Ехал я как-то в такси и водителем был араб из Иордании. Разговорились.
Он сказал мне с огорчением:
"Вот, на днях мой шестилетний внук спросил у меня: "Дедушка, а почему небо синее?"
Ну, ЧТО я мог ему ответить? Сказал: "Аллах так захотел...""
На следующий день я нашёл дома прямоугольную бутылочку из под одеколона, на двести миллилитров. Капнул туда немного жидкого мыла и залил до пробки водой. Получился мутноватый белесоватый коллоидный раствор. Причём явно видно, что он белесоватый и неокрашенный.
Понёс эту бутылочку на остановку, где таксисты обычно ожидают клиентов. Он стоял в конце живой очереди, так что время для беседы было. Я дал ему бутылку и сказал:
"Посмотрите СКВОЗЬ неё на солнце. Какой цвет у него?"
"Оранжево-красноватый," - с удивлением сказал таксист., посмотрев на совершенно беловатое содержимое.
"А теперь посмотрите на бутыль сбоку, подставив её под солнечный свет.!"
"Голубая, даже как будто синяя," - с ещё бОльшим удивлением сказал он.
"Вот, - ответил я, - поэтому небо днём синее, а утром и вечером красноватое!"
И очень популярно рассказал ему о рассеяниии света на флуктуациях плотности воздуха.
Естественно, закона Рэлея я ему не стал выписывать.
"Покажите это внуку и попытайтесь ему пересказать то, что я вам объяснил."
Между прочим, на Западе до сих пор принята модель голубизны неба, основанная на идее Рэлея о рассеянии света на молекулах воздуха, что НЕВЕРНО!
Л.И. Мандельштам в 1907 году показал и доказал, что молекулы газов, составляющих воздух, слишком малы по сравнению с длиной световой волны, чтобы вызвать Рэлеевское рассеяние. Он высказал правильную мысль, что не молекулы, а флюктуации плотности воздуха, вызванные хаотическим движением молекул, достаточно малы и достаточно велики, чтобы именно вызвать такое рассеяние голубых и синих лучей.
Ради забавы я написал неким авторам статей о голубом цвете неба, что объяснение Рэлея НЕВЕРНО. И привёл им рассуждения Мандельштама. Обиделись и даже не ответили мне. Эдакие "знатоки волновой оптики"!
Но всё это было лишь предисловием к классической фразе таксиста:
"Аллах так захотел."
То есть старая истина: Пути Господни неисповедимы и не только бессмысленно, но и запрещается нам, смертным, пытаться даже понять замысел Божий!
Ересь! Гордыня! Ату его!
Эйнштейн до конца дней своих спорил с квантовиками о поведении микрочастиц. Его позиция была такова: Мы ВЫНУЖДЕННО используем статистическое описание поведения микрочастиц, ибо НЕ ЗНАЕМ, ЧТО заставляет их "вести себя" подобным странным образом.
"То есть, - говорил он, - есть некие "скрытые параметры", нам неизвестные, которые и управляют движением частиц."
"НЕТ! - Отвечали дружно все квантовики, - это исконное натуральное свойство микрочастиц и никаких "скрытых параметров" нет и быть не может!"
Победили квантовики и по сей день в физике принято ИХ толкование.
А теперь сравните его со словами иорданца - таксиста.
Не есть ли утверждение квантовиков та же РЕЛИГИОЗНАЯ ДОГМА, не подлежащая ни сомнению, ни даже попыткам толкования или поиска объяснения?
Фактически конфликт между Эйнштейном и всеми квантовиками сводится к более общему философскому вопросу: Можем ли мы и должны ли мы стремиться ВСЁ объяснить, или есть некая граница в природе, за которую мы заглянуть не только не можем нашими убогими мозгишками, но и НЕ ДОЛЖНЫ даже пытаться!
Эйнштейн говорит: МЫ МОЖЕМ И ДОЛЖНЫ искать ПРИЧИНЫ такого поведения микрочастиц!
Квантовики, как убогие средневековые церковники, объявляют такие попытки ЕРЕСЬЮ, НЕДОПУСТИМОЙ для учёных - физиков. Догма превыше всего!
Лично я полностью разделяю мысль Эйнштейна и даже осмелился предложить возможного кандидата на роль такого "скрытого параметра" - Темпоральные Волны.
(См. Мои заметки о них и "Скрытый параметр Эйнштейна")
Ибо смысл этой дискуссии не сводится лишь к физике, он несравненно более широк и захватывает философию и методологию, вообще, ЛЮБОЙ НАСТОЯЩЕЙ НАУКИ.
Должны ли мы сами, как добровольные холопья, ставить границы своему познанию "Так природа, Аллах, Бог и пр. ЗАХОТЕЛИ и всё тут! Дальше закрыто знаком "Проезда нет!"
Или.
Отрешившись от этого холопского, нами же придуманного догмата, пытаться понять: