернулась в покрывало. Вышла в зал. Опять пахло кофе, но в кухне света не было. Борис стремительно вышел из тёмного коридора, схватил её в охапку. Она вздохнула удовлетворённо. 'Хоть возвращаюсь без проблем. Куда надо. А, интересно, сколько времени?' Подняла глаза, встретила его печальный взгляд. Спросила:
  - Ты почему не спишь?
  - Не могу! Тебя жду.
  - Долго меня не было?
  - Сорок минут, с момента, как я проснулся.
  - Ага! - она кивнула. - Значит, больше пока нельзя. А сколько времени?
  - Пол шестого, - он глянул на часы через её плечо. - Пять тридцать семь.
  - О-о! Ещё можно поспать! Пошли?
  - Смысла нет. Мне через полчаса вставать на работу. Но ты поспи ещё.
  - Да я тоже не хочу. Дома уже день, солнышко светит. Давай завтрак приготовлю? Будешь?
  Он кивнул. Сжал её в объятьях. Она закрыла глаза и замерла. Потёрлась щекой об него. Потом сделала попытку высвободиться:
  - Пойду быстренько в душ, потом одеваться... Пусти... - подняла голову. - Ну? Ты же сам не захотел дальше спать? Или передумал насчёт завтрака?
  - Нет. Иди, - он разомкнул руки.
  
  Они вышли из дома в начале восьмого. Борис пошёл с ней до общаги. Поцеловал на прощанье и ушёл к остановке. Любашка легко взлетела по лестнице, зашла в комнату. Татьяна сидела за столом, подкрашивая глаза. Гали не было, но постель была расправлена.
  - О! Вернулась, гулёна! С добрым утром! - пробормотала она, не отрываясь от своего занятия.
  - С добрым! А где же радостные объятья? Обрати внимание! Выполняю твои же рекомендации! Сама мне велела думать о мальчиках! А вместо одобрения, что я слышу? Ты меня порицаешь? - Любаша весело хихикнула.
  - Люба-а-аша! Как ты могла подумать! Молодец, правильно! Гуляй, пока молода!
  - Вот-вот! - Любаша быстро переодевалась за полуоткрытой дверцей шкафа. - Теперь я вижу, что иду верной дорогой!
  - Ого! - Татьяна встала и подошла к ней. - Это он подарил?
  Схватила её за руку, крутанула браслет-змейку. Восхищённо поцокала языком. Любаша вырвала руку. Цыкнула:
  - Тсс!Да! - надела свитер, и браслет скрылся из виду. - Никому не говори!
  - Ладно, ладно! Но зря ты его прячешь! Хороший подарок, дорогой.
  - Дорог не подарок, дорого внимание, - прошла к столу и тоже присела к зеркальцу, подкрасить губы. - Всё равно, никому... Пообещай!
  - Да, конечно! Ни единой душе! - Татьяна подпёрла рукой щёку. - А ты знаешь, что означает такой подарок?
  - Догадываюсь. Главное, чтобы он это знал.
  - Раз дарит, значит, знает!
  Любаша пожала плечами. В комнату вошла Галя и разговор прервался.
  
  После занятий, она забежала переодеться, и рванула на конюшню. Перед воротами лежала куча свежих опилок. "Отлично! Хоть поработаю, а то скоро совсем мышцы атрофируются. Да и айкидо забрасывать не стоит. Надо бы хоть самой заниматься!" Вошла и сразу же услышала приглушённое ржание Эль Коррада. Достала яблоки и хлеб:
  - Соскучился, малыш! Держи! - она зашла в денник и закрыла дверь на задвижку.
  Прислонилась к двери, наблюдая, как конь с удовольствием поглощает лакомство. Стукнули ворота, послышались голоса. "А! Опять курили за углом! Кто это? Марина... И кто с ней? Ирка? Ага, она, похоже!" Голоса приблизились, и она смогла расслышать, о чем говорят:
  - И сколько Юзик ей даёт за него?
  - Три косаря.
  - Нормалёк.
  - Мало! Да ей только три с полтиной Сапрыке отдать надо, и так по мелочи около штуки должна. Мне стольник и Вике столько же!
  - Одним Эликом не обойдётся! А кого ещё отдаёт?
  - Не знаю. Кипра, может быть...
  - Она чё? Дура? А на ком работать?
  До Любаши мгновенно дошло, о чём идёт разговор. Эль Коррада продают! У неё внезапно подогнулись ноги, и она сползла по косяку на пол. Ахалтекинец понюхал её, не понимая, зачем она села под дверью. Поднял голову. Девчонки остановились напротив денника:
  - Что, Элик? Не приходит твоя Люба? Бросила, забыла! Да, вот такие они все. Приручат, а потом жди их! Марин, а Светка ей не предлагала купить? Может, эта наша 'аристократка' согласится? - она произнесла это слово со смесью с презрения и превосходства.
  - Нет ещё. Как приедет, скажет. Пошли, а то щас разорётся, что ничего не сделано!
  - А чё? Продать ей за пятак, и долги вернёт, и Кипр останется, - голоса стали удаляться, её не заметили.
  - А ты не хочешь купить?
  - Я чё, похожа на идиотку?
  - Нет, я про Кипра? Через Рафика, по дешёвке...
  Любаша встала, обняла жеребца за шею, прижалась лицом к его золотой шелковистой шкуре. Злость на Свету, на свою беспомощность, переполняли её. Через несколько минут она пришла в себя. "Возьмите себя в руки, госпожа Понькина. Мы его найдём. И будем ездить туда. Теке привыкают не к конюшне, а к человеку. - Да! Точно. А пока не показываем виду. Тем более, денег всё равно нет. А когда у нас будет своя конно-спортивная школа, выкупим и заберём!" Вышла из денника, поплелась в каптёрку. На её счастье, там никого не было. Бросила сумку, переоделась и выскользнула обратно. Взяла тачку, лопату.
  Тяжёлая работа помогла привести чувства в порядок. Поняла, что уже в состоянии выдержать игру в равнодушие. Через час, уставшая, она вошла в комнатку, и присоединилась к девчонкам, пившим чай. Внесла свою лепту печеньем и колбасой. Села, прихлёбывая горячий чай из зелёной эмалированной кружки.
  
  Она шла по улице, освещённой редкими фонарями, а из глаз текли злые слёзы. Перед подъездом постояла на газоне, обняв дерево. "Всё! Хватит! Воины не плачут. Они мстят! Я его найду!" Постаралась успокоиться. Наконец, решилась. Поднялась по лестнице, открыла дверь своим ключом. Дубровский вышел в коридор, услышав, что она пришла.
  - Привет!
  - Привет!
  - Голодная? - встал, прислонившись к косяку, пока она раздевалась.
  Она отрицательно помотала головой.
  - Что-то случилось? - он заметил её хмурый вид.
  - Эль-Коррада продают.
  - Ты хочешь его купить?
  - Хотела бы. Но! Не могу по трём причинам. Первое, - она стала загибать пальцы, - Мне его некуда будет деть. Второе. У меня нечем платить за его содержание. И, третье - нет денег на самого коня. Мне уже предложили подумать, так что цена будет заоблачной!
  - Хочешь, я его куплю? Найдём, куда поставить - он не дал ей возразить, - У меня есть знакомые конники.
  - Нет!
  - Почему?
  Она вздохнула. "О, Господи! Как его взяли в аналитики? Детский сад!" Взяла его за руку. Сжала в благодарность за утешения.
  - Ты в своём уме? Забыл, где работаешь?
  - Причём тут работа?
  - У тебя закончились враги? Уже не помнишь? Кого-то уволили, чтобы взять тебя обратно! Думаешь, у них не осталось друзей в твоей конторе? Да они спят и видят, как бы тебе отомстить! А ты им хочешь такой козырь в руки дать?
  - Не вижу логики?
  - Хм! Такую покупку невозможно скрыть. Всё, что нам дорого - это крючки внутри нас. За которые можно дёргать! Если жёны, дети, родители защищены государством, для них можно попросить охрану, спрятать, то для лошади никто и пальцем не пошевельнёт. Как только узнают, что у тебя лошадь, сразу жди какой-нибудь гадости. Или будут шантажировать, или, просто, отравят! Типа, "Сделал гадость, сердцу - радость!"
  - Куплю через подставных лиц.
  - Ага! И кормить через подставных лиц, и проведывать! Это же Теке! Они привязываются не к конюшне, а к человеку! Нет, уж! У этой крысы, как я поняла, уже есть покупатель, но он предложил мало. Вот она и решила дёрнуть меня за крючок. А вдруг, я испугаюсь, и меня можно будет подоить! А её прихвостни сразу же развили такую бурную деятельность! И покупатель просто зверь, и конюшня там ужасная, как бедненький Элик там будет жить! Вижу этих тварей насквозь!
  - Зачем она его продаёт?
  - Стандартная песня. Срочно деньги нужны, якобы, бабушка заболела. Она, дескать, долго не могла решиться, но конь почти не приносит прибыли. Не оправдывает своё содержание. Я не стала ей в лоб говорить, что она сволочь. Так, спросила: - "Ты же брала его для души, о какой прибыли может идти речь?" Она что-то начала мямлить, мол, обстоятельства изменились, бабушке надо на лечение... Я сказала: - "Лошадь твоя, продавай, кому хочешь!" - и уехала.
  - Это из-за меня они заметили?
  - Про тебя уже давно забыли! Думаю, сама прокололась. Слишком долго туда хожу. Шила в мешке не утаишь! А, может, просто решили на понт взять. Там такой гадючник! Они давно говорили, что с деньгами у Светки проблемы. Она не единственный владелец конюшни. Там ещё хозяева есть. Наверное, действительно, денег должна.
  Она посмотрела на его отрешенное лицо. Всё поняла.
  - Не вздумай! Ни одному слову этих покатушников нельзя верить! Не хочешь ли прислушаться к моему мнению? Я, всё-таки, специалист.
  - Я прислушиваюсь, не волнуйся!
  - Пообещай, что ты не будешь его покупать! Если он затоскует, он умрёт в любых условиях! Ты меня слышишь?
  - Ты уверена, что он умрёт?
  - У лошадей нет привязанности к своим детям, родителям. Это для нас умереть от тоски будет предательством по отношению к тем, кто тебя любит! У них всё проще. Если они затоскуют, то могут умереть. У моего деда был подобный конь! Не у самого, он был тогда ребёнком, а у его отца. Этого коня невозможно было украсть. Его два раза воровали и потом возвращали обратно. Он отказывался есть и начинал умирать. На третий день воры сами его приводили назад. А текинцы через одного такие! Их специально таких выводили. И воспитывали соответственно. Веками!
  - И, что? Нет никакого способа спасти такого коня?
  - Почему? Есть. Отправить его производителем в завод. В табун, к кобылам. Происхождение у него очень хорошее. Экстерьер отличный. Только, кто в Москве будет держать Ахалтекинца на племя?
  - Можно и не в Москве.
  - Так быстро никого не найти. Текинцев не любят. У них очень тяжёлый характер и они передают его по наследству. Хотя, Эль-Коррад в руках очень послушный... Может, всё обойдётся. Его уже несколько раз перепродавали. Верхом, конечно, он катать не будет, а в поводу - запросто. Узнаю, куда продали, буду туда ездить. Так что, пообещай мне не лезть в это дело! - она исподлобья мрачно смотрела ему в глаза.
  - Хорошо, не буду лезть, - он притянул её к себе, прошептал. - Иди ко мне!
  Она спрятала лицо у него на груди. "Ничему меня жизнь не учит! Опять привязалась к чужому коню! Влюбилась в красавчика - блондина! Москвича, к тому же! О чём думала моя голова!" Судорожно вздохнула, удерживая опять подступившие слёзы. Он наклонился, пытаясь заглянуть ей в глаза. Обняла его за плечи. "Пусть это поможет мне справиться с отчаянием, а остальное решу потом!" Сама потянулась поцеловать. Коснулась его губ и словно искра проскочила по горлу, вниз и прямо в сердце. Или рядом, в солнечное сплетение. От этой точки в стороны растеклась волна тепла. Дыхание на секунду перехватило, словно она нырнула в воду.
  Он приподнял её, а она обхватила его ногами за талию. Миг и они уже сидят на диване, продолжая целоваться. Закрыла глаза, отдаваясь на волю охватившему её желанию. Расстегнула верхнюю пуговицу у него на рубашке, потом ещё одну... Никакой реакции! Она открыла глаза, в недоумении отстранилась от него. "А где свирепый тигр? Где страсть, напор?" Его глаза были закрыты. Опять поцеловала, он ответил и... Всё! Никаких действий! Коснулась его губ языком. Он прижал её к себе чуть сильнее. Она опять отстранилась, он тут же её отпустил. Её это слегка озадачило. Она поёрзала, почувствовала, что его плоть напряглась, но больше никаких движений от него не последовало. Она расстегнула ещё пуговичку. Он погладил её по спине и чуть прижал её к себе. Но глаз не открыл, продолжая также спокойно сидеть на диване. Это её заинтриговало!
  Она полностью расстегнула на нём рубашку и стала снимать. Он с готовностью ей помог. Потом опять обхватил ладонями пониже спины. И замер. "Хм? Интересно! И насколько хватит его терпения?" Она погладила его по груди. Наклонилась и поцеловала его так же как он в прошлый раз, раздвинув его губы языком. Он ответил и чуть прижал её к себе, но его руки оставались там же, внизу. Она чувствовала, что он возбуждён, но не могла понять, почему он так расслаблен и неподвижен. Взяла его руку и направила вверх, под одежду. Он подчинился. И сам провёл выше и второй рукой повторил движение.
  Она стала снимать свитер, он тут же продолжил. И снял с неё блузку и лифчик. Она прижалась к нему всем телом, но его руки снова замерли у неё на талии. "Хм! Ладно! Ну, держись! Посмотрим на Вашу реакцию!" Она отодвинулась и решительно расстегнула его джинсы. Он тут же приподнялся, чтобы она могла легко их стащить с него. Даже помог, одной рукой. И, когда она снимала свои, тоже. Прижал её к себе. Она замерла в ожидании, но он тут же её отпустил. Хотя, его дыхание участилось, и плавки не скрывали, что вся его неподвижность и расслабленность это притворство. Но такая игра ей нравилась!
  Она села и поёрзала. Потом томно застонала. Его руки чуть дрогнули. "Ага! Действует! Продолжаем в том же духе!" Она легко погладила его по плечу и надавила. Он сразу же послушно развернулся и лёг. Взялась рукой за плавки и потянула вниз. Он мгновенно помог. Но глаза так и не открыл. Лишь рукой удерживал её за спину. Она совсем осмелела. Сидела и рассматривала его сильное тело. Провела рукой по животу. Он слегка напряг мышцы. Расслабил. Погладил её по спине.
  Только кое-что выдавало, что всё его спокойствие напускное. Его член встал и выпрямился в полной боевой готовности! Она обхватила его пальцами и чуть сдавила. Почувствовала пульсацию под рукой. Он выгнулся вверх. Его дыхание участилось. Она продолжила двигать рукой вверх-вниз, ощущая, как в ней тоже поднимается горячая волна и растекается по всему телу, до самых кончиков пальцев ног!
  Села ему на бёдра. Сдвинулась вверх. Он приподнял их, но больше никаких действий не сделал. Наклонилась и поцеловала. Тихонько пропела в ухо:
  - "И на кошек ноль внимания! Вот это воспитание!"
  Он погладил её по спине, дошёл до трусиков и опять замер. Приподнялся под ней, чуть слышно застонал. У неё загорелась вся кровь, она прижалась к нему и покачала бёдрам вправо-влево, вперёд назад. Волна удовольствия пронзила её. Она ещё поёрзала и добилась, что ткань трусиков чуть сдвинулась, и он вошёл в неё. Он прижал её к себе. Сделал несколько движений и остановился. Но она сама продолжила приподниматься. Замерла. Опять качнулась. Он подхватил это движение и начал убыстряться. Стиснул её талию и с силой прижал к себе. Открыл глаза, хрипло прошептал:
  - Ещё немного и я не смогу остановиться!
  - И что будет? - она тоже шептала. - Ты потеряешь голову и набросишься на меня?
  - Я кончу.
  - А-а! Я об этом не подумала. Тогда ладно. Всё-всё! Останавливаемся!
  - Нет, просто дай, я схожу за презервативом. Он в спальне.
  - Ну, пошли вместе. В спальню, - она слезла и потянула его за руку. - Идём!
  Он встал, подхватил её на руки. Насмешливо посмотрел в глаза:
  - Так ты хотела, чтобы я набросился на тебя?
  - Нет! - она хихикнула. - Просто ждала, когда же это произойдёт. Когда ты не сможешь контролировать себя. Мне было захотелось выяснить, сколько ты продержишься.
  - Мне очень понравилась твоя настойчивость! Я не прочь продолжить в том же духе! - он опустил её на кровать и мгновенно снял с неё трусики. - Я в твоём полном распоряжении!
  - Так неинтересно! - она перекатилась по постели. - Зачем ты мне сказал!
  Он выдернул покрывало и швырнул на пол. Лег рядом. Поймал в объятия:
  - О чём? - развернулся, и она очутилась сверху.
  - Про мою настойчивость! Я теперь знаю, что это на тебя не действует! - она стала извиваться и вырываться.
  - Почему не действует? Очень даже действует! Доказать? - он крепче прижал её к себе, взгляд затуманился.
  - Ты играешь со мной! На самом деле я не свожу тебя с ума!
  - Сводишь. Я могу потерять контроль... - он шептал ей в ухо
  - Можешь потерять контроль? - она смотрела в его глаза, опять потемневшие.
  - Да... Но не хочу.
  - Почему?
  - Чтобы случайно не сделать тебе больно...
  Она опустила голову и уткнулась носом ему в шею. Он ласково гладил её по спине. Она расслабилась и замерла в предвкушении удовольствия. Он нежно уложил её рядом. Провёл рукой по животу вниз. На неё это подействовало мгновенно...
  
  Она расслабленно лежала, закинув руки за голову. Подумала об Эль-Корраде и вдруг поняла, что отчаяние, в котором она находилась с той минуты, как услышала весть о его продаже, отступило. "Дождусь, когда его увезут и больше в этот гадючник ни ногой. Может, сразу удастся узнать, куда его увезут. Но надеяться, конечно, глупо!"
  Почувствовала, что Борис не спит. Вдруг ей подумалось, что, возможно, он ждал её и не ужинал. "О Боже! Он же, поди, голодный! А я, балда, думала только о себе! - Да-да! Совести у тебя нет, Дикая! Человек тебя ждал, готовил, а ты? А если бы с тобой так поступили? - О-о! Дулась бы полдня!" Она резко повернулась к Борису:
  - А ты ужинал?
  - Нет. Тебя ждал.
  - Так ты голодный!
  - Немного.
  - Так чего мы лежим? Пошли ужинать! Вставай! Она вскочила и перелезла через него. Подняла покрывало, завернулась по привычке. Потом со вздохом сложила на стул. Стала одеваться как обычно. Борис тоже встал, полез в шкаф и достал фланелевую рубашку, расцветкой, в красную и синюю клетку, очень напоминающую ковбойскую.
  - Держи. Можешь носить! Она маленькая, тебе подойдёт.
  - Это твоя? - она взяла рубашку и накинула на себя. - Не такая уж и маленькая!
  Он понаблюдал, как она подворачивает рукава и хмыкнул:
  - Мне она давно мала. А тебе, наверное, подойдут даже те рубашки, которые я носил лет в десять!
  
  Они сидели на кухне, Любаша допивала остывший чай. Борис просто сидел.
  - Что завтра собираешься делать?
  - Ничего. Приду из Академии, лягу на диван и буду лежать, - она отставила чашку и тоже откинулась на спинку, закинула руки за голову. - Завтра же суббота?
  - Я билеты в театр взял. Думал, сходим вечером. Начало в семь.
  - О-о, какой ты молодец! Тогда диван отменяется. Мы идём в театр! Я давно хотела сходить!
  
  Засыпая, она вдруг вспомнила совет Пантеры. "Хмм... А что? Надо попробовать! Представляю, как я среди ночи рухну на его кровать! К нему под бочок! Вот смеху то будет!" И она улыбнулась своим мыслям.
  
  Она открыла глаза. Темно. Втянула ноздрями воздух. "Где я?! Это не дом!" Внезапно всё вокруг посерело, словно осветилось слабеньким светом. Она различила стол, заваленный всяким хламом, занавешенное плотными шторами окно, одежду, кучкой брошенную на стул. Привстала и увидела полосатое покрывало на кровати. Такое знакомое! Красные и зелёные полосы в сером полумраке выглядели одинаково чёрными, а жёлтые и белые между ними - одинаково светлыми, но она теперь точно знала, где она! "А где Пантера?!"
  Она встала, опять полностью обнажённая, сдёрнула плед и завернулась в него. "Я скоро буду заворачиваться в покрывала, как истинный индеец. У меня это выходит уже почти профессионально! Хм! Но где Пантера?" За стенкой зашумела вода, скрипнула дверь. Любаша мгновенно прыгнула на кровать и села по индейски, кусая губы, чтобы не выдать себя смехом. Послышались шаги босых ног, в дверях появился тёмный силуэт в одежде.
  - Дикая Пума приветствует своего брата Чёрную Пантеру! - вполголоса проговорила Любаша и подняла правую ладонь на уровне плеча.
  Фигура отшатнулась с приглушённым писком и врезалась в дверной косяк. Замерла, закрыв ладошкой рот. Потом раздался хриплый шёпот её подруги:
  - Какого чёрта! Ты в своём уме? Так пугать! Я чуть кони не бросил! Особенно, когда ты синим светом из глаз сверкнул! Подумал, что всё, глюки пришли, как у Лео!
  - Синим светом? Не замечал за собой. Хотя... Всё может быть.
  - Я не верил до этой минуты, что ты, правда, можешь так появляться. Думал, ты меня разыгрываешь.
  - Хм, интересно, как бы это я тебя разыгрывал?
  - Ну, приехал на день, например, и сразу назад. Не знаю, вчера весь вечер придумывал разные объяснения... Короче, не верил! А теперь я в странном состоянии. И верю, и думаю, что мне это снится.
  - Добро пожаловать в клан путающих сон с явью! Наконец-то ты побудешь в моей шкуре. Или в шкуре Лео! На себе испытаешь все наши мучения, Фома Неверующий! - Любаша произнесла это с завыванием и нарочитым пафосом, воздела руки вверх в театральном жесте, но покрывало стало сползать, и ей пришлось скорее его подхватить.
  - Да, уж! - Пантера отлепилась от косяка, закрыла дверь и подошла к кровати. - Ущипни меня, что ли! Чтобы утром я точно знал, что мне не привиделось!
  - Давай, я в тебя нож кину, и утром, в больнице, ты точно будешь знать, что это было наяву!
  - Ага! Щас! Пожалуй, я сначала тебя побью, чтобы точно выяснить, не призрак ли ты! - она легонько ткнула кулаком Любашу в плечо.
  - Эгей! Полегче! Железная лапа! Как я утром буду Котёнку объяснять, отчего у меня всё тело в синяках!
  - Скажешь, что засосы от его поцелуев, всего и делов-то! - она запрыгнула на кровать и тоже села по-индейски.
  - А вдруг не поверит? Спросит, почему он ничего не помнит?
  - Ерунда! Скажешь, мол, ночью так приставал, что тебе пришлось стукнуть его по темечку. Вот он ничего и не помнит! Как тебе такой вариант отговорки! А?
  Они рассмеялись, сидя рядом и толкаясь плечами. На Любашу накатила такая эйфория, что захотелось обнять подругу и прижать к себе крепко - крепко. И сидеть так вечность! Замерев от счастья. Она кое-как сдержалась. Через несколько вдохов это ощущение схлынуло так же внезапно, как и накатило. Она шумно выдохнула воздух:
  - Фу-ух! Никак не могу привыкнуть! Ты тоже это почувствовал?
  - Ещё бы! Хорошо, что Рысь подробно описала. И Олень предупреждал. Не то, подумал бы, что я стал лесбиянкой.
  - Вот, вот! Рысь мне тоже самое тогда сказал!
  - У меня зародились сомнения, что это меч. Пожалуй, это какое-то приворотное заклятие.
  - Ну, да. Точно! Это меч любви.
  - Ага! Поэтому он тебе и досталось! Ты уверен, что это меч? А может, это и есть стрелы Амура? Те самые?
  - Я уже ни в чём не уверен. Только в одном. Эта штука существует и нам тогда не привиделась. И сейчас она активизировалась. А доказательство тому - моё появление здесь. Я есть тому реальное подтверждение.
  - Притормози со своей околонаучной заумью! У меня и без этого скоро крышу снесёт.
  - А может, позвонить Лео? Сколько времени? Всё же лишний свидетель, и всё такое прочее...
  - Только Лео нам здесь не хватало, до полного счастья! Когда это привидения считались свидетелями? - Пантера потянулась к захламлённому столу и включила настольную лампу, глянула на часы - будильник. - Ого! Седьмой час. У Лео самый сон. До трёх ещё можно было надеяться, а после уже бесполезно звонить. Оно отключает телефон. До двенадцати его нет в этой реальности.
  - Ясненько. Жаль, жаль. У меня нет столько времени. Дай-ка бумажку. Я тебе хоть письмецо оставлю, в доказательство, для верности. Мне и самому интересно, был я тут или нет.
  - Хорошая идея, - подруга опять пошарила на столе и вытащила блокнот и карандаш. - Держи.
  - Так, чтобы такое тебе написать, чтобы наверняка? Ага! "Здесь был Дикая Пума!" Подойдёт? - она написала сказанное, ниже изобразила карикатурную рожицу с синяком под глазом и заклеенной пластырем щекой. Внизу подписала наискосок: - "Не забуду Чёрную Пантеру!", обвела в рамочку и пририсовала верёвочки, чтобы получился висящий на стене портрет. - Держи. На долгую память.
  Подруга заглянула блокнот и захихикала.
  - Да ты гениальный художник! Зачем ты зарываешь такой талант в землю? Немедленно иди, записывайся в союз художников. Тебе там, как раз, недалеко.
  - О-о! Ты, правда, веришь в мою гениальность? Тогда я завтра же, нет, сегодня же, рысью, нет, резвым кошачьим галопом! - они захихикали уже вдвоём.
  - Тсс! Тихо! Не смейся!
  - Ага! Молчи! Хватит ржать!
  Они смеялись, зарывшись в подушки, пока у них не потекли слёзы. Наконец, расслаблено затихли. Любаша почувствовала, что ей хочется спать. Зевнула, закрыв ладошкой рот. Потёрла глаза. Вдруг до неё дошло, что это означает. Она села и печально вздохнула:
  - Оп-па! Слушай, мне, похоже, пора сваливать. Знаешь, побудь пока на кухне. Чаю попей, книжку почитай. Я пока не знаю, что это такое и как оно действует на других. Так что, лучше не рисковать.
  - Понял, не дурак. Ладно, пока! До встречи. Позвони вечером обязательно. Чтобы я не волновался.
  Пантера встала и пошла к двери. Вышла и тихо прикрыла её за собой. Любаша расстелила покрывало на кровати, легла и свернулась клубочком. Сознание мгновенно словно выключилось...
  
  ...Она открыла глаза в кровати. Провела рукой в темноте. Рядом кто-то лежал. Внезапно зажёгся настенный светильник. Она зажмурилась. Зарылась лицом в подушку. Приоткрыла глаза, привыкая к свету. Приподняла голову. Борис смотрел на неё, опершись на руку. Она улыбнулась:
  - Привет. Что не спишь?
  - Тебя жду.
  - Что меня ждать? Спал бы...
  - Не спится! Но, я уже начинаю привыкать. Не думал, что с вами так сложно.
  - С кем это, с нами?
  - С вольными птицами.
  - Э-э... Ну... Прости! Извини. Я не специально! Это само получается! - она виновато взглянула на него, обняла рукой и потянулась поцеловать.
  Он тут же притянул её к себе, внимательно вгляделся в её лицо. Нахмурился:
  - Что случилось? Ты плакала?
  - Нет, смеялась. До слёз! - она хихикнула. - Рассказать тебе анекдот?
  - Расскажи. Опять зоотехнический?
  - Не-а, ментовский. Значит, приходит мент домой. Видит, у дочери фингал под глазом. Он к ней: - "Что случилось?" Она: - "Да, из школы шла, пацаны пристали. Портфель хотели отобрать! Ручку оторвали!" Он ей: - "Ты их сможешь опознать?" А она: - "А чё я-то, сразу? Пусть их родственники опознают!"
  Он замер на секунду, потом расхохотался. Произнёс:
  - Ты над этим смеялась?
  - Нет, просто ты так спросил, я сразу вспомнила. Нам вчера Юрка Гончаров его рассказал, пол пары хохотали.
  - А сейчас ты где была? Или это секрет?
  - Для тебя - нет. Я была у подруги, в Новосибирске, - улыбнулась, вспоминая. - Нарисовала ей на память рисуночек, мы и ржали над ним. Вот. А то, она тоже, не верит, что я по-настоящему у неё была.
  - Тоже? А кто ещё не верит?
  - Ты не веришь. Я не верю. Никто не верит. - она пожала плечами.
  - Я-то, как раз, верю!
  - Как то неуверенно ты об этом говоришь!
  - А ты-то, почему не веришь? Ведь это с тобой происходит!
  - Всегда есть вариант, что это мне приснилось.
  - Но ты по-настоящему исчезаешь!
  - Тебе это тоже приснилось! Я читала научно-фантастический рассказ, как человеку приснись приключения на несколько часов, а сам сон длился несколько секунд. Три с половиной секунды, кажется. И ещё я читала о настоящих исследованиях сна. В институте сна. За несколько секунд людям снятся такие сны, что им кажется, будто прошло несколько часов! Так что, ничего невероятного в том, что это нам могло присниться, нет.
  - Ага! А ещё добавь, что нет ничего невероятного в том, что нам снятся одновременно одинаковые сны!
  - А! Об этом я тоже читала. И про то, как можно загипнотизировать человека и добиться, чтобы ему мерещилось что-то определённое. Ну, там, что он поехал на море, на пляж или, что гуляет под дождём, короче, что угодно. И про отсроченные действия. Когда человек начинает делать то, что ему приказал гипнотизёр, причём, через несколько дней после сеанса.
  - Когда ты успела этого начитаться?
  - Я обучилась скорочтению. Лет десять назад.
  - В тринадцать лет!? - он удивлённо уставился на неё, она кивнула.- Как ты умудрилась?
  - Пошла на ипподром, познакомилась с лучшей подругой. А у неё старший брат умел так читать. Он и научил. Вернее, показал методику. А дальше я уже сама.
  - И как быстро ты читаешь?
  - Когда просматриваю заинтересовавшую книгу, читаю одну - две страницы в секунду. А так, медленнее. Но двести страниц детектива могу за полночи осилить. Конечно, учебники так читать не будешь! - она ухмыльнулась. - Их же ещё учить надо.
  - Да ты талант! Не каждый в состоянии овладеть этим методом.
  - Да? Не знала! - пожала плечами. - Если б знала, может и не научилась бы. Хм! Мне сказали, что это каждый может, главное упорство и тренировка. Брат подруги и сказал. Я, знаешь, как ему завидовала! У него ещё и абсолютная память. Он наизусть Большую Советскую Энциклопедию может цитировать! Ему достаточно лишь раз прочитать книгу и вуаля! Всё помнит!
  Она вздохнула и улыбнулась, вспоминая брата Пантеры, которого они звали Лесси. И он откликался! Так то, в миру, его звали Серёжа. Пантера была уверена, что все окружающие девчонки, хоть тайно, но влюблены в её брата поголовно. И всегда с подозрением косилась на неё. А кличка прилипла к нему после сериала про шотландскую овчарку Лесси, невероятно умную, смелую и находчивую. Хороший парень, да... Но никаких таких мыслей у неё никогда не вызывал. Уважение - да, было. Восхищение талантами и способностями - дважды да! Его начитанность, память, ум - всем восхищалась. Книги он читал намного быстрее. Ей не чета. Но, это было только восхищение, а не влюблённость.
  Вдруг подумала о заинтересовавшей её в своё время детали. "О! Как кстати! Самое время узнать!" Тут же спросила:
  - Кстати, о книгах. А где у тебя все книги? Я искала, но мне что-то не по глазам.
  - Здесь книг нет. Мои все дома, на той квартире. С тех пор, как я сюда переехал, мне было некогда читать. Бабушка не читает. Её тоже, считай, дома не бывает.
  - Угу! Понятно. С этой загадкой покончено, - она зевнула, отвернувшись в подушку. - Сколько времени? Часа три, наверное? Давай спать. А то мне ещё завтра на учёбу ни свет, ни заря вставать! То есть, уже сегодня.
  - Давай! - он выключил бра, развернул её спиной к себе, обнял. - Спи!
  - А ты?
  - И я.

Глава 7

  Утром он её еле растолкал. В ответ на его: - "Вставай, на занятия опоздаешь!" она заявила, что передумала идти учиться, она и так достаточно умная и учёная. И сон это здоровье, а стране нужны здоровые специалисты! На него это подействовало странно. Вместо того, чтобы продолжить спать, как она и рекомендовала, он встал и заявил, что если она не встанет через минуту, он принесёт кружку воды и выльет ей прямо на голову. И ушёл. А через минуту вернулся! С кружкой холодной воды! Хорошо, что он брызнул на неё с пальцев, а не вылил, как обещал. Но и этого хватило, чтобы она подскочила, как встрёпанная!
  - Зато умываться не надо! - заявил он и с хохотом сбежал.

  После занятий она позвонила сначала домой. Мама нажаловалась на несносную собаку, которая повадилась открывать дверь в её комнату и спать на кровати. А в последний раз стащила покрывало на пол и спала на нём, когда они утром зашли в комнату.
  "Молодец, Рикочка! Прикрывает меня! Умница!" - думала Любаша, уговаривая маму потерпеть, простить, не обращать внимания. И ни в коем случае не наказывать! Собаченька же скучает! Бог с ним, с покрывалом! Постелить другое, которое не жалко, да и всё! Мама, со вздохом, пообещала.
  Потом она, волнуясь, набрала номер Пантеры:
  - Привет! Как поживаешь?
  - Привет! Пока ещё в своём уме. Но, не уверен на сто процентов.
  - Моё письмо не исчезло?
  - Только оно и останавливает меня от звонка в психушку! Ха-ха! Шутка.
  - Фу-у! Это радует. В смысле, я рад, что это оказалось правдой. А не привиделось мне.
  - Нам! Мы же вместе были.
  - Да, да! Это гриппом вместе болеют, а с ума поодиночке сходят! - вспомнила Любаша популярный мультик.
  - Цитируешь великих людей? Узнаю брата Колю! - подхватила Пантера фразой из "Золотого телёнка". - Кстати, звонил Р... То есть, наш красавец, задумавший почтить парочку столиц своим присутствием. Ну, ты понимаешь, о чём я?
  - Да, понимаю. И что? Номерок оставил?
  - Записывай в уме.
  - Угм! Диктуй.
  Пантера продиктовала цифры. Получалось, что встреча будет в понедельник, в пять, на Красной площади.
  - Понятненько. Всё? До связи?
  - Да. До связи! - на том конце провода положили трубку.
  
  Спектакль назывался "Леди Макбет Мценского уезда". Любаша никогда не любила трагедии. Но, пришлось смотреть. В антракте она сразу же умчалась "по делам", предупредив, что придёт сюда же. Прогулялась по всему театру, рассматривая интерьер. Возвращаясь с другой стороны, увидела Бориса, который, стоя у входа в зрительный зал, разговаривал с незнакомым ей человеком, примерно его ровесником.
  Они стояли к ней спиной, в пол оборота. Ей стало жутко интересно. Она подошла поближе, делая вид, что рассматривает портреты артистов. Незнакомец похлопал Дубровского по плечу и пожал руку:
  - Это что за красавица с тобой была?
  - Сестра.
  - Ты не говорил, что у тебя есть сестра! Познакомь, а?
  - Поэтому и не говорил. Обойдёшься! Игорю привет. Он с тобой?
  - В буфет сбежал. Дети нынче самостоятельные.
  Дальше она слушать не захотела. Развернулась и пошла в обратную сторону, так же, не видя портретов.
  Она шла по зарослям роз. Неощутимых, невесомых. Она не хотела думать о том, что услышала. Потом. Позже. Когда она вернётся домой. Она вышла из фойе к гардеробу. Там стояло несколько человек. "Ладно, после антракта приду, если что...". Что значит это "если что..." она не додумала. Просто пошла дальше. Увидела распахнутые двери. "О! Буфет! Подойдёт".
  Внутри толпился народ. Она встала в хвост очереди. За ней тут же подошло ещё несколько человек. Зачем она здесь стоит, Любаша не так же задумывалась. Просто представляла перед собой розы. Розовые. Пышными кустами. В дверях появился Дубровский. Осмотрелся внимательно. Заходить не стал. Скользнул по ней взглядом. Не заметил. Почему-то ей стало легче. Очередь двигалась слишком быстро. Покупать она ничего не собиралась, решила вернуться в зрительный зал. Что толку бродить по театру. Надо посидеть спокойно, всё обдумать. Чтобы не наломать дров.
  В зале было малолюдно. Она прошла на своё место. Сидела и рассматривала воображаемые кусты роз, становившиеся всё больше и пышнее. Вдруг, в проходе между рядами, она увидела Бориса. Он шёл под руку с Аллой. "Вот чёрт! Он на самом деле говорил про свою сестру! Ну, я и дура!" Ей стало весело. Розы исчезли, словно их выключили. Она привстала и помахала рукой. Дубровский заметил её мгновенно. Они подошли и, вопреки своей всегдашней вежливости, он не стал пропускать сестру вперёд. Прошёл первый и сел рядом. Наклонился и тихо сказал:
  - Куда исчезла?
  - Гуляла по театру.
  - Специально от меня скрылась? Я никак не могу поверить, что это реально. Шёл за тобой следом до самого буфета. На миг отвлёкся, тебя уже нет!
  - Экспериментирую. Здесь столько народу. Нельзя упускать такую возможность.
  - Не верю ни единому слову. Видел, что обиделась, не могу понять, из-за чего.
  - Тебе показалось. А почему ты не сказал, что Алла тоже будет?
  - Забыл, - он пожал плечами.
  - Врёшь! Ты никогда ничего не забываешь! - она сказала это чуть громче и Алла услышала.
  Она наклонилась вперёд, чтобы видеть их обоих и удивлённо спросила:
  - Вы ссоритесь, что ли?
  - Нет! - они ответили одновременно и переглянулись.
  - Я его утешаю! - Любаша тоже наклонилась вперёд и хихикнула. - Он расстроен.
  - Чем?
  Борис, молча, переводил взгляд с неё на Аллу. Любаша сделала печальное лицо.
  - Говорит, забыл, что ты тоже должна была прийти.
  - Он никогда ничего не забывает!
  - Вот видишь! - Любаша победно ухмыльнулась, глядя на Бориса. - Доктор сказал, что с памятью у тебя всё нормально!
  - Я не доктор! - Алла не понимала юмора ситуации, - То есть, доктор, но не врач!
  - А! Ерунда! - Любаша махнула рукой, - В этом вопросе нам любой доктор подойдёт! Прозвенел звонок, и свет в зале стал меркнуть. Дубровский наклонился к ней и прошептал в ухо:
  - Не подслушивай чужие разговоры!
  Она тоже наклонилась к нему, шепча:
  - Почему ты не сказал? Боялся, что я не пойду, если узнаю? Она мне нравится! Она же твоя сестра.
  Вместо ответа он её поцеловал. Их ряд был последний. В зале было темно. Начинался новый акт пьесы и все смотрели на сцену. Никто не обращал на них внимания...
  
  - Тебе не понравилось! - Борис шёл посередине, между ними.
  - Мне не нравятся трагедии, - игра актёров, действительно, её не зацепила, - Особенно, те, что в школе проходили.
  - А что тебе нравится?
  - Может, комедии. Не знаю. Что-то повеселее. Я в 'Ленком' хотела бы сходить. Посмотреть 'Синие кони на красной траве'.
  - Это не про лошадей! - Борис ехидно улыбнулся.
  - Знаю. Нам в театре режиссёр рассказывала. Ей очень понравилось.
  - Ты играла в театре? Я так и знала! - Алла выглянула из-за брата, чтобы её видеть.
  - Недолго. В институте. Студенческий народный театр.
  - А что вы ставили?
  - Много чего. При мне - "Скамейку" Гельмана. Ребята вдвоём так играли, что мороз по коже. Всегда аншлаг был. "Свадьбу" Зощенко. Володина - "Две стрелы". Меня дрессировали на роль Черепашки. Слава Богу, недолго. Нашли другую девчонку.
  - Вы ставили такие серьёзные вещи?
  - Руководитель театра - профессиональный режиссёр. Очень талантливая. Её постоянно звали в Москву. Наш театр был лучшим среди студенческих.
  - Интересно, как попадают в театр, если это занятие не нравится? - Борис вспомнил её рассказ о мучениях в театре.
  - Подружки приводят и бросают на съедение режиссёру. Меня, как увидели - схватили, уговорили и заставили ходить. Сначала было здорово. Мы вместе ходили. Пока не дошло до выступления перед публикой. Хорошо, что потом пришла девчонка, которой это дело безумно нравилось. Такая же мелкая. Это называется "травести", такого плана актрисы очень редко встречаются. Я, наконец, смогла сбежать без обид. И то, меня уговаривали, убеждали, что зарываю свой талант в землю, грозили, мол, потом буду жалеть, но будет поздно. Ха! Ни секунды не жалела.
  - А подружка?
  - Ну, ей-то там сильно нравилось. До сих пор ходит. Она не в нашем институте училась. В прошлом году и сюда ездила поступать. Не прошла. В этом году опять собирается.
  Они шли по ночной Москве. Любаша никуда не торопилась. Так здорово чувствовать себя свободной! Никто не закроет перед ней общагу... Время было одиннадцатый час, поэтому Любаша не собиралась заходить к Дубровским.
  - Так поздно по гостям не ходят! Нечего людям мешать! У нас, в Сибири, в это время уже спят.
  Упорствовала. Говорила, что её воспитание не позволяет. Объясняла. Одно дело, когда человек уже в гостях, а хозяева уговаривают посидеть ещё. А тут! Никаких гостей никто не ждёт. Брат с сестрой могут возвращаться домой во сколько хотят. Но, они не одни живут!
  Не помогло. Её всё равно затащили в гости. У Дубровских никто и не думал спать. Глава семьи только-только вернулся из госпиталя. Так что они нагрянули, можно сказать, вовремя. К позднему ужину. А чуть позже явились Володя с Ириной. Из кино. Это окончательно успокоило Любашу, тайно переживавшую, что они пришли и мешают людям отдыхать.
  Через час, когда они собрались уходить, Любаша заметила понимающие взгляды, которыми обменялись старшие Дубровские. А когда она выходила из комнаты, Владимир Борисович ей подмигнул. Хитро, так. И улыбнулся в усы.
  Пока они одевались, Людмила Ивановна вынесла из кухни объёмный пакет, в котором угадывались пирожки, и всучила его Борису. Он взял. Приобнял маму за плечи и коснулся губами её волос:
  - Спасибо!
  Любаша тоже смущённо поблагодарила, понимая, что его родители уже обо всём осведомлены. Хоть от смущения у неё даже уши зажгло. Но потом полегчало. Шла под руку с Борисом и размышляла. "Вроде бы не осуждают? Скорее, довольны!? С чего бы!? Интересно... Сестрёнке Алле я не понравилась, это понятно. Тут я полностью согласна. Такой красивый братик мог бы и получше кого-нибудь найти. И не из медвежьего угла. А местную. А родители-то, почему так лояльно отнеслись? Ну, не из-за того же, что я из одного города с его мамой. Наоборот, им тоже должно хотеться подобрать сыночку хорошую партию! Если только, они считают, что я временно... Но это глупо. Они же меня не знают! А вдруг я вцеплюсь в сына мёртвой хваткой. Сегодня временно, завтра - беременна. Заставлю жениться, прописать в квартиру. Сяду на шею и ножки свешу... Нет, что-то здесь не то. Ладно, будем решать проблемы по мере поступления. Всё, хватит заранее вешаться!" Она вдохнула морозный воздух. "Эх, как классно! Никто не гонит, не торопит! Завтра выходной. Гуляй - не хочу!"
  Домой они явились в первом часу. "Завтра никуда не надо! Ура! Но я теперь понимаю наших влюблённых девчонок, которые пропускали занятия, даже бросили учиться! Это сложно, когда любовь! Учёба становиться делом десятым. Факт! А ещё я не написала письмо Пантере. Завтра надо будет кровь из носу, но сделать. И настроиться на неделю учёбы! Это моё будущее. Ясное, а не туман. В отличие от..." Она не стала додумывать.
  Прошла в зал, мурлыча:
   - Утро туманное, утро седое! Нивы печальные, снегом покрытые! Нехотя вспомнишь и время былое, вспомнишь и лица, давно позабытые!
  Встала у окна, глядя в черноту ночи. Борис неслышно подошёл сзади. Обнял. Поцеловал в шею, заставив поёжиться:
  - О чём задумалась? Опять грустишь?
  От звука его голоса у неё перехватило дыхание, мурашки пробежались по спине, поднимая дыбом волоски вдоль позвоночника.
  - Да, нет. Я вдруг поняла, что не хочу учиться! Для меня это так необычно.
  - А ты раньше всегда хотела учиться?
  - Да. Я люблю учиться. Мне это всегда нравилось.
  - И что изменилось сейчас?
  - Я не знаю... Просто, стало скучно. Мне всё надоело. Я теперь понимаю английских аристократов, которые назвали это чувство "Сплин". Тоска. Скука. Лень. Словно внутри меня поднимается серая пыль, когда я думаю об учёбе.
  - Ты это чувствуешь, только когда думаешь об учёбе?
  - Да. Ладно, забудь. Всё равно его не брошу. Потому что он хороший!
  - Пошли, я тебе что-то покажу, - он обхватил её за талию и повёл в комнату.
  Борис втолкнул её в спальню, зажег настенный светильник. Она мгновенно забыла о своих мрачных мыслях и печальных перспективах. На кровати лежал красный кружевной гарнитур. Лифчик и трусики. Она резко остановилась, упёршись в Бориса спиной. Потом осторожно взяла в руки лифчик. Ткань ласкала пальцы. Запрокинула голову, взглянув на него снизу вверх:
  - Спасибо! Классный подарок!
  - Не хочешь примерить?
  - Хочу! - и захихикала.
  - Что ты опять вспомнила?
  - Анекдот. Рассказать тебе?
  - Рассказывай, - он стал расстёгивать на ней платье.
  - У одной девушки подруга выходила замуж. И та подарила ей на свадьбу красивую ночную рубашку. Через некоторое время она тоже собралась замуж. И подружка принесла ей подарок. Она вечером разворачивает и смотрит, а там шёлковый шарфик. Подружка обиделась, звонит. Мол, жадина ты, всё такое. Я тебе ночнушку подарила на первую брачную ночь, а ты! Шарфик! А та ей отвечает, мол, не переживай подруга, что бы ты не надела, утром это всё равно окажется на шее!
  Борис захохотал. Снял с неё платье, она поёжилась:
  - Обычно, в таких случаях раздевают, а ты наоборот.
  - Это ненадолго! Хочу полюбоваться своим сокровищем в разных нарядах.
  - Признайся лучше честно, что тебе нравится меня раздевать, да? И ты решил продлить удовольствие!
  - Да, очень нравится.
  - Облом! - она схватила гарнитур и умчалась в ванную.
  Переоделась, оглядела себя в зеркале. "Хм... Неплохо! Красное мне к лицу!" Снаружи легонько постучали:
  - Я тоже хочу посмотреть! - Борис открыл дверь и вошёл, не дожидаясь ответа, уже без одежды, в одних плавках. - Мне нравится!
  Провел руками по изгибам её тела. Подхватил за талию, приподнял и вынес из ванной. Не смотря на её взвизги и выкручивания, на пол опустил только в спальне. Поставил перед собой, медленно, по одной, вытащил шпильки из волос. Расплёл косу и распустил волосы по плечам. Отстранился, сел на кровать. Она стояла, закусив губу и опустив глаза. Взгляд упал на покрывало, лежащее на стуле поверх его одежды.
  Схватила его, хитро сверкнув глазами в его сторону. 'Ну, погоди! Я тебе сейчас устрою, султан!' Отскочила назад, сложила шалью и повязала на бёдра, узел на боку. Следом в ход пошла его рубашка. Накинула на голову вместо платка, застегнула пуговичку у воротника. Рукава обмотала вокруг головы. Получилось что-то вроде чадры. И начала танцевать пасодобль. Тихонько напевая мотив.
  Закружилась, плавно переходя на женскую лезгинку, подняв руки над головой на восточный манер. И опять, пасодобль, иногда переходящий в самбу. Приближение, отход. Призывное покачивание бёдрами. Выгнулась, взметнув руку вверх. Гордый поворот головы. Его глаза, не отрываясь, следили за ней. На лице застыло изумление. Вдруг он плавно, просто по-кошачьи, поднялся с кровати и поймал её за талию. Сорвал с головы рубашку-чадру и впился ей в губы страстным поцелуем. Её охватило словно пламенем. Внутренний огонь уже привычно рванулся проторёнными дорожками. Добрался до кончиков пальцев, растёкся во все уголки тела, добрался в самые сокровенные. Её дыхание сбилось и участилось. Внизу живота потяжелело и запульсировало. Соски сжались. Почувствовала, как покрывало скользнуло по ногам вниз.
  Он подхватил её на руки, и через миг она уже лежала на кровати в его объятиях. Он отпустил её губы, поцеловал шею. Она открыла глаза. Он смотрел на неё, его взгляд был затуманен. Одной рукой он удерживал её за талию, прижимая к себе, словно стальным обручем, вторая скользила по телу, ласкала грудь. Когда он снял с неё лифчик, она даже не заметила. Он приподнялся и поцеловал сосок. Потом лизнул грудь. Перешёл ниже, лизнул живот, пупок. Она содрогнулась. Прошептала:
  - И как на вкус?
  - Вкусно! - его шёпот был проникнут страстью, вызывал у неё мурашки по всему телу.Сладко...
  - Может, сахарком посыпать? Чтобы слаще стало! - она хихикнула, тяжело дыша.
  - Мне нравится эта идея! Я согласен! - он поднял голову, отпустил её и чуть отодвинулся. - Добилась-таки своего! Сумасшедшая девчонка!
  Она засмеялась. Произнесла томно:
  - Мне нравится, когда ты так говоришь! - притянула его голову и сама поцеловала.
  Он стал снимать с неё последнюю одёжку, не прерывая поцелуя. Потом с себя. Отпустил, приподнялся над ней. Прошептал, внимательно глядя на неё:
  - И когда я так делаю? - провёл ладонью по внутренней стороне бедра снизу вверх.
  - Да-а... - она закрыла глаза, отдаваясь волнам наслаждения.
  Его пальцы добрались до самого чувствительного места. Она выгнулась, стремясь прижаться к ним и усилить давление. Закинула на него ногу, чтобы ему удобнее было ласкать её. Обхватила руками за спину, прижалась животом, стремясь вжаться в него всем телом. Наслаждение нарастало, она почувствовала, как сжались внутри мышцы. Она закричала, не в силах сдержаться. Он вошёл в неё, и это доставило безумное удовольствие, словно ей чего-то не хватало, а теперь это вернулось. И она опять полная. Целостная.
  Он медленно двигался в ней, она хотела быстрее, рванулась навстречу, навязывая свой темп, свою скорость. Он ответил. Убыстрился. Ещё! Она даже не замечала, как шепчет ему:
  - Да... Ещё... Быстрее, ещё...
  Он вдруг задвигался резче, мощнее. Застонал, громче, и закричал от наслаждения! Это вызвало в ней новую волну возбуждения, и она выгнулась навстречу, чувствуя, как опять сжимаются мышцы, расслабившиеся было от его мерных толчков. И тоже закричала...
  
  Они лежали рядом, и её голову туманила сладкая истома. Всё тело казалось тяжёлым, и шевелиться было лень. Он погладил её по плечу, взял за руку и поднёс к губам. Поцеловал пальцы.
  - Спасибо!
  - Спасибо мало...
  - А что ты хочешь? - он повернулся к ней.
  - Сходи, свет выключи и мы квиты! - она хитро улыбалась, потянулась.
  Он погладил её по животу, пальцы скользнули ниже. Она сжала ноги:
  - Хочешь по новой?
  - А можно?
  - Маньяк! Иди, остынь, тоже мне, Элио!
  - Кто это?
  - "Укрощение строптивого" смотрел?
  - Нет. Это про что?
  - О, Боже! На что ты потратил лучшие годы своего детства? Это про любовь! - она сделала секундную паузу, хмыкнула весело. - Непрерывно, в течение недели! Я не собираюсь рассказывать тебе сюжет. Этот фильм шёл во всех кинотеатрах страны! В главной роли Челентано.
  - А-а! Что-то припоминаю! Лет пять назад, верно?
  - Так ты его смотрел? А что тогда мне мозги пудришь?
  - Ты, я вижу, тоже смотрела не только фильмы про индейцев? С Гойко Митичем, а?
  - Я много что смотрела!
  - И много чем занималась, кроме конного спорта и игры в индейцев? Где ты так научилась танцевать пасодобль?
  - Ты узнал танец? Откуда? - она была удивлена.
  - Я первый спросил. Так где? В театральной студии?
  - Нет. В двенадцать лет меня записали в студию бальных танцев. Это было необходимым условием для поступления на ипподром... - она увидела такое изумление у него на лице, что сразу же поняла невысказанный вопрос, хихикнула и пояснила. - Мне не разрешили заниматься на ипподроме. Он очень далеко от нашего дома, ехать, минимум, полтора часа. Мама была категорически против. Тогда бабушка мне пообещала, что если я год отзанимаюсь в танцевальной студии, то она уговорит свою дочь, то есть мою маму, чтобы та отпустила меня на ипподром. Если я не передумаю. Вот и пришлось... Потерять год. Я до сегодняшнего дня была уверена, что это умение мне никогда в жизни не пригодится!
  - Невероятно! И какие танцы есть в твоём репертуаре?
  - Все спортивные бальные. Европейские. Венский вальс, бостон, танго, фокстрот. И четыре латиноамериканских. Румба, самба, ча-ча-ча и пасодобль. Но не обольщайся! Я не профессионал. Так, слабенький любитель.
  - Но, мастерство можно поднять, не так ли? Я могу тебе помочь.
  - Ага! Ты умеешь танцевать! И у тебя есть спортивный разряд по пятиборью! Верно? Вряд ли мастер, скорее всего кандидат. Во всяком случае, не ниже первого.
  - Угадала. А почему ты думаешь, что я не достоин звания мастера спорта?
  - Ты не похож на человека, способного отдать жизнь спорту. А без этого мастера получить сложно. И я не угадала, а догадалась. С помощью логических рассуждений.
  - Мне очень интересно послушать эти пресловутые 'логические рассуждения', - он насмешливо улыбался.
  - Не веришь в торжество женской логики?
  - Убеди. Докажи.
  - Было две подсказки с твоей стороны.
  - Ну-ка, ну-ка? Что за подсказки? Не припомню за собой подобного!
  - Когда я спросила про разряд, ты сказал, что по конному спорту его нет. Но тон подразумевал, что разряд всё-таки есть. В другом виде. А ездишь верхом ты очень хорошо.
  - Ну и что? Может, просто, научился на досуге.
  - Нет, не просто научился. Любви к лошадям у тебя нет. Я решила было, что тебя твоя бабушка научила. Она сама лошадница, могла и внука попытаться приохотить. Но, нет! Тебя учили другие. Это была вторая подсказка.
  - А с чего ты взяла, что бабушка у меня лошадница? Она тебе сказала?
  - Это видно и невооружённым глазом. Для меня, во всяком случае. А ты сейчас подтвердил. Остаётся единственный вид спорта, где надо уметь хорошо ездить верхом, это пятиборье. Что и требовалось доказать.
  - Слишком зыбкие доказательства.
  - Нет, не зыбкие. Для меня они железобетонные! И этот спорт ты выбрал, скорее всего, из-за фехтования и стрельбы. И, вообще, заметно, что ты выдрессирован, как русский офицер.
  - Воспитан, детка.
  - Ага! Только Ваше воспитание оставляет желать лучшего. Фи! Намекать женщине на её возраст, это моветон! - она произнесла последнее слово на французский манер, в нос и через "э".
  - Я тебя обидел? - он сгрёб её в охапку, притянул к себе.
  - А ты хотел?
  - Кажется, кто-то тоже приобрёл еврейскую привычку отвечать вопросом на вопрос? Не хочешь отвечать?
  - Ты тоже не отвечаешь на мои вопросы. Думаешь, если заговорить мне зубы, я всё забуду?
  - Что-то я упустил нить разговора... На какой вопрос я не ответил?
  - Откуда ты знаешь про танцы? Где ты учился? Когда?
  - Просто допрос третьей степени! Откуда? Где? Когда? Отвечать!!! - он шутливо рыкнул и рассмеялся, подул ей в шею, заставив ёжиться и вырываться. - Я учился в спецшколе. Там преподавали и танцы, и этикет. Школа для детей правительственной элиты. Мы с сестрой попали туда через очень хорошего друга отца. И пятиборьем я занимался со школы, потом в универе. Дотянул до кэмээса и бросил. Времени не стало. Довольна?
  - Да-а... Ты меня не обидел. Меня этим не проймёшь. Ни "деткой", ни "мелкой", ни "малой". Меня так братья дразнили. Двоюродные. "Мала и глупа, не сеяна крупа!" Для меня это почти комплимент. Но никто не знает, поэтому я пользуюсь случаем! Хи-хи! А ты занозился, верно? Когда я сказала, что ты выдрессирован. Запомнила. Больше не буду. У нас это не считалось оскорблением, извини. Забываюсь иногда.
  - Не могу представить это комплиментом.
  - А ты попробуй! Например, как тебе такое выражение: - Дрессировка - высший класс!", а?
  - Дрессировка и воспитание - разные вещи.
  - Желаете поспорить, сэр? Со специалистом, сэр? Начнём с того, что всё это условные рефлексы. Вам на собаках Павлова объяснять или на выезженных лошадях показывать? Так же имеются воспитанные младенцы, крысы и люди в лабиринте. Труды Сократа, исследования Сеченова и воспитание абсолютной грамотности с помощью технологий Эн Эл Пи. . Ну-с, батенька, с чего начнём? - последнее предложение она произнесла с интонацией Владимира Ильича Ленина из какого-то революционного фильма.
  - Сдаюсь, сдаюсь.
  - Эх! А я только настроилась отстаивать свою правоту с пеной у рта!
  - Я уже понял, что ты очень умная и учёная!
  - Я ещё утром тебе об этом сказала! А ты меня - холодной водой!
  - Просто пытался спустить тебя с небес на землю. Чтобы голова не закружилась от хвастовства!
  - Хвостовство - это обязательное качество хорошей лисы. Достаётся вместе с рыжим цветом и густой шерстью. Чем больше и пышнее хвост, тем качественней лиса.
  - Твой хвост в этом отношении больше всей лисы. Вдвое!
  - Я польщена! Какой комплимент! Я должна тебя за это наградить! - она развернулась к нему и поцеловала. - Ты свет пойдёшь выключать?
  Он притянул её к себе и кивнул. Поцеловал нежно, отпустил и встал с кровати. Она залюбовалась его фигурой, широкими накаченными плечами, спиной, узкими бёдрами. Вздохнула. "Красавчик! Как меня угораздило? Почему он выбрал меня? Ладно, чему быть, того не миновать!"
  Залезла под одеяло, свернулась калачиком. Покосилась на горящий светильник. "Кажется, я становлюсь распутной? Свет меня уже не смущает? Хм... Занятно!" Закрыла глаза. "А куда меня сегодня занесёт? Воскресенье. Все дома. Не хотелось бы своих родителей пугать. Или Пантеры. А больше и некуда!" Легко скрипнул пол, и Борис почти неслышно вошёл в комнату. Обнял её, забравшись под одеяло. Свет погас.

  Ей показалось, она лишь на миг закрыла глаза и её сразу же встряхнуло. Она привскочила в кровати. Темно. Но свет фонарей из окна позволял всё видеть достаточно отчётливо. Не успела она осознать, что опять попала домой, как в дверь с визгом заскреблись, и она распахнулась. Чёрной молнией влетела Рика и закружилась возле неё, пытаясь достать языком в лицо. Любаша тут же, в панике, схватила собаку за шкирку.
  - Сидеть! - угрожающим шёпотом приказала она, добавив рывок рукой за шкуру.
  Собака мгновенно повиновалась, не переставая мести хвостом по полу. Горячий язык всё равно успел пройтись по щеке, холодный нос ткнулся в плечо. Скулёж перешёл в ультразвук и стих. Рика раскрыла пасть в улыбке и жарко задышала ей в голый живот. Любаша напряжённо прислушалась. Вроде, тихо. "Вот чёртова собака! Сдаст, зар-раза такая! Валить отсюда срочно надо. Пока шубу не спалили!"
  Встала и на цыпочках прокралась к двери. Рика привстала за ней, но увидев кулак, плюхнулась обратно. Осторожно выглянула в коридор. Послышались шаги. Любаша закрыла дверь и отпрянула назад. Метнулась к кровати, завернулась в покрывало и села. Дверь, скрипнув, приоткрылась. В комнату осторожно заглянул папа. Увидел её, замер. Любаша помахала рукой и прошептала:
  - Привет! Только маме не говори, ладно? - Рика дёрнулась было выказать свою радость, но Любаша обхватила её за морду, закрывая пасть. - Тсс!
  - Привет! - тоже шёпотом ответил папа. - А ты тут как?
  - Э-э... Случайно. Я ненадолго, не обращай внимания.
  - Ага...
  - Забери её! Рика, на место!
  - Ладно. Тебе что-нибудь нужно? - он проводил взглядом понуро идущую мимо собаку.
  - Нет. Пап, я потом всё объясню, хорошо? А пока считай, что меня здесь не было. Не заходи сюда пока, ладно?
  - Ладно. Как скажешь... - закрыл дверь за собакой.
  Вздохнула. Аккуратно расстелила покрывало. Легла сверху. Спать не хотелось. "И что? Лежать здесь, пока время не выйдет? Мне надо назад! Как бы научиться всё это контролировать? А то мотает по чьей-то прихоти туда-сюда... Нет, умение полезное, не спорю... Но это, как мчаться без узды на неуправляемом коне! Или, на неуправляемом драконе? Эх, держись, Дикая! Будем надеяться, что, кто бы это ни был, он умнее всадника!" Закрыла глаза. Попыталась представить золотую чешую. Как ни странно, никаких усилий это не потребовало. В ушах зашумело, раздался гул, словно она летела в самолёте. И всё стихло...
  Открыла глаза в почти полной темноте. Провела рукой. Рядом никого. И тут же услышала тихие шаги. Борис подошёл к кровати. Сел. Она протянула руку, коснулась его бедра. Он прижал её ладонь. Мгновенно очутился под одеялом. Прижал к себе. Прошептал:
  - Не спишь?
  - Уснёшь тут, как же! Особенно, когда тебя хватают такими холодными руками!
  - Ты быстро сегодня! - его руки уже согрелись, он шевельнулся, и она почувствовала, как он надевает ей на руку браслет, следом второй.
  - Все дома, воскресенье же! Засветилась перед папой. Не знаю теперь, как ему буду объяснять... Вот ещё проблема на мою голову. Ведь предупредила же, что могу спалиться!
  - Кого ты предупредила?
  - Д... Да если бы знать! Чувствую себя учёным из студенческого анекдота! Помнишь, когда он колбасу покупал?
  - Нет, что-то не припоминаю! Расскажи?
  - Да старый, престарый анекдот. Приходит профессор в магазин, просит продавщицу: - "Э-э, девушка, взвесьте мне двести грамм докторской колбасы!" Она взвешивает. Он продолжает: - "И порежьте её, пожалуйста! Помельче!" Она режет. Он забирает и ссыпает прямо в портфель. Пожимает плечами и говорит: - "Там у меня, что-то такое поселилось. Не знаю - что, но оно очень любит докторскую колбасу!"
  Он хмыкнул. Любаша вздохнула. Потёрлась о его руку:
  - Кто-то же таскает меня туда-сюда! Профессор хоть что-то знал. А я даже не могу сказать, что оно любит!
  - Он же был профессор! А у тебя всё впереди. С твоей тягой к знаниям ты непременно всё выяснишь! Спи, утро вечера мудренее!
  - Ага! Детство прошло не впустую! Кое-что полезное из сказок ты помнишь!
  - С тобой приходится вспоминать! Спи!
  - Угу...
  
  Любашке снилось, что она играет со щенком овчарки. Будильник зазвонил, как всегда, внезапно. Она подскочила, потом вспомнила, что никуда не надо идти и рухнула обратно. Приоткрыла один глаз, нашла будильник и выключила. Бориса рядом не было. "Как можно любить вставать в такую рань? Добровольно! А я буду спать! До обеда!" Она покрутилась под одеялом и обняла подушку...
  Её разбудил звук раздвигаемых штор, скользящих по гардине. Пол заскрипел под медленными шагами. На пару минут всё стихло. Звук шагов возобновился. Медленных, тяжёлых. Вошёл в спальню, подошёл к кровати. Сел, матрас прогнулся под тяжестью. Что-то показалось странным Любашке. "Это не он?! Кто?"
  Она попыталась открыть глаза и повернуться, но не смогла даже двинуться! Адреналин рванул в кровь, сердце стукнуло где-то возле горла, и застучало всё быстрее! Но тело не шевелилось, словно парализованное. "Стоп! Не паникуй, Дикая! Сосредоточься. Хоть чем-нибудь пошевели! Хоть кончиком пальца!" Она почувствовала прикосновение к своей шее, и кто-то впился поцелуем ей в губы! "Ах, ты, гад!!!" Ярость на неведомого человека, на себя за своё бессилие, мгновенно затопила её. Она сосредоточилась на большом пальце правой руки и смогла слегка шевельнуть им. И мгновенно прошло всё оцепенение! Она открыла глаза и взметнулась вверх, рука сама сжалась в кулак...
  Комната была пуста. Она была одна! Она выскочила в зал. Шторы были в том же положении, что и раньше! Беглый осмотр всей квартиры показал, что в ней никого нет. Даже Дубровского не было. "Он-то куда делся? Ни свет, ни заря? А сколько время?" С некоторой опаской она прошла в спальню. Пусто! На часах было чуть больше половины десятого. Сна не было ни в одном глазу. Ну, ещё бы! После такого! "Вот так и отучают долго спать! А что? Способ не хуже любого другого! И кто, интересно, это был?" Она пожала плечами. Вслух прошипела угрожающе:
  - Ну, домовой, или кто ты там, погоди! Хозяину нажалуюсь, будешь знать! - подумала немного и добавила. - Будешь приставать - пожалеешь! Будешь хорошим - покормлю.
  Оделась, пошла на кухню. Пустой холодильник не удивил. На столе, в тарелке лежали пирожки, которые им вчера презентовала Людмила Ивановна. В замке скрежетнул ключ. Она вышла в коридор, встречать.
  - О! Ты уже встала? А я решил пока в магазин сходить... - Борис наклонился и поцеловал её.
  - Какой ты молодец! - она потянула пакет у него из рук, но он не отдал.
  - Не хватай, тяжёлый, - прошёл в кухню и поставил его на стол, она следом, хвостиком.
  
  Любаша мыла посуду, Борис сидел и смотрел. Потянулся, руки за голову:
  - Какие у тебя планы на сегодня?
  - Наши планы - никаких планов! - она повесила фартук. - Можно дома что-нибудь поделать... Потом погулять... Или в кино... Куда хочешь! - она села к нему на колени, обвила руками шею.
  - Уже никуда не хочу! - он залез к ней под одежду и гладил спину.
  - Поехали в Ботсад? Я давно хотела там побывать.
  - Зимой? Что там делать?
  - Зато народу мало! В основном, люди так и рассуждают. Что зимой делать в саду? А там и зимой красиво...
  - А давай, лучше, на каток? Ты умеешь кататься на коньках? Если нет, могу научить! Это несложно.
  - Умею, - Любаша слегка скривилась. - Кто в Сибири не умеет? В каждом дворе - каток... А давай, сначала в Ботсад, а потом сразу на каток? Надо же такой, где можно взять коньки. В парк какой-нибудь...
  - Договорились! Одевайся!
  - И мне ещё надо будет на почту зайти, позвонить.
  - Звони отсюда, я же тебе уже говорил!
  - Ещё рано! Не раньше шести - семи. Ладно, посмотрим, решим!
  
  По дороге она затащила Бориса в общагу. Взять шерстяные носки, заодно выкинуть из сумки 'Манифест'. Который она таскала с пятницы, всё собираясь написать письмо. Но, в последний момент передумала. Пусть валяется. Мало ли! И точно, выходя обратно, она увидела в ячейке конверт. "Отлично! Как раз, вечером прочитаю!"
  В Ботсаду было тихо и почти безлюдно. Легкий снежок припорошил расчищенные дорожки. И, на некоторых, даже, не было следов! Она увидела ельник и рванула к нему. Ого, сколько видов елей здесь растёт! И по газонам можно ходить! Чем она и воспользовалась. Дубровский оставался на дорожке, снисходительно наблюдая, как она носится вокруг разлапистых деревьев, читает таблички, рассматривает иголки, согревает их своим дыханием и с наслаждением вдыхает неповторимый смолистый аромат. Покосилась на него. 'Граф на прогулке! Ну и пусть! Думай, что хочешь! А я обожаю ёлочки!' Она провела рукой по колючей лапе Тянь-шаньской голубой ели.
  На каток они поехали в центр, к Кремлю. Дубровский оставил её на скамейке и вскоре вернулся с двумя парами коньков. Она провела пальцем по лезвию. 'Туповаты, но терпимо!' С носками размер подошёл идеально. Она встала, вспоминая забытые ощущения. Как-никак, больше двенадцати лет не стояла на коньках. Но это, как езда на велосипеде, навык никогда уже не забыть. Тем более, три года занятий. Хоть, третий юношеский, но разряд.
  Они вышли на лёд. Прокатилась туда-сюда, привыкая к конькам. Борис внимательно следил за ней. Она улыбнулась, помахала рукой. И помчалась по кругу. Вираж вперёд, вираж назад, "змейка", перекидной прыжок, "троечка". Ничего сложного она делать не стала. Коньки плохо держали лёд, да и тот уже был весь исполосован коньками. Народу на катке было немало. Лихо затормозила перед Борисом:
  - Оказывается, я так соскучилась по конькам! Как хорошо, что ты вытащил меня сюда! Какой ты молодец! Поехали?
  - Поехали! - он взял её за руку, и они покатились рядом по кругу.
  Сам он тоже неплохо держался на льду и много, что умел. Она пару раз всё-таки не удержалась и шлёпнулась. Но успела подставить руки, поэтому было почти не больно. Долгое отсутствие практики и тупые коньки подвели. У Бориса каждый раз был, довольно-таки, испуганный вид. Он подавал ей руку и вопросительно вглядывался в лицо. Но она не обращала внимания на свои падения. Такое счастье! Скорость! Восторг!
  Народу на катке ощутимо прибавилось. Наконец, ей надоело лавировать сквозь толпу, и она приткнулась к бортику:
  - Может, пора домой?
  - Накаталась? - он взялся за бортик, и она оказалась в кольце рук.
  - Нет, но в такой толкучке уже не покатаешься нормально.
  - Желание дамы - закон! - он повёл рукой в сторону выхода с катка
  
  Домой они возвращались не обычной дорогой. Доехали до конечной станции, а оттуда сели на 'Вэ красный'. Вышли на незнакомой остановке. В автобусе остановки не объявляли, а название она прочесть не успела. Перешли дорогу и почти сразу вышли к почте. Любаша с интересом запоминала новый маршрут, собираясь на досуге повторить.
  Зашли внутрь. Народу в автоматы было мало, и она почти сразу зашла в освободившуюся кабину. Трубку взяла мама. Поговорили, как обычно. Как дела? Нормально. И у меня тоже! 'Фу-ух! Слава Богу, папа её не сдал!'
  Дома она быстренько подогрела приготовленную с утра еду, и они сели ужинать.
  
  Пока мыла посуду, Борис включил магнитофон. Приглушил звук, чтобы музыка была как звуковой фон. Выключила свет, прошла и села рядом на диван:
  - Кто это? Что-то знакомое... Не могу вспомнить...
  - Скорпионс.
  - А-а! Я не увлекаюсь, а подруга от них тащ... Ну-у, в смысле, ей они очень нравятся. Ничего так, нормальная музычка.
  - Мне тоже некоторые песни нравятся.
  - Тебе сложнее это всё слушать, чем мне.
  - Почему сложнее?
  - Для меня слова это просто звуковой фон. А ты, наверное, и смысл понимаешь?
  - Естественно.
  - Вот-вот! Нам, в школе, наша классная тоже пыталась объяснить, что многие иностранные песни совершенно невозможно слушать. Но нам было всё равно, хи-хи! Мы-то немецкий учили, а песни почти все на английском! Да и те, кто английский, тоже не очень-то понимали их слова.
  - Вас, таких, большинство.
  - Ага! И я, как все! Можешь мною оценивать, как эталонной мерой. Среднее арифметическое.
  - Ты очень ошибаешься насчёт себя. Ты совсем не средняя.
  - Со стороны, конечно, виднее. Но мой вкус такой же, как у многих. Люблю всё красивое, не люблю некрасивое! Поэтому, исходя из вышесказанного, если мне нравиться, значит, красивое! Хи-хи-хи!
  - Некоторые вещи ты оцениваешь не как средний человек. Не всё так просто с твоим вкусом.
  - Кот сказал бедной мышке: - 'Знаю я понаслышке, что у вас очень тонкий, изнеженный вкус! Но живёте Вы в норке, и глодаете корки, и от этого вкус Ваш испортиться может, боюсь!' - она лукаво улыбнулась, заметив, как взметнулась его бровь.
  - Ты читала Кэролла? И даже помнишь что-то из него?
  - Одна из любимых детских книг. До сих пор, иногда задумываюсь над математической основой его сказок. Раньше помнила все стихи, сейчас хорошо, если четверть вспомню.
  - Мне она тоже очень нравилась в детстве.
  - Ну, ещё бы! Ты же любишь математику!
  - А ты? Разве не любишь?
  - Не то чтобы не люблю. Есть науки, которые я люблю гораздо больше. Этология, например, или психология. Иппология...
  - У тебя математический склад ума. Не часто встречается.
  - Это от родителей. Мама говорила, что когда я была очень маленькая, вместо сказочек на ночь, она читала мне "Высшую математику" Мышкиса. Она как раз к экзамену готовилась. Вот такенная книга!- она показала пальцами толщину, естественно, преувеличив. - Так что курс высшей математики я прослушала до года.
  - И во сне!
  Он рассмеялся. Затащил её к себе на колени. Наклонился, явно собираясь поцеловать, и в это мгновение прозвенел звонок. Любаша даже не сразу сообразила, что звонят не в дверь, а звонит телефон. До этого он при ней ни разу не звонил. Она, затаив дыхание, расширившимися глазами взглянула на Бориса. Он пожал плечами и встал. Мягко поставил её на пол. Она залезла обратно, на диван, с ногами. Навострила слух.
  - Да, слушаю, - и, после паузы. - Да. Слушаю.
  От разницы в интонации между этими одинаковыми словами у Любаши заледенела кровь. Возле сердца зародилась боль, настоящая, физическая!
  - Хорошо. Я понял, - и положил трубку.
  Вернулся в комнату. Видимо, у неё на лице было всё написано, потому что он сел и сразу же схватил её в охапку и затормошил, щекоча рёбра:
  - Ты чего так напугалась?
  - Ой! Отпусти! Ай! Нет! Мне щекотно! Хи-хи-хи! Кто тебе звонил? Ай! Я боюсь щекотки! Скажи! Ха-ха-ха! Перестань! - он перестал щекотать, и она расслабленно откинулась на спинку дивана. - Фу-у...
  - Это с работы. Завтра мне в командировку. Вернее, сегодня. Машина зайдёт в одиннадцать. У нас ещё... - он взглянул на часы. - Три часа, даже чуть больше.
  - Всего полтора. Общага закрывается в десять, а до неё ещё надо дойти.
  - Никуда ты не пойдёшь. Я тебе для чего ключ сделал?
  - Для красоты!
  - Носить на шее вместо кулона?
  - Всё равно! Я одна здесь ночевать не буду! - у неё опять заныло возле сердца. - Я боюсь.
  - А где же твоя воробьиная храбрость, вольная птица?
  - Э-э... Ну-у... Если бы надо было задавить таракана, то запросто! Даже клопа могу. Или паука. С мышью подраться тоже, всегда, пожалуйста! В конце концов, даже против крысы выйду. С оружием, конечно. А здесь другое. Ты меня даже с домовым не познакомил, а оставляешь одну ночевать!
  - С каким ещё домовым? Что ты сочиняешь! Здесь нет никаких домовых!
  - Откуда ты знаешь? Если ты его не видел, это не значит, что его нет!
  - Не придумывай ерунды, - он притянул её к себе, завлекающее глядя в глаза.
  - Это не ерунда, а реальная действительность. У каждого дома есть домовой, - она ответила ему таким же взглядом. - Мультики чаще смотреть надо было, пока телевизор был. Сейчас-то, конечно, возможность упущена...
  - Я никак не могу понять, шутишь ты или серьёзно веришь в "эти глупости", - он выделил интонацией последние два слова.
  - Конечно, серьёзно! - она почти мурлыкала, прикрыв глаза и призывно улыбаясь. - Тебе надо познакомить нас. Без этого остаться никак не смогу.
  - И как мне вас знакомить? С тем, кого не видно? - насмешливо проговорил он.
  - Обычный ритуал знакомства. Могу научить. Ничего сложного, - она пожала плечами и посмотрела в сторону окна.
  - А знаешь, я согласен на любые ритуалы знакомства тебя с домовым, если это быстро, - он почти касался губами её губ. - Я не собираюсь терять полтора часа из-за какого-то мифического домового. Ну, так что? Что я должен делать?
  - Просто громко скажи, что я остаюсь жить здесь и добавь обязательно: - "Велю любить и жаловать!" - она закрыла глаза и потянулась к его губам.
  Он поцеловал её, и она сразу же ощутила знакомую волну наслаждения, идущую снизу вверх и обратно, до самых кончиков пальцев ног. Он прошептал ей в ухо:
  - Я чувствую себя полным идиотом, но я скажу, - он поднял голову и громко сказал в пространство. - Она остаётся жить здесь! Велю любить и жаловать! - и опять наклонился к ней, щекоча шею жарким дыханием. - Ты довольна?
  - Да! - прошептала она, ёжась от щекотки. - Довольна! Всё верно.
  - Меня не оставляет чувство, что я вновь попался на твою удочку. Ты опять использовала меня в каких-то своих целях? Ведь на самом деле нет никаких домовых? Это что-то другое? - его шёпот туманил ей голову.
  - Я хотела, чтобы ты прямо сказал, что хочешь, чтобы я осталась здесь жить.
  - Я тебе уже говорил это.
  - Не-ет, ты мне говорил, что я могу остаться, если захочу. А что хочешь сам, не говорил.
  - Какая казуистика! - он легко поднял её на руки и понёс в спальню. - Я считал, что это само собой подразумевается!
  Она обняла его за шею и закрыла глаза. "Не знаю, домовой ли это, но будь он хоть кем, он не посмеет ослушаться после такого заявления. Пусть только попробует, нечисть мелкая! Сразу по носу получит!"
  Музыка стала слышнее. Он сел на кровать и поставил её перед собой. Поднял свитер и блузку, поцеловал в обнажённый живот. Она тут же втянула его и попыталась выскользнуть. Не удалось, он удержал. И снял с неё свитер и блузку. Когда она высвободила голову, оказалось, что и лифчик тоже. В спальне царил полумрак, она уже не очень стеснялась. Только обхватила себя руками. Он погладил её по спине, второй рукой расстегнул молнию на джинсах. Через миг она осталась в одних трусиках. Красных, подаренных вчера.
  - Молодец! - он притянул её к себе ближе, медленно снял их.
  Скинул рубашку, продолжая удерживать её. Встал. Покрывало полетело на пол. Уложил её на одеяло. Мгновение и он нависает над ней, почти полностью обнажённый. Мягко отвёл её руки и стал целовать грудь, живот, пупок... Ниже, ниже... Провёл рукой по внутренней стороне бедра. Потом лизнул языком. Она схватила его за голову. Шепнула:
  - Нет! Не надо!
  - Почему? - он тоже шептал
  - Зачем ты меня лижешь?
  - Мне нравится. Ты так вкусно пахнешь! - он лёг рядом и ласково провёл пальцем по груди и животу, медленно обвёл пупок.
  - Это неприлично! - она тоже провела пальцем ему по груди, потом по плечам.
  - Кто тебе такое сказал?
  - Никто. Я сама знаю!
  - Ты ошибаешься! Уж поверь мне, это обычное дело.
  - Всё равно...
  Он поцеловал её, притянув к себе. Потом взял в руку её пальцы, стал целовать каждый, поймал губами. Такая ласка вызвала в ней целую бурю ощущений. И желание отобрать руку, и наоборот, оставить, пусть продолжает, ведь это так приятно! Она замерла, не зная, что делать. Между тем, его язык ласково прошёлся между пальцев, по ладошке, потом по внутренней стороне запястья. Она почувствовала, что у неё перехватывает дыхание и дёрнула руку к себе. Тогда он стал целовать её в шею, вызвав мурашки по всей спине и заставив ёжиться. Рукой, тем временем, гладил живот, бёдра... У неё мгновенно потяжелело внизу живота, дыхание участилось. И, когда он опять стал ласкать её пальцы, она не стала убирать руку. Даже захотелось доставить ему такое же удовольствие. Она погладила его по руке, по плечу, ощущая под пальцами рельефные мышцы. Он прижал её к себе сильнее, возбуждая в ней желание, заставляя стонать и тереться животом.
  Их тела сплелись, она почувствовала приближение наивысшей точки удовольствия и уже забыла о своём смущении. Она стонала и прижималась к нему, желая, чтобы он вошёл в неё, усилил это удовольствие, которое казалось неполным. Она сама обхватила его руками и притягивала к себе. Его мерные движения дарили наслаждение и успокаивали одновременно! Он стал двигаться резче, быстрее и сильнее. Она замерла в предвкушении ещё большего наслаждении...
  - Ещё! Да-а... Быстрее... - выгнулась навстречу на пике удовольствия.
  Застонала, не в силах сдержаться. Её тело содрогнулось, ещё, ещё. Она попыталась оттолкнуть его, но он продолжал усиливать натиск и внезапно тоже вздрогнул. Его рычание слилось с её стонами. Движения стали резкими, и он расслабленно замер, навалившись всей тяжестью...
  Рывком отпрянул. Лёг рядом, тяжело дыша. Возбуждение стало ослабевать и её потянуло в сон. Борис ласково поцеловал её в висок:
  - Не спи! Замёрзнешь!
  - Ммм... Пусть...
  - Не проводишь меня?
  Она сразу же вспомнила, что он уезжает. Это разбудило её мгновенно, не хуже холодной воды. Она открыла глаза и резко села:
  - Опасная поездка! Чёрт! - увидела удивление в его глазах и доругивалась уже мысленно: - "Дьявол! Как я могла забыть!"
  - С чего ты взяла, что она опасная?
  - С того! Карты сказали! - помолчала секунду. - Ты надолго?
  - Три - четыре дня. Не больше, - он спокойно лежал, руки за голову, улыбался, ей хорошо было видно в полумраке. - Чего ты всполошилась? Обычная командировка. В среду вернусь. Или в четверг.
  - А когда ты узнал, что едешь? По телефону?
  - Ещё в четверг знал. Только точно не было известно, когда. Я рассчитывал, что в понедельник вечером, но, как видишь, перенесли.
  - А что ты там будешь делать?
  - Мы едем с проверкой.
  - Мы?
  - Я же не один еду! Нас несколько человек.
  - Мне от этого не легче!
  - Сама себе напридумывала, а теперь и веришь! Это просто совпадения. Раньше я постоянно ездил в командировки, чуть ли не раз в месяц.
  - И это было абсолютно безопасно?
  - Да. Не волнуйся! Ну, иди сюда, малыш! - он потянул её за руку к себе. - Поцелуй меня.
  - Если бы ты видел, что показали карты, тебе было бы не до поцелуев! - она упёрлась руками ему в грудь, пытаясь увернуться.
  - Успокойся! Я работаю только с документами. Бумага не кусается.
  - Я была бы гораздо спокойней, если бы ты поехал через неделю. Почему ты мне в пятницу не сказал?
  - Ты была очень расстроена, а потом я забыл.
  - Да ну? А вчера? А сегодня?
  - Вечером, попозже хотел сказать, но мне позвонили. А вчера я не собирался портить себе вечер. И сегодня день - тоже! Нет, увольте! Вечером бы сказал, но не раньше! Или утром.
  - Ладно, так уж и быть, выкрутился! Я тебя понимаю. Себя-то я знаю, не родился ещё такой человек, которого я не смогла бы достать... Ну, ты понял. Но что же делать! Что же делать... Сколько времени? - глянула на стоящий будильник. - Почти десять. Уже не успею...
  - Куда?
  - В общагу, за картами, - она села по индейски, зарылась пальцами в волосы. - Но, Буратино, ты сам себе враг! Сказал бы утром, я бы взяла карты. А так, поедешь в неизвестность!
  - Я всё равно, не верю в эти глупости.
  Поймал её за руку, сжал пальцы между своих. Почти до боли. "Может, правда, всё врут эти карты? Сами подтасовываем жизнь под расклад. Там же было две недели, а по факту десять дней всего... Тем более, раньше ездил постоянно и ничего, нормально! Спокойствие, только спокойствие, Дикая!" Вздохнула. Но спокойствие не снизошло на неё. Сердце всё равно, ныло. Борис потянул её к себе, но она не поддалась. Тогда он сам сел рядом, обнял и тихонько пропел:
  - Хмуриться не надо, Лада! Хмуриться не надо, Лада! Для меня твой смех - отрада! Лада!
  - О-о! Ты классно поёшь! - восхищение было не наигранным, ей и, правда, понравилось. - Может, ты и гитаре играешь?
  - Да! А ещё и на машинке шить умею, и крестиком вышивать, - он 'скромно потупил глазки' и хмыкнул весело.
  - Ну ты, Матросскин! Скрывать от меня такое!! И где она? - она повернулась к нему и легко ударила ладошками в грудь.
  - Машинка?
  - Гитара!
  - Дома. У родителей.
  - Жа-алко! Сейчас бы попел, поиграл, я бы успокоилась, и всё стало бы тишь да гладь, да Божья благодать.
  - Учту на будущее.
  - Ловлю на слове, - она взяла себя в руки, не стоит каркать на дорогу и выглядеть унылой. - Ты уже собрался? Одеваться не пора?
  - Наверное, пора, - он легонько поцеловал её и встал.
  Она встала следом, стараясь не смотреть на его великолепное тело. "Не фиг разглядывать это земное воплощение Аполлона, а то опять начнёшь вздыхать и портить человеку настроение. Мужики не любят часто жалеть несчастных девушек. Вспомни Лавальер, рыдающую о своей загубленной судьбе! Не будь такой же. Он, конечно, не король, но терпения у него вряд ли больше! Всё равно, охами да вздохами дело не поправишь. Тут самое время пожелать всей душой, "Если смерти, то мгновенной, если раны - небольшой!" - Да, госпожа Понькина. Буду стараться. Но, Боже, что пели наши деды!" Предаваясь таким мыслям, она надела его клетчатую рубашку и развернулась к кровати. Расправила одеяло, подняла с пола покрывало и накинула сверху. Вышла в зал. Борис глянул на её босые ноги:
  - Купить тебе тапочки? Мне понравились твои, которые как собачки. Забавные.
  - Приедешь, купишь. А вообще, я люблю босиком ходить, - она посмотрела вниз и пошевелила пальцами ног.
  - Прекрати меня дразнить! - он сделал шаг и схватил её в охапку.
  Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Она усилием воли загнала тоску обратно и улыбнулась, глядя ему в глаза. Он отпустил её и пошёл открывать. Голоса были тихими, и ей удалось лишь расслышать:
  - ... Товарищ майор...
  - ...Сейчас спущусь... - и дверь щёлкнула замком.
  Дубровский вернулся и стал быстро одеваться. Вышел в коридор. Любаша следом. Заметила чёрный дипломат, стоявший под вешалкой. Борис обулся, застегнул свою куртку. Она наблюдала за ним, прислонившись к косяку:
  - Всё забываю спросить, где ты добыл курточку? Это же не из магазина?
  - Брат отдал. Ему друг принёс, а она маловата. Вот он мне и подкинул, с барского плеча.
  - Как просто. Обычный блат.
  - Не блат, дружба! - он шутливо провёл пальцем ей по носу. - Я поехал. До встречи.
  - Удачи! Эх, кольчугу бы Вам, князь! Вам не положено в командировках?
  - Нет. Я же тыловая крыса. Всё нормально. Не волнуйся.
  - Договорились. Пока!
  - Пока! - и дверь закрылась за ним, клацнув замком.
  Любаша кинулась к двери и приникла ухом. Услышала, как Борис легко сбежал вниз, через несколько секунд хлопнула подъездная дверь и всё стихло. Она медленно развернулась и прошла в зал, попутно выключив в коридоре свет. Бесцельно сделала несколько кругов по комнате. В голове была звенящая пустота. Никаких мыслей, никаких чувств. Очнулась от того, что замёрзли ноги. Выключила в зале свет. Вошла в тёмную спальню. Села на кровать. Легла. Спать не хотелось. Думать не хотелось. Первая мысль пробилась через пустоту: - "Жаль, что здесь нечего почитать долгими зимними вечерами... Может, "Манифест?" Точно! Надо написать ответ!" И тут же вскочила. "Вот этим и займусь!"
  Через час письмо было написано, зашифровано и запаковано в конверт. Она стояла в кухне у окна под открытой форточкой и сжигала в железной пепельнице черновик письма. Смотрела на пламя. Вдыхала запах горящей бумаги. Вспомнился один момент из алтайской эпопеи, зазвучал голос Оленя: - "Вы прошли в двери благодаря вашей травке! Рискованно с вашей стороны! Но в этот раз ваша глупость останется безнаказанной. В следующий раз, надеюсь, вы будете умнее? Да?' - он тогда смотрел на Тачечану, то есть, уже Леопарда и та кивнула.
  Любаша покачала головой своим воспоминаниям. Вернее, их почти полному отсутствию. Проворчала вслух:
  - А тебя будет учить твоя тёзка! И где? Где обещанная учёба? Даже то, что тогда слушала со всеми, и то, забыла! Эй, Пума! Ты где? Ау-у! Уч-ч-чи-и-т-тель, тоже мне!
  Дождалась, пока всё прогорит, выкинула пепел в форточку. Закрыла. И пошла в спальню. Подняла покрывало, закуталась в него. Забралась с ногами на кровать и села по индейски, оперлась на стену. Закрыла глаза. В спальне ещё чувствовался запах сгоревшей бумаги. "Завтра встречаюсь с Рысью. А во вторник надо бы прогуляться на конюшню. Вдруг Эль Коррада ещё не увезли. И купить что-нибудь к чаю, типа, прощальный презент. Как бы девок расспросить, куда его продали..." Мысли лениво текли, захотелось спать. Она собралась лечь под одеяло, но было лень. Так и заснула...
  
  Открыла глаза. Она сидела перед костерком. Пахло дымком, свежий смолистый воздух бодрил. Напротив сидел Красный Олень со своей неизменной трубкой. Перья головного убора казались кроваво-красными в свете пламени. Вокруг проступали чёрные лапы молодого кедрача. Слышалось звонкое стрекотание цикад. И ещё чьи-то посвисты. Скрипы, шелест. Над костром вились мотыльки и мошки.
  - Нагулялись? - он улыбался, в уголках глаз собрались морщинки.
  "Какой реальный сон! Запахи, звуки. И я себя осознаю! И полностью контролирую. Одно отличие. Здесь лето, а у нас - зима. Забавно..." Что в этом забавного, она додумать не успела, потому что увидела слева, рядом с собой... Себя! В покрывале с кровати Дубровского, в его клетчатой рубашке. Сидящую по индейски и таращившуюся на неё в нешуточном удивлении. Даже рот был открыт. Ей стало смешно, и она улыбнулась. Опустила взгляд вниз и увидела... серые лапы! Не веря собственным глазам, она пошевелила пальцами! Лапы послушно сжались, оставив на земле царапины от когтей. Она вскочила на ноги и поняла, что ракурс зрения немного не тот. Опять пошевелила рукой, подняла к лицу. Перед глазами была лапа, сжимавшаяся и разжимавшаяся. Поскребла землю. Оглянулась назад. Хвост! И она вдруг почувствовала его! Хлестнула себя. Класс! Ощутила ласковое поглаживание по боку. Очень необычное ощущение, да уж! Попрыгала на месте. В новом теле было удобно. Повернула голову к себе, сидящей рядом. Собралась сказать вслух, мол, привет, это я, но изо рта вылетело только шипение. В горле родилось басовитое урчание. Зато почувствовала полный рот зубов. И огромные клыки. Обернулась к Красному Оленю, и вдруг обрела способность говорить:
  - Это что со мной? - и в тот же миг обнаружила, что она опять человек и сидит по индейски у костра, в рубашке и в покрывале.
  Резко развернулась, и в изумлении и ужасе уставилась на сидящую рядом пуму. Та внимательно рассматривала её, и вдруг подняла верхнюю губу, топорща усы и обнажив огромные клыки. Потом опустила голову и пошевелила лапами, выпуская и пряча огромные когти. Встала, подняла лапу, повернула её подушечками вверх, поднесла к морде. Опустила, поцарапала когтями землю. Обернулась назад, хлестнула себя хвостом, подпрыгнула и вдруг повернулась к ней, оскалилась и зашипела. И тут же угрожающе зарычала. Любаша отшатнулась в испуге.
  Но пума перенесла всё внимание на сидящего напротив человека. Олень спокойно наблюдал за всеми выкрутасами пумы, и Любаша вспомнила свои ощущения в теле зверя. Пума тут же успокоилась и села.
  - Вот теперь можно и побеседовать! Хватит мотаться по белу свету. Пора браться за учёбу.
  - Так это Вы меня переносите?
  - Нет, конечно! Это ты сама. Я заметил, что ты уже начинаешь контролировать свои путешествия?
  - Почти никак. Только назад возвращаюсь. И то, это само как-то происходит.
  - Учись сама входить в состояние перемещения. Представляй несколько мест. Выбирай то, которое ярче выглядит в твоём воображении.
  - А сейчас это сон? А то, я в одежде... - она вытянула руки вперёд. - И как я попала в пуму?
  - Это не сон. Но и не явь. Я удивлён, что ты смогла перемещаться в обычном мире. Сюда попасть гораздо легче. Одежда? А что с ней не так? - он оглядел себя.
  - Я думала, одежда остаётся там, в... месте старта!
  - Не знаю. Мне казалось, в чём хочешь, в том и путешествуешь. А в Пуму ты не попала. Она же в тебе. Ты можешь видеть её глазами. Я здесь не помощник. Она сама тебя учит. Подумай, вспомни, всё знания у тебя уже есть. Возможно, до понимания тебе ещё не хватает энергии.
  - А, понятно. Буду разбираться. А вы не узнали, кто её хозяин?
  - Это не моя задача. Сами, девчонки, сами. Сила всё вам покажет, - он затянулся трубкой, выпустил дым вверх. - Я только стою на страже. И, повнимательнее, там. Кажется, одна из хранительниц проговорилась и знания попали не в те руки. Что-то происходит, у нас здесь нехорошие возмущения эфира.
  - Так это Вы мне кричали: - "Берегись!"
  - Я. И повторю. Берегись. Возвращайся, - он выдул клуб дыма в её сторону.
  - А она? - Любаша повернулась к пуме, но там никого не было.
  Она уставилась на царапины на земле. Подняла взгляд и вдохнула дым.
  - Пора. Дольше пока не стоит! - голос Оленя затихал, отдаваясь эхом.
  
  Любаша очнулась, сидя на кровати. В той же позе, что и заснула. Если, конечно, это можно назвать сном. Она встала на колени. Рука наткнулась на что-то. "Браслет? А где второй? Вот он! А одежда на мне!" В затёкших ногах противно растеклись словно пузырьки. Стянула с себя покрывало и машинально швырнула на пол. "Дурной пример заразителен! Ладно, утром подберу". Как была, в рубашке, залезла по одеяло, свернулась клубочком. От рубашки попахивало дымом. Так, раздумывая над словами Оленя, провалилась в сон.
  
  

Глава 8

  
  
  - Привет, Люба!
  Знакомый голос над ухом заставил её, чуть ли не подпрыгнуть. Не подпрыгнула. Но вздрогнула ощутимо."Саш-ш-ша?! О, нет! Чёрт! Дьявол! Стоп, Дикая, возьми себя в руки!" Она медленно повернулась. Постаралась успокоить сбившееся дыхание. Позади стоял тот, кого она меньше всего желала видеть в своей жизни. Видимо, её опять подвело лицо, потому что он даже отступил чуть назад. Но тут же насмешливо улыбнулся:
  - Как жизнь молодая?
  - Чего тебе надобно, старче? - она бросила вокруг мимолётный взгляд, но ничего хорошего для себя не увидела, люди шли мимо, никому до них не было дела.
  - Случайно увидел тебя, решил подойти, поздороваться. Порадоваться за тебя.
  - Порадовался? Ступай себе мимо.
  - Какая ты неласковая, Любушка - голубушка! Могла бы быть и поприветливее, чай не чужие!
  - Как раз, чужие.
  - Ты не хочешь со мной разговаривать?
  - Нет.
  - Боишься?
  Любаша на секунду задумалась, скрыть свой страх или нет? А, пусть. Всё равно заметил. Так что, правда, только правда, и ничего лишнего! "Прикуси свой длинный язык, Дикая!" Решилась:
  - Да, - и замолчала, опять оглянулась, остро чувствуя свою беспомощность.
  - Почему? Я же тебе ещё в прошлый раз сказал, что ничего тебе не сделаю, можешь быть спокойна, - он протянул к ней руку.
  - Я тебе не верю! - она быстро отступила назад, руки в карманах.
  - Почему?! Почему ты мне не веришь? - его голос вдруг стал таким жалобным, глаза подозрительно блеснули.
  - Потому что ты меня обманул! - она внимательно вгляделась в его лицо.
  - Любаш, я не понимаю... Всё голову ломаю, что произошло? Мы же были друзья! Я, конечно, солгал насчёт письма Аркадия Степановича и жутко сожалею. Но я чувствую, что это началось раньше! Ты за что-то на меня обиделась! Прошу тебя, не убегай! Я места себе не нахожу! Хотя бы объясни! - вид у него и, правда, стал очень несчастный. - Скажи мне, что произошло?
  - Объясняю! Ты следил за мной. И ложь про письмо не добавила доверия. Что ещё не ясно? Я в прошлый раз сказала тебе всё! Но, могу и повторить! У нас с тобой нет ничего общего! Иди своей дорогой! Отстань от меня!
  - Я понял, - он опустил голову. - Но давай, хоть останемся друзьями? Мы же до этого нормально дружили? Всё же было хорошо? Пожалуйста, Люба. Разреши лишь иногда видеть тебя? Прошу, не гони меня... - он протянул ей раскрытую ладонь. - Только друзьями?
  - Нет. Не собираюсь опять наступать на те же грабли, - она сделала ещё шаг назад, опять огляделась.
  - Любаш! Пожалуйста, прости! Я не следил за тобой! Это вышло случайно! Я просто ждал тебя возле почты, хотел проводить... А потом ревность взыграла. Я же не знал, что это твой брат. А когда увидел его с другой, вдруг понял, как я тебя люблю. Сам не свой был все эти дни. И понадеялся, что смогу тебя вернуть! Но я понял свою ошибку и не собираюсь тебе навязываться. Я желаю тебе счастья!
  - Спасибо, но всё равно, нет! - она опять отступила, он шагнул за ней.
  Любаша быстрым взглядом прошлась по площади. "Да где же Рысь! Какого чёрта, это же надо так не вовремя опоздать! А ещё Щит называется!" Перевела взгляд на Сашу. Он продолжал жалобно смотреть на неё:
  - Нельзя быть такой суровой к своим друзьям, за маленькую ошибку! Ты ведь тоже не всегда говоришь только правду, - он заискивающе улыбнулся.
  - Я всегда говорю правду.
  - О, нет! - улыбка стала уверенней. - Ты тоже обманула меня, сказав, что ты замужем. Так что, мы квиты.
  - С чего ты решил, что я тебя обманула? - она тоже улыбнулась ему, но насмешливо.
  - С того, что я точно знаю. Майор Дубровский, Борис Борисович, 1959 года рождения, не женат. Не был, не состоял, не участвовал, - он произнёс это нарочито сухим казённым тоном.
  - Этот статус легко меняется в течение пары - тройки недель. Это же не обман! Чуть раньше, чуть позже, какая разница?
  - Ой, забыл добавить, заявления от указанного гражданина нет ни в одном из загсов! Какая жалость! Он и не собирался менять свой статус.
  Любаше опять стало страшно. Не за себя. Слишком много было известно Саше. "А он времени не терял! Сделай морду тяпкой, Дикая, и по равнодушнее!" Она подняла брови в наигранном удивлении:
  - Бедняжка! Всю Москву оббегал?
  - Хватило и ЗАГСа поблизости от его места жительства. В другой его заявление не взяли бы.
  - Ах, ты! Действительно, какая жалость! Но ведь есть ещё место жительства его будущей жены! В Новосибирске. Там тоже узнавал? В наш век космических кораблей и реактивных самолётов так легко попасть в любую точку нашей родной страны. Несколько часов, и человек в другом городе. Заодно и с родителями жены познакомится.
  - Думаю, это бессмысленно. Но я узнаю, так и быть. Не так уж много ЗАГСОВ в Новосибирске, всего шесть или семь, - он пожал плечами. - Вы не были женаты на тот момент, когда ты это говорила. А это главное.
  - Увы, ты плохо слушал меня. И выдаёшь теперь желаемое за действительное. На самом деле, я не говорила тебе, что он мой муж.
  - Пытаешься извернуться? Ты сказала, что у тебя нет секретов от мужа. Так что, говорила!
  - Я и сейчас повторю. Секретов от мужа нет, да, говорила. А то, что муж есть - не говорила.
  Он открыл рот, собираясь поспорить, но, вдруг глаза его слегка расширились. Словно ушёл внутрь себя. Взгляд на миг стал холодным и колючим, она физически почувствовала давление на своей щеке. И всё исчезло. Вновь он смотрел на неё, как обычно. Произнёс утвердительно:
  - Так этот второй парень не твой брат! А чей?
  - Каждый из нас чей-нибудь брат. Или сестра. Хотя бы двоюродные.
  - Лиса! Хитрая, изворотливая лиса! Я всё больше убеждаюсь, что ты достойна моей любви. Ты именно та, которую я искал всю жизнь! - заметил сузившиеся в недовольстве её глаза и резко сменил тон на печальный. - И опоздал... Болван! Дурак! Никогда себе не прощу, что по глупости обидел тебя! Простишь ли ты меня когда-нибудь?
  - Я подумаю, а пока мне надо идти.
  - Тебя кто-то ждёт? Дубровский?
  - Тебе не всё равно?
  - Нет. Потому что я знаю, что его нет в городе.
  Её сердце охватило, словно леденящим обручем. Она опустила глаза, боясь выдать свои мысли. "Он слишком много знает! Откуда? Спросить? Да где же Рысь! Тянем время!" Посмотрела в сторону, потом опять на Сашу, надеясь, что её лицо достаточно равнодушное:
  - Откуда такая информация?
  - Ты забыла? У меня брат в ментовке работает. У него полно друзей в Москве. Разве он сможет отказать младшему братцу в такой ерунде, как информация?
  - Ах, да! Старший брат... Что-то припоминаю.
  - Кстати, хотел тебя предупредить, что твой Дубровский сменил место работы. Ты знала?
  Такая осведомлённость человека, которого она считала личным и очень опасным врагом, вызвала ещё большую волну страха. И, похоже, она не смогла его скрыть. "Кто-то палит Дубровского! Чёрт! Как не вовремя он уехал! Уже не предупредишь!" Ей понадобилось не меньше пяти секунд, чтобы взять себя в руки. Постаралась, чтобы голос звучал равнодушно:
  - Не твоё дело.
  - Моё. Я за тебя переживаю, - он сочувственно смотрел на неё. - Мне не всё равно, с кем ты связалась. И кем он работает.
  - Главное, мне всё равно.
  - Ты уверена? - её страх не ускользнул от его внимания. - Действительно ли тебе всё равно?
  - Главное, человек работает, а кем, дело десятое! Мы все работаем на благо народа, все на службе государства.
  - Даже если ты вдруг узнаешь, что он убийца на службе государства, ты тоже будешь считать, что эта работа хороша? Это же на благо народа?
  - Зачем ты это мне говоришь!?
  - Ты же любишь, когда говорят правду?
  - Это не правда! Я не верю ни единому твоему слову!
  - Ты всегда можешь проверить мои слова. Спросить у него! Вот вернётся он из командировки и спроси. Он такой красивый, такой мужественный! Он не будет тебя обманывать!
  - И внезапно выяснится, что это такая же наглая ложь, как и про письмо Аркадия Степановича!
  - Нет, я не лгу. У меня есть достаточно оснований делать такие предположения! Пойми, Люба, я волнуюсь за тебя. Мне страшно видеть, что ты суёшь голову прямо льву в пасть. Ты можешь отвергать меня, но я всё равно люблю тебя и буду защищать тебя до последнего вздоха!
  - Не люблю, когда мне вздыхают в спину! А доказательств твоей любви ко мне я что-то не видела! Ни одного.
  - Ты желаешь, чтобы я доказал тебе свою любовь? Хоть сейчас! Скажи, что нужно сделать. Чтобы ты поверила?
  - Хочу, чтобы ты немедленно убрался отсюда! Сию секунду!
  - Люба! Прошу, не гони меня! Ты моей смерти хочешь? Чтобы я в петлю полез от тоски? Неужели ты хочешь именно такого доказательства?
  - Я хочу, чтобы ты от меня отстал!
  - Я же говорю, я всё понял. Почему ты боишься меня? Я не сделаю тебе ничего плохого! Я твой друг, а не враг! Ты всегда можешь рассчитывать на меня. Только позови, и я приду на помощь! Не бойся меня, лисичка, - он заметил, как она недовольно скривилась. - Не обижайся! Я вижу тебя такой. Гордой, независимой. Но такой беззащитной! Все твои увёртки и хитрость - это только от неуверенности и одиночества. Но я люблю тебя именно такой. Если бы ты могла проникнуть в мою душу, ты бы сразу же сменила гнев на милость! Позволь мне быть тебе хоть другом! Дать тебе уверенность и защиту! Моя хитрющая лиса. Я не обижу тебя! Клянусь!
  Любаша досадливо закусила губу. "Да что ж такое! Опять прокол! Он читает меня, как сопливую девчонку! Но в душу к тебе я уже проникла, мне этого достаточно, за глаза!" Проговорила с наигранной обидой:
  - Я не твоя! - отвернулась и вдруг увидела Рысь, идущую под руку с каким-то парнем!
   Они направлялись прямо к ней. У Рыси был очень заинтересованный взгляд."Ура! Ур-ра! Фух, наконец-то!" Она смело взглянула на Сашу:
  - И я не лиса! - сделала секундную паузу и добавила насмешливо. - Я только учусь!
  Видимо, ей не удалось скрыть радость, потому что он резко оглянулся, встретился взглядом с Рысью, повернулся опять к ней:
  - Это твоя подруга? Та самая?
  - Ты слишком много хочешь знать. Не лезь в мою жизнь! - и добавила угрожающе. - Тебе же будет лучше!
  - Не могу. Ты слишком дорога мне. Я слишком тебя люблю. Никто на земле не будет любить тебя так, как я! Понимаешь?
  - Мне некогда потакать твоим чувствам. Раз у тебя такая любовь неземная, отпусти и дай жить спокойно!
  - Как только я увижу, что ты действительно счастлива, я уйду! А пока, увы. Буду охранять тебя, как друг. Как брат, в конце концов!
  - У меня достаточно братьев для охраны! Можешь спать спокойно! - дальше она уже не говорила, а почти шипела с улыбкой. - Уходи, у меня встреча!
  - Вот телефон, если понадоблюсь! - и он протянул ей маленький прямоугольничек. - Это мой домашний.
  - Не надейся, что я буду тебе звонить! - она скользнула взглядом, мгновенно запомнила, оттолкнула презрительно.
  Стремительная Рысь, оправдывая своё имя, уже подлетала к ней с воплем:
  - Любочка! Как я по тебе соскучилась! Дай я тебя расцелую! - схватила её в охапку, зашептала в ухо. - Дикая, у тебя всё хорошо? У меня душа не на месте!
  - Уже да! Я тебя заждалась! Это Зайчик? - Любаша тоже шептала.
  - Да! Это Котёнок? Хорош!
  - Нет!
  - Не ожидала тебя! Ты выгуливаешь других зверёнышей?
  - Это не зверёныш! Это змеёныш!
  - Однако! А я его сфотала. Значит, зря старалась!
  - Ты что! Наоборот, молодец! Врагов надо знать в лицо!
  Эйфория встречи схлынула, и они расцепили объятья. Любаша увидела, как Зайчик и Саш-ша жмут друг другу руки, знакомясь. "Вот, зар-раз-за! Опять один - ноль, в его пользу! Даже два - ноль. Ведь ещё умудрился и выследить!" Подошла, зыркнула зло глазами на Сашу, повернулась к Зайчику:
  - Здравствуйте! - и протянула руку первая. - Любаша!
  - Николай! - он пожал руку. - Рад познакомиться!
  Любашу пронзило уже знакомое ощущение. Она теперь знала. Сравнила. Выяснила. Сделала вывод. "А они с Рысью два сапога - пара. Похожи. Ну и отлично! Но и Саша, скорее всего, тоже в курсе, кто из себя Зайчик. Рысь, однако, к нему подпускать нельзя!"
  - Тебе пора! - Любаша в упор смотрела на Сашу, он медлил, она понимала, почему и разозлилась. - Катись!
  - Я тоже тебя люблю, Лисёнок! Но мы не договорили.
  - Вали отсюда! Дёргай, пока в памяти! - почувствовала, как Рысь подошла сзади и обняла её за плечи, успокоилась и взяла себя в руки. - Разговор окончен. Вряд ли я буду испытывать к тебе дружеские чувства, раз ты не выполняешь даже пустяковые просьбы? Друзья так не поступают!
  - Всё, всё! Слушаю и повинуюсь! - он выставил вперёд руки и отошёл на шаг. - До встречи!
  Она провожала его взглядом до тех пор, пока его не скрыла толпа туристов. Чуть развернулась назад и посмотрела на Рысь снизу вверх:
  - С этим человеком никогда не здоровайся за руку! И не разговаривай! А в идеале, хорошо бы вообще, никогда не встречаться!
  - А если он меня встретит, случайно? - Рысь серьёзно смотрела ей в глаза.
  - Пока он на пионерском расстоянии - можешь поговорить! Но лучше сбегай без разговоров. Если хоть пальцем тебя тронет, тогда лучше бей! Сразу раз - и в глаз!
  - Ха! Это дело я люблю! Это дело я люблю! Все-е-ех на свете я побью-у-у! - пропела Рысь перефразированный припев Рыбы - Пилы из "Голубого Щенка".
  - Ну, всё, - дёрнулась на волю Любаша. - Свободу попугаям!
   Рысь чуть ослабила хватку. Высвобождаясь из объятий, Любаша прошипела Рыси в ухо:
  - Лес-с-сбиянка! - и с хохотом отпрыгнула, уворачиваясь от захвата за руку.
  - Давно ли ты стала мазохисткой? - Рысь кинулась за ней, Любаша обежала Николая, стараясь спрятаться за ним, а он стоял и взирал на них с изумлением.
  - Я требую, чтобы Вы успокоили свою жену, Николай! Она становиться опасной для общества! Диана! Как ты себя ведёшь! Люди же смотрят!
  - Коля, отойди! А лучше, лови её. Ату!
  - Коля! Не слушайте её! Она взбесилась! Усмирите её!
  - Эй! Девочки! Вы что? - Николай растерянно поворачивался, не понимая юмора ситуации.
  - Коля, хватай её! Не стой, выполняй! Фас!
  - Коля, не выполняй! Фу!
  - Коля! Слушай только меня! А ты в курсе, Д... дорогая, что муж и жена - одна Сатана!
  - О, Господи, с кем я связалась! Ты хочешь отдать меня своему мужу? А ревновать не будешь? Коля! Не соглашайтесь, я не в Вашем вкусе!
  - Конечно! Зачем ему драная кошонка, если у него есть роскошная тигрица, которая сожрет его, не задумываясь, если что!
  - Если что, Дианочка? - он поймал Рысь в охапку, а она сделала вид, что яростно вырывается.
  - Если не поверишь мне на слово, что эта кошка отвратительна на вкус.
  - Я верю тебе, и не буду пробовать. Но, может, тогда сходим куда-нибудь, поедим?
  - Диана! Где ты его нашла! Я тебе так завидую! Твой муж невероятно умён!
  - Ещё бы! Ради этого и держим! - Рысь обняла Николая за шею и весело улыбнулась, потом взяла его под руку. - Пойдёмте в "Славянский Базар", Любаш, ты не против?
  - Не-а! По ресторанам я всегда "За!", двумя руками! - она подошла и взяла Рысь под другую. - Вперёд! Нас ждут великие дела!
  Они прогулочным шагом отправились в сторону ресторана. Любаша шла и чувствовала спиной, вернее, шеей и щекой чужой взгляд. Она огляделась, но Сашу нигде не заметила. "Вот ведь точно не ушёл, гад! Следит, поди. Ладно, в ресторане ему будет это затруднительно, а там, посмотрим. Что-нибудь придумаем, для отрыва хвостов есть много способов!"
  
  Они сидели за столиком в полупустом ресторане. Понедельник, как известно, день тяжёлый. Но тем не менее, зал постепенно наполнялся людьми. На этот раз Любаша не стала экспериментировать, и попросила Рысь заказать заодно и ей. Чтобы не терять время. Та была в курсе того, что она называла то "Дикой невезучестью", то "Дикой незаметностью", и взяла заказ на себя. Закуски и салаты уже благополучно доставили, и они мило беседовали, поедая их. Любаша вспомнила, что не знает фамилию Коли. Поинтересовалась у подруги:
  - А как теперь твоя фамилия?
  - Лисицына, - Рысь хихикнула и добавила, намекая на своё первоначальное имя в команде. - Сечёшь? Я опять Лисица!
  - Коля Лисицын? Это не шутка?
  Любаша увидела, как Николай с интересом уставился на Рысь, потом перевёл взгляд на неё:
  - А почему это должна быть шутка?
  - "И сказал мне тот раскосый, что командовал допросом: - "Сбил тебя наш лётчик Ли Си Цын!" Это вы ребята врёте зря! В шлемофоне чётко слышал я: - "Ваня жми, а я накрою! Коля бей, а я прикрою!" Это русский ас подбил меня!" - Любаша пропела эти строчки из "Фатома" хриплым и низким голосом, с удовольствием наблюдая, как Николай в удивлении откидывается на спинку стула.
  - У нас ходит несколько другой вариант. Там Лисицына звали Ваня.
  - Старший брат?
  - Даже не однофамилец! А я слишком молод, чтобы быть участником вьетнамской войны!
  - Жаль, жаль. Но всё равно. Ты же работаешь лётчиком - истребителем, значит, тоже можешь сбивать "Фантомы". Теоретически? - они давно перешли на "ты"
  - Испытателем, а не истребителем. И не работаю, а служу.
  - У Сухого?
  Николай кивнул и в свою очередь заинтересованно спросил:
  - Откуда такая информированность? Насколько я понял, ты ветврач, или что-то рядом, в общем, с животными?
  - У меня папа тоже у Сухого работает.
  - Кем?
  - Ведущий инженер.
  - Теперь понятно! А то я решил, было, что секретное КаБэ* у нас стало популярным, как Пугачёва!
  *КаБэ (КБ) - аббревиатура, означающая 'Конструкторское Бюро', то есть, инженерно-проектировочную организацию, занимающую изобретением и изготовлением самолётов, от идеи до готового изделия
  - А можно по-русски говорить, не у всех папы! - вклинилась Рысь. - Разъясните, что такое "Сухой"?
  - "Сухой"- это конструкторское бюро, которое выпускает военные самолёты. Истребители, бомбардировщики, в общем, реактивные сверхзвуковые самолёты. А Павел Сухой это первый руководитель. Так сказать, основатель. И самолёты, поэтому, называются Су. И номер. Например, Су двадцать семь, и так далее. Сушки, как в народе говорят. Ясно? - Любаша кратко просветила подругу.
  - А-а! Это фамилиё такое! Я-то, думала...
  
  - Хотите анекдот? - Любаша дождалась кивка. - Украли американцы у наших из Ка Бэ секретные чертежи новейшего самолёта. Су-27. Привезли к себе на завод. Собрали, смотрят - что такое? Получился паровоз! Ничего не понимают! И так, и этак собирают. Всё равно - паровоз. Пригласили русских, которые в Америке жили. Дали им чертежи. Те собрали, всё как положено, самолёт, новейшая Сушка. Они опять своих ставят. Ну, что ты будешь делать!? Паровоз! Тогда они спрашивают у тех, русских, спецов, расскажите, мол, как так? Почему у вас получается самолёт, а мы собираем, выходит паровоз. Ну, наш мужик берёт чертежи и говорит: - 'Да всё просто! Вот, смотрите, внизу, под каждой деталькой мелким шрифтом подписано: - Доводка напильником!'
  Николай расхохотался. Рысь тоже. Любаша довольно откинулась на спинку. Покосилась на Рысь, подмигнула незаметно.
  - Коль, ты побудь немножко в одиночестве, ладно? Нам надо кое-куда прогуляться! Минут на пять. Диан, пойдём, покажешь дорогу, - Любаша поднялась из-за стола, Рысь улыбнулась Коле и тоже встала.
  Они прошли между столиков, кое-где всё ещё пустовавших и вышли из зала. В дамской комнате тоже царила тишина и спокойствие. Любаша скользнула взглядом понизу, чтобы точно убедиться, что они одни. Посмотрела в зеркало на Рысь, подкрашивающую губки:
  - Я была удивлена, что ты назначила встречу на сегодня. Почему не вчера? Понедельник же - день тяжёлый!
  - Да я хотела, но в воскресенье не срослось! - Рысь разровняла помаду мизинцем.
  - Ну, ладно тогда. Надеюсь, что хотя бы фото Саш-ши у нас будет. Хоть какая-то польза...
  - Считай, оно уже у тебя в кармане. Вечером проявлю, завтра зайду в лабораторию возле дома и напечатаю. Позвонишь мне к тётке завтра после семи, договоримся, где, когда. А ты почему сегодня без "сопровождающих лиц"? Я специально назначила на попозже, чтобы вы оба успели!
  - Котёнок в командировке со вчерашнего вечера. Жалко, что его сфотать так и не получилось.
  Несмотря ни на что, Любаша была довольна. "Думаю, это не простая случайность, что ты в воскресенье не смогла!" Она не спешила светить Дубровского ни перед Рысью, ни перед Николаем, будь он хоть трижды муж. Раз уж с личной встречей так вышло, то пустить всё "коту под хвост" своим длинным языком она не собиралась. Не стоит. И Рысь надо бы предупредить, на всякий случай. Поэтому она и вытащила Рысью в туалет, "попудрить носик" и сейчас воспользовалась одиночеством для серьёзного разговора.
  - Думаешь, это не совпадение? - Рысь внимательно разглядывала, как легла помада.
  - Понятия не имею! Так что у тебя в воскресенье случилось?
  - Вчера днём у меня была запланирована экскурсия, а воскресный вечер я не стала портить ни тебе, ни себе.
  - Экскурсия? Где это вы экскурсировали?
  - В Оружейной Палате, - Рысь гордо ухмыльнулась ей в зеркале. - По блату!
  - Ого! Как? Мне тоже надо бы туда! Я до сих пор так в неё и не прорвалась! Научи! Познакомь!
  - Это не мой блат, а Зайчика. Жена его друга там работает. Вот он и договорился. Ещё в ту среду. Так что, скорее всего, просто совпадение.
  - Э-э? А как друга зовут? - у Любаши сердце стукнуло где-то в районе горла.
  - Володя. Мы вечером к ним в гости зашли. Чаю попить. Часик посидели. Они друзья детства и всё такое.
  - А фамилия? - её голос внезапно охрип.
  - Дубровский! Представляешь? Как у Пушкина! Я так веселилась, - тут она увидела в зеркале как изменилась в лице Любаша. - Дикая! Что с тобой!
  - Боюсь, сейчас тебе тоже станет не до веселья! - похоронным голосом произнесла Любаша. - Ты точно любишь Зайчика?
  Рысь кивнула с удивлением. В её глазах нарастала тревога. Она резко развернулась и схватила подругу за плечи:
  - Колись! В чём дело?
  - Котёнок - младший брат Володи... - она смотрела в расширившиеся глаза Дианы и добавила почти слышно. - И я уверена, что это не совпадение. На двести процентов!
  - Я уверена, что люблю! Нет! Это не Сила! Нет!
  - Я не спорю... Любишь, конечно... Тебе лучше знать. А кстати, почему он Зайчик? Так-то, внешне совсем не похож. По мне, так я звала бы его Коршун. Даже, скорее, Сокол. Соколик, - она хмыкнула. - Есть в нём что-то от хищной птицы, взгляд, что ли.
  - Это очень печальная история! - Рысь захихикала. - Мы же, когда дружили, как-то пошли в зоопарк. Зашли в террариум. А там, в одной клетке пара кроликов бегали. Такие хорошенькие, беленькие! Я говорю: - "Бедные зайчики!" Он не понял, спрашивает, мол, почему они бедные? Оказывается, удава на ветке он даже не заметил. И так расстроился, когда узнал, что кроликов через пару дней съедят. Потом меня упрекал в бесчувственности! К зайчикам! Я чуть в шок не впала! Такая сентиментальность! С тех пор и прилипло - Зайчик. За глаза, конечно.
  - Да-а, уж! Действительно, печально. Кхе-кхе-кхе! Вы у нас ходили или здесь?
  - Он прилетел в Новосибирск второго января, с рукой и сердцем! Я чуть в осадок не выпала от такого напора.
  - Я тоже удивилась, что ты так быстро его окрутила!
  - Ха! Это не я! Это он реактивный. Правильно ты сказала - лётчик-истребитель!
  - Ладно. Пошли обратно. Долго засиживаться не буду. - Любаша вздохнула. - Мне ещё Сашу с хвоста скидывать.
  - Думаешь, он тебя ждёт? Да ну! Мы уже два часа тут торчим.
  - Ты его не знаешь. Он в прошлый раз восемь часов под дверью общаги караулил. И два дня подряд! - увидела недоверие на лице Рыси. - Я не преувеличиваю, клянусь! Даже преуменьшаю! И я надеюсь, что пока он не знает, где я живу. А мне что-то не хочется ему показывать. Мне хватило за глаза, что он меня сегодня выследил! А я даже ни сном, ни духом! - вздохнула, посмотрела прямо в глаза Рыси. - И он откуда-то узнал, что Котёнок в командировке!
  - Ого! А ты не выяснила, откуда? Источник?
  - То, что он сказал, скорее всего, враньё. Типа, брат в милиции работает. Я не верю ему. Ни вот настолько! - Любаша показала ноготь мизинца. - Но факты упрямая вещь. Он в курсе моей жизни. И к Котёнку домой я не пойду! Хоть убейте меня! Вернусь в общагу, пусть, что хочет потом говорит. Мне всё равно!
  - Я поняла! Мы проводим тебя! А лучше, вызовем такси и отвезём!
  - Такси не вариант. У него, возможно, есть машина. А сейчас, по темноте, даже не разберёшь, кто за тобой прицепится! Лучше на метро. Я уже придумала, как оторваться.
  - Как?
  - Выйду не на Текстильщиках, а на Тёплом стане. Там народу мало, всё видно, в толпе не затеряешься. Ему будет сложно скрыться, а мне хватит! Сяду на "Вэ красный". Выйду раньше и подойду к общаге с другой стороны.
  - Мы с тобой!
  - Нет! Я уже уходила от него, а с вами не получится! Можете только до автобуса.
  - Лучше до остановки. Выйдешь, а мы дальше поедем.
  - Ладно, уговорила, чертяка. Пошли, Зайчик уже заждался, наверное.
  - Пусть привыкает.
  
  В общагу Любаша явилась вовремя и безо всяких "хвостов". Зашла в комнату. Свет горел, но никого не было. Переоделась и завалилась на кровать. И стала обдумывать слова Саш-ши. Вспоминала свой разговор, все интонации, выражение его лица... Особенно, ей не понравилась фраза про убийц на службе государства. "Хотя, что такого? Д'Артаньян тоже им был, но мы его любим, восхищаемся. Да и любой солдат, даже мент, тот же убийца! Приказали, идёт на войну. Ловит преступников, стреляет в людей. Сам-то Саша тоже, неизвестно кто! У самого брат мент, если он, вообще, существует в природе. И как он, спрашивается, заработал на квартиру?! Номерок-то домашний, не на улице стоит! А позвонить на досуге надо, вдруг какая-то контора. Договорились, позвоним. А лучше бы сейчас, пока он меня ищет... Но от меня-то, что ему нужно? И как он меня выследил?! Как?! Где он меня срисовал?"
  Дверь распахнулась и в комнату влетела Татьяна. Промчалась к своей кровати и вдруг заметила Любашу. Резко остановилась:
  - Ой, ты дома? Поссорились?
  - Что? - Любаша аж подскочила. - А-а... Нет, он уехал в командировку, а мне там одной тоскливо.
  - Он один живёт? - прошла и села на стул, спиной к холодильнику.
  - Ну, да. Отдельно от родителей. Двухкомнатная квартира.
  - Боже ж, Любочка! Я так тебе завидую! Вот, зачем я посоветовала тебе на него посмотреть! Надо было самой!
  - Тань, я даже не собиралась! Ты же знаешь, блондинов не люблю! Так получилось! Сначала мы вместе искали убийцу Олечки, а потом...
  - Да я шучу! Любаша! Я же видела, что ты ему сразу понравилась.
  - Вряд ли так сразу. Я даже удивилась, что он на меня внимание обратил.
  - Нет, ты особенная. Будь я парнем, влюбилась бы точно!
  - Ага! Влюбилась! А кто говорил, что я не от мира сего?
  - У тебя есть цель в жизни. Это очень необычно. Ты верная, мужиков к таким тянет.
  - Ага! А ещё, у меня нимб есть, и крылья сзади режутся! Спина вся исчесалась прямо от твоих слов.
  - Не хочешь, не верь!
  - Тань, ты тоже верная и хорошая! А ещё красивая! Неужели у вас там, в землячестве, нет никаких "гарных хлопцев", да неженатых. Я казаков-то на своём веку повидала, ух, до чего же они красивые!
  Таня расхохоталась:
  - Ой, не могу! На своём веку! Тебе лет-то с гулькин нос! Кого ты там повидала!
  - А вот не смейся! - Любаша даже чуть обиделась. - Я в казачьих деревнях много раз бывала. И на практике, а ещё, мы в Сростки ездили, на Шукшинские чтения. А там столько народу собирается, жуть! И донские, и кубанские потомственные казаки. По полсотни человек с каждой деревни приезжают!
  - Зачем?
  - Попеть, поплясать, себя показать. Праздник же! Там смотр-конкурс казачьих ансамблей проходит. Ежегодно. Выставка народного творчества. Какие они красивые все! - вздохнула, - Синеглазые, черноволосые, высоченные, косая сажень в плечах! А девушки... Моя коса, рядом с их косами, крысиным хвостиком покажется!
  - Да, казаки - они такие... - Таня тоже вздохнула и подпёрла рукой щеку.
  - А со мной на ипподроме парень занимался. Вот он просто былинный богатырь был. Кстати, он в армии здесь, в Москве, служил. В кавполку. Красавец писаный! Мы все в него тайно влюблены были. А ездил он как бог! О! Слушай! А поехали как-нибудь на конюшню, в кавалерийский полк? Посмотришь. Я думаю, там, кого попало, служить не берут. Он рассказывал, что его из десяти таких же отобрали. И все парни у них там под два метра были. Поехали?
  - Ой, Любаша! Умеешь ты утешить. Ты такая хорошая! Спасибо тебе.
  - Нет, я кроме шуток! Правда, давай съездим? Я давно собираюсь, а тут и повод будет.
  - Тебе-то зачем? У тебя же есть твой капитан?
  - Таня!- протянула с укоризной. - Как тебе только такое в голову пришло! Я на коней еду смотреть. А не на парней! Мне туда надо, узнать, как там всё устроено. Я же собираюсь свою школу организовывать. Мне для общего развития надо. Я буду везде совать свой нос, а ты - для отвода глаз! Заодно, с кем-нибудь познакомишься. Там же, наверняка, почти все неженатые.
  - Ой, даже не знаю... Я подумаю. Всё равно, спасибо тебе.
  - Думай, - легла на спину, заложив руки за голову, и тут в дверь громко постучали.
  Любаша опять подскочила. Таня повернула голову в сторону двери, крикнула:
  - Да! Заходите!
  В дверь просунулась голова Веры:
  - Тань, тебя только за смертью посылать! Ушла, и как сгинула! - тут она заметила Любашку. - Любаша? Ты дома? - вошла в комнату и закрыла дверь. - Что-то случилось? Поругались?
  - Нет, - Любашка удивлённо посмотрела на Таню. - Что? Вся общага в курсе?
  - Любаш, я только Вере сказала! - Таня покраснела и выглядела смущённой.
  - Больше никто не знает! - Вера прижала руки к груди. - Кроме Леночки. Но, так вы же с ней подруги?
  - Ну, да, конечно, - она упала обратно на подушку.
  - Любаш! Пошли к нам, погадай, а? - Вера умоляюще смотрела на неё, и одновременно, выглядела очень довольной.
  - Пошли. Только у вас там какие-то дела? Я не помешаю? - она встала и достала карты из тумбочки.
  - Да, ерунда! Пошли. Таня! Не забудь, зачем шла! - Вера развернулась и вышла.
  Таня кинулась к своей тумбочке и вытащила журнал "Бурда". Вышли они вместе.
  Любашу встретили удивлённые взгляды и радостные приветствия. Из чего она сделала вывод, что не только трое знали о том, что она теперь живёт у своего парня. Скорее всего, в курсе её личной жизни все. В смысле, весь курс. Вот такой каламбур! Вздохнула и мысленно плюнула. Общага ничего утаить не даст. Слишком тесно все живут. Просто, в глаза пока не говорят. Видимо, новость распространяется под большим секретом. Села за стол напротив Веры. Подала ей колоду:
  - Выбирай! Что? Вера! Ты всё ещё не решила, кто? - воскликнула, глядя на даму бубей.
  - Любашечка! Всё равно, погадай, а? - Вера молитвенно сложила руки, преданно глядя в глаза.
  - Да на кого гадать-то? Ты сама даже не знаешь! Давай, лучше, я тебе на события раскину? А? Ну, типа - что, где, когда?
  - Да, да! - Вера в нетерпении протянула монетку.
  - Смотри. Что будет? - Любаша одну за другой вытащила четыре карты. - Валет бубей, трефовый король, семёрка пик? Чьи это слёзы? Так, так, так... Туз... Казённый дом! Подруга? А тот, предыдущий-то король, кстати, знает, где ты живёшь?
  - Знает. Я говорила.
  - А новые?
  - Новым знать пока не обязательно!
  - Ладно, следующий расклад. Давай монетку!
  - А здесь что выпало?
  - Погоди. Я не всё поняла. То есть, поняла, что будет, но не поняла, кто это тебе устроит!
  - Что устроит? - Вера выглядела напуганной.
  - Вот это! - Любаша обвела рукой разложенные по столу карты и протянула руку. - Сейчас всё выясним. Деньги на бочку!
  - Ой, Любаш! Я ничего не поняла! - Вера положила пятак в протянутую ладонь.
  - Терпение! Пока ситуация складывается следующим образом! Ммм... - она посчитала стоимость карт и собрала их в колоду. - К тебе кто-то приедет в гости. Человек этот заставит тебя плакать. Так как гадание любовное, то это значит, какой-то из твоих кавалеров... А как твоя мама себя чувствует?
  - Лучше. В пятницу, возможно, её выпишут.
  - Предупреди её, чтобы она не проболталась кому-нибудь, по доброте душевной! Она за тебя, похоже, переживает, - Любаша перетасовала колоду и стала выкидывать новые карты. - Вот, опять крестовый король! О! Две дамы подряд! Ты и твоего короля, в смысле, какого-то из... Его хлопоты! Э-э... Жди-ка ты этого дружочка в гости, в ближайшее время.Через неделю, примерно. Всё!
  - А кого?
  - Кого-то. Как явиться, так и узнаешь! Главное, карты показывают, что вы обязательно встретитесь, и тебе это не понравится!
  - А ещё? Ещё разложи?
  - Нет, это бессмысленно. Всё, что нужно было тебе знать, выпало. Дорожку ломать не будем, - она подмигнула ей и загадочно улыбнулась. - Ну? Кто следующий?
  Она раскладывала, говорила, а из головы не шёл тот, первый расклад, для Веры. Что-то такое в мыслях мелькнуло, и она пыталась понять, важно это для Веры или нет. И когда они сели пить вечерний чай, она вспомнила, что подумала! "А король-то - голый!" И теперь её мучил вопрос - что бы это значило? Но, по большому счёту, отпустило. Потому что, второй вопрос - он и есть, второй. Менее важный.
  После гадания решили попить чай. Хоть и был уже одиннадцатый час. Девчонки сбегали за чашками и разной вкуснятиной. За чаем разговор зашёл о правдивости её гадания. Особенно Вера и Таня были в этом убеждены. И та и другая по разу были у профессиональных гадалок. Где они их нашли, Любаша не стала выяснять. Ей-то было всё равно. Таня считала Любашин дар божественным даром, Ира повторила слова знакомого попа, что, мол, бесово влияние. Полемика Любашку зацепила.
  - Мысль материальна, - заявила она.
  - Как это? - до этого Ленусик просто заинтересованно слушала, но тут не выдержала. - Нет, это наши внутренние процессы в мозге!
  - Вы не первые, кто удивляется данному факту. Я размышляла над этим. И вывела свою теорию. Всё-таки, я материалист. В теорию божественного вмешательства не верю. Так же, как и в дьявольскую силу и прочие суеверия. Я читаю труды Вернадского и иже с ним. Я представляю, что вся вселенная пронизана очень тонкими паутинками слабых взаимодействий. Словно, светящимися нитями неких сил, пока ещё неподвластных нашим приборам. А наши мысли, эмоции, намерения - это, словно разбегающиеся от нас пауки, скользящие по паутинкам.
  - Фу, не люблю пауков! - Вера скривилась.
  - Ну, хорошо, пусть это будут бабочки. Разные, от ночных мотыльков случайных мыслей, до огромных махаонов наших твёрдых намерений. Они летают в паутине мироздания, задевая крылышками нити. Прогибая их, или запутывая друг с другом, или, наоборот, высвобождая. Натягивая или ослабляя. И заставляя вздрагивать, дрожать, распрямляться, скручиваться, - она замолкла на секунду. - А карты... Моя бабочка не летает, а качается на паутинках, улавливая колебания. В этом её отличие. А эти движения карты и отражают, выпадая в нужном порядке. Нет, паучок всё же, больше подходит для этой теории.
  Её никто не спешил переубеждать. Любаша обвела взглядом застывшие в удивлении лица девчонок. Молчание затянулось. Ошарашено улыбнулась:
  - Эй! Вы что? Это просто моя фантазия! Эгей!
  - Люба! - выдохнула Леночка. - Я прямо воочию представила этих бабочек! И светящиеся нити!
  - Да нет! Просто у меня очень богатое воображение. И я умею рассказывать, хи-хи! С детства этим увлекаюсь. За мной весь двор ходил, как привязанный. В смысле, дети. Их родители даже запрещали им со мной дружить, после того, как я стала рассказывать им сказки собственного сочинения. Мы собирались в моём подъезде, вместо того, чтобы гулять и дышать свежим воздухом, - она улыбнулась уже весело. - А эта теория так же несовершенна, как и любая другая. Просто, мне она больше нравиться, чем другие.
  - Мне это кажется правдой.
  - Да! У тебя дар убеждения! - Лена согласно кивнула Тане.
  
  После чаепития Вера увязалась за ней. Любаша не удивилась, наоборот, она этого ожидала. Они зашли в умывальник.
  - Вера, я не хотела говорить при всех, но это будет твой бывший парень. Он заставит тебя плакать. Или он не бывший?
  - Я не видела его больше двух недель. Как тогда встретилась, так больше не звоню. Места себе не нахожу, но терплю.
  - Ты сможешь удержаться, я уверена. Зато увидишь его настоящее лицо. Это поможет тебе отвязаться от него, если ты захочешь. Это и есть поворот. Будет тяжело, я знаю.
  - Ты бы как поступила на моём месте?
  - Вера! - протянула удивлённо. - Ты у кого спрашиваешь совета? У малолетки! Я влюбилась-то без году неделя! Мы ещё и не ссорились ни разу!
  - Тьфу, на тебя! Зачем вам ссориться!
  - Ну, не зачем, конечно. Это я про то, что я в этих делах - ноль!
  - Ты - единственная, кого я послушаю в этих делах! - прозвучало это несколько жёстко, но Любаша поняла.
  - Я тебе не советчик. Я слишком максималистка. Меня этим ещё в школе упрекали. Есть вещи, которые я не прощаю никогда. И одна из этих вещей - предательство. Если человек предал один раз, он предаст и второй. Твой парень предал свою жену. Мне он уже не нравится... - попыталась смягчить свои слова улыбкой. - Поэтому, не слушай меня! А то я тебе такого насоветую! - и хихикнула.
  - Я догадывалась. Это в тебе очень видно. Этот максимализм.
  - Но, надеюсь, это не повод меня слушать? Я и так странная, так что... А жизнь, говорят, штука сложная. Там есть не только чёрное и белое. Я, кстати, тебя совсем не осуждаю. И понимаю. Только мои советы тебе не нужны.
  - Ты, правда, меня не осуждаешь?
  - Вера! - в её голосе зазвучала укоризна. - Я не стала бы тебя обманывать! Раньше мне было всё равно, а теперь я тебя понимаю и сочувствую.
  - Спасибо тебе.
  
  Проснулась Любаша от гула в ушах, словно её окунули в воду с головой, а над водой в это время пролетал реактивный лайнер. Через мгновенье рёв стих и только шум воды в ушах оставался. Она попыталась пошевелиться, но тело не повиновалось. "Чёртов домовой, ну, погоди у меня, гад! Я с тобой, всё-таки, разберусь! Вот, не поленюсь, даже можешь не надеяться! Теперь пощады не проси!" Ощущения уже были знакомые, страха не было. Но её ожидания не сбылись. Никакого чужого присутствия рядом не было.
  Она рванулась, пытаясь пошевелиться, и вдруг почувствовала, как всем телом двинулась вперёд! Шевелить руками или ногами она по-прежнему, не могла, и просто выплывала из кровати. Её повело немножко вбок и она зажмурилась, ожидая встречи со стеной... Но ничего не почувствовала! Открыла в испуге глаза и с ужасом увидела проплывающие перед глазами кирпичи! Она хотела закричать и вдруг обнаружила, что и этого не может! Мало того, она поняла, что и не дышит! И не нуждается в этом.
  Тем временем её голова прошла сквозь стену и высунулась на лестничную площадку на уровне полуметра от пола. Глаза были обращены к лестничным пролётам. Ей стало настолько страшно и захотелось вырваться из стены! Её словно дёрнуло обратно, и через миг она уже была в своей кровати. Вскочила, тяжело дыша от испуга. Сердце стучало, как бешеное.
  Через минуту она, надев халат, уже мерила шагами учебку. "Так, Дикая, надо всё разложить по полочкам! Меня явно тащило головой вперёд и это мне не привиделось! Вот чёрт! Дьявол! О, Боже! Да кого ж позвать! Кто это со мной творит! Ужасно! Я застряла в этой чёртовой стене! Хоть назад вернулась, Слава Богу!" Причём, она вдруг поняла, что испугалась не самого факта своего прохода стены, а той беспомощности, в которой она пребывала. Вот после такого ей на самом деле стало страшно спать дальше. "Никому нельзя об этом говорить! Чревато... Вот это уже только моя тайна. Как и дракон. Эх, как я по нему скучаю!" Она с улыбкой вспомнила все свои прежние страхи. "Я уже опытная сумасшедшая! Да, уж! Человек ко всему привыкает! Действительно, как верна народная мудрость!"
  Она посмотрела на свои руки, выглянула в окно. Никакой разницы не увидела. И цвет фонарей нисколько не поменялся, они всё так же светили белым, с фиолетовой окантовкой, светом. В коридоре хлопнула дверь, прошаркали чьи-то шаги в умывалку. Общага просыпалась. Любаша подождала, пока человек пройдёт мимо, и вернулась в комнату.
  
  Рысья тётя передала, что "...Дианочка будет ждать Вас, Любочка, в четыре часа пополудни, возле аптеки на Арбате!" Только, чтобы дождаться этой информации, Любаше пришлось десять минут выслушивать все тётины жалобы на жизнь и судьбу. И трубку не бросить, потому что тётя поняла, что этот собеседник от неё не уйдёт! Вот и вцепилась в Любашку мёртвой хваткой, спеша вывалить всю накопившуюся информацию. "Ну, Рысь, погоди! Не могла, блин, выдрессировать родню"' Ухо уже буквально жгло "раскалившейся" трубкой.
  Покинув телефон-автомат, Любаша поднялась обратно в комнату. Девчонок ещё не было. Она бездумно побродила по комнате, вышла в коридор, на автомате завернула в учебку. Там горел свет, но никого не было. Она сделала круг и подошла к двери. Выключила свет. Но не вышла, а вернулась к окну. Потом перешла к другому, которое выходило в сторону остановки. Саму остановку видно не было, но народ, идущий к общаге, в свете фонарей различался отлично.
  Постояла, наблюдая за случайными прохожими. За их походкой, внешностью. Последнее время она очень заинтересовалась психологией. И та, нелегальная книжка, которую дал ей Саша, сыграла в этом не последнюю роль. "Всё-таки, жаль, что Саш-ша оказался таким гадом. Он был отличным учителем. Где бы добыть ещё подобную литературу..." Заметила идущих к общаге Леночку и Иру. Девчонки возвращались, нагруженные сумками и пакетами. После занятий они собрались по магазинам и звали её с собой, но она не поехала. Ей не хотелось бродить в магазинах среди толп народа, она так и не привыкла к "постоянному чувству локтя", как любил выражаться её папа.
  Собиралась прогуляться по парку, но потом зачиталась очередным детективом и не пошла. Она открыла для себя Дика Френсиса, жокея Её Величества, Королевы Англии. Мало того, что он писал блестящие детективы, так они ещё были и про лошадей! Ну, то есть, не совсем про лошадей, но про ипподром, конюшни и скачки. Да и о лошадях там тоже было не мало. Именно у Френсиса она прочитала фразу о единстве человека и коня во время скачки. Это так живо напомнило ей своё состояние, когда она мчалась на Эль-Корраде, что она чуть не разревелась!
  И теперь, глядя в окно, она вздохнула. "Завтра же! Срочно, на конюшню, может, узнаю, куда увезли! И, если нет, то начинаю искать! Ой, завтра не получится! Тогда, в четверг. Решено!"
  
  Возле аптеки никого не было, и Любаша зашла внутрь. Прошлась вдоль витрин, постояла и вышла. Прогулочным шагом отправилась дальше по Арбату, пройдя метров двадцать, круто развернулась и пошла обратно. Дальше, мимо аптеки и опять, разворот. "Обычно Рысь не заставляет себя ждать, несмотря на свою красоту!" Мысли лениво текли, она не ощущала никакого беспокойства. И, точно, навстречу ей шла Стремительная Рысь, а мужская половина прохожих откровенно пялилась на неё.
  - Ага! Попалась! - Рысь схватила её в охапку и сжала.
  - Не хватай меня за "здесь", у меня другое есть! - пошутила Любаша, покорно принимая объятия подруги. - Я тебя заждалась!
  - Я уже давно тут ошиваюсь, наблюдала, нет ли за тобой змеиного хвоста.
  - И как? - Любаша украдкой огляделась.
  - Вроде бы нет. Но, я же не профессионал, наверняка определить не смогу.
  - Ты бы заметила, не волнуйся. Пошли куда-нибудь, приземлимся. И, сразу вопрос, фотки получились?
  - Угу. Пошли, здесь недалеко есть кафе. Там и посмотрим.
  Через пятнадцать минут они уютно устроились за столиком в "Русской кухне". Рысь вытащила из сумочки пачку фотографий. Саша получился прекрасно. Любаша даже на мгновение пожалела, что тогда рядом с ней был не Борис. Так удачно были сделаны кадры.
  - Вот это да! Шикарно! Как ты умудряешься получать такие великолепные снимки?
  - У меня же "Гелиос" стоит, и увеличение двадцатикратное. Не тяп-ляп!
  - Ты молодец! И, главное, он даже не заметил, что его фотают! Один - ноль, в нашу пользу!
  - Что будем делать? - к ним направлялась официантка и Рысь убрала фотографии в сумочку. - С фотками.
  Они взяли меню и отвлеклись от разговора, чтобы сделать заказ. Записав всё в блокнотик, женщина ушла.
  - Надо отправить одну Лео, одну Пантере и пару оставить нам.
  - Зачем они им? - Рысь откинулась на спинку. - Хочешь похвастать победами?
  - Знаешь, - Любаша наоборот, поставила локти на стол и оперлась виском на сцепленные пальцы. - Я ведь до сих пор так и не знаю, кто хозяин. Вдруг это он? Не просто же так он за мной таскается? Хочу уточнить у Лео.
  - Что-о? - Рысь села прямо, глядя на неё в нешуточном удивлении. - Я думала, ты сразу узнаешь, стоит его увидеть!
  - Я тоже так думала. У меня была мысль, что это Котёнок... Но теперь я начинаю в этом сильно сомневаться.
  - Вроде же Лео считает, что ты его встретила?
  - Да, сила активизировалась, она его почувствовала. Но я с ней не настолько тесно связана. Вдобавок, Олень сказал, что для передачи я должна буду прийти в страшную ярость. Он так и выразился - "...Ты почувствуешь, это будет как холодная ярость!" Пока я ничего такого не чувствовала. Но на Сашу я постоянно злюсь. Думаю, ему проще будет довести меня до ярости, чем Котёнку, которого я люблю. Саша меня уже достал своей мифической любовью! Осталось чуть-чуть, и я буду приходить в бешенство, лишь его увидев. Как собака Павлова!
  - Не скажи! Любимым нас достать гораздо проще! - она захихикала и опять расслабленно откинулась на спинку стула. - Надо подумать, кто же из них. Давай рассуждать логически.
  - О! Кстати, о логике. Котёнок, всё-таки, разок чуть не довёл меня до белого каления, когда заявил, что у женщин нет логики! Так что, да! Ты права. Любимым проще.
  - Ага, ага! Ты меня понимаешь. Ну, так что мы имеем в графе: - "Дано"?
  - Лео требует от меня вспомнить всех, кого я встречала тридцатого ноября. Таким образом, эта дата автоматически считается началом отсчёта. Пантера вроде бы соглашается. Но с Саш-шей я познакомилась седьмого ноября, а с Котёнком шестнадцатого декабря. Так что, никто не подходит.
  - Не скажи! С чего это ты автоматически взяла эту дату? Мало ли, может сила начала активизироваться постепенно, а мы этого не замечали. Это первое. Второе. Ты могла пересечься с Котёнком и раньше. Я так понимаю, он же недалеко от твоей общаги живёт?
  - Ну, да...
  - А его бабушка работает вахтёром у вас? Да? Может, он в гости к ней шёл, или в магазине вы в одной очереди стояли, так что, извини, с началом отсчёта я категорически не согласна!
  - Да, точно! Есть же ещё бабушка! Об этом я не подумала... Вот я балда! - она села прямо и стукнула себя по лбу. - Действительно, он был прав! Судя по всему, у меня не только логика отсутствует, но и остальной мозг отключён! Если ему встречались все такие, как я, то не удивительно, что у человека сложилось такое мнение о женщинах! Ты невероятно умна! А в сочетании с твоей красотой, это страшная сила!
  - Ладно, остановись! Хватит мне льстить! - Рысь замахнулась на неё листиком меню.
  - Это не лесть, а констатация факта. Но, ведь может быть ещё и третье!
  - Да. Ты встречала хозяина, но ещё не знакома с ним.
  - Хорошо бы. Это был бы самый лучший вариант.
  - Почему?
  - Потому. Если хозяин Котёнок, то он притянут силой. И тогда, получив своё, он может запросто потерять ко мне всякий интерес. Я и так, вся как на иголках, переживаю, что он просто временно увлёкся мной. А если это Сила, то сама понимаешь... И чем дольше его нет, тем более мрачные перспективы я себе рисую!
  - Ты так не доверяешь Силе?
  - Речь идёт не о доверии. У неё свои цели, о которых я даже представления не имею.
  - А ты разве не помнишь, что Олень говорил? Что наши цели теперь совпадут с её!
  - Да, Олень говорил... Но мы же не знаем, какие из наших целей совпадут? И вообще, сегодня мы вместе, цели совпали, завтра разошлись, цели распались!
  - Да, теперь я вижу, что у тебя всё мрачно. И перспективы рисуешь, как в сказке, чем дальше, тем страшнее. Тенденция налицо! Надо срочно исправлять! - она подмигнула Любаше.
  - Как?
  - Сейчас. Вон нам несут еду, поедим, подумаем, разберёмся... - она обратилась к официантке. - Девушка, будьте добры, нам медовухи ещё принесите!
  - Не надо! Диана! Я не буду!
  - Несите! - Рысь остановила Любашин протест поднятой рукой. - Разберёмся. Не будешь ты, выпью я! Несите, девушка! - она захихикала, официантка кивнула и отошла. - Что ты сразу в бутылку лезешь? Сделаешь пару глоточков для поднятия тонуса!
  - Ага! Пару глоточков, а потом ты меня на себе попрёшь?
  - Ну, надеюсь, до этого не дойдёт. А если и дойдёт, то через два часа сюда придёт Зайчик, он тебя донесёт.
  - И ты его со мной отпустишь?
  - Нет, конечно. К нам поедем. Видишь, как я тебя люблю? На какие жертвы иду ради тебя?
  - Надеюсь, этих жертв не понадобится! Хотя, ты сама и виновата. Никто не заставляет тебя поить меня медовухой!
  - Не заставляет!? Ты себя со стороны видела?! В глазах тоска, хоть самой вешайся! Нельзя так себя доводить! Ну, уехал человек на несколько дней, вернётся! Я тоже живу, как на вулкане. Но это же не повод заранее плакать!
  - Ладно, уговорила. Ты права, как всегда. А где вы живёте? У тёти?
  - Чур меня! Ты что! У Зайчика своя квартира. Что думаешь, он так со свадьбой спешил? Ему должны были дать квартиру. Однокомнатную. А раз он женился, то дали двушку.
  - А где?
  - В Подольске. Пока мы будем в Болгарии, там ремонт сделают, нанял кого-то. А сегодня должны были прийти устанавливать телефон, вот он сидит дома до пяти. Потом сюда.
  - Ясно. А до этого, где жил?
  - У родителей. Он же москвич.
  - А-а, ну да, точно. - Любаша принялась за еду, Рысь тоже.
  Через двадцать минут они медленно цедили медовуху, поданную в высоких глиняных бокалах. Настроение Любаши повысилось, она уже не смотрела на жизнь так мрачно, как час назад. Рысь это сразу же заметила:
  - Так что у тебя произошло? Кроме того, что Котёнок уехал.
  - Знаешь, всё одно к одному! В пятницу я узнала, что коня, к которому имела глупость привязаться, продают и увозят в неизвестном направлении. А в воскресенье вечером Котёнок заявил, что он уезжает через три часа! Причём, он узнал о поездке ещё в четверг, но не сказал мне, чтобы сберечь нервы мне и себе! Каково!? Я, действительно, такое чудовище?
  - Не чудовище, конечно, но нервы потрепать можешь. Тебе надо заняться самоконтролем. Хотя, может и хорошо, что по тебе всё видно. С одной стороны, да, ты умеешь быть очень нудной, но, с другой стороны, с тобой легко. Твоя честность и открытость так подкупают. А смурной вид у тебя бывает оч-чень редко!
  - Котёнок так не считает.
  - Что его не устраивает? Слишком много честности?
  - Не-е! - она хмыкнула. - Что смурной вид у меня бывает редко. Чуть что, сразу: - "Опять эта вселенская грусть!"
  Рысь расхохоталась. Любаша тоже разулыбалась. Видимо, способ поднять настроение медовухой, был действенный. Иначе, почему обычное выражение вызвало столько веселья?
  - Ладно, пусть потерпит. Это временно. У тебя действительно, уважительные причины. Что, думаешь, я не в курсе, что ты пишешь Пантере? Мы же постоянно по субботам так и собираемся у неё. Собирались, до последнего времени, - поправилась она, вспомнив, что сама тоже в Москве и "сидит на чемоданах", мыслями уже за границей. - Не нравишься ему грустная, пусть развеселит.
  - Он старается. Разными способами. Его тоже можно понять. Человеку действительно, трудно привыкнуть к такому. К такой, как я. - Любаша быстро поправилась, поняв, что чуть не проболталась.
  "А медовуха, оказывается, хорошо развязывает язык! Срочно меняем тему! Рыси пока рано знать! Надеюсь, она ничего не заметит!" Рысь, похоже, действительно, ничего не заметила.
  - Мы с тобой опять болтаем о всякой ерунде! Ведь собирались разобраться? Ну, что скажешь? Кто из них наиболее вероятный кандидат? - Любаша продолжила, поменяв направление разговора.
  - Начнём с того, кто явно был первым. Вспоминай, как ты отнеслась к нему, когда увидела первый раз?
  - Он мне очень понравился.
  - А ты ему? На твой взгляд, естественно.
  - Ну, он мной заинтересовался. Но, тот дедушка, с которым я пришла, резко был против. Мы, правда, потом поговорили немножко. С Сашей. Он выяснил, что я его землячка, вроде бы обрадовался. И тут же подошла его девушка, которая посмотрела на меня волком и недвусмысленно дала понять, что это её парень. Я тут же подобрала поводья и осадила назад.
  - Всё понятно. А дальше? Куда делась эта собственница? Почему мальчик остался бесхозный и шляется где попало?
  - Вряд ли он такой уж бесхозный... Перед Новым Годом он закинул мне удочку, что его бросили на произвол судьбы и он, якобы, весь такой несчастный и жаждет утешения. Мол, приходи, дорогая, посидим в тишине, только ты и я! Но, у меня уже с Котёнком было всё на мази, и я его вежливо послала.
  - Как? - Рысь была само внимание. - Он, может, не понял?
  - Я сказала, что на Новый Год еду домой. И перед отъездом тоже, не могу к нему зайти, вся такая занятая, типа, подарки бегаю, покупаю.
  - Поверил?
  - Мне, такой честной и правдивой? Ещё бы! Мало того, оказывается, до позавчерашнего дня он все мои слова принимал за чистую монету!
  - Наивный. А что ты там сказала про его бесхозность?
  - Подозреваю, что баб у него хватает и без меня. А эта его Лиза была для отвода глаз. Моих. Чтобы я сильно на него губу не раскатывала.
  - Значит, как женщина, ты ему не понравилась, - Рысь задумчиво прикусила нижнюю губу.
  Этот её жест так нравился Любаше, она пыталась его давно скопировать. Вот и сейчас повторила, Рысь не заметила, занятая размышлениями. Наконец, подняла глаза, до чего-то додумавшись:
  - Он в тебя не влюблён. Но очень хочет, чтобы ты считала, что он любит тебя.
  - Я тоже так считаю.
  - Зачем ему это?
  - Фиг его знает... И что мне делать? - она посмотрела на Рысь и поняла ответ. - Нет, я не собираюсь ему подыгрывать! Он слишком опасный противник. Я не смогу его обмануть. Тем более, я считаю, что его устроит любой вариант.
  - В смысле?
  - Ему всё равно, влюблюсь я или сделаю вид. Я проигрываю в любом случае. Ему надо, чтобы я пошла с ним. По любой причине. Не спрашивай, зачем. Не знаю!
  - А, может, это просто спортивный интерес? Для коллекции? Есть такие собиратели женщин. Чем больше она упирается, тем сильнее ему нужна.
  - Не похоже на него. Есть одно предположение, но оно совершенно невероятное.
  - Какое?
  - Он узнал о Силе. И знает, что её можно отдать только добровольно. Вот и вьётся вокруг меня мелким бесом!
  - Да ну! Откуда? Нет, действительно, невероятно.
  - Да... Только было несколько многозначительных совпадений. Сначала мне ночью слышится крик "Берегись!", а на следующий день Саш-ша пытается оставить меня у себя. Следом, Лео через Пантеру предупреждает об опасности и я замечаю, что Саша двое суток маячит возле моей общаги. Потом, мы с Котёнком встречаем его у почты, и мне приходится экспромтом его отшивать. Позавчера ночью Красный Олень сообщает, что кто-то из хранителей рассказал о существовании Силы и эти сведения попали в нехорошие руки. И тут же, через несколько часов, я встречаю эту змею на Красной площади, и он пытается мне впарить, что он такой хороший, а я попала в плохую компанию!
  - Кто это плохая компания? - настороженно произнесла Рысь.
  - Котёнок. Якобы, он плохой мальчик из КГБ.
  - Да, действительно, можно трактовать и так, и этак. То ли охраняет от Котёнка, но безуспешно, то ли ловит тебя, но тоже, безуспешно. А про Котёнка правда? Он из КГБ?
  - Да. Только он не плохой мальчик, а обычный писарь. Но я тебе этого не говорила!
  - Угу. Могила. А змеёныш-то откуда... А, вспомнила! Брат-близнец. Старший.
  - Он этим братом теперь любую брешь прикроет! И не подкопаешься! В милиции работает. Всё знает.
  - А, скажи-ка, где это ты умудрилась встретить Оленя? Он в Москве?
  - Нет. Это я к нему заглянула на огонёк. Он, кстати, подтвердил, что и то, первое 'Берегись!' тоже было его.
  - Ты заглянула?! На Алтай? - Рысь в удивлении наклонилась к ней и прошипела, схватив за рукав.- Колись, Дикая! Как ты с ним умудрилась встретиться?
  - Я во сне! - Любаша отшатнулась от подруги, в свою очередь, удивлённая её реакцией.
  - Рассказывай! - рукав та, всё-таки, отпустила, но продолжила сидеть, навалившись грудью на стол.
  - Чего, вдруг, такой напор? - расправила рукав и приподняла бровь
  - Того! Мы же осенью, в начале октября, мотанулись на Семинский перевал. Целый день бродили вокруг базы и ни фига! Даже той скалы не нашли! Помнишь, возле которой ты упала и заставила нас встать лагерем. Мы чуть с ума не сошли! База - вот она, дорога знакомая, а скалы нет! Даже травка Лео не помогла. Три дня побыли и вернулись. Нет этого места на карте и всё тут!
  - Вы ездили на Алтай без меня? Ах, вы... Ну, как вас назвать? И никто даже словом не обмолвился!
  - Решили тебе не говорить, чтобы напрасно не расстраивать, - Рысь извиняющее улыбнулась. - А теперь ситуация изменилась. Раз у тебя появилась возможность связываться с Оленем, то всё меняется. Поэтому и рассказываю всё, как на духу! Теперь твоя очередь.
  - Ну, надо же! Какая забота. Ладно, прощаю. Дело было так. Я вечером заснула сидя в кровати, и вдруг, глаза открываю, горит костёр и напротив сидит Олень, трубку курит. Я хотела с ним поздороваться, а не могу ничего сказать!
  И она подробно описала всё, что с ней произошло. Рысь слушала, не скрывая своего изумления. Задумчиво произнесла:
  - Значит, без тебя нас просто не пустили... Забавно!
  - Ну и выводы ты сделала! Не без меня, а без Неё! Олень ещё тогда сказал, что это Сила нас туда провела!
  - Я не верила, что это правда. Думала, трава так подействовала! Ну, в смысле, мы надышались и просто словили глюки. А, похоже, нас вели задолго до того. Вернее, тебя.
  - А я-то, тут причём? Мы же вместе всё решали! Скорее, Пантера. Она у нас главная движущая сила. Потом - ты. Лео по мистической части. А я - так, хвост. Неотъемлемая, но не очень нужная часть.
  - Ты считаешь себя не очень нужной частью? Да ты - генератор идей. Ты, единственный человек, который так умеет ставить цели, что хочется немедленно мчаться, 'задрав штаны' и размахивая флагами! Мне больше ни разу не встречались люди, которые могли бы зажечь меня своими идеями, да так, что всё отдал бы за их выполнение! - Рысь аж всплеснула руками, в удивлении от такого самоуничижения. - Да, если бы не ты, мы давно бы уже разбежались, встречаясь лишь случайно. Давно уже сидели бы по своим норам, подыхая от скуки!
  - Не такая уж я и целеустремлённая!
  - Да ну? Нет, вот честно скажи, если бы мы тогда тебя не поддержали, ты одна бы поехала?
  Любаша всерьёз задумалась. Вспомнила, как рассказывала, уговаривала. Она, действительно, была так увлечена этой идеей, что, не задумываясь, поехала бы и одна.
  - Да, поехала бы. Пожалела бы потом, наверное, сто раз. Но не отступила бы.
  - Вот, вот! И я об этом! А мы бы без тебя - нет!
  - Всё равно, ты уж слишком загнула! - Любаша хмыкнула. - "Генератор идей". Конечно, не спорю, я нашла эту книгу, загорелась идеей получить индейские имена по-настоящему. Но маршрут экспедиции разрабатывала Пантера, она всё узнавала, ты бегала, договаривалась с той базой, чтобы нам разрешили у них пожить, а Лео надыбала нужную траву. Так что, все равны.
  - Да я не спорю, все равны. Но, если взять нашу команду, как единое целое, то голова это Пантера, я - руки и ноги, Лео это, наверное, чувства, а ты - сердце.
  - Ты меня в краску вгоняешь, я уже готова от смущения сквозь землю провалиться! Хватит меня расхваливать! - она действительно, почувствовала, как у неё загорелись щёки и лоб.
  - Да я не расхваливаю особо, - Рысь немного грустно улыбнулась. - Так что не смущайся. Пантера это холодный разум, я двигательный центр, Лео - интуиция и предвидение. А ты - идейный вдохновитель. Всё правда. Ты - сердце.
  - А почему Пантера - холодный разум? Ты считаешь, что у неё нет чувств?
  - Ха! Всё у неё есть! Только никакие чувства не мешают ей трезво смотреть на мир. Я могу пойти на поводу у своих симпатий или антипатий, про Лео, вообще, молчу. Та только чувствами и руководствуется. Но только не Пантера. Что бы она не чувствовала, как бы не злилась или любила, это ей глаза не застит! Но, так как мы - одна команда, мы все друзья, то всегда прислушиваемся к мнению друг друга. Мы должны так и держаться друг за друга. Поэтому, давай, за нас! - она чокнулась своим бокалом о Любашин, и сделала глоток.
  - Да! За нас! За команду кошек! - Любаша поддержала тост и тоже глотнула из бокала, в котором уже оставалось на донышке.
  - Итак, о чём мы говорили? А, о хозяине! Ху из ху? Да, проблема! - Рысь задумчиво повертела бокал в руках. - Кто есть кто? Действительно, Саш-ша вполне может им быть. Особенно, если учесть то, что он там пророчил про КГБ, который охотится за тобой. Явных доказательств нет, но... А также, Котёнок вполне может быть тем неизвестным охотником, втёршимся к тебе в доверие, и тогда... Да, уж! Дилемма.
  - Котёнок был обычный мент, когда я с ним познакомилась! Его уже потом туда позвали.
  - Втёрся в доверие и вернулся назад.
  - Мы с ним, к тому времени, были, чёрт знает сколько, знакомы, - она задумалась на секунду. - Почти месяц. Гуляли, целовались, и всё остальное. "Дружили", одним словом.
  - Месяц - это не срок! Запросто мог заранее подстроить знакомство с тобой!
  - Ага! Подкинул в парк труп моей подруги! И как можно было подстроить, что я на него наткнусь? Нет, это всё полная фигня, насчёт "втёрся в доверие". Кстати, я тебе не дорассказала! Он же подделал протокол и убрал меня из свидетелей по этому делу. Так-то! Меня там теперь, практически, нет! Так, вскользь упомянута, наравне с остальными случайными людьми. Просто проживаю в общаге, и знать ничего не знаю!
  - Ого! Это меняет дело! А почему он так сделал, не сказал?
  - Ему так захотелось. Он решил, что мне совершенно незачем там фигурировать! Тем более, от того, есть я там или нет, ничего не изменится.
  - А он молодец! Я его уважаю! Защитил любимую девушку. Благородно. За это надо выпить! - она опять подняла бокал и сделала движение навстречу.
  - Ага! За благородство! - Любаша тоже двинула бокалом навстречу, и они глухо звякнули, соприкоснувшись.
  Они выпили ещё по глотку.
  - Твой Котёнок мне всё больше нравится! В смысле, как человек! Его моральные качества, ну, ты поняла.
  - Угу, - Любаша кивнула. - А дрессировка у него - высший класс! Графья и князья отдыхают! - мечтательно прикрыла глаза. - И верхом он ездит отлично, и готовит сам! Даже просить не надо...
  - Он само совершенство, что ли? У него хоть один недостаток есть?
  - Он считает, что место женщины на кухне. Может, и ещё что-нибудь есть, в том же духе. Я ещё не всё выяснила, он очень скрытный, не то, что я! - она хихикнула.
  - Да это даже недостатком назвать нельзя, так, ерунда. У нас девяносто процентов мужиков так считают! Пусть потешит своё самолюбие. Думаешь, Зайчик считает по-другому? Та же песня!
  - Да, ну? И ты с этим согласна?
  - Хи-хи-хи! Пусть себе считает! Я не собираюсь его переубеждать. Смысл биться лбом? Нормальные герои идут в обход!
  - И как?
  - Ну, Дикая! - задорно подмигнула. - Мы же дрессируем лошадей? И собак. А мужчины намного умнее! Их проще приучить! Там похвалила, здесь подольстила, устроила ему "ночь любви" в награду за хорошее поведение, и вот он уже ест у тебя с руки! И, наоборот, с мученическим видом помой посуду, поплачь над луком, вечером вздохни с усталым видом, глядишь, вот он уже жалеет тебя и сам моет посуду, не отказывает в помощи. И не возмущается, если дома нечего есть! Начинает ценить не только свой труд, но и твой! А там и поделите обязанности. Всё равно, готовить-то надо!
  - Да я не отказываюсь от посуды. Просто, действительно, поделить обязанности, это будет справедливо. Если бы надо было колоть дрова или уголь таскать, то понятно. У него тяжёлая работа, я на кухне. А в городе это разделение уже не действует. Но загонять меня на кухню только потому, что я женского пола... - она печально вздохнула.
  - Ого! А ты способная ученица! Так вздыхаешь, что я чуть сама не побежала мыть эту дурацкую посуду! Вот это талант! Молодец, так держать! - она подняла бокал с остатками медовухи.
  - За свободу, равенство и справедливость! До дна!
  - Да! За свободу, равенство и справедливость! - Любаша допила напиток.
  - Так хорошо с тобой сидим. Может, ещё по одной?
  - Не-е! Хватит. Я не собираюсь напиваться. Котёнок не поймёт.
  - Он же в командировке?
  - Сегодня должен вернуться, а я явлюсь домой пьяная!
  - Сам виноват! Не надо было уезжать. Скажешь, напилась от тоски по нему. А с чего ты пьяная? Со стакана медовухи? Это же не водка.
  - Всё равно. Чувствую, что уже хватит. Мы, кстати, так ни до чего и не додумались! Что мне делать? Как узнать? Я, ведь, так и ничего и не вспомнила, из того, что вам рассказывал Олень.
  - Я поверить в это не могу! Ты сидела рядом с ним и кивала на каждое его слово с таким покровительственным видом! Как будто, ты там главный учитель, а Олень - молодой практикант, и это его первый урок. Он всё время оглядывался на тебя, а ты ему постоянно улыбалась. Меня это так бесило!
  - Мои воспоминания заканчиваются вечером первого дня, и потом, сразу - утро последнего. Сутки выпали полностью!
  - Ох, не говори мне про то утро! Мы тогда чуть с ума не сошли! Когда ты вышла из палатки, а потом опять вышла! Бр-р-р! А когда мы тебя не дождались и заглянули в неё, а ты там! И спишь!
  - Я помню ваш ужас. Но, всё равно, считаю, что вы просто не заметили, как я вернулась.
  - Ладно, замнём, для ясности. Не хочу вспоминать, у меня сразу шерсть дыбом встаёт. Пусть, согласна, мы не заметили, чёрт с тобой. Мы, по большому счёту, туда и поехали осенью, чтобы выяснить про это.
  - Как не вовремя меня отправили в Москву! Я должна была ехать с вами! Мы бы всё узнали. Я бы вспомнила...
  - Тебе надо поднять твою внутреннюю энергию. И ты, возможно, сразу всё вспомнишь!
  - И как это поднимать?
  - Остановить поток мыслей. Перестать думать.
  - Как это сделать?
  - Не знаю, что тебе посоветовать. Я бегаю по утрам, а вечером занимаюсь гимнастикой. Это помогает. Лео пялится в свой шарик. Ну, она как обычно, идёт своей непроторённой тропой. Поэкспериментируй сама.
  - А Пантера? Она как медитирует?
  - Она говорила, что садится на кровать, смотрит в одну точку и начинает думать сразу обо всём.
  - Ладно, попробую. Начну с бега и тренировок. Не получится, попробую по методу Пантеры. Способ Лео оставим на самый край. Ну, а вы до чего дотренировались?
  - Я уже могу заставить... О! Зайчик идёт! Что-то рано он. - Рысь привстала и махнула рукой. - Потом договорим, - улыбнулась, подмигнула. Любаша понятливо кивнула, повернулась и тоже помахала рукой подошедшему Николаю.
  - Привет!
  - Привет! Ну, как? Удачно?
  - Привет, привет! Всё, установили! Уже в четыре уже освободился. Как раз успел на электричку. Вы уже поели?
  Они дружно покивали. В кафе к тому времени набежал народ. Стало шумно. Они ещё посидели, пока Коля ел, заодно, Любаша узнала номер телефона. Запомнила. Пока бесполезный, но на будущее мог понадобиться. В семь пошли на метро. Любаша уговорила не провожать себя.
  До общаги доехала благополучно. Пробежалась от остановки, проверяя метод Рыси, как она назвала для себя способ остановить поток мыслей. Получилось не очень. Её хватило ровно на пару секунд. "Ладно, ещё не вечер, потренируемся на досуге!" Едва войдя в фойе, кинулась к телефону-автомату. Но трубку никто не брал. На вахте дежурила Наталья Степановна. Хотя, смена была Цербера, то есть, Таисии Игоревны. "Странно... Или новогоднее дежурство отрабатывает? Возможно. Попозже схожу ещё раз!" Любаша поздоровалась и направилась в комнату.
  Вечер прошёл как обычно.

Глава 9

  
  Утром она встала в отличном настроении. Выспавшейся и отдохнувшей. Собираясь в Академию, даже мурлыкала себе под нос. Сначала: - "Утро красит нежным цветом стены древнего кремля...", потом: - "Легко на сердце от песни весёлой..." Даже Галя покосилась на неё с удивлением. Велечко только понимающе улыбалась.
  После второй пары она забежала в туалет. Прежде, чем идти в аудиторию, подошла к зеркалу, подкрасить губы. Краем глаза заметила за спиной какое-то движение. Словно муха пролетела. "Откуда зимой муха?" - мелькнула мысль, и тут она разглядела. Не муха, а словно маленький вихрь двигался в её сторону. Она вгляделась, рассматривая. Вихрь обошёл её сзади и медленно подлетел. Замер перед ней на уровне груди. Она смогла хорошо рассмотреть. Это был не воздушный вихрь. Белая светящаяся точка была обрамлена более тёмными нитями, вращающимися по часовой стрелке.
  Постояв мгновение, эта штука двинулась к ней. Любаша отошла в сторону, вихрь сменил траекторию и вновь нацелился в область сердца. Ей это не понравилось, она отмахнулась рукой. И, едва коснулась его рукой, как всю её пронзило ужасом! Сердце забилось быстро-быстро, захотелось скрыться, сбежать, забиться в укромный уголок и замереть! Она прижала руки к груди, ощутив, как бешено стучит сердце. Умом она понимала, что причин для такого страха нет! Но чувства кричали: - "Беги! Спасайся!! Прячься!"
  С трудом пересилив себя, она вышла в коридор. Еле сдерживаясь, чтобы не броситься бежать по коридору. Вошла в аудиторию. Лена мельком оглянулась на неё, отвернулась. Потом резко повернулась к ней опять:
  - Что случилось?! На тебе лица нет!
  - Ничего. Просто что-то сердце закололо! Не обращай внимания, пройдёт! - она села, так же прижимая руку к груди.
  - Уверена? Может, домой пойдёшь? Или Скорую вызвать? - Леночка выглядела не на шутку встревоженной.
  - Нет. Всё нормально. Сейчас пройдёт, говорю же!
  К середине часа страх ослабел, дыхание успокоилось. Зато заныло сердце. Так же, как тогда, когда она провожала Бориса в командировку. Тем не менее, сосредоточиться она так и не смогла. "Молочное дело", по которому шла лекция, она знала, институтские знания ещё не выветрились из головы. Обычно она жалела, что им не говорят ничего нового, но сейчас это было весьма кстати.
  После занятий она решила не менять планы и ехать на конюшню. Леночка пыталась уговорить её отлежаться, но Любашка чувствовала, что не только лежать, но и даже сидеть на одном месте, она не в состоянии.
  На улице разыгралась метель. Но в том состоянии, что она сейчас находилась, Любаше было по душе продираться сквозь завывающую снежную пургу. Она зашла в магазин и купила Тульский пряник. Как прощальный презент. Сначала она думала попить с девчонками чаю, но вспомнив, что хотела выпытать адрес, куда повезут Эль-Коррада, передумала. Зашла в винный отдел. Взгляд задержался на бутылке с названием "Клюковка". Производителем значился Новокузнецкий завод. На сердце потеплело. Новокузнецк был всего в четырёхстах километрах от Новосибирска. В соседней области. Почти дом. Привет из Сибири! "Решено, берём!"
  
  Она медленно прошла мимо пустого денника. Хотела постоять, но вдали хлопнула дверь и послышались голоса. Сразу передумала. "Рано ещё им знать правду! А лучше никогда её не знать!" И она решительно направилась вглубь конюшни.
  "Это я здорово угадала с "Клюковкой", однако!" Любаша незаметно наблюдала за весельем, царившим в каптёрке. Светы не было, поэтому девчонки не стеснялись. Несмотря на то, что до конца рабочего дня было ещё далеко, все сидели в комнате. Её давние знакомые, Катя с Яной, Марина, которая работала то инструктором, то конюхом, и ещё одна новенькая, которая представилась Дашей. Когда девчонки вышли покурить, Даша вдруг обратилась к ней.
  - Люба! Девочки мне рассказали, что Вы занимались выездкой!
  - Угу, - Любаша удивлённо приподняла бровь.
  - Я хотела попросить Вас поучить меня.
  - Э-э... Понимаете, Даша, я сегодня здесь последний день. Вот, пришла попрощаться... Так что, увы! Не получится у нас с учёбой. Вам надо бы со Светланой поговорить. Она тоже умеет. Попросите её.
  - Я уже говорила с ней. Она мне Вас и посоветовала.
  - Ммм... Не думаю, что в Москве такой дефицит учителей. Попробуйте в конно-спортивной школе в Битце, на ипподроме, в конце концов.
  - Да, я коня сюда ставлю, поэтому и... Обрадовалась, когда Света про Вас рассказала. Хотела предложить Вам ездить на нём, и меня, заодно, поучить.
  - А что за конь? - у Любаши ёкнуло сердце, в надежде.
  - Тракен. Купила в Мелеузе, его списали из спорта, он был Олимпийский резерв.
  - Тракенен? А сколько лет? - надежда не оправдалась и ей стало опять всё равно.
  - Восемнадцать.
  - Дашенька! Кони, подобные ему, обычно само послушание! На него можно ребёнка сажать, он будет его беспрекословно слушаться.
  - Да, я знаю, что он послушный. Коня учить не надо. Это я ничего не умею! Может, поможете, а?
  - Ммм... И как Вы себе это представляете?
  - Я Вам заплачу, сколько скажете!
  - Да я не в этом смысле! Как я Вас буду учить? На этой конюшне? Здесь же нет манежа. Леваду занимать? А Света позволит?
  - Да, я с ней уже договорилась! А ещё, я буду брать в аренду какую-нибудь лошадь, и мы будем ездить вдвоём. Всё зависит только от Вашего согласия!
  - Но, Вы хоть немного ездить верхом умеете?
  - Да, я умею просто ездить. Но, хочу научиться выездке.
  - Я не смогу часто с Вами заниматься. Максимум, пару раз в неделю.
  - Меня это полностью устраивает! То есть, Вы согласны?
  - Я подумаю, - Любаша вздохнула, это совершенно расходилось с её планами. - Пойдёмте, посмотрим Вашего коня... Как его зовут?
  - Экзотик. Я его называю Тиша. Только его здесь ещё нет. Я здесь, собственно, только из-за Вас.
  - А-а! Вы на другой конюшне стоите?
  - Да. Я давно хотела переехать. Там условия хуже. Конюшня деревянная, от города дальше. Левада очень маленькая и вообще...
  - А стоимость постоя?
  - Постой дешевле. Но с деньгами у меня проблем нет! Тишеньке здесь будет гораздо лучше!
  - Лучше, так лучше. Вам решать. Мне всё равно, куда ездить, - Любаша встала. - Мне уже пора. Давайте, в следующую субботу встретимся. Я часикам к пяти подбегу и тогда решим.
  - Ой, Люба, а можно в эту субботу? - Даша тоже встала, взяла её за плечо и умоляюще заглядывала в глаза.
  - Нет, в эту субботу я не могу!
  - Почему?
  'Вот пристала, как банный лист! С чего вдруг я обрела такую славу непревзойдённого учителя? Что за меня начали цепляться! Как бы её отшить? О! Уехать подальше! Точно!' Она развела руками с извиняющей улыбкой:
  - Я уезжаю. На все выходные.
  - Понимаете, Люба, я согласна ждать. Но, вдруг у меня тоже не получится в субботу. Как мне вас найти, чтобы предупредить? Вы же учитесь где-то? Может, я к Вам подъеду на неделе?
  - У Вас нет домашнего телефона? - увидела отрицательный жест. - Рабочего?
  - Нет, я тоже учусь. В Тимирязевке. У нас следующая неделя зачётная, так что... Могу в субботу не успеть.
  - Хорошо. Тогда сделаем так. Я приеду в субботу к пяти. До семи Вас подожду. Конь же уже будет здесь стоять? Предупредите девочек, я возьму его поездить. Посмотрю, что он умеет. И дам ответ.
  - А может лучше туда, где он сейчас? Меня там все знают, я предупрежу. И мне добираться туда ближе... И Вы посмотрите, как он живёт, а?
  - Мне всё равно, куда ехать, - в принципе, ей, действительно, было всё равно, это даже больше устраивало. - Объясняйте дорогу.
  - Я сейчас Вам нарисую и напишу адрес. Если вдруг, Вы не уедете, в эту субботу я точно буду. Приезжайте!
  - Хорошо. Всё может быть, - она улыбнулась, девчонка ей понравилась. - Ладно, мне пора.
  - Да, я тоже пойду.
  Они оделись и вышли. Навстречу шли девчонки. Пока Любаша прощалась, Даша скромно ждала в сторонке. До остановки шли молча, да и буря не способствовала разговору. В автобусе они встали на задней площадке и Даша опять начала расспрашивать. Где она учится, где живёт, сколько ей лет. О себе она тоже рассказывала, причём, подробно. Любаша видела, что девчонка набивается ей в подруги. Пришлось поддержать разговор.
  
  На телефонный звонок у Дубровского опять никто не отвечал. Время было не позднее, она взяла очередной детектив и ушла в учебку. К Лене заходить не стала, чтобы не отвечать на вопросы о своём здоровье и не возбуждать любопытство своей постоянной беготнёй вниз, к телефону. В двенадцать часов она бросила звонить. Вернулась в комнату, легла, но заснуть не смогла. Внутри ворочался словно ком, сердце ныло и это не давало ей спать.
  
  Любаша смотрела в окно невидящим взглядом. Хорошо, что все разъехались! Она может не сдерживаться. Дубровского не было уже шесть дней. Её просто трясло от страха за него. На занятиях она почти не слышала преподавателей. Хорошо, что сегодня вновь были одни лекции. Иначе бы, точно, всё завалила. Сидеть в комнате тоже не могла. Просто бродила около общаги. Есть она, тоже, не могла. Вчера полночи провела на подоконнике, в учебке. Сегодня, похоже, будет та же история. Съездить бы на конюшню, как приглашала её Даша, но уходить далеко она тоже не могла. Она встала, собираясь надеть куртку и идти в парк. "И спросить не у кого! Его бабушка так и не вышла на дежурство, трубку никто не берёт! Как узнать, что с ним?" В дверь тихонько постучали. Таким знакомым стуком, что сердце просто замерло! Она кинулась к двери. На пороге стоял Дубровский-старший.
  - Здравствуй, Любаша! Вот, шёл мимо, решил зайти.
  - Здравствуйте! Проходите! - она отступила назад, с ожиданием глядя на него.
  Борис Владимирович вошёл, и комната сразу же показалась маленькой и тесной. Огляделся.
  - Хотел посмотреть, как ты живёшь. Можно присесть?
  Она показала ему на стул между холодильником и столом. Там было больше всего места. Он с трудом втиснулся туда, сдвинув стол. Она села напротив. Сердце бешено стучало. Молчание затягивалось.
  - Я хотел поговорить с тобой о Борисе. Мне надо спросить тебя кое о чём... - он замялся и опустил глаза, кулаки его сжались.
  Любаше вдруг почудилось, что их окружает будто бы полупрозрачной пеленой. Она заметила, как искажаются очертания стен за призрачными границами. Словно наяву, над головой зазвучал знакомый бархатный голос:
  - "Знание это сила! Ты просто проводник. Будь спокойной. Посмотри на воду. Она бежит. То быстро, то медленно. Но она - бесстрастная. Стань такой же бесстрастной! Вопрос уже задан. Позволь силе пройти, и ты узнаешь ответ. Скажи его"
  Встала, прошла к тумбочке, где лежали карты. Взяла. Вернулась к столу. Борис Владимирович всё так же сидел, уставясь на руки. Она посмотрела в окно. Мерцающая пелена напоминала струящуюся воду. Мысли исчезли. Она села и положила карты на стол.
  - Возьмите карту и покажите мне.
  Он вскинул голову и удивлённо посмотрел на неё. Она спокойно смотрела на него, и у неё не было никаких чувств. Он взял карту сверху колоды и протянул ей. Семь пикей! Она забрала карту и нашла в колоде короля. Выложила на стол. Протянула руку.
  - Дайте монетку. Любую.
  Дубровский-старший сунул руку в карман, вытащил и раскрыл ладонь. Там лежали три двухкопеечные монеты. Он высыпал их ей в руку. Она поймала его за руку и вернула две. Разложила карты.
  - Что было? Срочное известие, внезапные сборы, опасная дорога в казённый дом. Что есть? Побеждённый соперник, несильный удар, больница, забота любящих людей. Что будет? Дорога домой, скорая встреча, хлопоты родственников. Дело кончится наградой покровителя. Сердце успокоится любовью. Его любовью. Ещё вопрос?
  Борис Владимирович смотрел на неё с испугом.
  - Это что?
  - Это ответ на Ваш вопрос о младшем сыне. Можете ещё спросить, - и она протянула руку.
  Он разжал ручищу, и ей в руку упала ещё монетка. Вдохнул воздух, собираясь что-то сказать. Она, не дожидаясь вопроса, остановила его движением ладони. Вытащила одну за другой четыре карты. Он заворожёно следил за её руками.
  - Скоро вернётся домой. Он сам хлопочет об этом. Это какая-то небольшая рана. Неопасная.
  Она перемешала карты и вопросительно посмотрела ему в глаза. Он посмотрел на свою раскрытую ладонь. Там оставалась одна двухкопеечная монетка. Любаша обвела взглядом вокруг и увидела, как струящиеся потоки растаяли, и комната приняла свой обычный вид. На неё опять накатила тоска. Борис Владимирович сжал руку, медленно вылез из-за стола и пошёл к двери. Молча, вышел и тихо закрыл дверь. Любаша попыталась думать о том, что произошло, но не смогла. Она уронила голову на руки.
  Наконец, к ней стали возвращаться мысли. "Рана? О, Боже! Он ранен! Куда?" Наверное, это произошло позавчера, когда ей резко стало плохо. Она поймала этот странный вихрь и теперь сама не своя. Ночью она постоянно просыпается. Днём не может усидеть на месте. Ей надо пойти проветриться. В парк. Внезапно, ей захотелось есть. Вскочила, заглянула в холодильник - на её полке пусто! Ну, да! Эти дни она бродила везде, кроме магазинов. А в продуктовый, она и раньше заходила, лишь проголодавшись.
  
  Любаша выходила из общаги, когда навстречу попалась Таисия Игоревна.
  - Здравствуй, Любушка.
  - Здравствуйте!
  - Хотела тебя в гости позвать, на чай.
  - Угу. То есть, спасибо! С удовольствием!
  Они пошли рядом. Любаша обрадовалась приглашению. Она очень хотела поговорить с бабушкой Бориса, но не знала, как её найти. Звонила в квартиру Бориса, но там никого не было. Можно было бы расспросить вахтёрш, почему их коллеги нет на работе, но ей было неудобно навязываться. Вроде бы это неприлично? Да, нет, она лукавит. Ещё пару дней такого состояния и наплевала бы на все правила и приличия. Подошла бы и навязалась. Просто, пока ещё могла сдержаться. Хорошо, что та сама встретилась и пригласила к себе. Может, что-то узнала про Бориса? Мысли кружились в голове, перебивая друг друга. Впереди показался знакомый дом.
  Они зашли в квартиру.
  - Можно, я разуюсь? А то, мне непривычно в уличной обуви...
  - Конечно. Проходи, я сейчас чайник поставлю.
  Любаша прошла в зал. Села на знакомый диван. Дверь в спальню была закрыта. Сердце заныло от воспоминаний. "Как же точно узнать, что с ним?" Таисия Игоревна ушла на кухню. Звякала посудой.
  - Люба! Иди сюда. На кухне посидим.
  Любаша вскочила и пошла на зов.
  Пока ждали чайник, говорили о ней. Таисия Игоревна расспрашивала Любашу о доме, родителях. Любаша отвечала коротко, не вдаваясь в подробности. Трёхкомнатная квартира. Кооператив. Бабушка с дедушкой помогли купить. Мама - инженер, папа - ведущий инженер. Научно-исследовательский институт. Таисия Игоревна согласно кивала. Как будто уже всё знала и сравнивала ответы со своими сведениями. Или - это её мало интересовало.
  - Ты же у родителей одна? Тяжело тебе придётся.
  - Вы о чём? Почему тяжело?
  - Ты стоишь перед выбором. И очень любишь свою семью. Были бы братья и сёстры, тебе было бы легче.
  - Не понимаю...
  - Ты уже знаешь, просто не хочешь об этом думать.
  - Нет! Я не знаю. Что-то с Борисом? Вам что-то известно?!
  - Тебе самой уже всё известно! Ты же только что гадала на него!
  - Откуда вы знаете?!
  - Его отец позвонил. Напугала ты его.
  - Он сам ко мне пришёл. Стал спрашивать. Я не смогла не ответить.
  - Знаю. Поэтому и пригласила к себе. Мне надо тебе кое-что объяснить... - она помолчала, взглянула в глаза. - Это я внуку про тебя рассказала. Сразу после того, как ваша Постникова меня к тебе привела. Помнишь?
  Любаша кивнула. Такое забудешь, пожалуй. Галя тогда весь этаж на уши подняла. И жалобу потом на неё накатала, что, якобы, Любаша её обматерила и избила. А материлась-то, как раз, Галя. И первая на неё кинулась драться! Любаша ей только руку завернула и из комнаты выставила.
  - Я только второй день на работе была. Домой утром пришла, так хохотала! А Боря, как раз, дома был. Заинтересовался, чего я так смеюсь. Вот и рассказала, как ваша дылда, Галя, ко мне прибежала, вся в слезах. Такого наговорила! И избили её, и пинками выгнали из комнаты, и матом обложили. Я ей, было, поверила. Пошла разбираться. Ожидала огромную бабищу увидеть. А дверь открывается - стоит девчушка, лет четырнадцати. Ростиком, едва ли этой Гале по плечо. Худенькая, коса ниже пояса, ночнушка в оранжевых котятах. Глазками моргает спросонья... Я еле-еле сдержалась, чтобы тут же не рассмеяться!
  Любаша улыбнулась. Так вот как это выглядело со стороны. Почти угадала. Но, не за тем же её позвали, чтобы рассказывать весёлые истории?
  - Я тогда даже ничего не заподозрила.
  Такой поворот разговора оказался неожиданным. Любаша насторожилась.
  - Но, после того как с Сёминой произошла эта страшная трагедия, я всё поняла. Именно ты, именно в мою смену. Вас просто сводило Провидение. У него свои методы, - пояснила она, увидев удивление Любаши, - Нам не понять действие силы, именуемой Судьба.
  - Не верю, что всё предопределено. Человек сам творец своей судьбы!
  - Конечно! Можно идти, ничего не видя перед собой. В основном, так все и поступают. Но, если мы видим знаки, то должны следовать указаниям Судьбы. Подчиниться.
  - Подчиниться? Быть покорным судьбе!? Идеология рабов. Нет! Я за полную свободу выбора!
  - Ты давно уже подчиняешься! Следуешь её указаниям. Удивительно слышать твоё возмущение! - она тихонько засмеялась.
  - Это не так. Я не могу подчиняться. Мне это претит. Жизнь должна приносить радость. Я всегда сама выбираю свой путь!
  - Провидение указывает путь к цели. Ты в детстве когда-нибудь играла в "Казаки - Разбойники"?
  - Конечно! Когда-то это была любимая игра.
  - Когда вы были "Казаками", что ты чувствовала, видя очередную стрелочку? Которая указывает путь к "Разбойникам"? Возмущалась, что она указывает направо, а не прямо? Радовалась, что не налево? - Таисия Игоревна насмешливо улыбалась.
  - Радовалась, что, вообще, нашла стрелку!
  - А могла бы просто бегать, игнорируя знаки и расстраиваясь, что никак не можешь никого найти!
  - Такое нам даже в голову не приходило! Срезали, конечно, догадываясь, куда "Разбойники" побежали, но там тоже не дураки были! Проще по стрелкам...
  - А выросли, всё забыли и теперь идут, ничего не замечая. Чтобы потом биться о стену, рядом с открытой дверью, и плакать, что, дескать, не судьба!
  - Многие не замечают знаки. Или не обращают внимания... - и подумала: - "Дежавю! Она говорит, почти тоже самое, что и Олень! Странно".
  - Не хотят замечать и подчиниться! Считают себя самыми умными. Решают сиюминутные проблемы, забыв о главной цели!
  - О главной цели? Какой?
  - У тебя есть шанс всё узнать самой. У каждого свой путь к ней. Кто-то успевает дойти, кто-то бросает на полдороге. Ты уже у двери, осталось переступить порог.
  Таисия Игоревна наклонилась к ней, взяла за кончики пальцев и посмотрела прямо в глаза. Вокруг всё потемнело. Воздух перед ней задрожал, превратился, словно, в зеркало под струящейся водой. Любаша увидела в нём своё отражение. Она отпрянула. Миг, и всё исчезло. Она вдруг обнаружила, что сидит, откинувшись на стуле с чашкой в руке. Таисия Игоревна спокойно смотрела на неё, словно ничего не было.
  В это время зазвонил телефон в зале. Таисия Игоревна вышла. Любаша специально не прислушивалась, но слышала отрывистые "Да!", "Хорошо!", потом "Спасибо!" и разговор закончился. Тишина. Потом Таисия Игоревна набрала чей-то номер.
  - Да, это я. Всё нормально. Он сейчас в госпитале. Лёгкое ранение. Сегодня выписывают. Сам понимаешь, заведение закрытое, позвонить не мог... Волновать не хотел... Да. Завтра будет дома. Всего хорошего. Конечно, Люде не надо... Сам не сболтни! - и положила трубку.
  Любаша вздохнула облегчённо. У неё словно груз с плеч свалился. Она всё ещё не могла привыкнуть, что карты сообщают правду. Но как-то расплывчато. А тут, всё-таки, точная информация. Госпиталь, сегодня выписывают, завтра уже вернётся, ранение лёгкое...
  Когда она гадала отцу Бориса, она словно про кого-то незнакомого рассказывала. А теперь поняла, какой ужас испытал Дубровский-старший, услышав от неё такое известие. Он, наверное, не за этим шёл. Теперь будет её бояться. Таисия Игоревна вернулась на кухню. Любаша жалобно посмотрела на неё.
  - Ой! Я только сейчас поняла, как я его напугала. Что же мне делать! Боже! Что я натворила!
  - Ты его за руку не тащила. Я ему так и сказала. Сам пришёл.
  - Я вдруг поняла, что он что-то другое спросить хотел. Только пришёл не вовремя.
  - Не приходят к тебе не вовремя. На другие вопросы пусть сам ответы ищет.
  - Как он меня застал? Удивляюсь. Я уже уходить собиралась. Каких-то пять минут! А на улице он бы меня вряд ли увидел!
  - У него был тот же вопрос, что и у тебя. Вот вы и встретились. И к лучшему. Он на меня за Борю обижался. За то, что я одобряла его решение бросить научную работу и пойти в Отдел. А, потом, когда Борис в милицию ушёл, то вообще, перестал со мной разговаривать. А сегодня сам позвонил. Может, и мы помиримся, благодаря тебе.
  - Борис занимался наукой?
  - Закончил МГУ, мехмат. Оставили в аспирантуру.
  - Ого! Математика! Мне она всегда казалась скучной наукой. А почему он бросил?
  - Предательство любимого человека! Ты же знаешь Аллочкину подружку Ингу? Сначала ему голову заморочила, а потом, сказала, что разлюбила и выходит замуж за другого. Почти накануне их свадьбы. Он решил резко поменять свою жизнь. А я увидела в этом знак и поддержала.
  - Вы устроили его в КГБ?
  - Не сразу. Он пошёл в армию. А там я уже устроила, чтобы его почти сразу пригласили. Сначала учиться, потом работать.
  - А почему он оттуда ушёл?
  - Инга развелась со своим немцем и решила вернуться. А Борис её не простил. Ингин дядя тоже работает... работал с Борей. Начальником. Стал шантажировать, интриговать. Вот Боря и ушёл. В милицию. С родителями поссорился. Сюда жить ушёл.
  - А сестра где училась?
  - Они все учились в одном университете. Разные факультеты. Она тоже пошла в науку. Недавно докторскую защитила.
  - О! Здорово. А из-за чего у них с Борей раздоры были?
  - Инга же подруга Аллочкина. Когда от своего иностранца ушла, вновь к Алле прилипла. Плакала, прощения просила, на жалость давила. Вертела ею, как хотела. Через неё пыталась к Боре подобраться. Для Инги все средства хороши. Сестра с братом ссорились из-за неё.
  - Я что-то такое и предполагала. Карты сказали. Я ему как-то погадала...
  - Боря мне рассказал. И про то, как вы и Аллочка ужинали в ресторане.
  - А-а! Я просто хотела их помирить.
  - Тебе удалось. И гадюку эту, Ингу, с её шеи скинула.
  - Ух, ты! Они поссорились, всё-таки!
  - Не совсем. Но, отношения охладели.
  Любаша почувствовала, как её отпускает напряжение всех этих дней. Она даже не понимала до этой минуты, как это было ужасно. Метаться по кругу, не зная, куда бежать. Она вспомнила про чай. Он уже был чуть тёплый. Она допила его и подумала, что ей пора.
  - Я так рада, что зашла к Вам. Я места себе не находила последние два дня.
  - Давай-ка я тебя покормлю. А потом пойдёшь.
  - Не, я всё равно в магазин собиралась! Когда Вас встретила. А если поем, то вообще, ничего не куплю!
  - Тогда, беги. К чаю чего-нибудь купи, гостя встречать!
  - Ага! Ладно. До свиданья!
  В магазине купила печенье и долго смотрела на коробочки с готовыми обедами, взяла одну. "Как надоело есть всякую фигню!" Вернулась в общагу, окрылённая надеждой на скорую встречу.
  
  Она сидела в комнате совершенно одна. Полчаса назад Таня, многозначительно покосившись на неё, взяла книгу и ушла в учебку. За окном была настоящая весна. Журчали ручьи. По стенам комнаты от бегущей воды метались солнечные зайчики. Хотя, по календарю был февраль. В голове вертелось: - "Апрель, апрель на улице! А на улице - февраль! Ещё февраль на улице, а на улице апрель!" Любаша крутила на руке браслет-змейку. Забытые часики валялись в ящике в тумбочке. Рядом с будильником.
  Знакомый стук в дверь заставил её пулей сорваться с места и кинуться к двери. Она не успела затормозить на скользком паркете, проехала и врезалась в дверь. Рукой ухватилась в косяк, чтобы не распахнуть дверь настежь. Дубровский успел отскочить от двери вбок. Любаша смущённо улыбнулась.
  - Привет! - она отступила назад, еле сдерживая желание кинуться ему на шею.
  - Привет! Что это было?
  - Случайно поскользнулась! Заходи.
  Он хмыкнул недоверчиво. Вошёл в комнату. Закрыл дверь и защёлкнул замок. Скинул пальто на кровать. Она обняла его за талию, прижалась. Он наклонился, всмотрелся в её лицо. Покачал сокрушённо головой:
  - Так и есть! Опять ничего не ела?
  - Ерунда! - она счастливо улыбнулась, так приятно было слышать его голос, чувствовать его заботу. - Я как-то читала, что человек едой восполняет только двадцать процентов своих энергетических потребностей! Так что я немного потеряла!
  - Всю неделю голодала?
  - Пару дней, даже меньше! По утрам девчонки всё равно таскали меня в буфет. Я пропускала только обед. И ужин. А так как обед надо делить с другом, а ужин отдавать врагу, то получается, почти ничего не потеряла! - она хихикнула и пожала плечами.
  - Я думал, у тебя нет врагов!
  - А я твоим! Пусть подавятся! - она подняла голову и заглянула ему в глаза.
  Он улыбнулся. Притянул к себе и поцеловал. Она закрыла глаза и почувствовала себя абсолютно счастливой. Мысли исчезли. На душе стало легко. Он отстранился, она нехотя открыла глаза, вопросительно взглянула. Он смотрел на неё, потом потянулся к пальто:
   - Я купил тебе в Ленинграде сувенир. Увидел в аэропорту.
  Он протянул ей плоскую коробочку, разрисованную странно знакомым узором. Она открыла. Там лежали две колоды карт. Маленькие, вполовину от обычных. Одна - с чёрной рубашкой, другая - с синей.
  - Ой! Чужие карты! Так вот о чём она говорила! - она подпрыгнула, - Ура! Я теперь смогу гадать на себя! Здорово!
  - Ты меня заинтриговала! Ну-ка, быстро рассказывай! Кто - она? О ком ты говоришь?
  - Это тётя Люба, двоюродная тётя моего папы. Она научила меня гадать. Мне тогда около шести лет было.
  - Так давно? И ты всё помнишь?
  - Я всё тогда забыла. Потом вспомнила.
  - Ничего не понял! Давай, подробно! Всё-всё, с самого начала!
  Борис сел к столу. Посадил её к себе на колени. Она поставила коробочку на стол. Обняла его за шею. Жалобно посмотрела ему в глаза, сдвинув брови.
  - Может, потом? Давай чаю попьём?
  - Рассказывай! - он отрицательно покачал головой. - С самого начала.
  - С самого начала?
  - И очень подробно,- он смотрел так ожидающе, что она сдалась.
  Вздохнула.
  - Ну, в детстве, летом, меня постоянно куда-нибудь возили. Детский сад на лето закрывался, девать меня было некуда, поэтому родители брали отпуск по очереди. Сначала мама. Мы с ней ездили на Чёрное море. А в начале июля меня забирал папа. Он ездил в свою деревню, к родственникам, помогать на покосе. У него огромная семья. Три брата и три сестры. Он седьмой, последний. Пока взрослые работали, мы были вольными птицами. Нас собиралась куча моих двоюродных братьев и сестёр, с друзьями. Предполагалось, что старшие будут следить за младшими. Но, у семи нянек, как известно, дитё без глазу.
  Мне тогда было почти шесть лет. Я уже не первый раз приезжала к нему в деревню. Не знаю, где в тот день были старшие, но мы втроём, с моими братьями пошли на озеро. У меня возникла такая идея. Братья были на год младше, поэтому я была вожаком. А деревни в Сибири знаешь, какие? Единственная улица - на три километра. Озеро в самом конце. Мы, наверное, ещё и до середины не дошли, но точно помню, мне захотелось пить. Мой брат, Мишка, на какой-то дом показывает и говорит, что здесь другая наша бабушка живёт и можно зайти попить
  В деревне, для взрослых порядки простые, заходи в любой дом, если дверь не заперта. Когда хозяева надолго уходят - дверь палочкой подопрут, мол, извините, никого дома нет, заходите в другой раз. А детям можно только к родне без приглашения заходить. Или домой. Мне это братья объяснили.
  - Почему?
  - Ну, в деревне к детям отношение самое прозаическое. Днём все на работе, поэтому дети без присмотра, в доме должны быть только свои. Если натворят что-нибудь, так хоть не так обидно. Ну и так положено. Если чужих в доме увидят, в лучшем случае, крикнут: - "А ну! Кыш! Разбойники!", а то и крапивой по пяткам добавят, в воспитательных целях. И родителям потом нажалуются. А те немедленно продолжают воспитание, долго не церемонятся! Деревенские дети великолепно выдресс... Очень воспитанные.
  - Я понял. Продолжай, не отвлекайся, - он обнял её и слегка сжал.
  - Ладно, ладно, - она не понимала, с чего такой интерес, - Я пошла в дом, а они остались на улице. Захожу, а там - на столе свечи горят, и две женщины сидят. Стою, смотрю. Одна из них меня спрашивает: - 'Ты чья, детка?' А я уже знаю, как надо отвечать. Говорю: 'Я Серёжи Понькина дочка'. Она: - 'А! А как тебя звать?' - 'Любаша'. А она мне: - 'Надо же! Меня тоже, Любой зовут. Я твоему папе двоюродная тётя'. Я на стол уставилась, там карты разложены. Мне так интересно стало, я про всё забыла. Спрашиваю: - 'А что вы делаете?' - 'Что, интересно?' Я киваю. 'Ну, садись, посмотри. Это называется гадание'.
  Я рядом на стул села. Смотрю, слушаю, что тётя Люба говорит. Она гадала той женщине. Мне казалось, я там час сидела. А братья даже не заметили, что меня так долго нет. И ещё, я потом вспомнила! Пока мы разговаривали, та, вторая женщина, замерев, сидела, даже не шелохнулась! И потом на меня не смотрела, словно меня и нету рядом.
  - Наверное, после этого тебя замечать перестали? - он слушал очень внимательно.
  - Нет. Вряд ли. Во всяком случае, по деревне я всегда ходила, как дочь короля, снизошедшего в простой народ. Меня все знали, все замечали. Только шепотки за спиной: - "О! Это Серёжина дочка!" Мои братья ходили со мной, как свита принцессы. И купались в лучах моей славы. Обычно, никто не будет звать в дом первых встречных детей. И, тем более, сажать за стол, доставать конфеты, наливать чай. А со мной у них был праздник каждый день. Особенно, в первые годы, что я приезжала.
  - Тебе это нравилось?
  - Мне это быстро надоело. Тем более что, моя слава была папина.
  - Чем это он у тебя так прославился?
  - Он - единственный, за всю историю деревни, получил высшее образование. У них даже среднее образование получить было очень сложно. В деревне была только восьмилетка. Средняя школа была в райцентре, а до него сорок километров. Он каждую неделю ходил пешком туда и обратно. Два года.
  - Зачем каждую неделю?
  - За едой! Их в интернате не кормили. А родственников у него в райцентре не было. А потом он поступил в наш электротехнический институт. А там был конкурс, несколько человек на место! Теперь он уважаемый человек! Живёт в огромном городе, постоянно бывает в Москве.
  - Вот это да! Он заслужил свою славу.
  - Заслужил, ещё бы! Конечно, ему и в институте вся семья помогала. Продуктами. И потом всё время нам присылали. Зимой частенько теперь в гости приезжают. А он каждое лето обязательно ездит, помочь в самые горячие дни. Заготовка сена - тяжелейшая работа.
  - Это понятно. А, с тобой, что дальше было? - он не давал ей отвлекаться от главного.
  - В тот день тётя Люба мне сказала, чтобы я завтра пришла. Я её тётей называю, а на самом деле, она мне бабушка была.
  - Тебя в честь неё назвали?
  - Да ну! Нет, конечно! Моим родителям просто имя понравилось. Я потом к ней несколько дней подряд приходила. Наверное, кто-то заметил, потому что, однажды моя бабушка, которая родная, к ней ворвалась и такой крик учинила! Мол, как тебе не совестно, дитю голову морочить! Сама чёрти чем занимаешься, и ребёнка тянешь! И что-то ещё кричала, но я не всё поняла. А тётя Люба так спокойно ей сказала: - "Прекрати, Машенька! Я её сюда за руку не тащила! Значит, так надо!" Но после этого я к ней больше не приходила.
  - Почему? Тебе запретили?
  - Да нет, никакого запрета не было. Я не помню, чтобы мне, вообще, что-то запрещали. Как-то, так само получилось, наверное, меня чем-то отвлекли. Много ли ребёнку надо?
  - Какая она была?
  - Я не помню. Я ж на неё почти не смотрела. Только помню её руки с картами и голос, который всё объясняет. Красивый, завораживающий. Такой, знаешь, бархатный. На следующий год я приехала, я ещё про неё помнила, пошла к ней, а дома никого нет. Спросила про неё. Бабушка сказала, что, мол, в город подалась. Больше я о ней не вспоминала.
  А в седьмом классе, на Новый Год, мы у нас дома с моими подружками собрались. Ну, знаешь, там, обычные ночные девчачьи посиделки. Гадали на воск, на пепел, всякую чушь. И Ленка принесла карты, типа, она гадать умеет. Тут я вдруг голос услышала. Как будто надо мной кто-то сидит и рассказывает! Я уши руками закрыла! Сама напугалась! Девчонок чуть не до полусмерти напугала! И всё вспомнила. Вот такая история.
  - И с тех пор ты гадаешь? - Ну, нет. Не с тех пор. Я долго пыталась выкинуть это из головы. Мы летом на даче часто с бабушкой и дедушкой в карты играли. После того Нового Года я, как карты в руки возьму, сразу в голове начинает голос звучать. Я сдерживаюсь, а сама вижу совсем другое, не то, что все. Постоянно проигрывала! А на втором курсе в институте, когда жила в общаге, не сдержалась! Девчонкам раз только погадала и всё... Они так на меня насели, что не отбиться! Больше я сопротивляться не стала. Зато теперь могу спокойно играть в карты. И голос почти не слышу. Так, изредка...
  - А что значит - "Чужие карты"?
  - Тётя Люба мне всё время повторяла: - "Только на себя не гадай! Беду накличешь. Судьбу сломаешь!" Ну, а мне же интересно. Я давай спрашивать, как дети всегда делают: - "А если ты мне погадаешь, что будет?" или "А если кто-то другой, то - можно?" Она тогда сказала, чтобы я никому на себя гадать не разрешала, правды всё равно не скажут. Но, чужими картами, которые должны быть мне подарены, можно гадать на себя. Только не самой! Вот ты их мне и подарил.
  - И что теперь? Ты пойдёшь к другой гадалке?
  - Фу-у! - она чуть сморщила носик, - Зачем?
  - А как тогда?
  - Всё просто. Ты, например, раскинешь, а я посмотрю.
  - Не буду я подобными глупостями заниматься!
  - Ну, нет, так нет. Значит, время ещё не пришло, - она выложила из коробочки карты с синей рубашкой на стол.
  - Собираешься гадать мне? - Борис вопросительно поднял бровь.
  - А ты хочешь? - она обвела взглядом комнату, но всё было, как обычно.
  - А что, можно отказаться?
  - Конечно! - она улыбнулась, пожала плечами. - Дело добровольное!
  - Я слышал другое...
  - А-а... Ты про тот случай... - она смутилась, опустила голову, потом глянула на него снизу вверх. - Я здесь не причём. Он пришёл и хотел знать. Задал вопрос... Мне некуда было деться! Вот и результат... М-мм... получился... ну, э-эм... несколько необычный.
  - Необычнее некуда.
  - Тебе кто рассказал? Твой папа?
  - Да. И бабушка.
  - И после этого ты даришь мне карты?!
  - Мне захотелось. Я не верю в "эти глупости". Помнишь? - он улыбался.
  Она обвила руками его шею. Чуть отстранилась, осмотрела его.
  - Куда тебя ранили?
  - Ерунда, царапина! Из ничего такую панику развели. Я даже не ожидал такой встречи!
  Любаша виновато опустила голову. Отвернулась к плечу. Вздохнула. Но Борис не дал ей углубиться в меланхолию. Пальцем легонько поднял её подбородок и поцеловал. Она вздохнула, теперь уже счастливо. Провела руками по его плечам, ниже... Вдруг её левую руку пронзила острая боль! Словно иглой кольнуло, там, где был шрам. Она ойкнула и отдёрнула руку.
  - Что?
  - У тебя там что такое? Колется! Как иголкой. - Любаша потёрла шрам пальцем.
  Потом протянула руку, собираясь проверить, что там её кольнуло. Дубровский поймал её руку.
  - Ничего там нет!
  - Эй! Отпусти! Я хочу узнать, что это!
  - Зачем?
  - Надо! Раз ничего нет, дай посмотрю!
  Он притянул её руку к себе, поцеловал. Потом, глядя ей в глаза, провёл губами по внутренней стороне запястья. У Любаши перехватило дыхание. Она закрыла глаза, пытаясь понять, чего её хочется больше - вырвать у него руку, чтобы это прекратилось, или оставить и выяснить, что с ней будет? Почувствовала, что ей хочется одновременно плакать и кричать от восторга. Сглотнула подкативший к горлу ком, попыталась вдохнуть, но не смогла. Голова закружилась. Она словно падала, как тогда, с драконом из сна...
  Вдруг всё прекратилось, и она опять смогла дышать. Вздохнула, открыла глаза. Борис опять держал пальцы на её пульсе. Серьёзно, даже скорее, тревожно, смотрел ей в глаза. Прижал к себе, прошептал:
  - Что с тобой такое?
  - Не знаю... - она слегка пожала плечами. - Может, не будешь здесь экспериментировать? Таня, вообще-то, дома. Только в учебку ушла. Догадалась, наверно, что ты придёшь.
  - Какая наблюдательная у тебя подруга! И понимающая!
  - Просто, ты ей сильно нравишься. Вот и уходит.
  - А откуда ты узнала?
  - Она сама мне сказала. Утром, на следующий день, после того как мы с тобой познакомились. И потом говорила.
  - Ревнуешь?
  - Не-а!
  - А говорила: - "Я ревнивая!"
  - Ну, не к каждому же столбу? - она ухмыльнулась. - Как у нас в Сибири говорят! Ты чай, наконец, будешь?
  - Нет! Пошли домой!
  Она легко спрыгнула с его колен и стала метаться по комнате, убирая всё по местам. Карты засунула в карман куртки. Коробочку с оставшейся колодой положила в тумбочку. Огляделась, проверяя.
  - Всё! Пошли!
  Он отрицательно покачал головой. Достал из кармана сложенный чёрный пакет. Встряхнул, разворачивая:
  - Собирай всё, что тебе понадобиться!
  - Да ну! Тащить неохота! Нам ещё в магазин заходить, за продуктами, - она заискивающе заглянула ему в глаза. - Потом, ладно?
  - Тогда я сам тебе всё куплю. Хватит уже бегать туда-сюда.
  - Мне ничего не надо! - она хихикнула. - Всё своё ношу с собой! А учебники я не собираюсь тащить к тебе. Всё равно мимо иду! Зайду утром сюда, что такого?
  - Ничего. Но я тебя предупредил, - он свернул пакет и спрятал обратно в карман. - Потом не возмущайся.
  
  В магазине Борис безропотно ходил за Любашей, от отдела к отделу, пока она покупала молоко, масло, кефир, хлеб. Возле мясного отдела стояла небольшая очередь. Любаша вежливо осведомилась, кто последний. Стоящая первой женщина равнодушно предложила ей брать без очереди.
  - А Вы? - Любаша не поняла, с чего такая любезность, мясо она покупала впервые.
  - Мы подождём, - получила такой же равнодушный ответ.
  Подойдя к прилавку, Любаша взглянула на выставленные отрубы мяса. Свинина, говядина, не лучшие части, но вполне приличные. Продавщица скучающе наблюдала за ней.
  - Оно свежее?
  - Да, - та метнула взгляд на очередь, но смысл всей этой пантомимы всё ещё ускользал от Любаши.
  - А можно вот этот антрекот?
  - Да, - взвесила выбранный кусок, подсчитала стоимость. - Три двадцать.
  - Не могу понять, в чём подвох? - с улыбкой спросила Любаша продавщицу, протягивая деньги.
  - Ждут лучшего, - улыбнулась та.
  - Лучшее - враг хорошего! - Любаша пошутила в ответ, тоже улыбнувшись.
  - Если не разбираетесь, можете жрать всё подряд! Понаехали, лимита! - высказалась одна из женщин в очереди, злобно смотря на продавщицу.
  - Успокойтесь, Мария Семёновна! Девушка - студентка, не понимает. Да? - вторая женщина посмотрела на Любашу, с удивлением кивнувшую в знак согласия. - Недавно завезли свежие туши, и мы ждём, когда их нарубят.
  - А-а! Теперь понимаю... Спасибо за объяснение! - Любаша вежливо поклонилась.
  Она сложила мясо в пакет, и они отправились дальше. Им ещё предстояло зайти в овощной магазин. Любаша решила сварить борщ. Или щи, смотря что будет из продуктов там. Но было всё! Даже квашеная капуста! И, как обычно, яблоки трёх видов.
  
  Борис сидел на кухне, наблюдая, как она снуёт туда-сюда, чистя овощи и готовя заправку. Музыку он уже включил, и делать ему было совершенно нечего. Вскоре мясо было готово, Любаша закинула в кастрюлю картошку. Села напротив. Он тут же привстал, потянул её за руку и усадил к себе на колени. Запустил руку под одежду и провёл по спине. И опять её охватило ощущение счастья. Закрыла глаза и блаженно вздохнула. Потёрлась щекой о его щёку. Он поймал губами её губы и стал нежно целовать. Она чуть отстранилась:
  - Подожди... у меня суп убегает...
  - Ты следи за супом, а я пока буду тебя целовать. Я соскучился...
  - Ты меня увлекаешь, в смысле, отвлекаешь от главного! Отпусти...
  - Я тебя не держу...
  Так, продолжая шутливо препираться, она дождалась, пока картошка сварится, на минутку слезла с колен, скинула капусту, подумала и, мысленно плюнув, скинула почти сразу заправку.
  - Если будет несъедобно, ты будешь виноват!
  - Когда в супе столько мяса, он не бывает несъедобный! - и хитро прищурился, намекая на то, что она сложила в кастрюлю весь купленный кусок.
  Наконец, всё было готово. Борщ получился вполне вкусный. После обеда, который судя по времени, вполне мог считаться ранним ужином, они сидели на диване. Точнее, на диване сидел Борис, а Любаша у него на коленях. Его поцелуи становились всё настойчивей. У неё сладко кружилась голова, она провела руками ему по плечам. Вдруг ладошку опять кольнуло, только уже намного слабее, а Борис ощутимо вздрогнул. Любаша отпрянула и попыталась соскочить на пол, но он удержал.
  - Да что у тебя там? - она начала расстёгивать рубашку.
  - Ничего. Не обращай внимания, - но препятствовать не стал.
  - Ну, уж нет! Показывай!
  Полностью расстегнула и сняла рубашку с плеч. На левом плече красовался марлевый квадратик, прихваченный двумя полосками пластыря. Она осторожно взялась за одну и стала медленно отклеивать. Под ним был тонкий разрез, стянутый четырьмя швами. Рана была сухая, заживление уже началось.
  - Бандитская пуля?
  - Нож для разрезания бумаг.
  - Вот это вы напугали человека, что он кинулся на вас с канцелярским ножом! Расскажешь?
  - Да нечего рассказывать.
  - А говорил: - "Бумаги не кусаются!" Это в четверг тебя угораздило?
  - Почему ты так решила?
  - Судя по состоянию швов, они наложены три дня назад, - она аккуратно вернула марлю на место.
  - Ты разбираешься в этом? - он был удивлён.
  - Нет. Просто взяла тебя на понт! - насмешливо улыбнулась.
  - Не верю. Кто тебе сказал, бабушка?
  - Нет. Сама узнала. Это было в четверг, около полудня?
  - А если я скажу, что нет?
  - Скажи, попробуй! Будешь врать мне в глаза? - она внимательно уставилась на него.
  - Ты ошибаешься! - он подхватил её, мягко опрокинул на диван и начал целовать.
  - В чём? - она увернулась от поцелуя и продолжала смотреть.
  - Я не буду тебе врать, - он вздохнул и лёг рядом, опершись на руку. - Но рассказывать не стану. Во-первых, это запрещено, а во-вторых, я и сам не стал бы. Там ничего хорошего нет, в этом рассказе, - он поморщился.
  - Догадываюсь! - она передёрнула плечами, вспоминая ужас, что внезапно накатил на неё. - А с остальными что? Они живы? Это, хотя бы, ты можешь сказать?
  Стоило ей вспомнить тот вихрь, как мгновенно перехватило дыхание, и сердце застучало чаще. В горле пересохло, она непроизвольно сглотнула. "Чьи же это эмоции? Вряд ли это он так напугался. Кто тогда?" Он заметил её состояние, прижал к себе. Прикоснулся губами к виску:
  - Всё в порядке. Я сам, по глупости, подставился.
  - В четверг?
  - Да.
  - Около полудня?
  - Да.
  - Так бы сразу и давно! - она сама потянулась его поцеловать.
  - Надеюсь, эта фраза означает, что допрос окончен?
  - Да, - она весело хмыкнула. - Пока что, я узнала, всё что хотела. Надеюсь, за подвиги тебе дали хотя бы больничный? - он кивнул. - И прописали постельный режим? - она хитро улыбалась.
  - Да, - он улыбнулся так же хитро.
  - Ага! - она, якобы, сурово, нахмурила брови. - А ты его нарушаешь?
  - Да где же нарушаю? - он притворно удивился. - Я же лежу?
  - Но не в постели! Немедленно в постель! - привстала и грозным жестом указала на спальню. - Придётся взять над тобой шефство, а то совсем от рук отбился без присмотра!
  Взяла его за руку и повела за собой в спальню. Борис, с довольным видом, шёл за ней. Потом вдруг остановился:
  - Погоди, выключу везде свет. Не хочу, чтобы ко мне нагрянули в гости.
  - Кто?
  - Есть любители. Сделают вид, что волнуются о моём здоровье и явятся без приглашения! - он прошёл, выключил свет и вернулся, она подождала его в дверях.
  - Это твои друзья? Да пусть приходят!
  - Нечего им здесь делать! - обнял её за плечи.
  - Почему? Я хотела бы с ними познакомиться!
  - Зато, я не хочу тебя с ними знакомить! - сел на кровать и поставил её перед собой, стал раздевать.
  - Думаешь, им не понравится, с кем ты связался? - погрустнела, вспомнив злую тётку из магазина.
  - Я думаю, что не смогу спокойно смотреть, как ты им улыбаешься! Даже, не думаю, а знаю точно! - он поцеловал её в живот, провёл рукой по спине, притянул к себе.
  - Почему? Они же твои друзья! - она уперлась руками ему в грудь.
  - Это ничего не меняет! Я ещё не готов знакомить тебя ни с кем. Даже с друзьями. Даже думать об этом не хочу! Так что, извини, но я лучше пока отложу ваше знакомство.
  - Ты им не доверяешь?
  - Доверяю.
  - Тогда - мне?
  - И тебе! Но всё равно, только от мысли об этом, я прихожу в ярость. Понимаю, что это глупо, но от этого чувства никуда не деться! Я, конечно, сдержусь, но пока мне не хочется испытывать своё терпение.
  - Какой, ты, оказывается, ревнивый! - она довольно засмеялась. - Даже я отдыхаю со своей ревностью!
  Он обнял её и легко опрокинул на кровать. Несколько секунд и он прижимается к ней полностью обнажённый. У неё сразу же потяжелело внизу живота, и она тоже прижалась, даже потёрлась всем телом. Он издал низкий стон и перевернул её на себя. Замер, тяжело дыша. Она уселась сверху, он чуть сдвинул её назад. Его мгновенное возбуждение подействовало на неё. Она наклонилась к его губам и прошептала:
  - А как же постельный режим?
  - Мы же в постели?
  - Всегда думала, что это несколько другое.
  - Этот режим меня вполне устраивает. Мне не нужен другой.
  И он начал её целовать. Сначала нежно, но каждый раз поцелуй становится всё настойчивей. Она на секунду прервала поцелуй, прошептала, не открывая глаз:
  - А рука? Тебе же больно?
  - Нет. Когда я рядом с тобой, у меня ничего не болит! - он стал целовать её в шею.
  - Вруша! - она поёжилась от мурашек, забегавших по коже.
  - Нет, правда. Ты действуешь на меня, как наркотик!
  - Нар - Кошечка! - хихикнула. - Котик - это ты. А я - кошечка! Мр-р-р!
  - Которая любит гречку? - его губы добрались до груди.
  - Гречку? У кошек, вообще-то, другие предпочтения! - она выгнулась от наслаждения, голову туманило от удовольствия.
  Он подтянул её выше, целуя живот. Она попыталась вывернуться, но он сжал её и опрокинул на спину. Его рука скользнула вниз, пальцы нашли самую чувствительную точку. Она чуть слышно застонала. Провела рукой ему по спине, потом ниже... Резко притянула к себе, поражаясь своей смелости. Снизу вверх разлилось жаркое пламя желания. Она закинула ногу ему на бедро и прижалась лоном к его животу. Сама нашла его губы.
  Он вошёл в неё и сделал несколько толчков, потом остановился и продолжил ласкать её пальцами. Она почувствовала, как сжались там все мышцы, и её пронзило удовольствие. Она вздрогнула и попыталась вывернуться, но он не отпустил, а стал медленно двигаться в ней. Она закричала от наслаждения. Сама подалась навстречу, стремясь усилить и убыстрить его толчки. Он мгновенно исполнил её желание. Но тут же отпустил, прошептал:
  - Перевернись!
  Она легла на живот. Он приподнял её, поставил на коленки и вошёл сзади. Теперь его толчки стали намного глубже. И это доставляло ей такое невыразимое удовольствие, что она не смогла сдержать рвущийся из груди крик. Через несколько секунд он задвигался ещё сильнее и резче, и сам закричал, уткнувшись ей в спину. Замер на мгновение и продолжил двигаться, вздрагивая и постанывая. И снова замер.
  Она попыталась выскользнуть, и он сразу же отпустил. Она расслабленно упала на живот. Он лёг рядом, тяжело дыша. Она протянула руку и пальцами провела ему по спине. Он тут же вздрогнул, развернулся и поймал её руку. Поцеловал ладошку и снова вздрогнул.
  Они расслабленно лежали рядом. На этот раз он был у стенки. Всё-таки, лежать на раненой руке ему было бы больно, чтобы он там не говорил. Она уткнулась ему в бок. После нескольких почти бессонных ночей её клонило в сон. Он ласково погладил её по спине:
  - Всё равно сбежала в общагу! Почему ты не осталась?
  - Не хотела светить твою квартиру. И в Академию ходить ближе, и не просплю. И другие разные дела были в общаге...
  - Светить? - он сразу выцепил главное. - Что случилось?
  - В понедельник встречалась с подругой. И меня выследил Саш-ша. Ума не приложу, как! Поэтому, обратно я решила вернуться не сюда, а в общагу.
  - Он что-то хотел от тебя? - в голосе спокойствие, рука продолжает гладить спину
  - Хотел... Остаться друзьями... Кстати! - она резко очнулась от дремоты. - У тебя в отделе утечка! А, может, и не в отделе...
  - Почему ты так решила? - его рука замерла.
  - Потому что, Саш-ша слишком много знает!
  - Что он тебе наговорил? - его голос был по-прежнему спокоен.
  - Он знал, что ты уехал в командировку.
  - Об этом знали многие.
  - Не сомневаюсь! Но он-то у вас не работает. Значит, кто-то ему докладывает о тебе.
  - Это будет сложно узнать.
  - А, ещё! Можешь попробовать узнать, кто запрашивал в ЗАГСе сведения на тебя. Саш-ша проболтался, что такой запрос был.
  - От кого?
  - Намекнул, что из милиции, но верить этому не стоит.
  - Я понял.
  - Вы теперь квиты, - она хихикнула. - Ты на него досье собрал, он - на тебя! Хотя, думаю, он искал информацию на меня. Он же не знает мою фамилию. Вот и хотел через тебя, а ему такой облом!
  - Зачем он ищет эту информацию?
  - Без понятия. Я даже не ожидала, что он так вцепится меня! Впился, как клещ!
  - Должны быть какие-то причины для этого...
  - Не было никаких причин! Я ему даже не нравилась! - она приподнялась на локте. - Он обрадовался, что мы земляки! Пригласил на экскурсию, сам предложил учить меня! Всё было нормально, он был вполне вменяемый парень.
  - Влюбился в процессе обучения? - иронично предположил Борис.
  - Хм... вряд ли... Но, знаешь, что самое смешное? - она хихикнула, легла на спину и заложила руки за голову. - Если бы он раньше поинтересовался моей фамилией или моим местом жительства, я бы, не задумываясь, всё ему выложила! Только, ему это и в голову не пришло!
  - Действительно, смешно, - хмыкнул весело. - Когда ты ему доверяла, он не интересовался тобой, а стоило тебе насторожиться, как ты тут же ему понадобилась.
  - Не совсем так. Он сам насторожил меня, когда стал искать. Я такого не люблю. И он попытался взять меня за руку, а я это ненавижу!
  - Ты ненавидишь, когда тебя берут за руку? - ей удалось удивить его не на шутку. - Я даже предположить такого не мог! Наоборот, считал, что это самое невинное действие! Как же ты терпишь? Я же постоянно беру тебя за руку?
  - Тебе можно. Ты - свой.
  - Но это же так обычно! Взять за руку. Помочь человеку, или из вежливости. Разве, не всё равно, кто взял за руку?
  - Для меня не всё равно. И подобную вежливость я стараюсь не допускать!Терпеть не могу, когда меня трогают, даже за руку.
  - Почему? - он повернулся к ней и обнял. - Я хочу разобраться. Я никогда не задумывался об этом. Нет, конечно, есть разница, женщина или мужчина, но если человек мне знаком, то мне безразлично, кто трогает.
  - Не понимаешь? Попробуй, например, потрогать чужую собаку? Она быстро тебе объяснит, что ей не безразлично, кто её трогает. Я, вообще, терпеть не могу, когда меня трогают!
  - Ну и ну! Ты, действительно, недотрога!
  - А-а! Ты запомнил! Да, недотрога. Я не люблю, когда ко мне прикасаются, особенно, если человек это делает не просто так. А с теми самыми мыслями.
  - Ты и мысли различаешь при этом? - он опять иронизировал.
  - Да, различаю! - она обиженно насупилась. - Что в этом такого? Я не одна такая.
  - Возможно. Не обижайся! Но такое встречается очень редко.
  - Да, уж! У тебя, конечно, богатый опыт, есть с кем сравнивать.
  - О-о? Ревность? А я всё ждал, когда же ты начнёшь ревновать! А то, обещала, пугала, что очень ревнивая, а в итоге - что ни спросишь, один ответ: - 'Ну, не к каждому же столбу!'
  - Один раз только и сказала. Но, смотри у меня! Я не всегда такая добродушная! Не буди во мне зверя, сам не обрадуешься! Меня уже злит, что ты мне не поверил!
  - Меня можно понять! Со мной ты совсем не такая, как рассказываешь!
  - Ну, знаешь! У тебя были доказательства, что я говорю правду! - ей стало так обидно, слёзы подступили к горлу, дыхание перехватило. - Вот что вам, мужикам надо? Хочешь, чтобы я была неприступной? А если я не такая, то не веришь мне?
  - Верю. Я, видимо, ревную "к каждому столбу". И боюсь поверить своему счастью!Хочу, чтобы ты была только моя! - он стал целовать её, прижав к себе.
  - Я и так, только твоя! - она успокоилась, потёрлась об него, он погладил её по голове.
  - Но, всё равно, я не пойму. Ты же училась айкидо, а это невозможно без прикосновений? Как такое может быть? - он убедился, что она успокоилась, но всё равно, удерживал её в объятиях. - Объясни, всё-таки?
  - Как учитель, он может. Я не воспринимала его, как человека. Ну, в смысле, как парня! - она поправилась. - А когда он взял меня за руку на почте, это было не с целью научить. И мне это не понравилось. Ну, и с тобой мы уже дружили... Я, после этого, вообще, не собиралась с ним больше встречаться! Он перестал быть учителем в ту же секунду! Как бы он не делал вид, что это случайность!
  Он прижал её к себе. Нашёл её губы и властно впился поцелуем. Она не стала вырываться, а сама ответила. Почувствовала, как его сердце начинает биться чаще, как он опять возбуждается. Его дыхание участилось. Она умоляюще застонала:
  - Что, опять? Ты же ещё так молод!
  - То есть? Что значит - молод?
  - Ты не знаешь этот анекдот? - она хихикнула.
  - О, нет! Опять ты что-то вспомнила? - она кивнула и согласно угукнула. - Хорошо, рассказывай, - он вздохнул.
  - Одна девушка вышла замуж за старика. Аристократа, очень богатого. Ну, понятно, рассчитывала, что дедушка не будет сильно к ней приставать. Её поселили в фамильном замке, в отдельных покоях. И, вот, наступила первая брачная ночь. В дверь постучался муж: - "Дорогая! Я пришёл выполнить свой супружеский долг!" Она впустила его, всё нормально, честь по чести. Он всё сделал, встал, сказал, мол, спасибо, дорогая и ушёл. Через час опять стучится: - "Дорогая! Я пришёл выполнить свой супружеский долг!" Она, конечно, удивилась, но открыла. Он опять всё сделал, поблагодарил и ушёл. Через час опять стук: - "Дорогая!..." Ещё через час опять! Тут она уже не выдержала и говорит ему: - "Что, опять?! Но, дорогой! Ты уже выполнил супружеский долг! Три раза!" Муж постоял и говорит: - "Да? Извини, дорогая! Склероз!"
  Он хмыкнул. Она тоже. Погладила его по груди. Притянула к себе. Вздохнула, прошептала:
  - Как хорошо, что ты вернулся. Мне было без тебя так плохо! Ты же завтра никуда не идёшь?
  - Завтра я дома.
  - Хорошо... - почувствовала, что её опять клонит в сон. - С четверга спать не могла. Можно, я посплю немножко? Мне завтра опаздывать нельзя, первая пара - практика. - Конечно, малыш! Спи! Я совсем не подумал об этом! Я-то выспался в госпитале.
  Она заснула почти сразу. Ночь прошла совершенно спокойно.
  
  

Глава 10

  
  Всю неделю Любаша ходила в состоянии лёгкой эйфории. Она была счастлива. Девчонки видели, что с ней твориться, но ни о чём не спрашивали. Да и так всё было понятно!
  Во вторник они вышли из дома вместе. Дубровский отправился на работу. Вечером она позвонила домой и узнала, что в четверг её родители, оба уезжают в командировку, только на этот раз, не в Москву, а в Куйбышев, который Самара. Вернутся только в воскресенье. Собаку на эти дни решили отвести к бабушке. Поэтому, до воскресенье звонить домой не требовалось. Любаша обещала позвонить в пятницу бабушке, узнать, как дела и помочь советами, если что.
  В среду Борису сняли швы. Рана заживала без осложнений и почти его не беспокоила. Жизнь налаживалась. Даже её тоска по Новосибирску утихла.
  В пятницу Любаша вспомнила о своём обещании приехать на конюшню к Даше. Она вечером предупредила Бориса. Рабочая одежда у неё была в общаге, поэтому после занятий она собиралась ехать сразу оттуда, не заходя домой.
  В субботу они посидели с девчонками в общаге за чаем. Тут уж ей не удалось отвертеться от разговоров, как и что. Она только промолчала про ранение. Выкрутилась, что Дубровский задержался в командировке, а звонить им было запрещено. Вроде, прокатило. Полчетвёртого она собралась ехать. Ленусик пошла с ней. Домой она не собиралась, решила пробежаться по магазинам. В метро они расстались
  На конюшню Любаша приехала без десяти пять. Пройдясь вдоль денников, она не встретила никого. Пришлось идти в каптёрку. Там сидел мужик и чинил уздечку. Любаша поздоровалась и попыталась выяснить что-нибудь о Даше Александровой и её коне. Мужик только разводил руками. Мол, все в полях, а фамилии девочек он не знает. Пришлось ей ждать. Вскоре вернулись две девушки, работавшие инструкторами. Но никто про Дашу не знал. И коня с именем Экзотик, на конюшне не было.
  "Отрицательный результат - тоже результат. Зато, теперь знаю, что Эль Коррада здесь нет. А Даша пусть идёт к чёрту! Так и знала, что всё это было обычным трёпом! Пришла на конюшню "засланным казачком", а чтобы не заподозрили, наплела с три короба про личного коня. И мою бдительность усыпила, вдруг я что-то заподозрю и девкам проболтаюсь!"
  Любаша торопливо шла вдоль шоссе, время от времени оглядываясь назад, чтобы не упустить автобус, и махнуть рукой, когда он появится. Впереди уже была видна остановка. Её то и дело обгоняли автомобили.
  Одна из машин вдруг затормозила и остановилась чуть впереди. Обычная "Волга", белая. Номер незнакомый. Дверцы открылись и ей навстречу вышли двое мужчин в чёрных куртках. Она резко замедлила шаг. Рядом затормозил милицейский УАЗик. Любаша оглянулась, но автобус, как назло, задерживался. Из УАЗика вылезли трое милиционеров. Один пошёл вперёд, к людям из "Волги", а двое встали перед ней, загораживая проход. Любаша, молча, остановилась, потом попыталась вежливо обойти, но ей тут же заступили дорогу. Бежать было бессмысленно. Вокруг голые поля, их пятеро. Вдоль трассы догонят махом. Вниз тоже. Там даже негде скрыться. "Засада! А менты-то здесь причём?"
  - Гражданка! Предъявите документы! - сказал тот, что повыше.
  Любаша внимательно рассматривала его лицо. Обычное, нос картошкой, глаза карие, волосы вроде бы тёмные, из-под фуражки почти не видать. На вид лет тридцать. Потом перевела взгляд на второго. Узкое, вытянутое лицо, голубые глаза. Лоб высокий, волосы, похоже, светлые. Моложе первого. Смотрит равнодушно. "Ну, этого типа на жалость не взять. А первого можно попробовать". Мимо промчался автобус. "Что им нужно? Они меня не знают. А те, дальше? Кто такие?" Милиционер повторил громче:
  - Девушка! Вы меня слышите? Ваши документы!
  Любаша пожала плечами и развела руки. Отрицательно мотнула головой. "Вот идиоты! Ну, кто, скажите, в здравом уме и твёрдой памяти, будет ходить на конюшню с паспортом? Главное - молчать! Пока будет возможность..."
  - Придётся Вам проехать с нами, - он распахнул дверцу, - Для установления Вашей личности.
  Она села на заднее сиденье. Следом залез тот мент, который молчал. "Что же делать, что же делать! Спокойствие, только спокойствие! Но, боже! Как страшно. Что лучше? Показать, как мне страшно или скрыть? А что? Прикинуться малолеткой с конюшни! Может, прокатит..."
  Машина мчалась в сторону Москвы. Любаша молчала и думала, думала. "Если рассуждать логически, получается, те дядьки из "Волги" меня знают, они показали меня ментам. Что же они им про меня наговорили?" Из-за голов впереди сидящих ментов, Любаша плохо видела дорогу. Только левую сторону. Кстати, ручки на двери с её стороны не было вообще.
  Они попетляли по улицам и остановились среди нескольких милицейских машин. Все вышли.
  - Прошу! - милиционер придержал дверцу.
  Любаша вылезла. Закинула сумку с кирзачами на плечо. Пока ехали, она незаметно достала нож и держала в рукаве. Если вдруг будут обыскивать, то в первую очередь проверят карманы. Подошла к унылому грязно-розовому зданию между двумя "сопровождающими лицами". Успела заметить вывеску "Районный отдел милиции...", не дочитала. Открылась дверь, вышедший человек заслонил остальное. Внутри было ещё унылее. Стеклянная перегородка отделяла комнату на входе. Её повели по длиннющему коридору, до середины высоты выкрашенному синей краской. Выше извёсткой, голубоватого оттенка. Тёмно-зелёный линолеум пола, желтоватые двери. Они зашли в пятую по правой стороне дверь. Комната довольно-таки просторная. Линолеум на полу коричневый, с полустёртым узором под паркет.
  Три письменных стола. За одним сидел мужчина лет сорока. "Её" менты расселись за свободные столы. Она осталась стоять посреди комнаты. "Сбежать? - Не успею... - Жди, Дикая, момент не очень подходящий. Надо усыпить их бдительность своей покорностью и испугом. - Так точно, госпожа Понькина!"
  - Вот, гражданочка отказалась предъявить документы! - "нажаловался" на неё кареглазый, - Задержали для установления личности.
  - Проходите, садитесь! - предложил ей тот, уже сидевший за столом, и приглашающе махнул рукой, - Сейчас быстренько установим Вашу личность, и пойдёте домой!
  "Ага! Щас! Не для этого вы меня сюда затащили!" Она помотала головой и повернулась к двери. Молодой одним прыжком оказался перед ней:
  - Куда собралась? Давай-ка по-хорошему!
  - Мне надо в туалет! Срочно! - она прижала руки к животу и стала переминаться с ноги на ногу.
  - Игорь! Проводи! - старший кивнул, - Сумочку оставьте! Вернётесь, заберёте.
  Любаша скинула сумку на пол, прямо туда, где стояла. Толкнула дверь и вышла, Игорь следом за ней, придерживая за плечо.
  - Направо и прямо по коридору. Стоп. Направо. Иди! - открыл дверь без номера.
  Любаша зашла. Оглянулась в поисках шпингалета. Пусто! На следующей двери, Слава Богу, задвижка была. Окно было зарешечено, но форточка открыта. Воняло сигаретным дымом и всем остальным. Любаша сняла браслеты, сцепила вместе. Встала на подоконник.
  Снаружи под окном валялись окурки. Дальше был засыпанный снегом хилый газончик и молодая поросль американского клёна вперемешку с сухим бурьяном. Она высунула руку в форточку и закинула браслеты подальше в кусты. Помедлила секунду и решительно вытряхнула из рукава нож. Он отправился туда же. "Вот идиоты! Даже не обыскали! Надеюсь, уже достаточно темно и ничего не видно! Уходим в "несознанку". Малолеткой!"
  Спрыгнула, воспользовалась туалетом по назначению и вышла. Игорь подпирал стену в ожидании. Проводил обратно в кабинет. Она прошла к столу и хотела сесть, но старший мент показал рукой к двери:
  - Сумочку захватите, пожалуйста!
  - Нафига она мне? - грубо ответила Любаша и села, - Это не моя.
  - Хорошо, выясним. Имя, фамилия? - Положил перед собой лист бумаги, приготовился писать.
  - Не помню.
  Он поднял голову, посмотрел на неё. Она поняла, что он знает её данные. Ей это не понравилось. Но она решила тянуть время. Ей надо было продержаться, пока её не оставят одну. И попытаться сбежать. "Попробовать прикинуться полной дурой? Они же со мной не знакомы... Может, разреветься?"
  - Не помните? А где проживаете?
  - Не помню!
  - И давно у вас с памятью проблемы?
  Она уже собиралась повторить "не помню", и тут ей в голову пришла одна идея. Она повеселела, даже не смогла сдержать улыбку и произнесла, глядя прямо в глаза:
  - Как с лошади упала, так и проблемы. Ударилась головой!
  - Вы упали с лошади? И когда?
  - Не помню! - пожала плечами.
  - А куда вы направлялись, когда мы вас нашли?
  - В больницу, естественно.
  - В какую?
  - Хотела кого-нибудь спросить, так вы не дали...
  - А почему сразу Скорую не вызвали?
  - Как? В лапоть позвонить? Откуда в лесу телефон?
  На этом круг замкнулся. Менты ей не верили, но они знали, что она шла с конюшни. На все вопросы она отвечала одинаково. "Не помню!" Потом беспричинно рассмеялась. Это было сложно. От страха забыла все анекдоты. Кое-как вспомнила один, про студентов - зоотехников. Как они неудачно пытались случить быка и корову.
  Разреветься получилось гораздо легче. Налили в стакан воды и предложили ей выпить, чтобы успокоиться. Отпила. Вспомнила, как можно симулировать сотрясение. Мигом напредставляла себе всякой гадости про этот стакан. Её сразу замутило. О чём она тут же сообщила всем присутствующим:
  - Меня тошнит! Скорее! - демонстративно зажала рот руками, шумно дыша носом.
  Шустрый Игорь почти бегом потащил её в тот же вонючий туалет, где она изобразила за дверью соответствующие звуки. "Поверили, кажется! Может, додумаются Скорую вызвать?"
  Но они додумались вызвать тех двоих, из белой "Волги". А может, те и сами уже ехали. Она не задумывалась об этом. Сидела и ревела, это у неё получалось хорошо. Она себе уже столько причин для слёз напридумывала, что хватило бы на неделю. Воду ей больше не предлагали.
  Она вышла вместе с новыми провожатыми. На улице была уже тёмная ночь. Над входом горел фонарь. Споткнулась о порожек двери, хотела упасть и прочитать всё-таки вывеску. Но ей не дали. Подхватили под руки. "Ах, ты, гадство какое! Что-то они сильно настороже!"
  В машине ей захотелось спать. "Нельзя! Рано! Хотя, суббота. Моих дома нет! Надо валить! Иначе могут чего-нибудь вколоть, и тогда полный привет!" Она сидела на заднем сиденье, между этими людьми, и ей ничего не приходило в голову. Спать хотелось невыносимо.
  Она положила голову на плечо тому, кто справа. Он дёрнул плечом. Она не среагировала. Он повернулся к ней, пытаясь разглядеть что-то в темноте. Потряс её за плечо. Она расслабленно поддалась его руке. Через мгновение перестала чувствовать тряску и гудение мотора стихло...
  Открыла глаза. Темно. Села. Она была дома, на своей кровати. Одетая! Прислушалась - тишина. Подошла к двери, открыла. Рики не было. "Фу-ух! Уехали, собака у бабушки!" Включила свет в коридоре, сняла трубку, набрала через межгород знакомый номер. Гудки. С каждым гудком её надежда таяла, сердце замирало от страха. "Его нет! Всё напрасно. Некуда идти..."
  - Слушаю!
  - Это я...
  - Ты где? У тебя всё нормально? - его голос выдавал нешуточное беспокойство.
  - Нет! Не нормально. Я дома! Не буду говорить, где. Далеко, оттуда не видать. У тебя клопы есть?
  - Клопы?
  - Ясно! Молчи! Я была в ментовке. Не знаю, какая. Ближайшая к конюшне, на Волоколамке. У тебя друзья - менты остались? Узнай, где эта ментовка. Придёшь, обойди вокруг. Не зови. Посвистишь, как бабушка учила. Если я выйду к тебе - хорошо. Если нет, увы! Значит, не удалось. Если не придёшь, значит, не судьба. Буду выбираться сама. Пока! - и она положила трубку.
  Постояла. Выключила свет. Повернулась, чтобы идти в комнату. Звонок телефона заставил её вздрогнуть. "Межгород? Засекли! Не успела! Но, меньше минуты же говорила? Не могли так быстро!" Взяла трубку:
  - Да? - прошептала, боясь худшего.
  - Это я!
  - Фу-ух! Как ты меня напугал! Что у тебя с тараканами?
  - У меня ничего нет! Не бойся! Говори, что произошло?
  - Всё равно, не называй мест. Я выбросила браслеты в окно туалета. Они там, в кустах. И нож там же. Найди этот отдел милиции. Я не знаю даже номер. Мне не дали прочитать. Меня везли по шоссе от остановки, никуда не сворачивая, минут двадцать. Потом, направо, во дворы.
  - Я знаю этот отдел.
  - Сколько тебе до него добираться?
  - Около часа. Не больше. Как ты сбежала?
  - Само получилось. Ушла прямо из машины. Но эти были не ментами. Это не телефонный разговор. Я не знаю, сколько здесь буду. Не знаю, что получится. Сколько сейчас времени? - её начала бить дрожь, горло перехватило, она машинально сглотнула.
  - Десять, почти.
  - Хорошо. Попробую побыть здесь час. Если меня там не будет, позвони сюда или домой.
  - Да! Не бойся! У тебя всё получится. Я тебя подожду. Удачи, малыш.
  - Спасибо! - прошептала она сквозь слёзы. - Давай, быстрее... Пока!
  Постояла в коридоре. "Откуда он узнал телефон? А, я же звонила домой... Квитанция пришла, а там номер, точно!" Пошла в комнату. Легла на постель. Пытаясь согреться, свернулась клубочком. "Только не спать!" Но перед внутренним взором уже зазмеилась золотая чешуя браслета. Вдруг, он сам собой развернулся. Змейка всё увеличивалась, превратилась в хвост дракона. Веки потяжелели. Глаза сами стали закрываться. Руки ощутили золотую чешую. Тёплую. Шелковистую. "Ну, я и дура! Зачем мне браслет! Есть же дракон!" Мгновенно провалилась в сон...
  
  Открыла глаза. В комнате было светло. Подскочила, пытаясь понять, почему день и где она? Упала расслабленно обратно на кровать. Она была дома у Дубровского. Обнаружила, что она голая под одеялом. Тихонько сказала:
  - Ура! Получилось! - и замерла в ужасе, вспомнив свой звонок! - Вот чёрт!
  Но тут же вспомнила, что пришла в себя вчера вечером на диване, прямо в одежде. И, что успела до того, как Борис ушёл, и перевела дух. Вспомнила, что он уже был одет в куртку, и выскочил из коридора. Дальше уже помнилось отрывочно. Кажется, когда она встала, чтобы снять куртку, то чуть не упала. Или упала? Нет, он успел её как раз поймать! Она помнит его поцелуй у неё на губах. Она шептала ему что-то про гадов, забравших её из отдела милиции. Кажется, обещала удавить их, "как кошонку в сарае", и проткнуть все колёса "их ржавой тачки". Вспомнила, как он спросил, запомнила ли она номер машины. А она ответила ему с гордостью: - "Ну, ещё бы!", и назвала номер. Потом хихикнула и добавила: - "Не зря тренировалась!"
  Потом он, наверное, раздевал её, она помнит его горячие руки у себя на коже. Потом её трясло от холода или отчего-то другого. Вроде бы, она рвалась в ванную, но не могла точно припомнить, дошла она туда или нет...
  Некоторые воспоминания, вообще, были, как бы, со стороны. Как будто, она смотрела на себя сквозь струящуюся воду. Вот она видит, как она сидит на коленях у Бориса и что-то говорит ему, но глаза у неё закрыты. Потом обрыв... И вот уже наблюдает, как Борис целует её, поднимает с дивана и несёт на руках в спальню...
  Но это не пугало, словно она думала о каких-то незначащих мелочах. Уже успокоено подумала: - "Сегодня воскресенье или что? Всё равно, буду спать до обеда!" Потянулась, обняла подушку. "Надо бы разобраться, кто это был. И что им всем от меня надо? Ненавижу Москву. Хочу спокойно жить! Надоели эти приключения!"
  Хлопнула входная дверь. Её словно током пронзил неприятный импульс. Сердце забилось чаще. "Ушёл или пришёл? Какой тут, к чёрту, сон!" Прислушалась. Кто-то возился в прихожей. Шаги по залу к двери спальни. Остановился. Она замерла под одеялом, накрывшись с головой, стараясь быть незаметной, оставила только маленькую щёлку. Увидела открывающуюся дверь.
  Борис зашёл в комнату одетый и подошёл к ней. Она облегчённо вздохнула и, радостно улыбаясь, вынырнула из-под одеяла.
  - Не спишь? - он сел на край, достал из внутреннего кармана куртки браслеты и надел ей на руки.
  - Не-а! - посмотрела на него завлекающе, взяла его за руку. - Иди ко мне!
  Но вместо того, чтобы скинуть одежду и нырнуть к ней под одеяло, он навис над ней, внимательно глядя ей в глаза. С каким-то странным выражением. Печальным и строгим одновременно. Вздохнул и спросил тихо:
  - Скажи мне, кто ты на самом деле?
  - Что-о?! - её изумлению не было предела. - Кто я? Ты о чём!?
  - Я о тебе! Ты же не обычный человек, верно?
  - Нет! Не верно! Я самый обычный человек! Что за бредовая идея пришла тебе в голову?
  - Это не бредовая идея. Скажи мне, ведь ты не та, за кого себя выдаёшь. Я не выдам твою тайну, но не хочется тыкаться слепым щенком. Если надо, я помогу тебе. Только не играй со мной, прошу!
  - Думаешь, я играю с тобой!? Ты считаешь, что я тебя обманываю!? - она приподнялась и села, упёршись в подушку спиной, подтянула одеяло к груди.
  - Я только анализирую факты, - помолчал секунду, по-прежнему глядя ей в глаза. - Я помогу тебе. Но я должен знать, во что ввязываюсь! Пойми!
  - Не понимаю! Какие факты? Ты о вчерашнем? - он кивнул, она пожала плечами. - Меня взяли менты. По дороге с конюшни. Потом передали каким-то жлобам. Те посадили в машину и повезли куда-то. Куда - не знаю! А узнавать что-то не захотелось. Я и свалила. Всё. Ну, то есть, почти всё. В смысле, очнулась дома, а дальше ты уже сам участвовал.
  - Что произошло в машине? Рассказывай! - он сел рядом, взял её за плечи и строго смотрел ей в глаза.
  Она недоуменно посмотрела на него:
  - Я тебе всё рассказала! - обиженно насупилась, не понимая, почему он говорит таким тоном.
  - Не всё!
  - Всё! Мы ехали, я заснула и очнулась дома! - подтянула ноги и обняла себя за колени.
  - А до того, как ты заснула?
  - До того ты не требовал по нескольку раз повторять одно и то же!- она недобро сощурила глаза. - Ты мне не веришь?
  - Я хочу тебе верить, - он тяжело вздохнул, опустил голову и добавил тише. - Но, сама посуди. Машина найдена разбитой. Она врезалась в столб на большой скорости. Шофёр в больнице, без сознания, с травмой головы. Два пассажира тоже пострадали в аварии. Отделались, правда, синяками. Но, ничего не помнят. Номер машины тот самый, что ты мне сообщила. Я чуть не влип, пытаясь выяснить, что за это машина!
  - Разбита?- она смотрела мимо него остановившимся взглядом. - Судьба или Сила? - и задумчиво добавила. - Это было совпадение или побочный эффект?
  - Судьба? Сила? Что за "побочный эффект", ты о чём? - он удивлённо вскинул взгляд.
  Она вздохнула и принялась объяснять:
  - Если им было суждено разбиться по какой-то причине, то это Судьба. Я могла бы быть с ними и тоже попасть в аварию. Но эта штука, которая меня таскает по белу свету, я называю её Сила, как-то же надо это называть, - она пожала плечами. - Так вот, она меня защитила и выбросила домой. Это получается совпадение. Понимаешь?
  - Не совсем, но продолжай!
  - А если, это я сама задействовала эту Силу, чтобы уйти от них, то это, получается, побочный эффект. От моего перемещения. Я, например, засыпаю, а потом происходит перемещение. Может, они тоже заснули, и авария уже побочный эффект. Тогда мне жаль, - она жалобно посмотрела на него. - Но я не знала... Я хотела сбежать, не отрицаю! И очень испугалась! Устроила ментам представление: "У девочки сотрясение мозгов", думала они вызовут Скорую! Или, хотя бы запрут в камеру. А они отдали меня этим двум!
  - Они ничего с тобой не делали? Не пытались? - он укутал её в одеяло и обнял, с тревогой заглядывая в лицо.
  - Нет, ничего они не делали. Просто сели в машину по бокам. Я с ними ехала минут пять, не больше. А как ты чуть не влип?
  - Как, как... Стал запрашивать информацию по номеру, а меня - раз! И вызывают к Высокому Начальству! И, сразу в лоб: - "Почему интересуетесь машиной?" Хорошо, я сообразил сказать, мол видел, как эта машина чуть не сбила старушку, когда проехала на красный свет. Мол, хотел выяснить, кто это так наглеет. Надеюсь, поверили.
  - И, что? Что тебе Начальник сказал?
  - Рассказал про аварию. Это машина другого ведомства, поэтому я не мог догадаться.
  - То есть, это не ваша контора была?
  - Нет. Но, похоже, наши заинтересовались этим случаем. Надеюсь, дело передадут в мой отдел.
  - Фу-у... Как гора с плеч! Значит, Саш-ша врал... - она облегчённо вздохнула, положила голову к нему на плечо. - А хочешь, чтобы дело наверняка передали тебе? - она интонацией выделила "хочешь", хитро улыбнулась и взглянула на него снизу вверх.
  - Хочу. Я очень заинтересован. Полковник так и понял. Даже думаю, что буду расследовать его лично, - он вдруг замолчал, нахмурился. - Подожди! Я что-то не так услышал? Ты хотела сказать, что сможешь повлиять на это?
  - Да, могу.
  - Как?!
  - Не знаю, как это происходит, - она пожала плечами. - Но мне надо просто подумать, что ты должен в этом разобраться! И захотеть этого.
  - Всё это ерунда. Я не верю в "эти глупости", - он успокоено улыбнулся, прижал к себе, поцеловал её в макушку
  - Ерунда, так ерунда! Ладно, замнём, для ясности, - она подняла голову, подставляя губы для поцелуя.
  Он тут же поцеловал её, она ворохнулась, пытаясь высвободить руки из одеяльного кокона, но он сжал сильнее, не позволяя освободиться. Скинул на пол куртку, продолжая удерживать её, поочерёдно меняя руки. Через мгновение туда же полетела рубашка, джинсы и всё остальное. Он скользнул под одеяло. И опять обнял её и властно привлёк к себе. Провёл рукой по спине, заставляя выгибаться и блаженно вздыхать от удовольствия.
  Уже привычно почувствовала, как тяжелеет внизу живота, как учащается дыхание и жар растекается по всему телу. Её охватила сладкая нега, мысли исчезли, осталось только ожидание удовольствия, желание сильного удовольствия. Она закрыла глаза. Обняла его и сама провела рукой по его спине, прочувствовав под пальцами все его рельефную мускулатуру.
  Её рука опустилась ниже, он сжал мышцы. Она поиграла пальцами с его кожей, легко собирая её в складочки, отпуская и поглаживая. Потом перешла к груди, животу, пальцы коснулись его мгновенно напрягшейся плоти. Он задышал чаще, прикусил ей мочку уха, заставляя ёжиться от мурашек, пробежавших по спине.
  Мягко толкнула ладонью его на спину, и он с готовностью подчинился. Ей стало жарко, она откинула одеяло. Провела пальцами по выпуклым "кубикам" живота, спустилась ниже, заодно, внимательно рассматривая его тело. Её ладонь скользнула ему между ног и погладила яички. Кожа на них тут же собралась в мелкие морщинки. Она в удивлении отдёрнула руку и посмотрела на него. Он лежал, не шевелясь, закрыв глаза. Только часто вздымалась грудь. Она опять повторила своё движение, задержала ладонь и чуть сжала пальцы.
  - Смелее!
  Его шёпот застал её врасплох, она даже вздрогнула и попыталась убрать руку, но он поймал, прижал к себе, и стал двигать её пальцы, показывая, с какой силой можно сжимать. От его прикосновения её вновь бросило в жар, как в первый раз. Он почувствовал, что она напряглась, и прижал к себе второй рукой. Прошептал прямо в губы:
  - Не смущайся! Мне очень нравится, когда ты меня ласкаешь! - и поцеловал.
  Она расслабилась и продолжила перебирать пальчиками, чувствуя, как там всё напрягается и двигается. Это подействовало на неё возбуждающе. Она потёрлась об него всем телом. Он отпустил её руку и сам стал ласкать ей грудь, живот, спускаясь всё ниже, пока его пальцы не оказались в самой чувствительной точке её тела. Она выгнулась и застонала, забывая обо всём...
  
  Она расслаблено лежала, уткнувшись носом ему в шею. Спать не хотелось, но двигаться тоже. Борис повернул к ней голову:
  - Расскажи мне подробно, что с тобой вчера произошло.
  - Опять! - простонала Любаша. - Зачем тебе? Куда уже подробнее!?
  - Я хочу понять, как они тебя выследили. Мне нужно подготовиться к завтрашнему разговору с полковником. Я не собираюсь тебя впутывать. Но я должен знать мельчайшие подробности. Сразу тебе скажу, с ментами я уже поговорил.
  - Ого? И когда ты успел?
  - Вчера вечером. Ты почти сразу заснула. Я дозвонился до отдела, где ты была. Капитан, который тебя допрашивал, мой знакомый. Не друг, но мужик нормальный. Если от нас запроса не будет, сами они соваться в это дело не станут.
  - Да? Мне он тоже показался вменяемым. И второй, вроде, более менее. А вот их Игорёк, зверюга ещё та! Осторожней с ним.
  - Спасибо за заботу! - он хмыкнул пару раз и провёл пальцем ей по носу. - Не отвлекайся. Я знаю, как ты умеешь в совершенстве "заговаривать зубы", как ты выражаешься! Рассказывай! Кстати, хочу тебя обрадовать, капитан тебе полностью поверил. Я им сказал, что ты моя племянница, и поэтому я тебя разыскиваю, волнуюсь. Он сразу же сообщил, что у тебя сотрясение головы, и он тоже переживает, что тебя надо было отправить в больницу. И номерок машины тоже озвучил. И вещи твои отдал.
  - По телефону?! - она в удивлении вытаращилась на него.
  - Нет, - он улыбнулся. - Я к нему подъехал утром, потом сразу на работу. Всё выяснила? Давай, рассказывай, теперь твоя очередь.
  Любаша кивнула, посерьёзнела и стала рассказывать с момента, как она поехала на конюшню. Разговор с ментами она собиралась пропустить, но Борис потребовал рассказывать всё подряд. Услышав описание симуляции сотрясения, переспросил:
  - Как ты сумела рассмеяться? Это произвело на товарищей неизгладимое впечатление.
  - А, - она пренебрежительно дёрнула плечом. - Анекдот вспомнила! - скосила глаза на Бориса, он азартно улыбался, наставила на него палец. - Зоотехнический!
  - Всё равно, интересно! Расскажи.
  - Ты предупреждён? - он кивнул, она пожала плечами. - Хозяин - барин! Как скажешь. Итак. Послали студентов - зоотехников на практику. И поручили им случить корову с быком. Те приходят через два часа. "Ну, что? - спрашивают, - Получилось?" - "Нет!" - "Как нет!? Почему!?" Те руками разводят: - "Да, это... Пока корову на спину валили, бык со смеху помер!"
  - Да, действительно. Смешно, - он улыбнулся. - Продолжай! Что потом?
  - Потом я разревелась, - она улыбнулась, и, предупреждая его вопросы, пояснила. - Я не буду говорить, что я вспомнила для этого, ладно? Они дали мне воды, как я и надеялась. Ну, тут уж моя фантазия разгулялась по полной, и тошноту мне симулировать не пришлось. Она у меня была по-настоящему. Эта способность у меня блестяще развита с детства. Наоборот, я несколько лет тренировалась, чтобы не думать ни о чём, когда я ем или пью. После этого я просто сидела там и ревела. На всякий случай. Чтобы с вопросами не приставали. Как расспрашивать плачущую девчонку? Её надо же сначала успокоить, правильно? У них не получилось, они и отстали. Тем более, я надеялась, что они мне хоть немного поверили. А тем козлам - нет.
  - Дальше что было? - теперь он уже не улыбался, взгляд стал жёсткий.
  - Пришли 'двое из ларца, одинаковы с лица!' Ну, правда, как братья-близнецы. Одеты одинаково, смотрят одинаково, детдомовцы, да и только. Те же самые, что встречали на трассе. И машина эта же была. Третьего, я, правда, не видела тогда. А в зеркале только глаза видно было. Но раз он в больнице, то уже не важно. Но опознавать я его не буду! Пусть его родственники опознают! - она хихикнула, пытаясь смягчить свой рассказ. Он хмыкнул. Его взгляд смягчился, он погладил её по голове:
  - Досталось тебе, маленькая! - поцеловал её в лоб. - Они ничего не говорили при тебе?
  - Не-а. Да и когда? Мы ехали всего, от силы, минут пять. Я просто закрыла глаза и положила голову на плечо тому, что справа. Помню, что он сразу же привстал и стал трясти меня за плечо, но мне было уже всё равно. Это всё!
  Она замолчала, взглянула на него. Борис лежал, задумчиво смотря перед собой, почувствовал её взгляд, чуть улыбнулся. Она набрала воздуха в грудь и решилась:
  - А этот твой капитан не сказал, что ему эти гады обо мне наговорили?
  - Сказал... Утром, когда сумку передавал, - усмехнулся недобро, словно отвечая своим мыслям. - Спросил сначала, сколько тебе лет. Он, кстати, удивился, что ты не озвучила своё знакомство со мной.
  - Мне это даже в голову не пришло, - отмахнулась нетерпеливо. - Ну? И кто я?
  - Воровка. Используешь свою внешность, чтобы вызывать доверие и жалость.
  - Вот как? Ну, да, просто похитить нельзя, будут искать... А чтобы замести следы - сшить уголовное дело. Умно! - помолчала, кусая губы. - Значит, всё узнали. Даже возраст! Плохо! Чёрт! - она откинулась на подушку, тоскливо вздохнула. - Я сразу поняла, что он знает мои данные. Имя, фамилию. А где живу? Знают? - она скосила глаза на Бориса, но тут же отвела взгляд и ответила сама себе. - Хотя, это всё дело техники. Даже, если не знают, узнать не трудно. В паспорте стоит временная прописка. День, два и готово.
  - Ты теперь живёшь у меня. Не бойся, об этой квартире почти никому не известно. А прописана здесь моя бабушка.
  - Твой телефон известен кое-кому, ведь тебе звонили с работы!
  - Телефон тоже зарегистрирован на неё. А о бабушке на работе, вообще, никто не знает. Да и этот номер никому постороннему не известен. Только нескольким надёжным людям.
  - Уверен? А если позвонят к тебе домой, будут срочно разыскивать? Тебя не сдадут?
  - Нет. Никто ничего не скажет. Меня нет и всё. Точка. Мало ли, где я иногда ночую?
  - Это уже лучше... Да, намного лучше! - она вздохнула с облегчением. - Как гора с плеч, фу-у-ух! - улыбнулась. - Ты настоящая защита!
  Она привстала и поцеловала его. Игриво прилегла к нему на грудь. Настроение стремительно улучшалось. Только он, почему-то не стал разделять её веселье. Прижал рукой за спину, внимательно смотря в глаза:
  - Во что ты вляпалась? Куда опять сунула нос? Почему за тобой охотится ГРУ?
  - Кто-о-о?! - внутри всё ухнуло вниз, её голос упал до шёпота, она попыталась встать, но он был готов и не отпустил, для надёжности обхватив её второй рукой. - Это кто? Разведка? Зачем я им?
  - Хотел у тебя узнать! - он не отводил глаз.
  - Я не в курсе! Вот это засада! Какого чёрта я понадобилась ИМ! - интонацией выделила последнее слово.
  Она лихорадочно пыталась собрать мысли в кучу, но они метались как сумасшедшие. Перед отъездом в Москву она прочла роман "Аквариум", написанный якобы настоящим разведчиком, сбежавшим в Англию от верной гибели. Книжка была "самиздатом", то есть, напечатанной на машинке копией романа и передававшейся из рук в руки тайно. Некоторые сведения про это самое ГРУ произвели на неё неизгладимое впечатление. Особенно, эпизод с сожжением разведчика - предателя. Да и так, в общем, она была тогда настолько шокирована книгой, что большая часть её "паранойи" была следствием этого впечатления. Её начало меленько потряхивать. Самой столкнуться с этими ужасными людьми!? Это было уже слишком! Не удержалась и прошептала:
  - "Аквариум" и его обитатели! - и почувствовала, что вот-вот разревётся.
  Она могла бы скрыться и залечь на дно, но тогда прости-прощай все планы, надежды и мечта о конно-спортивной школе. Да, чёрт с ней и её планами! Плевать на них! Она не боялась за себя. Но у неё много уязвимых мест. Родные, друзья, любимый... А если начнут охоту на них? Слёзы подступили к горлу, она судорожно вздохнула, пытаясь их удержать. Вдруг Борис резко опрокинул её и стал быстро-быстро покрывать поцелуями её лицо, шепча:
  - Прости, прости, малыш! Я дурак! Я не должен был, не имел права так тебя пугать! Прости! Не плачь, не бойся! Я никому не позволю обидеть тебя!
  - Я не за себя боюсь! - прошептала и закрыла глаза, чувствуя, как из-под ресниц всё равно текут предательские слёзы. - За остальных. Вдруг из-за меня кто-нибудь пострадает?
  - Кто может пострадать? - он прижал её к себе и стал гладить по голове, как маленького ребёнка.
  - Мои родители, например. Родственники. Друзья. Ты... Что они ко мне привязались?
  - Завтра я постараюсь узнать, что им было нужно.
  Она спрятала лицо у него на груди, попыталась взять себя в руки и успокоиться. Он легонько гладил по голове, потом рука скользнула по спине. Поцеловал в макушку:
  - Успокоилась? Кофе будешь? - она шмыгнула носом и кивнула. - Сейчас принесу, - приподнял её заплаканное лицо и поцеловал в лоб, вытер слёзы краем пододеяльника. - Никуда не уходи!
  Вылез из-под одеяла, закутал её в него. Накинул халат и вышел, а Любаша осталась размышлять. "Ну, с чего я разревелась, как слабая женщина? Воины не плачут, они мстят! Спокойствие, только спокойствие! Дело-то житейское!" Так, успокаивая сама себя, она взбила подушку повыше и села, по-прежнему, закутавшись в одеяло. "Будем рассуждать логически. С чего я решила, что охота организована из-за Силы? Мало ли, какие причины заставили открыть на меня охотничий сезон, верно, госпожа Понькина? - Воистину, Дикая! Может, произошла банальная ошибка, а ты сразу в истерике биться! - Правильно! Надо обдумать всё всесторонне! - Надо! - Вот и обдумывай! Кто самая мудрейшая? Тебе и карты в руки! - Я и не отказываюсь!"
  Почувствовала, что страх отступил. "Конечно, возможно это связано с Женей или папой. Оба имеют отношение к государственным тайнам. Надо бы домой позвонить. Чёрт, их ещё никого нет! Ладно, завтра... Но теперь все звонки только с почты! Соблюдайте, пожалуйста, конспирацию, товарищ Дикая! - Так точно, госпожа Понькина! И думайте! Вопрос жизни и смерти!"
  Её размышления были прерваны вошедшим Борисом, с двумя большими чашками в руках. Она улыбнулась, взяла протянутую чашку и с наслаждением глотнула не очень горячий напиток. Махом выпила больше половины, перевела дух:
  - Класс! То, что надо! Спасибо, ты настоящий друг! - к ней вернулась способность шутить.
  - Вижу, тебе уже лучше? - сел рядом, тоже отпив из кружки.
  - Да. Не обращай внимания, это была минутная слабость. Сейчас, вот кофе допью и окончательно возьму себя в руки! - она ухмыльнулась. - Некогда реветь, надо делом заняться!
  - Каким делом?
  - Придумать, как скинуть с хвоста ГРУ!
  Борис внезапно расхохотался, чуть не расплескав кофе. Она примерно понимала причину его веселья. Снисходительно покосилась на него. Вновь уткнулась в свою кружку. Допила остатки кофе с молоком. Пробормотала:
  - Ну и что сразу ржать? Нет бы, поддержать морально! Мол, да, конечно, придумаем, какие проблемы!?
  - Я восхищён твоим самообладанием!
  - Да какое там... Просто переключилась с отрицательных эмоций на положительные, - увидела его удивлённо-недоверчивый взгляд, пояснила. - В одной умной книжке я прочла, что от эмоций всё равно, не избавиться. Да и вредно это для здоровья. Но можно выбрать ту, которая приятней. Ну, в общем, смеяться или плакать в таких случаях зависит только от себя самого. Кому-то нравиться лить слёзы, а я предпочитаю смеяться в лицо опасности.
  - Шутить в трудную минуту? Одобряю твой выбор, - он улыбнулся.
  - Да, ладно, не смотри на меня так! Трудная минута для меня ещё не наступила. Пока... - она криво усмехнулась.
  - Будем надеяться, что и не наступит!
  - Не думай, что я такая беспечная дура. Просто, я точно знаю, что лично мне ничего не грозит. Я бы вообще не переживала, если бы речь шла только обо мне!
  - А кому грозит?
  - Всем, кто рядом. Тебе, например.
  - И что мне угрожает?
  - Ну, они могут взяться за тебя, когда поймут, что я им не по зубам.
  - У меня сразу возникает два вопроса! Почему они тобой заинтересовались, и почему ты так уверена в своей неуязвимости? Я давно это заметил, но списывал это на... Хмм... Твою недооценку опасностей окружающей действительности. Просвети, наконец?
  - Пф-ф! - она насмешливо, почти по-кошачьи, фыркнула. - На первый вопрос ответа нет. А на второй... На мне щит. Невидимая защита. Никто не сможет причинить мне вред.
  - Постой, какая защита? - он внимательно оглядел её.
  - Ну-у... На меня наложено заклятье, - мгновенно увидела насмешливое понимание в его глазах, чуть разозлилась, но тут же успокоилась. - Не веришь? Я тебя понимаю. Сложно поверить. Только заметь, я умею перемещаться в пространстве! А? Тоже не поверила бы, если бы кто рассказал. Но ты-то в курсе! Сам наблюдаешь! Давай, объясни это с точки зрения материального мира?
  - Я до сих пор не понимаю... Объясни сама! Как ты это делаешь?
  - Объяснения здесь не помогут. Тем более, я тебе уже всё рассказывала. Тут, похоже, только практика важна. А тебе она недоступна. Раз повторить ты не можешь, то любые объяснения бессмысленны.
  - А ты поняла, откуда это у тебя?
  - Эта способность? Нет. Но, подозреваю, что это и есть защита в действии.
  - Хмм... А откуда на тебе взялась эта защита? Это заклятье?
  - На Алтае познакомилась с одним шаманом, он и накинул. Четыре года назад.
  - Зачем?!
  - Да, фиг его знает... Как-то, к слову пришлось. Я поплакалась, что ночью боюсь гулять по лесу одна. Он и посочувствовал! - она захихикала.
  - Ты собиралась гулять ночью в лесу? Час от часу не легче!
  - А что в этом такого? Люблю гулять. И ночью тоже, - она иронично пожала плечами. - Так что с этой стороны можешь быть спокоен. Меня нельзя ни ранить, ни убить. Только самоубиться. От своей руки защиты нет.
  - Ты проверяла?
  - Э-э... Нет. На слово поверила... Да, ты не переживай, это был хороший шаман, надёжный! Всё, что он тогда сказал, сбылось.
  - Чего он тебе напророчил?
  - Не мне. Я же не одна туда ездила! Тогда я ещё боялась гулять одна ночами! - она опять хихикнула. - Поэтому, у меня и свидетели есть! Трое. Мы вчетвером, с девчонками, на турбазу ездили, на лошадях кататься. Мы туда каждые три месяца являлись. А тут, летом приехали, а на базе не протолкнуться. И мест нет, и не будет. Мы тогда на биатлонную рванули, по соседству. Там, хотя бы, места освобождались через два дня. Ну, мы палатки в аренду взяли, рядом лагерем встали. А вечером он и пришёл. В гости. На огонёк заглянул! Посидели, поговорили... Он там, недалеко, сторожем работал. Так что, теперь я... Вот!
  Любаша улыбнулась и развела руками. "Правда, только правда и ничего, кроме... частички остальной правды!" Борис молчал и задумчиво смотрел на неё. Ответила ему прямым взглядом:
  - Я надеюсь, ты... - не договорила и опустила глаза, вроде как, в смущении.
  - Да, я никому не выдам твою тайну! - он поставил чашку на пол и наклонился к ней. - Спасибо, что доверяешь мне! - поцеловал её, легко коснувшись губами.
  Выпрямился, подхватил чашки и вышел. Любаша решила, что тоже, хватит валяться в постели. Оделась, пока в рубашку, пошла умываться и приводить себя в порядок. "Вроде бы, информации достаточно. Надеюсь, он сделает нужные выводы..."
  Борис дожидался её на кухне. Судя по часам, завтрак смело можно было назвать обедом. Любаша села за стол и вдруг почувствовала зверский голод. "Ой, точно! Со вчерашнего утра не ела! И он, наверное, тоже. Чёрт! Бедняга! Надо с этим что-то делать!"
  - Ммм! Вкусно! - пробормотала она, принимаясь за еду.
  - Голод - лучший повар!
  - Неправда, ты прекрасно готовишь, не скромничай.
  - Пока всё не съешь, комплименты не принимаются! - он улыбнулся, но она видела, что ему приятна её похвала.
  Допивая чай, Любаша задумчиво смотрела на Бориса.
  - Что? - он не выдержал. - Что задумалась?
  - Да, просто... Ведь, пока там всё расследуют, пока то, сё, должно пройти какое-то время, верно? - дождалась его кивка. - А эти братья близнецы вообще, ничего не помнят... Сегодня точно, никто ничего не узнает. Может, пойдём, погуляем пока?
  - Куда ты собралась? - он насторожился.
  - Да, собственно, хоть куда. Просто, погулять... В магазин зайти, на почту... Можно в парк сходить...
  - Ты не хочешь звонить домой по этому телефону?
  - Да. Я не знаю, можно ли отслеживать входящие звонки.
  - Можно, пока идёт сигнал. После этого всё. В квитанции это не фиксируется, если тебя это интересует.
  - Да, именно это. Я подумала, как только они узнали мои данные, они могли бы взять под контроль мой домашний телефон. А звонить мне надо. Поэтому, только почта... И лучше бы, подальше отсюда. Хотя... Нет, на эту почту я бы в первую очередь человека посадила.
  - Если ты будешь говорить недолго, то телефон отследить невозможно.
  - Ага, я в курсе, - она кивнула. - Но, всё равно, бережёного Бог бережёт! Пока ты точно не выяснишь, я звонить отсюда никуда не буду.
  - Постараюсь на этой неделе.
  - Значит, идём гулять? - она вскочила, допила чай одним глотком. - Моем посудку и вперёд!
  Они прогулочным шагом шли по парковой аллее. В Москве опять была оттепель. Кто-то днём слепил снежную бабу возле скамейки. У Любаши даже руки зачесались, образно говоря. Так захотелось тоже что-нибудь слепить. Она слепила снежок и запульнула в ближайшее дерево. Попала.
  - Есть! - в восторге воскликнула она.
  - А куда целилась? - иронично спросил Борис.
  - Ах, ты! Издеваешься? Ну, погоди!
  Отскочила и слепила снежок, прицелилась в то же дерево. Резко развернулась и кинула в Дубровского. Он увернулся и сам начал обстреливать её. Нападая и отстреливаясь, они бегали вокруг снеговика. Любаша попала пару раз, и всё. Борис обстреливал её как пулемёт! Основные её силы уходили на убегание. Она спряталась за скамейкой и слепила очередной снаряд. Бориса не было слышно. Она осторожно выглянула. Оказывается, он скатал огромный снежный ком и сейчас нёс его к ней поближе. Она взвизгнула и побежала за ближайшее дерево. В ствол позади неё врезался огромный снежок. Она оглянулась и замерла.
  Снег причудливо упал возле ствола, и стал напоминать падающую лошадь. Она подошла ближе. В спину ей врезался снежок, она только отмахнулась. Борис подошёл сзади:
  - Что-то нашла?
  - Смотри! Видишь, как упавшая лошадь?
  - Нет, не вижу. Где?
  - У дерева снег.
  - Не похоже.
  - Подожди... - она присела и стала прилеплять, вырезать и добавлять снег. - А теперь?
  - Да, что-то есть, ещё хвост надо, и ноги.
  - Ага, сделаем! - она встала на колени и стала вылеплять хвост.
  Через пятнадцать минут снежная лошадь падала в кувырке через голову. Она отошла назад и выжала перчатки, которые промокли насквозь. Борис обнял её сзади:
  - Удивительно реалистично! Да ты талант!
  - Тебе нравится?
  - Очень! Жалко, что она из снега.
  - Из снега проще всего. Ладно, пошли домой?
  - Пошли. Ледышка! Давай согрею! - и взял её руки в свои, согревая.
  
  Дома Борис сел названивать по телефону, а Любаша ушла на кухню. Монотонная работа помогала успокаивать взвинченные нервы и спокойно обдумывать ситуацию. Она решила завтра же забрать из общаги учебники и кое-какие вещи, чтобы реже туда появляться. И нужно срочно решить, как поддерживать связь. Кому можно доверить номер телефона, для срочных предупреждений. Естественно, звонки должны быть только с автоматов.
  "Всё! Шифруюсь по чёрному! Придётся переходить на нелегальное существование, ложиться на дно, гасить хвосты. Кхе-кхе! Квартира становится конспиративной. Как хорошо, что у меня была паранойя! Как вовремя она у меня началась!" Она мысленно перебирала членов команды. "Так, Лео сразу отпадает, да оно и не будет мне звонить. Пусть Че Пэ сам с ним общается. Рысь... Ммм... Надо подумать. Нет, пожалуй, красота потребует жертв, а я не готова жертвовать! А, если бы у Котёнка не было телефона? То-то! Сама буду звонить! Остаётся Пантера. И второй вопрос. Как передать номер, чтобы знал только он. Надо попробовать сегодня ночью... Ой, надо ещё узнать у..." её отвлёк Дубровский, появившийся на кухне.
  Они сидели на диване. Только что Борис сообщил ей, что в её сумке с сапогами было найдено кольцо с жучком, выполненным под имитацию рубина.
  - Они собирались следить за мной, что ли?
  - Я не понимаю? - он развёл руками. - Какая-то глупость! Зачем кольцо, если они тебя забрали без вещей. Капитан ничего про него не знал.
  - Уверен? Кроме него, некому было подкинуть мне эту "драгоценность"!
  - Было кому... Но, неважно! Главное, зачем!?
  - Да, точно, это главное... Если кольцо подкинул кто-то из них, тот же Игорёша, когда меня забирали, то они в одной команде. Ррр! Мало данных!
  - Да, мало. Дождёмся информации от врача из больницы. Наши договорились, что он будет фиксировать всех посетителей.
  - Если они надеялись, что я буду носить колечко, то их детская наивность была бы жестоко обманута.
  - Думаешь? А, если бы ты случайно нашла его? Что бы ты сделала?
  - Ммм... Смотря где я нашла бы этот "подарочек".
  - Надевая сапоги, например.
  - Тут бабушка надвое сказала. Если на очередной конюшне, то не исключено, что вытряхнула бы его в навоз, даже и не заметив! Меня редко интересует то, что у меня в сапоге мешается.
  - А это идея! Увезти его и спрятать в каком-нибудь деннике. А если бы увидела?
  - Ну, носить точно не стала бы. А после вчерашнего... - она задумалась ненадолго. - Выкинула бы подальше, наверное. Или, скорее всего, спрятала в парке, в дупле дерева.
  - Никогда не поверю, что ты равнодушна к драгоценностям.
  - Я люблю всё блестящее, это правда. Как сорока. Расстаться с ним было бы выше моих сил. Но мне всё равно, где я спрячу свою вещичку. Дупло в парке прекрасно подойдёт! И безопасно, и моё!!! - она азартно потёрла руки. - Да, уверена на все сто, так и было бы!
  - Хмм... А почему не стала бы носить? Красивое же? Это я просто, интересуюсь, - он как-то криво улыбнулся.
  - Меня с детства учили никогда не брать себе найденные вещи. Это первое. А второе... - она со смешком откинулась на спинку дивана, посмотрела ему в глаза. - Ты сам должен понимать.
  - Не понимаю, объясни? - он нахмурился.
  - Мы, лошадники, не носим кольца с камнями! Да и просто кольца стараемся тоже, не носить. Они мешают держать повод! - и хитро улыбнулась.
  - Опять разыгрываешь? - он тоже откинулся на спинку и улыбнулся.
  - Не-а! Правда, правда!
  Борис рассмеялся и сгрёб её в охапку. Она не сопротивлялась. Закрыла глаза и положила голову ему на плечо. Так приятно на душе, когда знаешь, что рядом сильный, надёжный человек. Её затопила такая нежность, что захотелось плакать от счастья. Вздохнула, потёрлась щекой. Он подтянул её к себе на колени. Поцеловал. Она открыла глаза. Он смотрел на неё нежно. Она обняла его, поцеловала в шею и прошептала:
  - Сегодня я поняла, что мы должны полностью доверять друг другу.
  - Я тебе доверяю. - он тоже понизил голос.
  - Не-ет. Это не так! Ты многого не знаешь обо мне. Тебе сложно...
  - А ты мне доверяешь?
  - Абсолютно тебе доверяю. Ты же мне поклялся. И я тебя знаю.
  - Что значит, ты меня знаешь? Откуда?
  - Это внутреннее чувство, - она покрутила рукой в воздухе и пальцем указала себе на грудь. - А ты не такой. Тебе нужны факты.
  - Я тебя не понимаю.
  - Интуиция. Так понятнее?
  - Возможно. Но я не полагаюсь на интуицию.
  - Да, я об этом и говорю! Только факты. Поэтому, я расскажу о себе. Всё, что захочешь.
  - Я слушаю.
  - Ты должен спросить. Задать вопрос.
  - Что ты знаешь обо мне?
  - Ты очень опасный человек.
   - Почему же ты мне доверяешь?
  - Ты никогда не предашь. Ты этого не можешь.
  - Ты считаешь меня опасным? Но почему?
  - Я не могу объяснить. Это знание - не из головы.
  - Ты меня боишься?
  - Нет.
  - Но ты считаешь меня опасным?
  - Да. Заметь, мы ходим по кругу. Спроси о чём-нибудь другом.
  - Ты меня любишь?
  - Да.
  - А раньше ты кого-нибудь любила?
  - Влюблялась, но без взаимности.
  - Он знал?
  - Догадался.
  - И, что?
  - Вежливо дал понять, что я ему безразлична. Я не знала, что у него уже была жена.
  - Невероятно. А если бы...
  - Спроси что-то реальное!
  - Я не знаю...
  - Ты должен знать, что я никогда тебя не предам. Могу поклясться, если хочешь.
  - На тупом ноже?- хмыкнул иронично.
  - Обычная техника безопасности при обращении с острыми режущими предметами! - она пожала плечами, - Нас в институте обучали. Это называлось "Охранное..." Ммм... А! "Охрана труда" Вот! Ещё надо бы подпись поставить в специальном журнале и вуаля! Можно клясться!
  - Нет, уж! - он рассмеялся. - Я тебе и так верю.
  - Отлично! Что и следовало доказать! -сползла на диван и улеглась головой ему на колени.
  Он смотрел на неё сверху и улыбался. Рассматривал, словно увидел впервые. Любаша даже слегка смутилась. Вопросительно приподняла бровь. Он тут же наклонился к ней и поцеловал. Чуть коснулся губами губ, погладил по волосам. Она закрыла глаза и вздохнула. Он шепнул:
  - Устала?
  - Нет, - она тут же открыла глаза. - Совсем не устала! - и обвила руками его шею.
  Звонок телефона раздался совсем некстати. Она села. Он тут же встал и подошёл к аппарату.
  - Слушаю! - помолчал, взял телефон и прошёл к дивану. - Да, я. Да, да, весь внимание! Конечно! - покосился на Любашу, улыбнулся, подмигнул ей и пожал плечами.
  Видя, что у Бориса разговор затянется, Любаша жестом показала, что отправляется в ванную. Он с энтузиазмом покивал. Она вышла в спальню, переоделась в его, а теперь уже, в свою рубашку и продефилировала в ванную. Всё ещё разговаривающий по телефону Дубровский, улыбнулся и показал ей большой палец.
  Через полчаса, разомлевшая и отогретая, она выползла из ванны. Ей безумно хотелось там заснуть, но она пересилила себя. Намотала на мокрые волосы тюрбан из полотенца, надела рубашку и толкнула дверь. С того момента, как Борис поставил магнит на дверь, она не закрывалась на задвижку. Не видела смысла. Хотя, задвижку он починил.
  В квартире было темно, только в спальне горел ночник. Борис лежал на расправленной кровати, заложив руки за голову. Голый. Абсолютно. Повернул голову, услышав её шаги. Она, не ожидав такой провокации, смутилась и резко отвела взгляд. Почувствовала, как загорелись щёки. Замерла в нерешительности, раздумывая, не сдать ли назад. Но он не дал ей ретироваться. Резко вскочив, он в два шага очутился рядом, поймав её в объятья. Прижал к себе, наклонился и шепнул:
  - Чего испугалась? Иди ко мне, малышка!
  Её смущение отступило, жаркая волна отлила от лица и прокатилась по привычному пути вниз, до пальцев ног, оставив приятную тяжесть внизу живота. Она обняла его за талию, почувствовала, как её дыхание учащается. Он отступил к кровати, увлекая её с собой. Снял с неё рубашку. Другой одежды на ней не было. Размотал полотенце. Волосы свободно рассыпались по плечам мокрыми прядями, холодные кончики коснулись обнажённой кожи внизу спины. Капли воды попали на ноги. Она поёжилась. Он взял полотенце и начал нежно вытирать ей спину, концы волос.
  Почувствовала, как мурашки пробежались по всему телу, вздыбив волоски на руках. Он заметил её реакцию, отбросил полотенце, поцеловал её в живот. Откинул одной рукой одеяло, второй удерживал за талию. Лёг на кровать, усадил сверху. Накинул одеяло, укутав всю. Волосы неприятно холодили спину, и она вытащила их, откинув поверх одеяла. Стало теплее. От его ласк по телу опять разлился жар. Светильник уже совсем не мешал, вернее, она почти не обращала на него внимания. Ей стало жарко, и она высвободилась из одеяльного кокона. Он, не отрываясь, смотрел ей в глаза. Она тонула в этих его серых глазах, не в силах отвести взгляд. Её вновь затопило щемящее чувство нежности. Она погладила его по волосам, зарылась в них пальцами, перебирала, пропускала между пальцами, ощутила их мягкость и шелковистость. Жаль, что они такие короткие! Наклонилась и слегка коснулась губами его губ.
  Он притянул её к себе и опрокинул навзничь. Навис над ней и начал целовать, постепенно опускаясь всё ниже. Лизнул языком пупок, ниже... Она в смущении попыталась сдвинуть ноги, но он настойчиво и ласково раздвинул их рукой. Она удержала руками его голову, не позволяя опускаться ниже. Он тут же вернулся и опять накрыл её губы поцелуем. Она прижалась к нему всем телом, ласкаясь и одновременно, не позволяя себя целовать там, внизу. Не так уж она и потеряла голову, чтобы разрешать всё, что ему захочется!
  Он стал гладить её по спине, зарылся лицом в мокрые волосы. Она ответила ему тоже лаской, обняв за плечи. Её пальцы скользили по рельефу мышц, и это доставляло ей эстетическое наслаждение! Она чуть отодвинулась и провела рукой по плечу и груди. Он замер и тоже чуть отпустил её от себя. Она продолжила ласкать его тело. Он расслабился и лёг на спину, удерживая её одной рукой. Вторая провела по изгибу тела, вернулась наверх, и осталась там, лаская и сжимая каждую грудь по очереди.
  Она уже уверенно провела рукой вниз по животу и не отдёрнула её в страхе, когда пальцы коснулись его члена. Легко обхватила и подвигала вверх - вниз, заставляя напрягаться. Приоткрыла глаза и стала рассматривать эту часть тела, которая до этого была для неё тайной за семью печатями. Бросила мимолётный взгляд на его лицо. Он лежал, закрыв глаза, только дыхание было более частым. Его рука чуть шевельнулась у неё на спине, подталкивая её к продолжению. Осмелев, она продолжила более активно.
  Почувствовала, что движение под пальцами её возбуждает. Дыхание участилось, сердце забилось чаще. Поняв это, она мысленно удивилась. Ей всё больше хотелось, чтобы он прижал её к себе и проник в неё своей такой напряжённой и возбуждённой плотью! "Мне хочется этого? Я становлюсь совсем развратной!" Она с интересом прислушивалась к себе и наблюдала за ним. Её смущение отступало под натиском физического желания! "Я не собиралась позволять ему? Какая глупость! Я не смогу! Ни в чём не смогу отказать! О Боже! Что со мной? А у них, слышала, это чувство в несколько раз сильнее!" Она закрыла глаза и прижалась к нему. Вздохнула, прижалась и обняла его. Он мгновенно понял её желание и сжал её в объятьях и проник в неё. Она застонала от наслаждения. Он медленно двигался, а у неё внизу живота разгорался словно огонь! Она уже ни о чём не думала, она вся сосредоточилась на своих чувствах. Она всё сильнее прижималась к нему, забыв обо всех правилах приличия.
  Она застонала, почти зарычала, желая быстрее получить тот высший пик наслаждения, она не хотела ждать! Срочно! Почему он медлит! Скорее! Быстрее! Она напряглась изо всех сил. О-о! Вот оно! А теперь можно и медленно! Так уж и быть. Он почувствовал, что она уже на вершине своего удовольствия, задвигался резче и сильнее. Его крик вдруг вызвал в ней такое возбуждение, что она вновь взлетела на вершину! Опять не замечала, как шепчет ему:
  - Да! Да, ещё! Ещё...
  
  Они лежали рядом, в ней ещё бродили отголоски недавнего удовольствия. Но уже накатывала нега и она незаметно для себя провалилась в сон. Он пошевелился, поворачиваясь к ней и обнимая. Она вынырнула из дремоты, прижалась к нему спиной и попыталась свернуться в клубочек. На середине движения она уже спала...
  Она ощутила себя летящей. Медленно взмахивала руками и парила в голубом пространстве. Краем глаза заметила золотой силуэт слева от себя. Повернула голову. Рядом летел её дракон. Она коснулась кончиками пальцев его крыла, и её мгновенно накрыло таким восторгом, что она задохнулась от счастья. Рванула вверх, потом кувырок и переворот, вращение вокруг своей оси... Она наслаждалась своей мощью, своей ловкостью, своим полётом! А дракон всё время был рядом, повторяя её маневры. От этого восторг усиливался, хотелось кричать и плакать одновременно! И она закричала! И...
  
  ...Проснулась. О, нет! Опять здесь, на этой ненавистной земле, где она не умеет, не может летать! За что!? Отчаянье затопило её настолько, что захотелось взвыть! Она набрала воздуха и... вспомнила в последнюю секунду, что она человек, а не дракон. С шумом выдохнула, сдерживая крик. Но слёзы сдержать не получилось. Дыхание перехватило.
  "Остановись, тише! Сейчас разбудишь человека, а ему завтра, между прочим, на работу! Любишь ты думать только о себе!" Усилием воли выровняла дыхание. "Чего ревём? Спокойно, о-опа-а! Так, тихонько встаём и валим на кухню!" Слёзы высохли. Вытерла мокрые виски о подушку. Осторожно выползла из-под одеяла, прокралась по кровати, перелезла через ноги спящего Бориса, стараясь не разбудить. Накинула рубашку и выскользнула из спальни.
  "Фу-у! Надо на этот случай спать с краю!" Она уже почти успокоилась и решила сначала посетить энное заведение, а уж потом идти нарезать круги в кухне. Внезапно внизу живота почувствовала тянущую боль. Совсем слабую, но ей и этого хватило. "Оп-па!? Уже? А какое сегодня число? Ну, да, точно. Пора, почти месяц прошёл. Ха-ха! Так вот к чему снятся драконы!" И она вернулась в спальню за всем необходимым.
  Борис лежал в той же позе, но она почувствовала, что он не спит. Поэтому, сильно шифроваться она не стала. Когда она вернулась второй раз и попыталась пробраться на своё место, он схватил её в охапку и прижал к себе. Она недовольно зарычала:
  - Пусти, медведь!
  - Что с тобой?
  - То, что обычно бывает с нами каждый месяц! Прибытие красной кавалерии. Не дави на живот. Двинься, я с краю!
  - Прости! Тебе больно?- он отодвинулся и приподнял одеяло, а потом укутал её и ещё обнял сверху.
  - Пока терпимо. А почему не спишь? Тотальный контроль? - произнесла недовольно, но в глубине души понимала его волнение.
  - Я очень чутко сплю. А ты ходишь совсем не бесшумно. Не злись!
  - Я вовсе не злюсь. Даже, наоборот, - она фыркнула. - Меня, например, фиг разбудишь такой мелочью!
  - Я заметил, - он помолчал, дыша ей в шею. - Сильно болит? - она отрицательно буркнула, он сжал её чуть сильнее. - Ты поэтому плакала?
  - Нет, просто приснилось кое-что. А как ты узнал? - она попыталась повернуться, но он не пустил.
  - Ты стонала. И подушка мокрая. Что за сон, расскажешь?
  - Нет, не буду. Если рассказать плохой сон, он сбудется. Всё нормально, спим дальше.
  

Глава 11

  
  - Он всё-таки ударил тебя? Коз-зёл! Так я и знала!
  - Ты знала? А...
  - Вера! Поклянись мне, что никому не расскажешь! Я знаю, что ты не болтушка, но это слишком важно для меня.
  - Хорошо. Клянусь, никому ничего не скажу!
  - Понимаешь... Я не всё, что вижу при гадании, говорю вам. Только самое основное.
  - Ты видишь больше?
  - Намного больше. У меня в голове возникает как бы мультик такой. Я вижу, как будут развиваться события. В тот раз я увидела, как мужичок в королевской мантии и короне, подошёл с цветами к девушке и стукнул её букетом по голове. И мне пришли на ум слова про то, что король голый. Понимаешь?
  - Нет... - Вера изумлённо уставилась на неё.
  - Я потом долго думала, что это значит и поняла, что твой бывший парень своими действиями откроет тебе глаза на себя настоящего. Причём, он придёт к тебе, а не ты к нему. Возможно, когда он придёт и захочет вернуть тебя, а ты ему откажешь, тут он и проявит своё истинное лицо.
  - Так и было! Ты сказала, что он придёт ко мне в гости, а я вдруг испугалась, что не сумею ему отказать и сбежала. А он приходил сюда, представляешь! Меня не дождался и уехал. На другой день пришёл к моей маме, а та высказала ему всё, что думает о нём и проговорилась, что у меня есть другой мужчина!
  - А он есть?
  - Да нет! Она выдаёт желаемое за действительное!
  - Я, кстати, предупреждала тебя про маму.
  - Я тогда даже внимания не обратила! Все мысли о нём были!
  Они сидели вдвоём в комнате у Веры, куда та затащила Любашу после занятий под предлогом гадания. Её соседок не было, а Леночка прошла к себе, предварительно хитро улыбнувшись и подмигнув. Вера ещё на последней паре подсела к ним с просьбой погадать. Глядя на её нетерпение, Любаша сразу предположила, что у Верунчика куча новостей. И не ошиблась! Продолжила:
  - Но вы же встретились? Карты показали, что это неизбежно.
  - Да, в эту субботу он опять приехал. Поймал меня после занятий. Мы поссорились, и он меня ударил по щеке. Обозвал меня шлюхой, развернулся и ушёл. Потом вернулся, в общагу пришёл, но я даже ему открывать не стала! Если бы он сдержался, походил бы за мной, я бы не устояла, а так... Ты знаешь, он из меня всю любовь одним ударом выбил!
  - Я же говорю - коз-зёл! Зато ты теперь от него за раз отвязалась! Повезло, можно сказать.
  - Я мгновенно прозрела! Всё было, как ты увидела. Пришёл с цветами, пригласил в ресторан, а когда я сказала, что не пойду... Отказа он не ожидал. Я уже пыталась уйти, но это было на его территории. Он уговаривал меня подождать, клялся в любви и я смирялась. А тут... Как только он понял, что я на самом деле ушла, такого мне наговорил... Облил меня грязью с ног до головы! До сих пор обтекаю.
  - Я знала, что тебе будет больно, - она погладила Веру по руке. - Извини...
  - Нет, не извиняйся! Я так рада. Я увидела, с каким чёрствым, бездушным человеком я связалась! Мне многие пытались открыть глаза, но я была упрямой ослицей! Полной, законченной дурой я была!
  - Да, ладно, не ругай себя. - Любаша достала из сумки карты, подаренные Дубровским. - Сейчас мы тебе погадаем, и ты успокоишься. Держи! Выбери карту.
  Выпал бубновый король и Любаша рассмеялась:
  - Вся наша жизнь вертится вокруг влюблённых мужиков! Этот тип от тебя так просто не отстанет! Как я тебя понимаю! - она стасовала колоду и стала раскладывать карты.
  - Он опять ко мне придёт? - Вера поморщилась. - Не хочу его видеть! Не желаю!
  - Придёт, придёт, гад! Куда же без него. Такие, как он, так просто не сдаются. Будет пытаться тебя вернуть и не раз. Вот, смотри, ваша встреча, твои слёзы, соперник, твоя любовь к нему. Ну, пока, конечно, про любовь говорить рано, скорее симпатия. Да, ещё одно. Этот соперник и твой бывший встретятся, это обязательно. И тебе придётся выбирать.
  - Это теперь называется - "успокоишься"? Ты уверена? - Вера криво улыбнулась.
  - Хи-хи! Вера! Зато скучать не придётся! Ты же хотела перемен? Смотри! Чем сердце успокоится? - и она открыла карты дамы. - Разговором с родственником. С мамой, наверное. Да, точно. Мне песня вспомнилась: - "Ой, мама, мама, мама, люблю цыгана Яна! Ой, верю, верю, дети, что есть любовь на свете!", знаешь такую?
  - Знаю, - Вера вздохнула и грустно улыбнулась. - Я думала, ты другую песню вспомнишь. "Поговори со мною, мама..."
  - Уж, что вспомнила, то вспомнила! - Любаша развела руками. - Продолжим? Задавай свои вопросы!
  - Когда всё это закончится? - она опять вздохнула и протянула монетку.
  - Вряд ли ты получишь ответ на этот вопрос. Хотя... - она не закончила, глядя на карты. - Нет, это что-то другое. Смотри! Встреча сразу с двумя, твои слёзы и разговор. Вера! Ты что-то другое думала. Можешь мне не говорить... - Любаша резко замолчала.
  - Что?! Любочка! Что ты увидела?
  У Любаши перед глазами пронесся кадрик из какого-то мультика, где рыцарь в доспехах дарит цветок девушке в бальном платье. "Что-то знакомое... Ммм. Там ещё шут пел смешные куплеты! Да!" Она с улыбкой взглянула на замершую в ожидании Веру и пропела:
  - И он похож, тра-ля-ля-ля, на мужа дочки короля!
  - Что за... - Вера в изумлении откинулась на спинку стула.
  - А что ты хотела? - Любаша развела руками. - Мультик он и есть мультик! А название я не помню, - и весело рассмеялась.
  - И как это понять?
  - Я бы на твоём месте вспомнила этот мультик. Он по сказке какой-то. Там, принцесса выбирала себе женихов. И ей все не нравились. Они, правду говоря, действительно, были никчёмные. Но один всё же, попался хороший. И шут пел про них обидные куплеты. А про этого не стал.
  - Ой! Я вспомнила этот мультик! Точно! Она его прогнала, а король разозлился и пообещал выдать её за нищего! Раз принцы ей не по нраву, да? Но он всё равно на ней женился.
  - Ага! Точно. И оказался королём. Вот, а теперь думай, что ты загадывала.
  - Я не знаю! О, боже! Я не помню. Давай ещё раз!
  - Хорошо. Соберись, не волнуйся. Это же не экзамен! Это просто гадание. Глупости, как говорит один мой друг. Давай монетку.
  - Я не знаю теперь, что спрашивать!
  - Тогда и не обращай внимания на результат! Вера, кхе-кхе, ты же материалист! Хватит верить всякой ерунде! - она дурашливо показала ей язык.
  - Люба! Тебе смешно, а оно сбывается! Я уже жить не могу без этого! - Вера улыбнулась и развела руками.
  - Вера! Это всё обычное совпадение! У тебя развилась пагубная привычка! - она шутливо погрозила ей пальчиком. - Займись чем-то полезным. Вот, смотри, какая фигня тебе выпала! Хлопоты твоего родственника и встреча.
  - С кем?!
  - Видимо, с кем-то! Хи-хи-хи, Вера! Ну, сама подумай! Что тут необычного? Всё равно, ты с кем-нибудь на этой неделе, да встретишься! С мамой, со мной, с Ленкой, да, хоть с кем! Ты сама себе напридумывала всякой ерунды и сама же поверила в неё! А гадание виновато? Нет никаких причин, только твоя вера! В жизни полно совпадений! Ха-ха! Каламбур. Вера Веры.
  - Да, наверное... Полно совпадений, - она задумчиво и согласно покивала.
  - Вот и не забивай себе голову. В картах специально используются такие выражения, чтобы подходили к любой жизненной ситуации. Это я тебе как профессионал говорю, - она улыбалась во весь рот. - Даже, как эксперт! С твоей мнительностью ты запросто стала бы постоянным клиентом всяких этих новомодных салонов. Забудь и не забивай голову. Если этот твой врач к тебе неровно дышит, он безо всякого гадания прибежит. А если нет, ну и чёрт с ним. Главное, ты развязалась с тем козлом. А мужиков влюблённых на наш век хватит. Не один, так другой! Ты такая красавица у меня, что кавалеры хвостом за тобой ходить будут!
  - Ты прямо как моя мама заговорила! Прямо, слово в слово!
  - Вот, ещё одно совпадение! Жизнь вся состоит из сплошных совпадений.
  - Кстати, о совпадениях. Опять этот влюблённый стоял в субботу у общаги. Я думаю, ты была права, никакой это не маньяк. Красивый парень, кстати. Я его рассмотрела специально. Такой несчастный, стоял напротив общаги. Мне его аж жалко стало! Опять поругались, наверное. Смотрел, бедняга, на дверь, не отрываясь. Ой, я уже теперь как ты заговорила! Хи-хи! Это же твоё выражение - 'Бедняга', и ко мне теперь прилипло!
  - Ну, да, точно! А что за влюблённый маньяк? Я не помню, - она скептически нахмурилась, скрывая свой интерес и страх, сразу поняв, о ком идёт речь.
  Пока Вера напоминала ей их разговор в учебке, она взяла себя в руки и покивала с умным видом. "Ну, надо же, и вправду, не знаешь, где найдёшь, где потеряешь! Саш-шу засекли! Что он тут забыл? Змеёныш! Ладно, пора уже валить!" Встала.
  - Ладно, мне пора. Ещё в библиотеку хотела зайти.
  - Любаш! Как он? Любит тебя? - Вера внезапно перешла на шёпот.
  - Да, наверное. Но замуж пока не звал. Ладно, Вер, я пойду. Ты только про клятву не забывай, хорошо? Никому о нашем разговоре не говори. А то, сама понимаешь... Клятвы, это дело особое. Нарушать их не рекомендуется. Это не гадание. Я тебе как эксперт говорю, - она мрачно улыбнулась. - Здесь совсем другие силы замешаны.
  Она развернулась и вышла, успев заметить, как у Веры вытянулось лицо.
  Она собрала кое-какие вещи. Заглянула на минутку к Леночке. Пока она сидела у Веры, приходил почтальон. В их ячейке белело письмо на её имя. 'Вот чёрт! Задерживаю ответ! Срочно заняться!' Вышла и направилась в библиотеку. Там ей, как самой постоянной читательнице, посоветовали нового автора. Некто Эрл Стенли Гарднер. Взяла почитать. Дома, у Дубровского, она первым делом взялась за письма.
  После расшифровки текст письма стал выглядеть так:
  "Фото жениха неудачное. Просят сделать другое. Договорись. Можно за деньги. Папа Лёша рвёт и мечет. Начал произносить рвотные слова. Встречу того, кто научил, удавлю. Знакомый друг Папы Лёши, Черепанов Паша, засомневался в охотничьей конторе. Вроде бы, сказал, что они не выдают лицензии на крупных кошек. Уточни.
  Девочки хотят гадать на суженого-ряженого в следующую субботу, до утра".
  То есть, если переводить на русский язык, то Лео определила по фотке Саши, что хозяин силы не он! И просит от неё фото Дубровского. Причём, разрешает сфотать в открытую. Пантера сомневается, что за ней охотится КГБ? Вот это аналитический ум! И ведь прав!
  "Рвотные слова", ммм... Что бы это значило... А! Лео говорит о свадьбе?! Вот чёрт! Уже вторая лучшая подруга выходит замуж, а она опять не погуляет на свадьбе! Ррр!!! Обидно!' Она взглянула на текст. "Ага! Лео собирается в субботу ночевать у Пантеры? Зачем? Так, дата отправления, ага... то есть, в эту субботу, которая будет. Ладно, будем в курсе!"
  Любаша посидела задумчиво и написала следующий ответ:
  "Номер телефона охотничьей конторы поменялся. Я узнала точно. 4 -18-21, это в райцентре. Я пока никого там не знаю. Но лицензионный отдел у них есть! Попробую узнать в справочнике.
  Фотограф отказался делать другое фото. Цена слишком высокая. Попробую договориться с другим. Но это тоже будет дорого. Уверены, что надо платить такие деньги?"
  То есть, проще говоря, она написала, что точно знает, кто за ней охотится. А телефон, указанный ей в письме, это просто порядковый номер букв аббревиатуры ГРУ. Узнать в справочнике - это спросить у Дубровского. И что не уверена, надо ли просить Дубровского в открытую сфотографироваться. Не слишком ли высокая цена за срочное фото? Может, не спешить и дождаться удобного момента? Ничего сложного, но постороннему человеку додуматься сложно. Плюс шифр. В общем, прочесть не должны.
  Так, теперь второе письмо. Вернее, первое, то, что она должна была написать ещё вчера. Любаша задумалась, как бы сформулировать покороче, что с ней произошло вчера. Тут завуалированными фразами не обойдёшься. Придётся писать, как есть. Только самое основное. Несколько раз переписывая, она сумела уложиться в семь предложений. Остальное при личной встрече.
  Зашифровала, написала один из приготовленных заранее обратных адресов. Сожгла черновики и рванула на улицу. Закинула письма в разные почтовые ящики и решила зайти в книжный магазин. Почти кончилась паста в стержне. Перед ней дамочка покупала необычную вещь. Пластику. Любаша обратила внимание, потому что женщина очень подробно расспрашивала продавщицу. Услышав, что это такое, Любаша срочно решила купить это себе. Эта штука была похожа на пластилин, только если её запечь или сварить в кипятке, становилась твёрдой, как пластмасса.
  Дома, поставив варить картошку и тушить мясо, она стала разбираться с этой пластикой. Слепила на пробу маленького ослика, ради прикола добавила ему крылья летучей мышки. Крылышки не желали стоять, и она с ними намучилась, пока не вставила проволочку. Из разогнутой скрепки. В инструкции такое разрешалось.
  Из кухни запахло горелым. Любаша мгновенно вспомнила про картошку и помчалась спасать ужин.
  Картошка получилась вполне съедобной. Она успела. Мясо не пострадало. После ужина она решила похвастаться покупкой. И позвала Бориса в спальню, где у окна стоял письменный стол, на который она сгрузила все книги, учебники и пластику.
  - Ясно, почему картошка подгорела! - хмыкнул Борис, взяв в руки детектив.
  - Нет! Это не то! Я тебе хотела показать, что я сегодня купила! - и она протянула ему коробку.
  - Это что? А-а! Я видел такое. У меня друг увлекается. Он из неё делает солдатиков. Старинных. У него уже целая армия. Разные войска. Он уже несколько лет их лепит.
  - Несколько лет!? То есть, это уже давно продаётся?
  - Наверное.
  - Ты был прав! Вы правильно считаете Новосибирск провинциальной дырой! Медвежьим углом! Несколько лет! А у нас до сих пор в магазинах такого нет! Сколько он уже лет этим занимается? - она была вне себя от такого известия.
  - Года три, не меньше, - пожал плечами и вдруг увидел на окне ослика. - Это ты сама? Сегодня?
  - Да, сделала на пробу. Хотела посмотреть, что получается с ней после варки. Вот, твёрдая стала. Хотела ещё попробовать, как она ножиком режется. Там, в инструкции к ней написано, что можно.
  - И что ты собираешься с ним сделать?
  - Порежу, посмотрю и выкину. Она затвердела безвозвратно.
  - Оставь. Пусть стоит, не выбрасывай, а?
  - Ну, ладно, - она пожала плечами. - Пусть стоит. Подарю потом кому-нибудь.
  - Зачем?
  - Я всегда дарю свои поделки.
  - Тогда подари его мне.
  - Тебе он нравится?!
  - Да, очень!
  - Ну... - скептически протянула. - Не понимаю, чем он тебе приглянулся, но раз хочешь, забирай, конечно. Придётся что-нибудь ещё для проверки слепить.
  - А ты что угодно можешь слепить?
  - Конечно! Тебе останется только угадать, что же было задумано изначально! - она хихикнула. - У меня не такой богатый опыт. В основном были животные. И даже не с натуры. Не надейся, что я завтра же вылеплю твой скульптурный портрет.
  - Всё равно, красиво, - он повертел в руках фигурку. - Ты давно этим занимаешься?
  - С детства. Только раньше из пластилина делала. Потом из глины стала. Лепила, обжигала, раскрашивала и покрывала лаком. Но это можно было делать только летом. А с пластикой я развернусь! Круглый год можно будет лепить! - она взяла кусок пластики и стала разминать в руках, пропела шутливо. - Если б ты знала! Если б ты знала! Как тоскуют руки по штурвалу! Лишь одна у лётчика мечта - высота! Высота-а! Самая высокая мечта! Высота-а! Высота!
  Он улыбнулся и обнял её одной рукой. Зазвонил телефон. Дубровский ушёл в зал, так и не выпустив из рук её поделку. Она прислушалась. Похоже, звонил кто-то из друзей. Или знакомый. Кроме междометий и отрывочных слов, типа "да - нет", он произнёс только одну осмысленную фразу: - "Давай, давай, рассказывай, что там у тебя!" Поэтому, Любаша вскоре перестала напрасно напрягать слух. Решив, что и лепить сейчас уже нет смысла, она взяла детектив и завалилась на кровать.
  К тому времени, как Борис наговорился, она уже полностью погрузилась в интригу произведения.
  - Ну и как? Кто убийца? - Борис лёг рядом.
  - Даже предположений ещё нет! Класс!
  - Ты спать собираешься? Завтра рано вставать, - он заглянул в книжку. - Ого? Уже половину прочла? Давай спать.
  - Не-е! Я почитаю!
  - Спать! Завтра дочитаешь! - он стал отбирать детектив.
  - Нет! Я быстро! Мне её на один день дали!
  - Спать! Я тебя утром добудиться не могу! Утром дочитаешь. Ту би контеньюэт!
  - Это что ещё за матерок?
  - Продолжение следует. Эта фраза подняла тираж английских газет в несколько раз! Так что, завтра дочитаешь! - он выключил свет.
  Она немного посопротивлялась и смирилась, когда обнаружила себя почти раздетой, даже толком не поняв, как сие произошло.
  - С кем ты так долго говорил? - она успокоилась и перестала вырываться.
  - С работы знакомый звонил.
  - И что хорошего рассказывает?
  - Ты помнишь твоих субботних попутчиков?
  - Такое забудешь, пожалуй! И что? Вы узнали, зачем они навязались на мою голову?
  - Нет. Представляешь, они так ничего и не вспомнили. Шофёр наконец-то пришёл в себя, и тоже ничего не помнит.
  - А откуда...
  - Ребята оставили прослушку. Да и врач постоянно присматривал. Сегодня днём к ним в гости заходил их начальник интересовался, какого... хмм... зачем и куда они ездили на служебном транспорте. Очень громко спрашивал. Ничего не добился.
  - Отлично! В смысле, плохо, что ничего не известно, но это лучше, чем просто ничего, - она помолчала. - Но кто же их послал?
  - Мы пока не знаем.
  - Надеюсь, и ваше начальство об этом не узнает. Ну, в смысле, обо мне. Хвосты обрублены. Можно спать спокойно.
  - Да. Не узнает. От меня.
  - Э-э? Ты что-то знаешь?
  - Пока мне не хватает информации. Но, у руководства есть свои точки соприкосновения с конкурирующей организацией. Возможно, у него больше данных.
  - Я не знаю, поможет ли тебе, но я должна тебе сказать, что Саш-ша говорил, что у него есть брат в милиции. А в эту субботу его видели около общаги.
  - Кто?
  - Моя одногруппница.
  - Так, стоп! Она его знает? Откуда?
  - Ну, не совсем знает... Видела его разок. Случайно...
  - Ой, ли! Неужели случайно? Чувствую, начинает повторяться знакомая история! Рассказывай всё! Не заставляй меня вытаскивать из тебя важные сведения клещами.
  - Ну, я же не знала, что это важные сведения! - она пожала плечами, чувствуя, как он напрягся. Подумала: - "Хорошо, что темно! Как бы всё объяснить, без лишних слов!"
  - Конечно, как всегда. Давай-ка всё подробно. Зачем ты ей его показала?
  - Ну, это случайно произошло. Он караулил меня около входа. Я уже не знала, что придумать, чтобы отвязаться от него. Тогда я подумала, вдруг он выследил меня. А потом поняла, что он выслеживал Женю. И я показала Вере его из окна учебки. Напугала её специально. Немножко. А она предложила сдать его в ментовку, как маньяка. Я одобрила. Мы собирались на следующий день это провернуть. Но я встретила его у почты, помнишь? И отшила сама.
  - Он караулил тебя? И долго?
  - Два дня, с трёх до одиннадцати, и в последний день с трёх и до нашей встречи.
  - А зачем? Не подскажешь?
  - Не знаю точно, возможно, у него были какие-то далеко идущие планы. А я их ему обломала. Помнишь, он там клялся мне в любви?
  - Очень хорошо помню.
  - Перед этим, дня за три, в последнюю нашу встречу, мы поспорили по поводу женитьбы. Он позвал меня замуж. Ну, а я не оценила его душевный порыв. Сказала, что он мне не нравится. А он проигнорировал моё мнение. Настаивал, мол, стерпится, слюбится. Я не согласилась с его аргументацией. Так что, мы расстались, даже не попрощавшись. Видимо, он решил, что у него дар убеждения простаивает. Искал кого-нибудь, чтобы применить на практике.
  - Может, расскажешь подробнее? - он повернулся и обнял её.- Про твой последний визит к нему. Для меня это очень нужно. Я тебя раньше не спрашивал, но сейчас другая ситуация. Чтобы тебе было проще, я скажу, что я знаю много, но не всё. И знаю, что волосы ты тогда обрезала не из прихоти. Понимаешь? Я сразу знал и не стал тебя смущать расспросами.
  - Откуда ты знал? Ты шпионил за мной? Так же, как он? - она почувствовала, как внутри у неё всё холодеет.
  Он отрицательно качнул головой, крепче сжал в объятиях.
  - Не шпионил. Это случайность.
  - Случайность? - она недоверчиво попыталась высвободиться, но он не позволил.
  - Да. Я тогда рано ушел с работы. Вспомнил, что ты собиралась на конюшню, решил встретить тебя. Чтобы ты не моталась одна по темноте. И поехал туда.
  - Сумасшедший! А если бы мы разминулись? Тут специально пытаешься с людьми встретиться и то, не можешь. А ты наобум!
  - Не знаю, что на меня нашло. Доехал до конечной и понял, что сглупил. Собрался было обратно, домой. Задумался, на автомате вышел из метро и увидел, как ты входишь. Хотел окликнуть, но подумал, что не услышишь. Пошёл следом.
  - Ну, конечно же! Следом! Наверное, собирался догнать только возле общаги? Ай-яй-яй!
  - Я кое-как успел заскочить в последний вагон! Хотел на Таганской тебя догнать, вышел за тобой, а ты пошла на выход.
  - О-о! Вот это повезло! Тут уж сам Бог велел проследить!
  - Каюсь, привычка сработала! Так что, можешь рассказывать! - по голосу чувствовалось, что он улыбается, причём, безо всякого раскаяния.
  - Подожди-подожди, ты шёл за мной до самого музея? А что было потом, ты видел? Ты меня дождался? - она вновь попыталась высвободиться, он ослабил руки, но не отпустил.
  - Дождался. Что было внутри - не видел, там шторы почти всё закрывают.
  - Я ничего не заметила. А где ты был?
  - Стоял за деревом недалеко от входа. Решал, остаться или пойти домой.
  - Бедняжка! Ревновал! Никуда бы ты не ушёл, пока меня не дождался! По себе знаю!
  - Может, и не ушёл бы. Только ты не задержалась. Выскочила с открытым ножом, заколку пнула и умчалась! А он - почти следом.
  - И за кем ты дальше пошёл?
  - Хотел за тобой. Но ты просто исчезла! Поэтому пошёл за этим Сашей. Он добежал до метро, потом кинулся обратно. Быстро бегает, зар-раза! Метался по улицам туда - сюда! Потом поехал до вашей общаги, там побродил. Обратно я его провожать не стал. Домой пошёл, - он помолчал несколько секунд, - Теперь твоя очередь.
  - Я всё расскажу! Подожди, сейчас, сейчас! Мне жутко интересно, что ты подумал, когда я выбежала из дверей? Поди, решил, что я прикончила бедолагу? Собирался заметать за мной следы? Поэтому и не пошёл за мной? Да?
  - Было такое. А когда он выскочил, я сначала подумал, что ты по руке его задела. А потом разглядел, что это, и сам захотел его прикончить, как ты выразилась! Побегал за ним, хоть успокоился!
  - Вот почему ты был так спокоен, когда я его отшивала. Я, прямо, гордилась тобой. Какой, думаю, талантливый у меня ученик! А ты всё знал!
  - Не всё! Я просто не успевал за тобой. Такие повороты!
  - Ещё бы! Я два дня готовилась! Только у меня до последнего мгновения не было щита. Не за кем было спрятаться в конце, когда он стал бы выяснять, что за человек со мной рядом!
  - А что? Есть разница, за кем прятаться?
  - Конечно! Этот Саша за два дня тут такое устроил! Собирался либо дядю Женю найти, либо меня. Если бы не ты, он просто вырубил бы любого, с кем бы я была, а меня забрал с собой. А тебя он тронуть не посмел.
  - Ты преувеличиваешь. Он не стал бы делать это на глазах у всех!
  - Ерунда! Он так и собирался, на глазах у всех! Я даже не подозревала, как я его разозлила тем, что сбежала! Только на следующий день я поняла. И то, не до конца... Он стоял у общаги больше восьми часов! Караулил! Вначале, я не придала этому значения, - Любаша пожала плечами, - Ну, не понял человек с первого раза, побродит вокруг и уйдёт. На работу, или ещё куда... А под конец я уже сидела в учебке, тряслась от страха и думала, как его прогнать раз и навсегда! Всё перебрала. И встречи назначать и не ходить, и милицию натравить... Понимала, что всё бесполезно, на него это не подействует. Только лично встретится и надавать по носу. И спрятаться. А он пусть расшибает лоб о мою защиту! Да, вот только, защиты не находилось. А подходить к нему без защиты... Лучше сразу повеситься! Вот это было страшно...
  - Почему мне не сказала?
  - Никогда никого не вмешиваю в свои дела! Сначала наделать глупостей, а потом бежать, плакаться и жаловаться? Нет, уж! Это себя не уважать!
  - Зря ты так считаешь! Я хочу тебя защитить! Быть всегда рядом.
  - Ты и так всегда рядом! Мне, конечно, нравиться быть под твоей защитой, но это так расслабляет! Скоро совсем думать разучусь! А вдруг что-то случиться, а тебя случайно рядом не окажется? Нет, нет, нет! Расслабляться нельзя! Надеяться можно только на себя! Иначе - хана! Если бы тогда у меня мелькнула хоть одна мысль о тебе, я бы не вырвалась. А ты бы даже не догадался, что меня надо спасать!
  - Всё же надо было сказать. Я же волнуюсь за тебя. Если бы заранее предупредила, я бы сумел тебе помочь.
  - Вообще не собиралась тобой рисковать. Решила выждать месяц, а там посмотреть. А в тот вечер его должны были в милицию забрать. Я Веру специально напугала, что бы она ментов вызвала, попозже. Но тут я получила письмо, и поняла, что есть вариант получше беготни. И знак указал, что ты и есть тот человек, который мне нужен! И только я собралась тебе всё объяснить, как Саша меня увидел! Пришлось импровизировать на ходу! Знаешь, как я боялась за тебя! Но ты молодец!
  - Мне тогда показалось, что ты была недовольна мною.
  - Это от страха! Извини! Я потом поняла, что была неправа. Ты, правда, молодец! Он испугался тебя и ушёл. Это была полная победа...
  - Что-то не слышу энтузиазма в голосе?
  - Нет, точно, это был лучший вариант!
  - Всё равно, не верится, что ты была довольна результатом. Да и всё объяснять ты, явно, не собиралась. Ни сразу, ни потом! Да? И сейчас не рвёшься?
  - Ты тогда и сам всё понял. Я в тот момент вспомнила, что ты говорил мне. Помнишь? Что умеешь держать себя в руках и не делать скоропалительных выводов. То, что надо! Заодно, по шерсти тебя погладила, - она захихикала и погладила его по спине.
  - По шерсти? - в голосе прозвучало непонимание
  - Угу! В твоём присутствии обидела и прогнала единственного парня, к которому ты ревновал. А потом сказала, что ему ещё мало досталось, надо было больше. Тебе даже стало его немножко жалко? А?
  - Просто убедился, что девушки иногда могут быть очень жестоки.
  - Во-первых, я тебе ещё тогда давно, в самый первый раз сказала, что не церемонюсь с приставучими парнями, которые по-хорошему не понимают! А во-вторых, я не жестокая, а безжалостная!
  - Это не одно и тоже?
  - Нет. Жестокий человек делает больно, когда может этого не делать. А безжалостный - делает так, как требуется! Ни больше, ни меньше. Жестокие всегда безжалостные, но безжалостные не всегда жестокие. Ну, как - "Не всё, то золото, что блестит, но золото всегда блестит!" И, в-третьих, я не всегда безжалостная, а только если меня разозлить или достать! Ну, или напугать! Или, если я ревную... Я же тебя сразу предупреждала!
  - Предупреждала. Но я тогда не представлял, что это такое!
  - Моя ревность?
  - Твоя безжалостность.
  - Ой! Кто бы говорил! Уж не ты ли как-то сказал, что тебе надоела твоя соседка, Света, и даже не открыл бедняжке дверь, когда она рвалась кинуться к тебе на шею! Сам поступаешь безжалостно, а нас, бедных девушек, осуждаешь!
  - Уела! Но я всё равно помню твоё обещание всё мне рассказать про твой последний визит в Дом-музей. Хватит мне зубы заговаривать!
  - Знаешь, как не хочется признаваться в собственной глупости! - она зарылась головой в подушку, - Я снова полезла из любопытства...
  - Я так и предположил. Опять, "любопытство сгубило кошку?"
  - Чуть не сгубило. Хорошо, что я уже была настороже. И никуда от дверей не пошла. Как он не уговаривал. И ещё. Он был так уверен в себе, что раскрылся! Я с порога его "увидела" и всё поняла! А он не заметил. Сказал, что он думал только обо мне! Бедняжка! Понял с первого взгляда, что это судьба. Ну, я-то сразу разгадала его ложь. О девушках. Что их, якобы, нет, и не было. Меня спасла его огромная самоуверенность. Он почему-то решил, что он мне нравится. Замуж звал. А сам ни разу даже не сказал, что любит меня.
  - При мне говорил. Если бы я точно не знал, мог бы поверить, что вы были вместе, а потом ты его бросила!
  - О! Это его коронный номер. Ужалить, отравить душу, заронить сомнения. Заставить ревновать. Он был так удивлён, что ты не реагируешь, что даже не почуял, что я его разыгрываю, как младенца. Плясал под мою дудку и слышал только то, что я хотела. Я сама не ожидала такого успеха. В конце он, правда, пришёл в себя и тут я лажанулась, позволив тебе вступить в разговор.
  - Интересно, как бы ты мне не позволила?
  - Если бы раньше догадалась, что ты всё знаешь, то не пришла бы в такой восторг от твоей невозмутимости! Смотрела бы на тебя чаще, увидела бы, когда тебя зацепило, и остановила. Или рявкнула бы открыто, чтобы молчал. Надо было тебе уши воском заклеить, как Одиссей сделал! - она вздохнула, - Поставила его подсматривать, а он подслушивал!
  - Каюсь, виноват! Слушал. Испугался, подумал, вдруг ты поверишь про контору? Заподозришь меня в чём-нибудь. Я же видел раньше, что тебе было страшно, когда мы гуляли по Лубянке.
  - Уж тебе ли не знать, как обычные люди реагируют на эту аббревиатуру! Сам же в своё время воспользовался этим приёмчиком. А тут - повёлся? Вот когда тебя зацепило... А этот змей заметил! Он же всё время на тебя смотрел. Поэтому он про брата сказал. Логично. С досады проговорился. Но потом надавил на твоё благородство, ты открылся, а он понял, кто ты и сбежал.
  - Понял, кто я?
  - Ну, в смысле, понял, что с тобой связываться чревато. Последствия могут быть очень печальные. Хватит уже про этого козла говорить! Давай спать!
  - Ты так и не сказала, как получилось, что ты обрезала волосы.
  - Да, ерунда. Он прижал меня к стене, заколка расстегнулась и этот гад увидел, что у меня длинные волосы. Взял за кончик косы и не отпускал. Тут он заговорил про моего дядю. Решил, что это мой парень. Сказал мне, что я скачу вокруг него как щенок, а он мне изменяет. Я, конечно, была ошарашена.
  - Почему?
  - У него же жена и сын! Я не ожидала, что он у нас такой ловелас!
  - С чего это он решил, что твой дядя изменяет жене?
  - Проследил за ним и узнал, что Женя завёл любовницу. Хотя, может, и соврал. Нет, пожалуй, правда. Я же могла это проверить. Он потом вёл себя так, словно это была правда. В общем, он увидел мою реакцию и решил ковать железо, пока горячо.
  - А ты?
  - Решила сбить его с толку. Обиделась, что он назвал меня щенком. Сказала, что он меня обматерил.
  - Щенок? Это же не матерок.
  - Он тоже так сказал. Но я докопалась до него с женской логикой. И доказала обратное. Он пошёл у меня на поводу, стал извиняться. Ну, я заявила, что такое оскорбление смывается только кровью. И достала нож. Он подумал, что я кинусь на него с ножом, а я наоборот, чикнула по волосам и ушла! Мы рядом с дверями стояли, и он не успел меня поймать. Дальше ты знаешь.
  - Стоп, стоп! Нож перерезал косу? Так он был не тупой? Ты его наточила?
  - Можно подумать, у меня один единственный нож!
  - Можно так подумать. Я, кстати, хотел его наточить, но забыл.
  - Не, не точи. Пусть останется такой, на память. Я вечер потратила, пока довела его до этого состояния.
  - Зачем?
  - Мало ли. Чтобы ты случайно не порезался. Техника безопасности при даче клятв, - она хихикнула.
  - Я тебе тогда поверил! Подумал, что он, действительно, всегда тупой...
  - Как и его хозяйка?
  - Нет. Погоди. А когда мы ходили в Оружейную Палату?
  - Ещё был острым. Но, ты же не проверял.
  - Мне тогда и в голову не пришло.
  - На это и было рассчитано. У меня их целая коллекция. А здесь я ещё три купила. Они одинаковые, только на ручках фигурки разные. Лошадь, пантера и собака. С тобой я с пантерой ходила. А к нему лошадь брала. Ладно, давай спать!
  
  Любаша лёгкой рысцой бежала по Кузьминскому парку. Вспомнила совет Рыси и решила совместить приятное с полезным. И потренироваться в отключении мыслей, и прогуляться по парку. В вечернем парке было малолюдно. Вернее, людей вообще не было. Она бежала в сторону озера, рассчитывая потом повернуть и выйти недалеко от дома Дубровского.
  Мысли отпускать не хотели и постоянно возникали в голове. Вот и сейчас, добежав до озера и повернув в нужную сторону, она задумалась. Хоть она и жила там уже больше месяца, но считать его квартиру своим домом у неё пока не получалось. Как и отключить все мысли во время пробежки. Впереди тропинку пересекали знакомые следы. "Лошади? Две, Подкованы? Нет, "босиком". Шли рысью... Куда, интересно?" Она, не раздумывая, повернула и побежала по тропинке со следами конских копыт.
  Следы привели её к неказистым строениям, расположенным на территории, огороженной забором из сетки-рабицы. Ворота были распахнуты. Следы уводили туда. Любаша зашла внутрь и открыла дверь в предполагаемую конюшню. Это действительно была она. Пять денников по каждой стороне, полутораметровый проход посередине. Она медленно шла по проходу, разглядывая лошадей. "Красавцы! Какие красавцы!" Её восхищение не знало предела. "И так близко от дома! Похоже, моя полоса невезения заканчивается! Надо познакомиться и прибиться к ним! В крайнем случае, если бесплатная рабсила им не нужна, можно будет за деньги иногда отводить душу!"
  Навстречу шла девушка с седлом в руках. Любаша остановилась, дожидаясь. Вежливо поздоровалась, та ответила доброжелательно. Они разговорились. Девчонка повесила седло на специальное приспособление на двери ближайшего денника. Ничего сложного, просто толстая верёвка с короткой перекладиной на конце. На ипподроме в Новосибирске тоже такими пользовались. Удобно и места не занимает.
  Девушку звали Настя. Две чёрные косы змеились из-под шапочки. Когда она сняла её, то вообще, стала похожа на цыганку. Представилась хозяйкой. Она охотно поддержала разговор. Любаша узнала, что конюшня в парке действует с ноября, лошади в основном Украинской породной группы (сокращённо УПГ) и тракененской породы. Есть одна кобыла, остальные - это кони. Жеребцов нет. По технике безопасности запрещено. Конюшня же создана для проката. Бесплатные помощники пока не нужны, желающих и так больше, чем нужно. А покататься - милости просим! Настя тут же озвучила цену проката за час. Она оказалась даже ниже той, что была у Светы.
  За разговорами они познакомились со всеми лошадьми. Один денник, правда, пустовал. Кони выглядели сытыми и лощёными. Чувствовалось, что их тут холят и лелеют. Любаша гладила лошадей по их короткой шелковистой шерсти, искренне восхищалась их порядком и статями, чем вызвала расположение своей собеседницы. "Возможно, я всё же найду с ней общий язык, и мне тоже будут доверять. - Не всё сразу, Дикая! Терпение. Здесь всё рядом, можно наведываться почаще! - Да! Так и сделаем!" Любаша уже открыла рот, собираясь договориться на первую прогулку. Захотелось показать, что она специалист, достойный доверия. Вдруг входная дверь открылась, впуская ещё одного коня, которого вела в поводу... Даша Александрова!
  "Так вот откуда был казачок заслан!" Любаша прикусила язычок, радуясь, как вовремя явилась её так называемая "подруга". Даша притормозила, увидев её, но здороваться почему-то не стала. И вид у неё стал испуганный. "Ага! Чует кошка, чьё мясо съела! Не ожидала, что её найдут! Что ж, не повезло тебе, девочка!" - злорадно подумала Любаша. "Жаль, конечно, но дорога сюда мне закрыта. Увы! Увы! И, последний штрих!" Она повернулась к Насте:
  - А это что за конь? Какой красавец! - и она указала на проходящую мимо лошадь.
  - Тракен, Тишенька. Да, красивый. Вот он единственный жеребец, но он частный. Он абсолютно послушный, да и мы его никому не даём, хозяйка сама на нём ездит. Это с ним как раз она и была. Почти каждый день приходит.
  - А, понятно. Да, чувствуется порода. Если не ошибаюсь, он немецких кровей, по экстерьеру вижу. А вы его родословную не видели?
  - Видела, только я всё равно, в этом мало понимаю. Даша действительно, что-то такое говорила, про немецкую кровь. Он поэтому и жеребец, что у него в племенном свидетельстве написано: - "Без права кастрации", даже три восклицательных знака. Она мне показывала. Там сплошные иностранные клички.
  - А как его на самом деле зовут?
  - Ой, сейчас, как же... А, Экзотик.
  - Надо же, а имя русское.
  - Даша говорила, что он к нам у мамки в брюхе приехал. Родился здесь, вот и...
  - Да, повезло.
  В это время в конюшню зашли люди, и Любаша поняла, что это удобный момент, чтобы распрощаться. Улыбнулась и, покосившись на посетителей, произнесла:
  - Ладно, огромное спасибо за экскурсию. Обязательно загляну покататься.
  Настя не стала её удерживать. Они распрощались, и Любаша вышла, надеясь, что Даша не будет сильно очернять её в глазах Насти. Но соваться сюда всё же не стоит. "Хоть про коня не соврала и имя своё настоящее сказала!" Она прямиком рванула на выход из парка, пока Даша не освободилась и не увязалась с ней.
  
  Дома, занятая приготовлением ужина, она и так и сяк обдумывала свою встречу с Дашей. "Два вопроса на повестке дня, госпожа Понькина, во-первых, зачем Даша зазвала меня на ту конюшню, около которой меня взяли, и, во-вторых, случайно ли выбор пал на эту конюшню или её выбрали за близость к определённому отделу милиции? - Ха-ха, Дикая! Ты подозреваешь девочку во всех смертных грехах? Это прогресс! До этого ты верила людям безоговорочно! Ещё скажи, что ты подозреваешь её в сговоре с Саш-шей! - Я уже не знаю, что и думать! Такие странные совпадения... Чёрт! Забыла узнать у Дубровского, оправдались ли мои подозрения о том, что ментам были известны мои ФИО! Срочно узнать!"
  Информация наводила на размышления. Слишком много неизвестных. "А, может, зря панику наводим и Даша совершенно не причём? - Но она испугалась! - Ну и что? А вдруг, она испугалась, что буду приставать с договором обучения? - Да, такое тоже может быть. Что же делать? - Засылать казачков самой! - Решено! Фотаем эту чёртову Дашу, благо известно, где она дефилирует со своим конём. Кажется, у кого-то, не будем показывать пальцем, есть объектив "Гелиос", который оч-чень хорошо приближает! - Да, да! Рыси пора растрясти свою красивую попку! В конце концов, кто из нас щит и разведка в одном лице? Вот и пусть разведывает. Она как раз завтра приезжает! Заодно и с местными достопримечательностями ознакомиться! А думать подключим Пантеру. Пусть пироги печёт пирожник, а сапоги тачает сапожник! А то, что это я всё одна, да одна? Тяжело-о!!"
  Настроение стремительно пошло вверх! Да, она осталась здесь одна, без друзей, и звонить опасно, но это решаемо! Она выкрутится! "Говорите, выдали лицензию на крупных кошек? Ну-ну! Обломаете зубы и получите по носу!" И полностью успокоенная, она начала напевать, кружась по кухне:
  - Куда идём мы с Пятачком? Большой-большой секрет! И не расскажем никому? О, нет и нет, и нет! - и продолжила на другой мотив. - Большой секрет для маленькой, для маленькой такой компании! Огромный такой секрет!
  Хлопнула входная дверь, она вышла встречать Бориса, мурлыча под нос мотив. Он сразу заметил её хорошее настроение и улыбнулся.
  - Держи! - вручил ей пакет с яблоками. - Пахнет вкусно. Уже готово?
  - Вот-вот будет. Как дела на работе?
  - Нормально. А у тебя?
  - У меня тоже плохих новостей нет.
  - А хороших?
  - Завтра подруга приезжает. Хотела с ней встретиться. Пойдёшь со мной? - заметила, как он помрачнел. - Не хочешь?
  - Завтра с утра в командировку, - обнял её и с виноватым видом заглянул в глаза.
  - Ну, ладно. Одна схожу. Надолго уезжаешь? - потянулась его поцеловать.
  Она даже почувствовала некоторое облегчение, всё же Рысь со своей красотой по-прежнему напрягала в плане знакомства. Та, хоть и замужем, но бережёного Бог бережёт! Чем позже они познакомятся, тем лучше. Зато у Дубровского брови в удивлении приподнялись.
  - Что? - она замерла.
  - Удивлён твоей реакцией. Всю дорогу готовился утешать, а ты чуть ли не рада, что я уезжаю.
  - Приезд подруги способен скрасить любые неприятные известия! Но, от утешения не откажусь! - хитро улыбнулась и собралась выскользнуть, но её не пустили.
  Борис прижал к себе и нежно поцеловал. Она закрыла глаза и ответила. Хотела обнять его за шею, но помешал пакет с яблоками. Она трепыхнулась и всё же высвободилась.
  - У меня там всё варится! Опять будешь возмущаться, что всё пригорело!
  - Я не возмущался, - он нехотя отпустил её. - Просто намекнул. Не обижайся.
  - Добавишь извинения к утешениям. Иди, мой руки, всё почти готово! - и она умчалась на кухню.
  
  Посуду мыл Борис, а Любаша сидела на стуле, поджав ногу. Она не стала ничего выспрашивать за едой и теперь ёрзала на стуле в нетерпении. Наконец, не выдержала:
  - Ну?
  - Ммм?
  - Говори!
  - Что? - поднял брови в наигранном удивлении.
  - Грр! - она сжала пальцы, как когти и замахала перед собой.
  - Не рычи! - он схватил её за руки, потянул со стула. - Тебе не идёт. Пошли в зал.
  Она встала, он тут же обнял её и стал целовать. Она ответила, с удовольствием зарывшись пальцами ему в волосы. Поцелуи становились всё настойчивее, её сердце забилось чаще, дыхание замерло, потом участилось. Она закрыла глаза, сама прижалась к нему, руками притягивая его голову.
  Он раздвинул языком губы и легко коснулся её языка. Чуть отпрянул, словно дразня. Она лизнула его нижнюю губу и тоже решила повторить его манёвр. Он сжал её сильнее и чуть слышно застонал. Его сердце застучало в груди так, что она почувствовала всем телом, как оно бьётся. От этого ощущения по телу прокатилась тёплая волна и, коснувшись пальцев ног, вернулась, чтобы остаться внизу лона.
  Он ногой раздвинул ей ноги, подхватил под попу, приподнял, и она обняла его ногами. Не отрываясь от поцелуя, он направился в спальню. Она отпрянула, тяжело дыша:
  - Эй! Ты же сказал - в зал?
  - Я просто не договорил! В зал и оттуда в спальню! - он сел на кровать, и она очутилась у него на коленях, лицом к нему.
  - Мне нельзя! Забыл?
  - И целовать меня? - он заглянул ей в глаза.
  Она утонула в этом взгляде, одновременно нежном и требовательном. Дыхание сбилось. Она смущённо опустила голову, но он пальцем поднял её подбородок и продолжил смотреть. Она почувствовала, как кровь прилила к щекам, и даже уши загорелись. Он слегка коснулся губами её губ и вновь её словно током пронзило. Она хотела отпрянуть, но его рука скользнула на затылок и не позволила прервать поцелуй. Через мгновенье она уже забыла о своём смущении, полностью отдавшись на волю чувств.
  Она закрыла глаза, обняла его за шею и сама пошла в наступление. Коснулась кончиком языка его губ. Он со стоном прижал её к себе, приоткрыл рот и позволил проникнуть глубже. Его язык тут же встретился и властно проник к ней. Он опрокинулся назад, увлекая её за собой. Его рука скользнула под одежду и погладила спину. Вторая так и удерживала затылок. Жаркая волна растеклась из лона и рванула вверх по позвоночнику. Ей вдруг стало легко и весело. Даже показалось, что она стала легче, её словно начало приподнимать. Борис сжал её сильнее и перекатился, очутившись сверху. Она попыталась его оттолкнуть, он послушно отодвинулся. Они лежали рядом, смотря друг на друга, тяжело дыша. Борис хрипло произнёс:
  - Ты права... Надо было идти в зал...
  - Чего уж теперь ходить... Лучше полежим спокойненько... Как брат с сестрой.
  - Как это? - он чуть нахмурился.
  - Это у нас в группе парень был, помнишь, я рассказывала? Осетин. Это его фраза. Мы как-то отдыхали на море, всей группой. Мы с девчонками загорали на песочке, а он подошёл и лёг рядом, между нами. Мы стали возмущаться и гнать его, а он вот так сказал. Нам было смешно, но мы его всё равно побили тапками и прогнали, а шутка прижилась.
  - Это на каком море вы так развлекались?
  - На нашем Обском водохранилище. У нас его морем называют. На третьем курсе окончание сессии отмечали. С нами ещё соседняя группа гуляла. Было очень весело. Мы с ними к тому времени очень сдружились, - она вспомнила ту гулянку и захихикала.
  - Расскажи-ка, как вы веселились, а то меня настораживает твой смех.
  - Ну, вот зачем ты попросил! Я же расскажу! - она хитро прищурилась. - Мы тогда спонтанно поехали после экзамена. Парни взяли себе пива, мы тортики купили, газировки, и рванули. Сначала все купаться полезли, а потом началось самое веселье. Алик начал дурачиться. Сперва пытался улечься между нами, загорать. Потом утащил у Ленки сарафан, надел на себя и стал в нём ходить по пляжу. А если учесть, что Ленка примерно моей комплекции, только на голову выше, то все просто катались от смеха.
  - Как он в него влез?
  - Очень просто. Это такой фасон, там просто берётся кусок ткани, полтора метра длинной. Сшивается сбоку. Сверху и на пояс вшивается резинка, вверху и по подолу оборочки из кружева, две тоненькие лямочки и вуаля! Получается очень красивый сарафан. У меня, кстати, такой же есть.
  - Мечтаю посмотреть.
  - Я думала, скажешь: - "мечтаю поносить!" - она хихикнула. - В общем, эта штука по ширине безразмерная, от сорок второго до пятьдесят четвёртого. На Алике смотрелось прикольно. Как будто бочку нарядили. Мы бегали за ним по пляжу, а он от нас убегал и кричал, типа, не надо, девчонки, я вас боюсь! После того, как мы отобрали сарафан, мы пошли есть торты. Но, мальчикам же скучно. У нас с собой была воздушка, и они стали стрелять по коробкам. Мы пошли смотреть. Я тоже постреляла. Сначала они смеялись надо мной, что мол, я "мазила", а я просто в одну и ту же дырочку попадала. Они не поверили и поставили вместо коробки веточку. Когда я её три раза перебила, до них дошло, что я не вру.
  - А с какого расстояния?
  - Да метров семь всего. Не сложно. Ерунда. Потом парни стали тоже стрелять по веткам, им же обидно, что я лучше стреляю. Хоть я и объяснила, что занималась стрельбой, но сам понимаешь, всё равно занозило.
  - Понимаю, - он хмыкнул.
  - В конце они уже стреляли просто, куда глаза глядят. Девчонки и часть парней ушли купаться, остались только мы с Танюхой и пятеро парней. Парни начали дурачиться и целиться друг в друга. Один из них, Егор, прицелился в Алика. Мы начали возмущаться, что, мол, нельзя целиться в людей, это опасно и всё такое. А его брат, Лёха, стал рассуждать, что, мол, ничего страшного, пулька всё равно кожу не пробьёт. И давай они спорить, пробьёт или нет. Вот придурки! Я им это и озвучила. Тут Алик распахнул рубашку и сказал: - "Стреляй в грудь коммуниста!", а Егор ему, а что, мол, могу и выстрелить! И прицелился. Я смотрю, у Алика аж глаза вдвое увеличились! Он развернулся, и бежать, а Егор взял и выстрелил вдогон!
  - И что?
  - Лёха оказался прав, пуля шкуру не пробила. Но синяк был долго. Он ему чётко в седьмой шейный позвонок попал. Алик час матерился, а Егор столько же извинялся. А мы хохотали, как ненормальные, ну, когда убедились, что ничего страшного не случилось. Я даже не сдержалась и выдала: "Ну, ты, "Зверобой", блин!" Его потом долго дразнили.
  Она договаривала, а Борис уже смеялся, и она вместе с ним, у неё даже слёзы выступили на глазах. Чуть успокоившись, Любаша добавила, вытерев глаза:
  - А Алику, потом, я чуть что, говорила: - "Конечно, ты же у нас стреляный воробей, тебя на мякине не проведёшь!" И это так двусмысленно звучало... Он, сначала бесился, а потом привык.
  - Зачем ты ему говорила?
  - Осенью, на следующем курсе, он попытался меня поцеловать, стал в любви признаваться. Мы на день студента в общаге гуляли. Я его раз отшила, два... Он обиделся, стал на меня наезжать, что он не мальчик, а я ломаюсь, и всё такое прочее... Ну, я ему и выдала. Ты знаешь, его любовь, как рукой сняло.
  Борис смотрел на неё с непонятным выражением. Она улыбнулась вопросительно:
  - Ну, что?
  - Представил, как ты это говоришь. Ещё, наверное, и засмеялась при этом?
  - А как же без этого? - она хмыкнула. - По-твоему, я опять поступила слишком жестоко?
  - Ты иногда напоминаешь мне моего отца. Он во всём хирург. Тоже, сразу режет.
  - Да, терапевт из меня никакой. Не жду до последнего, вдруг само пройдёт, а сразу раз, и всё! - она пожала плечами и вдруг засмеялась, он вопросительно поднял бровь, она махнула рукой. - Не обращай внимания! Анекдот вспомнила, хи-хи-хи! Медицинский, про хирургов.
  - Рассказывай, - произнёс со вздохом и улыбнулся.
  - Он не совсем приличный!
  - Мне стало вдвое интересней. Ты знаешь неприличные анекдоты?
  - Я много чего знаю. В теории я очень подкована. Практика только отсутствует.
  - Я рад, что у тебя отсутствует подобная практика, - он притянул её к себе. Сильно неприличный? Расскажи мне на ушко.
  - Ладно, сам виноват! - она потянулась к его уху. - У мужика заболели яйца. Он пошёл к врачу-терапевту. А терапевт отправил его к хирургу. Хирург посмотрел, заохал, всё, говорит, это не лечится! Надо резать, причём срочно. Ну, мужик испугался, убежал, пошёл к другому врачу. Рассказал ему о своей беде, пожаловался, что хирург мол, сказал, надо резать. И просит доктора: - "Вы поможете?" Тот его успокоил, дал таблетку, велел выпить. Мужик выпил и спрашивает: - "Ну, что? Не надо будет резать?" А доктор ему: - "Ну, конечно, не надо! Всё нормально, не волнуйтесь! Ох уж эти хирурги! Им лишь бы резать! Просто попрыгайте, всё само отпадёт!"
  - Это неприличный анекдот? - Борис рассмеялся. - Я то, думал!
  - Всё равно, в обществе не расскажешь, верно?
  - Пустяки. Мы наедине, здесь можно, - он наклонился, собираясь поцеловать.
  - А когда ты будешь меня утешать? - хитро сощурившись, прошептала ему прямо в губы.
  - У тебя сегодня подозрительно хорошее настроение. Я подумал, что утешение уже не нужно.
  - С чего это ты так решил? Я ещё ничего не знаю, может, расстроюсь после твоих слов. Давай, рассказывай, куда уезжаешь и насколько!
  - В командировку, в Обнинск, на четыре дня. В субботу должен вернуться.
  - Обнинск... Что-то знакомое... А, вспомнила! Там построена первая в мире атомная электростанция! Это где-то в Московской области?
  - Надо же! И географию знает!
  - А то! Я же не Митрофанушка. В школе, по географии, пять было!
  - Ошиблась только в одном. Это Калужская область.
  - Эх, обидно! Да, школьную программу стала подзабывать... Значит, тебя не будет целых четыре дня... Печально. А какое ты придумал утешение?
  - Сейчас, побудь здесь, - Борис легко встал, включил бра и вышел из комнаты.
  Она села на кровати по-индейски, заинтригованная. Прислушалась к шагам. Борис ходил по залу. Наконец, он направился в спальню. Вошёл, держа гитару. Любаша в восторге следила, как он садится на край постели и берёт первый аккорд. Улыбнулся ей и подмигнул.
  Первую песню она не знала. Но сосредоточилась, стараясь запомнить слова с первого раза.
  "Наш фрегат давно уже на рейде
  Борется с прибрежною волною
  Эх, налейте, сволочи, налейте!
  А не то поссоритесь со мною!
  
  Эй, Хозяйка! Что же ты, Хозяйка!
  Выпей с нами, мы сегодня платим!
  Что-то нынче вечером, Хозяйка
  На тебе особенное платье!
  
  Не смотри так строго и сурово,
  Не буди в душе моей усталость!
  Это совершенно невозможно,
  Даже до рассвета не останусь!
  
  Сорок тысяч бед за нами следом
  Бродят, как надёжная охрана!
  Плюньте, кто на дно пойдёт последним
  В пенистую морду океана!
  
  Раздаётся эхо! Эхо! Эхо!
  Эй вы, чайки, дурочки, не плачьте!
  Это задыхается от смеха
  Море, обнимающее мачты!"
  Он замолчал, продолжая перебирать струны. Она была очарована его баритоном. Выдохнула:
  - О, Боже! Ты классно поёшь! Спой ещё!
  Он кивнул и взял несколько аккордов. Любаша узнала мотив. Эту песню она слышала в детстве. И в прошлый раз он именно её напевал.
  "Под железный звон кольчуги,
  На коня верхом садясь,
  Ярославне в час
  Говорил, наверно, князь:
  - Хмуриться не надо, Лада!
  Хмуриться не надо, Лада!
  Для меня твой смех - отрада, Лада!"
  Она слушала, как говориться, открыв рот. Потом он спел песню Высоцкого "Пародия на плохой детектив", потом из Битлов "Йестедэй", причём, по-английски, следом шуточную "Вспомним мезозойскую культуру". Кивнул ей:
  - Если знаешь слова, подпевай!
  - Ага! Особенно по-английски у меня знатно получится! Да я в детстве даже "В лесу родилась ёлочка" правильно спеть не могла! Считалось, что мне медведь на ухо наступил. Не буду я портить такое исполнение своим участием!
  Теперь он просто наигрывал какой-то незнакомый мотив и смотрел на неё. Наконец, встал, отнёс гитару и поставил к столу. Любаша с сожалением проследила за ним взглядом. Она понимала, что он устал и только вздохнула.
  - Не вздыхай! Потом я тебе ещё поиграю и спою. Мне завтра рано вставать, в семь уже выезжаем.
  - Ого, как рано! За тобой сюда заедут?
  - Да.
  - Хорошо, что ты не один едешь. Ладно, тогда спать. Но играешь и поёшь ты великолепно! Мне очень понравилось!
  
  
  Любаша стояла за деревом. Напротив, через аллею, прислонившись к клёну, стояла Рысь. Вдали показалась одинокая всадница. Любаша показала Рыси растопыренную ладонь и спряталась обратно за толстый ствол. Через минуту мимо рысью промчался Экзотик, Даша сосредоточенно смотрела вперёд. "Отлично! Не заметила! Ну, Дашка, держись! Будем играть по нашим правилам!" Вышла из-за дерева, кивнула в сторону ускакавшего коня:
  - Запомнила лицо?
  - И запомнила, и зафиксировала. Даже не спрашиваю, для чего это тебе нужно! Но жутко интересно.
  - Тут такое дело... Я случайно влипла в одну историю. И эта коза брянская на подозрении.
  И рассказала Рыси про неудавшееся похищение. Они шли к выходу из парка, собираясь зайти в общагу. Рысь задумчиво произнесла:
  - Думаешь, это она тебя сдала?
  Любаша пожала плечами и скосила глаза на подругу. Рысь широко улыбнулась, и у неё вдруг стало такое хищное выражение лица, что Любаше померещились белоснежные клыки вместо зубов. И ушки над шапочкой. Серые, с кисточками. Она даже моргнула и потрясла головой. "Фу-ух! Показалось!" Криво улыбнулась:
  - Возможно. Кроме неё, никто не знал точно, куда я поеду. Но и слежку за собой тоже не исключаю. Котёнок обнаружил у меня в рабочих сапогах одно забавное украшение.
  И подробно поведала про кольцо. Рысь внимательно слушала и кивала. Любаша продолжила свои размышления вслух:
  - Последний раз я ездила верхом две недели назад, когда я ездила на конюшню, после того, как Элика увезли. Я тогда устроила прощальное чаепитие, настойку привезла. Там и познакомилась с этой Дашей. А сумка лежала без присмотра, ну, чтобы с сапогами. С той встречи я сапоги ни разу не одевала. Так совпало. Потом сумка с ними была всё время в общаге. А на последней конюшне я верхом не ездила. Не пришлось. Поэтому, нельзя точно сказать, когда это насекомое покинули и кто.
  - Да, уж! Вопрос на засыпку. Но жучок - это тебе не хухры-мухры. Тут без соответствующей конторы не обойтись!
  - Угу. Пантера предполагает, что за мной, действительно, кто-то охотится. И ГРУ на эту роль вполне подходит.
  - Зачем? Из-за Неё? - она подняла глаза вверх, обозначая Силу. - Но кто из них узнал? И что конкретно они знают?
  - Помнишь, Олень сказал, что одна из бывших хранительниц разговорилась. Я хотела бы с ним опять встретиться, но даже не представляю, как.
  - Ладно, неважно. Будем сами работать, не маленькие. Я сегодня напечатаю фотки. Тебе надо?
  - Нет. Мне их негде хранить. Ты завтра сюда сможешь приехать? Надо с этой девушкой подружиться. Сумеешь?
  - Я пробовала дружить с женщинами. Это забавно. Но с противоположным полом получается гораздо легче. Хотя... В последнее время я всё лучше набрасываю петлю. На любой пол.
  - Набрасываешь петлю?
  - Да, у меня такое чувство, словно из руки вылетает лассо и накидывается на человека. И он сразу начинает мне ласково улыбаться. Старается выполнить мои просьбы, в общем, я чувствую, что становлюсь ему симпатична.
  - А на Зайчика ты тоже набросила лассо?
  - Я не знаю! - Рысь произнесла это со стоном, и со страдальческим выражением лица. - Я только недавно осознала, что творю! А как было раньше, не помню. И боюсь теперь, вдруг это не он меня любит, а я его заставила!
  - Тебе это важно? Как бы это не произошло, главное, что вы друг друга любите!
  - А когда Сила уйдёт? И что тогда? Развод?
  - Как будто и без Силы не бывает, что люди расходятся! Сколько вон случаев, что муж уходит из семьи, потому что разлюбил, встретил другую, да просто изменяет при живой жене!
  - Думаешь, он меня бросит?
  - Фу! Что ты такое говоришь! Я же видела, что он тебя любит! По-настоящему! Да будь я парнем, сама бы влюбилась в тебя и без всякой силы. Да я бы на седьмом небе была от счастья, что окольцевала такую красавицу! Зубами бы вцепилась в такую добычу и никогда бы не отпустила!
  - Дикая! Ха-ха-ха, умеешь ты утешить!
  - Кстати, раз ты научилась управлять своей силой, это значит, что она начала дублироваться! Помнишь, Олень говорил?
  - Да, помню. Как продвигается твоя медитация?
  - Плохо. Ничего не помогает. В последнее время голова просто гудит от мыслей. Такое впечатление, что думаю даже во сне. Особенно, после этого приключения. Я отключаюсь от реальности, только когда целуюсь с Котёнком! - пошутила Любаша.
  - Да? А это идея! Проверь, это может быть действительно так. Неважно, чем заниматься, лишь бы мысли останавливались. Попрактикуйся на досуге. Сегодня же.
  - Не получится. Котёнок опять свалил в командировку. До субботы. Я, кстати, ему не сказала про засланную казачку Дарью Александрову.
  - Не всё же ему знать. Он так и стоит под вопросом. В плане хозяина Силы.
  - Да. Только, если он выйдет на неё по своим каналам, опять будет ругаться.
  - Опять? Он повышает на тебя голос?!
  - Да нет! Это я образно. Когда он расследовал убийство, то вышел на незаконную торговлю золотом, которая шла через мою подругу, которую убили. Я видела, что она торгует золотыми украшениями, но думала, что это бижутерия. Она мне так объяснила, а я ей поверила. Ну, и ляпнула ему, что видела всю эту мышиную возню. Так он потом смотрел на меня, как Ленин на буржуазию. Что я сокрыла информацию!
  - Та-ак! Рассказывай подробно! - Рысь требовательно смотрела на неё.
  Любаша хмыкнула и рассказала о том, что выяснила совершенно случайно про Ольгу Сёмину и её дела с женихами. И как Дубровский был впечатлён её осведомлённостью.
  - Ну, Дикая! Ты умудряешься сунуть свой нос во всё! У меня такое впечатление, что твоё любопытство физическая категория! Ты заинтересовалась чем-то и, на тебе! На блюдечке! Ты обязательно окажешься в нужном месте и в нужное время!
  - Брось, это совпадение.
  - Нет, мы не зря команда. Я давно заметила, что ты просто кладезь информации!
  - А ты?
  - А я для физического воздействия! - она захихикала. - Морду набить, там, или в ловушку заманить и сделать ноги! Так сказать, сделать гадость и вовремя смыться! Помнишь?
  Любаша помнила. Рысь, ещё будучи Магуа, всегда задирала парней на улице, стоило им обратить на неё внимание. Её красота никого не оставляла равнодушным. Некоторые бросали комплименты, другие просто, молча, вздыхали. Но были и нагловатые, уверенные в своей неотразимости. Вот их-то она и дразнила злыми шутками, надменно отвечая на предложения познакомиться. Могла и грубо послать, не выбирая выражений. Ох, как они взвивались. Её насмешливые ответы действовали на них, как красная тряпка на быков.
  А дальше начиналась игра. Она доводила их своими подколками до белого каления и убегала! Ведь у неё был первый спортивный разряд по лёгкой атлетике, она бегала, как сама богиня Диана. Обычно, парни отставали на первом километре. Особо наглых она, искусно поддаваясь, заставляла пробежать все три! А потом рассказывала о своих приключениях. Как они загибались от хохота, выслушивая увлекательные рассказы об очередном "забеге".
  Они шли, хихикая и вспоминая "Весёлые старты", как их называла Рысь. Перед общагой Рысь замедлила шаг:
  - Уверена, что у тебя нет ещё каких-нибудь сюрпризов в комнате?
  - Не уверена, но можно будет поговорить на кухне. Или в учебке. К Котёнку точно идти не стоит. Я туда крадусь теперь со всеми предосторожностями. Лишь бы поспать спокойно. Думаю, вдвоём нам незаметно не уйти. А общага и так, скорее всего, засвечена...
  - Может, ты и права. По части конспирации равных тебе в команде нет. Один твой шифр чего стоит! Я бы в жизни не додумалась!
  - Да, ладно! Пантера тоже может придумывать не хуже.
  Они прошли через вахту и поднялись на второй этаж. Остановились возле двери. Любаша отомкнула замок. Раздеваясь, Рысь с любопытством оглядывала комнату:
  - Я первый раз у тебя в гостях. Теперь твоя очередь.
  - Вам успели ремонт сделать? - Любаша взяла чашки, заварку, конфеты и кивком позвала Рысь на кухню, они вышли, прикрыв дверь.
  - Угу. Сегодня - завтра мебель должны привести. Зайчик уже шуршит! - Рысь забрала у неё часть ноши.
  - Ну вот! А ты сомневаешься в его любви.
  - Пока я не сомневаюсь! Я о будущем волнуюсь.
  - А ты у Лео проконсультируйся! А что? У нас своя сивилла, а мы теряемся! Пусть посмотрит на досуге, так сказать, по блату!
  - Ага! Всю жизнь мечтала! Я с ней последнее время вообще боюсь встречаться. Только через Пантеру общаемся. У неё крышу срывает капитально. Одно слово - привидение. Так и жду, что она мне по ночам будет являться и летать по комнате, взмахивая своим балахоном. Брр! Кстати, о птичках! Мне Цапля говорила, что ты гадалка? Вот ты и погадай мне! На любовь! - и она хихикнула.
  - Не буду, - буркнула Любаша.
  - Почему? - Рысь заглянула ей в глаза. - Что-то случилось?
  - Для меня ближе вас нет, а вы там с жиру беситесь! Что за раздоры в команде?
  - Ты что! Никаких раздоров! Живём душа в душу! Про Лео я просто, к слову. Она странная стала в последнее время. Мы все взрослеем. У каждого свои интересы появились. Не переживай, всё нормально. Так погадаешь?
  - Нет. Я вас всех считаю частью себя. А на себя мне нельзя гадать.
  - Почему?
  - Меня особо предупредили, когда учили. Можно поломать судьбу. Ты же не хочешь?
  - Нет, конечно. Ладно, придётся к Лео на поклон идти.
  - Вот, вот! Так бы сразу и давно! Ты когда поедешь в Новосиб? С работы будешь увольняться или переводом договорилась?
  - Уже, - Рысь вздохнула. - Перевели сами. Пришёл запрос из главка и наши всё за пять минут оформили. И выслали! Мне даже не пришлось палец о палец ударить! Вот так и живу! Как на вулкане. Я уже боюсь иметь хоть какие-то желания! А вдруг они сбудутся?
  - Ого! Как у тебя всё закрутилось.
  Чайник зашумел, закипая. Любаша разлила кипяток по чашкам. В общаге был пусто. Все разбежались по делам в преддверии праздника. Они спокойно пили чай и обговаривали свои дальнейшие действия. Условились, что Рысь завтра явится на конюшню и попытается завязать дружбу с Дашей. Главной задачей было узнать, знакома ли она с Сашей. Остальное - по ходу дела. Условились насчёт времени.
  - Я буду ждать тебя здесь до семи. Если ты не сможешь зайти, то, кровь из носу, но дозвонись домой, к Зайчику. Иначе, ровно в семь ноль пять я буду ставить его на уши!
  - Да, я всё поняла, - Рысь вальяжно развалилась на стуле. - Не волнуйся, я её обработаю по высшему разряду. Она будет считать меня лучшей подругой. Я в Болгарии натренировалась.
  - Твои слова, да Богу бы в уши. И я очень тебя прошу, если встретишь Саш-шу, не разговаривай с ним! Дай в морду, пни его куда хочешь, сбеги, но не позволяй до себя дотронуться! Ты меня понимаешь?
  - Понимаю, хватит уже стонать!
  - У меня душа не на месте. Как представлю, что он с тобой может встретиться, так вся шерсть дыбом.
  - Хватит вгонять меня в панику! Я всё по-ня-ла! - она произнесла последнее слово громко и по слогам.
  - Ладно, ладно, не бесись. Я тут придумала, как показать тебе, где живёт Котёнок, и чтобы никто не догадался!
  - Как?
  - Мы сейчас пойдём на почту, и я по дороге незаметно покажу его дом.
  - Пошли. Посуду сама занесёшь, или помочь?
  - Помочь. Разыграем наш уход!
  - Зачем?
  - На всякий случай. Слушай, надо вести себя так, словно нас прослушивают. Но чтобы они не догадывались, что мы знаем. Понимаешь?
  - Нет, честно говоря.
  - Я не собираюсь возвращаться сюда. Но надо сделать вид, что я осталась в общаге. Тогда меня не будут выслеживать.
  - А если прослушки нет?
  - На нет и суда нет. Всем проще. А вдруг есть? Считай, что у меня мания преследования.
  - Я так и думала, кхе-кхе! До сегодняшнего дня. Что там надо разыграть, давай, просвещай.
  - Зайдём в комнату, и я как будто увижу таракана на столе. Ты сделаешь вид, что скинула его тряпкой.
  - Угу! - Рысь кивнула. - И что?
  - Он улетит на мою кровать! А я от отвращения завизжу и откажусь спать на ней. И скажу, что переночую у подруги в соседней комнате. И мы убежим.
  - Детский сад! Мне даже не вериться, что ты подбиваешь меня на это!
  - Да, ладно тебе! Зато весело! Пошли!
  Они разыграли всё, как по нотам. С визгом захлопнули дверь, и Любашка бесшумно повернула ключ. По дороге к почте она показала издали краешек дома Дубровского. Они распрощались на остановке.
  
  Любаша и Леночка, не торопясь, шли к общаге. По дороге зашли в магазин. Любаша купила пару готовых обедов, килограмм апельсинов и связку бананов. У неё был свежий детектив, который она взяла, сбегав на большой перемене в библиотеку. В коридоре они распрощались, Ленусик пошла дальше. Она собиралась с Ирой по магазинам. Любаша толкнула дверь. За столом сидели Рысь и Татьяна Велечко. Соседка улыбаясь, произнесла:
  - Опять где-то Вас носит, Любовь Сергеевна! Вас тут сестра уже полчаса дожидается!
  - Ой, Любочка! - радостно произнесла Рысь, вставая и заключая ей в объятья. - Наконец-то! Меня Танюшенька чаем поит! Я немножко раньше приехала... - и шёпотом добавила. - Не могу устоять! Потерпи!
  - Что-то случилось? - прошептала, на мгновенье прижавшись к подруге. Выглянула из-за плеча, улыбнулась соседке:
  - Ничего, ничего! Спасибо, Тань. Постоянно моих родственников привечаешь! Я в магазин забежала, поесть купила. Поэтому долго.
  - Я вам не буду мешать! - Таня стала привставать со стула.
  - Нет, нет, Танюш! Ты нам совершенно не мешаешь! Мы сейчас всё равно, на кухню пойдём. Я голодная, жуть! Да и сестрёнку покормить надо. Все уже разбежались, наверное.
  - Уже да.
  Любаша закинула часть продуктов в холодильник, сняла одежду. Взяла чашки, две упаковки с готовыми обедами и кивком позвала Рысь. На кухне, действительно, было свободно. Они сели за стол, дожидаясь, пока еда согреется. Рысь потёрла лицо руками, помотала головой:
  - Я сегодня, наверно, поставила мировой рекорд по бегу!
  - Что случилось? Ты в порядке?
  - Вроде бы, да. Но внутри до сих пор трясёт! И ноги подгибаются.
  - Да что случилось!?
  - Сейчас, всё расскажу. Короче, я утром решила, что надо встретиться с этой Дашей не после её прогулки, а до. Подумала, что вдруг она будет спешить. А так, если что, просто поездит поменьше, и всё нормально. Может, вместе прогуляемся, тоже возьму лошадку. Что-то я соскучилась по верховой езде.
  - Ну, да. Звучит логично. Я согласна.
  - Вот я и примчалась сюда к двенадцати. Перезнакомилась тут со всеми, с Настей, знаешь её?
  Любаша кивнула. Рысь продолжила:
  - Мне даже лошадок некоторых вывели сфотографировать, я пообещала фотки привезти. В общем, прекрасно провела время, извела полторы плёнки. Тут к воротам подъезжает белая Волга, постояла минутку, и оттуда выходит эта вчерашняя Даша, а за рулём сидит, кто ты думаешь? Саша собственной персоной!
  - Вот это ты попала! Он видел тебя?
  - Конечно! Мне же везёт, как утопленнику! Мало того, он меня узнал!
  - Думаешь?
  - Не думаю! Знаю точно!
  - Откуда...
  - Ты слушай дальше! Я быстро давай думать, что мне делать. Сделала вид, что я его знать не знаю. Но к Даше, сама понимаешь, приближаться не стала. Настя коня заводила, и как раз вышла, я пока стою, болтаю с ней, словно мы лучшие подруги, а сама думаю: - "Надо сваливать!2 А Саша помялся за рулём, потом завёлся и отчалил. Я тоже решила зря времени не терять. Даша, так понимаю, нам уже без надобности, тем более, они в машине поцеловались, мне всё видно было. Так что наш вопрос я выяснила, даже не здороваясь с ней. Я распрощалась, пообещала фотки на неделе занести и пошла на выход.
  Вот иду я, вдруг сзади слышу: - "А ведь мы с вами знакомы! Помните, на Красной Площади нас Люба знакомила?" У меня от этого голоса вся шерсть дыбом встала. Я как рванула, только ветер засвистел. Даже оглядываться не стала. Он за мной! Я прямо слышала, как он дышит мне в спину. У меня никаких мыслей не стало! Просто бежала, как жизнь спасала! Я даже толком не запомнила дорогу. Бежала к общаге по кратчайшему расстоянию. А, это, как известно, прямая! Услышала, как он споткнулся в кустах и выругался.
  Лишь, когда я через забор сиганула и на вашу улицу выскочила, тогда только в себя пришла! Хотела в общагу забежать, да одумалась, что дышу, как паровоз! Прошлась, отдышалась. Огляделась, вроде никого нет. Зашла, вахтёршу обаяла, она меня пропустила. Я в учебке отсиделась, смотрю, время уже к трём. Тут слышу, к вашей комнате кто-то подошёл, дверь отмыкает. Выглянула, твоя соседка пришла. Я подождала, пока она зайдёт, постучалась, сестрой представилась, и мы стали чай пить.
  - Ни фига себе, приключеньице! - Любаша отмерла от ступора. - Это был твой лучший забег!
  - Ага! - кивнула с кривой улыбкой. - На чемпионский титул шла! Жаль, никто не зачёл.
  А что? Давай, записывайся на ближайшую спартакиаду! Я Саш-ше позвоню, приглашу на свиданку, встречу назначу на старте, а сама на финише подожду. И всё! Считай, медаль за бег на короткую дистанцию у тебя в кармане!
  - Умеешь ты, Дикая, утешить! Думаю, с Саш-шей, я и длинную потяну. Даже с препятствиями. Хи-хи-хи! Даже не думаю, уверена, кхе-кхе!
  - Замётано! Только дату заранее скажи, - хихикая, добавила Любаша.
  Рысь подхватила, и они вместе захохотали, до слёз, скидывая нервное напряжение.
  После еды они пили чай. Рысь расслабленно откинулась на спинку стула. Развернула конфетку:
  - Ты что собираешься теперь делать?
  - Не знаю... Вот, сижу, думаю, может позвонить Саш-ше? Мол, давай поговорим открыто и честно!
  - Ты знаешь его телефон?!
  - Знаю, конечно. И рабочий, и домашний.
  - У меня нет слов! - Рысь только руками развела. - Одни слюни! Когда ты успела?
  - Рабочий он ещё давно сказал. А домашний дал, когда мы на Красной площади пересеклись. Отсюда звонить, ясное дело, не буду. Завтра, из Академии позвоню. Скажу, что знаю, что он за мной следит.
  - Надо ли выкладывать ему все козыри?
  - Об этом и думаю. Так хочется выяснить, что ему надо! Да, только, подозреваю, что он не скажет! А больше в голову ничего не приходит.
  - А тебе в голову не приходило через Котёнка выяснить, где он живёт? По номеру телефона.
  - Приходило. Но я не хочу его вмешивать.
  - Давай, я через Зайчика попробую?
  - Нет! Не вздумай! Я и так себя грызу, что втянула тебя в свои разборки! - Любаша помрачнела. - Не хватало, чтобы он ещё и про вас всё выяснил! Лучше тебе пока не светиться рядом. И наших предупреди.
  - Перестань! - Рысь перебила её, не дав договорить. - Мы команда! Мы твои друзья! Один за всех и все за одного!
  - Да, я знаю. Я вас всех очень люблю. Но сейчас пришло время мне одной за всех. Не спорь! - она выставила руку, останавливая возмущённый ответ Рыси. - Я знаю, что говорю! Мне ничего не грозит, а вы можете пострадать!
  - А ты в курсе, что через справочное бюро можно тоже выяснить адрес?
  - В курсе. Только там ещё надо отчество и год рождения. Ни того, ни другого я не знаю. А у Котёнка спрашивать не хочу. Сама понимаешь, один этот вопрос сразу заставить его рыть! Надо ли?
  - Считаю, что надо.
  - Ты была бы абсолютно права, если бы не одно "Но!" - она криво усмехнулась и продолжила. - Я-то его люблю, а вот, любит ли меня он?
  - Ты ему не доверяешь?
  - Доверяю. Только не знаю, выдержит ли он, если узнает, с кем связался, а? А вдруг, хозяин не он? Не сбежит ли тогда от меня без оглядки? Да и вообще...
  - Как я тебя понимаю...
  - А я тебя!
  Они улыбнулись друг другу, чувствуя, что одинаковая главная проблема объединила их ещё сильнее. В это время в коридоре послышался громкий голос Веры:
  - Молодой человек! Вы к кому?
  - Я к своей сестре. В двести пятую, - и раздался стук в дверь.
  От этого голоса они обе подскочили и хором прошипели:
  - Саш-ша!?
  Любаша судорожно огляделась, соображая, куда бы скрыться, и тут раздался оглушительный крик Веры:
  - Манья-а-ак! Помогите! Это он убил Олю-у! - и следом визг и топот в их сторону. - Милиция! Слава! Скорее! Вызови милицию!
  Мимо кухни пронеслась Вера и хлопнула дверь в комнату Чеснокова. Через секунду несколько дверей распахнулись и в коридор вылетели все, кто был в общаге. Саша успел добежать до кухни, резко остановился, хотел заскочить и увидел их. Любаша насмешливо улыбнулась, глядя на его испуганное лицо. Сзади подошла Рысь и положила руки ей на плечи. В кухню заскочил Чесноков, за ним староста и Костя Трусов. Парни схватили Сашу за плечи. Он не сопротивлялся.
  Его повели вниз, на вахту. За ним гурьбой повалил остальной народ. Любаша с Рысью не пошли, а упали обратно на стулья, оглушительно хохоча.
  - Гагарин долетался! - с трудом проговорила Любаша.
  - Можем спать спокойно! - сквозь смех простонала Рысь.
  - Семьдесят два часа!
  - Как минимум!
  

Глава 12

  
  В магазине было полно народу. Они заняли очередь за туфлями, и Лена пошла в соседний отдел, посмотреть, за чем там толпится народ. Любаша осталась стоять. Она двигалась маленькими шажками, не отрывая взгляда от прохода, в котором почти полчаса назад скрылась Дроздова. Она уже вся извелась, потому что Ленки всё не было, а очередь продвигалась довольно-таки быстро. И не бросишь, назад никто не пустит. "Да где же её черти носят!" Мимо неё прошёл человек, в точно такой же одежде, как у Дубровского. И фигура, и походка совпадали. Только лица она не увидела. Она готова была разорваться на части! Хотела уже плюнуть на всё и мчаться следом! Пока она топталась на месте, решаясь, знакомая фигура скрылась в толпе. Сзади подошла Ленка и обрадовано сообщила:
  - О! Наша очередь подходит!
  - Где тебя носит? - Любаша злилась на себя, что согласилась на этот вояж по субботним магазинам, уже уверенная, что надо было остаться в общаге.
  - Взяла рижские духи! На твою долю тоже!
  - Ну, ты даёшь! А если бы не успела? Что бы я тут одна делала? Две пары в одни руки не дают же! - взяла себя в руки, уже спокойнее подумала: - "Раз он приехал, значит, придёт вечером!" и вслух сказала, - Сколько с меня за духи?
  - Потом сочтёмся. Там в соседнем отделе классные костюмчики висят и народу мало. Сейчас туда ещё зайдём.
  Похоже, пока Любаша томилась в очереди, Ленка успела оббежать весь магазин. Они купили туфли, и пошли в отдел с летними костюмами. Те, действительно, оказались классными, только размер остался лишь на Любашку - сорок второй.
  - Поэтому и народу нет.- Дроздова сокрушённо вздохнула, - Ладно, хоть ты возьми!
  - Я тут всю зарплату оставлю с тобой!
  - Меряй! Хотя, я и так вижу, что тебе подойдёт. В талии, может, чуть ушьёшь и всё. Бери и пошли на кассу.
  Любаша взяла костюм. Он ей тоже понравился, яркие огромные маки на зелёном фоне, рукав в четверть, юбка годэ, длиной почти до щиколотки. И рост её. "Ладно, куплю, чёрт с ними, с деньгами. Неделю как-нибудь перекантуюсь!"
  - Всё? Домой? - с надеждой спросила она.
  - Сейчас, сейчас! Вон туда ещё заскочим! Смотри толпа...
  - О, Боже!
  - Запомни! Чем больше толпа, тем дефицитнее товары там дают! Особенно, перед праздниками! - и Ленка потащила её в самую гущу народа.
  После магазина Дроздова сразу отправилась на вокзал. Любаша рассталась с ней в метро. Домой она вернулась только в седьмом часу. Заглянула по дороге в кафе, где они обычно договаривались встретиться. Бориса там не было. В общаге в дверь была воткнута записка. Она зашла в комнату и бросила покупки на кровать. Развернула листок: - "В 8 вечера у центрального входа в парк". Ни подписи, ни даты. Любаша полезла в тумбочку, где в "Соннике" Миллера лежала та, первая записка, полученная ею через Таисию Игоревну. Сравнила почерк. "Я, конечно, не эксперт, но вроде бы, похоже... Наверное, вспомнил, что я не хочу, чтобы Галя знала, вот и не подписал..." Настроение стремительно поднималось. Борис не сказал точно, когда вернётся, но, наверное, приехал, её дома нет, зашёл сюда. 'Решил, значит, оставить сообщение, чтобы она знала, что он вернулся! Какой молодец!'
  Времени до встречи было полно, и Любаша решила на досуге примерить костюм. Он сидел идеально. "Да! У Ленки глаз - алмаз!" Она надела новые туфельки, тоже красные. Закружилась по комнате, напевая:
  - Кабы мне, молодой, ворона коня, я бы во-о-ольной казачкой была! Ска-а-ка-ала бы, плясала по лугам! По зелё-о-оным лес-дубра-а-аву-ушкам!
  В дверь постучали. Она открыла. Пьяный Славик стоял на пороге. Улыбался счастливой улыбкой.
  - Любаша! А у меня сын родился! Представляешь? Сын!
  - Славка! - она тоже улыбнулась радостно, - Поздравляю! Когда?
  - Сегодня, в шесть утра! - он задумался на секунду, - В два часа ночи по Московскому времени.
  - Достаточно давно, чтобы ты успел напиться в хлам!
  - Это я с горя! Она там, а я здесь, представляешь? Пошли ко мне, посидим! А то я один остался, все разъехались. Сижу, как дурак, тоскую...
  - По тебе не скажешь, что тоскуешь. Ты же знаешь, я не пью.
  - Ну и что. Чаю попьёшь. У меня мёд есть. Ты мёд любишь? Девчонки же любят сладкое... Пошли, а? Будь другом!
  - Ладно, сейчас приду, только переоденусь.
  - Ты такая красивая, пошли так, - он приглашающе махнул рукой.
  - Славка! Ты пьяный, ничего уже не соображаешь. У тебя сын родился, а ты на других баб засматриваешься!
  - Я не засматриваюсь, а косан... конса... костан-тирую факт! Ты - красивая! Моя Лиза тоже красивая! И сын три восемьсот родился! Факт!
  - Ладно, ладно! Иди, я сейчас приду. Чайник поставь!
  - Ага! - он ещё покачался секунду и пошёл.
  Она всё же переоделась обратно в джинсы. Замкнула комнату. Слава сидел на кухне, за столом, подперев голову рукой. Заметил её, махнул рукой приглашающе. Чайник вот-вот собирался закипеть. Они дождались, пока вода закипела, и он понёс его в комнату. Там тихонько играл магнитофон. На столе был живописный беспорядок, свидетельствовавший о бурной попойке. Посреди этого всего стояла трёхлитровая банка, до половины заполненная мёдом. Мёд был отличный. Настоящий, таёжный. Она съела ложечку, больше не смогла. Слишком сладкий. Славик прибавил громкость музыки и залёг на кровать, заложив руки за голову. Любаша сидела за столом, пила горячий чай. Его чашка с чаем остывала рядом.
  - Если твой мент будет тебя обижать, скажи. Я ему сразу морду набью! - произнёс вдруг Слава.
  Любаша чуть чаем не поперхнулась! Если даже Славка знает, то вся общага, сто процентов, в курсе её романа. "С конспирацией, стало быть, полный "швах"! Славка, точно, сильно пьяный. Что на уме, то и на языке!"
  - Спасибо, конечно! Но с чего ты взял, что он будет меня обижать?
  - Зря ты с этими москвичами связываешься! - не отвечая на её вопрос, продолжил Славка, - Ты слишком хорошая. Не думай, я тебя как сестру люблю. У меня дома младшая, такая же, как ты, осталась.
  - Спасибо, Слава, ты настоящий друг. Если что, я тебя сразу же ангажирую.
  - Чё сделаешь?
  - Приглашу бить морды!
  Он покивал, хмыкнул весело. Любаша глотнула чая. "Расспросить про позавчерашнее? Попробую!" Откинулась на спинку стула:
  - Сла-ав! А вы того маньяка в милицию сдали?
  - Какого... А, того! Сдали, конечно! Не думаю, что это он убийца. Но Верка такой кипишь подняла, пришлось задержать его до приезда ментов.
  - И что он им сказал? За каким чёртом он припёрся в общагу?
  - Сказал, что ошибся адресом. Но Верка кричала, что он маньяк и врун. Она, вроде бы, видела, как он стоял в парке и смотрел на окна. Несколько раз. И неделю назад опять.
  - А-а... Тогда, это правда, странно. Вера очень наблюдательная. Значит, точно, стоял.
  - Да, она всё замечает. Недрёманное око!
  Любаша засмеялась. Славка, прищурившись, посмотрел на неё:
  - Ты, когда смеёшься, такая красивая. Ты вообще, очень красивая! Если б не Лизка, я бы в тебя влюбился.
  - Хватит говорить мне комплименты! - она допила чай и встала. - Пойду. Скоро мой мент должен прибыть.
  - Я дома. Если что, только свистни.
  - Всенепременно! - она прищёлкнула воображаемыми каблуками и приложила ладонь к голове, отдавая честь, развернулась и вышла.
  - К пустой голове руку не прикладывают! - донеслось вослед.
  Часы показывали семь сорок пять. На улице уже стемнело. Двадцатое февраля. Не так уж и отличается московская погода от сибирского климата. Днём всё таяло, но к вечеру подморозило. Впереди, в свете фонарей блестел лёд. Любаша пошла по тротуару, внимательно глядя под ноги, чтобы не навернуться на скользкой дороге. Что-то, вроде бы, шевельнулось возле дерева, на газоне, между общагой и магазином. Любаша прибавила шагу. Вгляделась. Никого. Она опять сосредоточилась на дороге. Впереди уже виднелся центральный вход в Кузьминский парк. Осталось перейти проезжую часть улицы.
  В сумраке ей показалось, что из центрального входа в парк выходят две лошади, вороная и рыжая. Пытаясь разглядеть получше, рванулась вперёд, забыла посмотреть под ноги, тут же поскользнулась и со всего маху упала навзничь. Попыталась удержать голову, чтобы не удариться о лёд. Но сзади оказался выступ бордюра, и она всё-таки треснулась об него затылком. Хорошо, что скрученная вдвое коса смягчила удар, но, всё равно, в голове зазвенело. В падении ей показалось, что мимо лица пролетела маленькая птичка, с тихим "фр-р-р!!" и даже мягко задела крылом по щеке.
  Какое-то время она не двигалась, пытаясь понять, есть сотрясение или нет. В голове продолжало звенеть. Ей вдруг показалось, что она одновременно в нескольких местах: - лежит здесь; бежит к себе, лежащей на дороге, и убегает в сторону главного корпуса Академии, оглядываясь на себя, лежащую. Недалеко звонко зацокали копыта, словно лошади выскочили на мокрый асфальт и пошли рысью. Остановились. Всё стихло. Звон в голове прекратился. Слава Богу, кажется, без последствий.
  Она села. Тряхнула головой, отгоняя наваждение, но всё уже кончилось. Посмотрела в сторону входа в парк. Пусто. Никаких лошадей. "Мистика какая-то! Не могли они так быстро уйти!" Она услышала сзади приближающиеся голоса. Оглянулась и увидела подбегающих к ней людей. Вдалеке завелась машина.
  - Вы не ранены? - к ней обращался совершенно незнакомый мужчина.
  Она пожала плечами. Странный он какой-то. Человек упал, ударился головой. Логичнее было бы спросить: - "Вы не ушиблись?"
  - У Вас где-нибудь болит? - мужчина внимательно приглядывался к ней.
  "О! Так-то лучше! Вопрос уже по существу". Она прислушалась к себе, но, кроме ноющего от удара затылка, вроде бы, ничего не болело. Ой! Локоть ещё саднит. Она потёрла его рукой. Народ вокруг неё всё прибывал. "К чему такая суматоха?"
  - Голова болит. Уже проходит, всё нормально, - она собралась встать.
  - Нет! Не двигайтесь! Сейчас врач подойдёт, - он наклонился к ней.
  - Что?! Нет! Никаких врачей! - она тут же вскочила на ноги, словно её пружиной подбросило.
  Незнакомый дядечка отшатнулся. Она огляделась, прикидывая, как прорваться мимо, к общаге. Народу вокруг ещё прибавилось. Но шанс был. Главное, неожиданность. "Так, посмотрим в сторону парка, сделаем шажочек, как будто мне туда... Сработало! Вперёд!"
  До угла общаги оставалось всего ничего, когда ей наперерез метнулась тёмная фигура. Она увернулась и прибавила ходу. Кто-то схватил сзади за куртку. Она брыкнулась, попала куда-то. Но её не выпустили. Наоборот, схватили ещё крепче. За талию.
  - Стой, стой! Это я! Не бойся! Любаша! - голос был Дубровского.
  Он тяжело дышал, словно долго бежал. Она перестала вырываться.
  - Откуда ты здесь? Ты же должен ждать меня в парке, в восемь!
  - Кто тебе такое сказал?
  - Ты сам!
  - Я?!
  - Оставил записку! - слыша в его голосе удивление, она поправилась.
  - Записку? Ладно, потом разберёмся. Ты не ранена? Нигде не болит? Пошли, пусть тебя врач осмотрит! - Борис повёл её обратно.
  - Да вы что! Сговорились!? Никаких врачей! Нет! У меня ничего не болит! - она упёрлась ногами, тормозя на ходу.
  Он остановился. От покинутой ею группы мужчин к ним подходили трое. Давешний дядечка весело произнёс:
  - Похоже, действительно, всё нормально. Раненые от врачей так не бегают! Но я абсолютно был уверен, что он попал.
  Любаша переводила взгляд с одного человека на другого. Мгновенно сообразила, что всё это - коллеги Дубровского. С ними надо держать ухо востро. Ляпнешь, не подумав, ещё окажется, что глупость сморозила. А так, промолчишь, за умную сойдёшь! Ей стало очень интересно. "Будем слушать, и мотать на ус!"
  - Удивительно! Не больше двадцати метров было, - поддакнул второй, - Не понимаю, как?! Как мы просмотрели?
  Дубровский так сжал Любашу, что она ойкнула. Он тут же слегка ослабил руки, но не отпустил. К ним подбежал ещё парень.
  - Разрешите доложить, товарищ полковник! - обратился он к тому, кто интересовался её здоровьем.
  - Взяли?
  - Да!
  - Подробности позже. Я сейчас подойду. Идите, разрешаю,- он махнул рукой, не дожидаясь рапорта, и опять повернулся к ним. - Пожалуй, сейчас Вам лучше остаться с... товарищем девушкой. Отчёт напишите завтра. Пока свободны.
  - Разрешите идти, товарищ полковник? - Дубровский уже отдышался, голос был спокоен.
  - Разрешаю.
  Третий собеседник так и не проронил ни слова.
  Они с Борисом пошли в сторону общаги, и Любашка услышала, как полковник сказал, обратившись к кому-то из троих:
  - Ишь ты, шустрая какая!
  - А он поймал!
  И они засмеялись.
  
  Войдя в комнату, Любаша хотела зажечь свет, но Борис не позволил, удержав её руку. Они подошли к окну. Внизу, между деревьев, ходили люди. Со стороны парка подошли ещё двое. Отъехала машина. Тёмный УАЗик. Любаша не смогла точно определить цвет. Дубровский прижал её к себе. В его объятиях Любаша почувствовала себя очень уютно.
  - Вот кто птичку напугал! - сказала, вспомнив момент падения.
  - Какую птичку?
  - А! - она слегка пожала плечами,- Когда я падала, мимо птичка пролетела. В сторону парка. Маленькая. Я ещё подумала, что её кто-то спугнул, а они в темноте плохо видят. Хотя, может мне и померещилось. Лошади, птичка. Я со всего маху так затылком треснулась, что уже и не знаю. Нет, лошади, точно, были! Пошли в мою сторону, а куда потом делись? Не пойму.
  Дубровский так сжал её, что она задохнулась. Возмущённо затрепыхалась:
  - Эй! Задавишь! Ты мне все рёбра решил переломать, что ли? Вдобавок к голове?
  - Что за лошади? Я никого не видел! - он отпустил её, но не совсем, только чтобы она могла свободно дышать.
  - Из центрального входа вышли две лошади, одни, без всадников. Я засмотрелась, перестала следить за дорогой и тут же навернулась! А потом, они, вроде бы, побежали ко мне, я хорошо слышала, села - никого нет. Мистика какая-то! - она поёжилась.
  Борис вдруг подхватил её на руки и понёс к выходу. Шепнул:
  - Не хочу здесь оставаться! Пошли домой!
  - Э-эй! Поставь меня! Ай! У меня рука болит! Я ею тоже ударилась!
  - Извини! Покажи, где? - он осторожно посадил её на кровать.
  Любаша, чуть морщась, сняла куртку. Задрала рукав, попыталась взглянуть на локоть, повернув его к слабому свету фонаря из окна. Борис нежно взял её руку выше локтя, стал рассматривать.
  - Ничего нет. Где точно болит?
  Любаша показала пальчиком, провела вдоль предплечья и зашипела от боли. Согнула руку, чтобы хоть что-то разглядеть:
  - Ссадина, наверное. И синяк, точно, будет! - и добавила, понизив голос. - Я теперь точно знаю, это был Бред. Второй - Ярус.
  - Не понимаю. Второй ярус бреда? Ты как себя чувствуешь?
  - Нормально. Потом объясню.
  Замолчала. "Самый лучший и любимый конь явился к ней, чтобы спасти или забрать с собой. Как получится... Но, как узнали, что она пойдёт в парк? И точное время? А Дубровский был удивлён. Похоже, не знал, что пригласил её погулять. Странно. Как там Алиса у Кэрола говорила? "Всё страньше и страньше!" Очень точно!" Она вдруг подумала о Сашином предупреждении, о конторе, где работает Борис. И о возможностях данного заведения. "Не наврал? Нет, это слишком сложно. Они бы не стали так заморачиваться. Если только, кто-то неофициально, из личной мести... А прослушку мог установить! Запросто! Легко! Не общага, а проходной двор. Заходи, кто хочет, ставь, что хочешь!" Ей сразу же стало неуютно. Она аж плечами передёрнула. До этого она просто играла, даже когда они с Рысью разыгрывали сценку ухода, она баловалась. А теперь... "Если слушают, надо их сбить со следа. А если нет? Лучше перебдеть, чем недобдеть!" - вспомнилась любимая поговорка Бэ Цэ и Дэна. Встала с кровати:
  - Я хочу мёда! У тебя есть дома мёд?
  - Нет.
  - Жалко! Так хочется... Тогда к тебе не пойдём, - она секунду помолчала, - О! Я знаю, где взять мёд! У Чеснока. Он как раз дома! Помнится, предлагал мне недавно. Пошли. Он, наверняка, ещё не спит! У него музыка играла, я слышала, когда мы сюда шли!
  Взяла куртку и первая пошла к двери. Приоткрыла, вслушалась. Из комнаты Славки Чеснокова доносилась музыка. Они вышли, Любаша повела его по коридору. Возле кухни резко остановилась, втолкнула Бориса внутрь и прижала к стене сразу за дверью.
  - А ну, колись! Что это было? Это твоя контора здесь воду мутит? - она почувствовала, как её захлёстывает ярость.
  - Нет. Но успели в последнюю секунду. Я пока не могу тебе всего сказать. Не спрашивай.
  - Ну, надо же! Какая таинственность!
  - Я, правда, не могу. Пока. Поверь мне. Как только всё выясню, я тебе всё сразу же расскажу.
  - Кто это был? - в её голосе послышалось странное рычание.
  Он посмотрел ей в глаза. Прижал к себе.
  - Пойдем отсюда, а? Или мне остаться здесь? Если тебе страшно у меня, скажи, я пойму!
  Она вздохнула. Последнее время ей действительно, было немного не по себе. Но, это не значит, что она должна запереться в четырёх стенах и дрожать от страха. Но, кое-какие меры предосторожности надо бы принять.
  - Хорошо, идём, только замкну комнату. Подожди!
  - Я пойду с тобой! За мёдом будешь заходить?
  - Нет! Ненавижу мёд, - скосила на него глаза, увидела его изумление, пояснила. - Это было для инсекта под кроватью.
  - Для кого?! Кто это - инсект?
  - Инсекта - насекомые, по латыни. Букашки, таракашки. Тараканы в голове, клопы под кроватью... Или, наоборот? Жучки, одним словом. Прослушка.
  Любаша на цыпочках направилась к комнате, почти бесшумно повернула ключ в замке. Дубровский, тихо шедший сзади, шагнул к лестнице.
  - Стой! Ты что, собрался выходить через вахту? - прошипела, хватая его за рукав.
  - А есть другой выход? - он тоже перешёл на шёпот.
  - Это же общага! Сто путей, сто дорог для тебя открыты! Выйдем через окно в том крыле. Видел пожарные лестницы? На той площадке открывается окно. Студенты после комендантского часа входят в общагу только так. Ну, и все остальные, заодно, - она уже тащила его за собой по коридору.
  Они завернули за угол, и вышли на лестничную клетку в другом крыле. Любаша дёрнула створку, окно открылось с лёгким дребезгом. Дубровский легко подсадил её на подоконник, она шагнула на пожарную лестницу. Он вылез следом, прикрыв за собой окно. Лестница не доходила до земли метра полтора.
  - Погоди, я первый.
  Он спрыгнул, поймал её за талию и опустил на землю. Любаша взяла его за руку и повела в сторону главного корпуса.
  - Надо бы убедиться, что нет слежки. Хотя, что толку, если они слушали, то уже знают все наши планы... Я бы на их месте уже давно организовала засаду у твоего дома. Одна надежда, что вы их распугали своей стрельбой.
  - Кого - "их"? Ты знаешь, кто это был?
  - Без понятия.
  - С чего ты взяла, что тебя прослушивают?
  - Делаю выводы. Пытаюсь логически мыслить. А, впрочем, откуда у женщин логика? Слушай, у тебя нет, случайно, знакомого аналитика? Спросили бы, посоветовались...
  - Нет, к чёрту аналитиков! Лучше сходить к гадалке. У тебя, вроде бы, была знакомая?
  - Ты что! Там всё расписано на месяц вперёд!
  - Уж замолвила бы за меня словечко, чтоб без очереди. По блату, так сказать!
  - Ну, не знаю, не знаю. Это очень сложно, - с сомнением произнесла она и захихикала, представив очередь из людей в строгих костюмах, стоящих на лестнице около её комнаты, почувствовала, как ярость исчезает, и её отпускает напряжение. - Всё, всё! Не злюсь больше!
  Они прошли мимо здания Академии. Оттуда повернули в нужную сторону. Любаша решила сделать круг и подойти к дому Дубровского с другой стороны. То ли её трюк сработал, то ли там, вообще, никого не было, но их никто не поджидал. Двор был безлюдный, около подъезда никто не маячил.
  Они зашли в квартиру. Дубровский, не включая света и не раздеваясь, обошёл квартиру, выглянул в окно на кухне. Вернулся. Любаша стояла в коридоре. Проговорил тихо:
  - Чисто! Заходи. Завтра вызову ребят, пусть посмотрят. Что-то много совпадений.
  - Завтра воскресенье, забыл? Выходной.
  - Мне всё равно на работу.
  - А меня одну оставишь?
  - Могу Алку попросить с тобой посидеть! Или к родителям пошли...
  - Иди ты! Я рассчитывала, что возьмёшь с собой на работу.
  - Нет.
  - Тогда, я лучше пойду гулять.
  - Посиди дома. В общагу тоже пока не показывайся, - он помолчал, потом качнул головой. - Комендантский час, надо же!
  - А как это назвать? Время, после которого нельзя ни входить, ни выходить?
  - И, что? Студенты все в курсе о свободном доступе в вашу общагу ночами?
  - Естественно. Я, например, в первую же неделю узнала.
  - И, ведь ни один тогда даже не заикнулся! И ты!
  - Да ну! Мы же не дураки - рыбные места выказывать!
  - Рыбные?
  - Это анекдот такой есть. В одном дурдоме консилиум проверяет, вылечились больные или нет. Их вызывают по одному и задают один и тот же вопрос. "В унитазе рыба водится?" Ну, они все отвечают, что, мол, да, водится. Их, значит, обратно. Не вылечились. А одного спросили - он отвечает: - "Нет. Не водится!". Врачи, такие: - "О! Этот вылечился! Выписываем!" Он вернулся, остальным рассказывает, что его выписывают. Все у него спрашивают, мол, почему? Ну, он от друзей ничего скрывать не стал, так всё и рассказал. Что на вопрос ответил: - "Не водится!". Остальные говорят: - "Ты что! Она же там водится!" А он им: - "Да знаю я! Только, я же не дурак, рыбные места выказывать!"
  Борис улыбнулся . Помог снять куртку, разделся сам. Подождал, пока она разуется, выключил свет и повёл в спальню. Включил настенный светильник, сел на кровать, поставил перед собой:
  - Раздевайся! - и сам начал снимать с неё одежду.
  - Так сразу? Даже не поцелуешь? - она лукаво улыбнулась.
  - Не ёрничай! Не хочешь показываться врачам, я сам тебя осмотрю.
  - Вряд ли ты обнаружишь на мне что-то новое, - подняла руки, пока он стягивал с неё свитер. - Разве что, синяки.
  - Посмотрим. Повернись! - провёл ладонями по спине, задержал руки на талии, развернул опять лицом к себе. - Всё, можешь одеваться!
  - Разве ты всё осмотрел? - обняла его за шею и села к нему на колени. - А ниже пояса?
  - Хорошо, сейчас всё осмотрим! - он стал расстёгивать на ней джинсы, стащил, удерживая её на коленях. - Готовься!
  - Всегда готова! - она отпустила шею и выгнулась у него на руках.
  Он сжал её и поцеловал в живот. Быстро развернулся и положил её на кровать. Она стала вырываться и попыталась перевернуться на живот. Ей это даже удалось, только она осталась совершенно без одежды. Понятно, что брыкалась она не в полную силу, стараясь не наставить в пылу борьбы синяков.
  - Ну, это уже наглость! - возмутилась она, когда он попытался удержать обе её руки одной. - Я, можно сказать, коня на скаку останавливаю, а ты хочешь удержать меня одной левой? - вывернулась из захвата.
  - Это правая! А вдруг? - он перехватил её руку второй рукой.
  - Увы! Мне собственное достоинство не позволяет сдаться одной руке! Даже двум, и то, под вопросом! - она, хихикая, стала выползать из-под него. - Если я сдамся без сопротивления, меня гордость заест!
  Он лёг рядом и стал гладить её спину. Она замерла, его поглаживания были непривычной лаской и нравились. Под его сильными руками, нежно скользившими по спине, так хотелось расслабиться. Она закрыла глаза и замерла. "Хочется, ну просто, мурчать от удовольствия! О-о! Кайф!" Потёрлась об него головой. Его рука остановилась. Она почувствовала, что он завозился рядом. Попыталась вскочить, но он придавил её к кровати:
  - Лежи! Сейчас. Погоди!
  Она замерла. Он встал, потом сел сверху ей на ноги. Она попыталась повернуться, чтобы посмотреть, но он не пустил, придерживая её уже двумя руками. Его пальцы принялись ласково перебегать по спине. Потом ладони . Он сильно и, в тоже время, осторожно и ласково, разминал кожу и мышцы. Это было безумно приятно и одновременно рождало желание. Она чуть ли не стонала от наслаждения. Он слез с неё и перешёл к ногам, потом вернулся к спине, плечам, шее. Она уже полностью расслабилась и чувствовала себя мягкой игрушкой под его руками. Повернула голову к нему, не открывая глаз:
  - Что ты делаешь?
  - Делаю тебе массаж.
  - Ммм, классно! Где научился?
  - Ходил на курсы массажа, брат записал. Мои хотели, чтобы я в мед поступал.
  - Ого! Я тоже так хочу! А то, нас учили только коней массировать после работы и бинтовать! Научишь меня?
  - Научу! - он усмехнулся. - Переворачивайся на спину!
  Любаша с готовностью перевернулась, забыв всё своё смущение. Увидела, что он тоже разделся. "Когда успел!? Просто нечеловеческое умение обнажаться!" Закрыла глаза. Почувствовала, что он сел ей на бёдра, но не всем весом, а лишь чуть придавив. Его руки заскользили по груди, плечам, животу. Тело неожиданно среагировало на прикосновения и вздрогнуло в сладкой истоме. Она открыла глаза. Он нависал над ней, полностью обнажённый. Наклонился и поцеловал.
  Она ответила, ощущая, как исчезают из головы все мысли. А из лона начинает, словно подниматься на хвосте горячая змея, до этого лежавшая внизу, скрученная в тугой клубок. Её тело стало лёгким. Если бы он не придавливал её своей тяжестью, она, наверное, взлетела бы. Как во сне, с драконом. Его пальцы добрались до самого сокровенного местечка. Горячая змея сразу же вернулась вниз и замерла, но оттуда растеклась по всему телу тёплая волна желания, и расползлась до самых в пальцев ног. Всё её тело вдруг ослабело, а мышцы живота сами сократились. Она застонала сквозь зубы, выгибаясь навстречу его ласкам. Требуя ещё, ещё!
  Даже не заметила, когда с её ног исчезла тяжесть его тела. Она продолжала ощущать, как одна его рука ласкает её грудь, другая рука всё ещё была там, внизу. Вдруг что-то горячее коснулось её чувствительной точки и сразу же, мгновенно, всю её затопило наивысшее наслаждение. Она закричала, не выдержав восторга. А потом он вошёл в неё, придавив своей тяжестью, в этот момент такой желанной, такой нужной! Сквозь туман оргазма до неё донёсся его шёпот:
  - Ты такая сладкая... - и поцелуй накрыл её губы, заставив содрогнуться в сладкой неге...
  
  Она потянулась, развернулась спиной и устроилась поудобнее в его объятиях. Спать не хотелось, но и вставать желания не было. В голову опять полезли мысли, перебивая одна другую. Любаша снова и снова вспоминала произошедшее возле общаги. Борис поцеловал её в шею, прижал к себе:
  - Хочешь спать?
  - Нет, но вставать лень, - потёрлась об него всем телом, замерла. - Ты голодный?
  - Нет, я у родителей поел, прежде чем идти к тебе в общагу. Мама передала пироги и ещё какую-то еду. Будешь?
  - Нет, я мёда наелась у Чеснока, до сих пор мутит от воспоминаний. Слишком сладко! Не люблю. Услышал, что я пришла, припёрся ко мне в комнату, пьяный в хлам, по поводу рождения сына, позвал чай попить с мёдом. Пришлось идти, всё-таки сын родился. Из вежливости ложечку съела. Посидела пять минут и свалила.
  - Ты рано вернулась?
  - В седьмом часу.
  - Куда ездила?
  - Таскалась по магазинам с Дроздовой. Заставила меня оставить там почти всю зарплату! А ты как съездил?
  - Нормально, - в его голосе почувствовалось напряжение. - А когда вы с практики вернулись?
  - Откуда вернулись?! С какой практики?!
  - Я думал, ты уезжала на практику?
  - Да, нет. Откуда ты взял? - она с удивлением развернулась к нему.
  - Мне мама вчера сказала, что ты звонила ей в четверг вечером. Связь была очень плохая, она с трудом разобрала.
  - Я?! Звонила ей!? Она точно меня узнала?
  - Слышимость была очень плохая. Я так понимаю, ты не звонила? Да?
  - Да. Мы не ездили ни на какую практику!
  - Это всё странно... У тебя письмо, для меня звонок...
  - Что ей сказали?
  - Звонила девушка, назвала её по имени отчеству, представилась Любой, попросила передать, что её срочно отправили на практику, в Подмосковье, вернётся в субботу вечером, не раньше восьми. И добавила, что звонит из области, поэтому связь плохая. Мама даже ничего не заподозрила!
  - Да, уж! Я бы тоже ничего не заподозрила. А ты когда вернулся?
  - Сегодня утром. В десять. Знаю, что ты на занятиях, зашёл к родителям, а там мне это сказали, я и не стал заходить домой. Поел и решил съездить в магазин.
  - Значит, это, всё-таки был ты! Надо было бросить всё к чёрту и догнать!
  - Ты меня видела? Где?
  - Угу, - она кивнула. - В ЦУМе. Я в очереди стояла и увидела тебя в толпе. Со спины. Пока раздумывала, ты или нет, тебя уже и след простыл. А мне и очередь бросать нельзя было, Ленка меня убила бы!
  - Понятно. Я по сторонам, вообще, не смотрел.
  - Всё-таки, утечка! У вас крот!
  - Не думаю...
  - А знаешь, - она привстала на локте. - Надо договориться о кодовых знаках! - прищурилась, глядя поверх его головы. - Да, мой косяк! Надо было уже давно додуматься!
  - О кодовых знаках?
  - Да! Мы между собой всегда так делаем.
  - И что это за знаки?
  - Ну... Жесты, слова, фразы. Жесты, чтобы показать, что мы не знакомы, слова, чтобы знать, что мы это мы... А встречи, вообще, назначаем только через третьих лиц. Только не смейся! - добавила она, видя его улыбку.
  - После сегодняшнего, мне уже не до смеха, - он пожал плечами. - Просто удивительно, что ваша игра вдруг оказывается полезной.
  - Значит, согласен?
  - Хорошо. Какая у вас кодовая фраза.
  - Наша фраза тебе не подойдёт.
  - Что-то индейское? - он весело улыбнулся. - Томагавк и стрела!
  - Кодовая фраза не должна вызывать удивление своей странностью. Или настораживать. Это обычная фраза, но имеющая другой смысл для нас. Постороннему никогда не догадаться.
  - Может, объяснишь на примере? - он приподнял в удивлении бровь.
  - Для чистоты эксперимента я предлагаю тебе угадать, когда прозвучит моя кодовая фраза.
  - Давай.
  - Ммм... Сейчас... - она задумалась, подбирая подходящие прилагательные. - Любимый Сектор. Мягкий Салон. Огромный Чикаго. Весёлый Бред. Высокий Ярус.
  - Это обычные словосочетания! Я затрудняюсь ответить.
  - Вот именно! Совершенно невинные, не вызывающие подозрений, верно? Но, это всё кодовые фразы моих друзей. Кроме одной. "Весёлый Бред" - это моя фраза.
  - И что она означает?
  - Бред - это имя моего коня. Поэтому любое предложение с этим словом будет иметь для нас совершенно не тот смысл, что для обычного человека!
  - Хм, - он скептически нахмурился. - Слово "бред" довольно распространено. Его можно и случайно сказать.
  - Мы никогда не произносим имя своей лошади всуе! Если вдруг, такое случается, то сразу же поправляемся, что речь идёт не о конях. В нас это уже вбито на уровне подкорки! Понимаешь? И если вдруг у меня возникнут хоть малейшие сомнения, одной фразой я их, либо развею, либо укреплю!
  - Я понял... - задумался на несколько секунд. - В свете сказанного, твоя фраза: - "Это был Бред, второй Ярус!" - обретает совершенно иной смысл!
  - Да, ты прав, - она криво усмехнулась, глядя ему в глаза.
  Легла на спину, глядя в потолок. Он первый нарушил молчание:
  - И какое кодовое слово ты предлагаешь мне?
  - Предлагаю "Орешек", я помню, что это конь, на котором ты ездил. Если у тебя есть ещё знакомая лошадь, которая тебе ближе, то скажи. Я запомню.
  - Да, вроде бы нет. Я уже и не помню остальных.
  - Я так и подумала. Значит, Орешек. Так что, если вдруг, я буду просить хоть кого, передать для тебя любые сообщения, то в конце буду добавлять, что-нибудь, со словом "Орешек". Например: - "Я смогла купить его любимых орешков!" Думаю, это не вызовет подозрения. А ты, если что, спрашивай, не стесняйся, говорила ли я про орешки.
  - Хорошо, - он улыбнулся, потом хмыкнул весело. - У слова "орешки" есть ещё одно значение, не совсем приличное.
  - Русский язык велик, могуч и разнообразен. У нас любое слово можно превратить в ругательство, а ругательство использовать, как восхищение или похвалу. Знаю я это значение, поручик! - она тоже улыбнулась. - Девиз моей подруги: - "Пошлость - норма жизни!" Так что, в этом направлении я тоже подкована. В теории.
  - Я рад, что только в теории! - он обнял её и поцеловал в висок,
  Отпустил, лёг рядом, заложив руки за голову. Любаша развернулась к нему, положила голову к нему на плечо. Он притянул её к себе. Она тоже обняла его. Какое-то время они лежали в молчании. Она вспомнила, что её сегодня ночью ждут девчонки. "Интересно, получится? Как там Олень советовал?" Заметила, что он давно уже лежит, не двигаясь, приподнялась проверить:
  - Спишь?
  - Нет.
  - О чём думаешь?
  - Завтра придётся рапорт писать, объяснять, где и когда я с тобой познакомился.
  - О! Это легко! - весело хмыкнула, Борис с сомнением покосился на неё. - Напиши, что выходил из магазина, а я шла впереди и поскользнулась на крыльце. Ты меня поддержал, не дал упасть. А потом, как истинный джентльмен, проводил домой, в смысле, до общаги. Так и познакомились! У меня лучшая подруга со своим уже почти мужем так и познакомилась. Обычный случай.
  - Да я могу и правду написать, в этом нет ничего страшного, - он хмыкнул.
  - Да, ну? Напишешь, что я нашла в парке труп своей подруги, а ты как раз дежурил? Уверен, что в этом нет ничего страшного? Ты, помнится, даже протокол поменял, чтобы никто об этом не знал.
  - При чём здесь труп? Я, вообще-то, про тот случай, когда ты в меня врезалась и обозвала медведем. И уронила мне в руки письмо, адресованное себе.
  - Я не... Что?! Это был ты?! - её мгновенно бросило в жар, она почувствовала, как загорелись щёки и лоб, следом зажгло уши. - Ой... Фух, извини... Я не тебя медведем, а себя... - уткнулась лбом в подушку и договорила. - Такая песенка детская, про медведя. Почему медведь зимой спит. Там он наступил лисе на хвост, вот я для себя и спела, что надо смотреть, куда иду, а не... - и она затихла в подушке.
  Борис развернул её к себе, она зажмурилась, попыталась сопротивляться и выворачиваться. Он навис над ней, она приоткрыла правый глаз. Он весело смотрел на неё:
  - Ты непременно споёшь мне эту песенку!
  - Я не могу! Мне медведь на ухо наступил!
  - Тот самый?
  - Не знаю! Может и другой! Мало ли медведей ходит по огородам?
  - По огородам? Почему по огородам?
  - Ну, меня же в капусте нашли.
  - А меня аист принёс, - он лёг рядом, опершись на руку.
  - Повезло. Вот поэтому у тебя есть слух, а у меня нет.
  - То есть, ты отказываешься? - она кивнула, а он коварно провёл пальцем ей по рёбрам. - Тогда буду щекотать, пока не согласишься!
  И выполнил свою угрозу. Она хохотала, вырывалась, но всё же ей пришлось пообещать спеть. Только тогда он отпустил. Она лежала и стонала, расслабленная и отдувающаяся.
  - Я жду! - и прошёлся пальцами по воздуху над ней.
  - Ладно, ладно, спою. Но ты сам виноват! Будешь слушать детскую песенку! В моём ужасном исполнении. Меня бабушка научила, - вдохнула побольше воздуха и запела:
  Раз морозною зимой,
  Вдоль опушки лесной,
  Шёл медведь к себе домой,
  В тёплой шубе меховой.
  Шёл он, шёл к своей берлоге,
  По просёлочной дороге.
  И, шагая через мост,
  Наступил лисе на хвост.
  Подняла лисица крик -
  Зашумел тёмный лес.
  И медведь с испугу вмиг
  На сосну большую влез.
  На сосне весёлый дятел
  Белке домик конопатил.
  И промолвил: - "Ты, медведь,
  Должен под ноги смотреть!"
  С той поры медведь решил,
  Что зимой нужно спать,
  По тропинкам не гулять,
  На хвосты не наступать.
  И теперь зимою снежной,
  Спит в берлоге безмятежно.
  И доволен неспроста,
  Что родился без хвоста!
  - Я, кажется, в детстве её слышал! - он удивлённо поднял брови. - Спасибо. Нормально поёшь, зря стесняешься. Мне нравится.
  - Ага, ага! Да-да-да! Точно-точно! - она снисходительно улыбнулась. - Мама, когда слышала, как я пою, называла меня певицей погорелого театра. Кхм. Я раньше не понимала, что такое погорелый театр и думала, что она меня хвалит. Кхе-кхе!
  - Твоя мама была к тебе слишком строга! - сквозь смех произнёс Борис.
  - Думаю, она знала, что делала. Я в детстве обожала петь! Меня, кстати, никогда не просили петь перед гостями. Только стихи. И то, лишь до пяти лет, потом всё. Как отрезало. Подозреваю, что позже меня было уже не заткнуть. Поэтому, старались не рисковать, - тоже засмеялась. - Так что я тебя сразу предупреждаю!
  - Ты красиво поёшь, я не шучу, - он обнял её и прижал к себе. - Пой, сколько хочешь!
  - Рисковый ты парень, Бориска! Бориска! Зачем же, зачем же, зачем тебе так рисковать! - пропела она на мотив песни "Хороший ты парень, Наташка!" и высвободилась. - Мне надо одеться.
  - Замёрзла?
  - Надоело являться на встречи голой.
  - Что значит, "надоело являться"?! - он нахмурился.
  - Ну, э-э... В смысле, я... Э-э... Я собиралась сегодня встретиться... Ммм... Ночью, когда буду спать... Ну-у... Как обычно бывает... - она заискивающе улыбнулась и пожала плечами. - Я договорилась, и меня будут ждать. Ну, хм... если у меня получится.
  - Кто? - он смотрел встревожено.
  - Подруги. Лучшие. В Новосибирске, - она видела невысказанные вопросы и сразу отвечала. - Да не волнуйся ты так! Я недолго! Просто, обычная проверка! Ну, вроде как, эксперимент!
  - Я понял, - вздохнул. - И что? Ты надеешься, что одевшись сейчас, ты "явишься одетой"? - он передразнил её последние слова.
  - Ну-у... Да! Надеюсь. Во-первых, в прошлый раз так и получилось, а во-вторых, мне посоветовали специально попробовать лечь спать одетой. Вот я и пробую, - она быстро надела рубашку и трусики, и залезла обратно в кровать. - Всё! Я готова спать!
  Он выключил светильник, обнял её и прижал к себе. Она покрутилась ещё немного и затихла. Но сон не шёл. Ей стало жарко, и она стала выползать из его объятий. Он тут же опять прижал к себе. "Не-ет! Так не получится! Уже проходили! К чёрту! Надо отодвинуться!" Решительно высвободилась:
  - Жарко! Отпусти.
  Он позволил ей отодвинуться, но руку на талии оставил. Она отвернулась и обняла подушку. И провалилась в сон...
  
  Любаша открыла глаза. Втянула воздух, принюхиваясь. "Отлично! Я на месте!" Села. Как и в прошлый раз, полная темнота посерела, и стало возможным различать окружающие предметы. Из-под двери пробивалась узкая полоска света. Она прислушалась. На кухне кто-то разговаривал. Тихие голоса перемежались приглушённым хихиканьем. "Раз хихикают, значит, это не родители. Ладно, рискнём. Договаривались, всё-таки!"
  Она встала, с удовольствием увидела, что рубашка и всё остальное на ней. А вот браслетов не было. "Запомним и запишем!" Решительно дёрнула дверь и выглянула в коридор. Голоса мгновенно замолкли, послышался скрип отодвигаемых стульев и в коридор выскочили её подруги. Лео сразу же остановилась, зажав себе руками рот. Пантера отнеслась к её появлению гораздо спокойней. Любаша отшатнулась обратно в комнату. Следом влетели девчонки.
  - Наконец-то! Пораньше никак? Я чуть не свихнулся, уже и не ждал! - Пантера толкнула Любашу плечом и села на кровать.
  - О, Боже! - прошептала Лео и осторожно дотронулась пальцем до плеча Любаши. - Так это правда-а! - выдохнула и вдруг обняла её и сзади, прижалась и замерла.
  - О, Лео! Отпусти меня, я тебе пригожусь! - с просительными интонациями произнесла Любаша. - Молись на пионерском расстоянии! Или я за себя не отвечаю! - добавила уже нормальным тоном, когда Лео не пошевелилась.
  - Соня! Веди себя прилично! Отпусти. Мужа так будешь хватать! - Пантера уселась глубже на кровать и подложила под спину подушку.
  - Не могу, меня притянуло! Как к проводам под напряжением! - Лео слегка потрясла руками Любашу.
  - Отцепись, пока в лоб тебе не прилетело! Сейчас как шарахну, мигом оторвёт! Говорят, это лучшее средство! - Пантера привстала, словно собираясь осуществить свою угрозу.
  - Всё, всё! Отпускаю тебя, грех! - Лео разжала руки, сделала шаг назад. - Свет включить?
  - Сначала посмотри на эти глаза. Помнишь, ты не верила? - Пантера поправила подушку под спину и откинулась назад, сложив руки на груди.
  - Ой, совсем забыла! - Лео вернулась и заглянула Любаше в лицо. - О! Точно! - заворожено прошептала. - Синим светятся! А-а! Мне страшно!
  - Эй, хватит меня обсуждать! Я тоже хочу посмотреть! Дайте зеркало! - Любаша переводила взгляд с одной на другую.
  - У меня в комнате нет. Только в ванной или в коридоре на стене.
  Любаша развернулась к двери, но Лео её остановила:
  - У меня есть с собой. Сейчас, погоди, - подошла к столу, ощупью нашла сумочку, порылась там и вытащила маленькое зеркальце. - Держи!
  Любаша глянула в него и отшатнулась. Глаза, действительно, горели синим светом. Зрелище, надо сказать, и вправду, было страшноватое. Она закрыла один глаз, потом открыла и зажмурила другой. Ничего не поменялось.
  - Хватит подмигивать! Меня это нервирует! - Лео обхватила себя руками за плечи, словно озябла.
  Любаша вернула ей зеркало. Передёрнула плечами:
  - Брр! Как вы можете на это спокойно смотреть! Ужас!
  - Мне норм. - Пантера хмыкнула. - Свет включи! - это уже к стоящей у стола Лео.
  Та послушалась и щёлкнула кнопкой настольной лампы. Любаша зажмурилась, свет оказался слишком ярким. Лео взглянула в зеркальце, которое оставалось у неё в руке:
  - О, боже! Я похожа на чучелко! - и опять полезла в сумку, уже за расчёской.
  - Быстро всё убрала обратно! - зашипела на неё Пантера, но Лео всё равно вытащила расчёску и провела ею по волосам. - Ещё секунда и вылетишь в окно вместе со своей сумкой!
  - Ну, Таня! Я же лохматая! - Лео, тем не менее, положила всё обратно. - И реснички надо подкрасить!
  - Я сейчас тебе все волосы вздыблю! И выщипаю все ресницы. Красить станет нечего!
  - Чшш! Я же пошутила! Шуток не понимаешь! - Лео села на кровать, ближе к столу.
  Любаша наслаждалась шутовской руганью, ей этого так не хватало! Она всё отдала бы, чтобы остаться подольше. Вдруг поняла, как она скучала и тосковала по своим подругам. Да, дружбу ничем не заменишь! Пантера похлопала рукой рядом с собой:
  - Иди к нам, садись сюда.
  - Сейчас. Мне надо вам телефончик оставить. Только звонить по нему нельзя. Это для экстренной связи, - Любаша раскопала среди всякого хлама блокнот, потом выудила из-под какой-то тетрадки карандаш. - Звоните из автомата, с почты. Желательно, подальше от дома. Квартирка засекречена, не засветите её мне. Это последнее убежище.
  - Что опять случилось? Всё-таки, ГРУ упало на хвост?
  - Хуже! Обе конторы вот-вот вцепятся в меня мёртвой хваткой. И я даже не представляю, как мне извернуться! Не далее, как сегодня вечером, меня пытались грохнуть на полном серьёзе! И только чудо помешало мне накрыться половинкой! - она стала писать номер на чистой странице.
  - Не может быть! - Пантера впилась в неё удивлённым взглядом, потом перевела его на Лео. - Ты знала!?
  - Нет! Никакой опасности на сегодня не было! Небольшая неприятность! Лёгкая травма... А как тебя пытались убить!? - у Лео глаза увеличились почти вдвое, точь-в-точь, как рисуют иногда в мультиках.
  - Как, как! - проворчала Любаша. - Стреляли в меня. Но, не попали! Отделалась лёгким испугом!
  - Подробности! - Пантера обращалась к Любаше, но, тем не менее, продолжала в упор смотреть на Лео.
  Любаша подтащила к себе стул и села на него верхом, лицом к спинке. Подробно поведала подругам про субботний вечер. Добавила со вздохом:
  - А завтра о моём существовании станет известно в КГБ! И Котёнок тут не помощник. Это вам не протокол подделать!
  - Что-то тут не сходится! - Пантера задумчиво прикусила губу. - Либо, стрельба была понарошку, либо... А, может, кто-то копает под твоего Дубровского? Взять тебя, чтобы он стал посговорчивее?
  - В этом случае, меня тоже, не резон убирать. Я им ещё пригожусь... Да и он шишка не великая. Кому он нужен-то? Аналитический отдел! Я понимаю, был бы хоть какой начальник, а то - простой писарь... Не сходится. Если только этот отдел занимается совсем не анализом, а название специально такое. Для отвода глаз!
  - Эта версия тоже имеет право на существование. Я уже продумывал этот вариант. Данных категорически не хватает.
  - Продумывайте быстрее! У меня мало времени.
  - А что у тебя с поиском хозяина?
  - Глухо. Как в танке. Я не могу понять, что происходит с Силой! Рысь говорит, что у неё резко усилились её способности, ну, те... А у вас?
  - Да, тоже, резкий скачок. Лео?
  - Да, - Лео кивнула. - Я чувствую вас, даже не сосредотачиваясь. Словно вы у меня за спиной. Кроме Дикой. Её могу только с помощью подручных средств.
  - Понятно, - скептически протянула Пантера. - С помощью, со средствами и не всегда.
  - Я сразу говорила! Не надо меня упрекать! - Лео состроила скорбную гримаску, бровки домиком, губки надула, просто немедленно хватай и утешай!
  - Лео! Никто тебя не упрекает! Я в состоянии сама защититься! Обо мне не волнуйтесь. Я просто боюсь за остальных. Рысь на днях из-за меня чуть не вляпалась в передрягу.
  - Уже в курсе! - хмыкнула Пантера. - Отзвонилась вчера. Как она там, кстати? Всё хорошеет?
  - Угу! Цветёт и пахнет! И домой не собирается! - Любаша зевнула, прикрыв ладошкой рот. - Ой, пора! Труба зовёт. Если что, можно связываться через неё. Я могу даже от Котёнка звонить, вечерами. Так, господа. Идите в кухню. С вами я экспериментировать не собираюсь! У мальчиков, которые тогда оказались рядом, отшибло память. Ну, всё. Звоните через Рысь.
  - Договорились! - Пантера встала, протянула руку Лео. - Пошли на кухню.
  
  Любаша открыла глаза. Темно. "Не разбудила? Наконец-то!" Протянула руку и её сразу же пожали в ответ!
  - Ой! - вздрогнула. - Я думала, ты спишь!
  - Сейчас буду. Как встреча?
  - Хорошо! Слушай, а у меня вид сейчас нормальный?
  - Не знаю, не вижу в темноте. Погоди, свет включу, - потянулся к выключателю.
  - Не надо! - остановила. - Нормальный. Я и так знаю.
  - Зачем тогда спрашивала?
  - Если бы он был не нормальный, ты и в темноте бы увидел!
  - Думаешь, увидел бы?
  - Не думаю, точно знаю! - она ответила любимым выражением Рыси. - У меня в темноте глаза светились, когда я в Новосибирске была. Ладно, давай спать!
  Он притянул её к себе и вздохнул.
  
  Утром Борис собрался на работу. Любаша проводила его и опять завалилась в кровать. Тут же заснула. Когда открыла глаза, уже вовсю сияло солнце. Вставать не хотелось. Она лежала, нежась от сознания, что никуда не нужно идти, можно валяться, хоть до опупения. Покрутилась, устраиваясь по удобнее. Начала опять дремать. Внезапно, в ушах раздался знакомый гул. Сон слетел, а тело опять так и не двинулось. Вспомнила прошлые ощущения и рванула головой вперёд. Ей показалось, что она вылезает из себя, словно гусеница из кокона, медленно и покачиваясь из стороны в сторону!
  Головой она лежала в сторону зала, туда её и вытащило. Она повисла над диваном. После нескольких попыток ей удалось повернуться вокруг своей оси. Потом встать вертикально. Она ощущала себя словно спеленатой. Как колбаска или этакий толстенький червячок! Но страха уже не было. А было любопытство. "Интересно, как я выгляжу?" Поплыла в коридор, к зеркалу. Заглянула, увидела своё лицо и в тот же миг всё затопила чернота!
  Открыла глаза в кровати. Сердце стучало, как бешеное. Подскочила.
  - Да что же это такое! Хоть бы кто объяснил! - встала и побрела к зеркалу.
  Ничего нового она там не увидела. Кроме растрепанной со сна головы и испуганного выражения лица. Вздохнула и отправилась в ванну.
  
  Борис пришёл в три часа.
  - Собирайся, сходим к тебе в общагу, пока там мало народа.
  - Зачем? А есть не будешь?
  - Потом. Мы недолго. Проверим комнату и назад. Давай, машина ждёт.
  - О-о! Мы на машине! - Любаша метнулась в спальню за одеждой. Через три минуты она уже обувалась. Накинула куртку. Проверила ключ.
  - Готова!
  - Молодец! Как в армии. Пошли, я закрою сам.
  У подъезда ждал УАЗик. В машине, кроме них, было ещё двое молодых парней. Поздоровались. До общежития доехали за пять минут. На вахте Наталья Степановна смотрела на них во все глаза. Любаша показала пропуск, а остальные предъявили красные корочки, даже не раскрывая. Уж что там подумала вахтёрша, Любаша даже не стала предполагать. "Плевать! Надеюсь, если я вернусь завтра, живая и здоровая, она меня сразу зауважает! И неважно, что она думает сейчас, главное, что будет думать после!"
  В комнате парни вытащили странные приборы. Один надел наушники и стал водить такой интересной штукой, типа толстого и круглого диска на палке, а второй следил за стрелкой на приборе, напомнившем Любаше тестер - амперметр, у них в институте был подобный, на кафедре физики. Борис остановил её возле двери, а техники стали методично обследовать комнату.
  Через полчаса пожатий плечами и скептических ухмылок, стало ясно, что в комнате ничего нет. Любаша вздохнула с облегчением. Похоже, она себе напридумывала несуществующих страшилок. 'Хоть какая-то польза от КГБ! Но, зато, я теперь под колпаком!'
  Они вышли под пристальным взглядом вахтёрши. Машина довезла их до дома и уехала. Борис остался дома. Через пять минут она не выдержала:
  - Рассказывай!
  Он кивнул, прошёл в зал, сел на диван, она устроилась рядом, сев по индейски, уставилась на него вопросительно:
  - Ну? Не томи!
  - Полный бред!
  - А поподробнее?
  - Мужик оказался штатным зоологом Московского зоопарка. Ветеринаром. Его срочно вызвали из дома звонком. Звонил, якобы, секретарь директора. Что из зоопарка убежал занесённый в Красную Книгу редкий хищник, красный волк. Милиция видела зверя около Кузьминского лесопарка. Его попросили забрать из сейфа специальное ружьё, стреляющее снотворными пулями. Вроде бы, его привёз заместитель начальника УВД, на своей Волге. Так его попутчик отрекомендовался. По званию, вроде бы, генерал. И оставил напротив главного входа. Объяснил, что сотрудники уже окружили парк и выгонят животное на него. Вот он и ждал под деревом, напротив входа в парк. А когда все забегали, он ничего не понял. Побежал в парк смотреть, думал, что животное там. И вдруг заметил, что держит в руках вместо настоящего ружья, игрушечное! Тут его и взяли. А настоящее ружьё нашли совсем в другом месте, в парке, в пятидесяти метрах от главного входа. Из него был сделан всего один выстрел. Пулю-шприц обнаружили воткнувшуюся в дерево напротив магазина. То есть, практически, рядом с тем местом, где стоял этот горе-зоолог. И, кроме пальчиков зоолога, никаких отпечатков на ружье не было! Видимо, стреляли в перчатках. На курке отпечатки были стёрты, да и на прикладе смазаны.
  - То есть, взяли не того... Я видела, что кто-то побежал к главному корпусу Академии. Ещё до выстрелов. А ещё один бежал ко мне, когда я упала.
  - Ты видела убегающего человека!?
  - Не его. Его глазами. Он оглянулся на меня. Я ощущала себя одновременно в трёх местах. Лежала там, бежала к себе и убегала от себя. Раз этот зоолог стоял на месте, то убегал тот, кто всё знал. Наверное, он не ожидал, что вокруг окажется столько народа. Надеялся по-тихому забрать спящую меня. А зоологу сказать, что промахнулся. Или ещё какую-нибудь фигню внушить. Типа, волк пойман, ура-ура! Ваша помощь не понадобилась, спасибо за службу. И никто ничего не узнал бы. Интересно, как вы все там оказались?
  - В четверг вечером позвонил неизвестный и предупредил о готовящемся похищении студентки. И указал время и место. Суббота, восемь вечера, третье общежитие МВА.
  - И ФИО студентки сообщили?
  - Нет, этого не было. Поэтому, не смогли взять объект под охрану. Пришлось организовать наблюдение. Только всё провалилось... Если бы тебя хотели убить, всё прекрасно получилось бы! А я даже ничего не знал. Я только приехал...
  - Меня нельзя убить. Я же тебя предупреждала?
  - Я тут же забыл об этой ерунде.
  - Это не ерунда! Это на самом деле! Я знаю точно! - она возмущённо воззрилась на него.
  - Ты ошибаешься. Любого можно убить, - он притянул её к себе, печально глядя в глаза, и добавил. - Человек очень слабое и беззащитное существо.
  - Я не собираюсь с тобой спорить, чтобы не выглядеть дурой, - отвернулась, криво улыбнувшись. - Я-то уверена в своей защите.
  - Это меня и тревожит. Ты абсолютно в ней уверена. Это глупо. Ты не должна так себя вести!
  - Самое смешное, то, что если какой-то могущественной конторе понадобится до меня докопаться, она это сделает, невзирая на любые меры предосторожности! А простым смертным, в любом случае, это будет проблематично. Таким образом, как бы я себя не вела, в разумных пределах, естественно, это ничего не изменит. Результат будет одинаковым. Итог: - От меня ничего не зависит! Поэтому, если ты не собираешься засадить меня в бетонный бункер и самолично охранять, то дёргаться бессмысленно. До этого защита работала? Работала. Вот из этого и будем исходить!
  - Я переживаю за тебя! Тебя спасла не твоя мифическая защита, а случайность!
  - Кто-то же предупредил вас? Значит, не случайность. Это сработала защита.
  - Даже то, что нас предупредили, ничего не изменило!
  - Но, ведь, похищение не удалось! Благодаря тому, что вокруг было полно народу. Я жива, здорова. Это плюс!
  - Организаторов не взяли. О тебе стало известно. Меня чуть не отстранили от дела, по причине личной заинтересованности. Сплошные минусы.
  - Но, не отстранили же? А это плюс!
  - Пусть будет плюс. Два плюса на два минуса, - он помолчал, потом заглянул ей в глаза. - Скажи, о каких выстрелах ты говорила? Я ничего не слышал. Из наших никто не стрелял.
  - Никто не стрелял? Я же отлично слышала... Хм... А, правда, что я слышала? Я, вообще-то, сначала подумала, что это лошади процокали подковами по асфальту. А потом, когда вокруг поднялся такой ажиотаж, решила, что это были выстрелы.
  - Всё это очень странно, - он погладил её по голове, она недоумённо посмотрела на него. - Твои видения.
  - На что ты намекаешь? Если в стенах видишь руки, не волнуйся, это глюки? - она вывернулась у него из-под руки. - Забудь!
  - О чём?
  - О своей идее-фикс, показать меня каким-нибудь, своим знакомым врачам!
  - Почему ты боишься врачей?
  - Я не боюсь врачей! Я боюсь всеобщей веры в их непогрешимость! На них молятся, как на икону. Они теперь вместо Господа Бога. А я знаю, что это совсем не так!
  - Это отличные врачи! Друзья отца.
  - Я сама себе отличный врач! Лучше врачей, чем ветврачи, не бывает. И, если что, я буду лечиться только у своих ветеринаров. А на данный момент я полностью здорова. И морально, и физически!
  - Ты ошибаешься! Насчёт врачей.
  - Давай рассуждать логически, - заметила его скептическую ухмылку, но продолжила. - Когда у тебя что-то заболит, ты идёшь к врачу?
  - Конечно!
  - Он встречает тебя ласковым вопросом: - "На что жалуетесь, молодой человек?"
  - Обычно, так и происходит.
  - Дальше, он тебя осматривает? - Борис кивнул с улыбкой. - Выписывает лекарства, и так далее, и тому подобное. В общем, стандартная процедура.
  - И я выздоравливаю, если следую его рекомендациям.
  - Ну, ну! Как в анекдоте. Если вы будете лечиться, то выздоровеете, буквально, за семь дней, а если не будете, то проболеете всю неделю! - она ткнула ему пальчиком в грудь. - А ветеринар обходится без вопросов о том, что болит. И ставит диагноз не хуже обычных врачей! И, спрашивается, у кого выше профессионализм?
  - Здесь можно поспорить.
  - В данном случае, это будет бессмысленно. Мы всё равно, останемся, каждый при своём мнении, - помолчала, успокаиваясь. - Ну, хорошо. Давай зайдём с другой стороны. Скажи мне, зачем ты хочешь показать меня врачам?
  - Я волнуюсь о тебе. О твоём самочувствии.
  - То есть, я должна сходить к ним, чтобы тебе стало спокойнее?
  - Можно и так сказать.
  - Тебе не кажется это глупым?
  - Нет, - он нахмурился.
  - Заметь, плохо тебе, а к врачу должна идти я, которой хорошо?
  - Не передёргивай факты!
  - Ха! Я не передёргиваю! Я о своём самочувствии не волнуюсь. Оно прекрасное! А вот твоя тревожность заставляет задуматься... - она тоже нахмурилась и задумчиво покачала головой. - О твоём душевном спокойствии.
  - Я всё понял!
  - Надеюсь! - она ухмыльнулась. - Тема врачей закрыта?
  - Да, - он отвёл глаза и стал смотреть поверх её головы.
  - Не злись. Я иногда бываю упряма, как ослица. Мир?
  - Я не злюсь. Я вдруг понял, как ошибался, считая тебя обычной девчонкой.
  - О, нет! - внутри заныло от тоскливого страха. - Твоя мнительность не знает пределов! Я не шпионка иностранной державы!
  - Я не об этом. Ты словно шпага в бархатных ножнах. На первый взгляд, весёлая, пугливая, ласковая, безобидная. Но вдруг, в тебе, словно, проглядывает стальной стержень. И становиться понятным, что ты острая и несгибаемая. Опасная? - он заглянул ей в глаза, улыбнулся. - Своими знаниями!
  - Острая только на язык. Аж, сама себя режу! Язык мой - враг мой! - у неё отлегло от сердца.
  
  

Глава 13

  
  "Дарагая Ира! Как Анечка?
  Я просто умилялась! Манифест абезательно почитай, рекомендую! И вечерами, естесственно! Твою скуку - тоску враз унесёт!
  Если ты собираешся возвращатся обратно, едь городским овтобусом. Быстрее. Рейсовый автобус теперь ат Чернышова ездит.
  Решила начать узорчетую юбку.
  Пиши! Анечке напишу тоже!
  Ещё разработала узоры"
  Дальше, в зашифрованном виде, было изложено всё, что было нового за последнюю неделю. И, главное! Она, наконец, вспомнила, кого она видела в "день икс"! Теперь, когда Борис сказал, что это он столкнулся с ней в тот снегопад, она вспомнила, что это и было тридцатое ноября. Время тоже совпадало. И она спрашивала, что это значит? Неужели он и есть хозяин? Почему тогда её Сила молчит?
  Письмо, как всегда, получилось коротким. Десять строчек. Больше - выглядело бы подозрительно. Написала его за пять минут. Дольше провозилась, обыгрывая приветствие. Чтобы в меру коряво и достаточно правдоподобно. Она уже приноровилась сочинять всё в уме, поэтому, обошлось без черновиков. Перечитала, похихикала над предполагаемыми читателями этого опуса.
  Любаша поставила дату, специально неровно вырвала листок из тетрадки, сложила и вдруг обнаружила, что конверты закончились. Ей на днях пришло несколько писем сразу, не только от Пантеры, но и несколько обычных писем от знакомых девчонок из Новосибирска. Им она ответила в первую очередь, и вот, незадача! Решила быстренько сбегать на почту. Время четыре часа, смысл тянуть до завтра? Купит конвертов, заодно и отправит уже написанное. Точно! А сейчас полученные письма надо сжечь!
  Сунулась на кухню за спичками. Да что такое! Опять, облом! В коробке оставалась единственная спичка и та не загорелась! От чирка серная головка развалилась, вместо того, чтобы вспыхнуть. Чертыхнувшись, спрятала письмо от Пантеры между склеенных страниц "Манифеста...", а сам Манифест под стопку книг, чтобы не бросался в глаза. Остальные письма оставила пока на столе. Там не было ничего особенного, обычные вопросы о делах, поздравления с восьмым марта. Оделась легко, рассчитывая обернуться минут за двадцать. Ветровку, джинсы, кроссовки. "Так, что купить? Спички, конверты... Деньги? Ага, есть. Вернусь, сожгу всё на балконе. Не мешало бы поменять шифр, а то уже давно пользуемся..." Вспомнила про браслеты, оставленные на кухне. Они три раза сцепились между собой, пока она мыла посуду, и она их сняла. "Чёрт, уже обулась! Ладно, пусть полежат пока. Вернусь, надену!"
  Захлопнула дверь, и обнаружила, что витая мыслями чёрти где, схватила с полочки только шариковую ручку, а ключ от квартиры забыла! "Ну и ладно. Погуляю часик. На обратном пути можно в "Книжный" зайти, присмотреть что-нибудь. Может, действительно, Конституцию... Или какие-нибудь "Ленинские тезисы" покороче, что-нибудь копеек за пятнадцать. Вот время и пройдёт. А письма завтра сожгу, по дороге на пары. Ура, два дня и всё! Потом три дня выходных! Праздник!"
  На почте было, на удивление, мало народу. Она за пять минут купила конверты, отправила письмо, вышла и направилась в сторону книжного магазина. Внезапно почувствовала прикосновение к шее. Ноги у неё сами подогнулись, мир исчез...
  
  ...Любаша открыла глаза. Жутко хотелось пить. Она лежала на кровати. Тут же села. Голова закружилась, перед глазами всё поплыло. Попыталась сфокусировать взгляд. Неяркий свет торшера у кровати. Белый потолок, белые стены. Белый пол?! Она была в белой комнате. Рядом, железная стойка, с рогульками вверху. Вешалка? Для чего рядом с кроватью вешалка? На стеклянном столике стоял стакан с водой. Она взяла и понюхала. Потом попробовала. На вкус - обычная вода. Жадно отпила. Её сразу замутило, и она огляделась в поисках "энного заведения", как любит говорить её подруга Ленка, она же Бэ Цэ. Заметила в дальнем углу раковину. Качаясь, добрела и её стошнило. Но пить всё равно, хотелось. Напилась из-под крана. Умылась. Полегчало. В глазах перестало двоиться, только при резких движениях ещё качало.
  Подошла к окну, но не вплотную. Местность снаружи не впечатлила. Ночь. Фонари освещали обычный задний двор, как у любого дома. Или, скорее, больницы. Потому что комната была явно, не жилая, а скорее напоминала палату. Одноместную. Кровать стояла точно посередине. "Эк меня занесло! Нич-чего не понимаю! Как я сюда попала?"
  Она попыталась вспомнить. "Так, я шла с почты... и... Всё? Больше ничего не помню! Вот это да! "Доктор! У меня провалы в памяти! - Интересно, так-так. И давно? - Что давно? - Ну, провалы? - Какие провалы?" Хмыкнула, улыбнувшись пришедшему на память анекдоту. "Это теперь и про Вас, Дикая Пума!" В памяти что-то мелькнуло, какие-то отрывки видений, голоса, звуки, прикосновения..."К чёрту воспоминания! Потом. Сначала выйти отсюда! А что у нас там?" Направилась к двери. Подошла, нажала ручку. Осторожно подёргала, потом потолкала. Безрезультатно! Вдруг заметила, что на ней белая ночнушка, явно не казённого вида. С кружевами. Потрогала ткань. 'Ишь, ты! Хэ-бэ..."
  Обошла комнату, в дальней стене, рядом с раковиной увидела незамеченную раньше дверь. Вошла. Из тамбура, с ещё одной раковиной, вели две двери. В туалет и в ванную комнату. 'Номер с ванной. Что-то такое я, кажется, читала... Ага! "Мастер и Маргарита" Там такое было. Это что, психушка?! Всё-таки, добился своего! Затащил меня к этим, своим дурацким врачам! Ну, Котик, погоди! Ох, устрою сейчас всем! Мало не покажется... И врачам, и Котёнку тоже! У-у-у! Ррр! - Хм, "дурацкие врачи" звучит несколько двусмысленно, не находите, товарищ Дикая? - Нахожу, нахожу, госпожа Понькина! Так, головомойка врачам отменяется. А Котёнку - нет!!!"
  Возвратилась к окну. Теперь подошла поближе и попыталась выглянуть. Третий этаж. Заметила датчики сигнализации на внешнем окне. "Ах, вот оно что! Валить отсюда надо! Дёргать, пока в памяти!"
  Пошла в ванную, включила свет. Разделась, осмотрела себя, как смогла. На сгибе обоих локтей заметила следы уколов и синяки. "Козлы! И заперли, чтобы не сбежала!" Кто эти неизвестные и почему - "козлы", она не задумывалась. Раз закрыли, значит, уже заслуживают плохого отношения!
  Включила горячую воду, заткнула слив. Решила устроить потоп, но передумала. "Не надо давать им знать, что меня уже нет! Пусть думают, что я моюсь!" Отрегулировала пробку, чтобы вода в ванне оставалась на одном уровне. Задёрнула шторку. Перешагнула через лежащую на полу ночнушку. Вышла и опять подошла к окну. Открыла внутреннюю створку, осторожно выдвинула шпингалеты из гнёзд на наружной, стараясь не сдвинуть саму створку, чтобы датчики не сработали. "Вот теперь пусть гадают, как я сбежала!" Вернулась и легла на кровать под одеяло. "Домой, к Котёнку!" Закрыла глаза и представила разворачивающийся хвост дракона. Руки ощутили тёплый шёлк чешуек...
  
  ...Очнулась и сразу поняла, что лежит на кровати в спальне Дубровского. Через неплотно закрытую дверь пробивался лучик света. Рядом кто-то посапывал. Приподнялась и посмотрела на спящего человека. Там спала темноволосая женщина...
  Ярость, словно волна цунами, поднялась из каких-то неизвестных глубин её души! Разбудить и отхлестать всласть не дала только одна мысль. "Сама она сюда прийти не смогла бы! Сначала разберусь с "виновником торжества"! Всё выскажу! Потом забираю вещи и сваливаю. Наплевать! Плакать буду потом!" Шагнула к двери, собираясь грохнуть ею так, чтобы весь дом содрогнулся. Ярость вдруг остыла, голова прояснилась. Желание всё крушить утихло. Вокруг сердца словно заледенело.
  Она вышла в зал, тихо прикрыв за собой дверь. Свет горел только в кухне. Увидела на стуле рубашку. Равнодушно одела - не ругаться же голой! Вошла в кухню, остановилась в дверях. Борис сидел за столом, спиной к двери, уронив голову на руки. В джинсах, без рубашки.
  - Кот из дома, мышки в пляс? - сама поразилась спокойствию в голосе. - Однако, ты времени даром не терял!
  Он резко поднял голову, посмотрел перед собой. Любаша прошла и села напротив. Положила руки на стол. Заметила пустую рюмку, бутылку коньяка, наполненную не больше, чем на треть. Рядом лежал её складной нож.
  - Стоило на минутку отлучиться, как здесь уже чёрти что творится! Коньячок хлещем? Кто это у нас в спальне?
  Дубровский молчал и смотрел на неё. От этого молчания её злость начала чуть уменьшаться.
  - Мог бы хотя бы для вида обрадоваться! - буркнула она уже более мирно. - Хотя, действительно, какой смысл! Чему уж тут радоваться... - она вздохнула. - Я так понимаю, прощения просить ты тоже не собираешься...
  Он протянул руку и коснулся её руки. Всё спокойствие слетело с неё, словно пыль, сдутая ветром. Она мгновенно пришла в бешенство. Резко ударила его по руке. Прорычала зло:
  - Не прикасайся ко мне!
  Он даже не убрал руку. Замахнулась продолжить, но он перехватил её руку. Притянул к себе. Она рванулась из его объятий.
  - Пусти! Я тебя ненавижу! Предатель! Никогда не прощу!
  - Так это не мираж! Не призрак! - он прижал её к себе и, не отрываясь, смотрел ей в глаза.
  Она перестала вырываться. Упёрлась руками ему в грудь.
  - Если в стенах видишь руки, не волнуйся, это глюки! Пить надо меньше! Пусти!
  - Это ты... - он печально улыбнулся и повторил. - Ты. Не мираж...
  У неё вдруг пропало желание злиться. Уже почти спокойно она сказала:
  - У тебя всё в порядке с головой? Ты меня, вообще, слышишь? Может тебе лечь, поспать? А утром поговорим...
  Он отрицательно покачал головой. Не отпуская. Она начала зябнуть, стоя босиком на холодном полу. Захотелось спать. Дернулась, пытаясь высвободиться, но Борис не отпустил.
  - Мне надо в ванную! Срочно! Пусти!
  Он кивнул, встал и поднял её на руки. Она решила пока не дёргаться, всё-таки человек ведёт себя неадекватно. Неизвестно, как на него действует коньяк. Приготовилась, сгруппировалась. Борис тут же заметил её реакцию и опустил обратно. Пошёл следом. Она включила воду и села на край ванны, дожидаясь горячей. Повернулась и жестом показала ему на выход. Он покачал головой и прислонился к косяку. Закрыл дверь. С этой стороны. Любаша потрогала текущую воду. Тёплая, надо бы горячее. Взглянула на Бориса.
  - Может, просветишь, наконец, кто у нас в спальне?
  - Двоюродная сестра из Новосибирска. Оксана. Она каждый год приезжает.
  - Понятно... Только не понятно, почему она в спальне спит, а не на диване?
  - Потому что, я не хотел спать там. Не мог...
  - Когда она приехала?
  - Вчера.
  - На сколько?
  Он пожал плечами.
  Вода пошла горячее. Любаша стала наполнять ванну, хотела снять рубашку, но вспомнила про синяки и передумала. Встала ногами в воду. Сказала устало:
  - Иди уже! Я закрываться не буду. Побуду минут пятнадцать и выйду.
  Он шагнул к ней. Вновь отрицательно помотал головой и стал расстёгивать на ней рубашку. Она завязала волосы повыше, потом передумала и расплела. Тряхнула головой, и они упали волнистым пологом. Позволила снять рубашку. Опустилась в горячую воду и замерла, согреваясь. Он сел на край. Наклонился над ней, провёл пальцем по её синякам на руке. Она задержала дыхание, закрыла глаза и ушла с головой под воду. Вынырнула. Протянула руку:
  - Дай шампунь!
  Он взял тюбик, но не отдал, а сам выдавил шампунь ей на волосы. Нежно помассировал голову, вспенил на всех волосах. Потянулся за душем, переключил, смыл пену. Она скрутила волосы в жгут, выжимая. Завязала тяжёлым узлом на голове, чтобы не мешали.
  - Дальше сама! Иди.
  - Нет! Не уйду, даже не проси!
  - Вот навязался на мою голову! Я спать хочу!
  - Спи, - он сел на пол рядом с ванной, прислонился спиной к стиралке.
  - Ага! С тобой уснёшь, как же!
  Скосила глаза на него. Он смотрел на неё. Протянул руку, коснулся её мокрых волос.
  - Когда мне было лет семь, мы всей семьёй часто ходили в ближайший парк и кормили птиц. И однажды синичка села мне на руку. Я так обрадовался, повернулся сказать, вот, смотрите, у меня на руке птичка сидит! А обернулся - уже никого нет! Я даже не почувствовал, как она улетела! И никто этого не видел! Чтобы подтвердить, что, да! Сидела! Меня тогда охватило странное чувство утраты...- он помолчал. - Я потом несколько недель приходил на это место с семечками, но больше ни разу птицы мне на руку не садились. И когда ты первый раз исчезла, я, словно перенёсся назад, в прошлое, в тот парк...
  Она отвернулась к стене и пробурчала под нос:
  - Боюсь тебя разочаровать, но в этот раз тебе на руку село кое-что более крупное и злое! Сова, например. Или ещё кто-нибудь в том же духе. С когтями... И оно так просто не улетит. Не дождётесь!
  - Меня это чувство теперь не отпускает ни на миг. Я всё время боялся, что однажды вернусь, а тебя нет. И вот это произошло... Три дня я был, словно в дурмане, ждал, что ты вот-вот позвонишь, или зайдёшь... Не знал, где тебя искать. После того, как ты вышла с почты, тебя никто не видел. Все сводки проверил, пусто... И среди ночи вдруг ты появляешься! Я решил, что это мне опять мерещится. Я уже до этого несколько раз слышал твой голос...
  - Три дня?! - она удивлённо повернула к нему голову. - Я думала несколько часов... Ну, сколько там оставалось до темноты. Три дня! - помолчала секунду и добавила сварливо. - Но всё равно, это не повод напиваться!
  - Я не напивался. Может, грамм двадцать выпил.
  - А остальное из бутылки? Испарилось, что ли?
  - Так это Оксанкин коньяк. Сначала она, как приехала, за встречу выпила, потом в кофе наливала. А потом, сегодня вечером, они с бабушкой, тоже за встречу... Вернее, уже вчера.
  - Да? - она закусила губу и жалобно посмотрела на него. - Прости! Я же мгновенно напридумывала себе всякой фигни! А главное, за мной не заржавело сразу же всё выдать! Вот точно сказано: - "Язык мой - враг мой!" Как повезло твоей Оксане, что я её не растерзала прямо там, на месте! И мне... Потом бы извинялась перед человеком всю жизнь... Хорошо, что я решила начать с тебя! И ещё хорошо, что я сначала говорю, а потом делаю... Не обижайся! А?
  Она перевернулась на живот и протянула к нему руку. Вода закапала на джинсы.
  - Ой! - хотела убрать руку, но он поймал её в свою и накрыл второй.
  - Я не обижаюсь, ты не представляешь, как я рад! Я боюсь поверить... А вдруг это всё-таки мираж?
  - Ага! Теперь-то ты меня понимаешь! Давай я скажу тебе: - "Я - не мираж, поверь мне!" Может, тебе станет лучше.
  - Мне уже стало лучше, - он поцеловал её руку, прижал к щеке.
  Она представила, как их встреча выглядит со стороны. Сначала она дерётся с ним, как разъярённая фурия, а потом он целует ей руку... Побудь-ка тут сторонним наблюдателем. Да ещё, если не понимаешь, о чём говорят. "А сама-то! Чуть не устроила тут всем Варфоломеевскую ночь! А со стороны так логично всё смотрелось, просто хоть сразу расстреливай, без суда и следствия!" Хмыкнула и сказала:
  - Бедные инопланетяне! Как им тяжело! Да им, вообще, нельзя верить тому, что видят... Хорошо, что я местная.
  Он уставился на неё с недоумением. Потом улыбнулся.
  - Теперь абсолютно верю, что ты не призрак! Такое ни одному призраку в голову не придёт.
  - Тогда иди. Я немножко посплю и приду, - она высвободила руку.
  Он опять помрачнел. Отрицательно помотал головой. Любаша снова вздохнула и перевернулась на спину. Повернула голову, взглянула на него:
  - А если я со слезами на глазах буду тебя умолять?
  Он обхватил руками колено. Прислонился обратно к стенке стиральной машины и поднял на неё страдающий взгляд:
  - Может, лучше меня сразу добить, чтобы не мучился?
  Любаша почувствовала, как ледяной панцирь вокруг сердца стал таять. И вдруг поняла, что она до этого мига была в состоянии ярости. Холодной. Не затмевающей разум, а наоборот, позволяющей мыслить ясно, без эмоций. Без горечи, любви или печали. Но, тем не менее, ярости. Сверх ярости! Которую, ошибаясь, принимала за умение владеть собой. А теперь это состояние отступало. "Вот это да! Такого со мной ещё не было... Это и есть ревность? А что тогда было раньше, когда я считала, что ревную?"
  Она решительно села, ощущая, как у сердца становиться всё теплее, всё горячее... Она почти стала сама собой, обычным человеком. Поняла, что опять может смеяться и плакать. Выдернула пробку и вода стала утекать.
  - Ну, что с тобой делать! Вот упрямый. Не заставлять же тебя сидеть неизвестно сколько, на холодном полу!
  Борис встал, потянулся за полотенцем. Она изобразила лёгкое удивление. Покачала головой:
  - Не-ет, уж! Залезай сюда! Будем спать вместе!
  Он замер, словно не веря тому, что услышал. Улыбнулся, изогнув бровь. Снял и положил на стиралку браслет с часами. Медленно расстегнул ремень. Снял джинсы. Она продолжала смотреть на него. Взялся за плавки. Она кивнула. Он залез в ванну, сел к ней за спину. Обнял. Тесновато, но здорово. Уровень воды поднялся почти до краёв. Блаженно замерла. Дотянулась ногой до крана и включила горячую воду тонкой струйкой. Потом всё-таки пришлось привстать и регулировать поток и температуру воды рукой. Удовлетворённо вздохнула:
  - Сам напросился! Теперь карауль, чтобы я не утонула, - и через минуту уже спала.
  Проснулась от того, что он её целовал. "Пора вставать?" Открыла глаза:
  - Сколько времени?
  - Четвёртый час, - Борис потянулся к часам на стиралке. - Три двадцать.
  - Очень понятно! Я не про это спросила. Сколько прошло после моего... ммм... Появления на публике?
  - Часа полтора. Я не сразу посмотрел на часы.
  - Я бы на твоём месте, вообще, на часы не посмотрела. Как думаешь, я спала пятнадцать минут?
  - Ты уже спишь час.
  - Ого! Это потому что вода горячая. Обычно всё остывает, и я просыпаюсь. Как раз пятнадцать минут.
  - В тот первый раз тоже прошёл час, вода уже была просто холодная. Ты и не собиралась просыпаться.
  - Да? Я во сне со временем не дружу. Мне-то кажется, что минут пять прошло. Тогда надо вылезать! Пошли!
  - Куда?
  - Досыпать. На диван. Спальня же занята!
  
  В комнате Любаша горестно вздохнула. "Ни подушек, ни одеяла! Как мы будем спать..." И тут же увидела, что Борис вышел из комнаты своей бабушки с одеялом и подушкой. Сверху лежало сложенное постельное бельё. Разложил диван, застелил. Выключил везде свет.
  До этого Любаша не замечала, что диван скрипит от малейшего движения. В тишине эти звуки казались оглушительно громкими. И не только ей. Борис сказал вполголоса:
  - Сегодня же выселю сюда Оксанку.
  - Не говори о ней, я ещё не успокоилась толком! Мне хочется тебя укусить, когда ты называешь её по имени!- она тоже говорила ему в ухо, почти на пределе слышимости, всё же, они здесь не одни, хоть дверь в спальню и была закрыта.
  - Хорошо! О ней больше ни слова! - он прижал её к себе и поцеловал в висок. - Я хочу попросить у тебя прощения. Извини меня!
  - Ерунда! Тебе не за что извиняться! Это я должна просить прощения! Наговорила тебе... Я, оказывается, вообще не могу контролировать себя! - она вздохнула.
  - Я о другом хотел тебе сказать. Прости меня, пожалуйста! За то, что я сделал, пока тебя не было.
  - Что такое ты умудрился натворить за три дня? Хотя, нет! Ничего мне не рассказывай. Не желаю ничего знать! И заранее прощаю!
  - А как же - "Хочу всё знать?" Кто уверял меня, что от тебя невозможно ничего скрыть? Вдруг, узнаешь и тебе не понравиться, что я тебе не сказал?
  - Если что-то узнаю и буду беситься, скажешь, что пытался мне сказать, но я сама тебе запретила. И вопрос будет закрыт!
  - Настоящая индульгенция по всем правилам!
  - Кто бы мне такую же дал! У меня до сих пор вся шерсть дыбом, - она перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку.
  Борис погладил её по спине, сказал, словно маленькому ребёнку:
  - Сейчас мы пригладим твою шёрстку. Ты снова станешь доброй. Да? Доброй, домашней кошечкой.
  - Никогда не была ни доброй, ни домашней, - пробурчала она в подушку, но ей странным образом стало спокойнее.
  - Но ты же станешь? - продолжил он с той же интонацией.
  Она вынырнула из подушки и с интересом взглянула на него. Он продолжал гладить по спине. В темноте она не могла разобрать выражение его лица, а тон голоса был так необычен.
  - Что-то не то! Колись! - она резко мотнула головой, мокрые концы волос хлестнули ему по лицу и груди. - Что ты натворил? За что тебя прощать?
  - Но ты же простила? Заранее? Или это была шутка? - он собрал её волосы в хвост.
  - Первый раз в жизни подписала чистый лист! Теперь понимаю, каково это. Но, договор дороже денег. Считай, прощение у тебя в кармане: - "Всё, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказу и на благо государства!" Доволен? Рассказывай!
  Он скрутил ей волосы в жгут и отпустил. Поцеловал в висок и чуть отодвинулся:
  - Когда в тот день я вернулся домой, всё было так, словно ты только что вышла, причём ненадолго. Документы дома, браслеты лежат на кухне. Даже ключ не взят. Когда ты не вернулась через два часа, я понял, что с тобой что-то случилось. Тогда я попытался выяснить, куда ты ушла. Я решил, что ты получила письмо, написала ответ и пошла на почту. Купить конверт, чтобы его отправить. Верно?
  - Ну, да. Как ты догадался?
  - Я прочёл твоё письмо, на нём стояла дата.
  - Прочёл письмо мне?
  - И тебе, и твоё.
  - А, ну да, письма лежали на столе.
  - Да, но я нашёл ещё одно.
  - И где ты его нашёл?
  - В "Манифесте Коммунистической партии", между страниц.
  - А моё? Я его успела отправить, ты не мог...
  - Ты писала его в тетрадке, есть методы...
  - А! Точно, я читала. У меня есть книжка о криминологии, научно-популярная. Эти шариковые ручки просто находка для шпионов! То ли дело перья. Да, ладно, ерунда! Ну, прочёл и прочёл. Это была производственная необходимость. Не стоит извинений.
  - Я их расшифровал.
  - Чёрт! - она закусила губу, вспоминая содержание писем. - Ты не зря ешь свой хлеб на работе...
  - Прости... Дикая Пума.
  - Оба шифра!? Ну и ну! Вот к чему были эти разговоры про домашнюю кошечку!
  Удивительно, но ни досады, ни злости она не почувствовала. А, главное, все остатки её ярости рассеялись. Словно он произнёс знаменитое заклинание Киплинга - "Мы с тобой одной крови, ты и я!" На неё снизошло умиротворение. "Клин клином вышибают? Так что ли?" Но, для вида, сказала строгим тоном:
  - Мы поклялись никому не говорить наши имена. Но ты узнал сам, значит, клятва не нарушена. Поклянись, что никому не скажешь! - на самом деле, ей стало легче, что он узнал её тайну.
  - Клянусь. Я всё понимаю. Эта тайна досталась мне случайно, но я рад, что узнал её.
  Ей стало любопытно, как он догадался. Шифр был фиговый, да и ключ лежал, так сказать, под боком, ничего сложного в разгадке не было. Главной защитой, её личным изобретением, был сам облик писем, безобидное содержание, дающее понять всякому, что это обыкновенная переписка двух дур, вяжущих "шапочки для зим". Конечно, если бы кто-то решил связать то, что там было написано, тогда можно было бы догадаться... Но она рассчитывала, что в КГБ, или где там читают частную переписку, этим занимаются мужики.
  - Интересно, почему ты решил, что письмо зашифровано? Как ты догадался? Где я прокололась?
  - Сначала я ничего не заметил. Если бы я тебя не знал, мне никогда бы даже в голову не пришло, что письмо зашифровано! До меня дошло только вчера вечером. Я вдруг понял, что в письме не так! Там были схемы вязания, а ты не вяжешь! И этот корявый стиль, он совершенно тебе не подходил. Я вспомнил, что ты очень много читаешь. А человек с такой страстью к чтению не может писать с ошибками! Твоё письмо совсем не было связано с теми двумя письмами, что лежали в открытую. И я вдруг подумал, что раз ты оставила два письма на столе, вряд ли ты стала бы брать третье с собой. Значит, ещё одно письмо спрятано.
  Я сидел и, наверное, в двадцатый раз перечитывал твоё письмо, как вдруг услышал твой смех. И твой голос, словно над плечом: "Бедняжка! Так и зачахнешь над этой детской задачкой! А ответ-то вот он - рядом лежит, прямо под рукой!" Я сразу же оглянулся, но никого не было. Подумал, что у меня уже галлюцинации!
  Я, конечно, и раньше видел на столе "Манифест Коммунистической партии". Думал, может, вы на занятиях его изучаете. Хотя, как можно было довести брошюрку до такого состояния, не представлял. Вначале я решил, что восторженные отзывы о читаемом вечерами "Манифесте..." просто стёб. Но после твоей подсказки я понял, что это ключ! И тут же разгадал шифр. Действительно, детская задачка... И в середине "Манифеста..." нашёл письмо тебе. Со вторым шифром было чуть сложнее. Но я уже догадался, что верить написанному нельзя. И понял, что зря не обратил внимания на такое странное вступление. Сначала подумал, что для отвода глаз. А потом заметил, что нет ни "До свидания!", ни подписи. В конце дата и всё. Разглядывал текст и заметил, как первые буквы слов сложились в совсем другое приветствие!
   - "И он вгляделся пристальней в загадочную высь, и там все параллельные его пересеклись!" - промурлыкала она чуть слышно. - Лень было заморачиваться, можно было бы брать то первые, то вторые буквы. Я рассчитывала, что никому в голову не придёт, что это шифр. Значит, теперь ты знаешь обо мне всё... - она легла на спину.
  Он тут же привстал на локте над ней:
  - Э-э, нет! Второй раз ты меня не проведёшь! Эти лисьи уловки мне уже знакомы. Теперь я понял, что почти ничего не знал о тебе. И даже не догадывался. Так искусно замазать мне глаза! "Жгли костры, строили шалаши, стреляли из луков, кидали ножи..." - он скопировал её интонацию. - Так и встают перед глазами загорелые дети лет десяти, с вороньими перьями в волосах, бегающие вокруг костерка с воинственными криками. С самодельными луками из ивовых веток.
  - Ну-у, в принципе, приблизительно так всё и было. Только дети были великовозрастные. Придумали себе имена, как настоящие индейцы. И луки были, и костры. И ножи кидали...
  - Чувствую, что ты так и будешь не договаривать!
  - Не лезь в это дело.
  - Я тоже хочу всё знать! - он сделал паузу, и добавил другим тоном. - Про свою будущую жену!
  - Это предложение?
  - Руки и сердца. Ты согласна взять меня за руку и забрать половинку моего сердца?
  - Мне казалось, эта фраза должна звучать как-то по-другому? Хотя, так даже лучше.
  - Да?
  - Да!
  - Это согласие?
  - Угу. А ты надеялся на другое? Всё-о-о! Ты в надёжных когтях! - она обвила руками его шею и хихикнула ему в ухо. - Пумы никогда не отпускают свою добычу! Теперь тебе не сбежать!
  - И не собираюсь. Помнится, ты как-то сказала, что у тебя нет секретов от мужа?
  - О, чёрт! Ты запомнил!
  - И ещё, что я могу спрашивать тебя обо всём.
  - Вот это память! И что?
  - Хочу тебя спросить кое о чём. Ответишь?
  - Если это не касается чужих тайн.
  - Хорошо. Расскажи мне про вашу игру в индейцев.
  - Да, ладно! Неужели тебя интересует это баловство? Ерунда всякая. На лужайке детский смех...
  - Чем больше ты будешь изворачиваться, тем мне интереснее.
  - Ну, мы играли в индейцев. Насмотрелись фильмов, сам знаешь, с кем. Придумали себе имена. Так и маемся дурью, от скуки.
  - А предсказания?
  - Ты что, веришь в эти глупости? Предсказания, гадания...
  - Зато, ты очень веришь. Пожалуйста! Расскажи мне. Я прошу!
  - Прошу, прошу... - проворчала она. - Всё теперь расскажи... Хорошо. Что спросил, расскажу. Но, без имён.
  - Согласен, хотя нутром чую, что меня опять собираются обвести вокруг пальца.
  - В общем, в детстве мы играли в индейцев. Думаю, многие так делали. Я даже слышала, что на Алтае есть настоящие индейские деревни. Представляешь? Они живут в настоящих вигвамах! У них там всё по настоящему! Мы, кстати, собирались туда съездить на разведку. На полном серьёзе, - она замолчала.
  - Я слушаю. Про деревню в другой раз. Про вашу игру. Что было дальше?
  - Мы были гордые вожди, великие воины. Воевали с врагами. Учились языку знаков.
  - Языку знаков? Что это за язык?
  - Я прочитала у Конан Дойля, что любой шифр можно разгадать. Чтобы запись осталась неразгаданной, надо придумывать не шифр, а язык. Вот я и придумывала язык. За основу взяла универсальный индейский язык знаков. Стала добавлять слова, чтобы адаптировать к современности. Этот язык очень редкий. Его знают только пять человек. Я сейчас разрабатываю письменность. Как только работа будет завершена, надобность в шифрах отпадёт. А словарь надёжно спрячу...
  - Опять уход в сторону. Ваши индейские имена. Они что-то значат?
  - Да ничего не значат! Мы сами их придумали. Так и развлекаемся до сих пор, называя друг друга, ради прикола!
  - Не забывай, я прочёл письма. Тебе не удастся сбить меня со следа.
  - И что? Обычная переписка, я скучаю, у меня хандра. Подружка просто подыгрывает мне, пытаясь развеять мою скуку!
  - Сколько усилий, чтобы скрыть правду!
  - Не правду, а собственную глупость!
  - Давай, рассказывай, куда опять тебя завело твоё непомерное любопытство! - он нежно поцеловал её в щёчку, погладил по спине, шепнул. - Не бойся, я не буду тебя осуждать! Я же свой!
  Она вздохнула, покоряясь необходимости. Отбросила легкомысленный тон. Заговорила уже серьёзно:
  - У подруги, чьё письмо ты прочёл, дома огромная библиотека, которую собирал ещё её прадед. Он у неё родом из Ленинграда. Профессор филологии. Перед войной их семья переехала в Новосибирск, да так здесь и осталась. Я у них постоянно что-нибудь брала почитать. В одной очень старой книжке я нашла интересные сведения об индейцах. Эта книга была на немецком языке. Когда я нарыла оттуда кое-что интересное, я рассказала подруге. Она попросила брата, и он помог перевести. Он знает четыре языка. Он у неё, вообще, гений и полиглот.
  Так вот, автор жил в одном индейском племени и описывал их обычаи. Особенно нас заинтересовал обычай подростков уходить в горы и выбирать имя. Там очень подробно было всё описано. В общем, мы тоже решили получить себе имена по-настоящему.
  - А как их получают по-настоящему? Мне не хватает подробностей, чтобы понять!
  - Специальные индейские практики выбора имени.
  - Вы решили поиграть в мистику?
  - Кто бы нас предупредил, что это не игра...
  - Это что, какой-то ритуал?
  - Трёхдневная голодовка и дым от сбора из кое-каких высушенных трав.
  - Я слышал об этом. Это очень опасное занятие!
  - Что-то ты подозрительно много знаешь об этом!
  - Одно время читал кое-какие книги, там описывалось что-то подобное.
  - На русском?
  - На английском.
  - А-а. Понятно. Короче, мы собрали порошочек и навострили лыжи на Алтай.
  - Как вы узнали, какие травы нужны?
  - А названия трав были на латыни. Есть ботанические справочники - определители...
  - У нас растут эти травы?
  - Растут... Родственные виды. И некоторые в аптеке продаются...
  - И что, получилось?
  - Получилось. Нас было четверо. Из-за меня пришлось все три дня ждать. Наверное, потому что я самая соня из всех. Вместо размышлений о бренности сущего, дрыхла без задних ног! - она хихикнула. - Или, может, моя палатка по ветру стояла, и я больше всех этого дыма надышалась... Остальные на второй день свои имена услышали.
  - А где вы были?
  - На Семинском перевале. Мы жили в палатках, каждый в своей. Три дня. Вернее два дня. На третий день, к обеду, мы ушли обратно на базу. Сначала было, как в обычном походе на природу. Только в конце нам всем стало не по себе. Особенно им, когда они узнали, что мне известны их имена, а им моё - нет
  - А что за имена у них?
  - Без имён! Договорились, же! Мы поклялись никому не говорить наши новые имена. Кстати, именно тогда подруга и придумала этот фокус с тупым ножом. Остальные двое так до сих пор и не знают. Я тоже не догадывалась, пока не взяла его в руки. Ей пришлось дать его мне, когда она сама приносила клятву. Я, так же как ты, провела пальцем по лезвию, только виду не подала. Потом, конечно, сказала ей, что знаю.
  Когда мы вернулись домой, её брат сказал нам, что он прочёл в сносках, мелким шрифтом внизу, что девушкам у индейцев запрещено проходить этот ритуал. Потому что результат непредсказуем, вплоть до смерти. Он, когда перевёл, так испугался за нас. Он-то знал, зачем мы попёрлись на Алтай. Мы не стали ему рассказывать всего...
  - А что с вами произошло? Пожалуйста, расскажи.
  Она с сомнением посмотрела на него.
  - Боюсь, ты мне не поверишь...
  - Я тебе всегда верю.
  - Ну, хорошо. Я была в нескольких местах одновременно. Я сама не заметила, а девчонки видели, что я два раза вышла из палатки и ни разу не зашла обратно. Хотя, я помню, что почти постоянно спала в палатке. Ещё помню, что ходила ночью по лесу. Или это были глюки. Доказательств-то никаких нет! В общем, "весело время они проводили!"
  - Не понимаю... В нескольких местах одновременно? Тебя видели в палатке и снаружи?
  - Да. Я вышла из палатки, потом ещё раз. А когда девчонки заглянули в палатку, я была там и спокойно спала.
  - Как это? Может, они не заметили, как ты возвращалась?
  Она пожала плечами, в темноте он не увидел бы, но он держал её и почувствовал. Растолковал этот жест по-своему:
  - Я верю, что так и было. Просто хочу узнать подробно. Меня заинтриговала твоя история! Рассказывай дальше!
  - Мне рассказывали, что в первые два дня они меня видели у костра постоянно. Но, им было не до меня. В последний день, утром, они стали собираться обратно, на базу. Сказали, что захотели есть. Просто невыносимо! Только они подошли к моей палатке, я сама к ним вышла. Попросила водички, попила, сказала, что сейчас приду, и ушла в ближайший лесок. Они меня взглядом проводили, оборачиваются, а я опять выхожу из палатки. И снова, прошу водички и в лес. У них ступор, потом они чуть-чуть подождали, и в палатку. А там - опять я, сплю! Они меня даже трогать побоялись!
  - Тебе это твои подруги рассказали?
  - Угу.
  - А как ты сама всё помнишь? Расскажи с самого начала!
  - А у меня совсем другие воспоминания. Мы в обед встали лагерем. Около скалы. Причём, место я выбирала.
  - Как ты это сделала?
  - Споткнулась обо что-то, упала, сверху меня рюкзаком с палаткой придавило. И я сказала, что это самое подходящее место. Правда, до этого я тоже три раза говорила, что место подходящее, но базу было видно. Поэтому, не прокатило. А тут мы, как раз за какую-то скалу зашли. Я категорически отказалась вставать, им пришлось смириться с моим выбором. Пока разожгли костёр, дров натаскали, уже вечер наступил. Посидели, поговорили. Знаешь, все были немного на взводе. Страшновато и весело одновременно.
  Она замолчала, вспомнив, как они сидели и переглядывались друг с другом после визита Красного Оленя. Он оставил им свою тыкву, посоветовав воспользоваться своим порошком. Она была против, но девчонки решили попробовать. Тачечана достала свою травку, зачерпнула железной плошкой прогоревшие угольки, и бросила щепотку. Они честно вдохнули дым, но ничего не произошло. Тогда она зачерпнула ложкой из тыквы. Любаша вдыхать не стала. А на девчонок и этот дым не произвёл никакого впечатления.
  Борис сжал её и чуть встряхнул:
  - О чём задумалась? Продолжай!
  - У нас с собой были такие плоские железные тарелочки, мы в них угольки набрали, травку поделили, и по палаткам разошлись. Я в палатку ушла, дым вдохнула, ничего не происходит. Я легла и стала, как в книге было написано, прислушиваться к звукам снаружи, стараясь не думать ни о чём. Понятное дело, через пять минут такой медитации я спала без задних ног!
  Утром просыпаюсь, выхожу, смотрю. Около костра никого. Я водички попила, пошла в кустики. Спать неохота, есть нельзя, да и не особо и хочется. Пошла гулять по лесу. Вернулась, костёр уже горит, но так никого и нет. Взяла свою плошку, углей набрала, травы насыпала, пошла обратно, в палатку. Завалилась на лежанку, стала думать, какое животное подходит мне и, опять, отрубилась. До вечера проспала.
  Вечером выхожу из палатки. Девчонки сидят у костра. Посмотрели на меня и сказали: - "Это пума, точно!" И начали меня обсуждать. Мол, откуда на Алтае американские животные. Сидят, хихикают. Я им пальцем у виска покрутила, воды попила и дальше всё, обрыв! Смутные отрывки, как я гуляю в лесу, но воспоминания такие необычные. Вроде, как ночь, темно, а я всё прекрасно вижу. И звуки такие чёткие, громкие, и запах прелой листвы и ещё чего-то... Словно, по-настоящему в пуму превращалась...
  Дальше помню, что вернулась, но никого уже у костра нет. Подумала, что они тоже где-то гуляют. Я уже так устала, что просто в палатку заползла и сразу же заснула. На третий день, утром, проснулась, чую, едой пахнет. Вот, думаю, молодцы, поесть сварили! А жрать охота, аж в животе урчит. Я вышла, смотрю, все в сборе, сидят у костра, рядом котелок стоит, тушёнкой так вкусно пахнет... Я поздоровалась, девчонки смеются, ты, говорят, у нас соня, если бы не еда, так и спала бы до вечера. Надо было тебя Соней назвать, а не Пумой! Дали мне ложку, я есть стала. А они мне рассказывают, как кого зовут. И как эти имена им достались. Мы давай шутить друг над другом, я у них спрашиваю, почему они меня Пумой назвали, а они хохочут и говорят, что мне это всё приснилось. Мне тоже так смешно было... Пока я не проснулась.
  Глаза открываю, я лежу в своей палатке, а они стоят вокруг меня на четвереньках! Смотрят на меня испуганно и водой брызгают. Я на них смотрю, ничего не могу понять! Подумала, что они странные какие-то! Тоже напугалась немного. Дальше, вылезаем мы наружу и я вижу, что никакой еды нет!! Девчонки от меня шарахаются, за спину мне заглядывают. Я тоже от них щемлюсь помаленьку. И тут я вспоминаю, что у нас собой ни тушёнки, ни перловки не было! Мы еду, вообще, никакую не брали. В километре от этого места спортивная база была, нас там ждали, мы после всего этого собирались там ещё пару дней пожить.
  Потом, конечно, всё друг другу рассказали. Я им рассказываю, что со мной было, а они смотрят на меня с ужасом и говорят, что ничего этого не было. Их и так трясло от всего увиденного, а когда я сказала, что знаю, как их зовут, то вообще...
  Они потом ещё несколько дней шарахались при виде меня. Короче, у каждого свои впечатления. Вот такая жуть. То ли явь, то ли навь, как раньше говорили.
  - Действительно, жутковатая история. А как они свои имена узнали?
  - Одной из нас приснилась табличка на двери с именем. В какой-то конторе. А двум другим к костру настоящий индейский шаман подошёл и имена сказал. Во всяком случае, они не отрицали, когда я им это рассказывала.
  - Тот самый шаман, который на тебя защиту накинул, как ты выразилась?
  - Ну, да. Сначала защита, а потом, на следующий день, имена.
  - Невероятно... Не поверил бы никогда, если бы сам не видел твои исчезновения... Ты так спокойно это рассказываешь, внешне, во всяком случае.
  - Да мне и не страшно было. Иногда мне снятся сны намного страшнее. А в тот раз мне было весело. Только обидно стало, когда я вылезла из палатки, а еды нет! Я просто еле-еле сдержалась, чтобы ничего там не порушить в ярости. Я после всего этого изменилась. Немножко...
  - Изменилась? Как?
  - Ну, я стала чувствовать внутреннюю сущность людей. А меня перестали замечать. И характер чуть другой стал.
  - И мысли читать стала, да?
  - Не-ет! - она тихонько засмеялась, - Мысли это другое! Тебе покоя не даёт тот случай в ресторане? Мне надо было остановить Аллу, она собиралась встать и уйти. Что-то надо было делать. Ты ничего не замечал... Ну, не вслух же об этом говорить? Вот я и вспомнила этот метод. Она заинтересовалась и осталась. Ты испугался. А я поставила метку и теперь этим пользуюсь. Что-то вроде флажков, как при охоте на волка. Ты теперь веришь в то, чего нет.
  - А можешь убрать флажки? Или метку, как ты это называешь.
  - Это не ко мне. Убери сам.
  - Я тебя не понимаю...
  - Пока сам не перепрыгнешь через флажок, так и будешь бояться... - она провела рукой ему по волосам.
  - Скажи, как ты это делаешь?
  - Я же гадалка. На самом деле, мне просто надо привлечь внимание человека. Говорю, что прочту мысли, человек судорожно начинает думать о чём-нибудь. Я воспринимаю это как вопрос. Мне приходит образ, и я его озвучиваю. Как в обычном гадании. Там я смотрю на карты, а здесь просто жду, что придёт в голову.
  - И еда здесь не причём?
  - Это отвлекающий маневр! Само словосочетание "Могу прочесть твои мысли" уже пугает. Если чего-нибудь не сделать, то человеку, если угадаю его мысли, может стать слишком страшно. Это защита - за руку подержать, поесть еду из тарелки или ещё что-то, в том же духе. Для твоего же блага. И, одновременно, флажок. Метка.
  - Спасибо, утешила! - он лёг на спину, притянул её к себе.
  - Всю правду сказала! - она захихикала.
  Он обнял её и сказал:
  - Как я по тебе скучал! Никогда больше так не делай!
  - Я не виновата! Я всё время пытаюсь вспомнить, что со мной было, но дохожу только до поворота к книжному магазину и всё! Тупик. Потом только белая комната.
  - Белая комната? Это что? Твои сновидения?
  - Да, нет, это реальность. Я проснулась в комнате с белым полом. И всё остальное было белым. На окнах сигнализация, как в магазинах. Дверь заперта. Может, просто больница. Но, что-то мне не захотелось встречаться с тамошними врачами. Я включила воду в ванной и свалила. Хотела сделать им гадость - сердцу радость, но осторожность перевесила. Пусть подольше не догадываются, что меня нет. Обставила всё так, чтобы они подумали, что я растворилась в воде. Или вылетела в окно. На выбор! - она хмыкнула. - Дальше уже продолжение здесь.
  Борис молчал, не шевелясь, и ничего не спрашивая. Она подумала, что он заснул, попыталась выползти из кольца рук, но он сжал её ещё крепче. Она ойкнула возмущённо. Дёрнулась всерьёз, но он не отпустил. Лишь чуть ослабил хватку, но она продолжила вырываться:
  - Задавишь, к чёрту! Пусти! Медведь! - шёпотом ругаться было тяжело, голос так и норовил прорезаться.
  - У моей мамы, кстати, девичья фамилия - Медведева, - он разжал объятия.
  - Тебе тоже подошла бы! - она отползла от него.
  - Расскажи подробнее про белую комнату.
  - А нечего рассказывать! Я как очнулась, сразу было подумала, что это твоих рук дело.
  - Что, конкретно, моих рук?
  - Ну, что я здесь, в смысле, там, в этой палате. Решила, что ты, всё-таки, утащил меня к врачам, а они упекли меня в психушку! И вкололи какую-то гадость, от которой меня до сих пор мутит!
  - Я никогда ничего не сделаю без твоего согласия!
  - Надеюсь!
  Она замолчала, пытаясь вспомнить, что же с ней произошло. В голову полезли какие-то бормочущие голоса, странные звуки, словно стучали молоточками по стеклянным бокалам, Сосредоточилась на обрывках воспоминаний. Вдруг в сознании всплыл явственный крик: - 'Люба! Ты меня слышишь?' Но голос был незнакомый. Потом вдруг явилось воспоминание, что видела человека, сидящего за столом с включённой настольной лампой, остальной свет был погашен. Кто это был, она не разобрала, смотрела против света. Мысленно плюнула и оставила попытки. Всё равно, это бесполезно. Сколько не напрягайся, всё либо само вспомниться, либо нет. 'Ой, а какое сегодня число?' Тут же спросила:
  - А какой сегодня день?
  - Уже понедельник, седьмое марта.
  - Ого! Завтра праздник. Мы, кажется, сегодня не учимся. Должны были воскресенье за сегодня отучиться. У вас тоже?
  - Нет, мне на работу.
  - Ой, тогда поспи!
  - Смысла нет. Через два часа вставать. Но ты-то спи.
  - Я-то не хочу. Я уже выспалась! За три-то дня!
  Он опять притянул её к себе, уткнулся в подсохшие волосы, пахнущие яблоками.Диван вновь душераздирающе заскрипел, сопровождая каждое движение. Любаша поморщилась. Борис рычащее выдохнул. Она хмыкнула:
  - Тебе остаётся только спать!
  - Ты сводишь меня с ума! Мне уже всё равно... - он начал целовать её в шею и гладить плечи, живот, грудь.
  - Не-ет, перестань! Я так не могу. Там твоя сестра! Она может всё услышать!
  - Она взрослый человек! У неё есть муж! - его дыхание участилось, рука скользнула ниже.
  - Нет, всё равно! Что она подумает!
  - Пусть думает что хочет! - он жарко шептал ей в ушко, а сам продолжал ласкать её тело. - Она всё равно увидит нас утром.
  - Нет, я не хочу! Как я буду смотреть ей в глаза! - она возмущённо шептала, но понимала, что вот-вот уступит, у неё уже потяжелело внизу живота, и она подалась навстречу его пальцам, нашедшим её самое чувствительное место. Но вдруг отодвинулась и вздохнула:
  - А вдруг она выйдет и увидит нас в самый ответственный момент? Нет, я так не могу...
  Его напор на секунду приостановился, но тут же вернулся с удвоенной силой. Он встал, диван опять скрежетнул. Любаша не успела даже охнуть, как он откинул одеяло и схватил её в охапку. Поцеловал её и прошептал:
  - Пошли в душ! - подхватил её на руки, не дожидаясь ответа, и понёс.
  Перед входом в ванную он опустил её на пол, зажёг свет, и они вошли. Он закрыл дверь на задвижку, включил воду, переключил на душ.
  - Залезай! - залез следом и задвинул шторку.
  Сначала она была немножко смущена. Он опять жадно её разглядывал! Но через несколько минут, от его ласк всё смущение испарилось. Или его смыло водой? Они целовались под струями тёплой воды, это было необычно и здорово! Все мысли вылетели у неё из головы. Жаркая волна растеклась от низа живота и вернулась туда же. Она прижалась, потом начала тереться об него, извиваясь всем телом. От воды они стали скользкие и это так возбуждало. Он сжимал её, но она выскальзывала. Он подхватил её и приподнял вверх. Она обхватила его ногами, но заскользила вниз, не в силах удержаться. Хихикая, съехала по нему до самого дна ванны, он тут же опустился на колени. Вода била ему в спину, брызгая во все стороны. Он уткнулся ей в живот, лизнул в пупок. Она выскользнула и встала. Он обнял её ноги и смотрел снизу вверх. Потом поцеловал её в самый низ живота. Она попыталась оттолкнуть его голову, но в этот момент его язык лизнул там, в самой горячей её точке. Она содрогнулась от наслаждения и застонала. И забыла, что секунду назад она отталкивала!
  Ему не потребовалось много времени, чтобы довести её до наивысшего наслаждения. Он тут же вскочил и, приподняв, стоя вошёл в неё. Вот теперь удовольствие стало полным! Что-то, какая-то энергия, горячей змеёй крутнулась вокруг лона и резко встала на хвосте. Её опять начало приподнимать вверх уже знакомой силой. Ей показалось, что её сейчас унесёт, она обхватила его ногами и руками. Он тоже сжал её, но его член выскользнул из неё и он содрогнулся от оргазма. Она разочарованно застонала и попыталась его вернуть. Сквозь шум воды она услышала его прерывающийся шёпот:
  - Ты же... не хотела детей? Не теперь... Или ты передумала?
  - Ммм, нет...
  - Другие... методы защиты нам сейчас недоступны... Тебе не понравилось?
  Он опустился вместе с ней на дно ванны и сел, она очутилась у него на коленях, лицом к нему. Теперь вода била ей на спину. Она положила руки ему на плечи и стала целовать, заставляя вздрагивать всем телом. Улыбнулась:
  - Очень понравилось! Но я хочу в следующий раз попробовать с ... другим методом! Буду сравнивать! - скрестила ноги у него за спиной и прислонилась головой к нему.
  - Договорились! - произнёс он довольным голосом.
  Они замерли на несколько минут. Наконец, он пошевелился:
  - Ты спишь?
  - Нет, - она мотнула головой. - Но собираюсь. Ты же знаешь, меня в горячей воде сразу же бросает в сон.
  - Вставай, пойдём обратно, на диван.
  - Какая тесная у тебя ванная! - она встала под душ, он поднялся вслед за ней. - И мне опять сушить волосы!
  - Подожди, принесу сухое полотенце, - он выключил воду и отодвинул шторку.
  
  Они лежали на диване, стараясь не шевелиться, Борис на спине, а она рядом, на боку, уткнувшись ему в плечо. Лёгкая дремота начала укутывать её своим пологом. Борис пошевелился, повернулся к ней, под скрип пружин, положил руку ей на шею и вдруг... Она вспомнила! Такое же прикосновение она почувствовала, когда шла к книжному магазину и потеряла связь с реальностью!
  Да, точно! Её кто-то схватил за шею! И она вспомнила, что у неё сразу же подогнулись ноги! 'То есть, это не само получилось? Но это значит... Меня похитили?' Она вскинулась и встала на коленки. Посмотрела на Бориса. Его глаза блестели, он смотрел на неё. Воскликнула:
  - Я вспомнила! - тут же перешла на шёпот. - Чёрт! Я вспомнила, что шла в магазин, и меня кто-то схватил сзади за шею! - поёжилась, дёрнула плечами, потёрла рукой шею в том месте, потом опять легла.
  - Больше ничего не вспомнила? - он погладил её по спине и прижал к себе.
  - У меня сразу же ноги подогнулись. Я испугалась, что сейчас упаду. И всё. Как падала, не помню.
  - Ещё что-нибудь вспоминается? - он говорил ей в макушку, она ощущала его тёплое дыхание, чувствовала, как сильно и мощно стучит его сердце.
  - Меня кто-то звал по имени. Спрашивал, слышу ли я его. Ещё помню, видела человека за столом. Я смотрела против света, поэтому не смогла его рассмотреть. Ну, и всякие звуки, нежные такие, и звонкие, словно стеклянными молоточками по стеклу.
  - Похоже на какой-то наркотик. Ты не хочешь обследоваться?
  - Зачем?
  - Можно взять кровь и выяснить, какой наркотик тебе вкололи.
  - Нет, не хочу. Я и так подозреваю, что все эти галлюцинации от него. Какая разница, какой это был наркотик? Это не главное! Главное, выяснить, кто это сделал!
  - Я попытаюсь узнать, где ты была, возможно, оттуда проще будет взять след. Там могут знать, кто тебя привёз. Не думаю, что они заодно с похитителем...
  - Ты знаешь, что это за место?
  - Есть подозрения. Выясню, всё расскажу.
  - Значит, всё-таки уши торчат из вашей конторы!
  - Это не обязательно! - помолчал. - Вероятнее всего, тебя выследил кто-то другой.
  - Тоже так думаю... И он, скорее всего, караулил возле почты, как я и предполагала.
  Она замолчала, подумав, что Саш-ша, например, вполне способен был устроить там засаду! Вот чёрт! Неужели, это он кружит вокруг неё, постепенно сужая круги! Надо срочно поговорить с девчонками! Может, Лео что-то знает? Вздохнула. 'Всё, завязываю с писаниной! Теперь только через Рысь! На личных встречах. И, кровь из носу, но мне нужно фото Котёнка! Но как бы отделаться малой кровью! Ведь ничего говорить нельзя! Даже намёками...' Лежала, глядя в потолок, и тут её осенила идея. 'О, кстати! Есть же его сестра Оксана! Надо будет попробовать уговорить её. Намекнуть, чтобы сфотала нас, типа, на память. А что? Попытка не пытка!' Постепенно, мысли с Саши перескочили на более важные события.
  Между прочим, ей сделали предложение, а она согласилась! 'Ага! Так-то, госпожа Понькина! А Вы не верили! - Да, да! Очень радостное событие, не спорю! Только как ты, товарищ Дикая, собираешься выкручиваться со своими обещаниями, которые ты нараздавала направо и налево! - Да, уж! Умеете Вы, госпожа Понькина, испортить хорошее настроение! - Я просто констатирую факт, как любит выражаться Чеснок. Обещала вернуться? Обещала! Так что, смотри. Нарушишь слово, не я, так совесть заест! - Да знаю я, вы с меня, живой, не слезете!' Любаша прекрасно себя понимала. Да, придётся поговорить. Но только не сейчас. Она не готова!
  Повернулась, прижалась к Борису. Такому любимому, родному. Обняла рукой поперёк груди, затихла.
  Борис шевельнулся:
  - Видел позавчера твоего "сенсея", - он произнёс последнее слово с насмешкой.- Когда домой шёл.
  Любаша хмыкнула. Пробормотала:
  - Это хорошо... Надеюсь, ты не промахнулся? Повесим его скальп над входной дверью.
  - Ты шутишь? Он же был твоим учителем?
  - Лишний повод украсить им коридор. Буду хвастаться перед гостями: - "А это - скальп моего бывшего учителя айкидо! Муж добыл!"
  Он тихо засмеялся:
  - Какая ты кровожадная! Неужели тебе его нисколько не жалко?
  - С чего это ты его защищаешь? И, вообще, что он тут забыл?
  - Подошёл, поздоровался... Сказал, что места себе не находит, ему показалось, что с тобой что-то случилось!
  С Любаши мгновенно слетела вся игривость. Она приподняла голову:
  - Ты что, разговаривал с ним?
  - Да. По-моему, он был слегка пьян.
  - Ты ошибся. Он не пьёт, - она улеглась обратно.
  - А тогда? С вашим певцом доморощенным?
  - Всё было враньё! От первого до последнего слова! Как и в этот раз. Скорее всего, он специально искал тебя. А ты, вместо того, чтобы пришить его, здороваешься с ним, разговариваешь! Он бьёт тебя по больному месту, а ты его ещё и жалеешь!
  - Ты уверена? Он выглядел просто убитым горем.
  Любаша встревожено приподнялась на руке.
  - Что он тебе говорил! Где вы встретились?
  - Ничего такого он не говорил! Мы случайно встретились у метро. Я домой шёл, а он навстречу.
  - Ему совершенно нечего делать в Кузьминках! Он специально тебя ждал!
  - Зачем?
  - Вот чёрт! - Любаша замерла, поражённая догадкой, - Он знал! Опять он слишком много знает! Узнал, что меня похитили! Поэтому, принял самый безобидный вид и подошёл. Может, хотел вызвать сочувствие. А потом подружиться. Так сказать, с собратом по несчастью. В следующий раз сделай вид, что его не знаешь! Не здоровайся с ним! Уходи от него! А, самое верное, заведи его куда-нибудь и придуши без свидетелей!
  - Не собираюсь бегать от него.
  - Лучше побегай, раз не собираешься его грохнуть!
  - Не пойму, ты шутишь или говоришь серьёзно?
  - Понятно, что я не собираюсь подбивать тебя на мокрое дело. Но, когда говорю: - "Не здоровайся!" - это серьёзно. И учти, что он не пьёт. Это всё притворство!
  - Откуда ты знаешь?
  - Знаю! Хочешь, погадаю на него? И ты убедишься.
  - Я не верю в эти глупости.
  - О, Боже! Как мне убедить тебя, что этот человек опасен! Что ты будешь делать, если встретишь змею на дороге? Кобру, приготовившуюся к атаке? Поздороваешься с ней?
  Борис задумался. Любаша ждала ответа, решая, прибегнуть к последнему средству убеждения или нет. Сказать, что Саш-ша явился в общагу? Что существует Даша Александрова, которая, скорее всего, и подкинула жучка в сапоги! 'А, интересно, Александрова это её фамилия или прикол? Типа, я подружка Александра, хи-хи!' Она прикусила губу в раздумьях, говорить, всё-таки, или нет? И что будет, если она расскажет про Дашу и Сашу? Он разозлится на него? Или обидится на меня, что так долго молчала? Но, тогда придётся очень много объяснять. Много ненужных подробностей. Которые ему совершенно необязательно знать. 'Нет! Молчу! Решено! Овчинка выделки не стоит!' Она приподнялась на локте, пытаясь рассмотреть выражение его лица.
  - Я понял тебя, - он кивнул, - Хорошо. Либо уйти, либо...
  Любаша облегчённо вздохнула. "Пронесло..." Потянулась к нему поцеловать. 'Срочно поменять тему! Отвлечь!' Прошептала в ухо:
  - Слушай, а у вас сегодня не короткий день?
  - Не знаю, а что?
  - Ну-у, - она протянула в раздумьях, как бы похитрее выразится. - А ты не сможешь, как в прошлый раз, приехать на машине?
  - Зачем?
  - Хочу прокатиться, как тогда! Мне понравилось! - она иронизировала, забавляясь, что он не догадывается.
  - Боюсь, я не смогу каждую неделю катать тебя на машине, - он хмыкнул.
  - Придётся тогда вызывать такси, - она притворно вздохнула. - Интересно, что подумает шофёр, когда я доеду до общаги, а потом обратно! Наверное, решит, что я тайный агент ЦРУ! Ведь наши граждане в булочную на такси не ездят! Как бы он не сдал меня в ГРУ, как американскую шпионку, - она захихикала.
  - Зачем тебе ехать в общагу?!
  - Пешком, увы, никак!- теперь она хмыкнула. - Курточка-то, тю-тю! Я могла бы надеть твою куртку, но бежать придётся босиком! Кроссовочки-то, тоже, ушли в неизвестном направлении, а другой обуви у меня здесь нет. А плащ и сапоги в общаге. У меня здесь не осталось никакой одежды!
  - Прости! - он обнял её и поцеловал в висок. - У меня от этих событий всё вылетело из головы! Конечно, я всё сделаю! Если не получится взять машину, всё равно, что-нибудь придумаю.
  В спальне послышалось шевеление, вздох. Зажёгся свет. Шлёпанье босых ног. Дверь скрипнула, открываясь. Оксана вышла в ночнушке, потянулась со стоном. Любаша замерла, не дыша. Сердце забилось быстрее. 'Вот, дьявол! Чего я испугалась!' Постаралась взять себя в руки. Сестра скрылась в коридорчике. Борис обнял и шепнул:
  - Трусишка! Я ей скажу, что ты моя невеста!
  - Может, попозже, вечером? Человека надо подготовить, нельзя же так, сразу! Она ещё не проснулась.
  - С чего это не проснулась? У вас, там, уже десять скоро! Это она ещё поздно встала. Вчера сидели с ней почти до полуночи.
  Оксана уже шумела водой в ванной. Потом вернулась в спальню и вышла уже одетая в домашние брюки и блузку. Прошла на кухню, включила свет и там. Громко спросила:
  - Бо-орь! Тебе на завтрак что готовить?
  - Всё, что приготовишь, я съем! - он так же громко ответил, повернулся к Любаше и вполголоса добавил. - Вставай! Заодно и познакомлю вас.
  - Принеси мне какую-нибудь одежду!
  Он сел и замер. Любаша хихикнула. Вытащила из-за подушки ещё влажное полотенце и протянула ему. Он обмотал им бёдра и отправился собирать одежду. Свою в ванной, её - в спальне. Вернулся, уже полностью одетый, вместо её одежды у него в руках было что-то бело-розовое, упакованное в полиэтиленовый пакет.
  - Держи. Мне как раз его привезли, в тот день, когда ты... Когда тебя похитили.
  - Что это?
  - Разверни и посмотри, - протянул ей свёрток.
  Она с интересом достала вещь и развернула. Это оказался халат, розовый с белыми цветами, напоминающими тюльпаны. Махровый и такой мягкий! Она надела и завязала пояс. Халат оказался почти до пола, да ещё и с капюшоном!
  - Ух, ты! Какой классный! Спасибо! - она с восторгом крутнулась вокруг себя. - Это, кажется, не наш?
  - Франция. Нравиться?
  - Ещё бы! Такое в магазине не купишь! Где достал?
  - Друг привёз.
  - Ого! Боря! - в дверях стояла Оксана с ложкой в руке. - Почему не знакомишь?
  - Не успел. Знакомься, Любаша! Оксана! - он представил их друг другу.
  - Очень приятно, - смущённо пробормотала Любаша, Оксана ей улыбнулась.
  - Ой! У меня же там всё сейчас убежит... - Оксана развернулась и кинулась в кухню, крикнула оттуда. - Любаша! Вы гречку будете?
  - Да! Я всё ем! - повернулась к Борису. - Я пойду, умоюсь!
  Он кивнул. Она отправилась в ванную. Когда Любаша вышла, диван был уже собран. Борис и Оксана сидели на кухне. Она прошла сразу в спальню. Одеться в нормальную одежду. Из кухни доносились приглушённые голоса. Она не могла разобрать, что говорит Борис, а Оксанины реплики слышались довольно хорошо.
  - ...была уверена, что ей едва восемнадцать! - послышался Оксанин смех.
  Неразборчивая реплика Бориса была ей ответом. И опять заливистый смех сестры. 'Уже все кости мне моют, черти! Ладно, хоть ко мне приставать не будет!'
  Она присоединилась к ним, перед её местом уже стояла тарелка с гречневой кашей. Долила молока из бутылки. Незаметно рассматривала сестру. Миловидная, лет тридцать, с небольшим. Короткая причёска, карие глаза. Высокая. Она это ещё раньше заметила, Совсем не похожа на семейство Дубровских. 'Ну, правильно. Они же через бабушку, мамину маму, родня. И там, поди, ещё и у дедушки сёстры, братья были...' Заметила, что её тоже рассматривают.
  Борис встал:
  - Спасибо. Всё, девчонки, я пошёл! - вышёл в коридор, Любаша за ним, стояла пока он одевался. - Не скучай! - поцеловал на прощанье.
  Когда она вернулась в кухню, Оксана уже домывала посуду. Любаша села за стол, допила остывший кофе с молоком. Сестра села напротив, подпёрла щеку рукой. Улыбнулась:
  - Ну, что, когда у вас свадьба?
  - Хм... мы ещё не решили. - у Любаши от такого напора чуть дар речи не потерялся. - Вы лучше у Бориса спрашивайте. В этом вопросе он главный.
  - Ой, да не выкай ты! Мы ж будущие родственники! Давай на "ты", - она махнула рукой. - Ты же не против?
  - Нет, конечно!
  - А родители знают?
  Любаша в ответ лишь отрицательно помотала головой.
  - И когда вы им скажете?
  Пожала плечами.
  - Я так удивилась! Выхожу, вы вдвоём в зале стоите. Я тебя утром даже не заметила! И Боря в этот раз был какой-то не такой. Я же постоянно приезжаю. Раньше они к нам всегда летом ездили. Мы с самого детства знакомы. Ох, и упрямые они оба! Он и Алка. Ты же с Аллой знакома?
  Любаша кивнула и улыбнулась. Подумала, как ей несказанно повезло с Оксаной. Что она такая разговорчивая!
  - Вы с ним давно познакомились?
  - Три месяца назад.
  - Работаете вместе?
  - Нет, случайно встретились. Я здесь, неподалёку, в ветеринарной академии учусь, - она решила с Оксаной не шутить по поводу Скрябина.
  Любаша не знала, какую версию знакомства Борис озвучил родителям, поэтому не стала уточнять подробности, надеясь, что от неё пока их не потребуют.
  - Ой, ты студентка!
  - Нет, я преподаватель, повышаю квалификацию.
  - Значит, он не пошутил, что тебе двадцать три? - удивлённо уставилась на неё. - Я не поверила! Думала, он иронизирует. Ещё кофе будешь? С коньячком, за знакомство? Можно и просто коньяк?
  - Не-е. Я не пью...
  - Тогда в кофе?
  - Лучше, в чай.
  Оксана тут же поставила стаканы. Себе насыпала кофе, Любаше налила заварки. Добавила кипятку из чайника. Достала недопитый коньяк, щедрой рукой плеснула себе в кофе. Любаша забрала у неё бутылку и сама добавила с чайную ложку коньяку. Завинтила крышечку. Она, конечно, понимала, что её пытаются вызвать на откровенность и всё такое, но в ней ещё бродили отголоски той дикой ярости, которую она ночью почувствовала при виде Оксаны. И она никак не могла расслабиться в её присутствии. Но, надеялась, что её молчаливость и скованность отнесут на счёт смущения и скромности. "Ясно, что сестрёнка переживает за младшего братика. И с меня не слезет, пока не вызнает всё! Но и мы умеем добиваться своего! Будем производить впечатление! Сейчас, сейчас, только спроси меня откуда я родом, и всё! Вуаля!"
  - А ты откуда в Москву приехала?
  - "Ага! Вот оно!" - мысленно обрадовалась Любаша, а вслух произнесла. - Из самого лучшего города в мире! Из Новосибирска! - и улыбнулась открыто и весело.
  - Так ты наша! - радостно всплеснула руками Оксана. - Из Новосибирска! Это судьба! Надо же! Сколько я девчонок с Борькой перезнакомила! Но он всё нос воротил. Всё на Алкину подружку заглядывался! А та ему такое устроила! Ой! - она закрыла себе рот рукой и испугано посмотрела на Любашу. - Всё! Мне хана! Борька меня убьёт!
  - Не убьёт! - Любаша хмыкнула. - Я в курсе про Ингу. Я с ней знакома. И бабушка, Таисия Игоревна, мне про неё рассказывала. И Боря тоже... - она не договорила, криво ухмыльнулась и добавила. - Алла с ней поссорилась из-за меня. То есть, не то чтобы, поссорилась, но дружба закончилась... И они с братом помирились.
  - Алла помирилась с Борей? И Инги теперь нет?! И это всё ты устроила!? О, Господи! Да тебя ему послало само провидение!
  С этого момента Оксана смотрела на неё влюблёнными глазами. "Ну, надо же, сколько крови им попила эта Инга!" В основном, Любаша теперь только слушала, зато Оксана разливалась соловьём и разговаривала с ней, как со своей подругой:
  - Я ж за него переживаю! Всё детство с ними нянчилась. Он всю жизнь спокойный, вежливый. А Аллочка, она не такая! Всегда свысока, она же москвичка. Но с братом не разлей вода, были. А тут я приезжаю в прошлый раз, их как подменили. Какая кошка между ними пробежала? Боря же всегда за неё горой. Как к старшей, к ней относился. А тут, просто кино и немцы! Она на него постоянно шипит, а он просто встаёт и уходит. Молча. Стал такой молчун! Чего я только не пробовала. Но, он же, как кремень. Сидит и улыбается. И не спорит, просто кивает. И не узнаешь, слышит он тебя или просто вежливо кивает. А в этот раз он ещё хуже выглядел. Я уже не знала, что и думать, просто сердце кровью обливалось! Я с ним до четырёх ночи, по нашему времени, просидела, потом не выдержала, спать ушла. А он тебя ждал, да?
  - Да, - Любаша кивнула. - Я уезжала в командировку, не знала, когда я вернусь. А предупредить не могла, что задерживаюсь. Там телефона не было. Приехала только в два ночи. По Москве.
  - Он тебя, и правда, любит! - Оксана подпёрла щеку рукой, с обожанием глядя на неё. - Я утром его не узнала! Я никогда его таким счастливым не видела! Ты только его не бросай!
  - Оксана! Как тебе такое только в голову пришло? - возмутилась Любаша.
  Они ещё с час болтали. Оксана была младшей дочерью старшего брата мамы Дубровского. Заодно с семейным древом, выяснили, кто где живёт в Новосибирске. Оказалось, что не очень далеко друг от друга. А самое прикольное, Любаша узнала, что Алла с Борисом родились в Новосибирске! Она так заинтересовалась этим фактом, что вытянула из Оксаны все подробности этой истории. А дело было так.
  Когда их мама ходила беременная, семья уже жила в Москве. Им должны были дать квартиру, но пока они жили в общежитии военного городка. И буквально, за месяц до родов, Бориса Владимировича вызвали в командировку. Её мама приехать не могла, она жила в частном доме, его нельзя было бросать. В Сибири уже вовсю наступила зима, ночами было до минус двадцати, если не топить дом несколько дней, отопительная система могла разморозиться.
  И они, на семейном совете решили, что Людмила Семёновна увезёт Володю к маме, на пару месяцев, пока муж в отъезде, а она будет с малышом. Про двойню никто не знал, ведь УЗИ тогда не было. А так, визуально, врачи определить не могли. И, вот, она приехала в начале ноября в Новосибирск с сыном.
  И в ночь на седьмое внезапно начались роды. На две недели раньше срока. На Скорой её увезли в городской роддом, где она узнала о том, что у неё двойня. И обрадовалась, что она не в Москве, одна. Мама её, конечно, взяла внеочередной отпуск. Было тяжело, но справились! Ещё повезло, что младенцы были спокойные, здоровые. А через месяц глава семьи приехал за женой и, уже тремя, детьми. Вот такая история.
  Потом, через несколько лет, дом попал под снос и маме дали квартиру. Она решила жить со старшим сыном и разменяла её и двушку сына на четырёхкомнатную. Чуть позже и дачу купили. Там Боря с Аллой и Володя и гостили по месяцу каждое лето.
  Оксана с удовольствием делилась с Любашей воспоминаниями о детстве любимого, хоть и двоюродного братишки. За разговорами обсудили, что готовить. Решили приготовить мясо по-французски и салат "Сельдь под шубой". Оксана стала собираться по магазинам. Заодно, проинспектировала холодильник. Для салата не хватало только собственно, селёдки. Любаша предложила всё сварить и нарезать, а Оксана должна к этому времени уже вернуться и принести рыбу.
  Когда двоюродная сестра ушла, Любаша вспомнила, что так и не договорилась насчёт фоток. "Может, завтра сходить погулять, в парк или ещё куда... Там и сфотаться!" Успокоив себя, она решила позвонить Рыси.
  - Ты куда исчезла? - подруга не скрывала эмоций, поэтому Любаша решила, что та одна дома.
  - Да так, уезжала по работе, недавно вернулась. Надо как-то встретиться. Только не завтра! - добавила, предваряя предложения Рыси.
  - Да, я завтра тоже не могу. Мы идём к его родителям. Ориентируйся на вторник - среду.
  - Ага. Я тебе во вторник позвоню. Я ещё даже не знаю, что у меня с учёбой. Так заработалась, что даже на занятия не ходила!
  - Что? - в телефоне воцарилось молчание, потом изумлённый вздох. - Ле... ночка мне как раз звонила, я тебе перезванивала, но уже не застала! И Па...ша волнуется. Что передать?
  - Передай, что у меня всё хорошо, а Леночке надо звонить пораньше! Хотя, нет, ничего ей не говори. А то опять обидится, утешай её потом полдня! Правда же?
  - Ага! - Рысь замолкла на секунду. - Ты точно, не Бред несёшь?
  - Точно, сначала в Ярусах своих мыслей разберись!
  - Да. Точно. Мы тут с Зайчиком на стадион ходили, он достал билеты в самом дальнем Секторе и я ничего оттуда не видела. Назад на машине ехали.
  - С мягким Салоном?
  - Фу-ух, Дикая! Ты меня чуть до смерти не напугала!
  - Во вторник жди звоночка. Я только телефончик у друга уточню. Там последние четыре цифры поменялись.
  - Ага. Жду, как только, так сразу и перезвоню. Ты не одна?
  - Одна, но это ничего не значит.
  Рысь вдруг захихикала:
  - Ты мне напомнила анекдот, недавно на работе рассказали!
  - Давай, слушаю внимательно!
  - Если женщина носит кольцо на правой руке, это значит, что она замужем. Если носит на левой, то это ничего не значит. А если она носит кольца на обеих руках, то это значит, что она замужем, но это ничего не значит!
  Любаша расхохоталась. На этой весёлой ноте они и распрощались.
  Серьёзные разговоры предстояли после вторника. Встречу надо будет назначить на четверг. Ещё неизвестно, что там, с учёбой! Всё-таки, три дня не была на занятиях! Любаша поняла, что Лео пыталась предупредить её, но звонок опоздал. "Защита? Может быть, может быть... Хоть что-то начинает работать! Правда, с опозданием!"
  Она поставила варить овощи и яйца для салата. Все составляющие предстояло покрошить очень мелко, кубиками в 1-2 миллиметра. Пока всё варилось, достала из морозилки мясо. Пусть немного оттает. А пока занялась чисткой картошки и лука для мяса по-французски. Мясо предстояло резать полузамёрзшее, так оно тоньше нарезалось, можно было даже не отбивать. Настрогала мясо, потом картошку кружочками. Уложила слоями, сверху всё залила майонезом. Поставила в духовку, тут и овощи подошли.
  Позже, сидя за столом и мелко-мелко нарезая овощи и остальные ингредиенты, она переосмысливала всё произошедшее с ней. Работа была кропотливая и монотонная. Но мыслям это совершенно не мешало. Перебирая в памяти события ночи, она вдруг вспомнила, что впервые в жизни пришла в такую необыкновенную ярость! "Но, ведь это и есть то самое, о чём говорил Красный Олень! Для передачи Силы я должна буду прийти в "холодную ярость", как он выразился! О, Боже! Оксана!? Но она женщина! Но, почему, собственно, мы решили, что "Хозяин" - мужчина?!" От этой мысли её бросило в жар! "Ведь Олень ни слова не сказал о том, что это будет мужчина... И хранительницы всегда женщины! Вернее, девушки! Об этом речь была. Может, нас ввело в заблуждение слово "Хозяин?" Эх, где ты, Олень? Отзовись! Или, хотя бы, вспомнись!"
  Она даже замерла с ножом в руке. "Но, с другой стороны, может он и сам не в курсе, кто хозяин? Он или она... И как я буду передавать Силу? Ну, допустим, пришла я в ярость, и что? Злилась-то я на Котёнка! Не-е! Срочно! Фотку! Надеюсь, это поможет. Вот, чёрт! Ну как некстати я ничего не помню!!"
  За этими сомнениями и попытками вспомнить хоть что-нибудь об исчезнувших из памяти событиях, Любаша даже не заметила, как автоматом измельчила все овощи. Звонок в дверь заставил её подпрыгнуть. Она опрометью кинулась к дверям. Это вернулась Оксана. С майонезом, селёдкой и ещё множеством продуктов. Удивилась объёму работы, провёрнутому Любашей.
  - Ой, как мелко! Как у тебя только терпения хватает! Я всегда его на тёрке делаю. Легче, да и моим нравится.
  - У меня дядя гурман, ради него всегда старалась! - Любаша развела руками. - Привыкла и теперь машинально так крошу. Он очень убедительно всегда говорил, что когда всё мелко нарезано, то вкус салата разительно отличается от натёртого на тёрке. И чем мельче я крошила, тем сильнее он меня нахваливал. Так что, сама попробуешь и оценишь!
  - Я теперь с нетерпением буду ждать. Ты меня, прямо, озадачила! А куда ты собираешься это складывать?
  - Я хотела в несколько тарелок сложить. Больше ничего подходящего нет.
  - Ой, у меня есть такая чаша, купила вчера! Сейчас! - она убежала в спальню и вернулась с газетным свёртком. - Давай сюда сложим? - и развернула газеты.
  Любаша ахнула. Внутри были две керамические чаши, одна голубая, расписанная белыми и синими узорами, напоминающих павлиньи пёрышки, другая коричневая, с таким же орнаментом, только красно-чёрным. Необыкновенно красивые!
  - Ты где такое взяла? - восхищённо проговорила Любашка. - Какая красота!
  - Я тоже не смогла устоять. Это на рынке, грузин один торговал. Я две последние забрала. Настоящая керамика, ручная работа.
  - Они такие глубокие! Сюда можно даже в два слоя уложить. Это ещё лучше!
  - Могу одну вам оставить, хочешь?
  - Да, ну! Ты же себе взяла!
  - Я всё равно, хотела одну маме отдать. Но, у неё всякой посуды полно, лучше вам. Какую выбираешь?
  - Они великолепны! Может, бросить монетку? Орёл - голубая, решка - красная? Или сама реши...
  - Ладно, бери голубую.
  - Спасибо! Тогда в неё и сложим!
  Так, разговаривая о кулинарии, они занимались приготовлением праздничного обеда.
  Около четырех Любаша услышала, как скрежетнул ключ в замке. И опять она помчалась в прихожую встречать. Дубровский заявился с большой спортивной сумкой и пакетом. Поставил сумку, рядом примостил пакет. В пакете была обувная коробка. Достал из-за пазухи цветы. Два букетика мимоз. Жёлтых, со сложенными листиками, как у акации. Протянул один ей.
  - С праздником!
  - О! Спасибо!
  Она взяла цветы, обняла его за шею. Он притянул её к себе за талию и поцеловал. Прошептал:
  - Как вы тут? Подружились?
  - Угу! Всё нормально. Мы обед приготовили!
  - Молодцы! - он отпустил её и стал раздеваться.
  Любаша дождалась, пока он разуется, и пошла следом, в кухню. Оксана уже достала противень с мясом и резала еду на порции. Повернулась к Борису. Он протянул ей цветы:
  - Окса-ан! С праздником!
  - Боря-а! Это мне? О-о! Спасибо! - Оксана схватила цветы и кинулась на шею Дубровскому.
  - Задушишь, Медведица! - Борис поднял руки вверх, даже не пытаясь обнять сестру, виновато оглянулся на Любашу. - Всё, всё! Отпусти!
  - Уже давно не Медведица! Я - Иваницкая! - Оксана чуть отодвинулась и наставила на Бориса указательный палец. - Хватит уже меня так называть! - повернулась к Любаше с улыбкой. - С детства меня дразнит! Я всегда его побеждала, он со мной не мог раньше справиться, вот и обзывается. У меня девичья фамилия Медведева.
  Любаша улыбнулась и кивнула. Она стояла в дверях и нюхала букетик, который пах какой-то сухой травой. Никакой ревности, а уж, тем более, ярости, она уже не чувствовала. Словно это и не она была сегодня ночью. Подумала, глядя на Бориса: - "Бедняжка! Поди, думает, что я сейчас его убью! Небось, помнит мою реакцию! Молодчина!"
  Оксана отпустила брата, положила цветы на подоконник и вернулась к прерванному занятию. Скомандовала:
  - Руки иди, мой! Всё готово! Любаша! Садись за стол, я доделаю! В этих кухнях и одному не протолкнуться! А больше двух, вообще собираться противопоказано!
  
  Еда была оценена по достоинству. Оксана нахваливала "Шубу", а Дубровский всё приготовленное. Оксана рассказала ему, что Любаша три часа сидела, крошила овощи. Он с уважением посмотрел на неё. Любаша даже смутилась слегка.
  Через час они перебрались в зал. Цветы стояли на столе и на подоконнике в кухне, в бутылках из-под молока. Борис занёс из коридора сумку и стал доставать из неё одежду. Джинсы с кожаной чекухой и надписью на ней, которую Любаша прочитала как 'Левис', голубая блузка, ветровка с эмблемой скачущего всадника с клюшкой, и надписью по-английски 'Поло'. Оксана ахала над каждой вещичкой.
  - Боря! Где ты это достал? Люба! Тебе повезло, что ты такая маленькая. Иначе, я забрала бы себе половину! - взвывала она над каждой тряпкой, прикладывая к себе.
  - Ксанка! Хватит уже скулить! Я тебе в прошлый раз джинсы не хуже принёс! - Борис смеясь, отобрал у неё вещи и протянул Любаше.
  - Да, Боречка! Спасибо! Меня на работе мои тётки чуть не порвали, когда я в них явилась!
  - Вот и радуйся, что в этот раз, точно, останешься целой!
  Последний пакет он дал Оксане. Там был почти такой же банный халат, какой он утром вручил Любаше. Радости сестры не было предела. Любаша давно уже заметила, что Оксана не стесняется выражать свои эмоции. Наахавшись над халатом, она переключилась на Любашку:
  - Люба! Померяй, а? Давай, я хочу посмотреть! Хоть на тебе полюбуюсь!
  Любаша кивнула и ушла в спальню. Оделась и вышла.
  - Ой-ой-ой! Ты теперь такая модная! - Оксана покрутила её перед собой. - Иди, в зеркало сама посмотрись!
  Они вышли в коридор. Борис включил свет. Любаша подошла к зеркалу:
  - О-о! Класс! На днях собирались встретиться с подругой, так и пойду! Р-р... Диана все волосы себе вырвет от зависти! Ха-ха! Пусть! Уж я вволю поиздеваюсь!
  - Твоя подруга опять приехала?
  - Хуже! Она навсегда здесь поселилась! Навечно!
  - Тебе это не нравится? - он нахмурился.
  - Нет, напротив, очень нравится! Можно будет хвастаться! Я жду, не дождусь, когда она меня увидит в этом! - она показала на себя пальцем. - А когда она заплачет, что ей тоже такое хочется, то гордо скажу, что у неё есть свой муж, вот пусть фирмý ей и добывает! Ты ведь мне добыл?
  - Добыл, добыл, - он засмеялся. - Повезло, что у тебя почти детский размер. На него было мало желающих.
  - Хоть какая-то польза от этого! А то, все только обзываться горазды. Теперь вот, пусть завидуют! Шучу, конечно!
  - А что в пакете? - она споткнулась и уронила его, наклонилась поднять.
  - Там кроссовки, померяй, должны подойти.
  - О-о! - вытащила коробку, открыла и достала синие кроссовки с белыми полосками. - Красота! - обулась, подпрыгнула. - Ну, всё! Теперь богиня Диана меня не догонит!
  - Ты говоришь о древнеримской богине охоты?
  - Ага! И о ней тоже, - разулась и поставила обувь под шкаф.
  Они просидели до глубокого вечера, разговаривая обо всём. И даже о политике. Вернулись опять на кухню, сели пить чай, и Оксана с Борисом стали вспоминать детство. Втянули в это действо Любашу, выспрашивая, где она была и что делала, в тот или иной год. Она смеялась и отделывалась шутками про детский сад и приключения в родной деревне своего папы. Рассказывала смешные случаи из своей жизни.
  Когда она начала зевать через каждые пять минут, Оксана, наконец, угомонилась и велела ей отправляться в спальню. Любаша покосилась на Бориса, он встал первый и подал ей руку. Махнул сестре рукой:
  - Всё возьмёшь, где обычно!
  - Не беспокойся! Я знаю, - Оксана тоже зевнула. - Чашки вымою и тоже, баиньки!
  Борис завёл Любашу в спальню и закрыл дверь. И начал целовать. У неё сразу же вылетели все мысли из головы. Только чувствовала, как жар растекается по телу. Наконец, он отпустил её. Оба тяжело дышали. 'Как странно на меня действуют его поцелуи! Я теряю всякую волю!' Она прижалась к нему, слушая, как быстро стучит его сердце. 'Это у него называется, сводишь с ума? А я, тогда, что? Теряю от него голову?' Почувствовала, как его руки проникли под одежду и гладят спину, потом ласкают грудь. У неё сразу ослабли ноги. Она сильнее обхватила его за плечи.
  Он крепче прижал её к себе. Отпустил. И начал раздевать. И раздеваться сам. В комнате было темно, и её совершенно ничего не смущало. Даже присутствие Оксаны за стеной! Через несколько мгновений они стояли друг против друга, совершенно обнажённые.
  Он ласкал её и целовал одновременно. Она чувствовала, как жар желания разливается по всему телу. Внизу привычно потяжелело. Его рука скользнула у неё между ног. Она чуть слышно застонала и прижалась, желая более сильного прикосновения! Он подхватил её под ягодицы и поднял вверх. Она обхватила его ногами и стала медленно сползать вниз. Пока он не вошёл в неё. Это было безумно приятно, она застонала громче, он впился в неё поцелуем, властно проникая языком в рот, медленно приподнимая и опуская её на себя. Она содрогнулась от наслаждения. Сжала его со всей силы, не разрешая двигаться. Он замер, потом шагнул к кровати. Опустился на колени, и она очутилась лежащей на постели. Расслабилась, отпустила его шею. Он прошептал, тяжело дыша:
  - Ты такая нетерпеливая! - и начал медленно двигаться в ней.
  - Не хочу ждать!
  - Тогда продолжим!
  - Не-ет, я всё...
  - Ты ошибаешься, я уверен! - он коснулся её пульсирующей точки и она вздрогнула.
  Он развернул её на живот и стал одновременно двигаться в ней и ласкать рукой клитор. Она вздрогнула и попыталась вывернуться и уползти. Застонала и затихла, вспомнив, что они не одни. Эта мысль вдруг вызвала такой прилив адреналина, что у неё опять всё сжалось внутри. Она зарылась головой в подушку, чтобы заглушить свои стоны. Его толчки сделались более мощными и сильными. Он вы шел из неё на несколько мгновений и тут же продолжил, резко входя, словно вонзаясь в неё. Его дыхание стало тяжёлым и прерывистым. Он замер, затем опять резко толкнулся и вновь замер, сжав её за талию. Постоял. Выскользнул из неё и отпустил. Она упала без сил на живот. Он лег рядом, прижал к себе спиной, шепча:
  - Моя малышка!
  Она угукнула и пожала плечами, не в силах больше шевелиться.
  
  На следующий день они тоже шли в гости. К родителям Дубровского. С Оксаной. Любашу опять бил мандраж. После того гадания Владимиру Борисовичу, она ни разу не была в гостях у старших Дубровских. И шла, как в первый раз. Оксана ничего не замечала, а Борис сразу понял, что ей не по себе. Перед дверями Борис пропустил Оксану вперёд, сжал Любашину руку и прошептал:
  - Что опять дрожим?
  Она в ответ лишь повела плечами и вздохнула. Замок щёлкнул, открываясь. Дверь распахнулась. На пороге стояла Таисия Игоревна.
  - О, кто к нам пожаловал! Заходите, заходите! - и посторонилась, пропуская их в дом.
  Любаша вошла следом за Оксаной, услышала, как Борис тихо спросил:
  - Вы что, помирились с отцом?
  - Да, решила заглянуть, попрощаться перед отъездом, - такой же тихий ответ.
  Оксана уже выходила в коридор, навстречу им шла Людмила Ивановна, Володя, и разговор прервался. Из зала послышался бас Бориса Владимировича:
  - Кто там, Тася?
  - Боря с Любой и Оксаной, - Таисия Игоревна направилась в зал, остальные остались встречать гостей.
  В общем, дрожала Любаша напрасно. Борис Владимирович вёл себя, словно ничего не было. А остальные, она так поняла, не были в курсе их встречи. Кроме Таисии Игоревны. Как к её таланту относится бабушка Бориса, Любаша уже выяснила в своё время. Оксану посадили рядом с Ириной. Таисия Игоревна сидела рядом с Аллой, а они с Борисом сели рядом, по этой же стороне. Глава семьи взял в руки Шампанское, открыл бутылку и стал разливать вино. Поднял фужер:
  - Теперь, когда все, наконец, в сборе, я хочу поздравить наших прекрасных женщин с этим замечательным праздником. И пожелать им здоровья, счастья и весеннего настроения. Пусть они знают, что мы всегда их будем любить и ценить. В любое время года, любой день, в любой час. Мы не всегда можем сказать им такие слова, но тем они ценнее, чем реже мы их произносим! Знайте, наши любимые и дорогие! Если мы не говорим, но думаем о вас постоянно! За вас! - Борис Владимирович протянул бокал к центру стола, все встали и чокнулись. Бокалы мелодично дзынькнули.
  Любаша сделала глоток и поставила фужер. Стоило всем усесться, как Оксана начала усиленно им подмигивать. Любаша сразу поняла, что пытается сказать сестра и покраснела от смущения. Скосила глаза на Бориса. Тот делал вид, что ничего не видит и невозмутимо ел. Заметила взгляд Дубровского - старшего, её смущение ещё усилилось. Борис Владимирович опять стал разливать вино по фужерам. Посмотрел на Володю, как бы передавая ему слово, но тут резко поднялся Борис:
  - Я тоже хочу поздравить всех собравшихся с этим праздником. Особенно, маму! - он повернулся к ней и протянул фужер. - И пожелать всем любви и счастья. А ещё, я хочу сообщить, что мы с Любашей решили пожениться!
  Оксана издала восторженный визг и захлопала в ладоши. Остальные чуть позже присоединились с удивлёнными поздравлениями. Любаша сидела, опустив глаза, щёки её горели, и даже уши жгло, словно огнём.
  - А что же наша Любаша молчит? - раздался голос главы семьи.
  Любаша встала, наконец, справившись со смущением:
  - Я согласна... - откашлялась и добавила. - С предыдущим оратором! - и начала кусать губы, стараясь не захихикать.
  Общий смех был ей ответом.
  Как обычно, у родителей Дубровского, время пролетело незаметно. Оксана спохватилась первая. В семь вечера она подскочила, со словами, что она всех любит, но ей уже пора, и стала прощаться. В десять вечера у неё был самолёт. Любаша и Борис тоже встали. Во-первых, у Оксаны не было ключа, а вещи все остались на той квартире, а во-вторых, они, всё равно, собирались проводить её до аэропорта. Любаша уговорила Бориса ещё утром.
  Они поехали её провожать, как она ни упиралась. Конечно, на самом деле, она была рада. И отказывалась только для вида. Борис помог донести сумки до регистрации. Оксана обняла брата и поцеловала в щёчку. Что-то шепнула ему на ухо. Он тоже, на мгновение приобнял её за плечи и отпустил. Оксана помахала Любаше, потом улыбаясь, шутливо погрозила ей пальцем:
  - Береги брата! Приеду в следующий раз, проверю! Чтобы был такой же счастливый!
  - Так точно! - Любаша коснулась пальцами виска, шутливо отдавая честь, и улыбнулась.
  Лишь только он закрыл дверь на замок, тут же схватил её в охапку, даже не дав раздеться!
  - Наконец, одни! - накрыл её губы своими, прижал к себе.
  Она закрыла глаза, отвечая на его поцелуй. Мысли остановились, осталось только ощущение абсолютного счастья. И огня, растекающегося по её венам. Нет, она прекрасно всё слышала, понимала, ощущала... Но вместо мыслей было знание. Знание без слов. Она словно предвидела каждое его движение, каждый жест. И была готова к этому. Он снимал с неё одежду, нёс её в комнату, ласкал её. И она за мгновение уже знала, что произойдёт! Это было так необычно, она с интересом ждала, сверяла...
  И, вдруг, внизу опять, как в прошлый раз, словно шевельнулась горячая змея, сердце скакнуло в груди и резко забилось! И знание словно подсказало ей: - "Нет! Нельзя, чтобы эта змея подняла голову! Эта сила тебе неподвластна! Она сметёт всё! Думай! Говори! Слова, любые!" Она прошептала:
  - Нет! - и наваждение исчезло, осталось только желание, чтобы он продолжал ласкать её.
  - Тебе не нравится? - его рука замерла.
  - Нравится! Пошли в душ?
  Он довольно улыбнулся, кивнул:
  - Я тебя отнесу? - и подхватил её на руки, не дожидаясь ответа.
  - Не забудь взять с собой такую маленькую штучку! - она обозначила пальцами размер.
  Он хмыкнул, не отвечая, понёс её в ванную. Включил свет, открыл дверь и только потом поставил её на пол. Включил воду, отрегулировал. Открыл дверцу шкафчика и достал с верхней полки квадратик:
  - Эту?
  - И когда ты только успел?
  - Утром.
  - Какая удивительная предусмотрительность!
  Кивнул на льющуюся воду, протянул ей руку:
  - Залезай!
  Она шагнула под тёплые струи. Он задёрнул штору. Она рассматривала его обнажённое тело, и вдруг, осознала, что привыкла к нему! Её уже не смущает его голый вид, и то, что он на неё смотрит. Она теперь может свободно к нему прикасаться, не то что, раньше... Она провела руками по его плечам. Потёрлась об него, как кошка. От струящейся по их телам воды, они стали скользкие и он не мог её удержать. Ей это нравилось. Ускользать, и опять возвращаться! Плавно опустилась на дно ванны, потянула его за собой.
  Она рассматривала его всего, трогала там, где смущение раньше не позволяло даже смотреть. Он с удовольствием подчинялся бессловесным приказам её рук. Она сняла душ и направила струи воды прямо на его член. Он поймал её руку и отвёл в сторону. Улыбнулся и тихо проговорил:
  - Не балуйся!
  - Тебе не нравится?
  - Нравится.
  - Тогда не сопротивляйся! Я хочу всё узнать! Я же должна выяснить, что тебе нравиться больше, что меньше?
  - Нам легко доставить удовольствие, - он прижал её к себе. - Но если ты хочешь всё выяснить, то конечно, экспериментируй.
  - Да я и на слово тебе поверю. Я смогла бы довести тебя до конца только душем?
  - Да. Но я не хочу этого. Когда у меня есть ты.
  - То есть, со мной тебе приятнее всего?
  - Конечно! Даже не сомневайся. Но ты можешь сделать мне ещё приятнее, если позволишь ласкать тебя не только рукой.
  - Я недавно прочитала, что мужчинам нравится, когда женщина дует им на член. Это так?
  - Да. Но есть вещи гораздо приятнее.
  - Какие?
  - Когда она его целует...
  Она посмотрела на него и вздохнула. Он обнял её и прижал к себе. Прошептал в шею:
  - Это необязательно. Ты и так доставляешь мне огромное удовольствие. Я не могу насытиться тобой! Не смущайся. Делай так, как нравится тебе! Мне с тобой всегда очень хорошо!
  Он стал нежно целовать её, в шею, грудь, живот. Приподнял над собой, Поставил и встал перед ней на колени. Обнял, нежно провёл рукой по бёдрам. Вопросительно взглянул снизу вверх. Поцеловал в её шёрстку. Это мгновенно её зажгло. Внизу запульсировало. И она отпустила себя. "Какая разница? Ведь это приятно! Это приятнее всего на свете! Пусть делает, что хочет!" она чуть отставила ногу, чтобы ему было удобнее ласкать её, и тут же вздрогнула от нежного прикосновения его языка. В несколько касаний он довёл её до наивысшего наслаждения. Она застонала. Он встал и приподнял её под попу. Она обхватила его ногами, стремясь ощутить его внутри себя.
  Он вошёл в неё, с силой прижал к себе. И ещё раз, и ещё... Коротко застонал. Остановился. Отпустил её. Она в нетерпении ждала продолжения. Даже не открывая глаз. Через несколько секунд он опять вошёл в неё...
  
  
  

Глава 14

  
  
  В среду утром Борис опять будил её утром. А она никак не могла проснуться. Всё вернулось на круги своя. Умываясь, вспомнила, что пропустила три дня занятий. "Чёрт! Теперь придётся отрабатывать... И объяснительные писать! Врать и изворачиваться. Как я это не люблю!"
  
  Вышли они вместе. До занятий ещё оставалось больше часа, и Любаша заскочила в общагу. Дома была только Таня. Любаша поздоровалась и мимоходом поинтересовалась, что у них сегодня по расписанию. Та покосилась на неё как-то странно. Ответила. Не обращая внимания на косые взгляды, Любаша скинула новую ветровку на кровать и полезла в тумбочку, за нужными учебниками. "Оксану её коллеги за такие тряпки чуть не разорвали. Значит, и меня это ожидает, хи-хи! Будем держаться!" Приготовилась выворачиваться и отнекиваться. В комнату вошла Галя, резко остановилась и уставилась на неё. Почти сразу же, развернулась и выбежала из комнаты. Любаша вопросительно взглянула на Татьяну. Улыбнулась удивлённо:
  - Що цэ було? - произнесла с нарочитым украинским акцентом. - Це що с Халею? Якась вона дивна! - она ткнула пальцем в сторону захлопнувшейся двери. - Що це з нэю?
  Любаше нравилось говорить с Татьяной по-украински, во всяком случае, на той малости украинского, что она выучила, общаясь с Велечко. Они обе получали от этого удовольствие. Вот и сейчас, Любаша специально так заговорила, обсуждая странное поведение соседки.
  - Це було найкраще прывитання з Восьмым березня в мойему житти! - Татьяна с улыбкой подняла оба больших пальца вверх.
  - Это кто же так поздравил Галю Восьмым марта, что она так от нас щемится?
  - А то ты сама не знаешь! - соседка разулыбалась ещё шире.
  У Любаши похолодело внутри от нехорошего предчувствия. Она кивнула с улыбкой:
  - А-а... Ой, мне ж срочно кое-куда надо... - не договорила, хихикнула, махнула рукой в сторону лестничной площадки. - Сейчас вернусь! - и выскочила из комнаты.
  Прислонилась к стене, перевела дух. Вот это сюрприз! О чём она должна знать? "О, Боже! Что здесь было, пока меня не было?! Что я сама должна знать!? Срочно, к Ленке!" В другом конце коридора хлопнула дверь. Она отлепилась от стеночки и пошла к двести третьей комнате. Навстречу шёл Юра Гончаров. Увидел её, выпрямился и, по военному, чётко печатая шаг, подошёл к ней. Склонил голову, потом посмотрел мимо неё, куда-то ей за спину, встал на одно колено, прижал руку к сердцу:
  - Приветствую вас, Любовь! - и, после небольшой паузы, продолжил. - Всей моей жизни!
  Вскочил и взял её за руку. Но так странно, не так, как обычно берут за руку! Он прикоснулся к её руке снизу кончиками пальцев, низко склонился, поднёс к губам, но не коснулся, а поцеловал воздух в сантиметре над ней. И всё это, так же глядя мимо неё, куда-то в начало коридора. Потом отпустил руку, выпрямился, перевёл взгляд на неё. И подмигнул! Любаша стояла в ступоре, потеряв на мгновение дар речи. Даже разозлиться не успела! "Чёрт! Похоже, надо начинать не с Ленки!!" - промелькнула мысль. Отмерла, прошипела:
  - Ну-ка, в учебку! Быстро!
  Резко развернулась и, чуть ли не бегом, метнулась к двери в учебку. Даже не оглядываясь, прекрасно слыша, что он топает сзади. "Что происходит, чёрт возьми? Таня, потом, Юра... Не дай Бог, Юра в меня... О, нет! Когда успел, дурачок? А он ведёт себя странно... Словно я была здесь, пока я была там! Но я была в другом месте! Я ничего не знаю! Как бы узнать, что тут произошло, не вызывая подозрений? Чёрт! Как же быть, как же быть... Скажу, что ничего не помню! Так, а почему я ничего не помню? О! Я вчера упала с лошади! Ну, надо же, какое удобное у меня увлечение! На все случаи жизни. Нет, лучше не вчера, а в воскресенье! А в понедельник, типа, сходила к врачу, и он определил, что у меня частичная амнезия. "Доктор, у меня провалы в памяти! И как часто у вас провалы? Какие провалы?" Это что же?! Как в воду глядела!?"
  Зайдя за ней следом в комнату, Юра тут же закрыл плотно дверь, испугано посмотрел на неё:
  - Любаш! Что-то не так? Извини, исправлюсь!
  - Погоди, Юра! Всё нормально. Не гони лошадей! - она выставила перед собой ладонь. - Сейчас всё объясню! - улыбнулась, увидев, как расслабилось его лицо.
  - Фу, я уж испугался! Подумал, что-то не так делаю ... - он привалился спиной к двери и тоже улыбнулся.
  По его реакции Любаша поняла, что зря паниковала насчёт его чувств к ней. И сама, тоже, немного успокоилась.
  - Ю-у-ур, тут такое дело... Я хочу тебе сказать одну вещь, ты только не пугайся... И никому это не говори! Пообещай мне!
  - Конечно, какие вопросы! Могила! - он прижал руку к сердцу. - Я для тебя всё, что хочешь!
  - Ага... - она кивнула, отошла от двери к окну, поманила его за собой, он подошёл, и она продолжила очень тихо, чуть ли не шёпотом. - В общем, я в воскресенье вечером упала. С лошади. Ударилась головой... - развела руками и виновато улыбнулась. - Я ничего не помню! Извини.
  - Как, упала? О, Господи! Что я говорю! С тобой всё в порядке?! А как голова? Цела? Ты точно, в порядке!? А к врачу ходила? - он смотрел на неё встревожено.
  Она кивала в ответ на сыпавшиеся вопросы. Успокаивающе махнула рукой:
  - Да, да, ходила. Сотрясения нет, только небольшая частичная амнезия. Частичная.
  - А твой мент знает? - спросил и, вдруг, смутился и покраснел.
  Любаша только покрутила головой, поражаясь своей наивности! Разве можно что-то утаить в общаге!? "Все, абсолютно все, полностью проинформированы о моей личной жизни. Только искусно скрывают своё знание. Но, шила в мешке не утаишь, вот всё и выплыло наружу! Смирись уже, Дикая!" Хмыкнула:
  - Конечно! Как ты думаешь, кто таскал меня по всем этим докторам! У него папа главный военврач окружного госпиталя. Так что, с этой стороны, всё в порядке. Практически, я отделалась лёгким испугом! Только память пострадала.
  - И что? Ты ничего не помнишь?
  - Час-тич-ная амнезия, - акцентированно произнесла она, недовольно прищурив глаза. - Я всё помню, Юра! Не помню только последние два с половиной дня перед падением.
  - А-а... Я уж испугался, что ты всё забыла. И что врачи сказали? Когда вспомнишь? - Врачи говорят, что со временем это пройдет, а пока... Увы! Остаётся только ждать.
  - Слава Богу! - он повеселел. - А что конкретно ты не помнишь?
  - Я же говорю, последние два дня... Я кое-что начинаю вспоминать, но пока отрывками. Один доктор посоветовал расспросить знакомых, чтобы быстрее вспомнилось. Так что, ты должен мне всё рассказать! Ясно? Ещё я собиралась Дроздову подключить. Остальным знать не обязательно! Ты меня понял?
  - Да, да! Я никому! Я ж пообещал!
  - Вот и отлично! А теперь, давай, рассказывай! Что здесь было? Какого чёрта ты встаёшь передо мной на колено и целуешь мне руку? В лоб захотел? Или в заменяющую его деталь?
  - Нет, нет! - он испугано выставил руку. - Я только делал вид, что целую! Ты запретила касаться руки! Сказала, что удавишь, как... Если я... В общем, запретила.
  - Узнаю брата Колю!
  - Что?
  - Продолжай! Я начинаю что-то вспоминать!
  - А... Э... Мы с тобой договорились, что я веду себя, как царский офицер из кинофильма. Как поручик.
  - Поручик Ржевский?
  - Да! Ты вспомнила?
  - Не вспомнила. Я вспоминаю, но кусочками. Когда ты рассказываешь, я сразу начинаю вспоминать этот момент! Всё, как сказал врач. Так что, продолжай! Со всеми подробностями! Начни с утра четвёртого марта.
  - Да, хорошо, - он кивнул. - Ты утром подошла ко мне в Академии и сказала, что я доигрался! С Галей. Что ты давно предупреждала меня, чтоб я не усердствовал, а теперь поздно. Что Галя задумала подлянку. Поэтому, мы должны её нейтрализовать, - он замолчал и вопросительно посмотрел на неё.
  - Так, понятно. Дальше? - она подбодрила его взмахом руки. - Что она задумала?
  - Ты сказала, что мне знать об этом нельзя, надо чтобы всё выглядело естественно. Я должен буду довериться тебе, как в тот раз. В автобусе. Помнишь?
  - Про автобус я помню. Рассказывай про четверг. Дальше что?
  - Ты спросила, будем ли мы поздравлять преподов и девочек с Восьмым марта? Я сказал, что не знаю. Ты велела узнать у старосты. Потом мы поехали на экскурсию.
  - На какую ещё экскурсию?
  - На пасеку. То есть, в теплицы, где пчёлы сейчас опыляют растения, - видя её изумление, поправился он. - Огурцы, помидоры... Там мы сдали экзамен. Помнишь? - и он показал ей левую руку, тыльную сторону.
  - Пока не помню, но продолжай!
  - Мы вернулись в общагу. Я тебя в этот день больше не видел.
  - Ясно. А на следующий?
  - Ты утром меня встретила в коридоре и так же затащила сюда. Вспомнила?
  - Нет! Да не переспрашивай ты каждую секунду! Я скажу, как вспомню. Продолжай!
  - Ладно, - он кивнул. - А, ещё забыл! Когда мы ехали обратно, ты сказала, что надо обязательно купить цветы не только для преподавателей, но и для всех девчонок. Для психологички - тюльпаны и коробку конфет, а для остальных мимозы. И сказала, чтобы я обязательно уговорил старосту насчёт цветов всем нашим девчонкам. Я сразу же упёрся и сказал, что не собираюсь тратить деньги на цветы для Гали. А ты рассмеялась и сказала, что уверена, для меня это будет лучшее вложение денег, какое я только могу себе представить!
  - И что? Ты уговорил старосту?
  - Слушай, я в шоке до сих пор! Я пришёл к старосте, хотел им предложить, а они, представляешь, уже скинулись! Накануне! Меня не стали спрашивать, думали, что я откажусь, из-за Гали. Они так обрадовались, когда я предложил сдать деньги, что согласились ещё чуть-чуть добавить. На конфеты. Короче, сходили и всё купили, как ты велела. Мы ещё посидели, решая, когда будем поздравлять. Я предложил на первой паре, на психологии, как ты мне говорила...
  - Да ты, у меня, не промах! Молодец! Кажется, я начинаю вспоминать... Что было вечером, я уже вспомнила, давай, про следующий день!
  - А! Тут как раз, началось самое весёлое! Утром ты меня встретила и затащила сюда же.
  - И? - она с азартом уставилась на него.
  - Сказала, что я должен буду изображать поручика Ржевского. А ты будешь моей госпожой! Я должен при виде тебя 'делать стойку', то есть кланяться, вставать на колено, целовать тебе руку. Но, только, когда рядом будет Галя. И предупредила, что я не должен касаться твоей руки. Иначе...
  - Так, ясно, это можешь пропустить, свои угрозы я знаю. Дальше?
  - Мы порепетировали здесь, как это должно быть. И я должен был называть тебя 'Любовь всей моей жизни!', причём, через паузу, чтобы 'Любовь' звучало двусмысленно. Сначала, как имя, а потом, как собственно, любовь. Для путаницы. Дальше ты сказала, что Галя задумала признаться мне в любви. При всех.
  - Ого? Ну, надо же! Умнό с её стороны! - она покивала. - Она признаётся тебе в любви, начинает ходить за тобой, потом подкарауливает, когда ты один в комнате... А там и в постель к тебе... Или просто всем скажет, что было, даже, если ничего не было. Или, в ментовку заяву...
  - Фу-ух! Ты вспомнила!
  - Нет, нет! Только кусочек! Рассказывай!
  - Да? Но ты именно так и сказала! В постель, потом беременеет... Или заявление об изнасиловании!
  - Я этого не помню. Просто сделала те же логические выводы, что и тогда!
  - А-а... Ты сказала, что я должен полностью тебе довериться! Что её кто-то научил, как со мной всё провернуть. Поэтому, при ней ты будешь мне приказывать сделать всякую ерунду, а я должен отвечать: - 'Так точно!' И падать на колено. Ты будешь ругать меня, а я должен смотреть на Галю и говорить про Любовь всей моей жизни. Мы договорились и разошлись.
  - Дальше! - она с интересом слушала, словно он рассказывал про кого-то другого.
  - На первой паре, это была психология, я подошёл к вам с Дроздовой, ты дала мне конфетку, я посмотрел на Галю и сказал: - 'Галя, почему ты меня не любишь?' А она ответила: - 'Почему же? Я люблю тебя!'
  - Так, а ты? Точнее, мы, что сделали?
  - Ты вскочила и встала передо мной и сказала, что запрещаешь мне кружить головы девушкам. Я стал отступать от тебя назад, как мы условились. Тут в аудиторию зашли староста и парни, Костя и Славка, с цветами и коробкой конфет для психологички.
  Парни начали раздавать цветы и поздравлять всех с праздником. Староста поздравил Оксану Петровну. Я взял один букетик. Вернулся к вам. Мы со старостой заранее договорились, что вас и Галю поздравят последними. Потому что ты так велела. Я, конечно, им этого не сказал, просто, я объяснил, что подарю цветы Гале сам. Мол, хочу помириться! Староста отдал вам по букету. Следом подошёл я, с веточкой мимозы, а ты перегородила мне дорогу. Спросила: - 'Это мне?' Я сказал: - 'Нет!' Ты выхватила у меня цветы и начала хлестать ими меня по плечам, приговаривая: - 'Не смей кружить девушкам головы!' Я упал перед тобой на колено и сказал: - 'Слушаюсь и повинуюсь! Любовь... Всей моей жизни!' И поцеловал тебе руку. Ты сказала: - 'То-то же!' Положила ободранные цветы на Галин стол и вернулась на своё место. А я сел за парту перед вами.
  И потом ходил рядом с тобой, а как только рядом появлялась Галя, я падал перед тобой на колено и целовал руку. И говорил: - 'Не гневайся, повелительница!' Или: - 'Ваш верный раб, Любовь всей моей жизни!' И ещё, другое, подобное... 'Склоняюсь к Вашим ногам!' и 'Преклоняюсь перед Вашей красотой!' А в обед я уехал домой. Всё! Только час назад вернулся!
  - Отлично! Продолжай сегодня в том же духе! Только, сильно не усердствуй! Хи-хи-хи! Верный рыцарь!
  - Да, да! Ты так и отвечала мне!
  - Угу. Я почти вспомнила эти дни! Всё, до встречи на занятиях. И помни своё обещание никому про меня не говорить! За мной сразу не выходи, постой минутку.
  Она выскользнула из учебки и заметила, как из умывалки идёт Галя. И, заходя в двести третью, увидела, как из учебки выходит Юра. А хлопка двери своей комнаты она не слышала. Значит, Галя видела, как она, а следом Юра выходили из комнаты! 'Отлично! Пусть ревнует! Зато, когда ей захочется ещё раз признаться ему в любви, она трижды подумает!' Постучала в дверь и зашла к подруге. Ленусик встретила её, как ни в чём не бывало:
  - О, привет! Как отпраздновала? Что тебе твой Боря подарил?
  - А на мне не видно? - покрутилась перед ней в обновках.
  - Ой! Это он тебе купил? Это же 'Левайс', настоящие! Где он взял?!
  - Понятия не имею! Наверное, их через ведомство снабжают. Слушай, мне надо с тобой поговорить!
  - О Юре? Да?
  - Нет, обо мне!
  - Ты разлюбила своего капитана?
  - Чёрт, Лена! Ты дашь мне хоть слово сказать? - оглянулась на дверь. - А где Ира? Не хотелось бы, чтобы она припёрлась в самый неподходящий момент!
  - Её сегодня не будет, она только вечером приезжает. Ой, у неё же парень появился! Всё забываю тебе сказать! Тоже, кстати, из ментов! - она вздохнула. - Одна я невезучая!
  - А где твой Андрей, ну, помнишь, ухлёстывал за тобой?
  - Исчез. Наговорил мне, что любит и на всё для меня готов! А, сам... Гад!
  - Вот козёл! Мне он сразу не понравился! Какой-то он скользкий тип. Такое впечатление, что он был просто бабник! Ну, его, к чёрту! Хорошо, что он исчез. А то, влюбилась бы ещё. Забудь о нём! Мы тебе в сто раз лучше найдём! А кем Иркин работает? В каком отделе?
  - Учится в Московской школе милиции.
  - Ты его видела? - Видела! Такой красивый. Ой, да ты должна его знать! Помнишь, тут недавно Вера маньяка поймала? Так вот это он и был! Ты же тогда была! Значит, тоже его видела! Он тогда сказал, что Ира его сестра, ведь в общагу можно только к родственникам проходить. Дурацкие порядки в этой Москве. Чё попало напридумывают, какие-то идиотские правила! Какая глупость, правда?
  - Может, и не глупость. А вдруг он был бы, и вправду, маньяк или вор? - Любаша поразилась своему спокойствию, но сердце заныло. - 'Как близко он подобрался!' - вслух спросила. - И, что? У них любовь?
  - Вроде, да. Во всяком случае, я уже два раза у вас ночевала. А на праздники они должны были к Иркиным родителям поехать, знакомиться. Вечером узнаю, как и что...
  'Вот не буду спасать Иру! За Ленуську бы вступилась, а за неё нет! Её предупредили, что он маньяк, она не поверила. Сама виновата. Да она, всё равно, мне не поверит...' Спросила, как ни в чём, ни бывало:
  - Так они давно знакомы?
  - За неделю до этого познакомились. Как я знаю. Может, Ира и не договаривает, знаешь же, она себе на уме.
  - А тебе он как?
  - Не знаю... Так-то, весёлый, шутит. Он, тоже, приезжий. Кажется, из Сибири, откуда-то из твоих краёв.
  - Надеюсь, ты ему про меня не говорила? - недовольно поджала губы.
  - Немножко говорила, - Лена заметила её недовольство и извиняюще улыбнулась, развела руками. - Не злись, так получилось! Он нас в кино пригласил. Принёс три билета, думал, нас трое в комнате живёт. А мы ему объяснили, что вдвоём. Он и сказал, что видел меня с тобой, думал, мы три подруги. Вот и разговорились. В основном, Ира трепала языком. Пока до кинотеатра ехали, он нас расспрашивал, где мы работаем, давно ли дружим. И с таким интересом слушал, или делал вид, что мы ему очень интересны. А Ира рот не закрывала! Щебетала, как птичка. Хоть в кино она заткнулась!
  - А что за фильм?
  - Брр! 'Перемена участи', Кира Муратова - режиссёр, я кое-как досидела! Не люблю её фильмы.
  - Не смотрела.
  - Это новый. Только вышел. А о чём ты хотела поговорить? - вспомнила Леночка.
  - Только не волнуйся! - Любаша подошла к двери и замкнула её на замок, вернулась к окну и вполголоса продолжила. - Я в воскресенье упала с лошади и ударилась головой, - она приложила палец к губам, видя, как Лена собирается вскрикнуть. - Никто не должен знать!
  - А-а! - Ленусик прижала руки к лицу и округлила глаза. - А твой знает?
  - Да, да. Он в курсе. Не волнуйся, со мной почти всё нормально! Только я ничего не помню, - и извиняюще развела руками.
  - Как!? Вообще, ничего!? - Леночка всё же не сдержалась и вскричала громким шёпотом.
  - Да нет, так-то я всё помню! Не помню только последние три дня. Четвёртое, пятое и шестое марта. Шестого, после обеда, я, как раз, и навернулась! - Любаша уже почти профессионально озвучила придуманную ею отговорку.
  - А врачи? Ты была у врачей?
  - Была, была! У Бори папа - сам врач. Так что, с этой стороны всё в порядке, меня полностью обследовали.
  - И что сказали?!
  - Сказали, что со временем всё вспомню. Но, если друзья, с которыми я общаюсь постоянно, помогут мне, то дело пойдёт быстрее! - улыбнулась жалобно. - Расскажи, что было? Я так надеюсь, что я всё быстро вспомню. А то хожу, ничего не понимаю! - пожала плечами. - Постникова от меня шарахается, Гончаров, наоборот, преследует... Что произошло?
  - Ой! Как жалко, что ты не помнишь! Вы с Юрой тут такое учудили! Наши все, просто, в отпаде! Сначала вы с ним ужалились пчёлами, чтобы сдать экзамен!
  - Что-о!? Что значит, ужалились?! Сами? Добровольно?
  - Да! Ой, у меня до сих пор мурашки по коже, как вспомню это! Брр!
  - Рассказывай!
  - Пчеловод в четверг вывез нас на экскурсию. На пасеку, тьфу, в теплицы! И там сказал, что в воскресенье у нас будет экзамен. Но, если кто-то хочет сдать его автоматом, заранее, то надо ужалиться пчелой!
  - Как это?
  - Разозлить пчелу и посадить на руку, чтобы она ужалила.
  Любаша скривилась от отвращения. Пчёлы её жалили, и не раз, но добровольно практиковать этот мазохизм она не согласилась бы, ни за какие коврижки. 'Ан, нет! Оказывается, согласилась!' - думала она, слушая рассказ Леночки. По её словам, садюга-пчеловод предложил всем желающим лёгкий путь сдачи! На пятёрку. Просто позволить разозлённой пчеле ужалить себя в руку. И сам продемонстрировал этот процесс!
  - Фу-ух! - Лена выдохнула воздух. - Я до сих пор, как вспомню, так вздрогну!
  И продолжила рассказ дальше. Никто, понятное дело, желания не изъявил. Но, тут вышла Любаша и согласилась! Сама поймала пчелу и посадила себе на руку. А следом, Юра Гончаров! Этот дурачок тоже протянул руку! Больше, слава Богу, мазохистов не нашлось! Остальные все, без проблем, сдали экзамен в воскресенье.
  - Как хорошо, что я ничего не помню! И рука, вроде, не болит. Ужас какой! Это Гончаров придумал?
  - Ой, не знаю. Вы всю дорогу шушукались с ним. И туда, и обратно! Я даже обиделась на тебя! Ни поболтать, ни посплетничать! Вообще, ты на меня почти внимания не обращала! Как не своя!
  - Ленусь! Я ни черта не помню!
  - Да... Жаль, что ты не помнишь. Я-то хотела спросить тебя про приворотное зелье!
  - Что за зелье?
  - Которое ты Гончарову дала!
  - Я?! Приворотное зелье? Такого же не бывает! Это суеверия, сказка!
  - Да? Тоже так думала. А теперь мы все наблюдаем его действие на нём!
  - На Гончарове?
  - Да, на Гончарове! Он бегает за тобой и смотрит тебе в рот! Называет своей госпожой и Любовью всей жизни!
  - Лена! Ты меня убиваешь! Рассказывай! Подробно!
  И Лена рассказала ей, что в субботу, на первой паре, а это была практика по психологии, она, то есть, Любаша, заставила их с Леной сесть специально перед Галей. Преподаватель, вместо занятий, о чём-то тихо беседовала со старостой. Потом староста позвал с собой Трусова Костю и Славу Чеснокова и вышел с ними из класса. Оксана Петровна достала из стола какой-то журнал и сказала, что хочет всех ознакомить с интересной статьёй по психологии. Как только сама ознакомится. Открыла его и углубилась в чтение.
  И тут Любаша громким шёпотом, сказала, что достала приворотное зелье. И собирается его опробовать. Она обращалась к Лене, но слышно было практически всем! Лена удивлённо посмотрела на подругу, а Любаша обвела аудиторию взглядом и остановилась на Гончарове. Заявила, что Юра - самая достойная кандидатура для эксперимента. Он смелый, ничего и ни кого не боится, даже пчёл. И что это произвело на неё неизгладимое впечатление. Только надо сначала предупредить Юру, чтобы всё было честно.
  Лена смотрела на всё это, как на волшебный фильм-сказку! Любаша достала из кармана бумажку, развернула. Внутри было что-то написано и лежало два леденца. Любаша разгладила листок на столе, пояснив, что это инструкция. И стала зачитывать. Самое дикое, что Оксана Петровна никак не реагировала на всё это представление! Сидела и читала журнал. Народ ничего не понимал.
  Инструкция была простая. Первое. Сказать парню, что это приворотное зелье. Второе. Он должен его съесть. Третье. Сказать волшебные слова. Четвёртое. Зелье подействует после признания в любви. Лена спросила, зачем две конфетки. Любаша ответила, что привораживать нужно двоих. Чтобы был выбор. Серьёзно так, сказала.
  Дальше события разворачивались следующим образом. Любаша тихонько подозвала Юру. Он подошёл и сел за соседний стол, перед ними. Повернулся к ним лицом. Любаша протянула ему конфетку, предупредив, что это приворотное зелье. Спросила, не боится ли он? Юра хмыкнул и сказал, что он ничего не боится. Любаша сказала, что так и думала, что была просто уверена, что он самый храбрый в мире парень. И засмеялась. Тут Ленусик замялась и проговорила:
  - Я никогда не слышала, чтобы ты так смеялась. Это было так завораживающе, так маняще! Я чуть сама не влюбилась в тебя, безо всякого зелья!
  Вздохнула и продолжила рассказ. Юра взял конфету и съел, улыбаясь и глядя мимо них, назад, туда, где сидела Галя Постникова. И произнёс, как он обычно говорил в последнее время - 'Галя, а ты почему меня не любишь?' А Постникова, в ответ, заявила, что любит его!
  - Представляешь? Все и так не врубались, а тут, просто, в ступор встали! Такое заявление от этой истерички услышать!
  - И, что дальше?
  - Дальше, ты вскочила и сказала, чтобы Юра не смел кружить девушкам головы.
  - А Галя? Она как отреагировала?
  - Я не знаю... Она сзади сидела, а я на вас с Юрой смотрела, не отрываясь! Как на представление! Тут зашёл староста с цветами. За ним Трусов и Чеснок. Юра, тоже, встал и пошёл к ним. Там собрались все наши мальчики и хором поздравили нас с Восьмым марта. Староста подошёл к Оксане Петровне и вручил ей тюльпаны и коробку конфет, а остальные стали дарить нам мимозы, - она кивнула на жёлтые веточки, стоящие на подоконнике, в бутылке из-под молока.
  Ясно. Это всё?
  - Какое 'всё!' Юра взял букет у Кости и вернулся к нам. Ты спросила у него, мол, это тебе букет, а он отвечает, что нет. Ты как вскочишь. А к нам в это время староста подошёл и цветы вручает. А ты перед Юрой стоишь, руки в бока упёрла, потом букет у него отобрала и давай его хлестать цветами и при этом, так спокойно, говоришь: - 'Не смей кружить девушкам головы!' Медленно, выделяя каждое слово. А он вдруг встаёт перед тобой на колено и, смиренно так, отвечает: - 'Слушаю и повинуюсь!' И руку тебе целует! Это было что-то! Смотрелось всё это очень жутко! Я в этот момент просто выпадала в осадок!
  - А я? Что после этого сделала?
  - А ты, таким довольным голосом, говоришь: - 'То-то же!' И Гале на стол этот букет, или что там от него осталось, кладёшь! И на место села. А потом Гончаров за тобой, как хвостик ходил и что-то такое нёс, про раба и госпожу. И про любовь всей его жизни.
  - О, Боже! Надеюсь, это всё?
  - Да, почти. Тут почти сразу прозвенел звонок с полпары, Оксана Петровна встала и тоже поздравила нас, а потом сказала, что через десять минут в актовом зале начинается торжественное поздравление и концерт. И она нас приглашает. А пока, мол, все свободны. Мы пошли в Главный корпус, Юра с нами, народ на нас косится, но терпит, ничего не спрашивает. Потом, вдруг, ты сказала, что опаздываешь, я оглянуться не успела, а тебя уже и след простыл!
  Лена помолчала, глядя на Любашу с интересом. Покрутила головой, видя, что Любаша вся в ожидании продолжения. Продолжила со вздохом:
  - Вера меня весь вечер пытала, что это было! Мы просто не знали, что и думать! Тебя нет, Гончарова нет, остальные, никто ничего понять не могут! А вечером ещё Иркин Саша припёрся с билетами... Короче, весь вечер говорили только о тебе! Все кости перемыли! Но, думаю, ещё и на сегодня осталось! Так, что, готовься.
  - Ленусь! Ничего не помню! Правда! - Любаша взяла Леночку за руку и проникновенно заглянула в глаза. - Я тут с Гончаровым поговорила, перед тобой! Он мне такого нарассказал! Я ему сначала не поверила, но теперь... Не знаю, что и думать!
  И она поведала ей про Галю. Леночка ахала и вновь делала удивлённые круглые глаза.
  - Вот, надо же, какая ехидна, эта Постникова! Ведь так и произошло! Она, при всех, Юре в любви призналась, гадюка!
  - Каким образом я умудрилась всё это про неё узнать, до сих пор не понимаю! В общем, ситуация слегка прояснилась, но не до конца. Как не вовремя я упала! - а сама подумала. - 'Как вовремя раскусили эту Галю! Но кто это был, вместо меня? Нич-че-го не понимаю!'
  - А ты знаешь, я сейчас вспомнила... Ведь, я после занятий тебя ни разу не видела! Ты словно исчезала после пар! Раз! И нет тебя! Я каждый раз собиралась с тобой поговорить, а тебя нет! Словно, ты меня избегала!
  - Ле-ен! Я клянусь тебе! Я ничего не помню! - Любаша приложила руку к сердцу. - Чем хочешь, поклянусь! Жизнью, здоровьем, чем угодно!
  - Да, я верю! Но, ты была эти дни такая странная! Я сначала не заметила, а сейчас вижу и понимаю!
  - Эту загадку нам не разгадать, пока ко мне не вернётся память... - она вздохнула и мысленно добавила. - 'А она не вернётся никогда! Потому что, это была не я! А кто-то другой! Полный бред! Извини, рыженький, это не про тебя!'
  - Любаш! Не волнуйся! - видя, как она помрачнела, Леночка заглянула ей в глаза и сочувствующе погладила по руке. - Ты непременно всё вспомнишь!
  - Будем надеяться... - Любаша вздохнула.
  В дверь толкнулись, затем требовательно постучали.Лена метнулась, было, открывать, но, резко затормозила на полдороге и оглянулась на Любашу. Та недоуменно пожала плечами и кивнула, мол, открывай. Лена дошла до двери и отомкнула замок. Дверь резко распахнулась и в комнату влетела Ира. Буркнула:
  - Всем привет! - и отвернулась к своему шкафу.
  Стала переодеваться. Они застыли в ступоре, потом Лена очнулась и тоже поздоровалась. Следом и Любаша ответила на приветствие.
  - И-ир! А ты же собиралась только вечером приехать? Что-то случилось? Вы были у родителей?
  - Случилось... - пробурчала соседка. - Мы не ездили к моим, я в Москве все праздники одна прокуковала!
  - Почему?! - практически хором воскликнули подруги.
  - Его вызвали в патрулирование, на праздники. И я видела его, от силы четыре часа за всё это время! Вот угораздила же меня нелёгкая связаться с ментом! Просидела у него в комнате все эти дни! Ни погулять, ни... Я его послала...
  Ира в сердцах добавила несколько непечатных выражений, Любаша даже оторопела, она ни разу не слышала от Иры такого многоэтажного мата! Лена не обратила внимания, видимо, это было в порядке вещей. Спросила:
  - Вы что, поругались? Да, ладно, не переживай ты так! Помиритесь!
  - Никогда! Я его послала далеко и надолго! - Ира шмыгнула носом, повернулась к ним и они увидели, что она плачет. - Я всё терпела! А тут просто сказала, что мне скучно одной! Я же родителей предупредила! Они нас ждали... Ведь это он предложил, мы собирались... Он же сам... - её голос прервался всхлипом. - А он засмеялся и сказал, что я не выдержала испытание. Поэтому, такая подруга ему не нужна. Коз-зёл! Все мужики козлы! - и она зарыдала, уткнувшись в куртку.
  - Ирочка! Бедная! Хорошо, что всё сразу выяснилось! - Лена бросилась утешать, обняла, погладила по плечу.
  - Зачем вы, девочки, красивых любите! Одни страдания от той любви! - тихо прошептала Любаша.
  Минут через пять Ира успокоилась. Время поджимало, они в темпе попили чай, Лена и Любаша стали собираться на занятия, а Ира осталась зализывать душевные раны.
  Любаша заскочила в комнату за сумкой с учебниками. Машинально сунулась в шкаф, забыв, что ветровка лежит на кровати, и застыла! В шкафу преспокойно висела её куртка! А внизу стояли её старые кроссовки! Она протянула руку и коснулась пальцем одёжки. Куртка продолжила висеть, как ни в чём не бывало. 'О, Боже! Как это получилось?! Я же... Нич-чего не понимаю!' Взялась уже смелее. Вытащила её из шкафа, встряхнула, осмотрела. Залезла в карман. 'Оппа! Нож? Ах, ты мой, хороший! А я уж попрощалась с тобой, мысленно! А что у нас в другом кармане? Бумажка?' Развернула смятый листок и увидела надпись: - 'Инструкция по применению', написанную от руки. Дальше шли те самые пункты, что говорила ей Лена. И, последним, четвёртым: - 'Активация после признания в любви: - 'Не смей кружить девушкам голову!' Сказать три раза'. В середине лежал зелёный леденец, типа 'Монпасье'. Любаша взяла его и посмотрела на свет. Внутри конфетки что-то блестело и переливалось. Она завернула всё обратно и сунула в карман куртки, не зная, что и думать. Повесила одежду в шкаф, накинула подаренную ветровку и вышла. Её соседки ещё оставались в комнате.
  По дороге Любаша сказала Лене, что никто не должен знать о её падении с коня и последствиях:
  - Загадочно улыбаемся и говорим, что им померещилось! Не бывает никакого приворотного зелья, это суеверия! - вспомнила слова Дубровского и добавила. - Мол, вы все взрослые люди! С высшим образованием. Неужели вы верите в эти глупости? - и захихикала.
  
  Как Лена и напророчила, к ней сразу же подошла Вера. Взяла под руку:
  - Любаш! Мне срочно надо с тобой поговорить.
  Любаша незаметно подмигнула Ленусику и покорно пошла в сторонку. Вера проникновенно заглянула ей в глаза:
  - Любаш! Скажи, это что было? Это правда, приворот?
  - Ве-ер, это шутка! Я на спор взяла конфетки. Но, насчет побочного эффекта, меня уверили, что это временное явление. В случае необходимости можно побрызгать святой водой и человек очнётся. Или через месяц само пройдёт.
  - А знаешь, пусть он бегает за тобой! Это лучше, чем влюбиться в Галочку. Она ему не пара! Мне его всё время было так жалко! Думала, надо же его угораздило влюбиться! И в кого! В эту корову вислозадую!
  - Вера, ох, и выражения у тебя! Но, в точку! Портрет двумя словами, ха-ха!
  - Так, если похожа, и ведёт себя, как тварь конченая!
  - Не ругайся, Вера! Не обижай коров! Они очень красивые и добрые, в отличие от Гали.
  - Ой, Любаша! Как скажешь! Раз просишь, то не буду обижать бедных коровушек, - улыбнулась, наклонилась к уху и прошептала. - Погадаешь мне сегодня?
  - Конечно! - так же шёпотом ответила Любаша и кивнула. - Сразу после пар? В три двадцать. Как раз, все разбегутся по делам.
  - Договорились! - Вера отодвинулась от неё и нормальным голосом добавила. - Пятнадцать двадцать. Я зайду, или ты ко мне?
  - Лучше у тебя.
  Мимо прошла Галя. Они вошли в аудиторию следом за ней. Народ заинтересованно вытаращился на них. Вернее, на неё. Любаша опять чувствовала себя словно на сцене. Она собрала волю в кулак, идя и улыбаясь однокурсникам, как ни в чём, ни бывало. Занятия прошли спокойно, если не считать постоянных косых взглядов. Никто больше к ним с Ленусиком не подошёл. И то, Слава Богу! Всё же, народ собрался вокруг воспитанный. Единственный напряжённый момент возник, когда к ней в коридоре подошла Оксана Петровна и, хитро улыбнувшись, спросила, как продвигается эксперимент. У Любаши хватило выдержки ответить соответствующей понимающей улыбкой и прошептать, мол, в штатном режиме!
  После занятий её выловила Вера, не отстала до самой общаги, и, практически за руку, утащила к себе в комнату:
  - Я тебя потом не найду! Ты словно испаряешься! Вот, ешь! - выставила перед ней нарезанный сервелат, масло и хлеб. - Сейчас принесу чай!
  - Да, ладно, Ве-ер! Я потерплю! - Любаша взяла пластик сервелата.
  - Нет, поешь! Я тоже с тобой перекушу. Иначе, ты, как неуловимый мститель! - Вера вышла и почти сразу вернулась с кипящим чайником.
  - Он у тебя на атомной энергии, что ли, работает?! - Любаша с изумлением воззрилась на исходящий паром чайник.
  - Света всегда успевает первая забить место на плитке. Сейчас тоже явится. Ты борщ будешь?
  - Нет, нет! Я потом домой, в смысле, туда... - она не договорила, но Вера всё поняла и кивнула.
  - Я так за тебя переживаю. Он же москвич? Как его семья к тебе относится?
  - Вера! Всё нормально! Они все из Новосибирска. Лет тридцать назад переехали, а родственники все там остались.
  - Любаша! Да как ты его нашла!?
  - Это, скорее, он меня нашёл! - она рассмеялась и развела руками. - Судьба! Я, как раз, незадолго до нашей с ним встречи, Тане расписывала, каким должен быть парень, который мне понравится. Вот, мне его провидение и подкинуло!
  - Ты всё шутишь, а на самом деле, может, это действительно, судьба...
  - Ерунда. Человек сам творец своей судьбы!
  - Я помню, что ты нам рассказывала, как ты тогда обрисовала свою способность предвидеть будущее. Я верю в твою интуицию. Но иногда, ты как скажешь, хоть стой, хоть падай! Уж от кого, но не от тебя я ожидала услышать такое! Человек сам творец... Не смеши! Всё предопределено!
  - Нет, ты ошибаешься. Нам всегда даётся выбор. Между правильными поступками и ложными. Мы можем поступать, как хотим. Но, если делать не по совести, то и рыдать о своей загубленной судьбе не стоит! Мы же сами выбирали путь к счастью. Значит, сами и виноваты, что оно осталось в стороне...
  - Я иногда боюсь тебя!
  - Ой, Вера, не слушай меня! Я сама иногда боюсь себя! Ладно, хватит философствовать! Чай остынет, - Любаша сделала бутерброд и откусила.
  - Да, конечно, ешь! Ты, по-моему, за эту неделю ещё похудела! Он не кормит тебя, что ли?
  Вошла соседка по комнате, взяла чистую тарелку и вышла. Они с Верой допили чай. Любаша сходила за картами. Пока она раскладывала, Вера сидела, как на иголках. Любаша стала переворачивать разложенные карты, всмотрелась в то, что выпало:
  - Так, что было... С твоей стороны... А с другой стороны? У короля чувство не угасло. Он жаждет тебя вернуть... Любой ценой! Ишь, какой собственник! Это хорошо, что ты освободилась! Ты сможешь сама сделать выбор, - улыбнулась Вере, подмигнула лукаво и продолжила. - Что есть? А есть у нас соперник. И тоже с чувствами! И твоя старшая родственница... Мама, полагаю. Она тоже с его стороны. Или, вернее, против бывшего короля. Она у нас, траля ля ля! За мужа дочки короля! Ля-ля-мур-мур-мур-р-р... - она покивала, как бы подтверждая свои слова. - Что будет? Опять встреча, и опять с обоими. Нет, Вера, тебе не удастся её избежать... Соперник уйдёт... Король останется... - услышала всхлип и оторвалась от карт, взглянула на собеседницу, воскликнула. - Ну, что ты Вера! Не плачь! Он вернётся!
  - Боже, Любаша! Как мне не хватает твоего приворотного зелья!
  - Вера! Ты не понимаешь! Даже если бы это и было правдой, в инструкции же написано, что человек должен съесть его добровольно, причём, зная, что это приворот. Тот, кто решается на это, и так влюблён!
  - А Гончаров?
  - У нас с ним союз против Гали. Мы с Юрой просто играем на публику! Только никому не говори, - и мысленно добавила. - 'Если приворот и существует в действительности, то, насколько мне рассказали, я не три раза кодовые слова произнесла. Поэтому, приворот не действует!'
  - Ты говоришь, он вернётся?
  - Да. Вот, сама смотри! Чем сердце успокоиться? Твоей встречей с ним! Соберись, подруга! Что мы ещё хотим знать? Когда встреча?
  - Да! Когда встреча? - Вера положила на стол пятак.
  - Угу, сейчас узнаем... Что? Встреча! Где? Ага! В общаге, видишь, казённый дом выпал... Соперник и король придут сюда вместе, в смысле, одновременно. Когда? На следующей неделе жди... - она замолчала, прислушиваясь к себе, в голове у неё вдруг всплыла мелодия, и сразу вспомнились слова. - Всё могут короли, всё могут короли, и судьбы всей земли вершат они порой... - промурлыкала она себе под нос.
  - И что это значит? - Вера осторожно вытерла глаза, чтобы не размазать тушь.
  - Я не знаю! Может, ещё расклад?
  - Да, да! - Вера с готовностью закивала и положила пятачок.
  Любаша перетасовала колоду и выкинула четыре карты. Два короля, бубновый и крестовый, и две шестёрки их мастей. Всмотрелась в них. Мысли исчезли, а перед мысленным взором вдруг возник, не как обычно, кадр из мультика, а рисунок из детской книжки каких-то сказок. Тот, где нарисован огромный камень на развилке дорог, с вырубленной надписью на нём. Она прочла надпись, не замечая, что говорит вслух:
  - Налево пойдёшь, коня потеряешь, направо пойдёшь, самому убитым быть!
  - Люба-аш? Что ты говоришь? - Вера удивлённо смотрела на неё.
  - Вера! Ты свободна сейчас. В выборе. И перед тобой развилка. Развилка судьбы. Только от тебя самой зависит твоя дальнейшая судьба! - она развела руками. - Это тот самый случай, когда человек сам творец своей судьбы!
  - Может, ещё раз погадаешь? Всё так запуталось...
  - Вера! Верочка! Мне, конечно, не трудно разложить карты, хоть сто раз! Но я тебе скажу одну вещь. Только тебе. То, что говорил мне один человек, передавший мне этот дар... - Любаша стала совершенно серьёзной. - Если я раскину кому-то карты в четвёртый раз, то этому человеку больше никогда карты правды не скажут! А если он продолжит им верить, то сам сломает себе судьбу! Понимаешь? Ты всё равно будешь верить в эти глупости. Ты такой человек, и этого не изменить! Ты потеряешь свободу выбора! И всю оставшуюся жизнь будешь тыкаться слепым котёнком в стены, не видя выхода, даже если он будет рядом!
  - Любаша! Я и так уже потеряла свою свободу! Я не знаю, что мне выбрать! Вернее, я знаю, но боюсь, что он не ответит мне взаимностью... - Вера опять всхлипнула, шмыгнула носом. - Я, просто, невезучая!
  - Да, ладно прибедняться! Ты хотела освободиться от своей зависимости к женатому, и вот, вуаля! Ты свободна! Хотела встретить хорошего человека? Ты встретила его! Что ещё? Всё сбылось, что хотелось.
  - Только этот хороший человек меня избегает! Я звоню ему, приглашаю сходить в кино, ещё куда-нибудь, а он отговаривается делами! Он всегда занят! Кормит меня завтраками! Я уже не знаю, что и думать!
  - Да? Но он же ездил к тебе домой! И сюда приходил? Или я ошибаюсь?
  - Нет, не ошибаешься. Я только поэтому и согласилась ему звонить. Поддалась на уговоры мамы.
  - Хм... Он хочет, чтобы ты ему звонила?
  - Да!
  - Но никуда с тобой не ходит?
  - Вот именно!
  - Может, правда, сильно занят. Он же врач. Экстренные случаи, срочные вызовы, внеплановые операции... Ты должна его понять! - она важно кивнула головой.
  - Но, не всю же неделю! И в воскресенье!
  - Врачи, они такие... Помешаны на своей профессии. Как и менты. Уж я-то знаю...
  - И как ты с этим миришься?
  - Никак. Занимаюсь своими делами и жду. А если нельзя - делами, то просто, жду, - Любаша улыбнулась.
  - Так можно и всю жизнь прождать!
  - Ну, Вера! У тебя же есть выбор! Куда повернёшь, то и будет! Или коня потерять, или самому убитым быть!
  - Я не могу это понять... - она опустила голову и замолчала, потом, вдруг, подняла взгляд на Любашу. - А ты что бы выбрала?
  - Естественно, самому убитым быть!
  - Почему?!
  - Ну, Вера-а! - весело улыбаясь, протянула Любаша. - Как ты можешь спрашивать у меня подобную глупость! Конечно же, я никогда не подставлю коня! - она захихикала.
  - А-а! Да, да... Точно, ты же... - Вера вздохнула, не договорив.
  - Я шучу! А, если серьёзно, я понимаю это так. Это древний психологический тест. У человека спрашивали, готов ли он расстаться с мечтой и жить, как жил. Коня потерять, это потерять стремление идти к мечте. Желание что-то менять в своей судьбе. А самому убитым быть, это готовность перешагнуть свои амбиции, пожертвовать собой ради кого-то любимого.
  - О, Боже! Я никогда об этом не задумывалась! Я всегда считала, что это просто сказочный выбор! И всегда удивлялась, почему царевич выбирал второе. А бабушка мне объясняла, что без коня в старые времена было нельзя! Никуда не доедешь, вот Иван-царевич и берёг его!
  - А как же, сказка - ложь, да в ней намёк? Добрым молодцам урок? Все сказки - это древние психологические знания. Веды. Народная мудрость. Указатель правильного пути. Иначе, зачем их помнить? Ведь, главный герой всегда выбирает верный путь! И побеждает. Находит своё счастье! Верно?
  - Да, ты, наверное, права. Только, я не готова через себя перешагнуть.
  - Думай, Вера! У тебя ещё есть время.
  Любаша собрала карты и встала. Вера тоже поднялась со вздохом:
  - Господи, как сложно это всё! Твоё гадание сначала даёт надежду, а потом так запутывает жизнь, что одна головная боль! И эти твои иносказания, твои картинки. Ох, не знаю, что мне делать с этим камнем! - Вера! Не ропщи! Скажи спасибо, что мне не привиделась картинка, где главный герой с кем-нибудь бьётся! Как там он кричал, помнишь: - 'Эй, Змей-Горыныч, выходи! Драться будем!' - она хихикнула, а Вера отшатнулась и плюхнулась обратно, на стул.
  - Точно! Ещё же есть Змей трёхглавый! О, Господи! Да, да, спасибо, спасибо! - и вдруг, засмеялась, проговорила сквозь смех. - Ох, Любаша! Умеешь ты утешить! Спасибо! Правда, что я, в самом деле, страдаю по пустякам!
  Встала опять, вытерла слёзы, выступившие уже от смеха. Любаша тоже весело улыбнулась:
  - Ну, вот! Теперь я слышу речь не мальчика, но мужа! Денька через три вылови меня. Я снова тебе погадаю. Всё! Мне пора!
  - Да, да! Конечно, беги!
  Любаша кивнула и вышла. Заскочила в комнату, оставила карты и помчалась домой, к Дубровскому.
  К её удивлению, он был дома. Она только вставила ключ в замок, как дверь распахнулась и он, улыбаясь, обнял её и поцеловал. Подождал, пока она разденется и повёл в зал. А в зале, на столике у стены, стоял телевизор и сверху какой-то плоский агрегат. Всё было соединено двумя кабелями.
  - Вот, видеомагнитофон привезли, - Борис махнул рукой в сторону плоской чёрной коробки, предваряя расспросы. - Опробуем? Что будем смотреть? - он повернулся к дивану, на котором россыпью лежали небольшие коробочки с английской надписью 'VHS' и приклеенными белыми квадратиками, подписанными от руки на русском.
  Любаша с интересом взяла в руки верхнюю видеокассету. Прочла:
  - 'Полицейская Академия - 1'. Это что, кино?
  - Комедия. Можем посмотреть.
  - Давай! - с жаром согласилась Любаша, протянула кассету, с интересом наблюдая за действиями Бориса. - Ого! Вот это да! Чудеса враждебной техники! - прокомментировала она, глядя, как видик мягко 'заглатывает' кассету и начинает жужжать, повинуясь нажатию кнопок пульта.Они удобно устроились на диване и Любаша выпала из реальности.
  Она, не отрываясь, смотрела, как главный герой Махоуни превращается из мелкого хулигана в отличного копа. Хотя, какой он хулиган? Просто борец с несправедливостью! В середине фильма Борис обнял её за талию и притянул к себе. Она даже не обратила на это внимания, так её захватил сюжет! В конце фильма она удивлённо спросила:
  - Зачем они ведут козла?
  - Это живой талисман.
  - Американцы странные... Талисман полицейской академии - вонючий козёл! У нас это ругательство! Мы их на конюшнях держим, чтобы крыс отпугивали, а у них, по-видимому, они должны отпугивать преступников? Представляю себе фразу: - 'Этот козёл из Московской Школы милиции, а этот из Ленинградской!' - хмыкнула, вспомнив Иру. - Или это был прикол? Ну, вроде как, это же комедия! Какая академия, такой и талисман...
  - Из всего фильма тебя взволновал только козёл? Я даже не обратил на него внимания. Пока ты не сказала.
  - Да нет, не только... Ещё я оценила шутку про кобелька, которого звали Принцесса. И заметила великолепные ноги четырёх лошадей из конной полиции. Я шучу, конечно... - она захихикала. - Но я ж зоотехник, профессия обязывает замечать всяких зверюшек!
  - То есть, фильм тебе не понравился?
  - Почему? Понравился. Смешной.
  - Есть продолжение.
  - Продолжение? Чего там продолжать?
  - Первое задание выпускников, новый набор студентов. Ещё три части есть. И, по-моему, снимают ещё.
  - А-а... Давай, ставь! Будем смотреть!
  - Нет уж! Потом, завтра посмотрим! - он обнял её, заглянул в глаза. - Иди ко мне!
  - Я и так! - выгнулась в его руках.
  - Ах, так? - и прижал её к себе, поцеловал.
  Её охватило знакомое предвкушение удовольствия. Она всегда быстро загоралась от его поцелуев, а тут ещё эта комедия, полная эротических намёков и откровенностей. Танцы голых девушек у костра, потом этот забавный розыгрыш с ректором академии. Американцы не стеснялись откровенных сцен! Она не стала говорить Борису, но фильм произвёл на неё почти такое же впечатление, что и 'Эммануэль'. Он только провёл рукой ей по спине, а она уже была почти готова! 'Опять скажет, что я нетерпеливая... А, плевать! Сам виноват! Не фиг показывать мне такие фильмы!' И она сама притянула его к себе...
  
  Любаша лежала, закинув руки за голову и обдумывала то, что Ира знает, где живёт Саш-ша. 'Как бы выяснить это у неё, не вызывая подозрений? Ира сейчас злиться на весь белый свет, к ней на кривой козе не подъедешь... Эх, подключить бы знакомых ментов... Типа, Вы знаете такого нашего сотрудника? Он там натворил кое-чего! Подскажите, где его найти? Да, госпожа Понькина? - Нет, товарищ Дикая! Тут менты не помогут! Так нельзя! Это слишком в лоб! Ира может отказаться говорить с ментом. Да и нет у нас таких знакомых... - Но и самой спрашивать тоже нельзя! - Не скажи... Поговорить по душам, посочувствовать! Может, и проскользнёт информация!' Любаша, так ни до чего не додумавшись, решила обсудить всё с Рысью. Они как раз договорились с ней завтра, в пять часов встретиться на Ярославском. 'Посидим, поговорим. Может, разведка соображает лучше!'
  Она вдруг подумала, что после всех её приключений Борис будет волноваться, если она вдруг задержится. Во всяком случае, она бы, после такого, вся изнервничалась, если бы он задержался хоть на минуту. А она даже не знает, сколько у неё займёт времени их встреча. 'Надо бы предупредить, что я задержусь!' Скосила глаза на лежащего рядом Бориса:
  - Спишь?
  - Нет.
  - Я завтра могу задержаться. Не волнуйся, ладно?
  - Надолго? - он повернулся к ней.
  - Как получится. Мы с подругой договорились встретиться. Я не знаю точно, во сколько приду.
  - Позвони мне, когда пойдёшь домой. Я тебя встречу у метро.
  - Действительно, можно же позвонить, если что! - помолчала, потом спросила. - А на работе у тебя есть телефон?
  Борис назвал номер. Помолчал, потом хмыкнул и весело сказал:
  - Только отсюда звонить мне на работу нельзя, если не хочешь, чтобы этот номер узнали все мои сослуживцы.
  - А, чёрт! Точно! Ладно, буду звонить из автомата.

  За ночь резко подморозило. Пока они дошли до общаги, Любаша застыла, как цуцик. Забежала в комнату, переодеться в куртку. Вспомнила, что так и не сказала Дубровскому, что её одежда нашлась. 'Интересно, что он подумает? И я даже не представляю, как это всё объяснять!' Накинула куртку. Сунула руку в карман и обнаружила только нож. Бумажки с леденцом не было! 'Оп-па! И кто?! Галя? Таня? Забавно... Жаль, не узнаю, кто. Зато, теперь знаю, что в моей комнате живёт человек, способный лазить по чужим карманам! Так-то! Кто-то, похоже, поверил и побежал привораживать кого-то!' Взяла сумку с книгами и направилась к Дроздовой.
  Девчонки завтракали чаем с вафлями. От сладостей Любаша отказалась, а чай налила. 'Вот удобный момент разговорить Иру!' Произнесла сочувствующим тоном:
  - И-ир! Ты как?
  - Хреново! - Ира подняла на неё покрасневшие глаза.
  - А мне он сразу не понравился! Я его ещё два месяца назад видела, когда он возле общаги маячил! А он тогда с тобой познакомился? Да?
  - Два месяца назад? Так ты его знала?
  - Вера думала, что он маньяк, который убил Олю. Мы его хотели в ментовку сдать, но он исчез!
  - Он не маньяк, а коз-зёл! - Ира скривилась, как от зубной боли и добавила пару матерных слов.
  - Ой, наплюй на него! - Леночка глянула на часы. - Давайте поторапливаться, а то опоздаем!
  - Я думаю, он специально познакомился с тобой! Погнался за богатым приданным! - Любаша одним глотком допила чай. - Узнал, что здесь все самостоятельные девушки, выбрал покрасивее, и познакомился!
  - Зачем? Мы не такие уж богатые! Что, менты мало зарабатывают? - удивилась Ленусик.
  - Не скажи! Он пока курсант, только стипендия. Живёт в общаге, да и потом квартира быстро не светит. А тут, богатая, красивая. И отдельное жильё! - Любаша сама поражалась, какую ерунду она несёт, но готова была льстить Ире и дальше. - Ты же не с родителями живёшь? В собственной квартире?
  - Ага! В квартире! У чёрта на куличках! - Ира презрительно сморщилась, но Любаша заметила, что свою красоту и богатство она отрицать не стала.
  - Всё равно, ближе к Москве, чем его родной сибирский городок. Откуда он, кстати, родом? - продолжала прощупывать почву Любаша.
  - Из Омска, или Томска! Я не запоминала. Мне всё едино! А квартира у него есть. Причём, двухкомнатная! В Чертаново.
  - Ого! А она точно его? А, может, он просто пыль в глаза пускал?
  - Да, вроде его... - задумчиво протянула Ира. - Он там уже и ремонт делает. - А, вдруг, его просто наняли сделать ремонт? А он, под эту дудочку, тебя решил завлечь! Мои знакомые, например, наняли людей делать ремонт, а сами укатили на две недели в отпуск, в санаторий. Приехали, всё готово. Так что, ещё неизвестно, чья это квартира.
  - Думаешь, он мне врал?!
  - А хочешь, я своего мента попрошу узнать, чья это квартирка? - Любаша уже мысленно потирала руки, радуясь такому повороту разговора.
  - Да? Он сможет? - Ира с надеждой глянула на Любашу, но в следующее мгновение перевела взгляд на Лену и скептически хмыкнула. - Да, мне уже без разницы! Хоть чья она.
  - Да и, правда! Сейчас то, поздно проверять. Надо было до того, как! - поддержала Лена.
  - Ну, нет, так нет! - Любаша пожала плечами, скрывая разочарование. - 'Не выгорело по лёгкому! Жаль, жаль! А счастье было так близко, так возможно... А, впрочем, на кой мне его адрес? Я же не собираюсь его искать. Несправедливо, конечно, он знает, где я живу, а я нет!' - она встала, надела куртку, и прислонилась к двери, ожидая, пока Лена с Ирой соберутся.

  Лекция по кормлению закончилась, и народ повалил к выходу, торопясь успеть в общагу первыми. Любаша кинула в сумку тетрадь и ручку. Рядом складывали вещи Ира и Лена. Вышли они вместе, Любаша чуть впереди, девчонки сзади. Оглянулась, проверяя, где они. Лена догнала и взяла её под руку. А Ира вдруг застыла со странным выражением лица. Любаша повернулась и увидела у входных дверей Саш-шу! И он смотрел на неё! Скосила глаза. Ленусик шла, улыбаясь. Наклонилась к Любаше и прошептала на ухо:
  - Мириться пришёл!
  - Точно! - ответила Любаша и огляделась в поисках Юры. - А где мой верный рыцарь?
  - Тебе он зачем? Галя ещё на той перемене ушла. Юра первый выходил, кажется...
  - Ну вот! Как всегда! - прикинувшись разочарованной, протянула Любаша. - Я только настроилась, что он мне портфель понесёт и ручку поцелует, а его нет!
  - Что понесёт? - раздался сзади голос Гончарова. - Я к твоим услугам, Любовь всей моей жизни!
  - А, Юра! - Любаша улыбнулась и протянула руку. - Целуй!
  Юра тут же привстал на колено и изобразил поцелуй. Краем глаза Любаша увидела, как в изумлении расширились Саш-шины глаза. В это время к нему подошла Ира, и он перевёл свой взгляд на неё. Она взяла его под руку и повела к окну. Любаша довольно улыбнулась. 'Так-то! А то, совсем осмелел! Иди, дружок, повыясняй отношения, а я пока спокойно пообедаю!' И она со всей толпой направилась к общаге.
  Они сидели у Веры, Юра принёс вафельный тортик, и они пили чай. Ира в общагу так и не явилась. Любашка съела микроскопический кусочек, только чтобы не обижать Юру. Он всё поглядывал на неё и вдруг спросил:
  - Что-то случилось? Ты такая грустная в последнее время.
  - Задумалась! - Любаша улыбнулась. - Всё пытаюсь вспомнить, что было в те дни! - она развела руками, и все закивали с понимающим видом. - Кстати, хотела вам сказать! Кто-то украл вторую конфетку. Вместе с инструкцией. Вчера утром бумажка с леденцом была у меня в кармане куртки. А сегодня конфеты уже не было! Так что, Юра, будь наготове. Не пей и не ешь ничего, если рядом видишь Галю! И не оставляй еду без присмотра на кухне! Я смеюсь, конечно! - она захихикала. - Мы-то знаем, что это всё блеф.
  - А мне понравилось выглядеть привороженным! Все девчонки смотрят на меня с завистью.
  - На тебя-то почему? - спросила Леночка удивлённо, Юра в ответ пожал плечами.
  - Потому что, они мечтают, чтобы их кавалеры так же им руки целовали. И так же мчались выполнять все их прихоти по мановению руки! - пояснила Вера.
  Леночка и Любаша понимающе хмыкнули.
  - Если бы их кавалеры были уверены в них, как я в Любаше, то, может и помчались бы! - вдруг выдал Юра.
  - Ты уверен в ней? - Вера даже чашку с чаем назад поставила, так и не донеся до рта.
  - Полностью! Как в самом себе!
  - А в чём ты уверен? - Вера смотрела на Гончарова с ожиданием.
  - Я абсолютно уверен, что она никогда не потребует от меня невыполнимого! Поэтому, я всегда соглашаюсь на её любые авантюры!
  - Юра!? - Любаша в удивлении округлила глаза. - Такое впечатление, что я ежедневно подбиваю тебя на какие-то авантюры!
  - Это я на будущее! - он весело улыбнулся. - Чтобы ты не искала никого другого для них!
  Все дружно рассмеялись. Леночка азартно произнесла:
  - А давайте все делать вид, что приворот на самом деле существует! Задурим этой Постниковой голову! Пусть Галя думает, что у вас с Юрой роман! Вечером будем у Веры сидеть, Юра пусть нам играет на гитаре. Ты умеешь, не отпирайся! - Леночка хитро улыбнулась смутившемуся Гончарову. - Не скромничай, я знаю, мне Женя Трусов говорил.
  - Ого! Юра! Да ты, не только самый смелый! Но и очень талантливый? Жаль, я не послушаю. Я-то не могу быть у вас в общаге вечерами. Вам придётся без меня делать вид, что приворот на самом деле работает. Ну, к примеру, выкрикивать моё имя, словно я с вами в комнате сижу.
  - Боже! Детский сад! - Вера в притворном ужасе приложила руку ко лбу и покачала головой. - Любаша! На что ты их подбиваешь?
  - Я согласен! - Юра вскочил. - Можем начать прямо сейчас!
  - Гали всё равно нет, можешь не спешить! - насмешливо произнесла Вера.
  - А мы пока порепетируем! - поддержала Юрин порыв Лена. - Неси гитару!
  Юра вскочил и вышел. Любаша тоже встала:
  - Мне уже надо бежать! Ещё куча дел. Вы пока без меня. Завтра расскажете, как прошло.
  - Куда ты всё время сбегаешь? Посидела бы... - Леночка смотрела на Любашу жалобно и осуждающе.
  - Сегодня, правда, не могу! Меня ждут. А завтра точно, посижу. И погадаю вам, заодно! Всё! Я ушла. Юре привет и пламенный поцелуй.
  - Пока... До завтра! - почти хором ответили девчата.
  
  Войдя в метро, Любаша внимательно осмотрелась. Даже задержалась у автоматов. Сделала вид, что ищет деньги. 'Не хотелось бы притащить за собой хвост!' Она ни на минуту не усомнилась, что Саш-ша явился по её душу. 'Ну, ладно, ещё, Даша! Но Ира? Она совсем для него не подходит по характеру! Зачем он так с ней... Да, она тоже не ангел, но это же не она к нему первая подошла! Она же ему верит! А он обманывает её. Одно слово - гад ползучий!' Постояв около двух минут, Любаша спокойно отправилась вниз.
  Около Ярославского никого не было. Любаша с беспокойством огляделась. Прошлась вдоль путей, раздумывая, звонить Рыси на работу или уже бесполезно. На перроне стало многолюдно.
  - 'На первый путь прибывает скорый поезд 'Сибиряк', из Новосибирска!' - раздалось из вокзальных громкоговорителей.
  Любаша застыла от неожиданности. 'Сибиряк'! Из дома! Она и забыла, что он приходит в это время! 'Интересно, Рысь специально подгадала? Или это совпадение?' Раздался гудок приближающегося локомотива. Любаша, забыв обо всякой конспирации, во все глаза смотрела на синие вагоны с белой надписью на боках. На плёчо легла рука, она резко обернулась. Рысь улыбалась, стоя сбоку:
  - Осматривалась, вдруг за тобой хвост, хм-хм! Думала подольше тебя помурыжить, но у тебя такой несчастный вид, что у меня сердце не выдержало. Что случилось?
  - Не здесь! Не буду же я плакаться тебе в жилетку посреди перрона?
  - Ну, да, правильно. Поехали на Арбат! - Рысь кивнула и вдруг нахмурилась. - А, ну, стой! - схватила Любашу за плечи, вгляделась ей в глаза, прошептала растерянно. - Я ничего не чувствую! Она ушла? Нет! Не может быть! У меня ничего не изменилось!
  - Я ничего не понимаю! Вокруг меня чёрти что твориться! Нам надо поговорить! И не здесь! - Любаша недовольно дёрнула плечом. - Поехали хоть куда-нибудь! У меня куча новостей! Или давай посидим на вокзале!
  - А поехали ко мне! С ночёвкой!
  - Нет. Котёнок с ума сойдёт. Я обещала вернуться вечером. Давай в выходные. Созвонимся, договоримся...
  - Ладно, пусть в выходные. Зайчик, как раз, завтра уезжает.
  - Он на выходные уезжает?
  - На неделю. Не представляю, как мне это пережить!
  - Погадать тебе?
  - Нет, лучше быть в неведении, чем знать, что... - Рысь не договорила, взяла Любашку под руку и потащила в переход к метро.
  Они решили всё-таки, поехать на Арбат, но не в кафе, а просто погулять. Любаша не хотела сидеть на одном месте. Поэтому, они чинно, под руку прогуливались в толпе, временами резко разворачиваясь, или стояли около художников, делая вид, что разглядывают картины. Любаша вполголоса рассказывала всё, что произошло с ней за последнюю неделю. Рысь, вместо того, чтобы удивляться и сочувствовать, вдруг заулыбалась:
  - Отлично! Теперь я уверена, что твой Котёнок и есть Хозяин Силы! Ты высвободила Силу, и она притащила тебя к нему. Вот почему я больше не чувствую её. Это не просто так! Это явный знак. Софе расскажу. Думаю, она подтвердит мою уверенность!
  - Но, я не думаю, что это Сила... - Любаша вдруг вспомнила, что Диана не знает о её способности перемещаться в Новосибирск, и замолчала, не договорив.
  - Ты всё вспомнишь! - подруга похлопала Любашу по руке, сделав какие-то собственные выводы. - Эх, с Оленем бы встретиться! Ты больше не пыталась?
  - Нет. Мне, честно говоря, было не до этого.
  - Зря, зря! Попробуй, может, сумеешь.
  - Ладно, попробую, - Любаша вздохнула, решив пока не говорить всего. - 'Пусть пока не знает. Надеюсь, Лео не проговорится. Думаю, мне тоже не всё известно. Даже не думаю, знаю точно! Интересно, что им тогда рассказывал Олень? Похоже, тогда рядом с ним сидела та, другая Я! А значит, мне никогда не вспомнить, что там было!'
  - Да что ты так переживаешь! - Рысь весело смотрела на Любашу. - Олень нас предупреждал перед уходом, чтобы мы ничего не боялись, что с нами будет происходить. Жаль, что ты не помнишь. Но, он особо просил тебе ничего не говорить! Я тогда ничего не понимала, думала, что он так шутит плоско. Ну, представь, такая картина маслом, мы сидим напротив друг друга, ты рядом с ним. И он нам так таинственно говорит, мол, а теперь самое главное! Вот ей, и на тебя большим пальцем показывает, ничего не рассказывать, что здесь было! А ты так важно кивнула, мол, да, подтверждаю!
  - А это, точно, я была? Ты уверена?
  - Ещё бы! Думаешь, у нас глюки были? Это была именно ты! Сто процентов.
  - И голос был мой?
  - Голос? А, кстати, я не слышала твоего голоса, ты всё время молчала, - она нахмурилась, вспоминая. - Да, точно, ты улыбалась и кивала, но ничего не говорила! Но, тогда я даже не задумывалась... Бесилась от твоего самоуверенного вида, это было, да... А заподозрить, что это была не ты, даже в голову не пришло! Вот никаких сомнений даже не было... А сейчас я вспоминаю и начинаю сомневаться... Мы тогда рассмеялись, думали это прикол. И ты с нами. Но, у тебя был такой странный смех, такой... - он покрутила рукой в задумчивости. - Завораживающий, что ли... Я ещё подумала, что это так дым на меня действует. Мы же курили ту пыль, что Олень в тыкве принёс! - Рысь покосилась на удивлённое лицо Любаши. - Так, ерунда, пару затяжек, не больше. А ты не стала, отказалась, как и в первый вечер.
  - Жаль, что ты не можешь рассказать мне, что тогда было. Возможно, это помогло бы мне вспомнить.
  - Не могу! - Рысь извиняюще развела руками. - Мы клятвенно пообещали вам с Оленем, что ничего тебе не расскажем.
  - И что ты теперь по этому поводу думаешь?
  - Думаю, что ситуация повторилась! Пока ты где-то лежала без сознания, возможно, спала под наркозом, а твоё второе 'Я' действовало вместо тебя.
  - И как мне теперь связаться с моим, как ты выразилась, 'вторым Я'? Может, посоветуешь, эксперт?
  - Понятия не имею! - Рысь пожала плечами. - Увидься с Оленем, может, он знает? Или, хотя бы, посоветует? Пошли в кафешку, я уже застыла вконец!
  Они как раз проходили мимо того самого кафе, где Любаша первый раз была с Дубровским. Она кивнула, в знак согласия. Зашли, один столик как раз освобождался, и они быстренько его заняли.
  - А теперь, самые последние новости! - таинственным голосом произнесла Любаша. - Представляешь, Саш-ша задружил с соседкой по комнате моей здешней подруги, и узнал, где я учусь!
  - Это к ней он тогда шёл?
  - Ага! И она знает, где его квартира. Я почти выпытала сегодня адрес, но в последнюю секунду всё сорвалось!
  - Почему?
  - Он с ней рассорился, по-видимому, чтобы не знакомиться с её родителями. И она сказала, что ей на всё плевать. Его квартира, не его...
  И Любаша кратко пересказала весь утренний разговор с Ирой. И про встречу в Академии тоже поведала. Рысь слушала очень внимательно, сжимая в руках чашку с чаем. Задумчиво произнесла:
  - Если они помирятся, у этой Иры может возникнуть желание проверить квартирку. А я сумею выяснить, кто там живёт на самом деле!
  - Как? У Зайчика разве есть знакомые в милиции?
  - Ха! Дикая! Я без всякой милиции, сама всё узнаю. У соседей.
  - Думаешь?
  - Не думаю! Знаю точно!
  И они засмеялись, обменявшись этой старой присказкой.
  Наконец, Любаша засобиралась домой. Время было не слишком позднее, и она решила не звонить Дубровскому, чтобы он её встретил. Тем более что Рысь увязалась её провожать.
  - Мне ещё час где-то болтаться до электрички, хоть с тобой на метро покатаюсь! - отмахнулась Диана от её неуверенных протестов. - Поехали. Зато обратно сидя поеду, а не в этой толкучке!
  Это стало ещё одним аргументом против звонка. Вдруг Рысь захочет проводить её до автобуса? А там Борис! Любаше до сих пор не хотелось их знакомить. Несмотря на предложение замужества. А, кроме того, ей очень не понравилась уверенность Рыси в том, что Дубровский - хозяин силы.
  Они доехали до конечной станции, как она делала в последнее время, распрощались и Рысь села на обратный поезд. А Любаша села на 'В' красный'. Ехала и думала о своих странных чувствах. Пыталась разобраться в себе. 'Я ревную? Да ну... Но... Зачем искушать судьбу? Да, Котёнок позвал меня замуж. Необычным предложением, хм... Ну да, ладно. Рысь, конечно, замужем. И любит Зайчика, но чем чёрт не шутит? Тем более, она намного красивее этой Инги! Намного! На мой вкус, понятно. А вдруг у нас с ним вкусы на красоту совпадают? - Да ты просто пытаешься оправдать своё некрасивое поведение, Дикая! - Хочешь сказать, что я плохая подруга, раз не доверяю лучшим друзьям? Я своё защищаю! Сво-ё! Ясно тебе, моралистка! - Я не моралистка, а твоя совесть. - И что же? Это плохо, что я ревную? Нормальное человеческое чувство! - Да! Плохо! Рысь, в отличие от тебя, доверяет тебе! Она-то познакомила тебя со своим мужем. - Вот именно! Му-жем! Когда у меня будет муж, я тут же всех с ним познакомлю! А пока, отвали, Совесть! Между прочим, Котёнок тоже не хочет знакомить меня со своими друзьями! И я его прекрасно понимаю!'
  Любаша вздохнула, и наконец, заметила проносящийся за окном пейзаж. До этого он просто ускользал от её внимания. Оказывается, она проехала свою остановку возле почты! 'Ого! Вот это я заговорилась сама с собой! С чего бы? - А с того, Дикая, что ты элементарно, боишься! Боишься, что Рысь права, и Борис и есть тот, кого ты пообещала найти... И ты боишься, что вместе с Силой, которую ты отдашь, уйдёт и его любовь к тебе. - Да! Я боюсь! А ещё я боюсь, что и моя любовь к нему может быть вызвана Силой! И ещё неизвестно, чего я боюсь больше!'
  Автобус затормозил и открыл двери. На остановке вышла только она. 'Ладно, пройдусь мимо общаги. Обдумаю всё досконально! Даже хорошо, что я проехала! И ещё один вопрос надо решить. Куртку поменять? Я даже не представляю, как объяснить, что моя одежда нашлась. Впору опять взвывать: - 'Доктор! У меня провалы!' Любаша шла и гоняла в голове все эти мысли по кругу. Снова и снова. Она уже дошла угла до общаги, так и не приняв решения.
  - Здравствуй, Люба! - прозвучало над самым ухом таким знакомым до дрожи голосом.
  - Ты? - Любаша отшатнулась, узнав Саш-шу. - Какого чёрта?!
  - В гости заходил. Теперь еду домой, - он улыбался, довольный, как кот, поймавший мышь. - А ты почему так поздно? И одна? Не боишься?
  - Ещё только полвосьмого. Детское время. И кого мне бояться? Тебя?
  - Нет, конечно. Я же тебе уже сказал, что я твой друг. Самый верный друг. Я рад, что тебя встретил. Ты к себе?
  - Да, - решение зайти в общагу, было принято мгновенно. - 'И позвоню. Пусть встречает, раз вызвался. Хватит мне уже эксцессов на сегодня!'
  - Могу тебя подождать и подвезти, - Саш-ша махнул рукой назад, и Любаша заметила белую 'Волгу', стоящую у парковой ограды.
  - Нет, спасибо, я уже пришла, куда хотела. А ты разве один поедешь к себе?
  - Ириша сейчас выйдет.
  - А... Ну, ладненько, - Любаша взялась за ручку двери. - Не смею тебя больше задерживать. Совет вам, да любовь!- и мысленно добавила. - "Вот и всё. Прошла любовь, завяли помидоры. Быстро ты забыл свою любовь неземную!"
  - Ты обижаешься на меня, да? - в его голосе звучали утверждение и печаль.
  - Мне не за что обижаться! - Любашу неприятно кольнуло от такой проницательности.
  - Ты считаешь, что я слишком быстро тебя забыл, - он наклонился к ней, положил руку на плечо, удерживая. - Думаешь, я лгал тебе о своей любви? Не обижайся, Лисёнок! У нас с ней нет никаких обязательств. Просто приятно проводим время вместе. Если тебя это задевает, только скажи, и я в ту же секунду разорву все отношения! - его голос звучал вкрадчиво и печально. -Любовь к тебе не угасла. Я тебя никогда не забуду. Даже проводя ночь с другой, я представляю на её месте тебя. Мужчины странные существа. У нас совсем другое видение мира.
  - Отвали! - Любаша дёрнула плечом. - Я предпочитаю в мужчинах классическую верность. Как у рыцарей. А не трёп о другом видении мира!
  - Ты предпочитаешь, чтобы о тебе вздыхали и мечтали! Я именно это и делаю. Или ты желаешь, чтобы я был верен только тебе? - он отпустил её плечо и встал перед ней на колено. - Хочешь, поклянусь?
  - В верности? Хочу... - она намеренно сделала паузу, насмешливо глядя ему в глаза, и продолжила. - Чтобы ты поклялся, что отстанешь от меня!
  - Увы! В этом поклясться не могу! Прости! - он покачал головой и встал. - Но я клянусь, что ты тоже Любовь всей моей жизни.
  - Клятва игрока! - процитировала Любаша 'Трёх мушкетёров', и добавила мысленно. - 'Хоть бы Ира не заподозрила, что мы знакомы! Чёрт! Этот змей может наговорить ей чего угодно! И она поверит ему! Надо срочно что-то делать!' - дёрнула дверь и вошла в общагу.
  Любаша подошла к телефону-автомату в фойе и набрала номер. Борис почти сразу взял трубку:
  - Привет!
  - Привет! Зайди за мной в общагу.
  - Хорошо. Сейчас?
  - Да. И чем скорее, тем лучше!
  - Буду через семь минут. Ты в своей комнате будешь?
  - Да, нет. В учебке подожду. Если увижу тебя, то сама выйду.
  - Хорошо, уже выхожу, - его голос зазвучал несколько напряжённо, похоже, он разговаривал и, одновременно, одевался.
  - Угу. Жду. До встречи.
  Любаша повесила трубку и медленно пошла мимо вахты. Показала пропуск, хотя вахтёрша уже знала её, как облупленную. 'После подобных выходок со стороны Саш-ши, решение может быть только одно! Всё рассказать! То есть, не 'всё-всё-всё', конечно. А только про одежду!' Зашла в учебку. Там было темно, что её совсем не удивило. Пока она жила в общаге, она замечала, что учебной комнатой пользовались только она, да Галя, после известных событий. Сейчас Гале никто не мешал учить в комнате, как раньше. А её самой не было. Вот комната и пустовала.
  Любаша не стала зажигать свет. Подошла к окну и встала так, чтобы видеть вход общагу. Белая 'Волга' всё ещё стояла напротив, у входа в парк. Постояв с минуту, Любаша села на подоконник, прислонилась виском к стеклу. Вдруг дверь в учебку приоткрыли, а потом закрыли обратно. Послышался Леночкин голос:
  - Ладно тебе меня разыгрывать! Нет её!
  - Я видел, как она шла по лестнице! - голос Гончарова звучал убеждённо и уверенно. - Я следом за ней шёл! Поднялся, её нет. Думал, она у вас.
  - Нет, не заходила. Может, у себя? Или у Веры?
  Любаша уставилась в изумлении на двери. 'Боже! Какая слышимость! Недаром, Постникова была в курсе всех местных тайн! А, самое обидное, что благодаря мне! Опять моё самомнение получает по носу! Я так гордилась собой! О, какая же я принципиальная и отстаивающая свои права! Ура! Браво! Молодчина! А в итоге? Вон как всё повернулось! И получи, Любаша, жалобу! - А как ты хотела, Дикая? Провидение каждому дано!' Она опять уставилась в окно. Ей показалось, что под фонарём, горящим над входом в общагу, мелькнула знакомая куртка.
  Любаша встрепенулась, спрыгнула с подоконника. 'Пора? Или показалось? А, ладно! Внизу подожду!' Вышла в коридор. Никого. 'Вот и ладненько. Меня здесь нет, и не было!' Хмыкнула, направилась к лестнице. Увидела поднимающегося снизу Бориса. Возглас Юры Гончарова заставил её вздрогнуть:
  - Я был прав, ты пришла! - Юра выскочил из кухни и быстрым шагом подошёл к ней. - Приветствую! Любовь всей моей жизни!- и встал на колено, делая вид, что целует руку.
  - Какого чёрта! Юра!? Ты что, вообще, мышей не ловишь? Ты... - она не договорила, сзади раздался нарочито громкий Галин смех.
  До неё тут же дошло, что Юра увидел только Галю и кинулся выполнять их уговор. Она бросила взгляд на серьёзное лицо Дубровского. Пожала плечами, улыбнулась криво:
  - Общественная работа!
  - О-о! Капитан! Приветствую! - Юра вскочил и протянул ему руку.
  - Майор, - спокойно поправил Дубровский и пожал ему руку.
  - Ого! Поздравляю! - Юра преувеличенно бодро начал трясти её.
  - Кыш! - прошипела Любаша, вклиниваясь между парнями. - Представление окончено! Мы уже уходим! Отставить разговорчики, поручик! - рыкнула вполголоса, видя, что Юра пытается что-то объяснить.
  Гончаров отступил, всё ещё улыбаясь, а она взяла Бориса за руку и потащила вниз. Сзади Юра неуверенно произнёс:
  - Любаш! Может, зайдёте?
  - Мы торопимся! У тебя там плитка не выключена! Как бы чего не сгорело! Так что, извини! - не оборачиваясь, махнула поднятой ладонью. - Завтра! Так всем и передай!
  Внизу, перед поворотом к вахте она резко остановилась:
  - Ты шёл, машина у общаги стояла? Белая 'Волга'?
  - Нет.
  - Отлично! Тогда идём.
  Машины, и вправду, не было. Любаша вздохнула свободнее. Взяла Бориса под руку, оглянулась. Вроде бы, Саш-ша действительно, уехал. Вздохнула ещё раз, собираясь с мыслями. Произнесла:
  - Ты, всё равно, по сторонам посматривай! Всё-таки, тебе, как бывшему оперу, это привычней!
  - Кого мне высматривать? - его голос звучал насмешливо. - Кто-то ещё может броситься целовать тебе руку?
  - Он только делал вид! Это всё из-за Гали!
  - Я понял. У тебя очень ответственная общественная работа!
  - Самое обидное, что не я эту кашу заварила! А расхлёбывать мне! - расстроено произнесла Любаша и опять вздохнула.
  - И кто же всё это заварил? Этот Юра?
  - Нет. Я тебе постараюсь всё объяснить. Ты только поверь мне! Пожалуйста! - произнесла она жалобно и заглянула ему в глаза.
  - Я тебе всегда верю! - он погладил её по руке, прижал к себе. - Сейчас придём домой, и ты всё расскажешь!

  Любаша допила чай и взглянула на Бориса. Он давно уже сидел в своей любимой позе, откинувшись на спинку стула, нога на ногу, и заложив руки за голову. Кивнул ей выжидательно:
  - Рассказывай, что у вас опять случилось?
  - Я сама не могу разобраться.
  - Рассказывай!
  - Хорошо, - она вздохнула. - В общем, пока меня не было здесь, я была там. В Академии.
  - Я не совсем тебя понял. Давай по порядку!
  И Любаша стала рассказывать 'по порядку'. Пересказала всё, что узнала от Гончарова и Леночки. Потом, про то, как нашла в шкафу свою одежду. И про инструкцию с леденцом в кармане. Принесла из коридора куртку, вытащила нож. Дубровский взял его, повертел. Открыл, провёл пальцем по лезвию, закрыл:
  - Острый! - положил нож на стол. - То есть, единственное доказательство существования той, абсолютно похожей на тебя девушки, исчезло? Бумажка с леденцом была утром, а на следующее утро её не было? Так?
  - Да, так. Её кто-то взял!
  - Когда ты её обнаружила и рассматривала, кто-то в комнате был?
  - В том то и дело, что все были!
  - И ты считаешь, что кто-то из твоих соседок по комнате видел, как ты рассматривала эту бумажку? А потом забрал себе? Так?
  - Ну, да! Вариантов-то больше нет, - она пожала плечами. - Не хочется думать о людях плохо, но...
  - И ты считаешь, что это сделала Галя.
  - Да, обе могли, в принципе. Но про Галю мне так думать приятней!
  - А ты не думала, что эта штучка просто исчезла. Вернулась к той, кто её принес? Куртка и всё остальное, принадлежащее тебе, вернулось к тебе, а та вещь вернулась к своей владелице?
  - Э-э... Нет, такое мне в голову не приходило! Я всё-таки, до сих пор, ещё матёрая материалистка. Да и с другой стороны, почему тогда это зелье не исчезло сразу? А лежало в кармане, дожидаясь, пока я его обнаружу? - она забрала нож и сунула обратно в карман, развернулась, собираясь отнести куртку на место.
  - Я просто озвучил ещё одну версию, - он поймал её за талию, притянул на колени. - Меня до сих пор иногда изумляют твои заявления! Ну, надо же! 'Матёрая материалистка!'
  - Не тебя одного! - она хихикнула. - Вера мне тоже как-то сказала, что её удивляют мои убеждения.
  - Убеждения? - он улыбнулся. - Какие, если не секрет?
  - Не секрет. Я убеждена, что человек сам творец своей судьбы.
  - Слышать такое от тебя... Я тоже удивлён. Ты же веришь в свои гадания! И в приметы! Где твоя хвалёная логика?
  - Логика, как раз, на месте! Во-первых, я гадаю не на свою судьбу, а на вашу. А во-вторых, я не в приметы верю, а следую знакам. По собственной воле.
  - Следуешь знакам? Чьим знакам?
  - Знакам Провидения. Если я желаю себе счастливую судьбу, то должна учитывать и предупреждения об опасности. Иначе, о каком счастье можно говорить? Я это образно, конечно, говорю, в принципе, о счастливой судьбе... Кстати, многие верят в приметы, считая их знаками судьбы.
  - Я не верю ни в какие знаки. Ни в какую мистику. Но я не буду тебе мешать верить в это. И в домовых! - он хитро прищурился. - Я помню.
  - А, домовые... - она слегка смутилась. - Я, не то чтобы, верю. Ну, просто, я не отрицаю возможность существования того, что неизвестно официальной науке.
  - Просто мне снова пытаются замазать глаза, - он наклонился к ней и нежно поцеловал.
  - Я всё равно узнаю все твои тайны!
  - Нет уже никаких моих тайн... - она обняла его за шею и притянула к себе, шепча. - Ничего не осталось... Ты все узнал...
  - Не волнуйся, они нужны мне, чтобы я мог защитить тебя! - он тоже шептал. - Я тебя никогда не оставлю! Я всегда буду рядом. Обещаю! Она закрыла глаза, блаженно вздохнула. Её сердце вновь защемило от нежности. А внизу лона привычно потяжелело. Он забрал у неё куртку, бросил на стул, подхватил её на руки, встал и направился в спальню.
  Сел на кровать, она очутилась у него на коленях. Он ласково провёл ладонью по спине, она замерла в предвкушении. Его губы прикоснулись к её губам. Она опять почувствовала волну жара, поднявшуюся снизу и растекающуюся по всем клеточкам тела. Она развернулась к нему лицом, чтобы ему было удобнее раздевать её. Его руки скользили по обнажённой коже, нежно, медленно. Ей тоже захотелось гладить и ласкать его. Она всегда удивлялась, какая гладкая и нежная у него кожа.
  Его рука с силой прижала её к себе. Он опрокинул её на кровать, покрывало опять очутилось на полу. Он навис над ней, нежно целуя её в губы, в шею, грудь, живот... Она выгнулась навстречу, требуя более сильных прикосновений. Её пальцы сжали его плечи, она нетерпеливо застонала. Он вдруг остановился, заглянул в глаза:
  - Тебе не нравиться?
  - Ты слишком медлишь! Я хочу быстрее!
  - Ты не понимаешь, о чём просишь!
  - Но я хочу узнать...
  Он провёл рукой ей по спине, с силой прижимая к себе. Она посмотрела в его, резко потемневшие глаза, и внизу сразу же запульсировало. Она сама прижалась к нему, притянула голову и впилась в губы. Обхватила его ногами, прижимаясь ещё сильнее. Это доставило такое наслаждение, что она не смогла удержать стон. Он вошёл в неё резко и сильно. И ещё раз! Там всё сжалось, и она задрожала. Вскрикнула. Он мгновенно остановился. Приподнялся над нею. Она требовательно двинула бёдрами вверх:
  - Ещё... Не останавливайся!
  - Тебе больно?
  - Нет! Не останавливайся!
  Он продолжил. Через несколько толчков она достигла высшей точки и замерла, застонав. Отпустила его, прошептав:
  - Ммм... Всё...
  - Ты такая нетерпеливая... - он продолжал двигаться, но уже медленно. - И я с тобой тоже сейчас...
  Замер, потом продолжил. Его движения усилились, убыстрились, стали резкими. Он застонал, потом закричал от удовольствия. У неё вдруг опять там всё сжалось, и она тоже подхватила движения и темп. Простонала:
  - Не останавливайся!
  Он зарычал, но продолжил. И снова наслаждение от сжимавшихся внизу мышц пронзило её всю, заставляя трепетать и вздрагивать...

  Она расслабленно лежала головой у него на плече. Он обнимал её одной рукой. От его тела шёл жар, но спина у неё стала замерзать. Она поёжилась, прижимаясь сильнее.
  - Замёрзла?
  - Угу.
  Он притянул её к себе на грудь, вытащил одеяло и накрыл. Она блаженно вздохнула, пробормотала:
  - Спасибо, ты настоящий друг...
  Он только сильнее прижал к себе.
  
Глава 15
  
  - Я не понимаю, почему ты считаешь этот случай столкновением Провидений?
  Они сидели вдвоём у Веры в комнате. Пили чай с печеньем. К ней накануне приехала двоюродная сестра и привезла вкусняшки из дома. За чаем и зашёл разговор о Провидении, когда Любаша, смеясь, рассказала про тот казус с Гончаровым, когда он увидел Галю, но не заметил Дубровского. Любаша, видя непонимание в глазах собеседницы, попыталась объяснить:
  - Смотри. Допустим, Провидение это какая-то сила. Воображаемая движущая сила, толкающая людей на поступки, или поворачивающая события. И эта сила всегда действует в твоих интересах. Правильно?
  - Не всегда! - Вера скептически покачала головой.
  - Если не в твоих, то никто не называет это Провидением! Поэтому, будем считать, что Провидение всегда на твоей стороне! - Любаша подняла руку, останавливая рвущиеся из Веры слова протеста. - Погоди! Я доскажу, а потом ты разобьёшь меня в пух и прах! А пока выслушай!
  - Хорошо, хорошо! Говори.
  - Итак. Сила Провидения, твоего личного Провидения, всегда на твоей стороне. Она толкает события, людей, и прочее, в нужную тебе сторону. Согласно твоим пожеланиям. Если бы остальные люди не имели никаких желаний, то ты была бы Богом. Но! У каждого из нас есть такая же сила желаний! У кого-то сильнее, у кого-то слабее, но она есть! И каждый из нас тянет одеяло на себя. Поэтому, мы все толкаемся своей силой, мешая или помогая друг другу. Вот и получаются такие случаи, как с Юрой.
  - Меня ещё в прошлый раз заинтриговала твоя теория этих Сил. Я тоже пыталась представить все эти паутинки...
  - Да, заметь, они ещё все разной толщины! Там такая путаница!
  - Человеку не под силу в этом разобраться.
  - Мой паучок давно сплёл свою паутинку. Каждая нить подцеплена к силовым паутинкам важных для меня людей. Мы все связаны между собой. Мы все чувствуем друг друга. И у каждого есть паутинки разной толщины.
  - И от чего, по-твоему, зависит толщина этих паутинок?
  - От силы интересов, от жажды обладания чем-либо. От таланта. У каждого есть талант. Мне кажется, не зря на Руси талант называли тягой. Тяга к чему-то. Или охотой. Увлечённых людей называли охотниками.
  - Я никогда не думала об этом. Охотники? Да, наверное.
  - А ещё про увлечённых людей говорили - любители. Любовь - самая сильная из всех сил. Она может преодолеть силу сиюминутных желаний других людей, можно сказать, шутя! Тут тоже, понятное дело, есть градации. Кто-то любит всей душой, а кто-то лишь слегка влюблён, у кого-то это светлая сила души, а кто-то лишь алчет удовлетворения своих плотских желаний, но здесь важна только направленность силы, а с качеством её надо разбираться отдельно. Ясное дело, что при совпадении направленности силы у нескольких людей, мощность воздействия усиливается. Это как в физике или математике. Векторы складываются или отнимаются... - увидела круглые глаза Веры, пробормотала. - Так, ладно, о векторах в другой раз...
  - Нет, нет! Я понимаю тебя! - Вера закивала. - Продолжай!
  - Я сейчас пытаюсь разобраться с любовью в классическом виде. В смысле, в отношениях между мужчиной и женщиной. Между мужем и женой. Простые, когда двое тянут в одну сторону. Помнишь, женатых людей ещё называют 'супруги', это значит, они в одной упряжке, тянут вместе. Но ведь тянут-то в невидимой сбруе. Воображаемой.
  - Супруги? Я даже не задумывалась, почему их так называют...
  - Это только моя теория сил. Так вот. А ещё бывают сложные случаи. Когда двое любят одну. Или один - двух.
  - А! Любовный треугольник.
  - Да. Но, я думаю, представлять силы любви в виде геометрической фигуры треугольника было бы ошибочно. Все трое должны стоять на одной прямой.
  - Не понимаю?
  - Попробую объяснить. Давай рассмотрим какой-нибудь любовный треугольник. Для ясности возьмём конкретный пример. Ты и жена твоего короля. И сам король во главе угла. Но! Я представляю ваши отношения не треугольником. А весами. За центр возьмём короля. Ведь он вам обеим нужен, верно?
  - Уже не нужен!
  - Но, раньше же был нужен? Ты же мечтала отобрать его у жены?
  - Мечтала... Ты, даже, не представляешь, как мечтала!
  - Вот-вот! Сила твоей любви тянула его к себе. Но и жена с такой же силой тянула его! У вас было как бы, равновесие. Теперь, смотри! Ты, образно говоря, идёшь навстречу королю. То есть, терпишь его любовь к жене, смиряешься, что ты у него не одна... В общем, делаешь шаг к нему навстречу. Воображаемое расстояние между вами сокращается, и плечо весов уменьшается! А это значит, что сила жены сразу же перевешивает! И ему придётся сделать шаг к жене, чтобы уравновесить весы! Если он останется на месте, то это значит, он согласен быть с тобой. Как только ты приблизишься, вы останетесь вдвоём, и треугольник исчезнет. Всё, ты отбила его у жены! Но, в вашем случае, королю нравилось быть центром весов, поэтому, он отступал, поддаваясь силе любви жены, и равновесие восстанавливалось.
  - А если я буду отходить?
  - Тогда твоя часть удлиняется, и перевешивать начинаешь ты. Он начинает бегать за тобой, стремясь вернуть. Что, кстати, сейчас и происходит. Так как король не собирается выбрать одну из сторон, то он будет стремиться, просто вернуть тебя в то же положение, что было. Уравновесить.
  - Ты знаешь, он недавно пришёл к моей маме и заявил, что разводится с женой. Мол, так и передайте своей дочери, что она добилась своего!
  - Ну, разводиться и развестись это две большие разницы! Я бы, на месте твоей мамы сказала, что, мол, когда разведёшься, тогда и приходи! Со штампом в паспорте!
  - Я иногда просто поражаюсь, насколько у вас мысли одинаковые! Она ему так и сказала! И про паспорт тоже!
  - Ерунда! Мы одинаково переживаем за тебя, вот и... Если я правильно составила мнение о твоём бывшем короле, то, даже если он и разведётся с женой и женится на тебе, то всё равно, не бросит её. Только, в этом случае, она станет его любовницей. Вот и вся разница!
  - Ты думаешь?
  - Предполагаю, что так и будет. Но можно спросить у карт, хочешь?
  - Нет, скорее всего, ты права... А как же другой король? Соперник?
  - Ага! Теперь о другом. Здесь уже появляется новый треугольник. Вернее, другие весы. И центром в них являешься ты! Пока они в равновесии. Но как только ты сделаешь шаг от центра, весы качнуться, и та часть, куда ты пойдёшь, перевесит. Понимаешь? Ты не являешься центром равновесия, ты регулятор!
  - А если я сделаю шаг к врачу? Приеду к нему на работу...
  - Нет, нет, Вера! Это же не настоящие весы. Это метафора! Ты не сделаешь шаг в обычном понимании. Ты должна делать это Силой любви! Если человек тебе дорог, ты принимаешь его. Не идёшь на уступки, не ломаешь себя! Любовь не замечает уступок. Любовь счастлива, если твоему избраннику хорошо. Если делать что-то ради него тебе тяжело, то это не любовь, а расчёт! Реши для себя, любишь ли ты его?
  - Я не знаю... - прошептала Вера, закусив нижнюю губу. - Этого я и боюсь! А, вдруг, это не любовь?
  - Не страшно! - Любаша успокоительно махнула рукой. - Если нет, то тогда другой вопрос. А сможешь ли ты прожить с этим человеком жизнь, завести детей, быть рядом в радости и горести? Но не по любви, а по расчёту! Если да, то сила Провидения поможет тебе поймать его! Замуж по расчёту тоже выходят, что тут такого! Раньше это было сплошь и рядом. Представь, что ты принцесса, а твоя жизнь это твоё королевство. Интересы государства требуют выйти замуж по расчёту. И ради своей страны, то есть, жизни, ты пойдёшь на жертвы. Ради богатства или ради счастья будущих детей. Неважно. Главное, чтобы овчинка стоила выделки. Твоё Провидение всё равно будет иметь силу. Только это будет не сила любви к человеку, а сила любви к мечте. К славе, к богатству, в общем, к чему-нибудь, что принесёт тебе счастье.
  Любаша замолчала, выбрала самую вкусную на вид печенюшку и откусила. Молчание затягивалось. Прожевав, она взглянула на Веру:
  - Ну? Разбивай мои утверждения мудростью старшей подруги!
  - Что? - Вера словно очнулась. - Я вдруг подумала... А ведь, точно! Не треугольник! Весы! Гениально! Ты права!
  - Ээ... Ну-у... Не гениально, конечно. Просто удачно подобранное сравнение, - Любаша хмыкнула. - Ладно, это всё просто мысли в голове. Что такое Провидение на самом деле, никто не знает. Давай, погадаю тебе. А то скоро народ набежит.
  Она достала из кармана джинсов карты, вручила Вере:
  - Выбирай. Надеюсь, твоё Провидение уже определилось, кому и что делать?
  - Не понимаю? - Вера вытащила бубнового валета.
  - В смысле, что делать тебе и ему, чтобы достичь своего счастья.
  Любаша перетасовала карты и разложила рубашкой вверх. - Хочется уже чего-то определённого, верно? Кстати, как прошла встреча?
  - Не было никакой встречи. Никто ко мне не приходил! Я всё ждала, боялась, а никого нет. Почему-то не сбылось.
  - Вот и отлично! Надеюсь, и это гадание не сбудется! - Любаша перевернула карты и скривилась, вглядываясь в расклад.
  - Что-то плохое? - Вера с тревогой смотрела на неё.
  - Не то чтобы, плохое... Но и хорошего мало. Так, мелкие неприятности. Слёзы, пустые хлопоты, встреча с родственником, старшим, который тоже хлопочет о тебе.
  - Опять мама что-то задумала?
  - Не похоже на маму... А твоя сестра знает о твоих любовных метаниях?
  - Нет. Никто не знает, только мама. И ты. Всё.
  - Странно... Тогда ума не приложу, кто это влезет в ваши разборки.
  - Что там? - Вера рассматривала карты. - Я не понимаю, как ты это прочитываешь.
  - Если кратко, то вскоре ты будешь плакать, но тебе поможет твой родственник. И по картам выходит, что встреча уже произошла... Как-то так... Я сама не понимаю!
  - Может, ещё расклад? И ты разберёшься?
  - Нет, я не буду дальше гадать! - Любаша оттолкнула карты и нахмурилась. - Они перестали показывать правду! Или я разучилась читать их.
  - Что ты увидела? Скажи!
  - Не увидела. Услышала. Какую-то ерунду. Помнишь фильм "Обыкновенное Чудо"?
  Вера кивнула, не отводя встревоженного взгляда.
  - Я услышала мелодию, помнишь, там было. "Давайте негромко, давайте вполголоса..." Тра-там-там-та-там-пам-пам-пам! "Неделя, другая, и всё успокоится! Что было, то было, прошло!" - напела Любаша. - И я даже не представляю, с каким героем это соотнести. Может, это просто знак, что мы слишком часто гадаем?
  Вера не успела ответить. В дверь негромко постучали. Вера вскочила и вопросительно уставилась на Любашу. Та пожала плечами и сгребла все карты. Сложила в колоду. В ответ на Верин возглас:
  - Да! Заходите!
  Дверь приоткрылась, и мужской голос вежливо спросил:
  - Можно? Здравствуйте!
  На пороге стоял симпатичный мужчина. В сером пальто, в кожаной кепке. Усы, бородка, с благородной сединой. Волосы на висках тоже с сединой. Они, почти хором, поздоровались в ответ. Любаша с интересом, а Вера удивлённо. Любаша перевела взгляд на Веру. Та вдруг вся смутилась и зарумянилась. Недолго думая, Любаша встала, забрала карты и сказала:
  - Ой, ладно. Мне пора. А то все магазины закроют! - и к мужчине в дверях. - До свидания!
  - Вы так быстро уходите? Может, останетесь? Я очень хотел бы познакомиться с подругами Веры Павловны.
  - Так хочется остаться, но магазин ждать не будет. Я попозже зайду! - Любаша незаметно подмигнула Вере и выскользнула в дверь.
  "Интересно, кто это? Ладно, потом узнаю! Вернее, в понедельник. А завтра надо спланировать погулять! А то, уже давно нигде не были. Хоть в музей, что ли... Попросить его договориться с сестрой, и сходить в конце концов, в Оружейную Палату!" И она, одевшись, честно отправилась в магазин, а потом домой к Дубровскому. Мыслями уже там, решая, что приготовить на ужин. До возвращения Бориса с работы оставалось не больше трёх часов.
  
  За час до прихода Бориса у Любаши вдруг заныло сердце. Когда он так и не пришёл, она забеспокоилась уже всерьёз. И в девять вечера его не было. Когда в десять он не пришёл и не позвонил, она испугалась по-настоящему. Она металась между окном и молчащим телефоном, не в силах даже сесть. Самой позвонить ему, на работу, она не смела, помня его слова. Наконец, она взяла себя в руки.
  'Если рассуждать логически, может быть два варианта. Либо то, что его нет, это из-за меня, либо нет. Могли меня опознать в этой больнице? Могли! Его начальство меня видело? Да, однозначно! Квартирка засекречена, но... Сюда приезжали, когда он собрался первый раз в командировку, и потом, те ребята... Найти можно, если взяться серьёзно! Будем надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. А значит, есть вероятность, что придут сюда. С обыском? Они могут! О, да! Лучше считать их супер умными, чем недооценить, а в итоге, они свалятся, как снег на голову! Будем готовы. Так, браслет - спрятать!'
  Она обвела комнату взглядом. 'Куда? В спальню, за батарею? Надёжно, но потом долго доставать... А, если...' Она села на диван и внимательно посмотрела наверх. 'Подвесить над люстрой?' 'Хмм... Он большой, может весь не влезть, будет торчать. Могут заметить, если кто-нибудь случайно посмотрит. Но! Если соответственно замаскировать сам браслет... А это мысль!' И она вскочила, спеша привести задумку в исполнение. Метнулась в тёмную кухню. Прошарилась по ящикам буфета. Нашла ролик изоленты, бумажную салфетку. 'Так, надо, на всякий случай, учитывать, что за мной могут наблюдать в окно!'
  Встала спиной к окошку, сняла браслет. Обернула его сначала салфеткой, потом тщательно замотала изолентой. Браслет стал похож на толстый изогнутый провод. Выключила везде свет. Квартира погрузилась во тьму. Осторожно, стараясь не шуметь, подтащила стол в центр комнаты, поставила на него сверху стул. Залезла и аккуратно уместила браслет в верхний защитный колпак, закрывающий соединения проводов над люстрой. Браслет оказался великоват, и часть его чуть торчала вверх. Осторожно спустилась и так же тихо растащила мебель по местам. Посидела несколько минут. Потом включила свет. Вышла в кухню, потом сходила в спальню. Увиденное её удовлетворило. Да, хвостик браслета немного высовывался, но производил впечатление торчащей скрутки проводов и не вызывал никаких подозрений.
  Пока занималась делом, немного успокоилась. Нет, её сердце так же ныло, но страх отступил. Она оставила гореть свет только в спальне, надеясь не заснуть и пропустить приход Бориса. Сама залезла с ногами на диван, откинулась на спинку. По её ощущениям был первый час ночи. 'Я тут скоро сойду с ума от беспокойства! Нет, трое суток я бы не выдержала! Где же он?' На секунду прикрыла глаза. Прислушалась к тишине. Вдруг перед внутренним взором зазмеилась чешуя драконьего хвоста. Она словно скользила вдоль него к голове дракона. 'Дура! Что я делаю?!' Взмах золотого крыла остановил все мысли...
  
  ...В нос ударил резкий запах хлорки и ещё какой-то гадости! Она открыла глаза. Под потолком светила тусклая лампочка без абажура. Бетонные стены, такой же пол. Она лежала, свернувшись клубочком на дощатой полке, прикреплённой к стене, в прямоугольной комнате, размером, примерно, два на три метра. 'Я в подземном бункере? Это что, бомбоубежище? Или что?' Привстала, осматриваясь. На противоположном крае этой полки, прислонившись головой к стене и закрыв глаза, сидел Дубровский. В бункере стоял настоящий холод, а на ней была лишь его рубашка, в которой она обычно разгуливала по квартире. Даже тапочек на ногах не было. В чём сидела на диване, в том сейчас и была. Она поёжилась:
  - Ну и дубак!
  Борис открыл глаза, резко сел, глядя на неё:
  - Лучше бы это был мираж! Как ты сюда попала?!
  Она хмыкнула и пожала плечами. Улыбнулась виновато, но в тоже время, счастливо. Он жив и, похоже, здоров. Ноющая заноза в сердце исчезла. Она вздохнула с облегчением. Пробормотала:
  - Привет! Ты не позвонил, вот я и... Как говорится, "Если гора не идёт к Магомеду, то Магомед идёт к горе", - и опять поёжилась.
  - Как ты узнала, где я? - он пододвинулся к ней и обнял, потом прижался лицом к волосам, вдыхая.
  - Никак! Я и сейчас не знаю. А ты знаешь? - она забралась к нему на колени, стремясь согреться в его объятиях.
  - Знаю.
  - Хоть кто-то знает, где мы. Значит, домой дорогу найдёшь.
  - А что толку? - его голос был грустный. - Отсюда никак не выбраться...
  - Надо придумать, как выбраться! - она расплела косу и распустила волосы, стало чуть теплее. - Например, воспользоваться секретным оружием!
  - У тебя с собой оружие? - он чуть отодвинул от себя и недоверчиво оглядел.
  - Да нет! Я сама и есть оружие! Я же здесь не просто так очутилась. Я тебе помогу!
  - Чем? Твоими крохами знаний айкидо?
  - Моей защитой.
  - Нет. Уходи! Исчезай обратно.
  - Не могу, а вдруг дома тоже опасно? Боже, как ты здесь выдерживаешь? Я замёрзла за секунду!
  Он расстегнул рубашку, прижал её к себе и закутал, обняв. Она тоже обхватила его руками под рубашкой. Подтянула босые ноги. Он накрыл их ладонью, согревая. Тихо сказал ей в макушку:
  - Отсюда невозможно выйти самим. Надеюсь, что моё начальство уже знает, что я здесь. Думаю, что максимум, через сутки меня выпустят. Прошу, постарайся уйти обратно. Нельзя, чтобы тебя здесь увидели!
  - Ерунда! У меня возникла идея! - она повернула голову к железной двери с маленьким окошечком в верхней части. - Как ты думаешь, какая часть камеры не просматривается из окошечка?
  - Всё просматривается, - задумался на секунду. - Может, в самом внизу, под дверью и правый угол, если не приникать близко лицом. Но это ничего не даст.
  - Даст! Ты должен воспользоваться тем, что я здесь!
  - Не собираюсь тобой рисковать!
  - Никакого риска! Это, как фактор неожиданности!
  - Пожалуйста, постарайся вернуться домой! - он сжал её чуть сильнее и легонько встряхнул. - Прошу тебя! Уходи отсюда! Меня завтра отсюда освободят!
  - Я не могу сразу обратно! Лучше слушай, что я придумала! - она зашептала ему в ухо. - Смотри, тебя же посадили сюда одного? Значит, и придут за тобой одним! Когда они подойдут, я спрячусь под дверью. Они увидят тебя, спокойно сидящего в углу, и начнут открывать дверь. В окошко смотреть перестанут! Я мгновенно выбегаю и сажусь на скамейку, а ты быстро встаёшь к двери. Они заходят и видят меня. От удивления они на секунду забудут обо всём. У тебя будет возможность вырубить их. Можешь не церемониться, лишь бы ударить наверняка. Уверена, ты запросто справишься с любым! Ведь сможешь? Как тебе план?
  - Уходи отсюда! Это лучшее, что ты можешь для меня сделать!
  - Чёрт! Ты меня не слушаешь! Это отличный шанс выбраться! Ты вырубаешь охранника, забираешь его одежду. Потом, мы выходим... Ты же знаешь дорогу?
  - Знаю.
  - Отлично! Наденешь его форму, поведёшь меня, как будто я здесь была в камере. Если кто-нибудь нам встретится, вырубай его! Забирай оружие, ключи и так далее, и тому подобное. Ну, не мне тебя учить!
  - Так вот какого ты обо мне мнения! - он невесело хмыкнул. - Почему ты считаешь, что я смогу справиться с охраной?
  - Да я давно знаю, что ты можешь убить любого. Да и Саш-ша тоже сразу это понял. Иначе он не отступил бы тогда. И потом говорил, что ты не просто мент. Думал, я испугаюсь! Наивный...
  - И как давно ты считаешь меня способным на убийство? - он заглянул ей в глаза.
  - Когда мы с тобой вечером гуляли в парке, помнишь? И играли в догоняшки. Я всмотрелась в тебя и поняла, что ты очень опасный! - она лукаво улыбнулась.
  - Так вот что значит это твоё: - 'Опасный'. И как ты не сбежала от меня в ту же минуту! - он удивлённо смотрел на неё.
  - Ты что! Я в таком диком восторге была! Это всё равно, что с тигром или львом рядом гулять! Зная, что он твой!
  - Сумасшедшая девчонка! - он недоверчиво покрутил головой. - Я не перестаю тебе удивляться!
  - Ты принимаешь мой план?
  - Нет. Он невыполним. Те, кто придут за мной, предупреждены.
  В коридоре послышались приближающиеся голоса, дверь в соседнюю камеру залязгала. Послышался громкие голоса, смех, потом крик, ещё... Любаша испугано прижалась к Борису:
  - Это они?! - Нет, это другие.
  - Ты смог бы справиться с ними?
  - Да, - он прислушался к голосам. - Это обычная охрана. Каждый час камеры проверяют, но ко мне они не заходят.
  - Мы их сейчас заманим сюда! Мною! - она легко соскочила на пол. - Прячься! Быстрее!
  Дубровский скользнул к стене, рядом с дверью, и прижался. Любаша встала на цыпочки и закружилась, подняв руки, исполняя что-то наподобие лезгинки. Скрипнула дверка окошечка, послышался изумлённый вздох и возглас:
  - Это откуда такое?! - дверной замок звонко лязгнул и дверь открылась.
  В камеру шагнул охранник, следом второй, и почти одновременно они повалились на пол. Любаша даже не успела сделать второй оборот вокруг себя, а оба мужика уже лежали рядком и Борис прикрывал дверь. Наклонился, забрал ключи, пистолет из кобуры на поясе. У второго вместо ключей в кармане обнаружился пружинный нож. Любаша замерла, наблюдая за Дубровским. Он покосился на неё.
  - Наденешь его форму! - указал на того, что был чуть худее.
  - Я в ней утону, - она подошла и встала рядом.
  - Под низ надевай мои джинсы, - он быстро снял их, отдал ей и стал раздевать охранника.
  Она торопливо надела джинсы. Они были ей, естественно, велики. Подвернула снизу штанины. Стянула на поясе ремнём. Дырочек на нужном расстоянии у ремня не было. Она его просто завязала узлом. Сверху натянула поданные Дубровским форменные штаны. Слава Богу, у охранника на ремне дырки оказались в нужном месте. Тем временем, Борис уже раздел второго охранника и надевал его форму. Потом обулся, вручил свои кроссовки Любаше:
  - Обувайся!
  Затянула кроссовки шнурками. Вроде бы, держатся! Пока она возилась с одеждой и обувью, Борис подтащил охранников к стенке и пристегнул наручниками к цепочке, поддерживающей полку.
  - Дай нож, обрежу волосы! - протянула руку.
  - Закрути, и спрячем под фуражку!
  - Ерунда! Я давно уже мысленно с ними рассталась!
  Он отрицательно покачал головой. Она послушно скрутила волосы и завязала сзади 'фигушку'. Надела фуражку. Борис встал рядом с чуть приоткрытой дверью, внимательно вслушиваясь в тишину снаружи. Оглянулся на неё:
  - Давай помогу, - он убрал вылезшие прядки и поправил фуражку.
  Не прошло и пяти минут, как они были готовы. Вышли, он захлопнул дверь и запер снаружи. И вот они уже идут по гулкому коридору неизвестной ей тюрьмы. Она шла сзади Дубровского, напряжённая, как струна. Чужой запах от формы вызывал тошноту. Ожидание и страх, что их обнаружат, сковывал движения. От нервной дрожи, которая её пронзала, даже зубы стучали. Или это была дрожь от холода? Она не задумывалась. Просто шла. Глядя на его спину, на ноги, бездумно, стараясь ступать след в след...
  Через несколько десятков метров они подошли к решётке, перегораживающей коридор. Борис перебрал ключи, лязгнул замком и открыл дверь. С противоположной стороны коридора послышались шаги и голоса. Но он уже замыкал за собой решётку. Они поднялись по лестнице вверх, Дубровский выглянул за угол. Жестом велел ей оставаться на месте. Любаша прислонилась к стене, её всю продолжало трясти крупной дрожью. Через минуту Борис вернулся, позвал её кивком за собой. Охранник неподвижно лежал у входной двери. Любаша понадеялась, что он только без сознания.
  Больше им никто не встретился, никто их не остановил. Они вышли на улицу и она с наслаждением вдохнула свежий, сырой воздух. Он показался ей таким сладким! Любаша стояла, зажмурив глаза, и дышала, дышала! Рядом скрежетнул металл о металл. Она открыла глаза. В пяти шагах от входа Борис, присев на корточки, ковырялся ножом в замке двери чёрной Волги.
  - Быстро в машину! - приглушённым голосом скомандовал он. - Пригнись! - открыл дверь и махнул рукой, подзывая. - Пролазь на пассажирское место!
  Сам, следом, сел за руль. Покопался под рулём, машина скрежетнула стартером и завелась. Мягко заурчала. Он заглянул в бардачок, вытащил какие-то бумаги, квитанции, потом отогнул верхнюю панельку над ветровым стеклом. Там тоже была засунута бумажка, которую он бросил в общую кучу. В свете уличных фонарей он стал изучать найденные документы. Любаша сидела тихо, как мышь, только всё ещё дрожала. То ли от холода, то ли от нервов. От печки потянуло теплом. Она поднесла руки, согревая. Огляделась. Здание, откуда они вышли, было невзрачным, трёхэтажным, из серого силикатного кирпича. Любаше был виден только ближайший угол.
  А дальше, прямо перед ними, возвышался огромный, семиэтажный белый дом. То есть, в свете сияющих прожекторов, он был белым. Весь просторный двор был огорожен двухметровым бетонным забором. Кроме машины, в которой сидели они, на территории стояло ещё несколько легковых автомобилей. И два тентованных грузовика. Шестьдесят шестых ГАЗа. Слева выезд перекрывали огромные задвижные ворота. 'Как территория какого-нибудь завода! Через ворота нахрапом не пробиться. И как нам дальше? Так просто их не откроют... Ему придётся ещё и КПП разносить в хлам...'
  Она хотела спросить его, что он собирается делать, но в этот момент послышались прерывистые сигналы. Дубровский насторожился, и она увидела, как ворота начали медленно сдвигаться, открываясь. Борис тихо сказал:
  - Пригнись!
  Коснулся её плеча, надавил, заставляя сползти вниз. Сам откинулся на спинку сиденья и надвинул фуражку на лоб. Потом, сел прямо, крикнул:
  - Держись крепче! - и резко переключил рычаг скоростей.
  Любаша вцепилась руками в седушку, упёрлась ногами в пол, а спиной - в спинку сиденья. Машина взревела мотором, рванула с места, колёса взвизгнули, и они, резко поворачивая, помчались в закрывающиеся ворота. Чуть не ободрав бок, проскочили, буквально, в сантиметре от приближающейся створки ворот! Машина вылетела на пустынную улицу, фары зажглись, освещая дорогу. Через пару перекрёстков Борис свернул во дворы, потом они выскочили на другую улицу, такую же широкую и пустую, как и предыдущая. Любаша пока не могла сориентироваться, где они находятся.
  Она с восхищением наблюдала, как Борис уверенно, даже, лихо ведёт машину. Вспоминала, как он вырубил охранников. 'Поди, из-за меня он так церемонился с ними! Хорошо, что Саш-ша предупредил, я хоть не сильно удивляюсь! Или это шок?' Она мысленно хмыкнула, больше удивлённая своей спокойной реакцией, а не тем, что она видела. 'Похоже, я давно была готова, что он вовсе не 'тыловая крыса'.
  Минут через двадцать, то бешеной гонки по широким проспектам, то кружения по тихим пустынным дворам, они подъехали к какому-то стеклянному магазину, с горящей неоновой вывеской 'Гастроном'. Покрутились между домами, развернулись и встали возле заднего входа, мордой туда, откуда приехали. Дубровский погасил фары, повернулся к ней, чуть улыбнулся:
  - Кажется, ушли! - оглядел её. - Ты как?
  - Норма, - она пожала плечами и поняла, что её уже не трясёт, в машине было очень тепло, она давно согрелась.
  - Снимай форму, кидай всё назад.
  Любаша начала споро разоблачаться. Осталась в его рубашке и джинсах. Обулась обратно в его кроссовки, затянула потуже шнурки.
  - Её пока оставь, - он надел на неё фуражку.
  - Куда дальше денемся? - она убрала волосы под фуражку и поправила козырёк.
  - Я понял, чья это машина. На ней мы далеко не уедем.
  - А нам надо далеко?
  - Пока не знаю. Мне надо позвонить. Там, в правом кармане есть мелочь. Достань.
  Любаша выгребла горстку мелочи. Протянула ему. Он выбрал несколько двухкопеечных монет. Провёл согнутыми пальцами ей по щеке:
  - Подожди меня, я недолго.
  - Боишься, что, если тебя не будет долго, я уеду? Для этого и предупреждаешь? - хмыкнула. - Увы, твоя детская наивность будет жестоко обманута! - развела руками и иронично улыбнулась. - Я, конечно, в деревне, пару раз сама водила грузовик, но убей меня, не вспомню, как там всё переключается! Я, даже при всём желании, и с места не стронусь!
  - Ничего сложного, побольше практики и всё вспомнится!
  - Ага! Завтра же, нет, сегодня же, иду практиковаться! - покивала. - Сейчас, вот только вернёшься, сразу и начнём!
  - Раз шутишь, значит, действительно, норма! - он улыбнулся уже веселее и вышел, тихо прикрыв дверцу.
  Любаша расслабленно откинулась на сиденье. Мотор успокаивающе мурчал, напряжение последних часов стало отпускать. Она прикрыла глаза. Потом сразу же открыла. 'Нельзя спать! А то, мало ли! Он с ума сойдёт, если я исчезну! Надо хоть кроссовки скинуть, чтобы догадался, если что. Но лучше, дождаться!' Хотя, спать хотелось невыносимо! Она помотала головой, потёрла лицо руками, потом открыла окно, вдохнула холодный воздух. Чуть-чуть помогло. Послышались шаги. Борис открыл дверь и сел. Вопросительно взглянул. Она закрыла окно и криво улыбнулась:
  - Спать хочу. Подумала, вдруг, засну, и меня опять куда-нибудь забросит, а ты будешь волноваться... Дозвонился?
  - Да. Сейчас там станет не до нас. Похоже, с кого-то уже этой ночью шерсть полетит клочьями. Думаю, нам можно возвращаться домой. Но, светиться пока не стоит. Поедем дворами. Дольше, зато спокойнее.
  - Далеко ещё?
  - Минут сорок. Пристёгивайся и спи.
  - Да я уже проснулась, вроде... - пристегнулась. - Ой! А у тебя ключ от дома есть?
  - Не волнуйся, всё есть, - он переключил скорость и медленно поехал по проулку.
  Она выдержала и не заснула. Внимательно смотрела в окно, запоминая дорогу. Собиралась потом найти это место. Ради интереса. Если он не захочет рассказать, где он был. Когда проехали Кузьминки, поняла, что уже почти приехали, почувствовала, как её охватывает радость, а усталость отступает. Вырвались!
  Дубровский остановил машину у самого подъезда. Глушить не стал. Пояснил:
  - Я собираюсь отогнать её подальше отсюда. Брошу где-нибудь в центре, вернусь на метро. Я предупредил, что сегодня на работу не приду. Без меня обойдутся.
  Они вошли в подъезд. Он подошёл к почтовому ящику, нажал на нижнюю планку, открыл, просунул пальцы и вытащил ключ. Пояснил:
  - Там шурупчик на боковой стенке, на нём висит запасной ключ. Теперь ты знаешь.
  - И давно висит?
  - Я спрятал его вскоре после того, как мне пришлось взламывать дверь в ванную. Принял к сведению твой крепкий сон. Подумал, что, действительно, на входную дверь магнит не поставишь. А запасной ключ спрятать - можно. Если вдруг, тебе придётся им воспользоваться, осторожнее, шуруп вкручен снаружи, туда торчит остриё.
  - А-а, понятно. Надеюсь, не придётся. А ключа от ящика, так понимаю, давно нет?
  - Ключ дома, висит на вешалке. Но я специально так замкнул, чтобы можно было открывать без него.
  - А газеты не застревают из-за шурупа?
  - Я не выписываю газет.
  - Хмм!? И писем не получаешь? - она хитро улыбнулась, вспомнив, как он ходил проверять почту в самом начале их знакомства.
  - Иногда друзья, не застав меня дома, оставляют здесь записки.
  Они поднялись к себе на этаж. Он осторожно отомкнул замок, вошёл первый. Она замерла сразу за дверью, повинуясь его жесту. Вернулся, кивнул:
  - Никого не было.
  В спальне горел свет, как она оставила. Дубровский закрыл дверь на замок:
  - Раздевайся! - и сам стал снимать чужую одежду.
  Любаша сняла джинсы и кроссовки, оставшись только в рубашке. Борис оделся, накинул форменный китель, стальное свернул. Надел фуражку. Притянул её к себе одной рукой, поцеловал. Она тоже обняла его за талию. Проговорил тихо:
  - Не волнуйся, я не долго, обещаю! Свет больше нигде не включай.
  - А в ванной можно? Я не умею в темноте мыться...
  - Можно. И дай мне свой ключ. Мой остался там. А этот я верну обратно.
  Она отступила к вешалке, нашарила в кармане куртки ключ и протянула ему. Он заглянул ей в глаза, внимательно всмотрелся:
  - Всё нормально? Если я задержусь, я позвоню. Телефон сразу не бери. Дождись, сначала три гудка, потом будет перерыв и ещё два. На третий раз можешь взять трубку. Запомнила?
  - Да. А если я засну и не услышу с первого раза?
  - Тогда вообще не бери. Я лучше ещё раз перезвоню.
  - Чёрт! Надо будет Диану предупредить, чтобы так же звонила!
  - Она тебе сюда звонит?
  - Ну, да. Она же из Москвы звонит! С рабочего телефона. Тебе же звонят, я и подумала, что можно...
  - Конечно, можно! Скоро вообще всё будет можно. Думаю, на следующей неделе всё это закончится, - он приложил палец к её губам, предваряя все вопросы. - Чшш! Я всё тебе расскажу, потерпи! Чуть позже! Всё! Мне надо идти...
  Он осторожно отомкнул замок, плавно открыл дверь, прислушался.
  - Закройся. Я пошёл.
  Вышел и легко, почти неслышно, сбежал по лестнице. Она замкнула замок.
  Постояла, прислушиваясь к его шагам. И пошла в ванную. Скинула рубашку, принюхалась и учуяла тот мерзкий запах. Сразу же всколыхнулись воспоминания о сегодняшней ночи. Передёрнула плечами и взялась за стирку.
  Потом долго отмывалась под душем, стараясь избавиться от малейшего запаха того подвала. Бездумно стояла под струями горячей воды, словно надеясь, что вода смоет и сегодняшние впечатления. Наконец, вышла и завернулась в пушистый махровый халат. Тот самый, подаренный ей недавно. Она собиралась дождаться Бориса, включила видик, вставила первую попавшуюся кассету.
  Это оказался американский фильм "Индиана Джонс. В поисках утраченного ковчега". Любаша нехотя начала смотреть и не смогла оторваться! Она забыла обо всём! Её так захватили приключения профессора, что и после окончания кассеты она несколько минут не могла вернуться в реальность. Встала, вышла на кухню, глянула на часы. "Ого! Уже почти семь! И где он?" обеспокоенно прошлась по квартире. Встала у окна в кухне, на подоконнике увидела драконий браслет. Надела. Второй решила пока оставить там, где спрятала.
  В замке тихо скрежетнул ключ. Кинулась к двери. Дубровский вошёл в одной рубашке и джинсах. Любаша бросилась к нему:
  - Замёрз?
  - Нет, наоборот! Бежал всю дорогу, - он прижал её к себе на мгновение локтем и отпустил.
  - От автобуса? - она обняла его за талию, уткнулась в него лицом, вдыхая его запах.
  От него пахло уличной свежестью и, почему-то, машинным маслом.
  - От метро. Не стал ждать автобус.
  - Отогнал? - она подняла голову, смотря на него снизу вверх.
  - Да, - он поцеловал её в уголок губ. - Отпусти, а то могу испачкать. У меня руки в масле.
  - Почему?
  - Пальчики оттирал, - и пояснил, видя её непонимание. - Стирал масляной тряпкой наши отпечатки. Отличное средство от любых следов. Поставь чайник, я мигом.
  - Есть будешь? - она со вздохом отпустила его, и он тут же прошёл в ванную.
  - Обязательно, - откликнулся он, включая воду. - Но, потом. Сначала кофе.
  - Хорошо. Уже иду, - и направилась в кухню.
  Чайник зашумел, закипая. Борис вошёл в кухню, полотенце на бёдрах:
  - А что в темноте? - щёлкнул выключателем.
  Она привстала, насыпая кофе в чашки, пожала плечами:
  - Так ведь отмены приказа "свет не включать" не было! Тебе с молоком?
  - Чёрный, - протянул руку и выключил закипевший чайник, разлил кипяток по чашкам.
  Сел напротив и стал не торопясь, пить горячий напиток. Любаша долила себе молока из бутылки и махом выпила почти всё. Откинулась на спинку стула.
  - Устала?
  - Угу, - согласно кивнула. - Спать хочу. Может, тоже никуда не ходить?
  - Нет, - он отрицательно покачал головой. - Я не допущу, чтобы из-за меня ты бросила учёбу.
  - Да, ладно! Один разок всего.
  - Потерпи, малыш! Мне тебя очень жалко! Но тебе обязательно надо идти. Иначе, не заметишь, как это превратится в систему.
  - Не превратится!
  - Не упрямься! Будь умницей! - он встал и подал ей руку. - Пойдём.
  - Ещё два часа до занятий!
  - Час тридцать две, - он прижал её к себе. - Пора. Пока оденешься, пока дойдём. Я тебя провожу до Академии. А потом встречу. Во сколько у вас заканчивается учёба?
  - Когда как, - она пожала плечами. - Давай, позвоню тебе. Из общаги.
  - Нет, меня не будет дома, - он качнул головой. - Скажи хотя бы примерное время. Я буду тебя там ждать.
  - А если нас раньше отпустят? - лукаво улыбнулась она. - Мне придётся ждать тебя? Сидя на окне?
  - Приду раньше на час.
  - А вдруг нас задержат? На час, например. И что? Будешь меня два часа ждать?
  - Да.
  - Да ну, тебе что, делать больше нечего?! Торчать там целых два часа!
  - Буду ждать, сколько нужно, - он смотрел ей прямо в глаза, не отводя взгляд.
  - Тогда самый оптимальный вариант - это никуда не ходить и завалиться спать. И все проблемы отпадают сами собой! - она со стоном потянулась в его объятиях, улыбаясь и закрыв глаза. - Стопроцентная гарантия, что тебе не придётся меня ждать! Когда бы ты не вернулся. В любое время дня и ночи.
  Вдруг почувствовала, как быстро забилось его сердце. Он провёл рукой по спине вниз, вторая рука легла ей на затылок. Прошептал:
  - Что ты со мной делаешь... - и приник к ней поцелуем.
  Она ответила на его поцелуй, почувствовала его возбуждение. Потянулась навстречу, её пальцы заскользили по его спине, она притянула его к себе, потёрлась об него вся. Он прижал её к себе ещё сильнее. Его рука с шеи скользнула на спину. Он понял, что под халатом на ней больше ничего нет, и издал рычание, смешанное со стоном. Его страсть зажгла в ней ответное желание. Её сердце тоже застучало, как сумасшедшее. По телу разлился жар. Обняла его за шею, подпрыгнула и обхватила ногами за талию. Он шагнул, направляясь в спальню.
  Встал коленом на кровать. Одно движение бёдрами и полотенце сползло. Она разжала руки. Он навис над ней, и стал целовать. Рывком развязал пояс. Приподнял её и через мгновение и халат, и покрывало оказались на полу. Она отодвинулась от края и потянула его за плечи. Он понял и лёг рядом. Притянул к себе. Она закинула ногу к нему на талию и прижалась сама. Их тела сплелись...
  
  Она так никуда и не пошла. Через два часа Борис встал. Она попыталась встать следом, чтобы разогреть еду и накормить. Села на кровати, не открывая глаз. Но он ласково её поцеловал и уложил обратно. Сказал, что умеет всё делать сам, как-никак, уже большой. Поел и ушёл, "выручать свою курточку", как он выразился.
  Её разбудил телефонный звонок. Она подскочила спросонья и подбежала к аппарату, но в последнюю секунду отдёрнула руку. Подождала, но условленных звонков не было. Прошла на кухню, глянула на часы. Полчетвёртого! "Может, это Рысь? Сегодня же суббота, могла и позвонить!" Оделась, сама набрала знакомый номер.
  - Ты где шляешься? - голос подруги был бодр и весел. - Я тебе уже час звоню!
  - Не надо "ля-ля!" Разок позвонила, а шуму!
  - Так ты дома была? Извини, если помешала дрессировке мелких хищников! - Рысь, похоже, была в отличном настроении. - Может, прогуляемся?
  - Сегодня никак.
  - Я вчера видела ахалтека. В Нескучном саду. Оказывается, там есть конюшня. Может, это твой? Его недавно купили. Я долго пытала девочку, которая там ошивается, но она не знает его кличку.
  - А масть? Золотисто-буланая?
  - Вроде бы, да. Было темновато, да и я, понимаешь, там гуляла не одна, поэтому к дядечке, который на нём разъезжал, приставать не стала.
  - Понятно. Ладно, завтра - послезавтра съезжу. Но, ты говоришь, на нём дядечка ехал? Вряд ли это мой. Или... Не знаю, надо самой глянуть. У тебя как дела?
  Рысь стала весело рассказывать о работе. Народ отнёсся к ней на удивление, спокойно. Пока никаких подлянок ей не устраивали. Новый начальник смотрел на неё благосклонно. Любашка по-доброму позавидовала подруге.
  - А у тебя всё нормально? Как там Халя молодая? - Рысь шутливо произнесла фразу из песни о Гале, которую "пидманули" казаки.
  - Ой, там такой казус получился! Не телефонный разговор, - улыбнулась Любаша.
  - Тем более, надо встретиться!
  - Я ж разве против? Я тебе завтра позвоню.
  - Завтра меня не будет. Зайчик в понедельник уезжает на неделю. Поэтому, созвонимся в понедельник.
  - Ага, ладно. Я тебе позвоню вечером, как явлюсь домой.
  Они ещё поболтали ни о чём. Любаша не стала говорить Рыси ни о тюряге, в которой задержали Дубровского, ни об условленных звонках. 'Сама пока буду звонить. А всё остальное при личной встрече. Да и надо сначала с Котёнком поговорить!'
  За окном совсем стемнело. Она прошлась по комнате. И даже попыталась поесть, но зайдя на кухню, она вдруг поняла, что совсем не голодна. Постояв в задумчивости над кастрюлей, она просто убрала всё обратно, в холодильник. Единственно, что она смогла съесть, это яблоко.
  В ожидании Бориса она бесцельно бродила по неосвещённой квартире, и не знала, чем заняться. Вроде бы, особого беспокойства она не ощущала, но и спокойно делать что-то она не могла. Если бы не её обещание Дубровскому быть там, где он её оставил, то есть, в квартире, она давно бы уже умчалась на улицу! Да, хоть в тот же парк. Погуляла бы, развеялась...
  Скрежет ключа в замке одновременно обрадовал и напугал. Она замерла в комнате, не зная, или ей бежать прятаться, или бежать встречать! Дверь чуть слышно скрипнула. Слабый свет с лестничной площадки мелькнул и погас. Замок щёлкнул, закрываясь. И всё. Тишина. Любаша бесшумно присела там же, где стояла. Стол прикрывал её от входа. Лёгкий шорох. Еле заметное движение воздуха. Мимо скользнула тёмная тень, отчётливо видимая на фоне окна. В спальне зажёгся ночник. Борис вышел в зал. Она облегчённо вздохнула и встала. Борис мгновенно очутился рядом. Прошептал:
  - От кого прячемся? - и обнял.
  - Я не прячусь, - ответила тоже шёпотом. - Я сидела в засаде!
  Он поцеловал её. Она прижалась, блаженно вздохнула. Принюхалась. От него пахло чем-то вкусным, какой-то выпечкой. Пустой желудок отреагировал мгновенно и в животе коротко проурчало. Он услышал и всё понял:
  - Как обычно, не ела?
  Она согласно угукнула. Он простонал:
  - Да что ж это такое! Мне даже родители уже замечание сделали, что ты похудела. Пошли, буду тебя кормить!
  - Да, ладно! - она хихикнула. - Подумаешь, похудела. Радуйся!
  - Чему?!
  - Тебе же будет легче носить меня на руках! И еда, заодно, экономится!
  - Надеюсь, это была шутка?
  - Ну, не знаю, не знаю... Возможно... Хотя, я всё-таки, рассчитываю, что ты продолжишь носить меня на руках! И не хотелось бы, чтобы ты надорвался! - проговорила она, продолжая хихикать. - А когда они тебе это сказали?
  - Только что заходил к родителям, мама тебе передала пирожков, - он взял её за руку, развернулся и повёл её на кухню, по дороге включая везде свет.
  - О! Ты выручил курточку? - она увидела на нём его лётчицкую куртку.
  - И курточку, и ключ, - он вытащил из-за пазухи свёрток, положил на стол. - Ставь чайник, - и вышел в коридор.
  - А ты будешь есть? Или ты уже сытый?
  - Сытый, но есть буду! - откликнулся он.
  
  После ужина они сидели в зале на диване. Борис потянулся взять кассету, но она села к нему на колени:
  - Рассказывай, что с тобой было!
  - Я нашёл ту больницу, где тебя держали.
  - О! И где это? В смысле, что за место?
  - Наш, ведомственный госпиталь. Закрытое отделение по реабилитации сотрудников, получивших сильное душевное потрясение. Четвёртый этаж.
  - А ты узнал, кто меня туда сдал?
  - Есть подозрение, но доказательств пока нет.
  - И кто это?
  - Я пока не буду тебе говорить.
  - А тебя кто подставил? Он же?
  - Да, похоже.
  - Это тот же самый? Твой коллега? Кого ты подозреваешь?
  - Расследование пока не закончено.
  - Ну и что! Скажи! Я его знаю?
  - Нет. Потерпи, как только выясню всё до конца, я тебе всё расскажу.
  - Опять старая песня! Ты же неофициально расследуешь!
  - Не хотелось бы выставлять человека подонком без уважительной причины.
  - Добро! Не хочешь говорить, не надо! Земля круглая, ещё подкатишься!
  - Не обижайся, малыш! Я не хочу ничего от тебя скрывать, но пойми меня! Похищение человека это очень серьёзное преступление! Нельзя в нём обвинить голословно.
  - Но этому же есть свидетели! Те двое охранников? Они же видели тебя! Они знают, что тебя держали в этой... В этом подвале!
  - При чём тут это? Я про твоё похищение говорю!
  - Моё? А-а... Тут да, свидетелей нет, только догадки.
  - А ты не догадываешься, зачем тебя похищали?
   Любаша, молча, пожала плечами.
  - А кто это был, есть версии? - Борис внимательно смотрел на неё.
  - На Саш-шу грешу... Но не факт. Да и не мог бы он сдать меня в вашу больницу. И не стал бы. Он бы оставил меня себе. И наркотики ему достать проблематично было бы... Хотя, если через брата-близнеца... - она вновь пожала плечами. - А больше вариантов нет.
  - Ты права, это не он тебя туда привёз. Но он знает того, кто это сделал.
  - О! Его поймали?
  - Нет, пока. И я точно знаю, что он не один в этом замешан! За ним кое-кто стоит!
  - И кто это?
  - Он мне не сказал.
  - Ты что, разговаривал с ним!? - Любаша не знала, злиться ли ей, что он нарушил своё слово, или спустить всё на тормозах, чтобы избежать объяснений.
  - Я помню своё обещание! - он прижал её к себе. - Но я не мог уйти от разговора. Это было не в моих силах! - он заглянул ей в глаза и улыбнулся. - Хотя, это сложно было бы назвать разговором. Скорее, это был монолог.
  - Чей? - она бросила на него встревоженный взгляд.
  - Его. Мы встретились в той самой камере, незадолго до твоего появления. И ему нужна была именно ты! Мне до сих пор не по себе. А вдруг бы ты появилась раньше! Каких-то десять - пятнадцать минут!
  - Его к тебе специально подсадили? Или он явился по собственной инициативе?
  - Он пришёл сам. И за дверью его ждали надёжные люди. Он сразу предупредил меня.
  - Блефовал?
  - Не знаю. Но он был, явно, не один. За ним даже дверь заперли. Думаю, смысла что-то предпринимать не было. Меня бы просто... Нейтрализовали. Без вариантов. Мне показалось, что он надеялся, что я рискну на него напасть.
  - Понятно... Значит, этот брат работает не в милиции, а в вашей конторе! Ты должен найти его! Я же сказала, что у вас утечка! А ты мне не верил!
  - Я всегда тебе верю. Но этого человека очень сложно вычислить.
  - Догадываюсь. Что он тебе говорил?
  - Много всего. Он долго пытался разговорить меня. Он, действительно, очень хорошо осведомлён. И знает о тебе очень много. Я был удивлён. Я узнал о тебе много интересного!
  - Чего этот змеёныш наговорил обо мне? - у неё внутри всё замерло.
  - А ты, оказывается, драчунья! - он весело улыбнулся. - Я теперь понимаю, почему ты стала заниматься айкидо!
  - Саш-ша спит с соседкой моей лучшей подруги. А она, ещё то трепло! - Любаша скривилась недовольно. - Вот откуда его осведомлённость. Но, в принципе, я от тебя и не скрывала ничего.
  - Ты ничего и не рассказывала! Даже не похвасталась про свои подвиги!
  - Про какие?!
  - Побила свою соседку по комнате, потом парня, который был в тебя влюблён.
  - Тебе же бабушка рассказывала про Галю! В тот же день. Я и не стала афишировать.
  - Про Галю рассказывала, а про парня - нет.
  - Я же тебе про него говорила! Это был Ревенко, который американский шпион. Ну, ты понял. Ему тогда Таня, моя вторая соседка, насоветовала ко мне поклеиться! Она и меня уговаривала с ним встречаться, но я отказалась. Я же тебе рассказывала!
  - Но ты не говорила, что и ему от тебя досталось. И ты угрожала лишить его самого дорогого! - он продолжал улыбаться.
  - Но не лишила же! Так, попугала. Но он проникся. Интересно, кому он про это расс... А, чёрт! Алтынка же подслушивала! Точно. Таня говорила, что видела, как она кралась тогда мимо его комнаты. Ясно теперь, - она с улыбкой развела руками. - Ничего не утаить. Общага.
  - Саша уверен, что ты любила его, пока не встретила меня.
  - Да-а, уж! Бедняга и правда, в этом уверен.
  - Сказал, что я ослепил молоденькую девчонку своей красотой и увёл у него.
  - Похоже, он конкретно помешался на этой идее-фикс.
  - Скажи, если бы, мы с тобой не встретились, то у него... Он тебе нравился?
  - Во-первых, насчёт "нравился" ты уже спрашивал. Я даже могу напомнить тебе точную дату и время. До минуты! Я тогда ещё с часами ходила!
  - А во-вторых? - он заглянул ей в глаза.
  - Во-вторых, он мне нравился только, как интересный человек. Я считала, что мы друзья, потому что земляки. Перед Новым Годом он закинул удочку, мол, его бросила Лиза и всё такое, и попытался пригласить меня. Но я сказала, что еду домой и отказалась.
  - Ты ещё не знала, что билетов нет? - он задумчиво отвёл взгляд.
  - Прекрасно знала, - ухмыльнулась, заметив его задумчивость. - Это было накануне того дня, когда ты подменил протокол. А насчёт твоей ослепительной красоты, - она хмыкнула. - Так это скорее отпугивало меня, чем подманивало. Я уже почти решила, что нам не нужно продолжать встречаться, - вздохнула и добавила. - Если бы тогда, в Новый Год, ты пришёл на полчасика позже, от меня бы уже и след простыл!
  - И куда бы ты пошла?
  - Гулять по Москве. Мы дома всегда гуляли в Новогоднюю ночь.
  - Я тогда бабушку попросил поменяться дежурством. Она бы тебя не выпустила.
  - Это же общага! Забыл? Сто путей, сто дорог для тебя открыты! - засмеялась Любаша. - Я и не собиралась выходить через вахту!
  - Я специально позвонил ей пораньше, просил тебя позвать. Сам не понимал, чего боялся. А теперь вижу, что причины были... - он прижал её к себе и поцеловал в макушку.
  Она закрыла глаза, потёрлась об него щекой. Услышала, как его сердце застучало громче и чаще. Её дыхание сбилось и внизу сладко заныло. Он провёл рукой ей по спине, прижимая сильнее. Она приподняла голову, он тут же начал целовать её. Ответила на поцелуй и мысли остановились. Он чуть отодвинулся. Услышала его шёпот:
  - Я всё равно нашёл бы тебя, догнал бы, дождался бы... Это судьба! Никуда тебе от меня не сбежать.
  - Где уж мне... - она улыбнулась, глядя ему в глаза. - Спорить с судьбой, когда она чуть ли не за шкирку тащила меня к тебе? Мне было не свернуть! Теперь я точно знаю! Да я и не хотела сворачивать...
  
  Зазвонил телефон, Любаша дёрнулась к нему, потом остановилась:
  - Это Р-р...- она резко замолчала, поняв, что чуть не произнесла вслух имя, и быстро добавила, чтобы сгладить свою оплошность. - Неспроста!
  Получилось, почти как у Винни-Пуха. "Вот чёрт! Чуть не проговорилась! Надеюсь, не заметит! Может, спишет на мою любовь к мультикам." Борис улыбнулся, чуть приподняв бровь. Улыбнулась в ответ:
  - Интересно, кто это может быть? Кому звонили? Тебе или мне?
  - А тебе должны позвонить?
  - Может, Диана... Сейчас перезвоню, узнаю! - и она решительно встала и набрала номер Рыси.
  Подруга почти сразу взяла трубку. После обмена приветствиями, Рысь интригующе произнесла:
  - Как раз собиралась тебе звонить. Думала, стоит или нет. Ты не одна?
  - Да. Неважно. Что случилось?
  - Я узнала адрес! Правда, я молодец?
  - Ого!? Как ты сумела?
  - Через Горсправку.
  - А отчество и год рождения?
  - Без них!
  - Как!?
  - Выбрала ларёк в центре, разжалобила тётеньку слезами и душещипательной историей о сослуживце, уехавшем в командировку. Сказала, что он меня попросил за кошкой поухаживать, дал ключи, а я записала адрес и потеряла бумажку, а там животинка одна, голодная, и так далее, и тому подобное! Телефон только есть.
  - И прокатило?
  - Ещё бы! Понимаешь, я в прошлый раз подумала, вдруг всё кончено... Поэтому и решила сегодня проверить. Так вот! Ничего не ушло. Ты поняла? Всё по-прежнему!
  - Точно? Уверена?
  - Абсолютно! Пиши адресок. Он действительно, в Чертаново, - Рысь продиктовала улицу, дом и квартиру. - Могу сгонять для проверки, живёт он там или нет, но телефончик установлен именно там!
  - Не, не гоняй. Позвоню потом, из автомата. Позову к телефону и всё узнаю. Ты самый лучший сыщик в мире!
  - Ну, ты это, обращайся, если что! - добавила Рысь, подражая голосу Джигарханяна из мультика "Жил был пёс", и они обе засмеялись.
  Едва Любаша отошла от телефона, как он вновь зазвонил. Три раза. Замолк. Почти сразу ещё раз, второй, третий. Опять обрыв. И вновь звонок. Борис взял трубку:
  - Слушаю. Я. Вы всё проверили? - через паузу. - Понял, хорошо. Буду думать. Да. Положил трубку, задумался. Любаша подобралась к нему и вопросительно заглянула в глаза:
  - Что-то случилось? Опять командировка?
  - Нет, - он притянул её к себе. - Нечунаев уволился из сторожей. Вчера так и не пришёл ночевать, а сегодня ребята выяснили, что он ещё в пятницу написал заявление по собственному желанию.
  - Вот невезуха! И что? Где ты собираешься его искать?
  - Пока не знаю. Придётся ехать на работу. Есть у меня ещё парочка идей, где он может быть...
   Любаша помолчала, вздохнула, потом решилась:
  - У Саш-ши есть квартира, в Чертаново. Не знаю, на самом деле его или врал. Но они там живут с Ирой.
  - И адрес знаешь? - вкрадчиво спросил Борис.
  - Угу. Не уверена, что это точно его адрес... Я пыталась выяснить его у Иры, но не получилось. Пришлось использовать другие возможности...
  - Я уже смирился с тем, что вынужден вытаскивать из тебя сведения чуть ли не клещами! - он вздохнул. - Я даже не стал особо выяснять, что такое произошло между вами, что из учителя и друга, он внезапно превратился в того, о ком ты говоришь, как о змее, приготовившейся к нападению... - он, словно в неверии, покачал головой, вновь вздохнул и развёл руками. - Но, ты же сама его подозреваешь в своём похищении! И всё равно, снова всё от меня скрываешь, опять пытаешься всё выяснить сама!
  - Я тебе всё рассказала про наш разрыв с этим змеёнышем! - она рассерженно сузила глаза. - Знаешь, когда под твоим окном два дня маячит человек, от которого ты едва ушёл живым и невредимым, сравнения сами приходят на ум!
  - Живым?! Это всё так серьёзно? - он нахмурился.
  - Это образное выражение! - от того, что она чуть не проговорилась, её бросило в жар. - Целым и невредимым, какая разница. Ты меня разозлил своим недоверием, вот и спутала немного! Не придирайся к словам.
  - Он тебе угрожал? Что он хотел от тебя на самом деле? - Борис впился взглядом в её глаза. - Почему ты не хочешь мне всё рассказать?
  - Я всё тебе рассказала! - она повела плечами, не зная, как выкрутится из этого разговора. - Так и знала, что сделаю глупость, сказав тебе про Чертаново, - отвернулась, добавила обиженным голосом. - Стараешься, помогаешь, а вместо благодарности...
  - Я благодарен тебе! Но был бы благодарен ещё больше, если бы ты сказала мне про его квартиру раньше.
  - Мне сказали пять минут назад! Ты же сам слышал!
  - Подруга?
  - Да.
  - Откуда она узнала этот адрес?
  - Через Горсправку.
  - Это невозможно! Я уже проверил его по всем архивам! Ментовским в том числе! Он прописан у одной из смотрительниц, недалеко от музея, временно.
  - Мы по номеру телефона узнали... - добавила Любаша, ёжась под его взглядом. - Он дал мне свой домашний номер...
  - Когда?
  - На следующий день после твоего первого отъезда. Когда он выловил меня, когда мы встречались с Дианой.
  - И ты ничего мне не сказала?
  - Я сразу же тебе сказала тогда, что виделась с ним, и что кто-то у вас в отделе тебя палит!
  - По телефон не было даже намёка!
  - Я же не собиралась ему звонить, - пожала плечами. - Я так ему и сказала. Он пытался всучить мне бумажку, я отказалась. Мельком увидела номер и запомнила. Надеюсь, он не догадывается, что я знаю его номер. Даже не ожидала, что пригодится. И, вообще! Ты тоже мне многое не рассказываешь! - Любаша сделала вид, что возмущена, смекнув, что нападение - лучшая защита. - На самом деле, это я вытаскиваю из тебя информацию, чуть ли не клещами! Если бы я не спросила, то так и не узнала бы, что вы встречались! И говорили! - она погрозила ему пальцем. - Ты улыбаешься, думаешь, что раз промолчал, то ничего ему не сказал?
  - Именно так я и думаю, - он кивнул с лёгкой улыбкой.
  - Он умеет читать мысли. Не как я, - видя его скептическую усмешку, Любаша стала объяснять. - По выражению лица, движениям глаз, рук, тела. Язык непроизвольных жестов, короче. Я читала об этом.
  - Я знаю об этом языке. Только он вряд ли что-то прочёл по мне. Не волнуйся.
  - В прошлый раз прочёл!
  - С прошлого раза я поумнел, - притянул к себе и пальцем приподнял ей подбородок, собираясь поцеловать.
  - Надеюсь, что это так, но не уверена! - она помрачнела, отвернулась и вздохнула.
  - Что надулась?
  - Подожди, - Любаша уперлась руками ему в грудь и отодвинулась. - Что ты теперь собираешься делать?
  - Тебе подробно рассказать? - он прижал её к себе и прикусил мочку уха.
  - Да! - она дёрнулась, попытавшись вырываться, но безуспешно.
  - Сначала я тебя поцелую,- он удержал её затылок и поцеловал, провёл рукой по спине. - Потом избавлю от всей одежды... - прошептал и стал выполнять, продолжая целовать её. - А теперь, - он чуть отодвинулся и оглядел дело своих рук. - Я отнесу тебя в спальню и отшлёпаю! За все твои тайны! Надо срочно заняться твоим воспитанием! А потом...
  - Если ты так сделаешь, то тебе же будет хуже! - она перебила его, не дав договорить, и хихикнула.
  - С чего бы? - он приподнял одну бровь, насмешливо глядя на неё.
  - Когда старший шлёпает младшую, то прибивает ей свидание! Примета такая! А вот когда наоборот, то отбивает! - она, якобы печально, нахмурила брови, прикусила губу. - Знаешь, сколько ссор из-за этого происходит! Чуть насмерть не ругаются, когда младшие сёстры или братья шлёпнут старшую сестру по этому, самому, месту. Месяцами не разговаривают. Уж я-то насмотрелась!
  - Я не верю в эти глупости.
  - Зато я верю!
  - Ты же мне не сестра?
  - А это без разницы! Главное возраст, а не родство. Только шлёпни меня, рискни! Сразу кавалеры набегут! - она победно улыбнулась. - Прямо сюда! - показала пальцем под ноги. - Ну, что? Будешь проверять?
  - Ладно, проверять не буду, - задумчиво протянул он. - Но спальня, всё равно, не отменяется.
  - Тебе же надо на работу? Так что, со спальней облом! - она показала язык, дразнясь.
  - У меня ещё есть время... Заняться твоим воспитанием! - он встал с ней на руках. - Другими методами!
  - Я достаточно воспитанная! Абсолютно! Само совершенство! - она попыталась вывернуться, но лишь оказалась схвачена поперёк и прижата к нему ещё крепче.
  - Не-ет! До совершенства ещё, ой, как далеко! И я тебе сейчас это докажу! - он шагнул в спальню.
  Покрывало полетело на пол. Любаша вмиг очутилась на кровати, лежа на спине, Борис навис над ней. Медленно наклонился и поцеловал. Она закрыла глаза, в груди трепыхнулось сердце и застучало вдвое чаще. В голове зашумело, словно она глотнула шампанского. Все мысли исчезли. Каждый удар сердца вызывал чувство замирания, как будто она падала куда-то вниз. Он оторвался от неё, она нехотя открыла глаза. Увидела, что он уже раздет. Между тем, он продолжил целовать шею, грудь, спустился ниже, к животу. Она дёрнулась было прекратить, но он посмотрел ей в глаза, прошептал, тяжело дыша:
  - Пожалуйста, позволь... Тебе же понравилось? - и продолжил целовать живот.
  Его руки гладили её бёдра, потом скользнули между, пальцы коснулись заветной точки, она выгнулась и застонала. Он опустился ещё ниже... Ей стало всё равно, как он это делает, лишь бы не останавливался! Наслаждение накатывало девятым валом, накрывало с головой, смывало всю оставшуюся стыдливость. И в погоне за высшим экстазом она уже не сжималась, наоборот, раскрылась и вся подалась навстречу его жаркому языку, пальцам... Лишь бы он не останавливался, лишь бы продолжал!
  И в тот самый миг, когда волна наслаждения достигла пика, он вошёл в неё. Она закричала и стремительно выгнулась навстречу. Он толчков экстаз начал спадать, но чувство наполненности опять толкнуло его вверх. Мышцы лона вновь сжались, даря наивысшее удовольствие.
  Она застонала и тихо выдохнула:
  - Да-а... Ещё...
  Он ответил более резкими и сильными толчками, словно вонзаясь в неё. И вскрикнул, потом зарычал...
  
  Напряжение всех мышц начало спадать, по телу разлилась сладкая нега. Она обняла его поперёк груди, блаженно вздохнула. Потёрлась носом о плечо, поцеловала. Он повернулся к ней, обнял, шепнул:
  - Не замёрзла?
  - Не-а. Жарко... - Любаша попыталась выползти из объятий.
   Он отпустил её, развернулся и сел. Она встрепенулась:
  - Ты куда? Поедете к Саш-ше?
  - Да, - он наклонился и быстро поцеловал её в лоб. - Спи.
  - Нет, я с тобой! - сонливость слетела мгновенно.
  - Со мной нельзя. Ты же знаешь.
  - Это нечестно!
  - Честно в карты не играют, - он подмигнул ей.
  - Ладно, ладно! В следующий раз я тебе фиг, что скажу! - она тоже села и обиженно уставилась на него.
  - Ты и в этот раз не собиралась мне "фиг, что говорить!" Угадал?
  - Если бы он не перешел мне дорогу первый, то я бы не стала ничего выяснять!
  - Могла бы меня попросить узнать адрес, - он печально улыбнулся. - Не доверяешь мне?
  - Не хочу впутывать тебя в свои разборки, - буркнула она.
  - Я тебе уже говорил, - вздохнул он. - Я хочу тебе помочь! Не бойся, я не собираюсь выпытывать у тебя тайны. Ни твои, ни чужие! - он встал и начал одеваться.
  Она вскочила вслед за ним:
  - Пожалуйста, возьми меня с собой.
  - Нет. Это не женское дело.
   Любаша обиженно отвернулась, Борис тут же схватил её в охапку и серьёзно посмотрел в глаза:
   - Не обижайся, малыш, но я решу эту проблему сам, - он отпустил её и продолжил одеваться.
  - Без меня тебе его не взять.
  - Я никогда не буду подвергать тебя риску.
  - Мне ничего не грозит!
  - Нет.
  - Но для меня нет никакого риска! Я просто позвоню, проверю, там он или нет! Только не отсюда.
  - Я и сам могу позвонить.
  - Он тебя узнает по голосу.
  - Попрошу кого-нибудь.
  - А если телефон возьмёт Ира? Вы даже не поймёте, правильно попали или нет! И, вообще, телефон может стоять не у него дома, а у соседей. И ты даже не догадаешься, у каких. Вам не обойтись без меня!
  - Нет, это не обсуждается.
  - Ты сначала выслушай, а потом 'неткай'. Я же не собираюсь встревать в вашу операцию! Всё элементарно. Доедем туда. Я позвоню из ближайшего автомата, если попаду на него, скажу, мол, надо встретиться, поговорить. Выманю из логова... Ну, а дальше - дело техники!
  - Нет.
  - Ладно. Катись... - проговорила угрожающим тоном. - Только, если вы его сейчас упустите, он так спрячется, что его уже никто не сможет найти!
  - Ты что-то ещё знаешь?
  - Я одно знаю. Он гораздо умнее обычного человека и у него есть свой осведомитель у вас!
  - О том, что мы собираемся делать, никто из моих сослуживцев не узнает. Только друзья. Так что, тебе волноваться не о чем.
  - Давай я погадаю?
  - Если тебе так спокойнее, то я не против.
   Любаша накинула рубашку, метнулась к ящику письменного стола, взяла карты. Приглашающе кивнула головой, направляясь в зал. Дубровский шёл следом. Оглянулась:
  - Монетку возьми.
  Он кивнул, полез в задний карман и вытащил пятачок. Протянул ей:
  - Подойдёт?
  Она кивнула и вручила ему колоду:
  - Выбери карту.
  Он вытащил пикового валета. Она забрала карты и вздохнула:
  - Всё напрасно. Если ты сделаешь по-своему, он уйдёт, - отвернулась и встала, в глазах стояли слёзы обиды. - Гадание окончено. Свободен.
  И пошла в спальню. Борис мгновенно догнал, схватил за плечи, развернул, прижал к себе, зашептал:
  - Пожалуйста, не обижайся! Я, правда, не могу взять тебя с собой!
  - Да просто, мне уже надоело ходить и постоянно оглядываться! А сегодня был бы реальный шанс всё закончить! - она всхлипнула, не удержав слёзы.
  - Что случилось? Ты плачешь?
  - Воины не плачут, они мстят! - она дёрнула плечом, но он не отпустил.
  - Кому ты собираешься мстить?
  - Никому! Это образное выражение!
  - Не верю, - он поцеловал её, тыльной стороной ладони стёр слёзы. - Признавайся, что он опять сделал?
  - В прошлый раз он подкараулил меня возле общаги! Подошёл сзади, а я ни сном, ни духом! До сих пор, как вспомню, так вздрогну! Он же знает, что я ему не по зубам, но никак не успокоиться! Теперь взялся за тебя... Это подло! Я такого не прощаю!
  - Когда это произошло!? - он склонился к ней, заглянул в глаза.
  - Что произошло?
  - Когда он подошёл к тебе?
  - Когда я попросила тебя прийти за мной в общагу! Помнишь?
  - Да. Почему ты ничего мне не сказала?
  - Я не думала, что он дойдёт до такого! - она нахмурилась. - Так нечестно! Я его девчонкам не угрожала. И ничего им не говорила! Так что, поехали в Чертаново. И не смотри на меня так!
  - Нет. Я прошу, побудь дома, не делай глупостей!
  - Я-то, как раз, не делаю. Это ты собираешься их делать!
  - Пойми, я не могу взять тебя с собой! А даже, если бы и мог, то никогда не взял бы!
  - Почему? - она непонимающе насупилась, глядя на него.
  - С меня и одного раза хватило! - он серьёзно смотрел ей в глаза. - Никогда! Никогда больше я такого повторять не хочу!
  - Я разве плохо себя вела? - чуть притихшая обида опять всколыхнулась.
  - Ты идеально себя вела! Это я о себе говорю! Я больше не хочу бояться за тебя! Понимаешь? За тебя, за твою жизнь, за... всё! - он вдруг присел перед ней. - Я чуть с ума не сошёл. Я в жизни так не боялся!
   Любаша вздохнула и обняла его. Нежность опять пронзила сердце. Он встал и прижал её к себе. Прошептал:
  - Теперь отпустишь одного?
  Она, молча, кивнула.
  
  

Глава 16

  
  
  Дубровский вернулся ночью. Сквозь сон Любаша слышала голоса в коридоре, звук захлопнувшейся двери. Потом он влез в постель, холодный, обнял и поцеловал её. Она тоже обняла его, спросила сквозь сон:
  - Ну и как?
  Услышала: - "Всё нормально. Спи!" - произнесённое довольным голосом, и опять уснула.
  Утром, за завтраком она начала выпытывать подробности. Отхлебнув кофе, Борис улыбнулся:
  - Он был удивлён. Видимо, действительно, не догадывался, что ты запомнила номер.
  - Вы его взяли!
  - Да, - он кивнул.
  - А Ира была с ним? - Любаше не хотелось неприятностей сокурснице.
  - Нет, он был один, - он помолчал. - Мне кажется, он на неё подумал. Что это она тебе проболталась.
  - Что он говорит?
  - Молчит. В самом начале только, когда меня увидел, усмехнулся и сказал 'Она тебе не пара, запомни!' И больше ни слова.
  - Расскажи, как всё прошло? - несмотря на удачное завершение, настроение было тревожное. - Телефон был его?
  - Нет, у соседей стоял. Мы под видом телефонистов зашли, увидели, куда провод идёт, по нему и вычислили, - он многозначительно посмотрел на неё. - Я рассказываю тебе, потому что знаю, иначе ты не отстанешь. И я уверен, почему-то, что тебе известно об этом больше моего. Верно?
  - Откуда?! Я просто пытаюсь логически мыслить.
  - И почему я не верю этой хитрой рыжей морде?
   Любаша расхохоталась. Произнесла сквозь смех:
  - Я анекдот вспомнила, про морду!
  - Где медведь с волком и лисой в карты играли?
  - Ага! 'А того, кто будет мухлевать, будем бить по морде. По хитрой, рыжей морде!' Этот?
   Дубровский кивнул, улыбаясь. Она допила кофе с молоком и встала:
  - Ты сегодня, что собираешься делать? На работу больше не пойдёшь?
  - Пойду, но должен рано вернуться. А у тебя какие планы?
  - Хотела на конюшню съездить.
  - Я думал, ты перестала туда ездить, - он нахмурился. - Разве нет?
  - Куда раньше ездила - да. А это другая, в Нескучном Саду. Там видели ахалтекинца. Хочу посмотреть. Я недолго! Час туда, час обратно, час там. Думаю, к пяти - шести вернусь.
  - Сейчас девять утра! - он приподнял бровь. - Тебе не кажется, что три часа прибавить к девяти это не пять и тем более, не шесть?
  - Я же не сейчас поеду. Сначала сварю обед. А потом уже...
  - Хорошо, - он кивнул. - Если будешь задерживаться, позвони.
  Он тоже поднялся, поймал её в объятья и поцеловал. Прошептал:
  - Что мы опять грустим? Всё закончилось!
  - Гадание не сбылось...
  - Не верю в эти глупости.
  Она кивнула и улыбнулась.
  Любаша решила зайти в общагу, проверить, может ей пришли письма. 'Эх, Эль-Коррад, где же ты... Как ты там, бедняжка... Если там его нет, поговорю с людьми, расспрошу, может, кто-нибудь знает, где есть другие конюшни!' Зашла в фойе. В её ячейке было пусто. Пантеру она предупредила, чтобы та ей не писала. А остальные её знакомые писали по старинке, сначала получаем письмо, потом пишем ответ. И не факт, что в тот же день! Поэтому, теперь письма приходили, не в пример, реже. Хорошо, если одно в неделю.
  - Любаш!
  Обернулась. К ней шла Вера:
   - Увидела в окно, что ты идёшь. Мне надо с тобой поговорить! Тебя вчера не было, я уже и не надеялась, думала, не увижу тебя до завтра. Зайдёшь?
  - На пять минут, не больше.
  - Тогда подожди меня, я тебя провожу. Я быстро!
  - Хорошо, пошли, я тебя в комнате подожду.
  Они поднялись на второй этаж, вошли в комнату. Любаша осталась стоять, прислонившись к косяку:
  - Что случилось?
  - Ты опять оказалась права! Они встретились. Хотела тебе в субботу всё рассказать, но ты опять исчезла. Всё думаю, что мне делать! Места себе не нахожу, даже домой не поехала. Позвонила маме, отговорилась срочными делами...
  - Ве-ер! Это тебе самой решать, я в этом не советчица! Даже карты сказали: - 'Сама!'
  - Погадай мне?
  - Нет, Вера. Это бессмысленно!
  Вера насупилась. Любаша улыбнулась, заглянула ей в глаза:
  - Не дуйся! Я и сама хочу понять, что означает та музыка. Думаю, вот-вот мне всё будет ясно. В крайнем случае, на днях разложу. Договорились? Сегодня я, правда, не могу! Мне надо бежать, на конюшню. У меня пять минут.
  Вера вздохнула и кивнула. Замкнула комнату. Они вышли на улицу, направились к остановке. Любаша взяла Веру под руку:
  - Рассказывай!
  - Ты же успела его увидеть? Это был он, врач. Его зовут Серёжа. Через десять минут после твоего ухода явился мой бывший. С цветами и бутылкой шампанского. Пришёл сообщить, что подал заявление на развод и в среду заседание суда.
  - Это теперь повод для праздника, что ли? - Любаша хмыкнула.
  - Видимо, да. И почти сразу за ним явилась Катерина.
  - Кто это? Твоя ещё одна сестра?
  - Его жена!
  - А она старше тебя? - нахмурив брови, задумчиво спросила Любаша.
  - На четыре года, кажется.
  - Так это она! Помнишь, старшая родственница? Я подумала, что твоя, а, оказывается, его. Бывшего короля.
  - Устроила некрасивую сцену. Со слезами, вставанием предо мной на колени, - она вздохнула. - Серёжа не выдержал и ушёл. Я выскочила за ним, позвала, но он даже не оглянулся! Я так пожалела, что ты ушла! Я знаю, ты смогла бы его уговорить... Сама представляешь, в каком состоянии я находилась после этого.
  - Я не стала бы его уговаривать остаться, Вера. Я никогда не вмешиваюсь в чужие отношения.
  - Да, я понимаю, но ты бы могла объяснить ему правду. Сказать, что я не...
  - Что ты сама не знаешь, кто тебе нужен? Это ему сказать?
  - Нет! - простонала она, опустив голову. - Не знаю... Я почти решила в пользу Серёжи...
  - Ага! Хоть какой-то прогресс! - Любаша хмыкнула. - А эта Катерина - молодец! Помогла тебе почти сделать выбор. Как карты и предсказали!
  - И что мне делать! Звонить ему? Я боюсь! А вдруг он скажет, что всё кончено?
  - Чем мучиться от неизвестности, может, лучше определённость?
  - Я не знаю! Просто боюсь! Сама не знаю, чего...
  Они, молча, прошли несколько шагов.
  - Вера! Я поняла, что это за музыка. Ты боишься стать медведем!
  - Я опять тебя не понимаю, Любаш!
  - Ну, помнишь, в той сказке, "Обыкновенное Чудо", Янковский должен был стать медведем, после поцелуя принцессы. Но не стал целоваться, а сбежал. Испугался. Так и с тобой. Ты боишься, что ты ошибёшься, выбрав врача, верно? Вдруг окажется, что Серёжа тебя не любит, зато твой бывший разводится с женой, ломает из-за тебя свою жизнь. А ты бросаешь его... Ради журавля в небе.
  - Ты права! Я боюсь, Боже, как я боюсь!
  - Но вспомни, что ты сама ушла от своего короля!
  - Да, но чего мне это стоило! Я не хочу повторения! Я спать не могла ночами! Всё думала, может, я ошибаюсь... Ведь любовь просто так не вырвешь из своего сердца!
  - Я знаю, Вера. Я проходила через подобное, - Любаша шла, глядя под ноги, потом подняла голову, улыбнулась. - Но в твоём случае у тебя есть выбор. А это самое главное! Если ты веришь картам, то они сказали, что тебе по силам поймать любого из них.
  - Как это? Не понимаю, - Вера недоуменно смотрела на неё.
  - Твоё провидение приведёт любого из них в твои сети. Но с одним ты будешь несчастна, а с другим... Возможно, счастлива.
  - Возможно? Не точно?
  - Именно так. Возможно. Если ты по-настоящему любишь. Решать тебе.
  - О, Господи! Опять выбор! А, если, я ошибусь?!
  - Значит, будешь ошибочно замужем! - Любаша развела руками. - Они оба готовы сделать тебе предложение. Так выходит по картам.
  - Они мне оба нравятся... Сильно... - Вера вздохнула. - И как узнать, кого я люблю по-настоящему? Карты это могут показать?
  - Всё, что они могли, они показали! Сколько можно уже спрашивать одно и то же! - Любашу начал тяготить этот разговор и Верино настроение.
  - Посоветуй мне, пожалуйста! Я сама не могу решить... - умоляюще простонала Вера, сжав её плечо.
  - Можешь монетку бросить, как в анекдоте, помнишь, студенты на экзамен собирались?
  - Я его не знаю. Что за анекдот?
  - Сидят студенты в общаге накануне экзамена. В голове знаний - ноль! Учебники разложили, думают, что им делать. Один говорит: - "Что толку учить! Всё равно, завалим! Лучше, пойдёмте, пива купим, и к девчонкам, на третий этаж. Помните, они нас приглашали?" Второй - ему: - "Ты что! Давайте учить, вся ночь впереди! Хоть что-то в голове останется. Можно шпоры успеть написать..." Третий им: - "Да о чём тут дискутировать! Согласен, учить явно бессмысленно. Вчера степёху выдали, давайте, в кабак, и баб там снимем!" А четвёртый: - "К чёрту пиво и баб! Опять напьёмся, а завтра с похмелья, как на экзамен идти? Ложимся спать. Утром хоть голова болеть не будет! Может, хоть что-то вспомнится. И вдруг, с билетом повезёт?" Первый говорит: - "Раз у нас возникли разногласия, и мы не можем прийти к консенсусу, предлагаю доверить правильный выбор судьбе!" - и достаёт из кармана мелочь. - "Бросаем монетку. Если выпадет орёл, покупаем пиво и к девчонкам. Если решка, то идём в кабак и снимаем баб. Если упадёт на ребро, то ложимся спать. А если повиснет в воздухе, то садимся и учим всю ночь!"
  Вера невесело рассмеялась. Любаша с улыбкой достала монетку из кармана и повертела в пальцах:
  - Итак, орёл - Серёжа, решка... Как второго зовут?
  - Вадим.
  - Решка, значит, Вадим. Давай, бросай. Кто выпадет, тот тебя и получит. Ну, а если упадёт на ребро, - Любаша вздохнула с притворным сожалением. - То бросаешь обоих к чёрту и ждёшь, когда придёт новый король! - и она захихикала.
  Вера хмыкнула:
  - А если повиснет в воздухе?
  - Две недели не пристаёшь ко мне с гаданием!
  - Не готова доверить свою судьбу монетке! - подруга грустно улыбнулась и опять вздохнула.
  - Боишься, что выпадет четвёртый вариант? Разумно, разумно! Действительно, не стоит так рисковать своей зависимостью.
  - Да ну тебя! Опять всё высмеяла! - Вера тряхнула её за руку. - Ладно, я знаю, что ты самый скрытный в мире человек. Никогда не скажешь, что думаешь.
  - Мне нечего скрывать, я просто не знаю, что тебе посоветовать!
  - А как бы ты поступила, будь на моём месте? Кого бы выбрала?
  - Даже встать на твоё место не могу. Я ведь видела только одного. Так что, уволь меня от советов!
  - Другой ещё красивее. Пожалуйста, Любаш! Просто, на твой взгляд... - Вера умоляюще улыбнулась. - Скажи, кого?
  - Вера, я тебе уже говорила, что у меня другой взгляд на мир. Я не хочу никому его навязывать... Но, если они оба тебе одинаково нравятся... - продолжила она неохотно. - И ты так сильно хочешь услышать моё мнение, то... - Любаша вздохнула. - Я бы выбрала врача. Он, хотя бы, тебя не предавал.
  Вера покивала, смотря остановившимся взглядом куда-то вдаль. Прошептала:
  - Спасибо... Я так и думала, что ты так скажешь...
  - Только учти, свернуть к нему, это самому убитым быть. Ясно?
  - Убитым быть? То есть, это как? Я не понимаю! - она даже остановилась, в удивлении глядя на Любашу.
  - Помнишь, что было написано на камне? - Любаша вздохнула, и взглянула на Веру, та молча, кивнула. - К твоему бывшему свернуть, это коня потерять, а к врачу - самому убитым быть. Теперь ты понимаешь?
  - Не совсем... - непонимающе нахмурилась Вера. - Вернее, совсем не понимаю!
  - Если ты выберешь Вадима, ты больше никогда не свернёшь с этого пути. Не сможешь. Ты останешься качаться на этих весах навсегда! Второй раз от него уйти не сумеешь. Ясно?
  - Я не понимаю эти твои метафоры! - простонала Вера.
  - Что тут непонятного!? - Любаша всплеснула руками, в изумлении от такой непонятливости подруги. - Не будет бывшей жены, появится другая любовница, третья... Но он не сможет уйти от тебя надолго. Чтобы не случилось, он будет всегда возвращаться к тебе. Он навсегда твой. Он будет уходить, потом возвращаться. Просить прощения, умолять, каяться, и вновь, уходить. Но и ты уже никуда от него не уйдёшь. Будешь ревновать, рваться убежать, уходить, возвращаться, ссориться, мириться... Будешь прощать его, раньше или позже, но будешь. Ты останешься с ним навсегда!
  - А если выберу врача?
  - Тут твоя судьба не ясна. Ты его получишь, но вот что из этого получится? Хи-хи-хи, какой каламбур получился!
  - А теперь я вообще ничего не понимаю!
  - Либо тебе придётся измениться, либо вы разойдётесь, разбив друг другу сердце и сломав жизнь. Твоё провидение это понимает, и поэтому ты боишься выбрать его.
  - И после этого ты советуешь мне выбрать врача?!
  - Я тебя сразу предупредила, что у меня иные критерии выбора.
  - О, Боже! Ты для меня теперь ещё большая загадка, чем была...
  - Поэтому, если решишь доверить свою судьбу монетке, позаботься, чтобы у неё была возможность упасть и на ребро тоже! - Любаша весело улыбнулась. - Всё, я побежала! Пока!
  И она запрыгнула в автобус.
  
  Когда Любаша подбегала к дому Дубровского, был уже седьмой час вечера. Она задержалась на конюшне, выясняя про ахалтекинца, которого видела Рысь в Нескучном Саду. Конь оказался не Эль Коррадом, владелец - козлом. Любаша улыбалась и старалась быть вежливой, а этот "индивидуум" разговаривал сквозь зубы, снисходительно и свысока. Нет, внешне он был ничего, симпатичный. А вот, внутренне... Равнодушие и холод. Просто мороз по коже! Образный, конечно. И словно каменная стена. "Такой не пожалеет, не простит!" Любаша аж плечами передёрнула, и совсем не мысленно!
  Почему-то он решил, что она на самом деле интересуется не его конём, а его собственной персоной! Как только до Любаши это дошло, она мгновенно распрощалась и ушла. Не далеко, правда. У дядечки оказалась личная машина, и он догнал её на выходе из парка. Ей чуть не поплохело, когда дорогу ей перекрыла чёрная "Волга".
  Пришлось посылать непонятливого открытым текстом. На все его предложения сходить в кафе, ресторан, в театр, в кино, просто погулять, она ответила решительным отказом. Тогда он заявил, что она ломается, а она насмешливо ответила, что единственное, что в нём её заинтересовало, это его лошадь. Он спошлил, что подозревает её в зоофилии, она в ответ обозвала его маньяком. Он сказал, что с удовольствием трахнул бы её прямо здесь, она ответила, что с удовольствием кастрировала бы его прямо здесь. Благо, у неё очень большой опыт в этом.
  Видя, как он разозлился, она на всякий случай запомнила номер его машины, демонстративно взглянув на задний бампер. Он хлопнул дверью и уехал. После взаимных оскорблений настроение было мерзкое. Её утешало, лишь то, что девчонка, работающая на этой конюшне, дала ей один адресок. Конюшни в пригороде. И Любаша собиралась съездить туда в ближайшее время.
  Телефон-автомат у метро был занят какой-то тёткой, она не стала ждать, пока та наговорится, и сейчас мчалась, думая, что Борис волнуется, что её так долго нет. Издалека увидела у подъезда белую 'Волгу'. Замедлила шаг, пытаясь разглядеть номер машины. Но против света фар увидеть что-либо было невозможно. Подошла ближе. Из машины вышли Инга и Борис. Остановились в свете фар. Входная дверь в подъезд открылась, но из него никто не вышел.
  С изумлением она наблюдала, как Борис обнял Ингу и наклонился к ней и что-то сказал. Она отрицательно покачала головой. Потом наклонила голову ему на грудь. Борис посмотрел в сторону подъезда, потом опять наклонился к Инге. Она подняла голову, что-то тоже говоря ему. Он качнул головой, словно отвечая: - "Нет". Инга обвила руками его за шею и притянула к себе.
   Любаша медленно подошла к ним и остановилась в двух шагах. Инга надменно повернула к ней голову, злорадно усмехнулась:
  - Явление Христа народу? Какой там был дубль? Ты не помнишь, Боренька?
  Дубровский отвернулся к машине, но Инга повернула руками его голову к себе:
  - Не мучай эту наивную дурочку, милый! Скажи уже этой крестьянке, где её место!
  Борис отвёл взгляд в сторону, на лице ходили желваки, он произнёс сквозь зубы:
  - Тебе лучше уйти, Люба... Прости. Я понял, что мы не пара! - и опять отвернулся.
  В сердце Любаши словно вонзилась тупая игла...
  
   Любаша лежала в общаге на кровати, носом к стенке, свернувшись клубочком, из глаз катились слёзы. Вспоминала предательство Дубровского, как он целовался с Ингой... Его последние слова, что они не пара. Так и сказал: - "Я понял, что мы не пара!" Посмотрел сквозь неё и отвернулся! А у Инги был такой торжествующий вид. Они стояли рядом, напротив неё, оба красивые, словно породистые чистокровки. А она почувствовала себя обычной колхозной лошадкой, чуть ли не пони. Да! Косматым, длинношёрстным пони! Слёзы опять полились ручьём.
  "Значит, всё было притворство! Зачем вы, девушки красивых любите! Нет вам, мужики, веры! Никому! И как, спрашивается, теперь мне поступить? Нет! Её нельзя отдавать!" Судорожно вздохнула. "Не отдам! Перебьётся! А я дура! Совсем голову потеряла! Силе не место здесь, под Первым небом! Рысь меня, конечно же, убьёт! Я же ей пообещала! Нарушить слово? Одно предательство порождает другое, как цепная реакция... Я не смогу...Проще умереть..."
  Вдруг явственно почувствовала, как кроватная сетка скрипнула и прогнулась под дополнительным весом. Рванулась повернуться и с ужасом поняла, что не в силах двинуться! Её словно парализовало! "Что со мной?" На неё накатило безразличие. "Нет! Борись, Дикая!" Она собрала всю волю в кулак и попыталась двинуть, хотя бы, рукой... Хоть пальцем! Мгновение спустя почувствовала, как большой палец пошевелился! И тут же ощутила, что вновь владеет своим телом. Резко развернулась!
  Рядом с ней лежала пума! Огромная, занявшая почти всю длину кровати. Так близко Любаша её никогда не видела. Дрожащей рукой погладила её по голове, провела по спине. Зверь не шелохнулся. У него оказалась нежная шелковистая шерсть. Тёплая! Любаша осмелев, обняла кошку за шею:
  - Какая ты хорошая! Я не хочу тебя отдавать! Он предатель! Ему нельзя тобой владеть! - слёзы закапали прямо на рыжевато-серую голову.
  Пума подняла на неё свои необычные голубые глаза с круглыми чёрными зрачками. Переливающиеся, словно сапфиры, сияющие изнутри собственным светом. Любаша вгляделась в чёрные зрачки и увидела золотистые искорки, мельтешащие в них. Причём, в правом глазу они словно летели от краёв к центру, а в левом мчались по спирали вокруг зрачка, исчезая в его глубине. Это зрелище завораживало. Показалось, что её приподнимает в воздух и затягивает в черноту её зрачков...
   Любаша зажмурилась, всё тут же прошло. Она опять открыла глаза и стала рассматривать эту загадочную кошку, стараясь не вглядываться в глаза. "Эх, какая она красивая! Жаль, я раньше не могла её рассмотреть так близко! Я бы, вместо всяких глупостей, занялась бы только учёбой. Как Олень и говорил. Изучала бы, накапливала свою силу, а теперь... Даже жить не хочется! Интересно, а этим оружием можно убить себя самого?" Вдруг вспомнилось стихотворение одного индейского* поэта, прочитанное давным-давно. Выразительно произнесла:
  - Серый кот, рождённый тучей! У тебя из камня лапы.
  Ты среди вершин блуждаешь. Ты в снегу приют находишь.
  
  Ты своим свирепым взглядом с неба тучи изгоняешь!
  И хвостом своим гигантским горы Анды обвиваешь!
  
  Копьевидными усами ты жестоко ранишь солнце!
  Языком, как пламя жарким, кровь ты лижешь, наслаждаясь!
  
  Зверь, возлюбленный богами! Божество великих инков!
  Ты теперь голодный, верно? Ты наверно, ищешь пищу?
  
  Ты найдёшь её, когтями разорвав мне сердце в клочья!
  Кинься мне на грудь внезапно, и прерви мои страданья!
  
  Ты умеешь ранить скалы! Так порви мне нити нервов!
  Чтобы я заснул глубоко, позабыв о всех невзгодах!

* "Пума - повелитель гор", автор КЕЛКО УАРАК-КА, (Андрес Аленкастре Гутьеррес, 1909-1984) в переводе с языка кечуа Юрия Зубрицкого.

  
  От жалости к своей судьбе слёзы опять подкатили к горлу, и она вновь всхлипнула. В этот миг пума, вывернувшись из её объятий, кинулась к ней на грудь! Придавила её лапами и наклонилась к лицу. Любаша закрыла глаза и затаила дыхание. Страха не было. Вдруг она почувствовала, как по лицу прошёлся шершавый язычок, слизывая слёзы. И ещё раз! И ещё! И её отчаяние отступило, словно вместе со слезами, волшебная кошка слизывала горе и обиду...
   Пума слезла с неё и опять легла рядом. Где-то у неё в горле родился такой знакомый звук. Басовитое, раскатистое мурлыканье. Её тело завибрировало, и эта дрожь передалась Любаше. Она взглянула на лежащую рядом огромную кошку. "Она настоящее чудо! Жизнь продолжается? - Да, Дикая. Что случилось, то и случилось. - Вы, как всегда правы, госпожа Понькина. Слезами уже не поможешь. Хотя, когда это слезами можно было чему-нибудь помочь? - Зачем тогда это бессмысленное действо? - Но когда предают - так больно!" Она закрыла глаза, обняла кошачью шею и затихла.
  
  В дверь постучали. Таким знакомым стуком. У неё замерло сердце, пума мягко спрыгнула на пол и скользнула под кровать. Любаша машинально проводила её взглядом. Снова раздался стук. Она села. Стук повторился. Встала, сделала шаг к двери, потом вернулась назад и опять легла на кровать. Отвернулась к стенке, накрыла голову подушкой. "Нет! Меня нет дома! Я ушла! Умерла, на фиг! Проваливай к чёрту! А если это не он? Тем более... Никого не хочу видеть!"
  Опять постучали и дверь открылась. "Неймётся кому-то! Жаль, что я не матерюсь. Сейчас самое время! Но, ничего! Мне и без мата словарного запаса хватит. Всё выскажу, что о нём думаю!" Развернулась и села. Подняла голову. На пороге стоял невысокий парень в синей ветровке. Коротко кивнул растрёпанной тёмно-русой головой:
  - Здрассте!
   Любаша тоже кивнула, но молча. Хмуро смотрела на непрошенного визитёра. Парень тоже уставился на неё. Молчание затягивалось. Набрала воздуха, собираясь спросить, какого чёрта ему здесь надо. Но вспомнила совет Джулии из повести Моэма "Театр": - "Если взяла паузу, тяни её столько, сколько сможешь!" Выдохнула и продолжила молчать.
  Парень потаращился на неё ещё немного и произнёс неуверенно:
  - Любовь Сергеевна? Мне... э-эм... Любовь Сергеевну... - и опять замолк.
  - Слушаю Вас внимательно! - вышло мрачно, тон совершенно не соответствовал вежливым словам.
  - Это Вы?
  - Да. Я. И вся - внимание!
  - Я должен сказать Вам, что Боря раненый, на последнем издыха... - он откашлялся и продолжил. - Дубровский Борис. Раненый сильно... э-э... Зовёт Вас слабым голосом... Зовёт... - он замолк и прикусил губу, глядя на неё с непонятным выражением.
   Любашино сердце пропустило удар. "Ранен!? Я ничего не чувствую! Враньё? Но, зачем?! Не-ет! Это неправда! А как же Инга?"
  - Уверена, что у него есть, кого звать, кроме меня! - ворчливо произнесла она.
  - Нет, нет. Именно Вас! Зовёт срочно! То есть, очень просит Вас прийти... Просит к нему зайти. Пожалуйста, пойдёмте! - парень осмелел, и голос стал уверенней.
  - Куда? - сдержала себя усилием воли и осталась сидеть.
  - К нему домой.
  - А Вы кто? - она подозрительно прищурилась.
  - Я его друг.
  - А имя у Вас есть, Друг?
  - Да, да! Семён. Кашин. Пойдёмте, а?
  - И что с ним такое приключилось? - она встала и сделала шаг к нему, Семён отшатнулся.
  Ей это показалось странным. Она вгляделась в него внимательно. Нормальный парень. Неопасный. И даже боится её! Вот это номер? С чего вдруг такой испуг?
  - Его ранили. Огнестрельное. Очень просит Вас вернуться...
  - Насчёт огнестрельного ранения, случайно, не брехня? - внезапно поняла, что грубит незнакомому человеку в ответ на вежливость, слегка смутилась, поправилась. - То есть, Вы меня, точно, не обманываете? - нахмурилась непонимающе.
  - Я не обманываю. В него, правда, стреляли. Просто попали в... Э-э... Нож и пуля отскочила, - он слегка запнулся, но продолжил уверенно. - Рёбра немного повреждены, остальное всё нормально. Правда! Поверьте мне, пожалуйста, Любовь Сергеевна!
  - И, что? Он лежит дома? Не в больнице? Кому Вы это рассказываете? - она всё недоверчиво смотрела на новоявленного "друга".
  - Нет, он пока не дома, но скоро вернётся! Просил передать Вам ключ. Вот, - Семён протянул ей ключ.
  - Хорошо, - забрала ключ. - Когда успел? Час назад был здоров, как бык. Кто хоть, в него стрелял? Очередная... брошенная девчонка? - она хотела выразиться грубее, но подумала, что она тоже в этой категории и сказала вежливо.
  - Нет, нет! Там совсем другое! Он сам Вам всё расскажет! Только пойдемте скорее! Пожалуйста!
  Обулась. Накинула куртку, так и валявшуюся в изголовье. Сунула отданный ей ключ в карман и вспомнила, что свой ключ она Борису не возвращала. Но ключа в кармане не было. "Потеряла? Но, откуда он узнал? Или я в запале кинула в него ключом и не помню? Нич-чего не понимаю!" Выключила свет. Замкнула дверь.
  - Постойте минутку, я девочек предупрежу! - направилась к учебке. Зашла. Постояла. "Пусть думает, что я всем сообщаю, куда пошла!" Вышла и кивнула своему провожатому, мол, вперёд. Тот понятливо направился вниз по лестнице. "Хоть Вера меня не выцепила! Ладно! Если что, вернусь! Время ещё есть!"
  
  Они вышли из общаги, и Семён согнул руку в локте:
  - Прошу!
   Она отрицательно помотала головой:
  - Нет, спасибо, я сама умею ходить, - и продолжила идти, чуть сзади, руки в карманах.
   Семён удивлённо покосился, но настаивать не стал. Дальше они шли молча. Возле дома он резко сбавил темп. Любаша так же тормознула, настороженно огляделась. Он оглянулся на неё, успокоено произнёс:
  - Всё в порядке! - и направился к подъезду.
  Они вошли и гуськом поднялись на третий этаж. Она отомкнула дверь, и первой зашла в квартиру. Везде горел свет. Сняла куртку, разулась и смело прошла в зал. На столе увидела искорёженный складной нож и горсть чёрных осколков. Дверь в спальню была закрыта. Заглянула и туда. Темно и тоже, пусто. Она вернулась к столу, задумчиво приложила самый крупный осколок к оставшемуся фрагменту на ручке."Пантера". Посмотрела на Семёна:
  - И когда он должен приехать?
  Тот пожал плечами. Сел на диван. Сказал:
  - Просил проводить Вас до дома. И дождаться его. Наверное, скоро будет. Давайте, подождём.
  Любаша села за стол, по привычке оперлась виском на сцепленные руки. Задумалась, иногда бросая заинтересованные взгляды на сидящего напротив парня. Заодно, и рассматривая его. "Кто это, интересно? Один из друзей, понятно. С работы, похоже... И кем он работает? Тоже, "аналитиком", или у него более безобидная специальность? Спросить, иль не спросить, вот в чём вопрос!" Однако долго думать ей не дали. В дверь постучали.
  Но не обычным стуком, а каким-то особым. Сначала три раза редко, потом три раза часто, и вновь, редко два раза. Любаша начала привставать со стула. Семён вскочил, поднял руку, останавливая её, прислушался. Она замерла, недоуменно заломила бровь и вопросительно глянула на него, не зная, идти ей открывать или нет. Вновь постучали тем же манером. Семён успокоено кивнул, и махнул рукой, разрешая открыть. Любаша встала, нерешительно направилась к двери. Прошептал ей вслед:
  - Пароль спросите!
  - Какой? - оглянулась удивлённо.
  - Да, любой! - весело улыбнулся, развёл руками и подмигнул.
  Хмыкнула. Вышла в коридор, отомкнула замок, распахнула дверь. Там стоял коротко стриженный темноволосый парень в тёмно-сером плаще. Улыбнулся ей неуверенно и произнёс:
  - Здрассьте. Отдохнули?
  Вопрос поставил её в тупик. "Он что, знает меня?! Откуда? Кто это такой? Ещё один друг или...?" Не придумала ничего лучшего, чем спросить в ответ:
  - Пароль?
  Парень замер, сглотнул и выдал:
  - Фридрих ничего не сказал...
  - Пароль принят, - закусила губу, пытаясь удержаться и не захихикать, продолжила строгим тоном. - Имя? Фамилия?
  Тот весь как-то подобрался и бодрым голосом отрапортовал:
  - Алексей Новосёлов!
  -Заходите, - она отступила, впуская гостя, и отвернулась, еле сдерживая смех и кусая губы, чтобы уже в открытую не расхохотаться.
  Из зала донеслись невнятные звуки, напоминающие всхлипы. Когда вошла, Семён Кашин катался по дивану, зажимая себе рот. Из глаз его текли слёзы. Он поднял вверх большой палец в извечном жесте восторга, и до Любаши дошло, что он хохочет. Как сумасшедший. Вечер обещал быть весёлым!
  Пока Алексей раздевался, Любаша обдумывала полученную информацию. "Фридрих... Похоже, это он о хозяине дома. То есть, о Дубровском. Так, так. Запомним и запишем. Но, надо бы уточнить. И ещё! Судя по всему, он знает, что здесь произошло! Как бы его незаметно расспросить... Думайте, думайте, госпожа Понькина! Эх, Пантеру бы сюда!"
  Новый гость вошёл в зал и Любаша мило ему улыбнулась. "Начнём с роли гостеприимной хозяйки? Как там говориться? Самая короткая дорога к сердцу мужчины лежит через желудок!" И тут же вспомнила пошлый анекдот, когда в ответ на такое же заявление мамы, дочь ответила: - "А знаешь, я нашла ещё короче!" Дождалась, пока Семён перестанет ржать, и спросила:
  - Может, вы голодные? Есть мясо с картошкой. Будете?
  Алексей сразу же согласился, а Семён отказался. Новосёлов, глядя на Семёна, тоже замялся и сказал, что потом. Любаша, пожав плечами, предложила чай. Кашин помотал головой:
  - Давайте, дождёмся Борю. Они с Пашей скоро должны подъехать.
  - Ну, раз гости отказываются угощаться... Тогда, даже и не знаю, чем вас развлекать! - Любаша с сокрушённым видом развела руками и вздохнула.
  Алексей мгновенно повёлся и смущённо возразил:
  - Мы не отказываемся. Только, действительно, надо всех дождаться.
  - Лёша совершенно прав! Конечно, не отказываемся, Любовь Сергеевна! - подхватил Семён.
  - Да, ладно вам! Что за официоз! Вы же его друзья? Верно? - Любаша мгновенно ухватила удачу за хвост. - Зовите меня, просто, Любаша! - она протянула ладошку Алексею. - Мне так привычнее.
  Алексей привстал, чувствительно пожимая ей руку, и кивнул:
  - Меня тоже, можно, Лёша.
   Любаша протянула руку Семёну.
  - Меня все называют Сэмэн, - он несильно сжал её ладонь.
  - Ой! Как в песне?! - с искренним восторгом воскликнула она и пропела. - Сэмэн!Засунь ей под ребро! Смотри, не обломай перо, об это каменное сердце... - резко замолчала и хмыкнула.
  - Точно! - Лёша рассмеялся. - Всегда пою специально для него.
  - Обожаю эту песню! И вообще, люблю Розенбаума. И Одесский шансон, и городской... Лёша! Вы умеете петь и играть?! О, Боже! Как это здорово!
  - Любаша, может, перейдём на "ты?" Мы же почти ровня? - предложил Алексей.
  - Хорошо, конечно! Лёша-а! - просительно протянула она. - Поиграйте, а? Пожа-алуйста!
  - Мы же договорились на "ты", Любаша! - с лёгкой укоризной напомнил Алексей. - А гитара здесь есть?
  - А то! - она хитро подмигнула и убежала в спальню, вернулась с гитарой и отдала её Лёше. - Держи!
  Повернулась к Семёну:
  - Сэмэн, а Вы умеете петь?
  - Пою, как мартовский кот. Вернее, подвываю и ору не в такт!
  - Прям, как я! У меня тоже слуха нет. И голос, как у кошки, которой наступили на хвост.
  - О, нет! Позвольте не поверить Вам! Я сужу по услышанному! И, можно тоже на "ты?"
  - Замётано! - Любаша кивнула и восторженно воззрилась на Лёшу.
  Он откашлялся, пробежался пальцами по струнам, подкрутил пару колков, опять взял несколько аккордов. Любаша не услышала разницы, но традиции знала. Наконец, гитара зазвучала, на Лёшин вкус, как надо. Естественно, первым было "Гоп-стоп!" Голос у него оказался хрипловатый и низкий. Как раз для блатных песен. Любаша восторженно подняла большие пальцы вверх. Всем своим видом показывая, что ей очень понравилось, и она жаждет продолжения. И оно последовало! Искренним чувствам все возрасты покорны. Но такого она не ожидала!
  - По улицам жмуром несут Абрама! - запел Лёша, грассируя на еврейский манер.
  - В тоске идёт за ящиком семья!
  Вдова кричит сильней, чем пилорама.
  И нэт при ём ни дэнег, ни рыжья!
  Тоскливо покидая синагогу,
  Завёрнутый в большую простыню,
  Абрам лежит в сатин на босу ногу,
  Руками налегая на мотню!
  Его котлы уже примерил шурин!
  И стрелки переводит втихаря.
  А на людях божится, шо, внатуре,
  Не видел красивей богатыря!
  Уже в духах утюжат лэпень,
  Который был покойному пошит.
  Евонный брат в Москве имеет стэпень,
  Но нэ имеет надлежащий вид!
  Пока процессия шагает,
  На хате делится шмотьё!
  И душу лабухи вынают!
  И пьёт халяву шараньё!
  Пока вдова на третий гвоздь рыдала,
  И швыркала заморский кокаин,
  Назрела прэдпосылка для скандала:
  Покойный подал голос из руин!
  В момэнт исчезло множество скорбящих!
  Вдове вдруг стало сразу не смешно!
  Она вскричала: - "Господа! Забейте ж ящик!
  За всё уже уплачено давно!"
  И сразу на совковые лопаты
  Развился общий спрос и дэфицит!
  Кидали землю, будто три зарплаты
  За этот труд на каждого висит!
  Идут шика-а-арные поминки!
  Родные мечут колбасу.
  Покойный ёжится в простынке
  Перед дверями в Страшный Суд!
  Перед дверями в Страшный Суд! - он пропел последнюю строчку и закончил парой аккордов.
  - Никогда не слышала! Это откуда? - Любаша захихикала. - Прикольная песня!
  - Александр Новиков. Я кое-что пропустил, совсем уж неприличное. - Лёша улыбнулся. - Это блатной шансон.
  - Лёша! - с осуждением произнёс Семён. - Как ты можешь такое петь девушке!
  - Она же сказала, что ей нравится! - развёл руками Лёша.
  - Уверен, она даже представить себе не могла, что ты будешь петь такую откровенную пошлятину. Нашёл, что петь! Новикова!
  - Да что такого? Она же сама сказала, что... - он непонимающе переводил взгляд с одного на другого.
  - А у самого головы на плечах нет? Любаша! У Новикова все песни такие. И ещё хуже! - с укором произнёс Семён, осуждающе глядя на Алексея.
  - И что? Да, пусть поёт. Я уже всякое слышала, к счастью. Или, к сожалению? - она хмыкнула весело и пожала плечами. - Что делать, раз у него такой репертуар! Зато поёт замечательно. И голос классный! Ради такого голоса можно послушать и этого Новикова. Раз других песен нет... - она вздохнула и с улыбкой развела руками.
  - Э-э... Почему же нет? - смущённо произнёс Лёша. - Вы просите песен? Их есть у меня!
  - О! Есть другие песни? - она с весёлым ожиданием уставилась на него.
  Он кивнул и запел: - "В Кейптаунском порту, с пробоиной в борту, Жанетта поправляла такелаж!" Любаша уже слышала её пару раз. Но Лёша пел в разы лучше, тех, прежних, деревенских исполнителей.
  Песня закончилась, Любаша вновь выразила восторг большими пальцами и восхищённым:
  - Класс! - и добавила, справедливо считая, что комплиментов много не бывает. - В музыкальной школе учился? Да?
  - Нет, сам.
  - Ого! Так петь! У тебя талант!
  Лёша, продолжая перебирать струны, хмыкнул. Бросил на неё странный взгляд, спросил:
  - Вы с Борисом давно знакомы?
  - Как сказать... Четыре месяца, - она пожала плечами. - Это давно или недавно? - и хитро ухмыльнулась.
  - А как вы познакомились? - с жадным интересом встрял Сэмэн.
  - Это было на Рождество... - таинственным голосом начала Любаша. - Представьте, поздний вечер, лёгкий морозец, безлюдный парк, медленно опускаются невесомые снежинки. Сквозь переплетение ветвей падает свет дальних фонарей... - она обвела их взглядом и загадочно замолкла, улыбаясь.
  Леша с ожиданием смотрел на неё, Сэмэн задумчиво нахмурил брови:
  - В это Рождество?
  - Да, по новому стилю. Католическое Рождество, - кивнула Любаша и торжественно продолжила. - Я, в одиночестве, неторопливо шла по аллее, даже не представляя, что буквально, через несколько минут... - она вновь сделала паузу, надеясь, что нагнала достаточно таинственности и романтики, и договорила, резко поменяв тон на деловой и печальный. - Я обнаружу под снегом труп!
  Она мысленно хмыкнула, видя их оторопевшие лица. Довольная созданным впечатлением. "Ну-с, интерес ко мне проснулся и теперь его уже не заглушить! Отлично, Дикая! - Ещё бы, госпожа Понькина!"
  - Чей труп? - Сэмэн отмер первым.
  - Студентки нашего общежития.
  Парни смотрели на неё, ожидая продолжения. Она продолжила тем же деловым тоном.
  - Я напугалась до безумия, естественно, и рванула в общагу. Там вахтёрше кое-как объяснила, что к чему, а она уже, куда надо позвонила. Приехал наряд милиции, и с ними Борис. Он как раз в этот вечер дежурил. Так и познакомились!
  - И что было дальше? - с нетерпением поинтересовался Лёша.
  - Увы! - с наигранным огорчением произнесла Любаша. - Дальше рассказывать не могу. Подписка о неразглашении! - и, чуть поморщившись, хмуро добавила. - Да и не хочу это вспоминать.
  Парни понимающе закивали. Любаша прямо воочию наблюдала, как изменяется их взгляд, в нём теперь проявлялось сочувствие и ещё что-то такое... Уважение? Да, уважение. На неё смотрели уже не как на малолетку-студентку, пусть даже она была девчонкой их друга. Теперь она стала своей. Особенно, у Лёши. Он перестал бросать на неё подозрительные взгляды и явно расслабился. Это ей понравилось. "Один есть! Остался Сэмэн. Ну, не всё сразу, товарищ Дикая! - Согласна. Помню, помню! Спешка хороша только при ловле блох?" Решила перейти в наступление самой. Улыбнулась весело:
  - А вы давно дружите? С детства?
  - Со школы, - Лёша сразу ответил, видно было, что он стал ей доверять.
  - О! - выразила непритворное удивление Любаша. - Так вы учились вместе с ними в спецшколе?!
  - Нет, они в восьмом классе перевелись. А до этого мы в одном классе были. А он, - Лёша кивнул на Сэмэна. - В нашем дворе живёт. А учился на год позже.
  - Наши родители дружат. Мои тоже врачи, как Борин папа, - добавил Сэмэн.
   Любаша с неподдельным интересом стала расспрашивать Лёшу и Сэмэна о них самих. Сэмэн предпочитал отмалчиваться, но несколько раз и он забывал о своей осторожности и с удовольствием рассказывал смешные случаи из жизни.
  
  В замке скрежетнул ключ. Сердце резко ухнуло вниз, куда-то к солнечному сплетению. Она на миг затаила дыхания, боясь и, одновременно, желая увидеть Дубровского. В коридоре замешкались. Борис вошёл первый, замер, сразу же найдя её взглядом. Виновато улыбнулся. Она отвела взгляд, чувствуя, как проснулась боль в сердце, затихшая было, пока она сидела его друзьями.
  Следом вошёл темноволосый парень с коробкой торта в руках. Любаша машинально отметила, что он очень красив. Модная стрижка. Карие глаза с такими длинными ресницами, аж завидки берут! Немного вытянутое породистое лицо. Пухлые губы, небольшой прямой нос. Короче, картинка для журнала, а не парень. Одного роста с Дубровским, значит, не маленький, плечи широкие, бёдра узкие. Красавчик-брюнет, почти Ален Делон! Как раз в её вкусе. Поздоровался со всеми, шагнул к ней, белозубо улыбнулся и протянул ей руку ладонью вверх, в другой поднял торт:
  - Паша. Вот, к чаю купили!
  - Любаша, - она встала и сама пожала его руку, сообразив, что он собирался поцеловать ей пальцы.
  Пашина улыбка немного приугасла, но он тут же исправился, протянул ей торт. Но забрать она его не успела, Борис перехватил коробку:
  - Сейчас чайник поставлю. Сэмэн, пойдём, поможешь! - кивнул в сторону кухни.
  Тот послушно вскочил, направился следом. Любаша проводила их взглядом. Увидела, что Борис закрыл дверь на кухню. Притихшая было обида, мгновенно подняла свою змеиную голову. Дыхание перемкнуло подступившими к горлу слезами. Боль в сердце усилилась. Она не стала садиться обратно. Развернулась к парням. На последних остатках выдержки улыбнулась извиняюще. Быстро прошла в ванную. Закрыла дверь на задвижку. Села на край ванны, попыталась взять себя в руки, борясь со слезами. Задышала часто и размеренно. "Зря я сюда вернулась! Дура! Зачем?" Отчаяние захватывало её медленно и неотвратимо. Слёзы закапали из глаз. "Зачем он позвал? Причём, не сам! На что я надеялась? Мазохистка!"
  До неё донеслись невнятные голоса. Затем возглас: - "Забудь, я сказал!" Она невольно прислушалась. "Кажется, это Борис? О чём это он?" Извечное женское любопытство отодвинуло отчаяние и решительно заставило Любашу приникнуть ухом к разделяющей стене. "Не разобрать, чёрт! Что же делать?!"
  Огляделась. Заметила стаканчик с зубными щётками. Хмыкнула удовлетворённо. "Не зря я набивала голову самыми разными знаниями, вычитанными в романах!" Мгновенно освободила его и приложила к стенке. С помощью этого нехитрого подслушивающего устройства смогла разобрать почти всё!
  - ... никому ничего не рассказывать. Понимаешь? И Любаше тоже ничего не говори! Понял? - Борис говорил негромко, но раздражённо.
  - Понял. Никому не говорить. Фридрих, а кто она? - голос Сэмэна звучал более спокойно.
  - Я же тебе сказал. Моя невеста.
  - А та, первая?
  - Сэмэн! Ты её не видел и забудь о ней! Понял? Никому! Ничего! Не говори! Ясно? - в голосе Дубровского явственно послышалась угрожающая интонация.
  - Ясно-ясно, что ж тут не ясного. Я просто подумал, если эта девушка твоя невеста, может, познакомишь с той...
  - Забудь, я сказал! - прорычал Борис. - Я тебе, как другу доверился! И как друга прошу! Забудь! Выполни всего одну мою просьбу! Ты никого не видел! Понял?!
  - Да, понял я, понял. Уже забыл! Чайник будешь ставить? Я, между прочим, ещё не ужинал.
  - Спасибо, что напомнил, - послышалось звяканье. - Тут что-то есть... А, мясо с картошкой. Будешь? - Дубровский говорил уже спокойно.
  - Давай. Любаша нам предлагала, но я решил дождаться тебя. Кстати, Лёха тоже голодный. Ты-то будешь?
  - Нет. Мне не до еды, - молчание, какие-то шорохи, скрипы, опять звяканье посуды. - Как тебе она?
  - Та, что твоя невеста?
  - Сэмэн! Я же просил! - опять рык.
  - Всё, молчу! Молчу! В смысле, забыл! Да, очень интересная девчонка. Ей сколько? Восемнадцать хоть есть?
  - Есть, - опять скрежет и звяканье.
  - Не представляю, как ты собираешься скрывать от неё хоть что-то! Она, походя, Лёху расколола, просто на раз! Как пацана. Он даже не понял. Если б ты меня не предупредил, то и я бы проговорился.
  - Что он ей сказал?!
  - Твой позывной, потом, что она здесь была, когда в тебя стреляли, и что он работает вместе с тобой, ещё, что я врач и твой друг детства. Дальше он выложил ей всю свою биографию. Мою не успел. Повезло, что вы пришли. А сейчас уже не знаю, что они оба ей там выбалтывают.
  - Он ей прямо вот так это выдал?!
  - Не так явно, но, похоже, она сделала правильные выводы! Это было заметно. Мне... - пауза и звяканье. - Так что, вряд ли тебе удастся сохранить от неё в тайне существование Э-э... Хм... Забыл, кого.
  - Лёха не сможет рассказать то, чего не знает. Знаешь только ты. Поэтому, ещё раз, прошу. Молчи обо всём. И ни единой душе! Это смертельная тайна, ясно тебе?
  - Так в тебя из-за неё стреляли? - в голосе Кашина прозвучало изумление.
  В кухне воцарилась тишина. Потом возобновился скрежет. Любаша осторожно отодвинулась от стены и вернула щётки в стакан, а тот на полочку. Осторожно приоткрыла кран, пустив воду тонкой струйкой. Умылась. Настроение стремительно повышалось, разгоняя туман отчаяния. Секунда и его клочья расползлись по самым дальним уголкам её души. "Тайны? Я люблю тайны, гр-рр! Вперёд, Дикая! Один за всех и все за одного! Плакать будем потом!" Вытерлась полотенцем. Прошипела вслух возмущённо:
  - Ну, Котёнок, погоди! Отшлёпаю! За все твои тайны! И отобью всех твоих девок! Навечно! Я же младше? Вот то-то и оно!
  Бесшумно отодвинула шпингалет и открыла дверь. Вернулась в зал. Алексей тихо перебирал струны гитары. Павел расслаблено сидел рядом, закинув руки за голову. Села напротив за стол. Улыбнулась парням, заговорщицки кивнула в сторону закрытой двери в кухню:
  - Как там наши поварята? Они там, случайно, про нас не забыли? А то, похоже, они решили уморить нас с голоду! Может поторопить? - подмигнула Алексею и крикнула.- Эй! Господа! На выход! Мы вас ожидаем!
  - Да! Мы тут ожидаем Ваше Царское Величество! - зычно подхватил Алексей нарочито почтительным голосом.
  - Или, даже, Королевское! - громко и весело добавил Паша.
  Они оба засмеялись, словно сказали что-то очень смешное. Любаша подхватила, сделав очень понимающее выражение лица. Дверь распахнулась, выглянул Сэмэн:
  - Па-аш, Любаша! Вы будете картошку с мясом?
  - Да!! - хором подтвердили они оба.
  - Можно выложить всё в большую чашу, она там, на полке в буфете, голубая такая, - посоветовала Любаша. - И тарелочки каждому.
   Сэмэн кивнул и скрылся в кухне, но дверь оставил открытой. Любаша встала и переложила искорёженный нож и горстку осколков на видик. Паша тут же вскочил, взял нож и удивлённо поцокал языком. Перевёл взгляд в сторону кухни:
  - Везунчик! А пуля где?
  - Вон она! - Лёша пальцем указал на стену, и Любаша тоже посмотрела туда.
  Там, на уровне её головы виднелась косая выбоина. Она подошла ближе, рассматривая. Паша встал рядом:
  - Мне иногда кажется, что у него есть ангел-хранитель, который отводит от него все самые большие неприятности.
  - Я где-то читала гипотезу, что везение это физическая категория. Врождённая, - задумчиво произнесла Любаша. - Как цвет волос или глаз. Или, как талант.
  - Интересно, - хмыкнул Паша, по прежнему вертя в руках нож. - Странно, я раньше не видел у него этот нож. Где он его взял? У него, вообще, никогда не было привычки носить с собой ножи.
  - Это мой. И привычка моя, - коротко пояснила Любаша, не отрывая взгляд от медного кружочка, виднеющегося в глубине ямки.
  Мелькнула мысль: - "Какая она маленькая... И какая смертоносная! А если бы не в нож?! Его могли бы убить?!" И весь мир изменился в одно мгновение. Вернее, это её мировоззрение мгновенно изменилось! "И его бы не стало! Навсегда! А я бы там рыдала от глупой детской обиды, пока он бы здесь умирал!" Любаша обхватила себя руками, и та боль, что терзала её до этого, показалась такой слабой, по сравнению с ужасом возможной потери.
  У Павла вырвался изумлённый вздох. Он прислонился плечом к стене, заглядывая ей в глаза. Но Любаша видела перед собой только выбоину в стене с виднеющейся в глубине пулей. Он хрипло и тихо произнёс:
  - Невероятно! Зачем ты подарила ему свой нож?!
  Она так же тихо ответила:
  - Я не дарила. Просто... Так получилось... Их было три. Один у меня всегда с собой, один лежит в общаге, а этот остался у Бориса. Это набор, я его для коллекции купила, - скосила глаза на собеседника, вяло улыбнулась, пожала плечами. - Я их много лет собираю. У меня дома целая коллекция ножей.
  - Большая коллекция? - он настойчиво продолжил расспрашивать, похоже, ему было интересно.
  - Угу. Около полусотни, наверное. Есть даже самодельный кинжал, из рессорной стали. Мне один знакомый подарил. Главный ветврач. Когда я на практике работала, - она поддержала разговор, лишь бы отвлечься от ужасных мыслей.
  - Ножи дарить нельзя, это опасно. Примета такая, я слышал.
  - Ну, да. Я знаю. Он не совсем подарил. Мы поменялись. Я отдала ему монетку. Редкую. Я случайно узнала, что он нумизмат.
  - Монету? Дорогую? - он продолжал смотреть на неё с непонятным выражением.
  - С какой стороны посмотреть, - она пожала плечами. - Номиналом в пятнадцать копеек. Но! У неё было две решки. Единственная в своём роде.
  - Две решки? Это как?
  - С обеих сторон была выбита цифра пятнадцать. Брак, вероятно. Наверное, случайно пропустили. А я же их копила, вот и заметила, - увидела непонимание и удивление в глазах Паши и добавила. - Для междугородних телефонных автоматов. Они только такие принимают. А я постоянно звонила по межгороду.
  - Как вы с ним удачно встретились!
  - Угу. Классный мужик. Хирург по специальности. А монетка у меня давно валялась. Просто, как экзотика. Ну, я ему и подарила... А потом увидела у него в кабинете этот кинжал. Он его у кого-то из трактористов конфисковал. Спас его от тюрьмы. Тот по пьяни этой самоделкой размахивал. Его бы точно, посадили, если бы поймали. А так... В деревне с этим проще. Все же друг другу родственники и друзья... - она пожала плечами. - А я увидела и заикнулась, что собираю, мечтаю, и всё такое прочее. Он его тут же мне и отдал. Посоветовал, только, спрятать понадёжнее. Мол, это холодное оружие.
  - Он прав. Такое дома хранить запрещено.
  - Я и не храню, - Любаша хмыкнула. - Спрятан. Далеко и надёжно.
  - Прошу к столу! - раздался жизнерадостный голос Сэмэна.
   Любаша оглянулась. На столе уже дымилось тушёное с картошкой мясо в огромной чаше. Борис ставил стопку тарелок. Вилки кучкой лежали в центре. Лёша с голодным взглядом стоял рядом. Она сделала шаг к столу, Борис тут же отодвинул стул, глядя на неё. Вовремя вспомнив, что это его естественная манера поведения, Любаша подошла именно к этому стулу. Борис сел рядом. Она чуть повернула голову к нему. Произнесла очень тихо, почти шёпотом:
  - Мне чуть-чуть.
  Он кивнул и положил ей пару ложек. Себе столько же. Парни удивлённо на них косились, но спрашивать не рискнули. Картошка кончилась удивительно быстро. Она хотела собрать посуду и унести на кухню, но Паша опередил. Улыбнулся ей успокаивающе:
  - Я всё умею, не волнуйся!
  Она с подозрительным удивлением посмотрела на него. Дёрнулась было пойти помогать, но Борис тихо проговорил:
  - Посиди, сейчас их очередь.
  Зато вскочил Лёша и отправился следом. Принёс чайник, стаканы и блюдца. Наконец, настал черёд торта. Паша, нарезавший торт, всё-таки, не выдержал, когда она показала ему, какой микроскопический кусочек отрезать ей:
  - Любаша! Этот изверг не разрешает тебе есть торт?
  - Разрешаю я всё! - возмущённо ответил за неё Борис.
  - Я не люблю сладкое, - она чуть наморщила носик и пожала плечами. - Особенно, торты.
  - А конфеты? - заинтересованно спросил Паша.
  - Тоже.
  - А пирожные любишь? - встрял Лёша. - Зефир? Мармелад?
  - Нет, - она отрицательно мотнула головой. - Из сладкого я люблю только фрукты.
  - И какие, например? - продолжил допытываться Паша.
  - Например, манго. Ну, и яблоки, конечно.
  - Боря, запоминай! - Паша поднял палец.
  - Я знаю, - Дубровский положил руку на спинку её стула.
  - А я-то хожу и раздумываю, почему он не может сказать, какой у Любаши любимый торт! Спрашиваю, а он лишь плечами пожимает. Надо было там же и яблок купить.
  - Там не было, а другие магазины были уже закрыты.
  - А-а... Ты помнил. А я-то уж было... - Паша не договорил и развёл руками. - Извини!
  - Извиняю, - сказано это было спокойно, но с какой-то властной интонацией.
  - О-о! Ваше Величество! Как вы добры! - Паша шутовски поклонился.
  - Перестань, - голос у Бориса не изменился, но Павел сразу же посерьёзнел и кивнул.
   Любаша смотрела во все глаза. Лица Бориса она не видела, но лица остальных успела рассмотреть. Сэмэн сидел с отсутствующим видом, Лёша сначала развеселился, затем нахмурился. За столом повисло молчание. Сэмэн встал и решительно взял кусок:
  - Паша, пока ты нарежешь, с голоду можно сдохнуть!
  - Да! - подхватил Алексей и тоже протянул тарелочку. - Дели уже, раз взялся! Мне вот этот, побольше! - и показал на неразрезаную половину.
  - Ага! - Паша шлёпнул его по руке. - Размечтался! Тебе сколько ни дай... - он не договорил.
  - Я всё съем! - подхватил Лёша.
  Все рассмеялись и атмосфера разрядилась.
  Посуду убирали и мыли Семён с Пашей. Её в кухню так и пустили. Она осталась сидеть рядом с Борисом. Спиной она чувствовала тепло его руки, лежащей на спинке её стула. Осторожно откинулась назад, его ладонь обняла её за плечо. Она опустила взгляд, смутившись от того, что он трогает её в присутствии другого человека. Лёша взял гитару, протянул Борису:
  - Будешь?
  - Нет, пока не могу петь, - Борис чуть сжал Любашино плечо, погладил. - Давай ты.
  Лёша кивнул и взял несколько аккордов.
  - О, нет! - из кухни пулей вылетел Кашин. - Лёша! Только не эту!
  - В чём дело? - Борис перегнулся через Любашу и взглянул на Сэмэн.
  - Терпеть не могу эту песню! - страдальчески произнёс тот.
  - Ладно, ладно! Я понял! - Лёша кивнул и сменил мотив.
  - С чего это ты стал такой покладистый? - Борис с подозрением глянул на Лёшу, перевёл взгляд на Любашу. - Что он тут вам пел? Какую-то пошлятину?
  - Не-ет! - она отрицательно помотала головой. - Абсолютно приличные песни! Про море, звёзды, луну... Э-э... Про корабли... - она замолчала, пытаясь придумать краткое описание опуса неизвестного ей Новикова, но не смогла.
  Лёша задумчиво уставился на неё, а Семён вдруг затрясся от смеха, согнувшись пополам. Любаша тоже улыбнулась, потом захихикала, отвернувшись к плечу. Борис повернулся к Алексею:
  - Про звёзды и луну? Очень хотелось бы услышать. Лёша, ну-ка, напой!?
  - Да, ну! Потом! Смысл петь одно и то же? - сквозь смех произнесла Любаша. - Пусть поёт что-нибудь другое! Он уверял нас, что у него очень богатый репертуар! - и она заговорщицки подмигнула Алексею.
   Алексей кивнул, вновь сменил мотив, взял несколько бодрых аккордов и запел:
  - Ехали цыгане, не догонишь,
   И пели они песни - не поймёшь!
  Была у них гитара, не настроишь.
  И, в общем, ничего не разберёшь!
  
  Бутылка вина! Не болит голова!
  А болит у того, кто не пьёт ничего!
  Эх, бутылочка вина, не болит голова!
  А болит у того, слышишь, Сеня?
   Кто не пьёт ничего!
  
  Так лучше веселиться, чем работать!
  Так лучше водку пить, чем воевать!
  И вспоминать за мамины заботы,
  И белые костюмы надевать!
  
  Бутылка вина! Не болит голова!
  А болит у того, кто не пьёт ничего!
  
  Так лучше быть богатым, но здоровым,
   И девочек роскошных целовать!
  И миновать тюрьмы замок суровый,
   И деньгами карманы набивать!
  
  Бутылка вина! Не болит голова!
  А болит у того, кто не пьёт ничего!
  Припев он повторял по нескольку раз, подмигивая и приглашая подпевать всех присутствующих. Семён расслабился на первых же аккордах и весело орал припев вместе с Лёшей.
  Затем была песенка 'У павильона 'Пиво-Воды...' Допев, Лёша пояснил, вероятно, специально для Любаши:
  - Это Миша Шуфутинский.
  И продолжил петь. Новая песня была так необычна, что Любаши от удивления, образно говоря, "чуть глаз не выпал", пока она слушала слова! Лёша, явно уловив её удивление, продолжал, как ни в чём, ни бывало:
  - ...Ах, Сёма! Тогда мы были дома!
   Для нас играл в "Астории" джаз-банд!
   Ах, Сёма! Вы были член месткома!
   А кто сейчас? Вы бедный фабрикант!
   Ах, Сёма! У Вас в башке солома!
  И сами мы наделали беду!
   Сёма! Всё было б, по-другому!
   Зачем мы брали Эрмитаж, скажи, тогда,
  В семнадцатом году! В семнадцатом году!
   Скосила глаза на Бориса. "И как к этому относится товарищ из серьёзной конторы?" Он улыбался. Заметил её взгляд, легонько погладил пальцами её плечо. "Ну, раз КГБ даёт добро, то и мы, только "За!" Это, что, тоже, песня этого Миши с еврейской или цыганской фамилией?"
  
  В одиннадцать Любаша начала зевать, закрываясь ладошкой, отворачиваясь и сдерживаясь. Зевнула в очередной раз и тут же услышала шёпот:
  - Что случилось?
  - Ничего, - шепнула в ответ и пояснила, уловив встревоженный взгляд Бориса.
  - Спать хочу.
  Её усталость заметил не только Борис, но и Лёша, сидевший как раз напротив. Он резко прижал ладонью струны и отставил гитару:
  - Всё! Надо домой! Паш? Ты на колёсах?
  - А как ты думаешь? Не на горбу же я его притащил? - Павел кивнул на Бориса.
  - Тогда поехали. Нас с Сэмэном подкинь до дома.
  Парни встали, почти синхронно скрипнув отодвигаемыми стульями. Церемонно попрощались с Любашей и направились в коридор. Она покивала им с улыбкой. Борис пошел со всеми. Судя по затихающему гулу голосов, он вышел прощаться с ними в подъезд.
  
  Она не стала их провожать, сразу же ушла в спальню.Разделась, забралась под одеяло. На душе было тоскливо. Она уже не в силах была играть довольного жизнью человека, когда ей было совсем не до смеха. Сердце рвалось на части. Одна её половина стремилась к Борису, а вторая не могла забыть его слова. Она давно простила его, в ту же секунду, как увидела пулю в стене. Но вспоминать об Инге и том, что произошло у подъезда вечером, было тяжело. На глаза сразу же наворачивались слёзы.
  Тогда она начала думать о тайне, которая окружала ранение Дубровского. "Что-то не сходится! В него, действительно, стреляли. Кто? Неизвестно. Где Инга? Неизвестно. Но только мне. Лёше известно! Он был смущён. Паша тоже, в курсе. А другая "я" была здесь. И Лёша меня видел. А Сэмэн знает, что здесь была не я. Но ему велено об этом забыть! Интересно, почему? И Котёнок зазвал гостей. А ведь не хотел знакомить меня со своими друзьями. Что-то он там долго с ними прощается! Странно всё это... Ладно. Утро вечера мудренее!"
  послышался щелчок закрывающейся входной двери. Шаги из коридора в зал, стихли на несколько мгновений, потом продолжились. Борис медленно подошёл к кровати. Присел на корточки, прошептал:
  - Спишь?
  - Нет.
  Он нашёл под одеялом её руку. Сжал, погладил. Вздохнул:
  - Прости меня, пожалуйста!
  - За что? - мрачно буркнула Любаша.
  - Я обидел тебя.
  - Давно простила... - попыталась удержать слёзы, но они, всё-таки, прорвались.
  Вытерла щёку об подушку, и вдруг её обожгла мысль. "А вдруг он её ещё любит? Несмотря на её предательство... И это банальный любовный треугольник? Он влюбился в меня, потому что его притянула Сила. Но он-то этого не понимает! Думает, что любит обеих... И теперь он, как благородный человек мечется между нами, не в силах сделать выбор между долгом и чувством... Тьфу! Сейчас не средние века! А мне-то что делать?" Всхлипнула.
  - Ты плачешь? Не надо! - он наклонился к ней и провёл пальцами по щеке, вытирая мокрые следы. - Не плачь, девчо-онка! Пройдут дожди... - тихо пропел, поднялся и лёг рядом, прямо в одежде.
  - А что мне ещё делать? - её это вдруг так обидело, то, что он не стал раздеваться, что слёзы хлынули с удвоенной силой.
  - Воины не плачут, они мстят? Ведь так ты говоришь? - он обнял её поверх одеяла.
  - Издеваешься? - воскликнула сквозь слёзы. - И кому мне мстить? Тому, кого я люблю? Или тому, кого любишь ты?
  - Тому, кого я люблю, я не позволю мстить даже тебе. Она мне слишком дорога, чтобы позволить кому-либо её хоть пальцем тронуть! - он прижал её к себе сильнее.
  Она дёрнулась, он сжал её крепче. Но она продолжила вырываться:
  - Ты её всё ещё любишь? После всего, что у нас было?
  - Ты о ком? - он чуть отодвинулся, заглянул в глаза.
  - Ты всё ещё любишь Ингу? - зажмурившись, прошептала она.
  - Терпеть её не могу! Можешь делать с ней всё, что хочешь, слова против не скажу. Ей давно не хватает хорошей порки. С удовольствием бы выпорол сам, но я не бью женщин.
  - Тогда я не понимаю... Кому ты не позволишь мстить? - она перестала рваться из его рук, открыла глаза.
  - Я о тебе говорил. Я люблю только тебя. И не позволю даже тебе мстить себе! - он нежно улыбался.
  - Что за бред! - и добавила, взглянув вверх. - Прости, Рыженький, это не о тебе!
  Борис удивлённо глянул на неё, перевёл взгляд наверх и хмыкнул, вспомнив. Притянул её к себе и поцеловал. Вытер слёзы тыльной стороной кисти. Она была слишком подавлена, чтобы сопротивляться всерьёз. Волна тепла прокатилась по ней, боль в сердце начала утихать. Внизу привычно потяжелело. Мысли исчезли. В солнечном сплетении раскрутился маленький вихрь, быстро расширяясь во все стороны. Захватил сердце, и оно забилось чаще. Она сама не поняла, как ответила на поцелуй.
  Вдруг вспомнила, как он целовал другую. Отвернулась и попыталась оттолкнуть, но он не отпустил. Только позволил чуть-чуть отодвинуться. Она уткнулась носом ему в плечо. Вздохнула прерывисто и пробурчала:
  - А тебе, значит, я могу мстить?
  - Конечно, мсти сколько угодно, - он ласково погладил её по голове.
  - Дурак! - буркнула.
  - Согласен! - откликнулся он.
  Она затихла, вдыхая его запах. Это подействовало на неё успокаивающе. Воспоминания о нём с Ингой уже не так жгли душу. Но жгли, всё-таки. Он потёрся носом о её волосы. Прошептал:
  - Прости меня!
  - Я же сказала... - вздохнула. - Расскажи, что здесь произошло? Когда я убежала.
  - Не могу! - проговорил ей в макушку. - Правда, не могу. Мне нельзя! Прости, пожалуйста!
  - За то или за это? - она тоже говорила в полголоса.
  - За то и за это тоже!
  - Я тебя за то кое-как простила, а ты уже это натворил! - и хихикнула, над своими словами.
  - Вот такой я глупый. Творю и творю. Прости меня!
  - Прощу, конечно, куда я денусь!
  - Не прогонишь?
  - Куда?!
  - На диван.
  - С ума сошёл?! С чего бы? - хмыкнула. - Даже не надейся! И не мечтай! Здесь искупать будешь!
  Он прижал её к себе. Потом отодвинулся, легко поцеловал и прошептал:
  - Пойду, свет выключу. Никуда не уходи!
  Вернулся он почти сразу, разделся и забрался под одеяло. Любаша обняла, но сразу же отпустила, почувствовав под рукой ткань. Осторожно провела пальцами, ощупывая повязку:
  - Больно? - Нет, - Борис сам обнял её. - Всё нормально.
  Она затихла в его объятиях. Лежала и вдыхала его запах, наслаждалась его теплом, его прикосновениями. Сама не заметила, как отключилась...
  
  

Глава 17

  
  
  ...Она бежала по тёмной улице.
  Она слишком долго задержалась на конюшне, телефон-автомат у метро был занят какой-то тёткой, она не стала ждать, пока та наговориться, и сейчас мчалась, думая, что Борис волнуется, что её так долго нет. Издалека увидела у подъезда белую Волгу. Замедлила шаг, пытаясь разглядеть номер машины. Мешали включённые фары. Она подошла ближе. Вдруг дверцы открылись и из машины вышли Инга и Борис. Остановились в свете фар. Входная дверь в подъезд открылась, но из него никто не вышел.
   Любаша, не думая, отпрыгнула за ближайшее дерево и осторожно выглянула из-за ствола. Борис обнял Ингу и наклонился к ней и что-то сказал. Она отрицательно покачала головой. Потом наклонила голову ему на грудь. Борис посмотрел в сторону подъезда, потом опять наклонился к Инге. Она подняла голову, что-то тоже говоря ему. Он качнул головой, словно отвечая: - "Нет". Она обвила руками его за шею и притянула к себе.
   Любаша с удивлением наблюдала за парочкой, не веря собственным глазам! Борис целовал её! "Ничего себе! Пойти, что ли, нажаловаться Чесноку? Пусть ему морду набьёт, всё-таки, обещал! Хоть какое-то удовольствие получу. Ещё успеваю..." Почувствовала, как её охватывает знакомая ярость. Неконтролируемая, дикая!
  Она попыталась взять себя в руки и вдруг поняла, что сознание раздваивается! Даже, скорее, растраивается! Она одновременно хотела зарыдать и убежать и, в тоже время, подойти и отхлестать мерзкого предателя по щекам! А третья её часть невозмутимо наблюдала и за сладкой парочкой, и за метаниями её души.
  Желание плакать и драться вдруг исчезло. Остался задумчивый интерес. Совершенно спокойно она смотрела, как из-за дерева с другой стороны вышла она, собственной персоной, и пошла к Дубровскому с Ингой. "Прикольно! Ой, что сейчас будет!" Та, другая она, дошла до цели. Разговор происходил на приглушённых тонах, и ей было не слышно. Зато очень хорошо видно, как Дубровский сложил руки на груди и пожал плечами. Та Любаша ударила Дубровского по щеке, резко развернулась и бегом помчалась в сторону общежития. Она очень хорошо себя разглядела. Да, это была она! "Словно фильм со своим участием смотришь! Значит, всё-таки, к Чесноку! Решила поплакаться в жилетку? Не, я в таком состоянии не стану. Буду реветь в подушку пару часов, сто процентов! А, может, и не пару... А это, точно, я убежала?"
  Тем временем, Дубровский вошёл в подъезд, а Инга села в машину, и та поехала следом за убегавшей ней. "Интересно, зачем демонстративно целоваться на улице, когда спокойно можно всё это провернуть дома? Такое впечатление, что её специально дожидались. А, раз специально, значит, что-то тут нечисто"
  Она проводила взглядом машину и метнулась к подъезду. Осторожно заглянула в оставшуюся открытой дверь. Дубровского там уже не было. Она зашла и крадучись поднялась по лестнице. Толкнула дверь. Заперта. Сунула руку в карман - ключ на месте. "А у той неё тоже есть ключ? Интересно, как это всё раздвоилось. Или я настоящая, а то был фантом? Очень расстроенный фантом! Оби-иженный!" Она бесшумно вставила ключ и повернула. Плавно толкнула. Дверь приоткрылась, даже не скрипнув. В коридоре было темно, свет горел только в зале. Она тихонько вошла... И услышала Сс-саш-шин голос:
  - Люблю, когда люди послушны и благоразумны! На этот раз похоже, обошлось без проколов. Ты прекрасно справился. Молодец! Жаль, нам придётся расстаться. Ты здесь больше не нужен. Посидишь в надёжном месте, остынешь, дозреешь.
  - Думаешь, одного раза будет достаточно? - голос Бориса был холоден и спокоен. - Она может не поверить. Побегает, успокоится, надумает ещё раз поговорить.
  - Дальше, дело техники. Обставим всё так, как будто ты не хочешь её видеть. Инга справится! А там, в ЗАГС. И ей уже придётся поверить фактам. Дядя обещал племяннице шикарную свадьбу. И богатое приданое. Если бы он не настаивал на сохранении твоей жизни, я давно б тебя упокоил! Тебе, вообще, лучше быть мёртвым, а то я опасаюсь, что ты опять устроишь мне какой-нибудь поганый сюрприз. Как в прошлый раз! Как ты тогда сумел заманить этих болванов в камеру?
  - Хочешь узнать?
  - А скажешь?
  - Почему бы нет, - голос Дубровского был всё так же спокоен. - Спрашивай.
  - Мне это уже не интересно, - у Саш-ши в голосе явственно прозвучала издёвка.
  Любаша бесшумно прикрыла дверь и ещё чуть продвинулась. Увидела стоящего боком к ней Ссаш-шу, с пистолетом в руке. Мгновенно отпрянула обратно! "О Боже! Вот оно что!" У неё внутри всё захолодело. Вдоль спины побежали мурашки. "Ну, почему я не фантом! Зашла бы сейчас, с улыбочкой, типа, привет, мальчики! А чё это вы тут делаете?" Почувствовала, как от страха за Дубровского внутри всё сжалось. Вокруг пупка словно закрутилась тугая спираль. Дыхание сбилось.
  Саша продолжал говорить с издевательской интонацией:
  - Я и так знаю, что ты воспользовался девчонкой. Она ж влюблена в тебя, как кошка!
  - Думаешь, ты тоже сможешь завоевать её любовь?
  - На кой мне её любовь? - Саша грубо, с превосходством, хохотнул. - Это вы, дурачки, всё в любовь играете. Мне нужна только её Сила. Если бы вы оба не артачились, мне не пришлось бы так поступать. Так что, без обид. Я же тебе предлагал по-хорошему? Сразу надо было соглашаться! И жили бы вы вместе долго и счастливо. А теперь в игру вступили другие люди. Серьёзные люди. И за свою помощь они требуют тебя.
  - А что будет с ней?
  - Какая тебе разница? Ты лучше о себе побеспокойся. У тебя свадьба скоро. С такой красавицей!
  - Что. Будет. С ней? - голос Дубровского по-прежнему, был спокоен и ровен.
  - Я не знаю, что с ней потом будет. Заберу Силу, там видно будет. Её дальнейшая судьба меня не интересует, - Саш-ша продолжал насмешничать.
  - А если тебя обманули? И нет у неё никакой Силы?
  - Есть. Можешь не сомневаться.
  - И ты не боишься, что эту Силу заберут себе твои могущественные помощники?
  - Им Сила не нужна. Они в это не верят. Да и ритуал передачи известен только мне. Кто сможет мне помешать? Я же сам буду его проводить. Заберу Силу и дальше мне сам чёрт не страшен. Они все будут ползать у моих ног и умолять, чтобы я снизошёл до них. Да и вы будете счастливы выполнить любую мою просьбу. И ты, и она! Так что, сиди смирно, и делай что велю. Тогда я буду благосклонен к вам. Может, верну её тебе. Возможно, даже не тронутой. Как женщина, она меня не интересует. Не мой тип. Вот Инга - другое дело. Там есть, за что подержаться! - Саш-ша похабно рассмеялся. - Не понимаю я тебя. Такая баба на него вешается, а он упирается!
  В подъезде хлопнула дверь, послышались шаги на лестнице. Любаше, стоявшей рядом, было слышно, как человек прошёл второй этаж. Выше. Выше. На их этаже шаги замерли. Она прижалась к стене, чтобы прикрыло открывающейся дверью, и вошедший не смог бы её сразу заметить. Достала нож. Снаружи замешкались, пытаясь отомкнуть незапертую дверь. Замок сначала закрыли, потом опять открыли. Дверь распахнулась. Вошла Инга. Не видя её, громко сказала:
  - Проводили дурочку до общежития. Бежала, не оглядываясь! Плакала навзры... - она резко понизила голос. - Ты?! Как ты сюда попала... А-ай! - она взвизгнула, потому что ей в бок упёрлось лезвие ножа.
   Любаша по неопытности не рассчитала силу и ткнула слишком сильно. Лезвие прошло сквозь тонкий плащ и, вероятно, слегка проткнуло кожу. Прошипела:
  - Не зли меня, тварь! Я в состоянии аффекта, так что, за себя не отвечаю! Печень же у тебя одна? Вот, и береги её смолоду! Не дёргайся!
  Раздался выстрел и в коридор выскочил Саша. Остановился, улыбаясь:
  - Я рад, что не ошибся в тебе! Моя маленькая лисичка! Теперь тебе не выкрутиться. Твой Дубровский мёртв.
  - Сейчас она тоже умрёт! - никаких эмоций по поводу известия о смерти Дубровского она, почему-то, не испытала.
  - Да-да! Правильно! - он кивнул с ласковой улыбкой, словно любимой ученице, решившей "на отлично" сложную задачу. - Мне она не нужна. Мне нужна только ты!
  - Только не бросайте меня в терновый куст? Выживет твоя идиотка, не бойся! Инвалидом только станет. Я, кстати, тебе тоже, вряд ли достанусь! Так что, ты всё равно проиграл, прид-дурок!
  Инга жалобно простонала:
  - Сашенька, спаси меня! Она меня зарезала ножом... Срочно, врача! Я умираю!
  - Заткнись, дура! - яростно рыкнул на неё Нечунаев. - Простейшее дело завалила! Надо было только проводить её до общаги! И то не сумела...
  - Я проводила! - истерически воскликнула Инга. - Она зашла в свою общагу! Помоги мне, я сейчас умру! Она проткнула меня ножом!
  Любашина злая улыбка больше напоминала оскал:
  - Увы! Она права! Не рассчитала малость. Первый блин комом. Можешь вызывать Скорую. Поторопись, если хочешь её спасти. И ментов не забудь! Хотя, врачи и сами вызовут. Всё-таки убийство.
  Саш-ша невозмутимо пожал плечами, иронично осклабился:
  - Я не сдам тебя, не бойся! Убийство в состоянии аффекта! - он навёл пистолет на Ингу. - Бедная девочка, не выдержала мук ревности, убила своего любимого, а потом и соперницу! Классический случай.
  - Классический идиот! Где бы я оружие взяла? Тебя по нему опознают на счёт раз! - Любаша не смотрела на Ингу, но зато почувствовала, как та затряслась.
  - Не опознают. Ты его выбросишь... - он не договорил, вдруг закатил глаза, покачнулся, сполз по стенке и замер, лёжа на боку.
  Позади него стоял Дубровский, держась за грудь. Равнодушно проводив взглядом упавшее тело, Любаша вздохнула радостно и облегчённо. Инга обрадовано простонала:
  - Боренька! Помоги! Я сейчас умру! Твоя девка меня зарезала! Мне срочно нужен врач!
  Он кивнул, перешагнул лежащее тело и мягко взял Ингу за шею. Та мгновенно обмякла и тоже стала падать. Дубровский придержал её за воротник, осторожно опуская на пол.
  - Фух! Хорошо, что ты её заткнул! - облегчённо произнесла Любаша, убирая нож в карман. - Как он умудрился промахнуться?
  - Он не промахнулся.
  - Ты ранен!? Давай я срочно тебя перевяжу!
  - Не нужно. Ранение не опасное.
  - Тебе немедленно нужен врач, - Любаша внимательно вгляделась в его лицо. - Давай-ка, я вызову Скорую!
  - Позже. Сначала мне надо позвонить, - он взял трубку и той же рукой стал набирать номер, дождался ответа. - Это Фридрих. Давайте срочно ко мне. Тут несколько клиентов зашли. И Сэмэна прихватите.
  Любаша замерла, открыв рот. "Фридрих? Вот это номер! А я-то мнила Пантеру суперумной! Или, наоборот? Это плагиат?"
  Борис повернулся. Заметил её удивление и скептический взгляд. Хмыкнул:
  - Это мой позывной. Среди друзей. Сэмэн, когда случайно увидел твой Манифест, смеялся, как ненормальный. Он решил, что я это написал. Не стал его разуверять. Наверное, он подумал, что у меня мания величия, - его губы тронула улыбка. - А твоя идея с Манифестом мне очень понравилась, - он вдохнул чуть сильнее и поморщился.
  - Надпись на Манифесте не моя идея. Я только посоветовала придать ему такой внешний вид. Эй, тебе плохо?
  - Мне хорошо.
  - Верится с трудом. Куда он тебе попал?
  - Он попал в твой нож, - осторожно расстегнул куртку, вытащил из внутреннего кармана нож и протянул ей.
  Любаша еле-еле опознала его. Сам нож был прогнут посередине. От пантеры на ручке остался только отдельный фрагмент хвоста. Остальное было в виде чёрных осколков. Ссыпал их ей в подставленную руку. Она изумлённо покачала головой, глядя на искорёженный нож:
  - Невероятное везение! Это же надо, попасть в нож. А где пуля?
  - Где-то в стене. Рикошет. Он стрелял, почти не целясь. Был уверен на все сто. Вы его отлично отвлекли, он даже не стал проверять результат.
  - Хорошо, что ты не стал его точить! Хоть выкинуть теперь не жалко! - она хмыкнула, положила нож на стол и рядом, кучкой, высыпала осколки ручки.
  Покосилась на лежащих в коридоре Сашу и Ингу:
  - С ними надо что-то делать, иначе покоя не будет. Ладно, если эти двое надёжно отключены, пойдём, я гляну, что с тобой.
  - И так знаю. Пара рёбер, похоже, сломана, - он стоял, морщась и стараясь дышать неглубоко. - Нечего там смотреть.
  - Не хочешь, не буду. Ложись на диван. Может, анальгин дать? У тебя есть?
  - Нет у меня ничего. Ты же знаешь. Дотерплю до врача, - он дошел до дивана и осторожно, как-то боком, сел. - Ты какая-то не такая. Спокойная.
   Любаша согласно покивала:
  - Не обращай внимания. Я в состоянии запредельной ярости. Погоди, я сейчас!
  Метнулась в спальню и принесла подушку, подложила Борису под бок. Потом на кухню. Взяла полотенце, расстелила на полу, в коридоре, ногой закинула в него пистолет. Подобрала края в узелок. Положила полотенце с оружием на диван, рядом с ним. Борис полулежал, откинувшись на подушку и наблюдая за ней.
  Села на пол, рядом с диваном, взяла за руку, нашла пульс. Прикинула по его часам на руке. Около девяноста. "Много. Где его чёртовы врачи? А вдруг что-то серьёзное?"
  - Ты ведёшь себя странно. Мне не по себе. Это ты так сердишься на меня за то, что я тебе сказал? - вдруг спросил Борис.
  - Не понимаю, о чём ты? Что ты мне сказал? Когда?
  - Когда ты подошла к нам с Ингой.
  - А-а! Это была не я. А что ты сказал? - она с интересом уставилась на него.
  - Ты опять меня разыгрываешь? И кто же это был?
  - Не знаю, кто там с тобой разговаривал. Может, это был мираж? Галлюцинация. О! Придумала! Повтори всё мне, а я скажу, рассердилась бы я или нет. Мне стало интересно.
  - Я такое повторять не собираюсь! Если тебе интересно, спроси у... - он замолк на секунду, затруднившись сразу определить. - У галлюцинации!
  - Я с глюками не разговариваю. Да ещё не со своими! - она рассмеялась. - А, правда, что ты там, на улице, говорил? Что "я" так сиганула от вас с Ингой!
  - Нет уж. Я второй раз такое говорить не буду. Не хочу испытывать судьбу дважды, - замолчал, прислушался. - Кажется, к нам гости.
  Через несколько секунд дверь распахнулась, и квартиру забежал человек с автоматом наизготовку. Увидел лежащие тела, остановился, осторожно переступил. Подошёл.
  - Ты ранен? - оглянулся, крикнул, - Ребята, всё чисто, заходи! Сэмэна позовите, Фридрих ранен.
  Следом, почти так же, вбежали ещё двое. Любаше стало смешно. Она стала кусать губы, чтобы не расхохотаться вслух. "Просто кино какое-то!" Посмотрела на Бориса. Он тоже кусал губы и морщился. Встревожено спросила:
  - Тебе хуже? Сильнее заболело?
  - Мне смеяться больно!
  - Они всегда так, или только передо мной рисуются?
  - Всегда, если без начальства. Думают, я шучу.
  - Ладно, молчи, я разберусь, - она повернулась к вошедшим людям. - Мальчики! Наручники есть? Пакуйте этого придурка! - ткнула пальцем в лежащего без сознания Сашу. - Пока он не очнулся и не набил вам морды. А врача сюда! Срочно!
  Мужчины как-то сразу посерьёзнели. Из-за их спин пробрался человек в тёмно-синей ветровке, с сумкой через плечо. Подошёл к ним. Любаша уступила место. Пояснила, чтобы помочь:
  - Похоже перелом или трещина четвёртого - пятого ребра. Ему больно дышать. Возможно внутренне кровотечение, хотя... - она внимательней вгляделась в Дубровского. - Вроде бы не бледный. Никаких анальгетиков не давала, так что ставьте обычную дозу. Потом, ещё ту дамочку проверьте, у неё, кажется, шкурка покоцана.
  - Вы врач? Вы в порядке? - мужчина, вернее, молодой парень быстро глянул на неё и опять занялся осмотром.
  - Нет, не врач. И я в порядке, - она отвернулась и перевела взгляд на стоявших вокруг людей, угрожающе наклонила голову, - Вам что, заняться нечем? Что стоим, кого ждём? Р-р-работайте!
  Почувствовала, как поднимается в ней неконтролируемая волна ярости. "Будь у меня хвост, как у тёзки, хлестнула бы со всей силы!" Резко встала. Воздух перед ней задрожал и чуть замутился. Сделала шаг вперёд. Все отпрянули назад. "Стоп, стоп! Держи себя в руках!" Круто развернулась и пошла в спальню. Сделала круг по комнате. Вдохнула, медленно выдохнула. Ещё раз. Ещё один круг. "Спокойно, Дикая! Спокойно!"
  Аутотренинг не помогал. Темнота внезапно посветлела, она стала различать малейшие детали обстановки. Звуки вдруг стали громче, чужие голоса за стеной ворвались в уши, они бубнили что-то, мешали, раздражали своей резкостью. Незнакомые запахи из зала были неприятны, они усиливали её гнев. Захотелось поддаться ярости и с рычанием вылететь из комнаты. Разметать незнакомцев несколькими ударами, почувствовать их страх, увидеть на лицах ужас...
  Дверь открылась. Резко повернула голову. Прикрыла глаза от яркого света. В комнату зашёл Дубровский. Закрыл за собой дверь. Без рубашки, повязка поперёк груди. Постоял, привыкая к темноте. Сделал шаг к ней. Обнял. Ей как-то сразу расхотелось воевать неизвестно с кем. Улыбнулась. Вопросительно взглянула на него:
  - Ну? Какой диагноз? - провела рукой, не касаясь бинта.
  - Перелома нет. Скорее всего. Надо в больницу съездить, там точнее скажут. Успокоилась?
  - Нет, но держу себя в руках. Из последних сил. Если твои коллеги будут держаться от тебя подальше!
  - Подожди меня здесь. Я недолго.
  - Нет! Я с тобой. Не собираюсь здесь оставаться! - она вдохнула-выдохнула несколько раз. - Пошли.
  - Со мной нельзя.
  - Тебе ещё предстоит оправдываться и извиняться передо мной. Так что, лучше меня заранее задобрить и не злить сильнее.
  - Прости, но, правда, не могу взять тебя. Я недолго, обещаю.
  - Ладно, подкиньте меня до общаги. Пока одна сердитая "галлюцинация" всех там на уши не поставила. А то, не ровен час, решит пойти плакаться к Чесноку. Он уже давненько обещал тебе личико разукрасить. Не хочу, чтобы ты его покалечил.
  - Лучше, побудь здесь. Я сам заеду в общагу, не волнуйся.
  - Лучше сделай, как я говорю! - её начало злить его упрямство. - Я потом вернусь сюда. И, кстати, надо у Инги ключ забрать.
  - Я тебя не узнаю. Ты другая, - он сильнее притянул её к себе.
  - Не нравлюсь? Хочешь забрать свои слова обратно? - ярость перемешалась с обидой и начала захлёстывать разум. - Передумал? Только скажи! Через минуту меня здесь не будет! - голос стал низкий, с рычащими нотками.
  Она вдруг почувствовала, как её хвост дёрнулся. Не воображаемый, а настоящий! Через секунду она уже не понимала, что у людей не бывает хвостов. Гнев вскипел в крови, хвост хлестал по бокам, шерсть встала дыбом. Ощутила языком огромные клыки и вдруг подумала: - "Ого! Ещё немного и я потеряю дар речи! Как бы, не покалечить Котёнка! Надо что-то делать! Сбежать?" Она сделала попытку высвободиться. Борис не отпустил:
  - Тише, тише. Ты мне всякая по нраву. Не бойся, я здесь! - он стал гладить её по спине.
  К ней вернулась способность ясно мыслить. Она тут же успокоилась. Накатила усталость. Отвернулась от его лица. Пробурчала ему в подмышку:
  - Мне что-то нехорошо. Извини, я пойду, прилягу. А в общагу сам не ходи. Пусть кто-нибудь из твоих друзей зайдёт, что-нибудь потрагичнее расскажет... Типа того, что ты лежишь раненый, на последнем издыхании, зовёшь меня слабым голосом... У кого из них самые крепкие нервы? Того и пошли... Сэмэна, например, - в голове у неё зашумело, ноги начали подгибаться, она уцепилась одной рукой ему за талию, - И мне никаких врачей. Не вздумай. Обещаешь?
  - Что с тобой? - он поддержал её, не давая упасть.
  - Спать хочу. Устала... Пусти, я лягу, - она помотала головой, отгоняя дурноту, - Иди, куда шёл. Про общагу не забудь. Не поднимай меня. Я сама.
  Она подошла к кровати. Села. Легла на покрывало, прямо в куртке, свернулась клубочком. Почувствовала, как скрипнула кровать под его весом...
  
  
  ...Любаша проснулась, резко подскочила и села в кровати. Сон был такой яркий и помнился совершенно отчётливо! Сердце стучало, как сумасшедшее. "Это правда или опять мне снится то, чего нет? Как с атомной войной..." Потянулась разбудить Бориса, но отдёрнула руку, передумав. Но он вдруг сам поймал её за руку:
  - Что случилось? Опять плохой сон?
  - Хороший, - она легла обратно, вздохнула. - Ты, вообще, спишь когда-нибудь?
  - Сплю. Я же говорил, я очень чутко сплю, - он повернулся к ней. - Расскажешь, что тебе приснилось? Или нельзя?
  - Да можно, конечно. Ты только не волнуйся, ладно? Мне приснилось, что я была здесь, когда в тебя стреляли. И, что Саш-ша заставил тебя целоваться с Ингой, угрожая, что убьёт тебя!
  - Тогда он угрожал убить не меня, а тебя. Ты вспомнила?
  - Ты хочешь сказать, что я по-настоящему была здесь? Так это не сон?
  - Не сон. Ты вспомнила?
  - Я не знаю... Если это не сон, то... Чувствую себя так странно... Словно была одновременно в двух местах! Надо как-то уложить всё это в голове... А оно не укладывается одновременно! Только по очереди. Сначала один кусочек, потом другой...
  - Расскажи, что ты помнишь, - тихо проговорил он и погладил её по голове.
  - Всё, наверное... Я шла домой, а потом... Я спряталась за дерево и видела себя со стороны. Как я подошла к вам с Ингой, как разговаривала с тобой, а потом убежала. В голове всё как-то нелепо, а внутри всё так... неудобно! Словно под кожей мурашки! Брр... - она поёрзала спиной.
  - Моя малышка! - он сжал её в объятиях и начал целовать.
  - Чшш! - она чуть отпрянула. - У тебя рёбра повреждены! Я помню! Тебе даже дышать было больно!
  - Всё нормально, мне почти не больно. Я под анальгетиком.
  - Всё равно. Лежи смирно!
  - Что ты ещё помнишь? - он отпустил её.
  - Я видела, как Инга села в машину и уехала. Не разобрала, кто был за рулём. А я осторожно пробралась в подъезд. Квартира была закрыта, но у меня был ключ. Я вошла и услышала, о чём вы разговариваете. Так жалела, что я не призрак...
  - Почему? - он хмыкнул, опять притянул её к себе, вздохнул облегчённо.
  - Хотела выйти из коридора, напугать Саш-шу, отобрать пистолет.
  - Хорошо, что ты так не сделала.
  - Я пока ещё в своём уме! Но я была в бешенстве! Так хотелось убить гада!
  - Я слышал, что кто-то вошёл в квартиру. Но мне даже в голову не пришло, что это ты. Я думал это вошёл тот, кто был за рулём. А потом до меня дошло, что Нечунаев не догадывается, что в коридоре кто-то есть.
  - Да, уж... - она хмыкнула согласно. - Тут пришла Инга, и я взяла её в заложники. Думала, раз она заодно с ним, то... Нет, не так! Чёрт, я не знаю, зачем! Испугалась, наверное, что она будет помогать Саш-ше. А так, понадеялась, что он останется с тобой один на один, и ты его запросто победишь! Только это мало помогло...
  - Это был отличный ход.
  - Не ожидала, что он выстрелит в тебя. Если бы знала, что он решится на такое, в жизни бы так не поступила! Меня до сих пор трясёт, как вспомню!
  - Это был единственный вариант! - он поцеловал её в висок.
  - Эх, твоих ребят сюда бы раньше позвать! Они бы его скрутили, не дали бы в тебя выстрелить.
  - Не уверен. Скорее всего, он бы ещё и парней положил! И всё равно, ушёл бы. Кроме Инги у него был ещё один сообщник, тот, кто был за рулём, в машине. Когда я ребят вызвал, этот человек, увидев, что они подъехали, скрылся. Пашка погнался за ним, но не догнал.
  - Ты знаешь, кто это был?
  - Нет. Он был в маске, и молчал. Ничем себя не выдал. Жаль... Но, он кажется мне знакомым, я его где-то видел. Фигура, взгляд...
  - Ещё один придурок на нашу голову. Ищи теперь его...
  - Я найду. Не сомневайся. Я, кажется, знаю, где его искать.
  - Интересно, кто эти серьёзные люди, которым понадобился ты?
  - Разберусь.
  - Не вздумай опять брякнуть, что это не женское дело!
  - Хорошо. Это мужское дело, - он прижал её к себе и начал неистово целовать, не давая возмутиться.
  У неё сразу же закончились не только возмущённые слова, но и мысли в голове. Она почувствовала, как тупая игла в сердце исчезла, и на душе стало так легко. И не только на душе. Всё тело стало лёгким, словно до этого мгновения её придавливало чем-то к земле, а теперь перестало. Она закрыла глаза и ответила на его поцелуи. Почувствовала, как его сердце застучало чаще. Провела рукой по спине и ощутила повязку. Мгновенно вспомнила, что он ранен и отодвинулась:
  - Тебе нельзя! Сэмэн же сказал, что тебе прописали покой. Вот и лежи спокойно.
  - Я не могу лежать спокойно рядом с тобой! - он провёл рукой ей по спине, рывком прижал её к себе за ягодицы. - Тем более, теперь, когда вижу, что ты не сердишься!
  - Я сержусь! Ещё как сержусь! Никогда больше так не делай!
  - Как?
  - Никогда ни с кем не целуйся у меня на глазах. Ясно? Я после этого чуть жизнь самоубийством не покончила!
  - Прости меня, малыш! - он вздохнул. - Сам не свой был от страха за тебя. Хотел, чтобы ты быстрее убежала отсюда. Нечунаев стоял в подъезде, за дверью, и всё время держал тебя под прицелом.
  - Он не стал бы в меня стрелять.
  - Я не был в этом уверен.
  - Что с ним теперь будет?
  - Он сумасшедший! Ты же слышала, о чём он говорил! Паранойя, если не хуже. Психиатры разберутся, как это назвать.
  - Вы его в психушку, что ли, сдали?
  - Нет. Сначала мы сами с ним побеседуем. Потом врачи, - он замолк, потом прошептал в ухо. - О каком ритуале он говорил?
  - Понятия не имею! - она поёжилась от щекотки. - Не дуй мне в ухо! Щекотно!
  - Что тебе дальше снилось?
  - Он навёл пистолет на Ингу, и тут ты его... - она рубанула рукой воздух, словно била ребром ладони невидимого противника по шее. - Я так обрадовалась, что он тебя не убил!
  - Ты отвлекла его, он промахнулся.
  - Да, я помню. Он попал в нож. Повредил тебе рёбра!
  - Рёбра выдержали. Ушиб надкостницы. Заживёт за неделю. Что ты ещё помнишь?
  - Всё помню. Ты вырубил Ингу, позвонил своим парням, потом отдал мне нож, который я оставила на столе. Потом я сидела рядом с тобой, мы разговаривали, пока не пришли Сэмэн, Лёшка Новосёлов и с ними ещё двое, не знаю их имён... Дальше, я так разозлилась, что чуть не бросилась в ярости на них на всех! Ушла сюда, в спальню, от греха подальше. Ты тоже потом пришёл... Всё, кажется. А, ещё я теперь знаю твой позывной. Фридрих! Вот! Это в честь Энгельса?
  - Нет. В честь Барбароссы, Фридриха Рыжебородого, германского короля. В десятом классе я отпустил усы и бородку, они оказались рыжеватыми. Я тогда увлекался историей. Как раз тем периодом, когда было его правление. Вот друзья и пошутили. Так и прилипло...
  - Под маской леди, краснее меди, торчали рыжие усы! - пропела Любаша с улыбкой.
  - А почему ты сейчас не носишь усы?
  - В армию пошёл, сбрил. Теперь привык, так проще.
  - Почему ты мне сразу не рассказал! - она обняла его, вздохнула и уткнулась ему в шею. - Я на тебя пол вечера дулась! Тебе пришлось просить прощенья! Ни за что! А вдруг бы я тебя не простила?
  - Я знал, что ты простишь. Ты же сама меня научила, как это сделать. И кого к тебе послать, и что сказать...
  - Да... Это было смешно, - она хмыкнула. - Когда Сэмэн пришёл ко мне и сказал! Почти слово в слово! Я тогда решила, что он это сам придумал! Как ты сумел его уговорить на это?! - покачала в удивлении головой. - Но, всё равно. Надо было сказать. Сразу же, как пришёл.
  - Ты запретила мне. Заставила дать слово.
  - Да? Не помню... - она погладила его нежно по спине. - Когда я тебе запретила?
  - Ты помнишь, что было, когда ты ушла сюда?
  - Да. Я ходила здесь кругами и твердила себе: - "Спокойно! Спокойно!"
  - Когда я вошёл, у тебя глаза сияли синим светом. Как два огня. И силуэт казался, словно размытым. Ты помнишь, что чувствовала?
  - Хотела поубивать всех, разогнать к чёрту! Всех, кто там около тебя толпился. Меня всё бесило! Голоса, запахи... А потом, ты пришёл, и я успокоилась.
  - Ты собиралась ехать со мной! Я не мог допустить, чтобы тебя увидели такой! Я обнял тебя, и постепенно твои глаза погасли. Насколько мне позволяла увидеть темнота. Ты сказала, что тебе нехорошо и легла. Я подошёл и сел на кровать, а ты взяла меня за руку и таким умирающим голосом попросила выполнить последнюю просьбу. У меня чуть сердце не остановилось от страха, что ты, действительно, умираешь! Попросила ничего тебе не рассказывать, о том, что здесь было. Пока сама не вспомнишь! Потребовала, чтобы я дал слово. А когда я пообещал, то ты рассмеялась. Таким необычным смехом... Я никогда раньше не слышал, чтобы так смеялись... В это время дверь открылась, и Сэмэн заглянул в комнату. Я отвлёкся, буквально, на несколько секунд, пока его выгонял. А когда повернулся обратно, то тебя уже не было. Включил свет! Даже провёл рукой по покрывалу, на всякий случай, вдруг это у меня что-то со зрением. Там лежал только ключ! Отдал его потом Сэмэну, чтобы он тебе вернул.
  - Этого я не помню... Мне, наверное, это ещё не доснилось, - она потёрлась об него щекой. - Напугала тебя, да?
  - Нет. То есть, да. Я испугался, что кто-нибудь ещё узнает твою тайну и свихнётся от желания заполучить её. Это и есть та Сила, о которой говорил Нечунаев? Твоя защита?
  - Наверное... Я не знаю.
  - Вас не отличить друг от друга! Не удивительно, что вас путают. Даже я ни на миг не усомнился! Как такое получилось?
  - Сама я никогда её не видела. Поэтому, меня спрашивать бессмысленно.
  - А когда тот шаман... Хм... Её на тебя накидывал, он ничего не объяснял?
  - Нет, он ничего не сказал, как это будет действовать. То есть, может и говорил, но я ничего не помню. И девчонки отказываются мне рассказывать. Я, которая другая, взяла с них такое же обещание, как с тебя, - она вздохнула удручённо.
  - Ты вспомнишь! - убеждённо проговорил он. - Сегодня же у тебя получилось! Значит, и то вспомнишь!
  - Надеюсь... - она опять вздохнула.
  Он притянул к себе её за талию. Обняла его и почувствовала, как он вздрогнул, когда она коснулась повязки. Тут же замерла, боясь лишним движением причинить ему боль:
  - Прости! Не зря тебе предписали покой, - уткнулась ему в подмышку.- Ты должен выполнять рекомендации врачей! Это тот редкий случай, когда я полностью согласна с человеческими врачами.
  Ответом ей был вздох и лёгкий поцелуй в лоб. Она пробормотала ему в шею:
  - Мне правда, рано вставать... У меня глаза закрываются. Тебе же меня придётся ещё будить. И потом, мне надо всё вспомнить! Если это не сон, но приснился то он мне во сне! - хмыкнула. - Значит, мне надо больше спать. Поэтому, спим дальше!
  - Спи! Конечно, спи! Моя спасительница... - шепнул он ей в макушку.
  - Это не я, - она зевнула. - Все претензии к моей защите...
  
  Разбудил её поцелуй. Она ответила сквозь сон, и вновь отключилась. Но он был настойчив, будя её поцелуями снова и снова. Прошептал:
  - Вставай! Пора на занятия!
  - Ммм...Сколько времени?
  - Около восьми!
  - Ого! - сон неохотно отпускал её из своих объятий. - А ты на работу не идёшь?
  - Нет, я сегодня дома. Взял отгул.
  - Я думала, тебе дали больничный! - она проснулась окончательно.
  - Я же не знал, что мне его дадут. Вчера-то я был совершенно здоров! Поэтому, взял отгул. Потом оформлю, как надо. Ты проснулась? Вставай!
  Кофе с молоком полностью взбодрил её, и она умчалась в Академию. Кое-как успела к первой паре.
  На перемене к ней подошла Вера. Взяла её под руку, отвела к окну:
  - У тебя есть время?
  - Что-то случилось?
  Вера печально посмотрела на неё и удручённо пожала плечами:
  - Я не знаю, что мне делать... Вадим опять приезжал. Вчера. Один... Сказал, что заседание отложили. Чтобы они с женой подумали. Катерина устроила в суде целое представление! Плакала и просила судью не разводить их. Он сказал на суде, что изменял жене, но Катерина, рыдая, отвечала, что простила его. На судью это произвело такое сильное впечатление, что она дала им месяц на раздумья.
  - Ого! Вот это поворот! - удивлённо протянула Любаша. - Месяц на раздумья! Молодец, Катерина! Бьётся за своё счастье до последнего! - покивала задумчиво. - А ты что решила? Будешь ждать?
  - Я не знаю... Он просил меня дать ему шанс. Я вечером позвонила Серёже, дозвонилась сразу. Спросила его, нужна ли я ему... Он сказал, что очень нужна, но он не смеет меня просить. Я должна сама решить, нужен ли мне он!
  - А ты что сказала?
  - Ничего не сказала. Просто бросила трубку. Испугалась!
  - Оригинально! Ишь, какой! Не мог сам за тебя решить! Нет, чтобы поступить по-рыцарски. Сразу предложить даме руку и сердце! Замуж позвать... Начинает спрашивать всякие глупости, тянуть кота за хвост! Так и надо с ними, с нерешительными такими!
  - Я хотела попросить тебя погадать. Пожалуйста! - Вера жалобно заглянула ей в глаза. - Погадаешь? Вдруг судьба уже определилась? А?
  - Вера! Ты неисправима! Почему ты не хочешь всё решить сама?
  - Но ты же мне посоветовала довериться судьбе?
  - Не судьбе! Монетке! Если не знаешь, кого выбрать, то доверить выбор своей судьбы случаю.
  - Я не хочу случаю! Погадай, пожалуйста!
  - Хорошо. Сразу после пар, а потом мне надо бежать.
  Вера повеселела. Прозвенел звонок, и они вошли в аудиторию.
  
  Любаша разложила карты и стала переворачивать их, вглядываясь в расклад. Пожала плечами:
  - Всё, то же самое, Вера. Любовь двух королей. Выбор за тобой... Ага, вот оно что! Интриги соперницы? Хлопоты родственника... Сама решишь, кто этот доброжелатель. В общем, ничего нового.
  - Разложи ещё на вопросы. - Ну, давай деньгу, - протянула руку, и Вера вложила пятачок. - Так-с, посмотрим-с, что тут у нас... Хлопоты, хлопоты... Оп-па! Интриги соперницы! И слёзы! Что такое ты спросила, подруга?
  - Я спросила, кто поможет мне выбрать, - прошептала Вера. - А чьи это хлопоты?
  - Выпали и твои, и короля. Одного, может, обоих. Ещё вопрос?
  - Да, - Вера согласно кивнула и выложила на стол ещё пятак. - Когда уже кончится эта неопределённость!
  - Это вопрос? Хм, посмотрим... Выпал максимальный срок. Это может означать и, что через две недели всё решится, и намного дольше. Карты это тебе не долгосрочный прогноз погоды. На год вперёд они предсказывать не могут. Сама понимаешь, раз дорожка не определена, то никто не знает ответ. И не смотри на меня так, я тебе не Дельфийский оракул!
  - О, Боже! Сколько уже можно! Я уже вся измучилась. Опять ждать!
  - А что, действительно, может взять судьбу измором? Тоже, вариант...
  - Нет, просто мне как-то неспокойно на душе. Маетно... Я всё думаю, думаю, всё собираюсь и не могу решиться! Мне приятно видеть, как Вадим бьётся за меня, но как только я начинаю представлять нас вместе, внутри такое нехорошее чувство, как будто холодком спину пронизывает... А вчера я маме позвонила, она вдруг заплакала и попросила, чтобы я хорошо подумала. Я стала спрашивать её, что случилось, а она ответила, мол, я тебе счастья желаю. И поэтому советовать не буду. Как сговорились все!
  - Да, нелегко тебе. Судьба штука суровая. Может, ты правильно делаешь, что выжидаешь, - Любаша сгребла карты и встала из-за стола. - Мне пора. Но, Вера, мне правда, не хочется, чтобы ты опять наступила на те же грабли!
  - Ты о чём?
  - Я про Вадима твоего. Поговори, всё-таки, с этой Катериной. Если она придёт, не гони её и не ругайся, а просто, поговори по душам.
  - Если она придёт?! Это карты показали?
  - Это мне моя логика подсказывает. Ну, и карты тоже! - и пропела. - Краси-ивая и сме-елая дорогу перешла! Черешней скороспе-елою любовь её была-а!
  - Что это значит? Я опять не понимаю твоих намёков!
  - Что тут непонятного, Вера? Соперница у вас. У обеих!
  - Что-о-о?! - глаза у неё округлились.
  - Если верить картам! - Любаша развела руками. - И, похоже, Катя-Катерина об этом знает!
  - О, Господи! Не верю! - Вера всплеснула руками. - Он же вчера мне тут клялся и божился, что любит! Что жить без меня не может! Что, если я уйду, он застрелится! В тот же день...
  - О-о, теперь ясно, откуда ветер дует! И толкает тебя к Вадиму.
  - Да, - прошептала Вера, смутившись и опустив глаза. - Я не дала согласия и не поехала к нему в гостиницу. Но, устояла с трудом!
  - Молодец, хвалю. Так держать! Но пасаран! - Любаша ухмыльнулась и подняла вверх сжатый кулак. - Всё, я побежала!
  
  Любаша бегом взлетела на третий этаж и открыла дверь своим ключом. Навстречу шагнул Дубровский:
  - Что случилось? - схватил её за плечи, взгляд встревоженный.
  - Ничего! - прижалась щекой к его руке, потёрлась. - Просто торопилась к тебе. Ты как?
  - Хорошо, - Борис улыбнулся успокоено. - Как учёба? - он забрал у неё пакет с продуктами.
  - Да, нормально, что ей сделается! - пожала плечами. - Ты голодный?
  - Да. Я ничего не готовил. Проспал, извини...
  - Ерунда! Я забежала, мяса купила. Сейчас, по-быстрому приготовлю что-нибудь, - она беззаботно махнула рукой. - Наше дело котово - раз, два, три и готово! Не успеете пикнуть, как на стол я подам! - весело проговорила она, раздеваясь и проходя в кухню, он следом.
  
  - Рассказывай! - она надела фартук и поставила на печку сковороду.
  - Что рассказывать? - он сел на стул, осторожно откинулся на спинку.
  - Всё! - выложила мясо из пакета на доску, взяла нож. - Я буду готовить, а ты всё подробно-подробно мне расскажешь про Нечунаева. Что он говорит, как объясняет, зачем он сюда пришёл? Его, ведь, уже допросили?
  - Допросили.
  - И что?
  - В каком смысле?
  - Во всех смыслах! Как идёт расследование инцидента? - она оглянулась и указала на него ножом. - Я что, должна клещами вытягивать из тебя сведения?
  - Я ещё не во всём разобрался.
  - Неважно! Всё мне рассказывай. Даже версии.
  - Хорошо, - он ненадолго замолчал. - Нечунаев взял всё на себя. Якобы, он сам всё сделал, один. Выследил меня, узнал, где я живу. Приехал сюда. Объяснил это ревностью. Мол, приревновал Ингу ко мне.
  - То есть, он пришёл к тебе домой и выстрелил в тебя из ревности?
  - Да. Говорит, что когда был у Инги дома, увидел у неё мою фотографию, спросил, кто это и приревновал. Мол, Инга своими уклончивыми ответами вызвала у него такие подозрения. Он стал следить за мной, подозревая, что у нас любовь.
  - А пистолет где взял?
  - Пока выясняем.
  - Мы же договорились, что ты озвучиваешь мне всё! И свои версии тоже.
  - Пока нет даже версии. А он молчит об этом.
  - А кто их сюда привёз?
  - Сказал, что поймали частника. Якобы, он взял с собой Ингу, не говоря, куда они едут. Будто бы, хотел сделать очную ставку, чтобы проверить, любит она меня, или нет.
  - А Инга что говорит?
  - Её дядя увёз почти сразу же. Не позволил допрашивать. А теперь, после его показаний, она всего лишь свидетель. И пострадавшая сторона. Думаю, когда её спросят, она будет говорить то, что надо. Чтобы поддержать эту версию.
  - А кто её вырубил, сказала?
  - Она сказала, что упала в обморок от ужаса. Когда Нечунаев выстрелил в меня. Подумала, что он убил меня. Вроде бы, так она поведала своему дяде.
  - Шито белыми нитками. Что это был за частник, в маске? Зачем ждал их возле дома? Как они это объяснили?
  - Этого человека, кроме меня, никто из наших не видел. Никто не знает, что он был в маске. А машина оказалась в угоне. Принадлежит директору какого-то хлебозавода. Его личный водитель оставил машину на ночь возле подъезда. Собирался с утра в аэропорт. Вышел утром - машины нет! Помчался в милицию заявлять об угоне, а она уже в розыске. Её потом обнаружили недалеко от места угона.
  - Повезло.
  - Шофёру - да, - Борис кивнул. - Вот такие дела... Так-то версия непротиворечивая...
  - А как Саш-ша объясняет ножевое ранение Инги? На кого повесил?
  - Всё на себя берёт. Говорит, что это он угрожал ей ножом. Когда они приехали сюда, якобы Инга отказалась выходить из машины, заподозрив неладное. Тогда он достал нож и, угрожая, заставил выйти. Он не собирался даже касаться её ножом. Но, когда они шли наверх, Инга споткнулась и он случайно её поранил. Очень сожалеет, но тогда он был в состоянии аффекта.
  - И где это оружие преступления?
  - Было у него в кармане.
  - А лезвие? Подошло?
  - Да там царапина! Больше разговоров! Пока до больницы доехали, порез закрылся, одежда прилипла к ранке. Уже непонятно, чем и когда его нанесли.
  - А что он говорит про Силу? Откуда он узнал о ней?
  - А его никто о ней не спрашивает! - Борис пристально взглянул на Любашу. - Наш с ним разговор никто, кроме тебя, не слышал. Я никому ничего говорить не собираюсь. И, вообще, я дома лежу. Его Пашка Милованов допрашивает. И ещё один мой коллега, Миша Степанов. А они ни о какой Силе не знают.
  - А как он объясняет, что был тогда у тебя в камере?
  - Об этом тоже никто не знает. Я никому не рассказывал, а свидетелей нашего разговора не было. Вернее, свидетель, который тогда был, мне не известен.
  - Понятно... Выкрутился! - Любаша помешала мясо, скинула нарезанный лук. - Ладно, пусть теперь он посидит в надёжном месте. Подумает о насущном. Он знает, что попал в нож?
  - Нет. Я просил Пашу не говорить ему ничего. Наоборот, как бы случайно проговориться, что у меня серьёзное ранение. Изображать ненависть за нападение на меня. А Миша играет доброго и справедливого следователя. Посмотрим, что получится.
  - Инга знает, что с тобой всё нормально.
  - Да, - Борис кивнул. - Но Нечунаеву она сказать не сможет.
  - Ему могут сказать другие. Те, кто это тоже знает.
  - Круг ограничен. Всего шесть человек. В троих я уверен абсолютно. Ещё двое тоже надёжные ребята, из моей команды. Вдобавок, все предупреждены, что надо молчать. Поэтому, остаётся только Инга. Она может сказать только своему дяде. И вот от этого я и собираюсь плясать. Если Нечунаев узнает правду обо мне, то я прослежу цепочку.
  - А где сейчас Саш-ша? В той же... Там же, где держали тебя?
  - Нет. Тут получилось интересней... Помнишь, мы его взяли, подозревая в твоём похищении?
  - Ну, ещё бы! Пустые хлопоты, - покосилась на него и добавила. - Карта такая тогда выпала. Валет пикей. Он в гадании так называется.
  - А-а... Понял. Так, вот! Мы его тогда отвезли туда, в 'Цоколь'. Я на следующий день приехал, а его уже нет. И никаких записей, что он там был, не оказалось. Я стал узнавать и выяснил, что его отпустили, потому что он оказался сотрудником нашей конторы. Он дождался, пока выйдет другая смена, постучал в дверь, когда проходила мимо охрана. Его узнали, удивились, почему он заперт. Он объяснил своё присутствие, что он, мол, выпил после дежурства и скрывался от начальства. Его начальник смены пожурил и отпустил.
  - А он на самом деле работает у вас?
  - Да. Второй месяц. Охранником именно там.
  - И кто его принял?
  - Взяли по рекомендации начальника того отдела. И действительно, начальник подтвердил. Что ему из Академии его порекомендовали.
  - Какой академии?
  - В Академии КГБ. Рекомендовали, как отличника учёбы.
  - А кто конкретно?
  - Я ещё не распутал этот клубок до конца. Не успел. Воскресенье, в Академии никого нет. Собирался в понедельник этим заняться. Я, когда дверь открыл и его с пистолетом увидел, подумал, что он ко мне из-за этих моих поисков пришёл. Но он быстро меня разубедил!
  Борис замолчал. Положил руки на стол. Любаша увидела, как заходили желваки у него на лице. Мясо уже не нуждалось в её присмотре, и она тоже села напротив него. Тихо проговорила:
  - Что вчера произошло? Расскажи мне всё! Пожалуйста!
  - Нечунаев заставил меня сесть в машину, а сам остался снаружи, возле открытой дверцы. Он ждал тебя, но я этого не знал. Не понимал, чего мы ждём. Потом уже догадался... Да, и Нечунаев не молчал, - Борис сжал кулаки и с яростью посмотрел в окно, словно видел там Нечунаева собственной персоной. - Всё подробно объяснял. Что, если я не буду выполнять все его требования, то он выстрелит в тебя и заставит меня смотреть, как ты умираешь!
  - Бедный! - она погладила его руку, он сразу же накрыл её второй рукой. - Представляю, что ты передумал, пока ждал!
  - Поэтому, когда ты показалась в свете фар, я выполнил всё, что он приказал! Прости меня! - он виновато посмотрел на неё. - Я причинил тебе боль.
  - Сама виновата, что сомневалась в тебе! Поэтому, не извиняйся.
  - Я не верю, что он это сам придумал. Я найду, кто за ним стоит! Это им с рук не сойдёт.
  - Думаешь, он не один?
  - Я знаю, что Нечунаеву помогли. Пока он один ответит, но те, кто спрятался за его спиной, не уйдут!
  - Ингу бы расспросить... Она должна знать, кто был за рулём. Слушай, я могу съездить к ней на работу! Поговори с Аллой? Пусть предупредит, когда она там будет.
  - Инга взяла отпуск за свой счёт. Она сегодня утром Алле позвонила.
  - Чёрт! Рубят хвосты качественно...
  Любаша затихла, задумавшись. Борис тоже сидел молча. 'Интересно, откуда Саш-ша узнал о Силе? Кто из хранительниц с ним связан? Красный Олень должен был бы знать. Самое смешное, если бы я могла расспросить Силу, то узнала бы это напрямую! А так... Ну, хорошо. Будем рассуждать логически. Допустим, я узнала, кто это. И что это мне даст? Да, в общем-то, ничего. Значит, надо заходить с другой стороны. Дядя. Неуловимый Ингин родственник. Во-первых, он строил козни Дубровскому. Во-вторых, спрятал главного свидетеля. Свою племянницу. И было что-то ещё... Я недавно слышала... А! Вспомнила! Он готовил племяннице шикарную свадьбу! Ага! Вот и ниточка. Откуда он узнал, что эта самая свадьба будет?' Очнулась от мыслей и заметила пристальный взгляд Бориса. Вскинулась проверить мясо:
  - Почти готово! Сейчас лапшу сброшу, несколько минут и можно будет есть!
  Она долила в мясо воды, дождалась, чтобы бульон закипел, высыпала несколько горстей лапши и засновала по кухне, прибирая на столе. Добавила лавровый лист и щепотку перца.
  Борис по-прежнему внимательно наблюдал за ней. Она разлила готовую похлёбку по тарелкам и поставила одну перед ним. Спросила:
  - Хлеба надо?
  - Да, - он взял ложку, попробовал, кивнул. - Вкусно! - и спросил, перестав есть. - Интересно, к чему ты пришла? В своих размышлениях?
  - Надо искать дядю Инги. Он сообщник.
  - Молодец, сообразила. Ещё есть идеи?
  - Угу. Помнишь, ты собирал досье на Саш-шу? Ты не знаешь, у него есть брат?
  - Нет, - он отрицательно мотнул головой.
  - А сестра?
  - Да, есть. Старшая.
  - Надо её найти.
  - Зачем?
  - Расспросить кое о чём... - она улыбнулась. - О своём, о девичьем! Ешь, давай!
  После обеда Борис включил видик, и они смотрели продолжение 'Полицейской Академии'. Потом Борис с улыбкой вставил кассету, не показывая подпись. Любаша взвизгнула от восторга, когда поняла, что на ней запись лучших мультфильмов. Она взглянула на коробку. 'Маугли', 'Тайна третьей планеты', 'Винни Пух', 'Жил-был пёс' и 'Летучий корабль'. Обняла его за шею и чмокнула в щёчку:
  - Какой ты молодец! Где ты её взял?
  - Увидел у сослуживца. Он для своего ребёнка заказывал. Я попросил, он и мне записал копию. Начал выпытывать, для кого я это беру, - он насмешливо посмотрел на неё. - Пришлось сочинить, что для племянницы. Мол, часто в гостях бывает.
  - Надо было сказать, что для себя! - хихикнула она.
  - Боюсь, он бы неправильно меня понял. Не хочу, чтобы в отделе начали строить догадки о моей личной жизни.
  - А-а. Ну да, понятно... - она вновь уставилась в экран.
  - Что тебе понятно?
  - Ваши аналитики могут решить, что у тебя появились собственные дети. Это первое, что приходит в голову.
  - Они будут не так уж и далеки от истины! Жена у меня уже есть, значит, скоро будут и дети.
  - Я, между прочим, пока ещё в невестах хожу. Чтобы появилась жена, надо сначала жениться!
  - Это уже формальности. Хоть сейчас в ЗАГС, - он глянул на часы и поправился. - То есть, уже завтра. Я всё ещё на больничном, так что... Могу встретить тебя сразу после занятий и сходим.
  - Ну, уж нет! Сиди дома! На больничном. Приду, поем... А потом уже...
  - Хорошо! - он притянул её к себе за талию и наклонился к самым губам. - Как прикажешь, моя Любовь!
  - Уверен, что нам надо завтра в ЗАГС? - с притворным сомнением произнесла она. - Может, не стоит так спешить? Ты же ранен!
  - И что? - он смотрел, приподняв бровь.
  - Думаешь, у тебя всё до свадьбы заживёт? - она хитро улыбнулась.
  - Как на собаке!
  - Скорее, как на коте! - прищурилась, словно, рассматривая мелкие детали, кивнула. - Да. Определённо, ты больше напоминаешь кота. Большого, молчаливого кота. Не боишься?
  - Чего?
  - Потерять свободу! Это сейчас ты вольный ветер, хочу - под нож подставлюсь, хочу - под пулю! А после свадьбы так не получится!
  - Как не получится? - он выжидательно смотрел на неё и улыбался.
  - Не получится гулять сам-по-себе. Там ведь начнёт капать супружеский долг!
  - Это мне намёк, что я отлыниваю? - он положил ладонь ей на затылок. - Немедленно исправлюсь!
  - Какая исполнительность! - от его взгляда у неё внизу всё потяжелело, дыхание сбилось, она прошептала ему прямо в губы. - А вообще, мне и в невестах тоже нравится! - и закрыла глаза.
  Он поцеловал её сначала легко и нежно. Потом сильнее. Перетянул с дивана на колени, провёл рукой по спине, прижал к себе. Она обняла его за шею, ответила на поцелуй. Пульс ускорился, внутри всё приятно сжалось. Он отпустил её губы и застонал. Вскинулась:
  - Тебе больно? Случайно задела?
  - Всё нормально, мне не больно, - он прижал её крепче. - Хочу зацеловать тебя всю!
  - Ты на больничном! У тебя опять постельный режим.
  - Я понял, идём в постель? Соблюдать назначенный режим! - он начал вставать с ней на руках.
  - Нет! Тебе же нельзя... - но её протест был заглушён поцелуем.
  - Можно... - он на миг отпрянул и прошептал прямо в губы. - Мне всё можно!
  Легко поднял её и понёс через комнату. Через минуту они уже были в спальне. Избавление её от одежды не заняло много времени. Он снял рубашку, и она легко провела рукой над повязкой. Он прижал её руку к бинтам:
  - Мне не больно, я не обманываю. Я не хочу её снимать, чтобы не пугать тебя синяками. Поверь, кроме них, под бинтом ничего нет! Я практически здоров! Мне даже больничный не хотели давать. Кое-как убедил их дать мне его на два дня! - притянул её к себе за талию. - Всё? Ты успокоилась?
  - Почти. Давай снимем, я хочу сама всё увидеть!
  - Не веришь мне? - он печально улыбнулся.
  - Не верю твоим врачам!
  - Я же верю твоим ветеринарам! Поверь и ты моим. Хорошо?
  - Хорошо, - она вздохнула. - А, кстати, - она подозрительно уставилась на него. - Когда ты успел побывать у врачей? Ты же с утра был в отгуле?
  - Отправил тебя в Академию, собирался спать дальше. Но позвонил Пашка, рассказал последние новости. Я решил съездить на работу, лично поучаствовать... Приехал, но попался на глаза начальству, и оно отправило в медчасть. Пришлось идти, брать больничный.
  - Ах, вот как было дело... - протянула она с пониманием. - То есть, больничный тебе дали. На два дня. Это всё правда. После уговоров. Не сомневаюсь в твоих словах, они, тоже, правда. Только уговаривал ты их не увеличить срок, а уменьшить! Верно? И, думается мне, тебя хотели оставить там! На пару дней. А ты кое-как убедил их отпустить тебя домой, клятвенно заверив, что будешь соблюдать постельный режим, хотя бы два дня? - и пристально посмотрела на него.
  Молчание было ей ответом. Борис смущённо улыбнулся, притянул её к себе. Прошептал:
  - Я не обманываю тебя. У меня ничего не болит. И рёбра целы.
  - Я тебе верю! - она ответила тоже, шёпотом. - Наверняка, тебе надавали кучу таблеток. И ты их честно пьёшь, потому что это анальгетики. Да?
  - Ничего от тебя не скрыть! Зато, теперь ты веришь, что мне не больно?
  - Верю. Я тебе всегда верю. Особенно, когда вынуждаю сказать правду. Давай договоримся, что будем сразу говорить друг другу всё. Без увёрток.
  - Ты же понимаешь, что всё я сказать тебе не смогу. Есть вещи...
  - Чш-ш! - она не дала ему договорить. - Я не жду, что ты начнёшь мне рассказывать все известные тебе тайны. Меня они не интересуют. Я лишь прошу не скрывать от меня то, что мне можно знать. Понимаешь?
  - Да. Я понял.
  - Нет, ты не понял, - она обняла его за шею, заглянула в глаза. - Не бойся! Я никогда не ударю по больному, если буду знать! Поэтому, если я спрашиваю, сразу говори. Чтобы я не ранила тебя случайно. Понимаешь?
  - Ранила? Как?!
  - Ранить можно и словом. Даже интонацией. Зря ты надеешься, что промолчав, ты меня успокоил. Я же всё равно, буду думать, строить версии... Могу по незнанию ляпнуть что-нибудь обидное!
  - Хорошо, - он тяжело вздохнул. - Спрашивай.
  - Я не хочу тебя спрашивать. Лучше, ты сам говори мне всё. Я же свой человек! Я никогда не буду тебя осуждать! И я никому не скажу то, что ты мне скажешь. Даже если ты поссоришься со мной, знай, что я никогда никому ничего не выдам!
  - Я не говорю тебе всего, не потому что боюсь, что ты кому-нибудь расскажешь! Просто не хочу тебя лишний раз расстраивать.
  - Я не буду охать и расстраиваться. Наоборот, знания помогут мне не наделать глупостей. Как, например, сейчас. Я же вижу, что ты что-то скрываешь. Могу тебя уверить, что я уже напридумывала десять разных версий, но не уверена, что среди них найдётся хоть одна правильная. Но, ещё не вечер!
  - Знаешь, мне ещё сильнее, чем тебе, не хочется признаваться в собственной глупости! - он отвёл взгляд.
  - Трудно только первые сто километров! Потом привыкаешь! Так мой папа всегда говорит, когда я начинаю скулить и жаловаться на жизнь.
  - Я мужчина. Мне не пристало показывать свою слабость или признаваться в собственных ошибках. Тем более, жаловаться!
  - Ерунда! Мне можешь признаваться хоть в чём! Я же твоя поддержка. А ты знаешь, что по-украински жена - это дружина! А муж - человек. "Чоловик, как они говорят. А так как украинский язык это, в основном, древнерусский, то получается, ты мой человек, а я твоя дружина!
  - Дружина? Не знал...
  - Теперь знаешь. Давай, говори, не томи!
  - Прости меня, за мои слова... За то, что я с Ингой... Я тебя обидел...
  - Да я же сказала! Я давно тебя простила! Хватит уже думать об этом, лично я всё давно забыла!
  - Я не могу. Потому что, чем больше я думаю, тем яснее понимаю, что поступил так не только ради тебя... Я испугался и за свою жизнь!
  - Всё это фигня! Извини за грубый деревенский сленг. С некоторых пор я изменила своё отношение к подобным мелочам. У меня теперь есть отличный советчик! И он подсказал мне, что я сама была дурой, когда обиделась на тебя!
  - Советчик? Ты кому-то рассказала?
  - Этому советчику не надо ничего рассказывать. Ему и так всё известно.
  - Кто это?
  - Пуля, что застряла в стене. Я, когда её увидела, сразу поняла, что многое в жизни не стоит нашего внимания... По сравнению со смертью, всё остальное - детские обиды. Знаешь, если ты решишь вытащить её, не выбрасывай, ладно? Подари её мне.
  - Вы, как сговорились! Пашка попросил подарить ему сломанный нож, вы с Сэмэном - пулю...
  - О? Сэмэн тоже? И что ты ему сказал?
  - Сказал, что подумаю. И Паше тоже.
  - Пашка самый хитрый! Пока ещё пулю достанут! А нож - вот он, можно забирать! - она хихикнула. - Сдери с него выкуп. Пусть купит тебе новый, такой же! А пулю придётся отдать Сэмэну. Он старше и первый попросил.
  - Ты уступаешь?
  - У меня остался главный приз! Ты.
  Она обняла его, притянула за шею. Нежно поцеловала. Он сразу же прижал её к себе и ответил. Провёл рукой по спине, вторую положил на затылок. Она чуть отпрянула от него, прошептала:
  - Но ведь это не всё? Есть ещё что-то, да? Говори, что тебя мучает?
  - Теперь уже ничего.
  - А что было?
  - Это и было. Я думал, что ты отказываешь мне, потому что не можешь простить...
  - Я!? Отказываю? Когда?! - она изумлённо воззрилась на него. - Наоборот, это ты отказываешься сам! Сначала лёг в одежде, потом собирался спать на диване! Вот за это я бы обиделась не на жизнь, а на смерть! Шучу, шучу! Просто, обиделась бы! Я уже открытым текстом тебе пытаюсь сказать, а ты не реагируешь! Вот я и заподозрила, что тебе слишком больно.
  - Открытым текстом? Не припомню!
  - Ну, не совсем, конечно. Завуалировано, понятное дело. Девушке неприлично говорить, что ей хочется этого... О чём не говорят!
  - Тебе хочется? Я очень рад! - он улыбнулся так радостно, что у Любаши сердце забилось чаще, и прижал к себе.
  Она блаженно вздохнула и отдалась на волю чувств...

Глава 18

  Любаша вышла из аудитории и сразу же обратила внимание на незнакомого мужчину, пристально смотревшего на неё. На вид мужику можно было бы дать лет сорок пять - пятьдесят. Высокий, широкоплечий, подтянутый. Правильные черты лица. Большие серые глаза. Коротко стриженые тёмные волосы, седина на висках. В синем спортивном костюме, сверху наброшена расстёгнутая штормовка. Этакий тренер, зашедший по делам в соседний учебный корпус. Ленусик тоже заметила пристальное внимание незнакомца. Прошептала на ухо:
  - Кто это? Чего он так на тебя уставился?
  - Понятия не имею! - почти не разжимая губ, тихо ответила Любаша сразу на оба вопроса и добавила. - А может, он не на меня смотрит?
  - А на кого?
  - Может, на тебя...
  - Зачем!?
  - Влюбился с первого взгляда!
  - Нет, так-то красивый мужчина... Только староват... Да ну! Не-е! Он на тебя смотрит, точно-точно! Сейчас дыру прожжёт взглядом!
  - Давай проверим, - хмыкнула она и взяла подругу под руку. - Пошли налево. Они повернули к дальней аудитории, их тут же догнал Юра:
  - Вы куда, девчонки?
  - Ю-ур! Подожди нас, мы сейчас! - оглянулась Леночка, тут же дёрнула Любашу, останавливая. - Он идёт за нами!
  - Плевать! Заманим его в коридор и свалим по той лестнице! - прошипела в ответ Любаша и потянула подругу за собой, но не успела сделать даже шага.
  - Любовь Сергеевна! Подождите, пожалуйста! - раздался позади низкий приятный голос незнакомца. - У меня сообщение от одного Вашего знакомого. Можно вас на пару слов? - покосился на её подругу и чуть улыбнулся. - Наедине!
  Друзья понятливо отошли на несколько шагов. Любаша осталась, в ожидании глядя на хмурое лицо незнакомого мужчины.
  - Слушаю Вас, внимательно! - со вздохом произнесла Любаша. - От кого сообщение?
  - От Дубровского, - серьёзно произнёс мужчина. - Бориса Дубровского младшего.
  - Что-то случилось? - с тревогой взглянула на него.
  Он кивнул и печально опустил взгляд, помолчал, хмуря брови и сжимая губы. Наконец, произнёс:
  - Их всех задержали. И Борю, и Милованова, и Новосёлова, и Степанова, и Волкова. Всех. Всю его команду... Боря в последний момент успел мне сообщить. Чтобы я тебя предупредил. У него в квартире засада. Туда нельзя.
  - О, Боже! - с ужасом прошептала она. - А за что их?!
  - Антисоветская пропаганда.
  - Что-о?! - возмущённо воскликнула она, округлив в удивлении глаза. - Ерунда какая-то! Это же неправда!
  - А не надо было петь всякую хрень, где можно, и где нельзя! - зло проговорил незнакомец. - Допелись, дуралеи!
  - И что теперь с ними будет? - жалобно произнесла Любаша, чувствуя, как в ужасе сжимается сердце.
  - Причина, очень серьёзная, можно даже сказать, наисерьёзнейшая. Но я постараюсь помочь. Подключу все свои связи, вытащу обормотов... Не сразу, конечно, может, в течении месяца. Борю-то не должны надолго задержать, первый раз, всё-таки, да и послужной список у него неплохой... Думаю, обойдётся. Но, пока всё это тянется, он просил тебя спрятать.
  - Он сам Вас попросил? - задумчиво уточнила она.
  - Да. Успел мне сказать, пока дверь ломали.
  - Дверь? Какую дверь? - проговорила удивлённо.
  - В квартиру. Он сразу понял, зачем к нему пришли. Повезло, что мы с ним как раз по телефону разговаривали.
  - Интересно, кто их сдал... - задумчиво протянула она.
  - Выясню. Но сейчас не это главное. Тебе надо спрятаться, на время. Поехали, я знаю одно надёжное место.
  - С Вами? - Любаша чуть отшагнула назад.
  - Да, - он нахмурился, потом лицо его просветлело. - Прости, Люба, я не представился. Константин, - он протянул руку, ей пришлось её пожать. - Старый друг Бориса. Мы с ним знакомы с момента, как он пришёл работать. А это... Дай бог памяти... Восемь лет!
  - Вы его начальник?
  - Начальник, - он хмыкнул. - Но не его. Я работаю в другом отделе. Даже в другом здании. Но раньше вместе служили. Он мне как-то жизнь спас, потом я ему. Но в конторе о нашей дружбе мало кто знает. А это дело о нападении мы вместе вели, так что я осведомлён обо всём. Поехали, - он приглашающе мотнул головой. - Я на машине.
  - Я, конечно, Вам верю, но не совсем, - неуверенно пробормотала Любаша и оглянулась на ожидавших её друзей. - Сначала мне надо кое-что проверить.
  - Конечно, - согласно кивнул Константин. - Только на работу ему сейчас не звони.
  - А почему Вы подумали, что я э-э... хм... Собираюсь звонить ему на работу?
  - А как ещё ты сможешь проверить мои слова? - он чуть улыбнулся уголками губ. - Только позвонить ему домой и на работу! Домой, конечно, звони, но там трубку, скорее всего, не возьмут. А на работу нельзя. Стоит тебе только произнести фамилию 'Дубровский', как сюда в течение пяти минут примчится опергруппа, и нас с тобой повяжут, как ягнят.
  - Вряд ли они так быстро приедут... - неуверенно произнесла Любаша. - И я же из автомата буду звонить!
  - Через полторы минуты они будут знать, откуда ты звонишь. Ты же понимаешь, никто не скажет тебе, что Дубровский задержан. Наоборот, тебя уверят, что он там, и сейчас подойдёт. Уже идёт! А через полминуты трубку возьмёт другой сотрудник и весело попросит подождать секундочку, так как Бориса остановил его начальник. Вон он стоит и машет, просит, чтобы ты его обязательно дождалась, - он вновь чуть улыбнулся печально. - А возле вашего дома дежурят оперативники. Сколько им тут ехать? Пару минут? Три? Ты ещё очень молода, девочка, а там такие зубры работают!
  - А как они меня узнают? У них что, моя фотография?
  - Лучше! - Константин вздохнул. - Нечунаев согласился сотрудничать. Он сейчас в машине с опергруппой, ждут тебя.
  - Не понимаю, - нахмурилась Любаша. - Зачем?
  - Ты свидетель.
  - Чего!?
  - Нападения на сотрудника КГБ. С оружием. За это парню светит вышка. Понимаешь?
  - Это я понимаю.
  - Этот Нечунаев имеет какого-то очень высокого покровителя. Не знаю, кого, не знаю, чем он ему так важен. Пока не знаю... Но парня активно вытаскивают из петли. Причём, очень нагло и, практически, в открытую. Оружие, из которого стреляли в Борю, исчезло. Однако осталась пуля. Ты же знаешь, что каждый пистолет оставляет на пулях свой неповторимый отпечаток?
  - Да, конечно, я в курсе.
  - Так вот. По пуле легко можно вычислить оружие и его владельца.
  - Значит, пистолет может указать на покровителя! - ахнула Любаша.
  - Верно. Пистолет убрали. Но, пуля осталась в стене. И как её забрать? Надо проникнуть в квартиру. А там Дубровский. Возможно, не один. Значит, под надуманным предлогом убирают хозяина квартиры и всех его друзей, в том числе. Дальше уже руки развязаны.
  - А я им зачем?
  - Ты же была, когда произошло покушение. Верно?
  - Да, - она согласно кивнула. - Поэтому, меня хотят убить?
  - Зачем тебя убивать? С тобой вдумчиво побеседуют. Обрисуют перспективы... И ты сама придёшь к нужному решению!
  - А если не приду?
  - А на этот случай у них есть железный аргумент в виде обвинения Бориса. Понимаешь?
  - Понимаю... - вздохнула Любаша.
  - И на него самого давить проще, когда ты у них под рукой. Поэтому, Боря попросил тебя спрятать. На время, пока мы не разгребём эту х-х... Эти нагромождения чудовищной лжи!
  - Тварь! - с чувством произнесла Любаша в адрес Нечунаева, так подставляющего её. - Змеёныш! Ур-род! - зло сощурила глаза, глядя сквозь собеседника.
  - Ты о ком? - мужчина чуть отшатнулся от неё.
  - Я о Саш-ше! Я ещё его жалела! Он же уверял меня, что любит! Что будет защищать от вас!- она заметила оторопь на лице Константина и смущённо поправилась. - В смысле, не от Вас лично. Я всю вашу контору имела в виду... Вы меня достали уже!
  - А-а... - он успокоенно кивнул, на лице опять появилась полуулыбка. - Ну-ну, не стоит так злиться на всех подряд наших сотрудников! - он откашлялся и продолжил. - Надо поторапливаться. У нас не так много времени.
  - Сколько мне придётся скрываться?
  - Какое-то время. Не могу сказать точно. Может, неделю, может, поболее...
  Любаша кивнула со вздохом. Она совершенно не хотела ехать с этим человеком, но понимала, что выбора у неё нет, возле Академии от него не отвязаться. 'Если он не наврал, то домой идти нельзя. Убежать не получится, я не Рысь, меня он догонит в два счёта! Остаётся поехать и ждать удобного момента. Но ехать надо налегке... Чёртов Котёнок! Не мог передать кодовое слово! Ведь договорились же! А я теперь мучайся, то ли этот Костя свой, то ли засланный казачок!'
  - Мне бы надо в общагу зайти! Учебники оставить, одежду взять, и по мелочи кое-что, - в слабой надежде свалить по-тихому, пробормотала она.
  - Ничего не бери, потом купим всё, что надо. Нужны только документы. У тебя паспорт с собой?
  - Чёрт! - она досадливо закусила губу. - Это проблема!
  - Проблема? Он не с собой?
  - Нет, конечно! Дома, у Бори. Хотя... Если, говорите, там был обыск, то уже не дома. - и тут же подумала. - "А интересно, браслетик они нашли или нет?"
  - Плохо. В квартиру зайти не удастся, там мышеловка, я уже проверял. А возле подъезда оперативники дежурят, как я говорил.
  - Вы были у нас? - удивлённо взглянула на него, увидела его кивок. - И как смогли сбежать?
  - Я же старый волк! - он ухмыльнулся. - Я этим щенкам не по зубам. Ладно, попозже выручу твой паспорт. Идём. Время поджимает! - он нетерпеливо посмотрел на неё.
  - Только предупрежу своих, что меня, возможно, не будет какое-то время, и сумку отдам! - она покосилась на Юру с Леночкой, по-прежнему стоящих поодаль.
  - А что в сумке? Может, что-то нужное? Вдруг понадобится?
  - Да там всякий хлам! Лекции и книжка библиотечная. Попрошу, заодно, сдать.
  - Скажи им, что я твой родственник. Дядя, например, или двоюродный брат.
  - Зачем? - Любаша удивлённо двинула бровью. - Обойдутся! Да и не умею я врать, - соврала она и направилась к друзьям.
  Константин пошёл рядом, это ей не понравилось, но виду не подала.
  - Ле-ен! Занесёшь в общагу? - протянула Дроздовой сумку, но её перехватил Юра.
  - Я занесу! К вам? - он настороженно покосился на Константина, перекидывая ремень через плечо.
  - Угу, - она кивнула. - Там книжка, в читалку надо вернуть. Сдашь? - и пристально уставилась на Юру.
  - Сейчас?
  - Завтра занеси. Мне её на сутки дали!
  - А ты? - Лена тоже встревожилась. - Когда придёшь?
  - Меня, наверное, не будет несколько дней.
  - Что случилось?! - хором воскликнули друзья.
  - Ничего, - она улыбнулась на их слаженный возглас. - Но, если меня будут искать всякие, - сделала пренебрежительный жест рукой. - Скажите, что вы меня не видели. Ясно?
  - Кто тебя будет искать? - Леночка спросила, а у Юры этот вопрос выразился на лице.
  - Не знаю, - пожала плечами. - Хоть кто. Незнакомый.
  - А капитан? То есть... - Юра хотел поправиться, но Любаша его перебила.
  - А капитану скажешь всё, как есть. Что я ушла с ним! - она кивнула на стоящего позади мужчину. - И вообще, что за вопросы, поручик? Где твоя молчаливая покорность приказам своей госпожи? - добавила она надменным тоном и протянула ему руку, подмигнув и, одновременно, высунула язык и демонстративно прикусила его, прося заткнуться и не болтать лишнего, надеясь, что Юра поймёт.
  Юра смотрел на неё несколько мгновений, потом опустился на одно колено, сделал вид, что целует руку и сказал:
  - Слушаю и повинуюсь, Любовь... Всей моей жизни!
  - Вот и молодец! - Любаша одобрительно прикрыла глаза и едва заметно кивнула. - Всё, мы пошли, - она изобразила пальцами прощальный жест, подмигнула теперь Ленуське, с лица которой не сходило изумление, и развернулась к спутнику. - Ну, что, Константин? В путь, с песней? Мы едем, едем, едем в далёкие края?
  - Прошу! - он подставил ей локоть.
  - К чему эти телячьи нежности? - она засунула руки в карманы. - Я и сама умею ходить.
  Мужчина кивнул и решительно пошёл вперёд, она следом, почти вровень, всем видом показывая, что доверяет ему. К её удивлению, они направились в сторону их с Дубровским дома. Шли очень быстро, Любаше приходилось почти бежать. Но она старалась держаться рядом. Константин чуть обернулся к ней, бросил на ходу:
  - Машина недалеко от вашего дома стоит. Я подъехал, думал, удастся Борьку вытащить! Но, не успел...
  - Угу, - буркнула она, уже немного запыхавшись.
  - Капитан, это он про Бориса сказал? - вдруг спросил Константин.
  - Нет, - сразу же ответила Любаша, мгновенно придумав, что будет говорить, если он начнёт её расспрашивать. - 'На Чеснока всё свалю. Пусть хоть так выручает, раз вызывался! Хи-хи!' - и улыбнулась, опустив глаза.
  - А про кого, если не секрет? - его голос звучал совершенно ровно, словно они шли прогулочным шагом.
  - Секрет, - она перевела дыхание. - Но не для Вас. Это наш одногруппник. Он в морфлоте служил, морской десантник, мы его так в шутку зовём. Капитан дальнего плавания. Мой земляк. Он раньше вышел, может, видели его, такой высоченный парень, - она бросила взгляд на спутника, увидела его задумчивый кивок. - Сегодня после пар собирались курсовик делать. У нас с ним одна тема на двоих, - и добавила, словно нехотя. - Тоже, ухлёстывает за мной.
  Они подошли к оранжевым 'Жигулям', Константин отомкнул машину со своей стороны, сел и открыл изнутри её сторону, приглашая Любашу занять место рядом. Пока он копался с кнопкой, Любаша заглянула в салон. Заметила на заднем сидении набитый чем-то рюкзак и свёрнутый рулон брезента. "Палатка!?"
   Села, захлопнула дверцу. Покосилась на хозяина машины, ожидая, велит он пристёгиваться или нет. Но тот завёл мотор и рванул с места. Любаша вцепилась в ручку над головой и упёрлась ногами в пол. Костя оказался лихачом похлеще Дубровского. Наконец, они перестали петлять дворами и выскочили на широкий проспект.
  Любаша молчала и злилась на Дубровского, на этого Костю, и придумывала весомый предлог для побега. Вернее, для остановки машины в удобном месте. Например, у выхода метро. Внимательно запоминала дорогу. Заодно, осматривалась. Вертела головой, не скрывая своего любопытства. Рюкзак на заднем сиденье вновь попался на глаза. 'Он охотник, что ли? Или рыбак?' Нос учуял слабый запах дыма. 'Дым костра. Точно! Был в лесу. Ой, можно прикинуться, что рано очнувшийся от зимней спячки жучок заполз под одежду. Да, уважительная причина заорать и начать чесаться!'
  Константин первый нарушил молчание:
  - Что затихла?
  - Водителя во время движения отвлекать запрещено! - процитировала Любаша примелькавшуюся надпись в общественном транспорте.
  - Не волнуйся, меня можно! Я хорошо вожу машину.
  - Я заметила.
  - Расстроилась? Из-за Бори?
  - Да.
  - Не переживай, помогу. Мне главное, тебя спрятать, чтобы Борьке спокойнее было. Он сильно за тебя волновался.
  - Я так и подумала, - буркнула Любаша, не собираясь продолжать разговор.
  - Всё ещё злишься на нашу контору?
  - Нет, не на всю контору. На одного конкретного сотрудника. У которого сейчас проблемы.
  - Да, подставились по-глупому, - он хмуро усмехнулся и неодобрительно крутнул головой. - Буду думать, как быстро вытащить. У тебя с ним всё серьёзно?
  - Почему Вы спрашиваете? - недовольно нахмурилась она.
  - Жалко его. Судьба у него несчастливая.
  - Почему? - с интересом повернулась к собеседнику.
  - С невестой разругался. Она, конечно, и сама виновата... Но, всё равно, он переживает, что жизнь ей переломал. Тебя вот, теперь, встретил... - покосился на неё, на миг отвлёкшись от дороги.
  - А со мной, что не так? - она непонимающе нахмурила брови.
  - Он скрывает от меня свои метания, но я же вижу... - он бросил на неё внимательный взгляд, вздохнул.
  Любаше это очень не понравилось. 'Он ждёт, что я начну выяснять, что же он там такое видит, под эту дудочку он что-нибудь ляпнет, я разозлюсь и в пылу эмоций проговорюсь. Бедняга не догадывается, что прививку от ревности я уже получила. Можно было бы поиграть в его игру, но, боюсь, у меня опыта мало, могу проколоться. Значит, поиграем в стрелочника!' И она покивала с сокрушённым видом:
  - Ну, Вам виднее, спорить не буду. А куда мы едем?
  Он ответил не сразу. Видимо, пока сообразил, что она не поддалась на его провокацию и заготовленный ответ не понадобился. Проговорил уклончиво:
  - В одно надёжное место.
  - А точнее? - проявила настойчивость Любаша.
  - У моих друзей есть дом за городом. В семидесяти километрах. В деревне.
  - А там еда есть? - продолжила допытываться она.
  - Еда? - он на секунду задумался. - Нет, наверное, нету. Сейчас на выезде остановимся, купим чего-нибудь на первое время. Ты чего бы хотела?
  - Хочу курицу-гриль! - она решила незаметно проверить границы своей свободы.
  - Проголодалась? - он понимающе улыбнулся. - Ты, наверное, с утра ещё не ела?
  - Не-а. Давайте, где-нибудь пообедаем?
  - Потерпи ещё немного, а? Сейчас из города вырвемся и сразу же поедим. У меня с собой чай есть в термосе и бутерброды. Нам надо спешить, понимаешь! Доедем туда, там магазин есть, и в доме кое-какие продукты имеются, что-нибудь сготовишь, на первое время. А потом я тебе привезу, всё что скажешь! А то, мне сегодня ещё обратно в Москву надо успеть!
  Такая постановка вопроса не на шутку взволновала Любашу. Ждать, пока её увезут неизвестно куда совсем не входило в её планы."Так, Дикая! Валить отсюда надо срочно! Рвать когти!" Заметила как Константин внимательно наблюдает за ней. Поняла, что он заметил её недовольство. "Чёрт! Надо отвлечь его от меня!"
  - А зачем Вам обратно? - удивлённо спросила она и капризно продолжила. - А я одна там останусь?
  - Не волнуйся, я вечером приеду, - успокаивающе произнёс он. - А в Москву мне обязательно надо. Выручать твоего Бориса.
  - Угу, понятно, - кивнула и продолжила прощупывать почву. - А у Вас жена есть?
  - Нет. И можешь говорить мне 'ты', мы же друзья.
  - Не могу! - пожала плечами. - Вы для меня слишком... хм... Взрослый!
  - Хочешь сказать, старый?
  - Старший! Я должна уважать Ваш возраст.
  - И всё же, я настаиваю. Говори мне 'ты'.
  - Полжизни меня учили правильному обращению к старшим. Я не могу так быстро переучиться! - она кокетливо покосилась на него, собираясь отнекиваться долго и упорно.
  - Попробуй, это совсем не трудно! - он ласково улыбнулся ей.
  В этот момент Любаша заметила, как впереди зелёный сигнал светофора переключился на жёлтый. А рядом чернел спуск в метро. 'Вот она! Удача! Теперь не зевай, Дикая!' Машина затормозила на красный свет. Справа встала легковушка, сзади ещё несколько. Она повернулась к собеседнику и улыбнулась радостно:
  - Я попробую, Константин. Сейчас, одну минуту. Мне надо подготовиться. Морально! - она резко выдохнула воздух, готовясь выскочить из машины. - Пожалуйста, не смотрите на меня, я смущаюсь! Ладно? - опустила голову, якобы, в смущении, и нашла взглядом ручку.
  Костя согласно кивнул и отвернулся. Любаша подобралась, открыла дверцу и резко выпрыгнула из машины. Рванула к обочине, прямо перед капотом соседнего автомобиля. Перед светофором разлилась широкая лужа, она ускорилась, собираясь перепрыгнуть её, но кроссовок проскользнул на кромке поребрика, и она наступила одной ногой прямо в центр! Мысленно чертыхнулась. Сзади послышались возмущённые возгласы, чей-то окрик. Машины начали беспорядочно сигналить! Но её это только подстегнуло! Она выскочила на тротуар и прибавила ходу.
  Перед самым спуском в метро оглянулась, и сердце у неё скакнуло в груди от страха! Взгляд мгновенно выцепил картину: - машина с обеими открытыми дверями стояла посреди дороги, а Костя мчался следом и был от неё в десяти метрах! 'Он бросил машину? Вот это номер!' - пронеслось в голове. Это настолько не соответствовало её ожиданиям, что она растерялась. Правда, только мысленно.
  Кинулась вниз, перепрыгивая через несколько ступеней. Нашарила в кармане пятачок, бросила в автомат, промчалась на станцию, рассчитывая затеряться среди толпы. К сожалению, народу на станции было мало. Она спряталась за каким-то мужчиной в пальто, выглянула в сторону входа. 'Чёрт! Скорей бы поезд!' Дыхание никак не успокаивалось, она прошла чуть дальше, опять оглянулась.
  И увидела Константина, который шёл по перрону. Но, к её изумлению, он не оглядывал пространство станции в её поисках, а смотрел вниз, на пол. Она проследила взглядом и с ужасом увидела мокрые отпечатки её обуви, тянущиеся через всю станцию и заканчивающиеся возле неё. Рядом уже натекла маленькая лужица. Она спряталась обратно, за стоящего рядом человека, и попятилась назад. Предательские следы выдавали её с головой! Огляделась. Нарастающий грохот возвестил о прибытии поезда. Двери с шипением открылись, из вагонов хлынул поток пассажиров, скрыв её от преследователя. Любаша метнулась к поезду и с сожалением услышала:
  - ...нечная! Просьба освободить вагоны!
  Станция оказалась конечной! Вот и ответ, почему так мало пассажиров. Сквозь редеющую толпу она заметила Костю, по-прежнему вглядывающегося в пол. Он напомнил ей гончую, идущую по следу. 'Вот я попала! Так, Дикая, без паники! На выход, а там спутаю след!'
  Приняв решение, она рванула к противоположному выходу, скрываясь между идущими людьми, и вышла наружу. Смешавшись с самым густым людским ручейком, пошла в направлении жилых домов. Оглянулась метров через сто. Кости не было. Она успокоено отправилась дальше. Людской поток стремительно редел. Увидела впереди скверик. Села на скамейку, лицом в направлении, откуда пришла. Сняла кроссовок, выжала носок, вылила воду. Обулась. 'Ничего! Где наша не пропадала!'
   Пошарила по карманам. "Так, с чем я осталась? Нож... Деньги... И сколько?" На ладони лежали две монетки. Две оставшиеся, из трёх, что в воскресенье дала ей Вера. Больше денег с собой не было. "Два пятака? И всё!?" Стало как-то тоскливо. "Засада-а... Теперь не покатаешься! Ещё и позвонить надо... И, желательно, не отсюда, а с вокзала. Там легче затеряться, если конторские засекут! Итак, у этого Кости машина, значит, автобус отменяется. Только метро. Назад я не вернусь, вдруг этот гад там меня будет караулить... Значит, идём к другой станции, а лучше, на другую ветку. Дойду, нет проблем! Главное, куда нам топать?" Встала, огляделась.
  Недалеко заметила благообразного дедушку, выгуливающего рыжего кокер-спаниеля. "Вот у его и спрошу!" Подошла, вежливо улыбнулась:
  - Здравствуйте! Извините, пожалуйста! Подскажите, как мне пройти к метро?
  Дедушка ожидаемо показал туда, откуда она появилась. Любаша согласно кивнула:
  - Да, я знаю. А к другой станции?
  - К другой... - он слегка удивился. - Это далековато, барышня.
  - Я понимаю. Но расстояние мне не важно.
  - Тогда Вам во-он туда! - он показал направление под прямым углом, к той тропе, по которой она шла до этого.
  - А, если на другую ветку?
  - О-о, девушка! Это Вам придётся идти больше часа!
  - А куда? - её совсем не смутило такое расстояние. - 'Всего пять - шесть километров, подумаешь!'
  - Туда! - дед махнул почти в ту же сторону, что и раньше. - Возьмёте чуть левее. Пройдёте через парк, дальше к Шоссе Энтузиастов, точнее сказать не смогу. В той стороне мы с Рэмом не бывали!
  - О? Его Рэм зовут!? Революция, Электрификация, Механизация? - Любаша с улыбкой посмотрела вниз, на вежливо обнюхивающего её ногу пса.
  - Не-ет! - засмеялся он. - Это сокращение от Рэймонд.
  - Красавец! Можно погладить?
  - Можно, он очень дружелюбный. Не бойтесь, он не кусается!
  - Собака бывает кусачей, только от жизни собачьей! Только от жизни, от жизни собачьей, собака бывает кусачей! - пропела она, присела и дала спаниелю понюхать ладонь, потом погладила его по рыжей длинноухой голове. - Все охотничьи собаки должны быть добрыми к незнакомцам. Вдруг кто-нибудь из них возьмёт на охоту. А это для них самое большое удовольствие. Он у Вас рабочий или для выставок?
  - Для души. Внучке подарили, а её мать категорически против живности в доме. Не желает лишних хлопот. Вот сын и отдал мне. Так и коротаем время вдвоём. И мне веселее.
  - А внучке сколько лет? - она продолжала гладить пса, вдруг заметив, что он как-то криво держит голову.
  - Восемь.
  - Ну да, ещё маленькая... - чуть прижала возле уха пальцами, и собака затрясла головой. - Эй, Рэм! А что это ты так голову держишь? Ну-ка, пёс, дай глянуть, что такое там у тебя? - она осторожно подняла длиннющее ухо, слегка мокрое снизу, и заглянула внутрь, увидела племенную татуировку, а глубже - красные и коричневые точки, подняла взгляд на его хозяина. - Я, конечно, не могу утверждать точно, но, похоже, у Рэма отодекоз.
  - Что у него? - настороженно произнёс тот, наклоняясь к ним.
  - Ушная чесотка, говоря русским языком.
  - Чесотка? Это опасно? - встревожено спросил он.
  - Для людей нет, - успокоено ответила Любаша. - А для собак опасно, если не лечить. Но лечится легко. Особенно, если не запускать.
  - И что нам делать? Вы сможете что-то посоветовать? Или помочь?
  - Лучше всего, свозить его к ветеринару. Он назначит лечение, даст препарат.
  - Эх, я сегодня и завтра не смогу, занят. И сына всю неделю допоздна не будет. А Вы не знаете, чем это ододо... чесотка лечится?
  - Знаю. Так-то, ничего сложного. Промыть ушки перекисью, потом намазать любым акарицидным средством, на выбор... - она встала с корточек. - У Вас ручки нет с собой? Я бы Вам написала названия... Хотя, лучше бы ветеринар.
  - Да нет, я вижу, что и Вы разбираетесь. Посоветуйте, что делать? У меня с собой ничего нет... А может, тогда заглянете к нам? - перебил сам себя дедушка. - И ручку найдём, и чайку попьём!
  - О, нет! - она мгновенно вспомнила о мокрых носках, о своём побеге и о срочном звонке. - Можно и послезавтра съездить к ветеринару.
  - Я не знаю ни одного ветеринара. Не было нужды! - он развёл руками. - Прошу, не отказывайтесь!
  - А заводчикам позвонить? У кого Рэма брали. Думаю, у них есть нужные телефоны и адреса.
  - Заводчикам? Но, Рэма купили на Птичьем рынке...
  - Не может быть! - воскликнула Любаша. - У него клеймо в ухе. Он племенной пёс!
  - Да?! Не знал... Сын, однажды вечером, щенком принёс, и все! Сказал, что он теперь будет жить с нами. А когда я спросил, где он его взял, то сказал, что купил на Птичьем на рынке. Вроде как, это был подарок для дочери. Я больше интересоваться не стал, - он вздохнул, как показалось Любаше, печально.
  - Кстати, если обратиться в клуб, то по клейму можно восстановить племенные документы.
  - Да зачем? Я Рэма и так люблю, документы мне ни к чему.
  - Можно будет участвовать в выставках.
  - Мне это не нужно!
  - А вдруг у него ценная кровь? А Вы его прячете, и его генотип будет потерян для породы! Я не очень разбираюсь в спаниелях, но на первый взгляд, он изумителен по экстерьеру. Но это, конечно, Вам решать.
  - Надо подумать. С этой точки зрения я его судьбу не рассматривал. Да, простите, я, разговаривая с Вами, совсем забыл о правилах приличия. Извините, я не представился! Вениамин Алексеевич, - он чуть склонил голову. - Доктор философии. На пенсии, но ещё работаю!
  - Любовь Сергеевна. Зооинженер, - Любаша тоже склонила голову. - Ещё учусь.
  - Я так и знал, что Вы специалист по животным! Пожалуйста, Любовь Сергеевна! Помогите Рэму! Я волнуюсь, а сын будет очень поздно. Мне просто больше некого попросить! - философ, и вправду, выглядел очень встревоженным. - Рэм у нас никогда ничем не болел. Я в растерянности...
  - Хорошо, Вениамин Алексеевич, я зайду, но, буквально, на минутку, напишу Вам всё. Но, пообещайте, что вы потом покажете Рэма ветврачу. У Вас дома есть перекись водорода? Остальное, скорее всего, придётся в аптеке покупать.
  - Это есть. Вы напишите, я позже сбегаю в аптеку.
  - Договорились. Куда идти?
  - Мы здесь рядом живём! - он плавным жестом указал на ближайшие дома.
  
  Хозяин Рэма жил в трёхкомнатной квартире на пятом этаже. Любаша в нерешительности остановилась на пороге, но Вениамин Алексеевич решительно скомандовал:
  - Проходите, прошу Вас! И не разувайтесь, нет-нет! - запротестовал, заметив её заминку у порога. - В Москве у нас не принято разувать гостей! Уж, простите, но я заметил, что Вы не москвичка.
  - Да, я из Сибири. Вот доучусь и уеду обратно, на родину, - она тщательно вытерла ноги о входной коврик.
  - Вы проходите, не стесняйтесь! - он подхватил собаку и скрылся в ванной. - Не думали остаться в Москве?- шум воды чуть заглушил его голос.
  - Ой, нет, только не это! - Любаша подошла к двери ванной, наблюдая, как он моет лапы спаниелю, потом вытирает их тряпкой, висящей на сушилке.
  - Давайте, я повешу, - хозяин квартиры отпустил пса и протянул руку, забирая у неё куртку. - Сначала чайку? - он пристроил её одежду на вешалку у зеркала.
  - Нет, сначала с Рэмом разберёмся. Что у Вас ещё есть дома? Дёготь? Серно-дегтярная мазь? Тогда... - видя его отрицательные жесты, она на минуту задумалась. - Йод?
  - Это есть.
  - Хорошо. Кроме него, понадобится ещё перекись, ватка, оливковое масло, или, можно, подсолнечное, пипетка, чашечка... Так, вроде бы всё. А! Ещё ручка и бумага.
  - Куда мне принести это всё?
  - Давайте, на кухню.
  После того, как Вениамин Алексеевич принёс всё, что она просила, Любаша осторожно протёрла ваткой, смоченной в перекиси, уши Рэма. Потом взяла пипеткой восемь капель масла и вылила в стеклянную розетку, предназначенную, скорее, для варенья, добавила две капли йода. Перемешала. Намотала на палец немного ваты и смазала каждое ухо собаки. Рэм скулил, вырывался и пытался чесать больное ухо, но дедушка его удерживал крепко.
  - Вам придётся купить серно-дегтярную мазь или дёготь. И мазать оба уха через день. Ещё раза три. И к ветеринару, всё же, сходить. Ещё, самое неприятное. Подстилку Рэма надо прокипятить с 'Белизной'. И помыть полы, с ней же. Вот если бы, у Вас были знакомые деревенские ветеринары, то у них есть отличные средства для обработки от клещей. Стомазан, например. А так... Придётся подручными средствами обойтись. И Рэма надо будет искупать всего, с дегтярным мылом.
  - Сейчас?
  - Это не срочно. Сегодня вечером... Завтра вечером... Как сможете. Но это обязательно. Чтобы не было повтора. И летом и осенью, пару раз в месяц надо будет дёгтем ушки внутри мазать. Зимой не нужно. Вот и все инструкции!
  - Огромное Вам спасибо! А теперь позвольте угостить Вас чаем!
  - Не откажусь! - Любаша отправилась в ванную, мыть руки, а хозяин взялся хозяйничать на кухне.
  Он усадил её за стол, где уже стояли тарелки с копчёной колбасой, хлебом и маслёнка с половиной пачки масла. В одной вазочке было смородиновое варенье, в другой - шоколадные конфеты. Чайник вскипел, и Вениамин Алексеевич заварил чай в синем пузатом фарфоровом заварничке. Такого же цвета чашки уже стояли перед ними.
  - Это Вы сами делали? - Любаша кивнула на вазочку с вареньем.
  - Нет, - хозяин улыбнулся. - Светлана угостила! Сноха. Она ко мне частенько забегает. У неё собственная дача. Жаль, что они с сыном недавно разошлись. Я всё надеюсь, может, помирятся, - он вздохнул. - И Настенька страдает. Внучка, - пояснил он.
  - Ой, простите, я не хотела Вас огорчить!
  - Да, пустое! Не извиняйтесь, Вы тут совершенно не причём! - он махнул рукой. - Они взрослые люди. Пусть сами думают. Внучку мне не запрещают видеть, а сами уж, как хотят! - он вдруг встрепенулся. - А ей можно будет с Рэмом играть?
  - Не переживайте, пёс совершенно безопасен для людей. Единственно, - она криво ухмыльнулась. - Никому не говорите, что у Рэма ушная чесотка. Народ у нас дикий, услышат слово "чесотка", напридумывают себе Бог знает чего, по незнанию. Не все же ветеринары, - она весело улыбнулась.
  - Да, да. Я понимаю. Сам с этим частенько сталкиваюсь!
  - Поэтому, никому не говорите. Разве, что, сыну ещё, можно. Я тоже никому не скажу!
  Наконец, дедушка счёл заварку готовой и сам разлил её по чашкам. Добавил кипятку. Любаша с наслаждением вдохнула аромат, отрешившись ненадолго от всех своих проблем. В замке скрежетнул ключ и кто-то вошёл в квартиру. Дедуля встрепенулся:
  - Костя, ты?
  У Любаши от этого имени душа ухнула вниз. Сердце трепыхнулось испуганной птицей. "Костя? О, Боже! Вот попалась! Дура!!" Ужас сковал её, и она замерла, неотрывно глядя на выход из кухни. Но оттуда донёсся совершенно другой, незнакомый голос:
  - Был здесь недалеко, решил зайти пообедать.
  Любаша перевела дух. 'Не он!!' Ужас отпустил, и она прислушалась внимательней. Что-то знакомое в интонациях. Она определённо слышала уже этот голос. Или похожий. Сосредоточилась, пытаясь вспомнить. Хозяин квартиры радостно продолжал информировать вошедшего:
  - А у нас гости! То есть, гостья. Давай, присоединяйся. Только я тебя не ждал, так что ничего не готовил. Чаёк только, да бутерброды.
  - И бутерброды сойдут. Наливай, быстро перекушу и обратно, на работу.
  В двери заглянул молодой мужчина, в длинном сером пальто. Она мгновенно узнала его. Это был тот самый владелец ахалтекинца, из конюшни в Нескучном Саду.
  - Вот, познакомься! Это Любовь Сергеевна. Она любезно согласилась... - церемонно начал говорить Вениамин Алексеевич, входя первым в кухню и протягивая руку в сторону Любаши, но рычащий возглас его прервал.
  - Ты!? Какого... Ты сюда припёрлась!? - на лице вошедшего следом мужчины появилось выражение ярости. - Как ты меня нашла? Кто тебе дал адрес?!
  - Это Вы? - Любаша тоже в удивлении приподнялась, но от такого напора плюхнулась обратно.
  Облегчение, что это не тот Костя, сменилось удивлением и смущением от щекотливой ситуации, а потом, и раздражением. "Кто ж знал, что этот тип здесь живёт! Вот что наезжать, не разобравшись! Придурок! Маньяк! Правильно я его тогда обозвала!"
  Между тем, "Маньяк", оказавшийся сыном хозяина Рэма, продолжил рычать, не обращая внимания на слабые попытки его отца разъяснить ситуацию:
  - Кто тебя сюда подослал?!
  - Костя? Что случилось? Костя... - дедуля переводил недоумённый взгляд с Любаши на своего сына.
  - Немедленно убирайся!
  - Костя... Константин! Подожди! Прекрати... - Вениамин Алексеевич чуть повысил голос, в нём проскользнули жалобные нотки.
  Обида на несправедливое отношение, смешалась с возмущением от нежелания этого Кости выслушать собеседников. Голод исчез, Любаша даже почувствовала отвращение от запаха чая.
  Она медленно встала, вышла из-за стола и направилась в коридор. Опустив взгляд, прошла мимо мужчин, взяла свою куртку. Одеваясь, краем глаза уловила порыв старшего помочь ей, но сделала вид, что ничего не заметила. Перед входной дверью задержалась, пытаясь понять, как открывается замок, открыла, полуобернулась, произнесла надменно:
  - Провожать не надо!
  Взгляд выцепил поникшие плечи и убитый взгляд старшего, и яростный - младшего. За спиной прорычали:
  - Не вздумай ещё раз сюда сунуться! Замечу - закрою!
  У Любаши взыграло оскорблённое самолюбие, и она не оборачиваясь, ответила:
  - Слушаюсь и повинуюсь... Гос-с-сподин Маньяк! Но, кастрацию Вам никто не отменял! - и помчалась вниз.
  - Что-о? Что ты сказала?! Ах ты, соплячка! - он рванул за ней, успел догнать через два этажа, схватил за куртку, перехватил за плечо.
  - Маньяк! - она дёрнулась, но он держал крепко, пальцы, словно железные, сжали руку, она вскрикнула. - Ай!! - и зашипела от боли.
  - Кто тебя послал!? - он чуть ослабил хватку, но не отпустил.
  - Никто! Что Вы ко мне привязались? - она схватила его за мизинец, собираясь заломить его, чтобы он разжал пальцы, но вдруг услышала торопливые шаги по лестнице.
  На верхней площадке показался Вениамин Алексеевич, в домашних шлёпанцах, остановился и протянул руку в их сторону:
  - Константин! Что ты себе позволяешь?! Немедленно прекрати!
  Любаша перестала вырываться, произнесла спокойно и холодно:
  - Отпустите меня. Вы делаете мне больно.
  - Сын! Сейчас же извинись! Как ты можешь... Отпусти её! Ты же позоришь меня!
  - Не вмешивайся, папа. Я знаю, что делаю! - сынок повернулся к ней и встряхнул за плечо. - Быстро отвечай, зачем ты сюда явилась?!
  Дедуля начал торопливо спускаться вниз, повторяя возмущённо:
  - Ты с ума сошёл, Костя! Ты что творишь! Немедленно прекрати!
  - Погоди, пап, не лезь! - Костя отмахнулся от отца. - Ты совершенно не представляешь реалии современной жизни! Живёшь где-то, там, в розовом прошлом. Сейчас кругом мошенники и вымогатели! Вчера только дело разбирал! А наводчицами у них, вот такие малолетние шмары! Втираются в доверие, давят на жалость, а потом из квартиры выносят всё! И убитые горем люди, прозревшие, наконец, бегут в милицию. Просят, умоляют, со слезами на глазах: - 'Скорее, помогите! Найдите!' Только, уже поздно!
  - Ты не прав, Костя! Ты совершенно не разобрался в ситуации! Она здесь абсолютно не причём! Это я её пригласил к нам домой! - дедушка спустился к ним, и с гневным взглядом, направленным на сына, потянул Любашу к себе за другую руку. - Немедленно отпусти её!
  "Они сейчас разорвут меня на части! Как два пса! В этой семейке один только Рэм добрый!" Ей стало смешно, она закусила губу. "Что же делать, чтобы этот Костя от меня отвязался?" И тут ей пришла в голову идея. Она подняла глаза на Костю и дерзко усмехнулась ему в лицо. Отвернулась. Перевела взгляд на его отца и посмотрела на него жалобно. Начала спокойно и даже, чуть назидательно:
  - Действительно, Вениамин Алексеевич! Ваш сын абсолютно... - сделала секундную паузу и резко сменила тон на ласковый и покорный. - Совершенно прав! Я Вам не подхожу. Я для Вас слишком молода.
  Вздохнула. Покивала с ещё более печальным выражением, продолжила с увещевательными интонациями:
   - Для постоянных, длительных отношений, на долгие годы... Вам нужно кого-то постарше, поопытнее! И, желательно, откуда-нибудь поближе... - она говорила медленно, специально подбирая двусмысленные фразы. - Поэтому, я думаю, Вам, Вениамин... - она намеренно сделала паузу, перевела взгляд на Константина, с удовлетворением увидела расширяющие в изумлении его глаза и продолжила. - Алексеевич, возможно, стоит довериться в этом выборе сыну. Чтобы и его всё устраивало... Ведь он тоже здесь живёт... Вы же сами видите, молодые у него доверия не вызывают... Опять же, раз он лучше разбирается в реалиях современной жизни, - посмотрела снова на отца Кости, подмигнула. - Вот пусть он сам и найдёт Вам... - вновь пауза. - Ветеринара для Рэма! Тем более, - она насмешливо взглянула на оторопевшего Костю. - Я хирург, а Рэму требуется терапевт!
  - Что? - Костины брови сдвинулись в удивлении, пальцы разжались, зато дар речи вернулся. - Зачем Рэму ветеринар? Терапевт?
  Любаша отошла на шаг, встав рядом с его отцом.
  - У него отодекоз! - с трагической печалью в голосе воскликнула она. - Вы же понимаете, что это не шутки! Скажите спасибо Вашему папе, что он вовремя заметил симптомы, и заболевание не зашло далеко!
  - Да, сын! Любовь Сергеевна любезно согласилась полечить Рэма, - отец оказался смышлёным и, хоть и неуверенно, но подыграл Любаше.
  - Ну, я оказала только первую помощь, остальное надо докупить в аптеке и продолжить лечение, - она одарила папу открытой улыбкой. - Будем надеяться, что всё обойдётся. Прогноз благоприятный, заметили вовремя, осложнений быть не должно. Но, ветеринару показаться необходимо. Всего наилучшего, Вениамин Алексеевич!
  - Может, всё-таки, чай... - робко предложил хозяин Рэма.
  - Увы! К сожалению, мне надо бежать, я уже опаздываю! - она мягко высвободилась, извиняюще развела руками, развернулась и побежала вниз, пока Костя стоял в прострации.
  Выскочила из подъезда, перевела дух, огляделась, пытаясь сориентироваться, куда ей идти. Торопливо пошла по тропе, пересекающей двор. Сзади хлопнула дверь, Костя почти сразу догнал её:
  - Подождите, Любовь Сергеевна! Позвольте, провожу!
  - Если я скажу, что не позволяю, это что-то изменит? - буркнула Любаша, мученически скривившись, не останавливаясь и, даже, не оборачиваясь. - "Быстро очнулся, чёрт! А как хорошо стоял!"
  - Вам куда?
  - К метро.
  - А потом? Я на машине, могу подвезти! - он пошёл рядом.
  - Никогда не езжу на машине с незнакомцами. По трём причинам, - подняла руку с растопыренными пальцами и стала по очереди загибать их, начиная с мизинца. - Во-первых, у меня такой принцип. Во-вторых, мой папа категорически запрещает мне ездить на машине с незнакомыми мужчинами... - намеренно не договорила.
  - А в-третьих? - ожидаемо спросил он.
  - В-третьих, моя мама с детства учила меня никогда не ездить на машине с незнакомыми мужчинами, - Любаша отвернулась, кусая губы и пряча улыбку.
  - Мы же теперь знакомы!
  - То, что мне сказали Ваше имя, ещё не значит, что мы знакомы! Какое же это знакомство? Ни фамилии, ни места работы...
  - Полянский Константин Вениаминович, - он встал перед ней, глядя насмешливо. - Заместитель прокурора Первомайского района. И, кстати, к метро в другую сторону. Прошу! - подставил локоть.
  - Нет, спасибо! Не стоит утруждаться! - она засунула руки в карманы, развернулась. - И не надо меня провожать! Вас ждут дома, - опустила голову. - 'Вот привязался, зар-раз-за! И как же от него теперь отвязаться?!"
  - Провожу и вернусь, - он обошёл её и снова встал перед ней, перекрывая ей тропинку.
  - Вы меня опять преследуете, - она продолжала смотреть себе под ноги.
  - Сама же пришла ко мне домой. Что на этот раз заинтересовало тебя во мне? - насмешка так и осталась в его голосе.
  - Ваш пёс! - в сердцах ответила Любаша, хмыкнула и добавила. - И папа у Вас классный!
  Подняла на него глаза, но, против ожидания, он не разозлился. Добродушно улыбнулся:
  - Язвишь?
  - Вы мне льстите! - нарочито смущённо произнесла Любаша. - Я ещё только учусь!
  - Оно и видно.
  - А то! - хмыкнула.
  Обошла его, как столб, и направилась по тропинке, он догнал, пошёл рядом. Некоторое время они шли молча. Константин первый нарушил молчание:
  - Что такое отодекоз? Что это за болезнь?
  - Вот вернётесь домой, спросите у папы.
  - Спрошу, обязательно. А сейчас я спрашиваю у тебя.
  - Не могу Вам ответить. Я дала обещание не разглашать!
  - Кому и зачем?
  - Вашему папе. Поэтому, если мучает любопытство, вернитесь и спросите у него!
  - Вернусь и спрошу. Всему своё время. Зачем ты сюда приехала?
  - Всё ещё надеетесь, что я заинтересовалась Вами лично?
  - Думаю, что это так и есть.
  Любаша только хмыкнула и закатила глаза, в удивлении от такого самомнения. Продолжила идти. Но он не позволил отмолчаться, схватил её за плечо, остановил и заглянул в глаза:
  - Что молчишь?
  - Думаю! - Любаша возмущённо дёрнулась и высвободилась. - То ли сказать всё, что я о Вас думаю, то ли промолчать, да за умную сойти! Что посоветуете?
  - Посоветую сказать мне правду.
  - Этому Вашему совету последовать не могу.
  - Что же тебе мешает?
  - Народная мудрость гласит... - медленно проговорила Любаша, подражая интонациям Багиры из "Маугли". - Слово серебро, а молчание - золото! Всегда выбираю то, что дороже. Принцип такой у меня! - она насмешливо хмыкнула и пожала плечами.
  - Да-да, у тебя есть выбор, девочка! - с плохо скрытой угрозой сказал он. - Либо ты мне рассказываешь всё сейчас, либо я задерживаю тебя на семьдесят два часа. Для установления личности. И ты расскажешь всё в управлении.
  - Может мне и заявление о домогательствах и насилии написать там же? - дерзко уставилась на него. - А что? Покажу им синяки на руке, расплачусь... У меня и свидетели есть!
  - Кто?!
  - Ваш папа.
  - Ты! Да как ты смеешь!? Тварь! Шмара малолетняя! - он протянул к ней руку, но сжал в кулак и убрал, видно было, что он еле сдерживается.
  - О-о! Какой изысканный слог! Сразу чувствуется, что в роду у Вас был доктор философии, - Любаша презрительно улыбнулась. - Только, если Вы надеетесь, что я растаю от Ваших комплиментов и зарою щипцы Занда в землю, Ваша детская наивность будет жестоко обманута!
  - Что зароешь? - он сощурил глаза, нахмурил брови.
  - Щипцы Занда! Только зарывать-то я их, как раз, не собираюсь! Наоборот! Предпочитаю ими размахивать, вместо топора войны!
  Он стоял перед ней, сжимая и разжимая кулаки, его ноздри раздувались, глаза сверкали. Любаше вдруг стало его жаль. "У человека, похоже, личные неприятности, ведётся на мои подколки, как ребёнок! Остановись, Дикая! Пожалей бедолагу! - Ох, наплачусь я с этим прокурором, госпожа Понькина! Знаешь ведь, ни одно доброе дело..." Она отвела взгляд первая. Проговорила миролюбиво:
  - Может, хватит с Вас, а? У меня уже создалось впечатление, что Вы мазохист! - она посмотрела на него жалостливо. - Поймите, это просто случайность! Я случайно оказалась здесь. Случайно встретила Вашего отца. Поверьте мне, пожалуйста, - печально вздохнула. - И разойдёмся, как в море корабли!
  - Ты не могла случайно встретить его.
  - Почему? Я шла мимо. Просто, у него дорогу спросила. Он с Рэмом гулял.
  - Зачем ты здесь шла?
  - Мне надо было к шоссе Энтузиастов.
  - Зачем?
  - У меня там дела.
  - Дела у прокурора, а у тебя так, делишки! - он смотрел мимо неё, и говорил опять спокойно.
  - Хорошо, делишки, - покладисто согласилась Любаша.
  - Почему ты не доехала сразу на метро?
  - Вышла здесь, поняла, что надо на другую ветку. Заблудилась, с кем не бывает.
  - Чего ж проще? Вернулась обратно и через кольцевую попала, куда нужно, - он посмотрел на неё, наконец-то, взяв себя в руки. - Зачем идти пешком?
  - Я пошла пешком по двум причинам, - терпеливо стала объяснять она. - Во-первых, у меня осталось всего десять копеек, и я не могла вернуться на метро. Если бы я поехала через кольцевую, то их осталось бы только пять. Мне ещё надо позвонить, остаётся три копейки, а этого мало на метро. Всё равно, придётся идти пешком.
  - А вторая причина?
  - Шесть меньше пятнадцати. Раз, так и так, топать пешком, то лучше пройти сейчас шесть километров, чем потом пятнадцать. Мне оттуда до дома примерно столько тащиться.
  - Складно сочиняешь. Сейчас придумала?
  - Не верите?
  - Нет, - он скептически прищурился, отрицательно качая головой.
  - Ваши проблемы, - она равнодушно пожала плечами. - Ладно, продолжим обмен любезностями, раз Вам понравилось.
  - Не собираюсь терять с тобой время. Сдам ребятам, потом поговорим.
  - Всё-таки, жаждете получить заяву от меня? Синяки ещё свежие! И только добавляются! - она демонстративно потёрла плечо. - Я же сейчас упрусь рогом в землю и никуда не пойду. Буду звать милицию, кричать и вырываться, - она с весёлым изумлением посмотрела на него. - Да Вас свои же сотрудники, первые не поймут!
  Развернулась и пошла в обратную сторону. Костя догнал её и опять пошёл рядом. Проговорил спокойно:
  - Поехали, подвезу, куда тебе нужно.
  - Не могу, по трём причинам, - она пожала плечами с деланным сожалением. - Во-первых, я никогда не езжу с незнакомыми мужчинами из принципа, во-вторых, мой папа категорически запрещает мне ездить с незнакомыми мужчинами, и, в-третьих... - она замолчала, надеясь, что он запомнил её отговорки, не утерпит и доскажет сам.
  - Да-да, твоя мама учила тебя, - продолжил он, оправдывая её надежды. - Я понял. Но, мы же теперь знакомы?
  - Это называется шапочное знакомство. Люди знают имена друг друга и здороваются при встрече. Приподнимая шляпу. Этого недостаточно для поездки с Вами. Тем более что, я Вас боюсь! Это третья причина, по которой я не могу согласиться ехать с Вами! - Любаша опустила голову и чуть отвернулась от собеседника, пряча улыбку.
  - А, по-моему, ты меня совершенно не боишься!
  - Возможно Ваше впечатление ошибочно? - глянула на него искоса и опять уставилась себе под ноги.
  - Возможно... - он замолчал, потом произнёс негромко. - Извини.
  - Что? - Любаша резко остановилась и вопросительно посмотрела на него. - Я задумалась и не расслышала, что Вы сказали! Вы так тихо говорили! - она извиняюще улыбнулась, чтобы он не подумал, что она иронизирует.
  На самом деле она прекрасно всё расслышала. Но собиралась использовать его уступку по полной. "Главное, не напугать, не обидеть, иначе он опять взовьётся на дыбы, как испуганный конь! Удобно, конечно, что он такой горячий, но так мы далеко не уедем!"
  - Извини! - он повторил чуть громче.
  - А помните, в школе так бывало... - задумчиво произнесла она. - Отвечаешь правильно, но односложно, а учитель поправляет: - "Полным ответом, пожалуйста! В полном ответе обязательно должно быть личное местоимение и причина. Давай-ка, ещё раз!" И приходится опять отвечать, уже, как положено. Иначе ответ не принимается! - пожала плечами, продолжая грустно улыбаться.
  Костя сжал губы. Желваки заходили под кожей. Но быстро справился с собой и произнёс ровным голосом:
  - Извини меня за резкость.
  - За необоснованную резкость, - согласно покивав, добавила Любаша.
  - За необоснованную резкость, - повторил он недовольно.
  - Браво! Великолепно! Отлично! - похвалила она довольным голосом. - Конечно, чувствуются некоторая скованность речи и недостаток практики, но, в остальном, всё прекрасно. Ради такого великолепного ответа, я зачту Вам все три извинения! - и лукаво добавила. - Осталось ещё восемь!
  С удовольствием полюбовалась его оторопью. Он удивлённо нахмурился:
  - Почему - восемь?
  - Всего было одиннадцать необоснованных оскорблений. Отнимаем три, остаётся восемь, - произнесла Любаша с интонацией школьной учительницы, объясняющей решение задачки классу.
  Цифра "одиннадцать" была взята, естественно, '"от фонаря'".
  - Ты их запоминала, что ли? - насмешливо, с лёгким презрением, произнёс он.
  Это не ускользнуло от Любаши. "Ожидаемо. А теперь, новый поворот!" Она широко и весело улыбнулась:
  - Да ну! Буду я ещё голову забивать всякой ерундой! Просто, считала и запоминала общее количество, - хихикнула она, точно зная, что опровергнуть её слова невозможно.
  - Зачем? - всё ещё с презрительной насмешкой спросил он.
  - Память тренирую! - копируя его насмешливую интонацию, ответила она. - Прочла в одном учебнике, что запоминать всякие цифры и числа так же полезно, как и учить стихи. А производить в уме математические действия, помогает развивать гибкость мышления! - и она подняла указательный палец вверх.
  - Извини меня ещё восемь раз, - хмыкнул он.
  - Увы! Это извинение не тянет даже на один! - она развела руками. - Ибо сказано формально, без души! Ведь Вы оскорбляли меня с искренним чувством, поэтому и извиняться необходимо так же. Искренне! - вздохнула, будто бы, сокрушённо. - Ладно, не буду Вас больше мучить, как-нибудь, в другой раз доизвиняетесь! Вижу же, что Вам трудно сразу так много. Да ещё, на голодный желудок! - махнула рукой. - Потренируйтесь пока дома, самостоятельно. Можете папу подключить, пусть послушает, оценит. Два-три раза в день, желательно, после еды. Ну, что ж... - кивнула коротко головой. - Не смею Вас больше задерживать! До свидания!
  Развернулась опять и направилась к той станции, откуда пришла в первый раз. Робко надеясь, что он всё же отстанет от неё. Но, увы. Он догнал её и положил руку на плечо, останавливая:
  - Не так быстро, девочка! Мы не закончили наш разговор.
  - Ваш разговор! Я с Вами разговаривать совсем не жажду, если Вы не заметили! - она, не останавливаясь, недовольно дёрнула плечом, пытаясь сбросить его руку.
  - Заметил. Я многое замечаю. Твоё появление здесь очень подозрительно. Я не могу просто так тебя отпустить! Пойми! - он убрал руку и пошёл рядом.
  - Что Вы от меня хотите? Я с Вами никуда не поеду, я же популярно объяснила! - со вздохом произнесла она и добавила с интонацией фрёкен Бок, 'домомучительницы' из 'Малыша и Карлсона'. - Я Вас боюсь!
  - Я обещаю, что не причиню тебе вреда. Просто, скажи мне правду, какая бы она ни была! Я не стану тебя задерживать!
  - Обещаете? Даёте мне слово? - она посмотрела на него с надеждой, стараясь не переигрывать. - Правда?
  - Да, даю честное слово, - довольно кивнул он.
  - Клянётесь? Что не станете меня задерживать в любом случае? Что бы я Вам не сказала?
  - Да.
  - Полным ответом, пожалуйста, товарищ заместитель прокурора Первомайского района! Скажите: - 'Клянусь, что не стану задерживать тебя, чтобы ты мне не сказала!' - она чуть приподняла бровь и наклонила голову.
  Он безропотно повторил клятву целиком. Она выслушала, покивала. 'Вот это удача! Я даже не ожидала так быстро!' Сделала пару шагов, обдумывая свою дальнейшую тактику. Потом резко остановилась и посмотрела ему в глаза:
  - Вы женаты?
  - Был. Сейчас в разводе, - и кивнул с пониманием.
  Его реакция Любашу удивила. Она ожидала, хотя бы, лёгкого недоумения! Ведь спрашивала она для проверки, хотела указать на его неумение сдерживать клятвы. Но ход его мыслей озадачивал. Почему он не удивлён её вопросом? "Ну что ж, Дикая! Его мысли пошли по странному пути! Будь наготове! - Он, что, подумал, что я охочусь за ним!? - Да, похоже! - Бедняжка!" Продолжила:
  - И кто был инициатором? Кто захотел развестись? Нет, не так! - она перебила сама себя, отрицательно помотав головой. - Вернее, кто был виноват в том, что вам пришлось развестись? - и с ожиданием взглянула на него.
  - Оба. Мы развелись по обоюдному согласию. К чему эти вопросы? - он улыбнулся, удовлетворённый её интересом.
  - Хочу понять, кто из вас оказался первым. Чьим клятвам нельзя доверять!
  - Что? - удовлетворение в его взгляде мгновенно исчезло. - Каким клятвам?
  - Когда люди женятся, они приносят друг другу клятвы. А если разводятся, значит, клятвы были нарушены. Итак, кто из вас первым нарушил свою клятву? - она смотрела на него строго и печально.
  - Уж и не знаю, кто был первым... - он резко посмурнел, отвёл взгляд.
  - Жаль... - Любаша дождалась, когда он посмотрит на неё, медленно и чётко произнесла. - Я клянусь Вам, что здесь я очутилась случайно. И что я пришла к Вашему отцу без всяких злых намерений. По его прямому приглашению. Я случайно подошла к нему спросить дорогу. И про десять копеек - абсолютная правда! - она вытащила из кармана два пятака и продемонстрировала ему на раскрытой ладони.
  - Значит, случайность... - он мрачно усмехнулся. - А в первый раз? На конюшне?
  - О, там всё было совсем не случайно. Я пришла на конюшню специально, по наводке своей подруги! - она насмешливо наблюдала за его, якобы, пониманием. - Она увидела в парке ахалтекинца и немедленно сообщила мне. Я примчалась через день. Раньше не получилось. Случайностью было только то, что его хозяином оказались Вы, - она развела с весёлой улыбкой руками. - Мне-то был нужен только конь. Для курсача! - она не стала уточнять, что курсовая давно написана и похоронена в архивах её института в Новосибирске.
  - Для чего!?
  - Тема моей курсовой работы - "Ахалтекинская порода. История, развитие, современность". Теорию я изучила полностью, а вот с практикой... Я долго искала представителей этой древнейшей породы. Но они редкость здесь. Ваш - всего второй встреченный мной ахалтекинец. И тот, не чистокровный.
  - Почему не чистокровный? В его документах написано "Ахалтекинская порода'". - Порода - да. А кровь - нет. Его мать наполовину чистокровная верховая. Я сегодня в обед забежала в библиотеку, посмотрела в Госплемкниге. Сейчас допускается прилитие этой крови. Чтобы исправить некоторые недостатки экстерьера. Оленью шею, например, или полные копыта. Теке изначально были приспособлены к жизни в пустыне, к бегу по пескам. Вот они и скакали, высоко задрав голову, чтобы не дышать пылью. И имели копыта с плоской подошвой. Такие не повреждаются при беге по глубокому песку. Но, для современного использования это уже не нужно, даже, наоборот, вредно. А чистокровки по крови им родственники. Поэтому и предприняли такой шаг. Вид, конечно, улучшили, а оригинальную породу почти потеряли.
  - Я вижу, ты знаток этой породы, - он уважительно качнул головой. - А я даже родителей Икса не помню. Как ты их нашла?
  - Это легче лёгкого. В конце каждой племкниги есть список имён лошадей, записанных именно в эту ГПК. Кто, от какого жеребца, на какой странице указан. Книги выпускаются каждые четыре года. Год я примерно знала, нашла нужную, посмотрела... Ваш Икс, вообще, был единственный с таким именем. Его отец, Селигёр, внук знаменитого Абсента, мать Ири Гюль, Вторая Девочка, в переводе с туркменского. Скорее всего, имя означает, что, у её мамы снова родилась кобылка, вторая подряд. Она из ценнейшей линии Гелишикли, относится к семейству Биби Гуль, тоже, очень известному. По человеческим меркам, принцесса, не меньше. Так что Ваш питомец, по происхождению, можно сказать, наследный принц, голубых кровей. Да ещё и сам Абсент в прадедушках! Гордитесь!
  - Хорошо, буду гордиться. Ты что, и туркменский знаешь?!
  - Нет, конечно! В словарь заглянула, заодно. Интересно же! - она довольно улыбнулась, видя, как тает его недоверие.
  - А кто такой Абсент?
  - Чемпион Олимпийских Игр в Риме, в 1960 году. Под управлением Филатова. Сын серого Араба, рекордиста породы. Линия Аг-Ишана.
  - Постараюсь запомнить... - в удивлении покрутил головой. - Сплошные чемпионы и рекордисты. Даже не знал. Когда брал, в родословную мельком заглянул. Для проформы.
  - Не беда. Не всем же быть специалистами.
  - Теперь верю, что ты приезжала из-за коня, - улыбнулся он. - Пойдём уже, "специалист", провожу тебя до метро. И ещё хотелось бы успеть пообедать! - он чуть замялся, потом неуверенно предложил. - А, может, вернёмся, чаю выпьем... И я тебя потом подвезу?
  - Нет, спасибо, - она вздохнула, вспомнила, что ей ещё ехать, звонить и прятаться, и сдержала желание согласиться. - Мне, правда, пора. Ещё куча дел. Делишек! - она поправилась, иронизируя. - И провожать меня необязательно.
  - Нет, уж! И так восемь извинений должен. Не хочу усугублять! - он хмыкнул, подставил локоть. - Прошу!
  - О, нет! Я сама ходить умею! - отшатнулась, засунула руки в карманы.
  Константин удивлённо качнул головой и направился к конечной станции. Она, вздохнув, догнала и пошла рядом. "Всё-таки, придётся топать домой пешочком! Ой, какое "домой", ещё неизвестно, как всё срастётся! Может домой будет нельзя! Надо будет Рыси дозвониться сначала! Спрячусь пока у неё, если что! Тогда, в центр. Поближе к её работе!"
  Впереди показался вход в подземку и широкий проспект. Они прошли ещё несколько шагов, и из-за угла дома открылся перекрёсток. Любаша мгновенно узнала оранжевую машину, по-прежнему, стоящую с распахнутыми передними дверями. Только, теперь у неё был открыт ещё и багажник. Рядом стояло две милицейские машины и "Скорая Помощь". Чуть поодаль, у обочины, приткнулась чёрная Волга со знакомым номером. И ещё несколько серых. Вокруг сновали люди. В милицейской форме и в штатском. Машины медленно объезжали всё это столпотворение по встречке.
  "Он так и не уехал!?" Ей вдруг стало страшно! Перед внутренним взором явственно всплыло разъярённое лицо Кости. Того Кости! От внезапно накатившей паники перехватило дыхание. "Чёрт! Нет! Только не вниз! Туда я ни за какие коврижки не пойду! Он же может меня на станции поджидать!" Не в силах совладать с собой, она резко остановилась. Константин оглянулся и тут же заметил её состояние. Удивлённо взглянул сначала на неё, потом проследил, куда она смотрит.
  - Что такое?
  - Что там случилось? Вы не знаете? - она постаралась взять себя в руки.
  - В багажнике брошенной машины обнаружено тело её владельца.
  - Мёртвого?! - страх опять начал овладевать ею.
  - В бессознательном состоянии. Врачи пытаются ему помочь.
  - А что с ним?
   - Удар тупым предметом по голове. Проломлен висок. Вряд ли он выживет... Тебе что-то известно?
  - Ничего... - она помотала головой. - Просто, видела... - она помолчала секунду. - Как из вон той, оранжевой машины, выбежал водитель и побежал ко входу в метро. А теперь Вы говорите, что его нашли в багажнике!
  - Ты видела, как из машины кто-то выбежал?! - он резко развернулся к ней. - Ты успела его рассмотреть?
  - Он очень быстро бежал.
  - Но, хоть что-то же ты видела? Как он выглядел? В чём был одет?
  - Коротко стриженный. На... хм... - задумалась на секунду, с какой стороны она могла видеть Костю, если бы он пробегал мимо неё к метро. - На левом виске - седина. Одет... В штормовку, вроде бы... Расстёгнутую. Под ней синий спортивный костюм. Всё, кажется...
  - А ещё кого-нибудь заметила? Может, навстречу тебе кто-то бежал?
  - Нет! - она помотала головой. - Я, вообще-то, оттуда выходила, - она показала на виднеющийся в ста метрах другой выход. - И шла по той дороге, - и показала к себе за спину. - А он в этот вход забежал, - и мысленно добавила. - "Я не вру! Просто говорю о событиях не в той последовательности! И чуть-чуть не договариваю! Но Вам, господин Мм... Заместитель прокурора, знать об этом необязательно! Верно, госпожа Понькина? - Ой, как верно, Дикая!"
  - Понятно... - он замолчал, задумавшись.
  Любаша тоже думала. 'Сказать или нет, что этот тип был без перчаток. С одной стороны, будет сложно выкрутиться, если товарищ прокурор заподозрит, что я знаю гораздо больше. С другой стороны, такой соблазн натравить на этого Костю ментов! Ведь получается, он мне врал, что это его машина! Для чего? Чтобы забрать с собой? И тогда остальное тоже, враньё? И никто Котёнка не задерживал? Срочно надо позвонить!" Бросила взгляд на спутника. Тот внимательно смотрел на неё. Спросил:
  - Почему ты решила, что бежал водитель? Видела, как он вышел с водительского места?
  - Нет, как вышел, я не видела. Так... Подумалось. Не знаю... - она пожала плечами, вспоминая выхваченный взглядом, как бы, стоп-кадр, когда она оглянулась. - "Он, наверное, обежал машину сзади, точно! Вот почему он так быстро догнал меня! И кажется, кто-то кричал... Да!" - подумала она, а вслух сказала. - Обе двери были открыты, а он пробежал перед капотом задней машины. И мужик из неё закричал ему вслед, типа, эй, ты куда? Ну, я и подумала, что это водила.
  - В машине ехали двое.
  - Ну, да, раз открыты две двери, логично предположить, что был и второй, - покивала она задумчиво.
  - Пошли со мной. Скорее всего, ты видела преступника, подозреваемого в угоне, и в покушении на хозяина машины, надо оформить твои показания!
  - Нет, - она отрицательно мотнула головой. - Я не могу. Мне срочно надо идти. Меня ждут!
  - Подождут. Надо показать тебе пострадавшего, чтобы ты подтвердила, что это не он выбежал из машины. И записать твои показания! - он взял её под руку и потянул к толпящимся людям.
  - Нет! Вы обещали, что отпустите меня! - она резко высвободилась и отошла на шаг, возмущённо глядя на него.
  - Извини, девочка, но обстоятельства изменились. Ты свидетель!
  - Вы поклялись мне, что отпустите в любом случае!
  - Я же не знал, что ты важный свидетель!
  - Вы! Поклялись! Добровольно! - она выделила каждое слово. - Что отпустите, что бы я Вам не сказала!
  - Всё, не упрямься! - он раздражённо махнул рукой. - Хватит! Игры закончились! Пошли! - он протянул к ней руку.
  - Вы собираетесь нарушить свою клятву, даже не задумываясь?! Клятвопреступник! - она отшатнулась,- Только попробуйте применить силу! - презрительно скривилась. - Мало не покажется!
  - И что ты сделаешь?
  Любаша уже вся извелась от желания позвонить домой. Поэтому решила не церемониться. Отшагнула ещё шаг назад, засунула руки в карманы:
  - Во-первых, я начну сейчас визжать, и очень громко. Дальше, назову Вас дядей Костей, буду кричать, что я не хочу, не надо. Не уточняя, чего "не хочу", и чего "не надо". Дальше - истерика, слёзы, сопли, просьбы отпустить меня домой. Ну, и крики сквозь рыдания, типа, мамочка, спаси меня, помоги! Потом, по обстоятельствам. Естественно, после такого концерта, никто не станет считать меня свидетельницей чего-либо. Кроме, конечно, Ваших недругов. Которые незамедлительно нарисуются на горизонте. А что им сказать, будет зависеть только от меня. Как Вам такая перспективка? А? - презрительно сузила глаза, глядя ему в лицо.
  - Почему ты так себя ведёшь? К чему все эти угрозы?
  - Каков привет, таков и ответ. К клятвопреступникам у меня никакого уважения нет!
  - Я не клятвопреступник! Я пытаюсь донести до твоей глупой головы, что на свободе гуляет потенциальный убийца, а ты своим упрямством препятствуешь его поимке! Отказываешься помочь следствию!
  - Я ничему не препятствую. Ловите, на здоровье! - фыркнула возмущённо. - Не факт, что мои показания помогут Вам схватить этого человека. А, вдруг, узнав обо мне, он сам попытается меня убить!? А? Как важного свидетеля! Ведь он потенциальный убийца! Откуда вы знаете, может, он всё ещё бродит где-то здесь?
  - Я обеспечу тебе защиту.
  - Как? - она презрительно скривилась.
  - Выделю охрану.
  - Чтобы надёжнее показать ему, кто я и где я?
  - Или можешь побыть у нас, в закрытой гостинице...
  - То есть, преступник будет наслаждаться свободой, а я - содержаться под стражей и перемещаться только с конвоем? Вот обрадовали!!
  - Ты всё утрируешь!
  - Приходится упрощать до "ниже среднего". Чтобы Вам стало понятнее!
  - Считаешь меня дураком?
  - Я ошиблась? - приподняла в наигранном удивлении бровь. - Извините, если так!
  - Полным ответом, пожалуйста, - он мрачно хмыкнул.
  - Извинюсь, даже дважды, если докажете, что я не права! Хотя, правда, чего я упрямлюсь? - тоже хмыкнула. - Извините меня, пожалуйста, если Вы не дурак! Повторить?
  - Достаточно! - он мотнул головой, буркнул. - Даже извинение сумела извратить!
  - Как скажете! Слово прокурора - закон!
  - Да? - он коварно усмехнулся. - Тогда я говорю, что ты идёшь со мной!
  - Первое слово дороже второго! Первым было: - "Не стану задерживать!" Сначала исполните первое слово и отпустите меня, а уж потом... Когда-нибудь. Возможно, и до второго дойдём!
  - Хватит уже играть в детство! Ты же умная, взрослая девушка! Где твоя гражданская ответственность? От твоих показаний многое зависит, пойми!
  - Оп-па! Вот это поворот! Давно ли я из преступного элемента, малолетки и наводчицы, превратилась во взрослого ответственного гражданина? Какой-то Вы, очень уж непоследовательный в своих суждениях, товарищ прокурор. Это подозрительно! - она нахмурила брови и сощурила глаза. - Наводит на размышления о Вас, как о слуге Закона. Если так ведёт себя заместитель самого главного, то, что говорить о простых сотрудниках...
  - Не лезь туда, где ничего не понимаешь! - в его взгляде зажглась ярость.
  - Так я и прошу об этом! Я ж категорически не хочу лезть в Ваши дела, но кое-кто, не будем показывать пальцем, тащит меня туда, чуть ли не на аркане! С упорством, достойным лучшего применения!
  - Не язви! Это тебя не красит.
  - Опять льстите?
  - Нравится?
  - А Вы как думаете?
  - Желаешь, чтобы я продолжил?
  - Ну, если Вам совесть позволяет так себя вести...
  - А если позволяет?
  - Может, веское слово Ивана Андреевича Вас остановит?
  - Кто это? - он чуть нахмурился и явно напрягся.
  - Уж сколько раз твердили миру, что лесть гнусна, вредна. Да только всё не впрок! - нарочито сокрушённо вздохнула. - Надеюсь, не забыли ещё дедушку Крылова?
  - Вроде, взрослая, умная девушка, а ведёшь себя, как ребёнок!
  - Думаете, что "От похвалы такой, вещуньина вскружится голова?" - она насмешливо хмыкнула.
  - Я теперь понимаю, почему ты так понравилась моему отцу, - его лицо расслабилось, он усмехнулся.
  - Он мне тоже очень понравился! В отличие от Вас.
  - Да пойми же! Я не собираюсь тебе нравиться! Мне надо, чтобы ты дала показания. И всё. И я от тебя отстану! Обещаю, - он устало выдохнул.
  - Свежо предание, да верится с трудом. А точнее, не верится, вообще! Пока вы ещё и предыдущее обещание не выполнили. А уже даёте новое... - она скопировала его усталую интонацию.
  - Да что ж ты за человек! Ты же меня без ножа режешь!
  - Я ж хирург! До мозга костей! - хихикнула Любаша. - Режу без ножа, шью без кетгута... Хотя, нет, шить, это больше по Вашей части. Да?
  - Опять язвишь? Никак не можешь без этого! Выглядишь от этого вульгарно.
  - Опять льстите?
  - Сама напросилась!
  - Напрасно утруждаетесь. У меня к лести абсолютный иммунитет! То есть, полная невосприимчивость к агрессивным факторам внешней среды! - любезным тоном пояснила Любаша.
  - К агрессивным факторам - это ты обо мне?
  - Ну... Если продолжите настаивать, то и о Вас. Пока что я, просто, учебник по Ветеринарии цитировала.
  - Да что ж мне с тобой делать! - простонал он и потёр руками лицо.
  - Так отпустите! Вам же лучше будет! - процитировала она строфу из известнейшей песни Высоцкого "Скажи, Серёга!".
  - Я не могу! Пойми! - он, похоже, даже не заметил юмора.
  - Не понимаю, неужели это так сложно? Сдержать свою клятву!
  - Я обязан тебя задержать!
  - Сначала Вы обязаны меня отпустить!
  - Да? И совершить должностное преступление? А ещё, упустить преступника...
  - Никто не знает, что я его видела! Представьте, что я Вам ничего не говорила. Если бы Вы не поклялись, то так и было бы. Я бы Вам и слова не сказала! Понимаете? Всё взаимосвязано. Нет клятвы - нет показаний!
  - Есть клятва, и, всё равно, нет показаний! Так получается? Мне нужно записать твои слова, оформить всё, как положено. Даже если мы его возьмём, я ничего не смогу доказать! Мне нужен протокол. Понимаешь?
  - Понимаю. Но никуда не пойду.
  - Пожалуйста! Я потом увезу тебя, куда скажешь! Или дам денег на такси! - он уже не требовал, тон стал просительным.
  - Пожалуйста! - она опять скопировала его интонацию. - Сдержите клятву. А если поймаете его, то я приду и расскажу, под протокол, всё, что видела. Засвидетельствую свои слова. Так Вас устроит?
  - Подозреваю, что ты знаешь больше, чем говоришь!
  - Это можно сказать о любом из нас, - тонко улыбнулась Любаша. - Но это не значит, что мы всё выложим друг другу по первому требованию. Верно? Просто сдержите клятву, и всем будет хорошо.
  - Кроме меня. Ладно, я устал с тобой препираться. Иди, куда тебе там надо...
  - Наконец-то, я слышу речь не мальчика, но... мужчины. Всего наилучшего!
  - Погоди. Возьми телефон, позвони мне, я бываю до девяти, а сегодня, может, и позже задержусь, - он вытащил из внутреннего кармана записную книжку и ручку.
  - Эх, если бы и Ваш папа был бы так же предусмотрителен, - сокрушённо вздохнула Любаша. - Мы бы с Вами никогда не пересеклись второй раз!
  - Почему? - он протянул ей листок с номером.
  - Я написала бы ему всё на бумажке и пошла бы дальше. Уже дошла бы, наверное! - она взяла, взглянула на номер, запоминая. - Это рабочий?
  - Да, прямой. Могу и домашний дать, - он хмыкнул, забрал у неё листок и дописал ниже ещё семь цифр. - Держи!
  - Ну, домашний не обязательно. Вас, всё равно, допоздна дома не бывает. А я после девяти на улицу гулять не хожу! - она не стала брать бумажку обратно, спрятала руки за спину. - Не стоит давать в руки незнакомым девушкам компромат на себя. Шучу, шучу! Я запомнила номера, позвоню, - кивнула согласно. - Ну, все, я поскакала, - она сделала шаг от метро.
  - Ты куда? - в его голосе вновь мелькнула настороженность.
  - На шоссе Энтузиастов, естественно! - притормозив, Любаша нетерпеливо оглянулась через плечо.
  - Постой! - он вытащил горсть мелочи, копеек семьдесят, разными монетками. - Возьми. Езжай на метро.
  - Нет! - она отмахнулась головой. - Спасибо, не надо!
  - Не глупи! Что опять случилось? Снова какие-то принципы? - он шагнул следом, протянул деньги.
  - Не люблю брать в долг, - ей пришлось остановиться и развернуться.
  - Я не в долг тебе даю. Просто так.
  - Для "просто так" это слишком много.
  - Возьми, сколько не "много".
  Любаша неуверенно протянула руку, собираясь взять пятачок и двушку. Константин вдруг резко схватил её за руку и всыпал в ладонь все монетки. Сжал и удержал, чтобы она не вырвалась. Пробормотал:
  - Держи! И хватит уже испытывать моё терпение!
  В ушах у неё зашумело. Она пошатнулась и закрыла глаза. Против воли вырвалось:
  - О, нет! Зачем! - и рассерженно добавила, открывая глаза. - Вот зачем Вы дали мне деньги! Теперь я должна буду ответить Вам на три вопроса! - и рычащее выдохнула от досады.
  - Ты передумала? Идёшь со мной? - с надеждой спросил он, отпуская её руку.
  - Не думаю, что нам стоит куда-то идти, - она огляделась, шум в ушах прошёл, но вокруг всё словно замедлилось. - Это вопросы о Вашей судьбе.
  - Любые три вопроса?
  - Да. Любые, о Вашей судьбе. Прошлое, настоящее, будущее. Что хотите.
  - Хорошо, - он довольно усмехнулся. - Скажи мне, кто был этот человек. Тот, кто выбежал из машины. Ты его знаешь?
  - О, Господи! Я с радио разговариваю, что ли? О Вашей судьбе! Спрашивайте только о том, что касается лично Вас!
  - Лично меня? Зачем? Я и сам всё о себе знаю, - отмахнулся он, но вдруг замер, внимательно вгляделся в неё. - Ты что-то знаешь? Кто тебя подослал?
  - Да что же это такое! - простонала Любаша. - Никто меня не подсылал! Вот навязались же на мою голову! Спросите быстренько что-нибудь, и я пошла. Три вопроса! Что Вас интересует в Вашей судьбе?
  - Меня интересует только этот водитель.
  - О, Боже! За что мне это?! - Любаша картинно закатила глаза. - Я буду отвечать только на вопросы, касающиеся Вас лично! Я понятно говорю?
  - Это касается меня лично. Я расследую это дело.
  - Ну, тогда, сформулируйте вопрос так, чтобы он показал связь лично с Вами! Это Вы можете понять?
  - Я узнаю, кто он? - он хищно усмехнулся. - Как мне его поймать?
  - Выберите что-то одно. Или ответ может быть слишком расплывчатым.
  - Одно? Хорошо, - он задумался на секунду. - Итак, как мне его поймать?
  - Я бы на Вашем месте поинтересовалась здоровьем, счастьем, удачей, в конце концов! - вздохнула. - Ладно. Будем выяснять про Вашу общественную жизнь, раз ничто личное Вас не интересует.
  Посмотрела вдаль, но не увидела ничего, потому что перед глазами всплыла картинка из детской книжки. Румяный колобок на пеньке, напротив него сидит облизывающийся волк, и крупный шрифт внизу. Она машинально прочла вслух:
  - Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл! А от тебя, Волк, и подавно уйду! - потрясла головой, отметая видение, взглянула ему в глаза. - Нет, никак Вам его не поймать. Следующий вопрос.
  - Ясно, - его азарт исчез, он криво ухмыльнулся. - Обычный розыгрыш. Чем я тебе не угодил на этот раз?
  - Это вопрос о Судьбе? Подумайте хорошенько, прежде чем тратить вопросы. Тем более, никто не заставляет Вас верить в эту ерунду, - она улыбнулась. - Ладно. Подойдём к этому формально. Быстренько спросите что-нибудь. Лишь бы отвязаться. Я отвечу и пойду своею дорогой. А Вы займётесь своими делами.
  - Скучно. Дешёвый трюк. Переигрываешь, - он засунул руки в карманы пальто.
  - Да, согласна, - покивала, опустив голову. - И всё же? Вопрос?
  - А если я не буду спрашивать?
  - Без проблем! Позвоню Вам вечером. И отвечу на оставшиеся два вопроса. Так я пошла? Или спросите что-нибудь?
  - Если ты настаиваешь... Что у меня в кармане? Левом. Вот в этом? - он вытащил руку и хлопнул себя по карману.
  - Угу, поняла. Сейчас, минуточку, - она обвела взглядом вокруг.
  Уставилась на его галстук, видневшийся в расстёгнутом вороте пальто. Перед глазами возник кадр из мультфильма. Ворота. Перед воротами мальчик и рыжий кот. И надпись рядом, на чёрной школьной доске. Два слова, "замоч...к" и "ключ...к", вместо пропущенных букв - три точки. И голос, детский, главного героя. "Чтобы узнать, как правильно писать безударные суффиксы "ек - ик", надо изменить слово. Если гласная выпадает, то пишем букву "е", если не выпадает, то "и". Изменяем слово!" И Любаша повторила вслух, за главным героем:
  - "Замочка" - выпадает... "Ключика" - не выпадает! Значит, правильно будет - ключик! - она акцентировано произнесла букву "и" в слове.
  Подняла взгляд на стоящего напротив неё мужчину. Смотревшего на её с изумлением. Смущённо улыбнулась и развела руками:
  - Не знаю, что это означает! Ерунда какая-то! - хмыкнула и добавила. - Извините, что отняла у Вас время. Спасибо, что дали денег. Я верну, на днях...
  - Нет, не надо! - хрипло произнёс он, откашлялся и добавил. - Вчера вечером, возле кабинета, в коридоре нашёл, хотел сегодня поспрашивать, кто потерял, но забыл... - и вытащил из кармана коротенькую золотистую цепочку, на конце которой болтался малюсенький золотой ключик-подвеска.
  - Ага! - она обрадовано просияла. - Ключик без замочка. Вот что это означает!
  - А можно третий вопрос? - неуверенно произнёс он.
  - Можно. Спрашивайте, - кивнула, не отрывая довольного взгляда от подвески.
  - Почему я не поймаю этого убийцу?
  - Опять Вы за своё... - радостное выражение сползло с её лица, она вздохнула, возвращаясь в суровую реальность, и посмотрела мимо него, вдаль.
  У неё в голове зазвучала песня из музыкального фильма "Три мушкетёра и Д, Артаньян": - "На волоске судьба твоя. Враги полны отваги! Но, слава Богу, есть друзья! Но, слава Богу, есть друзья! И, слава Богу, у друзей есть шпаги!" Нахмурила брови и произнесла неуверенно:
  - Вам помогут друзья... У которых есть шпаги. Как-то так.
  - Друзья? Со шпагами? Помогут?!
  Кивнула:
  - Да, помогут не поймать. То есть, наоборот, выходит, что они Вам помешают, - хмыкнула. - Но для Вас это будет удачным стечением обстоятельств. Точнее сказать не могу, - она пожала плечами. - Ну, я пошла? Может, я не буду Вам звонить? Всё равно Вы этого "Колобка" не поймаете... - сделала шаг к лестнице, ведущей на станцию метрополитена, и добавила. - А отпечатки на руле, в машине - его. Он без перчаток был, я заметила!
  Покосилась на стоящую оранжевую машину. Недалеко от машины, на тротуаре, несколько мужичков что-то объясняли милиционеру. Тот согласно кивал и быстро писал в блокноте. Что-то показалось ей знакомым в облике, в развороте плеч, одного из мужчин, стоявшего чуть позади всех, в синем спортивном костюме, с красно-белыми лампасами, и синей шерстяной шапочке, с двумя полосками такого же цвета. В руке - авоська, с булкой хлеба и брезентовым свёртком. Внезапно он оглянулся и посмотрел на неё цепким взглядом. Она мгновенно узнала его. "Костя!? Не ушёл, гад?!" Внутри у неё всё оборвалось от ужаса.
  Она почувствовала себя загнанным в угол зверьком. "Заметил! Не уйти! Что же делать?!" По спине у неё пробежал, словно, холодок. Ноги в момент ослабли, дыхание сбилось. В горле пересохло, пришлось сглотнуть. Взглянула на вход в метро. "Успею добежать? А, если - нет!? Конечная, народу мало, вдруг спрятаться не удастся? Ох, не хочу я туда спускаться! Котёнок, наверное, учился у него... Знаем, плавали! Одно движение, и я упаду в отключке. Делай потом со мной всё, что хочешь! Нет, вниз - это самоубийство!"
  Перевела дыхание, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. На противоположной стороне дороги к остановке подходил автобус. "Спокойно, Дикая! Без паники! Автобус? Неплохая идея! Надо бы, как-то отпугнуть этого чёрта, чтобы не увязался за мной. - Да, согласна, госпожа Понькина, но как? Сдаться на милость прокурора? Или, всё же, попробовать сбежать в метро... Метро или прокурор? Метро, где Костя меня догонит в два счёта, или прокурор, с его желанием задержать меня для написания протокола... Но мне-то нужно слинять от обоих! Как же мне проскользнуть между ними? Что-то это мне напоминает... Проскользнуть, как между Сциллой и Харибдой! Точное сравнение! Всасывающая всё в себя Харибда - это Костя, а Сцилла, чудовище с шестью собачьими головами, пожирающая всех, кого поймает, - это прокурор с ментами... Хм... Здесь, наверное собралось гораздо больше шести ментов, хи-хи-хи!"
  Мысленная шутка помогла немного успокоить внутреннюю дрожь. "Я, как возвращающийся домой Одиссей, должна буду пройти между Сциллой и Харибдой! Думайте, госпожа Понькина! Думайте, чёрт возьми! Сцилла может хорошо покусать, зато Харибда способна поглотить меня целиком, если Костя догонит! Что там было в книжке? Кто-то дал Одиссею хороший совет. Который помог... - Кажется, Цирцея посоветовала держаться поближе к Сцилле и умолять её мать, чтобы та удержала свою ужасную дочь от нападения. Как же звали эту мать... Я же читала потом отдельно, про всех этих чудовищ... А вспомнила! Её звали Кратейя, это другое имя Гекаты, богини смерти. У этих греков каждый бог имел кучу имён, смотря по обстоятельствам! - И, кто у нас тут Геката во плоти? Кого умолять? - Скорее всего, это товарищ прокурор, как самый старший здесь, да! А его менты, и есть чудовище с собачьими головами. И только он способен их остановить. Или, наоборот, натравить!"
  Взглянула опасливо на своего провожатого. Прокурор стоял, не двигаясь, только смотрел на неё напряжённым взглядом. Тем временем, Костя-похититель отошёл от милиционера и теперь смотрел в их сторону. "Если сейчас рвануть к остановке... - Нет, нельзя убегать, Дикая! Костя, сто процентов, погонится следом! А помощи ждать неоткуда... - И что делать?! Ну же! Придумай, госпожа Понькина! - Попросить господина Мань... Полянского проводить до остановки? - Через подземный переход? Он же не поведёт меня через дорогу напрямки! - Через переход нельзя! Если Костя из стаи Котёнка, то ему и прокурор не помеха. А здесь, на поверхности, он не посмеет..."
  Она опять нашла взглядом того Костю. Он всё так же наблюдал за ней. Вдруг он закинул сетку на плечо и, медленным шагом направился к ним. У Любаши по спине пробежали мурашки, ставя все волоски дыбом. "О, нет! Что он задумал?! Он не посмеет! - Ну да. Прокурора же все знают. За нами и сейчас наблюдают его сотрудники. Они и стрельнуть могут, если он нападёт на нас! А в переходе кто остановит этого Костю номер один? - Значит, только через светофор. - Одной? Нет! Догонит. И дальше опять, "...одно движение и делай со мной всё, что хочешь!" Нужна защита. - Прокурор? - Да. Рядом с ним он не посмеет. - Всё это правильно и выполнимо. Одна загвоздка. Идти через светофор - это идти мимо его ментов! - Придётся рискнуть. Выбора нет! - Значит, через светофор, и только вместе с прокурором! И умолять Кратейю, она же Геката, чтобы у прокурора не возникло соблазна нарушить слово!"
  Мысли в голове промелькнули мгновенно. На принятие решения оставалось всего несколько секунд! И она решилась. Улыбнулась жалобно своему спутнику и напевно произнесла:
  - О, великая Геката Кратейя! Молю! Выполни мою просьбу, удержи свою ужасную дочь от нападения!
  - Что? - Константин нахмурил брови. - Ты о чём?
  - Помогите мне пройти мимо Сциллы, пожалуйста! А за это я пожертвую Вам что-нибудь!
  - А понятным языком, без этих... сцилл, можно? Что опять не так?
  - Вы не проводите меня до автобусной остановки, а? Прошу Вас, Константин Вениаминович!
  - Зачем?
  - Я передумала, не хочу в метро. Я теперь богатый Буратино! Поеду в автобусе!
  - Хорошо, провожу, - он подставил ей локоть, и она взялась за него.
  - Спасибо, Вам, огромное! Только не через подземный переход! Ладно? - она отрицательно помотала головой, когда он сделал шаг к лестнице.
  - Почему не через переход?
  - Приступ клаустрофобии. Внезапный, - она развернула его навстречу идущему к ним мужчине.
  - А на самом деле?
  - Я хотела обратить Ваше пристальное внимание на одного человека. Вот он, идёт нам навстречу. В синем спортивном костюме и шерстяной шапочке, - она понизила голос.
  - Обратил, дальше что? - он тоже стал говорить тише.
  - У него сетка с хлебом, заметили?
  - Да.
  - А ещё в ней брезентовый свёрток, видите?
  - Да, вижу. К чему все эти загадочные вопросы? - он проводил взглядом проходящего чуть правее, в паре метров, Костю.
  - Свёрток, вскоре всего, штормовка. Если бы он снял шапочку и надел бы штормовку, то стал бы, как две капли воды, похож на того мужика, который был за рулём вон той, оранжевой машины. Ч-чш! - она дёрнула его за рукав, заметив, как он резко замедлил шаг и попытался оглянуться. - Не останавливайтесь! И не оглядывайтесь! Это неприлично! Давайте, дойдём до остановки, тогда и будете смотреть!
  - Ты его узнала?! - он наклонился к ней.
  - Говорю же, он очень похож. И, кстати, Ваш коллега, вон тот, в форме, только что беседовал с ним.
  - Возможно, это был свидетель.
  - Естественно, он свидетель, - она хмыкнула и пожала плечами. - Если он был за рулём, то он многое видел. Наверное, он рассказывал, как приехал сюда и погнался за своим пассажиром. Тот, похоже, не заплатил ему за поездку! - она хихикнула. - Вот он и рванул за ним, требуя своё, кровно заработанное.
  Они перешли дорогу. Любаша осторожно выглянула из-за спины спутника. Её похититель стоял и смотрел на них с противоположной стороны улицы.
  - Можете повернуться и рассматривать его, пока он не спустился в метро.
  - Это он? Скажи точно, да или нет? - Полянский медленно развернулся, выискивая взглядом мужчину.
  - Да. Точно. Точнее не бывает. Я хорошо его запомнила. Теперь и Вы его видели, - она оглянулась и заметила приближающийся к остановке автобус. - Я должна ехать, меня ждут.
  - Не забудь, ты обещала позвонить! - он положил руку ей на плечо, чуть улыбнулся и внимательно взглянул в глаза. - И объясни, почему ты не позволила мне его задержать.
  - Хочу Вас ещё раз увидеть. Живым и невредимым, - она акцентировано выделила "живым" и печально улыбнулась. - А то гекатомбу некому будет отдавать.
  - Гекатомбу? Это что?!
  - Древние греки, когда боги исполняли их просьбу, жертвовали им часть из тех быков, что имели. Это и есть гекатомба.
  - И что ты мне пожертвуешь? - он мгновенно смекнул, что она подразумевала под древнегреческим термином.
  - Немного своих знаний, - она отвела взгляд. - Я позвоню, на днях...
  - Сегодня!
  - Сегодня может не срастись.
  - Тогда завтра.
  - Я постараюсь.
  - Хорошо. Жду, - он продолжал внимательно вглядываться в её лицо. - Обязательно позвони!
  - Я же пообещала, - она бросила на него короткий взгляд и оглянулась на остановившийся автобус. - Меня не надо уговаривать сдержать слово.
  - Этот тебе не подойдёт, твой вон тот, следующий, пятьсот семнадцатый! - развернул за плечи к тормозящему позади, другому автобусу. - Он идёт прямо, по проспекту, до Преображенской площади. А это другая ветка, как ты и хотела! Беги, давай, - он отпустил её и легонько подтолкнул.
  Любаша кивнула, одновременно прощаясь и благодаря. Запрыгнула в салон. Константин встал напротив дверей, но теперь смотрел на ту сторону дороги, опять выискивая взглядом. Двери с лязгом и скрипом закрылись. Автобус тронулся, набирая скорость. Она рассчиталась за проезд, огляделась, прошла на свободное место, села и перевела дух. "И что теперь? Куда ехать? Кому звонить?" Через несколько минут созрело решение. На вокзал! Любой. Лучше Ярославский. И звонить сначала домой, а потом, если что, Рыси на работу. И потом уже, на работу Котёнку. "И шифроваться по-чёрному! Никаких имён, фамилий и прочего!" Вежливо поинтересовалась у попутчицы, когда будет Преображенская площадь.
  - Я покажу. Мне тоже выходить там, - ответила ей пожилая женщина.
  Любаша поблагодарила. В автобусе было жарко, и она быстро отогрелась.

  Через полчаса, доехав на автобусе, на метро, и, затем, поплутав по переходам, Любаша вышла на площади трёх вокзалов. Подошла к свободному телефону-автомату. Домашний номер не отвечал, хоть она набирала несколько раз, по условленному коду. Постояла, придумывая фразы. Набрала рабочий номер подруги, через минуту трубку сняли:
  - Алло! - произнёс незнакомый женский голос. - Здравствуйте! Будьте добры, Диану Евгеньевну!
  - Одну минутку! - и в сторону. - Диана Евгеньевна! Вас!
  Через несколько секунд в трубке послышался голос подруги:
  - Слушаю!
  - Здравствуйте, это вас беспокоит Любовь Сергеевна, - бодрым голосом затараторила она. - Из салона красоты "Дикий Понь", то есть, "Дикий Пионь", тьфу, "Пион", извините, оговорилась! "Дикий Пион", - из трубки донеслось сдавленное хихиканье, но Любаша мужественно продолжила. - Вы помните, Диана Евгеньевна, вы заказывали импортную косметику? Так вот, нам прислали сегодня. Из Чикаго. Вам оставлять?
  - Э-э... Из... О, да! Конечно, обязательно оставьте! Кстати, я вам билеты обещала, помните? Вам какой Сектор брать?
  - Любой! Первый Ярус, желательно! Иначе я ничего не разгляжу, с моим-то зрением.
  - Ах, да! Помню, помню про Ярус. Конечно. Вы сами подъедете, или мне подойти?
  - Вам придётся подойти. Мы сначала всех обзваниваем, кто сегодня сможет. Поэтому, я, пока не знаю точно, во сколько и куда. Побудьте, пожалуйста, рядом с телефоном минут десять, я Вам перезвоню.
  - Конечно, Любовь Сергеевна! Жду звоночка.
  Любаша облегчённо выдохнула. "Так, Рысь ждёт. Теперь, узнать бы, что с Котёнком!" И, подумав несколько минут, она набрала рабочий номер Дубровского.
  Гудки длились, казалось, вечность. Наконец, трубку сняли. Мужской голос произнёс:
  - Слушаю!
  - Ой, здрассьте! - неуверенно произнесла Любаша, прикидываясь деревенской простушкой. - Это кто?
  - Здравствуйте... А Вам кого?
  - Мне бы, Бориса... Я правильно позвонила?
  - А кто его спрашивает?
  - Это Дарь Петровна!
  - А как Ваша фамилия?
  - Ой... - словно оробев, проговорила Любаша. - Фамилия? Э-э... Диковы мы. Только он мою фамилию не знает... Мы так, без фамилий, по именам знакомы...
  - У нас здесь несколько Борисов. Который именно Вас интересует?
  - Ой... Несколько? А, они все сейчас рядом с Вами?
  - Да. Так кого из них позвать?
  - Вот это вопрос... На засыпку! А вы можете повторить мои слова для них всех? Вдруг, нужный мне Борис сам догадается?
  - Хорошо... Э...
  - Дарья Петровна, - кокетливо произнесла Любаша.
  - У Вас такой молодой голос... Может, просто Дарья? - на том конце провода с ней явно начали заигрывать.
  - Ну... Не знаю... Мы же с Вами не знакомы, сударь, не знаю вашего имени...
  - Можете звать меня Игорь.
  - Ах, очень приятно, Игорь! Только, Вы знаете, Игорь, мне уже шестьдесят восемь лет, и я как-то привыкла, что ко мне все обращаются по имени отчеству. Вы, наверное, мне во внуки годитесь, - и она захихикала. - Так что, лучше уж, пусть я останусь Дарьей Петровной!
  - Да? Э... Конечно, конечно, Дарья Петровна. Что Вы хотели сообщить?
  - Мне нужен Борис, с которым мы встретились на бегах. Нас тогда его бабушка познакомила. Я со своим Медведем была, а они болели за нас.
  - С медведем?! Настоящим?
  - Медведь это конь, рысак. Имя у него такое. Я ж говорю, были бега. Наша команда выступала. И мы победили.
  - А-а... Это конь, а я уж подумал... Понял!
  - Замечательно! А теперь, повторите, пожалуйста, вслух, прошу Вас, Игорь.
  - Да, конечно.
  Игорь послушно повторил выдуманную историю, про встречу на бегах и про мифического Медведя - рысака. Потом опять обратился к ней:
  - Они оба пожимают плечами.
  - Ага... Скажите тогда ещё, что мы, после бегов, их кедровыми орешками угощали, и таёжным мёдом. Ну же! Скажите, он должен вспомнить! Это было не так давно! На Двадцать Третье февраля! - Любаша закусила губу, напряжённо слушая, как неведомый Игорь повторяет кодовую фразу.
  - О! Погодите-ка! Кажется, один из них идёт сюда. Передаю ему трубочку, - послышался шорох и скрежет.
  - Слушаю! - прозвучал в трубке такой любимый и родной голос Дубровского.
  - Ой, здрассьте, это я, Дарья Петровна!
  - Добрый день! Рад слышать Вас, Дарья Петровна! Не ожидал, честно говоря!
  - Добрый, добрый, ага! Уж простите великодушно, что отвлекаю Вас на работе! Вы, наверное, уже забыли о нашей договорённости, но ... Не сочтите мой звонок за бред... старой маразматички. Кхе-кхе... Я Вам звоню вот по какому мундштучному* поводу. Я привезла-таки орешки. Помните, я тогда обещалась? Так что, вот! Выполняю! Во сколько Вы освободитесь?
  - Собирался быть здесь до пяти. Но, если необходимо, могу уйти раньше.
  - Ой, нет, нет! Я в Москве налётом была, буквально, на три денька, сегодня уезжаю обратно, в свой медвежий угол. У меня же поезд вот-вот, я Вас дождаться, сами понимаете, не смогу. Я оставила мешочек у подруги. Она Вам их и передаст. Я ей сейчас перезвоню, она на Арбате живёт и сможет подойти, куда скажете.
  - Спасибо за хлопоты, Дарья Петровна. Премного благодарен. Если ей не трудно, пусть она подождёт меня в кафе, "Русская кухня", оно, как раз, на Арбате, надеюсь, она его знает.
  - Ой, конечно! Я, правда, Москву совсем не знаю, но она-то коренная москвичка. Думаю, найдёт. Она тогда подойдёт туда... Ко скольки?
  - Давайте, к пол шестому.
  - Отлично! Её зовут Дуся. Фамилия Попова. Она будет в таком коричневато-сером пальто. Я ей опишу Вас, конечно, но, Вы ещё газетку возьмите и держите в руке. Хорошо?
  - Конечно, Дарья Петровна. У меня в руке будет газета "Правда". Мы будем Вам очень признательны за орешки. Особенно, мама. Она их обожает!
  - Ой, да ладно! - Любаша счастливо рассмеялась. - Передавайте ей привет. Я уверена, она замечательный человек, раз у неё такой сын. Я бы так хотела, чтобы моей внучке достался такой муж, как Вы!
  - Вы меня смущаете, Дарья Петровна. Не знал, что у Вас есть внучка на выданье. Привозите, познакомлюсь. У меня и друзья ещё не все женаты.
  - Ах, ах! Вот, поймаю Вас на слове! Она ведь сейчас в Москве, у подруги моей осталась, на каникулы. Так сказать, по Москве погулять, себя показать, на людей посмотреть... Могу её попросить прийти с подругой!
  - Конечно, пусть приходит. Самый возраст мир посмотреть! Заодно, покажу ей Москву.
  - Договорились! Тогда они вдвоём подойдут. Ну, мне пора! Побежала я. Как опять приеду, позвоню.
  - Конечно, Дарья Петровна! Только в следующий раз звоните к нам домой. Лучше перед отъездом, заранее. Я Вас сам и встретил бы... Сегодня, например, я дома до двух был.
  - Ой, простите великодушно. Но не смогла я в этот раз. Костик, внучок мой младшенький, бумажку-то с телефонами сжевал. Кое-как успела последний клочок отобрать! Только этот номерок там и остался. А вот Ваш домашний он сожрал, проказник этакий. Уж извините бабушку старую, не уследила! Дусеньке моей, при встрече, оставьте свой домашний номерок, а то у меня память-то дырявая, а записать сейчас нечем. Я ж с вокзала звоню. С автомата.
  - Конечно, Дарья Петровна. Я ей всё напишу! А с кем вы на этот раз приехали? Опять, с Медведем?
  - Нет, нет. На этот раз, я была с Похитителем. Это его брат, старший, по отцу. Были соревнования троек. А это наш самый резвый коренник. Поэтому, уезжаем, опять, с победой!
  - Поздравляю, от всей души! Передавайте привет всей Вашей команде.
  - Обязательно передам! Ну, всё, побежала я. Не забывайте нас! До встречи!
  - До свиданья, Дарья Петровна! - весело донеслось из трубки.
  Любаша нажала отбой. Набрала рабочий номер подруги, сообщила, где и когда они встретятся. Вышла из кабинки телефона-автомата. "Так, теперь погулять до назначенного времени, дождаться Рысь. Потом Котёнка... Надеюсь, у него хватит умения не притащить за собой хвост! А в кафешку мы его не пустим!"

* Игра слов "Повод" в смысле причина, и "повод" - элемент конской уздечки. 'Мундштучный' - повод, идущий от мундштука, то есть особых удил для выездки лошади.

  С Рысью они встретились в начале шестого, у аптеки.
  - Приветствую работников салона красоты "Дикий Понь"!
  - Это была оговорка! Ну, правда-а! Я долго вспоминала, что у нас на 'Пэ' есть красивого. Все цветы перебрала. Кое-как вспомнила про пионы.
  - Бли-ин, Дикая! - подруга закатила глаза в притворном ужасе. - Меня ж теперь сотрудницы сожрут от зависти! Как я от них отбиваться буду?
  - Что? Подслушали? - Любаша взяла Рысь под руку, и они прогулочным шагом двинулись в сторону кафе.
  - Естественно! И теперь им всем нужна импортная косметика! Сдохни, Диана, но принеси! Вот как прикажешь мне теперь изворачиваться?
  - Подумаешь! Скажи, приехала, посмотрела. Салон этот - дыра убогая, ещё в прошлый раз убедилась. В Новосибе, типа, и то, в сто раз лучше. Косметика - дрянь на постном масле, дешёвка! Только прыщи от неё и можно получить. Вот красота-то будет! Мол, насмотрелась уже на такую, за границей. И так далее, и тому подобное, всё в том же духе. Кого я учу? Сама забыла, что ли, как хвосты рубить? - пожала плечами. - Ладно, в следующий раз буду звонить из салона-магазина Домашних Продуктов.
  - Договорились. А, вообще, мне жуть, как интересно, что тебя сподвигло позвонить мне на работу! Что за срочность? Соскучилась?
  - Ну, как бы это поточнее выразить... Не было счастья, да несчастье помогло.
  - Что случилось, Дикая? - игривое настроение подруги исчезло в мгновение ока.
  - Похоже, меня собирались похитить! Представляешь? Хорошо, что этот гад был один! Подкараулил в Академии, прикинулся другом Котёнка, наплёл с три короба. Сказал, что Котёнка загребли за антисоветскую пропаганду! А он, как единственный, оставшийся на свободе друг, выполняет его личную просьбу: - спрятать меня от плохих парней из КГБ. Напугал всякими страшными перспективами, ужасов напророчил. Я повелась, не отрицаю. Его слова попали в благодатную почву! Представь, он мне, в открытую, говорит, что собирается меня увезти чёрт знает куда, а я стою и согласно киваю! Каково, а?! - Любаша, в удивлении, развела руками и посмотрела на подругу, та сочувственно покачала головой. - Ну, пришлось с ним прокатиться немного. Заодно, познакомилась получше. А потом выбрала удачный момент и сбежала.
  - Как?
  - Прикинулась наивной, доверчивой дурочкой-из-переулочка. Заболтала его, сделала вид, что он мне понравился, как мужчина. Усыпила его бдительность. Мол, я послушная овечка, и пойду, куда поведут. Он поверил, расслабился, а я выскочила на светофоре, только меня и видели! И только тут до меня дошло, что меня, банально, пытались похитить.
  - Почему ты так решила? - подруга смотрела на неё с нешуточным интересом.
  - Увидела, что он погнался за мной. Даже машину посреди дороги бросил. Открытую! Как будто, она вовсе не его. И лицо у него стало злое, страшное! Тогда я и поняла всё.
  - А как ты додумалась, что надо сбегать? - Рысь аж затормозила, глядя на Любашу в ожидании ответа.
  - Да я изначально никуда не собиралась ехать с этим мужиком. Хотя, конечно, поверила ему полностью. Как себе! Обаяние из него так и прёт! Но у меня же, знаешь, принципы. Типа, я никому не доверяю, никуда ни с кем не летаю! - перефразировала она профессора Верховцева из "Тайны Третьей планеты". - С незнакомыми мужчинами не знакомлюсь, и так далее, и тому подобное!
  - Да-да-да! Помню, помню! Твои знаменитые Принципы! Те самые, которые ты выполняешь, когда тебе вздумается, - хмыкнула Рысь.
  - Не когда вздумается, а когда вспомнится!
  - Ой, точно! Извини! Конечно же, это совсем другое дело! Ладно, не отвлекайся. Так что там дальше? С какого перепугу тебе принципы в голову ударили?
  - Да, случайно, чёрт! Повезло!
  - А поподробнее? Не томи, Дикая! С чувством, с толком, с расстановкой!
  - Ну, короче, он сказал, что у Котёнка в квартире засада, и меня тут же к машине повёл. Она недалеко была. Я дёргаться не стала. Наоборот, сама хотела расспросить его, узнать больше подробностей. Да и возле Академии было не сбежать. Чтобы, наверняка. Пришлось сесть, чтобы человека не обижать... Я же думала, он друг! - пояснила Любаша подруге, и та кивнула. - Ещё и на Котёнка злилась, что он не передал с ним кодовое слово. Ехала и бесилась, - она мрачно усмехнулась. - Ну, так вот, еду я, такая, взбешённая и злая, и вдруг думаю, а нафига? Нафига я куда-то там еду, когда у меня есть ты?! Вот тут мне принципы в голову и стуканули! С психу, видимо. Короче, я решила сбежать назло, пусть Котёнок перед ним сам потом извиняется, ведь предупреждала же зверёныша, что я никогда с незнакомцами никуда не хожу и не езжу. Быстренько придумала вескую причину для остановки. Собралась уже озвучить. А пока выбирала место и время, препиралась с ним, строя из себя умницу и скромницу.
  - Это как? - не поняла Рысь.
  - Он захотел, чтобы я говорила ему "ты". А я давай упираться, мол, не положено так к старшим обращаться. Настроилась стоять до конца. А тут, смотрю, выход метро, и мы на красный встали. Ладно, говорю, так уж и быть, я согласна. Только отвернитесь, пока я морально соберусь, а то я смущаюсь! Он поверил, отвернулся. А я - ноги в руки и адью! Выскочила, между машин прошмыгнула и к подземке. Оглядываюсь, а он сзади, в десяти метрах! Я так напугалась! Вообще не ожидала! Думала, он с растерянным видом будет смотреть мне вслед, а он... Ужас! До сих пор перед глазами эта картина! - передёрнула плечами и мрачно добавила. - И тогда до меня дошло, что меня, оказывается, похищали. Кое-как свалила!
  - Не догнал? - Рысь улыбнулась с гордостью.
  - Чуть не догнал! Когда из машины убегала, у обочины лужа была огромная, я немножко не рассчитала и прямо в неё с разбега бултыхнулась! Заскочила в метро, оглядываюсь, а он по мокрым отпечаткам, как гончая по следу идёт!
  - Ого! Как он догадался?!
  - Не знаю! В общем, я ещё больше напугалась, из метро выскочила и, в поля! Часик погуляла... - Любаша решила пока не рассказывать подруге о встрече с Полянским. - Вот такие дела! Так что, теперь я в бегах!
  - Понятно. И?
  - Ну, в итоге, я доехала до Ярославского вокзала, позвонила домой. Там тишина. Тогда я позвонила тебе. Потом позвонила Котёнку на работу. Так же, со всеми предосторожностями, не называя фамилий. Он оказался там, я назначила ему встречу, с запасом, мало ли...
  Они остановились напротив выставленных картин уличных художников, делая вид, что рассматривают работы. Потом таким же медленным шагом двинулись дальше.
  - Итак, какой план? - подруга глянула на часы. - Излагай.
  - Ждём Дубровского, потом ты подходишь к нему, типа, дорогу спросить, и говоришь, где я его жду.
  - И где ты его ждёшь?
  - Вон там, - Любаша показала на тумбу с афишами, стоящую наискосок от входа в кафе. - Там меня не должны заметить. Если вдруг за Котёнком хвост.
  - Ясно. Потом что?
  - По обстановке решим. Чёрт! Сколько времени? Меня уже трясёт! А вдруг он не придёт!
  - Да что с тобой, Дикая? В крайнем случае, поедем ко мне, и позвонишь оттуда домой.
  - Да я переживаю, только бы он не принял всё это за шутку... Он должен был узнать мой голос... Сам же дал этот номер, на всякий пожарный!
  - Спокойно, подруга! Я тебя не узнаю!
  - Я сама себя не узнаю, - она вздохнула. - Я так устала от всего... Мне хочется только покоя... Вечного покоя...
  - Эгей? - Рысь заглянула Любаше в лицо. - Да у тебя отходняк! Где этот чёртов Котёнок? - вновь глянула на часы. - Пять двадцать восемь. Потерпи ещё чуть-чуть, а?
  - Надеюсь, он будет вежлив, как и подобает королю, - пробормотала Любаша, и вяло улыбнулась, оглядывая спешащих мимо прохожих.
  - Не понимаю? - подруга нахмурила брови.
  - Точность - вежливость королей, - хмыкнула Любаша. - В смысле, надеюсь, что, он не опоздает.
  - А, ясно. Мне его в кафешке дождаться?
  - Нет, погоди... Понятное дело, если не увидим в этой толпе, придётся тебе идти в кафешку. Но не хотелось бы его туда пускать.
  И в этот момент она заметила знакомую фигуру. Борис, не торопясь, подходил к кафе. Настроение у неё стремительно поднялось, усталость, как рукой сняло. Встрепенулась, толкнула подругу:
  - Вон он! Пришёл! В руке газета, видишь? Иди! Лови его, не дай зайти!
  - Я успею, не волнуйся.
  - Не забудь, кодовое слово "Бред". Но сначала спроси его: - "За орешками?", потом веди сюда.
  - Орешки? Это прикол?
  - Какой, к дьяволу, прикол! Его коня так звали, Орешек! Вороной масти, если что, - она отошла к тумбе с афишами. - Я вас здесь подожду. Давай, Рысь, чеши! Я уже на последнем издыхании стою! - Любаша спряталась за тумбу,
  - Вижу, - проворчала подруга и бодрым шагом пошла в сторону "Русской кухни".
  Борис уже подходил к дверям. В руке у него была свёрнутая трубочкой газета. Заметил подходящую к нему Диану. Та улыбнулась ему с несчастным видом и воскликнула:
  - Ой, извините, пожалуйста!
  Дубровский замер, с ожиданием глядя на неё.
  - Вы не подскажете, как мне дойти до Арбата?
  Он удивлённо приподнял брови, оглянулся. Дальнейший разговор был ей не слышен, подруга встала рядом с Дубровским и специально стала говорить очень тихо. Она чуть-чуть выглянула из-за тумбы, ей было видно, как Борис отрицательно качнул головой, пожал плечами и взялся за ручку двери. Потом отпустил, кивнул в знак согласия. Диана взяла его за локоть и развернула лицом к тумбе. Любаша тут же вышла из своего укрытия и Дубровский её увидел. Через несколько мгновений они были рядом. Борис приподнял бровь, молча спрашивая у неё, что случилось.
  - Что-то вы долго! - Любаша перевела взгляд на Рысь. - Теряешь хватку!
  - Какой он у тебя недоверчивый! Представляешь, не хотел никуда идти, пока я не ответила, какой масти Бред! Каково!?
  - Ого! Молодец! - Любаша с уважением взглянула на Бориса. - Тебя не ослепила её красота? - улыбнулась.
  - А должна была? - Борис тоже улыбнулся.
  - Обычно, при виде меня, у мужчин голова отключается на раз. От одного благосклонного взгляда! - хихикнула Рысь. - Дд... дорогая! Познакомь нас уже!
  - Да, Борис, познакомься с моей подругой Дианой. Пока она жива и здорова, - вкрадчиво проговорила Любаша. - Потому что, возможно, я её скоро убью. Просто задавлю, как кошонку в сарае, если она решит бросить на тебя ещё, хотя бы, один "благосклонный" взгляд! - и Любаша приняла угрожающую позу, изобразив руками когтистые лапы вставшей на дыбы огромной кошки.- Пф-фф!! Ш-шш!
  - О-о? Ты мне угрожаеш-шшь?! Подерёмся? Давно ли ты перестала быть лес-сс-биянкой?! - улыбаясь с прищуром, прошипела Рысь, так же выставив руку со скрюченными пальцами. - Победителю на обед достанется этот к-к...авалер!
  - У тебя какая природная рас-сс-крас-с-ка? Пятнистость? - скопировала Любаша манеру изъясняться. - Готовься! Теперь будет полосатость! - и сделала шаг к Рыси. - Крас-сс-ная! Вс-сё, как ты любиш-шь!
  - Борис! Уймите её! Она опасна для окружающих! - Рысь отступила и спряталась за Дубровского. - Купите ей срочно ошейник и намордник!
  - Девочки! Не ссорьтесь! - растерянно проговорил Борис, с удивлением наблюдая за ними.
  - Продам твою шкурку, куплю всё сама! - Любаша сделала выпад, пытаясь обойти Бориса с другой стороны. - Повешу на стенку, буду вспоминать лучший день в моей жизни!
  - Шкурка же будет рваная, много за неё не возьмёшь. На всё может не хватить! - Рысь обежала Дубровского. - Да что ты так взбодрилась, всего один взгляд! Ну, два! Сначала одним глазком, потом другим!
  - Выцарапаю! Оба! И шкура останется целой, вот и польза! - Любаша опять промахнулась в шуточной попытке поймать подругу.
  - Да не я! Он пусть посмотрит! - Диана, хихикая, отскочила от Бориса на пару метров.
  - Да не буду я на неё смотреть! - Борис поймал Любашу в охапку, она довольно улыбнулась и показала подруге язык.
  - Как, совсем не будет смотреть? - якобы, расстроено произнесла Рысь и в притворном горе закрыла тыльной стороной ладони глаза. - О-о! Я сейчас заплачу! Всё! Я ухожу! Я удаляюсь от этого жестокого мира... - она обняла себя руками и сделала страдальческое лицо и склонила голову к плечу. - Уйду в монастырь... Мужской!
  - О, нет! Только не в монастырь! - Любаша тоже скроила печальную мину. - Только не туда! Лучше в кафе! Борис, скажи! - подняла на него взгляд. - Уговори её, пожалуйста! Её нельзя запускать в монастырь!
  - Эхм... Да, правда, может, действительно, в кафе? - неуверенно произнёс Дубровский, всё ещё сжимая Любашу.
  - Вот чертяки языкастые! Любого уговорите! Хорошо, так уж и быть!- Рысь весело хихикнула и подмигнула. - Согласна на кафе! Какое? То, что напротив?
  - Не-е, туда не стоит. Я ему там, как раз, встречу назначила по телефону, вдруг нас подслушивали, мало ли... Давайте, куда-нибудь подальше отсюда!
  - Дд... э-э... Дорогая подруга, ты опять в своём репертуаре! - с иронией произнесла Рысь.
  - У меня уважительная причина! Я с трёх часов бегаю, как Савраска без узды! Хочу куда-нибудь осесть.
  - Что случилось? - тихо спросил Борис.
  - Надо, правда, где-нибудь поговорить, без свидетелей. У меня уже нервы на пределе, - Любаша потёрлась щекой о куртку Бориса.
  - А давайте к нам? - с радостной решимостью предложила Рысь. - Коля уехал, я одна уже второй день кукую!
  - Ему к восьми на работу. Из Подольска он может не успеть, - кивнув на Бориса, неуверенно возразила Любаша.
  - Утром за мной заезжает служебная машина, подкинем вас до метро. Дальше не получится, там ещё ребята садятся, наши сослуживцы.
  - Вот везёт же некоторым! Её возят на работу на машине! - с чувством зависти воскликнула Любаша. - А обратно?
  - Когда как. Сегодня я предупредила, что поеду своим ходом, позже. Иду в салон красоты! - и она хитро улыбнулась. - За дефицитной импортной косметикой.
  - А как с вами по-другому? - хихикнула Любаша. - Только через салон красоты! Всё-таки, может, в кафе? Не хочу никуда тащиться... И у меня все ноги мокрые!
  - У нас дома жара. Всё высушим. И вода горячая есть! Поехали, а?
  - Тогда надо купить чего-нибудь...
  - Уже всё куплено! - Рысь была полна энтузиазма. - Я, как знала, что ты позвонишь! Ещё вчера подсуетилась. Сделала фаршированные болгарские перцы. Наготовила, как на полк! Хотела сегодня на работу взять, народ угостить, да забыла. Так что, вы просто обязаны помочь мне это всё съесть!
  - Угу! - хмыкнула Любаша. - Особенно от меня, ну такая помощь, просто неоценимая!
  - Ничего, тебя есть, кем заменить! Нам бы только чего-нибудь к чаю взять. Если поторопимся, то успеем на электричку, на шесть тридцать. Полвосьмого уже дома будем... Вы же не бросите меня на произвол судьбы? Наедине с этими перцами?
  - Ну, если в такой интерпретации... То я "за". Остаётся ещё спросить у него, - она посмотрела снизу вверх на Бориса. - Твоё мнение?
  - Я - как ты скажешь. Тем более, подозреваю, что мой голос ничего не решает, - он хмыкнул.
  - Как это не решает? - Рысь демонстративно оглядела его с ног до головы. - У нас голосование по Закону Джунглей!
  - Прав тот, кто сильнее? - неуверенно спросил Дубровский.
  - О-о? Он даже в иностранном законодательстве шарит? - с довольным удивлением произнесла Рысь.
  - Ещё бы! На днях только повторяли материал! Все серии пересмотрели! - со смехом ответила Любаша, взглянула на удивлённого Бориса и добавила. - По Закону Джунглей, это значит, что количество голосов каждого равно его весу, в килограммах. Сколько ты весишь? Не меньше восьмидесяти, наверное?
  - Даже больше восьмидесяти, - согласно кивнул он.
  - Вот видишь! Больше восьмидесяти голосов! - Рысь тоже захихикала. - А с нами голосовать очень удобно. Девушки любят преуменьшать свой вес. Кому охота признаваться, что она весит больше пятидесяти? Естественно, скажет меньше! А она, вообще, - она кивнула на Любашу, - И сорока не наберёт! Так что, у тебя есть все шансы выиграть!
  - Оригинально. Впервые встречаюсь с таким способом голосования.
  - Система взята у загнивающего империализма. Там, в акционерных обществах, голоса равны количеству денег в кармане. Или акций, или долей уставного капитала, и так далее, - пояснила Рысь. - Азы экономики.
  - В экономике не силён, - уважительно отозвался Дубровский.
  - Её не зря переманили в Главк! Она у нас, можно сказать, эксперт по экономике! - с гордостью за подругу произнесла Любаша. - Ладно, поехали уже. Только, давайте, ещё какой-нибудь выпивки купим, а?
  - У нас ликёр есть. Вишнёвый.
  - Сойдёт, - кивнула Любаша.
  - Здесь недалеко есть хороший винный магазин, можно шампанское взять, - посоветовал Борис.
  - Ненавижу шампанское! - скривилась Рысь
  - Аналогично! - подхватила Любаша. - Лучше "Клюковку", я недавно брала, классная вещь. По вкусу - почти ликёр. Новокузнецкий завод делает.
  - О-о, мой любимый, родной Новокузнецкий! - радостно заявила Рысь. - У них классная выпивка! Помню по своей бурной молодости. Решено, берём её.
  - Если она там будет. Я её всего раз в жизни в Москве видела!
  - Что гадать! Придём, увидим, купим! - перефразировала подруга известную поговорку. - Вперёд, нас ждут великие дела!
  
  "Клюковки" в магазине не было. Зато был "Спотыкач" того же завода. Продавщица уверила, что он не хуже. Взяли его.
  На перроне редкими кучками стоял народ. Они отошли в самый дальний угол. До электрички оставалось около десяти минут. Всю дорогу до станции Любаша думала, рассказывать ей о своём приключении Борису при подруге или нет. С одной стороны, она видела, что его снедает нешуточное беспокойство, а, с другой... Ей хотелось обсудить всё с ним наедине. Понаблюдать за реакцией. Выпытать такое, о чём он никогда не скажет при другом человеке. В итоге, она приняла решение рассказать сильно урезанную версию. А все подробности озвучить позже, когда они будут одни.
  Поэтому, украдкой оглядевшись, она коротко рассказала, что с ней произошло. Без шуток и комментариев, обычным языком. Подруга слушала спокойно, ведь основное она уже знала. А Борис мгновенно помрачнел. Молча, выслушал, не задав ни одного вопроса.
  - И я ушла в поля, на часок, - она закончила повествование, остановившись на том, как сбежала с толпой народа из метро.
  - Что значит "в поля?" - впервые с начала её рассказа он подал голос.
  - Это значит, что потом она вернулась обратно. На то же место. А вот выражение "ушёл в леса" означает, что обратно возвращаться никто не будет. Дорога в одну сторону, - разъяснила Рысь.
  - То есть, потом ты вернулась обратно?
  - Через час, с копейками, - кивнула Любаша. - Села на автобус, доехала до метро и потом, на вокзал. Оттуда уже вам всем позвонила.
  Свистнула подходившая к станции электричка, и голос по громкоговорителю пригласил на посадку.
  Пока ехали до Подольска, Любаша с Дианой шутили и болтали на отвлечённые темы. Борис, казалось, внимательно их слушал. Кивал и улыбался в нужных местах, но участия в беседе почти не принимал. Хотя, Любаша видела, что его что-то тревожит. Иногда, краем глаза, она замечала, как он бросает взгляды вокруг, стараясь делать это незаметно от них.
  В Подольске им повезло. Почти сразу же подошёл нужный номер, и в него удалось влезть. В автобусе было битком набито народу, говорить было невозможно, оставалось только хихикать и ойкать, когда мимо них люди протискивались к выходу. Минут через пятнадцать езды они, изрядно помятые, вывалились с толпой пассажиров на свежий воздух. Диана жила почти рядом с остановкой, Любаша с интересом осматривалась, заодно, запоминая дорогу. Перед подъездом Дубровский вдруг хмыкнул весело:
  - У меня другу недавно в этом самом доме квартиру дали! И в этом же подъезде. Мы были у него, помогали мебель затаскивать. Звал на новоселье в гости, но мне некогда было.
  - Какое невероятное совпадение! - нарочито удивлённым голосом воскликнула Диана.
  - О! Давайте зайдём? - с преувеличенным энтузиазмом поддержала Любаша игру подруги.
  - Его нет дома. Он в командировке, - несколько озадаченно проговорил Борис.
  - Жаль, - вздохнула Рысь, опять преувеличенно печально. - А он женат?
  - Да.
  - Бедняжка жена! Одна, одинёшенька, скучает дома. Ждёт, кто её развеселит, - продолжала прикалываться подруга.
  - Угу, ты права! - хихикнула Любаша. - Надо её развеселить! - и подмигнула Борису. - Зайдём, а? Какая у него квартира?
  - Сто девяносто шестая, - Дубровский напряжённо переводил взгляд с неё на Диану.
  - О-о! Я его знаю! - воскликнула Рысь.
  - А жену? - весело спросила Любаша.
  - Так, вижу иногда... В зеркале! - Рысь откровенно расхохоталась.
  Дождавшись, когда она перестанет смеяться, Борис осторожно спросил:
  - То есть, если я правильно понял, ты - жена Николая Лисицына?!
  - Она самая! Позвольте представиться, Диана Лисицына! - и Рысь шутливо поклонилась.
  - Надо же! - Борис был откровенно удивлён. - Я ещё подумал, когда вы про Подольск сказали, "Какое забавное совпадение!" Коля меня приглашал на свадьбу, но я не смог... Прошу прощения!
  - Да я не в обиде, - махнула рукой Рысь. - Тем более, свадьба была в Новосибирске. С его стороны многие не смогли приехать. Мы потом хотели здесь всех позвать, но ему путёвку в Болгарию дали. Только вернулись, то у меня аврал на работе, то он в разъездах. Поэтому, пока отложили. Но, лучше поздно, чем никогда, верно?
  - Как-то это неудобно получается... Я знакомлюсь с Колиной женой в его отсутствие, - неуверенно пробормотал Борис.
  - Как интере-есно! - иронично протянула Рысь. - То есть, мне знакомить лучшую подругу со своим мужем удобно, а ей меня с тобой - почему-то, нет?!
  - Я совсем не то хотел сказать... - несколько растерянно произнес Борис. - Если с этой точки зрения, то да, конечно...
  - Слава Богу! Ты меня успокоил! А то, я просто не знала бы, что мне делать... С гостями! Одной!
  - Извините меня, если я что-то не так сказал, - Борис перевёл вопросительный взгляд с Дианы на Любашу.
  - Да ладно, не волнуйся, это я так шучу!- ухмыльнулась подруга, открывая дверь в подъезд. - Всё нормально!
  - Ага. И, заметь, - лукаво добавила Любаша. - Как всё справедливо сложилось! Я тогда была совершенно одна! И ты теперь тоже совершенно одна!
  
  В квартире, первым делом, Любаша обошла всё кругом, в восхищении цокая языком:
  - О-о! Как классно! Какая красота!
  Рысь, довольная, ходила следом:
  - Надеюсь, теперь у вас чаще будет получаться приходить к нам в гости! Да, дорогая? - и Диана многозначительно покосилась на Любашу.
  - А чё я-то сразу? Это у него времени не бывает! На работе день и ночь! И в воскресенье тоже! - Любаша смущённо отвела взгляд.
  - Ладно, прощаю. Сама такая! - и потащила её в кухню, демонстрируя кухонный гарнитур и, заодно, доставая еду из холодильника и ставя чайник.
  На стол накрыли в два счёта, благо, основное блюдо уже было готово. Рысь приказала Любаше выпить, чтобы снять стресс, и сама решила, за компанию. Дружно выбрали 'Спотыкач'. Исключительно, из любопытства. Открывать спиртное предоставили мужчине. Дубровский пить наливку вежливо отказался. А подружки, хихикая, налили на дно рюмочек. "Лечебную дозу", как назвала это количество Рысь. Настаивать, чтобы Борис обязательно присоединился, никто не стал.
  После ужина, который прошёл в тёплой, дружественной обстановке, Борис встал:
  - Извините, девушки, но я оставлю вас ненадолго. Мне нужно позвонить на работу.
  - У нас есть телефон... - начала, было, Диана.
  - У них на работе установлен определитель номера, - тут же объяснила Любаша. - Не стоит палить твою квартиру.
  - А-а! - понятливо протянула подруга. - А не поздновато ли звонить на работу?
  - У нас там круглосуточно сотрудники дежурят, - пояснил Дубровский.
  - Вот видишь! - нарочито сокрушённо проговорила Любаша, разводя руками. - Я же говорила, что он на работе день и ночь? А ты не верила! Фома неверующий!
  - Ну и ну-у... Да, уж, - удивлённо протянула Диана. - Извини, погорячилась!
  - То-то же, Марь Петровна! То-то же! - процитировала Любаша фразу из "Ералаша".
  Рысь захихикала. Дубровский тоже улыбнулся, вставая, быстро оделся и ушёл. Допив чай, Любаша попросила подругу дать ей полотенце и какой-нибудь халатик:
  - Пойду, сполоснусь. Бегала весь день. И носки надо бы постирать...
  - Пойдём в спальню, найду чего-нибудь, хотя, на твою фигуру проблематично...
   - Да мне без разницы, - махнула рукой Любаша, идя следом. - Я быстренько. Пока Котёнок гуляет!
  Рысь порылась в шкафу, скептически морщась. Наконец, вытащила какой-то яркий, с огромными розами, атласный халат, без пуговиц, просто с поясом. Протянула Любаше:
  - Вот, он безразмерный, вроде бы. Знакомые привезли из Китая.
  - Нормальные у тебя знакомые! По китаям ездят... - уважительно хмыкнула Любаша, раздеваясь и накидывая халат.
  - Куда они только не ездят... Ого? Это кто тебя так? - Рысь кивнула на три круглых синяка у неё на предплечье.
  - Сцилла тяпнула! - пошутила Любаша.
  - Это кто? Собака?
  - Прокурор, соб-бака!
  - Когда? - подруга с любопытством уставилась на неё.
  - Когда я гуляла в полях.
  - Ого! Хм... То есть, ты рассказала нам не всё? Что за прокурор? Вы в полях познакомились?
  - Нет. Это ты навела меня на него!
  - Я?! Навела?! Когда?!
  - Когда сказала про ахалтека в Нескучном Саду.
  - Дикая! Я сейчас тебя сама как тяпну! Никакая Сцилла не сравнится! И потом придушу! Если ты немедленно мне всё не расскажешь!
  - Ладно, ладно! Не рычи! Я всё расскажу. Там такая история забавная приключилась! Когда я ушла в поля, я встретила там одного дяденьку...
  И она шутливым тоном кратенько поведала подруге всю историю. В середине рассказа Рысь начала хихикать:
  - Кость развелось, травить пора! - намекая на одинаковые имена.
  - И не говори! Я там чуть не поседела, когда услышала имя этого сыночка!
  Не удержалась, конечно, и от комментариев:
  - Он такой лапочка оказался. По малейшему щелчку "на офф" * взвивался! Одно наслаждение было его работать!
   *"Офф" - означает команду для животного "Встать на дыбы". Поэтому, выражение "на офф" означает "на дыбы". Цирковой жаргонизм, произошло от немецкого "Хох" ("Hoch" - "вверх"). Так же, в конной среде бытует выражение "Работать лошадь". Слово "Работать" используется в очень широком смысле, то есть, означает одновременно, и тренировать, и обучать, и дрессировать, и выезжать. Поэтому, профессионалы, вместо: - "Я ездил на лошади и тренировал, обучал и т. д.", говорят "Я работал лошадь".
  
  - Повезло, - согласно покивала Рысь. - Только, у меня складывается впечатление, что его кто-то до тебя раздраконил.
  - Я тоже так подумала. У него иногда была странная реакция на мои слова. И еще, он всё время интересовался, кто меня подослал.
  И продолжила рассказ. Дошла до момента, когда взяла с заместителя прокурора клятву её отпустить.
  - Тонкая работа! - впечатлилась подруга. - Молодец. И защита и, заодно, приструнить можно, если брыкаться начнёт. Лишь бы не понёс.
  - Угу. Я видела, что не понесёт. Он к этому времени уже стал совершенно спокойный. Даже, можно сказать, ручной. Я уже хотела завуалировано начать подводить его к мысли, что я не только хорошо разбираюсь в лошадях, но и великолепный всадник. И собиралась закинуть удочку, насчёт покататься на Иксе, но потом передумала.
  - Почему?
  - Не знаю, в глазах у него что-то промелькнуло. Тоска какая-то. И я прикусила язык. Подумала, что рано. А потом, плюнула, и вообще выбросила эту идею из головы. Думаю, ну, его к чёрту, пусть идёт, гуляет.
  - Ну, тебе виднее... Я так легко добычу не отпускаю. Хотя, может, так и правильнее. И что дальше? Или это всё?
  - Как же! Это только полпути! И вот, когда он почти выдрессировался, мы дошли до метро. И я увидела машину, на которой этот гадёныш Костя, который Первый, меня привёз. Мне тут же поплохело. Прокурор сразу это засёк, то, что я неадекватно реагирую. И, прямо, как воспитанный человек, всё мне нормально сказал. Даже не стал ломаться, мол, служебная тайна и всё такое. Я тоже, к нему по-человечески отнеслась. Слила немного информации на Костика. А он решил воспользоваться моей покладистостью и добротой. Начал брыкаться, потащил в сторону конюшни, тьфу, в смысле, машины. Пришлось пару раз напомнить про клятву и поугрожать всячески... Пока до него дошло.
  - Погоди, не гони. Подробно и точно. Чтобы я полностью врубилась! С момента, как ты ему про Костика сказала.
  - Тебе в лицах описывать?!
  - Да, диктуй помедленней, я конспектирую, - Рысь задумчиво посмотрела на неё, не выдержала и прыснула. - Опыт перенимаю, что неясного?!
  - Ага, тебе смешно, а я там, как ковбой на родео!
  - Сочувствую! Но, ты продолжай, не отвлекайся!
  Любаша кивнула. На секунду задумалась, надо ли рассказывать, что отвечала на вопросы, и опустила эту часть рассказа. Перешла сразу к моменту, когда заметила своего похитителя:
  - Я думала, у меня будет разрыв сердца, когда этот Костя номер один, на меня посмотрел и узнал!
  - Так он увидел вас вместе?
  - Ну, да! И всё равно пошёл к нам! Ужас! У меня до сих пор душа в пятках. И бьёт мелкая дрожь! - она поёжилась. - И в этот момент меня посетило сравнение этих двоих со Сциллой и Харибдой. А себя с Одиссеем. Когда он должен был пройти между ними... И я подумала, что лучше прокурор, чем Костя. Решила рискнуть... В общем, я решила показать этого гадёныша прокурору. Подумала, пусть сделает, как это называется, фоторобот, и развесит ориентировку по всем отделениям.
  - Да, уж... Действительно, рисковала. Он мог, всё же, нарушить слово. Такой соблазн!
  - Да. Я так и подумала. И ещё поняла, что если, просто попрошу прокурора проводить меня до остановки, и покажу ему Костю Первого, он может сорваться. Ведь это, действительно, такой соблазн! И я пообещала, что если он устоит, то расскажу, кто такой этот тип.
  - И он устоял?
  - Как видишь. Раз я здесь и с тобой разговариваю.
  - И что собираешься делать?
  - Разузнаю у Котёнка об этом человеке всё, что смогу, и принесу прокурору в клювике.
  - Думаешь, он тебе расскажет?
  - Думаю, да.
  - Как-то это не очень, тебе не кажется? - подруга недовольно скривилась.
  - Нет, не кажется, - Любаша задумчиво сощурила глаза, глядя сквозь неё. - Я же вначале спрошу, что можно говорить, а что нельзя... Но у меня нет другого выхода. Я дала слово.
  - Прокурору?
  - Угу. И не только это. Провидение требует ему помочь...
  - Ты уверена?
  - На все сто... - Любаша помолчала и решилась. - Он сумел дать мне денег. Восемь монет. Три я отработала. Осталось ещё пять. Так что, наша с ним встреча неизбежна. Я уже поняла. Плюс, я же сама попросила у него помощи и пообещала рассчитаться информацией.
  И Любаша сухо и коротко рассказала, что она ответила на вопросы прокурора. И почему, по её мнению, он не стал задерживать её, а легко отпустил.
  - Короче, - она вздохнула. - Придётся отработать. Обязательно.
  - А смысл ему помогать? Ведь он этого урода всё равно не поймает, ты же ему ясно сказала.
  - Наверное, от меня требуется что-то другое... Собаку я ему подлечила, с папой, вроде бы, всё нормально... Больше на ум ничего не приходит. Если только дочке что-то надо... Кажется, он её очень любит. Ещё, правда, с женой у него нелады, развод и всё такое, сама понимаешь...
  - Может, жена?
  - Вряд ли. Они уже официально развелись. Так что, скорее всего, дочка.
  Любаша встала и направилась в ванную. Рысь пошла следом:
  - Котёнку скажешь, кто это тебе наставил?
  - Нет, пусть думает на другого Костю. Я даже не знаю, как он отреагирует на это. Именно поэтому я не стала при нём рассказывать всё!
  - Он у тебя ревнивый?
  - Не то слово! Но, он не меня ревнует, а остальных.
  - Ну, побесится немного, подумаешь. Не на тебя же злиться будет!
  - Я боюсь, что если он узнает, то найдёт этого Полянского на раз!
  - Думаешь?
  - Не думаю. Знаю! - Любаша стала загибать пальцы на руке. - Район известен. Ментов знакомых у него море. Узнать, кто там был из прокуратуры, ему раз плюнуть! И вот он, товарищ прокурор, сидит в кабинетике, бери и... - вздохнула и сжала кулак.
  - Да, тяжёлый случай!
  - Угу. А ещё я должна завтра позвонить этому прокурору. Я только - только его приручила. Он уже начал простейшие команды выполнять! Ну, там, в руках себя держать... Разговаривать, как простой смертный. Обещания сдерживать... А тут - Котёнок придёт, и вся дрессировка коту под хвост! И плакали мои восемь извинений!
  - Ну, да... Восемь извинений должен! Это высший пилотаж! Такое жалко будет потерять! Я просто бьюсь в экстазе!
  - На меня снизошло вдохновение! Это тебе не пацанов дразнить! Тут тонкая работа!
  - Ну, всё, всё! Я впечатлилась! Хватит уже хвастаться!
  - Сам себя не похвалишь, никто не похвалит! - стоя в дверях ванной комнаты, нарочито назидательным тоном произнесла Любаша и подняла вверх указательный палец. - Дай погладить себя по шерсти, хоть немножко! - погладила себя по голове, захихикала и закрыла за собой дверь.
  Она старалась не намочить волосы под душем, поэтому услышала звонок телефона. Через какое-то время опять позвонили. На этот раз, в дверь. Потом возмущённый голос Рыси. Но шум воды мешал понять, с кем она разговаривает. И о чём. Любаша, торопясь, выскочила и стала быстро вытираться. Воду выключать не стала, накинула халат, приоткрыла дверь и осторожно выглянула в коридор. В зале возмущалась подруга:
  - А ты не понимаешь по нормальному! Сам катись, куда хочешь, а её я не отпущу!
  В ответ послышалось что-то неразборчивое, но голос Дубровского она узнала. "Что случилось?" - встревожено подумала Любаша, прислушиваясь к тихому голосу Бориса. - "Он собирается куда-то ехать? Зачем?"
  Успокоившись насчёт Рысьиного собеседника, она хотела вернуться обратно, но решила дослушать, что скажет Рысь, надеясь по её репликам понять, о чём идёт разговор. Та говорила, не заботясь о конспирации:
  - Я всё знаю. Влюблён в одну, морочишь голову другой! - и продолжила после неразборчивого ответа. - Ой, да ладно! Это всё слова! Делами надо доказывать! - и опять, после ответа собеседника. - Хотел бы, давно уже расписались! - после очередного неразборчивого ответа, в её голосе зазвучала ярость. - Со стороны виднее, тем более, мне есть с чем сравнивать!
  - Я не знаю, что Вам, Диана, видно, но прежде чем делать какие-то выводы, следует выслушать обе стороны! Согласны? - громко и чётко ответил Борис.
  - Отлично! - почему-то весело воскликнула Рысь. - Очень хотелось бы услышать, какие причины помешали вам сходить туда раньше? В вашем распоряжении был весь январь, весь февраль и, практически, весь март! Ну? Я внимательно слушаю!
  Тишина была ей ответом. Потом прозвучал нарочито спокойный голос подруги:
  - Я не могу понять, если ты уверен в своих чувствах, почему вы до сих пор не женаты? - и, после недолгого молчания. - Я ещё раз повторю! Меня только что предупредили, что ей нельзя никуда ехать.
  - Кто?
  - Знающие люди.
  - Почему Вы думаете, что здесь она будет в безопасности? И почему Вы ею распоряжаетесь?
  - Я её подруга и действую в её интересах!
  - Я тоже действую в её интересах. И этот разговор считаю бессмысленным. Думаю, что она сама знает, что ей делать.
  - Одно неверное движение с твоей стороны и она уйдёт. Навсегда! Запомни это! - зловеще ответила Рысь.
  Послышались шаги по комнате, и Любаша спряталась обратно. Шум воды отрезал все внешние звуки. Она выключила душ и в раздумье постояла немного. "С чего это Рысь так взъярилась? И кто ей позвонил?" Решительно толкнула дверь. В квартире стояла тишина. Она вошла в зал. Дубровский стоял у окна и резко обернулся. Любаша окинула взглядом комнату, улыбнулась.
  - С лёгким паром! - весело проговорила сидящая на диване подруга.
  - Спасибо, - кивнула Любаша. - Я сейчас! - и направилась в спальню, придерживая рукой халат, чтобы не наступить.
  Диана влетела туда следом, схватила её за руку и зашептала:
  - Лео позвонила! Только что! Просила тебе срочно передать, чтобы ты ему не верила! Ни единому слову! И никуда ни с кем не ездила!
  - Так и сказала?! - Любаша почувствовала, как её охватывает тоска и лишает последних сил.
  - Да! Никуда не ездить и никому не верить! Она уже второй раз звонит!
  - А когда первый раз?
  - В воскресенье звонила, но я тогда тебе не дозвонилась. А сейчас опять позвонила и снова повторила, чтобы ты никуда не ездила и никому не доверяла! Ты поняла?
  - Так, подожди, не гони лошадей! Точно вспомни, что она сказала в воскресенье?
  - Так... Сейчас... Ага! Пусть не верит любимому! Он обманет. Вот точные её слова. Я давай переспрашивать, когда он её обманет? Но ты же знаешь, как с этим привидением разговаривать! Кое-как добилась внятного ответа! В общем, она ответила, мол, сегодня. Я тебе весь день названивала, но никто не брал трубку.
  - Нас до вечера не было дома. В десятом часу только вернулись.
  - Я вечером провожала Колю, мне было не до этого. На следующий день на работе мы готовили квартальный отчёт, замоталась и забыла. А сейчас Лео опять позвонила! - приглушённо воскликнула Диана. - Ты понимаешь!?
  - Понимаю, но не совсем. Что она сейчас сказала? Ты можешь точно повторить?
  - Никуда и ни с кем не ездить, и никому не доверять! А когда я сказала, что ты у меня, она ответила: - "Слава Богу!"' и заплакала.
  - То есть, как это? Заплакала?
  - Ну, она стала всхлипывать. Я испугалась, спросила, что с ней. А она сказала, что всё хорошо. Что она теперь успокоилась и спокойно заснёт. Главное, что ты нашлась и с тобой всё в порядке. Ну, то есть я ей сказала, что с тобой всё в порядке. Оказывается, она уже вторую ночь не спит. К тебе дозвониться не может никто, ни она, ни Па... ша! Они там все волнуются.
  - Мне надо им позвонить!
  - В Новосибе третий час ночи! Она, скорее всего, уже отключила телефон. А Па-ше нельзя. Он же с родителями живёт!
  - А-а... Ну да, точно. Ладно, завтра с ней поговорю. И с Па-шей, - она понимающе хмыкнула над оговоркой подруги.
  - Утром и позвонишь. Я оставлю тебе ключи, часиков в девять, думаю, она уже проснётся, - Рысь хихикнула и добавила. - По Москве, разумеется!
  - Зачем мне твои ключи?
  - Поживи пока у меня, пока всё не решится.
  - У меня есть, где жить, - улыбнулась Любаша. - И мне завтра на занятия.
  - Не ходи!
  - Я не собираюсь бросать институт.
  - Я сделаю тебе больничный, у меня есть знакомый главврач. Сделает недельки на две. Напишет, что ты в больнице пробыла. Какой-нибудь приличный диагноз поставит. Учебники я тебе привезу, какие надо.
  - Я с таким же успехом побуду дома. И учебники там почитаю. И у кхм... У Бори тоже есть знакомый главврач. Его отец. Так что, всё в ажуре! Не волнуйся!
  - Я не отпущу тебя! Ты же слышала, что сказала Лео!
  - Во-первых, слова Лео не догма, а лишь руководство к действию, а во-вторых, всё, что она напредсказывала, уже произошло, - пожала плечами Любаша. - Я выкрутилась сама. Не переживай, всё нормально. Я завтра им всем позвоню и успокою.
  - Что значит, произошло?! Ты знала, что он обманул тебя?! - подруга возмущённо повысила голос.
  - Чш-ш! Тише! Не кричи, - Любаша, наоборот, понизила голос до шёпота. - Да, знала.
  - И ты так спокойно об этом говоришь?
  - И тебе советую успокоиться. Мы сами во всём разобрались. Я не пойму, что за кипиш?
  - Не хочу, чтобы ты сделала глупость! Пойми! Ты ошибаешься, доверяя ему! - Рысь и не подумала стихнуть.
  - С чего ты решила, что я ошибаюсь?
  - Это внутренне чувство.
  - Какое чувство?
  - Не могу описать... - Рысь страдальчески поморщилась. - Он мне сразу не понравился! С первого взгляда!
  - Чем?!
  - Всем! Своим надменным видом! И разговаривает свысока, словно он нас всех презирает. Типа, мы недостойны его аристократического внимания! Ему с нами скучно!
  - Не замечала, вроде бы, за ним ничего такого... - Любаша задумчиво пожала плечами.
  - Как можно не замечать этого? Ты, словно, ослепла! Он едва не зевал в электричке, пока мы ехали! Да он меня одним своим взглядом взбесил! И своими ужимками барскими в такую ярость привёл, что я убить его готова! И этот снисходительный тон! "Диана, Вы не правы!" - она передразнила Бориса. - Он меня бесит! Так и придушила бы! А ты смотришь на него с такой преданностью, готова бежать к нему по первому знаку, как собачонка! Никакой гордости в тебе не осталось! Ты не должна так унижаться перед ним.
  - То есть, ты считаешь, что я унижаюсь? Спасибо на добром слове, подруга! - произнесла Любаша раздражённо и вдруг почувствовала себя двойственно, ненависть подруги к Дубровскому её обидела, но, одновременно, успокоила ревность.
  - Как ты не понимаешь! Он тебя не достоин! Смазливая мордашка и больше ничего. Тем более, Лео сказала...
  - Всё, что она сказала, уже давным-давно произошло. Она опоздала с предупреждением. Успокойся.
  - Всё равно! Я тебя никуда не отпущу! С ним, тем более!
  - То есть, как это ты меня не отпустишь? - холодно изумилась Любаша.
  - Да! Он пусть едет, а ты останешься здесь!
  - А куда он едет?!
  В дверь предупреждающе постучали, и в комнату заглянул Дубровский:
  - Можно, я сам скажу, куда мы едем?
  - Мы?! - Рысь яростно сузила глаза и резко развернулась к нему. - Я её не пущу! - она опять повернулась к Любаше. - Не езди с ним!
  - Перестань, пожалуйста, а! - Любаша посмотрела на подругу. - Объясните, наконец, что случилось?
  - Нам срочно надо уехать обратно, в Москву. Через десять минут придёт машина, - спокойным голосом ответил Борис и вышел, прикрыв дверь.
  - Хорошо. Сейчас оденусь! - проводила взглядом Бориса, развернулась к подруге и прошипела. - Что с тобой? Из-за чего вы разругались?
  - Неужели ты ничего не замечаешь? Да он даже сейчас говорил с тобой, как с какой-нибудь служанкой! Этот надменный, приказной тон!
  - Нормальный тон, - Любаша пожала плечами. - Не заметила никакой надменности. Тебе мерещится всякая чушь! Он и с друзьями так же разговаривает. Ты путаешь сдержанность с надменностью.
  - Я не верила, что любовь бывает так слепа! Но теперь вижу воочию! - трагическим тоном воскликнула подруга.
  - Век живи, век учись! - обида полоснула по сердцу, но Любаша сдержалась, чувствуя, как слёзы подступили к глазам. - Я не хочу с тобой ссориться! Но ещё немного и ты перейдёшь все границы!
  Отвернулась, сняла халат и стала одеваться. Вдруг Рысь обняла её сзади, всхлипнула и зашептала в ухо:
  - Дикая! Прошу, прости меня! Пойми, я за тебя волнуюсь! Я чувствую, со мной что-то происходит! Я совершенно не могу себя контролировать! И на него ничего не действует! Понимаешь? Я чувствую... Он опасен! Прошу, не ходи с ним!
  - Я знаю, что он опасен! - шепнула в ответ Любаша, чувствуя невероятное облегчение и счастье. - Только это меня и успокаивает! Его чуть не убили из-за меня! Я теперь даже на секунду с ним расстаюсь, а сердце уже замирает в ужасе! Понимаешь?! Я не могу его оставить.
  - Как!? Когда?! - Рысь развернула её к себе. - Ты уверена, что из-за тебя?
  - Да, - с грустной ухмылкой покивала Любаша. - Уверена. Это было на моих глазах. Тот, кто выстрелил в него, сам об этом сказал!
  - Кто это был!?
  - Это был Саш-ша!
  - Рассказывай! Когда это было?
  - В воскресенье. Вечером. Давай, на днях встретимся, и я всё тебе подробно расскажу. Хорошо?
  - Завтра!
  - Завтра созвонимся и решим, где и когда. Может, сразу и встретимся где-нибудь...
  - Тебе не дозвониться, как в Смольный! - хмыкнула подруга почти спокойно.
  - Звони по особому коду. Сначала ждёшь три гудка, потом снова набираешь, опять три гудка и потом ещё раз набираешь. Поняла?
  - Опять шифруемся? Да? - Рысь улыбнулась. - Хорошо. Позвоню.
  - Я буду ждать, - кивнула Любаша, отвернулась и незаметно вытерла глаза, надела нагревшиеся на батарее, но полусырые носки.
  Рысь, вздыхая, смотрела на неё, неодобрительно качая головой. Но не произнесла больше ни слова. Вместе они вышли из спальни, Борис с тревогой всмотрелся в её глаза. Любаша успокоено улыбнулась, кивком указала на выход. Рысь дождалась, пока она облачится в уличную одежду, обняла её опять и шепнула:
  - До завтра! - и покосилась на Дубровского, зло сощурив глаза. - Его не приглашаю, а то я за себя не ручаюсь!
  - Да, - сокрушённо кивнула в ответ Любаша. - Я так и поняла.
  Со смешанными чувствами она вышла вслед за Дубровским. Дверь за спиной щёлкнула замком.
  
  - Ты всё слышал? - спросила Бориса, когда они спустились на первый этаж.
  - Твоя подруга очень громко говорила, - кивнул он.
  - Да уж! Ты ей не понравился.
  - Я уже догадался, - он невесело улыбнулся. - Что впал в немилость.
  - Её проблемы! - раздражённо фыркнула она. - Я, честно говоря, удивлена. Не пойму, какая муха её укусила! Она раньше никогда бы себе такого не позволила! Наоборот, что бы она про человека не думала, сам он считал бы, что она от него в восторге. Я всегда восхищалась её умением скрывать свои чувства. Это у меня всё на лице написано, а она не зря носила имя Магуа.
  - Магуа? Что это означает?
  - Хитрая Лисица, в переводе на наш язык.
  - Ты же, вроде, не собиралась говорить мне тайные имена своих подруг?
  - Это старое имя. Она его давно поменяла.
  - А у тебя, раньше, какое имя было?
  - Тарпан.
  - И что оно означало?
  - Дикая лошадь.
  - В переводе с индейского?
  - Нет, это просто название одного из видов рода Эквус. Лошадиные, в переводе с латыни. Есть лошади Пржевальского, есть зебры, куланы, онагры, джигетаи, вернее, последних уже нет. Как и тарпанов. Оба исчезнувшие виды, - и она грустно продекламировала:
  - "Никогда и нигде, уже больше никто
  Не услышит их гордого ржанья!
  Но исчезло с Земли по вине нас самих
  Благородное племя тарпанье!" - помолчала и добавила. - Это Диана сочинила, в бытность свою Магуа. Мне эти стихи тогда так в душу запали... Я поэтому себе это имя взяла, - вздохнула сокрушённо. - Ты не обижайся на неё, пожалуйста! До сегодняшнего дня она очень хорошо к тебе относилась. Я ведь рассказывала ей про тебя. Она сейчас просто не в себе!
  - Не переживай, мне не привыкать, я редко кому нравлюсь.
  - И женщинам?
  - Особенно, женщинам.
  - Да, ла-адно-о! - недоверчиво протянула Любаша. - Не может быть! Я была абсолютно уверена, что ты всем нравишься с первого взгляда!
  - С первого, возможно, и нравлюсь, а со второго уже нет, - он невесело хмыкнул, приоткрыл дверь подъезда и выглянул.
  Почти сразу же послышался приглушённый рёв мотора, лучи света скользнули по ближайшим деревьям. Машина вывернула слева, из-за поворота. В свете, падающем из окон, Любаша разглядела УАЗик, тормозящий перед подъездом.
  Из него выбрался огромный человек, с густыми усами и короткой окладистой бородой, словно сошедший с полотна Васнецова "Три богатыря". До полного сходства ему не хватало только остроконечного шлема и палицы. Любаша аж засмотрелась, представляя его в полном облачении, тёмный УАЗик, за его спиной, с успехом заменил в её воображении богатырского коня. Богатырь внимательно огляделся и направился к подъезду. Борис решительно распахнул дверь, потянул её за собой:
  - Это за нами! Здорово! - он пожал подошедшему великану руку, перевёл взгляд на Любашу. - Знакомься. Любовь. Моя невеста.
  - Неожиданно! Поздравляю! - у богатыря оказался низкий густой голос. - Очень приятно. Здравствуйте, Любовь! - и он улыбнулся открытой улыбкой.
  - Здравствуйте! - улыбнулась в ответ Любаша. - Лучше, зовите меня Любаша.
  - Илья, - богатырь протянул руку.
  - Муромец? - Любаша с восторгом подала руку.
  - Да! - он засмеялся, довольный впечатлением и чуть сжал её руку своей огромной ручищей. - Вообще-то, моя фамилия Волков!
  Они подошли к УАЗику.
  - Эй, Любаша! Привет! - знакомым голосом крикнули с водительского места. - Залезайте, поехали! - Паша приглашающе махнул рукой.
  - Привет! - она тепло улыбнулась Павлу.
  Борис открыл заднюю дверцу, она села на заднее сиденье, он втиснулся следом, и, не стесняясь, притянул её к себе за талию. Илья сел вперёд и, едва успел захлопнуть дверь, как УАЗик рванул с места и запетлял между домами.
  Паша был настоящим асом в своём деле. Они мчались с ужасающей скоростью. Во всяком случае, так ей казалось, глядя на проносящиеся мимо тёмные обочины. Лишь пару раз им пришлось задержаться у светофоров. По пути Илья постоянно связывался с кем-то по рации. Своё местоположение он не озвучивал, сообщал лишь, что они "идут по времени". Получая в ответ короткое "Понял!" и характерное шипение радиосвязи. Любаша, как говорится, оглянуться не успела, как они были у своего дома. По её мнению, прошло не более пятнадцати минут. Перед подъездом рация последний раз прохрипела, что всё в порядке и отключилась. Волков вышел первый, заглянул в подъезд и махнул им рукой. Дубровский отпустил Любашу, потянулся через седушку к Паше, пожал руку:
  - До завтра. Будь здоров!
  - Будь! - коротко ответил тот.
  Борис повернулся к ней:
   - Идём!
  И первый вылез из машины. Она выбралась следом. Борис тут же взял её за руку и направился к дому, потянув её за собой. Она оглянулась и на ходу помахала рукой Павлу, прощаясь. От подъезда к ним шли двое. Любаша с удивлением узнала в одном Лёху. Второй парень был ей смутно знаком. Они приостановились поздороваться или, вернее, попрощаться рукопожатием, звякнули отдаваемыми ключами. Улыбнулись ей и кивнули. Любаша тоже улыбнулась и кивнула. И вспомнила этого парня. Это он забежал с Лёшей в тот день, когда в Дубровского выстрелил Саш-ша.
  - Кто это был? С Лёшей? - шепнула она Борису, когда они поднимались по лестнице.
  - Мишка Степанов. Я попросил ребят у нас дома побыть, когда мне пришлось днём уехать.
  - Тот мужик, Костя, сказал, что дома была мышеловка, он еле ноги унёс! А это, оказывается, были твои друзья! Знала бы, сразу домой рванула, не моталась бы по вокзалам, - она хмыкнула. - Ну, да ладно. Зато, он удачненько по носу получил!
  - Странно, они ничего не сказали...
  - Они могли не понять, кто это был. Он заявил, что оказался им не по зубам!
  - Завтра расспрошу поподробнее, что тут происходило.
  Они поднялись на свой этаж. Борис отомкнул дверь. Вошёл в квартиру первым, включил свет. Любаша зашла следом и заметила врезанный в дверь новый замок. Чуть выше старого. И дверную цепочку.
  - Ого! Какие новшества! Понятно, почему ты заставил их сидеть здесь!
  - У тебя же не было ключа, а я не знал, когда вернусь. Держи! - он протянул ей ключ на колечке. - Прицепи к своему.
  Телефон внезапно разразился трелью звонка. Любаша непроизвольно вздрогнула. Покосилась на Бориса:
  - Тебя или меня?
  - А тебе должны звонить?
  - Может Диана... Узнать, как мы доехали... - протянула руку к трубке.
  - Подожди! - он перехватил её ладошку над телефоном. - Ты же предупредила её, как теперь звонить, - притянул её к себе, погладил по плечу.
  Телефон замолчал после третьего звонка. Через минуту вновь зазвонил, три раза. Замолк. Стоило ему зазвонить опять, Любаша схватила трубку:
  - Алло!
  - Уже дома? - раздался удивлённый голос подруги. - Быстро вы!
  - Только зашли.
  - Ну, ладно. Тогда до завтра. Во сколько созвонимся?
  - Хмм... После трёх давай?
  - Договорились! Пока!
  - Ага, пока! - в телефоне раздались короткие гудки.
  Положив трубку, Любаша повернулась к стоявшему рядом Дубровскому. - Всё? Спать?
  - Устала? - он участливо заглянул в глаза.
  - Угу, - вздохнула. - Как собака!
  Он кивнул и отпустил её. Она прошла в спальню, включила настенный светильник, скинула одежду и легла. С блаженным стоном вытянулась под одеялом. Покрутилась, чувствуя, как ноют мышцы спины и ног. Услышала, как в ванной зашумела вода. Вскоре всё стихло.
  Она лежала, раздумывая, идти ей завтра на занятия, или "залечь на дно" на несколько дней, как советовала Рысь. "Обычно, любая разведка думает одинаково. Значит, и Колобок не покатится сюда, совершенно верно ожидая, что меня будут караулить! Тем более что он уже обжёгся, сунув нос в квартиру. Так что, скорее всего, пока мне ничего не грозит и можно спокойно поучиться. А в городе меня ему не выследить. Разве, что Саш-ша ему мог бы помочь. Почему-то Змеёныш как-то умудряется меня заметить! Но он сидит под замком!"
  Звук шагов отвлёк от раздумий. Борис вошёл в комнату, сел на кровать:
  - Хочешь массаж?
  - Да-а, - муркнула довольно, шустро переворачиваясь на живот. - Безумно хочу!
  - Сейчас будет!
  Он поцеловал её сзади в шею, погладил по спине, ладонями надавил на позвоночник. Его пальцы прошлись по спине. Любаша, с блаженными стонами, млела от удовольствия. Постепенно боль в усталых мышцах прошла, кожа загорелась.
  - Перевернись! - скомандовал Борис.
  И она легла на спину, безо всякого смущения подставив живот и грудь. Его руки трогали везде, лаская кожу, рождая желание. Усталость отступила. Она застонала, выгибаясь навстречу его пальцам, разминающим внутреннюю часть бёдер. Раздвинула ноги, чтобы ему было удобнее. Почувствовала его горячее дыхание у лона, его язык коснулся чувствительного бугорка. Её дыхание резко сбилось и участилось. Снизу потяжелело, горячая волна растеклась до самых кончиков пальцев ног. Сердце застучало чаще. Ещё чаще. Его пальцы проникли внутрь, у неё всё там сжалось, и она закричала от наслаждения! Он вошёл в неё резко и сильно, заполняя её всю, усиливая удовольствие своими движениями в ней...
  
  ...Она лежала, прижавшись к его боку, расслабленная и умиротворённая. На неё уже накатывала сонная нега, как вдруг она вспомнила о Полянском.
  Сонливость как рукой сняло! Она покосилась на Бориса, прислушалась к его дыханию."Спит или нет?" Он дышал размеренно и спокойно. "Разбудить? Или отложить разговор до утра?" Осторожно развернулась к нему лицом. "До утра!" И, приняв решение, она легла на спину. Уставилась на потолок. "Ладно, от встречи с прокурором не отвертеться. И где встречаться? В кафе? Не-е, не вариант! Ещё подумает что-нибудь не то... Или Котёнок подумает! А нам это не надо, верно, госпожа Понькина? - Верно, Дикая! - И как быть? Явиться к нему в прокуратуру? Страшно. - Зато это будет официально! - А как выкручиваться прикажете? - Не знаю. Но если бы..."
  - Не спишь? - шёпот отвлёк её от мыслей.
  - Не-а.
  - Опиши мне подробно того, кто тебя увёз, - он повернулся к ней и притянул к себе за талию.
  Любаша постаралась вспомнить внешность похитителя. Благо, это не составило труда. Его лицо до сих пор стояло перед глазами. Особенно, тот момент, когда она оглянулась и узрела его позади, догоняющим её. Уже почти догнавшим!
  - Ему около пятидесяти... Он мне показался похожим на учителя по физре. Или тренера какой-нибудь детской секции. Примерно твоего роста. По худее тебя и в плечах поуже.. Тёмно-русый, коротко стриженый. Глаза серые. Нос прямой, губы тонкие. Такая классическая русская внешность. Голос приятный. Лицо такое симпатичное. Когда улыбается, на щеках появляются ямочки. И так хочется улыбнуться ему в ответ... И даже когда он не улыбается, уголки губ всё равно приподняты и кажется, что он такой милый и добродушный. И очень обаятельный. Ленуське он сразу понравился!
  - А тебе? - в его голосе проскользнул интерес.
  - Не знаю, - она пожала плечами. - Я не рассматривала его с этой точки зрения. Сначала я восприняла его, как твоего друга. А когда он не сказал кодовое слово, то разозлилась. На тебя. И мне, вообще, стало плевать на его внешность. Я решила сбежать при первой же возможности. И тут же, на всякий случай, предупредила Юру, что это чужак.
  - Ты прямо вот так ему и сказала!?
  - Ну, нет, конечно! Завуалировано.
  - Как это?
  - Ну... Стала разговаривать с ним надменно. Заставила его как бы поцеловать мне руку... У нас же с ним договорённость, что при чужих мы играем в верного рыцаря и госпожу, - пояснила она, понимая его удивление. - Считается же, что я его приворожила зельем.
  - Ах, да! Любовь всей его жизни, - хмыкнул он. - Вы до сих пор так и морочите всем головы?
  - А то! - довольным голосом произнесла она. - Юре нравится, а мне всё равно.
  - И что? Этот Костя вам поверил?
  - Думаю, да, - она покивала. - Юра, правда, брякнул лишнего, но мне удалось выкрутиться. Ну и, на всякий случай, я решила, так сказать, усыпить его бдительность. Сделать вид, что мне льстит мужское внимание.
  Слушая её, Борис всё сильнее хмурился и мрачнел. Она не выдержала:
  - Ты же знаешь, кто это был!
  - Да. Всё сходится...
  - А поподробнее? Что у тебя сходится? Кто он?
  - Один бывший коллега.
  - Хватит ходить вокруг да около! Говори точно, кто?
  - Всё равно, доказательств, что это тот самый человек, у нас нет. Так что, он опять выйдет сухим из воды...
  - Кто он?
  Борис, не отвечая, сильнее притянул к себе. Любаша произнесла интригующе:
  - Если ты скажешь мне, кто это, я скажу, где добыть железные доказательства его вины.
  - Вины в чём?
  - Ну, например, в угоне машины? Нет? Не интересует? - она хитро прищурилась на его скептическое хмыканье. - А как насчёт его причастности к почти убийству? Или, как это правильно на вашем, ментовском, языке? В нанесении тяжких телесных повреждений, повлёкших... И так далее, и тому подобное.
  - И какие это доказательства?
  - Железобетонные! Неопровержимые!
  - Что именно и где?
  - Сначала имя!
  - Тузырёв Константин Николаевич.
  - Это его настоящее имя?
  - Да. Твоя очередь. Какие доказательства и где их добыть?
  - Отпечатки пальцев в угнанной машине, в багажнике которой было обнаружено тело её владельца.
  - Мёртвое тело?
  - Не совсем, но прокурор считал, что тот мужик - не жилец. У него был проломлен висок.
  - Прокурор? Какой прокурор?
  - Один знакомый. Случайно встретились, когда я там гуляла. Он проводил меня до автобусной остановки.
  - Откуда проводил?
  - Да просто, случайно увидел меня, узнал. Догнал, поговорили о собаках, о лошадях... - сделав вид, что говорит о чём-то незначительном, пояснила она. - Я не стала ему рассказывать, как я там очутилась, просто сказала, что иду к метро. Навязался в провожатые, пришлось терпеть его общество. Собиралась скинуть его с хвоста у входа, а там! Такое! Брошенная посреди улицы машина, открытые двери и багажник... Та самая, на которой мы приехали! И, оказалось, этот прокурор был там, как раз по этому делу! У него отец недалеко живёт. И он к нему заходил, пообедать. Представляешь, какое везение!
  - А где ты с ним познакомилась? - с подозрением спросил он.
  - На конюшне. У него свой конь. Я до этого даже и не подозревала, что он прокурор, - стараясь говорить беспечно, ответила Любаша.
  - И давно вы знакомы?
  - Не очень.
  - А точнее?
  - В это воскресенье познакомились, - как можно равнодушнее уточнила она.
  - И он тебя запомнил? Похоже, ты произвела на него сильное впечатление. Это ведь произошло на конюшне в Нескучном саду? Я, кстати, так и не спросил, как ты съездила?
  - Нормально.
  - Ты нашла ахалтекинца?
  - Нашла. Это был не Эль Коррад.
  - А какой конь у твоего нового знакомого?
  - Его зовут Икс. В общем, почти зря тогда скаталась. Ничего интересного, - она пренебрежительно скривилась.
  Борис ничего не ответил, молчание затянулось. Она приподнялась на локте, пытаясь рассмотреть выражение его лица в свете уличных фонарей. Глаза уже привыкли к темноте, и она заметила его насмешливую улыбку. Он притянул к себе:
  - Ты совершенно не умеешь врать.
  - Неправда! - вырвалось у неё против воли, и она смутилась, понимая, что сболтнула лишнее. - Просто кто-то слишком внимательный и недоверчивый! И очень хорошо меня знает. Вот Колобок, например, нисколько не усомнился в моей честности.
  - Какой Колобок?
  - Который похититель.
  - Пузырёк.
  - Почему Пузырёк?
  - Мы между собой его так называем.
  - Это его псевдоним?
  - Нет. Случайно получилось. Когда я только пришёл в отдел, то на одном из документов увидел подпись. И вслух прочёл её, как "Пузырёк", рассмеялся и подивился, мол, наградил же Бог фамилией! Народ шутку оценил и подхватил. Так и прилипло. А почему ты называешь его Колобок?
  - Ну-у... Мне он показался на него похожим, - неуверенно пожала плечами и вдруг вспомнила. - Кто?! Так это и был тот самый? - она удивлённо воззрилась на него. - Ну, который... Из-за которого ты уволился, а потом, его уволили...
  - Да. А теперь рассказывай всё о твоём знакомом прокуроре.
  - Всё?
  - Угу, - он с ухмылкой кивнул. - И начни с фамилии, имени и отчества. Потом номер его телефона...
  - А-а?! Откуда!? - ошарашено произнесла Любаша. - Откуда ты узнал, что он дал мне свой телефон!?
  - Домашний? Или рабочий?
  - Оба. Так откуда? - она с подозрением прищурилась.
  - Я, вообще-то, пошутил... - удивлённо хмыкнул Борис. - Просто вспомнил про Нечунаева, и по аналогии спросил.
  - Вот, чёрт! Спалилась! - и она захихикала.
  - Давай-ка, выкладывай всё! - он внимательно смотрел на неё.
  - Да ладно, не волнуйся! Там ничего криминального.
  - Я давно уже весь на взводе. С того момента, как понял, что ты слишком много знаешь.
  - И когда ты это понял?
  - На станции, когда мы ждали электричку. Так, кто он?
  - Его зовут Полянский Константин Вениаминович. Он прокурор Первомайского района. То есть, заместитель прокурора...
  - И он ведёт это дело. А ты с ним познакомилась накануне. Удивительное совпадение!
  - За два дня до этого! И я не сама! Меня Диана навела на него! То есть, она навела меня на его коня.
  - А почему он тебя запомнил?
  - Мы с ним конкретно полаялись.
  - Просто невероятно! Таких совпадений не бывает! - простонал он, хмурясь.
  - И ты туда же! - возмущённо воскликнула Любаша. - Это совпадение!
  - Ты сама-то в это веришь? - хмыкнул он.
  - Ну-у... Не знаю. Но и подстроить нашу встречу никто не мог... Как бы ему этого не хотелось, - произнесла Любаша и задумалась, прикидывая, каким образом могло всё так сложиться, если это было вмешательство Силы. - "А главное, для какой цели?!"
  - Кто, по-твоему, хотел этого? - Борис, не дождавшись ответа, слегка сжал плечо, повторил настойчиво. - Кто этого хотел?
  - Э... Чего хотел? - очнувшись от раздумий, она удивлённо посмотрела на Бориса.
  - Ты сказала, что кому-то хотелось подстроить вашу встречу, - повторил он. - Ты кого-то подозреваешь? О ком ты подумала?
  - Нет, - она отрицательно мотнула головой. - Я не знаю, кто это. Но думаю, что... - она замялась, понимая, что собирается произнести что-то невозможное, с точки зрения материального мира. - Это всего лишь предположение, основанное на допуске существования одного фактора...
  - Говори уже, не тяни! - Борис встревожено смотрел на неё.
  - У меня есть теория... Собственная. О том, как действует Сила Провидения. Ну, знаешь, когда происходят необычные совпадения, иногда говорят, мол, это само Проведение тебя послало, и так далее, и тому подобное.
  - Я понимаю, продолжай, - подбодрил он.
  - И я придумала теорию... И теперь пользуюсь ей. Чтобы объяснить... Всякие совпадения.
  - Что за теория?
  - Я назвала её 'Теория Паутины Взаимодействий'. Я пытаюсь примирить своё материальное мировоззрение с реальной действительностью.
  Она повторила свои рассуждения о нитях сил, связывающих всё вокруг, и паучках-намерениях.
  - Поэтому, я думаю, что это кто-то из его близких вмешивается. А я просто "попалась под руку" Провидению. Наши цели совпали.
  - Какие цели?
  - Ну, например, мне нужно избавиться от преследования Колобка, то есть, этого, вашего, Пузырька. А прокурор может мне в этом помочь. И, в то же время, я в силах помочь ему. Или кому-то, кто ему дорог... Не знаю...
  - Чем ты можешь ему помочь?
  - Понятия не имею, - она пожала плечами. - Там видно будет! Когда мы с ним опять встретимся.
  - Вы встречаетесь? Когда?
  - Ещё не знаю. Завтра, до вечера, мне надо ему позвонить. Я пообещала! - сразу же уточнила она, видя его недовольный взгляд. - И мы должны будем договориться о встрече. Скорее всего, он захочет, чтобы я пришла к нему в прокуратуру.
  - И когда ты собираешься с ним встретиться?
  - Чем скорее, тем лучше. Отвязаться и забыть!
  - Он знает, кто ты? То есть, ему известны твои имя, фамилия?
  - Только имя и отчество.
  - И всё? - увидел её утвердительный кивок. - Если ты сама ему не позвонишь, он не сможет тебя найти.
  - Он помог мне. Первый. И я теперь ему должна.
  - Что ты ему должна?
  - Я пообещала рассказать, что я знаю.
  - Рассказать всё, что ты знаешь?
  - Не всё. Часть. Какую-то. На мой выбор.
  - Ты же ничего не знаешь! Так и скажи.
  - Я вообще не хочу с ним разговаривать! Вы с ним словно из одной команды! Он меня на раз расколет! Я боюсь, что он вытянет из меня всё! Я не смогу ничего скрыть от него! - простонала Любаша. - Это ты не выпытываешь у меня ничего. А он церемониться не будет! Я сегодня-то еле-еле выкрутилась. И то, потому что это было на улице. А если я приду к нему в логово, в смысле, в прокуратуру, то всё. Пиши - пропало! - она вздохнула и уткнулась ему в плечо.
  - Не ходи. Позвони и откажись! - он обнял её и погладил по спине.
  - Не могу, - она увидела хмурое выражение его лица и добавила. - Если я не пойду, то будет ещё хуже!
  - Чем хуже?
  - Я поссорюсь ещё и с Провидением. И потеряю всё своё преимущество!
  Он заглянул в глаза:
  - Сейчас в чём твоё преимущество?
  - Он мне верит. И считает, что я его не испугалась. Но, если я не пойду, он почует, что я его боюсь, и сам меня найдёт. Подкараулит и припрёт к стенке, в самый неподходящий момент. Поэтому, мне нужно сделать так, чтобы он отвязался от меня раз и навсегда. Или, хотя бы, заставить его держаться от меня подальше... Слушай, а ты бы мог добыть сведения про этого Тузырёва?
  - Это секретные сведения. Они не должны попасть в чужие руки. Тем более, тебе о нём лучше вообще ничего не знать.
  Я понимаю, - перебила она его. - А, если бы, только посмотреть? Только ему? Типа, для общего развития? Не говори мне ничего. Напиши на бумажке. Заклей в конверт. Я просто отдам ему прочитать. А сама ничего не буду знать!
  - Нет. Ничего я никому давать не буду.
  - А если всё это после прочтения сжечь?
  - Сжечь?
  - Да. Я хочу отвлечь его от меня. Чтобы он забыл обо мне, а когда всё же вспомнит, наша договорённость потеряет силу.
  - Не пойму, что ты задумала?
  - Если бы у меня были данные на твоего Тузырёва, я дала бы ему почитать... А потом бы забрала и сожгла! Как в сказке: - 'Принесла подарок и не принесла...' Помнишь?
  - Нет. Не припоминаю...
  - Девушка должна была выполнить условия, которые сделал король, когда узнал, что она понравилась его сыну. Он велел ей явиться к нему во дворец, но так, чтобы она пришла и, одновременно, приехала. Одетая и не одетая. Поздоровалась и не поздоровалась. С подарком и без.
  - И как она это сделала?
  - Обмоталась, голая, рыболовной сетью. Поймала воробья, посадила в сито, вторым накрыла. Села верхом на козу и пришла к королю. Молча, кивнула, протянула с поклоном сита, король открыл, воробей тут же улетел. Условия были выполнены. Я хочу так же сделать с этим прокурором...
  - И как ты себе это представляешь?
  - Есть одна идея... Видишь ли, я сказала, что принесу гекатомбу. Знаниями. Он согласился.
  - И что? - Борис непонимающе смотрел на неё.
  - Я надеюсь, что он, так же как и ты, плохо знает мифы Древней Греции. И не будет готов. Тут я его и подловлю! Понимаешь?
  - Нет, - он отрицательно качнул головой.
  - Гекатомба - это жертва богам. Понятно? - и, видя вновь отрицательный жест головой и нахмуренные брови собеседника, пояснила. - Чтобы боги получили свою долю, её обязательно надо сжечь!
  - И что?
  - Сожгу документы после того, как он их прочитает. Знания у него останутся, а документы нет. Так сказать, отданы богам! - с победной улыбкой заявила Любаша. - Всё, договорённость выполнена! Как говориться, "И волки сыты, и овцы целы!" Или, перефразируя поговорку, и прокурор получил обещанное, и я сдержала слово.
  - Думаешь, что он согласится на такое?
  - Сам? Вряд ли. Но он же не будет ожидать от меня такой гадости, поэтому будет не готов. Я заберу бумаги, пока он ничего не подозревает, и быстренько подожгу! Прямо у него в кабинете, пока он не опомнился.
  - Сильно сомневаюсь, что это сработает.
  - Да, наверное, ты прав... - она задумалась. - Тогда придётся по-другому. Может, надавить на то, что я заранее предупредила его? Раз согласился принять Гекатомбу, значит, согласился на все условия...
  - Совсем необязательно, - Борис с сомнением покачал головой. - Он запросто может отказаться.
  - Ну, да... Добровольно может и не отдать. Значит, надо их отобрать у прокурора, как у собаки кость. Незаметно. Кость у Кости. Хи-хи-хи, каламбур!
  - И как ты собираешься 'отобрать у прокурора кость?' Да ещё и 'незаметно?' - он недоверчиво хмыкнул.
  - Будь он собакой, я бы поступила просто. Кинула ещё одну, поодаль. Нормальная собака сразу же бросает кость, которую грызла, и бежит за новой. Значит, мне нужно что-то ещё. Что можно кинуть рядом, в смысле, отдать насовсем... Например, фото и отпечатки пальцев. Ему же надо будет с чем-то сравнить то, что у него имеется, чтобы убедиться, что это тот самый человек! Тем более, это и в моих интересах тоже. Мне ведь нужен точный портрет на ориентировках. Так как он тоже видел Колобка, то сумеет выкрутиться. Найдёт какого-нибудь дедушку-свидетеля, который, вроде бы, что-то видел, запудрит ему мозги и вуаля! Ориентировка на преступника готова! Можно спрятать фотки внутри конверта, и сказать об этом попозже, типа, сюрприз! Он отвлечётся на конверт, а в это время... - она задумчиво уставилась в пространство. - Эх, незаметно не получится. Прокурор это не собака. Он не бросит кость! - она вздохнула, хмыкнула. - Придётся отбирать силой. Но, как бы его отвлечь изначально...
  - Я пойду с тобой, - он заметил, что она в сомнении качает головой и твёрдо добавил. - Это не обсуждается. Одну я тебя не отпущу.
  - Да я и не хочу одна. Только в идеале, было бы здорово, чтобы он о тебе не знал. Сделать бы тебя фактором неожиданности. Козырем в рукаве.
  - Думаю, это возможно. Ладно, звони, договаривайся на послезавтра. На вечер, часиков на восемь-девять. Я всё устрою. Принесу документы и предупрежу ребят...
  
  Утром она твёрдо решила идти в Академию. Борис согласно покивал в ответ:
  - Или я встречу тебя после занятий, или Волков. Не прячься от него, пожалуйста, - он улыбнулся. - Хорошо?
  - Да зачем меня встречать? Я в общагу собиралась после пар. Тем более, у меня там дела...
  - Какие дела?
  - Разные, - увидела его улыбку и добавила. - Я девочкам обещала погадать. И с Ленусиком поболтать надо бы...
  - И с Юрой?
  - А Юру надо проинструктировать, причём, подробно. А то он совсем мышей перестал ловить!
  - Что это значит?
  - Болтает много! Надо вплотную заняться его дрессировкой.
  - И во сколько ты собираешься домой?
  - Не знаю... Мне надо около трёх Диане позвонить. Договориться о встрече, скорее всего, на Ярославском. Ей с работы туда удобнее всего. Так что, дома буду поздно.
  - Вы будете договариваться о встрече по телефону?
  - Да. У нас есть условный код. Всё под контролем.
  - Какой код?
  - Ну, я говорю ей, что, типа, узнала нужный телефон и называю семь цифр. Это и есть код. Когда, где и во сколько я буду её ждать. Мы ещё дома, заранее придумали. Мы всегда так встречи назначаем.
  - Хорошо, если я не смогу, то Муромца попрошу, он тебя проводит.
  - Не надо. Я сама съезжу. Никто меня не заметит. А потом тебе позвоню, и ты меня встретишь. Колобок будет выжидать, Саш-ша у вас, так что всё будет в ажуре!
  В итоге, она настояла, что никто ни встречать, ни сопровождать её не будет!
  
  С подругой они встретились на перроне Ярославского вокзала. Любаша стояла, глядя вслед уходящему 'Сибиряку', а Рысь подошла сзади.
  - Куда пойдём? - спросила подруга, после того, как с приветствиями было покончено.
  - Может, просто посидим в зале ожидания? - предложила Любаша. - Я ненадолго. А то Котёнок волнуется. Я звонила, он уже дома.
  - Ладно, раз ты так торопишься, то пошли в зал ожидания, - недовольно поморщилась Диана. - Только, я считаю, что ты слишком с ним носишься и потакаешь его самомнению!
  - Я не потакаю. Это производственная необходимость.
  - Как скажешь. Рассказывай про стрельбу! Как это случилось?
  - Ну, в общем, всё произошло в воскресенье вечером...
  Рассказ не занял много времени. Любаша вскользь обрисовала ситуацию с Ингой, о поцелуе даже не заикнулась. В её интерпретации, Дубровский просто обнимал бывшую невесту. Основной акцент она сделала на своём раздвоении. Рысь, похоже, не заметила недоговорённости, слушала, в удивлении раскрыв глаза. И даже не перебила ни разу.
  - А главное, - подытожила Любаша. - Я всё этой же ночью и вспомнила!
  - Ничего себе! Это что же нам досталось хранить?! Я теперь понимаю, отчего ты всё время сомневаешься, кто хозяин! Ты права, такое нельзя отдавать, кому попало! - она помолчала, задумчиво прикусив губу. - И как быть?
  - В смысле?
  - Ну, как точно узнать, кто хозяин?
  - Мне кажется, ты должна мне всё рассказать. Что было в те два дня, на Алтае! - и Любаша жалобно уставилась на подругу.
  - Я не могу! Я дала слово! - простонала Диана. - Чёрт! Дьявол! Ты должна сама вспомнить!
  - Но ты же видишь, что сейчас всё висит на волоске! А я даже не знаю, смогу ли я узнать того, кому её надо передавать! Я не помню, как я должна определить хозяина! Я помню только, как передавать, как отпустить и как разрушить! Пойми, я же не просила тебя, пока всё было спокойно! А сейчас совсем другая ситуация!
  - Мне кажется, ты сейчас говоришь, как тот прокурор. Мол, плевать на клятву, сейчас важно другое!
  - Ты не понимаешь! Я хожу по краю пропасти! - прорычала Любаша, злясь на Диану, на себя, и на весь белый свет.
  - Не понимаю!
  - Саш-ша всё знает! И что я хранительница, и что Сила должна быть скоро передана! И даже знает, как! Если проболтается своим покровителям, я не знаю, что будет...
  - Ты под защитой Силы, не волнуйся. Мы все под защитой, нам Олень говорил. Он ещё сказал, что чужаку её не взять!
  - Не совсем так. Насовсем не взять, а на несколько дней можно. Есть способ... - она не договорила.
  - Какой?!
  - Пока Сила будет разрушаться, её можно подчинить. Потом, конечно, она исчезнет, но пару дней она у него будет. Насколько хватит Хранительницы.
  - Что значит, насколько хватит?!
  - То и значит. Сколько я проживу.
  - Я не знала! - с ужасом прошептала Диана.
  - Только Хранительницы знают об этом. А ты - щит! В общем... - Любаша вздохнула. - Одна из прежних Хранительниц кому-то всё рассказала. Поэтому Сила и разделилась между нами. До этого Хранительница всегда была одна. И ещё, я могу почти мгновенно отпустить Силу. Я же с ней почти не связана!
  - И когда ты об этом узнала!? - подруга всё ещё пребывала в шоке.
  - Сразу знала. То есть, Сила знала, что так и будет.
  - И ты никому не сказала?! Почему?! Ты нам не доверяешь?
  - Доверяю! Просто не хотела вас волновать! Но я не об этом хотела сказать. - Любаша нахмурилась. - Короче! Я тебя заранее предупреждаю! Если вдруг что случись, я её сразу же отпущу обратно! И не обижайся тогда, что я нарушила своё обещание тебе! - насупилась, не глядя на подругу. - Ясно?
  - Ясно, - печально вздохнула та.
  Покорность Рыси вдруг подействовала на неё умиротворяюще. Она подняла глаза на подругу и невесело улыбнулась:
  - Иначе, придётся покончить жизнь самоубийством, - вздохнула, хмыкнула, собираясь добавить, что пошутила, но не успела.
  Диана вдруг схватила её за плечи:
  - Дикая! Нельзя! Не вздумай! - встряхнула её. - Даже чтоб мысли об этом не было, поняла?
  - Почему!? - реакция подруги её ошарашила.
  - Пообещай мне!
  - Сначала объясни, - она уставилась на Рысь с подозрением.
  - Ну, это же неправильно, - пошла на попятный подруга. - Хоть кого спроси. Самоубийство это смертный грех.
  - Рысь, не виляй! Рассказывай!
  - Не могу! - простонала та. - Нельзя и всё! Просто поверь мне!
  - Тогда и я не могу дать обещание.
  - Пойми, мне запрещено об этом рассказывать!
  - Всем или только мне?
  - Только тебе! Я дала слово, - она тяжко вздохнула. - А остальным я и сама не стану. Всё равно не поверят... А если буду настаивать, сочтут сумасшедшей. И в дурку запрут. По-настоящему!
  - Р-р-рысь! Я тебя убью!
  - Не могу! - подруга жалобно смотрела на неё. - Пожалуйста, поверь на слово! Я клянусь, это не шутка!
  - Ну, хоть намекни! - Любаша просительно заглянула ей в глаза. - И я пообещаю не думать о самоубийстве.
  - Хорошо, - Диана обвела взглядом вокруг себя, помолчала, задумчиво нахмурив брови, и тихо произнесла, глядя в пол. - За нами наблюдают. Присматривают!
  - Да никто на нас внимания не обращает, не заморачивайся! - Любаша тоже скользнула взглядом по залу. - Всем на нас плевать!
  - Я не об этом, - Диана пренебрежительно скривилась. - Это намёк, понимаешь? Мы здесь временно! - она с ожиданием посмотрела на подругу, но Любаша отрицательно качнула головой. - Мы только половинки!
  - Половинки?
  - Половинка моя! Как я по тебе скучаю! - тихо пропела подруга.
  Любаша изумлённо уставилась на Диану:
  - А где вторая половинка?
  Подруга, молча, подняла взгляд к потолку:
  - Самоубийство это как самому захлопнуть открытую перед тобой дверь, развернуться и уйти!
  - Куда уйти?
  - Не знаю, - Рысь пожала плечами. - Какая разница, куда? Главное, откуда!
  - А ты там была? - увидела кивок Дианы, и тихо прошептала. - Во сне? - отрицательное покачивание головой. - Наяву!? - согласный кивок. - И как ты туда попала? - подруга изобразила рукой, что открывает дверь. - Через дверь? - очередной кивок. - И как там? - на лице Дианы расцвела счастливая улыбка, она подняла большие пальцы вверх. - И что ты там делала? - подруга опустила руки вниз и сделала пару взмахов растопыренными ладошками, у Любаши замерло сердце от внезапного подозрения, и она произнесла одними губами. - Летала с ним!? - радостная улыбка и энергичное кивание было ей ответом.

Глава 19

  Они вдвоём вошли в высокие двери здания Прокуратуры. Охранник в форме старшего лейтенанта мгновенно привстал в своей стеклянной будочке. Любаша подошла к вертушке и заглянула в окошечко:
  - Здравствуйте! Для меня должен быть пропуск...
  - Ваша фамилия?
  Она назвалась. По требованию протянула свой паспорт. После придирчивого изучения и сравнения с фотографией, ей выдали бумажку с напечатанной надписью 'ПРОПУСК', заполненную от руки. Охранник нажал на что-то у себя в каморке, планка отскочила.
  - Двести пятнадцатый кабинет, второй этаж. По коридору, направо. Любаша повернула турникет и прошла внутрь здания. Следом к проходной шагнул Дубровский. Показал своё удостоверение. Она с удовольствием понаблюдала, как охранник, только что выглядевший строгим и надменным, стал испуганным и покорным, пропуская её спутника:
  - Проходите, товарищ майор! Вы к кому?
  - Мы вместе! - кивнул Борис на Любашу.
  - Второй этаж. По коридору направо... - на автомате начал повторять охранник, потянувшись к телефону на столе.
  - Я знаю, куда идти! - перебил его Дубровский. - И не надо предупреждать товарища прокурора. Это приказ! Не слышу ответа, старлей!
  - Так точно, товарищ майор! - старший лейтенант убрал руку с трубки и вскочил со стула.
  В двери вошли Паша и Лёша. Подошли к проходной, показали свои корочки:
  - А мы проследим, товарищ майор! - произнёс Алексей.
  - Можете быть спокойны! - добавил с ухмылкой Павел и обратился к охраннику. - Ну, что? Как тебе здесь служится?
  - Хорошо. Было... Пока вы не пришли, - буркнул тот.
  Любаша пошла вслед за Дубровским, и дальнейшая беседа стала ей не слышна. Они поднялись на второй этаж. На дверях кабинета, чуть ниже номера висела табличка 'Приёмная'. Борис остановился. Обернулся к ней, заглянул в глаза:
  - Как ты?
  - Нормально! Ну, всё! Я пошла!
  Он покивал, распахнул перед ней дверь. Любаша расстегнула куртку, но снимать не стала, потом решительно шагнула вперёд, огляделась. У окна стол с печатной машинкой и стопкой картонных папок. Подоконник весь заставлен цветочными горшками. Даже кадка с пальмой в дальнем углу. Вдоль ближней стены шифоньер из полированного дерева. Около двери вешалка с одиноким розовым шёлковым шарфиком. Две двери, напротив друг друга. По бокам, таблички с именами и должностями. Слева прокурора, справа - его заместителя. Она обернулась к двери, тихо проговорила:
  - Тут никого нет!
  Он заглянул, вошёл за ней следом. Так же тихо ответил:
  - Он в соседнем кабинете. Может, передумаешь? И вместе зайдём?
  - Нет, - она помотала головой. - Одна. Дверь закрывать не буду. Если что, крикну, хорошо?
  - Хорошо.
   Любаша толкнула правую дверь, заглянула:
  - Можно?
  - Да, конечно! Заходи, - Полянский поднял голову от бумаг и кивнул с улыбкой. - Давно поджидаю.
  - Здрассте! - она зашла и прикрыла за собой дверь, оставив приличную щель.
  - Здравствуй! Почему-то с поста не позвонили, - хозяин кабинета встал и указал на стул напротив. - Проходи, садись! Чай будешь?
  - Нет, спасибо, - она помотала головой.
  - Нет? А кофе?
  - Ни-че-го я не хо-чу! - с улыбкой пропела Любаша ответ принцессы из 'Бременских музыкантов' и села.
  - Да? А я выпью кофе. А то, что-то голова уже не соображает, - он подошёл к тумбочке в дальнем углу и включил чайник. - Зря отказываешься! У меня настоящий, бразильский. Растворимый.
  - Я не любитель кофе.
  - Жаль. Хотел угостить, - он насыпал в чашку ложкой кофе из баночки. - Ладно, сейчас вода закипит, - вернулся к столу, убрал бумаги в стопку, выдвинул ящик стола, вытащил несколько синих листков и разложил на столе. - Рассказывай пока, а потом запишем.
  - Как скажете! - пожала она плечами. - Хотите записывать мои слова, пишите.
  Пока он ходил туда-сюда, Любаша с любопытством осматривала кабинет. Стены были отделаны лакированными деревянными панелями. До середины тёмными, выше - светлыми. Стол был тоже деревянный, светлого дерева, в тон стенам. На стене, напротив неё висел портрет Ленина. Справа темнело окно. На подоконнике, сплошь, горшочки с комнатными растениями. В дальнем углу серый сейф, на нём стопка картонных папок. Она перевела взгляд на стол. Слева от неё стояла чёрная статуэтка лошади. Каслинское литьё. На ухе бегущего жеребца висел 'ключик без замочка'. Она протянула руку и качнула подвеску:
  - Так и не нашли, чей?
  - Нет. Пока не до него было! - сел и откинулся на спинку кресла. - Найдётся хозяйка, думаю. У нас здесь случайных людей не бывает.
  - А я? - она подняла на него глаза.
  - Ты - редкое исключение. А в тот день здесь никого не было. Я уточнял. Понедельник. После обеда. Никого не вызывали.
  - А почему именно после обеда? - заинтересованно спросила Любаша.
  - Около двух часов здесь бывает уборщица. Значит, подвеску потеряли после её ухода.
  - Логично, - кивнула согласно. - Было бы ещё неплохо разнести весть о находке.
  - Думаю, уже разнесли. На следующий же день сообщил самой большой нашей сплетнице, что ищу владелицу!
  - Ого, как оперативно! - восхищённо покивала Любаша.
  - Повезло, - он чуть пожал плечами. - Она сама спросила.
  - Всё равно, Вы молодец! Логически догадались, что вещица женская, сузили круг поисков, выяснив примерное время потери. И всё это за полдня! Я в восхищении от Ваших методов работы, - открыто улыбнулась.
  Он в ответ тоже весело улыбнулся, сразу став выглядеть моложе:
  - Я же бывший следователь, как-никак! Сыщик.
  - Вы гениальный сыщик! Вам помощь не нужна. Найдёте даже прыщик на теле у слона! - речитативом проговорила Любаша. - А уж хозяйку этого ключика тем более! В два счёта. Я уверена! - она покивала с нарочито покровительственным видом. - За такое должна быть положена награда! Что полагается, обычно, за находку? - состроила преувеличено задумчивую мордашку. - Приз? Выкуп?
  - А это идея! - он подхватил её шутливый тон. - Точно! Стребую выкуп!
  - И, побольше! Побольше! - она потёрла руки, словно в предвкушении. Полянский с улыбкой покивал шутке.
  Чайник зашумел, потом забулькал. Он встал, налил кипяток в чашку. Повернулся к ней:
  - Точно, не будешь?
  - Нет, - она отрицательно помотала головой.
  - Что ж, тогда, давай приступим, - он вернулся к столу посерьёзневший, сел, осторожно отпил из чашки, взял ручку, пододвинул к себе верхний листок. - Рассказывай всё, с самого начала.
  Любаша кивнула и начала таинственным голосом:
  - Это была прекрасная долина. Со всех сторон окружённая неприступными горами. Посередине её протекала широкая, полноводная Река. Бурная вначале, к середине долины она успокаивалась, а дальше плавно и широко катила свои воды. И это был, практически, единственный и удобный путь сюда. Сама долина была покрыта роскошными садами, где росли самые разные удивительные фрукты. Выше, на горных лугах паслись тучные стада овец, коров и коз. И бродили табуны коней, лучших во всей Ойкумене. Эта порода была выведена лично Повелителем Долины, была его гордостью, его любимым детищем! А возле самого дворца правителя всё было в розах. В общем, Долина была идеальным местом. Раем.
  Единственный и полновластный правитель, Владыка Долины был прекрасен и справедлив. Щедр с друзьями и беспощаден к врагам. Купцы со всего света стремились в эту долину со своими товарами. Кого-то пускали, кто-то уезжал "не солоно хлебавши", но все были восхищены этим райским местом. Некоторым гостям Владыка даже разрешал остаться жить. Другие напрасно преподносили правителю дорогие дары. Их не принимали.
  Было и ещё кое-что. Тайный Рудник высоко в горах, в самом начале Долины. Там добывались алмазы, огромные, редчайшей красоты. Вход туда был скрыт от посторонних глаз. Только несколько особо доверенных советников знали о существовании этого рудника. Драгоценности добывал лично правитель. И хранил в сокровищнице, в своём дворце. За эти алмазы можно было купить любые редкости, настолько дорого они ценились! Но Владыка не часто их продавал. И иногда он награждал ими самых верных, самых преданных своих друзей.
  - Стоп, стоп, стоп! Я не об этом хотел услышать!
  - Я знаю! Это предыстория. Чтобы понять, - успокаивающе качнула рукой Любаша и продолжила.
   - Однажды, высоко в горах произошло сильнейшее землетрясение. И Река, дающая жизнь всей долине, внезапно обмелела. А вскоре и совсем пересохла! Жители долины с ужасом и горем смотрели на обнажившееся дно русла. Владыка с двумя самыми доверенными советниками отправился к верховьям Реки. Они обнаружили огромную осыпь, полностью завалившую русло Реки. По ту сторону завала вода бурлила и билась, но преграда была слишком велика.
  - Не беда! - сказал Владыка. Немного потерпеть, пока скопится больше воды и она сама снесёт преграду!
  - О, Владыка! - подал голос младший из советников. - Если воды скопится слишком много, и она прорвёт эту плотину, то смоет всю Долину! Мы можем погибнуть!
  - Не смоет! - ответил Владыка. - Плотина слишком велика. Вода будет просто переливаться через верх. И постепенно всё размоет. Река вернётся, и жители не пострадают. Надо только подождать!- и правитель покосился на второго советника, более старого и мудрого.
  - Посмотрите, Владыка! - протянул вперёд руку первый советник. - Там есть ущелье. И вода, поднявшись ещё немного, потечёт туда. Завал слишком высок! Его надо раскапывать. Дать воде путь в нашу Долину, иначе, Река никогда не вернётся!
  - Может, проще завалить ту расщелину и дождаться, пока вода поднимется до нужного уровня? Ведь вниз проще сбросить камни, чем копать?- задумчиво произнёс правитель и опять взглянул на второго советника.
  А второй советник всё молчал. Владыка недовольно повернулся к нему:
  - Почему ты мне ничего не советуешь?
  - Я не знаю, что посоветовать, - произнёс тот. - Видите, о, Владыка, вон те огненно-красные скалы?
  - Да, и что?
  - Если отколоть кусок и бросить в воду, он постепенно растворится в ней и вода покраснеет, как кровь. Мой дед говорил мне, что это сильнейший яд. Если вы завалите то ущелье, озеро поднимется до их уровня, и они отравят всю воду. И вместо жизни, река принесёт смерть. И не только долине, но всем, кто живёт ниже по течению Реки. Сейчас Вас все благословляют, а если вода размоет эти скалы, то Вас будут проклинать! Ведь это Вы будете виноваты в отравлении Реки. Поэтому, я не знаю, что посоветовать. Я думал, что единственный выход, это откопать старое русло. Но пока это кажется мне почти невозможным...
  Владыка постоял ещё немного и отдал приказ возвращаться...
  Любаша набрала воздуха, собираясь продолжить рассказ, но прокурор тут же воспользовался паузой, хлопнул по столу ладонью:
  - Я понял, что ты прекрасный рассказчик! С удовольствием бы послушал дальше, но, сейчас я бы хотел поговорить с тобой о другом! - он нахмурил брови и требовательно взглянул на неё.
  - Я знаю. Но всё должно быть по-честному. Сначала Вы даёте мне пятнадцать минут, потом я даю их Вам. Это время я буду полностью в Вашем распоряжении! - улыбнулась Любаша. - Договорились? - дождалась короткого кивка и продолжила:
  - И потекли ужасные дни. Первое время все жители долины, вместе, старались разгрести завал, пытались прокопать канал. Но, видимо, Судьба отвернулась от них! Почти каждый день горы продолжали трясти землетрясения. Небольшие, но и этого хватало. И новые оползни засыпали их дневной труд. Постепенно, к завалу приезжало всё меньше и меньше людей. Ведь теперь, большая часть жителей, вынуждена была таскать воду вёдрами из колодцев.
  А самое ужасное, вода в колодцах тоже начала уходить! Не быстро, но ощутимо. С каждым днём вёдра приходилось опускать всё глубже и глубже. Мало того, что приходилось поливать все растения вручную, поить скот, так ещё и пришлось экономить воду! И первым делом Владыка запретил поливать цветы. И дворцовые розы тоже. Он ведь был справедливым правителем! По традиции, за розами ухаживали дети. И вот, с высоты своего балкона владыка с болью в сердце видел, как они сидели возле кустиков с увядшими лепестками и беззвучно плакали. Но он ничего не мог сделать! Вода должна достаться другим растениям, более нужным! И животным. Иначе её может не хватить...
  Чтобы не видеть этого ужасного зрелища, правитель каждое утро уезжал вверх по руслу Реки...
  Владыку никто не осуждал. Его руки тоже были сбиты в кровь, ведь он трудился наравне со всеми. И даже потом, в одиночестве, когда все жители перестали ходить к завалу, он продолжал рыть. Но, наконец, и он оставил бесплодные попытки... Теперь он всё больше времени пропадал в руднике, добывая алмазы. Ведь он понимал, что скоро придётся покупать всё необходимое. Даже воду!
  А в долине, тем временем, появилась новая напасть!
  Как-то утром садовник сообщил ему, что по всей округе начали расти какие-то странные деревца. Они очень быстро выбрасывали из земли тонкие стебельки, и вскоре на них распускалась пышная тёмно-зелёная листва. Скот, который случайно попробовал эти растения, мгновенно отравился и умер! Когда Владыке доложили об этом, его самый мудрый Советник с ужасом прошептал, что это, наверное, анчар. Дерево Смерти. Невероятно ядовитое. Даже простое прикосновение к его листьям может вызвать отравление. Вода, попадающая на его листья, становится ядом и отравляет всё под деревом. Этот анчар растёт только на безводных землях. С ним невозможно бороться, ведь его семена слишком летучие и вездесущие. И они давно проснулись, но сначала выросли корни, а только потом на поверхность проклюнулись первые ростки. Срубишь один, на его месте всходят десять новых. Даже, если вырывать молодую поросль, оставшиеся в земле корни дают новые отростки. Только обильный полив сумеет убить эти всходы!
  Любаша бросила многозначительный взгляд на сидевшего напротив неё мужчину. Хозяин кабинета, по-прежнему, нахмурившись, смотрел в стол. Поднял на неё глаза, она подмигнула ему и перевела взгляд на портрет Ленина за его спиной:
  - И вот, ранним утром одного из череды этих беспросветных дней, Владыка Долины сидел на камушке, неподалёку от скрытого между камней входа в рудник, и думал о своей незавидной судьбе. Ещё несколько месяцев, и Долина погибнет. Сады засохнут, а потом всё зарастёт этим анчаром. И вместо Рая на Земле, она превратится в ужасное, мёртвое место! Даже ветер, пролетая над ним, станет ядовитым. И дальше понесёт только смерть. А, заодно, и летучие семена, распространяя анчары. Если Реку не вернуть обратно, то она потечёт в соседнее ущелье. И жители уйдут туда. У них появится новый Владыка.
  А ему никуда не уйти. Владыки никогда не покидают свои Долины. И он тоже, останется здесь, пока не умрёт. С ним останутся единицы, те, кто уже не сможет прижиться в других местах. А возможно, ему суждено будет умирать в полном одиночестве. Тоска и безысходность затопили его душу...
  Вдруг, его верный конь, пасущийся неподалёку, поднял голову и насторожился. Владыка тоже прислушался и услышал шорох осыпающихся камешков. Он вскочил, схватил ружьё, прислонённое к скале. Спрятался за выступ и увидел, как откуда-то сверху к его тайному месту спускается какой-то оборванец. Одетый в лохмотья мальчишка, не внушающий никакого доверия. Подошёл к коню, погладил его. Оглянулся воровато.
  - "Конокрад!" - обожгла мысль Владыку. - "Как он сюда прошёл?!"
  Владыка вышел из укрытия и наставил оружие на оборвыша:
  - Ты кто такой!? Как ты сюда попал?! А ну, признавайся! Что тебе здесь нужно!? Кто тебе показал дорогу сюда?
  (В этом месте хозяин кабинета понятливо усмехнулся. Но, промолчал).
  Испугавшийся парнишка, не отвечая, бросился бежать, забежал за скалу и исчез. Долго и безуспешно бегал Владыка, пытаясь обнаружить лазутчика. Он даже взобрался на осыпь, чтобы осмотреть всё с высоты. Но оборванец, как в воду канул! Из осторожности Владыка не стал входить в рудник, а решил вернуться домой. На обратном пути Владыка всё время оглядывался, внимательно осматривая окрестности.
  После обеда над долиной прошёл дождь. Владыка вышел на балкон, с наслаждением вдохнул влажный воздух, на мгновение, отрешившись от всех своих проблем. Его взгляд задержался на засохших розах перед дворцом. "Надо приказать выкопать их и убрать! Только вид портят!" Среди сухих кустов заметил пятна зелени. "Уже и сюда добралась эта напасть! Вырвать!" Но сверху кустики выглядели так мило, и так безобидно. "Ладно, потом! Хоть какая-то зелень!" - расслабленно подумал он, забывая, кому принадлежит эта зелень. В приподнятом настроении, он спустился вниз. И увидел то, что не заметил с высоты своего балкона. Вся земля в цветнике была усеяна трупиками птичек!
  Настроение его тут же испортилось. Он с горечью отвернулся и пошёл в обход. И внезапно услышал голоса. Каково же было его удивление, когда, подойдя к дворцовому колодцу, он узрел давешнего оборванца, которому его самый старейший и мудрейший советник протягивал пиалу с водой! Ярость затмила разум правителя. Не слушая никаких оправданий, он велел схватить шпиона и бросить в застенок. Он бы и казнил его немедленно, но его остановило только желание узнать, как бродяга нашёл дорогу к руднику. И, главное, рассказал ли он кому-нибудь об этом!?
  Через час, немного остыв, Владыка решил допросить пленника. Он велел своим воинам привести его во дворец. Парнишку притащили из темницы и поставили перед троном. Правитель сурово произнёс:
  - Я Владыка Долины. Отвечай мне только правду! Кто ты такой?
  - Горный инженер, - коротко ответил тот.
  - Ты слишком молод для этого! - не поверил Владыка словам оборванца. - И совершенно не похож на инженера! Не обманывай меня. Иначе я велю тебя пытать!
  - Жаль, что ты не веришь мне, Владыка, - спокойно ответил пленник. - Но и под пытками я скажу тебе, то же самое. Я горный инженер.
  - Как ты попал сюда? - всё ещё не веря своему собеседнику, спросил повелитель.
  - Меня похитили враги, но мне удалось сбежать, - ответил тот. - Я ушёл через горный перевал. Знание геологии помогло мне найти проход и спуститься в эту долину. Клянусь, я говорю правду. Лучше отпусти меня, правитель. Мои друзья ищут меня, - и он смело взглянул Владыке в глаза.
  Правитель долго разглядывал парнишку, наконец, принял решение:
  - Хорошо. Я поверю тебе. Я велю накормить тебя, дать воды и сам провожу до границы.
  - Благодарю за помощь, - коротко поклонился собеседник. - Спасибо, Владыка.
  Ещё через час Владыка и его бывший пленник вскочили на лошадей и поехали по дороге, к выезду из Долины. Владыка, не совсем доверяя гостю, вёз с собой своё любимое ружьё.
  - Какие прекрасные скакуны! - восхищённо поцокал языком паренёк, чем опять всколыхнул подозрения Владыки. - А что случилось с вашей рекой? Почему её завалило? Вы что, взорвали бомбу?
  - Это было землетрясение, а не бомба! - не в силах скрыть раздражение, произнёс правитель. - Хотя, бомба, как раз, нам бы не помешала! Чтобы взорвать завал и освободить Реку!
  - Одна бомба вам не поможет. Завал слишком велик, на него надо столько взрывчатки, что взрыв может сдвинуть вниз ближайшие склоны и завалить полностью озеро. А вода, вырвавшись через брешь, смоет всю Долину и погубит жителей. Или, ещё хуже, новые осыпи завалят соседний распадок. Озеро поднимется слишком высоко и размоет месторождение ртути. Видел красные скалы? Это киноварь, одно из самых ядовитых её соединений. Вода станет смертоносной и убьёт всё живое, до самого моря.
  - Я и сам знаю, что мы обречены, - всё больше раздражался Владыка, ведь незнакомец с ходу обрисовал всё то, что ему говорили его советники. - Не засохнем, так отравимся. Или всё погубят анчары!
  - Анчары? Ого! Я что-то слышал о них... Мм... Как это... Сейчас... А! Вспомнил! "...К нему и птица не летит, и зверь нейдёт. Лишь вихорь чёрный на Древо Смерти налетит и мчится прочь, уже тлетворный! И если туча оросит, блуждая, лист его дремучий, с его ветвей уж ядовит, стекает дождь в песок горючий!"
  - Всё-то ты знаешь! Хорошо тебе молоть языком, ты сел на коня и ускакал. А нам здесь жить! - горько и зло бросил Владыка, понимая всю безысходность своей судьбы, и зная, что никогда не сможет покинуть гибнущую Долину. - Все вокруг, ну такие умные! А как до дела доходит, так ни одного помощника и в помине нет!
  - А-а! Это ты так просишь меня о помощи? - слегка удивился спутник. - Так бы сразу и сказал! Думаю, я смог бы тебе помочь. Кроме горного дела и геологии, я изучал и взрывное дело. Я специалист во многих областях. И работал в экспедиции подрывником. Пока меня не похитили...
  - Можешь помочь?! Что же ты молчал! - перебил его правитель, услышав главное для себя.
  - Ну, знаешь, застенок как-то не располагает к разговорчивости! - развёл руками паренёк, а Владыка виновато отвёл глаза. - Да-а! - протянул он, отвернувшись от собеседника и с интересом оглядываясь вокруг. - Представляю, какая красота была здесь раньше! Давно Река пересохла?
  - Несколько месяцев назад, - Владыка быстро справился со смущением. - Раз ты знаешь, как мне помочь, скажи! Говори! Я приказываю тебе!
  - А если я не скажу? - хмыкнул паренёк. - Бросишь обратно, в застенок? Прикажешь меня пытать?
  - Нет. Прости! - увидев насмешливое выражение лица собеседника, правитель чуть склонил голову. - Только, я всё же, правитель и обязан ставить судьбу моей Долины превыше всего. Но я клянусь, что не причиню тебе вреда, что бы ты ни решил. Если ты решишь уйти, я не стану тебя удерживать. А если решишь помочь, я буду благодарен. И щедро награжу за помощь. Ради долины я готов отдать всё, что угодно!
  - Всё, что угодно? - недоверчиво переспросил паренёк.
  - Да! - твёрдо ответил Владыка.
  - А если я скажу, что тебе придётся пожертвовать чем-то, очень дорогим? - собеседник внимательно вгляделся в лицо правителя Долины. - Самое дорогое это жизнь, - без страха ответил Владыка. - Я с радостью её отдам ради Долины. Но жизнями моих подданных жертвовать не собираюсь. Если потребуется чья-то другая жизнь, то я откажусь от спасения Долины. Пусть уходят!
  - Нет, речь идёт только о... Хм... Материальных ценностях!
  - Я дам тебе столько денег, сколько ты попросишь. Открою для тебя свою сокровищницу, бери всё, что захочешь...
  - Твои сокровища мне без надобности. Деньги тоже. Я-то помогу тебе бесплатно. Вернее, я сделаю всё, что в моих силах. А вот чем тебе заплатить за спасение твоей Долины, решить можешь только ты сам.
  - Не понимаю тебя, - Владыка в недоумении уставился на подрывника.
  - Я побродил там, в верховьях. Есть два способа решения твоей проблемы. Первый, это взорвать скалу возле рудника, чтобы открыть проход воде. Много взрывчатки использовать нельзя, там грунт нестабильный. И есть большая вероятность, что твой рудник завалит.
  - Что, - хрипло прошептал повелитель Долины. - Рудник? Мой рудник!?
  - Да. Алмазный рудник. Я прогулялся по нему, посмотрел. Богатый рудник, ничего не скажу, - он покосился на Владыку. - Ой, я что-то не то говорю? Это, наверное, был секрет? Извини, не догадался сразу, - он засмеялся. - А я-то всё думал да гадал, с чего это ты так озверел при виде меня! А оно вон что! Прости! - проговорил он сквозь смех. - Я обещаю, что никому не скажу о нём. Да это и не важно!
  - Почему не важно? - изумился слегка обиженный правитель. - Мой тайный рудник, дающий лучшие в мире алмазы - не важно?
  - Да, - подрывник с улыбкой покивал. - Сейчас объясню. Первый способ слишком опасный и трудоёмкий. Килограммы взрывчатки, несколько десятков шурфов, и не факт, что с первого раза получится нужный результат. Но есть и второй способ, - он лукаво посмотрел на Владыку. - Простой и изящный. Я придумал его, когда сидел в твоём руднике, пока ты бегал за мной с ружьём по округе.
  - Ты прятался в руднике? Но, как!? Ты же убежал в другую сторону?
  - Убежал, зашёл за скалу, подождал, пока ты пробежишь мимо, и спрятался в руднике. Я его ещё накануне нашёл, переночевал там, думал, это просто пещера, - он улыбнулся и пожал плечами. - Ну, ты и упорный! Я просто весь извёлся. Похожу, выгляну, ты всё ещё бегаешь, я обратно! Пришлось побродить по нему, чтобы убить время. И факелы твои удачно пригодились. Удобное местечко для игры в прятки, - он опять захихикал. - Извини, прости! Не обижайся! - он склонил голову и прижал руку к сердцу. - На самом деле, такое упорство это хорошее качество для правителя. Но, мы отвлеклись. Не обижаешься?
  - Нет, - нетерпеливо мотнул головой Владыка. - Продолжай, я слушаю.
  - Твой рудник, на самом деле, это пробитый в горе проход к Кимберлитовой трубке. Так геологи называют месторождения алмазов. Это своеобразная глубокая труба в скале, плотно забитая породой, содержащей алмазы. Подземный проход ведет к верхней части месторождения, ты не успел закопаться вглубь, - пояснил он и продолжил. - Трубка располагается выше по склону ущелья, осыпи ей не страшны. Раньше река текла мимо, а сейчас вода поднялась и затопила выход месторождения на поверхность. Если заложить шурф в саму трубку и взорвать, то порода вылетит вверх и в дне озера образуется дыра. Река потечёт через рудник, как по трубе и вернётся в старое русло! Взрывчатки нужно будет самую малость, взрыв будет направлен вверх, грунт это выдержит. Но, рудник, естественно, будет потерян.
  - Его затопит Река?
  - Не только. Алмазы вместе с породой вылетят на поверхность. А что не вылетит, то постепенно размоет течением воды. Река станет алмазоносной, ну, это я по аналогии, как с золотоносной. Кимберлит не особо прочный материал. Особенно в верхней части трубки. Поэтому достаточно будет одного шурфа, - пояснил он. - Только крышку вскрыть. Остальное вода сама доделает.
  - То есть, получается, что после этого, кто угодно сможет найти мои алмазы и забрать себе?
  - Получается, что так, - развёл руками парень.
  - Нет! Я не пойду на это! - твёрдо сказал правитель. - Это смысл жизни моей Долины. Не будет рудника, не на что будет купить еду, ткани, оружие и многое другое!
  - Да кому понадобятся ткани, если Долина погибнет?! Зачем тебе оружие, если некого будет защищать?! Ведь, из-за анчаров никто сюда не сунется в ближайшую тысячу лет! А если Долина будет спасена, разве не хватит тебе твоих сокровищ, которые уже накоплены? И потом, ты можешь гулять по склонам озера и собирать алмазы, после дождей. Они отмоются, и будут ярко сиять на солнце. Их станет далеко-о видать! Или, ты можешь нырять в реку и иногда находить их на дне.
  - Нет. Я не отдам рудник. Я буду взрывать скалу. Помоги мне. Научи, как, и можешь идти! - упёрся Владыка.
  - Как хочешь! Ты - Владыка, твоё слово - Закон, - со вздохом произнёс собеседник. - Я всё сделаю. Покажу, куда закладывать взрывчатку, подсоединю к проводам. А на кнопку будешь нажимать сам. И это будет только твой выбор! - печально проговорил он, повернул коня и поскакал обратно, во дворец.
  Не понявший смысла его последней тирады, правитель, направил своего коня следом.
  
  На следующий день, рано утром правитель и его гость шли к конюшне. Мимо мёртвого цветника. Высохшие остовы роз так и стояли среди молодых анчаров. Зато те заметно подросли. Ночью опять шёл дождь и вокруг, на влажной земле, вновь лежали мёртвые птицы. Глупые птички, которые никак не могли запомнить, что в саду теперь правит смерть. Парень отвернулся от сада и печально взглянул на Владыку:
  - Я вчера видел здесь детей. Они хоронили птиц. Они рассказали мне, какие прекрасные розы росли здесь раньше, и жалели, что не могут посадить на могилки птичкам цветы. Ты запретил давать им воду для полива...
  - Воды становиться всё меньше, её надо беречь. Я решил исключить все лишние траты.
  - Но, пока ведь, вода есть? Чем вызвана такая жестокость?
  - Я принял это решение с учётом будущего. - Все вокруг говорят о тебе, как о мудром и справедливом правителе. Ты заботишься о своих жителях. Тебя не страшат трудности. У тебя железная воля и стальные нервы. Но, интересно, из чего же сделано твоё сердце, раз тебя не трогают детские слёзы? - тихо произнёс паренёк.
  Правитель промолчал. Они загрузили всё необходимое на несколько вьючных лошадей и отправились в путь. Доехали до завала. Поднялись к руднику, и подрывник показал Владыке, где и как делать шурфы. Пока правитель потел, буря отверстия в скале, парень куда-то ушёл. Вернулся через час, помог добурить шурфы, заложил взрывчатку, соединил всё в единую цепь. Наконец, они всё закончили и спустились вниз.
  - Держи! - парень протянул Владыке плоскую коробочку с двумя круглыми кнопками, красной и зелёной. - Я заминировал и твой рудник тоже. Это зелёная кнопка. Запомни!
  - Зачем!? Я же ясно сказал, нет!
  - Да, ты сказал "нет", я помню. Слушай меня внимательно. У тебя теперь будет выбор. Ты либо взрываешь рудник, и вода идёт через него, либо взрываешь скалу. Только, я хочу предупредить тебя, что если ты взорвёшь скалу, крышка кимберлитовой трубки может не выдержать, она осыплется вниз и заткнёт канал.
  - А рудник останется?
  - Не факт. Взрыв будет очень мощный. Шахта рудника тоже может кое-где обрушиться. Особенно там, где проход расположен слишком близко к поверхности горы. Я же предупредил, что грунт нестабилен! Мы заложили о-очень много взрывчатки. Она взорвёт скалу, чтобы река потекла по-прежнему. Озеро останется, но оно не будет угрожать Долине. Осыпь будет надёжно удерживать его. Со временем русло углубится, озеро обмелеет, но не исчезнет. Однако есть другая опасность. После такого мощного взрыва, остатки скалы могут потрескаться и рухнуть вниз при малейшей встряске! И придётся опять взрывать по новой... Но теперь ты, хотя бы, знаешь, как и что делать. Короче, решай сам! У тебя есть час.
  Владыка Долины молчал, задумчиво хмуря брови. Вдруг вдалеке послышался стрёкот и гул. Паренёк, внимательно прислушавшись, вскинул голову:
  - Кажется, вертолёт?
  И точно! К ним летел военный вертолёт. Через несколько минут он, недолго покружив, завис над ними. Спустил верёвочную лесенку.
  - Это за мной! - сквозь шум двигателя прокричал подрывник. - Мои друзья меня нашли. Прощай, Владыка! - он нетерпеливо оглянулся на вертолёт.
  Правитель вдруг схватил его за плечо:
  - А если я взорву рудник, ты гарантируешь результат?
  - Да! - паренёк уверенно кивнул. - Я всё рассчитал точно. Можешь не сомневаться!
  - А что делать с той взрывчаткой, которую я не взорву?
  - Ничего. Не волнуйся, сама она не сдетонирует. Только кнопка способна её взорвать. Через несколько часов вся она распадётся и станет безопасна. Всё продумано! - он улыбнулся, глядя Владыке в глаза.
  - Ясно, - правитель нехотя отпустил его плечо. - Спасибо за помощь. А, может, останешься? И друзей можешь пригласить! Я выделю вам лучшие комнаты во дворце! Устрою пир!
  - О, нет! Прости, но я терпеть не могу анчары. У меня на них аллергия! - грустно развёл руками подрывник. - Прощай!
  Развернулся, подбежал к лесенке, встал на нижнюю перекладину и его быстро затянули наверх. Ещё несколько минут, и шум вертолёта растаял вдали. А Владыка всё стоял и смотрел на коробочку с двумя кнопками. Зелёная... Красная... На какую нажать?
  Любаша замолчала. Полянский, давно уже сидевший с хмурым лицом, откинувшись на спинку кресла, поднял взгляд:
  - Это всё? Сказка окончена?
  Любаша вытащила из внутреннего кармана куртки толстый, самодельный конверт с нарисованным чёрным, вилорогим быком, как на греческих амфорах, и с надписью: 'НЕΚΑΤΌΜΒΗ'. Положила перед собеседником:
  - Вот! Это Вам. Как и обещала...
  - Что это? - он потянулся к конверту.
  - Гекатомба. Надеюсь, это Вас удовлетворит... А, если доволен жрец, довольны и боги, верно?
  - Что это значит?
  - Жертвую сведения о том человеке. Почитайте. Поймать, не поймаете, но, хоть напугаете.
  - Никак не могу понять твои иносказания.
  - Какие иносказания? Всё яснее ясного. Прочтите. Потом можете задать три вопроса о Вашей судьбе.
  - Три вопроса? - он вытащил из верхнего ящика стола кинжал, с рукоятью в виде конской головы, украшенной чеканкой, и разрезал конверт. - Я думал, что в прошлый раз ты ответила и всё.
  - Я могу ответить ещё на три вопроса... - Любаша, как заворожённая, уставилась на оружие. - Чем быстрее мы с Вами разберёмся, тем быстрее Вы... - она с трудом оторвала взгляд от ножа и перевела его собеседника. - Тем быстрее я пойду своей дорогой.
  - Ты хотела сказать, тем быстрее я от тебя отстану? - он насмешливо ухмыльнулся. - Так, посмотрим, что тут... - вынул из конверта листки и расправил. - Это что?
  - Всё, что смогла добыть на... Хм... Колобка. Рекомендую внимательно ознакомиться, - она протянула руку к оружию. - Можно глянуть?
  - Да, конечно, - Полянский кивнул и пододвинул его к ней, потом вчитался и замер на некоторое время.
  Она взяла в руки кинжал и стала рассматривать. Он был великолепен. Кроме чеканки на рукоятке, его лезвие было украшено выгравированным рисунком табуна скачущих лошадей. Со вздохом сожаления вернула кинжал на стол:
  - Шикарный ножичек. Вещественное доказательство? - вспомнила она повесть 'Зелёный Фургон'.
  - Конфисковал у одного заезжего джигита, - не отрываясь от чтения, ответил хозяин кабинета. - Ещё ножны в том же стиле, где-то в нижнем ящике.
  Наконец, он поднял голову от бумаг:
  - Однако! Хотя, я о чём-то подобном подозревал... - задумчиво отложил листки, встал, сыпанул в опустевшую чашку кофе прямо из банки, отошёл от стола и включил чайник, постоял, глядя в тёмное окно.
  Чайник зашумел, мужчина дождался, пока вода закипит, налил в чашку, вернулся к столу и встал напротив неё:
  - Где ты взяла это? Я так понимаю, ты это тоже прочитала? - в его голосе прозвучала утвердительная интонация.
  - Нет, - она отрицательно качнула головой, прямо глядя на него. - Мне не разрешили.
  - Кто? И, вообще, кто тебе это дал?
  - Я хочу Вам сказать, Константин Вениаминович, - Любаша расслабленно откинулась на спинку стула. - Что у Вас ровно пятнадцать минут для ознакомления. И большая часть этого времени уже прошла. Потом я должна буду сжечь эти бумаги. Понимаете меня?
  - Сжечь? Почему? - он нахмурился.
  - Чтобы боги получили гекатомбу, её необходимо сжечь! - она села прямо, пожала плечами и развела руками. - Таковы правила! Всё? Прочитали? - резко нагнулась, протянула руку к бумагам.
  - Нет, я не дам тебе это жечь! - он сделал шаг к столу и попытался придавить листки ладонью.
  Но Любаша успела выхватить документы из-под руки, вскочила и отбежала от стола. Он поставил чашку и сделал выпад, загоняя её в угол. Она отскочила дальше, к сейфу, и попыталась проскользнуть к дверям между ним и стеной, но поняла, что не успевает и осталась на месте. Он встал перед ней, рукой упёршись в стену возле её головы, другую протянул к ней:
  - Не дури! Принесла, отдай! - схватил листки и потянул к себе.
  - Я же предупредила. Бумаги должны быть сожжены! - она не выпускала их из руки, сминая в кулаке. - Дайте слово, что мы потом сожжём их, тогда отдам!
  В это время из-за двери послышался женский смех, затем в кабинет стремительно вошла высокая, симпатичная молодая женщина:
  - А, ты уже не занят! Я на минуту...
  - Нет! Я ещё занят! - бросил Полянский, не отрывая взгляда от Любаши, и тихо, почти шёпотом, проговорил. - Отдай, не балуйся!
  - Дайте слово! И они Ваши на ближайшие десять минут! - так же тихо прошипела Любаша, выдерживая взгляд.
  - Костя!? Что случилось? - женщина встревоженно сделала шаг к ним, увидела Любашу и отшатнулась. - Я вам помешала?
  - Нет-нет! - Любаша выглянула из-за хозяина кабинета. - Вы как раз очень вовремя!
  - А Вы кто? - взгляд молодой женщины похолодел, в голосе прорезался металл.
  - Я его... - Любаша сделала паузу и весело улыбнулась. - Личный Дельфийский Оракул! По вызову.
  Константин отпустил бумаги и резко отошёл на шаг назад. Лицо его окаменело.
  - Кто-кто? - в отличие от прокурора, сотрудница ответа не поняла.
  - Дельфийский Оракул. Личный, - любезным тоном повторила Любаша. - По вызову! Ещё... Минут на десять!
  - Личный Оракул, значит, - с презрительной иронией произнесла молодая женщина. - По вызову! Не ожидала от тебя, Полянский! Вы бы хоть двери запирали, что ли!- она резко развернулась, бросила через плечо, по-прежнему презрительно. - А то ведь люди не поймут! Всё открыто, чуть ли не настежь, а тебя там человек дожидается!
  - Это со мной! - быстро произнесла Любаша, пока женщина не успела выйти.
  - Кто там? - каменная маска сползла с лица Константина, и он удивлённо посмотрел на Любашу. - Я заказывал пропуск только тебе.
  - Это моя охрана! - она с довольной улыбкой пожала плечами. - Неужели Вы, товарищ заместитель прокурора Первомайского района, наивно думали, что кто-то отпустит Дельфийского Оракула одного, на ночь глядя, чёрт знает куда, чёрт знает зачем... - специально не договорила, насмешливо глядя на него.
  - И чёрт знает, к кому? - кивнул он.
  - Ну, к кому, он сразу узнал. Правда, это только подогрело его энтузиазм.
  - Кто там с тобой? Как он сумел пройти через охранника?
  - Он очень хорошо умеет уговаривать любых охранников, - она не могла сдержать лукавой улыбки.
  - Там Дубровский, - сказала дамочка. - Я думала, он ждёт, пока ты освободишься, а он, оказывается с ней... Вы его родственница? - её голос чуть потеплел.
  - Я уполномочена отвечать только на его вопросы! - Любаша сделала полуреверанс и указала рукой со смятыми листками на Константина.
  - Кем уполномочена? - её брови приподнялись. Любаша только вздохнула и посмотрела на потолок. Перевела взгляд на хозяина кабинета. Помахала отобранными документами:
  - Итак, Ваше слово? Или можно прямо сейчас это жечь? - она достала из кармана спичечный коробок, потрясла.
  Полянский обошёл стол и уселся в кресло. Спросил устало:
  - Свет, ты что-то хотела? - потянулся за чашкой с кофе, глотнул. - Я скоро освобожусь. Ты же слышала? У меня всего десять минут.
  - Что здесь происходит? - Света удивлённо переводила взгляд с прокурора на Любашу и обратно.
  - Я тебе потом всё объясню, - он потёр рукой лоб. - Хорошо? Если захочешь... Дождись меня, я отвезу тебя домой.
  - Да нет, не стоит. Я, просто, зашла забрать свой ключик. Мне Силуянова сказала, что видела его у тебя на столе.
  - Так это твой? - он снял ключик с уха коня. - Вот и нашлась хозяйка! - Константин посмотрел на Любашу и чуть улыбнулся, вновь став выглядеть моложе.
  Привстал с кресла и протянул его женщине. Света сделала шаг к столу.
  - Нет-нет!! Нельзя! - резко вскрикнула Любаша. - Не отдавайте! Без выкупа нельзя!
  Дальше всё произошло в секунды. Практически одновременно с её возгласом дверь кабинета распахнулась и с треском ударилась о стену. В кабинет вихрем ворвался Дубровский и стремительно метнулся к Любаше. Света замерла, оглянувшись. Полянский вскочил, кресло с грохотом опрокинулось назад. Борис скользнул взглядом по кабинету, притянул Любашу к себе:
  - Всё нормально?
  - Да, - она кивнула. - Это я ему крикнула. Чтобы не отдавал Ключик без выкупа.
  Хозяин кабинета произнёс напряжённо:
  - Здорово, Дубровский! Что так резко? - оглянулся на упавшее кресло, потом вышел из-за стола и протянул руку.
  - Здорово, Командор! - Борис невозмутимо пожал протянутую ладонь.
  - Так это ты охраняешь эту... Этого Дельфийского Оракула?
  - Да, она моя невеста. Так что, сам понимаешь...
  - Невеста?! А как же... То есть... В общем, э-э... Поздравляю!
  - Спасибо, - он кивнул, перевёл взгляд на Любашу и чуть улыбнулся. - Всё? Встреча закончена?
  - Почти, - отозвалась Любаша. - Осталось сжечь Гекатомбу и назначить выкуп за Ключик.
  - Выкуп? - подала голос Светлана. - Это мой ключик! Какой ещё выкуп, Полянский?
  - Выкуп обязателен. Таковы правила возврата 'Ключика-без-замочка', - пояснила Любаша, серьёзно глядя на Константина. - Выкуп должен быть не материален, и, желательно, эмпиричен.
  - Что?! - Светлана и Константин уставились на неё в непонимании, а Дубровский усмехнулся и посмотрел на Полянского.
  - Не материален, значит, не деньги и не вещь. Понимаете? - продолжила объяснять Любаша, пряча улыбку. - Что-то такое, что нельзя потрогать руками, но что имеет ценность.
  - И что же это? - насмешливо произнесла Светлана.
  - Например, услуга, - улыбнулась Любаша, по-прежнему глядя на Полянского. - Имеющая ценность для всех Высоких Договаривающихся Сторон. И эмпирическая.
  - Эмпирическая? - переспросила Светлана, и Константин смотрел так же непонимающе.
  - Основанная на личном опыте. И ещё. Она должна быть равнозначная для всех. Вы, например, - теперь Любаша обращалась только к Светлане. - Могли бы оказать услугу, не очень затрудняющую Вас, но важную для него, - она показала рукой с коробком спичек в сторону Константина. - Но в данном, конкретном случае, такая услуга не подойдёт. Должно быть что-то, важное для вас обоих, - она спрятала спички в карман.
  - И какую услугу я должна оказать ему? - всё ещё насмешливо спросила молодая женщина, а Константин с интересом во взгляде покивал, соглашаясь с её вопросом.
  - Ну... Хмм... - ей на ум вдруг пришла картинка из сказок Андерсена, та, где принцесса целует свинопаса.
  Любаша хитро взглянула на Светлану:
  - Поцелуйте его. Десять раз!
  - Нет! - отшатнулась та. - Обойдётся! И раза не заслужил!
  - Сто раз! - это было произнесено Любашей громче и более сурово, она мгновенно перестала улыбаться, и сузила глаза, словно, рассердившись. - Предупреждаю, что в случае нового отказа от выплаты, цена будет увеличена на порядок! Я, конечно, понимаю, что условия станут совсем кабальными, но таковы Правила.
  - Какие ещё правила?! - недовольно воскликнула Светлана.
  - Это Правила Силы Провидения. Когда Вы захотели разыскать свой Ключик, Вы добровольно согласились следовать Знакам Провидения. То есть, приняли Его правила. Теперь у Вас два пути. Либо Вы исполняете волю Провидения, и получаете желаемое, либо отказываетесь, и Провидение лишает Вас своего покровительства.
  - Какой-то бред!
  - О, да! Возможно. Но, заметьте! Вас никто не заставлял идти сюда. Вы пришли добровольно. Сами. По собственной воле следуя знакам Провидения! - веско произнесла Любаша, чеканя каждое слово.
  - Я не следовала никаким знакам. Просто шла мимо и заметила, что кабинет открыт и там кто-то есть, заглянула и увидела его! - она кивнула в сторону Дубровского. - Мы знакомы, я зашла поздороваться. Спросила, что он здесь делает. Он сказал, что ждёт. Я думала, он ждёт Костю. Мы поговорили, потом я заглянула сюда. Хотела узнать, не освободился ли Костя, увидела свой ключик! Кстати, - она посмотрела на Полянского. - Твоя Силуянова спрашивала у меня, не знаю ли я, чей он.
  - А кто такая эта Силуянова? Она Ваша подруга?
  - Нет, она мне не подруга, - женщина недовольно скривилась.
  - Почему тогда она заговорила с Вами о Ключике? - Любаша уставилась на неё с задумчивой подозрительностью.
  - Да она у всех спрашивает! Который день бегает по кабинетам!
  - Это наша секретарша, Лена Силуянова. Та самая, про которую я говорил... - вмешался Константин. - Она увидела подвеску, спросила. Я объяснил, что ищу, кто это потерял...
  - Ну, что ж, Ваши поиски увенчались успехом. Владелица Ключика найдена. А Вы должны теперь получить награду за труд.
  - Труд? Ты не перетрудился, Полянский, а? - с сарказмом спросила Светлана.
  - Любой труд почётен. И должен быть оплачен. Так записано в Конституции. А Конституция это Основной Закон. Вам, как работнику Прокуратуры это должно быть известно лучше меня. Мы же не станем нарушать Главный Закон Государства? - вкрадчиво произнесла Любаша, глядя на Светлану.
  - Да кто ты такая, чтобы... - начала возмущённо та, но Любаша не дала ей договорить.
  - Я не собираюсь спорить с Вами! - она остановила её поднятой ладонью, перевела взгляд на хозяина кабинета. - Я здесь не для этого. И вы оба можете поступать, как хотите. Любой из вас может сказать мне: - "Пошла вон!" И я исчезну! - она сделала маленький шажок назад. - Как сон, как утренний туман!
  - Свет, успокойся! Я прошу тебя! - Константин встал перед молодой женщиной. - Даже если ты считаешь, что она не права, я должен сделать так, как она говорит. Прошу, не злись!
  - Почему ты... - Света поджала губы и замолчала.
  Любаша подождала немного, но продолжения не последовало. Светлана, прищурившись, уставилась в направлении окна. Полянский продолжал смотреть на неё.
  - Короче, время - деньги! И у меня оно заканчивается, - Любаша обратилась к Полянскому. - Константин Вениаминович! Пишите! Вы же собирались записывать мои слова? Вот и записывайте, - подошла к столу и взяла ручку, протянула ему. - Пишите. До-го-вор. Крупными буквами. Вверху. По центру листа.
  - Зачем?
  - Это вопрос? - она пристально посмотрела на него и весомо уточнила. - Мне?
  - Нет, - он отвёл взгляд, прошёл за стол, поднял упавшее кресло и сел.
  Любаша подала ему ручку и повторила:
  - Договор, - подождала, пока он напишет, и продолжила диктовать. - Я, Полянский Константин Вениаминович, с одной Стороны, и... - она повернулась к молодой женщине и вопросительно уставилась на неё. - Ваше имя?
  - Полянская Светлана Викторовна, - улыбаясь, ответил вместо неё Полянский, продолжая писать.
  - Вы братья!? То есть, сёстры?! Тьфу! Короче, вы родственники? - удивлённо воскликнула Любаша.
  - Да, - всё ещё с улыбкой, кивнул хозяин кабинета. - Супруги.
  - А-а... Тогда ладно. Лишь бы не брат с сестрой, - и покивала успокоено. - Именуемые в дальнейшем, Стороны, заключили договор о нижеследующем. Дальше, с новой строки. Первая Сторона согласна принять в качестве выкупа, за найденный ею "Ключик-без-замочка", возьмите это словосочетание в кавычки. Утерянный Второй стороной, запятая...
  - Я не буду участвовать в этом! - фыркнула Светлана и отвернулась.
  - То есть, Вы отказываетесь от услуг Провидения? Я удивлена, честно говоря! - Любаша развела руками. - Кстати, есть альтернативный вариант!
  - Какой? - Светлана с интересом обернулась.
  - Можно произвести замену Стороны. Например, выкуп заплатит другой человек, а Вы заплатите за услугу уже ему! Как сами пожелаете. Если вот он, согласится, - кивнула в сторону прокурора, тоже заинтересованно смотревшего на них. - То можно предложить заплатить кому-нибудь из Ваших подруг или знакомых... Хмм... Той же Силуяновой, например! Как вы думаете, она согласится?
  - Нет!! - одновременно воскликнули оба.
  - Я должна буду ещё и платить этой твари, за то, что она разрушила мой брак!? - со злостью возмутилась Светлана. - Она и так влезла в нашу постель, а теперь ещё, и целоваться с ним будет, типа, с моего разрешения?!
  - Что?! Какая постель, Света? Как ты могла подумать? Что я?! С ней!? Ты, правда, так думала? - с изумлением воскликнул Костя.
  - Так! Стоп! Договорчик пишем, не отвлекаемся! - подняла руку Любаша, останавливая перепалку, глянула в листок, лежащий перед Константином. - ...Викторовной, с другой Стороны... Согласна принять в качестве выкупа... Так, так, ага. Дальше пишите! "Сто поцелуев', цифрами и, в скобках, буквами, - подождала, пока он допишет, и стала диктовать дальше. - С новой строки. "Порядок оплаты. Не менее одного, и не более пяти, в неделю". Это ограничение для Первой Стороны. Больше указанного количества Вы требовать не можете, - пояснила она Полянскому и продолжила. - Время и место назначает Вторая Сторона. Так как это она платит, сами понимаете, - покосилась с улыбкой на Светлану. - Выкуп должен быть получен строго в назначенный срок. С возможной отсрочкой, по уважительной причине, не более... - она задумалась, хмыкнула. - Не более получаса. С новой строки. "Нарушения порядка оплаты. В случае опоздания или неявки Первой Стороны, недельное количество выкупа аннулируется. То есть, считается выплаченным! В случае аналогичного нарушения Второй Стороной, недельный выкуп удваивается". Да, - кивнула сама себе. - По-моему, всё справедливо! Подписывайте!
  Константин дописал и расписался. Пододвинул с улыбкой листок к краю стола, положил ручку. - Твоя очередь!
  - А я подпишу, Полянский! И, посмотрим, как ты будешь выкручиваться! - зло проговорила его бывшая супруга и шагнула к столу.
  Схватила ручку, поставила размашистую подпись. Бросила ручку на стол и недобро усмехнулась:
  - Ничего! Ты у нас человек занятой, на работе допоздна... Полчаса, всего-то! И дольше, бывало, ждала! Полчаса и долг погашен! За месяц рассчитаюсь сполна!
  - Так-так-так! - Любаша опять вклинилась, не давая Светлане продолжить высказывать накопившиеся претензии, а Константину ей ответить. - Не горячимся! Условия записаны, но это не всё. Ещё ратификация.
  - Что?
  Они опять спросили одновременно, что заставило Любашу вновь улыбнуться. Она пояснила:
  - Момент, с которого договор вступает в силу. Это тоже необходимо указать. Дописывайте.
  - С момента подписания сторонами! - улыбнулся прокурор, пододвигая к себе листок.
  - Не совсем. Во-первых, Вы должны всегда носить Ключик на себе. Например, на шее. Во-вторых, договор вступает в силу не с момента подписания, а с момента повисания! Ключика на шее. Или, там, где захочет его видеть выкупатель. Он должен всегда иметь возможность увидеть свой Ключик!
  - Меня полностью устраивает вариант с шеей! - насмешливо произнесла Светлана. - Дать тебе верёвку?
  - Не думаю, что подобную драгоценность следует носить на верёвке. Ведь это Ваш Ключик! Может, дадите цепочку? - спокойно сказала Любаша.
  - Пусть сам найдёт!
  - Ваше слово - Закон! То есть, Вы разрешаете ему принять в дар цепочку от любого человека?
  - Почему в дар? Пусть купит!
  - Хорошо. Договор вступает в силу с момента, - Любаша сделала паузу, перевела взгляд на Полянского, сидевшего с довольным видом, дёрнула подбородком в его сторону. - Что сидите? Записывайте! С момента покупки цепоч...
  - Стойте! - перебила её Светлана. - Вот, возьми. Твой подарок Настьке, - вытащила из кармана тоненькую цепочку и протянула Косте. - Помнишь? В прошлом году на Восьмое марта дарил. Она её неделю назад порвала. Я отнесла в починку, сегодня в обед забирала и обнаружила, что потеряла подвеску. Сам ей объяснять будешь, почему её цепочка теперь у тебя на шее висит!
  - Конечно. Я ей новую подарю. Завтра же! - он встал, подошёл, забрал из её рук цепочку, ласково ей улыбнулся, прицепил ключик и демонстративно надел на шею.
  - Договор вступает в силу с этого момента! - тихо, но торжественно произнесла Любаша.
  - На что я подписалась? - буркнула Светлана. - Детский сад!
  - Ты не пожалеешь об этом, обещаю! - проникновенно сказал Константин и взял её за руку.
  Понаблюдав минутку за этой идиллией, Любаша осторожно высвободилась из рук Бориса и направилась к окну. Оглядела ряд цветов в разномастных горшках. Выбрала самый зачуханный. Это был кактус, 'декабрист'. Взяла блюдце из-под него. Поставила его на стол. Окончательно скомкала документы, которые так и оставались у неё в руке. Положила в блюдце и подожгла. Полянский обернулся и рванулся, было, к столу, но резко остановился и вздохнул. Держа за руку Светлану, второй рукой обнял её за плечи и притянул к себе. Тишину в кабинете нарушало только потрескивающее пламя.
  Любаша дождалась, пока бумага догорит, пальчиком растолкла пепел, отнесла обратно и высыпала в цветок. Потыкала в сухую землю, хмыкнула:
  - Чей цветочек?
  - Ничей, - пожал плечами Полянский. - Кабинетный.
  - Значит, теперь он Ваш. Никто не должен прикасаться к нему. Поливать и ухаживать имеете право только Вы. Секретаршу тоже предупредите, строго настрого. Чтобы не прикасалась к нему. Понятно? Теперь Вы его хранитель.
  - Зачем он мне?
  - Ему отдали пепел от Гекатомбы. И теперь ему покровительствуют те, кому она предназначалась. Как только он зацветёт, Ваше служение закончится. И только от Вас зависит, будет ли в конце награда за него... Фу-ух! - она выдохнула с облегчением. - Ну, всё! Отвязалась! - и повернулась к присутствующим. - Где бы мне руки помыть?
  - Идём, я покажу, - тут же вызвалась Светлана и приглашающе махнула рукой.
  Они вышли из кабинета, оставив мужчин одних. Светлана, молча, шла впереди, показывая дорогу. Едва войдя в туалетную комнату, резко развернулась к Любаше:
  - Почему он тебя слушается?
  - Может, боится меня... огорчить? - Любаша улыбнулась. - Вообще-то, раз он меня сам вызвал, значит, изначально собирался выслушать. А слушается, значит, его устроило то, что я ему посоветовала.
  - И что ты ему посоветовала?
  - Вы же сами подписали договор!? Если забыли, сходите, перечитайте.
  - Вы давно знакомы?
  - А, знаете, - ушла от ответа Любаша. - Пусть Ваш муж соврёт секретарше про цветок.
  - Что? Зачем?
  - Пусть покажет на другой горшок. А этот кактус спрячьте. Но прикасаться к нему должен только он. Иначе... В общем, будет плохо для него. В смысле, для товарища заместителя. Ну и для кактуса тоже.
  - Не понимаю, ты такая на самом деле, или прикидываешься?
  - Прикидываюсь, конечно. На самом деле, я ещё хуже, - хмыкнула Любаша и продолжила предыдущую мысль. - Только он обязательно должен сказать ей, что запрещает прикасаться к цветку. Обязательно! - она подняла запачканный пеплом палец вверх, словно в назидание, потом включила воду и стала мыть руки.
  - Может, ему проще унести цветок домой?
  - Нельзя. Он должен оставаться здесь. Максимум, в соседний кабинет. По вертикали, - она отряхнула руки от воды.
  - По вертикали? - не поняла Светлана.
  - На другой этаж, но точно над этим местом. Иначе, покровители будут недовольны. Не стоит их сердить, поверьте...
  - Тебе не кажется, что ты выглядишь смешно? С этими, своими запретами, со всей этой ерундой... - насмешливо проговорила женщина. - Не понимаю, как он повёлся на весь этот бред!
  - Если бы Вы знали, кому мы принесли Гекатомбу, Вам бы точно стало не до смеха, - сокрушённо вздохнула Любаша.
  - Ой, брось! Я не верю во всю эту мистику. Я уже большая девочка, - пренебрежительно махнула рукой Светлана. - Можешь не стараться.
  - Да я, вообще-то, не для Вас стараюсь. И не для Вашего мужа, это уж точно! Будь на то моя воля, я бы, с превеликим удовольствием, никогда бы с ним не встречалась.
  - И чья же воля заставила тебя встречаться с ним? - насмешка так и осталась в голосе собеседницы.
  - Скорее всего, это желание Вашей дочери.
  - Что?! - яростно сузила глаза Светлана и сделала шаг к ней. - Откуда ты знакома с моей дочерью? А Костя знает об этом?
  - Позолоти ручку, красавица, скажу! - умильно проговорила Любаша и протянула раскрытую ладонь к Полянской.
  Та отшатнулась, тряхнула головой и деланно рассмеялась. Любаша тоже улыбнулась. И вышла. Остановилась, пытаясь сориентироваться, в какую сторону идти. Женщина вышла следом. Сказала спокойным голосом ей в спину:
  - Направо, двести пятнадцатый кабинет.
  И пошла в другую сторону. Любаша развернулась в указанном направлении. "Надо же, как они похожи! Сначала вспышка, чуть ли не в драку лезем, и тут же полное спокойствие и контроль!" Хмыкнула. "Воистину, муж и жена - одна сатана!" Впереди хлопнула дверь, и в коридор вышел Борис. Увидев, быстро подошёл:
  - Всё? Домой?
  - Ага! Домой!
  Они спустились по лестнице на первый этаж. Паша поднялся с подоконника навстречу:
  - Наконец-то! Долгонько что-то вы. Как там Командор?
  - Похудел, злой стал, - ответил ему Борис.
  - Он и раньше избытком доброты не страдал, - хмыкнул Паша. - Как Светлана? Спрашивал?
  - Они развелись.
  - Развелись!? Когда?
  - Света сказала, около месяца назад.
  - Ты и её видел?
  - Да.
  - И как она?
  - Паш! Если тебе интересно, сам спроси. Она сейчас выйдет.
  - Она с нами поедет?
  - Не знаю. Вряд ли. Её, наверное, Полянский сам повезёт. А где Леха?
  - К машине пошёл. Хотел узнать, как там обстановка у наших.
  - Хорошо, - он повернулся к Любаше. - Устала?
  - Немножко.
  Дубровский обнял её за плечи, прижал к себе спиной. Любаша заметила внимательный взгляд дежурного охранника. Послышались шаги. Заместитель прокурора спускался вместе со своей бывшей женой. Увидев Пашу, она обрадовано воскликнула:
  - О, Павл! Какими судьбами?
  - Вот, заехал тебя повидать, светлая княгиня! - Паша чуть склонился, прижав руку к сердцу.
  - Да, неужели? - иронично хмыкнула Полянская. - А я думала, ты теперь в охране подвизаешься.
  - Увы, тебя не провести, - с покаянным видом развёл руками Паша, кивнул на Дубровского с Любашей. - Я с ними! Там ещё Лёшка, на улице ждёт.
  - И Попович тоже с вами?- вмешался в разговор Полянский.
  Отдавая охраннику Любашин пропуск, он пропустил их вперёд, а теперь подошёл и протянул руку Паше.
  - Ага! - весело ответил Паша, пожимая руку. - И он, и Муромец, и Никитич. Всех подняли по тревоге.
  - Вся свита в сборе? Неужели я такой страшный? - Полянский удивлённо посмотрел на собеседников.
  - Я даже не в курсе был, зачем мы сюда ехали. Просто Фридрих попросил помочь. Сам знаешь, просьба Его Величества... - он не договорил и пожал плечами.
  - Да кто она такая?! - удивлённо воскликнула Светлана, переведя взгляд на Любашу.
  - Извини, Княгиня. Мне запрещено об этом говорить! - вновь развёл руками Паша. - Его спрашивай! - и кивнул на Дубровского.
  - Я им уже ответил, - Борис увлёк Любашу к выходу, оглянулся. - Вы идёте?
  - Да, сейчас, ключи только сдадим, - отозвался Полянский, протягивая охраннику свой ключ от кабинета, и расписываясь в журнале.
  Любаша с Борисом вышли на улицу первыми. Она с наслаждением вдохнула тёплый, пахнущий весенней сыростью, воздух. Алексей, стоявший у машины, заметил их и проговорил в рацию:
  - Они вышли. Всё, до связи!
  В ответ рация проскрипела и отозвалась:
  - До связи!
  - Как прошло? - Лёша улыбнулся Любаше.
  - Нормально. Что там, у наших? - отозвался за её спиной Борис.
  - Тишина и спокойствие. Где Паша?
  - Сейчас выйдет.
  Хлопнула дверь, и раздался голос Полянского:
  - Здорово, Попович! А где остальные? - он подошёл к ним и протянул руку Алексею, поздороваться.
  - Здорово! - Алексей пожал протянутую руку. - Ты про кого?
  - Я про Муромца с Никитичем.
  - Они у моего дома дежурят, - ответил за него Дубровский. - Кость, я не от тебя защищаюсь!
  - О! Какие люди! Сколько лет, сколько зим! - весело произнесла Светлана, подходя к ним вместе с Пашей. - Я не поверила Князю, думала, он пошутил!
  - Приветствую, о, Княгиня! - ответил Лёша, склонил голову и прищёлкнул каблуками. - Прекрасна, как всегда!
  Любаша оглянулась. Полянский взял Светлану под руку. Паша подошёл к водительской двери:
  - Ну, что? Поехали? Свет, мы мимо тебя едем, можем подбросить!
  - Я сам её отвезу, - недовольно произнес Полянский. - Будь здоров, - он по очереди пожал руку Дубровскому и остальным.
  Парни залезли в УАЗик, передние дверцы хлопнули. Прокурор повёл бывшую супругу к стоявшей позади чёрной 'Волге'. Открыл переднюю пассажирскую дверь, усадил, и направился к водительскому месту. Любаша сжала руку Бориса, не давая открыть свою дверь. Специально дождалась, пока Константин пройдёт мимо них.
  - Эй, товарищ заместитель! - весело окликнула она Полянского, и тот резко замер, остановившись вполоборота. - Я Вам ещё кое-что хотела сообщить!
  - Что? - спросил он, чуть повернув к ней голову.
  - Помните мифы Древней Греции? Илиаду, Одиссею?
  - Смутно.
  - Как же так? - с нарочитой укоризной произнесла она. - Это же школьная программа! История, шестой класс!
  - Никогда не увлекался историей Древней Греции, - он, наконец, развернулся и посмотрел на неё.
  - Я так и думала, - довольно хмыкнула она. - Однако, как раз там, очень подробно описан обряд принесения жертвы богам.
  - И что?
  - Поясню. Когда бык приносился в жертву, то богам доставалось немного внутренностей, несколько кусочков жира и кости. А мясо греки ели сами! - она захихикала.
  - Опять непонятные иносказания? - он вздохнул.
  - Речь Оракула обязана быть туманной и малопонятной, - она пожала плечами. - Но, так уж и быть, подскажу. У Вас ещё остался конверт. Советую внимательно его изучить!
  - Конверт? И что в нём такого?
  - В нём фотография и отпечатки пальцев.
  - И что мне это даст?
  - Ну... Не знаю... Сами решите.
  - Ничего это не даст. Основное ты сожгла.
  - А Вы напишите запрос! Ему, например, - и она весело кивнула на Бориса. - Так, мол, и так, прокуратура интересуется, не работает ли у вас такой-то человек? И, если да, то просим сообщить подробную биографию и иные сведения на этого сотрудника. И приложите его портрет и прочие данные.
  - Я не буду отвечать на подобный запрос, - Борис, чуть нахмурившись, взглянул на Любашу. - И как он объяснит, от кого он получил все эти сведения?
  - Да, и, правда? Как я объясню, откуда я узнал фамилию, где я взял фотографию? - поддержал его Полянский.
  - Никаких фамилий! Никакого фото! Вы что!? - с наигранным возмущением воскликнула Любаша. - Приложите фоторобот! Напишите в запросе, что этот человек подозревается в преступлении. А фото, как раз и используйте для составления словесного портрета. У Вас же есть какие-то свидетели? Пусть его составят с их слов. Якобы... И напишите, что, мол, по характеру нанесённых травм, ваши специалисты сделали экспертное заключение, что подозреваемый владеет запрещёнными приёмами борьбы. Возможно, он прошёл подготовку в данной организации. И прочая, прочая, прочая... Выразитесь покорявее, казённым штилем. А отпечатки пальцев у вас имеются собственные. Добытые из той машины. А те, что в конверте, так, для сравнения. Так что, всё законно и логично!
  - Я даже не подумал, что в конверте ещё что-то запрятано, - Костя задумчиво наклонил голову. - Хм... Запрос... Отпечатки у нас есть, фоторобот будет... Действительно, можно попробовать.
  - Не уверен, что буду отвечать на твой запрос даже в этом случае, - хмуро откликнулся Борис.
  - А если их Контора не ответит, то напишите в ГРУ! - Любаша опять хихикнула. - Только, тогда уже сделайте экспертное предположение, что, мол, подозреваемый обладает секретными знаниями и навыками, практикуемыми за рубежом и, возможно, он иностранный шпион. Думаю, они сразу же заинтересуются!
  - Дубровский, твоя школа? - хмыкнул Константин.
  - Нет, она мне сразу досталась такая, - улыбнулся Борис, обнимая Любашу и прижимая к себе. - Я сам до сих пор не представляю всей глубины её знаний.
  - Понятно... - Полянский кивнул, и пошёл дальше, но вдруг обернулся и проговорил. - А знаешь, пожалуй, я сделаю фоторобот и напишу запрос! - открыл дверь и сел за руль.
  Машина вжикнула стартером и завелась. Через лобовое стекло было хорошо видно, как Полянский повернулся к Светлане и взял её за руку. Потом включил фары и вырулил на дорогу. Их УАЗик тоже завёлся, нетерпеливо посигналил. Любаша запрокинула голову и взглянула снизу вверх на Бориса. Он задумчиво смотрел вслед уехавшей машине и совершенно не хмурился. Скорее, был немного удивлён. Она продекламировала:
  - Отвечай ему, а то... Если ты не отзовёшься, он напишет в Спортлото! - и весело улыбнулась.
  - Зачем ты подбила его на это? - вдруг спросил Борис заинтересованно.
  - А как иначе твоё начальство узнает об угоне и нападении? А тут, прокуратура сама вам напишет. Так сказать, преподнесёт всё на блюдечке с голубой каёмочкой! И у вас сразу появится веская причина забрать это дело себе!
  В машине Любаша вдруг вспомнила кое-что и прошептала на ухо Борису:
  - А почему вы называете Лёшу Поповичем?
  - Сама сможешь угадать? Ты же любишь сказки!
  - Ага! Илья, значит, Муромец. Он и похож. Алёша, значит, Попович, по аналогии.
  - Молодец, правильно!
  - А Добрыня Никитич - кто?
  - Мишка Степанов.
  - А почему он Никитич? Его же не Добрыня зовут?
  - У него отчество Никитович.
  - А-а, понятно. Прикольное совпадение!
  

Глава 20

  
  Открывая замок, Любаша услышала, как зазвонил телефон. Раз, другой, третий. Затих. Через несколько секунд телефон зазвонил вновь. Три раза и всё стихло. Она забежала в прихожую и теперь стояла наготове, с рукой на трубке. И стоило ему зазвонить снова, как она сняла трубку:
  - Да, слушаю!
  - Привет! - раздался в трубке смутно знакомый голос. - Как поживаешь?
  - Э-э... Нормально, - от неожиданности она не сообразила, кто звонит.
  - Чем занята?
  - Да так, делами. Разными, - уклончиво ответила она, пытаясь понять, чей же это голос.
  - Узнаёшь? Это Паша. Милованов.
  - А, Паш, привет! - радостно откликнулась она.
  - Любаш, слушай, у меня к тебе просьба. Одна моя подруга... Вы, кстати, знакомы. Это Светлана Полянская.
  - Ну, не то чтобы знакомы. Так, несколько минут поговорили. Вчера. При тебе ж было.
  - Да, я помню. Она хочет с тобой поговорить. Ты можешь с ней встретиться?
  - Зачем?! - она была очень удивлена.
  - Я не знаю. У неё что-то важное и срочное!
  - И когда она хочет встретиться?
  - Прямо сейчас. Можно?
  - Сейчас? Я только зашла, я с учёбы...
  Она услышала, как Паша передаёт кому-то, видимо Полянской, её слова. Потом, вероятно, выслушав ответ, он произнёс в трубку:
  - Да мы ненадолго! Можем подъехать минут через пять. Ты выйдешь или нам к тебе зайти?
  Такая срочность её насторожила и немного напугала. Она задумалась, зачем жене Полянского понадобилось встречаться с ней. Да ещё так срочно! "Паша, конечно, свой, но явно было видно, что он к этой Свете неровно дышит! - Ну, да, госпожа Понькина. И что делать? - Здесь-то точно делать им не фиг! - Поэтому? - Встретиться на улице. - Да, так и сделаем!" Ответила:
  - Хорошо, я выйду через пять минут.
  - Спасибо, Любаш! Ждём! - и Паша положил трубку.
  На всякий случай, она решила написать Дубровскому записку, что ушла на встречу, с кем и когда. Чтобы он не волновался, если придёт домой раньше неё. Огляделась, раздумывая, куда бы её положить. "А если это подстава? То записка бессмысленна. Но..."
  Она взяла свою тетрадку и, с силой нажимая на ручку, написала две строчки. Вырвала листок и оставила его в прихожей, на полочке у зеркала.
  На улице, перед подъездом стоял знакомый УАЗик. Паша помахал ей с водительского сиденья и показал рукой назад. Она открыла заднюю дверь и села.
  - Здравствуй! - чуть смущённо сказала ей Светлана.
  - Здрассьте, Светлана Викторовна, - Любаша в последнюю секунду вспомнила отчество. - Что Вас привело сюда? - процитировала она свою любимую фразу из фильмов с Гойко Митичем.
  - Пойду, покурю, - вдруг произнёс Паша и вылез из машины.
  Любаша с недоумением проводила его взглядом. Он обошёл машину кругом, попинал переднее колесо. Потом прислонился к капоту, спиной к ним. Перевела взгляд на Светлану. И заметила, что та выглядит странновато. Бледное лицо, заплаканные глаза. Света покусала губы и произнесла:
  - Мы разбили горшок с цветком!
  - Зачем?! - удивилась Любаша.
  - Так получилось. Случайно уронили и он разбился. Скажи, что теперь будет?
  - Понятия не имею, - пожала плечами Любаша. - Мне-то откуда знать?
  - Ты же, как это... Дельфийский Оракул? Вчера нам всего наговорила, значит, должна знать! - обвиняющим тоном произнесла собеседница. - Сколько стоит твой сеанс? Я заплачу!
  - Я уполномочена отвечать только на его вопросы. Если ему важно знать, что будет, то пусть спрашивает лично, - глядя вперёд, холодно произнесла Любаша. - И тогда он получит ответ.
  - Неужели тебе всё равно, что с ним будет? - тон собеседницы сменился на жалобный.
  - Каждый сам творец своей судьбы. Хочет - ухаживает, хочет - разбивает. Я никому не указ! - она равнодушно пожала плечами и взялась за дверную ручку.
  - Это я разбила горшок, - Светлана схватила её за плечо, глядя на Любашу. - Пожалуйста, скажи, что мне делать...
  - Вы уже большая девочка, - насмешливо проговорила Любаша. - И не верите во всю эту мистику. Посмейтесь и забудьте!
  - Значит, так не хочешь... - она опять покусала губы и прошептала. - Придётся по-другому...
  - Ну-ну! - Любаша недобро усмехнулась. - Рискните!
  - Что мне сделать? - молодая женщина вновь заговорила жалобно. - Извиниться? Попросить прощения? Встать перед тобой на колени?
  - Было бы неплохо, но вряд ли это поможет.
  - Скажи, что мне сделать, чтобы ты согласилась помочь? Деньги, услуги? Чего ты хочешь?
  - Хорошо, - нехотя произнесла Любаша. - Вы рассказываете всё, что я захочу узнать. Не задаёте мне никаких вопросов. И делаете всё, что прикажу, - она решила подразнить Полянскую, в надежде, что та разозлится и отстанет.
  - Всё, что прикажешь? А ты не оборзела, девочка?
  - Либо соглашаетесь, либо нет. Повторяю. Рассказываете. Делаете, что велю. Без вопросов.
  - Значит, это всё игра на публику! Я так и знала!
  - Вот и славно! Вижу, что я Вам уже не нужна. Вы и так всё знаете. До свидания. Вернее, прощайте, - Любаша опять взялась за ручку, собираясь открыть дверцу.
  Вдруг послышался автомобильный сигнал. Паша отлепился от капота, оглянулся, махнул рукой, подошёл, открыл дверь и заглянул в машину:
  - Извините, девчата, там сзади машина подъехала! Сейчас, быстренько переставлю! - сел за руль и завёл мотор.
  УАЗик двинулся немного вперёд и задом сдал к соседнему подъезду. Павел заглушил мотор. На их место встал тёмно-зелёный 'Москвич'. С пассажирского сиденья вылезла пожилая женщина с объёмистой сумкой. Следом вышел водитель и открыл багажник, доставая ещё две. Любаша заметила синий спортивный костюм и полосатую шапочку. Точно такую же, как у похитившего её того Кости. У неё внутри всё похолодело.
  Она откинулась назад, спрятавшись за Полянской. Потом осторожно выглянула. Между тем, пассажирка рассыпалась в благодарностях шофёру, приглашая его зайти, выпить чаю. Хлопнула дверь, 'Москвич' медленно проехал мимо, развернулся и остановился поодаль. Женщина ждала, поставив сумки на лавочку. Наконец, водитель вышел, запер дверь, накинул штормовку и, прихрамывая, неторопливо прошёл мимо, не обращая на них никакого внимания. Сбоку хорошо было видно светлые усы и бородку, но Любаша с ужасом узнала и штормовку, и шапочку. Да и синий спортивный костюм был тот же!
  Она внимательней вгляделась в него, когда он проходил мимо. "Это он! О, Боже! Значит, вернулся!" Она перевела дыхание, стараясь успокоиться и взять себя в руки. "Вот и ответ этой Полянской, Дикая! - Ладно, ладно, я всё поняла! Но сначала надо свалить отсюда! - Куда?" Она на миг задумалась и приняла решение:
  - А знаешь, Паш, я, пожалуй, разрешу тебе забрать сломанный нож.
  - Нож? Разрешишь забрать? - он удивлённо обернулся к ней.
  - Ну, да. Это же мой ножик.
  - А-а. Понял! Лады.
  - В обмен на новый, такой же, - она улыбнулась ему и хитро подмигнула. - Согласен?
  - Не вопрос! - он улыбнулся в ответ.
  - А пулю пусть забирает Сэмэн. Я ему уступаю.
  - Уступаешь? - он перестал улыбаться.
  - Ага. Я тоже хотела себе эту пулю, но так как он старше и первый попросил, то...
  - Зачем тебе пуля?
  - Ну... - она скосила глаза на Светлану. - Думала, повешу на цепочку, буду носить на шее. Советоваться.
  - Советоваться?! - в недоумении уставился на неё Паша. - С кем? С пулей?
  - Да. Пуля это же самый идеальный советчик! Такая маленькая, но такая могущественная... - она вздохнула. - Может отнять жизнь, а может и подарить. Мгновенно! Это, как советоваться с самой Смертью. Понимаешь меня?
  - Да, понимаю, - мрачно произнёс он. - Но я хотел забрать нож не для того, чтобы советоваться. Я хотел носить его, как талисман.
  - Вы о чём, Паш? - подала голос Светлана.
  - Ты разве не рассказал ей? - наигранно удивилась Любаша и развернулась к Полянской. - В Бориса Дубровского стреляли. В это воскресенье.
  - К-как, стреляли!? - с ужасом в голосе произнесла Светлана.
  - Почти в упор! Метров с трёх, да, Паш?
  - Наверное, - всё так же мрачно ответил Павел. - Меня там не было!
  - Кто стрелял? - Полянская впилась взглядом в Любашу, перевела взгляд на Милованова.
  - Один влюблённый дурак, - нехотя произнёс Паша.
  - Он промахнулся? - Света тревожно смотрела на них.
  - И да, и нет! Он попал в мой нож, который был у Бориса во внутреннем кармане. Точно напротив сердца. Пуля срикошетила в стену. Повезло. Даже рёбра не сломаны! - Любаша помолчала секунду, пристально глядя на женщину. - В общем, я смогу помочь Вам, но на моих условиях. Они Вам, Светлана Викторовна, известны. Даю Вам на раздумья пять минут. Поехали, Паш!
  - Куда? - Павел завёл мотор.
  - Вон туда, - она показала в сторону почты. - Там есть магазин, где я покупала эти ножи. Купишь с пантерой. Тот был такой же.
  Он медленно проехал между домами и вырулил к почте. Остановил машину неподалёку от хозяйственного. Развернулся к ним:
  - Здесь?
  - Я согласна! - вдруг сказала Светлана. - Я сделаю всё, что скажешь.
  - Отлично. Тогда, Паш, ещё и цветочный горшок. У Вас же есть деньги? - обратилась она к Полянской. - На горшочек?
  - Конечно! - Света полезла в сумочку.
  - Свет, перестань! - отмахнулся Павел. - У меня есть!
  - Ты запомнил? Нож и горшок. Горшок чёрного цвета.
  - А если там такого не будет? - встревожено спросил Павел.
  - Поедем в другой магазин. Будем искать, пока не найдём.
  Он покивал согласно. Улыбнулся весело:
  - Я недолго. Не скучайте!
  Любаша дождалась, когда он выйдет из машины и развернулась к Светлане:
  - Итак. Рассказывайте! Начиная с того момента, как вы с мужем сели в машину и он взял Вас за руку.
  - Мне всё подробно рассказывать?
  - Да, - кивнула Любаша.
  - Мы поехали домой.
  - Потом?
  - Мы... - она замялась. - Мы целовались. В машине.
  - Ясно. Он ночевал у Вас дома?
  - Да, - в машине был полумрак, но всё равно было заметно, как она покраснела.
  - Как к этому отнеслась Ваша дочь?
  - Она обрадовалась.
  - Подробнее. Как она себя вела, когда увидела вас вместе?
  - Она очень обрадовалась. Бросилась его обнимать.
  - А он?
  - Костя тоже её обнял.
  - И что сказал?
  - Сказал, что очень соскучился.
  - И всё?
  - Да, - она кивнула. - Мы вместе сели ужинать, а потом он у неё в комнате сидел, пока я со стола убирала. Я не знаю, что он ей говорил.
  - А с вами ещё кто-то живёт?
  - Нет, то есть, да.
  - Кто?
  - Мама была. Но она ушла, ещё перед ужином. Она приходит днём, когда Настю надо из школы встретить. И если я поздно с работы прихожу, то она иногда остаётся ночевать, - она замолчала, глядя перед собой, сжав руками сумочку.
  - Светлана Викторовна, пожалуйста, рассказывайте сами, - со вздохом произнесла Любаша. - Не заставляйте тянуть из Вас слова, словно клещами! Доверьтесь Провидению. Вы же сами приняли решение! Утром вы вместе ехали?
  - Да, - она кивнула, продолжила более свободно. - Мы хотели приехать пораньше, чтобы перенести цветок в кабинет к нашим сослуживцам... Моим знакомым. Как раз над его кабинетом. Но их никого ещё не было. И мы зашли ко мне, чтобы подождать... У меня отдельный кабинет.
  - Долго ждали? - улыбнулась Любаша.
  - Полчаса. Потом мы решили, что лучше я договорюсь сама, и Костя ушёл. Потом я услышала, как к ним кто-то пришёл, немного подождала и пошла договариваться, чтобы цветок пока у них побыл. Вернулась, вспомнила, что он сам должен его отнести, пошла вниз, к нему. А его вызвали на совещание. Я не стала ждать, у меня тоже свои дела. А потом он мне позвонил, сказал, что срочно уезжает на несколько часов, по делам. Я ответила, значит, позже перенесём. А через час пришла Силуянова и увидела этот кактус у меня, на столе.
  - И что она сказала?
  - Сказала?! Да она там устроила такой скандал, что стены дрожали! Разоралась, что я украла у неё этот цветок. Хотела его забрать, а я не отдала.
  - Она что, узнала цветок? - недоверчиво спросила Любаша.
  - Да. По горшку.
  - Ну-у, может, надо было по-хорошему договориться? Мол, горшочек завтра верну, или новый куплю! И шоколадку, за пользование, а?
  - Эта истеричка ничего не захотела слушать! Сразу за горшок схватилась! Я тоже... В общем, мы его перетягивали, я его всё-таки отобрала, но случайно задела им о край стола, он выскользнул у меня из рук и разбился... Хорошо, что никого в кабинете не было! Силуянова разревелась, заявила, что она этого так не оставит и убежала. Я собрала землю в коробочку, цветок туда же. А горшочек сложила, подумала, может, его можно склеить? - она вопросительно уставилась на Любашу.
  - Не, вряд ли, - Любаша пренебрежительно скривилась. - Дальше что?
  - Я побежала вниз, подхожу к приёмной, слышу, она там рыдает, и кто-то уже её утешает. Женским голосом. Ага, думаю, значит, никого из начальства нет! Развернулась и обратно. Я не знала, что мне делать! И сердце у меня вдруг заныло, и так страшно стало... В общем, я позвонила Павлу, попросила его помочь найти тебя... Вас! - поправилась вдруг она.
  - То есть, товарищ заместитель прокурора не в курсе?
  - Я не знаю, - она отрицательно мотнула головой. - Когда уезжала, его ещё не было.
  - Ясненько, понятненько... Ладно, подождём, - Любаша расслабленно откинулась на спинку сиденья.
  - Чего?
  Любаша, молча, пожала плечами. Светлана вдруг судорожно вздохнула. Любаша скосила на неё глаза. По лицу женщины текли слёзы. Она всхлипнула и проговорила срывающимся голосом:
  - Я сегодня утром была по-настоящему счастлива. Впервые за последний год. И подумала, а вдруг теперь всё наладится? Я ведь считала, что между нами всё кончено. Что он меня разлюбил... Мы уже давно ссорились и ругались. Мы и разошлись, потому что оба устали от этого постоянного напряжения. Я, просто, не могла уже выносить его равнодушный взгляд! Думала, что у него другая... Я ему так и сказала. Что он может не скрываться и жить в своё удовольствие. Он ответил, что устал от моих капризов и придирок. Я ему предложила пожить отдельно, а он кивнул головой и ушёл жить к отцу. Настя, конечно, плакала и не понимала... Я потом так жалела об этом. Надеялась, что он вернётся. Но он не делал никаких попыток к примирению, ну и я... Тоже гордая! Старалась делать вид, что у меня всё хорошо. А два месяца назад встретила его, мне он показался таким несчастным. Он по коридору шёл, поздоровался и так глянул... У меня в душе всё перевернулось. Я наступила на свою гордость и, в конце работы, зашла к нему. Решила, что нам надо поговорить. Хотела первая предложить помириться... А там! Он и эта Силуянова. Он её за талию приобнял и смеются оба. Довольные такие. Я психанула и сказала, что подала на развод. И ушла! А на следующий день подала заявление. Он даже не пробовал со мной поговорить, я злилась из-за этого и считала, что эта стерва спит с ним!
  Светлана замолчала и полезла в сумочку за платком. Любаша с лёгкой оторопью смотрела на неё и ждала продолжения. Света шмыгнула носом и вытерла глаза. Улыбнулась ей жалобно:
  - Я, наверное, кажусь Вам истеричной дурой, да?
  - Нет-нет, - помотала головой Любаша. - И можете продолжать говорить мне 'ты', я не против.
  - Ты тоже, переставай мне выкать! А то я чувствую себя такой старой.
  - Хорошо, - улыбнулась Любаша. - Я попробую.
  - Я понимаю, что тебе не нравлюсь.
  - Ерунда! Стерпится, слюбится, - хихикнула Любаша. - Раз Провидение свело нас, значит, так тому и быть. Продолжайте, всё это очень важно. Ваши чувства.
  - Я ведь всё ещё люблю его, - кивнула Светлана. - И никогда не смогу полюбить никого другого. Я давно поняла это. Но считала, что он об этом не должен знать.
  - Почему!?
  - Не знаю, - она пожала плечами.
   - Может, я попробую угадать? Вы боитесь, что узнав об этом, он воспользуется этим знанием в своих интересах?
  - Я не думала об этом... Нет, я этого не боюсь.
  - А чего Вы боитесь? Понимаете, Светлана, - веско произнесла Любаша. - Сейчас надо дать самый честный ответ.
  - Я не знаю! - простонала она. - Я вдруг поняла, какая была дура! Я сама отталкивала его своими придирками и ревностью! - она шмыгнула носом. - Сегодня утром он смотрел на меня, как раньше. И глаза у него были такие... Как, когда мы только поженились. Когда он носил меня на руках! - она невидяще уставилась вперёд. - Мы хихикали, как школьники, когда тащили этот кактус! Он смеялся и щекотал меня, когда мы сидели у меня в кабинете. И сказал, что хочет пригласить нас с Настёной в ресторан. В эту субботу... А потом я разбила этот горшок! Да, я, наверное, боюсь! Я боюсь, что сама, своими руками разбила своё счастье! Что...
  - Стоп! - Любаша увидела в окно возвращающегося Павла с белым пакетом в руках. - Ни слова больше! - она посмотрела на Свету. - Вытрите слёзы и улыбайтесь! Сейчас будем узнавать, что нам делать дальше.
  - Ну что? - она обратилась к севшему в машину Паше. - Купил?
  - Вот, только он не совсем чёрный! - он достал из пакета цветочный горшок.
  Да, основной цвет был чёрный, но по всему горшку были нарисованы стилизованные фигурки охотников с копьями и животных. Даже, не стилизованных, а как с наскальной живописи древних людей. Смотрелось всё это очень оригинально и красиво. По верхнему краю проходил орнамент из силуэтов оленей, антилоп, львов, слонов, ягуаров. Вытесненных ещё по сырой глине и покрашенных в рыжий цвет. Или это был натуральный цвет обожжённой глины? Сам горшочек был не в виде классического усечённого конуса, а более выпуклой формы, напоминающей мяч для американской игры "регби". Что тоже добавляло ему необычности. В общем, Любаша была в восторге! О чём тут же и заявила:
  - Какая красота! Паша! Какой ты молодец! Светлана, Вам нравится?
  - Да, красивый! - Света вытерла глаза и улыбнулась. - Спасибо, Павл.
  - А мне ножик купил?
  - Да. Только пантеры не было, я взял с собакой.
  - Паша! Какого чёрта! - возмущённо воскликнула Любаша. - Я же русским языком сказала! С пантерой!
  - Ну, извини! - в его голосе не было ни капли раскаяния. - Так получилось. Какая разница?
  - Я тебе припомню, - буркнула она и протянула руку. - Давай сюда горшок, - обернулась к Светлане. - Повезло Вам. Значит, продолжим. Теперь надо добыть керамзит.
  - Что добыть? - переспросила Света.
  - Керамзит. Его насыпают на дно. Видели когда-нибудь? - она посмотрела на Светлану, потом на Пашу, но они оба отрицательно покачали головой. - Это такие шарики из обожжённой глины. Очень напоминают какашки. Козьи. А, может, и не козьи.
  - И где его добывают? - Паша скривился от отвращения.
  - На любой стройке, - довольно улыбнулась Любаша. - И можешь не морщиться, потому что добывать его придётся тебе. Вернее, вам обоим. Это епитимья. Наказание за нарушение договора. Оба нарушили, значит, искупать будете оба. Тем более, не отправлять же её на стройку одну! - она кивнула на Светлану. - Возьмёте горшок и пойдёте на какую-нибудь стройку. Она будет просить, чтобы вам разрешили взять горсть керамзита, а брать его будешь ты. Так как рука у тебя больше, то и количество будет больше.
  - Можно черпануть горшочком, - робко подала голос Света.
  - Нет. Только рукой. Одну горсть. И ещё, надо будет найти земли и песка. Давай, Паш, поехали на стройку.
  - Куда ехать?
  - Понятия не имею. Езжай куда-нибудь.
  - Недалеко меня видел стройку. А землю где брать? - спросил Павел, включая зажигание.
  - Светлан, у Вас, кажется, есть дача?
  - Да, но она за городом. Пятьдесят километров.
  - Да нет, я не об этом. Я подумала, может, у вас дома есть земля, для рассады. Можно было бы взять немножко. Это же кактус. Ему много земли не надо. Там, в основном, должен быть песок.
  - Да, у мамы должна быть земля! - обрадовано воскликнула Светлана.
  - Так поехали! Времени мало, надо успеть. Вы надолго с работы отпросились?
  - Вообще-то, на два часа всего.
  - Ну, значит, надо спешить.
  На стройке парочка не задержалась. Вышли, улыбаясь. Паша нёс горшок, Света шла рядом.
  - Ну что, удачно? - поинтересовалась Любаша, когда они уселись в машину.
  - Да. Мужик обалдел, когда мы туда впёрлись и попросили горсть керамзита для цветочка, - весело сказал Паша.
  - И песка дал, - добавила Светлана. - Теперь за землёй?
  - Угу, - она согласно кивнула. - Поехали.
  
  Паша остановил машину недалеко от прокуратуры. Любаша серьёзно посмотрела на улыбающуюся Свету, державшую на коленях белый пакет с горшочком, наполненным смесью земли и песка:
  - А теперь, Светлана Викторовна, самое важное. Повторяйте за мной: - "Прости меня, пожалуйста!"
  - Зачем? - опешила Светлана.
  - Без вопросов. Просто повторите.
  - Прости меня, пожалуйста.
  - Ещё раз!
  Света повторила ещё раз. Павел развернулся и уставился на них с изумлением. Любаша поморщилась:
  - Не так. Надо более жалостливо. Смотрите в глаза, пока говорите, а потом вниз! Давайте!
  Света повторила ещё раз, глядя ей в глаза. Любаша недовольно покачала головой:
  - Нет, плохо. Смотрите лучше на него, - кивнула на Пашу. - Может, так удачнее выйдет.
  - Прости меня, пожалуйста! - Света перевела взгляд на Павла.
  - Когда к кому-то обращаетесь, надо называть его по имени, - поправила её Любаша. - Ещё раз!
  - Прости меня, пожалуйста, Павл!
  - Жалобней!
  - Я не могу жалобней! - Света недовольно повернула к ней голову.
  - Не можешь, научим! Не хочешь, заставим! - улыбнулась Любаша, цитируя любимую присказку своей подруги Пантеры. - Поймите, Светлана! Эти слова самые главные. Вас должны простить, не спрашивая, за что. Давайте, тренируйтесь!
  - Прости, Павл, пожалуйста!
  - Жалобней! И назовите его ласковей!
  Светлана покусала губы и сжала руки в кулаки. Вздохнула и произнесла:
  - Прости меня, Павлик.
  - Фу-у! - недовольно скривилась Любаша. - Ну, какой из него Павлик? Посмотрите на него! Он же взрослый мужик! Назовите как то по-другому.
  - Как?
  - Не знаю. Ваша задача разжалобить и вымолить прощение. Если Вас не простят, не зная за что, то всё бесполезно! Понятно?
  - Да, - кивнула Полянская. - Пашенька, прости меня! - теперь у неё получилось жалобней.
  - Не верю, - покачала головой Любаша. - Но имя выбрано правильно, - с благосклонным видом поощрила она Полянскую. - Давайте ещё раз! И не забывайте добавлять "Пожалуйста!"
  - Прости меня, Пашенька! Пожалуйста! - глядя Паше в глаза, гораздо убедительней протянула Светлана, так что тот даже смутился.
  - Ещё раз! Видите, он не отвечает, значит, не простил! - весело сказала Любаша.
  - А я должен был ответить? - удивился Паша.
  - Конечно! Она же к тебе обращается!
  - Я прощаю тебя! - смутившись ещё сильнее, быстро сказал он.
  - Поблагодарите! - подсказала Любаша.
  - Спасибо, Паша!
  В это время к зданию подъехала черная "Волга".
  - О! На ловца и зверь бежит! - сказала Любаша, увидев знакомые номера паркующейся недалеко машины.
  - Какой зверь? - не поняла Полянская.
  - Волк, зубами щёлк! - подмигнула Любаша. - Товарищ заместитель подъехал. Идите, ловите, пока ему ничего не успели сообщить. Теперь всё зависит от Вас. Добейтесь от него прощения. И, помните! Главное, он должен простить, не зная, за что. Если сумеете, значит, всё сложится удачно. Если нет... - она развела руками. - То, Вам уже ничем не помочь!
  Полянская вышла из машины. Почти одновременно из своей "Волги" вылез Константин. Любаша приоткрыла окно, и, пригнувшись, скрылась за спинкой переднего сиденья. Светлана окликнула бывшего мужа. Он обернулся на её зов, удивлённо улыбнулся:
  - Ты как здесь? В магазин ходила?
  - Костя, прости меня, пожалуйста! - голос Светы дрогнул, и получилось очень виновато и жалобно.
  Полянский вдруг заметил в УАЗике Пашу и перестал улыбаться. Нахмурился, перевёл взгляд на Светлану.
  - Пожалуйста, Костенька, прости! - в голосе Полянской вдруг зазвучали неприкрытые слёзы. - Я прошу тебя...
  - Хорошо, Света, - он кивнул, но лицо у него словно окаменело, он отвёл от неё взгляд.
  - Спасибо, Костя! Я сейчас всё объясню. Мы...
  - Не важно, можешь не рассказывать, - он засунул руки в карманы, собираясь развернуться и уйти.
  Света оглянулась и беспомощно посмотрела на них, потом опять на мужа. Любаша открыла дверцу машины, громко окликнула Полянского:
  - Здравствуйте, товарищ заместитель! - выглянула и помахала рукой. - Как поживаете?
  - Люба? - он удивлённо развернулся к ним, потом взглянул на Светлану и опять на Любашу. - Что-то случилось?!
  - Конечно, случилось, - она согласно кивнула, выходя из машины. - Непреодолимое желание увидеть Вас! - и добавила, иронично ухмыльнувшись. - Ни есть, ни пить не могу, всё думаю да гадаю, как же там товарищ заместитель прокурора Первомайского района поживает!
  - А на самом деле? - он сделал шаг к ним.
  - А на самом деле, я сопровождала Вашу жену в её дефиле по стройкам, подворотням и другим злачным местам.
  - Зачем? - он обнял Светлану за талию, и они подошли к УАЗику, Полянский протянул руку в открытое Павлом окно. - Здорово, Паш!
  - Здорово! - Павел пожал руку. - Мы ездили в магазин. По просьбе княгини.
  - Костя, я всё объясню! - Света украдкой вытерла глаза. - Я случайно разбила горшок. Ты уехал, я не знала, что делать! И я позвонила Павлу, чтобы он помог найти... - она замялась, не зная, как продолжить, посмотрела на Любашу.
  - Вашего личного Дельфийского Оракула. По вызову! - со смехом произнесла Любаша. - Судьба, видимо, у меня такая! Говорю же, не дали ни хлеба куснуть, ни чаю глотнуть. Только села, чаёк налила, бутербродик взяла, как - бац! Срочный вызов! Пришлось идти, - она развела руками. - Не могу же я отказать жене младшего жреца Кратеи! - она подмигнула и наставила на него указательный палец. - Но, за срочность у меня двойной тариф!
  - Спасибо, что не отказала. Чем мне наградить своего личного Оракула? - он поддержал её шутливый тон, видно было, что его настроение стремительно идёт вверх.
  - Ничем. Это я свои долги отрабатываю.
  - Какие долги?
  - Восемь монет. Помните? У метро.
  - Да, брось! Ты мне ничего не должна!
  - Слово прокурора - закон! - она весело улыбнулась. - Ладно, нам пора, меня уже заждались. Вениамину Алексеевичу от меня поклон, Рэму - привет и погладить, Иксу - сухарик. Прощайте, - Любаша села обратно, захлопнула дверь и произнесла Павлу в спину. - Гони, Паш!
  
  Павел завёл мотор и вырулил на дорогу. Даже не спрашивая, куда ехать. Любаша сидела посередине и видела в зеркале заднего вида его прищуренные глаза. Минут через пять он вдруг свернул к обочине и остановился. Повернулся к ней:
  - Пересаживайся вперёд, - и похлопал ладонью по седушке.
  Любаша кивнула и выбралась из машины. Увидела вдали ларёк с мороженым, и в животе у неё коротко уркнуло, напомнив, что она с утра ещё не ела. Села на переднее сиденье. "И куда мне теперь? Домой нельзя, вдруг там Колобок. Позвонить Котёнку? Или, лучше, Пашу попросить! И пожрать надо бы где-нибудь!" Пока Паша не начал задавать ей неудобные вопросы, она решила первая нарушить молчание:
  - Недавно книжку прочла, "Не кричи: волки!" называется. Фарли Моуэта. Читал?
  - Не читал, - Павел ожидаемо мотнул головой.
  - Представляешь, он там леммингов ел! - восторженно поделилась она. - Пишет, что они вкусные.
  - Каких леммингов?! - он непонимающе взглянул на неё.
  - Всяких. Сначала жарил, а потом и сырыми. Шкурки, правда, снимал.
  - Что-то я не совсем понимаю... Ты о чём?
  - О книжке Моуэта. Это канадский зоолог. Который жил в тундре с дикими волками. Точнее, с одной волчьей семьёй.
  - Как Маугли?
  - Нет. Маугли жил в волчьей семье. А Моуэт жил один, по соседству, он за ними наблюдал. Там были два волка и волчица. Они оба её любили, но взаимностью она ответила только одному. А второй, просто, рядом жил, как друг. Добычу приносил. С детьми нянчился, когда они подросли, и мать так достали, что она от них сбегала. Он потом с одной сукой связался. Хотел создать с ней семью. А она его бросила. Он ходил, звал её, тосковал. Они его очень жалели.
  - В смысле, как бросила?
  - У собак же всё по-другому. Они не умеют любить, как волки. Это у волков один супруг на всю жизнь. Если кто-то из них погибает, то оставшийся волк больше ни с кем семью не создаёт. А у собак с этим всё просто. Вяжутся с первым встречным. А то и не с одним. А потом, когда охота проходит, бросают своих хм... "мужей" и возвращаются обратно, к хозяину. Вот и она ушла домой. Там, недалеко посёлок эскимосов был. Они иногда вязали своих лаек с волками, чтобы кровь разбавить.
  - Зачем ты мне всё это рассказываешь? - он серьёзно взглянул на неё.
  - Это тонкий намёк. Понимаешь?
  - Понимаю, - он поставил руки на руль и опустил на них голову. - Я всё понимаю... - и тяжко вздохнул.
  - Надеюсь! Хотя, знаешь, я, наверное, не смогла бы съесть лемминга. Даже жареного. Не говоря уже о сырых. Как бы мне не хотелось есть.
  - Что? - он с удивлением поднял голову и уставился на неё. - Что такое лемминги?
  - Это мелкие северные грызуны, типа сурков. Размером примерно с мышей.
  - И причём здесь они? Зачем тебе их есть?
  - Ты же сказал, что всё понимаешь!
  - Уже нет!
  - Я намекаю тебе, что я очень голодная! Я сегодня ещё не ела. Утром чашку кофе выпила и всё. Пришла с занятий, только дверь открыла, и ты звонишь! Пришлось всё бросить и идти к вам.
  - Извини, я не подумал! - он огляделся. - Тут, недалеко кафе есть. Пошли, поедим?
  - Пошли. И, заодно, Борису позвони. Скажи, что Колобок вернулся.
  - Какой колобок?
  - Это тот мужик, что на зелёном "Москвиче" подъехал, когда мы в машине, у подъезда сидели.
  - А, сосед... Хорошо. Поедим, потом позвоню.
  - Нет, сначала позвони, а потом уже в кафе. Или, куда он скажет.
  Он кивнул и медленно поехал вдоль тротуара. Остановился у телефона-автомата. Любаша повернулась к нему:
  - Обо мне не говори. Скажи ему, что встретил Дарью Петровну, как просили, и отвёз на ипподром. Орешки у тебя в машине. Понял?
  - Нет. Какую Дарью Петровну?
  - Тебе какая разница? Просто повтори ему эти слова. И про Колобка не забудь сказать. Что он вернулся.
  - Почему я должен говорить подобную ерунду?
  - Это не ерунда. Только, ради Бога, не говори, что это сосед. Скажи, её пёс.
  - Чей пёс?
  - Дарьи Петровны.
  - Я ничего не буду говорить, пока ты мне всё не объяснишь!
  - Тебе Полянская сказала, для чего я ей понадобилась?
  - Нет, - он с ожиданием уставился на неё.
  - Ты что? - с преувеличенным удивлением воскликнула она - Выполнил её просьбу, не требуя объяснений?
  Паша, молча, пожал плечами. Кивнул, видя, что она ждёт ответа.
  - Вот и продолжай вести себя так же!
  - Как? - он всё ещё не мог понять, что от него требуется.
  - Выполняй просьбы, ни о чём не спрашивая!
  - А если не стану? - он надменно усмехнулся.
  - Почему?
  - Не хочу.
  - Значит, не хочешь? Ясненько! - она резко открыла дверь и выскочила из машины.
  Смешалась с толпой. "Ну всё! Моё терпение кончилось!" в ярости думала Любаша, перебегая на ближайшем светофоре на противоположную сторону дороги. "У-у, гад! Ему на меня плевать! Вот пусть теперь побегает за мной!" Оглянулась. Но никто за ней и не думал гнаться! Немного успокоившись, вспомнила про ларёк с мороженым. Вернулась обратно, купила себе "Лакомку" и медленно огляделась, пытаясь обнаружить остановку или вход в метро. УАЗик так стоял у обочины. В кабине никого не было.
  "И что решим, госпожа Понькина? Домой я возвращаться боюсь. Значит? Звонить Рыси или ехать в общагу? Или опять позвонить Котёнку? От имени Дарьи Петровны. Нет, нельзя так часто. Спалюсь, однозначно. Чёртов Паша! Такой план завалил! Князь! Пуп земли! - Ага! Теперь ты понимаешь, что чувствовала Рысь? - Теперь понимаю. Но она ошиблась. У Котёнка это не гонор, в отличие от Паши. - Ладно, это всё фигня. Не о том думаете, госпожа Понькина! - Да-да, виновата! Исправлюсь. Итак, допустим, я решу звонить. Тогда я подставлю Пашу. Он, конечно, гад, но он его друг. Ссорить я их не хочу. Этого, вообще, делать нельзя! - Но поучить-то его уму-разуму можно? - Нет. Нельзя! Ни в коем случае! - И что делать? Вернуться в машину? Сдаться на милость победителя? - О-о, какой слог! А у Вас, товарищ Дикая, у самой, не гонор ли взыграл? - Котёнок будет на моей стороне! - Конечно! Ставить любимого человека перед выбором? Между другом и тобой! Это ли не глупейшая ошибка!? - Вы, как всегда, правы, госпожа Понькина. Но тогда Паша подумает, что он может мною командовать! - И что? Во-первых, он уже так думает. Во-вторых, что в этом плохого? - Как это, что?! - Да, ничего! Пусть думает, на здоровье! Прими к сведению и учитывай в дальнейшем! Не спеши с дрессировкой, худой мир лучше доброй ссоры!"
  Она ела мороженое и пыталась совладать со своими чувствами. "Успокойся, Дикая! Иначе ты попадёшь в колбу, будешь вариться в своей обиде и ничего не сможешь сделать! Не хочешь, не подчиняйся, но свой гонор держи в узде! Он мужик, он изначально считает себя главнее, умнее и, вообще, видит тебя второй раз в жизни! - Четвёртый, если точнее. - Не важно! Вы знакомы без году неделя, ты ему никто! И звать тебя никак! - И, тем не менее, он уже попросил об одолжении! Это, кстати, можно использовать. В дрессировке! - Осторожней, дрессировщица! Не забывай, у него только что увели любимую девушку! С твоей, между прочим, помощью! Так что, вряд ли он испытывает к тебе тёплые чувства. Скорее, наоборот. - Ну, скажем честно, девушка никогда не была его... - Неважно! Он, ведь, надеялся! Мечтал! У человека, вон, депрессия начинается! Не дразни лихо, пока оно само тебя не трогает! - Угу! А всё-таки, стерва она, эта Полянская!"
   Мороженое закончилось. Любаша огляделась в поисках урны. Не нашла. Скомкала обёртку, сунула в карман и неторопливо направилась обратно, к машине. Остановилась поодаль, прислонившись к фонарному столбу. Вскоре заметила Пашу, шедшего к машине с двумя пакетами. Прошёл мимо, как будто не заметил, хотя, она не пряталась. Молча, пристроилась следом. Паша, всё так же, не замечая её, вернее, делая вид, что не замечает, открыл машину и сел. Захлопнул дверцу прямо перед ней. Обида снова поднялась в душе. "Гад! Скотина! - О, да! Гад! - Значит, зря я вернулась! Надо было сразу ехать в общагу... - Нет! Тогда подставим Пашу и дальше по накатанной... Надо придумать что-то другое! - Может, попробовать только сделать вид, что уходим? - Нет-нет, товарищ Дикая! Нельзя идти на поводу у эмоций! Ты проиграешь, даже не начав драку!"
  Она сумела отрешиться от своей обиды и даже смогла представить картину со стороны. "Я космический разум! И что я вижу? Меня, банально, дразнят! Поэтому, мы сделаем вид, что не догадываемся! Сейчас мы постучим в окно! Типа, сюрпри-и-из!" И она постучала с улыбкой в окошко.
  Паша повернулся и сделал удивлённое лицо. Махнул рукой, показывая, чтобы она обошла машину и села с другой стороны. Любаша кивнула и сделала шаг, собираясь обойти вокруг капота. Паша завёл мотор и тронулся. Ей пришлось развернуться и обойти машину сзади. Встала на тротуаре и стала терпеливо ждать дальнейшего развития событий. УАЗик проехал несколько метров, сдал обратно и остановился точно напротив неё. Мотор заглох. Пассажирская дверь приглашающе открылась.
  Любаша осторожно подошла, ожидая опять какого-нибудь подвоха. Милованов смотрел на неё, чуть наклонив голову к рулю, и улыбался невинной улыбкой. Она села, захлопнула дверцу. В машине стоял запах курицы-гриль. Рот мгновенно наполнился слюной. Она непроизвольно сглотнула. Паша достал из пакета половинку цыплёнка на бумажной тарелке и поставил на панель. Вытащил из бардачка пачку салфеток в бумажной упаковке. Бросил рядом. Оторвал у половины цыплёнка ножку и оставил на тарелочке. Любаша смотрела на всё это голодным взглядом. Запах дразнил, и её всё еще пустой желудок чуть слышно проурчал. "Так-так! Следующее испытание? Предложит взять или нет?" Паша, молча, начал есть грудку. Сначала оторвал зажаристую шкурку, прожевал. Ей пришлось опять сглотнуть слюну. "Не буду есть! К чёрту! - Или взять самой? Без приглашения? - Нет! Фу, нельзя, Дикая! Держись!" Покосилась на него, заметила насмешливый взгляд.
  - Ты позвонил? - она сдержала желание психануть и, всё-таки, сбежать.
  Паша кивнул, откусывая сочное куриное мясо.
  - И что он сказал?
  - Ждать здесь, - ответил Павел, прожевав.
  "Знает, что я голодная, надеется, что сама попрошу кусочек! Как в фильме "Укрощение строптивой!" И что решим? Во-первых, я ему не жена, а во-вторых, голодание полезно. Но, чёрт, как хочется съесть эту ножку! Терпи Дикая! Представь, что у этой курицы были глисты! Повар тоже приложил свою грязную руку!" И она стала вспоминать все те гадости, которые ей рассказывали подруги-ветеринары. А заодно, все детские приколы, вызывающие отвращение, которыми они дразнились ещё в школе. Воображение не подвело, и аппетит почти пропал. Она отвернулась к окошку. У Паши, всё-таки, сдали нервы:
  - Угощайся!
  - Спасибо, Паш. Не хочу, - по-прежнему глядя в окно, отказалась Любаша.
  - Хозяин - барин, - равнодушно произнёс он. - Наше дело предложить, Ваше дело отказаться!
  - Тебе тут и одному мало, - она решила слегка надавить на его совесть.
  - Там ещё половинка! - он мотнул головой в сторону второго пакета, стоящего на заднем сиденье.
  - Оставь Боре, он, наверное, тоже голодный! А то дома, вообще, есть нечего. Готовить-то некому было, я же тут, с вами "развлекалась", - она попыталась "ущипнуть" его спящую совесть почувствительней.
  Видимо, его совесть всё же, не успела окончательно заснуть, так как он вновь кивнул на тарелочку с оставленной ножкой:
  - Ешь, не стесняйся! Назад поедем, можно ещё купить.
  Скроив печальное выражение лица, Любаша отрицательно качнула головой и откинулась на спинку и закрыла глаза. Есть, всё равно, хотелось, несмотря на всякие отвратительные картинки. Запах продолжал дразнить. "Сейчас он наестся, и тогда уже будет бесполезно будить его совесть. Значит, взялся за гуж, не говори, что не дюж!" Поговорка и всё с нею связанное, помогли укрепить её решимость.
  Она стала думать о Колобке-Пузырьке. "Интересно, почему он назвал его соседом? Надо выяснить!" Открыла глаза, собираясь задать вопрос о Колобке, но вид жующего Павла опять всколыхнул её голод. В животе предательски заурчало. Она жалобно вздохнула, Милованов ответил насмешливым взглядом. Захотелось тут же разреветься и затопать ногами, с психу! Отвернулась с обиженным видом. Даже глаза опять закрыла. Уши заткнуть, к сожалению, было невозможно. И нос!
  "Гад! Какой же он гад!! Я могла бы рассориться с ним на раз! - Но этого делать нельзя! Ни-ни, Дикая! И уйти нельзя! Он же друг Котёнка! Наоборот, держи себя в руках, иначе попадёшь в колбу!" Она попыталась отвлечься от дразнящего запаха курицы. "Думай, что делать! - Ага, думай! Легко Вам говорить, госпожа Понькина! А как реально можно думать, когда в животе урчит от голода! - Можно, можно! - А, может, согласиться? - Нет! От двухчасового воздержания ещё никто не умирал! Тем более, ты мороженое слопала, только что!"
  - Зря отказываешься! Курица очень вкусная! - подал голос Павел. - Попробуй!
  - Верю на слово, - буркнула она, продолжая сидеть с надутым видом, не поворачиваясь и не открывая глаз.
  "Ага! Вторая попытка к примирению! Совесть проснулась, наконец-то? - Вряд ли! Ему на меня плевать с высокой башни. Вспомни, как он демонстративно меня игнорировал? Скорее всего, он не мириться со мной собирается! Он, элементарно, хочет приручить и выдрессировать под себя! - Чёрт, точно! Если я соглашусь взять еду, то он уверится, что поступает правильно! И потом его уже будет не переучить! Поэтому, что? - Правильно, терпи, казак, атаманом будешь!"
  - Любаша!- её позвали чарующе нежным тоном.
  Ей пришлось открыть глаза и посмотреть на него. Паша ласково улыбался, протягивая на тарелочке куриную ножку. "Вот дьявол! Он сильнее и хитрее! Я не смогу долго упираться! Чем!? Чем сбить его с верного курса по моему укрощению!!"
  - Прошу, Вас, моя королева! Отведайте!
  "Это же надо, "королева!" Безотказный приём! Нет, так дело не пойдёт, надо его озадачить! Ведь если я возьму, то это будет моя полная и окончательная капитуляция, а если откажусь, то открытая конфронтация и репутация вздорной бабёнки. И как результат, никакого уважения к себе. В любом случае! Ты проигрываешь по всем фронтам, Дикая! Думай!! - Я не знаю, что делать! Р-р-р! Я сдаюсь, это меньшее из зол! - Не смей! Ты же ДИКАЯ! ПУМА! - Я сдаю-у-усь! - Ха! Ты называешь себя Дикой Пумой? Ты домашняя кошонка! Не вздумай! Иначе, таким жалким котам, как ты, самое место на помойке!"
  У неё в голове вдруг всплыла песня псов короля из популярного мультика "Пёс в Сапогах". "Жалким котам? Да!2 Она надменно улыбнулась Паше, прищурила глаза и пропела, глядя сквозь него:
  - Жалким котам не-е понять одного! Наша дру-ужба превыше всего! Я ради друга могу, р-р-р! В горло вцепиться врагу! - с удовлетворением увидела, как он удивлённо отшатнулся, смягчила взгляд и продолжила. - Ну, а потом, суп с ко-отом! И адью! Не дрожать в бою за шку-уру свою! Вот наш закон и деви-из! Кто на пути - берегись!
  Он с изумлением смотрел на неё, потом что-то вспомнив, улыбнулся ей весело и пропел, подражая Караченцову, озвучившему Пса в Сапогах:
  - О, наконец, настал тот ча-ас, когда я здесь и вижу Вас, едва надеясь на взаимно-о-ость. В слепом неведеньи томлюсь! Я беспороден, это минус! Но, благороден, это плю-у-ус! - его голос был завораживающе красив, и в его исполнении песенка звучала гораздо романтичнее. - Я ради Ваших глаз гото-о-ов! Сразиться с дюжиной кото-ов! Без промедленья в бездну ринусь! Сгорю за Вас и утоплю-у-усь! - он замолчал, может, запамятовав слова, а, может, ожидая, что она подхватит, и Любаша допела:
  - Тебя не слышат, это минус! Но и не гонят, это плюю-у-ус!
  И одновременно с ней, он подхватил эти строчки. Получилось забавно и слаженно. Они так же вместе засмеялись. Напряжение ситуации исчезло. С уверенной улыбкой он спросил:
  - Ну, что? Мир?
  - Что есть мир? - задумчиво произнесла Любаша, не давая ему возможности вильнуть, как если бы она ответила просто "Да". - То, что мы видим вокруг? Или это вся планета? А, может, это вся вселенная? - и мысленно решила: - "Пожалуй, пора помириться!"
  - Мир это когда нет войны, - ожидаемо ответил он, но его улыбка чуть приугасла.
  - Миру мир! - процитировала она расхожий лозунг, развешанный чуть ли не на каждом углу, и улыбнулась.
  - В таком случае - держи! - он вновь протянул ей куриную ножку.
  - Я всё равно не могу это съесть, Паш! - она спрятала руки за спину. - Дурацкие принципы! Извини!
  - Что за принципы? - он нахмурился.
  - Дала себе слово не есть эту курицу. Теперь не могу нарушить! - вздохнула и отвернулась.
  - Мы себе давали слово - не сходить с пути прямого! Но! Так уж суждено! И уж если откровенно, всех пугают перемены! Пусть сложным будет путь! - он пропел несколько строк своим невероятно красивым голосом.
  Она развернулась, глядя на него восторженно и, одновременно, жалобно:
  - Па-а-ша-а! Ты очень красиво поёшь! Но, пожалуйста, будь другом, съешь её сам, чтобы меня не мучить!
  - Если ты отказываешься, то я тоже не буду есть!
  - Я не отказываюсь! Я просто не могу! Моё слово нерушимо! - жалобно простонала она, глядя перед собой.
  - Ешь, давай, не капризничай! - он шутливо прикрикнул на неё.
  - То есть, когда человек держит данное слово, это, по-твоему, каприз!?
  - Не передёргивай. Тебе не понравилось, что я не стал исполнять твои прихоти, и ты решила меня проучить.
  - Нет, всё не так! Понимаешь, Паш, я была в восторге, когда увидела тебя впервые. Я считала тебя классным, милым и обаятельным. Но, меня как водой окатило, когда я увидела, что ты такой не всегда. И тогда я дала себе слово, что не буду есть эту курицу, пока не разберусь кое в чём.
  - В чём?
  - Хочу понять, чем я хуже Полянской? Почему её просьбы выполняются мгновенно и без вопросов, а мои, либо не выполняются вообще, либо выполняются по принципу: "Лишь бы отвязалась", а? - она посмотрела на него с прищуром.
  - Со Светой мы давно знакомы, мы друзья! Я всегда ей помогу, без вопросов! Это совершенно нормально среди близких друзей. К друзьям всегда другое отношение, чем к малознакомым людям, ведь так? Думаю, ты тоже не бросишься выполнять просьбы малознакомых людей, не выяснив подробности!
  - Я ведь бросилась выполнять твою просьбу! Без вопросов. А мы с тобой малознакомы! Но ты друг Бориса, и я готова была сделать для тебя всё, что угодно... Пока не поняла, что я для тебя человек второго сорта!
  - Причём тут второй сорт... - он чуть смутился, но тут же принял равнодушный вид. - Света попросила помочь найти тебя, я помог. Почему нет? Я не пойму твоих претензий! - в его голосе проскользнуло раздражение. - Чем ты недовольна?
  - Я недовольна тем, что ты не хочешь выполнить одну мою маленькую просьбу.
  - Какую?!
  - Съесть этот кусок курицы.
  - Это твоя доля, я её есть не буду, - и он досадливо отвернул голову.
  - И кто из нас капризничает?
  Павел, не отвечая, скинул куриную ножку с тарелочки в пакет, к другой половине цыплёнка. Тарелочку швырнул в пустой пакет. Взял салфетку и стал тщательно вытирать руки. Вытерев каждый палец, смял салфетку и раздражённым жестом отправил туда же. После этого он откинулся на спинку и закрыл глаза.
  Любаша внимательно наблюдала за всем этим действом. Потом скопировала Пашину позу и приготовилась к долгому ожиданию. "Молчание же, золото? Да, госпожа Понькина? - Не госпожа. Королева! Ты же слышала? Поэтому, требую к себе соответствующего обращения, товарищ Дикая! - Хмм... Однако, у Вас, Ваше Величество, и запросы!" Покосилась на Милованова. "Вот так и выглядит худой мир. Я не поддалась на его уговоры и лесть, сделала его виноватым, и не поссорилась! - Да ведь это победа! Полная победа! - Да, Ваше Величество! Столь же полная, как у Сэ!" - мысленно процитировала она диалог короля и де Тревиля из "Трёх мушкетёров" Дюма. "Кстати! Надо Юру скорректировать! Пусть теперь говорит не "Моя госпожа", а "Моя королева!" Она кивнула сама себе и не сдержала довольную улыбку. Отвернулась к окошку и закрыла глаза.
  - Я люблю Светлану, - вдруг произнёс Паша, - Поэтому отношусь к ней по-другому.
  - Это видно и невооружённым взглядом, - хмыкнула она, не открывая глаз. - Даже Полянский в курсе.
  - Я говорил ему. В нашу последнюю встречу.
  - Давно?
  - Почти год назад. Света нас всех пригласила на тридцатилетие. А он опоздал, часа на три. Света была очень расстроена, а он даже не извинился. Я тогда пообещал ему, что уведу её, если он будет к ней так пренебрежительно относиться.
  - Она это слышала? - Любаша с интересом взглянула на Павла.
  - Да. Я при всех сказал.
  - И как она отреагировала на это?
  - Поблагодарила... Я был в ярости, чуть не врезал Командору, едва сдержался... Не захотел окончательно испортить ей праздник. Я почти сразу же ушёл, она меня вышла проводить. Я дал ей свой рабочий телефон, сказал, чтобы звонила в любое время, если что...
  - Тем не менее, когда они развелись, она тебе не позвонила!
  - Зато, она позвонила сегодня! - он повернулся к ней, в его взгляде вдруг появилась решимость, очень не понравившаяся Любаше.
  Она нахмурилась:
  - Мне кажется, что ты ошибаешься насчёт Полянской.
  - Когда кажется, крестятся! - жёстко ответил он.
  - Я атеист, поэтому, никогда не крещусь. И тебе не советую, - так же жёстко ответила она и хмыкнула.
  - А я тебе не советую лезть ко мне со своими советами, - он слегка смягчил интонацию, улыбнулся и добавил шутливым тоном. - Рановато ещё тебе советовать взрослым.
  - Простите, дядь Паш, я больше не буду! - выдала она нарочито писклявым голоском, заметила, как он недовольно скривился. - "Ага! Не нравится! То-то же! Будешь в следующий раз думать, что говорить!" - и добавила уже нормально. - А вот я, например, была бы очень благодарна тому, кто помог тем, кого я люблю. А не крысилась бы на него! - она тоже недовольно поморщила носик и фыркнула, как кошка.
  - И чем ты помогла Свете?
  - Ну-у, скажем, я вернула ей мужа, - произнесла она снисходительно.
  - Зачем ты это сделала!? - возмущённо воскликнул он, яростно глядя на неё. - Она была с ним несчастна! Они, наконец-то, разошлись! Я только порадовался за неё, а ты всё испортила! Кто тебя просил! Ты ничего о них не знаешь, а лезешь в чужие отношения!
  - Во-первых, не рычи на меня, - спокойно и насмешливо перебила его Любаша. - А во-вторых, мне, вообще, не интересны чьи-то отношения! Я руководствуюсь совсем другим!
  - Чем?!
  - Благодарностью.
  - Благодарностью? За что?
  - За спасение. Полянский спас меня от... - она запнулась, прикидывая, можно ли говорить Паше фамилию её похитителя, и решила, что не стоит. - От одного человека. Поэтому, я помогла им помириться.
  - Он не любит Свету! Может, когда-то давно, любил, а сейчас ему на неё наплевать! Он развёлся с ней!
  - Это она подала на развод.
  - Тем более. Значит, между ними всё кончено. Она мне говорила, что не хочет разводиться только из-за дочери. Сама же теперь видишь, раз её даже дочь не остановила, значит, она его тоже не любит!
  - Думаешь, она любит тебя? - Любаша внимательно взглянула на Павла.
  - Да, - он кивнул.
  - С чего ты это взял? Она тебе об этом сказала?
  - Мне не нужны слова! Я видел, как она смотрела на меня сегодня!
  - Ты ошибся, Паша.
  - Не тебе судить. Я уже сказал, не лезь, куда тебя не просят! Я сам знаю, что мне делать. Я буду бороться. За свою любовь. На этот раз я не отступлю!
  - Ты можешь всё потерять, если не отступишь.
  - Мне нечего терять. Я уже отступил однажды, больше я этого делать не собираюсь!
  - Ты совершаешь ту же самую ошибку, что и Полянский. Ты видишь мираж, тень! Тень любви! Ты собираешься бороться за тень?
  - Откуда тебе знать, тень или не тень! - Павел уже начал всерьёз злиться. - Отстань, это не твоего ума дело!
  - О, княже! Прошу! Остуди свою ярость. Снизойди и выслушай меня! - нарочито почтительно проговорила Любаша, подражая старинному стилю, и Паша удивлённо повернулся к ней. - Благодарность за моё спасение заставляет меня продолжать этот бессмысленный разговор. Я согласна, что ты старше и умнее, но позволь объяснить тебе кое-что. То, чего ты не видишь. А потом поступай, как хочешь, никто тебя за руку держать не будет!
  - Объясняй, - уже спокойнее сказал Паша. - Чего я не вижу?
  - Во-первых, то, что ты считаешь серьёзной ссорой между супругами, на самом деле, просто недоразумение между влюблёнными.
  - Ничего себе, недоразумение! До развода!
  - Милые бранятся - только тешатся! А во-вторых, ты ошибаешься, считая, что тебе нечего терять. Есть чего. И немало.
  - И что же?
  - Дружбу. Доверие. Уважение. Ты можешь всё это потерять. И ничего не получить взамен. Пойми, то, что ты принял за любовь, на самом деле, мираж! Объясняю, - торопливо добавила Любаша, увидев нетерпеливое движение Паши. - Ты же считаешь, что у вас был любовный треугольник, да?
  - Возможно, - он пожал плечами.
  - Это был треугольник - фантом. Вы все трое находились в несуществующем любовном треугольнике. Полянский считал, что Света хочет уйти к тебе, а она решила, что он ей изменяет с другой. На самом деле, ничего этого не было. Она приревновала своего мужа к несуществующей сопернице и дошла в своей ревности до развода. А он подумал, что она его разлюбила и уходит к тебе. Вероятно, те твои слова, год назад, произвели на него сильное впечатление! Тем более что Светлана после ссоры делала вид, что у неё всё хорошо. И когда она подала на развод безо всякой видимой причины, с его точки зрения, он смирился с её выбором и отпустил. А вчера они оба поняли, что ошибались. А сегодня ты решил, что Светлана ушла от мужа, а она, наоборот, вернулась к нему!
  - Я тебе не верю. Я вижу совершенно другое.
  - Разве? Ты же сам, только что, видел, как Полянский вновь отпустил Светлану к тебе! А она даже не поняла этого! И тогда до него дошло, что он ошибался, думая, что она тебя любит. И ты так же ошибаешься, думая то же самое.
  - Ты сама ошибаешься!
  - В чём? В том, что она считает тебя другом, к которому всегда можно обратиться в трудную минуту? Ты думаешь, что у Светланы к тебе чувства, а она просто относится к тебе, как к старинному другу. Она и позвонила тебе только потому, что ты знаком со мной!
  - Это был просто предлог, - уверенности в его голосе немного поубавилось.
  - Ты считаешь, что это такое завуалированное действие? Типа, попросить разыскать меня исключительно для того, чтобы встретиться с тобой? И как она объяснила свой звонок? Зачем она хотела встретиться со мной?
  - У неё произошла неприятность на службе!
  - На слу-у-ужбе? - иронично протянула Любаша. - И какая же?
  - Света разбила цветочный горшок в кабинете Полянского. И его секретарша собиралась написать на неё докладную.
  - Ага! И на кой тогда ей понадобилась я? Купила бы новый, в ближайшем магазине, и все дела!
  - Может, она хотела спросить у тебя совета, как посадить цветок, чтобы он не погиб? - неуверенно проговорил он.
  - Сам-то в это веришь? - хмыкнула Любаша. - Может, есть ещё предположения?
  - Я не знаю, зачем ей нужна была ты. Да мне это и неинтересно! - он чуть отвернулся, демонстрируя свой "не интерес".
  - А зря! - интригующе и вкрадчиво проговорила Любаша.
  - Хорошо, скажи мне! - он живо развернулся к ней.
  - Не могу. Это не моя тайна. Но попробуй спросить у самой Светланы. Возможно, она тебе расскажет, ведь вы друзья. Во всяком случае, она считает тебя другом. Может, тогда до тебя дойдёт!
  - Я уже сказал, что меня это не интересует, - он старался говорить спокойно, но было заметно, что он раздражается всё больше и больше.
  - Не хочешь спрашивать Светлану, поговори с Константином. Он тоже считает тебя другом. Пока считает! - она тоже начала горячиться, пытаясь доказать ему очевидное.
  - Не пойму, к чему эти загадочные высказывания, - он пренебрежительно усмехнулся. - Либо говори, что от тебя хотела Света, либо прекратим этот разговор!
  "Он использует мою тактику!" - с удивлением поняла Любаша. "Вот гад! Он старше и опытнее! Чёрт! И что делать? - Молчать! Остынь! Прикинься ветошью и отсвечивай, Дикая!" Она буркнула:
  - Хорошо, - и замолчала.
  - Хорошо - что?
  - Прекратим этот разговор.
  Отвернулась и уставилась в окно, пытаясь успокоиться. "Ему всё равно, а мне всё ещё равнее! Спокойствие, только спокойствие! Как говорит папа Пантеры, плюй на всё, береги здоровье!" Увидела в зеркале, как сзади к машине подходит Дубровский. Взялся за ручку двери, открыл, заметил её, удивлённо округлил глаза, улыбнулся:
  - Привет!
  - Привет, - она улыбнулась в ответ.
  Борис закрыл переднюю дверь и открыл заднюю. Сел в машину, поздоровался за руку с Павлом. Любаша тут же вылезла и пересела к нему. Он притянул её к себе за талию. Принюхался:
  - О! Вы тут курицу едите?
  - Уже нет. Но тебе оставили. Там в пакете, - сказала Любаша и вздохнула.
  - Ого! - он заглянул в пакет. - Тут много! Вы, точно, не будете? Па-аш?
  - Нет! - мрачно ответил тот и отвернулся к окну.
  - Что-то случилось? - Борис заметил неладное. - Паша? Любаша?
  - Ничего не случилось, - ровным голосом отозвался Павел.
  - Люба, что произошло? Почему ты здесь?
  - Мы ездили в прокуратуру, к Константину Вениаминовичу.
  - Зачем?!
  - Его жена разбила горшочек, и позвонила Паше, чтобы разыскать меня.
  - Жестоко с её стороны, - Борис сочувствующе взглянул на Милованова. - Паш? Ты как?
  - У него депрессия, - печальным голосом сказала Любаша.
  - А-а, - кивнул Борис. - Понятно.
  - Нет у меня никакой депрессии! - недовольно проговорил Паша.
  - Есть-есть! Я зафиксировала симптомы.
  - Какие ещё симптомы? - возмущённо вскинулся Павел.- Хватит уже собирать ерунду!
  - Классическая картина, всё как по учебнику. Затруднённое дыхание, неподвижный взгляд. Отказ от пищи. Общее состояние угнетённое, - она указала большим пальцем на сжавшего губы Пашу. - При попытке контакта - немотивированная агрессия.
  - Полная чушь! - опять возмутился Павел.
  - Медикаментозных средств, для лечения подобного состояния, к сожалению, не существует, - со вздохом добавила Любаша.
  - Почему это не существует? - удивленно сказал Борис. - По-моему, полно.
  - Я хотела сказать, в нашей практике это состояние не лечится медикаментами, - извиняюще развела руками она.
  - И как же это лечится в вашей практике? - Борис выделил интонацией последние слова. - Мне, прям, ну очень любопытно!
  - Ну, в подобных случаях пациенту предоставляется свободный выгул, обильное кормление легкоусвояемой пищей, дальше надо выяснить внешние причины, вызвавшие это состояние, и устранить их, по возможности... Вот, я и попыталась, хотя бы, симптомы убрать. Предоставила ему выгул...
  - Выгул? - перебил её Паша и возмущённо уставился на неё.
  - Выманила из машины, чтобы он побегал немножко. Отвлёкся, аппетит нагулял.
  - И как? Нагулял? - Борис еле сдерживал улыбку, а Паша сжал руки на руле.
  - Не очень. Ел плохо. Неохотно. Примерно четверть от нормы.
  - То есть, твоё лечение не помогло?
  - Помогло, но частично. Симптоматика ещё присутствует, хоть и в ослабленном виде.
  - А ничего, что я тоже здесь нахожусь? - уже открыто разозлился Павел. - Может, меня спросите?
  - В ветеринарии не принято спрашивать пациентов, всё равно, они ничего не скажут, - небрежно пояснила Любаша Павлу.
  - В ветеринарии!? - Паша гневно нахмурил брови, а Дубровский спрятался от него за спинку переднего сиденья, и плечи его начали вздрагивать.
  - Ну конечно, Па-аш! Я же в ветеринарной Академии учусь! Тебе разве Боря не сказал? - она нарочито удивлённо округлила глаза.
  - То есть, я для тебя, как подопытный кролик? - пренебрежительно сощурившись, спросил Павел.
  - Совсем не кролик, Паш! Я определила тебя, как хищника. Канис Лупус.
  - Лупус? - недоумённо и с подозрением переспросил он. - Что за лупус?
  - Волк, Паш. Канис Лупус - это видовое название волка, по латыни! - с улыбкой ответила она.
  Паша, молча, уставился на неё, потом отвернулся и забарабанил пальцами по рулю.
  - Я так и не понял, вы курицу есть будете? - спросил Борис, вытаскивая из пакета половину цыплёнка.
  У Любаши от усилившегося запаха опять заурчало в животе. Она вздохнула.
  - Она есть не стала. Совсем. Из принципа, - наябедничал Паша. - Так и сидит голодная!
  - Да что же это такое! - простонал Дубровский. - Опять целый день голодная?! - протянул ей всю половину. - Ну-ка, ешь!
  - Слушаюсь, - она отломила ножку. - Паша тоже, практически, не ел без тебя. Капризничал! - мстительно заявила она в ответ.
  - Давай, присоединяйся, - Борис второй рукой протянул пакет Паше.
  - Я ей предлагал, можно сказать, умолял поесть, а она отказалась. Тоже, думаю, из-за каких-то своих капризов, - съехидничал Паша, принимая пакет.
  - Исключительно, в лечебных целях! - заявила она, вгрызаясь в сочное мясо.
  - А как же нерушимое слово? - не удержался тот от упрёка, метнув на неё укоризненный взгляд.
  - Паша-а! - с нарочитым удивлением протянула Любаша, оторвавшись от курицы. - Ты же служил в армии? Должен знать, что приказ старшего по званию отменяет всё сказанное младшим. Поэтому, его приказ, - она кивнула на Бориса. - Отменяет любые мои нерушимые слова!
  - Я тоже майор, у нас с ним одинаковое звание. Мне его даже раньше дали! Что же ты меня не послушалась?!
  - О, нет! - она с хитрющей улыбкой мотнула головой. - Он король, ты князь. Княжеский приказ не может отменить слово королевы, а приказ короля - запросто!
  Павел с резким выдохом замер, затем вытащил куриную ногу и, отвернувшись, стал есть.
  - Королевы? - с удивлением спросил Борис. - Похоже, я многое пропустил! Что тут между вами произошло? Паша? - он перевёл взгляд с Павла на неё. - Люба?
  - Ничего не произошло, - спокойно сообщила Любаша. - Он назвал меня своей королевой, а я согласилась ею быть! Верно, князь? - увидела, что Борис начал хмуриться, и со смехом добавила. - Так что, у него теперь полный набор. И король, и королева! Служи - не хочу!
  - Не хочу! - возмущённо буркнул Павел, всё ещё отвернувшись.
  - Так может, у него от этого депрессия? - хмыкнул Дубровский.
  Паша дёрнул плечом, по-прежнему, глядя в окно.
  - Понятия не имею! - пожала плечами Любаша. - Мне, главное было, симптомы купировать! А причины он пусть сам потом устраняет, - она отодрала хрустящую шкурку и, прожевав, добавила. - Тем более, я не очень-то разбираюсь в волках. Я же не Моуэт!
  - А кто это Моуэт? - с интересом спросил Борис.
  - Канадский зоолог, который жил в тундре, с волчьей семьёй, - весело пояснила она Дубровскому.
  - Как Маугли? - Борис, видимо, вспомнил недавно виденный мультик.
  - Нет! - вдруг сказал Паша ядовитым тоном. - Маугли жил в волчьей семье, а этот чёртов зоолог рядом, по соседству! И ел кого-то, типа сурков. Причём, сырыми! Только шкурки отлетали!
  - Точно! - со смехом кивнула Любаша. - Так и было. Он об этом книгу написал. Называется "Не кричи: Волки!" Рекомендую.
  - Я обязательно её прочту, - буркнул Паша. - Вот только доем и немедленно побегу в библиотеку!
  - Ну, особой спешки нет, можешь завтра туда наведаться, ничего страшного.
  - Нет-нет! Что ты! Как можно ждать до завтра! Рекомендации королевы требуют немедленного исполнения! - он шутовски поклонился, взмахнув обгрызенной куриной ногой, и вдобавок, специально стукнулся лбом о руль.
  - О? Так ты передумал насчёт службы, княже? - иронично произнесла Любаша и добавила уже серьёзнее. - В таком случае я согласна на "миру мир"! После прочтения, естественно.
  Курицу доедали в молчании.
  
  - Куда теперь? - спросил Паша, вытерев салфеткой руки.
  - Домой, куда ж ещё? - иронично хмыкнул Борис.
  - А как быть с Колобком? - Любаша встревожено посмотрела на него.
  - Причём здесь... - Борис не договорил и нахмурил брови. - Ты его видела? - спросил, глядя на неё, и она согласно кивнула. - Где?
  - Около дома. Он приехал с какой-то женщиной, и они пошли к ней. В наш подъезд зашли.
  - Кто такой этот Колобок? - спросил Паша.
  - Тузырёв, - бросил Дубровский Павлу, по-прежнему, внимательно смотря на Любашу. - Ты уверена, что это был он?
  - Да, - она покивала. - Только у него теперь усы и бородка, и он хромает.
  - Она перепутала! - встрял Павел. - Это не он. Это твой сосед сверху, Лев Петрович. Он ещё в прошлый раз заходил, когда мы замок меняли. Спрашивал ключ на двенадцать. У него кран потёк. Хорошо, у меня в машине был, а то, затопили бы они тебя! - хмыкнул он.
  - Надо мной нет никакого Льва Петровича! - Борис удивлённо взглянул на Павла. - Там живёт женщина, Ирина Николаевна. Одна. У неё взрослая дочь, Татьяна. Они иногда с мужем к ней приезжают. Мужа зовут Сергей. Напротив неё живёт молодая семья с двумя маленькими детьми. Рядом - совсем старый дедушка пенсионер, Михаил Алексеевич. У него тоже взрослые дети, дочь Инна и сын Андрей. Постоянно к нему приходят. И на пятом никого нет с таким именем! Там, вообще, все молодые живут...
  - Может, я его не понял, и он рядом живёт? Сосед с твоей площадки?
  - На моей площадке только соседки. Женщина с сыном, ему двенадцать лет. А другая соседка сейчас в отъезде. Она к дочери в Симферополь уехала месяц назад.
  - Откуда ты это всё знаешь?
  - Я, пока в милиции работал, почти всех в нашем доме узнал. О ком-то бабушка рассказала, с кем-то сам пересекался. В моём подъезде нет никакого Льва Петровича. Да и во всём доме тоже.
  - Может, твоя соседка просто сошлась с кем-то?
  - Мне бы Лидия Алексеевна уже рассказала. Она её подруга и постоянно мне всё докладывает. Два дня назад у неё не было никакого Льва Петровича!
  - Всё равно. Я Пузырька хорошо знаю. Даже ничего похожего в комплекции нет, кроме роста. Это был не он.
  - Я его по ушам опознала, - объяснила Любаша.
  - По ушам? - недоверчиво посмотрел на неё Павел.
  - Угу, - кивнула она. - Я недавно детектив читала, английский. Там похожая ситуация была. Парень постоянно переодевался и гримировался. Он детективом работал. А главный герой его всё время узнавал. Тот, наконец, не выдержал и спросил: - 'Как так? Почему ты меня всегда узнаёшь?' Мол, ты единственный, больше никто не смог! И главный герой ему объяснил, что сразу же смотрит на уши. Что обычно люди изменяют лицо. Бороду, там, или усы приклеивают. Волосы перекрашивают, причёску меняют. Могут парик надеть. А уши никогда не маскируют. А у человека форма ушей, как отпечатки пальцев, строго индивидуальна.
  - И ты запомнила форму ушей? - всё ещё не веря, спросил Паша.
   - Ну, да. Когда мы в машине ехали, я же сбоку всё время на него смотрела. А уши у него необычные. Мочки приросшие. Я на них сразу внимание обратила. А он, в этот раз, ещё и в той же одежде был, что и тогда. Я поэтому и стала его усиленно рассматривать. А сейчас, вот сижу и думаю, что, если бы он позвонил к нам домой, с этой бородой и усами, и что-нибудь такое сказал... Например, попросил бы вызвать Скорую, или ещё что-нибудь, наподобие... Я бы его ни в жизнь не узнала! И могла бы запросто открыть! - она жалобно вздохнула. - Просто повезло, что ты вызвал меня на улицу. Ты, можно сказать, спас меня! Спасибо, Паш!
  - А сразу нельзя было объяснить!?
  - Да ты бы мне не поверил, - она пожала плечами. - Так что никакого смысла в объяснениях не было.
  - А он тебя видел? - спросил Борис.
  - Не знаю. Пашу, он точно видел, тот у капота стоял. Может, потом, когда мимо шёл. Я, конечно за Полянскую спряталась, но мало ли...
  - Он уверен, что его не узнали. Ведь Паша ничего не заподозрил! А ты его видела без грима. Так что, не думаю, что он будет что-то предпринимать до завтра,- задумчиво произнёс Борис.-
  - Тоже так думаю. Я ведь с ним поздоровался, как с соседом, - согласно кивнул Павел.
  - Тогда давайте домой, а завтра я тебя сам встречу после занятий, - решил Борис.
  Прежде чем войти в квартиру, мужчины внимательно осмотрели дверь. Потом Борис открыл замок и осторожно заглянул в коридор. Убедившись, что никаких неожиданностей нет, они вошли. Паша задерживаться не стал, отказался от предложения попить чаю, быстро попрощался и уехал. Любаша не особенно и расстроилась по этому поводу. Всё-таки, отношение Милованова к ней задело её за живое. И видеть его совершенно не хотелось.
  Пока Борис замешкался в прихожей, Любаша прошла на кухню и открыла холодильник. Обозрела практически пустые полки:
  - Планета Шелезяка. Воды нэт, раститэльности нэт, насэлена роботами, - печально процитировала она мультфильм "Тайна Третьей планеты" и захлопнула дверцу.
  - Мы же поели? Или ты не наелась? - Борис, улыбаясь, обнял её и прижал к себе.
  - А утром чем завтракать будешь? Даже сгущёнка кончилась. Чёртовы Полянские! Из-за них в магазин не сходила!
  - Я могу сходить, ещё успеваю.
  Она благодарно улыбнулась и энергично закивала.

Глава 21

  Сначала в квартиру позвонили. Любаша бесшумно подкралась к двери и замерла. И тут же в дверь постучали знакомым условным стуком. Она осторожно посмотрела в глазок, выполняя инструкции Бориса. За дверью стоял Павел Милованов. Смело открыла замки:
  - Привет, а Бори нет.
  - Я к тебе.
  - Зачем? - Любаша с подозрением нахмурилась.
  - Пришёл заключить с тобой мир, - он протянул ей узкий и длинный кулёк из серой бумаги. - Я был неправ, признаю свои ошибки!
  - Что это? - она отшатнулась.
  - В знак примирения решил подарить тебе цветы! - улыбаясь, весело произнёс он.
  - Лучше бы ты, в знак примирения, купил нож с пантерой, как я тебя просила, - буркнула она и спрятала руки за спину. - А на цветы у меня аллергия!
  - Врёшь, поди? - он опустил кулёк раструбом вниз, его улыбка, из лучезарной, превратилась в кривую ухмылку.
  До неё вдруг донёсся запах алкоголя. Она внимательнее вгляделась в него:
  - Ты что, выпил?
  - Немного!
  - Для храбрости, что ли?
  - Нет, так получилось, - он пожал плечами. - Чаем, хоть, напоишь?
  - А то, так есть хочется, что даже переночевать негде? - хмыкнув, она посторонилась. - Цветы вон там оставь, - кивнула на полочку под зеркалом. - И разувайся. Здесь тебе не Москва. Ты вступаешь на территорию Сибири! - добавила она с вызовом.
  - Что, в Сибири, как в Японии, принято разуваться у порога? - мирно спросил Паша, заходя в квартиру.
  - Это в Японии принято, как у нас, в Сибири! - бросила Любаша, не оборачиваясь, и прошла в кухню, включила чайник.
  Милованов явился туда следом, в носках. Пока она доставала стаканы и ложечки, уселся на место Дубровского и вытащил из-за пазухи бутылку коньяка. Водрузил на стол:
  - Предлагаю мирные переговоры! - добавил лимон и шоколадку. - У Борьки где-то были рюмки, пошарь там, в буфете.
  - До этого он обходился стаканами и чайными ложечками. Может, не будем нарушать традицию? - она вспомнила про Оксанкин коньяк, который так и стоял в холодильнике, недопитый. - А алкоголь я пить не буду. Так как язва! - она сложила на груди руки и прислонилась к стене.
  - У тебя язва? Чего? Желудка? - с лёгким сочувствием спросил Паша.
  - Нет, - ухмыльнулась она. - Я сама - Язва. Сибирская.
  - То есть, мириться ты не хочешь? Я правильно понимаю? - его напускную весёлость как рукой сняло.
  - Правильно, не хочу. С какого перепугу я должна с тобой мириться? - она сделала крохотную паузу и добавила с хитрой улыбкой. - Если я с тобой не ссорилась?
  - А-а... Это хорошо... - он покивал и уставился перед собой.
  В полной тишине они дождались, пока чайник закипит. Любаша, на правах гостеприимной хозяйки, разлила чай и села напротив, всем своим видом выказывая готовность слушать. Милованов насупился и продолжил молчать, как партизан на допросе. "Молчание - золото"? Значит, молчим!" Она зачерпнула ложечкой чай, подула. Вдруг вспомнился мультик "Золотая Антилопа", когда эмир поймал Золотую Антилопу и стал требовать от неё золота. "Хмм... Молчание, конечно золото, но как бы оно не превратилось в черепки, и меня не завалило ими насмерть, если я поздно скажу "Хватит?" Вздохнула:
  - Рассказывай, - она серьезно посмотрела на него, вздохнула, поставила локти на стол и оперлась виском на сцепленные пальцы.
  Паша продолжал молчать и мрачно сверлить взглядом стол. Она решила его чуть подбодрить:
  - С кем ты поговорил? С Полянским?
  - Да, - буркнул он, потом медленно поднял на неё взгляд. - Откуда ты всё знаешь?
  - Что именно я знаю?
  - Что я говорил с ним.
  - Угадала. Случайно. Давай, рассказывай. Ты ведь за этим пришёл?
  - Нет, не за этим, - он отодвинул стакан. - Извини, не могу это пить! - решительно поднялся, подошёл к буфету и вытащил две рюмки. - Давай, всё-таки, коньячку! Чисто символически? - поставил их на стол, свинтил крышечку бутылки и налил коньяк. - Уважь просьбу князя, моя королева!
  - Извини, князь, - хмыкнула она. - Но мы с тобой слишком мало знакомы, чтобы я бросилась выполнять твои просьбы.
  - Запомнила! - мрачно констатировал Павел со вдохом. - Я, вообще-то, пришёл не ссориться.
  Любаша с ожиданием уставилась на него. На языке так и вертелись разные язвительные реплики, но она промолчала. "Успеем ещё его "куснуть", верно же, госпожа Понь... То есть, Ваше Величество!" Мысленно хихикнула и не смогла сдержать улыбки.
  Видимо, Павел воспринял её улыбку на свой счёт, так тоже чуть улыбнулся. Но его улыбка быстро угасла. За столом опять воцарилось молчание. Понаблюдав ещё немного за мрачным гостем, Любаша решительно встала:
  - К сожалению, вынуждена Вас покинуть, князь! Срочные и неотложные дела требуют моего внимания. Оставляю Вас в надёжной компании рюмки и бутылки. Не скучайте!
  И ушла в спальню, где её дожидался недоделанный реферат по психологии. Оксана Петровна уже несколько раз напоминала ей о нём. Хотя, реферат не был плановым, просто забавное исследование, на которое преподавателя уговорила та, другая "она". Любаша так и не смогла выяснить, как?! Конечно, она была очень осторожна, многозначительно улыбалась и говорила, в основном, междометиями, но и в ответ получала такие же понимающие улыбки и междометия.
  А позавчера, на психологии, Оксана Петровна провела опрос. Ну, как провела... Раздала листки, на доске написала тему "Как Вы относитесь к суевериям?" И под буквами шли вопросы.
  а) Верите ли Вы в суеверия?
  б) Обращаете ли внимание на приметы?
  в) Пользуетесь ли ритуалами, притягивающими удачу или деньги?
  г) Используете ли знаки, ограждающие от порчи, сглаза и других неприятностей?
  д) Верите ли Вы в приворот, отворот.
  е) Верите ли Вы в предсказание будущего.
  Опрос был анонимный, на каждом листке стоял только порядковый номер. После пары Оксана Петровна отдала ей не только сегодняшние ответы, но и ещё две картонные папки с пачками листков. В ответ на изумлённый Любашин взгляд пояснила:
  - Это контрольные группы, - она показала на одну из папок. - Я сделала опросы среди людей, которые не участвовали в нашем эксперименте. И среди тех, кто даже не слышал о нём.
  Оказывается, она провела такой опрос не только со всеми группами в МВА, но и в Педагогическом институте, где она тоже преподавала психологию! И теперь Любаша должна была всё это обобщить в своём реферате.
  - Жду твоей оценки. Не затягивай, мне уже не терпится почитать твою работу. И не лей много "воды", вступление и прочую политику можешь опустить! Это не для публики, ты же понимаешь! - она многозначительно поиграла бровями.
  Любаша согласно покивала с понимающим видом. А потом два дня ломала голову, пытаясь написать действительно что-то интересное и, желательно, умное. И, вдобавок, не очень противоречащее официальной науке! Вчера полдня провела в читалке, выискивая определения и понятия, потом до ночи писала. Сегодня перечитала, кое-что подправила. Когда её отвлёк Паша, она начала оформлять титульный лист. "Надеюсь, мне удалось не упасть мордой в грязь! Иначе, позору не оберёшься..."
  Она начертила рамочку по краю титульного листа и стала вписывать печатными буквами название академии, кафедру и имя преподавателя. Осталось дописать тему, свою фамилию и внизу "Москва, 1988 год", когда в дверях возник Паша. Встал, прислонившись к косяку:
  - Курсовая?
  - Реферат.
  - Кафедра психологии? - он наклонился вперёд, всматриваясь. - Зачем ветеринарам психология? Искать психологически верный подход к коровам?
  - К коровам есть только один психологически верный подход - сбоку! - не отрываясь от своего занятия, пошутила Любаша. - Психология нужна для обучения детей. Я получаю второе высшее образование, педагогическое.
  - В Ветеринарной академии? - недоверчиво уточнил он, продолжая разглядывать титульный лист. - Понькина Любовь Сергеевна. Слушатель. Чего?
  - Курсов повышения квалификации.
  - Надо же! Никогда бы не подумал! А сколько тебе лет?
  - Девушкам такие вопросы не задаю-ут, - нараспев ответила она, большими буквами вписывая тему реферата. - Это неве-ежливо-о!
  - Суеверия? - прочёл Паша. - Хм... Интересно! Можно? - он схватил со стола стопку листов и начал читать, не дожидаясь разрешения.
  - Эй! Посади, где росло! - возмущённо вскинулась Любаша. - Это запрещено читать посторонним!
  - Почему? - невозмутимо спросил он, продолжая быстро просматривать листы.
  - Это секретный документ! Только для внутреннего пользования!
  - Энифинг гоуз!
  - Что?
  - Абсолютный допуск. Я имею право читать любые секретные документы всех, без исключения государственных учреждений Союза. - он поднял глаза от реферата и заинтересованно ухмыльнулся. - А зачем вы изучаете суеверия?
  - За спросом! - раздражённо ответила Любаша.
  - Нет, правда, зачем? - продолжил допытываться Паша.
  - Реферат на место верни! - рассерженно произнесла она, хотя, на самом деле, ей было интересно его мнение.
  Паша, словно не слыша, вновь углубился в чтение. Любаша наблюдала за его лицом, пытаясь понять, что он думает. Наконец, он дочитал и вернул стопку на стол. Аккуратно подровнял.
  - Забавно! - он улыбнулся. - И очень познавательно. У тебя есть задатки писателя. Немного суховато, но вполне читаемо.
  - Вообще-то, это реферат! - она попыталась выглядеть возмущённо, но получалось плохо, Пашина похвала ей польстила. - Он и должен быть сухой.
  - Для реферата, конечно, это нормально. Я в целом твоё произведение оценивал. А ты не пробовала писать что-то более художественное? - он выжидательно смотрел на неё, Любаша отрицательно помотала головой. - Мне кажется у тебя должно неплохо получиться. Попробуй! Я бы почитал.
  - Я не думала об этом, - она пожала плечами и отвернулась обратно к столу, намекая, что разговор окончен.
  - Любаш! - Паша намёков не понимал и по-прежнему стоял перед ней.
  - Я занята, Паш! Извини, но это срочно! - ответила, не поворачивая головы, явно показывая, что не хочет с ним разговаривать.
  - Моя королева! Пожалуйста, уделите мне несколько минут, - с нарочитой почтительностью произнёс он.
  Такое обращение проигнорировать было нельзя. Любаша развернулась к нему:
  - Слушаю, Вас, князь!
  Он решительно выдохнул:
  - Я хочу извиниться за своё поведение тогда, в машине... - замолк на секунду. - То есть, я извиняюсь за своё поведение, - он верно истолковал её скептическую гримаску и слегка приподнятую бровь. - Я был неправ.
  - Ваше Величество, - пару раз медленно кивнула она.
  - Что? - не понял он.
  - Когда официально извиняешься перед королевой, надо всегда добавлять "Ваше Величество", - назидательно произнесла Любаша, стараясь выглядеть величественно и серьёзно.
  Это удалось ей с трудом. Губы так и норовили расползтись в улыбке. Паша чуть отвернул голову, недовольно сощурив глаза. А дальше, вдруг встал перед ней на колено и прижал правую руку к сердцу:
  - Ваше Величество! Прошу простить меня за недостойное поведение, неподобающее князю, - он опустил голову и продолжил с печалью в голосе. - Моя королева! Чем я могу искупить свою вину и заслужить Ваше прощение?
  Он вдруг попытался взять её за руку, но Любаша успела её отдёрнуть и спрятала обе руки за спину. От возмущения она на мгновение потеряла дар речи. Пока она пыталась подобрать слова, чтобы мягко послать Пашу подальше, в замке скрежетнул ключ и в квартиру вошёл Дубровский. Милованов даже не шевельнулся, делая вид, что ничего не слышит и не замечает.
  До неё тут же дошло, что Паша, услышав шаги хозяина квартиры, решил разыграть свою игру, надеясь её смутить и воспользоваться щекотливой ситуацией. Заставить быстренько простить его, например. Бедняга и не подозревал, как он просчитался!
  Любаша, не удержавшись, расхохоталась в голос.
  - Я, пожалуй, дарую Вам своё прощение, князь! - произнесла она сквозь смех. - Но в долг! Вам придётся отработать его. Вы согласны?
  - Да! - с пафосом произнёс Паша. - В знак Вашей милости позвольте поцеловать Вашу руку, моя королева!
  - Ну, до этого ещё о-о-очень далеко! - задумчиво проговорила Любаша. - Эту милость о-о-очень трудно заслужить!
  - Я заслужу её, ваше Величество! - воскликнул Паша и поднял на неё взгляд. Такой преданный-преданный, восторженный-восторженный!
  Борис с интересом наблюдал это, стоя в коридоре.
  - Это почти недостижимо, князь! - перевела взгляд на Бориса. - Вот и Его Величество подтвердит!
  - Тем старательнее я буду стремиться её заслужить! - с восторженным придыханием ответил Паша, глядя только на неё и, по-прежнему, делая вид, что ничего вокруг не замечает.
  - Встаньте, князь! Вас ждут великие дела! - хихикнула Любаша и повернулась к подошедшему Борису. - Ваше Величество! Кушать будешь? - кивнула на Пашу. - Князь, как обычно, отказался.
  - Я был неправ! - Паша мгновенно вскочил и обернулся. - О! Здорово! Совершенно не слышал, как ты подкрался!
  - Здорово! - Борис пожал протянутую руку. - Какими судьбами?
  - Я от Командора. Они завтра устраивают на даче шашлыки, приглашают вас с Любашей. Выезжаем в восемь. Я за вами заеду.
  - Кто ещё будет? - с явным интересом спросил Дубровский.
  - Только свои. Как в старые добрые времена, - Паша грустно улыбнулся. - Права с собой захвати, обратно за руль сядешь, а Муромец потом машину заберёт.
  - А он не едет, что ли?
  - У него дежурство выпало, вечером на сутки заступает.
  - Обидно!
  - И не говори! Пообещал ему привезти шашлычка. В утешение, так сказать!
  Любаша, услышав про отдыхаловку у Полянских, нахмурилась:
  - Я не поеду.
  - Почему?! - удивлённо повернулся к ней Павел.
  - У меня реферат висит недоделанный.
  - Ты же его уже сделала! - возразил ей Паша.
  - Ещё проверить надо, ошибки исправить... Так что, увы! - она пожала плечом.
  - Я не заметил там ошибок. Прекрасный реферат!
  - Там ещё полно недоделок. Содержание написать, список литературы... Прошить! - она на ходу придумывала причины, лишь бы не ехать. - Так что, я дома побуду.
  - Отговорки! Или это мне назло? Всё ещё злишься на меня? Я же извинился, и ты меня простила? - Паша хмуро смотрел на неё. - Ах, да! Ты же простила меня в долг! И теперь будешь мне припоминать, пока я не отработаю?
  - Да простила я, простила, сказала же! - отмахнулась она. - Говорю же, буду доделывать реферат. В понедельник, край, надо сдать!
  - Любаш, скажи честно, почему ты не хочешь ехать? Это из-за меня? - Паша вдруг стал выглядеть очень встревоженным.
  - Ты здесь не причём. Просто, не вижу никакого смысла ехать! - она пожала плечами. - Я там никого особо не знаю, меня тоже, никто, практически, не знает. Так что, езжайте без меня.
  - Я без тебя не поеду, - спокойно сказал Борис.
  - Почему? - теперь она удивлённо смотрела на него. - Там же собираются все твои друзья! Отдохнёте, развеетесь! Обещаю, что никуда не пойду и дверь никому открывать не буду.
  Дубровский в ответ только отрицательно покачал головой.
  - Ну и зря! - она состроила разочарованную гримаску, но на душе стало тепло и радостно.
  - Слушай, прекращай ерундить! - с несчастным видом простонал Милованов. - Боря! Хоть ты повлияй на неё!
  - Нет, - качнул головой Борис. - Раз она не хочет, то мы не едем.
  - Да вы издеваетесь! - в сердцах воскликнул Паша. - Даже не думал, что будут такие проблемы! - он с силой провёл ладонями по лицу.
  - А в чём проблемы-то? - Любаша непонимающе нахмурилась. - Я так понимаю, шашлыки - дело добровольное. Или обязательное?
  - Это всё затеяно исключительно из-за тебя, - буркнул Паша и отвёл взгляд. - Я пообещал, что вы приедете...
  - Так-так-та-ак! Ага! А вот с этого места поподробнее! - азартно воскликнула она. - Ну же, Паша! Колись! - пристально уставилась на смутившегося Павла. - Чья это была дурацкая идея?
  - Почему дурацкая? - вскинулся Паша. - По-моему, прекрасная идея. Все были только за!
  - Кто - все? - Борис поддержал её допрос.
  - Света с Костей. Лёха, вообще, был в восторге. Он давно предлагал махнуть куда-нибудь на шашлыки. Ты же знаешь, он любитель пожрать на природе.
  - Лёхе, вообще, всё равно, где жрать, лишь бы было, что жрать, - хмыкнул Дубровский. - Ещё кто?
  - Мишка Степанов. Он, кстати, сказал, что сам давно подумывал всех организовать на что-нибудь подобное, - начал перечислять Паша. - Вадим с Игорёшей будут... Вадька на своей машине, он Игоря с Михой забирает, и они едут сразу туда... Сэмэн едет... Ещё Серж напросился. Это Светин младший брат, - пояснил он специально для Любаши. - Так что, давайте, соглашайтесь! Любаш! Ну что ты, в самом деле? Поехали, а? Я гитару с собой возьму. Буду петь только для тебя! - стал соблазнять её Павел.
  - А всё-таки, кто был инициатор? - спросила Любаша.
  - Это была коллективная идея, - увильнул от ответа Павел.
  - Огласите, пожалуйста, весь список! - процитировала Любаша реплику из 'Приключений Шурика'. - Тех, кто присутствовал на этом собрании коллектива.
  Паша, видимо что-то для себя решив, ответил ровно, без всякого выражения:
  - Мы были втроём. Я, Костя и Света.
  - Когда это было? - глаза в глаза, словно продолжая допрашивать, уточнила Любаша.
  - Сегодня утром, - Паша тоже смотрел ей в глаза.
  - Ты к ним пришёл, или они к тебе?
  - Я к ним, - он отвечал ей коротко и отрывисто, копируя её тон.
  - Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! Тарам-парам па-ра-ру-рам, на то оно и утро! - пропела Любаша песенку Винни-Пуха и весело захихикала.
  - На то оно и утро! - неожиданно подпел Паша.
  - А уже обед, поэтому, идёмте обедать! - и она пошла на кухню, крикнула, не оборачиваясь. - Руки мыть и к столу!
  
  Паша допил чай и выжидательно посмотрел на Любашу:
  - И какое твоё окончательное решение?
  - Не изменилось. Кто посуду моет?
  Борис встал и начал собирать тарелки.
  - Тогда я за уроки!
   И она быстренько ретировалась в спальню. Села дописывать содержание и список литературы, однако любопытство не давало сосредоточиться. Любаша напряжённо пыталась разобрать, о чём говорят на кухне. Но оттуда доносилось лишь неразборчивое 'бу-бу-бу' мужских голосов, шум воды и звяканье посуды. Внезапно шум воды стих и отчётливо прозвучал Пашин нервный голос:
  - ... ничего не стоит!
  - Нет, - спокойный ответ Бориса.
  - Но ты ведь можешь!
  - Я не буду этого делать.
   Разговор на кухне становился всё громче. Любаша легко разбирала, о чём шла речь.
   - Не понимаю, почему? - недовольно воскликнул Паша.
  - Человек не хочет, что тут непонятного? - уже слегка раздражённо произнёс Борис. - Я не собираюсь настаивать.
  - Но почему? Скучно ей точно не будет! Возьмём гитары, ты, я и Лёха. Посидим, поиграем... Молодость вспомним! Все так загорелись этой идеей! Давно ведь не собирались.
  - И зачем тогда там она?
  - Света просила... Я пообещал, что она будет! Ты пойми, для меня это... Очень важно! Помоги, по-дружески! Уговори её!
  - Если тебе нужно, чтобы она поехала, сам и уговаривай!
  - Тебе это проще сделать! Ты же... - пауза. - Ты, всё-таки, её жених! А я ей никто.
  - До этого ты как-то не вспоминал об этом и сам с ней прекрасно договаривался, - в голосе Бориса явственно прозвучала насмешка. - Я-то тебе зачем вдруг понадобился?
  - Да я бы давно уговорил, но боюсь, приревнуешь, ещё прибьёшь ненароком...
  - Раньше тебя это не останавливало! Да и теперь, по-моему, ничего не изменилось.
  - Это совсем не то! Просто, случайно получилось! Я тут немного сглупил, вот и пытаюсь извиниться. Хотел уладить это недоразумение до твоего прихода, но не успел. Я не собираюсь вставать между вами! Так что, не ревнуй! У тебя нет повода.
  - Я не ревную.
  - А то я не вижу! Ревнуешь с первой секунды.
  - Ревновал. Теперь перестал.
  - Спасибо, что доверяешь!
  - Не за что!
  - Борь! Пожалуйста, уговори её! Она же твоя невеста!
  - А мне показалось, ты назначил её своей королевой? Так в чём же дело? Попроси о милости!
  - Ладно, - пауза. - О кей! Раз ты не против... Разрешаешь?
  Спустя пару мгновений послышался звук отодвигаемого стула. Любаша ухмыльнулась и уставилась в реферат, сделав вид, что полностью погружена в работу. Паша вошел, тут же опустился на колено и почтительно произнёс:
  - Ваше Величество! Я прошу аудиенции!
  - Слушаю Вас, Ваше э-э... Сиятельство? Так, кажется, к князьям надо обращаться? - Любаша развернулась к нему вместе со стулом.
  - Моя королева, прошу, обращайтесь ко мне просто князь, - он склонил голову.
  - Слушаю Вас, просто князь, - она не смогла сдержать улыбку, вспомнив знаменитое 'Царь, просто царь!'
   Паша проглотил её ехидство, даже глазом не моргнув. Лишь почтение и смирение в голосе:
  - Я пришёл к Вам, моя королева, как посланник! Княгиня Светлана и её супруг, которых Вы... - он запнулся и задумался на секунду, но тут же продолжил. - Которые имеют честь знать Вас, просят Ваше Величество посетить устраиваемое ими завтра небольшое празднество. И я нижайше присоединяюсь к их просьбе! Ваше Величество! - и взгляд на неё снизу-вверх такой жалобный-жалобный. - Прошу Вас, окажите нам эту милость!
  После такой тирады, Любаша, против воли, почувствовала симпатию и расположение! С трудом, но, взяла себя в руки и ответила, как можно более равнодушно:
  - Видите ли, князь, я сейчас перебираю в памяти все моменты моего знакомства с... - она задумчиво щёлкнула пальцами, подбирая подходящие слова. - ...С четой Полянских! И не могу вспомнить ничего, что бы заставило меня выполнить их просьбу. Да и Вы, собственно, напрасно согласились стать их посланником. Вам тоже нечего предложить мне. У Вас, князь, передо мной одни задолженности! Так что, вряд ли Вы сможете выполнить взятую на себя миссию, - она мысленно перевела дух после такого витиеватого отказа.
  - Ваше Величество! Я, возможно, плохой посланник и заслужил Ваше недовольство, но Полянские совершенно не виноваты в этом. Не наказывайте их своим отказом из-за меня, недостойного! Умоляю Вас оказать им эту милость!
  - Милость надо заслужить, князь!
  - Я готов служить Вам, Ваше Величество!
  На лице у Паши вдруг проступила такая решимость, что у Любаши создалось впечатление, что он пойдёт на всё, что угодно, лишь бы она согласилась. И подумалось, что лучше бы ей добровольно поехать на эти шашлыки и вытребовать за это от Паши чего-нибудь, например, тот же нож с пантерой, чем потом разбираться со своей совестью, если он учудит какую-нибудь глупость от безысходности!
  - Хорошо, - смирилась Любаша. - Послужите, так уж и быть. Сделайте кое-что. И если успеете до вечера, то я поеду.
  - Согласен!
  - Даже не спрашиваете, что надо сделать? А вдруг я потребую от Вас невозможного?
  - Ниил эст импосибл! Для меня нет ничего невозможного, моя королева! Тем более, когда моя служба требуется Вам, Ваше Величество! - почтительность в его голосе просто зашкаливала.
  - Приятно видеть такое рвение, князь! - с улыбочкой произнесла она сладким голосом. - Поэтому, я с лёгким сердцем отправляю Вас добыть для меня складной нож с пантерой на ручке! С пантерой, князь! - она чуть наклонилась, прищурившись и наставив на него палец. - А не с собакой или лошадью! Вы меня хорошо поняли?
  - Да, моя королева, - он коротко кивнул. - Сегодня вечером он будет у Вас!
  - Если добудете ножик, совершенно не обязательно вечером являться сюда лично, - она откинулась обратно на спинку стула. - Просто позвоните. Думаю, часиков в девять будет самое то. А отдадите утром. Вы же заедете за нами?
  - Да, Ваше Величество, - вновь почтительный кивок. - Я всё исполню согласно Вашему желанию!
  - Рада слышать, князь. Вверяю Вас в руки Судьбе! - она скопировала его пафосную интонацию и даже руку величественно простёрла в сторону выхода.
  Вместо ответа Паша опять коротко кивнул, поднялся и сразу направился в коридор. Любаша встала следом, проводить гостя.
  - Цветы не забудьте, они Вам ещё пригодятся! - весело напутствовала она обувающегося Пашу. - Продавщиц в магазине очаровывать!
  - Слушаюсь, моя королева Сибирская Язва! - змеиным голосом проговорил он, похоже, она конкретно занозила его своим отказом принять цветы.
   - Кстати, князь, а Вы в курсе, что при молниеносном течении Сибирской язвы, смертность составляет сто процентов? - ехидно спросила Любаша.
  - Не понимаю, к чему мне это знать? - тем же тоном спросил он.
  - Как говорили ещё древние римляне, насмешничать в присутствии королей небезопасно! И в присутствии королев тоже.
  - Нижайше прошу прощения, если какие-то мои слова обидели Вас, моя королева, - в его голос опять вернулась почтительность. - У меня и в мыслях не было подобного! - он склонил голову и прижал руку к сердцу. - Ваше Величество! Можно задать личный вопрос?
  - Ну рискните здоровьем!
  - Позвольте поинтересоваться, на что ещё у Вашего Величества аллергия?
  - Аллергия такая непредсказуемая вещь, князь! Никто не знает, на что она может возникнуть в следующий раз, - она развела руками. - Это вам любой врач подтвердит, не только ветеринар.
  - Я понял, - он хмуро взглянул на неё. - Учту, на будущее! Разрешите идти, моя королева?
  - Давно дожидаюсь, когда Вы, наконец, откланяетесь уже, - хмыкнула она.
  - Не прощаюсь! - он сам справился с замками и вышел.
  Любаша закрыла за ним дверь. Прислонилась спиной к двери и задумалась. Наверняка, Паша раздобудет этот несчастный нож, и ей придётся ехать к Полянским. Причём, скорее всего, он утром преподнесёт его ей прямо в машине, обставив это как-нибудь торжественно. С его точки зрения, конечно. Небось, обвяжет его ленточкой с бантиком! А что ещё ему могут насоветовать сражённые его обаянием продавщицы?
   А ей опять надо будет его удивить. Поэтому, желательно, заранее подготовиться. Например, в качестве ответного шага, тут же преподнести ему обещанный сломанный нож. Он же хотел носить его, как амулет? Что ж, он его получит!
  Сам амулет из ножика был давно готов. Идея сделать из сломанного ножа что-то необычное пришла к ней в тот миг, когда Дубровский сказал ей о желании Паши забрать нож себе. Она решила восстановить ему ручку. Вернее, сделать новую, с драконом. Мастерить ручки для ножей из эпоксидной смолы она научилась у того самого тракториста, чей самодельный кинжал стараниями главного ветврача, хранился теперь у неё, надёжно спрятанный на даче.
  А сюжет для ручки ей подсказали картины художников на Арбате. Там было много фантастических пейзажей, с разными монстрами. Были и драконы. Не такие, как снившийся ей, но всё равно, её это вдохновило. Долго возилась с эскизами позы своего дракона, потом мучилась с палитрой, пока добилась нужного ей цвета.
  Из пластики она сделала двух драконов. Вернее, объёмные виды спереди и со спины одного дракона, что-то наподобие барельефов. Раскрасила гуашью. Из той же пластики вылепила форму, выложила изнутри полиэтиленом. Зачистила наждачкой ручку ножа от остатков фабричного клея, затем на тонкий слой эпоксидки приклеила нарисованный на бумаге фон и переднюю половину дракона. Сделала что-то наподобие короткого копья, покрасила под медь, вставила примерно туда, где был след от пули и окружила нарисованным огнем. Сверху залила слоем смолы. Через сутки такой же фон и спину дракона залила эпоксидной смолой с другой стороны ножа. Несколько часов потратила на окончательную полировку и, вот!
  Распахнув огромные крылья, золотой дракон пламенем останавливал перед собой стрелу. С одной стороны ручки он был мордой к зрителю, а с противоположной был повёрнут спиной. Фон она сделала тёмно-синий, слегка светлеющий вверху картинки. Оставшийся кусочек хвоста пантеры превратился в чёрные скалы, подсвеченные заревом. Ручка ножа стала словно окном в таинственный мир.
  Борис долго вертел её творение в руках, откровенно любуясь. Видно было, что ему очень понравилось. Предлагал оставить себе, но она отказалась, ведь делала его для Паши! И собиралась вручить ему при первой возможности. Но, потом, обидевшись, дарить передумала. А получается, придётся, всё-таки, отдать.
  "Ну, ничего! Зато теперь постебёмся вволю! Надо будет тоже запихнуть его в коробочку, соответствующе разрисованную. Типа, это фирменный амулет... Фирмы 'Чёрная Пантера'. Не-е, скучно... Злобная? Не звучит... Может, разъярённая? Хмм, слишком серьёзно... Озверевшая? Смешно, но примитивно... Нападающая? Простовато... Атакующая? О, да! Так и запишем! Фирма 'Атакующая Пантера!'
  Так-с, с фирмой разобрались, теперь придумать название самому амулету. Чтобы, и говорящее, и, одновременно, прикольное. Типа, Защитный Амулет, но ни от чего не защищающий... Может, 'Сломанной Защиты?' Не, как-то слишком обычно... Защиты от ничего... От призраков... Защиты от призрачной любви... Нет, это слишком явно! Призрачной защиты от любви... Мм-м, может, просто, 'Призрачной защиты?' Точно! Так и назовём. Амулет 'Призрачной Защиты'. И инструкцию написать, угу! По применению! И какой-нибудь девиз... Что-нибудь, вроде, 'Носите амулеты нашей фирмы, они добавят Вам таинственности!' Кхе-кхе! Осталось придумать, как разрисовать коробочку!"
  Она вернулась в спальню. За пять минут доделала реферат. В голове начала вырисовываться идея оформления упаковки. На листике написала примерную инструкцию. Набросала эскиз картинки: - оскалившаяся пантера бросается на зрителя, растопырив лапы с когтями. Отдельно нарисовала морду крупным планом. И надпись полукругом пылающими буквами: - "Атакующая Пантера" на шее добавит Вам таинственности!"
  В комнату заглянул Борис:
  - Я в магазин. Что купить? - увидел её рисунки. - Ого, это что?
  - Коробочку придумываю, для сломанного ножа.
  - Зачем?
  - Для прикола. Так сказать, ответный презент Паше, - Любаша встала, потянулась. - Я с тобой. Мне в книжный надо, картона купить. И бархатной бумаги. Изнутри оклею, чтобы было, как в коробочках для драгоценностей, так смешнее будет! - и она захихикала, в предвкушении реакции Милованова.
   На обратном пути она затащила Бориса в мастерскую, где он делал запасной ключ. Выяснила, что у мастера есть сверлильный станочек и договорилась, что он просверлит дырочку в ноже. И колечко для ключей купила. Ведь, по её задумке, амулет должен был вешаться на шею. Борис вызвался отнести ножик мастеру. А она, дорисовав пантер, решила написать, так сказать, 'Перечень изделий' этой несуществующей фирмы. Придумала еще два амулета: - 'Иллюзорной Стойкости' и 'Эфемерного Нападения', и три зелья: - 'Отводное', 'Отвратное' и 'Прогонное'.
  Зелья она нарисовала в узких гранёных бутылочках, залитых сургучом, и под каждым, мелкими буковками, для чего предназначено: 'От подружки', 'От соперницы' и 'От разлучницы'. Внизу было указано: 'Изготовлены на основе сверхлегкой Протиевой воды! Не содержат Дейтерий и Тритий!' Над списком амулетов написала: - 'Только для одиноких мужчин'. А над зельями: - 'Только для милых дам'. И рекламные лозунги для каждого вида продукции. Для амулетов лозунг гласил: - 'Идеальное успокоительное для Вашей мнительности!' А для зелий: - 'Лучшие средства от ревности!'
  Наконец всё было готово. Разрисованная коробочка с приклеенным снизу 'Перечнем' сохла на батарее, в просверленную дырочку в ноже вставлено колечко для ключей. Написана 'Инструкция по эксплуатации', в которой особо уточнялось:
  - не допускать попадания в эпицентр ядерного взрыва;
  - не бросать с высоты свыше семнадцати километров;
  - хранить при температуре не ниже -260 градусов по Цельсию, в недоступном для детей месте.
   И даже гарантия давалась! Двадцать четыре месяца с момента приобретения. А в самом низу, мелкими буквами, в Примечаниях указывалось, что при несоблюдении правил эксплуатации, амулет может работать с перебоями.
  Борис, разглядывая готовую упаковку и Инструкцию, весело похмыкал:
  - Сэмэн был бы в восторге. Он такое любит.
  - А Паша? Любит?
  - Думаю, ему будет приятно такое внимание, - уклончиво ответил Борис. - Только не пойму, для чего ты это затеяла?
  - Хочу завуалированно постебаться над ним. Чтобы понял только он.
  - А, всё-таки, что между вами произошло? До этого же у вас были нормальные отношения?
  - У нас и сейчас нормальные отношения! Вот, подарочек ему приготовила, не поленилась! - Любаша хихикнула. - Королевский!
  Зазвонил телефон и Любаша потянулась к часам у Дубровского на запястье:
  - Девять ноль ноль! Это, наверное, Паша! Поговори с ним ты.
  - Он же тебе звонит!
  - Ну и что? Пускай через тебя передаст, что хотел. Тем более, я не обещала, что буду сидеть у телефона в нетерпеливом ожидании. Пусть радуется, что вообще дозвонился. Хоть кому-то. А я принимаю ванну! - она встала и продолжила уже на ходу. - Если, конечно, это он.
  Это оказался Паша. Борис не стал углубляться в подробности её местонахождения, а просто попросил друга передать всё через него. Паша покладисто сообщил, что он сделал всё, о чём они договаривались, поэтому, он заедет в восемь. И они должны быть готовы. Сидя на краю наполняющейся ванны, Любаша недовольно поморщилась от перспективы вставать в такую рань.
  Борис поднял, поцеловал в шею. У неё сразу же побежали мурашки по всей спине. Она поёжилась и захихикала. Он развернул её к себе лицом и стал медленно раздевать:
  - Почему ты передумала насчёт поездки?
  - Посмотрела на коленопреклонённого Пашу и поняла, что это надо давить в зародыше! - раздражённо ответила она.
  - Что давить в зародыше?
  - Не понимаешь? Он был готов для неё на что угодно! Сейчас она устраивает шашлыки и желает видеть меня в гостях, а потом ей захочется стать владычицей морскою, 'и чтоб служила ей золотая рыбка, и была бы у ней на посылках!'
  - Ты о Светлане? - он всё ещё непонимающе смотрел и она кивнула. - И что ты собираешься сделать?
  - Ещё не знаю, - она беспечно пожала плечами. - Там видно будет! Что-то же ей от меня надо? Вот и воспользуюсь случаем!
  - А ты не допускаешь, что Полянские пригласили тебя просто так?
  - Только не Света, - насмешливо-недоверчиво покачала она головой.
  
  

***Глава 21***

  
  Любаша спустилась следом за Борисом, осторожно придерживая спрятанную под курткой коробку. Перед подъездом уже ждал знакомый УАЗик. Паша высунулся в окно:
  - Привет, Любаш! Здорово, Борь! - протянул руку Борису, тот пожал с ответным 'Здорово!'
  Борис открыл заднюю дверь и пропустил Любашу вперёд. Сэмэн обрадованно подвинулся на сиденье:
  - О, Любаша! Привет! - и протянул руку поздороваться. - Ты тоже едешь!
  - Привет! - Лёша развернулся на переднем сиденье и подал ей руку одновременно с Сэмэном.
  - Привет, привет, - она по очереди легонько пожала руки. Дубровскому парни пожимали руки уже гораздо сильнее, 'по-мужски', добавляя неизменное 'Здорово!' Не успели они усесться, как Паша порылся в бардачке и повернулся к ней:
  - У меня для тебя кое-что есть. Держи!
  Он подал Любаше узкую коробочку, перевязанную розовой ленточкой. С пышным бантиком сверху.
  - О-о! Это мне?! - восторженно произнесла она, вскрыла боковинку, не снимая бантика, и ей на руку выскользнул складной нож. - Ух, ты! С пантерой! Давно мечтала о таком!
  - Рад, что угодил! - довольным голосом произнёс Милованов, словно сам всё придумал, а не её задание выполнял.
  - Спасибо, Паша! Это так неожиданно, что я, право, почти смущена таким вниманием. Но, с другой стороны, теперь у меня есть уважительная причина для ответного жеста! - сунув нож в карман, она вытащила из-за пазухи свой подарок. - Это тебе!
  Коробка, намного больше Пашиной, тоже была перевязана атласной ленточкой, только голубой. С тремя роскошными синими розочками. Смотрелись они гораздо шикарнее, чем бантик, завязанный продавщицами. Милованов взял и замер, разглядывая картинку и читая надпись. Растерянное выражение Пашиного лица было ей лучшей наградой. Сэмэн мгновенно встрепенулся, привскочил и протянул обе руки:
  - Ого! Что это такое? Паша! Дай-дай-дай!
  - Отвали! - беззлобно буркнул Павел и развернулся к рулю.
  - Дай посмотреть! Это что!? Амулет?! - Сэмэн перегнулся через спинку водительского кресла и навис над Пашиным плечом.
  - Амулет 'Призрачной Защиты' фирмы 'Атакующая Пантера' - вслух прочёл Лёша, тоже с интересом потянувшийся к коробке. - 'Для настоящих Одиноких Волков!' Ого, Паша! Ты у нас, оказывается, Одинокий Волк! А что, тебе подходит! - он засмеялся. - И за что это тебя так одарили?
  - За заслуги перед отечеством! - тот повёл плечами, отталкивая друзей. - Не протягивайте руки, по воскресеньям не подаю!
   Аккуратно снял ленточку и открыл коробку. Любаша делала её по образцу коробочек для драгоценностей, поэтому крышка не снималась, а откидывалась. Лёша схватил лежащую сверху инструкцию, и увидел под ней амулет. Потянулся к нему другой рукой, но Паша шлёпнул его ладонью. Вынул нож и застыл, держа перед собой на ладони и перекатывая с боку на бок. Коробкой сразу же завладел Сэмэн, разглядывая со всех сторон и издавая восторженные вопли:
  - Ого! Вот это класс! О-о! Любаша, ты это сама?
  - Нет, мамки-няньки помогали, - иронично хмыкнула она, довольная произведённым эффектом. - Конечно, сама!
  - Сама всё это нарисовала? - удивлённо развернулся к ней Лёша с инструкцией в руке. - И амулет сделала!?
  - Я не Царевна-Лягушка, - она развела руками. - У меня ни мамок, ни нянек нет. Всё сама! И идея, и исполнение, всё моё!
  - Слушайте! Как прикольно! - Сэмэн потряс коробкой. - Амулет 'Призрачной Защиты', отпугивает абсолютно всех призраков в радиусе до пятидесяти метров. Хи-хи-хи! Работает в любых условиях. Действует круглосуточно. Па-аш, ты боишься призраков?
  - Нет, - ответил тот, продолжая рассматривать нож.
  - А я боюсь, - вдруг выдал Лёша. - Я однажды видел призрака. Правда! Не верите?
  - Мы верим! Верим, как магометане! - процитировала Любаша фразу из 'Трёх мушкетёров', сдерживая улыбку.
  - Лёха, тебе надо выпросить у Князя этот амулет. Ему он, всё равно, без надобности! - сказал Сэмэн, открыто веселясь.
  - Ага! Так он и отдал! - хмыкнул Лёша. - Князь у нас собственник. Собака на сене!
  - О! Тут ещё и другие имеются! Послушай! Амулет 'Иллюзорной стойкости' сделает Вас устойчивым ко всем фантомам и химерам, порождённым Вашим воображением. Став его счастливым обладателем, Вы перестанете принимать желаемое за действительное! Вот, честно, Паш, тебе бы не помешал такой амулет!
  - Здесь написано, что амулет должен быть только один, - Лёша уткнулся в Инструкцию и зачитал. - 'В противном случае действие амулетов станет полярным!'
  - Дай-ка, почитаю! На, пока посмотри, - Сэмэн всунул Лёше коробку и выхватил Инструкцию.
  Тот даже не протестовал. Взял и послушно стал рассматривать. Парни вели себя раскованно и ничуть её не смущались. Любаше это очень нравилось. Ей и самой захотелось шутить и беситься. Она весело посмотрела на Бориса. Он с довольным видом улыбнулся и подмигнул.
  - Взаимодействие с драгоценными металлами, - вслух прочитал Сэмэн. - Серебро усиливает действие амулета в пять раз, золото - в шесть! Платина нейтрализует действие амулета. Хм, а почему? - он с таким интересом посмотрел на Любашу, как будто все её шуточные надписи были настоящими научными исследованиями.
  - Платина, довольно-таки, странный металл, - она задумчиво закатила глаза, словно, действительно изучала этот 'феномен'. - На физическом уровне она является катализатором. Усиливает многие химические реакции. Может, из-за этого? Ведь это не материальный мир, а тонкие взаимодействия. Возможно, поэтому и действие платины изменилось на обратное, - нахмурила брови, перевела взгляд на Сэмэна и пояснила. - Тот же катализатор, но только наоборот, всё останавливающий?
  - Да? Действительно, такое вполне возможно, - с умным видом покивал Сэмэн. - Точно! Как мне сразу такое в голову не пришло! - он звонко хлопнул ладонью себя по лбу. - Это же элементарно!
  - Любаш! А можно мне тоже амулет? - вопросил Лёша, оторвавшись от разглядывания коробки. - Ты мне сделаешь?
  - Для заказа Амулетов необходимо подать заявку в Королевскую канцелярию! - выдала она с серьёзным видом.
  - Ага! Это ему, - он с пониманием кивнул и перевёл взгляд на Дубровского. - Ваше Величество, можно мне тоже амулет?
  Борис повернулся к Любаше:
  - Можно ему амулет?
  - Можно, наверное, - она пожала плечами. - Какой?
  - Можно, Лёха. Тебе какой? - совершенно невозмутимо передал Борис её слова Лёше.
  - Э-э... Мне такой же, как у Пашки, - он посмотрел на коробку. - Амулет 'Призрачной Защиты'.
  - Ему нужен Амулет 'Призрачной Защиты', - продолжил быть посредником Борис. - Похоже, он не жалует призраков, однако! Хотя, совершенно напрасно, по-моему. Вот на моей памяти, ещё ни один призрак не напакостил нам так, как некоторые вполне реальные люди!
  - Да ладно тебе. Ну, хочется человеку выглядеть таинственно! Что такого? - хихикнула Любаша. - Пусть добудет сломанный в бою складной нож, и через месяц будет ему такой же амулет.
  - Тебе надо раздобыть сломанный в бою.... - Борис начал было передавать Алексею её слова, но опять развернулся к ней. - Перебитый пулей?
  - Не обязательно. Просто сломанный. В бою, в драке, неважно. Главное, чтобы нож сломался, защищая своего хозяина. А не просто, играя в 'ножички' или выстругивая палочку.
  - Ясно. Лёша, добудь сломанный в драке нож и приходи. И через месяц у тебя будет амулет.
  - А мне? - заглянул ей в глаза Сэмэн. - 'Эфемерного Нападения' можно заказать?
  - 'Эфемерного Нападения' можно заказать только летом, - с серьёзным выражением лица ответила Любаша, глядя перед собой. - Потребуется шкурка паука-крестовика, а сейчас её нигде не добыть. Ещё нужны будут крылышки махаона 'Павлиний Глаз'. Конечно, если у тебя дома случайно завалялся дохлый паук-крестовик, и несколько крыльев бабочки нужного вида, то можешь заказывать сейчас.
  - Сэмэн, зачем тебе э-э... - Лёша глянул на коробку. - Эфемерное Нападение?
  - Мечтаю, чтобы... - Сэмэн отобрал у него коробку, перевернул 'Перечнем' вверх, и зачитал. - Амулет усиливал мои аргументы в споре, окутывал моим обаянием оппонентов. Представляешь, вот, я уйду, а моё обаяние останется с собеседниками, как улыбка Чеширского кота! - он нарочито грустно вздохнул. - Но, так как пауки и бабочки у меня в хозяйстве отсутствуют, буду терпеть до лета!
  Любаша весело рассмеялась и вдруг, в зеркале заднего вида, встретилась глазами с со взглядом Паши. Он тут же развернулся к ним. Прижал правую руку к сердцу и ласково улыбнулся:
  - Я покорён, моя королева! Сражён Вашим невероятно удивительным талантом! Это самый чудесный и самый прекрасный подарок, какой я когда-либо получал! - и с почтительно-восторженным видом склонил голову. - Позвольте, в знак восхищения, поцеловать Вашу руку!
  - У Вас нет допуска, князь! - насмешливо ответила Любаша и демонстративно спрятала руки за спину.
  - Никогда не думал, что для этого требуется допуск! - с задумчивым удивлением сказал Паша.
  - Увы, князь, сейчас такое время, что везде требуется либо допуск, либо пропуск! Уж Вам-то это должно быть известно, Вы ведь сталкиваетесь с этим ежедневно! Пора бы уже привыкнуть! - продолжила насмешничать Любаша.
  Лёша, отвернувшийся было к окну, как только Милованов начал говорить комплименты, живо развернулся обратно и с нарастающим интересом уставился на них. И Сэмэн, начавший преувеличенно внимательно разглядывать коробку, резко бросил это дело и поднял голову. От Паши не укрылось внимание друзей, он слегка поморщился и бросил взгляд на Бориса. Однако, на его лице тут же вновь расцвела улыбка:
  - И как его получить? Через королевскую канцелярию? - он кивнул на Дубровского.
  - С чего это? Рука же моя, поэтому допуск выдаю я сама! - кокетливо возразила она.
  - И как же мне его получить, Ваше Величество? - повторился Паша.
  - А никак! - с торжествующим видом выдала Любаша - Допуск выдаётся только рыцарям, состоящим на службе у меня лично!
  - Но разве я не состою у Вас на службе, моя королева? - с ласковым укором произнёс Паша.
  - С чего это Вы взяли? - приподняла она бровь.
  - Разве вчера я не поступил к Вам на службу?
  - Окститесь, князь! - ехидно произнесла она. - То, что Вы зарабатывали милость для Полянских, вовсе не значит, что Вы поступили ко мне на службу. Скорее, можно сказать, что Вы на службе у княгини!
  - Но Вы же согласились быть моей королевой! Как же так, Ваше Величество! - не отступал Паша.
  - Ах, князь! У меня множество подданных, я им всем королева. Но это вовсе не значит, что они состоят на службе лично у меня! - назидательно сообщила Любаша.
  - И как мне поступить на службу лично к Вам? - продолжал настаивать Паша.
  - Чтобы кандидатура желающего стать рыцарем королевы была рассмотрена, необходимо пройти испытательный срок, - продолжила стебаться Любаша.
  - И сколько времени он длится?
  - Обычно сутки. Но для Вас, князь, учитывая специфику вашей работы, думаю, будет достаточно и двенадцати часов. Если, конечно, Вы пожелаете его пройти, - она равнодушно улыбнулась.
  - Я согласен! - с энтузиазмом ответил Павел.
  - Не всё так просто. Есть три обязательных условия.
  - Согласен на любые условия! - весело заявил Милованов.
  - Очень легкомысленно с Вашей стороны, князь, делать подобные заявления, - с лёгким неодобрением сказала Любаша.
  - Напротив, это значит, что я твёрдо уверен в своём стремлении пройти испытательный срок и поступить на службу! - пояснил он.
  - Сначала выслушайте условия, а потом уже решите, надо ли это Вам. И не думайте что это легко! Эта служба и опасна, и трудна! - последние слова она пропела на мотив известной песни из сериала 'Следствие ведут Знатоки'
  - Я уже понял, что служба Вам, моя королева, синекурой не будет! Но, я готов! Какие это условия?
  - Первое. Королева всегда права и соискателю запрещается сомневаться в этом. Второе. Соискателю разрешается выполнять только приказы и пожелания своей королевы и больше ничьи. Третье. Испытуемому нельзя говорить королеве 'Да' и 'Нет'(*). Вместо этого должно говорить 'Слушаюсь и повинуюсь, моя королева!' Если претендент в рыцари королевы нарушит любое из условий, то испытание считается проваленным. И уходит он, солнцем палимый, без права восстановления! - насмешливо проговорила она. - Вопросы есть?
  
  (*) Любаша взяла одно из условий распространённой детской игры: 'Вам барыня прислала кусочек одеяла! Велела не смеяться и не улыбаться. Чёрное с белым не носить, 'Да' и 'Нет' не говорить!'
  
  - Королева всегда права? - удивлённо произнёс Сэмэн. - А если она вдруг ошибётся? Ведь может же такое случится?
  - Ну, конечно, - пожала плечами Любаша. - Каждый может ошибиться. Человеку, вообще, свойственно ошибаться.
  - И как быть? Если королева вдруг окажется не права?
  - Тогда просто вспоминаешь первое условие, - она весело улыбнулась. - Королева всегда права!
  - А многие выдержали испытательный срок? - влез в разговор Лёха.
  - Все, кто сейчас состоит у меня на службе, - ухмыльнулась Любаша.
  - И сколько их?
  - Это секрет, - Любаша сделала загадочное лицо. - Королевская тайна.
  - А они вообще существуют? - продолжил допытываться Лёша. - Или, это просто отговорка, чтобы скрыть, что никаких рыцарей не...
  - Существуют, Лёш, успокойся! - внезапно перебил его Борис.
  Лёша тут же замолк и покосился на Пашу. Тот задумчиво рассматривал нож в руке.
  - Так, всё! - наконец подал голос Милованов, разворачиваясь к рулю и засовывая нож-амулет в нагрудный карман. - Поехали!
  УАЗик скрежетнул стартером и зарычал. Вырулив со двора, Паша с бешеной скоростью погнал по улице. На первом же светофоре Любаша громко сказала, подражая безэмоциональным голосам дикторов:
  - У каждого соискателя есть на раздумья пять минут, начиная с момента оглашения условий. До истечения срока осталась одна минута.
  - Я согласен, - Павел нашёл её взглядом в зеркале заднего вида. - Я же сразу сказал!
  - О, нет! - горячо воскликнула она. - Нет, нет, нет! Паша! Зачем тебе эта канитель? Откажись! Передумай, пока не поздно! Сэмэн, скажи ему! Пусть подумает хорошенько и откажется!
  - Паша, подумай хорошенько и откажись! - с готовностью повторил Сэмэн.
  - Вот, Паша! Послушай умных людей! - с жаром продолжила Любаша его отговаривать и жестом подбодрила Сэмэна, прося его продолжать.
  - Да, послушай умных людей! То есть, меня! - с энтузиазмом подхватил её вопли Сэмэн. Спасибо, Любаш! Наконец-то хоть кто-то оценил меня по достоинству!
  - Я согласен на испытательный срок, моя королева! - громко и чётко сказал Милованов.
  - Ну что ж, я Вас предупредила, князь, - со вздохом смирения проговорила она. - Время пошло. Слушайте мой первый приказ! С этой минуты Вы ведёте машину, выполняя все правила дорожного движения.
  - Слушаюсь и повинуюсь, моя королева, - и Паша резко сбавил скорость.
  - Да вы чё! Серьёзно, что ли? - вдруг возмутился Лёха. - Мы так до вечера не доберёмся!
  - Тише едешь, дальше будешь! - пошутил Сэмэн.
  - И на два часа позже! - продолжил выражать недовольно Новосёлов.
  - Доберёмся всего лишь на десять минут позже, - успокаивающе произнесла Любаша.
  - Туда полста километров пилить!
  - Я знаю. Поэтому и говорю, что десять минут.
  - Как же! Час, а то и больше.
  - Лёш, пятьдесят километров со скоростью восемьдесят мы будем ехать сорок минут, а со скоростью сто - доехали бы за полчаса.
  - Восемьдесят? Ты же сказала - 'по правилам дорожного движения!'
  - Ну, да. На шоссе разрешённая скорость восемьдесят километров в час.
  - Да?
  - Да, Леша! И хватит ныть! - рыкнул Павел и бросил взгляд на Любашу в зеркало.
  Та лишь довольно улыбнулась.
  
  Машина свернула с шоссе на гравийку и запетляла по сосновому лесу. Любаша с наслаждением вдыхала смолистый воздух. Проехав с полкилометра, они въехали в дачный посёлок. Несколько поворотов и перед ними возник двухэтажный теремок, словно сошедший с картинок из детской книжки сказок. На луковице-крыше поворачивался флюгер-петушок Золотой Гребешок. В окно первого этажа заглядывал нарисованный медведь, в другое - вставший на дыбы волк. Дверь охраняли сказочные кот и лиса, а на втором этаже вокруг полукруглых окон парили жар-птицы. Любаша не могла глаз отвести от такой красоты!
  - Молодец Командор, доделал свой Терем! - произнёс Сэмэн.
  - Надо же, и представить себе не мог, что получится такая красота, - согласно добавил Борис и повернулся к Любаше. - Как тебе?
  - Я в восхищении! - восторженно ответила Любаша. - Даже не верится, что это творение рук человека, а не волшебство!
  У забора уже стояли вишнёвые 'Жигули' и чёрная 'Волга'. Милованов припарковал УАЗик слева от калитки. Парни одновременно открыли двери, и вылезли из машины. Паша вышел первый и, отодвинув плечом Сэмэна, протянул руку Любаше:
  - Прошу, моя королева!
  - Отставить, князь! - насмешливо фыркнула она. - Приказа вытаскивать королеву из машины не было!
  - Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Величество, - Паша отступил от двери ничем не проявляя недовольство.
  Борис с чуть заметной улыбкой наблюдал, стоя с другой стороны машины. Любаша сама выбралась через его дверь и с интересом огляделась. Вкусно пахло дровяным дымом. К нему добавлялся запах сосен, прелой листвы и ещё чего-то знакомого, весеннего, будоражащего её кровь! Она вдыхала эти запахи и не могла надышаться.
   Дверь теремка распахнулась и к ним, радостно улыбаясь, направилась Светлана, следом за ней Полянский. Ещё один молодой парень вышел, но остался стоять на крыльце.
  - Всем привет! - весело произнесла Светлана, распахивая калитку и поворачиваясь к Любаше. - Люба! Как я рада! Серж, иди сюда, - поманила Светлана молодого паренька. - Это мой младший брат Сергей. Серж, познакомься с нашей гостьей. Это Любовь, подруга Бориса.
  - Очень приятно! - молодой человек изобразил вежливый поклон головой и прищёлкнул каблуками, как в старину.
  - Идём, я тебя со всеми познакомлю! - Полянская схватила Любашу за руку и повлекла за собой.
  - А кто строил эту красоту? - Любаша охотно пошла следом, восхищённо рассматривая дом.
  - Это Костя с папой строили. Потом папы не стало, Костя уже один доделывал всё это, - она обвела рукой теремок. - Зверей и птиц вырезал и расписывал. И с другой стороны греческий портик, тоже уже один пристраивал. - Светлана обвела её вокруг теремка, продемонстрировала тот самый портик с деревянными колоннами и, не задерживаясь, повела дальше, к дымящемуся мангалу.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"